— Доброе утро! Лейтенант Степанов, старший офицер парохода "Колхида". С кем имею честь?
— Доброе утро, господин лейтенант. Капитан яхты "Лебедь" Давыдов. Имею важные сведения.
— Простите... яхты?!
— Да, яхты. Согласно судовым документам. Могу я видеть капитана?
— Да, конечно! Прошу Вас!
Меня проводили в кают-компанию и представили хозяевам — командиру парохода капитан-лейтенанту Кузминскому и генерал-майору Миронову, которые пребывали в неведении и желали прояснить обстановку. Подробно описав недавние события возле поста Святого Николая и высказав предположение, что в данный момент там находятся крупные силы турок, предложил узнать подробности у штабс-капитана Маркова. Гарнизон поста эвакуирован без потерь и все запасы из магазинов благополучно доставлены в Редут-Кале. Миронов и Кузминский даже не пытались скрыть удивление.
— То есть вам удалось фактически сорвать высадку десанта?! Но как?!
— Можно сказать, что сказочно повезло, Ваше превосходительство. Турки приняли нас за безоружный коммерческий пароход и попытались захватить. Благодаря чему мы их и обнаружили. Сначала не заметили десантной флотилии и подумали, что это обычное желание пограбить. И лишь приблизившись поняли, что это не так. Турки не имели крупных кораблей, одна плохо вооруженная мелочь. К тому же, доверху нагруженная людьми. Что сразу привело к большим потерям от картечи и у неприятеля возникла паника. Турецкие суда выбрасывались на берег, не успев убрать паруса, а сами турки пытались поскорее скрыться в лесу. После этого мы направили к берегу свою десантную партию на катерах, которая заклепала все найденные пушки и подожгла всех, кто дотянул до берега. Мы потом днем рассмотрели это место, там ничего целого не осталось. Турки, кто смог сбежать и потом вернулись к месту высадки, также не смогли ничем поживиться. Возможно, именно поэтому они не решились идти на штурм.
— Возможно... А что Вы говорили о подходе подкрепления к турецкому десанту?
— Разведка вовремя смогла обнаружить выдвижение больших сил турецкой пехоты с артиллерией. Порядка трех тысяч. Я кое-как смог уговорить штабс-капитана Маркова эвакуировать гарнизон и магазины. Все равно, удержать пост имеющимися силами было невозможно. Это даже мне, сугубо штатскому человеку, было понятно.
— Судя по тому, что Вы рассказали, вполне вероятно, Юрий Александрович. Но мне в любом случае нужен подробный рапорт коменданта поста.
— Так давайте я сейчас Вас на берег доставлю, Ваше превосходительство. Мой катер к вашим услугам. Обернемся быстро. А потом прошу Вас и всех господ офицеров ко мне в гости на "Лебедь"!
Вот так и завязываются нужные знакомства. Отвезли генерала на берег, где он получил информацию из первых рук. Действия штабс-капитана Маркова были одобрены, но дальнейшие действия оказались под вопросом. Миронов еще не знал, что отряд, сразу же посланный на помощь гарнизону поста Святого Николая, обнаружил крупные силы турок и был вынужден отступить. Поэтому все равно решил максимально возможно прояснить ситуацию и все таки отправиться к посту на "Колхиде", как и собирался. Мне оставалось лишь руками развести. Единственно, что смог посоветовать Кузминскому, так это не приближаться близко к берегу, поскольку там встречаются банки с малыми глубинами. И можно запросто налететь на мель, оказавшись удобной мишенью для турок.
