| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Кабы не твой конь да не твой меч — давно уже сгинул бы ты, парень... — вздыхал Радисвет, — воин, приставленный к новичку в качестве наставника.
Бывалый вояка не преувеличивал: в первом же бою, когда на них неожиданно напали, в буквальном смысле свалившись с неба, люди-саранча, Гилленхарта выручил только подарок Тезариуса: конь вынес его, израненного, из самой гущи сражения, и уже после обеспамятевшего от потери крови юношу подобрали товарищи. Долго еще потом видел он во сне страшные лица с глазами насекомых и ужасными жвалами...
— А ведь людям не положено колдовать? — спросил он как-то у Радисвета.
— По— черному не положено, — отозвался тот. — А так — можно. Иначе нас уже извели бы под корень ... Да и что говорить, — добавил он с горечью, — ведь все эти неурядицы от людей и пошли. Слыхал, небось, про Безумного Короля?
— Это, которого прокляли маги Вальгессты? — осторожно уточнил юноша, боясь показаться чересчур осведомленным.
— Вот то-то и оно!.. — понизив голос, продолжал Радисвет. — А только ходят слухи, что Проклятый до сих пор жив, оттого и множится всякое разное — день ото дня все хуже и хуже... Потому-то, говорят, королева Чара и затеяла в свое время поход к северному побережью: черноделы бают, будто там он скрывается, а вовсе не в Башне Забвения... И король Игнаций — прадед ее — тоже его искал... Да только ничем хорошим это не кончилось....
Юстэс еще о многом хотел расспросить разговорчивого товарища. Но дозорные с воздуха заметили подозрительное передвижение в лесной чаще, чуть к северу от того места, где расположилась их сотня. Объявили тревогу...
Из того боя Радисвет не вернулся. Отряд Белоглазых, внезапно появившийся перед горсткой людей, измученных непрерывными стычками с нечистью, превосходил их по численности в несколько раз. Как удалось врагу пройти незамеченным столь долгое расстояние от побережья, — так и осталось загадкой... Но еще большей неожиданностью оказалось предательство конницы вольфорранов, присланной на подмогу гибнущей дружине Людей: вместо того, чтобы обрушиться на незваных, они ударили в спину своим союзникам.
Это стало началом конца...
* * *
* * *
* * *
**
Как выяснилось позже, невидимый флот противника — сотни плавучих крепостей — высадил на северное побережье Королевства огромную армию хорошо вооруженных и обученных солдат. Поддерживаемые огневой мощью с моря, несметные полчища Белоглазых в считанные дни лавиной перекатились через Драконьи горы, смели с лица земли города и селения Людей, оказавшиеся у них на пути к южному побережью полуострова, и остановились лишь в трех днях перехода от стен Акры. Усилиями жрецов Солнца люди успели выставить магическую блокаду, преодолеть или разрушить которую нападавшие пока не могли...
— ...Берега побережья усеяны разлагающимися трупами морских змеев... — Абигайл, худой, высокий, вышагивал перед Королевой на тонких, негнущихся ногах, и его скрипучий голос, как ей казалось, раскаленными шипами вонзался прямо в мозг. — Белоглазые сумели снять заклятье — вот и проскочили. Со времен Игнация они многому научились...Наши воздушные стрелки уничтожили часть кораблей, но было слишком поздно — десант уже высадился. Хуже того: никто из тех, кто участвовал в налете на эскадру неприятеля, не вернулся назад. Они просто исчезли!.. На севере у нас больше ничего нет. Ничего...Восстание Вальгессты на юге — вопрос времени...Белоглазые, по моим сведениям, заключили договор с Темными силами — потому и не можем их остановить ...
— Я знаю, — спокойно отозвалась Чара, — договор на крови... Это их и погубит! — жестко добавила она, чуть помолчав. — А что касается юга... Эти заносчивые ископаемые не станут заключать союз с бывшими собственными рабами: Вальгесста предпочтет стать мифом, легендой, — да просто сгореть в огне! — но никогда не попросит о пощаде... В их языке даже слова такого нет.
