Снежный след

Как все оказывается просто! А я-то навыдумывала разных хитроумных и сложных ходов, на которые пришлось пойти Мирославу, доставая заветные одиннадцать цифр. Что-то я зазналась.

— Мы сейчас поднимемся на самый верх и займемся твоим обучением. Главное, ничего не бойся.

В тот момент я боялась лишь сморозить какаю-нибудь глупость. Голова моя была забита переживаниями: 'Не слишком ли я громко смеюсь?', 'Что он обо мне подумает?', 'Как я выгляжу в этом костюме?' и еще много чего, что мешало мне расслабиться в обществе Мирослава.

Он же напротив вел себя спокойно и галантно, взял мои лыжи, и мы отправились к фуникулеру. Мирослав часто отрывал взгляд от дороги и поглядывал на меня, но я настолько погрузилась в свою тревогу, что осознавала его внимание словно в полусне.

Подходя к канатной дороге, я заметила Веронику. Она обнималась с незнакомым мне юношей, скорее всего, это и был Стас — ее парень. Сначала я хотела окликнуть подругу, но потом передумала, уж больно парочка была увлечена друг другом. Усевшись в кресло, я оглянулась и смогла рассмотреть лицо Стаса. Довольно симпатичный парень, если бы не отметины на лице — грубые рубцы, словно после оспы. Вероника нежно гладила шрамы подушечками своей руки, столько было любви в ее жестах. Я порадовалась за подругу и вернулась мыслями к своему спутнику.

Мы плыли над землей на самый верх, все вокруг глазели на нас. Мне стало не по себе. Я посмотрела на Мирослава, чтобы оценить его реакцию. Он выглядел довольным. И возможно, показалось, но в его глазах я увидела нежность. С ним было легко. За разговором я не заметила, как пролетело время подъема, мне показалось, что на верхушку горы мы приехали за считаные секунды.

Мирослав помог мне спрыгнуть с фуникулера и повел к западной части гор, именно туда, где в детстве я чуть не погибла. Мне стало страшно.

Вершина сопки имела довольно просторную площадь, покрытую идеально ровным белым полотном. Я наблюдала, как потревоженный мною снег ручьями ссыпается с крутого, обрывистого спуска, обильно покрытого пухляком.

— Готова спуститься?

— Ну уж нет! — отступила я. — Ты предлагаешь мне скатиться с верхушки горы вниз? Я и с холмика для детей не способна на такой подвиг, не то, что по не обкатанному склону.

— Тебе нечего бояться. Я рядом, — его спокойный голос обнадеживал и вселял уверенность, я даже не заметила, как он встегнул мои ботинки в лыжи. Все происходило, как во сне. — Перебори свой страх.

— Вряд ли смогу, — скептически произнесла я, но все равно сделала нерешительный шаг и встала рядом с Мирославом на край уступа.

Слегка наклониться вперед и меня унесет на бешеной скорости вниз. Ноги дрожали, а дыхание перехватило от страха.

— Ну же, Полина, не переживай. Я буду рядом и не позволю случиться ничему плохому.

Я, сжав до боли зубы, снова взглянула вниз, меня слегка мотнуло. Я даже не успела испугаться, как уже вцепилась в рукав Мирослава, пытаясь сохранить равновесие, остаться на выступе и не покатиться кубарем к подножию.

— Нет! Я точно не смогу.

Собиралась еще оправдывать собственный страх, но почувствовала у себя на талии крепкие руки и замолчала. Мирослав обнял меня сзади, бережно прижимая к себе. Его лыжи стояли по бокам от моих, как тогда, когда он спас меня. Как же быстро я забыла об обуявшем страхе в его объятиях.

— Оглянись по сторонам, — прошептал он на ухо. — Ты сейчас над миром, он у твоих ног. Впереди свобода, ты можешь в любой момент нырнуть и ощутить ее. Сейчас тебе страшно, и ты думаешь, что никогда больше сюда не вернешься, но уже через пару дней начнешь скучать и захочешь снова повторить этот спуск. Будешь стремиться ощутить ни с чем несравнимое чувство парения, легкости.

