Братство чудовищ (Общий файл)

— Зато в моих силах наслать кратковременный морок.

— Придумал новую подлость!

— По-прежнему наивен, как младенец, — подытожил Андрей, глядя на меня с показной жалостью.

— Убирайся!

Но мой гнев был совершенно неубедительным. Вампиру даже не стоило снова вторгаться в мой разум, чтобы понять, насколько я растерян и беспомощен. И он этим пользовался.

— Тебе всё же придётся какое-то время потерпеть моё присутствие. Заодно объяснишь мне кое-что.

Что? С какой стати я должен ему что-то объяснять?!

Неожиданно Андрей вышел на улицу.

— Не советую закрывать за мной дверь, если не хочешь, попасть под чары гипноза.

Скованный угрозой, я обречённо ждал его возвращения. Появился он быстро, неся кого-то через плечо. Не успел я ничего спросить, как мне сбросили под ноги неподвижное тело.

На полу лежал человек в не слишком чистой одежде. Лицо молодое, с щетиной... и такое знакомое.

Роберт Сандерс. Сын единокровного брата моего отца, летом пытавшийся забрать у меня наследство Родерика. Мы виделись всего один раз в жизни, и я не был уверен, что когда-нибудь снова его встречу.

— Что ты с ним сделал?

— Ничего особенного. Он всего лишь без сознания.

Как у него всё просто. Думает, раз у него сверхъестественные способности, можно их использовать на первом встречном.

— Ну? — нетерпеливо спросил Андрей. — Тебе что-нибудь известно об этом парне? Представляешь, сначала подумал, что это ты, даже позвал по имени, а вблизи заметил, что не так уж вы и похожи. У него губы тоньше, чем у тебя, скулы ярче выражены... сам, наверное, видишь. Я бы извинился и прошёл мимо, но у твоего двойника были очень занятные мысли в голове. Он отреагировал на твое имя, как на своё собственное, и при этом не узнал меня.

Чары были сняты только после моего рассказа о давней встрече с кузеном.

Не сказал бы, что наше воссоединение меня осчастливило. Скорее всего, он вернулся за вещами Родерика, которые я не готов отдать в непроверенные руки. По крайней мере, у меня появилась возможность задать ему накопившиеся с его исчезновения вопросы. Он явно знал что-то о моём отце, чего не знал я, и поэтому мне хотелось раскрыть ещё одну семейную тайну.

Роберт оглядел нас с недоверием. Встал без резких движений, словно его пугала непредсказуемость ситуации.

Мне стало стыдно от его затравленного вида.

— Прости, Роберт. Мы не собирались причинять тебе вред. Просто он, — я указал на того, кого когда-то считал другом, — бывает излишне груб с людьми. Что ты делаешь в Париже? Решил снова попытаться добыть наследство Родерика? Жаль тебя расстраивать, но вряд ли ты что-то получишь.

Внезапно Андрей встал между нами, словно был готов в любой момент разнять ссорящихся наследников.

— Мне это не нравится.

— Андрей, ради Бога, не лезь в дела моей семьи...

— Это не Роберт.

Что? Как?.. Нет, не может быть... Не всё сразу!

Не теряя напряжения во взгляде, родственник недобро ухмыльнулся.

— Что ж... Пожалуй, можно обойтись без ненужных расшаркиваний. Не будем зря тратить время. Хоть его и много, оно с каждой лишней минутой теряет свою ценность.

— Очень мило с твоей стороны, что ты сейчас не пытаешься притвориться другим человеком, — без намёка на учтивость ответил я. — Я знал, что ты вернёшься. Догадывался, что в этом теле.

Я не мог говорить дальше. Горло словно что-то сдавило, захотелось сглотнуть.

Несмотря на то, что я давно узнал правду, у меня до сих пор в голове не укладывалось, как можно обзавестись внуками лишь для того, чтобы в один прекрасный день продолжить жизнь в теле одного из них. Этим летом Родерик Сандерс почти завладел моим, но после неудачи нашёл себе новую жертву — ещё одного потомка с таким же именем, как у меня.

