Холодный жар (3-й и завершающий том серии)

Он здесь, но и что с того? Зачем только вернулась эта чертова память? Раз он был счастлив и всеми любим, почему все не могло так и остаться? Зачем ему эта мука?

Тору стиснул зубы. С самого детства его все ненавидели. В чем его вина? Почему его бросила мать? Зачем забрали чужие люди? Почему единственный человек, которому он доверился, предавал его снова и снова?

Лучше бы все сдохли.

Зашуршала одежда. Фудзисима тихо спокойно одевался — будто бы ничего не произошло. А потом развернулся и ушел, не сказав ни слова.

Тору бросился за ним и со звериным рыком схватил за волосы. Эмоции раздирали грудь, он не знал, как их выразить. В его мире осталась одна незыблемая вещь — мужчина перед ним.

Он разжал пальцы и посмотрел на дрожащую руку. И заорал. Спрятал лицо в ладонях и вопил, пока не сорвался голос, и крик не превратился в рыдания. По щекам струились слезы. Хотелось еще кричать, но голоса не хватало. Тору уткнулся Фудзисиме в грудь. Не было конца слезам, не было конца отчаянию. Не было света в конце туннеля.

Мало-помалу слезы иссякли. Тору сдался. Осталась пустота, бесполезная оболочка плоти. Он желал смерти. Если он никому не нужен, если его никто не хочет, лучше бы умереть.

Тору выхватил у Фудзисимы галстук, обмотал вокруг своей шеи и потянул. Забился в кашле и потянул сильнее. Тело сопротивлялось, а он все пытался. После седьмой попытки он понял, что ничего не выйдет. Может, Фудзисима избавит его от жалкого существования? Он вложил конец галстука в ладонь Фудзисимы, зажмурился и принялся ждать конца.

Смерть все не шла. По лицу скользнули кончики пальцев. Тору открыл глаза: Фудзисима утирал ему слезы. Страшно, как же страшно... Пальцы медленно пробирались к горящему горлу.

Тору поймал Фудзисиму за запястье и, не думая, укусил за палец. Из ранки потекла кровь, Фудзисима отшатнулся. Но спустя секунду снова протянул руку.

Тору дрожал от холода, однако был счастлив. Господи, как же он был счастлив. Он понимал, что впереди трудные времена. Фудзисима любил другого человека. И сколько бы он ни оставался рядом, Тору будет ревновать его к тому, кого он полюбил.

Тору схватил Фудзисиму за руку.

— Я не буду тебя бить. И заставлять трахаться. Вообще не буду тебя заставлять.

Фудзисима пристально смотрел на него.

— Я... я всегда буду с тобой, — в груди щемило. Он перестал понимать, что происходит, но знал, что сделает. — Давай куда-нибудь поедем. Ты же любишь путешествовать. Свожу тебя куда-нибудь.

В горле драло.

— А пирожные... Я буду делать пирожные. Достану книгу, найду те, что полегче. С шоколадом, с кремом...

Фудзисима плавно качнул головой. У Тору помутилось перед глазами.

— Прекрати качать головой! — губы дрожали.

— Не в этом дело... Не в этом...

— Я тебе не нравлюсь! Я должен стать таким, каким был раньше! А то ты меня бросишь!

Тору обхватил его, обнял до хруста костей. Ему надо было держать его, касаться его...

А Фудзисима просто смотрел. Тору поцеловал его, ощутил легкое касание губ и языка.

— Я здесь, — шептал Фудзисима. — Я здесь...

Тору обнял его крепче.

— Я никуда не уйду.

— Обещаешь?

Фудзисима кивнул.

— Не уйдешь, не бросишь меня?

Он спрашивал и спрашивал, желая убедиться, что это не сон, а Фудзисима отвечал.

— Я больше не хочу быть один.

Кажется, в жизни начинал появляться смысл.

Суббота, конец декабря. Наступил уже полдень, но Тору до сих пор валялся в постели. Фудзисима спал рядом. Он пытался встать пораньше, но Тору не пустил, и мужчина, зевнув, закрыл глаза и уткнулся ему в грудь.

