Я усмехнулся. Знакомая история. Века сменяются, а люди — всё те же... У меня начинает появляться ощущение, что я и не засыпал — настолько всё вокруг обыденно и привычно. Теперь. Теперь этот мир действительно пришёл в полное равновесие. Моё понятие равновесия...
Интересно, а, может быть, моя нервозность с момента пробуждения и вызвана была этими печатями, которых я не мог почувствовать, пока не применял никаких серьёзных заклинаний? До сих пор я обходился исключительно теми жалкими каплями, которые просачивались в мир сквозь все запреты, а понял всё окончательно только тогда, когда понадобилось всерьёз обратиться к стихиям напрямик. Да леший его знает... И какая, собственно, сейчас разница? Главное, что я наконец-то вроде бы обрел душевное равновесие. А вместе со мной — ещё довольно большое число людей, которые всё это время продолжали рождаться с запрещенными способностями. Правда, сейчас, наверное, таких осталось довольно мало... Но, готов поручиться, вымерли не все. Думаю, этим займутся драконы — когда поймут, что печати пали, займутся обучением глупых людишек. Драконы очень трепетно относятся ко всем знаниям. Просто не все делают доступными даже для своих сородичей, оставляя их только избранным. Мудрое решение.
— Уймись, старик! — нахмурился староста. — Этот человек спас нас всех!
Препирались они минут двадцать. В итоге победила точка зрения старосты, как ни странно. То есть, меня со всеми почестями препроводили в старостин дом, где выделили комнату. В которой меня ожидала моя одежда, кем-то заботливо приведенная в почти идеальный порядок, и горячая ванна... Ненавижу сырость во всех её проявлениях.
Однако, намек я понял. Сделать свой внешний вид более-менее приличным явно не помешает. Для этой цели было сотворено всё то же универсальное зеркало...
М-да. Нет, ну, конечно, после пробуждения я выглядел куда хуже. Но почему-то это совсем не утешает... Красавец ещё тот: с ног до головы перемазан собственной кровью и кровью той твари, покрыт слоем грязи, оставшаяся одежда порвана; рожа под всем этим бледная, глаза горят... причём зрачки пульсируют, то заливая всю радужку, то сжимаясь в тонкую щель. Залюбуешься...
— Глава 5. Об ошибках.
Человеку свойственно заблуждаться...
И.Сусанин
Рисса Пепел, Гроссмистрис Боевой магии неспешно рысила на огромном белом единороге, которого когда-то в глубоком детстве, не сильно задумываясь о будущем, кто-то ласково обозвал Котёнком, по обочине дороги — просто потому, что середина этой самой дороги выглядела совершенно непроезжей. Спешить ей было особо некуда — подумаешь, нечисть какая-то пошаливает в деревне, так что теперь, нестись сломя голову, рискуя свернуть шеи себе и коню, если он вдруг поскользнется в грязи? Да и пачкаться тоже очень не хотелось...
Почему Рисса сама взялась за это дело, а не свалила на кого помоложе, она сама до сих пор не понимала. Вроде, давно бы уже пора было устать от постоянных боев, драк и просто мелких стычек со всякой чистью и нечистью, которой в последние годы развелось подозрительно много. Ан нет, что-то ёкнуло в груди, как когда-то в бытность студенткой, и усидеть на месте оказалось невозможно.
Рисса жила уединенно, в лесу, воспитывала пятерых учеников и была вполне довольна жизнью. Она просто не выносила больших скоплений народа... а они не выносили её. Даже коллеги по цеху побаивались этой невысокой, гибкой как ивовый прут рыжеволосой женщины с совершенно девчоночьей прической из двух косичек и чёлки и горящими зелеными глазами. Просто с самого рождения ей достался дар такой чудовищной силы, что воспитывать как мага её начали едва не с рождения по индивидуальной программе — дабы избежать возможных разрушений. Сейчас ей было сорок восемь, она выглядела лет на восемнадцать, она уже была Гроссмистрис и три раза получала приглашение занять место в Совете Ассамблеи. Приглашения она благополучно игнорировала.
