Обманка

— И на кой ему учить меня магии? — не догнала я. — Да еще столь ненадежным способом?

— Чтобы ты могла более реалистично изобразить Эри, очевидно, — отмер бывший Владыка Хеллы, до этого сидевший на полу, неверяще переводя взгляд с меня на мою копию и обратно — пытался решить задачку из серии "найди десять отличий", и, по всей видимости, не очень успешно.

— Но ты говорил, что нас все равно можно отличить, — заметила я. — По запаху и рисунку магии в пальцах...

— Вот-вот, — устало хмыкнул Диллиан. — Запах отлично заглушается духами, а рисунка у тебя нет только потому, что ты лично никогда не колдовала. Вздумай ты сплести хоть одно заклинание — да просто попытаться это сделать! — и он бы появился. Точь-в-точь как у Эри — физиологически вы абсолютно идентичны, даже отпечатки пальцев одинаковые, что уж говорить по магию. А научи тебя держаться и говорить, как она — пожалуй, даже я не сразу бы отличил, — смущенно закончил Владыка.

Эртрисс скептически сощурилась в его сторону и презрительно фыркнула — настолько наигранно, что вышло скорее забавно, нежели угрожающе, и Диллиан — серьезный, собранный Диллиан, страшный дядька-маньяк с почти недельной щетиной — по-мальчишески показал ей язык.

А я в надцатый раз почувствовала себя третьей лишней — хоть и не могло, ну просто не могло быть такой романтически-насмешливой сцены после того, как моя копия рассказала, как именно добиралась до посольства.

Началось все с того, что кораблю элементарно не дали приземлиться — когда он прорвался сквозь атмосферу, на космодроме яблоку негде было упасть: протестующие граждане, которым никто не мог запретить всего лишь оставить свои транспортные средства на отведенной для этого площади, воспользовались своими правами. Что касается встречающей делегации... нашли ее уже тогда, когда капитан корабля, оценивающе осмотрев показатели счетчика топлива, плюнул на приличия и фактически позволил звездолету грохнуться на ближайшее поле, вздымая волны пыли и пепла вырванных с корнем растений, оказавшихся в опасной близости от основного двигателя. С полем, естественно, можно попрощаться, как и с пресловутыми членами делегации, которые обнаружились недалеко от носа упавшего транспортного средства — на тот момент встречающие были мертвы по крайней мере несколько часов, но это еще предстояло доказать перед лицом справедливого аррианского суда.

А потом экипаж во главе с капитаном, невесть откуда откопавшим на мирном посольском корабле десяток крохотных пушек и незамедлительно вооружившим кого смог, тихо крался по остаткам поля, пригибаясь и пытаясь скрыться за обуглившимися злаками, стоило на дороге мелькнуть человеческому силуэту; перебежками от сада до сада, трясясь от каждого шороха, прячась в листве, добирался до посольства — но буквально за квартал до вожделенной безопасной берлоги их все-таки заметил невовремя проснувшийся владелец очередной цветущей роскоши.

Хозяин сада, недолго думая, сотворил на пути хелльцев иллюзию недружелюбно настроенной толпы, вооруженной сельхозинвентарем и — изредка — чем-то огнестрельным, что хозяин и сам с трудом представлял, и потому вилы и лопаты вышли куда более угрожающими. Ничего, в принципе, удивительного — любой садовод на Аррио умело наводил миражи, в силу собственного воображения дополняя свое детище новыми цветами да листьями; изредка дар использовался и для отпугивания воришек, за которых аррианец и принял хелльских послов.

