Три Заряницы

— Проснись, — тяжелая капля совалась с липких от крови пальцев, — проснись, Мара, — звал колдун свою богиню и его пальцы ритмично подрагивали в такт того, как сокращалось еще живое сердце, — прими мой дар тебе, Смертоносная, — он разжал руку, и трепещущее сердце каплей сорвалось в костёр.

Время тянулось, хозяин ждал, но ничего не происходило. В какой-то момент, Ямат даже поверил, что в этот раз ничего у колдуна не получилось, и испытал странную радость, смешанную с облегчением. Но тут хозяин рванул из-за пояса костяной нож, и полоснул себя по запястью. Тягучая жирная кровь зашипела, падая в огонь, и Прохор горячо зашептал.

— Моя кровь в нём сильная, сильнее отцовой, сильнее материной, пусть поделится, пусть отдаст, пусть покажет тебе дорогу, — он простер окровавленный нож над костром и с лезвия закапали ярко алые капли.

Ямат, не спрашивая, догадался, что в костер полилась кровь маленького княжича.

Прохор снова затянул свою жуткую молитву, от которой кровь стыла у него в жилах. Минуты текли за минутами, а кровь с ножа не прекращала капать, и Ямат уже мысленно прощался с княжичем, когда небо все-таки затянуло тучами, грянул гром и смертоносный росчерк ударил прямо в костер. От силы, с которой ударила молния, Ямата отбросило в сторону, но Прохор даже не пошевелился.

— Благодарю тебя, что услышала мой зов и приняла дар, Морана, — он вытер нож и спрятал его в широкие ножны за поясом и отступил, давая проход тени, что вставала из пепелища.

Из костра вышла высокая женщина с распущенными черными волосами, от которой остро потянуло стоячей водой и болотной тиной. Одетая в рубище, она держала в руках серп, а на поясе у неё болталось несколько черепов. Ямат до боли стиснул зубы, и что есть сил зажмурился, нутром чуя, как сладко она принюхивается в его сторону.

— Зачем разбудил? — раздалось старушечье шамканье, которое странно расходилось с молодым девичьим обликом богини.

Ямат грёб против течения, и даже тяжелая работа не помогала ему прийти в себя. Страх ледяной коркой сковал сердце, и он старался не смотреть в сторону берега, где цепными псами за Прохором бежали вооруженные серпами мертвяки. Тяжелая сегодня выдастся ночь на заставе, смертельная для многих. Слуги Мораны были голодны, и пока не соберут кровавую жатву, не упокоятся. Ради одной девки отдал его хозяин Тьме широкую плодородную полосу земли, что шла от заставы вглубь леса, и Ямату было почти горько смотреть на эти обреченные земли.

Река сделала крутой поворот, и огни заставы стали видны. Прохор со своим страшным отрядом повернул вглубь леса, обходя опасный участок с тыла. Старый колун оказался хитрее ведьмаков — прорыв в этот раз должен был застать их со стороны леса, отвлекая от реки и давая ему возможность, выполнить задуманное.

Ямат повернул лодку к берегу, заросшему осокой, прячась от лунной дорожки, что серебрила воду и легко могла выдать его. Только у самой заставы небо смиловалось над ним и луну затянуло тучами. Начался дождь, и он осторожно вынул весла из уключин и положил рядом с собой, стараясь не шуметь и не привлекать внимание дозора, обходившего частокол наверху вдоль бойниц. Когда мерцающий свет факела исчез из поля зрения, он тихо скользнул в воду и подтащил лодку к росшему у воды дереву, привязал ее, и достал из-под сидения холщовый мешок, в котором лежала смотанная в пучок ветошь, что должна была послужить кляпом, и несколько кожаных ремней. Ямат закинул мешок на плечо и прокрался к частоколу. Снова переждал обход дозора и начал руками ощупывать бревна. Колдун оказался прав, где-то через десять шагов он наткнулся на сгнивший в нижней части склизкий ствол и принялся быстро расчищать себе проход, отгребая руками превратившуюся в грязь труху. Часовые еще несколько раз обходили бойницы и Ямат, загибая пальцы, смог высчитать, что одну сторону они проходят примерно за девять рук и еще три пальца, значит, времени, чтобы влезть в горницу, у него было впритык и нужно было спешить.

