Unknown
Сюзанна Брюэр
Почему Америка воюет
История патриотической и военной пропаганды от Филиппин до Ирака
Издательство «Оксфорд Юниверсити пресс», 2009 год.
ISBN 978-0-19-538135-1
Посвящается Бобу.
Благодарности.
Я впервые осознала ценность пропаганды, когда пришло время собирать игрушки. Как старшая из четырех детей, которым было позволено устраивать невообразимый бардак, я руководила уборкой. С восторгом я обнаружила, что с музыкой, южными маршами или мелодиями из шоу, мне стало легче работать. Позже, я заинтересовалась историями, в которых американцы рассказывают о своей стране и ее роли в мире. В частности, я была заинтригована тем, как люди, ответственные за внешнюю политику, использовали патриотические версии истории, что бы завоевать поддержку своей внешней политики, особенно в военное время, когда так много было поставлено на карту. Как известно любой старшей сестре, способность манипулировать может быть использована как в добрых, так и в гнусных целях. Я пишу эту книгу для своих братьев, сестер, студентов и всех тех, кто хочет понять как можно вдохновить нацию истинами и обманом, когда она идет на войну. Исследование и написание этой книги стало возможно благодаря щедрым стипендиям и грантам. Я выражаю благодарность институту гуманитарных исследований университета Висконсин-Мэдисон, Национальному фонду гуманитарных наук и комитету по развитию персонала университета Висконсин-Стивенс-Пойнт. Я благодарна великолепному персоналу Национального архива за помощь в работе с документами, натюрмортами и фильмами, кино— и звукозаписями, отделу рукописей библиотеки Конгресса и отделу гравюр и фотографий, библиотеке Джона Ф. Кеннеди, библиотеке Франклина Д. Рузвельта, библиотеке Гарри Трумена, и Научному общества Висконсина. Я благодарна Стивену Бэдси, Лоре Бельмонте, Нику Каллу, Лесли Мидкиффу ДеБошу, Митчеллу Холлу, Дэвиду Лангбарту, Нейлу Льюису, Честеру Пачу, Джону Рейнеру, Митчеллу Робинсону, Эрику Рохману, Марку Толстедту и Хелене Ванхала за ресурсы, представленные в работе над немыми фильмами и карточками для операции «Несокрушимая свобода». Я очень благодарна своим преданным коллегам и увлеченным студентам из университета Висконсин-Стивенс-Пойнт, а также своим научным сотрудникам Скотту Баттерфильду, Клинтону Хаффманну, Аманде Лордж и Крису Сольбергу. Я также благодарю за помощь Сэнди Баумана, Рейчел Махони, Дуга Мура, Тома Райха, Яна Суинфорда и Джастина Томаса.
Книга «Почему Америка воюет» охватывает большой период времени и территорию. Я глубоко обязана выдающимся работам ученых из многих дисциплин. В частности я получила огромную пользу от мудрых советов Пола Бойера, Уолтера Лафебера и Уильяма Скелтона, которые щедро делились своим опытом в области культурной, дипломатической и военной истории, когда энергично критиковали рукопись в целом. На конференциях я всегда пользовалась замечаниями Джима Баумана, Пола Бойера, Патриции Клавин, Ллойда Гарднера, Честера Пача, Эмили Розенберг и Роберта Шульцингера. Мне очень повезло, что у меня есть проницательные читатели, которые просмотрели всю или часть рукописи, включая Джима Баумана, Криса Борта, Скотта Баттерфильда, Патрицию Клавин, Лесли Мидкифф ДеБош, Коринн Демпси, Боба Эриксона, Ника Гарильяно, Энн Грир, Брюса Холла, Джина Кадиша, Терезу Камински, Мери Стэтцер и Грега Саммерса. Я благодарна за отличную поддержку и внимательное чтение редактора Сьюзен Фербер в издательстве «Оксофрд Юниверсити Пресс». Я благодарю Джоэлин Усанку за ее мастерство и помощь на этапе печати. Спасибо Томасу Шнайдеру и Гансу Вагенеру за публикацию 2-й главы в книге «Гунны против Солонины: репрезентация «Другого» в американской и немецкой литературе о Первой мировой войне» (Геттинген, Германия, «V&R unipress», 2007 год).
Я благодарна всем моим друзьям и близким, за их доброту, без которой я не смогла бы закончить эту книгу. Кэнди Флеминг и Эрик Романн подбадривали меня и давали советы. За их гостеприимство и беседы я благодарю Патрицию Клавин, Линду Немек, Криса Барта, Энн Грир, Стива Дижулио и Марджори Томпсон. Я благодарю свою семью, которая с любовью помогла мне пережить еще одну сложную неразбериху. Наконец, эта книга посвящена Бобу Эриксону, который никогда не думал, что будет смотреть так много военных фильмов.
Вступление
«Первой жертвой войны становится правда».
Сенатор Хайрам Джонсон, 1917 год.
