Адриана Таш ри Эйлэнна. Книга первая

В животе неуклюже заворочался склизкий комок страха — и я уже почти привычно подняла руки на уровень груди, втянула в себя воздух — и резко опустила, с шипением выдохнув.

От этого никуда не деться, так что нечего трусить и тянуть время, все равно придется проверять.

Простенький выпад с воображаемым мечом. Заклинание-светлячок, которому учат детей, что боятся темноты. Базовая позиция классического вальса — раз-два-три...

Жуткая ежеутренняя перекличка: живые пальцы — девять на руках, десять на ногах; корпус вроде держится под нужным углом; голова набок не заваливается; мышцы лица — я нарочно дернула щекой и сощурилась — в норме... демон его знает, что творится внутри, но, судя по внешним признакам, мне отмерен еще как минимум один день.

Взбодрившись, я сунулась к книжной полке — и пришла к простенькому выводу, что либо господин посол увлекается дешевой околонаучной фантастикой и ни разу не читал конституцию Хеллы, либо одна чрезвычайно загадочная личность успела разузнать последние новости о моем местонахождении и тут же бросилась обо мне заботиться изо всех сил. Знакомый почерк угадывался и в идее одеть меня в демонову ночную рубашку, и в выборе литературы, и в том, что одеяло на кровати оказалось шерстяным, несмотря на разгар лета, и...

Я невесело хмыкнула, машинально выплетая заклинание мысленного общения, поскольку меня прямо-таки распирало немедленно этой самой личности сообщить:

— Фирс, ты нереальный зануда! Мог бы хоть справочник по травоведению подсунуть!

Он отозвался мгновенно, сразу расставив все на свои места:

— Чтобы чудом выжившая при взрыве Эданна Хеллы первым делом сунулась готовить себе антидот на развалинах погодной башни? Я уж не говорю о том, что для всей Павеллы ты — несчастная пострадавшая девочка, которой положено пребывать в шоковом состоянии, а не рыскать по книжным полкам!

— Вот и я говорю, что ты зануда, — невольно я расхохоталась, и смех эхом заметался по полупустому помещению. — Ты хотя бы заглянешь? Или ситуация несколько сложнее, чем хотелось бы?

— Если только в том плане, что теперь я должен Роллине совершенно заоблачную сумму, — пришла чужая мысль, окрашенная в грязно-зеленый цвет той самой жабы, которая душила придворного художника. — Загляну, заставлю выпить ингибитор и предложу набить морду Тамазу в качестве культурной программы.

— Он натворил что-то еще? — нахмурилась я.

— Что-то еще? — эхом повторил Фирс. — Так, я сейчас приду, и ты мне все подробно расскажешь, а потом пойдем бить морду фею.

— Хорошо, — растерянно согласилась я, впервые задавшись вопросом — а где же это мы с Фирсом так прокололись, что Тамаз заметил мои не афишируемые таланты? — но ничего более-менее адекватного в голову не пришло. Зато я наконец сообразила, что стоять босиком на мраморном полу — не слишком удачная идея, и залезла обратно на кровать. Шерстяное одеяло пришлось как нельзя кстати.

Глава 18. Кстати

Папа, обнаружив меня в подобной ситуации, первым делом обнял бы меня, успокаиваясь, а затем во всех подробностях принялся расписывать, что могло произойти с Хеллой, не выберись я живой. Наставник презрительно сморщил бы нос и назвал с десяток ошибок и мелких недочетов как в провернутом плане, так и в финальном заклинании, после чего предложил бы повеситься, дабы не оскорблять великую магическую державу своим присутствием. Безымянный принц действовал бы по всем канонам сложного ирейского этикета: выразил неописуемую радость по поводу того, что я жива и невредима и, кроме того, прекрасно выгляжу; и непременно поинтересовался бы, чем он может помочь, чтобы сделать мое существование еще более замечательным, но хотя бы чуточку менее опасным.

