Мемуары древности

Часть 1. "Не буди Лихо, пока спит тихо!"

— Часть 1. "Не буди Лихо, пока спит тихо!"

Я, я, я, я невидим...

Наши лица как дым, наши лица как дым,

И никто не узнает, как мы победим!

"Пикник"

— Вместо пролога

Неприятности начались с весьма прозаического на первый взгляд события: меня разбудили. Самое обидное, я даже не понял, кто именно и как это сделал. Я же не совсем дурак, уж принял меры, чтобы никто не беспокоил, и меры эти были довольно серьёзные. Но кому-то, видимо, жить надоело.

Я потянулся и закинул руки за голову, раздумывая, вставать, или попробовать обратно заснуть? Увы, сна не было, пришлось подниматься. Хоть выясню, кому я там понадобился...

Приняв сидячее положение, я огляделся и понял: ничего я не выясню. Вокруг было тихо, темно и пыльно. Ни присутствия посторонних, ни чужой магии вокруг не ощущалось. Вековая пыль покрывала все поверхности, пощадив только меня самого и лежащий рядом посох; остаточные магические эманации всегда пыль отталкивают, это очень удобно.

Я сполз с каменной плиты, на которой возлежал до этого, и пошёл к двери. Чего разлёживаться-то? Лучше посмотреть, что снаружи происходит. Может, меня оттуда и разбудили? Звук какой-нибудь?

Да нет, о чём я! Стены толстые, сквозь них никакой звук не просочится. Но ведь я не сам проснулся, я же чувствую такие вещи!

Внимательно оглядев каменную плиту, заменявшую дверь, я скривился. Моя собственная защитная печать, располагавшаяся внутри комнаты (а, точнее, склепа — будем точны в формулировках!), была совершенно цела, да ещё укомплектована снаружи печатью посторонней. Приличной силы, кстати; не иначе, кто-то из Гроссмейстеров почтил своим вниманием мою скромную обитель.

Однако, это совсем подозрительно. Две печати, обе целые, обе давнишние, а меня что-то разбудило! Ладно, что бы это ни было, оно явно за пределами склепа. Настала пора восстать. Ух, трепещите, смертные, Тень Зверя грядёт в мир!

Принимать торжественную позу и толкать пафосную речь я не стал; всё равно ни души вокруг. Вместо этого, не мудрствуя лукаво, ткнул навершием посоха в собственную печать, активируя её.

Эффект от одновременного срабатывания двух печатей разных стихий был потрясающим. Во всех смыслах; плиту разорвало в щебёнку. Хорошо, мусор наружу вынесло! Хотя ударная волна, прокатившись по тесному склепу, бодро подняла в воздух всю пыль. И та теперь клубилась в лучах тусклого света, едва сочащегося сквозь низкие облака.

Чудесно. Осень. Время к полудню. Хотелось бы прокомментировать, да только ничего цензурного на ум не приходит...

Ладно, днём меня разбудили, это я ещё могу понять. Ночью всё-таки страшновато; да и принято считать, что свет ослабляет существа, подобные мне. Но почему нельзя было сделать это летом?! Ну, хорошо, весной, или в погожий морозный денёк. Почему именно осень?! Почему именно дождь?!

Я не просто не люблю осень, я её ненавижу лютой ненавистью. Всю эту сырость, грязь, слякоть, тошнотворно низкое небо... Да ещё от сырости у меня кожа идёт мерзкими серыми пятнами. Меня и так люди побаиваются, а уж в подобном виде от диагноза "чумной" и спешных попыток сжечь отбрыкаться и вовсе проблематично.

Нет, вру. Не в этом проблема. Проблема в том, что делать потом с трупами пироманьяков!

Я тряхнул головой, отвлекаясь от мрачных мыслей; всё равно никаких следов разбудившей меня силы в пространстве не наблюдается. Зато наблюдается кладбище. Запущенное такое, заросшее, унылое. Окружающие могилы все сплошь просели, памятники и кресты — заросли мхом и кое-где обрушились.

И это всё за сто лет случилось? Как, однако, быстро люди забывают своих родственников!

От созерцания окружающего запустения и тяжёлых дум о непрочности кровных уз меня отвлекли какие-то звуки. Фхррршшшш-шмяк! Фхррршшшш-шмяк! Тук-тук! Тихие голоса. Фхррршшшш-шмяк!

Я несколько секунд недоуменно прислушивался, потом сообразил: лопата! Это же явно звук лопаты, кто-то совсем рядом что-то копает.

Варианта три; либо мародёры, либо новенького привезли, либо это мой коллега. Хм. Кладбище явно заброшено очень давно, вряд ли здесь всё ещё хоронят; так что некроманту здесь делать совершенно нечего, столь старые трупы — это мусор, никакой пользы от них быть не может. Значит, гробокопатели. Ну-ну.

Я хмыкнул и двинулся на звук, походя выпивая жизнь из окружающего бурьяна; сил во мне было маловато.

Моему вниманию предстала картина, достойная кисти лучших карикатуристов. Двое детей упорно раскапывали старую могилу. Капитальное падение нравов — на лицо! Интересно только, что они хотят там найти? Могила вроде бы ничем не примечательная; может, только чуть поновее остальных, лет на десять. Но при их возрасте этот десяток лет особой роли не играет.

Ба, да это же маги, причём непросто маги — ученики! Потому что нормальный взрослый некромант никогда не опустится до работы лопатой; у него, если хватает сил, материал сам выкапывается и отряхивается. А если не хватает — работает наёмный персонал. А если и денег тоже нет, то это не некромант, а позорище. Или зелёный ученик, как эти вот двое.

— Мародёрствуем? Ну-ну, — протянул я, привлекая к себе внимание копателей.

Это мой голос?! Час Перерождения, да что случилось-то? Замогильный, скрипучий... Хоть рта не раскрывай, по собственным же ушам бьёт хуже фальшивого фальцета!

Ученики тоже оценили. Они замерли в неловких позах, очень медленно переглянулись. Безмолвный диалог взглядов длился несколько секунд. Дети синхронно шумно сглотнули и нервно обернулись в мою сторону.

Пронзительный визг на два голоса резанул слух так, что я поморщился и махнул рукой. Мерзкий звук оборвался на высокой ноте; скованные заклинанием копатели замолчали, в ужасе глядя на меня. Что-то не так. Как я уже говорил, люди меня всегда недолюбливали, но чтобы вот так реагировать... Это ново!

— Что, неужели всё так плохо? — нахмурился я. Вопрос был риторический, но оба часто-часто закивали. Поскольку особой веры двум ученикам не было, я воспроизвёл перед собой иллюзорное зеркало. И чуть сам не закричал от неожиданности.

Из зеркала на меня смотрело истлевшее нечто. На туго обтянутом сухой пергаментной кожей скелете болтались обрывки одежды. Неприятного сизого цвета волосы грязными патлами спадали аж до талии. Точнее, нет, оно не смотрело: смотреть было нечем. Один глаз отсутствовал напрочь, второй неподвижно пялился в переносицу.

А как же я тогда...

А! Автоматически включилось магическое, внутреннее зрение, поэтому я по сторонам смотрю, но до сих пор не заметил, в каком пребываю виде. И осязательные рецепторы тоже, к счастью, отключились. А куда глаз-то делся? Неужели крысы сожрали? Ох, прокляну. Так прокляну, что мало не покажется не только потомкам, но и всем ближайшим родственникам! Друг друга пожрут, твари хвостатые! Ох, я им устрою весёлую жизнь!

"Так, Ярогор, ша. Не увлекаться", — мысленно рявкнул я на себя.

— Итак, юные некроманты. Почто мародёрствуем на старинном кладбище? Где ваш наставник, олухи? — мрачно поинтересовался я.

— В школе, — тонким голосом проблеял один. То есть, прошу прощения, одна. Девочка. Очень интересно... женщин обучают магии наравне с мужчинами?! Вот это мир докатился. Может, это всё-таки не мир? Может, это я в Ад попал? Они ж и так через одну ведьмы!

— Замолчи! — прикрикнул на неё напарник. — Ничего мы тебе не скажем, упырь проклятый! Чтобы ты подавился!

— Во-первых, я не упырь, стыдно такие вещи не знать, — поморщился я. Ну до чего современная молодёжь неграмотная! Обоим уже лет тридцать... в смысле, на двоих, а меня с упырём перепутать! — А, во-вторых... чем я подавиться-то должен?

— Кровью нашей! — воинственно пискнула первая.

— Тьфу, двоечники, чему вас только учат? — я брезгливо поджал губы. Вернее, это оно должно так было выглядеть, а уж что получилось на самом деле — не знаю, зеркало-то убрал. Но дети вздрогнули. — Упыри, несчастное бестолковое дитя, жрут всё, порой даже с костями. Их за это крестьяне проглотами или заглотами называют. А кровь вампиры пьют. И к ним я тоже не отношусь, у меня вон даже клыков нет, — я машинально продемонстрировал прикус. Они опять вздрогнули.

— А вдруг они это... выдвижные! — предположил парень. Я даже комментировать эту глупость не стал, тоже мне. Клыки выдвижные! Надо же додуматься до такого, ага. И желудок сменный. Вместе с гортанью и мозгом. Потому что упыри ещё и разговаривать не умеют.

Но, впрочем, идея подзакусить мне понравилось. Кровь, конечно, вульгарно; а вот отнять у них немного энергии, чтобы превратить себя хотя бы в относительное подобие приличного человека, — мысль заманчивая. Поэтому, не обращая внимания на нездоровый, с прозеленью, цвет их лиц, я положил ладони на открытые части тел жертв; в данном случае, на щёки.

Странно. Оба ребёнка оказались магами земли. На вкус их энергия была как парное молоко; впрочем, у детей такое часто. Эти пусть и не совсем дети, но повзрослеть ещё точно не успели.

Отпив столько, чтобы не нанести существенного вреда здоровью детей, но погрузить их в сон, я неторопливо привёл в порядок свой внешний вид. На полное восстановление, конечно, не хватило, но хоть на живого стал похож. Пусть и очень старого. Можно было бы выпить обе жизни, и это помогло бы вновь стать собой, но такие проблемы с законом мне пока не нужны. Тем более, законов-то я этих не знаю. Вдруг, за годы моего сна что-то изменилось? Как минимум, начали вот женщин магии учить. Неужели всё это меньше, чем за сто лет? Или я правда проспал значительно дольше, о чём свидетельствует и мой внешний вид? Знать бы, который сейчас год! А, ладно, вот дойду до школы, и там с кем-нибудь из магов поболтаю.

Но перед тем, как куда-то идти, надо бы малость приодеться.

Не успел я задуматься об этом, как до моего слуха донеслись посторонние голоса. Детей уже ищут? Ладно, вернёмся пока в склеп.

Добравшись "домой", я решил всё-таки покопаться в пространственном мешке, прикреплённом к посоху. Точно помню, какую-то одежду я туда клал. Был плащ, даже вполне приличный и, кажется, какие-то штаны.

Мешок этот я не любил: он то и дело порывался откусить мне руку. А сам виноват, нечего было использовать душу болотной виверны; твари мстительные и злобные, вот и посох такой же получился!

Подпространство открылось узкой вертикальной трещиной в верхней части древка. Щель быстро расширилась, открыв непроглядную чёрноту. Засунув туда руку и немного пошарив, я наткнулся на кучу тряпок и поспешно извлёк её на свет. Едва успел: щель схлопнулась, обрезав какую-то непонятную длинную полосу ткани — не то кушак, не то шарф.

Отложив посох, я принялся разбирать добычу. Результат оправдал ожидания только наполовину: там всё-таки оказался плащ. И, помимо плаща, безразмерные шаровары радостной оранжевой расцветки, высокая меховая шапка, меховые же сапоги до колен, лошадиная сбруя и, откуда-то, комплект женского кружевного белья чёрного цвета и устрашающего размера. Я долго думал, но так и не вспомнил, как оно туда попало. Вроде бы не припомню, чтобы мне когда-то нравились дамы подобной... кхм... с настолько впечатляющими формами.

В итоге я натянул на себя шаровары, подвязав их остатками кушака, при ближайшем рассмотрении оказавшегося всё-таки женским шарфом жизнерадостного оттенка розового. Накинув поверх всего этого плащ (длинное балахонистое одеяние с капюшоном) и убрав прочее обратно в посох (для этого только и требовалось, что коснуться вещи нижней оконечностью древка и произнести пару слов), я решительно двинулся вперед. Туда, откуда за моими жертвами пришли спасатели.

Внешний вид, конечно, оставлял желать лучшего. Если босой старик в оранжевых шароварах мог быть странствующим монахом ордена Ашуру-Пху, довольно популярного и забавного: эти братья с удовольствием пили на халяву, ублажали женщин (говорят, профессионально, но подробностей я не знаю) и занимались спасением душ всех встречных. Не знаю насчёт душ, но собутыльники из них получались отличные. А ещё они все были хорошими психологами, и давали весьма ценные советы.

Впрочем, плащ существенно портил образ; эти ребята не признают верхней одежды, потому что на родине у них тепло, и, когда в холодных частях Империи наступает поздняя осень, они возвращаются домой. Грамотно. У меня ещё в молодости была мысль к ним примкнуть, но туда магов не берут...

Но при моей физиономии, даже если скинуть плащ, никогда я за монаха Ашуру-Пху не сойду. Во-первых, борода у меня не растёт (напрочь вывел уже очень давно, не люблю растительность на лице), а, во-вторых, мои наглые жёлтые глаза типичного северянина при всём моём желании не могли изобразить той благодушной мягкости, которая была присуща монахам этого славного ордена.

Поскольку внешний вид мой непременно должен был быть вызвать вопросы, я решил, что всяким несведущим так и буду представляться — монахом. Вряд ли кто-то знает тонкости.

Решив таким образом проблемы первостепенной важности, я двинулся к школе. Посмотрим, посмотрим, что у них нынче с системой образования... В моё время школ не было, только непосредственный контакт "учитель-ученик". Что-то подсказывает мне, правильное было время! По крайней мере, тогда ученики стихии земли скелеты не выкапывали. И упыря от вампира отличали без проблем!

— Глава 1. Об истории.Слухи о моей смерти сильно преувеличены!

Кощей Бессмертный.

День у Гроссмейстера Макарса не задался с самого начала. С утра доложили о грядущей проверке школы, причём проверка обещалась быть вечером в составе трёх магов из Ассамблеи. И какого демона этим пням старым в их Ассамблее не сидится?!

После этого пропали двое учеников шестого класса. Отправились на кладбище и не вернулись. Кой демон их туда только понёс? Не иначе на спор, или череп приспичило добыть. Кто-то в этом году пустил слух, что это безумно круто — настоящий человеческий череп над дверью. Некромантией отдаёт, но... дети же, что с ними сделаешь?

Срочно организованная спасательная группа обнаружила спящих детей с явными следами нападения энергетического вампира. Странно гуманного энергетического вампира: жизненную энергию обоих не тронули, да и верхние слои энергий пострадали незначительно.

Да ещё выяснилось, что мистическим образом пропала лежавшая на столе недочитанная книга, выклянчанная у библиотекаря под честное слово и страшную клятву беречь, как... Впрочем, неважно, потому как теперь эта книга куда-то делась, и Гроссмистрис Гарана с него снимет скальп, или ещё что-нибудь придумает, она это умеет.

А вот теперь секретарь (весьма посредственный маг Шестой Стихии) пригласил в кабинет этого странного старика, назвавшегося монахом Ашуру-Пху. И Макарс Змеиный Глаз готов был съесть свою работу на звание Гроссмейстера вместе с приложенным практическим материалом, если бы это оказалось правдой. От посетителя распространялась до того сильная аура смерти, что цепной барлог (сторожевой демон размером с годовалого бычка), жалобно поскуливая и прижав уши, улегся у ног хозяина, мерцая едва тлеющей гривой, что обозначало высшую степень паники.

Гроссмейстер Макарс подобрался и начал припоминать, у кого из Верховных есть перед ним должки, потому как никто из более слабых с этим пришельцем, в случае чего, не справится.

К счастью, подобные должки вспомнились в достаточном количестве. Директор школы, несколько успокоившись, приготовился слушать.

— Добрый день. С кем имею честь общаться? — поприветствовал меня хозяин кабинета. Вот это директор школы, вот это шедевр! Парню лет — как тем двоим на кладбище, вместе взятым. То есть, лет тридцать от силы. И вот этот мальчишка школой руководит?!

Впрочем, приглядевшись, я был вынужден признать поспешность собственных суждений. Передо мной сидел Гроссмейстер демонолог, а это дорогого стоит, тем более — в столь молодые годы. Да и сил у него хватает, и выглядеть он может моложе своих лет. Чтобы достигнуть такого звания в этой области магии, надо либо быть весьма хитрым и умным человеком, либо обладать нереальной везучестью. Кажется, у данного конкретного представителя профессии хватало и того, и другого.

С таким лучше быть поосторожнее, далеко от истины не отклоняться: ложь чуют слёту. К тому же, демонологи в силу специфики своей профессии чётко видят ауры. Во всяком случае, уровень мага и его принадлежность к разного рода Силам способны определять сквозь любой вид маскировки. Поэтому скрываться не имело смысла. Я, в общем-то, не слишком собирался это делать; но не люблю, когда мою ауру разглядывают посторонние, поэтому постоянно её прячу.

— Я пришел поговорить с вами об истории, — медленно начал я, раздумывая, что стоит говорить этому магу, а что — нет. Почему-то чутьё активно протестовало против того, чтобы сообщить хоть что-то. Где оно было, когда я в школу собирался?

— В самом деле? — ошарашено протянул молодой человек. Небось, уже и формулу призыва заготовил, и к бою готовиться начал? Ага, делать мне больше нечего, только с магами незнакомыми цапаться на ровном месте. Нет уж, я теперь взрослый и сдержанный, хватит с меня!

— Понимаете, я некоторое весьма продолжительное время прожил в далекой глуши и уединении, вдали от мира — ну, вы же видите мой наряд. В монахи нашу братию не берут, но пожить при монастыре оказалось полезным опытом, — когда врёшь в глаза такому магу, главное, верить в то, что говоришь, и не говорить на "белое" "чёрное" и других столь же прямолинейных вещей. Монастырь тут неподалёку действительно был, когда я спать укладывался. Точно не знаю, где, но как бы ни в этой школе. А остальное — мелочи. Я, конечно, не совсем жил; но мой вид считается "условно живым", так что, будем считать, я просто сократил. — И, кажется, пропустил много интересного, — продолжил я. — Я подумал, что знакомых у меня нет, а первый встречный посчитает меня сумасшедшим, поэтому почёл за лучшее обратиться к себе подобным, то есть к магам, и по стечению обстоятельств набрел на вашу школу.

Высказываться, что я сделаю с человеком, посмевшим усомниться в моём душевном здравии, я не стал. Зачем, это же и так очевидно!

— Вот как? — пробормотал директор, окончательно шокированный моим незатейливым враньем. Было видно, что он чует некие несоответствия, но никак не может понять, в чём они. — В таком случае, я думаю, я и сам могу уделить вам некоторое время. Спрашивайте.

На вопрос, с какого исторического момента начать, я, дабы не вызывать подозрений, попросил начать с основания Империи. После этого собеседник вытаращил на меня глаза, ставшие чуть ли не квадратными, и осторожно уточнил, какой именно. Теперь пришла моя очередь удивляться, что, дескать, разве Империи Нарнеров уже нет? Молодой человек, нервно подергивая правой щекой, очень тихо ответил, что её "уже нет" больше тысячи лет, и зачем-то подёргал один из ящиков стола, судя по всему, закрытый на ключ.

Не знаю, как я умудрился пережить это известие и даже не поморщиться. Был бы человеком, рисковал бы заработать разрыв сердца. Как хорошо, что я уже давно не человек!

Дальнейшие ненавязчивые расспросы позволили выяснить следующее: я проспал полторы тысячи лет. Заснул в начале грандиозной войны, захватившей пол континента и продолжавшейся семь лет. В результате этого события границы Империи существенно расширились за счет соседних государств. Через несколько сотен лет (если точно — через 378 лет после окончания Имперской Завоевательной войны), когда империя Нарнеров уже постепенно разлагалась изнутри, ей помогли извне обиженные на прошлую захватническую деятельности соседи. Империя агонизировала почти двадцать лет, а потом из её пепла возникла значительно обгрызенная с краев (относительно предшественницы) новая страна с новыми законами, Нармер. Страна непонятная, отгороженная от внешнего мира магической стеной (я представил себе размеры этой стены и затраченную на её возведение энергию, и смог только покачать головой; какое расточительство!). Те, кому "посчастливилось" пробраться внутрь, обратно не возвращались. За всё время существования этой страны за её пределы не просочилось никакой информации о происходящем внутри. Государство не торговало и не образовывало дипломатических связей с соседями, из чего быстро был сделан вывод, что там произошло нечто страшное.

В конце концов, когда правительства соседних стран набрались смелости, наглости и магов для проникновения на закрытую территорию, их ждал большой сюрприз в виде мощного процветающего государства, управляемого магами. Причём магами немаленькой силы. Когда на стенах первого же города "исследователей" встретили очень недружелюбно настроенные орочьи "тяжелые молотобойцы", эльфийские лучники, поддерживаемые человеческими воинами-двумечниками (этот стиль боя атакующим был известен лишь на уровне сказок с далекого Востока) и магами всех трёх рас, интервенты осознали всю наивность своих выводов относительно дипломатической пассивности Нармера. Под теми стенами весьма быстро полегла вся объединенная армия (составлявшая основу "исследовательской" миссии), и перепуганные соседи поспеши откупиться от потревоженных магов и, заодно, их союзников внушительными по площади территориями.

Именно в Нармере я сейчас и находился. И именно в этой стране с момента её основания магии обучались все желающие (при наличии способностей, конечно), в том числе и женщины. А основали её несколько магов, составивших первый тогда ещё Совет, около двухсот лет назад мутировавший в Ассамблею. Что примечательно, ни точное число их, ни имена людская память не сохранила. Очень похоже на работу какого-нибудь Гроссмейстера школы Сознания, то бишь Шестой стихии.

Рассказав мне всё это, директор школы мрачно и решительно поинтересовался (очень своевременно, ага), кто я такой и какого дьявола ничего не знаю о происходящем и произошедшем за последние века.

— Вы меня раскусили, — я притворно вздохнул. — Я погрузил себя в магический сон для восстановления собственного здоровья. Видимо, слегка переусердствовал.

— Сочувствую, — выражение лица мага сильно диссонировало со сказанным, но я великодушно не стал придираться. Сам бы, например, на его месте вёл себя куда менее сдержано. С другой стороны, как бы я оказался на его месте? Стать директором школы? Да лучше смерть! — Но как ваше имя?

— Ах, да! Забыл представиться. Я Ярогор, Ярогор Тень Зверя.

Зрачки моего "собеседника" запульсировали, то сужаясь до тонких щелочек, то затапливая собой всю радужку. Это продолжалось совсем недолго, Гроссмейстер достаточно быстро сумел справиться со своими эмоциями и удержать рвущийся с языка Призыв. Честь ему за то и хвала. А то я уже начал придумывать оправдательную речь перед Трибуналом (не может быть, чтобы его упразднили; что-то подобное наверняка есть!), что, дескать, это не я его убил, это он сам.

— Тот самый? — резко поинтересовался он.

— Который? — осторожно уточнил я. Меня, конечно, многие знали, и почти все не любили, но тут уж слишком бурная реакция.

— Один из мэтров Некромантии, по некоторым мнениям сильнейший маг своего времени, развязавший Имперскую войну и исчезнувший в самом её начале!

— За сильнейшего, конечно, спа... Что?!!! Какую войну? Брехня! — я резко подался вперед, впиваясь левой рукой (из правой я все это время не выпускал посох) в подлокотник так, что затрещало, проминаясь, дерево. Демонолог вздрогнул, чуть отшатнувшись, а я продолжал негодовать: — Не развязывал я никакой войны! Никто не заставлял его нападать на соседнее государство, предоставившее мне политическое убежище! Дочку я его несовершеннолетнюю, понимаешь, изнасиловал и убил! Велика потеря! Да у неё в её семнадцать любовников было столько, что она сама со счета сбилась! И не насиловал я никого, эта девка сама за мной полгода бегала! И как я, вообще, должен был реагировать на обнаруженную у себя в ванной чертовски красивую обнаженную девушку?! Развернуться и уйти? А что убил... он мне ещё спасибо сказать должен, баран старый, за избавления от такой дуры! Ненавижу шантажистов!!! Нужен мне такой тесть был, ага... И жена — блудливая истеричка. Я уж лучше до конца света в могилу лягу, чем породнюсь с этой семейкой!

— Эээ... Извините, что перебиваю. Но вы о чём? — ошарашенный моей внезапной вспышкой, осторожно поинтересовался директор школы.

— Да так, вспомнилось, — раздраженный собственной импульсивностью, буркнул я на порядок тише и резко откинулся на спинку кресла, разжимая руку. Со значительно изуродованного резного подлокотника осыпалось немного трухи. — Вы, между прочим, тоже не представились, — проворчал я, сменяя тему. Что-то с моими нервами не то. Тема, конечно, больная... Но я ж не думал, что он всерьёз войной соберётся идти, маньяк несчастный. Далась ему эта дочка! Небось, просто повод удачный оказался, а на соседей он зуб давно точил.

И дочка эта была, между прочим, далеко не единственная, и уж точно не самая лучшая.

— А, да. Макарс Змеиный Глаз, директор седьмой общеобразовательной магической школы.

— Седьмой? А сколько их всего?

— Четырнадцать, но скоро будет пятнадцать: заканчивается строительство ещё одной, в горах на севере. Там нашли очень выгодное с магической точки зрения место — огромное плато, верхний слой которого состоит из лазурина.

— Лазурин, говорите? — хмыкнул я. — И какой же умник решил построить школу на Небесных Полях?

— Ассамблея, — растерялся Змеиный Глаз. — А почему вы так странно называете это плато? Оно же, вроде бы, безымянное. Там что, что-то не так? — заволновался он.

— Так, так, — пакостно захихикал я. Примеры человеческой глупости, особенно если оные никак не вредили мне лично, всегда поднимали мне настроение. Макарс разумно заволновался ещё сильнее. — Удачи вам с этой школой. Ах да, последний вопрос перед моим уходом: вы в недавнем прошлом, около недели назад или меньше, не замечали где-то здесь, совсем поблизости, мощных магических всплесков? — про неделю я прихватил так, в целях конспирации.

— Вроде бы нет. Единственное, обнаружили совсем недавно двух учеников, подвергшихся нападению энергетического вампира. Это никак не может быть связано?

— Вряд ли, — я поморщился. — Что ж, благодарю, но мне уже, пожалуй, пора.

— Уже скоро стемнеет. Может, вы лучше останетесь у нас до утра? Или хотя бы поужинаете?

Ну, да. Неужели я сильно похож на идиота? И так, стоит моему малотленному телу покинуть эти стены, о нынешнем разговоре узнает вся местная правительственная шарага... как её там? Ассамблея? А если останусь, то все эти недоученные в своё время колдуны примутся восполнять пробелы в образовании, используя меня в качестве пособия. Оно мне надо? Не надо!

"Поэтому, братцы, вы даже следа моего не возьмете. А пока будете искать, я хотя бы успею сориентироваться в современной действительности. Чтоб у вас форы не было в случае начала игры в кошки-мышки", — мстительно подумал я.

Не сказал бы, что Макарс был расстроен моим отказом, скорее, наоборот. А уж как был рад его карманный демон, из которого я во время разговора потихоньку вытягивал энергию, наступив босой ногой на длинный хвост, опрометчиво высунутый из-под стола!

Жизненная энергия демона, которой мне раньше пробовать не доводилось, оказалась на удивление приятной и слегка дурманящей. Старое вино, белое... да, непременно белое, откуда-то с юго-запада, скорее всего — с побережья.

Когда я выходил из приемной, моё тело окончательно пришло в норму, да и внешне я скинул годков двадцать (естественно, все это происходило не на глазах у обитателя кабинета; выкачанную энергию я аккуратно накапливал). И наконец-то полностью восстановил голос.

"Наконец-то", потому что для некроманта голос не менее важен, чем для оперного певца, даже важнее. Очень многие сложные заклинания имеют довольно сложную песенную форму. И если певец, пару раз сфальшивив, может сделать вид, что ничего не случилось (и в большинстве случаев этот номер пройдёт; в крайнем случае, он рискует лишь заработком или репутацией), то маг за фальшивое исполнение заклинания может поплатиться не жизнью. Это мне теперь легко, а большинство некромантов — обыкновенные живые люди. У некоторых даже души есть.

Меня так никто и не попытался задержать. Как жаль! Мне бы не помешала парочка лишних жизней для окончательного восстановления собственного здоровья и сил. Только косились с любопытством встречающиеся на пути ученики и преподаватели, и все.

Вот так, беспрепятственно покинув стены школы, я двинулся в направлении ближайшего города. Во-первых, там можно как следует подкрепиться. Я, конечно, не любитель отбросов общества, но лучших вариантов не вижу: энергия нужна срочно и в достаточном для полного восстановления количестве. Во-вторых, нужно узнать что-нибудь полезное о современной действительности, в библиотеку там зайти, в кабак — сплетни послушать. Не просто же так я проснулся, обязательно должно было что-то произойти.

С другой стороны, именно в ближайшем городе меня и будут искать... да ладно, пусть хоть обыщутся. Мне бы до людей добраться, а там седовласый старик исчезнет. А слепок моей ауры этот дилетант, хоть и Гроссмейстер, снять так и не сумел. Что не говори, а сила мага растет пропорционально опыту. Причём боевому, а не сидению за пыльными фолиантами. Хотя какой боевой опыт без информации, в них почерпнутой? Геройская смерть?

Нет, но до чего же докатился этот мир! Ладно, с мыслью, что женщин начали обучать, я уже свыкся — почему бы, собственно, и нет? У тех же эльфов все женщины маги.

После беседы с этим Макарсом мне стало всерьёз обидно за всю современную магическую науку в целом. Гроссмейстер демонологии, беседуя со мной больше часа, не заметил, что перед ним нежить! А если бы он относился к другой школе и не видел моей ауры, дурацкая легенда, придуманная по принципу "чтобы было", вполне могла прокатить?! Он не заметил, что перед ним живой мертвец и не заподозрил меня в энергетическом вампиризме по отношению к его ученикам! И ещё высказался, а не связано ли это с разбудившим меня колдовством. Конечно, связано! Я же проснулся!!

А история с постройкой новой школы? Они даже не удосужились выяснить, почему такое "выгодное с магической точки зрения место" до сих пор никем не занято! Там, между прочим, и орки неподалеку живут, и гномы где-то были, если я не путаюсь в географии. И откуда взялось в одном месте такое количество достаточно редкого и залегающего, как правило, на большой глубине минерала, они тоже не подумали! Идиоты. На Небесных Полях строить школу!

Пожалуй, у меня есть неплохие шансы в случае прямого столкновения (а вероятность его, боюсь, не так уж и мала; судя по всему, помнят меня хорошо, и очень не любят) справиться со всей этой Ассамблеей Полудурков.

Посмотрим, посмотрим, долго ли у них простоит эта школа. И сколько народу свихнётся и покончит с собой прежде, чем они выяснят, где именно допустили промах. А ещё интересно, почему тамошние обитатели до сих пор себя не проявили. Вымерли за полторы тысячи лет? Бесплотные бессмертные существа? Скорее, сами обалдели от подобной наглости и решили посмотреть, что из всего этого получится, а потом как следует поразвлечься. Ну, да, детские сны для них — редкое лакомство.

Час Перерождения! А ведь к ним мне в скором времени и придется тащиться, если в городе я ничего не узнаю. Скорее всего, не узнаю. Может, сразу туда? Хотя нет, надо привести себя в порядок, раздобыть одежду, пару-тройку нужных зелий, если вдруг что попадется. Что ещё? А, лошадь, самое главное. Не люблю передвигаться пешком. В идеале, конечно, лучше бы пегаса. Только бы их не перестали разводить за это время!

Наверное, вмешалась сама судьба, потому как всё необходимое я раздобыл очень скоро, весьма прилично не дойдя до города (если честно, я едва на пару километров ушёл от школы). В лице, а ещё точнее — морде торговца с пятеркой охранников. Торговец ехал в телеге, запряженной немолодым пегасом, сильно хромающим на переднюю правую. Дожили. Верховую лошадь волшебных кровей использовать как гужевую скотину. Ангелы и демоны, куда я попал? Что стряслось в этом мире за последние полторы тысячи лет, что его население так выродилось?

Может, эту процессию Провидение специально для меня снарядило, а? Не хочу верить в такую деградацию человечества.

Я остановился посреди дороги, поджидая телегу. Купец вынужден был затормозить — из-за узости дороги объехать меня было невозможно. Вернее, не столько он, сколько его заморенная животина... вороной масти.

Нет, я совсем уже ничего не понимаю! Вороной пегас это такая же редкость, как... как... белый дракон! Даже ещё большая! Так, похоже, лошадь у меня уже есть...

— Что застрял посреди дороги, рвань?! — взревел торговец, порываясь достать меня хлыстом. Не достал и заорал на охранников: — Уберите эту грязь с моей дороги! Да поучите уму, чтоб в другой раз было, чем думать!

М-да. А я ещё думал, стоит ли оставлять жизнь этому существу. Вернее, этим — охранники, видимо, умственным развитием не превосходили хозяина: радостно скалясь, они двинулись вперёд, не слишком профессионально беря меня в кольцо.

— Это ты меня грязью обозвал? — я вопросительно вскинул седую бровь.

— Тебя, тебя, — мерзко захихикал он. Ну и что, я ещё и не так умею смеяться! Молодцы поддержали своего хозяина дружным здоровым ржанием.

— Это был твой последний шанс, — усмехнувшись, я пожал плечами. — Ты им не воспользовался, — усилие воли, и прочные чары лишили присутствующих (кроме, естественно, меня, ну, и коня тоже) способности шевелиться. — И это была твоя ошибка. Я всю жизнь не могу этого понять. Объясни, почему подобные тебе самоуверенные скоты, считающие себя по меньшей мере заместителями Бога на этой бренной земле, всегда напрочь лишены мозгов? Нет, серьёзно, элементарная соображалка присутствует едва ли у одного из десяти! К сожалению, ты этим счастливцем не оказался. К сожалению для тебя. Когда же вы поймете, что хамить первому встречному, тем более встреченному на тёмной пустынной дороге, только потому, что он непрезентабельно выглядит, чревато как минимум для здоровья? Но вам повезло меньше; эта встреча будет стоить немного дороже, — обрадовал их я, для наглядности демонстративно выпивая жизнь из первого охранника, в глазах которого стыл животный ужас. Не орал он лишь потому, что я ему этого просто не позволял. Охота была, травмировать собственные барабанные перепонки их воплями и мольбами о пощаде. Они бы как будто пощадили жалкого старика! Так пощадили, что вряд ли бы он выжил после подобного. Последний охранник, высохший до состояния обтянутого кожей скелета, присоединился к своим товарищам, уже лежащим на земле.

— Ты знаешь... — продолжил я, подходя к телеге и сбрасывая торговца на землю. Естественно, телекинезом — прикасаться к нему лишний раз было противно. — Хотя откуда? Ничего, сейчас расскажу, — я присел на корточки возле валяющегося в пыли мужика. Как приятно вновь оказаться в своем нормальном теле и чувствовать волны силы, струящейся по жилам вместе с кровью! — Давно, очень давно, был у меня один приятель. Был он магом, причём наполовину демоном, а на вторую — эльфом. Ничего так сочетание, да? И магом он был очень сильным. И у этого друга было любимое развлечение — путешествовать по дорогам в облике нищего. И выполнять всем встречным их желания. А самое интересное то, как он выполнял эти желания. Например, одному типу, пожелавшему обладать тогдашней королевой эльфов, он это и устроил: идиот оказался абсолютно голый в постели королевы, весьма хладнокровной и серьёзной леди. Точно не знаю, сколько, но умирал он очень долго. Эльфы пытать не любят, но умеют это, пожалуй, лучше всех других рас. Это было его наказание за хамство и жадность. Радуйся, тебе очень повезло: ты нарвался всего лишь на меня, поэтому умрешь быстро.

Дотрагиваться до этой гадости было противно, но, как я, кажется, уже говорил, жизненная энергия лишней никогда не бывает. Можно было ещё и души этих ничтожеств забрать, но зачем мне лишний мусор? Грязные, убогие душонки, силы никакой, только балласт.

Оглядев груз, я был приятно удивлен. Торговец при жизни содержал, видимо, лавку одежды для богачей. Странно, почему у него в таком случае всего одна телега и так мало охраны? Сэкономить решил, а эта дорога считается безопасной? Ну-ну. Подобрав себе, любимому, подходящую одежду (странно, но за последние годы мода практически не изменилась... почему я только что это заметил? Или сейчас как раз тот момент, когда уместна фраза — "все новое это хорошо забытое старое"?), я собрал все найденные деньги (интересно, какой курс сейчас у местной валюты) и испепелил повозку вместе со всем оставшимся товаром (свежеобретённая сила бурлила в крови и требовала выхода; я позволил себе немного пошиковать), лошадиной сбруей и шестью трупами, оставшись один на один с недоумевающим пегасом.

— Ну что, зверушка, будешь теперь работать на меня, — хмыкнул я. — Не бойся, я не тяжелый, и телеги у меня нет, так что особенно напрягаться не придется, — конь ответил мне надменным молчанием. Что, однако, не помешало ему позволить мне осмотреть больную ногу. Выслушав всё, что я нашёл высказать в адрес его покойного хозяина, конь так же смиренно позволил осмотреть все остальные ноги. Все четыре копыта, явно давно не знакомые с подковами, были основательно стерты, а на хромой ноге — и вовсе до крови.

Еще раз обматерив покойного купца за скупость, феерическую тупость и за то, что мне придется тратить время и силы на лечение пегаса, я быстренько восстановил копыта. Первым делом надо будет завернуть к кузнецу.

— И что тут у нас ещё? — закончив с ногами, я перешёл к осмотру крыльев. Однако, стоило коснуться одного из них, конь жалобно всхлипнул и дернулся вбок, делая попытку спастись бегством.

— Куда! — рыкнул я, обездвижив беглеца. — Дезертировать решил? — буркнув обезболивающее заклинание, я вновь вернулся к прерванному занятию. Конь жалобно заржал, но когда понял, что ему уже не больно, с возросшим любопытством уставился на меня. А я тем временем осторожно растянул крыло, расправляя, и не удержался от восклицания:

— Мать моя упыриха, отец мой ведьмак-неудачник!

Видимо, купец очень часто использовал хлыст по назначению и не очень-то выбирал, куда бить. Крылья были сильно изуродованы: хрупкие косточки переломаны во многих местах, а кожаная перепонка свисала лохмотьями. Нет, этот купец не сволочь, он сплошной сгусток человеческого идиотизма! Был. Подобным образом обращаться с созданием, которое стоит раза в три больше, чем стоила испепеленная мною телега вместе со всем товаром и шестью никчемными жизнями! Пегасы же как и единороги, за хорошее к себе отношение способны очень дорого отплатить. Такой верностью, какая не снилась ни собакам, ни людям. А в силу своей долгоживучести один пегас может жить в одной семье от поколения к поколению веками! Или этот конь оказался настолько буйным, что его таким образом хотели сломать? Тьфу, цензурных слов на них нет!

Отвлекшись от раздумий, я, наконец, привёл зверушку в надлежащий здоровый вид, вылечив и восстановив все, что в её организме было больного и покалеченного, потратив на это добрую половину запасённой энергии.

— Ты мне теперь по гроб жизни обязан, — ласково произнес я, почёсывая жеребца за ухом и снимая заклинание обездвиживания.

Плюньте в лицо тому, кто скажет, что некромант способен только вредить окружающим и поднимать покойников. Это не некромант, это бездарность. Хороший некромант — это лучший лекарь из возможных. Другое дело, что за свои услуги он способен потребовать... скажем, душу. Но, заметьте, это честная сделка — никто не заставлял вас обращаться именно к некроманту. Да и то, очень редкий некромант интересуется душами, а тем более — душами простых смертных. Вероятнее всего это будут банальные деньги. Ещё возможен вариант с жизненной энергией, причём её количество следует оговорить заранее. Но это тоже случается редко: чужая жизненная энергия нужна только для серьёзных заклинаний. Если, конечно, речь идет именно о добровольно отданной энергии, какая бывает порой просто необходима.

Оглядев коня ещё раз и особенно остановившись на тёмно-зеленых глазах, я с недоумением обнаружил, что конь этот — мой. То есть именно на этой скотине чёрногривой я ездил последние пол века до своего погружения в сон.

— Барсик, ты, что ли? — вслух удивился я. Конь ответил не менее удивленным взглядом; потом прикрыл глаза, недоверчиво принюхался. Издав ликующее ржание, жеребец боднул меня мордой, пританцовывая передними ногами. — Ты, рожа наглая, — я расплылся в довольной улыбке.

Вот это я называю удачей! Наверное, компенсация за всё пережитое перед засыпанием и после пробуждения, плюс ещё на пару месяцев вперёд. Но — плевать, теперь мне море по колено. Эх, из каких передряг мы с этим чёрнокрылым демоном в лошадиной шкуре выбирались! Однажды одна моя... знакомая, когда я уходил, злобно прошипела, что мы с моим пегасом совершенно одинаковые. То есть, высказывала она это в несколько более грубых выражениях, но смысл был тот же. Не знаю, может, она была права?

— Глава 2. О пророчествах.В нашем деле главное уметь красиво и запутанно врать. Ну, или, в крайнем случае, быстро бегать...

Дельфийский оракул

Пока Гроссмейстер Макарс Змеиный Глаз приходил в себя после визита невероятного посетителя и докладывал о происшествии кому следует. Пока в одном из многочисленных питейных заведений Чаргорода, крупнейшего города Нармера, уважаемый соседями и коллегами честный (насколько это возможно для человека его профессии) купец второй гильдии ожидал своего опаздывающего на добрый час партнера, с которым ему уже никогда не суждено было встретиться. Пока...

В общем, вечером этого же дня на Книжную площадь, аккуратно вписавшись в посадочный круг, обозначенный красным магическим светом, спикировал великолепный (по достоинству его способны были бы оценить только специалисты, но таковых, увы, в том месте и в тот самый час не оказалось) вороной пегас. Со спины благородного животного легко соскользнул всадник. Небрежно и чисто символически привязав жеребца к коновязи, он решительным шагом двинулся в сторону Библиотеки Ассамблеи — огромного здания, полукругом охватывавшего добрую половину площади. Именно благодаря этой самой библиотеке Книжная площадь и сменила свое название. Как она называлась прежде, уже никто и не помнил, за исключением архивариусов той самой библиотеки.

Длинный, в человеческий рост посох, вырезанный из неизвестного в этих широтах дерева необычного тёмно-вишневого цвета, подобающий более степенному седобородому старцу, довольно необычно смотрелся в руках молодого, едва ли тридцати лет от роду, мужчины. Мужчины, пластикой и скупой выверенностью движений в равной степени напоминавшего танцовщика, мастера Клинков, профессионального вора и не менее профессионального убийцу. Впрочем, вторым он быть не мог хотя бы за отсутствием тех самых клинков, с которыми мастера не расстаются даже, говорят, в ванне.

Да и танцовщиком он был навряд ли: не бывает у танцовщиков такого презрительно-насмешливого взгляда холодных, по-драконьи пронзительных и проницательных жёлтых глаз. Не бывает и этой чувствующейся в каждом жесте, в каждой черте лица привычки повелевать и требовать, а ещё — чего-то такого, отчего любому человеку с магическими способностями становилось не по себе, хотя аура у этого необычного посетителя библиотеки была вполне человеческая, следов магических талантов. С другой стороны, кто только в Библиотеку Ассамблеи не захаживал за девять веков её существования. Да и танцовщики тоже разные попадаются.

Зато посох, достаточно непривычное в этих местах боевое оружие, в руках этого странного "не-мага" был буквально пропитан магией.

Но, всё же, этот тип практически не привлек к себе внимания: Чаргород видел много диковинок. Только небольшая компания студенток Академии ремесел, так же находившейся на площади рядом с Библиотекой, проводили красавчика заинтересованными взорами и тихонько защебетали между собой. Заметивший это мужчина с посохом отвесил дамам легкий поклон, прижав ладонь к груди. Дамы защебетали ещё активнее и дружно рассмеялись, с некоторой долей скоротечной печали отмечая, что красавчик не сделал никаких попыток подойти ближе и познакомиться, а тут же забыл об их существовании.

Да ещё древний старик алхимик, державший лавку в третьем и последнем здании на площади — Книжных Торговых Палатах, в данный момент сидевший на скамеечке у входа в Библиотеку с какой-то потрепанной книжицей в руках, проводил незнакомца несколько удивленным, радостно-восхищенным взглядом.

Вот что-что, а местная библиотека мне понравилась. Есть у меня некоторый пунктик, страсть к капитальным сооружениям, а библиотека была таковым сооружением на все сто процентов: четыре этажа, причём каждый где-то в пять человеческих ростов; огромный купол с длиннющим шпилем, на котором непрерывно, даже днем полыхает белое магическое пламя. Немеркнущий огонь, одно из самых сильных охранных заклинаний. Не забыли, и то радость!

Фасад здания украшала и поддерживала внушительная колоннада: шестнадцатиметровые столбы из белого мрамора по два метра в диаметре.

Читальный зал расположился в башенке под куполом, вознесённым ещё на этаж над прямоугольной крышей основного здания.

Поскольку шёл я сюда без какой-то строго определённой цели, то времени потратил уйму, просидев до самого закрытия над грудой книг и свитков, выбирая их по специальной брошюре, именуемой "каталогом". Хорошее изобретение, в моё время таких полезностей ещё не было. Хоть на что-то современные маги годятся.

В результате я основательно пополнил свои знания об объективной реальности. Демоны преисподней, лучше бы я этого не делал! Нервы бы здоровее были. В свете открывшихся подробностей я перестал удивляться, что меня до сих пор не распознали, да и Гроссмейстер Макарс не заметил ничего подозрительного: мой вид считался вымершим, точнее — полностью истребленным. Уже почти полторы тысячи лет. Наводит на определённые размышления.

Кроме того, я обнаружил один факт, который вызвал у меня множество различных эмоций, от безграничного удивления, близкого к шоку, до холодной чёрной ярости. Уже несколько сотен лет великое искусство Некромантии и школа Смерти, представляющие собой одну из важнейших и сложнейших отраслей магии, считаются вне закона и караются смертью через сожжение. И досжигались до того, что благополучно растеряли практически весь объем накопленных в этих областях знаний! Они сожгли все сколько-нибудь достойные книги и их авторов вместе с учениками, сожгли... дьявол побери, они умудрились угробить несколько великих, уникальных артефактов, возраст которых исчислялся тысячелетиями, а об истинной их силе эти пироманы даже не подозревали!

В таком случае, что же те студенты делали на кладбище? Сокровища искали? Или материал для зелий копали?

Продолжительное и основательное изучение летописей (если бы не магия, провозился бы гораздо дольше — все-таки полторы тысячи лет), с помощью которого я попутно приноровился ко всем изменениям письменного языка, который поменялся, в отличие от устного, весьма существенно, привело к ещё одному важному открытию, которое меня несколько успокоило: тайник с моей книгой до сих пор не нашли. Это утешало: не зря я потратил двенадцать лет на её создание, не пропал даром бесценный труд!

Книга эта ценна не только как источник знаний. Это артефакт, очень полезный в путешествии: одновременно и справочник, и карта, и компас, и поисковик, да ещё и самообучающийся. Только вот характер у неё стервозный... впрочем, у всех вещей, мною созданных, нрав тот ещё. От мастера, что ли?

Покинул гостеприимные стены я уже в темноте. Барсик скучал у коновязи в гордом одиночестве, лениво переступая с ноги на ногу, периодически встряхивая крыльями и задумчиво пережевывая чей-то сапог. Повод был отвязан от перекладины и закинут на спину коня.

— Предлагаешь сначала отдохнуть? — задумчиво поинтересовался я у пегаса. Тот красноречиво посмотрел на меня, раздраженно сплюнув остатки обуви.

Я намек понял, и мы неспешно выдвинулись на поиски ближайшего заведения, в котором можно было снять номер на ночь и имелась хорошая конюшня. Я-то в отдыхе не нуждаюсь, равно как и в пище, а вот Барсик этим похвастаться не может, поэтому остановиться где-то придется. Вот только где?

Пегас небрежной трусцой двинулся к ближайшей из трёх улиц, вливавшихся в площадь. У обочины стоял какой-то дед, оживленной жестикуляцией пытавшийся привлечь к себе внимание. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив больше ни одной живой души (видимо, ночная жизнь города бурлила где угодно, но только не на Книжной площади, что логично), я сделал вывод, что дедку понадобилась именно моя скромная персона и остановил коня рядом с ним.

— Вы что-то хотели? — мрачно поинтересовался я.

— Всего лишь попросить вас принять скромное предложение провести эту ночь в моём ничтожном жилище, Повелитель.

— Интересное предложение, вот только... подожди! Как ты меня назвал?

— Повелитель, мой господин! — он аж затрясся весь и бухнулся на колени. — Но буду называть вас так, как Ваша Светлость повелит!

Я задумчиво потер подбородок и спешился, дедок тут же уткнулся лбом в брусчатку и что-то забубнил.

— Эй, мужик, ты сдурел? — удивился я. Конечно, я люблю, когда меня уважают и мной восхищаются, но всё должно иметь пределы! — Эй, дед, подъем! — вместо того, чтобы послушаться, буйный старикан обхватил руками мой сапог и забормотал ещё интенсивнее и монотонней. — Дед, хорош, а? — я попытался выдернуть ногу из железной хватки. Ноль эмоций.

— А ну, встать! — рявкнул я. Старичок подскочил, резко выпрямившись (насколько позволял ревматизм) и подобострастно уставился на меня. — С чего ты решил, что я твой повелитель?

— Так пророчество же! — с благоговейным восторгом выдохнул он. Я застонал. Громко и мучительно.

— Ненавижу... — прошипел я.

— Простите, Властелин! — ахнул старик, вновь бухаясь на четвереньки. Я на это никак не среагировал: меня уже понесло, и приходилось в качестве "якоря" использовать посох, в который я изо всех сил, до боли в пальцах, вцепился, чтобы не выйти из себя окончательно и не разнести этот город по камню. Если не весь, то большую часть точно.

— Ненавижу! — продолжал шипеть я, постепенно расходясь и повышая голос. — Всех этих пифий и пророков, оракулов и прорицателей, будь они прокляты во веки веков! При жизни ещё задолбали, умер. Так нет, эти уроды и мертвого доставали, какая им разница! И все, как один, смерть мне ужасную предсказывали! Три раза при жизни и восемнадцать уже после! Уроды! Сволочи! <цензура>! Покойнику смерть предсказывать! Да ладно бы только смерть, так они ещё норовят тебя в какие-нибудь всемирные катаклизмы главной затычкой определить, причём им не важно с какой стороны — наших, ваших... лишь бы ляпнуть! Теперь ещё тут, <цензура>, <цензура> мать!

Я наотмашь шарахнул посохом по ближайшей стене, принадлежавшей Академии Ремесел. Где-то вверху раздался звон бьющегося стекла, по стене в разные стороны зазмеилось несколько трещин. Мне полегчало, несмотря на то, что здание выдержало.

— Ладно, зачитывай свое пророчество. Хотя нет, погоди! Пошли туда, где ты хотел меня на ночлег оставить, на месте разберёмся.

Жил дедок неплохо — в небольшом особнячке в два этажа с мансардой, сразу за Торговыми Палатами. Жил не один, с двумя подростками — не то внуками, не то просто учениками, — экономкой и слугой.

Барсика со всеми почестями проводили в небольшую конюшенку, а меня дедок увел в свой кабинет, расположенный на первом этаже — видимо, по лестницам в его возрасте подниматься было уже тяжело. Экономка была отправлена на кухню, а в моё распоряжение предоставили мягкое удобное кресло и тоненькую брошюрку, отпечатанную на бумаге отвратительного качества, открытую на первой странице.

Естественно, пророчество было в стихах. И, конечно, весьма скверных.

Восстанет как-то Он, могучий,

Проспавший многие века,

И каждый смерд своё получит -

Все за дела, а не слова;

Земля умоется в крови

И задрожат устои мира

И Смерть придет на землю вновь,

И полетит во прах пол мира!

На чёрном демоне с небес,

С душой чернее зимней ночи,

В руках с кроваво-чёрной дланью,

Которой он карать захочет!

И на пути его восстанут

Ученики всех разных рас,

Из склепа мертвого достанут

И дальше сотворят рассказ,

Он Властелин на чёрных крыльях!

Не победит в последний час

Тот, чье обличье все давно забыли

И те, кто ищут свет для нас.

— Что за белиберда? — поморщился я. — Руки оборвать тому писаке и засунуть их... Особенно на это вдохновляют высокий слог и оригинальная рифма.

Опешивший от подобного богохульства старик сначала хотел возмутиться, но потом склероз напомнил ему, кто я есть по его мнению, и хозяин дома решил не нарываться.

— Простите, Владыка, но таков текст пророчества!

— И как же звали ту бездарность, что это написала?

— Этого никто не знает, мой господин, — виновато понурил голову старец. — Известно только, что он был эльфом. Мы называем его Первым.

— Эльфом, говоришь? — я хмыкнул. — Ну-ну. А дата написания сего трактата, хотя бы примерно, известна?

И зачем я спрашиваю, если ответ итак известен заранее?

— Около полутора тысяч лет назад, Повелитель.

Я же говорил.

— И чего же вы, в свете сложившейся ситуации, от меня хотите? — невозмутимо устраиваясь в кресле поудобнее и закидывая ногу на ногу, поинтересовался я. Старичок сначала не поверил: подумал, я так шучу. Сделал попытку улыбнуться, но увидел мою мрачную и убийственно серьёзную физиономию, и улыбка скисла.

— Но... как же... пророчество же!

— Это про реки крови и конец света? Хотя нет, там речь идет всего лишь о половине мира, пусть будет полуконец света. Или конец полусвета, как вам больше нравится. Я так сильно похож на маньяка? Не принимай на свой счет, но мне, как существу с относительно здоровой головой, совсем не улыбается устраивать катаклизмы и катастрофы. И вообще, я, наверное, тебя разочарую, но такова грустная правда: я не люблю вида крови. Можно сказать, терпеть ненавижу, и чем её больше, тем сильнее. И вообще, из чего был сделан вывод, что герой пророчества — именно я? Давай разбирать по пунктам, — я открыл текст. — Начнем с самого начала. Первое четверостишье — сплошное бла-бла-бла, вместо введения. Смотри: льстивые восхваления, указание основного факта, как всегда безобразно расплывчатое: когда-нибудь, непонятно когда — тут так и сказано, "однажды", — возможно, придет некий абстрактный "Он". Между прочим, ты в курсе, что в половине более-менее исполнившихся пророчеств в итоге выяснялось, что таинственный "Он" — это вообще-то очень даже "Она"? Ну, так вот, он. Бесспорно, могучий — был бы другим, вряд ли удостоился высокой чести быть адресатом не хухры-мухры, а целого Пророчества. Про века — тоже неясно: как это он так умудрился? Что, вообще, за плагиат на спящую красавицу?! Или это душа его страдала временной амнезией, а когда пришёл срок, в очередной реинкарнации вдруг опомнилась? Следующие строчки — вообще сплошные шаблоны, даже комментировать противно. Одни сомнительные и неявные катастрофы. Тьфу, одним словом. А про чёрного демона это вы маху дали. Я, конечно, допускаю, что у Барсика характер далеко не ангельский, а наоборот, достаточно сложный. Но обзывать его демоном по меньшей мере невежливо! И про длань в руках... Ахинея какая-то, короче. Единственное, что есть у меня в руках — это посох. У меня фантазия богатая, но даже её недостаточно, чтобы ассоциировать посох с рукой.

И дальше все по плану — появление непременных положительных героев, причём ещё и учеников, то есть детей, к тому же "разных рас". Они сами разных рас, или просто учатся в разных школах? И, естественно, апофеоз всего — абсолютно невнятный финал, все как подобает "истинному" пророчеству. Не хочу вас расстраивать, но это полная ерунда и она совершенно не про меня.

— Но... мы же... вы же... — совсем растерял дед.

— Ничего, ничего, придет ваш Властелин, а я пока пойду. Не охота что-то с ним пересекаться, — как только он перестал лебезить, я вспомнил про вежливость и обращение "вы".

— Но... позвольте! — опомнился старичок, — куда же вы пойдете, на ночь глядя-то? Прошу прощения за свое поведение, это моя ошибка. Простите, юноша, но я смею надеяться...

— Не волнуйтесь, всё это останется между нами, — великодушно махнул я рукой.

— В таком случае следуйте за Исаном, он покажет вам вашу комнату, — на звон серебряного колокольчика явился немолодой вышколенный слуга. — Исан, проводи молодого господина в гостевую комнату...

— Благодарю за гостеприимство, — вежливо кивнул я.

— Что вы, не стоит.

Несмотря на количество тараканов в седой голове, этот старичок мне понравился. Не знаю, почему. Наверное, просто человек хороший. Вон, из дома гнать не стал, когда ошибка открылась.

Одна из немногих черт характера, которых я никогда и никому не мог простить, это откровенное хамство. Ненавижу. Даже если ты собираешься убить человека, то зачем ему при этом ещё и хамить? Ему, понимаешь ли, и так несладко, так ещё и хамят! Что стоит проявить хоть каплю вежливости, а? Вот отвечать вежливостью на наглость — это высшее благородство, это даровано далеко не каждому. Мне, например, не даровано, но подобных людей я встречал. А когда ты начинаешь диалог, уж будь добр начать его как человек, а не как пьяный вурдалак!

В общем, может быть, именно за свои манеры мне дедок и понравился. Не важно. Было даже как-то жаль его так расстраивать и обманывать.

Я завалился на кровать, закинув руки за голову. Впереди целая ночь для обдумывания и принятия решения "что теперь делать?" — в сне я, как я уже говорил, не нуждаюсь, хотя спать могу. Точнее, не спать, а впадать в какое-то подобие этого состояния. Ведь у спящего человека наличествует и сердцебиение, и дыхание, а мне все эти процессы приходится контролировать разумом. Поэтому "во сне" у меня все тело, кроме сердца и легких, отключено, работает, в основном, разум. Можно, конечно, и его при желании отключать... но смысл? Сны мне все равно не снятся, усталости у меня практически не бывает, а магический потенциал восстанавливается со временем, независимо, сплю я или нет.

А вопрос на повестке ночи был очень важный. Это самое пророчество. Можно было сколько угодно лапши навешать на лопоухие уши тихого старичка (кстати, надо хоть именем его поинтересоваться), но себя не проведёшь. Сам-то я знаю (теперь) сколько веков я спал, и почему Тьма возвратится. Да и что касается Барсика... Вряд ли дед знает, что пегас перепончатокрылый появился как раз в результате кровосмешения пегаса обыкновенного и некоторой демонической сущности. Какой именно — понятия не имею, никогда не интересовался этим вопросом. И уж тем более, едва ли ему известно, что посох мой зовут Карающей Дланью.

В общем, я практически уверен, что пророчество это про меня. А вот чем это мне грозит... В любом случае, точно ничем хорошим. Особенно про учеников мне не понравилось. Это мне что теперь, с детворой возиться придется? Я что, так сильно похож на нянечку в детском саду?! Ладно, авось, не найдут. Или сами помрут быстренько, без моего участия. Я все равно собираюсь выдвигаться в сторону Небесных Полей. Сомневаюсь, что эти дети, кем бы они ни были, сумеют меня там обнаружить. С другой стороны, там школу строят... Ладно, не будем о грустном. А то у меня детобоязнь разовьется.

Еще мне интересно, кому я обязан подобной честью — быть великим злом из пророчества. Правую руку готов отдать, это "пошутил" кто-то из моих знакомых. Причём знавших меня достаточно хорошо и обладавших некоторыми провидческими талантами (про века и Барсика же автор угадал! Или это он сам мою усыпальницу запечатал на определённый срок? Ничего, вот доберусь до Небесных Полей...), да ещё и эльф, которому я умудрился оттоптать любимую мозоль. Час Перерождения, таких знакомых с пяток наберется точно, и каждый из них вполне способен на подобную подлянку. Нет, срочно на...

Тьфу! Какие Небесные Поля, мне ещё Книгу сначала выручать надо!

Пока я размышлял, за окном ощутимо посветлело, и в распахнутые настежь створки окна тянуло утренней прохладой и звуками просыпающейся улицы.

Внезапно, будто удар молнии, в мозг впилась мысль, что уходить надо прямо сейчас, и желательно не через дверь: благо, всего второй этаж. Предчувствиями пренебрегать я не привык, поэтому вскочил с кровати и метнулся к окну, вспрыгнул на подоконник. Сильно мешался посох, но куда я без него?

Только я примерился прыгнуть, как в дверь слегка постучали:

— Милорд, вы там? — раздался напряженный голос старика. Я заинтересованно промолчал, не торопясь спускаться вниз и желая дождаться развития событий. Ишь ты, дедок-то ради меня и на второй этаж вскарабкаться умудрился!

— Все нормально, он спит, — констатировал хозяин дома через несколько секунд. — Там была лошадиная доза снотворного, которая этого франта на сутки врубить должна. Можно открывать.

В принципе, суду уже все ясно. Не дожидаясь продолжения, я легко спрыгнул вниз, приземлился в кувырок через голову, чуть не покалечившись о собственный посох, вскочил и свистнул в два пальца. Свист был условный, и через несколько секунд, одновременно с вылетевшим из окна ревом "И где этот спящий?!", откуда-то сверху свалился Барсик с недоуздком на морде, повод которого был небрежно перекушен.

— Опять драпаем, — пояснил я пегасу, вскакивая на его спину. Возмущенно фыркнув, Барсик расправил крылья.

— Вон он! — взлетающих нас догнал полный бессильной злобы крик гостеприимного деда. Я отсалютовал свободной рукой, а пегас, закончив разбег, резко оттолкнулся всеми четырьмя ногами и заработал крыльями.

Вот тебе и милый старичок, вот и верь после этого людям. Интересно только, кого он на меня натравил? Хотя... небось, организация у них тут подпольная, решили устранить ненужного свидетеля — вдруг я их властям заложу? Когда же эти умельцы мне снотворное подмешать успели? Тьфу, дьявол! Он же таки впихнул мне чашку чая, как раз когда я начал критиковать пророчество. Я ещё удивился, почему мне его привкус подозрительным показался.

Нет, конечно, можно было немного задержаться, и в воспитательных целях поубивать всех. Не знаю, что заставило меня уйти. Наверное, привычка, выработанная годами: если в неурочный час, да ещё не в мою дверь, начинает кто-то ломиться, следует уходить через окно. Я ж на самом деле совсем не кровожадный! К тому же, как правило, мне таким образом обычно приходилось уходить от дам. То есть, их разъяренных отцов-братьев-мужей. Мне всегда казалось немного невежливым ни с того ни с сего лишать этих самых дам близких родственников.

— Эй, Барсик, — раздумчиво произнес я, когда конь пролетал над городской стеной. — Двигаем теперь за книгой? А, вообще, стоит ли? Что-то мне не хочется возобновлять это знакомство. Час Перерождения! Неизвестно, что хуже: мотаться и блуждать без неё, или терпеть её склочный характер. Будь проклят тот час, когда я составлял заклинание и не внес в него личностные черты характера будущего детища, посчитав их пустой тратой времени! Молодой был, глупый. И что стоило потратить лишние двадцать часов, чем потом мучиться всю оставшуюся жизнь?! Или хотя бы сразу сделать новую, с учётом предыдущих ошибок. Нет, поленился! Понадеялся, что перевоспитается. Идиот. А теперь уже поздно что-то менять. Силы и способности-то ладно, ещё лучше смогу сделать, а опыт? Пока я спал, она, зараза, наверняка за всем происходящим следила. Эй, стоп! А куда это мы летим? — опомнился я, оглядываясь по сторонам. Жеребец в ответ даже ухом не повел. Я на каком-то древнем наречии (признаться, уже и не помню, чье это наречие и когда я его успел выучить; у меня в памяти вообще лишнего хлама много хранится) высказал все, что думаю об одной самоуверенной крылатой сволочи, и поспешно начал рекогносцировку.

В общем, судьба, воплотившаяся сейчас в нахальной морде Барсика, решила все за меня. Встреча со стервозной кучкой макулатуры неуклонно приближалась.

<цензура>! Да что это такое, а? Лучше бы и не просыпался, честное слово! Стоило проснуться — вся жизнь наперекосяк. Пророчество это... какая же всё-таки сволочь его состряпала?

Прерывая мои раздумья, Барсик камнем кинулся вниз.

— Эй, ты что, сдурел?!

Но копыта коня уже глухо топотали по земле. Сложив крылья и игнорируя мою ругань, пегас сломя голову несся вперед, лавируя между деревьями. Через несколько секунд я расслышал какие-то крики и звуки битвы. Вскоре мы выскочили на небольшую полянку, на которой все и происходило. Посередине, спиной к спине, стояли двое, на них наседала толпа личностей бандитской наружности. Конь остановился и выразительно оглянулся на меня. Я застонал.

— Демоны бы тебя побрали, скотина! — дружелюбно прошипел я и спешился. — Я тебе не служба спасения! Тебе надо — ты и помогай. Кому хочешь! А я тут подожду, — я демонстративно привалился плечом к ближайшему дереву, заинтересованно оглядывая дерущихся. Отдать им должное, двое в центре делали это весьма неплохо, я залюбовался. Оба были вооружены легкими щитами и длинными прямыми мечами. Хотя, несмотря на превосходство в умении, они явно начинали сдавать: всё-таки численный перевес на стороне противников был раз в десять.

Барсик, не дождавшись никакой реакции с моей стороны, возмущенно всхрапнув, уцепил меня за рукав и потянул к сражавшимся.

— Уйди! — рявкнул я на коня. Тот шарахнулся, прижал уши и зарычал. — ЧТО?! Ты на кого рычишь, скотина крылатая? — Конь виновато понурил морду и исподлобья жалобно покосился на меня. Чуть что только не заскулил. — Ладно, — сдался я, — кому помочь? — конь посмотрел на меня укоризненно. Я вздохнул, с сожалением отклеился от дерева, неторопливо размял запястья, готовясь колдовать. Но потом подумал и решил вспомнить навыки рукопашной: всё-таки, кучка жалких разбойников — не та неприятность, на которую стоит тратить магические силы. А вот использовать эти ничтожества для разминки и пополнить за счет их жизней свой энергетический резерв — дело хорошее.

Поудобнее перехватив посох, я врезался в толпу разбойников, настолько увлеченных своим делом, что мы с Барсиком до сих пор оставались незамеченными. Они, не ожидавшие нападения с тыла, растерялись и запаниковали, поэтому на своих ногах простояли недолго. Даже скучно как-то.

И зачем меня наставник пытался учить владению мечом? Ничего удивительного не вижу в том, что у него так ничего и не вышло: терпеть не могу всё это железо, иначе бы пошёл в какую-нибудь воинскую школу, где все эти железяки — профилирующий предмет. А магу они на кой? Не очень профессиональные бойцы и от посоха разлетаются неплохо, как вот эти разбойники. А хорошего бойца маг врукопашную никогда не одолеет, на то он, в смысле я, и маг! Мне против хороших бойцов мозги и магия даны.

Двое со щитами растерянно водили головами. Я молчал, задумчиво опершись на посох. Один из бойцов стянул легкий закрытый шлем, и на меня уставились настороженные эльфийские глаза.

— Кто вы и почему нам помогли?

— Да так, — я хмыкнул, — мимо шёл, смотрю — дерутся; дай, думаю, помогу.

— А почему нам?

— А что, надо было им? — ехидно поинтересовался я. — Так они и сами неплохо справлялись! А вообще, вдесятером на одного — это как-то неинтересно; хотя, с другой стороны, смотря на кого: если на меня, так даже наоборот, здорово...

Они переглянулись, и второй тоже стянул шлем. Тоже эльф, да ещё и женского пола. Кого-то она мне напомнила из старых знакомых. Кого, вот в чем вопрос!

— А что прохожий с таким посохом, да ещё верхом на чёрном пегасе, делает столь далеко от людских владений? — нахально поинтересовалась она.

— Равно как и вы двое — от эльфийских, — ещё нахальнее заметил я.

— Э-э... ну... ладно. В таком случае, мы вас не спрашиваем, и вы нас тоже, идет? — нашёл консенсус эльф. Я неопределённо хмыкнул и невозмутимо продолжил разглядывать эту парочку. Все, что мне необходимо было знать, было написано у них на лицах.

— Какое отношение вы имеете к пророчеству? — устало спросил я в лоб. Если верить моему жизненному опыту, трогательно-печальная мордашка юной нахальной эльфийки могла принадлежать исключительно одной из десятка-другого эльфийских принцесс. А сопровождающий её юноша — наверняка молодой героический воин, по уши в неё влюбленный, но скрывающий это настолько тщательно, что не догадалась из всех окружающих только она одна. Хотя нет, с парнем возможен вариант: это вполне может быть её братик, причём наверняка сводный. Предположительно, у них разные матери. Да, пожалуй, это всё-таки правильнее: ребята похожи аурически.

— К какому пророчеству? — подозрительно прищурился тот, который мужского полу.

— К тому самому, — с мрачной многозначительностью, подобающей моменту, заявил я. Потом, выдержав обязательную театральную паузу, продолжил уже будничным тоном: — которое про "восстанет как-то Он, могучий..." и так далее. Там ещё про учеников всех разных рас имеется строчка. Кстати, а почему вы вдвоем бегаете, если расы — различные?

— А что я, одна, что ли, по лесам мотаться должна? — возмутилась эльфиечка. — Скучно! Пока там наткнешься на представителей другого народа! — Час Перерождения, как сказано-то! "Представители другого народа"! Съезд партий! М-да, это я попал... — А вы, кстати, откуда про это пророчество знаете? — с некоторым запозданием, но всё-таки бдительно уточнила она.

— Мне тут упорно пытались доказать, что я являюсь его участником, — насмешливо хмыкнул я.

— Значит, нас теперь двое! — обрадовалась девчушка, стрельнув глазками. А вот и фиг тебе! Промазала! И не такие мазали, не переживай. Я вообще труднопробиваемый. — А вы, наверное, уже почти закончили свое обучение, да?

— Хм-м... — М-да. Вопрос глубоко философский. Это зависит от того, что подразумевать под обучением. Если общение с наставником(ами), то я свое окончил уже лет... ну, пару тысяч назад — как минимум. Но, с другой стороны, вся наша жизнь — большая школа. Хотя я же нежить, то есть существо не живое по определению. Нет, всё-таки интересный вопрос, надо его прояснить на досуге. А то так бегаешь, суетишься, и не знаешь, что ты чей-то ученик. Хотя меня что-то давно этим словом не назвали... — В некотором роде, уже практически закончил, — туманно ответил я.

— Это здорово, — приветливо улыбнулся эльф, протягивая мне ладонь для рукопожатия. — Я Ламерлан, или просто Лан, — представился он. — А это моя сестра Жинилэн...

И что я говорил?

— Лэни, — поправила она брата.

— Ярогор, — я пожал протянутую ладонь. — Или просто — Ярогор. Моё имя НЕ сокращается, поэтому прошу никаких Яриков и Горов. А это Барсик, — кивнул я на пегаса.

— Здорово, значит, дальше пойдём уже втроем, всё веселее и безопаснее! — не прекращал радоваться эльф. Мне кажется, или его радость несколько натянутая?

— А куда вы, собственно, путь держите? — опомнился я.

— Туда же, куда и ты. То есть, простите, вы... а, может, лучше всё-таки на "ты"? — поинтересовался Лан. Я неопределённо хмыкнул. Мне-то какая разница? Мне с ними все равно недолго общаться — За Великой Книгой Знания.

— За чем?! — эльф повторил. В мою душу закралось нехорошее подозрение. Очень нехорошее, но полностью отвечающее одному из неписаных законов мироздания (и, надо признать, самому действенному, из которого даже исключений практически не бывает) — закону Всемирного Свинства. Или подлости, кому как удобнее. — И где находится эта книга?

— Как — где? В нескольких полетах стрелы отсюда, в заброшенных гномьих шахтах.

Все. Это начало конца. В жизни не поверю, что там лежит ещё какая-то книга, подходящая под это название, кроме моей стервозы. У этой скотины действительно, что знаний, что мании величия — на десятерых Гроссмейстеров, и ещё останется. Другое дело, что это все не укомплектовано ни мозгами, ни совестью. Что ж, похоже, до самых шахт придется терпеть эту парочку. И не пошлешь ведь их куда подальше: кривая наверняка так вывезет, что они до книги раньше меня доберутся, несмотря ни на что. И что мне тогда делать? Метаться по всему свету в поисках детей с книжечкой, чтобы отнять у них эту дрянь? А ведь придется же! Судя по всему, пророчество писал очень крутой маг, раз оно начало сбываться, да ещё с таким размахом. Против подобного катаклизма даже моих сил маловато будет: тут уже шуточки с судьбой. Это всё равно, что пытаться лавину голыми руками затормозить, без применения что техники, что магии.

— А ты что, не знал, куда идешь?

— А вдруг мы за разными книгами? А где, кстати, ваши лошади?

— Мы же в шахты идем, зачем они там? — состроила удивленную мордашку особа женского пола.

Аргумент убойный, да. И что на это прикажете возразить? А нечего! Только теперь придется вместо получаса полета тащиться сутки. А потом ещё дня два по катакомбам своим ходом, потому как зачем там лошади? И ведь этим детям ещё спать надо, а это как минимум по десять часов на ночной лагерь, да ещё регулярно питаться — ещё по полтора часа привала каждый день. Да ну, зачем нам лошади, лишний багаж только! Итого, всего трое суток — и книга у меня в руках. Пятеро — и я уже у входа в шахты, виват, все радуются и хлопают в ладоши. Хотя, минуточку, а почему пятеро? Трое суток туда и часа два хорошего барсикового галопа — обратно. Не потащу же я этих бестолковых эльфов ещё и обратно к выходу! Нет, ну, действительно, зачем вообще нужны лошади?! Тьфу!

Ненавижу идиотов.

— М-да. Я об этом не подумал.

Если бы эта дурная чёрная шкура не кинулась спасать всяких себе подобных (в смысле, не особо умных) эльфов, я бы уже был на месте, причём добрался туда быстро и с удобствами. Так ведь нет! Теперь я, как последний... эльфёнок топаю на своих двоих, а Барсик наслаждается жизнью, мерно шагая с совершенно незначительным весом на спине (миниатюрная эльфийка вместе со всем снаряжением весит хорошо если килограммов пятьдесят, тогда как я вешу около восьмидесяти без оного; хотя из снаряжения у меня кроме посоха и нет ничего). Хорошо хоть, сапоги мне удобные попались, как раз по ноге.

— А ты, вообще, чему обучаешься? — начал светскую беседу Лан.

— Всему понемногу.

— Зря. Когда берешься за несколько дел сразу, редко удается достичь хороших результатов во всем, — покровительственным тоном с умным выражением лица произнес эльф. Наверняка наставника цитирует. — Я вот воин, сестра — воин-маг. Нам всего лет по десять учиться осталось.

— А сколько вам лет? — уточнил я для поддержания беседы.

— Мне — сто семнадцать, Лэни — сто тридцать шесть, — гордо поведал он. У эльфов же как раз сто лет — первое совершеннолетие.

Мне всегда было интересно, почему у них этих совершеннолетий целых три, пока один приятель не разъяснил. Первое совершеннолетие эльфов соответствует выходу из младшего школьного возраста. Час Перерождения, вот это я попал... в детский сад дежурной няней. Убью Барсика. Видит небо, убью!

— А тебе сколько?

— Много, — буркнул я, с каждым шагом все больше мрачнея. А если и все остальные "спасатели вселенной" будут принадлежать к этой возрастной группе? Нет, точно надо на Небесные Поля! Узнаю, что за скотина намарала это <цензура> пророчество, воскрешу и запихну его душу в какой-нибудь артефакт. В меч, например. Хотя нет, меч — это слишком почетно, перебьется. О! Придумал! Это будет бездонный ночной горшок. Без речевого аппарата и каких-либо возможностей воздействия на окружающих, кроме пассивного наблюдения. С неограниченным сроком годности. Если я, конечно, ещё чего-нибудь не придумаю за время пути. Нет, на самом деле, я им кто — с детьми воевать? Демоны с ней, с моралью, это все приходящее, при желании можно оправдать что угодно. Но это же тоска смертная! Я лучше с Ассамблеей рассорюсь вдрызг, это хоть интересно будет, хоть какая-то интрига и борьба.

— А если серьёзно? По виду — лет двадцать пять, ты же человек?

— Около того.

— Значит, ты тоже воин, как и я? Необычная у тебя школа боя, я с такой ещё никогда не встречался.

— Моя школа — уникальна, и представители её — единичны, — вяло отмахнулся я. Эльф своим желанием познакомиться поближе уже начал порядком раздражать.

— Да ладно заливать! — фыркнул эльф. — Быть такого не может!

Я в ответ безразлично пожал плечами. Ну, не может, так не может. Кто я такой, чтобы возражать? Он же у нас взрослый, ему уже сто лет стукнуло... по голове. Какая разница, что все приемы и комбинации я разрабатывал сам под себя и вот этот самый посох, а последний ученик, который пытался перенять у меня это мастерство, трагически погиб две тысячи лет назад? Действительно, кому какая разница! Устами младенца глаголет истина! Как бы её заткнуть понадёжнее.

— А сколько тебе, всё-таки, осталось до завершения учебы? — встряла его сестра.

— Не знаю, как пойдет.

— Ну, почему ты такой мрачный? Не переживай, найдём мы Книгу! И посланца Тьмы победим, мы же добро, а добро всегда побеждает!

Она ещё и сама скромность в придачу ко всем остальным достоинствам! Боги и демоны, я не достоин подобного счастья и согласен уступить его какому-нибудь другому идиоту!

— Угу. А почему ты решила, что именно ты — избранная?

— Ко мне во сне явился пожилой эльф и сказал, что он автор этого пророчества, что я избранная, и направил меня...

— Как он выглядел? — я встрепенулся, перебивая словоизлияния Избранной. — Опиши мне этого заср... заслуженного эльфа, пожалуйста!

Эльфийка задумчиво потерла ладонью лоб.

— Я не помню. Знаю только, это кто-то из моих предков...

Надежда на скорое выяснение личности сволочного сочинителя скверных стишков и не менее скорую месть лопнула, как пустая бутыль об голову тролля.

— А ты как узнал о своей избранности? — подозрительно спросила Лэни.

— Тоже эльфа во сне увидел, и тоже забыл, как он выглядел. Думал, может, ты помнишь?

— Нет, не помню, — она покачала головой. — А зачем тебе это?

— Да так, просто интересно, кто это решил доста... кхм... доверить мне такое сомни... кхм... несомненную честь исполнения столь... редкостного и за... кхм... почетного дерь... кхм... дела, как воплощение в реальность этого су... кхм... сумасшедшего по значимости пророчества...

— У тебя першит в горле? — сочувственно поинтересовалась эльфийка. — Может быть, дать тебе лекарство?

— Не надо лекарства! Это у меня от волнения и гордости.

— Глава 3. О пеших прогулках.Да не волнуйся, дорогая! Я всего на неделю.

Царь Итаки, Одиссей

Цссар Быстрый, ловко перемещаясь в ветвях деревьев, уже почти всё светлое время двигался за пришельцами; и вот, наконец, они остановились на ночлег. Молодой воин был преисполнен гордости из-за того, что незнакомцы до сих пор не заметили его. А если повезет, то и (чем Духи Леса не шутят?) получится захватить всех троих в плен! Что особенно почетно, потому как двое из них — эльфы. Да и третий, несмотря на то, что принадлежал к человеческому племени, вызывал у Цссара какую-то смутную тревогу.

Что ж за невезение, а? Мало того, что эта парочка потащилась со мной. Так теперь ещё мне — подумать только, мне! — приходится собирать хворост! Притом, что лично мне самому не нужен ни костер, ни еда, ни вода, ни ночёвка как таковая. То есть, проще говоря, безвозмездно работаю на совершенно посторонних мне эльфов.

Сожри демоны этих двоих!

Да ещё это пристальное внимание мелкой условно-разумной нечисти, которая весь день за нами тащится. Придушить её, что ли, нервы успокоить? Да ну, только лишние траты энергии.

Э, а с деревом-то можно разобраться легко и быстро, и что я сразу не додумался?

Жертвой моей лени пало ближайшее дерево, и без того едва живое и полусухое, за считанные секунды высохшее окончательно и от этого с жутким треском и грохотом рухнувшее. Вернее, оно бы, может, и рухнуло, если бы не застряло на полпути, уцепившись ветвями за соседей.

Час Перерождения! Я, один из лучших некромантов за время существования этой во всех отношениях почтенной магической школы, докатился до того, что валю с помощью её тонкого искусства деревья!

Я смерил проклятую дубину злобным взглядом. Дубина безмолвствовала.

Опять лишний раз энергию тратить, а магическая сила некроманта — это вам не какая-то стихийная ерунда, которой можно заправиться в любой момент! Вот так вот копишь её в себе, копишь, лелеешь... веками, можно сказать! А потом приходят какие-то два мелких эльфа, и ты, как последний ведьмак, прешься за дровами, силы тратишь. Это то же самое, что легендарным зачарованным мечом с собственной душой резать колбасу! И ведь ладно, меч — что ему сделается? Если только обидится. А вот магическая сила некроманта...

Примерно с такими мыслями я и принялся разделывать невоспитанное дерево на дрова. Хотя "принялся" — это слишком растянутый во времени процесс. Дерево поняло свою ошибку и безропотно осыпалось аккуратной поленницей и грудой вязанок хвороста. Вот, другое дело! А теперь...

О, нет! Что ж сегодня за день такой, а? Теперь ещё все это брикетированное топливо как-то в лагерь оттранспортировать надо. Какой леший дернул меня свалить именно это треклятое дерево, а не его родственника поближе к лагерю?

Ничего не попишешь: придется тащить то, что есть. Потому как эльфы наверняка уже вернулись, и если я начну валить деревья у них на глазах, это повлечет ненужные вопросы, придется эту парочку убивать. Оно мне надо? Оно мне никак не надо, ещё с эльфами ссориться! Во всяком случае, пока я окончательно не освоюсь в этом мире.

Разрешив таким образом терзавшие меня противоречия, я с кряхтением взвалил на плечи пару вязанок, прихватил пяток поленец и потопал в направлении лагеря. Можно было бы, конечно, все это отлевитировать; или, того лучше, прибегнуть к телепортации. Но с последней у меня, мягко говоря, посредственно, если честно — совершенно никак. А на левитацию, она же телекинез, столько сил тратится — экономнее на своем горбу допереть! Потому как магическая сила некроманта — это вам... Короче, какая разница, если я все равно уже пришёл?

И что я не догадался с собой Барсика прихватить для валки деревьев и последующей их транспортировки?

Поймав мой мрачный взгляд, конь мгновенно сообразил, какие мысли роятся сейчас в голове его хозяина, и, ехидно фыркнув, принялся лениво обдирать листву с ближайшего кустарника. При этом он, всё-таки, не спускал с меня слегка настороженного взгляда: а вдруг, не удержусь?

Но сегодня козлу... тьфу, коню повезло: я сдержался. Свалив дрова в кучу возле пока ещё робкого костерка, разведенного неугомонной молодёжью, я сел на корточки, отдуваясь.

— Ну, ты даёшь! — ахнула эльфийка при взгляде на меня, прилаживая котелок над огнём.

— Мало будет — ещё принесу, — недовольно буркнул я.

— Мало? Да нам этого на неделю хватит! С ума сойти! Как же ты всё это дотащил?

— С удовольствием, — процедил я сквозь зубы. Ох, ну, если ты сейчас не заткнешься, что я с тобой сделаю!

Устроив котелок, эльфийка беспечно уселась рядом со мной. Подбросив дров, её брат пошёл разбирать сумки. А у них были сумки? Как это я не заметил? Ладно, не всё ещё потеряно с этими детьми. Только почему я сумок не... Ах, вон оно что! Не разучились эльфы "глубокие" мешки делать, которые с подпространством.

За это я уважаю эльфов. Боевые маги у них очень редко дельные бывают, но по части бытовой магии... Куда там гномам, не говоря уже обо всех остальных! Таких сапог, плащей, сумок, мебели и демоны знают, чего ещё, больше вообще никто и никогда делать не умел! Да, ещё они в магии природы сильны, что есть — то есть.

Но, с другой стороны, до чего они все любят разнообразные интриги! Можно сказать, это у них национальная забава. Интригуют все и вся, причём в основном — ради спортивного интереса.

Вот и с моим пророчеством тоже интрига. Час Перерождения! Что оно у меня из головы не лезет? Какая-то навязчивая идея, честное слово, так и до паранойи недалеко.

— А о чём ты сейчас думаешь? — тихо поинтересовалась эльфийка, выводя меня из раздумий.

Ненавижу эту фразу. Вот почему женщинам обязательно надо её произносить очень часто, и, в особенности, тогда, когда нет совершенно никакого желания отвечать?

— О психах. И психологии, — честно буркнул я, усаживаясь поудобнее.

— Ты увлекаешься психологией? — восхитилась она, хлопая ресницами. Я не понял, что ей от меня надо?

— Нет.

— Ну, почему ты такой мрачный, а? — грустно вздохнула она. — У тебя что-то случилось? Расскажи, вдруг мы сможем чем-то помочь!

— Сомневаюсь, — И что вы навязались на мою голову, а? Что вам дома не сиделось? Ну, попадись мне тот гад... Час Перерождения! Бедная моя голова, измученная шальными посторонними мыслями. Как же я сразу до этого не додумался? — Хотя, с другой стороны... Лэни, скажи мне, а из какого ты рода? — вполне миролюбиво поинтересовался я. Эльфийка сначала одарила меня недоуменным взглядом, но потом оживилась.

— Я... то есть, мы с братом из корней Чёрного Дуба, рода Аммальхея, Того-Кто-Несет-Свет.

— Аммальхея?! — всей моей выдержки едва хватило на то, чтобы произнести это имя относительно спокойно, а не разразиться нецензурной тирадой по поводу его обладателя. — Аммальхея? — повторил я. — Это не тот ли Аммальхей, который Храм Солнца достраивал?

— Ну, да, он самый. Он получил свое прозвище как раз благодаря этому благородному деянию. А ты что, о нём слышал? — поразилась она. — Не обижайся, но люди редко бывают знакомы с нашей историей.

— Кое-что слышал, — уклончиво ответил я, сохраняя внешнее спокойствие, тогда как внутри был готов взорваться от ярости.

Слышал?! Я?! Об Аммальхее?!! Слышал!!! Я его лично знал, пня ушастого!! Так вот какая сволочь мне свинью подложила в письменном варианте! Ничего удивительного, как раз в его духе шуточка! Значит, не простил мне, пердун старый, своей внучки. Отомстил, козел, за то, что я отказался на ней жениться... Залетела она, понимаешь ли. Головой думать надо! И заклинаниями соответствующими пользоваться! Ну, хрыч старый! С-сволочь. Жаль, что помер, гад!

"Ничего, — утешил я себя, — вот сейчас заберу свою книгу, дойду до Небесных Полей, и там мы с ним поговорим. Ох, поговорим... так поговорим, что он пожалеет, что вообще на свет родился, <цензура> в валенках!"

— Он был воистину великим магом! — гордо оповестила меня эльфийка таким тоном, будто это было её личной заслугой.

— Да уж, куда больше, — буркнул я.

Тем временем пришло в состояние готовности нечто, томившееся в котелке над костром и, к чести эльфийки нужно признать, распространявшее весьма аппетитный запах. В итоге от миски похлебки не отказался даже я, и не пожалел об этом. Горячая вкусная пища неожиданно благотворно подействовала на моё настроение. Такое чувство, что с момента пробуждения мне как раз этого и не хватало для обретения относительной гармонии с собой и окружающим миром. Даже главная головная боль под названием "пророчество" слегка поутихла, представившись в совершенно ином свете.

Дело в том, что я, наконец, осознал весь комизм ситуации. Нет, на самом деле, как можно все эти глупости (две из которых сейчас сидят неподалеку) воспринимать серьёзно, при этом сохраняя здравость рассудка? Никак! Во всяком случае, я подобной возможности не вижу.

А ещё во мне вдруг проснулось любопытство. В частности, мне было интересно, чем все это кончится; или, точнее, что начнется, когда весь мой подшефный детский сад соберется вместе. И где они будут искать главного злодея, то есть меня, если я непрерывно буду находиться рядом.

В итоге я додумался до того, что решил плюнуть на все и просто наслаждаться жизнью. А то так и свихнуться недолго: проснулся всего двое суток назад, и сразу сплошь одни стрессы. Хватит! Я вообще люблю пожить в свое удовольствие, и пусть только кто-то посмеет мне помешать!

Окончательно отдавшись благодушному настроению, я даже решил не особо огрызаться на своих спутников: всё-таки, они всего лишь дети, а у меня даже когда-то были ученики. Но это было давно. И это было ужасно...

Час Перерождения, как же хорошо, что у меня всё-таки нет детей! Во всяком случае, тех, кого мне пришлось воспитывать.

— Ну, как? — с надеждой спросила эльфийка, когда я быстро умял первую порцию.

— Очень вкусно, тысячу лет не ел ничего подобного! — великодушно похвалил я. — Ты отлично готовишь.

— Так уж и тысячу! — зарделась девчушка, но было видно, что ей приятно.

— Или около того, — я улыбнулся. Заметьте, даже не преувеличил!

— Мне вообще очень повезло с сестрой, — хмыкнул Лан.

— Я слышу в твоем голосе иронию? — она насмешливо вскинула бровь. Я даже залюбовался.

Если отвлечься от её возраста в пересчете на человеческий (получалось что-то около двенадцати лет) и посмотреть на Лэни непредвзято, она весьма и весьма красивая молодая девушка. Будь на моём месте простой человеческий парень лет двадцати семи, каким я и выгляжу, он с вероятностью в девяносто процентов втрескался бы по уши. Эх, да что там, я не видел вообще ни одной некрасивой эльфийки, но эта выделялась бы даже на фоне своих сородичей. И кого-то она мне отчаянно напоминала, вот только кого?

В первую очередь, редким платиновым цветом волос и пронзительно зелеными, чуть раскосыми глазами. Да уж, хороша, что ни говори.

Но, дьявол побери, будь проклят мой солидный жизненный опыт по части общения с эльфами! Верно говорят, многое знание — многое горе. Я её могу воспринимать исключительно как маленького ребенка! А подобными психологическими отклонениями я, тьфу-тьфу-тьфу, никогда не страдал.

И всё-таки жалко, что я так много знаю об эльфах. А то бы можно было...

Час Перерождения, докатился! Нет уж, пожалуй, не мешало бы мне сейчас отдохнуть. Точнее, отдохнуть сытому и абсолютно довольному жизнью телу, а сознанию — побродить где-нибудь в Астральных Сферах. Давно я туда не заглядывал, да.

Под дружеские препирательства эльфов я и отключился.

Астральные Сферы — это такое место... его ещё называют Потусторонним Миром. Одной из огромного количества функций этого места являются сны. То есть, именно сюда переносятся души всех спящих, даже не имеющих никакого отношения к магии, и им просто показывают то, что следует.

А вот для типов вроде меня здесь гораздо больше возможностей.

Ступив полупрозрачными босыми ногами на каменный пол Места Надежды — своеобразный распределитель прибывающих душ — и почувствовав его сырую прохладу, я поморщился, поплотнее закутался в белоснежную просторную мантию непонятного покроя с кучей складочек, которую мне предоставили Сферы (с юмором у этого мира всегда было неплохо; только их шутки не всегда понятны), слегка приподнялся над полом и двинулся в необходимом направлении.

Астральные Сферы — весьма... странное место на взгляд стороннего наблюдателя, причём Место Надежды — не исключение. Основная проблема, с которой сталкивается неопытный путешественник — это отсутствие не только привычных геометрических координат, но и нарушение всех возможных законов природы, самым вопиющим и даже жутковатым из которых является искажение перспективы; к тому же, искажение это неравномерно и непостоянно, и зависит... да кто его знает, на самом деле!

Перспектива не единственная переменная величина; говоря объективно, в этом месте вообще нет ничего постоянного. Нет, конечно, если углубляться в дебри, можно придраться к названиям некоторых мест, существующих (пусть и в переменчивом виде) в этом мире постоянно, к достаточно чёткому и постоянному делению на уровни, к существованию единственного, бессмертного и бессменного, Владыки Сфер (между прочим, это не должность, а имя собственное). Но от существования этих исключений новичку легче не будет. Это я уже притерпелся, привык.

Из-за этого всего перемещение в Астральных Сферах весьма затруднено. Души спящих обретают тут специальных Проводников — некие странные абстрактные сущности, порождаемые этим необычным миром. Что они из себя представляют, я сам так и не понял, а спрашивать... не у них же самих! А если у Владыки... да у меня этот вопрос из головы вылетает сразу, как только очередной Проводник исчезает из поля зрения. И появляется, соответственно, с обнаружением оного.

А таким, как я, самостоятельным путникам подобные привилегии не полагаются, поэтому приходится рассчитывать исключительно на себя.

Нащупав в этом медленно варящемся котле неопределённой субстанции искомый мной объект, а именно Владыку всего этого безобразия, я уверенной походкой, в нескольких сантиметрах над полом, зашагал в нужном направлении.

Я уже, кажется, упоминал, что Астральные Сферы для новичка совершенно непонятны. А теперь вот вспомнил, что они ещё и опасны. Все обитающие тут катаклизмы и монстры реальны, но только для того, кто верит в их существование. Когда я прошёл через очередной плотный и якобы материальный объект и аки посуху пересек озеро, реальность Сфер осознала, что за мой счёт развлечься не получится, а для применения более действенных нет никаких причин, услужливо предоставила мне дорогу, прямым курсом ведущую в нужном направлении. Точнее, я не совсем уверен, что это была именно дорога... Хотя чутье подсказывало, что я определился правильно. Но для чего нужна подобная конструкция?

Странная дорога представляла собой две параллельные линии, составленные из скрепленных между собой длинных узких брусьев какого-то твердого металла, похожего на сталь, уложенных на множество поперечных брусьев из обычной древесины, гораздо более коротких и широких.

Одновременно с этой странной дорогой Сферы предоставили мне взамен белого балахона наряд, ничем не отличающийся от того, в котором пребывало в данный конкретный момент моё бренное тело, за что я их искренне поблагодарил.

Поскольку теперь у меня появилась обувь, надобность в перемещении по воздуху отпала, и я двинулся вперед по одной из металлических полос. Очень полезно, кстати, для тренировки чувства равновесия.

Я шёл по этой дороге, тянущейся через глухой смешанный лес, может быть, секунды, а, может, и часы — в Сферах никогда нельзя быть точно уверенным, время тут не более стабильно, чем пространство. Вдруг пространство резко изогнулось, и прямо передо мной возникло нечто весьма любопытное. Мало того, что это был человек; так он ещё был здесь во плоти и являлся автором окружающего мирка. Проще говоря, и лес, и странная двухполосная дорога были порождениями его фантазии.

Человек сидел как раз на той полосе, по которой я шёл, и неотрывно смотрел в одну точку, расположенную где-то на полпути между его широко расставленными стопами. На моё появление он отреагировал вяло, если точнее — не отреагировал никак. Рассудив, что спешить абсолютно некуда, а объект мне попался весьма любопытный, я решил разобраться в происходящем.

Не сходя с металлической полосы, я присел на корточки рядом с необычным явлением природы и потряс его за плечо. Явление вздрогнуло и вскинулось, переводя взгляд на меня.

— Как самочувствие? — участливо поинтересовался я.

— Ты кто ты такой? — испуганно пробормотал он, медленно отодвигаясь от моей скромной персоны.

— Полагаю, в данном случае я — всего лишь случайный доброжелатель, — я усмехнулся.

— Ты — первое живое существо, которое я встретил за последние, — он глянул на запястье левой руки, где поблескивал какой-то браслет, — Ну, да, восемь часов, — грустно констатировало явление природы.

— У-у-у... эк тебя припечатало! — протянул я.

— Мир сошёл с ума, — ни с того ни с сего доверительно сообщил мне парень. — Только что я видел, как железнодорожное полотно вместе с лесом начало сворачиваться в рулон.

— Всего-то? Здесь и не такое бывает, — утешил я его, пожав плечами.

— Значит, вы тоже плод моего больного воображения? — с ужасом поинтересовался он.

