Правительство США практически не принимало непосредственного участия в создании художественных фильмов, однако киноиндустрия охотно перенимала темы чести союзников и немецкого ужаса. Только один из пяти фильмов (а их выходило около 500 каждый месяц) снятых во время войны был о войне, но фильмы с военной тематикой, как правило, были одними из самых больших кассовых хитов. В кино американцы видели своих солдат в роли спасителей женщин, оказавшихся под угрозой. Хотя КОИ возражал против экстремального характера ненависти фильмов «К черту кайзера» и «Кайзер, зверь из Берлина», сам комитет неоднократно продвигал тему немецкой жестокости. Художественные фильмы высмеивали «бездельников», термин, используемый во время войны для тех, кто отказался воевать и осуждали пацифистских матерей, которые мешали своим сыновьям вступить в армию. Популярная тема, также продвигаемая КОИ, заключалась в том, что люди находят свое искупление грехов на войне. В «Неверующем» 1918 года, сделанном при содействии Корпуса морской пехоты США, богатый и заносчивый Фил, узнает, что «классовая гордость это хлам», когда видит, как его шофер погибает в бою и влюбляется в красивую бельгийку, едва избежавшую изнасилования немецким офицером. Даже Чарли Чаплин в своей военной комедии «Плечистые руки» 1918 года спасает французскую девушку от изнасилования, как раз перед тем, как захватывает кайзера, а затем пробуждается от своего сна в учебном лагере.46
Режиссер Д. У. Гриффит уже заполучил триумф с формулой, сочетавшей войну и мелодраму, в своем спорном шедевре «Рождение нации» (1915 год). В этой широкой известной исторической драме о Гражданской войне и Реконструкции, члены «Ку-Клукс-Клана», носящие кресты на своих одеждах, как рыцари-крестоносцы, провозглашаются защитниками превосходства белых и защитниками женской добродетели от развращенных черных мужчин, теме, которая явно и неявно повторялась в Америке во время войны. Например, в романе Рауля Уолша «Прусская дворняга» (1918 год) члены «Клана» верхом на лошадях спасают положение, не давая сочувствующим немцам вырвать из тюрьмы немецкого шпиона. Надеясь повторить свой успех с современной военной эпопеей, Гриффит отправился во Францию в 1917 году, чтобы заснять боевые кадры с Западного фронта, и, к своему ужасу, обнаружил, что в этом нет ничего романтического. «Жизнь солдата в современной войне, это жизнь низкооплачиваемого, перегруженного работой землекопа, вынужденного жить в дискомфорте и опасности» — сказал он интервьюеру.47
Гриффит скомпоновал свой фильм из кадров более захватывающей имитации боя, с атакующими людьми и лошадьми, которую он снял в Англии, документальных кадров австралийских войск в бою и траншейных сцен, восстановленных в Голливуде. В результате «Сердца мира» вышел 12 марта 1918 года, в тот же день, что и третий «Займ свободы». Фильм рассказывал историю «девочки» (Лилиан Гош) и «мальчика» (Роберт Харрон), обрученных американцев, живущих со своими семьями во французской деревне, жизнь которых разорвана войной. Мальчик записывается в армию, а девочка терпит разрушение своего дома, порку одним немецким солдатом и попытку изнасилования другим. Воссоединившись и столкнувшись лицом к лицу со смертью, мальчик и девочка в итоге спасены французскими и американскими войсками. В конце фильма зрители видят марширующих янки, американские и союзные флаги, и счастливых мальчика и девочку. Титры гласили: «Америка — возвращение домой после освобождения мира от самодержавия и ужасов войны на веки вечные». Даже когда фильм демонстрировал опасения Гриффита по поводу современной войны, он показывал, что добродетель восторжествует над злом.48
Чтобы продать фильм, реклама провозгласила, что просмотр ужасов «Сердец мира» было актом патриотизма: «Если вы чистокровный американец, если вы сомневаетесь в дикости немецкой культуры, не забудьте завтра вечером быть в Олимпийском театре». Когда Совет киноцензуры в Пенсильвании захотел вырезать несколько сцен злодеяний, промоутеры фильма разместили в газетах заметки, в которых обвинили цензоров в прогерманизме и указали, что их зовут Оберхольцер и Оденрейд. Реклама напрямую аппелировала к страхам кинозрителей: «То же самое, что показывают в фильме «Сердца мира», в великой драме Гриффита, может случится с вашей женой, вашей сестрой, вашей возлюбленной или вашей матерью, если методы филадельфийской цензуры будут преобладать и сокрушать правду, скрывая ее от великой американской публики». «Сердца мира» стал самым популярным фильмом Первой мировой войны.49
Цель Комитета общественной информации, завалить американцев патриотическими посланиями, была реализована в кино. Задрапированные флагами театры демонстрировали пропагандистские плакаты и портреты Вильсона. Вооруженные силы устанавливали в вестибюлях вербовочные пункты. В особые вечера театральные менеджеры объявляли, что выручка от билетов будет пожертвована Красному Кресту и что солдаты и матросы будут пропускаться бесплатно, как и любой, у кого есть письмо от солдата за границей. Шоу открывалось пением «Звездно-полосатого знамени». Кинохроника показывала местных мужчин в военной форме и черно-белые военные сцены «кроваво-красных полей боев во Франции». Зрители слушали четырехминутную речь оратора, или подпевали в четырехминутном пении. Зрители видели короткометражки, созданные в сотрудничестве между правительством и киноиндустрией, часто с участием кинозвезд, которые продавали облигации на экране и за пределами. Одна из называлась «100% Американская» и снималась с «любимой племянницей дяди Сэма», актрисой Мери Пикфорд, которая бросала в кайзера овальный мяч для рэгби, с надписью «Четвертый Заем Свободы», сбивая его в суп. В некоторых показах для неверующих звучали горны и морские пехотинцы, бряцающие штыками, маршировали по сцене. В этом месте были идеальные американские граждане КОИ, получающие волнующие указания от правительства, военных и Мэри Пикфорд.50