Наконец дыра была такой, что даже его широкие плечи могли протиснуться внутрь, и он нырнул в лаз. Вылез с другой стороны и крадучись подполз к березе. Несколько мгновений прислушивался, а потом, как змея, легко взобрался наверх, протянул руку к оконцу и почти сразу разочарованно отдернул — девчонка закрыла ставки на щеколду.

Ямат попытался поддеть щеколду, но она не поддавалась. Он в отчаянии оглянулся на опоясывающий частокол бревенчатый настил, который поддерживался снизу толстыми арками. Совсем скоро по нему снова должен был пройти часовой, и легко мог заметить его. Медлить было нельзя. В надежде, что девчонка уже спит, он с силой вогнал нож между ставнями и начал давить на него, как на рычаг, подваживая одну из ставень.

Лес замер от поступи мертвого войска, что безмолвно шло за колдуном. Прохор вёл свой страшный отряд вдоль реки, пока не увидел огни заставы и сразу же свернул в лес, обходя ее с тыла, чтобы как можно дольше оставаться незамеченными и застать ведьмаков врасплох.

Все складывалось, как нельзя лучше, и даже возможная смерть маленького княжича не сильно пугала его. Жажда заполучить Ярину была сильнее, чем страх перед княжеским возмездием. В конце концов, он не обещал князю безвылазно сидеть в храме, а то, что очередной приступ случился так скоро, что ж поделать, такое оно материнское проклятие. Единственное, что его гложило, это коловрат, который наверняка был у Стаса, и мог указать на приближение его войска раньше, чем нужно. Но он надеялся, что Мара поможет ему и в этом. Грозная богиня обещала сделать обманку и подсветить холм, чтобы отвлечь ведьмаков, а основные силы бросить на прорыв у заставы. Значит, в лучшем случае Стас успеет установить сигнальные маяки, а сам поведет людей к узкой песчаной косе, что почти перегораживала один из речных рукавов у холма.

Он оглянулся на свое войско, и их стеклянные глаза, застывшие с единственной мыслью пожрать, вдруг напугали его.

А что, если Ямат испугается и не полезет за Яриной? — Передернуло его. — Мертвяки не брезговали и стариками, но в первую очередь нутром чуяли и спешили полакомиться детьми и молодыми женщинами. Значит, нельзя будет подпускать мертвую падаль к дому, пока сам не убедиться, что Ямат забрал ее и отплыл.

Он еще больше собрался и проверил, легко ли выскакивает из притороченных к спине ножен его изогнутая сабля. Клинок бесшумно выскользнул и как влитой лёг в руку. Колдун немного успокоился и вложил его обратно, а потом, стараясь не привлекать внимания мертвого войска, нащупал рукой несколько солнечных камней, что прятал в глубоких двойных карманах плаща. Именно на них была его главная надежда, если что-то пойдет не так и мертвяки решат полакомиться и им тоже. Волшебные камни, оказываясь на открытом воздухе, начинали светиться тусклым светом, но стоило вблизи оказаться нечисти, давали такой сильный дневной свет, что ожившая падаль сгорала в нем надежнее, чем от удара посеребренным мечом. Одно плохо, нельзя, чтобы Мара догадалась, что у него такие мысли. Смерть своих детей она даже ему могла не простить.

Глава 10

Стас с ведьмаками установили сигнальные маяки вокруг заставы. Если что-то потревожит их, дозоры на заставе увидят и зажгут огонь на вышке. Если ночь будет спокойная и угроза прорыва уйдет, они снова объедут эти места утром и подберут их.

Дальше путь их лежал вдоль берега к высокому холму у воды, а точнее к узкому перешейку, что в виде косы сползал с холма в воду и через водную гладь тянулся до мертвого берега. Все случаи прорыва, что в разные времена переживала застава, случались именно там, и в этот раз не было причин ожидать чего-то другого.