— Размечтался, — фыркнул я. — Скорее, наоборот. Я так понимаю, ты понятия не имеешь, ни где ты находишься, ни как сюда попал?

— Я шёл по лесу, потом меня что-то ударило по голове и я потерял сознание. А очнулся возле этой самой железной дороги.

— То есть, это всё-таки дорога, — я кивнул, довольный своей интуицией. — Странная штука. Пойдём, что ли. Я тебе помочь ничем не могу, да и права такого не имею; но зато знаю того, кто имеет и такое право, и возможность, и даже почти обязанность. Я тебя к нему провожу, все равно туда иду.

— Да? — обрадовался он. — А всё-таки, вы кто? И одежда на вас странная, как будто старинная, вы только не обижайтесь!

— Там, откуда я родом, подобная одежда не считается необычной, — я пожал плечами.

— Значит, вы из другого времени? Или из другого мира? Или...

— Думаю, вероятнее всего второе — первое невозможно по определению.

— И... и кто вы? Как вы здесь оказались?! Вы, кажется, знаете, что здесь происходит... Кто вы? — почти испуганно спросил он. А теперь мне надо оскалить жуткие клыки, зарычать и вцепиться ему в горло. Сплошная антисанитария, тьфу...

— Я маг. Тебя что-то ещё интересует?

— А вы добрый или злой?

О да, вопрос века! Почему люди его задают так часто, а? Даже если я самый жуткий злодей всех времен и народов, я что, в этом сознаюсь?

— Некоторые полагают, что злой. Скажем так, их большинство. Но, подозреваю, что на них повлияли либо личные обиды, либо стереотипы. Лично я полагаю, что бывает гораздо хуже.

— По крайней мере, честно, — хмыкнул парень, беря себя в руки. Не так уж он и безнадежен.

— Ладно, пойдём, горе, — я поднялся.

— Куда? — со смесью надежды и недоверия спросил он, вставая.

— В за... кхм. К тому, кто тебя домой отправлять будет. Или, в крайнем случае, поставит диагноз. Или ты домой не хочешь?

— Лучше уж домой, чем здесь оставаться! Кстати, я Вася.

— Поздравляю.

— То есть? С чем?

— С этим самым. Не важно. Моё имя Ярогор.

— Чудно... Какое-то древнеславянское имя. Вы очень похожи на мага...

— Спасибо, я старался.

— Извините, я не хотел сказать ничего обидного. Я так много горю просто потому, что нервничаю.

— Значит, не надо нервничать. Все будет хорошо.

— Мне бы вашу уверенность!

Нервничал этот Вася очень сильно. От его волнения и страха у меня зудело в зубах, поэтому приятной прогулки по переменчивой реальности не получилось. Через некоторое, как мне показалось, непродолжительное время, Сферам надоело нас водить, и бесконечная "Железная Дорога" бесследно растаяла, оставив нас посреди просторной залы, у подножия возвышения, на котором располагался трон. Трон был выточен из цельной базальтовой глыбы, украшен резьбой и инкрустацией, и наверняка особым удобством не отличался.

Впрочем, сидящему на троне полупрозрачному расплывчатому призраку с лицом старого усталого учителя было явно безразлично, на чем сидеть.

— Привет, Владыка! — я улыбнулся. Это существо принадлежало к числу тех немногих, чья компания доставляла мне удовольствие.

— Ярогор? — спросил-вздохнул Владыка. Голос у него был очень тихий и тоже расплывчатый: он, казалось, звучал со всех сторон одновременно. — Тебя давно не было видно.

— Вот я и пришёл: рассказать последние новости, за жизнь поговорить. Только сделай небольшую милость, отправь ребенка домой, он уже от страха чуть жив.

— Этого мальчика? Надо же, во плоти. Хм... Ты знаешь, а я ведь не могу вернуть его домой: души обитателей его родного мира не посещают Астральные Сферы во сне, они путешествуют в совершенно других местах, куда я не могу соваться.

— Вот как? И что ты теперь предлагаешь с ним делать? Только не говори, что мне придется забрать его с собой, мне эльфов хватает!

— Каких...? Ладно, позже расскажешь. Не скажу я тебе такого, радуйся. Сферам этот мальчишка почему-то очень приглянулся, я ещё пока не понял, чем именно, поэтому ты его не заберешь, даже если очень захочешь. Ничего, не бойся, мальчик, — обратился он к Коле, — я тебе сейчас всё объясню.

Ставший материальным, Владыка поднялся с трона, подошёл к пребывающему на грани помешательства парню, взял его за плечи, и вместе с ним исчез.

— А теперь и поговорить можн... без посторонних ушей, — довольно улыбнулся Владыка, по-прежнему восседавший на троне и даже не сменивший позы. Это его любимый фокус: он способен создать с десяток собственных копий. Некоторые при виде подобного пугаются и пытаются убедить себя в собственном косоглазии.

— Мальчик мой, присаживайся и рассказывай, где ты пропадал всё это время? — Владыка сделал рукой широкий жест, и тронный зал сменился смотровой площадкой на крыше высокой башни, с которой открывался потрясающий вид на горный массив. Сверкающие белоснежные вершины опоясывались пышными юбками облаков. Непрерывно дул сильный ветер — откуда-то снизу, видимо, восходящий поток.

— Это же... — ошарашено пробормотал я.

— Да, это Храм Времени. Точнее, его копия. Помнится, тебе очень нравилось это место.

— Пожалуй, несколько больше, чем все остальные, — хмыкнул я, наконец принимая предложение Владыки. Мне было предложено глубокое удобное кресло, стоявшее в метре от края площадки без парапета. Владыка уже сменил свой трон на точно такое же кресло и шустро разливал в высокие бокалы тёмно-бордовое густое вино.

— Выпей со мной, — жалобно попросил он тоном начинающего алкоголика, протягивая мне один из бокалов. — И ничего я не алкоголик, — усмехнулся Владыка. — Я пью спиртные напитки крайне редко, хотя и люблю вкус хорошего старого вина. К тому же, они на меня не действуют, так что кто бы говорил. Просто хорошее вино — весьма приятный фон для приятной беседы с гостем. А гости в этих местах крайне редкое явление. Я имею в виду, гости, из которых получаются приятные собеседники, и которые могут спокойно ориентироваться в Сферах.

— Когда это я отказывался от бокала отличного вина, тем более в твоей компании? — я улыбнулся. — Ты даже не представляешь, как я соскучился по разумному обществу!

— Поверь мне, уж что-что, а это я представляю прекрасно! — грустно улыбнулся Владыка. — Выкладывай, где ты пропадал всё это время?

— Спал. Понимаешь, планировал уснуть на сто лет, а проснулся только через полторы тысячи! Какой-то умелец меня запечатал.

— А кто печать сломал?

— Да в том-то и дело, что никто её не ломал! Всё гораздо хуже. Представляешь, в мою честь склепали нехилое пророчество, из-за него и проснулся.

— Кто это тебе подсуропил? — хихикнул Владыка.

— Он ещё издевается тут, хихикает, — проворчал я. — Аммальхей, пень старый, чтоб ему на том свете икалось... куда там эльфы после смерти попадают? Не важно. Ты представляешь, мало того, что меня там выставили общим посмешищем и главным злодеем...

— А почему посмешищем-то?

— Потому что... Нет, это читать надо! Просто я более бездарных стихов в жизни своей не видел! Так вот, это ещё полбеды, мне не привыкать, как-нибудь справлюсь с ответственной ролью главной тёмной силы. Самое досадное, что воевать мне придется с детьми! Ты чего ржешь?

— Представил, как тебя младенцы погремушками обстреливают... очередями... или из катапульт...

— Смешно, — загробным злым голосом буркнул я. — Тебе смешно! А я уже встретил одну эльфиечку из "избранных".

— И как она тебе? Ты, помнится, к эльфийкам испытывал некоторую слабость...

— Ты меня, вообще, за кого принимаешь?! — я сердито фыркнул. — Ей сто лет с хвостиком! Маленьким хвостиком.

— М-да, действительно дети, — хмыкнул Владыка, но смеяться перестал.

— А ты что думал, я шучу так?! Хуже всего, что у меня из-за всей этой кутерьмы нервы пошаливать стали. Проще говоря, у меня начинает развиваться фобия на пророчества и детей. Того и гляди, совсем свихнусь и действительно превращусь в сказочного злодея.

— У-у-у... Да, друг мой, что-то ты действительно несколько сдал, — Владыка укоризненно покачал головой, прощупав мою ауру и подсознание.

— Не делай так больше без спросу, ладно? — я недовольно поморщился.

— Извини, не буду, — покаялся он, сразу поняв, о чём речь. — А что такое? Обычно этой процедуры никто не замечает...

— А вот я замечаю. Более того, мне очень щекотно. Такое ощущение, что под черепную коробку запустили группу бодрых и задорных тараканов.

— Ага, — глубокомысленно изрек он, потом пожал плечами. — Я тебе могу чем-нибудь помочь?

— Например? — вздохнул я.

— Например, с твоей фобией.

— Буду тебе весьма благодарен. Но только потом, когда я уже соберусь уходить; голова будет ватная, а у нас ещё есть время. Так что забудем пока о моих проблемах и сменим тему. Как ты-то жив-здоров?

— Если честно, то неплохо. К Сферам присоединилось целых три мира; правда, ещё один успел за это время погибнуть.

— Это та твоя Железная Пустыня? Ничего удивительного. Люди, которые видят во сне либо материальные удовольствия, либо собственную смерть, обречены.

— Ты был прав, к сожалению. А я всё пытался им как-то помочь. Знаешь, даже просил Сферы показывать им чужие сны...

— А они и такое могут? И это не помогло...? — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес я.

— Как видишь. Грустно это всё. Самоубийство — вообще глупая и печальная штука, а уж самоубийство целого Мира.

— Сочувствую, — искренне произнес я. Да уж, могу представить, каково ему было. Он вообще практически единое целое со Сферами, а все эти миры — их составные части, и смерть одной такой части — весьма болезненное событие.

— Спасибо. Ты знаешь, а этот мальчик, которого ты ко мне привёл, оказался весьма сообразительным и... понимающим, что ли? Как я сам не заметил, что ко мне попал человек в своем физическом теле! Наверное, это судьба, что привел его именно ты; так захотели Сферы. Интересно, почему... ну, теперь будет хоть не так скучно — его учить и учить, а дальше видно будет. Спасибо, что привёл его.

— Сам же говорил, что это судьба. Но всё равно пожалуйста: приятно доставить удовольствие хорошему другу. Кстати, о друзьях и удовольствиях. Ты там не собираешься в гости выбраться?

— Что, так сильно неохота одному мучиться с этими детьми? А вот обломись! Придется. Новый Мир присоединился совсем недавно, пока там всё отрегулируется! Так что лет через семьдесят, может, и загляну.

— Как раз за это время твой новый подопытный либо помрёт, либо сумеет хоть чему-нибудь научиться.

— Почему, подопытный? И почему помрёт? Вздор и клевета! — возмутился Владыка. — Когда такое было? Ещё ни один из моих учеников не умер! Да хоть бы тебя взять!

— Я — как раз неудачный пример. Я же нежить, забыл?

— Ты? Да какая ты нежить! Срам один. Так только, называешься нежитью...

— Это понимаешь ты, это понимаю я. А поди попробуй объяснить это обитателям моего мира! Кстати, поздравь меня, я очнулся в презабавные времена: моё Искусство вне закона, мой вид считается вымершим, а сам я явился причиной мировой войны. Кроме того, современные маги одурели до того, что умудрились построить школу магии на Небесных Полях!

— В этом замечательном месте? И что в том плохого?!

— Ах да, извини, я забыл, что существа, там обитающие, являются твоими любимыми детищами. Вернее нет, не совсем твоими, а, скорее, Астральных Сфер. То есть тебе они, фактически, родные братья и сёстры... то есть нет. Скорее уж они твои приёмные дети, ведь вы же со Сферами едины. Или... Час Перерождения, да ну вас к демонам с вашими родственными связями! — окончательно запутавшись, я только рукой махнул.

— Родственные, не родственные, но действительно, давай лучше оставим мои связи, и ты ответишь на один вопрос. Что не так с этими созданиями? По-моему, милейшие существа! Им очень понравится ходить в гости к школьникам. Они вообще любят ходить в гости, а детские сны особенно интересны.

— Да уж, кто спорит! Постой, а ты что, за все годы моего отсутствия так и не покинул ни разу Сфер?!

— Да, понимаешь, то одно, то другое. Да и компании подходящей не было, а это же самое важное! Если не с кем, смысл вообще ходить?! — Владыка улыбнулся. — Наверное, тебя ждал. С тобой путешествовать интереснее всего. Потом возвращаешься домой, и сонный покой Сфер кажется манной небесной! Помнишь, как...

Дальнейшие часа полтора (Сферы перестали дурачиться и запустили время как положено) были лучшим периодом моей жизни со времени пробуждения от летаргического сна. Наконец-то я встретил одного из тех немногих знакомых, с кем было комфортно и интересно общаться. Мы, откровенно наслаждаясь процессом, дружно вспоминали совместные похождения. В итоге Владыка клятвенно пообещал поскорее разделаться со всеми своими делами и всё-таки заявиться ко мне в гости. Я очень обрадовался и поймал его на слове.

Собственно, на этом все радости закончились.

— Знаешь, Владыка, у меня такое ощущение, что мне пора просыпаться. Так что избавь меня, пожалуйста, на прощание от этой проклятой фобии, и выгоняй. В любом случае, до скорой встречи: раз уж я вернулся, то я тебя скоро опять навещу — больно у меня скучная компания подбирается.

— Что ж, удачи тебе. На слове ловить не буду: мало ли, что. Забегаешься, времени не будет. А теперь закрой глаза и попробуй получить удовольствие. Ладно, не скрипи зубами, шучу я! Терпи.

Я послушался, а в следующий момент почувствовал себя клинком на наковальне. Честно признаюсь, ощущение не из тех, которые вспоминаешь с блаженной улыбкой, если только ты не мазохист.

Пробуждение было также не из приятных: родной мир встретил меня ощущением тяжелейшего похмелья со всеми возможными и невозможными сопутствующими ощущениями.

— Так дерьмово мне ещё никогда не было, — пробормотал я с неожиданным укором. Интересно, кому он предназначался? Мне самому или окружающему жестокому и несправедливому миру? С другой стороны, чего тут думать: себя я люблю и балую.

Пострадав немного, я всё-таки соскреб с одеяла ту вялую кашицу, которая ещё совсем недавно наивно считала себя разумным существом (более того, весьма разумным и могущественным магом), выделил в этой массе некое подобие центральной нервной системы и с ещё большим трудом заставил её худо-бедно функционировать, да приводить к общему знаменателю все остальные части тела. Единственное, с чем более-менее удалось справиться, это головная боль. Однако, жить сразу стало гораздо легче.

Я всегда считал, что самое необходимое человеку лекарство — это лекарство от похмелья. Тому, кто этого не испытал, меня не понять, да и не надо. Все равно ни до моего вынужденного анабиоза, ни после подобного лекарства изобретено не было: я специально искал упоминания об этом. Я сам когда-то пытался создать этот чудесный эликсир и не получил желаемого результата. Только время зря ухлопал.

Пострадав ещё немного, я собрался с силами и начал бороться с остальными неприятными симптомами моего нынешнего состояния. Борьба длилась минут двадцать и окончилась моим великолепным триумфом. Приняв этот факт и обрадовавшись ему, как первому кладбищу, я решил оглядеться.

Выяснилось, что эльфы ещё спали. И вообще даже не рассвело. Ну, Владыка... с его Сферами. Опять над временем глумятся! Х-х-х... хулиганы.

Ладно, во всем есть свои плюсы: не пришлось терпеть побудку эльфами. Я вообще терпеть не могу, когда меня будят, я уже, по-моему, об этом упоминал, а этих двоих я б и вовсе не перенёс! Я бы их просто угробил спросонья. А так... Ладно, пусть живут. Что-то я сегодня подозрительно добрый...

И только тут я вдруг сообразил, что моё давешнее состояние было вызвано никак не распитием древнего вина в Сферах: я запоздало вспомнил, что уже давно умер, и не умею ни пьянеть, ни, соответственно, страдать похмельем. Кстати, подавляющее большинство нежити и моих коллег, ей ставших... как бы поточнее выразиться... вообще не умели ни есть, ни пить, ни... получать другие чувственные удовольствия. Но это потому, что они неудачники. Я угробил на эти доработки несколько лет, и в результате живу полноценной жизнью. Поэтому даже не совсем высший лич. Я уже, как бы, единственный в своем роде и неповторимый Верховный Лич. И оба слова непременно с большой буквы!

Так, что-то я опять увлекся. О чём... Ах, да! Состояние моё было вызвано никак не вином, и даже не нетрадиционной медициной Владыки (хотя подобные шуточки вполне в его репертуаре). Вокруг меня (да и на мне самом, чего уж тут... стоп! На мне?! На моём новом камзоле?! Убью. Найду и убью. И буду убивать очень, очень долго...) в изобилии присутствовали клочья липкой серебристой полупрозрачной паутины. И от этой дряни так и смердело каким-то нечеловеческим колдовством. И даже не эльфийским. Однозначно, нечисть.

Так, и какая же <цензура> мне тут похмелье с доставкой на дом организовала? Да ещё и одежду изгадила. Час Перерождения, да оно её будет своими зубами соскребать и жрать! И у него только два варианта: либо соскребет, и я потом сверну ему шею, либо поперхнется в процессе и сдохнет гораздо мучительней. Но сдохнет в любом случае!

Я здорово разозлился, и поэтому позволил себе небольшую слабость: я не стал тратить время на поиски этой твари, а просто немного поколдовал.

Пошарив в воздухе руками и сделав пару шагов туда-сюда, я, наконец, нащупал то, что искал. Изобразив злорадный оскал (эх, жаль, никто не видел; так хорошо получилось! Почему-то всегда так: когда врагов поблизости нет, оскалы просто замечательные. А когда есть враги, я почему-то про них всегда забываю... про оскалы, в смысле, а не про врагов), я с силой рванул невидимую нить, на ощупь больше похожую на жгут, скрученный из мокрой, грязной и малость подгнившей травы. Раздался жалобный скулёж, и из воздуха к моим ногам звучно шлепнулась... та мелкая нечисть, которая весь прошлый день досаждала мне своим вниманием! Надо было сразу её придушить, собирался ведь!

— Ну-с, что мы имеем? Поохотиться вздумалось? — я мрачно взирал на сжавшуюся от почти физически ощущаемого мной страха нечисть. Страх у неё был не то чтоб совсем противный, но очень сильно отдавал нечистью, а я этот запах с детства не переношу! Уж лучше нежить, это хотя бы моя специальность.

Так вот, нечисть взирала на меня с суеверным ужасом на грани безумия в широко распахнутых и оттого почти круглых васильково-синих глазах. Нечисть представляла собой антропоморфное прямоходящее существо, ростом достававшее мне примерно до локтя. Существо было покрыто очень короткой бархатистой серебристой шерсткой, на голове более длинной и тёмной. Самое интересное, что этот вид был мне совершенно не знаком, но странно ассоциировался с кошкой; у него даже хвост имелся — как и положено, длинный и очень пушистый. У нечисти даже была одежда — набедренная повязка — и оружие — длинная заостренная обструганная палка.

— И как охота? Успешно? — существо продолжало испуганно на меня молчать и таращиться. — Тут одно из двух, — принялся я рассуждать вслух. — Нет, даже, пожалуй, из трёх. Либо ты вообще не умеешь говорить, либо не понимаешь моей речи, либо боишься. Если же просто не хочешь... в твоих интересах я это как вариант не рассматриваю. Что скажешь? Ты меня понимаешь? — оно часто-часто закивало. — Уже неплохо. Что боишься, это и слепому видно. А ты говорить умеешь? — существо замотало головой. — Просто потрясающе. И что мне с тобой делать? Выпить жизнь? Да что там пить, плюнуть не на что, как у кошки! А просто убить... как-то даже скучно.

"Не убивай меня, о, Великий, Разговаривающий С Духами И Рвущий Одинаково Легко Паутину И Жизни!" — зазвучало в моей голове испуганное бормотание. Я как-то не сразу сообразил, что эти мысли принадлежали стоящему передо мной существу. А когда понял, удивленно хмыкнул. Значит, оно до такой степени разумно, что способно на телепатию.

— А говоришь, что говорить не умеешь, — хмыкнул я.

"Я умею думать, о, Великий, Разгова..."

— Стой, стой, стой! Это я уже с первого раза понял! Я, конечно, люблю, когда меня почитают и превозносят, но давай не будем попусту тратить время и ограничимся простым и коротким определением "Великий"!

"Как пожелаешь, Великий Шаман!"

— М-да, так меня ещё не называли. Ладно, проехали. И чем это ты таким нас опутал, интересно мне знать? И зачем?

"Вы сейчас находитесь на территории моего племени, а я страж. Я опутал вас паутиной и позвал Старших".

— Значит, скоро здесь будет ещё куча твоих сородичей. Как мило и трогательно, я сейчас удавлюсь от умиления! Тьфу! Почему ты не можешь говорить?

"Нельзя, табу! Я ещё слишком молод!"

— То есть, говорить-то ты умеешь, но не имеешь права?

"Да".

— Прекращай. Я ненавижу телепатию. Очень неприятно, когда в твоей голове звучат посторонние голоса. К тому же, в моей работе это ещё и опасно. Говори вслух, плевать мне на ваши традиции, понял?!

— Да, о Великий Шаман, только не лишай меня жизни!

— Ага, вот и голос прорезался! Я всегда говорил, главное — правильная мотивация. Жить захочешь, не так раскорячишься. А "не убивать"... Знаешь, я удивлён, что ты до сих пор жив. Благодари за это своих богов: тебе сегодня невероятно везет. У меня очень редко бывает настолько благодушное настроение, тем более с утра. Тем более с такого отвратительного утра. О, никак, эльфы зашевелились!

— Ой! — первой приняла сидячее положение Лэни и тут же увидела нашего пленителя (паутину я снял в начале допроса; хотя было у меня практически непреодолимое желание оставить всё как есть) — Кто это? — ахнула она, тормоша за плечо брата. — Смотри, Ланс, какая прелесть! А... почему он не шевелится? Он живой?

— Что ему сделается... — я пожал плечами. — И что мне с тобой делать? — Мохнатая нечисть грустно и торжественно молчала. Отдать должное этому созданию природы, у него имелись мозги, и оно ими пользовалось. То есть мой пленник-то понял, что спрашиваю я исключительно у себя. А вот эльфы, которых принято считать мудрыми существами... их оправдывало только одно: всё-таки, это дети.

Это дети, побери их Тьма! Дети... Всего лишь дети! И поэтому нельзя из-за каждой сказанной ими глупости испытывать желание стереть их в мелкую пыль!! Нельзя... но как же тяжело с этим бороться!

— Конечно, отпустить! Ты посмотри, какой он милый! Такой забавный, пушистенький. Как ты мог его... А действительно, как ты смог его парализовать? Ты умеешь колдовать? А почему сразу не сказал? — завозмущалась эльфийка с видом королевы этой поляны.

Так. Спокойно. Это всего лишь ребёнок. Маленький... и очень, очень, очень тупой!

Ненавижу детей...

Я поморщился как от резкой зубной боли. Нечисть робко подняла на меня взгляд и взмолилась:

— Не гневайся, о, Великий Шаман! Этот эльф недостоин твоего гнева, — я хмыкнул. В словах была доля истины.

— Ой! Он разговаривает! Простите, я назвала вас зверьком. Извините! Ну, отпусти его, Ярогор чего ты застыл?! — в голосе эльфийки прорезались повелительные нотки. Нечисть полными ужаса глазами воззрилась на меня и забормотала едва ли не шёпотом:

— Не гневайся, Великий Шаман! Не гневайся, умоляю! Это глупый молодой эльф, который даже ещё не прошёл посвящения в воины!

— Начнем с того, что это не он, а она, что много хуже... постой, а ты, судя по всему, полов не различаешь? — я прикоснулся кончиками пальцев к виску пленника. — Да уж, забавный ты зверёк. Но, знаешь что? Нравишься ты мне, вот что. Так что радуйся: я оставлю тебя в живых, и даже не покалечу, — я снял заклинание. — Всё, свободен; да, и передай своим, чтобы нас больше никто не трогал. И почему ты до сих пор тут стоишь?

— Моя жизнь теперь принадлежит тебе, Великий Шаман, — с поклоном произнесла нечисть. Я мученически застонал. Вот именно этого мне и не хватало для полного счастья.

— Это обязательно?

— Да.

— И приказать тебе вернуться домой я не могу?

— Нет.

— И в чем же конкретно заключаются твои обязанности?

— Оберегать твою жизнь, пока не заслужу свою жизнь обратно.

— Значит, будешь моим амулетом, — хмыкнул я, делая сложный жест ладонями, потом сложил их лодочкой, и запел. Слова древнего языка сплетались между собой, образуя тонкий узор заклинания. Как же давно я не колдовал хоть чего-нибудь стоящего...

— Моё имя Цссар Быстрый, — тихонько произнесла нечисть. Я слегка кивнул, не прекращая пения. Внезапно поднялся ветер и начал трепать полы моего распахнутого камзола и лохматить волосы.

Безобразие. Докатился. Заклинание не из самых сложных, а побочных эффектов — как у юнца зеленого. Теряю сноровку.

Ветер ещё окреп и начал обвиваться вокруг жертвы моего заклинания, а через мгновение я окончил заклинание и свел ладони вместе. Ветер мгновенно стих, мохнатая нечисть исчезла, а у меня в руках оказался зажат довольно невзрачного вида амулет из кусочка янтаря в оправе из плохонького, но всё-таки серебра. Ну и нечисть пошла!

— Что это было? — зачарованно прошептала эльфийка. — Ты так хорошо поёшь! Подожди, а где это странное существо?

— Я его освободил от данного обещания. Точнее, помог его осуществить, — я надел на шею амулет. Никогда их особенно не любил, но данной вещицей пренебрегать ни в коем случае не стоит — амулет, в который по доброй воле заключено живое существо, может очень многое.

— То есть, ты заточил его в этот камень?! — недоуменно пробормотала она. — Но... это же... это очень сильная магия! А в твоей ауре нет намёка на магию, ты целиком воин! — эльфийка говорила всё быстрей, она была уже на грани истерики, и аура её пульсировала страхом. Я одарил девчонку мрачным взглядом. Как же ты меня достала...

— Я умею прятать свою ауру, это часть моей школы. Из магии я владею артефакторикой, амулетами... и ещё кое-чем, по мелочам, — на секунду задумавшись, добавил я. Чисто на всякий случай, чтоб в следующий раз не пришлось опять какие-нибудь оправдания. Я ненавижу оправдываться! Тем более перед такой... мелочевкой...

— А почему ты не сказал сразу? — поинтересовалась эта воплощенная наивность. Что примечательно, брат её продолжал молчать и с отрешенным видом наблюдать за происходящим. Как я заметил, он вообще больше молчит. Тут одно из двух: либо ему просто нечего сказать, и он предоставляет возможность вдоволь поболтать своей обожаемой сестричке, либо, что было бы очень нежелательно, мальчишка не так прост, как его сестра, и если не ума, то осторожности у него много больше, чем у этой балаболки.

— А зачем? Во-первых, я всегда предпочитаю быть осторожным с тем, с кем меня сталкивает судьба. А, во-вторых, это не боевая магия, и толку от неё не так много, — я хмыкнул. Девчонка гордо улыбнулась. Ах да, она же у нас, как бы, боевой маг.

— Да, пожалуй ты прав.

— Глава 4. О литературе

Рукописи не горят. Иногда это создает определённые трудности...

Неизвестный алхимик по дороге на эшафот, Испания, ок. XIV в.

Если бы она могла, она бы давно отсюда сбежала. Постоянная сырость, на борьбу с которой уходили почти все силы, довела её если не до нервного срыва, то уж до затяжной депрессии точно. Она уже миллион раз пожалела, что позволила запереть себя в этом склепе.

И вот, наконец-то, забрезжил шанс на спасение! За ней наконец-то пришли. Конечно, она больше обрадовалась бы кому-то другому... Но в её положении выбирать не приходилось.

Час Перерождения! Я всё-таки дожил до этого момента. И даже никого по дороге не убил, что показательно... и совсем на меня, между прочим, не похоже! Однако, что есть — то есть, и недовольный Барсик резвым галопом несется по широким тоннелям гномьих шахт, вздымая клубы пыли на поворотах, а до отвращения живые эльфы дрыхнут где-то у входа.

Отдать должное гномам, что-что, а шахты они строят не просто на века — на тысячелетия! Да ещё, к счастью, этому малорослому народу присуща вполне закономерная любовь к просторным помещениям, а то бы погалопировал я тут.

Перед тем, как всё-таки решиться на этот марш-бросок, я долго сомневался и боролся с собой. С одной стороны, Книгу забрать всё-таки надо. Но с другой...

В итоге я устал от этого спора и, не дожидаясь утра и эльфов, решительно махнул за Книгой. Потому как процедура воссоединения относилась к числу наименее приятных, а подобные я всегда старался не откладывать "на потом", предпочитая отмучаться сразу.

Прерывая мои невесёлые раздумья, Барсик резко затормозил возле ничем не примечательной ниши. Эк мы быстро добежали!

Я последний раз мрачно вздохнул, потом возложил обе руки на один из камней и буркнул заклинание-пароль. Свое имущество я всегда предпочитал прятать максимально надежно. Мне другое интересно: сколько бы бродили по этим лабиринтам эльфы, пока не поняли, что ловить им тут, собственно, совершенно нечего, и Книгу они не найдут никогда? Или случилось бы чудо, и они бы наткнулись на тайник? Хотелось бы на него посмотреть. В смысле, на чудо. Потому как забрести в этот тоннель с нишей в стене несложно, а вот случайно произнести пароль, составленный из куска весьма экзотичного заклинания и нескольких ещё более экзотичных ругательств на очень, ну просто очень древнем языке...

Несколько камней обрели прозрачность, открывая небольшое замкнутое углубление.

— Ну, наконец-то! Я уж решила, что мне придется заживо сгнить в этой дыре! — раздалось из тайника сварливое бормотание.

— И тебе добрый вечер, — хмыкнул я, беря в руки Книгу. Кожаный переплет местами покрылся плесенью. Я брезгливо поморщился. — Здорово тебя годы потрепали.

— А кто виноват? Кто в этом виноват, я спрашиваю?! — заворчала она. Рельефное изображение женского лица с волосами-змеями скривилось. — И вообще, ты, когда очнулся, был в ещё худшем состоянии!

— Как всегда, в курсе всего произошедшего? — хмыкнул я, распыляя плесень. Книга расплылась в облегченной благодарной улыбке. Потом, видимо, опомнилась и снова нахмурилась.

— Да, в курсе. Ты зачем детей обманывал?

Я скривился, как от зубной боли. Хотя... Всё относительно: по мне, так эта парочка куда хуже любой боли.

— Ты предпочла бы, чтобы я сразу их убил? — осведомился я, убирая Книгу за пазуху и запрыгивая Барсику на спину. Конь радостно ломанулся в сторону выхода — как существо, наделенное крыльями, он терпеть не мог замкнутых пространств, а уж пещер — в особенности.

— Что ж ты за человек такой, а? Убить, убить... Только это и умеешь!

— Почему? Не только. Я ещё пытать умею, — я усмехнулся. — И что было бы, скажи я им правду? Пришлось бы драться. Думаешь, они бы со мной справились?

— Ты всегда говорил, что думать мне нечем, потому что у меня мозгов нет, — пробурчала она, признавая свое поражение.

— И не заставляй меня всё больше утверждаться в этом мнении! — фыркнул я.

— Ты невыносим!!

— Кто бы говорил.

— Ладно, а куда мы теперь? — предпочла сменить тему Книга.

— А ты не знаешь?

— Догадываюсь. Я просто пытаюсь поддержать разговор.

— На самом деле, есть большой соблазн вернуться к эльфам и сделать вид, что ничего не случилось. А потом понаблюдать за тем, как они тебя будут искать... хотя нет, не получится. Для этого тебе придется все время молчать, а ты этого не умеешь.

— Не ценишь ты подарков судьбы! А некоторые, между прочим, меня Великой Книгой Знаний называют! Причём каждое слово с большой буквы!

— Подарков?! Да я на твое создание столько сил и времени угробил, вспомнить страшно!

— Ты просто и сам не помнишь, — подленько захихикала Книга.

— Если бы на каждый подарок нужно было тратить столько сил, времени и нервов, праздников бы не было вообще! — непрошенную ремарку я великодушно проигнорировал. — А если тебе так хочется называться с большой буквы, я тебе легко это устрою. Сейчас приедем, и я торжественно вручу тебя эльфам.

— Только попробуй! — испуганно вякнула она. Знает, пакость, что в чужих руках потеряет почти все свои силы, включая дар речи. Я в свое время догадался об этом позаботиться, на тот случай, если какой-нибудь самоубийца умудрится её украсть. И укомплектовал всё это одним очаровательным проклятьем. Всего одним, зато каким! Оригинально, свежо, изящно, необратимо. Похититель сам превращался в книгу, на страницах которой была изложена вся история жизни жертвы проклятья. В течение получаса. Постепенно. Подозреваю, это было бы весьма болезненно... К сожалению, проверить проклятье на практике пока ещё не удавалось — искателей изощренных методов сведения счетов с жизнью почему-то не было. Или они находили их раньше, чем мою книгу.

Потом выяснилось, что эта мера предосторожности имеет ещё одну положительную сторону. А то бы на эту заразу вообще никакой управы не было. Хотя, с другой стороны... Я же её всегда распылить могу!

Странно, и что я про этот механизм защиты сразу не вспомнил? Можно было бы особо не нервничать и послать ко всем демонам эльфов с самого начала.

— А всё-таки, куда мы сейчас?

— Сначала — к выходу. Потом — на Небесные Поля.

— А... зачем тебе туда? — удивилась Книга. Мои мысли она никогда читать не умела. И никогда не научится.

— А не всё ли равно, особенно тебе? — проворчал я.

— Тебе что, ответить сложно?! Или ты туда просто так намылился, потому как никакой альтернативы нет? — ехидно поинтересовалась она.

— Даже если и так, что с того? А по дороге может случиться что-нибудь интересное. Или вон эльфы чего подкинут.

— Если только свинью, — пробурчала Книга. — А Владыка Сфер тебе ничего не подсказал? Хотя постой, сейчас угадаю... Ты у него вообще ничего не спрашивал. Конечно, это же так невежливо, утомлять старого друга деловыми разговорами! Вы с ним либо по бабам, либо по кабакам, либо на охоту! Нет бы, спросить мудрого совета, если самому мозгов не хватает!

— Если ты сейчас же не заткнешься, я разверну Барсика, засуну тебя обратно в тот тайник и забуду о твоем существовании. А потом тебя найдут эльфы, и у меня будет возможность понаблюдать на практике действие охранного проклятья, — ласково сказал я, едва сдерживая острое желание испепелить эту заразу на месте.

Книга моментально сдала назад. Видимо, поняла, что в этот раз несколько перегнула палку, и я действительно готов претворить свою угрозу в жизнь.

— На Небесные Поля, так на Поля, я что, возражаю, что ли? — пробубнила она и окончательно замолчала. Дальнейший путь пролегал под дробный топот Барсика и гробовое молчание Книги, что меня вполне устраивало.

Впрочем, на этом радости кончились. На поляне перед входом в шахты, где, по идее, должны были мирно посапывать эльфы, встретили меня не слишком дружелюбно.

Сидевшие вокруг костра эльфы и ещё парочка совершенно незнакомых представителей, на первый взгляд, человеческой расы, при виде меня повставали, обнажая оружие. В левой руке эльфийки затрепетала шаровая молния, ещё один человек начал боевую трансформацию, оказавшись вовсе даже не человеком, а драконом-оборотнем. Как мило.

— Зачем столько шума, это всего лишь я, — хмыкнул я, спешиваясь.

— Не подходи! — крикнула эльфийка. В голосе звучали слезы. — Мы знаем, кто ты! Зачем ты нас обманул?! И зачем ты вернулся?!!

Я тяжело вздохнул, на мгновение устало прикрыв глаза, одной рукой опираясь на седло коня, а мизинцем другой массируя висок. Начина-ается...

— И кто же я?

— Ты — то зло из пророчества, которое стремится уничтожить весь мир и прийти к власти!

— Над чем власти, если мир я, как ты говоришь, собираюсь уничтожить? Я что, так похож на идиота? — хмыкнул я. — Если я вполне способен это сделать, то это ещё не значит, что я намерен это сделать. Нет, ну, зачем тратить столько сил и времени на абсолютно бесполезное действо? А если править, то зачем тогда уничтожать? — я устало вздохнул. Но, глядя в полные слёз глаза эльфийки, понял, что разумные доводы тут бессильны.

— Ты врешь! Существует Пророчество! — прорычал дракон. Мелковатый, дракончик-то... Тоже, небось, ребенок.

Я переглянулся с Барсиком. На его морде застыло скорбное выражение. Мы синхронно вздохнули.

— И с чего вы взяли, что я именно вот это самое, которое абсолютное, из пророчества?

— Нам было видение. Пришёл тот же эльф и сказал, что мы обманулись...

Дракона прервало хихиканье, раздавшееся у меня из-за пазухи.

— Ну да, ну да! — сквозь смех ехидно заявила Книга. — Обманулись! Знаешь, что он им сказал? А я тебе щас процитирую! "Вы, <цензура>, вы что делаете? Да вы совсем <цензура>!! Этот <цензура> кобель <цензура> вас как <цензура>, а вы, <цензура>, ещё и <цензура>, и <цензура> развесили!"

— Да, сильно он меня любил при жизни, — я усмехнулся и извлёк книгу из-за пазухи. Подумал пару секунд, щелкнул лицо куда-то в область носа, и небольшая, в сущности, размерами (с две моих ладони, даже меньше) Книга превратилась в солидного чёрного ворона. Ворон встряхнулся, недоуменно глянул на меня чёрными бусинками глаз и по моей руке взобрался на плечо.

— Давно бы так! — довольно каркнул ворон. — Правда, теперь ещё летать учиться надо... ну, да ладно, всё равно спасибо, — проворчал он себе под нос. — А ты сам подумай, как он к тебе относиться должен, если ты его единственную дочь... того. А она, между прочим, сына родила! Ты, кстати, в курсе, сколько у тебя всего детей?

— Какая разница, — недовольно буркнул я. Ещё я считать должен!

— Да нет, собственно, никакой. Кстати, хочешь поделюсь забавным историческим фактом? Не хочешь? А я все равно поделюсь! У Аммальхея больше не было внуков. Не понял? Ладно, поясняю. Эти два эльфа — твои правнуки. Потому что сыночек явно пошёл в тебя, и за свою долгую счастливую жизнь умудрился наклепать десятка три наследников обоих полов. Только в отличие от тебя он всех признал, хотя так ни разу не женился.

— Издеваешься? — я ошалело вытаращился на ворона. На эльфов вообще больно было смотреть: на их лицах отражалась такая широкая гамма чувств.

— Нет, я просто даю историческую справку. Для прояснения ситуации. Ты думаешь, чего Аммальхей так озверел? Вот как раз поэтому. А не веришь мне — приглядись к эльфам повнимательней, они ж вылитый ты! Если перекрасить и уши купировать.

— А я всю дорогу гадаю, кого ж они мне так сильно напоминают, — вздохнул я, задумчиво разглядывая эльфов.

— Ты лжёшь! — не слишком уверенно предположила эльфийка.

— Ты к кому обращаешься, деточка? — поинтересовался ворон. — Ко мне или к нему? Если ко мне, то я могу и обидеться! Я, между прочим, никогда не лгу!

— Да-а-а? — поразился я. — С каких таких пор?

— С тех самых, — огрызнулась Книга, — Когда ты на меня заклятие Кристальной Речи догадался наложить! А оно, между прочим, необратимое.

— Сама виновата.

— Я виновата?! Это ты псих конченный! К тому же без чувства юмора... Ты ж меня тогда чуть не испепелил!

— Имею полное право. Испепелять, заклятия любые накладывать. Хоть матерные слова на переплете вырезать! Я на твое создание столько лет потратил, а ты ещё возмущаться смеешь?

— И смею! А у тебя за полторы тысячи лет фантазия так и не появилась. Как попрекал меня потраченными годами жизни, так ими и продолжаешь попрекать, нет бы чего нового придумать. Вот.

— А зачем мне ещё чего-то выдумывать? Я, между прочим, прекрасно помню, как тебя творил. И когда-нибудь ты меня окончательно доведёшь, я тебя испепелю и создам новую книгу. Улучшенную версию.

— Не испепелишь.

— Это ещё почему?

— Тебе моего опыта жалко.

— А ты в курсе, что только это меня и останавливает? И когда я найду способ копировать твою память, над твоей судьбой я надолго не задумаюсь.

— Вот всегда ты так. К нему со всей душой, а он...

— Ага, с душой. А о том, что тут эти переворот задумали, ты просто забыла предупредить? — хмыкнул я.

— Балда! Я тебе такой сюрприз устроила, а ты... Неблагодарный! Кстати, они сейчас раздумывают, как бы тебя половчее прибить. А твоя правнучка даже что-то колдовать начала, — тут же наябедничала Книга, пытаясь реабилитироваться.

— Наверное, это у неё от матери, — я пожал плечами. — То есть, тьфу... От прабабки. От Евелии, короче.

— Что — это? — недоуменно воззрилась на меня Книга.

— Тупость врожденная, — я горестно вздохнул, ловя направленный мне в грудь сгусток раскаленной плазмы. Пару раз подбросил его на ладони. — Знаешь, они, по-моему, ещё не поняли, с кем собираются сражаться.

— А как им понять? Имей снисхождение, это же дети! А Аммальхей вряд ли что-нибудь разъяснял, ему это просто невыгодно.

Я задумчиво покивал, огляделся, подошёл к костру и присел на корточки, протянув руки к огню. Дети растерянно переглядывались, не зная, что предпринять. Сгусток соскользнул с моей ладони и с громким хлопком растворился в огне, плеснув в стороны искрами.

— И долго вы ещё будете смотреть на меня как бараны? Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома! И не надо так вибрировать, у меня от вашего страха скулы сводит! Если бы я собирался с вами драться, вы бы уже минут двадцать как были мертвы. И я не думаю, что мне бы понадобилось применять магию.

Молодёжь ещё помялась, помялась, потом робко начала рассаживаться.

— Для начала представлюсь. Зовут меня Ярогор Тень Зверя, — Драконица ахнула, зажав рот ладонью, эльфийка напряженно задумалась, пытаясь что-то вспомнить, а их спутники недоуменно переглянулись.

— Нам это что-то должно говорить? — уточнил человек.

— Ты что, никогда не слышал?! — потрясенно вытаращилась на него драконица. — Ну, люди... Такие имена надо помнить! Тень Зверя — легендарный некромант, лучший в своем искусстве, в восемьдесят лет переродившийся в Верховного Лича с помощью неизвестного ритуала, позволившего ему даже после смерти удержать в теле душу!! Между прочим, Книгу Знаний, за которой мы сюда пришли, создал тоже он! Он был лучшим за все время существования Некромантии!

— Приятно, конечно, что обо мне хоть кто-то все ещё помнит, — сказал довольный я. — Но почему в прошедшем времени?

— А у тебя за время сна мозги высохли, — захихикала Книга. Смех в новом обличье у неё получался весьма колоритный.

— Заткнись, а то шею сверну, — привычно буркнул я.

— Простите, Магистр, — смутилась драконица. — Просто вы исчезли почти шестнадцать веков назад.

— Да, было дело. А что, ваш народ до сих пор хранит знания о магии Смерти и Некромантии?

— Ни одно искусство не должно быть забыто! — гордо отозвалась она одним из основных Законов своего народа. — Правда, к великому нашему сожалению, способные к этому разделу магии рождались всегда только среди людей, поэтому ничего больше, кроме как помнить и беречь те знания, которые к нам попали, мы не можем, — она печально вздохнула.

— Хоть кто-то это понимает, — я кивнул. И то радость — драконы за время моего отсутствия не изменились. Хотя, с другой стороны, с чего бы им это? Для них полторы тысячи лет — срок не так чтобы большой.

— Некромантия — это грязная магия, она несёт только смерть и разрушение, как ты можешь называть её искусством?! — вытаращилась эльфийка.

— Вот ещё! — аж задохнулась от возмущения драконица. — С чего ты это взяла?! Любая магическая сила изначально не разрушительна и не созидательна, всё зависит от разума того существа, в чьих руках она оказалась! Между прочим, ты охотно пользуешься боевыми огненными заклинаниями, обладающими невероятной разрушительной силой, так что, и огонь тоже считать грязной стихией? И все остальные тоже? Может, вообще магию запретить?!

Глядя на пылающую праведным гневом драконицу, я аж залюбовался. Действительно, нет более совершенного творения природы, чем дракон. Даже в их маскировочной ипостаси...

— Как тебя зовут, дочь огненного народа?

— Ой, простите, Магистр, я забыла представиться, — смутилась драконица. — Я Аррада, только я не огненный дракон, я каменный.

— Да? Странно... Уж больно на огненную похожа. Кстати, объясни мне, а что ты-то забыла в этой компании? Насколько я помню, ваш народ крайне скептически всегда относился ко всякого рода пророчествам. Или за последние века что-то изменилось?

— Ну, — она смутилась. — Ко мне пришёл во сне пожилой эльф, просил помочь. К тому же, очень любопытно стало. Я отцу рассказала, а он говорит, иди, заодно лишний раз проверишь, насколько правдивы бывают пророчества.

— А как зовут твоего отца?

— Старейшина Арсим Каменная Голова. А вы его знаете?

— Лично — нет, но кое-что слышал, — уклончиво ответил я. — Нет, ты только подумай, как дело оборачивается! — обратился я к Книге. — Аммальхей рискнул даже дочку Арсима в свою месть втянуть! Здорово мужика припекло. То ли у него окончательно мозги высохли, то ли... То ли мозги высохли у меня, и я чего-то недопонимаю.

— Я больше склоняюсь ко второму варианту, — каркнула Книга.

— Кто бы сомневался. Зато теперь я окончательно уверен: необходимо идти на Небесные Поля. И разговаривать с Всадниками. Если и они ничего не посоветуют... Придется плыть по течению. Потому как если они чего-то не знают, значит, не знает никто.

— А я? — возмутилась Книга.

— А ты знаешь, что задумал Аммальхей и что нам в связи с этим делать? — скептически поинтересовался я.

— Ну... нет, — она обиженно нахохлилась.

— Вот и молчи.

Человек вдруг осторожно кашлянул, привлекая к себе внимание. Он и эльф стояли в паре шагов от меня и нервно переминались с ноги на ногу.

— Что? — я вопросительно вскинул бровь.

— Извините, но мы не можем понять. Если вы не то Зло из Пророчества... или даже если вы — это оно, но с нами сражаться и уничтожать мир вы не собираетесь, то... что нам теперь делать?

Я расхохотался в ответ на такое заявление. Книга презрительно щелкнула клювом. А Барсик никак не отреагировал: он валялся на спине, блаженно подергивая правой задней ногой и подставляя пузо чешущей его эльфийке. Поймав мой ошалелый взгляд, эльфийка смущённо потупилась, а этот чёрный нахал, до хруста потянувшись всеми четырьмя конечностями, поспешно перекатился, встал на ноги и с невинным видом принялся ощипывать ближайший куст. Набрав полный рот листвы и сделав пару жевательных движений, конь замер и вытаращился на меня. В глазах его стояли слезы.

Я злорадно хмыкнул, но промолчал. Не буду помогать. Я его не заставлял перечницу жевать, всё сам, по доброй воле. А теперь пусть до утра мучается.

— А всё-таки, — прервал мои ехидные раздумья человек, — что нам теперь делать?

— А что хотите, то и делайте! — отмахнулся я.

— А можно... — глаза эльфийки загорелись.

— Нет. Всё кроме этого. Со мной вы пойдете только через мой тр... нет, боюсь, со мной вы не пойдёте никогда!

— Мы можем...

— Только путаться под ногами и задавать глупые вопросы, — отрезал я. — Нет уж, увольте. Единственное, что меня заставляло топать с вами, это любопытство — когда же вы, наконец, догадаетесь, и что будете делать, когда догадаетесь. Я посмотрел. Хватит. Мне вполне хватило пары дней в вашей компании, чтобы начать ценить одиночество ещё больше.

— Но ты не можешь... — начала эльфийка.

— Поверь мне, девочка, лучше тебе не знать, что я могу, — оборвал её я. — И уж тем более не стоит испытывать моё терпение.

Эльфийка судорожно сглотнула и, отступив на шаг, отвела глаза.

— Барсик, иди сюда, нам пора. И не смотри на меня такими глазами, ты уже давно не жеребёнок и прекрасно знаешь, как выглядит перечница и какой она оказывает эффект. Даже у меня на родине её используют в сравнительно небольших количествах, а там острое очень любят. К тому же, для еды используются самые молодые и нежные листочки, а не все подряд. Извини, друг мой, но помочь тебе не смогу даже я. Глупость, она, знаешь ли, не лечится.

Час Перерождения, неужели это наконец-то случилось?! Неужели я, наконец, избавился от этого детского сада, будь он неладен?! Как же мало иногда нужно для счастья... всего лишь отсутствие под боком беспокойной группы детей!

Я, конечно, допускаю, что они после всего этого обидятся на меня и всерьёз решат меня убить. Но мне-то от этого ни холодно, ни жарко.

Кстати, о холоде. Я уже, кажется, упоминал, как мне не нравится осенняя погода... Я бросил взгляд на свои руки, покрытые пока ещё едва заметными, но уже явно существующими пятнами. Через день-другой подобного путешествия неподвижно лежащего меня не примет за несвежий труп только такой же труп, поэтому нужно срочно где-то остановиться и как следует просохнуть.

— Где у нас тут ближайшая деревня? — обратился я к нахохлившейся у меня на плече Книге. Она топорщила перья и тоже всячески выражала свое негативное отношение к окружающему миру.

— Строго на пути — часов через восемь. Но если немного забрать вправо, то попадём в достаточно крупный населенный пункт буквально минут через сорок. Вот только... — Книга задумалась и примолкла.

— Что там такое? Плохо относятся к воронам? Или к пегасам? Или магов недолюбливают?

— Ничего подобного. Магов там как раз сейчас особенно долюбливают, но только ни одного, как назло, под боком нет.

— Поясни.

— Какая-то гадость у них там завелась. Кажется, нежить — выпивает жизненные силы и души. И мне что-то совсем не хочется с ней знакомиться поближе.

— Ты не слишком высокого мнения о моих способностях, — хмыкнул я. — Что я, с какой-то нежитью не справлюсь? Кстати, с какой?

— Вот это-то меня и настораживает: я не могу её посмотреть, не могу определить, что это за тварь и откуда она взялась.

— Значит, на месте разберёмся, — жизнерадостно заключил я. — Показывай дорогу. Барсик, мы летим отдыхать и развлекаться!

При слове "отдых" конь заметно оживился и с удвоенным энтузиазмом замахал крыльями, подкорректировав курс согласно наставлениям Книги.

Деревня мне не понравилась сразу. Несмотря на свои весьма крупные размеры (более сотни дворов) и зажиточность. Над деревней висел непонятный смрад. Вернее, смрада-то, конечно, не было, а наличествовало премерзкое магическое поле, природу которого я определить не сумел, что, конечно, не способствовало поднятию настроения.

Барсик нервно прял ушами и шустро перебирал копытами. Местные жители провожали нас молчаливыми угрюмыми взглядами. Причём ни детей, ни женщин я среди них не заметил.

Всё более и более недовольный происходящим, я добрался до центра деревни, выраженного небольшой площадью с двумя колодцами посередине. На краю площади имелся и третий колодец, замшелый, с выщербленной крышей и насквозь гнилым воротом. Колодец явно не использовался и почему-то вызывал у меня массу негативных эмоций. Почему — объяснить не смогу, но что-то склизкое и холодное шевельнулось под лопаткой при взгляде на этот предмет крестьянского быта. Ох, чует моё сердце, придётся туда лезть.

Книга на плече нахохлилась, встопорщила перья ещё сильнее и стала казаться чуть ли не вдвое больше своих и без того немалых размеров. Чёрные бусинки глаз настороженно поблескивали, и клюв, как ни странно, был закрыт.

Рассудив, что самый большой дом и есть место обитания старосты, я спешился возле него и символически примотал коня к ближайшему дереву.

Староста встречал меня на пороге, причём весьма недружелюбно. Это был дюжий мужик выше меня на голову, раза в два шире по всем остальным направлениям и с густой рыжей бородой до пояса, кое-где начавшей седеть.

— Добрый день, — проявил вежливость я.

— Добрее бывали, — угрюмо буркнул он в ответ. — Чего тебе надо в нашей деревне?

— Вообще, ничего особенного — отдохнуть пару дней и коня подковать. Если, конечно, у вас тут кузнец есть.

— Шёл бы ты отсюда, колдун, — все так же мрачно произнес староста.

— А вам не кажется немного невежливым в таком тоне разговаривать с человеком, пришедшим с добрыми намерениями? Да ещё держать его на пороге... — меня начинало раздражать поведение этого аборигена.

— Все вы с добрыми намерениями приходите, — тон не сменился. — А толку?

— Ну... если вы таким образом всех гостей встречаете, то я не удивляюсь, что вашу деревню прокляли, — хмыкнул я. Я не был уверен, что витающая здесь грязная аура была вызвана проклятьем, но природа явно схожая.

— Что ты об этом знаешь? — напрягся староста, но в глазах его мелькнула надежда.

— В любом случае, на пороге твоего дома я об этом разговаривать не собираюсь.

Мужик не колебался ни секунды.

— Проходи в дом, путник, и будь моим гостем.

После плотного ужина я почувствовал себя гораздо лучше. Хотя в этом заслуга, скорее, не еды, а горячей каменной печи, делавшей воздух в помещении восхитительно сухим и очень тёплым.

— Что ты можешь сказать... чужеземец? — начал староста, как только я добил содержимое своей тарелки.

— Сначала вы мне расскажите, как ведет себя эта тварь, когда она появилась впервые, каким образом убивает жертвы, и сколько их было всего?

Староста удовлетворенно кивнул и начал рассказ.

Никто не видел, как оно выглядит — тварь появлялась исключительно ночью и умела прятаться в тенях. Значит, не живой мертвец — ни одна из форм ходячих трупов этого не умеет, даже личи.

Появилась она с месяц назад, и за это время убила дюжину человек. У всех было вырвано горло, выпита и кровь, и жизненная энергия.

Тварь убивала только женщин и детей женского пола. Причём ей было абсолютно все равно, где это делать — одна из женщин была убита при свете, в присутствии шести человек, и никто ничего не заметил: просто вот женщина сидела живая и здоровая, потом легкий сквозняк, едва шевельнувший пламя свечей, и на месте человека сидит мумифицированный обескровленный труп.

Вывод был сделан неутешительный: я понятия не имею, что это за тварь, я с такими никогда раньше не встречался и никогда не слышал ни о чём подобном. Но некоторые предположения всё-таки появились...

Закончив рассказ, мужик выжидательно уставился на меня. Я не торопился отвечать на немой вопрос, я думал.

Наверняка эта скотина не невидимка, больше похоже на то, что она просто слишком быстро двигается. Значит, ускоренный метаболизм физического тела. Отсюда следует:

Это тело есть, и питается оно кровью. И питаться ему нужно довольно часто — одного человека хватает примерно на двое суток. Причём существо это достаточно крупное, или просто обладает вместительным желудком.

Если тело есть, его необходимо уничтожать физическими методами — мечом, магией, не важно. В общем, это не дух, не призрак и не иже с ними.

Кроме крови тварь пьет энергию... и, я уверен процентов на девяносто, души. Значит, в физическом теле есть дух... теперь уже довольно сильный: двенадцать душ, четыре из которых детские, это не шутки.

Тварь не любит солнечного света, и ночью она должна где-то прятаться. Где-то в темноте...

— Есть поблизости от деревни шахты, заброшенные катакомбы, пещеры, нежилые строения с подвалами или что-то подобное, где днем темно и никого нет?

Староста задумался, потом покачал головой.

— Нет, не думаю... Если только какие-нибудь звериные норы, или что-то вроде того.

Нет, что-то не верится, что оно прячется в норе. Час Перерождения, неужели всё-таки придется лезть в этот треклятый колодец?! Ладно, хотя бы с местом определились.

Еще один момент: почему оно убивает исключительно женщин? Боится, что с мужчиной не справится? Да ну, ерунда... Мстит за что-то? Если это какая-то нежить, раньше бывшая человеком, то вполне возможно... А если не нежить? Причём очень вероятно, что именно не нежить... Тогда почему? Ему подходит только женская энергия? А почему? Или ему просто кажется, что женщины вкуснее?! Ладно, чего уж тут гадать, это можно выяснить только одним путем. Опытным.

Осталось определиться с моментом нападения. Хотя... Чего тут определяться-то? Днем идти надо. Есть шанс, что днем оно более уязвимо. А если оно прячется просто из-за нелюбви к ультрафиолету... значит, судьба у меня такая.

— Когда была убита последняя жертва? И кто это был?

— Две ночи назад, девочка двенадцати лет.

Я присвистнул. Значит, эвон оно как, не из-за крови оно выходит на охоту, а из-за жизненной энергии, которой у детей, как известно, намного больше.

— Вы... убьете эту тварь? — с надеждой поднял на меня взгляд староста. Голос его дрожал.

Я медленно кивнул, задумчиво глядя в окно.

Об оплате я даже заикаться не стал: убью тварь — они мне что угодно в благодарность отдадут. К тому же, всё, что они могут мне предложить — ничто по сравнению с тем, что я могу получить от этого создания природы... или человека. Да уж, деятельность различных безответственных коллег ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов.

— Когда? — чуть более живым голосом спросил мужик.

— А, прямо сейчас и пойду, — я махнул рукой. А чего высиживать-то? Тут и идти недалеко.

— Вы знаете, где оно?! — оторопел мужик.

— Я практически уверен, что живет оно в заброшенном колодце.

— В середине деревни?! — вытаращился на меня староста.

— В середине, на краю, какая разница? — я пожал плечами. — Место удобное, а близость людей её не смущает. Даже хорошо, за едой бегать недалеко...

Староста героически проводил меня до колодца, опасливо косясь на покрытые мхом камни. Думаю, после этого случая колодец точно закопают. Или опять поленятся? Да нет, навряд ли. Крестьяне — народ суеверный.

— Может, вам того... веревочку дать?

— И что я с ней делать буду? — я хмыкнул. — Нет уж, спасибо, себе оставьте. Если я не вылезу из этого колодца, можете дружно на ней повеситься. Всей деревней. Потому что если не справлюсь я, то вряд ли вам кто-то ещё сможет помочь.

Староста недоверчиво хмыкнул. Он явно принял мой короткий монолог за пустое бахвальство. Н-ну-ну. Нет, я, конечно, не всемогущ... Пожалуй, там, где не справлюсь я, может разобраться Круг. Хотя бы из пяти магов. Также я допускаю, что тут может попытать счастья какой-нибудь везучий идиот... но он должен быть сильно везучим. Очень, очень сильно... Я стянул камзол и рубашку — наверняка ведь придут в негодность, а запасной одежды у меня нет, — и вручил их старосте. Тот ошалело вытаращился на меня.

— Вернусь — заберу.

Держа в одной руке посох, я вспрыгнул на бортик. Тут же рядом со мной опустилась неизвестно где все это время шлявшаяся Книга. И, естественно, сразу начала возмущаться.

— И куда ты полез? Ты же не знаешь, кто там живет!

— Спасибо за заботу... мамочка, — хищно ухмыльнулся я. Книга тут же поняла все свои ошибки и заговорила в гораздо более подобающем тоне.

— А вдруг с тобой что-то случится? — она взволнованно плеснула крыльями.

— Ты это поймешь, — хмыкнул я, опираясь на одну руку, другой держа посох, а ногами нащупывая зацепки на стене.

— Вот это-то мне и не нравится! Я не хочу, чтоб ты умирал! Я ещё жить хочу!!!

— Тогда жди и надейся. Или хочешь пойти со мной и поработать отвлекающим манёвром? — не дожидаясь ответа, я с головой исчез в колодце. Сверху доносилось возмущенное бухтение Книги, но я уже не слушал.

Спускаться было... неудобно. Ноги периодически оскальзывались на мхе, да и тот факт, что одна рука занята, существенно осложнял движение. Метра через три я всё-таки закрепил посох на спине при помощи заклинания и такой-то матери. Жить сразу стало не в пример легче.

Спуск занял минут пять, причём ещё минуте на второй каменная кладка сменилась земляным ходом. Спускаться приходилось на одних руках, впиваясь пальцами в сухую плотную глину и оставляя на ней характерные отпечатки. Что-то мне подсказывает, что эта часть колодца была вырыта уже после того, как он пересох. Или он пересох исключительно из-за подземных работ? И куда, вообще, вода делась?!

Наконец, колодец, а, точнее, лаз закончился: вместо земляной стены мои ноги почувствовали пустоту. Спустившись на руках до самого конца стены, я задумчиво глянул вниз. Света здесь не было совсем, только где-то вверху смутно серело пятнышко выхода. Однако, это даже к лучшему — темнота для меня не препятствие, я в ней вижу даже лучше, чем на свету.

От моих ног до пола оставалось метра три. Одной рукой отцепив посох и поудобнее его перехватив, я разжал вторую руку. Непродолжительный полет, удар, кувырок. В процессе кувырка удар лбом о собственный посох — куда более болезненный и досадный.

Я огляделся и шумно присвистнул. И это называется "нет катакомб"?!

В обе стороны уходил широченный просторный тоннель, причём откровенно рукотворный. Это чьих же рук дело, хотел бы я знать?

Я закрыл глаза и принюхался. Запах твари, а, точнее, мерзкой ауры, окутывающей деревню, тянулся вправо. А слева ощутимо тянуло... Час Перерождения! Не может быть...

Я не люблю людей, честно; но не до фанатизма, и убивать всех подряд по одной лишь этой причине не собираюсь. В конце концов, я оптимист, а люди не все так уж плохи. К змеям отношусь... да никак я, если честно, к ним не отношусь, какое мне до них дело. А вот слииссов я ненавижу. И это у нас взаимно: они терпеть не могут некромантов. И при этом у них чертовски хорошая память. Теперь вот ещё и с ними разбираться придется...

Но зато теперь я, кажется, догадываюсь, откуда взялась эта тварь. Вот только чем эта жалкая деревенька не угодила живущим исключительно под землей слииссам? Кто их разберет... змеиные отродья...

Однако, надо бы поторопиться: скоро меня засекут, и будет не до твари. А если она появится уже после слиисских магов... это создание погибнет безвозвратно, безвестно и бездарно, а мне бы не помешало кое-что с него поиметь...

Я бежал по следу, чувствуя себя ищейкой, то и дело сворачивая во все более узкие боковые ответвления. Здешние подземелья были куда более запущенными — сырые стены заросли бледно фосфоресцирующим лишайником, под ногами то и дело хлюпали и хрустели прочие обитатели подземелий.

И вот когда мне уже начало надоедать бесконечное преследование, след вывел в небольшую почти круглую пещеру. Но осмотреться мне не дали: тварь поняла, что пришли к ней.

Однако, она явно рассчитывала, что справится со мной без особых проблем. Наивное создание! Я с легкостью ушёл с линии удара, поймав тварь замедляющей магией. Сообразив, что обычная тактика не работает, она кинулась на меня.

Парировав несколько ударов, я поступил... по мнению этой ошибки природы — глупо. Я отбросил в сторону посох и схватил свою жертву обеими руками за голову. Она в ответ злобно зашипела и начала активно полосовать меня когтями. Впрочем, вволю порезвиться я ей не дал. Тварь успела нанести всего пару ударов, после чего болезненно взвыла и вцепилась лапами в мои руки, пытаясь оторвать их от своей головы. При этом она не переставала противно верещать и активно вырываться.

— Не нравится? — прошипел я, криво усмехнувшись.

Энергия этого существа напоминала какой-то сложный, терпкий и довольно крепкий коктейль, она здорово кружила голову. Впрочем, с энергетическими вампирами всегда так — из-за поглощенных энергий их жертв. Представляю, какой может быть привкус у меня самого...

Выпив всю силу до капли и душу этой твари, в которую, как и предполагалось, были тесно вплетены сущности убитых жертв (что-то вроде старого дома, претерпевшего перепланировку и получившего несколько пристроек и надстроек: вроде и исходные черты вполне угадываются, а всё-таки от оригинала довольно далеко), я, наконец, сумел рассмотреть тварь повнимательнее.

В принципе, ничего такого уж необычного не обнаружил: практически прямоходящее существо ростом около полутора метров, с развитой мускулатурой, гибким длинным хвостом и внушительной челюстью. Верхние конечности очень похожи на человеческие, но трёхпалые, и каждый палец увенчан здоровенным — с мою ладонь длинной — когтем. Яйцеобразной формы голова, помимо пасти посередине, была укомплектована тремя (два направлены вперед и в стороны, одно — назад) ушами, чем-то напоминавшими кошачьи. Глаз у твари не было в принципе.

М-да, переоценил я эту зверушку: с ней не особо напрягался бы любой достаточно опытный и сильный маг...

А что окончательно подтвердило мои подозрения о происхождении этого существа, так это наличие на толстой короткой шее твари цепи-ошейника. Значит, сейчас придут хозяева. Ха...

Я подобрал посох и поспешно залатал прорехи в теле — после такого сытного обеда (ужина?) у меня энергия буквально перехлестывала через край, так что я мог себе позволить избавиться от вполне терпимых, но весьма неприятных повреждений. Что ж, пора готовиться к самому интересному. Губы сами собой скривились в кровожадной гримасе, отдаленно напоминавшей улыбку. Порой во мне просыпается некое существо, склонное к самолюбованию и обладающее очень странными критериями в оценке собственной внешности... По принципу "чем страшнее, тем лучше".

Хозяева твари не заставили себя долго ждать. В помещение с мерзким хитиновым шорохом вползли трое слииссов.

— Мы знаем тебя! — прошуршал (звуки их голосов весьма похожи на звуки "шагов") один. — Ты Тень Зверя, ты тот, кто был в Залах Царей! — его спутники зашипели, гневно перебирая щупальцами. — Но ты не можешь быть жив!!!

— Знали бы вы, сколько раз я уже это слышал... — насмешливо хмыкнул я.

Они напали сразу, без предупреждения. Впрочем, я в нем и не нуждался... Пока их жалкая магия бессмысленно разбивалась о Купол Отвращения, я запел куда более интересное заклинание, чем все те глупости, которыми пользовался с момента своего пробуждения... и которыми всю свою жизнь ограничиваются девяносто девять процентов магов.

Стены вокруг низко завибрировали, темнота начала свиваться в тугие плети. Заклинание разворачивалось во всю мощь, взывая к силам, к которым никто здесь не обращался уже больше тысячи лет, которые были заперты и запечатаны, которым не было хода в этот мир... Раньше. А теперь, подпитываемые моей силой, окружающей тьмой и страхом — паническим, животным ужасом слииссов — с изящной легкостью и явным удовольствием ломали незримые печати, наложенные боевыми Гроссмейстерами. Я чувствовал струящуюся по венам тьму и пел. Слова рвали ткань бытия, выворачивали наизнанку реальность и звали, звали...

Тот, кто запрещал магию Смерти, прекрасно знал, что запретный плод сладок. Поэтому простого наказания ему казалось мало. Он навсегда запретил этим силам проходить в наш мир. Нет, конечно, полностью он изолировать их не мог — это угробило бы весь мир. Но он наложил на них запрет приходить по воле живых существ. Можно только пожалеть людей, рождавшихся с даром магов смерти. Я вполне могу представить себе, что они чувствовали. И, подозреваю, многие от этого сходили с ума... Однако, тот, кто все это провернул (а, ещё вернее, те) не знал, что в этом мире остался я. А я знал, как позвать свою силу. И я звал. И она пришла. Ломать проще, чем строить, а мне это всегда удавалось особенно легко. Посмотрим, что будут делать современные маги теперь. Потому что мир уже изменился...

А заклинание тем временем почти свершилось. Я пел и чувствовал, как тугая волна катится во все стороны, заполняет все коридоры, разрывая связи между физической и энергетической оболочками попадающихся на пути живых существ, поглощая их и двигаясь дальше...

Вот волна рванулась в огромную пещеру естественного происхождения... и натолкнулась на преграду. Мгновение — и я уже стою на вершине небольшой башни. Дюжина слииссов, руководимая одним из старейшин, поддерживает то самое защитное поле. Заметив меня, старейшина поспешно заговорил.

— Остановись, Тень Зверя! Ты не понимаешь, что творишь! Своим возвращением ты нарушаешь существующее хрупкое Равновесие!

— Равновесие?! — я искренне расхохотался. А, может, и не совсем я — в состоянии почти полного слияния со стихией довольно сложно отделить себя от неё и её от себя. — Плевать я хотел на ваше равновесие! — Старик хочет поговорить? Что ж, я могу себе это позволить. — Мир не рухнет — он не рухнет никогда, и ты это прекрасно знаешь! Сломаются эти весы, появятся новые, не всё ли равно! Вот только не все доживут до этого момента...

— Пощади! Нас осталось слишком мало! — если бы у него были колени, он бы уже давно применил их по назначению.

— Вот эти твои слова больше похожи на правду. Ты панически боишься. Равновесие рухнет только для тебя и для твоего народа. Пощадить... А с какой стати? Чем вы заслужили пощаду?

— Мы причинили тебе вред, — нехотя признал слиисс. Я с наслаждением чувствовал, как эти двенадцать идиотов, пока их предводитель заговаривает мне зубы, пытаются что-то сделать со мной или моей магией. Самое смешное, что у них могло бы что-то и получиться... Но сейчас в моём теле было ничтожно мало меня самого. Всё остальное заполнял бурлящий поток силы — полноводной реки, наконец-то сломившей возведенную человеческими руками плотину... — Но ты уже отомстил!

— Мести никогда не бывает много... — я пожал плечами. — Зачем вы натравили свое создание на людей наверху?

— Неужели тебе есть до них какое-то дело?!

— Ты прав, мне на них плевать. Да и на вас тоже, поэтому это никакая не месть...

— Но зачем ты тогда это делаешь? За что?!

— Может, потому, что мне так хочется? — почти ласково улыбнулся я собеседнику. Правда, оценить он не мог — слииссы не понимают мимику.

И я ударил. Отпустил с поводка Зверя — воплощение стихии Смерти, в честь которого меня, собственно, и прозвали. Причём именно слииссы. Существо, аналогичное элементалям по своей сути. Обладающее невероятной силой, абсолютно непредсказуемое — оно просто не знает, что такое логика. И оно не поддается ничьему контролю. Поводок... это просто метафора. На самом деле этим Зверем сейчас был я сам.

А слииссы... Что ж, всё когда-нибудь кончается.

Монотонность подъема начала надоедать. Пальцы были исцарапаны в кровь, да ещё, к тому же, я умудрился основательно испачкаться. Я бы не сказал, что в этом был виноват колодец... но это не мешало мне тихо материть его сквозь зубы.

Ага, вот и выход.

На площади меня встречала вся деревня... и свежий, без примеси гнили проклятья и тошнотворной змеиной вони, воздух. Я взобрался на бортик колодца и, сидя на корточках, выжидающе уставился на деревню. Деревня настороженно уставилась на меня. Мы немного помолчали.

— Тварь... мертва? — выдохнул староста. Мне почудилось, что голос звучал отовсюду — даже стены домов застыли в немом вопросе. Я молча отцепил от пояса небольшой мешок и вытряхнул содержимое. В грязь шмякнулась заляпанная бурой кровью чешуйчатая голова. По площади прокатился вздох облегчения. Раздались какие-то благодарные причитания, люди заулыбались, кое-кто из женщин даже разревелся.

— Ты не ранен, чужеземец? — на несколько порядков дружелюбнее, почти с нежностью спросил староста. Я отрицательно качнул головой. — Будь нашим гостем, маг. Проси в благодарность все, что пожелаешь — мы обязаны тебе жизнью...

— Мне нужно только отдохнуть несколько днейэ

— Все, чего пожелаешь, — он нагнул голову, подавая пример остальным сельчанам. Спасибо, хоть обниматься никто не лез... — Как твое имя, друг?

— Ярогор Тень Зверя.

— У тебя необычное прозвище... Но я слышал куда более необычные.

— Остановитесь, глупцы!! — раскатился над толпой скрипучий голос. Люди почтительно расступились, пропуская к причине всеобщего оживления (неплохой каламбурчик получился...), то есть мне, тощего полуслепого сгорбленного старика. — Убирайся! Убирайся из нашей деревни! Ты несешь проклятье и тьму!!

Я усмехнулся. Знакомая история. Века сменяются, а люди — всё те же... У меня начинает появляться ощущение, что я и не засыпал — настолько всё вокруг обыденно и привычно. Теперь. Теперь этот мир действительно пришёл в полное равновесие. Моё понятие равновесия...

Интересно, а, может быть, моя нервозность с момента пробуждения и вызвана была этими печатями, которых я не мог почувствовать, пока не применял никаких серьёзных заклинаний? До сих пор я обходился исключительно теми жалкими каплями, которые просачивались в мир сквозь все запреты, а понял всё окончательно только тогда, когда понадобилось всерьёз обратиться к стихиям напрямик. Да леший его знает... И какая, собственно, сейчас разница? Главное, что я наконец-то вроде бы обрел душевное равновесие. А вместе со мной — ещё довольно большое число людей, которые всё это время продолжали рождаться с запрещенными способностями. Правда, сейчас, наверное, таких осталось довольно мало... Но, готов поручиться, вымерли не все. Думаю, этим займутся драконы — когда поймут, что печати пали, займутся обучением глупых людишек. Драконы очень трепетно относятся ко всем знаниям. Просто не все делают доступными даже для своих сородичей, оставляя их только избранным. Мудрое решение.

— Уймись, старик! — нахмурился староста. — Этот человек спас нас всех!

Препирались они минут двадцать. В итоге победила точка зрения старосты, как ни странно. То есть, меня со всеми почестями препроводили в старостин дом, где выделили комнату. В которой меня ожидала моя одежда, кем-то заботливо приведенная в почти идеальный порядок, и горячая ванна... Ненавижу сырость во всех её проявлениях.

Однако, намек я понял. Сделать свой внешний вид более-менее приличным явно не помешает. Для этой цели было сотворено всё то же универсальное зеркало...

М-да. Нет, ну, конечно, после пробуждения я выглядел куда хуже. Но почему-то это совсем не утешает... Красавец ещё тот: с ног до головы перемазан собственной кровью и кровью той твари, покрыт слоем грязи, оставшаяся одежда порвана; рожа под всем этим бледная, глаза горят... причём зрачки пульсируют, то заливая всю радужку, то сжимаясь в тонкую щель. Залюбуешься...

— Глава 5. Об ошибках.

Человеку свойственно заблуждаться...

И.Сусанин

Рисса Пепел, Гроссмистрис Боевой магии неспешно рысила на огромном белом единороге, которого когда-то в глубоком детстве, не сильно задумываясь о будущем, кто-то ласково обозвал Котёнком, по обочине дороги — просто потому, что середина этой самой дороги выглядела совершенно непроезжей. Спешить ей было особо некуда — подумаешь, нечисть какая-то пошаливает в деревне, так что теперь, нестись сломя голову, рискуя свернуть шеи себе и коню, если он вдруг поскользнется в грязи? Да и пачкаться тоже очень не хотелось...

Почему Рисса сама взялась за это дело, а не свалила на кого помоложе, она сама до сих пор не понимала. Вроде, давно бы уже пора было устать от постоянных боев, драк и просто мелких стычек со всякой чистью и нечистью, которой в последние годы развелось подозрительно много. Ан нет, что-то ёкнуло в груди, как когда-то в бытность студенткой, и усидеть на месте оказалось невозможно.

Рисса жила уединенно, в лесу, воспитывала пятерых учеников и была вполне довольна жизнью. Она просто не выносила больших скоплений народа... а они не выносили её. Даже коллеги по цеху побаивались этой невысокой, гибкой как ивовый прут рыжеволосой женщины с совершенно девчоночьей прической из двух косичек и чёлки и горящими зелеными глазами. Просто с самого рождения ей достался дар такой чудовищной силы, что воспитывать как мага её начали едва не с рождения по индивидуальной программе — дабы избежать возможных разрушений. Сейчас ей было сорок восемь, она выглядела лет на восемнадцать, она уже была Гроссмистрис и три раза получала приглашение занять место в Совете Ассамблеи. Приглашения она благополучно игнорировала.

Вдруг Котёнок резко остановился, навострил уши и зафыркал. Конь явно нервничал, он переступал передними ногами, слегка пятился и как будто порывался встать на дыбы, но всякий раз вспоминал о сидящей на спине женщине.

— Что случилось, Котёнок? — нахмурилась женщина и похлопала коня по крутой шее. — Тихо, мальчик, тихо...

Она сама прислушалась, а потом...

Риссу скрутил приступ нечеловеческой боли. Боль была везде и, казалось, ничего кроме неё не осталось в целом мире... Женщина с трудом, на уровне рефлекса выдавила сквозь сжатые зубы обезболивающее заклинание. Как ни странно, помогло — боль быстро сошла на нет. Гроссмистрис нервно огляделась по сторонам, пытаясь обнаружить причину приступа. Котёнок все так же пританцовывал и очень нервничал. Больше вокруг ничего примечательного не было. Ещё одним простеньким колдовством остановив носовое кровотечение, Рисса успокоила коня и пустила его широким шагом.

А потом она поняла, что это было. Откат. Откат заклинания. Причём заклинания чужого. Такого с ней никогда раньше не было. Даже собственные откаты, даже в ранней юности вызывали, самое большее, вполне терпимую мигрень, а это...

На мгновение женщине стало страшно. Кто и что только что сделал такого, что жалкий отголосок магического импульса заставил её корчиться от боли?!

Но на то она была и боевой маг, чтобы быстро прийти в себя и начать действовать. Первым делом был определен источник магических колебаний — по всему выходило, что располагался он в часе галопа Котёнка, километром севернее той самой деревни, в которую Рисса держала путь. И это ей не понравилось.

А ещё больше ей не понравилось, что она не смогла определить природу использованной силы...

Попробовав несколько изменить способ поиска, она нашла. Сначала не поверила, попробовала ещё раз, и ещё... Все точно, ошибки не было. Справившись с новой волной страха — даже не страха, самой натуральной паники, — Рисса пустила коня самым быстрым галопом, какой тот мог себе позволить в условиях царившей вокруг осенней слякоти.

Прижавшись к конской шее, она первый раз в жизни молилась об одном — ошибиться. Потому что если она права... то это начало конца существующего мира. Потому что тот, кто способен на такую магию Смерти, способен почти на всё...

Едва я успел привести себя в порядок, накинуть рубашку и начать привычно препираться с Книгой, которая в очередной раз вздумала прочитать мне лекцию о моей безалаберности, безответственности и прочих достоинствах, как в дверь осторожно поскреблись. Книга с хмурым видом вспорхнула мне на плечо. Я настороженно покосился на неё, предчувствуя какую-то пакость, и рявкнул:

— Войдите!

Дверь открылась и в проеме показался явно смущённый староста.

— Чужеземец, там тебя какая-то баба требует...

— Баба?! — я ошарашено вытаращился на старосту. — Какая баба? — я вытаращился на этот раз на Книгу.

— А чему ты удивляешься? — ехидно вякнула она. — Они ж вокруг тебя постоянно клубятся...

— Гони в шею! — резюмировал я. — Я отдохнуть хочу.

Староста вздохнул.

— Может, ты ей сам это скажешь? А то ведьма она... на единороге приехала... злющая, и вся рожа в крови...

Стоп. Я никому лицо не разбивал, какие претензии? Я вообще женщин не бью! При необходимости я их просто сразу убиваю, быстро и без мучений. Интересно, что ей от меня надо?

Окинув старосту насмешливым взглядом, я не без ехидства отметил, что эту загадочную "бабу" он всерьёз боится. Странно, меня так не встречали...

— С чего ты взял, что ведьма?

— Так она бумагу колдовскую показала. Написано, что аж Гроссмейстер.

Я присвистнул. Ого. Что-то они быстро среагировали... М-да. Первый раз в своей жизни увижу женщину-Гроссмейстера. Ради такого жизненного опыта можно даже сделать десяток шагов. К тому же, всё равно заняться больше нечем...

— Раз Гроссмейстер, веди. Только пусть кто-нибудь уберет у меня из комнаты эту бадью, надоела уже...

По горнице нервно расхаживала взад-вперед... девчонка. Хотя нет, не совсем. Лет двадцать ей всё-таки было. Хотя... Я на свои две с половиной тысячи лет тоже не выгляжу...

Привалившись плечом к косяку, я некоторое время её рассматривал, сканировал ауру, и так далее. Через пару минут я пришёл к выводу, что она... мне нравится. М-да. Трудновато начинать воспринимать женщин как магов... ничего, привыкну. Судя по всему, дар у неё редкостной силы: эта сила буквально сочилась из всех щелей, распирала изнутри и окрашивала ауру в ярко-алый цвет. Но при этом маг из девушки был достаточно посредственный: я тут стою уже битых минут пять, четыре с половиной из которых она бы могла уже лежать трупом, прими я такое решение, а до сих пор ей не замечен. Впрочем, чего ещё ожидать от этой девчонки, которую учили люди, додумавшиеся строить школу на Небесных Полях. Хе-хе...

Однако, это начинает надоедать. Я что, сплясать тут должен, чтоб она меня заметила?

Не придумав ничего более оригинального, я громко, но подчёркнуто вежливо кашлянул. Результатом можно было смело гордиться: она шарахнулась к противоположной стене, уронив по пути лавку. В левой руке мгновенно возник меч, выхваченный из-за спины, в правой — радужная сфера. Видимо, какое-то достаточно новое боевое заклинание: я с таким раньше не сталкивался. Интересно, как оно работает?

Даже не подумав покидать полюбившийся косяк, я ехидно улыбнулся и заговорил:

— Староста тут сказал, что вы безумно возжелали встречи со мной?

Она просверлила меня взглядом, нахмурилась и опустила все оружие. Сферу, однако, не развеяла...

— Я просила позвать мага, который убил обитающую под землей тварь и пошуровал по тоннелям... Хотите сказать, это вы?!

— Не похож? — я ухмыльнулся ещё ехиднее. — А вы кого, собственно, ожидали увидеть? Думали, по местным колодцам шныряет какой-то плешивый, замшелый старичок, являющийся подпольным безумным Некромантом? Смешно. Любой сильный маг может выглядеть так, как он того хочет.

— Но... ваша аура...

Меня хватило секунды на три разглядывания её недоуменно-обиженной мордашки. А потом я неприлично заржал, запрокинув голову. Девушка растерялась окончательно.

— Что я смешного сказала? — нахмурилась она.

Я с трудом справился с душащим меня смехом.

— Чему вас только в школах учат... — проворчала Книга с моего плеча.

— Извините, милая девушка, но не могли бы вы мне внятно объяснить, а с какой стати я должен демонстрировать свою ауру просто так всем желающим? Я, знаете ли, по натуре скрытен. А что, маскировка ауры у вас вне закона? Что-то я ничего такого не встречал... Кстати, а чего вы от меня, собственно, хотите?

— Зачем вы применили магию Смерти? Вы же знаете, она незаконна! — совсем уж растерялась девушка. Видимо, что делать дальше, она не представляла. Составила себе какой-нибудь чёткий план героического сражения со мной, кошмарным. Ага. Может быть, я повторяюсь, но... Заняться мне больше нечем, что ли?

— Ага. А ещё я всю сознательную жизнь плевал на все эти ваши дурацкие условности, именуемые законами.

— Назовите себя, немедленно! И покажите мне свою ауру!

— А-ауру тебе мою показать?! — восхищенно протянул я. Потом ехидно добавил: — А, может, мне тебе ещё что-нибудь показать?!

Книга на моём плече сдавленно и очень похабно захихикала. Да уж, это она умеет... Вся в меня.

— Достаточно будет ауры и вашего имени, — фыркнула Гроссмистрис. Так, девочка с юмором, уже не все потеряно. Может, даже мне всё-таки не придется её убивать.

— Хм-м... А почему бы и нет? Если женщина просит, — насмешливо пробормотал я. — Зовут меня Ярогор Тень Зверя, а аура моя... ну, сама напросилась.

Я продемонстрировал ей желаемое. Хватило нескольких секунд. Она вздрогнула, прикусила губу. Потом отвела взгляд, развеяла свою сферу и убрала меч в ножны.

— Мудрое решение, — я кивнул, с сожалением отклеился от косяка и присел за стол. — Присаживайся, я не кусаюсь. Кстати, тебя-то как зовут?

— Рисса. Рисса Пепел, — она подняла сбитую лавку и уселась на неё, опасаясь поднять на меня взгляд. Мы помолчали. — Считалось, что вы мертвы... — наконец произнесла она. — Нам о вас рассказывали на уроках истории...

— М-да? И что же такое они могли обо мне рассказать? — заинтересовался я.

— Что вы были сильнейшим из Некромантов. Что никогда за всю свою жизнь не получали ни одной магической степени... Были жестоким и очень опасным существом, и вас убили...

— Нет, ты только представь, — восторженно прокаркала Книга, спрыгивая на стол. — Ты, главное, был жутко опасным, но при этом тебя как-то убили! Какие мечтатели...

— Да нет, почему, все логично. Некромантия же вне закона, что они ещё могли со мной сделать, — хмыкнул я, проигнорировав последнее замечание. — К тому же, я наверняка удостоился чести быть убитым какими-нибудь ужасно знаменитыми героями...

— Я, конечно, подозревала, что великие маги древности были сильнее современных... Но чтобы настолько... — пробормотала девушка. Я самодовольно ухмыльнулся. Экий я, оказывается, великий и ужасный! Жалко, свою ауру увидеть нельзя...

Мы ещё немного помолчали. Девушка явно пребывала в растерянности. Затягивающуюся паузу прервал какой-то злобный клокочущий рык с улицы и последовавший за ним визг и грохот. Мы с Книгой переглянулись.

— Я же, вроде бы, всех уже убил, кого там ещё принесло?

Книга выглядела несколько ошарашенной.

— Знаешь, ты лучше сам на это посмотри... И девицу с собой захвати, ей тоже понравится.

Я встал. Упомянутая девица провожала нас недоуменным взглядом, не делая ни малейшей попытки подняться.

— Иди за мной, — буркнул я, выводя её из ступора. Девушка вздрогнула и послушно пристроилась в кильватере. Эк её впечатлило... Интересно, это теперь надолго? В смысле, такое её поведение...

На улице перед домом... Честно говоря, я впервые видел своего Барсика в бешенстве. Мой пегас буквально на смерть сражался с великолепным белым единорогом... Интересно, что они не поделили?

— Котёнок! — ахнула девушка, высунувшись из-за моего плеча, и ринулась разнимать жеребцов. Психопатка.

Я некоторое время понаблюдал за разыгравшимся представлением, недоумевая, как эта девчонка умудряется так долго уворачиваться от копыт, рогов и прочих крыльев буквально взбесившихся непарнокопытных. Когда я сообразил, что участники представления явно получают от него удовольствие, и могут продолжать бесконечно, пришлось разнимать. Впрочем, ничего особенного для этого не понадобилось. Хватило просто рявкнуть:

— Барсик, фу!

Конь прижал уши, вызверился на противника. Потом гордо поднял голову и танцующей рысью подошёл ко мне, безукоризненно выполнив команду "рядом", только что не присел. Ведьмочка висела на шее своего гневно раздувающего ноздри коня и что-то ему шептала. Почесывая Барсика за ухом, я поинтересовался:

— И что вы между собой не поделили?

Конь презрительно фыркнул.

— М-да, самый весомый аргумент. Не стыдно, гадость всякую в рот тащить? Чтоб последний раз, ясно? Чтоб мне больше не приходилось за тебя краснеть!

— А ты ещё и это умеешь? — ехидно поинтересовалась Книга.

— Я ещё и не это умею! — с достоинством парировал я. — Кто хоть выиграл? — поинтересовался я у Барсика. Тот надменно задрал морду и фыркнул. Я не поверил и просканировал состояние обоих коней. По всему выходило, что чёрная морда не соврала: его противник мог похвастаться куда большим количеством покусов и следов от ударов копытами. Крылатому же достался неглубокий укус на плече и... пожалуй, все. — А, тогда ладно, молодёжь действительно воспитывать надо.

— Почему они подрались? — удивленно посмотрела на меня Рисса, отлипая от шеи своей лошадки. — Котёнок никогда...

— Зато мой Барсик всю свою сознательную жизнь недолюбливает единорогов, особенно вот таких холёных, домашних, — хмыкнул я.

— Скажите ему, чтоб он больше так не делал! Котёнку всего двадцать три, а вашему жеребцу уже явно за сотню! Нельзя обижать маленьких!

Я скептически посмотрел на Котёнка. Ага, такой прям малюсенький жеребёночек, ага... Да на нем пахать можно! Но, конечно, не нужно: подобные верховые лошадки совсем не для того созданы.

— Барсик, ты слышал, что девушка сказала? Будь добр выполнять!

Конь вздохнул, потом покосился на меня. Вот честное слово, он улыбался! Причём такой ехидной рожи я ещё никогда не видел! М-да. Он же меня, скотина такая, насквозь видит...

Однако, наглец вполне дисциплинированно потрюхал к небольшому скотному сараю, в котором помимо крепкого мохноногого хозяйского мерина квартировали ещё три коровы и одна до крайности вредная бодливая коза. Единорог с трогательным именем Котёнок понуро побрел следом.

— Пойдём в дом? — радушно предложил я колдунье.

— Зачем? — насторожилась она. Хм, ничего неожиданного она мне не сказала...

— Чай пить. С баранками, — ухмыльнулся я.

— Вы... шутите?

— Представь себе, да. Хотя, с другой стороны, чай у них тут вполне вкусный, так что... Да, и, кстати, перестань мне выкать. А то я действительно начинаю ощущать себя на свой истинный возраст...

Девушка скептически хмыкнула, стрельнув в меня глазами. Ого! Если не попадание, то контузия по меньшей мере...

Я сладко потянулся, до хруста, стараясь, впрочем, не потревожить покоящуюся на моём плече рыжую встрепанную головку. Её владелица что-то недовольно проворчала во сне и обхватила меня рукой поперек туловища, как любимую игрушку. Спасибо, хоть взбить не попыталась на манер подушки...

Никогда не мог понять одного. Женщин. Ответы на все прочие вопросы, возникавшие на протяжении моей веселой жизни, всегда находились. Рано или поздно, так или иначе, но всё-таки. А вот женщин понять я уже давно отчаялся. В частности, никогда не мог понять, отчего, как выразилась Книга, они вокруг меня порой буквально клубятся. Причём эти периоды начинаются как-то совершенно бессистемно и длятся абсолютно неравномерные промежутки времени. Я, конечно, никогда не отказывался от того, что само падает в руки, но... Всё равно как-то странно. Одна знакомая, у которой было достаточно мудрости понимать, что наши с ней взаимоотношения носят исключительно временный характер, и посему мы с ней расстались вполне мирно и дружелюбно (вынужден признаться, со мной это, к сожалению, происходит исключительно редко), как-то попыталась ответить мне на этот вопрос. Но я, честно, так и не понял. Что-то она такое говорила, вроде как я, помимо внешней привлекательности, обладаю каким-то загадочным "ореолом таинственности". В чем смысл этого ореола, а уж тем более откуда берется эта самая загадочная таинственность, я так и не сообразил. Другое её объяснение на ту же тему, сводившееся к тому, что очень многим женщинам нравятся "обаятельные мерзавцы", вообще не берусь комментировать. В итоге, у меня сложилось такое впечатление, что женщины сами-то не особо знают, чего хотят. А мне просто особенно везет.

Хотя, впрочем, везение это довольно сомнительное. Сколько себя помню, половина проблем у меня возникали всю жизнь именно из-за женщин. Гораздо большая половина. Вот и нынешняя тоже...

Пора бы, кстати о птичках, и выдвигаться дальше согласно намеченному плану... Кстати, о птичках! Что-то я Книгу давно не видел. Буквально столько, сколько мы тут живем. То есть, последние шесть дней. Надо будет заняться её поисками...

А выезжать уже пора. Как раз ударили первые морозы, выглянуло осеннее еле теплое солнце. А то опять пойдут дожди (или снега, ничуть не лучше), опять отсырею, мерзость какая...

Без особых проблем выскользнув из объятий ведьмочки, я быстро оделся. Практически. Потому что камзол мой как сквозь землю провалился. Решив, что такая у него, вероятно, судьба, а я проживу и без него, я уже почти вышел из комнаты...

— Подожди меня! — раздалось из-за спины, потом послышался топот босых ног по половицам и непонятное шебуршение. Я, признаться, в первую секунду от такого ошалел. В смысле, от подобной просьбы. Даже, скорее требования. Поэтому когда я всё-таки догадался обернуться, Рисса уже подпоясывала просторную рубаху тёмно-красного цвета. Закончив одевание, она подошла ко мне.

— Вот, я готова. Мы уезжаем? — зеленые глаза буквально светились кротостью и смирением.

— Мы — уезжаем. А ты — не знаю, — ехидно произнес я. Начинается. Сейчас последует непременная истерика. Я узнаю о себе много нового: выяснится, например, что я тут кого-то обесчестил (хм...). Хорошо, если не начнут обвинять в похищении лучших лет жизни... Нет, годика два я все же похитил. Но из чистого любопытства: а какая на вкус её энергия? И уж конечно, годики эти вынул из самого хвоста жизни, поэтому назвать их лучшими лично у меня язык не поворачивается...

Кстати, энергия у неё была просто потрясающая: пряная и очень бодрящая. Что с неё взять, маг огня...

— А я еду с тобой, — она буквально отразила мою ухмылку. Я вопросительно вскинул бровь: мол, продолжай. А я сделаю вид, что это играет какую-то роль. — Тебе же не нужны в ближайшем будущем проблемы с Ассамблеей? — улыбка стала вполне очаровательной. — Пока я регулярно сообщаю им, что контролирую тебя...

— Они что, верят? — я вытаращился на девушку с неподдельным изумлением.

— Куда они денутся? Я все же Гроссмистрис! — гордо фыркнула она. Но, напоровшись на мой полный скепсиса взгляд, мгновенно скисла, хоть и постаралась не подать вида. — Верят. А если я перестану отправлять эти сообщения, они сразу забьют тревогу.

Я решил её пожалеть. Всё-таки, девочка не виновата, что ей достались такие убогие учителя. Надо будет ей, кстати, посоветовать обратиться к драконам на предмет обучения. Если что — могу даже протекцию составить!

Кстати, даже несмотря на бездарность учителей, она все равно достигла вполне приличного уровня, тем более для её возраста. Я, пожалуй, в её годы был похуже... Хотя... Честно говоря, я вообще смутно помню, каким я был в эти годы: слишком уж давно это было. Всё-таки, помимо полутора тысяч лет сна, я и прожил уже где-то под тысячу... Впрочем, плюс-минус пару веков, я точно не помню: после смерти почему-то трудно вести счет дням, да и события, происходившие до этого переломного момента, помнятся довольно смутно.

Так вот, я, что для меня весьма нехарактерно, решил пощадить хрупкий не оформившийся ещё толком девичий разум. Поэтому не стал сообщать, что уже довольно давно выяснил, с какой регулярностью отправляет она послания и каким образом их шифрует. Так же я решил умолчать и о том факте, что имел в распоряжении слепок её ауры, который позволил бы мне в случае необходимости отправить письмо от её имени. Фокус достаточно простенький, как и всё гениальное. В принципе, распознать подделку не слишком сложно, но для этого надо хотя бы подозревать о возможности подмены и специально проверять.

Я даже не стал тешить свое самолюбие и заявлять, что, скорее всего, проблемы будут не у меня с Ассамблеей, а у неё со мной. У меня и так с самолюбием полный порядок, зачем его лишний раз баловать?

— И где ты собираешься достать пегаса в этой глуши?

— А далеко нам лететь? — призадумалась она.

— Ну... для начала, часов пять.

Она что-то прикинула в уме, потом кивнула.

— Пегас не понадобится, мы с Котёнком справимся.

— Он умеет выращивать крылья? — хмыкнул я.

— Нет, я умею левитировать...

— Вместе с лошадью?

— Ну, да...

— Пять часов?

— Ну... думаю, даже шесть смогу... А что в этом такого? Ты не умеешь?