Так, вместе, они проводили каждую субботу почти месяц. Тору не отпускал Фудзисиму ни на шаг: даже когда тот скрывался в ванной, ждал у дверей. Он понимал, что ведет себя странно, но Фудзисима не возражал.

Тору уходил на учебу, Фудзисима — на работу, и это еще было терпимо. Но Тору все равно названивал Фудзисиме каждый час. Даже телефон себе специально купил — лишь бы слышать любимый голос. А дома... дома они побывали не только в спальне, но и в кухне и гостиной. Фудзисиме не приходилось проводить слишком много времени одетым. Одежда мешала, а Тору нравилась возможность трогать партнера, когда захочется.

Тору походил на новорожденного, который заходится плачем всякий раз, когда думает, что матери нет поблизости. В целом, ситуация была для него нехарактерна, но он чувствовал себя счастливым.

— Погода хорошая, — Фудзисима смотрел на солнечный свет, струящийся из-за занавесок.

Тору взглянул на лучи, и ему вдруг захотелось погулять. Впервые за несколько недель.

— Море, — пробормотал он, сам не зная почему.

Тору его и видел разве что по телевизору. До сих пор его вполне устраивала внутренняя часть страны, да и не было с кем выбраться на побережье.

— Море, — Фудзисима наклонил голову к плечу.

— Неважно, — Тору зарылся носом ему в грудь, втянул запах.

— Хочешь съездить?

Тору потрепал его по волосам.

— Вместе?

Фудзисима вскинул на него глаза — словно насквозь прошил внимательным взглядом. И повторил вопрос.

Несмотря на солнце, ветер дул прохладный. Небо было ясное, синее, море же отливало стальным. Зимние оттенки. Фудзисима надел черное пальто и винного цвета шарф. Ветер развевал ему волосы.

Тору взял с собой фотоаппарат, хотя в последнее время не слишком пользовался им вне класса. Сидел на заднем сиденье с аппаратом и штативом.

Они ехали к югу почти час, прежде чем увидели блестящую линию на горизонте. Тору волновался, как маленький. Фудзисима припарковал машину, и они вместе спустились на пляж по бетонным ступеням. Тору смаковал непривычные ощущения — даже песок в обуви был ему в новинку.

Он установил штатив на кромке воды. Посмотрел в видоискатель на волны. В море не было ничего особенного, но каждый снимок оставлял неизгладимый след. Именно то, на что он надеялся.

А потом волна накатила ему на ноги. Тору подхватил штатив и огляделся. Фудзисима пропал. Буквально только что сидел на песке и вдруг исчез. Уронив фотоаппарат, Тору бросился к машине. Но Фудзисимы не было и там.

Тору в отчаянии бегал по набережной, заглядывал в палисадники. Снова помчался на стоянку и вдруг заметил знакомую фигуру на другой стороне улицы.

Фудзисима перешел дорогу и с улыбкой приблизился к Тору.

— Ты где был? — набросился на него парень.

— Прости, — Фудзисима протянул ему кофе. — Просто холодно...

Тору схватил стаканчик, швырнул о стенку набережной и потащил Фудзисиму обратно на пляж. Фотоаппарат наполовину занесло песком, и Тору поднял его, начиная жалеть о поездке. Лучше бы провели день в постели.

— Мы домой? — Фудзисима смотрел, как Тору поднимается на лестницу. — Я бы еще побыл.

Он потянул руку назад, и Тору захотелось домой еще больше. Однако Фудзисима желал остаться, и Тору остановился.

Он стоял и смотрел на волны, сражаясь с собственной вспыльчивостью. Он так испугался, не увидев Фудзисимы на месте. Показалось, что тот его бросил. И Тору понял: сколько бы они ни спали вместе, и какие бы ни давали обещания, он по-прежнему не доверяет Фудзисиме. А причина в том, что он не был уверен в самом себе.

Стараясь успокоиться, он вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет. Но ветер был слишком сильный, чтобы прикурить, и Тору рассердился еще сильнее.

— Мне нужна зажигалка.

Глупо было требовать такое от некурящего Фудзисимы. Но тот сунул руку в карман, достал фотографию и зажигалку. И поджег снимок, так и не показав его Тору. Запах горящего пластика наполнил ноздри.

