2018: Далёкое Отечество

Двенадцатый апостол богини смерти Эмрис сидела на подоконнике в своём неизменном платье, с аппетитом грызла большое красное яблоко и широко улыбалась, весело смотря на Вяземского.

— Значит, наш язык ты всё-таки знаешь, — спокойно произнёс Сергей. — А говорила, что не понимаешь.

— Я ждала! — солидно изрекла чёрная жрица. — Языковое волшебство так просто не творится.

— Да ну? — усомнился разведчик. — Когда мы сегодня стояли внизу и говорили о степном боге, то ты ещё говорила на ломанном имперском. А ещё вчера, когда мы прикончили великана у северных ворот — спокойно говорила на русском.

— Зараза, — быстро произнесла жрица и с надеждой спросила. — А, может, тебе просто показалось?

— Ни в коем случае.

— Эх, — досадливо щёлкнула пальцами Эрин. — Значит всё-таки не удержалась...

— Так откуда ты знаешь наш язык?

— Я знаю любой язык — я же двенадцатый апостол богини Эмрис, — небрежно бросила жрица. — В этом моё величие.

— Что-то такое я уже слышал. А как насчёт правды?

— У девушек свои секреты, — апостол прикрыла левый глаз и приложила указательный палец к губам.

— А что ты делаешь в окне второго этажа — тоже секрет?

— Да нет, не секрет, — Эрин хихикнула. — Пришла посмотреть, как далеко зайдёт славная воительница Гонория Флавес в деле искупления своего проступка... Как оказалось — вполне далеко. Героиня!.. О.

Сергей почувствовал движение поблизости и обернулся как раз, чтобы встретиться взглядом с вскочившей с постели и подлетевшей к нему амазонкой. Та с багровым лицом выдала какую-то гневную тираду, едва не подпрыгивая от возмущения, а затем влепила старлею пощёчину и гордо удалилась прочь.

Вяземский меланхолично потёр полыхающую щёку — на ней чувствовались царапины.

Удар амазонки он засёк сразу же, но ни укорачиваться, ни блокировать его не стал. Вот беда прямо со слабым полом — не получается девушек в качестве врагов рассматривать и всё тут, хоть ты тресни... Точнее, если бы сия особа замахивалась топором или саблей — другое дело. А тут — пощёчина всего-навсего.

Эрин едва не свалилась с подоконника от хохота — её эта ситуация откровенно забавляла.

— А нечего брезговать девушками, сир Вяземский, тогда они и не будут так сильно обижаться, — кое-как выдавила веселящаяся жрица. — Мне кажется, или она тебя уже второй раз за день бьёт? Может, это любовь с первого удара?

— Очень смешно, — прокомментировал старлей, усаживаясь на стул. — А мне кажется, или это всё ваших рук дело, госпожа двенадцатый апостол?

— Можно просто Эрин, — скромно заявила жрица. — Кстати, мне вернуть эту красавицу?

— Спасибо, не нужно.

— И правильно, — голос апостола стал томным. — Ведь здесь уже есть я...

Лицо Вяземского было непроницаемо.

Апостол стрельнула глазами. Выдала целую очередь выстрелов...

— Нет, ну я так не играю, — моментально надулась Эрин. — Где похотливый взгляд? Или хотя бы взгляд смущённый? Сергей, ты там живой или как? Мне, может, тебя палочкой потыкать, чтобы убедиться, что ты не помер?

— Говорят, что тебе двенадцать тысяч лет...

— Брехня, — гордо выпрямилась жрица. — Я намного старше! Просто очень хорошо сохранилась. Свежий воздух, правильное питание, в день — один-два подвига, не больше...

— Ну, хотя бы на одного переводчика у нас теперь больше... — вздохнул старлей. — А сейчас я задам тебе вопрос, Эрин — серьёзный вопрос. Ты ведь можешь быть серьёзной?

— А ты как думаешь? — улыбнулась апостол, но уже без дурашливого веселья.

— А я не думаю — я знаю, что можешь. Поэтому спрошу, разу уж мы можем поговорить нормально, а не как два варвара — почему ты всё-таки нам помогаешь?