В ПЕРВУЮ ГОДОВЩИНУ террористических атак 11 сентября 2001 года, президент Джордж Буш-младший начал кампанию пропаганды войны против Ирака. «Мы не позволим ни одному террористу или тирану угрожать цивилизации оружием массового поражения» — заявил он. Речь президента в прайм-тайм транслировалась с острова Эллис, где сотрудники Белого дома умело обыграли сцену, осветив статую Свободы на заднем плане.
Накануне генеральный прокурор повысил уровень террористической угрозы до оранжевого и Белый дом объявил, что вице-президент Ричард Чейни провел ночь в «безопасном нераскрываемом месте». После этой речи главные советники президента появились в телевизионных новостных шоу, чтобы описать масштабность иракской угрозы. Министр обороны США Дональд Рамсфельд предупредил: «Представьте себе 11 сентября с оружием массового поражения». Официальные лица заявили: «Американцы должны начать войну, чтобы обеспечить свою собственную безопасность, освободить иракский народ и распространить демократию на Ближнем Востоке».1
Продвигая операцию «Иракская свобода», администрация Буша опиралась на давнюю историю правительственных усилий по мобилизации народной поддержки войны. Когда американцев призывают воевать, они хотят знать, почему американцы должны убивать и быть убитыми. Они ожидают, что их лидеры докажут, что война правильна, необходима и стоит таких жертв. Эта книга исследует официальную презентацию военных целей в шести войнах: Филиппинской войне, Первой мировой войне, Второй мировой войне, Корейской войне, Вьетнамской войне и войне в Ираке. От Уильяма Мак-Кинли до Джорджа У. Буша, главное послание состояло в том, что американцы должны победить врага, чтобы создать более безопасный и процветающий мир, в котором будут процветать свобода и демократия. Чтобы объяснить американцам, почему они воюют, правительственные лидеры превращают военные цели в пропаганду — преднамеренное манипулирование фактами, идеями и ложью. Для этого они сжимают сложную внешнюю политикув легко передаваемые послания: «сделать мир безопасным для демократии» или «вести Свободный мир». Они стремяться «свести всю историю воедино в одном официальном повествовании», как выразился госсекретарь Лин Ачесон в 1950-м году, когда Соединенные Штаты вступили во всемирную Холодную войну.2 Официальные нарративы представляли конфликт как мощное столкновение между цивилизацией и варварством на Филиппинах и в Первой мировой войне, демократией и диктатурой во Второй мировой войне, свободой и коммунизмом в Корее и Вьетанаме, а также совсем недавно, цивилизации и терроризма в Ираке.
Эти официальные нарративы показывают, что американцы борются как за свои идеалы, так и за свои интересы. Рассматриваемые здесь войны велись за границей и вызвали мало жертв гражданского населения Америки. По сравнению со своими врагами и союзниками Соединенные Штаты получили гораздо меньше разрушений и в случае мировых войн превратились в более сильную и богатую страну. Для многих американских политиков, заметил историк Тони Джадт, «Послание двадцатого века заключалось в том, что война работает».3 Чтобы донести это послание до общественности, лидеры приравняли расширение мирового порядка, в котором доминирует США, к целям распространения демократии и свободы. Официальные повествования служили для маскировки любого противоречия, которое могло существовать между стремлением Америки к власти и ее принципами. Действительно, пропаганда проецировала привлекательное представление о том, что глобальные амбиции Америки и демократические традиции — это одно и то же.
Идея о том, что хорошо для Америки, хорошо и для всего мира, основывалась на вере в американскую исключительность. Этот заветный миф утверждал, что Соединенные Штаты, как самая высокоморальная нация в мире, имеют особые обязанности и привилегии. Лидеры заявили, что американцы обязаны не только защищать свою ценную систему демократии и капитализма, но и распространять ее на других.