Они смотрели, как горит квадратик бумаги. И когда пламя достигло пальцев, Фудзисима уронил остатки фото. Ветер подхватил тлеющие обрывки, потащил по песку.

— Оставалось только одно...

Тору не надо было спрашивать, что это был за снимок.

— Я никуда не уйду, — прошептал Фудзисима. — Я тебя не оставлю.

Он повернулся к Тору, посмотрел прямо в глаза.

— Не уйду. Всегда буду с тобой.

Тору покачал головой. Капля покатилась по щеке, упала на песок. Конечно, во всем был виноват только едкий дым.

Последняя лихорадка — один год

Зима

На выходе со станции его встретил порыв ветра. Пожилой мужчина, идущий рядом, поднял воротник пальто. Кейси Фудзисима ускорил шаг. Времени было за половину восьмого, и большинство магазинов уже закрылись. Фудзисима остановился перед кондитерской, хотя товара там оставалось немного: видно, из-за позднего времени. Встретившись глазами с продавщицей, он поспешил прочь. С тех пор, как он в последний раз заходил в "Порт", минул год. А когда-то ел пирожные отсюда почти каждый день.

Что бы случилось, если бы к Тору так и не вернулись воспоминания? Может, стал бы владельцем этой кондитерской? Стоп. Хватит этого "если бы да кабы". Нельзя зацикливаться на прошлом.

Зарывшись носом поглубже в шарф, Фудзисима зашагал к парку. Летом все лавки были заняты воркующими парочками, но в декабре парк пустовал. Спустя десять минут он вышел к дому. В прихожей горел свет, на полу стояли кроссовки Тору. Работал обогреватель: в квартире было тепло и уютно. Не снимая пальто, Фудзисима заглянул в гостиную. Пусто.

В комнате он сменил рубашку на темный свитер и пошел в кухню. Тору не было и там. Фудзисима заглянул в холодильник: не похоже, что Тору что-то готовил. Но где же он? Обувь ведь на месте. Оставалась только спальня, и Фудзисима заволновался, не случилось ли чего. Надо было купить ужин на двоих.

Тору уже три недели готовил завтраки и ужины. Как-то утром Фудзисима, проснувшись, не нашел его рядом. Сперва он решил, что Тору в ванной и скоро вернется. Прошли пять минут, десять... Фудзисима вышел из спальни, и в нос ударил запах жареного. Тору обнаружился в кухне — возле плиты со сковородкой в руках. Фудзисима глазам своим не поверил.

В то утро завтракали подгоревшими тостами и жесткой резиновой яичницей. В груди теплилось странное чувство. А когда-то Тору был замечательным поваром. Правда, с возвращением памяти все навыки куда-то испарились. Теперь Тору разве что воду кипятил иногда. Фудзисима его даже с ножом не видел ни разу.

Фудзисиме хотелось расспросить его, но что-то в поведении парня заставило промолчать. Он поблагодарил за завтрак, но Тору не ответил. Даже на работе Фудзисима продолжал гадать, что стукнуло Тору в голову. Вечером вроде ничего особенного не происходило... Разве что Тору выспрашивал, что ему нравится, а Фудзисима в толк не мог взять, пока Тору, уже раздраженный, не уточнил, что имеет в виду любимые блюда.

Фудзисима любил торты и пирожные. А Тору теперь этого не знал.

— Торт! — воскликнул он и тут же застыдился этого почти детского возгласа.

По правде говоря, едой Фудзисима интересовался не слишком. Но что-то ведь сказать надо было, и он ответил, что любит бенто из универмага.

Тору ответ явно не понравился.

А вечером у Фудзисимы зазвонил мобильный. Это был Тору — сообщил, что ужин покупать не надо, и что у него есть планы. И отключился. Фудзисима решил, что Тору поест с другом, Кусудой. Так что открывшееся дома, в кухне, зрелище стало для него настоящим сюрпризом.

Тору приготовил карри и салат. Карри получилось островатое, понадобился не один стакан воды, чтобы его запить, но Фудзисима все равно считал, что в жизни не пробовал более вкусного карри. Ему было хорошо. Тору спросил, почему он улыбается. Неужели не ясно?

