Ледяной князь

— Лазорь ты с таким лицом смотришь на кружку, словно впервые видишь, — ворвался в занятые этими забавными и удивительными фактами мысли, насмешливый голос Северина. Едва осознав его слова, я тут же жарко покраснела и опустила голову, не представляя даже что сказать.

Всесторонне образованная принцесса, да уж.

— У меня дома просто давно уже не используют глиняную посуду, — кое-как преодолев смущение, выдавила я. — Глины мало, ее везут только из провинций, но она не такая. Папа говорит, что это плохая глина, мало куда годится.

Северин наклонил к плечу голову. Он часто так делает, привычка должно быть.

— А у нас тут мало дерева, ты уже заметила, наверное. Зато еще дальше к северу расположен горный хребет, там много всего добывают. И камень оттуда везут, видишь какие стены? Это особенный камень, он почти совсем не реагирует на холод, даже в самые лютые морозы сохраняет тепло. Из него хорошо строить... Не до красоты, конечно, хотя здесь, недалеко от Тиарка, большое месторождение рилунита необычного белого цвета. Чаще всего он серый, черный или темно-красный. Есть еще бело-голубой, но мы его не используем.

— Почему? — удивилась я. — Должно быть, очень красиво.

Северин усмехнулся.

— Красиво, конечно. Но именно голубоватый рилунит искажает магические потоки, превращая их неизвестно во что. Находиться рядом с ним опасно. Лазорь, ты есть собираешься или нет?

Я бросила взгляд на свою пустую тарелку и жалобно вздохнула.

— Простите, но что-то не хочется...

— Боишься? — проницательно заметил он.

— Не то чтобы...

— Ладно, не оправдывайся, — отмахнулся Князь и наклонился ко мне с самым заговорщицким видом. — Можешь попробовать то блюдо, слева от тебя. Оно, правда, несоленое совсем, но это не страшно. Нет, хлеб не трогай, она на местной муке печется с добавлением трав, тебе такой нельзя. Вина?

— Не стоит.

Подумав, сняла вуаль. Меня без нее и так уже видели, а голодать ради глупостей мне не хотелось совсем.

— Лучше всего вином запить, а то жажда замучает потом.

Непонятно и незнакомое чувство толкнулось в груди. Одновременно с ним проснулось даже некоторое озорство, и я осмелела настолько, что даже решилась поддеть собеседника:

— Никогда не видела, чтобы Князь украдкой шептался с девушками за столом!

— А куда деваться? — наигранно печально ответил он. — Если иначе строгая невеста в коридор гонит...

Я рассмеялась.

— Что-то смешное, хозяйка? — не преминула влезть Алкари. Боже, у этой девицы, даже элементарного такта не хватает... Или ревность настолько туманит ей разум? Мне всю жизнь виделось, что воины, независимо от пола, прежде всего, должны быть хладнокровными и спокойными. Она же, мало того что за собой не следит, так еще и взрывается от каждого мало-мальски неугодного ей слова. — Поделитесь, нам с сестрой тоже интересно.

Сомневаюсь, будто Элн сейчас интересно что-либо кроме кровати и одиночества. Кто вообще придумал ее сюда тащить?

— Князь сказал мне кое-что интересное, — отделалась общими фразами, смысл которых, при желании его трактовать, может в корне отличаться от истины. Хоть чему-то научилась на светских приемах...

Алкари неожиданно поддержала беседу:

— Наш правитель крайне любезен, и всегда готов поддержать девушку в трудной ситуации...

— Да, и вполне способен сам за себя ответить, — оборвал ее Северин. — Алкари, ты меня огорчаешь. Мне не нравится твое поведение, очень не нравится. Подумай об этом... в свободное время.

Бедная девушка, она не просто покраснела, она побагровела так, что я невольно перепугалась за ее здоровье. Но тут же едва не прыснула от смеха — уж больно потешно выглядели рядом бледная до зеленого оттенка, вялая Элн и ее сестра, из которой ярость плескалась фонтаном. Несколько сдавленных смешков все же вырвались наружу, и я получила такой незабываемый по степени ненависти взгляд от девушки, что даже Князь его, кажется, заметил.

