Но тогда не осмелилась задавать ненужные вопросы и вела себя сдержанно и смирно, давя внутри свое возмущение. Я все боялась, что буду выглядеть глупо из-за незнаний отношений Ника, его друзей и "этой женщины". Мой брат всегда говорил мне, что лучше промолчать и мило улыбнуться, чем показывать свое незнание регалий и невольно оскорбить этим человека, да и поставить себя в неудобное положение. А я — член королевской семьи, и мне непозволительно вести себя столь... неразумно в окружении высшего света.
Когда Алия отбыла из замка, я даже вздохнула свободней и напрочь выкинула эту женщину из своей головы — меня занимали куда более важные вопросы, часть которых я сейчас собиралась решить.
— Необычная, — почему-то засмеялся Ник. Он решительно встал и, достав из потайного отделения шкафа запыленную бутылку с вином и бокал, продолжил. — Чокнутая чаеманка с завышенным самомнением и неуемной тягой к приключениям.
— Чокнутая чаеманка? — пораженно молвила я. Как он может так неуважительно отзываться о своей подруге? Нет, я, конечно, с ним согласна, хоть и не знаю, что это за люди — "чаеманы", но все же...
Ник вновь сел в кресло, откупорил бутылку и, протерев рукавом бокал, налил туда вина насыщенно красного цвета. Я возмущенно на него глянула — мало того, что с утра пораньше и тем более натощак решил выпить спиртного, так еще и мне даже ради приличия не предложил.
— Второго бокала нет, а у меня в горле от разговоров пересохло, — видно, заметив мой взгляд, ответил он на мой незаданный вопрос. — А Алия та еще девица — возвела чай в культ, манеры и общественные нормы в тайне ненавидит, но придерживается их... иногда и то, в приличном обществе. Я уже давно привык, а вам, наверное, это показалось дикостью. Я прав?
Я кивнула и, не подумав, спросила:
— Тогда почему вы дружите? И какие у вас с ней отношения?
Никериал замолчал, отпив из бокала вина и, видно задумался, отвечать мне или же нет.
Я поспешно произнесла:
— Нет, если вам трудно ответить, то я не настаиваю.
— Проводили мы время вместе... долгое время, — спокойно произнес маг, словно в издевку отвечая на мой компрометирующий вопрос. — Чего скрывать, любовниками были, больше десяти лет, наверное. Вот только цапались постоянно, как кошка с собакой на почве ее любви к приключениям, моей нелюбви к поездкам и по бытовым и научным вопросам, по мелочам, если точнее. Расходились и после бурного примирения все вновь начиналось по второму кругу, а потом по-третьему, четвертому... Мне ее никогда не было понять, как и ей меня тоже... — он грустно улыбнулся. — Она добрая, смелая и решительная женщина, и хороший друг — у нее есть много положительных качеств, но, к сожалению, не моя судьба. Да и я не мазохист, чтобы всю жизнь терпеть ее недостатки. А их у нее предостаточно.
Я кивнула, показывая, что все поняла. На душе неуловимо стало грустно и одновременно радостно. Любовниками были? А потом расстались? Но кто даст слово, что они вновь не станут жить вместе?
— Ревнуете? — гадко ухмыльнулся Никериал.
— Отчего же?!
— У вас глаза поникли и исчезла с лица улыбка, — будто что-то само собой разумеющееся произнес маг, с прищуром меня разглядывая. — О... а еще вы покраснели. Это так мило.
Я закрыла ладонями свои щеки, при этом отчаянно залившись румянцем. Как стыдно... Великая, как же мне стыдно.
— Да ладно вам расстраиваться, — усмехнулся наглец. — Я ведь пошутил. У вас такая живая мимика, что я не смог удержаться.
Я медленно убрала с лица руки и, нахмурившись, грозно на него взглянула. Но в серых глазах мага плясали смешинки, на губах растянулась коварная улыбка, да и сам он, похоже, нисколечко не раскаялся в своем злодеянии.