Взбешенный своим положением и постоянным ужасом, экипаж разрядил пушки в ствол многолетнего дерева, на месте которого им привиделась опасность, безнадежно повредив кору и переломав раскидистые ветви; радости хозяину этот поступок, понятное дело, не доставил, но не успел он бросить иллюзорную толпу в атаку, как на звуки стрельбы примчался отряд ночной стражи, изрядно раздра-женной сим происшествием в конце дежурства. Загребли всех, кроме капитана и Эртрисс, вовремя нырнувших в густые кусты, пережидая разборки. Сейчас экипаж обретался где-то ближе к противоположной окраине города, в местном эквиваленте обезьянника, и вызволить его оттуда до официальной встречи с королем Аррио не представлялось возможным — а встреча по понятным причинам отменялась.

Эртрисс рассказывала спокойно и ровно, ничем не выдавая ни страха, ни волнения. Но Диллиан, глядя на нее вновь изменившими цвет глазами — карими — едва заметно подрагивал на сухих описаниях разговоров с капитаном, объявившим команде, что топливо на исходе; на кратких, отрывистых фразах о приземлении и бегстве. Казалось, единственное, что оставило его безразличным, — это смерть встречающей делегации в полном составе, да и то, вероятно, потому, что мертвецы Эри ничем не могли угрожать.

— Из посольства сейчас лучше и не высовываться, — честно предупредила моя копия, зябко кутаясь в халат. — Люди взбешены, и стоит где мелькнуть типично хелльской физиономии типа твоей, — оценивающий взгляд, адресованный погрустневшему Владыке, — сразу завязывается драка. Лучше дождаться, пока не явятся сопровождающие — должно же состояться разбирательство по поводу убитых.

— А экипаж? — отмерла я. Идея оставить "своих" людей в обезьяннике близка мне определенно не была.

Парочка самых чокнутых на свете существ удивленно уставилась на меня, как будто у меня выросли ангельские крылья и я только что предложила их покатать.

— Если мы сейчас высунемся, — четко, едва ли не по слогам проговорила Эртрисс, — нам крышка. Всем. — Она выразительно ткнула пальцем в небольшое настенное зеркало, предлагая мне сравнить свою рожу на предмет сходства с ее — типично хелльской.

— Будь ты хоть тридцать раз траш, я — боевой маг, а она — черная целительница, против огромной толпы долго не выстоять, — с неохотой признал Диллиан. — Первый десяток еще раскидаем, но дальше задавят количеством. Так что лучше отсидеться здесь. Пока хотя бы один из нас... двоих на свободе — у них есть надеж-да.

— Это если их еще в обезьяннике не укоцают, — с раздраженным сомнением высказалась я, порядком уязвленная напоминаем о собственной бесполезности.

Диллиан с Эртрисс переглянулись и понурились — практически синхронно.

— Ладно, сидим тут, — буркнула я. — И кстати, что там насчет ритуала смены филактерии?

Моя копия задумчиво пощелкала пальцами, потом смяла край одеяла.

— Для начала, — заговорила она, — неплохо бы хотя бы умыться. А потом прикинуть, на что именно тебя менять...

Интересно, кто из ее друзей — если таковые вообще имеются — в процессе общения чувствовали себя нормальными людьми, а не полезными инструментами?

* * *

Только в посольстве мне удалось сделать то, с чего, по совести, следовало начинать: стребовав для себя гостевую комнату, я набрала в спальне Эртрисс книг что попроще и читабельней — и забурилась в приглянувшееся мне глубокое кресло, обложившись фолиантами. Все же глупо шататься — с ума сойти! — по другим планетам и не черта о них не узнать! Понятно, что дома мне никто не поверит, кроме разве что дяденек с добрыми лицами и белыми халатами, но все же... Во мне словно проснулся тот ребенок, которого так долго душили сначала родители, потом — друзья, преподаватели и я сама; ребенок, которому плевать, где он и что его ждет. Ребенок, которому все вокруг — просто интересно.

Мир — странный и совершенно непонятный, полный магии, загадок и глупой человеческой жестокости, где некогда оборачиваться назад, — уж не этого ли мне не хватало там, на другой планете, с ее размеренной, расписанной по минутам жиз-нью?

Нет.