— Лазорь, если хочешь, можешь подняться к себе. Алкари, думаю, тебе следует отвести свою сестру до комнат, и уложить спать. Кажется, она нехорошо себя чувствует. О чем ты вообще думала, когда привела ее сюда?

— Не стоит беспокоиться, все в полном порядке... — впервые подала голос, пусть и слабый да неуверенный, Элн. — Я сама захотела...

— Поверю на слово. И тем не менее...

Я легко тронула его локоть кончиками пальцев.

— Позволите?

Он моргнул недоуменно.

— Позволю что, прости?

— Уйти... Вы же сами сказали, что...

— А, да, разумеется, и спрашивать разрешения вовсе не обязательно. Давай-ка я тебя провожу, не то заблудишься еще. — Он встал и галантно подал мне руку. Смущенно порозовев, я приняла его ладонь.

Глядя, как тяжело поднимается со своего места Элн, меня накрыл стыд за свой смех. Нашла над чем потешаться, человеку вон действительно плохо. Пришлось скорее отвернуться и последовать за Князем наверх.

По правде говоря, не заблудиться я бы не смогла при всем желании, уж больно путаными были коридоры. Крепость, да. Мало сюда ворваться, здесь нужно еще и ориентироваться. К своему изумлению, я поняла, что общество Князя мне донельзя приятно... Не сказать бы большего...

Боже! О чем я только думаю! Если бы Северин мог читать мои мысли, то наверняка бы мне пришлось провалиться под землю от нестерпимого стыда. Который раз за день.

Около двери в отведенные мне покои, Князь остановился. Я вопросительно посмотрела на него.

— Покойной ночи?

Губы почти против воли расплылись в улыбке:

— И вам.

— Не скучай, — шепнул князь и, потрепав меня по макушке, как меленькую, ушел.

— Попробую, — тихо-тихо чтобы не услышал, сказала ему в спину, сама толком не понимая зачем. В последнее время такое происходит все чаще... И это не может не огорчать.

Однако вскоре Северин вернулся, будто почуял, что мне не спиться.

С порога продемонстрировал кувшин и две кружки:

— Еще не очень поздно. А бокалов тут не держат, увы.

Вино оказалось вкусным. И совсем другим, нежели я пила за столом.

Князь привычно расположился в кресле, только камина тут не было. Немного пренебрегая приличиями, — в конце концов, у нас свадьба скоро! — я села на кровать.

Северин блаженствовал, но говорить не переставал, а тема была, надо отметить, самая что ни на есть странная: отношения друг к другу разных рас.

— Люди все-таки не могут долго жить в мире с другими существами, и рано или поздно предпринимают попытки либо уничтожить их, либо прогнать подальше.

— Не согласна. Например, с магами и вами мы вполне мирно уживаемся.

— Ну, скажем, маги тоже люди, просто одаренные. Они вовремя поняли, что если не загребут хотя бы половину власти себе, то окажутся в положении врагов.

— Половину власти, скажете тоже!

— Не веришь? Вот подумай, почему при каждом более-менее влиятельном или богатом человеке есть свой маг? То-то же. Все контролируется. Если говорить о моем народе, то тут еще проще: мое Владение изолировано уже долгие годы. Границу охраняют сальвиры, убивающие всех, кого не признала эта земля. Лучших охранников, пожалуй, и не пожелаешь... Но и тут есть определенные проблемы.

— Какие? — Необычное ощущение, словно на пороге открытия некой тайны...

— Знаешь когда-то давно, когда границы охраняли не духи, а простые боевые псы и их воины, я вез в столицу девушку-целительницу и ее жениха. Наши дети гибли один за другим от непонятной болезни, самим справиться было непросто, и я решил попросить помощи у одной из Магических Академий. Владетелем севера тогда еще был мой отец, мне же только-только присвоили ранг Князя и наложили ограничения.

