Первое, что бросилось в глаза, это растянутые над стеной тела. Высохшие, словно забытый на солнце виноград, они были вздернуты меж высоких столбов, от которых тянулись толстые канаты с зазубренными крючьями. Их острые клювы впивались в плоть мучеников буквально разрывая тех на части. А сквозь тонкую, похожую на пергамент кожу, проступали переломанные кости и поражённые болезнями внутренности, но несмотря на все это, сердца несчастных продолжали биться. Эти создания до сих пор оставались живыми.
В каждого из подвешенных был вонзен кривой серпомеч, точь-в-точь такой же, как и клинок отца Вика, разве что стальных зубцов не было. Парень быстро перекинул клинок за спину, укрыв рукоять капюшоном. Несмотря на то, что оружие восстановленное Ялазаром уже не походило на себя прежнее, все же рисковать не стоило. Одичалые ничего не заметили, а Торунг только шепнул:
— Весьма разумно. Не хватало, чтобы тебя приняли за врага Галдариана Тухлого.
— Кого? — переспросил повелитель костей.
Однако ответил ему Викариан, уже почерпнувший знаний о Кхидрине из Атласа Крига, чью мудрость он с жадностью вбирал в себя, едва выпадала свободная минута:
— Тиран этого полиса. Его ещё зовут Золотым Бубоном, за его неуёмную страсть к сокровищам и болезням, которые он насылает на недругов и слуг из своего дворца-канализации. — он кивнул на исходивший миазмами и заполненный нечистотами ров прямо перед невысокой стеной города. — Это все часть его тронной залы, древние сливы пронизывают Кхидрин, словно вены. И в этих венах течет гной, да слизь, являющаяся, если верить записям, телом самого Галдариана. Этой гадости касаться нельзя, иначе навлечешь на себя гнев хозяина города.
Только закончив говорить, Вике заметил, что спутники смотрят на него со смесью удивления и уважения. Это немного смутило молодого человека и он чуть тише добавил, кивнув на повешенных:
— А вот кто это и за что с ними так, я не знаю. — ни о чем подобном он не читал. Но как правильно заметил Мрачный, лучше было лишний раз не искушать судьбу, припрятав отцовский клинок, пока они не покинут Кхидрин.
Стена оказалась ниже, чем виделась издалека и представляла собой деревянный частокол, облепленный затвердевшей, бурой глиной. Никаких ворот или дверей видно не было. Однако стальные зубцы решетки, выглядывавшие из высокой надстройки над проходом, говорили о том, что попасть в полис без стенобитного орудия нападающим вряд ли удастся. Сами же стены защищал не очень глубокий, но зато широкий ров, по совместительству являющийся стоком нечистот, который был заполнен почти по колено. У него были пологие стенки и в общем-то, преодолеть его было бы нетрудно, если конечно не знать, что вся эта вязкая гадость есть тело единой, чудовищной сущности Галдариана.
Стражи на стенах, облаченные в кожаные доспехи, обмотанные десятками рваных плащаниц, будто мумии, с непропорционально высокими, неудобными шлемами, больше напоминавшие вазы, нежели элемент брони, засуетились, пытаясь разглядеть пришедших. Из вооружения у них были видны каменные или костяные топоры, да копья с такими же наконечниками. Вскоре, один из них, обряженный в самые пестрые тряпки и единственный державший в руках настоящую, железную алебарду, приветливо замахал рукой:
— Торунг! Вурдалачий потрах, ты вернулся отдать мне долг!? — и тут же громко расхохотался, да так, что дремавший на посту другой стражник, с перепугу, едва не сверзился со стены. — С тебя ещё сто двадцать монет за то, что мы твою жопу прикрыли.
Мрачный ответил на приветствие тоже подняв руку, а второй бросил вопрошавшему небольшой, звенящий кошель:
— Твоя правда, как договаривались, сто двадцать монет и пять сверху за терпение. — было видно, что сонные стражники знали его и тоже приветственно вскидывали ладони.