— Возможно... — сердито отозвался Абигайл. — Но пока горят наши земли! — и другие племена, даже те, в чьих жилах течет капля человеческой крови, — они все встали под знамена врага...
Он говорил и говорил, — женщина, казалось, слушала, но глаза ее были устремлены мимо старика — в окно. Там, вечный и равнодушный, кипел серый океан, исчерченный белыми и черными линиями, рваные тяжелые облака шли на закат — и в этом упрямом, подчиненном неведомой цели, движении таилась скрытая угроза. Уставшее солнце из последних сил боролось с притяжением горизонта, но еще немного — и оно захлебнется в клокочущих водах, и Акра вновь на долгие часы останется беззащитной перед теми, кто так ненавидит ее...
— Ступайте, — перебила она советника. — Я хочу остаться одна...
Абигайл умолк, поперхнувшись слюной, лицо его побагровело от гнева, но, встретившись взглядом с повелительницей, он нехотя покорился, и медленно развернувшись, тяжелой поступью вышел вон. Кланяться на прощанье он не стал...
Оказавшись в одиночестве, Королева щелкнула пальцами: тотчас рядом возникла стройная черноволосая девушка.
— Налей мне воды...
Приказание было тотчас исполнено. Возвращая хрустальный бокал, Чара окинула служанку внимательным взглядом:
— Ты стала совершенной красавицей, Кирия... Если так пойдет и дальше — я подарю тебе душу и ты совсем превратишься в человека...
Юная ведьма согнулась в поклоне:
— Я очень хочу этого, госпожа... — прошелестела она. Голос у нее был мерзкий, надтреснуто-сиплый, — впрочем, как и у всех представителей данной породы, — и Чара почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.
Дождавшись наступления темноты, Королева достала из тайника тонкий металлический обруч. Надев его, она прошептала какое-то заклинание и исчезла...
Кирия, дремавшая на коврике у порога в опочивальню хозяйке, мгновенно приподняла голову: осторожно заглянув в покои Королевы, она оскалилась, и, втягивая носом воздух, подобно животному, пошла по следу.
Знакомый запах — о, как ненавидела и как обожала она его! — привел ведьму к городским стенам. Здесь след обрывался. Жалобно поскуливая, точно собака, потерявшая хозяина, Кирия заметалась между деревьями, вглядываясь, принюхиваясь... Наконец она уловила тонкое, незаметное простому смертному колебание воздуха, и приникнув к земле, крадучись поползла вперед. Ее глаза видели в темноте гораздо лучше, нежели при свете дня, и она успела заметить, где в зачарованных стенах, вот уже несколько сотен лет хранивших этот город и его обитателей от внешнего мира, образовался узкий проход. Он тотчас сомкнулся, но от ее острого слуха не ускользнули слова приказания, что прошептала невидимая беглянка, и, подобравшись поближе, ведьма робко повторила их. В камне тотчас образовался просвет и, дрожа от радостного возбуждения, смешанного со страхом, — ведь она не покидала Города с тех пор, как ее совсем маленькой привезли из Хмурых лесов, — преследовательница выбралась наружу.
Шепот невидимого прибоя и соленый, терпкий запах океана ошеломили ее, — они были слишком сильны, слишком резки для ее обостренного восприятия! — и она невольно отступила назад, желая вновь обрести убежище за крепкими стенами Города. Но, дотронувшись до холодных камней, Кирия вспомнила, что привело ее сюда. При свете луны она отчетливо разглядела на песке бесформенные отпечатки: нагнувшись, ведьма торопливо и жадно втянула ноздрями воздух и ее диковатое лицо озарилось довольной улыбкой — теперь уж она не потеряет следа!
Чутье и упорство привели ведьму туда, где песчаный пляж постепенно сменялся каменной россыпью, переходящей в нагромождение огромных валунов. Прислушавшись, Кирия поняла, что должна теперь быть осторожнее: ее жертва была совсем близко. Приникнув к земле, ведьма оборотилась маленькой змейкой, и проворно заскользила дальше.
