Ведьмин род

Рядом с рукой что-то прошуршало, и Вера в испуге зажала рот ладонями, чтобы не закричать. В траве мелькнула треугольная маленькая головка с двумя желтыми пятнышками:

— Но это... это всего лишь уж!

— Уж, — согласился Мариус. — И как ты догадалась? Давай, поднимайся, иначе до вечера не обернешься.

Стоило только слегка углубиться в лес, как свет померк окончательно — ни единого лучика солнца не пробивалось сквозь плотно переплетенные мрачные кроны. Вера поежилась и вцепилась крепче в лямки рюкзака, у нее возникло неприятное ощущение, что со всех сторон на них с Мариусом уставились десятки глаз. Похожее чувство бывает у нее на кладбище, но то были глаза мертвецов, тогда как в лесу словно обитало что-то живое, разумное и очень опасное.

— Мне здесь не нравится, — Вера с опаской огляделась. — Так тихо...

— Это лес, детка, а не мегаполис. Здесь и должно быть тихо.

Вера с сомнением покачала головой:

— Нет, не так. Неужели ты не понимаешь?

Конечно, понимал, но то ли не желал соглашаться, то ли щадил чувства своей подопечной, поэтому и не стал отвечать.

— Послушай лучше, что я тебе скажу, — он остановился под старой совершенно голой сосной. — У тебя в сумке, в левом кармане, компас. Умеешь им пользоваться? — Вера вытаращила глаза. — Значит, научишься. Пойдешь на север, никуда не сворачивая, пока не выйдешь к низине. Мимо не пройдешь, я тебя уверяю. Она должна быть обнесена забором. За ним увидишь старую усадьбу, если, конечно, она еще не рухнула. В любом случае, тебе нужно в подвал. Поняла меня? Возьмешь все бумаги, что там будут, и живо обратно. И не смей заблудиться!

Вера машинально покивала, чувствуя себя Красной Шапочки из сказки:

— Предельно ясно, ага. Найти дом, забрать бумаги... Стоп! Ты что, не пойдешь со мной? — лес сразу стал казаться в два раза неприветливее. — Что это за дом вообще такой, в чащобе?

— Дом Ильинских. Вера, будь хорошей девочкой, иди. Ты же хотела учиться? Будем тебя учить. Пойти с тобой я не могу, даже не спрашивай, почему. Просто не могу.

Вера упала духом. Ей не хотелось идти в самую чащу одной, и даже самые сокровенные тайны Ильинских не могли заставить ее это сделать.

— А вдруг я заблужусь?

Мариус красноречиво покивал на левый карман рюкзака.

— Мариус, я...

Но демон растворился в воздухе, оставив девушку одну посреди враждебного темного леса.

Было очень темно, как говорят, хоть глаз выколи. Даше тоже припомнилось это выражение, но в данных обстоятельствах оно звучало как-то чересчур зловеще. По рукам и спине побежали мурашки от страха.

— Я ничего не вижу, — пожаловалась она. — Тут есть свет?

— Дашка, ты дура вообще? — неприветливо отозвался Костик. — Это тебе не вилла твоего папеньки, тут электричества нет и не было, наверное, никогда.

— Что же тогда делать? — девушка совсем расклеилась, к тому же парень надавил на больную мозоль, упомянув про ее отца. Он с Дашкиной мамой не жил давно, а в своей шикарный дом привел какую-то девицу с деревенским выговором и длиннющими ногами.

Эля посветила телефоном прямо в лицо подруге:

— Что значит что? Хулиганить будем или тебе страшно? А?

Дарья отмахнулась, ослеплённая светом, едва не плача:

— Да убери ты! Что ты ко мне пристала, что вы все ко мне пристали? Я устала и хочу домой!

Внезапно на помощь пришел Вовка:

— Эль, ну правда, перестань. Еще поссориться не хватало.

За это время Костя успел сходить в машину за фонарем. Тот был достаточно мощным, чтобы с ним не бояться заплутать в незнакомом месте и свалиться в какую-нибудь дыру.

