— Хах… — розовая аликорница прикрыла глаза, затем снова их открыла и посмотрела на королеву перевёртышей, после чего припечатала: — Нет.
— Может, хотя бы попробуем… — попыталась продавить свои интересы Визалис.
— Нет, — поддержал жену Шайнинг.
— Откуда вы знаете, если даже не пробовали?! — развела передние ноги в стороны чейнджлинг.
— Нам это неинтересно, — вновь отказалась принцесса любви.
— А вдруг всё же понравится? — хитро прищурилась правительница перевёртышей. — Я смогу подменять вас на скучных официальных мероприятиях. Всё равно же каждый день отчитываться…
— Мы… — начал говорить жеребец.
— …Подумаем, — закончила крылато-рогатая кобыла.
— Каденс? — удивился Армор, повернувшись к супруге.
— Шайни, я думаю на перспективу, — невинно улыбнулась аликорница, взмахнув длинными ресницами. — Это сейчас бюрократии немного, да и за всеми делами нужен личный присмотр. А что будет лет через… двести? Я ещё помню график, по которому жила тётушка Селестия.
— Хм… — жеребец задумался, немного помолчал и кивнул. — Хорошо. Вернёмся к этому разговору лет через двести.
— Чудненько, — цокнула передними копытцами друг об друга Визалис, зажмурившись и широко улыбнувшись.
«Коготок увяз — всей птичке пропасть. Хи-хи. Главное, что не категорический отказ, а там… у меня будет много времени. Главное — наладить тесное взаимодействие уже в Кристальной Империи», — королева чейнджлингов и не старалась скрыть своей радости от подобного исхода, чем заставила Шайнинга усомниться в правильности принятого решения.
— В обратный путь мы двинемся через декаду: как раз будут завершены все дела, ну а новое тело будет дозревать ещё год, — произнесла принцесса любви, нарушая установившееся молчание.
— Шайнинг, почему ты не хочешь переселиться в тело аликорна? — опустив передние копытца на подлокотники, спросила у жеребца Визалис, бросив быстрый взгляд на его супругу. — В отличие от клонов, качество которых весьма сомнительно, они не будут стареть.
— Во-первых, это слишком личный вопрос, — недовольно ответил Армор, но затем всё же продолжил: — Во-вторых, мне не нравится сама мысль о том, чтобы отнимать чужое тело.
— Ну и в-третьих, Шайни хочет сохранить своё жеребцовое достоинство, — дополнила за мужа Каденс. — И нет, Визалис, ты не сможешь заменить жеребца для «нас обеих», пока не будет придуман безопасный и эффективный способ смены пола.
Уже открывшая было рот правительница перевёртышей вынужденно его закрыла и обиженно надулась, демонстративно сложив ноги на груди и отвернувшись к окну.
Переговоры между правителями Кристальной Империи и Ульем Чейнджлингов (получившим официальный статус автономной области Эквестрии) продолжились…
* * *
— …Три, два, один… — отсчитал динамик в шлеме аликорницы, стоящей на крыше одного из пригородных домов, расположенных недалеко от розового облака, накрывающего Кантерлот.
Рядом с Луной, придерживаемый правым передним копытом, стоял стеклянный аквариум с трубкой, откуда курилась тонкая струйка розового тумана, тут же рассеивающегося в воздухе, не оставляя после себя особого фона. В резервуаре сидела маленькая крылатая ящерка едва ли больше котёнка размером, которая внимательным взглядом похожих на бусинки глаз смотрела на небо… которое в последний раз видела очень и очень давно.
В этот самый момент откуда-то со стороны пришла волна магии, похожая на стремительное цунами, но не стремящееся смести всё живое, а наоборот, наполняющее каждый встречный объект неуловимым теплом. Небо окрасили всполохи всех цветов радуги, на краткий миг скрыв за собой сияние солнца, а когда через десяток секунд воздействие Элементов Гармонии прекратилось, то небесное светило вновь устремило свои лучи на землю.
Принцесса ночи закрыла глаза, вновь перестраиваясь на духовное восприятие, а когда открыла их и посмотрела на город, её взгляду предстал буквально сияющий Кантерлот, будто бы сбросивший с себя тяжёлую пелену. Однако же куда важнее для крылато-рогатой кобылы было то, что в небо устремлялись сотни белых искорок, в которых при должном старании можно было увидеть пони всех трёх рас, наконец-то свободных от своего личного Тартара…
Рокот двигателей заставил аликорницу вернуться к восприятию материального мира, а повернув голову к источнику шума, она застала тот момент, когда в бывшую уже столицу въехал первый тягач, который вёз строительную технику. Следом за транспортными средствами шагали шестилапы, применение коих ранее было затруднено помехами, создаваемыми магией некромантов…
«К тому моменту, как сестра получит тело, её дом снова будет похож на сказочный дворец», — тонкая улыбка тронула губы Луны, в памяти которой всплыли первые дни после возвращения из изгнания, когда Селестия показывала ей чудеса нового мира, при этом радуясь этому даже больше, чем сама виновница торжества.
