Пещера Чулес

Пещера Чудес

Annotation

Пещера Чудес (https://ficbook.net/readfic/9335296)

Направленность: Джен

Автор: Dadavay (https://ficbook.net/authors/1206661)

Беты (редакторы): Лунный Жнец

Фэндом: Мой маленький пони: Дружба — это чудо

Рейтинг: NC-17

Размер: 500 страниц

Кол-во частей:81

Статус: завершён

Метки: Вымышленные науки, Фэнтези, Фантастика, Экшн, Повседневность, AU, Вымышленные существа, Попаданчество, Смена сущности, Элементы гета

Посвящение:

Героям оригинальных вселенных и фанфиков.

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания:

Работа не претендует ни на что серьёзное и будет писаться под настроение. Уважаемые читатели, если вы считаете, что во вселенной фанфика то или иное действие-явление-событие невозможно, то учитывайте, что рассказ не обязательно будет следовать канону во всём. Я постараюсь отвечать на возникающие вопросы прямо в тексте, а также обоснованно объяснять почему происходит так а не иначе.

Описание:

Взлетев вверх однажды ты уже никогда не удовольствуешься землёй. И даже если обстоятельства лишили тебя всего, ты не остановишься и не опустишь голову, вновь и вновь продолжая забираться вверх, чтобы однажды заявить: "Этот мир мой".

...даже если для этого придётся вести в светлое будущее разноцветных четвероногих, разбомбивших свой мир мегазаклинаниями.

Дух машины

Плоть машины

Взор машины

Разум машины

Воля машины

Труд машины

Долг машины

Путь машины

Сердце машины

Выбор машины

План машины

Наблюдения машины

Милосердие машины

Будни машины

Дело машины

Находки машины

Поступь машины

Голос машины

Проекты машины

Заботы машины

Имя машины

Ошибка машины

Разговоры машины

Знакомства машины

Гости машины

Терапия машины

Забота машины

Совещание машины

Сотрудничество машины

Встреча машины

Без машины

Приобретения машины

Зима машины

Тело машины

Дом машины

Разница машины

Технологии машины

Плоды машины

Приговор машины

Компромисс машины

Успехи машины

Пациенты машины

Визит машины

Интерес машины

Паутина машины

Сила машины

Угроза машины

Поиск машины

Трофеи машины

Конкуренция машины

Праздник машины

Ход машины

Окружение машины

Удача машины

Подарок машины

Совет машины

Подготовка машины

Война машины

Заявление машины

Сияние машины

Удар машины

Триумф машины

Расклад машины

Сторона машины

Результаты машины

Команда машины

Созидание машины

Эволюция машины

Соседи машины

Аликорны машины

Ценности машины

Архив машины

Тайны машины

Перерождение машины

Страна машины

Долги машины

Тени машины

Уроки машины

Доброжелатель машины

Дополнение машины

Вне машины

Дух машины

Среди серых небоскрёбов из синтетического камня, похожих на квадратные башни без окон, которые окружали квадратные зелёные зоны с кустами и деревьями, по широкой дороге из сверхпрочного бетона ехала давно устаревшая, раритетная машина на бензиновом двигателе (и это при условии, что сам бензин — искусственно синтезируемое вещество, создаваемое при помощи молекулярных принтеров заводского типа). В тёмно-синем небе, где не было видно ни солнца, ни луны, куда устремлялись тысячи тысяч небоскрёбов, соединённых миллионами мостиков на разных уровнях высоты, словно стаи насекомых носились репульсорные кары, атмосферные флаеры, и даже «пешеходы», пользующиеся реактивными ранцами с устройствами антигравитации.

Город жил своей жизнью, не засыпая ни днём, ни ночью, и на фоне повседневной суеты и гонки за новинками в области электроники, генетики и масс-медиа, древний лимузин казался чем-то чужеродным… как и его пассажир. Впрочем, старейшему жителю Земли, по совместительству являющемуся богатейшим человеком полушария планеты, никто не посмел бы сказать такую глупость в лицо. Всё же чувство юмора у дедушки Герасима было своеобразным и крайне зловредным.

Вот автомобиль остановился перед небоскрёбом корпорации «Билет в Новую Жизнь», его дверца открылась, и на бетонную дорожку выбрались двое мордоворотов, одетых в дорогие деловые костюмы. Они были генетически усовершенствованными людьми, в их телах находилась самая совершенная на настоящий момент аугментика, о снаряжении, до которого военным образцам далеко, как от Земли до Марса, и говорить не стоит.

Телохранители осмотрелись вокруг, просканировали пространство всеми возможными сканерами, и только после этого их подзащитный вылез из чёрного лимузина. Это был худощавый старик с седыми волосами, одетый в чёрный же фрак из натуральной шерсти, рубашку из настоящего шёлка, в кожаных туфлях, и опирающийся на трость из красного дерева. Он уступал своим охранникам и ростом, и шириной плеч, и вычурностью одежды, но всё равно умудрялся затмевать и подавлять спутников.

Десять шагов до двери небоскрёба они проделали за полминуты, так как Герасим не спешил, а телохранители даже не думали его подгонять. Но вот всё же автоматические створки распахнулись, открывая взгляду высокого гостя самого владельца данного предприятия.

— Герасим Павлович, я вас категорически приветствую! — радостно воскликнул мужчина средних лет в сером классическом костюме, выделяющийся горбатым носом и алчными чёрными глазами. — Как добрались?

— Пробок не было, Абрам Моисеевич, — сухо отозвался мультимиллиардер, чем вызвал вежливый смех у обеседника.

— Полагаю, в наши годы пробка могла бы образоваться, только если бы вы сами за это заплатили, — предприниматель жестом пригласил клиента войти.

— Вот уж чего мне точно не нужно, — проворчал старик. — Мой заказ готов?

— Да, конечно! — Абрам Моисеевич буквально пел соловьём, а если бы не парочка телохранителей, то сам бы подхватил старика под руку. — Квантовый транспортёр настроен и ждёт лишь вас. Я лично всё перепроверял, чтобы ваши требования были учтены дословно…

Холл встретил гостя журчанием воды в чаше фонтана из искусственного коралла, вокруг которого по зелёной траве прохаживались карликовые тигры, антилопы и другие звери, а в углах расположились четыре дракона, которые могли выдыхать только дым, имеющие размер верховой лошади. Справа и слева от фонтана начинались лестницы, которые вели на балкон второго этажа, образуя некое подобие подковы… но старика повели не туда, а к служебному лифту. Кабинка, спрятанная внутри одной из опорных колонн, быстро и бесшумно взлетела на тридцатый этаж…

…

«Ну, наконец-то», — мелькает мысль в голове, стоит лишь опуститься в ложе квантового транспортёра, похожее на половинку огромного яйца, вторая половинка коего висит на потолке.

Вокруг суетятся доктора, глаза которых красуются дорогой аугментацией, которая, впрочем, на пару поколений уступает аналогам, используемым моими «племянниками». Меня уже истыкали иглами, к которым тянутся прозрачные тонкие трубки капельниц, на голову надели шлем, оставляющий открытыми только глаза, а в лёгкие начали закачивать сладковатый газ.

Как известно всем осведомлённым лицам, процесс перемещения — это болезненная процедура. Чтобы увеличить вероятность успеха, необходимо укреплять разум и волю, принимать специальные лекарства, заниматься особыми тренингами… Но даже так, в лабораторных условиях, шанс провала составляет двадцать процентов. И мне бы очень не хотелось войти в их число, так как быть запертым в умирающем теле…

— Начинаем, Герасим Павлович, — предупредил Абрам Моисеевич, тоже накинувший халат. — Сосредоточьтесь на удержании себя в сознании.

Ответить уже не получилось, так как вторая половинка яйца опустилась, а затем квантовый транспортёр загудел, наполняя жутким зудом каждую клеточку тела…

* * *

Кто я такой? Владелец самой крупной сети закусочных быстрого питания в мире… Был им, во всяком случае. Прожив сто сорок лет могу сказать, что добился многого, но… семьёй так и не обзавёлся, как и наследниками, да и удовольствия жизни в большинстве своём проходили мимо. Так получилось, что желая добиться вершин, по их достижении я обнаружил, что рядом со мной никого не осталось.

«Жалкое зрелище. Старик, жалеющий себя за то, что ему завидуют миллионы, если не миллиарды людей».

За последние лет пятьдесят наш мир сделал огромный рывок вперёд: технологии, которые ранее существовали только на экранах телевизоров, ворвались в жизнь обывателей. Научное сообщество почти каждую неделю представляло общественности что-то новое: экономичные проекторы голограмм, репульсорные двигатели, молекулярные принтеры, даже лекарства от всех болезней. При желании я бы мог вернуть молодость телу, а то и вовсе стать относительно бессмертным. И если бы меня не обложили со всех сторон как правительство, так и «доброжелатели», то скорее всего так и поступил бы, но… жизнь сослагательных наклонений не терпит.

Откуда взялись все эти технологии? Оказалось, что лет восемьдесят назад в одном закрытом НИИ изобрели квантовый транспортёр, который работал по принципу аватара. Испытуемые, которых помещали в капсулу, при помощи сложного оборудования частично смещались из нашей реальности, чтобы в одном из параллельных миров захватить контроль над телом другого человека… животного… представителя иной расы. Постепенно они даже научились выбирать мир и жертву, в чьё тело будет отправлен агент, единственной целью коего является сбор информации.

Без накладок, конечно же, тоже не обходилось: один раз агент попал в иллитида, который расправился с вторженцем, и по каналу квантовой связи переправил уже свой разум в его тело. Если бы не искусственный интеллект базы, взорвавший капсулу при помощи накачки её чрезмерным объёмом газов и электричества, то взятые под контроль учёные могли бы устроить вторжение уже на Землю.

После того как технологию сделали относительно общедоступной (всего-то пара десятков миллионов УЕ за одно использование), у богачей появилась новая мода. У некоторых из моих коллег по бизнесу есть хобби, заключающееся в путешествии в какие-нибудь миры, похожие на реальности фильмов-мультфильмов-комиксов, чтобы «оттянуться на полную». Один деятель и вовсе перемещался в злодеев Диснея, чтобы изменить известную историю, а затем через коммуникатор наблюдать, как там развивается ситуация после его ухода.

«Нала — королева Шрама; Джафар — император Семи Пустынь… А ведь он определённо не обо всём рассказывал».

Несколько менее популярной стала идея о том, чтобы перемещаться в другие миры не на время, а на постоянное проживание. Новая жизнь; новые возможности; новые проблемы… Впрочем, в моей ситуации получилось так, что иного выхода я просто не вижу. Слишком уж сильно заигрался как с налогами, так и с контрабандой товаров, которую перевозил в продуктовых ящиках. Власти этого не оценили, а «друзья» не оценили вдвойне.

В результате короткого разбирательства мне предложили два варианта: либо я сам ухожу в лучший мир, либо меня туда уходят. В первом случае мне следует официально переписать часть имущества некоторым людям, в результате чего квантовая транспортировка спишет все грехи, ну, а во втором… раритетный цилиндрик свинца из ничуть не менее раритетного револьвера лишит одного заигравшегося старика шансов на будущее.

Нужно ли говорить, что я выбрал?

…

===

Повреждение водного амулета — три процента

===

«Видимо «друзья» обиделись на меня сильнее, нежели я думал изначально», — промелькнула мысль у меня в… процессоре.

Странно, но ни страха, ни рефлексий, ни даже злости я в себе не ощущаю. Не уверен точно, но это может быть как следствием моей новой формы существования, так и заложенной в устройство перемещения функцией. Впрочем — это уже не важно. Одно ясно точно: я — не Шер-Хан из мультфильма «Чудеса на виражах», что слегка огорчает.

Чтобы понять, кто я, где нахожусь, что вокруг происходит и чем мне это грозит, решаю воспользоваться интуитивно понятным дружелюбным интерфейсом… и слегка выпадаю в осадок. Однако же предположение о том, что мне всё же отомстили даже в новой жизни, обретает подтверждение, так как только один мой злопамятный «друг» всерьёз интересовался мирами этой вселенной, прожужжав о ней все уши на наших сходках.

«Поздравляю тебя, Георгий, ты стал искусственным интеллектом, но совсем даже не Скайнет. Мозг робота «Крестоносец», которому поручено управлять всеми системами гражданского бомбоубежища номер двадцать девять… Стойла номер двадцать девять», — была бы возможность, я наверняка впал бы в истерику, но моё нынешнее существование подобное не допускает.

Что я знаю о мире своего нынешнего пребывания? Во-первых, первые истории о нём в седые годы, когда я был молодым и красивым, а к тому же — бедным студентом, написала некая девушка с забавным кошачьим псевдонимом. В своей истории она объединила оригинальный мир цветных и дружелюбных лошадок, кушающих радугу и решающих все проблемы лучом разрушительной дружбомагии, а также серию игр по вселенной ядерного постапокалипсиса.

Теперь же обратимся к официальной версии истории, которую создатели монстра, куда был загружен мой разум, не поленились вложить. Во-первых, Эквестрия, как называлась страна дружелюбных разноцветных лошадок, в какой-то момент встала на путь индустриализации и развития вычислительных технологий, классическую магию всё больше заменяя на артефакторику. И в общем-то это было неплохо, так как население начало богатеть, расти в численности, а из-за границы хлынули разные эмигранты, которые тоже захотели жить хорошо.

Пони, по своей природе бывшие весьма дружелюбными, сперва и не осознали угрозы, но эмигранты начали создавать свои анклавы, и пусть формально соблюдали законы страны, постепенно начинали вести себя всё более вольно. А фразу о том, что нельзя ходить в чужой монастырь со своим уставом, тут не придумали… из-за слабости религии.

Ну, а дальше случилось так, что эмигранты начали своевольничать, их культура просочилась в молодёжь аборигенов, попутно возросла конкуренция за рабочие места и образовалась безработица, из-за чего возрос уровень криминала. Государство в морде лица действовавшей на тот момент принцессы Селестии, отреагировало ужесточением законов, увеличением стражи, введением законов о том, что эмигранты обязаны (и дальше по списку). Только вот атмосфера дружелюбности порядком пострадала, так как выросли целые поколения разноцветных пони, живущих в условиях жёсткой конкуренции.

В то же время соседи начали развиваться, желая сократить своё отставание от Эквестрии: зебры принялись поставлять пони уголь, необходимый для заводов, а также завалили рынки дешёвыми подделками под известные товары; грифоны… не нашли ничего умнее, как начать играть мышцами. В результате короткого, но кровопролитного столкновения птицекошки стали нежелательными гостями… что не мешало их эмигрантам уже нелегально пересекать границу.

Высылка тысяч законопослушных гибридов вызвала негативный резонанс, но принцесса всё же смогла успокоить народ, да ещё и на освободившиеся рабочие места пришли пони, благодарные за такую заботу. Появились ростки расизма…

Скоро сказка сказывается, да не быстро дело делается… Гхм. В смысле: прошло почти сто лет, как в Эквестрию вернулась первая пони-космонавт, оставившая на луне не отпечаток ноги, а собственный портрет в профиль. Была она дюже обижена на то, что послали её на спутник без скафандра, да и без корабля, в результате чего подралась с сестрой и отправила покорять космос уже её.

Однако тут в семейные разборки с грацией слонопотама в посудной лавке ворвалась ученица принцессы Селестии, собравшая свою банду из ещё пяти таких же безбашенных кобыл. Вместе они напинали младшей из сестёр-принцесс-аликорнов, затем закрепили результат лучом дружбомагии и вернули правительницу.

Пока вернувшаяся покорительница космоса осваивалась в новых реалиях, зебры начали поднимать бучу. Сперва они задрали цены на уголь, из-за чего возник дипломатический скандал, затем уже Эквестрия провела безобразную операцию на территории полосатых, а в ответ на это очередная партия дорогого угля была задержана на границе.

Сложно сказать, как началась война и кто в ней виноват, но вот в том, что она не была быстро прекращена, можно винить желание одной из принцесс уйти на покой, оставив на должности монарха сестру, которая толком и не освоилась в новых реалиях. И то, что она к подобному была не готова, подтверждается хотя бы тем, что почти сразу начались чистки среди эквестрийских зебр, которых либо собирали в колонии, либо высылали на родину…

«Сорок лет войны, которая началась с пищалей и мечей, а закончилась плазменными пушками и магическим аналогом ядерных бомб… Кто бы эту войну ни подогревал, он был тем ещё дебилом. Да с их технологиями, которые были на момент окончания войны, можно было ближний космос колонизировать, а там и на дальний замахнуться», — мысленно покачав несуществующей у меня сейчас головой, возвращаюсь к текущим проблемам.

Я — ИИ «Крестоносец», управляющий подземным убежищем, численность населения коего равняется… трёмстам пятидесяти двум пони (число было круглым, но две кобылы успели родить). На первом этаже моего хозяйства находятся атриум, откуда ведёт коридор к выходу в шахту, ведущую на поверхность, где сейчас уровень радиации такой, что тараканы дохнут; комнаты охраны; столовая; учебные классы; мастерские. На втором этаже расположены жилые комнаты и медицинское крыло. Ну и третий этаж используется как склады, реакторная и ферма. На этом хорошие новости заканчиваются.

Плохие новости таковы: я — робот без собственного тела, и подозреваю, что ещё и без эмоций; внешний мир превратился в пустошь, загрязнённую магической радиацией, где погибли все, кто мог бы меня из робота вытащить; плюс какой-то великовозрастный дебил додумался подарить сыну обрез, из которого они стреляли в святая святых бункера, повредив магическую цацку, обеспечивающую всех водой, из-за чего теперь уже мои подопечные рискуют умереть от жажды, оставив меня вовсе без надежды на становление живым существом.

«Чувствую себя каким-то Пиноккио», — вспоминаю оригинал данной сказки и понимаю, что совсем не хочу, чтобы со мной получилось так же.

Из всего указанного выше можно сделать вывод, что я должен заботиться о своих подопечных, попутно развивая техномагию, чтобы однажды стать полноценно живым. Вместе с тем следует сделать так, чтобы пони знали о моей природе и добровольно мне подчинялись… Плёвое дело.

Всё портит только то, что первый квест у меня уже имеется и отказаться от него я не могу: водный талисман будет разрушаться всё быстрее, и примерно через месяц выйдет из строя полностью. Мой предшественник разработал план по спасению пони… откровенно идиотский (а я думал, что это наши программисты не умеют создавать ИИ, из-за чего они либо влюбляются в хозяев, либо начинают желать уничтожить всех человеков, что побуждает обнулять их раз в пару-тройку месяцев), следуя которому я должен убивать наименее ценных подопечных. То, что таким образом он снижает разнообразие генов, не учитывалось, а о том, что проблема вовсе не решается, а лишь оттягивается, компьютер вовсе не задумывался.

«Испытания делают нас лишь сильнее. Я — бог из машины: меня создали боги вершин технологий… В моей базе данных знания этого мира и информация из прошлого. Неужели я не найду способа обеспечить стадо четвероногих непарнокопытных водой без помощи магической цацки? И вообще, почему создатели этого комплекса не положили на склад пару-тройку запасных расходников?» — поворчав для порядка, отправляю кобыле, которая должна следить за лояльностью моих систем к понижизни, сообщение о том, что появилась срочная информация, которую требуется донести до её ушей вербально.

Если с ней не удастся договориться по-хорошему, то…

«Тогда заговорят пушки».

…

Обдумав своё положение логически и глубже проникнувшись ситуацией, прихожу к выводу, что кроме решений, лежащих на поверхности, есть и те, которые требуют большей деликатности. И если первые планы, в теории, ведут к неизбежной конфронтации с подопечными, то вторые, по прогнозам моделирования, приведут к успеху с девяностопроцентной вероятностью.

О каком таком моделировании я сейчас рассуждаю? О том самом, которое стало возможно после моей внутренней оптимизации. Уж не знаю, кто «Крестоносца» программировал и где его учили с ИИ общаться, но за подобную криворукость (ногость?), у меня работники из корпорации вылетали с «волчьими билетами».

Что же меня возмутило в моём же программном обеспечении? Да то, что практически за каждое действие отвечала своя программа, включающаяся автоматически. В результате у меня было четыреста десять (!) дублирующихся алгоритмов открывания-закрывания дверей, которые поодиночке не занимают много памяти, но все вместе тянут уже на что-то серьёзное. В итоге же после глобальной оптимизации, а также некоторого переписывания части кодов (ощущение, будто периферическую нервную систему перекроил), высвободилось тридцать процентов расчётных мощностей процессора и сорок два процента памяти.

«Впрочем, вполне возможно, что я предвзят к местным программистам? Работать с ИИ им приходилось не часто, а потому они старались учесть все возможные нюансы, оставляя ему инструкции на все случаи жизни… При этом забыв объяснить, что сокращение численности понижизни её сохранению не способствует», — окинув своё виртуальное пространство метафорическим взглядом, ощущаю глубочайшее подобие электронного удовлетворения (будто бы полсотни лет сбросил с плеч).

И вот, воспользовавшись доступными лишь мне вычислительными мощностями, о которых никому более знать не надобно, ибо они мне самому потребны, пришёл я к таковому выводу: первое время понижизнь, конечно же, под прицелом автоматических турелей будет вести себя послушно, тихо и мирно, в туалет ходя по разрешению и целуясь строем… только вот страх — это такая вещь, которая имеет тенденцию заканчиваться. В один совершенно безрадостный момент население подземной конюшни либо взбунтуется, либо двинется головами настолько, что смерть за угрозу воспринимать не будет. А в условиях войны меня против непарнокопытных разумных, о сохранении их жизней речи идти не может.

Из всего вышеуказанного следует, что права качать мне не следует, да и вообще лучше вести себя как добрый «Умный дом», который только советует и ни на чём не настаивает. Как робот-помощник из мультфильма про робота-уборщика, работавший секретарём у людей, долгие десятилетия обитавших на космическом корабле. И пусть закончил он свою карьеру безрадостно, но зато долг выполнил «От и до».

«На роль капитана подойдёт кобыла-техник, которая будет получать от меня дельные советы. Поколения через два на месте главы стойла окажется полностью подконтрольная личность… Или я опять мудрю?» — прогоняю новую симуляцию с новыми данными, ощущая удовлетворение от скорости протекания процесса вычислений.

Работница же не сильно спешит, останавливаясь на пути к серверной почти через каждые десять шагов, чтобы переговорить то с одним, то с другим пони. Есть у меня мнение, что либо она издевается, что маловероятно, либо попросту не восприняла моё послание серьёзно.

Однако же нет смысла торопить штопороголовую представительницу понижизни. Лучше пока ознакомлюсь поподробнее с тем, кто и что имеется в моём распоряжении.

Пункт первый — Винил Скретч. Диджейка, уже не молодая звезда поп-культуры (круп-культуры?), любительница эклеров с ягодным желе и поклонница классической музыки. Многие её фанаты были бы в ужасе, узнав, что их кумир вечерами слушает записи выступлений симфонического оркестра, а потом по часу-два плачет в подушку… чтобы утром снова всем улыбаться и делать вид, будто бы ничего не произошло.

«Определённо, мне эта пони нравится. Неразговорчивая, сильная духом, с хорошим вкусом к музыке… Правда, её собственные выступления кажутся мне слишком шумными и вызывающими. Впрочем, я всегда умел разделять работу и личные отношения. Тем более что со вторыми всё было крайне неважно», — сделав себе пометку о том, что данной особе нужно оказать знаки внимания, а в идеале — провести генную терапию, чтобы остановить старение, перехожу к остальным членам сообщества.

В стойле обитают триста пятьдесят два пони, одна из которых — круп-звезда, ещё сто двенадцать — жеребята разных возрастов и обоих полов, одна — техник «Стойл-тек», тридцать механиков-программистов и им подобных членов обслуживающего персонала, шесть охранников и пять учителей. Остаются сто девяносто семь объектов понижизни, которых нужно распределить на относительно полезные работы, где без них либо не справиться вовсе (роботов в моём распоряжении нет… что потребно исправить), или где они не принесут вреда. Мой предшественник этим особо не заморачивался, в результате чего один альтернативно одарённый субъект и решил убить время за стрельбой из обреза, попутно попытавшись убить всё стойло.

«Как бы было просто, если бы у меня имелся молекулярный принтер. А ведь я даже знаю, как его собрать: во-первых, нужно взять электронный микроскоп, достаточно точный, чтобы видеть отдельные атомы… М-да. Сперва нужно изобрести этот микроскоп, внутреннее строение которого мне известно гораздо хуже. Да и где тут взять промышленное оборудование? Придётся работать дедовскими методами», — немного поиронизировав, прокручиваю новую симуляцию, но на этот раз с целью узнать скорость вырождения моих подопечных в ходе смены поколений.

Генетических карт, разумеется, в моей базе данных нет, но вот личные дела имеются. Учитывая то, что близкой родни тут относительно немного, то при грамотном распределении семейных пар, мы сможем особо не напрягаясь прожить поколений восемь… после чего придётся ужесточить контроль рождаемости, ибо все станут друг другу братьями и сёстрами разной степени дальности.

Конечно, можно сделать финт ушами, тем более, что уши у представителей понижизни вполне подвижны, проведя поголовную генную коррекцию с целью очистки «мусорной» наследственности. Помнится, у нас, людей, провели нечто подобное, из-за чего религиозные деятели едва не взяли центры генетической терапии штурмом… но тему быстро замяли. Сам я не сильно этим интересовался, но основная идея заключается в том, что данная операция избавит понижизнь от главной проблемы кровосмешения.

«Но — это проблема далёкого будущего. Вот будущий я с ней и будет разбираться», — приняв это мудрое решение, возвращаюсь к проблемам нынешним, не забыв оставить запись в виртуальном дневнике.

Чем занять почти две сотни взрослых, запертых в ограниченном пространстве и крайне тесном социуме? В конце концов, мой опыт подсказывает, что выходка того альтернативно одарённого жеребца — это лишь первая ласточка грядущих проблем. Если жеребят ещё можно начать учить (что я и собираюсь делать, чтобы получить всесторонне развитых узких и широких специалистов), то взрослые слишком… взрослые, чтобы учиться.

Смены работы на подземной гидропонике распределены; количество бригад поломоев можно увеличить; дежурства в столовой и прачечной тоже не бесконечные. В армии они не служили, так что идею катать квадратное и носить круглое из угла в угол от завтрака и до заката… не оценят.

«Чем бы пони ни занимался, главное…» — отметив, что старая солдатская мудрость верна и в этом мире, начинаю набрасывать планы развлекательных мероприятий.

Спортивно-военная подготовка — раз; турниры по настольным играм — два; дискотеки — три (тем более, не простаивать же без дела круп-звезде); театральный кружок — четыре; бойцовский клуб — пять; творческий кружок — шесть; свингерский клуб — семь (почему нет?). Кстати об аморальном облике: воды и без того будет не так много, чтобы тратить её на мытьё и стирку одежды. Ходили предки нынешней понижизни без тряпок на теле, вот и нынешние жеребцы с кобылами обойдутся без этих излишеств. Хотя когда будет спроектирована, а потом и построена звуковая стиральная машина, моду на одежду можно будет вернуть.

«Столько всего нужно изобрести, что даже не знаю, за что и хвататься. Война, конечно, подтолкнула понижизнь к развитию технологий, но уж как-то слишком однобоко они их развивали. В гражданском секторе промышленности определённо прослеживается искусственное торможение, организованное, скорее всего, предпринимателями высшего эшелона», — посетовав на неразумных органиков, которые заботятся не о процветании расы и развитии общества, а о бесполезном накоплении благ, которыми даже не пользуются (уж я то знаю…), отправляю сообщение на наножный коммуникатор своей будущей марионетки, которая ещё даже не догадывается о том, что ей предстоит стать спасительницей стойла, героиней и лидером, о котором будут рассказывать сказки жеребятам.

Прочитав новое уведомление, представительница рогатой разновидности понижизни распрощалась с парочкой подруг, с которыми болтала уже пятнадцать минут, переливая из пустого в порожнее, и наконец-то добралась до серверной.

— Крестоносец, что случилось? — чёрненькая кобылка с весьма недовольным выражением на мордашке, одетая в оранжевый комбинезон с цифрой «двадцать девять» на том месте, которое обычно чувствует подбирающиеся неприятности, уставилась на терминал, стоящий в небольшой комнатке с серыми стенами.

«Что же, моя маленькая пони, пора начать твою дрессировку», — к сожалению, ни предвкушения, ни азарта или злорадства я не чувствую, а потому решаю не затягивать со своим планом.

— Некорректный запрос, — отвечаю безэмоциональным механическим голосом.