Лишь много позже отец узнал что болезнь, убивающая самых слабых из нас, детей, которым уже исполнилось пятнадцать зим, но не пришлось еще пережить двадцатую, была... ее наслали маги. В порядке эксперимента, вроде бы, точнее не помню. Отец мстил страшно, но погибших этим, как известно, не вернешь.

Наши дети, дети севера, от рождения и до пятнадцатилетия обладают особой защитой, их хранит сама земля, у многих наблюдается интуиция на грани ясновидения, безошибочное чутье. В этом возрасте они практически неуязвимы, не чувствуют холода, ты видела должно быть: носятся в одних рубашонках. В двадцать обычно просыпается совсем другая сила, уже основанная на присущих каждому невидимых чарах. Но в эти пять лет, юные сальвиты полностью беззащитны, особенно, как ни странно, парни. Детской защиты уже нет, взрослая еще не проснулась, эдакое подвешенное состояние. Именно такие дети и умирали.

Это было страшно. Дети, они... они будто гнили изнутри, долго и мучительно умирая. У нас крепкая психика, но иногда были случаи, когда они сходили с ума от боли и страданий. Чародеи искали выход и нашли, но не сразу. Мне не хотелось ждать, я помчался в Академию, да-да, в вашу Даеранскую Академию Магических Наук, забрал самую перспективную, самую сильную, на тот момент, целительницу. Ее жених увязался следом. Они ведь действительно любили друг друга... Ник, так его звали, он умер в дороге от несчастного случая — заснул, и его укусила змея. Противоядия не было, так что нам оставалось только смотреть на его муки, и он... Ник был сильным магом, очень сильным и перед самой смертью проклял меня и мой народ. Последнее заклятия мага, в которое он вложил всю свою мощь и даже душу. Отныне, после смерти души сальвитов не уходят в другие измерения, они остаются здесь, бесплотными духами, охраняя от чужой крови границу севера, которая прошла как раз по тому месту, где погиб несчастный чародей, обретая плоть лишь на краткие мгновения боя. Х'анхе, наши псы, тоже становятся духами и защищают нас. Это лишь кажется хорошим, на самом же деле... Люди не могут привезти нам на продажу ни продуктов, ни чего-либо иного. Если сальвит выходит за границу и влюбляется, то уже не может привести сюда свою спутницу или спутника. У нас есть только то, что мы сами производим, изобретаем. Это существенно тормозит развитие Владения. С другой стороны, мы обособлены и отрезаны от мира, и с ним можно не считаться. Такая вот история. Поэтому тебя пришлось везти сюда под целым конвоем.

— Но ведь получается, что какого-то иноземца за границу все же можно провести? Как меня? — подумав, спросила. И завязала ленту на конце тяжелой косы. Которую заслушавшись, принялась переплетать ко сну.

— Можно конечно. Ценой нескольких жизней. Обмен, мягко говоря, неравный, как тебе кажется?

— Но зачем тогда? — воскликнула я, забывая даже про то, что горло еще побаливает. — Зачем нужна именно я?

Северин резко повернулся, обжег неясным взглядом. По спине побежали мурашки.

— Ты наверняка знаешь, что такое Ограничение для мага?

Сглотнув, кивнула:

— Знаю.

— Это мое Ограничение, — он устало потер лоб. Болит голова? — Обычно они даются на старом языке. С первого взгляда вроде все ясно, но на деле могут возникнуть трудности.

— Не понимаю.

— Третье из моих Ограничений звучало странно. Мы с отцом перевели его как "жена, рода древнего, крови старой дар". Только союз с ней будет одарен детьми.

Я замерла. Бич магов всех рас и народов, условия, иногда лишающие жизни.

— Но... Но я думала что Высшие маги не могут иметь детей... Нам так говорили, так учили всегда, — жалкая попытка оправдаться, продиктованная наполовину сочувствием и на другую половину — страхом.

