Червячная передача

А вообще, прикинул я, нужны программы управления. Биологические или компьютерные… и тут же биолог разразился пакетной информацией. Хм, оценил я выданное, какое-то дурацкое живодерство. На хрена переводить разумных на управляющие конструкты (а биолог предлагал создавать управляющие химеры из мозга!), когда можно скопировать и вырастить?

На соответствующий запрос — квадратные, в соответствии с их спецификой, побулькали и поскрипели, да и выдали механизмы сканирования и репликации.

Вот, думал я, разбирая накиданное, другое дело. А то хотели из меня какого-то Женьку-потрошителя сотворить. Хотя, даже в том виде, что тессеракты предлагали, это было не вполне программирование, а использование готовых и наработанных разумными навыков и рефлексов. Ну и их переконфигурация, не без этого.

Но, в целом, выходит неплохо и не слишком трудоёмко. Будут этакие “управляющие” на органике. Подключенные к тем же проекторам, квантовым компам. Да и боевые конструкты можно наделать, хотя, пока не вижу необходимости. Собственно, мне моего мозга хватит для создания потребного, а у девчонок “аварийные телепорты” обзаведутся вполне себе интеллектуальными управляющими. Хотя, судя по мощностям, эти управляющие потянут ещё много чего, но много — не мало, а задействовать в чём-нибудь полезном избыточные мощности можно будет потом, по мере развития.

Правда, прикинул я, приняв надуманное к исполнению, нужно мне больше. Золота, титана, вольфрама — как минимум, на проекторы и квантовые компы. С биологией всё довольно просто — рыболовство есть, так что биоматериала навалом, хотя надо бы обзавестись автономными чанами — нефиг моим тессерактам тратить свой запас энергии на единичные поделки. В теории, конечно, можно их перевести на питание “от меня”, но пока с программой связываться в столь “основополагающих” моментах не хочу. Я её понял-то, от силы, наполовину, да и не факт, что правильно проинтерпретировал.

Тем временем, Лил предавалась радостям материнства, Нарси предавалась радостям (хотя, по-моему, кошмарам) младенчества, а я взял на себя все функции работы и учебы. Кстати, подруга Лил — Франка Смит, девчонка лет шестнадцати, плававшая с нами на Оэно, явилась к нам с парнем (что меня скорее порадовало), на тему “хотим учиться!”

Вообще, девицы, конечно, несколько напрягали. Учились сносно, но на занятиях явно, в режиме тяжелой артиллерии, флиртовали. Я, признаться, даже боялся предложения в стиле “давай переспим”, потому как отказ, по ряду психологических причин, мог бы стать началом ссоры. Чего мне бы не хотелось, благо Сэнди и Джульетта, наши первые ученицы, были вполне перспективными специалистами.

А Лил самым вопиющим образом на мои жалобы и огорчения нахмурилась, покивала и захихикала. И решила вопрос вставшего либидо в устной форме, а потом заявила, что не против моих любовниц. На моё возмущенное, что “я против!”, рыжая троллиха предложила мне “рецепт от мамы”, с которым я буду “не против”.

Искренне возмущенный я, проявил недовольство в устной форме и обходным путем (прямой подход, несмотря на модификации, был бы пока не вполне уместен), убедительно доказав, что в “рецептах от мамы” не нуждаюсь.

Но в целом, не мог не поиронизировать над ситуацией, когда общепринятая мораль “супружеской пары” рассматривает любовницу не как измену, а как “высокий статус”. Но, момент, что “если что”, учел. Хотя, признаться, желанием не воспылал — просто “присунуть” нет желания, да и есть Лил, а “отношения” мне ещё с кем-то точно не нужны.

Но Питкэрн, куда деваться. Надо бы попробовать прихватить, в смысле — нанять, в сотрудники парней на “большой земле”. А то реально “гаремоводом” стану. Что в теории может быть и небезынтересно — в будущем, в безопасности, в уверенности и непротивлении действительно близкой мне Лил — но точно неуместно и не нужно сейчас.

Так что, помимо заказа на материалы, отрадировал я сотрудникам Вирему-тех, что за недавних выпускников мужеского полу технических вузов (вменяемой компетентности), получат сотрудники премии. Пусть напрягаются, разумно заключил я, ну а мне спокойнее будет.

А пока, посвящал часть дня общению во всех смыслах с Лил и в одном — с Нарси, учил и делал заготовки, рассчитывал убежище. С последним выходила такая картина: для безопасности, эргономичности, энерго— и ресурсосбережения, надо мне делать живое убежище. Этакий живой мешок. Причём место я для него уже нашел — пространство с жестким излучением, фактически безжизненное. Но та форма многомерного организма, частью которой станет “мешок” прекрасно питалась этим излучением, соответственно, вырабатывала и рециркулировала нутром воздух, жидкость, питательные вещества.

Зародыш убежища я уже создал и разместил в нужном месте — в течение пары месяцев оно выйдет на “рабочий объем” и станет тем, чем задумывалось изначально. Ну и, закономерно, пообщался с Лил.

— Вживление, — задумчиво протянула она. — А нам это точно не повредит, Вир?