Я ничего не ответил. Я просто развернулся и пошёл в конюшню. Кажется, Рисса ошалела от такого поворота. Она замерла на пороге и, кажется, пыталась понять, как расценивать мой поступок: то ли я в бешенстве, то ли согласен взять её с собой.

А я ведь действительно был в бешенстве. И в каком! Эта девчонка, которая практически ничего не умеет и против меня в битве выстоит минуты две, и то если я не буду торопиться, а решу насладиться процессом... И вдруг — левитировать в течение шести часов, да ещё и себя вместе с лошадью! И она спрашивает, "что в этом такого"! "Ты не умеешь?"! Час Перерождения, да что за... я сам могу левитировать не дольше часа, да ещё без дополнительных грузов, а эта девчонка... Грр-рр!

Пока я дошёл до конюшни, успел остыть. Ну, в конце концов, я всё-таки не божество, должны же и у меня быть свои недостатки... не было у меня никогда ни склонности, ни времени на левитацию. Да и желания, кстати, особого тоже... Хотя с телепортацией все обстоит ещё хуже. Но нельзя же достичь совершенства во всем! Ну, и что, что эта девчонка умеет летать с легкостью, достойной лучшего применения?

На подходе к дверям конюшни я уже начал недоумевать, а чего я, собственно, так разозлился?

В стойле Барсика меня встретил не только конь... И только моё кстати вернувшееся благодушие и спасло эту пернатую заразу от мгновенного испепеления.

Книга сидела на краю поилки с видом настолько покаянным, что я сразу заподозрил неладное. В углу, возле поилки, лежал мой камзол. Я подошёл ближе...

— Что это? — тихо спросил я. Барсик, не будь дурак, поспешно шмыгнул в открытую мной дверь. Получилось это у него на удивление ловко: желание жить — серьёзный стимул быть быстрым и ловким. Книга не посмела двинуться с места. — Я тебя второй и последний раз спрашиваю: что это?

— Ну... как тебе объяснить... ты же сам превратил меня в птицу... вот я и... я нечаянно... я больше не буду... — каялась книга. Я внимательно посмотрел на не решающуюся посмотреть мне в глаза птицу. Потом на свой камзол. Потом обратно. Книга продолжала нести виноватую околесицу. Через несколько секунд я не выдержал и, истерично хохоча, сполз по стеночке. — Ты что? — обалдела Книга. — Ты как? Ты свихнулся? Нет, не говори мне этого... я не переживу! Нет... лучше скажи хоть что-нибудь!

Вопреки её мольбам, я от души ржал ещё минуты две, не в силах выдавить из себя хоть какой-то связный набор звуков. Потом с кряхтением поднялся, опираясь на стенку, и, все ещё похохатывая, подошёл к своему предмету одежды и опустился на корточки. Некоторое время изучал композицию. Книга спорхнула со своего насеста и бочком подскакала ко мне, настороженно косясь и готовясь защищаться до последнего пера.

— Ты представляешь, что из этого вылупится? — улыбаясь до ушей, поинтересовался я.

— Честно говоря, я как-то об этом не думала... — смутилась Книга. Видно было, что она готова взорваться от облегчения.

— А зря. Я вот заранее содрогаюсь, — я расплылся ещё шире. Всегда любил наблюдать подобные экстравагантные эксперименты... Подозреваю, края моей улыбки уже высовывались за все представления о возможном, покидая пределы лица.— К сожалению, возиться с говорящими воронятами или пернатыми блокнотиками мне некогда, — с совершенно неподдельной печалью вздохнул я, ладонью стирая улыбку с лица. Потом, неожиданно даже для себя самого, погладил птицу по спинке. — Тебе придется остаться здесь. Конечно, не трагедия, но, как ни непривычно это признавать, мне будет тебя недоставать. А что ты на меня так вытаращилась? И клюв закрой. Да, а ты как думала, я терплю тебя по необходимости? Какой такой, интересно? Пользы от тебя никогда особой не было... Просто постоянно говорить только с самим собой... При всех плюсах такого собеседника, ничего нового ты от него не узнаешь. А попрепираться тем более не получится... А если узнаешь, то лучше сразу себя упокоить, чтоб не мучиться.

Книга смотрела на меня с недоверием. Ещё бы... Я и сам был в некотором шоке: то, что я говорил, я сам только что понял. Я осторожно поднял импровизированное гнездо.

— Не самое подходящее место, согласись?

Книга вспорхнула ко мне на плечо, осторожно клюнула в щеку. Потом, видимо, сама ошалела от такого проявления нежности и растерянно нахохлилась. Я отнес "гнездо" в дом, договорился со старостой о полном пансионе — он, кстати, был даже почти доволен. Простой люд суеверен, а вороны всегда считались вестниками удачи.

Попрощавшись, я вышел на крыльцо и некоторое время любовался открывающимся видом: понурый единорог, утешаемый хозяйкой, и независимый и гордый Барсик в отдалении. Хорош, ничего не скажешь. С такого только картины писать... Как же здорово, что я не художник!

— Ну, что, охламоны, готовы? — громогласно вопросил я. За что был удостоен десятка ошалелых взглядов, из которых несколько принадлежали слоняющимся без дела аборигенам. — Вот и отлично...

— Ты что делаешь? — возмутилась Рисса.

— Дело! — рявкнул я, аккуратно расстилая одеяло.

— Но... Ты собираешься спать? Прямо сейчас?

— Гр-р... Нет, я сдохнуть собираюсь! Вот прямо здесь лечь и умереть!

— Что ты так кричишь? Я просто спросила... Не собираешься же ты, в самом деле, спать прямо здесь и сейчас! Можно хотя бы в школу пойти, там нам точно комнаты предоставят!

Чтобы не прихлопнуть девушку на месте, я несколько раз медленно вдохнул и выдохнул. Потом почти спокойно сказал.

— Ты. Сейчас. Садишься верхом на своего коня и едешь в школу. Ждёшь меня... Ждёшь меня там, я сказал, и не смей перебивать! В отличие от тебя и всех твоих наставников вместе взятых, я прекрасно знаю, что это за место и как себя здесь надо вести, поэтому... Не перебивать, я сказал! Я старше тебя в несколько десятков раз. Согласись, за это время можно было научиться отвечать за свои поступки?! А теперь брысь отсюда! Если через минуту я все ещё буду наблюдать тебя или Котёнка тут, я... приму свои меры. Ясно? Время пошло!

Девушка смотрела на меня... как ребенок, на глазах у которого страшный злодей собирается разорвать его любимую куклу. В глазах стояли готовые пролиться слезы. Потом, резко развернувшись и так и не сказав ни слова, она вскочила на своего единорога и ударила его пятками по бокам. Я проводил взглядом быстро удаляющееся белое пятно. Потом задумчиво пробормотал, обращаясь не то к себе, не то к Барсику:

— До чего люди неблагодарные существа. Ведь даже не догадалась, что я ей сейчас по меньшей мере, рассудок спас. А ещё туда же, обижается... Может, и пусть её? Пускай линяет в свою дурацкую школу, и там и сидит? И не возвращаться за ней... А что, спокойней будет... Ладно, разберёмся. Знаешь, Барсик... Давай-ка ты тоже с плато улетишь. От греха подальше. И возвращайся через несколько часов. Если я буду ещё спать... ну, не знаю... Погуляй ещё часок, что ли! Или буди. Это уже по обстоятельствам. Понял? — я потрепал пегаса по холке.

Барсик фыркнул мне в лицо, толкнул мордой в плечо. Потом развернулся, разбежался, взлетел... Я отвернулся. Лег на спину и закрыл глаза. Час Перерождения. Давненько я так не волновался. Всё-таки Всадники — совершенно особенные существа. Договоришься ли ты с ними, проскользнешь незамеченным, или уже никогда не проснешься — все это дело случая. Хотя нет, возможен другой исход. На месте уснувшего на Небесных Полях может проснуться кто-то совершенно другой, не имеющий с оригиналом даже общего прошлого... Но об этом лучше не думать. Вдруг накаркаю?

...Я открыл глаза. Вокруг царила ночь. Теплая, летняя. И звезды на небе — тоже летние, а не те, которые, по логике вещей, должны быть осенью. Невдалеке горел костер, на фоне которого чётко виднелась фигура сидящего... человека?

Не раздумывая, я большим чёрным мотыльком двинулся к огню. Поравнялся с сидящим. Мы помолчали.

— Что ты здесь делаешь? — наконец, спросил я. Просто, чтобы что-то сказать: ответ я и так примерно представлял.

— Тебя жду, — хмыкнул собеседник. — Да садись ты, не нависай надо мной. Я тебе сейчас буду умные вещи говорить...

— Ты? Ну-ну...

— Представь себе, именно я. Удивлен нашей встречей?

— Да уж, — хмыкнул я. — Я шёл не к тебе... но тебе рад больше.

— Спасибо, я тронут, — хмыкнул он.

— Так какая надобность принесла тебя с того света в мою компанию? — поинтересовался я, усевшись рядом. Эльф неотрывно смотрел на огонь. Пламя танцевало само по себе, прямо на ровной, будто шлифованной поверхности. Да и отсвечивало оно скорее синим, чем красным, но здесь ничего нельзя было сказать наверняка.

Эльф поморщился при моих словах.

— Ты же знаешь, мы не умираем...

— Да, да, я помню, вы уходите по лунной дороге в край зеленого неба и белых звезд... Кстати, как там оно, в этом краю?

— Не спрашивай, — вздохнул он, — потому что я все равно не смогу объяснить. Там... По-другому. Тот мир соткан из другой материи, он...

— Я понимаю, не надо, — прервал я. — Я все равно его никогда не увижу. Оно и к лучшему — в ближайшее время окончательно умирать я точно не собираюсь...

Эльф усмехнулся.

— Впрочем, в дальнейшее время тоже. А, Тень Зверя?

— Полагаю, да, — усмехнулся я. — А всё-таки, почему пришёл ты, а не Аммальхей? Вы же даже не были знакомы.

Рихан снова поморщился.

— Дался тебе этот Аммальхей...

— А как же! Он меня так подставил со своим пророчеством...

— Вот по этому поводу я и пришёл. Ты знаешь, что такое пророчества? Не пытайся отвечать, вопрос был риторический. Конечно, не знаешь. Пророчество... Это ощущение, понимаешь? Предчувствие опасности. Очень сложно определить истоки этой опасности, и даже её масштабы... Как определить по расходящимся на воде кругам предмет, брошенный в воду и их вызвавший? Вот так же и пророчества. Оракул... да и не только оракул, любой человек, эльф, или другое разумное существо, почувствовав эти колебания, строит предположения. Кто-то — считает это случайностью. Подумаешь, примерещилось что-то, чего переживать? Некоторым достает опыта и силы определить с той или иной вероятностью источник этих самых колебаний, и даже масштабы грядущего события. Но выразить все это в словах... Тут уже подключается Его Величество Случай. Сбываются все пророчества, просто мало какие замечают. А выраженные в словах... Тоже сбываются, только почти всегда не так, как написано, и вовсе даже не с теми, о ком написано. Это самое и произошло с Аммальхеем. Он просто запутался. Он очень, очень сильно хотел, чтобы этим несчастным камнем, нарушившим водную гладь, был именно ты. Даже не камнем, обломком скалы, потому как волны были ещё те... И он уверен в своей правоте, и до сих пор на тебя зол, и делает все, чтобы сбылось именно то пророчество, которое он описал.

— Весьма, кстати, скверно, — хмыкнул я.

— Не то чтобы это было гениальное произведение искусства... Но и не такая гадость, как ты думаешь. Ты же читал перевод, сделанный человеком, притом человеком, весьма далеким от поэзии, как эльфийской, так и человеческой. Не сердись на него. Он просто очень обижен...

— Ты пришёл для того, чтобы мне все это рассказать? — недоверчиво уточнил я.

— Да. А ещё — предупредить тебя. Этот самый, "могучий", непременно придет. И это не ты. И, знаешь... Боюсь, справиться с ним под силу только тебе. Нет, не совсем так. Один на один — только ты. А так... можно собрать группу героев, или магов, и у них даже будут шансы... Просто, понимаешь... Ты в курсе, что ты сейчас — сильнейший из всех живущих?

Я присвистнул. Вот это заявление...

— Это в каком смысле?

— В том, что один на один ты способен одолеть любое из живущих ныне существ. Драконов, эльфов, людей, всех.

— С какой радости? — ошарашенно пробормотал я. Растерянно поскреб затылок. Не было печали! Живешь вот так и не знаешь, какой ты на самом деле большой прыщ на теле этого мира...

— На протяжении почти тысячи лет ты был практически единственным практикующим Некромантом.

— Но я...

— Да знаю я, что ты спал. Да, я знаю, что драконы продолжают передавать все накопленные знания по Некромантии, не утеряв ни крупицы... Просто ты все это время был сильнейшим и опытнейшим Некромантом. То же самое — со стихией Смерти. Эти две силы дремали. Но, поскольку совсем уж отгородиться от мира они не способны, а на применение этих сил было наложено вето... Разлитые в астрале силы нашли очень удобный выход: тебя. Это не нарушало печать и позволяло поддерживать мир в равновесии. Гроссмейстеры, накладывавшие печать на эти силы, не поняли главного. Если какую-то стихию полностью изъять из мира, он рухнет. И стихии действовали, как могли. Они всё-таки обладают каким-то... нет, не разумом... стремлениями. Они стремятся действовать и существовать. Стремятся к гармонии и равновесию. Вот и получилось, что все это время сила копилась в тебе. И когда она достигла... критической массы, ты проснулся, хотя тот, кто ставил на твой склеп печать, предполагал, что ты не очнешься уже никогда. И именно поэтому ты сумел продержаться полторы тысячи лет. Вот так-то. Ну, что, о, Сильнейший, дозволенно мне, ничтожному, по-прежнему сидеть рядом с вами, или надлежит пасть ниц? — ехидно ухмыльнулся Рихан, глядя на мою вытянувшуюся физиономию.

— Дозволяю. Пасть ниц и облобызать мои сапоги, — огрызнулся я. — Рихан... Вечно ты... Сваливаешься, как птичий помет на голову!

— Да, я такой, — с достоинством кивнул маг. Потом снова усмехнулся и пихнул меня плечом. — Да что ты ругаешься, всё нормально будет! Ты, кстати, вина хочешь?

— Когда это я от дармового эльфийского вина отказывался? — обалдел я. — А у тебя что, с собой есть? Тогда наливай!

— Халявщиком был, халявщиком и помрешь! — предсказал эльф.

— Это кто, я, что ли? — возмутился я. — Всей толпой пили мой самогон, а ещё туда же!

— Самогон, ага! Испытывал на нас всякие зелья, опять же, на халяву...

— По-научному это называется "совмещать приятное с полезным", — заухмылялся я. — И вообще, что-то вы не очень жаловались, когда пили!

Эльф достал непонятно откуда глиняную бутылку.

— Ничего, что стаканов нет? — несколько виновато спросил он. — Как-то не подумал...

— Когда это нас останавливало отсутствие стаканов?

— Да уж... Тебя, помнится, никогда не останавливало даже отсутствие их содержимого, — заулыбался Рихан.

— Да, я такой! — гордо заявил я. — За встречу?

Мы по очереди отпили из бутылки. Одобрительно покивали.

— О, Ярогор, пока вспомнил! Мне всю юность не давал покоя один вопрос, а потом я как-то забыл, делами занялся... Ты как к нам в школу проникал? Нет, серьёзно... Туда же вообще никто посторонний пройти не мог, и никого провести тоже, нужен был специальный амулет...

Я с минуту недоверчиво смотрел на эльфа. Он что, серьёзно?! Потом не выдержал и расхохотался. Ржал долго, буквально до слез.

— Ты как скажешь, — простонал я. — Уморил! Ой-ё... Ой, слышал бы тебя Миррор... — я опять захихикал. — Амулеты! Нет, ты понял? Амулеты!! Гы...

— А что я такого смешного сказал? — недоуменно нахмурился Рихан. — И причём здесь Наставник?!

— Миррор? А-а... Ты откуда про эти амулеты слышал?

— Ну, как же? Об этом вся Школа знала... Кто-то из учеников нарушил запрет и попытался провести внутрь... кажется, подружку... вот она при входе ударилась о невидимую стену, причём довольно сильно, и послала своего кавалера далеко и надолго. А кто-то из наставников... Чего ты опять ржешь-то?

Отхохотавшись, я утер слезы, и, едва не подпрыгивая от восторга на месте, начал посвящать балбеса-эльфа во все тайны его учебы. Не всё ж ему меня своими пророчествами морочить!

— Короче, так. Начинаю по порядку. Как я проникал в вашу школу. Только имей в виду, это страшная тайна! Потому что ходил я туда... через парадный вход! — эльф вытаращился на меня квадратными глазами. Хотел что-то спросить, но я не дал и слова вставить. — Погоди, сейчас объясню. Никаких амулетов сроду не было. Это раз. И никакой защиты, между прочим... Спросишь, во что тогда эта дурында врезалась? А вот возьму и отвечу! В меня она и врезалась. Понимаешь, я же не только с вами тогда отдыхал, мы ж ещё периодически с некоторыми преподавателями заседали... Кстати, и зелья эти, на спирту настоянные, мы вместе с ними готовили. Как раз с тем самым Миррором, Принцессой и ещё группой молодых преподавателей. И проверяли их на всех подряд, в том числе на себе и друг на друге. Вот я одно на Принцессе и проверил, на свою голову. Какое — говорить не буду, а то с неё станется прийти сюда и набить мне лицо... вот, после этого она очень активно пыталась меня убить. Где-то пару часов. Поскольку в гневе ваша бывшая Наставница Изящных Слов оперирует настолько хм... изящными словами и не менее изящными заклинаниями... а как она изящно оперирует дайкатаной! Потом никакая магия не поможет привести тот фарш, который остаётся после её действий, хотя бы в приличный вид, я уж не говорю о том, чтобы его вылечить — нечего там обычно лечить... — я на несколько мгновений с мечтательной улыбкой погрузился в воспоминания. Потом опомнился и продолжил. — Когда я, прикрывшись заклинаниями невидимости и ускорения, удирал от неё, попутно пополняя свой словарный запас, на самом выходе из школы я умудрился врезаться в какую-то девицу. Останавливаться и извиняться было некогда — я не стремился стать салатом... Дальше сам догадаешься, или мне продолжать? — я насмешливо посмотрел на эльфа. Тот криво улыбнулся... и захохотал.

Спустя несколько минут мы за это выпили, потом Рихан поинтересовался:

— А почему ты называешь нашу Наставницу Изящных Слов Принцессой? И вообще, она что, действительно такой сильный боец?

— Ха! Сильный! Её звали к вам преподавать и боевую магию, и боевые искусства. Только она всех послала, потому что успела навоеваться в первой половине своей жизни. Об отряде Лесные Духи слышал? Так вот она им достаточно долго командовала. Поэтому согласилась именно на пост Наставницы Изящных Слов. А Принцесса... Да я, честно говоря, и сам не в курсе. Не было случая уточнить...

— Вот так вот... Живешь, и не знаешь... — он озадаченно покачал головой. — Но ты-то хорош! А как тебя вообще в компанию к нашим преподавателям занесло?

— А я просто с ними раньше знаком был, — ухмыльнулся я. — Я тогда ещё молодой был, весёлый, бабник, не дурак выпить и подраться... или в обратной последовательности. В общем, с Принцессой мы в каком-то бою за сторонников поучаствовали; Миррора я лично от какой-то экспериментальной нечисти спасал; Гаррэль спасал меня. А в то время, когда мы с ними экспериментировали в вашей Школе, у меня период в жизни был исследовательский, а одному как-то скучно. Так что я сначала с ними бузить начал, а потом уже с вашей компашкой познакомился. Знаешь, самое забавное было слушать, как вы друг на друга жалуетесь... Вы — на зверей-преподавателей, они — на раздолбаев-студентов. Кстати, а ты их не встречал... там, где ты сейчас есть? Хотя нет, подожди, не отвечай. Не надо, пусть их... Что прошлое ворошить! Лучше давай ещё выпьем, хорошее у тебя вино. Час Перерождения, чего это я загрустил... Хочешь, расскажу, чего у нас тут творится? Ты же тоже этих перемен уже не застал, — эльф задумчиво кивнул. — Тогда слушай...

— ... и сижу тут, с тобой общаюсь, — закончил я свое повествование об истории собственного воскрешения. Эльф ещё пару раз хрюкнул со смеху, утер слезы.

— Да уж, весело ты живешь. Эй, подожди! А чего это ты таять начал! Ты что, просыпаешься?

— Да вроде не должен... — я поднял руку к глазам, посмотрел сквозь неё на ошарашенного Рихана... и увидел над собой встревоженную эльфийскую мордашку. Только женскую, и уж никак не принадлежащую моему покойному приятелю.

Я резко сел и огляделся по сторонам. Возле меня сидела Лэни с какой-то дурно пахнущей тряпочкой в руках, рядом — Рисса. У обеих на лицах было написано неимоверное облегчение со следами медленно уходящего страха. Я огляделся. Ланс, тот воин-человек, чьего имени я так и не удосужился узнать и какой-то чёрнобородый и подозрительно тощий (для гнома) гном сидели у костра, а дракон лежала в стороне, свернувшись калачиком, и мирно посапывала. Было темно.

— Вы что сделали? — тихо спросил я.

— Ой, Ярогор, ты так нас напугал! Мы сюда пришли и нашли тебя, без сознания, так испугались! Я хотела приводить тебя в чувство, но тут приехала Рисса с Котёнком... Мы хотели тебя будить, но решили немного подождать, а потом... Ты чего?

Я резко, одним движением встал. Не знаю, каким образом я удерживался от того, чтобы придушить обеих голыми руками... Девушки поднялись, на их лицах читалось недоумение. Они что, думали, я их благодарить буду?! Что они меня спасли?!

— Так. Ты, — я перевел взгляд на Риссу. — Я тебе где сказал быть?

— Но я волновалась...

— Я где тебе сказал быть?! — рявкнул я. Обе девушки вздрогнули.

— В Школе, — тихо произнесла магичка, опуская глаза.

— Замечательно! Это похоже на школу? — я сделал широкий жест руками. — Значит так. Предупреждаю последний раз, — я обращался уже к Лэни. — Если кто-то из вашего детского сада подойдет ко мне на расстояние прямой видимости, я рассержусь. Догадываешься, что с вами после этого будет? Нет? Так я поясню! Вас после этого не будет! Вообще! И если ты думаешь, что тебя спасет эльфийское бессмертие, вынужден тебя разочаровать: вполне в моих силах сделать так, чтобы твоя душа никогда не обрела покоя, — в глазах эльфийки плескался ужас. Её друзья повскакивали, хватаясь за оружие. И только драконша продолжала спокойно посапывать. Впрочем, я чувствовал, что она не спит, а слушает. — Ты меня поняла?

— Я думала, ты наш друг... — со слезами на глазах пробормотала эльфийка.

— Друг? — я криво ухмыльнулся. — Ты издеваешься, или просто так неудачно пошутила? А что касается тебя, — я хмуро посмотрел на Риссу. — Можешь пойти и сдать меня в Ассамблею. Так будет даже веселее.

— Как ты мог обо мне так подумать? — пробормотала она.

— Час Перерождения! — простонал я. — И ты туда же! Почему все женщины такие упертые! Ладно, я тебе объясню. Мне больше тысячи лет. И я уже очень, очень, очень давно не человек! Не умею я влюбляться, сколько можно повторять! Каждый раз одно и то же! А уж жениться и подавно, не говоря о крепкой дружной семье! Я маг Смерти, у меня не было, нет, и не будет никакой семьи, потому что она мне нафиг не нужна! Да вы все дружно издеваетесь, что ли?! А, Барсик, ты как раз вовремя... — я потрепал подбежавшего коня по загривку. Тот ехидно фыркнул.

— Да, ещё один момент! Ваше идиотское пророчество... Аммальхей очень сильно хотел, чтобы этим самым главным злодеем был я. Но мне плевать на власть над миром! Мне плевать на этот мир, если только он не начинает меня раздражать. И я предупреждаю вас всех последний раз. Следующая наша встреча окончится смертью. — Я обвел собравшихся тяжелым взглядом. — Сомневаюсь, что моей — я умер почти две с половиной тысячи лет назад, — не удержался я от ехидного замечания. Вскочил на спину Барсика, и только собрался пустить его в галоп, как...

Земля разверзлась. В прямом смысле этого слова. Но только происходило это все без малейшего намека на пафосность и торжественность. Просто открылась солидных размеров щель, над её краем показались кисти рук, и из-под земли выпрыгнула...

— Принцесса? — вытаращился я на эльфийку. Узнаю её стиль... просто так телепортироваться она не умеет, ей обязательно вылезти откуда-то надо...

— Наставница? — дружно уставились на неё брат с сестрой.

— Привет, привет, — рассеянно поздоровалась она с эльфами. — А вот, ты где! — заметила меня эльфийка. — Странно... Никто тебя не убивает, даже намека на драку нет... Тьфу ты!

— Какую драку? — ошалело пробормотал я, сползая с лошадиной спины.

— Вот и я спрашиваю, какую, — улыбнулась она, подошла ближе, обняла и чмокнула в щеку. — Здравствуй, чудо природы. Я уж думала, ты умер!

— Подожди... о какой драке речь?

— Да, понимаешь... Сплю я, никого не трогаю, и тут снится мне Рихан и говорит, что тебя на Небесных Полях убивают... Подожди... — она пристально посмотрела мне в глаза и присвистнула. — Вот это да! Не хотела бы я встретиться с тем существом, которое способно тебя убить!

— Да, я бы тоже этого не хотел, — улыбнулся я.

— Так что тут у вас происходит? И что тут делает эта пара беглецов? — она кивнула на эльфов.

— Ага, так они ещё и из дому сбежали, — хмыкнул я. — Вообще, до твоего прихода они пытались доказать мне, что мы друзья...

— Друзья? — Принцесса расхохоталась. — Ой, какие же вы всё-таки дети! Лэни, ну, ты-то уж должна понять, что дружить можно только с равным. По возрасту, по силе, по разуму, да хоть бы по интересам! Ты бы смогла дружить с десятилетним ребенком? Посюсюкаться, поиграть, как старший с младшим... и все! Какая может быть дружба? Покровительство если только. А насколько я знаю Ярогора, он покровителем никогда стать не стремился, — она улыбалась, ласково глядя на эльфийку.

— Но... Мы...

— Вели себя, как полные идиоты... А если бы вы бедного Ярогора всё-таки довели? А ведь довели бы! Я иногда еле сдерживаюсь, не знаю уж, какое чудо вас спасло сейчас... Какое? — поинтересовалась она, серьёзно глядя на меня. Дети были в шоке. Дети были в ужасе: видимо, мои угрозы до них не доходили, а вот те же слова, произнесенные Наставницей...

А я... а то я Принцессу не знаю и не понимаю, когда она шутит, когда — нет?

— Да я и сам не знаю, — притворно зевнул я. — Добрый я что-то стал... Выспался, наверно...

Принцесса сверкнула на меня глазами. Потом улыбнулась.

— Кстати, вот об этом ты мне сейчас и расскажешь подробненько... А что вы на нас так смотрите? Займитесь своими делами, покушать приготовьте...

Я второй раз за вечер пересказал свою историю. Потом мы все поели, усевшись возле костра. Принцесса что-то рассказывала, но я особо и не вслушивался.

Мне просто было хорошо. Я устроился на голых камнях, бесцеремонно уложив голову эльфийке на колени, и бессмысленно пялился на звезды. Тонкие пальцы нежно перебирали мои растрепанные волосы, отчего было немного щекотно, но чувствовался прилив сил — Принцесса совмещала эту немудреную ласку с энергетическим массажем. Через некоторое время она склонилась надо мной и вопросительно на меня посмотрела. Я расплылся в довольной улыбке, в ответ на что эльфийка насмешливо фыркнула, в воспитательных целях ущипнув ногтями за ухо, но манипуляции свои не прекратила. Ещё бы! Пусть только попробует! Я как расстроюсь, как начну буянить...

Я чувствовал себя очень большим, ленивым и сытым котом, которого хозяйка чешет за ухом. И меня, и мою "хозяйку" все это очень забавляло, опять же, к обоюдному удовольствию.

Окончательно расслабившись, я решил немного попрактиковаться в ментальной магии.

Если кто-то скажет, что его не интересует мнение о нем окружающих, то можно смело обличать его во лжи или тупости. Или же это слова статуи, но никак не живого существа. Конечно, это мнение может и не приниматься в расчет, и не оказывать никакого влияния на дальнейшее развитие событий, но не интересоваться им... глупо! Зная мысли человека о тебе, можно достаточно легко им манипулировать, сообразуя свои поступки со сложившимся в мыслях этого существа образом... А я, смею надеяться, никогда не страдал ни отсутствием любопытства, ни глупостью.

Я, конечно, далеко не профессиональный менталист, и для того, чтобы читать окружающих, мне нужно полностью расслабиться и сосредоточиться — это и называется медитацией — во-первых, а, во-вторых, эти самые окружающие не должны ничего подозревать о моих намерениях и, соответственно, тоже быть расслабленными и спокойными. В общем, для практики сложились наиболее благоприятные условия...

Итак, кто у нас тут первый на очереди?

—

— Глава 6. О повторах.Если достаточно долго сидеть на берегу реки,ты увидишь проплывающий по ней труп твоего врага

Китайская пословица.

При этом главное не терять бдительности, а то есть шанс искупаться самому. И уже не всплыть.

Российское наблюдение.

Рисса сидела, сцепив пальцы и закусив губу. Сидела и неотрывно смотрела на улыбающуюся эльфийку. И впервые в жизни чувствовала зависть. Такую слепую, иррациональную, со стиснутыми кулаками и злым прищуром.

Она не поверила словам Ярогора. Она была уверена, что за словами о том, что он не умеет влюбляться, явно скрыто... что-то. Сначала магичка подумала, что это какое-то давнишнее горе — погибла или бросила его та единственная, которую он позволил себе полюбить, и с тех пор маг твердо решил не влюбляться. Но теперь... О да, теперь она видела истинную причину этих слов! И эта причина перебирала тонкими изящными пальцами его густые волосы.

Волшебница отдавала себе отчет в том, что ведет себя как полная дура. Ей ясно дали понять, что она не нужна, но... Даже будучи сильным магом, прожив пол сотни лет и живя той жизнью, которую сама для себя выбрала, она в первую очередь оставалась женщиной. И ей так же было свойственно надеяться на лучшее вопреки всему, в том числе и здравому смыслу.

А ещё она понимала, как сильно попала. Она раньше никогда в жизни так не влюблялась — настолько, чтобы терять разум от одной улыбки, чтобы одно прикосновение вызывало такую бурю чувств... Раньше она думала, что это возможно только в книгах, и относилась к ним и их читательницам с презрительным снисхождением. А вот теперь...

Ярогор был не похож на тех, кого Рисса встречала в жизни. Он был сильнее её учителей — гораздо сильнее! — но в нем не было того умудренного опытом спокойствия, хотя опыта было явно побольше, чем у всё тех же учителей (возможно даже, вместе взятых). Его можно было бы с легкостью принять за собственного ровесника, он вел себя на те годы, на какие выглядел... Но это — не главное. Он завораживал. Черты лица нельзя было назвать очень уж красивыми, но от его лица невозможно было оторвать глаз. А ещё бесконечно можно было наблюдать за тем, как он движется. Так не умеют двигаться маги, на такую грацию способны только хищные звери... или профессиональные убийцы. В каждом движении сквозила смертельная опасность. Расслабленность всегда была обманчива, спокойствие — мгновенно, а лень — всего лишь маска. Жёлтые кошачьи глаза смотрели с насмешкой и обещали все — огонь, жизнь, смерть, звали и манили раствориться в этой страсти... Но сегодня... её испугал не тон его слов, когда он злился на неё. Её испугали эти глаза. Из его глаз на неё посмотрела бездна. Чёрная бездонная пропасть опасной силы Смерти, её равнодушия и холода. И в тот короткий миг она действительно осознала, что этот человек — нет, это существо, — оно действительно не способно любить. Как не способно сожалеть, ненавидеть... оно вообще не умело чувствовать...

Маска. Весёлость — маска, насмешки — маска, ворчанье — маска, даже злость и раздражение — маски. Тень Зверя — это маска. Всего лишь тень... А если снять эту маску — под ней обнаружится ещё одна. А там, в глубине, под масками нет ничего. Холодная чёрная бездна.

Однако сейчас наваждение почти рассеялось, и Рисса уже начала сомневаться в собственных ощущениях. И вновь начала не верить.

Рисса сидела и безумно ревновала его. Ревновала к этим тонким изящным пальцам, к снежной белизне волос и нехарактерной для эльфов смуглой коже, к этим совершенным глазам цвета августовской листвы...

От увиденного я даже выпал из транса. Вот это номер... Чего только о себе ни узнаешь! Нет, что я такой неотразимый и красивый — это, конечно, сильно приятно, и всё такое. Что она меня ревнует... ну... забавно. И, кстати, тоже вполне приятно. А вот те ощущения, которые моё подсознание облекло в странный монолог о масках... это, я вам скажу... М-да. Экий я, оказывается, всё-таки чудовищный!

Я усмехнулся, но желание прослушивать остальных пропало. Ну их, к демонам. Такого ещё наслушаюсь! Нет, это ж надо придумать, "бездна силы Смерти", хе! Записать надо... Эх, жаль, Книги нет, она бы порадовалась...

Принцесса заметила моё пробуждение и вопросительно скосила глаза. Я тяжело, прерывисто вздохнул и сел, подняв голову с её колен. Насмешливо покосился на Риссу и задумчиво обратился к Принцессе:

— Ангел мой, скажи, пожалуйста... Только честно, я действительно хочу знать! Если ты соврешь, чтобы...

— Ярогор, если ты не прекратишь сию секунду паясничать, то я... — эльфийка задумалась. Кажется, она внимательно просканировала мою ауру; видимо, выискивая слабые места. И, судя по продолжению, так и не нашла: — то я тебя стукну.

— Я что, в самом деле чудовище?

— О да! — эльфийка несказанно обрадовалась. — То ещё чудовище, я тебе это всегда говорила! До сих пор не могу забыть, как ты расправился с моим бедным женихом.

Я состроил выразительную гримасу.

— Да, твой жених действительно был несчастным существом... с такой-то невестой!

— И после этого ты ещё сомневаешься в своей чудовищности?! — эльфийка аж задохнулась от возмущения.

— Ну, не знаю. Вот кое-кто думает, что я истинный монстр без человеческой сущности, а все, что есть на виду — это маска. А под ней — чёрная бездна Смерти. И не смотри на меня с таким укором, это, между прочим, цитата!

Я мельком глянул на Риссу. Она сидела белее мела и смотрела на меня с суеверным ужасом. Да, эффект превзошёл все самые смелые ожидания. Думаю, теперь она меня будет обходить по большо-ой дуге. Хотя, здесь есть и минусы... Мне очень понравилось, как она... впрочем, это уже личное. Неприлично о хорошей, в сущности, девушке, распускать тут всякие слухи и сплетни. Даже если они являются правдой. Вот. Иногда во мне просыпается истинный джентльмен. Но обычно он дрыхнет и очень громко храпит...

Принцесса презрительно фыркнула.

— Да, конечно. А я тогда, если следовать этой логике, кто?

— Тебе простительно, ты эльфийка! А я этот самый... как его? Великий и ужасный некромант. Меня даже в школах проходят, как одного из самых страшных злодеев в истории человечества, — похвастался я.

— Тебя? Ну-ну... Сказать, что я думаю об этих школах, или сам догадаешься?

— Более того, я думаю о них то же самое! Может быть, в других выражениях... Ты в курсе, что они тут неподалеку школу очередную построили?

— Серьёзно? — эльфийка вскинула бровь. — Идиоты, что я могу ещё сказать?

— Почему? — возмутилась Рисса. — Очень хорошее место!

— Ничего-ничего, — захихикала Принцесса. — Ты тут сегодня ночь поспи, поймешь. Если проснешься...

Я печально вздохнул. Так хорошо мы с Риханом сидели...

— Слушай, Принцесса... А у тебя, собственно, какие планы на ближайшее будущее?

— Извини, но замуж за тебя не пойду, — рассмеялась она. — Больно ты мне нужен, псих отмороженный! Мне того месяца близких отношений с тобой вполне хватило, чтобы начать ценить прелести спокойной одинокой жизни...

Я хотел, было, демонстративно надуться, но Принцесса это заметила и в утешение нежно чмокнула меня в губы. Я подумал ещё и великодушно простил.

— А что тебе не понравилось? — без доли обиды полюбопытствовал я. Действительно ведь, интересно. — Здорово же было! Весело...

— Н-ну-ну. А мой брат потом полгода заикался.

— Это после чего?

— Это после того, как ты принял его за моего любовника и устроил сцену ревности!

— Так я же пошутил! — возмутился я.

— Пошутил он! — проворчала она. — Шутник выискался... А вот он не предполагал, что когда на расстоянии двух метров от тебя начинает бушевать Некромант уровня архимага, это все может быть шуткой!

— Да? А на меня он произвел впечатление разумного эльфа, — я ошарашено хмыкнул. — И вообще, это единичный случай!

— Это — да. А когда что-то в том же духе начинает твориться каждый день, поневоле задумаешься, а оно тебе надо?! — Принцесса ехидно улыбнулась.

— Так вот почему меня девушки бросают! Им непредсказуемость моя не нравится! — делано возмутился я.

— Может быть. Но, как правило, осознать они этого не успевают: ты таешь, как утренний туман...

— Вот! Значит, делаю благое дело: уберегаю их от разочарования во мне!

— Ага, путем другого разочарования...

— Злая ты, уйду я от тебя...

— Н-ну-ну...

— А ведь действительно уйду, — посерьёзнел я. — Надо кое-куда слетать, кое-что сделать...

— Куда, если не секрет? — заинтересовалась эльфийка.

— Да с чего оно должно быть секретом? В замок свой наведаюсь, посмотрю, как там и что. Литературку кое-какую почитаю... Меня тут Рихан заставил серьёзно задуматься о будущем.

— В каком смысле? Обзавестись наследниками?

— Подозреваю, моих наследников выросла целая династия... — фыркнул я. — А, глядя вот на эту сладкую парочку, — я кивнул на юных эльфиков, — я начинаю понимать, что не одна. У меня только тех детей, о которых я знал, было шесть штук...

— Ага, и неизвестных ещё десятка три, — пакостно захихикала Принцесса.

— Тебе смешно! А ну как они дружно начнут на наследство претендовать?

— Что, у тебя и наследовать есть что? — удивилась она.

— Как что? А замок? — возмутился я. — И вставай давай, чего завалилась! И хватит конечностями дрыгать, изображая судороги... Хорош ржать, я сказал! Что ты такого смешного услышала? Потрясающий замок, между прочим! Ну, далеко, да, согласен... Зато соседи не мешают!

— Ты там когда был последний раз?

— Лет... Подожди, ты думаешь, он уже рухнул? — опешил я. Такая простая мысль в мою голову до сих пор почему-то не забредала...

— А ты думаешь, нет? Без жителей, без магической подпитки, среди буйства растительности... Это чудо, если там хоть руины остались!

— Подожди, а как же... Нет уж, я срочно должен быть там! Барсик, собирайся, мы уезжаем! — я подорвался с места и ринулся к коню. Потом опомнился: — о, прости, Принцесса! Я же даже не попрощался! — покаялся я. Решив немного похулиганить, поднял сидящую эльфийку за талию, прогнул назад и тщательно поцеловал. Потом аккуратно посадил обратно и чуть не взлетел на спину коня: кто её знает, эту эльфийку, как она решит отреагировать? Ещё зашибет сгоряча! Хотя сама же потом больше всех расстроится... И плевать на все мои возросшие до космических масштабов силы, её это не остановит. Но Принцесса только улыбнулась — так тепло, нежно, почти с тоской, что я даже испугался, а все ли нормально. Но спустя мгновение эта улыбка, опомнившись, стала ехидной ухмылкой, сделав вид, что так всегда и было, мне просто показалось. А мы сделаем вид, что поверили...

— Что, ностальгия замучила? — прищурившись, как сытая кошка, спросила она. Блики огня плясали на щеках и создавалось впечатление, что никакая это не эльфийка, а самое натуральное исчадие ада. Впрочем, кто знает, что хуже...

— Ага! — чистосердечно признался я. — Совсем задолбала, зараза. Ладно, не скучайте тут! Барсик, полетели! — я тронул бока выспавшегося за день и теперь пританцовывающего от восторга коня, и тот свечой взмыл в небо.

На месте мы были, когда солнце едва выползло из-за горизонта и окрасило землю золотом. Лучи шаловливо прыгали по листьям деревьев, наискось сочились сквозь кроны, окропляли своей золотой кровью траву. Осенние золотолистые великаны сонно потягивались под этими лучами, выпуская из своих крон стайки птиц, стремящихся на поиски пропитания, а то и вовсе подальше от этого места, куда-то в тепло.

Это я не увлекся описанием природы и очарованием открывшегося вида. Это я так успокоиться пытался. Дело в том, что от замка осталось... ну, не совсем ничто, но, все же, очень мало. Это ж как мне со склепом повезло, что он за время моего сна не рухнул?! Лес уже не наступал на каменное строение, он давно был тут. Среди деревьев угадывались заросшие мхом и ушедшие в землю где наполовину, где — почти полностью огромные камни, из которых когда-то были сложены стены. Из всех построек сейчас хоть в каком-то виде сохранился донжон, правда крыша его рухнула, да и стены верхнего уровня осыпались, обнажая потрескавшуюся лестницу. С тоской вспомнив, что в башне была моя любимая лаборатория, я побрел к ближайшему входу в подвал, в надежде, что уж хоть он-то цел. Хотя бы частично.

Первого входа в подвал я не нашёл, зато нашёл третий. Механизм давно заржавел и рассыпался в прах, пришлось отодвигать каменную плиту вручную. Настроения мне это не прибавило: помниться, ещё в юности я зачаровал все входы так, чтобы на них не действовала магия. Параноиком был, параноиком и помер...

В итоге, ввалившись в коридор, ведущий в подвальные помещения, я был зол, устал, покрыт пылью и готов убить любое живое существо, которое попадется мне на пути. Первой была какая-то невезучая крыса, которая мумифицировалась от одного моего взгляда. Полегчало, но как-то не слишком сильно...

Коридоры вполне сохранились, хотя и заросли пылью. Где-то здесь была вторая лаборатория. До той, которая располагалась в башне, конечно, далековато, но лучше, чем ничего. Зато именно там хранились кое-какие полезные книги, артефакты, и вообще было все для нормальной жизни. А самое главное, уходя последний раз, я не забыл включить стазис, и всё должно быть в первозданном виде (во всяком случае, Гаррэль, подаривший мне это заклинание, уверял, что срок годности его около семи тысяч лет, а столько я ещё не прожил; и, думается мне, такими темпами уже не проживу).

Вид был первозданный, но помимо него меня ожидал сюрприз. И я бы не сказал, что приятный...

В моём кабинете, в моём кресле сидел маг, причём довольно слабый. Я хотел, было, возмутиться, но почему-то не смог произнеси ни слова...

— Прости, Ярогор, ты что-то хотел мне сказать? Должен предупредить, ни слова ты не сможешь произнести ещё часов тридцать — я прекрасно знаю, что такое Некромантия, и на что способен конкретно ты. Извини, но так рисковать я не могу... — он крайне самодовольно ухмыльнулся.

Примерно на этих словах вокруг начали открываться телепорты, и я оказался в окружении десятка магов уровня Гроссмейстера. Фу, как банально... Могли бы чего пооригинальней придумать. Этот кретин всегда отличался страстью к дешевой театральности...

Ах да, забыл упомянуть, мага я знал. Просто не ожидал, что этот неудачник проживет столько, поэтому с первого взгляда не поверил. Но вот после этого монолога... Веромир обладал незабываемым голосом: более мерзкого дисканта я не слышал никогда в жизни. Хорошего некроманта из него не получилось, он ударился в шестую стихию, потом в боевую магию, но всегда был неудачником. Я его не видел с тех пор, как он завязал с Некромантией (и слава Богам, заклинания в его исполнении — это воплощенный ночной кошмар моего абсолютного слуха), только периодически до меня доходили слухи о его неудачах. Сколько помню, этот тип мне всю жизнь завидовал. Даже имя "Веромир", по-моему, ненастоящее... Во всяком случае, на моего земляка он похож так же, как я на Принцессу: бледно-серые, почти бесцветные глаза, почти белые волосы, бледная кожа и высокий рост при достаточно худощавом, угловатом телосложнии. В общем, его можно назвать полным моим антиподом.

Однако, я отвлекся. А Веромир как был идиотом, так за пару тысячелетий и не изменился. Ну, кто собирает в одном небольшом месте сразу целую толпу магов такой силы?! Они же не смогут нормально колдовать, будут только друг другу мешаться. Когда я, ехидно ухмыляясь, приготовил к бою посох, до присутствующих это, видимо, тоже дошло, и они растерялись. Проблема большинства магов в том, что, полностью полагаясь на магию, они пренебрегают физикой, и без своей магии не способны ни на что. Я это успел понять вовремя. В том смысле, что до своего окончательного физического уничтожения... И, кажется, этим осознанием значительно отодвинул свой вероятный конец.

Кто-то попытался что-то наколдовать — более-менее безвредное, чтоб не разнести помещение и не поубивать своих товарищей. К чести моей замечу: не успел никто. Спустя несколько секунд маги покоились в разных позах на полу, причём парочка, по-моему, уже не встанут, судя по зияющим в их грудных клетках дырам. И кто сказал, что посох — не орудие убийства?

Веромир вскочил с кресла, и сейчас буквально полыхал ненавистью; от его насмешливости и надменности и следа не осталось. Я сообразил, что теперь уже его ничто не сдерживает, и приготовился подороже продать свою... кхм. В общем, приготовился к бою. Не получилось. Я вдруг понял, что помимо того, что не могу говорить, не могу и пошевелиться. И не могу пользоваться даже простейшими невербальными заклинаниями. Пышущий злостью Веромир подошёл и выдернул из моих рук посох.

— Извини, Горушка, но драться я с тобой не буду! Мы поступим проще. Пока ты спал, я нашёл одну малоизвестную школу магии... У неё даже толком названия нет. Но парализующие заклинания этой школы просто великолепны. Да, кстати, давно мечтал это сделать... — он подошёл, широко размахнулся, и... чего от него ещё ожидать? Это было больно. Я даже упал, и ещё обо что-то ударился головой. Но это все проклятая инерция, если бы я контролировал свое тело, я бы устоял. Я уже упоминал, что этот кретин потрясающе неоригинален?

— Ты, наверное, мучаешься над вопросом, что с тобой будет дальше? Полагаешь, я тебя убью? Нет, мой старый друг. Я слишком сильно тебя ненавижу... К тому же, подарить Некроманту смерть, значит, развязать ему руки. Я превращу твою жизнь в ад наяву! Я буду...

Дальше слушать этого маньяка мне было уже неинтересно. Ну, собрался он меня пытать всю оставшуюся вечность, и что? Плавали, знаем. Физические муки — это на деле такой пустяк. Рано или поздно все равно найдется выход. Лучше, конечно, рано: выращивать конечности — очень специфическое развлечение, на любителя. Я к мазохистам себя никогда не причислял, и в перспективе этого делать не собираюсь. Да и садистом никогда не был, в отличие от всё того же Веромира. Кстати, он до сих пор продолжал трепаться и грозить мне страшными муками. Похоже, за последние годы его и без того малозаметный мозг окончательно атрофировался... Я что, был его навязчивой идеей, что он так распинается?

Пожалуй, когда выберусь из этой передряги, надо будет менять стиль жизни. На что-нибудь более... другое. Нет, в самом деле! Это уже не первый маньяк, у которого я являюсь нездоровой манией. Аммальхей, потом этот, как его? Забыл... А, Маркинар! Который из-за меня мировую войну развязал... Теперь вот, пожалуйста! Причём я почти уверен, что были и ещё придурки. Интересно, что во мне такого, что у некоторых слабонервных личностей напрочь коротит в головах при одном моём появлении? Вроде бы, ничего особо страшного я никогда не творил...

Пока меня куда-то тащат телекинезом, можно и обдумать свою прошлую жизнь. Действительно, чем ещё заниматься? А Веромир, кстати, заткнулся. Примерно с того момента, как его шарахнул мой посох, который так и остался теперь валяться в подвале старого замка. Да, это моя гордость: посох чужим в руки не дается, и бьет сразу и наверняка каким-нибудь убойным заклинанием. Этот кретин умудрился выжить, но к посоху прикасаться повторно не рискнул.

Но вернемся к анализу моей прошлой жизни. В годы ученичества я особо ничем не выделялся... Хотя... Веромир-то меня возненавидел именно тогда! Когда я, будучи козлом отпущения у нашего общего учителя, который меня тихо ненавидел, умудрялся превосходить своих товарищей по несчастью в учебе. Но если учесть, что своими успехами я в жизни никогда не хвастался, то проблема всё-таки не в переизбытке таланта.

Зато с Аммальхеем и Маркинаром все вполне понятно... Мораль такова: никогда не связываться с особами женского пола, если у них имеются нездоровые на голову родственники мужского полу. В частности — отцы.

Нет, что-то плохо мне сейчас думается. Хотя это и не удивительно, если ты прикован к стене кандалами, цепи от которых толщиной в руку. И ноги тоже прикованы. И вообще хоть чем-нибудь пошевелить весьма проблематично — спеленали меня на совесть. Час Перерождения, проникаешься к себе уважением, когда против тебя принимаются такие меры предосторожности. Говорить я не могу, магичить не могу, управлять своим телом — тоже, так меня ещё цепями связали на всякий случай, поставили охрану из — ого! — четверых Гроссмейстеров (причём явно слаженную боевую группу, а не просто группу товарищей по интересам, какие меня только что пытались брать; надо же, они учатся на ошибках...). Два боевых — один специалист по огню, второй — по воздуху, один Демонолог с подвешенным в боевом состоянии заклинанием вызова какого-то Высшего демона и один — подумать только! — специалист по стихии Жизни. Буквально мой антипод. Причём отсюда вижу, специалист высочайшего класса, даже в моё время таких было не больше десятка, причём восемь из них — эльфы. Подстраховались, ничего не скажешь...

Находились мы с моей охраной в большом полукруглом зале с расположенными амфитеатром рядами сидений. Я был пристегнут к единственной прямой стене, и с моего места открывался прекрасный обзор.

Ряды постепенно заполнялись магами всех категорий, причём первый занимали странные типы в белых мантиях. Это, что ли, их хваленая Ассамблея? На медицинский консилиум похоже...

— Коллеги, — через некоторое время начал свою речь Веромир, стоявший за кафедрой. Судя по обычной классной доске, висевшей рядом со мной, под зал заседаний приспособили обычную лекционную аудиторию. Через мгновение установилась такая тишина, которую эта аудитория видела разве только во время каникул, когда здесь не было ни одного студента. — Мы собрались по очень важному поводу. Думаю, каждый из вас слышал о великом маге древности по имени Ярогор Тень Зверя...

Аудитория оживленно зашушукалась. Боги и демоны, за что мне это? Вот почему этот кретин забрал у меня голос, а слух оставил? Час Перерождения, я не хочу слушать этот бред!!!

— Этот кровожадный злодей, развязавший Имперскую войну, считался погибшим сотни лет. И теперь он вернулся. Полагаю, мои уважаемые коллеги знают, что случилось с народом слиссов. Эта трагедия — дело рук Тени Зверя...

Трагедия?! Они издеваются?!

— Но мы с коллегами смогли нейтрализовать его. И сейчас мы собрались здесь...

Ла-ла-ла, ла-ла-ла! Я не слушаю, я не слушаю... Я не могу это слушать, заткните эту бездарность! Лучше бы он меня действительно пытать начал, чем это!

Как же я ненавижу дешёвый пафос! Из Веромира мало того, что маг убогий получился, это ещё как-то терпеть можно... Но оратор из него ещё хуже, и вот это уже терпеть тяжеловато.

Поскольку слушать было нечего, я решил подумать над вопросом "что делать?". В приговоре сомнений нет, отпускать с миром меня никто не будет, говорить мне тоже не дадут... Бежать сейчас — это самоубийство. Что бы там Принцесса ни говорила о моих катастрофически возросших силах, связываться с такой толпой магов, когда самые сильные заклинания моего арсенала мне недоступны... Я ж не самоубийца, честное слово! Я даже переродился не потому, что срочно решил стать личем. Мне не оставили другого выбора: либо я подниму себя в форме какой-нибудь более-менее приличной нежити, либо... либо не подниму. Никогда уже и ничего, ибо простейшие призраки не способны влиять на материальные объекты.

Итого, вариантов у меня два. Точнее, если подумать, всё-таки один. Пока есть время, нужно разбираться со сковывающими меня заклятиями. И, как только представится малейшая возможность, бежать. Точнее, не бежать, а выбираться и страшно мстить... План побега составлять бессмысленно — так, пустые мечтания. Откуда я могу знать, что за шанс мне предоставит судьба? Шанс будет, это наверняка. А уж как им воспользоваться... В таких случаях я обычно полагаюсь на импровизацию: и веселее, и интереснее, и гораздо результативнее при этом.

Теперь, пункт номер один: заклятье. Интересно, а оно блокирует...

Не мудрствуя лукаво, я попробовал отделить сознание от тела. Получилось? Странно... Обычно это как раз таки блокируется в первую очередь. И в чем подвох? Говорить моё сознание без тела тоже не способно, это само собой. Что ещё? Все вижу, все чувствую, по-прежнему все слышу и... и меня никто не замечает!

Для проверки своего подозрения я прошёлся перед стеной туда-сюда, подошёл к первому ряду, помахал руками перед носом какого-то старичка в белом хала... мантии. Старичок вздрогнул, тревожно заозирался. Потом тряхнул головой и вновь вернулся к шумному обсуждению моего приговора. В растерянности я вернулся к своему бренному телу. ОНИ МЕНЯ НЕ ВИДЯТ! Никто, даже Гроссмейстеры, не способны заметить сущность вне тела...

Я, было, совсем пришёл в ужас от такого упадка знаний, но потом сообразил. Они же запретили Некромантию, совсем. А эта самая способность, замечать подобные мне сущности простым человеческим зрением, как раз таки к Некромантии и относится! Все остальные маги тоже могут это делать, но для этого нужно специально сосредотачиваться, слегка перестраивать аурическое зрение. Пока никто не догадался посмотреть на меня под нужным углом, надо срочно пользоваться неожиданной удачей...

Ага. Оба наложенных на меня заклинания я заметил сразу. Спокойно разобрался в структуре немоты, повосхищался его элегантной простотой: оно воздействовало сразу на гортань, и позволяло дышать и даже есть, но зарождающиеся звуки гасило в зародыше. Хотел, было, снять его совсем, но передумал и перевесил на воротник рубашки. Пусть его шелест глушит, а я посмеюсь. А то вдруг Веромир решит проверить, живо ли ещё его заклинание, или нет? И решит, что живо, потому что находится почти там же, где и было, и сообщает, что чувствует себя превосходно. И это для меня "почти", а для наблюдателя со стороны — ничего не изменилось.

А вот со вторым заклинанием было хуже: гадёныш замкнул его на себя. То есть вмешательство в структуру сразу станет заметно. Подумав немного, я просто установил собственный "рубильник", который при определённой команде — легком целенаправленном магическом посыле — растворял заклинание физического подчинения и обрубал канал связи. Затем я поспешно вернулся в свое тело, пока не застукали. Теперь одно важно: выждать и не ломиться сразу, потому что во второй раз у меня так просто всё не получится.

Оглашенный приговор утвердил меня в мысли о терпении. Смертный приговор будет приведен в исполнение через неделю ровно — им нужно было много времени на подготовку. "Как убить Некроманта так, чтобы он не вернулся, не зная ничего о Некромантии?" Эту задачу им предстояло решить за эту самую неделю. И почему я не верю, что они её решат, даже если я не сбегу? Интересно, конечно, узнать поточнее, но не до такой степени, чтобы рисковать своим существованием.

Как бы то ни было, на эту неделю меня отдали Веромиру с заданием "Чтобы дожил до казни и не сбежал". Недруг одарил меня довольной ухмылочкой, и ещё подмигнул пару раз. Второй, видимо, контрольный, чтоб уж наверняка прочувствовал... Фи. Банально и неинтересно. Что он сможет придумать и сделать со мной такого, чтобы привести меня в ужас? Да самое кошмарное, это его монологи, и хуже он ничего не изобразит! Будет меня пытать, резать заживо и жечь? Пф-фэ! Проходил я через все это уже раза четыре за свою жизнь! Первый раз действительно страдал, потому как был человеком. А теперь я не то чтобы не чувствую боли... мне просто на неё плевать. Неприятно, неудобно, но не более того. Особенно неприятно терять конечности. Конечно, новую отрастить я могу, но это долгий и неэстетичный процесс. И чешется жутко.

Мучить кого-то, кто мне дорог? Дважды пф-фэ! Тех из моих друзей, кто дожил до нынешнего момента, у него руки коротки достать. Как он изловит, к примеру, ту же Принцессу? И что с ним после этого сделают эльфы? Или он дракона будет на дыбе растягивать? Нет у него таких дыб. А драконы за своих мстят почище эльфов...

Психика у меня на редкости крепкая и эластичная, фобий у меня нет, поэтому с этой стороны тоже не особо надавишь.

Морально меня унизить? Каким образом?! Демоны, мне самому уже интересно... Как у нас там принято морально топтать? Говорить он может что угодно, эффект будет один и тот же: меня будет тошнить от стиля изложения, но не более. Если даже допустить, что он дойдет до агрессивного сексуального поведения в моём отношении... Да чхать мне на него хотелось! Пусть творит, что хочет. С личной жизнью у меня никогда особых проблем не было, и, в случае чего, не будет. И душевных мук я уж точно испытывать не буду: подумаешь, трагедия какая! Среди эльфов одному из десяти безразлично, какого пола его партнер. То есть, не безразлично, им просто и то, и другое нравится. Был у меня один приятель-эльф, нежно в меня влюбленный, и что? Когда я вежливо отклонил его предложение, он ничуть не обиделся, а отправился искать утешение в объятьях преочаровательной эльфийки.

Вот и выходит, что самая страшная кара, которой он может меня подвергнуть, это говорить на любую тему не затыкаясь до полной хрипоты. Ничего, я потерплю, я устойчивый...

Удивлять меня не стали и прямиком отлевитировали в пыточную.

— Вот ты и попал, — довольно заулыбался Вермоир, когда меня пристегнули к какому-то странному приспособлению в форме креста. Я отвечать не стал — да и, считается, что не мог, и этому неудачнику пришлось читать по лицу. Я не знаю, чего он от меня ожидал, но, судя по недовольной роже, никак не ехидной ухмылки вкупе со снисходительным взглядом. Нервным кивком отпустив почетный караул, он приступил к первой стадии.

Отдать ему должное, за свои годы он хоть в чем-то достиг успеха. В палаческом искусстве — так уж точно. Я знаю, мне есть с чем сравнивать. Подробности, думаю, можно опустить, но действовал он вполне грамотно и умело. Правда, я героически молчал даже без наложенного заклинания. Просто лежал с закрытыми глазами: решил уважить старания несчастного коллеги. Если бы я лежал и эдак скучающе на него поглядывал, он бы, чего доброго, окончательно свихнулся бы. Хотя, казалось бы, куда уж дальше...

Сложнее всего было удержаться от зевоты...

Обидно, что страдал я даже не за идею. Понимаю, когда пытками выбивают какую-то информацию, или признание в чем-либо, это хотя бы логично. А у меня же даже ничего не спрашивали! Нет, если надо было бы, я бы конечно ему ничего и не сказал, но... обидно же!

Веромир бился надо мной часов пятнадцать — поразительная стойкость. С его, разумеется, стороны. У меня как-то вариантов не было... За это время он перепробовал все варианты, прикинутые мной, и добавил ещё десяток от себя, чем изрядно меня порадовал: хоть где-то у него фантазия работает! Правда, ушёл он уставший, злой на весь мир и неудовлетворенный результатом. Ещё бы! Я старался изо всех сил. Особенно когда он пытался унизить моё достоинство. Как же я страдал от невозможности говорить! У меня такие комментарии на языке вертелись, заслушался бы!

Вообще, я от нехватки речи очень сильно страдал. Так хотелось ему ответить... Наверное, это было самой страшной мукой за всё время! Правда, ещё наличествовала совершенно невообразимая кровопотеря и куча дырок разной глубины во всем теле. Кроме того, было сломано четыре ребра, в труху смолота коленная чашечка, голень переломана в трёх местах, на левой руке напрочь отсутствовали ногти (омерзительнейшее, скажу я вам, зрелище...) и были сломаны четыре пальца, и так, по мелочи. В общем, отвел душу как мог. Как ему только не надоело... Идиоту. Не удивляюсь, что из него не получилось хорошего мага. Он меня пытал, как самого обычного человека. А я, как любая уважающая себя нежить, прекрасно могу отключать болевые рецепторы, и это даже не заклинание, а такое же свойство организма, как, например... умение садиться на поперечный шпагат. Немного интенсивных тренировок, и ты — молодец. А тренировок у меня было ой как много... Не захочешь, научишься. До автоматизма.

Вот, например, вспомнить случай, когда я очнулся. Забавно представить ощущения мумии, у которой из внутренних органов ничего целого не осталось. Мне почему-то кажется, что если все это чувствовать, можно свихнуться... Обидно, что вместе с наложением заклятия молчания Веромир выкачал из меня всю накопленную силу. Причём даже не себе, а просто увел в землю. Поэтому восстановиться я не мог. Ну, ничего, найдём...

От ностальгических воспоминаний меня отвлек сдавленный всхлип буквально над ухом. Я от любопытства открыл глаза. Закрыл. Были бы свободны руки, ещё бы и потер. Открыл обратно. Нет, не галлюцинация. Меня действительно пришли спасать. Ой, как приятно-о... Всё, я всех прощаю, всех люблю и обожаю. Меня пришли спасать! Как это мило с их стороны и трогательно!

Решив вести себя сообразно внешнему состоянию, я поднял мутный от пережитых страданий взгляд на Риссу. В моём взгляде мелькнула тень узнавания.

Так, Ярогор! Главное, держись... Главное, не заржать в самый неподходящий момент! Решат ещё, что умом тронулся...

— Великие Древние, — прошептала она, снимая мои цепи. — Веромир же псих... Взгляни, да на нем места живого не осталось!

Из-за её плеча высунулась... Лэни. Вот оно как. Стало быть, Принцесса блудных детей возвращать не стала. Либо они сбежали во второй раз... Эльфийка уставилась на меня полными ужаса и слёз глазами, что-то прошептала по-эльфийски, я не разобрал, и тихо сказала уже на человеческом языке:

— Он не сможет самостоятельно передвигаться.

— Я могу его левитировать...

— А не заметят? Тут такая толпа магов...

— Вот именно поэтому и не заметят.

— Тогда попробуй...

Меня чуть-чуть приподняло над столом.

— Пойдём, всё отлично, в коридоре никого нет... — так, это юная дракошка на стреме стоит...

— Угу... — это Рисса.

— Куда ты его вперед ногами?! Он пока ещё живой!

— Угу. Только, если так и дальше пойдет, то ненадолго... — это, судя по акценту, гном.

— Головой давай!

— А если я чуть не услежу, и он головой ударится?!

— Да двигаемся уже, — рявкнул гном. — А если ты его случайно чуть-чуть приложишь, страшного ничего не случится. Его уже так приложили, что твоей шишки он даже не заметит! — фи, как грубо... Но, кстати, вполне логично. Я и сам так подумал бы. Не зря я всегда уважал гномов.

— Не ори на меня!

— Гр-р-р-р! Пошли!

Судя по тому, что потолок надо мной поплыл, мы действительно пошли. Ушли, судя по всему, недалеко...

— Госпожа Рисса? — раздался удивленный и несколько виноватый голос. — Что вы здесь делаете?

— Транспортирую заключенного, что, не заметно? — надменно откликнулась она. А она ещё и так умеет? Ого! Хотя, впрочем, чему я удивляюсь... Это по мне она ещё студентка студенткой, а у них тут Гроссмейстером считается, причём не из слабейших. И чего я на неё взъелся-то? Надо полистать какой-нибудь учебник по боевой магии за старшие курсы, вдруг тут чего-нибудь такого насочиняли, что срочно пора учиться от этого обороняться...

— А куда? Просто нам ничего не сказали... — растерялась охрана.

— На опыты, — злорадно фыркнула магичка. — Не все же Веромиру развлекаться с последним Некромантом! — вспомнив некоторые из "развлечений", я еле удержался от ехидного смешка.

— А не сбежит? — с сомнением поинтересовался страж.

— Ты хочешь меня оскорбить? — почти радостно спросила девушка.

— Никак нет, госпожа! Простите, больше не повторится! — и нас с поклонами (это я фантазирую, сам не видел) отпустили.

Подобное повторялось ещё два раза, практически без изменения диалога. Я неспешно плыл за Риссой по воздуху, и наслаждался процессом. Сам я левитирую с трудом, и так расслабиться не получается, а вот будучи несомым магией юной Гроссмистрис, я наслаждался изо всех сил. Жаль, обзор был небольшой, да и скорость оставляла желать лучшего...

Четвертый раз нас остановили возле самого выхода. И я спинным мозгом почувствовал, что так просто нас на этот раз не отпустят.

— Рисса? Ты куда тащишь это безобразие? И кто это с тобой? — раздался громкий женский голос, властный и пробирающий до костей даже меня. Сосредоточившись, я определил, что остановила нас совсем не стража, а Гроссмистрис Демонолог, причём один из лучших, каких я встречал за свою долгую жизнь. И, судя по ауре, ей было уже лет триста, никак не меньше...

— Я... хотела немного поэкспериментировать... — явно смутилась девушка.

— И, чтобы ничего не сломать, сделать это во дворе, да? — насмешливо поинтересовалась бдительная дама. Тон был легкий и весёлый, но я почувствовал, что в воздухе ощутимо запахло Вызовом. Вот только мои спасатели этого не заметили...

— Ну, да, на полигоне. Он же как раз для этих целей! — ещё сильнее смутилась Рисса. Счет шёл на секунды, и вот тут я понял, что если сейчас же не вмешаюсь, сбегать будет уже некому...

Одним импульсом я разорвал связывающие меня заклинания, неаккуратно шмякнулся набок, потом взвился на ноги, опираясь только на здоровую; а то потом переломанная так срастется, что проще будет отрубить и вырастить новую. За что спасибо Веромиру, внимание он уделял только одной ноге, вторую отчего-то оставив в покое. Очень большое спасибо ему... Я поднял на всю нашу компанию купол и запел. Рисса попыталась что-то возмущенно вякнуть, Лэни от неожиданности вскрикнула, а я соревновался с заклинательницей демонов в выдержке. Я не мог менять ритма заклинания, она ускорить Вызов — тоже, оставалось рассчитывать на случай, чьё заклинание окажется короче. Я успел на мгновение раньше, когда её тонкие губы уже начали кривиться в усмешке. Тугая спираль тьмы рванулась вверх из-под ног женщины, скручивая беззащитную плоть и истонченное Вызовом пространство. Впитав энергию смерти настолько сильного мага, заклинание превратилось в вязкий, медленный смерч тьмы, разрастающийся вверх и в стороны, поглощающий все на своем пути. Успевший явиться на вызов демон даже не понял, что с ним произошло. Я тоже этого не понял...

Спираль вздрогнула, поглотив демоническую сущность. На несколько мгновений замерла, наливаясь багровым светом. Моих знаний теории заклинаний хватило на понимание только одного: пора сваливать.

— Бежим! — рявкнул я на вошедших в ступор "спасателей". Кто-то из девушек попытался высказаться насчёт моего физического состояния, но я проигнорировал. Ох, как у меня нога срастётся! Представляю — и вздрагиваю... Схватив за запястья эльфийку и драконшу — они были ближе всех, — я, повинуясь где чутью, а где — просто здравому смыслу, рванулся туда, где, по моим представлениям, располагался выход. За спиной что-то низко ревело и рокотало инфразвуком. Не знаю, я не оборачивался.

Плечом сметая какую-то дверь, я вместе с буксируемыми девушками вывалился на брусчатую дорожку, бегущую через сад. Впереди виднелась живая изгородь. Поглощая из окружающего мира жадными глотками энергию, я ломился вперёд, не слушая возмущенного писка. Остановиться и обернуться я соизволил только пройдя по пеплу, оставшемуся от солидного куска изгороди. По дороге, как ни странно, не отстал никто. А вот за спинами моих "спасателей" творилось что-то невероятное. Одно крыло огромного здания дворцового типа просело и частично обрушилось. Там до сих пор сверкали какие-то разряды остаточного фона. Немножко поколдовав, я внимательнее осмотрел разрушения и магический фон. Ни хрена себе... И это всё сделал один скромный я? Запыхавшиеся спасатели тоже обернулись. Но потом опомнились...

— Тебе же нельзя шевелиться!

— Ляг быстро!

— Что сильнее болит?

— Что с тобой сделал этот кретин?

— Давайте быстрее убираться отсюда, они же опомнятся! — прервал возмущенное кудахтанье девушек хмурый воин человеческой расы, за что удостоился от меня одобрительного взгляда.

— На этот-то раз у вас лошади есть? — поинтересовался я деловым тоном.

— А ты... как себя чувствуешь? — осторожно поинтересовалась эльфийка.

— Хуже, чем обычно, — так же осторожно ответил я, не совсем понимая, какие выводы она пытается сделать.

— Подожди, а как ты вообще бежать умудрился, да ещё так быстро? — опомнилась Рисса. — С твоими травмами ты должен лежать пластом и быть неспособным даже пошевелиться безболезненно!

На этот раз настороженно на меня смотрели все. Я поморщился, громко выругался про себя, потёр переносицу...

— Я умею... не чувствовать боль, — со вздохом сказал я. Если начинать объяснять им, откуда такое взялось, и что я не совсем человек, это затянется очень надолго, да ещё приведет к непредвиденным результатам. Ну их, к демонам...

— А почему ты смог наколдовать вот это, — магичка кивнула на замок, — а себя излечить не способен?

— Потому что всё моё лечение благодаря вот этому накрылось... не буду говорить, чем. Пришлось задействовать жизненные силы организма, а остальное заклинание получило из жизни своих жертв... — проворчал я. О, нет... Лучше бы они меня в чем-нибудь подозревали!

После этого объяснения все как один уставились на меня как на святого, по меньшей мере, или героя древности во плоти. Час Перерождения, что ж мне так везет в этот раз на юных балбесов, а?! И, самое интересное, когда же всё это наконец кончится?! Очень хочется верить, что не с моим окончательным развоплощением...

— Ярогор... — прошептала Рисса, и кинулась мне в объятья. Хотелось бы придраться на тему сломанных рёбер, но повода не было: девушка прижалась очень осторожно. И это было вполне приятно, чего тут скрывать (даже несмотря на отключенные рецепторы). Я, исключительно для доведения трогательности момента до апогея, осторожно приобнял её за плечи. — Мы сунулись тебя спасать... а в результате чуть не убили, и ты нас ещё и сам спас... Прости...

Опа! Они признаются, что зря сунулись меня спасать? Самое забавное, что виноватые мордашки соизволили состроить все. За исключением гнома...

— Все нормально, — хоть раз, для разнообразия, я решил не портить красоту момента и сказать именно то, чего от меня ждут. В конце концов, все дети любят красивые сказки, и кто сказал, что они им не нужны? Если я сам никогда не был таким очаровательным юным балбесом, не значит, что остальные не имеют на это права...

Так, что это меня на сантименты пробило... Линять же пора!

— Нам следует поторопиться, — как можно мягче напомнил я. Юная Гроссмистрис резко отстранилась и кивнула. — Где лошади?

— Пойдём, здесь недалеко...

Как ни странно, действительно оказалось недалеко... И, что особенно удивительно, лошади были, причём пегасы (все, кроме Котёнка, конечно). Дожил. Служу примером младшему поколению. Докатился, я бы сказал...

Одновременно с нами на небольшую прогалинку вышел из телепорта ещё кто-то. Я автоматически приготовился к бою, но тревога оказалась ложной.

— Папа? — испуганно выдохнула Аррада. Ага. Так вот он какой, Арсим Каменная Голова в человеческом облике.

Первое прилагательное, которое нашлось у меня в голове при взгляде на этого дракона — "здоровенный". Высокий, широкоплечий, с угольно-чёрными волосами до пояса, собранными в хвост, с властным взглядом зелёных глаз. В каждом движении его сквозила демонстративно нечеловеческая сила и ловкость. Впрочем, какая в человеке сила, о чём это я? Если только сила духа иногда проявляется... или если упорно тренировать с ползучего возраста, тогда да, может что-то приличное выйти, а так... — Ты что здесь делаешь?

— Мне больше интересно, что здесь делаешь ты, — со змеиной усмешкой поинтересовался тот. — Я, кажется, ясно велел тебе возвращаться домой!

— Но, папа... Ярогор попал в плен, и ему нужна была помощь! Не могла же я оставаться в стороне!

— Ярогор, говоришь... И кто же из вас этот Ярогор, которому нужна помощь? — он критическим взглядом окинул присустствующих.

— Вот он... — Аррада осторожно тронула меня за плечо. Я с любопытством смотрел на дракона, ожидая его реакции. Арсим смерил меня пристальным взглядом; вытянувшиеся в щели зрачки очень внушительно смотрелись на фоне оставшегося человеческим лица. Что меня всегда радовало в истинных оборотнях, это способность к частичной трансформации... И смотрится красиво, и пользы много: вот, например, преобразование несовершенных человеческих глаз в проницательные драконьи. Дракон — это единственное (насколько я сходу могу вспомнить) существо, которое способно одновременно видеть и ауры, и внешний облик. Он недоверчиво разглядывал меня где-то с минуту, причём происходило это всё в полной тишине — только откуда-то сзади доносился вялый шум. Наверное, из замка Ассамблеи. Или погоня, что тоже не исключено.

Наконец, видимо, разглядев, что хотел, Арсим вернул глазам человеческий облик и рассмеялся — мягко так, по-доброму. Мне даже как-то неуютно стало от подобного смеха... обычно если тебе так радуются, то наверняка хотят убить, и это ловушка. И всё это не досужие домыслы, а вполне достоверно подтвержденная годами беспокойной жизни истина!

— Помощь, говоришь, нужна... ну, дети, уморили... С возвращением, Тень Зверя! Я много о тебе слышал; и я действительно рад, что ты жив: такой отменный Некромант не должен пропасть безвести в толще веков.

— Я тоже много о тебе слышал, Арсим Каменная Голова! — ехидно ухмыльнулся я. О да, слышал... В бытность мою (да и его) молодым, о похождениях этого типа легенды слагали! И анекдоты тоже, причём, по-моему, их даже поболе будет... Дракон правильно истолковал моё ехидство и опустил тяжелую руку мне на плечо.

— Думаю, не стоит при детях вспоминать истории моих юных лет, ладно? Зачем детям такие глупости!

— Да уж... Когда на плече лежит здоровенная когтистая лапа, рассказывать похабные анекдоты не особо тянет, — фыркнул я. Арсим довольно осклабился, убрал руку и хлопнул ею меня по плечу (хорошо ещё, я был к этому готов: не хватало позорно рухнуть!).

— Думаешь, про тебя их меньше существует? — хохотнул дракон. — Ещё и побольше, не переживай! Ты мне лучше вот что скажи: зачем детей из дома вытянул? Сам освободиться не мог, что ли?

Я мучительно застонал, возводя глаза к небу.

— Спрашивал меня кто-то, ага. Пришли, спасать начали... Нет, действительно, не прогонять же их, раз уж всё равно тут! Да они, честно говоря, неплохо справлялись... до определённого момента, а потом расслабились и попали. Пришлось вмешаться... — я развёл руками. С драконами нельзя быть неоткровенными: мгновенно заметят, рассердятся... ну их. С рассерженными драконами, тем более старыми драконами, лучше не связываться. Да и располагающая у большинства из них манера общения: эдак вот просто, запанибрата, они могут говорить с кем угодно. Естественно, если самим хочется; а мнение окружающих на этот счёт их обычно мало интересует.

— За вами погоня, ты в курсе?

— Да уж в курсе, чего там. Новость, тоже мне...

— А ты в курсе, что вас уже окружили, да ещё и телепортацию блокировали? — он сцепил пальцы в замок и потянулся.

Я в ответ только плечами пожал. Эка трагедия... Всё равно я этого никогда не умел — специфика работы. Почему-то маги Смерти, способные на телепортацию, попадаются крайне редко. Я, например, слышал всего об одном, и это не я, к сожалению. Может, природа разумно рассудила, что с такой властью давать в руки магам вроде меня ещё и возможность быстрого переноса себя, любимого, в необходимую точку пространства, будет слишком большой щедростью с её стороны? И, одновременно, куда большей угрозой окружающему миру...

— Значит, придется подраться, — я с довольным видом начал разминать пальцы и прокашливаться. Дракон глянул на меня снисходительно и сделал какое-то неуловимо быстрое сложное движение руками. Перед нами повисло бледное марево портала.

— Не родился ещё тот человек, который способен блокировать нашу магию, — хмыкнул Арсим. И через секунду добавил: — А когда родится, боюсь, наступит конец драконов... — после чего шагнул в портал, и нам ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

Я всегда, сколько себя помню, любил бывать в гостях у драконов. Драконье... поселение — это весьма специфическое место. У них крайне мало закрытых помещений — драконы не очень любят свой двуногий облик, а помещение, которое казалось бы просторным огромному крылатому существу, построить очень сложно. Во всем "городе" есть только несколько общих залов, в которых обязательно нахождение исключительно во второй, человеческой ипостаси. А в остальном — это вырубленные в скале пещеры огромных размеров, стены которых иногда покрыты барельефами, а иногда — представляют собой просто обработанный камень.

Мы попали как раз таки в "человеческое" помещение — зал телепортов. Арсим развел руками.

— Добро пожаловать! — на губах играла ехидная ухмылка. И адресована она была, подозреваю, не мне, а молодёжи, которая восторженно озиралась по сторонам. Да, в первый раз тут действительно есть чем повосхищаться. Но этот "город за облаками" — Рахмаран — я в молодости излазил вдоль и поперек, а драконы — не сторонники перемен, поэтому за последнюю тысячу лет ничего особенно и не изменилось. Все те же стены, покрытые кристаллами голубого кварца, и оттого кажущиеся прозрачными. Все те же тонкие декоративные колонны.

— Кого я вижу! — раздался бодрый, несколько скрипучий голос за нашими спинами. — Опять вернулся! А я-то уж понадеялся, что твою наглую рожу больше тут не увижу... Ярогор, тебя кто учил разговаривать со старшими, стоя к ним спиной?!

Ах, так это ещё и мне? Интересно, интересно...

— Вирртар, ты? — я вытаращился на говорившего. Вот уж не ожидал... Рядом с нами стоял рослый сухощавый мужчина — на вид ему было человеческих лет пятьдесят. Но таких хороших, уверенных, воинских пятьдесят, когда руки хоть и слабее, чем в молодости, да только за плечами уже такой огромный боевой опыт, что мало кто из молодых сможет что-то противопоставить. И уж у кого-кого, а у Вирртара Алого Гребня этот опыт был больше, чем у кого-либо из ныне живущих. — Ты что, ещё жив?!

— А ты надеялся, что нет?! — возмутился он, приближаясь. — Ах ты, несносный мальчишка! — дракон отвесил мне подзатыльник. Клацнули челюсти.

— Ты что, совсем сдурел? — прорычал я, потирая затылок. — Пень старый! Ох, если бы не твой возраст, я бы тебе...

— Ты? Мне? — он в голос расхохотался. — Ты мне вообще ничего не противопоставишь, мальчишка! И вообще, ты где свой прутик потерял?

— Да уж потерял, — недовольно проворчал я. Недовольно, потому что этот хам был прав. Лучшего бойца, чем он, я в своей жизни не встречал. Впрочем, не удивительно: восемь тысяч лет боевого опыта — это так просто не проходит... — Сколько ж ты ещё жить собираешься? Я уж думал, помер давно! А ты всё так же бодр и весел, как при нашей последней встрече.

— Не дождешься, — заулыбался дракон. — Я ещё тебя переживу, будь уверен! Пока себе смену не воспитаю, я...

— Ты эту смену всю жизнь воспитываешь! Твои первые ученики уже умерли давно, не стыдно?! — я ухмыльнулся.

— Ну, ты и засранец, Ярогор, — он покачал головой. Присутствующие (причём включая Арсима) следили за нашим разговором с паническим ужасом. Ещё бы! Я так вот ругаюсь с лучшим бойцом клана, буквально нарываюсь на вызов на бой Чести... Они же не знают, что мы так всю жизнь общались... Вместо приветствия — "когда ж ты наконец сдохнешь?!", вместо прощания — "да пошёл ты на ...!" — За что и люблю, — дракон сжал меня в объятьях, я мужественно их пережил. — А что, ты в неплохой форме! — довольно заключил Вирртар, придерживая меня за плечи и окидывая цепким взглядом.

— Ну да, ну да, — ехидно покивал я. — Особенно количество переломов...

Вместо ответа я получил ещё один подзатыльник...

— За что? — возмутился я.

— За то, что позволил с собой такое сотворить! — отрезал он.

— Скотина ты, Гребень... Сволочь... Последние мозги выбьешь своей лапищей!

— Было бы что выбивать! — фыркнул он. Потом таки соизволил обратить внимание на остальную публику. — Так, а это у нас что за детский сад?! Аррада, я почему тебя не видел на последних тренировках?!

— Мастер Вирртар... — растеряно выдавила девочка. — Но я же была...

— Ну да, ну да... — оборвал он её. — Гуляют они! Приключения ищут, тьфу! Нет бы сначала драться научились!

— Вирртар, ты несправедлив к ребенку, — вмешался Арсим. — Если ждать твоего заключения о том, что "ну да, кое-что ты теперь умеешь", можно успеть состариться!

— Ага, конечно... Помалкивал бы уж! И нечего дочурку защищать, балбеска она...

— А вот с этим я не спорю, — улыбнулся Каменная Голова. Дочь бросила на него обиженный взгляд, но вмешиваться в разговор старших не стала. Правильно сделала... Гребень подзатыльники раздает с такой же легкостью, как и ехидные замечания. А рука у него тяжелая-а! Я знаю, на себе испытал неоднократно...

— Ещё бы ты спорил, — с усмешкой проворчал старый дракон. — Так, а остальные-то тут чего забыли? — Он смерил взглядом эльфов. — Ты гляди! Ярогор, ты что, в кои-то веки воспитанием собственных детей занялся? Признал, кобель?

Мы с эльфами вытаращились на него, подозреваю, с абсолютно одинаковыми выражениями на лицах.

— Да упаси меня боги и демоны от такого счастья! — взвыл я. — Не мои они дети!

— А, да, не дети... Но потомки, это я вижу! А ты что, и не знал, что ли? — он мне настолько ехидно подмигнул, что у меня зачесались кулаки...

— Знал! — буркнул я. — К сожалению...

— Что, признавать не желаешь?

— Гр-р-р... Гребень, смени тему с моих потомков на что-нибудь другое!

— Например?

— Как жизнь молодая, и вообще...

— Издеваешься?

— А как ты догадался? — осклабился я, и даже умудрился увернуться от подзатыльника, за что удостоился довольной — даже гордой! — улыбки старого дракона.

— Шалопай!

Арсим был... нет, не выбит из колеи, но сильно озадачен происходящим — это точно. Он привык, что Вирртар Алый Гребень, лучший воин клана, старейший из ныне живых представителей крылатого народа — непререкаем. Его, честно признаться, совершенно скверный характер, был притчей во языцех, но никогда и никто ему не огрызался — слишком уважали этого старого и мудрого дракона.

Ярогора же Каменная Голова никогда не видел (несмотря на то, что они были практически ровесниками и колобродили примерно в одно время), но был о нем наслышан предостаточно (в основном, хвалебными одами о его таланте и куче полуреальных историй о преимущественно любовных похождениях). И, несмотря на это, ТАКОГО он от него не ожидал: запросто ругаться с Вирртаром, оскорблять его и... получать в ответ лишь дежурные подзатыльники и не менее дежурный сарказм. Видно было, что старику очень приятно вот так общаться с этим несносным мальчишкой (именно это определение подходило Тени Зверя наиболее точно, несмотря на солидный возраст и способности). И было совершенно непонятно, но страшно любопытно, а почему, собственно, этих двоих связывает столь странная... дружба.

Вообще, Тень Зверя и Арсиму приглянулся — была в нем та самая обаятельная наглость, которая, с одной стороны, страшно раздражает, но, с другой, не может оставить равнодушным и заставляет улыбнуться, делает своего обладателя просто чертовски обаятельным. Но помимо этого... Каменная Голова чуял в этом человеке некоторую неправильность, второе дно, что ли? Весёлая нахальность в нем сочеталась с прочным внутренним стержнем, об который, надо думать, не единожды ломались самые разные зубы. Было понятно, что человеку этому, по сути, никто и не нужен, кроме него самого. А ещё — что это весьма серьёзный и опасный человек, которого лучше числить среди приятелей — друзья у него вряд ли есть... А Старейшина Арсим умел уважать, когда для того был повод.

Аррада смотрела за общением мага и дракона вытаращенными глазами, буквально со щенячьим восторгом, адресованным Ярогору. Она начала понимать, почему этот человек так понравился Риссе и эльфийке: в него невозможно было не влюбиться. Он был невероятно красив, но не столько внешне (хотя и с этим проблем тоже не было), сколько... В каждом жесте, в каждом движении чувствовалась Сила. Сила тренированного человеческого тела. Сила твердого, закаленного духа, прошедшего через такие испытания, которые юной драконице и не снились. И безудержная, опасная, завораживающая сила его магии... Его аура гипнотизировала, в эту бездонную, клубящуюся ослепительную тьму хотелось смотреть неотрывно, хотелось раствориться в ней: мощная, чистая, спокойная аура Смерти. Аура человека, способного ей повелевать, а не унижено просить помощи... Ауры подобной силы девушка не видела никогда и ни у кого.

А уж то, как этот человек — или кто он там на самом деле — общается с наставником Вирраном, которого Аррада панически боялась...

Ламерлан чувствовал, что происходит что-то неправильное. И это касалось ни в коем случае не диалога Ярогора с драконом — эльф понятия не имел, что это за дракон такой и почему происходящее странно. Это ощущение неправильности появилось у него ещё до встречи с магом, примерно тогда, когда сестра увидела свой странный сон. Дар предвиденья, до поры до времени дремавший в пареньке, начал пробуждаться. Пока ещё это не было заметно окружающим, но смутное чувство беспокойства, разлитое в окружающем пространстве он смог заметить. И это нервировало. Ещё больше это чувство усилилось, когда они познакомились с этим Некроматом, даже ещё не зная, что он маг. Лан, как и Жинилэн, поверил ему, но человек не понравился ему сразу и бесповоротно. А уж когда проявилась истинная сущность мага...

Он до сих пор не мог поверить, что Ярогор не собирается ничего уничтожать. Однако, по всему было видно, что тот не просто "не собирается", но и будет всеми силами препятствовать тому, кто посягнет на существование этого мира. Да и драконы — мудрые, великие Драконы, которых даже эльфы признавали за старших братьев, — относились к нему слишком хорошо. Никто его не боялся, никто его не ненавидел: старик, которого они встретили здесь, отнесся к нему как к шалопаистому, но все же любимому племяннику, который наведался в гости. Арсим, Старейшина и один из правителей клана, тоже явно симпатизировал человеку, хотя и глядел на него сейчас с недоумением. А уж Аррада... Да она на него с восхищением пялится с самой встречи.

"И вообще странно, что в этом существе находят девушки?" — с некоторой даже долей зависти подумал эльф. Сестра в него чуть не влюбилась, Аррада смотрит едва не как на воплощение Творца, а Рисса... про неё и говорить нечего. А во что там влюбляться — хам, каких мало, подлец, эгоист и... Некромант, в конце концов!

Но причина нелюбви юного эльфа к Ярогору была не в этом, Лан и сам был несколько озадачен собственными эмоциями. И догадаться, что всё это исходит из общего беспокойства мира, к которому Тень Зверя имел очень близкое отношение, он, естественно, не мог...

Вдруг Вирртар разом посерьёзнел и положил руку мне на плечо.

— Я рад, что ты приехал, мальчик мой. Нам надо поговорить, пойдём, — он бесцеремонно развернул меня в сторону выхода и слегка толкнул. — А вы на меня волками не смотрите, верну я вам вашего Ярогора в целости и сохранности. Во всяком случае, живого — так уж точно... Так, и что ты стоишь? Пойдём. Я тебя что, ещё и на руках должен донести до выхода?

— А почему бы и нет? — ехидно фыркнул я. Что это на старика нашло? Секреты какие-то, разговоры с глазу на глаз... — Я больной и пострадавший...

— Ну, ты и засранец, — беззлобно фыркнул дракон. Мы уже вовсю приближались к выходу из зала — огромной арке, в которую любой дракон и в истинном обличье пройдет не пригибаясь. За аркой, как помнил, располагался солидных размеров карниз для посадки крылатых хозяев города.

— На себя посмотри, — огрызнулся я. — Что у тебя такое стряслось, ты мне объяснить можешь?

— Всему свое время, мальчик мой, всему свое время.

Больше дракон не сказал ни слова, и я всерьёз забеспокоился, а всё ли с ним нормально? Нет, только не говорите мне, что Вирртар почувствовал приближение собственного конца, не поверю!

Я как-то за свои годы уже привык, что этот язвительный старик, которого я крайне редко вижу, существует. Он был как символ незыблемости всего сущего: пока он где-то есть — значит, всё в порядке, и можно спокойно похулиганить, пошляться и вообще жить в свое удовольствие. Создавалось такое ощущение, что этот старейший из живущих вечен и не представлялось, что будет, когда его не станет...

Так, а что это меня на столь пораженческие мысли свернуло? Тьфу, пропасть! Дообщался с юными героями... сам уже начал верить в скорый конец света. Или это не из-за них? Так, Ярогор, а ну, возьми себя в руки... Пока за тебя это не сделала одна нахальная ящерица!

Я шарахнулся в сторону, едва увернувшись от здоровенной когтистой лапы, порывавшейся сграбастать меня поперек туловища.

— Ты что, совсем охренел? — рыкнул я. — Ты меня что, в когтях тащить собрался? У-у, гад чешуйчатый! — я от души жахнул кулаком по носу, который Вирртар ко мне приблизил. Теплое дыхание дракона ерошило волосы, окончательно и бесповоротно приводя их в беспорядок. — И вообще... Дай-ка я у тебя энергии украду. Ты не обеднеешь, а я хоть себя в порядок приведу! — дело со словами не разошлось, и буквально через две минуты я был абсолютно здоров физически. А о здоровье умственном вопрос спорный, и его мы поднимать сейчас не будем.

Люблю я драконов. В том числе и чисто с эстетической точки зрения. А уж Вирртар моим представлениям об эстетике отвечал полностью: гибкое сильное тело, покрытое матово поблескивающей чёрной чешуей, тёмно-вишнёвые глазища с хороший щит размером. И, собственно, знаменитый его алый гребень — цепь длинных острых шипов в три ряда, тянущихся от головы, на которой они образовывали некое подобие короны, и до кончика хвоста, где несколько сросшихся костяных шипов, каждый величиной где-то с меня, образовывали чудовищную "булаву". Красавец, в общем...

Дракон пригнул голову, позволяя мне вскарабкаться ему на шею...

Мягкое, как обычно, приземление состоялось на верхушке горы в отдалении от города. Дул такой ветер, что меня только чудом не срывало с драконьей шеи. И зачем нас сюда занесло, хотелось бы мне знать?!

Дракон принял человеческий облик и подошёл ко мне.

— Какого черта? — перекрикивая вой ветра, поинтересовался я. — Ты потише места найти не мог, нет?

Вирртар посмотрел на меня как на идиота и сделал жест следовать за ним. Собственно, выбора-то особого не было, пришлось подчиниться. В итоге, оскальзываясь на покрытых льдом камнях, мы добрались до какой-то расселины в скале, в которую можно было свободно зайти, не вжимаясь в стены, и спокойно разговаривать, не пытаясь перекричать ветер.

— Так что происходит-то? — с изрядной долей недовольства в голосе спросил я. Происходящее начинало надоедать, ибо пахло от него очередными катастрофами мирового масштаба, как с мелюзгой этой... Сей отвратный гнилостный запах я всю жизнь чуял загодя, и всегда успевал слинять куда подальше. Видимо, вот сейчас приходится расплачиваться за прошлое везение.

— Ярогор... тут такое дело...

— Что, опять мир что ли спасать надо? — раздраженно буркнул я. Да что случилось-то? Вирртар Алый Гребень мнется, аки девица какая... Кому расскажешь — не поверят!

— Да... что-то вроде, — вздохнул дракон. Я вытаращился на него, подозреваю, совершенно квадратными глазами, потому что Вирртар смутился окончательно... смутился?! ОН?!

— Ты... ты издеваешься?! Я пошутил! Скотина чешуйчатая, пожалей мои нервы! Сначала эти дети, ну, да им простительно, но от тебя я такой подставы не ожидал... Ты что, действительно всерьёз думаешь, что этому миру угрожает опасность, и его надо срочно спасать? Ха! Да иди ты в задницу, друг мой!

— Что ты истеришь? — хмыкнул он.

— Я истерю? Это я ещё не истерю! — прошипел я. — Не собираюсь я никого спасать, заколебали уже! Опять "пойди туда хрен знает куда", за каким-то невнятным артефактом... Не на того напали! Вон, толпа героев есть, они пусть и валят...

— Да заткнись ты, дай я объясню... "Герои", тоже мне! Короче, рассказываю по порядку. Когда-то давным-давно один из светлых богов создал наш мир. В этом как раз смысл существования богов — создать мир, это как бы... подтверждение его статуса. А потом он волен делать, что хочет. Создатель нашего мира бросил его на произвол судьбы. А помимо богов светлых есть боги тёмные, которые стремятся разрушать... По идее, создатель-то как раз и должен с ними бороться. Но нам страшно повезло, защищаться мы будем сами. На моей памяти такое уже бывало однажды. Это всегда должно быть противостояние один на один. Я свое противостояние выдержал... но я слишком стар для повторения этого, а ты...

— Подожди, то есть, ты хочешь сказать, от меня требуется набить морду — поправь меня, где ошибусь, — всего-навсего тёмному богу? П-фе, ерунда какая, что ж ты сразу-то не сказал... — я выразительно всплеснул руками. — Да хоть сейчас! Вот прям пойду и объясню ему, что нехорошо разрушать чужие миры...

— Ярогор, заткнись! — рявкнул на меня дракон. Я послушался — что я, самоубийца, что ли? Похоже, сейчас я палку несколько перегнул, м-да... — И слушай. Только одна битва, только один-единственный шанс. И ты единственный из ныне живущих, кто может противопоставить хоть что-то ЭТОМУ тёмному богу...

— Ты что, действительно серьёзно думаешь, что я... способен победить бога? — мрачно поинтересовался я.

— Способен, — уверенно кивнул Вирртар. — В нашем мире он будет несколько ослаблен, и ты сможешь с ним справиться... Естественно, пообещать тебе, что это будет просто, я не могу. Точнее, могу, но все равно это будет бред, и ты мне не поверишь. Ведь не поверишь же, правда? — с сомнением покосился на меня дракон.

— Час Перерождения... — потрясенно выдохнул я. — Зачем я проснулся?!

— За этим и проснулся, — хмыкнул он. — Мир тоже имеет некоторую толику разума и инстинкт самосохранения, и он прекрасно способен оценить силы своих обитателей.

— Проснулся. Ага. Весело-то как... Второй раз меня называют сильнейшим из ныне живущих, и почему-то я не испытываю по этому поводу совершенно никакой радости.

— Правильно делаешь. Сила — это в первую очередь ответственность, и немалая...

— Стоп! Вирртар, только лекций на столь банальные темы не надо! Я понимаю, рефлекс наставника, но я уже довольно большой мальчик, и всего этого наслушался... выше крыши.

— Да, извини, ты прав. Так вот. Тебе придется сражаться.

— И когда?

— Чем скорее, тем лучше. Он придет туда, куда ты его вызовешь... Поэтому бегать никуда не придется, радуйся. Я думаю, что устраивать всё лучше здесь. Нет, конечно, не в этой щели, но возле нашего города. Здесь есть одно замечательное место, оно тоже помогать будет — не сильно, но всё-таки... А ещё тебе надо будет много, очень много энергии... думаю, с этим мы поможем, вампирюга несчастная.