И только Фирсу, чтоб его все Темные драли, могло прийти в голову с порога всучить мне порцию ингибитора и, дождавшись, когда я приму лекарство, молча отвесить наследной принцессе Хеллы подзатыльник!

— А как же военная субординация и все такое? — устало поинтересовалась я, поленившись возмущаться на тему: "За что?!" — ибо и так ясно: если начну, мне подробно распишут с десяток возможных причин.

— Я не военный, — как ни в чем не бывало отбрил придворный художник, придирчиво рассматривая мою заспанную физиономию.

— М-да? — скептически протянула я. — Аррианская "Ашка", надо понимать, за тобой погналась именно по этой причине?

Фирс страдальчески поморщился:

— Знаешь, я очень надеялся, что от подобных вопросов тебя немного отвлечет культурная программа...

— Да, кстати, где она? — совершенно по-детски повелась я — и тут же спохватилась, обиженно надув губы. — Фирс! Давай рассказывай!

Художник пакостно ухмыльнулся и взъерошил мне волосы — и без того, прямо скажем, отнюдь не безупречно уложенные. Я с возмущенным писком оттолкнула его руку, но тотчас же в нее вцепилась, дабы не позволить этому манипулятору доморощенному позорно дезертировать.

— Рассказывай! И имей в виду, мне просто демонически интересно, что ты творил с птичьими костями!

— Ты так все равно не сможешь, — подзадорил Фирс, присев на край кровати, и неожиданно тяжело вздохнул. — Но история все равно долгая и неприятная, так что я бы на твоем месте сначала умылся и позавтракал.

— Страданье плоти возвышает дух! — провыла я, не желая играть в поддавки. Хватит, насекретничался. — Пока не расскажешь, буду ходить неумытая и бурчать на всех голодным царским животом!

Художник невольно фыркнул и предпринял вторую попытку взъерошить мне волосы, но на сей раз я была начеку и хулиганствующую руку изловила еще на подходах.

— В общем... — потерпев полное фиаско в наступлении на мою прическу, Фирс слегка погрустнел и уставился куда-то в противоположную стену. — Не знаю, успел ли твой наставник поведать тебе поучительную историю о народности ташиев, которых уже четвертый век подряд за нежелание приобщиться к аррианской церкви гоняет вторая по счету правящая династия, и все без толку...

— В общих чертах, — я пожала плечами. — Что-то там про непоколебимую веру в силы дикой природы и поклонение джунглям.

— Ага, — рассеянно кивнул художник. — Жалкое племя в пару-тройку сотен человек, с которым не смогла справиться вся аррианская армия. Их сила — в вере. Я, по совести, так и не понял основной механизм их посвящения, но факт остается фактом — один воин ташиев стоит доброго десятка пехотинцев, а уж про шаманов и заикаться нечего. Самое забавное, когда один из аррианских королей сообразил, что простой облавой не обойтись, и приказал выжечь джунгли на многие мили вокруг всех городов... его приказ честно выполнили. Изловили несколько не совсем адекватных граждан Аррио, вопивших что-то про непреодолимую силу, но — ни одного ташия. А уже на следующее утро джунглями поросла не только выжженная территория, но и окраины городов. Ничто не могло проучить людей так эффективно, как необходимость выкорчевывать вековые деревья из собственной кухни и отстреливать диких животных по некогда ухоженному садику. И когда основательно рассердившийся монарх приказал выжечь вообще все джунгли, его преданный народ дружно послал венценосную особу по дальнему адресу.

— Не могу сказать, что это особо поучительно, — флегматично заметила я. — А ты-то тут каким боком? Только не говори мне, что ты вождь племени ташиев, скрывающийся от Его Величества.

— Нет, — усмехнулся художник. — Наоборот... наверное, я должен был сразу рассказать, — вздохнул он. — Но сначала я вообще боялся настоящим именем называться, не говоря уж о том, чтобы выдать себя хоть кому-то.

— Фирс, — с нажимом протянула я, проворно цапнув придворного живописца за рукав. — Колись. Хватит тянуть кота за хвост.

