Попал

— Здравствуйте! Алексей Васин. — Я протянул руку. Рукопожатия у них оказались практически одинаковые — холодно-вежливые, под стать выражению лица. — Это Глаша, Даша и Таша. — Две пары внимательных глаз обежали всех троих, явно запоминая, удивлённо моргнули — практически синхронно — и отправились на второй круг, куда медленнее первого. — Да, они очень одинаковые. Глаша более прямолинейная, Таша — более практичная, а Даша... отличается фантазией. — На этот раз ответный кивок был не такой холодный, а я вдруг вспомнил, что ни Ната, ни Лёшик сестричек ни разу не перепутали.

Я повернулся к капитану, внезапно озарённый осознанием собственного скудоумия.

— Пётр Васильевич, а я ведь самое главное не спросил! — Капитан поморщился, а так и не представившиеся "Глыба" и "Кащей" покосились на него с едва различимым скепсисом. — Что именно можно озвучивать?

— Во-первых, — капитан тяжело вздохнул, — Павел Остапович Сергиенко, майор госбезопасности, командир третьего взвода Отряда Контроля Нетехногенных Чрезвычайных Ситуаций. Во-вторых, здесь можно озвучивать всё.

— М-да. Павел Остапович, да? А как обращаться к вашим коллегам?

— Капитан Петров и капитан Ламин, инструкторы Отряда. — "Глыба" и "Кащей" неспешно кивнули, как бы подтверждая, кто есть кто.

— Ага. — Надо бы, наверное, вспомнить военную кафедру и попытаться изобразить что-нибудь... да только смысл, если для любого служившего у меня на лбу большими буквами написано "шпак"? — Девочки являются бойцами ближнего боя, обладают большой силой и скоростью. — Выражение лица капитана Петрова неуловимо изменилось, появилось в нём некое предвкушение. Капитан Ламин, напротив, как-то поскучнел. — Специализируются на холодном оружии. — Выражения лиц инструкторов так же незаметно поменялись местами. — Сегодня, вероятно, надо посмотреть друг на друга, составить впечатление, чтобы потом разработать план тренировок. Мне, вероятно, нужна только выносливость, чтобы других не слишком тормозить, а с девочками...

Я подошёл к стоящей в дальнем углу штанге и поднял двадцатипятикилограммовый диск. Немного покрутил в руках, а потом, сколько хватило дури, кинул его.

— Глаша, лови. — До того стоявшая неподвижно и следившая за моими действиями с лёгким любопытством пиджи с визгом буксанувших по деревянному полу подошв сорвалась с места и выдернула из воздуха почти упавший диск одной рукой, как будто он был из дерева, а не стальной. Я подобрал ещё два диска и кинул их, на этот раз задействовав все мышцы, какие смог. — Передай сёстрам.

Два диска, пущенные на манер летающих тарелок, мелькнули через ползала и были уверенно пойманы.

— Они примерно вдесятеро сильнее обычного человека. — Предвкушение на лице капитана Петрова стало прямо-таки пугающим. — И заметно быстрее, как вы уже видели. — Капитан Ламин утвердительно кивнул. — Девочки, я прошу вас быть очень осторожными. Я уверен, что инструкторы богаты сюрпризами, но во избежание ненужных несчастных случаев я вас очень прошу силу прикладывать плавно, чтобы успеть вовремя остановиться.

Дальнейшее занятие для меня протекало очень скучно: после того, как я убедил всех присутствующих, что без меня они не обойдутся, оба инструктора оглядели меня с явным сочувствием и велели бегать по кругу, пока не упаду. А потом отжиматься. А потом опять бегать. Наскоро проверив пульс и, зачем-то, глаза, дали десять минут отдышаться и всё по новой.

Вокруг же девочек они ходили, как кот вокруг сметаны, причём никакого сексуального подтекста в их интересе не было, только спорт. Совсем без травм не обошлось: увлёкшаяся Таша вывихнула Петрову руку, при этом он выглядел таким довольным, будто его рублём подарили. Капитан Ламин тоже пострадал: гоняя Глашу на скорость он зацепил ещё чувствительный после столкновения с поездом бок, и, резко отмахнувшись, она разодрала ему рукав и руку под ним. Он тоже не расстроился.