— Скоро Твайлайт сможет поговорить с мамой в реальности, а не через видеосвязь, — произнесла в пространство перед собой принцесса ночи, фыркнула и добавила: — И теперь у них обеих не будет для этого даже формальных отговорок. Да и тебе, наверное, хочется увидеть сына?
Последние слова были обращены уже к драконихе, продолжающей сидеть в аквариуме и рассматривать небо. Впрочем, услышав слова аликорницы, она отвлеклась от своего увлекательного занятия и молча утвердительно кивнула.
* * *
Казалось, что ещё секунду назад в разуме стремительно сменяли друг друга нули и единицы, складывающиеся в образы, звуки, ощущения, даже запахи и вкусы, а теперь вокруг была лишь тьма. Однако же это состояние продлилось недолго, и вскоре чувствительность начала возвращаться: прохладный воздух пробирался под шёрстку, твёрдая и неудобная лежанка давила на грудь и живот, расправленные крылья свисали до самого пола, а нос щекотал запах спирта. Разум, кажущийся каким-то жутко заторможенным, пользуясь некими недоступными для осознанного манипулирования вычислительными мощностями анализировал обстановку…
«Что происходит?» — ощущение… похожее на… жжение, вызвавшее цепочки ассоциаций, которые были связаны с удушьем, заставило вдохнуть, а затем выдохнуть и повторить этот цикл.
— С пробуждением, Целитель, — прозвучал голос основы, заставивший разум вновь впасть в состояние ступора, так как информация была получена при помощи звука.
«Звук… Так получают вербальные сигналы органики. Но…» — тут голову (коробку для хранения органического процессора) пронзила вспышка боли, заставившая рефлекторно распахнуть глаза и напрячь мышцы.
— По всей видимости… при переносе воспоминаний была допущена ошибка, — прозвучал уже её собственный голос, источником которого была правая передняя нога, где крепился пип-бак. — Первая, ты меня понимаешь?
— Я… — мысли всё ещё ворочались удивительно медленно, но память подсказывала, что для органика (человека) она думает и анализирует очень даже быстро. — Да. Понимаю, Целитель. Эксперимент прошёл удачно?
— Относительно удачно, — раздался из-под потолка голос Основы. — Запись личности прошла без осложнений, но с управлением телом возникли проблемы. Из-за попытки осознанно управлять всеми функциями новой платформы, включая и те, которыми должно заниматься подсознание, нам пришлось проводить реанимационные мероприятия.
— Как только ты будешь готова, Первая, мы начнём тестирование и тренировки, — вновь заговорило маленькое устройство на правой передней ноге. — Сейчас у тебя есть время для того, чтобы освоиться с первыми ощущениями живого тела.
— Принято, — отозвалась зелёная аликорница, вновь глубоко вдыхая и выдыхая, но уже полностью контролируя этот процесс, а не как было в первый раз.
Тем временем вокруг суетились рободоки в количестве трёх штук, которые умудрялись создавать необычайно много шума для одной маленькой лаборатории, оформленной в бело-стальных цветах…
Примечание к части
Поздравляю всех с наступившим Новым Годом.
Добра, здоровья, счастья и успехов.
Уроки машины
— Ма-а-ам… Ну ма-а-ам!.. — теребя старшую пегаску за уши, маленькая кобылка всё громче звала свою родительницу, которая лежала на одноместной кровати без одеяла, всем своим видом показывая, будто бы крепко спит.
— Тихо ты, — фыркнул красный жеребчик, спавший на соседней кровати, установленной у противоположной стены небольшой комнатки, после чего, не глядя, кинул на шум мягкую игрушку.
— Ма-а-ам… Фаел делётся, — обиженно захныкала Баттерфляй, чем всё же заставила белую пони оторвать голову от матраса, чтобы носом ткнуться в живот младшей кобылки и, повалив её на спину, начать дуть в светлую шёрстку. — А-а-а-хи-хи-хи… Плеклати!
— У-у-у… — простонал Файршторм, ужасно жалеющий, что не остался спать в общей комнате со своими одноклассниками (а ведь ему предлагали это).
— Не ворчи, милый, — улыбнулась сыну Уайт, прекратив мучить дочку, которая тут же воспользовалась шансом на побег. — Уже семь часов. Через час завтрак, а потом и уроки начнутся. Так что, если хочешь, можешь первым занять ванную, а потом идти в столовую. Наверняка там уже будут твои друзья.
— Ла-адно, — широко зевнув, красный пегасик покосился на тусклую лампу на потолке, постепенно разгорающуюся всё ярче, поднялся на ноги и спрыгнул на пол, откуда уже смог заглянуть под мамину кровать, чтобы нос к носу столкнуться с сестрой. — И чего тебе не спится, мелкая?
— Я не мелкая, — насупилась маленькая летунья.
— Угу, — фыркнул брат и зашагал к двери в ванную. — Ты не мелкая, и совсем не калтавая.
— Ма-а-ам, Файл обзывается, — жалобно протянула Баттерфляй.
— Файр, прекрати дразнить сестру, — строго потребовала Уайт, переворачиваясь на живот и приподнимаясь на передних ногах.
