Красноармеец 3. Фронтовик. (Черновик)

Племянницы с блестящими глазами нас слушали, даже от варенья оторвались, только взгляд с одного на другого переводили. В одно ухо превратились. А Таня задумалась, и хочется, и колется. Та взяла время на подумать, я его дал, так что пока обустраивался в квартире. В спальне у меня рабочий стол был, там поставил пишущую машинку, подготовил всё. Племянницы Тани убежали, у них зимние каникулы, а вечером забрав Аню из садика, мы направились к тёще. Я попросил баньку истопить, передал через племянника, и там сделали. Чистая одежда с нами, так что хорошо в бане попарились. Пользуясь оказией, другие родственники пришли, парная у тестя просто отличная, так что полон дом гостей был, по очереди мылись, подтапливали и воду носили, а я описывал что и как проходило в Москве, даря пластинки со своими песнями. Ну и планы описал на ближайшее время. Стать настоящим писателем хотел, что те вполне поддерживали, но просили не бросать писать песни, очень уж они им нравились. Хорошо попарились, отдохнули, я пиво выставил, из Италии, а вечером вернулись домой. Аня спала у меня на руках, пока домой шли, так и уложили в кроватку.

Утром, после завтрака, сразу к главе республики, с местным начальством нужно дружить, там пропустили без очереди. Подарил десять пластинок с автографом от себя, чему глава был очень доволен, пообщались.

— А ведь меня сманивают в Москву, — сказал я первому секретарю, делая первый глоток горячего чая, секретарша принесла.

— Так и знал. Всех туда сманивают. А тут кто останется?! — недовольно сказал глава, и тоже пригубил обжигающе горячий напиток.

Это он так любил, я же предпочитал просто тёплый, хотя знаю, что многие из любителей круто заваренного чая, называли его ослиной мочой. У каждого свои пристрастия. Хм, а печенье у главы неплохое, явно домашнее. Секретарша пекла? Вполне может быть.

— Вкусное печенье?

— Это да, моя жена признанная мастерица по выпечке, — довольно кивнул глава. — Так что решил?

— Москвичам отказать сложно, дадут квартиру, пусть будет, а жить буду на два города. Тут вдохновляться, писать книги и песни, а там издаваться, да помогать исполнителям освоить новое.

— Хм, мне нравится. Хоть так, но наш сыктывкарец хорошо прославил город и республику. Насчёт книги, будет интересно. Сам я не любитель, но жена и сын думаю почитают. Приключенческие романы запоем читают.

Мы ещё немного пообщались, и я покинул кабинет, потом и здание. Хм, снаружи температура достигала минус сорока, аж потрескивало всё. Накинув шарф на лицо, прикрывая его, направился прочь. Вернулся на квартиру. Жена ещё утром к матери убежала, дочка в садкие, тишина, почему бы и нет? Вот и сел за стол, начал печатать титульный лист. Хм, а это не так и просто, двумя указательными пальцами печатал. Да уж, это не комп, не стерёшь ошибку и снова не напишешь. Да ладно, это черновик, потом найду какого литератора, тот перепишет на белое, исправит стилистику и грамматику. А так мне и на самом деле хотелось попробовать новое для себя. Вот и попробовал. Два дня печатал, первая глава готова, а планирую тридцать, когда Таня наконец разродилась. В смысле, приняла решение. Певицей ей быть. Не так и долго думала, если так прикинуть. Скорее всего тёща науськала и уговорила. Та в курсе что я предложил. Поэтому медлить не стал, пока не передумала, и уже на следующий день мы отбыли в Москву. На поезде. Повезло, вагон СВ был, и купе свободное. Так что я печатал, да с Таней репетировал песню, чтобы запомнила, интонации правильно ставила, та немного волновалась, но ничего, всё шло неплохо. Можно было и на самолёте долететь, но супруге нужно время, тренировки, вот время в дороге это и дало. Аню не брали, тёще оставили, та сама водит в садик и забирает. Ну а я старался соблазнить Таню. В поезде у нас ещё не было, заперлись, и недолго крепость держалась, выбросила белый флаг. А то не надо, не удобно, услышат, что люди подумают?

Проснулся я ночью от чужого присутствия в купе. Резко сел и увидел мужчину, тот сидел на диване Тани, пододвинув её ноги к спинке, та спала, грудь под одеялом мерно взымалась, и думаю сон не самый обычный, а усиленный магией. И то что передо мной сидит маг, незнакомый, это точно.