Слышали ли все это несчастные, растянутые над их головами, было непонятно. В глазах, со срезанными веками, Вик не видел ничего, кроме бесконечной боли и безумия. С такого расстояния удалось разглядеть, как по канатам, удерживающим тела, вьются тонкие жгуты пульсирующих отростков, зарывавшихся под кожу и проникавших в каждый орган, другой же их конец произрастал прямиком из выгребной ямы под стеной. Они словно бы дышали, накачивая ядом свои жертвы, но в то же время, не давая тем умереть. Чей бы больной разум не изобрёл эту пытку, пожалуй, даже Агонис мог бы восхититься его бесчеловечной жестокостью.
Несмотря на явное расположение охранников к ним, отряд решил разбить привал и дожидаться каравана за пределами полиса. Так было безопасней, а заодно позволило разглядеть некоторые детали. Из-за незакрывающихся ворот были хорошо видны близлежащие улицы.
Те оказались поделены на две части, а меж колеями, по которым двигались местные обитатели, пролегала высокая, покрытая отвратительной слизью насыпь, от которой все старались держаться подальше. Что это и чему служит такое разделение, оставалось неясно. Мельницы смерти, которые парни видели в Кавеноне, тут, как ни странно, отсутствовали. Впрочем, вдалеке виднелись другие четыре величественных силуэта, возвышавшихся над морем тентов и навесов, укрывавших почти весь город. Это были башни колдунов, много выше любого иного здания Кхидрина.
Первая, постоянно меняла очертания, а её камни напоминали песок в песочных часах, вот только текущий снизу-вверх и в зените, словно бы тая, падающий на землю пурпурным дождем. Ни окон, ни дверей видно в ней не было, да и зачем они там, где все равно не было ни мгновения постоянства. Второе строение, казалось состоящее из нагромождений плоти, выглядело более приземистым и монолитным, при этом, на нем то и дело открывались жутковатые, гигантские глаза и разевались пасти. Сотни крохотных конечностей, лишённых кожи и постоянно двигавшихся, издалека казались темно-алой бахромой на открытой ране. Ещё одна, словно срезанная мечом, гиганта башня, некогда видимо бывшая самой большой и скорее являвшаяся целым комплексом высоких строений, теперь лежала в руинах. Лишь золотые буравчики песка плясали на её растрескавшихся от времени стенах. Последним шпилем было мрачное строение, напоминавшее черный монолит с распятыми на стенах агонизирующими телами. На плоской крыше располагался костяной загон с метавшимися из стороны в сторону рабами. Сначала Викар не понял смысла строить загон для невольников на вершине, пока не заметил, что чуть ниже располагается конструкция, очень напоминающая раскрытую пасть, готовую в любую секунду сомкнуться над вершиной башни, таким образом поймав в ловушку любого небесного хищника, покусившегося на легкое мясо.
— Они что ловят парящие ужасы? — удивлено спросил Викариан. — Зачем? Что они с ними делают.
Вместо ответа, молча грызущий кость, выуженную из булькающего котелка с похлебкой, Торунг указал куда-то вверх и парню пришлось некоторое время вглядываться в затянутые жирными тучами небеса, прежде чем он сумел различить две темные точки, гонявшиеся за третьей, яростно махавшей белыми крыльями, стараясь оторваться от преследователей.
— Колдуны из темной башни что, научились приручать владык неба? — Вик был поражен.
— Нетрудно приручать то, что ты сначала убил, а потом воскресил, заставив служить своей воле. Некроманты Кхидрина горазды на выдумки. — отозвался Торунг, зачерпывая ещё миску булькающего варева и посыпая то пахучими, сушеными травами из своих загашников. Примерно так же, как это делает Ялазар
Упомянутый, к этому моменту уже наевшись, развалился на походных мешках и ковыряя косточкой в зубах, сонно произнес:
— Я не имею с этими ублюдками ничего общего и иметь не желаю, разве что готов разделить с ними мой клинок, пробивший их черное сердце.