Небо стало затягивать тучами, и Стас набросил капюшон, прикрываясь от накрапывающего дождика. Периодически оглядываясь на заставу, он проверял, не загорелся ли сигнальный огонь. Но костер на вышке не горел, а огненные точки медленно ползли вдоль частокола, возвещая, что дозоры не спят и всё спокойно. Он снова тронул поводья, понукая коня вперед не позволяя себе еще раз оглянуться и совсем уже не впасть в паранойю. Мысли всё время возвращались к оставленной в доме девушке и чем дальше он отъезжал от заставы, тем тревожнее было у него на сердце.

— Может, стоило кого-то на заставе оставить? — подал голос Тур, будто почувствовав его тревогу, и Стас медленно покачал головой.

— Не в этот раз. Видишь, отсвет от холма? Если прорыв случится, то скорей всего там.

И будто в подтверждение его слов холм впереди еще ярче залило молочным светом.

— Гляди, — крикнул Тур, — указывая вперед. — Прорыв?

Владыка не успел ответить. Послышался нарастающий гул и в небо взметнулись клубы пыли. Высокие сосны вздрогнули и осветились странным желтоватым светом, а вслед за этим земля содрогнулась.

— На землю! — крикнул Стас, не оборачиваясь, и рванул из притороченной к седлу сумки коловрат. Стрелка пришла в движение, и Стас не поверил глазам. Кровавая часть поползла в противоположную от холма сторону и остановилась, указывая на заставу.

Землю еще раз тряхнуло и он едва успел соскочить с коня, и откатиться в сторону ходящих ходуном кустов, когда невиданной силы взрыв потряс воздух, и сотни молний ударили в одну точку у ворот заставы. Он попытался встать, но новый горизонтальный толчок отбросил его назад. Затем все резко прекратилось, наступил мрак, и со стороны заставы послышались крики, а на сигнальной вышке зажглось пламя костра.

Ведьмак вскочил и, рванув меч из ножен, бросился вперед, на ходу стягивая золотые вспышки и струящиеся прозрачные нити водной стихии в один узор и сплетая их в вязь заклинания, чтобы хоть на несколько секунд сдержать рвущихся из преисподней слуг Мораны. Сияющий огненно голубой шар понесся от него к глубокой воронке и словно сеть развернулся над разломом, закрывая открытую в земле рану.

В считанные минуты преодолели ведьмаки оставшееся до заставы расстояние и влились в ряды, сражающихся с мертвыми жнецами воинов.

— Владыка,... прорыв закрой, — прохрипел без устали разящий мертвецов дюжий воевода, что словно таран врезался в самые большие полчища нечисти, — тут мы сами.

Стас вырвал меч из осыпающегося пеплом жнеца и с мукой оглянулся на дом за спиной. Мысль о том, что нечисть в первую очередь учует и бросится искать девушкку, калёным железом жгла его, заставив позабыть обо всём на свете и бросится наперерез жнецам. Но воевода был прав, сдерживая рвущуюся в дом нечить, он только растрачивал силы необходимые, чтобы закрыть прорыв. Он резко мотнул головой, заставляя взять себя в руки и перевести взгляд на разлом, к которому спешили остальные ведьмаки.

— Все в круг! — крикнул он, подбегая к разлому и простирая руку над зияющей бездной.

Они обступили огромную трещину, выстраивая некое подобие круга, и в сияющую всеми оттенками синего и золотого сеть, влились новые всполохи слегка окрашенные другими оттенками, которые Владыка очень осторожно брал у ведьмаков, чтобы затянуть дыры, которые успела прогрызть наползающая снизу нечисть.

Теперь им осталось только рассыпать сверху солнечные камни, которые расплавившись в их магии, сделают сеть тверже гранита и навсегда замуруют нечисть внизу.