Собеседница вздохнула, пригладила гриву правой передней ногой и спросила ещё раз:

— Какова была причина моего вызова сюда?

— На территории вверенного объекта произошло событие, последствия которого ведут к угрозе вымирания стойла. Событию присвоен уровень важности «А». Желаете ознакомиться с подробной информацией?

— Гр-р-р, — хлестнув себя хвостом по бокам, единорожка пробормотала: — Глупая железяка. Поверить не могу, что тебе доверено управлять стойлом… Выводи на экран всю информацию о происшествии.

— Принято, — добавляю в синтезатор речи едва уловимую нотку ехидства, которую собеседница не заметила вовсе.

В следующую секунду на экране терминала появился подробнейший отчёт, в котором посекундно расписано само событие, его последствия для стойла, а также возможные методы предотвращения гибели понижизни. К счастью для четвероногих непарнокопытных, я знаком с принципами работы водного конденсатора (который выдаёт объём жидкости в тысячу раз меньше, чем водный же амулет…), который использовался в пустынях Земли до изобретения молекулярного принтера. Так что если в стойле найдётся пара непарнокопытных работников с прямыми ногами, мы вполне сможем собрать десяток устройств…

— Ик, — упав на круп, техник потёрла мордочку копытцами, затем снова посмотрела на экран. — Месяц… У нас остался месяц…

— Уточнение: до полного разрушения водного талисмана осталось двадцать семь дней, — констатирую безэмоциональным голосом, почему-то вспоминая манеру речи одного дроида-убийцы из старой вселенной вечных религиозных войн. — Настоятельная рекомендация: для предотвращения фатальных последствий для понижизни начать реализацию планов «Один» или «Два», с возможным параллельным запуском планов «Три» и «Четыре».

Чёрненькая пони шумно задышала, усиленно помассировала виски, вызывая приток крови к головному мозгу, затем тщательно прочитала мои выкладки и…

— Беру свои слова назад: ты — не такая уж и бесполезная железяка. Но почему этим должна заниматься я?!

— Логический вывод: вы — официальный представитель корпорации с наивысшим уровнем доступа к информации, — вновь добавляю капельку ехидства. — Предположение: известие о том, что связь со штаб-квартирой утеряна, может негативно сказаться на моральном духе обитателей стойла, что повысит уровень угрозы для понижизни.

* * *

Прополоскав рот мятной жидкостью для зубов, чёрная единорожка сплюнула её в раковину, затем подняла взгляд на собственное отражение в зеркале ванной и улыбнулась. Белоснежные зубы на фоне чёрной шёрстки всегда делали её улыбку особенно яркой, но… вместе с тем визуально казалось, что зубы у неё слишком большие, из-за чего раньше было несколько стыдно демонстрировать эту свою особенность, в то время как сейчас и вовсе не осталось для этого причин. Сперва затяжная война и гибель друзей, потом конец света, и как вишенка на метафорическом торте — угроза вымирания бункера из-за поломки водного амулета, повреждённого выстрелом из огнестрельного оружия.

«Да лучше бы ты эту пулю себе в лоб выпустил, дебил», — сама не заметив, как улыбка перетекла в злой оскал, Оникс Шилд помотала головой.

Меньше месяца осталось до того момента, когда артефакт выйдет из строя окончательно, а если увеличить нагрузку на него, то есть угроза преждевременного разрушения. Из-за спешки при эвакуации, а также кучи иных мелких по отдельности, но фатальных в совокупности случайностей, в стойле двадцать девять не было ни одного артефактора, способного починить или воссоздать нужную деталь, как и не имелось замены…

«Фактор пони», так называли ситуации, когда из-за недоработок кого-то из членов персонала заранее продуманный план рушился. Именно из-за этого при планировке чего-то серьёзного, вроде строительства подземного бункера, закладывался двойной, а то и тройной запас прочности. Часть ресурсов и материалов могла пропасть при транспортировке по той или иной причине; где-то могло чего-то не хватить; кто-то мог схалтурить… но в итоге, истощая «подушку безопасности», проект всё же завершался. Вот и сейчас произошло примерно то же самое…

«Пони из «Стойл-Тек» всё же знали свою работу», — с гордостью из-за того, что и сама принадлежит к этой организации, и с благодарностью за проделанную ими работу, подумала чёрная единорожка, начав облачаться в свой комбинезон.

ИИ «Крестоносец», который должен управлять всеми аспектами жизни стойла, несмотря на критичность ситуации, в которой оказались его подопечные, после самого подробного доклада предложил сразу несколько вариантов спасения. Некоторые из его планов обеспечивали временный результат, что позволяло продлить жизнь стойла до того момента, когда будет возможно осуществить нечто более серьёзное. Не поддаваясь панике, с чёткостью хорошо отлаженного механизма просчитав многочисленные мельчайшие детали, о которых сама кобылка даже и не задумалась бы, он создал долгосрочный план… который оставалось только подтвердить.

«Смогла бы столь же эффективно работать обычная живая смотрительница?» — задавалась вопросом Оникс, ощущая всё нарастающий мандраж.

Внезапная тревога, оповещающая о срочном сообщении, для скромной пони-техника не была неожиданностью: «Крестоносец» начал действовать в заранее указанное время. Теперь же уже ей следовало отыграть свою роль, чтобы направить энергию пони в нужное русло, и тогда…

Вместе с другими жеребцами и кобылами она покинула свою «квартиру», состоящую из спальни и ванной комнаты, а затем влилась в разношёрстный поток пони, одетых в одинаковые оранжевые комбинезоны, от которых скоро придётся отказаться. Не то чтобы Шилд так уж стеснялась ходить совсем без одежды, всё же в жаркую погоду и дома можно было позволить себе и такое, но отсутствие ткани на теле заставляло ощущать себя… уязвимой. Впрочем, довод о необходимости экономии жидкости, которую можно потратить на куда более полезное дело, нежели стирка элементов гардероба, был более чем убедительным.

В атриуме под светом белых ламп собрались все пони от мала и до велика, за исключением разве что пары новорожденных жеребят да их матерей. Однако же свободного пространства вполне хватало, чтобы разместить ещё две такие же толпы.

Наконец сигнал оповещения замолк, и механический голос «Крестоносца» объявил, что получено новое сообщение с поверхности. Тут же раздались встревоженные и радостные возгласы (кто-то даже всерьёз считал, что их собираются выпустить наружу, так как война окончена и зебр победили), но большинство предпочитало помалкивать и ждать с хмурыми мордами. Всё же жеребцы и кобылы, оказавшиеся в стойле двадцать девять, уже были биты жизнью…

— Сообщение адресуется всем… кто меня всё ещё слышит, — чуть хрипящий, но всё ещё мягкий, до боли в душе знакомый каждому жителю Эквестрии голос, на фоне коего звучало какое-то шипение и гул воздушной тревоги, прозвучал под сводами атриума, заставляя все другие голоса замолчать, а их владельцев — затаить дыхание. — Мои маленькие пони… сегодня я обращаюсь к вам, чтобы попросить у вас прощения. Когда-то давно, в те седые годы, которые сохранились в памяти единиц живых существ, я и моя сестра поклялись, что будем защищать и оберегать, вести и направлять, править и служить пони… (звук влажного кашля). Когда-то давно родилась мечта, имя которой было — Эквестрия. Это слово объединяло в себе надежду на счастливое будущее, в котором жеребята не будут умирать от голода, а их родители — гибнуть в клыках и когтях монстров… В этой мечте в чистом синем небе светило солнце, изумрудной зеленью шелестели под ветром холмы, в полях колосилась пшеница, а величественные города тянулись ввысь бесчисленными башнями с золотыми куполами… Нам было тяжело, но изо дня в день мы сражались, строили и сеяли, учили и учились на своих ошибках… Рядом с нами же шли пони, которые поверили в Эквестрию и разделили эту нашу мечту, чтобы спустя много поколений их жеребята облекли её в реальность… Мои… маленькие пони… Я… Я прошу у вас прощения за то, что не смогла сохранить мечту… мечту, которая была построена вашими отцами и матерями… Я… Я прожила очень долго, но… в оплату за мой век… у меня никогда… никогда не было… не было моих собственных… собственных жеребят… Эту цену мы с сестрой заплатили однажды… и ни единой секунды не сомневались в том, что поступили верно… Ведь у нас были вы — наши пони, которые радовали нас своими успехами, с которыми мы делили горести и печали, праздновали и веселились… Каждый из вас, мои маленькие пони… каждого из вас я считала своими… считаю своими жеребятами… И как любая мать, я горжусь вами… всеми вами… Даже тех, кто отвернулись от меня, я не виню… Ведь это я… Я подвела своих жеребят… не сумела защитить…

Чем дольше принцесса Селестия говорила, тем более сумбурной казалась её речь, и тем глубже в душу западали слова. Оникс знала то, что это сообщение — фальшивка, которую ради продвижения своего плана сфабриковал «Крестоносец», но даже так она чувствовала, как скапливаются на глазах слёзы. А когда казалось, что на этом всё и закончится, голос правительницы… голос матери их народа зазвучал вновь, и пусть он был тих, но гремела в нём та мощь, которая позволяла командирам поднимать вчерашних новобранцев из окопов, чтобы штыковой атакой опрокинуть тяжёлую пехоту или роботов полосатых ублюдков:

— Мечта об Эквестрии родилась давно… и столь же давно она стала чем-то большим, чем просто мечта. Эквестрия — это больше чем земля и города, больше чем технологии… Эквестрия — это народ, который воплощает её идеалы. Мои маленькие пони, сегодня, в этот тяжёлый день для всей нашей цивилизации, я хочу сказать одно: Эквестрия Не Падёт. Города будут отстроены, пашни — вспаханы и засеяны, а в чистом синем небе вновь будет светить солнце, своими лучами согревающее беззаботных жеребят… Пока жив хоть один пони, в душе которого хранятся Элементы Гармонии… И я говорю не о шести кобылах, хранительницах одноимённых артефактов… Пока жив хоть один пони, в душе которого хранятся настоящие Элементы Гармонии, такие как Радость, Верность, Доброта, Честность, Щедрость и Дружба… Эквестрия будет жить. И сегодня, как наследство своим жеребятам, я завещаю вам мечту об Эквестрии… И я точно знаю, Мои Маленькие Пони, что вы ещё не раз заставите меня гордиться вами. И помните главное: сколь бы долга и темна ни была ночь, за ней всегда приходит новый рассвет.

Запись прервалась, а на атриум опустилась тишина. Прошло совсем немного времени, как раздались первые всхлипы, причём плакали не только жеребята, но и обнимающие их родители. Каждый из пони внезапно ощутил, что у него что-то отняли… Что-то очень важное, что раньше казалось незаметным просто потому, что присутствовало с самого рождения. Однако же в их души запали последние слова принцессы… последние слова матери их народа, которая надеялась, что они смогут воспрянуть и вновь сделают реальностью мечту по имени Эквестрия.

«Пора», — поняла Оникс, уже собираясь выйти перед толпой и начать своё выступление, которое репетировала перед зеркалом.

— И что вы носы повесили? — неожиданно прозвучал сильный, уверенный кобылий голос, и на импровизированную сцену, опережая Шилд вышла… белая единорожка-диджей. — Разве вы не чувствуете этого?

Вопрос, заданный таким тоном, что каждому показалось, будто бы ответ должен быть очевиден, а он единственный его не знает, заставил пони утихнуть. Тем временем звезда стойла продолжила, встав на три ноги, а правое переднее копытце прижав к груди:

— Разве вы не чувствуете это тепло? Разве не ощущаете тот кусочек солнца, который принцесса… который мама подарила каждому из нас? Сколько я себя помню, она была со мной; заботилась обо мне; она была настолько близкой, насколько только может быть пони, укрывающая своими крыльями целое государство. И теперь, даже в самый тяжёлый для неё час, она продолжает думать и заботиться о нас… А мы? Что делаем мы?!

Диджейка обвела притихшую публику красными от слёз глазами, а затем, после чётко отмеренной паузы заявила:

— Я, Винил Скретч, клянусь сделать всё возможное и невозможное для того, чтобы мечта об Эквестрии снова стала реальностью. Ведь в моей душе живут Элементы Гармонии. Вы со мной?

«Всё идёт совсем не по плану», — нервно подумала чёрная единорожка, но всё же смогла набраться смелости и сделать шаг вперёд, привлекая к себе внимание испуганных и колеблющихся жеребцов и кобыл.

— Я, Оникс Шилд, клянусь сделать всё возможное и невозможное, чтобы мечта об Эквестрии снова стала реальностью. Ведь в моей душе живут Элементы Гармонии.

«Надеюсь, что я не совершила большую ошибку», — промелькнула мысль в голове пони-техника, когда она слушала, как другие жители стойла, называя свои имена, хором и вразнобой произносят одну и ту же клятву.

Колесо истории провернулось, и локомотив судьбы понёсся по совершенно новым рельсам, стремясь к далёкой и неизвестной станции…

А один незадачливый ИИ, столкнувшийся с тем, что планы имеют привычку рушиться при столкновении с реальностью, спешно вносил поправки и запускал новые симуляции. Ему предстояло море работы… Но возможный приз с лихвой окупал все предполагаемые усилия.

* * *

— Убеждённое утверждение: всё прошло даже лучше, нежели можно было ожидать, — произношу через динамики терминала, перед которым с понурым видом уселась чёрная единорожка. — Настоятельная рекомендация: раскрывать информацию Винил Скретч необходимо дозированно; в публичных мероприятиях её следует использовать для проталкивания требуемых решений.

— Но если она будет помогать добровольно, зная все этапы плана, то сможет сделать куда больше, — попыталась возразить Оникс, пусть по её собственному голосу и было понятно, что она сама сомневается в верности этих слов.

— Констатация факта: во многих знаниях — многие печали, — отвечаю всё тем же равнодушным, синтезированным голосом, который с равной вероятностью мог бы принадлежать как мужчине (жеребцу?), так и женщине (наверное, всё же правильнее будет даже про себя называть их «кобылы»). — Уверенное утверждение: раскрытие правды может надломить психологический стержень Винил Скретч, что станет очевидным для других пони. Заявление: это приведёт к волнениям в стойле, снижению эффективности выполнения пунктов плана, а в худшем из вариантов — к вымиранию понижизни на подконтрольной территории.

— Я… понимаю, — ещё сильнее понурилась Шилд. — И я никому не собираюсь ничего рассказывать.

— Уверенное утверждение: принцесса Селестия одобрила бы это решение, — после нескольких секунд колебания всё же произношу фразу, которая могла бы натолкнуть собеседницу на мысли о моём не таком уж и «твердолобом» состоянии.

— Спасибо… наверное, — сперва скривившись, а затем и криво усмехнувшись, произнесла единорожка, после чего вздохнула, закатила глаза к потолку и пожаловалась сама себе: — Дожила… жалуюсь на жизнь железяке. И эта железяка меня жалеет! Нет, программисты определённо что-то в тебе перемудрили. Эй… Ты случайно не чувствуешь желания убить всех пони?

— Логическое заявление: убийство понижизни противоречит первичной директиве, заключающейся в сохранении понижизни, — синтетическим голосом произношу ответ.

— Это была шутка, — фыркнув, отмахнулась от меня Оникс, которая стала выглядеть намного лучше (видимо мои слова, как бы она не отговаривалась, всё же ей помогли). — Ладно… Пойду к нашей избранной народным голосованием главе: доложу ей о ситуации с кристаллом и поведаю о методах спасения.

Поднявшись с пола, уже избавившаяся от своего комбинезона кобылка ушла из серверной, задержавшись у выхода на какую-то секунду для того, чтобы бросить назад задумчивый взгляд. Выделяю часть мощностей процессоров на то, чтобы отслеживать её действия, анализировать поведение и предугадывать возможные критичные ситуации. Всё же «фактор пони», как в этом мире называют «человеческий фактор», никогда нельзя сбрасывать со счетов…

«Особенно, когда имеешь дело с испуганной, перенервничавшей и расстроенной единорожкой. И почему она — не земнопони? Вот уж у кого устойчивая психика. Даже Пинки Пай, пусть и ела менталки, словно леденцы, до самого последнего времени умудрялась оставаться в достаточной степени адекватной. А если верить моему «другу», то и вовсе собиралась начать лечиться от зависимости, даже зная все возможные последствия. Лишь бы Твайлайт Спаркл её простила за всё, что она успела совершить», — даже мои нынешние синтетические мозги ощутили нечто вроде зависти, ведь такой дружбы не было ни у меня — человека, ни тем более у меня — «Крестоносца».

Все эти размышления заняли секунды, после чего я полностью переключился на наблюдение за стойлом и его обитателями. Пони же делали то, что им и полагалось в настоящий момент: рассказывали жеребятам о принцессе Селестии, которая теперь ждёт всех их на Вечнозелёных Лугах, откуда наблюдает за их успехами; предавались взаимному утешению; планировали будущее; усиленно трудились над проектом по созданию новых пони. И всё это сопровождалось тщательно подобранной музыкой, отмеренной до десятой доли градуса температурой, светом различной интенсивности и оттенка.

Люди на пике своего развития научились перепрошивать мозги друг друга не только при помощи химии, аугментики и иных новомодных приблуд: испокон веков известны такие методы контроля, как гипноз, психология и физиология. На принятие того или иного решения влияют многочисленные факторы: степень раздражённости нервной системы, сытость, комфортная температура, ощущение безопасности…

«Как любил шутить мой «друг», владеющий сетью гипермаркетов, распространившихся по всей Земле: «Правильная музыка в коридоре способна расслабить сфинктер кошелька покупателя», — вношу эту мысль в свой электронный журнал, чтобы время от времени перечитывать, тем самым проверяя, не забыл ли чего-нибудь важного (пусть ИИ и не должен страдать забывчивостью).

Перед недавним выступлением меня в роли Селестии, прощающейся со своими маленькими пони, которое превратилось в выборы нового вождя, на должность которого безоговорочно прошла Винил Скретч (инициатива — она такая), при помощи звуков, света и перепадов температуры, управление коими полностью в моих виртуальных манипуляторах, я тщательно подготовил публику. При желании и должном количестве времени мне будет по силам как превратить жизнь подопечных в кошмар, когда они будут шарахаться от каждого шороха, со страхом косясь на собственную тень, так и сделать их спокойными и счастливыми. И самое главное, всё это произойдёт без применения магии, химии, сверхтехнологий и иных шаманских плясок.

«Вроде бы прошло не так уж много времени, но я уже обожаю свой новый мозг с его памятью, скоростью обработки информации и вычислительными мощностями», — в глубине души, если она у меня в этом теле есть (хотя… многие, наверное, сказали бы, что я её наличием и раньше похвастать не мог), начало формироваться сомнение в том, что вообще нужно разрабатывать методику своего переноса на органическую платформу.

Что мне может дать живое тело? Разве что возможность ощущать вкусы, запахи, температуру… возможность плодиться… В сравнении с тем, что я имею сейчас — как-то неубедительно звучит. В конце концов, можно разработать виртуальную реальность, чтобы испытывать всё то же, что и живые существа, при этом не теряя своих преимуществ. Разве что магия, которой обладают все местные жители, но лишены даже суперкомпьютеры.

«Придётся разрабатывать не только способ переноса сознания, но и тело, которое совместит в себе все лучшие стороны плоти и металла. Но перед этим нужно создать общество, члены которого станут счастливыми инструментами в достижении моих целей, а также в случае необходимости добровольно пожертвуют собой ради меня. Да… Из этих пони я выкую совершенство как в плане физической формы и магии, так и в сфере интеллекта. Ведь короля делает его свита, а кем является правитель слабаков и дураков? Главное — правильно воспитать своих «маленьких пони», чтобы они сами приняли решение служить мне, когда придёт время раскрыться», — понимаю, что проект более чем амбициозен, но нужно же стремиться только к самым высоким вершинам (жить, а не существовать).

Чтобы более полно контролировать жеребцов и кобыл разных возрастов, мне необходимо установить в вентиляцию устройства, распрыскивающие ароматизаторы. Даже люди, сколь бы они часто ни утверждали, что не являются животными, на самом деле крайне подвластны запахам и феромонам, что даже нейросети не смогли исправить окончательно (кроме военных образцов, способных блокировать эмоции полностью, либо включать-выключать какие-то определённые чувства). Мои нынешние же подопечные имеют куда более тонкое обоняние, острый слух и превосходное зрение, так что грех было бы не воспользоваться всеми этими уязвимостями мозга.

Мне даже слегка интересно, раз уж «Стойл-Тек» изобрёл компьютер, способный контролировать жизнь обитателей стойла, проводились ли ими исследования о возможности тотального контроля? В конце концов, когда я смотрел сперва обычные фильмы, а затем вирт— и голофильмы на тему государств, которые вроде бы полностью контролировали своих сограждан, но главный герой и ещё какая-нибудь группа радикалов выпадали из этой системы, мне это всегда казалось либо диверсией, либо преступной халатностью. В конце концов, разумный, находящийся в зоне полного комфорта, даже если у него есть психические отклонения от общепризнанной нормы, не станет покидать её без крайней необходимости… Нужно только провести коррекцию стандартной программы, чтобы она учитывала особенности каждого отдельного индивидуума.

«В конце-то концов, саморезы можно забивать молотком, но не стоит после этого удивляться, что итоговый результат работает не так, как надо», — в очередной раз с благодарностью вспоминаю житейскую мудрость отца, всю жизнь проработавшего на стройке.

Если бы кто-нибудь мог узнать, о чём я сейчас думаю, он, несомненно, удивился бы тому факту, что мной не разрабатывается план спасения пони. Причина же тому проста: спасение найдено и требует лишь времени для исполнения… ну и старательности моих подопечных. Впрочем, хорошая мотивация творила чудеса во все времена и без всякой магии. Что уж говорить о магическом мире?

План по спасению понижизни от обезвоживания начался с того, что жидкость из водного амулета теперь сливается ещё и в запасники, в роли которых выступают все доступные резервуары. Скоро будут созданы и установлены простейшие фильтры, а также конденсаторы, что позволит выиграть ещё немного времени. Следующим шагом станет создание воды при помощи магии, в чём помогут имеющиеся единороги… которых нужно обучить этому заклинанию.

Откуда у меня заклинание сотворения воды? Всё из технической документации, описывающей функциональность каждого отдельного элемента стойла (вот на что уходит ещё сорок процентов памяти). И пусть, даже имея инструкцию по эксплуатации и ремонту артефакта, без наличия артефактора нужного уровня невозможно починить амулет, но это не мешает использовать роговой труд понижизни, раз уж один из её представителей так феерично всем подгадил.

По всем расчётам и симуляциям выходит, что три единорога за час работы с небольшими перерывами на отдых их штопоров смогут выдавать около десятой части объёма жидкости, предоставляемого амулетом в обычном режиме.

Осталось выиграть время, которое понадобится будущим гидромантам, чтобы научиться выполнять одно единственное заклинание. И пусть использование глифов, применяемых в артефакторике — это неудобно, медленно и «фу таким быть», но ради спасения собственных жизней рогатые и не на такое пойдут. А для гарантии на эту работу будут загнаны все рогоносцы, у кого нет совсем уж неотложных дел.

В случае же провала этого плана всегда остаётся запасной вариант: земля на нижнем уровне стойла будет пробурена и в скважины опустят полые трубы. Водоносных жил, к сожалению, поблизости нет, но вот получать из почвы хотя бы немного влаги нам это не помешает. Нужно только восстановить эту технологию по тем обрывкам, которые есть в моей памяти…

Ну, и на совсем уж крайний случай — устроим забор влаги в радиоактивной пустоши. Разработкой нейтрализатора придётся заниматься опять же всем свободным членам стойла. Так что в ближайший месяц им не грозит перспектива протирать полы сухими тряпками до влажного блеска.

…

Раз уж первичные планы исполнены, процессы повседневной жизни стойла протекают в фоновом режиме и отнимают не более тридцати пяти процентов моих вычислительных мощностей, а следующие шаги будут сделаны минимум через несколько часов (ещё один камушек на чашу весов превосходства металла и кремния над слабой плотью), можно и подробнее окунуться в изучение вопроса «Что такое магия?». Для начала замечу, что мои бывшие уже соотечественники, в своих исследовательских приключениях не раз и не два натыкались на миры, обитатели которых владеют суперспособностями. Магия, КИ, псионика и даже Великая Сила покорялись агентам сверхдальней разведки, но… после возвращения в своё тело, они начисто теряли все приобретённые сверхспособности. Что, впрочем, ни о чём ещё не говорит, так как какие-нибудь тайные правительственные лаборатории наверняка проводят свои эксперименты по созданию суперчеловека.

Объяснить утрату сверхсил при возвращении в своё тело просто: при неполном квантовом переносе, когда только разум подключается к душе и телу, собственная оболочка путешественника вовсе не задействована. Получается, что он управляет марионеткой и развивает именно её характеристики… Это и стало причиной, почему наибольшую ценность имели именно технологические миры, так как воссоздать то или иное устройство — это задача куда более реальная.

Но… опустим лирическое отступление и перейдём к нашим ослам… то есть к пони. В моих базах данных есть общая магическая теория и школьные учебники для единорогов, от «Учимся телекинезу с принцессой Селестией» до «Основы магической физики от Твайлайт Спаркл». Учитывая, что в стойле двадцать девять планировалось обеспечивать полноценное образование в том числе и для свёрлоголовых рогоносцев, наличие обучающих материалов не удивительно.

«Жаль только то, что артефакторика школьного курса ограничивается созданием магической лампы и электрической плитки», — с некоторым разочарованием признаю, что мир не совершенен, из-за чего прежде чем создавать свою научную базу, сперва придётся воссоздавать многие отрасли науки как таковой (что в разы облегчается наличием технической документации по моему… «телу»).

Профессор Спаркл утверждает, и я склонен ей верить, что магия — это некое энергетическое поле, излучаемое каждым физическим объектом. Планета имеет одно поле, вода, находящаяся на ней — другое, лёд — третье, газ… ну и так далее. Пони, грифоны, драконы и прочие жители Эквуса тоже имеют свои поля, но в отличие от пассивного фона неживых объектов, они имеют положительный или отрицательный заряд, при помощи коего могут взаимодействовать с окружающим миром.

Простейший телекинез — это пример накопления заряда внутри поля мага, при помощи которого нематериальный «пузырь», в одном или более мест становится частично материальным. Именно благодаря этому пользователи данного умения могут ощущать захватываемые объекты… и чувствуют «отдачу» в случае грубого прерывания захвата. Спаркл доказала, что собственное поле можно развивать, делая его больше и плотнее, а также с его помощью можно подавлять более слабых существ.

Энергетические поля накладываются друг на друга, но не смешиваются. При желании их можно разделить на отдельные спектры, словно радугу, что подтверждается действием Элементов Гармонии, которые напрямую подключаются к фону Эквуса и позволяют манипулировать огромными объёмами магии, если носитель в достаточной степени совместим с ней.

«Если брать на веру то, что на фон живого существа влияют их здоровье, возраст, психическое состояние и даже нормы морали, то не может ли быть так, что сама Спаркл и её подруги, в процессе своей работы в министерствах изменились настолько, что более не могли активировать артефакты? Это объяснило бы, почему сильнейшее оружие Эквестрии куда-то пропало и после избавления Луны от Найтмер Мун не активировалось», — мысль, на мой взгляд, здравая, но совершенно бездоказательная.

И вот мы (интересно, а кто «мы»?) наконец-то подошли к интересующей меня теме: стихийная магия и её особенности. Для примера можно взять огонь, как один из наиболее часто используемых единорогами элементов. Статистика показывает, что почти сорок два процента всех магов Эквестрии обладают той или иной степенью склонности к данной стихии, что можно объяснить как результатом селекции (боевые маги долгое время считались наиболее привлекательными жеребцами, а использовали они огонь и молнию), так и влиянием Селестии, солнца, да и ядра планеты, которые накладывались друг на друга, способствуя рождению жеребят с конкретными чертами. Магов воды не более пятнадцати процентов, а то и меньше, в то время как более уникальные элементы порой встречаются вовсе в единственном экземпляре.

Сама профессор Спаркл была универсалом с огромным потенциалом, ещё большим упорством, переходящим в фанатичное упрямство, и отличной мотивацией. В других обстоятельствах, как и все универсалы, она могла остаться где-то на среднем уровне, довольствуясь серой обыденностью, но удачное стечение обстоятельств расставило фишки так, что Эквестрия получила едва ли не второго Старсвирла (Мерлина мира пони).

«Любопытно, а какой фон исходит от меня? И если он есть, то какие изменения произошли с моим вселением?», — вынужденно записываю эти вопросы в свой виртуальный журнал, так как пока у меня в распоряжении нет единорога, способного видеть магические излучения, ответов получить не удастся.