— Вы сказали, они специализируются на холодном оружии. — Капитан Ламин присел рядом со мной — я в очередной раз отдыхал между упражнениями. Смотрел он на меня с эдаким сочувствием, как смотрят на маленького ребёнка, пытающегося поднять папину гантель... Ничего, мне много не надо, главное — под ногами не путаться, а с остальным спецы разберутся. — Учитывая их силу, им бы подошло что-нибудь тяжёлое и длинномерное... — Выражение его лица стало мечтательным-мечтательным.

— Гм. Это лучше показать. — С трудом проговорил я. — Даша, милая, подойди, пожалуйста.

Встревоженная пиджи оказалась рядом даже раньше, чем капитан Петров сообразил, что партнёра у него уже нет.

— Не обращай внимания, я просто устал.

— А..? — К тревоге добавился животрепещущий вопрос.

— Обязательно!

— А! — Даша сразу успокоилась. Ламин, не очень понявший суть нашего диалога, явно почувствовал себя пятым колесом в телеге.

— Даша, разуйся, пожалуйста, сними куртку, и покажи капитану Ламину свою боевую форму.

М-да, не знаю, что скажут девочки, но мне кажется, что надо использовать топы. При трансформации одна застёжка со звонким треском отлетела, а чашки внезапно оказались на два размера велики. Вид у Даши стал очень расстроенный и виноватый, но я только отмахнулся, опёрся на протянутую руку, с трудом воздвигся на дрожащие ноги и застегнул бюстгальтер на самые последние застёжки. Стоявшая, затаив дыхание, Даша облегчённно вздохнула. Бюстгальтер заскрипел, но выдержал. Я внимательно осмотрел обломанный левый серп. Как Даша и обещала, он уже стал заметно длиннее, и отросший фрагмент чуть-чуть отличался по цвету. Внимательно прислушиваясь к дашиным ощущениям, я максимально бережно пощупал подрастающий кончик, сустав, провёл пальцами по краю твёрдого надкрылья. Даша зажмурилась и только что не заурчала. Вспомнив кое-что, я осторожно погладил внутреннюю сторону надкрылья. Реакция последовала немедленно, бурная и однозначная. От немедленного приручения удалось отговориться только клятвенным обещанием, что мы обязательно сделаем это сразу, как окажемся дома, и непременно в боевой форме.

Всё это время капитан Ламин молчал, явно думая о чём-то своём. Или не думая, судя по малоосмысленному взгляду, изредка перемещающемуся с лезвий на жёсткие надкрылья, с них — на увесистый инсектоидный хвост, неприлично спихнувший вниз резинку штанов, и снова на лезвия.

Я аккуратно потянул правый — целый — дашин серп вниз, чтобы инструктор смог его рассмотреть.

— Вот на этом они и специализируются. Как видите, режущая кромка — внутренняя, основные движения загребающие, как у богомола, который и был взят за основу. Однако сустав гораздо более подвижен, и в отличие от прототипа, они могут освоить разные приёмы. — Я отпустил правый серп, который Даша немедленно подобрала, чуть ли не испуганно, и потянул левый, обломанный. — Как видите, материал хоть и очень прочный, но сломать всё равно можно, но он потом отрастает обратно, вот эта часть, видите, немного другого цвета? Это выросло за неделю, ещё неделя — и серп снова будет целый. Эм? Капитан? Капитан Ламин? — Очнулся инструктор только с третьего раза, а Даша немедленно спрятала и второй серп, стоило мне его на миг отпустить. Похоже, моё столь вольное обращение с её оружием чем-то её пугало. Я послал ей ощущение тепла и приязни и крепко, насколько позволили ватные руки, обнял за талию — выше просто не дотянулся.

— Мастер, пожалуйста, не надо трогать... там... — Даша указала на внутреннюю сторону серпа другим и с громким щелчком резко сложила его вдоль предплечья. Уп-с, у неё ведь, наверное, рефлексы какие-нибудь на эту тему, как же я сам-то не подумал.