Дом умирал. Несмотря на почти идеальную сохранность стен и даже некоторой мебели, паутины по углам и на балках нависло столько, что хватило бы переломить их пополам. Кое-где в полу не хватало половиц, а потолок сам по себе протяжно поскрипывал. Ребята впустили свежий воздух, отчего гирлянды паутины затрепетали, и по стенам затанцевали причудливые тени. Вовка оглушительно чихнул:

— Вот, блин, пылища! Как у меня под кроватью.

Шутка слегка развеяла напряжение между приятелями, но Даше все равно казалось, что она окружена абсолютно чужими ей людьми, а лучшую подругу словно подменили. Хотелось громко спросить: 'Ребята, вы с ума сошли?', но вряд ли бы это что-то изменило.

— Даш, ты что как неживая? — Элина засмеялась над своей же шуткой и, подсвечивая себе лицо снизу, скорчила страшную рожицу. — Это дом-убийца, он нас всех сожрёт!

— Да прекрати же! — взвизгнула Дарья и, круто развернувшись, побежала к двери но на ней оказался вовсе не выход, а другая комната. И девушка вдруг поняла, что значит — испугаться по-настоящему.

Вера очень боялась. Само по себе это новостью не было, она постоянно чего-то боялась — от пауков и собак до публичных выступлений и экологической катастрофы. Ее пугали строгие дамы в государственных конторах, незнакомые люди в общественном транспорте, она боялась сближаться с людьми и отстаивать свое мнение, и, пусть через многое приходилось проходить ежедневно, сейчас куда страшнее всего этого была тишина. Такая неестественная и абсолютная, что от нее закладывало уши, точно в них наложили ваты. Приходилось бормотать себе под нос всякую чепуху, чтобы успокоиться.

— Никого здесь нет, кроме меня, — внушала себе девушка, вздрагивая от всякого шороха под ногами. — Только я.

Однако ощущение косого взгляда не отпускало, и тогда Вера принялась тихонько напевать отрывки из всех знакомых песен, не отрывая глаз от компаса. В голову, впрочем, не пришло ничего достаточно оптимистического:

— Может ли Он быть сошедшим с ума, глядя нам в лица, сердца и дома, зная мысли, вкусы и взгляды, посетив заповедники ада...

Дрожащий голосок не придавал уверенности, но Вера упрямо шла вперед, продолжая фальшиво напевать:

— Море, деревья, солнце и звезды. Может ли Он пожалеть, что все создал? Красота никого не спасла, красота только повод... — девушка споткнулась и сбилась, — ... для зла. * (песня 'Человечность' группы Fleur)

В наступившей тишине слышно было, как жужжит сошедшая с ума магнитная стрелка. Компас больше не показывал север — стрелка крутилась как в кино про аномальные зоны.

Хрустнула ветка.

Далеко, но Вера услышала, словно только этого и ждала:

— Эй! Ау, кто тут?

Источник шума притаился, однако девушка спрятала бесполезный компас в карман и решила, во что бы то ни стало, узнать, кто, кроме нее, блуждает по жуткому лесу. Странное желание, и все же юная знахарка нутром, каким-то своим природным шестым чувством, догадывалась, что где-то нужна ее помощь.

— Ау! — повторила она, — Я, кажется, заблудилась! Где вы?

Компас окончательно отказался сотрудничать и отправился обратно в карман. Вера еще раз крикнула и на сей раз получила ответ. Из кустов показалась хрупкая невысокая девушка, почти девочка, с огромными насмерть перепуганными глазами.

— Привет, — Вера показала пустые ладони. — Ты кто?

Девочка, на вид не старше шестнадцати лет, забавно шмыгнула носом, но с места не сдвинулась:

— Вы мне поможете?

И, дождавшись неуверенного кивка, вдруг бросилась на шею своей спасительнице и разразилась бурными рыданиями. От ее волос исходил странный запах, который бывает у старых пыльных вещей, долго пролежавших в шкафу — на свежем воздухе он бы давно развеялся, только отчего-то этого не происходило. Даша, так девочка представилась, утерев слезы, повела Веру к своим друзьям.

— Помогите нам, пожалуйста, мы никак не можем выбраться. Он нас держит, я уверена!

Вере показалось, что она ослышалась, что тишина сыграла с ней злую шутку:

— Прости? Кто держит?