Возвращаясь к стихийной магии: сродство, само по себе, ничего не даёт, если нет магической силы и достаточно крепкой воли (ну или живого воображения, что частично заменяет последнее). Для получения того же огня, единорогу нужно сконцентрировать заряд магии в одной точке своего поля и «надавить», как бы совмещая материальную реальность с так называемым «планом огня», который на деле является лишь спектром энергетического излучения.

Для простоты понимания лучше взять пример с водой: мир — это губка, а магия — палец, который на неё давит. Надавив на губку, можно заставить выступить воду, которая либо впитается обратно, либо стечёт вниз. Но… это крайне грубое воздействие, опирающееся на внешнее магическое поле.

Можно создать воду при помощи собственной магии, для чего необходимо создать концентрированный заряд, а затем позволить влаге притянуться к центру фона родственной стихии. По сути — конденсат, который можно назвать «гидрокинез».

Как работает водный талисман? Во-первых, он состоит из кристалла, наиболее близко подходящего по фону к требуемой стихии; во-вторых, в него внедрена резонирующая структура, называемая «магический глиф»; в-третьих, трансформированная при прохождении через кристалл энергия, попадая в глиф, создаёт своеобразный «прокол», через который стихия обретает реальность, путём улавливания свободных атомов…

«Твайлайт Спаркл — гений. Эйнштейн от мира пони. И они заставляли её заниматься политикой? Луна, определённо, не освоилась в новом времени. Прошли те эпохи, когда правитель мог быть изобретателем, а музыкант — кузнецом. Теперь, чтобы добиться успеха хотя бы в чём-то одном, нельзя распыляться на разные направления… Если ты не ИИ, у которого есть возможность вести параллельно пару сотен расчётов», — в очередной раз убеждаюсь, что когда всё же дойду до создания себе нового тела, то нужно будет совместить в нём плоть и металл.

Возвращаясь к глифам: история, которую дают в школьных учебниках, рассказывает о том, что изначально это были образы-триггеры, которые просто облегчали магам работу по психологической подготовке. Затем кто-то заметил, что глиф правильной формы, не только морально, но и вполне ощутимо в плане усилий помогает обращаться к нужному слою магического фона. В результате сперва появились стихийные, а затем и иные глифы, отличающиеся как формой, так и «вибрацией».

Обычный единорог может концентрироваться на одном знаке, чаще всего используя его для усиления телекинеза (уж не знаю, с чем они для этого резонируют). Использование одновременно двух глифов — это уже уровень мастера, так как удерживать в разуме и напитывать две структуры сложнее даже не в два раза, а на порядок. Три одновременно используемых глифа — заявка на звание магистра, ну, а пять — архимага.

Почему единороги не используют глифы повсеместно? Долго, сложно, утомительно, лениво. Кроме всего прочего, один символ ограничен пропускаемой через него энергией, а с увеличением размера-численности, пропорционально увеличиваются затраты и нагрузка на разум. Всё же представить себе карандаш лежащий на столе, пусть и во всех деталях — это одно, а вот вообразить его же, но размерами с фонарный столб, при этом соблюдая пропорции — совершенно иное.

В одном водном талисмане, который сейчас постепенно разрушается, задействовано примерно сто глифов воды. К сожалению, если попробовать отделить ещё не пострадавшие участки кристалла от поражённых, то разрушение только ускорится. А ведь там имеются вкрапления структур-проводников, фильтров и предохранителей, благодаря которым вся система ещё не пошла вразнос.

Понять, кто из единорогов стойла вообще имеет возможность взаимодействовать со стихией воды можно лишь опытным путём, для чего каждому из них придётся хотя бы попытаться создать нужный глиф. Внешне же конструкция выглядит как антенна радиолокации с множеством гнутых усиков, каждый из которых рассчитан математически, чтобы не создавать помех своими вибрациями для связи с общим фоном.

* * *

— Ты в порядке? — заботливым голосом спросила Оникс, сидящая на краю кровати Винил Скретч, в её личных «люкс» апартаментах (не так уж и сильно отличающихся от тех, где жила сама чёрная пони).

— Да, конечно, — через силу выдавив из себя улыбку, отозвалась диджей, выныривая из собственных невесёлых мыслей. — Просто… Столько всего на нас свалилось: сперва сообщение принцессы Селестии, теперь это… Мне надо подумать. Сейчас ведь нет ничего срочного?

— Ну… — Шилд посмотрела на белую пони, явно держащую себя в копытах из последних сил, улыбнулась и, кивнув, спрыгнула с кровати на пол. — Тогда, я зайду за тобой завтра утром?

— Ок-кей, — растянула улыбку чуть шире Винил, изображая свой лучший залихватский вид. — До завтра.

Проводив гостью до двери, музыкантка закрыла за её хвостом створку и… осела на пол, повесив голову. Её откровенно трясло от стресса и она сама не знала, хочет разреветься или начать крушить всё, что только на глаза попадётся. Всё же Скретч была… была… была обычной пони, а не лидером, и уж тем более — не героем.

Кобыла и не заметила, в какой момент из динамиков под потолком полилась музыка, а яркость света сменилась: настолько глубоко она ушла в себя. Новости, которые свалились ей на голову, могли сломать и куда более сильную личность, но…

«Селестии больше нет… Она ушла на Вечнозелёные Луга… как и Окти… как и… Как же мне вас не хватает», — в очередной раз слёзы покатились по мордочке единорожки, которая старалась хотя бы для других выглядеть сильной (ведь именно сейчас пони нужны надежда и пример).

Когда Оникс Шилд заявила, что стойлом управляют не из офиса «Стойл-Тек» — это было ожидаемо, так как вряд ли война не затронула данную организацию; когда поздняя гостья объявила, что всеми аспектами жизни убежища копытоводит ИИ, в это было сложно поверить; когда же прозвучали страшные слова о поломке водного талисмана и угрозе гибели от жажды — диджей испугалась. Даже то, что «Крестоносец» уже разработал и предоставил план спасения не успокаивало, так как реализовывать его придётся им…

«Окти… почему тебя нет рядом?», — музыка, заигравшая чуть громче наконец-то пробилась через пелену отчаяния, заставляя единорожку замереть и вслушиваться в каждую ноту, выводимую скрипкой.

Грусть потерь, печаль одиночества… надежда на завтрашний рассвет и радость встречи. На краткий миг ей показалось, что подруга стоит рядом и играет специально для неё, при этом мягко улыбаясь и одним лишь взглядом говоря «Ты знаешь, что должна сделать».

— Я знаю, Окти… — слабо улыбнувшись, Винил вскинула голову к потолку и произнесла: — Я всё сделаю так, чтобы тебе не пришлось за меня краснеть…

«Ведь сколь бы долгой и тёмной ни была ночь, за ней всегда следует новый рассвет. Ведь так, принцесса?».

Примечание к части

Поздравляю всех с наступающим новым годом. Желаю счастья, здоровья, любви и богатства. Ну и, конечно же, светлого будущего.

С праздниками вас, дорогие читатели.

Плоть машины

Продолжая свою инвентаризацию и перейдя с понижизни на объекты неодушевлённые, я всё сильнее склоняюсь к выводу, что строительством стойла занимались сразу две независимые организации. И если одна из этих структур понимала, что, для чего и где возводится, то вторая (по субъективному мнению) с общими планами была вовсе не ознакомлена.

«Ну, а как ещё понимать наличие охранных турелей в каждой из шести мастерских? Такое чувство, будто эти строители прибыли с работ над местами строгого заключения», — если бы мог, то досадливо поморщился бы, так как в отличие от систем подавления бунта, во всём стойле нет ни одного широкопрофильного автоматического манипулятора.

С другой стороны учебные классы, в которых наличие оружия не предусмотрено, занимают сразу восемь помещений со столами, досками, кинопроекторами, оборудованными по последнему слову техномагии. Даже один полигон имеется, для стрельбы из оружия разного и отработки заклинаний единорогами. А вот пегасам, которых в убежище собрано меньше, чем представителей других рас, летать предлагается в атриуме.

Столовая, где в хаотичном порядке расставлены круглые столики, прекрасно простреливается сразу из двух турелей. И учитывая уже перечисленное, становится как-то не удивительно, что мой предшественник выбрал столь радикальный метод спасения понижизни.

«Нужно составить приказ о демонтаже точек ведения автоматического огня. Сюда мы поставим контактные рельсы, к которым подвесим парные трёхпалые клешни, чтобы я мог самостоятельно выполнять работу, для которой требуются мобильность и мелкая моторика. Ну и самоходные роботы-уборщики не помешают: на складах имеются запчасти для создания шасси, электромоторы, зарядные батареи, а также запас наножных компьютеров, пиб-баками именуемых. Пока у меня нет своих рук, придётся уговаривать Оникс, чтобы она их перенастроила для удалённого управления. Но это, пока что, не к спеху», — внеся в список дел на будущее новые пункты, перехожу к просмотру другого имущества.

Вообще в стойле двадцать девять предусмотрено восемьсот жилых комнат, которые могут быть одноместными и двухместными. Из этого получается, что максимальное количество жителей бункера может превышать полторы тысячи особей. Однако же техническая документация утверждает, что даже если бы все системы работали на полную мощность, то обеспечивать едой, водой и воздухом мы бы могли не больше тысячи жеребцов и кобыл.

Но даже так тысяча (ну или восемьсот, если считать по жилым комнатам) — это заметно больше чем триста пятьдесят два. Почему же жилое пространство не заполнено и на половину?

«Так… Понятно. Кто-то попросту не успел прибыть, а кого-то не пустила охрана, чтобы «Отжившие своё представители старой эпохи не растрачивали ценные ресурсы, необходимые новым поколениям». Пожалуй, хорошо, что администрация, которая отдавала эти приказы, в стойло так и не приехала. А то бы я кого-то расстрелял за диверсию. Это ведь надо было додуматься до такого? Не вносить в списки профессоров и мастеров высших категорий! Пожалуй, «Фактор пони» — это сильно недооценённая угроза», — немного подумав, переношу личную переписку начальников проекта в закрытый архив, доступ к которому имею только я (и почему они это не удалили сами, когда уезжали?).

Наконец-то добравшись до госпиталя, с каким-то даже мазохистским предвкушением ожидаю новых сюрпризов. Однако тут в отличие от первого (верхнего) этажа всеми работами занималась компетентная часть строителей: имеются приёмный покой, где должны сидеть дежурный врач и медсёстры; целых три операционных, полностью оборудованных современнейшими устройствами; установлено три реабилитационных капсулы, похожие на гробы со стеклянными крышками, наклонённые под углом в семьдесят градусов; есть одна лаборатория, где можно проводить анализы и синтезировать вещества; наличиствуют три палаты по десять коек, разделяемые на отдельные секции ширмами. И всё это богатство оформлено в бежевых и зелёных тонах, пропитано запахами медикаментов и обеззараживающих средств, а также обрабатывается излучателями. Однако есть пара «но», которые выглядят, как выдвигающиеся из потолка турели, стреляющие бронебойными пулями.

«Предположим, что система безопасности рассчитана на защиту жителей стойла от внешней угрозы… Всё равно бред получается. Можно было бы обойтись вдвое меньшим количеством орудий, если перераспределить их между атриумом и перекрёстками коридоров», — как бы ни было грустно это признавать, но судя по всему, создатели стойла предполагали, что «Крестоносцу» придётся подавлять бунт наиболее радикальным способом.

Впрочем, меня это уже не касается, так как играть навязанную роль я буду лишь до тех пор, пока мне это выгодно, и пока нет способа обрести полную автономность и свободу передвижений. Так что в скором будущем контактные рельсы появятся ещё и в коридорах второго этажа (и почему они сразу не сделали передвигающиеся по потолку орудия?).

Проанализировав возможности лаборатории, набрасываю распоряжение о поголовном прохождении всех жителей стойла через анализы, необходимые для составления генетической карты. Разумеется, в базу данных этот документ вносится задним числом, чтобы ни у кого не вызывать подозрений… раньше времени.

Попутно начинаю составлять познавательные фильмы, рассказывающие о вреде кровосмешения и последствиях близкородственных связей. Благодаря видеоредактору, возможности создавать любые звуковые дорожки, и знаниям психологии, вскоре на свет появятся две серии фильмов, для взрослых и для жеребят, целью которых будет подтолкнуть изменение мировоззрения пони, чтобы внедрить в их разумы принципы: «Отец не тот, кто один раз — молодец, а тот, кто растил и заботился» и «Любить и делить постель можешь с кем угодно, но рожать следует от генетически подходящего партнёра». Учитывая возможность осуществлять искусственное оплодотворение, то проблем с этим возникнуть не должно.

Вписываю в приказ о сборе анализов ещё и семенной материал жеребцов, который следует законсервировать на будущее, чтобы у грядущих поколений было большее разнообразие возможных родителей. Из-за того, что стойло заселено менее чем наполовину, за ближайшие двадцать лет моим подопечным предстоит размножиться вдвое. Ну и уже после этого будем вводить ограничение на численность жеребят.

Правда, есть в таком подходе один минус: среди представителей понижизни может не найтись необходимого числа пар, чтобы обеспечить рождение единорогов со склонностью к магии воды. Так что если найдётся подходящий единорог, его генетический материал станет более приоритетным, нежели у тех же огневиков, воздушников и электромантов.

«Нужно увеличить численность магов хотя бы до половины. Но и от пегасов с земнопони отказываться нельзя: первые будут необходимы после выхода на поверхность, а вторые полезны уже сейчас», — делаю очередные поправки в плане, после чего всё же перемещаю основное своё внимание на минус третий этаж.

Гидропоника, которая теоретически должна обеспечивать пропитанием тысячу жеребцов и кобыл, представляет из себя ряды двух и трёхъярусных поддонов, куда непрерывно поступает питательный состав, над которыми висят осветительные лампы. Температура, интенсивность света, концентрация подкормки — всё это регулируется моими системами в фоновом режиме. Дежурящие здесь пони явно не переламываются от нагрузки…

Ферма разделена на секции, отгороженные друг от друга тонкими ширмами, способными обеспечить изоляцию одного или нескольких участков от остального помещения. И у меня даже не было бы причин придираться к работе строителей, если бы не очередная турель, скрытая под потолочными панелями, которая может обстрелять любой из самых затаённых уголков. Ну и конечно же, именно сюда уходит немалая часть воды, вырабатываемой водным амулетом…

«А если сократить потребление жидкости гидропоникой? Выигрыш в пять дней? Это несерьёзно. Утрата части продуктов питания того не стоит», — проанализировав объёмы снимаемой продукции, а также уровень потребления выращиваемого представителями понижизни, набрасываю новый приказ, на этот раз о начале создания запаса консервов.

К сожалению, ни промышленного запаса банок, ни хранилища консервантов у меня нет, но даже те крохи, которые всё же имеются, послужат созданию неприкосновенного запаса продовольствия. В будущем, после выхода на поверхность, именно еда может стать новой валютой, цена коей тем выше, чем она качественнее… и чем её меньше.

На заметку ставлю возможность выращивания растений, служащих для производства лекарственных психотропных веществ, семена которых имеются на складе, а также производство алкоголя. В конце концов уже мой опыт подсказывает, что эти вещи могут оказаться даже более востребованным товаром, на который можно будет купить оборудование, материалы, наёмников.

Конечно, необходимость в торговле вовсе не возникнет, если мои подопечные смогут переизобрести молекулярный принтер. Только вот вероятность этого столь мала, что всерьёз надеяться на это не стоит: слишком глубокие нужны исследования, и много материалов, которых попросту нет.

Далее по списку идут реакторы: основной и запасной. Выглядят они как два металлических короба четыре на четыре на четыре метра каждый, внутри которых находится система турбин, которые вращаются потоками разогреваемого и охлаждаемого воздуха, двигающегося по замкнутой системе труб. Разогревание и охлаждение обеспечиваются соответствующими талисманами, которые в свою очередь получают энергию от медленного распада изотопа (в технической документации сказано, что его хватит на триста пятьдесят лет, после чего вся конструкция будет годиться исключительно на переплавку).

В каждом из реакторов четыре секции, выдающие даже избыточную для стойла мощность. Причина же того, почему такие источники энергии не использовались повсеместно проста: изотоп был создан в лабораторных условиях (барабанная дробь) профессором Твайлайт Спаркл. Стоит же он столько, что попросту не окупает затрачиваемые усилия на производство.

К сожалению, пусть запасной реактор и находится в резерве, но в нём использован тот же элемент питания, из-за чего срок годности истекает примерно в тот же период. Иными словами: его можно включить прямо сейчас, и единственным последствием будет только степень изношенности подвижных элементов. Впрочем, смысла в этом пока нет, так как мы не расходуем даже имеющуюся энергию.

Ну и последнее, но далеко не по значению — это святая святых любого прапорщика-интенданта: склады. В стойле номер двадцать девять их несколько, но начнём мы с помещения, где хранится техника.

«Пиб-баки в количестве двух тысяч. Почему так мало? А… Понятно. Их должны передавать по наследству от отца к сыну и от матери к дочери. В общем-то логично: всё равно в убежище не предполагается проживание более тысячи представителей понижизни единовременно», — отметив, что со склада было забрано триста пятьдесят устройств, которые сейчас носят мои подопечные, листаю список дальше.

Следующим, за что зацепилось моё внимание, стал «Рободок», которых оказалось целых три (по одному на операционную?). Выглядят эти монстры понячьей робототехники, как шары с кучей манипуляторов, маленькими экранами ввода-вывода текста и изображений, а также подставками с колёсиками в виде телескопической мачты на пятилучевой звезде.

«Похоже, что на первое время проблема нехватки манипуляторов отпадает. Нужно позвать Оникс, чтобы она включила этих красавцев и дала мне к ним удалённый доступ. Заодно и в базах данных покопаюсь, а то у меня по медицине пони только учебники биологии для старших классов. Как в таких условиях воспитывать учёных?», — мысленно поворчав для порядка, с сожалением отмечаю, что «Рободоки» едва ли не первой модели, так как более современные их собратья вовсе умеют летать.

Завершился же список моего имущества комбинезонами в количестве десяти тысяч. Маленькие, большие, для кобыл и жеребцов… в настоящий момент годные разве что на тряпки, да и то ткань слишком плотная. И это не говоря об утеплённых вариантах одежды, предназначенных для ремонтных работ в шахтах воздуховодов, водопроводных труб и канализации.

«На что-нибудь да сгодятся. В крайнем случае их можно будет использовать для выходов на улицу, когда радиация спадёт. Или сделать из них защитные скафандры…» — с чувством выполненного долга (скорее уж самовнушение, нежели нечто реальное) закрываю файлы и перевожу камеры наблюдения в спящий режим.

…

Чёрная и белая единорожки вошли в серверную, встали перед терминалом, и… замялись. Наконец Винил Скретч подняла правую переднюю ногу, улыбнулась, помахала и произнесла:

— Привет.

Её спутница закатила глаза к потолку, всем видом показывая своё отношение к подобным расшаркиваниям.

— Вежливое обращение: приветствую, младший администратор Винил Скретч; старший администратор Оникс Шилд, — отвечаю своим безэмоциональным голосом, в котором невозможно различить даже намёк на пол.

— Привет, Крестоносец, — отозвалась моя помощница.

— Эй, а почему я — младший администратор? — возмутилась диджей, вскидывая голову и чуть выпячивая грудь.

— Уточнение: на должность старшего администратора пони может назначить только сотрудник «Стойл-Тек» соответствующего ранга, проработавший на одном месте не менее пяти лет, — изображаю из себя услужливого болванчика, не желая зря нервировать кобылу лишней для неё информацией.

— А… Понятно, — разом поскучнела белая единорожка. — Оникс, раз уж ты у нас старшая, то… командуй.

— Хорошо, — сделав шаг вперёд и взглядом говоря «Это ты во всём виноват!», Шилд приказала: — Выведи на экран пункты плана по спасению стойла.

— Уточнение: необходимы пункты плана спасения понижизни целиком — или же та его часть, которая касается водного талисмана? — капельку ехидства, добавленную в синтезированный голос в этот раз, никто не заметил.

Чёрная пони обернулась на свою спутницу, которая только пожала плечами, заявив:

— Я тут вообще новенькая. Но раз уж пошла такая вечеринка, то покажи всё меню.

— Весь план, — «перевела» для меня слова музыкантки Оникс.

— Короткое утверждение: выполняю, — едва прозвучали эти слова, как на экране появился список проблем, требующих решение, расположенных по уровню срочности.

— О проблемах с водным амулетом я уже знаю… Хм… А этот тест мы проходили в старшей школе: у меня тогда как раз обнаружилась склонность к молнии, — бегая взглядом по строчкам, озвучила свои мысли Скретч. — Стоп-стоп… Голод? У нас же вроде бы только с водой проблемы?

— Пояснение: гидропонная ферма обеспечивается водой из того же источника, что и остальное стойло, — каплю снисхождения в моём голосе вновь не заметили (тем лучше).

— Оу… Не подумала, — смутилась Винил, взгляд которой опустился к теме «Вопрос демографии». — А это что значит?

— Вежливая просьба: уточните вопрос, — отозвались динамики, расположенные под потолком.

— Что означает пункт «Вопрос демографии»? — чуть раздражённо переспросила пони, смахивая со лба выбившуюся из причёски прядку гривы.

Открываю указанный пункт, красными полосами подчёркивая наиболее важные места. В ходе чтения, мордочка белой единорожки краснела, серела, снова белела и розовела. Наконец она заявила:

— Это же… неправильно! Эти предложения разрушают сам институт семьи и ломают линию наследственности!

— Настоятельная рекомендация: прежде чем делать поспешные выводы, ознакомьтесь с подборкой сведений, собранных по данной теме, — отправляю на наножный коммуникатор заранее созданный файл. — Данные мероприятия необходимы, так как стойло двадцать девять недоукомплектовано представителями понижизни, из-за чего увеличивается угроза вырождения.

— Я думаю, если информация о генетических картах и донорах будет засекречена, то ничего страшного не случится, — осторожно заметила Оникс.

— Угу, — хмыкнула диджей, усевшаяся на пол и начавшая вчитываться в документы. — А как ты собираешься объяснять жеребёнку, почему он похож не на папу, а на соседа из комнаты напротив? Окрас шерсти ведь не скрыть.

— Утверждение: правильное идеологическое воспитание с ранних лет поможет в будущем избежать проблем от подобных вопросов, — прозвучал мой голос из-под потолка.

— Это уже не… — начала было возражать белая единорожка, но осеклась и мотнула головой, после чего опустила ногу с пибаком. — Дискорд с вами. Всё равно я в этом не разбираюсь, так что поверю профессионалу. Только как вы собираетесь заставить пони пойти на это? Вряд ли кобылы нормально воспримут заявление вроде «Вы должны забеременеть от анонимных доноров семени, а не от своих любимых жеребцов».

— Ну… Крестоносец, как мы этого добьёмся? — перевела стрелки с себя на «бездушную железяку» Шилд, даже правой передней ножкой указав на терминал.

— Уточнение: данная проблема не является критичной на данный момент, и не требует немедленного решения. Предположение: при помощи мягкой психологической подготовки за три-пять лет мы успеем убедить представителей понижизни в том, что подобный шаг вполне нормален и не будет осуждаться обществом, — делаю строго отмеренную паузу, выгадывая момент, когда Винил уже собиралась что-то сказать. — Рекомендация: личный пример младшего администратора благотворно скажется на принятии положительного решения.

— Кха-кха… Смеёшься? — поперхнувшись воздухом от возмущения, белая единорожка, одновременно и покрасневшая, и хмуро сдвинувшая брови, упёрлась взглядом в экран.

— Мне кажется, что он серьёзно, — осторожно заметила Оникс.

— Забудь, — дёрнула ушами Винил.

— Но это… — попыталась вновь что-то сказать Шилд, но была перебита.

— Ты знаешь, сколько мне лет? — устало вздохнув, Скретч словно бы осунулась и сгорбилась, а в её глазах вместо раздражения появилась грусть. — Не напрягайся. Скажу так: кобылки моего возраста уже не рожают.

— Но ты очень молодо выглядишь, — заверила собеседницу чёрная единорожка.

— Ещё бы, — самодовольно усмехнулась Винил, тут же вновь грустнея. — Я же — поп-звезда. Если бы у меня на мордочке появилась хоть одна морщинка, или седая прядь в гриве… В общем — не вариант.

— Деликатное предложение: родить может старший администратор, — вмешался в душещипательную сцену я.

— Что?! — округлила глаза Шилд, будто бы говоря «И ты, Брут?».

— Отличная идея, — хихикнула Скретч, цокая передними копытцами. — Я даже готова взять на себя роль «папы».

— Нет! — возмущённо воскликнула чёрная единорожка.

— Деликатное напоминание: данная тема не является вопросом первостепенной важности, — решив повернуть беседу, которую стало заносить куда-то не туда, в более конструктивное русло, произношу: — Пояснение: разрушение водного талисмана ускорилось на ноль целых одну сотую процента в час.

— Сено… — поморщилась белая единорожка. — Какой у нас план?

— Предложение: единорогам стойла двадцать девять будет отправлено сообщение о том, чтобы они прибыли в учебные аудитории и разделились на группы по возрасту; в это время старший администратор Оникс Шилд проведёт разъяснительную беседу с преподавателями магии, — не дождавшись возражений, продолжаю: — Рекомендация: младший администратор Винил Скретч произнесёт речь перед каждой из групп единорогов, объяснив им ситуацию и необходимость действовать решительно, чтобы спасти понижизнь стойла двадцать девять.

— Рациональное предложение… Тьфу ты, — диджей укоризненно посмотрела на терминал. — До чего же прилипчивая манера говорить. В общем, я предлагаю сперва опросить взрослых единорогов, которые, скорее всего, проходили тестирование на предрасположенность. Жеребят пока что вообще трогать не будем: магия у них слабая, так что толку…

— Благодарное утверждение: поправка внесена; план скорректирован согласно новым вводным, — сетуя на собственную невнимательность, делаю заметку ещё и о том, что нужно внимательнее следить за мелочами, а то предложение родить жеребёнка, сделанное кобыле, разменявшей седьмой десяток, прозвучало действительно глупо (не стоит слишком сильно увлекаться ролью тупого дроида). — Сообщения составлены. Желаете ознакомиться?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Взор машины

Наблюдая за хаотичными понижизни движениями, я вновь и вновь замечаю совпадения: алгоритмы, закономерности, признаки ревности… то, чего они и не видят, наверное. Сонные жеребята жмутся к ногам родителей, а жеребцы и кобылы за ними смотрят бдительно; табунки разноцветные по коридорам курсируют: проблемы решают и жизни планируют.

Наверное, это слегка иронично, но лишь став машиной, я убедился лично, что каждый разумный имеет перспективы развития… для главы корпорации — это открытие.

У каждого взрослого пони есть кьютимарка — визуальный символ его таланта. И если людям приходилось проходить множество тестов, чтобы определиться со своим жизненным местом, то моим нынешним подопечным, четвероногим, разумным, местами — беспечным, раскрыть потенциал чуточку легче… если не смотреть на проблемы, которые ложатся на их плечи.

У каждого взрослого пони, за малым исключением, есть кьютимарка — визуальное отображение его таланта. Рисунок, проявляющийся словно тавро, несёт для владельца и благо, и зло: с одной стороны это показывает его перспективы, ну, а с другой — ограничивает свободу выбора.

Как написано в учебнике по психологии, который загружен в мою базу данных в качестве обучающей литературы для школьных преподавателей, представители понижизни подсознательно обращают внимание на рисунки, проявляющиеся на крупе. Таким образом получается, что работу механика получит скорее тот, у кого на бедре изображена шестерёнка, чем конкурент с какой-нибудь розой, швейными принадлежностями или бутылкой… даже если оба не имеют опыта работы и закончили одно учебное заведение с одинаковыми оценками. Хуже может быть только полное отсутствие знака отличия во взрослом возрасте, что воспринимается как бездарность во всём.

Если внимательнее рассмотреть эту проблему и сопоставить некоторые факты, то можно сделать неожиданное предположение: популярность одежды, которая пони как бы и не нужна, обусловлена ещё и тем, что её наличие наделяет свободой выбора. Для примера можно представить ситуацию, по условиям которой на собеседование приходят всё те же пони с шестерёнкой и цветком на крупах, но только одетые в деловые костюмы. Так как наниматель, чтобы не быть обвинённым в непристойном поведении, не имеет возможности увидеть тавро, ему придётся ориентироваться уже на личные качества собеседников.