— Прости, Даша, не сообразил! — Я погладил её по боку, за который, фактически, держался, чтобы не упасть... Ну, не совсем по боку, чуть выше и спереди — кто ещё, кроме меня, правильно подбодрит пиджи в минуту тревог и волнений!

Впрочем, умотался только я — девочки даже не вспотели, жонглирование блинами от штанги и прочие "показательные выступления" им и на разминку не потянуло, лишь помогло наладить контакт с инструкторами, как и планировалось.

Следующим пунктом программы был медосмотр, и я заранее мрачно прикидывал, как дома буду за него отдуваться...

— А зачем им кровь? — Даше было всё любопытно. — Они вампиры?

— Нет, они доктора. Они никогда не видели таких пиджи, как вы, и хотят узнать как можно больше. Заодно они смогут проверить, какие лекарства вам давать нельзя.

— А зачем нам лекарства? Мы же здоровые!

— Это вы сейчас здоровые, а если заболеете — то, во-первых, будет с чем сравнить, а во-вторых — заранее будет известно, чем вас лечить нельзя, а не пробовать всё по очереди маленькими дозами, с риском отравить. Вот смотри, вот маленькая иголочка, её втыкают в вену и берут немножко крови... Почти не больно, особенно если думать о чём-нибудь другом. Ну хочешь, я буду держать тебя за... — Кивнув, Даша ухватила мою руку и прижала к себе. Немолодая уже женщина в медицинском халате поверх формы покосилась на нас неодобрительно, но промолчала. — Вообще-то, я хотел сказать "за руку", но так тоже сойдёт, я думаю... — И пару раз стиснул и помял, к полному дашиному удовольствию, её грудь. Доктор не растерялась, и за то время, которое понадобилось Даше, чтобы вспомнить про страшный блестящий шприц, тот был уже полон, а к крохотной ранке уже прижали смоченную в спирте ватку.

На образцы тканей докторша уже мысленно махнула рукой, судя по всему, но Даша, видимо, проникшись важностью медицины, сама взяла скальпель и прежде, чем кто-либо успел среагировать, лихо вырезала ломтик из собственного предплечья. Поднявшаяся немедленно суета, почти паника, судя по долетающим эмоциям, доставила ей как бы не большее удовольствие, чем предыдущая анестезия, пусть и весьма извращённое. Мне же захотелось убиться фейспалмом: они — хищники! У них совершенно другой болевой порог и вообще другое восприятие боли! У них даже болевого шока в принципе быть не может!

— Кое-кто очень хитрый, я так думаю, дома будет наказан! — Ласково прошептал я в ухо веселящейся Даше. — Или останется без сладкого, я ещё не решил. — И многозначительно потискал так и не выпущенную грудь. Немедленная вспышка отчаяния с капелькой раскаяния сменились напряжённой работой мысли, как бы так извернуться, но я ещё раз погладил грудь, уже без всякого коварства, и продолжил. — Хотя за проявленную смелость и сознательность можно и наградить... Как минимум — простить! — Даша демонстративно надулась, а я, глядя на неё, широко улыбнулся. Женщины! Но мы тоже не лыком шиты! Я ещё раз погладил Дашу — чтобы не дулась — и мы все вместе отправились дальше. И если на УЗИ все три сестры согласились легко, то с гинекологом возникли невероятные сложности. Девочки, не стеснявшиеся ни друг друга, ни Лены, ни спящих за стеной соседей, и готовые в койке на... очень многое, скажем мягко, вдруг засмущались и остаться наедине с докторшей отказались наотрез. И в моём присутствии — тоже, чуть ли не возмутившись такому предложению. Полагаю, что от немедленного уничтожения всего медицинского крыла их удержало только ощущение, что я действительно за них переживал, и ни в малейшей мере не хотел принуждать к тому, что им не нравится — несмотря на твёрдое знание, что прямой приказ они всё же выполнят. В общем, добрым словом и пистолетом можно добиться больше, чем одним только пистолетом, если перефразировать старое высказывание, и мы отложили этот вопрос до следующего визита.