Эрин уселась поудобнее на подоконнике, оперевшись спиной на раму и глядя куда-то в ночное небо. Её улыбка стала немного мечтательной.

— Ночь... Очаровательная девушка... — протянула жрица. — А ты всё о мотивах и резонах, Сергей. Фу таким быть.

— Эта девушка вызвалась быть гарантом в мирных переговорах между двумя могущественными государствами, — в тон ответил Вяземский. — Какой же из меня офицер, если у меня все мысли будут только о вашем очаровании, госпожа двенадцатый апостол?

— По-моему всё очевидно. Я не столько за эту вашу Россию, сколько за правду. А сейчас я вижу правду именно за вами — вы рискуете жизнями, защищая других, ищете своих, пытаетесь решить всё миром... В то время как имперцы грызутся между собой. Мне это нравится. Нет, не грызня имперцев, а то, что делаете вы. Это правильно.

— И только?

— Нет, конечно, — легко рассмеялась Эрин. — Как думаешь, Сергей — как часто я могу вот так вот просто болтать или смеяться? С кем-нибудь, кто не пытается через слово поименовать меня "вашим святейшеством"?

— Не все верят в тебя.

— Не знать и не верить — это разные вещи... Кто-то думает — "это не та самая Эрин", но о самой Эрин наслышан. И подумает — "а она похожа на ту самую Эрин". И нет-нет, а мелькнёт мысль — "а в вдруг это ТА САМАЯ?". А кого видишь ты, Сергей, или твои воины? — апостол расплылась в хитрой улыбке. — Дай-ка угадаю! "Потрясающая и великолепная красавица, чья благосклонность стоит дороже имперского престола!"

— Что-то в этом роде, — с напускной кислостью произнёс старлей, но затем улыбнулся. — От скромности ты не умрёшь. Но неужели в этом всё дело? В том, что с чужаками из другого мира ты можешь быть собой... Точнее — не быть собой?

— Кто знает, — хитро улыбнулась Эрин, свешивая ноги из окна. — Что ж время уже позднее, так что я отправляюсь почивать. Спокойного тебе сна, Сергей Вяземский.

— А я уж думал ты собралась тут остаться... — иронично хмыкнул старлей.

— Мама мне говорила, что приличным девушкам нельзя оставаться наедине с малознакомыми мужчинами, — ехидно произнесла апостол смерти и выпрыгнула в окно, бросив напоследок, — До завтра!

— До завтра, — усмехнулся разведчик, заваливаясь на кровать и закладывая руки за голову.

* * *

Проснулся Вяземский как полагается — в половине седьмого. Сработала многолетняя привычка, от которой уже невозможно было отделаться ни в выходные, ни в отпуске. Привёл себя в порядок, оделся, экипировался, вышел из комнаты...

И едва не сбил с ног пискнувшую служанку, которая отчаянно робея, что-то торопливо залепетала.

Несмотря ни на что новолатынь Сергей понимал с пятого на десятое, но общей смысл уловил — его вроде как приглашали на завтрак. Логично предположив, что таким макаром соберут всех гостей и не придётся отлавливать каждого по отдельности для сбора и возвращения на базу, старлей проследовал за служанкой.

Разведчик угадал верно — в уже знакомом помещении, где прошёл первый раунд переговоров, был накрыт стол, за которым находилось девять человек. Вершинин, о чём-то беседующий с Мерцеллой Фортос, Ливия при них — в качестве переводчика, двое генеральских сопровождающих и четверо новоримлянок. Одна — совсем ещё ребёнок, лет десяти от силы. Двоим другим — лет по тридцать, третьей на пяток годков меньше. Одеты все дорого, можно даже сказать изысканно; цвета одежды — синий и золотой — гербовые цвета гильдии Фортос. Наверняка члены семьи или иные приближённые лица. Вот только в отличие от мило улыбающейся главы гильдии и внимательно прислушивающейся к разговору генерала и Мерцеллы девочки, лица у этой троицы были не то что унылые — натурально похоронные. Как говорится — краше только в гроб кладут.

— Михаил Павлович, — произнёс Сергей, входя в помещение. — Сира Мерцелла.