— Я Лич. Верховный, — недовольно буркнул я.

— Да хоть паралич, мне-то что! В общем, главное ты понял. Так что, когда ты будешь драться?

— Когда...

Вот так вот. "Когда". А когда? Я что, знаю? Я понятия не имею, как это все будет происходить, чего ждать и к чему готовиться! Мораль? А мораль в том, что если не знаешь, к чему готовиться, импровизируй! Поэтому сначала мне надо поговорить с Владыкой — наверняка он мне чего-нибудь интересненького посоветуют. Потом понабрать халявной драконьей энергии (драконья энергия — это прелесть... горячая, освежающая, бодрящая... м-м!) и вызывать этого... бога. На дуэль.

Час Перерождения! Дожил... Меня считают проклятьем человечества, одним из злейших тёмных магов, жестоким и кровожадным. И я собираюсь, рискуя собственной шкурой, спасать весь мир. И, самое смешное, мир-то об этом никогда не узнает! То есть, фактически, я занимаюсь анонимной благотворительностью. Ужас.

— Завтра. А вот "во сколько"... Думаю, мы разберёмся, когда я проснусь. Надеюсь, меня здесь никто не будет будить?

— Завтра? И... что тебе понадобится? — искренне опешил он. Видимо, не ожидал от меня такого скорого согласия. А зря. Если я вижу, что вариантов все равно нет, я предпочитаю не насиловать мозг ни себе, ни окружающим. Впрочем, это зависит от предмета обсуждения и этих самых окружающих...

— Мне? Энергия, это ты точно заметил... ну, и смотается кто-нибудь из магов, способных на телепортацию, со мной за посохом. Вот, вроде бы, и всё.

— Не хочешь зайти в Хранилище? Вдруг что-нибудь да приглянется...

— Вирртар, я ненавижу пользоваться артефактами, которые сделал не сам. Хотя за приглашение спасибо...

Приглашение покопаться в драконьем Хранилище Древностей и выбрать что-нибудь по вкусу... Любой маг, любой воин, да и вообще любое здравомыслящее существо многое бы отдало за такую возможность. Об этом месте ходят легенды и, я подозреваю, они слабо отражают действительность. Но даже то, что есть в этих легендах, способно заставить истекать слюной всех воров. Впрочем, с представителями этой древнейшей (во всяком случае, одной из древнейших) профессии у драконов разговор всегда был максимально жесткий и короткий, поэтому я что-то не припомню случаев, чтобы из их Хранилища кто-то из незаконно туда проникших личностей выходил живой, и тем более — с поживой. И если кто-нибудь в каком-нибудь кабаке вдруг начнет заливать, что он, дескать, обокрал драконов... Или о ком-то пойдет такой слух... Я советовал бы хорошенько посмеяться над человеческой жадностью и фантазией. Как это делают драконы после того, как соскребут ещё одного охотника за древностями со стены и ссыплют ворох защитных амулетов в большо-ой такой сундук "для всякого барахла". Я его даже лично видел: меня как-то водили в это самое Хранилище на экскурсию.

А потом Вирртар долго надо мной издевался на тему этой экскурсии. А как я ещё мог реагировать? У меня от тамошней ауры такое чувство было... приятное... Как у мыши, замершей под веником. Неприятно ощущать себя маленьким, слабым и абсолютно... бессмысленным, что ли? Наталкивает на всяческие нехорошие мысли о бренности бытия и прочую чушь... Бр-р... До сих пор, как вспомню — так вздрогну (кстати, ещё одна причина, по которой меня туда не слишком тянет). Что странно, когда я объяснил это всё Вирртару тогда... он на меня сначала покосился с величайшим удивлением и высказался в том ключе, что обычно эту ауру кроме драконов никто видеть не может, но к ним она относится дружелюбно и такой давящей атмосферы никто не ощущал никогда. Наоборот, по его словам "как будто кто-то огромный и сильный укрывает своим крылом от всех бед и страхов" (поэт чёртов). Собственно, на этом все его подколы закончились, и начался праздник на моей улице: со своими комментариями к его лирическому отступлению я его тогда так достал, что он от меня натурально прятаться начал.

— Как хочешь... Ты за посохом когда планируешь отправиться? Можно прямо сейчас — я всё-таки тоже колдовать умею, уж на пару телепортаций способен...

Я решил, что откладывать не имеет смысла, и мы стартовали прямо из той самой расселины. Во время путешествия ничего особо выдающегося не случилось — пришли, сдули пыль (фигурально выражаясь), забрали и ушли. Откладывать на несколько часов визит в Сферы я тоже не стал — лучше подольше поболтаю с Владыкой. Поэтому мне выделили комнату, и, удобно устроившись на мягкой кровати, я отбыл в путешествие в другую реальность.

— Глава 7. О Рагнарёке.У того, кто говорит, что хуже быть не может,либо отсутствует жизненный опыт,либо отсутствует фантазия.

Размышление писателя-садиста.

Предстоящее событие приятно щекотало нервы и будоражило кровь. Точнее, делало бы все это, если бы у Него была кровь и нервы. Существо, когда-то просто смертное существо, которое тогда звали Къярм Рашшай-вэр, а теперь бессмертная божественная сущность, трепетало от предвкушения сытной поживы. Этот мир, полный жизни, магии и силы, должен был стать ещё одним украшением в его Венце Иерархии.

Поглощение и разрушение каждого мира поднимало тёмного бога на ещё одну ступень в иерархии. Ходило поверье, что, набрав какое-то определённое число этих миров, бог становился Верховным и добивался абсолютного всемогущества. И Къярму очень хотелось этого самого всемогущества... И, надо сказать, что у него были неплохие шансы — если, конечно, легенда не врала, — потому как юный (для бога) бог, чей возраст насчитывал всего-то жалкие десять тысяч лет по общемировому эквиваленту, уже являлся одним из двадцати сильнейших, а это дорогого стоило!

Судя по тому, что успел узнать Къярм, в этом мире его никаких сюрпризов не ждало — его противником должен был стать Некромант и маг Смерти. Его ауру и количество силы бог узнать не мог — это было одно из неписаных правил, что до боя противники не знают друг о друге практически ничего, — но... подобные маги были любимыми его противниками. По той простой причине, что их было невероятно просто отрезать от стихий... и, к тому же, почти во всех мирах заклинания этих школ были громоздкими, обязательно с вербальной частью. Соответственно, достаточно было заткнуть магу рот, обрубить канал — а потом немножко поразвлечься, медленно и неторопливо препарируя последнюю надежду брошенного собственным Создателем мира.

Теперь оставалось дождаться только Вызова. Обычно ждать приходилось от недели до месяца, но для богов это — мгновение. Самая долгая на памяти Къярма проволочка составила чуть больше года, но тут он надеялся, что это отродье Бездны не заставит его ждать дольше месяца.

В этот раз меня, — чисто ради разнообразия, наверное, — встречали. Владыка собственной персоной; точнее, одной из них. И даже мне вот так сходу было видно, что он всерьёз взволнован. Друг набросился на меня буквально с порога, если в данном случае, конечно, вообще применимо это выражение...

— Ярогор! Наконец-то ты, я уже с ума тут схожу от беспокойства, думал, так и не успею тебя предупредить, и ты куда-нибудь вляпаешься... Как хорошо, что ты пришёл!

— Если ты о битве с тёмным богом — расслабься, я уже в курсе. Собственно, по этому поводу к тебе и пришёл...

Владыка Сфер посмотрел на меня с недоверием и опасением.

— Ярогор, это, вообще-то, бог...

— Дьявол побери, а я-то что сделаю?! — взорвался я. — У меня что, выбор есть? Чего молчишь? Вот и я знаю, что сколько бы я ни рыпался, выбора у меня нет и не будет, уж с собой-то лучше быть максимально откровенным! Я к тебе, между прочим, за дельным советом шёл, а не за истеричными воплями на тему безнадежности моего существования! Если бы мне понадобились эти самые вопли, я бы и сам справился. На худой конец, к Книге бы обратился, она в этом непревзойденный спец.

— Да, извини, — смутился Владыка. — Пойдём, что мы тут торчим? Поговорим в нормальной обстановке...

Мы переместились на понравившуюся мне в прошлый раз площадку на вершине Храма. Нас уже ждали два плетеных кресла, стеклянный столик и бутылка красного вина.

— У тебя тут знают, что такое настоящий сервис, — хмыкнул я. Он слегка улыбнулся, усаживаясь в кресло. — Рассказывай, что стряслось у тебя?

— Раз ты и так уже в курсе... Через некоторое время после твоего ухода я почувствовал, что в твоем мире... появилось... опять... ЭТО. Знаешь, уже довольно давно... у нас тут сложно следить за временем... в общем, ещё до рождения твоего мира, была такая история. Один из моих миров был уничтожен тёмным... И это было очень больно. Гораздо хуже, чем с тем самоубийцей. Я тогда с трудом удержал все остальные миры от... цепной реакции... — я сидел совершенно пришибленный и слушал срывающийся голос Владыки. И чувствовал, что либо это я схожу с ума, либо окружающая реальность. Причём в данном контексте последнее гораздо вероятнее... Первый раз я видел его в таком состоянии, и просто не верил своим глазам и ушам. От него буквально веяло паническим ужасом. Даже сам мир Сфер, казалось, притих и нервно вздрагивал. Владыка Сфер поднял на меня взгляд и слабо улыбнулся. — Извини, Ярогор... Просто... Мне очень, очень, просто безумно страшно... сейчас у меня на два мира больше, чем тогда... и я боюсь, что не справлюсь. Потому что я узнал ЕГО, это то же самое существо... Извини, но я, наверное, ничем не смогу тебе помочь... самому хоть бы кто помог! Мне никогда в жизни не было так страшно! Я хотел только тебя предупредить, что в твой мир пришло... пришёл этот тёмный... Но раз ты знаешь...

Вот это да. Вот так поворот сюжета...

Я шёл к всезнающему Владыке Сфер за консультацией и — чего уж тут — моральной поддержкой, а в результате... Моральная поддержка на грани фантастики. Впрочем...

— А ты мне можешь хоть что-нибудь про этого тёмного рассказать? Существенно важное? Что может мне помочь в... драке? — употреблять гордое и звучное слово "бой" как-то не хотелось. Зачем подчёркивать значимость предстоящего события, если мы и так более чем в курсе. За себя, правда, не совсем уверен, но вот Владыка точно в курсе.

Он медленно покачал головой.

— Не думаю... У меня почти нет возможностей наблюдать за реальным миром... Хотя кое-что я тебе про него могу рассказать. Не знаю, насколько это тебе поможет... Он умеет отрезать противника от поддержки внешних стихий...

— В каком смысле?

— Ну... Как тебе объяснить... Вот, например, отрезать человека полностью от Воды и Жизни невозможно — в нем их слишком много. Но от Тьмы, от Огня, от Света — от самых сильных стихий он может... отключить. До такой степени, что они не откликнутся на зов.

Я медленно кивнул, подтверждая, что информацию принял. Что она мне дает, я пока ещё не совсем понимал; но, как ни странно, настроения она мне не испортила совершенно, и, даже наоборот, почему-то подняла. Я откупорил бутылку, разлил вино по бокалам, удостоившись недоуменного взгляда Владыки, и пояснил.

— А то сидим, как неродные... Да ладно, что ты расстраиваешься! В конце концов, и "за упокой" тоже можно неплохо выпить, — я хмыкнул. Мне шутка понравилась, а вот другу, кажется, не очень. — Знаешь, Владыка... Я почему-то свято уверен, что все будет в порядке. Вот за это... Хотя стоп, где-то я слышал, что за будущее не пьют... Побуду-ка для разнообразия суеверным. Давай тогда лучше за твои Миры. За все сразу, пачкой. Сколько их там у тебя? Хотя стой, какая разница!

Постепенно мне даже удалось отвлечь его от мрачных раздумий, и даже чуть-чуть развеселить. Но к этому времени у меня самого настроение опустилось до планки "меня бы кто развеселил". Поменялись, короче говоря. Ладно, ему нужнее: ему, в случае чего, несколько миров удержать надо, а делать это лучше в хорошем настроении. Мне же лучше разозлиться, в ярость прийти... А вот не получается! И кроме чувства глухого раздражения — ну, как пекущее в затылок солнце — у меня эта самая сущность не вызывала ни-че-го. Не воспринимал я происходящее всерьёз, и всё! Ходют тут, понимаешь, всякие... нервируют...

Короче, поясняю: страшно мне не было совершенно. То есть, мне через пару часов предстоит драться — не больше, не меньше, — с тёмным богом один на один, а у меня такое ощущение, что меня по каким-то пустякам отрывают от важных дел.

Может, я действительно псих, а?

— Что, Владыка... давай прощаться. Пойду я доить драконов и пачкать ауру о всякие подозрительные тёмные сущности, а ты тут за меня... не знаю, пальцы, что ли, скрести! — бодро хмыкнул я, на прощание пожимая руку друга. М-да, как бы не стало это прощание окончательным... — Причём, желательно, сразу на всех твоих дубликатах... И новичку своему... И ещё и стражам всем пальцы узелками завяжи — чтоб наверняка!

— Обязательно, — как-то слишком уж серьёзно отозвался Владыка. Не понял? Я, вообще-то, тут шучу изо всех сил, а он? Представив Владыку, старательно завязывающего нематериальным стражам их нематериальные ложноножки сложными узлами, и прикинув получившееся в результате макраме, я не удержался от широкой ухмылки.

— Ну-ну, давай-давай... Удачи тебе тут с твоими мирами в случае чего!

— Будем надеяться, мне эта удача не понадобится... Удачи тебе! Есть идеи, как с ним...

— Какие идеи, о чём ты? Ты же прекрасно знаешь, я предпочитаю импровизировать!

— Ох, доимпровизируешься ты... — вздохнул Владыка Сфер, крепко меня обнимая. — Береги себя, мальчик мой! — и меня выкинуло обратно в реальность. Я настолько был ошарашен подобными проявлениями душевной теплоты, что даже не обиделся на "мальчика". Хотя... какой уж тут обижаться, если это святая правда — Владыке уже столько тысяч лет, что страшно представить!

Но ещё больше я был ошарашен, когда обнаружил в своём энергорезерве одну очень интересную штуку... Если точнее — приличное количество энергии снов. Очень, очень редкая и интересная штука...

Дело в том, что энергия снов — это комбинация (единственная возможная) жизни и смерти. Отсюда вытекает ещё одно крайне забавное свойство... Сама она как таковая не слишком сильная и плотная, то есть повоевать ей не получится. Зато энергия снов позволяет очень просто и без особых затрат превращать энергию одного сорта в другую. То есть, расходуя её по чуть-чуть, я могу целиком поглощать энергии... скажем, жизней... При том, что обычно в результате смерти большая часть этой самой энергии рассеивается, и усваивается от силы процентов пять...

А ещё одним свойством энергии снов являлось то, что я до настоящего момента полагал её мифом и в жизни никогда не сталкивался.

Ох уж мне этот Владыка! Конспиратор несчастный... И ведь даже не предупредил! Мне интересно, чего такого страшного этот дар ему стоил? А ведь стоил, я почти уверен! Надеюсь, в случае моего поражения подобная его уверенность в моих силах не сыграет с ним злую шутку! Не хотелось бы повлечь за собой в небытие целую плеяду миров вместо одного...

С этими невесёлыми ошарашенными мыслями я, потихоньку начинающий уже закипать, решительно распахнул дверь выделенной мне просторной гостевой комнаты и широким шагом, постукивая посохом, двинулся по направлению к Залу Советов, где сейчас должно было как раз начинаться совещание Старейшин — десятка самых опытных драконов. Тема заседания звучала как "Конец света, как его встречать и чем его поить, чтоб подольше не уходил... или, ещё лучше, вовсе сдох". То есть, это было неофициальное название, причём за моим авторством, а официально имелась туманная формулировка "по поводу сложившейся внештатной ситуации". Самое забавное, что в этом мире об этой самой "ситуации" были в курсе не больше двадцати разумных существ... Прелесть какая! Эдакий миленький междусобойчик.

Обожаю...

Дверь в зал заседаний была распахнута с ноги, с добавлением некоторой магии. В итоге одна из створок едва не сорвалась с петель, а вторая пошла трещинами. Особенно мило, если вспомнить, что они были базальтовыми... Скептически хмыкнув, я прошёл внутрь. Явно несколько перестарался, да что уж тут мелочиться... в свете сложившейся внештатной ситуации. Хе-хе...

— Заседаем? — со злорадной кривой ухмылкой поинтересовался я. — А я по ваши души! Где мои энергетические доноры, кровавые жертвоприношения и хвалебные молебны? Требую чествования меня, последней надежды этого мира!

В помещении помимо десятка драконов присутствовали ещё три эльфа, два тёмных эльфа, один демон (верховный!), один ангел (!!!!!), четыре... нет, пять оборотней... и, собственно, я. В общем, людей тут не уважали...

Причём, что самое интересное, никто друг на друга злобно не косился, а демон с ангелом вообще что-то на "камень-ножницы-бумага" увлечённо разыгрывали. Они даже моё появление не сразу заметили.

После моей фразы про "жертвоприношения" лица присутствующих так вытянулись... Особенно у эльфов... Только демон с ангелом переглянулись и синхронно прыснули в кулаки, а Вирртар с невыразимо ехидной ухмылкой откинулся на спинку кресла, скрестив на груди руки.

— Да вот мы все тут сидим и с нетерпением ждем явления великолепного Ярогора Тени Зверя, да будут его годы долгими и благостными, нивы обильными, стада тучными, жены плодовитыми и дети... его. Чтобы принестись в жертву. Коллективно.

От такого приветствия я аж поперхнулся и медленно двинулся к Алому Гребню.

— Вирртар, я тебя сейчас убью! И ты мне ничего сделать не сможешь, потому что если меня не станет, то некому будет мир спасать! Если ты ещё раз упомянешь про плодовитых жен... я тебя своей любимой женой сделаю! Самой плодовитой!

Я не знаю, как истерично хохочущий дракон не сполз со стула под стол, в компанию к уже устроившемуся там демону... Ангел, кстати, ржал весьма сдержано. В платочек. Но до слез. А ещё не знаю, как остальные присутствующие таки выкарабкались полным составом из ступора. Особенно эльфы и пара драконов, которые были вообще зеленые и, кажется, готовились падать в обморок. Хотя, откуда я знаю, может, у них это естественный окрас?

— Нет, и как это называется? — возмутился я. — Хорош ржать, лучше энергию давай! Потом я пойду, быстренько набью морду этому вашему божеству несчастному, и наконец-то уйду в заслуженный отпуск.

Лица присутствующих вытянулись, демон даже из-под стола выполз. Кстати, личность это была довольно колоритная. Интересно, у него просто переизбыток кальция в организме, или жена не отличается особой верностью? Длинные чёрные локоны, ниспадающие на плечи, придерживались от падения на лицо естественными костными образованиями. Проще говоря, рогами. Такими здоровенными, витыми рогами антрацитового чёрного цвета. Если эти рога убрать — получится существо, ничем не отличимое от человека. Разве только чёрные глаза без радужек с вертикальными красными зрачками замаскировать... И хвост купировать. А в остальном — слащавая мордашка, развитые плечики, ухоженные кисти рук... в общем, был бы человеком — все проблемы в жизни у него были бы аналогичные моим. Из-за баб.

Ангел же был до отвращения канонический. Даже крылья присутствовали — два широких белых крыла, испускавших золотистое свечение, свисали по обе стороны кресла из-за плеч золотоволосого голубоглазого типа в хламиде. Мне даже смешно стало при взгляде на эту парочку — уж больно они ненатуральные были.

Не дожидаясь приглашения от присутствующих, я плюхнулся в одно из свободных кресел. Из чистой вредности — в свободное кресло во главе стола, на противоположном конце от собравшихся. Вирртар насмешливо хмыкнул, глядя на мои маневры, больше никто не подал и виду, что им что-то не нравится. Жаль...

— А что, господа? Долго вы ещё молчать собираетесь? — бодро поинтересовался я, усевшись поудобнее (полулёжа в кресле, сцепив пальцы, закинув скрещенные ноги на стол; да, я наглая сволочь, и что?).

— Ярогор, у нас к тебе только один вопрос, — вздохнул Арсим. — Когда ты планируешь драться с...

— Да я вам только что нормальным человеческим языком объяснил: сейчас! Когда вы, наконец, соизволите поделиться с несчастным мной энергией.

— Ты глянь, и не боится, — насмешливо хмыкнул демон.

— Ой, вот только тебя спросить забыл, бояться мне или не стоит! — фыркнул я в ответ. — Вот такой вот я несчастный жалкий смертный без инстинкта самосохранения. Мне гораздо больше интересно, а какого... ляда вы тут забыли, уважаемые бессмертные, — ехидствовал я. Возмущение моё было вполне себе искренним — насчёт ангелов я не знаю, но манера общения их рогатых антиподов меня всегда раздражала. Эдак снисходительно-брезгливо они обычно общались с нами, "жалкими смертными"... В общем, не припомнить ему я не мог.

— Понаблюдать за сражением вблизи — любопытно же, как ваш мир умирать будет; не каждый день такое видишь, — снисходительно хмыкнул рогатый, заработав укоризненный взгляд от "коллеги".

Я криво и о-очень злорадно улыбнулся. Дело в том, что мозги у меня, как ни парадоксально это звучит, работают. Пусть не всегда, но с логикой проблем никогда не было. Ну, всё, скотина... Что я сейчас с тобой сделаю!

— Да-а-а-а?! — протянул я, плавно перетекая в сидячее положение и упирая локти в стол, а ладонями подпирая ухмыляющуюся физиономию. — А мне почему-то кажется, что не просто "понаблюдать", и что вы всерьёз трясётесь за свои хвостатые задницы. Дай угадаю... Вместе с гибелью нашего мира погибнут и ваши миры, да? И вам сейчас чертовски страшно! И чтобы иметь хоть какое-то представление о происходящем, сюда заслали вас двоих. И я почти уверен, что заслали оказывать нам... нет, пожалуй, даже скорее мне, любую посильную помощь. По требованию. Что захочу, то и будет, да? — демон не ответил, но я всё прекрасно понял по его лицу. — Ну, что ты, рогатенький, не надо так на меня глазками сверкать. Лучше организуй-ка нам... грогу горячего...

Надо было видеть лицо демона при этих словах. Я даже на мгновение подумал, что несколько перегнул палку, и он сейчас плюнет на все инструкции от начальства и кинется на меня. Несколько секунд попрожигав (впрочем, безрезультатно) взглядом меня, сидящего с довольно-насмешливым выражением на наглой морде лица, он взмахнул рукой, и перед каждым из присутствующих появилось по стакану упомянутого напитка.

— Спасибо, рогатенький... — хмыкнул я, неторопливо отпивая из бокала. Демон громко скрипнул зубами.

Грог я не особо люблю. Я, в принципе, вообще мало что люблю из спиртных напитков, а уж почему именно такой заказ сделал... Вырвалось просто. Надо было кагора затребовать...

— Ладно, Ярогор, довольно уже издеваться над нашим гостем... — начал Арсим. Эльфы молчали, причём весьма одобрительно. У меня галлюцинации? Хотя нет, они же терпеть демонов не могут. Причём гораздо сильнее, чем меня. Да и ангелов, честно говоря, тоже не сильно жалуют...

В принципе, их можно понять, и даже согласиться. Что ангелы, что демоны — существа другого рода, нежели мы, обитающие в этом мире. Они обитают в его отражениях, тенях, близнецах — от смены названия результат не меняется. Их миры, грубо говоря, на нашем паразитируют и не способны существовать отдельно. Я даже где-то слышал, что они — просто результат проекции людских фантазий, ведь именно человеческими мифами являются что те, что другие. То есть, фактически, они сейчас представляли на данном собрании род человеческий. И все их фантастические, неземные силы — просто пшик для существа, не принадлежащего к этому миру. То есть тому божеству они вообще ничего сделать не могут, как простейшие призраки. Вот и бесится демон, но помалкивает — не станет меня, и у них самих шанса не останется.

— Да ладно, переживёт. Ему не впервой, правда ведь, — я бросил взгляд на демона поверх стакана и понял, что угадал. Видимо, начальство посовещалось и решило, что смысла посылать кого-то из сильнейших демонов нет, все равно толку никакого — только унижаться. А посылать кого-то из мелких — рискованно, ибо доверять им никто не собирался. Вот и прислали какого-то мальчика для битья: из высших, но одного из самых слабых. И он это прекрасно понимает сам; если, конечно, не удосужились объяснить. — Да, драться я буду прямо сейчас. Да, я решил твердо, и нет, мне ничего не нужно... кроме обещанной энергии. Давайте сюда, кто делиться будет?

Вирртар молча встал и подошёл ко мне, с насмешливым видом на ходу расстегивая рукав рубашки и закатывая его до локтя.

— Не смешно, — хмыкнул я, беря его одной рукой за запястье.

— Да ну! — вскинул брови дракон.

Я промолчал. Демоны с ним, пусть шутит, пусть с вампирами меня сравнивает... хоть с комарами, какая разница! Я от души черпанул жизненной энергии — уж чего-чего, а в драконах её, по-моему, больше, чем в любых других существах этого мира. Хапнуть и усвоить столько, чтобы это сказалось на самочувствии Алого Гребня, я не мог при всем желании — если только скидывать куда-то её излишки. Максимум, что ему светит — мгновенное головокружение и легкая слабость.

— А чего не по полной? — с некоторым недоумением поинтересовался дракон, когда я выпустил его руку.

— Предпочитаю разнообразие, — отозвался я. Потом пояснил: — никогда не имел дела с ангелами...

Упомянутый крылатый возвел очи горе, проникновенно вздохнул, но совершенно молча подошёл, кротко посверкивая нимбом. Совесть во мне не взыграла — счазз, нашли дурака! — поэтому я поспешил воспользоваться случаем. Энергия ангела... Честно, я ожидал, что это будет нечто похожее на сливочный ликер — сладкое, терпкое. Поэтому ощущение, будто глотнул чистого спирта, стало для меня полной неожиданностью...

Когда я выпустил руку ангела, в голове продолжало шуметь — не сильно, правда, не как от приема вышеупомянутого напитка внутрь, а совсем чуть-чуть. Улыбнувшись уголками губ (видимо, догадался о моих ощущениях, но воспитание не позволило высказаться вслух), ангел вернулся на свое место.

— Ну, что, — я не удержался и сыто икнул. Ангел и эльфы одинаково поморщились, Вирртар ухмыльнулся. — Поехали?

Спорить не стал никто.

До места рандеву с противником меня вез Арсим Каменная Голова. Лично, на своем собственном загривке. Основная форма у него оказалась вполне оправдывающей прозвище (а когда у драконов было не так?) — если ему улечься где-нибудь в скалах, закрыть глаза и не шевелиться — с метра не отличишь от пейзажа. Серо-коричневая чешуя, разводами и пятнами, кое-где светлее, кое-где — темнее. Конечно, не так эффектно, как у Вирртара, но тоже вполне впечатляет (я повторюсь, но... а когда у драконов было не так?).

Меня переполняла дурная энергия такой чистоты и мощи, что я сам себе завидовал. А если вспомнить, что драконья энергия была щедро разбавлена ангелом, да ещё и укомплектована даром от Владыки (о котором я разумно умолчал — зачем открывать окружающим тузы в рукавах?)... Зависть была искренней и сильной. Эх, и что мне в юности никто таких подарков ценных не делал, ух я бы тогда! А тут... Столько радости, всё мне одному, а через пол часа я легко могу перестать существовать. Конечно, в такой исход не слишком верилось, но ведь всякое бывает в этом мире...

Полёт занял от силы минуты три, и мы приземлились на широком каменном плато, открытом всем ветрам. Драконы ссадили пассажиров: никто из присутствовавших в зале не упустил возможность поприсутствовать при столь знаменательном событии, как конец света... или, в лучшем случае, его угроза. Только ангел с демоном перемещались сами по себе, попросту телепортировавшись в нужную точку.

— Зови его, — произнес Вирртар как-то тихо и очень натянуто. Ветер вокруг неожиданно стих — то ли кто-то из моих спутников постарался, а то ли и сам мир... кто его знает!

— А как? — недоуменно поинтересовался я. — Какая-нибудь пентаграмма, или что ещё? Заклинание, клятвы, правила дуэли?

— Правила... Только ты и он. Тебе будет немного помогать этот мир, но это не считается. Он же не имеет права нападать на кого-то ещё, кроме тебя, равно как и защищать тебя не может никто из нас. Максимум, что нам позволено, наблюдать со стороны. И советы давать, но это вряд ли — Некромант у нас тут ты один, да и с магией Смерти никто дел не имел... А так... Любые приемы.

— Он уязвим?

— Да. Но гораздо меньше, чем ты, — вздохнул дракон и отвел глаза. Что они меня, уже похоронили?

Возмущению моему не было предела. Даже если до нынешнего момента у демона — или бога, как его там называть положено — были какие-то шансы, то теперь... я разозлился. Я очень, очень разозлился...

— Как его вызвать? — тихо повторил я. Вирртар, кажется, решил, что мне стало страшно. Он посмотрел на меня серьёзно, положив руку на плечо и произнес:

— Ты справишься, мальчик мой...

— Вирртар, я у тебя третий раз спрашиваю, как мне его вызвать! — не выдержал я.

— Да, прости... Просто позови, он тебя ждёт...

С этими словами дракон развернулся и двинулся к скалам, расположенным в ста метрах.

Они в меня не верили. Никто не верил, что у меня есть шансы, и они все приготовились умирать.

Ох, как же я зол...

— Эй, ты! Скотина иномирная! Тащи сюда свою толстую задницу, я тебе буду показывать, кто тут главный! — раскатился над горами мой крик. Судя по всему, эху фраза понравилась, и оно, многократно дробя, отражая и повторяя мои слова, понесло их над острыми вершинами.

Противник возник из ниоткуда: не было ни вспышек, ни порталов. Просто только что не было, и вдруг — раз! — и есть. От его силы темнело в глазах. Я мог твердо сказать, что ничего сравнимого по мощи до сих пор не встречал. Человекообразная теневая фигура метров двух ростом с оглушающей аурой тьмы. Кажется, она довольно скалилась.

Что ж... будет жарко...

Острый удар боли в виски — жгучей, разрывающей на куски, от которой темнеет перед глазами. Когда восстановилась способность видеть и чувствовать, Милодар увидел его... Воплощение тьмы и ужаса. Даже смотреть на него было жутко, и ангел представить не мог, как Ярогор собирается с этим сражаться. Собственный ужас создания света умножался страхом окружающего мира, и это сочетание буквально парализовывало ангела. Он мог только наблюдать.

Человек замер напротив божества в боевой стойке, и на губах его играла насмешливо-злорадная ухмылка. Клубящаяся тьма потянулась вперед.

Впрочем, человек ли? Сильная чёрная аура, окружавшая его в спокойном состоянии, сейчас превратилась в нечто такое, чему Милодар не смог найти названия. И ангел испытал шок — у Ярогора действительно могло получиться. И не даром Мир выбрал его себе в защитники...

Сначала эта скотина попыталась меня парализовать — банальный, скучный фокус. И, как ни парадоксально, он мог бы прокатить... Но весьма кстати мне накануне встретился Веромир. Я даже на какое-то мгновение испытал к нему прилив благодарности: он заставил меня несколько пересмотреть собственную защиту, и сейчас именно это меня и спасло. Никогда прежде я не чувствовал в себе такого количества бурлящей силы. Энергия снов позволяла делать невероятное, и то, что обычно требовало серьёзных затрат силы, сейчас казалось элементарным...

А в следующее мгновение мой противник скользнул ко мне. Меня окутала беспробудная тьма, всё тело взорвалось болью, и возможности блокировать рецепторы мне не оставили. Тьма сминала меня в комок, я чувствовал, как рвётся кожа, мышцы... Так больно мне не было ещё ни разу в жизни.

Одновременно эта тварь начала активно ломать моё ментальное сопротивление... и я зашептал слова. Я не помню того заклинания, и я понятия не имею, откуда его взял. Импровизация, наверное...

Заклинание оказалось на удивление коротким.

Я говорил, что больнее быть не может? Наивный! Когда снаружи разрывает сила божества из другого мира, а изнутри рвётся воплощенная стихия смерти. До сих пор я был уверен, что эта сила не может существовать отдельно, как стихия. Впрочем... за последнее время я узнал слишком много нового.

— Ты не можешь сопротивляться... — раздался в голове звенящий шёпот. — Я отрезаю тебя от твоих сил...

Вакуум. Полный, абсолютный вакуум. Ощущение собственного бессилия и тихий смех... Только вот одного этот "бог" не учёл...

— Кретин... — выдохнул я, кажется, вслух и, наверное, даже ухмыльнулся. — Смерть всегда со мной! Я — нежить!

Я смутно помню, что было дальше. А то, что помню, описать крайне затруднительно: не знаю я таких слов! Меня выворачивало наизнанку, рвало на части... В общем, ничего приятного в подобной битве с тёмным богом нет. Даже битвой-то в привычном смысле слова это действо назвать крайне сложно...

Не знаю, сколько это всё заняло времени. Просто в один прекрасный момент я понял, что внешнее давление начало ослабевать, преграды истончились...

— Ну, всё, сволочь... Что я сейчас с тобой сделаю! — прохрипел я. Судя по звуку собственного голоса, я его сорвал. Будем надеяться, что это пройдет...

Энергия снов оказалась весьма многофункциональной вещью. Среди прочего, как выяснилось, она позволяет усвоить любые виды энергии, даже те, которые совершенно не предназначены для обычных материальных существ. С чем можно сравнить энергию бога?

Это была... вода. Чистая, прохладная. Поток холодного весеннего ливня. Я пил её и не мог остановиться...

Мой противник говорил. Я чувствовал в нём что-то, похожее на испуг. И не останавливался. Я даже не заметил, как количество поглощенной силы переполнило мой резерв, я продолжал жадными глотками пить эту воду...

И в какой-то момент я обнаружил себя сидящим прямо на камнях, на том самом плато. Къярм Рашшай-вэр перестал существовать в этой вселенной.

Стоп! А откуда, интересно, я знаю его имя? Что-то не помню, чтобы нас друг другу представляли...

Я огляделся. Что-то в окружающем мире изменилось, вот только что? Или это с моим зрением что-то не так... Я осторожно поднялся на ноги, попутно отметив, что я с какой-то радости наг, как новорожденный младенец. И стоило мне просто высказать мысленное недовольство этим фактом, как произошло ещё одно неординарное событие: одежда на мне появилась сама собой. Полный комплект, мои любимые фасоны, чёрный в зелень цвет. Помимо этого — тончайшее серебряное шитье, отделка чёрными бриллиантами... Я могу ошибаться, но, кажется, этот камзол стоит как вполне приличный дворец. Со всем населением. Не знаю, чей это подарок, но мне нравится...

Тем временем очухались сопровождающие и медленно, о чём-то тихо шушукаясь, двинулись ко мне. Я бодро зашагал навстречу.

Интересно, а чем обязан такому выражению священного ужаса и трепета на лицах, причём даже у демона с ангелом? Особенно у демона с ангелом...

Ах да, я же только что целого бога завалил! Да, я молодец. Ура мне, и всё такое... Час Перерождения, да что с моим зрением и окружающим миром? Дьявольщина какая-то... Причём я что-то никак не пойму, какая именно.

— Ну, что, я справился с возложенной на меня миссией? — ехидно осведомился я.

Вместо ответа ангел и демон синхронно бухнулись на колени.

Не понял...

Их примеру последовали все остальные.

Так. Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?

— Мужики, вы чего? — недоуменно пробормотал я, пятясь назад. — Подъём! Подумаешь, мир спас... Это же не повод...

— Господи, неисповедимы пути твои... — пробормотал ангел и перекрестился.

— Чего?

Вирртар поднял на меня взгляд. И мученически вздохнул.

— Подъём, цирк отменяется. Он сам ещё ничего не понял... — дракон поднялся на ноги, буднично отряхивая коленки. Так, вот это мне уже нравится куда больше.

Вслед за ним поднялись и остальные, ангел — последним.

— Что я должен был понять? — устало вздохнул я.

— Ты зачем, идиот, его энергию выпил? И как, мне очень интересно...

— Получилось так, я как-то не задумывался в тот момент, — осторожно протянул я. — Но я по-прежнему не понимаю, в чём проблема?

— Поглотив душу и силы бога, ты сам стал богом, — тихо произнес ангел. — Причём, как ни парадоксально, светлым.

Так. Интересно, боги в обмороки падают? Если нет, я буду первым...

— Короче, отпуска не будет? — растерянно и печально спросил я у Вирртара. Тот только неопределённо передернул плечами. Да ладно, что мне от его ответа, я и так знаю, что отдохнуть мне никто не даст...

— И что мне теперь делать? — возмутился я. А потом тихо пробормотал себе под нос: — Хотя... Кажется, знаю...

Самое удивительное, я действительно знал. А ещё я понял, что такого непривычного произошло с моими глазами: теперь я мог видеть абсолютно всё. Я видел, как Книга рассказывает сидящим в "гнезде" птенцам сказку. Я видел, как спорят два мага, отстраивающие Ассамблею. Я видел, как растут деревья в моём замке. И все это я видел одновременно...

Не знаю, как я умудрился не свихнуться, осознав это. Наверное, боги не сходят с ума...

Я кивнул. Больше своим мыслям.

— Что ж... Тогда удачи вам всем, может, ещё загляну...

— Не останешься? — тихо поинтересовался Вирртар. Я отрицательно качнул головой.

— Нет. Это не мой мир, и я не имею права тут долго находиться... Но если ещё кто полезет — вы обращайтесь, подсоблю! — хмыкнул я. Последней моей мыслью было воспоминание о том, что амулет-то с заточенной в нем нечистью я где-то про... терял.

Так Ярогор Тень Зверя перестал существовать в этом мире.

— Часть 2. "Трудно быть богом".

—

— Глава 8. О фантазиях."Хотел бы я посмотреть в глаза тому,кто создал этот мир!"

Неизвестный психиатр.

И пришёл к Нему Первый Апостол — Царь Двуликий без царствия, не изгнанный,но ушедший, не просивший, но прощённый,незваный, но пришедший, и сказал: "Я буду твоей правой рукой, карающей и берегущей!

"Книга Явления"

Существо, у которого нет и никогда не было своего облика, рода и названия, сейчас выглядевшее почти человеком, стояло посреди огромного пустого зала. Пол зала был выложен в шахматном порядке зеркальной и матово-белой плиткой. Потолок терялся в смутной дымке, впрочем, как и стены. А на самом деле нет в этой вселенной существа, которое могло бы с уверенностью поручиться, что у этого зала вообще были стены. Да и реальность самого зала весьма достойна сомнения...

Существо тяжело вздохнуло. Лицо и очертания его от этого шевеления потекли, и вот на месте благообразного старца стоит хрупкая юная девушка. Девушка сделала пару задумчивых шагов, превращаясь в странное существо с четырьмя руками и покрытой чешуей кожей. Миллионы лиц — любых, разных. Лиц, морд, обликов... Даже таких состояний, которые и существованием-то назвать сложно.

Вечность-другая — это пустяк. Но вот несколько минут, потраченных на ожидание опаздывающего собеседника, всё-таки раздражают...

Существо было посредником. Проводником. Наблюдателем. Называть его можно как угодно, всё это будет неточно. Впрочем, и существом его назвать было бы не совсем корректно... Ментальная сущность? Эфемерное образование? Материя, энергия, разум? Существуют понятия, неопределимые словами, вне человеческого разумения, поэтому пусть он будет... Посредником.

Посредник ожидал появления нового бога. Вообще, даже во всей множественности миров подобное событие — достаточно редкий случай, потому как боги — существа не пойми как размножающиеся и не пойми почему умирающие. Некоторые боги создаются разумом многих и приобретают реальную власть. А некоторые — такие, как этот...

Я задумчиво оглядывался по сторонам. Лес. Дорога. Трава зелёная, небо синее, солнце бледно-голубое. Одно. Раза в два больше привычного. Второе раза в четыре меньше и красное. Час Перерождения, до чего больная у меня фантазия! Я уже опасаюсь дальше идти...

Нет покоя в этой вселенной! Вроде бы уже и богом стал, так ведь нет, опять куда-то гонят, что-то делать заставляют! Безобразие...

Хотя тут, спасибо большое этому странному созданию неопределённой наружности и ещё более неопределённой сущности, хотя бы более-менее все объяснили. Сказали, что первый созданный мной мир создается автоматически, из моего подсознания. То есть все реалии нового мира — воплощение моих подсознательных фантазий. Ух, как же им тут всем не повезло...

Кроме того, меня ещё порадовал тот факт, что от момента творения мир начинает развиваться в обе стороны. То есть не только вперед, в будущее, но и назад, в прошлое. Причём назад — куда быстрее... Новоявленные обитатели этого мира как бы сами "вспоминают", что было, сама собой рождается история... Удобно, Час Перерождения! То есть миг сотворения просто теряется в ткани времени. И никто, кроме сотворившего божества, не может точно сказать, когда этот миг был. Просто потому, что мгновение начала существования мира (уже готового, созданного) — это то мгновение, когда нога творца ступает на землю (плазму, воду, раскаленную лаву — тут уж кого куда заклинит) мира. В это мгновение он начинает жить, причём вполне самостоятельно.

Проблема в другом. Бог без своего мира существовать не может. Точнее, не без мира, а без верующих. Без веры разумных существ бог — это жалкий бездомный дух, который может стать жертвой такой забавной зверюшки, как Пожиратель, который только и занимается тем, что подъедает вот таких бездомных.

Проще говоря, передо мной поставили конкретную задачу: заставить обитателей моего мира в меня поверить.

Первым шоком для меня стала новость о том, что в моём мире полно разумных существ. Я, честно говоря, был глубоко уверен, что разумнее пегаса там не будет никого... А что, тишина, спокойствие, никто не беспокоит, никто не трогает. Но поди ж ты, оказывается, не могу без разумных (читай — говорящих) созданий прожить!

Вторым — что до тех пор, пока в меня никто не верит, я буду неощутимым и невидимым духом, который вообще ни на что не способен. Я могу вселяться в любое существо — или даже статую, или дерево, или вообще во что угодно, хоть в вулкан. Человека могу преобразовать по своему образу и подобию. Кроме того, оказавшись рядом с умирающим, могу выпить его жизнь, и это будет для меня энергией воплощения.

Колдовать я, кстати, тоже сначала не смогу. Только рукопашный бой. Правда — спасибо хоть за это! — тут меня немножко подправили, поэтому и реакция, и скорость, и умения у меня на очень высоком уровне. Сверхчеловеческом. Даже сверхэльфийском... Короче, жаловаться грех.

А третьим шоком, окончательно меня добившим, оказалось разрешение... творить чудеса. Нет, это логично, я не спорю — как иначе можно доказать свою божественность? Но вот... спектр и бескорыстность этих чудес... Исцеление наложением рук — всего, чего угодно, но совершенно безвозмездно. Дождь в засуху — бесплатно. Спасение с плахи невинного — тоже задарма... Короче, исключительно добрые дела, и всё это бесплатно. Если не бесплатно — хрен что получится. Можно не отказываться только от еды, ночлега и самых насущных вещей, вроде одежды и обуви...

Вот оно, божественное возмездие за былые грехи. Видать, исправить меня другими методами не получилось, пришлось делать добрым божеством.

Добрым.

Меня.

Чудовищно...

Не видела меня Принцесса!

Хотя тут тоже объяснили — добрым божеством я стал просто потому, что защищал мир. Вот так один раз в жизни согласишься сделать доброе дело, а потом всю оставшуюся вечность страдаешь... Я же свихнусь!

В общем, примерно с такими мыслями я и ступил на дорогу, дав отмашку времени в этом мире.

И почти сразу услышал какой-то шум. Естественно, двинулся в ту сторону. Тени я не отбрасывал, травы не приминал, хотя вполне ощущал ногами землю, кожей — солнечный свет и легкий свежий ветерок. Кажется, весна. Могло быть и хуже... А так, весна — самое подходящее время для сотворения мира. Точнее, самое подходящее время для его начала... Сумбурно, конечно, но где-то так.

За поворотом мне открылась неожиданная картина: банальное ограбление. Жертвой грабителей был высокий (выше меня почти на голову) широкоплечий мужчина, одетый — я отсюда вижу — в вещи пусть внешне и скромные, но явно качественные и дорогие. К тому же, был он безоружен. Впрочем, его это, кажется, ничуть не расстраивало — в синих глазах плескалась насмешка. Тип был довольно колоритный и обаятельный — высокие скулы, нос с горбинкой, смешливые морщинки в уголках глаз и губ, волосы тёмные, довольно короткие. На правой щеке — три тонких шрама, похожих на следы от когтей.

Грабили же его восемь странных личностей, чем-то парадоксально похожих на эльфов. Эти были как бы более грубыми версиями: густые гривы нечёсаных волос, внушительная мускулатура, удобная практичная одежда, куча браслетов на запястьях и щиколотках босых ног, татуировки на физиономиях... Эльфийский разрез глаз, упомянутые уши с кучей серёжек в них, по-эльфийски правильные черты лица, только более рубленые.

Все сплошь серьёзные, с оголенными мечами. Лучников и арбалетчиков, кстати, нет. В общем, колоритные ребята. И что этот ограбляемый... грабимый... тьфу! жертва ограбления, короче, такой довольный, интересно? Явно ведь какой-то жирный туз в рукаве припрятан. Вон и главарь разбойников (на нем ощутимо больше побрякушек, и мечи в обоих руках — хороший стиль боя, уважаю двуруких) тоже что-то подозревает и уже, кажется, готов извиниться и уйти. Не позволяет только гордость и ответственность перед товарищами. Вселиться в него, что ли? Или в этого одиночку? Хотя, куда спешить, понаблюдаю... Авось кто-нибудь кого-нибудь грохнет, и я материализоваться смогу!

Кстати, а вот интересно... Я умею покойников оживлять?

— Ребята, вы, кажется, несколько ошиблись адресом, — ещё шире ухмыльнулся тот, который со шрамами.

— Давай раздевайся, или мы снимем твои сапоги с трупа, — это главарь. Храбрится. Ну, посмотрим, посмотрим.

— Раздеться? С трупа? Ну, попробуй! — он довольно захохотал.

Вперед кинулись сразу двое. Глаза типа сверкнули жёлтым. А потом — неуловимо быстрые движения, и оба, хрипя, падают на землю, окрашивая её тёмно-фиолетовой кровью. Пальцы мужчины в крови, и создается такое впечатление, что он разорвал горла нападающим голыми руками. То есть, это его противникам кажется, я-то прекрасно успел разглядеть невероятно красивые и плавные удары... когтей. На какую-то долю мгновения — в момент нанесения удара — человеческие кисти превратились в звериные лапы. Я, кажется, даже успел разглядеть полоски. И всё встает на свои места...

Очень опытный истинный оборотень-тигр. Тут бы не у всяких эльфов шансы были... Если только какой-нибудь их эльфячий спецназ. Потому что выглядящему на человеческие сорок лет оборотню должно быть около трёхсот... И судя по тому, что я сейчас увидел, он великолепно владеет самым опасным стилем рукопашного боя — двуипостасным. Естественно, опасным он становится только у оборотней, у которых звериная часть души принадлежит крупному и сильному животному. Не обязательно хищнику: копытом в лицо от единорога-оборотня получить тоже малоприятно. Но всё-таки у хищников получается лучше всего. И лучшие из лучших — бесспорно, тигры. Драконы такого не умеют — у них очень трудно с частичной трансформацией. Как правило, они могут менять только глаза, кожу и форму и остроту зубов, без изменения формы лица.

А вот тигры...

Они никогда не участвуют в турнирах, никогда не дерутся для разминки даже с представителями других кланов оборотней, только с себе подобными, причём того же уровня мастерства, или самую малость лучше. Самая распространенная тренировка для них — бой с тенью. Просто потому, что их стиль боя заточен под убийство. Максимально простое и быстрое убийство максимального количества противников. В том мире мастера-тигры носили на головах оранжево-чёрные хайратники — в знак предупреждения, что задирать их без повода не стоит. Ну, действительно, что за смысл в трактирной драке, этом старинном и любимом способе проведения досуга простого народа, если после неё всех, кроме одного иноземца, приходится выносить вперед ногами? Они просто не умеют оставлять в живых более слабых противников.

Двуипостасный бой тигра — это пример невероятного, абсолютного контроля над собственным телом. Ничего сложного в том, чтобы ударить выпущенными тигриными когтями нет. А вот в том, чтобы трансформировать строго определённые мышцы, кости и суставы в строго определённый момент времени, исчисляемые десятыми частями секунды, для прыжка, шага, уклона...

Короче, ничего удивительного, что этот клан я бессовестно скопировал со своего родного мира — я всегда восхищался этими великолепными бойцами. Одна у них проблема — тигр-маг это невероятная редкость. Поэтому они поощряют смешанные браки, особенно если мужчина-тигр приведет в клан женщину-мага практически любой другой расы. Ребёнок оборотня почти в ста процентах случаев является совершенно нормальным оборотнем, но так повышается шанс рождения мага.

Сейчас я стал свидетелем разминки лучшего бойца-тигра, которого мне доводилось видеть в деле. Почему разминки? Бесполезно объяснять и пытаться комментировать. Это надо видеть. Скажу только, что восемь абсолютно мёртвых тел украсили поляну за три секунды...

— А ты что в стороне стоишь? Особое приглашение надо?! — поднял на меня взгляд жёлтых глаз оборотень. Сверкнули когти.

Когда это я материализовался? Ах да, восемь трупов... Час Перерождения, я же даже не заметил, как выпил их.

— И откуда ты вообще взялся?! — подозрительно нахмурился он.

— Да вот стою тут, любуюсь... — хмыкнул я, продолжая подпирать дерево.

— И что, что-то разглядел? — насмешливо поинтересовался тигр.

— Ага. Говорю же, любуюсь. Наблюдать за тиграми-воинами можно бесконечно, как за огнём и водой. Только враги обычно быстро кончаются, — я ухмыльнулся.

— Да? Теряю сноровку... раз ты что-то успел заметить, — посокрушался тигр, вытирая руки об одежду одного из убитых и ощупывая его карманы. Ну, правильно, святое дело — боевая добыча...

— Нет, со сноровкой у тебя все нормально, поверь моему опыту...

— И кто же ты у нас такой, что подкрадываешься неслышно даже для меня и с видом знатока рассуждаешь о стиле рукопашного боя тигров? — поинтересовался он, продолжая проворно (и подозрительно профессионально) обыскивать трупы.

— Бог, — вздохнул я. — Создатель этого мира.

— Да-а-а? — протянул тигр. — Эк мне везет!

— Не веришь? — я хмыкнул. — Я вот тоже... никак поверить не могу. Всего несколько часов назад — подумать только! — пределом моих мечтаний и стремлений было куда-нибудь слинять и отдохнуть. А теперь мне надо искать себе верующих...

— И что же ты можешь, бог? — скептически хмыкнул тигр, привязывая изрядно потяжелевший кошель к поясу и подходя ко мне.

— Чудеса творить, — тоскливо протянул я. — Могу вот кого-нибудь из этой компании вылечить... и воскресить, — я с ненавистью покосился на живописную композицию. — Совершенно бесплатно, что самое омерзительное...

Тигр посмотрел на меня с подозрением, а в следующее мгновение...

— Ты что, совсем одурел, на людей бросаешься?! — возмутился я. Когти всколыхнули воздух в миллиметре от моей щеки. Несколько секунд тигр пристально смотрел на меня.

— Знаешь... А вот теперь я тебе, кажется, начинаю верить. Или ты действительно бог... или я затрудняюсь предположить, что за существо! — медленно произнес он и покачал головой. — Подкрадываешься, от когтей увернулся...

— А если б не увернулся?

— Значит, точно не бог. Ты, кстати, смертный?

— Да демоны его разберут! Я как-то не пробовал умирать... Теоретически, должен быть бессмертным и неуязвимым...

— Ладно, пойдём, что ли... Тут до города ещё прилично топать, — мы преспокойно двинулись по дороге вперёд. — Меня, кстати, зовут Рамон. Рамон Вульф.

— А родовое имя? — удивился я.

— А нет его, — беспечно пожал плечами он.

— Ты что, изгнанник?

— Какая тебе разница? Нет, и баста. Ты же бог, всезнающий должен быть!

— Мои силы пропорциональны количеству верующих, — мрачно хмыкнул я. — Ты — первый, кто в этом мире узнал о моём существовании. Хочешь быть апостолом? Святой Рамон... А что, звучит!

— Нет уж, спасибо, обойдусь, — ехидно отозвался он. — Без всякой святости обойдусь...

— А придётся, — буркнул я себе под нос. Он сделал вид, что не услышал. — Ярогор Тень Зверя.

— Это у тебя имя такое?

— Ну, да. Ярогор — имя, Тень Зверя — прозвище, я магом был. А что тебя не устраивает?

— Да что-то не сильно оно божественное...

— Так рожден я вообще человеком был...

— В смысле?

— Человеком... Стоп! А у вас люди-то в этом мире есть?!

Моя мизантропия и презрение к роду человеческому вылилась в забавный факт: людей в привычном понимании этого смысла в этом мире не было. "Людьми" назывались собирательно все разумные расы мира, даже эльфы, которые на подобное обращение ничуть не обижались. В моём мире попробуй эльфа человеком обозвать — мигом схлопочешь стрелу в глаз или кинжал под рёбра.

Кстати, эльфы тут есть, и их много. Причём аж несколько видов — Высокие, или Светлые, и дроу были и в моём мире, а тут ещё какие-то Небесные добавились, или Серебряные, и Лесные (они же Зелёные). Короче, целых четыре вида. Небесным на всех чхать, дроу тоже, а Лесные со Светлыми постоянно собачатся. Причём как-то крайне вяло — в основном, ограничивается банальным мордобоем молодёжи на территории других государств, дипломатическими нотами, мелкими стычками. Короче, поддерживают молодёжь в спортивной форме.

Помимо всяческих эльфов есть ещё два типа орков — степные, которые как раз и напали на Рамона, и горные. Куча кланов оборотней, причём исключительно крупных зверей, тут даже кошек нет. Драконы есть. Вампиры есть, причём именно раса, вполне цивилизованная и довольно многочисленная. И ещё десятка полтора совершенно незнакомых названий, которые я даже запоминать не стал — по ходу разберёмся.

Крупных войн не бывает. Какой я, оказывается, добрый, самому страшно... но хотя да, масштабных боевых действий я никогда не любил, тут моему миру повезло. Остаётся только ждать, пока аборигены до этого своими умами дойдут.

Флора и фауна изобилует абсолютно незнакомыми мне названиями, как и бестиарий (м-да, фантазия у меня оказалась даже круче, чем я предполагал...). Самое забавное, что почти нет кровососущих насекомых, зато одних ос несколько сотен видов, самые крупные из которых размером с ладонь...

Но что меня больше всего поразило, так это общее строение окружающего мира. Во-первых, солнц тут не два, а целых четыре, просто остальные два сейчас не видно. Одно большое бледно-голубое, два мелких красных, и одно — внимание! — зелёное... Что я курил, что выдумал такое небесное светило?! Насколько я знаю, в том мире, откуда я родом, зеленых звезд сроду никогда не было! Зато тут есть, и даже весьма распространены. Мне интересно, а звёзд чёрного цвета нет?

Спрашивать благоразумно не стал: а вдруг, есть? Зачем травмировать свою и без того хрупкую психику... При таком количестве небесных светил ночи быть, казалось бы, и вовсе не должно. Отнюдь... Я боюсь представить, по каким орбитам всё это безобразие движется, но ночь тут бывает. Причём есть несколько суток в году, когда на небосклоне только одно маленькое красненькое солнце — короче, несколько дней колоритных красноватых жутких сумерек. Есть пара дней, когда на небо выползает только зелёное солнце (кстати, эти самые дни будут где-то через неделю), и весь мир выглядит... в общем, я так понял, это надо видеть. Есть даже двое суток, когда ни одно из солнц не поднимается над горизонтом вообще. Короче, всё что угодно на самый взыскательный вкус.

Ночными светилами я свой мир тоже не обделил. Их тут аж тринадцать штук, разных калибров, меняющих цвет в зависимости от того, какое там солнце куда посветит... Кроме того, как я понял, этот мир по площади раз в шесть (если не больше!) превышает размеры моего родного мира... ну, в общем, развернулся на всю катушку, что называется!

Голубая звезда называется Ял, зеленая — Ила, а красные — Сол и Сола. Все четыре — персонажи мифологические, муж, жена, и близнецы брат с сестрой. Мифов этих Рамон не знал, да я и не особо интересовался: и без того довольно потрясений!

Климат... это отдельная трагедия... Никаких плавно переходящих друг в друга зон. Вечная мерзлота может спокойно соседствовать с раскаленной пустыней, тундра утыкаться в тропические джунгли... Рамон так и не понял, что меня в подобном шокировало. Ну, да, им-то хорошо, они с этим родились...

— Ладно, хватит о грустном, — хмыкнул я. — А то у меня возникает ощущение, что пора бы мне уже мозги вправлять!

— Если хочешь, я мигом, — отозвался оборотень. Я мрачно на него покосился. Тьфу ты, пропасть! Первый попавшийся оборотень надо мной издевается как может... Лучше бы я магом простым оставался, чем так мучиться!

— Да я и не сомневался! Ты мне лучше вот что скажи, а кто обитает в том городе, куда мы идем?

— Вольный город Румат. Градоправитель — дифар по имени Го'Ле-Ри-Тса и совет старейшин от самых многочисленных общин.

— А... ну-ну. А ты-то там что забыл?

— В наёмники хочу податься, тряхнуть стариной. Слушай, бог... А пошли со мной? — задумчиво предложил мужчина. — Дерёшься ты вроде неплохо, сработаемся. Ты хоть пока мир посмотришь, привыкнешь...

— Откуда такая забота? — насмешливо хмыкнул я. Рамон хотел что-то буркнуть в ответ, но запнулся. Лицо его приобрело крайне растерянное выражение, и на пару десятков секунд оборотень погрузился в задумчивость. Я его не отвлекал — сам не ожидал такой реакции. Что это с ним, хотелось бы мне знать? Что я такого спросил?!

— А знаешь... — с напряженной неуверенностью пробормотал он. — Вот теперь я, кажется, действительно верю, что ты не просто странный ловкий псих. Потому что откуда-то я твердо знаю, что должен идти с тобой. Даже не так... идти за тобой, это будет вернее... Ррамаш! Я просто обязан это сделать... Твою мать, зачем ты мне только на голову свалился?

— Это кто ещё кому свалился! Мать вашу... Там только от этого детского сада отделался, теперь тут начинается! — мрачно пробурчал я. Рамона я понимал. Я вот тоже только что это ощутил — никуда мне от этого типа не деться. Всё. Попал. Если я — Тень Зверя, то этот тип будет моей тенью. Как ни прискорбно. И никто из нас ничего с этим поделать не может... Предназначение, будь оно проклято! Кто там говорил, что боги всемогущи? Ха! Нифига мы не можем! Хотя... Может, это только пока? Как оно там говорило, "чем больше людей в тебя верят, тем сильнее ты будешь"? — Час Перерождения! Лучше бы я проиграл тот треклятый бой!

Глянув на недоуменное выражение лица Рамона, я, махнув на всё рукой, вкратце пересказал ему историю моего становления богом. Он покачал головой и взглянул на меня уже несколько по-другому. С пониманием.

— М-да... Действительно, кинули тебя хорошо... Не позавидуешь. Ладно, посмотрим, чем тебе можно будет помочь.

Город мне понравился. Впрочем, если бы моя несчастная фантазия вдруг осчастливила меня тем, что мне не нравится, я бы крайне удивился. Широкие чистые мощёные улицы, много деревьев... Как же всё-таки моему миру со мной повезло! Пусть эгоист и шизофреник, но зато ненавидящий грязь и глобальные конфликты...

Мы с Рамоном шли по улице — я зевал по сторонам, а он топал уверенно, явно зная, куда направляется. Один поворот, другой, третий — и вот мы уже стоим у двери солидного постоялого двора под простым и изящным названием "Конец пути". Двусмысленность словосочетания заставляет, однако, призадуматься... и постараться внимательно следить за окружающими — кто их знает, что им, аборигенам, в голову взбредет!

— Слушай, а что мы тут забыли? — полюбопытствовал я.

— Ты так и собираешься путешествовать пешком? — насмешливо хмыкнул оборотень, толкая тяжелую занозистую дверь чёрного хода.

— И далеко мы будем путешествовать?

— А вот это вторая причина, по которой мы пришли именно сюда — есть возможность вполне успешно устроиться в караван охраной.

— А мы собираемся в караван охраной?

— А что тебя не устраивает? — недоуменно вскинул брови он, петляя какими-то странными полутёмными коридорами. Впрочем, от недостатка освещения мы не страдали — он, как оборотень, отлично видел в темноте... а я, как нечисть, видел ещё лучше. Хотя, какая я теперь нечисть... Даже обидно.

— Да я даже не знаю...

— Я так понял, чёткого плана действий у тебя нет, поэтому будем спокойно плыть по течению. Я до встречи с тобой собирался сюда, и я, кажется, тебе об этом уже говорил... так смысл менять планы?

— Ладно, понял... ещё один вопрос: ты во все постоялые дворы со служебного входа проникаешь? — ехидно осведомился я.

— Практически... — рассеянно ответил мой проводник, распахивая очередную дверь. В результате мы вывернули из-за какой-то опоры, совершенно никем не замеченные и не привлёкшие внимания. Все тёмные углы были заняты, что мне сразу не понравилось. Чую я, драка будет...

Мы проскользнули к стойке, где нас поприветствовал грохот падающего подноса. Вся аккуратность появления пошла прахом. Спрашивается: нафига мучались?!

— Рам... Рам... Рам... — начал заикаться хозяин заведения — пожилой, судя по совершенно седым ушам, серый гоблин. Я с некоторым моральным удовлетворением наблюдал за мужичком незапоминающейся наружности, который нервно хватал ртом воздух, порываясь не то бухнуться на колени, не то задать стрекача от нас подальше. Хотя, тут я уже примазываюсь — бежать он явно собирался от Рамона, а я так, мимо проходил.

Завидую. От меня даже дома так не шарахались... Может, просто не узнавали? И надо было для полноты эффекта носить на груди надпись "Я — Ярогор Тень Зверя!". Хотя нет, тогда бы тоже вряд ли бегать начали... А вот попытаться морду набить, "шобы не накликал", могли. И где справедливость, я вас спрашиваю? Тут какого-то оборотня... я почти наверняка уверен, блохастого, которого я, будь в силе, прихлопнул бы и не заметил, все боятся до дрожи в коленях. А меня... Тьфу, пропасть... Сейчас вот раскисну и пойду самоутверждаться за счет бития мордасов всяких попавшихся под руку мерзавцев. Плесните мне чего-нибудь выпить, что ли...

— Я это, я, не шуми, — криво улыбнулся тигр. — Ты нам столик организуй. И пришли кого-нибудь из своих толковых ребят, заказ получить. И поручение кое-какое, понял меня?

— Д-д-да... А ты... вы... ты... вы тут один?

Я страдальчески закатил глаза. Нет, я точно сегодня кого-нибудь покалечу! Причём далеко не факт, что кого-то одного. Но зато точно знаю, с кого начну...

Рамон бросил на меня насмешливый взгляд, на который я не удосужился ответить, вместо этого смерив трактирщика выразительным взглядом, прицеливаясь, куда в первую очередь воткнуть самовольно заострившийся конец посоха. Хозяин заведения затрясся как лист на ветру и испарился с наших глаз, напрочь забыв про столик.

— Ну, и зачем ты так напугал бедолагу? — фыркнул тигр.

— Практикуюсь, — огрызнулся я. — Что ты с ним сделал при последней встрече, что он при виде тебя спешно бьет всю посуду? Не иначе для предотвращения разбиения этой самой посуды об его голову, — проворчал я, брезгливо отодвигая посохом с дороги ногу какого-то храпящего тела. Запахи в этом месте к ужину не располагали. Равно как и к завтраку, и к обеду. Только к экстренному прочищению желудка — кружка воды и два пальца в рот...

Да, рановато я порадовался окружающей чистоте. Неужели где-то в подсознании у меня живет нежное терпетное чувство к подобному безобразию? Хотя... больше похоже на то, что это привычка с моего родного мира — должны существовать вот такие притоны, и точка. Или это просто равновесие?

— Прогневал он меня, — хмыкнул оборотень, перешагивая через это самое тело. — Серьёзно прогневал. Пришлось воспитывать. Теперь боится.

— Я знаю, кто послужил прототипом для данной конкретной зверюги, — пробормотал я себе под нос. — И с кого я его лепил...

— Да? И с кого же? — заинтересованно обернулся мой спутник, отодвигая стул возле одного из немногих свободных столов — небольшого, грязноватого и возле самого прохода. Я скривился при виде такого убожества. А как, интересно, он меня услышал? Ах да, оборотень...

— С себя, — хмуро отозвался я, посохом же отодвигая стул. — Рамон, кого мне надо убить, чтобы нам помыли стол и стулья? — я вновь скривился. Садиться на этот стул не хотелось. Боюсь предположить даже, что здесь разлили... и сколько дней назад, потому что все уже давно высохло. Я надеюсь, что это просто был суп. Очень надеюсь. Иначе я даже без магии раскатаю этот свинарник по бревнышку... Гадость-то какая! И это существует в моём мире? В моём собственном мире?!

— Никого не надо убивать, — ответил мне мой "аватар". — Сейчас они мне тут всё вылижут...

— Может, не надо? — нервно дернулся я, чувствуя рвотные позывы. — Я, боюсь, такого обращения мой нежный желудок уже не выдержит... а потом я убью всех, кто попадется мне под руку — в качестве компенсации морального ущерба, дабы душу отвести.

Не слушая моего брюзжания, Рамон громко подозвал разносчика — молодой серый гоблин с подносом нехотя подошёл, будто делая нам одолжение, и встал рядом.

— Чего желают господа? — недовольно поинтересовался он, воротя нос. Мы с оборотнем переглянулись. Последовал молчаливый диалог.

Полосатый вопросительно приподнял бровь, глядя на меня, и сделал короткий приглашающий жест.

Я поморщился и с царственным великодушием махнул рукой.

Рамон шутовски раскланялся.

За всем этим паренек наблюдал с все возрастающим недоумением. Кажется, он собирался уже уйти... но не успел. Прямо из поклона тигр резко выпрямился, перехватывая нахала за горло и приподнимая хрипящего серенького над полом одной рукой. Вторая рука примерно от середины локтя перетекла в тигриную лапу. Когти расправились прямо перед лицом побледневшего гоблина.

— Значит, слушай сюда, два раза не повторяю. Первое: чтобы через минуту этот стол и эти стулья сверкали чистотой. Через две минуты стол был накрыт, по всем правилам. И молитесь вместе со своим папашей; если еда нам не понравится, прошлый раз вам покажется сущими игрушками. А через десять минут чтобы ты разыскал мне Серого Менестреля, и со всеми почестями препроводил сюда. А чтобы он не убил тебя за такое предложение, передай, что его тут ждёт один очень недовольный погодой в горах тигр. Он тебя поймет. Ты всё понял? — уточнил Рамон, ставя паренька на ноги. Тот, хрипло дыша, часто-часто закивал. — И ты всё ещё здесь? — вскинул бровь тигр. — Что-то хотел уточнить?

— Н-на сколько п-персон накрывать стол, благородный господин? — с низким поклоном спросил подавальщик. Ишь, какой у оборотня дар убеждения! И как хорошо он воздействует на окружающих...

— А... Это правильный вопрос. Пока на двоих, но к приходу Менестреля пусть будет подан третий прибор.

Паренёк ещё раз поклонился и исчез. Самое забавное, они уложились с точностью до секунды: видать, действительно неслабо струхнули. Через минуту мы уже без опаски сидели на буквально сияющих чистотой стульях за накрытым аккуратной беленькой скатертью столом, а ещё через минуту на столе появились первые блюда — кстати, весьма недурственно приготовленные, и мы, переглянувшись, великодушно решили пощадить заведение вместе с хозяином. Пусть с запозданием, но всё было сделано очень оперативно. А на проступок сына хозяина (ну а кто это ещё может быть? Чтобы в гоблинском заведении работал кто-то, не являющийся членом семьи?!) закрыли глаза — молодой, глупый ещё...

На нас косились. Причём косились с мрачным неудовольствием. Видать, завидуют — кому в здравом уме понравится находиться в подобном свинарнике? Это терпимо если все на равных, а если кто-то тут же умудряется одежды не замарать, это повод для выяснения...

— Знаешь, Рамон, — задумчиво хмыкнул я, откидываясь на стуле и покачивая в руке стакан с неплохим вином. — У меня такое подозрение, что без драки мы отсюда сегодня не уйдем. Даже не просто не уйдем — нас не выпустят!

— Откуда такая уверенность? — недоуменно поинтересовался оборотень, увлечённо грызущий ребрышко частично трансформированными зубами. Данный вывод я сделал исходя из аппетитного хруста, с которым эти самые зубы без видимых усилий перемалывали кость. Он ребра не обгрызал, он их как крекеры сгрызал... Хорошо быть оборотнем! Вот только интересно, он что, всегда так ест? Или просто очень голодный? Я уже поел, а он, кажется, останавливаться на достигнутом не собирается. Вот это емкость! Хотя, есть всё с костями выходит даже экономично. Сожрал тушу целиком — и доволен...

— А ты по сторонам посмотри, — предложил я. — Аборигены на нас уж очень недобро косятся. Подозреваю, или нас попытаются побить за то, что мы добились от хозяина невозможного — чистоты и вкусного ужина, или будут бить хозяина. Чтоб впредь как-то более аккуратно содержал заведение. Лучше бы, конечно, второй вариант...

— Испугался? — насмешливо фыркнул оборотень, хрустя следующим ребрышком. Нет, определённо, он их ест как печенья! И, кажется, с той же целью... Какой забавный зверёк. Я ехидно хмыкнул своим мыслям.

— Да нет, — задумчиво протянул уже вслух. — Было бы чего. Тут преимущественно полный сброд. Просто надеюсь на лучшее: а вдруг после того, как ему друг об друга сломают пару конечностей и стен, хозяин заведения наконец-то приведет его в приличный вид? А то с души воротит, право слово!

— А-а, ты об этом... Да не, не поможет. Его уже били за это. Гоблинская натура, ничего не попишешь! Аккуратный гоблин — это совершеннейший нонсенс.

Усмехнувшись, я перевел взгляд на тигра.

— Колись давай, — произнес я.

— В каком смысле? — недоуменно вскинул бровь оборотень.

— Ты ж не просто воин. И даже не просто лучший воин. Ты ж аристократ, я печёнкой чую. И изъясняешься ты не как наёмник, и ведёшь себя. И взгляд у тебя не наёмника.

— Ярогор, вот на кой ляд тебе это надо? — вздохнул он.

— А я любопытный жутко, — фыркнул я в ответ.

— А ты знаешь, что с любопытными за их любопытство делают? — живо поинтересовался Рамон.

— Хм... не знаю, что делают с ними у вас, но сомневаюсь, что что-то оригинальнее смерти, пыток или морального уничижения. Поверь мне, я за свои годы на собственной шкуре испытал все три пункта, и ничего нового ты мне продемонстрировать не сможешь, — я безразлично пожал плечами.

— Кхм... — Рамон кашлянул в кулак. — Как всё серьёзно. Я так просто, риторически осведомился. Да не буду я рассказывать, достали меня уже все... У меня отпуск, я отдыхаю! Всё. Наёмник Рамон Вульф. Точка. Разговор окончен. Я не хочу никому докладываться, достали уже, достали! — проворчал он, с раздраженным выражением лица перекусывая очередную кость пополам.

Я насмешливо на него глянул, подумал немного и расплылся в довольной ухмылке. Наклонившись к столу, тихо произнес:

— Князь?

Рамон аж поперхнулся.

— Похлопать? — участливо предложил я. Он отрицательно замотал головой, откашлялся и воззрился на меня растерянно-возмущенным взглядом.

— Что, так сильно заметно?

Я удовлетворенно ухмыльнулся, вновь откидываясь на стуле. Уж очень спинка у него удобная. Для моей спинки — самое то, как под неё сделанная!

— Не расстраивайся ты так, нет, не сильно. У меня просто опыт большой по этой части. Думаю, мало кто догадается, а тому, кто догадается, абсолютно всё равно, кто ты такой есть и зачем тут шляешься, неприкаянный. Изгнали тебя, сам ли ушёл — кому какая разница? Главное, что оборотень, тигр и отличный боец. Умному человеку остальное неважно... Если он, конечно, не политик, и не собирается завязывать с твоим кланом какие-то отношения — военные, торговые, дипломатические ли, не важно. Так что можешь не переживать.

Он хмыкнул.

— Да я не то чтобы переживаю, просто... не ожидал как-то! О, кого я вижу! — вдруг ухмыльнулся Рамон, глядя куда-то за мою спину. Я оборачиваться не стал — вот ещё, головой крутить из-за всяких менестрелей. А если это не тот самый знакомый тигра, то тем более, какое мне до него дело?!

— А кого ожидал увидеть? — прозвучал мелодичный голос, и к нашему столику подсел классический дроу — чёрная кожа, белые волосы, правильные черты лица, жёлтые глаза и острые уши. По комплекции, правда, он скорее напоминал обычного эльфа: Тёмные, как правило, несколько массивнее и внушительнее своих белых братьев. Примерно в то же мгновение рядом с нами материализовался гоблин с дополнительными приборами на подносе и сменой блюд. Шустро сервировав столик, он испарился, не удостоившись от эльфа даже взгляда.

— Да, собственно, ты-то мне и нужен был, — кивнул Рамон. — Видишь ли, в чём дело...

— Дай угадаю, ты опять отпуск взял, — усмехнулся дроу, с задумчивым видом ковыряя в тарелке вилкой. Судя по всему, его местная пища не вдохновляла. — Ну, и местечко ты выбрал... Чем тебе "Золото лепреконов" или "Грёзы" не угодили? Там хоть еда — не пища, а кулинария, а тут...

— В тех же Грёзах меня тут же подхватят под белы ручки, уведут в самый роскошный отдельный номер, и так далее... Оно мне надо? Хочу спокойно посидеть. Я, как ты верно заметил, в отпуске.

— А от меня что требуется? Найти тебе караван? Ладно, это без проблем. Что ещё? Лошадь...

— Лошади, — качнул головой оборотень.

— Этот что, с тобой?

— Нет, это "этот" со мной, — криво ухмыльнулся я, кивая на оборотня. — А я сам по себе.

Дроу посмотрел на меня подозрительно, а потом тихо засмеялся.

— А ты мне нравишься, парень.

— Извини, ты не в моём вкусе, — буркнул я. Эльф запнулся.

— Ты ни с кем меня не перепутал? Вроде белокожих выродков?! — раздраженно прошипел дроу, подаваясь вперёд.

— А в чем разница кроме цвета кожи? — ухмыльнулся я, не делая никаких попыток переменить позу. Ну, его, ещё шевелиться я буду ради какого-то... менестреля... тем более серого! Если он на меня накинется — значит, будет возможность поразмяться. А если нет... хоть душой отдохну! "Сделал гадость — сердцу радость!" Не помню, кто это сказал, но фраза хорошая. Про меня.

— Ах ты... — голос тёмного задрожал от ярости, эльф медленно начал подниматься на ноги...

— Осади, — тихо рыкнул Рамон. — И полегче на поворотах! Он тебя откровенно дразнит и провоцирует, а ты ведёшься, как мальчишка! — дроу, окатив меня напоследок ледяным взглядом, с недовольным видом плюхнулся обратно. Я самодовольно ухмыльнулся. — А ты что скалишься? — перевел на меня взгляд оборотень. — Заняться нечем? Ты зачем его задираешь, можешь мне объяснить?!

— А что с ним ещё делать? — я недоуменно вскинул брови. Пользы от эльфов я вижу всего две: их искусство и их щепетильность, над которой можно так запросто потешаться. Светлые на вопросах "добра и зла" помешаны, тёмные — на их сравнении со светлыми, особенно по некоторым вопросам, один из которых я сейчас и огласил.

Хотя нет, три. Самое главное достоинство этих рас я как-то умудрился упустить из виду... Эльфийки. Вот это действительно настоящие шедевры матери-природы, особенно если в хорошенькой головке имеется что-то весомое. Хоть у меня всю жизнь от эльфиек одни неприятности, но не признать я этого не могу. Эльфийские женщины, это... просто песня! А вот эльфы мужского пола в большинстве своем меня раздражают. Правда, тут тоже от наличия мозгов зависит...

Накатила ностальгия, я даже мечтательно прищурился.

— Желательно, молчать! — буркнул Рамон, видя, что чхать я хотел на его увещевания, но вроде бы дальше доставать его друга не собираюсь. — Тоже мне, божество выискалось... Детский сад! Нелль, не обращай ты на него внимания. Тот ещё лоботряс!

— И почему ты его божеством назвал? — мрачно поинтересовался дроу, косясь на меня.

— Долгая история, которая тебе не будет интересна, — отмахнулся Рамон. — Так что там с караваном и лошадьми?

— С лошадьми никаких проблем не будет, — медленно кивнул эльф, решив не настаивать на объяснениях. Хороший мальчик. Иногда даже умеет себя вести... — Можем сходить за ними прямо сейчас, есть несколько весьма достойных экземпляров...

— Мне бы пегаса, — поморщился я. Оба собеседника ошарашенно вытаращились на меня. — Что я не так сказал? — я удивленно вскинул брови. — Или они тут не водятся?

— Ну, почему не водятся... — медленно начал эльф, взгляд его стал недобро-подозрительным. — Вполне. Вот только работорговля в нашем городе запрещена...

— А причём тут работорговля-то? Я пегаса прошу, а не эльфа!

— Пегасы совершенно разумные существа, и возят на своей спине что-то или кого-то только в том случае, если сами этого хотят, — пояснил Рамон. — Тебя это так удивляет?

Удивляет? Нет... Я просто в шоке! Нет, я согласен, пегасы, как и единороги, существа умные, разве только что не разговаривают... Вспомнить хотя бы моего Барсика. Но всё-таки... Я что теперь, должен трястись в седле пешком?! Тьфу, ужас какой...

— Меня это раздражает! — фыркнул я. — А что вы так на меня смотрите? Я, вообще-то, всю свою сознательную жизнь до сегодняшнего утра некромантом был, вредным и злобным! Да ещё и мёртвым в придачу... Так что готовьтесь, богом я буду таким же.

Эх... Надо было Барсика брать с собой. Хотя, можно подумать, меня кто-нибудь спрашивал и давал время на сборы!

— Что, тоже мёртвым? — хмыкнул Рамон. — Ладно, хватит ворчать. Нелль, далеко нам надо идти за твоими лошадьми?

— Они не мои, — мрачно буркнул эльф. — Пошли, здесь недалеко.

— Я подожду вас здесь, — пожал плечами я. Идти никуда не хотелось. Тем более, за лошадьми. Наоборот, мне хотелось поразвлечься, а для этого уходить отсюда точно не надо было. Эльф с оборотнем пожали плечами и настаивать не стали. Входная дверь, скрипнув, захлопнулась за их спинами, а я приготовился ждать веселья.

Ждать долго мне не пришлось. Не успел я нацедить из кувшина кружку весьма, как ни странно, недурственного пива, как к моему столику подвалил здоровенный вонючий громила. Я выразительно поморщился. Тролли — это до того специфические существа... Иногда они бывают даже хуже людей...

— Что, скотина... Брезгуешь нашим обществом и нашей едой? — прорычал он, опрокидывая стол. Эх, ну, что за варварство... Нет бы культурно попросил закурить! Я неспешно вытер салфеткой губы, потом разлитое пиво с колена.

— Да, — кивнул я. — Брезгую. Потому что ты отвратительно воняешь, как и всё это заведение, а теми помоями, которые тут принято подавать, боязно кормить даже свиней — загнутся, бедные.

Тролль от такой прямолинейности обалдел. Наверное, ожидал, что я начну отнекиваться, извиняться, пытаться слинять. Угу, щаззз. Не знаю, что там со мной сделали при превращении в бога, но что-то мне подсказывает: особых проблем он мне не доставит.

— Ах ты... — прорычал громила, пытаясь сграбастать меня за грудки. Посох в руках будто сам материализовался. Короткий свист, влажный звук удара и тролль, сложившись пополам, медленно оседает на пол. Радостный рёв "Наших бьют!" ознаменовал начало любимой потехи всех времен и рас — трактирная драка. Один только хозяин, что-то лопоча, бегал между столами, пытаясь разнять дерущихся. Правда, недолго — намеренно его никто бить не собирался, даже берегли, но совершенно случайно гоблин попал кому-то под руку и прилёг отдохнуть у стеночки.

Эх, это бесшабашное веселье кабацкого мордобоя! Летают и ломаются стулья, тяжело хрустят столы, принимая на себя тела, с тихим почти трагическим хрустом разлетается на грязном полу не менее грязная глиняная посуда... Есть в этом всем что-то поэтическое! Даже вот меня на лирику потянуло...

А ещё в этом веселье есть один интересный парадокс: какой бы горячей ни была драка, в ней никто никогда не погибает. Кто это контролирует — не понятно, как в горячке драки можно следить за собственными ударами — тоже не понятно, однако факт. Сколько живу, ни разу не слышал, чтобы в трактирной потасовке кого-нибудь насмерть забили. Переломы и ушибы — это бывает, но так, чтобы до смерти...

В народных гуляниях я поучаствовал не то чтобы очень активно, но кулаки саднили — посох я отложил в сторону. Всё-таки надо иногда спускать пар и разминаться. А раз уж колдовать я пока (я надеюсь) не могу... Что ж, будем прибегать к более варварским методам!

Драка закончилась довольно-таки быстро. Тихо постанывая, приходили в себя её менее удачливые участники. Более удачливые, заняв оставшиеся в живых стулья, распивали бочонок пива за счет заведения. Просто потому, что хозяин ещё не очнулся и, судя по всему, приходить в себя в ближайшем времени не планировал. Я сидел за стойкой, молча, с независимым видом, и с любопытством оглядывался по сторонам. Рядом со мной сидел хмурый тип явно эльфийской наружности, прикладывавший холодную запотевшую кружку к начавшей распухать щеке. Выражение его эльфийски-прекрасной (совсем недавно) физиономии было крайне мрачным.

Вообще, на ногах оставалось человек шесть из всех присутствующих. Я, вот этот эльф, независимо сидящая за дальним столиком фигура в глухом капюшоне — у меня вообще такое впечатление, что этот тип не сдвинулся с места за все время драки, — потом ещё хмурый тролль, сидящий на корточках у руин стола и вяло в них ковыряющийся, да пара гномов, с обычной их солидной степенностью потягивающих пиво за одним из немногих сохранившихся столов. У гномов наличествовали симметричные фингалы — у одного под правым глазом, у второго под левым. Но при этом, в отличие от эльфа, физиономии низкорослых бородачей сияли самодовольством и почти детской радостью.

— Послушай, друг мой... — привлек моё внимание хмурый эльф. — Прости, что нарушаю твою задумчивость, но я вижу при тебе посох... Ты не целитель, случаем?

— Нет, не маг, — я покачал головой. Эльф кротко вздохнул, отхлебнул из кружки и приложил её обратно.

— Жаль, — он ещё раз вздохнул и вновь умолк. Тем временем раскопки тролля увенчались успехом — из-под руин стола было извлечено забавное меховое существо. Тролль забавностью его не проникся и бесцеремонно встряхнул существо за шкирку...

— Интересный тандем, — хмыкнул над ухом странно разговорчивый эльф. — Тролль и риццка... Он обеспечивает физику, она — ловкость и магию... Хорошая пара.

— Спасибо за пояснение, — хмыкнул я. — Но с чего ты взял, что я в нём нуждался?

— Предположил, — в том же тоне ответил он, залпом опрокинул кружку, поставил её на стол, кивнул мне и вышел, подхватив прислоненный до того к стойке длинный лук необычной конструкции. Колчана я при нем не заметил, но это не показатель — у эльфов бывают очень хитрые луки...

Едва не столкнувшись с этим эльфом в дверях, вернулись Рамон с дроу. Обозрев окружающее пространство, оборотень потрясенно присвистнул. Эльф же заметил меня и направился ко мне прямой наводкой, Вульф — за ним.

— Ты что тут устроил? — весело усмехнулся тигр.

— А что я-то сразу? — фыркнул я, вновь прикладываясь к кружке.

— Подозреваю, не сразу, — вздохнул дроу. — А скажи-ка мне, божество недоделанное, о чём ты с тем благородным Перворождённым беседовал?

Ох и нифига себе... Это кто его чем ударил и что ему прищемил, что он о своем дальнем родственнике столь почтительно отзывается?! Или тот тип действительно кто-то из благородных? Хм...

В эльфе, собственно, ничего особо интересного не было — русо-рыжие волосы до середины спины, хайратник — чёрный узкий ремешок, острые уши, на скулах какая-то сложная татуировка бледно-зеленого цвета, в ушах несколько серёг, одежда простая и удобная, все эльфийского производства. На правой руке на указательном пальце тонкое витое кольцо, по виду серебряное, без драгоценных камней. По кольцу он, что ли, определил? Или всё-таки по татуировке? Вооружение тоже стандартное — два коротких меча за плечами, несколько метательных ножей за сапогом и за поясом... ну, и лук этот чудной. Не могу точно сказать, что мне в нем показалось странным, но лук точно не простой... Эльф как эльф! По местной классификации — типичный Лесной...

— Да ни о чём, — Я пожал плечами. — Он спросил, не целитель ли я — ему фонарь на скуле залечить надо было, как я понимаю. Потом сказал мне, что риццка и тролль — очень интересный тандем, и ушёл. А что случилось-то?

Дроу вздохнул и занял свободный стул.

— Ты только что побеседовал с Гончей одного из кланов Лесных. Я не успел разобрать, какого именно. Причём Гончей, которая идет по следу.

— Так. Я уже понял, что гончая — это что-то нереально крутое, и вообще мне страшно повезло, что я жив остался. А теперь, может быть, мне прояснят нормальным языком, чем это на самом деле круто? И насколько...

— Ну, я бы не сказал, что Гончая — это круто, — ответил мне Рамон, садясь на другой стул и наливая себе пива из стоящего рядом на стойке бочонка. — Скорее, это страшно. Правда, есть вещи гораздо более страшные... Если, конечно, Гончая сейчас не на твоем следе... — заметив очень выразительную гримасу на моём лице, оборотень хмыкнул, но всё-таки пояснил внятно. — Объясняю. Очень редко среди эльфов — всех эльфов... хотя, насчёт Небесных я не уверен... ну, да ладно, не суть. Очень редко среди эльфов рождаются люди с даром Гончей. Это очень специфическое умение, крайне ценное. Это в некотором роде прирождённый наёмный убийца, но убивает он исключительно злейших врагов клана. Тот, кого преследует Гончая, обречен. Во-первых, он не способен нанести преследователю вред, даже косвенно, и все попытки будут оборачиваться против него. Во-вторых, его преследуют патологические неудачи во всё возрастающих количествах. Ну, и, в-третьих... Гончая физически не может остановиться надолго, когда она идет по следу. Незавидная судьба, в общем, как для эльфа, так и для его жертвы, — резюмировал оборотень. — А ещё у них абсолютная память. Как у драконов, но специализирующаяся исключительно на людях. А ещё они крайне проницательны и чувствуют ложь. В общем, весёлые ребята.

— Ладно, с этим понятно. А что не так-то в факте нашего с ним разговора?

— Да не то чтобы... — медленно начал Рамон, потом махнул рукой. — Всё нормально, просто неожиданно встретить в трактирной драке гончую.

Тем временем тролль привел свою напарницу — а судя по вполне гуманоидным и весьма колоритным формам это существо было именно женского пола — в чувство, они о чём-то минут пять тихо ругались и вышли. Риццка произвела на меня неизгладимое впечатление... Всё-таки, больная у меня фантазия! Это была странная помесь человека, кошки и белки. С кисточками на ушах, густым мехом, служащим единственной одеждой, пушистым хвостом и огромными жёлтыми глазами. У попавшейся нам риццки расцветка была коричнево-полосато-серопёстрая.

— Так, пора бы и нам, а то сейчас ещё хозяин очухается, — глубокомысленно изрёк Рамон, залпом допивая своё пиво, и мы втроем покинули гостеприимное заведение. Возле коновязи переступали с ноги на ногу две лошади.

Не пегасы, конечно, но... Думаю, это лучшее из того, что можно было достать в этом городе. Два рослых жеребца, один гнедой, второй буланый. Оба статные, с крутыми изящными как по лекалу шеями, гордо посаженными головами, шелковистыми гривами... В общем, прелесть просто. Я даже простил аборигенам отсутствие пегасов: в конце концов, вполне могли снабдить меня какой-нибудь древней клячей. С другой стороны, Рамону же самому мучиться с дряхлой кобылой пришлось бы, я не думаю, что он, дабы испортить мне настроение, согласится так страдать. Я знаю только одного человека, способного на подобный подвиг: себя. А Рамон всё ж таки не полная моя копия, к великому моему счастью.

Я прямой наводкой направился к буланому, задумчивым взглядом окинул седло.

Час Перерождения! А вот это действительно проблема... Я не умею этим пользоваться! Седлом, в смысле... Пару раз пробовал... в детстве... Удовольствие на любителя.

Впрочем, проблема была решена очень быстро — я просто расстегнул у седла подпруги и снял его с лошадиной спины.

— Это куда? — поинтересовался я у своих спутников. Они недоуменно переглянулись.

— Ты что, без седла, что ли, скакать собрался? — вскинул бровь Рамон.

— Да. Так куда это?

Тёмный молча забрал у меня седло вместе с потником. Буланый покосился на меня с явным любопытством. Так. Теперь у них ещё и обычные лошади скоро заговорят?! И я вообще вынужден буду пешком ходить?! Тьфу, пропасть!

Я запрыгнул на спину жеребца, наклонившись, отвязал повод, пристроил за спиной посох и сообщил:

— Я готов, можно ехать.

Рамон кивнул, попрощался с дроу и вскочил в седло. Мы пустили коней шагом.

— Ну, и куда дальше? — бодро поинтересовался я. — Вообще, вечереет уже...

— Я думаю, сейчас мы попробуем пристроиться в караван, который утром уходит. Если пристроимся — вместе с ними и заночуем. Если не пристроимся... ну, что ж, не судьба, значит. Ждать следующего долго, просто двинемся куда-нибудь. У тебя вообще есть какие-то идеи, как "популярность" заработать?

— Я думаю импровизировать, — я махнул рукой. — В конце концов, ну, что я потеряю, если вы в меня не поверите? Ровным счетом ничего, кроме, в худшем случае, собственной жизни. Так что, поживем — увидим... Ответь мне только на один вопрос... Зачем мы, всё-таки, выбрали самое грязное заведение в этом городе в качестве места рандеву?

Рамон в ответ пожал плечами. Потом понял, что я так просто от него не отстану, и нехотя сознался.

— Да как тебе объяснить... Хотелось как-то поразвлечься, душу отвести...

— Всё с тобой ясно, — хохотнул я, хлопнув его по плечу. — Приключений захотелось... А приключения в итоге схлопотал я. Так что спасибо огромное, я действительно размялся.

Рамон бросил на меня мрачный взгляд и тяжело вздохнул. Ага, кажется, начинает понимать, куда вляпался!

—

—

— Глава 9. О коллегах.И тот, кого назвали Вторым, пал пред Нимна колени. И отказался от лица своего, и от рода своего, и племени, и сбросил маску.

И сказал Второй: "Позволь мне стать за левымтвоим плечом и быть стражем души твоей..."

"Книга Явления".

Если утро не задаётся с самого начала, то иногда, пожалуй, следует отменить все планы и вовсе не выходить из дома. Эта истина пришла в голову неллоте Ми-Су Рой, или, как её называли уже долгие годы, Маске, слишком поздно. Плечи ощущали шершавую твердость стены, руки в тонких перчатках рефлекторно шарили по ней в поисках спасения. А перед ней толкалась группа из пары десятков разношерстных хмурых личностей, недвусмысленно сверкающих оружием. Суть претензий этих товарищей была проста. Маска, которая была магом-Некромантом невероятной силы, обвинялась в нескольких убийствах. И её очень красиво и грамотно подставили...

Начинать сопротивление сейчас было равносильно признанию, и только поэтому окружающие её мужчины всё ещё стояли на ногах в полном здравии. Ей бы понадобилось несколько мгновений, чтобы развеять обидчиков в пыль, но она не могла себе позволить этого. Пока. Пока ещё был — пусть призрачный, но шанс на спасение.

Самоназначенные судьи этого не понимали. Впрочем, их тоже можно было понять — все четверо убитых были детьми не старше восьми лет, и убиты они были с крайне извращённой жестокостью.

— Ещё раз повторяю, я этого не делала! — в давящей тишине, пахнущей закатом и глухой яростью, тихий сухой голос Маски звучал жалобно и бессмысленно.

— Богам своим расскажешь, — прорычал один из мужчин, замахиваясь обыкновенным топором. Женщина инстинктивно заслонилась рукой. Чёрный балахон плеснул по воздуху, заслоняя отдающий красным закатный свет. Но ожидаемого удара — настолько страшного, насколько и желанного, — не последовало...

Стыдно признаться, но Ми-Су часто подумывала о самоубийстве. Стыдно потому, что самоубийство как таковое считалось у неллотов вещью крайне постыдной. Не греховной и не запретной, а именно постыдной. Это значило сдаться, опустить руки, проиграть и бросить всё на произвол судьбы, на произвол Светлого. Но Маска слишком часто задумывалась о таком простом и желанно-быстром выходе из положения...

Вся жизнь Ми-Су Рой была наполнена болью. Эта боль составляла большую часть её существования, а остальную часть составляла магия и попытки как-то перебороть собственную невосприимчивость к магии и облегчить эту самую боль. До двенадцати лет Ми-Су была обычной девочкой — веселой, милой, симпатичной, немного хулиганкой. Но однажды всё изменилось... её любопытство повлекло страшные последствия.

Одну из комнат в доме её родителей снимал немолодой уже эльф, занимавшийся алхимией. В этой же комнате — естественно, с позволения хозяев дома, — он проводил свои эксперименты. В общем-то, вполне безобидные: он занимался лекарствами. И в эту самую комнату-лабораторию однажды пробралась любопытная Ми-Су.

В том взрыве погибли её родители и эльф-алхимик, который как раз вернулся домой. Сама же Ми-Су выжила неизвестно каким чудом... Впрочем, сама она считала это не столько чудом, сколько испытанием. Открытые части тела — руки и лицо девочки — были невероятно изуродованы. Магические ожоги, которые невозможно было вылечить из-за антимагической природы неллоты, сами зажить не могли. Результатом этого была постоянная боль, всевозможные снадобья которую лишь притупляли — и то это ослабление было скорее самоубеждением, чем реальной помощью лекарств. Тонкие перчатки, чтобы прикрыть руки, заменили ей кожу, скрывая страшные язвы, и уже буквально вросли в её плоть, ничуть не ослабляя боли. Каждый вдох обожженными легкими доставлял боль, каждый нервный глоток. Не стало ощущений осязания, обоняния, вкуса — все забрал огонь. Лицо закрыла белая матовая маска с затянутыми тьмой глазницами — она прятала лицо и компенсировала отсутствие век. А все остальное скрыл просторный чёрный плащ, под которым стройное девичье тело было затянуто в чёрное платье с глухими рукавами и воротником. Маска ненавидела свое тело за то, что оно было нормальным, и даже красивым. А ещё она ненавидела зеркала.

Как она не сошла с ума ещё в детстве — непонятно. Хотя, быть может, и сошла, потому что очень скоро, лишившись нормального общения, она начала слышать и видеть странные сущности — не то вымышленные, не то действительно реально существующие, просто невидимые для всех остальных.

И вот сейчас эта двадцатилетняя девушка — с искалеченным телом и не менее изуродованной душой — ждала ломающего кости удара топора как высочайшего блага. Вместо этого послышались незнакомые голоса. Ми-Су медленно опустила руку, которой заслонялась, и увидела двух мужчин верхом на огромных великолепных жеребцах. Один явно был оборотнем, а второй... второй толком не вписывался ни в одну из известных Ми-Су рас, из чего она сделала вывод, что он просто представляет собой смешение сразу нескольких. Говорил как раз он — удивительно правильно, с идеальной дикцией, глубоким мягким баритоном с хрипотцой. Было в нём что-то странное...

