"Ну кто так работает с чужим сознанием? Ни тебе разведки, ни попыток тонкого влияния... Сразу пошла с козырей: приняла облик Селестии, призвавшей жеребца в свою спальню. Впрочем, будь я обычным пони, даже очень сильным, этого хватило бы на многое. Но... откуда она знала про камень?", — медленно вдыхая, что получалось с заметным трудом, чувствую как в воображаемые трубы, пронизывающие весь организм как система водоснабжения многоэтажный дом, крайне неохотно просачивается какое-то желе, приносящее с собой кисло-сладкий привкус.
Протолкнув данную субстанцию в даньтянь, позволяю ей пропитать собой резервуар, после чего выталкиваю через другие трубы. Завершив же цикл культивации, приступаю к повторению тех же действий ещё раз... и ещё раз... и снова...
...
В длинном узком зале, освещаемом только зеленоватым, жёлтым и розовым свечением грибов, растущих на потолке, вдоль правой и левой стен тянулись полупрозрачные серо-зелёные коконы, похожие на большие бурдюки. Между ними молча прохаживалось существо, напоминающее гибрид чёрного насекомого и единорога, чьи фасеточные глаза светились ровным синим цветом, а руки сжимали посох с выкидным лезвием и треугольный щит.
Время от времени перевёртыш останавливался то напротив одного, то напротив другого кокона, начиная всматриваться в выражения морд пленников, вынужденных плавать в питательном растворе в позе эмбрионов, блуждая разумом в собственных счастливых галлюцинациях. Впрочем, временами то одна жертва, то другая начинала вести себя более активно, что вынуждало применять оглушающее заклинание, беспрепятственно проходящее через плёнку кокона и жидкость внутри.
Вот стражник остановился рядом с крайним бурдюком, где находился очень сильный единорог с крайне слабыми эмоциями. Чтобы получать от него достаточно пищи, в стандартный раствор приходилось добавлять больше галлюциногенных веществ, но и энергии он давал едва ли не столько же сколько и все остальные "постояльцы" зала.
Высунув кончик языка, чейнджлинг облизнул тонкие губы, вспоминая слухи о поимке этого пони. Пусть королева и не одобряла использование информационного заклинания для обмена сплетнями, но информационный голод был ничуть не менее страшным чем нехватка любви, а потому запрет регулярно нарушался... на что все смотрели сквозь закрытые веки.
...Из объяснений охотников выходило, что жеребец сам выдал своё присутствие регулярными всплесками энергии, светясь в восприятии перевёртышей как костёр в ночи, что позволило подгадать удачный момент для атаки. Однако же он продемонстрировал сопротивление излучению хризалита, которое лишало возможности использовать магию всех, кто не вырос в условиях постоянного облучения этим камнем...
Когда-то их народ тоже опасался находиться рядом с хризалитом, но прежняя королева пошла на риск и стала пытаться вывести новое поколение, раз за разом заставляя своих потомков рождаться в специальной пещере. Не многие представители иных видов знают, что способность смены облика — это не просто маскировка, а лишь часть особенности перевёртышей, позволяющая им адаптироваться к внешним условиям, что гарантирует итоговое выживание почти где угодно.
Эксперимент увенчался частичным успехом: личинки, которые смогли приспособиться к нестабильной магии и сохранили возможность маскироваться, основали новый улей. Однако же их магия теперь плохо подходит для тонких манипуляций, из-за чего вершиной мастерства считаются барьеры, оглушающий импульс, ну и отправка мысленных посланий на большие расстояния. К счастью, изменчивость столь плотно переплетена с самой природой перевёртышей, что они не потеряли, а даже усовершенствовали маскировку.
Хризалитовые рудники превратились в дом нового роя, который показал большую эффективность в охоте и выживании. Из ближайших земель были вытеснены все конкуренты, коими стали представители иных ульев, что попросту не способны соперничать с владеющими разрушающей чары силой сородичами. И даже если сейчас им доступны едва ли полдюжины разновидностей воздействий при помощи рога, никто из новых чейнджлингов не сомневался, что рано или поздно их потомки вновь эволюционируют и станут более совершенными...
Внезапно глаза пленника открылись, заставив стражника вздрогнуть и приготовить оглушающий импульс. Однако же что-либо сделать он не успел: стремительно словно кобра в броске, рука единорога прорвала кокон и схватила кривой рог, после чего от ладони начал распространяться всепоглощающий жуткий холод.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Легенда прерии 3
Выбравшись из разорванного бурдюка, где плавал в какой-то полупрозрачной жиже, что напоминала густой кисель, первым делом я освободил свои лёгкие и желудок. Процесс это был неприятный, но после того как удалось нормально вдохнуть стало понятно, что может быть и хуже.
Нет, в моей практике героя, приносящего облегчение в души страдающих сограждан (всё же когда туалет не работает почти сутки — это серьёзная проблема) бывало всякое. Сохранить в таких условиях брезгливость было делом крайне трудновыполнимым, но... видимо свежий воздух северных просторов меня избаловал.