Чара между тем достигла вершины скал. Там из трех плоских каменных глыб — две стоймя и одна плашмя сверху — было устроено нечто вроде ворот. Тяжело вздохнув, как человек, собирающийся нырнуть глубоко под воду, она подошла ближе и стала ждать. Крохотная юркая змейка застыла неподалеку, невидимая в тени, отбрасываемой валунами.
Вскоре сквозь каменный проем стали различимы три светящихся силуэта. Они приближались... Чара напряглась, пытаясь унять внезапно охватившую ее дрожь.
Трое по ту сторону остановились, — видимо, нечто мешало им пройти сквозь портал.
Королева Людей решительно встряхнула головой и встала против пришельцев. Лицо ее приобрело странное выражение: гордость, отвращение, страх и отчаянная решимость...
Незнакомцы — двое мужчин и женщина — некоторое время хранили молчание, разглядывая ту, что стояла перед ними, ярко освещенная лунным светом. Потом женщина заговорила. Чужие слова медленно перетекали сквозь огромное расстояние, которое на самом деле отделяло стоящих друг против друга: видимые невооруженным глазом, эти трое находились в ином пространстве, — дальше, чем любая из звезд, ярко сияющая этой ночью в небесной короне луны.
— Хорошо... — только и вымолвила Чара, выслушав чужеземную речь. — В условленный час я открою Врата — ради спасения тех, кто остался... — и, не дожидаясь ответа, развернулась и поспешила прочь так быстро, словно за ней гнались.
В проеме портала снова стало темно. Кирия, очнувшись, помчалась за хозяйкой.
Чара была уже почти у стен Города, когда над поверхностью спящего океана взвихрился смерч. В мгновение ока он достиг бегущую человеческую фигурку и увлек ее ввысь. Королева выхватила меч, но бороться с пустотой бесполезно — металл напрасно пронзал воздух. Вихрь пронес сопротивляющегося человека над побережьем и бережно опустил на землю — далеко от притихшего Города.
Тяжело дыша, Чара крепко сжимала рукоять меча, утомленная бесплодной борьбой с неведомой силой. Вокруг замерли огромные вековые деревья... Где-то в ночи гулко кричал филин. Послышался гул и земля под ее ногами заколебалась. Не зная, откуда ждать опасности, Чара прислонилась спиной к ближайшему древесному гиганту, сжимая меч обеими руками. По земле поползла багровая трещина: глаза человека сузились от слишком яркого света, бьющего из подземелья, в лицо пахнуло жаром, — и она невольно отвернулась в сторону, боясь ослепнуть. Когда же она вновь повернула голову, — перед ней стоял человек. За его плечами развевался огненный плащ.
— Даниил... — выдохнула женщина, и меч сам собой выпал из ее враз ослабевших рук.
Он порывисто шагнул к ней, и тут же остановился, будто что-то мешало ему. Она умоляюще взглянула на него: в ее взгляде светилась такая тоска, такая нежность!.. Человек продолжал оставаться недвижим, и тогда она бросилась к нему, но он остановил ее, предупреждающе вытянув вперед руку:
— Не приближайся, ты можешь сгореть...
— Мне все равно! — она порывисто обняла его за шею и потянулась к губам.
Лицо Даниила исказилось мукой. Боясь дотронуться до любимой, он запрокинул голову вверх, но она приникла к его устам, пока боль не заставила ее вскрикнуть. Он испуганно оттолкнул ее:
— Прости!
— Ничего... — улыбаясь сквозь набегающие слезы, сказала Чара. — Это стоило целой жизни... О, боги, почему мы не можем быть вместе?!
— Когда-нибудь это непременно случится... — глухо отозвался Даниил. — Но сейчас я пришел не за этим: ты собралась впустить сюда нигильгов...
— Да! У меня нет выбора: Белоглазые продались Тьме — и мой народ на краю гибели... мне не на кого больше рассчитывать!
