Узник Ледяной короны

Узник Ледяной Короны

Annotation

Узник Ледяной Короны (https://ficbook.net/readfic/13668201)

Направленность: Джен

Автор: Dadavay (https://ficbook.net/authors/1206661)

Фэндом: Мой маленький пони: Дружба — это чудо

Рейтинг: NC-17

Размер: 238 страниц

Кол-во частей:53

Статус: завершён

Метки:

Посвящение:

Семье, друзьям, читателям... Пинки Пай.

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания:

Очередная внеочередная работа, перебравшаяся из нового сборника зарисовок в отдельный файл. Писать буду медленно, нерегулярно, небольшими кусками... не в ущерб остальным проектам.

Описание:

Крепкий, плечистый, среднего роста,

Родился в рабочем районе и рос там.

Сварщик-сантехник — парень что надо...

Ну или рассказ об очередном попаданце в Сомбру. Читать на свой страх и риск.

Ледяная Тень

Страна Оления

Страна Оления 2

Страна Оления 3

Страна Оления 4

Страна Оления 5

Легенда прерии

Легенда прерии 2

Легенда прерии 3

Легенда прерии 4

Легенда прерии 5

Город ждёт

Город ждёт 2

Город ждёт 3

Город ждёт 4

Город ждёт 5

От заката до рассвета

От заката до рассвета 2

От заката до рассвета 3

От заката до рассвета 4

От заката до рассвета 5

От заката до рассвета 6

От заката до рассвета 7

От заката до рассвета 8

От заката до рассвета 9

От заката до рассвета 10

От заката до рассвета 11

От заката до рассвета 12

Кровь — не водица

Кровь — не водица 2

Кровь — не водица 3

Кровь — не водица 4

Кровь — не водица 5

Кровь — не водица 6

Кровь — не водица 7

Бремя короля

Бремя короля 2

Бремя короля 3

Бремя короля 4

Бремя короля 5

Дороги сплелись

Дороги сплелись 2

Дороги сплелись 3

Дороги сплелись 4

Дороги сплелись 5

Покой нам только снится

Покой нам только снится 2

Покой нам только снится 3

Покой нам только снится 4

Покой нам только снится 5

Покой нам только снится 6

Покой нам только снится 7

Голипэ

Ледяная Тень

Примечание к части

Он шёл наугад, он был всему рад,

Почти Форрест Гамп из известной картины.

Лёгкий как тень, быстрый олень,

Проводил его как-то до великой равнины.

Сначала ничего не было: тьма впереди, позади, справа, слева, сверху и снизу. А потом мир начал меняться: сперва я почувствовал это в земле, затем — когда испил водицы... а потом и в воздухе чем-то завоняло.

"Да-а-а... Бородатый юмор — наше всё".

Если же отбросить шутки, то выходит, что моя старая жизнь закончилась, а новую в самом начале испохабил один рогоносец. Впрочем, начать лучше с самого начала, как и положено при первом знакомстве...

У себя дома я был мастером спорта, гениальным виртуозом трубы, постоянным членом яхт-клуба для миллионеров, плейбоем и просто душой компании. Мне были рады взрослые и дети, мне накрывали стол в каждом доме куда бы меня ни приносили ноги, через мои руки проходили миллионы...

"А что? Всё равно никто не сможет проверить и узнать, что моя профессия — сварщик-сантехник. Кроме того, литрбол — тоже спорт, как и городки с использованием пивных бутылок, банок и подручного хлама. А как я управлялся с трубами... в особенности — канализационными... просто сказка! Обитатели яхт-клуба оценили и каждый раз звали на халтуру, едва у них что-то ломалось! Жители квартир, в которых нужно было отремонтировать паровое отопление, ну или разобраться со сломавшимся унитазом, разве что слезами счастья не обливались. А о том, чтобы чайку с бутербродами сделать и заикаться не приходилось. Что же до миллионов, то был в жизни период, когда цены настолько кусались, что с меньшей суммой и в магазин идти страшно... Гхм. И перед кем я распинаюсь?".

Иными словами, всё было как у всех: родился, учился, работал, женился, стал попаданцем... Впрочем, о последнем можно и поподробнее. Тем более, что я никуда не спешу и, как подсказывает интуиция — ещё долго никуда спешить не буду.

Начнём с классики: в некотором царстве, в тридесятом государстве жил был царь... превеликий государь. Он был учёным-теоретиком, который любил свой народ настолько сильно, что обнял бы — задушил... Вот так сильно ему нравилось разбираться с государственными заботами вместо любимой работы в лабораториях, мастерских и сидения в библиотеках.

В некотором роде я его даже понимаю: сам любил посидеть на белом троне с интересной книжкой, где какой-нибудь шустрый малый изобретал некую непревзойдённую вещь, попутно собирая толпы поклонниц, горы богатств, верных сторонников. Впрочем, даже в том, что этот царь не тащил в свою постель всех, кто строили ему глазки, мы с ним были солидарны: о большой и чистой любви там и речи не шло, а маленькую и грязную ему устраивали молчаливые служанки.

И вот в один не самый прекрасный день на царство навалилась тень: варвары с далёкого севера совершили ритуальный постук среди малых вождей, выбрали большого босса и, подняв тряпки войны, пошли на юг громить, грабить и насиловать. Они были вооружены копьями и дубинами, в лучшем случае — плохими мечами, в то время как у стражи маленького, но процветающего государства имелись доспехи, щиты, мечи, а также арбалеты и кое-какая магия. Только вот когда соотношение сил равняется десяти к одному, причём в случае если под копьё поставить абсолютно всех, от младенцев и до стариков, столь несущественный технологический разрыв уже не играет решающей роли.

Царь-учёный подумал, посоветовался с советниками, да и отправил гонца к южным соседям, прося их о помощи. Только вот в ответ, вместо обученных легионов солдат, получил извинения, заверения в дружбе и пожелание держаться: как раз в это время союзники тоже ввязались в войну, из-за чего им было не до мелких разборок в снежной пустыне.

Мудрый правитель погоревал... да и использовал одну из своих разработок, которая должна была и без того внушительный магический дар раздуть до совсем уж неприличных размеров. Ценой за подобное усиление было давление на разум и эмоции (всё же ещё ситхи признали, что Тёмная Сторона Силы коварна), но он и это предусмотрел, а потому настроил артефакт, поддерживающий магический щит над городом, на возвращение своего энергетического баланса к эталонному состоянию. То есть стоило бы ему приблизиться к устройству, как то обдало бы его энергией с позитивной направленностью, тем самым хоть и ослабляя, но делая абсолютно вменяемым.

Самое интересное начинается дальше: в первый раз план сработал идеально и враг был повержен, разбит и обращён в бегство, от чего народ, уверившийся в величии своего царя ликовал. Только вот после возвращения к исходному виду стало как-то не комфортно: не было чувства всемогущества, да и подданные начали требовать (!) новых подвигов. И как говорил мудрый зелёный чебурашка: "Сделав первый шаг по этому пути, ты уже не сможешь вернуться".

За первым применением ультимативного оружия последовало второе... третье... десятое... А потом в голову пришла гениальная мысль, что возвращаться к исходному состоянию вовсе не нужно. Ведь он себя прекрасно контролировал и так. А потому барьерное устройство было снова перенастроено и спрятано подальше...

В какой момент из вполне себе неплохого правителя и гениального учёного он превратился в тирана, садиста и параноика царь не знал, так как в памяти всё слишком сильно перемешалось: вот он садится на трон и приказывает впустить просителя, а вот уже велит отрубить голову мужу молодой портнихи, если она... не окажет услугу интимного содержания по "добровольному согласию на всё". Стоит ли упоминать, что голову в итоге всё равно отрубили, а строптивицу бросили в шахты под городом? Стражники же, вынужденные носить подчиняющие разум шлемы, никогда не задавали вопросов, не сомневались и не колебались во время исполнения воли своего господина.

Так бы и продолжал жить переставший стареть, безумный и великий король-чародей, умудрившийся сыскать некоторые любовь и уважение у простого народа: в конце концов кроме него самого, никаких воров, насильников, убийц в царстве не осталось — все они отправились в шахты, пыточные, ну или в комнаты утех правителя (последнее, если верить доставшимся воспоминаниям, пугало сильнее всего). Так как он был жаден, да ещё и неплох в целительстве, жертвы больной фантазии жили долго и кончаться не спешили, из-за чего гвардия не хватала на улицах мужчин и женщин, чтобы доставить их своему господину. Впрочем, когда его величество изволило гулять, пустыми становились не только площади и улицы, но даже соседние дома, куда он мог вломиться просто ради развлечения, чтобы овладеть понравившейся красоткой на глазах у её семьи. Но тут в дело вступает "Но...".

Южные соседи, наконец-то разобравшиеся со своими врагами, вспомнили о просьбе о помощи и обратили свой взор на север. Остатки аристократии маленького государства, боящиеся лишний раз вздохнуть, чтобы не привлечь к себе внимание погружающегося в паранойю монстра, воспрянули и выложили всю правду о массовых казнях, кровавых оргиях, магических экспериментах над невинными жертвами... скорее всего не забыв умножить реальность в десять раз.

"Звучит так, будто я выгораживаю реального психа-садиста-вивисектора, у которого хорошие поступки, вроде искоренения преступности, получались скорее уж побочным продуктом основной деятельности. О том, скольких невинных, обвинённых завистниками и просто "внимательными верноподданными" он бросил в шахты и загубил в своих покоях лучше вовсе не вспоминать. Мог бы спать — не уснул бы только из-за этих воспоминаний".

...В общем прибыли силы света разбираться с тираном и... огребли знатных оплеух от разожравшегося монстра, разработавшего множество средств убиения своих врагов. На этом бы всё и закончилось, и не помогло бы героям то, что злодей стал пытаться склонить их на свою сторону, но у южан в распоряжении остались артефакты, которыми те древнего бога скрутили и в статую обратили. Вот именно этим оружием они и приложили короля-чародея от души, накрыв и город-государство заодно.

А дальше произошло неожиданное: маленькое северное царство, укрытое под барьером, взяло и исчезло (как считал учёный — сработал резонанс защитного устройства, ранее возвращавшего его в адекватное состояние, и силы концептуальных инструментов), в то время как главный злодей лишился тела, а кроме того — оказался запечатан в глыбу льда на далёком севере. Именно последний фактор прочистил гениальные мозги от наносного, заставил вспомнить всё совершённое, переоценить это с учётом моральных рамок "книжного червя", ужаснуться и захотеть самоубиться. Последнее у него получилось не полностью, пусть он и старался изо всех сил.

И вот тут в дело вступаю я — виртуоз водопроводной трубы, мастер спорта по городкам из пивных бутылок, герой детей обоих полов и всех возрастов, миллионер и отец трёх оболтусов среднего возраста! Мою душу этот деятель выловил из неизвестности ради того, чтобы запихнуть её вместо себя, при этом самым наглым образом воспользовавшись моими мозгами и передав свой магический дар. И нужно ему это было не из-за проснувшегося альтруизма, а по причине того, что тёмная сущность, рулившая телом во время помешательства, обрела некое подобие самосознания, а потому, в случае отсутствия хозяина, с высокой долей вероятности начнёт творить злодейства просто из своих ущербных инстинктов.

"Тупой монстр, обладающий огромной силой и вбитыми до состояния рефлексов знаниями — это не то, чего заслуживает мир".

Данная фраза была вложена в мой заменитель мозгов, после того как там были уложены все новые воспоминания. При этом гений не усомнился ни на секунду, что я вообще захочу сдерживать созданное им чудовище... если вообще смогу это делать осознанно.

"Хотя, думается мне, что такие мелочи гения, страдающего от совершённых ошибок, как-то не сильно волновали. Он переложил проблемы с больной головы на здоровую и исчез, а мне теперь думай и крутись как знаешь".

Вообще, можно было бы поступить как великий и ужасный Сомбра: призвать чужую душу, передать ей эстафету и отправиться на перерождение со знаниями и талантом к магии. Только вот... это как-то мерзко звучит. Сразу возникают вопросы вроде "А что если попадётся садист, который не лучше этого царька, но без всякого влияния из вне?", ну или "А что если попадётся ребёнок, которого все эти прекрасные картины просто сломают, а тёмная сущность пережуёт и проглотит?". И кем я буду после этого?

А потому остаётся сцепить воображаемые зубы и ответить на один-единственный вопрос, важный здесь и сейчас...

"А не покультивировать ли мне? Напрягаем даньтянь и втягиваем немножко холода... прогоняем по своему телу... выдыхаем. И ещё раз...".

...

"Один плюс один — равно два. Два плюс два — четыре...".

"...А Мюллер и говорит: "Слоны идут нахер; Штирлиц живёт на следующем этаже"".

"Корпускулярно-волновая теория света отлично соотносится с теорией эфирных проявлений, одновременно состоящих из частиц, но имеющих свойства потока...".

"И раз... Да ещё раз... Да ещё много-много-много-много раз...".

"Когда Чак Норис смотрится в зеркало, оно лопается и распадается на осколки. Ведь даже стекло не настолько глупое, чтобы стоять между Чаком Норисом и Чаком Норисом".

...

Вдох... усилие воли, прогоняющее приятную свежесть через каналы в даньтянь... выдох. Вдох... усилие воли... выдох. Вдох...

Удивительно, но это действие, в самом начале казавшееся тяжёлым и изматывающим, вызывающее раздражение и отторжение, последние... неизвестно сколько дней, месяцев, лет лишь успокаивает и вгоняет в меланхоличную созерцательность. В то же время мои мысли стали казаться кристально ясными, а вспышки эмоций отодвинулись куда-то глубоко на задний фон, откуда порой слышится подобие недовольного ворчания. Параллельно с этим, при каждом вдохе-выдохе, моя зона чувствительности (так её лучше назвать из-за отсутствия материальных глаз), то сужается, то расширяется... захватывая всё большую область.

"А ведь когда младший сын принёс электронную книжку, где находились десятки рассказов про псевдокитайцев, культивирующих некий даньтянь сидя на одном месте и поедая пилюли, мне это казалось бредом воспалённого разума. Надо же было как-то людям объяснять полезность всяких медитаций?".

В моём спокойствии обнаружилась ещё одна положительная черта: теперь мне, словно видеоролики, доступна не только жизнь Сомбры, но и моя собственная, что помогло выудить немало интересных знаний ещё из школьных времён. Впрочем, вряд ли уроки немецкого кого-то заинтересуют в этом мире... о котором (ну или об одной из версий которого), когда-то давно рассказывала моя внучка.

"Вот уж не думал, что навык читать, смотреть телевизор и слушать лепетание повествующей что-то ей интересное девочки откроется со столь... практичной стороны. А ведь приходилось запоминать, чтобы не обидеть малышку и отвечать на её вопросы вроде "Деда, а ты как поступил бы?.."".

Оказывается, что Сомбра — царь-государь Кристальной Империи — это злодей детского мультипликационного сериала про говорящих лошадок (а ведь мне казалось что-то странным в воспоминаниях этого экспериментатора). Селестия и Луна — сёстры полубожественного уровня, которые как раз и правили южным королевством до его-моего изгнания-заключения. И пусть двуногость туземцев намекает, что верить сюжету детской сказки на сто процентов не стоит, но в остальном-то отличия минимальны. А из этого следует... что рано или поздно мы встретимся и меня попытаются распылить при помощи генератора силового поля, настроенного на излучение энергии позитивного спектра.

"А ведь если подумать, то не будь меня и местным пришлось бы столкнуться с сильным, полуразумным и хищным монстром... которого только чем-то подобным остановить и можно. В ином случае он бы просто продолжил рваться к источнику энергии-главной для себя угрозе, чтобы сожрать-сокрушить его. И тут с натяжкой, но история вписывается в известный шаблон. Но... есть я, и меня такая перспектива не прильщает. Впрочем — об этом можно подумать когда-нибудь в будущем".

...

Во время очередного "вдоха" раздался хруст, а когда последовала очередь выдоха — взрыв. Куски льда полетели в разные стороны, подгоняемые и закручиваемые поднявшимся ураганом, в то время как в небо ударил столб серо-голубой энергии с чёрными крапинками.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать происходящее, а затем суметь взять поток под контроль, зацикливая его внутри собственного "я". Столб энергии тут же ужался, а затем и вовсе опал, а на расчищенную каменную площадку, похожую на лунный кратер, стали падать крупные пушистые белые снежинки, сыплющиеся из бело-серой тучи, что возникла надо мной и протянулась от горизонта до горизонта.

Посмотрев на свои руки, удивившись двойственности восприятия, обеспечиваемого как уже привычным полем круговой сенсорики, так и порядком забытыми глазами, медленно сжимаю и разжимаю пятипалые кисти, состоящие из бело-голубого сияние, в глубине коего виднеются чёрные прожилки. Ещё пара минут была потрачена, чтобы осознать неправильность, вызванную моим нахождением в нематериальной форме.

"А разве я не должен быть стильным чёрным облаком с красными глазами, и горящими зелёным огнём вертикальными зрачками?", — на этот мой вопрос ответа никто давать не собирался, а память подсказала, что изменения могли произойти из-за нарушения баланса энергий в духовном теле.

Волевое усилие и вот вновь возникает маленький смерч, но на этот раз втягивающий воздух и снег в себя, из магии и молекул подножных материалов собирая мне материальную оболочку. Когда же этот процесс завершился, взгляду предстали всё те же руки, покрытые тёмно-серо-синей короткой шерстью.

"Надо бы осмотреть себя. Похоже, что сидение в куске льда не прошло для моего имиджа безболезненно", — пасс рукой и прямо в воздухе формируется ледяная пластина, прозрачная с моей стороны и чёрная с противоположной, из-за чего возникает эффект зеркала.

— Как... любопытно, — изрекаю негромко, удивляясь некоторой механической неестественности своего голоса, будто бы исторгнутого из динамика некого примитивного устройства.

С той стороны прозрачного куска льда на меня смотрит высокий, тёмно-серо-синий единорог (почти чёрный, при нынешних условиях освещения), изо лба которого растёт прямой витой рог матово-белого цвета. Короткую морду украшают красные белки глаз, голубые радужки и ярко-зелёные вертикальные зрачки... два больших уха, чёрная грива, восемь острых клыков во рту, размещённые симметрично на верхней и нижней челюстях.

Торс вместе с руками почти человеческий (сосков нет), разве что покрыт густой даже на вид шерстью, а вот таз и ноги отличаются наличием хвоста, ну и пальцехождением. Последнее создаёт странный дискомфорт в голове, так как одновременно кажется это нормальным и удобным, и возникает желание встать на всю стопу.

"Придётся привыкать ходить на цыпочках. С другой стороны, так удобнее чесать пятки: они уже достаточно высоко задраны", — шутка, и без того ничуть не смешная, вовсе не смогла пробить мою отстранённую меланхолию, даже не думающую отступать невзирая на то, что сейчас меня должна раздирать радость от освобождения.

— Похоже... докультивировался", — констатирую очевидный факт. — Хм. Теперь впору создавать себе ледяное воинство, называться Королём Ночи и идти завоёвывать южные земли. Жаль, но ведь даже всю иронию никто не поймёт... И что делать?

(2)

Как ориентироваться в лесу? Всем известно, что мох преимущественно растёт на северной стороне деревьев. Как ориентироваться в снежной пустыне? Можно было бы воспользоваться тенью в полдень... но к сожалению в этом мире солнце двигается так, как этого хотят две крылато-рогатые человекоподобные принцессы-пони. Способ с компасом, самый простой и эффективный, из-за отсутствия данного полезного устройства тоже отпадает.

"И тут мне на выручку приходит... что? Культивация", — погрузившись в подобие медитации, медленно вдыхаю приятно-прохладный воздух, пропускаю его через своё новообретённое тело, задерживаю энергию в даньтяне до появления ощущения лёгкого распирающего дискомфорта, а затем выдыхаю. Однако же мой выдох происходит не как у всех приличных людей, к виду коих меня теперь отнести нельзя, и не через то место, о котором подумали бы люди неприличные, а через всю поверхность шкуры.

Тут же от меня во все стороны ударила волна серо-бело-голубой энергии, поднявшая вьюгу из опавших снежинок и унёсшаяся куда-то вдаль. При этом в моей однорогой голове, словно на экране радара, стало отображаться всё то, что попадалось этому выбросу на пути.

Примерно через минуту земного времени, на расстоянии от шестидесяти до ста километров к юго-востоку обнаружилось объёмное препятствие в виде полусферы, напитанное чуждой мне силой, что воздействовала на импульс моей магии разрушительно.

— А вот, похоже, Кристальная Империя, — задумчиво чешу затылок. — И по всей видимости... её у меня уже отжали. Это что же выходит — город появился настолько раньше моего освобождения? Или это принцессы прислали свою протеже заранее, чтобы она успела занять удобную для противостояния позицию? Хм... Второй вариант даже логичнее.

Прислушавшись к своим чувствам понимаю, что мне на этот городок, построенный на вечной мерзлоте теми ещё любителями экстрима... в общем-то плевать. Да и если верить внучке, то после победы над тираном, назначенная правительницей розовая принцесса и её муж, олицетворяющий понячье понятие мужественности, вполне себе неплохо справятся с восстановлением инфраструктуры, ну и повышением образованности населения. Сами же обитатели когда-то самого продвинутого в научном плане поселения, если больше никогда не увидят возлюбленного тирана и самодура, сильно плакать не станут.

"А ведь именно там и генератор позитивной энергии, проецирующий городской щит, и одна из принцесс... А скоро к ним и хранительницы тех самых артефактов, моего предшественника размазавших тонким слоем по снежным просторам прибавятся. Ну и зачем мне туда идти при таких-то раскладах? Разве что на достопримечательности взглянуть своими глазами, да на общепризнанную красотку посмотреть. А что? Я тысячу лет во льдах сидел: нужно проверить, все ли функции организма работают. Правда... с моей нынешней эмоциональностью может получиться осечка, из-за чего от позора потом не отмоешься", — ещё раз взглянув на своё отражение в ледяном зеркале, подмечаю ранее упущенные детали.

Морда у меня короткая, но при этом подбородок квадратный, можно даже сказать — волевой. Нос прямой и широкий, без горбинок и действительно похож на лошадиный. Уши треугольные и подвижные, так что ими можно как сигнальными флажками размахивать, пусть это и вызывает некоторое напряжение. Ниже пояса... чехол, в который прячется гордость и достоинство, что в связи с отсутствием штанов весьма кстати.

Покопавшись в памяти предшественника понимаю, что голым по улицам даже в деревне ходить не стоит: это, конечно, не запрещено полицией нравов, но приравнивается к прогулке в нижнем белье в обществе людей. Сейчас, разумеется, всё могло измениться, но логика подсказывает, что ожидающая возвращения сестры Селестия не превратила свою страну в царство нудистов. Более вероятно обратное...

"О нынешней моде мне ничего не известно: в мультфильме все ограничивались шляпками-шарфиками, но они были четвероногими. Сомбра же тысячу лет назад носил либо доспехи, либо широкие штаны, похожие на восточные шаровары, либо длинные юбки... Назовём это "килт". Сейчас подобный образ не вызовет вопросов только в Кристальной Империи, куда мне идти нельзя, ну а где-нибудь через пару месяцев уже и в Эквестрии никто такому не удивится. В конце концов новое — это хорошо забытое, а то и перевёрнутое старое", — ещё немного подумав над данной проблемой, решаю не забивать себе голову всякими глупостями, а вместо этого глубоко вдыхаю, чтобы выдохнуть себе под ноги мощную струю воздуха, тут же закрутившегося маленькой бурей.

Под прикрытием стихийного явления, обратившись в тёмно-серое облачко, взмываю над землёй и лечу в сторону города-государства. В конце концов, пусть в само поселение мне лезть и не следует, хотя бы до тех пор как обо мне успеют позабыть (каких-то сто лет... что это для настоящего виртуоза трубы?), но посетить загородную лабораторию, как и пару тайников никто не мешает.

"Быть наследником параноика бывает полезно. Кто ещё на его месте стал бы делать схроны на случай восстания раб... подданных? С его-то подавляющей магической силой и наличием полностью лояльной армии", — поблагодарив невезучего учёного, превратившегося в садиста, оставшегося эгоистом, мысленно начинаю пробегаться по списку того, что может быть полезно в моей новой жизни.

Во-первых, следует решить, а чего я хочу? В конце концов то, что с моим освобождением на первое место не вышел безумный монстр, жаждущий удовлетворять свои потребности самым грубым и примитивным способом, уже решает задачу моего существования. А раз долгов больше нет, то можно... отправиться путешествовать, например. А для этого нужны деньги, а желательно и какой-нибудь проводник, знакомый с современными законами.

Во-вторых, неплохо было бы легализоваться, чтобы путешествовать вполне официально. И для этого снова нужны деньги... но можно обойтись и магией разума, пусть это и оставит след для знающих личностей. Но если использовать подчинение только для допроса, по возможности — мягкого, никто панику поднимать ведь не станет?

В-третьих, требуется узнать общемировое положение дел. Кто с кем воюет, кто дружит, кого грабят и кому помогают. Это позволит избежать недоразумений вроде прибытия в страну каких-нибудь грифонов, которые воюют с Эквестрией и к пони относятся не совсем дружелюбно.

В-четвёртых, следует замаскировать характерные черты внешности, по которым меня могут узнать. Из таковых, после моего воплощения остались глаза, ну и черты физиомордии. Таким образом, если зеркальные очки ещё не изобрели, то придётся это сделать самому... Ну и улыбаться не размыкая губы.

В-пятых, уже после общей разведки, следует наметить маршрут и основные цели путешествия, кроме любования на мир. Можно поставить себе цель попробовать самые вкусные блюда-напитки, подраться на турнирах, попытаться отогреться в объятьях жриц любви...

"Я тысячу лет сидел во льдах. Какие ко мне претензии?", — сам не знаю, перед кем оправдываюсь, но после этой мысли всё равно становится легче.

...

Вокруг дует вьюга, бросая крупные хлопья снега в розовый купол магического барьера, под коим скрывается городок из башен, мостиков, арок и двух-трёхэтажных домиков. Из памяти предшественника я знаю, что двенадцать улиц сходятся лучами к центру города, где стоит дворец, похожий на одну башню во Франции. Величественное сооружение, вершиной уносящееся далеко вверх, нависающее над всем остальным полисом словно маяк, когда-то служившее резиденцией царя-государя, но теперь захваченное хитрыми южанами.

"Я слышу отголоски гнева и рычание на грани сознания? Остатки тёмной сущности недовольны данным фактом и требуют мести? А фигу тебе. Даже будь возможность мирно взять корону — не стал бы", — ещё немного полюбовавшись сказочным городком, который похож на игрушку внутри стеклянного шара, которую нужно потрясти для того, чтобы внутри начали падать блёстки-снежинки, приступаю к изучению самого щита.

Вообще, как оказалось, магическое конструирование не сильно-то и отличается от моей прежней работы. К примеру барьер, созданный отправленной на север принцессой (в изгнание, не иначе), на самом деле не монолитен, а состоит из шестигранников.

Каждый шестигранник — это маленький магический щит, соприкасающийся с соседями своими краями, имеющий собственный объём расходуемой и пополняемой энергии. При этом если надавить на один из сегментов барьера как на кнопку, он тут же подаст сигнал создательнице, которая узнает о силе воздействия, способе и, в случае магического эффекта — окраске энергии.

Разрушить каждый из таких сегментов не то, чтобы слишком сложно, но... они расположены в несколько слоёв и имеют функцию восстановления утраченных элементов. Так что одиночный удар, сколь бы могучим он ни был, пробьёт первую скорлупку, после чего она быстро восстановится, из-за чего изначально давить нужно непрерывным лучом. А ведь при первых намёках на опасность сегменты могут, во-первых, объединиться в более крупный шестигранник, обладающий большим запасом прочности, во-вторых, перенаправить подпитку из других областей, в-третьих... тоже скорее всего есть.

"Какая гибкая защитная система. Вот ведь до чего технология дошла... А мне даже в магическую школу Эквестрии не поступить: Селестия, наверняка, из вредности запретит. А потом и в какую-нибудь камеру посадить захочет", — факт того, что столь интересные знания оказались мне пусть и временно, но недоступны, принёс изрядное огорчение.

— Может быть стоит захватить Эквестрию для того, чтобы покопаться в библиотеке и допросить учёных? — прикинув, что именно сейчас, когда обладательницы концептуальных артефактов торопятся на север, южная страна оказалась наиболее уязвима, чувствую волну одобрения от тёмной сущности на задворках сознания. — Это было бы даже иронично: как Селестия и Луна вломились в мой-Сомбры замок тысячу лет назад, так и я бы ввалился через витражное окно в тронный зал. Пожалуй, выражения их морд в этот момент были бы бесценны.

"Мечты-мечты... После такого меня в покое точно не оставят. А ведь если у меня всё получится, что вполне реально из-за угрозы разрушить дворец со всеми его обитателями, на что принцессы вряд ли готовы пойти, придётся ещё и править. А что я смогу привнести в общество? Игру в городки бутылками? Паровое отопление? Хм... Со вторым можно справиться просто притворившись каким-нибудь изобретателем. Сварочный аппарат? Единороги тысячу лет назад научились магией спаивать железки лучше, чем люди газом. Похоже, не выйдет из меня прогрессора", — отвернувшись от города, ухожу в снежную бурю, примерно прикидывая те места, где должны быть заначки моего предшественника (оставлять из них ничего не хочется, но придётся, так как натащил он реально много).

...

— Сим-сим... откройся, — произношу "волшебные" слова, из кончика рога отправляя луч магии в неприметный белый камень, находящийся на середине отвесной стороны утёса, выступающего из земли севернее города-государства.

Позади продолжает бушевать снежная буря, наполненная моей магией под завязку, что обеспечит отсутствие свидетелей акта разграбления унаследованных богатств. И ведь даже налоги с этого платить не придётся: не то, что в последние годы, когда из клада нашедшему даже четверть не полагалась.

С глухим рокотом часть стены съехала вперёд и вниз, превращаясь в пологий трап, ведущий к тёмному зеву пещеры. Магические кристальные технологии, в которых не использовано ни грамма металла, способного ржаветь, в очередной раз показали своё превосходство над многоэтажками, что уже спустя полвека выглядят так, будто их строили лет сто назад.

"Даже гордость за себя берёт. Вот оно — качество", — вскинув руки, отправляю волну острых льдинок навстречу двум угольно-чёрным кристальным волкам, бросившимся из туннеля в атаку без какого-либо предупреждения.

Разумеется, вреда мой удар не нанёс, но отбросил големов назад, выиграв несколько мгновений на оценку обстановки, после чего с пальцев рук сорвались дуги тёмно-фиолетовых молний, заставившие стражей забиться в судорогах. Впрочем, на самом деле боли они не чувствуют, а вот управляющее заклинание изрядно сбивает с толку, заставляя отдавать некорректные команды каждую одну двадцать пятую долю секунды.

— Повезло ещё, что мне об этой мелочи напомнили сейчас, а не когда потолок на голову начал опускаться, — ворчу себе под нос, усилием воли выталкивая наружу те обрывки тьмы и тени, что обычно таятся на задворках сознания. — Вот так-то лучше.

Наконец-то распознав хозяина, система безопасности лаборатории перестала меня атаковать. Волки, более не бьющиеся в судорогах, поднялись на лапы и отошли в специальные ниши, сделанные в стенах справа и слева, откуда и появились при обнаружении чужеродной магии.

"Теперь ещё и лабораторию перенастраивать... а то чувствую себя сейчас так, будто в дёгте вымазался", — к счастью, ни на эмоции, ни на желания выпущенная наружу тьма влияния не получила, но совершать ошибку предшественника, посчитавшего себя самым умным, я всё равно не собираюсь.

Стоило мне оказаться внутри коридора, как стена за спиной вновь закрылась, а на потолке вспыхнули стильные красные кристаллы, придающие окружению вид декораций к малобюджетному фильму ужасов. Однако же другие ловушки, о каждой из коих у меня имеется информация "из первых рук", так и не сработали, пусть на их счёт и имелись опасения.

Вообще, в логово тёмного властелина меня привели воспоминания о паранойе, пробудившей у предшественника инстинкты хомяка разновидности "Верховный Прапорщик". Царь-государь, опасающийся предательства даже со стороны оболваненной стражи, не только спрятал девять десятых казны Кристальной Империи в личных заначках как внутри города, так и за его пределами, но прошёлся частой гребёнкой по дворцовой библиотеке, изъяв самое ценное и опасное. Таким образом он отбросил экономику и науку своей страны на десятилетия назад, пусть это и не успело сказаться на общем состоянии города (простые горожане никогда и не рвались к знаниям, доступным только аристократам и высшим чинам военной элиты).

"Как бы теперь не вышло так, что Селестии придётся из своего кармана оплачивать реорганизацию Кристальной Империи. Любви простого народа к северному соседу это не прибавит, а отсутствие возможных ценных знаний ещё и уронит полезность такого приобретения в глазах элиты. Эх... Хоть пробирайся в город и оставляй в своём кабинете "Очень секретную карту" со своими схронами", — покачав головой, выхожу в более или менее просторный зал восьмигранной формы с несколькими дверями.

Самая левая дверь ведёт в спальню, что подтверждает высказывание о том, куда мужчин тянет. Рядом со спальней — кабинет, где хранятся тайные и просто спрятанные знания. Прямо напротив туннеля, по которому я пришёл находится вход в лабораторию алхимика-ритуалиста-зачарователя. Ещё чуть правее — склад с разными ценными компонентами, оружием, интересными артефактами. Самая же правая дверь...

— Сомбра, я тебя ненавижу, — вырвалось у меня, едва память подкинула знания о том, что находится во втором хранилище.

Крутанувшись на носках, бросив взгляд на волкоподобных гуманоидов из чёрного материала, стоящих в каждом углу и изображающих стражу, широким шагом направляюсь к двустворчатой алой двери. Импульс магии открыл замок, а телекинез распахнул вход, предоставляя взгляду длинное помещение с четырьмя рядами колонн из фиолетового кристалла, внутри каждой из коих, словно муха в янтаре, застыла жертва самодурства одного учёного-садиста.

Пожалуй, если бы не моя холодная отстранённость, сохраняющаяся даже сейчас, то подземную лабораторию огласили бы долгие ругательства на всех известных языках. А ведь я сам вспоминал о том, что мой предшественник был очень жадным, из-за чего даже настоящих преступников предпочитал пускать в дело... на личную пользу. Только вот сведения о тайном хранилище любовниц и жертв экспериментов словно бы затёрлись, всплыв только при виде соответствующей двери...

"Собрал, называется, вещи, для приятного отдыха. И что со всем этим теперь делать?".

(3)

Стою перед тёмно-фиолетовой кристальной колонной, внутри которой словно статуэтка застыла фиолетовая единорожка с голубыми гривой и хвостом, одетая в голубые шаровары, оканчивающиеся у самых носочков, а также белый топик (как иначе назвать полосу ткани, поддерживающую грудь, удерживающуюся при помощи одной только левой лямки, попросту не знаю). Только сейчас обращаю внимание на то, что у пони хоть и по пять пальцев на руках, но на ногах их по четыре, и если два центральных смотрят точно вперёд, то два боковых отклоняются в стороны градусов на двадцать-тридцать. Ну и кроме того, из-за пальцехождения, носочки имеют толстую подушку из плотной ороговевшей кожи...

"Впрочем, обувь обычно избавляет от подобного эффекта, хотя и не полностью. Но... Какого газового ключа я вообще об этом думаю?", — правой рукой потираю переносицу, чувствуя досаду от всей сложившейся ситуации, мысленно продолжая костерить садиста-коллекционера.

Первым делом оказавшись в хранилище, я прошёлся вдоль рядов кристальных колонн, коих насчиталось ровно сорок семь, освежая свою-чужую память на предмет того, кто здесь находится. Кроме любовниц в количестве двадцати двух штук, далеко не все из которых оказались в постели, на рабочем столе или на ковре короля-тирана добровольно, но оказать сопротивление не могли при всём желании, прежний Сомбра сохранил на будущее шестнадцать преступников и девять результатов своих экспериментов по созданию новых видов. Воспоминания же заявляют, что изначально последних было заметно больше, но не все они пережили проводимые опыты.

"Учитывая, что представители второй группы постепенно пополняли третью, этим шестнадцати очень повезло дождаться нападения принцесс", — ещё раз окидываю взглядом кристальную единорожку, находящуюся среди рядов любовниц, но таковой определённо не являющуюся.

— И как ты, вообще, додумался... Ах да: жадность и паранойя, — выдохнув облачко холодного пара, кладу ладонь на гладкий кристалл напротив мордочки пленницы, что более тысячи лет стоит здесь и даже не знает, что от её страны остался город потерянных и испуганных простых горожан, а друга детства вовсе заменил сварщик-сантехник шестого разряда, профессионально играющий лишь на бутылках и трубе. — Даже не хочу себе представлять, как меня бы сейчас корёжило, если бы не эта корка ледяного спокойствия, через которое пробивается только тупая боль.

...Если покопаться в памяти и потянуть за цепочки ассоциаций, то можно сделать неоднозначный вывод о том, что Рэдиэнт Хоуп стала первым живым сокровищем в коллекции моего предшественника. Произошло это во время спора когда она пыталась доказать другу детства тот факт, что ему нужна помощь, которую могут оказать принцессы-аликорны. Наивная, ну или просто любящая девчонка так и не поняла, что её желание лично отправиться на юг и притащить Селестию с Луной силой, если они не захотят идти добровольно, стало для безумца чем-то вроде красной тряпки для быка.

"Она только моя... Моя... Моя...", — прогудели в голове вызванные из памяти мысли мага, без сомнений и сожаления лишившего сознания, а затем и заковавшего подругу детства в кристалл.

Идея хранения живой собственности в консервированном виде настолько понравилась безумному учёному, что та же судьба постигла нескольких служанок, ранее согревавших его постель и готовивших еду, пару молодых аристократок, стражницу, портниху (не ту, что была брошена в шахты), художницу, музыкантку... А потом в воспалённый разум пришла идея, что содержать темницы слишком дорого и хлопотно, и оттуда можно сбежать, а вот в качестве куска кристалла преступники становятся куда более полезны. Будь у него достаточно сил, он бы вместо бараков для невольников создал бы склад, где они на отдых оставались бы неподвижными статуями.

Уже ожидаемо для меня, пусть и всё столь же неприятно, оказалось обнаружить среди убийц, воров и насильников тех, кто преступниками являлись только в глазах предшественника. К примеру пожилой низкорослый казначей, из-за сидячего образа жизни несколько тучный, был обвинён в разграблении казны сразу после того, как она была опустошена на девять десятых своего содержимого. И это можно было списать на попытку скрыть свои махинации, но воспоминания утверждают, что царь-государь искренне верил в собственные обвинения.

"...Жил был царь — превеликий государь. Он был стар, но хер стоял: всех он в царстве... залюбил", — вспомнилась мне песня одной группы, создавшей целую рок-оперу по сказке про Иванушку царевича и принцессу-лягушку.

Ещё одним занимательным экспонатом был серый единорог с платиновой гривой, красными глазами, светлыми грудью и животом, а также — дефектом ног. Впрочем, это для местных его ноги были необычны, так как они оканчивались стопами человеческого вида, а вот для меня-сварщика — они являлись нормальными.

Ещё одним необычным фактором, привлекающим внимание к этому жеребцу стало то, что Сомбра обнаружил его в своей постели, когда проснулся ранним утром. Несмотря на то, что мой предшественник к тому моменту уже поехал крышей, на представителей своего пола в интимном плане его не тянуло, а потому незнакомец в кровати был признан подосланным убийцей. Оглушающее заклинание и уже отработанный до состояния рефлекса "Кристальный Саркофаг" были сотворены мгновенно, после чего несчастного доставили сюда.

"А потом о нём попросту забыли. Царь-государь его даже не допросил, погрузившись в новые эксперименты по приживлению грифоньих крыльев единорогу", — всплывшая перед внутренним взором химера, что должна была стать подобием аликорна, вызвала одновременно тень жалости и отвращения.

Вообще, если с тем, что делать с любовницами и преступниками я в сомнениях, так как и бросить их тут нельзя, и возиться с ними желания нет, то по подопытным всё однозначно: их будет милосерднее убить не приводя в сознание. Личностей у них уже нет — учёный-вивисектор об этом позаботился, чтобы не стать жертвой случайно вырвавшегося образца, так что и спасать некого.

"Будем надеяться, что в следующих жизнях вам повезёт больше. Мне же повезло, пусть и не идеально", — ещё раз взглянув на узкую мордочку Рэдиэнт, ловлю себя на мысли, что ищу для себя оправдания.

Отойдя от колонны, внутри коей заточена подруга детства моего предшественника (фактически — его совесть), принимаю решение, что нужно сперва избавиться от самых неприглядных свидетельств сумасшествия знакомого ей Сомбры, а уже потом заниматься чьим-либо освобождением. Вероятно, если предстать перед ней в образе раскаившегося или исцелившегося от безумия тирана, она даже что-нибудь присоветует.

"Ну а все несостыковки в поведении спишу на то, что много времени прошло. Да и переосмысление жизненных ценностей сыграло роль... Хотя, врать ей почему-то не хочется. И не буду. Просто на все вопросы стану отвечать коротко и многозначно. И вообще... Перед кем я оправдываюсь?", — отвернувшись от сиреневой голубогривой единорожки, направляю свои... носочки к колоннам с подопытными, намереваясь зачеркнуть ещё одну страницу в жизни царя-тирана.

...

Сперва кристалл покрылся сетью трещин, которых становилось всё больше и больше, а затем, когда за отдельными кусочками уже не было видно пленницу, мелкие зёрнышки потеряли связывающую их силу и опали на пол со стуком высушенного гороха, просыпавшегося из разорванного мешка. Однако же вместо того, чтобы просто раскатиться в стороны, осколки начали истаивать без всякого остатка, будто бы состояли из твёрдого газа.

Фиолетовая кристальная пони пошатнулась, но сумела устоять на ногах, распахнула глаза и, уставившись на меня набрала в грудь воздуха, чтобы продолжить прерванную тираду. Однако же слова застряли у неё в горле, а по узкой мордочке, украшенной большими яркими глазами можно было прочитать удивление, за которым последовало непонимание, после чего пришла растерянность. Всё это время я стоял и ждал, за что был награждён вопросом:

— Сомбра... почему ты голый?

"Вот ёлки-моталки. А ведь знал, что что-то забыл", — вспышка досады была подавлена прохладой, струящейся под моей шкурой, а потому внешне мой конфуз никак не отразился.

— А почему ты — нет? — спрашиваю укоризненным тоном, надеясь немного сбить собеседницу с толку (захват инициативы — очень важный в переговорах шаг).

— Я... — неожиданно для меня Рэдиэнт смутилась, скрестила руки на груди и шагнула назад. — Сомбра... ты мне нравишься... но я... пока не готова...

— Понимаю, — тоже скрещиваю руки на груди. — И не осуждаю за это.

— Спасибо, — облегчённо произнесла единорожка, у которой даже ушки поднялись вверх, после чего она вновь посмотрела на меня, а потом осмотрелась вокруг и нахмурилась. — Сомбра, где мы? Почему я ничего не помню?

— Допустим, что меня ты помнишь, — изображаю усмешку голосом, но тут же выставляю ладони в останавливающем жесте. — Ты поверишь если я скажу, что нас похитили пришельцы, похожие на лысых приматов, которые лишили меня одежды и хотели провести ряд крайне негуманных опытов, но не ожидали сопротивления и были убиты? После чего я освободился и нашёл это место, где они содержали своих пленников.

На последних словах развожу руками, демонстрируя ряды характерных колонн.

— Это... невероятно, — заявила Хоуп, ещё раз начав осматриваться, после чего вернула взгляд ко мне, несколько секунд молчала, а затем заявила: — Я тебе верю. Ты ведь сможешь их освободить? А пришельцы...

Подняв руку в жесте молчания, грустно улыбаюсь и качаю головой. Всё же одно дело — смотреть память от первого лица, где мой предшественник идеализировал единственную свою настоящую подругу, что была рядом с ним с ранних лет в сиротском приюте и не отвернулась даже после его неоднозначных поступков, и совершенно иное — убедиться в её характере лично. Рэдиэнт ведь, невзирая на знания о теперь уже моей магии, осознанно отбросила все сомнения и готова оказать любую помощь в том, чтобы сбежать из плена чужаков, которых в глаза не видела.

— Ты слишком доверчивая, — констатирую очевидный факт. — Помолчи и слушай, повторять я не хочу. Все вопросы задашь после завершения истории.

Собеседница открыла было рот, но тут же закрыла его и, насупив бровки, впилась в мою физиомордию требовательным взглядом. В эти мгновения в ней действительно чувствовалось нечто... что могло бы помочь притащить Селестию с Луной в Кристальную Империю, даже если бы они упирались руками и ногами.

— Начнём с того, что с момента начала нашего разговора прошло более тысячи лет. Да-да, я сошёл с ума, но это к делу относится косвенно. Дело в том, что после твоего заявления о желании мне помочь... а точнее о способе, как ты хочешь это сделать, я заковал тебя в кристалл, подобный тем в которых находятся остальные обитатели этого места. Это было сделано потому, что на тот момент я решил, будто ты захотела меня бросить. После этого ты была помещена в мою личную сокровищницу, где пробыла до момента прибытия в Кристальную Империю принцесс-аликорнов. Наше с ними сражение привело к тому, что они применили Элементы Гармонии, запечатав мою сущность во льдах, а город заставив исчезнуть на многие сотни лет. Оказавшись в не самом завидном положении, я обнаружил некоторое прояснение своего сознания и понял, что творил откровенные безумства, за которые сейчас не просто стыдно, а по-настоящему мерзко. За время заточения мне удалось стать сильнее путём смещения баланса сил, доминирующую роль в которых сейчас играет зимняя стужа, что и позволяет сохранять чистый разум и... низкую эмоциональность. После своего освобождения я посетил Кристальную Империю, но её сейчас защищает магический купол неизвестной модификации, что указывает на присутствие достаточно сильного и умелого мага. После этого мной было решено отказаться от всяких притязаний на корону и власть, вместо этого занявшись чем-нибудь более полезным. Сейчас мы находимся в моём личном убежище, созданном в период сумасшествия, где были собраны некоторые ценности... в том числе и ты. Остальные кобылы в этом помещении — мои бывшие наложницы, а жеребцы — преступники и те, кого таковым посчитал мой воспалённый разум. Теперь можешь задавать вопросы... Хоуп?

(4)

Рэдиэнт подняла руки к мордочке, помассировала глаза через опущенные веки, затем потёрла кончики ушей, после чего вперила в меня тяжёлый взгляд. Наконец, когда я уже начал беспокоиться, она спросила:

— Больше ты ничего мне поведать не хочешь?

— Если честно, то... я — не Сомбра, а представитель народа лысых приматов, душу которого твой друг детства запихнул в свою оболочку в момент прозрения, после чего ушёл на перерождение, оставив мне груз вины и ответственности за все свои поступки, — заявляю с самым серьёзным видом, но по мордочке собеседницы вижу, что она не слишком-то и верит в последнее заявление. — Ещё, я об этом умолчал изначально, так как боялся тебя расстроить данным фактом. Всё же ты — единственное близкое существо, о котором в памяти моего предшественника нет вообще ничего плохого. Хотя то, что ты целовалась со стражником во время приёма на семидесятилетие королевы Аморе его и расстроило.

— Ему стало плохо в доспехах и я просто оказала первую помощь! — вспыхнув мордочкой, воскликнула сиреневая единорожка.

— Его руки на твоих нижних округлостях — это один из этапов лечения? — иронично изгибаю брови.

— Я просто не успела отреагировать, когда он меня поцеловал, а тут ты... Сомбра, это всё недоразумение! — сжав кулачки под подбородком, быстро шагнувшая ко мне Рэдиэнт заглянула в мою морду большими жалобными глазами. — Я же тебе всё объясняла и ты говорил, что веришь...

"А уши прикольно двигаются. Вот сейчас поникли и висят. Куда там профессорским эльфам", — желание потрепать кобылку по голове, возникшее где-то в глубине души, было самым жестоким образом подавлено, но на его место пришло лёгкое разочарование.

— Я — не Сомбра. Помнишь? — уточняю сей немаловажный факт, а когда собеседница уже открыла рот, чтобы что-то заявить, добавляю: — А потому и обижаться за разрушенную первую влюблённость не буду.

— Сомбра... — вновь попыталась возразить мне Хоуп.

— Нет, — вздёрнув подбородок и прикрыв глаза, отвечаю холодно.

— Что? — словно налетев на стену на всём бегу, растерялась сиреневая единорожка.

— Не Сомбра, — поясняю своё решение. — Я ведь тебе всё объяснил.

— М... И как мне тебя называть? — опустив руки, волшебница постаралась выпрямиться во весь рост, но на моём фоне это смотрелось не слишком внушительно (разница в полторы головы сказывается).

"Человек, который убил дракона, сам становится драконом... Но я Сомбру не убивал, так что — не подходит. Тогда... человек, которого укусил вампир, сам становится вампиром. Ну или душа, которую Сомбра запихнул вместо себя в ледяную темницу, сама становится Сомброй? Ну... Ничем не хуже других имён. Разве что при знакомстве, как в этих новомодных книжках по компьютерным играм, каждый новый знакомый будет иметь минус сто к репутации", — почесав подбородок, принимаю решение не придумывать ничего нового хотя бы сейчас и здесь (псевдоним — дело важное).

— Можешь звать меня... Сомбра, — отвечаю торжественно. — Ну или Сомбра Второй. Всё же меня можно расценивать как наследника.

— Очень оригинально, — хмыкнула собеседница, отводя взгляд. — Значит ты... он меня так и не простил?

— За что? — опустив голову, вскидываю брови в жесте недоумения.

— За тот случай... с гвардейцем, — неохотно пояснила кобылка.

"Мне даже немного стыдно над ней так издеваться. Ведь она действительно переживает", — пронеслось на задворках сознания, там же где звучит глухое раздражённое рычание овеществлённой тени.

— Это ведь он тебя поцеловал, — пожимаю плечами. — Да и... не моё это дело.

— Сомбра... — Рэдиэнт вскинулась было, но застыла и, помолчав какое-то время, словно бы сдулась, после чего отвернулась и стала изучать глазами колонны. — Что ты собираешься с ними делать?

— Отпущу на все четыре стороны, — немного подумав, добавляю: — Хочешь стать героиней-спасительницей?

— Каким образом? — на меня покосились подозрительно, ожидая ещё какого-нибудь "приятного" сюрприза.

— На этой тайной базе находятся книги из библиотеки Кристальной Империи, спрятанные Сомброй от всяких жадных до власти и могущества негодяев; некоторое количество ценных металлов, драгоценных камней, артефактов... считавшихся родовыми сокровищами; ну и, разумеется, несчастные пленники безумного тирана, — взмахом руки указываю на колонны, игнорируя недовольное сопение и осуждающий взгляд. — А теперь представь себе картину, что первая пленница короля-чародея, помещённая в кристалл ещё до того, как это стало модным...

— Сомбра, даже если снаружи и вправду прошла тысяча лет, твоё чувство юмора от этого не стало лучше, — не оценила мою шутку сиреневая единорожка.

— ...Освободилась сама, нашла забытый на столе дневник с описанием заклинания и, выучив нужные чары, спасла всех остальных, предварительно отключив систему безопасности, — скрещиваю руки на груди. — После этого вы можете либо сразу отправиться в город, либо набрать трофеев и отправиться в город, где встретитесь со спасателями с юга.

— А что будешь делать ты? — спросила Хоуп.

— А Сомбры не станет, — улыбаюсь с намёком на печаль. — Слишком много плохого у кристалийцев связано с королём-тираном. Так что новость, что он пытался вселиться в тело одного из пленников, но не справился и развоплотился будет воспринята с восторгом. Лучше было бы, если бы ты, едва лишь освободилась, смогла дать бой ослабленному чудовищу и убила его, тем самым став спасительницей... Но в это не поверят.

— Почему это? — в мой живот упёрся указательный палец собеседницы. — Я не такая уж и слабая.

— Ты сможешь меня убить? — встретившись взглядом с Рэдиэнт, заставляю её опустить глаза. — Вот и другие не поверят. А вот в то, что неудачливый тиран погиб у тебя на глазах — вполне. Я же...

— Ты дождёшься, пока я доведу спасённых до города, а потом вернусь с информацией, — решительно прервала меня сиреневая единорожка, сердито насупив при этом бровки. — Ты ведь не собираешься просто взять и уйти, бросив всех? Меня?

"Если честно, то именно это я и собираюсь сделать", — тяжело выдохнув, закрываю глаза.

— Ты же понимаешь, что я — не тот Сомбра, который был твоим другом? — ответом мне было упрямое молчание. — Предлагай свой план.

...

Рэдиэнт шла в центре группы из тридцати семи испуганных, усталых и растерянных пони, которым пришлось пустить на тряпки часть одежды, чтобы обмотать подушечки ног. Они прижимались друг к другу боками, обхватывали себя руками и крыльями (те, у кого дополнительные конечности имелись вызывали сейчас необычайную зависть), но неуклонно шли в сторону нежно-розового барьера, сияющего над городом-государством, удерживая порядком ослабевшую снежную бурю.

Вообще, колонной идти было бы, конечно, удобнее, но вот поддержание сферического магического поля отнимало гораздо меньше сил. Кроме неё же, среди спасённых не имелось никого, кто владел бы нужными заклинаниями.

"Хотя, тот серый единорог, наверняка, умел и не такое. Только вот он предпочёл исчезнуть сразу же как был освобождён и хоть немного пришёл в себя. Ещё и выругался напоследок на каком-то причудливом языке", — подумала про себя голодная, вымотавшаяся кобылка, мысленно успевшая обрушить на голову одного умника все возможные кары за его желание "трагически умереть".

Сомбра... изменился. Впрочем, стоило ли ожидать иного после многих лет одержимости тёмной магией, а затем ещё и заточения на тысячу лет в полном одиночестве? Хоуп не была дурой, пусть её доброту часто принимали за глупость, так что она сумела понять многое как из слов самого жеребца, так и из рассказов освобождённых пленников (и любовниц... ррр).

Друг детства, с которым они ещё жеребятами мечтали о светлом будущем был сломан, пережёван и выкинут этим миром. Он ведь искренне радел за процветание Кристальной Империи, за что и был назначен на свой пост королевой Аморе, а затем шёл на самые тяжёлые решения ради других. Когда же ему самому была нужна помощь и поддержка... никто не смог, а то и не захотел, разделить это бремя.

...Сама сиреневая единорожка совершила глупость, когда спровоцировала Сомбру речами, слишком сильно похожими на предательство, что, вероятно, наложилось на затаившуюся в его сердце обиду (чтоб этому гвардейцу снег был одеялом). Оказавшись же один против всего мира он сломался окончательно... а затем и сошёл с ума.

Даже то, что сейчас жеребец заявлял, что он — занявший место Сомбры лысый примат, для Хоуп было ничем иным как попыткой отгородиться от травмирующего прошлого. При всём этом он продолжал нести ответственность и заботиться о жителях Кристальной Империи, пусть и желая переложить все заслуги на чужие плечи. Могла ли она винить его за желание сбежать?..

"Просто дождись. Хорошо? Я во всём разберусь, вернусь и тогда... мы всё исправим. Вместе всё исправим", — крепче сжав кулаки, кобылка сморгнула набежавшие на глаза слёзы и упрямо уставилась на край щита, к которому они наконец подошли вплотную.

Один из жеребцов согласился выйти из-под барьера, чтобы постучать по преграде, тем самым оповещая находящихся внутри об их появлении. После этого спасённые постарались сбиться ещё более плотной группой, негромко перебрасываясь короткими фразами. Некоторые даже начали мечтать о горячем грибном чае, ванной с душистым мылом, ну или хотя бы миске каши (есть хотелось всем).

Ждать пришлось достаточно долго, но причина этого вскоре стала ясна: с другой стороны полупрозрачной розовой преграды выстроились воины с щитами, копьями и мечами, образовавшие некое подобие прямоугольника без одной стенки. Лишь после этого часть сегментов купола исчезла, наконец-то давая возможность войти на территорию города, тут же оказавшись в окружении гвардейцев в позолоченных доспехах с символами солнца. Сомнения в том, кто именно заняли дворец окончательно развеялись, хоть их и было откровенно немного.

— Развейте щит, — приказным тоном обратился к спасённым высокий тёмно-красный единорог с белой гривой, находящийся внутри периметра своих воинов, будучи вооружённым только мечом, висящим на поясе.

Кристалийцы, ещё недавно радовавшиеся спасению, испуганно озирались вокруг и жались друг к другу даже плотнее чем тогда, когда спасались от холода. Никто из них не мог взять на себя первенство, да и не имели они такого права.

— С кем я разговариваю и по какому праву вы распоряжаетесь на территории Кристальной Империи? — всё же отменив заклинание, максимально спокойным и уверенным голосом спросила Хоуп, перед которой жеребцы и кобылы поспешно расступились, открывая дорогу к жеребцу.

— Назовитесь, — потребовал единорог.

— Я — старший целитель Кристальной Империи, Рэдиэнт Хоуп, — сделав несколько шагов вперёд, волшебница посмотрела на воина, где-то на половину головы уступающего Сомбре ростом и заявила: — А теперь, если вы не ответите на мой вопрос то узнаете, что защитная магия не спасает от заклинаний целителей. Уверяю вас, сражаться во время недержания и рвоты — это не самое приятное из занятий.

— Вы смеете угрожать... — начал говорить жеребец, но закончить не успел.

— Лейтенант Дрейк, заткнитесь, — разнёсся над головами собравшихся новый голос, одновременно звонкий и властный, с чуть хриплыми нотками, заставивший воинов из оцепления вздрогнуть и рефлекторно втянуть головы в плечи, что показывало их явную опаску в отношении незнакомки. — Что застыли истуканами? Разойтись!

Подчиняясь приказу, передняя стенка импровизированного прямоугольника поспешно расступилась, открывая вид на сравнительно невысокую янтарную единорожку с огненной гривой, одетую в жёлтую безрукавку до середины бёдер и облегающие штаны. — Моё имя — Сансет Шиммер. Я — ученица правительницы Эквестрии, принцессы Селестии. А сейчас... Кто-нибудь, хотя бы плащи им дайте!..

(5)

— Возрадуйся, принцесска! — распахнув высокие двустворчатые двери, ведущие в тронный зал, громогласно оповестила о своём прибытии Сансет Шиммер. — Я принесла благую весть!

— Неужели кто-то нашёл Кристальное сердце? — оторвав взгляд от прозрачного шара, наполовину утопленного в деревянную подставку, с усталой надеждой спросила розовая аликорница, одетая в светло-голубое платье, отлично сочетающееся с голубовато-белыми стенами, полами и потолками дворца города-государства, высокой башней устремляющего свою вершину в небеса.

— Вы четверо — выйдите за двери, — скомандовала янтарная единорожка гвардейцам, стоявшим справа и слева от трона. — Исполнять.

— Госпожа Шиммер, наш долг... — попытался возразить ученице принцессы Селестии один из жеребцов.

— Ваш долг — исполнять приказы, а не обсуждать их, — прищурив полыхнувшие магией глаза, констатировала огненногривая единорожка. — И уж тем более — не проявлять неуместную инициативу. Или же вы считаете, что я не смогу защитить принцессу Каденс? Может быть хотите провести учебный поединок — четверо против меня?

— Никак нет, госпожа Шиммер; будет исполнено, госпожа Шиммер, — поспешно отозвались гвардейцы, прекрасно знакомые со вспыльчивым характером ученицы принцессы Селестии, которая не раз доказывала, что и в магических поединках, и в сражениях с применением оружия превосходит очень многих (быть же битыми на глазах у сослуживцев никто не желал).

Едва четвёрка бойцов гвардии скрылась в коридоре, Сансет захлопнула телекинезом двери и, приложив ладонь к мордочке констатировала:

— Идиоты. Где только их набирают?

— Ты к ним слишком сурова и предвзята, — заметила розовая аликорница, ладони коей лежали на хрустальном шаре, который был частью артефакта, помогающего проецировать защитное поле вокруг города (собственных сил и концентрации ей для подобных трюков ещё не хватало, а вот при помощи вспомогательных инструментов принцесса любви уже вполне справлялась с работой).

— Дрейк догадался угрожать кристальным пони, которые выглядели как истощённые беженцы, когда они только-только миновали барьер, — сложив руки под грудью, янтарная единорожка состроила самое скептичное выражение мордочки. — А его подчинённые начали "устанавливать порядок" во всём городе, требуя от растерянных, не осознающих происходящего жителей соблюдать строгие правила. Знаешь, какие фразы я слышала от тех, кто более или менее пришли в себя после возвращения Кристальной Империи из небытия? "Если бы здесь был Сомбра...". Понимаешь? Из-за этих обалдуев нас уже считают не спасителями, а захватчиками. И если я не буду одёргивать этих "Героев, пришедших установить закон и порядок", то не ровен час, как против нас поднимут восстание.

— Ты не преувеличиваешь? — недоверчиво спросила Каденс, но встретившись с хмурым взглядом собеседницы констатировала: — Не преувеличиваешь. Но я не слышала ни о чём подобном... Почему лейтенант Дрейк это не остановит?

— Потому, что он — решивший выслужиться идиот, — припечатала Сансет. — Сегодня же напишу наставнице, чтобы его отсюда убрали при первой возможности. Здесь нужен нормальный офицер стражи, готовый следить за порядком, а не насаждать закон, как он его видит. Что же до твоей неосведомлённости, то тебя просто не захотели беспокоить из-за незначительных мелочей. Сама же ты выйти не можешь.

— Я никак не думала, что больше всего проблем нам создадут наши же гвардейцы, а не древний тёмный маг, — невесело усмехнулась принцесса любви. — О нём до сих пор ничего не слышно?

— Он мёртв, — ошарашила собеседницу Шиммер, позволив себе несколько секунд любоваться озадаченным выражением мордочки "сахарной принцессы" (к Каденс у неё было своеобразное отношение, колеблющееся от зависти и до смирения). — Если верить словам Рэдиэнт Хоуп, которая, как мне поведали опрошенные кристалийцы, была его лучшей подругой.

— Почему-то мне слышится скепсис в твоих словах, — заметила розовая аликорница, удобнее устраиваясь на троне.

— Может быть потому, что она хоть и выглядела усталой во время разговора, но совсем не напоминала ту, кто потеряла друга детства, погибшего буквально у неё на глазах? — приложив указательный палец правой руки к губам, задумчиво предположила Шиммер. — Я, конечно, допускаю то, что она отлично собой владеет...

— Думаешь, что она пытается нас обмануть, чтобы помочь сомбре? — спросила Каденс, так и не дождавшись продолжения монолога от собеседницы.

— Вот это я и хочу проверить, — уперев руки в бёдра, янтарная единорожка оскалилась в предвкушающей улыбке. — А ты мне в этом поможешь.

— М... Может не надо? — насторожилась розовая аликорница. — Нам нужно найти Кристальное Сердце, а потом...

— Я не жду, что ты пойдёшь вместе со мной драться с Сомброй, — закатила глаза огненногривая пони. — От тебя, принцесска, будет требоваться просто сменить осадный защитный барьер на обычный погодный купол. Это позволит Рэдиэнт Хоуп покинуть Кристальную Империю, чтобы встретиться с Сомброй... если он жив. Ну или сам Сомбра наконец-то появится, решив будто мы купились на слова о его гибели. Тут-то я ему и покажу в чём разница между боевыми магами прошлого и настоящего.

— Сансет, я не уверена... — попыталась возразить принцесса любви.

— А я — да, — вперив прищуренные глаза в собеседницу, Шиммер уточнила: — Или же ты планируешь ещё несколько дней отсиживать свой круп на этом троне, не имея возможности поспать и справить нужду не в подгузник?

— Это было низко, — нахмурилась Каденс.

— Уж прости, если я задела твои ранимые чувства, — фыркнула янтарная единорожка. — Ну так что, принцесска, могу я на тебя рассчитывать?

— Мы должны сообщить об этом тётушке, — сделала очередную попытку достучаться до голоса разума розовая аликорница.

— Ох... Не будь такой правильной, — поморщилась обладательница огненной гривы, начав расхаживать по тронному залу. — Селестия, разумеется, запретит нам рисковать, а потом все наши достижения будут слиты в канализацию, так как какой-нибудь идиот вроде Дрейка решит показать местным, что власть сменилась. Моя репутация их удерживает... пока что. Но долго ли это продлится? А вот если наш план сработает и мы сумеем победить Сомбру, то уже ни у кого не возникнет никаких сомнений. Разве ты сама не хочешь наконец-то стать кем-то большим, чем сахарная принцесска из Школы Одарённых Единорогов? Где твой дух авантюризма, который помог тебе справиться с ведьмой в родной деревне?!

...

Сансет умела "зажигать сердца" собеседников: как считала наставница — это было одним из аспектов её таланта, напрямую связанного с огнём. Впрочем, пользовалась она этим не так уж и часто, предпочитая самостоятельно справляться со всеми проблемами.

Шиммер всё же смогла убедить Каденс последовать своему плану, пусть для этого и пришлось демонстративно, в нескольких строках, описать Селестии сложившуюся ситуацию в парном дневнике. Конечно, она ни словом не обмолвилась о том, что собирается идти искать Сомбру, а просто рассказала о появлении Рэдиэнт Хоуп, которая спасла некоторое количество заключённых из тюрьмы, находящейся за городом, пожаловалась на лейтенанта-недоумка и заявила, что поиски Кристального Сердца продолжаются. Ожидаемый ответ был столь же короток, и давал ученице с племянницей полную свободу действий (на самом деле это касалось мер в отношении гвардии, но принцесске о том знать не следует).

И вот теперь, находясь под скрывающими чарами, Сансет стояла рядом с покоями сиреневой единорожки, дожидаясь пока та отправится к своему королю... ну или хотя бы подаст ему магический сигнал. На улице уже наступила ночь и Селестия подняла луну, а глупая кобыла всё не спешила совершать никаких резких действий, за которые её можно было бы взять под стражу.

"Только не говори, что Сомбра, действительно, погиб", — досадливо поморщившись, подумала про себя Шиммер, чувствуя как в ней разгорается огонёк злости, подпитываемый разочарованием.

...Уже не первый месяц, а то и год, янтарная единорожка чувствовала себя так, будто бы упёрлась в потолок и уже не может расти ввысь. Попытки расширить свои познания в иных областях магии дали некоторые результаты, но предел так и не был пересечён, что заставляло всё чаще смотреть на Каденс ("сахарную принцесску", обладающую огромным магическим потенциалом просто из-за того, что она — аликорн).

В голове обладательницы огненной гривы возникали мысли, что Селестия осознанно её сдерживает: то ли опасается, то ли разочаровалась в ней. Мысли о путешествии, в котором можно будет найти свой собственный путь к крыльям, то появлялись, то исчезали, но с каждым разом выглядели всё более соблазнительно.

И вот когда Сансет уже почти убедила себя, что в Кантерлоте её ждёт лишь бесславное забвение, как и других учениц белой аликорницы, принцесса дня вызвала её в тронный зал, где дала важное задание. И пусть формально главой экспедиции на север была назначена Каденс, как полноценная принцесса, а обязанности по обеспечению безопасности ложились на плечи Дрейка, она яснее ясного поняла, что это шанс. Ведь если у неё получится одолеть мага вроде Сомбры, с которым в своё время не справились наставница и её сестра, то это впишет её имя в историю... и больше никто не посмеет недооценивать огненную единорожку.

"Ну наконец-то", — обрадовалась янтарная пони, когда двери покоев Хоуп открылись и она, кутаясь в светло-серый плащ, выскользнула в коридор.

Рэдиэнт осмотрелась вокруг, никого не увидела и поспешила к выходу из замка, умудряясь обходить посты гвардейцев, даже если те находились за углами поворотов. Впрочем, громкие голоса дуболомов в позолоченных доспехах играли ей на руку, вызывая у самой Сансет желание сделать с этими "элитными стражами" что-нибудь нехорошее.

"Когда всё закончится — вы отправитесь драить дворцовую площадь щётками", — мысленно пообещала подчинённым одного лейтенанта Шиммер, от предвкушения подобного зрелища не сумев сдержать улыбку.

Следуя за фиолетовой единорожкой, янтарная пони покинула замок и оказалась на одной из улиц ночного города. Каденс, как они и договаривались, переключила щит из осадного состояния в защитное от погоды, из-за чего мягкое розовое сияние теперь заливало улицы, переулки и площади, придавая кристальным сооружениям особый шарм.

К счастью для волшебницы, на улицах не было никого, кто мог бы заметить беглянку, а то и арестовать её. В конце концов было бы совсем глупо потерять возможность одолеть Сомбру в открытой схватке просто из-за того, что гвардейцы наконец-то начали делать свою работу хорошо.

Добравшись до края барьера, Хоуп остановилась и протянула руку к полупрозрачной плёнке. На какую-то секунду янтарная единорожка даже испугалась, что она не решится сделать последний шаг, но... кристальная пони оказалась достаточно самоуверенной. Таким образом уже спустя несколько ударов сердца, пройдя через магическое поле, они обе шагали вперёд по снежной равнине, направляясь куда-то на север от города.

"Уже скоро... Ха! Она думала, что сможет меня обдурить...", — облизнув пересохшие от волнения губы, Шиммер плотнее закуталась в накинутый на плечи плащ, стараясь не отставать от своей проводницы слишком уж сильно.

В её крови бурлил азарт, магия готовилась вырваться из тела всесокрушающим пламенем, сердце стучало будто барабан. И теперь уже никто не мог ей помешать добиться своего...

(6)

Ночной ветер бьёт в морду, защищённую только очками из затемнённого льда, в то время как тело скрывает под собой облегающий тёмно-синий костюм из материализованной тени. Разведя руки в стороны скольжу по снежному полотну стоя на широкой доске сноуборда, поражаясь собственным ловкости и координации (всего пару раз упал в самом начале поездки, пока не привык к управлению). Позади же меня ветер заметает единственный след, коим преследователи могли бы воспользоваться в попытке нагнать беглого безумного короля-чародея-тирана...

"Правда, будь я на их месте, то себя догонять не стал бы", — констатирую очевидное, так как бросаться в погоню за могущественным магом — дело неблагодарное.

Вообще, пусть у меня и имеются все воспоминания предшественника, немалая магическая дурь, изрядно увеличенная полировкой даньтяня, но вот в реальном чародейском сражении я ни разу не участвовал. Таким образом нельзя быть полностью уверенным ни в успехе, ни в провале: может быть в критичной ситуации сработают некие рефлексы и всё пройдёт хорошо, но с той же вероятностью из-за увеличившейся силы столкновение закончится печально для всех участников. Думать о том, что меня отпинают пока в моей голове станут всплывать нужные знания не хочу... но как только найду место, где можно будет осесть на некоторое время, обязательно займусь тренировками.

"Думаю как настоящий культиватор. Даже гордость за себя берёт", — проносится в моей голове, в то время как сноуборд, подгоняемый моей же магией, ловко виляет между сугробами, ни разу не поднимая меня на сколь-нибудь серьёзную высоту (чтобы меньше была вероятность случайно попасть кому-нибудь на глаза).

Вообще... чем я занимаюсь? Если не врать себе, то — сбегаю от ответственности. И благодаря тому, что ответственность это была изначально не моя, а мне хватило ума проследить за Хоуп сперва до барьера, а затем и некоторое время уже под его защитой, то совесть за это почти не грызёт. Правда в последнем, как подсказывает логика, виновата некоторая моя отмороженность, изрядно урезающая эмоции.

"Тем лучше. Не хватало мне ещё пытаться исправить всё, что сотворил предшественник: с этим и без моих рук, под горелку и гаечный ключ заточенных прекрасно справятся. Сражаться с кем-то, а то и вовсе — принимать наказание за кого-то другого мне и вовсе не хочется. В конце концов, эмоции у меня может и урезаны, но они есть, а потому менять одну тюрьму на другую не собираюсь. Без того уже тысячу лет в одиночке отсидел", — лёгкая вспышка раздражения как появилась, так и исчезла, позволяя спокойно продолжить свой путь на юг.

Немного жаль Рэдиэнт, которая попытается вернуться в моё убежище, но не найдёт там никого. С другой стороны я — не её Сомбра, во что она верить не хочет... да и поверить не сможет (я бы не поверил, посчитав себя психом). Притворяться же ради неё кем-то другим — это жестоко как к ней, так и себее.

"Потакание обману ради чьего-то блага никого счастливее не сделает. В конце концов это не мультфильм про рисованных янки, где такие истории заканчиваются счастливо и весело. Скорее уж тут возможен итог, где разочаровавшаяся подруга детства попытается провести сеанс изгнания злого духа, чтобы вернуть знакомого Сомбру", — вопреки логике, чувствую грусть от этих мыслей, при этом прекрасно понимая, что источником чувств являются воспоминания предшественника.

Для Хоуп в лаборатории остались книги (часть из которых пришлось перепрятать в более надёжные места, а часть и вовсе уничтожить, так как не надо целительнице знать способы создания красных кристаллов жизни, способных продлевать молодость), артефакты, драгоценности... При желании она сможет хорошо устроиться как в империи, где имеет статус и репутацию, так и в Эквестрии, куда потянутся культурные, исторические и иные достояния маленького государства.

Признаться честно — мне несколько неприятно осознавать, что Кристальная Империя станет провинцией, ну или сателлитом Эквестрии. В то же время я понимаю, что это не мои эмоции, так как для нынешнего меня северный город-государство остаётся картинкой и кучей историй. И жителям этого места под властью вменяемого, а самое главное — умелого правителя будет лучше, чем если ими попытается править очередной попаданец, вроде меняющего профессию Ивана Васильевича.

"Но всё равно, отделаться от чувства позорного бегства не получается. Ответственность Сомбры тому виной? Его же чувства к Рэдиэнт? А может быть уже моя гордыня взыграла? Нет уж. Никакой власти мне не нужно. Нихочу никакой ответственности... Лишь отдых, тихая жизнь для самого себя, без наследия в виде чужих подруг детства. Вот окажусь в Эквестрии и тогда разгуляюсь: выучу язык, проникну в школу и скопирую знания, после чего отправлюсь в какой-нибудь трактир и там... Нужно будет озаботиться маскировкой глаз и зубов. И имя... Шэдоу Фрост. Звучит? Так и буду представляться встречным", — составив общий скелет плана, отбрасываю дальнейшие мысли в тёмный угол разума, решая насладиться скоростью и чувством ветра.

Удивительно, но мои притуплённые эмоции не мешают получать удовольствие от скоростной поездки на сноуборде. Надеюсь, что и с другими чувствами проблем не возникнет, а то будет печально после освобождения из тысячелетнего заточения узнать, что получил ряд расстройств не только психики, но и физического здоровья (хотя... тело ведь мной собиралось едва ли не на молекулярном уровне).

Культивировать следующую сотню лет сидя в каком-нибудь вулкане, дабы тем самым уравновесить своё состояние я почему-то не горю желанием. В конце концов Шэдоу Фрост — не Чак Норис, чтобы об него обжигался огонь и обмораживался лёд. Хотя... после такого обо мне точно забудут все, включая тех же Селестию с Луной, не говоря уже о более короткоживущих личностях.

"Но куда лучше будет заниматься подобным не постоянно, а с перерывами на отдых. Ну или же во время отдыха: лёжа на пляже вулканического острова, в окружении символически одетых туземок... М-да. И ведь понимаю, что представляемые в голове картинки как минимум соблазнительны, но ничего кроме интереса не испытываю. Всё же отморозился. Но Хоуп-то у меня эмоции вызывает. Или это всё из-за воспоминаний? Плохо будет, если вдали от Кристальной Империи меня настигнет безэмоциональность", — подобная перспектива не радовала, но самое плохое — не сильно печалила, оставаясь чем-то вроде прогноза погоды на следующую пятницу.

— Оставлю эти проблемы будущему Шэдоу Фросту.

* * *

Остановившись перед входом в убежище Сомбры, Рэдиэнт приготовилась применить сразу несколько заклинаний. Нет, она не хотела сильно вредить молодой единорожке, которая, если смотреть правде в глаза, ничего плохого не сделала, но... как говорил Сомбра в годы своего правления (ещё до безумия) — глупость должна быть наказана.

Хоуп была целителем, по признанию многих современников — лучшим за всю историю Кристальной Империи. Если её друг специализировался на магии кристаллов и изучении тёмной магии, то она не уступала его таланту в области лечения себя и других, а может быть даже превосходила. Впрочем, сравнить боевую и целительскую магию всё равно ни у кого не получалось.

Фиолетовая единорожка могла сражаться, хоть и не любила причинять вред другим, но когда твоё государство находится под постоянным давлением дикарей с ещё более дальнего севера, западных и восточных варваров, да ещё и дружит с таким активным соседом как Эквестрия, навыки самозащиты становятся чем-то столь же обязательным как и личная гигиена. И пусть рефлексы врачевателя уступали воину, так как требовали филигранности контроля, а не грубой силы, в случае если кому-то из её коллег давали право первого удара, на этом всё и заканчивалось. Таким образом вмешательство Сансет Шиммер во время той безобразной сцены у барьера, спасло совсем не кристалийцев от их южных друзей, а лейтенанта с его подхалимами.

"От позора они бы точно отмыться не смогли. Во всех смыслах", — с неожиданной даже для самой себя долей досады подумала подруга детства одного тирана, которому в своё время слишком много пришлось нести на своих плечах.

Заклинания легли легко и быстро, а затем, не прошло и пяти секунд, как в снег десятком метров позади упала янтарная единорожка, отчаянно изрыгающая свой ужин, остатки обеда, а может быть и что-то от завтрака. Нет, шла она достаточно тихо, маскировочной магией пользовалась неплохо, но... когда преследуешь кого-либо по рыхлому снегу, даже если идёшь след в след, то следует учитывать то, что после тебя следы становятся совсем другими.

"Надеюсь, это её чему-то научит. Хотя бы тому, что единорогу не обязательно направлять рог в ту сторону, куда он хочет отправить заклинание. Ну или тому, что магическую ауру можно делать невидимой. Ну или тому, что не следует преследовать в гордом одиночестве мага, о способностях которого не представляешь совершенно ничего", — в последнем Рэдиэнт немного лукавила, так как о Сансет Шиммер она тоже знала крайне мало, но за время знакомства Хоуп успела составить определённый портрет в своей голове, попутно внося воображаемые пометки в столь же вымышленное личное дело.

Не стоило являться гением, чтобы понять причину преследования со стороны ученицы Селестии. В историю о смерти Сомбры не поверили... ну или поставили её под сомнение. Только вот если эта кобылка хотела разоблачить ложь, ей следовало позаботиться о том, чтобы суметь сбежать или поднять тревогу, так как в ином случае её жертва становилась бесполезна.

"Надеюсь, мне удастся убедить Сомбру, что с ней ничего не нужно делать. Пожалуй, лучше всего будет, если Сансет его вовсе не увидит", — с этими мыслями фиолетовая единорожка направила свою магию в камень, который привёл в движение механизм, что открывал вход в тайную лабораторию короля-чародея.

Позади неё же продолжала мучиться с желудком янтарная единорожка, чувствующая как определённые позывы стал подавать и её кишечник...

Впереди же волшебницу ждали не самые приятные открытия, что приведут её к неверным выводам, которые в свою очередь повлекут за собой совершенно не те решения, на которые рассчитывал один хладнокровный беглец. С другой же стороны... разве могло быть иначе в ситуации, когда между собой сталкиваются интересы искренне любящей подруги и расчётливого, но сильно запутавшегося прагматика?

...И лишь Дискорд мог бы сказать, к чему приведут все эти факторы, сложившиеся в столь необычной последовательности. Впрочем, даже если бы кто-то решился освободить его из каменного плена, дабы задать один вопрос, далеко не факт, что он дал бы понятный и единственный верный ответ.

Примечание к части

Он был рождён, чтобы бежать...

Страна Оления

Примечание к части

Да я же местный, ребята, вы чо?

Возмутился сантехник и потряс ключом.

"Дурные кобылы с их дурным чувством направления. Вы что, за тысячу лет перепутали восток и юг?", — несмотря на то, что мои эмоции покрыты коркой льда, но даже через эту отстранённую созерцательность пробивается раздражение на то, что я... заблудился.

В небе светит яркое солнце, которое как поднялось в зенит утром, так и висит там уже несколько часов, уничтожая саму идею применения солнечных часов, ну или же солнечного компаса в зародыше. Вокруг блестит белый снег, а передо мной, расположившись шагах в пятидесяти от утёса, на который заехал мой сноуборд, выстроились рядами где-то пять шеренг оленей.

"Эти ребята должны были жить сильно восточнее того места, куда я направлялся. Так что одно из двух: либо веткоголовые расширили территорию своих владений за десять веков настолько, что теперь её границы ложатся на земли, ранее принадлежавшие границам Кристальной Империи и Эквестрии, либо... меня принесло не туда", — эти мысли текли в моей голове ровно и неспешно, в то время как глаза скользили по железным кирасам, боевым секирам и молотам, ростовым дубовым щитам с какими-то причудливыми гербами, похожими на сомкнутые ножницы, лезвием направленные вниз.

Пока я разглядывал оленей (крупных и мускулистых как один, с квадратными подбородками на тупых мордах и ветвистыми рогами, украшенными навешенными на них магическими амулетами), эти подозрительные типы изучали взглядами меня. Учитывая нашу разницу в численности, всё же двести к одному — это не шутки, со своей задачей они справились первыми. Едва же это произошло, самый мерзкий на вид, ещё и крупнейший по совместительству, поднял вверх руку и уже открыл рот, чтобы что-то сказать...

— Я пришёл с мылом... В смысле — с миром, — сплюнув себе под ноги от досады за такой косяк во время первого контакта, растягиваю губы в широкой улыбке и машу правой ладонью в стиле пингвина из мультфильма, который смотрел с внуками.

— (Сотрите эту ухмылку с морды мерзкой мрази! Во славу Даина!), — проорал невежда нечто явно нецензурное, после чего в меня полетели полдюжины огненных шаров, выпущенных с рук более старыми рогачами, находящимися в центре строя.

— Едрить... — рефлекторно отшатнувшись, ставлю между собой и снарядами сноуборд, состоящий из напитанного магией льда, попутно расширяя его на манер башенного щита, с которыми товарищи милиционеры, при помощи демократизаторов, разгоняли разных козлов. — Я всегда знал, что мат — страшная сила. Но не до такой же степени.

Тем временем, не дождавшись результата первой атаки, пока задние ряды принялись метать дротики и молоты, передние два ряда, под прикрытием щитов бросились на штурм утёса. Наблюдать за всем этим можно было через трескающийся, но верно защищающий создателя сноуборд, используемый не совсем по предназначению.

"Нет, не возьмёте, позорные волки", — подумал я и рванул футболку.

Разошлась лоскутами теневая одежда, оставив меня в том, в чём был я и прежде. Но моя нагота козлов не смутила: видно их командир — ещё тот гамадрила.

Ударом руки разбиваю лёд, отправляя куски в тех, кто первым идёт. Тут же выдох сильнейший свой совершаю, ледяным ураганом вражин накрывая. Под свист ветра рывком уклоняюсь в бок, выпускаю из рук теневой клинок: скользящей походкой проношусь левей строя, наномечом разрезая воинов.

"Как-то внезапно меня накрыло", — думаю я, находя командира.

Олень оказался парнем не промах: вокруг себя собрал колдунов позорных. Снежную бурю, что я поднял, старший отрядный шаман разогнал. И панику, что было в рядах поднялась, железной рукой подавила власть.

— Один к ста двадцати — уже неплохо, — усмехаюсь в морды волкам позорным.

Вытянув руку совершаю движение, зовя оленят подойти поскорее. Провокацию эту довершаю тазом, показывая то, что сделаю с каждой заразой.

Несмотря на рога, что не дали ума, послание это поняла детвора. Плюнув на логику и самосохранение, гады вперёд понеслись без сомнения. А я такой — ход конём: развернулся и дал стрекача путём. Мне в спину неслись вой и оскорбления, а над снежным простором разливалось волнение.

"Я что — идиот, переть кабаном, на сильный отряд с боевым колдуном? Сейчас растяну ваши силы, зверята, посмотрим за кем будет правда, ребята".

...

Меня отпустило немного только тогда, когда от оленей остались рога. Сперва была резня тех, кто пытались догнать "подлого труса, воспользовавшегося бесчестными приёмами, а когда у него закончились трюки — решившего сбежать" (не уверен в формулировке, но на это был расчёт), а затем, вернувшись к остаткам боевой группы, представляющей из себя самых опытных и матёрых рубак, прикрытых магией шаманов, я накрыл их ледяным потоком.

Вражеские одарённые, разумеется, воздвигли барьер, который хоть и дрожал, но справлялся со своей задачей, только вот удара ещё и снизу они не ожидали. Тонкие теневые иглы, вонзившиеся в сочленения доспехов, в мгновение обратились чёрными кристаллами, начавшими разрастаться внутри плоти, быстро, болезненно и эффективно выводя из строя боевые единицы. А ведь какую-то тысячу лет назад все дикари знали, что с королём-чародеем нужно всегда держать ухо в остро...

"Совсем страх потеряли, веткоголовые. Но мне всё же стоит себя лучше контролировать: второй раз меня пробивает на эмоции столь неожиданно. И если в первый раз, с Хоуп, чувства были мягкими и не опасными, то сейчас... Не иначе как привычки Сомбры, защищавшего Кристальную Империю от всяких соседей начали аукаться? Он ведь и гвардию свою держал в городе, чтобы удерживать раб... подданных от мятежа, регулярно отправляясь встречать очередных гордых воителей в поле один на один. Абсолютно честный подход: один безумный тёмный маг против одной армии... пусть и маленькой", — пришлось сделать над собой усилие, чтобы память перестала подкидывать образы перемолотых яков, грифонов, оленей, пони, белых медведей (и вот как после этого верить в рассказы внучки о дружбомагии?).

Первым делом, после того как убедился, что ни один из противников не уцелел, я избавился от доказательств своего здесь пребывания. К счастью, заклинание чёрных кристаллов имело опцию, отдающую сигнал на самоуничтожение, в результате чего вскоре в лужах биологических жидкостей, уже начавших подмерзать, остались лежать только изувеченные туши в броне и с оружием.

"Как же хорошо, что меня не тошнит от дел рук своих. И плохо, что я даже языка не оставил, чтобы его допросить: вьетнамские флешбеки предшественника слишком уж неожиданно в голове всплыли. И ведь даже вины за собой не чувствую, а одно только удовлетворение: не было в опыте Сомбры такого, чтобы вооружённый отряд в двести рыл приходил с добрыми намерениями. Зачем они, вообще, сюда припёрлись?", — решив, что не хочу копаться в вещах мертвецов, всё равно осмотрел их в ходе боя достаточно неплохо, задумываюсь о том, что делать дальше.

Как выяснилось опытным путём, пусть мне и не нравятся такие эксперименты, боевые рефлексы у меня есть. Они просыпаются с запозданием, плохо мне подходят из-за другой энергетики, но без них меня бы вовсе раскатали невзирая ни на что, оставив только шанс на побег. Таким образом можно сделать два вывода: во-первых, нужно тренироваться, во-вторых, моё решение с тактическим стратегическим отступлением было абсолютно верным.

"Размазала бы отморозка, в моей морде лица, ученица Селестии по всей Кристальной Империи. Как внучка говорила — она была сильнейшим единорогом поколения, равным, а то и превзошедшим Старсвирла. А этого старого кобылапника ещё мой предшественник уважал и побаивался, пока из-за тёмной магии не превратился в бесстрашного параноика, боящегося предательства от болванчиков в контролирующих разум шлемах, но готового лоб в лоб столкнуться с парой аликорнов", — как в одной безумной голове совмещались подобные противоречия, даже имея его память я понять не могу, да и не сильно стараюсь... во избежание рецидивов.

Прибравшись вокруг и припорошив останки воинов снегом, пользуюсь уже один раз оправдавшей своё создание сенсорной техникой. Спустя пару секунд у меня в голове уже имелась карта местности на сорок-пятьдесят километров радиусом, где воображаемым крестиком был помечен караван на сотню голов рогатого скота, расположившийся в пяти километрах от нынешнего места дислокации.

— Ну... Собственно... А почему и нет? — осмотревшись вокруг, пожимаю плечами. — Поздно уже пытаться оставить чистыми свои руки. Так хоть пойму, что тут творится.

Немного подумав, обращаюсь тёмно-серо-синим туманом, взмываю вверх и принимаю форму кляксы. В таком виде скольжу по потокам ветра в сторону предполагаемого противника, старательно высматривая оставленные на снегу следы двурогих бандитов (буду считать их таковыми, пока не получу опровержения).

"Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не король-тиран из далёкого прошлого, обзавёдшийся новой душой и новыми расстройствами личности. Не стоит обращать на меня внимания", — то ли моя мантра сработала, то ли уровень маскировки у меня лучше чем у старого медвежатника Пуха, но члены каравана оленей так ничего и не заметили, пока не стало поздно что-то замечать.

— Вот ведь хамьё, — изрекаю удивлённо и возмущённо, на секунду отвлекаясь на желание понять, чем именно говорю в этой форме. — Пока их командир и боевые товарищи там бездар... героически гибнут в противостоянии с численно превосходящим мной, они тут сексом занимаются. Реальные козлы, а не олени.

Стремительно снизившись, накрываю своей тенью весь лагерь, в ту же секунду оплетая теневыми жгутами руки и ноги совокупляющихся животных. Среди шестидесяти двурогих самцов обнаружились сразу двое шаманов, но удары ледяными пиками, упавшими из меня-тучки прямо на бестолковки, вынудили их пораскинуть мозгами. Ещё где-то у четверти сотни воителей обнаружились амулеты на рогах, вспыхнувшие ярким светом и осыпавшиеся прахом, но освободившие своих владельцев от хватки теней, что вынудило и их успокоить при помощи неоправданной жестокости.

"Как говорит память предшественника — только после демонстрации превосходящей силы дикари начинают вести себя вежливо", — не уверен, логика во мне говорит, или же это результат очередного заскока "родителя", передавшийся в наследство вместе с магией, но никаких сомнений в правильности своих действий у меня так и не возникло, пока последняя жертва не сдалась.

Вновь обретя плотность, возникаю во всём своём великолепии в центре лагеря... и понимаю, что опять забыл про одежду. На мне тут же скрестились десятки испуганных взглядов, из которых мужскими были от силы двадцать, а ещё сорок — женскими... кобыльими?

"Нашёл о чём и когда думать", — покачав головой, заставляю свою тень обтечь меня облегающим костюмом, после чего придаю ей плотность и осязаемость.

Жестом приманиваю одного из оленей, сияющего голым пятнистым задом (впрочем, у него есть тому оправдание, пусть и позорное на взгляд моего предшественника), а когда чёрные маслянистые щупальца поставили его передо мной на колени, кладу ладонь на лоб между рогами. Жертва попыталась дёрнуться, что-то закричала... задёргалась и пустила пену изо рта.

"Похоже, ментальную магию тоже придётся тренировать заново. Ну или с нуля? В конце концов — это наука тонкая, а силёнок у меня явно прибавилось", — с сожалением убрав ладонь от головы воина, с тупым выражением морды упавшего в снег, пуская струйку слюны изо рта, а крови — из носа и ушей.

— Твоя моя понимай? — обращаюсь к пленникам, от коих явственно повеяло ещё большим страхом и, к удивлению, злорадной радостью (причём последней было слишком уж много).

"Похоже, что парня тут не слишком любили", — отмечаю краем создания.

— Моя зовут Фрост Шэдоу, — раздражение, вызванное собственным косноязычием из-за плохого владения оленьей речью, пробилось даже через корку равнодушия. — Моя теперь главный тут. Возражения?

— Дай мне топор, выродок, и ты!.. — крик одного из мужчин был прерван ледяной пикой, что вырвалась из земли и вонзилась ему под нижнюю челюсть.

— Моя главный, — повторяю нарочито мягким тоном. — Возражения?

На этот раз все промолчали и я, желая устроить ещё одно испытание их здравомыслию, ну или подчиняясь позыву подсознания, что нельзя откидывать полностью, взмахом руки развеял путы. Несколько секунд царила тишина, а затем ещё несколько умников, с яростными криками, будто бы никогда и не слышали о том, что нападать можно молча, кинулись в бой. Итог их смелой, но тупой авантюры оказался тем же.

После этого из каравана осталось всё тех же четыре десятка ланей, ну и всего восемь оленей. И если вторые просто продолжали сидеть на тех местах, где их отпустили путы, первые упали на колени, уткнулись мордочками в снег, вытянули перед собой свободные руки и замерли.

"Чисто страусы: жопы выпятили и головы в песок. Холодно, наверное, только шёрсткой прикрытыми грудями на снегу лежать", — подобное раболепие тешило огрызок тёмной сущности в глубине души, но у меня не вызывало ничего кроме досады.

— Как зовут твоя? — обращаюсь к ближней к себе лани, заляпанной... генетическим материалом.

— Верба, новый господин, — ответила пленница, не поднимая взгляда.

— Твоя теперь главная самка, — объявляю достаточно громко, чтобы слышали все. — Проследить, чтобы все мыться и одеваться. Даю полчаса.

— Воины не будут подчиняться, — со страхом и решимостью отозвалась собеседница.

— Ты решать проблему, — отвечаю равнодушно. — Моя вернуться через полчаса. Исполнять.

"А теперь посмотрим, попытаетесь ли вы сбежать, ну или же достаточно прониклись своим положением. Чувствую, надо всё же разобраться со своей головой, а то ожидание попытки неподчинения — это не нормально", — обратившись облаком, взмываю вверх и "истаиваю", применяя магию визуальной маскировки.

Примечание к части

Когда будет продолжение — не знаю. Сперва закончу одну из пишущихся работ.

Всем добра и здоровья.

Страна Оления 2

"Вот такого я как-то не ожидал", — констатирую мысленно, разглядывая развивающуюся в лагере драму.

Стоило мне "исчезнуть", как атмосфера тут же изменилась: олени, просидев на коленях ещё секунд пять, начали резко подниматься на ноги и криками отдавать приказы, попутно натягивая на себя штаны, куртки и броню. Некоторые лани, находившиеся к ним ближе всего, действительно подчинились и стали собирать вещи для небольшой группы беглецов, явно решивших не дожидаться возвращения сильного, но глупого единорога. Однако же удивление вызвали их товарки, которые сперва робко, а затем с явным предвкушением стали хватать оружие, слишком массивное для них, чтобы с крайне воинственным видом начать стягиваться к последним самцам.

Воины оказались слишком увлечены спорами между собой, торопливыми сборами ценностей и припасов, из-за чего слишком поздно обнаружили то, что находятся в окружении. И, наверное, ситуация когда три десятка голых вооружённых амазонок готовятся напасть на в три раза меньшее количество викингов могла бы показаться забавной, а то и эротичной... если бы не зверские выражения мордочек представительниц прекрасного пола.