— И как вы тут живёте? — поморщившись, поднимаюсь на ноги и оглядываюсь, оценивая окружающую обстановку.
Моя внутренняя сила, ставшая заметно более густой и словно бы неповоротливой, медленно но верно разгонялась по всему телу и возвращала бодрость, заставляя чувствовать себя способным свернуть горы. Взглянув же на руки, я увидел всё ту же слизь, в которой плавал ещё недавно, пропитавшую всю шерсть... а значит и гриву с хвостом.
"Отмываться теперь придётся. Хотя...", — осмотревшись ещё раз и не заметив никого, кроме пони-жука с замороженной головой, ну и кучи коконов, вроде оставшегося за спиной, плотно прижимающихся друг к другу, слегка усмехаюсь.
Не уверен, что с загустевшей магией смогу использовать сколь-нибудь тонкие чары, включая превращение в облако и создание артефактов вроде шлема для подавления воли, но это сейчас и не нужно. В конце концов, моя сила сохранила в себе определённые свойства, а следовательно — её выплеск приведёт к вполне прогнозируемым последствиям.
"Пони-жуки. Что-то внучка о них говорила... Вроде как оборотни, которые попытались захватить столицу пони во время свадьбы принцессы любви и стражника. М-да. С возможностью блокировать чужую магию они вполне могли это сделать. Но разве с ними не разобрались силой любви? Похоже, чего-то я не понимаю... Ну или мультфильм, как обычно, показал далеко не всё. Я всерьёз ориентируюсь на настолько сомнительный источник сведений?", — откинув сомнения, глубоко вдыхаю и, втянув в себя побольше энергии, придаю ей свойства холода, после чего совершаю мощный "выдох" всем телом.
То ли широкий коридор, то ли длинный зал заполнила вьюга, пронёсшаяся по пространству видимой обычным зрением волной искажений, покрывающих стены, пол и потолок коркой льда, принося морозную свежесть и заставляя грибы над головой значительно потускнеть. Перед внутренним взором тут же возникла схематичная карта многочисленных туннелей, пересекающихся между собой в запутанный лабиринт, где находились как местные обитатели, так и другие бурдюки с живым содержимым. И если пленникам, плавающим в киселе повезло, так как холод сковал лишь их узилища, то стражникам так не повезло: насекомые превратились в скульптуры имени себя.
"То, что я не могу использовать заклинания не значит, что магия бесполезна. Просто её придётся использовать не как изящную шпагу, а будто дубину варвара", — ещё раз вдохнув, направляю силу в горло и совершаю выдох-выкрик, вложив в него одно-единственное желание.
Промёрзшие до состояния стекла бурдюки лопнули, на пол вылились сотни литров киселя, воздух же вновь заполнил противный кисло-сладкий запах. Десятки тел, среди коих узнавались пони, олени, более высокие и жилистые кони с чуть вытянутыми мордами... начали откашливаться освобождая лёгкие и желудки. Все они были грязными, вели себя так, словно не осознавали происходящего вокруг, а благодаря отсутствию одежды была заметна ещё и худоба.
"Как-то они не похожи на гладиаторов, готовых бороться за свою свободу. Да и я — не Спартак. Впрочем, тем лучше: если память не изменяет мне со склерозом, то те ребята очень плохо закончили", — терять время попусту было нельзя, так как хозяева этого места не могли не заметить произошедшего.
— Братья и сёстры! — подняв вверх кулак и засветив рогом, заставляю свой голос звучать уверенно и торжественно, пусть необходимость повторять одно и то же на языках пони и оленей портила эффект. — Враг силён, хитёр и коварен. Он решил, что мы — его добыча... Давайте же покажем, насколько он ошибается! За себя; за погибших в этих катакомбах; за честь, доблесть, благородство и свободу! .. Ура!
С последним выкриком вновь совершаю "выдох", но на этот раз придав своей силе свойства, которые были характерны моему предшественнику до его сумасшествия и экспериментов с тенью. Однако же и последнюю туда тоже пришлось подмешать, так как воспоминания подсказывают, что во во время моей встречи с жукопони доспех, пока шлем был цел, успешно защищал своего владельца от внешнего влияния.
Чёрные кристаллики стали образовываться на всех поверхностях, в том числе и на шерсти, рогах, волосах пленников. Только вот невзирая на то, что грани у камушков размером с маковую росинку были практически зеркальными, грибы окончательно погасли, а единственным источником света остался мой рог.
— Все, кто хотят жить — идите за мной! Я выведу вас к свету! — благодаря тому, что очередная волна силы прошла по туннелям чуть дальше, будто бы она проскользила по следу своих предшественниц как по льду... перед моим внутренним взором возник образ десятков жукопони, отрядами разбегающихся по ответвлениям лабиринта, чтобы отрезать все пути к бегству. — За мной!