Далеко мы с Рамоном отъехать не успели. На нашем пути возникла крайне странная композиция — вжавшаяся в глухую стену фигура в чёрном балахоне и разношёрстная компания, вооруженная кто чем, зажимающая её в угол. В компании сильно выделялся тролль, причём довольно немолодой, с огромной двуручной секирой в руках, пара угрюмых гномов и какой-то странный тип с кожей ярко-сиреневого цвета.

— Самосуд, — с ходу определил Рамон, раздраженно сплюнув в пыль. — Интересно, за что они её так?

— Так это ещё и женщина? — хмыкнул я. — А за что — мы сейчас узнаем. — Я прищёлкнул языком и тронул поводья, направляя коня к толпе.

Рамон укоризненно качнул головой, но двинулся следом. Активно возражать он не стал — видимо, ему тоже было очень любопытно.

— По какому поводу шум? — громко полюбопытствовал я, останавливая жеребца в метре от компании. Конь, чувствуя разлитые в воздухе ярость и напряжение, нервно переступал с ноги на ногу, раздувал ноздри и прял ушами. Один из "самосудей" опустил топор, которым, судя по всему, намеревался ударить "подсудимую". Женщина опустила руку. Из-под капюшона плаща на меня сверкала влажной темнотой провалов глазниц белая неподвижная маска. Ощущение было крайне неприятным — не видеть выражения глаз и лица было непривычным и очень подозрительным. Почему-то мне показалось, что я уловил досаду женщины.

— Она убийца, — мрачно буркнул голос из толпы. Откуда-то появилось ощущение смешанного недовольства и облегчения. И уверенность в том, что составляющие толпу существа не так уж хотели расправиться с этой женщиной. Огромных усилий им стоило решиться на такое... судя по всему, довели их сильно.

Я обвел группу людей задумчивым взглядом... и как-то вдруг всё понял.

— Стоп. Молчи. Трое мальчиков, одна девочка. Два гнома, одна эльфийка и тролль. Вы уверены, что их убила эта женщина... она Некромант, но убийца — вот он, — я ткнул пальцем в сиреневого.

— Какого... — начал возмущаться указанный.

— Если не верите — обыщите его дом. Внизу, в подвале, есть замаскированный потайной люк. Возле южной стены. Для того, чтобы его открыть, надо нажать поочередно на все четыре угла — левый верхний, правый верхний, правый нижний и левый нижний. Потом провернуть рукоятку против солнца на четверть оборота и нажать. Там вы найдете все необходимые доказательства и канализационный люк... Ведь детей нашли именно там?

— Откуда ты знаешь это все? — нахмурился один из гномов. Тролль тем временем сграбастал за плечо попытавшегося сбежать сиреневого. Я не ответил. Мной овладело странное состояние; я будто наблюдал собственные действия несколько со стороны. И в то же время чувствовал абсолютную уверенность в том, что делаю. Наверное, именно это и называют озарением.

Вместо того, чтобы отвечать растерянной и неуверенной толпе, я спешился, бросил поводья Рамону, с напряженным внимательным любопытством молча наблюдавшему за моими действиями, и подошёл к женщине, чувствуя её смятение. Сейчас жертва очень сильно напоминала по ощущениям своих "судей".

— Позволь... — я осторожно взял затянутые в перчатки тонкие руки... и в то же мгновение мои собственные ладони и лицо вспыхнули от её боли.

Мне было легче, гораздо легче — за свои годы я научился не только блокировать рецепторы — сейчас это давалось с трудом, необходима была серьёзная практика, чтобы научить этому капризное живое человеческое тело. Но я просто научился терпеть любую боль. Сейчас эта девушка тоже умела терпеть, только училась она этому куда раньше, чем я. Конечно, с той неделей перед моей смертью ощущения не идут ни в какое сравнение. Но это я, а это всё-таки женщина... к тому же, очень молодая.

А потом... Странное тепло окутало ладони, в голове не стало никаких мыслей: только необычное новое желание — во что бы то ни стало помочь. Кончики пальцев одной из моих рук коснулись прохладной гладкой маски. Отпустив ладони растерянной и обмякшей девушки, я снял с неё маску, обнажая изуродованную кожу. Провел одной рукой по её лицу... и вдруг на меня взглянули тёмно-вишневые глаза. Глаза пару раз испуганно моргнули, губы медленно сложились в недоверчивую растерянную улыбку. Потом девушка дрожащими руками стянула перчатки — и удивленно начала разглядывать и ощупывать собственные руки. Потом опасливо коснулась пальцами своего лица, нервно втянула ноздрями воздух... В глазах её сияли ужас, недоверие и восторг.

Кстати, я попутно заметил и непорядки с психикой девушки. Которые тоже получилось исправить, причём не менее легко. Точно, надоест бродить по миру — осяду в каком-нибудь городе и буду творить чудеса... Хотя... Стошнит меня от такой жизни. На третий день. Потому как, чувствуется, желающих будет очень много...

Но что действительно надо было видеть, так это лица окружающих... Слово "чудо" звучало в их шёпотках чаще всего.

— В общем, удачи вам с самосудом, — хмыкнул я и направился к лошади.

— Стой! — раздался тихий вскрик. Я недоуменно обернулся. Девушка кинулась ко мне, рухнула на колени и взяла мои руки в свои, покрывая поцелуями.

— Э-э-э-э! — ошарашенно проворчал я, отнимая у неё ладони и отступая назад. — Ты что, сдурела? Ну-ка встать! Вот, хорошо... Шаг назад... Совсем хорошо! Все, счастливо оставаться! — я поспешно запрыгнул на спину коня, принял у ехидно скалящегося оборотня повод и тронул бока буланого пятками. Широким шагом лошади двинулись по улице. Нам, естественно, не препятствовали.

— Ну, и что это было? — поинтересовался тигр через минуту.

— А я-то откуда знаю? — огрызнулся я. — Проявление божественной сущности, не иначе... Час Перерождения! Я чувствую себя полным идиотом... Рамон, вот ты меня какого лешего не остановил, когда я туда полез?

— А зачем мешать богам творить чудеса? Мы, скромные смертные оборотни, богам поперек дороги не становимся, — хмыкнул он. — Ты мне лучше скажи, что ты дальше с этой исцеленной делать собрался?

— В каком смысле? Да пусть катится на все восемь сторон света!

— Боюсь, это будет затруднительно, — выражение лица его стало ещё более ехидным.

— Ты просто издеваешься, или тебе тоже лечение требуется, но несколько иного плана? — хмуро поинтересовался я.

— Ну, насчёт лечения это не мне судить, а вот по поводу твоей спасенной... Дело в том, что она идёт за нами уже три квартала и, по-моему, останавливаться на достигнутом не собирается. У меня такое подозрение, что даже если мы сейчас рванем в галоп, она будет бежать следом.

Я медленно повернул голову к оборотню. Либо он издевается, либо одно из двух. Если я сейчас обернусь, а это все глупости, буду выглядеть идиотом... Хотя... Да с каких пор я задумываюсь над мнением окружающих?! Нет, определённо, становление богом на пользу мне не пошло... Вот, пожалуйста: уже где-то с час мучился вопросом, из-за чего такая голова чугунная кажется, мысли путаются. Только что дошло: моё тело хочет спать! Демоны преисподней, спать! На кой ляд мне сдалось человеческое тело?! Как в компьютерной игре какой-то! Начинаешь с нуля, постепенно...

Стоп. А откуда я знаю, что такое компьютерная игра... и компьютер... и атомная физика... и гравитационные двигатели...

Час Перерождения! Да что это вообще такое происходит?! Я хочу обратно! Хочу быть ужасным Некромантом Ярогором Тенью Зверя, а не божеством с совершенно странными знаниями!

Хорошо хоть, будущего пока предсказывать не умею... Но, судя по вот этим странным знаниям чужих миров, это не надолго...

— Ярогор! — рявкнул над ухом оборотень. Мой конь аж шарахнулся в сторону; я вздрогнул и уставился на тигра.

— Ты чего орешь? — раздраженно спросил я, похлопав коня по шее в качестве успокоения.

— А ты на другое уже не реагируешь, — отозвался он. — Следующей моим действием по твоему пробуждению был бы удар, так что не ворчи. Ты в порядке? Выражение лица у тебя просто стало такое... Я уж решил, ты опять в транс впал и ждал очередного чуда. Что, всё-таки, с этой девчонкой? — он кивнул. Я обернулся. Девушка в плаще мелко и быстро шагала за нашими лошадьми в пяти метрах позади. Я перевел растерянный взгляд на Рамона. Он укоризненно вздохнул, покачав головой.

— А ещё говорит, что ему восемьсот лет, — произнес оборотень, останавливая коня. — А даже благодарность принимать не научился.

— Случая не было, — отозвался я, мрачно косясь на смущённо подошедшую девушку. Оборотень ещё раз вздохнул и протянул ей руку.

— Ну, здравствуй, красавица. Я Рамон, а эту хмурую божественную рожу зовут Ярогор.

— Ми-Су, — тихо произнесла девушка, вкладывая свою ладонь в руку оборотня. Короткое быстрое движение — и вот уже недоумевающая девушка сидит позади тигра на крупе его лошади. — Ой, — только и ахнула она.

— Я так понимаю, ты собираешься ехать с нами? Позволь узнать, зачем?

— Ваш спутник... Ярогор? — она бросила на меня скользящий взгляд. — Спас мне жизнь... Даже больше...

— Долг крови?

— Нет, — она отрицательно качнула головой. — Моя жизнь принадлежит ему... А, кроме того... Мне, честно признаться, некуда больше идти... Хоть вы меня и спасли, но... всё равно ко мне будут относиться с недоверием, и вообще...

— В общем, я тебя понял, — хмыкнул оборотень. — Дай угадаю. Ты решила отправиться на поиски приключений, да ещё и с нами — вместе веселее, и Ярогор тебя крайне заинтересовал. Ещё и влюбилась небось...

Она хмыкнула. В уголках губ залегла жесткая складка. Я мысленно усмехнулся — не простая это девочка, не простая. Ей двадцать два года, но она гораздо старше... и гораздо умнее. И не влюбилась она в меня, к огромной моей радости. Ей просто очень интересно, что я за зверь такой. И как умудрился её вылечить.

— И чем же ты занимаешься?

— В библиотеке работаю, — вздохнула она. — Точнее, работала. Смотрителем. Много читала там — мне сложно было... общаться...

— Не ври, — безразлично произнес я. Она вздрогнула. — Ты не простая библиотекарша. Я почти что готов поручиться, что ты не работаешь в библиотеке. Более того, почти наверняка у тебя есть своя библиотека. И денег у тебя предостаточно. И, более того, ты маг. Некромант. Причём очень сильный. Я знаю... знал всего нескольких магов сильнее тебя.

Она потупилась. Рамон снова хмыкнул.

— Эх ты, сыщик. Так мило и хорошо ехали... Сразу разоблачать надо.

— То есть, вы тоже не поверили? — тихо и отстраненно спросила она.

— У простой библиотекарши не может быть перчаток эльфийского производства, эльфийских же сапожек и плаща из эльфийского маскировочного шёлка.

— А ещё у тебя поставленный голос, хоть и тихий, — добавил я. — Для пения такой не годится, поэтому тебе вряд ли стали бы его ставить. А вот для некроманта громкость не важна. А ещё живя десять лет так, как жила ты, невозможно остаться милым наивным ребенком.

— Вот взялись на мою голову, — хмыкнула она. Все смущение как по волшебству пропало, показная наивность — тоже. — Нет бы, поверить бедной девушке.

— Молчи уж, бедная, — хохотнул оборотень.

— А почему всё-таки взяли? — полюбопытствовала она.

— А что тебя, так оставлять, что ли? С магом в компании всё веселее.

— А ты разве не маг? — обратилась она ко мне.

— Был, — буркнул я. Разговаривать мне с ней не хотелось. Вообще ничего не хотелось, если честно. Домой хотелось, вот что. К Барсику. А ещё лучше — к Принцессе и ещё нескольким хорошим друзьям.

Только хрена с два. Ничего уже не вернуть. К тому же, половина тех самых друзей уже умерли. Тьфу, дьявол... Вот стал человеком опять... Ненавижу это ощущение подавленности! Час Перерождения... Начинает складываться ощущение, что зря я вообще проснулся. С тех пор, как вылез из этого дурацкого склепа, вся жизнь наперекосяк!

— А Ярогор кто? — поинтересовалась Ми-Су у Рамона. Тот вопросительно посмотрел на меня, но я промолчал и даже не глянул в его сторону, гипнотизируя взглядом конскую гриву.

— Ярогор... Ярогор у нас, судя по всему, бог.

— Вот так просто? — удивленно подняла брови она.

— Сложно. Он создатель нашего мира.

— А тебя как понесло с ним? И почему ты ему веришь?

— А ты разве не веришь? — хмыкнул тигр. Девушка хотела что-то весело ответить, открыла рот. Потом закрыла и нахмурилась.

— На меня не действует магия, я неллота. Так что... я даже не знаю... Но... а как же Неназываемый? — судя по всему, она почему-то сразу прониклась к оборотню доверием. Вот сейчас она не играла, я это чувствовал. И мне становилось тошно — до чего же это мерзкое ощущение, не знать, а именно чувствовать...

— Неназываемый — бог, созданный твоим народом, и он имеет власть только над ним. А Ярогор — бог-создатель, он создал наш мир...

— И зачем же он спустился сюда, на землю? — в голосе девушки сквозил сарказм, она верила, но всё-таки все ещё боялась принять правду.

А вот интересно... Почему я так точно чувствую только её? Рамона, как воспринимал, так и воспринимаю, и в сокровенные мысли его не влезаю... И вон пожилая гномка сидит, кольчугу, судя по всему, плетет. Совершенно не могу определить, что она сейчас чувствует и о чём думает. Предположить — могу, причём с приличной вероятностью, но не более того...

Эта мысль несколько успокоила меня и вернула в реальность. Рамон с Ми-Су о чём-то мирно беседовали: судя по всему, в оборотне неожиданно проснулась симпатия к девушке. Отцовские инстинкты? Час Перерождения, хорошо, во мне пока ничего такого не пробудилось!

Караван, к которому мы собирались присоединиться, расположился на просторном постоялом дворе с говорящим названием "Приют караванщика". Судя по размерам постоялого двора, он именно на караванах и специализировался. Мы привязали коней у входа и все втроем двинулись в глубь двора. Сам постоялый двор находился в конце вытянутой прямоугольной территории, а по бокам узкого двора-коридора теснились множественные хозяйственные постройки — конюшни, склады.

В постройках кто-то суетился, что-то куда-то перетаскивал, на кого-то кричал, спорил, огрызался... В общем, нормальная подготовка к отъезду — как всегда половину не успели, и оставили на последний день. Это нормально. Я ещё не видел ни одного каравана, чтобы всё было собрано загодя: обязательно кто-то в последний момент отказывается идти, кто-то, наоборот, присоединяется, то у какой-нибудь лошади подкова отвалилась, то где у телеги что сломалось. К утру все погрузят, подлатают и выйдут вовремя или с небольшим опозданием. Всё как обычно. Я вот только одного не могу понять...

— Рамон, объясни мне, идиоту. Почему собирается такой огромный караван — это раз, а два... Я отчетливо вижу, что они грузят полушубки, причём потёртые — явно не на продажу, а для себя. А вон халаты с чалмами... странное сочетание.

Оборотень посмотрел на меня с насмешкой, Ми-Су — с недоумением.

— Караван большой, потому что идти очень далеко, и путь сложный, большой толпой легче пройти. А снаряжение разношерстное... Путь пролегает сначала по лесу, потом через горы, пустыню, потом через арктическую пустошь на побережье, там морем на пароме, потом солидный кусок наезженным трактом и дальше, через земли эльфов. Идти недели три при отсутствии серьёзных неприятностей. Вот и снаряжаются основательно...

— Тогда я понял почему ты практически уверен, что нас возьмут с собой, — я хмыкнул. — Двое крепких мужиков, умеют драться, на собственных отличных лошадях лишними никогда не будут...

— Ну, типа того. Думаю, больших денег мы с них брать не будем, а? — он подмигнул.

— Я прямо даже не знаю, — я злорадно ухмыльнулся. — А что ж мы, задарма их охранять будем? А если случится что? Не-ет, я себе ещё хочу через несколько лет дом купить, хозяйство, жениться ещё... Это пока молодой, можно шляться, но и о будущем подумать надо!

Оборотень хохотнул, хлопнул меня по плечу.

— Пожалуй, ты и прав, напарник! Вон и девица подходящая нарисовалась, с собой везешь...

— Нет, брат, девица твоя, а нам чужого не надо, — ехидно отозвался я, приобретая едва заметный акцент, произнося слова вальяжно и с оттяжкой.

— Ну, моя так моя. Вытащили мы её с тобой из малины одной, когда с отрядом брали, идти девчонке некуда, вот и прибилась. Кашеварит, стирает...

— И постель греет, — усмехнулся я.

— Ну, зачем сразу? — пошёл на попятный оборотень. — Девчонка же ещё совсем, вот годика через три поженимся, осядем где-нибудь в тихом уголке, вот тогда и...

— Да вы что, совсем сдурели?! — прошипела "девчонка", останавливаясь и за локти рывком разворачивая нас к себе. Мы с Рамоном переглянулись... и грянули громким хохотом. Девушка растеряно переводила взгляд с одного из нас на другого. — Что вы смеетесь? Вы что, специально меня разыгрывали? Да бросьте ржать, кони!

Покачивая головой в такт своим мыслям и похохатывая, я двинулся дальше. Рамон покровительственно обнял девушку за плечи и потянул следом.

— Миледи, позвольте полюбопытствовать, вы никогда не читали приключенческих романов?

— Нет! — раздраженно буркнула она. — Это абсолютнейшая глупость, эти ваши романы...

— А что ж тебя тогда с нами понесло? — опешил он.

— Сама не знаю, — фыркнула девушка. — Это всё он... — она кивнула на меня. — Я почему-то решила, что правильно поступаю. И сейчас того же мнения, но объяснить ничего не могу...

— Ну, тогда слушай. Только что ты наблюдала рождение нашей легенды. Сама подумай, компания из сильной Некромантки, князя оборотней и бога — это несколько чересчур. А вот два давнишних приятеля, практически кровные братья, опытные бойцы-наёмники — оборотень, изгнанный из клана, и бродяга-метис с тёмным прошлым и туманным будущим... Подозрительны, но в меру — наверняка приходилось и поразбойничать на тракте, и делами какими ещё грязными позаниматься. Но такие люди имеют свой кодекс чести и не будут предавать, нанявшись на работу. Они подозрительны, но с ними безопасно. Ну, и молодая девчонка, которую они, вероятнее всего, где-то спасли. Идти ей некуда, вот и прибилась к мужчинам — с ними безопаснее, они в обиду не дадут. Ну, и в благодарность как может помогает своим спасителям: готовит там, и создает всяческий уют...

Ми-Су была вынуждена признать нашу с оборотнем правоту и, скрепя сердце, согласилась. Вовремя: мы как раз подошли к центральному зданию. Я поймал за плечо пробегающего мимо подростка.

— Где предводитель каравана?

— Там, — он указал на одну из построек, которую мы прошли. К счастью, одну из ближайших. Оттуда доносились самые громкие ругательства и самая забористая ругань.

— Как его зовут?

— Мезаль О'Рава.

— Хорошая фамилия, — откомментировал оборотень, когда парнишка побежал дальше по своим делам. — Говорящая.

— Предположи, кто такой? — я вопросительно глянул на напарника.

— По имени, фамилии и должности выходит, что это койх.

— Короткую справку, пожалуйста.

— Койхи — прирожденные торговцы. Умные, хитрые, с хорошей интуицией. Как правило, ширококостные, крупные, шумные, но при этом очень обаятельные и располагающие к себе. Ничего так раса, бывают хуже.

— Слушай, а вот объясни мне... У вас есть куча совершенно разных рас, которые живут вперемешку... Так как они умудряются между собой не перемешаться?

— А всё очень просто, — пожал плечами Вульф. — Межрасовые браки — довольно редкая и непопулярная вещь. Это не то, чтобы порицается — от таких людей не отвернутся друзья и знакомые. Просто это как-то... не принято. Скажем так: в любом из нас психологически заложено влечение к представителям своей расы, а влечение к другим — это скорее отклонение. Я доступно излагаю?

— Вполне, — кивнул я. — Интересно у вас тут всё продумано.

— Сам себя не похвалишь, никто не похвалит? — насмешливо предположил оборотень, ткнув меня локтем. Я демонстративно потёр место тычка, укоризненно глядя на спутника.

— Тьфу, пропасть... Никак не могу привыкнуть, что вот это всё — воплощение моей больной фантазии... Какой я, оказывается, молодец...

— Ты давай, молодец, топай! Нам ещё в караван наниматься!

Мы завернули в помещение, оказавшееся складом, и двинулись на голос. Далеко идти не пришлось...

При взгляде на предводителя каравана я оценил веселье Рамона по поводу его фамилии. Вот уж действительно, "орава"...

Это был весьма колоритный тип. Ростом под два метра, метр в плечах, ещё метр в животе... Борода до пуза, смеющиеся глаза наивно-голубого цвета, размашистые жесты, крайне громкий голос... В общем, если вся эта раса такова, то я их уже боюсь. И что-то как-то сильно опасаюсь, а каковы же тогда...

— Рамон, — осторожно обратился я к оборотню. Предводитель каравана громко бушевал, и прерывать разнос кому-то из подчиненных мы не стали — жизнь дороже. — А как выглядят женщины койхов?

Тот широко улыбнулся.

— Не бойся, женщины у них, как правило, очень тихие и спокойные. Ну, представь себе, такое терпеть! Если бы у них были такие же характеры, как у мужчин, то койхи вымерли бы — просто поубивали друг друга в семейных скандалах.

Хм... ну, да, это точно. Вообще, чем дальше, тем больше замечаю в чертах окружающего мира присущую мне склонность к систематизации и алфавитизации... Уж больно чётко определены роды занятий разных рас, их внешний вид и основные черты поведения. Нет, я, конечно, не спорю, что где-то среди них всех попадаются исключения. Но всё-таки... Есть в этом что-то... такое. С другой стороны, а на кого же ещё должен быть похож мир, созданный моей фантазией?

А ещё... Час Перерождения, мне начинает здесь нравиться!

— Гражданин начальник, разреши побеспокоить? — зычным голосом обратился к О'Раве Рамон, даже каким-то чудом умудрившись перекрыть раскатистый бас того. Койх на мгновение замер от неожиданности, а потом резко всем корпусом обернулся к нам.

— А вы ещё кто такие, рожи бандитские?

— Ну, отчего сразу бандитские? — однобоко улыбнулся тигр. — Мы с напарником наёмники. Хотели поинтересоваться, не требуются ли наши скромные услуги.

— Да на ррамаш вы мне сдались? — рявкнул он. — Хватает охранников! Валите отсюда! На кой мне три лишних рта, да ещё одна баба?! У одного оружия нет, у другого какая-то палка резная!

Ми-Су собралась вспылить и что-то вякнуть, но я тихонько сжал её плечо и отрицательно покачал головой. Пошёл торг, и её выступления были бы крайне неуместны. Нормальная процедура найма на работу, всё правильно. Девушка возмущенно фыркнула, но послушалась. А куда она денется... Тем более, если ничего ни в чем не понимает! Ох, нет ничего хуже излишне самоуверенного кабинетного мага. Все знает, ничего не умеет, и при этом будет лезть в каждую дыру и качать права, размахивая собственной аурой... Чую я, хлебнём мы с этой Некроманткой в будущем. Спрашивается, какого демона меня понесло её лечить?! И ещё интересно, с какой регулярностью ждать подобных приступов альтруизма в будущем...

— Оружия, говоришь, нет, — хмыкнул оборотень. — А вот это — не оружие?

Он взмахнул рукой, и на деревянной колонне, подпирающей потолок, образовались четыре борозды внушительной глубины. Рамон продемонстрировал потенциальному нанимателю тигриную лапу и медленно и плавно преобразовал её обратно в человеческую кисть. Завораживающее, надо сказать, зрелище: настолько это у оборотней получается естественно и гармонично... Вот только мало кто знает, что чем медленнее протекает превращение, тем это сложнее, и тем больше должен быть опыт оборотня. При быстром превращении можно запечатлеть свое тело и запечатлеть тело зверя, что маленькие оборотни делают уже спустя несколько часов после рождения, и просто дать начальный импульс, а инстинкты делают всё сами. А вот для такого медленного и красивого превращения нужно абсолютно контролировать свое тело, в превосходной степени этого слова. Судя по выражению лица предводителя каравана, он знал об этом факте.

— Этот — тоже оборотень? — кивнул он в мою сторону.

— Мой напарник не оборотень. Но дерётся хорошо, — отрекомендовал Рамон.

— Пусть покажет, — упёрся тот.

— И каким образом? — ехидно уточнил я. — Устроить показательное выступление, сломать головой пару досок или кирпичей? Дайте мне противника, я покажу.

О'Рава кивнул.

— Будет тебе противник. Пошли. А ты... — он повернулся к уже расслабившемуся и перевёдшему дух подчиненному. — Если через час всё не будет в полном порядке — голову сниму. Ты меня знаешь.

Парень слегка сбледнул с лица: видимо, действительно знал.

Вслед за койхом мы вышли на двор.

— Ама! — заорал во всю мощь своих легких он. — А ну, иди сюда!

Как нас и ближайшие постройки не снесло звуковой волной — не знаю. Но несчастное чахлое деревце в кадке сбросило последние листья. Что ж, можно сказать, мужик сделал благое дело: нанёс удар милости многострадальному растению. Загадочного "Аму" мы увидели через пару минут. Это был чудного вида невысокий коренастый мужчина. Кожа эдакого маскировочно-зеленого цвета, прическа из множества косичек — волосы у него тоже были зелено-коричневые, причём, судя по всему, не было двух волосинок одного цвета. Глаза чёрные, движения обманчиво-неторопливые. Одежда — безрукавка, удобные даже на вид штаны, мягкие полуботинки-полутапочки. Все немарко-коричневого цвета — цвета грязи. Рамон уважительно присвистнул.

— Ох и ничего себе он охрану набирает... Что-то ценное везет.

— Что, настолько серьёзный тип?

— Более чем... Это махи. А махи — очень хорошие бойцы.

— Что, он даже круче тебя? — настороженно уточнил я.

— Ну, это на практике смотреть надо, — поморщился он. — Но мне почему-то кажется, что вполне на уровне...

— То есть, пару минут он против тебя продержится? — насмешливо поинтересовался я. Знаем мы этих оборотней... И князей их знаем.

— Если насмерть — то, думаю, вряд ли дольше минуты, — признал он. — А вот если тренировочный бой, то, думаю, и все пять минут продержится... Объяснить, почему? — покосился на меня оборотень. Видимо, решил вернуть шпильку. Угу. Мечтать не вредно!

— Не трудись, я и так знаю, почему. Ваш стиль боя рассчитан не на то, чтобы долго драться, а на то, чтобы быстро и эффективно убивать. У них, видимо, не так.

— У них боевое искусство — своеобразный культ и одновременно культура их народа. На этом очень многое завязано. Если хочешь — попозже расскажу подробнее, — он кивнул на койха, который как раз в этот момент, видимо, окончательно разъяснил махи его задачу.

— Значит, так. Дерётесь, пока я не остановлю; друг друга постарайтесь не калечить. И, естественно, без магии, — деловито разъяснил койх. — Вперёд.

Мы с махи кивнули друг другу.

— Мне с шестом, или без? — поинтересовался я у оппонента.

— Как тебе удобнее; мне всё равно, — голос у него был бесцветный, тихий и шуршащий, пробирающий.

— Ага, — глубокомысленно кивнул я. Потом открепил из-за спины посох, протянул Рамону. — Подержи-ка... — потом стянул сюртук и рубашку, бесцеремонно повесив их на плечо все тому же оборотню — мелочь, а приятно. — Так, а теперь давай, — я забрал у него посох и повел плечами, разминаясь. Ну-с, посмотрим, что мне за альтернативу магии дали...

А разоблачался я, кстати, не для того, чтобы удобнее было. Мне в одежде наоборот как-то комфортнее. Просто... Как я без магии это потом отчищу? Тут же пылища такая, что жуть просто! Я несколько раз прокрутил в руках посох. Не для произведения впечатления — ещё чего, больно надо! Просто привыкая к этому ощущению и пробуждая рефлексы. Настораживало меня данное невесть кем "умение". Это сложно объяснить... Просто то, чего добился собственным потом и кровью, ты вполне способен оценить и сопоставить шансы. А вот такие магически привитые таланты тем и плохи, что к ним пока ещё привыкнешь! Но, в конце-то концов, лучше уж сейчас начать привыкание, а то потом может быть слишком поздно...

Мы замерли друг напротив друга, коротко поклонились... и одновременно плавно двинулись по кругу. Я держал посох в правой руке, отведенной назад. И ждал. Уж чего-чего, а выдержки у меня хватило бы на десятерых наёмных убийц. Впрочем, ничего удивительного в этом нет: иногда приходится читать заклинания в таких условиях, что некоторые даже вообразить не способны. И при этом нельзя не то что с ритма сбиться — даже пара фальшивых нот может стоить жизни!

Естественно, махи не выдержал первым — точнее, не то чтобы не выдержал, ему просто быстрее надоело.

Сначала я даже понять не успел, как оказался на земле. Судя по ощущениям, упал очень неудачно и умудрился потянуть голеностоп правой ноги.

— Может быть... — неуверенно начал махи, судя по всему, заметив мою травму.

— Не может, — оскалился я. — И не поможет...

Дальше пошло уже веселее. Я даже успел включиться в процесс боя вполне сознательно, понимая, что делаю, куда и зачем двигаюсь, и что из этого всего должно получиться. Некоторое время довольно неуклюжего, но всё-таки парирования, дало мне возможность собрать воедино собственный опорно-двигательный аппарат, новые для меня знания тактики ведения боя и комбинаций, а так же в достаточной степени расслабиться, и даже — о чудо! — отключить рецепторы в ноге. Не знаю, насколько мне хватит этой концентрации, поэтому лучше бы закончить поскорее.

Где-то примерно на этой мысли я перешёл в наступление. Посох оказался крайне удобным оружием, я был прав ещё в юности, когда начал учиться им драться. Кстати, практика та серьёзно помогала. Конечно, в родном мире я бы без нескольких стимуляторов и пары артефактов подобного результата бы никогда не выдал, и даже с ними вряд ли, но вот сейчас...

Через некоторое время (как оказалось, прошло около минуты) махи окончательно ушёл в глухую оборону. А ещё спустя примерно столько же О'Рава объявил конец боя.

— Приступаете сейчас, — кивнул он. — С платой не обижу, в случае форс-мажора — дополнительная премия. Если, конечно, всё пройдёт удачно. Ама — начальник охраны, все организационные вопросы обсуждать с ним.

Широко шагая и гулко топая, койх ушёл. Зеленокожий охранник тем временем подошёл к нам: я молча принял из рук Рамона рубашку и, держа её в одной руке, вяло пытался отряхнуться. Что надевать чистую рубашку придётся на грязное тело, я как-то не подумал.

— Позволь, я помогу, брат, — тихо произнес махи, что-то прошептал в кулак и сдул на меня с ладони. Вокруг меня собралось небольшое облачко пыли и, слепившись в плотный глиняный шарик, упало на землю. Я испытал приступ искренней симпатии к нашему временному начальнику.

— Спасибо, — кивнул я и натянул рубашку, забрал сюртук, накинул на плечи и почувствовал себя другим человеком. Правда вот нога начала ныть... ну, да ладно, потерпим. Все равно у меня стремян нет вместе с седлом, поэтому больная стопа — весьма незначительная травма. — Я, кстати, Ярогор, — представился я.

— Ты очень хороший воин, неизвестный со странным именем, — слегка улыбнулся махи. — И очень хорошо умеешь контролировать свои ощущения. Но я не буду спрашивать, где такому учат — это не то умение, которое легко получить. Просто я хочу выразить свое уважение.

— Да, мне тоже понравилось с тобой драться, — отозвался я.

— Брат, сестра, — он кивнул Рамону и Ми-Су. — Вы тоже бойцы?

— Я — да, тигр-оборотень, моё имя Рамон. А Ми-Су просто составляет нам компанию и находится под нашей защитой.

— Думаю, первым делом стоит обсудить дела, а остаток вечера посвятить знакомству. Для этого предлагаю перейти в более удобное место — важные разговоры лучше всего вести, когда телу удобно и оно ничего не требует... — и мы с этим странным зеленокожим типом в проводниках двинулись в "более удобное место". Будем надеяться, что они "не столь отдаленные" исключительно в географическом смысле этой фразы...

Путь наш был извилист, но недолог. Какими-то закутками и задворками мы через десяток поворотов нырнули в одну из неприметных дверей и оказались в небольшой комнатушке, в которой, против ожидания, пахло вполне приятно — сеном и свечным воском. Сеном пахло от тюфяка в углу, воском — от свечей, стоявших на небольшом столе возле стены, под которым имелась в наличии длинная лавка. А в стене, почти под потолком, поскрипывало открытыми створками одинокое небольшое окно. В принципе, при необходимости сквозь него мог вылезти и я сам. Но при большой необходимости. А вот Аме вылезать в это оконце наверняка вполне комфортно, я уж не говорю о нашей юной некромантке.

После короткого выяснения наших с Рамоном обязанностей хозяин комнаты куда-то ушёл, но клятвенно обещал вернуться в скором времени, да ещё и с едой. Мы были назначены в авангард группы — по той простой причине, что у нас были лошади и, если верить оборотню, опыт работы в паре. Ну, насчёт опыта я бы, конечно, поспорил... Я, например, до сих пор точно не уверен, насколько я хорошо умею драться, и не знаю, чего от себя ждать. А уж в паре... Конечно, до сих пор непонимания не возникало, но поручиться, что так и будет, когда дело дойдет до дела, извиняюсь за каламбур...

Впрочем, в данном мероприятии за главного выступал Рамон. Конечно, неприятно, но ничего не поделаешь: я тут ещё недостаточно освоился. Тут — в этом мире, в человеческом теле, причём теле не-мага. Ух, сюда бы мои способности обратно! С другой стороны, это я, наверное, так ностальгирую просто: всё равно сразу лезть никуда не стоит. К тому же, я даже примерно не знаю, куда мне следует двигаться и как заставить окружающий мир в меня уверовать... Лучше в такой ситуации просто плыть по течению. Будем надеяться, что мой мир окажется сообразительным, и отношения у нас с ним сложатся хорошие... В конце концов, если мир похож на меня, то он должен меня очень любить.

— Слушай, Рамон... Ты уверен, что мы с тобой в паре сработаемся? — полюбопытствовал я.

— А куда ж мы денемся? — отозвался оборотень. — Сработаемся.

— Ну, в себе ты, полагаю, уверен... А вот я, к твоему сведению, привык работать один!

— Не переживай, я тоже привык работать один. И распоряжаться собой я привык сам...

— Ты что, никогда не сопровождал караваны?

— Да с чего ты это-то взял? Сопровождал я караваны, не волнуйся. Просто не приходилось при этом находиться под чьим-то руководством: я обычно нагло вызвал начальника охраны на поединок, побеждал его и сам становился начальником. Но там с начальниками было всё совсем туго, аура у меня, видимо такая; а с этим нам, похоже, повезло — махи в большинстве своем толковые ребята, и у меня нет причин сомневаться в данном конкретном: пока что он проявляет себя в лучшем виде.

— Вы, значит, будете подрабатывать охраной, сражаться в случае чего... А я должна торчать с этой толстой клушей и её детьми?! — вдруг взорвалась Некромантка.

— Во-первых, сидеть с ними тебя никто не заставляет, — Рамон хмыкнул.

— А, во-вторых, от тебя всё равно никакой пользы не будет, — добавил я.

— ЧТО?! Пользы не будет? От меня, одного из сильнейших некромантов этого мира, не будет пользы? — девушка с прищуром покосилась на меня. — Я сейчас вам покажу, как от меня пользы не бывает... — сосредоточенно уставившись в одну точку, она запела. Правда, пение было недолгим — к концу второй строки я коротко, без размаха, ударил её пальцами по губам. Не сильно, но ощутимо. Девушка отшатнулась, бросив на меня полный ярости взгляд.

— Да как ты смеешь... — зашипела она.

— Заткнись! — рявкнул я, не выдержав. Потом резко сократил расстояние, разделявшее нас, одной рукой крепко сжал её плечо, а второй ухватил за горло, вынуждая смотреть мне в глаза. — И слушай меня, девчонка! Запомни раз и навсегда, Некромантию нельзя демонстрировать, устраивать цирк! А тем более, с применением подобных заклинаний! Если учишь заклинания по книгам, то внимательно читай все сноски, их как раз для таких как ты идиоток умные люди ставили! То, что ты начала читать, позволительно читать только тем, кто мёртв телом. Могу тебе посоветовать гораздо более быстрый и куда менее болезненный способ самоубийства: просто ещё раз выведи меня из себя! — я разжал руки, девушка шарахнулась, и только теперь я почувствовал руку Рамона на плече. Я обернулся и столкнулся с вопросительно-настороженным взглядом оборотня.

— Ярогор, ты чего? — напряженно спросил он.

Я махнул рукой, подошёл к столу и сел.

— Сколько себя помню, сильнее всего меня бесили книжные черви. После прорицателей, конечно... — я хмуро покосился на девушку, глядящую на меня не столько напуганно, сколько крайне удивленно.

— Поясни? — тигр значительно вскинул бровь.

— Поясняю, — вздохнул я. — Маг, учащийся по книгам, очень слаб, притом, что чувствует собственную "невероятную силу". И, естественно, кичится этим. А между тем я помню случаи, когда маг гораздо меньшей силы, но практик, побеждал оторванного от практики книжного червя, потенциально куда более сильного. Я сам, когда был ещё довольно молод, убил... ну, да вам это ничего не скажет. А уж когда эти самоуверенные читатели вдруг начинают творить то, на что не каждый специалист отважится, понимая риск... То заклинание, которое начала читать Ми-Су, дает власть над окружающими. Они безоговорочно признают правоту мага и готовы по его приказу сделать всё. Правда, эффект заклинания длится не дольше получаса. Но проблема в том, что в самой структуре заложено убийство тела читающего. Не буду в подробностях расписывать, как он живописно гниёт заживо в случае, если читает маг живой. Читать без потерь может только уже мёртвый. Я им частенько пользовался, честно признаться, — мечтательно хмыкнул я. — Стоп! Ми-Су, ты чего? — девушка вдруг со слезами на глазах бросилась ко мне, рухнув на колени. — Так! Опять начинается! Заканчивай цирк, сейчас наше начальство придет! Слышишь меня?

Минуты за полторы мы с Рамоном общими усилиями убедили девушку встать с пола и усадили за стол.

— Ярогор, спасибо, — хлюпнула носом "могущественная некромантка", сидевшая рядом, вцепившись обеими руками в мой локоть. — Прости меня, ладно?

— На дураков, больных и детей обижаться совершенно бессмысленно, — фыркнул я.

— Ярогор, а... можно я тебя попрошу...

— Ну, попробуй, — насторожился я.

— Побудь моим учителем, а? — она с надеждой воззрилась на меня. Рамон, всё это время молча наблюдавший за показательно страдающей от раскаянья девушкой, хохотнул, хлопнув в ладоши. Я одарил его мрачным взглядом, что оборотня развеселило ещё больше.

— Каким образом? — с сарказмом в голосе поинтересовался я у неё. — Я, к твоему сведению, колдовать сейчас не могу. Точнее, могу, но точно не так, как тебе надо. А учить только на словах... нет уж, увольте! Это безобразие получится. К тому же, я вообще терпеть не могу кого-то чему-то учить. Так что если что — совет дать могу, но разжёвывать и разъяснять — не ко мне, — я пожал плечами. На этом, окончательно пресекая все надежды Ми-Су на продолжение, вошёл Ама с внушительной корзиной в руке. Из корзины на стол были выставлены большая миска с тёплым ещё и очень вкусно пахнущим мясом, кувшин с пивом, ещё одна миска дымящейся варёной картошки, внушительная краюха хлеба, полголовки сыра, чеснок, лук и какая-то зелень. Несмотря на недавний обед (ужин?), я понял, что совершенно не против ещё перекусить.

— Угощайтесь, друзья, — с улыбкой повел рукой махи. — Конечно, не божественное пиршество, но на местной кухне вполне сносно готовят. А самое главное, пиво они практически не разбавляют! — поделился радостью зеленоволосый, выставляя кружки и сноровисто разливая в них янтарный напиток. Пены практически не было, что выдало в нашем новом начальнике довольно опытного человека.

— Попробовали бы они разбавить, когда тут такие толпы караванщиков бродят, а, главное, наёмников... — ухмыльнулся Рамон, прикладываясь к кружке и одобрительно кивая. — Действительно, весьма и весьма...

— Ну, что, в связи с этим предлагаю переместиться на пол, никто не возражает? — произнес хозяин комнаты, делая приглашающий жест кружкой. Мы приглашение приняли — лучше уж сидеть, но на полу, чем стоять памятниками возле стола. За кружкой пива и вкусной добротной едой знакомство пошло веселее. Сильнее всего веселились Рамон и Ама, они вообще очень быстро нашли общий язык. Я все больше помалкивал, ухмыляясь в кружку, а Ми-Су... Девушка, кажется, была на седьмом небе. Она всё время молчала, и старательно пыталась скрыть восторг в глазах, но от меня у неё все это спрятать не получалось. И, думаю, не получится уже никогда. Может быть, из-за того, что я применил на неё свою магию, может быть, ещё из-за чего, но понимал я её очень хорошо.

Впрочем, догадаться о её эмоциях особого труда не составило бы, даже если бы и не было этого странного чутья. Ну, действительно, а что ещё она может сейчас испытывать? Ей всего двадцать лет, причём всю свою сознательную жизнь она жила в своем проклятии и в одиночестве, среди книг. И тут вдруг приходит добрый дядя (Час Перерождения, это — я!), совершает не больше, не меньше — чудо, и даже берёт с собой. То есть уже ничто не болит, есть возможность полноценно учиться. И, к тому же, демоны знают, когда она вообще последний раз вот так сидела в какой-то компании, а уж тем более в компании мужчин, и чувствовала себя так легко. Если вообще такое когда-то бывало. Что бы она ни пережила — а пережила она страшное, — в ней явно остались человеческие черты, и их очень много. Думаю, через пару недель между ней и ей же, но месяц назад, будет лежать огромная пропасть, и мы её не узнаем. Конечно, я немного посодействовал её душевному здоровью, но всё-таки не до конца. Может, так и должно быть? Да ладно, леший его знает...

А махи тоже способствовал этому преображению. Он оказался весьма общительным и обаятельным парнем, а его манера всем сразу "тыкать" и обращение "брат" и "сестра" делали его совсем уж приятным собеседником. И манера говорить у него была тоже крайне подходящая — неторопливо, с улыбкой. Даже пробирающий голос, стоило привыкнуть, уже не воздействовал так. Как-то не кажется он, вот такой, грозным бойцом. Но я на своей шкуре испытал, что он из себя представляет, поэтому особо не обольщался. Рамон вон тоже по жизни неторопливый балагур...

Оборотень с Махи травили байки, я молча хихикал, только иногда вставляя комментарии. Рассказывать о своих собственных похождениях охоты не было — кто мне вообще поверит, что я где-то в другом мире был грозным Некромантом, про которого писали в учебниках? Да и не хочется так откровенно все выкладывать первому встречному. Ама, конечно, хороший парень, и всё такое... Но знаем мы тех хороших парней.

В итоге засиделись мы довольно долго, первым спохватился наш прямой начальник.

— Ну, что, друзья... А не пора ли нам немного поспать? А то сестра сможет завтра выспаться в повозке, а вот нам с вами предстоит довольно напряженный день...

Мы все, конечно же, согласились. Нас проводили... на сеновал. Самый натуральный сеновал. Судя по всему, тут хранился запас этого самого сена для всего постоялого двора, а то и не только для него — во всяком случае, сена было очень много. И оно, что самое приятное, было сухое и чистое.

— Ну, вот... Я подумал, что здесь вам будет удобнее, чем в комнатах. Признаться, хозяин этого божественного места существо довольно неопрятное, и всяких кровососущих насекомых здесь предостаточно. Я, конечно, признаю право на жизнь любого живого существа, но всё-таки с некоторыми ограничениями... — он улыбнулся, пожелал нам спокойной ночи и удалился.

Понимая близость неминуемой побудки, мы угомонились очень быстро. Спать на сене было весьма непривычно — давненько мне не доводилось подобного проделывать, подзабыл. И с непривычки это оказалось довольно неудобно — сено кололо, лезло за шиворот, в нос, и вообще было очень щекотно, поэтому проворочался я ещё минут двадцать. Когда ушёл "в грунт" на метр с гаком, но утрамбовал себе ложе, отрубился как миленький под убаюкивающий тёплый запах.

Ещё один недостаток бытия личем, пусть и Верховным, притуплённость ощущений. То есть не совсем — запахи я вполне различал, причём даже чутче, чем человек, мог разложить их на составляющие, и так далее... Но вот чего-то недоставало. Наверное, я просто не мог получать удовольствия от запахов, так что ли? То есть, вполне различал, что запах мне приятен, или не приятен — в зависимости от того, чем пахло. Но все это воспринималось именно на информативном уровне, то есть от отвратительных амбре меня не тошнило, но и вот такого глубокого наслаждения тоже испытать не удавалось — когда хочется зарыться в этот запах с головой и дышать, дышать...

Всё-таки, может быть, и вправду, всё, что ни делается, к лучшему?

Мне снился сон. Какой-то совершенно неожиданный сон, я таких, насколько помню, в жизни никогда не видел. Мне снилось, что я... ну, наверное, ребёнок — во всяком случае, в здравом уме я бы себя так точно не вел. Мне снилось что я с кем-то, вероятнее всего, другими детьми, бегу по крыше, разбегаюсь, прыгаю с её края, раскинув руки... Прыгаю один, остальные то ли трусят, то ли просто у нас какая-то очерёдность определённая. Мои ноги отрываются от края крыши, на какое-то долгое мгновение я замираю — в небе, чувствуя себя птицей. Сердце застывает, пропускает удар — и после короткого падения я окунаюсь в теплую, пахнущую свежим сеном бездну. Медленно опускаюсь в ней вниз, вниз, вниз... А потом вдруг быстро, быстро, ещё быстрее... с внушительным ударом в конце.

Собственно, от этого удара я и проснулся, вскочив на ноги с тихим рыком и готовясь принять удар с любой стороны.

В итоге выяснилось, что во сне я скатился со стога сена и банально грохнулся на пол. И заодно разбудил чуткого оборотня, позволив ему вдоволь похихикать над тихо матерящейся божественной персоной.

— Кстати, это ты удачно свалился, — произнес Рамон, отсмеявшись и прислушавшись. — Там начинаются какие-то брожения. Кажется, у нас побудка. И, кажется, завтрак будет в обед... — вздохнул он, съезжая вслед за мной на пол.

— Ми-Су будем откапывать, или тут оставим? — хмыкнул я.

— Откопаем, только чуть позже, — с притворным сожалением кивнул тигр. — Пусть дрыхнет. Сборов ещё часа на полтора в лучшем случае, так что время у неё есть...

— А мы поспать ещё не можем? — я утвердительно кивнул, зевая. — Демоны... Ещё один минус бытия человеком: мой организм требует к себе повышенного внимания. Точнее, он очень хочет спать. Сволочь... — снова зевнул я.

— Да не переживай, в дороге отоспимся, — утешающе похлопал меня по плечу Рамон. — В седле спать довольно удобно, если приноровиться. К тому же, в начале путешествия наши услуги разведчиков вряд ли пригодятся, это уже потом, особенно в горах, надо будет бдеть изо всех сил, а сейчас-то что?

— Ты меня утешил, — благодарно кивнул я и, все так же зевая, двинулся за оборотнем к выходу, на ходу выбирая из волос и одежды прилипшие травинки. После процедуры самоочистки посох был водружен на причитающееся ему место. Как раз в этот момент мы вышли на главный двор. Здесь было светло как днём от многочисленных факелов, все куда-то бежали, что-то волокли, везли, вели под уздцы коней и каких-то странных огромных животных, нечто среднее между кошкой и быком. То есть оно было на четырех лапах, весьма когтистых, размером с быка, с внушительными рогами (рогов было две пары — одни широко разнесенные, бычьи же, вторые чуть уже). Морды у животных были странные, слегка вытянутые, с немного вздернутыми кошачьими носами, с кошачьими же усами. Тело было тоже чем-то средним — массивная грудная клетка, высокая холка, чуть опущенный зад и немного более короткие задние лапы. В общем, зверюга ещё та... Расцветки у них были либо чёрно-каштаново-пятнистыми, либо просто каштановыми.

— Обаятельные зверушки... Чем оно питается? — я кивнул на очередного зверя, потягивающего ноздрями воздух.

— Варги? — уточнил Рамон.

— Да я-то откуда знаю, как они называются? Вот эти, с рогами...

— Варги. Да они все подряд жрут — в голодные годы сеном перебиваются, а в хорошие им и мясо перепадает. У него три желудка, он всё, что хочешь, переварит. По идее, предки у него кошачьи, но такую тушу одним мясом не прокормишь. Довольно своенравные зверюги, но со своими ласковые. Они не могут развивать высокую скорость, но весьма выносливы при шаге и легкой рыси. Рысят, разумеется, если без поклажи. Груз, кстати, за собой могут тянуть просто огромный, в несколько собственных весов, хотя и жрут крайне много...

— Очаровательно, — хмыкнул я. В очередной раз мысленно задавая себе вопрос: "откуда у меня такая больная фантазия?!"

Через несколько минут на нас наткнулся Ама и как-то исподволь втянул в общий беспорядок. Не буду разбирать по подробностям сборы — это было о-о-очень нервное времяпрепровождение. Главное, что где-то часа через два, не забыв распинать Ми-Су, мы всё-таки выехали из города. И даже, кажется, ничего не забыли. Во всяком случае, нам троим уж точно нечего было забывать.

Дорога ложилась под ноги лошадей размеренно. Буланый, вроде бы довольный жизнью, вполне бодро широко шагал. И — да, действительно, Рамон был совершенно прав, отдохнуть удавалось. Не поспать, это было такое странное состояние на грани сна и яви... Не то чтобы неприятное; скорее, непривычное.

Гнедой конь Рамона цокал рядом, позади — позвякивал сбруей, пофыркивал, переругивался, бормотал и вообще дышал жизнью караван. Вдруг я, резко распахнув глаза и мгновенно проснувшись, повернулся к тигру с возникшим изниоткуда вопросом.

— Рамон, что значит "воспитанный горрами"?

— Ты откуда такое взял? — вытаращился на меня оборотень.

— Не знаю, — я пожал плечами. — Просто возникло в голове словосочетание. Решил уточнить, может, оно даже смысл имеет...

— Ну, у тебя и словосочетания возникают, — Рамон хмыкнул, покачал головой.

— Так что, это имеет значение или нет? — повторил я.

— Теоретически — да. То есть, слово "воспитанный" я знаю. Знаю даже, кто такие "горры". Но вот сочетание этих слов... — он ещё раз покачал головой и хмыкнул своим мыслям.

— Поясни, князь, — вздохнул я, предчувствуя долгую и запутанную историю.

— Ну, слушай. Времени у нас полно, до города ещё часа полтора...

Есть такой народ — горры. Точнее, сейчас, наврное, уже был... В том смысле, что... Ладно, обо всем по порядку. Народ этот — очень свободолюбивый, и до крайности гордый. Горры живут, как не трудно догадаться, в горах. На высоких, отвесных скалах. Как они туда забираются — это ещё одна интересная история. Дело в том, что они умеют летать. Умели... Демон, никак не могу определиться, в каком времени о них рассказывать. Вроде бы, они и сейчас есть, но они совершенно другие...

— Давай сначала о том, что было. А потом постепенно доберемся, — предложил я. Он кивнул.

— Так вот, горры. Внешне... У них белая, похожая на мрамор кожа. Больше всего неподвижный горр похож на статую — изящную, прекрасную, совершенную статую. Они были прекраснее эльфов. Об их женщинах слагали баллады, об их мужчинах мечтали почти все женщины. Народ этот, довольно немногочисленный, обитал в небольшой долине, доступ в которую возможен только по воздуху. У них были великолепные стройные башни, чем-то на них самих похожие. Они создавали невероятные произведения искусства, причём талантливы были почти все без исключения. Но, ррамаш, до чего же они были надменны и горды... Ни один Светлый эльф даже близко не сравнится с ними. Горды, надменны, спесивы... Но при этом в них было что-то не от мира сего. Они жили небом, они мыслили совершенно по-особому, они считали себя детьми этого самого неба. И если Небесные эльфы — это именно дети, непосредственные, живые, восторженные, то горры... Это воплощение надменности холодного, недоступного зимнего неба. На все остальные разумные существа они смотрели даже не сверху вниз — они попросту их не замечали. А все остальные расы просто тихо восхищались горрами, со стороны — они крайне редко спускались вниз, только по большой надобности, а их небольшая долина и даром никому была не нужна, кроме, разве что, совсем уж отмороженных исследователей. Некоторых горры даже пускали к себе — если те тихо пищали от восторга, и больше ничего не делали.

В результате о годах расцвета их культуры есть огромная масса свидетельств представителей других рас. Исключительно все отмечали невероятную божественную красоту самих горров и всего, что они делали. И так же все отмечали их просто запредельную божественную же гордыню.

Но, при всём при этом, они были способны любить. На первом месте у них было небо. Так, как горры любили небо, невозможно любить никому и никогда, у некоторых народов, например у эльфов, это даже нарицательной фразой стало — "любить, как горр небо". Ну, и, конечно, нормальная, понятная каждому человеку любовь к противоположному полу — это у них тоже было, и было возведено в ранг смысла жизни. Они любили и творили. Собственно, больше ничего не делали, и, если разобраться, никому не мешали. До одного знаменательного момента... и очень грустного для горров.

Дело в том, что в одну из их женщин влюбился, не много не мало, бог. Мелкий невзрачный рядовой божок. Беда в том, что бог этот был тёмный, вредный, и, при всём при этом, довольно сильный. Как ты понимаешь, злые боги — народ не сильно обаятельный, и красавица, естественно, послала далеко и надолго невзрачного ухажёра. И божок проклял их. Надорвался, помер, но проклял весь народ скопом. И очень жестоко проклял... Он оторвал у них крылья — и небо. Он приковал их магией к их землям. Но этого ему показалось мало, он пошёл дальше и уничтожил их совершенство: изуродованные лица, потрескавшаяся кожа, исковерканные тела и руки... И при этом всём они не могли умирать. И дети у них появляться перестали... Какая-нибудь другая раса, может быть, смирилась бы и с таким, но горры... Горры фактически перестали быть. Вся их жизнь превратилась в неподвижное существование, в котором, пожалуй, кроме памяти и нет ничего...

— Какая грустная история, — всхлипнул рядом со мной женский голос. Я, загипнотизированный образной и выразительной речью Рамона, чуть с лошади не свалился от неожиданности, резко оборачиваясь на звук. На стройном вороном жеребце рядом со мной ехала невысокая плотная девушка в кольчуге, с притороченным к седлу шлемом-луковкой, широким палашом на бедре, луком через плечо и колчаном стрел. Примечательными чертами внешности девушки были две косы пшеничного цвета в руку толщиной, васильковые глазищи и мелкие золотистые веснушки. Глазищи были полны слёз. Девица достала откуда-то из недр кольчуги носовой платок и утерла им глаза. — Извините... — всхлипнула она, заметив моё внимание. — Всегда плачу на таких моментах. Я Роза, Роза О'Рава, — представилась девушка.

— Ты что, дочь Мезаля О'Равы? — опешил я.

— Старшая, — кивнула она, вновь всхлипывая. — Сударь Вульф, а что, у них совсем-совсем надежды нет? — обратилась она к оборотню. Тот, судя по всему, тоже был крайне удивлен подобной бурной реакцией на собственный рассказ, и даже несколько растерялся.

— Да я не знаю, сударыня, — он растеряно пожал плечами. — Наверное, какие-то всё-таки есть...

— И давно это случилось? — поинтересовался я.

— Да лет триста будет... Я тогда ещё совсем котенком был, — ностальгически хмыкнул Рамон. — Наверное, поэтому и запомнил...

— Да, грустная история... Но поучительная, — кивнул чёрной с проседью бородой солидный и монументальный, впрочем, как и вся их раса, гном, ехавший чуть позади между нами с Рамоном на низкорослой мохноногой лошадке. Озарённый подозрением, я обернулся. Как выяснилось, рассказ Рамона внимательно слушали сразу человек десять — весь авангард нашей охраны...

— Слушай, полосатый, а ты пользуешься популярностью... — хмыкнул я.

— Ну, да, на старости лет, когда отойду от дел, будет стабильный источник заработка — в придорожных кабаках травить байки, — хохотнул оборотень.

— Не прибедняйся, брат, — отозвался Ама. — Тебя с радостью примут в учителя для бойцов в любой школе, замке или просто как персонального наставника.

Рамон с усмешкой кивнул, но видно было, что ему приятны слова махи. Да, действительно, комплимент весьма серьёзный. Оборотней очень редко брали в наставники прочие расы из-за их специфического стиля боя. Для того, чтобы учить драться расы, не способные к трансформации, оборотень должен быть не просто хорошим воином, он должен быть лучшим из лучших.

— А всё-таки действительно интересно, есть же, наверное, какая-то возможность снять это проклятье, — вздохнула Роза, аккуратно складывая платок.

— Должна быть, — отозвался какой-то худощавый тип лет тридцати с пронзительными серыми глазами и кожей из мелких чешуек. — Это основные принципы проклятий, всегда должен быть вариант его снятия, иначе проклятья не получится. Другое дело, что альтернатива может быть совершенно любая. Правда, она должна быть хотя бы теоретически, но выполнимая...

В спорах и обсуждениях трагической участи маленького, но гордого горного народа прошёл весь оставшийся путь до города. Естественно, поспать у меня уже не получилось.

И какой демон дернул меня ляпнуть эту фразу? Вот ведь, не было печали... Спал бы себе и спал!

А действительно, какой?

— Глава 10. О музыке.А учили меня летать те, кто к камням прикован цепями,

А учили меня любить — с провалившимися носами...

"Пикник".

И цепь оплела тело, и руки Третьего. И веревкаобвила горло его, но не сломался он. Ипришёл тогда Бог, и сказал: "Иди за мной!"

И склонила тогда гордыня голову, и принесла клятву преданности и сказала: "Буду псом твоим верным!" Стал так Третий.

"Книга Явления"

Иногда получается так, что верить уже не во что. Что всё, конец. Твое лицо уткнули в шершавое, покрытое зазубринами дерево плахи. Дразняще пахнет железом и кровью. Точнее, только кровью — этот солоноватый железистый запах принадлежит именно ей. Отблески солнца на серебристой стали топора, недалеко полыхает костер, в который бросят две оставшиеся от тебя части — чтобы не осталось уже совершенно ничего.

И вот ты стоишь на коленях перед человеком, который сейчас лишит тебя жизни. Что за чувства обуревают в этот момент? Разные. Кто-то — очень редко — спокоен и горд. Это идейные, это люди не от мира сего, таких жалеют даже палачи — но что делать, если такая работа. Большинство скулят от страха, молятся, бормочут, просят прощения. Некоторые даже смеются — безумцев хватало во все времена.

И вот сейчас палачу предстояло лишить жизни ещё одного человека. И, честно говоря, палач был в некотором смятении. Вампир — обычный ночной вампир, не нежить. Вор и жулик, перебежавший дорогу кому-то не тому: вроде бы обокрал какого-то чинушу, а у него пропали какие-то секретные документы в тот момент. И все понимали, что чинуша их просто продал — за гоблинами такое водилось сплошь да рядом, и дурак тот, кто доверял им что-то важное. И понимали, что этому воришке те документы без надобности. Только чинушу не поймали за руку, да и поздно уже было, а надо было найти виноватых. Вот и попал парнишка под раздачу.

Палачу было его в чем-то жалко. Да и вообще... Невысокий, худенький, проворный, с чернильно-чёрными глазами и волосами, плотно щурящийся и морщащийся от солнца — вампирам дневной свет причинял неудобства, как и всем ночным существам, но всё-таки не такие, как их неживым "однофамильцам".

Но в то же время палач — опытный, привычный ко всему орк, — отчего-то робел. Причиной тому был взгляд этих чернильных глаз, в которых было безразличие и такое презрение, что ни одному эльфу благородному не снилось. Этот мальчишка (хотя, на самом деле, никакой не мальчишка — просто довольно мелкий) как будто был не здесь, и всё происходящее творилось не с ним, а где-то ещё. Такой брезгливой гордости орк в жизни никогда не видел, и от этого было неуютно.

Приговорённый высокомерно — и как у него это получалось, связанного и коленопреклоненного? — промолчал в ответ на вопрос о последнем желании. Жидкая толпа на площади традиционно разразилась бранными криками в ответ на традиционное предложение выкупить жизнь приговоренного: такая возможность спастись бывала у тех, чья вина была не слишком тяжелой. Палач крякнул и взялся за топор...

— Ярогор, вот ты мне можешь объяснить, куда ты так торопишься?! — возмущался Рамон, следуя за мной по пятам. Был уже закат, и караван остановился на ночлег в каком-то знакомом предводителю месте. Нам выдали плату за первый день службы — довольно, кстати, неплохую. Особенно если учесть, что мы ничего и не делали... Выдав деньги, нас отпустили на все четыре стороны до утра, чем я и воспользовался.

— Не знаю, — коротко ответил я. И, как ни парадоксально, говорил чистую правду. Я на самом деле не знал, куда меня так несёт. Знал только, что нужно торопиться, и двигаться к центру города. А вот зачем...

— Ярогор, у тебя точно с головой всё нормально? Солнышком не напекло?

— Да не знаю я! — огрызнулся я. — Может, и напекло. Понятия не имею! Но очень хочу проверить, потому как меня будто что-то в спину толкает! И это не ты, — добавил я, повернув голову к оборотню.

— А жаль, — буркнул тот себе под нос.

Городок был довольно захолустный, но при этом весьма обаятельный. Аккуратные домики, палисадники, резные наличники на окнах, занавески, выложенные камнем тротуары... В моём родном мире в такой глуши встретить подобное было бы огромным везеньем. А тут, кажется, вполне в порядке вещей. Нет, всё-таки, симпатичный у меня мир получился...

На площади было полно народу. На площади была казнь. Печальный чин незнакомой мне расы — с мелкочешуйчатой кожей, как один из наших магов, что-то читал по бумажке. Палач, хмурый немолодой орк, примеривался к топору. Я решительно двинулся к помосту, уже понимая, зачем меня сюда тянуло, и что я должен делать. Рамон за плечом демонстративно застонал — он тоже всё понял. Я проигнорировал оборотня и не слишком вежливо ломанулся через толпу. Расступаться они не собирались — даже наоборот, пытались попридержать зарвавшегося чужака. Наконец, я бросил вопросительный взгляд на Рамона — уж он-то должен знать местные обычаи. Рамон сделал характерный жест — провел рукой по лицу ото лба к подбородку, мол, "как ты меня достал, божественная твоя рожа" — и... перекинулся. От могучего рыка тигра в полной тарнсформации люди на площади шарахнулись в разные стороны. В два прыжка тигр оказался перед ограждением. Стража оживилась, но сильно занервничала — сталкиваться с матерым тигром в бою не хотелось никому. Вскинули арбалеты стрелки — я как раз успел добежать.

— Подождите! — крикнул я. — Мы не хотим неприятностей, мы просто хотим освободить этого... э-э-э... юношу... — едва удержавшись от знака вопроса в конце, сообщил я. Окончательной уверенности в поле спасаемого не было: худощавый, одежда свободная, да и поза такая, что не разглядишь. Но, судя по всему, я всё-таки угадал.

— Да вы что? — вскинул бровь чешуйчатый. Я смутно почувствовал, что он маг, и что нас только что чуть не убили... — Занятно... То есть, вы готовы его купить?

— А что, так можно? — ошалело покосился я на тигра. Тот поднял на меня мрачный взгляд, вздохнул, возведя очи горе. Потом перекинулся обратно в двуногую ипостась.

— Можно, — мрачно сообщил он. — И сколько стоит этот... несчастный? — поинтересовался Рамон у чиновника. Тот назвал сумму. Получалось немного, чуть больше нашего совместного заработка. Оборотень ещё раз вздохнул, понимая, что дальше всё ложится на его плечи, и начал торговаться. Чиновник ломался не долго — всё лучше несколько увесистых монет, чем смерть совершенно безвестного воришки, хоть и вампира, хоть и какого-то слишком странного.

В итоге, наше приобретение поставили на ноги, отряхнули (всё это проделывал орк) и бесцеремонно за шиворот спустили с помоста. Толпа, что показательно, не сильно разочарованная отсутствием развлечения, бурно обсуждая явление тигра народу, разбредалась.

— Ну, и на что мы потратили первую зарплату? — мрачно покосился на меня Рамон, опуская руку на плечо парню. Тот вывернулся, затравленным зверем косясь на оборотня.

— Та-а-ак... Дожили. Ярогор, по-моему, он как-то не сильно рад свалившейся на него удаче...

— Я не буду рабом, — тихо, но твердо произнес парнишка. В глазах его на мгновение плеснуло такое презрение, то даже я почувствовал себя жалким и ничтожным. Впрочем, быстро вспомнив, что я тут, всё-таки, бог, а не просто так погулять вышел, я насмешливо фыркнул.

— Идиот ты. Был им, и останешься навсегда. На кой ляд нам раб сдался, сам подумай? — вздохнул я. — А, да, кстати... Давай сюда руки. Да давай, не бойся, я не кусаюсь!

— Угу, он сегодня уже ужинал, — усмехнулся Рамон, и вдруг запнулся и на мгновение задумался. — Тебе не кажется, что должно быть наоборот? Это, вообще-то, я страшный тигр-оборотень! — он не поленился, и даже состроил зверскую гримасу. Весьма, кстати, впечатляющую...

— Рамон, не буйствуй, — хмыкнул я, перерезая кинжалом веревки на запястьях парня и веревку на шее. Он посмотрел на меня с недоумением. — Ну, что ты так смотришь, болезный? Пойдём лучше, мы тебя ужином накормим... Если найдём, на что его купить.

— Найдём, — фыркнул Рамон. — Даже на пиво приличное хватит.

— Я тебе уже говорил, что ты мастер по части торговли? — восхищенно протянул я.

— Не говорил. Да я это и сам знаю, — оборотень хлопнул меня по плечу, самодовольно ухмыльнувшись.

— Кто вы такие? — подал голос спасенный, топавший с нами — не то по инерции, не то действительно кушать захотелось.

— Мы-то? — переспросил тигр, покосившись на меня. Я слегка пожал плечами. Чую я, неспроста нам этот парень попался, и не просто очередное он приключение на дороге, а что-то куда более важное. — Я тигр-оборотень, как ты успел заметить, а вот это, — он кивнул на меня. — Бог. Самый натуральный и всамделишний.

При слове "бог" мальчишку будто передёрнуло. Он ещё пристальней впился в меня глазами и каким-то ещё странным шестым чувством, которое я ощущать-то ощущал, а вот объяснить подробнее — затруднялся.

— Ты какой-то неправильный бог, — покачал головой спасенный. Я возмущенно фыркнул, а оборотень бессовестно заржал.

— Вот! А я все думаю, как же эту заразу охарактеризовать поточнее! Неправильный!

— Ты невероятно остроумен, но попридержи это, пожалуйста, при себе, а то, неровен час, порежется кто-нибудь, — буркнул я забавляющемуся оборотню. Скотина полосатая. Ведь точно знаю, что это он просто показуху устраивает: ну, не бывают оборотни в триста с хвостиком лет такими, не бы-ва-ют! А все равно хочется дать подзатыльник и в угол поставить. А самому на луну завыть от чувства, что все это уже было совсем недавно... Только те детишки надо мной так ухохатываться себе не позволяли. — А ты, парень, что, много "правильных" богов видел?

— Я знаю тех, кто видел, — несколько помрачнел он.

— Ладно, почти пришли. Думаю, продолжить общение стоит в более располагающей обстановке...

Обстановка расположила нас в просторном зале трактира постоялого двора, за одним из небольших столиков. Причём к нам присоединилась и Ми-Су. На её появление свежеспасенный отреагировал странно. Сначала растерялся, потом помрачнел. Но когда она отвесила нам с оборотнем по подзатыльнику со словами: "Где вы шлялись, я волновалась!", а мы в ответ только возмущенно, но вполне безобидно заворчали, парень офонарел окончательно.

Напоенный и накормленный, спасенный несколько взбодрился и вроде бы даже успокоился.

— Ну, давай теперь, рассказывай, — кивнул оборотень, откидываясь на спинку. — Как дошёл до жизни такой, ребёнок.

"Ребенок" насмешливо фыркнул.

— Я? Ребенок? Да я постарше вас буду!

Мы с Рамоном переглянулись. Я не выдержал и заржал... Оборотень тоже весьма характерно оскалился.

— Мне, между прочим, двести восемьдесят четыре года, — буркнул он.

— Ага, а то я не знаю, что для вампиров этот возраст — окончание юношества, — отозвался Рамон. — А я вот оборотень, недавно три с половиной сотни разменял. Ярогор вон вообще у нас бог двухтысячелетней давности.

— Ну, давайте теперь ещё чем-нибудь материальным померяемся, — насмешливо фыркнул я. На этот раз заржал уже Рамон, правда, и вампир кажется тоже повеселел. А спустя секунду общего веселья добавила Ми-Су, до которой, видимо, дошло, и она залилась краской до кончиков ушей. Тут уже и вампир рассмеялся, и я позволил себе похихикать.

— Тьфу на вас! Жеребцы... — обижено буркнула неллота.

— Ладно, повеселились и хватит, — махнул рукой Рамон, все ещё ехидно ухмыляясь. — Вещай. За что тебя на плаху-то загнали?

— За воровство...

— А у нас уже за это казнят? — недоуменно вскинул бровь князь оборотней.

— У вас казнят за то, что оказался не в то время и не в том месте, — на один бок усмехнулся вампир. — А, всё-таки, кто вы такие? И чем я обязан неожиданному спасению? — он покосился на Рамона, потом едва качнул головой своим мыслям, и вполне уверенно уставился на меня. Я понял, что в этот раз сваливать ораторство на оборотня (а так хотелось!) не удастся, да и не стоит.

Вкратце, я пересказал вампиру историю своего появления здесь, вскользь упомянул, что раньше был магом, но сейчас этой силы лишен, описал, как встретил Рамона и Ми-Су...

— Ты вылечил нелотту магией? — вытаращился на меня вампир. Потом перевел взгляд на Некромантку. Та кивнула, покосившись на меня с благодарностью. — Тогда ты, наверное, действительно бог, — парень как-то помрачнел и скуксился.

— Ну, а ты-то кто такой? — слегка прищурился я. — Ты же даже не представился...

— Алмир, — бросил он.

— И что, без клана? — вмешался оборотень. И данный факт его явно очень удивил.

— Я не знаю своего клана, я сирота, найденыш... И обычный мелкий воришка.

Мы все трое практически синхронно поморщились. Видимо, ложь почувствовали одновременно. Ну, да, действительно... Некромантка такие вещи должна сечь на раз, Рамон тоже, хоть и не маг, но обладает поистине звериным чутьем и трёхсотлетним опытом за плечами. А я... ну, тоже чему-то, видимо, за восемьсот лет жизни научился. Чувствовал я, что врет он, причём безбожно...

— Послушай, если ты будешь вот так откровенно врать, вали лучше сразу на все четыре стороны, — проворчал я, недовольно морщась. — У меня от твоей лжи, кажется, мигрень начинается, а я ими сроду никогда не страдал!

— Не могу, — бросил на меня злой взгляд вампир. — Вы купили мою жизнь...

— Тогда послушай меня внимательно, — оборотень, до того сидевший в расслабленной позе, привалившись спиной к спинке стула и утвердив согнутую в колене ногу стопой на колене второй, подался вперед, со стуком опуская ополовиненную кружку на стол и опираясь на столешницу второй лапой... или мне всё-таки показалось, что на мгновение рука его трансформировалась? Вампир отшатнулся на спинку кресла, при этом всё же довольно стойко выдерживая взгляд жёлтых глаз хищника. — Мы пока ещё не сделали тебе совершенно ничего, оправдывающего твоё скотское неблагодарное отношение. Мы тебя выкупили, и, если бы не некоторое везение, остались бы по такому случаю без ужина и ночлега, притом, что завтра нам надо работать, а полноценно выспаться мы не можем. Мы тебя накормили, напоили и разговариваем с тобой, как с равным. А ты огрызаешься и готов вцепиться в глотку и мне, и, в первую очередь, Ярогору. А если бы, кстати, его не осенило, ты бы там так и помер, упырь несчастный! Тебе не кажется, что ты ведёшь себя элементарно невежливо?! — он плавным текучим движением вернулся в прежнюю расслабленную позу, заставив меня вновь задуматься о верности собственного зрительного и слухового восприятия. Синие глаза смотрели теперь насмешливо и с хитринкой. Нет, меня положительно все больше и больше радует этот тип. Первое разумное существо, которое я встретил в этом мире, — а такой шедевр! Нет, не зря, не зря моё подсознание поселило тут оборотней.

Глядя на эту когтистую машину для убийств, вроде бы вполне взрослого мужика, да ещё и князя клана, я вдруг испытал прилив какой-то отеческой гордости. Прилив через пару секунд прошёл, а общее состояние культурного шока осталось. М-да... Дожил, Ярогор. Тут уже и эльфийские лекари не спасут, голова покатилась под откос...

В прищуренных глазах вампира, пока оборотень говорил, плескалось презрение. И это выглядело вполне убедительно в ответ на угрозу. А вот теперь, когда тигр резко поменял тактику и смотрел с подобной подтрунивающей насмешкой, как на маленького котёнка, гордость стала какой-то жалкой и неуместной. Вампир растерялся, смешался и отвёл взгляд.

— Ну, так что, расскажешь, или мне рассказать? — внезапно, причём в первую очередь для себя, произнес я, задумчиво глядя в кружку, которую за ручку медленно вращал на столе.

— Давай сначала тебя послушаем, — ехидно, с чувством собственного превосходства произнес вампир. Правда, ликовал он недолго...

Сначала я растерялся. А потом понял, что всё о нём знаю. Точнее, не совсем все — во сколько месяцев этот клыкастый сказал свое первое слово и что это было за слово, я, конечно, не узнал, а вот остальное...

— Что ж, ты сам предложил... — я пожал плечами, пытаясь осмыслить неожиданно возникшее знание и как-то его упорядочить. — Начнем, пожалуй, с детства. С твоих родителей. Твой отец был послом, а твоя мать была... художником. По-моему, портретистом, хотя я могу ошибаться...

— Скульптором... — ошарашенно вытаращился на меня вампирчик. Я усмехнулся.

— Так вот... И послали твоего отца не куда-нибудь, а к горрам. Тогда ещё волшебным и прекрасным существам. Естественно, твоя мать уговорила его взять её с собой. А отец слишком любил её, чтобы отказать. Посольство затянулось на два с половиной года, за это время успел родиться ты... Точнее, родился ты в самом конце. И тут вдруг случилась неприятность — появился этот божок, чьего имени уже никто и не помнит. И твоя мать — молодая, упрямая, горячая вампирша попыталась вступиться за горров: они слишком заворожили её за это время, заворожили как художника. Твоя мать попала под раздачу. Отец выжил, но — увы! — лишился крыльев; и, подозреваю, был изуродован так же, как и все горры.

Вот только вся беда в том, что он не был рожден из камня, как горры, а был из плоти и крови... Они даже пытались его выходить. Странно — такие надменные, выхаживали "низшее существо"... Не выходили. И решили воспитать тебя. Воспитали, нечего сказать, в лучших традициях. Гордость, упорство, безразличие к окружающему миру... Только вот тех совершенных, прекрасных существ уже не было. Была кучка изуродованных статуй; и вырос ты среди искалеченных и измученных душ, и отсюда затравленность и звериное недоверие к окружающим. А потом, когда ты встал на крыло, они от тебя отказались — они начали тебе завидовать, и, может быть, даже убить попытались. И ты улетел... Долго бродил без особого смысла, понятия не имея, к какому клану ты принадлежишь.

А потом решил во что бы то ни стало отомстить за своих родителей. Я не сильно отклонился от истины? Извини, но у меня возник один интересный вопрос: а кому ты мстить собрался? Тот божок давно уже умер, причём умер окончательно и бесповоротно, это я тебе точно говорю. И детей у него нет, и родных никогда не было. И не любил он никого и никогда, уж поверь моему опыту. Кому мстить? Всем богам, начиная с меня? Очень сожалею, но на меня у тебя кишка тонка. Мы с тобой существа разного порядка, как, впрочем, и с тем божком, — я пожал плечами и замолчал, скептически глядя на спрятавшего лицо в ладонях вампира.

— Взялся на мою голову ррамашев предсказатель, — проворчал Рамон. Заглянул в кружку, вздохнул, в два глотка допил её и обернулся, махнув рукой подавальщице. Та, явно принадлежавшая к тому же народу, что и наш наниматель, вполне ловко подплыла к нам и, обаятельно улыбаясь, поинтересовалась:

— Судари и сударыня желают чего-то ещё?

— Да, красавица, — улыбнулся Рамон. Причём, как мне показалось, с огромным трудом подавив желание приобнять эту самую красавицу за талию. Пока оборотень виртуозно флиртовал с девушкой, дополнительно заказывая кувшин пива и маринованных огурчиков с солеными орешками, мой взгляд скользнул в сторону неллоты. И я, честно, чуть не захлебнулся в кружке — столько хищной ярости сквозило в её взгляде. От неожиданности я слёту провалился в её восприятие — как тогда, когда лечил, и понял, что девушка... влюблена по уши!

Подавив приступ немотивированной паники, я пригляделся повнимательнее и с непередаваемым облегчением заключил, что, слава всему... всем... Проклятье, богов стало как-то неуютно благодарить в свете последних событий... Это самого себя, что ли? Ладно, пусть будет слава Фортуне, влюбилась наша ревнивая некромантка не в меня. С крайним ехидством я мысленно поздравил оборотня и поспешил отключиться от сознания девушки, пока ещё чего интересного не всплыло.

Подавальщицу только жалко. Ой, проклянё-ё-ёт... Ненамеренно, конечно, — она у нас девочка, в принципе, хорошая. Но проклянёт. Конечно, не насмерть — может, прыщи там вылезут, или волосы... тоже вылезут. Если сообразит сама девчонка или её родители обратиться к ведуньям толковым, порчу снимут на раз. Но всё равно жалко, она же ничего и не делала. Ну, глянулся ей оборотень-наёмник, чего бы и не поболтать? К тому же, и руки он не распускает, и вообще...

Надо, кстати, сказать, что на нас вообще довольно активно косились. Наша тёмнокудрая Некромантка после чудесного излечения стала красавицей далеко не из последних (то ли она и должна была быть, то ли это моя странная магия расстаралась, компенсируя мучения прошлых лет), и взгляды мужчин привлекала. Правда, скользящие — откровенно пялиться на девушку, которая сидит в компании тигра-оборотня, никто не решался. А вот на нас с Рамоном — пялились. К счастью, исключительно особы женского пола.

Хм... А что это я, собственно, время теряю? Это у Рамона появилась ревнивая почитательница, а я-то по-прежнему свободен...

От приятных мыслей и выбора будущей "жертвы" меня отвлек очнувшийся вампир, про которого я, признаться, успел подзабыть. Он поднял на нас взгляд и изрёк:

— Они меня не выгоняли, — не знаю, каким чудом я удержался от вопроса "кто", потому как моё внимание привлекла скучающая у стойки особа. Особа была тёмной эльфийкой, да ещё и менестрелем... Что ещё нужно скучающему воину, чтобы скрасить вечер... и ночь?

— Они меня не выгоняли, — повторил он, и я, наконец, вспомнил, о чём речь идёт. — Мне самому стало стыдно, — вздохнул он. — А месть... А что ты ещё предлагаешь? Как я ещё могу отблагодарить тех, кто научил меня жить?!

— Ну, например, снять проклятье, — пожал плечами я, рассеянно разглядывая сидящую ко мне полубоком эльфийку. Белоснежные волосы ниже талии, собранные в свободную косу сзади, а на висках — в ещё несколько тоненьких косичек, украшенных тонкими пестрыми ленточками. Довольно нехарактерно, кстати, для дроу. Наряд простой, дорожный, но отличного качества. Лютня в изящной руке явно бывалая, но при этом очень хорошая. За спиной — два узких, слегка изогнутых клинка. Если не считать косичек — типичная дроу... Ух ты, а глаза-то зеленые! Ох, хороша, чертовка... Я не я буду, если поближе не познакомлюсь! В принципе, тут и думать нечего — она бард, а я что-то давненько голосовые связки не разминал... да и пальцы тоже.

На лютне я играть умел. Не то чтобы виртуозно, но вполне себе сносно. Да и не так важен аккомпанемент, когда в наличии поставленный голос опытного Некроманта! И пусть сейчас я временно "неколдоспособен", петь-то это не мешает...

— Так, друзья мои, — расплываясь в довольной предвкушающей улыбке, я поднялся из-за стола — сосед моей эльфийки, как раз вовремя, пошатываясь, поднялся и неуверенно двинулся к выходу. — Я вынужден вас покинуть... Думаю, если всё пойдет как надо, встретимся утром, — я махнул рукой. Рамон проследил за моим взглядом, восхищенно цокнул языком и хлопнул по плечу.

— Ну, удачи... она тебе пригодится!

— Ха! — ответствовал я и отправился охмурять эльфийку.

Удача, кстати, пока что была на моей стороне — место, на которое я целился, никто занять не успел. Присев рядом с эльфийкой, я решил, что особо тянуть не стоит.

— Скажи, красавица... А почему твоя лютня весь вечер молчит? — поинтересовался я. В руках как по волшебству (трактирщик был мужик понятливый и ушлый) появилась кружка с вином.

Красавица подняла на меня насмешливый взгляд изумрудно-зеленых глаз. Раздражения там не было, а вот любопытство присутствовало, что меня вполне устраивало.

— А почему она должна что-то говорить? — осведомилась эльфийка. Лютню она держала в правой руке за гриф, левая же была занята кружкой.

— Как — почему? Инструмент, если есть, бездействовать не должен — обидеться может, — я улыбнулся.

— Да что ты говоришь! — хмыкнула она, окинув меня взглядом. — А если мне лень играть?

— Так пусть ещё кто-нибудь сыграет!

— Это ты на себя намекаешь, наёмник? — тёмная рассмеялась. — Извини, но лютня мне дорога как память, а похабные солдатские песни я не люблю.

— А кто говорил о солдатских песнях? — демонстративно удивился я.

— Что, ты ещё и играть умеешь?

— Немного, — уклончиво ответил я.

— А, может, ещё и петь? — белые брови насмешливо изогнулись.

— Может, и петь, — не стал отрицать я.

— Ну, спой, — она пожала плечиком и протянула мне лютню.

— А могу я узнать, как зовут прекрасную владелицу этого замечательного инструмента? — решил развить я некоторый успех, принимая "орудие труда" из рук барда, поудобнее перехватывая его и привыкая к ощущению немного непривычных обводов инструмента.

— Пока что можешь звать меня госпожа менестрель, — усмехнулась она.

— Как Вам будет угодно, — не вставая с места, я поклонился. — Но пообещайте, если Вам понравится моё пение, Вы назовете свое имя и позволите угостить Вас вином!

— Имя назову. А вина не хочу, — она качнула головой. Потом саркастически усмехнулась. — Если мне понравится, мы лучше прогуляемся. Как сударю такой расклад?

— Сударь в восторге, — улыбнулся я. Так, теперь бы ещё вспомнить что-нибудь из того, что я когда-то умел петь и играть... Больше полутора тысяч лет прошло, это вам не в "огоньки" с эльфами играть... — Чего изволит прекрасная госпожа менестрель? Балладу, шуточную песню, песню о любви? Поучительную, романтическую, с хорошим концом? — Каюсь, я бессовестно тянул время, пока пальцы беззвучно бродили по струнам, вспоминая подзабытое умение, которое особо развитым-то никогда не было... Час Перерождения, как бы не пришлось вообще акапелло исполнять, я же тогда совсем со стыда сгорю. Нет, конечно, кому-то вряд ли это не понравится. Но перед собой тоже надо какую-то гордость иметь!

— Главное, чтобы была красивая, — хмыкнула эльфийка, боковым зрением наблюдая за моими пальцами. Кажется, она действительно начала верить, что я могу сотворить сейчас что-то интересное.

Проблема в том, что, разговаривая с человеком, никогда не поймёшь, как он поет — голос слишком меняется. Я вот например разговариваю с хрипотцой, обычно довольно тихо (если не злюсь), ровно и не слишком эмоционально — за эмоции, когда я говорю, у меня обычно отвечает мимика, как это ни парадоксально. А вот пою... Конечно, не идеально, но... Принцессе, помнится, очень нравилось. А она у нас дама переборчивая, мягко говоря... Всё ж таки Принцесса! А эта девушка, хоть и эльфийка, но всё-таки Тёмная. Да и помоложе, и выросла скорее всего в других условиях... Думаю, у меня должно получиться произвести на неё неплохое впечатление. Если только ничего из ряда вон выходящего не случится.

— Ну, что ж... Не судите строго, госпожа менестрель, играть я никогда особо не учился...

— А петь? — она вновь выгнула тонкую изящную бровь.

— Можно сказать, это было моей профессией на протяжении долгих лет, — хмыкнул я, прикрывая глаза и сосредотачиваясь. Вспомнилась мне одна песня... Той самой Принцессой и подаренная, кстати. — Если буду запинаться — сильно не бить; всё-таки на ходу переводить буду. Так что уж как переведу...

С этими словами я, глубоко вздохнув и прикрыл глаза, извлёк из лютни первые звуки. Люня была хороша: явно работа Лесных, они в таком деле мастера. И струны, по-моему, из единорожьей гривы, а они ох как дорого стоят... Зато почти не рвутся, что особенно приятно.

Хрусталь сбегает по щеке, окрашен алым...

"Прости, но силы не осталось на глоток.

Меня там встретят непрерывные кошмары,

Куда несет, баюкая, поток... — пальцы немного неуверенно ласкали струны. Непривычный звук, непривычной ширины гриф... Да что уж там, я вообще от этого очень сильно отвык!

В чем жизнь моя была? Мой брат, я каюсь.

Побудь священником в короткий этот миг,

Когда меня уже почти что не осталось...

Мне кажется, что я сейчас — старик.

Я не оставил за собой домов, деревьев,

Нет сыновей, которых знал бы я;

Я родился средь жалкого отребья;

Но вывела насмешница-звезда.

Когда Принцесса более-менее меня узнала и послушала, как я пою, в тот же момент на каком-то клочке бумаги набросала это стихотворение и напела мотив — простой, незамысловатый, я быстро его запомнил: профессиональная привычка. Потом как-то в дороге подобрал на лютне. На чужой, кстати — своей у меня никогда и не было.

Я не припомню дней, чтоб был не весел,

Не помню дня, когда я не был пьян.

Ко мне слетались на бумагу стаи песен,

Для каждой наполнял я вновь стакан.

Я не припомню, чтобы был когда покорным.

Я не любил; не звал её во сне.

Меня порою, как и всех, манили горы,

Но никогда — прогулки при луне.

Как-то совершенно незаметно для себя, я провалился. В какой-то момент просто перестал существовать в этом мире — или мир перестал существовать вокруг меня? Я, всё-таки, его бог... Я закрыл глаза — и видел танцующие языки костра. На том привале я впервые сложил эти слова и незатейливый перебор на лютне. Нас было пятеро тогда. Демоны преисподней, как это было давно...

Вот страсть — была моей подругой верной,

Страсть к женщинам и к пению клинков.

Не знаю, правда, что из них должно быть первым,

На то и это равно был готов.

Я не апостол, я не праведник-святоша,

Я совершил все смертных семь грехов...

От праведной мне жизни было б тошно,

И отвечать я за слова свои готов.

Тогда Принцесса, когда я кончил петь, покачала головой и со вздохом сказала, что только сейчас поняла, что это песня про меня. Не знаю... Я как-то никогда не задумывался над этим вопросом. Хотя, наверное, действительно есть что-то общее... общее есть для любого, кто посвятил себя дороге и упоению битвой. В песне поется о клинках и крови — но чем заклинание и Песня Силы хуже?

Пусть на руках моих немало мертвой крови;

Не убивал случайно, не со зла.

И если мне представят выбор снова,

Не изменю поступки и слова.

Но не жалею. Ни о чём, мой исповедник.

Мне тридцать лет; я счастлив умереть,

Покинув этот человечий заповедник,

В нем не успев взаправду постареть... "

На какой-то миг я вновь стал тем Ярогором. Довольно молодым, живым тогда ещё Некромантом немереной силы, наглости и задора. Из состояния зачарованности и медленного перебирания струн — уже без слов — меня вывели разрозненные хлопки. Вздрогнув, я открыл глаза, и с некоторым даже недоумением обнаружил перед собой не насмешливо-ласково (только у неё на моей памяти получалось совмещать в улыбке эти два выражения... да ещё так) улыбающуюся Принцессу, а ошарашенную Тёмную. На какое-то, очень недолгое, к моей чести, мгновение, мне захотелось плюнуть на всё и напиться — в хлам, в дрова, чтобы утром меня с матом закинули на спину лошади...

Но позорный момент болезненной тоски по прошлому пропал, я быстренько взял себя в руки. В конце концов, ну, было и было! Я теперь тоже молодой, тоже живой, у меня, кажется, даже друзья начали появляться новые, передо мной сидит прекрасная эльфийка, которой я, кажется, понравился как раз в нужной степени — чтобы провести вместе во всех отношениях приятную ночь и утром, вполне довольными жизнью, расстаться без всяких обязательств. За что люблю Тёмных, у них это стиль жизни...

Разрозненные хлопки превратились в общий одобрительный гул — кто-то хлопал, кто-то утвердительно мычал, какой-то гном восторженно ругался. Городок этот был маленький, и на постоялых дворах жили те, кто бывал тут проездом, в большинстве своем — бродяги, наёмники, различный сброд. И им всем песня эта показалась близкой.

Я с улыбкой вернул лютню владелице.

— Ну, что, госпожа менестрель? Я заслужил ваше снисхождение?

— Леу, — ответила она. — И можно на "ты", как и начинал. А как тебя звать, таинственный наёмник с голосом Истинного певца? — поинтересовалась эльфийка.

— Ярогор, прелестница, к твоим услугам, — я вновь раскланялся, на этот раз поднявшись на ноги.

— Ну, что ж, Ярогор, пойдём, прогуляемся. Я живу тут, неподалеку. Точнее, временно снимаю квартиру, пока не надоест. Заодно будет время поболтать немного по дороге.

По дороге к выходу эльфийка бесцеремонно сграбастала меня под локоть. Боковым зрением я уловил, что она показала кому-то язык. "Кто-то" оказался рыжеволосой лесной эльфийкой-воительницей, сидевшей за угловым столиком. Лесная прыснула в кулачок — они явно были знакомы. Когда мы проходили мимо нашего столика, я уловил ошарашенные взгляды вампира и неллоты. Рамон, скалясь совершенно похабнейшим образом, мне подмигнул. Был велик соблазн ответить, по примеру Леу, демонстрацией языка, но я ограничился тем, что чуть заметно погрозил ему кулаком. Оборотень довольно заржал, а мы вышли за дверь.

Я только над одним вопросом задумался по дороге, пока мы шли до двери и выходили на улицу. А кто, вообще, кого из нас соблазнил? Просто при воспоминании о насмешливой физиономии той Лесной у меня начинают рождаться всяческие нехорошие подозрения... Впрочем, какая разница? Главное, что мы друг другу глянулись, так не всё ли равно, кто кем первый заинтересовался?

— И где же наёмник научился так петь? — поинтересовалась эльфийка, когда мы неспешно брели по улице.

— Ну... Будем считать, что в детстве моя мама очень хотела, чтобы из её ребенка вырос знаменитый бард. Но мама умерла гораздо раньше, чем это свершилось, и воспитанием занялся отец. Впрочем, петь мне неожиданно понравилось, и я украдкой, убегая в лес... Ты чего смеёшься?

— Ты так складно врешь, заслушаться можно! — отозвалась эльфийка. — Ну, продолжай, продолжай... Что там с отцом?

— Да ну, уже не интересно. Ты же меня вон как легко раскусила!

— Ну, и ладно... А всё-таки, если серьёзно?

— А чем тебе первый вариант не понравился? — картинно удивился я. — Вполне себе занимательная история. Причём папа должен был умереть, когда мне исполнилось лет шестнадцать... Хотя, с другой стороны, я своих родителей и не помню, давно это было. И вообще, ничего интересного в моём прошлом не было... А ты-то что забыла в этом городишке? Что в родном доме не сиделось?

— Да ну, скучно там. Я же не высокородная, а дочь пастуха... А здесь интересно, городок у дороги, столько люда разного, чего только не насмотришься.

— Ты уже даже местный говор переняла, — усмехнулся я.

— Да, я такая... Я же бард, и слух у меня хороший, — довольно улыбаясь, девушка ухватила меня за обе руки, двигаясь спиной вперед. — Очень-очень, и различные акценты копировать довольно просто. А мы, кстати, пришли...

Я посмотрел на стену — сплошную каменную стену дома, даже без окон. Нет, конечно, не совсем сплошную — щели в кладке кое-какие были, но...

— Погоди, я сейчас веревочную лестницу сброшу, — эльфийка, рассмеявшись, взлетела по стене с проворством дворовой кошки, забирающейся на дерево.

Надеюсь, это она по наивности и не хотела меня оскорбить? Потому что если хотела... Ух, что я с ней сделаю! — я хищно оскалился в предвкушении, и в результате едва успел отшатнуться в сторону и не получить по затылку нижней ступенькой лестницы.

— Надеюсь, ты не боишься высоты? — донеслось сверху.

— Шутить изволите, госпожа менестрель? — хмыкнул я.

— Ну, тогда залезай, о чём задумался?

— О бренности бытия, — отозвался я. Проигнорировал лестницу — вот ещё! Она хоть и эльф, а всё-таки и мы не пальцем деланы. Получилось не так, подозреваю, ловко, как у неё, но вполне на уровне. Во всяком случае, я не сорвался и взобрался довольно легко. Да и высота тут метра три была, не больше. Последним рывком закинув себя на крышу, я поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Квартирой это место было назвать очень сложно... Но, честно говоря, оно привело меня в полный восторг. Слегка покатая крыша дома, ничем не огороженная. Одну половину занимает защищенный с трёх сторон навес, под которым имеется стол, два стула, лежанка в одном углу, а в другом — гамак, растянутый между склонившимся над крышей старым деревом и одной из опор навеса.

— У тебя тут уютно, — резюмировал я.

— Да что ты говоришь, — эльфийка, сложив лестницу обратно на краю крыши, изящной танцующей походкой подошла ко мне, положив ладони на грудь. — Как-то многовато, не находишь?

Намек я понял, и дважды повторять не пришлось.

Проснулся я мгновенно и сначала не понял, отчего. На оценку обстановки ушло не больше пары секунд. Леу, чья голова уютно устроилась у меня на плече, тоже явно проснулась, и, как и я, не спешила демонстрировать это ночным гостям. Я только почувствовал, что она осторожно потянулась за кинжалом... Через меня. Я усмехнулся, смыкая руки на её талии. Тёмная раздраженно сверкнула на меня глазами.

— Ты знаешь, есть у меня подозрение, что это свои, — едва слышно произнес я, кивнув головой в сторону края крыши.

Было не подозрение, была уверенность: я узнал голос Ми-Су. Судя по всему, она отчаянно пыталась уговорить кого-то влезть по стене. Эльфийка прекратила шебуршиться и... отвлекать меня, и тоже прислушалась. Как раз вовремя: доселе молчавший Рамон не выдержал.

— Ми-Су, я тигр, а не кот! И лазать по стенам я не собираюсь! Достаточно того, что мне пришлось, как какой-то ищейке, идти по следу, что, между прочим, стоило тому несчастному пьянчужке неплохой бутылки самопляса — он протрезвел мгновенно.

— Но надо его разбудить...

— Дорогая моя, у тебя паранойя! — устало вздохнул он. — Наш Ярогор — достаточно взрослый мальчик, чтобы не проспать отъезд, и, в случае чего, постоять за себя. Во всяком случае, я сомневаюсь, что этот очаровательный менестрель ему сделал что-то плохое, — в голосе оборотня, который явно и не пытался никуда прятаться и хотя бы ради приличия понижать голос, и вообще его, кажется, всё уже окончательно достало, прорезались саркастические нотки.