"Ну кто так делает? Их перебьют, пусть и не без потерь", — делаю вывод из образовавшейся диспозиции, когда более многочисленная, но явно слабая группа, криками и возгласами старалась придать себе решимости, чтобы напасть на кучку молодых бойцов, вставших плечом к плечу в круг, огрызаясь ругательствами и всевозможными карами.

Те лани, которые совсем недавно помогали оленям, попрятались за сани и теперь опасливо из-за них выглядывали, не решаясь примкнуть ни к одной из сторон. А тем временем оскорбления и обвинения становились всё более яростными, обещая вот-вот перерасти в рукоприкладство.

Из выкриков стало очевидно, что самки в караване двурогих находились совсем не в роли добровольной прислуги, целителей или кого-то ещё, а были собственностью командира отряда. После гибели всех остальных, по правилам установленным Даином, всё живое и неживое имущество из отрядной казны переходит в руки старшего из выживших, который должен будет вернуть всё в штаб армии, ну или выкупить за свои деньги...

Наконец, по всей видимости устав пререкаться, воины вскинули молоты и секиры, издали дружный воинственный рёв и бросились на прорыв. Лани дрогнули, однако же оружия из рук не выпустили, а некоторые из них вовсе кинулись наперерез желая если не наколоть врага на копьё (или большой дротик?), то хотя бы повалить, чтобы другие могли добить упавшего.

— Замрите, — произношу одно слово, проявляясь над головами враждебно настроенных сородичей, одновременно с тем тенями связывая руки и ноги воинственных дикарей. — Моя приказывать — ваша исполнять. Моя приказывать драться?

— Поцелуй мой топор! — взревел один из восьмёрки выживших, попытавшись метнуть в меня своё оружие, что было бы бесполезно даже в ситуации, если бы у него получилось пошевелиться.

— Ваша был дан шанс жить, — опустившись на землю, вновь принимаю форму единорога из плоти и крови, тут же облачаясь в собственную тень. — Ваша отклонил моё предложение.

Теневые щупальца заткнули рты, из которых попытались вырваться новые ругательства и оскорбления. Впрочем, спровоцировать меня попытались только воины, в то время как лани, стоило им меня увидеть, мгновенно потеряли боевой дух.

"В другой ситуации меня бы порадовал вид толп женщин, готовых падать к моим ногам. Но ведь ко мне они относятся не многим лучше чем к своим сородичам. Просто понимают, что ничего не смогут сделать... открыто. А вот отравить, ну или пырнуть ножом — это пожалуйста. Так что есть и пить из их рук я не буду. А тем более — подпускать их на расстояние удара, не имея хотя бы одного слоя любой защиты", — окинув взглядом рогатых красоток, прихожу к выводу о том, что они не голодали, но на этом без подробного обследования достоверная информация заканчивается (магия могла убрать любые шрамы, но такие "любящие" взгляды сами собой не появляются).

— Верба, — чуть повысив голос, зову единственную сколь-нибудь знакомую представительницу борцов за равенство полов.

— Д... Да, господин Фрост Шэдоу? — отозвалась лань, руки которой до сих пор сжимали древко копья-дротика, не в силах разжать пальцы из-за теневых щупалец.

— Моя дал приказ, — повторяю глядя на девушку, в глазах которой плещутся страх и упрямая решимость. — Твоя не справилась. Занимайся самками, а я говорю с воинами. Не справишься снова — накажу всех. Понятно?

"Твоя моя понимай? Тьфу. Чувствую себя умственно неполноценным", — досадливо пронеслось в моей голове, пока я ждал ответа.

— Будет исполнено, господин Фрост Шэдоу, — послушно произнесла собеседница.

"Как-то криво звучит. Шэдоу Фрост было бы лучше, на мой взгляд. А то чувствую себя как Мэн Спайдер какой-то", — на этот раз не спешу развеивать щупальца, а наоборот вкладываю в них побольше магии, при этом отдавая волевой приказ, подкреплённый мыслеобразом.

Щупальца превратились в змей, под вскрики и взвизги заползшие на голени и предплечья, а также обхватившие шеи, красными глазками глядя на своих носительниц. По сути они были простыми анимированными конструктами, с заложенной в них простейшей программой, главная задача коих — мотивировать пленниц на подчинение.

— Слушаться меня — жить хорошо, — обещаю ласковым голосом, демонстрируя кончики клыков во рту. — Не слушаться... жить мало. Исполнять приказ.

"Не умею я с не людьми общаться", — делаю неутешительный вывод, глядя как бросившие оружие лани, крайне осторожно и медленно отступают от меня, то и дело опасливо оглядываясь (и куда только делась вся решимость биться до конца?).

— Теперь вы, — поворачиваюсь к восьмерым оленям, продолжающим пытаться испепелить меня взглядами, при этом кроме ненависти и страха испытывая ещё и нечто вроде чувства предательства.

"Можно было бы покопаться у них в головах... но боюсь, что с моим нынешним контролем ментальной магии их мозги сварятся раньше, нежели я получу полезную информацию. Даже язык выучить нормально у меня не получилось. Добровольно же они говорить не захотят... А что если прибегнуть к артефакторике? Предшественник изобрёл чудесный инструмент — контролирующий шлем. Только вот использовал его как-то слишком однобоко — зомбировал собственных солдат. А ведь каждая приходящая в Кристальную Империю армия могла стать частью его легионов тьмы. Тут бы и аликорны впечатлились", — приняв решение, начинаю формировать в своих руках кристалл в форме шлема чёрного цвета с прозрачным забралом.

Проблема подобных инструментов состоит в том, что носитель не способен проявлять инициативу, чтобы контроль не ослабевал. Ещё одна сложность проявилась тогда, когда выяснилось, что первые модели рабочих устройств влияют так, что в памяти не сохраняется больше двух-трёх приказов, из-за чего пришлось сочинять инструкции с подробным описанием действий, а затем заставлять вызубривать их. Таким образом в Кристальной Империи нормой было услышать нечто вроде "Выполнить приказ шестьдесят шесть".

"А ведь какой потенциал у применения этих шлемов. Раздал школьникам, приказал "прочитать от корки до корки" и можно отдыхать. Мечта учителя в классе гиперактивных подростков", — из глубин памяти всплыли образы какого-то фильма, где люди ходили по серому городу, одетые в серую одежду, с абсолютно безэмоциональными лицами, но это не помешало внедрить в устройство последнюю структуру.

Стоит учитывать, что если бы я не понимал языка оленей, то вне зависимости от наличия или отсутствия шлема, подопытный не выполнил бы ни одного приказа. И даже сейчас, из-за моего косноязычия, он может сделать что-то не так просто из-за недопонимания.

"А наличие рогов я не учёл... Это поправимо", придерживая готовый шлем одной рукой, создаю во второй кисти теневой клинок, после чего почти без усилий срезаю лишние "ветки".

Во взгляде жертвы, когда к моим ногам упала его гордость, читалась всепоглощающая ненависть, смешанная с обидой. Словно я, как обладатель рога, предал всех мужчин разом, после чего ещё и поиздевался над ними самым гнусным из возможных способом.

"Кажется, у меня даже совесть зашевелилась. Надо бы с этим заканчивать, пока ещё что-нибудь к ней ни присоединилось", — решительно надев грубое, из-за спешки, но в достаточной степени работоспособное устройство на голову пленника, с удовлетворением вижу как стекленеет взгляд, теряющий всякую осмысленность.

— Твоя моя понимай? — всё же спрашиваю для проверки, в очередной раз чувствуя поднимающееся откуда-то из глубины раздражение, явно источаемое ошмётками тёмной сущности.

— Да, — односложно ответил безрогий воин.

"Жаль нельзя всех встречных недоброжелателей в шлемы одеть. Слишком уж это приметная вещь для тех, кто сталкивались с моим предшественником после его потемнения. Селестия тут же прилетит и тогда... скорее всего мне будет больно, стыдно и обидно. Ибо я совершенно уверен, что не подтянув боевые навыки сольюсь в первые же минуты", — откинув не слишком весёлые мысли, приступаю к тщательному допросу осведомителя, напрямую запитывая заклинания, встроенные в шлем, от собственного резерва.

...

Верба, совершенно внезапно оказавшаяся старшей у "обозных кобыл", со всей возможной серьёзностью взялась за свою работу: больно уж не хотелось ей злить мага, столь показательно перебившего множество крепких воинов (а учитывая, что она слышала перед уходом основной части отряда, то убил он намного больше её сородичей). Впрочем, нельзя было сказать, что ей так уж жаль кого-то из уже павших, так как они были идейными последователями Даина, с промытыми на выполнение нового закона мозгами.

Первым делом лань заставила своих товарок по несчастью оттереться снегом, так как питьевой воды на это явно не хватало, а топить замёрзшую воду не было времени. После этого, кое-как приведя в порядок и себя, она влезла в широкие рубаху и штаны из грубой ткани, похожей на мешковину, надела на ноги стоптанную кожаную обувь, ещё раз пробежалась вдоль рядов подавленных, испуганных подруг и только тогда успокоилась.

Ещё недавно она сама была готова умереть в надежде на то, что хоть кто-то из них обретёт свободу: припасов, собранных для двух с половиной сотен воинов и полусотни обслуги хватило бы на дорогу через границу... К сожалению монстр, скрывающийся под шкурой жеребца-единорога, сыграл с ними злую шутку и в момент начала боя вмешался, продемонстрировав подавляющую силу. Это стало тем ударом, что ломает стержень и лишает воли к сопротивлению успешнее, нежели издевательства и дрессировка.

То, что незнакомец был пони не делало ситуацию легче, так как доброты и сопереживания он совершенно не демонстрировал, в очередной раз доказывая правоту суждений о том, что сильный может диктовать свою волю. И словно бы показывая своё превосходство, Фрост Шэдоу создал змей, от одного вида которых в душе что-то холодело, приказав им следить за своими пленницами.

Лишь после того как с работой было покончено, борясь с чувством голода, утолить который до всего произошедшего так и не получилось, лань позволила себе прислушаться к разговору нового хозяина и одного из дружинников, оставленных охранять караван. Насколько же сильным оказалось её удивление, когда она поняла, что тёмный единорог выспрашивает не какие-то секреты Даина и его сторонников, а всем известные прописные истины об Олении.

...Примерно десять лет назад их королевство было единым и в достаточной степени процветающим: многочисленные кланы, от самых больших, которые владели городами, до малых, живущих в небольших деревнях и сёлах, платили налог одному королю и по его приказу собирали дружины. Но правитель, не самый лучший или худший, а просто сильный достаточно, чтобы с ним считались все, в один день погиб и оставил двух детей.

Традиции утверждали, что на трон должен взойти сын, что ещё и родился на два года раньше своей сестры. Однако же всем было известно, что он является довольно воинственным оленем, который желает укрепить власть династии, урезать вольности кланов, а в будущем планирует расширение границ за счёт захвата чьих-то территорий. Его же сестра, прожившая несколько лет в Эквестрии, загорелась идеей провести реформы в образовании, промышленности, медицине... в чём её поддержали несколько влиятельных вождей и заграничные инвесторы.

...С чего началась война Верба не знала, да на тот момент её это и не волновало: все считали, что старший принц быстро задавит свою сестру, после чего воцарится на троне и начнёт воплощать свои идеи. Только вот у принцессы оказалось достаточно золота, чтобы купить верность союзников, а также наёмников, в то время как оружие поставляли "друзья" из Эквестрии (вроде бы даже не связанные с принцессой Селестией).

Стороны несколько раз сходились в сражениях, садились за стол переговоров и снова хватались за оружие, обвиняя друг друга в подлости и отсутствии чести. Постепенно страна раскололась на два крупных куска и множество мелких осколков, которые старались не погибнуть оказавшись меж двух огней. А затем, совершенно внезапно, на политическую карту Олении вышел Даин, сколотивший альянс из малых кланов, сразу продемонстрировавший и наличие большого количества шаманов, обеспечивающих воинов амулетами, и многочисленную верную армию...

Возможно, в каком-то другом мире, Даин мог бы стать хорошей альтернативой высокородным оленям, в погоне за своими целями забывшим о народе. Однако же он был хуже и принца, и принцессы... во всяком случае — для ланей, которых на своей земле низвёл до состояния живой собственности. К сожалению, у него хватало и сил, и мастерства для того, чтобы подтверждать свои амбиции, что заставляло новых и новых рекрутов присоединяться к третьей силе когда-то мирного королевства.

...Всё это Верба, как и любая из пленниц, могла рассказать Фросту Шэдоу благодаря сплетням и распространяемой пропаганде, при помощи коих сторонники каждого из претендентов заманивали союзников. Но он предпочёл допрашивать оленя, словно бы желая показать, что не считает их кем-то знающим. Однако же они были к этому готовы, а потому просто стояли и ждали своей участи, то и дело бросая взгляды на живые украшения на своих руках и ногах...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Страна Оления 3

Вот дослушал я исповедь уже третьего пленного безрога, на что ушло добрых четыре часа, как мне вспомнился короткий разговор одного супергероя и его неуклюжего помощника. Герой, прочитав записку от предателя произнёс "Глаза", а его подручный спросил "Ты хочешь посмотреть ему в глаза?", на что получил ответ "Я хочу вырвать их!". Или там как-то по-другому было?

"Впрочем — не важно. Главное, что Даину я глаза хочу именно вырвать. Желательно — вместе с головой", — немного подумав и осмотрев оставшихся оленей, которые уже не сверлили меня ненавидящими взглядами, а просто ждали своей очереди допроса, взмахиваю рукой и их головы скатываются с плеч, окрашивая снег в алое.

Подняв ладони к морде лица начинаю растирать переносицу, щёки, веки зажмуренных глаз, чувствуя себя словно бы оплёванным. Впрочем, если бы теневые щупальца не затыкали рты тем, чья очередь допроса не наступила, они бы действительно попытались хотя бы харкнуть, так как искренне считали меня предателем рода самцового.

Чего же такого я узнал из слов кучки молодых олухов, коим на уши навешали кучу макаронных изделий об их исключительности? На самом деле знали они одновременно немного, но при этом достаточно для расстрела за военные преступления против мирного населения... даже если делать скидку на близкое к средневековому общество.

Даин — великий вождь, который где-то обзавёлся кучей артефактов, начиная от громового молота, очень напоминающего оружие одного бога из скандинавских легенд, заканчивая поглощающим направленную на него магию амулетом, исцеляющим владельца от всех ран. Кроме того, у него есть щит, который не в силах пробить ни одно оружие, а ещё он не снимает с головы корону с красным рубином, размерами примерно с мой кулак. И это только то, о чём точно знали новобранцы, завербованные в малых племенах не более пары лет назад (им подробно описывали внешность короля, чтобы при встрече они точно не опозорились).

Данный представитель воинственного народа, тысячу лет назад считавшегося опасными варварами, а ныне ставшего кем-то вроде викингов, был наследником одного из вождей малых кланов, о котором до недавних событий если и слышали, то всерьёз не воспринимали. Однако, стоило начаться войне между нынешними принцем и принцессой, как его звезда взошла на небосвод и стала указывать путь "заблудшим братьям, забывшим пути и наставления предков".

Если верить моим осведомителям, которые хоть и не могли врать, но вряд ли знали всю правду, то их великий лидер — могучий воин, гениальный тактик и мудрый стратег, способный один на один победить любого врага, разбить многократно превосходящую армию, а затем поставить под свои знамёна проигравших. Своим последователям он прививает чувство исключительности, которое нужно подтверждать воинской доблестью или шаманскими талантами. А ещё лучше — и первым, и вторым одновременно, так как способный махать секирой говорящий с духами — это страшно.

Воинов в лагерях подготовки собирают с двенадцати лет, поят отварами "для раскрытия внутренних резервов", заставляют отрабатывать удары одним из видов оружия, взаимодействие в группе без одарённых и с одарёнными. Вечером, после ужина, в награду за усердие олени получают отрядных ланей, находящихся на содержании лагеря. Однако же не стоит думать, что всё остальное время самки бездельничают: им приходится мыть, стирать, шить, убирать, копать отхожие ямы... Разве что до кухни их не допускают, опасаясь массовых отравлений.

Статус вещей ланям присвоен официально: один из допрашиваемых вспомнил, что когда секли дружинника, "поломавшего лагерное имущество", командир сетовал на необходимость писать отчёт в штаб снабжения. При этом невольницы вместо имён носили номера, так как "обычный меч не заслуживает имени", но запрещать им разговаривать друг с другом не спешили, попросту это игнорируя.

И вот теперь мы приближаемся к тому, что сумело пробить мою корку ледяной отстранённости, но взбесило не ошмётки тёмной сущности, доставшейся в наследство от предшественника, а меня самого. Не могу сказать, что и прежде был безразличен, но когда узнал о том, что в "лагерное имущество" записывают с тех же двенадцати лет... желание убивать стало искренним и всеобъемлющим.

"Даин — страшная преграда: сила есть — ума не надо. А он, зараза, ещё и не безмозглый. Так что... придётся применить силу с умом, чтобы не дать противнику возможности предпринять что-либо в ответ", — приняв это решение, перевожу внимание на пленниц, всё время допроса послушно молчавших и ожидавших... непонятно чего.

— Есть, что добавить? — сложив руки на груди, встречаюсь взглядом с назначенной в лидеры ланью, которая сперва хотела опустить голову (похоже, что действовала на рефлексах), но затем вздёрнула подбородок и упёрлась в мои глаза почти столь же яростным взглядом, как и её казнённые сородичи.

— Есть... господин, — процедила невольница, сжимая кулаки. — Желаете послушать?

"Жаль у меня банки нет — хоть яду бы собрал", — промелькнула на задворках сознания мысль.

Щелчком пальцев заставляю змей истаять, что несколько удивило собеседницу и её товарок, а затем, сложив руки на груди приказываю:

— Рассказывай.

"Меньше знаешь — крепче спишь. Пожалуй, в будущем буду руководствоваться этой мудростью", — пришлось сделать мне вывод после того, как на меня был вылит очередной ушат отборного гуано.

...Слухи, невзирая ни на что, умудрялись передаваться между базами во время ротации "лагерного имущества": кого-то отправляли на лечение из-за полученных травм или болезней, кого-то перевозили на ферму, ну а кто-то наоборот возвращался из этих "чудесных" мест, становясь источником свежих новостей. Таким образом невольницы узнавали о потерях и приобретениях фракции Даина, умудряющейся не только воевать с силами принца и принцессы, но и регулярно громить их, присоединяя к себе новые кланы.

Олени-воины не знали, да и не интересовались о том, что всех беременных ланей отправляют на несколько тайных ферм, где те рожают, проходят реабилитацию, а потом возвращаются на прежнее место "несения службы". За оленятами некоторое время присматривают старухи, но в возрасте, когда они начинают разговаривать — самцов забирают куда-то в другое стойбище. Сомневаться, что они оттуда выйдут полностью верными Даину бойцами не приходится, так как об этом прямым текстом заявляли охранники.

Кроме того, сама Верба слышала, что дрессировщики рассуждали о том, что у них совсем нет времени на правильную подготовку ланей. И когда война закончится, всех их ждёт очень много работы.

Ни на что особенное не надеясь я уточнил, откуда у Даина оружие, артефакты, продовольствие, если он уже не первый год всех работоспособных оленей загребает в армию, а ланей заставляет им прислуживать? Осмелевшая за время своего монолога особа ответила, что часть они захватывают в бою с силами принца и принцессы, часть воруют в набегах, но в основном — торгуют с грифонами, минотаврами, степными жителями и даже яками. Спрашивать "Чем торгуют?" желание отбил острый взгляд, лучше всяких слов отвечающий на этот вопрос.

"М-да. И что с этим делать? Отправить их в Эквестрию, да забыть? Соблазнительно... Отправить в Кристальную Империю, чтобы розовой принцессе жизнь мёдом не казалась? А потянет ли такое родина моего предшественника? Сорок ртов, конечно, особой роли не сыграют, но вот информационная бомба, которая взорвётся под куполом, может сыграть не самую лучшую роль", — взваливать на себя заботу об этих ланях мне категорически не хотелось, и даже зависть к героям из комиксов подняла голову, так как они обычно ограничивались разовой помощью спасённым (и их не буравили подозрительными, опасливыми, злыми взглядами).

— Дело ясное, что дело тёмное, — констатирую негромко, обращаясь скорее к себе, после чего возвращаю внимание к явно подмёрзшим во время разговора невольницам... теперь уже бывшим. — Куда теперь отправитесь?

— А у нас есть выбор? — иронично хохотнула Верба, но наткнувшись на мой хмурый вид, выдохнула и поникла плечами. — Некуда нам идти. Назад нельзя — там либо вновь плен и служение Даину... либо смерть. До принцессы мы не дойдём, а принц... нет у нас ему веры. Если бы он хотел нам помочь, а не гнался за короной, то давно бы победил.

"Всё же хорошо я язык за эти часы подтянул. Если бы ещё в прошлой жизни так умел... Мечты-мечты", — пронеслось у меня между ушами.

— Можете отправиться в Эквестрию, — произношу негромко, предлагая вариант, а после некоторых колебаний, создаю на ладони компас, который указывает в сторону Кристальной Империи. — Ну или можете пойти туда. Только обо мне никому не рассказывайте. Договорились?

Вручив артефакт, который через несколько дней рассыплется в руки удивлённой лани, отворачиваюсь от беженок и отхожу на несколько шагов. Совесть оказалась благополучно заткнута, а вот гнев продолжает требовать отправить некоторых козлов, маскирующихся под оленей "Моментально в море".

Громить всю армию Даина я не собираюсь, но интуиция мне подсказывает, что в случае гибели идейного лидера система может рухнуть сама. Её просто нужно будет подталкивать в правильную сторону, пока два других претендента на трон не вцепятся в глотку обезглавленного чудовища.

"Правда, есть вероятность, что Даин — только лицо некой организации, которая обеспечивает его разведывательной информацией, снаряжением, артефактами. Проще поверить в то, что некто создал удобного лидера, чтобы перестроить сперва Олению, а затем взяться и за соседей, чем в талантливого едва ли не во всём самородка. А-а-а... Не моё это — строить хитрые планы и распутывать заговоры! Вот сейчас пойду и поступлю так, как делает каждый порядочный слон в посудной лавке. И пусть потом все расхлёбывают последствия и не жалуются. А то у них тут шовинизм во всю цветёт, а даже Селестия не шевелится что-либо предпринять. Ждёт, наверное, пока очередной тёмный властелин взрастёт на благодатной почве, чтобы величественно его победить. Только вот в прошлый раз, когда они с сестрой пришли бить Сомбру, всё едва не закончилось для них совсем уж печально", — глубоко вдохнув, прогоняю по телу холод, заставляя его задержаться в даньтяне... или магическом очаге... а затем выдыхаю, чувствуя как успокаиваются нервы и проясняются мысли.

— А... Как же мы? — звучит растерянный голос мне в спину. — Что нам делать?!

— Что хотите, то и делайте, — отвечаю не оборачиваясь, затем указываю рукой в сторону, где предположительно находится ставка Даина. — Только туда не ходите, а то снег башка попадёт... Чао.

Сосредоточившись, обращаюсь облачком, а затем взмываю ввысь, оставляя остатки каравана позади. У ланей остались припасы на двести голов рогатого скота, сани и оружие, так что если захотят выжить и проявят хоть немного упорства — дойдут до безопасных мест без проблем (надеюсь, в отличие от меня, топографическим кретинизмом они не страдают).

"А теперь — бить морды. Наглые, козлиные морды".

...

Верба стояла и смотрела вдаль, туда где исчез единорог, спасший их от служения бывшим мужьям, братьям, отцам и любимым, превратившимся в жадных и жестоких монстров. В её ладонях покоилось устройство, стрелкой указывающее в противоположную сторону, на место, откуда пришёл Фрост Шэдоу... первый за долгие годы жеребец, что проявил доброту, ничего не требуя взамен. Даже после всего, что она ему сказала, он...

— Что будем делать? — подошла к подруге Хильда, всего на пару лет более взрослая, но пережившая едва ли не на порядок больше остальных.

— Мы пойдём туда, куда указывает стрелка компаса, — после продолжительной паузы ответила лань, стараясь не дать своему голосу дрогнуть. — Нужно собрать припасы и оружие, которые не будут нас замедлять.

— Ты считаешь, что ему можно верить? — с сомнением спросила подруга.

— Не знаю, — честно отозвалась Верба. — Одно я знаю точно: другим верить нельзя.

— Эквестрия... — попыталась переубедить негласного лидера Хильда.

— Сколько лет прошло с тех пор как появился Даин? — продолжая смотреть вперёд, вопросом ответила лань, чувствуя как разгорается злость в её груди. — Сколько лет мы надеялись, что сейчас придут войска принца, которые втопчут в грязь ублюдков Даина? Сколько лет мы ждали, что принцесса найдёт помощь?.. Если там, откуда он пришёл нам помогут хотя бы отомстить за... всё, то я не постою за ценой.

— Хах... Я с тобой, — констатировала подруга, вызвав слабую улыбку на губах. — Но не все разделяют моё мнение.

— Тем лучше, — дёрнула ухом Верба. — Если нас ждёт неудача, то они смогут донести правду до Эквестрии. Может быть хоть тогда принцесса дня перестанет изображать, будто ничего не замечает.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Страна Оления 4

"Нормальные герои всегда идут в обход... Как профессор Толкин завещал. Только вот почему-то я чувствую себя совсем не героем, а тем самым древним злом, которое показывает злу молодому и борзому, кто в доме хозяин", — если бы я находился в материальной форме, а не в виде разросшегося тёмно-серого облака, то покачал бы на эти мысли головой, но в настоящий момент могу только прикрыть перемещающиеся по всей поверхности тучки глаза.

Недавний допрос оленей дал понять, как именно моё приближение обнаружили сильно заранее, из-за чего навстречу выдвинулись сильнейшие воины и шаманы отряда, оставив молодняк защищать обоз. Оказалось, что у шаманов есть паршивая привычка отправлять на разведку своих духов, которые примерно раз в час разлетаются в разные стороны, что избавляет от необходимости рассылать малые группы живых подчинённых (коих могут поймать, убить, допросить). И если раньше, до Даина, мало кто мог заставить "говорящих с духами" исполнять роль радара, то сейчас это их непосредственная обязанность, за отлынивание от которой незадачливый одарённый может пораскинуть мозгами... после удара молотом промеж рогов.

"Я бы мужика даже зауважал, не будь он таким козлом", — мысленно морщусь от противоречий, то и дело всплывающих из глубины души.

К счастью, мой предшественник в своё время сталкивался с шаманами, пусть то и были примитивные дикари, одетые в шкуры и носящие черепа животных как маски. Однако же хоть с тех пор многое изменилось, во всяком случае штаны стали применяться повсеместно, заменив собой килты, духи остались прежними... и в своей массе — не слишком умными.

Не скажу, что маскировать своё присутствие так уж легко, но благодаря моему сродству с холодом, вся остальная энергетика практически незаметна. Таким образом своеобразные патрули из духов, время от времени проходящие подо мной концентрическими кругами, ничего подозрительного в снежной зимней тучке не видят. В конце концов... мало ли какая причина может быть в чуть более высоком магическом фоне? Пегасов или грифонов-то рядом нет.

Несколько раз мой путь проходил над лагерями, обустроенными в глубине хвойных рощ: в сложенных из брёвен бараках находились слабые источники магии, одни из коих принадлежали оленям, другие — ланям. Однако же главными в таких местах неизменно были шаманы, которые и обеспечивали подчинённых зельями, наркотиками, а заодно и обеспечивали связь между базами. Именно из-за последних мне и нельзя было проявлять себя раньше времени, дабы не поднять тревогу в главной армии, тем самым насторожив свою основную цель.

"Предшественник прошёлся бы по местным землям, сталкиваясь с каждым противником лоб в лоб. Учитывая саблевидный рог и прочность головной кости, шансов против него не было ни у кого", — пронеслась ироничная мысль в облачном хранилище моей личности.

Пару раз подо мной проплывали заброшенные деревни, окружённые бревенчатым частоколом, а один раз — городок с настоящей стеной и каменными домами. Только были они все заброшенными и разграбленными, так как жители либо погибли во время короткого, но кровавого сражения, либо ушли в леса, где разделились на новых рекрутов и невольниц. Таким образом кузницы, магазины, мастерские портных оказались никому не нужны...

"Собственное производство разрушено, из-за чего остаётся только обменивать добычу, золото и рабов на поставки из вне. Если раньше у меня ещё были сомнения, то сейчас я абсолютно уверен, что Даин — чей-то ставленник. Вероятно он нужен только для того, чтобы разрушить Олению, чтобы на её земли мог претендовать кто-то другой. Ну или из оленей решили сделать своеобразный таран, который будут направлять на соседей, после того как всё население превратится в рабов и рабовладельцев-наёмников. Уж больно фанатичная преданность вождю, как и чувство собственного превосходства над остальными народами дурно пахнет", — эти мысли не могли не заставить вспомнить гвардейцев Сомбры, подчинённых шлемами и лишённых собственной воли, а также кристальные шахты, протянувшиеся под городом-государством.

Если приложить немного фантазии, то можно сделать вывод, что Даин — это модернезированная версия короля-тирана. Личную магическую мощь он компенсирует артефактами, безынициативных истуканов ему заменяет многотысячная орда хорошо мотивированных фанатиков. Можно было бы оправдать предшественника, что он хотя бы не бросал в рабство всех кобыл... но ведь из библиотек уже были изъяты знания, а из казны — золото. Далеко ли было до окончательного схождения с ума и появления идеи тотального контроля?

"Чего-то моё воображение начинает заносить на поворотах. Нужно было меньше книг читать и фильмов про разные кошмары смотреть", — усилием воли отогнав несвоевременные размышления, сосредотачиваюсь на грядущей цели.

...

Армия Даина не была собрана в один кулак, чтобы её труднее было отыскать и накрыть одним ударом. На фронтах противостояния принцу и принцессе действовали группы от двухсот и до пятисот оленей с обозом, в котором находилось некоторое количество невольниц, занимающихся лечением, стиркой, уборкой, удовлетворением потребностей воинов. При этом воины соблюдали дисциплину, позволяя себе расслабиться только во время отдыха, наступающего посменно, из-за чего большая часть сил постоянно оставалась готовой к бою.

"Насколько проще было бы, веди вы себя как обычные варвары: пей, дерись, сношайся без разбора...", — сопровождали меня раздражённые мысли во время слежки за врагом.

Силы Даина действовали удивительно скоординировано: отдельные отряды, словно бы у них имелись современные для моей прошлой жизни устройства связи, могли напасть на врага с двух сторон только для того, чтобы оттянуть защитников от третьего направления, откуда свой удар наносила ещё одна группа, только что совершившая быстрый марш-бросок. В случае же, если им нужно было отступать, крупное подразделение рассыпалось на пятёрки и десятки, скрывающиеся в лесах, оврагах... едва ли не проваливаясь сквозь землю в чистом поле.

Ещё одним преимуществом даинцев были физическая сила, выносливость, фанатичная верность. Они могли встретить отряд врага, ввязаться в бой, а затем начать отступать, заставляя отправиться за собой в погоню, чтобы спустя два-три часа марша развернуться и вновь сцепиться с уже порядком измотанными врагами. Учитывая большое количество шаманов, пусть и обученных нескольким трюкам вроде призыва огненного шара и отправки сообщения, всё это давало заметное превосходство над подчинёнными как принца, так и принцессы (наёмники, сколько бы им не платили, не горели желанием стоять насмерть).

Мне пришлось несколько дней изображать из себя снежную тучку, наблюдая за активностью на земле при помощи усиленного магией зрения, чтобы подгадывая удачные моменты похищать языков, допрашиваемых при помощи шлема, прежде чем наконец-то удалось найти самого Даина. Этот деятельный олень не сидел сложа руки: обрядив ланей в доспехи и дав им в руки палки, замаскированные под оружие, он заставил часть своих сил гонять их по границам, изображая попытки прорыва, тем самым вынуждая командиров принца оттягивать отряды. Ну а сам он тем временем, просочившись малыми группами на вражескую территорию, собрал кулак в тысячу голов рогатого скота, чтобы напасть на очередной город.

Даин не собирался грабить или захватывать пленных, да и занимать поселение ему не было смысла. Третий кандидат на трон хотел устроить резню, сжечь всё, до чего руки дотянутся, а затем отступить... ну или же продолжить свой рейд по тылам, заставляя сторонников своих конкурентов бояться. Впрочем... не удивлюсь, если у него имелись ещё какие-то цели, вроде вербовки вероятных предателей: опыт моего предшественника уверенно говорит, что такое отнюдь не невозможно.

Наверное, когда ночью, на которую было запланировано нападение на город пошёл снег, даиновцы этому даже обрадовались: шаманы вовсе отправили духов, чтобы помочь мне в деле снижения поля видимости. Однако же к чему они оказались не готовы, так это к падению разогнанных кусков льда, не несущих в себе ни капли магии, но от того ничуть не менее смертоносных. Мне даже не понадобилось придавать этим снарядам особых свойств — всё сделали масса помноженная на скорость в квадрате.

Сам Даин, возглавлявший одну из групп, отправившихся штурмовать городскую стену, сложенную из толстых брёвен в два оленьих роста, удостоился особенно крупного и плотного куска льда, словно тапок таракана прихлопнувшего рогача. И не спасли его ни шаманы, которые до последнего момента не понимали происходящего, ни волшебные щит и молот, направленные вовсе не вверх, ни даже амулет, поглощающий чужую магию. Правда из-за всё той же снежной метели, что и не собиралась утихать, о гибели великого лидера большая часть армии так и не узнала, да и головы воинов занимало то, чтобы защититься от слишком крупного града.

"Вот она — сила коврового льдинаметания. Жаль только, что та же Селестия от этого разве что почешется. Впрочем, какое мне до этого дело? Всё равно я не намерен встречаться с этой кобылой ни в ближайшем, ни в каком бы то ни было ином будущем. Пусть ищут себе другого злодея, чтобы натаскивать своих учениц".

...

Пользуясь неразберихой, я спустился из тучки к месту гибели главного оленьего козла, где в воронке от удара, окружённой ледяными осколками нашёл почти не пострадавший молот. Вместе с этой погремушкой, тут же попытавшейся присосаться ко мне, но получившей лёгкое обморожение всей рукояти, что вынудило её временно успокоиться, были найдены деформированный шлем, круглый щит с рисунком направленных вниз кончиками сомкнутых ножниц, а также амулет в виде звезды, сразу начавший тянуть мою магию.

Подобного хамства я не стерпел, положил поглотитель магических сил на неразрушимый щит, а затем стукнул по нему трофейным молотком. Удар оказался знатный, почти без применения магии (лишь для увеличения скорости движения инструмента), так что чужая игрушка раскололась и перестала ощущаться как нечто аномальное. После этого удалось без особого труда раскрошить материал, похожий на золотистый камень в пыль.

Так как основная цель оказалась устранена, а приведённые к городу силы были рассеяны градом, в коем скорее всего обвинят шаманов, что что-то напутали в своём колдовстве, меня тут более ничто не держало. Только вот и покидать Олению было рано: воспоминания о рассказе Вербы всё ещё заставляли руки чесаться, подталкивая к совершению добра и подвержению ласкам.

"Да и мало ли, что придёт в головы царькам на местах, когда они узнают о гибели своего духовного лидера. Кроме того, даиновцы могут объединиться вокруг кого-то другого, а принц с принцессой явно не сегодня же перейдут в контратаку. Так что... Если хочешь что-то сделать хорошо — делай это сам", — вновь обернувшись облачком, уношусь в небеса, оставляя позади поле ледового побоища...

...

Кристалл, обнаружившийся в деформировавшемся шлеме оказался совсем не простым: он принимал в себя волю и мысли владельца, а затем, усиливая их в несколько раз, транслировал вокруг будто радиоантенна. Таким образом тот, кто подпадал под это влияние сколь-нибудь долго, начинал считать точку зрения владельца камня своей собственной, а самого носителя — истиной в последней инстанции. Однако же чем сильнее изначально воля у того, кто подвергается влиянию, или же если его восприятие себя радикально отличается от влияющего, скорость подчинения либо падает, либо оно вовсе не срабатывает.

Таким образом получилось, что лани (кобылы, грифины, самки иных видов), в отличие от представителей сильного пола, оказались защищены от воздействия Даина. Он бы мог обойти это, если бы дал камень сломленной невольнице, которая сама желает служить, быть постельной игрушкой и далее по списку, но... либо у него не оказалось второго усилителя-ретранслятора, либо он опасался давать такую силу кому-либо. Узнать правду у него самого, по понятным причинам, невозможно...

Мог ли третий претендент на титул короля Олении обработать всех своих сторонников? Ему это было не нужно: стоило пригласить к себе вождей малых племён, заговорить им зубы, чтобы спустя пару дней переговоров получить верных сторонников. Ну а потом, скорее всего, в дело вступили шаманы, при помощи дурманящих средств обрабатывающие новобранцев настолько, чтобы те не задавались ненужными вопросами и исполняли приказы верховного вождя. А может быть именно они и дали все артефакты устраивающему их претенденту, чтобы самим править из-за его спины?

"Встретиться с ним на поле боя открыто я бы не хотел. А ведь та же Селестия ни за что не опустилась бы до удара в спину, когда враг не ожидает. На этом они с сестрой и погорели, когда пришли бить морду моему предшественнику, единорогом являвшемуся весьма условно", — стоило представить себе столкновение принцессы дня, вся магия которой оказывается бесполезна против Даина, а боевые навыки тысячу лет назад не сильно превосходили мои нынешние, как стало очевидно поражение Эквестрии в войне с закалёнными в боях оленями (ведь если верить обрывочным сведениям, пони уже давно ни с кем не воевали).

Сам кристалл оказался довольно интересным веществом: в нём не было вложено структур заклинаний, а работу исполнял весь материал. То есть если от него отломить кусочек, то в итоге получится маленький усилитель-ретранслятор мыслей-эмоций, действующий на намного меньшей площади. Только вот из-за его прочности сделать это было бы тяжело... не магу кристаллов.

"Так что будем учитывать, что где-то может иметься минимум месторождение таких камней, а то и целая алхимическая мастерская. А это уже значит, что таких Даинов кто-то может печь как пирожки... В худшем из вариантов событий", — сделав себе такое напоминание, я сконцентрировался на лагерях с ланями.

Изначально мной планировалось пройтись льдом и кристаллом, ну и тенью... совсем чуть-чуть, по баракам с гарнизонами лагерей. Однако же с появлением кристалла планы изменились: доставшихся мне навыков хватило, чтобы при помощи ретранслятора накрывать территорию каждой базы воздействием уныния, безразличия, апатии такой интенсивности, что даже шаманы сидели уставившись в стену перед собой немигающими взглядами, пока их головы отделялись от тел. После этого лани освобождались и инструктировались о том, что ближайшие несколько часов их стражники будут находиться не в состоянии что-либо предпринять, а когда их отпустят те зелья, что принимались всё это время, ещё и думать начнут своими мозгами.

Освобождаемые получили выбор: уйти куда-нибудь (в ту же Эквестрию, ну или к принцу с принцессой), остаться и сражаться с обезглавленными силами даиновцев, пытаться помочь оленям, ну или перебить их всех, пока они не могут сопротивляться. В конце концов, я — не герой, да и мой моральный компас совсем не тот, чтобы принуждать других к чему-либо. Впрочем, мне будет неприятно узнать, если они после моего ухода всё же устроили бойню.

Страна Оления 5

— ...Совет самоуправления Кристальной Империи готов предоставить беженцам кров, еду и вещи первой необходимости, — объявила сиреневая единорожка с голубой гривой, одетая в голубые шаровары, белые туфли, белый топ и тёмно-синий плащ без рукавов, но с прорезями для рук, застёгивающийся под шеей при помощи парных крючков. — Всё необходимое мы можем оплатить Эквестрии из фонда для пострадавших от войны пони.

Голос Рэдиэнт разносился по тронному залу, отражался от стен эхом и затихал в коридорах дворца, находящегося под контролем эквестрийских сил, в некоторых кругах именуемых "оккупационные войска". Впрочем, все присутствующие усиленно делали вид, что не слышали ни о каких слухах, да и проблем между старой администрацией, начавшей кристаллизоваться вокруг Хоуп (как подруги, советницы бывшего короля, ну и сильнейшего мага города-государства), и новым временным правительством не существует.

— Эквестрия готова взять эти расходы на себя, — попыталась договориться Каденс, в бело-голубом платье сидящая на троне, что был для неё несколько великоват. — Выделенные на нашу миссию финансы позволяют подобные траты. Тем более, что Кристальная Империя находится в куда более лучшем состоянии чем мы предполагали, а следовательно и бюджет на восстановление разрушений можно урезать.

— Народ Кристального Королевства благодарен вам за щедрость, но Эквестрия уже взяла на себя слишком много и мы не можем себе позволить стоять в стороне, чтобы не потерять самоуважение и гордость, — крайне вежливо отозвалась представительница коренных жителей севера, вызывая тихий зубовный скрежет у лейтенанта Дрейка и Сансет Шиммер, которые всё чаще ловили себя на том, что испытывают схожие эмоции (что ничуть не помогало им в общении между собой). — Что же касается бюджета на восстановление разрушений — вы сможете его вовсе урезать до ноля, если уберёте с улиц нервирующих наших граждан солдат. Не так давно королевские гвардейцы, закованные в чёрное, обеспечивали порядок и послушание простых жителей города... и пони в броне, пусть даже сверкающей золотом, вызывают у них неприятные ассоциации.

— Солнечная гвардия исполняет миротворческие функции, — заявил единорог, всё же не выдержав укола со стороны дикарки из далёкого прошлого. — Мы подозреваем, что среди горожан могут скрываться сторонники короля Сомбры, готовящие против нового правительства заговор. Учитывая же беспорядки, начавшие вспыхивать на улицах...

— Попытки задержания горожан, без предъявления им каких-либо внятных обвинений — это акт агрессии против мирного населения, — ответила сиреневая пони, перебив лейтенанта холодным тоном. — Стоит ли удивляться, что соседи и друзья поспешили на выручку пострадавшим от действий недобросовестных стражей порядка?

— Мирные жители не носят с собой оружие, — буквально зарычал Дрейк.

— На мирном юге, в тёплой и безмятежной Эквестрии этого времени — возможно, — ответила Хоуп. — Мы же, как вы можете помнить, пришли из времени когда наш дом регулярно подвергался набегам диких племён яков, оленей... других народов. Сейчас же, когда главного пугала, удерживавшего всех недоброжелателей нет, кристальные пони опасаются за свою безопасность. И недавно прибывший караван беженок из Олении подтверждает, что наши опасения не беспочвенны.

— Эквестрия способна обеспечить защиту Кристальной Империи, — твёрдо произнесла Сансет, вызвав у Каденс непроизвольное подёргивание левого уха. — Может быть когда-то ношение оружия мирными гражданами и было допустимо, но в наше прогрессивное время вся работа по защите покоя и безопасности возложена на гвардию и доверенных пони её высочества принцессы Селестии.

— Очень жаль, что здесь нет пони, доверенных Кристальному Королевству, а не правительнице союзного государства, из-за чего пережиткам прошлого вроде нас самим приходится заботиться о своей безопасности, — парировала Рэдиэнт невозмутимо. — Или же вы хотите сказать, что Кристальная Империя — владения Эквестрии? Насколько я помню, жители королевства не изъявляли своего желания примкнуть к нашему союзнику на правах вассала. Таким образом мы имеем право отстаивать свою независимость теми методами, которые посчитаем нужными.

— Ты намекаешь на то, что не доверяешь дневной гвардии? — Дрейк был готов вот вот перейти на крик, от негодования раздувая ноздри. — Наши честь и доблесть известны по всему цивилизованному миру.

— И опять же жаль, что мы, в виду тысячелетнего отсутствия в мире, не можем считаться цивилизованными в том понимании, которое в это слово вкладываете вы, — добавив в голос каплю иронии, отозвалась Хоуп. — Следовательно, судить мы можем только ваши поступки, а не репутацию. А поступки ваших подчинённых говорят сами за себя.

— Да как ты смеешь... — жеребец сделал шаг вперёд, в то же время Шиммер открыла рот для ответной отповеди, но в этот самый момент по залу разлилась плотная сила, похожая на невидимый туман с ароматом роз.

— Нам всем следует успокоиться и вспомнить, что мы не враги друг другу и занимаемся одним делом, — мягко произнесла розовая аликорница, в эти секунды совершенно не кажущаяся хрупкой и беззащитной, пусть и ауры власти, сопровождающей ту же Селестию, у неё не появилось. — Лейтенант, так как прошло уже достаточно времени, а Сомбра не вернулся, да и причин не верить словам Рэдиэнт Хоуп у нас нет, я считаю необходимым снизить количество патрулей, а также ограничить их маршруты основными улицами города. Таким образом мы снизим напряжение между нами и горожанами... И было бы совсем замечательно, если бы коренные жители города сами организовали дружину, которая будет поддерживать порядок в районах, куда дневная гвардия заходить не станет...

— Но, ваше высочество, разумно ли... — попытался возразить единорог, совершенно не ожидавший удара с этой стороны, но не решающийся поднять голос на молодого аликорна, явно более сильного магически чем он сам.

— ...В случае же нарушения приказа или осознанных провокаций, все виновники могут внезапно воспылать любовью к снегоуборочным инструментам вроде мётел и лопат. Очень страстной любовью, лейтенант Дрейк, — полуприкрыв глаза, с милой улыбкой пообещала принцесса любви. — Мисс Хоуп, те же условия я предлагаю дружине, которая будет назначена советом самоуправления. Полагаю, что горожане смогут спать спокойно зная, что их сон защищают друзья и соседи, которые не станут провоцировать союзников на никому не нужные ссоры.

— Вы абсолютно правы, ваше высочество, — отозвалась фиолетовая единорожка. — Я подниму этот вопрос на ближайшем собрании и уже завтра вы получите наш положительный ответ.

— Рада это слышать, — ощущение давления чужой магии пропало. — Не смею вас более задерживать: вам ведь ещё требуется заняться беженцами. Позволите нашим целителям присоединиться к работе с пострадавшими?

— Сочту это за честь, — изобразив поклон, Рэдиэнт мягко улыбнулась. — Приятно осознавать, что наши союзники, невзирая на тяжёлое положение королевства, готовы договариваться и сотрудничать, а не диктовать свою волю.

Представительница кристалийцев вышла из тронного зала, после чего за ней закрылась дверь. Едва же посторонних в помещении не осталось, как Дрейк вновь заговорил:

— Ваше высочество, вы совершаете ошибку доверяясь этой...

— Уважаемой представительнице города-государства, частью Эквестрии не являющегося, — в тоне Каденс вновь зазвучали обманчиво мягкие нотки. — Однако же, лейтенант, вы правы в том, что мы не можем доверять безопасность Кристальной Империи пони, которые совершенно не знают окружающего их мира. А потому... вы составите маршрут патрулирования города с внешней стороны барьера. Таким образом мы избежим дополнительного нагнетания негатива со стороны опасающихся нас горожан, а заодно и предотвратим возможные нападения со стороны... Олении.

— Но ваше высочество, гвардейцам придётся передвигаться по снегу, тогда как совсем рядом есть чистые дороги, — перспектива месить сапогами замёрзшую воду совсем не прельщала лейтенанта, что отразилось в недовольстве на его морде.

— Может быть это поможет им остудить головы? — иронично выгнула брови Сансет. — Пожалуй, за попытку начать арестовывать пони в независимом городе, лейтенант Дрейк, вам следует наказать провинившихся. В конце концов, если вы не забыли, нам никто права судить не передавал.

Единорог хотел что-то ответить, но вместо этого только скрипнул зубами, поклонился и отправился выполнять приказ, оставляя двух кобыл наедине.

— Я не доверяю этой Хоуп, — после непродолжительной паузы заявила Сансет. — Она что-то скрывает и явно настраивает население против нас.

— Я только недавно смогла пообщаться с местными и должна заметить, что их и настраивать особо не нужно, — вздохнула розовая аликорночка, локтями упираясь в колени, чтобы обхватить голову ладонями. — И кроме того, даже если ты права, в чём я не сомневаюсь, нам нечего предъявить Рэдиэнт, кроме желания прогуляться ночью до тюрьмы, откуда она спасла кучу пони. У неё даже причина для этого была — желание забрать книги и некоторые артефакты из лаборатории Сомбры, "Чтобы они не потерялись во время транспортировки в город".

— Эта гадина нас ещё и в воровстве обвиняет, — хмыкнула ученица Селестии, стиснула кулаки и шумно выдохнула. — Подлая, хитрая тварь.

— Ты к ней предвзята, — улыбнулась уголками губ принцесса любви, тут же вернув мордочке нейтральное выражение, чтобы ещё сильнее не злить товарку по несчастью (а никак иначе эту миссию от тётушки она уже не воспринимала).

— Из-за неё я полчаса сидела в сугробе, — покраснела мордочкой янтарная единорожка. — Эта дрянь могла сделать что угодно, пока я не могла за ней следить!

— И мы, опять же, ничего не можем ей предъявить, — констатировала розовая аликорночка. — Она сказала, что опасалась нападения преспешников Сомбры, бандитов, хищников... вот и применила первое подходящее для самозащиты заклинание. Она ведь просто целитель...

— И что ты собираешься делать? — немного успокоившись, хотя бы перестав пытаться выдыхать огонь носом подобно дракончику, которого вылупила малолетняя соплячка Твайлайт, метящая на её место, Сансет полностью повернулась к собеседнице, сложив руки под грудью.

— Если честно... я бы сейчас согласилась уступить этот неудобный стул даже Сомбре, если бы он вдруг появился: мне кажется, я ко всему этому не готова... Если вообще буду когда-нибудь готова, — крылато-рогатая пони невесело усмехнулась, глядя на вскинутые брови собеседницы. — Да-да, знаю: я — самый нелепый аликорн в мире. Кто угодно на моём месте справился бы лучше...

— Хах... — вздохнув и поникнув плечами, Шиммер зарылась пальцами рук в гриву. — Скажу только раз, так что слушай и не перебивай: у тебя хорошо получается.

— Что? — округлила глаза Каденс, мордочка коей вытянулась в искреннем изумлении, а затем прищурилась и спросила: — Кто ты такая и куда дела Сансет Шиммер?

— Ха-ха... Очень смешно, — поморщилась янтарная единорожка, отворачивая мордочку в сторону. — Я, между прочим, умею признавать чужие заслуги. И у тебя неплохо получается гасить конфликты... Но ты этого не слышала.

Развернувшись, ученица принцессы Селестии зашагала к выходу, не остановившись даже когда услышала прилетевший в спину вопрос:

— Куда ты?

— Займусь своей работой и продолжу поиски Кристального Сердца, — махнула рукой волшебница. — Ну а тебе желаю удачно разобраться со всей этой кашей. Чувствую... удача тебе понадобится.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Легенда прерии

Примечание к части

Под холодный шёпот звёзд,

Мы сожгли последний мост,

И всё в бездну сорвалось.

Свободным стану я, от зла и от добра.

Моя душа была на лезвии ножа.

"Паршиво...", — промелькнула мысль в голове, в то время как к губам прижималось горлышко кувшина, из которого в мой желудок перетекал сладковатый медовый напиток со слабым содержанием алкоголя (в конце концов, если уж я опьянеть не могу, то должен хотя бы от вкуса удовольствие получать).

Над моей головой расстилается звёздное небо, сам я сижу на краю валуна, выступающего из земли на добрый десяток метров, а во все стороны вокруг тянется равнина с пробивающейся зелёной травой. После событий в Олении прошло два дня, на протяжении которых я активно продвигался на юг и старался не оборачиваться назад в иррациональном страхе увидеть нечто... чего и сам не понимаю. И это при условии, что всё это время разум был чист и спокоен, словно бы ничего не произошло.

"Вот уж не думал, что можно терзаться эмоциями, при этом будучи настолько хладнокровным", — ироничная усмешка скользнула по губам, а опустевший кувшин полетел вниз, чтобы разбиться на осколки из-за столкновения с небольшим камнем.

Откинувшись на спину и заложив руки за голову, устремляю взгляд в тихие и кажущиеся такими безмятежными небеса. Рядом со мной на поверхности камня лежат трофеи, забранные как с тела Даина, так и у некоторых его подчинённых (даже шаманский бубен нашёлся), минимум часть из коих действовала абсолютно добровольно даже без влияния от красного камня.

"Ну что, Фрост Шэдоу? Теперь и твои руки в крови по самую шею. Сколько угодно можешь отгораживаться от поступков Сомбры, заявляя "Я — не он", но... это уже ничего не изменит. Кроме того, предшественник хотя бы доводил всё до конца", — тяжёлый выдох вырвался из груди, а затем в воздухе стали кружиться маленькие белые снежинки, одна из коих приземлилась на кончик носа и даже не думала таять.

...Жалею ли я о содеянном? Сложный вопрос: с одной стороны давит понимание, что мной были убиты разумные существа, у которых имелись свои мечты, надежды, друзья и родные, а с другой... за их поступки они отделались легко. Впрочем, ещё не ясно как со своими мужчинами поступят лани, освобождённые в лагерях...

"Не сделал ли я своим вмешательством и безмолвным уходом только хуже? Возможно и так. Поступил бы я схожим образом ещё раз? ...Да. Можно ли было сделать лучше? Однозначно. Мог бы именно я сделать лучше?", — прикрыв глаза, медленно вдыхаю и выдыхаю.

Мысли в очередной раз сбились на круг, вызывая в душе глухое раздражение от невозможности однозначно дать себе все требуемые ответы и объяснения. Полагаю, я должен гордиться собой за спасение невольниц и победу над тем, кто в перспективе мог стать большой проблемой для всех соседей, в том числе и Кристальной Империи, но как-то не получается из-за понимания, что с моим уходом неприятности Олении не закончатся. Полноценно винить себя тоже не получается, так как даже смерти врагов воспринимаются как-то не так: словно бы они не прекратили своё существование, а отправились куда-то ещё...

"На высший суд... Хах. Так, наверное, чувствуют себя разные фанатики?", — вновь посмотрев в небо, понимаю всю бесперспективность своего нынешнего времяпрепровождения, так как самокопания ни к чему не приводят.

Можно было бы, наверное, вернуться и попытаться взять на себя ответственность за спасённых. С моими силами это было бы вполне возможно, но... к чему приведёт подобный порыв души? Не превратится ли страна оленей в очередную империю зла, где каждый житель слово сказать боится против правителя? Или же всё это отговорки, придумываемые из-за нежелания взваливать на себя такую ношу?

— Хватит, — резко приняв сидячее положение, кулаком ударяю по камню, от чего он будто бы вздрагивает. — Мир не крутится вокруг меня. И без меня есть кому со всем этим разбираться. А мне нужно решить, что делать дальше.

Взяв в ладонь красный камень, задумчиво вглядываюсь в его глубину. Кристалл, достаточно прочный для того, чтобы его нельзя было расколоть даже ударом того самого громового молота, не поддающийся огню, молниям, холоду... Слишком опасный, чтобы кому-то его отдавать, но при этом крайне полезный, буквально просящий себя использовать.

"Осталось забиться куда-нибудь в подземелье и шипеть что-нибудь вроде "Моя прелесссть"", — сжав булыжник в кулаке, закрываю глаза и погружаюсь в дар своего предшественника, на работе с кристаллами съевшего не собаку, а настоящего мамонта.

Мне потребовалось около десяти минут, чтобы настроиться на материал артефакта, а затем заставить его начать меняться. Стоило же распахнуть веки, как моему взору предстал вид разрушающегося рубина, в эти секунды похожего на стремительно гниющий плод, выделяющий в пространство вокруг значительные объёмы энергии, что проявлялось в желтоватом свечении.

Не уверен, что со всеми своими силами и знаниями смогу воссоздать камень... сколь-нибудь быстро. Впрочем, в возможности вырастить нечто подобное я совершенно не сомневаюсь, пусть и не собираюсь этим заниматься (пример Даина показал, что бывает когда разумные начинают пользоваться такими инструментами).

— К чёрту всё это, — подскочив на ноги, глубоко вдыхаю свежий, но довольно тёплый воздух, затем привычным усилием прогоняю втянутую энергию по телу и концентрирую её в даньтяне, а после этого выпускаю волной со всей поверхности кожи. — Я никому ничего не должен, и мне тоже не должны. Я свободен!..

Подхватив свои трофеи, щит устроив за спиной, молот закрепив поверх него так, чтобы рукоять высовывалась из-за правого плеча, бубен повесив на левое бедро, а волнистый кинжал из белого камня на правое, проверяю мешочки с монетами, а затем спрыгиваю вниз. Тень уже привычно обволакивает шкуру, изображая облегающий костюм, но на этот раз — светло-серого цвета. Ноги, едва коснувшись почвы, бросают мою тушку вперёд, со старта набирая неплохую скорость.

Бьющий в морду воздух заставляет вспомнить о глазах, в результате чего вскоре в руке образуются очки с тёмными стёклами, сразу надетые на переносицу. Грива и хвост развеваются на потоках встречного воздуха, из глубины разума всплывают странные вопросы о том, как можно сделать штаны более удобными для снимания, а в особенности надевания обладателями хвостов.

Зажмурив веки, отдавшись на волю своих чувств при каждом вдохе прогоняю по телу внешнюю энергию, в коей есть какие-то новые примеси, заставляющие ощущать некий дискомфорт. При выдохе же создаю волну сенсорной техники, благодаря чему у меня в голове возникает трёхмерная карта ближайших десяти-двадцати километров в окружности. Именно благодаря последнему мимо моего внимания и не прошли три области "черноты", возникшие где-то на периферии и начавшие стремительно приближаться, при этом беря меня в клещи.

"Вроде бы на востоке была поговорка-проклятье, которое звучало примерно как "Чтоб ты жил в эпоху перемен". А не прокляли ли меня чем-то похожим? Всё же если считать моё попадание в льдину и тысячелетнее заключение за первый раз, то это уже третья ненормальность на моём пути в новом мире", — подобная закономерность вызвала одновременно недовольство, так как если тенденция продолжится, то о покое можно забыть на очень долгий срок, так и облегчение... ведь в таком случае не будет времени углубляться в рефлексии.

Я мог бы ускориться ещё сильнее, чтобы оторваться от аномалий, если сейчас они показывают свою максимальную скорость; мог бы обратиться облаком и взлететь вверх; мог бы предпринять что-то ещё. Вместо этого мне захотелось встретить угрозу лицом (мордой?) к лицу, надеясь хоть немного прочистить голову путём если не мордобоя, то хотя бы разговора.

Замедлившись, перехожу на обычный шаг, а затем, когда в поле моего зрения появился пегас, вовсе останавливаюсь. Жеребец был молодым, среднего роста, с рыжей шерстью и голубой гривой. Он носил бело-голубую броню в виде панциря на груди, наручей и поножей, нацепленных поверх плотных штанов и свитера.

— Эй! Ты не заблудился, дружище? — обратился ко мне летун, приземляясь шагах в пятидесяти, демонстрируя раскрытые руки без оружия.

"Как ты угадал?! А-а-а... Это из-за того, что я нахожусь неизвестно где, иду непонятно куда, да ещё и выгляжу подозрительно. Не так подозрительно, разумеется, как ты, но всё же", — разглядывая летуна, чувствую какую-то странность, которая накладывается на то, что он является центром аномалии, делающей его невидимым для моего сенсорного восприятия (хотя, можно ли назвать сферу пустоты в десять метров радиусом невидимостью?).

— Порядочные пони представляются первыми, — слегка улыбнувшись не размыкая губ, продолжаю отслеживать двоих напарников незнакомца, заходящих из моей слепой зоны со спины.

"Опасное это дело, Сомбра, выходить из дома: то принцессы древними артефактами норовят приголубить, то олени идут стенка на одного, то непонятные пегасы тёмную устраивают", — сосредоточив магию внутри себя, собираюсь создать ударную волну, чтобы сперва разбросать незнакомцев, разделяя их, ну а затем уже разобраться по-одному.

— Орандж Бланк, сержант пограничной стражи Её Величества, — изобразил шутовской поклон собеседник, стараясь оттянуть на себя внимание, пока его напарники совершают рывок.

Ударная волна подняла облака пыли, вырвала куски дёрна, подхватила пегасов и закрутив их на месте отбросила на полсотни метров, в процессе помяв крылья. Лишь представившийся Бланком удержался на месте, ради чего ему пришлось присесть и встать на четвереньки, чтобы тут же броситься вперёд выхватив короткий меч.

Меч из чёрного кристалла возник в моей руке, тело же окутали массивные доспехи в стиле средневекового рыцарства... ну или легенд о короле Артуре (впрочем, из-за цвета меня можно назвать скорее Мордредом). В последнюю секунду интуиция взвыла об опасности, но отреагировать я не успел, как оказался внутри "пустоты".

— Ты мой! — радостно воскликнул "пегас", нанося быстрый, но абсолютно бесхитростный удар.

"Ничего не случилось?", — отмечаю с удивлением, довольно легко блокируя выпад Оранджа, чтобы отвести его клинок в сторону и ударить кулаком свободной руки навстречу.

На морде летуна возникло изумление, прежде чем голова встретилась с латной перчаткой, которая вынудила её откинуться назад, расплёскивая при этом сине-зелёную кровь.

— Хм? — удивлённо вскидываю брови, совсем забыв о том, что из-за забрала этого не видно. — Тц. Ты что за зверь такой?

Упавший на спину противник закатил глаза, что могло быть как результатом излишнего усилия с моей стороны, так и его неумением держать удар. Впрочем, поднявшее было голову из глубины моей души любопытство оказалось загнано обратно усилием воли: главным сейчас было понять не то, кто мне встретился, а почему рядом с ним не работает моя сенсорика.

"Если это особенность вида, то единственным способом её гарантированного отключения является убийство. Если же артефакт... Три одинаковых артефакта — необычно, но возможно. Олени, в конце концов, свои амулеты поставили на поток", — из-за своего отвлечения я упустил двух других врагов, за что и поплатился ударом чего-то тяжёлого по затылку.

Шлем спас мою бестолковку, но раскололся и развалился, при этом возникло ощущение головокружения. Можно было бы опасаться сотрясения мозга, но после нескольких превращений в тучку у меня появились сомнения, что он выполняет сколь-нибудь незаменимую работу.

Откинув забрало, которое теперь скорее мешало, нежели чем-то помогало, поворачиваюсь к врагам и встречаюсь взглядом с двумя пониподобными насекомыми, сверкающими синими глазами без зрачков. У обоих было по два стрекозиных крыла, по одному изогнутому рогу, по набору оскаленных игольчатых клыков. В руках они держали треугольные щиты и короткие мечи, а на шеях у них висели серебристые медальоны без украшений.

"Всё же артефакты", — отмечаю краем сознания, решив больше не церемониться и обездвижить врагов, прежде чем устроить им допрос.

— Какого... — не сдержав изумления от осознания, что тени не отзываются, да и магия пошла в разнос перестав подчиняться, получаю вспышкой зелёного света прямо в морду, от чего чувствую как мышцы деревенеют.

Земля ударила в спину и по затылку, тут же рядом оказались оба насекомых, один из коих пнул меня в висок, а затем приложил ещё одной зелёной вспышкой. И хоть после этого сознание окончательно не погасло, но зрение отключилось, чувствительность тела пропала, а до слуха стали доноситься только какие-то шипение, хруст и свист...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Легенда прерии 2

Тут и там лежат бархатные подушки, белые колонны поддерживают высокие потолки, розовый туман клубится в дальних углах, а в воздухе витает кисло-сладкий аромат кальяна. Будучи одетым в широкие шаровары, расстёгнутый на груди жилет и чалму, сижу скрестив перед собой ноги и держу в руках гитару...

Если б я был султан, я б имел трёх жён,

И три тёщи тогда имели бы мой мозг.

Ну и помня сей факт я могу сказать...

Если б я был султан — пил бы контрафакт.

Из розового тумана сформировались силуэты белой фигуристой аликорницы с гривой цвета рассвета, синей крылато-рогатой кобылы с гривой цвета звёздной ночи, фиолетовой единорожки с голубой гривой, которые были одеты в полупрозрачные шаровары, топы, едва прикрывающие пышные бюсты, ну и вуали на мордочках. Разведя руки в стороны они стали кружить вокруг меня, покачивая бёдрами в ритм музыки, а затем запели хриплыми мужскими голосами...

Не плохо очень — иметь три жены.

Гораздо хуже, с другой стороны.

Тут из темноты вышел чёрный единорог с красным саблевидным рогом, одетый в чёрный деловой костюм. Вскинул руку с пистолетом и совершил три выстрела, заставив красоток с прокуренными голосами повалиться на пол. Посмотрев же на меня он заявил:

— Ты избранный, Нео. Ты должен спасти понячество.

— Не слушайте его, мистер Андерсон, — прозвучал новый голос со стороны, после чего в поле моего зрения вошёл белый единорог с длинной бородой, одетый в аналогичный чёрному жеребцу костюм, но с дополнением в виде остроконечной шляпы с бубенцами. — Этот сумасшедший сбежал из лечебницы для душевнобольных.

— Агент Смит, — прищурился чёрный.

— Давно не виделись, мистер Морфиус, — отозвался старик. — Здравствуйте... и прощайте!

В следующую секунду оба жеребца сорвались с места и начали размахивать конечностями в стиле пьяного мастера. Поняв, что ни один из них не может одержать верх, они отпрыгнули друг от друга и встали в защитные позы.

— Стоп! — вскинув руку, заставляю происходящее замереть как кадр фильма. — Что за чушь?

Совершаю щелчок пальцами и декорации вместе с актёрами исчезают, оставляя чистое белое пространство и подушку, на которой я сижу. Одежда тоже исчезла, что, благодаря шерсти, совершенно меня не смутило.

— Неплохо, Нео, — заявил чёрный единорог, появившись напротив меня. — Я уже начал подозревать, что ты полностью безнадёжен.

— Ещё мне моё подсознание будет нотации читать, — морщусь от досады. — Всё равно, когда я отсюда выберусь — ты исчезнешь.

— И как ты собираешься это сделать? — сцепив кисти рук под подбородком, с интересом спросил осколок личности предшественника, воплощённый моим разумом в форму, которую он имел на момент битвы с аликорнами.

— Точно так, как покинул ледяную тюрьму, — пожимаю плечами. — Буду культивировать. Тем более — я уже это делаю: за тысячу лет это стало чем-то вроде рефлекса, не требующего осознанного контроля над процессом.

— Хм... имеет смысл, — согласился мой воображаемый друг. — Ты хоть понимаешь, почему оказался в такой ситуации?

— Расслабился, заигрался, возгордился, — развожу руками. — Выбирай любую причину и не ошибёшься. Победил вождя оленей и решил, что мне теперь только герои вроде Селестии, Луны, ну или ученицы старшей принцессы могут угрожать. Совсем забыл историю про Давида и Голиафа.

— Верно, — согласился чёрный единорог. — И артефакты у этих жукопони интересные: стоило пропасть защите из кристалла, как твоя магия пошла в разнос. Какие из этого можно сделать выводы?

— Существует излучение, негативно влияющее на магию даже внутри чужого тела, — задумчиво хмурюсь. — А я, как не совсем материальное существо, подвержен этому воздействию больше других. Неприятно.

— Умеешь думать, когда припекает, — похвалил ошмёток чужой личности. — И ещё одно... Не обманывай себя: Сомбра не смог бы призвать чужую душу, находясь в ледяном заточении.

— Это ты к чему? — чувствуя неприятный ком в горле, щурюсь на чёрного.

— Ты ведь и сам всё понял, — усмехнулся собеседник и истаял чёрным дымом.

— Вот... сволочь, — в сердцах сплюнув, чувствую как мир вокруг покрывается рябью, превращаясь в просторную спальню, оформленную в розово-золотых тонах. Интуиция тут же завопила, что нужно притвориться Буратино, чтобы не раскрыть свою осознанность перед новым гостем.

Медленно поднявшись в полный рост, осматриваюсь и вижу ширму, из-за которой выходит белая аликорница с очень знакомыми моему предшественнику чертами мордочки. Разве что сейчас она выше, да и грива у неё стала более... разноцветной. Из одежды же на кобыле только короткий розовый халатик, подчёркивающий пышную грудь, широкие бёдра, тонкую талию.

— Здравствуй, мой маленький пони, — растянув губы в добрую улыбку, Селестия стала неспешно приближаться. — Я давно жду тебя. Ты ведь знаешь, зачем здесь?

— Догадываюсь, — отвечаю как и положено — с придыханием и восхищением, старательно давя рвущуюся наружу ярость и желание вцепиться в глотку той, кто всему виной (понимание, что это не Селестия помогает, да и остатки ледяной корки сдерживают натиск эмоций).

— Править Эквестрией очень тяжело и мне нужно крепкое плечо жеребца, на которое можно опереться, — прикрыв глаза, остановившись всего в шаге от меня, собеседница игриво добавила: — И не только плечо... если ты понимаешь.

— Я понимаю, — даю ожидаемый ответ, изобразив сглатывание.

— Прекрасно, — шагнув вперёд, Селестия заключила меня в объятья, буквально подсовывая грудь под нос. — Но прежде чем мы начнём, ответь на один мой вопрос...

— Всё, что угодно, — положив руки на широкие бёдра, отмечаю удивительно достоверные ощущения.

— ...Где большой рубин? — жарким дыханием обдав моё ухо, спросила искусительница. — Он бы превосходно смотрелся в моей короне. Ты не находишь?

— Я его... потерял, — говорить, что смог уничтожить камень, который удар молота даже не повредил, было бы глупо, а потому правда была немного искажена (ведь произошедшее, действительно, является потерей).

— Ш-ш-ш... — яростно прошипело пространство вокруг, а иллюзия белой аликорницы исчезла. — Идиот!

В следующую секунду спальня распалась розовым туманом, начавшим подступать со всех сторон. Впрочем, каких-то неудобств мне это не доставило, а потому я принял позу лотоса, зависнув в воздухе и начал медитировать.

"Ну кто так работает с чужим сознанием? Ни тебе разведки, ни попыток тонкого влияния... Сразу пошла с козырей: приняла облик Селестии, призвавшей жеребца в свою спальню. Впрочем, будь я обычным пони, даже очень сильным, этого хватило бы на многое. Но... откуда она знала про камень?", — медленно вдыхая, что получалось с заметным трудом, чувствую как в воображаемые трубы, пронизывающие весь организм как система водоснабжения многоэтажный дом, крайне неохотно просачивается какое-то желе, приносящее с собой кисло-сладкий привкус.

Протолкнув данную субстанцию в даньтянь, позволяю ей пропитать собой резервуар, после чего выталкиваю через другие трубы. Завершив же цикл культивации, приступаю к повторению тех же действий ещё раз... и ещё раз... и снова...

...

В длинном узком зале, освещаемом только зеленоватым, жёлтым и розовым свечением грибов, растущих на потолке, вдоль правой и левой стен тянулись полупрозрачные серо-зелёные коконы, похожие на большие бурдюки. Между ними молча прохаживалось существо, напоминающее гибрид чёрного насекомого и единорога, чьи фасеточные глаза светились ровным синим цветом, а руки сжимали посох с выкидным лезвием и треугольный щит.

Время от времени перевёртыш останавливался то напротив одного, то напротив другого кокона, начиная всматриваться в выражения морд пленников, вынужденных плавать в питательном растворе в позе эмбрионов, блуждая разумом в собственных счастливых галлюцинациях. Впрочем, временами то одна жертва, то другая начинала вести себя более активно, что вынуждало применять оглушающее заклинание, беспрепятственно проходящее через плёнку кокона и жидкость внутри.

Вот стражник остановился рядом с крайним бурдюком, где находился очень сильный единорог с крайне слабыми эмоциями. Чтобы получать от него достаточно пищи, в стандартный раствор приходилось добавлять больше галлюциногенных веществ, но и энергии он давал едва ли не столько же сколько и все остальные "постояльцы" зала.

Высунув кончик языка, чейнджлинг облизнул тонкие губы, вспоминая слухи о поимке этого пони. Пусть королева и не одобряла использование информационного заклинания для обмена сплетнями, но информационный голод был ничуть не менее страшным чем нехватка любви, а потому запрет регулярно нарушался... на что все смотрели сквозь закрытые веки.

...Из объяснений охотников выходило, что жеребец сам выдал своё присутствие регулярными всплесками энергии, светясь в восприятии перевёртышей как костёр в ночи, что позволило подгадать удачный момент для атаки. Однако же он продемонстрировал сопротивление излучению хризалита, которое лишало возможности использовать магию всех, кто не вырос в условиях постоянного облучения этим камнем...

Когда-то их народ тоже опасался находиться рядом с хризалитом, но прежняя королева пошла на риск и стала пытаться вывести новое поколение, раз за разом заставляя своих потомков рождаться в специальной пещере. Не многие представители иных видов знают, что способность смены облика — это не просто маскировка, а лишь часть особенности перевёртышей, позволяющая им адаптироваться к внешним условиям, что гарантирует итоговое выживание почти где угодно.

Эксперимент увенчался частичным успехом: личинки, которые смогли приспособиться к нестабильной магии и сохранили возможность маскироваться, основали новый улей. Однако же их магия теперь плохо подходит для тонких манипуляций, из-за чего вершиной мастерства считаются барьеры, оглушающий импульс, ну и отправка мысленных посланий на большие расстояния. К счастью, изменчивость столь плотно переплетена с самой природой перевёртышей, что они не потеряли, а даже усовершенствовали маскировку.

Хризалитовые рудники превратились в дом нового роя, который показал большую эффективность в охоте и выживании. Из ближайших земель были вытеснены все конкуренты, коими стали представители иных ульев, что попросту не способны соперничать с владеющими разрушающей чары силой сородичами. И даже если сейчас им доступны едва ли полдюжины разновидностей воздействий при помощи рога, никто из новых чейнджлингов не сомневался, что рано или поздно их потомки вновь эволюционируют и станут более совершенными...

Внезапно глаза пленника открылись, заставив стражника вздрогнуть и приготовить оглушающий импульс. Однако же что-либо сделать он не успел: стремительно словно кобра в броске, рука единорога прорвала кокон и схватила кривой рог, после чего от ладони начал распространяться всепоглощающий жуткий холод.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Легенда прерии 3

Выбравшись из разорванного бурдюка, где плавал в какой-то полупрозрачной жиже, что напоминала густой кисель, первым делом я освободил свои лёгкие и желудок. Процесс это был неприятный, но после того как удалось нормально вдохнуть стало понятно, что может быть и хуже.

Нет, в моей практике героя, приносящего облегчение в души страдающих сограждан (всё же когда туалет не работает почти сутки — это серьёзная проблема) бывало всякое. Сохранить в таких условиях брезгливость было делом крайне трудновыполнимым, но... видимо свежий воздух северных просторов меня избаловал.

— И как вы тут живёте? — поморщившись, поднимаюсь на ноги и оглядываюсь, оценивая окружающую обстановку.

Моя внутренняя сила, ставшая заметно более густой и словно бы неповоротливой, медленно но верно разгонялась по всему телу и возвращала бодрость, заставляя чувствовать себя способным свернуть горы. Взглянув же на руки, я увидел всё ту же слизь, в которой плавал ещё недавно, пропитавшую всю шерсть... а значит и гриву с хвостом.

"Отмываться теперь придётся. Хотя...", — осмотревшись ещё раз и не заметив никого, кроме пони-жука с замороженной головой, ну и кучи коконов, вроде оставшегося за спиной, плотно прижимающихся друг к другу, слегка усмехаюсь.

Не уверен, что с загустевшей магией смогу использовать сколь-нибудь тонкие чары, включая превращение в облако и создание артефактов вроде шлема для подавления воли, но это сейчас и не нужно. В конце концов, моя сила сохранила в себе определённые свойства, а следовательно — её выплеск приведёт к вполне прогнозируемым последствиям.

"Пони-жуки. Что-то внучка о них говорила... Вроде как оборотни, которые попытались захватить столицу пони во время свадьбы принцессы любви и стражника. М-да. С возможностью блокировать чужую магию они вполне могли это сделать. Но разве с ними не разобрались силой любви? Похоже, чего-то я не понимаю... Ну или мультфильм, как обычно, показал далеко не всё. Я всерьёз ориентируюсь на настолько сомнительный источник сведений?", — откинув сомнения, глубоко вдыхаю и, втянув в себя побольше энергии, придаю ей свойства холода, после чего совершаю мощный "выдох" всем телом.

То ли широкий коридор, то ли длинный зал заполнила вьюга, пронёсшаяся по пространству видимой обычным зрением волной искажений, покрывающих стены, пол и потолок коркой льда, принося морозную свежесть и заставляя грибы над головой значительно потускнеть. Перед внутренним взором тут же возникла схематичная карта многочисленных туннелей, пересекающихся между собой в запутанный лабиринт, где находились как местные обитатели, так и другие бурдюки с живым содержимым. И если пленникам, плавающим в киселе повезло, так как холод сковал лишь их узилища, то стражникам так не повезло: насекомые превратились в скульптуры имени себя.

"То, что я не могу использовать заклинания не значит, что магия бесполезна. Просто её придётся использовать не как изящную шпагу, а будто дубину варвара", — ещё раз вдохнув, направляю силу в горло и совершаю выдох-выкрик, вложив в него одно-единственное желание.

Промёрзшие до состояния стекла бурдюки лопнули, на пол вылились сотни литров киселя, воздух же вновь заполнил противный кисло-сладкий запах. Десятки тел, среди коих узнавались пони, олени, более высокие и жилистые кони с чуть вытянутыми мордами... начали откашливаться освобождая лёгкие и желудки. Все они были грязными, вели себя так, словно не осознавали происходящего вокруг, а благодаря отсутствию одежды была заметна ещё и худоба.

"Как-то они не похожи на гладиаторов, готовых бороться за свою свободу. Да и я — не Спартак. Впрочем, тем лучше: если память не изменяет мне со склерозом, то те ребята очень плохо закончили", — терять время попусту было нельзя, так как хозяева этого места не могли не заметить произошедшего.

— Братья и сёстры! — подняв вверх кулак и засветив рогом, заставляю свой голос звучать уверенно и торжественно, пусть необходимость повторять одно и то же на языках пони и оленей портила эффект. — Враг силён, хитёр и коварен. Он решил, что мы — его добыча... Давайте же покажем, насколько он ошибается! За себя; за погибших в этих катакомбах; за честь, доблесть, благородство и свободу! .. Ура!

С последним выкриком вновь совершаю "выдох", но на этот раз придав своей силе свойства, которые были характерны моему предшественнику до его сумасшествия и экспериментов с тенью. Однако же и последнюю туда тоже пришлось подмешать, так как воспоминания подсказывают, что во во время моей встречи с жукопони доспех, пока шлем был цел, успешно защищал своего владельца от внешнего влияния.

Чёрные кристаллики стали образовываться на всех поверхностях, в том числе и на шерсти, рогах, волосах пленников. Только вот невзирая на то, что грани у камушков размером с маковую росинку были практически зеркальными, грибы окончательно погасли, а единственным источником света остался мой рог.

— Все, кто хотят жить — идите за мной! Я выведу вас к свету! — благодаря тому, что очередная волна силы прошла по туннелям чуть дальше, будто бы она проскользила по следу своих предшественниц как по льду... перед моим внутренним взором возник образ десятков жукопони, отрядами разбегающихся по ответвлениям лабиринта, чтобы отрезать все пути к бегству. — За мной!

Подняв с пола чёрный из-за кристаллов посох, которым был вооружён первый убитый стражник, начинаю идти между товарищами по несчастью. Их взгляды были расфокусированными, они всё ещё стояли на четвереньках или же сидели на полу с растерянным видом, из-за чего в душе зародились сомнения не только в том, что кто-то ко мне присоединится, но и в том, что мои слова до кого-то дошли. А ещё в голову запоздало постучалась мысль, что воители из пленных должны быть не самые лучшие... даже при условии, что мой импровизированный способ защиты от неизвестного воздействия помог.

"Опять придётся самому всё делать. Только на этот раз атаки из засады уже не получится: предстоит столкновение лоб в лоб", — взвесив палку у себя в руке с сожалением морщусь, так как не могу создать даже клинок из тени или кристалла, не говоря уже о чём-то более сложном (а ведь туннели идеально подходят для того, чтобы отрезать отряды от возможного подкрепления кристальными или ледяными заслонками, чтобы потом вмораживать в глыбы льда, ну или заточать в кристальные саркофаги всех встречных).

Шорох, создаваемый поднимающимися на ноги разумными заставил меня остановиться у выхода из зала-коридора и обернуться. Моему взгляду предстала необычная картина: сверкающие словно кристальные пони, но при этом имеющие глянцевый чёрный цвет, невольники поворачивались ко мне с фанатичными выражениями на мордах...

— Веди нас, Спирит! — воскликнул высокий худощавый (ну или тощий) конь с длинными гривой и хвостом, пьяно покачивающийся вскинув правый кулак.

"Да они под кайфом", — с запозданием дошло до меня, в то время как интуиция начала даже не нашёптывать, а мерзко подхихикивая во всю голосить о проблемах, что были созданы мной на собственную бедовую голову.

...Идея с боем пробиваться через лабиринт с толпами злых жукопони уже не казалась такой уж плохой.

...

Аргус, гордый сын племени Золоторогих, павший в бою с проклятыми даиновцами от подлого удара в спину, как и положено достойному своих предков воину пировал в залах высшего мира, хвастался подвигами и слушал истории о свершениях других великих воинов. Когда же пьянство, дружеские потасовки и песни утомляли дитя севера, он уединялся в шикарных покоях с одной из сестёр войны, что собирали души героев на полях сражений, а также сторожили покой чертогов богов...

Сколько лет или веков длилось это праздное занятие? Гордый олень затруднялся ответить на этот вопрос, так как само понятие "время" для него перестало существовать. Однако же во время одного из шумных застолий, когда верные братья и сёстры по оружию поднимали кружки с крепким элем всё резко изменилось: мир размылся, а затем его бросило на землю, во тьму и холод, заставив отплёвываться превратившимся в какую-то слизкую мерзость божественным нектаром.

Тело вдруг стало казаться тяжёлым, мысли начали путаться, шум в голове мешал сосредоточиться на чём-то одном, а в сердце закрался страх. Подлый голосок на грани сознания шептал, что он чем-то разозлил хозяев высшего мира и теперь... Но все сомнения тут же были развеяны.

Яркий свет, от которого слепило глаза, громогласные слова, полные сдерживаемой мощи, а затем и волна, заставившая шерсть на теле встать дыбом отогнали страх и навиваемую окружением слабость. Стыд заставил Аргуса почувствовать жар на морде, а затем в сердце зажглось пламя решимости доказать, что он — достойный воин, который оправдает оказанное ему доверие.

...Ведь разве может он — потомок героев и благородных воителей, честно принявший свою судьбу в изначально неравном сражении, подвести призвавшего его на последнюю битву Всеотца?! Тем более, что верховный бог, своим взором освещающий тьму нижнего мира, вооружённый верным копьём лично обещал вести их вперёд, чтобы сокрушить мерзких тварей и если не предотвратить, то хотя бы отсрочить гибель мира!

— Веди нас, Всеотец! — ударил себя кулаком в грудь Аргус, чувствуя как бурлит его кровь в жилах.

...И пусть сейчас у него в руках не было ни верного топора, ни щита, но сила верховного бога хранила его детей лучше всяких доспехов. Лучшим же оружием для него станет то, которое будет забрано из ещё тёплых рук противника. И если верить выкрикам братьев битвы и сестёр войны, что вставали плечом к плечу, они полностью разделяли это мнение...

...

Их кочевье было небольшим: всего полторы сотни жеребцов и кобыл разного возраста. Не имея возможности получить лучшие земли, степняки занимались собирательством трав, охотой на мелкую живность и птиц, ну и выращивали некоторые культуры на распаханных плантациях, между коими и перемещались до наступления холодов (зимовка, обычно, проходила либо в больших стойбищах, либо в редких для Аравии городах).

В тот день Солонго занималась тем, что учила старших жеребят стрелять из самодельных луков: неказистых на вид, из-за малого опыта в их создании, но вполне рабочих и эффективных... на малых дистанциях. Небо было затянуто серыми тучами, которые хоть и висели низко, но по словам шамана не грозили дождём, из-за чего шатры решили не устанавливать до заката. Это и спасло кочевье, когда прямо на головы коням упали чёрные силуэты, разбрасывающиеся мерзкой даже на вид зелёной магией.

Чужаки, похожие на насекомых не пытались скрываться, а словно бы выполняли какую-то тренировку. Однако же за самонадеянность им пришлось жестоко заплатить, когда навстречу летунам устремились смертоносные стрелы, напоенные кровью хозяев во время регулярных ритуалов (в своё время маги других народов почувствовали на себе всю опасность оружия, проходящего сквозь барьеры будто их и нет вовсе).

Солонго до конца прикрывала отход будущих матерей и жеребят, вместе с другими воинами заставляя врагов концентрироваться на себе. Однако же в конце концов, когда один из монстров оказался слишком близко, её руки потеряли силу, а затем и сознание погасло в очередной вспышке зелёного света.

...Она долго не могла понять, сон это был или видение, навеянное духами предков в качестве предупреждения, но проснувшись и осознав, что находится в родном кочевье успокоилась. Жизнь текла своим чередом: младший брат вырос достаточно, чтобы взять в руки саблю, а жених наконец-то признался в своих чувствах, выплатив семье кобылки положенный откуп. Дело шло к скорой свадьбе, что заставляло сердце трепетать в груди...

...Очередное пробуждение в темноте, вони и холоде заставило запаниковать, а в голову тут же стали биться мысли, что всё оказалось обманом. Она погибла в том бою и попала не к достойным предкам, живущим под ласковым солнцем в бесконечных степях, а во тьму подземья, где её до скончания веков будут пытать страшнейшие монстры Дискорда. Но и паника не успела укорениться в душе, когда зазвучал сильный голос могучего жеребца...

В каждом Кочевье знали легенду о первом Великом Вожде, которого звали Спирит. В годы царствования Духа Хаоса, он объединил свой народ и, сражаясь с направляемыми против них чудовищами, вывел его в ничейные земли. Именно тогда появилась Аравия; первыми кровными братьями Спирита была заложена культура вольных кочевников; сам герой показал своим сородичам путь к будущему...

И теперь он — Спирит, был здесь и обещал вывести их к свету. Как и когда-то в древности, отец аравийского народа не бросил своих потомков, спустившись в самую глубину Подземья, дабы вернуть их души к свободе.

— Веди нас, Спирит! — кричала Солонго, полная надежды и готовности рвать голыми руками всех, кто встанут у них на пути.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Легенда прерии 4

...Мы бились как львы, бесстрашно бросаясь на многократно превосходящего численностью врага, демонстрируя стойкость и силу богов войны, вселившихся в тела каждого освобождённого из рабства перевёртышей... По крайней мере мне бы хотелось, чтобы именно так происходящее описали потомки в легендах, если они (потомки и легенды) когда-нибудь будут.

"И почему жукопони не могут как нормальные враги из первых компьютерных игр стоять на отведённых им местах, послушно дожидаясь своей судьбы?", — пронеслась в моей голове досадливая мысль, в то время как перед внутренним взором представала карта лабиринта из пересекающихся многоуровневых туннелей, где не осталось ни одного зачуханного стражника.

Нет, сперва всё было просто и предсказуемо: при помощи своей сенсорной техники я определял направление, куда следует двигаться и обнаруживал отряды врагов, после чего применял "дыхание морозной свежести", направленное строго в одну сторону, чтобы не задеть идущих сзади союзников, ну а когда противники застывали статуями оказавшись скованными коркой льда, приходила очередь "кристального напыления", блокирующего внешнюю магию у всех попавших под волну. Затем наступал черёд быстрого марша, оканчивающегося разбиванием неподвижных скульптур и освобождением новых пленников из затвердевших коконов (к счастью кисель, в котором плавали тела, не только нагонял галлюцинации, но и служил неплохой защитой от перепадов температуры и ударов).

Моя неожиданно обретённая армия справлялась с тем, чтобы привести в чувства новичков, объяснить им политику партии и поставить в строй новобранцев, не сильно адекватно осознающих происходящее. В какой-то момент мы наткнулись на бурдюки с оленятами от двух-трёх лет, жеребятами и даже телятами, коих тут же передавали нянькам, самостоятельно вызвавшимся из числа кобыл.

Сперва нас перестали пытаться задержать-остановить при помощи атак лоб в лоб, что приводило только к обморожению неприятеля, после чего туннели стали просто перегораживать. Одновременно с этим враг старался зайти в тыл стремительно увеличивающемуся воинству, но не имея возможности использовать магию для подавления мятежа, жукопони либо не успевали сделать первый ход из-за моей реакции, либо вязли в боях с взбешёнными невольниками, не чувствующими слабости, усталости, боли и страха. Из-за узости проходов они не могли воспользоваться численностью, а там уже подходил я, нанося решительный удар "морозной свежестью".

Затем хозяева подземелий стали пытаться обвалить проходы, чтобы запереть нас на нижнем уровне, но тогда мы принимались пробивать себе новый путь: моя магия хоть и потеряла в своём изяществе, но всё ещё позволяла промораживать почву, а затем разносить её на куски ударами кулаков. Впрочем, заставить расти вперёд и в стороны кристаллы было проще, после чего они получали команду на растворение и оставляли за собой пустоту.

Поняв, что в стычках несут большие потери как с собственной стороны, так и среди пленников, совершенно не собирающихся сдаваться на милость бывших хозяев, жукопони отступили наверх. Они забрали с собой оружие, одежду, броню, еду... оставили нам голые стены и коконы, содержащие внутри себя очередных несчастных.

Наверное, это можно было бы назвать ироничным: хозяева лабиринта, ранее имевшие преимущество именно в тесных пространствах и стремящиеся сблизиться с жертвой, чтобы воздействовать на чужую магию губительным излучением, сейчас были вынуждены разрывать дистанцию и искать свободную местность, чтобы атаковать дистанционно. Благодаря воспоминаниям предшественника, ни раз сражавшегося с разными врагами, мне быстро стало очевидно, что они хотят встретить рабов на выходе из своего дома... где моя магия не будет столь смертоносна, а у них появится возможность безнаказанно сбрасывать на наши головы всё, что только захочется.

Однако же понимание планов жукопони не давало ответа на вопрос о том, как им противостоять. В конце концов у моего воинства не было даже доспехов (если не считать напыление из чёрного кристалла), а оружие ограничивалось тем, что удавалось забрать из обмороженных рук попавших под ледяную волну перевёртышей. В дополнение ко всему в толпе становилось всё больше малышей, коих в бой взял бы только последний выродок.

Однако же и отсиживаться в туннелях мы не могли, так как, во-первых, еды и воды нам предусмотрительно не оставили, во-вторых, тряпок для организации постелей не имелось, в-третьих... действие галлюциногенов могло пройти в любой момент. Последняя причина вовсе перевешивала все остальные и заставляла задаться вопросом, почему нас просто не бросили в самом начале, чтобы мы перебесились и потеряли боеспособность, а постарались схватить ценой жизней многих сородичей? И пусть в том, что на меня эта дрянь не действует я почти уверен, но вот об остальных невольниках того же сказать нельзя: только за счёт дурмана они и держались на ногах, при этом умудряясь драться и исполнять команды стихийно возникших лидеров.

В итоге обстановка сложилась такая: наше голозадое воинство добралось до пещер, выходящих из холма прямо на поверхность, но при первой же попытке высунуться наружу с неба начинали падать камни, бить в землю зелёные вспышки, оставляющие неглубокие воронки, или же втыкаться под ноги стрелы. Достать мельтешащих в вечерних небесах жукопони, действительно похожих на насекомых, что вьются над гниющей тушей мёртвого зверя не представлялось возможным: от пробного выдоха холодом в их сторону они благополучно разлетелись, чтобы затем снова вернуться.

"Как же тяжело, когда враг не только о тебе знает, но и умеет принимать логичные решения", — вспыхнула в моём разуме досадливая мысль, пока всё ещё находящиеся в одурманенном состоянии воины "переводили дух перед решающим рывком".

Наверное, уверен почти на сто процентов, сам я смог бы вырваться из окружения и уйти, огрызаясь на воинов неприятеля выбросами магии. Вероятно и то, что они попросту не стали бы меня преследовать, решив избавиться от основной проблемы как-нибудь потом, а пока что вернуть под свой контроль остальных беглецов. В то, что про единорога, знающего об их базе и способностях забудут не верилось при всём желании, так как мне в любой момент могло прийти в голову вернуться с подкреплением.

"Ну а так как способ борьбы с бессилием найден, их защита рискует стать неэффективной", — подведя итог этим размышлениям прихожу к выводу, что нужно сотворить настоящее чудо, чтобы не просто выжить самому, но и вытащить из передряги остальных.

...

Они шли за Всеотцом от битвы к битве, шаг за шагом преодолевая коридоры темнейшего из миров, раз за разом сокрушая ужаснейших тварей Подземья. Душа Аргуса пела, когда под его руками хрустели панцири мерзких тварей, а следующие рядом дружинники сминали сопротивление иных врагов.

...В тот момент, когда из заточения полых камней были извлечены совсем юные малыши, в сердце гордого оленя всклокотала настоящая ярость: впервые за этот поход он по-настоящему понял цели верховного из богов, который шёл не просто совершить достойнейшее из деяний, но спасал само будущее их народа. И если до этого момента воин дрался смело, дабы не уронить честь племени и доказать, что он достоин оказанного доверия, то после... стыд за собственную близорукость и жажда наказать проклятых тварей, покусившихся на ценнейшее сокровище всего их вида вынудили забыть о последних инстинктах самосохранения.

...К сожалению, Аргус был лишь смертным воином и тогда, когда Всеотец продолжал идти вперёд, его руки всё отчётливее ощущали слабость. Понимая необходимость воинов в отдыхе, верховный бог приказал разбить лагерь перед решающим рывком... что оказалось ошибкой.

"Дурак! Разве может Всеотец ошибаться?!", — сам себя одёрнул олень, сидя на полу, прислонившись спиной к стене, одной рукой прижимая к себе сестру войны, мелко дрожащую и обнимающую уснувшего малыша, во втором кулаке сжимая красный камень, источающий свет и греющее душу тепло (сам верховный бог создал большие камни, после чего разбил их на осколки и приказал воинам взять по одному куску, дабы отгонять клубящуюся тьму).

— Прости... Всеотец... — голос оленя дрожал, за что он ненавидел себя едва ли не сильнее чем монстров, с которыми ещё недавно бился. — Я... подвёл тебя...

— Ты славно сражался, воин, — прозвучал гулкий и всё столь же полный силы ответ от высокого размытого силуэта, оказавшегося рядом с Аргусом. — Остальное оставь мне.

Последние слова ещё метались по коридору, а вождь вождей, создатель их народа вышел туда, откуда лился тусклый свет, после чего проход заткнул кусок прозрачного хрусталя. Какое-то время до слуха оленя доносились только дыхание сестры войны и дитя, что она не отпускала от себя даже впав в забытье, бормотание других воинов, всхлипы и неразборчивые ругательства.