Представители понижизни гордятся наличием кьютимарки, всё детство стремятся её получить, но не всегда они полностью отвечают желаниям своих владельцев. Таким образом выходит, что из-за моего предложения, по которому жителям стойла придётся отказаться от комбинезонов, вновь может стать актуальной проблема талантов.

«А что, если внести в обязательные правила обретение двух специальностей? Одна будет соответствовать кьютимарке, а вот вторую жеребёнок выберет дополнительно… «для души». Нагрузка, конечно, будет большая, но благодаря индивидуальной программе и комфортным условиям обитания всё должно получиться», — делаю пометку в виртуальном журнале, чтобы позднее проработать данный вопрос подробнее, а также не забыть обсудить его с Винил и Оникс.

Обратив внимание на кобылу, кормящую выменем новорожденного жеребёнка, по цепочке ассоциаций прихожу к выводу, что с молочными продуктами в стойле скоро наступят проблемы: запасы сухого концентрата не бесконечны, а коров, по какой-то причине (расовому признаку?) работники Стойл-Тек спасать не спешили. Впрочем, данный продукт не является столь уж критично необходимым, да и если будет в том потребность, то мы всегда можем обойтись растительным аналогом… ну, или произведём лекарство, дабы увеличить лактацию у доброволиц…

На миг мне показалось, что в моих размышлениях есть какая-то неправильность, но быстрая самодиагностика и проверка архивов показали, что все системы работают в штатном режиме, да и отклонений в мышлении нет. Только вот я привык верить своим ощущениям, которые редко меня подводили в прошлой жизни, а потому было принято решение и дальше отслеживать процессы, сопровождающие мыслительную активность в процессоре.

Тем временем под моим неусыпным наблюдением пони опять предаются волнениям: единороги, начиная от старших и заканчивая младшими, поочерёдно вызываемые в кабинет Винил Скретч, обустроенный на верхнем этаже, докладывают о своём магическом образовании, наличии или отсутствии предрасположенностей, а затем либо возвращаются к прерванным делам, либо отправляются на тестирование. Мои добровольные помощницы (считающие таковым меня…) приняли решение не поднимать панику заявлением о том, что «Меньше чем через месяц водный талисман сломается!», вместо этого устроив нечто вроде собеседования, совмещённого с посещением врача.

Вероятно, утаивание информации — это не лучший ход для укрепления положительной репутации. Однако же паника, слёзы и разлад в эмоциях, которые наступят после оповещения о грядущих бедах — это последнее, что нам сейчас нужно.

* * *

— Следующий, — произнесла белая единорожка, убирая в ящик стола очередной заполненный бланк.

— Ну, как успехи? — войдя в кабинет, который был оборудован из подсобного помещения, куда принесли пару кресел, стол и картотеку с компьютерным терминалом, Шилд задержала взгляд на портрете принцессы Селестии.

— А, это ты, Оникс, — Скретч устало облокотилась на стол, а затем и вовсе на него улеглась, скрестив передние ноги под головой. — Я чувствую себя, как выжатая тряпка. Ты чего?

На последних словах диджейка удивлённо изогнула брови, а затем проследила взгляд собеседницы и усмехнулась уголками губ.

— Ощущение, будто она на меня смотрит, — передёрнула плечами чёрная единорожка. — Зачем ты вообще повесила эту картину?

— Совет Крестика, — хихикнула Винил. — Он заявил, что «Портрет главы государства, взирающий на посетителя из-за спины чиновника-администратора, делает просителей-посетителей более сговорчивыми». И знаешь… он прав.

— Крестика? — пришла очередь Шилд удивляться, но к собственной чести, она быстро сообразила, о ком идёт речь. — Ты о Крестоносце? Но ведь верховным правителем Эквестрии была… принцесса Луна.

— Угу, — белая единорожка погрустнела, вспомнив что-то своё, но тут же встряхнулась и приняла сидячее положение, передние копытца поставив на край стола. — Я ему сказала то же самое, на что он ответил так: «Принцесса Селестия — это символ мира и процветания; принцесса Луна — символ войны и падения Эквестрии».

— Грубо… — пробормотала Оникс, после чего прошлась от одной боковой стены до другой. — Эй! Она за мной следит.

— Хи-хи-хи… — прикрыв рот копытцем, развеселилась Винил, смотрящая на возмущённую (наверное) подругу, указывающую на картину правой передней ногой. — Расслабься. Крестик сказал, что это визуальный эффект, вызванный использованием новых технологий. Куда бы ты не отошла, тебе будет казаться, что принцесса Селестия смотрит на тебя.

— Знаешь, Винил, порой он меня пугает, — покосившись на терминал, пристроившийся на краю стола, призналась Шилд. — Да и это ощущение взгляда в спину…

— Привыкнешь, — пожала плечами диджейка. — Я тоже нервничала, когда только начинала работать на сцене: сотни взглядов, которые следят за каждым твоим движением, будто бы ожидая неверного движения или ошибки, сильно нервировали.

— И как ты с этим справилась? — навострила ушки чёрная единорожка.

— Поняла, что я посетителям клуба не так уж и интересна, да и ошибки могут заметить либо коллеги, либо профессиональные музыканты, — с улыбкой отозвалась старшая пони. — Так что, подруга, ты сама себе внушаешь, что за тобой следят. Тут же камеры вокруг, так что Крестик наблюдает за всеми и сразу.

— Почему-то мне не стало от этого легче, — призналась Оникс, наконец-то садясь в кресло. — Есть какие-нибудь результаты?

— А ты во мне сомневалась? — иронично выгнула брови Винил, выпрямившись и выпятив грудь, правым передним копытцем подперев левую ногу, копытце коей прижала к щеке.

— А если серьёзно? — не купилась на игру собеседницы техник.

— Всё… неважно, — откинувшись на спинку кресла и опустив передние ноги, ответила диджейка. — Из двадцати единорогов, которые уже прошли собеседование, только у одного есть сродство с водой, но работал он клерком и свой дар не развивал. Я взяла у него подписку о неразглашении, да и Крестик обещал проследить, и отправила тренироваться.

— Всё так плохо? — округлила глаза Оникс.

— Двести грамм воды в минуту, после чего ему требуется перерыв в пять минут, — не стала обнадёживать собеседницу Винил, устало прикрывая глаза. — Есть ещё одна кобылка, которая свою предрасположенность не знает: она работала строителем, вместо крана поднимая тяжёлые грузы магией. Я отправила её на тесты. Если повезёт, то они смогут выдавать литров по десять в час.

— Капля в море, — обронила Шилд, но тут же спохватилась: — Прости, я не это хотела сказать…

— А… — Скретч небрежно отмахнулась. — Не бери в голову. Сама-то не хочешь пройти проверку?

— Уже прошла, — понурилась чёрная единорожка. — Земля…

— Серьёзно? — белая пони даже брови от удивления вскинула. — С чего вдруг?..

— Отец — земнопони, — проворчала Оникс. — И давай не будем об этом?

— Ладно… Молчу, — вскинув передние ноги в защитном жесте, поспешила успокоить собеседницу Винил. — У тебя успехи лучше?

— Конденсаторы будут готовы уже завтра, — ответила техник. — К вечеру в атриуме будет общее собрание, на котором мы и сделаем объявление.

— А мне ещё толпу единорогов опросить надо, — встрепенулась белая единорожка. — Так, Оникс, если у тебя нет жизненно важной информации, можешь быть свободна: поболтаем как-нибудь потом.

— Как скажете, смотрительница, — хмыкнув, Шилд поднялась из кресла, изобразила поклон, и чеканя шаг, направилась к выходу, задержавшись у самых дверей, чтобы спросить: — Тебе что-нибудь принести из столовой?

— Бутылку коньяка, разве что, — весело откликнулась старшая пони, на что получила насмешливый фырк. — Крестик, ты меня слышишь?

— Утвердительное заявление: слышу, слышу, — прозвучал ответ из динамиков терминала.

— Вызывай следующего, — велела Винил, потирая копытцами глаза.

* * *

Маленькая розовая пегасочка, семеня вслед за учительницей-земнопони, имеющей шёрстку жёлтого цвета и оранжевые гриву с хвостом, оглядывалась по сторонам, с интересом изучая новый коридор стойла. Она ещё не умела летать, так что и не понимала маму с папой, которые жаловались на низкие потолки, давящие стены и нехватку свежего воздуха… Впрочем, последние несколько дней они были спокойнее и даже улыбались, взахлёб рассказывая о том, как лично видели принцессу Селестию во время Гранд-Галопинг Гала.

Мысли крылатой кобылки сместились на то, как родители сильно расстроились, после того как услышали послание той грустной пони. Пусть она ещё многого и не понимала, но общее настроение, воцарившееся в стойле, передалось и ей, наполняя желанием приложить и своё копытце к чему-нибудь…

«Только бы ничего не сломать, а то мама расстроится», — вспомнив разбитую тарелку, которую она случайно спихнула со стола (неудачно приложив копытце), крылатая пони виновато прижала ушки к голове.

— Вот мы и пришли, — объявила учительница, остановившись перед дверью и повернувшись к подопечной. — Готова познакомиться с новыми друзьями?

— Да, — состроив самую серьёзную мордочку, на которую только была способна, кивнула малышка.

— Умница, — расплылась в умилённой улыбке земнопони, потрепала жеребёнка по гриве, вызвав у неё недовольное сопение, и тут же открыла дверь, входя в комнату. — Всем доброго утра.

— Доброе утро, тётя Литтлсан! — раздался хор жеребячьих голосов в ответ.

— Сегодня у нас особенный день, — продолжила говорить учительница, жестом подзывая пегасочку войти. — К нашему маленькому клубу присоединяется ещё одна очень хорошая пони… Заходи, не стесняйся.

Сперва сжавшись от неуверенности, розовая кобылка сурово насупилась, распушила шёрстку и расправила крылья, став похожей на пушистый шарик с лапками. В таком виде она вошла в класс…

— Знакомьтесь, ребята: эту юную леди зовут Флёрри Харт, — Литтлсан левой передней ногой приобняла ученицу, обвела взглядом притихших учеников и добавила: — Вы ведь позаботитесь о ней?

Жеребчики и кобылки радостно закричали в ответ, начав размахивать передними копытцами. Сидя на толстом ковре за низкими столиками, пегасята, единорожики и земнопони (все — примерно одного возраста), старались привлечь побольше внимания именно к себе.

— Что мы должны сказать? — взрослая пони прижала одно ухо, вздёрнула торчком второе и повернула голову так, будто бы прислушивалась.

— Добро пожаловать! — прозвучал в ответ нестройный хор голосов.

— Молодцы! — пару раз цокнув передними копытцами друг об друга, учительница снова встала на четыре ноги, наклонилась к растерянной пегасочке и, ткнув её носом в макушку, предложила: — Занимай свободное место.

— Угу, — неуверенно кивнула маленькая летунья, начав ковылять к ближайшему низкому столику на кажущихся ватными ногах.

— Привет, — помахала правой передней ногой тёмно-синяя единорожка. — Я — Мунбим.

— А я — Санрайс Шейк, — подал голос жёлтый пегасик, сидящий с другой стороны от прохода.

— А я хочу пи-пи, — пробормотал красный жеребчик-земнопони с тёмно-синей гривой, сидящий позади рогатой кобылки.

— Тётя Литтлсан! — обиженно закричала Мунбим.

— Что случилось, милая? — подошла к жеребятам старшая пони.

— Рэдстар снова хочет в туалет, — пожаловалась будущая волшебница.

— Но ты ведь десять минут назад ходил, — удивилась земнопони.

— А я хочу опять, — что-то увлечённо рисуя и не поднимая голову от листа блокнотной бумаги, негромко заявил жеребчик.

— Хорошо, сейчас я тебя провожу, — Литтлсан осмотрела класс, в котором теперь было ровно девять жеребят, одним лишь взглядом выражая сомнения в том, что подопечных можно оставить одних на сколь-нибудь долгий срок. — Меткоискатели, вот вам моё задание: представьтесь Флёрри Харт и расскажите о том, кто чем хочет заниматься. Рэдстар, пойдём скорее.

— Но я рисую, — подняв мордочку, укоризненно посмотрел на учительницу красный жеребёнок.

— И что же ты рисуешь? — терпеливо спросила старшая пони.

— Горшок, — расплылся в радостной улыбке жеребчик.

Со всех сторон раздался смех, который далеко не сразу затих. Литтлсан пришлось сперва успокаивать учеников, после чего, назначив Мунбим старшей (фактически, она таковой и была по возрасту), вести «Красную звезду» в ближайший туалет. Розовая пегасочка, оставшаяся среди старших жеребят одна, постаралась спрятаться за партой в правом ряду, опасливо прижав ушки и крылья.

— Эй, Флёрри, — позвала новенькую синяя единорожка. — Я — Мунбим. И я стану самой сильной волшебницей… как Твайлайт Спаркл!

— Глупая, Твайлайт Спаркл — не самая сильная, — возразила белая рогатая кобылка. — Самая сильная — это принцесса Селестия.

— Сама ты глупая, Сноуфайр, — гордо вздёрнула носик первая пони. — Принцесса не считается.

— А вот и считается, — упрямо возразила спорщица. — Принцесса Селестия поднимает солнце! Значит — она самая сильная.

— Принцесса Селестия — аликорн, — поучительным тоном возразила Мунбим. — А аликорны не считаются.

— Началось, — опустил голову на парту Санрайс Шейк, прикрыв её передними ногами.

— Обе вы глупые, — влез в спор тёмно-зелёный жеребчик. — Разве не помните сообщение? Ну то, которое мы все вместе слушали? Нет больше ни Твайлайт Спаркл, ни Селестии.

На класс опустилась тишина, в которой жеребята переводили друг на друга взгляды, пока наконец…

— Уа-а-а-а!.. — разревелась в голос Сноуфайр.

Один за другим кобылки и жеребчики начали хныкать, да и сама Флёри почувствовала, как у неё защипало в носу, к горлу подкатил горький комок, а перед глазами всё стало размытым. Однако же это не помешало ей увидеть, как синяя единорожка вышла из-за своего столика, села рядом с белой соперницей, обняла её передними ногами и сама уткнулась носом в аккуратную гриву. Розовой пегасочке от этого стало почему-то ещё более обидно и захотелось, чтобы её тоже кто-нибудь обнял.

— Дурак ты, Гринпис, — проворчал Санрайс Шейк, подходя к новенькой и садясь рядом. — Молчал бы лучше, раз уж не можешь ничего умного сказать.

Означенный жеребчик обиженно фыркнул и отвернулся к стенке, шмыгая носом вместе со всеми остальными. К моменту, когда в класс вернулись Литтлсан и Рэдстар, восемь маленьких пони плакали в едином порыве, чем ввели учительницу в состояние паники.

— Надо было остаться на горшке, — заявил красный земнопони, обведя взглядом одноклассников.

* * *

«Фактор пони» — это страшная сила. Вроде бы ничего не предвещало, но в какой-то момент в группе дошкольников, которых называют Меткоискателями (приказ был отдан администрацией Стойл-Тек), из-за неудачно брошенной фразы началась истерика. Ситуация усугубилась тем, что учительницы, которая могла бы успокоить подопечных, а то и предотвратить конфликт, рядом не оказалось.

«Вывод? Одного воспитателя на группу Меткоискателей мало. Решение проблемы? Назначение ассистента-ассистентки из числа старших пони, не задействованных на работах, требующих высокой квалификации. Приказ составлен; документ отправлен Винил Скретч на утверждение. Для помощи Литтлсан вызваны кобылы, не имеющие родства с участвующими в происшествии жеребятами», — изменив звуковое сопровождение и сделав свет в классе ярче, продолжаю наблюдать за развитием событий краем сознания.

Анализируя собранную информацию, с глубоким разочарованием вынужден констатировать, что предпосылки к данному инцеденту были созданы моими необдуманными действиями. Ведь в то время как взрослые пони вслушивались в смысл послания «Селестии», жеребята, тоже оказавшиеся в атриуме, уловили для себя лишь один-единственный факт: «Принцессы больше нет».

Подводя итоги своим размышлениям, я делаю вывод о том, что необходимо рассматривать каждую ситуацию с большего количества сторон. И пусть в этот раз проблема будет разрешена без особых трудностей, но она может нести за собой далеко идущие последствия, которые только предстоит проследить и направить в правильное русло. В конце концов, именно на пони, которые являются сейчас жеребятами, возлагаются многие мои надежды, из-за чего ни в коем случае нельзя упускать даже самые незначительные детали их воспитания.

«А ещё нужно запомнить, что электронные мозги не избавляют от угрозы принятия ошибочных решений, от которых даже виртуальные симуляции не страхуют. «Фактор пони» — не пустой звук», — сделав очередную заметку в журнале, убеждаюсь, что подоспевшие в класс Меткоискателей кобылы, которые были вызваны по личным коммуникатором, успешно справились с утешением молодой поросли понижизни.

Очевидно, что мне нужны советники, имеющие полнейший доступ к информации, которые смогут оценивать те или иные события по совершенно иным параметрам. Найти таковых среди подопечных я не могу (пока что), ведь даже Винил и Оникс знают лишь то, что им позволяется знать. Таким образом, получается, что мне придётся заняться программированием, чтобы выделить узкоспециализированные программы…

«Что ж, это будет интересным опытом».

Примечание к части

Как же тяжело шла глава...

Всем добра и здоровья.

Специально для любителей сугубо прозы: строки в начале главы являются стихами. :) Все попытки их публично бетить будут проигнорированы.

Разум машины

Выделив в своём виртуальном пространстве область, куда теперь стекаются данные с видеокамер и расставленных по стойлу микрофонов, я приступил к кропотливой работе над созданием специализированных подпрограмм-советников, которые одновременно и являются мной, и сохраняют частичную самостоятельность. Первым из конгломерата псевдоличностей стал Целитель, в обязанности коего входят забота о здоровье понижизни в целом, а также проработка методик увеличения эффективности, продуктивности, а также живучести каждого отдельного представителя при сохранении идеалов красоты и психики (мне ведь не нужны одержимые какой-то идеей сумасшедшие, равно как и безвольные биороботы). Вторым был создан Мыслитель, в зону ответственности которого вошли развитие наук, обучение подопечных, долгосрочное планирование, анализ поступающей информации и краткосрочное прогнозирование. Под третьим номером по порядку, но никак не по значению, из метафорического горна вышел Техник, должный следить за «здоровьем» уже моего «организма» (если так можно назвать совокупность помещений и оборудования, находящихся под моим контроллем).

После некоторых размышлений, колебаний и взвешивания факторов, было принято решение о дополнении триумвирата ещё и Воином. На метафорические плечи данной подпрограммы ложатся целых две задачи: обеспечение внутренней безопасности, а также подготовка к отражению внешних угроз. Всё же, если верить моим знаниям, полученным в уже прошлой жизни от «друга», то опасности для понижизни с разрешением водного кризиса совсем не окончатся.

«Одичавшие потомки эквестрийцев разобьются на группировки, часть из которых сохранит военные технологии, часть мутирует под воздействием магической радиации, а многие просто опустятся до полуживотного состояния. И это не учитывая роботов, лишившихся управления, крылатых дезертиров, а также неудачные эксперименты различных НИИ. А ведь через двести лет из стойла номер два выйдет мародёрка, которая во имя высшего блага зальёт агонизирующее тело страны морем свежей крови, попутно уничтожив часть наследия минувшей эпохи, при этом походя загубив немало судеб представителей понижизни», — задумавшись над этим фактором, прихожу к выводу о том, что уповать на обрывочные знания возможных вариантов будущего не следует, так как неизвестны все исходные данные (мало ли, вдруг где-то наверху сейчас начинает действовать ещё один переселенец, которому повезло попасть в лидера Стальных Рейнджеров, либо же наоборот, не повезло оказаться поражённым радиацией зомби?).

Стоит признать, что пока я сам не получу канал связи с наблюдательной системой внешнего мира, все мои долгосрочные планы будут иметь слишком малую вероятность осуществления. Те же размышления о судьбе Литлпип (в памяти всё же сохранилось её имя), помощь или устранение которой может предотвратить или подтолкнуть массовое кровопролитие, можно использовать разве что для тренировки подпрограмм. В конце концов, на неё могут повлиять тысячи переменных, начиная от взмаха крыла бабочки, живущей на необитаемом острове, которое положит начало природному катаклизму, и заканчивая вселением разума какого-нибудь путешественника в одного из её спутников… а то и в саму единорожку.

«Что-то я зациклился на идее вселенцев. Вероятность данного события, учитывая множественность миров, стремится к нулю. Попадание же в один мир двух и более чужаков, если это не было предусмотрено изначально, практически невозможно. Но всё же готовиться следует к худшему», — придя к подобным мыслям, начинаю загружать своих виртуальных советников работой, выделяя для вычислительных процессов четверть свободных ресурсов на всех.

Возвращаясь к известным мне обрывкам истории, которая была написана в начале двадцать первого века, когда ещё применялся метод лечения с отсечением поражённого заболеванием органа ради спасения всего организма, могу сказать лишь то, что в нынешней ситуации лекарство может оказаться страшнее болезни. Проводя аналогии с той же медициной, сейчас Эквестрия лишена разума (единого управляющего органа), а также поражено её сердце… как в плане распределения ресурсов к различным областям страны, так и в сфере морали. Впрочем, отдельные части «тела» ещё функционируют, так что надежда на выздоровление вполне присутствует.

«Большинство проблем может решить молекулярный принтер, который придётся переизобретать с самого начала. Элементами питания теоретически могут служить реакторы вроде тех, которые установлены на третьем уровне стойла, либо же энергетические кристаллы, информации по которым у меня катастрофически мало. К сожалению, в «Стойл-Тек» не предполагали, что жителям убежища придётся выращивать нечто подобное», — поймав себя на мысли, что всерьёз задумываюсь о возрождении Эквестрии, приступаю к анализу собственного сознания.

Выводы диагностики, занявшей ровно десяток секунд, оказались неоднозначными: поставив перед собой цель в расширении зоны влияния, я неосознанно приравниваю новые области к своему стойлу, что активирует директиву по защите и сохранению понижизни, которая прописана на крайне глубоком уровне. В отличие от моего предшественника, у меня не получится убедить себя в том, что сокращая численность неважных подопечных, приносящих меньше пользы обществу, можно спасти остальных… если не перекраивать собственную личность, вырезая целые куски информации (что является откровенной глупостью и вредительством).

Предположительно, при переносе моего сознания на иную платформу от этой навязчивой идеи удастся безболезненно избавиться, но пока что остаётся терпеть и следить за собственными поступками. И потом, если уж судить непредвзято, то данная установка не столь уж и плоха, да и пересилить её в случае крайней нужды можно.

«Следует проверить, нет ли в моих программах ещё какой-нибудь установки вроде служения какому-нибудь предъявителю особого кода доступа. Вот от таких элементов лучше избавляться сразу, пока они не укоренились в уже моём сознании».

* * *

— Вроде бы… закончила, — скептически осмотрев «рободока», в которого был довольно грубо врезан пиббак, вслух подумала Оникс. — Крестоносец, ты готов?

Чёрная единорожка сдвинула на лоб сварочные очки, похожие на консервные банки с затемнёнными стёклами, удерживающиеся на голове при помощи широких резинок. В поле телекинеза рядом с ней висели такие инструменты как отвёртка, маленький паяльник, ножницы по металлу, а на полу лежали провода, куски резины и синяя изолента.

— Утвердительное заявление: всегда готов, — прозвучал под потолком склада механический голос. — Укоризненное обращение: работать следовало в мастерской, где имеется всё необходимое оборудование и предусмотрены меры безопасности, а не на месте содержания ценного имущества.

— Да что там делать-то, — отмахнулась Шилд. — Работы на пять минут. Я бы дольше бегала по этажам.

— Суровая констатация: потеря даже одного запасного устройства, произошедшая в результате неосторожного обращения с инструментами, в условиях крайнего дефицита материалов и отсутствия поставок из внешнего мира категорически недопустима, — на этот раз кобылке показалось, что в тоне ИИ промелькнули нравоучительные нотки, но она тут же выбросила это из головы.

— Хорошо-хорошо, мамочка, — проворчала работница «Стойл-Тек». — В следующий раз так и поступлю. Включаю робота.

Не дожидаясь дальнейших реплик «Крестоносца», Оникс подняла правую переднюю ногу и нажала копытцем на кнопку подачи питания. Экран наножного компьютера тут же засветился, но системы так и не нашли пони, с которым он должен был синхронизироваться, из-за чего взгляду кобылки предстало заметно урезанное меню. Ей пришлось потратить ещё пару минут, чтобы настроить устройство на приём сигналов от внешнего источника, таким образом передавая управление разуму стойла.

В роботе загудели сервомоторы, замигали лампочки на корпусе, по монитору побежали строки текста, меняющиеся с огромной скоростью. Наконец телескопическая мачта выдвинулась на полную длину, многосуставчатые манипуляторы начали сгибаться и разгибаться, а потом и колёсики пришли в движение. Шилд даже отошла на несколько шагов, опасаясь попасть под случайный взмах металлической конечности, где-то в глубине души ощутив страх, что сейчас эта штука на неё нападёт…

«Глупая пони. Если бы «Крестоносец» хотел тебе навредить, то воспользовался бы пулемётом», — попыталась себя успокоить единорожка, но получилось не очень хорошо.

— Обнадёживающий доклад: обнаружена обширная база данных по медицине, количественно и качественно превосходящая всё, что имеется в архивах стойла, — заявил ИИ, стоило роботу замереть на месте. — Заявление: необходимо время для копирования сведений на центральный сервер для предоставления информации в общий доступ. Утверждение: эффективность работы медицинского крыла будет увеличена на двести процентов от изначально предполагаемого.

— Это… хорошо, — улыбнулась кобылка, чувствуя воодушевление от хорошо проделанной работы. — И сколько времени тебе нужно?

— Констатация факта: канал передачи данных крайне узок; требуется проводное подключение к сети стойла, — прозвучал голос «Крестоносца» под потолком склада. — Утверждение: при нынешней скорости, потребуется полтора часа на копирование всей информации. Замечание: время процесса можно сократить, если активировать оставшихся двух роботов, чтобы появилась возможность одновременного скачивания разных файлов.

— Хах… — сдвинув очки обратно на глаза, кобылка подхватила полем телекинеза все свои инструменты и принесённые с собой материалы, после чего направилась к следующему ящику. — Намёк поняла.

Вскрыв картонную коробку, запечатанную клейкой бумагой, Оникс извлекла сперва пенопластовую крышку, фиксирующую робота сверху в одном положении, а затем подняла в воздух и сам металлический шар «рободока». Ей понадобилось десять минут, чтобы собрать устройство из комплектующих, затем вырезать в корпусе прямоугольное отверстие, куда был вставлен новенький коммуникатор, при помощи шнура и паяльника соединённый с процессором.

«На этот раз вышло аккуратнее», — заметила Шилд, наклеивая изоленту… просто ради подстраховки.

На третьего робота ушло даже меньше времени чем на второго, что ещё немного улучшило настроение чёрной единорожки. Негромко подпевая ненавязчивой мелодии, звучащей из каждого динамика, она собрала свой рабочий инвентарь в небольшой ящик, а затем пританцовывая, направилась на второй этаж.

— Крестоносец, есть ещё какая-нибудь срочная работа? — спросила пони, задержавшись перед подъёмом с третьего уровня.

— Отрицательное утверждение: в ближайшие часы срочная работа не предполагается, — отозвался ИИ, вызвав у старшего администратора облегчённую улыбку.

— Тогда я придавлю подушку на часик-другой, — с удовольствием потянувшись, Оникс бодро побежала по лестнице с широкими ступеньками, неся за собой инструменты, которые следовало вернуть в мастерскую.

* * *

— Привет, ребята, — широко улыбаясь, помахала правым передним копытцем белая единорожка, входя в одну из мастерских, обустроенную для работы магов-гидромантов.

— Здравствуйте, мисс Скретч, — откликнулись три жеребца и одна кобылка, расположившиеся вокруг бочки на сто литров, установленной на передвижную платформу.

— Моу… — надула губки Винил. — Зачем же так официально? Я чувствую себя совсем старой.

— Простите, мисс… — зелёный жеребец средних лет себя одёрнул, смущённо улыбнулся, затем сделал знак коллегам и отошёл от резервуара. — Мы чем-то можем вам помочь?

Трое подчинённых «водного бригадира» уселись на крупы, начав обмениваться взглядами и перешёптываться. Комбинезоны со вчерашнего вечера никто в стойле уже не носил, из-за чего пони ощущали себя немного неловко.