— Ну, а куда они, в таком случае, ушли? — выдала она. Мы с Леу переглянулись в темноте. Тёмная не выдержала и, давясь смехом, уткнулась лицом в моё плечо, лишь бы не захохотать в голос. Мне тоже дорогого стоило сдержаться, а тут ещё пушистые волосы эльфийки так и норовили забиться в нос...

Рамон, видимо, был удивлен не меньше нашего, потому как молчал он секунд пять.

— Подожди, ты сейчас надо мной издеваешься, или правда не догадываешься, куда наш ненормальный бог отправился? И, главное, зачем...

— Нет, не догадываюсь! И я не понимаю причин такой твоей реакции... — начала закипать нелотта. Она даже шептать сгоряча перестала. Рамон закашлялся. Причём у меня создалось впечатление, что он действительно скорее подавился воздухом от удивления, чем прятал за кашлем смех. Нам с Леу было хуже — смех, а, точнее, совершенно неприличный хохот так и рвался наружу.

— Кхм... Ми-Су, ответь мне на такой вопрос... Ты анатомию изучала? — решил начать издалека оборотень.

— Только болевые точки, уязвимые места и строение головного мозга, — огрызнулась она. — Что ты от меня вообще хочешь? И... ты лезть собрался, или как?

— Кхм... — сдавленно выдал тигр в ответ. — Подожди... Ты что, правда не знаешь, э-эм... откуда берутся дети?

— Да мне-то какая разница, — раздраженно буркнула она. — Между прочим, эта Тёмная могла его уже убить, пока мы тут рассусоливаем!

— Хм, ну, вот это, думаю, последний из возможных вариантов развития событий, — пробормотал Рамон. — Как бы тебе объяснить... подоступнее...

Я представил себе запинающегося оборотня, пытающегося "подоступнее" объяснить двадцатилетней донельзя раздраженной девушке откуда берутся дети. И вот этого уже не выдержал. Заржали мы с Леу, кстати, одновременно — видимо, наша фантазия сработала в одном направлении.

— Ярогор, мать твою! Ну, наконец-то ты соизволил подать голос и перестать подслушивать, — раздался недовольный рык Рамона. — Явись сюда, успокой своей живой рожей эту припадочную, и дайте мне, наконец, добраться до постоялого двора и поспать жалкие оставшиеся несколько часов до подъема.

Я, с огромным трудом преодолевая истеричный хохот, натянул штаны и на четвереньках — принять вертикальное положение не получалось из-за всё того же неудержимого смеха, потому как ноги подгибались, — добрёл до края крыши.

— Ну, вот он я, — опираясь локтями на кладку, я свесился вниз. — Ми-Су, твоя душенька довольна? Я жив, здоров, и у меня всё отлично.

— А что ты тогда тут делаешь? — подозрительно осведомилась она. Рамон мученически застонал, меня опять скрючило от смеха. Смеяться уже было больно, но остановиться я не мог — каждый раз перед глазами вставала все та же красочная картина, "Как Рамон молодёжь просвещал"...

Обстановку спасла Леу — накинув мою рубашку, она присоединилась к нам: уселась рядом со мной, вольготно облокотившись на мои плечи и с хитрой улыбкой ответила на повторенный Ми-Су вопрос.

— А мы с ним пьём чай и смотрим на звезды. А ещё соловья слушали, но сейчас он улетел, — невозмутимо ответствовала она. Я, наконец, смог сделать вдох, а оборотень покосился на неё с глубокой благодарностью.

— Заняться вам нечем, — смущённо проворчала неллота. — А я, между прочим, волновалась... Точно всё нормально?

— Точно, точно, — выдохнул я и закивал.

— Ну, тогда утром увидимся, — кивнула она. — Пойдём, и хватит ворчать, — она легонько хлопнула Рамона по плечу. — Хотя, может, пойдём, прогуляемся? Звезды действительно сегодня красивые...

Оборотень застонал, я вновь согнулся пополам, даже Леу не выдержала.

— Всё, мне это надоело, — неуловимое движение, и вот уже ошарашенная девушка на манер мешка картошки висит на широком плече тигра. — Я хочу спать. И мы сейчас пойдём на постоялый двор, а то если нас ещё и Алмир пойдет искать — это вообще финиш будет. Удачно вам... на звезды посмотреть, — попрощался оборотень. Ми-Су была настолько шокирована его поведением, что даже слова выдавить не смогла. Когда они ушли, я со стоном повалился на спину.

— Ох, Час Перерождения... — выдохнул я. — Приют для умалишённых какой-то...

— Где вы её такую только откопали, — хихикнула Леу, складывая руки у меня на груди. Шершавости крыши неприятно кололи спину, но это было мелкое неудобство. — Подумать только! В таком возрасте... — она вновь прыснула со смеху. Я тоже усмехнулся.

— В принципе, ничего удивительного нет. Она лет с десяти жила очень замкнуто, почти одна, некому было её просвещать...

— А ты правда бог? — вдруг спросила Леу.

— Да как тебе сказать... — опешил я. Ну, ничего себе, внимательность... Одно слово — эльф!

— Да так и говори, — усмехнулась она. — Что я, богов не видела? Ваш брат часто среди обычных людей попадается. Ты вот, например, с какой целью?

— Заставить мир в меня поверить, — я вздохнул. Так, и в этом мире у меня появилась своя больная тема: раньше было несчастное пророчество, теперь это...

— Вот это уже номер, — она удивленно вскинула брови. — И что, как успехи? — ехидно осведомилась Леу.

— Трое уже верят, — хохотнул я. — Начало, прямо скажем, не слишком удачное, но я стараюсь. К тому же, если учесть, что я понятия не имею, как это всё провернуть...

— А ты соверши какое-нибудь большое чудо! — порекомендовала эльфийка. — Ты ведь умеешь творить чудеса?

— Кажется, да, — не слишком уверенно кивнул я. — Одно точно получилось...

— Ну, и не надо останавливаться на достигнутом, — воодушевленно улыбнулась бард. — А как совершишь — я про тебя песню напишу. Может, даже балладу — зависит от масштабов чуда...

— И чем обязан такой чести? — в тон ей ехидно осведомился я.

— Ты мне понравился. На остальных богов, которых я видела, во всяком случае, совершенно не похож. Одни из них были слишком строгие, другие — наоборот. А ты какой-то возмутительно человечный.

— "Возмутительно!" — передразнил я. — Думаешь, мне просто привыкнуть к тому, что я богом вдруг стал?

— М-м-м? Вот как... ну, привыкай, привыкай... А ты у нас какой бог, добрый или злой?

— Представь себе, добрый! — мрачно буркнул я. — Но если ты не прекратишь меня допрашивать, стану очень-очень злым...

— Хм... Знаешь, я разрываюсь сейчас между двумя противоречивыми желаниями... — задумчиво протянула Тёмная. — С одной стороны, мне очень хочется тебя разозлить и посмотреть, что получится. Но с другой — действительно, что-то мы заговорились...

— Могу устроить и то, и другое сразу! — прорычал я, сгребая эльфийку в охапку и поднимаясь на ноги. Она подыграла, пытаясь вырваться, но всё впечатление смазывал истеричный хохот и писк Леу: "Гад, ну, щекотно же!"

Подняться я решил ещё до рассвета, чтобы успеть и позавтракать, и неспешно собраться.

— Госпожа менестрель, я ухожу, — сообщил я, уже наполовину одевшись, присев на лежанку рядом с обнявшей подушку эльфийкой. Та с трудом разлепила сонные глаза, села, потирая их кулаком. Секунд пять недоуменно смотрела на меня, пытаясь сообразить, что мне от неё надо. Потом, видимо, сообразила. Реакция превзошла все мои самые смелые ожидания — Леу меня поцеловала и вернулась в объятия подушки.

— Счастливого пути, — пробормотала сонный менестрель. — Со стены спустить, или сам слезешь?

— Не надо мне угрожать, я вполне способен уйти сам! — хохотнул я.

— Умница, — зевнула она. — Всё, я сплю... Мог и не будить, садист! А ещё светлый бог, называется... — она что-то ещё неразборчиво пробормотала и уснула.

Пребывая в отличнейшем настроении, я неторопливо оделся, проверил, ничего ли не забыл. Вспомнил, что посох оставил на постоялом дворе, бросил прощальный взгляд на мирно сопящую эльфийку и "сбросился с крыши". Точнее, довольно аккуратно спрыгнул — сначала повис на руках, а потом слегка оттолкнулся и приземлился в кувырке; хотя высота небольшая, можно было и без выпендрёжа. Ну, будем считать это утренней заярдкой...

Прогулка по спящему городу оказалась крайне приятной — никого нет, только легкий стелящийся туман и утренняя свежесть. Сплошное удовольствие, особенно если учесть бьющую ключом радость жизни и поразительную для столь раннего времени и короткого сна бодрость.

На постоялом дворе уже началось некоторое оживление. В обеденном зале обнаружился Рамон, одиноко сидящий за столом с кружкой чего-то горячего. Оборотень, кстати, был вполне бодр и производил впечатление существа столь же выспавшегося, как и я.

— Приветствую тебя, мой полосатый друг, — поздоровался я, с размаху плюхнувшись на стул. — Судя по твоей довольной и выспавшейся роже, тебе удалось угомонить нашу Некромантку. А судя по тому, что я не наблюдаю её за столом... Что-то мне сплошь какие-то нехорошие методы успокоения приходят на ум. Утешь меня, она жива?

Оборотень встретил мою тирраду донельзя ехидной улыбкой.

— Экий ты разговорчивый с утра пораньше, — фыркнул он. — Про то, какие нынче ночами звезды на небосклоне, думаю, можно не уточнять...

— Правильно думаешь, — я с истинным великодушием полностью довольного жизнью человека не отреагировал на сарказм. — Так всё-таки, что с Ми-Су? Ты провел ей вчера лекцию на тему "откуда берутся дети"? С практическими примерами?

— Вот, честное княжеское, если бы я сейчас не выспался и у меня было бы хоть чуть-чуть менее хорошее настроение — убил бы, и не посмотрел, что бог, — отозвался оборотень, вновь прикладываясь к кружке. — Но тебе не удастся испортить мне утро, потому что я предложил ей по этому вопросу проконсультироваться у тебя.

Я замер, ошарашенно глядя на этого предателя.

— Издеваешься?

— Нет, я серьёзен, — фыркнул он. — Не всё же мне мучиться!

— Измученный он... Объяснил бы на примере, и не издевался над беззащитными богами!

— У тебя навязчивая идея с утра пораньше? — деловым тоном уточнил Рамон.

— Да нет, не обращай внимания. Я тут просто вчера кое-что подглядел, вот и... вбилось в голову. Ты в курсе, что она в тебя без памяти влюблена?

Оборотень в ответ выразительно поморщился и махнул рукой.

— Да в курсе, не слепой... И, признаться, понятия не имею, что делать! Ладно, давай пока закроем эту тему. Вот странно, что вампир наш дрыхнет до сих пор... Как думаешь, он не сбежал?

— Ну... Даже если и сбежал, большой беды нет, так ведь? Денег, конечно, жалко, но не до такой степени, чтобы тратить время на поиски... Надо Ми-Су будить, как считаешь? Во сколько у нас отправление, не помнишь, нет?

— Через час после рассвета, времени ещё довольно много... О, а вот и первая потеря нарисовалась! — он поверх моей головы посмотрел на дверь. Лицо оборотня вытянулось, глаза удивленно округлились. Час Перерождения, что он там увидел?! Я мгновенно обернулся, готовый ко всем неожиданностям. Точнее, это я так думал, что ко всем... Подозреваю, у меня лицо было ещё хлеще, чем у Рамона. На пороге стоял и задумчиво оглядывался, поправляя перчатку, наш вампир. Правда, узнать его было довольно сложно...

От давешнего оборванца осталось крайне мало. Точнее, кроме узкого скуластого лица с глубоко посаженными глазами, по которому я его, собственно, и опознал, не было ничего прежнего. Осанка гордая, прямая — самый натуральный лорд, даже как будто стал выше ростом. Волосы собраны в низкий хвост и прижаты кожаным хайратником с вплетенными металлическими нитями. Чёрные узкие брюки, чёрные высокие сапоги, длинная безрукавка под горло, тоже чёрная. Левая рука закрыта пластинчатым доспехом (видимо, вариация на тему щита), поверх безрукавки — короткая кольчуга, на правой руке — короткая кожаная перчатка с обрезанными пальцами. На левом же плече — откинутый за спину широкий чёрный плащ с капюшоном. На бедрах комплект метательных ножей и арбалетные болты, за спиной арбалет и прямой длинный узкий меч. И все это просто вопиюще отличного качества. Доспех явно гномьей работы, да ещё на заказ сделанный. Арбалет тоже гномий, явно не однозарядный. Меч... Судя по рукояти, эльфийский. В общем, сильнее всего наш вампир напоминал или третьего сына богатого лорда, или очень удачливого наёмника, или... в общем, варианты были, но крайне неожиданные.

Заметив нас с Рамоном, вампир обрадованно улыбнулся, сделал шаг в нашу сторону, но, видимо, заметив вполне говорящие выражения лиц, запнулся, и улыбка стала смущённой. Справившись с удивлением, мы с Рамоном обменялись ничего не понимающими взглядами, а Алмир тем временем занял свободный стул возле нашего стола. Со смущением он тоже довольно быстро справился, в глазах уже прочно утвердилась слегка отстранённая гордость, перемешанная с чувством собственного достоинства и некоторого презрения к окружающему миру. Я даже мысленно согласился, что всё-таки не зря мы его выкупили — если его уровень боевого мастерства хотя бы вполовину соответствует качеству его снаряжения, это очень ценное приобретение.

— Доброе утро, господа.

— И тебе того же, — синхронно кивнули мы. — Это ты за ночь вот это все наворовал? — хмыкнул я.

— Нет, я просто собрал вещи, — он ответил сдержанной улыбкой.

— И он ещё пытался утверждать, что он простой воришка, — ехидно фыркнул оборотень.

— Ну, вы же меня всё равно раскололи, — он с усмешкой пожал плечами. — Кстати, Ярогор... Ты вчера так быстро исчез, что я не успел уточнить: а как ты узнал? Ну, про моё прошлое.

Я в ответ беспечно пожал плечами, поглощенный принесенной яичницей. Проглотив пару кусков, понял, что так просто от меня не отстанут, и ответил более развернуто:

— Я понятия не имею, откуда. Просто понял, что всё было примерно так, и всё. Наверное, потому, что я бог. Пока ещё совсем слабый, но бог! Да ещё в своем собственном мире... — решив, что на этом довольно болтать, я вернулся к противоборству с завтраком. Рамон неспешно цедил свой травяной чай, вампир сидел, задумчиво пялясь в одну точку. Потом вдруг встрепенулся и перевел вопросительный взгляд на меня:

— Ярогор, а ты умеешь творить чудеса?

— Интересно, к чему это: второй подобный вопрос за утро? — пробормотал я себе под нос. — Кажется, да, а что, у тебя есть конкретный заказ? — хмыкнул я. Вопреки моим надеждам, он кивнул. Я вздохнул. — Я даже догадываюсь, какой именно... Алмир, я не могу что-то делать по заказу! Я тут совсем недавно, но моего ума хватило, чтобы это понять. Какие-то мои собственные мелкие поступки могут изменить русло течения моей судьбы, но чудо — это события несколько иного порядка... Совершенно иного порядка, я бы сказал...

— Но если у тебя будет возможность... Ты поможешь? — напряженно уточнил он. Я пожал плечами и кивнул. — Обещаешь?

— Демоны с тобой, обещаю, что с тобой делать, — я махнул рукой. Нет, идея-то вполне интересная — спасти целый народ, он в меня уверует и я резко стану сильнее... Но главная проблема в том, что я понятия не имею, как это осуществить практически! Нет, конечно, кое-какая идея есть: наверняка способ устранения проклятия завязан с причиной его наложения. То есть, например, кто-то из горров должен безответно влюбиться. Не обязательно так, но в этом духе. А вот чем я тут могу помочь — предположить затруднительно... Разве что просто перебить это проклятье? В принципе, я совсем недавно был сильным магом, и кое-что в этом понимаю... Но тут действительно должно помочь чудо. Правда, на то, что это чудо случится, шансы у меня нынче как нельзя более высоки. Я теперь что-то вроде генератора случайных чудес. В самые неожиданные моменты...

Минут через пятнадцать к сугубо мужской компании присоединилась наша необразованная девушка. Слава Великому Творцу, откуда берутся дети, она расспрашивать не стала. Дождавшись, пока она позавтракает, мы вышли на улицу, где нас поджидал ещё один сюрприз — лошадь вампира. Это был пегас... Не знаю, как меня прямо там на месте не задушила зависть и тоска по Барсику, но справиться с эмоциями я успел очень быстро, познакомился с белокрылым красавцем и, кажется, мы оба остались друг другом вполне довольны.

—

— Глава 11. О перевалахКогда за твой труд платят — это правильно.

Когда труд, за который платят, приноситудовольствие — это приятно.

А если труд нравится, за него неплохо платят,но этот труд кусается, то вы — ветеринар...

из дневника доктора Айболита.

Звук шагов гулкими ударами гонга раздается в пустой, замершей несколько веков назад зале. Статуями застывшие её обитатели медленно просыпаются от безнадежного летаргического сна, растерянные и не понимающие происходящего.

А странный гость идет по коридору. За его плечами плащом стелется туман, похожий на ночное небо — клубы тьмы с яркими искрами звезд. Туман тёплой влагой окутывает мраморные тела, принося ни с чем не сравнимое облегчение и... надежду? Вот уже весь зал утонул в этом мерцающем мраке, и в самой середине тьмы стоит загадочный гость. Каменная горгулья, сидящая перед ним, открывает глаза и растерянно оглядывается. Тонкая рука с когтистыми пальцами, стянутыми перепонкой, протягивается и касается тумана — он пушистый и тёплый на ощупь. Той, которая когда-то соперничала красотой с богинями, сейчас уже нет никакого дела до того, зачем пришёл этот странный гость. Она готова принять уже что угодно и из любых рук — если это будет избавлением от всех кошмаров. А если это избавление — смерть... Что ж, она пережила то, что много хуже смерти — невозможность умереть. Тем более если эта смерть приходит вот так — тепло, мягко и осторожно, как ластящийся котенок...

— Кто ты? — только и смогла произнести она. Голос сиплый и скрипучий, похожий на воронье карканье... кто поверит, что когда-то, прислушиваясь к ней, замирали соловьи?

— Я? — растерянно переспросил незнакомец. Он, кажется, пребывал в непонятном трансе. — Я — Бог, — он пожал плечами. — Я Ярогор, Тень Зверя... А сейчас спи...

И она почувствовала, как переливающийся искрами туман охватывает её тело... и душу. Поначалу инстинктивно начав сопротивляться, вскоре она с наслаждением окунулась в эту тьму, несущую высшее благо — забвение и успокоение.

Каково это, после веков и веков густого отчаянья и отвращения к себе, после прекрасных снов и пробуждений в сплошном кошмаре, дать отдохновение измученному телу и ещё более измученному разуму, уснуть ровным сном без сновидений? Каково, раз за разом проклиная миг пробуждения и благословляя одни только сны — потому что только в них остался ещё смысл — вдруг очнуться от этого безумия и, оглядевшись по сторонам, увидеть то, о чём уже не смел и мечтать?

"Я сплю... Я, наверное, всё ещё сплю... Или, быть может, уже умерла? Тогда хвала тому молчаливому убийце, который подарил мне подобное посмертие..."

Выпрямившись на своем кресле-троне, она оглядела настороженным взглядом зал... и не поверила своим глазам. На мгновение замешкавшись — а вдруг это всего лишь очередная шутка обезумевшего сознания? — опустила взгляд на свои руки... На тонкие, изящные белоснежные пальцы с длинными ровными ногтями малахитового цвета. Пальцы встрепенулись, рука коснулась руки; потом ладони испуганными птицами взметнулись к лицу — и коснулись идеально гладкой мраморной кожи. Волосы, похожие на тончайшие серебряные нити, густой волной плеснули по плавному изгибу плеча. Совершенные губы сложились в робкую, неверящую улыбку... и большие глаза цвета осеннего неба, наверное, впервые в жизни наполнились слезами.

До гор мы добрались без каких-либо проблем. Впрочем, откуда им взяться? Умные разбойники не нападают на большие караваны, да ещё на таком внушительном тракте, который периодически патрулируется конными разъездами. Алимр с его пегасом был с распростертыми объятьями принят в стражу, так что довольно быстро отработал потраченные на его выкуп деньги.

Одного я не мог понять: зачем столько охраны? У нас набрался вполне солидный отряд наёмников, включая пару весьма неплохих магов — и это не считая нашей нелотты. Вероятный ответ мне совершенно не нравился, но он был единственный: ещё не вечер. В том смысле, что есть у меня ощущение, что успеем мы отработать свой хлеб. И, возможно, не единожды... Поэтому я благополучно помалкивал, дабы не казаться круглым идиотом.

Ночёвка была на открытом воздухе, в предгорьях. Судя по всему, постоянное место для стоянки на этом пути — внушительных размеров поляна, зажатая между трёх холмов, небольшая речушка неподалеку. Здесь даже было несколько огороженных валунами кострищ.

Костром занялся Рамон, ужином — мы с ним вместе, отправив нелотту с вампиром за дровами: как выяснилось, готовить наша Некромантка не умеет совершенно, вампир — тем более. Да и с прочими походными навыками у них несколько туговато...

— Рамон, объясни мне, ну, на кой ляд мы взяли с собой эту бесполезную девицу? — проворчал я, помешивая кашу в котелке. — Готовить она не умеет, маг недоученный...

— Это вот ты у меня сейчас спрашиваешь? — насмешливо уточнил оборотень. — А я не знаю, за каким лешим ты взялся проявлять человеколюбие и милосердие и вылечил её.

— Ты сегодня поразительно добр, — фыркнул я. — Слушай, а откуда у нас взялись котелки и продукты?!

— А оттуда, что пока ты "смотрел на звезды", я озаботился насущными вещами ещё в первом городе!

— Где ты там среди ночи посуду нашёл?! — вытаращился я на него. С подозрением, надо сказать: слишком уж серьёзная это магия — превращение веществ. А если я в этом оборотне никакого колдовства не почувствовал... Час Перерождения, мне страшно сидеть с ним рядом!

— Ярогор, не пори ерунды, — хмыкнул тигр. — Мы, вообще-то, в трактире останавливались, а договориться с трактирщиком — дело десяти минут.

— Ты меня успокоил. Тогда ещё один вопрос: а откуда деньги-то? Ты что, вообще за Алмира не платил, что ли?

— Слушай, бог наш доморощенный... Ты сегодня просто фонтанируешь всевозможным бредом! У меня что, по-твоему, заначки не было?

— М-да, логично, — я вздохнул. — Ты прав, я что-то действительно сегодня странное горожу. Надо срочно ужинать и спать.

— Ага. Тем более, что нас сегодня от дежурства благополучно освободили — завтра поднимаемся на перевал, а это довольно веселое место, поэтому хорошим бойцам дали возможность как следует отдохнуть, а сторожит у нас сегодня практически одна шушера...

— И что, ты считаешь это хорошей идеей?

— А почему нет? Случись что, кто-то из опытных бойцов непременно проснется, а где один — там и все остальные. Так что вынужден тебя разочаровать, но никаких катастроф ночью не предвидится...

Забегая вперед, скажу, что ничего особо страшного действительно не случилось: мы спокойно поужинали и улеглись спать. Костер тлел в темноте, дополнительно подогревая спину. Хотя, в принципе, особо холодно и не было. Думаю, эти удовольствия ждут нас чуть выше, в горах. Перевал тут не слишком высокий, километра два, но горы — это совершенно другая климатическая зона, и чуть впереди уже лежит снег. Я, наверное, буду очень долго к этому привыкать: что тут тепло и зеленеют деревья, в разгаре лето, а в нескольких шагах бушует метель, совершенно никак не влияя на нас...

Стоило мне закрыть глаза, как я провалился в сон. А потом снова провалился, куда-то гораздо глубже.

Полет был довольно коротким. Через несколько секунд я открыл глаза...

Кругом были горы. Причём не те, к каким мы сейчас подбирались в реальности... Здесь явное высокогорье; я оказался в довольно небольшой долине, зажатой со всех сторон абсолютно неприступными скалами и снежными вершинами. Здесь тоже было лето — во всяком случае, трава зеленела, и было тепло.

Это было очень странное место... И веяло от него какой-то вопиющей неправильностью. Тонкие и очень высокие башни, пропорциями напоминавшие карандаши, вздымались на огромную высоту. На вершине одной из них, к слову, я сейчас и стоял. Точнее, не на вершине, а на опоясывающем её парапете, возле одного из стрельчатых окон-дверей. Немного пройдя вдоль края балкона, — а никаких перилл тут не было и в помине, — я наткнулся на сидящую возле стены статую. Статуя пропорциями не превышала обычного человека, и изображала собой... кажется, обычно подобные странные чудовища называются "горгульями" — страхолюдная морда с торчащими под невнятными углами клыками, кривыми конечностями. Горгулья сидела в очень странной позе — возле стены, обхватив угловатые колени кривыми веточками рук. Причём рук у этого создания воспаленного разума было отчего-то три штуки... То ли четвертая отвалилась, то ли скульптор был по-настоящему болен.

Однако, несмотря на поразительную гротескность, статуя была выполнена просто великолепно. Вырезанная из белого камня, вероятнее всего мрамора, она напоминала скорее какого-то окаменевшего мутанта, чем действительно творение рук человеческих.

Я обошёл башню вкруг — и нашёл ещё несколько подобных статуй. "Подобным" в них был, правда, исключительно стиль, а так — практически ничего общего. Кто бы ни был этот скульптор, но он обладал просто фантастическим талантом и воображением... правда, откровенно больным.

Кроме статуй я нашёл ещё пару "мостиков", перекинутых к соседним башням. Мостики представляли собой ажурное, очень похожее на кружево, полотно неизвестного плотного материала, шириной от силы в полтора локтя, без малейшего намека на перилла, как и сам балкон, на котором я стоял. Вообще, авторы этих строений высоты явно не боялись.

А ещё в глаза бросилось царящее вокруг запустение. Это место выглядело брошенным, хозяева ушли отсюда, кажется, уже много лет назад. Причём просто встали и ушли, без катаклизмов и войн. В соседние башни я решил не идти — я отсюда видел, что они практически одинаковы; если, конечно, не считать покрывающих их узоров и барельефов неземной красоты...

Но, к счастью, тяжелой формой эстетства я никогда не страдал, поэтому с легкостью оторвался от созерцаний работы неизвестных мне существ, и шагнул внутрь башни. Здесь было на удивление просторно — гораздо больше места, чем казалось снаружи. Легкий ажурный трон на небольшом возвышении у дальней стены... Пожалуй, это вся обстановка этого зала. И — да, ещё горгульи. Они здесь были везде, в разных позах. Даже на троне сидела одна из них...

Глядя на неё, я начал догадываться, куда закинул меня этот странный материальный сон. Так вот что стало с ними, легендарными горрами...

Я вышел к узкой винтовой лестнице, ведущей вниз, спустился... Не помню, сколько я шёл — всё-таки это был сон, а время в снах течет совершенно по-особенному. Торжественное, трагичное великолепие брошенного мира. Здесь каждая линия барельефа, каждая фреска, каждый предмет скудного интерьера были совершенны. И среди всего этого великолепия — его создатели; изуродованные омерзительные статуи, спящие летаргическим сном. Впрочем, спящие ли? Я мог поручиться, что они все видят и слышат, просто им до меня нет никакого дела...

Наступил момент, когда я начал злиться. Даже точно не могу сказать, на что именно — то ли на того, кто заколдовал этот народ, то ли на самих горров, то ли просто так, на себя. Кажется, я заблудился в бесконечных анфиладах и переходах, но это не играло уже никакой роли.

Потом я вспомнил того тёмного божка. Это было неприятное существо — небольшого роста, обрюзглое, трёхглазое, с омерзительной сероватой кожей... Злость сменилась глубоким отвращением и чувством брезгливости.

Потом... потом в каком-то из бесконечных сводчатых коридоров я остановился, прижавшись лбом к стене. Голова кружилась, в висках колотилась кровь. Стоящий в паре метров от меня горр, как показалось, повернул ко мне бесформенную шишковатую голову... и на меня навалилось отчаянье, до того беспросветное и глубокое, что из глаз самопроизвольно потекли слезы. Всё так же прижимая ладони к стене, я сполз вниз, рухнув на колени. Отчаянье и мысль о том, что жить больше незачем, что эта жизнь — отвратительно бесконечная теперь — потеряла всякий смысл. Я твердо знал, что раньше она была прекрасна... а теперь у меня отняли всё, включая даже надежду...

Затрудняюсь предположить, что было бы со мной, если бы я чуть подольше находился под воздействием этих чувств; но я уверен, что ничего хорошего. Спасительной мыслью оказалось то, что я вдруг понял, что не помню, когда последний раз плакал, и плакал ли вообще. Последовавшее озарение едва не заставило биться меня головой об ту самую стену, на которую я опирался.

Я, сильнейший из Некромантов, а ныне и вовсе самый натуральный бог, сижу посреди коридора и рыдаю крокодильими слезами! Да ещё и во сне! Докатился... Не было печали, так я ещё и эмпатом стал! Чужие ощущения едва не свели меня с ума...

Очнувшись от чужого бреда, я широким решительным шагом двинулся обратно. Сейчас я твердо знал, что нужно делать и куда идти. Каким-то седьмым чувством я замечал, что статуи, мимо которых я прохожу, начинают изменяться... Потом сон кончился, сменившись обычным невнятным мельтешением образов и впечатлений, а потом я и вовсе проснулся. Склонившаяся надо мной и протянувшая руку к моему плечу, видимо, чтобы разбудить, Ми-Су испуганно шарахнулась назад.

— Тьфу, Ярогор! Нельзя же так пугать? Признайся, ты специально выжидал, да? — возмущению Некромантки не было предела.

— Ага, — довольно ухмыльнулся я. — А ты как думала? Я такой, я предупреждал!

— Просыпайся, красна девица, — подошедший оборотень с усмешкой слегка попинал меня по плечу носком сапога. — Завтрак проспишь!

С хохотом он увернулся от метко пущенного недовольным мной небольшого (с два кулака) камня (интересно, откуда у окружающих такое везение, что камень, пролетев метров пять по красивой дуге, безобидно рухнул в траву, никого по дороге не прищемив и не зацепив...), удачно попавшегося под руку, и вновь повторил уничижающее действо с пинанием моей божественной персоны. Я, конечно, понимал, что они все скопом правы, и вообще пора бы уже скоро в путь, но продолжал вредничать. Частично — из-за природного духа противоречия, частично... Отчего-то у меня было такое ощущение, что я не бессовестно дрых всю ночь, а бдел на проклятом кладбище. Ох, не нравится мне такое самочувствие по утрам... Если верить моему бесценному опыту, подобное состояние бывает, как правило, после попыток ментального воздействия. Причём именно попыток, потому как в случае успеха этого самого воздействия объект ничего странного не помнит и чувствует себя превосходно, даже если спал всего часа два: таковы уж побочные эффекты этой школы. С тяжелым утром, правда, ещё кое-что ассоциируется у многих, но похмелье тоже крайне далеко отстоит по ощущениям, уж я-то знаю...

— Поспать спокойно не дают! — проворчал я, принимая сидячее положение и хмуро оглядываясь по сторонам. Увиденное оптимизма не прибавило — из-за спины, оттуда, откуда мы приехали, надвигались низкие серые тучи. — Тьфу, ещё и погода портится... — я поднялся, скатал одеяло и затолкал его в седельную сумку. Рамон тем временем, как заботливая хозяйка, аккуратно раскладывал по плошкам кашу, на тему чего я не замедлил съехидничать. Если бы не благоприобретенная божественная ловкость, завтрак бы для меня был крайне печален: кашу пришлось бы есть по-кошачьи, слизывая с собственной физиономии... Однако я успел не только увернуться, но и подхватить чашку ладонью, немного скомпенсировать траекторию и не позволить ей опрокинуть содержимое, а спокойно утвердиться в моей же руке в пригодном для еды положении.

— Спасибо, Рамон, — безмятежно улыбнулся я, оглядываясь на тему "а где бы достать ложку?"

Оборотень с восхищенным возмущением покачал головой, потом махнул рукой и занялся свей порцией.

— Слушай, князь... — впоросительно начал я. — А у нас ложки в комплекте к завтраку прилагаются?

Без лишних слов тигр переправил мне ложку тем же методом, что и тарелку. Не успел я благодарно кивнуть, как в мою сторону полетел ещё и нож... Зачем он к каше я так и не понял, но каким-то образом умудрился перехватить и его. Правда, за лезвие и не слишком удачно...

— Ну, и зачем? — укоризненно посмотрел я на оборотня.

— А чтоб больше ничего не спрашивал, — жизнерадостно хмыкнул он без малейшего раскаянья. Мне интересно, "чтоб больше не спрашивал" — это он что имел в виду? Это нож должен был предотвратить грядущую просьбу его передать, или предотвратить все просьбы сразу посредством физического устранения их источника, то есть меня?

Так, что-то я заговариваюсь сегодня и фонтанирую заумностями. Интересно, это лечится?

Опустившись на корточки, я отставил в сторону миску и, придерживая нож, медленно раскрыл ладонь. Любопытные товарищи среагировали одновременно. Рамон немного виновато хмыкнул, Некромантка вздохнула и, также отставив миску, полезла в сумку за каким-то зельем (откуда только она их взяла?). А вампир, демонстративно облизнувшись, произнес:

— Могу помочь облегчить страдания, — клыкастая ухмылка не оставила никаких сомнений в том, каким именно образом.

— Спасибо, вы все такие добрые, — хмыкнул я, убирая нож и с профессиональным интересом разглядывая рану. Вообще, назвать её серьёзной или опасной было бы издевательством — так, глубокая царапина. Но оружие такой рукой держать крайне неудобно. Причём в моём случае не спасал даже тот факт, что рука — левая; я ведь посохом пользуюсь, а он оружие такое, для которого требуются одновременно две руки...

Продолжение этой трагикомедии заставило Алмира уронить челюсть, Ми-Су — уронить пузырек, а Рамона — ничего не ронять, а просто душевно выругаться. Ну, да, что ему ронять? Тарелку с едой? Это какая-то фантастика получится. Хотя... где одна, там и другая...

— Какого демона рогатого, — нахмурился я, глядя, как порез затянулся в считанные секунды после извлечения ножа. Даже кровь частично втянулась обратно — не вся, но большая часть. — Что это было? — я поднял вопросительный взгляд на окружающих.

— Ну... Ты у нас какой-никакой, а всё-таки бог... — пожав плечами, предположил оборотень.

— Да? А почему до этого все царапинки не затягивались мгновенно? — возмутился я.

— А ты уже где-то умудрялся царапаться? — насмешливо вскинул брови оборотень. — Хотя нет, дай угадаю, царапался не ты, и травма осталась на спине...

— Шуточки у вас, ваша светлость, — фыркнул я. — Нет, как раз поцарапался я самостоятельно, слегка и чисто случайно. В драке, в трактире, пока ты лошадей добывал, — разъяснил я. — Так, ну-ка я кое-что проверю... — подняв все тот же нож, я, согнув руку в локте, от души полоснул ножом где-то посередине. Ми-Су, попытавшаяся возразить, успела только воскликнуть:

— Подожди, а если...

Рана затянулась с такой же скоростью, как и предыдущая, а Некромантка механически закончила мысль:

— ...а если у тебя раны заживают только нанесенные простыми смертными...

— Как видишь, на мне заживает всё, — мрачно отозвался я. — И кому сказать за такое спасибо?

— Думаю, никто из присутствующих подобного организовать бы не смог. Это, видимо, твой божественный организм чудит, — оборотень пожал плечами. — К тому же, в чем проблема-то? Они же заживают, а не наоборот! А у нас, между прочим, завтрак остыл и до момента отбытия осталось минут десять.

Напоминание оборотня, что мы тут, вообще-то, не просто так, заставило всех поспешно наброситься на тарелки. Завтрак был окончен в рекордные сроки, вещи собраны ещё быстрее. Ми-Су заявила, что ей одной скучно, и напросилась балластом к Рамону. Тот тяжко вздохнул, но согласился, поставив условие, что по малейшей команде девушка тут же спрячется в повозке, а не полезет на рожон и не будет путаться под ногами.

— Ярогор, — напряженно хмурясь, спросила она у меня минут через двадцать поездки. — А где ты ночью был?

— Я? — ошарашенно воззрился на неё я. — Я спал ночью. Причём довольно крепко и ни разу не проснулся... — вслед за этим я широко зевнул, вызвав у оборотня скептическую усмешку. Но Некромантка этого даже не заметила и нахмурилась ещё больше. — А что случилось-то? Я что, стал лунатиком? — насторожился я. Потому как лунатизм вообще-то вещь крайне неприятная, в девяносто девяти процентах случаев являющийся одержанием ночным, иначе лунным демоном. А в случае со мной, то бишь крайне сильным магом... Точнее, сейчас уже богом, но что-то мне подсказывает, что в данном конкретном случае разница не существенна. Так вот, лунатизм у мага — это очень плохо. Потому как это признак чего-то крайне неприятного... Либо одержанием высшим демоном, который сильнее этого мага, либо признак начинающегося безумия, либо... Ещё одна мерзкая дрянь, которой, я надеюсь, в этом мире нет. Называлась эта дрянь сонница, была у меня на родине крайне редким видом нежити (и к счастью, что редким) и питалась магами. Точнее, магической силой своих жертв: чем сильнее маг, тем беззащитней он перед этой тварью. Идеальный вариант для борьбы с ней — пара неплохих наёмников с обычными мечами и без амулетов; против тех, в ком совершенно нет магии, она абсолютно бессильна. И, кстати, моя утренняя усталость в эту концепцию "самого худшего" вполне вписывается.

Не успев запаниковать, я поспешил взять себя в руки. В конце концов, я не один посреди леса, и, в случае чего, Рамон и Алмир с этой дрянью справятся — вампиры тоже крайне редко бывают магами, а зачарованное оружие у него можно и отобрать — соннице и голыми руками хороший боец шею свернет. А если ещё оборотню нашему перекинуться в свою четырехлапую ипостась, то у неё вообще никаких шансов не будет — животных она панически боится, поэтому старается селиться в труднодоступных местах, в каких-нибудь пещерах, заранее проверяя, нет ли поблизости крупных хищников или просто больших опасных зверей. К тому же, такое резкое ускорение регенерации никак не может быть связано с сонницей: скорее уж, наоборот; тут больше вероятность, что мы бы долго и упорно останавливали сочащуюся из жалкого пореза кровь, и никакие бы зелья тут не помогали, а только ухудшили обстановку.

— Не знаю, — она медленно покачала головой. — Просто я ночью просыпалась, чтобы... в кустики сходить, а тебя не было. Потом я решила завернуть к ручью... В общем, вернулась часа через пол, и ты уже спокойно дрых, как ни в чем не бывало. Я как-то даже внимания не придала тогда — может, ты тоже по естественной надобности просыпался. Или вообще мне показалось, что тебя не было. А сейчас вот вспоминаю... Тебя ведь действительно не было. Причём одеяло лежало так, будто не то тебя оттуда аккуратно вытащили, не то ты сам его аккуратно расправил... — она растерянно посмотрела на меня. — Ярогор, может, мне действительно показалось? И то, что у тебя кожа будто слегка светилась в темноте...

— Кожа светилась? — я ответил ей таким же растерянным взглядом. — Знаешь, если все остальное я ещё могу как-нибудь объяснить с очень неприятной точки зрения моей собственной одержимости какой-нибудь дрянью, то светящаяся рожа не вписывается ни в одно из них... Разве только облучили меня чем-нибудь... — задумчиво добавил я себе под нос.

— Что сделали? — переспросил Рамон.

— А? Ээээ... Ну... Заклинанием специальным шарахнули... — выкрутился я.

Приплыли! А откуда я знаю, что такое "облучение"? Стоп... А ещё я знаю, что такое синхрофазотрон... кварковый расщепитель... модель чёрной дыры... это уже было, хватит с меня одного раза! Час Перерождения!

Я отчаянно затряс головой, пытаясь выбить из неё неизвестно откуда наползающие знания. И — о, чудо! — помогло. Знания, правда, никуда не делись (на мою голову...), но канал связи с космосом, судя по всему, закрылся.

Час Перерождения! Главное теперь, что-нибудь подобное не ляпнуть вслух...

О природе дополнительной порции свалившихся знаний я не особо беспокоился — явно божественная сущность проявляется. Как я за ней заметил, она зачастую проявляется совершенно не там и не тогда, где и когда надо...

— Так... Алмир, одолжи мне, пожалуйста, свой плащ на пару минут. Солнца все равно нет, вон, всё небо облаками затянуто, так что тебе это больших неприятностей не доставит...

— Да держи, — отозвался вампир, расстегивая пряжку. — А тебе зачем?

— Буду сокращать список возможных версий своего ночного брожения... — буркнул я, накидывая плащ на голову, образуя собой маленький шатер. Когда глаза привыкли к темноте, я вынужден был отметить, что да, действительно, моя кожа испускает слабое, едва различимое сияние. Причём теплого желтоватого оттенка, то есть к призракам и прочей нежити явно никакого отношения не имеющее...

Я медленно стянул плащ и молча вернул его вампиру.

— Ну, как? — первой не выдержала Ми-Су.

— Хреново... — буркнул я. — В том смысле, что... я действительно свечусь. И чем это объяснить, понятия не имею!

— Может, это тоже с твоей божественностью связано? — предположила Некромантка.

— Да в этом-то я практически уверен... Но просто с какой стати так вдруг? Ещё вчера ничего подобного не было! И... мне даже немного страшно, что будет дальше, — я нервно хмыкнул.

— Не переживай, всё будет хорошо, — попыталась поддержать меня девушка.

— Потому что хуже уже некуда, — фыркнул Рамон. Как-то невесело, напряженно.

— Ты что-то углядел, учуял или услышал? — уточнил я, мгновенно отвлекаясь от собственных странных изменений.

— Четвертое. Почувствовал, — медленно кивнул он. — Так, я пойду, ссажу Ми-Су в одну из повозок, пока не поздно, предупрежу Аму и О'Раву... Алмир, ты посвящённый?

— Куда? — удивленно вытаращился на него вампир.

— Я так понял, это означает "нет"... Ярогор, у тебя как с пешей разведкой?

— Неплохо. Но, думаю, у тебя лучше получится, — кивнул я, вынимая посох из крепления и беря его в правую руку, придерживая левой поводья. Рамон кивнул и сжал пятками бока лошади, отправляя её назад вдоль вереницы каравана широкой рысью. Среди коллег прошла цепная реакция — глядя на наше поведение, все сообразили, что что-то не то, подобрались, проверили, легко ли вынимается оружие. А те, кто не сообразил, был подопнут ближайшим опытным воином.

Маг послал несколько поисковых импульсов, причём весьма грамотно — один ненаправленный вперед по дороге, второй — в земле, совершенно незаметный на расстоянии уже метров в пять для большинства магов, если только тот не является Гроссмейстером Земли, а третий — в форме быстро расширяющейся полусферы, и тоже довольно хорошо замаскированный. Как я это все умудрился заметить — сам не знаю; никогда не был специалистом в данной области. Да и "заметить" — тоже не совсем точное слово. Я просто знал, что он поступил именно так. Кажется, в божественном бытии начинают проявляться свои плюсы...

Через минуты две вернулся Рамон. Перебросил мне поводья своего коня и спрыгнул с его спины. Приземлился уже на четыре лапы, плавно перетёкши в полете из человеческой формы в звериную. Тигр на ходу встряхнулся, бросил на меня предупреждающий взгляд — глаза первое время оставались человечьими — и в два прыжка исчез в придорожных кустах.

— Ну, что, как там? — обернулся я к магу. Тот только пожал плечами.

— К сожалению, ничего не видно. Там впереди граница природных зон, она всю магию глушит безбожно, — недовольно поморщился он. — А ты как догадался, что я попытался выяснить? — полюбопытствовал он, подбадривая свою лошадь, чтобы догнать нас и пойти рядом.

— Амулет есть, чую, когда рядом колдуют, — отмазался я. Амулеты такие действительно существовали, и их главным недостатком было то, что они не позволяли определить, что за заклинание было применено, какой школы, и даже какой силы. С другой стороны, иногда хватало и самого факта колдовства. А если ещё учесть, что некоторые могли определить вектор и примерное расстояние до мага... — Колдовал ты, а что поисковый импульс запускал — сделал вывод. Всё-таки, я не первый год живу, и с магами пересекаться доводилось, — я не удержал расползающиеся в усмешке губы. — Кстати, Ярогор, — кивнул я.

— А... Да, извини. Можешь называть меня Шез; просто у нас приняты довольно сложнопроизносимые имена, а это единственное более-менее адекватное сокращение. С единственной во всем имени гласной, — хмыкнул он. — Интересно, что такое там грядёт... Вся надежда в разведке на этого забавного оборотня. Впрочем, если бы не он, разведки вообще до границы бы не было, — он хмыкнул.

— А почему забавного? — заинтересовался я.

— Да не знаю... Просто... Он явно из элиты клана, по меньшей мере старший дружинник, но, скорее всего, что-то серьёзней... И тут вдруг без клана, сам по себе, как изгнанник, но только что-то совершенно этим фактом не огорчён, — маг пожал плечами.

— А ты откуда знаешь столько про оборотней? — настала моя очередь задавать каверзные вопросы.

— Как ты скажешь, "не первый год живу", пересекался с оборотнями. Даже тигрицу одну знал, — он ностальгически хмыкнул.

В этот момент к нам прискакал Ама в полушубке нараспашку.

— Ну, как там, разведка ещё не вернулась? — сходу спросил он.

— Нет, пока нет. И вообще всё чисто... — я пожал плечами.

— С магией совсем глухо, — пожал плечами Шез. — Граница... — мрачно вздохнул он.

— Да, именно по этому поводу я тут, — кивнул Ама. — Надо бы одеться... Все уже теплую одежду достали, одни вы остались. Давайте по одному, тут недалеко, восьмая повозка отсюда, приоденетесь. Для нас оставили лучшее из того, что было, — усмехнулся он.

Я кивнул вампиру, отправляя его одеваться. Когда тот вернулся, перебросил ему поводья рамонова жеребца и отправился утепляться сам. Предложенные нам полушубки были... мягко говоря, хорошими. Весили они до странности мало, сшиты были очень качественно, и, подозреваю, стоили немалых денег. Они даже движения почти не стесняли — насколько это вообще возможно для зимней одежды. К моему возвращению объявился Рамон, уже успевший вернуться в седло.

— Ну, как там, впереди? — сходу поинтересовался я.

— Да как тебе сказать... Вроде, что-то такое есть... Следов я не видел, там сильный снегопад, но у меня создалось впечатление, что где-то там большая стая каких-то существ, которые настроены довольно агрессивно.

— Предположений, кто это, нет? — уточнил Ама.

— Предположения есть... — медленно кивнул оборотень. — Это могут быть волки. И я очень надеюсь, что это самые обыкновенные волки... Потому что есть множество вариантов и их разновидностей, в том числе волки снежные, или морозные...

— Было бы нежелательно, — поморщился Шез. — Снежные волки, в метель, в горах...

Я с умным видом покивал, делая вид, что прекрасно понимаю, о чём речь — моя неосведомлённость о возможной опасности могла, и наверняка вызвала бы всяческие нехорошие подозрения на мой счёт. Будет время — расспрошу Рамона подробнее. Если, конечно, не придётся знакомиться с этими зверушками лично. Интересно, откуда у меня ощущение неизбежности данного знакомства?

И почему, Час Перерождения, моя божественная сущность не желает отвечать на вполне конкретный вопрос, замусоривая сознание всяческой ерундой?

Но вот дорога вильнула вокруг очередного холма, деревья расступились, и перед нами предстала... Предстало... граница климатических зон. Но я бы не сказал, что название хоть в какой-то мере отражает внешний вид этого странного явления...

Дорога упиралась в едва заметную, чуть мерцающую серебром завесу. Вдоль неё с этой стороны тянулась узкая, около полуметра, полоса голой земли с кое-где заметными мелкими сорняками. На эту своеобразную "буферную зону" практически не высовывались даже ветви ближайших деревьев. Тусклые высокие облака здесь утыкались в стену, а с другой стороны, как будто обрезанные, в неё же упирались низкие, тяжелые снеговые тучи. И вот там срез виднелся особенно точно и... как-то совершенно дико. Там, за прозрачной стеной бушевала настоящая буря, а с нашей стороны дул легкий тёплый ветерок. Глубокий снег был обрезан точно так же, а где-то чуть сбоку виднелся гладко поблескивающий срез скалы... Такое впечатление, что при создании мира сначала был создан мир совершенно нормальный, плавный и логичный. А потом уже — аккуратно нарезан на кусочки и перемешан в произвольном порядке, как будто автору не сильно понравилось то, что получилось первоначально.

Час Перерождения, и это я был абсолютно трезв... Ха! Да кто мне только поверит...

— Рамон, а ты не собираешься одеться? — удивленно вскинул брови Ама. Честно говоря, такой же вопрос вертелся и у меня на языке, но, заметив насмешливую ухмылку оборотня и предвкушающую — Шеза, я предпочёл промолчать и дождаться развития событий. Оборотень, кстати, и слова не ответил, только покачал головой.

Завеса при прохождении сквозь неё слегка, но довольно приятно пружинила. Кроме того, в этот момент мне почудилось что-то вроде вопроса. Без определённой формулировки, но сводившегося в общем к "а тебе оно точно надо?"

Я на всякий случай даже машинально кивнул. Интересно, это мои собственные галлюцинации, или что-то более обоснованное?

Ветер бросил в лицо горсть острых ледяных кристалликов, заставляя плотнее кутаться в полушубок. А оборотень только на мгновение прикрыл глаза... и оброс густым полосатым мехом. Выглядело это невероятно забавно. Лицо стало чем-то средним между человечьим и кошачьим, уши изменились полностью, а руки и ноги, насколько можно было видеть, остались такими же. Только мохнатыми...

Я фыркнул со смеху, а Ама, ехавший рядом со мной, восхищенно покачал головой и громко, перекрывая свист бури, произнес:

— А я-то думал, способности оборотней к частичной трансформации преувеличивают!

— Ты ещё частичной трансформации дракона не видел! — расхохотался тигр.

Я, с трудом сдерживая хихиканье и покачивая головой, развернул коня и двинулся в сторону хвоста процессии. Опомнился только, когда оказался примерно посередине...

Так. И за каким лешим меня понесло сейчас сюда? С этим же вопросом меня нагнал ошарашенный вампир... Вот только ответить я не успел — что-то тяжелое удрило меня в бок, только чудом и усилиями шарахнувшегося вбок коня не сбив с лошадиной спины.

— Снежные волки! — разнесся над караваном неожиданно громкий рык вампира, моментально подхваченный сразу всеми, множащийся и дробящийся на десятки испуганных и яростных криков. Я выхватил посох и резко ткнул им почти что наугад, но ответом мне был едва слышный в шуме усиливающейся бури скулящий визг. Судя по всему, я куда-то попал... Драться с чем-то, по размеру сравнимым с волками, сидя на спине испуганной лошади — удовольствие на любителя. Правда, у данного конкретного скакуна был крайне странный характер — или же выучка. От страха он не только не стал безумно метаться, но впал во что-то сродни боевому безумию, бросаясь на нападающих. Я спрыгнул на землю, швырнув поводья кому-то... куда-то.

Несколько скользящих шагов вперед, на более-менее открытое пространство, казалось, отрезали меня от окружающего мира. Снежная круговерть поглотила весь мир — или только меня? Впрочем, в данной ситуации... какая разница?

Кто способен сражаться с ветром? Только те, для кого битва стала не заработком и необходимостью, а смыслом жизни. Меня опять уносит в лирику... но иными словами передать подобные воспоминания невозможно.

Для того, чтобы сражаться с ветром — не смешливым проказливым бризом, а воющим десятками волчьих голосов бураном — нужно быть быстрее. Нельзя ориентироваться на слух — в ушах только непрерывный надсадный яросный вой. Глаза тоже не помогут — их залепил снег. Чтобы не было соблазна уворачиваться и заслоняться от хлещущих по лицу снеговых плетей, лучше и вовсе закрыть глаза. Бой вслепую с ветром... В некоторых боевых школах — я знаю — есть такое разминочное упражнение для старших групп. Но что получается, когда этот ветер начинает отвечать тем же? Клыки и когти ничем не хуже мечей и кинжалов...

Здесь способен выжить только тот, кто умеет чувствовать окружающее его пространство не кожей — осязание приносит только холод и боль от острых режущих кромок ледяных кристаллов, заменивших снег. Здесь надо чувствовать чем-то другим... Памятью, сердцем и напряженными в струны нервами.

Одна из причин, по которой я не люблю людей... Несмотря на порой выдающиеся личные качества некоторых из них, они живут слишком мало. Среди них попадаются маги, которым хватает времени научиться очень многому. Просто не так часто магический дар приходит к тому, кого можно посчитать достойным очень долгой — не вечной, но вполне достаточной, — жизни. Я знал много весьма сильных людей-магов... Да что говорить, я и сам когда-то был человеком. Когда-то очень давно...

Я счастлив, что у меня был Дар. Если бы я не стал магом, я стал бы воином... а хороших воинов среди людей не бывает. Точнее, бывают, но именно хорошие. Раса, которая живет меньше сотни лет, не способна вырастить воинов, которые могли бы противостоять... да вот хотя бы тому же Рамону. Тигр-оборотень, разменявший четвертую сотню, имеет больше боевого опыта, больше силы, больше ловкости и возможностей... В том не вина человека, а вина бога, создавшего и покинувшего свой мир. Людей есть за что уважать... Но их жизнь слишком коротка и их слишком много, слишком много однообразной серой массы. Я подарил их волю и стремление к победе и правде другим... Кому — я пока ещё точно не знаю. Может быть, самому этому миру? Я был бы очень рад, если бы это было именно так...

Посох свистел в руках, завивая вихрями снежные плети. В некоторые моменты чувствовал резко возникшее сопротивление — и прилагал больше усилий. От быстрого разворота на месте вьющийся вокруг ветер, кажется, на долю мгновения запоздал, и будто бы замер. Но в следующее мгновение мне в лицо плеснуло холодной острой крупицей — и теплой, остро пахнущей кровью. Ноздри втянули запах... и пришло то, что воспевали баллады. Упоение боем. Азарт и жажда крови. Ощущение оказалось странно близким — почти то же я испытывал, когда сплетал потоки Силы, создавая боевые заклинания максимальной силы, на какую бывал способен.

Звериные инстинкты потянули меня... куда-то. Вбок — для меня, а точнее... Я даже примерно не мог сейчас предположить, в какой стороне находится караван. Я полностью отдавался тому наслаждению, которое испытывал, когда посох в очередной раз находил цель. Один из волков будто бы соткался из снега прямо передо мной... насаженный на посох. Я даже, кажется, разглядел острие, торчащее между его лопаток.

Ногой упёршись в тело зверя, с некоторым трудом спихнул его на снег. Случись это промедление чуть раньше — и оно вполне могло стоить мне жизни; но в следующий момент рев вьюги перекрыл длинный, переливчатый тоскливый вой — вожак командовал отбой. Стая проиграла...

Одновременно с этим непогода стремительно пошла на убыль. Хлещущие плети ветра стали едва ощутимыми движениями воздуха, будто бы мгновенно потеплевшего. Снег посыпался крупными хлопьями, скрадывающими звуки и прячущими следы стычки. Я огляделся. В белёсом сумраке виднелось пять или шесть тел. А ещё за пеленой снега призрачно угадывались силуэты повозок.

Основательно я от них удалиться успел, ничего не скажешь. Метров сто-сто пятьдесят...

Пока добрел до караванной тропы — насчитал ещё пяток белоснежных шкур. Не слабо я порезвился, м-да... Впрочем, будь я сейчас в своей силе, и битва окончилась бы значительно быстрее.

Возле повозок царила суета — отлавливали разбежавшихся лошадей, искали друг друга, пытались выяснить, сколько пострадавших, и все ли вообще на месте, не унесла ли кого-нибудь паника прочь.

Остановившись у одной из повозок, отрешённым взглядом провожая проносящихся мимо встревоженных и напуганных торговцев, охранников и пассажиров, я тяжело опёрся о посох, прерывисто дыша. Что ни говори, а несмотря на всю мою божественность и прочие приятности, опыта у меня пока маловато; я элементарно не умею беречь дыхание.

Зачерпнув ладонью горсть снега, я умыл пылающее лицо. Струйки талой воды бесцеремонно побежали за шиворот, заставляя недовольно морщиться. Снег в ладонях приобрел отчетливый красноватый оттенок.

Хм... Надо бы, наверное, тоже своих найти... И Аме, что ли, на глаза попасться? Впрочем, это подождёт. Больше всего беспокойства у меня вызывает наше юное и не в меру горячее дарование. При мысли о Ми-Су в душе поднялось смутное беспокойство.

Освобождая меня от вялого задумчивого оцепенения, из снежной пелены выступил, ярко выделяясь огненной шерстью, оборотень, довольно бесцеремонно несущий на плече какое-то не подающее признаков жизни тело.

— Ты как? — спросил он, опередив меня, озадаченного тем же вопросом.

— Всё в норме, — я коротко кивнул, уже ставшим привычным и быстрым жестом закрепляя посох на спине в специальном зажиме-креплении, и встречный вопрос задал уже совсем другой — и так видно, что с Рамоном все в норме. Он, можно сказать, бодр и весел; и дышит, кстати, совершенно ровно, в отличие от меня. — Кто это?

— Маг; не помню, как зовут. У него истощение и сильно повреждено плечо. Кровь я остановил кое-как, но требуется более квалифицированная помощь... Ты разберёшься?

— Попробую, — задумчиво кивнул я.

— Тогда на, — я едва успел придержать быстро, но довольно аккуратно переброшенного мне на плечо пострадавшего.

— А...

— А я попробую Ми-Су отыскать... Что-то мне не нравится тот факт, что я её ещё не видел с момента окончания атаки.

— Не тебя одного, — я кивнул. — Будем надеяться, всё в порядке. Удачи.

— Тебе тоже, — хмыкнул Рамон, и, опускаясь на четыре лапы, рысью двинулся дальше вдоль каравана к его хвосту, втягивая ноздрями воздух и прислушиваясь. Я же свернул к ближайшему крытому экипажу и распахнул дверцу. Изнутри раздался синхронный испуганный вскрик, впрочем, короткий. Вслед за этим мне с некоторым интервалом ответили две растерянные смущённые улыбки. Экипаж принадлежал двум юным девушкам с кожей насыщенно-фиолетового цвета и тёмно-золотыми у одной и вишневыми — у другой волосами, сложным плетением уложенными вокруг голов. Девушки, поджав ноги, сжались на сиденье, забившись в угол. С ног до головы обе были закутаны в пушистые меховые шубы.

— Простите, но мне придется вас побеспокоить, — вежливо улыбнулся я, бесцеремонно забираясь внутрь, сгружая свою ношу на свободный диван и захлопывая дверцу. Посох, чтобы не мешался, поставил в угол — всё-таки, с этой двухметровой дубиной в тесном помещении довольно неудобно... даже с учётом невероятной ловкости моего нового тела. Причём сейчас она, кажется, начала набирать обороты — во всяком случае, раньше бы я непременно зацепился бы за створку кареты, диван или одну из обитательниц этого транспорта тем же самым посохом, или же магом. Поэтому, опасаясь, что подобное явление носит остаточный характер, я поспешил избавиться от всех мешающих предметов. Вслед за посохом был стянут и уложен под голову магу полушубок, скинут камзол и закатаны рукава рубахи. Благо, данная конкретная представительница портняжного искусства была без пуговиц, на шнуровке, и рукава её стягивали также длинные тесёмки, в пяток оборотов намотанные вокруг запястий. Не мудрствуя лукаво, я распустил их, подтянул рукава до подмышек и связал тесемки над плечами. Не идеальное, конечно, удобство, но всё лучше, чем так и норовящие сползти просто закатанные рукава.

— Что с ним? — очнулась одна из сбитых с толку моими стремительными действиями девушек.

— Наша помощь нужна? — уточнила вторая, опуская ноги с дивана. На ногах, к слову, красовались мохнатые и даже на виду очень тёплые унты. Что-то мне подсказывает, что родиной этих девушек являются места с крайне жарким климатом...

— Сейчас узнаем... — пробормотал я, аккуратно стягивая с мага тулуп, который был наброшен сверху и застегнут. Стянул и прошипел пару грязных ругательств. Мельком отметил, что щеки девушек синхронно залила краска смущения, и хмыкнул себе под нос: "я действительно болен на всю голову".

Краска была оранжевая... Видимо, их кровь носила именно такой цвет — проверять я не стал.

Вместо этого я убедился, что у чешуйчатого мага по имени Шез кровь как раз таки нормального красного цвета. Что странно, если учесть наличие чешуи...

А ещё понял, что рамоново "кое-как" скорее можно охарактеризовать "чёрт-те как"; причём это ещё самый мягкий из эпитетов. Повязка была наложена абсолютно неправильно: ещё минут десять на таком морозе, и руку пришлось бы ампутировать: слишком уж сильно затянуто. К тому же, остановке крови это помогло не слишком, потому как обрывки... судя по всему, чьей-то куртки, располосованной, судя по всему, когтями оборотня, были намотаны прямо поверх раны, и кровь местами продолжала сочиться, причём не сказать, чтобы еле-еле...

Еще раз выругавшись, я вытащил из ножен на поясе мага охотничий нож — своего у меня не было. Кстати, надо бы обзавестись; драться я ножом все равно не буду, но вещь в хозяйстве полезная. Этим ножом, к счастью, вполне острым, вспорол корявую повязку, разрезал одежду мага, отрезая рукав и ещё внушительный кусок.

Вид раны заставил меня разразиться целым потоком нецензурного ворчания на эльфийском языке. Девушки не поняли, но по интонациям явно догадались, и, как мне показалось, одна сидела и раздумывала, стоит ли заткнуть уши, а вторая сосредоточенно шевелила губами, судя по всему, просвещаясь.

— У вас есть что-нибудь, что можно пустить на перевязку? — спросил я, избавляя мага от остатков рубашки, и нарывая её на широкие полосы.

Девушки растерянно переглянулись.

— Все вещи у нас снаружи, в чемоданах... а одежда... — чтобы не объяснять, одна из них, которая прислушивалась до этого к моим ругательствам, золотоволосая, слегка задрала подол шубы. Я с сожалением констатировал, что длинная юбка из плотной ткани, сплошь расшитая бисером и золотыми нитями, ни коим образом не годится на перевязку и, печально вздохнув, одним движением ножа "расстегнул" собственную рубашку, дабы не возиться с шнуровкой. Девушки окончательно смутились и отвернули носы в разные стороны. Я мрачно хмыкнул.

— Теплая вода есть? И что-нибудь, чем можно обеззаразить рану, — они задумались, и тут красноволосая встрепенулась.

— Обеззаразить есть... Зелье, для очищения кожи! — и она, открыв какую-то дверцу в стенке кареты, закопалась в батарею бутылочек.

— И промыть! — оживилась вторая.

— Крепкий чай подойдет? — хором спросили они, переглянулись и фыркнули от смеха.

— Более чем! — кивнул я, принимая из рук первой изящный стеклянный кувшинчик. Принюхавшись, удивленно вскинул брови и кивнул. Зелье действительно было подходящим... почти идеальный антисептик, редко применяющийся по этому назначению оттого, что некоторые ингредиенты, входящие в его состав, были очень дорогими. Проще говоря, я сейчас держал в руках флакончик с жидким золотом — зелье шло на вес, два к одному: за два грамма зелья грамм золота. Бога-атые мне девушки попались, ничего не скажешь!

Вторая протянула тем временем зачарованный сосуд. Я открыл, и по карете поплыл густой бодрящий запах чая с мятой. Эх, вот если бы не этот маг, с радостью бы отхлебнул пол кувшина... Но когда я начинаю заниматься врачеванием, я становлюсь жутко благородным. Проблема окружающих, как правило, в том, что я очень редко этим самым врачеванием занимаюсь.

Щедро плеснув чаем на рану и кусок ткани, я аккуратно смыл кровь. На удивление, создавалось ощущение, что запекшиеся сгустки самостоятельно втягиваются в ткань... Не придав сему факту значения, я аккуратно смочил ещё кусочек ткани в зелье и коснулся раневой поверхности. Счастье мага: если бы он пребывал в сознании, то ему было бы очень неприятно.

Рана выглядела отвратительно. Волчьи зубы буквально вырвали кусок плоти, повредив пару важных артерий. Начав, было, удивляться, до чего отличное у девушек зелье, что кровь останавливается буквально на глазах, и уже засомневавшись в своём первоначальном диагнозе о степени повреждения, я вдруг заметил, что из-под моей ладони в момент прикосновения к чешуе мага распространяются короткие тусклые волны света, похожие на круги на воде, а где-то на грани сознания стоит чёткая система кровообращения подопечного. К слову, отличная от привычной человеческой уже тем, что у этого парня было два сердца, основное и вспомогательное; причём основное располагается чётко под грудиной, тоже более прочной, чем у людей, прикрытой сверху самой плотной чешуей, а вспомогательное — чуть ниже, почти на положенном сердцу месте. А, кроме того, я вижу, как какая-то сила аккуратно стягивает капилляры между собой, очищая их заодно от сгустков свернувшейся крови. Впрочем, я догадываюсь, какая именно сила...

С сильным недоумением вспомнил, что я, как-никак, вообще-то, бог.

Чтобы не откровенничать перед незнакомками, я продолжил маскировать свои действия под обычное оказание первой помощи, мысленно очень жалея, что успел привести в негодность собственную одежду. Закончив с промыванием (все основные сосуды и солидная часть вспомогательных соединились, а вырванная плоть начала нарастать буквально на глазах), я поспешил перевязать плечо мага — основательно, дабы не привлекать особого внимания.

А вот с истощением ничего не буду делать, сам оклемается. В конце концов, аура пострадала слегка, в пределах возможного самовосстановления, а всё остальное — тем более не проблема.

— Девушки, я могу оставить раненого героя на ваше попечение? — деловым тоном осведомился я, возвращая магу его нож и накидывая на голые плечи собственный сюртук, а потом и извлекая из-под пострадавшего полушубок. Который, впрочем, вскоре был заменен его собственным.

— Да, конечно; а что нам надо делать? — поинтересовалась красноволосая.

— А он правда герой? — одновременно заинтересовалась её спутница, за что удостоилась укоризненного взгляда.

— Делать ничего особенно не надо; в вашей карете тепло, поэтому накрывать его не обязательно. Когда очнется, успокоить и объяснить, что всё позади.

— А что, кстати, случилось? — опять встряла любопытная. Причём, как ни странно, она была, судя по всему, старшей... Правда, едва ли намного.

— На нас напала стая снежных волков, но теперь они ушли, кто выжил, — кивнул я. — А возвращаясь к вопросу о героях... Судя по его состоянию, свою лепту в общее дело он внес, и немалую, если вспомнить, какой у него был резерв, — я пожал плечами и взял посох.

Так, ничего больше не забыл?

Я окинул карету взглядом. Не выдержал, и всё-таки отхлебнул ароматного напитка из стоящего на полочке над диваном кувшина. Девушки встретили мои действия понимающей улыбкой. Кивнув на прощанье, я распахнул дверь и прыгнул в снег. Вслед мне донеслось синхронное "удачи вам!" а потом восторженное щебетание старшей:

— Ой, как здорово! Он симпатичный, правда?! А как быстро всё сделал...

— Я всё понимаю, — ворчливо отозвалась вторая. — Но, вспомни, это же наёмник! Так что не престало...

— Да уймись ты! А что, наличие полуобнаженного мужчины в нашей карете — престало? — отмахнулась первая.

— Это совершенно другой случай! — возмутилась младшая. — Он, между прочим, ранен! А помогать раненым — священный долг и обязанность любой женщины. К тому же, он сейчас без сознания...

— А как же мы будем вдвоем на одном диване спать? — воскликнула старшая.

— Как-нибудь разместимся... Ты не видела, куда этот странный незнакомец фиал поставил? Я хотела...

— Вот он! Интересно, а кто это такой... — в голосе девушки послышались мечтательные нотки.

— Один из наёмных охранников, я же говорю! — послышался раздраженный ответ. — И вообще, давай спать ложиться! Наверняка сейчас остановимся на привал, до спуска с гор довольно далеко...

Усмехнувшись, я посчитал свое любопытство удовлетворённым и отошёл от кареты...

Исключительно для того, чтобы наткнуться на спешащего куда-то Аму.

— О, брат! Ты жив, — улыбнулся начальник стражи. Он слегка прихрамывал, но, судя по всему, дело было в растяжении или ушибе, не стоило внимания.

— Как ни странно, да, — кивнул я. — Кстати, там, в карете, Шез... Ранен, но ничего серьёзного: он просто вымотался.

— Это очень приятная новость, — кивнул Ама. — Мы уж подумали, вы погибли...

— Рамон, кстати, тоже где-то тут бегал, — хмыкнул я. — Собственно, он, по-моему, Шеза и вытащил...

— О, совсем замечательно! — я явно поднял махи настроение. — Пойдём, сейчас намечается общее собрание, уже развели костры. Женщины готовят ужин — госпожа О'Рава сказала, что это самое меньшее, что они могут сделать в благодарность, — на ходу просвещал меня начальник. — А про девушек в карете не спрашивай, это ж динайи. Они вообще обычно с незнакомцами не общаются — традиции такие; не знаю уж, как тебя умудрились пустить...

— Фактор неожиданности и полуживой маг на плече, — хмыкнул я. Ама рассмеялся.

Результаты столкновения были... фантастические. Из полутора сотен человек — девять погибших, четыре серьёзных ранения и пятеро истощенных, но живых магов. Причём такие маленькие потери (при учёте сорока шести трупов волков; откуда тут столько?!) как раз и являлись заслугой магов, которые держали щиты. Причём в этом участвовали и способные к магии путники; один из таких, кстати, сейчас лежал с серьёзным ранением. Собственно, только благодаря усилиям магов не пострадал никто из слабых пассажиров, конкретно — женщин и нескольких присутствующих (по словам Амы; я сам, к счастью, не видел) детей. Все погибшие — наёмники, оказавшиеся недостаточно опытными.

Но минут через пятнадцать вернулся крайне мрачный и злой Рамон, уже одним своим видом испортивший с довольным видом подкрепляющимся нам с Алмиром настроение.

— Что? — хором поинтересовались мы, поднимая взгляды от тарелок и вперивая их в оборотня, присевшего рядом на корточки. В то же мгновение в его руках оказалась тарелка с горячей и удивительно вкусной кашей с мясом и внушительный ломоть мягкого хлеба, а девушка, их вручившая, испарилась, не дожидаясь благодарности.

Кстати, сидели мы весьма и весьма недурно. Несколько больших костров, разведенных на поляне, вокруг которой установили телеги для защиты от ветра, приятный запах вкусной еды... несколько охотников, чуть в стороне с крайне довольным видом вытряхивающих волков из шкур. Как я понял, эти самые шкуры были очень ценными. Работа скорнякам предстояла долгая, но они явно радовались. Видимо, выигрыш стоил потраченного времени...

— Ми-Су пропала, — отозвался он, оглашая наши самые мрачные предположения. — Она, естественно, не стала сидеть на месте, сунулась куда-то. Там её кто-то спас от волка... а ещё оглушил и куда-то забрал. Из-за этого проклятого снегопада я потерял след, — Рамон в заключение обогатил мой лексикон парой цветистых оборотов.

— Значит, завтра отправляемся искать, — полувопросительно произнес я. Рамон кивнул. — А мы можем расторгнуть контракт?

— Думаю, хуже снежных волков каравану никто не встретится, разбойники не сунутся, а с теми, что сунутся, вполне справятся и без нас, — пожал плечами оборотень.

— Твоя правда, — я кивнул. — И в каком направлении нам надо двигаться? Ты не в курсе?

Оборотень неопределённо дернул головой и пожал плечами.

— Могу попробовать; но ничего не гарантирую...

— Я тоже... попробую, — вздохнул я. Алмир только задумчиво покивал — у него, кажется, тоже появилась какая-то идея.

Утро встретило нас синим небом и темнотой на тропе; обычное дело для гор. Начальник каравана расстроился, что мы их покинем, но ни коим образом не попытался воспрепятствовать этому: причина была более чем веской. Выдав весьма солидный гонорар за отбитое нападение, нам с вампиром презентовали ещё и полушубки. Тепло распрощавшись, мы свернули в сторону. Пораздумав, отправили с Амой наших лошадей — в горах от них никакого толку. Махи пообещал за ними приглядеть... А Алмир своего пегаса тоже отпустил полетать: из солидарности, наверное.

По результатам утренней сверки выяснилось, что мы все трое полагаем искать примерно в одном направлении. Поэтому проблем с выбором не было. Проблемы начались позже...

— Глава 12. О горах и том, что под нимиНе космос, метры грунта надо мной,

и в шахте не до праздничных процессий,

но мы владеем тоже — внеземной

и самою земною из профессий!

В.Высоцкий, "Гимн шахтеров".

Вишня застала свою подругу непривычно задумчивой, слегка растерянной... и отчего-то с крайне ехидным прищуром глаз и едва заметной улыбкой. Леу привычно сидела в трактире за стойкой, и лютня её была на месте. Только сейчас, против обыкновения, инструмент был заброшен на спину и упакован в чехол, а рядом со стулом лежала небольшая дорожная сумка — все пожитки Тёмной. Кроме того, плечи барда были укутаны длинным плащом-накидкой, полы которой свисали чуть ли не до самого пола.

— Привет! — эльфийка грациозно плюхнулась на соседний стул — поутру в заведении было пустынно.

— Привет-привет, коль не шутишь, — хмыкнула Леу.

— Выезжаем? — полюбопытствовала Лесная. С надеждой, надо сказать, полюбопытствовала — ей смертельно надоел этот городок, и хотелось уехать куда-нибудь подальше от города: Вишня не любила большие и шумные скопления людей; впрочем, как и многие из её народа. — Тебе наконец-то надоело сидеть в этой дыре? Отлично! Куда едем?

— Виш, ты помнишь того странного наёмника? — вместо ответа спросила Леу.

— Ну, да, — недоуменно пожала плечами Лесная. — А что такого? Ты говорила, что он тебе понравился, но... неужели всё так серьёзно, и ты в него влюбилась? А что, хорош... Симпатичный, не смазливый, да и голос — ого-го! Тем более, для наёмника... — в голосе звучал едва ощутимый сарказм. Выражение лица Лесной отразило ехидное выражение Тёмной: они были подругами и вместе путешествовали уже пару десятков лет, не расставаясь дольше, чем на сутки. И это, естественно, привело к появлению общих привычек, манер и интересов; они даже порой понимали друг друга без слов. Да и повлияли друг на друга довольно положительно: Лесная стала более раскрепощённой, начала лучше понимать окружающих, стала веселее и нахальнее; а Тёмная — перестала быть циничной, презирающей всех вокруг стервой. Кажется, что их старые знакомые — те, которые не видели их всё время этого странствия, — при встрече бы решили, что девушек подменили.

— Как тебе сказать, — насмешливо фыркнула Леу. — Хорош-то хорош, вот только... Ты помнишь, я тебе как-то рассказывала, почему меня... попросили удалиться?

Слова "изгнание" Тёмная избегала. Впрочем, не только она: изгнание из рода всегда считалось позором. Вишня только кивнула — такое, пожалуй, забудешь... Рыдающую от ярости Тёмную, громящую комнату придорожного трактира, сложно назвать ординарным событием. Да и история эта... Принцесса, наследница рода, красавица и вообще истиная дроу, Леу оказалась... бесплодной. То есть абсолютно. Не помогала никакая эльфийская магия, не помогли никакие целители, не помогло совершенно ничего — диагноз был окончателен и обжалованию не подлежал. А подобное автоматически означало невозможность найти мужа, невозможность получить Хрустальный Венец рода Хамму-Харр, невозможность получить так давно желаемую власть, в ожидании получения которой в собственные загребущие руки она жила всю свою сознательную жизнь. Леу в очень жёстких — и это мягко говоря — выражениях поговорила с отцом, причём ещё и при свидетелях, в результате чего была изгнана. С условием, что вернется только тогда, когда у неё появится наследник; в её случае это означало "никогда".

— Ты что, хочешь сказать... — опешила Лесная, догадываясь, о чём говорила подруга, но не в силах в это поверить: она ведь тоже была неплохим лекарем — может, не отличным, но хорошим, — и понимала, что это попросту невозможно, диагноз окончательный, и не поможет даже чудо...

— Знаешь, когда он скромно сказал, что он — бог, мне показалось это просто забавной шуткой. Даже несмотря на то, что и его друзья его так называли, и вообще... А вот сейчас я почти в этом уверена... — губы изогнулись в мстительной улыбке. — Скорее всего, это действительно так. А мать полубога... Пусть они попробуют меня изгнать!

Вишня хмыкнула, прекрасно зная свою лучшую — если не единственную — подругу. Теперь Леу своего шанса не упустит.

— Ну, что, ты поедешь со мной? — поинтересовалась Леу. Впрочем, только для порядка — обе и так знали ответ.

— Чтобы я пропустила такое веселье? — ухмыльнулась Вишня. — Да ни за что в жизни.

— О, да! Это ты правильно... А мне будет ещё веселее, если я в компании с тобой приеду...

— Тогда жди, через полчаса вернусь — мне надо вещи собрать. Я скоро буду, — с этими словами Вишня выпорхнула из зала. Леу, задумчиво улыбаясь, отпила из стакана травяного отвара. "Не знаю, Ярогор, встречу ли я тебя, или нет... но, если ты действительно бог, ты будешь знать, что у тебя стало одним верующим больше..."

Загадала себе, что если у неё всё получится, то первым делом будет основание храма, а её ребенок — почему-то она была уверена, что это будет сын, — станет главным жрецом новой религии. А о постулатах этой религии... Что ж, будет время подумать.

Сколько лет путешествовал — по горам мне полазать не доводилось, хотя ничего против подобного времяпрепровождения я раньше не имел. Да и сейчас не имел бы, будь у меня под рукой Барсик, который прилетит по первому зову, спустит на нормальную ровную поверхность, где тепло и можно спокойно пообедать. Причём желательно, чтобы "нормальная поверхность" была приличным трактиром.

А вот сейчас... Кажется, я понял всю глубину собственных заблуждений. И оценил героизм вампира, отказавшегося от спокойного полёта. Можно было, конечно, на его лошадке перелететь всем по очереди, но... Конкретного места назначения мы всё-таки не знали. Рамон каким-то чудом умудрялся вычислять направление движения и, кроме того, явно чувствовал себя здесь как дома. Он уже давно скользил по снегу рыжим привидением о четырех лапах, периодически убегая вперед на разведку, а мы с Алмиром брели по колено в снегу, периодически проваливаясь глубже, и благодарили небо за то, что оно ясное. Ползли мы куда-то вверх и вбок, неизвестно откуда взявшимися тропами, которые ещё более непонятным образом находил оборотень, обходя провалы, обрывы, щели и прочие элементы пейзажа.

Отвык я от человеческого бытия, отвык, ничего не скажешь. Когда ты мёртвый, особо сильно мерзнуть затруднительно, а здесь...

— Слушай, вампир, — начал я, останавливаясь отдышаться после очередного крайне крутого подъема, который пришлось преодолевать, распластавшись по обдуваемой всеми ветрами каменной стене. Вот когда я порадовался, что вещей у нас было очень мало... — А что ты не полетишь? Крылья расправил — и уже там...

— А что сам не полетишь? — поворчал он, так же с радостью используя возможность перевести дух. Вампирья выносливость вампирьей выносливостью, но всему есть пределы. К тому же, мы не столько замерзли, сколько просто надоело непрерывное движение в неизвестность. — Холодно слишком. И даже если было бы тепло... На такой высоте особо не полетаешь. Объяснить почему, или уже осознал, что был не прав? — ехидно уточнил клыкастый.

Я только махнул рукой. Был не прав, согласен. Это пегасы через горы летать могут, и то только потому, что полет их большей частью магический, нежели физический.

Мы молча двинулись дальше. Интересно, кому понадобилась наша юная некромантка? Странно, но у меня нет совершенно никаких предположений; впрочем, у моих товарищей, кажется, тоже.

И тут произошло то, чего я совершенно не ожидал. Тропа внезапно кончилась... Причём не просто кончилась, а уткнулась в глухую ледяную стену, возле которой нас поджидал хмурый оборотень.

— Дай угадаю, — вздохнул вампир. — Нам наверх?

— Ты поразительно догадлив! — осклабился Рамон, переводя вопросительный взгляд на меня. — Ярогор, у тебя есть идеи, как тебе подниматься? У нас-то когти есть...

— Спасибо за заботу, конечно, но я что-нибудь придумаю. Встретимся на вершине, — криво усмехнувшись, я демонстративно помахал ручкой. Они переглянулись, пожали плечами и полезли. У меня создалось такое впечатление, что на скорость — когти обоих входили в лед как в масло и отчего-то не выскальзывали, так что и вампир, и оборотень, казалось, поднимались вверх чуть ли не по ступенькам. Подождав, пока они поднимутся метров на десять, я подошёл к стене вплотную и, выдохнув, коротко и без размаха ударил пальцами вытянутой ладони в стену на уровне пояса. Лед оказал сопротивление, но я был сильнее. Такой же удар второй ладонью...

Вообще, это было весьма забавное зрелище, доложу я вам. Весьма болезненное, но что уж тут поделаешь... Если кое-кто у меня всю магию отнял! Пробивая вот так ладонями "ступеньки", я подтягивался выше, опираясь на ступеньку носком сапога — благо, эти самые носки были не очень толстыми. Острые ледяные кромки вспарывали кожу, местами аж до кости, так что ступеньки мои все как одна были отмечены алыми пятнами. Я даже затрудняюсь представить, как выглядели бы мои руки к концу пути, если бы не неизвестно откуда взявшаяся эта самая странная регенерация... Подозреваю, там бы даже костей не было, и доверху я бы дополз со стертыми до запястья обрубками рук... Если бы дополз.

Одно утешало — начали восстанавливаться подзабытые рефлексы, и боль существенно гасилась. Если бы не это — было бы ну очень неприятно. А так — вполне даже терпимо. Один только вопрос мучил: а как же кровь? В том смысле, она восстанавливается, или нет?

От своих спутников я отстал всего на несколько минут — отличный результат, скажу я вам! И, кстати, судя по тому, что голова не кружилась и обратно я не свалился, кровь всё-таки тоже каким-то непостижимым мне образом восстанавливалась. Это ж я идеальный донор получаюсь, во мне кровь не кончается! Мечта любого вампира... Хотя нет, надеюсь, всё-таки не любого. Я бросил мрачный взгляд наверх, где, вне досягаемости для моего взгляда, за близкой уже вершиной стены, находился Алмир. Потом, задумавшись, через плечо глянул вниз. Присвистнул.

М-да... А тут метров сто лететь! Если не все двести, а то и больше — я не силён в определении расстояний в горах, тем более — расстояний сверху вниз и наоборот.

Интересно, а моя регенерация сработает, если я вот сейчас упаду? С другой стороны, появившись в этом мире, я был бесплотным духом, и в это же состояние наверняка вернусь в случае чего.

Впрочем, никакого желания проверять у меня не было, поэтому я ещё поднажал и через пару минут протянутая вверх рука наткнулась на воздух, после чего её поймала мохнатая ладонь оборотня, и Рамон помог мне выбраться на самый верх — этот верх был слегка скругленный, и самому мне ползти было бы не слишком удобно.

— Уф, спасибо, — кивнул я, отдуваясь и озираясь. — Ну, как? Где мы и куда дальше? — полюбопытствовал я. Местность впереди, на мой взгляд, от той, что осталась позади, отличалась разве только в мелочах. А так — тот же снег и горы, горы, горы...

— У меня такое ощущение, что она уже недалеко, — кивнул Рамон. — И, по-моему, в пещерах...

— Тут ещё и пещеры есть? — синхронно удивились мы с вампиром, переглянувшись.

— Есть, есть... Тут гномы живут, а где гномы живут — там пещер очень много.

К бородатым карликам я относился довольно неплохо, поэтому особенно не возражал против прогулки по их подземельям, а то снежный пейзаж уже начал поднадоедать...

Хм, а может, именно из-за этой моей любви к разнообразию и частой перемене мест этот мир и получился похожим на лоскутное одеяло? А что, первая адекватная гипотеза на эту тему...

— Господа, я предлагаю сделать привал, возражающих нет? — решительно поинтересовался Алмир. Вообще, сейчас он окончательно перестал напоминать того мелкого воришку. Ох, чует моё божественное сердце, что не все он нам сказал, и не всё я узнал о нём самостоятельно... Но, увы, доказать ничего не могу — мои озарения случаются совершенно не по расписанию.

— Может, лучше у гномов? — попробовавший, было, возмутиться оборотень завял под нашими мрачными взглядами и только махнул рукой.

Спустя минут пять мы активно уничтожали запасы продовольствия, рассевшись прямо на снегу, без костра — дров у нас не было, а магия моя... осталась в предыдущем мире. А то, что присутствует в этом... сплошь самодеятельное безобразие какое-то, а не магия! Причём "самодеятельное" отнюдь не в смысле "дилетантское"... Своевольная она чересчур, сила эта. Может, именно так должна себя вести сила богов, я не знаю, но что мне это не нравится — факт.

— Слушай, Рамон, а что ты так торопишься, открой страшную тайну? — полюбопытствовал Алмир.

— Чем скорее мы её найдём, тем лучше... — проворчал оборотень, вгрызаясь в ломоть копченого окорока.

— Плохое предчувствие? — нахмурился вампир. — Какого рода?

— Ты что, думаешь, она вот так вот вдруг пропала — и ей не грозит опасность? — мрачно хмыкнул Рамон.

— Нет, ну, а всё-таки, — продолжал настаивать любопытный кровопийца. — У тебя есть какие-то конкретные предчувствия, что мы должны бежать, как три придурка, или это мы так, исключительно проявляем инициативу, а на самом деле от нашей скорости — в разумных пределах — ничего особенно и не зависит?

Рамон одарил его мрачным взглядом, что-то проворчал себе под нос и не ответил. Некоторое время мы помолчали — вампир, кажется, понял, что ничего адекватного оборотень не ответит, и решил отстать до поры, до времени. Или просто не так уж сильно ему хотелось знать.

Я наблюдал всё это молча, задумчиво грызя сухарь. Сухарь был сгрызен, я ещё пару секунд помолчал задумчиво... а потом меня осенило. Я разразился самым мерзким злорадным хихиканьем, на которое был способен (а я был способен! Незря же дома столько тренировался: как страшному Некроманту, мне положено смеяться именно так). Оба товарища ошарашенно воззрились на меня.

— Ты чего? — недоуменно произнес Рамон, уже разобравшийся со своей порцией.

— А я знаю, Алмир, куда он так спешит, — хмыкнул я. Вампир вопросительно вскинул брови, Рамон хмыкнул, что-то буркнул и сплюнул в снег.

— И куда же? — подбодрил меня вампир.

— А влюблённым всегда на месте не сидится, — фыркнул я. Вампир усмехнулся, хлопнул оборотня по плечу и начал торопливо доедать лепешку. Разговор на этом завял, а я сидел и молча злорадствовал. Почему злорадствовал? На мой взгляд, самое страшное, что может случиться с разумным существом — влюблённость. Влюбленные все априори — клиенты психиатра. Они становятся такие тупы-ые-е! Такие смешны-ые-е! Наблюдать за ними со стороны — такое удовольствие... Как же хорошо, что меня эта участь в жизни миновала, и, подозреваю, ничего такого мне не светит и в дальнейшем. Час Перерождения, вот оно, счастье!

А ещё, глупые, считают, что это им так везёт — "найти свою половинку"... Угу, видел я, что бывает с этими "везунчиками". Чем сильнее влюбленность, тем плачевней результат. Отличные, сильные, правильно злые воины превращаются в бесхребетные тюфяки! А боевой маг стихии воды, стирающий детские пеленки?! Не-ет уж, увольте... Это удел простолюдинов, которым всё равно заняться больше нечем! В общем, ничего хорошего я по поводу любви, семьи и детей сказать не могу. На какое-то мгновение мне Рамона даже жалко стало — один из лучших бойцов, каких я видел, а превратится в размазню! Впрочем, сожаление было недолгим: сам виноват. Его никто не заставлял. Причём я уверен на сто процентов, что он и сам со мной не согласен. Одним из основных симптомов является необоснованная уверенность в собственном крайнем везении...

Вообще, у меня давно уже сложилось впечатление, что любовь — это даже не заболевание... Это какой-то мозговой паразит. И, кстати, очень похожие симптомы: нежелание избавиться, беспричинная радость, нарушение обмена веществ, сердечного ритма, сна, восприятия, какие-то странные позывы и стремления...

В общем, надо бы этим вопросом чуть попозже внимательнее заняться, очень уж интересная мысль. Причём я даже догадываюсь, как именно этого паразита можно отыскать! Во всяком случае, на физическом плане его жизнедеятельность почти не заметна, на аурическом — в какой-то степени определима и измерима... Так что двигаться надо глубже. Будем надеяться, когда я разберусь с собственной религией, я смогу как-нибудь пробраться в Астарльные Сферы, и при этом у меня будет некоторое количество свободного времени, достаточное для небольшого исследования... Думаю, Владыка тоже заинтересуется: он вообще любопытный, у него там развлечений немного.

— Ну, что, пойдём? — бодро поинтересовался я, поднимаясь на ноги и закидывая небольшой рюкзак за спину. Посох при этом вернулся обратно в руки для выполнения одной из своих основных функций.

И мы пошли...

Вообще, по уверенности Рамона в выборе дальнейшего пути я сделал вывод, что оборотень тут не первый раз, и даже, кажется, не второй. Но спрашивать не стал — в конце концов, ну, какая мне-то разница? Мало ли, зачем его сюда могло принести?

И вообще, способных сопоставлять факты — много, а вот тех, кто может оставить при себе выводы — крайне мало. Между прочим, очень даже зря: как говорится, мудрецом прослыть приятно, а дураком — полезно. А с самомнением у меня и так полный порядок, без лишних самоутверждений.

На путь до спуска в гномьи катакомбы мы затратили от силы пол часа, потом ещё часа полтора — на выход к обжитым коридорам. Тот проход, по которому мы шли, особой популярностью не пользовался и явно играл роль запасного чёрного хода. Одного из запасных, так вернее: насколько знаю гномью братию, у них не как у лисы два выхода, у них этих выходов гораздо больше, чуть ли не по выходу на гнома. Может, я и преувеличиваю, но если только самую малость...

По первому же гному, попавшемуся нам на пути, стало ясно: что-то у них тут случилось. Рамон заметно помрачнел, вампир подобрался. Останавливать первых встречных оборотень отчего-то не стал, а мы тем более не полезли — он тут явно бывал, и явно ориентируется в ситуации лучше нас и знает, что делает. Я, конечно, не забыл сделать мысленную зарубку про жирных тараканов в головах у всех влюблённых поголовно, но так, для очистки совести: всё-таки я надеялся, что Рамон не настолько болен. Во всяком случае, до сих пор он себя вел вполне адекватно, поэтому причин не доверять ему не было.

Оборотень припустил трусцой, мы проскочили пару внушительных залов, несколько десятков коридоров и выскочили в огромную пещеру естественного происхождения. Гномья архитектура не отличалась особыми изысками — никаких вычурных завитков, всё строго и солидно. Оно и понятно, сильнее всего гномы ценят практичность, качество и надежность вещей, и только потом уже — их внешний вид. Этот принцип отразился и в архитектуре; и мне такой подход, если честно, всегда крайне импонировал.

Дома гномов были крепкие, тяжелые, основательные, внушающие спокойствие и уверенность своими чёткими линиями. Кое-где, правда, на камне, из которого были сложены все без исключения дома, попадались сложные резные барельефы; я пригляделся и понял, что помимо декоративной функции они исполняют ещё и функцию защиты и благословления обитателей дома. Дороги были так же вырезаны в камне; здесь вообще почти всё было из камня. Немудрено, впрочем: кругом же сплошь и рядом одни скалы!

На улицах царила деловитая, но несколько чрезмерная суета. Создавалось впечатление, что либо местные жители готовятся к военному походу, либо наоборот, готовятся вот-вот отражать атаку.

Проскочив какие-то улицы и переулки, мы вслед за Рамоном взбежали по ступенькам крыльца одного из домов, от остальных если и отличавшегося, то не так уж чтобы радикально. Оборотень толкнул дверь — она была не заперта. Пройдя почти пустым коридором, он, а следом за ним и мы, попали в... наверное, рабочий кабинет. Камин с горящим в нем магическим огнём, стол, несколько кресел, стеллажи с книгами, при виде которых у меня от любопытства зачесались руки. Вся мебель вырезана из камня; только на стульях заботливо разложены тёмные подушки для сидения. Всё-таки, гномам тоже не чужды некоторые человеческие понятия о комфорте; хотя в деревянных домах им неуютно: ненадежные они для них слишком.

За столом сидел седой уже, явно немолодой гном в узких прямоугольных очках на носу и что-то быстро писал на куске сероватой бумаги, макая металлическое перо в чернильницу, вырезанную из куска горного хрусталя. Гном поднял на нас взгляд, сначала на его лице отразилось недовольство, потом мелькнула тень узнавания и мимолётная улыбка.

— Здравствуй, мой друг, — кивнул гном, вновь утыкаясь в писанину. — Прости, я не могу сейчас оказать тебе должного гостеприимства... — он виновато пожал плечами.

— Вот мы, собственно, за этим к тебе и бежали, Гарун, — кивнул оборотень, усаживаясь в кресло. Вампир не долго думая плюхнулся в ещё одно, а я отправился к ближайшему стеллажу — полюбопытствовать, что же стоит на этих полках. По виду попадались довольно древние фолианты.

Гном вздохнул и всё-таки отложил перо.

— Большая беда случилась, — вздохнул он. — Обрушилась одна из жилых пещер...

— У вас? Рухнула пещера? И никто... — ошарашенно начал Рамон. Я даже про книги забыл от удивления: чтобы у гномов что-то внепланово рухнуло? Да ещё с жертвами?? Ну, ладно, какой-нибудь только что обнаруженный проход или вырытый тоннель под воздействием землетрясения просел, но так, чтобы жилая пещера, да ещё внезапно, безо всяких катаклизмов... Ой, не нравится мне все это! Чую злой умысел, ох, чую...

Кстати, чутьё меня не подвело и в этот раз: гном развеял всякие сомнения.

— Рухнула, — тяжело кивнул он. — Мы не можем туда пробиться, поэтому даже не можем определить, остался ли кто в живых... И, знаешь, Рамон... Это дело рук мага. Очень, очень сильного мага, — мрачно покачал головой старый гном. Вампир состроил страдальческую физиономию, Рамон импульсивно запустил пятерню в волосы, а я душевно выругался.

— Тьфу, вот только сильных магов мне сейчас и не хватало... — проворчал я. А потом будто что-то под локоть толкнуло. — Где эта пещера? Я должен на неё взглянуть, — обратился я к хозяину кабинета.

— Молодой человек, подходы к пещере завалило, — он покачал головой. — Боюсь, вы ничем не сможете помочь...

Тигр одарил меня оценивающе-серьёзным, чуть прищуренным взглядом, и тихо проговорил.

— Знаешь, Гарун... Всё-таки в этот раз ты ошибаешься. Мне кажется, Ярогор единственный, кто может вам сейчас помочь...

— Чем, он ведь даже не маг?! — опешил гном. Впрочем, возмущения в нём не было: скорее обречённая тоска. Он уже ни во что особо не верил. — Духи гор, и те не смогли помочь, а тут какой-то мальчишка...

— И всё-таки, где эта пещера? — настойчиво переспросил я, в очередной раз пропуская мимо ушей "мальчишку". Судя по всему, гному этому за тысячу лет, поэтому почему бы ему меня так не называть? Тем более, в этом мире, где мне и вовсе несколько дней от роду... Точнее, на вид лет тридцать. На чём, собственно, и остановимся.

— Восточные Своды, — произнес гном, выжидательно глядя на Рамона. Видимо, тот знал о чём речь, потому как оборотень слегка побледнел и сжал кулаки.

— Восточные Своды? Ррамаш! Да как такое вообще...