Разряженный воздух горных высот давал мало кислорода для легких, но не от этого кружилась голова.

— Мы можем сделать это вместе, — предложил Мирослав. — А когда будешь готова, я отпущу тебя, чтобы ты смогла ощутить все сама.

— А если я не буду готова? — едва слышно прошептала я, пытаясь выровнять дыхание.

Меньше всего сейчас хотелось катиться с горы и уж тем более одной.

— Поверь мне, все будет хорошо. Поехали?

Я чувствовала, что голос этого человека стал для меня чем-то особенным, невероятно близким, родным. Он звучал внутри, был частью меня, успокаивал, придавал сил и уверенности в том, что все действительно будет хорошо.

Я кивнула и отдалась безрассудству. Мы неслись с горы на безумной скорости. Но страшно уже не было. Мирослав крепко прижимал меня к себе одной рукой. Я знала, ничего плохого не случится, пока он рядом. Мирослав помогал, направлял, он был моими крыльями, ангельскими крыльями.

Где-то на середине спуска я сбросила их и полетела сама.

Я ощутила силу и мощь снега, а еще поддержку. Природа словно разговаривала со мной, нашептывала безопасный путь. Я летела с горы и растворялась в снежном потоке. И казалось, что я в раю, среди облаков. Здесь было восхитительно, до одури.

Мирослав катался, конечно, суперкруто. Он то петлял вокруг меня, то уходил в сторону, чтобы зайти на трамплин и совершить невероятный кувырок, то набирал скорость и вновь нагонял меня. Он даже успевал кричать ободряющие слова, а я улыбалась в ответ, с трудом сдерживая смех, чтобы не захлебнуться бьющими в лицо потоками воздуха. До подножья мы добрались одновременно.

Затем сидели рядышком на поваленной временем сосне и болтали. Пахло хвоей. С Мирославом было так легко говорить на любую тему. Я даже рассказала ему о своих родителях: об отношениях с отцом, о маме... Ни с кем больше я не могла так просто говорить об этом.

Обычно все сочувствуют и испытывают неловкость или неуместное любопытство. А Мирослав, словно понял, какую тоску я испытывала, какая пустота жила в моем сердце.

Он нежно улыбнулся и обхватил меня за плечи, притянул ближе, и моя тревога исчезла. Отчасти.

— Все будет хорошо! Скоро обязательно появится тот, кто поможет тебе забыть об одиночестве.

И я ему поверила.

Тогда я не догадывалась, что Мирослав говорил вовсе не о себе.

Его объятия были такими естественными, будто мы знакомы уже тысячу лет. Но дружескими я бы их не назвала, хотя бы потому что от прикосновения Мирека внутри все затрепетало и вспорхнуло тысячами разноцветных бабочек.

Если бы не пронизывающий холодный ветер, я бы могла просидеть так вечно. Как я ни старалась скрыть дрожь, Мирослав заметил.

— Ты замерзла, — в его голосе звучало столько удивления, словно мы находились не в заснеженном краю, а в жарких странах. — Раз такое случилось по моей вине, я обязан тебя согреть. Пошли!

Он схватил наши лыжи и взял меня за руку.

Взял за руку!

Весь мир перевернулся в тот момент.

— Куда мы идем? — уточнила я, последние слова заставили усомниться в их нравственности. Мало ли за кого он меня принял.

Он остановился и посмотрел своими чистыми, серыми глазами, в которых отражался весь снежный край.

— Это сюрприз. Думаю, тебе понравится. Не бойся.

И я снова поверила и пошла за ним без лишних вопросов. Все страхи и сомнения растаяли, как снежинка на ладони. Его действия выглядели такими естественными, как нечто привычное, совсем обыденное. Ничего схожего с неумелыми, суетливыми ухаживаниями мальчиков из колледжа.

Выйдя из леса, я заметила темную фигуру, следующую за нами по пятам. Мирославу говорить не стала, мало ли незнакомцу по пути.