Стремление КОИ и ее добровольных помощников возбудить «добела раскаленный» патриотизм, имело непредвиденные последствия. Лозунг «100% американец», призванный быть всеохватывающим, был превращен в оружие против американцев, подозреваемых в предательстве из-за их этнического происхождения. В 1900 году самая большая концентрация немцев в мире за пределами Берлина была в городе Нью-Йорк. Одна из крупнейших эмигрантских групп в Соединенных Штатах, немецкие американцы были процветающими, уважаемыми и искренними, но повсеместная дегуманизация немцев взяла свое. Чтобы избежать преследований и доказать свою лояльность, многие немецкие американцы пытались ассимилироваться, меняя свои фамилии и больше не разговаривая по-немецки дома. Временами преследования оборачивались насилием. В апреле 1918 года толпа в Сент-Луисе напала на американца немецкого происхождения по имени Роберт Прагер, пытавшегося записаться на службу в военно-морской флот, завернула его во флаг и линчевала. Рассматривая дело о «патриотическом убийстве» присяжные признали главарей линчевателей невиновными.51
Убежденные в том, что все немецкое может повредить американскому обществу, люди стремились искоренить все его следы. Ист-Джермантаун, штат Индиана, сменил название на Першинг. Квашенная капуста стала «капустой свободы». Немецких овчарок переименовали в «полицейских собак». Жители Небраски устраивали сожжения книг, избавляясь в своих общинах от немецких книг. Патриотические организации агитировали за запрет немецкой музыки. В школах запрещалось преподавание немецкого языка. «Девяносто процентов всех мужчин и женщин, которые преподают немецкий язык, являются предателями» — заявил политик из Айовы. Президент Вильсон в частном письме написал Крилу, что противодействие преподаванию немецкого языка в школах было «ребячеством». Тем не менее, КОИ изображал немцев как монстров и подчеркивал, что они стоят за любыми вызовами официальной позиции в отношении войны.52
Власти подавляли инакомыслие. «Нам сейчас не нужно никакой критики», заявил сенатор Рут.53 Комитет по цензуре, состоящий из директора Комитета общественной информации Крила и представителей военного ведомства, генерального почмейстера и Комитета по военной торговле, координировал правительственную цензуру. Для средств массовой информации КОИ установил систему добровольной цензуры, требуя от редакторов представлять на официальное утверждение любые материалы, которые могут нанести ущерб военным усилиям. При поддержки Министерства юстиции, Американская Лига Обороны, группа из 250 000 частных лиц, шпионила за соседями и рабочими, вскрывала почту, вламывалась в дома, прослушивала телефоны, перехватывала телеграммы, клеветала на людей и выступала за нападения на инакомыслящих. Конгресс ограничил гражданские свободы законами об угрозах президенту, о шпионаже, «Законом об торговле с врагом», законом о подстрекательстве к мятежу и законом о саботаже. Хотя опасения саботажа и шпионажа были в изобилии, не было ни одного доказанного случая саботажа после того, как страна вступила в войну и ни один немецкий шпион не был обвинен согласно закону о шпионаже.54
В соответствии с этими федеральными законами о обеспечении безопасности, американцев могли арестовывать, судить, штрафовать и заключать в тюрьму за высказанные угрозы в адрес президента, препятствие призыву или поступлению на военную службу, а также за любую критику ведения войны и целей войны, американских или союзнических. Генеральный почтмейстер Альберт Бурлесон задавил один журнал, в котором говорилось что война должна вестись за счет более высоких налогов и меньших заимствований, а другой — за цитирование мнения Томаса Джефферсона о том, что Ирландия, которая в 1918 году все еще находилась под британским правлением, должна быть независимой республикой. Один висконсинский фермер был приговорен к году заключения в Ливенворте, за то что сказал: «Это война богачей и мы бы не вели ее, если бы богатые девицы в Соединенных Штатах не выходили замуж за английских лордов». Судья из Огайо отправил фермера по имени Джон Уайт в тюрьму, за то, что он сказал будто немецкие войска сделали в Бельгии тоже самое, что американские солдаты сделали на Филиппинах. Лидер социалистов Юджин Дебс получил десять лет заключения за антивоенную речь в Огайо. Продюсер фильма «Дух 76-го», рассказывающего об американской революции, в котором британские «красные мундиры» убивали штыками женщин и детей в долине Вайоминга в Пенсильвании, был приговорен к десяти годам за создание фильма, сеявшего раздор и мешавшего военным усилиям.55
Перебор
СОЧЕТАНИЕ ПРОПАГАНДЫ И ЦЕНЗУРЫ дало американцам на внутреннем фронте обманчивую картину положения их войск во Франции. «Если бы люди действительно знали, война была бы завтра остановлена» — заметил британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж. «Но, конечно, они не знают и не могут знать. Корреспонденты не пишут, и цензура не пропустила бы правду».56 Перед тем как Соединенные Штаты вступили в войну, майор Дуглас Макартур, назначенный цензором в военном министерстве в 1916-м, выразил свое предпочтение британской системе, которая пропускает только то, что хочет правительство. Во время войны, считал он, каждый должен помогать военным. Иностранный корреспондент и разоблачитель Артур Буллард, наблюдавший британскую модель, не согласился. Он утверждал в «Атлантик Мансли» и в письмах ближайшему советнику президента Вильсона полковнику Эдварду М. Хаусу, что строгая цензура защищает некомпетентность, политизируется и в долгосрочной перспективе подрывает общественное доверие. Лучший способ, верный демократическим традициям, считал Буллард, это доверить публике правду.57 Генерал Першинг был согласен с Макартуром.