— Вот это мы и пытаемся выяснить.

— Так, а для непосвящённых? — перебил их я.

— Вкратце — пещера даже чуть больше этой, на стены которой веками накладывались гномьи заклинания. Чтобы пробить их защиту, надо было очень сильно постараться! Восточные Своды — это в некоторой степени центр поселения, поэтому там всегда было больше всего народа, — пояснил мне Рамон.

— Это далеко? — прагматично осведомился я.

— Нет, не очень... Ты собираешься идти сейчас? — уточнил тигр.

— Да, а зачем и куда откладывать? Кажется, у меня приступ вдохновения, — я криво ухмыльнулся.

— Подождите, я с вами! — остановил нас, уже направляющихся к выходу, окрик гнома. Он спешно дописал письмо, сложил, черканул на конверте пару слов и бросил на небольшой прямоугольный камень, стоявший на углу стола, буркнув что-то себе под нос. Конверт вспыхнул белым цветом и исчез. Оперативно у них тут корреспонденция передается, ничего не скажешь... Хотя, может, это только серьёзные письма так, а всяческая мелочевка — более простыми методами? С другой стороны, а зачем, если есть вот такие замечательные изобретения?! — Все, я готов, — кивнул гном, выходя из-за стола. Он был довольно низкорослый даже для гнома — едва ли выше моего пояса. Но, при таком росте и солидном возрасте, ногами перебирал весьма резво, поэтому темп движения замедлять не пришлось.

Понять, что мы приближаемся к месту происшествия, можно было уже по возрастающей суете и большему количеству гномов на улицах. В основном, все двигались параллельными с нами курсами — кто-то вперед, кто-то обратно. Наконец, мы вышли к началу завала. Даже я со своими, мягко говоря, скромными знаниями о предмете догадался, что обвал был весьма серьёзный, и прокопаться внутрь если получится, то явно не скоро. Хоть разбор этих самых завалов и шёл полным ходом, и успели освободить уже пару сотен метров коридора, укрепляя тем, что выгребали, и дополнительно привозимыми откуда-то тяжелыми каменными плитами потолки и стены.

Видимо, нашего проводника тут знали и уважали, потому как пропускали без разговоров, почтительно кланяясь.

— Мы на месте, — наконец провозгласил гном и с легким любопытством поднял на меня взгляд. В то, что я смогу что-то сделать, он не верил совершенно. А я? Хм...

— Ну, как, ты можешь что-нибудь сделать? — напряженно поинтересовался оборотень, оглашая вслух мои собственные мысли. Я не ответил.

— Пусть все отойдут от завала, — обратился я к гному.

— Но...

— Недалеко, на несколько метров — мне нужно место, — уточнил я. Гном вопросительно посмотрел на Рамона, тот решительно кивнул.

Проводника слушались как папу родного. Гномы столпились за моей спиной, недовольно-настороженно шушукаясь; а я, скинув распахнутый полушубок, а следом и сюртук прямо в пыль, подошёл к груде камней и положил на ближайший ладони. Я не знал, что делать; но, видимо, знало что-то там, внутри меня.

Несколько секунд не происходило ровным счетом ничего. Я закрыл глаза, стараясь сосредоточиться... а в следующий момент почувствовал боль. Защититься от неё не получалось — она была внутри моего сознания. Я чувствовал себя одновременно скалой, в которой мы находились, и самим собой. Это было так странно... Ощущать себя маленьким и ничтожным — где-то внутри собственного живота. Дурная бесконечность, цепочка впечатлений, от которой закружилась голова. И боль принадлежала я-большому. Где-то внутри, как кинжал в ране, сидел осколок чего-то... Невнятного, но причиняющего боль. Это нечто разрывало мою плоть, мешая заживлению раны, мешая избавиться от грызущей боли. Казалось, ещё немного, и моё каменное сердце перестанет биться...

Рука меня-маленького инстинктивно дернулась к груди и наткнулась на рукоять торчащего из неё кинжала. Кажется, из самого сердца. В глазах темнело, дыхание осталось где-то в прошлом...

Уже мало соображая, что происходит (впрочем, я мало что понимал с самого начала), я рванул нож за рукоять. Кровь пошла горлом. Я-маленький рухнул на колени, захлебываясь собственной кровью, а в рану меня-большого хлынули потоки магической силы — исцеляющей, ласковой, теплой и живительной магии земли...

Очнувшись уже без раздвоения личности, на спине, на каменном полу, я первым делом закашлялся, приподнимаясь на локте и выплевывая на камни сгустки крови. С огромным трудом меня хватило на то, чтобы принять сидячее положение. Тоже мне, божественная сила. Я поднес правую руку к лицу. Она была в крови, а в ладони тускло поблескивал лезвием длиной в пол локтя кинжал. Тёмное лезвие тоже было заляпано кровью.

Бросил взгляд вниз, туда, где была рана — и уже совершенно не удивился, увидев, что очередная рубашка испорчена. А вот на камнях отчего-то крови не было. Будто специально мне для объяснения, с конца кинжала сорвалась капля и впиталась в пол. В камень. Впиталась. Не разъела, не набухла каплей, а провалилась, как капля воды в сухую губку. Я, кажется, начинаю себя бояться... Точнее, не себя, а окружающего мира: а ну как случайными жертвами он не ограничится, и сожрет меня в один прекрасный момент целиком и полностью? И, главное, без спроса.

Рассмотреть кинжал я не успел...

— Ярогор! — меня окликнул вампир. Я поднял голову в направлении голоса. Это, видимо, послужило каким-то сигналом: Алмир с Рамоном кинулись ко мне, гномы дружно метнулись за ними — большая часть пробежала мимо, вперед, по коридору, некоторые стали осматривать стену, несколько направились к нам и встали рядом — видимо, в качестве поддержки "на всякий случай". На месте остался только Гарун, который остекленевшим взглядом пялился на завал. Я проследил за его взглядом и нервно хмыкнул. Завала не было. Причём не просто не было, а как будто не было никогда: гладкие ровные стены, гладкий пол... хм... Интересно, а что это тут такое поблёскивает?

— Ага, я... Тут... — отозвался я. Друзья помогли мне подняться на ноги, хором заглянули в дырку в рубашке, столкнувшись лбами. Оба же радостно заржали, оборотень отправился приводить в чувство впавшего в прострацию гнома, а Алмир остался стоять, придерживая меня за плечо. Достаточно здравая мысль — меня пошатывало.

— Ну, что, как самочувствие у твоей божественной рожи? — насмешливо поинтересовался кровопийца.

— Да могло быть и хуже... — пробормотал я, разглядывая кинжал. Ничего, кстати, особо выдающегося — кинжал как кинжал, не артефакт, просто зачарованное ритуальное оружие. На каждом углу, конечно, не купишь, но всё-таки и не редкость. Жаль, ауру владельца я считать не могу... Хотя, пожалуй, это бы у меня и раньше не получилось: количество моей крови на нем зашкаливало и наверняка смыло все следы, даже если они тут и были. — Интересный, получается, провел ритуал тот, кто это всё сделал...

— Расскажешь подробнее? — полюбопытствовал вампир.

— Расскажу... желательно, за сытной трапезой, — я хмыкнул. — Вот за что не люблю магию на крови, после неё так жрать охота...

Тем временем Рамон, кажется, растряс гнома-старца, и они двинулись в нашу сторону. Но раньше, чем успели сделать пару шагов, из-за поворота вылетел один из гномов, отправившихся на разведку. Подбежав ко мне, он, резко остановившись, опустился на колени, склонив голову. Не знаю, как моя челюсть не стукнула об пол. Гном? На коленях? Это вообще что должно было случиться?!

— Спасибо, — выдохнул гном. И, поборов собственный порыв, поднялся на ноги, согнувшись в глубоком поклоне. — Спасибо... Вы только что совершили чудо... — он запнулся, глядя мне под ноги. Глаза его, кажется, полезли на лоб... — Старейшина Гарун... — дрожащим голосом начал он. — Посмотрите! Это мои глаза ослабли от радости, или это...

Старейшина подошёл, меня немного отодвинули — исключительно вежливо. Опустившись на четвереньки, старейшина поводил рукой над тем местом, где я стоял, и медленно поднялся на ноги, совершенно непередаваемым взглядом сверля меня.

— Что я опять не так сделал? — раздраженно осведомился я.

— Кто ты? — спросил гном.

— Хм... Да как вам сказать... — вопрос поставил меня в тупик. Точнее, не он, а формулировка ответа. Фраза "я — бог" как-то немного приелась уже. Надо что-нибудь новенькое придумать, пооригинальнее...

Через пару часов мы сидели в кабинете у Гаруна, я активно поглощал то, чем меня кормили, периодически отвлекаясь, чтобы ответить на заданные вопросы. Особенно меня не дергали, поэтому моим секретарем временно пришлось побыть Рамону — он уже, кажется, даже привык и, вроде бы, не особо страдал. "Пророком моим будет", — ехидно хмыкнул я про себя. — "А Ми-Су — женой пророка..."

Я еще раз хихикнул в ответ на собственные мысли, и отхлебнул из чаши какой-то горячий напиток, приятный на вкус. А о составе думать было лень.

В то, что я — бог, поверили сразу и безоговорочно. Оказывается, я умудрился восстановить пещеру в первозданном виде, включая все дома. В результате число погибших было буквально смехотворным — около пары сотен самых невезучих, и это против нескольких десятков тысяч предполагаемых смертей, если бы я не разобрал завалы. Вполне достойный результат, скажу я вам... А монументальность домов гномов в очередной раз оправдала себя — именно благодаря их прочности жертв было так мало. Будь тут какие-то другие дома — и, пожалуй, восстановление сводов пещеры особой пользы бы и не принесло.

Так этого мне, как выяснилось, было мало. Самое забавное, в тех местах, куда попала моя кровь, пока я боролся с кинжалом, образовалась жила чёрного мифрила — метала просто фантастической редкости и ещё более невероятных магических свойств. Причём, судя по всему, жила не ограничивалась простым сохранением объема вытекшей из меня крови — а уже этого было бы довольно много. Нет, моя кровь радостно проросла вглубь камня, образовав беспрецедентные залежи этого самого мифрила. По-моему, факту появления нового месторождения местные обрадовались сильнее, чем восстановлению пещеры. И, по-моему, намного сильнее...

В общем, если вкратце, гномы были готовы таскать меня на руках.

Кстати, в углу сейчас, тихо постукивая молоточком, сидел скульптор. Да-да, именно скульптор, вырезавший из какого-то чёрного камня моё лицо. Причём, я так понял, скульптор этот считался у гномов лучшим из лучших.

Не скрою, приятно. Кажется, господа гномы собрались установить мою статую — голова была только эскизом — в храме. Ни больше, ни меньше — самом натуральном храме в мою честь. Просили высказать пожелания насчёт архитектуры и чего-то ещё в этом духе, но я чистосердечно признался, что ничего в этом не понимаю, классическая гномья архитектура мне вполне нравится, так что я со спокойной совестью переложил все эти работы на плечи бородатых архитекторов. Кажется, за это они меня зауважали ещё больше... А вообще вот конкретно в этом я их понимаю: нет ничего хуже, когда человек, не знающий предмета совершенно, начинает выдвигать требования, зачастую противоречивые и совершенно дурацкие. Я рискнул высказать собственные пожелания только по поводу цвета — чёрный камень, тёмно-зеленый камень и красный гранит. Гномы выбор вполне одобрили и отправились заниматься делом.

После этого меня представили старейшинам города — четырнадцати мудрым гномам в годах, с одним из которых я уже был знаком — им являлся Гарун. Старейшины коротко и очень делово меня поблагодарили, ещё раз заверили, что храм мне понравится. Звали в гости. В общем, порадовали меня гномы, порадовали. Всегда уважал деловитость этого бородатого народа, а теперь — уважаю ещё больше.

Одно напрягало: я начал светиться интенсивнее. Это уже было вполне явно заметно даже при наличии трепещущего света факелов. Особенно когда я начинал светиться белым. Да это свечение периодически меняло цвет. Медленно, незаметно, с очень маленькой частотой, но... К белому прибавился ещё красный свет и чёрный. Чёрное свечение меня особенно умиляло...

— Ярогор, ты там насытился? — обратился ко мне вампир.

— Да как тебе сказать... — прочавкал я, догрызая чье-то ребрышко. Чье — мне было глубоко безразлично; главное, вкусно. Догрыз, отложил и сыто вздохнул. — Вроде бы, да... Хотя, наверное, мог бы съесть ещё что-нибудь...

— Погоди насыщаться и расскажи, что там с этим ритуалом. Помнишь, ты обещал! — напомнил мне вампир.

— А... Да, ритуал... — я задумчиво кивнул и отхлебнул из чашки ещё. Потом извлёк из кармана нож. Кровь в него тоже впиталась. Подозреваю, после такой пропитки кинжал стал артефактом... причём крайне редким и сильным. Я, правда, затрудняюсь предположить, каким именно — всё-таки я уже не маг, но силу в нем чую. — Гарун, возьмите этот кинжал, пусть он хранится в моём храме, что ли... Может, вы разберетесь, какими он свойствами обладает, — я дотянулся до стола и аккуратно положил нож. — А по поводу ритуала... Кто-то провёл ритуал на крови для разрушения горы. Кто-то довольно сильный. Даже не столько сильный, сколько опытный — хороший маг крови. Кинжал в данном случае был воткнут в центр сложного рисунка, для нанесения которого как раз кровь и используется. По идее, я понятия не имею, каким образом я нарушил этот ритуал — извлечение кинжала из рисунка раньше определённого срока, пока течёт сила, уничтожит и сам кинжал, и заклинателя, и экспериментатора, схватившегося за ручку. Да, ещё одно могу сказать точно — он где-то недалеко. Узор почти наверняка располагался над пещерой... Что-то мне подсказывает, что после такого обрыва ритуала этот маг ещё до-о-олго не сможет самостоятельно очнуться, поэтому не мешало бы его поискать. Над Восточными Сводами есть пещеры, коридоры? Или, может быть, есть что-то подходящее на поверхности? — я вопросительно посмотрел на гнома. Тот крепко задумался, потом медленно покачал головой.

— Нет, не думаю... Хотя точно сказать нельзя, но...

— Старейшина Гарун, — раздался тихий незнакомый голос из угла. Все сначала опешили от неожиданности, а потом разом опомнились. Скульптор всё это время сидел до того тихо, а все присутствующие уже до того привыкли к монотонному постукиванию, что напрочь забыли о его существовании. — Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, но это показалось мне важным... Над Восточными Сводами есть сеть старых тоннелей, которые использовались для технических нужд при постройке города. И ещё старое капище какого-то духа...

Старейшина едва не хлопнул себя по лбу.

— Ты прав, что вмешался! Спасибо... Старик я стал совсем, память уже не та, — сокрушенно покачал головой Гарун. — Как я забыть умудрился?

— Что за капище? — сразу заинтересовался я.

— Не знаю, — просто пожал плечами гном. — Мы так и не поняли, кто его построил и кому оно было посвящено. Но, кто бы это ни был, и дух, и те, кто ему молился, покинули это место.

Я хмыкнул. Да уж, покинули. Никогда духи не покидают своих капищ полностью — пока они целы. Места намоленные, очень сильные — духи же не дураки. Другое дело, что если дух достаточно старый, он мог бы впасть в спячку. А вот как он отреагировал на проведение у себя в святилище ритуала... Тут одно из двух — либо разозлился, и тогда искать нам уже некого, потому что маг мертв, либо обрадовался и урвал себе внушительный ломоть силы крови. Второй вариант, естественно, гораздо хуже: во-первых, придётся иметь дело с довольно сильным магом; во-вторых, дух, способный урвать силы при проведении такого ритуала, явно знаком с ритуалами крови. Значит, ему приносились жертвы, причём человеческие: ритуалы на животной крови не проводят, животных обычно просто режут. А дух, который питался подобными жертвами, по определению не может обладать радужным и добродушным характером...

Интересно, как я с ним драться буду, если я понятия не имею, как распоряжаться собственной силой? Ну, да ничего, опять положимся на наитие. До сих пор вроде бы оно не подводило...

Есть, конечно, ещё несколько вариантов. Например, что дух помолчал и проигнорировал происходящее. Или не проснулся. Но это уже просто фантастика какая-то, не бывает такого... Нет, вообще, конечно, и среди духов те ещё оригиналы попадаются, но это крайне редко. Да и не верю я, что нам так повезет. Печенкой чую: ждёт меня драка с этим злым духом. И дух этот всенепременно злой, абсолютно точно.

— Когда пойдём бить морду духу? — бодро поинтересовался я у присутствующих.

— Какому духу? — ошарашенно обернулся ко мне Рамон. Они уже, кажется, сменили предмет разговора, и точно не были в курсе моих размышлений. Ну, в таком случае, им же хуже.

— Обычному. Который живет в том капище, — я даже пожал плечами. Мол, ну, что тут неясно?

— Подожди, а Гарун... — начал вампир но быстро скис под моим ехидным взглядом.

— А ты что предлагаешь?

— Да хоть сейчас, — я махнул рукой. И добавил мысленно: "Только сейчас; потом может быть несколько поздновато..."

— Не думаю, что это хорошая идея, — поморщился Рамон. — Набегались за сегодня. Лучше пораньше, на рассвете. Ты как?

Я медленно кивнул вместо ответа. Да, действительно... Пожалуй, лучше на рассвете. Им. Пойдут, а я их там подожду. В случае сражения с нематериальной и весьма сильной сущностью от них никакой пользы кроме вреда не будет... Только дополнительные вместилища для духа. А зачем мне, в придачу к магу Крови, ещё и с профессиональным бойцом-тигром драться? Да и убивать их что-то не хочется; привязался я к ним, жалко, балбесов.

Через некоторое время все засобирались спать, а скульптор — уходить. Гарун радушно предложил остаться у него, мы не возражали. Выскочив вслед за уходящим гномом на улицу, я в два шага его догнал.

— Подожди!

— Да, бог? — вопросительно вскинул брови гном. Я аж запнулся от неожиданности и на несколько секунд потерял дар речи. Оригинальное обращение... Простые ребята эти гномы, ничего не скажешь...

— Расскажи мне, как пройти к святилищу, о котором ты говорил, — попросил я, когда очухался.

— О... Да, конечно, — несколько недоуменно кивнул он. Наверняка проскользнул в мыслях вопрос, а что я не спросил у старейшины. Но парень оказался умный, он не стал задавать вопросов, а вместо этого быстро и вполне толково объяснил, как добраться. Насколько вообще можно было толково объяснить местоположение чего-то в гномьих катакомбах непосвящённому. Но я дорогу запомнил: память у меня весьма и весьма тренированная, и от того, что я перестал быть магом, она никуда не делась, как и поставленный голос.

Попрощавшись со скульптором, кстати, довольно молодым гномом для данной ему характеристики "лучший из лучших" (впрочем, какая мне-то разница... Может, он просто-напросто гений), я вернулся обратно и, ехидно пожелав всем спокойной ночи, ушёл в отведенную мне комнату и рухнул на широкую, не слишком мягкую кровать. Эх, вот грохну духа, и вернусь отсыпаться... Как же у них тут удобно все!

Сарказм моего пожелания, к сожалению, оценить было некому; все совершенно спокойно проявили вежливость и пожелали мне того же. Не знаю, и как меня на "ха-ха" не пробило... Спокойной ночи! Ну-ну...

Дождаться, пока все уснут, было делом нехитрым — эти самые "все" слишком убегались за день, чтобы долго лежать без сна. Гораздо сложнее было не уснуть самому, потому что я набегался ничуть не меньше, а, если честно, то и побольше остальных. Чувствуя, что глаза слипаются, я сначала сел, а потом и вовсе поднялся на ноги. Желание опуститься на такую удобную, такую манящую постель, а завтра как-нибудь уговорить всех остаться тут, а самому пойти, никуда не пропало, а только усиливалось. Кроме него ещё закралась предательская мысль, что духи обычно ночью сильнее, и вообще...

Я уже почти сдался, почти сел на кровать... но тут мою голову посетила странная мысль. "Мы в ответе за тех, кого приручили". Причём я мог поручиться, что это цитата, вот только откуда она, вспомнить так и не получилось. И фраза мне эта очень не понравилась; потому как я будто услышал сказавший это тихий голос, в котором звучал болезненный укор. А ещё больше мне не понравилось, что голос этот был мой. Что, у меня появилась совесть, она проснулась и заговорила?!

Как бы то ни было, но сон как рукой сняло. Решив, что раз уж судьба, то судьба, я взял посох и спрыгнул с подоконника — всего второй этаж, так что ничего трудного в этом не было. Болезненный красноватый свет, исходивший от меня самого, с одной стороны, несколько раздражал, но с другой — приносил ощутимую пользу. Видно было лучше. Свет этот был какой-то странный: свет свечи, любого огня, магического светильника слепит того, кто находится рядом. В результате, внутри круга света видно замечательно, но за его пределами не видно почти ничего. В этом же случае свет рассеивался, самую малость подсвечивая предметы, но при этом делая их очертания очень отчётливыми, контрастными. А на расстоянии в несколько метров он просто сходил на нет, и дальние предметы виделись так, как виделись бы вовсе без света. Так что, пожалуй, с ним было лучше, чем без него. Интересно только, как это выглядит со стороны? Жутковато, надо полагать.

Путь занял минут сорок, может, больше. Пришлось пересечь всю пещеру, в которой мы находились, по диагонали, потом долго идти по коридорам, неуклонно поднимаясь вверх. Эти коридоры не выглядели обжитыми, но и впечатления заброшенных не производили. Ими пользовались, просто не очень часто; видимо, они действительно служили для хозяйственных нужд.

Тем временем, пока я шёл, свечение сменило цвет. Сначала оно стало тёмно-бордовым, потом постепенно ещё потемнело и перешло в так порадовавший меня чёрный цвет. Посмотрев на свою руку, я даже вздрогнул от неожиданности. Подозреваю, неподвижно стоящего меня, если я вот так буду "светиться", не сможет заметить даже дроу... Очертания тела смазывались, терялись и растворялись в окружающей тьме. Можно было засечь только быстрое движение, а плавные медленные жесты и неподвижные части тела казались... Да ни чем они не казались, их как будто не было вовсе!

Кажется, я беру назад все слова, которые говорил о собственном умении светиться. Лучшей маскировки, по-моему, и придумать невозможно... Разве только полная невидимость, но она бывает только магической природы, а магию куда проще засечь. А так... Я не маг, маскировка моя к магии отношения не имеет... Что ж, пока не зажгут свет — я невидим!

Но наиграться вдоволь я всегда успею (думаю, никуда это сияние не пропадет), а время не ждёт. К тому же, скоро свет начнет светлеть, и через некоторое время не заметить здесь меня сможет только слепой. Радовало одно: идти оставалось совсем чуть-чуть.

Наконец, коридор вывел меня в небольшую неправильной округлой формы пещеру. Судя по шибанувшему в нос запаху крови — ту самую. Пока все было мне на руку — здесь было темно. Ориентируясь частично на глаза, частично на запах, а частично на чутьё, причём последняя часть была явно больше других, я нашёл рисунок. Он был начерчен на плоском валуне. Точнее, валун этот плоским был не целиком, а имел только одну плоскую грань, которой он лежал кверху. В остальном — нормальная каменюка нормальной неправильной формы. Осмотрев валун, — чёрное свечение каким-то образом позволяло вполне неплохо видеть в темноте, — я пришёл к выводу, что это и есть алтарь. Обнаружив в центре многоконечной звезды узкую щель, в которой предположительно находился нож, я запоздало оценил качество зачарования предмета.

Споткнувшись обо что-то, едва удержавшись от того, чтобы выругаться, я присел на корточки, чтобы рассмотреть, что мне помешало...

Я почти успел уйти из-под удара. Тяжелый камень с голову размером только чиркнул по плечу, распарывая очередную рубашку, а вместе с ней и мою собственную кожу, что расстроило меня куда сильнее.

Следующий камень я встретил уже во всеоружии, успев увернуться, и попутно отбить третий, чуть меньший, посохом. Да, рано я обрадовался маскировке. Такие духи чуют кровь, а зрением пользуются поскольку-постольку. Увернувшись ещё от нескольких булыжников, я снова пожалел, что перестал быть магом: я знал замечательное средство для борьбы с подобными порождениями нематериального плана! Вот только для претворения его в жизнь надо обладать магической силой, а то, чем мне её заменили... Ладно, не будем о грустном.

Молчаливая игра в салочки продолжалась уже минут двадцать, и я начал уставать. Грохот врезающихся в стены камней, вылетающих изниоткуда и летящих вникуда, брызги каменной крошки... В общем, мало приятного. А тем временем сияние моё перешло в следующую фазу, и белое сияние стало набирать силу, в итоге разродившись вспышкой слепящего бестеневого света. Моим глазам это никакого вреда не принесло, а дух издал скрипуче-визжащий звук. Ну, да, нажрался кровушки, сильный стал, но зато теперь ещё и боль чувствовать начал.

— Ну, что, поиграем теперь при свете, — рявкнул я. Тем более, теперь я этого духа разглядел. Смутная красновато-серая тень метнулась за алтарь, в единственное относительно тёмное место. Самое интересное, свет и не думал останавливаться на достигнутом: он уже был вокруг, выползал в коридоры, заглядывал во все щели в камне под самыми неожиданными углами.

Скуля, сжавшись до размеров кошки, дух выполз из-под алтаря и подполз ко мне, растекшись у ног бледно-серой лужей. Свет явно причинял ему сильную боль. Попытавшись сосредоточиться, чтобы контролировать интенсивность света, я испытал некоторое удивление — у меня получилось, причём с похвальной легкостью, как чары поднятия простейшей нежити... Даже нет, как отъем энергии у живых существ; между этими двумя процессами было даже некоторое сходство в ощущениях. И то, и другое было очень естественно, являлось свойством организма. Просто то было свойство организма Верховного Лича, а это... свойство организма бога.

Убавив яркость до такого предела, чтобы духу было все ещё очень неприятно, но он смог бы связно мыслить, я бесцеремонно уселся прямо на алтарь и с насмешкой обратился к духу.

— Ну, давай. Рассказывай, — хмыкнул я.

Возражать он не посмел, врать — тоже. Да и какой ему смысл врать-то был?

Кто его сюда призвал, я так и не понял. Дух дал мне образ-картинку, но что это были за существа я не знал. Серокожие, светловолосые, они чем-то напоминали одновременно скальных троллей и дроу, но явно никакого отношения не имели ни к тем, ни к другим. Потом эти серокожие ушли, жертвы приноситься перестали, и дух уснул. Дух этот, кстати, был когда-то — ни много, ни мало, — духом этой самой скалы, причём совершенно нормальным горным духом, без всяких претензий на кровавые жертвоприношения. Жертвы стали приносить вот эти самые серокожие, а дух, естественно, от халявы не отказывался. Да и не мог при всем желании... Единственное, что он мог, это устроить землетрясение и убить всех серокожих; потому как все предупреждающие толчки они расценивали по-своему и просто увеличивали число жертв. Сначала ему было жалко этих двуногих, а потом он как-то втянулся... Изменилась структура вещества Нематериального Плана, из которой состоял дух, и которая, вопреки распространенным заблуждениям, крайне чувствительна и подвержена изменениям.

В общем, испортили нормального духа. А потом духа разбудил как раз тот самый маг, о труп которого я споткнулся. Сначала разбудил, а потом воткнул нож. В принципе, духа можно было понять и оправдать за то, что он так обиделся... и что тут же убил неудачливого мага, как только я вынул нож. Да и на меня тоже кинулся вполне объяснимо... Я бы тоже долго бросался на всех, подходящих близко к столь уязвимому месту, памятуя об испытанной боли. Так что на духа я не особо сердился. Насторожило меня вот что: он клялся и божился, что кровь была кровью девственницы...

Ох, нехорошие у меня по этому поводу предчувствия...

С помощью желающего заслужить прощение духа я очень быстро отыскал эту самую девицу, послужившую источником крови. Стоит ли говорить, что это была Ми-Су. И стоит ли говорить, что она была абсолютно мертва, причём уже не один час?

Первой моей мыслью было "хорошо, что я всё-таки не взял оборотня с собой". А второй... Я очень, очень разозлился на этого мага... Подняв девушку на руки — её тело уже закоченело, поэтому было крайне неудобно, но я всё-таки справился, — я отнес её к алтарю.

Опустившись на корточки рядом с мертвым магом, повинуясь какому-то наитию, взял его одной рукой за горло, а второй провел вверх по его лицу. Маг распахнул глаза. Мгновение в них была пустота, потом появилось осознание реальности, потом — удивление и страх. Он дернулся подняться, но я не позволил, придавив его рукой сильнее — это было на диво легко.

— А вот сейчас ты будешь платить, — злорадно хмыкнул я, обращаясь к магу. — Ты у меня навсегда запомнишь, как воровать встреченных на дороге девушек и пускать им кровь...

Положив вторую ладонь ему на лоб, я резко дернул вверх, сжимая руку в кулак — как будто вырывая что-то, на этом самом лбу растущее. Маг захрипел, рванулся и обмяк, а я, скомкав трепещущую белесую субстанцию в маленький шарик, с легкостью помещавшийся в кулаке, с силой швырнул его вниз. Шарик исчез.

Хех. Кажется, я только что создал для своего мира персональный Тёмный мир, он же Ад, и в нем, кажется, появился первый обитатель... И что-то мне подсказывало, что там найдется небольшая теплая компания местных тёмных сущностей, чтобы обеспечить замечательными условиями жизни.

Я когда-то задумывался, как должен выглядеть ад. Мне всегда казалось, что для каждого разумного существа ад должен выглядеть по-своему. Если угодно, у каждого разумного свой персональный ад. Когда там появится побольше обитателей, надо будет наведаться на экскурсию — мне всегда было интересно, как такой ад выглядит со стороны, от лица существа, над которым он не имеет власти. Любопытно, любопытно...

Ну да ладно, творить так творить... Надо же что-то и с духом сделать! Не убивать же его, правда... Его вины в том, что его заставили пить кровь, нет. Духом горы он оставаться не может — с гномами тут поселились новые духи, которые не потерпят такого соседства. Обратно погружать его в спячку — глупо...

Ну что ж, поэкспериментируем... В конце концов, творить так творить!

— Ты кто? — ошалело вытаращился я на результат трудов своих. Передо мной стояло вполне человекообразное создание, причём женского пола. Неземной красоты дева с огненно-рыжими волосами, одетая в белоснежную короткую тунику, поверх которой — изящная серебристая кольчуга, а на голове — шлем-луковка. И в ножнах на спине — два длинных прямых меча. А под ножнами — крылья. Белоснежные кожистые крылья, сияющие точно так же, как и я сам. Дева аккуратно сложила крылья, скрестила на груди изящные руки, и с лукавой улыбкой посмотрела на меня.

— Ну, это уже у тебя надо спросить, Создатель, — улыбка стала ласковой и благодарной. — Когда-то я была горным духом, потом... просто духом. А кто я теперь — одному лишь тебе ведомо.

Оптимистка... Ведомо мне! Ну-ну...

Я прочно задумался. По идее, это явно светлое создание. Раз я до этого создал Ад, значит, сейчас я создал уже Рай... По идее, в Аду руководство само найдется — когда было иначе? — а вот в Раю... Только как бы обозвать это чудесное создание? Впрочем, что тут попусту мучаться... Не буду оригинален.

— Я полагаю, ты Первый Архангел... Как тебя звали, когда ты была духом?

— Шарху, Создатель.

— Пойдет, — решительно махнул я. — Будешь Архангелом Шарху. Чем будешь заведовать? — весело осведомился я.

— Позволь мне защищать несправедливо униженных и карать виновных, Создатель, — коротко поклонилась новоявленная архангел... архангелша... Час Перерождения, как это слово по родам меняется? Ладно, пусть уж лучше не меняется.

— Значит, Архангел Шарху, Справедливость, — задумчиво кивнул я. — Ну, что, приступай к работе, — я пожал плечами. Она улыбнулась на прощанье, взмахнула крыльями и исчезла в потолке.

Тьфу, дьявол... А хороша получилась, чертовка! Точнее, наоборот. Но все равно, хороша.

Я хмыкнул, отвлекся от приятных мыслей и заставил себя переключиться на мысли насущные. Точнее — на лежащее передо мной тело Ми-Су. Судя по всему, у меня случился очередной приступ вдохновения (а как ещё можно объяснить внезапное создание сразу и Ада, и Рая?), поэтому её воскрешение не заняло больше нескольких секунд. Только очнуться я ей не дал — оставил в обморочном состоянии. Просто потому, что почувствовал приближение двух очень знакомых личностей. Вовремя, надо сказать, я со всем управился...

Свечение моё померкло, став бледным и рассеянным, навалилась свинцовая усталость. Я едва не рухнул на пол под её весом и был вынужден облокотиться на алтарь. В этот момент в святилище сначала прыжком влетел здоровенный рыжий тигр, а следом за ним, отставая на полшага, — вампир.

— Где он? — это яростно скалящий клыки Алмир.

— Что с ней? — а это состроивший не менее внушительную физиономию Рамон, уже принявший человеческий облик. Ну, почти принявший...

Оба вопроса были заданы одновременно.

— Он — вот, с ней — обморок, — коротко ответил я, сползая на пол. Оборотень кинулся приводить в чувство девушку, вампир — поднимать на ноги меня.

— А с тобой-то что? — насмешливо поинтересовался он.

— Да пришлось тут немного с духом потолковать, — я неопределённо махнул рукой. — Но он понял, что был не прав, и развоплотился, — я расплылся в улыбке. Вампир, по-моему, посчитал это удовольствием от победы. А на самом деле я просто-напросто вспомнил рыжеволосую красавицу, в которую этот самый дух превратился. Нет, что не говори, а хороша!

Оборотень тем временем передумал приводить свою пассию в чувство, и просто поднял на руки.

— Ты мне лучше скажи, какого лешего ты сюда один поперся, без нас? — ехидно поинтересовался он.

— А я добрый, — хмыкнул я. — Дай, думаю, друзья поспят подольше, а я пока сбегаю, духа грохну...

— Дурак ты, хоть и бог, — укоризненно покачал головой тигр. — Подставлять не стал. Под мага и духа одновременно. А зря, между прочим: с духами я дело в жизни имел, и неоднократно.

Я только неопределённо пожал плечами в ответ. Пусть его. "Мы в ответе за тех, кого приручили", — опять проскользнуло в голове. Да уж... Причём не только за их жизнь и здоровье, но и за их моральное состояние, и настроение, и чтобы ноги в тепле были, и чтобы жизни радовались. Поэтому правильно я всё-таки сделал, что не взял их с собой. В особенности, Рамона — не стоит ему знать, что Ми-Су минуту назад была мертвее мёртвого. Ну, была и была. Может, мне просто показалось... Я ведь могу сделать так, что это мне только показалось? А почему бы и нет! Мой мир, что хочу, то и ворочу...

Тьфу, проклятье... Мысли путаются... Это, наверное, от усталости и истощения.

— Ну, что, пошли? — улыбнувшись, спросил тигр, бережно сжимая в объятьях любимую девушку.

— Пойдём, пойдём, — покивал я. Рамон двинулся вперед, я вяло поплелся следом. Ноги заплетались, цеплялись за все неровности пола, перед глазами плыло... — Алми-ир, — простонал я идущему позади вампиру.

— Что тебе? — отозвался он.

— Понеси меня, а? — попросил я.

— Тебе сказать, куда тебе с этой просьбой пойти, твоя божественная милость, или сам догадаешься? — деловым тоном осведомился кровопийца. — Сам виноват, нечего было одному лезть. А теперь вот мучайся! — ехидно резюмировал он.

— Сволочи вы... — вздохнув, буркнул я себе под нос. — Сволочи неблагодарные... — Алмир то ли не услышал, то ли предпочел сделать вид, что не услышал. А я, наверное, первый раз в жизни пожалел, что родился не женщиной, а то бы точно донесли. Правда, надеюсь, что первый и последний, потому как до сих пор меня абсолютно все устраивало.

Как мы добрались до дома Гаруна, я помню крайне смутно и урывками. Когда меня совершенно уже начинало шатать, сердобольный вампир аккуратно придерживал меня за плечо. Наверное, если бы не он, я бы завалился и уснул где-нибудь посреди дороги, а так ничего, общими усилиями добрёл до дома, добрёл до кровати, рухнул на неё и напрочь отключился, успев подумать перед этим мысль "И куда нас завтра понесет, интересно?"

—

— Глава 13. О богах и их слугахЗдравствуй, Бог, это же я пришёл,

и почему нам не напиться?

Я нашёл, это же я нашёл,

это мой новый способ молиться!

"Агата Кристи"

И сказал Он, что веселье — это не грехи хорошо это есть, но чтобы вкусить весельяполную чашу, не всякий день ему должно предаваться,а лишь в дни особые, праздничные.

"Книга Явления"

У спуска с перевала караван встречали. Причём никто сначала не поверил своим глазам, а когда маги, по нескольку раз перепроверив друг друга, подтвердили, что это не иллюзия, смотреть на неожиданное диво высыпали абсолютно все. У дороги, сидя прямо на снегу, расположилась живая статуя молодой хрупкой девушки. Она катала в мраморных ладонях аккуратный снежок и мечтательно улыбалась. У девушки были огненно-медные волосы, тяжелой волной спадавшие на плечи, изящное гибкое тело прикрывалось только тонкой короткой туникой, а на узких аккуратных стопах красовались сандалии на тонкой подошве, состоявшие из этой самой подошвы и нескольких ремешков. За спиной девушки сверкали голубой прозрачностью чистого хрусталя сложенные "кожистые" крылья. Не менее совершенный юноша, в чуть более длинной тунике и босой, стоял подле неё, сложив руки на груди, и задумчиво-пронзительным взглядом аметистовых глаз наблюдал за подъезжающей процессией. Волосы юноши были чёрные и коротко остриженные, а крылья за его спиной сильнее всего напоминали крылья огромной бабочки, но с хищно заостренным силуэтом и прозрачно-чёрного цвета.

Пока звали начальника каравана, смелость заговорить с легендарными живыми статуями взял на себя Ама — он вообще не испытывал перед ними никакой робости. Сын Леса не боялся камней.

— Приветствую вас, горры, — коротко и чисто символически поклонился спешившийся начальник охраны, подходя к странной паре. — Мы не ожидали встретить вас на этой тропе, — несмотря на всё собственное безразличие к живым статуям, он старался придерживаться официального тона, столь нелюбимого и непривычного для свободолюбивого и не признающего условностей махи.

— А мы вас ждали, — ослепительно и как-то нелегендарно-дружелюбно улыбнулась девушка.

— Неужели? — только и нашёл что вымолвить Ама. Он никогда раньше лично не видел этих существ, но был вполне наслышан. И сейчас все эти слухи подвергались жесткой цензуре: парочка вела себя отнюдь не так, как им полагалось согласно тем слухам!

— Именно, — улыбнулся юноша и протянул своей спутнице руку. Та, чисто символически за неё придержавшись, грациозным движением поднялась на ноги, с ответным любопытством разглядывая путников. — Точнее, не столько вас, сколько... Вам на попечение были оставлены две лошади, — сказал горр. Это был не вопрос, поэтому Ама не счел нужным отвечать — зачем? — Мы пришли за ними.

— А на каком основании, позвольте поинтересоваться? — неприязненно произнёс Ама. Юноша хотел что-то ответить, но девушка остановила его, положив узкую ладонь на его локоть.

— Мы вернём их владельцам, — мягко улыбнулась она собеседнику. Ама на это только невозмутимо приподнял бровь. Девушка некоторое время пристально смотрела на него, и вдруг звонко заливисто рассмеялась. — Ру, они даже не знают, кто с ними путешествовал! — воскликнула она, непонятно чему радуясь.

— Неужели...? — удивленно покосился на махи тот, кого девушка назвала Ру. Смех оборвался так же внезапно, как и начался, но улыбка никуда не делась.

— Гордитесь этим, существа из воды и глины, — произнесла она. — Вам выпало счастье ехать рядом с величайшим из богов!

Ама не сумел скрыть удивления. Поверить было просто невозможно... но с другой стороны, он точно знал, что девушка не врёт. Не унизилась бы гордая представительница народа горров до такой глупой и жалкой лжи, чтобы забрать пару хороших, но не настолько уж выдающихся лошадей.

— И кто из них был богом? — раздался насмешливый зычный голос подошедшего О'Равы.

— Он называет себя Ярогор Тень Зверя, — откликнулся юноша.

— И чего же он бог? — поинтеремовался Ама. Горры синхронно улыбнулись, укоризненно покачав головами.

— Он — старший над всеми вашими богами, сын леса, — ответила девушка. Она, судя по всему, была не то главной в этом дуэте, не то просто более общительной, или добровольно взявшей на себя роль парламентера. — Он Бог-Творец, который создал весь наш мир, — беспечно пожав мраморными плечами, спокойно пояснила она.

С гномами мы прощались выспавшиеся, сытые и совершенно довольные жизнью. Спасенная от смерти (я, естественно, ничего никому подробно не рассказал, как и собирался) Ми-Су радостно улыбалась, отчаянно благодарила нас всех троих. Несмотря на то, что парни честно открестились от участия в спасательной экпедиции, доставалось всем одинаково, но отчего-то Рамону всё-таки чуть сильнее. Если честно, я застукал эту целующуюся парочку утром в коридоре, когда спускался завтракать. Кажется, они даже меня не заметили, так были увлечены. Точнее, Ми-Су не заметила: от полосатого фиг укроешься. Он мне украдкой погрозил кулаком, на что я донельзя ехидно улыбнулся, похабно подмигнул и прошёл мимо.

Не ценят они моего героизма... Вот знали бы, каких моральных усилий мне стоило удержаться от того, чтобы в столь "подходящий" момент напомнить про выяснение ответа на вопрос "откуда берутся дети". Наверное, только из мужской солидарности и удержался. Хотя, готов поручиться, что очень скоро они с этим вопросом разберутся на практике.

— Рамон, а куда мы всё-таки идём? — уточнил я, когда город гномов оказался позади, и мы вчетвером неторопливо топали по какому-то коридору.

— Понятия не имею, — пожал плечами оборотень. На наши недоуменные взгляды он вздохнул и пояснил. — Я спросил ближайший выход на поверхность, меня направили сюда, а куда этот выход нас выведет... Не всё ли равно?

— Ну, наверное, ты в чём-то прав, — с сомнением покивал я. — А всё-таки любопытно... Есть вообще какие-нибудь предположения, куда мы вылезем, хотя бы примерно?

— Ну, если примерно, то вылезем мы где-то в горах. Просто потому, что идем в сторону огромного горного массива, со всех сторон окружённого морем, — отозвался тигр.

— И что мы там забыли? — обалдело поинтересовался вампир. Не могу сказать, что я не был с ним солидарен в своем удивлении. Действительно, что?

— Я предположил, что в нашем случае лучше положиться на судьбу, разве нет? — с насмешливым вопросом в глазах покосился на меня Рамон.

Я только махнул рукой и промолчал. Наверное, он действительно прав. Судьба, судьба, будь она неладна... Мне вот одно интересно, когда я всё-таки стану здесь полноценным богом, мне чем заниматься надо будет? Следить за порядком? Или для этого можно создать толпу существ вроде того переделанного духа, и поставить их следить? Ну, да ладно, разберёмся потом; что называется, по мере накопления проблем.

— Ми-Су, радость наша, а расскажи-ка ты нам, на кой ляд ты понадобилась тому придурку? — поинтересовался вампир. — А то дорога долгая, а молчать как-то не особо приятно, вы не находите?

— Поддерживаю, — кивнул я. — Если ты уже успела поделиться своими воспоминаниями с нашим полосатым другом, то нам с Алмиром тоже крайне любопытно!

— А откуда вы знаете, что я ему уже рассказала? — опешила девушка.

— Догадались! — переглянувшись, заржали мы с вампиром. Рамон только махнул на веселящихся нас рукой: мол, что с вас взять, остолопов? А мне, собственно, было не особо интересно, почему и как утащили нашу Некрмоантку: тут ежу понятно, пока весь караван оборонялся от волков, можно было десяток неллот спереть и пару телег прихватить! Куда интереснее мне было узнать, что именно она помнит из проведенного ритуала? Если она была без сознания, то это самый идеальный вариант. А вот если в сознании — уже хуже. Но, в любом случае, у них ведь нет оснований мне не верить, да и Ми-Су вряд ли рискнет предположить, что побывала на том свете. Причём весьма продолжительное время побывала, надо отметить...

Почему я не хотел им рассказывать о своем даре воскрешать? Я не то, чтобы стеснялся... Просто... Мне очень не хотелось, чтобы они смотрели на меня как на нечто всемогущее и всесильное. Всё-таки они мне уже стали друзьями, а я наконец-то начал получать кайф от смертного существования, а тут такой облом. Нет уж, не дождётесь! Буду скрывать свои возрастающие силы столько, сколько смогу.

Кстати, я утром понял, что могу собственную подсветку регулировать, причём это очень просто. Правда, цвета моего свечения не изменились, но меня устраивало то, что имелось — вчера у меня была возможность оценить качество этой маскировки. А ещё мы, как заметил наш донельзя остроумный оборотень, экономили на факелах... Экономные нашлись, тоже мне! Я шёл чуть впереди всех, пылая ровным белым светом аки светоч ясный. Правда, в данном случае меня больше радовало, что теперь я могу вовсе не светиться при необходимости, а то мало ли, как некоторые непосвященные отреагируют?

— Ну, я вообще-то смутно помню... — растерянно начала неллота, хмурясь. — Кажется, он банально стукнул меня по голове. Потом я очнулась привязанной на алтаре, мой похититель был в балахоне с капюшоном, так что лица его я не видела. Он читал заклинание, потом чиркнул ножом по моим запястьям и щиколоткам, потом... кажется, я опять потеряла сознание, а потом очнулась только в постели... хотя нет, ещё я помню, как меня нес Рамон, но тогда я подумала, что сплю, — она улыбнулась. Не успел я мысленно облегченно вздохнуть, как девушка вновь нахмурилась и сама себя одернула. — Очень странно...

— Что именно? — вскинул брови оборотень.

— Знаешь, когда я рассказывала тебе, я помнила все чуть хуже, а сейчас будто немного прояснилось... мне кажется, что перед тем, как я потеряла сознание на алтаре, что-то ещё было, — её лицо приобрело сосредоточенно-отстраненное выражение, Алмир состроил любопытную физиономию, а Рамон многозначительно-вопросительно покосился на меня. Я тоже изобразил удивление, пожав плечами. Мол, понятия не имею, чего ей там привиделось, меня там не было, и вообще ни в чем не замечен, ничего не знаю, моя хата скраю! — Я могу ошибаться, — медленно продолжила Ми-Су. — Я помню, что безумно испугалась, когда он замахнулся на меня ножом, а потом... было больно, но как-то очень не долго... Возможно, мне просто показалось от страха, но он, кажется, целился ножом мне в сердце... — растерянно закончила она, поднимая на меня взгляд. Оборотень с вампиром последовали её примеру.

— А что я-то? — удивился я. — Меня там не было, я в это время с вами от волков снежных оборонялся!

— А когда ты её спасал, ты ничего не заметил такого?

— Что я должен был заметить? Её труп? — ехидно оскалился я. — Может, проглядел, — с притворным сожалением я покачал головой. — Вернуться, поискать? — великодушно предложил я.

— Да не напрягайся уж, — фыркнул вампир. — А всё-таки интересно, куда он нож-то свой втыкал?

— Вообще, логично предположить, что в камень, — я задумчиво пожал плечами. — На кой ляд ему дырявить жертву, если целью была всё-таки скала? Да и в камне алтаря я видел след, похожий на след от ножа, который я вытащил тогда из своей груди. Я, конечно, не сравнивал — ножа-то под рукой не было! — но навскидку похоже.

И ведь ни словом не солгал, — одобрил себя я. Действительно, след был. И я готов поставить свой посох, что именно там торчал ритуальный нож, когда я его вытаскивал. Просто о том, что перед этим жертву лучше всего убить — для увеличения потока Силы — я скромно промолчал. Ну, действительно, зачем травмировать их и без того хрупкую психику?

— А вот зря не сравнил, — фыркнул вампир. — Вдруг их там несколько было?

— Ножей, или тех кто их втыкал? — осведомился я.

— А и тех, и других, — махнул кровопийца.

— Подождите, подождите! — вмешалась Ми-Су, как-то очень подозрительно глядя на меня. Я мысленно приготовился отбиваться от обвинений в чудесном спасении одной недоученной некромантки, но нервничать долго не пришлось. — Ты сказал, "вытащил нож из своей груди"?! Ярогор, ты что, издеваешься? Как так, если он был воткнут в алтарь, и...

— У-у-у-у, — ехидно протянул Алмир. — А тебе Рамон эту познавательную историю не рассказал? — девушка качнула головой, бросив на оборотня укоризненный взгляд. Тот с убийственно виноватым видом застуканного на месте массового хищения сливок кота развел руками. "Ну, забыл, с кем не бывает!" — говорила его физиономия. Мы все трое синхронно фыркнули от смеха. — Тогда сам виноват, рассказывать буду я, — резюмировал вампир. — Значит, дело было так...

Краем уха слушая рассказ о сотворенных моими руками чудесах, я вновь задумался о дальних перспективах. Впрочем, серьёзные размышления долго не продержались — мне самому стало любопытно, как происходившее выглядело со стороны. Оказалось, что просто убийственно. Особенно момент, когда я из себя нож выкорчевывал... Причём вампир так и выразился — "выкорчевывал". И оборотень подтвердил, что я даже пошатал нож туда-сюда, вытаскивая. Странно, а я этого не помню... Впрочем, не удивительно: мне было слишком больно, чтобы отвлекаться на такие мелочи. К концу рассказа Некромантка смотрела на меня потрясенно-восторженными глазами; и я, кстати, был с ней солидарен: если бы смотрел на себя со стороны, то смотрел бы точно так же. Экий я, оказывается, впечатляющий! Даже уже не стыдно богом называться.

Впрочем, что это я? Когда мне, интересно, было стыдно это делать?

Я довольно хмыкнул. Забавная штука — жизнь, если не отдаватсья на волю течения, а пытаться выгрести хоть куда-нибудь. Такие фокусы иногда выкидывает! Вот знал ли я две тысячи лет назад, что стану богом? Да ни в жисть!

За разговорами мы очень быстро и незаметно добрались до выхода. Что-то там поколдовав-пощелкав в каменных плитах, Рамон выпустил нас на свежий воздух. Очень, очень свежий...

Все с пугающей синхронностью вспомнили про собственные полушубки, Рамон распушил собственную шубу. На улице было солнце, безветрие и весьма ощутимый мороз, градусов так под пятнадцать. А если прибавить к тому нещадно слепящее солнце...

Прикрывая рукавом глаза, я обратился к своим спутникам:

— У кого какие идеи по поводу дальнейшего продвижения?

— Ночью! — прошипел вампир, отступая поглубже в тень и ориентируясь только на слух: глаза он предусмотрительно закрыл. Через несколько секунд я последовал его примеру — слепило немилосердно.

— Поддерживаю! — хором отозвались мы трое. Поспешно отступив под защиту гномьего лаза и закрыв за собой дверь, мы стянули полушубки — моментально стало теплее.

— Мы что, в вулкане находимся? — полюбопытствовал я, оглядываясь по сторонам в задумчивости, где бы устроиться поудобнее и лишние несколько часов подремать.

— Ага, — кивнул Рамон, втягивая шерсть обратно. Смотрелось это, надо сказать, крайне необычно и довольно забавно. — В спящем вулкане.

— Я бы на его месте в такой мороз да при таком солнце тоже спал, — неприязненно поморщился Алмир. — Какие предложения, что будем делать до вечера?

— Спать, — я недоуменно пожал плечами. Как будто могут быть другие варианты.

— Вам бы лишь бы дрыхнуть! — фыркнула неллота, потому как Рамон тоже явно намеревался посвятить эти часы самому примитивному, но самому полезному и периодически — самому приятному способу отдохновения.

— Это все оттого, — наставительным тоном начал я, устраиваясь в какой-то щели в полулежачем положении, — что ты мало путешествовала. А настоящий наёмник каждую свободную безопасную минуту похода тратит на сон — а вдруг в положенное время выспаться не получится?

— Но тут неудобно, а у нас даже одеял нету, — она плаксиво сложила бровки домиком. Я поморщился и отвернулся. Ещё истерик мне не хватало!

Однако, недооценил я разрушительной силы женского обаяния! Что-то невнятно буркнув, Рамон перекинулся в тигра. Довольная по уши Некромантка улеглась на полушубок, закопавшись в густой мех тигра и обнимая его, как любимую плюшевую игрушку.

"Всё, пропал воин..." — неодобрительно-укоризненно вздохнул я про себя и задремал. До вечера.

А вечером мы проснулись и поднялись на удивление синхронно. Хотя, чему тут удивляться — все выспавшиеся, считай, только для того и ложились, чтобы время убить. Разминая затекшую спину, я сделал пару простеньких тренировочных упражнений.

— Господа, как вы смотрите на то, чтобы заморить червячка? — задумчиво поинтересовался Алмир, глядя куда-то мне за спину. Мысленно ожидая увидеть там гигантского подземного червеобразного монстра, которого нам сейчас предстоит убивать, я медленно обернулся.

К счастью, вампир говорил всё-таки в переносном смысле, так что никого убивать, а, главное, ни в ком пачкаться нам не пришлось. Наскоро перекусив лепешками, собранными нам в дорогу гномами (хорошие лепешки, с мясом; гномы — это не эльфы травоядные!), заблаговременно утеплившись, мы высунулись из прохода.

За время нашего сна успел наступить ранний вечер — солнце уползало куда-то за высокий хребет, идущий из-за наших спин, а потом уходящий вправо. Кроме того, поднялся ветер. Приложив ко лбу ладонь козырьком, Рамон осмотрелся.

— Вроде, нормально... Только ветер меня этот не радует!

— А кого он радует? — проворчал я, плотнее кутаясь в полушубок. Вот тебе и божественная сущность! Мерзну как вполне смертный! Только что весело, со световыми эффектами... Хотя, впрочем, и их сейчас тоже нет. — Но не торчать же в коридоре до ясной тихой ночи? Нам, вообще, далеко до ближайшего населенного пункта добираться?

— По моим прикидкам, если я правильно определил точку выхода, то часа за три должны добраться, — задумчиво покивал Рамон.

— Мне кажется, даже быстрее, — подтвердил Алмир.

— Ну, что, тогда пойдёмте, — бодро кивнула Ми-Су, нагоняя двинувшегося вперед оборотня...

Что мы очень сильно зря двинулись в путь, мы поняли почти одновременно, когда ветер вдруг резко усилился и швырнул в лицо первые крупицы снега. Но поворачивать назад было поздно...

Мы медленно брели, продираясь сквозь ослеплённую бураном ночь, увязая в снегу и уже даже не трясясь от холода — во всяком случае, я перестал, потому что ни ног, ни рук не чувствовал где-то полвечности. Первое время я ещё отчаянно ругал свою божественную природу, которая от катаклизмов природы обыкновенной ничуть не защищает, а потом на смену злости пришло ровное упрямое отупение. Я шёл впереди, ориентируясь на какое-то чутье, и тот факт, что мы никуда пока ещё не провалились в этой абсолютной темноте, явно говорит о точности этого чутья. Или банальном везении...

Следом за мной на расстоянии вытянутой руки шёл Рамон — даже его толстая тигриная шкура не защищала от пронизывающего ветра: всё-таки, тигр — не ирбис, который живет в таком климате. Хуже всего, однако, приходилось Ми-Су. Не знаю, пребывала ли она в сознании, или просто механически переставляла ноги. Оборотень, прижимая её к себе и укрывая себя и её полушубком, тащил её практически на себе, не беря в охапку только потому, что обоим стало бы от этого только холоднее. Хотя в данных условиях это было не так уже и принципиально. Где-то за спиной Рамона брёл вампир, но его я уже видеть не мог — я и тигра-то скорее различал в чёрно-серой круговерти, нежели действительно видел.

Ощущать себя слепым котёнком, выброшенным на двор в метель, было крайне неприятно, но никуда от этого чувства я деться не мог.

Те несколько минут — а, может, и часов, не могу твердо сказать, — я вспоминать не люблю. Просыпается злость на себя, а так как свою скромную персону я обычно очень люблю, то возникает душевный дисбаланс, а это неприятно. Стыдно сказать, в мою голову тогда начали закрадываться мысли вроде "А не бросить ли всё, лечь и уснуть?"

Из оцепенения меня вывело прикосновение к плечу. Остановившись, я с трудом обернулся. Рамон указывал рукой куда-то назад. Я кивнул, хотя вряд ли он это увидел, и прошёл несколько шагов обратно, пока не споткнулся обо... что-то. Ощупывание показало, что это ни больше ни меньше как наш вампир.

Душевно ругнувшись себе под нос, я поднял безвольную тушку кровопийцы, — тяжёлый, зар-раза! — подставляя плечо. Голова Алмира запрокинулась, признаков жизни он не подавал.

Ладно, если выберемся — приведу в чувство, какой бы он мертвый ни был. Главное, дотащить...

Взвалив тело вампира на плечи — опять я кого-то спасаю, рискуя собой; какая нехорошая тенденция... — я двинулся дальше. Следуя моему примеру, Рамон бесцеремонно забросил девушку на плечо — она тоже явно была без сознания. Вот так мы и брели — Рамон чуть впереди, я следом. Понятия не имею, сколько и куда. А что было потом, я не помню.

Очнулся я от теплого прикосновения к щеке, и какого-то ласкового шёпота, слов я не разобрал. С трудом разлепив веки, обнаружил склонившуюся надо мной... богиню? Совершенные губы её сложились в мягкую улыбку, и бархатный голос произнес:

— Спи, мой Повелитель. Теперь ты в безопасности, — и я послушно провалился обратно в сон.

Следующее пробуждение было куда более осмысленным, спокойным и уверенным. Я чётко осознал, кто я, подробно вспомнил всё, что мог, включая лицо прекрасной незнакомки — или смутно знакомой? Почему-то мне кажется, что я её уже где-то видел.

Неспешно открыл глаза — я уже прекрасно понял, что жив и нахожусь "в безопасности", как и обещал этот нежный голос.

"Безопасность" представляла собой не слишком большую комнату, отличающуюся минимумом обстановки — удобная широкая кровать, почти квадратная, зеркало в тонкой резной каменной раме напротив... Собственно, всё. Если не считать небольшого ажурного столика рядом с кроватью, на котором я нашёл одежду. Эта самая одежда была до крайности немногочисленной, простой и функциональной — зелёная, тёмная в чёрноту простая туника длиной чуть выше колена, широкий пояс из чернёного серебра и сандалии в качестве обуви. Тоже чёрные. Быстро одевшись в предложенный наряд, я с любопытством подошёл к зеркалу.

Хм...

Несколько неординарно, но вполне себе недурственно. Особенно при учёте того, что волосы мне собрать нечем, и они отчего-то не топорщатся в разные стороны... Странно, у меня такое ощущение, что меня помыли, пока я спал.

Вновь одобрительно оглядев отражающегося в зеркале высокого широкоплечего мужчину, я вернулся к изучению своего места пробуждения.

Стены из белого мрамора, украшенные умелой ненавязчивой резьбой и невероятной красоты гобеленами, были разрезаны десятком высоких стрельчатых окон от пола до потолка. Подойдя к одному из них, я понял, что эти окна выполняют функцию не только оконную, но и дверную — от "подоконника" вдаль уходил хрупкий ажурный мостик.

И я, кстати, узнал место, в котором проснулся. Однако, любопытственно...

— Я рада, Повелитель, что твоя телесная оболочка пребывает в здравии, — раздался знакомый голос откуда-то сзади и сбоку. Я обернулся и увидел ту самую "богиню", которую видел в полусне. Разумеется, сейчас я прекрасно понял, что никакая это не богиня, а представительница народа горров. Оглядев её — теперь уже наяву — я удовлетворенно кивнул, испытав приступ гордости. Всё-таки, эти создания — тоже творение моей фантазии... Прекраснейшие творения, должен признать.

Отливающий серебром и жемчугом цвет кожи девушки прекрасно подчёркивала алая туника, спадавшая до самого пола, глубокие разрезы по бокам которой ничуть не скрывали совершенной формы бёдра живой статуи, а густые волосы цвета тёмного рубина, в двух местах перехваченные золотыми заколками-кольцами, спадали ниже тонкой талии. Тёмно-серебряные глаза смотрели на меня с ответным любопытством. Крылья, сложенные за спиной, по цвету походили на волосы, только были ещё темнее, а вместо перьев я разглядел на них тонкие, полупрозрачные пластинки, как будто срезанные с кристалла рубина невероятного размера.

В общем, потрясающее зрелище. Надо было видеть её, а не описывать.

— Я тоже этому рад, — ответно улыбнулся я. Заметив краем глаза свой посох, я поспешно прибрал его к рукам — без него было очень неуютно. — Как твое имя?

— Цу, — звонко цокнула она и улыбнулась. — Мы не носим длинных имен. Пойдём со мной, мой Повелитель, тебя во плоти хотела увидеть наша Королева.

— С какой целью? — поинтересовался я, выходя вслед за Цу в широкий светлый коридор.

— Выразить свое почтение и благодарность, — отозвалась она.

— Как это мило с её стороны, — хмыкнул я себе под нос, с любопытством косясь по сторонам. Судя по всему, это действительно были те самые коридоры и комнаты, которые я видел во сне — если это, конечно, можно назвать сном. Только того запустения и духа отчаянья в этих стенах больше не было, всё дышало солнцем, теплом и восторгом жизни. Даже как-то на мой вкус слишком уж восторжено и радостно...

Всю дорогу Цу с любопытством косилась на меня, но каждый раз, стоило мне пересечься с ней взглядом, тут же отворачивалась. То ли она спросить что-то хотела и не решалась, то ли просто разглядывала... Хотя, скорее, второе: думаю, за те минут семь, что мы шли сначала внутри одной башни, потом по мостикам в соседнюю, она бы всё-таки рпоборола застенчивость, даже если бы оная присутствовала. Я, кажется, не выгляжу угрюмым и страшным. А за погляд, как известно, денег не берут; пусть любуется, мне что, жалко?

Наконец, мы свернули в какой-то боковой коридор и вошли в небольшую комнату... Предположительно, гостиную. Роскошное помещение в тёмно-синих и серебряных тонах с многочисленными зеркалами, густым пушистым ковром, в изобилии засыпанном подушками для сидения, и несколькими низкими столиками. Слава... наверное, всё-таки, мне. А то я уже, было, начал опасаться, что они тут уважают только пастельные тона в обстановке! Хотя нет, где-то же мне нашли эту забавную тунику. Ещё и с любимым цветом угадали! Нет, положительно, мне нравится этот народ...

Возле одного из столиков, накрытого на двоих, сидела коленями на одной из подушек... видимо, королева. У неё были волосы цвета чистого серебра, насыщенного голубого цвета глаза и сине-серебряные крылья, с такими же "перьями", как у моей проводницы.

Странно, никогда раньше не подозревал в себе такой маниакальной страсти к столь ярким сочетаниям цветов. Интересно, а совсем уж яркие они бывают? Или я всё-таки не такой извращенец, и ограничился густыми сочными оттенками?

— Приветствую тебя, Повелитель! — улыбнулась мне королева, легким плавным движением поднимаясь на ноги и приветствуя меня мягким полупоклоном. Вот честное слово, едва удержался от книксена, всего лишь ответив тем же. А так и подмывало... ну, не привык я в юбках ходить, даже если это туника!

— И тебе здравствуй... Ваше Величество, — ответил я. Кивком головы королева отпустила провожатую; та, бросив на меня ещё один полный любопытства и совершенно детского восторга взгляд, выскользнула за дверь.

— Моё имя Юки, Создатель, — мягко улыбнулась она, жестом приглашая меня сесть.

Если я усядусь так же, как сидит она... боюсь, спустя некоторое время последует совершенно недостойная божества сцена с утверждением забористо ругающегося меня на ноги, так что, пожалуй, нет. Тут привычка нужна. А я лучше поудобнее устроюсь...

Мысль с делом не разошлась, и через пару секунд я уже удобно возлежал на боку частью на этих самых подушках, частью на мохнатом ковре. Юки, с ласковой улыбкой наблюдая за моими ухищрениями, попутно разлила какой-то густой чёрный напиток в почти прозрачные белоснежные чашечки. Кивнув, я осторожно, двумя пальцами взялся за ручку чашечки и развернул её вокруг своей оси. М-да, да тут у них даже чашки — и те произведение искусства! Вроде, фарфор, а толщиной в лучшем случае в ноготь...

Напиток оказался очень приятным, хотя и совершенно незнакомым.

— Вы что-то не слишком похожи на тех горров, о которых мне рассказывали, — хмыкнул я. Она вновь улыбнулась и едва заметно покачала головой.

— Нет, мы изменились. Чего бы ни хотел достичь своим проклятьем тот божок, но мы многое поняли за эти века, — улыбка её поблёкла. — И ты научил нас очень многому когда освободил...

— Чему я вас мог хорошему научить? — совершенно искренне опешил я.

— Тому, что все мы — всего лишь дети, — она пожала плечами. — Но, думаю, тебе будет неинтересно слушать, какие конкретно собственные глупости мы хотим исправить. Я только похвастаюсь: мы направили посольства в ближайшие эльфийские кланы, а ещё к гномам, цвергам и... — видимо, заметив моё вытянувшееся лицо, она рассмеялась и, несколько смутившись, проговорила: — извини... Я просто всё ещё никак не могу привыкнуть... и поверить... Ни я, ни мой народ никогда не забудем тебя, — она посерьёзнела. — Лучшие наши маги сейчас работают над храмом в твою честь, и это меньшее, что мы можем сделать для тебя. Ты ведь правда согласишься посетить его, когда работы будут закончены и освятить?

— Да я-то согласен освятить... — растерянно ответил я. — Только если бы вы мне ещё объяснили, как...

— Ты не знаешь? — недоверчиво уточнила Юки. Я только дернул плечами. Ну, да, не знаю. Не приходилось как-то ... Горра на несколько мгновений задумалась, но потом махнула рукой. — Что толку думать об этом, когда храм ещё не готов? А сейчас... Ты и твои друзья, вы согласитесь быть гостями на нашем празднике?

— Ну, это мы завсегда! — обрадовался я. Давненько я не веселился... Потом в голову забрела шальная мысль, которая крайне меня насторожила. — Послушай... А ответь-ка ты на такой вопрос: как у вас проходят праздники?

— Как обычно, — она недоуменно пожала плечами. — Лучшие музыканты поют и играют свои песни, лучшие маги...

— Стой, стой! — я рывком сел, отмахиваясь от такого плана мероприятий. Нет, такие гуляния — это не по мне... А как же веселье?! — Лучшие музыканты — это, конечно, хорошо. Вот только оставьте их на какой-нибудь музыкальный вечер. А что касается праздника в мою честь... Есть возможность быстренько метнуться туда-сюда к гномам?

— Куда? — тонкие брови взлетели куда-то под челку.

— К гномам. Точнее, к какому-нибудь гномьему торговцу... Я вас быстро научу правильно отдыхать! В этом деле одно главное — не перестараться. И чтобы в привычку не вошло...

Пить... Час Перерождения! Как же пить хочется... Такое впечатление, что я сожрал внушительный кусок пустыни, и она застряла у меня в горле! Воды... Много холодной, свежей воды!

Так... Я — бог-Творец. И я хочу ПИТЬ! И меня не волнует, кто и как мне обеспечит желаемое, но пусть поторопится!

На лицо упали первые тяжелые капли, а потом вода хлынула потоком — эдаким осторожным, мягким потоком. И исключительно на одно только лицо, что особенно приятно. Для того, чтобы утолить жажду, достаточно было просто открыть рот и жадно глотать то, что затекает. Ух, хорошо! Сразу жить хочется... Так, а вот поливать меня хватит! Вот, правильно...

Облегченно вздохнув, я, уже почти довольный жизнью, открыл глаза и попытался сообразить, где нахожусь.

Ха, вот это номер... Над головой — деревья, над деревьями — небо... А прямо у меня перед носом висит тучка. Маленькая такая, очень аккуратная и компактная тучка. Висит себе и висит. И чхать она хотела на то, что она — всего лишь кусок тумана и в таком маленьком количестве ни дождя породить не может, ни, честно говоря, иметь такой густой свинцовый цвет.

— Спасибо, — прохрипел я. — А теперь сгинь!

Тучка, напоследок больно ужалив меня парой тоненьких молний в грудь, испарилась. Морщась и потирая ладонью россыпь мелких ожогов, я приподнялся на локте, с любопытством оглядываясь.

Люблю я это развлечение: просыпаться утром, а потом долго вспоминать, а что вчера-то было? Честно, люблю. Конечно, если почти нет похмелья, как сейчас, спасибо той залётной тучке. Итак, что мы имеем?

Небольшая, но отчаянно вытоптанная поляна. Очевидно, тут всё вчера и случилось. Будем пытаться узнать знакомых.

Естественно, Рамон и Ми-Су. Мило притулились под корнями высоченного дерева неопределённой породы, причём оба полуодетые. Что-то они такое вчера...

Ага. Воспоминание номер один. Мы с Рамоном объясняем Ми-Су, что такое стриптиз... В упор не помню, почему, но, кажется, мы вовсе не пытались уговорить её танцевать, а просто объясняли теорию. Потом какая-то девушка с лиловыми волосами возмутилась, что наша Некромантка — тугодумка, и взялась объяснить на примере, всунув мне в руки какой-то струнный музыкальный инструмент. Струн на нем было четыре, длинный тонкий гриф... В общем, устройство такое я видел первый раз в жизни. Но, видимо, сыграл, и даже спел, и, подозреваю, неоднократно — недаром же хриплю!

Почему-то мне кажется, что пел я вчера очень много... Вспомнить не могу, но готов поставить свой любимый посох, что пел. Что именно — тем более не вспомню, но это все мелочи. Кстати, посох... Ага, посох здесь... Так, а это что тут, рядом с посохом? Ба-а, кого мы видим, какие люди! Если точнее, какие горры... Та самая лилововолосая танцовщица. Кстати, танцевала она ого-го, это я помню... Ещё бы вспомнить, как зовут. Но только это вряд ли — нельзя вспомнить то, чего никогда не знал. Зная себя, имя я бы у неё спрашивал в последнюю очередь...

Кто ещё остался? Вампир... Так, а вот мальчишку что-то не видно... Какой-то сидя дрыхнущий гном, в упор не помню. Ого, вот это номер! А там у нас точно Тёмный эльф... И как он сюда попал? Хотя нет, помню... Это просто так вовремя посольство приехало... Кстати, момент я тот помню. Очень уж эльфы забавно удивлялись, чуя запах гномьего самопляса! И довольно скоро присоединились. Кстати, самогона было очень много... Что-то мне подсказывает, что наша маленькая полянка — не единственный "оазис" праздника. Ага, ещё один факт всплыл: на горров алкоголь действует довольно слабо. Что я ещё помню? Мало, честно говоря...

— Доброе утро, — донесся до меня сиплый голос и без того не слишком музыкального оборотня. Я сделал тигру ручкой (в смысле, помахал) и вновь напряг память. Что ж там было... Странно, такое ощущение, что что-то важное случилось. Ладно, потом вспомню.

Оборотень тем временем аккуратно сгрузил неллоту на землю и медленно сел, упираясь локтями в колени. Опустил хмурый взгляд на съехавшую на одно плечо благодаря расстегнувшейся пряжке тёмно-вишнёвую тунику. Так же хмуро и медленно поправил её. Покосился на Ми-Су, нахмурился ещё сильнее и замер. Видимо, задумался. Я перевел взгляд в сторону гнома...

— А-А-А-А!

Мой испуганный хриплый вопль вызвал небольшой листопад и до полусмерти перепугал стайку каких-то мелких пташек, которые с чириканьем шарахнулись подальше от нашей поляны. Что самое интересное, из спящих он не повлиял ни на кого...

А я тем временем в полном шоке очень быстро отползал на локтях назад от представшего передо мной зрелища.

На какой-то паутинке вниз головой свешивался... свешивалось... человекообразное существо. Рост существа был меньше метра, оно было обряжено в странное, совершенно невообразимое тряпье. В общем и целом определить этот "наряд" у меня, лично, не получалось. Взгляд цеплялся то за подмигивающий глаз на коленке, то за одинокое куриное крылышко за спиной, то за кричаще-пёстрый рукав в жёлто-красно-бирюзовую клетку, то за абсолютно психоделический узор на груди, то за какие-то непонятно откуда свисающие лохмотья. На макушке его красовалось тоже нечто невообразимое — частью колпак, частью капюшон, а частью вообще чёрт-те что и сбоку бантик. Но заставило меня повести себя недостойно бога совершенно другое. Существо висело вверх ногами... А его лицо, скорее похожее на маску, на которой застыло выражение любопытства, было расположено так, как если бы существо стояло...

Оно неотрывно наблюдало за мной, я — за ним, потому как отползать дальше было некуда: спина уткнулась в дерево. Да и, к тому же, я уже успел взять себя в руки и понять, что никакой угрозы неожиданный визитёр не несет. Только вот глаз начал немного дёргаеться... Интересно, это пройдёт?

Пестрое нечто тем временем... подняло подбородок? Опустило лоб? А потом... Быстро и легко, как на шарнире, голова провернулась вокруг оси, которую можно было бы провести от уха до уха, открывая ещё одно лицо — весёлое. Тут же, через несколько секунд, новый поворот вокруг диагональной оси, и весёлая маска сменилась злорадно-торжествующей, а потом, закрутившись волчком, породила насмешливо-снисходительную мину.

М-да... Что это за бред сумасшедшего? Хотелось бы мне заглянуть в глаза автору сего творения... А ещё лучше — просто сдать мастерам школы Высшего Разума. На лечение, потому как оно явно ему просто жизненно необходимо...

— Что ты так орёшь? — недовольно поморщился оборотень.

— Извини, — ехидно отозвался я, — но спросонья у меня нервы не такие крепкие, как обычно!

— О, да... — ехидная ухмылка на физиономии оборотня явно подсказала: дело нечисто... — Это точно. А самые крепкие нервы у тебя, наверное, после пары кружек самогона.

— На что ты намекаешь? — осторожно осведомился я, не выпуская из поля зрения вновь ржущее существо. Кто его знает, чего от подобного ожидать можно?

— Ну, вчера тебе это показалось очень забавным, — он неопределённо пожал плечами и кивнул головой.

— Что? ЭТО? — опешил я, косясь на возмущённую, обиженную, злорадную и показывающую длинный раздвоенный язык рожи. Последовательно. — Ты что этим хочешь сказать?!

— Не помнит, — удовлетворенно констатировал оборотень, поднимаясь на ноги. — Ладно, напомню. Это ты вчера вот это создал.

— Зачем?! — совершенно уже в шоке вытаращился я на тигра.

— А это тоже божество, — хмыкнул тот в ответ, разминая конечности.

— Чего божество? И кого я вчера так изуродовал? — обречённо уточнил я.

— Ну, при создании этого... недоразумения никто не пострадал, это была обычная детская игрушка-шут. Кстати, тот был нормальный шут, а у тебя получилось вообще демоны знают, что! По пьяни, не иначе...

— Подожди... И богом чего я ЭТО назначил?

— Покровителем юродиевых, дурачков, нищих, а ещё — бродячих клоунов и мелких жуликов. В общем, за самый жалкий сброд, — терпеливо пояснил мне оборотень. Проницательно покосился на меня, чего-то ожидая. Не знаю, чего он ждал, но точно не остекленевшего взгляда в пространства с явной печатью отсутствия мыслей на лице.

Первоначальный диагноз оказался верен. Меня надо лечить. Принудительно... За что ж я так бедных клоунов наградил?!

— Не давай мне больше пить... — пробормотал я.

— Ты совсем-совсем ничего не помнишь? — осторожно уточнил Рамон, опускаясь рядом со мной на корточки. Я в ответ неопределённо пожал плечами, заторможенно проговорив:

— Что-то помню...

Точнее, пытался что-то вспомнить. Нет, я определённо что-то важное вчера сделал...

Когда я огласил последнюю мысль вслух, оборотень сначала секунд пять сверлил меня удивленным взглядом, а потом... самым бессовестным образом заржал, плюхаясь на седалище и потрясенно качая головой.

— "Важное"! "Что-то"! — продолжал веселиться тигр, ничего не объясняя. Вероятнее всего, просто не мог остановиться: смех его душил буквально до слез.

Так. Кажется, я уже почти боюсь. Что случилось-то?

— Рамон, будь другом, хватит издеваться и поясни! — не выдержал я. Фыркнув и тряхнув головой, Рамон, все ещё посмеиваясь, отозвался:

— Не переживай ты так, действительно, главное ты запомнил. Именно сделал, и именно что-то важное. Когда был ещё почти трезвым, кстати: странно, что не помнишь. Узнав, что численность горров составляет от силы штук пятьсот... и не делай такие глаза, их действительно очень мало, и никто им в этом не помогал! Ты долго потом умилялся, какие они у тебя замечательные получились — умные, красивые, гордые, мудрые и так далее. А потом взял и одним широким жестом превратил всех горров в богов... Ага, вспомнил?

Я медленно кивнул. Вспомнил.

Пообщавшись с горрами, я действительно испытал настоящий восторг и гордость Создателя. Без преувеличения могу сказать, что каменный народ получился поистине совершенством. Не только внешним, но теперь, после жестокого урока какого-то странного божка, и внутренним. Они были невероятно сильны магически, с удивительно гармоничными и красивыми аурами...

И ещё они поражали своей мудростью. Каким-то образом при их создании я передал им очень многие знания, даже те, которые не помнил сейчас сам.

И вчера меня наконец осенило, в чем их предназначение: следить за порядком, пока я буду отсутствовать в этом мире. Ведь не смогу же я здесь безвылазно торчать, правда?

— Не богов, — я покачал головой, задумчиво глядя в небо. — Ангелов.

Рамон вопросительно вскинул бровь.

— Видишь ли, я жуткий эгоист, — я хмыкнул. — И тех, кого можно назвать богами, я бы никогда не создал... Вместо этого есть ангелы — верные помощники. Если угодно, слуги. А ещё есть архангелы... они старшие среди своих приятелей.

— Да? — удивился оборотень. — Интересные тонкости... А что с богами?

— А Бог един... Бог-создатель. Собственно, я сам... Кстати, не хочешь спросить, кто будет архангелами в ближайшую вечность? — насмешливо покосился я на тигра.

— Не нравится мне тон, которым ты задал этот вопрос, — вздохнул оборотень.

— Ты абсолютно прав, мой полосатый друг! Один архангел у меня уже есть, ещё одним архангелом стала местная королева, а остальные пока — ты, Ми-Су и Алмир.

— Ну, ты и га-а-ад, — восхищенно протянул оборотень.

— Да что ты возмущаешься? — фыркнул я. — Всё равно вы трое смертные, и полностью переродитесь только после смерти. Впрочем, как и я. А поскольку я собираюсь ещё покуролесить в своем первом мире, то рано ты обрадовался! Мучайся пока простым оборотнем.

— Ангелы, архангелы, — он поморщился. — Ответь мне тогда на один простой вопрос...

— Ну?

— Вот ЭТО — что? — он указал на все ещё мерно покачивающегося на своей паутинке... э-эм... бога.

— Да хрен его знает... — растерянно проговорил я, задумчиво скребя затылок. Мда, до ангела оно никаким местом не дотягивает. — Да ладно, будет божественный... шут... — не слишком уверенно предположил я. Действительно, шут из него... Во сне увидишь — не проснёшься, — Или, может быть, пусть будет божественным вестником, не? — я с надеждой покосился на оборотня. Может, он чего подскажет?

Но Рамон только махнул рукой — мол, сам насоздавал, сам теперь мучайся. Ещё архангел! Ещё старший архангел... фактически, заместитель мой... сволочь.

Хотя стоп... а есть у меня одна идея...

— Ярогор, а чего это ты так скалишься? — спросил оборотень с некоторой опаской. — Не знаю, что ты там задумал, но заранее знаю: мне эта идея уже не нравится.

— Плевать, — радостно ухмыльнулся я. Или пакостно? Ладно, зеркала под рукой нет, оставим на совесть зрителей. — Главное, мне нравится! Сделаю-ка я эту зверушку привратником...

— В Аду? — вскинул бровь оборотень.

— Щаз-з... — протянул я. — Нафиг он мне в Аду нужен? В Раю будет... Сторожить...

— Э-эм... Ты точно уверен, что это хорошая мысль? — опешил тигр. — Нет, тут ты у нас бог, и всё такое, но...

— Уве-ерен, — я пару раз кивнул. — Ты всё равно ничего интереснее не можешь предложить. А он будет проверять на вшивость поступающие души! Нафига мне в Раю слабонервные трусы? Трусость — это грех. Вот, ещё одна заповедь нарисовалась... Так мы такими темпами скоро полноценную религию создадим, с собственной священной книгой, всё как положено! — я довольно потер ладони. Потом вспомнил про висящую на верёвочке куклу. Маска её изображала восхищённое недоумение. — А ты чего тут висишь, Немой Актер? — насмешливо поинтересовался я. А что, если приглядеться, он действительно забавный... Голова его вновь прокрутилась, отображая наигранное смущение. Хм... ну, да, согласен, малость перегнул палку... Ладно, привыкну. Когда-нибудь...

Бывшая кукла отобразила нам последовательно любопытство, предвкушение, на какое-то мгновение даже служебное рвение (как у неё это настолько однозначно получалось?), и, натянув возвышенно-спокойную физиономию, попросту растворилось в воздухе. Ворота направилось охранять, надо думать.

— Ну, что, твоя божественная милость? Пошли искать королеву и озадачивать её постулатами новой религии?

— С постулатами я бы ещё пока не стал спешить, а так... Вообще, да, надо её найти. Буди Ми-Су, да пошли. Надо ещё вампира где-то отыскать... — я поднялся, встряхнулся и почувствовал себя весьма бодрым, довольным и полным сил.

— Да ладно, пусть спит, — великодушно махнул рукой оборотень. — Мы с тобой и вдвоем справимся.

Я ухмыльнулся, но промолчал. Не знает он, наивная душа, что для него уже все предопределено... а сам виноват! Подкалывал меня? Шутил? Вот и я пошутил... Первый раз пошучу, когда женить эту пару буду — тут уже не моя заслуга, это действительно судьба, хотя они пока ещё не знают об этом. А второй раз замечательно пошучу, когда они все же станут архангелами... Будут у меня совместно покровительствовать домашнему очагу. Пусть мучаются... А отдельно... ну, Рамон будет покровителем воинов, а Ми-Су... Хе-хе... пусть матерям и детям покровительствует.

Да, я знаю, я садист... Но зато точно будет знать, откуда эти дети берутся!

— Ты что задумал? — мрачно глянул на меня оборотень, тоже поднимаясь на ноги.

— Ни в одном глазу, — безмятежно соврал я, щурясь на пробивающееся сквозь листву солнце. Кажется только, он мне не поверил... но разве это важно?

Мы неспешно топали через лес, ориентируясь, наверное, только на феноменальное оборотническое чутье Рамона.

— Ярогор, а у тебя есть идеи, куда направиться дальше? — поинтересовался у меня будущий архангел. Я пожал плечами.

— Не знаю... В принципе, хотелось бы в какой-нибудь крупный город наведаться...

— Например?

— Ну, что я, знаю, какие у вас тут города поблизости? — я поморщился. — Который из крупных ближайший?

— Арума, — после секундной заминки отозвался он. — Из ближайших — самый крупный. До него отсюда пара дней пути, он в соседнем лоскуте находится.

— А раньше ты так эти местности так не называл, — заметил я.

— Да? Это, кстати, странно... У нас это общее народное название, почти все так называют.

— Вот как... — я задумался. В голове возникло одно единственное слово: Эо. Интересно, что это? — Рамон, а название "Эо" тебе ничего не говорит? — поинтересовался я. А то чем чёрт не шутит... и моя память тоже. Про горров-то я не зря вспомнил! Уже по недоуменно-недовольному взгляду оборотня я понял, что угадал с вопросом.

— А зачем ты у меня тогда про города спрашиваешь, в таком случае? — фыркнул он.

— А это город? — я вскинул брови. — Интересно, интересно...

— Подожди, так это что, очередное прозрение? — удивился тигр. — Ну, тогда да... Эо — это город. Не самый большой из тех, что есть, но самый необычный — уж точно. Там можно найти представителей абсолютно всех рас, даже живущих в воде, потому что он находится на побережье. Вообще, интересное местечко. И, кстати, тоже не слишком далеко находится. Но и не близко: где-то около недели пути.

— Хм...

— Всё, не продолжай, я уже понял. Мы едем туда. А позволь поинтересоваться, какое предчувствие у тебя на этот раз?

— Что все будет хорошо, — ехидно хмыкнул я. — Когда-нибудь. В далёком светлом будущем.

От подзатыльника я, естественно, увернулся.

— Ха, смотри, а я нашего вампира нашёл, — удовлетворенно констатировал Рамон, когда мы вышли из-под сени деревьев на более открытое место. Проследив за его взглядом, я с некоторым недоумением обнаружил чистое пустое небо. Недоуменно покосившись на насмешливо улыбающегося оборотня, решил приглядеться повнимательнее. Где-то очень, очень высоко в небе сумел с огромным трудом разглядеть две мелькающие чёрные точки. Сощурившись и приложив руку козырьком ко лбу, определил, что эти точки представляют собой что-то вроде крупных птиц, которые не то дерутся, не то... просто летают. Хотя какие-то странные они там зигзаги летают, не птичьи... Кто-то ударился головой?

И причём тут вампир?

Через пару секунд пришло прозрение — и чёрная зависть к оборотню. Мне бы такое зрение, как у него...

— Как ты там его разглядел? — возмутился я.

— А ты не видишь? — удивился он. — Хотя, признаться честно, и мне не очень хорошо видно. Но это точно наш вампир и... ты будешь смеяться, но, по-моему, это Королева. Хотя тут я уже не совсем уверен...

Нет, определённо, чувствую гордость создателя. В моём родном мире у оборотней зрение было как-то похуже...

— Значит, летают... — мстительно прищурился я. — Как бы их оттуда достать...

Так... Сам я летать не умею, послать кого-нибудь — кого? Рамона закинуть? Подкинешь такого, ага... Докричаться точно не получится... Ждать, пока сами спустятся? Ага, тогда можно спокойно ложиться досыпать — им там, кажется, очень весело... Чем же их оттуда сбить? Час Перерождения, и ведь ни одна стрела не долетит... Винтовку бы сюда... Хорошую... лазерную...

Тьфу! Что за гадость лезет в голову? Винтовки какие-то...

Чем их, всё-таки, стряхнуть, чтобы, желательно, живы остались?

Впрочем, зачем: все равно после смерти архангелами станут!

— Ярогор, ты это прекрати... Совсем сдурел?! — послышался напряженный голос оборотня.

— Отстань, я всего-навсего думаю... — отмахнулся я, продолжая гипнотизировать две мельтешащие точки высоко в небе.

— Думай о чём-нибудь другом! — продолжал настаивать тигр. — И прекрати немедленно, ты же сейчас всё разнесешь!

— Да что я разнесу? — проворчал я, отрывая взгляд от вампира и его спутницы. Оборотень даже не стал отвечать: он просто бесцеремонно сгреб меня рукой за шею и повернул голову в нужном направлении. Что-то хрустнуло, но я уже не обратил внимания.

Э-э-э...

— Ты уверен, что это я? — растерянно пробормотал я.

— А кто? Само появилось?! В высокогорье?!!

— Э-э-э...

— Убирай быстро! — прорычал оборотень. Хм, как бы ему так... помягче намекнуть, что...

— Рамон... Понимаешь, дело в том, что...

— Ты не знаешь, как это остановить? — мрачно кивнул он. Я виновато развел руками.

— Ну, я же не маг... Могу попробовать сильно захотеть... вдруг поможет? — смущённо хмыкнул я.

— Хоти! — рявкнул он. — Быстро!

Хорошая идея... Умный какой! Сам тоже архангел, сам бы и хотел! А я-то что?

Я же всего-навсего этих двух балбесов достать хотел... а не вызывать грозовую тучу со смерчем!

Туча, однако, вела себя очень странно. Я мог поклясться, что смерч пока ещё не разрушил совершенно ничего — он просто очень быстро двигался откуда-то с горизонта к нам. Захотеть чего-нибудь я попросту не успел. Минута — и вокруг заметно стемнело, как поздним вечером, и вой ветра заглушал все вокруг. Прямо перед нами поднималась... я даже не знаю, как можно это описать. Особенно если учесть, что могучее буйство стихии совершенно не оказывало влияния на окружающий мир. Кроме, пожалуй, темноты и гула; не шелохнулся ни единый листочек на дереве.

Плюясь молниями, смерч добрался до метнувшихся вниз двух больших птиц, и мы потеряли их из виду.

Спустя ещё несколько секунд странное погодное явление исчезло как сон. Оставив в двухстах метрах от нас в траве... что-то.

Переглянувшись, мы кинулись туда.

Издалека вампир и горра напоминали двух поломанных кукол. Если честно, я совершенно растерялся от произошедшего, поэтому даже чувства вины какого-то испытать не успел. Пока мы добежали, крылатая пара пришла в себя...

Ошалело озирающийся вампир наткнулся на нас взглядом, удивленно огляделся по сторонам...

— Алмир, ты как? — присел на корточки Рамон. Я стоял рядом с независимым видом и притворялся деревом.

— Да вроде ничего... — задумчиво проговорил вампир, ощупывая голову. — Юки, ты как? — обратился он к ошарашенно трясущей головой Королеве.

— М-м... Кажется, хорошо... Только... Странное такое ощущение во всем теле... — она обняла свои плечи руками, осторожно ощупывая.

— Да, у меня тоже, — кивнул вампир. — Какая-то невероятная легкость... Такое ощущение, что я могу сделать все, что угодно... для этого даже пальцем шевелить не обязательно.

Рамон исподлобья покосился на меня. Я виновато развел руками. Только вот ехидную ухмылку скрыть не получилось...

— М-да-а-а... — протянул тигр, поднимаясь на ноги. — Я, конечно, подозревал, что у тебя не всё нормально с головой... Но что ты ещё и закоренелый садист! — он покачал головой.

— Да я сам как-то себя недооценивал... — я спрятал руки за спиной и скромно шаркнул ножкой. От подзатыльника увернулся уже совершенно рефлекторно. Так, я не понял, кто тут вообще бог?!

— А что случилось-то? — спросила Королева.

— Да как вам объяснить, — начал тигр. Вздохнул. Потом мрачно глянул на меня. — А вообще, почему я должен объяснять? Нашёл себе глашатая! — оборотень раздраженно фыркнул. — Давай-ка сам отчитывайся!

— Ну, ты же сам любишь поговорить, я тебя просто не ограничиваю, — я безмятежно улыбнулся другу, тот ответил раздраженным тигриным оскалом, но промолчал. — А вообще, если в двух словах... Вы умерли. — Ответом мне был ошарашенный взгляд двух пар глаз. — Именно что умерли, причём только что... и, каюсь, по моей вине. Но я случайно! — поспешил уточнить я.

— А-а... а почему мы тогда... — начал Алмир, подозрительно на меня косясь и продолжая осторожно себя ощупывать.

— Ну, тут все просто... Я тут вчера немного... даже не знаю, как это назвать. Не колдовал же я! Просто... В общем, так получилось, что вы оба должны были после смерти стать архангелами. Ну, почти что богами: мне отчего-то кажется, что я не смогу находиться в этом мире постоянно. Или смогу, но не захочу... В общем, на вас всех ляжет основная работа по контролю за этим миром. Управлять будете, наставлять... В общем, богами будете, фактически...

— Нас что, только двое?! — испуганно вытаращился на меня Алмир.

— Нет, что ты, — я хмыкнул. — Вот, Рамон с Ми-Су тоже архангелами станут... когда умрут. А все горры — просто ангелами... стали, уже. Только они этого не знают. Они окончательно переродятся к закату...

— Умрут? — насмешливо уточнил Рамон.

— Нет, вот ангелам умирать не придется — им проще, они так, своим ходом переродятся. Кстати, один архангел уже имеется... Вы потом познакомитесь...

— Что значит — потом? — настороженно уточнила Юки.

— Хм... ну, мы вас, собственно, искали для того, чтобы попросить об одном небольшом одолжении...

— Мне уже страшно! — захохотал Алмир. — Но я, кажется, готов ко всему. После такого перерождения...

— Ну, не всё так страшно. Вам всего-навсего надо написать... э-э... скажем так, Священное Писание...

— Всего-то? — нервно хмыкнул вампир. — Какая мелочь!

— Очень рад, что ты согласен, — закивал я. — Думаю, вдвоем вы управитесь... А я потом, может, что-нибудь отредактирую...

— А... что вы вообще хотите от этого... Писания? — сразу приняла деловой тон Королева. Эх, не ошибся я в ней! Вот, пожалуйста: не ворчит, не ругается, слушается сразу и беспрекословно... Мечта, а не женщина!

— У меня всего одна просьба... пока. Пусть одним из грехов будет считаться трусость. Думаю, самым главным из грехов... Потом хамство... ну, и так далее, в том же духе. Придумаете? Я в вас верю...

— Придумаем, — улыбнулся Алмир. Хорошо улыбнулся, правильно. Как архангел.

— Глава 14. Об экскурсиях.И пришёл Он в град обречённый, отрекшийся от веры, где скверна свила гнездо, и черны были душиего жителей, и приходили за ними по ночамвсе бесы адовы. Но не отвернулся Бог отневерных детей своих, и сказал:

"Слабы умы смертные, без веры беззащитны ониперед волей дьявольской!"

"Книга Явления"

Эх, хорошо... Тихо. Лошадиные копыта неспешно цокают по лесной дороге. Птички поют. Солнышко светит, насколько можно судить через листву. В общем, сплошная идиллия. Оборотень с Некроманткой позади о чём-то шепчутся, рожи довольные-э. Определённо, скоро я их поженю и со спокойной совестью слиняю.

Хотя, что это я? Рановато ещё линять, я тут ещё много чего не видел.

Мы, собственно, вот так, без приключений, тихо и почти всю дорогу молча (в основном, я, — эта сладкая парочка, кажется, не замолкала ни на минуту), едем уже восьмой день. Честно говоря, надоело до тошноты. Хоть бы какой-нибудь завалящий разбойник попался, попытался ограбить... Уже почти приехали, а ничего так и не случилось.

Правда нет, кое-что всё-таки было. Когда мы уже уехали от горров, начались те самые "зелёные дни", когда на небосклоне всего одно солнце. Признаться, я уже настолько привык к избыточному количеству местных светил, что перестал обращать внимание. Опять обратил только тогда, когда утром проснулся и увидел, что мир вокруг резко позеленел. И если лес выглядел еще ничего так, терпимо, то на лица спутников я первое время старался лишний раз не смотреть. Стойкое ощущение, что мне составляют компанию пара упырей, никак не хотело проходить. Подозреваю, я выглядел не лучше, но Рамон-то с Ми-Су местные, они к этому привыкли! Правда, к концу первого дня кое-как и я притерпелся, но всё равно, когда зелёное светило укомплектовалось большим голубым, а свет отчего-то вдруг стал нормальный, я вздохнул с облегчением.

И тут, будто отвечая на мои пораженческие мысли, на дороге образовалось препятствие в виде разлапистого поваленного дерева, через которое нормальной лошади перепрыгнуть весьма проблематично. Первая мысль была опять-таки печальной: я помянул добрым словом Барсика. Как он там, бедный?

А во вторую я даже сначала не поверил: не может быть мне такой радости.

Неужели, ограбление?

— Приветствую вас, господа... и дама, — раздался насмешливый голос из-за дерева, и на него вспрыгнул невысокий гибкий... наверное, эльф.

— И тебе здравствуй, — хмыкнул я. — Какие-нибудь проблемы?

— О, нет, ни в коем случае! — улыбнулся эльф. А я краем глаза отметил ещё несколько товарищей этого типа, угнездившихся на соседних деревьях. С луками, наверное. А вот тот тип, который продолжает прятаться за деревом под прикрытием троих воинов с мечами и щитами, явно маг. Причём у меня такое ощущение, что неслабый маг... Интересно у них тут всё поставлено, красиво. Самые лучшие дорожные разбойники, каких мне только доводилось встречать в моей долгой жизни! — Проблемы, как я могу судить, у вас...

— Да? — закосил под дурачка я. — И какие же у нас проблемы?

— Ну, как же? Вот это дерево. Объехать на лошадях его не получится, перепрыгнуть — тоже...