Я знал, что так будет. И всё же надеялся, что этого не произойдёт.

— Вот видишь, какой замечательный расклад, — кажется, Родерик чуть расслабился. — Мы оба живы и молоды. Да ты везунчик.

Мои кулаки сами собой сжались.

— Осталось только найти способ избавиться от лишнего.

От Роберта! Как он смеет?!

Андрей поправил очки и коротко кашлянул, предупреждая о своём вмешательстве в разговор.

— Признаюсь, я не ожидал встретить эту, почти легендарную, личность во плоти. Да будет вам известно, мистер Сандерс, что после прочтения вашего дневника я искал с вами общения. Даже пробовал вызвать ваш дух из мира мёртвых, однако, как я погляжу, вас там просто не было. Раз уж мы здесь, позвольте полюбопытствовать. Поскольку новое тело у вас уже есть, не за своими ли вещами вы сюда пришли?

— Ничего он не получит! — выкрикнул я.

Родерик меня проигнорировал. Наглый незнакомец прочно завладел его вниманием.

— Вы ещё кто?

— Наставник вашего внука. Моё имя Андрей Драгослав и, если это для вас важно, я собираюсь обратить его в вампира.

Тот слегка кивнул, как будто такая подсказка разрешила многие его сомнения.

— Вы же не возражаете, мистер Сандерс?

— Делайте с ним что угодно. Тем более что в своём новом воплощении ему вряд ли понадобятся мои вещи.

— Замечательно.

Всегда считал, что дружба — это прекрасно. Но видя, как она зарождается между моими врагами, я чуть не застонал в голос. Несмотря на неудачное первое впечатление, они довольно быстро договорились о том, что Родерик заберёт своё добро и больше никогда не покуситься на меня.

Как мило. И тела распределили, и вещи... Из-за неприкрытого цинизма меня всё больше охватывал беспомощный гнев.

Андрей прошёлся по холлу.

— Не думал, что скажу это, но с вами приятно иметь дело. Роберт сейчас же вам всё отдаст. Да, мальчик, — эти слова были обращены уже ко мне, — я знаю, что злополучное наследство здесь.

Чёрт! И ведь нашёл же это у меня где-то в сознании! Ни в коем случае нельзя думать об этом, иначе он сам всё найдёт. Как бы не вызвать воспоминания, в которых я убираю вещи Родерика в...

Моя комната в поместье Элен. Я стою на коленях и пакую чемодан...

Насильно оборвал поток мыслей.

— Знаешь, что, Андрей? Я думал, что после всего, что ты сделал, ты не можешь упасть ниже. Оказывается, твоя подлость безгранична. Так спокойно отнёсся к тому, что он губит своего же внука, и ещё помогаешь ему... Да лучше умереть, чем позволить этому негодяю и дальше творить зло!

— Не надо истерик.

— Я не хочу быть таким эгоистом, как вы.

Родерик что-то пробормотал себе под нос про мою наивность. Андрей вовсе промолчал. И смотрят оба на меня как гончие на загнанную лису.

Нервы мои были напряжены до предела. Я понимал, что рано или поздно они добьются своего, и касание позорной паники становилось всё отчётливей. Осознание собственной растерянности уже почти не злило, переходя в обречённую апатию.

Но я не могу так просто сдаться.

— Послушай меня, — в тоне Андрея проскользнула обманчивая забота. — Вообще бояться — это не слабость. Страх оберегает от неприятностей, заставляет задуматься над последствиями своих поступков. Но есть страх губящий, который делает человека слепым и ограниченным. Твой как раз такой, потому что рождён упрямством. Ты сам делаешь себе хуже. Пора бы тебе понять, что мир устроен куда сложнее, чем тебе видится сквозь туман юношеского максимализма.

— Замолчи! Я больше не поведусь на твои лживые речи!