— Ты же заставляешь останки подчиняться своей воле, чем же, в таком случае, твоя сила отличается от их? — не желая разозлить, осторожно поинтересовался Торунг, уже видевший за время их похода, как Ялазар пускал в ход свое колдовство.
— Во-первых, — все так же сонно ответил тот, — я владею магией костей, а не мертвой плоти и мне не требуется убивать жертву, чтобы получить контроль над её телом. Во-вторых, некроманты называют себя "познающими тайны смерти", то есть они открывают то, что уже было создано до них, неважно природой ли, эфиром или кем-то ещё. Я же скорее скульптор, творец, созидающий новое, то, чего ещё не было в Кеплере.
Надо сказать, Викариан никогда серьезно не задумывался над силами, которыми владел Ялазар и откуда они проистекают. Однако объяснение и сам взгляд на магию костей ему понравился, так как он отсекал темные искусства, от этой жутковатой, но все же не являющейся злом стихии. Мрачный, как ни странно, тоже удовлетворился таким объяснением и больше не стал донимать Ялазара, а без зазрения совести дрыхнувшим одичалым, вообще было откровенно наплевать на столь высокие материи. Эти трое, как оказалось, были остатками довольно крупного, северного племени, спасавшихся бегством от пришедших несчастий и сейчас они просто наслаждались относительной безопасностью рядом с большим городом, да теплом, принесенным из пустыни.
Вскоре, замеченные ранее темные точки стали приближаться и Викар вглядевшись, понял, что на спинах изуродованных, мертвых созданий восседают монстры. Раздутые мертвяки, буквально сросшиеся со своими парящими скакунами, их руки были заменены на длинные, костяные копья. Они гнали к земле стройную, белокрылую фигуру дракала, что служил у Воланда разведчиком, не позволяя ему летать над Кхидрином. Впрочем, за все время их похода, пернатый, к слову сказать, вооруженный отменным, стальным оружием и постоянно круживший над их головами, ни разу не пришел к ним на помощь. Потому, они даже не стали подниматься со своих мест, всем отрядом с интересом наблюдая, как крылатые зомби пытаются попасть ему пиками в зад.
Поняв, что ни крутые виражи, ни полеты за облаками не помогают избавиться от неутомимых преследователей, дракал сдался, развернувшись в сторону неспешно тащившегося вдалеке каравана. Порождения некромантии не стали преследовать его, хотя Викар не сомневался, будь у них такой приказ, никакая бы скорость и изворотливость не спасла бы разведчика, так как он рано или поздно устанет, в отличии от мертвых, лишённых слабостей живой плоти.
За оставшееся время, их отдых и периодическое перешучивание, с откровенно скучавшей стражей, были нарушены лишь дважды. Один раз, когда мимо проходил слегка помятый отряд охотников, одетых в довольно неплохие доспехи. Они несли не перестававшую звенеть сеть, сплетенную из зачарованных, крупных, стальных колец, а внутри бесновалось текучее существо, по цвету напоминавшее свернувшуюся кровь. Оно рвалось, билось о стенки в попытке пробить брешь в магической защите, но все напрасно, ни единая капля не упала на песок, хотя было совершенно непонятно, как сеть может удержать жидкое тело пленника.
Второй раз угроза была серьезней. Из окружавшего частокол рва вышла процессия разлагающихся на глазах существ, на трясущихся ногах, тащивших за собой повозку с водружённым на неё мутным рыбьим пузырем, размером с пивную бочку. Судя по блеску свежей слизи на внешних стенках, наполнен сей сосуд был совсем недавно и догадаться о происхождении его содержимого, оказалось совсем не сложно.