— И нет нужды на меня так смотреть, — еще сильнее улыбнулся коварный мерзавец, с неподдельным интересом рассматривая в бокале свое вино. — Я вам сделал комплимент. Уже второй раз за это утро, а вы все недовольны. И где моя ошибка? — он возвел очи к потолку и, вдруг, резко на меня посмотрел. Я дрогнула от его пристального взгляда. — А еще у вас замечательная улыбка, и мне бы хотелось видеть ее, а не ваши надутые губки.
Я недоверчиво сузила глаза и скрестила на груди руки. Нет, на этот раз не поддамся на его уловки! Я его видела насквозь!
— Третий... Я в третий раз сделал вам комплимент, а вы до сих пор чем-то недовольны. Неужели я теряю хватку? Печально.
— Вы так и будете считать комплименты?! — возмущенно воскликнула я, негодуя по поводу того, что не заметила его знаки внимания. Неужели и я теряю хватку? О Великая, как же я могла растратить свое было мастерство? Да еще этот хам словно в издевку их считает, будто показывая мою не компетентность.
— Конечно, — невозмутимо он произнес, наливая себе вновь вина. — Мне весьма понравилась ваша уборка. А комплименты я делал в последний раз, дайте-ка подумать... — Ник нахмурился, словно что-то припоминая, и через минуту тяжелых раздумий устало махнул рукой. — Нет, не помню, но это явно было не вам. Вроде шоколаду...
— А сейчас вы меня оскорбили!
— Разве? Я вас поставил в один ряд с шоколадом.
— Вот именно!
— А вам нужно больше? — притворно удивился маг, но его хитрющие глаза выдавали его с головой. — Ненасытная вы дама, миледи.
В библиотеке на несколько минут воцарилась тишина. Ник неторопливо пил вино и явно мечтал оказаться как можно ближе к кухне — его живот характерно урчал, требуя от своего бессовестного хозяина еды, я же теребила в руках юбку своего платья и не знала, как же дальше продолжить разговор, чтобы вновь не оказаться в неловком положении. Ведь маг, похоже, только и ждал, как бы вывернуть мой вопрос наизнанку и поиздеваться всласть, чтобы потренировать на мне свое остроумие и выполнить норму по язвительности на целый день.
Тянуть больше не имело смысла, и я задала свой сокровенный вопрос, не решаясь при этом взглянуть в глаза мага. Сейчас решалась его судьба.
— Ник...
— М-м?
— А как снять проклятие?
Никериал поперхнулся и озадаченно на меня посмотрел:
— Никак. Проклятий не существует.
— Почему? — теперь пришло время удивиться мне. — Они существуют!
— Конечно, существуют, — усмехнулся Ник, — в голове юных дев, глупых женщин и старух с параноидальными расстройствами личности. Эти сказки про проклятия придумали мошенники для отъема денег у доверчивых дур.
— Как вы можете не верить в проклятия?! — возмутилась я, ведь даже у нас во дворце все от мала до велика знали, что порча, сглаз, привороты — не пустой звук, и придворные дамы частенько пользовались услугами ведьм, чтобы приворожить кавалера или же наслать беды на конкурентку.
Обычно они нацеливались на моего старшего брата: крали его одежду и волосы, сыпали ему в еду странные порошки, подкладывали в комнату заветные мешочки с магическими компонентами, но я всегда была начеку. Видеть в невестках одну из этих куриц лишь из-за того, что она околдовала любимого брата, я была не намерена и принимала ответные меры: постоянно обыскивала его комнату, отгоняла от Ариана самых назойливых девиц и потратила большую сумму денег на одну известную ведьму, чтобы она поставила на него сильную защиту от приворота и других бед. Брат посмеивался надо мной, но как я могла просто отдать его на растерзание этим фуриям?!