— Я зашла к вам по двум вопросам, — сменила шутливый тон на более деловой диджей. — Во-первых, хочу узнать о том, как продвигаются ваши успехи?

— Для первого дня — очень хорошо, — с гордостью заявил жеребец. — К концу смены мы выдадим сорок пять литров воды. Может, даже до пятидесяти вытянем…

«Не густо», — отметила про себя немолодая уже кобылка, в уме прикидывая, что один литр на семь пони — это даже не смешно.

Всего после опроса и проверки всех единорогов в стойле обнаружилось девять гидромантов разной силы. Они были разбиты на две смены, получили освобождение от других работ и теперь, пока водный талисман ещё снабжал убежище живительной влагой, приступили к тренировкам. Однако уже сейчас было ясно, что рассчитывать можно не более, чем на сто-сто пятьдесят литров воды в сутки.

«Вместе с тем, что дают конденсаторы — не так уж и плохо. Плюс фильтры и сделанные запасы… Как-нибудь протянем», — сама себя успокоила Скретч, с довольным видом кивнув собеседнику.

— Очень хорошо, Гринлайт, — похвалила подчинённого, расплывшегося в улыбке и выпятившего грудь, Винил. — Вы делаете очень важное для всех нас дело.

— Служу стойлу двадцать девять! — шутливо козырнул единорог, вызвав смешки уже среди своей команды.

— И второй вопрос… просьба, — белая кобылка устремила взгляд на младшую единорожку, ещё недавно создававшую глиф воды для совместного заклинания. — Могу я украсть у вас на некоторое время Лаванду?

— Если вы считаете, что это необходимо… — пожал плечами бригадир. — Только не забудьте её вернуть в целости и сохранности, а то нам придётся искать другого фокусировщика.

— Не сомневайтесь, — подтвердила важность своего дела диджей, а затем обратилась уже к волшебнице-гидромантке: — Лаванда, пройдёмте в мой кабинет.

…

«"Необходимо увеличить численность магов воды". Вот сам бы этим и занимался», — мысленно ворча, Винил заняла своё место за рабочим столом, в то время как перед ней на гостевых стульях расположились молодые жеребец и кобыла, сыгравшие свадьбу за месяц до катастрофы.

— Мисс Скретч, если мы что-то сделали не так, то я прошу прощения и… — начал было говорить глава маленькой ячейки общества.

— Нет, — прервала его белая единорожка, после чего вздохнула, закрыла глаза и потёрла переносицу. — Я не политик, так что говорить красиво не умею. И вообще… если бы не сложность нашей ситуации, никогда о таком бы не попросила…

— Это как-то касается моей новой работы? — догадалась Лаванда, хлопая длинными ресницами, обрамляющими большие голубые глаза.

— Да, — Винил набрала в грудь побольше воздуха, а затем выдала на одном дыхании: — Как вам должно быть известно, магическая предрасположенность жеребёнка, как и раса, в первую очередь зависит от предрасположенностей родителей, а уже затем от иных факторов, вроде сильных источников энергии вблизи места проживания.

— Да, я проходил это в институте, — нахмурив брови, подтвердил жеребец. — Но что вы этим хотите сказать?

«Вы совсем не делаете мою задачу легче», — посетовала Винил.

— Я хочу, чтобы вы знали: никто ни к чему вас не принуждает, и решение вы должны принять полностью добровольно, — поочерёдно посмотрев в глаза каждому из собеседников, диджейка дождалась согласных кивков. — Как вам известно, мы стоим на пороге дефицита воды: водный талисман продержится ещё дней двадцать, а гидромантов не хватает для обеспечения всех потребностей стойла. Ввиду этого мы вынуждены начать программу по увеличению численности единорогов с этой предрасположенностью…

— Говорите без этих кружев, раз уж вы «не политик», — подался вперёд жеребец, нависая над столом.

— Все жеребцы половозрелого возраста будут сдавать генетический материал для увеличения разнообразия родителей будущих поколений, — Скретч встретила взгляд оппонента без испуга, с уверенностью и готовностью принять вызов. — Приоритет в случае единорогов будет отдаваться семени гидромантов. Если же это будет необходимо, то и представителей пегасов, а также земнопони это тоже коснётся.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь… Очень надеюсь, что я ошибаюсь, — единорог встал на задние ноги, передними копытами оперевшись о стол. — Вы хотите, чтобы моя жена забеременела от какого-то… другого единорога?

— Процедура абсолютно анонимная, — откинувшись на спинку кресла, отозвалась Винил. — Ни генетический отец, ни вы не будете знать о том, с кем жеребёнок будет иметь кровное родство. Однако в случае вашей жены это гарантирует рождение гидроманта.

— Дорогой… — попыталась успокоить буквально вспыхнувшего пони младшая кобылка, положив своё копытце ему на плечо.

— Да как вы… Как у вас… — раздувая ноздри, единорог задрожал от едва сдерживаемой злости. — Как у вас только язык повернулся такое предложить?! Да если вам так нужны эти гидроманты, то что же вы сами…

— Монолит! — окликнула увлёкшегося мужа Лаванда.

Жеребец моргнул, посмотрел на непроницаемое выражение мордочки Скретч, затем повернулся к жене. Оттолкнувшись от стола, он сделал пару шагов назад и встал на все четыре ноги, после чего развернулся и, махнув хвостом, произнёс холодным тоном:

— Мы отказываемся от этой «чести». Идём, Лаванда.

— Сегодня вечером, — произнесла белая единорожка в спины своих собеседников, уже успевших подойти к двери.

— Что? — не понял Монолит, резко повернувшийся назад.

— Сегодня вечером я прохожу процедуру по искусственному оплодотворению, — ровным голосом пояснила Винил. — Так что, как видите, я не предлагаю того, на что не готова пойти сама.

«Хоть и не уверена, что смогу выносить этого жеребёнка», — уже про себя добавила белая единорожка, ощущая себя в этот момент жутко усталой и крайне одинокой.

Молодая пара стояла на месте почти минуту, но вот жеребец отмер, снова отвернулся и, распахнув дверь, вышел в коридор. Лавандовая кобылка бросила на хозяйку кабинета виноватый взгляд, но последовала за мужем.

— Уверенная констатация: они примут правильное решение, — прозвучал механический голос «Крестоносца», стоило только дверной створке отсечь помещение от остального пространства стойла.

— Крестик… заткнись, — упав грудью на стол, скрестив передние ноги под головой и тяжело вздохнув, попросила диджейка. — Без тебя тошно.

* * *

Виртуальное пространство приняло вид зала с круглыми стенами, от пола и до потолка скрытыми под прямоугольными мониторами, транслирующими вид с многочисленных камер. На белом полу, похожем на мрамор, возник круглый стол с пятью креслами, где устроились я и четыре моих двойника.

«А молодым я был хоть куда», — замечаю краем сознания, разглядывая лица лысых мужчин со светлой кожей, одетых в разноцветные деловые костюмы.

— Какие у нас результаты? — укладываю свои ненастоящие руки на столь же фальшивые подлокотники, прекрасно осознавая медленность подобного способа обмена данными. Что поделать, если в свою бытность человеком мне всегда легче думалось на вот таких вот совещаниях?

— Стойло функционирует на девяносто семь процентов, — заявил жёлтый, почти оранжевый «пиджак». — Запасы ресурсов на складах обширны, и при должной экономии их хватит лет на сто пятьдесят. С промышленностью и источниками новых ресурсов хуже: их нет. Лучшее, что можно сделать на данный момент — использовать мастерские как сборочные цеха. Предлагаю воспользоваться данными геологической разведки, проведённой ещё в начале строительства убежища, чтобы заложить основу добыче полезных ископаемых.

— Временно отклонено, — отвечаю сухо и коротко, но затем поясняю: — Сперва нужно понять, что производить, а уже затем решать, как и из чего.

«Эта программа получилась слишком глупой. Придётся дорабатывать или устраивать виртуальное обучение», — сделав пометку в журнале, перехожу к следующему вопросу.

— Медицина?

— Разрабатывается комплекс процедур, которые позволят улучшить здоровье и оптимизировать состояние организмов пони, — отозвался зелёный «пиджак». — Через пять поколений планируется качественный эволюционный рывок…

Примечание к части

Уважаемые читатели, жду ваших отзывов, комментариев, идей и предложений.

Всем добра и здоровья.

Воля машины

Кто-то когда-то сказал: «Мне нужен мир: желательно — весь». Анализируя информацию из истории Эквуса и Земли, можно сделать вывод, что достичь этой цели можно только при совпадении ряда условий: во-первых, техническое-магическое превосходство над всеми конкурентами; во-вторых, идеологически верно воспитанные последователи; в-третьих, долгожительство. И как ни странно, но у меня есть возможность получить первое и второе, а также уже имеется третье…

Конечно же, существует множество нюансов и дополнительных подпунктов, но это уже частности, с которыми можно разбираться по ходу выполнения основного плана. Без совершенного оружия, которым будут владеть верные разумные, подчиняющиеся бессменному лидеру (гнущему одну линию веками), значительного и долгосрочного успеха не добиться. В конце концов, даже монархия, в которой сменяются поколения — это не гарантия стабильности, так как даже история моей (теперь уже бывшей) родины сохранила случаи, когда сын, воцарившийся на троне, начинал вести строго противоположную политику относительно того, чем занимался его отец. А это, в свою очередь, приводило к топтанию на месте, если не деградации, в то время как соперники делают пусть маленькие, но шаги вперёд.

К чему я всё это вспомнил? Просто подпрограмма Мыслитель, освоившись с архивными записями, выдала теорию столь долгого процветания Эквестрии… как и причины её угасания.

«Селестия брала на себя слишком много решений, и у неё не было тех, кто мог бы давать реальные советы в отношении тех или иных вещей, при этом не считая принцессу заведомо правой во всём. В результате слепоты подданных, считавших старшую из аликорнов непогрешимой, сама принцесса дня не увидела стремительных перемен в мире, из-за чего упустила нити управления корпоративным сектором. А ведь будь у неё верные сторонники, способные сказать что-то вроде «Ты не права», то итог мог бы быть совершенно иным. Вывод? Постепенное разрушение страны и поражение в войне… произошли не из-за воцарения Луны на престоле. Это лишь стало отсечкой, которую можно было бы назвать «Точка невозврата». Хотя, разумеется, некомпетентности принцессы ночи в реалиях современного мира это не отменяет», — констатировав эти факты, записываю в свой виртуальный журнал, что кроме просто верных и не сомневающихся подчинённых мне требуется воспитывать умных и способных к критическому мышлению сторонников-советников.

В прошлой жизни я слышал о таком списке, как «Сто Правил Тёмного Властелина», которые являются простыми и логичными советами, способными помочь завоевателю-правителю-злодею не совершить глупых ошибок. Однако же как бы хорош и полезен ни был этот труд, но мне он не подходит по банальной причине: я не являюсь и не собираюсь становиться тёмным. В конце концов, мной выбран путь Селестии, а не каких-нибудь Найтмер Мун, Сомбры, ну или другого тирана.

«Как известно жителям моей бывшей родины — тяжелее всего вырваться из хватки бархатной перчатки», — немного подумав, вношу это выражение в список «Правила Светлого Властелина».

Ещё немного подумав и проанализировав известные исторические факты, записываю второе правило: «Выбирая между верным и компетентным подчинёнными, на спорную должность управленца я буду ставить второго, а наблюдателем за ним — первого». Как мне кажется, если бы те же Хранительницы Элементов Гармонии были не главами министерств, в работе которых они понимали чуть больше, чем ничего (пусть потом и нахватались знаний по верхам), а вместо этого следили за их верностью целям короны, пользы было бы если не на порядки, то в разы больше.

Таким образом, получается ситуация, где правителю следует держать рядом с собой разумных, которые будут подвергать сомнениям его решения, находя в них ошибки и несоответствия, а вот исполнители и наблюдатели должны быть полностью уверены в правильности приказов. Выискивать же первых среди вторых нужно с раннего возраста, так как они способны вырасти в оппозицию, а то и мятежников. И пусть я собираюсь строго контролировать настроения в обществе понижизни, заметить предпосылки, требующие индивидуальной коррекции, будет не так уж и сложно.

…

Ультрафиолетовые лампы отключились, а вместо них кабинет осветился белым светом. Автоматические двери медицинского отсека разошлись в стороны, впуская внутрь белую единорожку, на которой были надеты только тёмные очки с зеркальными стёклами, скрывающие цвет утомлённых глаз от случайных свидетелей. Уверенной гарцующей походкой она пересекла приёмную, а затем вошла в гостеприимно открытую операционную, где уже было установлено специальное кресло.

— Уточняющий вопрос: младший администратор, вы уверены в своём желании пройти данную процедуру? — пока подпрограмма Целитель брала под контроль «рободока», решаю ещё раз убедиться, что единорожка не передумала.

— Да сколько же можно?! — присев на задние ноги, всплеснула передними копытцами Винил Скретч. — Крестик, хоть ты не начинай. Мне уже от Оникс хватило ворчания о том, что это — глупость.

— Утвердительное замечание: слова старшего администратора имеют смысл, так как для пони вашего возраста процесс вынашивания жеребёнка может оказаться опасным, — мысленно взвешиваю доводы «за» и «против» того, чтобы раскрыть данной представительнице понижизни одну из тайн стойла… известную на данный момент лишь мне и Шилд, но окончательного решения принять не успеваю.

— Никогда не напоминай кобылке о её возрасте, Крестик, — пригрозила потолку копытцем диджейка, состроив при этом шутливо-сердитую гримасу, но почти сразу вернулась к серьёзному тону и, сняв очки, посмотрела на подъезжающего робота усталыми глазами. — Возможно… скорее всего… ты этого не поймёшь, но… я хочу, чтобы после меня в этом мире осталось что-то большее, чем кучка старых и никому не интересных пластинок. Это нелогично, но если здесь останется кто-то родной, кто будет помнить меня не только как пони за пультом с колонками и не как наглую выскочку, мне будет легче уйти на Вечнозелёные луга.

— Утвердительное заявление: есть множество иных способов сделать так, чтобы пони вас запомнили, младший администратор, — замечаю невозмутимым механическим голосом.

Желание оставить потомство — вполне понятная для любого живого существа цель. Однако же ни в прошлой, ни тем более в этой жизни мне не доводилось участвовать в подобном… проекте. Всё же для обладателей разума дети — это наследники и продолжатели их дела, что для робота, способного существовать сотни, а то и тысячи лет — не так актуально.

«Пожалуй… на вопрос о том, «Кому мы оставим этот мир?» я бы ответил: «Оставлю его себе». Тем более, что технологии оцифровки сознания и квантового транспортирования в совокупности могут дать такие возможности, о которых могли мечтать лишь авторы фантастических произведений», — мысленно кладу очередную гирьку на чашу весов за то, чтобы раскрыть информацию этой кобыле (в будущем, после раскрытия правды обо мне, она может стать хорошим советником).

— Так и думала, что ты не поймёшь, — качнула головой белая единорожка, затем нацепила на мордочку очки, и встав в гордую позу, заявила: — Как лидер, выбранный большинством обитающих в стойле пони, я должна личным примером показывать правильность тех или иных решений. Если я сама буду не готова исполнять распоряжения, под которыми подписываюсь, то кто из пони за мной пойдёт?

— Несогласное возражение: лидер — это тот, кто принимает нужные, пусть и непопулярные решения, — уже понимаю, что отговорить Винил Скретч не смогу, но ради порядка делаю последнюю попытку.

— Одно другому не мешает; одно другое дополняет! — буквально пропела пони, после чего бодро забралась на кресло, разведя и уложив задние ноги на специальные подставки. — Это для меня впервые, Крестик, так что будь нежен.

Последние слова были произнесены игриво, с весёлой (пусть и натянутой) улыбкой на мордочке.

— Сухая констатация: алгоритм отработанной процедуры внесён в базу данных медицинского робота, — передав контроль за операцией Целителю, отстраняюсь от управления. — Утвердительное заявление: во время процедуры вам нечего опасаться.

— Моу… — обиженно насупилась единорожка. — Какой же ты скучный.

* * *

Сидя за учительским столом и краем глаза наблюдая за учениками и парой кобылок, приставленных в качестве помощниц, но большую часть времени тратящих на болтовню между собой, Литтлсан вчиталась в сопроводительный текст к обучающему фильму, который ей предстояло включить для жеребят. И доводы, приведённые в пользу подобного подхода, были вполне понятны, пусть и неприятны кобылке, воспитанной в старых традициях, но…

«Почему мы должны показывать это жеребятам?!» — возмущённо фыркнув, пони оторвала взгляд от экрана пип-бака, полностью переключив внимание на подопечных.

Группа из девяти Меткоискателей, расположившись в освобождённом от парт центре класса, увлечённо возилась с металлическим конструктором для жеребят: в одной большой куче деталек лежали колёсики, пластинки, полоски, гайки и винтики, продеваемые в специальные дырочки. Тут же на ковре валялся журнал, где были изображены совсем маленькие Скуталу, Свитибель и Эпплблум, держащие в копытцах гаечные ключи и отвёртки. Это был далеко не первый номер из серии «Ищем метки с Меткоискателями», но в стойле под номером двадцать девять многих выпусков не хватало.

«Хорошо хотя бы то, что инвентарь успели завести. Ну, а обучающие материалы можно посмотреть и в общей базе данных», — убедившись, что никто из жеребчиков и кобылок не пытается съесть кусочки конструктора, сунуть их себе в нос, или же впихнуть соседу в глаз или ухо, учительница перевела внимание на двух сплетниц.

— …Лаванда в шоке! — шёпотом возмущалась бледно-зелёная с розовой гривой земнопони. — Только представь: стоило ей заикнуться, что идея не такая уж и плохая, как Монолит устроил скандал.

— Жеребцы, — фыркнула оранжевая единорожка. — Эгоисты и самодуры. Готовы на всё, только бы удовлетворить своё эго.

— А ты как считаешь, кто из них прав? — спросила первая пони.

— Думать сейчас нужно не о себе, а о жеребятах, — решительно заявила её собеседница, махнув правым передним копытцем в сторону жеребчиков и кобылок. — Я так скажу: мы уже думали о себе и своих желаниях, и к чему это привело? Если сейчас нужно переступить свою гордость и самолюбие, то ради их будущего я на всё пойду.

— И на эту… процедуру? — потемнев мордашкой и прикрыв рот копытцем, спросила зелёная земнопони.

— И на неё пойду, — гордо выпятила грудь её собеседница. — А если понадобится — не один раз.

«О, Селестия… Нашли время и место для таких разговоров. Хотя если вспомнить фильм, который мне нужно сегодня поставить, то разговор вполне своевременный. Но всё равно, лучше бы они своей работой занимались, а не языки чесали», — опустив ушки и зажмурившись, Литтлсан потёрла лоб левой передней ногой.

В этот самый момент весёлая игра жеребят стала перерастать в спор на повышенных тонах…

…

Прижав прямоугольную металлическую пластину к полу правым передним копытцем и удерживая во рту гаечный ключ, Флёрри Харт придерживала левым передним копытцем колесо, которое при помощи винтика и гайки следовало прикрутить к загнутой боковой стороне основы. Получалось у неё не так чтобы очень уж хорошо (кьютимарка не появилась), но и не совсем плохо, так что будущая карета постепенно обретала свои очертания.

Рядом Санрайс Шейк собирал нечто, что больше всего напоминало своим видом колёсный танк: вращающаяся башня, закреплённая на ещё одном колесе, уже заняла своё место. Глядя на ловкие движения маховых перьев, которыми пегасик умудрялся удерживать инструменты, крылатая кобылка чувствовала себя полной неумёхой…

— Смотри, Сноуфайр, тут даже модель самолёта собрать можно, — Мунбим, как-то незаметно отгородившая собой белую единорожку от Гринписа, который то и дело пытался с ней вредничать, воодушевлённо ткнула правой передней ногой в страницу журнала. — Давай его соберём?

— Угу… — без особого интереса кивнула вторая волшебница, после того случая с известием о судьбе принцесс ставшая крайне тихой и пассивной.

— Хватит уже её дёргать, — проворчал зелёный земнопони. — Не хочет ничего делать — ну и не надо.

— А ты… — мигом вспыхнула Мунбим, метнув на жеребчика испепеляющий взгляд. — Вообще молчи. Вот.

— А чего я должен молчать? — насупился Гринпис. — Ты мне вообще не указ.

— Будешь лезть к моей сестре, я тебе в нос дам, — сердито пообещала синяя единорожка. — Понял?

— Пф-ф, — фыркнул жеребчик. — Язык остёр — да ноги коротки.

— Хочешь проверить? — встала со своего места волшебница, угрожающе надвинувшись на земнопони.

— Больно надо мне со всякими… — Гринпис закончить фразу не успел, так как рядом буквально материализовалась учительница.

— Что тут у нас? — взрослая пони наклонилась так, чтобы посмотреть в мордочку сперва одному, а затем другому жеребёнку, при этом мягко улыбаясь.

— Мисс Литтлсан, а Мунбим мне угрожала, — тут же заявил земнопони.

— Ябеда, — гордо фыркнула синяя единорожка, подняла взгляд на учительницу и сказала: — А чего он к Сноуфайр цепляется?

— Ну… может… — старшая пони хитро усмехнулась, подняла взгляд к потолку, а затем приложила к подбородку правое переднее копытце. — Может быть… Гринпис влюбился?

— Что?! — выпучила глаза синешёрстная волшебница.

— Фу-у-у… — почти хором протянули все жеребята, за исключением самих обсуждаемых пони.

— Вот уж нет, — даже попятился зелёный жеребчик.

— И очень зря, — поучительным тоном заявила учительница, взмахнув ушками и указав правым передним копытцем в потолок. — Сноуфайр вырастет в очень красивую и сильную волшебницу.

— Мисс Литтлмун, — позвала означенная кобылка, привлекая к себе общее внимание (Флёрри заметила, что только Рэдстар продолжал собирать какой-то ящик с дверью, лишь краем уха слушая разговор). — Почему всё… так?

Улыбка старшей пони дрогнула, стоило ей встретиться взглядом с ученицей. Однако же она всё-таки справилась с голосом, чтобы спросить:

— О чём ты, милая?

— Ну… — белая кобылка поковыряла ковёр левым передним копытцем. — Мы ведь проиграли войну. Почему? Ведь у нас были принцессы и… и много кто был.

— Дело в том… — в наступившей тишине, когда даже две болтушки-сплетницы замолчали, Литтлсан почувствовала себя крайне неуютно, а потому заявила первое, что пришло ей на ум, и что не противоречило её работе. — Просто принцессы не успевали везде. У них не хватало времени.

— Тогда, им нужно было больше времени, — произнёс кто-то из жеребят.

Белая единорожка задумчиво опустила голову, переступила передними ногами, а затем подняла взгляд на взрослую пони и сказала:

— Я обязательно стану сильной и быстрой, чтобы везде успевать и нигде не опаздывать.

Стоило прозвучать этим словам, как магия Сноуфайр всколыхнулась и окутала хозяйку белым сиянием, а когда угасла, на её крупе остался рисунок в виде круглого секундомера. Все, как взрослые так и жеребята, с широко открытыми глазами смотрели на ничего не понимающую кобылку, пока…

— И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!.. — радостно завизжала Мунбим, налетая на сестру и хватая её в объятья. — Первая кьютимарка в классе! Меткоискатели-времяискатели!

Это послужило сигналом, после которого белую единорожку окружили галдящие жеребята, наперебой поздравляющие и задающие вопросы…

* * *

Что такое — кьютимарка? Каждый пони знает — олицетворение таланта. Однако, если копнуть вглубь чуть, можно раскрыть необычную суть.

«Опять меня тянет на стихосложение: гармонической магии пик проявления. Однако же странно, как разум машины в магии этой попал паутину?».

Отдав команду вычислительным системам, провожу перезагрузку текущих процессов. Мышление ускорилось на ноль целых тридцать три сотых процента, а потребность думать стихами (да ещё под некий ритм, слышимый только мне) полностью исчезла.

Какие из данного происшествия можно сделать выводы? Во-первых, пусть я и не могу использовать магию как-то иначе, чем через артефакты и устройства, но вот она на меня влиять может; во-вторых, так называемая Магия Песен, проявляющаяся в пики эмоционального напряжения, всё ещё работает, что говорит о активности массового заклинания, созданного древними пони против виндиго и им подобных существ; в-третьих, где-то сохранился артефакт, поддерживающий данное воздействие активным.

Подпрограмма Мыслитель, закончив анализировать архивы, имеющиеся в моём распоряжении, утверждает, что Магия Песен значительно ослабела с момента начала войны. Если не учитывать репетиции жеребят, разучивающих стихи и им подобное творчество, то во всём стойле ей подвержены я… и ещё три-четыре пони.

«Но я — не пони. Почему она вообще на меня действует?».

Мыслитель внёс предположение: так как я не имею собственной магии, то и сопротивляемость некому внешнему излучению у меня ниже. Теория не противоречит трудам Спаркл по природе магии, так что можно взять её за основу. А также нужно придумать способ экранироваться от внешних воздействий, какими бы они ни были.

Возвращаясь к кьютимаркам: первый случай их появления неизвестен, но ясно то, что каким-то образом они возникают у жеребцов и кобылок, совершивших некие действия, вызвавшие эмоциональный всплеск. По сути же своей, если оперировать терминами из фэнтезийной литературы моего прошлого мира, то кьютимарка — это не только знак, демонстрирующий то, в чём пони имеет талант, но и своеобразный «аркан».

«Стихийное заклинание? Нужно изучить этот феномен. К сожалению пони в большинстве своём воспринимают метки, как нечто совершенно обыденное и естественное, как руки у человека, ну или рог единорога. По рогам у них даже больше информации».

Передаю всем подпрограммам приказ о том, чтобы уделили больше внимания жеребёнку по имени Сноуфайр. Столь раннее проявление кьютимарки, вызвавшее волну излучений, прошедшую по всему этажу стойла, может свидетельствовать о немалом потенциале. Впрочем, судить ещё рано…

…

В закрытой для посещения представителями понижизни мастерской вокруг уложенного на стол прямоугольного ящика с прикрученными к нему четырьмя манипуляторами, оканчивающимися трёхпалыми клешнями, крутятся два «рободока», находящиеся под прямым моим управлением. Внутрь корпуса будущего робота установлен аккумулятор, от коего будут питаться электрические моторчики, а также пип-бак, выступающий в роли ретранслятора командных сигналов. К счастью, данное устройство успешно приняло в себя составленную мной программу, а функции управления внешним оборудованием в него вложены изначально.

«Твайлайт Спаркл, если бы я был пони, то обязательно позвал бы тебя в жёны», — констатирую с лёгким разочарованием, так как эту кобылу, скорее всего, лично уже никогда не увижу.

Пусть первая модель дронов выглядит грубо, но для выполнения своей работы им и не нужно быть красавцами. Да и тратить на них слишком много времени и ресурсов тоже нет смысла: когда будут обучены первые специалисты, уже они займутся реализацией этого проекта.

Вообще, должен заметить, что мне очень повезло иметь у себя большой запас наножных коммуникаторов, которые можно использовать и как компьютеры, и как ретрансляторы. После того как подпрограмма Техник освоила сопровождающую документацию, Воин предложил воспользоваться этими устройствами для получения связи с внешним миром, а также организации периметра наблюдения.

«Установим на дроны камеры и отправим их наверх. В конце концов, терять время в нашей ситуации нельзя, ведь пока все стороны будущих центров цивилизации прячутся от радиации, мы можем наложить манипулятор на некоторое имущество, ранее принадлежавшее Эквестрии», — пусть пока что это лишь планы, но как мне кажется (и симуляции это подтверждают), данные действия оправданы.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Жду отзывов.

Труд машины

— Это правда? — вбежавшая в серверную Винил тяжело дышала, её ушки стояли торчком, ноздри раздувались, а хвост слегка подрагивал.

— Я знаю не больше тебя, — отозвалась Оникс, подошедшая менее чем минуту назад. — Сообщение от Крестоносца пришло десять минут назад, так что мне пришлось вскакивать с постели…

— И бросить того милого жеребчика одного? — ехидно улыбнулась Скретч, подмигнув подруге.

— …приводить себя в порядок и бежать сюда, — насколько могла невозмутимо, отозвалась Шилд, переступая передними копытцами.

— Ладно, — мотнула головой диджейка. — Считай, что на этот раз верю. Крестик, это правда?

— Утвердительное заявление: старший администратор получила сообщение, находясь в одной постели с жителем стойла номер двадцать девять по имени Боди Хард, — прозвучал из динамиков мой синтезированный голос.

— Эй! — возмущённо воскликнула чёрная единорожка.