Предположение об американском превосходстве также объясняло, почему остальной мир был неспособен самостоятельно достичь «американского образа жизни». Поэтому Соединенные Штаты должны были дать направление. Чтобы утвердить то, что президенты Вудро Вильсон и Джордж Буш-старший называли «новым мировым порядком», Соединенные Штаты расширили свое влияние на Латинскую Америку, Азию, Африку, Европу и Ближний Восток. Они приобрели военные базы по всему миру и защищали доступ к торговым путям и природным ресурсам для себя и своих союзников. И она участвовала в многочисленных конфликтах против агрессоров и повстанцев. Пока Соединенные Штаты стремятся переделать мир по своему образу и подобию, замечает историк Джоан Хофф, у них есть миссия без конца.4
В военное время идея американской миссии приобретает яркие патриотические атрибуты. Ритуалы волнующих речей, парадов и военной музыки наполняют воображение. Они вспоминают древние традиции боевых кличей и барабанного боя, когда воины раскрашивали лица и надевали медвежьи шкуры, чтобы подбодрить себя и устрашить врага. Война разрушает, отмечает историк Дрю Гилпин Фауст, но она также «возбуждает и опьяняет». В ней собраны истории национальной гордости, испытаниях мужественности и моральном искуплении. Мы, американцы, «хотим продвинуться вперед с того места, где мы стоим» — комментировал писатель Рэндольф Борн за несколько месяцев до вступления Соединенных Штатов в Первую мировую войну. Более чем «почтение к флагу» или «патриотическое чванство», по его мнению, американцы жаждали «единства чувств, служения», чтобы вырваться из «беспокойной мелочности» повседневной жизни. Борн знал, что для некоторых военные действия удовлетворяют эту жажду. Они предлагают приключения с определенной целью. «Война — это сила, которая придает нам смысл», заключил военный корреспондент Крис Хеджес в 2002 году.5
Пропагандисты военного времени определяли этот смысл, облагораживая геостратегические цели патриотическими. Они торжественно изложили доказательства агрессии против цивилизации или свободного мира и шаги, необходимые для ее разгрома. Они устраивали зрелища в честь героических воинов в их борьбе с расчеловечеными врагами. Они описывали награды за победу. Ссылаясь на прошлую славу и обещая счастливый финал, официальные повествования обеспечивали убедительную основу для понимания нынешнего конфликта. Они также служили для отвлечения от реальности. Например, во время Второй мировой войны пропагандисты призывали американцев верить в свою национальную миссию, в то время как они защищали гражданское население от полного осознания огромной борьбы, которую пришлось вести, чтобы победить нацистскую Германию и имперскую Японию. А в преддверии иракской войны официальные лица вспоминали триумфы Второй мировой войны, когда они преувеличивали угрозу, представляемую иракским диктатором Саддамом Хуссейном, чтобы оправдать вторжение. Пропаганда может вдохновлять и объединять нацию во время кризиса; она также может обманывать.
Важно, чтобы граждане понимали пропаганду военного времени, ибо, как она ни была противоречива, она также необходима. Даже если война, как известно, ведется в тумане, лидеры должны наделить ее ясностью и целеустремленностью, чтобы поддерживать моральный дух и оправдывать жертвы. Президент обычно нуждается в двухпартийном консенсусе, потому что Конституция США разделяет военные полномочия между исполнительной и законодательной ветвями власти. Как главнокомандующему, ему может потребоваться гибкость, чтобы действовать решительно и быстро. Президент не хочет, чтобы Конгресс или общественное мнение связывали ему руки. Поэтому администрация будет настаивать на единстве и представлять кризис таким образом, чтобы его достичь. По всем этим причинам пропаганда военного времени, в какой-то мере, должна быть упрощенной и возвышающей. Ее роль, писал ветеран Первой мировой войны, пропагандист Эдвард Бернейс, заключается в том, чтобы «помочь вывести порядок из хаоса».6
Поэтому официальные повествования служат жизненно важной цели. В своей драматической полноте они претендуют на рассмотрение всех рациональных и эмоциональных причин, по которым американцы должны сражаться. Эти убедительные истории многое говорят о том, как американцы видят себя в мире. Но какими бы захватывающими они ни были, в том, как они переплетают текущие события с мифами, историей и популярной культурой, официальные истории заслуживают более пристального изучения. В качестве упаковки, они должны быть развернуты, чтобы исследовать военные цели, которые они продают. Вопрос об официальной пропаганде заключается в том, насколько тесно то, что говорят людям, согласуется с целями правительства. Освещает ли она или затемняет действительные цели войны? Основной вопрос, в конце-концов, заключается в достоинстве политике. Как мы увидим, пропаганда может способствовать законной войне, такой как Вторая мировая война, или порочному конфликту, такому как Вьетнам. «Хороша ли пропаганда, или плоха» — отмечал Бернейс — «зависит от преимущества, к которому мы стремимся».7
В этой книге рассматривается открытая пропаганда, обычно называемая информацией, направляемая американскими официальными лицами, на внутреннем фронте. Американцы давно уже ассоциируют термин «пропаганда» с ложью и диктаторами. «Мы называем наши материалы информацией, а противника — пропагандой» — сказал американский полковник в 2005 году, подводя итог общепринятому различию. Но даже в этом случае, как отмечает ученый Ричард Алан Нельсон, «пропаганда такая же американская, как яблочный пирог».8 Первая поправка к Конституции, защищает право на распространение убедительных сообщений посредством устной речи и средств массовой информации. Более того, в Соединенных Штатах процветает отрасли убеждения, маркетинг, реклама и связи с общественностью. В отличие от скрытой пропаганды, которая исходит из скрытых источников и имеет тенденцию быть ложной, открытая пропаганда исходит из известного источника и понимается как основанная на фактах. Это может быть «корыстный отбор фактов», как однажды определил бывший пресс-секретарь президента «спин-контроль».9 Чтобы сплотить американцев вокруг флага, официальные лица манипулируют фактами, преувеличениями и дезинформацией. Ведь главная цель — не информировать, а убеждать. В конце концов, пропагандистская кампания пытается замаскировать парадоксальное послание: война — это не то время, когда граждане могут вести информированные дебаты и принимать собственные решения, даже если они борются во имя свободы, чтобы сделать именно это.