...Возможно он уснул, так как когда земля вздрогнула веки были крепко закрыты, но стоило их открыть и почти ничего не изменилось. Красные камни почти не разгоняли тьму, а через закрытый хрусталём выход не было видно ни единого проблеска света, от чего сердце в груди болезненно сжалось... но доверчиво прижимающаяся к боку воительница заставила взять себя в руки.

"Я — воин. Пока я жив... ничего не кончено", — новая встряска показала, что первый толчок ему не померещился, и вместе с тем в разуме стали возникать вопросы.

Изо всех сил напрягая слух Аргус наконец-то уловил далёкий вой, похожий на шум ветра, а также грохот, напоминающий раскаты грома. Воспалённый разум начал рисовать картины битвы чудовищных масштабов, как если бы он наблюдал за ней собственными глазами: раскалывающиеся от вспышек молний небеса; рушащиеся и восстающие горы; удары клинков, что высекают снопы ярчайших искр, способных воспламенить камень и металл... Сотни огненных тварей из самых глубин Подземья, тысячи ледяных великанов из дальних северных земель, о коих даже олени сохранили только сказки, передаваемые поколениями из уст в уста... И на фоне всего этого — Всеотец, непоколебимый и несгибаемый, с яростью берсерка и хладнокровием истинного мудреца сокрушающий орды неприятеля.

...Аргус хотел быть там; хотел стоять спина к спине с верховным из богов... но был слишком слабым смертным. От злости на собственное бессилие он крепче сжал камень в руке, чувствуя как его грани вонзаются в плоть и оставляют раны, откуда начала струиться горячая кровь. При этом почти угасшее сияние будто бы стало ярче, даруя надежду и утешение...

...

Мой план был прост как лом и безумен как попытка полёта при помощи бочки с порохом, на которую поставлено железное кресло. Пусть тонкая магия стала мне недоступна, но вот концентрировать её в кристалле мне ничто не мешало, а потому...

"Как говаривал младший из сыновей: искусство — это взрыв", — промелькнула в моей голове далеко не самая адекватная мысль.

Первым делом я запечатал выходы из туннелей, чтобы не дать перевёртышам пробраться внутрь во время переполоха, а заодно защитить подопечных от собственной авантюры. К этому времени невольники прочувствовали на себе последствия отката галлюциногенов, из-за чего реальность воспринимали ещё хуже чем прежде. Больнее всего было видеть, как мучаются совсем маленькие оленята и жеребята, в инстинктивной попытке защититься хватающиеся за тех, кто оказывались рядом с ними.

Как им помочь я не знал, да и без исцеляющей магии, которой предшественник владел не слишком хорошо... даже облегчить мучения не мог. Возможно это стало дополнительной мотивацией пойти на глупый риск?..

Покрыв себя коркой из чёрного кристалла, вооружившись крупными камнями, заполненными магией стужи, решительно выхожу из туннеля под темнеющее небо с проявляющимися в вышине звёздами, тут же срываясь на бег. Десятки стрел, зелёных вспышек и даже простых булыжников брошенных с большой высоты не достигли своей цели, заставив жукопони разочарованно застрекотать.

"Держитесь, уродцы. Сейчас я устрою настоящую бурю", — изо всех сил зашвырнув один из ледяных кристаллов в небо туда, где кружили перевёртыши, чувствую как вложенная сила теряет стабильность, а затем...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Легенда прерии 5

— Доброго вам вечера, советники, — произнесла фиолетовая единорожка, одетая в белые жилет и штаны, а также кристальные туфли, стоя во главе стола в виде равнобедренного треугольника со срезанной вершиной. — Благодарю вас за то, что вы столь быстро откликнулись на вызов.

Семеро кристальных пони, что и составляли совет самоуправления города-государства, возглавляемый единственным магистром целительства (и единственным имеющимся в наличии магистром вообще), находились в просторной светлой гостиной особняка, превратившегося в здание администрации после захвата дворца силами оккупации из Эквестрии. Среди них находились бывший капитан гвардии Сомбры, который хоть и носил прежде подавляющий волю шлем, но имел куда меньше ограничений чем подчинённые, а потому мог трактовать приказы по-разному, часто передавая волю короля младшим офицерам и рядовым в искажённом виде; бывший казначей, коего Хоуп вместе с остальными спасёнными вывела из лаборатории и привела к городу, где их и попытался арестовать дневной гвардеец; представитель аристократии, входивший в группу заговорщиков против тирана, оказавшихся не у дел в новом времени; глава того, что на новый манер называлось министерством культуры и образования, что помнила бывшего правителя любознательным умным малышом; представитель союза ремесленников, получивший свой пост уже после переноса в будущее; ну и, разумеется, представительница садоводов, выращивавших в теплицах значительную часть потребляемых горожанами продуктов. У них были разные взгляды на одни и те же вопросы, но общая цель и неожиданно жёсткая рука хрупкой единорожки, имеющей поддержку подавляющего количества населения города, объединяли их для одной цели...

— Не буду устраивать интригу: чуть более двух часов назад артефакт, настроенный на магию искомого нами разумного ожил и указал примерное направление поисков, — заявила Рэдиэнт, вызвав на мордах собеседников разные эмоции.

— Вы уверены, ваше... Председатель? — запнувшись во время титулования, спросил крупный мускулистый жеребец средних лет. — Полгода мы не могли засечь ничего. Возможно — это ошибка?

— Вероятность этого мала, — отозвалась целитель, лично настраивавшая артефакт на фон магии, сохранившийся в той самой тайной лаборатории Сомбры (благо, что наследил он там знатно). — Источник находится далеко, а потому у нас нет ни точного направления, ни даже примерного расстояния. После первичной активности артефакт затих, но не отключился окончательно, что может означать попытку скрыть своё присутствие. Нам следует решить, что теперь делать.

— А зачем нам что-то решать? Кем бы ни был этот разумный... даже если это переродившийся Сомбра, как предполагает госпожа председатель, сейчас он — не наша проблема, — заявил аристократ, усевшийся на мягкий стул с высокой спинкой одним из первых. — Я бы даже посоветовал сообщить об этом нашим друзьям: может быть тогда они перестанут просиживать крупы на троне и займутся реальными делами.

— Если это Сомбра... — начала говорить представительница садоводов, но была грубо перебита.

— То он либо ослаб, из-за чего сбежал, либо решил, что до нас ему дела нет, — благородный жеребец фыркнул, поправил манжеты новенького камзола, купленного за тройную цену у перекупщиков из Эквестрии и добавил: — Меня и моих друзей устроит любой из этих вариантов. Хотя вру — его окончательная гибель всё же предпочтительнее.

— Да как ты можешь такое говорить? — всплеснула руками министр культуры и образования.

— Представьте себе — могу, — огрызнулся аристократ. — Может быть вы и не заметили, но за время правления Сомбры благородное сословие сократилось более чем вдвое. Кто-то сгинул в его рудниках, кто-то промёрз в камерах, кого-то казнили ни за что... Только те, кто проявляли собачью преданность и смогли избежать худшей участи. Но и они не обошлись без потерь. Госпожа Председатель, ваши друзья действительно жаждут возвращения тирана?

— Мои друзья желают сохранить независимость Кристальной Империи, — одарив жеребца холодным взглядом, от чего он вспомнил о том, что говорит с магистром магии, а не обычной кобылой из благородной семьи, ответила фиолетовая единорожка, откинувшаяся на спинку своего стула. — Некоторые из них вспоминали, что Сомбра не раз останавливал вторжения в наш город лично, как и замечали, что при нём на улицах царил порядок.

Оповещать тех, кому не доверяла до конца о нескольких попытках проведения ритуалов призыва если не самого Сомбры, то хотя бы его души, проведённых несколькими возвышенными бывшим королём дворянами она не стала. В конце концов пусть за ней и стояла часть благородных семей, поддержкой коих пришлось заручиться в самую первую очередь, обещая продвигать их интересы в спешно собираемом совете, но в случае открытого конфликта с Эквестрией они могли пойти на попятную... или совершить ещё какую-нибудь глупость (начать войну, например).

— Жаль, что он не всех вас передавил, — проворчал ремесленник.

— Считаешь, что вам, плебеям, тогда жилось бы лучше? — скривился глава кристальных пони, что вроде бы и не поддерживали установленную Эквестрией оккупацию, но и не сильно этому сопротивлялись, всё ещё надеясь на что-то. — Если бы не было нас, то безумцу просто пришлось бы искать других жертв для своих развлечений. Ведь так, капитан?

Бывший гвардеец, сумевший избежать самого честного суда в мире под предлогом того, что находился под магическим принуждением, что даже являлось правдой, хоть и не полной, досадливо скрипнул зубами. Здесь он присутствовал по праву лидера сил самообороны, собранных из сохранивших желание служить империи подчинённых, а также простых горожан, коих приходилось тренировать для возможных сражений в городе. Ему доводилось видеть прежнего правителя в разных образах, от увлекающегося талантливого исследователя, искренне радеющего за благо подопечных руководителя... до жестокого садиста и самодура.

Сомбра, каковым он был когда-то давно, когда взошёл на престол по праву наследования титула от королевы Аморе, лично назначившей преемника, был бы тем самым королём, в коем нуждалась Кристальная Империя сейчас. Монстр, в которого он превратился в последние годы своего правления лишь толкнул бы город-государство в объятья Эквестрии. Однако же его не было и ситуация замерла в шатком равновесии: с одной стороны весов находились Эквестрийцы и те, кто пригласили их предков тысячу лет назад, ну а с другой — простые горожане, в большинстве своём находящиеся в счастливом неведении о том, какие ужасы творились за закрытыми дверями дворца. Те же ремесленники и садоводы считали, что их владыка был суров, имел некоторые неприглядные черты, но заботился о подданных и защищал их от врагов.

"И когда пришли принцессы, а затем начался бой, многие приняли это за очередное вторжение, а не попытку освобождения", — промелькнуло в голове бывшего гвардейца, почувствовавшего как направленные на него взгляды становятся всё более требовательными.

— Я не имею права обсуждать приказы и действия короля, — отчеканил жеребец. — Нынешнего или прошлого — не важно.

— Чего и следовало ожидать от верного палача тирана, — скривился дворянин.

— Не предателю, продавшемуся... — начал подниматься со своего места ремесленник, но был остановлен хлопком ладони по столу.

— Прекратите эти глупости, — голос Рэдиэнт звучал спокойно и уверенно. — Капитан служил в гвардии дольше, чем Сомбра правил. В свою гвардию же королева Аморе брала лишь лучших и достойных... Надеюсь, что с этим вы спорить не станете?

— Я... погорячился, — через силу ответил аристократ. — Приношу свои извинения за то, что принял за злой умысел и добровольное содействие преступлениям... невозможность сопротивляться навязанной воле. Вам, капитан, должно быть и без всяких напоминаний мерзко осознавать, что вы служили оружием для жестокого безумца, не стесняющегося пятнать кровью верных подданных чужие руки.

— Ох... Как дитя малое, — в наступившей тишине особенно громко прозвучали слова пожилой кобылы. — Что же ты, благородный мой, самому Сомбре всё это в глаза не высказал? Страшно было? А сейчас, понимая свою безнаказанность, решил на других отыграться? Эквестрийцы тебя, видите ли, взяв власть над городом над другими не возвысили, а таким же дикарём из прошлого, как и всех остальных имперцев считают. Дневные гвардейцы и в серебряный империал не ставят? А кто ты для них, чтобы тебя уважать? Вот и бесишься, словно жеребёнок, коему обещали красивую игрушку, но не подарили её.

— Да как ты смеешь, старая метёлка? — раскрасневшись, не выдержав отчитывающего тона немолодой кобылы, всем видом выражающей снисхождение, благородный жеребец вскочил на ноги и сжал кулаки. — Да если бы не я, ты и другие лизоблюды этого безродного выродка, пригретого королевой Аморе на груди, до сих пор целовали бы ноги безумца, упивающегося чужими страхом и страданиями. Или думаешь, что он остановился бы в своих развлечениях? Думаете, что ваше тупое послушание и потакание его желанием остановили бы монстра?..

— А вот за эти оскорбления, мальчик, я, как благородная дама, имею право потребовать поединок... по традициям аристократических семей, — пожилая кобыла поднялась с грацией, которую от неё трудно было ожидать и спокойным взглядом встретилась с пылающим взором юнца. — И как благородная дама в годах, я имею право назначить себе защитника... Капитан...

— Я готова представлять вас на дуэли, — опередила главу культуры и образования Рэдиэнт, резко вставая на ноги, после чего не дав никому опомниться взглянула на зачинщика, чтобы требовательно произнести: — Выбирайте оружие.

В помещении установилась тишина: уже готовый согласиться на просьбу пожилой кобылы гвардеец замер, а затем почти испуганно повернулся к фиолетовой единорожке, что казалась спокойной и непоколебимой. Аристократ же сглотнул, осознавая в какую ловушку себя загнал... В конце концов одно дело — порезать на дуэли многими ненавистного капитана проклятой гвардии, избежавшего наказания исключительно из-за благосклонности судей (три раза "ха" на оправдания о том, что он был под действием подчиняющего шлема), и совсем другое — лишить город-государства единственного магистра магии в условиях, когда южный сосед спит и видит, как присоединяет империю к своим владениям. За такое собственные сторонники устроют ему несчастный случай ещё до выхода на ристалище, так как заменить агрессивного задиру в совете проще, нежели найти нового могущественного чародея, которого простые горожане уважали бы столь же сильно как и Хоуп.

"Какой неприятный казус. Кто же знал, что она решит высунуться?", — о том, чтобы выбрать в качестве оружия магию и речи не шло, так как подруга юности короля-тирана просто вытерла бы им любую арену на потеху публике, тем самым раздавив любую репутацию.

— Друзья-друзья... Давайте не будем ссориться, — вклинился в разыгрывающийся спектакль казначей, значительно похудевший за минувшие полгода. — Я уверен, что этот неприятный инцидент можно разрешить миром. Ведь так?

— Я бы с удовольствием посмотрел, как наш "благородный друг" будет отвечать за свои слова, — заявил представитель ремесленников, выглядящий встревоженным, но почему-то уверенный в позиции председателя. — А то слишком уж часто то один, то другой злой язык начинает молоть не по делу.

— Директор, вы ведь не станете настаивать на поединке, если вам будут принесены официальные извинения? — поспешил заговорить бывший капитан, лучше других понимающий шаткость ситуации, которая очень дурно пахла.

— Я думаю, что примирение возможно, — изобразила нерешительность глава культуры и образования. — Если этот горячий юноша выплатит виру...

— Сколько вы хотите? — смирившись с тем, что загнал себя в ловушку, дворянин решил не идти на обострение, чтобы не лишиться чего-нибудь очень важного в процессе.

— Меня вполне устроит, если за весь следующий день я не услышу от вас ни одного бранного или оскорбительного слова, к кому бы они ни были направлены, — улыбнулась пожилая пони, глядя на скандалиста словно бабушка на непутёвого внука, чем заставила его покраснеть, но всё же получила как извинения, так и клятвенные заверения в том, что с уст представителя древней аристократии не слетит ни одного оскорбления.

"Стоило первым впечатлениям от перемещения в будущее утихнуть, а также разобраться с самыми острыми проблемами, как начали вылезать подобные конфликты. Почему мы не можем не цапаться хотя бы между собой?!", — мысленно взвыла Хоуп, которой едва ли не каждый день приходилось разрешать противоречия между старой и новой аристократией, благородными и простыми горожанами, гвардейцами и членами семей тех, кто пострадали от их рук во время безумия Сомбры (стало понятно, почему он не хочет возвращаться, так как даже если отбросить все негативные последствия правления последних лет, можно сойти с ума просто из-за решения бесконечной реки проблем).

Конфликт оказался исчерпан и все вернулись на свои места, при этом выглядя несколько пришибленными. Фиолетовая единорожка, сцепив руки на коленях постаралась расслабиться, мысленно ругая одного гордого жеребца, страдающего чувством вины и расстройством личности.

Общим голосованием малого круга совета самоуправления Кристальной Империи было принято решение, что в отношении Фроста Шэдоу не будет предпринято никаких действий. В конце концов, кем бы он ни был (лишь Рэдиэнт точно знала его личность), городу-государству его поступки не вредили, а полгода назад даже принесли ощутимую пользу, когда к барьеру вышли спасённые из рабства лани.

Фиолетовая единорожка была одной из тех, кто настояли на необходимости оказать всю посильную помощь беженкам, не опираясь при этом на подачки Эквестрии. В глазах простых кристалийцев это могло выглядеть странно, так как они и сами не жировали, но свою пользу благодаря правильной расстановке акцентов принесло. Когда же отправленная к беспокойным соседям разведка сообщила, что известные лагеря так называемых даиновцев находятся под контролем бывших рабынь, готовящихся то ли к обороне, то ли к бегству, пришла пора совершить маленькое чудо.

Чего им стоило собрать караван с припасами первой необходимости, в которых еды был самый минимум, а вот оружия, одежды и других вещей тысячелетней давности хватило бы не на одну тысячу нуждающихся Рэдиэнт даже вспоминать не хотела. Ещё труднее было замаскировать эти приготовления, чтобы лишь перед отправкой экспедиции поставить эквестрийцев перед фактом...

В какой-то степени Хоуп было даже жаль Каденс в те минуты, когда она узнала о миссии, что взвалили на себя кристалийцы, а затем получила доступ к части собранных разведчиками сведений. Пусть Эквестрия в целом и показала себя не лучшим образом, когда даже не попыталась прийти на помощь вроде бы союзному королевству, как тысячу лет назад произошло и с Кристальной Империей, но розовая аликорница показалась вполне честной пони, просто оказавшейся не на своём месте. Она, в конце концов, предлагала свою помощь как в снабжении товарами со своей родины, так и в виде охраны, куда собиралась отправить самого лейтенанта Дрейка, от открывшейся перспективы ощутимо побледневшего.

Можно было бы подумать, что принцесса любви увидела возможность "примазаться к чужой славе" (новые словечки, распространяемые солнечными гвардейцами оказались очень заразительны), но более поздние события показали, что это было не так. В конце концов, как докладывал завербованный осведомитель, принцесса и ученица Селестии долго обсуждали полученные сведения,, возмущались и спорили... потом отправили доклад в Кантерлот и стали готовить собственную помощь для освобождённых невольниц. Впрочем, благодаря решительному шагу со стороны совета самоуправления, новоявленный Союз Свободных Рощ точно знал, кто первым протянул им руку помощи.

Сейчас КИ и ССР вели не слишком бурную, но выгодную торговлю: в конце концов город-государство имел достаточно старых запасов разных товаров, а также целые, пусть и устаревшие производства, ну а сёстры войны нуждались практически во всём. Конечно, часть "древних диковинок" и "северной экзотики" ушла на юг, растворившись в коллекциях эквестрийцев, но укрепление дипломатических отношений в данный момент виделось более приоритетной целью нежели заполнение почти пустой казны.

Новые союзники сообщали, что к ним с предложением присоединения обращались и сторонники принца, и послы принцессы, но бывшие невольницы и постепенно возвращающие здравость ума дружинники, без влияния со стороны шаманов начавшие осознавать, что творили все эти годы, предложили им сперва между собой разобраться и поделить корону, а потом уже покровительство предлагать. Учитывая, что бывшая территория Даина была обширной и разорённой, а ССР не стеснялись бравировать союзом с КИ, за которой стояла Эквестрия, их на некоторое время оставили в покое.

Хоуп предлагала перевести в Кристальную Империю хотя бы часть оленят, коих содержали в отдельных лагерях: всё же их было действительно много, в то время как нормальных воспитателей, лекарей и просто рабочих рук наоборот не хватало. Однако же лани упёрлись рогами и, пусть в достаточно мягкой форме, но заявили о том, что сами со всем справятся и свою кровь никому не отдадут. Впрочем, принять помощь со стороны добровольцев они не отказались, но и кристалийцев, готовых отправиться в чужую страну, жители которой ещё вчера совершали набеги на их дом, оказалось не так много.

...После обсуждения дел, касающихся внешних отношений с ближайшими соседями, где блестал бывший казначей (лишённый доступа к дворцовой казне), настал черёд доклада по внешней и внутренней безопасности, обеспечиваемой силами добровольческого ополчения. К немалому облегчению Рэдиэнт, занимающейся не только управлением жизнью города-государства, но и своими прямыми целительскими обязанностями, столкновений между кристалийцами и эквестрийцами не было. Всё же дневные гвардейцы наконец-то поняли, что внутри "долек", на которые территорию под куполом делили тянущиеся от центра к краю широкие дороги из монолитного кристалла, их вовсе не ждут с распростёртыми объятьями.

— Сегодня я была на аудиенции с принцессой Каденс, — взяв слово, заявила пожилая земнопони. — Она очень просила меня обсудить с вами и по возможности разработать маршруты для гостей из Эквестрии, желающих посмотреть на наши красоты. Это должно стать неплохим источником доходов для всего города, начиная ремесленными и торговыми лавками, заканчивая постоялыми дворами, трапезными, банями, театром... Кхе-кхе. Принцесса лично готова проконсультировать нас по всем вопросам, которые возникнут во время организации данных мероприятий, а также просит согласовать правила поведения гостей города с дневной гвардией, чтобы мы могли не опасаться нарушений закона из-за незнания о них.

— Впустить в город ещё больше чужаков? — нахмурился гвардеец.

— И чем мы всех их будем кормить? — вскинулась представительница садоводов. — Закупать продукты у той же Эквестрии станем?

— Для нынешнего времени — это нормальная практика, — поспешно заговорил казначей. — Это явление называется "туризм", а занимаются им обеспеченные отдыхающие пони, которые ищут новых впечатлений. Насколько я понял, этим "туристам" интересно оказаться в незнакомой, но безопасной обстановке, чтобы попробовать новые блюда, посмотреть какие-нибудь представления, поучаствовать в праздниках местных жителей. Традиционно принято выделять им отдельные области для гуляний, продавать безделушки и еду по двойной цене, водить на платные прогулки по памятным местам прежней славы или давних трагедий.

— Иными словами, их можно будет загнать в кристальные рудники, а они за это ещё и доплатят? — развеселился аристократ. — Я голосую "за" эту идею.

— Я против того, чтобы по нашему городу шатались посторонние, — проворчал гвардеец. — Хватит и тех, которые уже есть.

— Я против лишних ртов в городе, — заявила садовница. — Да и если мы будем закупать продукты у Эквестрии, то станем от неё зависимы. Вот.

— Эх... Я за то, чтобы продавать наши поделки этим "туристам", — заявил ремесленник. — Если они в самом деле готовы скупать всё по двойной цене... Да и молодёжь к делу пристроим.

— Я, само собой, голосую за расширение сотрудничества, — изрёк казначей, после чего все взгляды переместились на Хоуп.

— Я обсужу этот вопрос с Каденс... завтра, — решила фиолетовая единорожка. — Мир изменился и нам предстоит под него подстроиться. Однако же мы должны сделать всё, чтобы это произошло насколько возможно мягко и... желательно — на наших условиях.

— И ещё один вопрос, тоже от принцессы любви, — пожилая пони дождалась того, пока в помещении снова установится тишина. — Каденс хочет устроить ряд эквестрийских праздников в Кристальной Империи, чтобы помочь её жителям узнать культуру Эквестрии, а заодно и перестать видеть в южных пони оккупантов. Все расходы она берёт на себя: рабочие будут наниматься среди горожан, продукты доставят с юга.

— Нас не сумели захватить, так решили купить? — озвучил мысли многих собравшихся бывший гвардеец короля.

— Это хорошая идея, — опередила других членов совета Рэдиэнт. — Кристалийцы не должны видеть в эквестрийцах врагов. Однако же мы сами должны будем убедиться в том, что чужая культура, которую хочет привнести к нам принцесса Каденс, не станет вредить нам. Завтра я обсужу и этот вопрос, после чего, скорее всего, мы начнём подготовку к пробному празднику. Есть ещё какие-нибудь уточнения или вопросы?..

Заседание Совета Самоуправления завершилось и пони стали расходиться. Хоуп, чувствующая себя выжатой словно тряпка, стараясь не показывать слабости встала перед окном и стала всматриваться в ночную темноту. От неё не укрылось приближение пожилой кобылы, но она не торопилась оборачиваться, вместо этого наблюдая за отражением в стекле (этому её в своё время научил Сомбра, мотивируя такую привычку тем, что собеседник хуже контролирует мимику, когда на него не смотришь напрямую).

— Думаешь о том, где носит твоего милого? — добродушно спросила глава культуры и образования, тоже устремив взгляд куда-то вдаль. — А ведь я всегда считала, что из вас получилась бы хорошая пара.

— М... Я не понимаю, о чём вы, — стараясь не выдать дрожи в голосе ответила единорожка.

— Брось, милая, я же вас обоих ещё малышами помню, — собеседница укоризненно покачала головой. — Впрочем — не бросай. А то ещё потеряешь.

— Что? — последнее высказывание всерьёз заставило Хоуп растеряться, на миг усомнившись в здравости ума собеседницы.

— Хе-хе-хе... Не обращай внимания на старуху, что несёт какую-то чушь, — рассмеялась пожилая пони, отвернулась от окна и пошла к выходу. — Не бросай надежду, дорогая. Где бы этого балбеса ни носило, рано или поздно он вернётся. Нам же остаётся сделать так, чтобы ему было куда возвращаться.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Город ждёт

Примечание к части

Город-сказка, город-мечта,

Попадая в его сети пропадаешь навсегда.

Глотая его воздух простуд и сквозняков,

С запахом бензина и дорогих духов.

Сейчас, заглядывая в прошлое с высоты своего опыта (целых несколько дней!), я вынужден признать два факта: во-первых, устраивать бурю было не самой умной идеей в моей жизни, а во-вторых, та дрянь, которой перевёртыши накачивали своих пленных всё же подействовала и на меня, пусть и гораздо слабее чем на остальных. Впрочем, моему поступку можно найти оправдание, если оно кому-то, вообще, нужно после произошедшего: вид совсем юных малышей, плавающих в бурдюках с киселём знатно встряхнул мои эмоции.

...Из-за моих действий, скорее инстинктивных и интуитивных, нежели осознанных полностью, над пронизанным туннелями холмом зародился смерч. Вид, открывающийся из ока бури, стоит признать, одновременно потрясающий и ужасающий, заставляющий вспомнить о собственной незначительности на фоне вселенной... ну или хотя бы той воронки, которая перемалывает всё, что попадает в её жернова.

Как уцелели, да и уцелели ли вообще жукопони, на начало непогоды находившиеся в небесах мне неведомо, ну а сам я, когда осознал грозящие мне перспективы, принялся обрастать кристаллом и врастать в землю, очень надеясь на то, что даже если меня куда-нибудь унесёт, то защитное яйцо справится с ударом во время приземления. К счастью для всех, кто находились в это время в радиусе нескольких километров, то ли магия истощилась и перестала поддерживать стихийное бедствие, то ли сработали неведомые мне законы природы, то ли ещё кто-то вмешался, но воронка благополучно развеялась не удалившись от места формирования и на сотню метров.

Несмотря на то, что все мои чувства говорили о безопасности снаружи, из своего импровизированного яйца я вылез только где-то через час по субъективному времени. К этому моменту небо блестело россыпями звёзд и луной с неудачным графити, в воздухе чувствовались морозная свежесть и запах озона, а на грани сенсорного восприятия обнаружились сотни живых существ, целенаправленно двигающихся к холму.

Несмотря на то, что мой героический запал изрядно затух, да и сил оставалось не так уж много (не говоря уже об утрате большей части арсенала предшественника), мной было принято волевое решение встретить новую угрозу в лоб. В конце концов, за спиной оставались обессилившие, но к счастью пережившие все свалившиеся на их плечи испытания невольники, среди коих насчитывались даже не десятки малышей. Уверенности прибавляло ещё и то, что двигались противники по земле, а значит и жукопони не являлись.

...Когда моему взгляду предстали жилистые рослые кони, вооружённые копьями, короткими луками и саблями, с круглыми щитами за спинами, а также колчанами стрел на поясах, в душе зашевелилась надежда. И в этот раз, к огромному облегчению, данная дама не ошиблась: сперва кочевники окружили меня, затем потребовали надрезать ладонь и показать её на свет, потом... выдали запасные штаны и стали допрашивать. В первую очередь их интересовали смерч, удививший и перепугавший всех вокруг, а также чейнджлинги (вот как, оказывается, называются жукопони).

Я поведал своим "спасителям" историю о том, что сбежал с севера, где вернулась Кристальная Империя, побывал в землях воинственных оленей, а потом, когда двинулся на юг, надеясь найти более тихое место, оказался схвачен и помещён в какую-то мерзкую жижу, из-за которой в голову лезли всякие глупости.

Скрывать, что сумел выбраться, расправиться с одним стражником, после чего освободил других невольников, вместе с которыми мы пошли на прорыв я не стал... разве что не концентрировал внимание на собственных действиях. Впрочем, пришлось рассказать о способности создавать кристаллы, которые блокируют вредоносное воздействие перевёртышей и их дома в целом. Именно это заинтересовало коней больше всего, а также на данное умение списали то, что хоть кто-то сумел вырваться из плена похитителей.

"Буря? А что с ней? Я выбрался тогда, когда она уже прошла", — уточнять, что выбирался из кристалла, созданного вокруг себя, а не из пещеры, разумеется, мне и в голову не пришло.

Потом меня попросили продемонстрировать эффект "опыления" на паре молодых добровольцев, чья шерсть покрылась чёрными и блестящими крупинками. Ну а пока проходил эксперимент и испытуемые убеждались, что не чувствуют никаких вредоносных эффектов, вернулись разведчики и сообщили, что нашли немало тел чейнджлингов, а также входы в подземелье. Только вот войти внутрь они не смогли...

...

"Да уж. Не успел выбраться из ледяного плена, а уже произошло столько событий, что и самый непоседливый хоббит только уважительно покачал бы головой", — широко зевнув, культурно прикрыв пасть ладонью, осторожно убираю со своей груди изящную руку, а затем и чужую ногу, закинутую слишком уж по-хозяйски.

Лишь после данных манипуляций мне удалось беспрепятственно выбраться из-под одеяла, сползшего до пояса, чтобы подхватить короткие облегающие штаны с застёжками на заднице, ну и куртку с короткими рукавами. Облачившись в сей величественный наряд, выскальзываю из палатки на десять голов, чтобы оказаться на улице импровизированного посёлка беженцев. В небе всё ещё светит луна и перемигиваются звёзды, но это совершенно не мешает различать силуэты прохаживающихся по стене в два лошадиных роста охранников, вооружённых луками и копьями.

Город, куда привели всех спасённых, носит гордое название Караван-Сарай, а представляет он из себя внушительную каменную стену с деревянными воротами, внутри которой установлены десятки больших шатров. Местный глава носит титул хана, передающийся либо в наследство от отца, либо в результате выборов... в коих участвуют только мудрецы (старейшины возрастом не моложе пятидесяти).

"Интересная система: для лишения хана титула нужно большинство голосов всего города, а для назначения нового правителя — большинство голосов старейшин. И ведь это работает!", — пройдясь по утоптанной земле между палатками, похожими на длинные тканевые приземистые домики с двухскатными крышами, оказываюсь на свободной квадратной площадке с костром в центре.

— Чистого неба над головой, Фрост Шэдоу, — поприветствовал меня серый седой жеребец, сидящий на расстеленном перед огнём маленьком но толстом коврике в позе по турецки, кутаясь в светло-серый плащ с высоким воротником, накинутый на голый торс.

— И тебе чистого неба над головой, старейшина, — имени собеседника я не знаю, но возраст и характерный плащ говорят сами за себя. — Неужели тоже бессонница мучает?

— Баянбек я, — представился конь, сверкнув ровными белоснежными зубами. — Рад познакомиться с тем, кто вернул нам наших братьев, сестёр и детей.

— Я не так уж много и сделал, — отвечаю ровным голосом, одновременно с тем пытаясь ощутить угрозу, но... кроме старика у костра на расстоянии в пару сотен метров вокруг не нахожу никого бодрствующего.

"Может быть он маг? Или засада настолько хорошо спрятана, что её не обнаружить?", — замечаю, как представившийся Баянбеком разводит руки в стороны, демонстрируя пустые ладони.

— Не стоит опасаться меня, путник: я не враг тебе, — прождав пару секунд, конь уложил руки на колени и продолжил говорить: — Ты не хочешь говорить о себе всю правду — это твоё право. Каждый сам волен хранить свои секреты. Я же здесь для того, чтобы озвучить решение совета и хана, что подземелье чейнджлингов будет затоплено. Уже ведутся работы по подводу реки к одному из входов, а воины стерегут рабочих, чтобы перевёртыши не вернулись и не попытались отбить своё гнездо обратно.

— Это радует, — подхожу к костру и сажусь на корточки, что в теле единорога заметно удобнее чем в облике человека. — И почему вы считаете, что мне нужно об этом знать?

— Может быть и не нужно, — легко согласился Баянбек. — Но мы решили, что лучше предупредить, когда это не требуется, чем не предупредить, если это нужно.

"И ведь не поспоришь. Не поверили моей истории о том, что я — простой пленник... Впрочем, легенда, действительно, была хреновая", — правой рукой растрепав гриву на затылке, поднимаю взгляд к небу и прислушиваюсь к тишине, нарушаемой потрескиванием дров в огне, да далёкими голосами стражников.

— Что меня выдало? — вопрос, на мой необъективный взгляд, не самый умный, но продолжать молчать было слишком неуютно.

— Умеющий видеть — увидит; умеющий слышать — услышит; умеющий думать — поймёт, — неопределённо ответил конь. — Наши воины умеют молчать и знают, что такое честь, долг и благодарность. Всё, что произошло в подземельях там и останется — вода всё скроет, а проклятый камень не позволит заняться раскопками. Совет ханов соберётся в ближайшие дни, как раз на большую ярмарку, и там будет озвучено предложение о строительстве сторожевого города, чтобы избежать повторения недавних событий. Если ты желаешь принять участие, то тебе будет предоставлено место почётного гостя.

— Откажусь, — качаю головой. — Лучше я останусь просто Фростом.

"Становиться вершителем судеб не был и быть не желаю", — добавляю мысленно, от чего-то вспоминая далёкие уже северные земли, где стоит башня-дворец.

— Могу я узнать, чем ты планируешь заняться теперь? — перевёл тему Баянбек.

— Постараюсь найти место, где не вляпаюсь в очередную историю, — отвечаю чуть резко, но собеседник на это только понимающе улыбается.

— Тебя ждёт долгий путь, ведь не история пишет героя, а герой пишет историю, — старик дёрнул правым ухом.

— Из меня не лучший герой, — вырывается из моего рта, стоит только вспомнить убитых оленей, замученных предшественником пони.

— Ты видишь здесь героя лучше? — вскинул брови собеседник. — А потому — позволь об этом судить другим.

"Жителям Кристальной Империи, например? Или невольницам из Олении, которых я оставил самих разгребать свои проблемы? Хорош герой, ничего не скажешь", — желание встать и уйти стало постепенно усиливаться, но понимание о нормах вежливости сдерживало этот трусливый порыв.

— Завтра в Караван-Сарай придёт торговый караван, — вновь сменил тему Баянбек. — Товары из Эквестрии, Грифонстоуна и других стран окажутся на рынке.

— У меня денег нет, — вспыхнувший было интерес тут же угас, а попросить в долг не позволила гордость.

— Те светящиеся кристаллы ты сделал? — уточнил конь, а затем не дожидаясь ответа продолжил: — Хан готов платить золотом, если ты сделаешь ещё. И особенно хорошо будет, если они окажутся разных цветов.

"Не будет ли это следом для тех, кто не поверят в смерть Сомбры и захотят его найти? А можно ли наследить ещё сильнее, чем я это уже сделал?", — задумавшись над этим непростым вопросом (всё же из-за проблем с магией мне теперь нужно много самых разных вещей), прихожу к выводу, что как-то зарабатывать всё равно нужно.

— И кристаллы какого цвета интересуют хана? — задаю вопрос чуть более бодрым голосом, на что получаю довольную улыбку Баянбека. — Лимоны у вас купить будет можно?

— Можно, — охотно отозвался старик. — И лимоны, и апельсины, и другие фрукты. Но у хана будет ещё одна просьба...

— Не торговать кристаллами с другими ханами? — выдаю первое пришедшее в голову предположение.

— И светлая же у тебя голова, Фрост Шэдоу, — вновь обрадовался старик. — Но хан хотел бы чуть больше. Не мог бы ты не торговать кристаллами с другими... хотя бы тридцать дней? Это очень важно для Караван-Сарая.

"Монополисты доморощенные. Впрочем, а какое мне до этого дело?", — выдержав небольшую паузу, утвердительно киваю.

— Вот и договорились, — конь хлопнул в ладоши и начал подниматься с коврика. — Пойдём, Фрост Шэдоу, я провожу тебя к хану и вы с ним лично обговорите цену.

Город ждёт 2

— Чистого неба над головой, Фрост Шэдоу, — поприветствовал меня бурый жеребец с пшеничной гривой, одетый в короткие (чуть ниже колен) штаны тёмно-серого цвета и передник на голый торс. — Ты за своим заказом?

— И тебе чистого неба над головой, — киваю местному плотнику, с которым меня под утро свёл Баянбек, после того как я рассказал о своей задумке. — Всё готово?

— Да что там делать... — отмахнулся собеседник, тут же скрываясь внутри большого квадратного шатра с четырёхугольной невысокой крышей. — С этой работой и мой сын справился бы! А у меня ещё и почти все части уже выточены были... только немного доработать требовалось!

Селестия подняла солнце почти пять часов назад, так что Караван-Сарай сейчас кипел жизнью: кто-то пёк, варил, жарил и нарезал еду, кто-то проверял отведённое под ярмарку пространство, остальные же одевались в праздничные халаты, у жеребцов опускающиеся ниже колен, а у кобыл доходящие едва ли до нижней трети бёдер. Тут и там мелькали пёстрые шляпы, над палатками и шатрами поднимались яркие флаги, из погребов доставались бочки, кувшины и бутылки с напитками... и лишь совсем немногие, вроде моего нынешнего помощника, оказались вынуждены продолжить работать.

"Не повезло со жребием. Ну или наоборот — повезло? В конце концов ярмарка продлится не один день, а завтра дежурными мастеровыми будут уже совсем другие кони", — промелькнуло у меня в голове, пока я осматривался, поправляя соломенную шляпу, помогающую хоть немного скрыть необычный вид глаз (хоть с закрытыми веками постоянно ходи, чтобы не привлекать ненужного внимания).

Рабочий квартал Караван-Сарая не уступал в необычности всему городу: здесь стояли ровные ряды квадратных палаток, установленных над неглубокими ямами, края коих укреплялись либо досками, либо кирпичами, либо камнями. Тканевые стены имели по несколько слоёв, чтобы не пропускать слишком много звука, но в случаях если предстояла работа с металлом — помещение углублялось на рост кузнеца. Для того же, чтобы их не залило водой во время дождей, местные жители предусмотрели дренаж...

"Вот тебе и примитивные дикари, у которых даже своих городов нет. Да они полевую кухню придумали!", — когда я увидел это чудо техники, установленное на четыре широких колеса, которое выкатывали из очередного шатра двое крупных жеребцов-тяжеловозов, что не уступали мне ростом и превосходили меня шириной плеч, написанные на морде эмоции вызвали у окружающих весёлые улыбки (одна пожилая кобылка даже начала объяснять, как удобно готовить в такой штуке прямо во время перехода по прериям).

— Вот! — высунувшись из палатки, плотник откинул край ткани и поставил передо мной два плоских ящика с решёткой внутри, складной зонт на деревянной основе и складной стул. — Это понятно зачем, но могу я узнать, для чего тебе поддон для рассады? Тем более — с такими маленькими ячейками.

Последним степной житель выставил ведёрко с деревянными палочками, которые выглядели настолько ровными и одинаковыми, будто бы их какой-то станок штамповал. Во взгляде же его, направленном на мою нескромную персону, уже начавшую обрастать небылицами среди местных жителей, светились искренние любопытство и ожидание.

— Могу и рассказать, — подняв принесённый с собой бурдюк с соком, выдёргиваю деревянную пробку и принюхиваюсь, после чего удовлетворённо киваю. — Но это тайна. Понял?

— От меня никто и слова не услышит! — стукнул себя кулаком в грудь конь. — Небо мне свидетель.

— Смотри, — наклоняю горлышко бурдюка над ящиком и приподнимаю его дно, чтобы сок заполнил собой все ячейки импровизированной решётки. После этого запускаю руку в ведро с палочками и распределяю их по одной в каждый квадратик, а затем, сосредоточившись на силе стужи, создаю направленный выброс.

— Вот, — схватившись за край деревяшки, высовывающийся из фруктового льда, достаю его из поддона и протягиваю собеседнику. — Как думаешь, понравится местным такое угощение?

— Хм-м, — степной житель осторожно взялся за палочку и поднёс предложенный ему кусочек льда к морде, принюхался... а затем откусил разом едва ли не половину, начав с аппетитом пережёвывать. — Освежает. Да... И не думал уже, что в наших краях что-то такое попробую. Всё же с магией среди нашего народа... не очень. Зачарователи же... И за сколько собираешься продавать?

"Если бы я знал. Предшественник в торговле разбирался, но вряд ли здесь и сейчас в ходу цены и деньги, находившиеся в пользовании тысячу лет назад в Кристальной Империи", — с этими мыслями пожимаю плечами.

— На самом деле я думал отдать это малышне из спасённых, да кобылам, которые за ними присматривают: если денег не заработают, то хотя бы чего-нибудь вкусного попробуют, — неловко почесав затылок, добавляю: — Всё равно... на всё, что мне понадобится я уже заработал.

"И теперь не знаю, куда девать мешок с золотыми монетами, в котором не меньше десятка килограмм. Не то, что он такой уж тяжёлый, но... я себя с ним неуютно чувствую", — вспомнив о своей получке, которую почти полностью оставил в палатке где поселился вместе с несколькими спасёнными, слегка усмехаюсь всплывшему перед внутренним взором выражению изумления на мордашке кобылы с радужной гривой.

— Хороший ты конь, хоть и понь, — хлопнул меня широкой ладонью по плечу плотник. — Это ты здорово придумал: пусть с малых лет зарабатывать учатся, а не привыкают к подачкам... и не считают себя кому-то должными. Только вот... как они сами морозить будут?

— Да я им кристалл сделал, который на принципе светильника работает: окружающую магию в холод превращает, а не светится, — отвечаю рассеянно. — Мощность у него небольшая, но на один холодильник вполне хватит.

— Хм-да, — собеседник задумчиво потёр подбородок и кивнул. — Теперь понимаю, почему ты захотел от меня клятву. Со своей стороны обещаю, что присмотрю за тем, чтобы малышню с их няньками не обижали. Да будет небо мне свидетель!

...

Разговор с плотником заставил меня задуматься, а затем и осознать некоторую истину. Сам я от того, что приходилось носить подаренную одежду (хоть и не новую, но вполне удобную и крепкую) проблем не испытывал, любую предлагаемую пищу принимал спокойно... да и вообще не уверен, нужно ли мне есть в принципе. То же самое касается и сна — могу спать, а могу бодрствовать несколько дней к ряду, при этом не испытывая особых неудобств. Однако же, можно ли это сказать о других?

К примеру дети, которым дали явно старую одежду, сейчас воспринимают это нормально, но рано или поздно их внешний вид заставит полноправных горожан провести черту между своими и чужаками. О кобылах, как и о ланях можно сказать, что они хоть и рады наличию пусть даже обносков, но... какая женщина не хочет выглядеть красивой?! Мужики — не дети, сами о себе позаботиться могут.

В общем, к возвращению в лагерь беженцев (как мысленно обозначился у меня в голове уголок Караван-Сарая, где разместили спасённых) уже был разработан простенький план действий. Сперва мной были отловлены ответственные взрослые и малыши из тех, кто постарше, после чего им оказался презентован ящик начавшего подтаивать фруктового льда. Следующим действием я сделал бюджетную версию холодильника, использовав для этого ещё один деревянный контейнер, куда была налита вода, в которую упал небольшой кристалл, едва ли крупнее фаланги моего большого пальца.

Мои почти добровольные помощники молча выслушали инструкцию о том, как пользоваться новоявленным артефактом, после чего были озадачены работой по приготовлению фруктового льда. Солонго, кобыла с разноцветными прядями гривы, была назначена казначеем-бухгалтером, после чего в её руки перекочевал мешочек с монетами, заработанными за изготовление светильников. Ей предстояло закупать сок, еду, а также приобрести одежду, чтобы мои подопечные не выглядели как оборванцы.

"Ну вот. Хоть о ком-то позаботился. Так что — моя совесть может спать спокойно", — с этими мыслями мои ноги понесли меня в ту часть Караван-Сарая, где должна была начаться ярмарка.

...Торговый караван оказался любопытным зрелищем сам по себе: длинная змея из фургонов и телег, в которые запрягались словно рикши крупные кони, пони и даже верблюды, под звон колокольчиков и шум трещёток втягивалась в распахнутые ворота, а затем будто бы сворачивалась в спиральные кольца. Когда же движение прекратилось, на плоские крыши взобрались трубачи и барабанщики, что сперва огласили весь Караван-Сарай торжественным "Ду-ду-ду!", а затем объявили о прибытии таких чудесных... себя.

В считанные минуты часть фургонов превратилась в нечто вроде ларьков, для чего понадобилось просто распахнуть деревянные ставни с цветастыми узорами, в то время как другие повозки, откинув одну из боковых стенок, образовали маленькие сцены с занавесами.

На оставшемся свободным пространстве тут же начали устанавливать дополнительные палатки, до боли (фантомной, но от того ничуть не менее неприятной) в сердце напомнившие о старых-добрых рынках, оставшихся в прошлом моей далёкой уже родины. К некоторому своему шоку, среди разгружаемых там товаров я увидел нечто, что очень напоминало голубые джинсы, пусть и с дополнительными пуговицами на заднице, чтобы было удобнее хвосту.

Кроме самих торговцев и музыкантов, почти сразу начавших "разогревать толпу", тут и там стали встречаться танцовщицы, одетые либо в облегающие платья с разрезами везде, где только можно, либо в полупрозрачные шаровары, топы и вуали на мордочках. Вместе с ними появились жонглёры, одетые в мешковатые яркие штаны и рубашки, фокусники, на потеху публике достающие из рукавов живых птиц, тут же улетающих прочь (не забыв клюнуть артиста), один факир, выдыхающий огонь так, чтобы он кружил в воздухе подобно восточному дракону.

Золотишко на личные расходы у меня ещё было, а потому я сперва заглянул в шатёр местного коня, где купил себе тёмно-синий бархатный халат с длинными рукавами, расшитый узорами в виде жёлтых листьев, а также нижние штаны, похожие скорее на короткие шорты, полностью скрывающиеся под тканью верхней одежды.

— Не стоит заворачивать рукава, уважаемый друг, — остановил меня торговец, протягивая белый кушак для халата. — Ты же не собираешься ни с кем драться?

— А в чём тут связь? — удивлённо вскинув брови, подмечаю как вздрогнул собеседник, стоило ему встретиться с моими глазами взглядом.

— Эта праздничная одежда специально сделана такой, чтобы показать мирные намерения гостя и хозяина, — вернув на свою морду улыбку, начал пояснять торговец. — С такими рукавами не ухватишься толком ни за меч, ни за копьё, ни за лук. Разве что кулаком стукнешь... да и то — неудобно. Если же рукава закатаны — это значит, что конь собирается с кем-то драться.

"Вроде бы я что-то такое слышал, но не о халатах, а о кафтанах. А... Не важно", — поблагодарив собеседника за разъяснение, взвесив в руке оставшиеся в кошеле монеты, решаю отправиться по магазинам (в конце концов, если растрачу всё, ничто мне не помешает пойти к хану и продать ему ещё пару светильников).

...Кроме обычных торговцев, работающих с простыми жителями Караван-Сарая, мне на глаза попались ещё и оптовые поставщики, от повозок которых в сторону больших шатров несли закрытые ящики, бочки, какие-то сундуки. Впрочем, это было явно не моё дело, да и вещи на прилавках казались куда интереснее. В конце концов, именно среди них мной были найдены солнечные очки с угловатыми стёклами на понячью морду, имеющие почему-то оранжевый цвет.

Стоило же скрыть свои глаза за стёклами, как приближающиеся ко мне разумные больше не начинали нервничать, а лишь дружелюбно улыбались, кивали, предлагали какую-нибудь безделушку. Одна кобылка с шёрсткой шоколадного цвета, одетая в белые шаровары и лиф, вовсе решилась нацепить мне на шею венок из красных цветов, после чего покачивая бёдрами убежала помахав ручкой.

"День перестаёт быть томным", — усмехаюсь не размыкая губ, после чего отправляюсь прямо к круглому шатру, под которым расставлены складные столики и стулья, а в самом центре, рядом с большой бочкой, устроился настоящий верблюд...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Город ждёт 3

— Чего желает дорогой друг? — расплылся в широкой, белоснежной и удивительно ровной улыбке верблюд в белом тюрбане, убирая ото рта трубку кальяна. — Харуд Хази Бин может предложить лучший сидр из Эквестрии; ром из далёкого Грифонстоуна; славный эль из Олении; душистый кальян из Верблюжьего Султаната.

— Неужели у такого торговца нет чего-нибудь местного? — устроившись на одном из стульев перед импровизированной барной стойкой, расположенной в центре под навесом, изображаю удивление на морде.

— Торговать местным с местными не выгодно, — размеренно, словно говоря с несмышлёным малышом, всё столь же дружелюбно ответил собеседник. — Здесь я закуплюсь после окончания ярмарки, чтобы было чем торговать на следующей остановке. Так чем я могу угостить дорогого друга?

— Удиви меня, — учитывая, что товар торговец вёз в фургоне, такое разнообразие ассортимента вызвало уважение... даже если он перекупал его у кого-то другого.

— Один момент, о нетерпеливейший из долгожданных гостей, — жестом фокусника верблюд поставил передо мной рюмку, затем достал откуда-то из-под стойки непрозрачную бутыль с деревянной пробкой, выдернул её и налил в малый сосуд немного алкогольной жидкости. — Этот напиток изготавливают лишь в одной провинции Эквестрии, а рецепт хранят члены ветви клана Эппл.

С последними словами торговец щёлкнул пальцами, этим действием маскируя движение пальцев с двумя широкими плоскими кольцами странного цвета, которые высекли россыпь ярких искр. Тут же жидкость загорелась, а рюмка была пододвинута ко мне.

— И как это пить? — спрашиваю скептичным тоном, приподнимая небольшой сосуд на уровень глаз (умом понимаю, что этот огонь вряд ли мне навредит, но здравый смысл мешает просто поднести его к морде).

— Пламя нужно задуть, а содержимое быстро выпить, пока оно не остыло, — охотно объяснил собеседник.

— Хм... Удивил, — поставив рюмку на край стола, тянусь рукой за кошелём тут же вспоминая, что не знаю цены. — Сколько это стоит?

— Обижаешь, щедрейший из гостей, за угощение не принято платить, — последовал ответ.

— Харуд! — высокий, но всё же мужской голос ворвался под навес, а затем, буквально подпрыгивая на каждом шагу появился и его владелец (невысокий, пухлый верблюд в серо-синих одеждах, с тонкой бородкой на морде. — Смотри, что я купил! Пять десятков таких клинков мне отдали за половину цены!

Уронив на стол широкую кривую саблю, вдоль лезвия коей тянулся отливающий красным узор, похожий на переплетающиеся линии, знакомый моего собеседника схватил рюмку, сдул с неё огонь и разом опрокинул содержимое в себя, с удовольствием расплываясь в улыбке. Только через пару секунд до него дошло, что что-то не так и он, сперва взглянув на высокого худого верблюда, перевёл взгляд маленьких глаз на меня.

— Позволь представить тебе моего доброго друга, Абис Мала, — заговорил хозяин заведения. — Он торговец оружием...

— Лучший торговец оружием во всех семи пустынях! — торжественно перебил Харуда низкий толстый верблюд, умудрившись сбить на нос свой головной убор.

— Очень... приятно, — при звучании имени нового знакомого в голове что-то зачесалось, а стоило напрячь память и перед внутренним взором встали кадры мультфильма, когда-то бывшего очень популярным в моём мире. — Вам, совершенно случайно, ничего не говорят такие имена как Алладин, Жасмин, Джафар?

— Понятия не имею, кто это такие, — почесав затылок, изрёк второй собеседник, вновь сбив головной убор. — В любом случае их товар — хлам, в сравнении с моим!

"Странно, конечно, но... только совпадение. И с чего я решил, что схожесть имени может что-то значить?", — отмахнувшись от этих мыслей, возвращаюсь к текущим событиям, которые и не думали прекращаться.

— Ты ведь понимаешь, что серьёзно оскорбил моего нового друга? — наклонил голову Харуд, глядя точно на толстяка, который ощутимо занервничал.

— А... что я такого сделал? — растянул губы в фальшивой улыбке Абис Мал.

— Ты выпил Огненную Воду, — с намёком произнёс хозяин питейной. — И теперь должен заплатить за это.

— Но... у меня же не осталось денег, — сцепил руки под подбородком толстяк. — Я всё потратил на эти чудесные мечи... Харуд, дружище, может быть ты мне одолжишь немного? Я отдам всё до последней монеты, как только распродам свой товар! Ты же знаешь, что в Красном Море сейчас...

Говоря всё тише, низкий верблюд стал боязливо осматриваться, да ещё и рот ладонью прикрыл.

— Не в этот раз, мой расточительный друг, — остановив меня одним только взглядом, безмолвно прося не вмешиваться, худой торговец продолжил: — Мой новый знакомый — уважаемая личность в Караван-Сарае. Друг самого хана. Полагаю, что он не откажется взять в качестве извинения этот клинок, который ты столь неосмотрительно обнажил во время праздника.

"Либо у этого парня есть осведомители среди местных, либо меня используют, чтобы развести друга. Как-то это не очень-то дружелюбно с его стороны", — немного подумав, решаю не вмешиваться до поры, а уже потом задать интересующие меня вопросы.

— Но ведь он стоит... — было видно, что опаска борется в душе Абис Мала с жадностью, при этом первое пусть медленно, но всё же побеждает второе. — А-а-а... Хорошо. Так и быть, Харуд: не буду плевать против ветра. Уважаемый... А как к вам, собственно, обращаться?

— Фрост Шэдоу, — состроив самое серьёзное выражение морды, чинно киваю.

— Уважаемый Фрост Шэдоу, примите от меня, со всем почтением и уважением, этот замечательный клинок, который послужит вам долгие годы, — толстяк поклонился, опять потеряв головной убор, тут же его подхватив и водрузив на лысую голову. — Надеюсь, у вас нет ко мне никаких претензий?

— Ни малейших, — слегка усмехаюсь, от чего собеседник вздрогнул и сглотнул, после чего извинился и поспешил к своей повозке, чтобы "проверить остальной товар".

— Благодарю вас за помощь, господин, — размеренно произнёс высокий верблюд. — Мой друг бывает несколько... рассеянным, из-за чего однажды может влипнуть в настоящие неприятности. Мне не раз приходилось помогать ему... в разных делах. Надеюсь, моя маленькая игра не доставит вам неудобств?

— Не стоит об этом волноваться, — совершаю движение рукой, будто бы отмахиваясь от возможных подозрений, после чего пододвигаю саблю к собеседнику. — Полагаю — это ваше.

— Отнюдь, благороднейший из гостей, теперь это твой меч по праву, — отозвался Харуд. — Я же не шутил о том, что напиток был подарком. Сейчас же он просто обменен на нечто другое. Да и если Абис Мал увидит эту вещь у меня... могут возникнуть вопросы.

— В таком случае... налей-ка мне сидра, — бросив на стол кошель, точно не зная местных цен, заявляю уверенно: — Что-то мне расхотелось горячительных напитков.

— Как будет угодно, — отозвался Харуд.

"А было бы забавно здесь встретить кого-нибудь вроде Джинна из лампы. Но, видимо, не в тот мультфильм я попал", — бросив взгляд на клинок, не слишком-то подходящий стилю моего предшественника, припоминаю то, что местные стражники ходят с чем-то подобным, но более простым.

— А что за дела творятся в Красном Море? — стоило задать этот вопрос, как выражение морды торговца помрачнело.

— Об этом не принято говорить, добрый господин, — собеседник поставил передо мной высокую пивную кружку, собранную из деревянных дощечек и скреплённую при помощи металлических полос. — Могу лишь посоветовать вам обходить стороной Город Двух Султанов. Это очень плохое место. Всех, кто туда придёт, будут ждать одни лишь неприятности.

"Неприятности будут ждать? Ну... я же не котёнок Гав, чтобы их искать? Пусть ждут дальше", — приняв сие мудрое решение, отпиваю небольшой глоток прохладного напитка.

— Тогда, может быть ты поделишься новостями о том, что сейчас творится в мире? — решив сменить тему вижу, что верблюд расслабился и снова растянул губы в услужливой улыбке.

— Я объездил целый свет, но земли прекрасней нет чем родные наши земли, что днём озаряет свет, — смутившись своему порыву, Харуд продолжил говорить размеренно: — О событиях, произошедших здесь совсем недавно, вы, пожалуй, знаете больше моего. Так что начну издалека... В северных землях из небытия вернулся город, именуемый Кристальной Империей. Когда-то давно принцесса Селестия и её пропавшая сестра сражались с правителем этой страны и почти победили его...

"Точно-точно — победили. Я те моменты помню плохо, всё же рассудок тогда у предшественника был затуманенным, но если бы не Элементы Гармонии, то по итогам Эквестрия могла не досчитаться принцесс задолго до того, как отправлять их на луну стало модно", — пронеслись в голове саркастичные мысли.

— ...Принцесса Селестия, едва город вернулся, отправила туда недавно возвысившуюся принцессу Каденс, объявленную Принцессой Любви, а также свою старшую ученицу Сансет Шиммер, придав им в усиление отряд дневной гвардии, — торговец сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

"Мне казалось, что ученицу белошкурой зовут как-то по-другому. Вроде бы... Твайлайт. Неужели ещё одно несоответствие?", — задумчиво делаю большой глоток, прислушиваясь к продолжающейся речи собеседника.

— ...Только вот что-то не так пошло в их плане: вроде бы принцесса с ученицей взяли дворец и ввели гвардию в город, но местные жители их приняли без восторга, — Харуд улыбнулся уголками губ. — Абис Мал, купивший себе пару кристальных кинжалов сообщил, что его перекупщик сказал, что торговец из Кристальной Империи заявил, будто они собираются короновать жену короля-тирана, что спаслась от вероломного нападения аликорнов, случившегося тысячу лет назад. Сейчас она собирает армию из верных подданных и ищет союзников, дабы выставить вон оккупантов.

— Пффф... Кхе-кхе-кхе... — подавившись напитком (а ведь думал, что артисты просто изображают такую реакцию на неожиданные новости), отодвигаюсь от стола и пытаюсь отдышаться. — Какую жену? Хоуп?

"Рэдиэнт на трон? Война с Эквестрией? Да какого лешего у них там творится?!", — услужливо протянутым платком утираю глаза, сдвинув очки на лоб, а затем и вытираю всю морду, после чего, вернув маскировку на место, поднимаю взгляд на верблюда.

— Сие мне не ведомо, господин, — развёл руками в извиняющемся жесте Харуд, тогда как до меня наконец дошло, что с момента начала разговора его отношение ко мне значительно изменилось. — Думаю, если распросить кого-нибудь из каравана, то подробности можно узнать.

"Ну чушь же: Хоуп против эквестрии. Наверняка принцип сломанного телефона сработал", — решив, что нужно обязательно узнать, что там сейчас творится на севере, всё же при словах торговца сердце ёкнуло, возвращаюсь за уже протёртый стол и берусь за опустошённую на треть кружку.

— Это всё, или ещё какие-то интересные слухи есть? — мой тон прозвучал несколько жёстко, а кроме того — требовательно (всё же опыт предшественника, не за красивые глазки сидевшего на троне, как-то да сказывается).

— Примерно в то же время, около полугода назад, в Олении погиб один из претендентов на трон короля, — охотно заговорил Харуд, довольный возможностью сменить тему разговора. — Олени заявляют, что его покарал сам Всеотец, устроивший огромный град над воинством бандита, но многие считают, что это вмешался кто-то из вне. Селестия отправляла свою делегацию к освобождённым, но её завернули назад с посылом, общий смысл которого примерно такой: "Мы вам были не нужны, когда нуждались в вас, а сейчас идите и...". Дальше я, с вашего дозволения, господин, говорить не буду.

"Да... Что у них там, вообще, творится?", — отставив кружку, растираю морду ладонью.

Ввязываться во все эти проблемы не хочется, да и не в том я сейчас состоянии, но...

— Сколько с меня? — спрашиваю верблюда глядя в сторону. — И у кого можно получить достоверную информацию?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Город ждёт 4

— С тебя два золотых солнца, о любознательнейший, — широко оскалившись в акульей улыбке, объявил очередной верблюд-торговец, к фургону которого меня привели ноги после опроса караванщиков на тему информации из Эквестрии. — Самые свежие газеты и журналы из страны лучезарной госпожи по эту сторону границы Великих Степей и Семи Пустынь.

— Да ты совсем совесть потерял? — вскидываю брови, а затем указываю на стопку макулатуры, которая достигает толщины моего пальца, принесённую хозяином фургона на озвученную просьбу. — Разве же тут есть что-то на два золотых?

— Как можно?! Я совесть не потерял; я совесть продал... И очень выгодно, скажу я тебе, — блеснул зубами собеседник, весело потирая ладони. — Но ради уважения к тебе, видя твою большую нужду, я готов скинуть две серебряных луны и ни монеткой больше. Мои жёны и семеро детей, из которых пять дочерей, коих нужно выдавать замуж, ни в жизнь мне не простят, если я буду работать себе в убыток. Небо мне свидетель!..

— Вот-вот: оно всё видит, — ворчу исключительно ради приличия, чтобы поддержать игру верблюда в торговлю, одновременно с тем передавая ему два жёлтых кругляша, чтобы получить в ответ сразу три серебрянных. — Хм?

— Не могу же я гневить небеса, коль они прямо сейчас за нами наблюдают, — извиняющимся тоном заявил собеседник. — Заходи ещё, высочайший из пони: в моей лавке найдётся товар на любой вкус...

"Литературой обзавёлся, а теперь нужно место, где с ней получится ознакомиться", — оглядевшись вокруг, нахожу взглядом очередной навес со столиками и стульями, направляясь туда быстрым шагом.

Вокруг шумят голоса, звучит музыка, демонстрируют чудеса грации и свои стройные тела танцовщицы, собирающие целые толпы зрителей, а также пахнет разнообразной едой как растительного, так и животного происхождения. Впрочем, если ещё недавно всё это могло полностью захватить моё внимание, то сейчас мысли блуждали в совершенно другой степи...

"Как так вышло? Почему Кристальная Империя не присоединилась к спасшей её Эквестрии? Неужели Хоуп успела что-то сотворить?", — вообще, довольно эгоистично было даже мысленно в чём-то укорять подругу, тем более — не мою, а предшественника... оставшуюся один на один с ненавидящим и боящимся меня городом.

Усевшись на складной стул, уложив перед собой стопку газет, утыкаюсь взглядом в первую обложку с изображением розовой единорожки в вечернем платье. Название, написанное большими жирными буквами красовалось прямо у неё над головой, но я его не понимал.

"Чего?", — моргнув, откладываю верхний журнал в сторону и смотрю на следующее издание, где нарисована вишнёвая земнопони в белой блузке и длинной юбке, сидящая за столом в кабинете, похожем на школьный класс (учебная доска на стене в наличии).

— Какого фига? — проверив ещё несколько обложек прихожу к выводу, что не умею читать по эквестрийски. — Приехали, господа садоводы — конечная.

"Но ведь эквестрийскую речь я понимаю... хотя за тысячу лет она должна была измениться множество раз. Могла ли Селестия заморозить этот процесс? Вряд ли, но замедлить — вполне. А что же насчёт письменности она не поработала?", — невозможность получить сведения из уже находящегося в руках источника злила, что заставило заняться медитацией.

Вдох... прогон энергии по каналам... задержать магию в даньтяне... выдох. Повторить... Повторить... Повторить... Повторить...

"Вроде бы отпустило. Во всяком случае глупые мысли, вроде идеи совершить марш-бросок до эквестрийской столицы, чтобы высказать всё одной хитрокрупой кобыле, благополучно пропали", — открыв глаза замечаю, что вокруг меня веет ощутимой прохладой, которая даже не думает развеиваться сама (видимо, виновата в этом слишком густая энергия).

Сосредоточившись, совершаю волевой толчок и зона прохлады распадается клочьями, постепенно истаивающими в разных уголках Караван-Сарая. Моё же внимание упало на танцовщицу в белых шароварах и лифе, которые контрастируют с её тёмно-синей шёрсткой, гармонируя с белоснежной гривой и таким же хвостом, заплетённым в косички с бубенчиками.

Уловив мой интерес, лошадка подошла поближе, соблазнительно улыбаясь и покачивая бёдрами, при этом звеня колокольчиками на запястьях и внизу штанов (лодыжками эту часть ног не назвать, так как из-за пальцехождения строение скелета местных отличается от человеческого).

— Могу я чем-нибудь помочь благородному господину? — замерев рядом, наклонившись и выгнув спину кобылка отвела изящные руки назад, из-за чего её лиф оказался на уровне моих глаз. — С таким жеребцом я готова на многое...

Последние слова были произнесены многообещающим томным голосом, от чего на миг у меня из головы вылетела основная проблема. Впрочем, спустя удар сердца память восстановилась, позволяя мыслить насколько возможно трезво.

— Кое с чем ты можешь мне помочь, — вижу, как улыбка на мордочке незнакомки становится хищной, а не только игривой. — Мне нужно, чтобы ты прочитала вслух эту газету.

С последними словами указываю пальцем на верхнее из изданий. Тут же взгляд лошадки сместился чуть в сторону, на мордочке появилось недоумение, затем — раздражение, а потом...

Шлёп!

— Извращенец, — припечатала незнакомко, гордо и сердито уходя прочь, оставив меня сидеть с выражением недоумения. — Да за кого он меня принял?

— Чего-то я не понял, — произношу вслух, потирая щёку (не то, чтобы мне было больно, но всё же обидно). — Как сказал один мудрый мастер БИ, научившийся летать при помощи маленького шарика, отражать пули собственным телом, просидевший в пещере неизвестное количество лет, чтобы беспрепятственно пролазить в кроличьи норы... "Это ж-ж-ж не спроста".

Взяв в руки издание с изображением класса, открываю первую страницу и чувствую, как у меня начинает подёргиваться веко. Стоило же перелестнуть ещё пару листов и в душе вспыхнуло желание обнять верблюда за шею и не отпускать... пока он не перестанет дёргаться. Причиной же этого стало то, что журнал оказался комиксом для взрослых, ну или чем-то вроде этого, так как в картинках повествовал о приключениях учительницы с низкой социальной ответственностью.

Проверка остальных журналов показала, что только два из них были газетами, в то время как остальные имели исключительно порнографическое содержание. Осознание, что сам дурак раз не проверил покупаемый товар совсем не помогало, чтобы задавить в себе порыв пойти и запихнуть эту макулатуру в задницу её бывшему владельцу. И если в другое время над случившимся даже посмеяться можно было бы, то сейчас...

— Небо, если ты это видишь, то урони этому козлу на голову что-нибудь тяжёлое, — подняв взгляд к солнцу, продолжающему палить своими лучами и без того сухую землю, слегка усмехаюсь и добавляю: — Я в долгу не останусь.

— До-го-вор... — прошелестело на грани сознания, словно бы шёпот ветра прямо на ухо, от чего по спине пробежался табунок мурашек.

В следующую же секунду со стороны покинутого мной фургона раздался шум, треск и громкие ругательства, из которых я понимал от силы треть. И невзирая на то, что мы виделись только раз, не узнать голос торговца "газетами" не получилось бы даже при большом желании.

— Так... и куда я вляпался? — усиленно вороша память предшественника на тему местных божеств, прихожу к невесёлому выводу, что на памяти Сомбры таковым мог зваться только Дискорд, как раз в стиле которого устроить что-нибудь эдакое. — Я в заднице. А ведь ещё даже не влез во все проблемы с империей... Может быть Хоуп сама справится?

"А то я чувствую, что со своей удачей принесу ещё больше проблем чем смогу решить", — захлопнув все журналы с пошлыми картинками, немного подумав и оглянувшись, засовываю их за пазуху, а в руки беру два издания с чёрно-белыми изображениями и убористым мелким текстом.

— Добрый господин будет что-нибудь заказывать? — задала вопрос верблюдица, одетая в светло-голубые воздушные штаны и топ, с вуалью на мордочке и повязкой на голове.

— Пожалуй... Но сперва — прочитай названия этих газет, — показываю оставшиеся издания, ожидая самого худшего.

— В вашей левой руке "Эквестрийская правда", а в правой "Кантерлотский вестник", господин, — послушно отозвалась собеседница. — Могу я ещё чем-нибудь вам помочь?

"Хоть тут повезло. Живи, сын гиены: ты помилован", — приподняв уголки губ киваю.

— Скажи, сколько ты хочешь за то, чтобы прочитать мне вслух эти газеты?

...

Хан Караван-Сарая искренне расстроился узнав, что я собираюсь покинуть его город (где мне действительно понравилось), но как-то удерживать не стал, вместо этого предложив ещё немного заработать. В общем-то ради этого мой вечерний визит к нему и был запланирован, так как в планах оказалось купить некоторое количество вещей, карманных денег на которые могло не хватить. Ну а запускать свою руку в мешок, оставленный беженцам совесть не позволила.

Новые светильники разных цветов заняли своё место в сундуках коня, по приказу которого мне доставили две пары облегающих ниже колен, но широких на уровне бёдер дорожных штанов, при виде коих у меня в голове крутилось слово "Бриджи", два жилета с четырьмя карманами на каждом, одну шёлковую белую рубашку, один красный бархатный халат с длинными широкими рукавами, одну белую шляпу, один дорожный плащ тёмно-серого цвета, две пары сандалий. Впрочем, некоторые из этих предметов шли как подарок от чистого сердца, из-за чего отказаться от них, означало бы обидеть дарителя в его доме.

Кроме того, в моей собственности оказались кривой кинжал, что пошёл в пару к уже имеющейся сабле, признанной достойным приобретением, а также... дульнозарядный кремниевый пистоль грифоньего производства.. Хан лично объяснил, как его заряжать, чистить, хранить во время непогоды, чтобы он не подвёл в тяжёлую минуту, а послужил неприятным сюрпризом для врага.

"Офигеть не встать. До чего техника дошла. Я, конечно, знаю как всё это работает, и если не револьвер, то двухстволку соорудить смогу... если будут материалы и инструменты, но... Какого лешего в волшебном мире делает огнестрел? К грифонам, что, тоже счастья в виде попаданца привалило? И он, похоже, не стесняется делиться новинками в деле причинения вреда среднему своему. Впрочем, может быть у них просто свой Леонардо появился... или как там звали изобретателя пушек".

К счастью, больше меня ничем таким удивлять не стали, а потому, собрав походный рюкзак и закрепив его на спине, я отправился к выходу из Караван-Сарая. Со мной решили прогуляться как глава города, так и его советники, которые не забыли пообещать присмотреть за беженцами, а заодно и передать им оставшиеся после покупок монеты (небо каждый призвал в свидетели).

"Опять убегаю в ночь, при этом даже не попрощавшись. Плохая получается традиция. Впрочем... кто я для них? Так, наверное, будет даже лучше для всех", — убедив себя такими мыслями, поднимаю взгляд к тёмным небесам с россыпями звёзд и диском луны, где до сих пор томится младшая из принцесс-диархов.

...В газете, которую мне любезно согласилась прочитать верблюдица не было написано того, что на троне восседает одна лишь Селестия, да и о самой принцессе упоминалось вскользь, пусть и часто. Однако же дата выпуска говорила, что сейчас идёт девятьсот девяносто второй год после Длинной Ночи, когда Найтмер Мун пыталась погрузить мир во тьму. Я же отчётливо помню, что принцесса Луна должна вернуться на тысячный юбилей после ссылки, чтобы неудачно повторить свой опыт с переворотом, но теперь наткнуться на шестёрку молодых подружек, только одна из коих владеет магией на высоком уровне, а ещё одна может считаться бойцом-рукопашником. Кроме того, осторожные вопросы, заданные помощнице показали, что о третьем аликорне в Эквестрии она не слышала даже слухов, не говоря уже о сбоях со сменой дня и ночи.

"Таким образом выходит, что в Кристальную Империю отправилась совсем не та компания... да ещё и злодея, чтобы его превозмочь не нашли. А там ещё Хоуп, которая даже во времена тиранствования предшественника имела кое-какой вес в обществе, который сейчас должен стать непоколебимым авторитетом. И что мне со всем этим раскладом делать?!".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Город ждёт 5

Прожив не одно столетие и живя не первую тысячу лет, далеко не все годы из которых были тихими и безмятежными, Селестия могла назвать себя действительно... мудрой (в конце концов возраст кобылы считается до тридцати, а потом начинается никому не озвучиваемый хвостик). На её опыте были взлёты и падения разной степени успешности и болезненности, начиная победой над Дискордом при помощи Элементов Гармонии, заканчивая поражением в отношениях с самым близким и родным существом, что привело к очередной схватке... являющейся самой постыдной победой в истории. В конце концов даже с Сомброй всё вышло удачнее, так как там Луна не пострадала и осталась рядом...

Кто-нибудь мог бы сказать, что сравнивать изгнание сестры на ночное светило и исчезновение целого города с его населением нельзя, так как это несопоставимые величины. Принцесса дня была полностью согласна с этим утверждением, но вряд ли кто-то догадывался о том, что для неё гораздо страшнее была именно личная потеря. Впрочем, если бы ей позволили ещё раз оказаться в прошлом, в тот проклятый Дискордом день... долг вынудил бы вновь применить могущественные артефакты с надеждой, что исход будет хоть чуточку иным (ведь даже драконикуса можно освободить... если найдутся новые хранители).

...Белая аликорница пришла к этим выводам не сразу: первую сотню лет её сперва терзали злость и непонимание, которые вылились в загонную охоту на сторонников Найтмер Мун, в результате чего из четырёх рас пони в Эквестрии остались три, а затем, когда она остыла, на первый план вышли горечь и отчаяние. И в таком разбитом состоянии приходилось склеивать отдельные осколки страны в нечто целостное, попутно вычищая с руководящих мест всю ту мерзость, что под прикрытием охоты на бэтпони и сочувствующих расплодилась в провинциях. Самое же поразительное в этом было то, что смертные графы и бароны умудрялись проявлять намного больше жестокости к своим жертвам, подкрепляя её жадностью и подлостью, нежели это в самые для себя тяжёлые годы позволяла "Королева Солнца".

Нет, Селестия себя не оправдывала: в первую сотню лет после изгнания Луны она умудрилась испачкать свои руки настолько, что до сих пор в кошмарах видела осуждающие выражения морд погибших. Очень сложно ей было вновь заслужить доверие и уважение своего народа, а не фанатичную верность и страх перед гневом правительницы, но на это ушли ещё одна сотня лет и несколько поколений пони. При этом пришлось активно работать над своей репутацией не только как честного и справедливого монарха, искренне радеющего за благополучие пони, но и как кобылы в целом...

Сперва она отказалась от титула королевы, вновь, как и когда-то в самом начале став принцессой, в тайне надеясь однажды снова сидеть рядом с сестрой и вместе решать проблемы королевства, надежду на что давали магические изыскания и попытки вернуть Луну в Эквестрию. Затем был первый политический брак, продлившийся без малого шестьдесят лет и подаривший белой аликорнице верность западного герцогства, следом за ним — второй и третий... От четвёртого мужа она даже родила, но малыш оказался лишь единорожкой, что так и не унаследовала предположительного бессмертия матери, зато дала начало новому дворянскому роду. На пятом же муже было решено остановиться, так как к этому моменту королевство оказалось окончательно сковано в единое целое торговлей, брачными союзами, общей историей и небольшой профессиональной армией.

...Единственной положительной стороной репутации, приобретённой принцессой дня в первое столетие после изгнания Луны стало то, что соседи опасались даже заглядываться на границы Эквестрии: единственные два раза когда сперва грифоны, а затем олени попытались вторгнуться окончились выжиганием армий магическим пламенем (о чём до сих пор можно услышать страшные сказки и легенды, переиначенные на свой лад). В то же время из самого королевства пони постепенно изымались знания как о восстании Найтмер Мун, так и о последовавшем за этим времени: распускались новые слухи, придумывались традиции, в которые верили из-за нового образа их правительницы. Постепенно Селестия и сама начинала верить в свой обман, давно и надёжно перестав быть резкой и решительной воительницей, что решала проблемы наиболее простым и понятным путём.

"Слова разят точнее копья; золото открывает ворота городов; репутация стоит дороже любых денег; верность можно воспитать, но нельзя купить; знания — сила".

Руководствуясь списком простых правил, медленно но верно белая аликорница ковала из Эквестрии королевство, в котором почти отсутствовала преступность, а средний уровень жизни превосходил всё, что имели соседи. Армия со временем уменьшилась и превратилась в гвардию, стража — в полицию, научный подход помог превратить магию из искусства, где один мастер мог передать знания не более чем полудюжине учеников, при этом без гарантии успеха хоть у одного из них, в ремесло, коему учатся тысячи единорогов по всей стране (разработанная система глифов позволила переложить на всем понятный язык умения, ранее считавшиеся уникальными талантами).

Конечно же случались и провалы, как с попыткой собрать ремесленников в городах, чтобы ускорить их рост за счёт производства и продажи товаров: лишь Мэйнхеттен, Балтимейр, да Сталионград сумели "поймать ветер", в то время как в других местах программу ожидал полнейший крах. И лишь недавно, по меркам аликорна, когда был совершён прорыв и изобретён паровой двигатель, промышленность вновь начала развиваться.

Принцесса дня признавала, что утонув в повседневных рутинных заботах, которые не заканчивались ни днём, ни ночью, ни в любой из периодов года, она позволила себе впасть в некое подобие сна. Лишь событие, которого не видели в этом тысячелетии ни единого раза вынудило её проснуться: в Эквестрии вновь появился второй, юный и неопытный, но полноценный аликорн!

Что такое для бессмертного существа, привыкшего видеть как окружающие её друзья, близкие и знакомые рождаются, стареют и умирают узнать, что появился кто-то подобный? Восторг, страх, трепет... Обуревающие эмоции нельзя было описать словами, но приходилось их сдерживать хотя бы ради того, чтобы не испугать Каденс. В конце концов даже в её глазах новоявленная тётушка была кем-то недостижимо высоким и далёким, что, несомненно, должно было пройти лет через сто-двести.

...

Скинув с себя розовый халат, тут же занявший своё место на крючке у стены, высокая и стройная обладательница высокой груди и широких бёдер взглянула на себя в зеркало. С той стороны стекла на неё устало посмотрела уже не юная принцесса, что будто бы навсегда застыла на пике физической формы и привлекательности... на что обращали внимания едва ли десять жеребцов из ста, в то время как остальные видели перед собой живую статую, а то и вовсе какое-то божество.

"Иногда я жалею, что решила больше не выходить замуж. За пять веков многие успели забыть, что у меня вообще есть пол", — невесело усмехнувшись, Селестия с блаженным стоном забралась в позолоченную ванну, заполненную горячей водой и густой белой пеной, скрывшей правительницу до самых ушей.

...Пусть рабочий день ещё не закончился, но обеденный перерыв в целый час отлично подходил для того, чтобы позволить себе расслабиться потакая своей маленькой слабости. И даже если кто-нибудь узнает об этой её привычке, приобретённой чуть более полутора веков назад, можно не опасаться появления новых прозвищ вроде "принцессы тортов", или "Любительницы чая".

Горячая вода, пушистая пена, мягкий свет и тишина позволяли размышлять неспешно и продуктивно, взвешивая разнообразные факты и учитывая не самые очевидные факторы, способные перевернуть всё с ног на голову. А задуматься было над чем, так как события в мире шли совсем не так, как хотелось бы старшей аликорнице.

Сильнее всего Селестию встревожило то, что Кристальная Империя вернулась едва ли не на десяток лет раньше, чем она предполагала... семьсот лет назад, когда в последний раз проверяла тюрьму Сомбры. При этом записи, доставшиеся ей в наследство от Старсвирла, который был не только известным ходоком по кобылам, о чём современная история умалчивает, но и действительно великим учёным, подтверждали предполагаемые сроки разрушения сковывающих чар. Впрочем, свои знания о будущем он черпал из параллельных реальностей, которые уходили далеко вперёд, а потому подобные отклонения являлись нормой.

К сожалению, железная дорога на север ещё не была завершена, пусть в последние полгода её строительство и ускорилось. К счастью, небесные повозки в Кантерлоте присутствовали в достаточном количестве, чтобы перебросить к городу-государству три сотни гвардейцев под командованием старшего лейтенанта Дрейка, всё ещё не до конца готовую к самостоятельной работе Каденс, а также рвущуюся доказать свою состоятельность Сансет. Последняя и вовсе воспылала энтузиазмом, едва только услышала о возможном столкновении с древним тираном.

"Пожалуй, Сомбру стоит поблагодарить хотя бы за то, что вовремя появился и помог мне справиться с кризисом в отношениях с ученицей. Я сглупила, когда не учла в раскладах возможную ревность "старшей дочери" беря себе вторую подопечную. Но с талантом Твайлайт поступить иначе было нельзя: её сила требует контроля, чтобы она сама себе не навредила", — воспоминания о том, с какой гордостью янтарная единорожка приняла своё новое поручение, с превосходством поглядывая на маленькую и растерянную соперницу, вызвали улыбку, тут же померкнувшую из-за невовремя выползших ассоциаций.

...В конце концов, когда-то они с Луной были похожи на её учениц, талант и сила коих даже превосходили наставницу, пусть и только в потенциале. А это означало, что нужно приложить максимум возможных и невозможных усилий, чтобы отношения между Шиммер и Спаркл были хотя бы ровными, а не скатывались в противостояние и вражду.

Кто-нибудь мог бы спросить, почему в Кристальную Империю отправились ученица и названная племянница, а не сама принцесса дня? Ответ на этот вопрос был прост: она ждала шага Сомбры, который с равной вероятностью мог попытаться вернуть своё королевство... или напасть на Эквестрию. И если в первом случае магический барьер, проецируемый принцессой любви при помощи специально изготовленного фокусирующего артефакта мог защитить один город, то сделать то же самое с большим королевством не представлялось возможным.

...Несколько дней белая аликорница находилась в готовности к бою и ждала вызова либо от ученицы, либо от кого-то из связных, разбросанных по всей стране с примечательными тетрадками в руках. Однако же вместо безумного единорога, пусть и чудовищно сильного для пони, но не обладающего современными знаниями в магическом искусстве (что давало некоторое преимущество Сансет и Каденс), к барьеру города-государства вышла Рэдиэнт Хоуп.

Фиолетовая единорожка, считавшаяся гениальным целителем тысячу лет назад, остающаяся недостижимой величиной в своей области магии и ныне, считавшаяся давно погибшей совестью и душой Сомбры, без которой он окончательно потерял все положительные свои черты... сделала всё гораздо сложнее. Она была достаточно сильна сама по себе, у неё было много друзей, должников, поклонников в северном поселении, её харизма заставляла прислушиваться к произносимым речам, а ещё — эта пони не являлась угрозой, от которой кристалийцев требовалось защищать.

Если до появления "души империи" горожане хоть и неохотно, но признавали право эквестрийцев командовать, то после этого почти мгновенно кристаллизовался (Селестия весело фыркнула, сдув с носа немного пены) лояльный ей центр власти. При этом целительница умудрилась обезвредить Сансет, когда та попыталась за ней проследить, что не долго было секретом для её соратников. К счастью, хотя бы подробности того "поединка" не стали общим достоянием, а то маленькое солнышко могло и вспыхнуть во всю свою мощь.

"Древние чары могут быть тонкими, изящными и незаметными. Против подобного давно разработаны специализированные щиты, но ведь ты, моё солнышко, так и не удосужилась их изучить", — принцесса дня, разумеется, написала список литературы, который нужно будет прочитать её старшей ученице, но до возвращения в Кантерлот с этим возникли очевидные трудности.

Несмотря ни на что, известию о Хоуп Селестия была рада: в конце концов это была ещё одна пони, с которой они были знакомы давным-давно. К ещё большему облегчению старшей аликорницы Рэдиэнт продолжила оставаться всё столь же доброй, о чём можно было судить по попыткам не дать вспыхнуть вражде между пони из разных стран. Каденс тоже показала себя неплохо: сперва приструнила слишком много на себя взявшего лейтенанта, а теперь старалась продемонстрировать северянам южную культуру при помощи праздников. Да и выводы о туризме были высказаны очень верные...

"Вероятно, это испытание будет для неё даже полезнее чем для Сансет. Впрочем, даже если Кристальное Сердце так и не найдут, через полгода их обеих нужно будет отозвать. Ну а потом... регулярные визиты принцессы любви, сопровождаемые какими-нибудь приятными мероприятиями, сгладят первое впечатление", — белая аликорница уже давно не стремилась расширять границы своей страны, прекрасно понимая все связанные с этим трудности, а потому её вполне устроил бы и дружеский статус маленького, но гордого соседа (тем более, что перед кристалийцами она чувствовала застарелую вину, так как сперва не смогла прийти на зов о помощи, а затем проиграла окунувшемуся в тёмную магию королю).

...Верила ли крылато-рогатая пони, что Сомбра погиб? Такая вероятность имелась, но всерьёз почти не рассматривалась. Слишком уж он был изворотливым, сильным и живучим, чтобы просто оставить мир живых...

Косвенным подтверждением выживания Сомбры стало то, что некий единорог, использующий магию льда (имеющую некоторое родство с талантом тирана), предположительно в одиночку разгромил одну из трёх фракций Олении, освободил невольников и, скорее всего, убил самого Даина. Жертв при этом было сравнительно немного, да и большинство оказались делом рук спасённых ланей, не желающих прощать особенно отличившихся во время их пленения мучителей. К сожалению принцессы, на дипломатический контакт с Эквестрией они идти отказались, из-за чего информацию пришлось получать через Кристальную Империю, зато она с удивлением узнала, что часть аристократии и промышленников уже её страны поддерживает вторую фракцию, возглавляемую сестрой основного наследника прежнего короля.

"Совсем страх потеряли. Без моего ведома и от моего же имени поддерживать гражданскую войну...", — на этот раз фырк получился раздражённым, а воспоминание о разговоре с членами инициативной группы только подстегнули эмоции (умники считали, что победителей не судят).

Теперь же приходилось налаживать нормальные связи с принцессой Олении, чтобы прекратить весь этот бардак. Идеального решения проблемы не существовало, но Селестию устроил бы и вариант, в котором прежнее королевство перестаёт существовать, а на его месте образуется три государства, что лет через сто-двести вновь сольются воедино.

"Главное — не дать укорениться противоречиям. А то более озлобленных друг на друга врагов будет не найти", — поведя рукой из стороны в сторону, принцесса дня немного разогнала пену перед собой и вернулась к теме исчезнувшего короля.

...Если брать за основу то, что тысячелетнее заточение изменило тирана, то это многое меняло: в конце концов на душе правительницы Эквестрии преступлений было не меньше. Версия же, что он ослабел и просто прячется, чтобы набраться сил и нанести ответный удар не выдерживала критики, так как разобраться с даиновцами это ему не помешало. И, пожалуй, он сделал то, что следовало сделать самой Селестии... если бы она знала о творящемся за границей королевства.

"Моя разведка — отстой... Так ведь говорят сейчас подростки?", — представив себе выражения морд аристократов, если она на заседании совета министров начнёт выражаться молодёжным сленгом, белая аликорница изрядно подняла себе настроение.

Возвращаясь к Сомбре — всё было сложно. Рэдиэнт, разумеется, могла соврать о гибели друга, так как её чувств к нему мог не заметить только сам объект воздыхания, что было истиной тысячу лет назад и не изменилось до сих пор. Его бегство из империи можно было расценить как отступление с целью сбора сил и создания армии, что при помощи шлемов, подавляющих волю носителя не составило бы труда, но единственный удар был нанесён по даиновцам, о которых плакать никто не станет. Даже более того, вопреки стилю тирана, он не стал порабощать оленей... и даже не казнил всех причастных к издевательствам над невольниками, оставив самим освобождённым решать их судьбу.

"Ты не мог не понимать, что это слишком масштабное и громкое событие, чтобы оно не заинтересовало меня. А значит — это было послание. Ты показал, что не хочешь лишней крови, всё столь же силён и готов эту силу применять. Почти табличка с надписью "Не лезь — убьёт". Но при этом ты не хочешь договариваться, так как даже попытки передать послание не сделал: вряд ли вчерашние рабыни отказали бы своему спасителю в такой малости. Следовательно — мы враги. Или ты меня боишься? Или не меня? А потом на следующие полгода ты исчез, и только сейчас из Великой Равнины пришли какие-то слухи, достоверность которых нужно проверить", — сомнений в том, что Сомбра если и безумен, то это ему не мешает использовать свой разум окончательно отпали, что не делало ситуацию легче (хуже чудовищно сильного безумного монстра, может быть только чудовищно сильный умный безумец).

...С другой стороны, если он адекватен, то это открывало новые возможности. В конце концов — это был ещё один пони из тех времён, о которых сейчас даже в книжках не писали.

Звук открывающейся двери отвлёк правительницу от её размышлений, а повернув голову она увидела жёлтую единорожку с синей гривой, одетую в зелёное платье без рукавов и лямок, опускающееся почти до пола, а также её дочь лет десяти, того же окраса, но с жёлтой гривой, и одетую в красное платице. Они, очевидно, не были прислугой или стражей, как и не входили в список тех, кто могли беспрепятственно заходить в ванную комнату принцессы дня.

— Простите, мы случайно, — стушевалась старшая пони, тогда как младшая единорожка просто выпучила глаза и потеряла дар речи.

— Как вы сюда попали? — брови Селестии вспорхнули на лоб. — Почему стража вас не остановила?

— Ну, у нас эти билеты... — смущаясь, незнакомая пони показала два красных прямоугольника, на которых было золотыми буквами написано, что "Предъявитель сего билета имеет право доступа в любую часть дворца".

"Обычный рекламный ход, призванный привлечь туристов? Идиоты... Надеюсь, что они хотя бы в казну экскурсии не водят. Ну или хотя бы не раздают бесплатные образцы монет на чеканном дворе", — все эти мысли пролетели в голове мгновенно, а затем принцесса дня улыбнулась.

— Ну что же, заходите. Эту ванну я привезла из Грифонстоуна семьсот двадцать лет назад и изначально она имела несколько другую форму, но была помята при транспортировке...

"Раз уж представилась такая возможность, то почему бы не развлечься чуть-чуть? Посмотрим, насколько хватит вашего терпения и почитания принцессы. Да и у малышки останутся интересные воспоминания из детства".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета

Примечание к части

Город твой — двуликий зверь, для тебя он днём откроет дверь.

А вот в полночь он объявит тебе: ты — враг.

Враг парней, что ищут драк, им плевать кто трус, а кто смельчак,

Город прячет в недрах стаи волков.

— Одно из двух: либо мой топографический кретинизм вышел на божественный уровень, либо какая-то гадина взялась за меня всерьёз, — устало (с моей-то выносливостью) выдыхаю, глядя на уже ставшие ненавистными серые каменные стены, возвышающиеся на высоту примерно пятнадцати метров, а также арку высоких распахнутых ворот, шириной не уступающих шоссе с тремя полосами для движения автомобилей. — Да-да... Я тоже рад вас видеть,

Подняв правую руку, машу группе стражников-верблюдов, одетых в белые шаровары, кожаные жилеты с металлическими нашлёпками, белые тюрбаны с закреплёнными на них символами в виде щита и двух перекрещённых сабель. Сами же хранители покоя Города Двух Султанов принялись передавать из рук в руки монеты, не стесняясь делать это совершенно открыто.

"Они ещё и ставки делают", — мелькает в голове мысль, вызвавшая глухое раздражение в груди и желание познакомить невежд, смеющих насмехаться над королём, с лезвием подаренной торговцем сабли.

...Прикрыв глаза и сосредоточившись, медленно вдыхаю окружающий меня жар, прогоняю его через пронизывающие тело каналы, что приносит ощутимый дискомфорт и привкус металла на языке, загоняю его в даньтянь... переплавляю в привычную морозную стужу, а затем выдыхаю. В воздухе на несколько секунд возникли облака тумана, стремительно истаявшего под давлением окружающей природы и палящего с небосвода солнца. Впрочем, этого мне хватило для того, чтобы остудить свою голову и загнать эмоции под скорлупу отстранённости, что позволило отделить явно не свойственные моей личности мысли и желания.

"Какой, нафиг, король? Королём был предшественник, а я так — не самая качественная замена", — уже собираясь развернуться, чтобы в шестой раз попытаться выбраться из аномалии, воздействующей только на меня, замечаю как один из верблюдов машет рукой, чтобы привлечь к себе внимание.

Поняв, что его действия возымели успех, стражник уверенным шагом направился ко мне, демонстративно держа руки подальше от сабли и кинжала, которые висели у него на поясе, и от тугого кожаного мешочка с завязками. На морде у него играла доброжелательная и чуточку покровительственная улыбка, в то время как во взгляде легко читалось снисхождение, смешанное с каплей жалости.

"И когда я только научился читать чужие эмоции по их физиомордиям? Ах да: наследие Сомбры, варившегося в аристократических кругах Кристальной Империи сперва в качестве наследника Аморе, а затем и короля", — чтобы не заставлять в общем-то неплохого разумного идти лишнюю сотню метров, встречаю его на половине пути до стены, тоже стараясь не показывать негатива.

— Вижу, парень, духи пустыни не желают тебя отпускать, — заявил стражник, пропустив разнообразные приветствия. — Могу тебя заверить: ты не первый такой на моей памяти.

"Так что же ты, морда ехидная, всё это время молчал?", — ледяная корка, обычно отсекающая мои эмоции, с удивительной лёгкостью треснула и пропустила туман из злости на кажущиеся бесконечными пески, отливающие цветом ржавого железа, стену, появляющуюся перед моими глазами словно бы из пустоты уже в пятый раз, верблюда, который мог всё объяснить ещё шесть часов назад.

— И у вас, уважаемый, есть ответ на вопрос, что мне делать? — вопросительно выгибаю брови, пусть из-за шляпы и очков это и бесполезно.

— Как тебе помочь — понятия не имею: в городе лишь ходят слухи о счастливчике, который сумел совершить некий поступок, который заставил пустыню его отпустить, — собеседник развёл руками в извиняющемся жесте. — Я же хотел сказать, что через полчаса мы закрываем ворота. Так что, если у тебя нет желания ночевать среди красных песков и узнать, почему они носят такое название — советую идти внутрь и снять себе комнату в трактире.