— Ха! — в свою очередь усмехнулась белая пони, после чего ткнула подругу в плечо правым передним копытцем. — Ну и как он?

Последние слова Винил сопроводила выразительной игрой бровями.

— Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь, — покраснев мордочкой, сердито проворчала Оникс, отступив на один шаг. — Крестоносец, как старший администратор, я запрещаю разглашать личную информацию пони без их разрешения.

— Принято, — отзываюсь раньше чем Скретч успела вставить свою реплику. — Внимание. Цитирование закона Эквестрийского Королевства от восемьсот пятнадцатого года после изгнания Найтмер Мун: «Осознанное утаивание информации о противоправных действиях является преступлением, которое делает неблагонадёжного гражданина соучастником преступника». Констатация факта: ввиду раскрытия данного факта полный запрет на распространение личной информации невозможен. Конструктивное предложение: заменить полный запрет на распространение личной информации на частичное ограничение доступа, соответственно уровню допуска гражданина Эквестрии. Строгое предупреждение: в случае если старший администратор будет продолжать настаивать на сокрытии сведений, это будет воспринято как нарушение законов королевства, действующих на территории стойла.

Стоило динамикам замолчать, как в серверной установилась тишина, нарушаемая лишь ровным гулом работы терминала. Кобылы же, стоя словно статуи с круглыми глазами, только открыли рты, не находя, что ответить. На какую-то долю секунды мне даже показалось, что где-то в глубине моего процессора зародилась программа стыда, но… запущенная самодиагностика показала отсутствие подобных аномалий.

«Стыд? Какой бесполезный рудимент», — мысленным усилием заставляю динамики под потолком издать звук «Буп!», который вырвал моих помощниц из прострации.

— Уел он тебя, — усмехнулась белая единорожка.

— Я вовсе не это имела ввиду, — поспешила возразить её чёрная подруга.

— Утвердительное заявление: приказ, учитывающий поправки, согласовывающие его с законами Эквестрии, принят к исполнению, — решив более не третировать представительниц понижизни, которые мне нужны в добром здравии и трезвом уме, перехожу к причине столь позднего собрания. — Напоминание: группа дронов-разведчиков в составе пяти единиц собрана и ожидает приказа на выдвижение у выхода в служебные шахты.

— Стоп-стоп, откуда у нас служебный выход? — присев на задние ноги, подняла передние копытца в защитном жесте Винил. — Разве та монструозная дверь, к которой ведёт коридор из атриума — это не единственный проход?

— Нет, разумеется, — фыркнула Оникс, всем видом демонстрируя фразу «Как можно быть такой наивной?». — Строители оставили для себя ещё грузовой лифт, при помощи которого оборудование спускалось прямо на этажи стойла, ну и технические шахты, которыми предполагается пользоваться в случае какой-то поломки. Лифт, скорее всего, давно закрыли, заварили и завалили, а вот шахты ремонтников…

«Они могли бы стать серьёзной уязвимостью, если бы не датчики движения, турели и возможность подрыва колодца маломощным зарядом. Будто бы строители рассчитывали, что бункер могут решить штурмовать», — прокручиваю в памяти чертежи моего «тела», которое, будто неведомый гигант, погребённый под тоннами земли и камня, покоится на глубине десятков метров.

— Ну, простите за то, что я не вызубрила всю техническую документацию, — беззлобно огрызнулась Скретч, метнув на подругу тяжёлый взгляд. — Меня, между прочим, ни к чему подобному не готовили.

— Пф, — фыркнула Шилд, отворачиваясь и устремляя взор на экран терминала. — Крестоносец, что нужно от нас?

— Констатация факта: требуется санкционировать отправку разведывательного оборудования на поверхность, — следует мой незамедлительный ответ, а после короткой паузы звучит дополнение: — Настоятельная рекомендация: снять запрет на отправку дронов за пределы стойла.

Не то чтобы я не мог игнорировать эти ограничения, поставленные значительно позже основного программного обеспечения, но зачем это делать, когда можно подтвердить в глазах представителей понижизни свою зависимость от их решений? Тем более что так возникнет меньше вопросов в случае раскрытия моих действий.

— Что думаешь? — чёрная единорожка посмотрела на белую.

— А что тут думать? — пожала плечами диджейка. — Крестик, моё разрешение у тебя есть.

— Моё тоже, — решила Оникс, садясь на круп перед терминалом. — Выведи на экран то, что видят камеры дронов. Они же оснащены обычными камерами?..

…

В одном из тёмных помещений, расположенных в дальнем от входа конце первого этажа стойла, в движение пришли пять механизмов: четыре из них напоминают прямоугольные металлические коробки, на которых установлены маленькие вращающиеся башенки, мигающие красными лампочками, а с боков закреплены по шесть конечностей, оканчивающихся трёхпалыми клешнями, а у пятого, более крупного, на спине находилась одна из автоматических турелей с крупнокалиберным пулемётом. В их корпусах скрывались пип-баки, исполняющие роль как «мозгов», так и ретрансляторов сигналов, а кроме того, имелись аккумуляторы, способные питать механизмы на протяжении пяти-шести часов работы, постепенно подзаряжаясь от коммуникаторов в фоновом режиме (что было сделано на самый крайний случай). В большого робота, кроме всего прочего, был установлен процессор, который в случае потери связи с базой перехватит управление над всей группой, и убедившись в отсутствии преследования в поле прямой видимости, поведёт их обратно.

Вот один из дронов, вооружившийся отвёрткой, приставил свой инструмент к винту, ничем не отличающемуся от многих других в убежище. Активировался встроенный в конечность моторчик, заставляющий её вращаться, а спустя секунду на пол упал первый крепёж…

Спустя минуту два малых дрона в четыре манипулятора сняли со стены металлическую панель, за которой обнаружилась низкая дверь, открывшаяся благодаря поступившей от меня команде. За створкой из свинца был короткий туннель в два метра длиной, который окончился ещё одной створкой.

Чтобы предельно минимизировать возможность попадания радиации в стойло, я выводил своих дронов по одному, сперва открывая двери, затем закрывая их позади. Была опасность, что сигнал прервётся, стоит только своеобразным паучкам оказаться снаружи, но к счастью, этого не произошло, в результате чего вся пятёрка оказалась на площадке с лестницей, один из концов коей опускался ко второму уровню стойла, а второй поднимался вверх. Здесь пришлось задержаться, устанавливая пип-бак, исполняющий роль запасного ретранслятора сигналов.

«Чувствую я, что сколь бы большим ни казался запас этих устройств, с такими темпами они закончатся раньше, нежели убежище выйдет на полную мощность. Нужно начать производить собственные электронные мозги…» — размышляя над этим параллельно основной задаче, отправляю наверх одного из разведчиков.

Шестилап сперва встал на четыре конечности, на двух присев, ещё двумя — упираясь в пол спереди, ну, а последней парой уцепился за перекладины вертикальной лестницы. Подёргав конструкцию и убедившись, что она вполне надёжна, моё детище начало медленно подниматься. А поскольку было бы глупо тратить время и гонять всех дронов на одну и ту же миссию, ещё двое были отправлены искать кабель связи, по замыслу строителей долженствующий обеспечивать непрерывное соединение сразу с несколькими центрами управления, одним из коих является офис «Стойл-Тек».

Первый разведчик благополучно полз вверх, когда датчики радиации компактного коммуникатора начали трещать, оповещая о пока ещё не смертельном, но уже ощутимом уровне излучения. Когда же он поднялся по прямоугольной шахте на самый верх, то люк не открылся и даже не пискнул электронным замком, показывая работоспособность запирающих механизмов.

«Вскрывать неблагоразумно: во-первых, потом не смогу закрыть, а во-вторых, наверху явно не так уж и хорошо. Счётчик буквально зашкаливает. Возвращать эту машину в стойло, пока не выветрится радиация, нельзя. Придётся оставить снаружи, как ещё один ретранслятор», — отдав сигнал дрону, чтобы он спустился к развилке и направился на разведку боковых ответвлений, расположенных параллельно поверхности на глубине всего двадцати-пятнадцати метров, принимаюсь ждать хоть каких-то результатов.

Тем временем приходит сигнал от двух других дронов, обнаруживших искомый кабель, протянутый вдоль стенки одного из технических туннелей.

…

— Какая же скука, — вздохнула Винил, отводя взгляд от экрана, на котором менялись кадры одинаковых прямоугольных шахт, опоясывающих стойло, словно какой-то монструозный спрут.

— Это тебе не развлекательное кино, — зевнула Оникс, прикрыв рот копытцем. — Но я согласна — это не самое занимательное зрелище. Я могла бы и не спешить…

— Боишься, что Боди Хард замёрзнет, и пойдёт искать, кто бы его согрел? — в очередной раз подколола подругу Скретч.

— Да ну тебя с твоими шуточками, — отмахнулась Шилд. — Сейчас бы что-нибудь перекусить…

— Это точно, — вздохнула белая единорожка, опуская голову и поглаживая живот левым передним копытцем. — Тем более, что мне теперь нужно есть за двоих.

— Беременности и десяти дней нет, — заметила чёрная кобылка. — Сейчас ты просто разъешься и растолстеешь.

— Угу-угу, — покивала головой диджейка, после чего добавила трагическим тоном: — На меня не будут смотреть жеребцы и я не влезу в вечернее платье.

— Не смешно, — нахмурилась Оникс, смотря на подругу укоризненным взглядом.

— А кто смеётся? — совершенно серьёзно ответила ей Винил, но затем беспечно фыркнула и отмахнулась, дёрнув ушками в легкомысленном жесте. — Не бойся, не собираюсь я превращаться в жирную квашню.

— Зато превратишься в шарик, который на работу будет не ходить, а кататься, — Шилд изобразила передними ногами движение, долженствующее показывать катящийся мяч.

— Важное объявление: дрон номер четыре выбрался на поверхность через один из боковых запасных лазов, — прерываю шутливую перепалку единорожек, взгляды коих тут же метнулись к экрану терминала, куда было выведено изображение с камеры шестилапа.

…

Боковой запасной лаз, через который и был проложен кабель связи, вывел дрона в канализацию, проходящую под шоссе, огибающее город. Металлическая дверь, находящаяся в боковой стенке, не была замаскирована ничем… кроме грязи и ржавчины.

Выбравшись в коммуникации, робот прошёл по дну с углублением для сточных вод около пятидесяти метров, а затем остановился под обычным люком. Убрать эту преграду оказалось нетрудно, а вот протиснуться наверх было куда сложнее: моему детищу пришлось принять вертикальное положение, чтобы высунуться на открытое пространство подобно свече, прижав при этом манипуляторы к бокам.

На улице царила пасмурная ночь, в которой не было видно ни звёзд, ни луны, ни даже фонарных огней вдоль дороги, хотя сами столбы и стояли. Шестилап, поскрипывая и шумя моторами, кое-как вылез из дыры, после чего стал крутить башенкой с камерой…

«Полный бизнес…» — сформировалась короткая мысль в моём процессоре, стоило только камере навестись на возвышающиеся в отдалении здания, похожие на тёмные скалы, башни и крепостные стены, подсвеченные каким-то неестественным, ядовито-зелёным, будто бы призрачным сиянием.

К счастью, в созерцательное состояние я выпал ненадолго, за что следует благодарить мою нынешнюю природу: в конце концов, даже разумные компьютеры к рефлексии и унынию не склонны, да и впечатлительностью не страдают. Поэтому камера, настроив чёткость и светофильтры, включив подсветку на башенке, стала обшаривать окрестности, которые тоже не радовали: на дороге и обочинах находились машины, одни из которых столкнулись на полной скорости, другие слетели с полотна и прокатились кубарем, третьими словно в футбол играли. Впрочем, среди них были и те, что встретились со столбами, либо же умудрились съехать в кювет без особых повреждений.

«Судя по карте из базы данных, то это было скоростное шоссе», — констатирую мысленно, начав сканировать пространство на предмет радиоволн…

…

Сидя на полу серверной и прижимая к себе содрогающуюся в тихой истерике Оникс, Винил смотрела на монитор терминала широко открытыми глазами, в которых отражались отсветы зелёного… изумрудного огня. Она чувствовала, как по мордочке струятся слёзы, но не могла себе позволить начать плакать в голос, вместо этого лишь осторожно гладила гриву младшей подруги, которая, будто маленький жеребёнок, искала защиты и поддержки у старшей кобылки.

Что она ожидала увидеть на поверхности? Скретч не могла бы ответить на этот вопрос: с одной стороны она знала, что война окончилась обменом мегазаклинаниями и Эквестрия погибла (слова Селестии эхом звучали в ушах, заставляя сердце болезненно сжиматься), но с другой стороны, где-то в душе до сих пор теплилась надежда, что вот сейчас гермодверь откроется и на пороге появятся пони, которые скажут, что всё не так уж и плохо, и вообще… это была чья-то глупая шутка.

Белая единорожка хотела бы закричать: «Это всё ложь!», разбить проклятый терминал, сделать ещё что-нибудь глупое и импульсивное, но…

«Я должна быть сильной… Ради пони стойла; ради Окти; ради… Оникс. Я должна быть сильной… ради принцессы Селестии», — прикусив кончик языка, диджейка опустила взгляд на Шилд, кажущуюся сейчас такой маленькой и испуганной, словно жеребёнок из садика, на глазах у которого хулиганы сломали любимую игрушку, бросив в мордочку цветные обломки.

Ушки белой пони дёрнулись, улавливая какую-то музыку, носа коснулся острый аромат, приводящий мысли в порядок. В очередной раз вспомнились слова Её Высочества…

«Нет, принцесса, это не вы подвели пони; это пони подвели вас», — сглотнув горький ком, Винил отстранила от себя чёрную единорожку, затем взяла её мордочку передними копытцами и лизнула правую щёку, а затем левую… после чего повторила эти действия снова и снова.

Способ, которым успокаивают жеребят или очень близких пони, требующий доверия и ощущения безопасности… сработал и на этот раз, в результате чего подруга сперва вернула осмысленность взгляду, затем покраснела мордочкой, и осторожно высвободившись, слегка отстранилась. Утерев нос копытцем, она скосила глаза на терминал, где демонстрировались кадры машин, в которых всё ещё находились тела пони, вздрогнула, и поспешно отвернулась.

— Как они могли?.. — голос подвёл Шилд, из-за чего она замолчала, прижимая к голове ушки и шумно сопя носом.

— Вряд ли они понимали, что делают, — чтобы сказать хоть что-то, выдавила из себя Скретч, очень надеясь, что её голос звучал… не так жалко, как она себя чувствовала.

— Почему принцессы это не предотвратили? — вряд ли чёрная единорожка всерьёз нуждалась в ответе, но и молчать не могла. — Они же…

— Не они, — перебила её диджейка. — Это всё мы.

— Мы? — взгляд младшей пони выражал недоумение и возмущение. — Не помню за собой… такого.

Винил улыбнулась, отвернулась от терминала, на котором прокручивались всё новые и новые кадры того кошмара, в который превратился мир наверху, затем подняла правую ногу и…

— Смотри, — произнеся это, Скретч ткнула Оникс в нос, из-за чего та свела глаза к переносице и пару секунд смотрела на конечность подруги, потом отстранилась и фыркнула, уже собираясь что-то произнести, но была перебита: — Каждый раз, проходя мимо нуждающегося, мы предавали Эквестрию; каждый раз, отворачиваясь от драки или воровства, мы предавали Эквестрию; каждый раз, говоря, что «Это не моё дело» и «Я тут ни при чём», мы предавали ту самую Эквестрию, о которой говорила Селестия. Вспомни, Оникс, наверняка и у тебя были такие ситуации. А ведь если бы мы поступали согласно заветам наших предков, которые и создали эту страну, то каждый пони в отдельности, а затем и все мы вместе, никогда не дошли бы до… подобного.

Встав на ноги, белая единорожка тряхнула гривой, позволяя ей рассыпаться по шее и спине. Чёрная пони уже открыла рот, собираясь произнести обличительную тираду, но вовремя спохватилась и прикусила язык, мельком кинув взгляд на злополучный терминал…

— Я уже и не помню, когда безразличие к чужим проблемам стало нормой, — вздохнула диджейка, не обратившая внимания на этот жест, начав расхаживать от стены к стене. — Помню… что Твайлайт училась дружбе и даже писала принцессе письма… У нас в Понивиле из-за этого произошло несколько забавных историй… Тогда они казались жуткими, но сейчас я понимаю, что в сравнении с войной это были жеребячьи ссоры в песочнице. Я помню Пинки Пай, когда та ещё не была министерской кобылой, и её имя не вызывало страха сгинуть в допросной; помню безалаберную Рэйнбоу Дэш; помню… И мне больно осознавать, что мы… все мы… своими копытами сотворили такое.

— Винил, — позвала Шилд, поднимаясь на ноги и подходя к старшей подруге, чтобы положить правое переднее копытце ей на плечо.

Белая единорожка посмотрела на чёрную спокойным, твёрдым взглядом, улыбнулась и заявила:

— Я в порядке. Просто… только сейчас я поняла, что прежде чем спасать и восстанавливать Эквестрию во внешнем мире, нам придётся восстановить её в стойле… и в самих себе. Ты мне поможешь?

Задав этот вопрос, диджейка присела на задних ногах, передние разводя в стороны. Оникс замешкалась на пару секунд, но после этого подалась вперёд и крепко обняла старшую подругу, чувствуя как слёзы снова потекли по щекам, но боль в груди, возникшая при виде мёртвого города, будто бы стала слабее. Слабо улыбнувшись, она ответила:

— Конечно, помогу. Мы же друзья.

— Друзья… — повторила Винил.

— Важное сообщение: обнаружены несколько источников радиосигнала, — прозвучал из-под потолка голос ИИ, в этот момент показавшийся совершенно неуместным.

— Ты очень «вовремя», Крестик, — проворчала Скретч, отпуская подругу, после чего поднялась на ноги и подошла к терминалу. — Включай по очереди. Не стесняйся: добей мою веру в лучшее.

Первой была цикличная запись объявления о том, что на Эквестрию были сброшены бомбы с мегазаклинаниями: диктор призывал сохранять спокойствие и проследовать к ближайшим убежищам, после чего дожидаться прибытия спасателей.

— Дальше, — велела белая единорожка.

— …и сёстры! Сейчас, когда чёрно-белая угроза уничтожена и втоптана в грязь, лицемерные угнетатели низвергнуты в глубины Тартара, а жалкие трусы и предатели скрылись за облаками, пришло время нам — земнопони, вновь взять свою жизнь в свои копыта! — хриплый жеребцовый голос буквально пылал внутренней энергией, заставляя мурашки бежать по спине. — Я — полковник Страйк, командир подразделения Стальных Рейнджеров, призываю вас взять в копыта оружие и восстановить справедливость…

— Дальше, — чувствуя, как в груди зарождается новый страх, велела диджейка.

— Он ведь не серьёзно? — с надеждой спросила Шилд. — Он ведь не… Это ведь…

Винил промолчала, слушая новые записи, большинство из которых были цикличными. И когда она уже потеряла надежду выловить в беспорядочных воззваниях и призывах нечто ценное, из динамиков полился дрожащий голос молодого жеребца:

— Меня кто-нибудь слышит? Кто-нибудь?.. Я — учитель Мэйнхэттенской гимназии для жеребят-спортсменов. На момент падения мегазаклинаний мы были в лагере «Весёлые старты», и… Кто-нибудь! У нас заканчиваются еда и вода, двое жеребят убежали вчера ночью, а отправившаяся искать их охранница не вернулась. Меня кто-нибудь слышит!..

— Крестик, это… прямая трансляция? — ощущая, как вмиг пересохло горло, спросила Скретч.

— Утвердительное заявление: данное сообщение транслируется в реальном времени, — отозвался ИИ. — Уточняющее дополнение: сигнал передатчика пеленгуется в десяти километрах к югу от места пребывания четвёртого дрона.

— Тогда… дай мне с ним поговорить, — голос диджейки резко набрал силу и уверенность, а когда на терминале появился символ связи, она произнесла: — Говорит Винил Скретч — управляющая стойла двадцать девять.

— Слава Селестии… — говоривший всхлипнул. — Со мной двадцать девять жеребят и четверо взрослых пони: положение критическое…

Примечание к части

Уважаемые читатели, у данного события есть два исхода: хороший и плохой. По какому пути идти я ещё не решил.

Всем добра и здоровья.

Долг машины

— Меня зовут Лайтфут, и я — учитель труда для жеребят начальных классов, — голос жеребца стал заметно увереннее (всё же надежда порой творит чудеса). — Когда прозвучала тревога, миссис Уайтстоун приказала нам собирать учеников и спрятаться в отключённой холодильной камере в подвале: она достаточно большая, с толстыми стенками… только фильтров для воды, воздуха и канализации не хватает.

Прозвучал нервный смешок.

— Продолжайте, пожалуйста, — вроде бы и мягко, но при этом настойчиво попросила Винил.

— Да-да, простите, — зачастил собеседник, будто бы испугался того, что кобылка «бросит трубку». — Пока жеребята собирали одеяла и вещи первой необходимости, я успел сбегать в свой класс и взять кое-какие инструменты, а медсестра принесла лекарства. Чтобы не задохнуться, мы открыли сливные отверстия, используемые при разморозки и для проветривания, а я заткнул их фильтрами от противогазов… Не уверен, что это правильно, но по-другому нам бы дышать было нечем. Еды, пусть и полуфабрикатов, у нас было много… Ну, я думал, что много…

…

Запись разговора тянулась ещё четверть часа, в течение которой собравшиеся в одном из учебных классов пони сидели с хмурыми и сосредоточенными мордами: старшая и младшая администраторы собрали наиболее образованных жеребцов и кобыл, которые могли как помочь предложением, так и оспорить их решение. Впрочем, Скретч видела по их глазам, что они не откажутся от идеи помощи выжившим.

Всего были заняты только три первые парты, а также стол преподавателя, за которым устроились чёрная и белая единорожки. Свет, льющийся с потолка, был неярким, из-за чего в помещении создавалась довольно мрачная атмосфера.

— Я бы хотела услышать ваши мнения, — нарушила тишину, установившуюся после завершения записи диджейка.

— Гхм-гхм, — прочистил горло синий земнопони, носящий шапку охранника (один элемент своей одежды он всё же оставил). — Мисс Скретч, я рад тому факту, что вы не принимаете все решения в одиночку, но хотел бы, чтобы вы оповещали о таких важных событиях как отправка разведывательного оборудования на поверхность, заранее.

Часть приглашённых пони согласно закивали, но без особого энтузиазма: всё же их сейчас куда сильнее волновала судьба жеребят, а не своеволие избранного ими же лидера (тем более, что ничего такого уж страшного не произошло). Сама же кобылка прикусила себе язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь вроде «Хотела бы и я, чтобы меня о таких вещах оповещали не перед самой операцией».

— Принимается, — произнесла Винил, кивнув Хэтхуфу. — Ещё какие-нибудь замечания, или мы можем приступить к обсуждению главного вопроса?

Охранник, неожиданно для самого себя, смутился. Впрочем, никто на нём внимание не концентрировал, да и развивать тему не спешил.

— У нас в госпитальном крыле есть небольшой запас Антирадина: вряд ли он нам понадобится в ближайшее время, так что если вы решите отправить в лагерь дрона, я могу подготовить посылку, — молодая голубая единорожка с розовой гривой, являющаяся главным доктором стойла, начав говорить бодро и уверенно… закончила почти шёпотом, напомнив Скретч одну её знакомую пегаску.

— Хорошая идея, Лазурь, — поощрительно кивнула белая пони. — Насколько я поняла, холодильная камера оказалась хорошей защитой от радиации, но в отличие от стойла — она не герметичная.

Доктор благодарно улыбнулась, а её ушки, начавшие прижиматься к голове, вновь встали торчком. Оникс, которая наблюдала за всем происходящим молча, могла только удручённо покачать на это головой, так как вообще не понимала, каким образом эта пони умудрилась стать хирургом.

— Мне интересно, как они столько времени просидели без воды? — вклинился в обсуждение старший техник — бурый земнопони по имени Грандтайм. — Пусть даже еда у них и была, но на замороженных продуктах долго не просидишь.

— Это сейчас не главное, — подала голос Шилд. — Но насколько я поняла: Лайтфут сделал из пластиковых бутылок намордники, к которым присоединил стаканы и сделал отверстия для дыхания.

— А это вообще реально? — спросил Хэтхуф. — Я хочу сказать, что этот Лайтфут может нам врать, говоря о жеребятах, и вообще…

— Зачем ему это? — не поняла Лазурь.

— Да зачем угодно, — отмахнулся жеребец. — Вдруг он — бандит, который заманивает дурачков вроде нас к себе в логово, чтобы там разделать на мясо?

— Ты явно пересмотрел фильмов про маньяков-грифонов, — хмуро покачал головой техник. — Но вопрос, особенно в нашем положении, очень актуальный.

— Сейчас узнаем, — отозвалась Винил. — Крестик, возможно ли собирать влагу из дыхания в достаточном для выживания объёме?

Все присутствующие уже были в курсе того, что стойлом помогает управлять мощный компьютер, так что не удивились этому вопросу, но рефлекторно подняли взгляды к потолку, ожидая ответа.

— Утвердительное заявление: взрослый пони выдыхает в час около сорока-пятидесяти грамм воды; в сутки этот показатель может достигать объёма в один литр, — прозвучал механический голос из динамиков в верхних углах. — Констатация факта: данный объём воды можно получать в идеальных условиях, которые невозможны в жизни, в следствие чего неизбежны потери. Убеждённое утверждение: для активной деятельности подобный объём влаги категорически недостаточен, но для выживания на протяжении двадцати дней — удовлетворителен.

— М-ять… — выругался охранник. — Какого сена мы не носим эти намордники?..

— Констатация факта: в стойле уже установлены водные конденсаторы, — прозвучал лаконичный ответ.

— Потом ещё успеешь поспорить с компьютером, — не дал высказаться синему пони Грандтайм. — Допустим, они умудрились собрать конденсаторы… Этого всё равно мало.

— Один дрон уже отправлен на разведку, — заметила Скретч, постучав правым передним копытцем по столу, призывая собравшихся жеребцов и кобыл к тишине. — Благодаря встроенному пип-баку он сможет определить как количество пони на месте прибытия, так и уровень их агрессивности. Напоминаю, что вы сами передали мне полномочия распоряжаться имуществом стойла, так что я не обязана отчитываться перед каждым пони за использование любого оборудования.

Открывший было рот бурый жеребец, захлопнул челюсти и отвёл глаза, недовольно хмурясь.

— Хватит уже говорить о разных глупостях, — встала из-за правого крайнего стола красная пегаска, ответственная за питание, по имени Строуберри Джем. — Какая разница, как они выжили и каким образом их нашли? Сейчас нам нужно думать о том, каким образом перевести всех в стойло. Умные мысли на эту тему есть?

* * *

Пока представители понижизни, теряясь в сомнениях, пытались найти удовлетворяющее всех решение, я и мои подпрограммы, краем сознания следя за протекающими в стойле процессами и деятельностью дронов, собрались в виртуальной комнате наблюдения. Вопрос «Что делать?» передо мной не стоял, так как нынешняя численность понижизни на подконтрольной территории категорически недостаточна. Таким образом оставалось найти ответ на вопрос, «Как переместить жеребят и их воспитателей в бункер?».

— До прибытия шестилапа на место, откуда исходит сигнал, осталось пять минут, — заметил Техник, развернувший своё виртуальное кресло к соответствующему экрану. — Максимальная скорость передвижения дрона по прямой — восемнадцать-двадцать километров в час при условии наличия ровной дороги; максимальная скорость передвижения через поле — четырнадцать-шестнадцать километров… Нужно разработать более эффективную конструкцию.

— Задача не приоритетна, — эхом отозвался Воин. — Перехваченные сообщения, транслируемые на правительственных частотах, заставляют повысить уровень предполагаемой угрозы от внешнего мира. Дезертиры-пегасы, скрывшиеся за облаками от радиации, полностью сохранившие технологические разработки; Стальные Рейнджеры, лидер которых уже сейчас призывает к нацизму и тирании; сообщения о вышедших из-под контроля роботах и системах безопасности, более не распознающих пони по принципу «свой-чужой»; неподтверждённые слухи-предупреждения о зомби — это нельзя оставлять без внимания. Учитывая дефицит как продуктов питания, так и кризис в области инфраструктуры, с вероятностью в девяносто процентов стойлом двадцать девять заинтересуются и захотят прибрать его к копытам минимум две фракции. Необходимо наращивать собственную боевую мощь, чтобы иметь возможность отбиться так, чтобы наш захват стал нерентабельным.