Вдруг Котёнок резко остановился, навострил уши и зафыркал. Конь явно нервничал, он переступал передними ногами, слегка пятился и как будто порывался встать на дыбы, но всякий раз вспоминал о сидящей на спине женщине.
— Что случилось, Котёнок? — нахмурилась женщина и похлопала коня по крутой шее. — Тихо, мальчик, тихо...
Она сама прислушалась, а потом...
Риссу скрутил приступ нечеловеческой боли. Боль была везде и, казалось, ничего кроме неё не осталось в целом мире... Женщина с трудом, на уровне рефлекса выдавила сквозь сжатые зубы обезболивающее заклинание. Как ни странно, помогло — боль быстро сошла на нет. Гроссмистрис нервно огляделась по сторонам, пытаясь обнаружить причину приступа. Котёнок все так же пританцовывал и очень нервничал. Больше вокруг ничего примечательного не было. Ещё одним простеньким колдовством остановив носовое кровотечение, Рисса успокоила коня и пустила его широким шагом.
А потом она поняла, что это было. Откат. Откат заклинания. Причём заклинания чужого. Такого с ней никогда раньше не было. Даже собственные откаты, даже в ранней юности вызывали, самое большее, вполне терпимую мигрень, а это...
На мгновение женщине стало страшно. Кто и что только что сделал такого, что жалкий отголосок магического импульса заставил её корчиться от боли?!
Но на то она была и боевой маг, чтобы быстро прийти в себя и начать действовать. Первым делом был определен источник магических колебаний — по всему выходило, что располагался он в часе галопа Котёнка, километром севернее той самой деревни, в которую Рисса держала путь. И это ей не понравилось.
А ещё больше ей не понравилось, что она не смогла определить природу использованной силы...
Попробовав несколько изменить способ поиска, она нашла. Сначала не поверила, попробовала ещё раз, и ещё... Все точно, ошибки не было. Справившись с новой волной страха — даже не страха, самой натуральной паники, — Рисса пустила коня самым быстрым галопом, какой тот мог себе позволить в условиях царившей вокруг осенней слякоти.
Прижавшись к конской шее, она первый раз в жизни молилась об одном — ошибиться. Потому что если она права... то это начало конца существующего мира. Потому что тот, кто способен на такую магию Смерти, способен почти на всё...
Едва я успел привести себя в порядок, накинуть рубашку и начать привычно препираться с Книгой, которая в очередной раз вздумала прочитать мне лекцию о моей безалаберности, безответственности и прочих достоинствах, как в дверь осторожно поскреблись. Книга с хмурым видом вспорхнула мне на плечо. Я настороженно покосился на неё, предчувствуя какую-то пакость, и рявкнул:
— Войдите!
Дверь открылась и в проеме показался явно смущённый староста.
— Чужеземец, там тебя какая-то баба требует...
— Баба?! — я ошарашено вытаращился на старосту. — Какая баба? — я вытаращился на этот раз на Книгу.
— А чему ты удивляешься? — ехидно вякнула она. — Они ж вокруг тебя постоянно клубятся...
— Гони в шею! — резюмировал я. — Я отдохнуть хочу.
Староста вздохнул.
— Может, ты ей сам это скажешь? А то ведьма она... на единороге приехала... злющая, и вся рожа в крови...
Стоп. Я никому лицо не разбивал, какие претензии? Я вообще женщин не бью! При необходимости я их просто сразу убиваю, быстро и без мучений. Интересно, что ей от меня надо?
Окинув старосту насмешливым взглядом, я не без ехидства отметил, что эту загадочную "бабу" он всерьёз боится. Странно, меня так не встречали...
— С чего ты взял, что ведьма?
— Так она бумагу колдовскую показала. Написано, что аж Гроссмейстер.