Мы поднялись на фуникулере на гору Мустанг.

Мирослав вел меня в ресторан. Большие деревянные двери с коваными орнаментами услужливо распахнулись для приближающихся гостей.

Я вспомнила, что под горнолыжным костюмом у меня только термобелье. В нем даже в собственной комнате чувствуешь себя голой, такой он облегающий. Что в таком виде в ресторане делать?

Пришлось заартачиться.

— Я туда не пойду!

— Почему?

— Мне неудобно будет снять куртку, — произнесла я тихо, чтобы не услышал курящий рядом мужчина в темной одежде и белой нашивкой на рукаве с изображением головы орла. Он поднялся сюда за нами.

Мирослав упорно уговаривал меня зайти.

— Тебе не понадобиться снимать куртку. Поверь, это особенное место. Доверься мне. Если что-то не понравится, мы тут же уйдем. Давай, а то привратник простудится.

Пришлось сдаться под таким доводом, вдруг человек действительно из-за моего выпендрежа заболеет. Как потом с этим жить?

Нас встретил пожилой улыбчивый мужчина, одетый в шаровары и тюбетейку.

— Рад вас видеть, Мирослав! — Привратник задержался на мне взглядом, в нем сквозило нескрываемое удивление. Конечно, привык видеть постоянного гостя со Светланой.

Я закомплексовала. Не то, чтобы я считаю себя уродиной, нет, — мужским вниманием я никогда не была обделена. Просто на фоне Светланы, любая Мисс вселенной будет выглядеть, как потрепанная нищенка.

А с чего меня так волнует мнение человека у входа в ресторан? Я его в первый и скорее всего в последний раз вижу. Если уж Мирославу все равно, то мне и подавно. Я задрала голову и гордо прошествовала за мужчиной моей мечты.

Ресторан поражал роскошью и великолепием.

Зал был выполнен в восточном стиле и утопал в облаках вуалевых тканей, задрапированных причудливыми каскадами. Не позавидуешь тому, кто это стирает и гладит. Столики размещались в отдельных шатрах с мягкими диванами и ворохом подушек, в комнатах с кальяном сидели прямо на ковре, со всех сторон колыхались легкие занавески.

Нас почетно проводили в ложу, отделанную бело-голубой тканью. Внутри оказалось уютно и как ни странно прохладно. Температура как раз достаточная, чтобы не снимать верхнюю одежду и не взмокнуть в нем. Словом, комфортно. Кондиционера нигде не было видно, но без него тут вряд ли обошлось. Это ж надо, в холодном краю пользоваться кондеем.

Комнату украшал ледяной вулкан. По снежной горе медленно сползали небольшие кубики льда, скрывались во впадинах и вылетали брызгами фонтана из жерла.

Необычайно красиво.

Я подставила лицо под мелкую снежную россыпь.

Вошла официантка.

Меня она окатила ведром презрения. Мда, мое появление в паре с Мирославом вызовет обсуждения в этом ресторане на целую неделю. Мой спутник сделал заказ за нас двоих, я доверилась его выбору.

— Почему здесь так холодно? — спросила я, когда мы остались наедине.

— Это необыкновенное место, — пояснил Мирослав, от спокойного тона его голоса я млела. — По роду своего занятия, мне часто приходится срываться с обеда на вызов, это может произойти и в нерабочее время. Здесь не нужно тратить время на сборы, ведь обычно каждая минута на счету.

— Ты часто тут бываешь?

— Не очень. Здесь безусловно хорошее место, уютное, но мне больше нравятся снежные просторы.

— Скажи, а твоя девушка нормально отнесется к тому, что мы вместе проводим время?

— Кто? — Мирослав слегка приподнял брови.

— Ну, Светлана. Вы ведь вместе?

Я постаралась задать этот вопрос как можно спокойнее, но голос невольно дрогнул, а сама я не знала куда деть глаза в ожидании ответа.

В который раз за сегодня Мирослав выглядел удивленным. Сдается мне, я побила все рекорды по умению вводить его в недоумение.