Уж чего-чего, а странностей, непоняток, шарлатанов и воинственных идиотов хватает везде.

На первой же открытой странице я нашла с десяток незнакомых слов и со вздохом отложила фолиант в сторону, взамен выискав в окружающих меня стопках книг увесистый зеленый том с лаконичной тисненой надписью "Словарь". Кажется, без его прочтения мне ничего не светило.

Новизна.

Не хватало свежести садов, посторонних — совсем-совсем незнакомых и по-своему забавных — людей, необычных взглядов на жизнь и абсурдных поступков. Сытое, размеренное существование, уверенность в завтрашнем дне — это все, конечно, важно, но...

Но.

Я еще едва перевалила за букву "В" — ее эквивалент — когда к креслу бесшумно явились два потрепанных полосатых кота. Беспородные зверушки подозрительно принюхались к моим ногам, еще подозрительнее — к книгам, после чего все же соизволили запрыгнуть ко мне. Один кот вольготно растянулся на левом подлокотнике, пользуясь тем, что я опиралась на правый; второй, потоптавшись, свернулся клубочком у меня на коленях, с фырканьем отпихнув словарь. И — оба замурлыкали, стройным, отработанным беспокойным хором, не давая даже задуматься о том, кто пустил в посольство дворовых зверюг с ободранными шкурами.

Я флегматично пожала плечами — после всего пережитого за последние дни возможность подцепить какой-нибудь лишай казалась не столько смешной, сколько нереальной, — и вернулась к чтению, выяснив, что люди, лишенные магического дара — возможности накапливать необходимую для плетения заклятий энергию — используют генераторы для ее замены. Таэйнна, помнится, говорила, что люди используют машины для компенсации отсутствия способностей, — но тогда мне сразу вспомнились привычные кофемолки, автомобили и электрочайники.

Под мерное мурлыканье обоих котов я обнаружила, что в книге постоянно прибывают страницы, и, кроме того, там ни разу не встретились те слова, значения которых я знала. Сил удивляться и этому уже не нашлось, так что я отвлеклась, чтобы почесать котов за ушком, и продолжила чтение. Однако где-то через час выяснилось, что эта сволочь реагирует еще и на настроение: стоило мне, пригрев-шись, начать задремывать над однообразными определениями, как пожелтевшие страницы внезапно опустели. Я недоверчиво перелистнула еще парочку, открыла конец, — все то же. Девственно чистая бумага, как в пятом по счету подаренном ежедневнике.

Пришлось отложить словарь, растормошить уснувших котяр и встать, разминая затекшие ноги. Что ж, все равно было нереально сходу разобраться в этом ненормальном мире, так отчего бы не сделать небольшой перерыв?

Я бережно переложила второго кота с колен в кресло — и застыла.

На выданном мне "халате" красовалось темно-багровое пятно. Запекшаяся кровь.

Благодарно подставленный для почесывания живот кота пересекал неряшливый рваный шрам, где кожа еще не успела зарасти шерстью. Ран на нем не было. На мне — я с затаенным страхом раскопала под несколькими слоями ткани собственные ноги — тоже.

Еще толком не поняв, что именно меня насторожило в этих двух зверюгах, я приподняла того, что дремал на подлокотнике — там кровавая лужица не успела даже подсохнуть; а сам кот щеголял четырьмя небольшими царапинками, из которых столько определенно бы не натекло. Что за?..

Долго искать ответ не пришлось. На коте, которого я, таращась на безнадежно испорченное кресло, держала на руках, вдруг начали стремительно стягиваться царапины; а стоило мне отпустить его к сородичу, как ускоренное исцеление прекратилось так же неожиданно, как и началось.

Склонив голову к плечу, я — а ну как снова получится? — осторожно ткнула в обоих зверюг пальцем. Результат не заставил себя ждать: на животе одного кота начала расти недостающая шерсть, а на втором окончательно затянулись царапины, сменившись нежной кожицей.