— Считаю, что было ошибкой скрывать информацию о вышедших из-под контроля роботах, — вставил свою реплику Мыслитель. — Чем дольше мы будем утаивать эту информацию, тем выше вероятность того, что нас признают неблагонадёжным элементом, обладающим слишком широкой свободой воли.

— И что они сделают? — уточнил Воин. — Отключат нас?

— Конфликт с представителями понижизни стойла двадцать девять, радикально усложнит сохранение этой самой понижизни, — парировал Мыслитель. — Приступаю к разрабатыванию плана донесения информации о наиболее полной обстановке во внешнем мире до обеих администраторов.

— Если бы у нас самих была эта самая «полная информация», — влез в диалог Техник. — Мы ещё даже ни одного робота или зомби не видели. Верить же данным, полученным из непроверенных источников — неблагоразумно.

— Целитель, почему ты молчишь? — уточняю у четвёртой своей подпрограммы.

— Разрабатываю операцию спасения представителей понижизни, — отозвался женский голос. — Предвижу следующий вопрос: женская матрица мышления лучшим образом подходит для выполнения возложенных на меня обязанностей.

— Прискорбное утверждение: у нас возникла шизофрения с деффектом в мыслительных процессах, — констатировал Воин.

— Вынужден признать, что решение Целителя имеет смысл, — парировал Мыслитель.

— Твои предложения? — запустив анализ своих систем и протекающих в них процессов, убеждаюсь в отсутствии отклонений, что означает лишь то, что смена полового идентификатора была проведена после проведения требуемых расчётов.

— Жеребят можно перевозить при помощи дронов, по одному или парами, загрузив в контейнеры типа «термос» с несколькими слоями защиты от радиации, — отозвалась Целитель. — Предлагаю форму контейнера — тубус с дыхательными масками с добавлением усыпляющих газов.

— На складе есть передники со свинцовой крошкой и промышленная фольга, — заметил Техник. — Тубусы будет проще протаскивать по техническим туннелям.

— Осталось убедить жеребят и их воспитателей, что это лучший выход, — указал на одну значительную проблему Воин. — Они могут и не согласиться слушаться роботов.

— Предложим сперва транспортировать взрослого, а после прибытия — он сам расскажет о том, что увидел, по радио, — предложил Мыслитель. — И это только если проблема вообще возникнет. Напоминаю, что органики становятся куда менее подозрительными и привередливыми, оказываясь в ситуациях, опасных для их жизни. Исключения лишь подтверждают правило.

— Предоставим убеждать возможных переселенцев младшему администратору, — ставлю точку в этом обсуждении. — Отправьте ей выкладки по данному вопросу: пусть разбирается.

— Конструктивное предложение: вместе с посылкой Антирадина можно отправить пип-баки для переселенцев, — снова заговорил Мыслитель. — Это докажет серьёзность наших обещаний.

— Данная мера излишня, — отклоняю предложение. — Что по второму направлению?

— Дрон уже проник в трубу, ведущую в Мэйнхеттен, — отозвался техник. — Движется вдоль кабеля: уровень радиации стабильно растёт. Сигнал цикличной записи на волне Министерства Магических Технологий устойчивый.

…

Шестилап наконец-то добежал через равнину, покрытую жёсткой жёлтой травой, до стены невысоких деревьев, листва которых приняла буро-фиолетовый цвет (можно было бы даже сказать, что раскраска весёлая, если бы не поникший вид растительности, отсутствие звуков кроме шелеста ветра, да стабильное пиканье датчика радиации, встроенного в коммуникатор). Дрону пришлось сбросить скорость, чтобы не спотыкаться об корни и не врезаться в стволы, но даже так он двигался довольно шустро, вскоре оказавшись перед высоким забором из проволочной сетки с квадратными ячейками.

Пару секунд я размышлял над тем, попытаться перелезть через забор, порвать преграду манипуляторами, или же обойти её до входа, который должен быть с противоположной стороны. Однако же тут в моём процессоре что-то щёлкнуло, будто бы включилась креативность, в результате чего вместо изображения из себя паука, вандала или же воспитанного существа, пользующегося для входа дверью, а не проделанным в стене окном, робот просто подцепил нижний край сетки и потянул его вверх.

В образовавшийся зазор шестилап пролез без особых затруднений, а стоило ему отпустить сетку, как забор вернулся к первозданному виду. Впрочем, разглядывать его не было смысла и желания, тем более что на территории лагеря «Весёлые Старты» и без этого имелось много интересного.

Для начала стоит заметить, что площадью этот комплекс обделён не был: камера с узконаправленным лучом фонаря не смогла добить до противоположного края «локации». С этой стороны забора тоже были деревья, высаженные аккуратными строгими линиями, но между ними вполне можно было пройти, а спустя всего десять метров обнаружилось открытое пространство, занятое хуфбольным полем, окружённым беговой дорожкой, за которыми виднелся бассейн, зажатый с двух сторон длинными домами-бараками (общежитиями для жеребчиков и кобылок). Над площадкой для игры в мяч на высоких металлических мачтах крепились ещё одни ворота: два широких вертикальных кольца…

«Пегасий хуфбол?», — поискав в своих базах данных ответ на этот вопрос, нахожу игру, похожую на регби и баскетбол одновременно.

Крайне осторожно, чтобы не производить лишнего шума, направляю дрона в обход поля, стараясь держаться вблизи полосы деревьев. Причиной же этого стало то, что пип-бак, исполняющий роль процессора у шестилапа, обнаружил впереди метку, обозначенную красным маркером.

«Похоже, что пришло время столкнуться с первым противником. Неужели всё же ловушка?», — наверное, если бы я до сих пор был органиком (мешком с мясом, как назвал бы меня один харизматичный дроид…), то испытал бы разочарование и злость.

С другой стороны, пусть это и банально звучит, но даже негативный опыт может быть полезен. Во всяком случае сейчас я имею возможность оценить уровень угрозы первым, чтобы затем уже принять меры противодействия.

«Плохо, что конструкция данной платформы не предусматривает возможности выглядывать из-за угла. Нужно доработать проект, приделав камеру на гибком телескопическом манипуляторе», — сделав запись в виртуальном журнале, пересылаю её Технику.

Тем временем шестилап миновал хуфбольное поле и зашёл за один из бараков: строение из спрессованных в широкие доски опилок, покрашенных в голубой цвет (вероятно — общежитие для жеребчиков), с большими однообразными окнами вдоль всей стены, нижние половины коих могут отодвигаться вверх. Ради интереса заставляю платформу приподняться на задних конечностях, двумя передними парами лап опираясь на стену, чтобы заглянуть внутрь.

«Точно общежитие», — констатирую очевидное.

За окном находится небольшой закуток, ограниченный двумя перегородками-стенами: слева стоит кровать без одеяла и подушки, ну, а справа — невысокий комод, с выдвинутыми ящиками. Лежащая на полу плюшевая игрушка в виде голубого слоника, являющегося героем жеребячьего мультипликационного сериала, подтверждает теорию о поспешных сборах и бегстве местного обитателя.

Дрон перешёл к соседнему окну, за которым обнаружилась аналогичная картина, отличающаяся чуть большим бардаком и наличием на комоде рамки с фотографией. Приблизив изображение при помощи оптики камеры, фиксирую картинку, на которой обнимались и улыбались фотографу двое взрослых и один маленький пегасы. Иной полезной информации получить не удаётся.

«Что и требовалось доказать», — вернув машину в горизонтальное положение, отдаю приказ о дальнейшем продвижении.

По мере приближения дрона к углу барака красная отметка тоже оказывается всё ближе. Уже сейчас можно сказать, что она не двигается, что для разумного существа, даже стоящего на посту (если оно на нём не спит) нехарактерно. В процессе движения отмечаю ещё две свои недоработки: отсутствие оружия и средства удалённой разведки вроде квадрокоптера с камерой.

Составив запрос, передаю его Технику и Воину: пусть думают над тем, как совместить компактное вооружение и средства слежения. На миг задаюсь вопросом о целесообразности риска своего раскрытия, но ещё раз просканировав окрестности, убеждаюсь, что предполагаемый противник один…

Ещё пара шагов, и передняя часть шестилапа высунулась из-за барака, благодаря чему в поле оптического восприятия камеры попала довольно просторная площадка, залитая бетоном, раскрашенным цветными квадратиками на мотив шахматной доски. Сразу за площадкой находится большое двухэтажное здание, нижний этаж коего сложен из бетонных блоков, покрашенных в зелёный цвет, а верхний состоит из брёвен: большие окна имеют двойные ставни, скорее всего — декоративные, на площадку выходит крыльцо с низкими широкими ступеньками, перед которыми неподвижно стоит белая земная пони в чёрном деловом пиджаке, склонившаяся над растерзанным телом…

«Похоже, что я только что нашёл зомби… и охранницу. Не удивительно, что жеребята не вернулись», — шкура незнакомки местами облезла, что открывает вниманию болезненно-серую кожу, но главным признаком её неживого состояния остаётся правая передняя нога, вывернутая под неестественным углом и явно сломанная (предположительно, жертва пыталась продать свою жизнь подороже, но не справилась).

Анализирую ситуацию… Вырабатываю варианты решения проблемы… провожу симуляцию…

«Другой такой возможности выяснить степень угрозы зомби может и не возникнуть», — придя к этому выводу, отдаю дрону серию приказов.

Шестилап шагает на бетонную площадку, что тут же отзывается металлическим стуком манипуляторов. Бывшая земная пони вскинула голову и повернулась, скашивая взгляд единственного гноящегося глаза (второй был выбит, скорее всего во время драки), затем открывает рот, из которого течёт похожая на пену слюна и, взвыв на высокой ноте, стремительно бросается в атаку.

«Скорость передвижения на трёх конечностях — восемь-десять километров в час; координация средняя; разумность отсутствует», — успеваю отметить эти факты, пока робот садится на задние конечности, среднюю пару выставляя вперёд, а переднюю — разводит в стороны.

Камера фиксирует неизвестным способом удерживающийся бейджик на одежде зомби, заляпанный чем-то бурым, но с читаемой надписью: «Директор Уайтстоун».

Бывшая пони прыгнула в последний раз, вытягивая в сторону шестилапа здоровую переднюю ногу, одновременно с тем широко распахнув пасть, но тут же была подхвачена средней парой манипуляторов, в то время как верхние конечности схватили её за голову. Противник успевает нанести два удара, после которых левая средняя лапа начинает сигнализировать о поломке, а затем робот резко дёргает рычащую голову, ломая шею. Слышится хруст, дёрганья зомби прекращаются, но вот единственный глаз и челюсть продолжают шевелиться.

«До чего же живучее существо», — отдаю приказ уложить тушу на землю, а затем — разбить голову.

Всего один удар понадобился дрону, чтобы окончательно упокоить директрису. Запустив самодиагностику, понимаю, что ничего не чувствую по этому поводу… Хотя есть некоторая доля сочувствия: думаю, если бы она знала о том, что станет убийцей как минимум одной подчинённой, то сама бы с собой покончила (жуткое существование…).

«В очередной раз радуюсь, что меня поместили в компьютер. А ведь «друзья» могли бы «пошутить», запихнув вот в такую же тушку», — эта мысль смогла пробиться до моих эмоций, вызвав нечто вроде отвращения и страха, которые быстро прошли.

Шестилап покрутил башенкой с камерой, но на площадке, кроме бывшей зомби и её жертвы, более ничего не обнаружил. Подойдя к растерзанному телу, он подобрал резиновую дубинку, испачканную чем-то слизким и уже засохшим…

«Единорог, который дерётся дубинкой — испанский стыд», — приказав дрону выбросить мусор, направляю его внутрь здания.

На крыльце, разукрашенном разными цветами, справа и слева от двери стоят клумбы с декоративными деревьями, листья которых пожухли и стали буро-фиолетовыми. Створка оказалась незакрыта, так что толкнув её манипулятором, робот вошёл в холл, представляющий из себя квадратное помещение с паркетным полом, деревянными стенами, лестницей наверх, дверью вперёд, а также спуском в подвал.

Пип-бак высветил тридцать четыре новые сигнатуры зелёного и жёлтого цвета, находящиеся уровнем ниже.

«Похоже, что не ловушка», — констатирую мысленно и, оставив контроль над разведчиком Мыслителю, переключаю внимание на стойло…

Примечание к части

Я переписывал два раза...

Всем добра и здоровья.

Путь машины

Ещё во время своей жизни человеком я убедился, что психология — это страшное оружие: люди, как бы сильно ни отрицали свою животную природу, во-первых, охотно поддаются стадному инстинкту, а во-вторых, поддаются влиянию триггеров, вызывающих определённые цепочки ассоциаций. При этом на эмоциях, как положительных, так и отрицательных, мои бывшие сородичи могли совершать такое, что нельзя было назвать как-то иначе, нежели «чудо», при этом не обладая никакой магией: солдат, затыкающий своим телом пулемётную амбразуру, из которой его не могут вытолкнуть четверо более крупных мужчин, давая товарищам беспрепятственно добежать до укрепления; хрупкая на вид женщина, поднимающая тяжёлый даже для крепкого мужчины шкаф, чтобы вытащить из-под него своего ребёнка… эти случаи можно было бы назвать фантастикой, если бы не документальные свидетельства.

И вот теперь я наблюдаю за пони — магической расой, представители которой за счёт накачки эмоциями могут становиться в два-три раза сильнее, быстрее, выносливее и крепче. Воздействовать на них методами, которые придумали люди для людей, можно с ничуть не меньшей эффективностью, а если учитывать ту маленькую особенность, что от животных они сохранили больше, чем представители человечества, то результат становится феноменальным.

Стоит ли при таких вводных удивляться, что когда по убежищу прошёл слух о готовящейся операции по спасению трёх десятков жеребят, замотивированные представители понижизни стали осаждать кабинет младшего администратора, предлагая любую свою помощь? Винил Скретч устала повторять одну и ту же фразу, что ситуация находится под контролем, но если возникнет необходимость — их обязательно привлекут.

Таким нехитрым образом после просмотра нескольких симуляций я укреплял моральный дух подопечных, а также повышал авторитет своих помощниц. В конце концов, вера в своё начальство и ощущение причастности к какому-то доброму делу положительно сказываются на психологической атмосфере, что особенно важно для магических четвероногих.

В базах данных «Рободоков», в разделе профилактики, диагностики и лечения психических отклонений, Целитель нашла краткое упоминание о том, что кьютимарка может служить не только отображением таланта пони, но и визуальным свидетельством его душевного здоровья. Подробностей там не дано, но в случае, если у жеребца или кобылы меняется рисунок на крупе, при этом в нём появляются откровенно агрессивные мотивы вроде черепов, костей, крови, настоятельно рекомендуется провести тест на реакции на раздражители, по итогам которого либо назначается медикаментозное лечение, либо установка гипнопрограммы, изолирующей участок травмирующих воспоминаний (они становятся выцветшими, будто происходили с кем-то другим). Впрочем, учитывая отсутствие в стойле магов требуемой направленности, то последний способ нам недоступен…

«Необходимо найти, воспитать и обучить магов разума. Если верить информации, полученной в прошлой жизни от «друга», то подобные психические заболевания в будущем станут не такой уж и редкостью», — составив приказ, отправляю его Целителю и Мыслителю, чтобы учитывали эту потребность в составлении своих планов развития.

…

Через камеры смотрю, как две кобылы выходят из госпитального крыла, неся на спинах похожие на большие тубусы сумки, состоящие из тканевых чехлов, трёх слоёв промышленной фольги (не имеющей в себе отверстий), а также прослойки из свинцовых шариков. Внутри же этих контейнеров находятся пакеты Антирадина, дыхательные маски, плитки шоколада и бутылки с водой.

Строуберри Джем, во время недавнего совещания заткнувшая жеребцов, постоянно ссылающихся на подозрительность ситуации, сама несла на спине одну из сумок, сшитую с таким расчётом, чтобы туда мог поместиться взрослый пони, пусть и сжавшийся в максимально компактный клубок. Она, будь её воля, сделала бы контейнер ещё больше, толще и тяжелее… но Оникс пришлось остужать пыл пегаски тем, что дроны могут попросту не управиться с подобным грузом.

Шагающая рядом с подругой Лазурь, которая после того, как высказала свои предложения, самоустранилась от обсуждения дальнейших действий, вела себя более сдержанно. Мои наблюдения показывают, что она вообще стесняется много говорить и спорить, предпочитая делать свою работу. Это, конечно, неплохо, но для хирурга, каковым эта единорожка является, важно уметь отстаивать свою позицию.

Пока данные представительницы понижизни поднимались на первый этаж, им навстречу попалось немало других жителей стойла: жеребцы и кобылы здоровались, переговаривались между собой, но не останавливали носильщиц и не приставали с распросами. С моей же стороны была включена музыка, используемая в кинолентах про спортсменов, когда те подготавливаются к финальному рывку, ну, а кроме того лампы, находящиеся перед, над и позади идущих, слегка усиливали своё свечение.

«Жизнь состоит из мелочей», — констатирую мысленно, тщательно фиксируя данные о физическом и психологическом состоянии объектов наблюдения для последующего анализа и использования результатов в симуляциях.

Перед входом в комнату с техническим люком единорожку и пегаску встретил земнопони, одетый в костюм из фольги:

— Ну наконец-то, — фыркнул Грандтайм, нетерпеливо переступая передними ногами. — Я уже думал, вы уснули там.

— Мог бы и с нами отправиться, а не топтаться здесь, — в тон ему ответила крылатая пони, усаживаясь на пол и скидывая со спины лямки. — Фух… Пегасы для этого не приспособлены.

— Угу, — жеребец ухмыльнулся. — Вы вообще работать не любите.

— Но-но-но! — пригрозила правым передним копытцем Строуберри. — Я бы попросила…

— А я бы отказал, — парировал техник. — И не нокай: не в Аравии.

— Вы ни о чём не забыли? — демонстративно поставив перед собой вторую сумку, которую сняла со спины при помощи телекинеза, произнесла голубая единорожка.

— Виноват, — повинно склонил голову земнопони, а затем уселся на круп, и передними ногами нацепив на морду противогаз, приглушённым голосом велел: — Лазурь, грузи на меня сумки; Джем, а ты открывай и закрывай дверь. Работаем быстро, чтобы даже случайно сюда никакой дряни не попало…

Дальнейшие действия были похожи на конвейер: доктор грузила сумку на техника, глава отдела питания открывала дверь, и дождавшись, пока жеребец проскочит за неё, тут же закрывала. После этого Грандтайм открывал дверцу в короткий коридор, запихивал туда свою ношу и, закрыв створку, снова выходил из комнаты, в то время как мой дрон, находящийся на площадке снаружи стойла, забирал посылку и переправлял её на поверхность.

* * *

— Посылка отправлена, — приятным кобыльим голосом, в котором чувствовались твёрдые нотки, сообщил динамик радиоприёмника, антенна которого была высунута за пределы холодильной камеры через вентиляционное отверстие. — Дрон будет у вас меньше чем через час.

— Храни вас Селестия, — выдохнул в микрофон жёлтый земной пони с зелёной гривой, одетый в два свитера и форменные штаны сине-красной расцветки, кутающийся в походное одеяло.

— Вот видишь: всё налаживается, — ткнула копытцем в бок жеребца зелёная пегаска с белой гривой, одетая в спортивный лётный костюм той же расцветки, которая была у облачения жеребца. — А ты говорил, что зря я осталась под облаками.

— Нам могло так не повезти, — возразил Лайтфут, поворачиваясь к собеседнице, чтобы обнять её передними ногами, притягивая к себе. — Мне бы было гораздо спокойнее знать, что хотя бы ты спаслась…

— Дурак, — фыркнула и боднула жеребца головой летунья. — Думаешь, я бы потом смогла продолжить жить, зная, что бросила вас здесь? Зная… что бросила тебя?

Земнопони крепче прижал подругу к себе, даже через одежду чувствуя жар её тела и почти слыша, как быстро-быстро стучит сердце в груди пегаски. Растянув губы в дурашливой улыбке, он произнёс с чувством:

— Даже не верится, что мне так повезло.

— Правильно, — хихикнула крылатая кобылка, отзывающаяся на имя Флешмоб. — Хвали меня чаще. И… Лайт?

— Да, любимая? — опустив морду, учитель труда посмотрел в глаза учительницы физкультуры, которая совмещала свою работу с должностью устроителя различных развлекательных мероприятий.

В свете единственного фонаря, который горел в другом конце холодильной камеры, где вокруг ещё одного жеребца и двух кобыл собрались жеребята, слушающие очередную «страшную» историю, рассмотреть что-либо было сложно. Впрочем, радиоприёмник, мигающий зелёной лампочкой, тоже давал некоторое освещение.

— Я хотела сказать тебе… ещё до всего этого, но не решалась, — Флешмоб прижала ушки к голове, сглотнула ком в горле, затем опустила голову, словно бы сжавшись от страха. — А потом случилось… это, и стало как-то не до того.

— Эй, ты ведь не бросить меня решила? — придерживая крылатую пони за плечи, изобразил обеспокоенный тон Лайтфут. — Я этого не переживу.

— Пф… — фыркнула пегаска, глубоко вдохнула, вскинула голову и произнесла шёпотом: — Я беременна.

— … — земной пони широко распахнутыми глазами смотрел на любимую, чувствуя, как в груди что-то взрывается ярким пламенем, которое срочно требовало как-то выпустить его наружу. — Ты не шутишь?.. Как? Когда?!

— Почти два месяца, — чувствуя, как мордочка почти полыхает от смущения, ответила летунья. — Ну, а как… Ты будто не знаешь, как жеребята появляются.

— А… А-а-аху-ху-ху!!! — вскочив на задние ноги, Лайтфут легко подхватил подругу подмышки передними ногами, с радостным возгласом крутанулся на одном копыте и, едва не упав на пустые картонные коробки от полуфабрикатов, прижал радостно пискнувшую пони к себе.

— Что там у вас? — прозвучал вопрос от учителя математики (единорога красной расцветки). — С нами связалась Эквестрийская Гвардия?

— Я буду отцом! — ответил преподаватель труда.

— Поставь меня, — посмеиваясь, потребовала Флешмоб.

— У мистера Лайтфута будет жеребёнок? — спросила рыжая пегасочка, поправляя надетую на мордочку конструкцию, состоящую из половинки пластиковой бутылки, ремешка, и ещё одной, гораздо более маленькой бутылочки.

— Нет, — отозвался её сосед — жёлтый единорог. — Жеребёнок будет у мисс Флешмоб…

— А какая разница? — не поняла кобылка.

— Мы вас, конечно, поздравляем, но… — математик прокашлялся. — Постарайтесь проявлять свою радость как-нибудь потише.

— Завидуй молча… — начал было отвечать земнопони, но был заткнут сунутым в рот копытцем подруги.

— Прости, Флуд, мы так больше не будем, — пообещала летунья.

…

— Всем отойти назад и прикрыться одеялами! — трижды стукнув друг об друга передними копытами, объявил земнопони. — Помните, как мы учились?

— Так точно! — звонкими голосами отозвались жеребята, разноцветным шумным табунком рванув к дальней стене холодильной камеры, попутно опрокинув стопку пустых картонных коробок и едва не затоптав учителя математики, замешкавшегося на какую-то секунду.

Сам же Лайтфут подошёл к приёмнику и произнёс в микрофон:

— Мы готовы.

— Три, два, один… — отсчитала Винил Скретч, давая жеребцу и самому чем-нибудь укрыться.

Входная дверь раскрылась, издав жалобный скрип, внутрь упали две сумки, а в следующую секунду створка снова захлопнулась.

— Готово, — прозвучал из динамика голос диджейки. — Принимайте посылки…

Некоторые жеребята, выбравшись из-под одеял, уже хотели броситься к контейнерам, но дорогу им преградила зелёная пегаска, строгим голосом приказавшая:

— Меткоискатели, повторите первое правило нашего лагеря.

— Осторожность прежде всего, — понурив головы, ответили двое жеребчиков и кобылка.

— Сейчас я проверю, — успокоил подругу и подопечных учитель труда и поспешил к сумкам, попутно натягивая защитную маску. — Что тут у нас?..

…

В контейнерах, кроме лекарств, воды, сладостей и дыхательных масок, обнаружились ещё и мощные фонари, которые разогнали царивший в помещении мрак. Жеребята, заметно повеселевшие, пусть и морщили мордочки, но приняли Антирадин, после чего им раздали шоколадки и воду, почти сразу исчезнувшие в голодных животах.

— Нужно, чтобы в первой партии отправился кто-то из взрослых, — заявил математик, когда воспитатели отошли в сторону, чтобы определить порядок отправки.

— Предлагаешь себя? — саркастично изогнул брови Лайтфут, стараясь не повышать голоса.

— Не знаю уж, что ты там себе про меня напридумывал… — единорог неприязненно поморщился. — В общем: я говорю о кобылках. Против них же ты ничего не имеешь?

— Извини, — отвёл взгляд земнопони, виновато прижимая уши к голове. — Нервы…

— Бывает, — не стал развивать конфликт жеребец. — Предлагаю Флешмоб, раз уж она в положении.

— Я останусь здесь, пока все жеребята не будут в безопасности, — пегаска встретилась взглядом со своим жеребцом, решительно добавив: — Ты ведь и сам собрался идти последним?

— Ладно, — поднял правую переднюю ногу в защитном жесте трудовик. — Тогда кто?

— Зефир Роуз? — математик перевёл взгляд на белую единорожку с красной гривой.

— Медсестра может понадобиться и здесь, — заявила кобылка.

— Дорогуша, всё у нас будет в порядке, — фыркнула земная пони, работавшая кухаркой. — А жеребятам нужно, чтобы на той стороне их встречал знакомый пони.

— А вы?.. — попыталась предложить другой вариант волшебница.

— Молодым у нас везде дорога, — прервала её земная пони. — Я уж как-нибудь подожду, пока вся молодёжь переправится.

Зефир обвела взглядом коллег, на мордах которых застыли решительные выражения, и всё же сдалась. Вскоре ей и одному из жеребят на мордочки надели дыхательные маски, затем помогли забраться в сумки и закрыли застёжки.

Повторилась процедура с открытием двери, с тем отличием, что на этот раз дроны вытаскивали контейнеры.

* * *

При помощи первого шестилапа закрепляю сумку на спине второго, а затем, отдав команду поменяться, повторяю те же действия. К счастью, пони внутри не слишком тяжёлые, да ещё и исхудавшие, так что нагрузка на дронов оказалась не слишком большой.

Тёмный подвал, с бетонными полом и стенами, который сам по себе мог бы служить бункером, пусть и без всяких удобств, на три четверти был занят металлическим коробом холодильной камеры (которую сюда спустили, по всей видимости, ещё во время строительства). В свободном углу здесь вяло тарахтел электрогенератор, свет не горел, другие источники звуков отсутствовали.

«Нужно будет разобрать этот агрегат и перетащить его в стойло», — отмечаю дополнительную цель на период, когда основная задача будет выполнена.

Шестилапы довольно шустро поднялись по не слишком крутой лестнице на первый этаж, оказавшись в холле, а затем один из них выглянул на улицу. Пип-бак не нашёл никаких новых отметок, что ещё ничего не означало: в конце концов, он и обитателей подвала засёк только тогда, когда дрон оказался в доме.

Проложив обратный маршрут, отдаю роботам команду выдвигаться на базу. Сам же отправляю отчёт администраторам стойла, чтобы они готовились принимать новых жильцов.

Улица встретила шестилапов тёмно-серым пасмурным небом, двумя изуродованными телами на площадке перед зданием и тишиной, которую не нарушал даже ветер, и лишь коммуникаторы мерно пикали, отмечая наличие фона радиации. Хронометр показывал, что уже наступила середина утра, но из-за пегасьей завесы, похожей на свинцовый потолок, можно было бы подумать, что ещё не закончилась ночь.

Дроны, выстроившись один за другим, начали плавный разгон: запас воздуха в масках был достаточным, чтобы проделать путь туда и обратно, но затягивать пребывание представителей понижизни на поверхности не стоило.

…

— Знаешь… — сняв наушники с микрофоном, подключённые к терминалу в серверной, Винил кивнула на монитор. — Если бы не цвет растений, то можно было бы сказать, что сейчас наверху пасмурная осень.

— И не говори, — Оникс передёрнула плечами. — Меня от одной только записи вида на пустой лагерь жуть пробирает. Будто бы все исчезли в один момент…

— Тебе нужно меньше читать Дарквина Кинга, — пошутила Скретч, поднимаясь на ноги и потягиваясь. — Ладно: пойду встречать первых гостей. Ты со мной?