— Ну здравствуй, копия, — улыбнулся тот.

— Не очень-то и похож, — буркнул я, не люблю, когда меня вот так застают врасплох.

Тот действительно совершено не походил на меня, коренастый, плотный такой лет тридцати на вид, рыжий, с короткой причёской. Одет под шофёра, сапоги, брюки и кожаная куртка. Не по сезону.

— Понятно, что не похож. Я, как и ты, Добрыней был наречён после рождения, это тебе повезло, одно перерождение. У меня их семь, и каждый раз новое тело.

— Ты откуда знаешь, что я Добрыней был? — нахмурился я, начиная что-то подозревать.

— Память твою скачал. Вообще случайно узнал, что ты попаданец. Хорошо маскировался, вперёд не лез. Я воевал в Феодосии в другом мире, в десанте участвовал, и ни о каком Одинцове, знаменитом миномётчике, не слышал. А тут ты на слуху был. Проверил в госпитале, скачал память, и понял, что ты мой двойник. Только у меня первое перерождение не в Германа Одинцова было, совсем в другого чела. Да и не на Земле. Это потом три перерождения и на эту чёртову войну. Уже оскомину в зубах набила, но воевал я честно, мне это нравилось. Схожа только наша первая жизнь, тот маг с учеником, что установил хранилище, жена с сыном-кукушонком, и остальное. Да и прожил я лет на двести больше чем ты. Убивали часто. Хорошо закрепился в магмире, там освоился. Дар есть.

— Это ты портал увёл у этой парочки? — понял я.

— А, эти двое недотёп? Да, я. Как ты лес покинул, а они собрались перемеситься и вырвал телекинезом из рук. Те не сразу и поняли, что произошло. Изучить хотел портал. Много интересных новинок там имелось, но я обучен по другим магическим методикам. По рунам, а тут чары. Не моё направление.

— Портал дашь?

— Нет. Да и нет его у меня, самоуничтожился пока изучал. Там некоторые плетения были нестабильны.

— А на магии рун?

— Обойдёшься. Он у меня один.

— Тогда чего припёрся?

— Люблю себя молодого. Вопрос в лоб. Прощаюсь я, всё что хотел, сделал, покидаю этот твой мир. Что по порталам, нам они особо и не нужны. Смерть, вот наш портал, новое перерождение. Сразу говорю, это не контролируется, куда бы не попал, наслаждайся жизнью. Я эту схему не сразу понял, а сейчас живу по ней.

— Я пока не тороплюсь, мне моя жизнь и тут вполне нравится.

— Я знаю. Считал твою память минут десять назад и понимаю тебя. Кстати, маги это хранилище тебе так себе установили, можно было лучше и мощнее. Ты не я, но мой двойник, почему бы не сделать приятное на прощанье? Ещё пару амулетов на магии рун подарю. И да, совет на прощание, эта парочка магов на вид простая, а так беспредельщики полные. Для жителей их мира такое поведение норма. Они могут вернуться к тебе, и там уже серьёзно с тобой поработать. Ты понял о чём я?

— Понял. Не мог их зачистить? На черта живыми оставлять? Это же подстава в отношении меня.

— Это верно, — улыбнулся тот.

— Так почему ты их в живых оставил?

— У меня нет ответа на твой вопрос. Сначала убивать их я не видел смысла. Потом просто не нашёл. Знал бы, что те тебя в Сыктывкаре караулят, по адресу проживания, отследил бы. Но так те от меня прячутся, а мне банально времени нет их искать. Сам понимаешь каково это. А ждать, используя тебя как приманку... И на это тоже нет времени. Планы в других мирах, их не пододвинешь, не успею, будет беда. Судя по тому как те поисками занимаются, сами те такой портал сделать не могут, или это неимоверно сложно, проще поискать. С учётом, что к тебе один магёныш вышел, скорее вскоре он поисками и занимается, а учитель его портал создаёт, время не тратит.

— Звучит складно.

— Ладно, что ты решил?

— Давай свои подарки.

— Вот это дело. Покинем поезд, потом сам его нагонишь.