Я не выразил и малой доли своего возмущения, так как Андрей вдруг схватил меня за грудки и почти без усилий высоко поднял над полом. Его глаза на миг окрасились в алый.

Аргумент, с которым не поспоришь. Он физически сильнее, и, что хуже, ничто не сможет помешать ему проникнуть в мой разум. Вампир ясно дал понять, что больше не будет со мной церемониться. С таким трудом призванная храбрость предательски покидала меня. Я безуспешно кричал и вырывался, как животное, неготовое смириться со своей смертью от рук человека.

За звуком выстрела последовал короткий вскрик, и меня нелепо выронили. В следующее мгновение я увидел Ренара с наведённым в нашу сторону карманным пистолетом.

Обстановка на кухне была подозрительно мирной.

Я почти неотрывно смотрел на Роберта, заставляя себя верить, что Родерик действительно уступил ему, почуяв опасность. Тот, в свою очередь, с азартом наблюдал за процессом извлечения пули. Меня это зрелище не привлекало. Особую гадливость ему прибавляло то, что в доме, конечно же, не нашлось хирургических инструментов, и поэтому доктор орудовал столовыми приборами. Франсуа не мог не отметить, что получилась довольно-таки изысканная насмешка над всем вампирским родом.

Пуля вошла в предплечье, не повредив кость. Со слов Андрея, это весьма незначительная травма для обычного вампира, однако для него, не пьющего человеческую кровь, она стала проблемной. Его организму не хватало сил самостоятельно избавиться от инородного тела.

Что же мне помешало выгнать его? Жалость? Или он сумел что-то внушить мне и остальным?

Вроде не заметил ни у кого сочувствия. Скорее, любопытство и настороженность. Последнее особенно было видно по Ренару. Он угрюмо стоял у стены и почти не пытался вмешаться, хотя, я уверен, разговоры на английском его раздражали.

Франсуа так и не изменил своего отношения в Андрею, поэтому даже не попросил прощения за действия своего слуги. Старательно игнорируя раненого, он живо интересовался моим новоявленным родственником. Здесь я решил быть с ним предельно честным, поэтому рассказал и про Родерика.

— Поразительная регенерация, — во всеуслышание сказал Куан. На самом деле в его голосе было больше досады, чем восхищения.

— Режьте, я потерплю, — разрешил Андрей.

Меня замутило, хотя я запретил себе представлять эту сцену.

— Одержимость — дело серьёзное, — Куан присоединился к нашему разговору. — Если ничего не предпринять, одна душа может выжить другую. Если бы не сложный ритуал с кровными родственниками и именами, чужак бы рано или поздно сам исчез. Здесь же необходимо принять меры.

Франсуа вытянул шею и всё же подошёл ближе к нему.

— Вам это под силу, господин Колдун?

— Не могу ничего обещать... Кто-нибудь, подайте платок, а то кровь всё зальёт... Merci. У меня есть опыт в призыве духов, а вот экзорцизмом никогда раньше не приходилось заниматься. Боюсь, я могу оказаться бесполезен. Мне бы самому не помешала помощь. Наконец-то! Вот она.

Нелёгкое решение далось быстро. Я не мог полностью доверять незнакомому человеку, и меня по-прежнему мучили сомнения по поводу порядочности Роберта, но желание добиться справедливости было сильнее.

Я обязан рискнуть.

— Вы же знаете латынь? У меня есть кое-что.

Все выжидательно уставились на меня.

— Дневник Родерика, — продолжил я, сдерживая волнение. — И это ещё не всё. Нам нужно найти продавца привидений.

Заявление лишь на первый взгляд было несуразным. Помогавший Родерику демон-полукровка продал мою душу человеку, который перепродавал несчастных как привидений недалёким клиентам. Не могу вспоминать это без содрогания. Наверное, я единственный, кто смог после всех этих злоключений вернуться в своё тело.

После внезапно возникшей паузы Андрей заговорил первым.

— Умный мальчик.

Его похвала была мне нужна меньше всего. Пусть лучше и дальше называет меня глупым.