— Какая неприятность, — хмыкнул рядом оборотень. Мне показалось, или он действительно несколько напряжён и нервничает? С чего бы? Я вопросительно покосился на него, и тигр чуть дернул щекой. Что это должно было означать? "Отстань", "не переживай" или "всё плохо"?

— Однако, мы согласны позаботиться о ваших замечательных лошадках и, за чисто символическую плату, помочь перебраться через это препятствие... — эльф раскланялся.

Ого... Нет, определённо, нравятся мне эти разбойники. Вежливые, не воняют, просят лошадей и деньги, на Ми-Су, хоть она у нас и красавица, не претендуют, что говорит о наличии мозгов. Даже согласен пожертвовать им немного денег и не очень сильно бить...

Мои восхищенные мысли нарушил без слов спешивающийся оборотень. Спрыгнув с лошади, он осторожно помог спуститься девушке. Я пожал плечами, но тоже спешился.

— Только вот, господа хорошие, с наличностью у нас беда, — произнес оборотень.

— Да? Какая жалость... Тогда вам придется обойтись без нашей помощи, — не стал возражать грабитель. Кивнул, и пара подручных двинулась к нашим лошадям.

— Рамон, ты чего? — ошарашенно покосился я на тигра. Он бросил удивленный взгляд на меня. Потом, видимо, сообразил, что я действительно не понимаю происходящего, и, вздохнув, пояснил.

— Ярогор, у них восемь лучников-эльфов, весьма сильный боевой маг и... этот их предводитель... Друг мой, это очень хороший боец. Я могу взять на себя одного его, но что делать с остальными?

— Как замечательно, что вы это понимаете, — кивнул предводитель. — А теперь...

— Подожди, — отмахнулся я, вызвав совершенно недоумённое выражение на лице предводителя разбойников. — Рамон, и это всё, что тебя останавливает? — хмыкнул я. — Сейчас определимся. Ми-Су, как тебе маг, который сидит за бревном?

По хищной улыбке нашей Некромантки, почуявшей практику, я понял, что маг ей нравится. Вот и чудненько...

— Вот видишь? А лучников я беру на себя, и мы остаемся при лошадях, да ещё и развлечёмся, — довольно потер руки я.

— Вот как? — вскинул брови предводитель разбойников. — И как же вы собираетесь разбираться с моими лучниками?

— Сейчас продемонстрирую, — оскалился я. Ох, сейчас весело будет...

И вообще, надо же испытать свои новые божественные силы?

Подмигнув подобравшемуся и донельзя мрачному тигру, я... В общем, отрегулировал свой свет на максимум. Получившаяся вспышка заставила всех присутствующих с руганью дернуться. Точнее, не совсем всех — я точно видел, что мои архангелы очень шустро сориентировались, им этот свет отчего-то совершенно не помешал. Оборотень в частичной трансформации метнулся вперед, Ми-Су сосредоточилась, а я побежал.

До ближайшего дерева путь у меня занял... создалось впечатление, что времени он не занял совсем. Как поднялся по дереву даже не заметил — такое впечатление, что вообще взлетел. Хотя нет, помню: я просто взбежал по веткам, отталкиваясь одними ногами; руки были заняты посохом. Даже, кажется, сделал пару попыток зацепиться им за ветки, только те ветки подобного издевательства не выдержали, их буквально сбрило. Лучника я с разгона пробил посохом насквозь; причём, не рассчитав силы, посох вогнал до середины, да ещё с рукой до запястья.

Стряхнув несчастного вниз, как следует оттолкнулся от ствола и перепрыгнул на соседнее дерево; таким образом добрался до следующего лучника. Причём тело первого в это время ещё не успело коснуться земли. Второму я просто оторвал голову...

В общем и целом, на "кукушек" ушло от силы секунды две или три. Причём из шести лучников только последний успел что-то сообразить и даже выстрелил. Только, естественно, не попал — мне эта стрела показалась не летящей, а плывущей по воздуху, очень-очень медленно.

Управился я первый: Ми-Су что-то доколдовывала, а тигр вовсю сражался с предводителем разбойников. Решив, что, пока вошёл во вкус, надо действовать, двинулся на помощь магичке. Я с охраной мага и она с магом разобрались одновременно; недооценивал я эту девочку, "Дыхание Пустыни" далеко не каждому опытному магу даётся, да ещё так легко и быстро.

Высохшая мумия, оставшаяся от талантливого мага, упала, придавленная рухнувшим сверху эльфом с разорванным горлом.

Я выпрямился, опираясь на посох, и задумчиво оглядел лежащие под ногами трупы. Хотел попинать, но передумал.

— М-да, — прозвучало сверху. Я поднял голову. Оборотень сидел на корточках на стволе дерева, лишившегося большинства веток во время драки на нем оборотня и того эльфа-неэльфа, кто он вообще такой был? — Ярогор, у меня сейчас только один вопрос, но очень интересный, — задумчиво проговорил он, взирая на меня сверху. — Ты как лучников снял?

— Преимущественно, руками, — я пожал плечами. Потом глянул на эти самые руки и хмыкнул. Белая когда-то рубашка перекрасилась в подсыхающе-багровый цвет. — Ручеек бы какой-нибудь...

— А я вам что скажу, господа мужчины, — раздался звонко-насмешливый голос нашей Некромантки, которая подошла к поваленному стволу и на него облокотилась. — Особенно тебе, Божественная твоя милость. Если бы я тебя, Ярогор, не знала, я бы тебя очень боялась...

— Чем обязан? — опешил я. Нет, конечно, я понимаю, что выгляжу я сейчас очень специфично, да и скорость, с какой я разобрался с лучниками, внушает уважение, но всё-таки... Чтобы меня боялась Некромантка? Последнюю мысль я и озвучил вслух: — Ты же маг, причём не слабый...

— Действительно, чем? — выразил солидарность со мной Рамон.

Девушка глянула на оборотня, потом очень странно посмотрела на меня, чуть склонив голову набок.

— За две секунды побрить до середины семидесятилетнее дерево, отломить ему верхушку, покалечить ещё пять деревьев, шесть человек голыми руками буквально разорвать на части... Знаешь, я не думаю, что можно найти мага, который сможет тебе что-нибудь противопоставить, просто потому что попросту не успеет. Особенно если учесть, что на тебя, как мне кажется, не действует никакая наведённая магия...

— Что значит — разорвал на части? — обалдел я. Взобрался на поваленный ствол, огляделся.

М-да...

Мало того, что я их всех убил, так я их не просто сбросил вниз. Я их сбросил с очень приличным ускорением, буквально размазав по земле...

— Кажется, я сам себя бояться начинаю, — задумчиво протянул я, внутренне благодаря свои закаленные годами занятия магией Смерти нервы. Какой гадости я насмотрелся за свою жизнь, у-у-у... Но вначале да, было дело, что и рвало от омерзения. Это сейчас притерпелся, сейчас меня не удивишь. Хотя на взгляд непривычного человека зрелище было крайне неаппетитным.

Наших лошадей Рамон нашёл неподалеку, буквально метрах в двухстах назад по дороге. Какие нам всё-таки на диво умные и храбрые зверушки достались, почти как пегасы... И какие горры молодцы, что забрали их для нас обратно. Очень мило было с их стороны.

А я тем временем отыскал на некотором отдалении от дороги хороший ручеек. Даже, скорее, не ручеек, а маленькую речушку, у которой и было решено остановиться на обед. Точнее, обед был уже следствием остановки — мне надо было отмыть с себя кровь. Уж не знаю, на что там годны мои божественные силы, но одежда самостоятельно отчищаться отказалась, как и всё остальное.

Рубашка пришла в негодность полностью и окончательно, что я был вынужден с прискорбием констатировать минут через двадцать бесплодных попыток привести её в человеческий вид. А самое обидное, что сменной одежды у нас тоже не было.

Прикинув, что камзол на голое тело будет смотреться попросту смешно, я со вздохом покорности судьбе вернул его обратно в седельную сумку и застегнул крепление для посоха. Ремни пришлось слегка подтянуть, чтобы ничто нигде не болталось. Попрыгав на месте, я пришёл к выводу, что все вроде бы подогнано отлично, не отваливается и не мешается. Зеркало бы сейчас для вящей уверенности... но только где ж его взять?

Однако, пословица "Не боги горшки обжигают" приобрела для меня ещё один сокровенный смысл. Действительно, не боги... они этого попросту не умеют! Что называется, по мелочам не работают! Во всяком случае, я, кажется, пока такого не умею. В том смысле, что не горшки обжигать, а работать по мелочам. Хотя с горшками тоже, подозреваю, дело обстоит довольно грустно...

В не слишком приподнятом настроении я вернулся к месту нашей временной стоянки.

— Я уже собирался идти тебя искать, — неодобрительно буркнул оборотень. — Чем ты там занимался сорок с лишним минут?

— Отмывался и отмывал одежду. А ещё радовался, что не надел, выезжая от горров, сюртук. Кстати, как я выгляжу? — вопрос был адресован по большей части Ми-Су, как единственной представительнице женского пола в нашем крайне небольшом отряде. Она же и ответила.

— М-м, а знаешь, весьма неплохо, — протянула она, критично меня оглядывая и при этом помешивая в своей тарелке похлебку. — Во всяком случае, девушки на тебя будут оборачиваться, — нелотта фыркнула от смеха. А потом поинтересовалась: — А ты правда что ли всю жизнь до того, как попал к нам, был магом?

— А что, не похож? — я хмыкнул, усаживаясь к костру и принимая от Рамона свою порцию. — Просто жизнь тонко намекнула мне, что не всегда есть возможность воспользоваться магией, и ради таких моментов стоит иметь что-то про запас. Вот я и начал учиться, не дожидаясь намеков толстых, — я пожал плечами. Ми-Су же отчего-то грустно вздохнула и нахмурилась. Рамон насмешливо покосился на неё, но молча приступил к еде. И что я опять пропустил?

Последний вопрос я задал вслух. Девушка бросила на меня мрачный взгляд и промолчала, а выражение лица Рамона стало ехидным.

— Так, я не понял... Что у вас тут случилось, пока я смывал с себя последствия встречи с разбойниками?

— Да ничего не случилось, — успокоил меня Рамон. — Не волнуйся.

— Он просто решил меня немного погонять... — поджала губы Некромантка. — Видишь ли, физической подготовки у меня никакой нет...

— А что, хочешь сказать, есть? — оборотень вскинул бровь. Возразить ей было нечего.

— Ничего-ничего, это только сначала неприятно, больно и вообще. А потом ещё втянешься, — "успокоил" её я. — Так что тебе даже очень повезло с наставником: тебе не дадут бросить занятия на ранних стадиях, а это главное, — я пожал плечами. — А потом, серьёзно говорю, сама поймешь, что это очень полезно и удобно. А мне всё-таки интересно... Рамон, как ты считаешь, меня не арестуют за нарушение общественного порядка?

— Не должны, вот только... — тигр с сомнением покачал головой. "Говорить — не говорить?" — читалось на его лице размышление.

— Давай без сюрпризов! — запротестовал я. — Выкладывай всё и сразу, чтобы я был готов.

— Ну... В общем, в таком виде ты похож на представителя одного небольшого воинственного горного народа. Причём очень сильно похож типом внешности: странно, что раньше я этого не замечал... наверное, из-за того, что одет ты был по-человечески, — я понял, что он уже начал рассуждать вслух и поспешил вернуть оборотня в исходное русло.

— Ты от темы не отходи! Что там не так с этим народом?

— Если коротко, то проницательный ум не относится к их добродетелям. Но они хорошие воины. Очень, очень хорошие, — убежденно закончил Рамон, с некоторым подозрением глядя на меня.

— То есть, они сильные воины, и при этом глупы, как огры? — я прищурился.

— Ну, не всё так плохо, — прыснула Ми-Су. — Скорее, они просто очень наивные...

— Хм... — сначала я действительно хотел, было, возмутиться, но потом в голову неожиданно закралась уверенность в том, что это может пригодиться. — Пожалуй, на этом мы и остановимся, — я медленно кивнул. — Тогда немного подправим легенду... Ми-Су, ты научилась держаться в седле? — уточнил я.

— Ну, не то чтобы хорошо, но на рыси не упаду, — она поморщилась. Я не стал спрашивать, когда она успела научиться. Не всё ли равно? Главное, успела.

— Тем более хорошо! Значит, вы с Рамоном будете не так чтобы очень сильно, но благородными путниками. На брата с сестрой вы, уж простите, не тяните совершенно, так что придется побыть супругами. А я побуду вашим телохранителем...

Рамон медленно кивнул, а потом вопросительно посмотрел на меня.

— Ярогор, я тигр... у нас не бывает телохранителей, в это никто не поверит.

— Рамон, а откуда они узнают, что ты тигр? — ответил я весёлой улыбкой. — Будешь таким же нелоттом, как наша Ми-Су, только не-магом... Ауру твою она замаскирует, я объясню как: родная мама не узнает.

Оборотень пару секунд подумал, а потом злорадно улыбнулся.

— Слушай, а ничего так розыгрыш... особенно весело будет, если придется раскрывать свое инкогнито, — он хохотнул. — Мне нравится! Только ещё один вопрос, последний. Зачем всё это?

Вот тут я уже посерьёзнел.

— Понимаешь, у меня такое ощущение, что неспроста я упомянул этот город и захотел сюда приехать. И мне кажется, лучше раньше времени не светиться...

Больше возражений не последовало. Уладив ещё кое-какие мелочи, мы выдвинулись уже другим порядком. Причём больше всего недоумевал мой конь, на котором ехал Рамон: Ми-Су и с седлом-то плохо ездила, не то что без седла. Конь косился на идущего своими двоими меня и что-то недоумённо фыркал.

— Ярогор, а скажи мне, ты быстро бегаешь? — поинтересовался Рамон, косясь на небо.

— Боишься, не успеем до сумерек? — правильно расшифровал его взгляд я.

— Знаю, что не успеем, если двигаться шагом.

— Бегаю я... А знаешь, если держаться за стремя, то, думаю, можно смело идти хорошей рысью. Во всяком случае, что нам мешает попробовать? — с этими словами я ухватился за стремя жеребца, на спине которого ехала Ми-Су. — Ну, что, побежали?

Скорость увеличивали осторожно. Но, как выяснилось, осторожничали напрасно: то ли открылись в моём организме какие-то скрытые резервы, то ли опять "божественность изволит чудить", то ли вправду подобный способ передвижения относительно удобен, но главное, что бежать было легче, чем я опасался изначально. Поэтому добрались до города мы хорошей уверенной рысью, вполне засветло, даже с запасом.

Город встретил нас... постепенно. Тут не было никакого намека на стену, даже символического. Сначала пошли возделанные поля с отдельными "пригородными" домиками, потом как-то ненавязчиво начался сам город. С другой стороны, да... Зачем нужна стена, если они не воюют?

А на меня и правда оборачивались. Причём именно дамы: не молодые девушки, а явно замужние женщины. К счастью, далеко не все, но с такими плотоядно-хищными выражениями на лицах, что мне даже стало малость не по себе. Особенно от того, что второй по количеству брошенных взглядов была Ми-Су, за чье стремя я продолжал держаться, и взгляды эти были злобно-завистливые. Однако, ни оборотень, ни нелотта не обращали на подобное отношение ровным счетом никакого внимания, как будто так и надо. Я решил пока что промолчать; тем более, мы двигались по одной из центральных улиц, и было весьма шумно.

Вдоль улицы горели бледно-голубоватым светом фонари, насколько я мог судить, магические. Пестрая многолюдная толпа вдоль дороги, множество экипажей и просто верховых. А я внезапно понял, что настроения разглядывать все это у меня нет. Организм решил отыграться за насыщенный день, и навалилась усталость. Поэтому я только механически перебирал ногами и широко зевал, мечтая о сытном ужине и мягкой кровати.

Но вот центр города остался позади, мы свернули в более тихую улочку. И мне даже стало интересно: а куда мы, собственно, движемся?

— Рамон, а тут ты тоже неоднократно был? — обратился я к тигру.

— Нет, с чего ты взял? То, что я знаю географию, ещё не значит, что я был во всех городах. Во всяком случае, в Эо я точно никогда не бывал.

— А куда мы, в таком случае, так уверенно идем? — опешил я. Оборотень беспечно пожал плечами, но, заметив, что я уже готов сдернуть его с лошади и долго бить, рассмеялся и поспешил прояснить ситуацию.

— Я перед отъездом уточнил наличие приличного постоялого двора в этом городе, не нервничай. И дорогу тоже спросил, благо, не слишком сложно было запомнить. И мы, кстати, если я правильно понимаю, уже почти приехали... ну, да, точно, вон она, вывеска.

— "У Бороды"? Оригина-альное название, — я фыркнул. — Ну, пойдём, посмотрим, чем там в этой... бороде кормят.

Возражений не последовало. Конюх, одобрительно поцокав языком, принял лошадей, а мы вошли в заведение.

Прямоугольное, вытянутое помещение с лестницей наверх в дальнем углу, в котором расположилось около десятка столиков, стойка у стены посередине и в трёх остальных углах — по большому столу с лавками для шумных компаний. Все три, к слову, были заняты. Мы втроем двинулись к стойке.

— Ярогор, ты телохранитель, так что... — тихо начал Рамон.

— Да понял я, понял. Говоришь ты, а я молчу и строю из себя идиота. Ты мне, кстати, потом ещё на пару вопросов ответишь, когда за стол сядем...

Со свободной комнатой проблем не возникло. Комната была снята для Рамона и Ми-Су, мне забронировали только за место на конюшне. Эх, ну, вот и накрылась медным тазом мечта о теплой уютной кровати...

— Если ты меня ещё и с ужином прокатишь, уволюсь, — буркнул я Рамону, когда мы направились к столу. Тот только усмехнулся и подмигнул. Ну-ну, посмотрим, посмотрим...

За стол мы сели все втроем, на троих же сделали заказ. Точнее, сделал, оборотень... хотя какой он сейчас оборотень! Нелотт он и есть нелотт, и ничего с ним не сделаешь... во всех смыслах. Мы с нелоттой всё это время молчали; до тех пор, пока не принесли заказ. А заказ принесли на удивление быстро... и на удивление прилично приготовленный. Не кухня горных народов Севера из моего мира (моя любимая, к слову... может, потому, что там вроде бы моя родина, и это говорят гены?), и даже не кухня дроу, но тоже вполне ничего. Уточнять, из чего и кого это все готовилось, я не стал — да и какая разница, если вкусно. Меня интересовало другое.

— Рамон, объясни, пожалуйста, в кого вы меня вырядили, если женщины среднего возраста от меня глаз не отводят?

— Эм... — несколько растерялся от такого неожиданного напора Рамон. — Тут, на самом деле, всё довольно просто... Вот такие женщины в возрасте — вдовы, просто состоятельные дамы, которым мужья не уделяют должного внимания, очень часто берут урмов телохранителями. Причём сразу в нескольких смыслах этого слова. Проще говоря, они считаются отличными любовниками и только потом ценятся за воинское искусство, потому что воинов такого уровня найти можно других, а вот по второму параметру придется сильно долго искать, — он фыркнул.

— Что?! — возмутилась Ми-Су. А я промолчал, мне было фиолетово в крапинку; главное, ничего жизненно важного я не упустил в своём маскараде, а там — пусть матроны таращатся, мне-то какое дело? А вот нелотту почему-то зацепило... Впрочем, "почему", она нам прояснила тут же. — То есть, ты хочешь сказать, что все подозревали что он... что я... что ты... Да ни за что на свете!

Я задумчиво посмотрел на неё, потом на Рамона, пытающегося подобрать слова...

— Ладно, господа начальники. Вы тут выясняйте, кто прав, а кому обрывать уши и прочие конечности, а я пойду спать. На сеновал. Если хочешь — присоединяйся, — подмигнул я Некромантке и, гордый, но довольно ржущий в голос, удалился, провожаемый разъяренным взглядом пунцовой от смущения Ми-Су и укоризненно сведенными бровями (при смеющихся глазах) Рамона.

Ночь прошла на удивление спокойно: мне дали выспаться, никто не дёргал, никто не беспокоил...

Проснулся я крайне рано, вскоре после рассвета, позавтракал, сказав представить счет моему "нанимателю" и, поскольку заняться всё равно было нечем, отправился бродить по городу.

Надо сказать, название "странный" он оправдывал полностью. Начать с того, что этот город одновременно располагался сразу в пяти климатических зонах, на их стыке. Впечатление это производило поистине оглушающее... Только что ты в одном конце города с крыши наблюдаешь густой лес с голубеющими вдали горами, как, обернувшись, видишь напротив бескрайнюю степь...

Кроме этих двух был ещё один лес, в котором время года было диаметрально противоположно первому лесу, из которого мы пришли. А, кроме того имелось море, которое довольно гармонично смотрелось на фоне узкой полосы настоящей пустыни. Настолько узкой, что я первоначально принял её за пляж. Впрочем, местные, кажется, его так и воспринимали — вдали я сумел разглядеть несколько групп отдыхающих. А вблизи...

Я стоял на самой высокой в городе башне — тонкий шпиль, упирающийся в самое небо. И шпиль этот никакой особой функциональной нагрузки не нес, он был просто наблюдательной площадкой. Для тех, кому хватило сил взобраться на самый верх; а мне хватило.

Башня была уникальна не только своей высотой. Она стояла в точке пересечения всех пяти зон, которая представляла собой неровную круглую "поляну" около десятка метров в диаметре. Собственно, отчасти поэтому она и стояла крепко при всей своей тонкости и хрупкости. Какие странные свойства у этих... дорог-без-ветра, как их тут называют. Наверное, позже, когда мой первый мир разовьется, маги будут долго ломать голову над тем, как такое получилось... Гипотезы строить...

По дороге же сюда меня поразило другое — разнообразие разумных существ. Просто фантастическое количество рас, я сбился со счета на третьем десятке, причём это ещё те, которые откровенно были не похожи на всех остальных... Сказал бы мне кто, откуда у меня такая буйная фантазия! И с этим им тоже долго придется ломать голову — численность рас не может сократиться, и бесконтрольно плодиться как кролики они тоже не будут: здесь ведь нет людей в привычном мне смысле этого слова. А ещё моя любовь к порядку вылилась в очень странную организацию восполнения численности населения и сохранения всех рас в первозданном виде. Не такую, как я подозревал сначала со слов оборотня.

Здесь нет полукровок. Точнее, они, может, и есть, но это скорее исключение из общего правила. В целом же ребенок от смешанного брака наследует черты только одного из родителей, причём именно того, чья раса больше нуждается в пополнении, и влечение представителей одной расы к себе подобным не играет здесь почти никакой роли.

В общем, устойчивое равновесие. И никаких войн. И тишина...

Час Перерождения, хорошо-то как!

С этой мыслью я с наслаждением вдохнул неподвижный, но вполне свежий воздух. Да, вот чего-чего, а ветра здесь всё-таки не хватает, это они точно подметили. На такой высоте должен быть просто потрясающий ветер...

Сколько себя помню, всегда любил высоту и ветер. Вот такие вот странные предпочтения для некроманта, которому должен быть милее пыльный склеп или затхлое подземелье. Увы и ах, но сырость и пыль я почти ненавижу. К склепам вполне нейтрален. Подземелья, правда, люблю... Но все больше за то, что там обычно тихо и спокойно. Это же так замечательно — абсолютная тишина на метры над головой, и никого живого в радиусе нескольких километров... Мечта! Вот поэтому я себе замок в глуши и построил — высокие башни с ветром и глубокие подземелья с тишиной.

Наверное, я всё-таки состарился за те две... прошу прощения, за те восемьсот лет своего существования. Никак не могу привыкать разделять реально прожитые годы и те, которые я проспал. Странно, а вначале, как мне кажется, было наоборот...

Ну, ведь правда, состарился. Одиночество полюбил. Конечно, не до фанатизма, и в приятной компании мне всегда уютно, и никуда я оттуда не побегу — взять, хотя бы, для примера, эту сладкую парочку, Рамона с Ми-Су. Но, с другой стороны, с тоски один не повешусь, и чувствовать себя буду не менее комфортно.

Вот, например, сейчас мне очень хорошо одному, и никакой...

Демоны! Стоило только подумать, как сразу появилась эта самая компания. На смотровую площадку поднялась весёлая и очень шумная группа из десятка молодых эльфов. Они говорили, смеялись, иногда даже шутливо пихались... В общем, стало тесно.

— Сударь, а вы давно в городе? — звонкий девичий голосок раздался прямо над ухом, и обращался он явно ко мне. Вспомнив, что я не отличаюсь высоким интеллектом, я с дружелюбной улыбкой обернулся к ней. Понадобилась вся моя выдержка и актерское мастерство, чтобы улыбка не переросла в оскал. Я очень сильно не люблю, когда надо мной смеются. Немножко поработать шутом и развлечь друзей — пожалуйста, когда у меня есть на то настроение и желание. Не сказал бы, что зверею от подобного; в случае необходимости, когда меня пытаются вывести из себя, я могу прекрасно себя контролировать. Да и, собственно, в любых других случаях... Но кто сказал, что я собираюсь это делать, когда десяток молодых эльфов очень хотят поразвлечься за мой счет?

Эльфы скучковались у противоположного бортика, делая вид, что любуются городом. Но при этом все такие притихшие, уши остроконечные навострили, переговариваются вполголоса, хихикают. А эта эльфиечка... судя по хитрому блеску в глазах, она тут из заводил, инициатор всеобщей потехи. Любопытно, что же они хотят провернуть? Или просто так позабавиться, задавив интеллектом?

Ну-ну, детишки. А сейчас мы посмотрим, кто из нас станет посмешищем...

— Нет, сударыня, — откликнулся я, кося под дурачка. — Буквально вчера прибыл с хозяином и хозяйкой. Отпросился сегодня походить по городу — я столько про него слышал!

— Да? Представляете, мы тоже прибыли только вчера! Мы приехали сюда учиться, по обмену, и тоже совсем не видели город... Ой, а вы не знаете, что это там такое блестит?

— Где? — я пригляделся.

— Ну, вон, вон! — девушка максимально вытянулась, опираясь на низенький парапет, показывая куда-то рукой.

Уже примерно разгадав незатейливую шутку студентов, я подыграл и так же вывесился за край башни. В этот же момент кто-то легко подхватил мои ноги и со смехом выкинул наружу.

Надеялись посмеяться над моим испугом и неловкими барахтаньями по пути к земле на скорости, смягченной дорогой-без-ветра? Над наивным горским воином, который первый раз в городе, и в жизни никогда такой высоты не видел?

Я не понял, они совсем идиоты, да?

Слово "горец" произошло от слова "горы"...

Естественно, пугаться я даже не подумал. Вместо этого я, с кошачьей ловкостью извернувшись, выдернул "за борт" главную шутницу и её подельников — двух парней, которые пытались выкинуть меня.

Эльфийка истошно взвизгнула, один из парней вскрикнул, другой выдал нечто не вполне цензурное. А я, вися вниз головой уцепившись за столбики парапета ногами, несколько секунд пронаблюдал их медленное и торжественное падение и, презрительно фыркнув, вскинул свое тело наверх, уцепился руками и выбрался обратно.

И тишина...

Мордашки у всех оставшихся эльфов были настолько одинаково потешными, что я, не удержавшись, расхохотался.

— Какая интересная шутка! — всхлипнул я. — Когда я был совсем маленький, мы тоже так развлекались — совсем недалеко от нашего аула проходила точно такая же Тропа Духов... В неё было так здорово прыгать! Только обратно возвращаться долго, — я пожал плечами. Видя, что они в полнейшей растерянности и понятия не имеют, что мне ответить, я только рукой махнул и, вспрыгнув на бортик, раскинув руки, оттолкнулся и спрыгнул вниз. Думаю, моё падение смотрелось гораздо эффектнее кувыркания эльфов, да и приземлился я аккуратно, на ноги. К моему прибытию эльфы как раз успели распутать конечности и освободить место для посадки. Завидев меня, эльфийка с шипением кинулась с кулаками. Её товарищи среагировать не успели, а я...

А я решил пошалить.

С легкостью перехватив её запястья одной рукой, я второй бесцеремонно прижал гибкое девичье тело к себе, весело смеясь.

— Отпусти меня, животное! — прошипела она, пытаясь вывернуться.

— Ну, что ты, красавица! Как я могу? — я одарил её одной из своих фирменных улыбок — многообещающе-жадно-порочной. У неё даже кончики ушей покраснели. У-у-у, девочка, ну, ты точно попала... — Это так приятно, что ты выучила ради меня наши обычаи!

— Какие обычаи? — процедил один из эльфов, стискивая кулаки и едва не бросаясь на меня. Но всё-таки не бросаясь. Умница какой... подрастёт — достойный эльф будет. Если доживёт. Понимает, что профессиональному обученному бойцу он ничего противопоставить не может, поэтому молчит. Хотя, кажется, готов убить за то, что я вот так бесцеремонно тискаю его подружку. А мы влюблённые? Хе-хе...

Краем глаза я заметил, что второй начинает что-то колдовать. Вспомнив, что магия на меня не действует, я его просто проигнорировал.

— Ну, не притворяйтесь! — я снова радостно сверкнул улыбкой. — Приглашение к ночи любви! Когда женщина нашего народа хочет себе мужчину — если у неё его, конечно, нет, или старый надоел, все мужчины племени выстраиваются лицом вперед к Тропе Духов, а девушка толкает того, кто ей больше нравится, и сама прыгает вслед за ним. А опустившись вниз, они сразу же начинают любить друг друга на мягкой траве... — я вдохновенно плёл эту ерунду, а к концу монолога сделал неожиданное открытие. Это — не ерунда. У урмов действительно есть такой обычай... какая прелесть!

Эльфийка успела только сдавленно пискнуть — я решил подтвердить всю серьёзность своих намерений крепким поцелуем. Девушка пару раз дернулась, потом растерянно замерла... Через несколько секунд я почувствовал, что она окончательно расслабилась, и рискнул выпустить её руки. Эльфийка вполне оправдала мои ожидания — ответила и на объятья, и на поцелуй. Ещё бы... Уж что-что, а по части противоположного пола я за свои восемьсот лет научился о-очень многому. В ответ на реакцию девушки — Ну, что я могу поделать, выработанные годами рефлексы! — я обнял её покрепче, за талию и пониже.

— На него магия не действует... — это потрясенный шёпот первого.

— А ну, оставь её в покое! — это приближающийся рык первого.

И чего пристали? Можно подумать, её кто-то заставляет...

Но эльф был настроен очень серьёзно — меня сзади схватили за горло и дернули. Очень больно схватили и очень сильно дернули.

Но я нашёл в себе силы сдержать раздражение и желание оторвать этому олуху голову. Вместо этого я с хохотом и изящной легкостью выскользнул из его хватки. Одно простое движение, и вот уже эльф, ошалело хлопая глазами, лежит на земле. Эльфийка как раз к тому времени очухалась. Пылающие яростью глаза на пунцовом от смущения лице смотрелись просто фантастически.

Держась за живот и всхлипывая от хохота, я побрёл от возмущенно-ошарашенных эльфов прочь. Догонять меня никто не стал. Они что, сообразительнее, чем я думал? Извиниться, что ли, при случае...

Хотя нет, перебьются.

Все ещё похихикивая, я завернул в ближайшее заведение трактирного типа. В кармане позвякивала какая-то мелочь, уж на кружку чего-нибудь освежающего её хватит — надо промочить горло, а то от смеха уже всё пересохло.

Заведение оказалось мрачноватым, но очень чистым — впрочем, не удивительно: за стойкой стоял, по традиции, владелец заведения, который являлся дроу. Я уселся у стойки и обратился к эльфу.

— Мне чего-нибудь не хмельного, но освежающего.

— А деньги-то есть? — насмешливо хмыкнул Тёмный.

— Уж на одну кружку хватит, — хмыкнул я, выгребая мелочь из кармана. Эльф только кивнул, принимая во внимание, и нацедил мне какого-то отвара.

Не знаю, как вкус, а запах приятный — мятный, лимонный, чуть пряный. Я отхлебнул и одобрительно кивнул. Вкусно, освежающе и безалкогольно — всё, как заказывал. Я сразу подвинул кучку монет к эльфу. Он хмыкнул, отсчитал где-то треть и подвинул оставшиеся обратно.

А меня заинтересовал разговор за дальним столиком. Я прислушался. Постепенно громкость увеличилась: я слышал всё так, будто разговаривают у меня над ухом. Уже не удивляясь чудесам своего божественного организма, я решил не отвлекаться, и тут же понял, что меня зацепило. Речь шла обо мне.

Какой-то тип в балахоне с капюшоном тихо втолковывал немолодому молчаливому гоблину; видно мне было довольно неплохо — они сидели сбоку, поэтому достаточно было только немного скосить глаза.

— Да ты пойми, это же идеальная кандидатура! Урмы наивны, как дети! И при этом воины у них почти не способны к магии, поэтому он подойдет как нельзя лучше. К тому же, он явно приезжий — пришёл от Шпиля, а они все сначала туда лезут! Ты не хуже меня знаешь, что это идеальный вариант!

Гоблин медленно кивнул — скорее своим мыслям, потом произнес:

— Ладно, думаю, ты прав... Поговоришь с ним сам? А то не люблю я этих... — он пространно взмахнул рукой, предоставляя собеседнику возможность додумать всё самостоятельно. Тот только кивнул капюшоном. Гоблин молча поднялся и вышел.

Спустя минут десять, когда скука во мне начала пересиливать любопытство, и я вот-вот готов был уйти, куда-то самоустранился дроу — кажется, его позвали с кухни, или что у него там? Видимо, только этого и ждавший, подозрительный тип в балахоне направился ко мне.

— Если уважаемый урм ищет работу, то я могу вам кое-что предложить, — без обиняков начал он.

— Да, ищу, а как вы догадались? — я удивленно нахмурился. Губы собеседника, которые только и можно было разобрать в полумраке под капюшоном, изогнулись в улыбке.

— На том и стоим. А всё-таки, как вы смотрите на то, чтобы поработать на меня? Дело недолгое, плата почасовая, достойная. Скажем, около суток, за каждый час по два золотых, идет?

Я присвистнул от удивления. Это ж довольно круглая сумма...

Работа, как сказал мне наниматель, представляла собой сопровождение его по городу в течение дня, так как ему угрожают, прошлого телохранителя убили, а новый из его родного поместья ещё не добрался, и приедет только вечером.

Конечно, чушь чистой воды, но я продолжал оставаться наивным урмом, поэтому, естественно, согласился. Кстати, согласился бы, даже если бы не был урмом — мне было жутко любопытно, а что ему на самом деле надо?

Метания наши описывать не буду — нас носило на наёмных экипажах по всему городу, наниматель куда-то заходил, оставляя меня при этом на улице дышать воздухом, с кем-то встречался. А я просто наслаждался бесплатной экскурсией.

Хотя, признаться честно, наслаждался недолго. Во мне чем дальше, тем больше крепла уверенность в том, что здесь что-то не так. Вроде и местные жители живут обычной жизнью, и смеются, и разговаривают... И все вроде как всегда, как в любом городе. Но что-то мне всё же не давало покоя.

Окончательно встревожило меня, что с приближением вечера улицы стремительно пустели. Я могу ошибаться, но для такого огромного города это, мягко говоря, ненормально. Если бы была маленькая деревушка — согласен, но здесь... Особенно если вспомнить, что в этом мире живет большое количество существ, которым тёмное время суток куда милее и комфортнее, чем светлое.

— Так, а теперь последний визит, и ты будешь совершенно свободен, — с весьма непонравившимся мне смешком сообщил наниматель. Я сделал вид, что расстроился — платил он хорошо, так чего ж плохого в такой работе? Но возмущаться не стал — слово хозяина закон.

Мы сели уже в другой экипаж — возница прошлого поспешил откланяться, когда начало смеркаться. Откуда экипаж взялся я, право слово, так и не понял... Обычный экипаж, обычный возница — сонный и флегматичный, не проявивший к нам никакого любопытства... только почему мне упорно кажется, что и с возницей что-то не то?

Открытый экипаж призраком скользил по пустым улицам.

Тьфу, Час Перерождения! А про Рамона с Ми-Су я как-то и забыл... Ладно, не думаю, что они будут сильно переживать за меня. Максимум, решат, что я загулял. Ничего, переживут... К тому же, в данной ситуации их присутствие только мешало бы.

Улицы привели нас явно куда-то в центр города, а не на окраину, как я ожидал. Всё интереснее и интереснее!

Наша "карета" остановилась возле очень высокого каменного забора — скорее, даже стены. Мой наниматель, сделав жест следовать за ним, двинулся вдоль стены. Я молча подчинился, напоследок бросив взгляд на вызвавшего у меня какие-то смутные подозрения возницу, и обомлел.

Он был мёртв. Всё это время. Нас вез зомби. Свеженький, можно сказать, ещё тёплый, довольно качественный зомби.

Демоны и преисподняя! Я идиот! Тоже мне, Некромант нашёлся! Совсем мозги заплесневели, банального зомбяка не распознал! Позор, позор на мою голову!

Продолжая остервенело ругать себя, я нырнул вслед за нанимателем в какую-то калитку, и... потом была темнота. Меня кто-то банально и очень качественно ударил по голове.

Нет, всё-таки пребывание в шкуре бога меня сильно расслабило и сделало рассеянным. Интересно, боги все такие? Или только я выделился?

Я неподвижно сидел, скрестив ноги, у уютно потрескивающего костра. А кругом была ночь — не кромешно-непроглядная, а живая, настоящая. Я понятия не имел, где нахожусь, но мне было абсолютно всё равно — тут было безопасно, и я это знал. Легкие шаги не нарушили зыбкой тишины — их нельзя было услышать, только почувствовать. И шаги эти, неуловимо знакомые, тут были совершенно уместны.

Я сидел неподвижно, шаги приблизились. На меня пахнуло весенним лесом.

— Ну, что, так и будешь сидеть, и даже не поздороваешься? — раздался ехидный знакомый голос.

Опомнившись, я одним движением взвился на ноги, резко оборачиваясь. И всё равно не поверил своим глазам.

— Это ты мне снишься, или я тебе? — ошарашенно вопросил я.

— Ой, размечтался! — фыркнула Принцесса. — Можно подумать, это меня огрели по голове и собираются... Впрочем, об этом потом — у нас ещё довольно много времени. Нет, конечно, я тебе... и, скажем так, не снюсь, а подрабатываю твоим телохранителем. А где ты был все эти годы? — интонация голоса изменилась — на этот раз он был не привычно насмешливый, а с музыкально-грустными нотками.

— Годы? — я растерялся. — От силы несколько недель прошло!

Она печально улыбнулась и качнула головой.

— У нас прошло уже тридцать лет, с небольшим...

Мы замолчали. Я, честно говоря, был в полном шоке. Вот чего совершенно не ожидал, так это такой разницы во времени... ну, добро, хоть не триста и не три тысячи...

— Представляешь, — она хмыкнула. — А я замуж вышла... моему сыну сейчас двадцать лет уже, такой хулиган растет...

Че-е-его? Это действительно Принцесса, или её подменили?! Она?! Замуж?! Да ещё и сына родила?!!

Услышав настолько шокирующую новость, я лишился дара речи, естественно, напрочь забыв о всяких временных смещениях и прочих мелочах. Сейчас как-то очень внезапно рушилось всё моё мировоззрение. Принцесса, это воплощение ехидства, озорства и неиссякаемый источник всяческих шуток, стала прилежной женой и матерью?! Час Перерождения, лучше бы я её и не встречал сейчас...

Я поднял на неё ошарашенный взгляд... и заметил, что по щеке эльфийки течет слеза.

— Мы назвали его Ярогором... Он почти такой же балбес, как и ты... — всхлипнула Принцесса. Я выпал в прострацию окончательно. А она сделала шаг вперед и, обхватив меня за пояс, уткнулась лицом в грудь. Растерянно обняв её за плечи, я понял, что у меня подкашиваются ноги. Решив не рисковать собственной устойчивостью, уселся на землю, а Принцесса устроилась у меня на коленях, свернувшись уютным калачиком и уткнувшись носом в шею. Она не плакала: только вытирала уже кончившиеся слезы и шмыгала носом. Кажется, ей было ужасно стыдно за такой всплеск эмоций.

— Извини. Наверное, это замужество на меня так подействовало, — она немного нервно рассмеялась, я тоже улыбнулся; больше тому, что она взяла себя в руки, и мне не придется окончательно разочаровываться в одном из очень немногих разумных существ, которые способны вызвать во мне искреннее уважение. — А я уже так от тебя отвыкла... Не за эти годы, а за те полторы тысячи лет, когда ты спал... Смешно вспомнить, я же в тебя тогда почти влюбилась! Я вообще по натуре влюбчивое существо, да-да, и не делай такие страшные глаза! А ты такой забавный был... да что был — и сейчас такой же остался! Ярогор, мальчик мой, ты не сердишься на свою глупую и вот так обманувшую тебя Принцессу? — она ласково провела рукой по моей щеке. Я только медленно качнул головой. Только хотел возмутиться "мальчику моему", а потом как-то вдруг кристально ясно, пусть и с серьёзным опозданием, осознал...

Час Перерождения! Принцессе же больше шести тысяч лет. Страшно даже вдуматься в эту цифру — шесть тысяч, год за годом... Причём все эти годы она жила, а не впадала в спячку, как некоторые тут. А я по наивности своей всегда полагал, что она на самом деле вот такая, какой я её знаю...

— Принцесса, извини за нескромный вопрос, но... сколько тебе лет?

— Семь тысяч шестьсот двадцать четыре года, — она шмыгнула носом и улыбнулась. — Старая, да? — улыбка вышла несколько напряженной и натянутой.

— Зато прекрасно сохранилась, — фыркнул я. Она рассмеялась с явным облегчением.

— Ну, кто ж тебя знает, может, ты бы впечатлился и сразу стал почтительный и вежливый, — так, ну, хвала Небесам, вот они, эти ехидные нотки. Теперь была моя очередь с облегчением расхохотаться.

— Кто-кто, а ты уж точно должна бы меня хорошо знать! Будь спокойна, уважать я тебя сильнее не буду.

— Какая же ты сволочь, — проворчала Принцесса. Но видно было, что она очень рада. — Спасибо, что не повёл себя как большинство моих знакомых, — она вздохнула. — Как же я всё-таки устала уже...

— От жизни? — полюбопытствовал я. Во многом из практических соображений — всё-таки, боги живут очень долго... Она на несколько секунд задумалась. Потом медленно произнесла:

— Знаешь, нет... От жизни невозможно устать даже за столько лет. Хотя, наверное, это от характера зависит... Ты, конечно, сейчас невесть что себе вообразил, но мой характер — действительно такой, какой есть. А то, что я вот сейчас разревелась... Сам понимаешь, нельзя вечно быть весёлым и радостным, обязательно нужно когда-то сбрасывать негатив. Лучше расскажи мне, как ты там? Каково это — быть богом?

— Да я пока ещё особой разницы не уловил, — фыркнул я. Потом вкратце рассказал ей произошедшие со мной события. — Я только одного не понимаю... Вернее, не понимаю я многого, но только одно не дает мне покоя. Я не сделал ещё практически ничего, от меня зависящего, просто плыву по течению, а мне уже строят два храма... Мораль?

Эльфийка на мгновение нахмурила лоб, а потом лицо её озарилось улыбкой.

— Знаешь, а я догадываюсь... Тут всё очень просто. Если, конечно, я права... Твой мир просто тебя любит и стремится помочь, вот и всё; поэтому у тебя всё выходит будто само собой, и оказываешься ты всегда в нужное время в нужном месте.

— Да, у меня тоже мелькала эта мысль, — я кивнул. — Возникает другой вопрос: а смысл тогда всего этого испытания? Неужели может быть так, чтобы мир не любил своего создателя?

— А почему нет? — насмешливо хмыкнула эльфийка. — Созданный мир начинает развиваться сам по себе, как быстро повзрослевший ребенок. Хочешь сказать, не бывает такого, чтобы дети не любили родителей? Бывает, что и ненавидят... Тут всё зависит, скорее всего, от отношения родителя к "чаду". Вот подумай, как ты отнесся к своему первому миру?

Я задумался. Ну, если непредвзято и полностью...

— С любопытством. Ну, и периодически восхищался шутками своего подсознания, а периодически — ими же ужасался...

— То есть, ты восхищался миром. Вот и ответ на твой вопрос, — она пожала плечами.

— Откуда ты всё это знаешь? — подозрительно осведомился я. А не является ли она создательницей нашего мира, м-м-м? А то, в свете сложившихся событий, я от неё всего могу ожидать. Кстати, я так и не спросил...

— Я просто предполагаю, — улыбнулась она. — В переводе на всё те же отношения родитель-ребенок. Мне кажется, это весьма уместное сравнение... Ты хотел спросить что-то ещё?

— Ну, кроме того, что я хотел пожаловаться — ты мне уже отсидела одну ногу так, что я её не чувствую, — я хотел спросить... о, даже целых две вещи! Я тебя знаю уже столько лет, а до сих пор не в курсе, как тебя, всё-таки, зовут... Колись давай.

— Только пообещай мне, что не начнешь впадать в шок и эйфорию, — поморщилась она, абсолютно проигнорировав первое замечание.

— А что, должен? — насмешливо фыркнул я.

— Ну, обычно все так и поступают... Я из-за этого и перешла на это прозвище — благоговение надоело хуже... — она запнулась, подбирая сравнение, но, видимо, так и не подобрала достойного, и только махнула рукой, предоставляя мне самому додумать.

— Да не впаду я никуда, — раздраженно буркнул я. — Надоело уже... Принцесса, ты прекрасно меня знаешь, и могла бы уже сделать вывод, что дурацкой привычки благоговеть перед кем бы то ни было я не имею!

— Ну... В общем, моё имя Ноэль... — она выжидательно уставилась на меня.

— И? — я вопросительно вскинул бровь, пытаясь сообразить, что сделать. Срочно благоговеть? А почему?

— Ноэль Серебряный Ветер, — уточнила она, и уставилась ещё выжидательней. Я бы сказал, с подозрением.

— И? — повторил я. Видя её совершеннейшее недоумение, близкое к шоку, уточнил: — А что меня должно приводить в благоговение? Разве только то, что имя у тебя на диво короткое, не чета прочим эльфам.

Она проницательно смотрела на меня секунд пять, а потом вдруг расхохоталась, уткнувшись носом мне в плечо. Громко, отчаянно, до слез, периодически восторженно хлопая себя рукой по коленке.

Интере-есно, и что я на этот раз сказал не то? Или у неё просто истерика от радости? Что-то многовато для одного раза истерик... тем более, для Принцессы. Для неё одной как-то многовато, если честно, а тут...

— Радость моя, ты решила меня окончательно разочаровать в этой жизни? Только не говори, что у тебя опять истерика, — ехидно фыркнул я. Эльфийка, с трудом успокаиваясь, сквозь смех поведала мне причину собственного восторга...

— Ярогор, ты, наверное, действительно всё-таки единственный в своем роде, — выдохнула она, утирая радостные слезы. — Ты что, никогда не читал эльфийских преданий?

Я выразительно поморщился, как от зубной боли, и отрицательно качнул головой.

— Не обижайся, но твои сородичи просто ушибленные на всю голову — что ни хроника, то пророчество... Терпеть я этих оракулов не могу!

— То хроники... А это же легенда, даже почти сказка... Её ж каждый ребенок знает, даже люди, — она недоверчиво покачала головой.

— Погоди, ты хочешь сказать, что ты персонаж народного эльфийского фольклора?

Видимо, выражение лица у меня было на редкость характерное: Принцесса тихо хихикнула.

— В некотором роде... — она, кажется, окончательно поняла, что я не издеваюсь, а правда не в курсе. — Ярогор, как же это замечательно, что ты по части выбора книг такой зануда и читаешь только магические трактаты, и то крайне редко... — эльфийка качнула головой. — Ну, да, в некотором роде... Сказка называется "Песня эльфийской стрелы", неужели не слышал никогда?

— Название точно слышал, — уверенно кивнул я. — Но даже примерно не представляю, о чём это...

— Это, мой неотесанный друг, сказка о пришествии эльфов в этот мир. И вела их как раз таки принцесса Ноэль Серебряный Ветер, — наставительным тоном изрекла она.

— А-а, теперь я, кажется, понимаю, почему ты предпочитаешь держаться от родного леса подальше, — я ехидно ухмыльнулся. — Основательница, стало быть... Представляю, как знающие об этом эльфы пытаются над тобой трястись!

— Очень хорошо сказал; именно, что пытаются, — в ответ улыбнулась она. Потом мгновенно посерьёзнела и собралась подниматься. — Ну, вот, тебе пора идти... — грустно вздохнула эльфийка. Мы поднялись на ноги, причём я продолжал её крепко обнимать. Эх... Неужели все наши шалости юности позади? Хорошо, пусть только моей юности, но всё-таки... — Как бы я хотела посмотреть твой мир... Он наверное удивительный и необычный, — вздохнула она.

Идея родилась мгновенно. Действительно, а почему бы нет?

— Принцесса, а пойдём ко мне в гости? — лукаво улыбнулся я.

— Шутишь? Или издеваешься? — насмешливо уточнила она.

— Я серьёзен, как никогда, — гордо отозвался я. — Пойдём, действительно... Мне кажется, там наклёвывается какое-то веселье...

— И каким образом? — удивилась она. — Вообще-то, мы с тобой сейчас спим. Причём в разных мирах!

— Принцесса, ну, ведь я всё-таки бог... — улыбнулся я, внутренне надеясь, что у меня все получится. Мне кажется, мой родной мир должен относиться ко мне неплохо — я его всё-таки спас, а созданный мной мир откровенно проникся ко мне симпатией. Не откажут же они мне в одной ма-аленькой просьбе...

Только потом, уже просыпаясь, я вспомнил, что забыл уточнить ещё одну деталь — пусть праздное любопытство, но всё же...

— Принцесса, а как же зовут твоего супруга новоявленного?

— Вирртар, который Алый Гребень, — ехидно улыбнулась эльфийка. Никак выразить удивление я не успел. Очнулся.

— Глава 15. Об устоях.Даёшь опиума для народа!

Растаман-контрреволюционер

От пробуждения я, честно говоря, ничего приятного не ожидал. И оно мои ожидания вполне оправдало. Когда я понял, где и в каком виде очнулся, меня охватило глухое раздражение. Я, Некромант и маг Смерти, страшный Верховный Лич (правда, временно являющийся необученным юным богом, но это мелочи; привычки и характер сформировались гораздо раньше, сейчас они могут измениться только в одну сторону — в сторону ухудшения), подготовлен для того, чтобы — кощунство! — быть принесенным в жертву! Нашли скромную девственницу или ребенка! Идиоты!

Но приготовлен я был по всем правилам. Абсолютно обнаженный, прикованный к каменному алтарю, с кожей, расчерченной складывающимися в руны порезами... Час Перерождения, мне ли не знать, что эти руны потом демона с два залечишь! Так, кажется, они уже довели меня до белого каления...

Вокруг алтаря суетились какие-то послушники, а за всем этим следил — ба, какие люди! То есть вампиры... Кажется, главным тут (во всяком случае, пока) был мой давешний наниматель.

— А, мой дорогой друг! Ты уже очнулся... — заметил моё пробуждение тот и чуть усмехнулся. — Вот, собственно, то небольшое поручение, которое и закроет наш с тобой контракт. Оно будет последним. Правда, я не уточнил при найме, что последним оно будет в твоей жизни, но это же мелочи, — он фыркнул. Краем уха слушая распинающегося мага, я с любопытством, чуть приподнявшись — насколько позволяли цепи, сковавшие мои разведенные в стороны руки, — разглядывал собственное тело. Если точнее — руны, которые его покрывали. Ничего нового от мага я услышать не мог, а вот руны могли дать важную информацию — что со мной должны сделать.

На самом деле, — чего уж тут скрывать, если об этом в каждом учебнике написано, — я и сам неоднократно проводил подобные обряды. А что ж мне было делать? Я же Некромант, маг Смерти, а в этих разделах магии иногда требуется пожертвовать чьей-то жизнью, а иногда и душой. Я что, дурак, жертвовать своей? Вот, например, чтобы не скопытиться и поднять себя в качестве высшей нежити пришлось пару девиц ухлопать. Но мне тогда было не до сантиментов — когда каждая секунда на счету, и каждая из них приносит всё возрастающую боль, как-то не до чужих жизней. Очень неприятно гореть заживо, это я на своем опыте могу рассказать; особенно если боль ничто не способно ослабить.

Да, не слабо меня тогда прокляли, не слабо... Конечно, я вернулся и страшно отомстил той небольшой группе талантливых идиотов, сумевших обойти мою защиту, но неприятных воспоминаний осталась масса. Хотя осталось и приятное... Какое наслаждение испытываешь, когда вдруг прекращается тот ад, в котором жил около недели, не передать словами.

Но, между прочим, я с теми девицами обращался очень вежливо! Руны рисовал углем, а не царапал кинжалом (опять странность: почему эти руны на мне не зажили тут же?), умирали они быстро и без мучений... И алтарь у меня был тёплый! Поскольку нужен был он крайне редко, то я приспособился его использовать не совсем по назначению. Любил я поваляться на теплом камне с книгой, особенно зимой в холода. А тут... Интересно, у богов бывает радикулит?

Осмотр рун показал следующее. Меня хотят принести в жертву какому-то богу; не использовать мою силу для каких-то ценных обрядов, а забить как жертвенного барана. Более грамотно — да, но суть от этого не меняется. Я даже сначала не поверил в такую иронию судьбы, подумал, показалось... Но нет, я прочитал все верно.

— Ну, что, налюбовался напоследок? — непреминул съехидничать вампир.

— Ага, — невнятно отмахнулся я. Изображать придурка больше не хотелось — глядишь, войду в образ до такой степени, что уже никогда не выйду... Что я тогда делать буду? Потом насмешливо хмыкнул. — Слушай, неудачник... А ты в курсе, что руну "Жизнь" положено рисовать напротив сердца, а не посреди груди? И руна "Продолжение", она же "Мужское начало" в моём случае рисуется ниже пупка, а вокруг пупка она рисуется у женщины... Демоны ада, а "Смерть" вообще на лбу должна быть, а не над печенью! Я что, по-твоему, алкоголик, да? Должен умирать из-за печени? — всё недовольнее ворчал я. Вампир от неожиданности потерял дар речи, только хватая ртом воздух. Ну, да, конечно, он-то меня воровал как наивного воина, а попался ему... очень недовольный я. Достойно ответить ему не дал влетевший в помещение тип в доспехах, горячо зашептав на ухо магу. Я выделил из потока два интересующих меня слова — "эльфийка" и "сюда" и очень злорадно ухмыльнулся. Особенно когда вампир брезгливо отмахнулся.

— Вы что, с одной девкой не можете справиться? Убейте её!

Воин, качая головой, выбежал.

Наивные-е... Остановить разошедшуюся Принцессу, истосковавшуюся по хорошей драке... Я даже не могу представить, что на это способно. Наверное, только внезапный конец света, и то вряд ли.

— Ну, что, пора приступать, — удовлетворенно потер руки маг, подходя к разложенной на подставочке тяжелой книге.

— Да-да, только один вопрос! Сколько тут охраны? — полюбопытствовал я.

— Гвардейский полк, — отмахнулся маг.

Хм... Многовато... Принцессу может это несколько задержать — она просто не успеет убить такое количество воинов так быстро... Если только они её совсемнедооценят, и не ломанутся всем скопом.

Ну, ничего, сам выкручусь. В конце концов, не думаю, что меня вообще можно принести в жертву, чисто физически. Тем более, как простого человека. Да ещё и с такими безобразными неточностями в обряде...

Вампир, казалось, напрочь забыв о моём существовании, завыл долгое и нудное заклинание Призыва, периодически сверяясь с книгой.

Час Перерождения, ну, разве можно с такими вокальными данными петь?! Заткните мне уши! Отрубите мне голову! Я не могу больше это слушать! Когда же он, наконец, заткнётся?!

Недоделанный маг тянул свое заклинание настолько заунывно и противно, настолько безбожно фальшиво, что я, обращайся такое заклинание ко мне, явился бы только для того, чтобы повесить эту бездарность на его собственных кишках! Хоть бы речитативом читал, если петь не умеет... Бездарь!

Однако бог, к которому он обращался, оказался не настолько щепетильным, как я. Рядом со мной соткалась из воздуха дымно-призрачная высокая фигура, совершенством черт лица и всего остального способная дать фору всем горрам вместе взятым. Почему мне кажется, что это отнюдь не его настоящая рожа?

— Так-так, что это у нас тут? — поинтересовался-пропел новоприбывший, подходя ко мне ближе.

Тенор. Не люблю теноров.

Я с искренним любопытством наблюдал за меняющимся лицом бога. Он, совершенно ошарашенный, отступил на шаг назад.

— Ты... ты кого мне притащил?! — прошипел он.

— Очень приятно познакомиться, — осклабился я. — Мне больше интересно, кто ты такой, и что делаешь в моём мире, — один легкий, чисто символический рывок, и оковы расстегнулись сами собой. Кстати, сделать я это мог в любой момент, что понял практически сразу. Хотелось добиться большего эффекта...

Незваный бог уже взял себя в руки и ехидно осклабился, разглядывая меня крайне презрительным взглядом.

— Хотя, с другой стороны, принесенный мне в жертву творец этого мира — неплохая плата... Думаю, гораздо лучше, чем я мог ожидать...

— Ишь ты, какое самомнение, — я восхищенно покачал головой. — А что ж тебя заставляет себя вести столь самоуверенно?

— Меня? Ты слаб, это твой первый мир. Да и тут в тебя никто ещё не верит... Даже сияние ещё не проявилось, — он презрительно скривил губы. Я удержал усмешку. Отлично, маскировка моя работает. Какой я всё-таки молодец. — А во-вторых... Ты, хоть и бог, а все равно моё создание... Хотя, надо признаться, одно из немногих успешных созданий того убогого мирка, из которого ты появился.

Я удивленно вскинул брови. Это что, вот оно создало мой родной мир? А, ну, тогда я не удивляюсь тому количеству бреда и идиотов, которые там обитали: каков создатель, таковы и... Я скорее удивлен тому, что там есть вполне адекватные существа, вроде драконов. Хотя, может, они тоже туда откуда-то иммигрировали? Вполне логично...

А потом до меня дошло. Это что же получается... это что, именно он...

— Ах ты тварь недоношенная... — прошипел я, легко спрыгивая с алтаря. Мой противник — будем называть вещи своими именами! — отшатнулся от неожиданности. — Так это я тебя должен благодарить... Ты, мразь трусливая, бросил свой мир на произвол судьбы, а я за тебя отдуваться должен?!

— Да как ты смеешь... — прошипел он.

— Я тебе сейчас покажу... как смею... — ласково отозвался я. На мне сама собой появилась одежда — белоснежная рубашка, заправленные в высокие сапоги штаны, поверх этого легкая сияющая кольчуга с серебряным поясом и шлем-луковка с открытым лицом.

Не понял... Это чья такая шутка?

Спустя пару секунд до меня дошло, и я чуть не заржал в голос. Как трогательно обо мне позаботился родной мир...

В этот момент дверь слетела с петель, и на пороге появилась весьма и весьма колоритная группа.

Во главе — естественно, Принцесса. Позволила бы она ещё кому-нибудь возглавлять операцию по спасению меня, любимого. Наряд — ровно тот же, в котором она была в моём сне и вообще практически всегда: высокие сапоги, штаны до середины бедра, короткая и вызывающе откровенная кофточка, заканчивающаяся под грудью, и чёрная рубашка, наброшенная на плечи и небрежно затянутая на животе узлом. В правой руке — кривой клинок сложной формы, в левой — сияющий бело-зеленым пламенем неопределённый сгусток энергии. За её плечами — Рамон в частичной трансформации, явно уже успевший подраться, с одной стороны, и с другой — очень сосредоточенная Ми-Су, с нехорошей улыбочкой бормочущая себе под нос какую-то ерунду. И когда эта троица только спеться умудрилась?

— Ярогор? — недоверчиво уточнила эльфийка, оглядывая меня удивленно округлившимися глазами. — Мальчик мой, что это?

— Это? — я насмешливо вскинул бровь. — А это, дорогая моя бабушка, познакомься... Этот ублюдок — создатель нашего с тобой родного мира.

Принцесса бросила на меня насмешливый взгляд через легкий прищур глаз — дескать, ох я тебе припомню бабушку, а потом очень ласково посмотрела на бога.

— Замеча-ательно, — почти пропела она. — Никогда раньше не убивала богов, это, наверное, жутко интересно...

— Нет, радость моя... Вы пока тут разберитесь до конца с местным населением, а с этим уродом разберусь я сам... — я кровожадно улыбнулся.

В глазах на какое-то мгновение потемнело, а потом я понял, что мы находимся на вершине какой-то башни.

— Ну, что, приступим? — улыбка стала почти нежной; но мой противник, вопреки ожиданиям, совершенно не растерялся, ответив мне полной взаимностью.

В моих руках появился верный посох, в его — огромный двуручный меч.

Я уже не замечал, как город внизу становится маленьким, почти игрушечным, а мы становимся огромными призрачными фигурами. Только с недоумением отметил, что, вопреки моим желаниям, меня окутало белоснежное сияние, а моего противника — тоже, кажется, не по его воле, — алое.

Я, наверное, никогда не смогу описать этот бой; даже то, как именно мы сражались. Удары оружия моментами становились отдаленными и почти рефлекторными, а моментами — сужались до сиюсекундного смысла жизни. Кажется, бой шёл, преимущественно, в совершенно других сферах, только я запомнил эту часть поединка — наверное, ключевую, — весьма смутно.

А он действительно был много опытней меня. Я бы сказал, на порядок... Только одного не учел — расправившись с Тёмным богом, я перестал быть его созданием. А нападать на творца в сотворенном им мире, особенно когда этот мир питает к свому создателю весьма тёплые чувства... Это чистое безумие, потому что мир вливает такую силу и уверенность... В общем, у него не было ровным счётом никаких шансов.

Вот если бы я на него нападал в том мире, откуда я родом... Не поручусь, что его стали бы защищать. Все миры имеют свой собственный разум, и то, что его предали и бросили на произвол судьбы, он вряд ли простит.

Когда мой противник начал понимать всю глубину своих заблуждений, попытался слинять. Да кто ж его выпустит? Нет уж, голубчик... За свои поступки надо отвечать самому! А мой родной мир я, так и быть, возьму под свою опеку... Хотя бы ради Принцессы и драконов. И чтобы не причинить лишней боли от гибели мира Владыке Сфер. Всё-таки, он — один из немногих, кого я вполне искренне могу назвать друзьями.

Рухнувший замертво на окраине города, на небольшой лысый и отчего-то ничем не занятый холм, бог как-то неожиданно, очень быстро и без моего малейшего участия превратился в высоченную белоснежную скалу, почти отвесную — эдакий палец, возвышающийся над городом. А на её вершине простерла над городом огромные крылья, непонятно, как держащиеся (если бы они были каменные, рухнули бы под собственным весом) и гордо опирающаяся на посох статуя. В статуе с полным недоумением я опознал себя, несколько, правда, доработанного... В том смысле, что такого выражения лица у меня сроду никогда не было — добродушно-укоряющего, заботливого.

М-да, колоритное сооружение, ничего не скажешь... Я бы даже сказал, слишком колоритное.

Я слишком поздно заметил, что стою посреди площади, все ещё продолжаю светиться, и за спиной у меня приделаны вот точно такие же крылья... Мгновенно вокруг, правда, на почтительном расстоянии, собралась толпа. Народ что-то гомонил между собой, обсуждал, и тут вдруг из толпы вылетела совсем молоденькая эльфийка и рухнула передо мной на колени.

— Спаситель... — прошептала она. Слово волной прокатилось по толпе, и местные жители один за одним начали опускаться на колени. А потом вдруг весь мой наряд раздвоился: один комплект так и остался на положенном месте, а второй медленно опал прямо сквозь меня на землю, как будто то ли я, то ли он вдруг стали совершенно нематериальными.

Из воздуха вышли Алмир и Юки, причём местные видели, как я понял, только бывшую королеву горров.

— Ну, что, прогулялся в большой город? — хмыкнул вампир.

— Да уж, — передернул плечами я, с недоверием косясь на новую городскую достопримечательность, видневшуюся отсюда вполне отчётливо. Тем временем Юки оперативно организовала процессию, несущую мои одежды к этому самому сооружению. Как мне любезно пояснил окружающий мир, это была не просто скала — внутри скалы помещался храм имени меня.

Собственно, как я понял, дальнейшее расселение моей религии по миру ложилось уже на плечи ангелов и прочей братии.

— Пойдём, что ли, посидим спокойно, вина выпьем за завершение твоей нелегкой миссии, — подмигнул Алмир, хлопнув меня по плечу. Я покорно поплелся за ним. Как выяснилось, Принцесса и сладкая парочка уже дожидались в ближайшем питейном заведении, куда мы с вампиром прошли совершенно спокойно, без свечения и крыльев.

— Ну, что, Ярогор, допрыгался? — хмыкнула Принцесса, когда я с тяжким вздохом опустился на стул.

— Ой, и не говори, — отмахнулся я. Потом растерялся от осознания одной интересной вещи. — Принцесса... А у меня к тебе новость...

— Всего одна? — вскинула бровки эльфийка. — А почему не две? Хорошая и плохая?

— Ну, пока только одна, только вот что она за собой ещё потянет... — нервно хмыкнул я. — Видишь ли, моё обещание взять под крылышко наш с тобой мир материализовалось. Так что я теперь тихо-мирно, совершенно неожиданно для себя, занял место Единого в мифологии.

— Так, а причём тут я? — возмутилась эльфийка.

— А притом, — я вздохнул. — Что мне непременно нужен кто-то, кто будет контролировать происходящее там и в случае чего сможет мне сообщить. Я, конечно, подозреваю, что при желании смогу раздвоиться, расстроиться и вообще насоздавать кучу равнозначных копий себя, любимого, но не хочу этого делать. А вдруг, передерутся?

— То есть, ты намекаешь, что хочешь сделать этого наблюдателя из меня?! — лицо Принцессы вытянулось. Надо же, я все же сумел её шокировать...

— Не только, — нервно хохотнул я. — Ещё из Вирртара... Вообще, наблюдателей должно быть побольше, чтобы хоть один там постоянно дежурил, так что... ну, ты сама выбери, хорошо? — я вымучено улыбнулся.

— Ты издеваешься? Я не хочу быть никаким наблюдателем! — возмутилась она.

— Поздно, — замогильным тоном объявил я. — Ты уже он и есть. Причём старший.

Эльфийка прикрыла глаза, сосредоточившись, а когда открыла... Я, честно говоря, решил, что она сейчас на меня бросится и загрызет... Но Принцесса только раздраженно фыркнула.

— Сволочь ты, Ярогор...

— Да, — печально согласился я. — Потому что это ещё не все. Тебе надо будет несколько подкорректировать старую религию... Правда, здесь уже твоя фантазия не ограничена; хоть массовое внушение всем разумным, если лень ковыряться. Можешь ещё какого-нибудь Избранного на землю заслать, тоже неплохая идея...

— Ладно, сама разберусь, не маленькая, — поморщилась она. — А в какую сторону менять?

Я вопросительно покосился на Алмира. Он очень ехидно ухмыльнулся, доставая из воздуха толстенную книгу в кожаном переплете.

— Что это? — вытаращились мы всем коллективом на вампира-архангела.

— Книга Явления, — довольный нашей реакцией, Алмир злорадно ухмыльнулся. — Всем составом сочиняли, цени!

— Книга чего? — испуганно уточнила Ми-Су.

— Каким составом? — подозрительно прищурился я.

— Явления. Иначе говоря, Святая Книга новой религии, — с невозмутимой физиономией сообщил он, проигнорировав мой вопрос.

— А всё-таки, кто это писал?

— Ну... — бывший вампир смущённо потупился. Дальнейший допрос выявил поистине страшную картину. Моё святое писание сочинял он сам, Юки, несколько гномьих послов, пяток горров, критиком выступал приснопамятный уродец, Немой Актёр, а главным сочинителем — единственное попавшееся под руку живое существо, знакомое с писательским поприщем. Менестрель из тёмных эльфов.

— Мне уже страшно, — нервозно хмыкнул я, открывая книгу на первой странице и начиная читать...

Как же хорошо, что предусмотрительная Принцесса сразу наложила на нашу группу отводящий внимание купол... Потому что посетителей наверняка заинтересовала бы такая массовая истерия за соседним столом.

Причём именно истерия. Вчитавшись в тот высокопарный слог, каким писалась моя религия, а, паче того, вчитавшись в содержание... В общем, на третьей странице, когда я как раз закончил творить мир, на посту чтеца меня сменил сам Алмир. Я уже захлебывался словами и говорить внятно не мог, только сдавленно всхлипывал от смеха.

Причём истерика охватила всех присутствующих. Только Алмир более-менее держался — он же всё это писал, ему было уже не так смешно. А вот мы четверо буквально покатывались...

Конечно, нельзя было не признать правоту вампира — если описывать всё в точности так, как было, во-первых, не получится столько много, а, во-вторых, читать это будут хорошо если как занимательно-развлекательное безобразие. А житие бога должно изобиловать двойными днами и сочиться мудростью из всех щелей. Ну, вот они и расстарались на славу... Главный герой повествования на меня практически не походил. Это был как раз вот тот тип с крыльями на горе, но никак не я. Он сыпал мудростями на каждом шагу, разбойников убедил в том, что жизнь они ведут неправедную и заставил раскаяться (ага... там столько осталось от этих разбойников, что жить неправедно у них попросту уже не получится). В общем, самый что ни есть добрый и замечательный бог. Правда, не слишком похожий на аналогичного персонажа из религии Единого моего мира, что не может не радовать. И основные заповеди моей религии меня, кстати, тоже вполне порадовали. Они были очень логичными и весьма соответствовали моему подходу к жизни. Да, конечно, местами имели место явные переборы, но я вынужден был согласиться, что это для блага моих же верующих. Потому что идиотов хватает везде, решат ещё, что всё дозволено, и такое начнется... А так — всё разумно, внятно и, смею надеяться, жизнеспособно. Ладно, время покажет.

— Ну, вы... Молодцы, — радостно покачал я головой, утирая слезы. Да уж, повеселили...

— Я знал, что тебе понравится, — улыбнулся Алмир. — Там Юки как раз твой народ просвещает — она вызвалась организовать бытовую сторону культа, творила книгу церемоний, собралась организовать духовенство... В общем, через пару месяцев будет уже на что посмотреть, — улыбнулся вампир. — Думаю, тебе понравится — с эстетическим вкусом у Юки все в порядке.

— Не сомневаюсь, — вздохнул я, и неожиданно для себя зевнул. Прислушавшись к собственному организму, с удивлением понял, что я хочу спать. Надо же... А я почему-то думал, что, окончательно выполнив свои главные функции, резко стану всемогущим. А вот фиг вам, называется. — Предлагаю отдохнуть до утра, вы как считаете? А там уже, со свежими силами...

— Ты там со свежими силами особенно не перестарайся, — предупредил меня вампир. — У тебя утром первое в твоей жизни божественное явление и первый обряд...

— Какой? — с ужасом воззрился на него я.

— Как какой? Ты правителя города убил? Убил...

— Не было такого! Я только бога местного ухлопал! — запротестовал я.

Алмир тяжко вздохнул и посмотрел на меня с укором.

— Тот вампир, который пытался принести в жертву, был "придворным магом" правителя. А правителя...

— А правителя, кажется, убил я, — честно признался Рамон. — Это был дроу, да? — Алмир только кивнул.

— Ну, вот... Они тут развлекаются, а я страдать должен, — вздохнул я. — Ладно, завтра меня разбудите утром... — я дернулся подняться, но замер на полпути. — Секундочку, а где мы остановимся-то на эту ночь?

— Предлагаю проследовать в храм, — отозвался Алмир. — Там есть где остановиться, будь спокоен.

— А, ну, пойдём, — я пожал плечами, Ми-Су, Рамон и Принцесса тоже поднялись.

— Предлагаю пройти более коротким путем, — насмешливо хмыкнул вампир... и мы оказались за пределами города.

Хм... А издалека оно выглядит не так внушительно...

Я с любопытством вскинул голову и присвистнул. Крылья статуи простирались где-то очень высоко над головой. Ну, очень высоко. А перед нами была стрельчатая арка без ворот, вырезанная прямо в скале; арка тоже отличалась впечатляющей высотой и была покрыта барельефами. В общем, храм полностью оправдывал мои соображения насчёт того, как должно выглядеть важное архитектурное сооружение. Большое, монументальное, на века построенное и величественное, без всяческих архитектурных излишеств.

Внутренним убранством храм тоже весьма впечатлял. Вычурной роскоши там, к огромному моему счастью, не было. Были только каменные стены — белоснежные, с на первый взгляд простыми чёрными прожилками в камне. Ночью же они начинали испускать мягкое зеленое сияние, и тогда можно было разобрать, что это не просто прожилки, а вполне себе руны, причём, насколько я понял, руны складывались в очень сложное защитное плетение. Правда, помимо защиты там такого было намешано... В общем, я, как не специалист, даже не пытался разобраться. А божественная сущность только рассказала, что плетения эти дают защиту не только храму, но и городу рядом, а ещё тем, кто просит тут защиты (при условии, что совесть чиста) и даже иногда исцеляет. Если очень хорошо попросить, в совсем уж безнадёжных случаях. Я, честно, даже затруднялся предположить, откуда оно черпает силы... Из молитв верующих, что ли?

Огромная зала, выложенный чёрным и белым мрамором и малахитом пол, высоченные толстые колонны (кажется, тоже малахитовые... причём цельнокусковые... как бы их со временем на сувениры не растащили...) в два ряда, подпирающие далёкий потолок. И на небольшом возвышении у стены стоит копия той статуи, которая расположена на самой вершине горы, только уменьшенная до натуральной величины. И посоха у неё в руках не было, хотя стояла она в той же позе. Я тяжело вздохнул. С посохом расставаться очень не хотелось, он мне стал... буквально как собственная рука, я к нему до такой степени привык...

Я подошёл к статуе, задумчиво разглядывая благостную физиономию двойника.

— А вот фиг тебе, не дам я тебе свой посох, — пробурчал я. — Я жадный. Хотя...

— Ярогор, ты там сам с собой разговариваешь? — окликнула меня Принцесса. Они уже дошли до дальнего угла залы и открыли какую-то едва приметную дверцу. Вернее, приметной она была только в открытом состоянии. В закрытом её просто не было — кусок стены просто исчезал от прикосновения.

— Фактически, — откликнулся я. Так, я бог или не бог? Бог. Поэтому с легкостью могу сделать полную копию моего посоха... Ведь могу? Могу... Как оказалось.

Я оглядел оказавшийся у меня в руке посох, потом задумчиво ощупал оригинал, по-прежнему закрепленный за спиной, удовлетворенно кивнул и вложил копию в руки своему двойнику. Статуя медленно сжала пальцы на древке, и кристалл в навершии вспыхнул ровным зеленоватым светом.

Странно, а почему зеленым? Раньше только белым, и то не всегда...

Не став задумываться над подобными мелочами, я поспешил за своими товарищами, дабы не заставлять Принцессу повторять дважды — с неё станется для привлечения внимания каким-нибудь заклинанием позабористей жахнуть.

Хотя нет, не станет... Тут вся магия блокируется внутри. Кроме, разве что, защитной и лечебной.

Комнаты, в которых полагалось жить храмовым служителям, мне понравились. Небольшие аккуратные помещения, в каждом — шкаф, письменный стол и удобная довольно широкая кровать. Не койка, что очень радует. Кстати, отдать должное, к аскезе моя религия не призывала, а призывала к совершенствованию равно души и тела. Хотя, всё равно найдутся те, кому больше заняться нечем. Впрочем, можно подумать, мне больше заняться нечем, кроме как их перевоспитывать...

К счастью, коронация была назначена после полудня, так что выспаться мне дали совершенно спокойно. Зато уже когда мы все проснулись и собрались в небольшом трапезном зале (тут и такой был; и вообще очень много чего было), в полный рост встал животрепещущий вопрос: а в каком виде мне являться на коронацию? Причём подняла его Ми-Су, я на эту тему не задумывался.

— Э-э... — выразила общее мнение Принцесса.

— Может, в той кольчуге? — предположила Юки. Я поморщился.

— Нет уж, увольте. Не люблю я на себе лишнее железо таскать, я предпочитаю свободу и удобство...

— Тогда вообще зачем одеваться? — хихикнула эльфийка.

— Действительно, — я состроил удивленную физиономию. — Прямо сейчас вот всё сниму, и пойду...

Минут через пять я уже был готов убить Ми-Су. Дамы с таким оживлением взялись за обсуждение моего гардероба, что нам троим оставалось только ошарашенно переглядываться, потому что от некоторых особо экстравагантных предложений у меня волосы делали попытки выбраться из хвоста и встать дыбом во всю длину.

Еще минут через пять мне это надоело окончательно.

— Значит, так, — рявкнул я, хлопнув ладонью по столу. Девушки от неожиданности замолчали и синхронно с немым укором посмотрели на меня. — Продолжайте тут обсуждать свои собственные наряды сколько угодно. Я пойду в нормальной человеческой одежде, а кому это не нравится... Сами можете приходить в чем угодно!

— Ярогор, но это же торжественное мероприятие, — возмутилась Принцесса. Я кровожадно ей улыбнулся.

— Ладно. Тогда ты надеваешь парадное платье. Идет?

— Э-э-э... — всерьёз задумалась эльфийка. А то я не знаю, как она их не любит. — Ну, с другой стороны, может быть, ты и прав...

— А, может, пострадаешь за идею? — с надеждой уставились на неё оставшиеся две злодейки. Рамон поставил локти на стол и уткнулся лицом в ладони, сотрясаясь от беззвучного смеха, а Алмир только понимающе вздохнул, с сочувствием косясь на меня. Если Принцесса согласится... Час Перерождения, мне уже страшно...

К счастью, уговорить эльфийку на платье они не смогли. Только заставили переодеться в более парадно-выходные брюки, белую рубашку со шнуровкой и корсет. Корсет был исключительно для красоты, особо затягивать его не стали — куда уж дальше. В качестве компромисса я не пошёл в тех потертых штанах и уже изрядно пострадавшем камзоле, а сотворил себе более парадный наряд. Даже, скрепя сердце, с белой рубашкой.

Коронация прошла довольно быстро, но при этом торжественно. В общем, то, что надо. Новый правитель произвел на меня впечатление адекватного существа. Уже то, что он принадлежал к расе дифаров, давало повод не сомневаться в грядущем благополучии всего города.

Потом я торжественно благословил всех присутствующих, торжественно излечил всех страждущих (их было немного — всё-таки целительная магия тут на высоком уровне, а особой нищеты тоже не наблюдается), торжественно обвенчал шокированных Рамона с Ми-Су (у них даже практически не спрашивали, желают или не желают они жениться), причём ассистировала мне пребывающая в невидимости Юки, подсказывая детали обряда. Закрепление супружеских уз, по решению бывшей королевы горров, осуществлялось посредством брачных браслетов, тёмно-зеленой ленты, которой символически связывались руки молодых и брачных венцов — они молодоженам не отдавались, а являлись храмовыми атрибутами.

И уже потом я с легким сердцем отбыл (красиво вознесясь на небо к вящему восторгу жителей города) к горрам обмывать свадьбу и окончание постройки храма (оперативненько они). А после окончания уже этой пьянки Рамон вдруг решил вспомнить, что он, вообще-то, князь целого клана, и тепло попрощавшись со мной ("Надо уже отдохнуть от твоей наглой божественной рожи и вспомнить, что я пока ещё оборотень, а не архангел!") и всеми остальными, отбыл с молодой женой до дому, до хаты. Потом я освятил гномий храм, и его тоже обмыл. Потом проводил Принцессу, за которой явился возмущённый Вирртар. Потом проявились тёмные эльфы, новая правительница которых возжелала назначить меня главным религиозным символом (я сначала удивлялся, пока мир не подсказал мне историю этой девицы; с ума сойти, первый раз в жизни моя любвеобильность не принесла особого вреда, исключительно пользу). А потом понял, что столько пить — не хватит никакого божественного здоровья. Но, к счастью, все подходящие поводы радостно закончились...

— Вместо эпилога.

Мы с Владыкой Сфер по уже сложившейся традиции сидели на крыше башни, неспешно потягивая вино. Только для разнообразия не я пришёл к нему в гости, а он заглянул на огонек, спеша поделиться своими восторгами: созданный мной мир благополучно вошёл в Астральные Сферы, очень радуя их Владыку своей молодостью и огромным множеством красивых снов.

Вхождение это осуществилось, как я понял, когда я втащил к себе существо из своего родного мира (то есть Принцессу) и оно увидело здесь свой сон, по привычке отправившись в знакомое с рождения место. Кстати, примерно тогда же и выровнялись временные потоки в обоих мирах, что не могло не радовать.

— Ну, вот... — тоскливо вздохнул я, глядя бокал на просвет. — Я опять пью... Последние несколько дней только тем и занимаюсь... — Я поморщился, но вина отхлебнул — уж больно хорошее оно было!

— Не надо так переживать, — мягко улыбнулся Владыка. — Ты же не напиваешься до потери сознания, а всего-навсего неторопливо цедишь бокал отличного вина в компании старого друга.

— Ну, если рассматривать это с такой точки зрения, — я хмыкнул. — Наверное, ты прав, — резюмировал я и отпил ещё, отправив угрызения совести и жалобы организма по известному адресу.

— Ты так и не ответил на мой основной вопрос, — хитро прищурился Владыка.

— На какой такой? — опешил я.

— Эх ты, — он хмыкнул. — А вопрос простой. Каково это — быть богом? — он с любопытством покосился на меня.

Я задумался. Ничего себе, простой вопрос...

— Да как тебе сказать... Если учесть, что я половину своей сознательной жизни мечтал, чтобы меня наконец-то оставили в покое все и сразу, успел дома напрочь разочароваться в большинстве разумных существ и как-то никогда не стремился к божественным знаниям и прочей белиберде... — я пожал плечами, а потом сделал вывод. — Знаешь, как ни парадоксально, я ловлю себя на мысли, что мне это скорее нравится, чем нет.

— Вот как? — он хмыкнул.

— Ну... Наверное, я просто смирился с тем фактом, что её Величество Фортуна терпеть не может, когда я бездействую. Сразу стало легче жить. К тому же, это великая возможность экспериментировать и творить, а что ещё нужно настоящему магу? — я снова пожал плечами. По мановению моей ладони над столиком завис медленно вращающийся голубоватый шарик — мой первый мир. Помимо огромного материка, вытянутого вдоль экватора и охватывающего шарик полукольцом, по которому мне довелось побродить, имелся ещё один материк, довольно маленький — тоже в районе экватора, но на противоположной стороне. Весь малый материк был в безраздельном властвовании драконов, и там, кстати, лоскутистости первого материка не было. И драконы каким-то образом узнали о моём появлении в этом мире самостоятельно. А так же узнали о постулатах религии и разом приняли её — очень уж она соответствовала их обычаям. Впрочем, неудивительно — я всегда считал образ жизни драконов образцом для подражания. Конечно, и среди них попадались довольно омерзительные личности, но их было несоизмеримо меньше. Гораздо меньше, чем можно насчитать на то же количество людей. В общем, в драконьей стране уже имелось несколько храмов в мою честь, а мой первый архангел несколько дней как отбыла туда с дружественным визитом.

Я повернул шарик к себе большим материком и в задумчивости уставился на него. Что-то мне казалось там несколько... странным. Но вот что?

Потом до меня дошло, и я, улыбнувшись, обратился к Владыке Сфер.

— Смотри-ка, какая шутка получается. Видишь, этакий хаос цветов и кусков суши? А смотри, что получается, если подсветить только часть...

Разноцветные лоскутки на карте складывались в руны. Синие вкрапления моря — "Вода", лес — "Жизнь", пустыни — "Смерть", горы — "Чистота"...

— Юморист, — хмыкнул Владыка. — Интересно, скоро ли местные жители до этого догадаются?

Я только беспечно повел плечами. Потом прислушался к собственным ощущениям. Сердце отчего-то слегка щемило, в душе царил легкий творческий беспорядок. Даже пальцы начали нервно подрагивать. А потом я понял...

— Знаешь, Владыка... По-моему, в моём лице всё множество миров приобрело настоящего ударника созидательного труда...

Владыка Сфер удивленно вскинул брови.

— Ты о чём?

— Я? Я о том, что мне действительно очень понравилось создавать миры... — я рывком поднялся с кресла. — Знаешь, думаю, мы ещё неоднократно встретимся... А ты ожидай пополнения, — я на прощание подмигнул другу и закрыл глаза. Жаль только, покуролесить у нас совместно так и не получилось... Хотя, куда нам спешить-то? За грядущую вечность ещё успеем куда-нибудь выбраться.

Кажется, я довольно давно задумывался на тему того, что такое синхрофазотрон и кварковый расщепитель... Что-то мне захотелось пощупать эти предметы быта своими руками.

Я, не задумываясь, сделал шаг в сторону.

Первый блин у меня получился не комом, а вполне себе достойный. Ну, что, попробуем второй?

— Глоссарий

Варги — нечто среднее между кошкой и быком. На четырех лапах, весьма когтистых, размером с быка, с внушительными рогами (рогов две пары — одни широко разнесенные, бычьи же, вторые чуть уже). Морды у животных слегка вытянутые, с немного вздернутыми кошачьими носами, с кошачьими же усами. Тело же тоже что-то среднее — массивная грудная клетка, высокая холка, чуть опущенный зад и немного более короткие задние лапы. Расцветки либо черно-каштаново-пятнистые, либо просто каштановыми.

У варга три желудка, способен переварить даже сталь. В голодные годы перебивается сеном, в хорошие ему и мясо перепадает. По идее, предки у него кошачьи, но такую тушу одним мясом не прокормишь. Довольно своенравные зверюги, но со своими ласковые. Они не могут долго поддерживать высокую скорость, но весьма выносливы при шаге и легкой рыси. Груз могут тянуть просто огромный, в несколько собственных весов.

Волки снежные, или морозные — в спокойном состоянии отличаются от обычных волков только мастью — они все снежно-белого цвета. Но название свое снежные волки получили не только и не столько за цвет шкуры. Это магические создания, которые связаны со снегом. Чем холоднее и снежнее, тем они лучше и комфортнее себя чувствуют, поэтому водятся они чаще всего в высокогорье. В буран и метель приобретают специфические умения — очень высокую скорость движения и нереальную ловкость. При этом они ни в коей мере не относятся к нечисти и, уж тем более, к нежити, являясь по своей природе животными. Самой эффективной мерой взаимодействия с ними для одиноких путников и малых групп путешественников — не отправляться в путь в буран; а лучше сделать крюк в несколько десятков километров и обойти район их возможного места обитания.

Гномы — известно два вида гномов: горные, они же подгорные, и лесные. Лесные гномы — волшебная раса, имеющая мало отношения к своим горным сородичам. Размеры лесных гномов не превышают 30-40 сантиметров. Очень неконтактны, чем занимаются и чем живут — тоже не совсем понятно. А горные гномы — вполне нормальная разумная раса. Отличные кузнецы, ювелиры и строители, чем, собственно, и живут. Сети их городов протягиваются под горами во всех направлениях. Толком ни площадь распространения, ни численность подгорных гномов никому неизвестна. Средний рост гнома — около 150 см у мужчин и 135 у женщин. Отличаются плотным телосложением, очень сильны. С магией не особо дружат — многие заклинания на них вообще не действуют, или действуют крайне слабо. Из собственной магии — только шаманизм, имеющий очень узкую специализацию и широкий спектр воздействий: от поиска самых ценных жил вплоть до обрушения горных массивов. Излюбленное оружие — молоты и секиры всех конфигураций.

Гоблины — весьма распространенная раса. Есть два вида гоблинов — серые и зеленые. Зеленые гоблины мельче, тупее, живут где-то в бронзовом веке, промышляют преимущественно разбоем и скотоводством. Серые гоблины по росту не намного меньше людей, обладают сероватой кожей, чем-то похожей на ощупь на змеиную шкуру. Волос на теле почти нет, только кисточки на заостренных ушах, да иногда у представителей мужского пола попадаются чубчики или хохолки. Нос выглядит как две вертикальные щели, почти не выдаваясь на лице. Глаза большие, раскосые, желтого или зеленого цвета. Губы, в отличие от зеленых сородичей, подвижные, и у серых гоблинов вообще значительно лучше с мимикой. Зубы такие же мелкие и острые, треугольного профиля, как и у зеленых гоблинов, но челюсть имеет более "человеческое" строение. Как правило представители этой расы отличаются довольно щуплым сложением, физически не очень развиты, но крайне ловки. Основные профессии — ремесленник (чаще всего ювелир), торговец, работник сферы обслуживания или вор. Держатся несколько отстраненно от других рас. Серые гоблины гораздо менее распространены, чем зеленые, но их чаще можно встретить в городах — их "дикие" сородичи опасаются крупных поселений, да и слишком агрессивны, чтобы уживаться с другими расами.

Груфы, или тролльи лошади. Огромные, два метра и более в холке, мохнатые массивные лошади. Силой превосходят волов, считаются лучшей тяжеловозной породой в мире. Основной аллюр — маховая рысь, которой эти гиганты могут идти часов десять к ряду, таща за собой тяжело груженую повозку. Невероятно выносливы, могут спокойно обходиться без еды до двух недель. Флегматичны и добродушны.

Дифары — довольно редкая раса. Отличаются хрупким телосложением, высоким ростом, некоторой нескладностью, напоминают комплекцией богомолов. Бледная кожа, загар к ней не клеится, зато очень быстро обгорают. Глаза большие, больше привычных человеческих, но не так чтобы очень сильно, светлые, "прозрачные" — серые, голубые, зеленые, иногда вообще попадаются белые, зрачок крупный и тоже светлый, всего на несколько тонов темнее радужки — такое ощущение, что глаз затянут пеленой. Волосы тоже светлые всех оттенков (бледно-желтый, серый, зеленый, розовый и так далее), мягкие и тонкие, часто длинные. Отличаются огромными математическими способностями, превосходные логики и тактики, мудры, флегматичны, неприхотливы. Из магии склонны только к тому, что касается разума и воздействия на психику, но зато в ней им почти нет равных. Раса, существующая одновременно в реальном мире и мире сновидений, из-за чего практически неубиваемы. Но поскольку они совершенно неконфликтны и материальные ценности их не интересуют, это мало кого расстраивает. Средняя продолжительность жизни не установлена — не умирают в привычном смысле этого слова, просто в один прекрасный момент целиком уходят в мир снов.

Махи — лесная раса, живущая довольно уединенно. Средний и ниже рост, гибкое крепкое телосложение, кожа зеленовато-коричневых оттенков, иногда с разводами, глаза черные, карие или зеленые, редко — синие. Волосы темно-коричнево-зеленые, прядями, и у мужчин и у женщин заплетены во множество мелких косиц, но разного плетения. Живут в подобиях землянок, либо на деревьях; почти все склонны к магии Природы, отлично ее чувствуют. Идеальные разведчики в лесной местности — не всякий эльф заметит стоящего в полуметре от него махи, если тот этого не захочет. Все без исключения с раннего детства учатся драться, и дерутся очень хорошо. Но при всем при этом довольно мирная раса — боевые искусства для них являются в большей степени именно искусством.

Неллоты — одна из древнейших рас мира. Лишь один из десяти неллотов способен к магии, причем исключительно магии Смерти и родственных направлений, и им в этих умениях нет равных. Все неллоты невосприимчивы ко всем магическим воздействиям, включая, в том числе, магию трав и целебную. Проще говоря, им практически невозможно причинить вред с помощью магии, но оборотной стороной является и невозможность магического лечения. Потомки неллотов от смешения с другими расами, как правило, сохраняют полную невосприимчивость к магии примерно до пятого колена. Внешне неллоты отличаются, как правило, темными волосами, бледной кожей и глазами красно-коричнево-зеленых оттенков. Телосложение довольно худощавое, природная гибкость и средний рост. Культом у неллотов является, как не трудно догадаться, культ Неназываемого, точнее — смерти. Смерть по их верованиям предстает единым в двух лицах мужчиной, парой близнецов, один из которых носит белые одежды, другой — черные. Причем белый у них считается цветом зла и опасности, а черный — доброты и спокойствия. Близнецы у этого народа считаются священными, но опасными, и их, как правило, почитая, стараются избегать все окружающие. Кроме Неназываемого есть еще две богини — Ночь и День. Ночь супруга Темной половины, день — Светлой.

Ррамаш — распространенное ругательство, фольклорный персонаж — мелкий злобный дух, который всем строит подлянки.

Румат — вольный город. Климат — умерено-континентальный. Население порядка 30 тысяч разумных существ, постоянно проживающих, и порядка 10 тысяч приходящих и уходящих. Основные производства — ювелирные мастерские и всевозможные сорта керамики.

Тролли — довольно распространенная раса. Бывают снежные и обыкновенные. Снежные тролли отличаются цветом и наличием густого меха на всем теле — если обыкновенные, как правило, полностью лысые, с кожей коричневато-зеленых оттенков, то у снежных кожа серо-голубая и светлый серовато-белый мех. Все тролли отличаются крупным телосложением, средний рост у них составляет около двух с третью метров. Руки четырехпалые, уши длинные и заостренные. Глаза небольшие, близко посаженные, синего или желтого цвета. Зубы крупные и острые, часто нижние клыки сильно выпирают, приподнимая верхнюю губу. Среди троллей больше всего наемников и грабителей. Оседлые тролли занимаются скотоводством, в одной из их общин разводят груфов.

Урмы — горный народ. Характерно крепкое жилистое телосложение, очень высокая физическая сила и ловкость. Они отличные бойцы, но не отличаются высоким интеллектом. В силу того, что женщины этого народа довольно малочисленны, мужчины отличаются повышенной любвеобильностью.

Эльфы — самая, наверное, распространенная раса. Бывают четырех типов, про которые хотелось бы сказать отдельно:

Эльфы Темные, или дроу — крепкого телосложения, самые внушительные по размерам эльфы. Рослые, плечистые. Кожа угольно-черная или темно-серая, волосы белоснежные или красные, глаза — желтые разнообразных оттенков. Форма политического устройства — матриахат, правит Королева-Мать; территориально — это один огромный город-государство, занимающий внушительную площадь, в котором полно подземных и надземных помещений. Довольно воинственный и крайне надменный народ. Могут оскорбиться по малейшему поводу, но только если им этого хочется — когда надо, могут стерпеть практически что угодно. Всесторонне развитая раса, занимаются всем подряд. Славятся своими кузнецами и магами Смерти, а так же Некромантами. Любимое оружие — двуручный меч, двуручная секира или два ятагана.

Эльфы Светлые, или Высокие — высокие, стройные, изящные. Светлая кожа, как правило, светлые волосы (но попадаются и рыжие, и даже иногда черноволосые), идеальные черты лица (что, впрочем, относится ко всем типам эльфов — некрасивый эльф это нечто из ряда мифологии). Надменные, упертые, помешанные на собственных весьма запутанных законах чести. Живут несколькими кланами, на обширной лесистой территории, есть несколько крупных городов, а так же попадаются и мелкие поселения. Великолепные барды, маги Жизни и Света, отличные лучники. Из оружия ближнего боя предпочитают длинные прямые клинки в паре с тонким кинжалом.

Эльфы Лесные, или Зеленые — кочевые эльфы. Живут небольшими поселениями, разводят всяческую крупную копытную живность, с которой вместе и кочуют. У них лучшие верховые лошади и лучшие коровы. Между собой разные общины никогда не грызутся, а при угрозе внешнего вмешательства мигом сплочаются и дают неслабый отпор. Основная ударная сила — легкая конница. Причем всадники могут еще и стрелять из лука и арбалета на полном скаку. Оружие — как правило, два одноручных топора, коротких меча или чего-нибудь экзотического: щитов они вообще не признают, пользуются только парным однотипным оружием, которым и стрелы заодно отбивают. Кожа как правило смугловатая, волосы темные или русые и рыжие.

Эльфы Небесные, Серебряные — совершенно уникальные существа. Отличаются сравнительно невысоким ростом, хрупким и гибким телосложением и наличием крыльев. Самые миролюбивые из всех эльфов. Живут замкнуто, высоко в горах, очень редко спускаясь вниз. Чем занимаются — доподлинно неясно, но с остальными расами почти не торгуют. Контактируют почти исключительно с драконами. Волосы у них бывают либо белые, либо совершенно диких расцветок — синие, красные, зеленые. Глаза либо белые, либо ярко-голубые. Если берут в руки оружие — то это шесты и копья, но чаще пользуются магией, и бойцы из них плохие.