— Дом, — Даша опустила глаза и тихо вздохнула. — Дом...

Больше ничего толкового от нее добиться не удалось.

Остальные ребята сидели на стволе поваленного дерева и негромко переругивались, все одинаково измученные и мрачные. Вера заметила, что при них не было никаких вещей, ни сумок, ни рюкзаков, лишь длинноногая кудрявая девушка бессмысленно вертела в руках тонкий телефон последней модели. Она же первой заметила приближение гостей:

— Дашка! Дашка вернулась!

Даша просияла:

— Это Вера, она пришла пешком, она выведет нас из леса. Ведь выведешь, да?

Но Вера увидела нечто, что заинтересовало ее гораздо больше рассказа заблудившихся подростков. Сквозь переплетенные ветки деревьев на нее смотрел дом семьи Ильинских.

Там был выход, Даша была уверена в этом на все сто процентов и даже больше, но никто ее не слушал. Дом словно околдовал ее друзей, они остались глухи к предостережениям и разошлись по комнатам, возбужденно переговариваясь и снимая все подряд на телефонные камеры. То тут, то там сверкали фотовспышки. Даша сжала виски пальцами и тихо заскулила. Неужели только она одна слышит этот жуткий скрежет и шорох, так похожие на человеческий шепот? Только на нее что-то смотрит из темных углов? Заскрипела лестница, и на втором этаже заиграла бодрая дискотечная музыка.

— Дань! Поднимайся к нам скорее! — крикнула Элина. — Это будет лучший отдых на природе в нашей жизни.

Музыка грохотала наверху, трещали доски, отвыкшие от того, чтобы по ним ходили.

И что-то пробуждалось.

Какая-то мысль пришла Даше в голову, совершенно посторонняя, чужая мысль, непонятно откуда там взявшаяся. Она так и просилась на язык, и Даша произнесла, даже не успев задуматься над тем, что говорит:

— Нельзя нарушать покой мертвецов. Нельзя нарушать покой... Господи, что я несу! Какие мертвецы, какой покой?

Девушка пнула дверь ногой и снова вместо вожделенного крыльца попала в новую, незнакомую еще комнату. Сложно сказать, что было здесь раньше. Даша прошлась вдоль грубо сколоченных стеллажей, полистала забытую хозяевами книгу, но не поняла ни слова, такого языка она не знала. Наверху гремела музыка. Даша поежилась от холода и неприятного чувства тревоги, обернулась, чтобы уйти, и вдруг увидела человека в дверях. Видение длилось всего пару секунд, на протяжении которых Дашино сердце едва не остановилось от страха, но человек исчез, да и был ли он вообще? Девушка выбежала в коридор и, не останавливаясь, устремилась на второй этаж, к друзьям, которые ни за что бы не поверили, вздумай она рассказать им об увиденном. 'Нужно просто забыть, — сказала Дарья себе мысленно. — Ничего не случилось, совсем ничего'.

Но нечто уже проснулось и зашевелилось глубоко под домом. Даша чувствовала это и не могла объяснить, просто боялась и молчала.

— Не ходи туда!

Вера вздрогнула, когда парень по имени Костя грубо схватил ее за локоть. Чужое прикосновение взволновало и рассердило ее:

— Отпусти немедленно. Отпусти!

Костя тихо ругнулся: 'Истеричка долбанная' и отошел на шаг. Вера оглянулась на дом, и на мгновение ей показалось, что он стал больше и будто бы ближе к ней, чем был до этого.

— Мне нужно туда, — она решительно раздвинула руками ветки, но на самом деле никакой решимости в себе не ощущала. — Подождете меня здесь?

— Естественно! — кудрявая демонстративно закинула ногу на ногу и уткнулась в телефон. В принципе, Вера и не ожидала поддержки, однако все равно стало обидно. Она перевела взгляд на Дашу, но та опустила глаза в землю. И тут Вера сделал для себя пугающее открытие — они все боялись. Не просто упрямились или ленились — они боялись возвращаться в дом и никакая сила их туда не заманит.

— Ну ладно. Я быстро.

Спускаться в овраг было легко, ноги будто сами несли девушку вперед, и дверь оказалась гостеприимно распахнута. Обычный старый дом, деревянный и с протекающей крышей. В нем нет ничего страшного. Просто старый дом.