— Ладно, ладно, — поморщился он. — На Аррио был один такой ученый, Вагнер Бланш...

Через четверть часа выдохшийся придворный художник сидел, понуро уставившись в пол, а я с неожиданным спокойствием рассуждала вслух:

— Подобное различие в способностях у подопытных одной группы, которых специально выбирали по возрасту, типу характера и боевым параметрам, должно быть вызвано либо особым мировоззрением, либо зачаточными способностями к магии... но их бы я почувствовала. Твоя тоненькая ниточка в полном порядке, она точно так же привязана к Древу, как и остальные, и в мир духов не попадает ни один завиток. В детстве, если верить честному аррианскому слову, особых травм, как физических, так и психологических, у тебя не было. Остается только вопрос о мировоззрении. — К этому моменту Фирс совсем поник, поскольку явно ожидал от меня чего угодно, но только не интереса к своим способностям, так что я поспешила завершить монолог: — А второго такого зануды, как ты, в выборке точно не было!

— Ну спасибо, — насупился художник.

— Обращайся, — щедро позволила я. — Ты мне вот что скажи: раз ваш отряд сумел найти стойбище ташиев, значит, и ты сумеешь почуять капитана "Ашки"?

— Только если Мэтт не будет мыться пару недель или сильно перепугается, причем при условии, что он будет находиться не дальше десятка шагов от меня, — хмыкнул Фирс. — Это воины ташиев — следопыты. А во мне проснулись способности шамана. Максимум, что я мог бы сделать, — спросить у Джунглей, но вся проблема в том, что на Павелле с ними напряженка.

— Ясно, — нахмурилась я. — Но что тогда? Нельзя допустить, чтобы Мэтт и счастливчик из третьей капсулы остались в живых! Судя по тому, что они собирались сделать из тебя сюрприз ко дню рождения Его Величества, "Амагильда" действовала по собственной инициативе, а значит, выследили тебя без помощи вышестоящих организаций!

— С чего ты вообще взяла, что во второй капсуле был именно Мэтт? — поинтересовался художник. — На корабле было около восьми человек! Я уж не говорю о том, что в любую из капсул (а то и в обе!) могли попросту заползти зомби.

Я наградила Фирса подозрительным взглядом: о том, как выбиралась с "Амагильды", я ему еще не рассказывала. Да и вообще, по совести, предпочла бы на эту тему промолчать...

— Ой, ну вот попробуй мне докажи, что ты не подняла ни одного из убитых! — ухмыльнулся художник. — Не могла же ты активировать систему самоуничтожения в одиночку.

Я устало потерла переносицу. И зачем мне вообще язык? Этот демонов недошаман и без слов меня отлично понимает, в случае чего — переведет...

— Мэтт жив. Не веришь в женскую интуицию — да ради Ильвен, но если сомневаешься в моих способностях к некромантии, я лично изготовлю из тебя зомби, способного только соглашаться.

— О, но соглашаться ведь можно не со всем... — насмешливо протянул Фирс, ничуть не испугавшись, и тотчас посерьезнел. — В любом случае — обе капсулы на Павелле. Роллина сказала мне, где примерно они могли приземлиться, но, учитывая масштаб и ее глазомер... — художник виновато развел руками, предлагая оценить масштабы катастрофы. — И, кроме того, смерть спасшихся при кораблекрушении, конечно, обезопасит и тебя, и меня, но имей в виду: если кто-то — неважно кто — станет убивать Мэтта в моем присутствии, я попытаюсь помешать. Для духов шаманы святы, и они не дадут мне спокойно стоять в сторонке.

— Понятно, — сухо кивнула я. — Ладно, сейчас оклемаюсь — и дружественная делегация Хеллы в лице принцессы и ее свиты отправится на экскурсию по Павелле... или там еще какой-нибудь благовидный предлог. Кстати, насчет свиты, что там учудил Тамаз помимо расчленения трупов?

— Расчленения? — переспросил Фирс.