Глядя вслед удаляющейся "Колхиде", я думал, что мое вмешательство в Историю натыкается на упорное сопротивление. Вот какого черта Миронов поперся к посту Святого Николая? Ведь уже достоверно установлено, что пост захвачен турками. И добровольно они оттуда не уйдут. Так какой в этом смысл? Просто удовлетворить свое любопытство? А если на турецкие пароходофрегаты нарвется? Ведь получив известие о разгроме десанта, турки вполне могут послать в этот район что-то более серьезное, чем фелюги. Не понимаю... Но, в конце концов, если его превосходительство пожелал лично провести рекогносцировку у берега, занятого неприятелем, то кто я такой, чтобы ему в этом мешать? Какой-то некомбатант. А главная добродетель некомбатанта в боевой обстановке — это не путаться под ногами у военных и не мешать им воевать, как положено. Чем мы в ближайшее время и займемся. Не будем путаться под ногами и мешать. А сами потихоньку начнем щипать турок. Пусть и не так, "как положено". В конце концов, что взять с нас, некомбатантов? Мы ведь Морской Корпус не кончали. И как оно "положено", не знаем. Поэтому будем действовать, исходя из своего сугубо статского дилетантского разумения.
Впрочем, оставлять это дело на самотек я не собирался. Поскольку обстановка возле Редут-Кале была пока что спокойная, решил отправить Ганса на разведку. В последнее время ему удалось резко увеличить дальность устойчивой ментальной связи, но обязательным условием было нахождение в прямой видимости. То есть, АДМ не должен скрываться за горизонтом, и требовалось держать заданную высоту. Но расстояние между Редут-Кале и постом Святого Николая не такое уж и большое, так что вне зоны действия связи Ганс будет находиться недолго. Когда снизится для более детальной разведки, а также чтобы подслушать, о чем болтает турецкое командование. Ведь по крайней мере кто-то уровня полковника там должен быть. А поскольку никаких целых зданий на территории поста остаться не могло, придется турецкому начальству довольствоваться палатками. А там подслушать, о чем идет речь, вообще не представляет сложности. Маловероятно, что узнаю что-то, представляющее интерес для моих дел, но... Кто знает? Иногда случайно оброненная фраза позволяет сделать правильные выводы. Поэтому, едва "Колхида" скрылась за горизонтом, дал задание Гансу следить за обстановкой. Как вокруг "Колхиды", так и того, что творится в прибрежной полосе. Не думаю, что там что-то радикально изменилось по сравнению с историей моего мира, но здесь лучше перебдеть. Хуже не будет.
Авиаразведка не выявила ничего неожиданного. Отряд, посланный на помощь гарнизону поста, обнаружил крупные силы турок и отступил. А турки заняли пост и не знали, что делать дальше. Возможности вести наступление широким фронтом в прибрежной полосе у них не было, и ввести в заблуждение командование русской армии о направлении главного удара не удалось. "Колхида" действовала осторожнее, чем в моем мире. Кузминский не стал рисковать и подходить к побережью ночью, а дождался рассвета, и когда полностью рассеется туман. В итоге даже не потребовалось приближаться к берегу. Турецкий лагерь на территории поста обнаружили на большом расстоянии, а также оценили примерную численность противника. Турки сделали несколько выстрелов из пушек, но не попали. "Колхида" быстро разорвала дистанцию, выйдя из зоны поражения. Во всяком случае, мои советы уберегли пароход от посадки на мель под огнем противника, и капитан-лейтенант Кузминский останется жив. И не только он. Удалось избежать потерь на "Колхиде". Что само по себе уже немало.
В общем, история с "Колхидой" закончилась более-менее ожидаемо. После завершения разведки пароход ушел обратно в Сухум-Кале. Подслушать ничего интересного у турок тоже не удалось. Все считали, что их атаковал чуть ли не весь наш Черноморский флот, и кляли свое флотское начальство, которое допустило такой разгром. Наши фрегаты патрулировали побережье, но в основном между Сухум-Кале и Керченским проливом. К восточному берегу Черного моря южнее Поти никто не совался, поскольку там в осенне-зимний период бывают частые северные ветра, и если парусник застигнет штормом, то деваться ему некуда. Близко к берегу тоже не подходили по этой причине, чем пользовались турецкие пароходы, не зависящие от ветра. И беспрепятственно доставляли на кавказское побережье оружие мятежным черкесам, воюющим против России. Именно здесь я и решил устроить очередную бяку туркам. Поэтому старался после эвакуации гарнизона поста Святого Николая нигде не отсвечивать, чтобы не спугнуть лакомую добычу, которая должна появиться в самое ближайшее время.