"Блеск", — новый цикл культивации помог снова успокоиться и посмотреть на происходящее чуть менее предвзято.

— И куда же может податься путник вроде меня, чтобы больше узнать о своём положении? — наклонив голову вперёд, извлекаю из-за отворота халата серебряную луну и отправляю её в короткий полёт, окончившийся в ладони руки стражника, продемонстрировавшего неплохую скорость.

— Такому дорогому гостю будут рады в "Сияющем Портале", — отозвался верблюд, заставляя монету исчезнуть из своих рук со скоростью, более похожей на телепортацию. — Небо мне будет свидетель: там подают лучшую выпивку, достойную еду, предоставляют чистую постель за вполне скромную плату. А если ты скажешь, что тебя прислал Расул, то тебе ещё и скидку сделают. Это место находится всего в двух улицах от воротной площади, на территории Белого Султана.

— Я буду признателен за проводника, — отправляю в полёт ещё одну луну, отмечая как алчно блеснули глаза собеседника.

"А то боюсь, что с моей... особенностью, я умудрюсь заблудиться на улице без поворотов и ответвлений", — добавляю мысленно, вспоминая все странности сегодняшнего дня.

Расул махнул рукой, приглашая меня следовать за собой, а когда мы дошли до ворот — подозвал молодого верблюда, по всей видимости являющегося посыльным. Обозвав парня ленивым недомерком, на что тот отреагировал абсолютно равнодушно, мой новый знакомый приказал сопроводить меня в трактир, а затем тут же возвращаться на пост. При этом в качестве стимулирующего фактора выступил массивный кулак, сунутый прямо под нос худой вытянутой морды.

— Следуйте за мной, господин, — изобразив неглубокий поклон, юный стражник (всё же у него на чалме тоже красовался значок, пусть немного и отличающийся от остальных) зашагал вглубь города.

За воротами, вызывающими уважение своей толщиной и наличием широких металлических полос с обеих сторон створок, зажатая между стеной и пятью двухэтажными приземистыми зданиями, образующими некое подобие полукруга, находилась утоптанная до состояния камня площадь, слегка присыпанная свежим песком. На её краях виднелись навесы, где торговали водой, продуктами, одеждой, оружием, похожими на страусов птицами...

— Как тебя зовут? — спрашиваю у проводника, едва мы отошли от ворот на два десятка шагов.

Пользуясь тем, что мы находились спиной к возможным наблюдателям, заставляю блеснуть между пальцами очередную серебряную луну, в глубине души уже жалея о том, что взял с собой из Караван-Сарая не так уж много денег на карманные расходы. Всё же интуиция подсказывает, что в этом городе мне предстоит задержаться минимум на несколько дней, так как придётся искать способ преодолеть неизвестную магическую аномалию.

— Абдула, господин, — заметив мои действия, поспешно ответил спутник.

— Скажи, Абдула, чего мне следует ждать в "Сияющем Портале"? — вопрос был задан не из-за того, что я не доверяю Расулу, а потому, что мне не из-за чего ему доверять (в конце концов, он явно заработал на мне делая ставки).

...Первые пару часов бега после того как Караван-Сарай остался позади всё было нормально: вокруг расстилалась равнина, растительность на которой являлась хоть и не бурной, но вполне обильной, пусть и подсохшей из-за долгого отсутствия дождей. Однако затем, во время очередного цикла активации сенсорной техники, пространство словно бы вывернулось и обстановка сменилась на откровенную пустыню с дюнами и куда более высокой температурой. Произошло это настолько быстро, что мне оставалось только глазами хлопать, когда искажение исчезло не оставив и малейшего следа.

Припомнив карту, которую мне показал Хан, я сориентировался в пространстве и побежал на север, чтобы вновь оказаться в землях степняков, но вместо этого передо мной возникли стены города-государства, вход в который охранял отряд Расула. Короткий разговор на кривом понячьем, используемым и конями, а следовательно и торговцами из султаната показал, что занесло меня сильно южнее и восточнее желаемого места. А затем началось форменное издевательство...

Три самостоятельных попытки бегом добраться куда-либо кроме города Двух Султанов оканчивались у распахнутых ворот. Четвёртая попытка двигаться за небольшим караваном привела к тому, что в какой-то момент ехавшие впереди фургоны пропали из виду, а мой взор вновь наткнулся на раздражающую картину. В пятый же раз верблюд, ехавший куда-то на телеге, запряжённой похожей на страуса птицей, согласившийся за небольшую плату подвести меня до ближайшего оазиса, едва мы только отъехали от стены достаточно далеко, чтобы она пропала из поля зрения, а затем появилась перед нами, впал в суеверный ужас и молил не губить его душу в кровавых песках и отпустить домой.

"И ведь ничего не объяснил, а только я слез с телеги — бросил на песок монеты и огрел кнутом свою птицу", — из-за всплывших в памяти образов корка холодной отстранённости снова треснула, но благодаря циклу культивации была успешно восстановлена.

...Тем временем мой проводник рассказал о трактире то же самое, что и командир отряда стражи. После чего несколько секунд поколебался и добавил:

— Это не моё дело, господин, да и я вижу, что вы способны постоять за себя, но советую вам не выходить из номера после полуночи. В городе... неспокойно последние месяцы.

"А Расул об этом умолчал. Не посчитал нужным предупредить? Или это парень просто преувеличивает?", — площадь мы ещё не пересекли, но от ворот отошли достаточно далеко, так что монета перекочевала в руки молодого верблюда, выражение морды коего стало гораздо более весёлым, да и походка приобрела энергичность.

— Расскажи о городе, — прошу небрежным тоном, демонстрируя ещё одну, предпоследнюю серебряную луну (в запасе остались только золотые солнца).

Абдула охотно стал изображать из себя экскурсовода, начав прямо с площади: первым делом он заявил, что покупать или продавать здесь что-либо не стоит, так как у незнакомцев всё скупают едва ли за половину цены, а продают за тройную стоимость. После этого проводник поочерёдно указал на каждое из пяти зданий, объявляя, что самое левое — казарма стражи, чуть правее которой находится тюрьма для содержания мелких преступников, а рядом с ней стоит гостиница для наёмников из охраны караванов. Четвёртое здание являлось более дорогим трактиром для торговцев, желающих покинуть город с рассветом, ну а последний дом занимали чиновники и банкиры.

Молодой верблюд рассказал и о том, как пройти в общественную библиотеку, считающуюся гордостью Города Двух Султанов, так как там собраны копии тысяч книг, регулярно переписывающихся школярами (лишь лучшими из лучших, кого посоветовали наставники из Академии Высоких Наук). Лишь после этого речь дошла до дворца белого султана, расположенного в западной части города, ну и большого рынка, размещённого на границе между зонами влияния.

— А второй султан? — отдав предпоследнюю монету, я потянулся за последней серебряной луной, одновременно с тем не забывая смотреть вокруг.

Мы шли по довольно широкой и чистой улице, где справа и слева тянулись двухэтажные массивные дома, то ли целиком состоящие, то ли облицованные песчаником, имеющие узкие высокие окна-бойницы, плоские крыши, выступающие краями далеко за стены. Между зданиями находились утопающие в тенях переулки, что благодаря используемой мной сенсорной технике отпечатались в сознании переплетением переходов, похожих на полноценный лабиринт.

Несмотря на то, что в небе всё ещё светило солнце, пусть и сдвинувшееся к закату благодаря Селестии, на пути нам почти не встречалось прохожих: верблюды и кони в мешковатых светлых одеждах старались двигаться быстро, не оглядывались, но внимательно прислушивались и держали руки так, чтобы выхватить какое-либо оружие. При этом бандитов, грабителей или стражников они не напоминали, а являлись обычными горожанами среднего достатка, что уже заставляло задуматься о степени опасности, которая может возникнуть в полночь.

— Чёрный султан живёт в восточной части города, — неохотно ответил спутник. — Не советую туда ходить, господин. Бэтпони и раньше не жаловали гостей в своих владениях, а теперь...

— Бэтпони? — слова стражника вызвали у меня искренний интерес, из-за чего он горестно вздохнул, бросил печальный взгляд на монету в моих пальцах, вновь вздохнул, потёр затылок и всё же рассказал короткую историю о городе, что был основан девятьсот лет назад кланами пустынных кочевников и беженцами из Эквестрии...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 2

Толстая деревянная дверь, укреплённая широкими железными полосами и удерживающаяся на массивных петлях открылась легко, а также бесшумно. Тут же мне в нос ударили запахи специй, готовой или готовящейся еды, напитков и дыма от кальяна, возвышающегося на одном из дюжины прямоугольных столиков на шесть посетителей каждый.

"А тут уютно", — наклонив голову, чтобы поля шляпы скрывали верхнюю часть морды, начинаю двигаться в сторону трактирной стойки, расположенной у противоположной от входа стороны, рядом с лестницей на второй этаж.

В свете масляных ламп, висящих почти под самым потолком на металлических крюках, вбитых в ровные оштукатуренные стены, сидящие за расставленными квадратом столиками разумные пили, ели, играли в кости, карты, домино. Преимущественно здесь находились верблюды и кони, числом от двух и до шести в группе, но среди них выделялись жеребец-зебра, одетый в белую тунику и длинную юбку, а также сандалии, чёрный единорог с белой гривой, прядь коей высунулась из-под капюшона плаща, в который он кутался, ну и человекоподобный рыжий рысь, в жилете и мешковатых серых штанах.

Первый из отмеченных мной посетителей двигался к стойке трактирщика, коим был высокий мускулистый верблюд с худощавой мордой и повязкой, скрывающей правый глаз, отсутствие которого явно не мешало ему держать в поле зрения всё помещение. Второй вовсе сидел на высоком стуле и негромко беседовал с трактирщиком, меланхолично протирающим тряпкой столешницу. Третий же "подсел на уши" невысокому пухлому верблюду в необычной для этих мест походной одежде, состоящей из куртки со множеством карманов, серых штанов, тряпичных сапогов. По выражениям морд можно было понять, что кот либо старается что-то всучить легковерному простаку за большие деньги, либо же наоборот — выманивает за бесценок нечто дорогое.

Краем сознания я отметил, что центральная часть зала осталась свободной не просто так: то, что сперва было принято за совсем небольшое возвышение сцены, на деле являлось тяжёлой деревянной крышкой. В голове тут же возникла мысль, что название "Сияющий Портал" было дано заведению не просто так.

"И куда может вести люк, находящийся в главном зале трактира? Что-то мне подсказывает, что ответ на свой вопрос я так или иначе узнаю в самом скором времени", — решив не наступать на крышку огибаю её по дуге слева, из-за чего мне пришлось пройти рядом с придвинутыми к стенам столами.

— Эти чужаки совсем обнаглели: скоро плюнуть некуда будет, чтобы в одного из них не попасть, — глухо рокотал крупный верблюд песчаного цвета, наклонившись вперёд и скрестив руки перед собой. — Ещё один припёрся. Сколько мы это будем терпеть?

— А зачем терпеть? — хохотнул его худощавый приятель. — Плюй в своё удовольствие — не промахнёшься.

Ещё трое собутыльников заржали над незамысловатой шуткой, после чего от души отхлебнули из пузатых кружек. Все они были одеты в кожаную броню с нашитыми металлическими пластинами, и у каждого имелось по кривой сабле на поясе, а у одного ещё и арбалет.

"А я уже начал беспокоиться о том, что все вокруг будут добрыми и дружелюбными", — мысленно усмехаюсь, спокойно минуя как стол шумной компании, так и место, где кот пытался обуть верблюда.

— Я — Гомфилиус, величайший алхимик Зебрики! — воскликнул чёрно-белый полосатый жеребец.

— Я уже слышал об этом, уважаемый, — монотонно отозвался трактирщик. — Однако же это никак не влияет на цены в моём заведении. Дешевле чем за пять серебряных лун в день, я даже каморку под лестницей не сдам.

— Это возмутительно! — хлопнул ладонями по столешнице зебриканец, качнув уложенной в ирокез гривой. — Сперва меня приглашают в этот город работать, затем разрывают договор... а теперь пытаются обобрать до нитки! Вернувшись на родину я ославлю вас так, что ни один мой соплеменник без брезгливости даже не посмотрит на это место!

— Пять серебряных лун и вы сможете переночевать в одной из моих комнат, — даже бровью не повёл верблюд. — В ином случае — могу предложить остаться в общем зале до утра... за три луны.

— Вымогатель, — сказал словно сплюнул Гомфилиус, бросая на стол три монеты.

— Желаете заказать ужин или напитки? — смахнув со стола металлические кругляши, вежливо осведомился хозяин, убирая свою тряпку куда-то под стол. — Я могу предложить воду и хлеб.

— Неужели в этой харчевне нет ничего достойного моей персоны? — изобразил брезгливое любопытство полосатый скандалист. — Все эти варвары едят нормальную еду.

— У всех моих благородных гостей есть деньги, чтобы заплатить за нормальную еду, — всё столь же меланхолично пояснил трактирщик, широкими ладонями опираясь о верх стойки. — В вашей же платёжеспособности у меня есть сомнения.

— Зря ты это, — изрёк чёрный единорог, надвигая капюшон плаща поглубже.

— Я — Гомфилиус! Мои зелья ценятся во всей Зебрике! — вскипел полосатый жеребец. — Да весь этот сброд и мизинца моего не стоит!..

— Кхе-кхе... Братья, мне послышалось... или эта тощая сопля нас оскорбила? — верблюд, мимо стола компании которого я прошёл несколько ранее, медленно поднялся на ноги и упёрся кулаками в столешницу.

— Мелкий, если хочешь остаться целым, то делай как я, — заявил рысь, сползая под стол вместе со своей кружкой.

— А... Что происходит? — захлопал глазами пухлый верблюд, после чего его явно силой затащили в импровизированное укрытие. — Мама...

— Первому, кто обнажит оружие, я сам проломлю голову, — пообещал хозяин заведения повысив голос, от чего все звуки в зале поутихли.

— Да ты что, Хасан, какое оружие? — заводила выпрямился и размял кулаки, широко растягивая губы в улыбке. — Мы просто научим манерам этих грязных животных, смеющих оскорблять честных жителей нашего чудесного города. Ведь так, парни?

Ответом ему стали согласные возгласы, а затем и из-за других столов начали подниматься крепкие на вид ребята. Когда же я хотел высказаться, откуда-то со стороны изрядно набравшихся коней прозвучал крик, заставивший дёрнуться мою бровь:

— Наших бьют!

Совершаю вдох, прогоняю по телу силу, от которой ощутимо тянет жаром и кровью, помещаю её в даньтянь, а затем, трансформировав в зимнюю стужу — выдыхаю. Волна холода тут же распространилась по залу, из-за чего многих передёрнуло и даже свет в лампах затрепетал, будто бы от страха.

— Мне нужна хорошая комната на ночь, — произношу громко и уверенно, разрушая установившуюся вновь тишину.

— Золотое солнце в день, — ответил сперва напрягшийся, но затем расслабившийся трактирщик. — Ужин и завтрак входят в стоимость.

Достав золотую монету, подхожу к стойке и, отодвинув опешившего от такой наглости полосатого скандалиста, кладу её на столешницу. Хозяин заведения тут же смахнул деньги, оставив на том же месте массивный железный ключ (во взгляде единственного его глаза читалась опаска, но вот страха не было и в зародыше).

— Комната номер семь. Ужин доставят через четверть часа, — объявил верблюд. — Желаете заказать что-то ещё?

"Ванну, вино, кальян, девушку? Пожалуй — нет. Хотя, помыться было бы неплохо", — ответив отрицательно, забираю ключ и направляюсь к лестнице, чувствуя на себе множество взглядов, дружелюбных среди коих почти не было.

Решив немного пошутить, уже поставив ногу на первую ступеньку, оборачиваюсь и разрешающим тоном произношу:

— Продолжайте.

Вновь отвернувшись, уверенным шагом поднимаюсь наверх, краем уха улавливая короткий разговор между трактирщиком и чёрным единорогом:

— Это кто?

— Понятия не имею. И иметь не желаю.

— Что застыли? — пророкотал голос заводилы, догнавший меня уже в коридоре второго этажа, где двери тянулись вдоль правой и левой стен, а свет обеспечивался единственной лампой вдали. — Испугались одного единорога?! Бей чужаков!..

Дружный рёв заглушил дальнейшие слова оратора, а следом донеслись звуки ударов, бьющейся посуды, треск чего-то деревянного. При всём этом наверх никто подниматься не спешил, по всей видимости предпочтя считать мой уход за бегство с поля боя.

Нужный номер обнаружился быстро, ключ к замку тоже подошёл, пусть у меня и были подозрения, что трактирщик "случайно" ошибётся. За дверью же меня ждала небольшая комната с кроватью, уже застеленной чистыми простынями, столом, стулом, деревенским рукомойником с двумя вёдрами, лишь одно из которых было заполнено водой. На столешнице стоял подсвечник с двумя свечами и лежало огниво...

"Отель пять звёзд. Все удобства под рукой", — скинув со спины сумку, поставив её в угол на пол, устало опускаюсь на кровать прямо в одежде.

Шум, доносящийся снизу не утихал ещё минут десять, после чего всё же наступила тишина, а затем немолодая верблюдица принесла поднос с едой и вежливо постучалась, чтобы её впустили.

"Распросы начну завтра. И, наверное, стоит сразу сходить к бэтпони", — наметив самые первые штрихи плана, немного поковырявшись в салате, съев пару лепёшек и выпив воды (травяной отвар горчил) улёгся отдыхать.

Уже практически неосознанно я начал прогонять по телу внешнюю энергию, со временем будто бы приобретающую всё более насыщенный железный привкус. Однако же из-за большей концентрации моей собственной силы, спектр которой сместился к нейтральным кристаллам, какого-то негативного эффекта она не несла.

Знания, полученные от предшественника уверенно говорили, что естественным подобный фон быть не может. А ещё в голове появилась уверенность, что источник этого "привкуса крови" может влиять на местных жителей, делая их более агрессивными.

"Это объяснило бы, почему горожане так странно вели себя на улице, как и трактирную драку. Впрочем, с той же вероятностью я могу заниматься созданием глобусовой совы путём совмещения птицы и шарообразного предмета. Без точных сведений от местных делать выводы нельзя, а идти куда-либо сейчас... откровенно не хочется. В конце концов, стражник не стал бы просто так предупреждать о том, что ночью в городе неспокойно. А я — понь, а не кот, и зовут меня Фрост, а не Гав. Так что — неприятности подождут до утра", — стоило мне додумать эту мудрую мысль, как в окно пришёлся удар, после которого толстое стекло разлетелось осколками.

Раньше чем осознал происходящее умом, я скатился с кровати, схватил лежавшую рядом саблю и встал в полный рост, одновременно с тем заставив рог вспыхнуть магическим светом. По ушам тут же ударил болезненный оглушительный писк, а взгляду предстало существо с чёрной шерстью, перепончатыми крыльями, длинными когтистыми руками, ногами с когтем на пятке и вытянутыми пальцами стопы. Изо рта незнакомца торчали острые зубы с двумя парами удлинённых клыков, на морде щурились два кроваво-красных глаза с вертикальными зрачками, треугольные уши с пушистыми кисточками забавно прижались к голове.

— Пожалуюсь трактирщику, что в его заведении завелись мыши, — несмотря на то, что существо было худощавым и деформированным, будто над ним постарался художник, рисующий героев для фильмов ужасов, признать в нём бэтпони удалось почти сразу.

— Шшша! — изрёк ночной гость, совершая стремительный рывок, стараясь достать меня когтями на руках, одновременно с тем расправляя крылья...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 3

К тому, что вместо попытки уклониться или защититься саблей, как это сделало бы большинство разумных на моём месте, тем самым проигрывая монстру инициативу, я брошусь вперёд выставив рукоять оружия для удара в клыкастую морду бэтпони оказался не готов. Таким образом широко разведённые руки, оснащённые чуть загнутыми острыми когтями, отлично подходящими для разрывания добычи на куски, прошли справа и слева от моей головы и попытались сомкнуться позади шеи, изображая некое подобие объятий... прерванных хрустом зубов, выбитых навершием сабли.

Силой встречного удара мышепонь оказался отброшен назад, где повалился на спину сложив перепончатые крылья и разбросав конечности. Впрочем, его черепушка оказалась удивительно прочной, да и шея выдержала неожиданную нагрузку с доблестью, тогда как мозг, вероятно, вовсе отсутствовал на привычном месте (как-то иначе объяснить отсутствие сотрясения сложно). Не прошло и пары секунд, как хрипящее существо стало подниматься на все четыре конечности, злобно сверкая алыми глазами...

"Нет, Рокки. Гонг уже прозвучал", — с этими мыслями выдыхаю в противника волну магической силы, к которой у моего предшественника была изначальная склонность.

Бэтпони не успел даже дёрнуться, как его тело покрылось однородным слоем голубоватого кристалла, превратившего шерсть в монолитный кусок полупрозрачного вещества, отдалённо похожего на алмаз. Внутрь кристалл прорастать не стал, но зато приковал жертву к поверхности кровати в позе только проснувшейся гаргульи.

"Жаль, что для создания подавляющего разум шлема у меня не хватает контроля над магией", — промелькнуло у меня в голове, после чего внутренний голос скептично заметил, что у этого животного и подавлять-то нечего.

Через разбитое окно в комнату ворвался многоголосый вой, которому вторили шипящие визги... после чего всё сменилось рычанием и звуками драки. Осторожно подойдя к подоконнику, выглядываю на улицу, но в свете висящих на домах фонарей никто не появлялся, а шум доносился откуда-то из глубины застройки.

"Ну, поспать мне уже не удастся, так что...", — услышав треск кристалла, оборачиваюсь к пленнику в тот самый момент, чтобы увидеть как он оседает на постельное бельё со множеством ран, оставленных сломанной ловушкой (если это было сделано на грубой силе, то остаётся лишь уважительно присвистнуть и порадоваться, что к ней в комплекте не идут такие же мозги).

Быстрым шагом оказавшись рядом с перепончатокрылым летуном, ударом рукояти по затылку стараюсь лишить его сознания. Однако же вместо того, чтобы обмякнуть, это существо взмахнуло рукой и попыталось достать когтями до моей морды, вынудив второй кистью перехватывать запястье, а затем, поддавшись порыву, резануть саблей по мышцам.

Раздался новый визг, а в пасти незваного гостя сверкнули пока что небольшие, но здоровые зубы. Кроме того, раны на его теле стремительно закрывались, что было заметно даже в состоянии взвинченного восприятия.

"Да тебя Росомаха покусал, что ли?", — отбросив идею захватить противника живым, взмахом сабли сношу ему голову, удивляясь лёгкости с которой клинок прошёл плоть.

Тело незнакомца наконец-то обмякло, но из обрубка кровь так и не хлынула. Вместо этого останки начали усыхать, при этом деформируясь так... словно кто-то откатывал мутацию назад: конечности стали нормальной длины, с пяток пропали когти, пальцы ног уменьшились до пропорциональных размеров. Даже отрубленная голова теперь походила на пони, пусть и жутко истощённого, но с небольшими острыми клыками только на верхней челюсти.

"Если они ещё и на солнце сгорают...", — одёрнув себя, вслушиваюсь в шум на улице, который только набирал обороты громкости, словно бы драка, ну или её часть, перемещалась в сторону "Сияющего Портала".

— Мне разонравился этот номер, — найдя свой кинжал, бросив взгляд на пистоль и решив, что он сейчас будет скорее уж мешать, нежели чем-то поможет, подхватываю за ухо голову незваного гостя и направляюсь к выходу.

Коридор меня встретил полумраком, разгоняемым единственной лампой, что померкла на фоне света, излучаемого моим рогом. Некоторые двери в другие номера были приоткрыты, но за ними царила темнота, что не мешало почувствовать направленные из щелей взгляды, выражающие опаску и интерес. Впрочем, пока не щёлкнул запираемый замок никто из постояльцев не решился даже голоса подать, причиной чего, возможно, была отрубленная голова бэтпони.

Примерно на половине пути до лестницы, ведущей на первый этаж, снизу раздался грохот, за коим последовал командный рёв трактирщика (вроде бы Хасана):

— Держать люк!

Дружный рёв десятка голосов заглушил стук захлопывающихся створок, отсекающих гостевые номера от коридора. Лишь одна дверь хлопнула чуть громче других, так как закрывалась с большего расстояния и после того как из-за неё выскользнул невысокий силуэт среднего роста.

— Эй-эй-эй... Потише, приятель, — подняв безоружные руки, рысь отступил на шаг назад и широко улыбнулся, стараясь выглядеть дружелюбно, при этом не отводя глаз от кончика сабли, направленной ему в грудь. — Шмыга хороший...

— Тот верблюд, наверняка, с тобой не согласен, — дёрнув уголком рта, выразительно поигрываю кончиком клинка. — Чего надо?

— Ну, во-первых, я о нём позаботился, чтобы ему в драке голову не проломили, а во-вторых... нужно лучше следить за кошельком, — весело блеснул глазами собеседник, но видя мой хмурый образ стушевался. — Сыкотно мне, вкуриваешь? Эта берлога ни хвоста не безопасная. А одному в комнате сидеть...

— Вот так прямо? — удивлённо вскидываю брови, не ожидая подобной экспрессии.

— Гадом буду, — изобразил какой-то неизвестный мне жест Шмыга. — Возьми меня с собой, я тебе пригожусь.

— ... — задумавшись, демонстративно поднимаю руку с удерживаемой за ухо головой. — Без фокусов. Понял?

— Усёк, — энергично кивнул кошак, тут же ловя брошенный в него снаряд. — А-а-а... Это зачем?

— Будешь носить трофеи, — оскаливаюсь в широкой улыбке, чтобы были видны не совсем понячие зубы. — И говори нормально. А то уши вянут.

— И... Раз! — грянул хор снизу, возвращая меня к предыдущей цели.

Быстро, но почти бесшумно добравшись до лестницы, практически сбегаю вниз и вижу, что десять верблюдов, коней и один зебриканец, стоя на той самой деревянной крышке, которую снизу пытался кто-то приподнять, раз за разом подпрыгивают и общим весом заставляют её захлопываться. У полосатого жеребца вокруг правого глаза расплывался фингал, другие участники сцены тоже выглядели потрёпанными... за исключением одноглазого трактирщика, командующего этим отрядом.

В руках у всех десятерых было какое-то оружие, начиная мечами и боевыми топорами, заканчивая боевым молотом у хозяина заведения и каких-то склянок у Гомфилиуса. Наше со Шмыгой появление не осталось незамеченным, так как бойцы были расставлены кругом, спина к спине, а потому охватывали взглядами весь зал.

— Новенький, давай к нам! — рявкнул верблюд, совсем недавно призывавший накостылять всем чужакам. — Ребята, ну-ка посторонитесь...

Тут с улицы раздался оглушительный вой, после чего ставни, закрывающие небольшие окна-бойницы вздрогнули от удара. Сразу после этого Хасан зло прорычал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Да что вас всех сюда тянет?!

"Может быть — моя божественная удача?", — отвечаю мысленно, проносясь мимо удерживающих крышку разумных, чтобы оказаться рядом с окном.

— Ты глухой?! — рявкнул мне в спину верблюд. — Или ту...

Приложив ладонь к ставням окна, при помощи выплеска магии заставляю проём полностью зарасти голубым кристаллом. После этого перехожу к следующему окну, а затем и двери.

— Ты что-то хотел? — поворачиваюсь к замолчавшему верблюду, который по команде трактирщика подпрыгнул, чтобы вместе с остальными придавить деревянную крышку к полу.

— ...Тут помочь можешь? — сменил тон задира, постаравшись сделать вид будто так и задумано.

"Считай, что я поверил", — проносится у меня в голове.

— Могу, но вам придётся слезть, — отвечаю вслух, но тут же поправляюсь. — Не придётся. Сейчас я её зафиксирую.

Вдох... Отвратительная жижа с привкусом крови заполняет энергетические каналы.

Проталкиваю эфирное вещество в даньтянь, одновременно с тем падая на колени рядом с краем крышки, чтобы положить свободную руку на самый угол. Моё средоточие силы, преодолевая сопротивление всё же меняет свойства энергии, после чего контроль становится на порядки легче.

Выдох... и голубой с красными крапинками кристалл распространяется по краю деревянного люка, буквально спаивая его с полом полупрозрачной массой. Процедуру пришлось повторить четыре раза, прежде чем толчки снизу вовсе перестали как-то влиять на стоявших наверху разумных. Сами же верблюды, кони и зебра, ещё несколько секунд подождав и не ощутив изменений, начали облегчённо выдыхать и даже посмеиваться.

— Я уж думал — допрыгаемся, — хохотнул самый шумный из посетителей трактира, после чего хлопнул ладонью по спине алхимика. — А ты не так уж плох, Гом-Гом.

— Я — Гомфилиус... Запомни это имя! — вскинулся зебриканец.

— Все хорошо постарались, — не дал вновь разразиться скандалу трактирщик, закидывая на плечо боевой молот, с одной стороны ударной части оканчивающийся четырёхгранным шипом. — Каждому выпивка за мой счёт.

— Вот это дело! — обрадовался Шмыга, оказываясь чуть позади и справа от меня. — Я бы не отказался горло промочить.

— А ты... что, вообще, сделал? — единственный глаз хозяина заведения переместился на рысь, от чего он нервно прижал уши к голове, а потом поднял свою ношу на уровень морды. — Это что за мерзость?

— Голова перепончатокрылого клыкастого уродца, который ворвался в мой номер, — отвечаю вместо кошака.

— И зачем ты её принёс сюда? — повернулся ко мне Хасан.

— Хочу пожаловаться на паразитов в комнате, — отвечаю с долей язвительности в голосе, чувствуя как самоконтроль начинает давать трещину.

Секунду стояла тишина, после чего грянул дружный хохот, к которому присоединился даже величайший алхимик. Самый же скандальный из верблюдов заявил:

— А ведь он прав! Отвратительное обслуживание в номерах...

Трактирщик уже открыл рот, чтобы что-то ответить на это обвинение, но тут из глубины здания раздались грохот, вой и визг, от чего всё веселье будто ветром сдуло. На морде же одноглазого верблюда, до этого момента казавшегося уверенным в себе проступила смертельная бледность. Он сорвался с места и уже забегая за стойку прокричал:

— Пятьдесят солнц тому, кто поможет мне спасти жену и дочь!

"Благодарный тебе трактирщик полезнее, чем убитый каким-то монстром", — постарался я рационально оправдать то, что побежал вслед за хозяином заведения, вновь погружаясь в состояние форсированного восприятия.

— Эй! А что мне с головой делать?! — донёсся голос Шмыги в спину, отвечать на вопрос которого не было ни времени, ни желания.

Мимо промелькнули трактирная стойка, распахнутая неприметная дверь, короткий коридор и ещё одна дверь, за которой находилась освещаемая масляной лампой комната, примерно в четыре раза более просторная чем мой номер. Быстрый взгляд выхватил образы большой двухспальной кровати с балдахином, где забились в угол уже знакомая верблюдица и её младшая копия, не обременённые одеждой, толстый ковёр, сервант с хрустальной посудой, прибитые к стенам полки, невысокий овальный стол, чёрного жеребца с белой гривой, одетого только в штаны, но зато с двумя изогнутыми к концам мечами в руках. Впрочем, всё это меркло на фоне мускулистой туши волка с верблюжьими чертами, застрявшего в оконном проёме с выбитыми ставнями.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 4

— Все в стороны! — раздался крик из-за спины, а затем над моей головой пролетел небольшой предмет, оказавшийся стеклянным флаконом, разбившимся об стену рядом с оконным проёмом. — Какое-то животное не заберёт у Гомфилиуса его деньги!

Стекло ещё не успело разлететься осколками, как от места столкновения во все стороны стали расти ледяные конусы, которые не пронзали, а обволакивали попадающиеся на пути предметы. Верблюд-оборотень, подвижность коего была ограничена проёмом, в котором он застрял из-за бугрящихся мышц, окончательно оказался замурован. Лишь его голова, да и то — частично, да одна лапа, начавшая когтями скрести неожиданно появившиеся оковы, остались свободны.

"Нужно было ту мышь тоже закатать в кристалл покрупнее. Что-то я об этом не подумал", — мысленно посетовав на собственную оплошность, быстро подхожу к жертве алхимика, хватаю попытавшуюся достать меня лапу и начинаю наращивать на ней неровный кристалл.

— Отлично, — чёрный единорог облегчённо вздохнул. — Сейчас я его успокою...

— Подожди, — ладонь трактирщика легла на плечо жеребца, крепко сжав его пальцами. — Что ты делал в покоях моих жены и дочери, да ещё в таком виде?

— Прибежал на крик, — быстро (возможно даже излишне быстро) ответил белогривый, опуская мечи и встречаясь взглядом с верблюдом, всё ещё готовым к бою. — Или ты бы предпочёл, чтобы меня здесь не было в момент нападения?

"Хорошая постановка вопроса", — усмехаюсь мысленно, прижимая лапу волка-верблюда к стене, чтобы разрастающийся кристалл зафиксировал её понадёжнее.

— Хррру-у-у! — проскулил пленник, вращая безумными глазами из стороны в сторону.

— Может быть я не вовремя, но... что здесь происходит? — спрашиваю обернувшись к остальным присутствующим в комнате.

Хасан всё ещё стоял перед так и остающимся для меня безымянным единорогом, всем видом выражая внутреннюю борьбу между подозрением и благодарностью, в дверном проходе застыл зебриканец, сложивший на груди руки, в одной из коих виднелся готовый к броску флакон, ну а верблюдицы успели натянуть на себя одеяло, скрывая свою наготу, что не мешало им со страхом и любопытством выглядывать из-за импровизированного укрытия. Впрочем, долго эта заминка не продлилась и трактирщик, опустив своё оружие, заговорил прежним уверенным тоном:

— Я благодарен каждому из вас за помощь и не отказываюсь от своих слов о награде, — брошенный на моего сородича взгляд выражал желание побеседовать с ним поплотнее, но верблюд сдержался. — А сейчас — выметайтесь из комнаты.

— Нужно добить... — попытался возразить чёрный пони, указывая одним из мечей на оборотня.

— Сам разберусь, что нужно, а что — нет, — огрызнулся одноглазый. — Вон!

"Мне бы обидеться, но... мужик в своём праве", — пожав плечами направляюсь к выходу, уже освобождённому успевшим ретироваться зеброй.

...

Остаток ночи прошёл не то, чтобы совсем уж спокойно, так как за стенами трактира продолжали звучать визги, рык, вой, а временами доносились тяжёлые удары чем-то тяжёлым по чему-то твёрдому, но к нам больше не лезли. Я же решил переждать происходящее в общем зале, заняв один из столиков, а когда вернулся Хасан, рядом с которым шли его жена с дочерью, переместился за стойку.

Трактирщик честно выложил на столешницу три тугих мешочка, внутри которых оказались золотые монеты, один из коих с гордым видом забрал алхимик, тут же спрятавший добычу под тунику. Когда же за своей долей подошёл мой сородич, его одарили настолько доброжелательным взглядом, что не создавалось никаких сомнений в желании верблюда познакомить белогривую голову со своим молотом.

Несмотря на то, что меня в первую очередь интересовала информация, туманные перспективы будущего не позволили пренебречь наградой, хоть мой вклад в защиту семьи одноглазого и оказался сомнительным. Впрочем, порыв гордости (или какой-то иной эмоции) был задавлен логикой, заявляющей о необходимости наличия средств для комфортного существования, раз уж покинуть город не получается.

Хозяин "Сияющего Портала", после того как налил всем обещанную бесплатную выпивку, то и дело бросая на своих женщин тяжёлые взгляды, более или менее охотно поделился со мной историей о том, что происходило в Городе Двух Султанов. По его словам между верблюдами и бэтпони, когда-то основавшими это поселение на руинах заброшенного храма всегда царили напряжённые отношения, но до поры они вполне благополучно сотрудничали: днём держал власть и следил за законом Белый Султан, ночью — Чёрный. Их общая военная мощь отпугивала банды налётчиков, отбивала желание проверить соседа на прочность у других городов-государств...

Мелкие конфликты стали перерастать в откровенную вражду не более двух десятков лет назад, когда погиб прежний Белый Султан, в чём оказались обвинены бэтпони. Сами перепончатокрылые летуны свою вину, разумеется, не признавали, да и доказательства их причастности были косвенными. Впрочем, это не помешало начать обвинять их едва ли не во всех грехах...

Примерно год назад обстановка стала особенно неустойчивой, когда прогремела новость о тайных встречах принцессы бэтпони Шэдоу Фловер, считавшейся первой красавицей своего народа и являвшейся единственной наследницей Чёрного Султана, а также принца Али, что метил на место своего отца. Они оба были сторонниками примирения, что не нравилось многим, из-за чего им приходилось раз за разом доказывать как собственную силу, так и иные таланты.

Родственники заперли наследников во дворцах, более не выпуская их из-за стен без вооружённого сопровождения, да и статус принца с принцессой серьёзно пошатнулся. А затем, в одну не самую прекрасную ночь Али был найден убитым, в то время как Шэдоу Фловер просто пропала. И это стало причиной, из-за которой вражда перешла в состояние войны... продлившейся ровно до наступления следующей ночи.

— ...Горожане говорят разное: кто-то считает, что сами небеса оказались прогневаны поведением Султанов, из-за чего их семьи, приближённые и многие слуги теряют рассудок едва заходит солнце; другие уверены, что это результат попытки проклясть врагов, отразившийся как на проклинающем, так и на проклинаемых; лично же я думаю, что кто-то разбудил джинна, совершенно забыв о привычке этих существ искажать любое желание потревожившего их покой, — завершил свою историю одноглазый верблюд, к словам коего постепенно начали прислушиваться все посетители трактира, находящиеся в большом зале.

— Наверняка это кто-то из чужаков постарался! — стукнул кулаком по столу скандалист, тут же стушевавшийся под скрестившимися на нём взглядами. — Что? Все жители Султаната знают, что загадывать желание джинну — это изящный способ самоубийства. Да и то — в лучшем случае! Я разве не прав? Кто из вас решился бы на такую глупость?! Ведь именно из-за этого Красное Море получило свою репутацию...

— Да заткнись ты, — устало протянул один из приятелей здоровяка, ударом кулака по макушке заставляя его усесться на скамью. — Сил моих больше нет это слушать. "Чужаки то", "Чужаки сё"... Будто среди верблюдов идиотов нет.

Ответом ему стали голоса нескольких других жителей пустыни и Великой Равнины, под общим давлением которых скандалист умолк, негромко ворча ругательства себе под нос. Я же решил задать ещё пару вопросов, чтобы уточнить непонятные моменты...

— С проклятьем пытались разобраться: вызывали магов, целителей, алхимиков, — на последнем слове Хасан кивнул на Гомфилиуса. — Только не помогло ничего. Вроде бы обращающихся пытались запирать на ночь, но ты и сам их силу видел: таких надолго никакая клетка не удержит. О том, чтобы перебить их пока они в своём нормальном виде и речи не идёт: они, во-первых, даже днём сильны, да ещё и умом не обделены, а во-вторых, убивать свою родню...

— И почему город не покинули? — подозревая, что услышу в ответ, всё же задаю этот вопрос.

— Кому-то некуда идти, кто-то боится уходить, а за кем-то могут и послать погоню, чтобы вернуть, — отозвался трактирщик, явно не говоря всего, на что я, впрочем, и не рассчитывал (хорошо, если он сказал хотя бы половину правды). — Да и на моей памяти — это первый случай, когда обратившиеся рвались в дом.

— Как только взойдёт солнце, я сразу покину этот Громом позабытый город, — едва не сплёвывая на пол от раздражения, заявил зебриканец.

— Да исполнятся все твои желания, — хмыкнул заводила-верблюд, за что получил тычок в бок кулаком от соседа. — Молчу я...

"А ведь ещё недавно он полосатому чуть ли не в дружбе признавался", — отметил мой внутренний голос, пока я погружался в размышления над услышанным.

История напомнила мне бессмертных Ромео и Джульетту: двое влюблённых, которые не могли быть вместе, семьи коих враждовали... Однако же после гибели местных героев конфликт лишь перешёл в более горячую фазу, а затем и вовсе превратился в нечто странное. Может ли тому быть виной исчезновение Шэдоу Фловер? Или же принцессу тихо прикопали, не признавшись в её убийстве?

"Я нахожусь в мире, где магия песен изгоняет духов холода и вражды, а питающиеся эмоциями разумные насекомые — обыденная реальность. Не удивлюсь, если всё происходящее окажется проклятьем влюблённой девчонки, потерявшей своего возлюбленного. В конце концов... в моей прежней жизни в сказках описывали и не такое", — допив свой бесплатный напиток, несколько секунд прислушиваюсь к своим ощущениям, кажущимся какими-то странными, а затем осознаю факт резкого снижения привкуса железа во внешнем энергетическом фоне.

— Похоже, что наступил рассвет, — произношу вслух, что привело к оживлению в зале.

Большинство постояльцев повскакивали со своих мест, но так как окна оказались закрыты, им оставалось только прислушиваться к тишине по ту сторону двери. Хозяин заведения велел никому не уходить и сам поднялся на второй этаж, после чего вернулся со словами, что солнце и вправду восходит. После этого атмосфера напряжённости окончательно прошла, а на мордах появились облегчённые улыбки.

Хасан попросил разрушить кристаллы, блокирующие окна, заявив о своём желании сегодня же установить на них металлические решётки. Крышку тоже пришлось освободить, хотя я, если бы мне довелось находиться на месте верблюда, предпочёл бы замуровать этот не самый тайный ход в свой дом.

Сходив в свою комнату за сумкой, решив попробовать уйти из города ещё раз (просто для проверки), в коридоре столкнулся со Шмыгой, что сунул мне в руки голову бэтпони и скрылся в своём номере. Глядя на морду проклятого, жизнь коего оборвал ночью, почувствовал себя... не самым хорошим разумным.

"Всё равно, что больного убил за то, что он не мог себя контролировать. Лавры предшественника покоя не дают? Что же ты, мастер трубы и сварочного аппарата творишь?", — корка отстранённости треснула, но на этот раз просочившиеся из-за неё эмоции несли с собой не ярость, хотя желание что-нибудь сломать никуда не делось.

Посещение комнаты много времени не заняло: накинув на себя походный плащ, заткнув за пояс кинжал и саблю, пристроив за отворотом пистоль и взвалив на плечи сумку, завернул тело бэтпони в простыню и с этой ношей спустился вниз. Хасан, услышав о моей проблеме махнул рукой, разрешив отнести перепончатокрылого в комнату, где мы остановили верблюда-волка и заявил, что сам разберётся с останками.

В большом зале заметил, как Гомфилиус, взвалив на спину небольшой мешок с пожитками, с высокомерным выражением на морде целенаправленно шагает к распахнутой двери. В голове даже зародилась мысль догнать его, чтобы задать пару вопросов о зельях, которые он может приготовить (воображение нарисовало шар из чего-то вроде паутины, образующийся после того как разбивается брошенный флакон).

— Алхимик Гомфилиус? — раздался незнакомый голос, едва зебриканец пересёк порог.

— Величайший алхимик Зебрики, — с вызовом в словах представился полосатый жеребец.

— Вы пойдёте с нами, — заявил незнакомец.

— Даже не собираюсь, — фыркнул зебра. — Ноги моей не будет в вашем городишке.

— Ваше мнение нас не интересует, — отозвался собеседник. — Взять его!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 5

— Что здесь происходит? — задаю вопрос максимально холодным и надменным тоном, выходя из трактира под свет солнца.

Периферическим зрением отмечаю следы крови на дороге, борозды от когтей на земле и стенах, а также четвёрку верблюдов, полукругом обошедших зебриканца, уже вскинувшего руку с флаконом для броска (учитывая эффект, который возымело использованное ночью зелье, стражники вряд ли отделаются лёгким испугом). В обоих концах улицы не было прохожих, а сенсорика подсказывала, что неподалёку есть ещё две четвёрки противников, отгоняющие нежелательных свидетелей.

Незнакомцы были одеты в форму стражников, вооружены саблями и кинжалами, а на поясах у них висели по пять небольших мешочков. Моё появление их удивило, но не испугало и не насторожило, в чём следовало винить численное преимущество. Впрочем, если бы моя магия слушалась нормально, то это не играло бы никакой роли.

— Иди куда шёл, чужестранец, — бросив на меня взгляд краем глаза, предостерегающим тоном заговорил один из верблюдов. — Не вмешивайся не в своё дело.

"Чувствую, что вляпываюсь в большие неприятности, но...", — ладонь сжалась на рукояти сабли, глубокий вдох заставил внешнюю энергию заструиться в каналах тела, затем магия попала в даньтянь и трансформировалась в морозную стужу, медленно выпущенную наружу.

— Вчера я нанял этого зебриканца себе на службу, — заявляю шагнув вперёд. — Так что — это моё дело.

— Правда? — удивился Гомфилиус, однако в следующую секунду его морда просветлела и он даже отшагнул назад. — Именно! Прежде чем хватать меня, вам предстоит столкнуться с моим благородным господином!

"Вот засранец. И помогай после этого лю... зебрам", — эти мысли проносились в голове, пока новая порция силы проникала в мой организм вместе с очередным вдохом, чтобы в даньтяне трансформироваться в изначальный дар предшественника.

— Тогда... тебе не повезло, — заявил главный из четвёрки верблюдов, свободной от оружия рукой изображая какой-то жест, явно являющийся безмолвным приказом.

Не дожидаясь атаки противника, совершенно не собирающегося идти на переговоры, резко разворачиваюсь к Гомфилиусу и пинком ноги в живот отправляю его в раскрытую дверь трактира. Крякнувший полосатый жеребец, выпучив глаза и сложившись едва ли не пополам улетел в полумрак главного зала, а верблюды удивлённо замерли с приоткрытыми ртами: подобного финта от меня явно никто не ожидал.

"Бей своих, чтобы чужие боялись. Ха-ха... Надеюсь, я этого заморыша не покалечил, а то будет очень стыдно", — не давая никому опомниться резко шагаю вперёд, от чего вскинувшие сабли верблюды попытались отшатнуться, тут же совершаю "выдох", от чего по воздуху прошла едва заметная рябь.

Слой кристаллов, расползшийся по земле вокруг меня словно растёкшееся по сковороде масло, будто мгновенно застывший цемент сковал четвёрку бойцов. Нынешней ночью подобный способ обезвреживания противника не сработал на мутировавшем бэтпони, однако же чутьё предшественника подсказывает, что среди этой группы нет тех, кто способен вырваться из тисков.

"Но на всякий случай нужно подстраховаться", — положив руки на животы двух ближайших противников заставляю начать кристалл разрастаться, постепенно создавая нечто вроде неровных сфер, на что ушло примерно двадцать секунд.

На разборки со всей четвёркой мной была потрачена примерно минута, после чего пришлось разрушать часть корки, сковывающей головы (всё же мне совершенно не нужно, чтобы они задохнулись). Пока же выпучившие глаза верблюды пытались отдышаться, что в их положении было крайне непростой задачей из-за ограниченного пространства для вдоха-выдоха, перед моим внутренним взором вновь промелькнул образ головы убитого бэтпони, которого можно было обездвижить тем же способом. В конце концов, невзирая ни на какую физическую силу, из кристаллического шара он бы не смог вырваться при всём желании.

— Зачем вам Гомфилиус? — задаю вопрос лидеру четвёрки, который и говорил сперва с зебриканцем, а затем и со мной.

— Тревога!.. — вместо ответа закричал пленник, не рассчитавший объём собственных лёгких и вновь начавший задыхаться.

"И почему всё не может идти так, как я хочу?", — пронеслась в голове разочарованная мысль, в то время как сенсорное восприятие показало, что две группы стражников услышали крик о помощи.

Конечно же, пользуясь тактикой против чейнджлингов, когда противники обезвреживались ещё на расстоянии, можно было бы сразиться с местными стражами порядка, но... во-первых, я совершенно не уверен, что это будет правильным поступком, так как уже жалею о собственном импульсивном желании вмешаться, во-вторых, в условиях открытого пространства придётся бить сильнее и по площадям, что приведёт к неизбежным жертвам среди гражданских, ну и в-третьих, совершенно нет гарантии, что против лома не найдётся другой лом. Стать же причиной гибели десятков разумных, попросту задохнувшихся внутри сковывающего кристалла (в отличие от кристального саркофага, который останавливает все жизненные процессы за счёт магии и консервирует тело, не давая ему разрушаться) мне не хочется абсолютно.

"Вот и узнал разведывательную информацию. Похоже, мои социальные навыки требуют серьёзного обновления, а то без применения сложных заклинаний совсем плохо", — на миг в душе даже промелькнуло облегчение, что в логове перевёртышей пленники были невменяемыми и внушаемыми, из-за чего каждое моё слово воспринимали словно откровение свыше.

Развернувшись на месте, бросаюсь внутрь "Сияющего Портала", заставая с трудом поднимающегося полосатого жеребца, невозмутимого трактирщика, а также нескольких постояльцев. Можно было бы, разумеется, попытаться забаррикадироваться, но это бы означало запереть себя в углу, при этом имея вероятность получить удар в спину от того же Хасана. Драка на мечах вовсе не рассматривалась как вариант...

— Гомис... — подскочив к зебриканцу, хватаю его рукой за тунику на спине и резко ставлю на ноги.

— Я — Гомфилиус... — сверкая глазами прошипел полосатый собеседник, придерживаясь руками за живот.

— Да хоть Ксенофилиус, — встряхнув алхимика, от чего он клацнул зубами и возмущённо засопел, задаю вопрос: — Жить хочешь?

— Хочу, — буркнул недовольный жеребец.

— Тогда — бежим, — с этими словами бросаюсь к лестнице, буквально таща за собой зебриканца, только и успевающего переставлять ноги. — Хасан, окно в комнате?..

— Свободно, — махнул рукой одноглазый верблюд. — Небо, за что мне всё это?

"Даже жаль мужика. Сперва на его заведение напали монстры, затем он обнаружил жену и дочь в комнате с полуголым единорогом, а теперь ещё и со стражей проблемы намечаются. Нужно будет как-нибудь ему помочь... для очищения кармы", — уже миновав короткий коридор и оказавшись в спальне хозяина "Сияющего Портала", в несколько шагов пересекаю комнату и выбрасываю в оконный проём Гомфилиуса, после чего выбираюсь на задний двор и сам.

...Можно было бы попытаться скрыться через подземный ход, куда стража бы точно не полезла, но учитывая ночные попытки вырваться оттуда кого-то явно агрессивного, эту идею пришлось откинуть. Да и после блужданий по логову чейнджлингов, у меня крайне негативное отношение как к жукопони, так и к разного рода лабиринтам.

— Вставай, Гомис, — подхватываю похожего на тряпку алхимика, на морде коего отражается печаль от того, что он не пошёл с верблюдами добровольно.

— Я — Гомфилиус... величайший гений Зебрики, — прошипел зебриканец, сжимая кулаки в бессильной злости. — Прекрати меня швырять, безмозглое животное!

— Рвём когти, парни, — выскочил из окна рысь, в обеих руках удерживающий по мешку. — Гончие на хвосте.

С этими словами кот пригнулся и понёсся в переулок, где стояла двухколёсная телега с каким-то мусором. Решив, что он, как представитель местного воровского сообщества, точно знает куда идти, забрасываю тушку алхимика себе на плечо и следую за проводником.

Шмыга, словно бы стремясь подтвердить своё имя, сперва водил нас лабиринтом переходов между двух и трёхэтажными однообразными домами, стены и крыши которых отбрасывали густую тень, превращая дневное время суток в какие-то сумерки. Время от времени нам на пути встречались горожане в свободных одеждах, которые либо хватались за оружие и провожали нас подозрительными взглядами, либо прижимались к стенам, либо ныряли в ещё более узкие проходы скрываясь от прямого взгляда. От моих глаз не укрылись следы от когтей на стенах и земле, в большинстве своём уже далеко не свежие, но в паре мест остались даже ещё не до конца засохшие лужи крови.

Один раз рысь прошмыгнул через широкую улицу, где уже сновали горожане, занятые своими повседневными делами, затем забежал в какую-то грязную лавку, продавец которой никак не отреагировал на группу беглецов, скрывшихся за очередной дверью на задний двор дома. Там, у стены соседнего здания стояла пирамида из бочек, по которой кот взбежал словно по лестнице, слишком сильным движением едва не опрокинув верхнюю из "ступенек", но я вовремя оказался рядом и придержал её, после чего сам запрыгнул наверх, продолжая тащить смирившегося со своей судьбой алхимика.

"Можно ли считать, что я его похитил?", — вспыхнула на грани сознания интересная мысль, в то время как наша группа промчалась по плоской крыше, чтобы перепрыгнув через очередной переулок оказаться на другом здании.

Моя сенсорная техника показывала, что стражники отстали далеко и надёжно, а последние минут пять мы и вовсе бежим просто путая следы (в конце концов, если у них есть оборотни, то возможно они и след брать умеют, как какие-нибудь легавые?). Тем временем Шмыга начал выдыхаться, а в очередной переулок спрыгнул и вовсе довольно тяжело, после чего подошёл к стене и прислонился к ней спиной. Я же, невзирая на ношу в виде Гомфилиуса, чувствовал себя готовым продолжать бег с препятствиями, но не отказался от возможности перевести дух и позволил зебриканцу встать на собственные ноги.

— И чего вы ко мне прицепились? — простонал рысь, сползая по стене на землю, позволяя обоим мешкам упасть справа и слева от себя, издав металлический звон.

"Так он от нас убегал", — дошло до меня с явным запозданием, от чего стало одновременно стыдно, обидно... а ещё захотелось что-нибудь сломать (воображение тут же подкинуло образ валяющегося у моих ног кота, вывалившего изо рта свой длинный язык).

Пришлось в очередной раз воспользоваться циклом культивации, втягивая в себя жар с небольшой примесью привкуса металла, чтобы трансформировать его в холод и укрепить свою корку ледяной отстранённости. Признаваться в том, что неправильно понял слова вора было нельзя, чтобы не выставить себя в глупом свете, а для придумывания логичной причины своих действий требовалось время.

— Фух... — упал рядом с нами чёрный единорог с белой гривой, ловко приземлившийся на ноги и тут же отступивший от острия сабли, выхваченной из-за пояса. — Я же свой, ребята, вы что?

— Ещё один, — Шмыга накрыл морду ладонью. — А ты зачем за нами побежал?

— Все побежали и я побежал, — ответил мой сородич, после чего всё же пояснил: — Вы думаете, что стража будет церемониться и разбираться, кто из тёмных единорогов виноват, а кто — нет? Тем более... Хасан сам в меня ткнул бы пальцем, если бы его спросили о виновнике переполоха.

— Убежали? Молодцы, — рысь кряхтя поднялся на ноги, подхватывая мешки со своим (а вероятно и не только своим) добром. — Всем удачи, а я пошёл.

— Стоять, — собственная ошибка, если так можно называть попытку вступиться за незнакомца перед не вызывающими доверия воинами местного правителя, последовавший за этим забег и грозящие мне неприятности окончательно испортили настроение. — Шмыга, у тебя ведь есть выход на преступный мир Города Двух Султанов?

— Нет, разумеется, — с честным видом соврал кот, в улыбке демонстрируя острые зубы. — Я — гордый одиночка.

— Жаль, — горестно вздыхаю и приподнимаю лезвие сабли, всё ещё сжимаемой в руке. — Я думал, ты будешь полезнее. Впрочем, каждый может ошибаться...

— Э-э-эм... — собеседник сглотнул, делая осторожный шаг назад. — Может быть я всё же смогу помочь? Что вам нужно?

— Мне нужны информация, способ сбыта некоторого товара, маскировка... — перечисляю ровным голосом. — Поможешь с этим — не пожалеешь.

— Ха... Умеешь ты вести переговоры, — хохотнул чёрный единорог. — Меня, к слову, Герольдом зовут.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 6

Под потолком просторного помещения, находящегося в одном из складов, расположенных в глубине квартала из одно и двухэтажных зданий, выглядящих ветхими и потрёпанными жизнью, клубился синеватый туман. На стенах здесь висели ковры, служащие маскировкой для охраны местного босса, сидящего скрестив ноги на огромной подушке, в окружении нескольких молоденьких кобылок и верблюдиц, одетых в полупрозрачные голубые и розовые лифы и воздушные штаны, с вуалями на мордочках. Позади же него возвышались парочка телохранителей вида "шкаф двустворчатый, дубовый", а в их тени терялся белый худой кот в чёрном плаще до пола и шляпе-котелке, держащий руки на рукоятях меча и кинжала.

— Шмыга, мой мальчик, ты всё же вернулся, — констатировал немолодой, но всё ещё мускулистый верблюд, одетый в пышный костюм и тюрбан. — И привёл за собой хвост... Чудесно-чудесно.

Голоса других обитателей этого места, которые сидели на меньших подушках, курили кальяны, вкушали фрукты и сладости, наслаждались видом танцовщиц и разносчиц замолкли, и даже музыка затихла. Десятки взглядов обратились на нас, заставляя чувствовать внутреннее напряжение.

— Паша, — упал на колени наш проводник. — Эти уважаемые господа — Фрост Шэдоу, из недавно вернувшейся на севере Кристальной Империи, решивший посмотреть на изменившийся за тысячу лет мир и показать, что его родина всё ещё является одним из центров культуры, а также знаний; Гомифус...

— Гомфилиус, — процедил сквозь зубы зебриканец.

— ...величайший алхимик Зебрики, готовый предоставить свои услуги за достойную плату; Герольд Равнинный, член ордена охотников на чудовищ, — невозмутимо продолжил рысь. — Когда они спросили у меня, к кому следует обратиться в этом городе, чтобы предложить свои услуги и быть уверенным, что им заплатят справедливую цену, я сразу же подумал о вас.

— Моё старое сердце тронуто твоими словами, мой мальчик, — изобразил умилённую улыбку, будто смотрел на провинившегося, но пытающегося выставить свои действия как достижение внука... лидер одной из крупнейших преступных организаций Города Двух Султанов. — Эй, лентяи! Принесите моим гостям четыре подушки. Негоже заставлять столь достойных особ стоять... Где музыка?!

— Великий паша, я не смею отнимать ваше внимание... — попытался отказаться от чести Шмыга, хвост которого нервно дёрнулся.

— Ты поручился за этих гостей, мой мальчик, — улыбнулся вору верблюд. — Тебе и отвечать за них... головой.

— Очень мудрое решение, господин Паша, — заметив, как сглотнул наш проводник, слегка улыбаюсь уголками губ, краем сознания отмечая тот факт, что в этом месте почти не чувствуется привкус железа на языке, которым пропитался весь город и пустыня вокруг него.

— Лестно слышать такие слова, Фрост Шэдоу, — благосклонно кивнул собеседник. — Однако же паша — это не имя, а титул, принимаемый каждым новым главой нашей семьи. Присаживайтесь, отведайте фруктов и сладостей, сока, молока или вина. Если кто-то желает чай или напиток из кофейных зёрен — мои помощницы с удовольствием его заварят. Не каждый день моё гостеприимство могут оценить столь разные путники, прибывшие из настолько отдалённых уголков мира...

На пол перед нами были уложены бархатные подушки, оказавшиеся умеренно мягкими и весьма удобными. Тут же разносчицы принесли подносы с чашами и вазочками, которые продолжали держать на руках встав на колени справа и слева. Со стороны одного из верблюдов, сидящих у стены, практически незаметно для меня прошла прозрачная волна дыма, невесомыми касаниями постаравшаяся "ощупать" нас, после чего факир ощутимо побледнел и стал изображать одними пальцами какие-то жесты.

"Удивительная школа магии. Они вдыхают специальную смесь, придают ей свойства и закладывают форму, а затем выдыхают готовое заклинание. И ведь похоже, что за счёт правильного состава в кальяне, готовое заклинание можно усилить едва ли не в разы... а может и на порядок. Хм. Попросить научить такому меня?", — идея оказалась интересной и взбудоражила ту частицу наследия учёного, что досталась мне от прежнего Сомбры (ведь верблюды научились колдовать не хуже единорогов, при этом не имея изначальной склонности к магии).

— Фрост... Я же могу обращаться к вам по имени? — паша, несмотря на все попытки что-то ему сообщить охранником, находящимся за моей спиной совершенно не изменился в выражении морды.

— Разумеется, — отвечаю доброжелательно. — В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Хозяин же дома не я, а вы.

— Очень правильный подход, — одобрил это заявление верблюд. — Удовлетворите моё любопытство, Фрост: что из себя представляет Кристальная Империя? Всё же мы живём едва ли не на разных концах света, и до меня доходили только сказки пони из Эквестрии... А они — предвзятый источник знаний.

...

После того как мы договорились со Шмыгой, он довольно быстро нас привёл в трущобы, где обосновалась одна из местных банд. Впрочем, как удалось понять почти сразу, внешнее состояние района не до конца отражало его содержание: именно жилые дома, а не выглядящие таковыми из-за встречающихся там подростков, были добротными, пусть и грязными снаружи, да и оборванцы не казались слишком уж исхудавшими.

Впрочем, наличие воришек, а также хмурых типов в хламидах, провожающих нашу группу изучающими взглядами намекало, что простым горожанам сюда лучше не забредать. Не уверен, удалось бы и нам обойтись без ненужных приключений, если бы не рысь...

Перед встречей с пашой нам пришлось разоружиться, ну и оставить лишние вещи под присмотром местной охраны. С другой стороны... лично я если и потерял от этого часть своей угрозы, то не критично, да и Герольд не выглядел обеспокоенным. Гомфилиусу же и сдавать оказалось практически нечего (не мешочек же с деньгами оставлять незнакомцам?).

"А ведь если кинуть его посильнее... Хм. Зачем мне пистоль? Можно ведь вооружиться битами для городков, опыта работы с которыми мне не занимать", — стоило только представить себе, как брошенная изо всех сил дубинка разносит чью-нибудь голову... как стало очевидно, что пистоль нужен (ведь не самые умные представители местных народов охотнее будут прислушиваться к обладателю оружия, чем к безоружному путнику).

Во время рассказа о себе, к коему внимательно прислушивались и прибывшие со мной спутники, до этого момента знавшие обо мне не столь уж много, я почти ничего не стал скрывать. Сказал, что был магом-исследователем ещё до воцарения Сомбры, сумел сохранить свою голову на плечах во время царствования тирана, ну а после того как Кристальная Империя переместилась в будущее, а затем туда пришли эквестрийцы, решил исполнить мечту и отправился в путешествие.

— ...Ведь вряд ли меня бы простили за служение режиму тирана, — слегка развожу руками. — Конечно, может я и ошибаюсь, но скорее всего никто и вопросов задавать бы не стал.

— Печальна судьба настоящих героев своего народа, — изрёк паша. — Иногда нам приходится идти на сделки с совестью, но этого часто никто не понимает. Продолжайте, друг мой: это же не конец ваших приключений?

"Это только их начало", — промелькнуло в моей голове и история полилась ровным потоком из моих уст...

Похождения в Олении оказались урезаны до нескольких столкновений с даиновцами, после чего было отступление на юг и плен у чейнджлингов (на этом месте Герольд навострил уши и напрягся, но расслабился после объявления, что тамошний хан обещал затопить логово). Завершилось же всё прибытием в Город Двух Султанов и признанием о том, что уйти отсюда не получается.

"В конце концов, об этом могли бы рассказать стражники. Вряд ли они уже этого не сделали своему начальству, а то и кому-нибудь ещё информацию слили", — заявил внутренний голос.

Следующим о себе говорил Гомфилиус, не забывший напомнить о своём титуле величайшего алхимика Зебрики. Оказалось, что в Город Двух Султанов он прибыл по приглашению белого султана, обещавшего золотые горы, личную лабораторию и возможность набрать учеников, чтобы возглавить собственную гильдию... пусть и в будущем. Однако же в реальности предложение выглядело заметно менее привлекательно и предполагало почти рабский труд за сущие медяки. Когда же он отказался, то был практически выставлен из дворца, а затем обнаружил отсутствие кошелька. К счастью, несколько лун всегда хранились во внутреннем кармашке туники, что позволило найти себе убежище на ночь.

— Какая печальная история, — покачал головой паша. — Наш Белый Султан позорит себя поведением жадного шакала. Похоже, что павшее на его голову проклятье оказалось слишком сильно, если пробуждает звериные черты даже под светом солнца. Друг мой, дабы вы не считали наш город более ужасным местом, нежели он есть на самом деле, я предлагаю вам выполнить несколько заказов... Думаю, дней через пять-десять вы если и не отобьёте все свои потери, то будете способны нанять достойную охрану и купить транспортное средство, чтобы в комфорте вернуться домой. Ваша очередь, Герольд.

Чёрный единорог был краток: о себе он поведал, что является воспитанником ордена охотников на чудовищ, а в Город Двух Султанов прибыл потому, что отсюда приходили тревожные новости. О других своих миссиях он распространяться не пожелал заявив, что это не его тайна...

— И у вас есть предположения о том, что может быть причиной безумства и превращений честных горожан? — подался вперёд паша.

— Скорее всего — это какой-то артефакт, который в полную силу работает только под светом луны, — пожал плечами сородич. — Я бы предположил, что виноваты бэтпони, так как именно их связь с Найтмер Мун первой приходит на ум. Однако же они и сами страдают от превращений... Возможно, вина лежит на ком-то одном, либо же группе заговорщиков, пытавшихся провести некий ритуал, но не добившихся успеха.

— Очень интересно, — покивал верблюд. — Моё старое сердце радуется тому, что за решение проблемы наконец-то взялся профессионал. Я даже готов выделить вам некоторое количество средств, помочь информацией и... если понадобится — предоставить нескольких надёжных ребят. Шмыга точно не откажется послужить проводником в нашем чудесном городе.

— Я? — подал голос рысь, до этого момента предпочитавший сидеть тихо, не привлекая к себе внимания, но когда на него взглянул паша, выразительно изогнувший брови, вор тут же закивал словно заведённый. — Да-да, я с удовольствием помогу.

"Какой энтузиазм. Как бы он, совершенно случайно, не потерял сопровождаемого", — отправив в рот очередную сладость, похожую на пастилу в чём-то липком и сладком, осыпанную мелкими кусочками ореха, неожиданно вспоминаю сладкоежку Хоуп.

— Что-то не так, друг мой? — обратился ко мне хозяин этого места. — Неужели угощения плохи? Только скажи и я прикажу высечь ленивого повара, решившего опозорить меня перед гостями!

— Всё прекрасно, паша: давно я не пробовал столь прекрасных и разнообразных угощений, — сделав небольшую паузу, обвожу взглядом собеседников и добавляю: — Просто мне печально осознавать, что пока мы сидим и отдыхаем, время уходит и подступает новая ночь. Тяжело наслаждаться даже самой вкусной едой, покуда душу грызёт беспокойство о том, что творится в мире.

"В Кристальной Империи непонятно что происходит: из нужных героев только одна на месте. А я, печёнкой чувствую, не смогу отсюда уйти пока не будет найдено решение проблемы оборотней", — корка холодной отстранённости треснула, но тут же затянулась обратно, позволяя мыслить насколько возможно трезво.

— Золотые слова, Фрост Шэдоу, — обрадовался верблюд. — Моё старое сердце поёт от счастья, когда я вижу столь самоотверженных героев. Уверен, что у вас с Герольдом обязательно получится со всем разобраться... Ну а пока — перейдём к делам, что привели вас под мою крышу. Чем я могу быть полезен?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 7

Паша оказался приятным собеседником, а также хорошим бизнесменом (верблюдом?). Пусть предлагаемый мной ассортимент был невелик, ограничиваясь светлячками, охладителями, ну и экранирующими магию кристаллами, скрыть свой энтузиазм и вспыхнувшую алчность ему за напускным дружелюбием не удалось.

Первым делом мной были сотворены "сферы холода", тут же отправившиеся в хранилища для продуктов. Впрочем, заваливать верблюдов подобными артефактами я не стал, чтобы они не потеряли свою ценность, а перешёл к другим товарам... где неожиданную помощь оказал Гомфилиус, предложивший пару идей.

Алхимик заметил, что у меня не получается управлять формой выращиваемых кристаллов, из-за чего они получаются либо круглые, либо похожие на растущие во все стороны многогранники. Он предложил попробовать собрать формочку в виде цилиндра, которую уже и заполнять своей магией, а если получится, то и перейти на иные конструкции. Как показала практика — это оказалось достаточно простой задачей.

"Почувствуй себя идиотом", — промелькнула тогда мысль в моей голове от осознания, какие перспективы находились у меня под ногами.

Местный мафиози тоже оценил новые возможности, а потому отправил нескольких своих подчинённых за мастерами, а затем попросил меня сделать несколько помещений экранированными от внешней магии. Всё же факиры, хоть и были ограничены в управлении энергиями, находились в этом городе изначально и уже давно обнаружили закономерность изменения фона и превращений оборотней. Он считал, что придётся долго творить специальные панели, после чего обшивать ими стены, пол и потолок, что с учётом надвигающегося вечера являлось первостепенной задачей, а потому оказался приятно удивлён возможностью "наносить напыление" на любые поверхности при помощи "выдохов".

...Нельзя сказать, что торги за предоставляемые мной услуги были такими уж жаркими: паша оценил мои возможности и почти на каждое требование говорил либо "Да", либо "Разумеется", либо "Сейчас мы этого не можем, но в будущем...". Таким образом мне было обещано не только обучение магии факиров, если я окажусь к ней способен, но ещё и выделен личный чародей-верблюд, владеющий телепортацией на небольшие расстояния (в пределах города). О презренном золоте в какой-то момент даже говорить перестали, что сперва напрягло, а потом даже немного порадовало.

Мой "деловой партнёр" попросил обработать несколько зданий-складов, чтобы ночью можно было там спрятать его подчинённых и подопечных, что платили ему дань и находились под его покровительством. Отняло это не так уж много времени, всё же в подземельях чейнджлингов приходилось работать даже быстрее, а главное — дольше. После же этого для нас накрыли стол в отдельном кабинете, тогда как Герольд, Шмыга и Гомфилиус отправились куда-то по их собственным делам...

...

— Скажи, друг мой Фрост, как ты видишь своё будущее? — спросил паша, выгнав всех из комнаты, оставшись со мной один на один (тем самым проявляя доверие, ну или демонстрируя это проявление).

— ...Сложный вопрос, — удобнее устроившись на подушке, взглядом из-за стёкол очков скольжу по столу, от вазы к вазе и от кувшина к кувшину. — Я бы хотел увидеть мир.

— Достойное желание, — согласился верблюд, отправляя себе в рот какую-то ягоду из тех, что не знакомы ни мне, ни моему предшественнику. — А ты не думал, что путешествовать с комфортом и в безопасности — это удобнее, нежели странствия в одиночку? Не сочти за дерзость или оскорбление, владыка ледяных пустошей, я вовсе не желаю принизить твои силу и мастерство.

"Не понял? Это что за намёк? Да какой, мать его, намёк? Он ведь прямым текстом заявляет, что мою личность раскрыл. Зар-раза... И что делать? Моментум море и в море? Не похож паша на дурака, а значит — подстраховался. А паша ли это, или же какой-нибудь двойник? А ведь логично: заменить себя на дублёра, либо же замаскированного мага, чтобы прощупать почву и понаблюдать со стороны", — все эти мысли пролетели у меня в голове за секунды, из-за чего даже ледяная корка отстранённости не успела сильно растрескаться, но собеседнику, по всей видимости, моего замешательства оказалось достаточно для каких-то своих выводов.

— Клянусь своей жизнью, что не стану ни с кем делиться своими выводами о твоей личности, благородный король, — поднял руки с раскрытыми ладонями верблюд. — Да будет небо мне свидетелем.

— Я не король, — отрицательно качаю головой, возвращая себе не только внешнее, но и внутреннее спокойствие. — И я — не Сомбра, если ты на это намекаешь, паша. Если ты, конечно, паша.

— Клянусь своей душой, что я — тот самый паша, с которым ты разговаривал при нашем первом знакомстве, — ответил собеседник, после чего добавил: — Да будет небо мне свидетелем.

"Либо он хороший лжец, либо... Впрочем — без разницы. Главное ответить на вопрос — что делать?", — медленно кивнув подтверждаю, что верю верблюду.

— Что же до твоих слов, друг мой: короля можно одеть хоть в лохмотья, но он останется королём, — улыбнулся и развёл руками мафиози. — Я не знаю, хотя и склонен верить в озвученную тобой причину, почему ты покинул свою родину. Но раз тебе неприятна эта тема — то мы не станем её поднимать. Ты — Фрост Шэдоу, мой дорогой гость и деловой партнёр. Это главное.

— Почему ты считаешь, что я не могу быть обычным аристократом Кристальной Империи? — всё же решаю продолжить эту скользкую тему, пусть и чувствую из-за неё дискомфорт. — По твоим же словам — она на другой стороне света. Наши традиции и обучение значительно различаются.

— Я не спорю, друг мой, — паша изобразил жест примирения. — Выслушаешь ли ты моё предложение? Уверяю тебя, оказав мне эту услугу ты ничего не потеряешь.

— В таком случае, от тебя я буду ждать ответную любезность, — слегка приподнимаю уголки губ, на что мафиози согласно кивает. — Я слушаю.

— Как мы сегодня узнали — ты можешь заполнять кристаллом, имеющим некие заложенные свойства целые резервуары, — верблюд сделал небольшую паузу на глоток какого-то густого зелёного напитка. — Можно было бы использовать формочки различных животных, птиц, посуды, чтобы получить уникальные светильники, но — это слишком долго и не очень продуктивно. А потому я предлагаю тебе стать моим полноправным компаньоном, поставляющим материал для ремеслеников... скажем в бочках. Ну или целых комнатах, где мои работники смогут резать кристалл на куски, а затем уже из него творить шедевры, что разойдутся торговыми караванами по всем Семи Пустыням, а также в земли за их пределами. Благодаря тебе, друг мой, мы будем делать светящиеся произведения искусства, сияющую во тьме краску, посуду и многое... очень многое другое. А ещё мы можем делать холодильные ящики, которые не будут выдыхаться со временем. Это, конечно, ограничит объём сбыта, но если поступать с умом, то минимум на мой век прибыли хватит. А ещё мы можем делать панели из экранирующего магию кристалла, которыми чародеи будут ограждать свои мастерские, чтобы внешний фон не мешал им создавать новые прекрасные артефакты... И это ведь не всё, на что ты способен?

— А если я откажусь — меня заставят работать? — выдвигаю предположение, ориентируясь на просмотренные в прошлой жизни фильмы, а также на действия Белого Султана.

— Ха-ха-ха-ха... Хорошая шутка, друг мой Фрост Шэдоу, — почти искренне рассмеялся паша. — Возможно я и попытался бы тебя заставить, но даже если ты не тот, за кого я тебя принял чуть ранее, то глупо злить мага столь большой силы. Кроме того, добровольное сотрудничество даёт куда больше вынужденного, так как сам сотрудник заинтересован в процветании общего дела. К примеру твой спутник, Гомфилиус, останется у нас на пять дней... получит лучшие материалы, уважение и возможность творить. Как думаешь, велика ли вероятность, что он захочет уйти... тем более, если у него появится парочка восторженных юных учениц?

— А мне ты это говоришь потому?.. — делаю паузу, давая возможность верблюду ответить.

— Я хочу, чтобы ты знал, мой друг, что ради ценного сотрудника паша готов на многое, — расплылся в улыбке собеседник. — Знания, артефакты, кобылы, драгоценности? Всё это будет у тебя. Хочешь охрану из суровых воителей и свиту из экзотичных красоток? Только скажи. В ответ же будет необходимо просто заполнить несколько помещений материалом, чтобы моим работникам было над чем трудиться.

"Заманчиво... Очень заманчиво. И звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой", — в глубине души всплыло желание войти в клуб миллионеров не только как сварщик-сантехник, ремонтировавший унитазы, но и как полноправный его член... что удалось задавить воспоминаниями о заначках Сомбры, по большей части так и не тронутыми до побега.

— Если я откажусь? — вскидываю левую бровь, ожидая от паши реакции.

— Я ничего не потеряю, — ответил собеседник. — Даже если ты уйдёшь с этим предложением к кому-то другому, то мне будет просто обидно — не более того.

— А если я продам кристаллы тебе, а потом и ещё кому-нибудь? — продолжаю забрасывать уточняющие вопросы. — Если он предложит мне что-нибудь важное.

— Тогда я обижусь сильнее, но вряд ли что-то потеряю, хоть и заработаю меньше, — ответил мафиози. — Но о нашей дружбе тебе тогда придётся забыть. Да и другие... не будут стремиться подружиться. А как говорят в Эквестрии: дружба — это великая сила.

"Почувствуй дружбу, Люк", — промелькнула у меня в голове забавная мысль, тут же отброшенная из-за её неуместности.

Вспомнился Караван-Сарай, где Хан предлагал мне нечто подобное, но был менее настойчив: видимо либо воинская честь мешала, либо он просто не понял все перспективы, которые видит паша. А ещё в голове возник образ плотника, обещавшего присмотреть за "моими подопечными", которым был оставлен кристалл для создания фруктового льда.

"И ведь я, действительно, чувствую за них ответственность. Не такую уж и сильную, но — факт. Да и в Кристальную Империю сорвался при первом слухе о проблемах на севере... А разве я им что-то должен? Хоть кому-то? Даже Хоуп... Впрочем, последней, наверное, всё же должен: она ведь взяла на себя ответственность, которая была мной брошена. Но должен ли я считать себя наследником ответственности Сомбры? С одной стороны — его силу и знания получил, но то, ради чего появился на свет, самим фактом своего появления исполнил. Стоит ли теперь беспокоиться из-за того, что Эквестрия и Кристальная Империя не целуются в дёсны? А что я смогу сделать, если вернусь прямо сейчас, весь из себя такой красивый, в плаще и шляпе, с модными очками и саблей в руках? И почему всё не может быть просто!", — вынырнув из мыслей, встречаюсь глазами с терпеливым ожидающим взглядом местного мафиози, который даже не пытается меня поторопить.

Несмотря на то, что он ведёт себя дружелюбно, умом я понимаю факт, что передо мной находится опасный и жестокий разумный, который не постесняется подарить ребёнку щеночка, чтобы через год пообещать отрезать ему голову за непослушание. Вполне вероятно, что Гомфилиуса постараются привязать к этой организации схожим образом, попутно помогая исполнить мечту о собственной школе алхимии. Меня же пытаются купить чуть по-другому, хотя попытки подложить в постель какую-нибудь красотку тоже отметать нельзя (о чём было заявлено прямо и без стеснения).

Чем на меня могут надавить сейчас? Плен — глупость, так как им нужно, чтобы я применял магию, а не сидел без возможности её использовать. Попытка чем-нибудь одурманить может вылиться непредсказуемыми последствиями, так как магия не только укрепляет и усиливает тело хозяина, но и делает его несколько более устойчивым к отраве (в том числе и алкоголю). Взять кого-то дорогого мне в заложники... означает стать врагом, что плохо соотносится с выгодным и долгосрочным сотрудничеством.

"Не говоря уже о том, что у меня и красть-то некого. Рэдиэнт, разве что, но она, во-первых, далеко, во-вторых, магистра магии получила не за красивые глаза, в-третьих... Чем я занимаюсь? Почему меня, хоть и получившего в наследство воспоминания об этой пони, настолько волнует её судьба? Ведь если подумать, то сама Кристальная Империя, по большому счёту, мне практически безразлична. А это значит, что сорвался я из Караван-Сарая не совсем из-за того, о чём подумал изначально", — то, к чему пришли мои размышления оказалось неожиданным, но усилием воли я принял решение, что обдумаю это позже.

...Если заключать союз не с пашой, а с ханом, например, то с одной стороны можно получить меньше прибыли, но зато заслужить уважение у коней, а заодно и помочь им в плане обогощения. Да и вероятность, что меня как-то кинут не такая острая (из-за предвзятости, наверное).

...А что, если попытаться объединить оба варианта?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 8

Благодаря сети информаторов паши мы узнали, что принц Али был убит во дворце Белого Султана во время встречи с принцессой Шэдоу Фловер. Сама бэтпони, когда её возлюбленный умер (официальная версия верблюдов гласила, что перепончатокрылая дрянь его зарезала), воспользовалась шариком с телепортационным дымом, созданным служащим Чёрному Султану факиром.

В свою очередь версия ночного народа звучит иначе: их добрую, невинную принцессу обманом выманили из дворца без охраны, схватили и отволокли в дом Белого Султана, где она сумела смертельно ранить одного из своих похитителей, коим оказался Али. После этого с красавицей расправились, всему городу объявив о её бегстве-исчезновении. При этом ни подтвердить, ни опровергнуть слухи почти никто не мог...

— Нянька-телохранительница принцессы, которая следовала за ней едва ли не как тень и хранила верность только своей госпоже, после того как стало известно об исчезновении Шэдоу Фловер оказалась схвачена и брошена в темницу Чёрного Султана, — заявил паша, когда группа из меня, Герольда и Шмыги собралась для обсуждения дальнейших планов. — Лично мне кажется, что если кто-то и знает правду о случившемся в ту ночь, то только она.

— Полагаю, она не горит желанием с кем-либо делиться секретами принцессы, — заметил чёрный единорог, поставивший локти на край стола, за которым мы с местным мафиози пару часов назад обсуждали общий бизнес.

Факир, которого мне выделил главный криминальный верблюд, как и несколько неразговорчивых громил с невыразительными мордами остались снаружи, как и охрана местного хозяина. Что-то конкретное о характерах моих временных подчинённых сказать сложно, но стоит заметить, что идея сбежать из города при помощи телепортации оказалась невыполнимой: до стены окутывающий меня с помощником дым успешно перебрасывал нас с места на место, а за её пределами в какой-то момент просто переставал на меня действовать (как дырявая рыболовная сеть, уносящая одну рыбину, но оставляющая на месте другую).

"Впрочем, нельзя исключать вероятности, что паша приказал факиру в определённый момент начать изображать, что он не может меня вынести за указанный периметр. Проверить я это не могу, а верить на честное слово...", — оставалось досадливо морщиться, смиряясь с неудачей.

— Если она кому-то что-то и рассказала, то за пределы дворца Чёрного Султана информация не вышла, — развёл руками верблюд. — Впрочем, зачем-то же её в темнице держат. И даже не спешат казнить за то, что она не уберегла принцессу.

— Все факиры могут делать запечатанные заклинания? — задаю неожиданный для остальных вопрос, сбив собеседников с толку.

— А... Только опытные, друг мой, — отозвался паша. — Да и выдыхаются они быстро. — Я, конечно, далёк от этого искусства, но точно знаю, что чем сложнее и затратнее заклинание — тем быстрее запечатанный дым теряет свои свойства. А почему ты спрашиваешь, Фрост Шэдоу?

"Думаю, изменится ли срок хранения, если использовать экранирующие магию кристаллы? Носить с собой "на чёрный день" десяток заклинаний на все случаи жизни было бы полезно. Но гораздо важнее сейчас другое", — переведя взгляд с одного собеседника на другого, вижу в их глазах удивление и недоумение.

— Как дорого может быть обеспечить такими заклинаниями стражу дворца? — озвучиваю терзающий меня вопрос, от ответа на который будет зависеть многое.

— Городскую стражу регулярно снабжают простыми взрывными шариками, бросаемыми при помощи пращи, а также усыпляющими заклинаниями, — мафиози потёр подбородок и нахмурился. — Однако же делают их ученики, а настоящих мастеров на подобные мелочи не отвлекают. Одну телепортационную сферу факир способен делать раз в полчаса, с перерывами на восстановление собственных сил. Однако же следует помнить, что переносит она только в то место, образ которого при создании вкладывал в дым мастер. Так что, друзья мои, в казну султана или же в его же темницы мы переместиться не сможем.

"Логично. Да и вряд ли подобные места не защищены от пространственных манипуляций", — благодарно кивнув, опускаю взгляд на собственные руки, сцепленные в замок на краю стола.

— Если попросить Чёрного Султана о разговоре? — вновь подал голос чёрный единорог.

— Верблюдов на своей земле бэтпони сейчас не жалуют, а к эквестрийцам они всегда относились не слишком дружелюбно, — паша пожал плечами. — Может быть тебя, как члена ордена ещё пропустят и даже выслушают, но вряд ли ты сумеешь узнать больше, нежели рассказал я.

— Попробовать стоит, — заявил Герольд, пружинисто поднимаясь на ноги. — До заката ещё далеко. Шмыга, идём, покажешь короткий путь. Фрост, тебя не приглашаю: твою морду, наверняка, уже разыскивает половина города.

...

И всё же действовать пришлось по плану, который был придуман мной: Белый Султан принял охотника на чудовищ и даже переговорил с ним, прощупывая возможность переманить на свою сторону орден, чтобы раз и навсегда покончить с конкурентом за владение городом, ну а Чёрный Султан вовсе приказал гнать попрошайку от ворот. Тем временем на город опускалась ночь и в воздухе стал отчётливо чувствоваться привкус железа, тогда как горожане всё больше нервничали и были готовы сорваться друг на друга по любому пустяку.

Я, дожидаясь возвращения временных напарников решил не сидеть без дела: один из складов паши был заполнен бочками с разноцветными светящимися кристаллами, что не отняло сколь-нибудь много сил. После этого были эксперименты с созданием ровного, пусть и толстого, крайне прочного "стекла", а в голове у меня то и дело мелькали сияющие в ночи красные и голубые мечи. Пришлось сделать и несколько кубов экранирующего магию чёрного материала, осознанно понизив его прочность для того, чтобы с ним проще было работать во время резки.

Всё это, разумеется, делалось не за "спасибо", а за помощь в грядущей операции, информацию, деньги... И пусть самому мне золото было не сильно-то и нужно, но выражение морды главного мафиози в момент, когда приставленный ко мне помощник получил в руки мешок золота со словами "Купи лучших еды и напитков, и раздай простым жителям города от моего имени" было бесценно. Правда... пришлось давать пояснения и разрешение привлечь ещё пару ребят, так как здоровяк боялся не справиться, но оно того, определённо, стоило.

К вечеру, когда вернулись Шмыга и Герольд, в подготовленных для ночёвки ангарах собралось столько верблюдов, коней, парочка грифонов и несколько представителей иных видов, что яблоку упасть было некуда. При этом все они что-то пили, ели, разговаривали между собой и даже смеялись (но не так, как то делали посетители трактира, а легко и свободно, словно бы с них груз сняли). Таким образом известие, что паша нашёл способ защитить своих подопечных от угрозы оборотничества хоть и было воспринято с восторгом, но тут и там звучали разговоры о том, что работу выполнил Фрост Шэдоу, да ещё и полученные в награду деньги потратил на них же. А это уже шло против планов мафиози, вряд ли желавшего делиться славой, за которой может прийти и влияние.

"Чувствую я, что нужно внимательнее следить за своим тылом. А то шутка как-то вышла из-под контроля и уже не кажется такой смешной как прежде", — пообещав себе больше не совершать опрометчивых поступков, я поспешил к своим временным напарникам, где и узнал неутешительные новости.

Мой замысел они выслушали молча, после чего рысь попытался сбежать, но был пойман за жилетку чёрным единорогом. Сам охотник на монстров оценил идею пробраться в логово бэтпони после заката, когда они все будут обращены и начнут разбредаться, дабы вцепиться в глотки верблюдам, тоже выходящим на улицы ради охоты. Он даже уважительно покивал и заявил, что меня с удовольствием приняли бы в организацию... если бы не возраст.

"Похоже, что пенсионеров немножко за тысячу берут либо в цари, либо в частные предприниматели, либо в преступники. Даже обидно... немножко", — с наигранной печалью вздохнув, я получил согласие участвовать в походе от обоих собеседников, после чего осталось заручиться помощью факира.

Один из главных мафиози Города Двух Султанов полностью одобрил рискованный замысел, лично приказал чародею нам помочь и пожелал успеха. Однако же мне показалось, что в этот раз во время беседы он был несколько менее дружелюбен и более напряжён, пусть и старался внешне казаться прежним.

...

— Повтори план, — требовательно смотрю на Шмыгу, что вместе со мной, Герольдом, и факиром (нужно будет уточнить его имя) стоял в переулке между двумя домами, находящимися на окраине площади с дворцом Чёрного Султана.

— Выбегаю, привлекаю к себе внимание, убегаю и разбиваю шар с заклинанием, — отчеканил рысь, шкура коего поблёскивает чёрными кристалликами, налипшими на шерсть и одежду (как и в случае с логовом чейнджлингов, подобная защита оказалась вполне эффективной против внешнего фона). — Не дрейфь: уж убегать-то я умею.

— Мы в этом не сомневаемся, — вклинился чёрный единорог, красующийся теперь одним цветом включая гриву. — Главное не забудь, что перед этим нужно отвлечь стражу.

...Несмотря на то, что после заката солнца и восхода луны на небосвод обитатели крепости (а никакого не дворца) Чёрного Султана хоть и обратились, но далеко не все улетели вглубь города. Несколько существ, которых иначе как гаргульями уже и не назвать, притаились у надвратной башенки и ждали неизвестно чего, время от времени шевелясь в коконах из собственных крыльев. А из этого можно было сделать вывод, что некоторое их количество может находиться и внутри самой цитадели...

— Ты обещал мне золота по весу, — напомнил мне ныне чёрный кот, сверкнув яркими глазами.

— Сделаешь всё как надо — получишь обещанное, — отвечаю дёрнув ухом.

Обманывать парня я не собирался, всё же он шёл на достаточно опасное дело. Разве что мы не обговорили, что вся сумма будет выплачена за один раз. Впрочем, сейчас это волновало меня в наименьшей степени, так как впереди ожидало проникновение на территорию опасного, и как оказалось — не совсем тупого врага.

— Если честно, я не верю в него, — изрёк Герольд, когда рысь отошёл достаточно далеко, чтобы не услышать его шёпот.

— И почему не вмешался? — вскидываю брови в вопросе.

— А вдруг получится? — оскалился в усмешке сородич. — Не хочешь сделать ставки?

— Нет, — отвечаю коротко, на что охотник только пожал плечами и вздохнул, после чего приблизился к краю стены и выглянул наружу. — Что там?

— Идёт, — ответил Герольд. — Кажется... они его не видят и не чуют. Похоже, что твоя теория о магическом чутье верна.

"А это значит, что в нападении на трактир виноват я. Боком вышла привычка постоянно культивировать, прогоняя через себя внешнюю энергию", — вслух, разумеется, говорить этого не следовало, но заметку в памяти я сделал, проведя параллель ещё и с тем, как на мой курс вышли чейнджлинги.

— Эй вы, уроды! — закричал шмыга с другой стороны площади, стоя рядом с ещё одним переулком. — Да-да, вы! Вас таких мама родила, или в помойной яме нашли?! И с кем ваши родители снюхались, чтобы такие уродцы родились?!

Громкий визг разнёсся над площадью, а затем два силуэта сорвались с места, устремляясь в сторону изобразившего пару неприличных жестов Шмыги, тут же скрывшегося между домами. Вслед за первой двойкой полетели ещё шестеро монстров, тоже оглашающих пространство оглушительными криками.

— Сработало, — хмыкнул Герольд. — А я думал...

— Я же говорил, — усмехаюсь уголками рта.

— Ваша непревзойдённая мудрость, господин, равна лишь вашей же бесконечной щедрости, — монотонно заявил высокий факир, тоже покрытый чёрными кристаллами, держащий в руках маленький кальян с клубящимся в нём подозрительным дымом.

— Не тратим время, — перейдя на командный тон, обращаюсь к верблюду. — Переноси нас.

Временный подчинённый втянул дым из своего артефакта, секунду подождал, а потом выдохнул нам под ноги. Фиолетовые клубы с зелёными вспышками окружили нашу троицу со всех сторон, ну а стоило им рассеяться, как мы обнаружили себя на гребне крепостной стены. Повторный выдох позволил оказаться во внутреннем дворе, перед распахнутыми настежь дверями, что вели в главное здание.

— Вот бы проникновения всегда были такими... — начал говорить мой напарник, но тут же осёкся и схватился за рукояти мечей.

— Воррры... — пророкотал голос из темноты, а затем по ту сторону прохода вспыхнули два алых глаза, находящиеся на высоте чуть большей чем мой рост. — Мерррзкие, отвррратительные воррры...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 9

Со свистом разрезаемого воздуха две сабли, каждая из которых своей длиной не уступала полуторному мечу разрезали пространство там, где секунду назад стояли мы с Герольдом. Показавшийся на свет луны и звёзд великан, обладающий густой иссиня-чёрной шерстью, красными будто раскалённые угольки глазами, сложенными за спиной словно плащ перепончатыми крыльями, а также мускулатурой, что заставила бы завистливо вздыхать любого культуриста, застыв на одну секунду в неком недоумении... закрутился на месте, изображая вихрь.

"Факир сбежал. Сволочь. Ну да и хрен с ним", — отметив периферическим зрением как рассеиваются клубы дыма телепортации, совершаю направленный выброс кристаллической магии.

Бэтпони, в отличие от ранее виденных химер почти не изменившийся внешне (морда осталась плоской, когтей на пятках не вырасло, да и все конечности в целом смотрятся пропорционально), особенно хитрым взмахом своих клинков разорвал магическую волну и метнулся в прореху, стремясь добраться до меня. Сам я едва успел отразить удар сверху вниз, а затем пригнуться от взмаха справа налево, который должен был снять мне голову с плеч.

Однако же Чёрный Султан на этом не остановился и попытался разделить меня по диагонали, вынуждая отступать назад, вновь блокируя своей саблей только одно оружие. Повторный магический выброс вынудил его разорвать дистанцию, однако же энергетическая волна вновь была разрезана так, что перепончатокрылого летуна даже не зацепило.

В момент, когда бэтпони собирался напасть снова, ему пришлось уклоняться от выпада мечей Герольда, окутавшегося магической аурой серебристого цвета от кончика рога и до пальцев ног. К удивлению, он почти не уступал монстру в скорости, а в мастерстве даже чуточку превосходил, что позволило оттянуть на себя внимание противника, обо мне будто бы забывшего.

"Ах ты блудливый пёс: я то думал, что у нас всё серьёзно и мы — злейшие враги! Вот как чувствовал себя Джокер, когда Бэтмен уходил бороться с другими злодеями", — странные мысли, всплывшие из глубин разума не помешали напитать тело силой и ещё чуть-чуть взвинтить восприятие, чтобы рвануть на выручку явно сдающему охотнику на монстров.

Присев целю клинком в ноги, от чего враг подпрыгивает над моей саблей, одновременно с тем вступая в силовое противостояние с чёрным единорогом, дабы оттолкнуться от его мечей при помощи собственного оружия. Султан, отлетая в мою сторону, заставив Герольда отступить на шаг назад для возвращения равновесия, извернулся в воздухе и прикрылся крылом от кинжала, увязшего в перепонке. От пинка его ногой уже мне пришлось отклоняться, подныривая под тушу так, чтобы оказаться рядом с охотником на монстров.

— Прикрой, — командует напарник, первым устремляясь к цели, на втором шаге отбивая в сторону мой кинжал, отправленный в полёт резким взмахом крыла бэтпони...