— Лил, накажу, — посуровел я. — Стал бы я предлагать опасный вариант? Но в Мире сейчас неспокойно, случиться может всякое, так что хочу знать, что с вами, если что — будет всё в порядке.

— Накажи. Я не против, — протянула вредина. — И да, последнее время даже страшновато новости слушать, — кивнула она. — Но живое убежище? Как Мауи в рыбе, — хмыкнула она. — Но, наверное, ты прав, — признала она очевидное. — А это будет не очень больно? И за Нарси волнуюсь…

— Больно не будет совсем, как и точно безопасно, — ответил я. — Да и сделаю я всё через месяц-полтора, просто хотел получить твоё согласие. Ведь работу начал, а вдруг тебе не понравится?

— Хороший мой, — логично ответила Лил, погладив меня по всяким местам и наказавшись всячески.

Так что, после полугодичного отсутствия, плыл я в Веллингтон с массой задач, дел и в некотором напряжении. Впрочем, гравипроектор, улучшения тела по ряду ключевых параметров, да и прототип аварийного портала, ведущего в трюм Лилии, либо в подвал нашего дома, присутствовал.

А я, немного подумав, перенёс гравипроектор на место плечевого сустава. Сверхами, кроме совсем уж узконаправленных техников, техническая часть будет интерпретироваться как искусственный сустав, ну а техниками — как чёрт знает что, но тоже суставом быть могущее. С биологическими добавками сложнее, впрочем, для уверенного и детального сканирования нужно было время. Да и близость — желателен тактильный контакт.

И, кстати, экранировал свою корону. Достаточно мне знать, что она у меня есть, поправил корону я. Хотя тут тоже не абсолют — проявлений всех сверхов я не знал, может буду как на блюдечке, но маловероятно.

Вдобавок, компанию мне составил Холмс — были у доктора некие дела на большой земле, недолгие, так что на просьбу “подвезти” я отреагировал положительно. На острове остался “младший персонал” в виде фельдшера. И, кстати, выяснилось, что на Питкэрне обитают не идиоты: первыми словами, после отхода “Лилии” от острова, был вопрос дока.

— Вирему, скажи, ты парачеловек? — осведомился Холмс.

— Хм, я бы хотел ответить на вопрос чуть позже, в порядке бартера, — обтекаемо ответил я. — Взамен — вы расскажете, что привело вас к подобным выводам, причем первым. Вас это устроит? — осведомился я, внутренне хмыкнув по поводу ситуации и фамилии собеседника.

— Согласен, — серьезно кивнул док. — Во-первых, твоя невозможная регенерация. Ожоги второй и третьей степени, даже если не брать во внимание скорость регенерации, не оставили шрамов. Такого не бывает. Во-вторых, твой эпилятор. Я не техник, но сделал ты его до того, как привез с большой земли инструменты. А это практически невозможно. В-третьих — Лилия не навещала меня, но чувствовала себя на протяжении всей беременности прекрасно, а после самостоятельных родов, через несколько часов после них, её видели прогуливающуюся с младенцем. Теоретически это возможно, но я с таким за время своей практики не сталкивался. Ну и куча мелочей, вроде “секретных работ” о которых судачат ваши ученики, — подытожил он. — Вирему, ты не подумай, ни я, ни совет не имеем претензий, но знать, особенно в сфере новостей с большой земли, хотелось бы.

— Тогда, ответ как доктору Холмсу и хорошему человеку — “да”, — ответил я. — Кстати, медицинское обследование этого не установит, так что на большой земле можете об этом не говорить.

— И не собирался, — ответил Холмс, с загоревшимися глазами. — А что ты можешь?

— Ничего, — улыбнулся я. — Да, мистер Холмс, я не могу ничего. Если кто-то будет умирать от неизлечимой болезни, причем наш, островитянин, или пожелавший связать свою жизнь с Питкэрном — я смогу “что-то”. Но только в критической ситуации, только для “своих”. В остальном — я просто техник Вир, так есть и так будет, — озвучил позицию я.

— Не самая альтруистическая позиция, — пожевал губами Холмс, на что я пожал плечами. — Но понятная и заслуживающая уважения. Совету я расскажу? — уточнил он.

— А если скажу “нет” — промолчите? — заинтересовался я.

— Промолчу, — кивнул Холмс, и мои “часы” да и ощущения выдали его правдивость. — Для острова ты благо, причем бескорыстное. Зачем ссориться с Мауи? — ухмыльнулся он.

— Ой, да ладно вам, полубог, — фыркнул я. — А вообще — на ваше усмотрение. Если честно, не хочу я огласки не из-за своих. Просто даже сейчас у нас пара туристов, — начал перечислять я. — Доставка фруктов и сувениров на суда, не говоря уже о радиосвязи. И если факт моей парачеловеческой природы станет известен на большой земле…

— В Америке сенатские ограничения на бизнес паралюдей, да и учитывая твою склонность, медицина? — уточнил Холмс, на что я неопределенно пожал плечами. — Ну, будем считать, что для тебя люди просто как сложные механизмы, — подмигнул он. — Так вот, тебя могут попытаться принудить работать угрозой близким, как мне видится.