Рентгеновский кабинет — последний на сегодня из медицинских — мы преодолели быстро. После небольшой дискуссии в аппарат полезла сначала Глаша, а потом — Таша в боевой трансформации. Не знаю, что уж такого особенного доктора углядели на снимках, но вид у них был довольный донельзя...

— Простите, а вам эта вот вешалка не очень нужна? — Спросил я у самого активного, практически не видящего реальности за мечтами о новых открытиях, указав на металлическую стойку.

— А? Что? А что? А, нет, а что? — В реальность он всплывал медленно, и явно бросил это нудное занятие на полдороге.

— Даша, милая, пожалуйста, ухвати эту трубу, да, вот так. А теперь медленно-медленно сожми её. — Раздавшийся скрежет заставил всех обернуться, и даже молодой мечтатель вернулся в реальность сразу и весь. Под напором пристальных взглядов Даша слегка смутилась, но мой утвердительный кивок её успокоил и скрежет продолжился. — Уважаемые специалисты! Прошу вас обратить внимание на то, что эти очаровательные девушки — не только очень опасные существа, но и живые люди. И если вам вдруг придёт в голову какой-нибудь замечательно интересный эксперимент — пожалуйста, не пожалейте десять минут и согласуйте его сначала со мной и с ними, по-человечески. В целях обеспечения должной техники безопасности. Спасибо, Даша.

Примерно девять сантиметров трёхсантиметровой трубы — как раз в ширину изящной женской ладошки — превратились в неровный полусантиметровый пруток.

— Я так понимаю, до сих пор вам попадались относительно слабые пиджи? — Я обернулся к Павлу Остаповичу, с несколько злорадным удовлетворением рассматривающему ошарашенных учёных, явно прощающихся с самыми интересными планами. Был бы это мультик — у них над головами лопались бы характерные пузырьки. На мой вопрос он только кивнул, сразу помрачнев.

— Если верить покедексу... — Он только покачал головой. — Зато теперь сразу мантис...

Я мог его понять: разрыв в боевых способностях между дикими рядовыми пиджи и menace, не только сильной, но и разумной, ещё и обученной и тренированной к тому же — действительно повод крепко задуматься. И то, что вся эта научная братия вот так лично прочувствовала, с чем предстоит иметь дело, внушало некоторую — невеликую, к сожалению — надежду, что думать они будут.

— Да, мантис... Честно говоря, я и сам до сих пор не совсем верю. — Мы задумчиво помолчали, с очень похожими чувствами глядя на радостно суетящихся учёных. Не знаю, о чём думал майор, а я вспоминал "Чужой: воскрешение" и чем закончилось тамошнее "у нас всё под контролем".

* * *

Васин смотрел на горящих энтузиазмом учёных очень выразительно, так и слышалось: "девяносто процентов фильмов ужасов рассказывают о том, как идиоты нарушили технику безопасности, а она им за это жестоко отомстила". Своё впечатление о нём майор вынужден был скорректировать ещё раз: несмотря на то, что после небольших по меркам спецназа нагрузок Васин едва стоял на ногах, он умудрялся везде влезть первым между пиджи и любыми возникающими вопросами. И говорил, говорил, говорил... Тем, кто видел страшных чудовищ — он рассказывал, какие они милые и домашние, как терпеливо они играют с детьми, и в это даже верилось, глядя на привлекательных женщин, скромно стоящих рядом (ну... насколько это вообще возможно с такой фигурой, и мешковатые спортивные костюмы нисколько не мешали воображению). Тем, кто видел красивых женщин, по нелепому капризу судьбы запавших на пусть и хорошо сохранившегося, но всё равно уже не очень молодого и с явственным пузом программиста — он тем же светским тоном рассказывал, как они только что перекидывались многокилограммовыми железками и цитировал истории из того мира, с пугающей небрежностью упоминая "милые" подробности (одна из молодых и перспективных специалисток, до того проявлявшая чрезмерный интерес к представительницам собственного пола, резко позеленела и от дальнейшего участия в обследовании вежливо уклонилась). Сложнее всего было с теми, кто видел всего лишь образцы для исследования, но и для них он находил нужные слова.