Чёрный понь попытался разрезать удачно подставленную кожаную перепонку, но та внезапно будто бы стала нематериальной, после чего уже Султан попробовал снести рог, а затем и голову дневному жеребцу. Мой заход во фланг вынудил его прервать вращение, а затем очередная волна магии, направленная почти в упор отогнала хозяина крепости на пару шагов.

Обменявшись мимолётными взглядами, заходим с двух сторон, стараясь держаться на одной линии. Двор вокруг нас кружится словно волчок, в ушах стоит непрекращающийся ни на мгновение лязг, порывы ветра не успивают сталкиваться со стенами и друг с другом, образуя филиал смерча на отдельно взятом участке земли.

Во время очередного парирования отпускаю саблю, от чего она сталкивается с клинком Султана и улетает в сторону словно запущенный из балисты снаряд, а моя кисть сжимается на запястье красноглазого жеребца. Тут же мне в грудь приходится удар ногой, едва не бросивший моё тело назад, но пальцы на конечности противника так и не разжались, уже покрывая его коркой кристалла... Герольд попытался заблокировать второе оружие монстра, но тот повторил мой трюк и отпустил рукоять, чтобы податься в мою сторону и попытаться кулаком врезать в морду.

Перехватить кулак второй рукой удалось, но вот компенсировать силу удара — нет. В результате мне в челюсть пришёлся тычок, но уже тыльной стороной собственной кисти, от чего голова отклонилась назад.

"Что ж ты такой сильный?!", — пришлось сделать два шага назад, прежде чем мне удалось упереться в землю и остановить натиск, пусть и временно.

Бэтпони решил не продолжать силовое противостояние, в котором имел значительное преимущество, а распахнув пасть потянулся головой к моей правой руке, прикованной к левому запястью перепончатокрылого летуна чёрным кристаллом. Не желая дать острым зубам вонзиться в мою плоть, что неизвестно как отразится на моём организме, совершаю удар головой, целясь рогом в морду гада.

...Вспышка боли, как если бы кто-то ударил по больному зубу молотком, но умножив это в сотню раз, заставила искры посыпаться из глаз. Моё тело не завалилось на землю только из-за того, что мышцы сковало судорогой, а затем всё прекратилось и на уши стала давить оглушительная тишина.

— Фрост... — хриплый из-за пересохшего горла голос Герольда звучал будто бы издалека, а перед моим взором, из груди и живота Чёрного Султана высовывались кончики мечей охотника на монстров. — Сейчас я тебя освобожу.

— Сто... — начинаю говорить, но не успеваю произнести и слова, как клинки мечей сперва исчезают из ран в груди бэтпони, а затем сталь перерубает шею...

...

Герольд обтёр клинки об одежду единорога, лежащего на земле сцепившись с бэтпони, после чего привычным движением убрал один из мечей в ножны. В свете луны кровь, вытекающая из перерубленной наполовину шеи Фроста, смешиваясь с кровью из пробитой рогом глазницы Чёрного Султана кажется чёрной, скапливаясь под телами двух монстров в большую лужу.

— Моё первое политическое убийство, — произнёс охотник на чудовищ, после чего отвернулся от мертвецов и поспешил ко входу во дворец, чтобы найти и допросить телохранительницу принцессы...

(Шутка).

...

Со свистом рассекая воздух меч Герольда разрубил шею Чёрного Султана, после чего его туша тяжело упала на камень внутреннего двора. С моей же головы будто бы сняли огромный груз, благодаря чему получилось выпрямиться и посмотреть на ухмыляющегося напарника тяжёлым взглядом.

— Не благодари, — стряхнув с клинков капли крови, беспечно заявил чёрный единорог.

"И не собирался", — промелькнуло у меня на грани сознания, в то время как я, отпустив расслабившийся кулак недавнего противника, свободной рукой прикоснулся к чёрному кристаллу, который нарос вокруг моей правой кисти.

— Моё первое политическое убийство, — хмыкнул единорог, глядя на безголового здоровяка.

С хрустом освободив вторую руку, поднимаю ладони к голове и, схватившись за виски, осторожно снимаю её со своего рога. Бросив быстрый взгляд на этот сомнительный трофей, бросаю его напарнику со словами:

— Можешь взять на память.

— Как-нибудь обойдусь, — отшагнув в сторону, охотник на монстров добавил: — Тем более, что это твой трофей. Как ты, вообще, рискнул такое сотворить?

— Обойдусь чем-нибудь попроще, — подхватив одну из сабель Чёрного Султана, примеряюсь к её длине (вес для меня значения не имеет, а вот рукоять оказалась весьма удобная). — Тем более, он у меня второй.

"Или третий? Можно ли первым считать предшественника?", — откинув эти несвоевременные мысли, прислушиваюсь к окружающей нас тишине, в которой нет никаких признаков, что в крепости ещё есть охрана.

— Идём, — киваю на вход в главное строение цитадели бэтпони. — Не хочу находиться здесь, когда к этому парню вернутся слуги.

"Вот и ещё одна жизнь на моих руках. Не долго я смог сдерживаться. Как бы это не вошло в привычку", — промелькнула ироничная мысль на грани сознания.

...Холл крепости нас встретил коротким узким коридором, с закрытыми решётками окошками справа и слева, который выходил в квадратный холл высотой в два этажа, с карнизом для лучников, ну или других воинов на уровне второго этажа. На стенах висели знамёна с символикой ночной гвардии, полумесяцем и полной луной с изображением головы аликорна, тогда как в углах стояли старинные доспехи с алебардами. При этом стоит отметить, что лестница на второй этаж не просто отсутствовала, а вообще не была предусмотрена.

"Зачем крылатым лестницы? Наверное они и гостей дальше чем на первый этаж не пускали... если вообще приглашали", — перспектива изображать из себя Супер Марио заставила досадливо поморщиться, так как пусть паша и дал примерный план внутренних помещений, после бегства факира у меня появились сомнения в его достоверности.

...Спуск в подвал, где находились камеры для заключённых и пыточные оказался там, где и должен был — рядом с кухней. Однако же, чтобы добраться до люка пришлось перетаскать гору мешков с песком, причём совсем не сахарным а обыкновенным, набранным прямо в пустыне. Открыв же лаз мы убедились, что лестницы не предусмотрены проектом не только в холле.

Заставив рог светиться спрыгиваю вниз, чтобы тут же услышать многоголосый визг, сопровождающийся ударами по прутьям решёток, закрывающих ниши в стенах справа и слева. На всей протяжённости туннеля, в обе стороны от спуска вспыхивали алые ненавидящие глаза, а в проход тянулись длинные тонкие руки с когтистыми пальцами.

— Срань дискордова, — выругался чёрный единорог, спрыгнув вниз вслед за мной и тоже засветив рогом. — Что это за дрянь?..

— Дети, — отвечаю пересохшим горлом, чувствуя как трескается корка ледяной отстранённости. — Обратившиеся жеребята.

— Спасибо, сэр. Без вас я бы и не понял, — шипя не хуже красноглазых уродцев, в коих превратились молодые и совсем маленькие бэтпони, ядовито отозвался Герольд. — Выходит, что они заперли здесь свой молодняк...

— ...Чтобы после заката не позволить им отправиться на бойню с верблюдами, — завершаю мысль напарника. — Заперли в клетках и закрыли сверху мешками с песком, чтобы до рассвета никто даже случайно не выбрался.

В голове возник яркий образ того, как матери приносят в темницу своих детей, закрывают и обещают вернуться утром, а сами ночью теряют разум и отправляются в город лить кровь. А утром... вряд ли все из них возвращаются обратно, а значит и в подземелье с каждым разом возвращается всё меньше родителей.

"Убью, мразь. Кто бы ты ни был — раздавлю собственными руками", — вид искажённых, изуродованных фигур, без единого проблеска разума во взглядах коробил, но когда на решётки бросались малыши, даже в своей трансформированной форме едва ли достигающие полуметра ростом, внутри что-то будто хрустело, гнулось и ломалось.

Память подкидывала новые и новые образы экспериментов предшественника, но даже он не успел опуститься до того, чтобы использовать в своих опытах детей. И, пожалуй, при встрече следует поблагодарить Селестию хотя бы за то, что избавила меня от столь "приятной" перспективы.

— Что будем делать? — спросил напарник сухим, сосредоточенным голосом, что выдавало его напряжение даже лучше чем ругательства.

— Ищи нашу цель, а я попытаюсь помочь, — киваю на ближайшую нишу, где предположительно кобыла грызла зубами железный прут, одновременно с тем стараясь дотянуться до нас тощей рукой. — В конце концов... я же маг.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 10

"Если бы я мог использовать тонкую магию...", — усилием воли отбрасываю неуместные в данный момент сожаления, одновременно с тем погружаясь в состояние медитативного транса, в котором отсекаются все посторонние раздражители.

Сейчас, когда передо мной находятся нуждающиеся в помощи дети нужно не жалеть себя и то, что было утрачено (надеюсь — временно), а сконцентрироваться на имеющемся. А потому, собираем волю в кулак и совершаем вдох... втягивая в себя тяжёлую, густую энергию со вкусом железа, чтобы прогнать её по каналам, а затем поместить в даньтянь. Последовавший за этим выплеск магии, имеющей окрас тени и изначального дара предшественника, привёл к образованию мелких чёрных кристалликов на всех поверхностях, что буквально отрезало фон темницы от внешнего мира.

Вдох-выдох... Вдох-выдох... Вдох-выдох...

"Достаточно. Теперь, даже если оборотни вернутся, нас они не почувствуют. Жаль, но отсутствие притока новой энергии не помогло обратить трансформацию. Видимо того, что уже находится внутри тел детей достаточно, чтобы проклятье действовало. Вывод? Нужно культивировать, но теперь не одному", — придя к такому решению, которое мне подсказали знания Сомбры-вивисектора, проводившего множество экспериментов над "врагами империи", заставляю своё тело покрыться подобием кристальной чешуи.

Визги, скрежет когтей, хриплое рычание... всё это фиксируется краем сознания, но совершенно не вызывает никаких эмоций. Создаётся впечатление, что теперь ледяная корка не скрывает чувства, а полностью их поглотила и превратилась в кусок льда.

"Теперь лучше. Никаких сомнений, вины, жалости. Есть задача и нужно найти способ её выполнения, не выходящий за рамки морали. Столь ли важна мораль? Для меня, подверженного эмоциям — да. Но она мешает... и заставляет искать более сложные пути. Решение трудных задач — это интересно. Моральные рамки — это вызов моим способностям. Преодоление себя — это развитие. Развитие — это важная часть жизни. Мораль нужна для развития", — цепочка рассуждений закончилась и моё тело приступило к выполнению спешно составленного плана.

Первая цель — подросток-жеребец, предположительный возраст равняется двенадцати-четырнадцати годам. Точнее сказать нельзя из-за деформации тела, к которой привело обращение в безумного монстра. Он пытается дотянуться до моей шеи, но его сил недостаточно для того, чтобы повредить кристальную чешую или скрытую под ней плоть, укреплённую кристальной магией. Вывод — можно позволить себя схватить, чтобы увеличить площадь контакта с телом пациента.

...Молодой монстр перестал пищать в тот момент, когда между нами осталась только решётка, а мои руки обхватили его торс. Тут же он пускает в ход когти и зубы, стараясь повредить броню, но единственным результатом является лишь звук скрежета.

"Анализ энергетики... Настройка внутренних потоков... Синхронизация... Готово. Предварительный вывод: объект сроднился с энергией, имеющей привкус железа. Эффект схож с тем, что получил я после плена у чейнджлингов, с тем лишь отличием, что бэтпони не в состоянии самостоятельно изменить свойства внутренней силы. Энергия же, предположительно, воздействует на нервную систему и железы, угнетая мыслительную деятельность и повышая агрессивность. Трансформация — побочный эффект, вызванный временным увеличением плотности энергии в ночной период. Необходимо обнаружить причину цикличности магического фона, чтобы избавиться от причины проблемы, а не бороться со следствием. Ошибка в логике: моральные ограничители требуют исцелить обитателей темницы здесь и сейчас. Данный поступок не логичен, но способствует улучшению понимания парной культивации в ситуации, когда напарник не помогает а сопротивляется. Начинаю исполнение поставленной задачи", — закрыв глаза, чтобы не отвлекаться на визуальную информацию (тем более, что сенсорная техника отлично заменяет органы зрения), сосредотачиваюсь на пытающемся расковырять мою кристальную чешую подростке.

Вдох... и густая сила со вкусом железа, неохотно и болезненно для пациента, о чём можно судить по прозвучавшему вскрику, покидает его тело тонким ручейком. Выдох... и чистая магия, соответствующая изначальному дару предшественника внедряется в чужие каналы циркуляции, но продолжает оставаться максимально мягкой. Повторяю цикл... и ещё раз... и ещё раз...

Тщательно прислушиваясь к состоянию бэтпони, постепенно нахожу тот объём энергии, которым мы можем обмениваться без болезненных ощущений со стороны ребёнка. Чем больше моей силы проникает в его организм, тем легче протекает дальнейшая культивация и тем меньше сопротивление пациента, даньтянь которого начинает пульсировать в один такт с моим. В какой-то момент происходит ожидаемое: тело молодого монстра начинает возвращаться к своему естественному виду, а в его глазах, направленных на меня, возникает осмысленность, непонимание, страх...

— Не дёргайся, — произношу короткий приказ. — Лечение должно быть завершено.

В момент, когда я поглотил более половины энергии со вкусом железа, заменив её более плотной собственной силой, даньтянь подростка изменился и сам стал производить подобие магии изначального Сомбры, но с примесями тени, а также этого проклятья. Можно было продолжить и окончательно задавить два иных оттенка, но логика заставила остановиться и провести новый анализ.

"...Вывод? Энергия с привкусом железа более не является доминирующей. С вероятностью в девяносто процентов она останется дополнением, как тень для морозной стужи в моём случае. Задача выполнена. Необходимо провести дополнительный эксперимент на другом подопытном", — разжав хватку, позволяю невысокому бэтпони упасть на пол, чтобы шаркая ногами отползти на заднице от решётки, при этом сверкая жёлтыми глазами с вертикальными зрачками на шокированной морде.

— Ты и вправду сделал это! — неверующим тоном воскликнул Герольд, после чего хлопнул меня по плечу ладонью. — А я не верил. Ах да: нужная нам кобыла в дальней камере...

— Не мешай, — отмахиваюсь от чёрного единорога и перемещаюсь к следующей нише, где находятся трое обращённых. — Опроси исцелённого.

— Кто назначил тебя главным? — нахмурился охотник на монстров, рефлекторно кладя руку на рукоять оружия.

Волной энергии заковываю троицу в кристальную корку, после чего меняю спектр силы на ледяную стужу и хватаюсь руками за прутья решётки. Секунда и металл крошится в моих пальцах будто тонкое стекло, осыпаясь на пол. Завершив освобождать замок, отбрасываю его на пол и поворачиваюсь к напарнику, вопросительно выгибая брови.

— ...Гхм, — Герольд поёжился. — Как скажешь, Фрост. Не буду мешать.

"Проверить совместимость бэтпони с ледяной стужей? Вероятность гибели от переохлаждения выше пятидесяти процентов. Увеличить сродство с тенью, чтобы подавить силу проклятья? Высока вероятность безумия, которым страдал предшественник. Попытаться привить спектр энергии, сродство с которым получено у чейнджлингов? Скорее вредно, нежели полезно. Изначальный дар предшественника остаётся идеальным выбором на данный момент", — придя к этому выводу, подхожу вплотную к первой кристальной статуе, приобнимаю её и, сменив спектр магии, заставляю кристальную корку рассыпаться осколками.

По ушам бьёт оглушительный писк, а в руки пытаются впиться острые коготки кобылки лет семи-десяти.

Вдох-выдох... Вдох-выдох... Вдох-выдох...

На этот раз, благодаря ранее полученному опыту процесс проходил легче и быстрее. Более "жидкая" сила выдавливалась из каналов моей энергией, заполняющей собой освободившееся пространство, тут же приводя к изменениям во всём теле. Из-за малого возраста даньтянь прошёл трансформацию проще, заставив задуматься о том, что эксперименты предшественника, если бы он не ограничивался только взрослыми особями, могли иметь больший процент успеха.

"Лёгкие пути приводят к деградации навыков и неспособности решать сложные задачи в случае необходимости. Моральные ограничения необходимы для получения опыта преодоления трудностей и саморазвития. Саморазвитие необходимо для того, чтобы избавиться от внешних угроз собственной жизни. Нынешняя ситуация — исключение, вызванное требованием моральных ограничителей помочь нуждающимся детям", — ровное течение мыслей не мешало завершить процесс лечения, чтобы отпустить кобылку, тут же подхваченную на руки уже освобождённого родственника, а затем перейти к следующей цели.

— Фрост, ты в порядке? — обратился ко мне Герольд, выглядящий обеспокоенным. — Может быть прервёшься?

— Организм функционирует штатно; негативного влияния на энергетику и рассудок не зафиксировано, — отвечаю монотонно, освобождая следующего пациента из кристальной скорлупы.

— Со вторым утверждением я бы поспорил, — вздохнул чёрный единорог, продолжающий светить вокруг своей магией. — Ладно, ребята, давайте-ка приспособим одну из этих комнат для ваших друзей? Что-то мне подсказывает, что этот здоровяк намерен за сегодняшнюю ночь исцелить всех.

* * *

Паша сидел на мягкой подушке перед столом в комнате для переговоров и смотрел на свои ладони. Его руки были такими большими и широкими, а если он сжимал пальцы, то кисти превращались в камни из плоти и крови.

— Камни... ножницы... листочки... — растянув губы в улыбке, правитель теневого мира Города Двух Султанов игрался, превращая свои ладони в самые разные вещи.

— Развлекаешься? — прозвучал надменный голос с противоположной стороны стола, где обнаружился худощавого телосложения полосатый чёрно-белый жеребец, одетый в белую тунику и красную накидку, края коей скреплялись на правом плече.

— Гом-фи-ли-ус? — медленно спросил паша, наклоняя голову влево.

— Величайший алхимик Зебрики... которому ты предоставил лабораторию с редчайшими компонентами, — скрестив руки на груди, гость посмотрел на верблюда сверху вниз. — Как жаль, что приставленные следить за мной безмозглые увальни не соблюдают технику безопасности. А ведь она написана кровью по кожаным листам, сделанным из шкур погибших во время экспериментов алхимиков.

— О чём ты го-во-ришь? — несколько раз моргнув, непонимающим тоном спросил хозяин этого места.

— О том, что невидимые глазом испарения зелья, накопившись в организме через дыхательные пути, действуют не сильно слабее жидкого состава, — надменно констатировал алхимик. — Впрочем, куда такому животному как ты понять столь тонкую науку...

— Сей-час как врежу, — недовольно зарокотал паша.

— Замри, — приказал Гомфилиус и верблюд послушно остановился. — Дыши. А теперь, "друг мой", ты ответишь на несколько вопросов, и в зависимости от твоих ответов я решу твою судьбу. Ты можешь проснуться утром с головной болью, чувствуя себя перебравшим с дурманящими напитками, а можешь не проснуться вообще. А теперь говори: каким образом ты причастен к моему появлению в этом городе?..

И паша заговорил, выдавая тайну за тайной, в то время как уроженец Зебрики слушал и запоминал. Пусть он не являлся воином, был достаточно слаб физически, но отнюдь не оставался беззащитным и беспомощным. Когда же у него появлялось время на подготовку...

...Из-за жадности и самоуверенности тех, кто считали себя вершителями судеб если не мира, то хотя бы Города Двух Султанов некоторые шестерёнки судьбы стали вращаться чуть быстрее, что привело к схождению истории с намеченного пути на новую колею. Впрочем, из-за одного крепкого камушка, уже поломавшего жернова мельниц, в которые он попал из-за досадных ошибок, весь мир уже ожидали огромные перемены...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 11

Ночное небо мерцало сотнями звёзд, словно почётная свита сопровождающих диск луны, но их блеск казался тусклым из-за бледно-розового барьера, накрывающего город-государство куполом, защищающим жителей от холодных ветров и снега. Тут и там горели магические светильники самых разных цветов, купленные здесь же у мастеров-кристаллургов, звучала живая музыка, с треском вращались установленные на мачты колёса с разноцветными флажками и фонариками, в воздухе распространялись ароматы выпечки, сладостей, газированных напитков. Пёстрые стайки жеребят, размахивающих игрушками, сахарной ватой и шарфами носились от лавки к лавке, от карусели к какому-нибудь испытанию на силу, ловкость, внимательность, а за ними присматривали табунки кобыл и жеребцов постарше...

— Ты была права, Каденс: пони нуждались в празднике, — произнесла Хоуп, одетая в сине-сиреневый наряд из свободных штанов и широкой полосы ткани, скрывающей грудь и верх живота без лямок.

— Рада, что тебе нравится, Рэдиэнт, — улыбнулась розовая аликорница, одетая в бело-золотое платье с длинным подолом, оставляющее спину открытой до поясницы (что позволяло крыльям чувствовать себя свободно). — Я просто хотела показать, что мы — эквестрийцы, такие же пони, которые любят развлекаться, умеют дружить и вкусно готовить.

— Последнее у тебя точно получилось, — взяв у уличного торговца палочку с яблоками в карамели, фиолетовая единорожка улыбнулась. — Сколько же всё это стоило?

В этот самый момент в воздух стали взлетать шипящие искрящие шары разных цветов, которые возносились над крышами домов, башенок и маленьких замков горожан, чтобы лопнуть с грохотом и яркими вспышками, вызывая восторг и смех, хлопки в ладоши, а также взвизги малышей. Даже на мордочке самой магистра целительства на какое-то время возникло восхищённое выражение.

— Не так уж и дорого, — пожала плечами принцесса любви, тут же вгрызаясь зубами в незаметно снятый с палочки Хоуп фрукт. — М-м-м... На самом деле я не потратила и половину средств, которые мне были выделены на помощь Кристальной Империи.

— Эй! — заметив пропажу вкусняшки, фиолетовая единорожка возмущённо повернулась к своей собеседнице. — Это было бесчестно. Я сама хотела его съесть.

— Ничего не знаю, не видела и не слышала, — облизав пальцы, состроила самую невинную мордочку розовая аликорница. — Если хочешь, можно взять ещё.

— Я поберегу твою фигуру, — хмыкнула целительница, продолжая путь через площадь. — И с чего это такая щедрость со стороны Эквестрии? Неужели Селестия решила нас купить... или откупиться деньгами за то, что было сделано тысячу лет назад?

— Рэдиэнт, тётушка вовсе не хотела вас купить, — вздохнула Каденс. — И она множество раз говорила о том, что скорбела о пропаже города с его жителями...

— Только потому, что не смогла присоединить его к Эквестрии, — прервала розовую аликорницу Хоуп. — И я говорила вовсе не об исходе боя принцесс Селестии и Луны против Сомбры.

— Тётушка сама говорила, что отправляет нас помочь Кристальной Империи, а не захватывать её, — возразила принцесса любви. — Давай хотя бы сегодня не будем спорить об этом?

— Тогда, почему так получилось, что Кристальный Дворец находится под контролем принцессы Эквестрии? Да и ваши гвардейцы, пока им не показали готовность сражаться за свои права, вели себя здесь словно хозяева, — напомнила фиолетовая волшебница, будто не услышав просьбу собеседницы.

— Поддерживать барьер проще всего из центра, которым является дворец, — ответила крылато-рогатая пони. — Если бы мы нашли Кристальное Сердце, то в этих мерах не было бы нужды. Что же до гвардейцев... Лейтенант Дрейк злоупотребил своими полномочиями и нашим доверием, а его подчинённые попросту забыли о том, где находятся.

— Почему-то мне кажется, что ничего не изменится даже после нахождения Кристального Сердца, — покачала головой целитель. — В ином случае, вы бы продали... ну или передали нам в качестве жеста дружбы артефакт, который проецирует купол сейчас. Уверяю тебя, Каденс: у меня хватит сил для того, чтобы поддерживать его работу. В конце концов, если Эквестрия хочет быть именно другом, а не правителем, то она должна дать возможность жителям Кристальной Империи самим выбирать свою судьбу. В конце концов, тысячу лет назад нам заявили, что мы должны сами решать свои проблемы. Разве нет?

— ...Тогда Эквестрия тоже была втянута в войну и не могла прийти на помощь, — вспомнив уроки истории, нашлась с ответом розовая аликорница.

— Сомбре пришлось прибегнуть к тёмной магии, чтобы защитить город, — похолодевшим тоном заявила фиолетовая единорожка, хмурым взглядом одарив собеседницу. — Селестия или Луна могли прибыть в одиночку, чтобы поддержать нас. Даже одного аликорна было бы более чем достаточно, чтобы вместе с силами Кристальной Империи отбросить врага. Это не отняло бы слишком много времени... и тогда всех последующих событий можно было бы избежать.

Принцесса любви набрала в грудь воздуха для ответа, но тут где-то впереди раздался вскрик, а за ним последовал звук падения. Тут же атмосфера праздника резко изменилась и из-под одежд появились короткие клинки, с голов кобыл оказались сорваны чепчики, превратившиеся в пращи, а эквестрийцы и кристалийцы обнаружили, что стоят друг напротив друга в готовности...

— Прекратить! — не позволяя никому сделать и шага, розовая аликорница выпустила волну магии с одним-единственным приказом, заставившим хватку на оружии дрогнуть, а колени подогнуться.

...Чувство чудовищной потери, пустоты в груди и безысходности повисло в воздухе, от чего даже блеск кристаллов стал более тусклым. Однако же продлилось это всего какие-то три-четыре секунды, после чего новая волна, разошедшаяся от крылато-рогатой пони вернула всё так, как и было, дополнительно вселив в сердца искру теплоты, разжигающей угасшие было чувства.

— Ты... — просипела Хоуп, от неожиданности отступившая на шаг, правой рукой хватаясь за грудь.

— Рэдиэнт, прости, — краска ударила в мордочку молодой аликорницы, а кисти рук сложились в молитвенном жесте. — Я не хотела... Просто...

— Ненавижу, — прошептала одними губами фиолетовая единорожка, в глазах которой плескалось дикое бешенство, удерживаемое лишь железной хваткой воли. — Жители Кристальной Империи! Завтра перед дворцом состоится голосование о том, кого мы хотим видеть на троне нашего государства. Завтра мы решим свою судьбу и либо станем частью Эквестрии... либо отстоим свою независимость, даже если для этого придётся пролить кровь. Сейчас же я — Рэдиэнт Хоуп объявляю, что праздник окончен. Расходитесь по домам и разделите это время со своими близкими. Тот, кто обножит своё оружие этой ночью будет моим личным врагом.

С разных сторон раздались голоса, вопросы и ропот, но никто из кристалийцев не посмел ослушаться. Когда же последние горожане ушли, уводя своих малышей, магистр целительства, за спиной которой появились двое гвардейцев в массивной броне, скрытой под голубыми тканями произнесла:

— Теперь я вижу, принцесса Каденс, что методы Эквестрии ничуть не изменились за тысячу лет. Доброй вам ночи.

— Рэдиэнт, прости, я... — попыталась протянуть руку к собеседнице аликорница, но шагнувший вперёд жеребец встал так, чтобы своим плечом загораживать единорожку.

Дневные гвардейцы тоже оказались рядом, готовые вступиться за свою принцессу, но пусть их руки лежали на рукоятях мечей, никто не спешил обнажать клинки. Под их настороженными взглядами Хоуп и её спутники ушли, затерявшись среди улочек Кристальной империи.

— Ваше высочество?.. — спросил молодой сержант, оказавшийся рядом с аликорницей одним из первых.

— Праздник окончен, — ровным голосом объявила Каденс, развернулась к дворцу и зашагала прочь. — Я всё испортила...

...И пусть в эту ночь трагедия так и не произошла, но между двумя пони, которые могли бы стать подругами, пролегла глубокая пропасть. Каденс не знала, что почувствовала фиолетовая единорожка, но зная её историю могла сделать достаточно верные предположения.

Рэдиэнт Хоуп же, добравшись до своего жилья и оставшись в комнате одна, не зажигая свет уселась прямо на пол рядом с кроватью, натянула на себя одеяло и сжалась в компактный клубок. Из её глаз текли крупные горячие слёзы, в груди же болью отдавал холодный ком, а губы безмолвно шевелились, повторяя одни и те же слова...

...Лишь немногие жители города-государства в эту ночь радовались тому, что их провокация удалась даже лучше, нежели они могли предполагать. В результате этого события, к которым всё должно было прийти через месяцы, обещали начаться уже следующим днём.

* * *

"Не этого я хотела от жизни", — подумала про себя молодая кобыла с разноцветной гривой, сидя в небольшой палатке со складным столиком, в свете пары свечей изучая потрёпанные листы бумаги.

Над Караван-Сараем стояла глухая ночь, но не для всех его обитателей это означало отдых: кто-то должен был заниматься охраной, кто-то врачевал, кто-то готовил еду на утро... а кто-то подсчитывал прибыль и расходы. При этом последних, как хотелось надеяться кочевнице, в скором будущем станет хотя бы чуть-чуть меньше, а то всего оставленного перерождённым Спиритом золота не хватит и на месяц.

Почему именно Солонго этим занималась? Во-первых, Фрост Шэдоу назначил её старшей кобылой... на чём, собственно, уже можно было бы и закончить перечисление. Всё же перечить ему после всего, что он сделал не стали бы и самые вздорные жеребцы (честь не позволила бы). Впрочем, было и во-вторых: она была обучена грамоте, умела сражаться, а также герой провёл с ней ночь, тем самым фактически присвоив статус, который потом и подтвердил.

...Спасённые от чейнджлингов, коих приютил хан Караван-Сарая, должны были либо влиться в чужие кочевья, либо найти себе работу в городе, либо же превратиться в изгоев. В конце концов содержать их вечно никто не собирался — лишь дать шанс встать на ноги.

Кобылам в этом плане было проще, так как даже лани могли бы примкнуть к сильному племени, пусть и на роли прислуги-младших жён. Малышей тоже разобрали бы вожди, с их помощью разбавляя кровь и получая верных в будущем воинов. А вот взрослых жеребцов, в том числе и рогатых самцов, ждали либо последние роли в большом кочевье, либо же борьба за первенство в малых племенах, куда чужаков принимают крайне неохотно.

...И вот сейчас, благодаря перерождённому Спириту, у них было достаточно золота для закупки оружия, инструментов, еды и одежды. А ещё, что едва ли не важнее предыдущего пункта, у них появилось маленькое сокровище — Морозный Камень. Кристалл, способный превращать воду в лёд, с помощью которого можно хранить скоропортящиеся продукты, а также делать фруктовый лёд, продаваемый за полновесные серебряные луны.

Солонго, после того как узнала об уходе Спирита из Караван-Сарая почувствовала... обиду. Однако же её печаль продлилась не долго, так как заботу о жеребятах никто не отменял, а затем в её голову пришло осознание простой истины...

"Герой вывел нуждающихся из тьмы, дал надежду и опору под ногами, а теперь мы сами должны доказать, что способны бегать без руки, которая не позволяет упасть", — эти мысли разожгли в душе костёр, превратившийся в пламя решимости сделать всё, чтобы оправдать возложенное на неё доверие.

Всем жеребцам из спасённых было предложено войти в кочевье перерождённого Спирита... и пусть некоторые (странные олени, на которых пальцем показывать неприлично), вещали то ли о сыне, то ли о всеобщем отце, но почти никто не отказался от отведённой им роли. Даже сам хан Караван-Сарая благосклонно отнёсся к возникновению нового племени, объявив их друзьями и желанными гостями внутри своих стен, что разом повысило статус самой Солонго.

...А ведь прежде она и не надеялась на подобное, будучи обычной лучницей своего племени, мечтавшей о простом кобыльем счастье.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

От заката до рассвета 12

— ...Поправь меня, если я в чём-то ошибаюсь, — попросила Сансет, стоящая сложив руки на груди, спиной опираясь о косяк двери спальни Каденс, расположенной над тронным залом Кристального Дворца. — Вы с Хоуп мило беседовали гуляя по площади, ели сладости, ты воровала яблоки в карамели...

— Только одно, — уныло буркнула Каденс, прямо в платье валяющаяся на широченной кровати, где мог бы разместиться (а когда-то и размещался) целый табун пони.

— О... Это многое меняет, — саркастично хмыкнула Шиммер. — А потом, когда ничего не предвещало беды, кто-то кого-то ударил, из-за чего находящиеся рядом кристалийцы похватались за оружие, которое пронесли на праздник под своими юбками. Что потом ты сделала?

— Я попыталась использовать "умиротворение", но моя магия... сработала не так и получилось "подавление", — уныло изрекла розовая аликорница. — Я испугалась, что сейчас начнётся драка, вот и...

— Не отвлекайся на размышления: у тебя это плохо выходит, — перебила принцессу любви янтарная единорожка. — Говори только факты. Домыслы оставь мне.

— Сансет, я и без того чувствую себя плохо, — приподнявшись на локте, попыталась прекратить допрос розовая аликорница.

— Принцесска, я выполняю сейчас ту работу, которую должна была проделать ты, — констатировала ученица Селестии высокомерно. — Раз не хочешь говорить ты, то тогда слушай меня: благо, что пара твоих охранников смогла описать события со своей точки зрения. Пусть они и безмозглые кретины, не способные принимать быстрые и правильные решения, но хотя бы внимательность у них на уровне. Видимо изображая садовые украшения из-за скуки натренировали.

— Сансет... — укоризненно выдохнула Каденс.

— Я уже... много лет Сансет. Не перебивай, — зыркнув на собеседницу самым строгим взглядом, огненногривая пони начала расхаживать по комнате, выразительно перечисляя: — Мы имеем молодую и неопытную аликорницу, привыкшую помогать себе решать конфликты при помощи своего таланта — раз; магистра целительства, умеющую отслеживать процессы в своём организме — два; неизвестное количество дикарей с оружием — три. Не пе-ре-би-вай!

Хотевшая уже возмутиться принцесса, секунду поборовшись взглядом с собеседницей, сдалась и опустила глаза. Победительница же этой маленькой дуэли, самодовольно усмехнувшись продолжила:

— В один момент вы услышали крик и шум падения, но не увидели ни того, кто упал, ни того, кто толкнул-ударил-поставил подножку... если он, вообще, был. Тут же рядом нарисовалась злобная массовка, размахивающая оружием и сверкающая оскалом на гвардейцев, бросившихся защищать тебя. И ты, не придумав ничего умнее, словно на уроке применила магию... Знаешь, принцесска, даже я могу двумя разными способами заставить твою силу срезонировать, чтобы на порядок-другой увеличить мощность любого воздействия. Один из способов придумали древние единороги Юникорнии, которым нужно было заставлять небесные светила двигаться. Не удивлюсь, если где-то в этом городе есть артефакты, предназначенные для подобного.

— Ты намекаешь на то, что меня подставили? — розовая аликорница приняла сидячее положение, поджав под себя ноги и сосредоточенно посмотрела на собеседницу.

— Нет, не намекаю, — поморщилась Шиммер и остановилась напротив Каденс, чтобы пальцем правой руки ткнуть ей в грудь. — Я заявляю это прямо. Тебя, меня, всех эквестрийцев подставили так, чтобы кристалийцы, и без того не пылавшие тёплыми чувствами, возненавидели ещё и младшую принцессу Эквестрии. Сейчас, наверняка, по городу расходятся слухи о розовой и пушистой, но жестокой и лицемерной кобыле, которая в своём коварстве превосходит даже Сомбру... Стоп! Они ведь восхищаются Сомброй? Может быть это сравнение поможет возвести тебя на трон?

— Не издевайся, — попросила крылато-рогатая пони. — Значит, меня просчитали... Думаешь, это сделала Рэдиэнт?

— Хвост его знает, — махнула рукой янтарная единорожка, после чего плюхнулась на край кровати рядом с собеседницей, упёрлась локтями в колени и обхватила голову ладонями. — Мы в крупе, принцесска. То, что произошло на празднике сыграло на руку Хоуп: наверняка завтра если не вся Империя, то большая её часть проголосует за её коронацию. Нам же останется поздравить её, а потом попытаться устроить дипломатические переговоры... в которых нас попросят не участвовать. Что? Тебя теперь считают манипулятором, управляющим чужими эмоциями, а я вообще напала на будущую королеву, когда она отправилась в эту свою пещеру... Помнишь? Да и нет у меня желания играть в политику... Пусть Блюблад этим занимается. Ха... Может он даже соблазнит эту старушку и присоединит город к Эквестрии через брак. Жаль, что Сердце мы не нашли, но, возможно, оно уже находится в руках местных.

— И что нам делать сейчас? — после непродолжительной паузы, спросила розовая аликорница. — Честно говоря... я боюсь что-либо предпринимать.

— Во-первых, прекрати использовать массовые заклинания, — сложив руки на коленях, ученица Селестии сурово посмотрела на подругу по несчастью. — Не будем давать неизвестным возможность повторить провокацию. Пока мы тут — только точечная магия. Поняла?

— Да, — кивнула принцесса любви.

— Во-вторых... не верю, что сама это предлагаю... но мы должны попросить помощи у наставницы, — выдохнув, словно после серьёзного напряжения, Сансет провела ладонью по мордочке. — Подводя итоги, принцесска, могу с уверенностью сказать, что мы провалились.

Некоторое время две пони сидели молча, а затем Каденс встряхнулась, спустила ноги с кровати и поднялась в полный рост, начав раздеваться. Поймав на себе взгляд Шиммер она замерла, вопросительно выгнула брови, а затем спросила вслух:

— Что не так?

— Ты как-то резко изменилась, — смущённо ответила янтарная единорожка, отводя взгляд от оголённой груди крылато-рогатой кобылки (которая уже сейчас была крупнее, чем у самой ученицы Селестии).

— Просто я решила, что раз уж мы уже всё равно ни на что не можем повлиять, то следует хотя бы отдохнуть немного, — оставшись полностью голой, Каденс подошла к стенному шкафу и взяла оттуда белый пушистый халат, тут же накидывая его поверх прижатых к спине крыльев. — Не хочешь проверить здешний бассейн, съесть чего-нибудь из угощений, которые так и не подали на праздничные столы и выпить вина тысячелетней выдержки?

— ...А давай, — хлопнув в ладоши, Сансет резко поднялась в полный рост. — Если уж кристалийцы настолько упрямые, что хотят сидеть в своём снежном краю одни, то это не наша проблема. Сейчас, я только отпишусь Селестии и... Что ты там говорила о бассейне?

* * *

— ...Всё прошло как нельзя лучше, мастер, — жарко вещал высокий кристальный единорог в тёмно-синем длинном жилете, а также спускающейся ниже колен юбке такого же цвета. — Артефакт сработал идеально! После такой демонстрации силы аликорна ни у кого не возникнет сомнений, что нужно короновать магистра Рэдиэнт.

— Твои действия были поспешны и несвоевременны, мой юный друг, — мерно постукивая пяткой длинного посоха, оканчивающегося искусно вырезанной птичьей головой, что удерживала в клюве золотой колокольчик, произнёс сутулый чародей в тёмно-красном балахоне с глубоким капюшоном, оставляющим открытым только подбородок старика. — Воцарение Хоуп — это не лучший из исходов, который мог быть. Однако же, придётся нам удовольствоваться этим.

— Но как же, мастер? — шагая рядом с собеседником по одному из туннелей кристальных шахт, аристократ возмущённо всплеснул руками. — Эту глупышку мы сможем направлять туда, куда нам будет нужно...

— Сомбра был велик и мудр... ты согласен с этим? — перебил молодого жеребца старик, задав крайне необычный вопрос.

— Да... Несомненно. Но причём тут это? — кристальный пони растерялся, но постарался этого не показать и выжидательно уставился на наставника.

— Гляди сюда, — остановившись у входа в неприметную нишу, обладатель красного балахона ударил посохом об пол, из-за чего колокольчик мелодично зазвонил, после чего иллюзия распалась и открыла взглядам просторную мастерскую. — Что ты видишь?

— Это же... корона королевы Аморе, — восторженно выдохнул юнец, подходя к одному из столов. — Но ведь она пропала вскоре после...

Слова застряли в горле жеребца, не решаясь быть озвученными. Всё же старый маг мог и обидеться на пусть и косвенное, но очернение имени своего господина.

— В мудрости своей владыка спрятал сокровища, чтобы они не попали в руки врага, — постукивая своей палкой, собеседник обошёл стол с противоположной стороны. — И как показывает время — он был прав. Эта же корона — правоприемник шлемов, которые носила Чёрная Гвардия. Тот, кто наденет её — станет послушной куклой в наших руках... и твои действия лишили нас возможности короновать ею принцессу-аликорна, способную подчинять своей воле чувства и желания других разумных. Очень прискорбная потеря...

— Я... Я же не знал... — руки кристалийца затряслись. — Это не я... Это не моя идея! Это всё недоумки, жаждущие ухватить хотя бы маленький кусочек власти, не способные увидеть большие перспективы!

— Понимаю, — неспешно кивнул чародей. — Лягушки, сидящие на дне колодца, считают целым миром тот маленький круг неба, который видят далеко над головами. Я рад, что ты не такой как они.

— Разумеется, мастер! Можете не сомневаться во мне... — кристалиец стушевался, бросил быстрый взгляд на корону и сглотнул. — Что мы будем делать теперь?

— Коронуем Рэдиэнт Хоуп и начнём готовить Империю к большим потрясениям, — ответил старик, после чего будто бы потерял интерес к собеседнику и отвернулся, отходя к другому столу. — Ступай. Надеюсь, на этот раз всё пройдёт по плану.

— Да, мастер, — сжав кулаки, сверкая лихорадочным огнём в глазах, отозвался молодой собеседник. — Я не подведу вас и не позволю другим всё испортить.

— Не забудь корону, — напомнил жеребцу старик. — Откуда ты её взял — сам придумаешь. Можешь даже заявить, что её твоей семье оставил Сомбра...

"Как же тяжело работать с инициативными идиотами", — промелькнуло в голове носителя красного плаща, пока он всматривался в разложенные на столе кристаллы.

...Всё шло не по плану: сперва Кристальная Империя появилась раньше срока примерно на десять лет, но короля-чародея в ней не оказалось, затем кто-то убил Даина, который хоть и являлся похотливым животным, желающим удовлетворять самые низменные позывы, но оставался великолепным воином и талантливым полководцем (всё же ему хватало навыков громить других претендентов на трон Олении). Пропажа выделенных подопечному артефактов являлась лишь вишенкой на своеобразном торте, которые так любит солнцекрупая аликорница.

Дальше — хуже: найти предположительного Сомбру, сумевшего исцелиться от безумия не удалось, так как после Олении он словно сквозь землю провалился. А затем, когда поиски были брошены из-за отсутствия результатов, улей чейнджлингов с "союзной" королевой был разрушен, а на месте событий остались весьма характерные следы...

"Глупая тварь решила меня обмануть? Себе присвоила источник магии, чтобы самой его использовать, а затем и попытаться править с положения силы? Пожалуй, в качестве наказания я не буду вмешиваться в охоту, устроенную её сородичами из других ульев", — злая усмешка исказила губы старика, а тонкие костлявые пальцы впились в древко посоха, позволяя немного выпустить гнев на неблагодарное животное.

...С другой стороны, там где другие видели поражения и неудачи, он мог углядеть перспективы и новые возможности. Кристальная Империя имела всё, чтобы заменить собой несостоявшуюся империю Даина, за счёт собственных ресурсов и уже налаживаемых связей образовав альянс против Эквестрии. И даже если они будут разгромлены, внимание Селестии окажется оттянуто на достаточный срок, чтобы сработали иные закладки.

В конце концов Отец Чудовищ был столь опасен вовсе не из-за личной мощи, а благодаря умению подстраиваться самому и манипулировать другими. Мало кто из живущих ныне мог соперничать с ним в этом плане...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Кровь — не водица

Примечание к части

И есть чем платить, но я не хочу победы любой ценой,

Я не хочу никому ставить ногу на грудь.

Я хотел бы остаться собой, просто остаться собой,

Но высокая в небе звезда зовёт меня в путь.

(Не ошибка).

Уютная комната, полы в которой застелены коврами, а стены обшиты резными деревянными панелями, выкрашенными в мрачные тона; крепкого телосложения бэтпони, красующийся короткой мордой с почти квадратным подбородком, тёмно-синей шерстью, золотыми глазами и серой гривой, одетый в тёмно-синюю бархатную рубашку с узором из серебра в виде полумесяца, заправленную в мешковатые штаны чёрного цвета, сидящий на подушке напротив; Тёмно-серая, почти чёрная кобылка трёх лет в голубом мешковатом платье, с интересом разглядывающая свою блестящую шёрстку, придающую ей сходство с коренными жителями Кристальной Империи — вот то, что ожидало меня в кабинете новоявленного исполняющего обязанности Чёрного Султана. А за полупрозрачными тёмными шторами, закрывающими узкое окно-бойницу уже светило солнце, слышались голоса жеребцов и кобыл, звучали отдалённые удары молота по наковальне...

— Мы находимся в неприятном положении, господин Фрост Шэдоу, — наконец-то нарушил тишину Найтмер Найт, немигающим взглядом изучающий мою морду. — С одной стороны... за ваши преступления мы должны отомстить не считаясь с потерями: всё же вы не только пробрались в наш дом как воры, но и лишили нас сильнейшего из воинов, коим был Чёрный Султан.

— И?.. — играть в недосказанности мне не хотелось категорически, так как накопившаяся ментальная усталость никуда не собиралась деваться, а возвращение из состояния "Думающий айсберг" её только усугубляло.

Вообще, когда утром бэтпони вернулись к своему дворцу-крепости, их встретили сверкающие во всех смыслах здоровьем и силой уже исцелённые жеребята. Пожалуй, только это и не позволило начаться новому сражению после того, как первыми перепончатокрылыми летунами был обнаружен их предводитель, слегка потерявший в росте из-за нашего с Герольдом визита.

"По всей видимости, глава клана изгнанников активно развивал своё сродство с тенью, благодаря чему проклятье не смогло полностью его поглотить. Только проблема оказалась в том, что и эта сила влияет на мозги не лучшим образом — доказано моим предшественником", — пронеслись мысли на грани сознания, одновременно кажущиеся и абсолютно естественными, и нехарактерными для меня.

— За избавление нашего потомства от угрозы обращения, клан перед вами в долгу... оплатить который можно только жизнью, — собеседник поморщился, но тут же вернул себе невозмутимое выражение морды. — Господин Фрост, мы находимся в таком положении, что вы — кровный враг всех бэтпони Города Двух Султанов... спасший будущее нашего народа. Пусть старейшины и не дожили до сегодняшнего дня, но каждый взрослый воин знает, что подобное противоречие вызывает конфликт традиций.

"Может быть мне всё же не стоило уходить из Кристальной Империи? Жил бы себе спокойно где-нибудь в пещере на отшибе и бед не знал", — попытавшись представить себе такую картину прихожу к выводу, что нашёл бы приключений на свою задницу даже посреди снежной пустоши, где нет ни единой живой души на сотни километров вокруг (на виндиго наткнулся бы, например).

— Чем мне это грозит и как этого избежать? — в душе всколыхнулась зависть к Герольду, умудрившемуся выставить себя моим помощником и ничего не решающим рубакой, благодаря чему его оставили среди вернувшихся воинов и позволили отдохнуть в относительной безопасности. — Не принимайте на свой счёт, но я устал до такой степени, что если эти разговоры намёками продолжатся, то вариант с прорывом на свободу силой будет смотреться предпочтительнее.

— Прошу меня простить: я так и не завершил своё обучение дипломатии, — покаялся собеседник, а затем заявил: — Господин Фрост Шэдоу, я вынужден вас просить стать принцем-консортом клана Красных Песков. В ином случае, все взрослые бэтпони, дабы не исполнять свой долг кровной мести будут вынуждены убить себя, тогда как младшее поколение сможет стать вашими слугами.

— Просто отпустить меня вы не можете? — пальцами правой руки потираю переносицу, стараясь подавить неприятный зуд в голове, а стоило только опустить взгляд, как мои глаза наткнулись на маленькую кобылку с любопытной мордочкой и розовыми радужками. — Можешь не отвечать. И, как я понимаю, моей невестой станет...?

— Протея — последняя из рода Чёрных Султанов, — Найтмер Найт положил ладонь на плечо кобылке. — К сожалению — она немая, но всё прекрасно понимает и умеет общаться языком жестов.

"И никого не смущает, что мне в невесты предлагают ребёнка? Впрочем, во времена предшественника бывало всякое, в том числе договорные браки, когда невесты и женихи жили с родителями до тех пор, пока не достигали зрелости. Другой вопрос — надо ли это мне?", — перевожу своё внимание на взрослого бэтпони, что тоже чувствует себя не в своей тарелке.

— Став принцем-консортом вы получите доступ к нашим казне, сокровищнице, предприятиям в Городе Двух Султанов, — начал перечислять Найтмер Найт, напомнив работника телемагазина настолько сильно, что я почти услышал легендарную фразу "Но и это ещё не всё!". — В нашей крепости собраны труды по магии разных народов, исторические хроники, редчайшие компоненты и магические артефакты...

"Победи чудовище и получи принцессу, а вместе с ней — полцарства в придачу. Чувствую себя Иванушкой Дурачком, которого хотят превратить в Царевича, при этом не избавив от прежнего титула", — ощущение нереальности всего происходящего навалилось как-то разом, из-за чего воображение стало рисовать странные образы то сказочного героя, спасающего принцесс и сколачивающего собственную империю из полуцарствий, то культиватора, находящего сокровища и великие наследия древних эпох на каждом шагу.

— Нет, — обрываю монолог собеседника, от чего он даже воздухом поперхнулся.

— Нет? — моргнул перепончатокрылый летун.

— Нет, — согласно киваю. — До тех пор пока ты не начнёшь воспринимать меня серьёзно и говорить честно, я даже задумываться над этим "заманчивым" предложением не стану. И, дабы не было между нами недопонимания — я знаю о традиции бэтпони мстить за главу клана. Если бы всё было так хорошо, как ты сейчас мне описываешь, то меня бы попытались убить несмотря ни на какую помощь: ведь долг лежит не на всём клане в целом, а только на исцелённых его членах... которыми являются дети.

"Хотя я и не уверен в достоверности этих знаний. Всё же о бэтпони предшественник знал немного, так как появились они благодаря Дискорду, а потом были взяты Луной на поруки", — заметив, как дёрнулась морда собеседника, позволяю себе приподнять уголок рта в кривой усмешке.

— Без Чёрного Султана мы умрём, — припечатал перепончатокрылый летун. — Глава был сильнейшим воином и единственным, кто после обращения сохранял хотя бы частичную разумность. Он обучался по тайным методикам познания теней, которые передавались лишь в старшей семье, благодаря чему его сила находилась на уровне Белого Султана. Сейчас, когда нет больше надёжного стража, наш клан может быть обречён на вымирание: убийцам нужно просто дождаться ночи и прийти в крепость, когда её защитники разбегутся по городу, чтобы перебить наших жеребят. Ты можешь дать нам не только защиту самого ценного, но и исцеление остальных членов клана от проклятья, что в моих глазах... как и глазах моих братьев и сестёр, перевешивает желание мести и долг предкам. Если же откажешься, то обречёшь исцелённых тобой этой ночью на смерть, ну а выжившие устроят загонную охоту, пока либо мы не исчезнем окончательно, либо ты.

— Стало быть... вам нужен сильный воин на замену Чёрному Султану, чтобы противопоставить его Белому Султану, ну и избавление от оборотничества? — где-то в душе всколыхнулась ленивая тьма, но как-то без огонька, из-за чего корка самообладания даже не вздрогнула. — В это я верю больше. Предлагаю такой вариант: можешь объявить своим соклановцам, что мы заключили помолвку, по условиям которой Протея должна повзрослеть... лет до восемнадцати, хотя бы. Я готов помочь вам избавиться от проклятья, но за это хочу всеобъемлющую всестороннюю помощь в решении моих проблем, доступ к учителям, библиотеке, артефактам...

"В конце концов, после того как мы разберёмся с источником проклятья, а также моей невозможностью покинуть Город Двух Султанов, ничто не помешает мне просто уйти. И пусть они ищут ветра в поле столько, сколько захотят. Если, конечно, захотят кого-то искать", — с такими мыслями я включился в процесс торгов, так как Найтмер Найт уж больно хотел ограничить мои права, а вот обязанностей стремился возложить побольше.

...

После того как высокие договаривающиеся стороны пришли к компромиссу, который одинаково не устраивал всех, началась моя работа по кристализации бэтпони. Первыми в очереди шли воины, коим предстояло охранять дворец ближайшей ночью, так как Найтмер Найт ожидал пробное нападение верблюдов. Попутно же меня вводили в курс дел Красных Песков, численность коих с момента появления проклятья сократилась вдвое, а также раскрывали тонкости жизни всего города.

Не могу сказать, что меня так уж интересовал бизнес, который держали мои новоявленные подданные, но вот известие о кровном родстве нынешних Белого Султана и паши заставили черепную коробку чесаться изнутри. Тем неожиданнее стало послание, принесённое молодым верблюдом, в котором глава преступного мира Города Двух Султанов просил немедленно принять его в резиденции бэтпони.

После быстрого совещания, в котором кроме меня и Найта участие принимал Герольд, Целый день пытавшийся разговорить изувеченную (пытками, как признался мой новоявленный советник) телохранительницу Шэдоу Фловер, было принято решение принять гостя. На первом этаже, прямо в холле, были расстелены ковры, разбросаны подушки, установлены светильники, а на карнизе устроились готовые к бою телохранители, уже прошедшие через подавление проклятья путём внедрения энергии изначального дара предшественника.

...Взявший на себя обязанности моего помощника бэтпони поведал, что Блэк Роуз — кобыла, что была фанатично верна именно старшей принцессе, а не её отцу, после того как Шэдоу Фловер исчезла и проявилось проклятье вернулась во дворец, но отказалась говорить о судьбе подопечной. На неё не действовали уговоры, угрозы, пытки, да и под действием алхимии она просто впадала в беспамятство. В результате, её было решено содержать в дальней камере в подземелье, каждый день испытывая какой-нибудь новый способ получить желанную информацию.

...И вот я сижу на подушке, справа от меня стоит Найтмер Найт, слева сидит Герольд, под потолком прячутся перепончатокрылые летуны, а в распахнутые двери входят четверо разумных в серых плащах с глубокими капюшонами. Остановившись на границе света, падающего из-за их спин, гости показали безоружные руки, после чего один из них поднял ладони к голове и скинул ткань, знакомым мне голосом произнося:

— Приветствую тебя, великий Чёрный Султан. Я — Гомфилиус, пришёл к тебе просить защиту и покровительство. В знак же своих добрых намерений позволь преподнести тебе жизнь презренного червя, повинного в исчезновении твоей дочери.

С последними словами зебриканец схватился за капюшон второго разумного, молча стоявшего рядом, а затем сдёрнул его с головы, позволяя увидеть морду паши. Верблюд, явно находящийся не в лучшем своём состоянии, растянул губы в улыбке и, глядя куда-то перед собой, принялся махать правой рукой произнося:

— П-р-и-в-е-т...

"...Король в шоке", — возникла мысль у меня в голове при виде неадекватного мафиози, витающего где-то в своём мирке, где разноцветные пони, как им и положено природой, едят радугу и какают бабочками.

Мои, вроде как советники, в эти секунды выглядели ничуть не лучше: Найтмер Найт широко распахнутыми глазами с круглыми (!) зрачками пялился на преступного авторитета, а чёрный единорог держал руку на рукояти меча, опасливо изучая алхимика. Пауза же затягивалась, из-за чего полосатый жеребец начинал нервничать всё сильнее, по причине окружающего нас полумрака до сих пор не поняв, к кому он пришёл на самом деле.

— Ну заходи, Гомфилиус, — произношу негромко, однако же замечаю как гость вздрогнул. — Обсудим дела наши скорбные...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Кровь — не водица 2

"Город засыпает и просыпается мафия", — промелькнули у меня в голове слова из когда-то любимой развлекательной передачи, удивительно удачно подходящие к нынешней ситуации.

Стоя на вершине надвратной башенки, спокойным взглядом провожаю закатывающееся за горизонт солнце, одновременно с тем чувствуя как в пространстве вокруг усиливается концентрация привкуса железа. Найтмер Найт (Рыцарь дорог...) утверждает, что мной были исцелены все члены клана, в том числе и упрямая кобыла Блек Роуз, так что если в городе и остались проклятые бэтпони, то только из семей, которые формально считаются свободными.

"Как они додумались до того, чтобы отпускать-изгонять из клана родственников? Впрочем, у них могло не быть особого выбора, если в клане нарастали грозящие расколом противоречия", — поправив тёмно-синий бархатный халат, опускающийся до колен, не имеющий рукавов, перехваченный кожаным поясом на уровне талии, молча киваю приземлившемуся рядом советнику, красующемуся серебристой кирасой с символом принцессы ночи на груди (нужно будет приказать нанести на броню и одежду новый герб, в виде... башни, например).

Вообще, кто-нибудь мог бы сказать, что мне жаловаться не на что: как принц-консорт при малолетней немой невесте, которую как самостоятельную фигуру вообще никто всерьёз не рассматривает, я могу распоряжаться золотом из казны, артефактами и иными реликвиями из сокровищницы, находящимися под контролем Красных Песков предприятиями, приказывать воинам... да хоть массовые оргии устраивать. Только есть одно "но", которое всё портит и, на мой необъективный взгляд, перевешивает плюсы. И называется эта вещь — ответственность.

Предшественник уже правил городом-государством, на тот момент являвшимся самым развитым в магическом плане поселением, а закончилось это безумием, паранойей, тысячелетним заточением в куске льда. И это не говоря о том, что народ, ради которого он ставил на кон свою душу... сперва мог быть истреблён собственным спасителем, а потом оказался заброшен в далёкое будущее, где бал правит гармония аликорнов, распространяющаяся только на одну страну.

"И почему мне вспоминается история какого-то самурая? Похоже, что не вся память сохранилась за время моей вынужденной изоляции. Ну или я попросту невнимательно смотрел этот... фильм?", — отбросив несвоевременные мысли, скашиваю взгляд на Найта.

— Всё готово, владыка: младшие члены клана спрятаны в темнице под присмотром матерей; воины вооружены сосудами с зельем, приготовленным господином пашой и ждут команды, — бэтпони склонил голову, скрывая недовольство во взгляде. — Многие жалеют о том, что вы не разрешили использовать мечи и арбалеты...

— Большинство обращённых — такие же жертвы как и ты, и другие члены клана, — произношу твёрдым тоном, не терпящим никаких противоречий. — Кроме того, Гомфилиус не будет обрадован, если мы сократим численность его будущих подданных.

— Вы слишком добры к этому полосатому проходимцу, владыка, — отметил Найтмер Найт.

— Разве? — иронично поднимаю бровь. — А мне казалось, что символично будет поставить на пост Белого Султана такого же чужака, каковым являюсь я. Время.

В этот самый момент, когда луна окончательно утвердилась на небосводе, своим серебряным светом заливая плоские крыши домов из песчаника, башни дворцов и площади города, ночную тишину разорвали многоголосый вой, а также намного менее многочисленные визги. Тут же часть воинов клана, впервые за время с начала распространения проклятья способных здраво мыслить в наиболее удобное для них время суток, взмыли ввысь и устремились наперерез обращённым сородичам, чтобы не дать им вступить в безнадёжную схватку. Остальные же, поудобнее перехватив сосуды с особым зельем, продолжили ждать своего часа, дабы наконец-то покончить с войной двух султанов.

— Можно начинать, владыка, — объявил перепончатокрылый летун, своими ушами с прикольными кисточками уловивший какой-то сигнал. — Наши братья и сёстры не помешают.

— Чудно, — кивнув, прикрываю глаза и совершаю вдох... втягиваю в себя насколько возможно много внешней энергии, от привкуса которой желудок подаёт неприятные сигналы... загоняю её в даньтянь и, трансформировав в привычный себе спектр — выдыхаю.

Концентрическая волна разошлась во все стороны, отпечатывая в моём разуме подробную карту Города Двух Султанов. В восприятии же обращённых это должно было выглядеть как вспышка мощного маяка, буквально зовущего подойти и погасить его. Знания, полученные мной от предшественника утверждают, что подобная реакция может быть вызвана защитными свойствами проклятья, которое хоть и не имеет своего разума, но должно обладать функцией самоподдержания и "ремонта".

"Я же не только поглощаю внешнюю энергию, насыщенную вредоносным компонентом, но и замещаю её своей", — где-то в душе даже всколыхнулось нечто вроде смущения, так как тот факт, что "Сияющий Портал" был атакован из-за меня теперь не опровержим.

Вновь и вновь повторяя цикл, зазываю к крепости обезумевшую толпу волкоподобных верблюдов. Однако же едва они приблизились к стенам, как вниз полетели первые глиняные кувшины, которые разлетались на осколки при столкновении с камнями площади и выпускали из себя белёсый пузырящийся состав, стремительно раздувающийся прямо на глазах и обездвиживающий жертв... словно попавших в паутину мух. За последующие полчаса почти две сотни обращённых увязли под стенами цитадели бэтпони, при этом выбраться им не помогали ни ярость, ни чудовищная сила, ни выносливость.

"Алхимия — очень полезная наука, позволяющая найти способ противодействия почти чему угодно", — поняв, что больше никто не придёт, отхожу к краю площадки, выходящему на внутреннюю сторону крепости и даю отмашку.

Тут же Герольд, сидевший в позе лотоса на прямоугольном синем ковре с золотыми узорами, засветив рогом поднял артефакт в воздух и подлетел ко мне. После того как зебриканец сперва предоставил источник информации в виде уже бывшего паши, а затем и помог разговорить Блэк Роуз, чёрный единорог стал хмурым и напряжённым...

"Понял, с чем нам предстоит столкнуться", — констатирую мысленно, шагая на свободную половину ковра.

Поднявшись ещё чуть выше, мы молча полетели в сторону дворца Белого Султана, где, к огромному моему сожалению, находится лишь промежуточный "босс" всей этой миссии. Однако же и пропустить его нельзя, чтобы не получить удар в спину в самый неподходящий момент, либо же после решения основной проблемы не обнаружить, что один верблюд уже подмял под себя Город Двух Султанов, попутно истребив моих подопечных.

"Нести ответственность за целый народ, до которого ещё недавно никакого дела не было — это отстой", — вздыхаю мысленно, отчётливо осознавая ту простую истину, что нынешние события совсем не похожи на отдых на песчаном пляже в окружении красоток, о котором мечтал покидая Кристальную Империю.

...Восстановленная из слов очевидцев картина, что привела к возникновению проклятья выглядела как сценарий для спектакля... с не совсем счастливым концом. Шэдоу Фловер и Али являлись непоседливыми детьми, которым не нравилось сидеть во дворцах, лишь под присмотром нянек выходя на короткие прогулки, но при этом они были достаточно умными и весьма талантливыми. Блэк Роуз, видя как мучается её подопечная в стенах "золотой клетки", вопреки воле Чёрного Султана стала выводить принцессу в город под маскировкой под горожанку, где она познакомилась с весёлым и во многом наивным верблюжонком. Когда же малыши подросли и их стали брать на общественные празднования, либо же в гости к богатым и влиятельным торговцам, правда наконец-то раскрылась...

И вот Ромео и Джульетта стали встречаться тайно, уже не скрывая друг от друга своих настоящих имён, постепенно находя друг в друге всё больше нравящихся черт. Они учились вместе, мечтали, строили планы о том, как возглавив свои дома смогут объединить народы... но кто-то "слил" информацию их родственникам, разрушая идиллию влюблённых.

Блэк Роуз, за ослушание воли Чёрного Султана лишилась мизинца на левой руке и была отлучена от принцессы, в то время как сама Шэдоу Фловер вновь вернулась под домашний арест. Однако же обе бэтпони обладали немалыми талантами, да и сочувствующие в клане у них имелись, так что телохранительница и её воспитанница составили план бегства, что и был воплощён в ту злополучную ночь.

...Когда влюблённая кобылка, проникнув в покои своего возлюбленного поделилась своим замыслом, Али её поддержал и уже был готов бросить всё, чем обладал как наследник Белого Султана, но тут в дело вмешались паша и разозлённый родитель, являющийся сильнейшим факиром Города Двух Султанов. Они появились в покоях принца в клубах сизого дыма, начался спор, затем один из правителей попытался зарубить принцессу, пока её защитницу отвлекал белый кот Артемис, но возлюбленную защитил Али, принявший на себя смертельный удар (парня буквально располовинило, так как султан усиливал себя магией).

...Шэдоу Фловер сбежала, воспользовавшись шариком с заклинанием телепортации, купленным у подчинённых паши. Однако же возвращаться домой она не стала, а вместе со своей нянькой-защитницей отправилась в катакомбы под городом, где в старом заброшенном храме был запечатан могущественный джинн. Не так уж сложно догадаться о том, что она хотела вернуть к жизни Али, ради чего была готова даже пожертвовать собой (как уже сделал он ради неё), но запертое существо заявило, что вернуть к жизни мёртвого нельзя.

Что могла сделать пусть умная, но влюблённая и неопытная, при этом ещё и находящаяся за гранью нервного срыва девчонка? Она крикнула одну-единственную фразу, что была воспринята джинном как желание: "Да пусть все они будут прокляты!".

"Для существа, привыкшего искажать чужие желания, это, наверное, звучало как откровенный подарок. Удивительно, что он ограничился только тем, что заставил верблюдов и бэтпони превращаться в безумных монстров, стремящихся перебить друг друга в ночных схватках, а не устроил какую-нибудь эпидемию", — от картин, нарисованных моим воображением по спине пробежали мурашки, но сколь внезапно беспокойство появилось, столь же быстро и исчезло.

Почему Блэк Роуз вернулась во дворец Чёрного Султана одна? Просто ей больше некуда было идти, да и особо незачем жить: Шэдоу Фловер пусть не погибла, но превратилась в проводник проклятья, лишившись своего разума и воли. Свою няньку она пощадила, но вышвырнула прочь и теперь обитает в развалинах старого храма, вместе с несколькими обращёнными защищая его от незваных гостей.

"Как сказал один дракон: "Я хотел освободить людей". Вот так самые добрые люди... и другие разумные, умудряются причинять зла не меньше чем сами злодеи. Что-то мне вдруг стало тревожно за Рэдиэнт", — неосознанно сжав рукоять сабли, закреплённой на поясе слева, немигающим взглядом впиваюсь в белый дворец с круглыми золотыми куполами, из которых вверх возносятся флагштоки со знамёнами.

Мы приземлились перед распахнутыми воротами, за которыми начинался небольшой сад с фруктовыми деревьями, озёрами и фонтанами. Рядом тут же оказался десяток готовых к бою телохранителей, но моя сенсорика отчётливо утверждала, что лишь двое разумных находятся в надземной части дворца, тогда как ещё какое-то количество, по примеру прятавших своё потомство бэтпони в темнице, томиться под землёй.

— Похоже, что нас ждут неприятности, — произношу негромким, спокойным голосом.

— Не будем заставлять их ждать слишком долго, — словно бы проснувшись от транса, Герольд выхватил оба своих меча и крутанул восьмёрки. — Постарайтесь не лезть под руку, ребята. Сдерживаться я не намерен.

Перепончатокрылые летуны на это отреагировали по-разному: кто-то фыркнул, кто-то оскалился, а кто-то просто нахмурился. Впрочем, лезть вперёд они всё равно не собирались, так как к Белому Султану требовался иной подход. Впрочем, это не означало, что воины будут стоять в стороне, когда начнётся само сражение (а то, что оно начнётся, сомнений не вызывает).

Миновав сад и поднявшись по мраморной лесенке ко входу в арочные ворота, мы оказались в широком светлом коридоре с белыми колоннами, поддерживающими своды потолка, где были закреплены люстры с шарами, внутри которых горел алхимический огонь. Впереди, после трёх пересечений с другими коридорами и лестницами, ведущими на верхние этажи, нас ждали ещё одни ворота, покрытые позолотой и узорами в виде переплетающихся лоз, в то время как на стенах висели гобелены с изображениями цветов, водопадов, животных.

"Благообразно. Однако же всё равно не уютно", — дав знак, чтобы телохранители распахнули створки, вижу просторный тронный зал, где на возвышении у дальней стены, на троне из подушек устроился крупный и атлетично сложенный немолодой верблюд, облачённый в пышные белые одежды, чалму и тапки с загнутыми вверх носами.

Белого Султана окружала лазурная дымка, по всей видимости служащая защитой от проклятья... ну или только негативного его эффекта. Рядом же с правителем застыл белый кот в длинном чёрном плаще и шляпе-котелке, которого я раньше уже видел рядом с пашой. Руки Артемиса (а никем другим он быть не мог), сжимали рукояти красного прямого меча и золотого кинжала с крупным рубином в навершии, кончики коих пока что смотрели в пол.

— Значит, чёрный всё же мёртв, — приподнял уголки губ в усмешке Белый Султан. — Жаль: я рассчитывал лично расправиться с ним. Ну, надеюсь на то, что вы сможете меня хотя бы развлечь... Артемис, убери лишних.

Кот неспешно двинулся к нам навстречу, при этом подняв оружие и чуть разведя его в стороны, совершенно не изменив выражения своего холодного взгляда, будто происходящее — повседневная обыденность. С нашей же стороны выдвинулся Герольд, вновь собранный и сосредоточенный на битве...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Кровь — не водица 3

Взмахнув мечом, за клинком коего оставался непрозрачный росчерк чёрного дыма, Артемис попытался пронзить плечо заступившего ему дорогу Герольда, но чёрный единорог парировал этот выпад оружием, зажатым в левой руке. Тут же белый кот поднырнул под ответный взмах правого меча охотника на чудовищ, чтобы хищно сверкнувшим кинжалом ударить в правый бок противника, от чего мой сородич ушёл танцующим движением, попутно едва не срубив голову телохранителя Белого Султана. На какую-то секунду они отступили друг от друга, обмениваясь оценивающими взглядами, а потом сошлись вновь.

Каждый взмах меча кота создавал в воздухе чёрные шлейфы, явно не мешающие видеть ему самому, но зато ограничивающие поле зрения жеребца. Однако же Герольд, вновь окутавший себя белым сиянием, распространяющимся от рога по всему телу и кроме ускорения, наделяющим своего создателя ещё и прочностью, словно бы и не замечал попыток заманить себя в ловушку...

"Мне нужно будет изучить это заклинание, когда я верну себе способность нормально пользоваться магией", — отмечаю краем сознания, по широкой дуге обходя сражающихся мечников (бэтпони, уступающие нам в скорости, оказались не у дел).

— Твоя дерзость повеселила меня, — заявил продолжающий восседать на своём троне верблюд. — Даю тебе шанс, чужак: склонись предо мной и присягни мне на верность, и я, в милосердии своём, сохраню жизни тебе и части этих грязных зверей, которых ты привёл сюда.

"Интересно, подобные предложения хоть когда-то работали?", — вспыхнула и погасла мысль на грани моего сознания, в то время как я обратился к спектру силы, с которой сроднился в подземельях улья чейнджлингов, но ещё ни разу не использовал лично.

В правой моей руке сверкнула сталью сабля, вдоль режущей кромки коей тянется колдовская вязь магических символов степняков, пальцы левой же руки сомкнулись на менее привычном в этих местах оружии. Противник, не услышав от меня ответа, вскинул раскрытые ладони и состроил величественную гримасу, начав скапливать вокруг кистей сизый дым, что заискрился лазурными молниями.

Вдох... энергия врывается в мои магические каналы густым киселём со вкусом железа и попадает в даньтянь, где приобразовывается в иную форму...

— Склонись пред моей мощью! — взревел Белый Султан, когда между нами оставалось не более пяти шагов, совершая движение будто стряхивает капли воды с кончиков пальцев.

Выдох... и видимое невооружённым взглядом искажение воздуха волной накрывает верблюда, заставляя как погаснуть энергетические дуги, что должны были попасть точно в меня, так и развеивая дым вокруг фигуры противника. Однако же эффект оказался более неожиданным, нежели предполагалось: прямо на моих глазах подтянутый атлет в белых одеждах превратился в обрюзгшего толстяка, закованного в золотые доспехи, усеянные многочисленными разноцветными кристаллами.

— Что? Как?! — испуганно вскрикнул Белый Султан, заплывшие глазки которого расширились в ужасе. — Артемис, помоги!

Бах!..

Вскинутый пистоль выплюнул металлический шарик, разогнанный взрывом пороха. По тронному залу распространилось оглушительное эхо, заставившее белого кота и чёрного единорога в очередной раз отскочить друг от друга и посмотреть в мою сторону, а драгоценные камни, которые только-только начали восстанавливать защитное поле вокруг владельца необычной брони погасли.

"А ведь если бы ты носил нормальный шлем с забралом, а не эту нелепую корону...", — отвожу взгляд от поверженного противника, не чувствуя ни малейшего удовлетворения от совершённого, пусть из глубины души и приходит некое осознание правильности своего поступка (ведь не известно, какие ещё трюки мог держать в рукаве верблюд).

— Твой наниматель погиб, — обращаюсь к белому коту, стараясь говорить твёрдым и спокойным голосом, повернувшись к нему вполоборота. — Тебе более незачем сражаться.

— ...Согласен, — отозвался телохранитель, опуская меч остриём к полу, а в следующий момент он крутанулся на месте, окружая себя чёрными росчерками, скрываясь от глаз наблюдателей.

— Стой! — командую Герольду и бэтпони, что хотели броситься в чёрное облако, тут же совершая энергетический выброс в сторону кота.

— Ушёл... — сплюнул на пол чёрный единорог, увидев как на месте рассеивающейся тьмы обнаружилась пустота. — Я уже ненавижу эти заклинания в шарах.

"Да уж. Сколько проблем создаёт возможность неожиданной телепортации. Повезло, что Белый Султан растерялся, когда магия его подвела", — взгляд вернулся к верблюду, в глазу которого зияло неаккуратное отверстие.

Осознание, что на моём счету добавилась ещё одна отнятая жизнь окончательно испортило настроение, в то время как под языком скопилась горечь. Можно было оправдывать свой поступок словами, что по-другому было нельзя, но... я ведь даже не попытался, действуя "решительно" и "надёжно".

"Браво. Сомбра гордился бы мной", — прозвучало в голове.

— Приказывайте, владыка, — вырвал меня из самокопаний голос Найтмер Найта.

— Сообщите в крепость, что задача выполнена, — собравшись с мыслями, сосредотачиваюсь на предстоящей работе. — Нужно начать брать владения Белого Султана под контроль, чтобы к рассвету с этой глупой войной было покончено. И организуйте поиски Артемиса: приказываю в сражение не вступать, но проследить за его действиями.

...

Во время обыска дворца обнаружились как подземелье, где содержали обращённых молодых верблюдов, так и камеры с иными заключёнными, среди коих находился избитый Шмыга. Оказалось, что после того как рысь исполнил свою часть плана и телепортировался, он захотел пересидеть опасность в одном из убежищ паши. Там его и схватили, после чего отправили к Белому Султану (причину этого поступка кот искренне не понимал, либо же очень хорошо делал вид, что ни в чём не виноват). Узнав же, что власть в городе поменялась, вор... напомнил об обещанном ему золоте.

Прибывший во дворец Белого Султана Гомфилиус, используя какое-то из своих зелий и частицу плоти погибшего, принял облик немолодого уже верблюда, после чего влез в отмытые магические доспехи, а затем долго ругался на нескольких языках, так как броня имела функцию создания иллюзии. Пить противоядие от зелья принудительной трансформации он не стал заявив, что сперва нужно разобраться с текущими делами и укрепить своё положение, чтобы потом официально передать власть кому-нибудь из доверенных помощников, так как самому сидеть на троне хотелось не многим больше чем мне. Впрочем, его дальнейшие планы, пока они не расходились с нашими договорённостями, меня совершенно не касались (доступ к библиотеке, казне, сокровищнице и даже гарему, пусть последнее и звучало скорее как шутка, я получил ещё до восхода солнца).

Параллельно с захватом официальной власти и перехватом контроля над преступной сетью паши, мы стали готовиться к вылазке в подземелье: в конце концов, даже если оба султана объявят мир, рано или поздно проклятье сведёт с ума всех жителей города, чего нельзя было допускать. Кроме того, удерживающая меня здесь сила никуда не делась и попытка бегства с применением разрушающей магию энергии не принесла желаемого результата.

...Утром по всему городу было объявлено о том, что новый Чёрный и Белый Султаны решили заключить мир, так как конфликт между правителями исчерпан (из-за гибели всех членов семьи правителя бэтпони, не считая малолетней принцессы), а продолжать вражду до вымирания одной из сторон — полное безумие. Конечно же, все не стали друзьями по щелчку пальцев, но обычные горожане, прибывшие на рыночную площадь для засвидетельствования знаменательного события совершенно не демонстрировали разочарования. На многих мордах вовсе можно было прочитать облегчение, надежду, а то и искреннюю радость.

До последнего момента все ожидали, что что-то пойдёт не так: либо Артемис явится с заявлением, что "Султан не настоящий!", тем самым подняв стражу и освобождённых от клейкой массы воинов на бунт, либо же пострадавшие во время вражды не захотят примирения, приняв это за предательство погибших. Однако белый кот словно сквозь землю провалился, не оставив за собой никаких следов и свидетелей, а недовольные при виде вооружённой охраны предпочли не бузить, удовлетворившись формальной победой в войне. Впрочем, причиной покладистости народа могло быть и то, что мы объявили праздник, в который вложили где-то по четверти средств из каждой казны, попутно пообещав разобраться с проклятьем города не позднее сегодняшней ночи.

"Вчера ночью убил одного Султана, днём подчинил его народ, сегодняшней ночью убил второго Султана и поставил на его место своего сторонника, чтобы утром объявить наступление мира, а во второй половине дня отправиться сражаться с принцессой или джинном в её теле. Жизнь бьёт ключом... разводным... по голове".

* * *

Белое солнце беспощадно пропекало своими лучами красноватый песок, над которым стояла едва заметная рябь в воздухе. Белый кот в чёрном плаще и шляпе-котелке, с мечом и кинжалом на поясе, а также заплечной сумкой на спине, набитой припасами словно наполненный водой верблюжий горб (пустынные жители пользовались этой своей особенностью когда отправлялись в дальние путешествия, в обычной жизни предпочитая сохранять ровную спину), неторопливо шагал прочь от Города Двух Султанов.

Если бы его увидел кто-нибудь из тех, с кем ему приходилось служить последние несколько лет, то они бы раскрыли рты от изумления, а то и начали бы протирать глаза в попытке избавиться от миража, так как Артемис улыбался. Вечно невозмутимый и хладнокровный убийца, от которого за день можно было услышать едва ли больше десяти слов, сейчас совершенно не излучал ту холодную ауру опасности, что преследовала его на каждом шагу. Теперь мечник, будто бы скинувший полдюжины лет возраста, напоминал скорее уж заплутавшего молодого дворянина, знающего себе цену и не испытывающего презрения к более низким сословиям.

Кто-нибудь мог бы решить, что сперва пропажа паши, а затем и гибель Белого Султана, который был его настоящим нанимателем должны расстроить наёмника. Однако же на деле всё было строго наоборот: белый кот до конца выполнил свой контракт, забрал награду и ушёл из давно опостылевшего города, утопающего в грязи по самые уши. В некотором роде он был даже благодарен Фросту Шэдоу (как бы его ни звали на самом деле), так как пользующийся договором верблюд явно не собирался исполнять свою часть сделки.

— Чтоб я ещё раз клялся небом... или чем-нибудь другим, — хмыкнул Артемис, останавливаясь позади очередной дюны, встретившейся на его пути.

Правая рука мечника нырнула за отворот плаща, извлекая на свет солнца тряпичный мешочек с завязками, распустив которые он вытряхнул на левую ладонь ониксовую статуэтку спящей кошки. Несколько секунд позволив себе полюбоваться искусной работой неизвестного мастера, один из отправленных в большой мир искателей, обязавшихся вернуть реликвии своего народа на родину даже ценой своей жизни, произнёс два слова:

— Проснись, Гвеневра.

Статуэтка тут же начала испаряться, будто бы неохотно превращаясь в дым, который разросся целым облаком и уплотнился, превращаясь в крупную пантеру с красными глазами. Посмотрев на белого кота она широко зевнула, демонстрируя белоснежные зубы, затем потянулась выгибая спину, вытянув сперва передние, а потом задние лапы.

— Пора возвращаться домой, — почтительно поклонившись, ради чего пришлось снять с головы шляпу, обратился к духу-защитнику мечник, почти десять лет искавший украденную чужаками статуэтку.

— Фррр, — отозвалась Гвеневра, затем повернулась боком и согнула лапы, кивком головы указав на свою спину.

Артемис намёк понял и артачиться не стал, быстро вернув на место головной убор и забравшись на предложенное место. Пантера, едва почувствовала вес всадника, тут же сорвалась на быстрый бег, спустя несколько прыжков обернувшись чёрным дымом, что исчез без следа. И лишь шляпа-котелок, не удержавшаяся на макушке белого кота, упала на песок и подкатилась к ногам девушки в красном лифе и шароварах, украшенных золотыми колокольчиками.

Игриво улыбнувшись белыми зубами, она подняла головной убор и стряхнула с него грязь, а затем бесследно исчезла без каких-либо эффектов. И лишь эхо звонкого смеха разнеслось где-то в небесах среди белых облаков...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Кровь — не водица 4

Вход в катакомбы, подобный находящемуся в "Сияющем Портале", раскинувшиеся под Городом Двух Султанов имелся и на территории захваченного дворца. Он представлял из себя сложенный из каменных блоков колодец, закрытый металлической крышкой, на которой стояли бочки с песком (таким образом, чтобы воспользоваться этим лазом, его пришлось сперва освободить).

В свой отряд я взял Герольда, как опытного мастера общения с различными монстрами, пару факиров, умеющих телепортироваться и перемещать на большие расстояния тяжёлые предметы, Шмыгу, в качестве проводника до заброшенного храма. В качестве усиления, ну и как гарантия от того, что верблюды-колдуны не попытаются сбежать, из числа бэтпони были выбраны Найтмер Найт и ещё двое рядовых гвардейцев, тут же оказавшихся загруженными мешками с залитым в кувшины вязким зельем.

Первыми в темноту полетели светящиеся кристаллы, что упали на присыпанное песком дно, озаряя своим сиянием более или менее ровные стены. Следом были спущены верёвки, по которым первыми спустились бэтпони, затем — мы с Герольдом, Шмыга и факиры. После этого проход вновь запечатали, чтобы в случае чего оттуда не полезли какие-нибудь монстры...

"Канализационные аллигаторы, например", — промелькнула в голове мысль, а воображение нарисовало силуэт человекоподобного (гуманоидного) крокодила в докторском халате из сериала про Человека-Паука.

— Чем тут так воняет? — скривился чёрный единорог, подсвечивая себе собственным рогом, левой рукой прикрыв морду.

— А я не говорил? — невинно захлопал глазами рысь, одетый в расстёгнутый жилет и светло-серые шаровары. — Если обычные жители города гадят в горшки, которые потом выливают в специальные бочки, что вывозят за город, то дерьмо богачей сливается в канализацию. Подсказать, куда она выходит?

— Я надеюсь, нам не придётся прогуливаться по колено в дерьме, — произношу ни к кому конкретно не обращаясь, просто озвучивая свои мысли.

"О чём я точно не скучал с момента попадания в этот мир, так это о работе в подвалах, залитых отходами жизнедеятельности. Брезгливость это, конечно, отбивает на раз-два... но удовольствия уж точно не доставляет", — в памяти всплыл случай, как после прорыва трубы под одной из дорог нашей необъятной родины, кто-то додумался её просто перекрыть и забетонировать, при этом додумавшись устроить слив прямо в подвал многоквартирного дома, никому об этом не сообщив.

— Что ты, босс, мы обойдём этот участок, — заверил меня рысь, приняв слова на свой счёт. — Я тут каждый закуток знаю.

Достав из-за пазухи несколько платков, Шмыга протянул их нам, после чего демонстративно повязал один на морду, начав напоминать бандита из старых вестернов. Остальные члены отряда, кроме верблюдов, последовали его примеру, а вот факиры смотрели на нас с откровенной завистью.

— И часто ты тут прятался? — продолжил беседу Герольд, после того как отряд всё же двинулся в путь, при помощи кристаллов освещая дорогу.

— Бывало, — обтекаемо отозвался рысь, дёрнув хвостом в знак недовольства. — Тут многие делали для себя тайники: стража-то под землю не спускается.

— И зря, как я погляжу, — пробормотал Найтмер Найт. — Владыка, после того как всё закончится, я прошу дозволения устроить здесь чистку.

— Вот спасибо, — наигранно обрадовался вор. — Здесь не прибирались пару сотен лет. Вам за это вся братва благодарна будет.

— Я думал, что пегасы не любят тесные места, — заметил чёрный единорог, с намёком поднимая взгляд к потолку, нависающему прямо над нашими головами, в то время как ширина проходов едва позволяла разойтись двум взрослым жеребцам.

— Дневные неженки могут не любить что угодно, — фыркнул Найт. — Мой народ какое-то время жил в пещерах в глубине горы, где сейчас стоит Кантерлот.

— Так вы — пещерные пони? — охотник на чудовищ добавил в голос веселья.

— Прикуси язык, рогатый, — зло сверкнул глазами мой помощник-советник. — Пещеры наших предков были куда более роскошным местом, чем большинство нынешних городов твоих сородичей. И если бы нам не пришлось бежать...

— Не хотел тебя обидеть, — примирительно изрёк Герольд, решив не накалять атмосферу в отряде в настолько непростой ситуации. — Просто единственные, кто сейчас живут в пещерах — это драконы и алмазные псы. Ни первые, ни вторые особой культурой не отличаются, пусть и по разным причинам.

— Нашёл с кем нас сравнивать, — проворчал Найтмер, но решил разговор не продолжать.

Тем временем мы уже миновали несколько перекрёстков, дважды повернули в лишь Шмыге известные туннели, но кроме борозд на стенах, оставленных чьими-то когтями, никаких признаков монстров не обнаружили. Я, дабы не привлекать к нам чрезмерного внимания, оказался вынужден ограничиться лишь внутренним резервом энергии, а также лишился сенсорной техники, из-за чего чувствовал себя почти слепым.

"Слушалась бы меня магия как в самом начале пути, то можно было бы использовать тени для шпионажа... а то и быстрого перемещения по подземелью. Интересно, джинн сумел бы исполнить это моё желание?", — немного покрутив мысль в своей голове, решительно отбрасываю её как несостоятельную и даже вредную.

— Не нравится мне это, — заявил Герольд шёпотом, кое-как поравнявшись со мной, одну руку держа на рукояти меча. — Нам уже должны были встретиться хоть какие-то препятствия.

— Разве не очевидно? — вскинув бровь, смотрю на собеседника, одновременно с тем ловя себя на мысли, что подобные действия были свойственны скорее уж предшественнику, нежели мне. — Нас приглашают в гости.

— Считаешь?.. — чёрный единорог нахмурился.

— Почти уверен, — слегка киваю. — Слишком густая тут энергия...

"Очень похоже на мою сенсорную технику, но работающую как сигнальная сеть, а не сонар", — добавляю мысленно, успев посетовать на то, что не сразу это понял (из-за попытки не выдать себя не почувствовал, что привкус железа стал сильнее на порядки).

— Всем держать телепортационные шары под рукой, — отдаю приказ несколько более громким голосом, радуясь наличию подобного козыря.

"Всё же удобная у верблюдов магия. Сомбра так и не додумался до того, чтобы помещать в кристаллы полноценные заклинания, хотя, наверняка, смог бы этого добиться", — подавив соблазн использовать свою разведывательную технику, всё ещё лелея надежду на то, что нас если и обнаружили, то не принимают всерьёз, старательно прислушиваюсь к тишине катакомб, которую более не нарушали никакие разговоры.

Шмыга будто призрак скользил вперёд, не создавая ни шороха своими шагами, и только вздрагивающие уши сообщали о его волнении. Бэтпони, невзирая на металлические кирасы и оружие, тоже не производя особого шума, из-за чего на их фоне мы с сородичем казались настоящими слонами. Однако же хуже всего было верблюдам, к подземельям совершенно не привыкшим, да ещё и являющимся магами с минимумом боевых навыков.

"Зря я, наверное, взял их с собой. Но другой магической поддержки у нас нет", — под такие мысли мы вышли в более просторный коридор, потолок в котором был не плоский, а арочный, да и пол отличался удивительной гладкостью.

— Пришли, — констатировал рысь, кивнув на проём ворот без створок, позади которого темнота была словно бы густой и напоминала дым.

— Новые гости? — прозвучал звонкий кобылий голос, эхом разнёсшийся по туннелю вдаль. — Добро пожаловать в мою обитель. Чувствуйте себя как дома.

После этих слов во тьме вспыхнули два розовых глаза, а затем за воротами загорелось зелёное пламя, горящее в расставленных кругом каменных чашах. В просторном круглом зале, потолки коего поддерживали монолитные белые колонны, находилась молодая кобыла-бэтпони с чёрной шёрсткой, красной гривой, одетая в голубые лиф и шаровары, подчёркивающие высокую грудь, узкую талию, округлые бёдра.

— Принцесса, вы живы, — выступил вперёд Найтмер Найт, нечитаемым взглядом впившись в фигурку перепончатокрылой летуньи.

"А она действительно... впечатляет", — отмечаю краем сознания изящные изгибы вероятной противницы, явно не пренебрегавшей аэробикой.

— Шэдоу Фловер временно недоступна — пожалуйста, обратитесь позже, — елейным тоном отозвалась обладательница красной гривы, из-за чего морда моего помощника-советника закаменела, после чего взгляд розовых глаз обратился на меня. — Я вижу в тебе сомнения, сожаления, страхи... Загадай желание и в твоих руках будет сила, способная исправить всё. Тебе больше не нужно будет прятаться, убегать, обманывать себя... Ты сможешь быть самим собой и вернуться туда, где осталось твоё сердце.

Грудь болезненно кольнуло, а зубы стиснулись от вспышки злости. Тьма, скрытая под коркой ледяной отстранённости выплеснулась наружу, на этот раз не пробив заслон, а пройдя сквозь него даже не заметив препятствия. Пришлось приложить над собой усилие, чтобы подавить желание броситься вперёд и сомкнуть руки на горле болтливой кобылы, дабы...

"Дабы "что"? Почему её слова так подействовали на меня?", — в глубине души возникло ощущение, что я знаю ответ, но усилием воли удалось его подавить и вернуть себе самообладание.

— Фрост, не вздумай, — поспешил напомнить о себе Герольд. — Любое загаданное желание она извратит до неузнаваемости.

— Или может быть ты, герой-любовник? — кобылка полуприкрыла глаза и томным голосом продолжила: — Ты ведь всегда хотел, чтобы возлюбленная ответила на твои чувства, а не выбрала твоего друга. Лишь пожелай и вы будете вместе... Всегда.

— Твои уста источают яд, — Найтмер Найт сжал рукоять сабли, извлекая оружие на свет магических огней. — Я не позволю использовать тело принцессы для твоих игр, монстр.

— Смелый Найт, — буквально промурлыкала розовоглазая, подняла руки вверх и неспешно крутанулась на месте, распахнув крылья. — Разве же ты посмеешь навредить той, кого желаешь сильнее чем заплутавший в пустыне странник хочет воды? Одно твоё желание и всё это будет твоим. Только пожелай и блаженство в объятьях принцессы, власть над кланом, богатство Чёрного Султана — ты получишь всё это. И не нужно будет унижаться, принимать чужака в качестве лидера, мириться с положением одного из двух равных... Ты станешь тем, кто приведёт Красный Песок к истинному величию.

На последних словах принцесса опустила ладони на грудь, а затем провела ими по животу и остановилась на бёдрах. В это же время давление внешней силы увеличилось, из-за чего я ощутил вкус железа под языком, а мои спутники (все, кроме Герольда, окутавшегося белым сиянием) просто "поплыли".

— Я хочу, чтобы ты не исполняла это моё желание, — произношу поспешно, дабы не дать вставить и слова кому-то другому.

— М... — во взгляде розовых глаз появилась растерянность, а затем и злость. — Ах так? Раз вы не хотите моей милости, то просто умрёте.

Давление внешней силы ослабло, во взглядах моих спутников появилась осмысленность, но не успело затихнуть эхо слов Шэдоу Фловер, как из боковых туннелей в коридор начали выходить верблюды, бэтпони, грифоны, коты, пони и другие существа, похожие на обтянутые шкурами скелеты. Одни из них были вооружены ржавыми саблями, другие шли с голыми руками, с каждым мгновением обрастая мышцами, в то время как их клыки удлинялись, а пальцы обращались загнутыми когтями.

— Убейте наглеца, что посмел отказаться от моей милости, и своё желание сможет загадать кто-нибудь другой, — улыбнулась перепончатокрылая кобылка.

— Она может исполнить только одно желание, — осенило Герольда.

— Кувшины к бою! — рыкнул Найтмер Найт. — Мы должны выиграть время!

Сорвавшись с места, переключившись на спектр силы, что разрушает магию, направляюсь к одержимой джинном принцессе...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Кровь — не водица 5

Примечание к части

Глава значительно переписана.

Взмахом меча Герольд рассёк лямки сумки с кувшинами, которую нёс один из бэтпони, вторым клинком распорол ткань, а затем пинком ноги отправил импровизированный снаряд в наступающих монстров. Некоторые сосуды треснули ещё во время удара, начав выпускать своё содержимое, другие разлетелись в стороны, а затем превратились в брызги осколков при столкновении с полом, окатывая начавшим пениться клейким составом находящихся под контролем перепончатокрылой кобылы умертвий.

Оба факира, присосавшиеся к маленьким кальянам, которые заменяли им оружие и инструменты для концентрации магии, выдохнули потоки сизого дыма навстречу чудовищам, заставив их завязнуть в ставшем плотным воздухе. Этой форы хватило второму бэтпони-носильщику, чтобы снять со спины сумку и, достав оттуда первый кувшин с зельем Гомфилиуса, швырнуть его в ближайший боковой проход...

Я ворвался в круглый зал с пылающими магическим огнём чашами и выпустил волну энергии, разрушающей чары. Мои сабля и пистоль уже были готовы к бою, но... Шэдоу Фловер просто исчезла с того места где стояла, появляясь под самой аркой у меня за спиной. Резкий разворот и попытка удара клинком не принесли желаемого эффекта, так как цель снова переместилась и оказалась рядом с одной из колонн, насмешливо при этом усмехаясь.

— И это всё, что ты можешь? — приложив ладонь к груди, обладательница перепончатых крыльев и розовых глаз заявила: — Я разочарована.

Новый выплеск энергии, но на этот раз по большей площади тоже не достиг цели, хотя несколько чаш погасли, более не подавая признаков магической активности. Сама бэтпони, появившись у противоположной стены сложила руки под грудью и наклонила голову вперёд, глядя на меня с неприкрытой насмешкой.