— Мне кажется, ты ошибаешься в выводах, — осторожно подбирая слова, начал он. — Между нами скорее дружеские отношения или как, например, между коллегами. Я не могу рассказать всего, это не моя тайна, но ты зря думаешь, что мы близки в том значении, которое ты вкладываешь в это понятие. Между нами ничего не может быть.

— Хорошо, — вырвалось у меня. — В смысле хорошо, потому что могут пойти слухи. Люди любят выдумывать небылицы. А нам ведь этого не надо...

Как говориться: 'слово не воробей', мое вылетело с откровенным ликованием. Я почувствовала себя неуютно. Захотелось одернуть куртку или нервно взъерошить волосы. Я едва сдержалась, не позволив себе ни одного неуверенного жеста. Посмотрела на Мирослава, чтобы оценить его реакцию и полностью растаяла при виде выражения его лица. Он выглядел... счастливым.

— Пусть думают, что хотят. Главное ведь то, что нам нравится проводить время вместе.

От этого признания прохладная комната ресторана наполнилась солнечным светом, тепло волной разлилось по жилам и побежало, ускоряя пульс. Жизнь наполнилась новыми яркими красками, и тоскливое, мучительное прошлое вдруг сделалось по-настоящему прошлым — скрылось за горизонтом, испарилось. Весь мир исчез, остались только мы.

И официантка, которая испортила великолепный момент своим появлением. Она принесла заказ. Я оставила вопросы, которые вертелись на языке, на потом и отдала дань блюдам. Мирослав продолжал развлекать меня историями, казалось, он мог быть прекрасным собеседником на любую тему. Я с интересом слушала и ужинала, стараясь держаться как можно изящнее. Совершенно не чувствовала вкуса — меня переполняли эмоции. Осознавала, что ем что-то легкое, вкусное, а что именно, даже не обратила внимания. Покончив с десертом, я спросила о том, что меня волновало с самой нашей встречи.

— Мирек, а почему ты меня пригласил на прогулку? — Сама не ожидала от себя такой решительности.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все прекрасно понимаешь! В Геше полно девушек, которые всячески пытаются привлечь твое внимание...

— А, вот ты о чем, — протянул он, будто разочаровавшись во мне. — Они меня не интересуют.

— А я?

Он вздрогнул и посмотрел на меня так странно, словно подозревал в Майданском заговоре, но потом ответил:

— Ты другая.

— Я такая же, как все! — твердо заявила я и покраснела, как сигнал светофора.

Мирослав до неприличия долго всматривался в мои глаза.

— Похоже, ты действительно не подозреваешь, насколько отличаешься от них, — с ухмылкой произнес Мирослав. — Ты особенная, помни всегда об этом.

Он взял мою руку и поцеловал. Галантно. Неожиданно. И так преданно. Казалось, прошла вечность, прежде чем он отстранился и заглянул мне в глаза. Мог ли он читать мысли? Да! Наверняка мог. А я не знала, куда девать глаза.

Ненадолго он замер, а затем резко приоткрыл рот, будто собирался в чем-то признаться, но не проронил ни слова и только, приоткрыв чувственные губы, смотрел на меня гипнотизирующим взглядом. В какой-то момент показалось, что он хочет меня поцеловать. Его взгляд завораживал холодным оттенком и пронизывал насквозь. От него хотелось съежиться, но не убежать, а приблизиться, растопить своим теплом ледяную преграду и утонуть, раствориться. Стыдно признаться, но в тот момент, я думала только о поцелуе. Нежном и робком, переходящим в страстный и необузданный. Подалась вперед, не думая, что Мирослав может оттолкнуть, но он тоже двинулся навстречу. Медленно, мягко. Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего, я чувствовала его дыхание на моей коже. От предвкушения закружилась голова, мы почти соприкоснулись губами...

Некстати раздался телефонный звонок. Я даже не сразу сообразила, что он исходил из кармана собственной куртки. Так хотелось не обращать внимания на приглушенные холофайбером звуки рингтона, но Мирослав уже отстранился. Момент упущен.