— Нужно отойти, это Чумные Пастыри. — быстро подхватив свой мешок, предупредил Торунг. Все тут же последовали его примеру, отходя подальше от процессии, что казалось, состояла из мешанины обвисшей кожи, оголившихся костей и кружащих вокруг нарывов трупных мух. Даже стражники отошли от ворот, явно желая оказаться подальше от слуг тирана, несущих его "тело" наверх, к жителям полиса. То было отвратительное, зловещее зрелище и ведь скорее всего эти ненормальные сами выбрали такую судьбу.
Сквозь плохо завязанную пуповину пузыря, сочились мутные капли, оставляя на земле четко видимую полосу зловонной гнили, сама же повозка, скрипя и постанывая, вползла в полис, идеально вписавшись в колею.
— Так они что, этой дрянью улицы делят? — ни к кому в общем-то не обращаясь, спросил Викар.
— Тело Галдариана Тухлого, для них, божественный елей. — откликнулся Торунг, так же как и остальные, наблюдая начавшуюся панику за воротами. Люди и нелюди пытались убраться подальше от фигур, замотанных в обвислые полотнища собственной, пораженной болезнями, кожи. — Вот они и поливают им улицы. Разумеется, что тирану хорошо, его поданным — смерть. Колеи на дороге появились не просто так, не вздумайте наступить на то место, куда попали капли, иначе Золотой Бубон посчитает вас подношением и на этом ваше путешествие окончится.
Приняв к сведению важную информацию, мужчины вернулись к отдыху и тем делам, на которые в походе просто не хватало времени. За прошедшие, почти сорок дней, их жизнь была наполнена сражениями, борьбой за жизнь и непрекращающимся движением. А на ходу точить клинки и править повреждённые доспехи, не самое простое занятие, и именно этим они занимались сейчас. К слову сказать, тем же была занята и охрана Кхидрина, видимо первое впечатление безопасности и безделья все же являлось обманчивым и стражникам по-нынешнему лихому времени, нет-нет да и приходилось браться за оружие. Но к счастью, до подхода каравана никаких неприятностей не произошло и вскоре повозки заняли почти все пространство перед воротам, а к ним на встречу вышла небольшая делегация местных купцов, давно ожидавшая их прибытия.
Воланд лично вышел навстречу к тем, правда вначале решил таки расплатиться со своими людьми. Как и было условлено, Детям Солнца передали порядка десяти телег, забитых до отказу худосочными, изможденными молодыми рабами. Их оказалось больше двух сотен и все они являлись скотом.
— Почему Воланд отдает так много рабов? — Вик наблюдал, как Дети Солнца впрягаются в одну из телег, помогая измождённым невольникам тащить ту в сторону от полиса. — И куда это они направляются?
— От таких малахольных рабов мало проку. Больные, слабые, юные. Работники из них никакие и хорошо если протянут хотя бы пару месяцев, но даже в таком случае, с них ни мяса, ни волос, только кости, да морока. А ведь их ещё кормить надо. — пояснил Ялазар — Такие на Рабском Рынке стоят не дороже пяти монет, да и здесь их вряд ли продашь сильно дороже. А вот оплатить ими работу целого отряда первоклассных бойцов, да ещё на целый месяц, это очень выгодно. Да если пересчитать на монеты, там хорошо, если тысяча выйдет, мы с тобой вдвоем и то больше получим.
— Именно. — подтвердил стоявший рядом Торунг и тоже ждавший, когда хозяин каравана подойдет к ним. — Другой вопрос, зачем это ярмо на шею самим Детям Солнца. Толку-то от таких невольников никакого, разве что на какие-нибудь ритуалы.
— Какие к примеру? — не унимался Вик.
Мрачный пожал плечами, провожая глазами укатывающиеся в даль повозки.
— Понятия не имею. Мне доводилось ходить с ними раньше, но каждый раз, получив свою "плату", эти берсеркеры снимались с места, уходя прочь и никто, насколько мне известно, так и не смог проследить их путь до конца. Максимум, что удавалось найти, это брошенные пустые телеги. Ни крови, ни тел, ни даже следов. Будто они просто испарялись.