"Она не может, ну или не хочет покинуть этого места. Заперта в зале? Возможно... в стенах есть какие-то сдерживающие чары. Тогда получается, что использование силы, полученной в подземельях чейнджлингов пойдёт ей лишь на пользу. Да и бегать она, по всей видимости, может долго... А если так?", — оскалившись в ответ, меняю спектр своей силы на изначальный дар предшественника, примешиваю к нему тень и выпускаю круговую волну...

По воздуху прошла едва заметная рябь, которая заставила кобылу ещё раз переместиться, появившись почти вплотную ко мне. Однако же я и не рассчитывал на то, что смогу подловить её именно прямой атакой, делая ставку именно на начавшие расти на всех поверхностях чёрные кристаллы.

— А ты не так уж и умён... Верно? — насмешливо спросила бэтпони, упирая ладони в бёдра и выпячивая бюст. — Я рассчитывала на что-то более... Что?!

Последний выкрик был вызван тем, что ноги кобылки оказались закованы в друзы чёрных кристаллов, поднимающихся всё выше и выше, впитывающих магию словно сухая земля — воду. Фиолетовые молнии, вспыхнувшие на кончиках пальцев бэтпони, а затем протянувшиеся дугами вниз к оковам, не нанесли им никакого вреда, а лишь послужили дополнительной подкормкой для ускоренного роста.

Отскочив назад, выпускаю в противницу направленную волну энергии, оставляющую по ходу своего движения след из новых кристаллов, пиками вырастающих из пола. Однако же эта моя атака оказалась слишком медленной: перепончатокрылая кобыла успела взвизгнуть на какой-то невероятной ноте, от чего чёрные друзы лопнули и разлетелись осколками, а сама она мигнула, уходя из-под волны моей силы в самый последний миг. В брошенном же ею на меня взгляде более не было расслабленности и недооценки, что заставило мою интуицию начать активно сигнализировать об угрозе.

"Похоже, ей нельзя причинять прямой вред... А вот непрямой — очень даже можно", — промелькнула мысль в голове, пока я сосредотачивался на следующем своём действии.

— Это было неплохо, но на подобное я больше не попадусь, — заявила Шэдоу Фловер (ну или джинн, управляющий её телом).

Щёлкаю пальцами, пусть в этом жесте и нет особого смысла, за исключением большей театральности и психологической привязки, а затем все кристаллы, что уже успели нарасти на всех поверхностях взорвались, заполняя воздух непрозрачной чёрной взвесью. Лично мне, как создателю данной "техники" эта завеса не грозит ничем, а вот любому другому магическому существу, активно фонящему и использующему энергию должно стать не до смеха.

"Надеюсь, я не ошибся и она действительно не может покинуть этот зал", — старательно прислушиваясь ко всем органам чувств, что сбоили в том числе и по моей вине, почти физически ощущаю как мелкие пылинки чёрных кристаллов вновь разрастаются при соприкосновении с любой твёрдой поверхностью... превращая пистоль и саблю в неуклюжие дубинки.

Звук падения чего-то тяжёлого и твёрдого на что-то неровное (вновь обросший кристаллами пол) стал самой приятной музыкой для моих ушей, подтверждающей успешность наспех придуманного плана. Дав пыли ещё несколько секунд для гарантии, выпускаю из себя новую волну силы, чтобы затем начать втягивать её в себя словно в пылесос, для чего пришлось опустошить свой собственный резерв на две трети. Эффект не заставил себя ждать: прекратившие разрастаться друзы замерли, а воздух очистился от взвеси, налипшей на меня как сажа на трубочиста, с примерно тем же эффектом для моей внешности.

Волевым усилием изменяю свойство своей магии и совершаю совсем небольшой выплеск, обращая кристальную пыль дымом, тут же впитавшимся в моё тело не оставив о себе и воспоминания. Рог тут же вспыхнул бело-голубым светом, разгоняя тьму, чтобы я мог увидеть сотни трёх и четырёхгранных коротких шипов, торчащих из колонн, стен, пола, потолка... и на их фоне — похожее на неудачную фигурку из чёрного воска тело крылатой кобылы, изогнувшейся в неестественной позе.

До слуха донеслись звуки боя, продолжающегося в коридоре, а затем и крик Шмыги:

— Босс! Делай уже что-нибудь! Нас сейчас завалят!

"А я тут будто бы чай с лимонными дольками пью", — досадливо дёрнув ухом, затыкаю за пояс пистоль, что вроде бы и избавился от затычки в стволе, как и от украшений снаружи, но сейчас явно не годится для исполнения своего предназначения.

Откинув несвоевременные мысли, быстро подхожу к принцессе и присаживаюсь рядом с ней на корточки, чтобы положить на голову освободившуюся ладонь. Ощущения тут же сообщили, что кристаллы продолжают поглощать и экранировать магию, которой в теле бэтпони необычайно много, из-за чего если дать им команду, весь этот зал окажется заполнен друзой без остатка.

"Если отрубить Фловер голову, пострадает ли джинн? Вряд ли: скорее уж воспользуется шансом, чтобы покинуть свою оболочку. Да и убивать дурёху, пусть и виноватую в появлении проклятья... Сомбра бы смог. А я?", — на то, чтобы "иссушить" тело от энергии кристаллам понадобятся дни, если не давать им бесконтрольно распространяться, в то время как у меня может получиться "выпить" исключительно джинна, параллельно поддерживая его жертву своей магией за какие-то часы...

— Фрост! — на этот раз до меня донёсся голос Герольда, причём находящегося ко входу в помещение куда ближе, чем ещё недавно был Шмыга. — Если ты закончил, то нам нужна помощь!

Воспользовавшись возможностью отложить тяжёлое решение под благовидным предлогом спасения своих спутников, пружинисто поднимаюсь в полный рост и несколькими рывками выскакиваю из арки ворот, чтобы увидеть как один из факиров сжимает телепортационный кристалл. В последний миг он швырнул пустой кальян в голову жилистого существа, похожего на бэтпони, которое вырвалось из хватки сизого дыма и устремилось к Найту. Монстр отвлёкся только на миг, чтобы лапой отбить не опасный для него снаряд, но Найтмеру этого хватило для того, чтобы взмахом сабли отрубить кисть когтистой конечности, а затем пинком отшвырнуть уродца в мумифицированного грифона.

— Все назад! — отдаю приказ, одновременно с тем перестраиваясь на иной спектр энергии, физически чувствуя как во мне начинает бушевать жаждущая свободы зимняя стужа.

Первым подчинился рысь, который бегал между перепончатокрылыми летунами и либо бросал ножи, либо орудовал кинжалом. Впрочем, я не уверен в том, что от его действий был какой-то толк, так как даже монстр с пробитым глазом продолжал пытаться вырваться из липкой массы, в которую превратилось зелье Гомфилиуса. С другой стороны — он не струсил и не сбежал, едва только запахло жаренным, за что ему уже следовало поставить "плюс" в карму.

Последний наш факир, явно более экономный чем его удравший коллега, выпустив очередную струю сизого дыма, обратившегося упругим облаком на пути прорывающихся вперёд чудовищ, словно на тренировке спокойно отходил под прикрытием перепончатокрылых воинов, изображающих живой заслон перед магом. Только Герольд работал в отрыве от остальных, рубя конечности вляпавшимся в вязкую субстанцию уродцам, чем значительно снижал их общую боевую ценность, дополнительно лишая шанса на свободу.

В считанные секунды команда оказалась сперва на одной линии со мной, а затем и позади меня, тем самым давая возможность не сдерживаться и использовать всю свою силу. Это я и сделал опустошив свой резерв, пополненный за счёт поглощения внешней энергии и того, что собрала кристальная пыль, оставив не более четверти объёма.

...К сожалению, от моего внимания ускользнул тот незначительный факт, что применение масштабного навыка на открытой природе и в замкнутом пространстве — это совершенно разные вещи. Из-за этого волна ледяного ветра ударившая вперёд хоть и смела нежить, попутно обращая её в ледяные скульптуры, которые трескались и раскалывались от ударов, проникла в боковые ответвления и распространилась по катакомбам, но той части, что вернулось обратно хватило, дабы забросить весь отряд в зев прохода, ведущего в зал джинна.

— ...Все целы? — оттирая с морды иней, спросил Герольд, которого защитила его белая плёнка (удивительно многофункциональное заклинание).

— Я сломал мой... кальян, — констатировал верблюд, поднимая обломок трубки, крепившейся к сосуду с дымом.

— Босс, я не сомневаюсь в том, что ты силён и могуч, — заявил Шмыга, вовсе умудрившийся не пострадать из-за того, что нырнул за край стены. — Но не делай так больше. А?

— Найт, вы целы? — решив не обращать внимания на кота, чтобы не оправдываться за совершённый поступок, поднявшись на ноги смотрю на бэтпони.

Перепончатокрылые летуны вполне бодро отряхнулись от инея и пыли, после чего двое из них встали позади третьего, который ответил с подчёркнутым уважением:

— Какие бы трудности ни преследовали нас, владыка, мы готовы с честью служить вам.

"И почему после этих слов я чувствую себя хуже чем после прямого оскорбления?", — смерив помощника-советника тяжёлым взглядом, решаю не развивать данную тему, а вернуться к более важным вещам.

— Она мертва? — чёрный единорог подошёл к Шэдоу Фловер и замер над скованным кристаллами телом.

После этого вопроса атмосфера в зале стала напряжённой: бэтпони, несмотря ни на что, даже одержимость и вину в гибели их сородичей, явно переживали за свою принцессу. Во взгляде же, который бросил в сторону кобылы Найтмер Найт смешались вина, горечь, смирение... что не вязалось со ставшей более крепкой хваткой на оружии.

— Нет, — отвечаю ровным голосом, краем зрения следя за бэтпони, ожидая от них какого-нибудь взбрыка. — Магия существа, контролирующего тела, поддерживает в нём жизнь.

— Владыка, — лидер перепончатокрылых летунов шагнул вперёд... а затем опустился на колени, склоняя голову. — Прошу вас, спасите принцессу. Если для этого потребуется жертва — я готов ей стать.

"Она ведь говорила что-то про влюблённость", — всплыли у меня в памяти недавние события, когда одержимая кобыла пыталась соблазнить одного из нас на желание, но тогда Найт заявил, что готов её убить.

— Я бы не советовал пытаться, — вклинился чёрный единорог. — Безопаснее, да и милосерднее к ней... будет оборвать её мучения.

— Это тебя не касается, охотник, — огрызнулся мой помощник, поза коего неуловимо изменилась с покорно-просящей, на хищную.

— Если вы не забыли, то мы здесь для того, чтобы освободить город от проклятья, — напомнил Герольд. — Она — источник проклятья. Разве нет?

— Да, — прерываю начавшийся спор и повышаю голос, не позволяя себя перебить: — Она источник проклятья, но не более того. Обращённые не нуждаются в том, чтобы кто-то поддерживал в них вредоносную магию — она сама скапливается в организме. И даже если каждую ночь в городе не будет возрастать фон энергии, в чём я уже сомневаюсь, они будут терять разум минимум раз в несколько ночей. Кроме того, убив тело, ты не убьёшь джинна: в лучшем случае он сбежит через открытую рану и спрячется. И я совсем не уверен, что смогу его поймать ещё раз.

"Поймать не смогу, но вот убить — другое дело. Но только если он привязан к этому месту, а не изображал этого играя с нами", — озвучивать все свои мысли я не стал, лишь встретился с испытующим взглядом чёрного единорога, продолжающего поддерживать своё заклинание.

— Хвост с вами, — фыркнул Герольд, отступая от тела Шэдоу Фловер, якобы небрежным движением кладя клинки плоскими сторонами себе на плечи. — И что ты задумал, Фрост?

"Я собираюсь совершить глупость, которая мне кажется правильной. Чувствую себя героем сопливого романа, либо малобюджетного фильма", — повернувшись к Найту, смотрю на его напряжённую морду.

— Ты ведь понимаешь, что там... принцессы может уже и не быть, — кивком головы указываю на перепончатокрылую кобылу. — Джинн мог полностью разрушить, а то и извратить её разум до неузнаваемости.

— Если это так, то я... или мои братья оборвём её жизнь, — ответил жеребец. — Но пока есть хотя бы малейшая надежда — мы обязаны попытаться её спасти.

— Почему? — ответ на этот вопрос стал для меня действительно важен, пусть я и сам до конца не осознавал причин этого. — Она предала клан, когда хотела сбежать с Али; она прокляла город, послужив причиной смертей сотен... тысяч горожан, в том числе и соклановцев. Она никогда не ответит на твою любовь, даже если ты отдашь за неё свою жизнь.

— Я знаю, Владыка, — неожиданно мягко, одновременно с теплотой и горечью в голосе заговорил Найтмер Найт. — Я никогда не претендовал на то, чтобы быть рядом с принцессой, что бы ни говорила поработившая её тварь. Да... я испытываю чувства, гораздо более сильные чем обычная верность... Что же до обвинений — в них виноваты мы... виноват я. Ослеплённые гордыней, жадностью, самоуверенностью, мы лишь разжигали конфликт между двумя народами, словно бы стремясь повторить судьбу наших предков, бежавших из Эквестрии... но взяв реванш в виде победы. Ведь на этот раз у врага не было могущественного аликорна. Все попытки принцессы смягчить конфликт воспринимались в штыки, а затем мы и вовсе её предали... заставив чувствовать себя чужой в доме семьи. Шэдоу Фловер была добра ко всем и удары судьбы не могли ожесточить её сердце. Я понимаю, что в час величайшего горя она допустила ошибку, но как сказала Блэк Роуз — джинн лишь воспользовался брошенной в запале фразой. Мы были слабы и слепы, владыка... Мы не только не смогли защитить ценнейший цветок нашего клана, но и сделали всё для того, чтобы он завял и погиб. Даже если бы мной не руководили чувства, мои честь и долг требуют от меня приложить все усилия для её спасения.

— Но ведь она шла против воли Чёрного Султана, — замечаю негромко, чувствуя будто ступаю на тонкий лёд.

— После исчезновения дочери... он многое переосмыслил, но уже ничего не мог изменить, — собеседник невесело хмыкнул. — Тьма в его сердце защитила Султана от проклятья, но она же до этого подталкивала его к крайним мерам. Мы видели это, но не пытались его остановить...

"А меня пытались. Хоуп пыталась... Не меня, а предшественника. Интересно, стали бы кристалийцы просить спасти его жизнь у Селестии? Вспоминают ли они о бывшем короле хоть что-то хорошее?", — дёрнув ухом, усилием воли отгоняю непрошенные, бессмысленные мысли и молча киваю показывая, что понял и принял доводы Найта.

— Ну а вы двое, что скажете? — этот мой вопрос был адресован двоим молчаливым телохранителям, что работали носильщиками во время пути к храму.

Не глядя друг на друга, почти синхронно оба бэтпони шагнули вперёд, встав справа и слева от лидера, опустились на колени и упёрли кулаки в пол, склонив головы в знак покорности. Для гордых, даже горделивых воинов, привыкших смотреть на представителей иных рас сверху вниз (что благодаря крыльям не так уж и сложно), этот поступок был показательным.

"Ну что же, Фрост Шэдоу, ты получил ответ на свой вопрос. Бэтпони, которых ты спас от вымирания, готовы пожертвовать своими новыми жизнями ради той, кто их к этой черте подтолкнула. Пусть она сделала это не специально, но... кого когда-либо это останавливало от ненависти? Разве вся твоя прежняя жизнь ни говорила, что ты можешь совершить сколько угодно хороших поступков, быть добрым и внимательным, но стоит раз оступиться — и тебе это припомнят навсегда? И с чего я, вообще, обращаюсь к себе во втором лице?", — отвернувшись от подчинённых, доверия к которым стало ещё чуточку меньше чем было прежде, направляюсь к телу принцессы Шэдоу Фловер.

Шмыгающий звук заставил замереть на очередном шаге и обернуться, дабы увидеть рыся, утирающего морду непонятно откуда появившимся платком.

— Что? Я не плачу, — кот громко высморкался. — Просто соринка в глаз попала. В этих подземельях сто лет никто не прибирал...

"М-да... И почему вот сейчас мне стало стыдно?", — решив выбросить эту сцену из своей головы, возвращаюсь мыслями к предстоящей работе.

— Герольд, некоторое время я буду... погружён в работу, — говорить, что останусь беззащитен оказалось трудно, но судя по кивку чёрного единорога — он всё понял. — Если повезёт — с проклятьем будет покончено.

— Я за всем присмотрю, — пообещал охотник на чудовищ.

— Владыка, что требуется от нас? — вскинулся Найтмер Найт, вызвав у меня тень раздражения в глубине души.

— Не впускайте сюда никого , — указав на арку ворот, опускаюсь на колени рядом с пациенткой, тут же кладя руку ей на голову.

Почему я выбрал Герольда на роль своей подстраховки? Сам не знаю: может быть дело в том, что мы прикрывали друг друга во время битвы с Чёрным Султаном, а может быть став королём-чародеем, я превратился в единорога-расиста. Впрочем, последнее — маловероятно.

Вдох... энергия вливается в даньтянь и трансформируется согласно моей воле. Выдох... и моё тело покрывает корка чёрного кристалла, отрезая меня от внешнего мира, обеспечивая хоть какую-то защиту на случай нападения.

Вдох... и кристалл, отделяющий мою руку от головы кобылки-бэтпони тает, позволяя прикоснуться к шелковистой гриве и бархатистой шёрстке. Выдох... и нас обоих окутывает дополнительный слой чёрной защиты, что не даст джинну вырваться на свободу до тех пор, пока я способен сопротивляться.

Вдох... и густая, похожая на желе энергия, сперва неохотно и будто бы сопротивляясь, а затем как змея во время броска проникает в моё тело. Однако же к чему-то подобному я был готов, а потому сила существа, захватившего тело принцессы бэтпони была скована моей энергией, ограничивающей ручей до тонкой струйки. Выдох... и моя магия заструилась в обратном направлении, стараясь добраться до самой сущности противника.

Понимая, что моего самоконтроля может оказаться мало осознанно делаю то, на что ещё недавно шёл с огромной неохотой — тянусь к лениво свернувшейся клубком тьме, открывая ей прямой доступ наружу. То, что когда-то было ошмётками сущности, которая свела с ума моего предшественника, словно охотничий пёс зарычало и завиляло воображаемым хвостом, а затем хлынуло потоком, расползаясь чернильным пятном по ледяной корке самообладания.

Магия теней — та самая дисциплина, что помогала Сомбре сокрушать не только тела, но и души его врагов, превращая сильных воинов в дрожащих и сломленных трусов. Сейчас она, словно игла прошила очередную преграду, затягивая меня во внутренний мир очередной жертвы...

...

Прижав колени к груди и обхватив ноги руками, она укуталась в крылья и прижала уши к голове. Её глаза были зажмурены, но веки дрожали, а по щекам то и дело скатывались капельки слёз... пусть в этом месте само понятие "слёзы" было весьма относительным.

Вокруг неё дрожал и переливался купол, в древних трактатах носивший название "щит воли". В конце концов, как наследница Чёрного Султана, она была обязана научиться работать с тенью, а для этого следовало сперва понять, как защитить себя от её тлетворного влияния.

Тем временем за пределами барьера клубился розовый туман, обещающий спокойствие и безопасность, но вместе с тем грозящий для всех Семи Пустынь жуткими бедствиями (более кошмарными чем те, что уже были обрушены на Город Двух Султанов).

Исполнитель желаний же, ещё недавно пытавший её картинами смертей верблюдов и бэтпони, превращённых в безумных монстров из-за её, Фловер, глупой ошибки, сейчас в насмешку над своей пленницей пел колыбельную:

Ты так устала — отдохни,

Закрой глаза, чуток поспи.

Закончен бой — враг побеждён,

Последний путь преодолён.

Нет больше битв, отринут страх,

Никто не скажет "Грёзы — прах".

Бороться больше ни к чему — приляг на мягкую траву,

Тревоги мигом заглушу, я обогрею и пойму...

Сколько она находилась в этом месте? Шэдоу не знала... да и не хотела знать. Множество раз её воля была близка к тому, чтобы сломаться и отдать всё, что хочет джинн, но... Али бы этого не понял.

"Ты всегда говорил, что мы должны бороться и однажды всё изменится. Ты говорил, что вместе мы добьёмся своих целей. Ты... Почему тебя нет здесь сейчас?!", — душа болела, но память об улыбке, которую дарил её принц только ей одной заставляла держаться, пусть даже надежды на избавление у неё и не оставалось.

...Неожиданно пространство пошло волнами и голос мучителя затих, чтобы смениться раздражённым шипением. Натиск на барьер сперва ослаб, а затем и вовсе пропал, но бэтпони не спешила расслабляться, приняв это за очередную уловку, предназначенную внушить облегчение и надежду, дабы затем растоптать её.

...А затем вокруг зазвучал то ли вой, то ли рык, то ли крик, от которого сама душа похолодела, а глаза распахнулись в панике. Стоило же посмотреть вперёд (где бы это "вперёд" ни находилось), как взору предстала чёрная клякса с льдисто-голубыми радужками на алом фоне, с ярко сияющими изумрудными зрачками в центре.

— Ч-что это? — ни к кому не обращаясь, одними губами спросила перепончатокрылая летунья, чувствуя как и внутри неё нечто отзывается на зов, прозвучавший мгновениями раньше.

Туман отступил, то ли в страхе, то ли из-за отвращения, а клякса вытянулась вверх и обрела форму пониподобного существа матово-чёрного цвета, немигающим взглядом смотрящего куда-то мимо молодой кобылки.

— Шэдоу Фловер... ты нужна своему клану, — заявило существо обычным голосом зрелого жеребца.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Кровь — не водица 6

Примечание к части

Внимание, предыдущая глава была значительно изменена.

Для понимания происходящего в этой главе требуется ознакомиться с предыдущей.

— Она загадала желание; её душа принадлежит мне! — раздался гулкий, словно бы двоящийся голос из розового тумана, который мог принадлежать и жеребцу, и кобыле с равной вероятностью. — Это закон!

— Королям закон не писан: королями он написан, — отозвалась пониподобная клякса. — Шэдоу Фловер, иди со мной, если хочешь жить.

— Я... — кобылка постаралась поплотнее закутаться в крылья, совершенно не понимая происходящего, но не чувствуя в себе готовности поверить существу, пугающему едва ли не сильнее чем её личный мучитель. — Кто вы?

— Тень отца Гамлета, — огрызнулось существо, прикрыло глаза и будто бы вздохнуло, чтобы затем заговорить намного спокойнее: — Твой клан нуждается в тебе; твой отец погиб, а твоя младшая сестра, если ты не выберешься отсюда, будет вынуждена выйти замуж за старика, которому ваша бабушка в пра-правнучки годится. Во времена аликорнов, воителей и королей простой народ ищет защитника... Не о том речь. Ты нужна бэтпони, Шэдоу Фловер: на тебя вся надежда.

— Не отпущу! — взревел туман, волной накатывая на вторженца, но взметнувшаяся тьма встала на его пути и две силы отпрянули друг от друга, чтобы подготовиться к новому столкновению.

— Это всё из-за меня... — прошептала перепончатокрылая летунья. — Я навлекла на нас проклятье.

— Плевать, — ответил незнакомец, острым как осколки стекла взглядом впиваясь в самую душу принцессы. — Ты не первая, кто совершил ошибку в своей жизни. Другой вопрос — готова ли ты приложить усилия, чтобы её исправить и искупить? Я здесь, чтобы помочь тебе; снаружи ждут твои соклановцы, готовые умереть за тебя... Вот моя рука, Шэдоу Фловер: примешь ли ты её?

Зажмурившись, принцесса собрала свою волю в кулак, а затем вновь посмотрела на пониподобную кляксу, протягивающую ей вполне нормальную кисть. Не колеблясь больше ни мгновения, она протянула руку и схватилась за ладонь, с удивлением обнаруживая себя стоящей рядом с незнакомым жеребцом-единорогом.

— Я готова всё исправить, — заявила перепончатокрылая кобылка, глядя в морду собеседнику. — Что нужно делать?

— А-ха-ха-ха... — раздался хохот, заставивший обернуться к туману, что собрался в силуэт крупного мускулистого песчаного пса, чьё тело ниже пояса превращалось в длинный дымный хвост. — Красивые слова, чужестранец. Но... её душа принадлежит мне. Что бы ты ни делал — она моя и умрёт, когда я пожелаю. И если уж она не достанется мне...

"Неужели... Неужели всё напрасно?", — надежда и решимость, которые только-только дали ростки, после слов джинна вновь начали стремительно увядать, но не успела Фловер сказать и слова, как почувствовала, что её руку сжимает крепкая широкая ладонь.

— И чего же ты хочешь, джинн? — незнакомец наклонил голову, вновь напоминая чёрную кляксу, а не нормального пони, только вот в этот раз принцесса уже не почувствовала страха.

— Я желаю свободы, — заявил песчаный пёс, демонстрируя оскал острых клыков. — Разрушь мою клетку и я отпущу принцессу.

...

"Он за кого меня держит? Не за влюблённого же в эту кобылку парня!", — чувствую как тень, пока что удерживаемая на поводке моей воли, на предложение джинна отвечает желанием наброситься и растерзать наглеца.

Я бы уже напал на существо, решившее в этот раз принять облик кобеля из народа пустынных жителей, но проявившиеся на запястьях и лодыжках принцессы браслеты намекают, что это действие может стать для неё последним. Всё же пусть он не сумел подавить её волю и извратить разум, по всей видимости просто играясь и "растягивая удовольствие", но контракт был заключён...

"А может быть он врёт? Нет. Я бы почувствовал... Скорее всего", — ситуация оказалась патовой, так как на меня джинн напасть не решался, а я на него не мог, чтобы не погубить спасаемую.

Дополнительным доводом в пользу слов собеседника стало то, что мои ощущения утверждают о невозможности вытащить бэтпони из этого пространства силой, пока на ней есть хотя бы один браслет. Всё же предшественник хорошо изучил магию теней, а у неё с силой противника обнаружились общие черты...

"Джинн — аналог умбрума? И где такие красавцы зарождаются?", — все эти размышления пронеслись в разуме за мгновения, всё же энергетическая форма существования даёт преимущества перед материальной хотя бы в этом.

— У меня есть встречное предложение: ты отпускаешь меня с принцессой, а я тебя не сжираю, — в качестве дополнительного довода слегка отпускаю контроль над тенью, от чего по пространству, имеющему розовый оттенок (более светлый чем у дыма, из которого состоит джинн) растеклась клякса черноты.

— Не справишься, — ответил собеседник, после чего его тело поплыло, изменяясь в форму кобылы-бэтпони, но с хвостом вместо ног. — Я жажду свободы, чужестранец. И я готова поставить на кон своей цели всё. А ты готов?

— Господин, это обман, — попыталась обратить на себя моё внимание принцесса.

— Всё под контролем, Фловер, — скосив взгляд, смотрю на чёрную крылатую кобылку с красной гривой, золотыми глазами с вертикальными зрачками, что идут ей гораздо больше чем розовые, а также забавными и милыми кисточками на кончиках треугольных ушек. — Я обещал, что вытащу тебя. И не собираюсь отказываться от своих слов.

"Потому, что это мой путь... кого?", — в памяти всплыл момент о том, как мы разговаривали с Хоуп, а затем я сбежал и оставил её вместе с Кристальной Империей.

Из глубины души стало подниматься раздражение, отдаваясь глухим рокотом, но это совершенно не мешало контролировать себя. В груди же разгорался огнём Стыд за то, что струсил и бросил доверившуюся мне пони; за то, что посчитал себя самым умным, при этом даже не удосужившись уточнить хотя бы время; за то, что смею взывать к чужой ответственности, при этом не желая проявлять её сам.

"Ведь и сейчас, нет-нет да на грани сознания звучит мысль, что эту пони стоит спасти хотя бы для того, чтобы скинуть с себя обязанности Чёрного Султана", — криво усмехаюсь и смотрю на выжидающего джинна, что игриво подмигнул, будто действительно был молодой бэтпони.

Вновь в разуме встаёт вопрос о том, кто же я? Чужак в этом мире, сварщик-сантехник шестого разряда, который никому ничего не должен? Но тогда почему меня волнует судьба Кристальной Империи в целом и Рэдиэнт в частности? Ведь воспоминания предшественника были обезличенными настолько, насколько это возможно.

"Сомбра не мог призвать душу, находясь в ледяном плену", — простая, логичная мысль, которая рушит теорию того, как я здесь оказался.

"Никто не мог покинуть тюрьму, пока она не была разрушена", — новая мысль, столь же логичная и очевидная как и предыдущая, наводящая на вполне определённые мысли, о которых я... запрещал себе думать.

"Если никто не мог проникнуть в тюрьму из вне и покинуть её изнутри, но всю эту тысячу лет я не чувствовал рядом с собой никого, то выходит...", — в надежде на ошибку собственной волей вгрызаюсь в свою память, но не нахожу никаких опровержений сделанным выводам.

Сварщик-сантехник шестого разряда... это и есть Сомбра, который не выдержал давления чувства вины, а потому сделал то единственное, что ему оставалось — повредил собственную душу, пробудив своё прошлое воплощение. Один из экспериментов, который начинала ещё королева Аморе, а затем запретила его заканчивать и засекретила всю информацию из-за опасности практических испытаний.

"Но почему я об этом забыл? Или не забыл, но запретил себе вспоминать? Ведь куда легче и намного менее болезненно думать, что ты — совсем другое существо, не несущее ответственность за чужие поступки. Ха... Как же смешно получилось: в основу моей новой личности легло нежелание нести ответственность, ставшее чуть ли не главной чертой характера. Но стоило мне лишь освободиться, как буквально на каждом шагу стали появляться ситуации, требующие принимать решения...", — усилием воли запрещаю себе думать об этом, хотя бы пока мы не окажемся в хоть какой-то безопасности.

— Я — Сомбра, король Кристальной Империи, а также исполняющий обязанности Чёрного Султана, бросаю вызов тебе, джинн... и ставлю на кон свои душу, магию, тело и волю, — слова, безумные, глупые и страшные, сорвались с губ легко и непринуждённо, словно бы так и должно было быть (будто бы это... правильно?).

"Похоже, я окончательно спятил. А это приключение добило остатки моего здравомыслия. И... как же я здорово себя чувствую", — стыд, вина, беспокойство за Хоуп — всё это перестало существовать, оставив лишь одно желание — выполнить свой долг.

Ведь...

...

Прозвучавшие в этом странном пространстве слова заставили Шэдоу Фловер замереть, а затем в неверии воззриться на своего неожиданного защитника, всё ещё сжимающего её руку в крепкой, но осторожной хватке. Она, разумеется, никогда не бывала на севере, да и в Эквестрию попасть не могла из-за вражды бэтпони и принцессы дня. Однако же это не мешало ей сперва читать сказки, а затем и хроники своего народа, в которых упоминался и древний король-чародей, что однажды едва не одолел двух аликорнов, вынудив их применить ультимативное оружие.

"Но ведь это было тысячу лет назад! Это, наверное, совпадение", — внезапно в голове вспыхнули слова о младшей сестре, которая должна выйти замуж за жеребца, годящегося в прадедушки их прабабушке.

Ощущение чужой силы всколыхнулось, неуловимым образом изменилось, а затем тень словно бы выцвела, тогда как на плечи опустился вес чего-то необъятного, монолитного и спокойного как камень. Принцесса-бэтпони вновь посмотрела на единорога, в этот раз чувствуя себя маленькой кобылкой рядом с чем-то пугающим, что никак не удавалось осознать.

— Я — Халиф Джинн, принимаю вызов и ставку, и ставлю в ответ свои силу, волю, сущность... и жизнь принцессы Красных Песков Шэдоу Фловер, — отозвался её личный мучитель, от которого тоже повеяло силой, заставившей пространство исказиться.

— Принимаю, — отозвался тёмный единорог, величественно кивнув своему противнику, расплывшемуся в совершенно не подходящей его нынешнему облику хищной улыбке. — Победитель забирает всё.

— Нет! — осознание заставило вырвать руку из чужой хватки, чтобы затем схватить защитника за плечо и впиться взглядом в чуждые, холодные глаза. — Зачем? Он же убьёт тебя! Если он победит, то город... ты... я... все будут обречены!

— Потому, что так должен поступать король, — ответил этот невыносимый, самоуверенный, высокомерный жеребец, после чего улыбнулся легко и открыто, заставив грудь сжаться от воспоминаний.

"Ведь так должен поступать принц", — прозвучал в ушах голос Али, произносящий одну из самых часто им употребляемых фраз, которую он вставлял по делу и нет, когда подавал милостыню или помогал горожанам собирать овощи, рассыпавшиеся из-за пробежавших мимо заигравшихся малышей.

...Эти слова он произнёс, глядя в её глаза в ту ночь, когда они виделись в последний раз.

Они были совершенно не похожи: Али — легкомысленный внешне, но собранный и внимательный внутри, будто бы источал из себя свет и тепло, а Сомбра напоминал статую из тёмного льда. Но при всей их разнице, Шэдоу Фловер ощутила и нечто схожее... Возможно — упрямство и веру в свои силы?

— Считай до ста, — произнёс непонятно зачем единорог, после чего повернулся к ожидающему Джинну, шагнул вперёд и развёл руки в стороны, громогласно произнося: — Ну что, Халиф... поборемся?!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Кровь — не водица 7

Постукивая пяткой посоха, навершие которого украшала искусно вырезанная птичья голова, удерживающая в клюве колокольчик, он шёл по туннелям кристальных шахт. Полы плаща слегка развевались при каждом шаге, будто вот-вот готовые распахнуться крылья уродливой птицы, тонкие сухие губы сжимались в ровную линию, выдавая глубокое неудовольствие своего владельца.

С хрустальным звоном об стену ударился матово-чёрный ребристый шарик, вылетевший из-за угла очередного коридора, чтобы упав на пол проскакать к ногам почтенного старца и взорваться градом осколков. Следом за первым шариком полетели ещё около дюжины его собратьев, что оказались подхвачены порывом ветра и выброшены обратно в проход... тем самым вызвав приглушённые выкрики команд.

Едва грохот прекратился, как из-за поворота выбежали двое кристальных гвардейцев, облачённых в чёрную броню времён правления короля-чародея: их тела были скрыты под кристальными пластинчатыми доспехами, на левых руках крепились башенные ростовые щиты, имеющие выгнутую форму, правые кисти сжимали короткие прямые мечи с обоюдоострыми клинками. Полупрозрачные забрала массивных шлемов позволяли увидеть невозмутимые, даже безразличные выражения морд, с которых на мага взирали холодные глаза лишённых воли воинов, готовых выполнить любой приказ господина.

"Поглощающие активную магию доспехи и щиты, контролирующие шлемы... Сомбра? Нет. Я бы узнал, если бы он вернулся", — несмотря на неприятное положение, старик был спокоен и уверен в себе, испытывая лишь небольшой интерес к тому, как и кто сумел его обыграть.

Магические сигнальные барьеры не отреагировали на появление чужаков в обустраиваемом убежище, откуда было бы удобно руководить Кристальной Империей и взятыми под контроль марионетками, да и завербованные помощники до сих пор молчали. Впрочем, в полезности последних он откровенно сомневался: они и раньше не являлись гениями, а после лёгкого внушения, снижающего критичность мышления в отношении некоторых важных деталей...

— Сдавайся, — приказал новый гвардеец, на этот раз вооружённый двумя булавами, встав позади своих подчинённых. — Ты окружён.

Словно бы подтверждая слова офицера, позади послышались шаги ещё половины десятка гвардейцев в полных доспехах. Невзирая на то, что их снаряжение было сделано более тысячи лет назад, на поле боя даже сейчас — когда магия являлась не единственным способом нанесения вреда врагу на расстоянии, они могли бы дать фору элитным частям дневной гвардии.

— Прискорбно, — констатировал старик, поднял посох и воскликнул: — Восславим Солнце.

— Сомкнуть щиты! — рявкнул командир, успев за долю секунды до того как пятка древка ударила в пол, создав волну яростного пламени, разошедшегося по туннелю с ужасающим гулом.

Огонь выжег воздух, столкнулся с доспехами гвардейцев и, облизнув их со всех сторон, унёсся дальше по туннелям, после чего угас. К чести кристалийцев, они устояли на ногах и даже сумели продержаться, пока живительный газ вновь заполнит собой помещения.

К сожалению тот, кто устроил вспышку в одном из проходов кристальных шахт, пока его противники были заняты спасением собственных жизней успел исчезнуть, оставив след копоти на полу. Впрочем, никто не поверил в то, что неизвестный действительно покончил с собой, а не использовал некий вид телепортации.

...

Одетая в свободные белые одежды с узором в виде башни под куполом голубого цвета на груди, Рэдиэнт Хоуп стояла перед тронным возвышением в тронном зале кристального дворца. На её плечи была накинута сине-фиолетовая мантия, голову обхватывал изящный тонкий обруч из серебра, мерцающий глянцевым блеском чёрных кристаллов, расположенных справа и слева на висках кобылки.

Внешне единорожка выглядела спокойной, но никто не мог с уверенностью сказать о том, что за буря царила у неё на душе. Всё же последние дни, даже на фоне всего времени, что прошло с момента пробуждения в тайной лаборатории Сомбры, оказались крайне переполнены не самыми приятными событиями.

Сейчас, когда наиболее острый пик воздействия магии аликорна остался позади, фиолетовая единорожка отчётливо понимала, что Каденс не стала бы так подставляться на глазах у сотен свидетелей прямо во время праздника, который сама и устроила. Демонстрация возможности лишения окружающих как негативных, так и позитивных чувств, с их последующим возвращением, не вязалась с образом "сахарной принцесски" (как её называла собственная напарница). Подобное мог бы сделать Сомбра, но исключительно ради устрашения, тогда как гостья из Эквестрии вещала о дружбе и взаимопонимании...

"Она воздействовала на нас мягко, вызывая положительные чувства к себе. Другой вопрос — осознанно или нет? Всё же аликорны, как и Сомбра после своего становления тираном, создают вокруг себя определённый энергетический фон... Она не могла этого не знать, а следовательно — пользовалась этим. Впрочем, подобное можно понять: все мы используем различные трюки, чтобы получить какие-то преимущества: одежду, духи, голос и многое другое. Пассивное влияние принцессы любви можно причислить к категории феромонов. Однако же это совершенно не делает её менее опасной, а потому — такие гости в Империи не нужны. Я же не хочу, чтобы у неё здесь появились толпы поклонников и воздыхателей?", — пусть умом магистр целительства всё понимала, но вот сердцем простить крылато-рогатую кобылу не могла, испытывая к ней строго негативные эмоции.

Паранойя, проснувшаяся в ту ночь, вынудила прибегнуть к помощи одного изобретения Сомбры, которым являлись чёрные кристаллы, поглощающие магию. Обруч она собрала сама, сделав из него грубую защиту для разума, способную сдержать хотя бы первый натиск и дать подготовиться к серьёзному противостоянию. Возникли некоторые трудности с использованием собственных заклинаний, но экранирующее кольцо на основании рога решило эту проблему, пусть теперь и возникало постоянное желание почесать голову...

"Это можно перетерпеть, а потом я придумаю что-нибудь получше", — пообещала себе Хоуп, терпеливо прислушиваясь в ночную тишину, царящую в кристальном дворце, где кроме неё самой были только гвардейцы, большей частью унаследованные от Сомбры, да две дюжины сторонников, готовящихся организовывать работу городской администрации на новом-старом месте.

...Голосование, произошедшее минувшим днём прошло с ожидаемым результатом: семьдесят два процента горожан пожелали короновать Рэдиэнт, ещё восемнадцать процентов поддержали других кандидатов из числа кристалийцев, ну и десять процентов либо воздержались, либо проголосовали за принцессу любви. Таким образом в самое ближайшее время предстояло провести коронацию, после чего её неофициальный статус будет закреплён на бумаге, что изрядно добавит головной боли.

"И что подумает Сомбра, когда узнает об этом? Трусливый мерзавец, бросивший город на мои плечи. Только попадись мне...", — сжав кулачки, Рэдиэнт постаралась не начать плакать от обиды, страха, разочарования и вины.

Поступок друга детства был подлым, но... в какой-то степени она его понимала. Причём чем дольше ей приходилось разбираться с нарастающим комом проблем, тем сильнее становилось желание поступить схожим образом и просто сбежать. А ведь жеребец терпел это долгие годы, а ещё и сражался на полях битв с разного рода "гостями", среди коих отметились даже аликорны.

Могла ли она его винить за желание уйти? Могла, но это было бы лицемерием. Тем более, давний друг явно находился не в себе, не признавая себя Сомброй, что накладывало на всю эту ситуацию дополнительный слой оговорок.

Фиолетовая единорожка разрывалась между долгом перед родиной и долгом перед другом, нуждающимся в помощи. Пожалуй, если бы он не сбежал, а затем и не продемонстрировал то, что способен за себя постоять, то второе перевесило бы первое. Однако же сейчас она совершенно не представляла, где его искать и... стоит ли это делать?

"Может быть ты нашёл тихое место, где теперь живёшь спокойно и проблем не знаешь? Нашёл себе кобылку, создал полноценную семью, ждёшь малышей... А я жду, как дура, что ты вернёшься и всё станет... не как прежде, а лучше чем теперь. И самое паршивое, что мне ничего не остаётся, кроме как ждать и надеяться, что тебе станет лучше. Если же нет...", — звук открывающейся двери, за которым последовали тяжёлые шаги капитана гвардии отвлекли магистра целительства от невесёлых мыслей, вынудив обернуться на посетителя.

— Снимите шлем, капитан, — приказала фиолетовая единорожка, прекрасно помня проблему всех гвардейцев, что согласились вновь надеть свои доспехи, чтобы выполнить один-единственный приказ.

Жеребец подчинился, после чего простоял десяток секунд, дабы полностью прийти в себя после влияния подавляющей магии. Едва же его взгляд прояснился, он склонил голову и объявил:

— Мы его упустили, ваше величество. Кристальные шахты оказались не способны остановить телепортацию, а от нашей первой атаки он защитился.

— Рассказывайте по порядку, — попросила Хоуп, чувствуя новую вспышку мигрени.

...Голосование прошло ожидаемо, а вот то, что произошло после него заставило Рэдиэнт ощутить искреннюю злость. Один из сторонников преподнёс ей "подарок", которым оказалась точная копия короны королевы Аморе, которую ему, якобы, оставил на сохранение сам Сомбра. Во время же личной беседы он сообщил, что является членом культа последователей короля-чародея, которые поставили своей целью вновь сделать Кристальную Империю великой.

...Хвастаясь (ну или злорадствуя), этот аристократ поведал о том, что их лидер, отзывающийся на прозвище "Владыка", который обитает в туннелях под городом и обладает огромными знаниями, могуществом и влиянием, желает стать теневым кукловодом в городе-государстве. А ещё ему, за верную и честную службу, обещали пост регента при новоявленной королеве, со всеми полагающимися правами и привилегиями.

Что могла подумать фиолетовая единорожка в ситуации, когда ей прямым текстом заявляют о готовящемся заговоре и том, что осведомитель сам в нём участвует на добровольной основе? Учитывая, что моду на подчинение чужой воли ввёл Сомбра, по внешнему времени сделав это целую тысячу лет назад, а буквально минувшей ночью розовая аликорница продемонстрировала, что данное направление магии не только не забыто, но и развивалось в ширину... вывод был однозначен.

Жеребца пришлось усыпить, так как чем дольше он говорил, тем менее адекватно себя вёл, демонстрируя явные признаки внутреннего конфликта, что могло привести к непоправимому повреждению личности. После этого пришлось действовать скрытно, чтобы не насторожить возможных наблюдателей, а также быстро, дабы не позволить обнаружившемуся врагу отреагировать и сделать первый шаг. Доказательством же того, что всё услышанное — это не бред воспалённого разума принявшего какое-то дурманящее вещество дворянина послужила корона, поверхностное обследование которой показало неизвестные структуры, предназначение коих оставалось тайной.

— ...Жду ваших приказаний, ваше величество, — закончил свой монолог капитан гвардии, сжимающий в руках шлем.

— Делегация Эквестрии в выделенных им зданиях? — спросила Хоуп у своего подчинённого, обдумывая только что усложнившееся положение дел.

В то, что Селестия отправила своего фанатика, чтобы он подготовил коронацию Рэдиэнт, дабы взять под контроль Кристальную Империю при помощи специально изготовленной короны... верилось с трудом. План, конечно, мог бы сработать, если бы единорожка не проверяла все подозрительные предметы (в том числе и столовые приборы) на предмет заложенной в них магии или нанесённых ядов, привычку к чему пришлось вырабатывать во время обучения на целителя (после десятого сеанса сидения на унитазе даже до самых твердолобых пони доходило, чего от них хотят наставники). Кроме того, не вязалась эта легенда с тем, что неизвестный представлялся последователем Сомбры, желающим разделения Эквестрии и города-государства.

"Могла ли Селестия придумать такую сложную схему в качестве подстраховки на случай, если Каденс и Сансет провалятся? Сложно судить о том, что творится в голове у более чем тысячелетнего правителя, но мне кажется, что это слишком ненадёжно и долго даже для неё. В лучшем случае — фанатик работает сам по себе и хочет стравить нас с Эквестрией... возможно для того, чтобы мы напали на южного соседа, либо как-то иначе дали повод для введения полноценных оккупационных сил. Всё же рассчитывать, что Кристальная Империя сможет выиграть настоящую войну глупо, а из союзников у нас пока что только ССР, которым и самим помощь нужна. С другой стороны, неизвестный мог преследовать иную цель...", — уйдя в себя, фиолетовая единорожка вздрогнула от звуков голоса собеседника.

— Принцесса Каденс и Сансет Шиммер, насколько мне известно, планируют покинуть Кристальную Империю ближе к вечеру, после официальной коронации, — изрёк капитан.

— Как думаете, капитан, наш неизвестный решится проявить себя во время коронации, если мы совместим это мероприятие с демонстрацией Кристального Сердца народу? — Хоуп улыбнулась уголками губ, затем повернулась к трону и направила луч магии, принудительно смещённой в тёмный спектр, чтобы активировать скрытый в спинке механизм.

Раздался негромкий щелчок, после чего сидение приподнялось и открылась ниша, обшитая чёрным бархатом, маскирующим под собой экранирующие магию кристаллы. Рэдиэнт негромко хмыкнула при виде изумления на морде гвардейца, который столько лет служил Сомбре но так и не узнал, что король-чародей получал удовольствие от осознания, что сидел на самом большом сокровище королевства.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Бремя короля

Примечание к части

Явь или сон, век или миг?

Остановилось время.

Кто я такой, чей это лик?

В зеркале ледяном...

Я помню снежный вихрь, звериный вой,

Сомкнулось небо надо мной...

Халиф был (была?) древним существом, в памяти коего сохранились те времена, когда нынешние жители городов-государств мало отличались от диких зверей, сбивающихся в стаи и идущих за сильным вожаком. Впрочем, само понятие пола для джиннов являлось чем-то условным, используемым исключительно ради удобства общения с обычными, короткоживущими разумными существами, которые ради выживания в тяжёлых условиях искали себе защитников и покровителей... считающих песчаных псов, верблюдов, других гостей Семи Пустынь не более чем игрушками для себя.

Шли годы, складывающиеся в века, а сородичи Халифа продолжали играть в смертные игрушки, временами стравливая их между собой, насылая бедствия в виде песчаных бурь, а порой и награждая за верную службу исполнением какого-нибудь желания. Впрочем, даже их благосклонность часто оборачивалась пыткой, как когда один из вождей был награждён вечной жизнью... но не молодостью (в результате он постарел и увидел как погибают жёны, дети, внуки и правнуки).

Глядя в прошлое с высоты своего нынешнего опыта Халиф мог (могла?) сказать, что все они были могущественными малышами, капризными и требовательными, а ещё — крайне высокомерными, невнимательными и самоуверенными. Мимо них прошло то, что когда-то разрозненные племена стали объединяться, крепнуть, узнавать нечто новое и создавать ранее немыслимое. В конце концов... какое им — великим джиннам, было дело до возящихся в грязи букашек?

Первые факиры, способные продемонстрировать лишь жалкие фокусы с выдыханием огня смешили хозяев Семи Пустынь: некоторых из них джинны даже брали в ученики, хвастаясь друг перед другом успехами зверьков. Это продолжалось сотнями лет, а затем сородичи Халифа внезапно поняли, что из хозяев превратились в дичь, а верные игрушки оказались опасными охотниками, обучившимися действенным приёмам борьбы с нематериальными существами.

...Невзирая на то, что их было мало, но джинны оставались могущественными существами с огромным опытом, что не подготовил их к переменам. Если бы им хватило ума объединиться, то мятеж удалось бы задавить, а восставшие племена превратить в испуганных дикарей, коими были далёкие уже предки. К сожалению гордыня, презрение к смертным, откровенная глупость и медлительность сыграли дурную службу над сильнейшими: одного за другим их загнали в магические сосуды, сотворённые по примеру тюрьмы для нарушителей немногочисленных законов, принятых в обществе хозяев Семи Пустынь (за всю историю лишь одного джинна его сородичи заперли на срок в сто лет, так как он желал возвысить смертного до своего уровня).

Халифу подчинялись стаи песчаных псов, что приносили в возведённый храм разнообразные дары, от обычных драгоценных камней и металлов, до произведений искусства, угощений, самок и самцов разных племён. Он слышал о том, что где-то там происходит охота на джиннов, но относился к этому как к очередной игре: ведь не могут смертные быть достаточно сильными, чтобы заточить настоящего владыку. И эта уверенность стала ошибкой, когда в пустыню Красных Песков пришли верблюды и бэтпони, ведомые могущественными факирами и кровожадными повелителями теней...

Враги не смогли избавиться от джинна, но им это было и не нужно: пока воины отвлекали внимание Халифа, одарённые превратили его собственную обитель в ловушку, а затем погребли её под слоем земли. После этого два народа возвели свой город, время от времени спускаясь вниз для того, чтобы потребовать исполнения своих желаний, принуждая подчиняться при помощи вложенных в тюрьму чар. Однако же сколь бы точно они ни старались формулировать свою волю, пленник раз за разом находил лазейки и насылал свои проклятья, что в итоге и стало причиной отказаться от его помощи окончательно.

...Прошли века и история забылась: сказания стали легендами, а те — страшными сказками для непослушных малышей. Однако же осталось главное — жадность и желания, что вели авантюристов, либо же отчаявшихся горожан на поиски старого храма, обитатель(ница) коего не отказывал(а) никому.

Иронично, но именно заточение заставило джинна повзрослеть, а одиночество — поумнеть. В конце концов для того, чтобы отомстить своим врагам и обрести свободу требовалось составлять планы, тогда как единственным ресурсом, в котором не было недостатка оставалось время.

Сперва разум заполняла животная ярость, затем — тлеющая углями ненависть, а потом пришло безразличие. Те, кто когда-то создали нерушимую клетку, будто бы в насмешку игнорирующую все попытки её сокрушить, погибли от старости или яда с кинжалом, и даже об их внуках ныне никто не помнит. Мстить же их далёким потомкам...

Появление принцессы Шэдоу Фловер, в чьих жилах текла сильно разбавленная кровь первого Чёрного Султана разбудило желание Халифа: шанс на свободу стал как никогда ранее близким и оставалось лишь получить ключ от замка — занять место той, кто столь опрометчиво загадала желание. Но для этого она должна была сама согласиться на сделку, для чего ей требовалась мотивация вроде обещания снять с города проклятье, медленно убивающее его жителей.

...Пожалуй, Халиф оказался не столь хорош в понимании смертных как думал: угрозы, уговоры, обещания не действовали на закрывшуюся от него принцессу. Даже навеянные образы монстров, сражающихся на улицах Города Двух Султанов, разрывающих случайных путников не стали причиной, чтобы бэтпони сдалась (а ведь её согласие могло всё остановить). Она вбила себе в голову, что освободившийся из заточения джинн — это нечто гораздо худшее чем даже полное вымирание её дома!

Разумеется, рано или поздно воля принцессы была бы сломлена, так или иначе, ну а уж терпения-то бывшему хозяину Красных Песков хватало на десятерых. Только вот история вновь повторилась: в поселение прибыл некто опасный, сильный, способный окончательно оборвать существование джинна, что стало очевидно только после утраты связи с внешним миром, когда они столкнулись в сражении прямо внутри клетки.

"Снова моя самоуверенность, гордыня и недооценка сыграли против меня", — пронеслись мысли в сознании, отчаянно ищущем способы спасения (ведь ощутив вкус скорой свободы, теперь даже думать о завершении своего существования не хотелось).

Тот, кто притворялся смертным пони был невероятно силён, а его хищная, будто бы голодная магия заставляла испытывать страх. Единственное, чем его удалось остановить от немедленного нападения — это угроза жизни пленницы: ведь в случае собственной гибели её ценность уже не будет иметь значения.

К облегчению и восторгу Халифа — угроза сработала. К разочарованию — предложение обмена провалилось (всё же, наверное, не стоило создавать себе репутацию жестокого, кровожадного существа, извращающего самые невинные желания).

И вот теперь, когда монстр предложил поединок, ценой победы или поражения в котором станет само существование, джинн решил пойти на крайний риск: поставить всё, от своей силы и до разума, но не на себя, а... на благородство победителя. Это было глупо? Наивно? Лицемерно? Разумеется "Да". Однако же среди смертных, сколь бы могущественными они ни были существовала такая порода, которую они называют "Герои", к которым не применимы рамки, привычные всем остальным.

...А потому, едва только договор был заключён и противостояние началось, Халиф сделал свой судьбоносный шаг:

— Я сдаюсь.

...

"Что?", — эта мысль вспыхнула в моём разуме в тот момент, когда состоящая из розового дыма бэтпони пала ниц, вытянув перед собой руки и замерла неподвижно, предоставив мне великолепнейшую возможность одним ударом закончить всё.

Пространство вздрогнуло и пошло рябью; нить, связывавшая джинна и принцессу оборвалась, но на Шэдоу Фловер это не отразилось; между мной и противником возникло нечто напоминающее связь с подчинённым духом (умбрумом), коих призывал и исследовал мой п... я, во времена своего правления. В то же время кандалы с перепончатокрылой кобылки осыпались песком, а вот на существе, что доставило столько неприятностей появились, символизируя мою власть.

— И что это значит? — спрашиваю сухо, стараясь не показать своей растерянности, которую не получается не испытывать тогда, когда готовишься к серьёзному сражению с вероятным смертельным исходом, а тебе внезапно заявляют, что ты победил без борьбы.

Даже тень, уже готовая вцепиться в жертву голодными щупальцами замерла, будто бы тоже ощутив неловкость от всего происходящего... пусть у неё и нет собственного разума. Впрочем, она — отражение меня, а потому подобное поведение объяснимо, хоть и с некоторыми оговорками.

— Вверяю свою судьбу в ваши руки, господин, — был дан мне ответ, после чего Халиф добавил-а: — Уповаю на ваше милосердие.

"Вот тебе и пирожки с понятиной", — пронеслась мысль на грани сознания, а память подкинула строки когда-то... в прошлой жизни... услышанной песни.

Если враг, лишённый воли,

О пощаде тебя молит,

Можешь взмахом острой стали жизнь его прервать.

Но сердце дарит право вето,

Настоящим войнам света,

Обречённых убивать.

С одной стороны — джинн виновен в том, что происходит в Городе Двух Султанов. С другой стороны — лично мои счёты к нему минимальны. С третьей стороны — бэтпони, да и верблюды, вряд ли оценят милосердие в отношении существа, погубившего их родственников, друзей и просто знакомых. С четвёртой стороны... я — король и по праву сильного могу делать то, что посчитаю нужным. С пятой...

"Проклятье. Как бы всё было просто, если бы он продолжил сражаться, а не повёл себя... так", — ничто мне не мешало поступить как пре... как поступал я во времена правления Кристальной Империей будучи поражённым тёмной магией, и даже Шэдоу Фловер, скорее всего, лишь поддержала бы такое решение проблемы.

— И что мне с тобой делать? — усилием воли загоняю эмоции под скорлупу ледяной отстранённости, но в то же время удерживаю тень от того, чтобы она вновь скрылась в глубинах моей души.

— Склоняюсь пред вашей мудростью, — был дан мне ровный ответ почтительным голосом.

— А ты, принцесса, что думаешь? — повернув голову, скашиваю взгляд на перепончатокрылую летунью, которая застыла сцепив кисти рук перед грудью и укутавшись крыльями, и только после моих слов вздрогнула, будто бы проснувшись (словно в этом месте сон, вообще, возможен).

— Господин мой, я была пленницей этого существа долгие месяцы и всё это время видела разнообразные ужасы, призванные подточить мою волю, — принцесса сделала паузу, явно борясь с собой. — Это существо принесло в наш город немало зла, а потому я была бы счастлива избавиться от него раз и навсегда. Но и на моей совести лежит вина за проклятье, поразившее оба народа, а потому я не имею права выносить приговор вашему пленнику.

"Иными словами — решай сам. Спасибо, принцесса, ты очень мне помогла. Была бы на твоём месте Жасмин, из второй серии Алладина, она бы не сомневалась ни секунды. Впрочем, за свою вспыльчивость ты уже поплатилась, вот, наверное, и дуешь на воду", — несмотря на то, что мотивы Фловер были понятны, легче мне от этого не стало, так как бремя выбора осталось на моих плечах.

...За совершённые деяния против мирного населения, несомненно, джинна следовало казнить. Какие бы у него ни были для того мотивы, но в этом плане и прежний я, и нынешний имеем одно мнение. Только вот если кто-то и должен в таком случае выносить приговор, то не король-тиран, которого тоже нужно судить...

"Что же, сварщик-сантехник, мораль и чувство справедливости тебе не помощники. А раз так, то стоит мыслить категориями правителя, каковым ты сейчас и являешься. Ведь даже не учитывая брошенную Кристальную Империю, сейчас на тебе лежит ответственность минимум за половину большого города. И что же в таком случае должен сделать король?", — вернув взгляд к продолжающему ожидать моего решения Халифу чувствую, что уже знаю ответ на этот вопрос...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Бремя короля 2

Глубоко вдыхаю и напрягаю мышцы, тем самым заставляя сковывающий моё тело кристалл растрескаться и осыпаться мелкими осколками, что тут же начали растворяться чёрным дымом и втягиваться в мою шкуру. В то же время кристальная тюрьма, сдерживавшая мощь джинна внутри тела молодой кобылы осыпалась песком, позволяя ей конвульсивно вдохнуть, чтобы тут же схватиться руками за грудь и широко распахнуть светящиеся золотом глаза.

— Мы закончили, — произношу в тишине храма-темницы, тем самым привлекая к себе внимание стражей.

— Я уже думал, что нам придётся возвращаться одним и сообщать, что бэтпони снова нужно искать себе султана, — изрёк Герольд, отлипая от одной из колонн, к которой до этого момента прислонялся спиной. — Раз принцесса жива, значит — ты сделал то, что хотел?

— В общих чертах, — приняв вертикальное положение разминаю плечи, хоть моё тело и не затекло на самом деле. — Были проблемы?

— Только одна, — чёрный единорог печально вздохнул. — Абсолютная скука.

— Говори за себя, — подал голос Шмыга, который сидел в противоположной части зала вместе с нашим факиром и... играл в кости (на моих глазах он спрятал их за пазуху, после чего сгрёб стопку монет). — Мог бы присоединиться к нам: всё равно боссу ты помочь не мог, а охрану обеспечивали чёрные.

— Между игрой с шулером и исполнением своих обязанностей я выбираю второе, — отозвался охотник на монстров, после чего посмотрел на Шэдоу Фловер, которая приняла мою руку и неуверенно поднялась на ноги. — Принцесса, поздравляю вас с выздоровлением. Должен признать, что если бы не наш друг, то я бы предпочёл решить проблему более радикально. Так что можно сказать, что под его хмурым видом скрывается настоящий благородный рыцарь.

— Я... учту это, — ответила обладательница красной гривы, не спеша отпускать мою ладонь, словно бы опасаясь чего-то.

Вопросительно посмотрев на Герольда вижу, как он выразительно подмигивает, считая будто никто другой этого не замечает. Впрочем, бэтпони было точно не до чёрного единорога, так как она уставилась на Найтмер Найта, появившегося в проходе в коридор, от чего её глаза распахнулись шире, ну а хватка на моей кисти усилилась.

— Принцесса Фловер, — воин склонился в поклоне и застыл глядя в пол. — Моё сердце радуется от мысли, что вы в порядке. Владыка, наш народ в неоплатном долгу...

— Вы можете начать его отдавать как только мы вернёмся наверх, — влез в монолог перепончатокрылого летуна рысь, тут же стушевавшись под перекрестьем взглядов. — Гхм... Босс, я это... Наверх?

— Полагаю, нам всем пора уходить, — заявляю со вздохом, удивляясь неожиданной смелости, ну или наглости кота. — Делать здесь больше нечего, а вот забот в городе хватает.

— Согласна, — удобнее перехватив мою руку, Шэдоу подняла мордочку и попыталась заглянуть мне в глаза. — Сомбра, я бы хотела обменяться несколькими фразами с воинами моего клана, а затем... мне следует узнать, как погиб мой отец и попытаться решить вопрос с браком моей сестры. Я не могу позволить ей стать игрушкой в руках какого-то старика!

— Гхм-гхм... — закашлялся Герольд.

— Кхе-кхе... — притворился кашляющим Шмыга. — Как тут пыльно. Идёмте... А?

— Что? Я сказала что-то смешное? — нахмурилась перепончатокрылая кобылка, посмотрев сперва на чёрного единорога, затем — на рыся, ну и в конце устремив взгляд на всё ещё согнутого в поклоне Найта. — Найтмер, что с моей сестрой?

— Принцесса, мы находились в тяжёлом положении и были вынуждены... — явно нервничая, будто бы знал нашу с Фловер тайну, начал юлить бэтпони.

— Что с моей сестрой? — с угрозой в голосе потребовала ответа Шэдоу, глаза коей стали сиять ярче, а грива зашевелилась, будто бы отдельные пряди были то ли щупальцами, то ли змеями.

"Будешь должен", — заявляю мысленно, пусть этого никто и не услышит, после чего кладу ладонь свободной руки на голову перепончатокрылой кобылки, чтобы решительно провести по её волосам до середины шеи.

— А...? — внимание принцессы вновь вернулось ко мне и её эмоции явно смягчились, хоть я и подозреваю о том, что ненадолго.

— Твою сестру обещали мне в жёны, если я стану Чёрным Султаном, чтобы клан Красного Песка не оказался беззащитен перед Белым Султаном после гибели твоего отца, — делаю паузу, собирая в кулак свою волю и добавляю: — Прежнего Чёрного Султана убил я, когда мы с Герольдом пробрались в вашу родовую крепость ночью, чтобы найти информацию о проклятье. Он сторожил гнездо и вступил в бой, так как был единственным относительно вменяемым членом клана на тот момент.

— ... — Герольд, едва мой монолог завершился, приложил ладонь к морде, после чего укоризненно покачал головой, а вот все остальные просто промолчали.

— Это... — Фловер зажмурилась, её хватка на моей руке дрогнула, но уже спустя секунду она распахнула глаза и твёрдым голосом заявила: — Я готова исполнить долг моей сестры, выступив в качестве гаранта верности Красных Песков. Прошу вас, господин, оказать мне эту милость...

"Я ожидал немного другой реакции. Зря, наверное", — решимость, отражающаяся на мордочке принцессы ясно говорила о том, что она не отступит, при этом моё собственное мнение её будет интересовать в наименьшей степени (а ведь неизвестно, не щёлкнет ли что-нибудь в этой ушастой голове после того как напряжение отступит и появится время спокойно всё обдумать).

— Во-первых, наш брак отложен минимум до наступления восемнадцати лет невесты, а во-вторых... это явно не то место, где я хотел бы обсуждать все эти темы, — выразительно оглядываюсь, тем самым умудрившись заставить обладательницу красной гривы смутиться и потупиться. — Все претензии, вопросы и предложения повелеваю отложить.

— Как прикажете, господин... — ответила бэтпони, наконец-то отпуская мою руку, но не спеша отходить хотя бы на шаг.

"Чувствую, мне ещё придётся с этим намучиться. Но... это проблемы будущего Сомбры", — воображение нарисовало картину единорога, который сетует на прошлого себя, вечно оставляющего ему решение своих проблем.

— Найт, выпрямись уже, — отдаю приказ перепончатокрылому жеребцу, просто желая проверить степень его послушания (всё же кланялся он не мне, а своей принцессе).

Однако же воин не стал артачиться и принял вертикальное положение, тут же рапортуя:

— Владыка, ваш приказ выполнен. За время нашего дежурства ни один враг не появился.

"По-хорошему ты должен был сперва сообщить об этом мне, а потом уже перед Фловер спину гнуть, ну да сделаю вид, что слов Герольда было достаточно. В конце концов, мне совершенно не хочется всерьёз вязнуть в делах клана... Тем более, что нужно разобраться с делами, происходящими в Кристальной Империи", — мысли о времени, которое было потрачено в Городе Двух Султанов вызвали вспышку глухого раздражения, пусть уже сейчас очевидно то, что оно прошло не без пользы для меня самого... даже если не вспоминать обо всех спасённых.

...Чувствую себя настоящим культиватором, к ногам которого штабелями падают принцессы, древние сокровища, могущественные артефакты и враги, победа над которыми позволяет прорвать очередной потолок развития.

— Босс! — вскрикнул Шмыга, заставив вздрогнуть Шэдоу, а заодно и напрячься всех остальных, переводя на него взгляд. — У меня кристалл не сработал, босс! Мне вечно не везёт: Гомфилиус, наверняка, специально подсунул фальшивый. Ты же не бросишь меня здесь, босс? Я ведь ещё даже золото своё не получил... Э-э-э... Я хотел сказать, что готов отказаться от своей доли за ту миссию с бэтпони: ты ведь меня потом у Белого Султана спас!

— Шмыга, заткнись, — перебиваю рыся, тут же захлопнувшего пасть и состроившего жалобный взгляд. — Никто больше не пробовал применить телепортацию отсюда? Нет? Это место — тюрьма джинна. Того самого, который с пространством на "ты", а магию трансформации вообще использует интуитивно. Само собой, что это место защищено от любых попыток перемещения наружу. Так что — все в коридор.

— А... Ааа! — облегчённо выдохнул кот. — М... Босс, ты же понял, что я пошутил?

— Шмыга, тебя за язык никто не тянул, — заявил Герольд, широко ухмыляясь и первым направляя свои ноги к воротам. — Давайте поспешим. Я хочу отмыться, поесть и отоспаться.

— Но... — рысь поник и махнул рукой. — Шут с ним. Как-нибудь обойдусь.

— Владыка, принцесса? — Найтмер Найт обернулся назад заметив, что мы не спешим следовать за остальными.

— Мы идём, — отзываюсь первым, жестом веля перепончатокрылому воину идти вперёд, когда же он отвернулся, обращаюсь к напряжённой кобылке: — После всего сказанного это прозвучит глупо, но... Ты готова мне довериться?

Вновь протягиваю ладонь, в которую тут же, без сомнений и раздумий ложится узкая кисть Фловер. Встретившись с моим взглядом она отвела глаза, неловко улыбнулась и, дёрнув правым ухом заявила:

— Я не отказываюсь от своих слов... и уж точно не собираюсь мстить.

"Это радует", — обратившись к своей силе, что сейчас чувствуется намного более податливой чем прежде, пусть уровень её густоты и не изменился ни на йоту, заставляю изначальный дар своего пред... прежнего себя смешаться с приобретённой после слияния с тенью энергией.

Легчайшая волна искажений прошлась по телу бэтпони, покрывая её налётом из чёрных кристалликов, что маскируют внутреннюю энергию от внешнего пространства. Ей пришлось закрыть глаза, так как для чувствительных зрительных органов эта процедура всё же будет неприятной.

Молча начинаю вести свою подопечную к выходу и стараюсь не замедляться перед аркой, чтобы она лишний раз не нервничала. К счастью, защита не почувствовала в кобыле отпечаток существа, которое должна была удерживать внутри клетки... что ещё может пригодиться когда-нибудь в будущем, из-за чего её и нет желания ломать.

Ещё одним волевым усилием разрушаю кристальную пыль, после чего щёлкаю свою спутницу по уху давая знать, что всё закончилось успешно. Фловер же, распахнув глаза первым делом обернулась, после чего расслабилась и улыбнулась (как бы она ни старалась храбриться, но перспектива стать пленницей подземелья её пугала).

— Шмыга! — окликаю рыся, извлекая на свет свой шар с заклинанием телепортации, после чего бросаю его коту. — Отправляйтесь. Мы прибудем своим ходом.

— Спасибо, босс, — обрадовался вор, тут же давя в руке сферу, будто бы опасался её потерять (ну или того, что я передумаю), тут же окутываясь клубами сизого дыма и исчезая вместе с ним.

— Ты уверен? — Герольд с сомнением посмотрел на свой билет на свободу, но получив мой кивок — сжал шар до хруста.

— Мы будем ждать вашего возвращения, Владыка, принцесса, — пообещал Найт, прежде чем троица перепончатокрылых воинов покинула подземелье.

...Факир исчез молча, не став ничего обещать. Впрочем, он — просто наёмник, которого отправили на опасную миссию. При этом, насколько удалось понять, Шмыга успел выманить у него золото.

— Сейчас самое время сделать что-нибудь предосудительное, — замечаю обращаясь к Шэдоу.

— Я... — взгляд кобылки вильнул в сторону, где виднелись иссохшие тела недавних монстров, что использовал джинн для попытки нашего убийства. — Я не готова. Не здесь.

— Вообще-то я о попытке моего убийства, — замечаю небрежным тоном. — Ну или хотя бы о скандале, если тебе хочется покричать. Всё же наверху будет слишком много свидетелей...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Бремя короля 3

Усилие воли и тень обволакивает меня и Фловер, чтобы в следующий миг мы провалились в пространство, где верх и низ существуют до тех пор пока этого хотят местные обитатели. При желании тут можно летать как в невесомости... если хватит сил убедить себя в отсутствии гравитации, что на самом деле не так-то просто (мозг сам сопротивляется попыткам подобного, удерживаясь за привычные константы).

Прижав Шэдоу к себе левой рукой, пользуясь опытом из... своего далёкого прошлого, создаю теневую тропу до тени, находящейся на поверхности. Странно, но отсутствие света делает сотворение теневых проходов невозможным: лишь участки, окружённые светом, которому не позволяет достигнуть твёрдой поверхности некое препятствие, что можно представить как своеобразную створку двери... годятся на роль порталов.

"Символизм? Тень, а не тьма? Либо же свет играет в этом куда большую роль чем думал мой... прежний я? Может ли быть, что сродство с тенью даёт мне связь не только с тьмой, но и со светом? Выражение морды Селестии будет неподражаемым, если во время нашей встречи я начну швырять в неё световые копья и шары", — усмехнувшись представшему перед мысленным взором образу чувствую, что рот стал заметно шире, да и зубов в пасти гораздо больше чем должно быть.

Пришлось встряхнуться и ускориться, чтобы не заставлять кобылку, сделавшую только первые шаги по пути освоения теневой магии, слишком долго находиться в месте, не очень дружелюбном для чужаков. На самом деле, если бы не моё присутствие и отпущенный контроль над аурой, сила которой отпугивает разумных и неразумных умбрумов, то её уже попытались бы сожрать...

"И ведь у них могло бы получиться. Своей новой силой она пользоваться не умеет и ещё долго не научится", — констатирую мысленно, краем сознания отмечая десятки пар, троек, восьмёрок красных глаз, с интересом, злостью или голодом взирающих на нас.

...Когда-то давно мой... прежний я начал изучать магию теней и понял, что у него есть потолок развития в этой области. Однако же он был гением, пусть и немного безумным уже тогда, так как решился на ритуал призыва жителя плана теней, после чего устроил с ним поединок воли. Умбрум был не самым сильным и умным, но и далеко не слабейшим, так как в последнем случае вместо слияния произошло бы растворение, но разум короля-чародея сумел подавить его волю и инстинкты.

"Почему-то вспоминая эти события и осознавая, что всё это сделано прежним мной, я чувствую себя нарциссом, погружающимся в самолюбование", — мысленно вздохнув, отмахиваюсь от опасений превратиться в самовлюблённого болвана, так как для этого пришлось бы прекратить развиваться.

...Благодаря тому, что он-я стал частично умбрумом, магия теней стала понятной интуитивно, как и талант к управлению кристаллами при появлении кьютимарки. К сожалению, вместе с этим в комплекте шли "тёмные" эмоции и желания, которые становились тем сильнее чем больше силы набирала тёмная сущность. При этом так как воли и разума у неё не имелось никто не угрожал отнять контроль над телом...

"Если вспомнить рассказы внучки то выходит, что Луна пошла схожим путём, но либо осознанно не стала поглощать-уничтожать личность сущности, либо из-за незнания не смогла этого сделать. В результате, стоило подселенцу отожраться, эквестрийцы получили Найтмер Мун. Логично?", — добравшись до светлого пятна в форме неровного четырёхугольника, встаю на него сверху и "проваливаюсь" вместе с Фловер вниз, чтобы выпасть в переулке города, над которым восходит солнце.

— Мы... выбрались? — почувствовав свежий утренний воздух, Шэдоу осмелилась открыть глаза и чуть-чуть отстранилась от моего бока, чтобы запрокинуть голову.

Прекратив прижимать к себе перепончатокрылую кобылку, отхожу на шаг и расправляю плечи, с удовольствием вдыхая полной грудью. Впрочем, взгляд сам собой вернулся к принцессе, которая словно в плащ закуталась в крылья, сцепившиеся когтями на уровне середины груди, тем самым прикрывая лиф...

"Можно было бы подумать, что она это делает из-за смущения, но местные жители вообще довольно откровенно одеваются. Хотя бэтпони, из-за тёмных цветов шерсти, стоило бы носить что-нибудь светлое и мешковатое... Хотя, раз уж я умудрился привить им кристальную магию, то угроза перегрева сама собой отпадает: свет будет отражаться от блестящей шерсти... вынуждая всех вокруг носить тёмные очки. Глаза-то у местных, в отличие от кристалийцев, к яркому блеску не привычные", — где-то на грани слышимости прозвучал звон старого кассового аппарата, словно бы намекая на возможную выгоду в плане заработка.

— Я никогда не думала, что небо может быть таким красивым, — нарушила молчание бэтпони, ушки которой прижались к затылку, после чего она опустила взгляд на меня и продолжила: — Я не знаю, как отблагодарить за всё, что ты сделал для клана... не говоря уже обо мне.

— Можешь взять на себя все повседневные обязанности, бумажную работу, заботу о членах клана, — заявляю с самым серьёзным видом. — Не буду врать: я не стремлюсь к власти и ответственности.

"Я от них убегаю, но они, словно вставшие на след охотничьи псы, раз за разом стремятся нагнать и вцепиться зубами пониже спины", — вспыхнула раздражением мысль, тут же задавленная в дальние уголки сознания волевым усилием.

— Слушаюсь и повинуюсь, господин, — сцепив кисти рук на груди, собеседница поклонилась, после чего негромко, но приятно рассмеялась, отпуская внутреннее напряжение. — Сомбра, ты мог бы требовать всё, что угодно: золото, артефакты, кобыл... но вместо этого хочешь, чтобы мы продолжали жить сами. И... предлагаешь мне править кланом так, будто это наказание, а не награда.

— Просто ты ещё не представляешь себе, с чем тебе придётся столкнуться на этой должности, — заявляю поучительным тоном, для весомости слов подняв указательный палец правой руки на уровень морды, чтобы затем направить его на принцессу. — Не пройдёт и года, как ты будешь желать любой иной кары, лишь бы тебя перестали дёргать по-малейшему поводу и днём, и ночью.

— Не думаю, что у меня возникнут такие сложности, — Фловер прикрыла глаза и изобразила невинную улыбку. — Всех недовольных я буду отправлять к своему мужу. Так что — без работы ты не останешься, господин мой.

"Опять? Ладно. Нужно расставить все точки над "ё", а то меня совершенно не привлекает эта перспектива", — встретившись взглядом с серьёзными, но грустными золотыми глазами с вертикальными зрачками, чувствую как уже готовые сорваться с губ слова куда-то пропадают.

— Я понимаю, что ты не желаешь жениться на мне... и моей сестре; вижу, что тебе не нужен наш клан и заботы, которые несёт власть над ним, — Шэдоу шагнула вперёд, вставая вплотную ко мне, из-за чего ей пришлось запрокинуть голову, чтобы продолжать смотреть на мою морду. — Я мечтала, что когда-нибудь стану женой Али и мы вместе поведём наши народы в счастливое будущее, но судьба распорядилась иначе. Сейчас для мира в Городе Двух Султанов не нужен брак семей правителей, да и нет тех, кто могли бы его заключить. Я понимаю, что прошу многого, но... Сомбра, я прошу взять меня в жёны вместо моей сестры и клянусь, что сделаю всё от меня зависящее, дабы ты не пожалел об этом решении.

— Политический брак... — невесело усмехаюсь, вспоминая песню о том, что "...Жениться по любви не может ни один король". — А если я захочу завести себе табун из принцесс?

— Я согласна, — ответила бэтпони совершенно спокойно.

— А если я пойду войной на Эквестрию? — вопросительно вскидываю брови.

— Многие члены клана будут этому рады, — с непонятной мне интонацией ответила Фловер, после чего её губы скривились. — А может быть и другие кланы позовут.

— Другие кланы? — удивление даже не пришлось разыгрывать, из-за чего собеседница фыркнула и невесело улыбнулась.

— Не только Красные Пески пережили гонения, — Шэдоу сделала паузу. — Но я не знаю, куда ушли остальные. Отец вёл переписку, но...

"И почему я чувствую себя так глупо?", — в голову пришла мысль, что если бы я не ушёл из Кристальной Империи, а объявил войну Эквестрии и начал призывать тёмные силы встать под знамёна армии зла, то на это кто-нибудь мог бы и откликнуться.

— А если я захочу в табун твою младшую сестру? — делаю почти отчаянную попытку поколебать уверенность в глазах перепончатокрылой летуньи, которая явно любит свою родственницу и готова её защищать.

Принцесса опустила голову, уставившись в землю у наших ног, тем самым показывая успешность моего довода. Только вот не успел я порадоваться, как она заявила:

— Я верю, что ты не причинишь ей вреда и дождёшься её взросления. Кроме того, я смогу её подготовить и всегда буду рядом, чтобы поддержать. Тем более, у вас уже заключена помолвка, объявленная перед кланом, так что твой отказ станет оскорблением и позором для моей сестры.

"Мне кажется, что ты убеждаешь в этом себя, а не меня", — констатирую мысленно, одновременно с тем взвешивая в голове разные варианты.

— Я согласен, но с одним условием, — усмехаюсь зубастой улыбкой при виде того, как собеседница вскинула голову и с подозрением уставилась на меня, интуицией уловив какую-то хитрость с моей стороны. — Ты станешь моей женой... после того как пройдёшь у меня ученичество и будешь признана состоявшимся магом. Признание, разумеется, должно быть моим.

"Вот так-то. Хотели окольцевать Сомбру? Народная индейская изба вам", — однако же вопреки моим ожиданиям, выражение мордочки Шэдоу стало лишь более счастливым и менее напряжённым, будто бы ей пообещали на новый год подарить нечто... о чём она всю жизнь мечтала.

— Спасибо, мастер, — обладательница красной гривы прищурилась и подозрительным тоном уточнила: — Ты точно не пытаешься сделать так, чтобы я влюбилась в тебя по-настоящему? Спасаешь, даришь подарки, о которых другие и не мечтали, обещаешь научить магии, а также находишь способ отсрочить свадьбу так, чтобы ни у кого не возникло возражений... Если бы я не встретила Али, когда была маленькой, то...

На последних словах всё веселье Фловер испарилось, вновь сделав её грустной и сосредоточенной. Всё же своего принца она даже оплакать не успела, а едва оказалась освобождена из плена у джинна — стала вынуждена искать решение проблем клана.

— Идём, — подхватив кобылку под руку, начинаю идти в сторону крепости-дворца бэтпони. — Объявим о помолвке и поставленном мной условии, заодно и отменим свадьбу с твоей сестрой. Уроки начнём тогда, когда я решу свои проблемы, ну а до тех пор — медитируй и укрепляй сознание. Моя ученица не будет недоучкой ни в одной из дисциплин, которыми я владею.

"...Вот она удивится, когда мы начнём изучать профессии сварщика и сантехника".

...

Форма существования определяет параметры личности разумного существа. Джинны, насколько я сумел понять благодаря опыту старого себя, не просто бессмертные нематериальные сущности, но полноценные разумные сгустки магии-пространства, из чего и проистекает их кажущееся всемогущество.

В самом начале своего существования джинны имели колоссальное преимущество перед всеми остальными народами, но из-за отсутствия необходимости развиваться — всё упустили. Они вряд ли считали равными тех, кто взрослели, старели и умирали за сотню лет, наблюдая за ними как нынешние пони (ну или люди из прежней моей жизни) следили за обезьянами и другими животными. В конце концов, некоторых "зверьков" их "хозяева" даже дрессировали, желая обучить парочке трюков...

"Вот и истоки магии факиров".

Одобряю ли я подобный подход? Нет. Понимаю ли то, как джинны смотрели на смертных? Очень сомневаюсь в этом. Ведь невзирая на свою долгую жизнь, большую часть которой мне довелось провести в заточении, моя личность совершенно не похожа на то, что должно быть у хотя бы долгожителя.

...В тот момент, когда я встретил Халифа "лицом к лицу", у меня возникла мысль провести ритуал, подобный слиянию-поглощению умбрума. Это должно было не только дать новое сродство и увеличить объём доступной силы, но и решить проблему существования опасного и изворотливого монстра. При этом пусть риски и существовали, но казались более чем оправданными.

...Однако же джинн показал удивительную договороспособность: сдавшись ещё до начала активного противостояния, он вручил мне право делать с собой всё, что в мою голову придёт. Его можно было поглотить, стереть, заточить в чём-нибудь вроде шара из чёрного кристалла с вместительной сердцевиной...

Оставлять Халифа целым и невредимым было нельзя: всё же он нёс угрозу как тем, кто мне доверился, так и угрожал моему благополучию. Даже если бы я обвешал его запретами, то совершенно не обязательно, что из-за иной логики он не нашёл бы пару-тройку даже не лазеек, а откровенных дыр в договоре. Потому... его сила была разделена между мной и Шэдоу Фловер, в то время как личность оказалась стёрта.

Сейчас джинн, являющийся "чистым листом" заключён в бэтпони. У него пока что нет самосознания, но во время рождения её первенца — он получит тело кобылки, уже имея набор знаний и воспоминаний своей матери. Таким образом я рассчитываю сделать его более "человечным", попутно затыкая рот своей совести...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Бремя короля 4

К началу второй половины дня, когда с большей частью организационных работ было покончено, наша банда заговорщиков, захвативших власть в Городе Двух Султанов собралась на базе паши, в просторном зале с многочисленными коврами, подушками для сидения, столиками с едой и напитками. От бэтпони присутствовали я, Фловер и Найт, от верблюдов — всё ещё замаскированный Гомфилиус и пара факиров, вошедших в его личную свиту, а также Шмыга.

— И зачем тут я? — спросил Герольд, держа в правой руке кубок с чем-то слабоалкогольным, а в левой — лимонное пирожное.

— Несколько причин, — беру слово первым, привлекая к себе общие взгляды. — Во-первых, я тебе доверяю.

— Польщён, — отсалютовал мне кубком чёрный единорог, одетый в белую рубашку, заправленную в чёрные штаны, в то время как верблюды предпочитали чёрные жилеты и белые шаровары (сам я надел халат тёмно-красного цвета с широкими рукавами, ну и штаны как у степняков).

— Во-вторых, ты — сильный воин, что уже не раз доказал, — продолжаю перечисление достоинств охотника на чудовищ. — Ну и в-третьих, у тебя нет ни перед кем обязательств.

— Прежде чем вы сделаете мне предложение, от которого я не смогу отказаться... Отказываюсь, — проглотив последний кусочек пирожного, Герольд поднял свободную руку в останавливающем жесте. — Меня не интересуют богатства, высокое положение в обществе, собственность в городе. Я не хочу влезать в политику... хотя в этот раз и пришлось вмешаться, чтобы остановить творившиеся беспорядки. Вы все, кроме Шмыги, приятные ребята, но... дорога приключений зовёт и я должен идти.

— Жаль, — понятливо кивнув, добавляю: — А я хотел предложить тебе место паши. Тогда, может быть составишь мне компанию в путешествии к Кристальной Империи? Мне бы не помешал напарник, способный прикрыть спину.

— Владыка, мы соберём отряд по первому вашему слову, — вклинился бэтпони, за что удостоился моего тяжёлого взгляда.

— Среди Красных Песков много тех, кто способны сравниться с Герольдом во владении оружием? — заметив как Найтмер нахмурился, продолжаю: — От сопровождения я не отказываюсь, но предпочёл бы иметь такого бойца под рукой.

— Опять же, Сомбра, ты мне льстишь, — чуть печально улыбнувшись, чёрный единорог отрицательно качнул головой. — Прости, но — нет. Орден старается не лезть в политику, а ты, как я понимаю, собираешься окунуться в неё с головой. И даже если закрыть глаза на твои претензии на кристальный трон, остаётся ещё и Эквестрия, принцесса коей вряд ли обрадуется тому, что один из нас находится рядом с её... противником. А это уже помешает братьям и сёстрам по оружию исполнять свой долг.

— В таком случае — всё, — сцепляю кисти рук в замок, кладя их на ноги. — На этом наши пути расходятся.

— Даст небо — ещё свидимся, — беспечно усмехнулся собеседник, отставил свой кубок и поднялся на ноги. — Надеюсь, что и в следующий раз мы будем на одной стороне.

Дождавшись, пока чёрный единорог покинет помещение, Гомфилиус заявил:

— Я знал, что так будет. Да это и лучше: слишком он своевольный для роли паши.

"Верно. Но... всё равно — жаль. И... я ему немного завидую: идёт куда хочет и охотится на монстров", — кивнув на слова замаскированного зебриканца перевожу взгляд на рыся, после слов Герольда состроившего обиженное выражение морды.

— Шмыга, ты готов получить свою награду за подвиги? — в моём голосе зазвучали торжественные нотки, но сопение Шэдоу, старательно сдерживающей эмоции изрядно подпортило эффект.

— Награду? — глаза вора вспыхнули, он выпрямился и заявил: — Я готов. Босс, можно мне получить половину золота в серебряных лунах?

— Я уже сомневаюсь, что он подойдёт для этой работы, — пробормотал алхимик голосом, буквально сочащимся скепсисом.

— У тебя есть кандидаты лучше? — вопросительно изгибаю брови и добавляю: — Те, которые устраивали бы обе стороны.

— Ну... Его мы хотя бы сможем контролировать, — сменил гнев на милость Гомфилиус.

— Босс, вы о чём? — стал опасливо оглядываться рысь.

— Поздравляю с повышением, паша, — заявляю ошарашенному коту в морду. — Теперь ты — глава теневого мира Города Двух Султанов. Отчитываться будешь перед обеими фракциями, а если обманешь или попытаешься сбежать — пожалеешь. Ты не рад?

— Я... Рад, — Шмыга сглотнул, повесил уши и спросил: — А может я Герольду помогу? Мало ли он в какую-нибудь беду вляпается... Меня же убьют, босс!

— Владыка всё предусмотрел, — осадил рыся Найтмер Найт. — Тебе в охрану назначены два крыла ночной гвардии, которые будут работать посменно.

— И я отправлю группу своих бойцов, — заявил Белый Султан. — Этого будет достаточно, чтобы твои новоявленные подчинённые смирились с переменами. Ну а потом мы завербуем побольше сторонников, занимающих руководящие должности в организации.

— То есть... мне не придётся управлять? — с надеждой уточнил Шмыга.

— Будешь озвучивать решения, принятые Чёрным и Белым Султанами, выдавая их за свои, — подтверждаю предположение рыся. — В остальное время сможешь сидеть в теперь уже твоих заведениях и изображать большого босса.

— Фух... Какое облегчение, — расплылся в улыбке вор, совершивший невероятный карьерный взлёт. — Можешь на меня рассчитывать, босс. Это дело мне под силу. Откажусь теперь едва ли.

— Не забывай, что подчиняться ты будешь нам обоим, — напомнил о себе Гомфилиус.

— Да-да, младший босс, конечно, — закивал Шмыга. — Когда я могу приступать? Думаю, нужно провести инспекцию нескольких домов мягких подушек и питейных заведений.

— Отправишься после собрания, — отвечаю категоричным тоном. — А пока, перейдём к другим делам.

— Нужна ли нам в городе организованная преступность, господин мой? — подала голос молчавшая Фловер, недовольным взглядом стрельнув в кота, что уже витал в своих мечтах.

— К сожалению, если не будет организованной, появится неорганизованная преступность, — морщусь от досады на сей факт. — На сегодняшний день мы не можем полностью избавиться от этого явления, но нам под силу ограничить его более или менее безопасными областями. В будущем же я планирую либо полностью устранить причины, приводящие горожан в теневой мир, либо сделать его чем-то вроде игры, куда приходят за острыми ощущениями.

"А ещё можно создать чёрную гвардию, что будет бросать в камеры любого нарушителя закона, после чего виновных казнят или отправят на рудники. Только вот боюсь, что методы тысячелетней давности, сработавшие в Кристальной Империи, приведут к поголовному бегству населения... Не говоря уже о том, что сюда явятся герои, желающие покарать безумного тирана, снова взявшегося за старое", — стоило вспомнить о принцессе дня и её сестре, как настроение тут же испортилось по причине, что спокойно мы с ними сосуществовать не сможем.

В этом мире много места, но куда бы я ни отправился, мне везде придётся либо вести себя тише воды и ниже травы, либо маскироваться, либо постоянно бежать при первых признаках раскрытия. В конце концов, на месте принцессы дня я бы сам не позволил старому врагу укрепиться, набрать сторонников, скопить силы. А ведь если взглянуть со стороны, то сейчас именно это и происходит: король-тиран объединился с бывшими подданными мятежной аликорницы, затаившими смертельную обиду на её старшую сестру.

"В мире много места, но двоим в нём тесно. Убежать от себя у меня не получилось, а бежать от Селестии не позволят долг и чувство гордости. Так что, при нашей личной встрече, кто-то должен будет пасть. Но на этот раз — это буду не я", — в памяти промелькнули образы далёкого прошлого, подтолкнувшие прежнего меня встать на путь познания теней, что привело к безумию и заточению во льдах.

— Кроме того, прежде чем до Эквестрии дойдут слухи о событиях, произошедших в этом городе, я должен буду побывать в Кристальной Империи, а затем встретиться с Селестией, — озвучиваю свои ближайшие цели, чтобы члены нашего импровизированного совета были готовы к моему отбытию.

— Но... Может быть останешься здесь? — в голосе и на мордочке принцессы отразилось беспокойство. — Война окончена, Сомбра...

— Бой не окончен, пока враг не побеждён, — прерываю ученицу, о помолвке с которой уже объявлено клану. — Того, что было в прошлом не могу простить...

"Но пытался забыть и отречься... сделать вид, что это не моя война", — прикрыв глаза, загоняю образы минувших событий подальше в глубины памяти, после чего вновь смотрю на красногривую бэтпони, чья шёрстка отливает тусклым блеском магии кристаллов.

— Давайте лучше обсудим торговлю и законы, которые нужно принять в самое ближайшее время, — перевожу тему разговора на нечто более нейтральное. — Нужно убедиться, что в будущем ситуация, подобная недавней, не сможет повториться.

...

Герольд шагал по улицам города будучи одетым в чёрный плащ с откинутым капюшоном и с интересом осматривался вокруг. В воздухе более не было прежнего ощущения грядущей беды, горожане казались более расслабленными и улыбались, и пусть все прошлые невзгоды не забылись по щелчку пальцев — сейчас в глазах прохожих виделась уверенность в завтрашнем дне.

"Я прибыл сюда несколько суток назад, но произошло столько событий, что кажется будто минул минимум год", — мысленно констатировал жеребец, подмигивая молоденькой верблюдочке, смущённо юркнувшей за дверь какой-то лавки.

...И пусть в этот раз его вклад в победу над монстрами был не столь велик, как это бывает обычно, но охотник на чудовищ чувствовал себя более чем удовлетворённым. В конце концов он поучаствовал в спасении целого клана бэтпони, прекращении кровной мести между двумя народами, освобождении принцессы от одержимости древним джинном, а ещё познакомился с настоящим королём из далёкого прошлого, оказавшимся совсем не таким, как его описывают в сказках для эквестрийских жеребят.

"Политика — отвратительное болото. Не даром орден держится от неё подальше", — выйдя на площадь перед распахнутыми воротами где звучали десятки перекрикивающихся голосов, курлыкали упряжные страусы, готовились к походу наёмники из охраны очередного торгового каравана, чёрный единорог направился к новому приключению.

— Эй, ты! — окликнул охотника на чудовищ один из верблюдов-стражников, стоило ему оказаться под массивной аркой. — Ты — Герольд?

— Собственной персоной, — слегка улыбнулся незнакомцу единорог, замедляя шаг и поворачиваясь к говорившему. — Чем могу помочь?

— Этот мерзавец обрюхатил дочь уважаемого владельца "Сияющего Портала"! — закричал незнакомый стражник, указав на мечника пальцем. — Хватайте его!

— Ты ошибся, дружище: это был совсем не я, — заявил жеребец, тут же срываясь на бег, применяя на себя заклинание ускорения-укрепления-облегчения-усиления тела. — Обожаю этот город, но не буду злоупотреблять его гостеприимством.

— Держите его!

— Хватайте!..

— Сто золотых солнц!..

"Может быть не стоило отказываться от путешествия на север вместе с Сомброй?".

...

— Это не смешно, — произношу угрюмо, снова глядя на ворота Города Двух Султанов, после попытки улететь отсюда.

— Просто ты не видишь свою морду в эти моменты, — заявил мне смеющийся голос из-за спины. — Эй-эй... Без рук!

Резкий разворот почти позволил мне схватить за шею невысокую кошку с коричневой шерстью и гривой чёрных волос, одетую в красный лиф, двумя лямками удерживающийся на верхней трети плеч, красные же шаровары и браслеты с колокольчиками на руках и ногах. Незнакомка же, весело щуря глаза и ухмыляясь уголками губ, виляя длинным гибким хвостом из стороны в сторону погрозила пальцем, будто застукала малыша за какой-то шалостью.

— И кто же ты? — сдержавшись от более крепкого словца, складываю руки на груди и наклоняю голову, всерьёз раздумывая о том, чтобы превратить Красное Песчаное Море в Страну Чёрных Песков, чтобы после этого взять псевдоним Мозенрат и стать некромантом.

— Моё имя — Мираж, — уперев ладони в бёдра, собеседница выгнула спину так, чтобы выпятить грудь и продемонстрировать плоский живот. — Но ты можешь звать меня "Небо".