Я присвистнул. Ого. Что-то они быстро среагировали... М-да. Первый раз в своей жизни увижу женщину-Гроссмейстера. Ради такого жизненного опыта можно даже сделать десяток шагов. К тому же, всё равно заняться больше нечем...
— Раз Гроссмейстер, веди. Только пусть кто-нибудь уберет у меня из комнаты эту бадью, надоела уже...
По горнице нервно расхаживала взад-вперед... девчонка. Хотя нет, не совсем. Лет двадцать ей всё-таки было. Хотя... Я на свои две с половиной тысячи лет тоже не выгляжу...
Привалившись плечом к косяку, я некоторое время её рассматривал, сканировал ауру, и так далее. Через пару минут я пришёл к выводу, что она... мне нравится. М-да. Трудновато начинать воспринимать женщин как магов... ничего, привыкну. Судя по всему, дар у неё редкостной силы: эта сила буквально сочилась из всех щелей, распирала изнутри и окрашивала ауру в ярко-алый цвет. Но при этом маг из девушки был достаточно посредственный: я тут стою уже битых минут пять, четыре с половиной из которых она бы могла уже лежать трупом, прими я такое решение, а до сих пор ей не замечен. Впрочем, чего ещё ожидать от этой девчонки, которую учили люди, додумавшиеся строить школу на Небесных Полях. Хе-хе...
Однако, это начинает надоедать. Я что, сплясать тут должен, чтоб она меня заметила?
Не придумав ничего более оригинального, я громко, но подчёркнуто вежливо кашлянул. Результатом можно было смело гордиться: она шарахнулась к противоположной стене, уронив по пути лавку. В левой руке мгновенно возник меч, выхваченный из-за спины, в правой — радужная сфера. Видимо, какое-то достаточно новое боевое заклинание: я с таким раньше не сталкивался. Интересно, как оно работает?
Даже не подумав покидать полюбившийся косяк, я ехидно улыбнулся и заговорил:
— Староста тут сказал, что вы безумно возжелали встречи со мной?
Она просверлила меня взглядом, нахмурилась и опустила все оружие. Сферу, однако, не развеяла...
— Я просила позвать мага, который убил обитающую под землей тварь и пошуровал по тоннелям... Хотите сказать, это вы?!
— Не похож? — я ухмыльнулся ещё ехиднее. — А вы кого, собственно, ожидали увидеть? Думали, по местным колодцам шныряет какой-то плешивый, замшелый старичок, являющийся подпольным безумным Некромантом? Смешно. Любой сильный маг может выглядеть так, как он того хочет.
— Но... ваша аура...
Меня хватило секунды на три разглядывания её недоуменно-обиженной мордашки. А потом я неприлично заржал, запрокинув голову. Девушка растерялась окончательно.
— Что я смешного сказала? — нахмурилась она.
Я с трудом справился с душащим меня смехом.
— Чему вас только в школах учат... — проворчала Книга с моего плеча.
— Извините, милая девушка, но не могли бы вы мне внятно объяснить, а с какой стати я должен демонстрировать свою ауру просто так всем желающим? Я, знаете ли, по натуре скрытен. А что, маскировка ауры у вас вне закона? Что-то я ничего такого не встречал... Кстати, а чего вы от меня, собственно, хотите?
— Зачем вы применили магию Смерти? Вы же знаете, она незаконна! — совсем уж растерялась девушка. Видимо, что делать дальше, она не представляла. Составила себе какой-нибудь чёткий план героического сражения со мной, кошмарным. Ага. Может быть, я повторяюсь, но... Заняться мне больше нечем, что ли?
— Ага. А ещё я всю сознательную жизнь плевал на все эти ваши дурацкие условности, именуемые законами.
— Назовите себя, немедленно! И покажите мне свою ауру!
— А-ауру тебе мою показать?! — восхищенно протянул я. Потом ехидно добавил: — А, может, мне тебе ещё что-нибудь показать?!
Книга на моём плече сдавленно и очень похабно захихикала. Да уж, это она умеет... Вся в меня.