Тору готовил и на следующее утро, и на следующее. Фудзисима сначала удивлялся, потом стал воспринимать все как должное. Вот почему он так озадачился, не обнаружив ужина.

Пришлось брать бумажник и отправляться в магазин за бенто. Может, Тору сильно занят учебой? Его расписания Фудзисима не знал, но наверняка парню приходится решать тесты и делать проекты.

Тору так и не вышел из комнаты. Времени прошло немало, и Фудзисима начал чувствовать себя одиноким.

Тору вначале отчаянно требовал внимания. Моментально начинал тревожиться, если Фудзисима долго до него не дотрагивался или не хотел секса. Иногда набрасывался на него сразу после работы, и тогда они занимались любовью прямо в коридоре. Впрочем, где они только этого не делали...

Несколько недель назад в результате такого времяпровождения Фудзисима подхватил простуду и дня два пролежал с температурой. Тору от него не отходил. А когда Фудзисиме полегчало, больше не заваливал его в неподходящих местах.

Поставив бенто на стол в гостиной, Фудзисима принялся ждать. Когда через полчаса Тору так и не появился, он пошел к спальне и постучал.

— Тору?

Тишина. Уснул он там, что ли? Фудзисима осторожно повернул ручку.

— НЕ ВХОДИ!

— П-прости, — Фудзисима в удивлении отшатнулся.

Крик его напугал: в последнее время Тору орал на него нечасто.

— Я ужин купил. Ты не проголодался?

Молчание.

— Ты уже ел?

Отчаявшись услышать ответ, Фудзисима прижался ухом к двери.

— Все в порядке. Оставь меня в покое.

На той стороне почудился сдавленный кашель. В порядке? Ну-ну. Фудзисима без колебаний открыл дверь.

— Я же сказал не входить!

Фудзисима включил свет: Тору, дрожа, свернулся под одеялом. Фудзисима шагнул к кровати, и Тору тут же натянул одеяло на голову.

— Тебе давно нехорошо?

Тору не ответил. На прикроватном столике лежал термометр и лекарства от кашля.

— Есть хочешь? Я принесу.

— Говорю же, все нормально. Уйди, — буркнул Тору из-под одеяла. — Просто надо отдохнуть. Убирайся. Уходи...

Он закашлялся.

— Уходи, — сказал уже тише. — Не хватало еще, чтоб ты эту гадость подцепил.

— Не подцеплю.

— Ага, — одеяло зашевелилось, и Тору высунул голову. — Ты болезненный. Тебе беречься надо. И без тебя справлюсь.

Фудзисима мешкал: уходить, когда Тору нехорошо, не хотелось.

— Слушай, я и то свалился! А ты со своим здоровьем вообще загнешься, если заболеешь!

Он выглядел так, будто сейчас заплачет. Но вместо этого снова нырнул под одеяло. Фудзисима грустно смотрел на очертания его тела под тканью.

Очень хотелось побыть с ним до утра. Лечь рядом, согреть. Но можно ли? Тору ведь ясно выразился, что не хочет.

Фудзисима стянул свитер, штаны, белье. В щели под одеялом появились только глаза, но видно было, что Тору удивлен.

— Ты что делаешь?

— Жду, пока ты меня пустишь.

— Не стой голышом — простудишься, — Тору бросил Фудзисиме одеяло. — Одевайся и не идиотничай.

Фудзисима забрался на кровать, прижался к Тору и натянул одеяло на них обоих. Почувствовал, как теплое тело рядом расслабляется.

Этой ночью он много думал — о том, сколько раз можно влюбиться в одного человека. Он полюбил Тору, когда у него была амнезия. Он полюбил этого Тору. Они были такие разные, но обоих он любил.

— Тепло... — шепнул Тору.

Греть его было хорошо. Фудзисима уткнулся ему в грудь головой.

Все, что можно для него сделать, — хорошо. Только бы он сам это понял.

Весна

Фудзисиму разбудило дребезжание оконного стекла. Он потянулся вправо, но не нашел того, что искал. Тогда он окинул взглядом темную комнату и, наконец, отыскал Тору — тот, совершенно голый, смотрел в окно.