Северин криво усмехнулся, поставил сложенные руки себе на колени и, уперев в них подбородок, сказал:

— Как тогда появился на свет я? Мой отец тоже был Высоким. И его отец. И мой сын, если он у меня когда-нибудь родится, тоже будет. Не всегда все просто. Ты знаешь, откуда повелись эти названия Высоких? Нет? Давай расскажу. Раньше каждый Высокий имел свой удел, землю и деревни, которые обязывался защищать. Поэтому их называли Князьями, Лордами и так далее, это пошло еще со старины и как-то знаешь... прилипло, что ли... Потом, был создан некий перечень этих названий, и выяснилось, что у каждого Высокого, поимо Ограничений, есть еще и свои... особенности. Сила Лорда, в основном, природного характера. У Лордов самые мягкие Ограничения, но детей они иметь не могут, лишь передают свой дар, когда приходит их черед умирать. Князь обладает нейтральной силой, но чаще это вязь заклятий которую надо составить, чтобы упорядочить магию и ее проявления. Единственные Высокие, способные к деторождению, но только при соблюдении особых Ограничений. Еще есть Бароны — самые сильные, их магия почти бесконтрольна и вырывается всплесками. У них самые строгие Ограничения, и кроме того, Бароны часто физически увечны — магия, не находя выхода, может искалечить своего хозяина. Были и другие, но их не осталось, к сожалению. Сейчас в мире всего два Лорда, один Барон и четыре Князя, я в их числе. Мало кто о них знает, после бойни устроенной ради истребления Высоких, мы не стремимся к всеобщей известности.

— А как же ваш отец? — прошептала я немного рассеянно. После того количества информации которую вывалил на меня Северин за этот вечер и немудрено.

— Да, отец был Князем. Его Условием о рождении ребенка было, если коротко, жизнь за жизнь. Его возлюбленная должна была погибнуть через время после родов. Только так, и никак иначе. Отец не хотел детей, он слишком любил маму. Но она решила по-другому. Не бойся, мое Ограничение другое, и никак не связано со смертью. Лишь девушка равная мне по крови, древности рода и положению сможет выносить моего ребенка. То есть, так мы думали всегда с отцом.

— Что-то изменилось?

— Да. Понимаешь, это всегда казалось нереальным: слишком стар род Владетелей Севера. Но, сама понимаешь, не существует такого определения как "чистота крови". Ребенок рождается от двух родителей, и если браки не заключается внутри одной семьи, это всегда смешивание. Вся эта, так называемая "чистота" — чушь. Так что я долгие годы считал свое Ограничение невыполнимым. Пока не спас однажды твоего отца

Я подскочила на кровати, выронив вторую ленту из рук:

— Что?!

— Он не рассказывал? Я спас его однажды. Прикрыл собой и предназначенная его сердцу стрела угодила в мою руку. Он благодарил потом, а я возьми и скажи: "Отдашь, то о чем покуда не знаешь, но что уже имеешь". Догадалась, да?

— Да. — Я стерла со лба выступивший холодный пот. Вот это... новости.

— Твой отец вернулся домой, а там его жена ждет первенца. Он сразу написал мне письмо. И только тогда мне пришло в голову что "старой крови дар" это не обязательно особенно родовитая жена. Это именно — дар. Предназначение, если хочешь. Правда остается все еще неясным, что за "старая кровь" но старый язык, он такой.

— Отец говорил, — неверным голос выдавила, — наш род взял начало от одного из Высоких.

Князь пожал плечом.

— Может быть. А может это просто фигура речи такая, раньше иначе изъяснялись... В любом случае, ты — моя последняя надежда. Мой род не должен прерваться иначе мое Владение умрет.

Я бледно улыбнулась:

— Вы не жалеете свою невесту, однако.

— Ты принцесса, а не изнеженный цветок. — Было мне ответом. — Но все же мне пора. И я рад, что мне досталась такая живая невеста, — он потянулся с намерением взъерошить мне только что заплетенные косы.