— Достаточно будет ауры и вашего имени, — фыркнула Гроссмистрис. Так, девочка с юмором, уже не все потеряно. Может, даже мне всё-таки не придется её убивать.
— Хм-м... А почему бы и нет? Если женщина просит, — насмешливо пробормотал я. — Зовут меня Ярогор Тень Зверя, а аура моя... ну, сама напросилась.
Я продемонстрировал ей желаемое. Хватило нескольких секунд. Она вздрогнула, прикусила губу. Потом отвела взгляд, развеяла свою сферу и убрала меч в ножны.
— Мудрое решение, — я кивнул, с сожалением отклеился от косяка и присел за стол. — Присаживайся, я не кусаюсь. Кстати, тебя-то как зовут?
— Рисса. Рисса Пепел, — она подняла сбитую лавку и уселась на неё, опасаясь поднять на меня взгляд. Мы помолчали. — Считалось, что вы мертвы... — наконец произнесла она. — Нам о вас рассказывали на уроках истории...
— М-да? И что же такое они могли обо мне рассказать? — заинтересовался я.
— Что вы были сильнейшим из Некромантов. Что никогда за всю свою жизнь не получали ни одной магической степени... Были жестоким и очень опасным существом, и вас убили...
— Нет, ты только представь, — восторженно прокаркала Книга, спрыгивая на стол. — Ты, главное, был жутко опасным, но при этом тебя как-то убили! Какие мечтатели...
— Да нет, почему, все логично. Некромантия же вне закона, что они ещё могли со мной сделать, — хмыкнул я, проигнорировав последнее замечание. — К тому же, я наверняка удостоился чести быть убитым какими-нибудь ужасно знаменитыми героями...
— Я, конечно, подозревала, что великие маги древности были сильнее современных... Но чтобы настолько... — пробормотала девушка. Я самодовольно ухмыльнулся. Экий я, оказывается, великий и ужасный! Жалко, свою ауру увидеть нельзя...
Мы ещё немного помолчали. Девушка явно пребывала в растерянности. Затягивающуюся паузу прервал какой-то злобный клокочущий рык с улицы и последовавший за ним визг и грохот. Мы с Книгой переглянулись.
— Я же, вроде бы, всех уже убил, кого там ещё принесло?
Книга выглядела несколько ошарашенной.
— Знаешь, ты лучше сам на это посмотри... И девицу с собой захвати, ей тоже понравится.
Я встал. Упомянутая девица провожала нас недоуменным взглядом, не делая ни малейшей попытки подняться.
— Иди за мной, — буркнул я, выводя её из ступора. Девушка вздрогнула и послушно пристроилась в кильватере. Эк её впечатлило... Интересно, это теперь надолго? В смысле, такое её поведение...
На улице перед домом... Честно говоря, я впервые видел своего Барсика в бешенстве. Мой пегас буквально на смерть сражался с великолепным белым единорогом... Интересно, что они не поделили?
— Котёнок! — ахнула девушка, высунувшись из-за моего плеча, и ринулась разнимать жеребцов. Психопатка.
Я некоторое время понаблюдал за разыгравшимся представлением, недоумевая, как эта девчонка умудряется так долго уворачиваться от копыт, рогов и прочих крыльев буквально взбесившихся непарнокопытных. Когда я сообразил, что участники представления явно получают от него удовольствие, и могут продолжать бесконечно, пришлось разнимать. Впрочем, ничего особенного для этого не понадобилось. Хватило просто рявкнуть:
— Барсик, фу!
Конь прижал уши, вызверился на противника. Потом гордо поднял голову и танцующей рысью подошёл ко мне, безукоризненно выполнив команду "рядом", только что не присел. Ведьмочка висела на шее своего гневно раздувающего ноздри коня и что-то ему шептала. Почесывая Барсика за ухом, я поинтересовался:
— И что вы между собой не поделили?
Конь презрительно фыркнул.