— О, сир Вяземский! — приветливо улыбнулась Фортос. — Прошу к столу, разделите с нами скромную трапезу.

— Благодарю.

— Позвольте представить членов моей гильдии и моих родственниц. Марина — моя внучка, нынешняя глава гильдии, при которой я состою регентом. Оретта — моя дочь. Дорофея и Агата — мои невестки... Во всяком случае, пока ещё, — взгляд Мерцеллы, брошенный на троицу римлянок, был отнюдь не угрожающим, можно сказать, даже отечески-добрым, однако они почему-то съёжились. — В общем, я была бы весьма признательна вам, сир Вершинин, если что-то удастся разузнать о моих родственниках...

— Разумеется, — кивнул генерал. — Если ваши сыновья попали в плен — мы, безусловно, выдадим их. Без всяких условий. Если же нет...

— В таком случае хотелось бы их хоть похоронить как должно... — вздохнула Мерцелла.

— Это будет... непросто, — признался Вершинин. — Но мы постараемся сделать всё возможное.

— Ты так спокойно говоришь о похоронах с теми, кто их и убил, матушка, — зло бросила та из римлянок, что была помоложе. Вяземский отметил, что как и Марина (удивительно привычные имена здесь всё-таки...), внешне она походила на Мерцеллу — тёмные волосы, тёмные глаза. — Наша честь требует...

— ...тебе сейчас помолчать, Оретта, — спокойно перебила её женщина. — Они не младенцы — за ними было право решать, право совершать ошибки... и право платить за них.

— Ты всегда была ужасной матерью! — запальчиво выкрикнула Оретта, вскакивая на ноги.

— Зато я всегда была хорошей управляющей, — скучающим тоном сообщила Мерцелла, а затем подбавила в голос металла. — Сядь! И ради всех богов — замолчи. Мы здесь не одни. И пока ты таскала за космы невесток — тебе ведь тоже было не до родственных чувств. А тут о семье неожиданно вспомнила. Если бы ты неожиданно начала раздеваться это и то было бы натуральнее для тебя, дочь моя.

Это она вовремя вспомнила — про то, что кроме собственно членов семьи Фортос рядом находились и другие люди... Не знающие или крайне скверно знающие новолатынь, по правде говоря.Впрочем, Ливия хоть и уткнулась в тарелку с чем-то вроде ростбифа, но между делом продолжала негромко бубнить себе под нос, переводя перепалку римлянок.

— Прошу меня простить, господа, за это... — с дипломатичной улыбкой начала было Мерцелла.

Но тут позади Вяземского послышался аппетитнейший зевок, а затем уже вполне знакомый голос, произнёсший на чистейшем русском:

— Всем доброго утречка!

Вершинин, делавший вид, что ругань Мерцеллы с дочерью его совершенно не касается, не донёс до рта вилку с наколотым на неё кусочком гриба и медленно повернул голову вбок.

Эрин грациозно прошествовала к столу, что-то насвистывая себе под нос, зачем-то крутанулась, а затем уселась слева от Вяземского.

Апостол смерти несколько неожиданно сменила свой чёрно-лиловый боевой наряд на обычное платье всё той же сине-золотой гаммы — видимо, воспользовалась запасами кого-то из гильдейских.

Платье оказалось поскромнее, чем у других Фортосов — минимум вышивки, никаких многочисленных юбок, оборок и прочих нефункциональных вещей. Больше всего новое платье чёрной жрицы напоминало средневеково блио — длинное платье с поясом, узкими рукавами и очень широкими манжетами. Разве что шнуровка была не по бокам, а спереди — на чём-то вроде короткого корсета.

— Ой, ну так замечательно выспалась, что хоть прямо сейчас ещё штук сто инсургентов могу нарубить и даже не запыхаться, — непринуждённо заявила Эрин, переходя на имперский и доставая откуда-то свою странного вида вилко-ложку. — Сира Мерцелла, безмерно признательна вам за ночлег... И за завтрак! О, солёный омежник! Здорово. Обожаю! Приятного мне аппетита!