— Нельзя открывать им Переход! — твердо заявил Даниил. — Все что они обещают — ложь! От начала и до конца!.. Они сожрут этот мир так же, как погубили десятки других. Вспомни: однажды это чуть не случилось из-за Игнация, но он сделал это по неведению, а ты...
— Нет! — пылко перебила его Чара. — Это ты лжешь! Как я могу верить тебе, Повелителю Драконов? Ты и твои звери принесли уже тысячи несчастий...А Князья нигильгов дали мне клятву!
— Можешь не верить, — горько усмехнулся Даниил, — но я — служу Свету. Мои "звери" огнем выжигают скверну там, куда не дотягиваются руки ваших жрецов и магов! А ведь Тьма множится по-прежнему благодаря безумию человеческого разума! И если бы не драконы ...
— Но Проклятый давно мертв! — сжав кулаки, выкрикнула Чара. — Мертв! Мертв!.. Я искала его, чтобы уничтожить... Искала его Камень — чтобы найти ответ на все вопросы....Я сгубила лучшего из лучших, по совету Рутана Светлого отправив его в Темную башню: надеялась, что если Безумный все еще там, то Дарквиш убьет его...
— Ты избавилась от Дарквиша еще и потому, что он знал про нас...— тихо сказал Даниил.
— Я боялась, что тебя уничтожат!
— ...и совершила непростительную глупость! — снова перебил ее мужчина.
Они оба умолкли, опасаясь, что переполняющие их чувства перехлестнут через край и спор превратится в ссору.
Лес притих, весь превратившись в слух, но маленькие люди у подножия зеленых гигантов молчали. Лишь тревожно постанывал ветер, да перешептывались невидимые листья: ...неспокойная ночь... недобрая луна... и такие острые, такие колючие глаза звезд!... Не к добру, не к добру.... Не к добру...
От Даниила исходил нестерпимый жар, а ей было холодно. Холодно, тяжко, тоскливо... И черная тоска неизбежного расставания — болезненная, давящая, безысходная: ничего не изменить, ничего не исправить... Он, верно, чувствовал то же самое, и снова заговорил — торопливо, горячо, обрывисто, лишь бы не дать этой тревожной тишине, этой тоске предчувствия разрастись и заполнить все вокруг:
— ... Ахайя — мертв и давно развоплотился. Но физическая смерть вовсе не означает смерти духовной. Он принадлежал к тем, чьим мыслям и деяниям суждено еще долго нестись сквозь время, подобно свету погибшей звезды... Только он оставил нам тьму, а не свет...
— Во всем виновато проклятье Вальгессты... — отрешенно проговорила она, думая совсем о другом: о нем, о себе, и о том, что всему — конец.
— Нет! — непреклонно заявил Повелитель Драконов. — Кто посеял первые семена вражды между Людьми и иными племенами? Кто разжег искру ненависти? И старое проклятье, и эта война — у них общие корни: гордыня возомнившего себя равным богам!.. Только в суете своей самозванец пренебрег главной заповедью: божественность — не в силе разума, а в величии духа! Истинные боги — творцы, а не разрушители!
Но его слова упали в пустоту, — за эти краткие мгновенья она все уже решила. Над поляной снова наступила тишина...
— Скоро рассвет... Мне пора
— Прощай... — эхом отозвался он.
— Обещай мне... Обещай, что не разрушишь Город, если...
— ...если ты окажешься упрямой и поступишь по-своему?..
— ...если все пойдет не так... — и обоженными губами она вновь прикоснулась к его устам.
И он — обещал.
Он не хотел обмануть.
— Помнишь старое предание? — сказал он на прощанье: разверзшаяся огненная трещина подползла к его ногам. — Мне так часто рассказывала матушка: "...И будет корабль к берегам разоренной земли... И будут двое — один белый, как снег, второй — черный, как ночь..."
— А дальше? — спросила она.
— Забыл... — улыбнулся он. — Но все кончится хорошо...
* * *
* * *
* * *
* * *
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