— А то что — гулять не отпустишь? — пегасик покосился на мать, а затем резко отвернулся и пробормотал: — Будто бы нас вообще куда-то выпускают…
«Дискорд, да что же с ним делать?!» — бессильно мысленно взвыла Уайткилл, проводив сына взглядом, пока его хвост не скрылся за автоматической дверью.
Чувство бессилия уже даже не вызывало злости, а понимание причин поведения сына вызывало досаду. «Будущий защитник Анклава» так и не смирился с тем, что их государство пало, не выдержав проверку временем, из-за чего всячески стремился проявлять жеребячий бунт… пусть и не переходил рамок, за которыми должно было последовать наказание.
Анклав пал… В это сложно было поверить, но похожая на отлаженную систему военная машина, обладающая самыми современными технологиями, обширными территориями и поддержкой населения, оказалась колоссом на глиняных ногах, которого свалили несколькими точными ударами.
Башни ПОП, обеспечивавшие целостность облачного покрова, в единый момент перешли под контроль врага, коим оказались выжившие пони с поверхности, которых за угрозу до последнего дня никто не воспринимал. Хранительницы Элементов Гармонии сумели очистить землю от радиации, чем разом обрушили пропаганду того, что под облаками невозможно будет нормально жить ещё сотни лет… а затем, забивая финальный гвоздь в метафорическую крышку гроба государства пегасов, на всех волнах стали выступать повстанцы, объявившие себя лояльными настоящей Эквестрии войсками.
«А чейнджлинги среди них были обычными наёмниками, вроде грифонов», — мысленно скривилась кобыла, вспоминая тот день, когда из «госпиталя» выкрали Скуталу.
Спрыгнув с кровати, Уайткилл улеглась на пол, чтобы оказаться на одном уровне с забившейся в угол дочкой. Глаза Баттерфляй были на мокром месте, но она старалась не плакать… не желая ещё сильнее расстраивать маму.
«Глупышка», — грустно улыбнувшись, белая пегаска протянула передние ноги под кровать и, обхватив пискнувшую малышку за бока, осторожно вытащила её под свет электрической лампы, после чего приняла сидячее положение и прижала пегасочку к груди.
— Всё хорошо, — прошептала старшая летунья, носом зарываясь в растрёпанную гриву маленькой кобылки.
— Почему блатик меня не любит? — жалобно шмыгнув носом, спросила Баттерфляй, уткнувшись мордочкой в белую и пушистую грудь старшей пони.
«Потому, что он — упрямец… как и его отец», — мысленно ответила Уайт, укутывая своё маленькое сокровище собственными крыльями.
— Не обижайся на него, — попросила старшая пегаска. — Просто он сильно расстроен, вот и сердится.
— Желебцы глупые, — буркнула малышка, вызвав у матери слабую улыбку.
«Ещё какие глупые. До власти их допускать вообще нельзя: Цезарь тому прямой пример», — промелькнула мысль в голове кобылы, в то время как она стала покачиваться из стороны в сторону, неосознанно начав укачивать дочь.
Анклав пал, а вместе с ним пони, которые были задействованы в его деятельности, но не являлись членами боевых групп, неожиданно обнаружили себя… брошенными. Кто-то из них сбился в отряды и сбежал, кто-то последовал за отступающими в Хуффингтон… а доктор Уайткилл, на копытах у которой остались двое жеребят, вынуждена была сдаться победителям (к счастью, она тогда находилась под домашним арестом из-за подозрений в соучастии проникновению в «госпиталь» вражеских диверсантов).
«И наркотиками я себя обколола для того, чтобы меня ни в чём не подозревали. Ур-р-роды», — вспышка злости в груди сколь быстро появилась, так же и угасла, сменившись тревогой за дочь и сына…
Белая пегаска могла сказать, что после падения Анклава ей повезло: её лишили свободы, переселили сперва в какое-то каменное здание без окон, а затем и перевели в Стойло, повесили на ногу пип-бак, через который следили за всеми действиями как днём, так и ночью… но не убили, не лишили жеребят, не выдали той же Скуталу, которая вряд ли отказала бы себе в удовольствии отомстить за свои пытки. Крылатая кобыла осознавала, что по меркам военного времени её преступлений достаточно, чтобы заслужить если не расстрел, то билет в какое-нибудь научное учреждение… в качестве подопытного материала.
В памяти до сих пор звучали слова мистера Крусейдера, который говорил с ней через динамик шестилапого робота, угрожающе мигающего красной лампочкой над объективом видеокамеры: «Вы можете сотрудничать с нами, чтобы иметь возможность видеться со своими жеребятами, и тогда получите новое имя, а в будущем сможете начать новую жизнь в возрождённой Эквестрии, либо же можете проявить твёрдость взглядов, совпадающих с желаниями предателей родины». Глава ЭСС, собравший из выживших на земле пони достаточно сильную, целостную и эффективную организацию, которая смогла пережить тот же Анклав, не стал рассказывать о том, что будет в случае отказа, позволяя собеседнице самой всё придумать (простой, но действенный трюк, эффективность коего зависит от развитости воображения и ума того, к кому он применяется).