Подняв с пола чёрный из-за кристаллов посох, которым был вооружён первый убитый стражник, начинаю идти между товарищами по несчастью. Их взгляды были расфокусированными, они всё ещё стояли на четвереньках или же сидели на полу с растерянным видом, из-за чего в душе зародились сомнения не только в том, что кто-то ко мне присоединится, но и в том, что мои слова до кого-то дошли. А ещё в голову запоздало постучалась мысль, что воители из пленных должны быть не самые лучшие... даже при условии, что мой импровизированный способ защиты от неизвестного воздействия помог.
"Опять придётся самому всё делать. Только на этот раз атаки из засады уже не получится: предстоит столкновение лоб в лоб", — взвесив палку у себя в руке с сожалением морщусь, так как не могу создать даже клинок из тени или кристалла, не говоря уже о чём-то более сложном (а ведь туннели идеально подходят для того, чтобы отрезать отряды от возможного подкрепления кристальными или ледяными заслонками, чтобы потом вмораживать в глыбы льда, ну или заточать в кристальные саркофаги всех встречных).
Шорох, создаваемый поднимающимися на ноги разумными заставил меня остановиться у выхода из зала-коридора и обернуться. Моему взгляду предстала необычная картина: сверкающие словно кристальные пони, но при этом имеющие глянцевый чёрный цвет, невольники поворачивались ко мне с фанатичными выражениями на мордах...
— Веди нас, Спирит! — воскликнул высокий худощавый (ну или тощий) конь с длинными гривой и хвостом, пьяно покачивающийся вскинув правый кулак.
"Да они под кайфом", — с запозданием дошло до меня, в то время как интуиция начала даже не нашёптывать, а мерзко подхихикивая во всю голосить о проблемах, что были созданы мной на собственную бедовую голову.
...Идея с боем пробиваться через лабиринт с толпами злых жукопони уже не казалась такой уж плохой.
...
Аргус, гордый сын племени Золоторогих, павший в бою с проклятыми даиновцами от подлого удара в спину, как и положено достойному своих предков воину пировал в залах высшего мира, хвастался подвигами и слушал истории о свершениях других великих воинов. Когда же пьянство, дружеские потасовки и песни утомляли дитя севера, он уединялся в шикарных покоях с одной из сестёр войны, что собирали души героев на полях сражений, а также сторожили покой чертогов богов...
Сколько лет или веков длилось это праздное занятие? Гордый олень затруднялся ответить на этот вопрос, так как само понятие "время" для него перестало существовать. Однако же во время одного из шумных застолий, когда верные братья и сёстры по оружию поднимали кружки с крепким элем всё резко изменилось: мир размылся, а затем его бросило на землю, во тьму и холод, заставив отплёвываться превратившимся в какую-то слизкую мерзость божественным нектаром.
Тело вдруг стало казаться тяжёлым, мысли начали путаться, шум в голове мешал сосредоточиться на чём-то одном, а в сердце закрался страх. Подлый голосок на грани сознания шептал, что он чем-то разозлил хозяев высшего мира и теперь... Но все сомнения тут же были развеяны.
Яркий свет, от которого слепило глаза, громогласные слова, полные сдерживаемой мощи, а затем и волна, заставившая шерсть на теле встать дыбом отогнали страх и навиваемую окружением слабость. Стыд заставил Аргуса почувствовать жар на морде, а затем в сердце зажглось пламя решимости доказать, что он — достойный воин, который оправдает оказанное ему доверие.
...Ведь разве может он — потомок героев и благородных воителей, честно принявший свою судьбу в изначально неравном сражении, подвести призвавшего его на последнюю битву Всеотца?! Тем более, что верховный бог, своим взором освещающий тьму нижнего мира, вооружённый верным копьём лично обещал вести их вперёд, чтобы сокрушить мерзких тварей и если не предотвратить, то хотя бы отсрочить гибель мира!
— Веди нас, Всеотец! — ударил себя кулаком в грудь Аргус, чувствуя как бурлит его кровь в жилах.
...И пусть сейчас у него в руках не было ни верного топора, ни щита, но сила верховного бога хранила его детей лучше всяких доспехов. Лучшим же оружием для него станет то, которое будет забрано из ещё тёплых рук противника. И если верить выкрикам братьев битвы и сестёр войны, что вставали плечом к плечу, они полностью разделяли это мнение...
...
Их кочевье было небольшим: всего полторы сотни жеребцов и кобыл разного возраста. Не имея возможности получить лучшие земли, степняки занимались собирательством трав, охотой на мелкую живность и птиц, ну и выращивали некоторые культуры на распаханных плантациях, между коими и перемещались до наступления холодов (зимовка, обычно, проходила либо в больших стойбищах, либо в редких для Аравии городах).
В тот день Солонго занималась тем, что учила старших жеребят стрелять из самодельных луков: неказистых на вид, из-за малого опыта в их создании, но вполне рабочих и эффективных... на малых дистанциях. Небо было затянуто серыми тучами, которые хоть и висели низко, но по словам шамана не грозили дождём, из-за чего шатры решили не устанавливать до заката. Это и спасло кочевье, когда прямо на головы коням упали чёрные силуэты, разбрасывающиеся мерзкой даже на вид зелёной магией.