Даша рассказала, как утром они с друзьями ушли на поиски брошенной машины и как раз за разом возвращались обратно к оврагу. И снова. И снова. И снова. 'Притяжение, — сказала девочка. — Нас тянуло обратно'. Вера вошла внутрь, и грудь сразу же сдавило, точно со всех сторон на нее накатили волны и сплющили легкие как резиновый мячик. Ей нужно было найти спуск в подвал и забрать оттуда записи первых ведьм. Но как тяжело стало двигаться!.. Преодолевая немыслимое сопротивление, Вера добралась до ближайшей двери.

— Я просто заберу то, что принадлежит мне, и уйду, — пообещала Вера то ли себе, то ли кому-то невидимому, кто наблюдал за ней всю дорогу и, казалось, наблюдал и сейчас. Только перешагнув порог, девушка поняла, что, скорее всего, этим 'кем-то' был сам дом, со временем превратившийся в подобие живого существа. И может, он успел проголодаться...

За дверью оказалась пыльная захламленная кладовка. О ней рассказывала Даша — здесь ей почудился темный человеческий силуэт, так ее напугавший. Если бы он явился сейчас, Вера готова была поклясться, что немедленно бросилась бы прочь на сверхзвуковой, забыв про колдовское наследство, и бежала бы до тех пор, пока не очутилась бы на автобусной остановке. Или вообще дома. Бояться пауков — это одно, а вот в том, чтобы бояться привидений, в сущности, не было ничего позорного, по крайней мере, Вера пыталась себя в этом убедить, пока пробиралась мимо деревянных полок, стараясь не хрустеть осколками битых банок. Пару раз, в полумраке запутавшись в сетях паутины, она едва успевала сдерживать крик. Почему-то ей представлялось, что шум здесь неуместен, почти так же, как смех на кладбище. Внезапно возникшая ассоциация заставила девушка замереть на месте. Невидимые взгляды, похожие на те, что преследовали ее возле бабушкиной могилы, только более материальные, ощутимые почти физически, как уколы в спину. А ведь Мариус так и не сказал, отчего Ильинские покинули родовое гнездо. Что могло заставить людей, плотно обосновавшихся на одном месте, вдруг бросить вполне крепкий, добротный дом, который простоял бы еще столько лет и еще неизвестно, сколько бы смог простоять? Но среди Ильинских были настоящие ведьмы. Они могли увидеть или узнать что-то такое, что заставило их в спешке бежать. Или... Или они сами сотворили нечто настолько ужасное, с чем не смогли совладать.

Вера неуверенно переступил с ноги на ногу, и вдруг доски под ней громко затрещали, и, не успев даже толком испугаться, девушка рухнула вниз...

Падение было недолгим, но очень болезненным. Вера приземлилась спиной на месиво из битого кирпича и прогнивших досок и лишь чудом ничего себе не повредила. Оглядевшись в меру возможностей, она поняла, что попал в подвал самым коротким путем. Сюда совсем не проникал свет, так что на расстоянии вытянутой руки обстановка терялась во тьме, к тому же было необыкновенно холодно. Где-то капала вода. Рюкзак валялся рядом, в нем обнаружился карманный фонарик, совсем маленький, но его света хватало хотя бы для того, чтобы не чувствовать себя абсолютно беспомощной. Вера выбралась из-под мини-завала и вдруг с ужасом обнаружила, что не может наступить на левую ногу — колено тут же отозвалось резкой болью. От страха на глаза навернулись слезы и, позабыв про все недавние опасения, девушка громко закричала:

— На помощь! Помогите! Я в подвале!

Естественно, никто не отозвался. Вера посветила фонариком по сторонам и убедилась, что своды подвала были выложены толстым слоем кирпича, сквозь который не проникало ни единого звука с поверхности. С потолка свисали цепи и ржавые крюки для мяса, вдоль стен стояли, сложенные друг на друга, деревянные, грубо сколоченные ящики. Девушка заглянула в одни из них и с криком отпрянула. Н секунду ей показалось, что он видит там мертвое тело, но им оказалась груда гнилого тряпья. Всего лишь.