Сергей задумчиво посмотрел на столовый прибор, которым вовсю орудовала апостол смерти. По виду — ну натуральная комбинированная вилка-ложка, использовавшаяся солдатами Вермахта. Вот интересно, можно ли её считать за артефакт, свидетельствующий о том, что этот мир контактировал с Землёй в промежутке между попаданием римского легиона и контратакой мотострелковой бригады? Какое-нибудь "Анненербе", Новая Швабия не в Антарктиде, а здесь...

Стоп. Была же ещё советская экспедиция. И у кого-нибудь из её членов тоже вполне могла иметься при себе трофейная вилко-ложка и... И что? Её скопировали и начали воспроизводить в местных условиях? Или у Эрин оригинал?

И можно ли в таком случае предположить, что разведрота 39-й ОМСБ — это не первое российское подразделение с которым она контактирует за свою, предположительно, очень долгую жизнь?..

А, может, здесь просто взяли и придумали в рамках конвергенции ровно такой же столовый прибор, ка ки некогда на Земле, а?

— В этом доме вам всегда будут рады, ваше святейшество, — с улыбкой произнесла Мерцелла. — Марина, это...

— Привет! Можешь звать меня просто Эрин! — жизнерадостно произнесла апостол, в считанные мгновения расправившись с порцией каких-то отварных стеблей. — А ты Марина, да?

— Марина Фортос, госпожа.

— Нет-нет! Просто Эрин. Можешь даже сестрёнкой звать — разрешаю.

— А ты из свиты её высочества Афины, наверное? Тоже воительница? — с нескрываемым интересом выпалила девочка.

— Не из свиты. Хотя воевать и умею...

Апостол неожиданно схватила одну из лежащих на столе вилок и молниеносно метнула её через всю комнату. Послышался треск дерева и отчаянный писк.

— Крыса, — невозмутимо заметила Эрин. — Терпеть не могу крыс.

— Хм, никогда не видела здесь крыс... — невозмутимо произнесла Мерцелла, как будто метать вилки — это совершенно рядовое и банальное занятие.

— Хитрые, бестии, — вздохнула апостол. — Прячутся. И часто — между стенами.

Вяземский задумчиво жевал кусок мяса и смотрел на пробившую тонкую деревянную панель вилку, которую Эрин метнула с полудюжины метров. Ну и что тут сказать? Величие, чего уж там...

— Марина, это её святейшество Эрин Меркурий — двенадцатый апостол богини Эмрис.

— ТА САМАЯ?

Жрицапокосилась на Сергея, одними глазами указала на девочку, а затем хитро подмигнула. Дескать — а я о чём вчера говорила?

— Значит, вы, госпожа Эрин, всё-таки знаете наш язык? — невозмутимо поинтересовался генерал.

— Просто Эрин. Нет, не знаю, но вот выучила при случае, — апостол вздохнула. — Не сразу, по правде говоря. Всё-таки языковое волшебство так просто не творится...

— А вы можете таким образом обучать языку других? — Вершинин вроде как поверил жрице... Или сделал вид, что поверил.

— Увы! — апостол горестно всплеснула руками. — Не могу. Но на мои услуги переводчика вы рассчитывать можете смело.

— А взамен вы хотите...

— Вы же тут город собираетесь строить, да? — деловито поинтересовалась Эрин. — Ну, когда вместе с имперцами порядок окрест наведёте. Я бы посмотрела как вы живёте. Да и вообще захотелось мне что-то осесть на какое-то время на одном месте. Вы меня, главное, кормите, катайте по округе и показывайте, где лиходейства творятся, а я за это и переводчиком побуду, и вообще много чего интересного расскажу... Как дракона ловить вы вот явно знаете... О! А хотите я расскажу, как ловить ушастика? Секретный способ — лесным фиари даже и не снилось. Всё просто. Значит, берём плоский камень, насыпаем на него...

Вяземский поперхнулся.

Ловля зайца на кирпич? Да нет, не может быть, чтобы и в другом мире одни и те же байки были...

— Мои приветствия дому Фортос и послам Федерации Россия.

К завтраку спустилась и Афина сотоварищи. Но той самой медноволосой девицы среди них не было. Как там её бишь? Хонор? Гонория?..

На этот раз все валькирии оделись необычно — не в доспехи. Ну и то верно — не находиться же в броне круглыми сутками?