Я собрался, и мы покинули поезд, покатились под обрыв, защита спасла. Там в лесочке, на заснеженной полянке, когда всё своё добро из хранилища достал, двойник его убрал, чуть поработал с аурой, и установил новое. Замеры показали, что увеличилось, стало сто пятьдесят семь тонн ровно. Прибрав всё своё, поморозится не успело, получил два амулета в подарок, тот приписал к ауре, она во всех жизнях одна, и у нас тоже схожа, одинаковая, после чего тот ушёл порталом, а я нагонять поезд стал. К слову, по порталам. Это был браслет, там шесть ячеек безразмерных хранилищ, по десять тонн каждая, и да, может держать в стазисе живое. Похоже браслет станет моим любимым амулетом. Второй защиты, очень мощная на рунах. Это всё. А в вагон вернулся на следующей станции где была короткая остановка. Таня так и не проснулась, ещё спала.

* * *

Приходил я в себя с трудом. Причём, даже в таком тяжёлом состоянии понимая, что прошёл перерождение. Стоит сказать, что я ждал старого мага и магёныша, но те так и не появились. Видимо всё же сами сделали портал и покинули тот мир. Да я тридцать лет прожил, став известным как поэт и писатель, шестнадцать книг выпустил в жанре космической фантастики и в жанре фэнтези, больше сотни песен записал и выпустил. Жил в Москве, лауреат множество премий, хотя про Сыктывкар не забывал. Жена моя... Жили мы, душа в душу, редко когда найдёшь такую совместимость. Супруга исполнила одиннадцать моих песен, и ушла с этого направления. Ну не её это, попробовала себя, не особо понравилось, и вернулась к тому с чего начинала. Она создавала уют в доме, и с тремя нашими детишками возилась, потом и с внуками. У меня три дочки, если что.

Знаете, а я не помню, как я умер. Приехал на дачу, нашего закрытого писательского дачного посёлка, у где у моей семьи дача, поставил свою "ГАЗ-21" в гараж, и прошёл в дом. Небольшой ужин с гостями, соседи пришли, потом уснул, и вот проснулся непонятно где. Тело чужое, это сразу по ощущениям понял, а оно молодое, хотя я и своё обновлял, внутренне, внешне старел как и все. Просто поверьте, тело в котором я сорок лет прожил, мне знакомо от и до, это точно другое. Отчего я умер не знаю, но подозреваю что не всё так просто. Таня хорошо устроена, богатая вдова, дети и внуки, они помогут. Я не хотел умирать, категорически, мне всё нравилось, я жил прекрасной жизнью, имел достаточно свободы, путешествовал по разным странам, но не официально. Умер получается в семьдесят девятом году, был август, как раз на днях с супругой собирался отдохнуть на море, бархатный сезон. У нас в Ялте свой дом. Я долго живу, многое знаю, о многом подумал. Убить меня в постели сложно, магическая защита при мне, она не даст. Даже боевые газы не страшны, от них защищает. Один минус. Отравление. Принять яд с пищей. У меня не было амулета для проверки, ел на свой страх и риск. Хм, а ведь была странная сонливость, я лёг раньше на час. Всё-таки отравили? А кто? Из гостей вряд ли, все хорошие знакомые и друзья. О, Таня говорила, днём заходил её ухажёр, ну или фанат, тоже поэт, малоизвестный, восемь публикаций, но дачу в посёлке имел. Влюблён в Таню много лет, и меня считал соперником. Ну он же малахольный, муху не обидит. Я его и соперником не считал, мы ещё подшучивали с Таней, она его всерьёз не воспринимала. А тут видимо решился. Тихий-то он тихий, а эти руки помнят ручку топора. Маньяк скрытый. Таня наверняка выходила из комнаты, вот и сработал. Из всего что на кухне имелось, я пользуюсь только двумя вещами, и никто более. Моя любимая эмалированная кружка, но в этот вечер я ею не пользовался, и моё любимое красное вино. Хм, тем вечером его двое пили, я и сосед Василий, писатель-конкурент, тоже кстати с меня взял пример и про приключения в космосе писал, эта тема выстрелила в Союзе, даже за рубежом меня издавали, и он хорошо это делал, знаменным стал. Интересно, чем это меня? И почему я себя диагностом не проверил? Пищу им не просканировать, не его специфика, а тело вполне, он был показал. В общем, сам идиот, не почуял опасности. И Ваську жалко. Ту партию в шахматы, что уже полгода идёт, похоже так и не закончим.