— Ага. Он располовинил всех, кого мы успели положить, — кивнула я — и тут у меня забурчало в животе. Как нельзя кстати.

Глава 19. Новости

Ловерен

Его Лощеная Напыщенность, наварив себе нереально вонючих настоев (у Адрианы так и то не вышло бы!) из растений королевской оранжереи, счел необходимым нанести визит вежливости Владыке, дабы выразить свою неописуемую (кто бы сомневался) благодарность. И угадайте, кто встрял из-за его чрезмерно хорошего воспитания?!

Все бы ничего, но именно в этот день Его Величество гонял по всем вертикальным и горизонтальным поверхностям наставника своей дочери в тренировочном зале неподалеку от оранжереи, аккурат на границе территории, находящейся в моей компетенции. Сварливый призрак в свое время сделал из Владыки Хеллы весьма сильного мага — за что и расплачивался по нескольку раз в неделю бесконечными спаррингами, заканчивавшимися, как правило, попытками наставника унести ноги. Увы, ног у него не было уже очень давно, и эфемерное создание хлебало горя полной ложкой. Спасать мерзкого призрака от издевательств вовсе не входило в число моих любимых занятий, и, если бы сопровождать мне поручили кого-нибудь другого, а не зубодробительно вежливого Эльданну Ирейи, я, пожалуй, пошел бы кружным путем... но сегодня мне предстояло спасать от издевательств самого себя, так что мы чуть ли не бежали по самой короткой дороге. Но выслушивать благодарности (не менее неописуемые, чем те, что адресовались непосредственно Владыке) после каждой обезвреженной ловушки мне все-таки пришлось. Безымянный принц умудрялся рассыпаться в цветистых оборотах и дворцовых расшаркиваниях, несмотря на заданный темп перемещения, и, что меня больше всего раздражало, даже не запыхался.

— Ваше Величество! — завопил я во всю глотку, не доходя до двери в тренировочный зал, и перегородил рукой дорогу Эльданне. Здесь ловушек уже не было — ну, то есть по проекту, конечно, они предусматривались, но непосредственная близость к любимому тренировочному залу Лаурила сказалась на них самым печальным образом. Опасность таилась в другом...

Вместо ответа на мой оклик в то место, где должен был оказаться Эльданна Ирейи, сделай он еще шаг, влетел огненный шар и, надсадно зашипев, рассыпался искрами.

— Вы так предусмотрительны, — вежливо улыбнулся принц.

Я скрипнул зубами.

— Ваше Величество! — повторно заорал я. — С вами хочет поговорить... — я запнулся, осознав, что в упор не помню, как зовут жениха Адрианы. — С вами хочет поговорить Эльданна Ирейи! — кое-как выкрутился...

А принц снова улыбнулся и тактично промолчал, не став напоминать своего имени — и так понимал, что я все равно забуду.

РрР...

И снова, как назло, никакой реакции со стороны Владыки. В зале продолжало оглушительно грохотать и ухать.

Поленившись орать в третий раз, я обрисовал руками в воздухе контуры сферы и чуть дернул пальцами, наполняя невидимый сосуд ледяной водой. И недолго думая, зашвырнул увеличивающийся на глазах шар прямиком в тренировочный зал, откуда наконец-то впервые донесся звук, изданный голосовыми связками живого (или не очень) человека. Звук, надо заметить, был до крайности нецензурным и явно не положенным для прослушивания особами царской крови, но демонов ирейец и бровью не повел.

— Какого Темного, Ловерен? — рыкнула призрачная голова наставника, внезапно высунувшаяся из стены.

Я посторонился, открывая для обзора Эльданну Ирейи:

— Я пытался докричаться, мэтр, но вы не слышали.

— А-а, этот, — рассеянно протянул наставник и вплыл обратно в стену. Принц продолжил стоять с каменным выражением лица, а через утомительно долгую минуту, скрашиваемую только редкими взрывами в тренировочном зале, в дверях показался слегка подпаленный Владыка.