Задумка была в следующем. В истории моего мира в начале ноября 1853 года возле мыса Пицунда произошел бой между нашим фрегатом "Флора" и тремя турецкими пароходами — "Таиф", "Фейзи-Бахри" и "Саик-Ишаде". Турки сумели незамеченными выскользнуть из Синопа до того, как туда подошла эскадра Нахимова, доставили черкесам большой запас пороха и свинца, а после этого решили нанести удар по Сухум-Кале. Но по пути возле мыса Пицунда повстречали "Флору". Командовал пароходами английский офицер Адольфус Слейд, являющийся советником в турецком флоте. Или на турецкой мове Мушавер-паша. Турки, имея преимущество в скорости, маневренности и вооружении, сходу атаковали фрегат, не сомневаясь в успехе. Однако "Флора", умело маневрируя и ведя точный огонь, нанесла турецким пароходам такие повреждения, что противник отступил, причем "Таиф" пришлось уводить на буксире. За этот бой командир "Флоры" капитан-лейтенант Скоробогатов был произведен в следующий чин капитан второго ранга, все офицеры получили Монаршее благоволение и были представлены к наградам, а матросам пожалованы шесть знаков отличия военного ордена и каждому один рубль серебром. Вот я и решил воспользоваться этим случаем. Совместить приятное с полезным. Уменьшить флот турок на три современных и хорошо вооруженных парохода, а заодно обратить на себя внимание во флотских кругах. И не только флотских. Придворных тоже. После войны мне это здорово пригодится.
Задача предстояла довольно сложная. И тоже в стиле погони за двумя зайцами. Первая сложность состояла в том, что в памяти Ганса не было точного места, куда пароходы доставили свой груз. А также даты выхода из Синопа и даты выгрузки возле кавказского побережья. Упоминался лишь сам факт выгрузки с последующим боем в районе Пицунды. Но здесь уже история изменилась, поэтому неизвестно, попытаются ли турки сделать то же самое, и в это же самое время. Вот и приходилось мониторить ситуацию, оставаясь на рейде Редут-Кале, экономя уголь, и гоняя Ганса над Черным морем, чтобы не пропустить турецкие пароходы. Вторая сложность заключалась в том, что надо было обязательно утопить пароходы, но нельзя было сделать это быстро и "в одно рыло". Поскольку этот случай сразу же привлечет внимание. Ребята из Службы глубинной разведки может и не насторожатся, поскольку благодаря моим стараниям за три года уже наметился кое-какой прогресс в артиллерии. Но вот господа просвещенные европейцы запаникуют обязательно. И неизвестно, что предпримут после разгрома турок в Синопе. Поэтому мне нужно очень аккуратно и очень не быстро потопить все три парохода совместными усилиями с "Флорой". Так получится более достоверно, и не привлечет внимания. Именно для этой цели на борту "Лебедя" была партия снарядов, внешне ничем не отличающихся от фугасных, но представляющих собой обычные металлические болванки. Весили они несколько больше, но испытания на полигоне проводили и с этими снарядами, поэтому таблицы стрельбы для них имелись.
К созданию таких "недоснарядов" меня подтолкнул тот факт, что в конце XIX и начале ХХ века, когда уже появилось торпедное оружие и класс его носителей — миноносцы, господствовала концепция борьбы с ними путем создания массированного огня большого количества орудий малого калибра, стреляющих снарядами-болванками, задача которых заключалась в сквозном пробитии наружной обшивки корпуса вместе с угольной ямой с дальнейшим поражением парового котла, или машины. В ходе русско-японской войны 1904-1905 года выяснилось, что эта концепция не работает. Миноносцы получали десяток и больше болванок в корпус, но сохраняли ход и были в состоянии продолжать выполнять свою задачу. В то же время, попадание даже одного фугасного снаряда среднего калибра в миноносец, как правило, приводило к его гибели. Вот я и подумал, а не использовать ли мне эту концепцию? Как раз то, что надо. Можно одним точным попаданием вывести из строя машины турецких пароходов, а дальше потихоньку добивать их совместными усилиями с "Флорой". Также болванками. Чтобы слишком быстро не утонули. И господ просвещенных европейцев раньше времени не напугали. Пусть думают, что мы применили исключительно "ядерное" оружие, которое в Европе давно знают, и никаких чудес от него не ждут.