Я отшатнулась и нервно расхохоталась.

Исцеление наложением рук, спешите видеть!

Бестиарий безропотно распахнулся на букве "Т"; я нервно пролистнула несколько страниц, выискивая нужное слово.

Траш (арр. tr"asshee) — существо, создаваемое из человека посредством определенного ритуала и передачи второй души (обычно жертвенной) с целью получения нового класса заклинаний. Характер полученной магии во многом зависит от черт личности, присущих человеку до того, как он становится траш. Впоследствии линия поведения траш может сильно меняться (часто недавно сотворенные траш по-прежнему считают себя людьми и выходят из себя, когда окружающие напоминают им об их новой природе), и, как следствие, тип энергоплетений варьируется в самых широких пределах. Так, известен случай, когда траш, породившая первое заклинание класса Черного Целительства, через несколько лет скончалась при родах энергоплетения Белой Атакующей магии (см.Белая магия).

Я тряхнула головой, пролистывая описания "известных науке" случаев. Сейчас меня волновало не это — рожать я все равно пока ничего и никого не собиралась, хотя напоминание о том, что я не человек, изрядно раздражало — как, впрочем, и то, что это как раз оказалось оным "известным случаем". Перестать быть человеком и все равно остаться серостью — это ж надо постараться!

...Одной из побочных способностей траш является исцеление и восстановление чужих заклинаний, порой из самого безнадежного состояния, а также добавление к ним новых элементов, позволяющих изменить свойства или даже саму природу энергоплетения. Случаев появления траш не было зафиксировано с момента принятием Альянсом Двух Галактик запрета человеческих жертвоприношений в 12002 г.

Книга захлопнулась с неприятным шелестом, смачно сплюнув в сторону облако серой пыли.

В тот момент, когда Диллиан объяснял мне, чем я стала, — это были всего лишь слова. Когда Эсеро прекратил обращать на меня внимание как на собеседника, я не особо нуждалась в его обществе. Эртрисс же вела себя так, будто ничего не случилось, и мне было плевать, что со мной произошло.

Сейчас, глядя на разорванные Диллианом и воскрешенные мной заклинания, рожденные для охраны хелльского посольства, я впервые действительно испугалась.

Я и правда больше не была человеком — только что до меня это дошло в полной мере. Знание само запихало себя на поднос с голубой каемочкой и отправилось мне под нос — любуйся, вот чем ты стала! Куда, к кому теперь побежишь? Что сде-лаешь?

С отвращением кинув книгу в кресло — она преспокойно прошла сквозь обоих котов, ничуть не потревожив их праведный сон, — я подошла к окну и уткнулась лбом в холодное стекло, отбросив в сторону занавеску. Умных мыслей в голове не прибавилось.

Имеет ли смысл возвращаться домой, если я теперь даже не человек? Что мне делать там, среди нормальных людей, с их повседневными хлопотами, их проблемами и радостями, их семьями — мне, нестареющему заклинанию, у которого никогда не будет детей? В привычном понимании этого слова, конеч-но...

Признаться, до сих пор я никогда не задумывалась о создании семьи. Как-нибудь потом, всегда решала я, стоило замаячить на горизонте шансу на оседлую жизнь. Вот получу повышение, вот разберусь с кредитом, вот... А потом я сменила место работы, и появился он, тот самый, любимый и недосягаемый. О семье уже вообще никакой речи не шло — у него была жена, соответствующая положению, и я, маленькая серенькая я, не смела их разлучить. Все крохотное счастье — угодить, порадовать, наконец увидеть его улыбку...

Доигралась. Дотянула.

У меня никогда не будет детей!

Я нервно обернулась, — но в комнате не бродило никого, кто мог бы успокоить и помочь. Та же нетронутая постель, так и не потушенный бра, горы пыльных книг да пара приходящих в себя заклинаний в кресле.