В общем, я в раздрае был, но с некоторым трудом открыв глаза, посмотрев на изувеченные стены и потолок вагона. А по верхней полке понял, что это, лежу на полу, слышны потрескивание пожара, дым доносился, уже покашливал, крики людей, и просьбы о помощи, близкие и нет. Похоже железнодорожная катастрофа. Это не магмир и ничего другое, как бы не опять Земля? Не особо и расстроился, правильно двойник мой говорил, живи и получай удовольствие, куда бы не попал, за эти годы жизни я эту философию понял и принял. Пошевелившись, я скинул с себя тело мёртвой пожилой женщины, шея под неестественным углом была, и осмотрелся. Сам я был в исподнем, ноги скрутил жгут простыни. Белая нательная рубаха, белые кальсоны, осмотревшись, разруха в купе, глаза слезятся от дыма, но окно выбито, и похоже наружу. Кто-то в этом купе ещё выжил, и смог выбраться. Быстро достав амулет-защиты первого уровня сложности, накинул цепочку на шею, и амулет заработал. Потом проверил сканером, народу у эшелона, слетевшего с путей, хватало, много пострадавших, им оказывали помощь. Сами вагоны громоздись друг на друга, некоторые изувечены до неузнаваемости, другие ещё ничего. Два вагона горели, оттуда доносились душераздирающие крики сгорающих заживо, другие, те кто спасал людей из соседних, выносили выживших, спасая от огня. К объятым огнём они не лезли, понимали, шансов нет. Также я достал амулет-диагност и проверил себя. Рана головы, в висок. Похоже об угол столика, может и полки. Да, повреждение мозга имеет место быть. Достав лекарский амулет, заживил, но следы травмы оставил, объяснить же нужно почему память потерял. Зато легче стало, хотя в себя прийти всё же стоит. Я уже собрался выбираться через окно, как глаза зацепили форму, лежавшую в углу. Видимо висела на плечиках, но сорвалась при аварии. Подтянул, командирский френч, петлицы чёрные, эмблемы танкиста, и по два кубаря. Лейтенант. Документ в кармане, там помимо них фотокарточка молодого и бравого курсанта-танкиста, с молодой симпатичной девушкой. Я в зеркальце карманное уже изучил как теперь выгляжу. Да, это моя форма. Я не стал её надевать, убрав в личное хранилище, уже запустил его мысленным усилием, следом ремень с тяжёлой кобурой, чемодан, да все вещи в купе, сапоги нашёл, только потом выбрался, огонь уже и на этот вагон перекинулся. Снаружи меня подхватили под руки и понесли подальше от вагона, оставили лежать на траве, и побежали обратно. Я даже не поблагодарил своих спасителей. Пусть сам выбрался, но всё равно помогли.

Телом я ещё не овладел, руки и ноги тряслись, но это нормальное явление, у меня даже в глюках такое было. Три дня и пройдёт. Форма, поезд, похоже начало войны, или до неё. Выжившие в крушении, а это были они, помощь ещё не пришла, работали споро, но без опаски, на небо не поглядывали, да и чистое оно, кроме дыма от пожаров, ни одного самолёта. Хотя вон дым приближался, к разбитым путям, тормозя, подходил эшелон, да ещё воинский, теплушки покидали красноармейцы и бежали к нам. На грузовых платформах какая-то техника стояла. Тут не в том, что чехлами закрыта, просто с моего ракурса не понятно, что там. Я у кустарника лежал, незаметно достал форму, сапоги, чемодан, сканер показал, что мой, вещи мужские, моего размера. Прибрал все амулеты, только защиты оставил, и стал трясущимися руками натягивать синие галифе. Потом через голову шерстяной френч, фуражку надевать не стал, а вот портянки намотал и сапоги натянул. Усилие отдавало в голову, ремень с кобурой застегнул. Так и лежал. Пока не до меня было, снова диагност достал, нашёл точки повреждений, оказалось два ребра сломана и ещё трещина в одном, и убрал лекарским амулетом. Два накопителя потратил, но излечился. Куда легче стало, но память не вернулась. Наконец и до меня добрались, уже и помощь с ближайшей станции прибыла, две машины, пути ремонтировали, огонь тушили, начали вывозить пострадавших. Меня в третьей группе, когда ещё машины пришли. К этому времени узнал наконец где я, и что произошло. Сегодня двадцать первое июня, пять утра, меньше чем через сутки начнётся самая страшная война на свете. Не везёт мне с этим, но с другой стороны, как посмотреть. Встряхнутся мне надо. Да и танкистом я ещё не был, а это другой опыт.