Першинг, суровый и амбициозный командующий американскими экспедиционными силами, имел степень юриспруденции, сделал карьеру, воюя с американскими индейцами, испанцами, филиппинцами и мексиканцами, а теперь возглавлял неподготовленную армию на Западном фронте. Вопреки пропаганде КОИ об гармонии между американцами и союзниками, Вильсон и Першинг рассматривали Соединенные Штаты как отдельную силу, воюющую по-своему и по своим собственным причинам. Президент объявил, что Соединенные штаты являются «ассоциированной», а не союзной державой. Он и Першинг настаивали на сохранении самостоятельности американской армии. Вильсон заявил иностранным корреспондентам, что он считает что «Американский народ будет чувствовать себя гораздо более заинтересованным в войне, если их люди будут воевать под их собственным флагом».58 Более того, Вильсон, заглядывая вперед в послевоенное американское лидерство, не хотел чтобы части США растворились в британской и французской армиях. Першинг, помимо того, поддерживал классическую американскую стратегию прямого подавляющего наступления в отличие от союзников, которые вели оборонительную войну на истощение. Но Першинг считал мобильность большой проблемой, наряду с нехваткой обученных войск и чрезмерно растянутыми линиями снабжения.
Чтобы организовать прессу, Першинг взял с собой своего близкого друга, давнего военного корреспондента Фредерика Палмера. Чтобы получить аккредитацию в американском экспедиционном корпусе, корреспонденты должны были поклясться что они «донесут правду до народа Соединенных Штатов» и не будут разглашать информацию, которая поможет врагу. Каждый репортер или его газета должны были разместить залог в размере 10000 долларов в качестве гарантии того, что он будет вести себя как «джентльмен прессы». Репортерам приходилось полагаться на официальные бюллетени фотографии и пресс-релизы, восхваляющие операции США, которые раздавал Палмер. Корреспонденты хотели сообщить о проблеме снабжения, которая ставила американцев в зависимость от англичан и французов. Хотя военное министерство отказалось обнародовать эту историю, Хейвуд Броун из «Нью-Йорк Уорлд» вернулся домой и сделал серию статей о провалах с поставками: грузовики доставлялись без моторов, мулы без упряжи, а тракторы — вместо мотоциклов. В ответ военное министерство отозвало аккредитацию Броуна и «Нью-Йорк Уорлд» потеряли десять тысяч долларов. В конце зимы 1918 года военное министерство, частично реагируя на внутренние жалобы, приказало цензорам разрешить более реалистичные и оперативные репортажи с фронта.59
Цензура информации или фотографий, которые могли бы оказать негативное влияние в тылу, на солдат, или союзников, служила для усилений сообщений КОИ. Цензоры запретили статью о том, как французы подарили вино американцам, потому что это могло оскорбить на родине движение за трезвость. Также под запрет попали фотографии американских солдат в неполной экипировке или без полной униформы, обломки сбитого самолета, операционная в военном госпитале, и любые мертвые американцы. «Такие фотографии вызывали ненужную тревогу у тех, чьи друзья и родственники были на фронте и способствовали укреплению антивоенного духа, который всегда так настойчиво культивировался врагом» — заявил майор Кендалл Бэннинг из военного министерства. Мертвые американцы, идентифицированные по имени, родному городу, а также чей-либо сын или брат, были изображены на официальных портретах, некоторые в гражданской одежде, некоторые в военной униформе, в «Списке Славы» еженедельной «Нью-Йорк Таймс». Напротив, фотографии убитых противников показывали их скрюченные и скорченные тела на поле боя. Согласно фотографической записи, как заметила фотожурналист Сьюзен Д. Меллер, ужасы войны случались с врагом; американцы оставались безмятежно нетронутыми даже в смерти.60