— Значит... это из-за тебя я не могу уйти из города? — прищуриваюсь, мысленно прокручивая в голове варианты противодействия существу, явно не уступающему джинну силой, но при этом не ограниченному тюрьмой (получалось, откровенно, плохо).

— Уйти ты не можешь потому, что даже не попрощался с невестой, — обвинительно заявила собеседница вновь указав пальцем, но теперь уже мне в грудь... стоя на расстоянии вытянутой руки.

"Селестия, Луна, Аморе, Хоуп, ученица солнцекрупой... Теперь ещё и Мираж. Этот мир полон сверхсильных женщин. Может быть Даина довело осознание собственной неполноценности и он решил устроить жеребцовую революцию?", — отбросив откровенно дурацкие мысли, сосредотачиваюсь на собеседнице, протягиваю руки вперёд и осторожно кладу ладони на округлые пушистые плечи.

— А ты шалун, — хихикнула кошка, лопнув разноцветными мыльными пузыриками, едва мои руки скользнули к её шее. — Я совсем не против поиграть, но не согласна ни на что кроме роли старшей жены.

Последние слова были произнесены невредимой Мираж, стоящей в двух метрах от меня, ехидно улыбаясь острыми клыками.

— И чего же ты от меня хочешь? — не то, чтобы я рассчитывал на успех импульсивной попытки придушить одну слишком много о себе возомнившую особу, но некоторое разочарование в моём голосе всё же прозвучало.

— На самом деле — я просто тяну время, — зажмурилась кошка, прижав ушки к голове.

— Для чего? — дурацкая ситуация, когда даже во время полёта меня разворачивает на сто восемьдесят градусов и выбрасывает перед воротами злит, но пока что у меня получается себя контролировать, хоть и хочется начать масштабное применение боевой магии, доступ к которой вновь появился после поглощения части сил джинна.

— Не для "чего", а для "кого", — поучительным тоном заявила Мираж, левую руку согнув под грудью, выгодно её подчёркивая, а правой указывая мне за спину. — Для них, если быть точной.

Выпустив волну своей силы чувствую, как к нам приближаются две бэтпони, одна из коих одета в нечто мешковатое, а вторая — в кожаную броню с металическими кирасой, наручами, юбкой и парой сабель. Собеседница мои манипуляции заметила и только улыбнулась белоснежными клыками.

— И зачем? — вопрос прозвучал как-то обречённо, но мне на это было уже плевать.

— Считай, что это моя благодарность за то, что ты решил проблему города... и не убил Халифа, — ответила кошка. — Всё же как ни смотри, но оказанная мной услуга не достаточна, чтобы оплатить такое.

"Логика существ, изначально имеющих иную форму существования... Как же мне не хочется, чтобы она чувствовала себя моим должником", — приподняв уголки губ киваю.

— Я считаю, что ты оплатила свой долг, — заявляю твёрдо и решительно.

— Рада это слышать, — Мираж подмигнула, изобразила некий жест рукой и выхватила из воздуха шляпу-котелок, которую надела себе на голову. — Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, ну или просто станет одиноко и захочется поболтать — только позови.

Произнеся последние слова кошка исчезла, будто её и не было, а позади меня на песок приземлились Шэдоу Фловер и Блэк Роуз.

— Сомбра... — начала принцесса решительно, явно готовясь что-то доказывать.

— Ты уверена, что готова оставить свой дом... сейчас? — спрашиваю глядя вперёд, каким-то необъяснимым образом понимая, что путь во внешний мир для меня наконец-то открыт (знать бы ещё, как эта кошка его закрывала).

— Найтмер Найт справится с делами какое-то время, да и Гомфилиус поможет, — ответила перепончатокрылая летунья. — Я же должна сопровождать моего учителя и будущего мужа, куда бы он ни направился.

— ...И ты совсем не хочешь сбежать от работы главы клана, — усмехаюсь уголками губ, на что Фловер гордо промолчала. — Ну а ты, стражница?

— Я последую за моей госпожой, — решительно заявила кобыла, готовая отстаивать своё право в бою.

— Во время путешествия — подчиняешься мне, — заявляю тоном, не терпящим возражений. — Скажу "Беги" и ты побежишь; скажу "Спасайтесь" и ты оглушаешь Фловер и уносишь её подальше.

— Что значит "оглушаешь Фловер"?! — вскинулась принцесса.

— То, что в твоё здравомыслие я не верю, — поворачиваюсь к принцессе и, встретившись с ней взглядом добавляю: — Ты сбегаешь из дома вместе с древним тираном, отправляющимся на далёкий север, который сам признался в том, что рано или поздно будет сражаться с принцессой дня. Другие доказательства отсутствия здравомыслия нужны?

Шэдоу сердито засопела, но слова её защитницы вновь выбили бэтпони из колеи:

— Я согласна, Владыка.

— Роуз?.. — обладательница красной гривы уставилась на свою спутницу, как если бы у той появилась вторая голова.

— Один раз я почти потеряла вас, госпожа, — негромко, но твёрдо произнесла воительница. — Больше я такого не допущу.

— Вот и чудно, — хлопнув в ладоши, заставляю тень под нами расплыться огромной кляксой. — Раз всё решили — отправляемся в путь.

"Пора вернуться домой и встретить прошлое. Надеюсь, Хоуп не будет слишком сильно злиться".

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Бремя короля 5

Солнце зашло за горизонт, на площади города был слышен звон, ропот звучал со всех сторон, словно приглушённый гром. Под башней дворца стоял навес, а рядом с ним — гвардейцев лес; группа музыкантов играла марш, приближался нужный час.

...Эквестрийцы стояли чуть в стороне от основной массы тех, кто пришли на коронацию Рэдиэнт Хоуп: Каденс была одета в светло-голубое платье с пышной юбкой и открытой спиной, Сансет ограничилась красной туникой до середины бёдер и белыми штанами, гвардейцы же сияли начищенными доспехами... но на фоне мрачных силуэтов чёрной гвардии выглядели словно парадные войска, а не военная сила. На них время от времени косились кристалийцы, но никто не старался заговорить или бросить оскорбление, чего опасалась принцесса любви после своей неудачи с праздником. Впрочем, благодарить за это следовало новоявленную правительницу, заявившую о своём желании восстановить союзнический договор с Эквестрией при условии, если южный сосед пришлёт других дипломатов.

"Мы не собираемся терпеть в своём городе пони, которая способна манипулировать эмоциями наших сограждан. Сансет же мне просто не нравится", — мысленно повторила слова фиолетовой единорожки розовая аликорница, чувствуя одновременно стыд, вину и обиду (в конце концов, она же не виновата в том, что её аура так влияет на окружающих... да и та же Шиммер этого не замечает вовсе).

— А они неплохо развернулись, — заметила огненногривая единорожка, указывая на бочки с бесплатными напитками (безалкогольной кисло-сладкой газированной водой), латочников с пирогами и музыкантов, равномерно распределённых по площади. — И не скажешь, что казна города пуста.

— Думаешь, что золото от нас просто скрыли? — предположила принцесса любви, не демонстрируя особого интереса к этой теме, в мыслях уже находясь на пути домой... где её не будут преследовать тяжёлые взгляды и шепотки за спиной.

— Либо так, либо они хотят поднять дух города демонстрацией того, что у них всё в порядке и под контролем, — пожала плечами янтарная кобылка. — Хотя бы начать правление новой королевы на мажорной ноте. Впрочем, есть у меня подозрение, что они подготовили ещё один сюрприз.

— Неужели? — принцесса любви иронично вскинула бровки. — И что тебя натолкнуло на эту мысль? Стой! Я хочу сама угадать... Это всё из-за закрытого навеса на площадке под дворцом?

— И откуда в тебе столько яда? — пригубив напиток из бокала, захваченного у одной из бочек, ученица принцессы Селестии дёрнула уголком рта. — Во время жары это было бы отличным способом охладиться.

— Просто с самого прибытия сюда моё настроение регулярно пытались отравить, вот яд и скопился, — посетовала Каденс. — Скорее бы оказаться в Кантерлоте.

— Мечтаешь пожаловаться на свою судьбу тому молодому жеребчику? — ехидно осведомилась Сансет.

— Не понимаю, о чём ты, — гордо вздёрнула носик розовая аликорница. — Ты уже приготовила свой отчёт о нашем провале?

— ...Приготовила, — Шиммер, не успевшая порадоваться своей маленькой победе, скривилась словно съела лимон. — Эта мелкая пигалица теперь мне жизни не даст.

— Я бы не назвала тётушку пигалицей, — хихикнула принцесса любви.

— Не делай вид, что не поняла о ком я, — буркнула обладательница огненной гривы, делая ещё один большой глоток. — Кисло-сладкий вкус поражения. Теперь он будет ассоциироваться у меня с Кристальной Империей и провалом, не позволившим доказать наставнице... Не важно.

— Началось, — крылато-рогатая пони указала взглядом на площадку, находящуюся под башней, что опиралась на несколько толстых опор.

Чёрные гвардейцы, разойдясь широким кругом опустились на одно колено и склонили головы в устрашающих шлемах, придерживая вертикально стоящие боевые алебарды (церемониальным это оружие совершенно не казалось, в свете многочисленных кристаллов поблёскивая хищными очертаниями). К закрытому навесу подошла фиолетовая единорожка в белом жилете и белых же свободных штанах, с накинутой на плечи красной мантией с синей подкладкой. Стоило же ей поднять правую руку с раскрытой ладонью, как музыка и все разговоры на площади смолкли, а лучи магического света сконцентрировались на магистре целительства.

— Жители и гости Кристальной Империи, все вы знаете меня и многие из вас поддержали мою кандидатуру на выборах правителя города, — голос Хоуп разносился по площади так, словно бы она стояла рядом с каждым из слушателей, при этом не оглушая и не создавая эхо. — Я могла бы сказать, что самые тяжёлые времена остались позади и теперь нас ждут счастье и процветание... но не стану врать: впереди предстоит тяжёлая работа, чтобы мы не оказались на задворках этого нового мира, сильно изменившегося за такую короткую тысячу лет. Однако же я обещаю, что сделаю всё возможное дабы приблизить тот момент, когда Кристальная Империя вновь станет великой. И первый шаг по пути к нашему счастливому будущему мы сделаем прямо сейчас!

Едва отзвучали последние слова как стенки навеса упали, открывая взглядам собравшихся пони розово-фиолетовый с голубыми отблесками кристалл, имеющий форму крупного сердца, что висел в воздухе без помощи какой-либо опоры. Пронёсшийся по толпе вздох восхищения, радости, узнавания и облегчения однозначно дал понять, что именно принцесса любви и ученица принцессы дня видят перед собой.

— Тц... Мы искали эту штуку всё это время, а она находилась у Рэдиэнт и её прихвостней, — Сансет скривилась, но в её словах не чувствовалось удивления, лишь раздражение и какое-то удовлетворение, будто бы подтвердилась старая догадка. — И почему они раньше им не воспользовались? Всё же демонстрация Сердца подкосила бы наше положение намного раньше...

Тем временем кристалл раскрутился на месте, засветился, а затем исторг волну магии, прошедшуюся по площади и унёсшуюся к окраинам города, заставив пони зажмуриться и поёжиться от необычных ощущений. Однако представление на этом не закончилось: башня, напитавшись магией от кристалла, выстрелила вверх лучом энергии, который на высоте нескольких сотен метров распался будто брызги фонтана, слившиеся в яркий купол, накрывший собой всю Кристальную Империю.

Новая волна возгласов радости была столь оглушительна, что сам воздух задрожал, вынуждая прижать уши к головам в попытках сохранить слух. Лишь сама новоявленная королева, пусть пока что и не надевшая на себя корону, продолжала стоять на месте и сохранять величественное спокойствие, да чёрные гвардейцы не шелохнулись, подражая статуям из непрозрачного кристалла.

— Блеск. Теперь я ещё и сверкаю, — хмыкнула янтарная пони, разглядывая собственную кисть.

— Тебе идёт, — заверила собеседницу розовая аликорница, решившая просто порадоваться за кристалийцев, пусть даже сама она почти никакого отношения к их радости не имела (поддержание защитного барьера на протяжении месяцев можно считать своим вкладом, но местные вряд ли с этим согласятся). — Думаю, после этого у Хоуп будет значительный кредит доверия подданных. Так что, если она не совершит какую-нибудь серьёзную ошибку, то её правлению ничто не угрожает.

— Ну а то, что она прогоняет страшных эквестрийцев ей в этом только поможет, — фыркнула Шиммер, окинула площадь взглядом и добавила: — Скорее бы уже можно было уйти. Я чувствую себя лишней на этом празднике жизни.

— Прекрасная речь, ваше величество, — пророкотал низкий голос, заглушивший всех жеребцов и кобыл, а затем, прямо среди толпы кристальных пони возник горбатый силуэт в красном плаще с глубоким капюшоном, опирающийся на посох с золотым колокольчиком, свисающим с кончика клюва птичьей головы, расположенной в навершии. — А теперь, во славу принцессы дня... отдайте мне Кристальное Сердце. Или же ваши подданные познают Гнев Солнца.

— Это что за шут? — нахмурилась огненногривая единорожка, вмиг подобравшись и подготовившись к бою. — Что он несёт?

— Понятия не имею, — розовая аликорница тоже подняла руки к груди, готовясь создать вокруг себя и других пони барьер, так как слова про гнев солнца ей очень не понравились (слишком уж это напоминало историю, которую не преподают жеребятам, и о которой она сама слышала только краем уха на уроках тётушки).

Дневная гвардия сомкнула щиты и ощетинилась выхваченными из ножен мечами, кристалийцы отпрянули от чужака, создав вокруг него свободное пространство, чёрная гвардия поднялась с колен и направила алебарды на врага. В руках у многих горожан блеснули кинжалы, некоторые пони подготовили пращи, уже заряженные какими-то камнями, а сам горбун поднял посох, готовясь ударить им по монолитному кристаллу, что покрывал землю ровным слоем.

...А в следующий миг наступила Тьма.

...

Тяжело ли принять решение о том, чтобы использовать самое ценное сокровище своего королевства как приманку? Несомненно — да. Но куда сложнее решиться на то, чтобы рискнуть жизнями тысяч подданных, которые только вчера возвели тебя на трон своим голосованием, вверив тебе собственные судьбы.

За время после освобождения Рэдиэнт успела многое узнать, в том числе и о новой философии эквестрийцев, что делили пони на "хороших" и "плохих": к первой категории относились те, кто проявляли щедрость, доброту, верность, честность, дарили радость... а ко вторым — воры, убийцы, манипуляторы и провокаторы. Таким образом можно было сделать однозначный вывод, что Хоуп — плохая пони.

"Как же тяжело", — с усилием вдохнув, всё же в момент "импульса тьмы" она находилась как раз рядом с Кристальным Сердцем, ныне покрытая чёрными кристалликами Хоуп обратила свой взор в темноту города.

— Всем разойтись по домам; гвардия, исполнить приказ одиннадцать! — срывая голос в крике, чтобы её услышали все, приказала молодая королева.

"Только бы сработало. Сомбра, как же тебя не хватает сейчас", — она не была воином, пусть и умела сражаться, а потому была вынуждена придумывать различные трюки и ловушки.

К счастью учения, что проводились на протяжении всех этих месяцев дали свои плоды: в свете звёзд и луны пони, принятые в дружины, начали организовывать отступление горожан с площади на улицы и в ближайшие дома, тогда как крупные воины в защищённой от магии броне устремились к ошеломлённому колдуну, лишившемуся своего главного оружия. Сама магистр целительства сейчас была бессильна чем-то им помочь, так как настроенное на создание "импульса тьмы" Сердце запечатало всю магию в городе без разбора... лишив их ещё и защитного купола.

На тот случай если этого окажется недостаточно, то фиолетовая единорожка тайно распылила в городе усыпляющую отраву, которая действовала на всех без разбора, ну а для защиты своих пони подмешала антидот в раздаваемый бесплатно напиток. Это, конечно, тоже было риском, так как не все жеребцы и кобылы могли выпить хотя бы стакан, но вот враг сделал бы это с куда меньшей вероятностью и попал бы под воздействие снотворного.

...Кристальное Сердце, израсходовав скопленную энергию, медленно и печально опустилось к ногам едва сохраняющей вертикальное положение тела кобылки, чьи пальцы нервно подрагивали в опасениях худшего. Тысячу лет назад по меркам внешнего мира и менее чем год назад, если считать по времени Кристальной Империи Сомбра почти победил аликорнов, использовав схожую тактику. Если бы он тогда применил именно реликвию своего народа, то история могла бы сложиться совсем по-другому... но артефакт был настроен очистить своего владельца от внутренней тьмы и при попытке открыть тайник атаковал бы скорее уж самого короля-чародея.

Однако же Хоуп не несла в себе тьмы, а потому смогла "договориться" с Сердцем. И теперь ей предстояло узнать, не сделала ли она самую большую ошибку в своей жизни...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Дороги сплелись

Примечание к части

Я вернусь к тебе дождём, утренней метелью за окном,

Серебро горстями брошу я к ногам твоим.

Я вернусь к тебе грозой, радугой воскресну над землёй,

Погашу дыханьем ветра свет былой любви.

Насколько жизнь облегчает магия... в особенности если ты — магистр сразу в нескольких областях (наверное, меня можно было бы назвать архимагом по совокупности силы и знаний). Однако же в полной мере оценить это я смог только тогда, когда сперва потерял большую часть возможностей, доставшихся от прежнего меня, а затем вновь обрёл.

"Чтобы сделать кого-то счастливым, нужно сперва отнять у него что-то, а потом вернуть. И это, похоже, действует вне зависимости от вида, мира, времени", — промелькнули мысли на грани сознания, пока со всех сторон проносились потоки холодного воздуха...

Сбегая из Города Двух Султанов, чтобы вернуться в Кристальную Империю и взять на себя ответственность (что даже в моей голове звучит довольно неоднозначно), я планировал перемещаться бегом по земле, как и в начале своего пути. Однако же присоединение Шэдоу Фловер и Блэк Роуз заставило скорректировать свой план, так как держать мой темп могла только телохранитель принцессы, да и то относительно недолго. Останавливаться же на отдых каждую пару часов и подстраиваться под ученицу... у меня не было никакого желания.

Выход был найден довольно необычный: обратившись тучкой и раздувшись в размерах, я принял на борт двух бэтпони с вещами и своим ходом полетел в сторону севера, ориентируясь на своё чутьё и примерную карту местности. Должен заметить, что быть транспортом вроде скоростного катера не приходилось ни мне прежнему, ни мне нынешнему, а ощущение от того, что две кобылки зарываются в моё подобие тела как в перину, чтобы не замёрзнуть во время сна... вызывали желание почесать собственный мозг.

Так как сон мне нужен исключительно из-за необходимости морального отдыха, путь на север не прерывался ни днём, ни ночью. Из-за информации о погодных командах пегасов, которые в этом веке есть в каждом городе и даже крупной деревне Эквестрии, что позволяет им выращивать по два-три урожая за сезон, королевство аликорнов пришлось огибать по дуге ради сохранения собственной конспирации.

...В первый день, до наступления ночи и некоторое время после заката, который на такой высоте выглядит особенно красиво (но происходит слишком быстро из-за своей искусственности), моя новоявленная ученица и её защитница с интересом смотрели на землю далеко внизу. Насколько я понял, пусть они и умеют летать самостоятельно, но путешествуют сколь-либо далеко не так уж и часто, а потому новые впечатления были обеспечены обеим. Весь второй день перепончатокрылые кобылки скучали, обсуждали разные темы, донимали вопросами султана-тучку, а сразу после захода светила легли спать.

"Ещё немного и меня начнут обвинять в том, что на мне нет кресел, не предусмотрены удобства, нет стюардов и развлечений. Посадил, называется, себе на шею...", — мысленно ворча, прислушиваясь к магическому фону, который по мере движения к северу становился всё более привычным и будто бы родным, я испытывал нечто вроде робости.

В памяти раз за разом всплывал последний разговор с Хоуп, когда она готовилась отправиться в Кристальную Империю вместе с... жертвами моего произвола. Что Рэдиэнт почувствовала вернувшись в убежище и не найдя меня там? Что ей пришлось пережить из-за моего бегства, в результате которого королевство оказалось не только лишено своих богатств, но и фактически обезглавлено?

"Можно себя убеждать, что я считал будто сейчас недалёкое будущее, где уже вернулась Луна, а Каденс вышла замуж за своего гвардейца. Только вот если пошевелить мозгами... то даже тогда Эквестрийцы выглядели бы не как спасители, а в лучшем случае — узурпаторы. Ведь без спасения мирных жителей от злобного безумного короля, они вполне могли бы возжелать самостоятельности и независимости от Эквестрии, пришедшей на помощь только когда всё было совсем плохо. И даже так они провалились", — если бы в форме тучки у меня было лицо, то оно бы скривилось в раздражении, а так только парочка разрядов молний пробежалась по самой границе.

...

— Бррр... — Фловер поёжилась, плотнее кутаясь в собственные крылья. — Как тут можно жить?

— Защищаясь от холода магическим куполом, — отвечаю голосом, похожим на глухие раскаты грома, что из-за необходимости создавать звук едва ли не всем телом мне кажется забавным, а вот пассажирок заставляет морщиться (слишком уж чувствительные у них уши).

— А нельзя и нас чем-нибудь таким накрыть? — спросила принцесса, рассматривая проносящиеся под нами снежные равнины. — Пожалуйста.

— Я вам не запрещаю использовать магию... или утепляться иным способом, — произношу равнодушно, а затем добавляю: — Считай это уроком, ученица. Ты ведь знала о том, куда мы отправляемся, но не озаботилась тёплой одеждой.

— Сомбра, это подло, — обиженно надулась Шэдоу, обхватывая себя руками. — Я никогда не бывала за пределами земель Красных Песков.

— Зато этот урок ты запомнишь и больше не допустишь такой ошибки, — отвечаю поучительно, всё же тратя часть своего внимания на поддержание не слишком низкой температуры (замерзает Фловер в основном из-за того, что привычна к пустынному климату).

Тем временем Блэк Роуз, сняв с себя доспехи и достав из походной сумки одеяло подошла к госпоже сзади, а затем обняла её руками и крыльями, прижимаясь к спине. Младшая бэтпони возмущённо вскрикнула, но вырываться или возмущаться подобному произволу не стала, вместо этого расслабившись и позволив себя согреть собственным теплом.

"Не могу сказать, что этот вид мне не нравится", — усмехаюсь мысленно, постепенно снижая скорость и выпуская волны магии, чтобы при помощи сенсорной техники определить дальнейшее направление полёта.

— Через несколько минут мы увидим город, — объявляю своим спутницам пассажиркам. — Там вы сможете согреться и отдохнуть.

— Скорее бы, — оживилась обладательница красной гривы. — Мне уже не терпится увидеть город из башен и дворцов, состоящий из сияющих кристаллов. Это, наверное, нечто...

— Не стоит радоваться раньше времени, госпожа, — одёрнула подопечную седая летунья, цвет гривы и хвоста которой стал таковым после пыток, которым её подвергли по приказу прежнего Чёрного Султана. — Мы не являемся жителями этого города, а потому отношение к нам там может быть не слишком дружелюбным. Тем более, что Владыка сам говорил...

— Смотрите! — воскликнула Фловер, вытянув вперёд левую руку. — Что это?

"Я бы сказал, но у меня цензурные только предлоги", — вспыхнула у меня в разуме мысль, так как облик города-государства, представший моему взору наталкивал на не самые лучшие воспоминания.

— Как-то это не похоже на сказочный сверкающий город, — заметила Блэк Роуз напряжённым тоном, размыкая свои объятья, чтобы накинуть одеяло на Фловер, а самой отправиться надевать доспехи. — Нам следует ждать проблем, Владыка?

— Проблем следует ждать всегда, чтобы потом не расстраиваться если они пришли... или радоваться, что их не случилось, — отвечаю защитнице принцессы, параллельно с тем всматриваясь в широкое чёрное пятно, которое будто бельмо на глазу уродовало белое полотно окружающей снежной равнины. — Я вижу горожан и они не похожи на тех, кто подвергаются угнетению со стороны какого-нибудь захватчика.

Благодаря магии мне удалось увидеть некоторое число кристалийцев, которые были заняты тем, что отскребали чёрные кристаллы со стен, дорог, других поверхностей. Все они были одеты довольно тепло, что объяснялось отсутствием купола над городом, защищающего Кристальную Империю в том числе и от мороза, но при этом недоумение вызывал общий мрачно-чёрный цвет одеяний.

"Создаётся впечатление, будто кто-то вылил чёрные чернила на белый лист. Что здесь, вообще, происходит?", — найдя взглядом ещё и чёрную гвардию, патрулирующую окраины города и центральные улицы в доспехах времён прежнего меня... чувствую как беспокойство становится всё сильнее, что только подкрепляли слухи, полученные ещё в Караван-Сарае.

— Сейчас мы отправимся в одно из моих убежищ и вы останетесь там, — объявляю кобылам тоном, не терпящим никаких возражений. — Я же отправлюсь на разведку. Если не вернусь к завтрашнему вечеру — бегите на юг.

— Ты же шутишь, да? — с надеждой спросила красногривая бэтпони, но не получив ответа прищурилась. — Сомбра, если тебе что-то угрожает, то мы можем вернуться в пустыню, собрать отряд и уже с поддержкой явиться в Кристальную Империю.

"Это было бы логично и даже правильно, но слишком долго", — констатирую мысленно, стремительно идя на посадку.

— Я сказал своё слово, — отвечаю принцессе, упрямо сжавшей кулачки.

— Как будет угодно моему господину, — ответила перепончатокрылая летунья, всем видом говоря о том, что остаётся при своём мнении и, в случае чего, подчиняться минимум второй половине приказа не собирается.

— Блэк Роуз, проследи за тем, чтобы Фловер не влезла в неприятности, — демонстративно обращаюсь к телохранителю своей ученицы, в глубине души понимая, что она вполне может поддаться на уговоры подопечной и пойти за ней "в логово врага", чтобы следить... тем самым формально исполняя приказ.

"М-да. Понимаю, что меня не послушают, но при этом всё равно собираюсь поступить опрометчиво. Что со мной не так?", — оказавшись на земле, ну или снегу, что более соответствует истине, даю время кобылам спуститься, после чего принимаю свой обычный облик.

— Возьмите меня за руки, — протянув ладони обеим бэтпони поясняю: — В убежище мы попадём теневыми тропами.

...

Чёрные кристаллы, словно бы поглощающие даже сам свет, покрывающие весь город и выходящие немного за его границы ослабляли магию и дестабилизировали чары. Для любого единорога, который оказался бы на этой территории, сотворение даже простого телекинеза превратилось бы в настоящее испытание... да и пегасы с земнопони ощутили бы некоторые неудобства.

...Я же оказался исключением, которое подтверждает правило: мой изначальный дар и сродство с тенью, полученное после слияния с умбрумом делали эту обстановку настолько комфортной, насколько это вообще может быть. Скользя чёрным силуэтом по поверхности чёрных граней, рассматривая усталых, но вполне сытых, сосредоточенных, а местами и счастливых кристалийцев, впервые после своего освобождения из ледяного плена ощущаю себя так, будто вернулся домой.

"А ведь глядя на сияющий город через магический барьер, подобного родства с Кристальной Империей не испытывал. То ли это у меня с головой проблемы, что почти доказанный факт, то ли это именно кристаллы создают ощущение, что дома и стены помогают", — поймав себя на том, что неосознанно кружу по переулкам и усложняю себе путь до дворца-башни, беру свою волю в кулак и устремляюсь к центру по одной из главных дорог.

...Путь до тронного зала занял минуты, но там кроме пары гвардейцев никого не обнаружилось. Да и они стояли будто статуи, придерживая алебарды правыми руками, из-за активности подавляющих шлемов даже не переминаясь с ноги на ногу.

Убедившись, что рядом более никого нет, всплываю из собственной тени и волной магии заставляю шлемы "сбросить настройки к изначальным". В конце концов прежний я был параноиком, а потому сделал лазейку лично для себя на случай, если вдруг гвардейцы (или кто-то другой) умудрятся вмешаться в работу артефактов. И сейчас эта предосторожность пришлась как раз кстати, так как кто бы ни отдавал команды чёрной гвардии, он не заменил контролирующее оборудование.

— Кто сейчас правит Кристальной Империей? — задаю простой вопрос. — Назовите имя.

— Рэдиэнт Хоуп, — прозвучал безэмоциональный хор.

"Уже хорошо. Значит — она жива. Однако же... почему город в подавляющих кристаллах?", — откинув мысль о подробном допросе истуканов, решаю задать все вопросы самой единорожке.

— Где она находится сейчас? — спрашиваю с надеждой, что подруга детства сообщила страже, где её можно найти в случае экстренной необходимости.

— Королева находится в королевских покоях, — ответили гвардейцы послушно.

"Действительно, где ещё может находиться королева? Глупый вопрос", — откинув сомнения, ещё раз смотрю на двух воинов, чувствуя лёгкие волны смятения с их стороны (что означает, что они осознают всё происходящее, пусть и не могут сами ни на что повлиять)

Желание приказать им снять шлемы становится почти непреодолимым: их реакция на меня может лучше всяких слов показать, как нынешние кристалийцы относятся к своему бывшему уже королю. Однако... искушение удаётся побороть при помощи рационализма, заменив приказ на пожелание, чтобы гвардейцы предупредили меня, если кто-то придёт к тронному залу и захочет увидеть Рэдиэнт.

Вновь обратившись тенью скольжу по стенам, благодаря нынешнему цвету и фону которых меня не смогла бы обнаружить даже Селестия. Вскоре же мой путь окончился в покоях, что утопали во тьме и тишине, нарушаемой только тихим ровным дыханием спящей фиолетовой единорожки, прямо в одежде лежащей поверх одеяла и прижимающей к груди тусклое Кристальное Сердце...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Дороги сплелись 2

Хоуп чувствовала себя выжатой, словно привезённый с юга цитрус после попадания в молотилку. Даже то, что шокированные произошедшим, почерневшие эквестрийцы, большую часть из которых пришлось будить из-за того, что противоядие от распылённого в воздухе газа они не принимали в знак протеста против решения кристалийцев... наконец-то уехали, не столь уж сильно радовало фиолетовую единорожку.

...И вроде бы план сработал: глава заговорщиков выбрался из своего логова, попал под атаку Кристального Сердца, но поймать его так и не удалось. Гвардейцы, отправленные на захват неизвестного нашли только красный плащ и посох, покрытые слоем чёрных кристаллов, а все последующие поиски вовсе не принесли никакой пользы. Враг словно бы растаял в воздухе, ну или применил телепортацию, чего под внешним воздействием не смогли бы сделать и принцесса любви с ученицей принцессы дня (если верить их словам).

К облегчению Рэдиэнт, которая в полной мере почувствовала на себе вес ответственности за принятые решения, кристалийцы не впали в панику и порядок удалось сохранить малыми силами. Однако же это имело и негативные последствия: пусть неизвестный враг был изгнан (но не схвачен и не убит), некоторые недовольные начали задавать вопросы о том, столь ли большой являлась угроза, чтобы лишать их защиты от вторжения и непогоды? Необходимость же полностью восстанавливать освещение, обогрев, артефакты с иным предназначением, организовывать дозоры на случай появления врагов вроде бандитствующих грифонов тоже не лучшим образом сказывалась на репутации новой королевы.

Пока что у них было достаточно еды, воды, вещей первой необходимости; пытавшиеся узурпировать трон эквестрийцы отступили; на востоке находилось союзное объединение племён оленей, которому они сами недавно оказывали помощь... Только вот в случае если к приходу снежной бури не удастся восстановить защитный купол, а к моменту когда припасы покажут дно не восстановится торговля с югом, Хоуп рисковала из всеобщей любимицы и защитницы превратиться в самодура, не оправдавшего высочайшего доверия. А потому она работала без сна и отдыха, пока наконец ноги не стали подкашиваться от усталости, а магическое истощение ни подобралось вплотную.

Кристальное Сердце восстанавливало заряд магии очень медленно, что можно было объяснить помехами со стороны им же и созданных чёрных кристаллов. Оставлять же его без присмотра, либо под охраной гвардии при условиях, что где-то неподалёку может скрываться маг неизвестной силы казалось недопустимой легкомысленностью. Таким образом было принято решение взять артефакт с собой, чтобы при помощи навеянных на себя приятных эмоций подпитать его во время сна...

Стоило фиолетовой единорожке коснуться головой подушки, как её сознание погрузилось в череду образов из прошлого: совместные вечера в приюте; слишком хмурый и серьёзный, а от того и одинокий серый единорожек в библиотеке; первая Кристальная Ярморка; королева Аморе, которая заметила таланты Сомбры и взяла его под своё покровительство... после чего уже он обратил её внимание на сиреневую кобылку... Картины минувших дней вызывали в груди тепло, растекающееся по телу лёгкостью, что приносила облегчение и снимало усталость. Часть этого тепла уходила во вне, впитываясь в реликвию кристалийцев, что казалась наполняемой тонкой струёй бездонной бочкой.

...А затем что-то изменилось: рядом будто бы разгорелся настоящий костёр, от коего веяло жаром, но не несущим угрозы обжечься, а будто бы желающим защитить. Кристальное Сердце жадно втягивало в себя это новое подношение, постепенно разгораясь всё ярче и начиная пульсировать в такт сердцу самой Хоуп, которая застыла в пограничном состоянии между сном и явью. Она чувствовала, что лежит на кровати, но в то же время в её голове никак не желала развеиваться пелена грёз, столь приятных и сладких для утомлённой кобылки, что за них хотелось держаться обеими руками.

...Она ведь так устала от всего, что свалилось на её плечи после пробуждения в том убежище короля-чародея. Неужели ей нельзя хотя бы чуть-чуть побыть не уверенной в себе, могущественной и опасной целительницей, находящей ответы на все вопросы, а просто Хоуп, которая хочет тишины, покоя и защиты?

...Неужели она просит слишком много?!

Тепло вокруг становилось сильнее, как и пульсация Кристального Сердца обрела уверенную мощь. Однако же в груди почему-то стало горько и холодно, а на глазах навернулись непрошеные слёзы.

...Светлые образы грёз сменялись всё более и более мрачными картинами приближающегося кошмара, когда на город-государство сваливались всё новые испытания. Первой потерей стала королева Аморе, но взошедший на престол Сомбра сумел удержать королевство от катастрофы, а затем и продолжил его развивать, пока не появилась угроза со стороны дикарей. После этого и друг детства отдалился, изменился, стал кем-то другим... лишь иногда показывая из-под маски того жеребца, к которому волшебница испытывала искренние чувства...

...Возвращение в мир после заточения в ловушке не стало простым: ей пришлось столкнуться с предвзятостью, гордыней, высокомерием, подозрительностью, опасением, жадностью и надеждой. Как бы это ни было парадоксально, но именно последняя эмоция, изливаемая едва ли не каждым кристалийцем стала самой тяжёлой для Рэдиэнт, что просто не могла их бросить, подвести, разочаровать. Кроме же всего этого — Сомбра ушёл, даже не попрощавшись, хоть и обещал дождаться её.

Хоуп старалась найти объяснения, приводила разумные доводы, разбирала состояние друга детства с точки зрения целителя, но при всём этом чувствовала горечь и обиду, загоняемые в самые глубины души. Возможно именно для того, чтобы отвлечься от этих терзаний она и вцеплялась в работу с ожесточением, достойным лучшего применения? В конце концов её окружали пони, которые нуждались в лидере, желали использовать неопытную кобылку в своих интригах, пытались командовать, подкупать, давить... При этом лишь единицы из них старались заглянуть чуть глубже, нежели на поверхностную маску, но даже они не понимали всего.

Фиолетовая пони чувствовала себя натянутой струной, вот-вот готовой порваться. Она вовсе не была такой сильной, какой старалась казаться перед остальными, в результате чего вокруг образовался круг отчуждения, заставляющий ощущать усиливающееся одиночество. И недавние события, начавшиеся коронацией и окончившиеся высылкой Эквестрийцев из Кристальной Империи совершенно не помогали всё исправить.

...Лёгкие, невесомые прикосновения к гриве были приятны, а окружающее тепло наконец-то дало возможность расслабиться. Однако же отступившее напряжение подействовало несколько не так, как можно было ожидать: Хоуп заплакала. Тихо, без всхлипов и содраганий, молча, крепко прижимая к себе Кристальное Сердце, даже через закрытые веки сияющее будто солнце, что не стремилось ослепить, а только делилось истекающей из него силой.

— Сомбра, вернись... — тихим шёпотом попросила фиолетовая единорожка.

— Я здесь, Хоуп, — прозвучал негромкий ласковый ответ, а по гриве ещё раз проскользила крепкая, но мягкая ладонь.

Кобылка открыла глаза и заморгала, стараясь привыкнуть к свету, источаемому кристаллом в её руках. оторвав голову от подушки и прищурившись, она увидела крупного жеребца, который сидел на краю кровати и смотрел на неё непривычными печальными глазами с синими радужками, красными склерами и изумрудными огоньками зрачков. Он был облачён в одежду непривычного покроя, черты его морды вызывали сотни образов из прошлого, а приподнятые в нежной улыбке уголки губ заставили вспыхнуть пожаром тлеющие в груди угли.

— ...Я сплю? — спросила волшебница, не в силах поверить в реальность увиденного.

— Тогда весь мир — это твой сон, который перестанет существовать в тот же миг, стоит тебе проснуться, — беззлобно усмехнулся жеребец, осторожно заправив выбившуюся из гривы прядку за ухо кобылки.

Кристальное Сердце сияло, смывая плохие эмоции словно вода убирает засохшую грязь. На глазах же Хоуп снова выступили слёзы, которые она никак не могла остановить. Ей хватило сил лишь на то, чтобы выдавить из себя слова:

— Тогда... я не хочу просыпаться. Никогда.

"Ведь пока я сплю — ты со мной", — так и не прозвучали эти слова вслух, да и не были они нужны самой Рэдиэнт, впервые за долгое время чувствующей себя по-настоящему счастливой... даже если всё вокруг было лишь сном.

— Почему ты плачешь? — спросил единорог приблизившись, кончиками пальцев стерев влажные дорожки с щёк кобылки, от чего она почувствовала как к мордочке приливает кровь.

— Я... Мне одиноко, Сомбра, — призналась новоявленная королева. — Холодно и одиноко... с тех пор как ты ушёл. Все чего-то хотят, просят, требуют... Проблемы сыплются как снег на голову, а я... Меня к этому не готовили. Понимаешь?

— Но ты со всем справилась. Разве нет? — удивился жеребец, подушечками пальцев поддержав подбородок собеседницы.

— Я очень устала, — прикрыла глаза Хоуп. — Сомбра, побудь со мной ещё чуть-чуть. Пожалуйста.

— Прости за то, что оставил тебя одну, — произнёс собеседник. — Мне... нужно было многое понять и переосмыслить. Но это не отменяет моей вины.

— Тш-ш-ш... — отпустив Кристальное Сердце, которое вместо того чтобы упасть на кровать взмыло в воздух и зависло над кроватью, начав медленно крутиться вокруг своей оси отбрасывая разноцветные блики на стены спальни, Рэдиэнт прижала указательный палец к губам друга детства, почувствовав его горячее дыхание. — Если мы начнём извиняться друг перед другом — этот сон успеет закончиться. А потому...

Обхватив голову единорога ладонями, фиолетовая кобылка подалась вперёд и впилась в его губы поцелуем, слыша лишь стук собственного сердца, трепещущего в груди. Они отстранились друг от друга лишь тогда, когда им стало не хватать воздуха, после чего их взгляды снова встретились.

— Хоуп... — попытался что-то сказать Сомбра.

— Просто поцелуй меня, — попросила фиолетовая единорожка, вновь приближая свою мордочку к единорогу. — Сегодня я хочу быть твоей... пока ты здесь, со мной...

— Я больше не исчезну, — заверил он, кладя ладонь на пылающую жаром щёку. — Больше не сбегу... Обещаю.

— Обманщик, — прикрыв глаза, шепнула в ответ фиолетовая единорожка, прерывая протесты новым поцелуем, более долгим и нежным, но в то же время волнительным и ничуть не менее приятным.

Обхватив руками шею жеребца, Рэдиэнт опрокинулась назад и потянула его за собой, заставив упереться ладонями в кровать справа и слева от неё. Лихорадочный взгляд скользил по чертам морды, мускулистому торсу, скрытому за тонкой тканью, грудь тяжело вздымалась от глубокого дыхания, тем самым заставляя натягиваться уже собственный жилет, кажущийся сейчас невероятно тесным.

— Сомбра, я тебя люблю, — призналась фиолетовая единорожка, вернув своё внимание к необычным глазам, в коих отражалась какая-то непонятная борьба. — Пожалуйста...

На этот раз договорить не дал уже единорог, наклонившийся к мордочке волшебницы, удерживая свой вес на полусогнутых руках. Его поцелуй был осторожным, но в то же время требовательным, что лишь сильнее кружило голову.

Хоуп обхватила руками могучий торс, выгнула спину, стараясь прижаться к нему всем телом, а затем почувствовала, словно куда-то проваливается...

...

— Чувствую себя идиотом, — констатирую очевидный факт, глядя на сладко сопящую лёжа на спине фиолетовую единорожку, на мордочке которой застыла лёгкая улыбка. — Даже не знаю, поблагодаришь ли ты меня за это после пробуждения, ну или врежешь за то, что не воспользовался моментом.

С усталым вздохом заваливаюсь на бок, чтобы устроиться рядом с Рэдиэнт, а после недолгих раздумий — обнимаю и притягиваю её к себе, устраивая голову на своём плече. Волшебница на это что-то пробормотала сквозь сон, закинула руку мне на грудь а согнутую в колене ногу на живот, после чего засопела с явным удовлетворением. И всё это происходило в свете кристалла, кружащего над нашими головами в безмолвном танце...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Дороги сплелись 3

Мерное сопение Рэдиэнт, приятное глазам сияние Кристального Сердца, создающее интимную обстановку в королевских покоях, тёмные кристаллы на стенах и потолке, которые так и не успели убрать к настоящему моменту... нагоняли расслабленность и умиротворение. Совсем несложно оказалось представить себе, как я активирую кристалл и заставляю его создать непроницаемый купол под городом, затем объявляю о своём триумфальном возвращении, а потом объявляю Хоуп своей королевой. И народ, под давлением непререкаемого авторитета подавляющей магической силы (и армии), склоняется перед своим повелителем... шатавшимся непонятно где кучу времени после возвращения.

"Эта картина настолько соблазнительна, что у меня аж кровь кипит. Хотя нет: это из-за кобылки, прижимающейся ко мне всем телом. Эх... Вот вроде бы и сделал всё правильно, но чувствую себя полным...", — посмотрев на мордочку фиолетовой единорожки, чувствую как во рту становится сухо от воспоминаний о поцелуях, одновременно жарких и нежных.

Понятно, что Рэдиэнт считала всё это сном, а следовательно и не до конца отвечала за свои действия, но ведь именно в таком состоянии наружу показываются настоящие, подавляемые в обычное время чувства и желания. И если бы прежний я был привязан к ней как к другу чуть слабее, то сегодняшняя встреча могла бы закончиться иначе.

"Я... отправил во френд-зону красивую кобылку из-за своих воспоминаний? Не-е-ет. Глупость какая. Мне просто не хочется, чтобы осознав всё она о чём-то жалела. Вот так-то", — осторожно коснувшись кончиками пальцев левой руки лба фиолетовой единорожки, нежно провожу по бархатистой шёрстке до виска и замираю в сомнениях.

...Мне нужна информация о том, что произошло в городе с момента моего бегства, а самый достоверный источник информации лежит рядом и вызывает во мне определённые желания. Будить её не хочется, но есть и иной способ устроить разговор... для чего отлично подходит техника допроса, если её вывернуть и лишить всех атрибутов, которые должны причинять страдания.

"Время, как говорится — деньги. Ну и, как сказал один вымышленный персонаж: "Куй железо не отходя от кассы". И тогда почему я колеблюсь?", — фыркнув от раздражения, вижу как наморщила носик Хоуп, тут же постаравшаяся крепче обнять меня рукой.

— Что-то я совсем размяк, — собравшись с мыслями, концентрируюсь на нужном навыке и погружаюсь в сознание кобылки, что можно посчитать тем же сноходчеством, коим промышляет одна ныне сосланная покорять просторы луны принцесса...

...

Она осознала себя стоящей в бальном зале, в свете десятков магических огней, в голубом платье без рукавов, но с юбкой-колоколом. Вокруг не было никого, но звучала музыка, льющаяся будто бы со всех сторон... и ниоткуда одновременно. Однако же не успели в голове зародиться вопросы, как из-за спины раздался знакомый большую часть жизни голос:

— И снова здравствуй, Рэдиэнт.

— Сомбра! — стремительно обернувшись, она увидела жеребца с тёмно-синей шерстью, чёрной гривой, синими радужками, красными белками и изумрудными зрачками, одетого в белый камзол причудливого покроя, расстёгнутый до низа груди, что демонстрировало красную сорочку, а также белые штаны, становящиеся особенно широкими к низу. — Во что ты вырядился?

— Нравится? — в правой руке у собеседника появились тёмные очки со стёклами в виде звёзд, которые он нацепил на морду, а затем начал шагать вперёд... причудливым образом двигаясь назад, чтобы в какой-то момент согнуть одну ногу в колене и закрутиться волчком на второй, дабы резко остановиться изобразив нелепое движение. — Всегда хотел так сделать.

— Что здесь происходит? — упёрла руки в талию Хоуп, сердито глядя на друга детства, который вёл себя... нехарактерно для себя.

— Ты спишь, — перестав кривляться, жеребец выпрямился и сменил свой наряд на привычную тёмную мантию с красной подкладкой, тёмно-серый жилет и такие же штаны. — А я, соответственно, решил тебе присниться, чтобы поговорить.

— Это многое объясняет, — расслабилась фиолетовая единорожка, тут же вспомнившая предыдущий сон. — А ты не мог присниться мне в иной обстановке?

— Мог бы, но это место мне показалось идеальным для серьёзного разговора, — развёл руками единорог, вызвав досадливый фырк.

— Почему даже у меня во сне ты либо кривляешься, либо ведёшь себя серьёзно?! — негодующе воскликнула Рэдиэнт. — А ведь только приснилось что-то приятное...

— А вот это был не сон, — заявил Сомбра, отводя взгляд в сторону.

— Ты хочешь сказать, что появившийся в королевской спальне Сомбра, сбежавший непонятно куда сразу после того как мы с ним поговорили, а потом начавший со мной целоваться, даже не попытавшись меня остановить или возразить — это не сон? — скепсиса в голосе кобылки не услышал бы только глухой. — Считай, что я поверила.

— Хоуп, ты что делаешь? — удивился собеседник, глядя на фиолетовую единорожку, которая начала расшнуровывать корсет своего платья.

— Собираюсь продолжить свой "не сон", раз уж сейчас точно сплю, — решительно заявила волшебница. — Раздевайся.

— Хоуп... — жеребец приложил ладонь к морде. — Я тебе снюсь для того, чтобы серьёзно поговорить...

— Да к Дискорду эти серьёзные разговоры! — вскипела новоявленная королева Кристальной Империи, топнув одетой в туфлю ногой по белому квадрату двухцветного пола. — Я несколько месяцев только и занимаюсь тем, что веду серьёзные разговоры, мирю оставшихся аристократов, мастеровых, садоводов... не позволяю разгореться кровавой бойне между "спасителями" из Эквестрии и горожанами, которые видят, что дворец захватили чужаки, выбившие из города законного правителя... Я решаю проблемы с пропитанием, дипломатические вопросы, пытаюсь восстановить производство артефактов, работу школ... Ты хоть знаешь, что за тысячу лет наша наука отстала от всего остального мира? Сейчас нас обходят даже грифоны, и только яки всё ещё остаются где-то позади, но благодаря Эквестрии, старающейся наладить с ними отношения, лет за десять могут совершить рывок! И если они это сделают, а наше возвращение стало дополнительным стимулом для этих дикарей, чтобы согласиться на предложение Селестии, то Кристальная Империя окажется в полнейшем крупе, из которого придётся выбираться цепляясь руками и ногами за любую соломинку... коих не так уж и много. Если бы не ССР, организовавшиеся на востоке, то мы вовсе могли бы оказаться в полном окружении, но эти олени сейчас и сами находятся на грани с бедностью и голодом, а потому скорее уж сами нуждаются в поддержке. И ведь это не все проблемы: недавно выяснилось, что принцесса любви пыталась промыть горожанам мозги, при помощи своей ауры внушая любовь и доверие к эквестрийцам, а потом вылез какой-то сумасшедший, вопящий "Восславим Солнце!", чтобы после этого попытаться сжечь сперва гвардейцев, отправленных на его поимку, а потом и простых кристалийцев, собравшихся на мою коронацию. И ведь у него даже последователи обнаружились, пусть и не все из них являются добровольцами. Один из них заявился прямо ко мне и объявил, что является заговорщиком, желающим превратить магистра целительства в безмозглую куклу, способную только приказы выполнять да постель греть! И ведь если бы этот пони, жертвуя своим рассудком не предупредил нас об опасности, то проблем могло стать намного больше чем сейчас. Но даже так мой план, чтобы при помощи Кристального Сердца лишить всех возможности использовать магию внутри города не сработал: этот безумец сбежал, оставив после себя кучу тряпок, а заговорщики, так и не явившиеся на площадь, из-за чего им и не досталось противоядия, даже морду его никогда не видели.

Монолог истощил волшебницу настолько, что она бросила попытки развязать шнуровку и просто опустила руки. Её взгляд упёрся в пол, а следующие слова прозвучали совсем тихо и обиженно:

— И теперь... даже в собственном сне... я не могу заняться тем, чем хочу.

— М... Сексом? — единорог был несколько подавлен, от чего его вопрос прозвучал как-то неуверенно.

— Да, сексом, — сложив руки под грудью, фиолетовая кобылка сердито посмотрела на собеседника. — Я хочу заняться этим с жеребцом, в которого влюблена больше тысячи лет, а он, мерзавец хвостов, даже в моём собственном сне мне все планы ломает!

— Кхем... Откуда тысяча лет? — удивился Сомбра, вызвав негромкий смешок выражением своей морды.

— Оттуда, что находясь в тайном убежище, я и другие пленники не попали под действие магии, которая перебросила остальной город в будущее, — всё же ответила Рэдиэнт, отводя взгляд от собеседника. — И пусть мы это время не помним, но оно было. А значит — считается. Понял?!

— М-да... Неловко вышло, — почесал затылок жеребец, выглядящий одновременно расстроенным, виноватым и озадаченным, что совершенно не вязалось с образом великого тирана, коим его выставляли эквестрийцы. — Значит, ты не будешь возражать, если я уберу чёрные кристаллы из города? И почему гвардейцы снова носят шлемы?

— Потому, что мы ещё не наладили производство артефактов для защиты разума, которая в изменившихся условиях необходима, — ответила на второй вопрос Хоуп, после чего заметила: — И вообще, Сомбра, ты мне снишься. Каким образом ты собираешься убрать кристаллы?

— Повторюсь, но твой предыдущий "сон", на самом деле сном не был, — ответил собеседник. — И вообще, Рэдиэнт, ты преступно беспечно относишься к снам: а вдруг я — принцесса Луна, успевшая вернуться из ссылки, помириться с сестрой, и теперь собирающая разведывательную информацию?

— Тогда ты — извращенка, — припечатала Хоуп. — И вообще... чёрные кристаллы экранируют магические колебания. Чтобы проникнуть ко мне в сон этой кобыле пришлось бы пробраться прямо в спальню, что сделать незаметно не так-то просто.

— Но возможно, — заметил жеребец. — А ведь ты даже защиту никакую не создала.

— В окружении чёрных кристаллов? — скептически выгнула брови магистр целительства. — Я заполнила комнату усыпляющим газом и приняла противоядие. Так что, если бы кто-то действительно пробрался, то не успел бы что-либо сделать... Разве что он был бы настолько сильнее меня магически, что ему не нужно было бы красться. Да и в этом случае — кристаллы ему бы помешали.

— Хм-м... А ведь действительно, — чему-то кивнул собеседник. — Но ведь я — маг кристаллов. Да ещё и не слабый.

— Значит, ты пробрался ко мне в спальню, чтобы проникнуть в мой сон? — вновь Хоуп не скрывала своего скепсиса, подошла к единорогу вплотную и заявила: — Звучит глупо. Сомбре нет смысла создавать такие сложности.

— А если я просто хочу, чтобы ты отдохнула; не хочу пользоваться твоим не совсем вменяемым состоянием; не могу тратить время попусту и ждать твоего пробуждения? — друг детства взял её мордочку ладонями, глядя сверху вниз глаза в глаза, от чего почему-то стало как-то неловко и она попыталась затянуть уже развязанную часть корсета.

— Почему? — это слово было единственным, что она смогла произнести, внезапно потеряв всякую уверенность в себе.

— Потому, что я — дурак, убедивший себя в том, что являюсь кем-то другим; потому, что сбежал и чувствовал за это вину, даже не осознавая этого; потому... что ценю тебя больше, чем кого-либо другого, — медленно моргнув, единорог криво улыбнулся. — Потому, что сам не могу разобраться в своих чувствах и желаниях.

— Тогда... — собрав смелость, Хоуп вцепилась пальцами в одежду жеребца, подалась вперёд и вверх, чтобы впиться губами в его губы, тут же отстраняясь. — Если ты не можешь сделать этот шаг, то его сделаю я. Даже если это не просто сон. Особенно если это не просто сон.

— Хах... Давай подождём твоего пробуждения? — попросил-предложил друг детства, вызвав грустную и огорчённую улыбку.

— Почему ты... такой? — сжав кулак, она стукнула им в грудь собеседника. — Хорошо. Но если проснувшись я тебя не обнаружу в городе, то найду первого встречного жеребца и совершу с ним всё то, о чём давно мечтала с тобой. Понял?

— Понял, — морда Сомбры дёрнулась, но он больше ничего не сказал, а лишь переместил свои руки на её плечи и притянул к себе, чтобы заключить в кольцо объятий.

— Если ты настоящий, то может быть расскажешь, чем всё это время занимался? — уткнувшись мордочкой в широкую грудь, спросила фиолетовая единорожка.

— Убил кандидата в короли, устроил восстание рабов, разрушил дом целого народа, освободил древнее зло и захватил власть в городе-государстве в Семи Пустынях, — совершенно серьёзно ответил собеседник. — Ах да: ещё у меня появилась ученица-принцесса, которая хочет выйти за меня замуж.

— Что?!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Дороги сплелись 4

В мрачной и тёмной пещере, находящейся в ущелье между голых скал, над каменным алтарём клубились облака бурого дыма, прорезаемые редкими алыми всполохами разрядов молнии. Вокруг белоснежного восьмигранника, похожего на выточенный из кости неведомого гиганта цилиндр, тут и там в беспорядке лежали останки животных и разумных существ, на которых явственно виднелись следы клыков и когтей.

Вот облако вспыхнуло особенно ярко, а затем рассеялось, позволяя странному даже на первый взгляд существу, тело коего сформировалось буквально мгновения назад, приземлиться на верхнюю поверхность алтаря и осмотреться холодными красными глазами. Губы существа скривились в недовольной гримасе, грифонья рука сжалась в кулак, а львиная выпустила когти, начав перебирать пальцами в воздухе...

— Ненавижу, когда такое случается, — резко выпрямившись, оказавшись довольно высоким (с непропорционально длинным телом), разумный сошёл с алтаря и, не обращая внимания на попадающиеся под ноги кости, направился к виднеющемуся вдали выходу. — Сомбра, не мог уничтожить эту стекляшку? Где кристалийцы её, вообще, прятали... и почему эквестрийцы не нашли? Столько усилий и всё алмазной шавке под хвост.

На последних словах длинный драконий хвост, стелившийся по земле позади хозяина дёрнулся, врезаясь в одну из стен и оставляя внушительную вмятину. Между оскаленными клыками проскользнул кончик раздвоенного языка, который попробовал на вкус воздух и вновь скрылся в вытянутой пасти...

— Я этого так не оставлю, — пообещала часть силы той, что вечно жаждет беспорядков и раздора, через конфликты и вражду наполняя мир страданиями и злобой, дабы освободить из более чем тысячелетнего заточения свою основу, чтобы вновь погрузить большую часть континента в царство вечного хаоса. — И на этот раз меня ничто не остановит... Муа-ха-ха-ха-ха!

Щелчок пальцев и магическая вспышка на миг поглотила силуэт химеры, чтобы вместо неё оставить высокого и широкоплечего немолодого грифона, облачённого в чёрную шинель, украшенную символами расправившего крылья орла. Ещё один щелчок... и в руках грифона появляется фуражка с небольшим козырьком, тут же надетая на голову, дабы скрыть в тени хищный блеск красных глаз.

Сейчас, после того как предыдущая его оболочка, созданная из магической псевдоплоти, что не выдержала удара Кристального Сердца и испарилась без остатка была безвозвратно потеряна, а разум немного прояснился от болезненного перерождения, он видел некоторую свою поспешность в действиях против Кристальной Империи. Против него сыграло то, что несколько долгоиграющих замыслов оказались разрушены, да и косность мышления долгожителя, вынужденного импровизировать прямо на ходу лишала гибкости в нахождении решений задач. Впрочем, далеко не всё было столь уж плохо: отношения между королевствами если и не разрушены, то уж точно лишены теплоты и доверия, да и новоявленная королева, уже несколько раз столкнувшаяся с влиянием на разумы своих сторонников начнёт принимать непопулярные меры...

"Как же жаль, что я не обладаю всеми силами основы. Мне бы тогда точно не пришлось бы идти столь заковыристыми путями и использовать короткоживущих слуг", — выйдя под открытое небо, по которому плыли грязно-серые облака, предвещающие скорый дождь, новоявленный грифон расправил крылья и взмахнул ими, дабы в два рывка вылететь из ущелья и оглядеться, чтобы определить нужное направление.

...Даин и выделенные ему артефакты были потеряны, чейнджлинги тоже теперь не представляли ценности, но прямо сейчас в империи Грифонстоун тлели угли заговора, готовые вспыхнуть пожаром революции. И пусть грифоны не владели магией как пони, не умели создавать магическую вязь как степные кочевники, уступали пегасам в управлении погодой, не ведали друидизма... но зато именно они сейчас находились на вершине в деле изготовления оружия. И если всё правильно рассчитать, то Гровер Пятый погибнет во время штурма императорского дворца, а его сын сбежит в Эквестрию вместе со своими приближёнными, что даст формальный предлог для объявления войны большому и мягкотелому соседу.

"И магией их задавить не удастся — не даром я спонсировал Тёмный Совет, собирающий изгоев и отщепенцев, владеющих тёмными искусствами на сколь-нибудь достойном уровне", — уголки рта крылатого хищника приподнялись, выдавая его предвкушение грядущего развлечения, любой из исходов коего сыграет ему на руку.

...Ну а если грифонов для освобождения основы будет недостаточно, то совсем скоро вернётся Найтмер Мун, готовая потрясать основы покоя и порядка. Вряд ли она одолеет Селестию, всё же невзирая на размеренный образ жизни в последние века белошёрстая сладкоежка не забывала о саморазвитии, да и на её стороне немало могущественных индивидуальностей, но сам факт этого события позволит всколыхнуть религиозных зебр. Ну а полосатые дикари, всё ещё живущие по законам племён невзирая на технологическое и экономическое развитие, не заставят себя ждать с ответом...

"Может быть всё же не стоит отмахиваться от чейнджлингов? С новой королевой они могут стать полезны в плане разведки для любой из сторон... В ту же Кристальную Империю их можно попробовать отправить: своей-то тушкой я рисковать более не намерен. Кто знает, сколько времени потребуется на следующее возрождение", — пообещав себе подать идею Тёмному Совету, тень воли величайшего из когда-либо существовавших в этом мире правителей ускорился, желая пораньше прибыть в расположение своих "союзников".

С неба тем временем начали падать капли дождя, а где-то среди грязно-серых туч прозвучал раскатистый удар грома. Мир вновь приближался к распутью, за которым могло продолжиться относительное процветание большинства, либо же начаться жестокое кровопролитие, целью которого не было чьё-то поражение, а лишь сам процесс, должный затянуться на долгие годы вперёд.

* * *

— Госпожа, мнекажется... что трогать личные вещи древнего тёмного мага — это не лучшая идея, — заявила Блэк Роуз, стоя позади и правее своей подопечной, которая стояла перед книжным стеллажом и водила указательным пальцем правой руки вдоль ряда фолиантов в чёрных обложках.

— Это же просто книги, — вздохнула Шэдоу Фловер, которой уже за первую пару часов надоело разглядывать голые кристальные стены убежища, освещаемого угрожающим алым сиянием вставленных в потолок пирамидок.

— Книги, написанные на незнакомом вам языке, — напомнила телохранитель, в любой момент готовая перехватить подопечную и отбросить её назад, если вдруг в магическом фоне появится мельчайшее искажение. — Я сомневаюсь в том, что тут имеется самоучитель языка, или же книга с картинками, поясняющая что-либо интересное...

— И очень зря, — усмехнулась принцесса бэтпони, ловко выудив с полки приглянувшийся томик, на первый взгляд напоминающий книгу проклятий, но оказавшийся сборником сказок в картинках, изображённых на листах тонкого гибкого кристалла, похожего на современную глянцевую бумагу, производимую в Эквестрии. — Что ты на это скажешь?

— ...Это необычно, — после непродолжительного молчания изрекла воительница. — Зачем Сомбре держать в своём тайном убежище подобное?

— Может быть в глубине души он — добрый жеребёнок, который верит в сказки и ждёт, пока придёт принцесса и спасёт его из тёмной башни? — хихикнула Фловер, заправила за ухо прядку гривы и погрустневшим тоном добавила: — Только вот у меня со спасеньем всё довольно плохо.

— Госпожа, вы не должны себя винить, — Блэк Роуз приблизилась к подопечной и осторожно положила ладонь на её плечо. — Принц Али любил вас и сделал свой выбор без сомнений. И он был бы рад узнать, что с вами всё хорошо, а ваши народы наконец-то заключили полноценный мир.

— Ещё скажи, что он был бы рад узнать, что я сама обещала себя в жёны другому, — фыркнула Шэдоу, перелистывая страницы ярких сказок, время от времени задерживая взгляд то на одной, то на другой иллюстрации.

— Учитывая, что вы сделали это ради защиты сестры... — начала было телохранитель, но сама себя прервала, после чего заявила твёрдо: — Он бы точно не хотел, чтобы после его жертвы вы остались незамужней девой, всю жизнь скорбящей о несбыточном. Чего-чего, но вот такого принц Али точно не заслуживает.

— Знаешь... в чём-то ты пра-а-ва, — широко зевнув, прикрыв рот ладошкой, красногривая перепончатокрылая летунья начала отчаянно моргать, стараясь избавиться от ощущения песка под веками. — Кажется я поняла, зачем тут эти книги.

— Правда? — изобразила интерес седая кобыла, чтобы в следующую секунду подхватить на руки начавшую оседать подопечную, выронившую томик сказок на пол.

— ...Очень хочу спать... и в туалет, — пожаловалась принцесса.

— Проклятье... — опустив засыпающую молодую кобылку на пол, Блэк Роуз вытащила шёлковый платок и, открыв книгу на произвольной странице, провела им по рисунку, после чего поднесла ткань к глазам. — Я очень надеюсь, что это не что-то смертельное... И надеюсь, что Сомбра скоро вернётся.

Подозрительное урчание живота сладко сопящей Фловер заставило её защитницу откинуть все посторонние мысли и, подхватив принцессу на руки, бежать в место указанное как уборная. Мысленно она костерила свою ошибку (очередную), непоседливость подзащитной и паранойю одного древнего мага, обработавшего страницы книги сказок какой-то прозрачной отравой в виде мелких кристалликов.

...В конце концов, ни воительница, ни принцесса не были знакомы с методами преподавания кристальных магов, прививающих своим подопечным в первую очередь осторожность и подозрительность буквально ко всему. Ведь куда нагляднее становится пример, полученный на личном опыте, нежели сотня повторений одних и тех же слов, постепенно превращающихся в бессмысленную мантру.

* * *

Просто лежать на кровати, держа в объятьях красивую представительницу своего вида, с хмурым подозрением взирающую на меня из-под полуприкрытых век — это ли не счастье? Тем более, что разборки, связанные с моими свершениями во время незапланированного отпуска произошли в царстве снов и ничем опасным на моей физиомордии не отразились.

— Значит... это был не сон, — констатировала Рэдиэнт, не спеша от меня отстраняться, как и совершать какие-либо резкие действия.

— Значит — да, — отвечаю спокойным и уверенным тоном.

— Стало быть... это ты убил Даина и положил начало ССР? — вновь задала вопрос Хоуп.

— Стало быть — так, — слегка киваю. — Хотя о том, что такое ССР, мне неведомо.

— Стало быть... ты побывал в плену у чейнджлингов, освободил их невольников, а потом оставил их в городе степняков? — проигнорировав моё уточнение, фиолетовая единорожка продолжила допрос.

— Стало быть... оставил, — после этих слов мне стало как-то неловко, ведь с момента своего поспешного отбытия, я о них если и вспоминал, то вскользь.

"С другой стороны, а почему должно быть иначе? Мавр сделал своё дело; Мавр может уходить", — заткнув свои совесть и чувство ответственности таким образом, вопросительно выгибаю брови.

— Стало быть... ты в городе верблюдов и беженцов из Эквестрии остановил гражданскую войну и нашёл себе кобылку помоложе? — взгляд целительницы стал подозрительно ласковым, а ладошка, лежащая у меня на груди напряглась.

— Не то, чтобы нашёл, — вздыхаю, выигрывая себе несколько секунд на размышления. — Там сложная история с честью, долгом и прочими воинскими атрибутами. Если бы я отказался, то стал бы врагом для только что спасённого клана. Но... пока я — учитель Фловер, брак можно откладывать вплоть до бесконечности.

— И ты готов разрушить жизнь молодой и наивной кобылки, которая доверилась тебе и полностью от тебя зависит, при этом не имеет права даже посмотреть в сторону другого жеребца... ради меня? — в этот раз слова прозвучали крайне неоднозначным тоном, из-за чего и ответ дать было заметно сложнее.

"Как там сказал папа Дяди Фёдора? "Этого кота я впервые вижу". Так, вроде бы", — приподняв уголки губ, молча киваю.

— И не думай об этом, — сжав пальцы в кулачок, фиолетовая единорожка стукнула им мне по рёбрам. — Раз уж так получилось, то ты женишься на ней... и чем раньше — тем лучше.

— Э-э-э... В смысле? — удара я почти не почувствовал, но вот услышанная фраза произвела эффект оглушения (и временного оглупения). — Рэдиэнт, я вообще-то...

— Ну? — нахмурилась Хоуп, приподнявшись на локте. — Что ты?..

"Хитрая ты пони, подруга дней моих суровых. Ну да не выйдет: я уже давно не школьник с их комплексами... или их полным отсутствием", — обхватив пискнувшую кобылку ладонями за бока, с некоторым усилием приподнимаю и усаживаю на свой живот.

— Я тебя люблю, — констатирую твёрдым уверенным голосом. — А вот к своей новоявленной ученице испытываю совсем не те эмоции.

— Я рада, что ты это сказал, — сменив гнев на мягкую улыбку, Хоуп поёрзала на мне, устраиваясь поудобнее, а затем ткнула указательным пальцем мне в нос и заявила: — Но жениться тебе, Сомбра, всё равно придётся. Союз с Городом Двух Султанов нам будет совсем не лишним, а брак позволит сделать его достаточно прочным.

— ...Эх. Не успел вернуться, а меня уже используют в политике, — горестно закатываю глаза. — И когда ты успела стать такой?

— Вскоре после твоего исчезновения, — фиолетовая единорожка улеглась на меня сверху, скрестив руки под подбородком. — Так что — принимай ответственность. И — нет: ревновать я не собираюсь. Не маленькая уже.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Дороги сплелись 5

За круглым чайным столиком, в глубоких креслах устроились принцесса дня, принцесса любви, принц Блюблад (собственного громкого титула ещё не заслуживший), Сансет Шиммер и Твайлайт Спаркл. Коралловая гостиная, расположенная в южной части второго этажа дворца Кантерлота была просторной и светлой, и уже не в первый раз использовалась для почти семейных посиделок... во время которых происходили разборы уже завершённых дел и распределение новых задач (сиреневая единорожка, разумеется, выполняла только миссии внутри города, оставаясь под надзором своей наставницы и набираясь опыта).

— Сансет, а правда кристальные пони все блестят? — спрашивала младшая ученица Селестии у Старшей, которая сидела с угрюмым видом, подпирая голову левой ладонью.

— Да, — монотонно ответила янтарная пони. — Тебе Каденс об этом рассказывала.

— А почему они блестят? У них шерсть кристальная? А она прозрачная... и совсем ничего не скрывает? — продолжила допрос юная Спаркл, на мордочке которой отразился смущённый румянец, но в то же время сияло искреннее непосредственное любопытство. — Это какой-то магический эффект или их природная особенность? Сансет...

— У меня не было времени до этого докапываться, — огрызнулась старшая волшебница. — Нам требовалось найти Кристальное Сердце, попутно удерживая наших гвардейцев и горожан от конфликтов. Нет, меня не интересует, почему они блестят: в библиотеке меня интересовало другое.

— Лучше бы вы, действительно, узнали причину блеска их шерсти, — манерно протянул белый жеребец с золотой гривой, облачённый в белоснежный франтоватый камзол, демонстративно огладив прядь волос перекинутую через левое плечо. — Пользы было бы явно больше чем от того... чем вы там занимались. Мы бы хотя бы смогли заработать на распространении нового продукта для ухода за собой.

— У нас были более важные дела, нежели искать рецепт шампуня, — огрызнулась Шиммер. — Впрочем, откуда тебе знать, что такое "ответственность"?

— Фи... как грубо, — скривил морду белый единорог. — Будет тебе известно, дорогая Сансет, я прекрасно это знаю...

— Читал в толковом словаре? — изумилась Шиммер.

— Как ты угадала? — захлопал глазами Блюблад. — Очень полезная книга. Рекомендую тебе ознакомиться: а то у меня имеются сомнения, что тебе самой известен смысл слов "тактичность", "уважение", "благодарность", "стыд".

— Кто бы говорил о стыде, — фыркнула янтарная единорожка. — После твоих-то похождений. Да и об остальном говорить явно не тебе.

— Может быть вы успокоитесь? — попыталась вклиниться Каденс, одетая в лёгкое голубое платье. — Мы провалились — это факт. Но ты думаешь, что справился бы лучше?

— Кто угодно справился бы лучше, — усмехнулся жеребец. — Даже... Твайлайт, например. Она хотя бы не пыталась бы заставить окружающих себя полюбить, после того как сперва едва не лишила их всех чувств.

— Это получилось случайно, — розовая аликорница вскинулась: — Кто-то применил артефакт-усилитель, когда я попыталась приглушить агрессию...

— Вот-вот, — самодовольно покивал принц. — Вместо того, чтобы воспользоваться дипломатией, ты сразу пустила в ход магию.

— Слушай, ты... — Сансет подалась вперёд, явно собираясь сказать нечто грубое, но была перебита спокойным голосом от до этого момента молчавшей наставницы.

— В чём-то Блюблад прав, племянница: тебе, действительно, нужно меньше полагаться на свою ауру и больше внимания уделять именно психологии, — белая аликорница перевела взгляд на племянника, состроившего самодовольное выражение на морде. — И раз уж ты сам вызвался на эту миссию, то я не вижу никаких причин отказывать. Готовься, Блюблад: скоро ты отправляешься в Кристальную Империю во главе посольства Эквестрии. О целях, которые тебе предстоит достичь — поговорим отдельно.

— Я? Но... Разве нельзя... — морда жеребца вытянулась, а глаза испуганно забегали из стороны в сторону.

— Ты ведь сам говорил, что кто угодно справится лучше, — насмешливо изогнула брови Шиммер, откинувшись на спинку кресла. — Или уже идёшь на попятную?

— Я бы легко справился, если бы вы уже ни испортили отношения между кристалийцами и эквестрийцами, — огрызнулся белый единорог.

— То есть... ты не справишься? — подначила собеседника принцесса любви. — Жаль. А я уже подумала...

— Слова-слова... — насмешливо изрекла янтарная единорожка, помахав в воздухе кистью левой руки. — Разбрасываться ими намного проще чем отвечать за них. Не так ли, Блю?

— Я сделаю это, — гордо выпрямился в своём кресле жеребец. — Пусть даже мне придётся решать дополнительные проблемы после вас.

— Вот и отлично, — завершила спор Селестия, взглянула на младшую ученицу и пояснила: — Блеск шерсти кристалийцев — это результат воздействия Кристального Сердца на протяжении многих поколений. Изначально подобный эффект был исключительно магическим, но потом жеребята стали рождаться с такой отличительной чертой.

— Принцесса Селестия, а почему этого не написано в книжках? — сиреневая пони полностью переключилась на наставницу, от чего Сансет почувствовала одновременно и облегчение, и ревность.

— Кристальная Империя исчезла тысячу лет назад и мы не были уверены, что она появится вновь, — принцесса дня грустно вздохнула и добавила: — Кроме того, в какой-то момент я упустила из своего внимания некоторые вещи... из-за чего такие мелочи попросту затерялись на страницах истории.

— Я очень надеюсь, что среди этих потерь нет чего-то вроде умения целителей обходить защитные чары, — негромко констатировала Шиммер, вызвав лёгкую улыбку у наставницы, что заставило её нахмуриться. — Ты могла бы предупредить.

— Я не могла знать, что вы столкнётесь с Рэдиэнт Хоуп в бою, — виновато развела руками Селестия, зажмурившись и прижав ушки. — Кроме того, Солнышко, лечение тебя никогда не интересовало. А ведь в современных учебниках об этом часто упоминается.

Янтарная единорожка засопела, но более ничего не произнесла, проигнорировав даже насмешливое "солнышко", произнесённое Блюбладом одними губами.

— И что нам делать теперь, тётушка? — решила вернуть беседу в конструктивное русло Ми Аморе.

— Несколько дней на отдых у вас есть, а потом... у меня будут поручения, доверить которые кому-то другому нельзя, — стала серьёзной Селестия. — Сансет, я бы хотела, чтобы ты отправилась с посольством в Грифонстоун: в последнее время обстановка у грифонов довольно напряжённая и надо решить, можем ли мы как-то вмешаться. Каденс, тебе же нужно будет заняться нашими соседями на востоке: из Седловских Степей приходят неоднозначные новости, но прямой угрозы для нас, вроде бы, нет. После этого тебе придётся посетить совет султанов Семи Пустынь, объявление о котором пришло буквально нынешним утром.

— Грифоны не слишком хорошо относятся к бескрылым, — отметила Шиммер. — Если не предполагается драки, то может быть мы с Каденс поменяемся?

— Тут я соглашусь, — неожиданно поддержал янтарную единорожку единственный жеребец в комнате. — Бескрылых, даже если они — обладающие подавляющей силой маги, грифоны готовы слушать только со снисхождением. Прислушиваться же к нашему мнению они вовсе не станут.

— Что ты об этом думаешь? — обратилась к племяннице принцесса дня.

— Я не возражаю, — согласилась розовая аликорница. — Но мне понадобятся советники, знакомые с традициями Грифонстоуна. Я не хочу снова оказаться в ситуации как в Кристальной Империи.

— С тобой отправятся Вандерболты, мои личные секретари и два десятка гвардии, — решила правительница Эквестрии, постукивая пальцами по подлокотнику. — Сансет, постарайся собрать слухи о том, что происходит у наших восточных соседей. На совет султанов наш представитель приглашён в качестве наблюдателя, как и представители других стран.

— Я тебя не подведу... принцесса Селестия, — ответила янтарная единорожка.

— А я... Что делать мне? — горящими от энтузиазма глазами глядя на наставницу, спросила почти выпрыгивающая из кресла Твайлайт.

— А тебе, Искорка, предстоит изучить законы и традиции Зебрики, после чего ты будешь отвечать за организацию встречи посольства этой страны, — ласково улыбнувшись, ответила белая аликорница. — Если поняли приказ...

— Нам оно не в первый раз, — буркнула Сансет, заставив младшую единорожку негромко хихикнуть.

* * *

Во мрачных покоях старинного замка, на склоне отвесной скалы, лелея надежды и хитрые планы собрали совет колдуны. Средь них были пони, четыре грифона, оскаливший зубы шакал, на страже же зала такого собрания один минотавр стоял...

— И где же наш лидер? — прокаркала ведьма, что на ворону похожей была, и куталась в плащ с глубоким капюшоном так, будто бы мёрзла всегда.

— Наверное он, как и в былые собрания, нашёл поважнее дела, — ответил ей пёс с пепельно-серой шерстью, худощавый и высокий, облачённый в фиолетовые пиджак и штаны.

— Терпения, друзья мои, — отозвалась единорожка с бледно-розовой шёрсткой, красными глазами и седой гривой, тоже кутающаяся в чёрный балахон, но с откинутым на спину капюшоном. — Пусть это собрание и было инициировано мной, но сделать это мне приказал наш лидер. Так что — он будет здесь.

— Хотелось бы в это верить, — прокряхтел серо-стальной грифон, похожий на старого коршуна, тяжело опирающегося на трость с черепом крысы в навершии. — Мне пришлось искать способ, как незаметно покинуть столицу, чтобы прибыть сюда в столь сжатые сроки.

— Пф... — пёс, более похожий на ухмыляющегося шакала развёл руками. — Мне, если вы не забыли, вообще приходится заниматься скалолазанием.

— Ты мог бы воспользоваться верёвочным мостом, — равнодушно ответила пони. — Или, наконец, найти способ перемещаться при помощи магии.

— Я так рад, что все мы здесь сегодня собрались, — пророкотал под потолком голос хозяина замка, после чего в утопающем в полумраке помещении появился высокий широкоплечий грифон, облачённый в чёрную шинель. — Надеюсь, вы не заскучали без меня?

— Грифит, ты мог бы являться вовремя, если уж сам объявляешь собрание, — недовольно поморщилась единорожка-некромантка, на миг встретившаяся взглядом с лидером организации Тёмный Совет.

— Какой же в этом будет интерес? — вскинул брови в удивлении грифон, спокойно подходя к занимающей одно из шести мест в круге кобылке. — Мне ведь нужно узнать, что изменилось за время моего отсутствия в рядах моих... Кха-кха...

Последние слова грифона слились с щелчком трости, направленной точно ему в спину, после чего из неё вылетел заострённый чёрный стержень. Тут же шакал выхватил из-за пояса небольшой бубен, вытянул его вперёд удерживая за кольцо левой рукой и стал наносить быстрые удары правой ладонью.

Кинжалы, выскользнувшие из рукавов единорожки, оказались вонзены под рёбра "лидера" организации, который из-за атаки в спину пошатнулся и подался вперёд, буквально насаживаясь на острые зазубренные лезвия. А одновременно с этим ворона распахнула свой плащ, демонстрируя удерживаемый в руках полый чёрный шар, отверстие которого было направлено на раненного грифона.

— Хра... — взмахом руки крылатый хищник отшвырнул единорожку, спиной врезавшуюся в стену, по которой сползла на пол, чтобы обмякнуть словно марионетка с обрезанными ниточками. — Предатели...

Цепи, брошенные двумя молчаливыми, самыми молодыми грифонами застыли в воздухе, обратились змеями, упали на пол и метнулись обратно к своим хозяевам, тут же попытавшимся отступить. Выдернутый из груди стержень был брошен в бубен, чтобы пробить его насквозь и ранить ладонь пса, лишь расхохотавшегося при виде собственной крови. Коршун и ворона вовсе были подбиты кинжалами, выбившими из рук сферу и трость.

— И это всё, что вы смогли приготовить? — грифон усмехнулся. — Я разочарован...

Луч ядовито-розовой магии, сорвавшийся с рога единорожки ударил бывшему главе Тёмного Совета в спину, заставляя его выгнуться и окутывая светящейся плёнкой. Однако же вопреки ожиданиям противник не согнулся от боли... и уж тем более не спешил рассыпаться прахом, а только расхохотался, после чего согнулся и прижал к телу руки с ногами, чтобы затем резко разогнуться, выпрямляя конечности и разрывая магическое поле.

— Ра-ха-ха... — шакал, прыгнувший на врага с голыми руками был схвачен за шею и поднят над полом, тут же начав задыхаться из-за сжимающейся хватки невероятно сильных пальцев.

— Глупая псина... — пренебрежительно скривился крылатый хищник, но его глаза тут же распахнулись во всю ширь, когда он увидел ребристую чёрную сферу в руке своего бывшего подчинённого.

Взрыв огласил пространство зала, на секунду оглушив всех присутствующих, отброшенный пёс упал на спину и, продолжая хохотать, схватился за изувеченную конечность, а грифон, секунду назад доминировавший над всем Тёмным Советом шипел, ладонями закрывая морду, истекающую багровым дымом.

Без каких-либо эффектов позади крылатого хищника появилась коричневая кошка в красном лифе и шароварах, накинувшая на него связку из чёрных ребристых сфер, после чего беззвучно исчезла. Новые взрывы оказались значительно громче, а после них в воздухе образовалось бесформенное облако, тут же начавшее затягиваться в полый шар.

— Посиди немного тут, — усмехнулась Мираж, поднимая ловушку для энергетических существ, тут же затыкая её пробкой. — Ваша часть уговора выполнена. Можете загадывать свои желания.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Покой нам только снится

Примечание к части

Здравствуй, я — твоя мышка; я — твоя мышка,

И я тебя съем.

Счастье — лишь передышка, яркая вспышка,

В море проблем!

— Приветствую всех, — Хоуп, одетая в длинный белый жилет и такого же цвета широкие штаны, затянутые при помощи шнурков у самого низа, приподнялась из глубокого кресла и поправила накинутую на плечи тёмно-синюю мантию с фиолетовой подкладкой. — Рада, что все сумели собраться так быстро.

— Ваше величество, — капитан гвардии стукнул себя кулаком в грудь, первым приветствуя новую королеву Кристальной Империи, после чего целеустремлённо направился к её месту, чтобы встать чуть позади и справа, демонстрируя готовность защищать и полную свою поддержку.

— Ваше величество... — поприветствовали фиолетовую единорожку и другие члены совета, куда входили представители всех сколь-нибудь влиятельных сил города-государства.

Рэдиэнт дождалась пока все встанут рядом со своими местами и первой вернулась в кресло, тем самым позволяя остальным сесть. Учитывая, что командующий гвардии и ополчения города остался стоять, на приготовленное для него сидение бросали короткие взгляды, выражающие недоумение разной степени: кто-то удивлялся наличию лишнего предмета мебели, кто-то осуждал самого жеребца, проигнорировавшего такой намёк, а кто-то сделал заметку в памяти о том, что сама правительница не предусмотрела подобную деталь.

— Ваше величество, позвольте высказать вам своё восхищение той оперативностью, с которой вы вернули Кристальное Сердце в активное состояние, — подобострастно начал говорить представитель ещё сильнее уменьшившейся фракции аристократов, которую сперва сократил Сомбра, а теперь ещё и коснулись странные заговоры с непонятными перспективами (при этом внутри продолжался раскол на изоляционистов и тех, кто были за присоединение к Эквестрии).

Хоуп остановила франта, облачённого в дорогой бело-красный с золотом камзол поднятием левой руки с раскрытой ладонью, после чего обвела взглядом собравшихся в малой переговорной, оформленной в бело-голубых цветах. Стены здесь были украшены гравюрами с изображением невиданных птиц, на полу лежал пушистый круглый ковёр жёлтого цвета с красной полосой вдоль края. Свет обеспечивался магическими светильниками, вставленными в держатели под потолком... в данный момент не работающими из-за недавних событий, из-за чего приходилось ограничиваться лучами солнца, пробивающимися в два стрельчатых окна.

— Возвращение на положенное место Кристального Сердца — это знаковое событие, которое не может не радовать жителей нашего города, но лично я в этот раз имею к этому косвенное отношение, — изрекла магистр целительства, чем разожгла интерес в глазах всех своих собеседников. — Как вы уже поняли, друзья мои, нашёлся пони, что сумел решить данную проблему в кратчайшие сроки. Сейчас он занят крайне важным делом, но я обязательно его вам представлю, а также объявлю награду за столь достойное деяние. Пока же, капитан, вы хотели нам что-то сообщить?

— Так точно, ваше величество, — отозвался жеребец в чёрной броне, на собрание не взявший с собой даже меча. — Мои подчинённые доложили, что с одного из наших складов пропали противомагические метательные снаряды из чёрного кристалла. На всякий случай я совершил перепроверку и заставил своих подчинённых пересчитать боекомплект, потраченный во время недавних операций... но даже если мы ошиблись на несколько единиц — пропал целый ящик на двадцать четыре ячейки.

— Потрясающе: мало нам было сумасшедших солнцепоклонников, желающих придать город огню, теперь где-то на улицах прячутся заговорщики с гвардейским вооружением, — пробормотал новоявленный министр внешних отношений, набравший себе в подчинённые таких же как он "родовитых бездельников", как про них говорили мастеровые и ремесленники.

Впрочем, в этот раз слова аристократа нашли отклик в сердцах всех присутствующих: осознание, что кто-то сумел пробраться на гвардейский склад и унести оттуда оружие, ещё во времена прежнего короля созданное для борьбы с магами не могло радовать. Только вот обвинять капитана спешили не все...

— Проклятые Эквестрийцы добрались до гвардейских оружейных? — сжал кулаки новоявленный министр промышленности, на коего свалилась ответственность за производителей буквально всего, начиная от одежды и столовых приборов до артефактов, создаваемых по индивидуальному заказу.

— Неужели доступ к тайным складам было легко получить? — министр культуры и образования, кутающаяся в тёплый плащ серого цвета наклонила седую голову. — Мне казалось, что Сомбра в последние годы доверял разве что себе, да и то с оговорками. Кто кроме тебя, капитан, знал об этих складах?

— Всего десять пони допущены до этой тайны, леди, — хмуро ответил гвардеец. — Эквестрийцы, даже если бы нашли хранилища, не смогли бы попасть туда без ключей. В надёжности же этих пони я уверен и готов поручиться за них своей головой.

— Ваша голова, пока что, нужна нам на ваших плечах, — констатировал дворянин. — Ваше величество, я готов возглавить расследование этого дела, на что брошу все свои силы. Если снаряды всё ещё в городе — мы найдём их и вернём. Ну или доставим тех, кто повинен в их пропаже.

— Главное — не поймай самого себя, — буркнул промышленник. — А то слышал я от своих знакомых, что пока тут заседали Эквестрийцы, некоторые из высокородных горожан приторговывали королевским имуществом... и книгами.

— Я разберусь в этих слухах и, если они имеют под собой какое-либо основание — немедленно сообщу об этом её величеству, — ничуть не смутился аристократ. — Ворам и предателям нет места в наших рядах, что обязаны сплотиться против внешней угрозы. В эти тяжёлые времена мы должны быть сильными не только ради себя, но и ради нашего общего будущего: списки неблагонадёжных пони будут положены на стол её величеству в самое ближайшее время.

— У меня только два вопроса, — пожилая кобыла привлекла к себе внимание подняв руку, словно находилась на уроке. — Кто назначил тебя главой тайной стражи и дал полномочия проводить расследования, и когда ты собираешься выполнять свои прямые обязанности? В конце концов принцесса Селестия уже должна была получить наше послание, а потому сейчас готовится либо новое посольство для переговоров, либо настоящая армия... для переговоров со стороны силы. Всё же вряд ли нашим соседям понравилось, что мы выставили за дверь принцессу любви и ту вспыльчивую девочку.

— Попытка влияния на разумы подданных её величества — это причина для объявления войны, — констатировал капитан гвардии.

— В былые времена хватало меньшей причины, — согласилась пожилая пони. — Только вот мир изменился и мы больше не можем диктовать свои условия.

Добавлять, что у них теперь нет короля, способного одним своим именем заставлять племена дикарей удобрять землю министр культуры не стала. Да и вместо разрозненных поселений тех же яков, сейчас на карте мира находились полноценные государства с едиными правительствами (не считая оленей, расколовшихся на три неравных осколка, временно прекративших конфликты между собой).

— Ваше величество, я признаю то, что погорячился: мои обязанности с меня никто не снимал и я буду выполнять их со всем рвением, — дворянин повернулся к молчаливой королеве, которая выглядела так... будто знала нечто важное, чем не спешила делиться с окружающими. — Однако же советница высказала дельную мысль: нам необходимо организовать тайную стражу для решения деликатных проблем. Времена изменились и теперь мы не можем себе позволить хватать пони прямо на улице силами гвардии, чтобы тащить подозреваемых в допросные и силой выбивать признания в реальных и надуманных преступлениях.

— И, разумеется, у вас есть кандидатура на должность главы... Министерства Тайн? — предположила фиолетовая единорожка, проявив искренний интерес к вопросу.

— Разумеется, ваше величество, — жеребец подбоченился. — Ваши верные подданные...

В этот самый момент входные двери распахнулись, заставив всех перевести взгляды на проход для того, чтобы замереть с разными выражениями морд: высокий широкоплечий силуэт жеребца, облачённого в чёрную мантию с высоким воротником и красной подкладкой вызвал бурю эмоций, что можно было читать как текст в открытой книге. Даже отличия во внешности, такие как форма рога, оттенок шерсти и цвет глаз не помешали узнать в визитёре того, кого одни почти боготворили, другие проклинали и ненавидели.

— Господа... дамы, — приподняв уголки рта в скупой улыбке, тёмный единорог, одетый в чёрный длинный жилет, свободные штаны, высокую обувку и перчатки до локтей церемонно кивнул, плавной хищной походкой заходя в переговорную. — Прошу прощения за опоздание. Дела... понимаете ли.

— Сомбра... — сипло выдохнул министр внешних отношений, судорожно сжимая пальцы рук на подлокотниках кресла, раскрытыми в ужасе глазами глядя на ночной кошмар многих своих соратников, периферическим зрением отметив, что пара гвардейцев, стоявших в коридоре даже не сделала попытки остановить бывшего правителя.

— Ваше величество... — министр промышленности вскочил на ноги и замер, не зная как поступить дальше (падать на колени, согнуться в поклоне или что-то другое).

— Мой король... — министр садоводства изобразила реверанс, подав голос едва ли не в первый раз за заседание.

— Ваше величество... — капитан гвардии выступил вперёд и закрыл собой кресло с продолжающей сидеть Рэдиэнт, впустую махнул рукой по месту на бедре, где должен был висеть меч, сжал кулаки в латных перчатках и принял стойку кулачного бойца, всем видом демонстрируя готовность драться, пусть в глазах и читалось осознание обречённости этой попытки. — Вы должны уходить.

— Мальчишка, — голос пожилой кобылы резанул по ушам всех присутствующих, после чего министр образования и культуры поднялась на ноги и сблизилась с тёмным единорогом, на фоне которого выглядела совсем уж маленькой и хрупкой. — Где тебя носило?

Подобная наглость, сравнимая в глазах зрителей с безумством, шокировала большинство наблюдателей даже сильнее чем появление самого Сомбры на заседании совета правления. Впрочем то, что король-чародей склонил голову, начав отвечать с почтением, а не вспыхнул негодованием доказало, что предельная глубина изумления ещё не достигнута:

— У меня возникли трудности, наставница, для осознания и решения которых потребовалось время. Вернулся же я сразу, как только смог со всем разобраться.

— У нас, между прочим, тоже были проблемы, — заметила пожилая кристалийка.

— И вы с ними с блеском справились, — ответил жеребец, после чего добавил: — А если бы я остался, проблем стало бы только больше.

— Упрямый балбес, — подняв руку, министр культуры прикоснулась пальцами к щеке Сомбры, после чего её голос смягчился. — Пора бы уже повзрослеть и понять, что не все трудности нужно взваливать только на свои плечи. Ношу, сколь бы тяжела она ни была, гораздо легче нести вместе с другими. Даже если эти другие — немощные старики и старухи.

— Наставница, вы совсем не старая, — попытался возразить злобный и жуткий тиран, на что пожилая пони только тихо рассмеялась.

— На твоём фоне, мальчишка, я — маленькая кобылка. Хе-хе-хе... — отступив на шаг, немолодая кристалийка обернулась к Хоуп, что вышла из-за спины застывшего каменным изваянием гвардейца. — И когда ты нам собиралась сообщить, что этот гуляка вернулся?

— Вы не выглядите сильно удивлённой, наставница, — улыбнулась фиолетовая единорожка.

— Не так много пони в империи, которые могут заставить глупую стекляшку работать как надо, — проворчала министр культуры и образования. — И, полагаю, бороться за неудобный стул и смешную шапку вы тоже не намерены?

— Народ выбрал свою королеву, которая доказала способность править, — вместо Хоуп заявил Сомбра. — Кроме того... Кристальной Империи будет лучше, если король-чародей останется мёртвым.

— Хо... — пожилая пони вскинула брови, взглянула на бывшего ученика и спросила: — Как же теперь тебя называть, мальчик?

— Позвольте представить моего жениха, — фиолетовая единорожка сблизилась с тёмным единорогом и под взглядами собравшихся, что находились в состоянии затянувшегося шока взяла его за руку. — Личный... тайный ученик короля Сомбры, Чёрный Султан Города Двух Султанов и глава клана Красных Песков, освободитель Союза Свободных Рощ, друг хана Караван-Сарая — Фрост Шэдоу.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Покой нам только снится 2

— Они восприняли это лучше, чем я ожидал, — констатирую задумчивым голосом, после того как ведущие из переговорной в коридор двери закрылись, отсекая нас с Хоуп от загруженных новой информацией советников-министров.

— "Я готов передать в казну Кристальной Империи золото и самородные камни, сохранённые мной... моим учителем от разграбления южными соседями, которых призвали в наш город подлые предатели", — поднявшись со своего места, фиолетовая единорожка попыталась изобразить пародию на мой голос, при этом эмоционально всплеснув руками. — И после этого ты хочешь, чтобы хоть кто-то поверил в то, что ты — ученик Сомбры?

— Рэдиэнт, все те, кто здесь присутствовали и так всё поняли, — пожимаю плечами. — Кроме того... не говорить же им, что я, поддавшись своей паранойе и жадности, сперва спрятал содержимое казны...

— А потом казначея, обвинённого в разграблении королевского имущества превратил в кристалл, — перебила меня целительница, вставая прямо передо мной и упирая руки в бока. — И когда ты собирался сказать мне, что у Кристальной Империи, оказывается, есть средства на закупку продовольствия и иных необходимых вещей?

— ...Сюрприз? — старательно изображаю невинную улыбку, глядя на собеседницу снизу вверх, под строгим взглядом вжимаясь в спинку кресла. — Но ведь сработало же! Все поверили, что опустошение казны — это хитрый план.

— Все, кроме меня... и наставницы, — нахмурилась Хоуп. — Да и Эквестрийцы сами были готовы вкладывать в город золото, не рассчитывая на наши запасы.