— Ирен, — вздохнул маг, — я живу на этом свете уже много лет и за свою жизнь повидал много необычных вещей, которым не было рационального объяснения, но знаете, в чем я точно уверен? Проклятий не существует. А ведьмы, которые утверждают, что с помощью приспешников Настерревиля могут свести в могилу любого человека — либо сумасшедшие, либо мошенницы.
— Но я точно знаю, что они есть! — я упрямо сжала кулаки, намеренная отстаивать свою точку зрения до конца. Ник ошибался, он так сильно ошибался и не мог этого понять! Ведь я испытала порчу на себе!
Одна из отчаянных фрейлин, видя, что я сторожу любимого братца лучше матерых телохранителей, просто решила от меня избавиться и наслала порчу. Я заболела и медленно угасала как свечка: не хотелось ни пить, ни есть, на меня напала апатия, и мир виделся лишь в траурных красках, даже мои любимые братики не могли расшевелить меня. Королевский лекарь сказал, что в меня вселились демоны и медленно выпивали соки, приглашенный глава госпиталя Парнаско назвал это душевной болезнью и рекомендовал больше гулять на свежем воздухе, а также проводить время с родными и друзьями. Но ничего не помогало — я медленно умирала. Мне тогда было двенадцать лет, я была веселой энергичной розовощекой девочкой, а превратилась в бледную, тонкую как тростинка девушку с постоянно выпадающими волосами, огромными синими глазами на пол-лица и с безразличным ко всему взглядом. Мне было трудно ходить, дышать, смотреть на солнце, я стала ненавидеть свое угловатое, иссушенное болезнью лицо и тело. Я около полугода пролежала в закрытой палате госпиталя Парнаско и медленно готовилась к смерти.
И этот негодяй еще смеет утверждать, что проклятий не существует? А знал ли он, как трудно побороть порчу? Догадывался, как нелегко пересилить себя и, давясь, есть, зная, что если ты этого не сделаешь, то даже целители уже не смогут запустить твое Сердце, потому что организм настолько истощен, что жизни в нем нет места? Я смогла выжить, вернуть себе форму и силу после упорных занятий фехтованием, но вот позабыть, как страшны проклятия — нет.
Я искренне благодарна главе госпиталя магистру Гарриусу и Ариану за то, что смогли вернуть мне жажду к жизни и подтолкнули на путь к выздоровлению, благодарна отцу, скрывшему факт моей болезни, и той недалекой фурии, которая решилась на это преступление. Ведь если бы не она, то я бы не обрела ту волю к жизни, которую имела сейчас.
— Ирен... — устало вдохнул Никериал. — Проклятий нет. Вы не хотите верить магистру Целительства?
— Да послушайте же меня хоть раз! — я вскочила на ноги, нависнув над спокойно сидящим магом, словно непреступная гора. — Поверьте мне! Проклятия страшны и опасны, а вы! А вы просто заблуждаетесь!
— Что с вами? Такое чувство, что это для вас жизненно важный вопрос. Вы на кого-то навели порчу, и у него случился насморк? Успокойтесь, это просто простуда. А проклятия — народные предрассудки.
Я сжала до боли в ладонях кулаки и ощутила огромное желание ударить этого... этого невообразимого упрямца! Захотелось взять его за грудки и потрясти хорошенько, чтобы избавиться навсегда от всей той чепухи, что поселилась в его заумной голове.
— Вам. Угрожает. Опасность, — процедила я сквозь зубы, чтобы нечаянно не сорваться на крик. Конечно, я не хотела этого говорить, но он меня вынудил. — Ваш род прокляли. И вы...
— А это уже не смешно, — нахмурился Ник, перебив меня на полуслове. — Откуда вы набрались этой чепухи? Хотя... дайте угадаю. Это все Джек?
— Причем здесь он?!
— И как я раньше не догадался? — закатил он глаза и, резко встав, что чуть было не оттолкнув меня в сторону, направился к выходу из библиотеки.
— Вы куда? — растерялась я. — Разговор еще не закончен!
— Закончен, — Ник даже не повернулся. — Мне надоело выслушивать вашу чушь, и передайте этому призраку, что его шуточки заходят за грань дозволенного.