— Держать круг! — приказал Стас, на секунду убирая руку и вместе с ней защитный блок, который он выстроил, чтобы оградить своих людей от черного колдовства Мораны. Только в это мгновение стало ясно, какую чудовищную нагрузку он выдерживал, блокируя клубящееся внизу зло. Один из ведьмаков упал, корчась от боли, а Тур и еще два ведьмака стояли, но кровь хлестала у них из носа и ушей и полные муки глаза, без слов говорили, что держатся они из последних сил.

Владыка достал солнечные камни, вспыхнувшие словно раскаленное золото в его руке и равномерно рассыпал их над разломом. Огромный столб солнечного света рванул вверх, заливая все вокруг и выжигая недобитых воеводой и его ратниками мертвяков. Земля вокруг разлома вздрогнула и просела, засасывая магическую сеть и навсегда замуровывая нечисть внизу.

— Закрыли, — отступил от ямы Стас и Тур вместе с другими ведьмаками без сил повалился на землю.

* * *

Ямат еще подналег на нож и, наконец, щеколда слетела и ставни распахнулись. Он потянулся к окну, и уже хотел заскочить внутрь, когда откуда-то из-под земли полыхнуло странным молочным светом и послышался гул. А в следующую секунду страшной силы взрыв прогремел с другой стороны дома и березу, на которой он сидел, начало мотать из стороны в сторону, нагибая чуть не до самой земли от сильных подземных толчков.

В один из таких толчков, его сорвало с дерева и буквально швырнуло на ходящие ходуном ставни. Только чудом не получив по лбу, он зацепился и повис на бревенчатой стене, цепляясь скользкими от грязи пальцами за подоконник и скользя башмаками по мокрым бревнам. Но березу снова швырнуло на дом, и она с силой хлестнула его по спине, заставляя разжать сведенные судорогой пальцы.

— Держись! — кто-то попытался подхватить его под руки и Ямат увидел перепуганную девчонку, что изо всех сил пыталась втянуть его в горницу, но только сделала себе хуже.

От страха сорваться, он вцепился в нее, и они оба вывались в окно. Пролетели несколько метров, и грузно шлепнулись на землю. Ямат сел и сдавленно охнул, потирая ушибленную спину. Девчонка не пострадала, свалившись на него, но видно не ожидала подобного, потому как сидела, на его коленях и таращилась, не понимая, что случилось.

Не отрывая от нее взгляда, он потянулся к своей сумке и она, наконец, очнулась и попыталась сползти с него.

— Отпусти. Я же помочь хотела, — взмолилась колдунова зазноба, но Ямат только пожал плечами.

— Прости, печужка, — он придавил ей шею, чтобы не орала и подождал, пока не отключится, — тут кажный сам за себя. А Прохор с меня живого шкуру спустит, если без тебя ворочусь.

Он быстро поволок ее к лазу.

Ямат спешил, то, что происходило сейчас на заставе, совсем не нравилось ему, и он хотел, как можно быстрее убраться отсюда, поэтому даже не стал связывать пленницу, а просто швырнул на дно лодки, и быстро отплыл от берега, торопясь убраться от пугающей заставы подальше. Вырулил на середину ставшей вдруг неспокойной реки и направил лодку по течению, мечтая, что Прохор, наконец, перебесится и все пойдет как раньше.

Они почти доплыли до излучины, когда за спиной полыхнуло странным светом, и Ямат повернулся, со страхом вглядываясь в столб света, взметнувшийся вверх у заставы. Лодка качнулась, и он резко оглянулся. Девчонки не было. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, она спрыгнула в воду и теперь быстро плыла в сторону проклятого берега. Ямат выругался и что есть сил принялся грести, пытаясь догнать обезумевшую от страха дурочку.

— Вернись, дура, вернись! — звал он, пытаясь догнать мелькающую на волнах голову, — там Чертоги,... земля мертвая... Тьма!.. Я там раз разом был и то поседел, — он грёб, но что-то странное происходило с лодкой. Вместо того, что бы приближаться к девчонке его будто отталкивало назад. И это были не шутки. Ямат как никто знал, что если Чертоги выбрали себе жертву, то не отдадут, и если он не хочет погибнуть вместе с ней, надо немедленно убираться.