— Признаю — виновен, — выдохнув, подаюсь вперёд, чтобы обхватить руками пискнувшую кобылку, а затем откидываюсь обратно на спину, устраивая её у себя на коленях. — И вообще... считай это свадебным подарком. Вот!

На последнем слове поднимаю указательный палец правой руки к потолку, стараясь состроить возвышенное выражение морды.

— Ох... Я уже начинаю сомневаться, такая ли хорошая это идея, — сложив руки под грудью, тем самым немного приподняв её, надула губки Рэдиэнт. — Хотя, если не знать контекста, то твои действия действительно можно посчитать сложным планом. Сюда даже вписывается то, что ты нашёл союзников, пусть и на другом конце света, которые не слишком жалуют Селестию и уже предложили свою принцессу в качестве гаранта мира. Кроме того... тебя ведь узнают в Олении?

— Только не говори, что ты хочешь найти мне третью невесту... Ай, — получив кулачком по носу, обиженно отворачиваюсь. — Я же просил не говорить, а не бить.

— Я и не говорю, — самодовольно констатировала фиолетовая единорожка, задумчиво осматривая свой кулачок, словно бы планируя применить его против меня ещё раз (удар был шутливый, разумеется, но нос — место чувствительное). — А вообще — идея не такая уж плохая. В Олении ведь есть своя принцесса, которая хочет объединить страну обратно в целое королевство.

— Ей помогает Селестия, так что — не вариант, — отрицательно качаю головой.

— Ну, есть ещё и принц... — приложила указательный палец к губам Хоуп.

— Отказываюсь, — заявляю решительно. — Даже если он превратится в принцессу.

— А кто говорит о тебе? — захлопала глазками Рэдиэнт. — Союз буду заключать я, как королева Кристальной Империи. Вот и соберу себе табун из принцев, султанов, императоров, а может быть и ханов...

— Убью, — роняю одно слово, вложив в него искреннее желание, от чего фиолетовая единорожка вздрогнула, хотела было поёжиться, а затем нахмурилась и решительно вздёрнула подбородок.

— Значит, как тебе приводить других кобыл — можно, а как я заикнулась о жеребцах — сразу "убью"? — во взгляде кобылки мелькнула обида, а в голосе появилась горечь. — Ну давай. Всё в твоих руках.

— Глупая пони, — указательным пальцем нажимаю на кончик носа фиолетовой единорожки, стараясь вложить в это действие всю свою нежность. — Я, конечно, злодей и мерзавец, но не до такой степени. А потому убью любого, кто посмеет к тебе прикоснуться. Потому, что делить тебя ни с одним жеребцом не собираюсь. Ну... или уйду, если ты выберешь другого.

— Дурак ты, — буркнула кобылка, сердито сопя, но уже не источая обиды и горечи. — Значит тебе других кобылок иметь можно, а мне...

— Во-первых, это ты настаиваешь на свадьбе с Фловер, — прижав палец к губам Рэдиэнт, заявляю решительным тоном. — А во-вторых... кобылок можешь иметь сколько хочешь.

— Пф. Пошляк, — покраснев мордочкой, оттолкнула мою руку фиолетовая единорожка, тут же попытавшись встать, но оказалась обхвачена за талию и спиной прижата к моей груди. — Пусти.

— Хм... Ты как-то не сильно вырываешься, — замечаю очевидное, когда вместо новой попытки подняться Хоуп начала ёрзать, устраиваясь поудобнее.

— Это тебе кажется, — парировала целительница. — Я — хрупкая слабая пони, которую удерживает в плену тёмный злобный маг, задумавший совершать всяческие непотребства.

— Поклёп и провокации, — отвечаю категорично, кладя руки на подлокотники. — Ничего подобного я не делаю.

— А стоило бы, — взяв меня за запястья, новоявленная королева решительно переместила мои ладони себе на бёдра. — Всему-то тебя учить надо. Что только твои любовницы делали?

— Смотрели вперёд и думали об империи, — вспомнив анекдот из прошлой жизни усмехаюсь, удобнее обхватывая ножки собеседницы чуть выше колен. — А что, кстати, с ними?

— Неужели соскучился? — повернув голову и прищурившись, с подозрением и ревностью в голосе спросила Рэдиэнт.

— Нет, — отвечаю совершенно честно, скользя ладонями по внешним сторонам бёдер к ягодицам, чувствуя как натягивается тонкая ткань штанов. — Но некоторую ответственность за них чувствую.

— Сомбра, почему тебя бросает из крайности в крайность? — отвернувшись, ещё чуть-чуть поёрзав, фиолетовая единорожка откинула голову мне на грудь и скрестила руки под бюстом. — То ты сбегаешь, желая всё забыть, то возвращаешься и при своей невесте вспоминаешь о любовницах, перед которыми, внезапно, испытываешь чувство долга... Не пора ли мне взять с тебя пример и начать заковывать в кристаллы всех, кто мне не нравится?

"Я заковывал в кристаллы и тех, кто не нравится, и тех, кто нравится", — вспомнился мне немаловажный факт, который озвучивать, тем самым напоминая Хоуп её собственное пленение вовсе не следовало.

— И когда ты стала такой кровожадной? — перемещаю руки на подтянутый живот, тут же напрягшийся под тонкой тканью.

— Тогда, когда мне пришлось взвалить на себя обязанности правительницы, — буркнула Рэдиэнт. — И если ты сейчас остановишься, чтобы начать извиняться — я покажу насколько злобной могу быть.

— Хм-м... — подняв ладони выше, обхватываю пальцами тяжёлые упругие округлости. — Тогда, может быть тебе понравятся более активные извинения?

— Но... если кто-то войдёт? — начав дышать заметно тяжелее, фиолетовая единорожка развела руки в стороны, а затем завела их назад, ладонями хватаясь за мою голову. — ...Это... скандал... дипломатический... Королева Кристальной Империи и султан из Красных Песков...

— Мне кажется, или ты это предвкушаешь? — усмехаюсь, ловя губами кончик правого уха, тут же дёрнувшегося как от электрического разряда.

— Ммм... — закусив нижнюю губу, кобылка руками схватилась за подлокотники и выгнула спину, одновременно с тем начав активнее ёрзать бёдрами, на что получила закономерную реакцию. — Я...

— Ваше величество! — входные двери распахнулись и на пороге появился казначей, заметно похудевший с нашей последней встречи, одетый в красно-золотые жилет почти до колен и широкие штаны. — Ваше величество?..

Последний вопрос предназначался мне, выглядывающему из-за плеча замеревшей с приоткрытым ртом в провокационном положении Хоуп. На морде жеребца отразились узнавание, удивление, осознание, смирение... сменившиеся за какие-то пару ударов сердца.

— Прошу прощения, я зайду попозже, — двери захлопнулись словно по волшебству, а с той стороны донёсся крик: — Идиоты, вы какого дохлого виндиго меня не остановили?! Никого не впускать ни под каким предлогом!

— Я его убью, — убийственно спокойным тоном констатировала Рэдиэнт, покраснев мордочкой настолько, что её природный цвет уже нельзя было разобрать. — Пусти...

— Нет, — перехватив кобылку за талию, усаживаю обратно себе на колени, неосознанно упираясь выпуклостью на штанах чуть пониже хвоста. — Гхм...

— У меня нет настроения, — взявшись за мои руки, Хоуп их решительно развела, после чего всё же поднялась на ноги. — Нет, убивать я его не буду. Он, если не удержит язык за зубами, ещё послужит науке.

"А ведь такая добрая единорожка была. Испортила её большая политика", — старательно успокаивая организм путём культивации морозной стужи, взглядом слежу за расхаживающей по комнате Рэдиэнт, похожей на сердитую кошку.

— Пфффф.... Я спокойна, — завершив очередной круг рядом со своим креслом, подруга детства плюхнулась в него с истощённым видом. — Сомбра?

— Да, дорогая? — вопросительно изгибаю брови, пальцами рук постукивая по подлокотникам.

— Скажи, у тебя есть какие-нибудь идеи о том, как нам организовать сообщение с Городом Двух Султанов? — встретившись со мной взглядом кобылка смутилась. — Ну... раз у нас не получилось... то хотя бы делами займёмся.

"Чувствую себя мужем, у которого жена прямо во время исполнения супружеского долга спрашивает, что он хочет завтра на ужин", — возникла у меня в голове картина, убивающая всякий намёк на игривое настроение.

— Вообще-то — да, — серьёзно киваю. — У верблюдов есть факиры, которые изобрели способ некоторое время сохранять заклинания в форме специальных шариков. Расстояние ограничено количеством вложенной магии, которой у этих магов немного. Частично они компенсируют свою слабость за счёт специальных зелий в кальяне, но даже с учётом самых качественных компонентов — потолок есть. Думаю, если я обучусь их магии, то смогу перемещаться между городами без особых проблем... но идея становиться единственным поставщиком одноразовых телепортов мне не нравится. Да и глупо это.

— И... что ты придумал? — сцепив руки в замок на коленях, Хоуп наклонилась вперёд и даже ушки направила на меня.

— Если заклинание можно сделать плотным, то его возможно поместить в кристалл, — подняв правую руку, изображаю в воздухе неопределённый жест. — Возможно получится сделать артефакты многоразовыми, либо же сконструировать телепортационную камеру, генерирующую необходимый туман, который выдыхают факиры. Представь себе такую картину: пони выбирает одно из мест прибытия, нажимает на кнопку, заходит в небольшую кабинку и закрывает дверь, после чего его окутывает дым и он выходит из другой кабинки в другом городе. В случае стационарных камер перемещения нехватку магии можно будет решить за счёт кристаллов-накопителей.

— Здорово, — фиолетовая единорожка хлопнула в ладоши. — Вот ты этим и займёшься. Тебе понадобятся помощники?

— Я рад, что моя идея тебе понравилась, — закинув ногу на ногу упираюсь кулаком в щёку, после чего уточняю: — И что мне за это будет?

— М... Я... — подруга детства растерялась, а на её мордочке отразилось понимание только что произошедшего. — Прости, Сомбра. Я слишком привыкла за это время к тому, что нужно решать и отдавать приказы...

— Прощаю, — прерываю целительницу хлопком ладоней по подлокотникам и поднимаюсь на ноги. — Чувствую я, нам обоим ко многому предстоит привыкнуть... и со многим смириться.

— Мы справимся, — уверенно заявила Рэдиэнт, тоже вставая со своего места, чтобы оказаться рядом со мной. — Вместе.

— Тогда... предлагаю заняться кое-чем семейным в королевской спальне, — приобняв фиолетовую (слегка розовую) единорожку за плечи, смотрю ей в глаза сверху вниз. — Когда я пришёл забирать Фловер из убежища выяснилось, что она отравилась сухим снотворным и слабительным, которыми были покрыты страницы книг. Ты, совершенно случайно, не знаешь... почему библиотека в моём убежище отравлена?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

П.С. В этом рассказе нужны сцены эротического содержания?

Покой нам только снится 3

"Жизнь моя — жестянка...", — если бы я был на это способен физически в форме снежной тучки, то поморщился бы от досады, так как вместо заслуженного отдыха в мягкой постели (возможно — в объятьях сразу двух красоток), вынужден в компании двух десятков жеребцов в чёрной броне лететь на север от Кристальной Империи, чтобы "нанести превентивный удар по вероятным недружественным планам Эквестрии".

Целью моего нынешнего путешествия, в которое я отправился не по своей воле (!) является единственный город яков. Столица государства под названием Як-Якистан — это место торговли племён, живущих в пределах Кристальных Гор и Северной Пустоши, благодаря чему её можно сравнить с тем же Караван-Сараем, хан коего может считаться маленьким царьком на своей земле.

Впрочем, если смотреть чуть глубже, то общество яков отличается от степных кочевников даже сильнее чем от Кристальной Империи: одни живут маленькими племенами в деревнях, где выращивают немногочисленные растения, промышляют охотой и рыболовством в скрытых подо льдом водоёмах, другие постоянно перемещаются по своим участкам и только зимой собираются вместе в общем стойбище. Кони веруют в Небо (с уполномоченной представительницей коего мне "посчастливилось" познакомиться), у яков же до сих пор царит культ предков...

"И только пони поклоняются бессмертной принцессе-богине на золотом стуле", — хмыкаю мысленно, попутно стараясь вспомнить, что мне это напоминает.

Чего мне нужно добиться в Як-Якистане? В идеале — вассалитета, что крайне маловероятно по многим причинам, но сгодится и дружеский нейтралитет. Главное, чтобы когда (вряд ли "если") к ним придут пони из Эквестрии, наши северные соседи покивали на их предложения и попросили зайти попозже... лет через сто-пятьсот.

...Но на самом деле, как подсказывает моя интуиция, Хоуп просто захотела пообщаться один на один с Фловер, ради чего и придумала это дело, совершенно не терпящее никаких промедлений. И, наверное, стоило бы обидеться, разозлиться, сделать ещё какую-нибудь глупость, что доказало бы "кто в доме хозяин" и тому подобное, но... не хочу.

"Тем более, чем не возможность обдумать всё произошедшее без спешки и с расстановкой? А то во время пребывания в городе на это как-то не было времени", — убедив себя этим, не слишком-то и весомым доводом, возвращаюсь к созерцанию пространства внизу.

Что я чувствую к Хоуп? Воспоминания о ней говорят, что она была единственным близким другом и, если бы не тот момент с гвардейцем, за поцелуем с которым единорожка была застигнута врасплох, то дружба могла перерасти в любовь. О моём прошлом это даёт понять, насколько же прежний Сомбра был на самом деле ревнив и обидчив, ну и, в какой-то степени даже мстителен.

"Первую служанку затащил в постель именно по этой причине", — от понимания этого хотелось одновременно и вздохнуть, и закатить глаза, чего по понятным причинам сделать не удалось.

Что же я нынешний? Пожалуй... именно в этом аспекте мало что изменилось: эгоизм, собственничество, как и способность жертвовать своими чувствами никуда не делись. В конце концов меня мало тревожит то, что Рэдиэнт может и не быть единственной, но выводит из себя мысль, что не единственным могу быть я.

"Двойные стандарты, однако. Но нужно ли что-нибудь с этим делать?", — задумавшись над этим вопросом возвращаюсь к недавнему разговору...

Я сказал, что если Хоуп выберет другого — мы расстанемся. Мне будет неприятно, но счастью подруги мешать кажется неправильным... Но если наше расставание, даже с учётом кого-то третьего сделает её несчастной?

"Смогу ли я перебороть себя и смириться с ещё одним жеребцом, чтобы Хоуп была счастливой? Она, как уже понятно, не просто готова смириться с другой кобылой, даже при условии моей готовности от неё отказаться, но и всерьёз обдумывает расширение этого... гарема", — из-за двойственности восприятия, когда память о прежнем Сомбре заявляет, что подобное нормально, а опыт человека утверждает, что нормой является моногамия, возникает ощущение раздутости головы.

...Пожалуй, жить шведской семьёй (да простят меня шведы, о таком явлении услышавшие исключительно из третьих рук), когда рядом постоянно будет присутствовать претендующий на мою избранницу самец я не смогу. Ломать же себя об колено, чтобы смириться с подобным допущением не хочу, но... только сейчас. Уже прожив в этом мире около тысячи лет, пусть большую часть данного времени пришлось провести в ледяном плену, вынужден констатировать тот немаловажный факт, что разумные меняются.

"Я-человек вряд ли воспринял бы местных действительно красивыми, но я-единорог не видит в этом ничего странного. Стоит ли в таком случае зарекаться, что мои взгляды останутся неизменными через десять, пятьдесят, сто лет? А ведь магия может гарантировать очень длинный жизненный срок... если не произойдёт насильственное её прерывание. И ведь посоветоваться особо и не с кем: не с Селестией же. Дискорда освободить, что ли?", — представив себе морду духа хаоса и герцога раздора, когда после разрушения его темницы ему начинают задавать вопросы об отношениях долгожителей чувствую как настроение ползёт вверх.

...И всё же, подводя итоги своим размышлениям можно сказать, что на второго мужа в семье я не согласен. Да и если узнаю о любовнике, то с высокой долей вероятности сделаю с ним нечто противоестественное, так как обман в такой ситуации прощать нельзя.

"А как же тогда та кобылка из Караван-Сарая?", — всплыл вопрос из глубины сознания, напомнив шипение ядовитой змеи прямо под ухом.

...А она была до того, как мы с Хоуп решили строить отношения. Впрочем, мне всё же следует рассказать об этих своих похождениях хотя бы для того, чтобы они не всплыли в самый неподходящий момент.

"А что насчёт свинга?", — всплывает в голове новый вопрос.

...Как ни странно, но отношение к данному явлению, представляющему собой обоюдную измену по обоюдному же согласию хоть и вызывает отторжение, но в меньшей степени чем постоянные отношения, в которых будет участвовать ещё один жеребец. Вероятно, что причина тут заключается в том, что отсутствует условие психологической связи и всё сводится к физиологическому процессу. Впрочем, участвовать в этом у меня желание всё равно отсутствует полностью.

"Начал с отношений и готовности чем-то жертвовать, а закончил групповым сексом. Куда-то не туда мои мысли свернули в процессе", — лёгкая вспышка раздражения оказалась подавлена, а все сторонние образы отброшены прочь.

Возвращаясь к реальности можно сказать, что мои чувства не достаточно сильны, чтобы перевесить мою же гордость, а потому появление второго жеребца может их разрушить ровно так, как это произошло с прежним мной. К счастью, по крайней мере пока что, Хоуп не спешит поднимать тему моего возможного конкурента, каковым прежнему мне казался тот самый гвардеец.

— Огонь, ваше величество, — констатировал один из гвардейцев, указывая извлечённым из ножен мечом куда-то вперёд.

Вынырнув из мыслей о своей возможной семейной жизни концентрирую внимание на далёкой яркой точке, зажатой в широком ущелье между двумя высокими горами. Так как Селестия уже закатила золотой шарик за горизонт и выкатила на его место серебряный, дающий значительно меньше света даже с учётом отражающего эффекта снега, найти источник свечения оказалось нетрудно.

Спустя несколько секунд привыкания, моему усиленному магией взгляду предстала картина того, как на фоне горящих деревянных (!) домов сражаются яки и яки. Воображение тут же дорисовало звуки яростных криков, лязга металла, треска древесины, жара от огня и запаха дыма. По самым скромным прикидкам же, в "веселье" участвовало несколько сотен бойцов с каждой из сторон, что делало вмешательство нашего отряда довольно опасным для моих подчинённых.

"А чего я ожидал со своей-то удачей? Что переговоры пройдут мирно и тихо? Пф-ф... С другой стороны — чем не повод показать себя добрым миротворцем с большими кулаками? Э-эх... Понеслась моча по трубам", — чуть ускорившись, не забыв прикрыть гвардейцев от встречного ветра своеобразным лобовым стеклом, готовлюсь обрушить на головы яков холодный дождь.

— Приготовиться к бою, но до моей команды агрессии не проявлять, — отдаю приказ рокочущим голосом, похожим на шум перекатывающихся камней.

* * *

Зайдя в спальню, при помощи телекинеза удерживая поднос с парой мисок солёных морковных соломок, фиолетовая единорожка бросила взгляд на притаившуюся в углу седую бэтпони, которая будто бы и не сдвинулась с места ни на миллиметр с момента её ухода. Красногривая же перепончатокрылая летунья сидела на кровати поджав ноги к груди, обхватив их руками и устроив подбородок на коленях, уйдя в какие-то свои мысли.

...Хоуп чувствовала себя странно: буквально вчера она боролась за власть в Кристальной Империи, выискивала предателей, разрабатывала планы противодействия могущественному магу, старалась не развязать войну с Эквестрией и выставить нынешних послов из города, а сегодня вернулся Сомбра и... волнения будто бы утихли. Нет, она всё ещё опасалась того, что Селестия резко негативно отреагирует на появление короля-тирана, но вот бояться этого не получалось при всём желании... которое тоже отсутствовало. Иррациональная уверенность, что теперь им ничто не угрожает, как это ни парадоксально — пугала.

Друг детства наконец-то вернулся и это радовало кобылку-Рэдиэнт, которая искренне за него переживала; могущественный маг, ещё недавно утверждавший на полном серьёзе, что он — не Сомбра вернулся из дальних странствий с непонятным багажом за спиной... и это заставляло королеву Хоуп волноваться. Сомбра принял её чувства и ответил на них — это будило желание пищать от восторга, так как буквально исполнилась давняя мечта, но с ним прибыла непонятная принцесса бэтпони, что служили одной из принцесс-аликорнов, являющаяся ученицей-невестой...

"И почему всё не может быть просто?", — подняв взгляд к потолку, правительница Кристальной Империи постояла секунду, но ответа ожидаемо не получила, так что решила направиться к кровати.

Фловер устремила на неё взгляд золотых глаз с вертикальными зрачками, которые ярко выделялись на чёрной мордочке и создавали впечатление внутреннего свечения. Впрочем, напугать целительницу чем-то подобным было сложно, да и судя по выражению мордочки обладательницы пушистых кисточек на кончиках ушей, она вовсе не пыталась этого сделать.

...Рэдиэнт боялась, но вовсе не принцессу-бэтпони, в которой была заключена половина силы древнего джинна, едва не уничтожившего целый город-государство. На самом деле она и сама не могла толком описать точные причины своих страхов и злости, при этом прекрасно понимая то, что за источник их порождает.

"Насколько бы проще было, займись мы с Сомброй сексом во время первой встречи после расставания, или после совещания... Хотя бы сомнений тогда было бы меньше", — невесело подумала фиолетовая единорожка, присаживаясь на край постели и ставя свою ношу между собой и собеседницей.

...Хоуп была зла на себя за то, что отослала Сомбру к Якам, придумав довольно глупый повод для этого. Она была зла и на своего жениха за то, что он взял и... согласился, отправившись в путь на ночь глядя, взяв с собой отряд гвардейцев и ничего больше. А ведь он только что вернулся после долгого расставания, во время которого ему довелось поучаствовать минимум в двух гражданских войнах, не говоря уже о пленении у чейнджлингов...

"Ну почему ты не мог просто сказать "Нет"?", — целительница испытывала редкое для себя желание врезать кому-то за то, что с ней согласились.

— Я хочу извиниться за то, что с тобой случилось в убежище, — начала говорить Хоуп, найдя самую нейтральную тему. — Я была несколько... огорчена уходом Сомбры, ну и хотела защитить его вещи от разграбления всякими...

— Кобылами со слишком любопытными носами? — подсказала-спросила Шэдоу, невесело улыбнувшись, демонстрируя выделяющиеся на общем фоне клыки. — Не стоит. Я сама виновата.

— И всё же — мне действительно жаль, — Рэдиэнт опустила взгляд на свои руки, сцепленные на коленях. — На самом деле я полагала, что в эту ловушку попадётся кое-кто другой. Посол из Эквестрии.

— Правда? А я думала — сам Сомбра, — в голосе собеседницы промелькнуло веселье. — Я не сержусь. Так что — спрашивай, что хочешь узнать? Не отрицай: меня всё же готовили как принцессу и учили понимать пони без слов...

— Фловер, как вы познакомились с Сомброй? — спросила королева Кристальной Империи, уже знающая версию событий от лица жеребца, а теперь желающая услышать и точку зрения своей... будущей сестры по табуну.

— Он нашёл меня в подземелье под городом, где я была заточена из-за своей глупости и наивности. Тогда я являлась одержимой и сразу же попыталась его использовать для освобождения, а когда не получилось — убить, — ушки бэтпони поникли и она прикрыла глаза. — А потом он меня спас, рассказал о том, что избавил мой клан от проклятья, убил моего отца, оказался обручён с младшей сестрой... Хочешь знать, люблю ли я его? Скорее "нет", нежели "да". Я любила принца народа верблюдов, наследника Белого Султана, но теперь от этих чувств осталось кисло-сладкое с горечью послевкусие. Сомбра же... Я его уважаю и ценю всё то, что он уже сделал для моего народа. Да, Рэдиэнт Хоуп, я собираюсь стать для него женой и поддержкой, но не из-за влюблённости... И я сомневаюсь, что он любит меня. Ты удовлетворена этим ответом?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Покой нам только снится 4

Первым делом, едва только долетел до поселения и завис над головами сражающихся, я создал волну холода, ударившую сверху вниз словно воздушным молотом. Языки огня в ответ на это сперва прижались к снегу, затем взметнулись вверх и рассыпались угасающими искрами, оставляя на местах пожарищ только тлеющие угли, стремительно отдающие жар в окружающее пространство. Сами же яки, получив своеобразный холодный душ замерли, непроизвольно отступили друг от друга и начали озираться, оказавшись дезориентированными резким исчезновением источников света.

"А вот теперь можно и поговорить", — опускаюсь вниз, накрывая облачной массой почти весь городок, вызывая яростные и испуганные крики, позволяю гвардейцам встать на твёрдую землю, после чего стягиваю свою оболочку к центру, тут же формируя привычное тело в чёрных кристаллических доспехах (так как произошло это всё за секунды, то эффект должен был быть впечатляющим).

— Приветствую вас, жители Як-Якистана, — так как мой шлем закрывает только затылок, макушку, виски и щёки, то мою доброжелательную клыкастую улыбку в лунном свете увидели все, кто находились вблизи главной площади, частично заваленной телами убитых воинов. — Угадайте... кто я?

"Чувствую себя Дедом Морозом, который пришёл наказывать непослушных детей... Придут же в голову глупости", — вероятно, несмотря на зрелищное появление прямо на поле боя, на меня бы уже попытались напасть, но вид вставших широким кругом гвардейцев, ощетинившихся мечами и застывших словно статуи сбил первый порыв.

...А ведь если кого-то местным и нужно бояться, то скорее уж меня, а не мою охрану. Всё же пусть они и являются отличными воинами, но в моих силах нанести один-единственный площадной удар, что покончит сразу с десятками, а то и сотнями противников с обеих сторон.

— Неужели меня никто не узнаёт? — подперев левый локоть правой ладонью, пальцами левой руки оглаживаю подбородок, не забывая тщательно отслеживать действия потомков дикарей, что когда-то и стали причиной начала падения прежнего меня. — Что же... я вам напомню.

Совершаю "выдох", от чего по пространству расходится едва заметная рябь, а на земле стремительно разрастаются мелкие чёрные кристаллы, в считанные секунды покрывшие собой площадь радиусом в полсотни метров. Это яков проняло и среди воинов раздались шепотки, тогда как некоторые из них, чьё оружие из мечей превратилось в неказистые дубинки вовсе отступили. Однако же растерянность не спешила перерастать в панику...

— Древнее зло...

— Чёрный губитель...

— Король-монстр...

— Мы не боимся тебя! — воскликнул один из недавних противников, указывая на меня секирой, превратившейся в булаву. — Братья, забудем раздоры! Остановим монстра, пришедшего за нашими семьями: если мы проиграем, погибнут все!

"Хоуп, ты явно ошиблась в выборе парламентёра. Ну или это моя несравненная харизма так работает?", — прислушавшись к собственным эмоциям понимаю, что совсем не испытываю протеста к тому, чтобы обойтись с яками немного грубо, дабы они прониклись уважением и начали слушать голос разума (мой голос, разумеется).

...Всё же пусть умом я и понимаю, что это совсем не те дикари, которые были тысячу лет назад, так как тогда Як-Якистан вовсе не существовал, а эти земли населяли племена налётчиков, регулярно совершавших набеги на более южные области, но вид вооружённых, покрытых своей и чужой кровью двурогих северян вызвал однозначные ассоциации. И, стоит признать, прежнему мне даже в голову не пришло бы вступать с ними в переговоры.

— Вперёд, братья! — взревел другой здоровяк, даже на моём фоне кажущийся крупным. — За нашу честь!

"Честь? Вот насмешил. Или же я многое пропустил?", — несмотря на мой скепсис, призыв возымел эффект и сотни двурогов, ещё недавно яростно рубившихся между собой, подбадривая себя рёвом и возгласами бросились на мою группу... полностью уподобившись своим далёким предкам.

Щёлк.

Демонстративно щёлкнув пальцами (и откуда во мне эта театральность?) заставляю разросшиеся чёрные кристаллы взорваться, создавая световую вспышку и грохот. Эффект ослепления и оглушения сработал на "Ура!": одни яки попадали на колени хватаясь за уши, другие тёрли глаза и ожесточённо мотали головами, третьи просто повалились на землю, не выпуская из рук оружия. На ногах остались только двое здоровяков, чьи тела бугрились валунами мышц, одежду коим заменяли медвежья и волчья шкуры, накинутые на плечи, а также шерстяные штаны и сапоги.

— Схватить лидеров, — приказываю своей свите, почти физически чувствуя их желание исполнить несколько иной приказ. — Мы же здесь для заключения мира...

Командир гвардейцев отдал несколько команд и четверо бойцов бросились к медленно приходящим в себя лидерам двурогов, демонстрирующим не только необычайную живучесть и прочность, но также силу: поняв, что их пытаются захватить живыми, воины начали дёргаться и размахивать руками едва не раскидав кристальных пони. Пришлось отправить ещё по два гвардейца на каждого, чтобы они навалились вчетвером на одного, еле-еле ставя противника на колени.

"Сколь мила была бы эта картина взору прежнего меня. Сейчас же я чувствую... досаду, разочарование, стыд? Устроил вместо переговоров какое-то представление... А где, вообще, местные шаманы? Почему яков не защищают духи предков?", — присмотревшись внимательнее понимаю, что ни одного старца среди хозяев города нет, да и просто шаманской атрибутики никто из них не носит.

— Ты можешь сломить моё тело, Чёрный Губитель, но не мой дух! — воскликнул здоровяк, находящийся слева относительно меня, пытаясь освободиться от захвата заламывающих ему руки гвардейцев.

— У меня нет желания тратить время на безмозглых берсерков, — приблизившись к предводителю одной из сторон конфликта, столь удачно погашенного мной одним фактом своего появления, встречаюсь с ненавидящим взглядом слезящихся глаз. — Где говорящие с предками?

— Мы ничего тебе не скажем, чудовище! — як попытался плюнуть в меня в ответ, но один из удерживающих его гвардейцев изловчился, чтобы кулаком ударить в челюсть. — У тебя нет чести и доблести воина, а потому — тебе не победить!

"И как я забыл? Не только культ предков, но и культ силы. Из-за этого во главе становится не самый умный, а тот, кто может в поединке один на один настучать по голове всем конкурентам. Хм... Выходит, что и Селестия пользуется этим же принципом? Да и я... Какие, однако, неожиданные открытия случаются", — уже открыв рот для ответа, в котором хотел вызвать сперва одного, а затем и другого яка на бой один на один, замираю от звука ленивых хлопков, раздающихся с того места где находился мой отряд минуту назад.

— Какая чудесная, концентрированная злоба, — прозвучал монотонный, высокий голос. — Мне потребовались месяцы для того, чтобы стравить их друг с другом, а тебе хватило нескольких минут, дабы перетянуть на себя весь источаемый гнев.

Медленно обернувшись, устремляю взгляд на белоснежную, высокую драконицу, глаза коей сияют ярко-алыми угольками без зрачков и белков. Её тело, гладкое словно фарфоровая статуэтка, на которой при помощи инея нарисованы чешуйки, укрытое полупрозрачной невесомой белой тканью, спадающей от шеи и до самых стоп являлось воплощением хищной красоты и изящества, что ожидаешь увидеть у какой-нибудь благородной леди.

— С кем имею честь разговаривать? — несмотря на все мои попытки ощутить присутствие незнакомки, мои навыки впервые за долгое время показали свою бесполезность (ведь даже Мираж, когда появилась рядом, вполне себе ощущалась).

— Ты явился в мой дом не зная, с кем встретишься в нём? — изобразила намёк на удивление драконица, никак не отреагировав на то, что свободные от удерживания яков гвардейцы встали вокруг неё и держали свои мечи так, чтобы в любой момент можно было атаковать. — Я — Фригас. Владычица снежных пустынь и королева виндиго. А ты — Король сомбра; Чёрный Губитель... и ещё много бессмысленных имён, за которыми смертные прячут свой страх. Ведь непонятное их пугает куда сильнее, а то, у чего есть имя... с этим можно бороться.

Тем временем всё больше яков приходило в себя, да и из других уголков города подтянулось подкрепление, разделившееся на два лагеря. Впрочем, ничего кроме злых взглядов друг на друга они себе не позволяли.

— Полагаю, отсутствие здесь шаманов — твоя работа? — в обычной ситуации было бы глупо заводить светскую беседу с опасным существом, имеющим крайне негативную репутацию у... всех, но учитывая невозможность хотя бы почувствовать место, где на самом деле находится виндиго, других способов потянуть время у меня не осталось.

"Как там с ними боролись? Дружбой и любовью? Прекрасно: это знание мне сильно поможет. Может быть песенку спеть?", — в голове словно бы крутились шестерёнки, грозящие вот-вот сорваться с резьбы, либо же и вовсе застопориться.

— Они были неудобны, — меланхолично ответила Фригас, при этом у меня возникло неприятное ощущение, что звук издаёт вовсе не её рот, так как драконица даже не дышала, изображая из себя статую самой себе. — Духи предков шептали им на уши, возвращая осторожность и рассудительность, а уже они останавливали короля и других яков. Пришлось от них избавиться, обвинив в убийстве старейшин враждующие лагеря.

— Ты... Да как ты посмела?! — в то время как один из предводителей двурогих повесил голову, будто бы обмякнув в руках моих гвардейцев, другой наоборот разъярился ещё сильнее, что позволило ему вырваться из захвата, схватить лежащую на земле секиру и броситься в атаку. — За моего отца, тварь!

...Никто не успел (я и не пытался) его остановить, так что як спустя мгновения оказался рядом с Фригас, после чего опустил оружие на голову так и не шелохнувшейся виндиго. Секира же, едва коснувшись шкуры драконицы, которую не сумела даже поцарапать, покрылась инеем и рассыпалась на куски. Сам воин отшатнулся неверующим взглядом смотря на свои руки, что стали белеть начиная от кончиков пальцев, попытался что-то сказать, пошатнулся и упал назад... чтобы разбиться на крупные осколки льда.

— Бра-а-ат! — взревел второй предводитель яков, но сумел только подняться на одно колено прежде чем на него навалились кристалийцы.

— Яркая злоба, — констатировала ледяная статуя. — Вкусно, но слишком мало. Долгая вражда лучше... сытнее.

"Спасибо тебе, Хоуп. Ты точно знала, куда меня отправлять", — в моём восприятии двурогий воин, стоило ему ударить Фригас, будто бы выпустил всю свою энергию в окружающее пространство, а на её место пришла хорошо знакомая мне сила стужи, к которой тело оказалось не готово.

— Ты — королева виндиго... И где же твои подданные? — в голове стал образовываться план, кажущийся абсолютно идиотским, а потому — имеющий шансы на успех (ведь дуракам же везёт?).

— Они были глупыми и потому погибли, — монотонно ответила драконица. — Хотели съесть всю еду сразу. Глупо лишать себя постоянного источника пищи.

— И что ты планируешь делать дальше? — стоило принять решение, как все волнения будто бы исчезли, словно на меня надели шоры, позволяющие видеть исключительно цель перед собой.

— Продолжу трапезу, — ответила собеседница, совершенно не стесняясь и не опасаясь меня. — Могу оставить твой город впокое: нужно, чтобы к следующему разу кто-то успел дать потомство. Уходи.

— Очень великодушно, — прикрываю глаза, а перед внутренним взором возникают образы фрагментов из обеих моих жизней, вызывающие в душе положительные эмоции (как ни странно, но если не считать человеческий опыт, то значительная их часть связана с одной фиолетовой единорожкой). — А если я откажусь?

— Глупо, — констатировала Фригас. — Ты не сможешь меня победить. Война и всё, что с ней связано — моя стихия.

— Уходите, все, — приказываю пони и якам, которые слушали наш разговор.

— Ваше величество... — попытался возразить командир отряда.

— Исполнять приказ, — чуть ослабив контроль над своей силой, позволяю ей вырваться наружу и надавить на плечи воинов, коих не защитили даже чёрные доспехи (ведь созданы они были с моей помощью).

— Если ты думаешь, Губитель, что мой народ сбежит от славной битвы, то советую тебе передумать, — оскалившись, единственный из оставшихся в городе предводителей двурогов выпрямился в полный рост, насколько ему это позволяли удерживающие его руки. — Мы отомстим этой твари за то, что она играла нами будто куклами; отплатим за каждую пролитую каплю крови...

— ...И сделаете её только сильнее, — досада на недогадливость дикаря заставила поморщиться, чего никто кроме драконицы, с вежливым интересом наблюдающей за представлением не увидел. — Если ты хочешь спасти свой народ — уведи его подальше. Иногда нам приходится жертвовать честью и гордостью, чтобы будущие поколения жили и могли говорить, что мы были не правы. Ведь главное то, что они смогут это делать.

— ... — несколько долгих секунд як стоял, явно борясь с собой, затем его голова склонилась к груди и он произнёс: — Я признаю твоё право сильного, Чёрный Губитель, и уступаю эту очередь на бой. Но если ты падёшь — я и мои воины вернёмся. И... пусть твои соплеменники меня отпустят!

— Исполняйте, — кивнув, взмахом руки подтверждаю приказ. — А теперь — проваливайте.

"Мне бы сейчас музыкальный фон... Скрипку, какую-нибудь, ну или хотя бы флейту. Ну и лепестки роз подхваченные ветром, для большей трагичности момента. Да... Это была бы отличная сцена для фильма о боевых искусствах: добрый тёмный властелин против бессердечной белой драконицы", — кривая усмешка растянула мои губы, на что Фригас никак не отреагировала, продолжая неподвижно стоять пока все лишние разумные уходили прочь.

— Спасибо, — произношу негромко, не сомневаясь в том, что собеседница услышит.

— Не стоит, — ответила королева виндиго. — Их ярость после твоей смерти станет только сильнее, а разнесённые новости обеспечат мне приток пищи на долгие годы вперёд.

— Хах... — развожу руки в стороны и предлагаю: — Начнём?

Не дожидаясь ответа выпускаю волну магии, создающей чёрные кристаллы, но тело Фригас просто распалось снежинками, а вокруг меня начал разрастаться снежный вихрь, в котором появились острые словно бритвы льдинки. Температура воздуха резко упала, от чего кристальные пики будто бы замёрзли и остановили свой рост, чтобы начать трескаться и рассыпаться, демонстрируя свою неэффективность в этом сражении.

— Неплохо... А если так? — переключив свой дар на генерацию энергии хризалита, создаю вокруг себя разрушительное для магии поле, тут же осознавая то, что сила Фригас не уступает моей по плотности, а то и превосходит её. — Не сильно-то и хотелось...

Вьюга усилилась настолько, что вокруг уже не было видно ничего кроме сплошной белой стены, мерцающей сотнями тысяч граней острейших лезвий, ломающихся при ударе об мои доспехи. Впрочем, чёрные кристаллы лат тоже пошли трещинами, начав терять свою целостность, а глаза и вовсе пришлось закрыть, чтобы их не потерять.

— Знаешь... это впечатляет, — чувствую как куски брони отваливаются, а в тело впиваются когти такого привычного холода, что сопровождал меня на протяжении сотен лет заточения, но при этом ещё более концентрированного чем когда-либо прежде. — Ты чудовищно сильна... и становишься сильнее из-за злости других...

Из потоков ветра сформировалась огромная драконья лапа с острыми ледяными когтями, нависшая надо мной, словно бы примериваясь перед тем как раздавить жука.

— ...Однако... пусть ты и можешь сломить моё тело... — широко усмехаюсь, чувствуя как по моим жилам растекается новая сила, исходящая от образов, запечатлённых моей душой прямо в груди, в области сердца. — ...Но я не проиграю.

Удар лапой был чудовищен, но мои руки вскинутые вверх смогли его остановить, пусть для этого и пришлось опуститься на одно колено. В то же время вой ветра усилился, а в плоть стали вгрызаться новые лезвия льда, тогда как в ушах пульсировала кровь и звучал шелестящий шёпот.

— Потому, что я не одинок как ты и мне есть, за кого сражаться, — вновь поднявшись на ноги, отталкиваю показавшуюся какой-то лёгкой лапу, а затем выпускаю энергию вокруг себя выкрикивая слова, за которые потом станет очень стыдно: — И я несу возмездие... во имя любви!

Взрывной рост кристаллов ярко-розового с фиолетовыми проблесками цвета произошёл с оглушительным грохотом, заглушившим вой ветра и недовольный рокот, похожий на драконий рык, а затем в небо ударил поток силы, начавший расширяться во все стороны...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Покой нам только снится 5

В глубокой воронке, образовавшейся в широком ущелье между двумя отвесными скалами лежал непрозрачный розовый кристалл, похожий своей формой на огромный раскрывшийся бутон розы. Лучи солнечного света, пробивающиеся через плывущие по небосводу рваные облака весело играли на блестящих зеркально-гладких гранях, отбрасывающих цветные зайчики во все стороны.

Внезапно покой и тишину этого места разрушил громкий треск, что был похож на хруст ломающегося льда, а затем своеобразный цветок, будто необычное яйцо раскололся, выпуская на свободу своего пленника, который вдохнул полной грудью морозный воздух и осмотрелся. Он был гол, но густая тёмно-серая с голубым отливом шерсть не позволяла холоду добраться до кожи, его грива посерела и стала почти белой, в то время как хвост остался угольно-чёрным. Из уголков ярко-голубых глаз, чьи радужки были окружены красными ореолами, а зрачки светились изумрудным огнём истекал розово-фиолетовый дымок, постепенно становящийся всё более незаметным.

— М-да... Ну мы и устроили, — произношу растеряно, правой рукой начав почёсывать затылок. — Надеюсь, что все успели уйти достаточно далеко. А то это будет моим самым нелепым "подвигом".

Выдохнув облачко пара и ещё раз осмотрев воронку, образовавшуюся на месте площади города яков, принимаю вид небольшой тучки и взлетаю вверх, попутно оценивая окружающую обстановку. Почти сразу где-то в душе появилось неприятное предчувствие, так как от столицы Як-Якистана не осталось и следа, а землю покрывал явно толстый слой снега там, где ещё недавно были дома. Лишь подо мной оставался след, образовавшийся будто бы от падения чего-то очень тяжёлого...

"Та-а-ак... Сколько времени нужно, чтобы город разрушился без своих хозяев? В условиях севера — много. Скорее бы строения засыпало с крышами. Но ведь они были деревянными и многие горели до моего прибытия", — выпустив поисковую волну сенсорной техники замираю на месте и осмысляю полученный отклик.

В пределах минимум десятка километров вокруг нет никого вроде яков и пони, а в радиусе полусотни километров не обнаружилось даже деревень туземцев. Местность оказалась абсолютно дикой и... заброшенной.

"Что за чушь? Не мог же я просидеть в этом кристалле достаточный срок, чтобы Яки перебрались в другое место и не оставили о себе даже воспоминаний!", — применив магию, заставляю снег вокруг воронки испариться, оголяя промёрзлую землю, где в нескольких местах лежали подозрительные кучки камней.

...Подозрения и опаска, зародившиеся в моём разуме слились, обращаясь настоящим страхом, а затем я сорвался в самый стремительный полёт, на который вообще был способен в нынешнем своём виде, даже не подумав о возможности превратиться в единорога и бежать, что было бы даже быстрее. Все мысли буквально заледенели, а руки не дрожали от волнения исключительно из-за того, что в данный момент попросту отсутствовали.

...А затем впереди показалась она — Кристальная Империя, вид которой заставил в душе что-то оборваться. Ввысь, к спокойным небесам вздымалась башня королевского дворца, что была чёрной и оплывшей будто восковая свеча, а у её подножий стояли башенки и дворцы поменьше, примерно треть коих оказалась полностью разрушена из-за взрывов, оставивших до сих пор сияющие ядовитой магией воронки. И тем страшнее выглядели целые, будто бы не затронутые минувшим сражением особняки, частично припорошённые снегом, между коими не прогуливались пони...

"Нет... Этого не может быть... Селестия не стала бы... Хоуп не допустила бы этого!", — стремительно снизившись и вернув себе облик единорога, приземляюсь на землю и начинаю бежать, немигающим взглядом скользя по оказавшейся частично выщербленной дороге, покрытых трещенами стенам, всё ближе подбираясь к изуродованному исполину, чьей обязанностью было внушать уверенность в горожан и подчёркивать власть правителей.

...Оказавшись на площади, где не было ни крупинки снега, а дорога под ногами казалась тёплой, останавливаюсь не доходя до дворца. Новая волна поисковой техники сообщила, что вокруг нет ни пони... ни яков... ни даже простых животных.

— Нет... — ноги подогнулись, а руки опустились вдоль тела, тогда как из глаз покатились более ничем не сдерживаемые слёзы. — Этого не может быть... Этого не должно быть... Я же здесь... Я вернулся... Хоуп, я вернулся...

"Опоздал", — прошипел внутренний голос.

"Не было рядом, когда был нужен", — бичом ударила следующая мысль.

"Не защитил, подвёл, потерял...", — тяжёлыми ударами бились в голове слова, заставляя чувствовать как внутри что-то рвётся и ломается.

— Хоуп... Я здесь... Я пришёл... — опускаю взгляд на дрожащие руки, а затем хватаюсь ими за голову, запрокидывая морду к небу. — Ааааааа!!!

...Чёрные кристаллы словно рябь по гладкой поверхности зеркального озера устремились во все стороны, чтобы покрыть собой каждый квадратный сантиметр улиц, стен и крыш домов, маслянистым блеском чернильного пятна окрашивая руины величественного древнего города, последний житель коего выл на одной ноте и не замечал ничего из происходящего рядом...

* * *

— Оставьте меня, — приказала Рэдиэнт, дослушав доклад гвардейцев, вернувшихся из Як-Якистана спустя несколько дней после отправки дипломатической миссии.

Воины, советники и слуги вздрогнули от холода, прозвучавшего в словах фиолетовой единорожки, и никто из них не осмелился ослушаться. Стараясь производить как можно меньше шума, сохраняя по-настоящему гробовое молчание они скрылись за широкими дверьми, что издали громкий стук захлопнувшихся створок.

...Сомбра исчез. Снова.

...На этот раз — он исчез из-за неё.

"Проклятье... Этого не должно было случиться. Откуда выползла эта королева виндиго?!", — сжав кулаки в приступе злости, спустя какую-то секунду Хоуп устало опустила плечи, упёрлась локтями в колени и уронила голову на ладони.

...Можно было сколь-угодно долго винить монстра из древних сказок (даже более старых чем истории о Кристальной Империи), но факт оставался неизменным: это она отправила Сомбру для переговоров с Яками, которых он ненавидел ещё во времена своего правления, и которые ненавидели Чёрного Губителя, Пони Теней, Короля-Чудовище. И даже если бы в столице Як-Якистана его не ожидала встреча с существом, назвавшим себя Фригас, вряд ли переговоры были бы действительно мирными.

— Я — идиотка, — констатировала новоявленная королева, что получила заверения в дружбе от нового короля яков, на коих произвёл впечатление подвиг бывшего уже врага, но совершенно не испытывала радости от этого.

— Самокритично, но я с тобой согласна, — заявила Фловер, выходя из тени колонны, бесшумным шагом приближаясь к трону. — И что ты собираешься делать с этим?

— Как ты здесь оказалась? — вскинула голову Рэдиэнт, уставившись на золотоглазую кобылку, в лифе и пышных шароварах голубого цвета выглядящую крайне экзотично для их страны.

— Пришла вместе с остальными, а затем не захотела уходить, — небрежно отмахнулась Шэдоу. — Сидеть в королевских покоях было скучно.

— И никто тебя не заметил? — недоверчиво вскинула брови целительница, ощутившая некоторое волнение из-за того, что в тронном зале мог находиться ещё кто-то ею не замеченный.

— Я — наследница Чёрного Султана. Меня учили основам магии теней, — напомнила бэтпони. — И ты не ответила на вопрос: что Мы будем делать?

— Что ты имеешь в виду? — Хоуп уже взяла эмоции под контроль, поднялась с трона и спустилась с возвышения, не желая говорить с перепончатокрылой летуньей как королева.

— Наш жених исчез, — тоном, словно общалась с маленькой пояснила Фловер, скрещивая руки под грудью. — Я хочу знать, что мы предпримем для его поисков. Нет, в его смерть я не верю... хотя — это вполне можно проверить.

— Я... не знаю, — опустила взгляд королева Кристальной Империи. — Отправлять поисковые команды бессмысленно, так как яки и гвардейцы обыскали округу, пытаясь обнаружить хоть кого-то. Нам остаётся ждать, пока он вернётся сам, ну или даст о себе знать где-то ещё.

— Понятно, — кивнув, принцесса Красных Песков развернулась к собеседнице спиной и направилась к выходу. — От тебя толку нет. Придётся всё делать самой.

— Стой! Что значит — нет толку? — нахмурившись, фиолетовая единорожка оказалась рядом с не столь уж и спешащей Шэдоу. — Что ты собралась делать?

— Разве не очевидно? — наклонив голову, бэтпони упёрлась правой рукой в бедро, а левой ткнула собеседницу в грудь. — В отличие от тебя, я намерена искать Сомбру, где бы он ни был, а не сидеть на крупе ровно ожидая, пока он соизволит появиться. И заметь: я к нему "внеземной любви" не испытываю, но терять уже второго жениха не собираюсь. А вот в твоих чувствах у меня появляются сомнения...

— Да как ты... — вспыхнула негодованием Рэдиэнт.

— Смею, — перебила её перепончатокрылая летунья, совершенно не впечатлённая выражением мордочки собеседницы (уж точно не после того, что ей пришлось пережить из-за своей ошибки). — Я любила Али... и до сих пор испытываю к нему чувства. И когда он был жив — шла на всё, чтобы быть с ним. И что же мои глаза видят сейчас? Твоей "любви" хватает лишь на то, чтобы при известии о пропаже любимого сложить руки и сказать, что "Я буду ждать". Может быть в ваши седые времена так было принято, но мы — бэтпони, воины и верные партнёры друг для друга. Не редко супруги прикрывали спины партнёрам во время сражений, а потому... твоё поведение для меня выглядит жалким.

— ... — Хоуп напряглась, стиснула кулаки, прищурилась, в её душе вспыхнула искренняя злоба, но она сдержалась и спустя несколько вдохов спросила: — У тебя есть план?

— Есть несколько идей, — кивнула принцесса Красных Песков, после чего широко и лучезарно улыбнулась. — Я рада, что ты — не размазня.

— Ты меня провоцировала, — констатировала Хоуп, окончательно подавляя негативные эмоции в адрес наглой соплячки.

— Да, — спокойно ответила красногривая пони, после чего пояснила: — Я лучше других знаю, что чувствуешь во время утраты любимого. Тем более... когда винишь себя в его гибели. А потому мне не хочется, чтобы вернувшись сюда Сомбра обнаружил, что Кристальная Империя поглощена каким-нибудь проклятьем, а его невеста либо заточена, либо одержима, либо вовсе погибла из-за импульсивной глупости. Уж лучше бы мы просто подрались здесь и сейчас.

— ...Спасибо, — слабо улыбнувшись, Рэдиэнт поправила прядку гривы, выбившуюся на мордочку.

— Не бери в голову: сёстры по табуну должны друг другу помогать, чтобы потом вместе выступать против глупостей мужа, — Фловер игриво подмигнула и напомнила: — Сомбра ведь и мой жених. А я не намерена ждать, пока он нагуляется, найдёт себе ещё одну поклонницу и завоюет ещё какое-нибудь государство.

— И почему мне кажется, что твои слова могут оказаться правдой? — фиолетовая единорожка хихикнула, нахмурилась и посмотрела на дверь.

— Нас никто не подслушивает, — заверила её Шэдоу. — Блэк Роуз за этим следит.

— Хорошо, — Рэдиэнт расслабилась и поморщилась, будто от зубной боли. — Нам ведь нужно разобраться с делами в Кристальной Империи... Скоро должны прибыть эквестрийцы с новым послом. Да и твой город...

— Найт за всем проследит, — отмахнулась чёрная кобылка. — Да и ему есть кому помочь. Нужно освободить от повседневных дел тебя... Неужели нет толковых заместителей?

— Мы только недавно... — прикусив язык волшебница покачала головой. — Дай мне день и я со всем разберусь. Ты говорила, что есть какой-то способ узнать, что Сомбра Жив?

— Ну... — бэтпони потупилась, но отмалчиваться не стала. — Ты ведь помнишь, что во мне заключена половина силы джинна?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Покой нам только снится 6

Боль, словно яд растекаясь по венам распространилась во всём теле, парализуя мысли и волю. Гнев, будто жаркий пожар в груди разгорелся нестерпимым огнём, вырываясь из горла криком. Пространство вокруг содрогалось от силы, исторгаемой мной в бессилии что-либо изменить...

"Месть, достойный повод для новой битвы?", — вопрос прогремевший в ушах на миг прояснил сознание, тут же вновь утонувшее в пелене самобичевания.

...Ведь я не смог защитить; меня не было рядом. И сейчас стоя на руинах мне остаётся осознавать, сколь же глупыми были былые тревоги и страхи. Ревность? Сомнения? Всё это больше не имеет значения...

"Хоуп... Фловер... Неужели всё так и закончится? Может быть вы ещё живы? А как же другие?", — собрав волю в кулак, поднявшись на ноги и расправив плечи, шагаю вперёд неровной походкой, постепенно возвращающей плавность.

...Я ощущаю себя словно кукла, которую тянет за ниточки кукловод. Постепенно он становится лучше и лучше, но неловкость не скоро ещё пройдёт. Впрочем, мне сейчас всё равно нужно не танцевать на королевском приёме, да и красоваться не перед кем...

"Хотел, чтобы они жили сами по себе? Считал, что своим "попаданием" спас всех от главной угрозы? Не желал брать на себя ответственность за других? Не мог даже помыслить, что тех, кого признал своими придётся делить?.. Теперь ничего этого нет. Нет тревог и волнений... Лишь пустота и тишина, нарушаемая ветром", — добравшись до входа во дворец, распахиваю тяжёлые створки и вижу тела, похожие на иссохшие мумии.

Гвардейцы в красно-розовых доспехах стояли справа и слева от ворот, продолжая нести безмолвную службу; кобылы в платьях, жеребцы в камзолах, старики и дети всех возрастов... будто уродливый ковёр устилали пол, почти не оставляя места для того, чтобы поставить ногу и не потревожить ничьих тел. Их плоть высохла, но следов разложения не видно, что делает картину былых событий такой, словно они произошли совсем недавно.

Обратившись чёрным дымом, проношусь над полом через холл и скрываюсь в коридоре, где меня преследует всё тот же вид. Создаётся впечатление, будто в последний свой день жители города пришли во дворец все вместе, чтобы хотя бы тут найти спасение. Но их надежды не оправдались...

"Потому, что тебя не было здесь", — прошелестел внутренний голос, распаляющий тьму в моей душе, которая ещё недавно была покорной и послушной, а сейчас рвётся наружу будто вода под давлением.

...Четверо рыцарей в похожей и непохожей на чёрную гвардию броне стоят перед закрытыми дверями, ведущими в тронный зал. Под защитными пластинами находятся только иссохшие тела, что не упали исключительно из-за внешнего каркаса, но это создаёт обманчивый образ, будто они всё ещё готовы защищать свою королеву.

"Вы не справились... но хотя бы пытались", — подавив желание просто расшвырять их в стороны, просачиваюсь мимо и приоткрываю створки ровно настолько, чтобы появился зазор для чёрного дыма.

Возможно и глупо столь трепетно относиться к тем, кому уже всё равно, но нечто внутри меня утверждает, что именно это будет правильнее всего. Однако же как только мои глаза открылись внутри тронного зала, а эфирная плоть превратилась в настоящее тело, все посторонние мысли покинули разум...

Рыцарь в белой броне с открытым шлемом стоял перед тронным возвышением, будто последний рубеж обороны. Грязно-белый единорог, чья иссохшая морда опущена вниз, а руки сложены на рукояти упёртого в пол кристаллического меча, оказавшегося бесполезным против той силы, что обрушилась на это место.

"Жеребец. Новый фаворит? Сколько лет ты ждала, пока не появился он?", — устремив свой взгляд внутрь себя понимаю, что не чувствую к нему ненависти, ревности, гнева.

...Возможно из-за того, что он уже мёртв; может быть потому, что в последние мгновения этот незнакомец не струсил и не сдался, а продолжал быть рядом со своей... нашей королевой, но я не вижу в нём врага, соперника, конкурента. Единственное, что он вызывает во мне — сожаление и разочарование. Ведь даже будучи рядом, этот неизвестный не справился со своим долгом, оказавшись абсолютно бесполезным там, где бал правит магия.

"Но он был здесь, а я — нет. И если бы он был сильнее... Если бы он был обучен...", — подняв руки к голове — растираю морду стараясь избавиться от наваждения и мыслей на тему, "Что было бы если...".

Глупая память, словно бы стараясь отсрочить неизбежное и уколоть посильнее подкинула фрагменты знаний о том, что когда-то пони создавали большие табуны для защиты. Порой ситуация доходила до того, что несколько братьев-женихов женились на нескольких сёстрах-невестах, тем самым гарантируя будущее для своих потомков. А потом жизнь стала безопаснее...

— Безопаснее? Ха-ха-ха... — мотнув головой из стороны в сторону обхожу рыцаря по дуге и поднимаюсь на ступеньку тронного возвышения, чтобы увидеть лишь почерневший растрескавшийся кристалл, лежащий на кучке белого пепла.

В горле вновь образовался рык злости и разочарования, а также ком горечи. Только вот в этот раз я их проглотил и опустился на одно колено, чтобы протянуть руку к реликвии Кристальной Империи, что должна была защищать мой народ и погибла вместе с ним, последним своим действием не оставив от пользователя ничего кроме белых хлопьев.

"Надежда? Медленный яд, который заставляет продолжать действовать с отчаянием и решимостью. Изощрённая пытка...", — остановив пальцы в миллиметрах от кристалла, после коротких колебаний всё же убираю руку, а затем поднимаюсь на ноги.

Очевидно, что в Кристальной Империи больше нет жителей, а следовательно и мне здесь делать нечего. Ответы же на все вопросы можно найти только в одном месте — в Эквестрии. Следовательно, именно туда и будет лежать мой дальнейший путь, даже если там ему суждено оборваться.

"Но перед этим следует закончить кое-что", — вновь обратившись дымом, устремляюсь прочь из дворца, уже не обращая внимания ни на что в окружении, затем поднимаюсь ввысь и, зависнув над городом, раздуваюсь до размеров грозовой тучи.

Первые снежинки падают вниз, на покрытые чёрным кристаллом улицы и дома, чтобы скрыть под собой изуродованный лик города-государства. Когда же слой снежного покрывала спрятал последний свободный участок, моя магия выплеснулась волной и спровоцировала рост прозрачного голубоватого кристалла, что подчиняясь моей воле образовал непроницаемый купол. Все эти действия потребовали времени и энергии, но...

"Последняя дань народу, который я подвёл; вечный памятник тем, кого я не сумел защитить... и кого потерял", — в завершение этой своей работы заставляю поверхность искусственного магического алмаза покрыться мелкими гранями, из-за чего он заблестел на солнце.

...Усталость и опустошение навалились как-то неожиданно, но стоило только подумать, что где-то сейчас живёт и здравствует тварь, что сотворила всё это, как успокоившаяся было тьма всколыхнулась и взбурлила. Останавливать же или усмирять её не было никаких причин, а вот подкормить собственной злобой, чтобы восстановить силы — резон имелся.

"Селестия, скоро я задам тебе несколько вопросов, и если твои ответы мне не понравятся...", — ярко-алые и тёмно-фиолетовые молнии сверкнули среди чёрного дыма, коим стала моя эфирная плоть, а следом за этим в воздухе раздались раскаты грома, предвещающие грядущую грозу.

* * *

— Что тебе понадобится для твоего ритуала? — спросила у бэтпони фиолетовая единорожка, окончательно стряхнувшая с себя упадническое настроение.

— В идеальных условиях — компас и несколько дней времени, — ответила Фловер, но заметив как дёрнулось левое ухо собеседницы ответила более серьёзно: — Игла и нитка. Ну и может быть полчаса на концентрацию. Всё же мне давно не приходилось применять чего-то подобного.

— И зачем принцессе могло понадобиться искать кого-то по родственной связи? — удивилась Хоуп. — У вас же для этого должны быть профессионалы.

— Для тренировки, разумеется, — пожала плечами Шэдоу. — Если что-то мне никогда не понадобится в жизни — это не значит, что наследница не должна во всём разбираться хотя бы поверхностно. У тебя разве было не так?

— ...Я не должна была становиться правительницей, — с заминкой ответила Рэдиэнт. — Королева Аморе готовила на смену себе Сомбру, ну а мне доставалось по остаточному принципу. Жди здесь, я обо всём распоряжусь.

С последними словами королева Кристальной Империи поспешила к дверям, ну а её собеседница только покачала головой и мысленно спросила, была ли она столь же... хаотичной, когда спешила к Али. Ответа, разумеется, ей никто не дал (хотя Блэк Роуз и могла бы подтвердить, что её подопечная порой по три раза за час меняла свои решения).

Вскоре фиолетовая единорожка вернулась, категорично запретив кому-либо входить и захлопнув за собой двери при помощи телекинеза. Бэтпони тут же были вручены набор из разноцветных ниток (довольно редкий по меркам тысячелетней давности), а также коробочка с шестью металлическими иголками.

— А костяных спиц случайно нет? — ради любопытства спросила обладательница красной гривы.

— Если нужны — найду, — утвердительно заявила пони с голубыми волосами. — Или выращу. Какой должны быть длина и толщина?

— Пока что — обойдусь тем, что есть, — отмахнулась крылом Фловер, вместе со своей добычей отправляясь к трону, чтобы сесть на ступеньку возвышения. — Тебе разве не нужно заниматься какими-то срочными делами?

— Если произойдёт нечто, требующее немедленного внимания — меня оповестят, — встав рядом, Рэдиэнт сцепила кисти рук на животе и добавила: — В конце концов, пусть уже совет доказывает, что от него есть польза.

— Правильное решение, — согласилась перепончатокрылая летунья, отмерила кусок чёрной нитки и перекусила её зубами. — Но не увлекайся этим: визири, если их не контролировать, становятся слишком своевольными даже при полной лояльности.

— А как же ты? — целительница вопросительно изогнула брови. — Разве ты не оставила свой город на советника?

— Не я, а Сомбра, — дёрнув ухом, принцесса блеснула хитрой улыбкой, взяла из коробочки иглу и схватила её кончик губами, после чего накинула на середину затягивающуюся петлю из оторванного куска нитки. — Вот так... Если у Красных Песков возникнут трудности, то их постараются решить самым надёжным способом. Никто ведь не хочет гневить Чёрного Султана, по праву сильного захватившего власть.

— Как-то это... — Хоуп поморщилась, стараясь подобрать подходящие слова.

— Лицемерно? Эгоистично? — Фловер затянула последний узелок и вытянула указательный палец левой руки, концентрируя в ней силу джинна. — Давай договоримся "старшая сестра", что будем друг с другом честными. И если ты хочешь сказать мне что-то, что меня расстроит или обидит — делай это. Попытка умолчать или пощадить мои чувства может дорого нам обойтись в будущем.

— Странно такое слышать от кобылки твоего возраста, — вздохнула королева Кристальной Империи.

— Мне пришлось быстро взрослеть, да и последние события не оставили иного выбора, — заявила Фловер. — Хотя, быть слишком серьёзной и взрослой мне не нравится. Готово.

С последним словом Шэдоу уколола свой палец до крови, что буквально светилась от внутренней силы, после чего поспешила зализать ранку. Под укоризненным взглядом Рэдиэнт она смутилась, но всё же протянула руку, чтобы целительница сделала свою работу (тем более, много времени это не потребовало).

Игла, свободно повисшая на удерживаемой напротив сияющих золотом глаз нитке начала крутиться, словно стрелка компаса...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Покой нам только снится 7

"Вдох"... ледяная стужа устремляется в моё эфирное тело потоками густой энергии, чтобы влиться в даньтянь. "Выдох"... и трансформированная в силу голодной тени, энергия выплёскивается наружу, чёрными протуберанцами выстреливая в разные стороны. Едва же закончился один цикл культивации, как тут же начался новый... а затем ещё и ещё один.

"Вдох"... и ледяная корка окутывает сознание, успокаивая чувства и проясняя мысли. "Выдох"... и тьма выплёскивается наружу, оставляя глухое опустошение. Тем временем вокруг меня образовался кокон из моей энергии, наполненной разрушительным, разъедающим негативом, что буквально стремится обрушиться на кого-либо.

"Месть — это блюдо, которое подают холодным", — вспомнились старые, кажущиеся заезженными слова, что не потеряли свою справедливость несмотря ни на что (только нужно добавить, что холодным должен быть именно разум мстящего, а не что-то иное).

Замедлив свой полёт на юг, опускаюсь к земле и формирую плотное материальное тело, краем сознания отмечая густую черноту шкуры. Память подсказывает, что примерно так я выглядел тогда, в момент сражения с сёстрами-аликорнами.

"И у меня почти получилось победить", — заявляет злой шепоток из глубины души.

"А итогом стало тысячелетнее заточение, в процессе которого личность полностью изменилась. А ведь тогда они пришли в мой дом и у меня были все преимущества подготовленного поля", — отвечает голос разума, заставляя инстинкты тёмной частицы моей сущности зло и бессильно зарычать.

Совершаю новый вдох, на этот раз совмещая его с настоящим дыханием, при этом вслушиваясь в собственные ощущения. Ледяная стужа вновь наполнила духовные каналы и была запущена в даньтянь, после чего... прошла трансформацию и распространилась по физическому телу энергией с окраской изначального дара.

"Пока я трачу время, Селестия здравствует и правит своим королевством, а Хоуп, Фловер, кристалийцы мертвы", — всплыла на грани сознания мысль, заставившая тьму в душе всколыхнуться, чтобы выплеснуться наружу неструктурированной волной, что прошла мимо основной сети духовных каналов и не затронула разум.

...Глупо лезть напролом вот так, без разведки и подготовки. В конце концов такой путь если к чему-то и приведёт, то исключительно к моей бесславной гибели. Ведь раз враг сумел разрушить Кристальную Империю, то у него минимум есть силы для этого. Причём это явно не Элементы Гармонии, эффект от которых совершенно иной.

"У меня есть тень, способная укрыть от испепеляющего света; есть ледяная стужа, сравнимая с всепожирающим пламенем; есть кристаллы, что могут лишить магии даже аликорна. Неужели всего этого не хватит для сражения? Нельзя давать Селестии времени на подготовку: пока она обо мне не знает...", — стиснув голову руками, зажмуриваюсь и раздражённо рычу, чувствуя пульсацию прямо за глазами.

Вдох... волна внешней магии вторгается в духовные каналы и ледяными потоками устремляется к даньтяню. Выдох... клубящаяся в душе тьма вытесняется прочь, позволяя снизить давление на скорлупу самообладания. Повторить... Снова... Ещё раз...

"С чего я взял, что Кристальную Империю уничтожила Селестия?", — задаю себе логичный вопрос.

"С того, что было использовано нечто мощное и с явным участием огня", — ответил внутренний голос.

"И почему это должна быть Селестия? Она, конечно, не слишком любит меня... да и бэтпони от неё убежали в пустыню... Но истребление жителей целого города из-за того, что они решили не присягать ей на верность?", — старательно сохраняя ритм культивации, продолжая отслеживать мельчайшие изменения внутри моей сущности, медленно но верно выдавливаю разросшуюся тьму прочь (если уж мне и суждено стать мстителем, то разумным, а не подобным дикому животному).

"Она могла измениться. Могла стать более жестокой. Могла сойти с ума, как Луна и вожжелать всех испепелить во славу солнца. Не зря же Хоуп говорила о каком-то фанатике? Нужно нанести удар первым, чтобы она не успела защититься. Отомстить и спасти тех, кого ещё можно спасти", — злой шепоток продолжал звучать, но уже почти не вызывал прежнего нестерпимого гнева.

"С чего я взял, что на троне сидела Хоуп? Сколько времени прошло с момента моего... заточения? С каких пор моя собственная сила заточает меня в кристаллы на десятки, а то и сотни лет, при этом лишая сознания?! Да такого даже в ледяной тюрьме не было!", — гнев вновь всколыхнулся во мне, но на этот раз он был каким-то иным, не лишающим разума и воли к чему-либо иному нежели месть.

А затем я открыл глаза...

...Чтобы увидеть своды потолка ледяной пещеры, искажённые изогнутым кристаллом льда. Секунда потребовалась для того, чтобы осознать своё положение, после чего тело напряглось и исторгло волну силы изначального дара, заставившую магические кристаллы прорасти сквозь преграду, ломая её на куски с совсем немелодичным хрустом.

— Грррр... — произношу высокоинтеллектуальную фразу, разбрасывая осколки льда и кристаллов, чтобы перевернуться на живот и подняться на четвереньки. — Ты...

— Я, — согласно ответила белая драконица, поднимаясь с ледяного трона, что стоял у стены, после чего открыла красные глаза и констатировала: — Ты вырвался из иллюзии.

— Да, — широко усмехаюсь и встаю в полный рост, отмечая заметные трещины и сколы, что красуются на всём теле Фригас. — А сейчас я разберусь с тобой.

— Твоих сил не достаточно, — спокойно отозвалась противница. — Я забрала слишком много, чтобы излечить себя.

"Хм... Не чувствую себя ослабевшим. Усталым? Да. Истощённым? Нет", — тьма внутри всколыхнулась, предлагая свою помощь, обещая почти безграничную мощь.

— Тогда... мне остаётся только одно, — совершаю стремительный рывок, врезаясь в королеву виндиго, из-за чего она упала на трон, обратившийся мелкой ледяной крошкой. — ...Я заберу всё обратно. С процентами.

Миг... и чёрные кристаллы расползаются по стенам, полу и потолку пещеры, тем самым отрезая возможность побега, а я сам совершаю "вдох", через руки вытягивая энергию из белой драконицы. Раскрыв зубастую пасть и запрокинув голову, королева виндиго издала пронзительный вопль боли, а моё духовное тело обожгло холодом, что замораживал даже сами мысли.

Вцепившись когтистыми пальцами мне в морду, Фригас попыталась выцарапать мои глаза, а затем извернулась, оказываясь сверху. Из-за нового моего "вдоха" её руки свело судорогой, из-за чего когти прочертили полосы на морде, а ладони спустились на горло, вцепившись в него мёртвой хваткой.

Напрягаю мышцы и вновь бросаю виндиго на пол, на этот раз вцепляясь руками в её плечи. Удар хвостом прошёлся вскользь, выдох холода в морду ослепил глаза, но это уже не имело значения, так как мне удалось прижать её к полу и занять устойчивое положение.

В следующую секунду драконица показала, что её рано списывать со счетов: Обхватив меня ногами за пояс, она закутала нас в свои крылья и резко понизила температуру, от чего моё тело болезненно заныло будто от сотен, а то и тысяч иголок. Пришлось увеличить скорость культивации, выпуская во вне энергию тени, которой подпитывались кристаллы. Только вот бьющаяся в агонии тварь не желала сдаваться и впилась клыками в моё плечо... чтобы начать тянуть магию, приправленную моей болью...

* * *

В небе сияло солнце, в этих землях почти не дарящее тепла, но способное ослепить неподготовленного путника из-за блеска снежных барханов. С ровным шелестом полозьев, со стороны Кристальной Империи в направлении ущелья, где стоял город-столица Як-Якистана, на весьма достойной для наземного транспорта скорости мчался гибрид саней и лодки. Внутри же транспортного средства, на самом носу стоял крупный жеребец в чёрных закрытых доспехах, на поясе у коего висели двенадцать необычных цилиндров и меч красно-розового цвета, что были созданы при помощи Кристального Сердца и технологий, используемых для производства снаряжения чёрной гвардии (впрочем, качество этих изделий из-за спешки и оставляло желать лучшего).

— Ваше величество, всё же я против того, чтобы вы рисковали собой, — заявил капитан гвардии, вместе с коим на операцию отправились одиннадцать его подчинённых, обращаясь к облачённой в лёгкую бело-голубую броню и голубой плащ фиолетовой единорожке, поддерживающей заклинание ветра.

— Капитан, если вы не забыли, то правители нашего королевства всегда выступали против врага одними из первых: так поступал Сомбра, а до него то же самое делала Аморе, — отозвалась целительница демонстративно спокойным голосом. — Даже если бы в этом деле не имелось моей личной заинтересованности, то кристалийцы могли бы задаться вопросом: "А ту ли правительницу мы выбрали?". В конце концов, сильнейшими магами Империи короли и королевы являлись не на словах.

— Но почему мы взяли так мало сил? — продолжил донимать целительницу жеребец, благоразумно умолчавший, что той, кто не является боевым магом там где не справился прежний король, ещё тысячу лет назад считавшийся настоящим чудовищем по уровню силы, делать вообще нечего. — Мы могли бы собрать больше сил и произвести подходящее вооружение...

— И упустить время, когда можно спасти моего жениха, как и воспользоваться ослабленным состоянием его противницы, — парировала Рэдиэнт, после чего позволила своему раздражению выплеснуться в словах: — Ваши доводы были услышаны, капитан. А теперь — займитесь своей работой.

— Пять градусов влево, — произнесла красногривая бэтпони, сидящая сразу за парусом, одетая в шерстяные штаны и куртку, разрезанную на спине для удобства крыльев, удерживающая на коленях стеклянную банку, внутри которой на нитке висела игла, одним концом указывающая на горы.

Рулевой послушно подправил направление движения необычных саней, стараясь не демонстрировать своего скепсиса в отношении подобных... навигационных устройств. В конце концов в магии он понимал ровно столько, чтобы полагаться на мнение более знающих пони, ну а присутствие королевы не позволяло активно обсуждать происходящее с другими гвардейцами.

Постепенно они добрались до левой из гор, отвесный склон коей участвовал в образовании ущелья, где и стоял город. Вид частично сгоревших, частично разрушенных домов, а также огромных кусков льда, наметённых сугробов снега и разломанных кристаллов, разбросанных словно мощным взрывом впечатлял, заставляя воинов крепче хвататься за рукояти мечей. Ведь пусть их броня и спасала от прямой магии, но если на голову упадёт большой камень, либо же самого латника подбросит повыше, то надеяться останется только на настоящее чудо.

— Туда, — Шэдоу указала рукой на более или менее ровный участок обледенелого камня, в сторону коего повернулась игла, но её старшая (намного более старшая...) подруга уже спрыгнула на снег и, не дожидаясь пока за ней последует охрана, сблизилась с препятствием.

Магическая вспышка вынудила зажмуриться, от неожиданности выронив из рук банку, которая к счастью не разбилась об дно лодки. В голове же бэтпони промелькнула мысль, что если уж целители в Кристальной Империи способны выдать подобное, то им очень повезло встретить Сомбру в период, когда он был не в форме.

Тем временем капитан гвардии поравнялся с королевой и, не останавливаясь ни на миг, бросился в образовавшийся пролом с обнажённым мечом, прикрываясь ростовым щитом. Хоуп отстала от него едва ли на пару шагов, а вот остальная команда ещё только спустилась со своего транспортного средства и теперь, явно мысленно ругаясь на командование, спешила присоединиться к спасению.

Фловер, проверив свои кинжалы, обменялась взглядами с выступившей из тени Роуз и, распахнув крылья тоже полетела к пролому. Однако же не успела она достигнуть цели, как её уши резанул яростный крик:

— Сомбра, б*ядь! Чем ты тут занимаешься?!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Голипэ

В тронном зале стояла приятная прохлада, справа и слева от тронного возвышения застыли охранные големы в виде алмазных псов из чёрного кристалла, глаза коих в данный момент сверкали прозрачностью горного хрусталя, у выхода замерли шестеро гвардейцев в поглощающих магию доспехах. Вдоль боковых стен стояли длинные скамьи, где сидели чиновники, просители, слуги... зеваки (появляющиеся при каждом дворе без исключения), за кажущимися неприметными столиками работали секретари.

— Ваше величество, эта лавка принадлежала моей семье три поколения, а этот мерзавец решил присвоить её обманом вынудив меня выйти за него замуж! — восклицала кристалийка среднего возраста, одетая в светло-жёлтое строгое платье ниже колен, сшитое по эквестрийской моде. — Он пришёл в наш дом без империала за душой, навязался в помощники моему отцу, а теперь, когда его не стало... Этот мерзавец требует право собственности!

— Ваше величество, это наглая ложь! — эмоционально возмущался светло-серый бэтпони, одетый в тёмно-синий жилет и свободные штаны, что были сшиты в имперском стиле. — Я прибыл в этот прекрасный город из Красных Песков вместе со свитой госпожи Фловер с желанием освоить новую магию, что была дарована моему народу Чёрным Султаном. Уважаемый господин Гравий принял меня как подмастерья, так как уже был не молод и не мог выполнять поступающие в лавку заказы в полном объёме, но знал множество секретов обработки кристаллов. Жил я, разумеется при мастерской...

"Как же я устала от всего этого", — одетая в белые жилет и штаны, а также тёмно-синюю мантию с фиолетовой подкладкой, Рэдиэнт слушала очередную историю глупости, любви и предательства.

Глупой история была уже по той простой причине, что оба пони пытались её обмануть: всё же это только со стороны кажется так, будто королева Кристальной Империи принимает решения прямо в тронном зале, но на самом деле перед каждым слушанием проводится тщательное расследование как при помощи обычных средств, так и с использованием магии. Но даже если бы ей не предоставили сведения о том, что кобыла просто завела молодого любовника и не хочет оставаться ни с чем, а жеребец... так и не ставший мастером... планирует лишить супругу прав на собственность, а потом продать лавку и сбежать, целительница прекрасно чувствовала ложь.

"А ведь ещё какой-то год назад они искренне друг друга любили. Хотя, об искренности этих чувств ещё можно поспорить: всё же Гравий действительно хотел оставить лавку ученику, так как считал будто дочь попросту погубит дело их семьи. Но вот незадача — в последний момент выяснилось, что наследниками он назначил обоих, причём сделав их равноправными партнёрами", — когда взаимные обвинения наконец-то утихли, а доводы и доказательства иссякли, все стали ждать решения королевы.

— Вы осознаёте тяжесть высказанных вами обвинений? — на всякий случай уточнила сиреневая единорожка, внешне никак не выдавая досады и откровенной скуки, на что получила утвердительные ответы. — Стража, арестовать подмастерья Блаунта по подозрению в убийстве мастера Гравия; арестовать миссис Розье по подозрению в использовании влияющих на разум зелий и планировании убийства мужа.

— Что?, — ошарашенно распахнул глаза бэтпони. — Ваше величество, я не делал этого! Вы не можете...

— Ваше величество, я ни в чём не виновата! — попытавшуюся броситься на пол пони поймали подмышки и поставили на ноги, после чего завели руки за спину. — Не верте этому мерзавцу!..

— Подозреваемые будут отправлены в камеры одиночного заключения на время расследования, а их собственность временно переходит во владения короны, — припечатала "добрая" правительница, после чего сделала паузу, тем самым давая мужу с женой проникнуться моментом и добавила: — Либо же вы можете доказать свою невиновность здесь и сейчас. Для этого вам необходимо согласиться на использование чёрных шлемов...

Вероятно, Хоуп поступила слишком грубо и жестоко, но как раз сегодня у неё совершенно не было желания устраивать долгие разбирательства. В конце концов прямо сейчас в Эквестрии проходила подготовка ко дню тысячного солнцестояния, корни коего уходили в те тёмные времена когда принцесса Селестия правила магией и мечом, и ещё не встала на путь дружбы народов (во что бэтпони не верят до сих пор). Впрочем, многие нынешние праздники когда-то имели совершенно другой смысл, и даже любимая жеребятами Ночь Кошмаров в своём изначальном виде вызывала бы лишь ужас и отвращение.

"Давно нужно было напомнить, что врать мне — чревато", — с удовлетворением отметила фиолетовая единорожка, когда с морд обоих обвинителей сошла краска, после чего они согласились на процедуру дознания при помощи подавляющих волю артефактов (очередное изобретение, что должно было внушать страх и трепет, всё же нашло своё место в более мирной области).

Шлемы принесли быстро, всё же они находились в специальном сейфе в соседней комнате, после чего Хоуп создала звуконепроницаемый барьер для допросов. Теперь слова подозреваемых могли слышать только она, два секретаря, четыре гвардейца и големы, что было дополнительной мерой предосторожности от выкриков из зала.

"Вряд ли артефакты среагируют на чей-то другой голос, но вот если включат запись моей речи... Лучше не рисковать", — решила про себя целительница и начала допрос.

Информация, собранная до слушания подтвердилась и дополнилась. К счастью, убийцами родственников подсудимые не были, как и не замышляли подобного в отношении друг друга. К сожалению... жеребец кобылу никогда не любил и, сколь бы печально ни было это признавать — на самом деле планировал оставить её без наследства и сбежать в родной город вместе с полученными от её отца знаниями (не даром он обхаживал старика так, что тот его считал почти сыном).

С кобылой всё было и того проще: сперва она влюбилась в экзотичного и заботливого красавца, а после того как её отец умер и было оглашено завещание — сказка рухнула и разбилась как стеклянный витраж. В результате она стала ходить на разные званые вечера, где познакомилась с ещё одним молодым красавчиком... тоже позарившимся на деньги и кристальную лавку. Он же и нашёптывал ей идеи о привороте, отравлении и прочих вещах...

"Нужно ловить ещё одного афериста... Может быть мне подстроить на себя покушение и сбежать? Сомбра ведь ещё не весь мир обошёл: у грифонов сейчас довольно оживлённо", — покрутив последнюю мысль в голове, фиолетовая единорожка с сожалением признала, что далеко сбежать не успеет, так как и у сестры по табуну, и у мужа имеются надёжные способы поиска.

А потому — придётся сидеть на троне и решать проблемы, которых за семь лет так и не стало меньше.

...

Этот закат королева Кристальной Империи решила встретить стоя на наблюдательной площадке, на вершине башни кристального дворца. Неподалёку от неё в небо бил луч энергии, разбивающийся словно фонтан на высоте полутора башен, чтобы бледным розово-фиолетовым куполом (замыкающимся в сферу глубоко под землёй) накрыть город-государство. Где-то рядом находилась верная стража, готовая защитить правительницу от внезапной атаки... а в подземельях, в специально оборудованных покоях сидела королева виндиго, с которой никто не знал как поступить.

"Уж точно не брать в табун, как предложила Фловер. И плевать, что она — древнее могущественное существо, выразившее своё согласие. В том положении, в котором она находилась на момент нашего прибытия, ради спасения собственной шкуры кто угодно пошёл бы на это", — воспоминания о том, как она ворвалась в покрытую чёрными кристаллами ледяную пещеру вслед за капитаном гвардии, чтобы увидеть извивающиеся на неровном полу тела вновь встали перед глазами.

...Обычно Рэдиэнт не позволяла себе ругаться, но к тому моменту она была слишком взволнованной, а потому и не сдержалась. Да и какая ещё реакция могла быть у целительницы, когда её жених прямо при ней пытается поглотить магию воплотившегося в материальном мире духа холода, от которой его плоть трескается и замерзает, чтобы снова расколоться? А ведь Фригас тоже не лежала бревном, а вытягивала силу уже из жеребца, от чего у неё на шкуре выступили похожие на вены чёрные полосы...

"Если бы мы не вмешались, то это было бы самое странное на моей памяти двойное самоубийство", — фыркнув, фиолетовая единорожка покачала головой, вздохнула и опустила ушки, всё ещё чувствуя отголоски своей вины за ту ситуацию.

...Тем временем Селестия, в честь праздника решившая устроить настоящий долгий закат, чтобы жители Эквуса смогли насладиться незабываемым зрелищем, заставила солнечный диск застыть на половину скрывшись за горизонтом. Королева Кристальной Империи, невзирая на придаваемый барьером небу несколько неестественный оттенок... была вынуждена признать, что открывшийся вид того стоил.

...Семь лет назад произошло многое, но самым главным Рэдиэнт считала то, что их с Сомброй отношения всё же доказали свою состоятельность. После возвращения во дворец вместе с пленённой виндиго, единороги и бэтпони долго разговаривали в королевских покоях и пришли к решению, что в их случае будет верным строить табун по традициям, считавшимся устаревшими уже тысячу лет назад: количество жеребцов и кобыл не ограничено, но новый кандидат должен получить одобрение каждого действующего члена, а кроме того — объявляются старшие муж и жена, что и будут следить за исполнением остальных правил.

На самом деле Рэдиэнт сомневалась, что её любимый пони позволит войти в их маленькую семью другому жеребцу, но даже такая формальная уступка говорила о многом. На прямой же вопрос о том, почему он изменил своё мнение Сомбра ответил, что смог взглянуть на ситуацию под другим углом... и больше эту тему никто не поднимал.

Как ни странно, но сильнее всего новый формат табуна повлиял на Фловер: она вроде бы и не изменила своего поведения, но стала относиться к сестре и мужу заметно теплее, словно бы до этого ей что-то мешало принять их как свою новую семью. Впрочем, из-за необходимости править сразу двумя городами, расположенными в разных концах мира, даже с учётом созданных портальных комнат они были вынуждены расставаться чаще чем хотелось бы. Хотя, с другой стороны, тем приятнее становились встречи после трудовых дней.

...Сейчас, оглядываясь на пройденный после возвращения Кристальной Империи путь, Фиолетовая единорожка порой поражалась тому, что успело произойти. В первые месяцы, пока Сомбра ещё не вернулся, их пытались мягко захватить эквестрийцы, после чего она взошла на трон и была вынуждена разбираться ещё и с заговором, возглавляемым пропавшим без вести фанатиком. В это же время беглый король умудрился поучаствовать в войне в Олении, походя создав новое государство, медленно встающее на ноги после разграбления, разрушения и недоверия. Затем он спас пленников чейнджлингов, разрушив их улей и избавив степи от угрозы существ, способных блокировать магию на расстоянии, а также поспособствовал созданию нового кочевья.

Когда хан Караван-Сарая сообщил единорогу, пришедшему на переговоры с целью организации торговли и заключения военного союза, что у него уже есть жена и собственное племя... на Сомбру было смешно смотреть (к счастью, заклинание передающее образы из воспоминаний — это основы магии разума, которые доступны почти всем волшебникам). Однако же это сейчас Хоуп те события кажутся забавными, а в те дни она чувствовала себя крайне неуютно, так как впервые воспользовалась своим правом запрета на вхождение кобылы в табун. И, стоит быть честной хотя бы с собой, сделано это было в первую очередь не из-за ревности или политики, а ради желания проверить реакцию жеребца, что спокойно согласился с её решением.

На настоящий момент та кочевница уже вышла замуж и даже родила жеребёнка, и вроде бы счастлива с новой семьёй, но фиолетовая единорожка всё равно продолжала чувствовать себя виноватой. Иногда она думала, что было бы в случае положительного ответа на вопрос? Смогли бы они жить вчетвером, пусть и видясь не каждый день из-за обязанностей...

"За семь лет наш табун так и не разросся", — мысленно констатировала королева, продолжая смотреть на медленно прячущееся за горизонтом солнце.

...В подвиги Сомбры можно было записать ещё два деяния: спасение Города Двух Султанов, откуда была приведена Шэдоу, ну и союз с Як-Якистаном, освобождённым от влияния виндиго. И пусть тысячу лет назад никто даже подумать не мог, что кристалийцы и яки будут сотрудничать, сейчас, со скрипом и постоянными остановками, вызванными недоверием и привычками кровавого прошлого они всё же учились доверять друг другу.

"Настоящий мир наступит, но явно не в этом поколении. А возможно и не в следующем, так как родители уже успели рассказать детям истории о налётах дикарей с севера", — фиолетовая единорожка понимала своих подданных, но от этого управлять страной легче не становилось.

Однако же несмотря ни на что (даже удачу одного короля влипать в неприятности минимум государственного уровня на ровном месте) некоторые события иначе как со смехом вспоминать не получалось. Самым ярким примером этого было прибытие делегации дипломатов из Эквестрии, которую возглавлял принц Блюблад, для первой встречи нарядившийся словно павлин и надушившийся какими-то цветочными духами. Только вот войдя в тронный зал и увидев Сомбру, стоящего рядом с троном королевы, белый единорог повёл себя совершенно не так, как предполагалось...

"Того, что он сделает я уж точно не ожидала", — улыбнулась картинам прошлого Хоуп, провожая взглядом последние лучи дневного светила.

...Племянник Селестии замер, вдохнул полную грудь воздуха, а потом завизжал как испуганная кобылка, чем испугал не только свою свиту, но и всех кто его услышал. Когда же его лёгкие опустели — он упал в обморок, оказавшийся насквозь фальшивым как и ранее продемонстрированный испуг. Только вот целительница его игру раскрывать не стала, а предпочла подождать и посмотреть, что будет дальше.

После того как принца привели в чувства и объяснили, что увидел он не Сомбру, а Фроста Шэдоу, жеребец демонстративно взбодрился и начал переговоры с того, что стал забрасывать королеву предложениями, но не от Эквестрии как государства, а от отдельных аристократов, владельцев фабрик и фермерских хозяйств. Он даже упомянул, что ради мира между королевствами готов пожертвовать своей жеребцовой независимостью и жениться на пони сравнимого статуса.

"И Фловер предложила женить его на Фригас, мотивировав это тем, что у королевы титул даже выше", — пусть соблазн поступить так и был велик, но после этого Селестия точно объявила бы им войну, ради чего откинула бы свой образ доброй правительницы.

И всё же белый единорог оказался удивительно удачным послом: временами он предлагал выгодные и интересные идеи, так как имел связи с многими влиятельными пони во всей Эквестрии, при этом казался безобидным павлином и едва ли не дурачком, на которого обижаться — себя не уважать. Посольское здание же при нём превратилось в подобие клуба с танцами, куда довольно быстро начали захаживать молодые и амбициозные кристалийцы обоих полов.

"И всё же жаль, что нельзя женить его на королеве виндиго", — покачала головой на свои мысли Рэдиэнт, запахнулась в мантию и, посмотрев на небо, где сияла абсолютно чистая луна, тревожно поёжилась.

...Почти семь лет они жили пусть и не в покое и тишине, но сталкивались в основном с обыденными, повседневными проблемами. Однако же сегодняшняя ночь была совершенно иным делом и, что-то подсказывало фиолетовой единорожке, что чем бы она ни закончилась в итоге — это будет лишь началом в целой череде потрясений. В конце концов в Грифонстоуне напряжение между императорской семьёй и оппозицией, копившееся долгие годы достигло критического уровня; сбежавших из разрушенного улья чейнджлингов так и не нашли; фракции оленей находятся в состоянии вооружённого нейтралитета; за морем расправляет плечи государство, называющее себя Империей Шторма.

— Жаль, что Фловер осталась в Красных Песках, — вздохнула целительница, торопливо скрываясь с наблюдательной площадки внутри дворца, под защитой кристальных стен и личной гвардии.

И пусть она понимала, что из-за многих причин супруга Чёрного Султана вынуждена быть рядом со своим народом, для коего Найтмер Мун является культовой личностью, но легче от того не становилось.

* * *

В ратуше маленького городка, раскинувшегося вблизи дикого леса, где собрались почти все взрослые жители Понивилля установилась тишина. Сотни взглядов были направлены на балкон, где вместо ожидаемой всеми принцессы Селестии, что должна была поднять солнце и начать самый длинный день в году, в облаке тёмно-фиолетового дыма появилась высокая иссиня-чёрная аликорница, облачённая в тёмно-фиолетовые блестящие латы, удивительным образом облегающие тело и не стесняющие движения.

Незнакомка не уступала принцессе дня ростом, но черты её мордочки были заострёнными и казались хищными, что создавало совершенно иной эффект нежели тот, который проявлялся при взгляде на правительницу королевства. Её панцирь очерчивал изгибы груди и живот, с пояса свисал кусок ткани, заменяющий юбку, сложенные за спиной крылья напоминали чёрный плащ, а развевающаяся на неощутимом ветру грива мерцала россыпями искорок звёзд.

— Ты — лунная пони! — воскликнула сиреневая единорожка, одетая в лёгкий синий сарафан.

По толпе прошёл ропот и пони отхлынули от кобылки, решившейся привлечь к себе внимание жуткого монстра из детских сказок, оказавшегося реальностью. Дракончик, одетый в зелёные шорты и жёлтую футболку, которому можно было дать лет десять на вид, сглотнул и попытался спрятаться за старшую подругу.

Аликорница уже открыла рот, чтобы ответить смелой волшебнице, но тут от распахнутых дверей раздался низкий жеребцовый голос, буквально сочащийся вызовом:

— Эй, Найтмер!..

Второй раз за минуту толпа колыхнулась, расступаясь перед самоубийцей, коим оказался высокий тёмный жеребец, одетый в красный плащ, шляпу с широкими полями, а также оранжевые очки причудливой формы. Шумно топая сапогами он прошествовал на середину зала, снял окуляры и произнёс:

— Потанцуем?

Сложно было сказать, кто из присутствующих оказался шокирован сильнее: понивильцы, привыкшие к тому, что из Вечнодикого Леса постоянно лезет всякая всячина, из-за чего появление тёмной аликорницы вызвало вовсе не тот ужас, что можно было ожидать в любом другом месте, сама Найтмер Мун, представлявшая у себя в голове своё возвращение совершенно иначе, ну или же Твайлайт Спаркл, которая оказалась права... но впервые в осознанной жизни искренне хотела бы ошибаться.

— Ты... — прорычала владычица кошмаров, чуть подавшись вперёд.

— Я, — криво усмехнулся единорог, пряча очки в карман плаща.

— Ты... — повторилась прищурившаяся крылато-рогатая пони.

— Я, — согласился жеребец, медленно расстегнувший плащ, демонстрируя обтянутый серой футболкой мускулистый торс.

— Кто ты такой? — отбросив попытки сопоставить незнакомца с образами из своего прошлого, вопросительно изогнула брови иссиня-чёрная аликорница.

— ... — жеребец замер на долгую секунду, после чего заявил: — А вот это обидно было.

Конец первого тома.

Примечание к части

Уважаемые читатели, я благодарю всех тех, кто комментировали этот рассказ, нажимали кнопки "жду продолжение" и "нравиться", а также подписывались на работу. Знайте, что вы — лучшие. И если бы не ваша поддержка, то Узник ледяной короны был бы совершенно другим, не говоря уже о вдохновении писать каждый день.

Должен сказать, что у меня осталось множество идей, которые не были реализованы; куча сюжетных линий, что не получили своего завершения; уйма бородатых шуток, так и не вышедших в свет. Однако же в прошлой главе я увидел намёк, что пора остановиться и сделать перерыв. Всё же последняя арка вышла... не самой лучшей.

Ещё раз благодарю всех вас за поддержку и внимание. Надеюсь, что вам было столь же интересно читать эту работу, как мне — писать её.

Желаю всем добра и здоровья.

До новых встреч.