— Но я серьезно!
Никериал остановился около двери и обернулся, посмотрев мне прямо в глаза:
— Я тоже.
В нем больше не было той расслабленности и не чувствовалось благодушия, что было раньше, взгляд мага был холоден, а сам он, почему-то, как будто от меня отдалился. Я обессилено упала в кресло, как только за ним захлопнулась дверь, и закусила до боли губу. Мне было плохо от осознания того, что я не только не смогла узнать ничего о проклятиях, так еще и собственными руками разрушила тонкое доверие мага, которое так кропотливо собирала по крупицам все это время.
Джек был прав. Только я могла спасти Ника, и если не получилось это сделать словами, то я буду действовать.
Но... если же слезы Элисень найдутся, то боюсь, мое хрупкое доверие потеряет сам маг.
* * *
Мне срочно нужно было действовать и, главное, действовать очень осторожно, аккуратно, чтобы у Ника не возникло и тени сомнения о моих чистых намереньях. Нет, я не собиралась вновь его убеждать в том, что проклятия существуют, я вообще больше не хотела говорить с ним на эту щекотливую тему, боясь, что могу проговориться на счет моего печального опыта — все же я старалась забыть те полгода в госпитале Парнаско — но вот так просто сдаваться и обречь Ника на смерть я была не намерена.
Для того, чтобы его спасти, мне нужно было украсть слезы Элисень и принести их Джеку, вот только святая реликвия наверняка находилась у Ника в лаборатории, в которую я не могла самостоятельно попасть — он после того инцидента с рождением Ларсиком ее запирал. Оставалось только одно — напроситься к магу в помощницы, но как это было сделать, после утренней перепалки в библиотеке? Конечно, можно было попросить прощения по поводу своей несдержанности, откровенной глупости и наивности, которая опять позволила Джеку мной манипулировать. Главное нужно было соблюсти два правила: дождаться, когда Ник будет в благодушном расположении духа, и говорить как можно увереннее и убедительнее. Никериал постоянно повторял, что чувствует ложь, но что, если я буду верить в свои слова? Задача была сложная, но я никогда не искала легких путей.
Но на всякий случай у меня был запасной план. Ну как план... я пришла к Милене на кухню и попросила у нее немного шоколада. Она, конечно, недоверчиво осведомилась, мол, зачем он мне и не намерена ли я подкармливать им ее непутевого хозяина, но мне все же удалось убедить домовую в своей непричастности к "скармливанию Ника сладким". Мне нужен был козырь, и, впервые солгав Милене, я искренне верила в то, что это было во благо. Получив из ее тайника побелевший шоколад, который изумительно пах корицей, я поблагодарила домовую и уже с надеждой взглянула в неприветливое будущее. Теперь у меня были весомые шансы попасть в лабораторию.
Утро и половина дня прошли в томительном ожидании. Я, пытаясь развеяться, гуляла по внутреннему двору замка, в зимнем саду и размышляла. Если с первой частью плана по получению слез Элисень я разобралась, то оставалось нерешенным как мне, собственно, отыскать артефакт в лаборатории Никериала? Здесь было несколько развитий событий: первое — они будут лежать на виду, и я смогу их спрятать в складках одежды, как только маг отвернется, второй — они могли оказаться в легкодоступном месте, например, в шкафу, третье — место будет трудно обнаружить, четвертое — слез не будет в лаборатории. Если с первыми двумя примерами развития событий все было предельно ясно, а четвертый я не рассматривала вообще, то что мне можно было сделать, если слезы будут спрятаны под чарами? Как отыскать то, что простому человеку невозможно найти и в помине?
У меня были некоторые соображения по этому поводу, но все было так зыбко, что оставалось лишь уповать на благословение Великой и молиться. На богослужениях в нашем дворцовом храме Верховный жрец постоянно говорил, что искренней молитвой можно было совершить чудо. А оно мне было как раз нужно.