— Примерно так, — кивнул я. — Да, умирающему или калеке я и вправду помогу, но только “своему”. Но это пока. Мир меняется, — на что Холмс покивал, — так что будет видно, что дальше.

Да, не подумал, отметил я после беседы. Всё же, я жил во время продвинутой регенеративной медицины, улучшал своё тело. Видел тут людей со шрамами и даже калек — но как-то не ассоциировал с собой. Впрочем, моя природа как многомерщика для соседей и так и так должна была открыться, а в формате “через Холмса” — меня вполне устроит, он наиболее разумный дядька в Совете.

По прибытии в Веллингтон, мы с Холмсом разбежались — он по своим делам, а я, для начала, к Гольдштейну. Макс передал отчёты, уведомил, что приходили предложения от американцев и одно, на удивление, от русских. Последние отжалели аж миллион новозеландских долларов, а я призадумался: в каком массовом военном производстве будет использоваться эпилятор? Единственное, что пришло в голову — автоматизация сбора хлопка. Тратить валюту на лицензию косметического устройства… Ну, скажем так: Союз — не тот формат государства, насколько я знал (а знал хорошо) исторические труды и частично рассказы жителей.

Американцы же дошли до предложения в пятнадцать миллионов. И, по словам Макса — начали копошение в смысле лицензий. Согласно информации от его источников, в Америке были получены патенты на “методику подсоединения шнура электропитания” и прочая неудобоваримая ересь. Да и хрен с ними, подумал я и озвучил это Максу.

В Вирему-тех я заскочил ближе к вечеру, выгрузил партию эпиляторов и выслушал отчёт обоих работников. Итак, Мир в очередной раз готовил мне гадость. Большинство техников мужского полу находили работу на большой земле, особенно с хорошими дипломами. А вот у девчонок, насколько я понял, с трудоустройством были проблемы, довольно патриархальный социум региона не воспринимал “баб” как техников. Это, вроде бы, исправится в девяностых-двухтысячных, но сейчас мне не легче.

Впрочем, не успел я попечалиться об неотвратимо надвигающейся на Питкэрн (что пофиг) и на меня (что неохота) полигамии, как мне предложили довольно любопытный вариант.

А именно: ряд бакалавров получали стипендии, причем не от государства или самого ВУЗа, а от будущего работодателя. Соответственно, по окончании учебного заведения — на них висел немалый долг, который они отдавали трудом на спонсора. Зачастую — в совершенно людоедских условиях.

Что любопытно, таковыми, в большинстве своём, были иностранные студенты — из Австралии, стран Океании, зачастую столь малых (конечно, не как Питкэрн) что даже не имели своих городов. Мне это было выгодно — погасив долг подобных работников перед работодателем, я получал сотрудника на длительный срок, зачастую высококвалифицированного. И не получу недоброжелателей в ареале своего обитания, всё же уводить работников, например, у новозеландских фирм, чревато недоброжелателями и неприятностями.

Правда, это будет вопрос отдельной беседы, с ещё обучающимися, точнее, доучивающимися студентами. А завтра меня ждёт семь девчонок, не смогших за почти год найти приличной работы после окончания колледжа, либо работающие не по специальности. И один парень, но по поводу его морщились оба работника.

Ну и ладно, махнул я рукой на гендерные проблемы. Серьезно, тут в любой момент мировая война может начаться, со всеми прелестями, а я от девчонок рожу ворочу, видишь ли, мне полигамия — лениво. Вот останемся мы единственными людьми на планете (что вряд ли, но возможно), сам себя поедом есть начну, что не взял. Да и размножаться волей-неволей придется со страшной силой в таком раскладе, а у нас ещё и генетика на острове инбридинговая…

Так что, махнув лапой, заинструктировал работников, что девчонок — берём, причем не только “лучших” но и средних. Со сдающими в этом году выпускные экзамены контрактниками — организовать встречу, на пол не взирая и вообще — нужны люди, а мелочи — не важны.

В итоге — на следующий день я встретился с семеркой дам, из которых пять согласились на пятилетний контракт (подозреваю, не без рекламной помощи “эпилятора Вирему-тех", вполне используемого в Веллингтонских салонах красоты). А вот парень… Ну, почему морщились работники — я понял. Маори, причем кошерный и правоверный — морда лица покрыта ритуальными татуировками, одежда с плащом, все дела. При этом — довольно неплохой специалист, судя по диплому. Но и татуировки, насколько я знал из памяти Вира (тоже не идеальные, нужно отметить), были близки типом и количеству к “аристократии”.

И тут был социально любопытный момент. Маори, будучи коренным населением, составляли не более пятнадцати процентов численности новозеландцев. При этом, имели кучу юридических защит всего и всякого, фиксированное количество мест в парламенте поверх участия в выборах. В общем, были вполне себе сословием, вполне себе привилегированным. Вот только правоверные, кошерные и в маорийском лапсердаке — маори ни хрена не делали. Половина преступности Новой Зеландии — они, например. Работать невместно по ряду правил, или просто лениво — тут в сортах не разбирался ни я, ни Вир ранее.