ГЛАВА 8

ТОРГОВЕЦ ДУШАМИ

Про повозку со скелетами я вспомнил лишь утром. Последние часы настолько изобиловали событиями, что я не удосужился перед сном выглянуть в окно. Да и когда думать о смерти, если появляются всё новые и новые заботы?

В присутствии посторонних Андрей не стал донимать меня нравоучениями. Сдержанно поблагодарил Куана за помощь и покинул нас, не забыв на прощание ментально обратиться ко мне.

"Будь осторожен. Я не слышу мыслей этого так называемого колдуна".

Его слова долго нервировали меня, пока я не успокоил себя внушением, что ирландец каким-то образом закрыл свой разум, зная, что имеет дело с вампиром. Безусловно, я не мог всецело доверять чужаку, но он хотя бы, в отличие от некоторых, меня не предавал.

Свалившийся на голову кузен тоже вызывал самые разные подозрения. О нём было почти ничего неизвестно, да и его заверения, будто после одержимости Родериком, наследство почти перестало его интересовать, настораживали. Хотя, может, раз в прошлый раз он был готов забрать не всё, а половину, то в сложившейся ситуации ему действительно всё это опостылело?

Однако я не вампир, поэтому мне придётся мучиться в догадках.

Едва рассвело, Франсуа и Ренар уехали домой. Первый этого не хотел, второй в излюбленной манере настаивал, что прежде, чем кого-то спасать, надо сперва разобраться со своими проблемами. Меня беспокоило грядущее отсутствие друга, но я понимал, как нелегко им обоим придётся, если маркиз вконец разгневается. Накануне мне рассказали о причине, по которой Франсуа так бесславно напился, и я не мог не жалеть его. Когда он, получив от Элен указание ехать со мной в Париж, примчался домой, чтобы собрать необходимые вещи, то обнаружил там Гастона. Видя, как отец с восторгом внимает речам новоявленного сына, нервы Франсуа не выдержали, и на "братца" посыпались обвинения во всех грехах. По натуре маркиз очень мягкий и доброжелательный человек, его практически невозможно чем-либо по-настоящему рассердить, но тут и на него что-то нашло. Некогда любимый сын и наследник в одночасье стал "непроходимым олухом" и "бесполезным нахлебником", который не стоит и мизинца славного Гастона. Надеюсь, побыв вдали друг от друга, они остыли и быстро помирятся.

Как бы меня ни расстраивали печали названого брата, мои кровные родственники волновали меня гораздо больше. Я оставался один наедине с тем, кто мог внезапно оказаться моим злейшим врагом — Родериком. Ему ничего не стоило забрать свои проклятые вещи и сбежать, тем самым окончательно завладев чужой оболочкой. К счастью, перед уходом на лекцию, которую якобы никак нельзя было пропустить, Куан предложил нам частичное решение проблемы. Колдун велел мне на время передать свой оборотный кулон Роберту, чтобы он мог в любой момент подтвердить свою личность. Хоть я раньше ни за что бы не расстался с этим артефактом, уговаривать меня не пришлось: на собственном опыте знаю, что анималистическую сущность нельзя изменить даже будучи не в своём теле.

Воспоминания вкупе с сопутствующими размышлениями мешали мне сосредоточиться. Следовало немедленно найти продавца, который наверняка должен знать, как избавиться от лишней души. Как утопающий за соломинку, я цеплялся за газетные объявления — больше ничего путного даже Куан не смог предложить.

Я отложил очередную газету на край рабочего стола и прежде, чем потянуться к следующей, бросил взгляд на Роберта. Он медленно прохаживался вдоль большого шкафа и гладил корешки книг. Взял одну, открыл, стал разглядывать фронтиспис. Почему-то не думал, что он интересуется книгами. Тем более на языке, который он не знает.

— Кулон, — сказал я без объяснений.

Он неприязненно зыркнул на меня, как Жужу, когда я ругаю её за то, что точит когти об мою кровать.

— Может тебе ещё джигу сплясать?