Время шло. Мы стояли на рейде Редут-Кале и усиленно изображали некомбатантов, которые стараются выполнять свою главную задачу — не путаться под ногами у военных и не мешать им воевать . И у нас это успешно получалось. Мы уже побывали на берегу и перезнакомились со всеми офицерами местного гарнизона. Наладили торговые отношения с местным населением. Сделали профилактику машинам. И с точки зрения местного военного начальства маялись дурью. Но, поскольку мы никому не мешали, и обеспечивали хоть какую-то эфемерную защиту Редут-Кале с моря в случае появления противника, нас отсюда не гнали, и позволяли бездельничать на глазах у всех. Однако, противник пока не появлялся, и здесь ничто не говорило, что совсем неподалеку идет война. Заканчивался октябрь 1853 года. И вот наконец-то пришел долгожданный доклад от Ганса, наблюдавшего за турецким флотом.
— Командир, твой план сработал. Три турецких парохода вышли из Синопа и направляются к кавказскому побережью.
— Это хорошо! Изменения в составе отряда нет?
— Нет. Те, кто и должен быть. "Таиф", "Фейзи-Бахри" и "Саик-Ишаде". Внешний вид и вооружение полностью соответствуют тому, что было у нас.
— А "Флора" где?
— Там же, где и должна быть. Неподалеку от Пицунды.
— Больше поблизости никого нет?
— Нет. Все наши военные корабли находятся дальше. На рейде Сухум-Кале стоит какая-то мелочь.
— Ганс, наблюдай за ними! Начинаем работать!
— Принято.
Итак, охота начинается. Теперь важно не спугнуть "дичь" и заставить ее действовать согласно задуманному турками плану. Пусть спокойно выгружаются. Все равно, на ход войны это не повлияет. После поражения армии Абди-паши и отказа от высадки турецкого десанта на кавказское побережье черкесы будут сидеть тихо, как мышь под веником. Но мне нельзя допустить, чтобы эти три турецких парохода после выгрузки пошли еще куда-то, кроме Сухум-Кале. Поскольку в этом случае они не встретят "Флору", и мне придется их топить "в одно рыло", что крайне нежелательно. Ладно, не будем о грустном...
Вызвал к себе старшего помощника и озадачил его неожиданным распоряжением.
— Федор Федорович, нам предстоит одно важное дело. У нас запасы трофейного пороха остались?
— Да, Юрий Александрович. Еще довольно много. Но у нас и своего хватает.
— Тратить на эти цели наш порох я не хочу. Надо сделать следующее. Пусть орудийная прислуга подготовит картузы из трофейного пороха. Можно даже с меньшим зарядом. Лишь бы бабахало.
— Сделаем, Юрий Александрович. Но не могу не задать вопрос. А для чего?
— В ближайшие дни три турецких парохода попытаются нанести удар по Сухум-Кале. Я недавно получил эту информацию из надежных источников. Нам надо перехватить и уничтожить турок до того, как они подойдут к Сухум-Кале. Но, поскольку вступать в артиллерийскую дуэль днем нам очень невыгодно, нападем на них ночью. Огонь откроем с безопасной для себя дистанции, и я лично буду выполнять обязанности комендора, наводя орудие. Поскольку никто из находящихся на борту, кроме меня, не обладает хорошим ночным зрением. Прислуга остальных трех орудий пускай палит холостыми с наибольшей скорострельностью и создает видимость массированного огня. Идея понятна?