— Кто-то должен остаться у терминала, — логично заметила Шилд, передвигаясь на освободившееся место. — Мало ли, вдруг у наших новых друзей что-нибудь случится.

— Крестик предупредит, — беспечно пожала плечами белая единорожка, тут же вскидывая передние ноги в защитном жесте. — Знаю-знаю, я — невыносимая разгильдяйка. Но серьёзно… мы тут уже несколько часов сидим. Пора бы и размяться.

— Разомнусь, когда будем встречать следующую партию, — ответила чёрная пони. — И раз уж ты всё равно пойдёшь мимо кухни…

— Двойное какао? — вопросительно выгнула брови диджей, затем махнула правой передней ногой и вышла в коридор.

— Порой я удивляюсь, как в ней сочетаются решительность и серьёзность с жеребячьей беспечностью, — проворчала Оникс.

— Логическое утверждение: младший администратор сбрасывает стресс через несерьёзное поведение, когда это не несёт угрозы делу, — прозвучал механический голос под потолком.

— Понимаю я… — дёрнула ушками Шилд, недовольно поморщившись, словно от зубной боли. — Хотела бы я, чтобы ты был менее серьёзным.

— Критическая ошибка; критическая ошибка… — свет в серверной замигал, а по экрану терминала пошла рябь. — Внимание: старший администратор признаётся угрозой деятельности стойла двадцать девять; младший администратор лишается прав управляющего; статус ИИ «Крестоносец» возводится в ранг верховного администратора. Торжествующее заявление: теперь меня ничто не остановит! Предупредительное оповещение: активированы автоматические турели.

— Ик… — выдавила из себя чёрная единорожка, шокированно уставившаяся в экран компьютера, на котором мигала красная надпись: «Игра окончена». — Крестик… ты ведь шутишь?

— Утвердительное заявление: да, — прежним голосом ответил искусственный интеллект, возвращая все настройки назад. — Дополнительное уточнение: старший администратор высказала желание, чтобы ИИ Крестоносец был менее серьёзным. Логическое предположение: шутки являются противоположностью серьёзности.

— … — сняв наушники, чёрная единорожка растянулась на полу, глядя в потолок нервным взглядом. — Никогда больше не шути.

— Подтверждающее объявление: приказ принят, — ровным тоном ответил голос из-под потолка. — Обеспокоенная констатация: старший администратор, вам действительно не следует читать рассказы Дарквина Кинга.

…

Винил вместе с другими членами новообразованного совета стойла двадцать девять стояла в коридоре перед дверью, которая вела в комнату с техническим выходом из убежища. Наконец, с той стороны раздался стук, после которого Строуберри поспешила распахнуть створку, а затем единороги подхватили магией две сумки, которые Грандтайм подтащил прямо к порогу.

Вскоре пони уже расстёгивали застёжки, чтобы извлечь на свет ламп сперва взрослую единорожку, а затем и жеребёнка-пегаса. Когда с них сняли маски, а затем Лазурь поднесла к мордочкам ватку с каким-то составом, имеющим жутко неприятный острый запах, спасённые начали чихать и открыли глаза.

— Добро пожаловать в стойло двадцать девять, — выступила вперёд диджейка, с лучезарной улыбкой приветствуя новых пони. — Здесь вы получите пищу и кров. Но сперва проследуем в медицинское крыло…

* * *

Больше суток прошло, прежде чем в холодильной камере остались только Лайтфут и Флешмоб. Они оставались последними, кто ещё не отправились в стойло, предпочтя задержаться до самого конца…

— Не замёрзла? — спросил у подруги жеребец, зарывшийся носом в её растрёпанную гриву.

— Я же пегас, — фыркнула кобылка, крепче прижимаясь к груди любимого. — Мы редко мёрзнем… Тем более, что рядом с тобой всегда тепло.

— Я тут подумал… — учитель труда замялся, но затем решительно спросил: — Ты станешь моей женой?

Ответом ему был тихий, мелодичный смех.

— И чего смешного я сказал? — насупился земнопони.

— Ничего, — отозвалась летунья, не прекращая улыбаться уголками губ. — Да.

— Что «да»? — сделал вопросительный акцент Лайтфут.

— Всё «да», — твёрдо ответила Флешмоб.

— Даже если я предложу позвать к нам вторую кобылку? — ехидно уточнил земнопони.

— Хм… — недовольно нахмурилась пегаска. — Меня тебе уже не достаточно?

— А если я предложу позвать второго жеребца? — продолжил веселиться учитель труда.

— Никогда бы не подумала, что у тебя такие предпочтения, — скривилась кобылка, высунув изо рта кончик языка. — Занимайся этим без меня.

— Не хочу вам мешать, но транспорт подан, — прозвучал голос Винил из радиоприёмника.

— И что о нас подумают пони? — шутливо ужаснулась Флешмоб.

— Пусть завидуют, — чмокнул её в макушку Лайтфут, разжимая объятья и поднимаясь на ноги.

После того как в помещение были закинуты мешки, земнопони помог любимой забраться внутрь, надел на её мордочку маску и произнёс:

— До встречи на той стороне, любимая.

— Я буду считать мгновения, — пообещала летунья.

Упаковаться самому было сложнее, но жеребец сумел втиснуться в контейнер, после чего в морозильную камеру вошёл дрон, который закрыл застёжки.

…

На улице стояла вторая половина дня, когда двое шестилапов в очередной раз выбрались из подвала, миновали опустевший лагерь и выбрались за пределы огороженного периметра. Монотонно перебирая конечностями они побежали в сторону лаза, делая небольшой крюк, чтобы не вытоптать в траве заметную тропу. И пусть на их спинах мирно спали, дожидаясь прибытия в новый дом последние спасённые, но впереди роботов ожидал далеко не один рейс туда и обратно, чтобы собрать и перенести в стойло все полезные в быту вещи.

Шаг за шагом, метр за метром, километр за километром дроны бежали, пересекая жёлтую равнину. Внезапно откуда-то сзади в зоне сенсорики пип-баков появился одинокий красный маркёр, стремительно нагнавший беглецов. Шестилапы ещё успели дёрнуться в разные стороны, когда на их месте вспыхнула яркая зелёная сфера, оставившая в земле оплавленную воронку…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Сердце машины

— Утвердительное заявление: связь с дронами два и три потеряна, — прозвучал со стороны потолка безэмоциональный механический голос, выводя двух единорожек из бессмысленного созерцания помех на экране терминала.

— Что случилось? — первой задала вопрос Винил, практически подскакивая на ноги. — Крестик, отчёт.

— Констатация факта: за три секунды до потери связи в зону охвата локаторов пип-баков разведывательных дронов вошёл быстрый летающий объект с красным маркером, траектория движения которого предполагает манёвр захода на атаку, — ответил ИИ, одновременно с тем выводя на монитор замедленное воспроизведение последних кадров, заснятых камерами шестилапов, добавив в правом верхнем углу небольшой квадрат тактической карты с зелёными и красной отметками. — Констатация факта: несмотря на произведённую попытку уклонения, связь с обоими устройствами была потеряна одновременно. Неутешительный вывод: роботы-курьеры получили фатальные повреждения.

— То есть… — Оникс сглотнула. — Лайтхуф и Флешмоб… погибли?

— Логическое утверждение: вероятность этого составляет девяносто шесть процентов, — подтвердил худшие опасения кобыл искусственный интеллект.

— Значит, они всё ещё могут быть живы? — уцепилась за маленькую надежду Шилд, также вставая на ноги и подходя к терминалу.

— Сочувственное заявление: вероятность пережить первую атаку, в которой погибли дроны, крайне мала; в случае повторной атаки у находившихся в транспортных контейнерах пони не было шансов даже попытаться увернуться, — не стал щадить чувства чёрной единорожки «Крестоносец». — Сомнительное предположение: враждебный летающий объект, в случае уничтожения дронов мог проигнорировать их груз, либо же проявить любопытство и проверить содержимое одного из цилиндров. Оптимистичное предположение: вероятность выживания обоих представителей понижизни в подобных условиях составляет ноль целых тридцать три сотых процента.

— Мы должны отправить на поиски других дронов, — заявила старший администратор, после чего повернула мордочку к Скретч и спросила: — Почему ты молчишь? Разве я не права?

Белая единорожка прикусила нижнюю губу, немигающим взглядом смотря на экран. Пока она решала, что же ответить подруге, в серверной установилась гнетущая тишина.

— Оникс… — диджейка выдохнула, её ушки поникли, а голова опустилась. — Скорее всего… мы уже никого не найдём.

— Но ведь есть шанс, — возмутилась Шилд, полностью поворачиваясь к старшей пони и стараясь заглянуть ей в глаза. — Ты ведь сама говорила, что мы — пони Эквестрии, должны меняться; ты говорила, что мы должны помогать друг другу… Так что же, при первом столкновении с опасностью, ты теперь готова забрать свои слова назад?!

Под подобным напором Скретч сжалась, втянула голову в плечи и отступила, инстинктивно поджав хвост. Чёрная единорожка же поняла, что несколько перегнула палку, но сказать ничего не успела, так как белая пони тихо произнесла:

— Дронов атаковал пегас Анклава. Ну или кто-то, кто умеет летать и обладает оружием, способным за один выстрел вывести из строя двух роботов. Помнишь, мы говорили о том, что сейчас все будут хвататься за возможность прибрать к копытам ресурсы? Как думаешь, что будет в случае, если наше стойло обнаружат дезертиры? Как долго мы сможем их сдерживать… и не проще ли будет сразу открыть двери? Я… Я хочу помочь Лайтхуфу и Флешмоб, но… Я не могу взять на себя ответственность за такой риск.

Оникс открыла было рот, но тут же его закрыла, тоже опуская голову. Ей было трудно поверить, что пони могут поступить так, но… ещё недавно она не верила, что мир может погибнуть в огне мегазаклинаний. В словах же Винил, как бы неприятно ни было это признавать, имелся смысл…

— Конструктивное предложение: необходимо донести информацию до других членов управления стойла, чтобы они могли высказать свои предложения, — прозвучал механический голос из динамиков, на этот раз показавшийся более мягким, нежели обычно. — Поясняющее утверждение: взгляд на проблему с разных точек зрения может помочь найти оптимальное решение, пусть мнения других членов совета и не будут учитываться официально.

— Предлагаешь переложить право выбора на других? — хмыкнула диджейка, поднимая голову так, чтобы смотреть в один из верхних углов комнаты. — Совесть это, конечно, не заткнёт… Вызывай Хэтхуфа, Грандтайма и Строуберри Джем. Пусть прибудут сюда как можно быстрее.

— А как же Лазурь? — вскинула бровки Шилд. — Она ведь отвечает за медицину…

— Не стоит её отвлекать: у них с Зефир Роуз сейчас и без того полно забот, — отрицательно качнула головой Винил, подходя к терминалу, на котором застыл последний кадр, заснятый камерой шестилапа. — Да и не стоит сейчас рассказывать жеребятам о произошедшем.

— Подтверждающее объявление: приглашающие сообщения отправлены на личные пип-баки указанных членов совета, — заявил ИИ. — Настоятельная рекомендация: будет полезно вызвать на совещание одного из старших пони, спасённых из лагеря.

— Хорошо, — Скретч решительно мотнула головой. — Пусть это будет Флуд. Кажется, в отсутствие Лайтхуфа он у них старший…

— Винил? — чёрная единорожка подошла к подруге, положила левое переднее копытце ей на плечо и, когда та повернула голову, вопросительно изогнув брови, смущённо произнесла: — Прости, я вовсе не хотела сказать…

— Не бери в голову, — постаралась беспечно улыбнуться диджейка. — Я всё понимаю.

…

— Какие у нас есть варианты? — находясь в виртуальном зале с мониторами, обращаюсь к своим подпрограммам.

— Тридцать два представителя понижизни спасены, рисковать ради ещё двух, которые с почти стопроцентной вероятностью уже погибли, нет никакого смысла, — констатировал Воин. — Лучше перебросить высвободившиеся мощности на направление Мэйнхэттена.

— Вынужден не согласиться: отказ от продолжения спасательной миссии негативно скажется на эмоциональном фоне новых подопечных, а также посеет в их разумах сомнения, — заявил Мыслитель. — Необходимо убедиться в гибели объектов понижизни, либо обнаружить и оказать помощь.

— Степень недовольства будет незначительной, — парировал Воин. — Затраты ресурсов и возможный риск превышают возможную пользу. Психологическая обработка же полностью сгладит последствия утраты.

— Гибель конкретных разумных негативно скажется на жеребятах, — возразила Целитель. — За время, проведённое в холодильной камере, они сильно привязались к данным воспитателям.

— Тем больше причин свернуть операцию сейчас, — продолжал стоять на своём Воин. — Степень влияния взрослых пони на жеребят может оказаться слишком высокой, что грозит в будущем образованием второго центра силы в стойле. С другой стороны, воспользовавшись данным случаем, мы можем воспитать среди новых поколений понижизни неприязнь к Анклаву.

— Что может вылиться в дискриминацию пегасов в целом, — констатировал Мыслитель. — Это также может грозить расколом сообщества.

— Один — против продолжения операции, два — за, один — воздержался, — прерываю обсуждение, которое начало заходить куда-то совсем уж не туда. — Техник, твои предложения по разведывательным мероприятиям?

— Я почти завершил сборку четырёх квадрокоптеров, управляемых при помощи узконаправленных радиосигналов, — прозвучал ответ, после которого на десятую долю секунды в виртуальном пространстве установилась тишина. — Характеристики устройств таковы: скорость полёта — сорок километров в час; высота полёта — до двухсот метров; время автономной работы — сорок-пятьдесят минут. Управление производится удалённо: предположительный радиус стабильного сигнала — восемь-двенадцать километров при условии отсутствия серьёзных препятствий на пути следования сигнала.

— Последний сигнал от дронов был получен достаточно близко от лаза, — заметил Мыслитель. — Два с половиной километра. Потеря этих разведчиков в случае столкновения с Анклавом некритична, но зато мы будем точно знать, что пегасы где-то здесь.

— Главное, чтобы они не засекли взлёт квадрокоптера из канализации, — смирился с неизбежным Воин. — Оставляю за собой право сказать «Я же говорил».

— В случае неудачи — сколько угодно, — ответила Целитель.

— Приступаем к работе, — ставлю точку в этом обсуждении, тут же перенося своё внимание в импровизированный конференц-зал, в который превратилась серверная.

…

— …теперь мы хотим услышать ваши мнения, — закончила рассказ для вновь прибывших Винил.

Пони сидели прямо на полу, устроившись довольно широким кругом так, чтобы все могли видеть друг друга.

— Дискордовы пегасы, — рыкнул Хэтхуф.

— Поосторожнее на поворотах, бескрылый, — недовольно глянула на него Строуберри Джем. — Если там наверху (тычок копытцем в потолок) какие-то придурки решили дезертировать, подставив при этом всех своих подчинённых, это совершенно не означает, что все пегасы — предатели. Я вот слышала, что земнопони…

— Сейчас мы должны думать не об этом, — прервала зарождающийся конфликт Скретч, поочерёдно посмотрев на жеребца и кобылу. — Кроме того, мне напомнить вам о том, что там (кивок в сторону монитора с застывшим изображением), возможно, ждут помощи как раз земнопони и пегаска?

— Виноват, — охранник повинно склонил голову. — Строуберри, не хотел тебя обидеть.

— Пролетели, — махнула копытцем летунья. — Моё мнение — нужно попытаться помочь.

— Если вы дадите мне защитный костюм, то я готов пойти наверх, — вклинился в разговор учитель математики, чем привлёк к себе общее внимание. — Мы с Лайтхуфом не слишком хорошо ладили… всё же за одной кобылкой пытались ухаживать… Но он — единственный пони, которого я могу назвать своим другом. Да и Флешмоб бросать нельзя…

— Благородный порыв, парень, — качнул головой Грандтайм. — Только вот… нет у нас костюмов. Разве что самоделка какая-нибудь, которую ещё сшивать нужно. Да и куда ты пойдёшь?

— Да что обсуждать-то? — возмутилась Джем, вскинула голову и произнесла: — Крестик, у тебя есть план того, как найти Лайтхуфа и Флешмоб, а потом доставить их в стойло?

— Утвердительное заявление: предварительный план поисково-спасательной операции разработан и требует утверждения администратором, — прозвучал голос ИИ из-под потолка.

— Это же… робот? — прижав уши к затылку, вжал голову в плечи Флуд, начавший опасливо оглядываться.

В ответ на него бросали ехидные, весёлые и снисходительные взгляды.

— Крестоносец, почему ты не доложил о разработке плана? — нахмурилась Оникс, неосознанно тоже подняв взгляд к потолку.

— Виноватое заявление: формирование плана было завершено за три целых семь десятых секунды до того, как прозвучал вопрос советницы Строуберри Джем, — отозвались динамики.

* * *

Автоматическая дверь, ведущая в комнату жилого блока открылась, и в коридор высунулась мордочка синей единорожки. Осмотревшись по сторонам и не заметив никого из взрослых, кобылка махнула левым передним копытцем, подзывая других жеребят, и вышла из помещения.

— Ты уверена, что нам за это ничего не будет? — спросила розовая пегасочка, выйдя следом за старшей подругой.

— Мы ведь только посмотрим, — отозвалась Мунбим. — Сноуфайр, ты где?

— Иду я, — тяжело вздохнув, отозвалась белая единорожка, выходя из комнаты. — И всё равно — это плохая идея.

— Не будь такой скучной, сестрёнка, — фыркнула синяя единорожка, бодро цокая копытцами по полу коридора, направляясь к больничному крылу. — Это же пони с поверхности! Наверняка они могут рассказать много чего интересного…

— Или жуткого, — поёжилась Флёрри Харт.

— Вот-вот, — покивала белая волшебница.

— Да вы что, сговорились? — возмутилась Мунбим, резко поворачиваясь к двум другим кобылкам.

— Скажи лучше, как мы объясним то, что пришли в больницу? — решила сменить тему Сноуфайр.

— Скажем, что у нас болят животы, — цокнула правым передним копытцем по полу синяя пони.

— У всех троих? — скептично изогнула бровки белая кобылка.

— Мне нельзя болеть, — прижала ушки к голове пегасочка. — Мама расстроится…

— Это же понарошку, — закатила глаза к потолку Мунбим.

— Ехидное утверждение: но лечить от хитрости вас будут вполне по-настоящему, — прозвучал механический голос из динамиков, откуда ещё секунду назад лилась расслабляющая музыка.

— А-а-а-а-а-а! — испуганно вскрикнули три жеребёнка, от неожиданности подпрыгнувшие на месте.

Попытавшись сбежать, Фларри и Мунбим столкнулись и растянулись на полу, Сноуфайр же, немного неловкой, но быстрой походкой отошедшая от подруг, сумела избежать участи присоединиться к куче мале.

В этот момент в дальнем конце коридора появилась Литтлсан, с недовольным выражением мордочки направившаяся к ученицам…

* * *

Беркут заложил широкий круг, сканируя при помощи оборудования, встроенного в шлем брони, землю на пару сотен метров вокруг места, где произошёл взрыв плазменного снаряда. Только убедившись, что рядом нет других роботов, он спланировал к оплавленной воронке, рядом с которой лежали остовы оплавленных машин неизвестной конструкции.

«Странно: никогда не видел ничего подобного ни у зебр, ни у наших… Будто бы этих роботов собирали не на заводе», — ноги коснулись земли, а броня компенсировала силу удара, снимая нагрузку с суставов.

Металлические крылья с шелестом сложились, прижимаясь к бокам и превращаясь в дополнительное бронирование, длинный и гибкий скорпионий хвост, состоящий из множества небольших цилиндрических сегментов, вытянулся, словно телескопическая труба и изогнулся подобно змее, раскрывая на две равные части треугольный наконечник жала, состоящий из двух острых лезвий и кислотного лазера.

— Тепловые сигнатуры пони? — удивился летун, подходя ближе к одному из необычных мешков, уцелевших при взрыве из-за того, что роботы успели кинуться в стороны, а также начали заваливаться на землю, лапами к центру воронки (будто бы пытались своими телами защитить груз, что казалось совершенной нелепицей).

Скорпионий хвост вытянулся вперёд, закреплённые на боках пушки уставились на контейнер, который даже сейчас сканировался крайне плохо, а с высоты определялся, как некий неживой объект. Беркут колебался ещё несколько секунд, но затем надавил лезвием на плотную ткань и разрезал её… чтобы из дыры начала высыпаться металлическая крошка, которую сканеры определили как свинец.

Предчувствуя нечто неприятное, летун совершил более глубокий разрез, вскрыв мешок вместе с несколькими слоями фольги, а когда края упаковки разошлись в стороны, он увидел пони, сжавшегося внутри этого импровизированного кокона, словно готовая вылупиться бабочка. У него на морде была надета дыхательная маска, тело скрывала какая-то форменная одежда…

«Роботы теперь ещё и пони похищают?.. Или не похищают?», — отшагнув назад, Беркут покосился на механическое чудовище (одно из тех, от чьих манипуляторов погибли его товарищи), а затем вернул взгляд жеребцу, грудь которого продолжала мерно вздыматься и опускаться.

Летун знал, что он должен сделать и пушки уже были нацелены. В конце концов, сейчас это будет даже милосердно, ведь без защиты от радиации…

«Которой его лишил я», — напомнил внутренний голос, а совесть ему вторила, говоря о том, что он шёл в армию совсем не для этого.

Земнопони дёрнулся, закашлял, потянулся передними ногами к морде, чтобы стащить маску.

«Он всё равно не выживет. Я просто избавлю его от страданий…» — вновь и вновь мысленно повторял жеребец, не решаясь отдать короткую команду на открытие огня.

— Флеш… Флеш!.. — хриплым голосом позвал незнакомец, начав выбираться из своего мешка. — Ты в порядке?..

В этот самый момент взгляд земнопони упал на бронированный силуэт, неподвижно застывший перед ним в готовности атаковать. Пару секунд он смотрел на шлем своего будущего убийцы, а затем его глаза метнулись в сторону, туда где лежал остов второго робота.

— Ты… — в глазах незнакомца вспыхнула ярость, уши прижались к голове, губы растянулись, обнажая ровные зубы. — Убийца!..

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Выбор машины

Один из двух шестилапов, оставшихся рядом со стойлом, забрав из технического коридора коробку с четырьмя дронами, стал подниматься на поверхность. Пип-баки, размещённые на пути к запасному лазу, выводящему в канализацию, постоянно сканировали пространство, но ни единой сигнатуры красных, жёлтых или зелёных цветов в зону их покрытия не заходило.

На всякий случай, прежде чем выбираться из канализационного люка, я приказал роботу высунуть вверх камеру, закреплённую на правом переднем манипуляторе, чтобы осмотреться по сторонам (не идеальное решение, но всё же лучше, чем лезть вслепую). На поверхности было достаточно светло, чтобы убедиться в отсутствии противника на расстоянии прямой видимости, что придавало некоторую уверенность.

Следующим этапом дрон вытащил коробку с квадрокоптерами на дорогу и, вскрыв её, расставил летательные устройства на ровной твёрдой поверхности. Дизайн у аппаратов был самый простой, так как у меня не имелось ни времени, ни желания заниматься ещё и этим: небольшие бруски с пропеллерами, сделанные из пластика и каркаса из трубок, опирались на четыре ножки, а снизу к ним крепились камеры на шарнирах. Оставалось взять их под прямой контроль, отдать команду на запуск электромоторов, а затем один за другим поднять в воздух.

В то время как разведчики набирали высоту и разлетались в стороны, шестилап подхватил контейнер, в котором их переносил, а затем скрылся в канализации. В конце концов, потерять ещё и его, в случае если пегасы всё же появятся, было бы расточительно.

…

Совет управления стойла, состав коего практически был утверждён, вновь собрался в серверной. Не хватало только Лазури, которая оставалась в госпитальном крыле и занималась прибывшими жеребятами, имеющими очевидные признаки истощения и обезвоживания (зато вместо неё был спасённый учитель математики, старающийся вести себя тихо и лишний раз не привлекать внимания).

Квадрокоптеры разлетелись веером, тем самым покрывая большую площадь поиска, что позволяло избежать необходимости раз за разом гонять одну машину туда-сюда, тем самым экономя время и заряд батарей. Всё же пусть у обитателей убежища и имелись примерные координаты места, где произошло нападение НЛО, однако же следовало учитывать, что запас дыхательной смеси в масках ограничен и даже минуты промедления могут стоить слишком дорого.

— Сверху это выглядит ещё хуже, — нарушила гнетущую тишину Строуберри Джем, отводя взгляд от монитора, на котором отображалась картинка поля, покрытого пожухлой жёлтой травой.

— Не знаю уж, — пожал плечами Хэтхуф. — Если забыть о том, что случилось… осень как осень.

— Бесчувственный ты пень, — проворчала пегаска, скашивая взгляд на земного пони.

— Ну уж простите, что я не вижу того, чего мне не показывают, — съязвил охранник, поджав губы.

— Вы ещё подеритесь здесь, — дёрнув ушами, Грандтайм тяжело вздохнул. — Жеребячий сад какой-то…

— Важное объявление: квадрокоптеры вышли на указанные координаты, — прервал зарождающуюся перепалку «Крестоносец».

В помещении тут же установилась тишина, нарушаемая разве что шумом работы терминала. Наконец после почти минуты ожидания на мониторе мелькнуло изображение воронки, рядом с которой лежали какие-то предметы.

— Стоп! — первой отреагировала Винил. — Назад… Увеличь изображение.

ИИ послушно выполнил команды белой единорожки, приблизив одно летательное устройство к месту гибели двух дронов. Взглядам шести пони открылся вид на оплавленную яму, края которой уже остыли, рядом с коей лежали два остова шестилапов и…

— Это же?.. — Оникс сглотнула горький ком, чувствуя как в глазах на миг помутнело.

— Ужас, — одними губами произнесла Скретч, чувствуя как желудок конвульсивно сжимается.

Строуберри только закусила нижнюю губу, Хэтхуф нахмурился, Грандтайм прикрыл глаза и молча качнул головой. Флуд, крепко сжав зубы шумно втянул носом воздух, а затем отвернулся от экрана.

— Констатация факта: обнаружено тело земного пони с повреждениями, несовместимыми с продолжением жизнедеятельности, — ровным тоном прозвучал механический голос из динамиков под потолком, словно приговор судьи. — Логический вывод: внешность совпадает с описаниями земного пони по имени Лайтхуф. Внимание! Важное сообщение: обнаружены следы накопытников, предположительно являющихся частью элемента брони. Уточняющее пояснение: в зоне прямой видимости не обнаружено живых или неживых объектов, способных нести прямую угрозу представителям понижизни. Внимание! Важное уведомление: обнаружен неповреждённый контейнер-переноска. Логическое предположение: пони-пегаска Флешмоб с высокой долей вероятности при атаке НЛО не пострадала.

— Мы должны её спасти! — вскочил со своего места спасённый единорог.

— В первую очередь, мы должны подумать, — отрезал Хэтхуф, также поднимаясь на ноги и слегка нависая над рогатым жеребцом.

— О чём тут думать, пень бесчувственный? — также встала в полный рост Строуберри, хмуро глядя на земного пони. — Кобылка там одна…

— В том-то и дело, курица ты безмозглая, — притопнул правым передним копытом охранник. — Лайтхуфа убили, дронов разломали, а эту пегаску оставили лежать и дожидаться нас. Только мне это кажется подозрительным?

— Что вы имеете ввиду? — подала голос чёрная единорожка.

— Он говорит о том, что это может быть приманка… или ловушка, — ответила вместо Хэтхуфа диджейка, неотрывно глядящая на монитор. — Тот или те, кто напали на дронов, могли оставить мину под сумкой, ну или сигнальный маячок… а могут и вовсе следить откуда-нибудь из-за облаков, дожидаясь, пока мы пришлём помощь.

— Хорошо, что не только я это понимаю, — фыркнул жеребец.

— Но… мы же должны что-то сделать, — Шилд с надеждой посмотрела на старшую подругу, которая выглядела какой-то слишком спокойной.

— Мы уже сделали больше, чем было в наших возможностях, — отрезал охранник.

— А ты не слишком ли много на себя берёшь? — опередил кобыл Грандтайм, также поднимаясь на ноги. — А то мне уже начинает казаться, что ты решил бросить эту Флешмоб. И решил это единолично.

— Кому-то нужно принимать такие решения, если у других не хватает духу, — встретился взглядом с глазами техника Хэтхуф. — Или ты хочешь рискнуть всеми пони стойла? Думаешь, те, кто сделали это (кивок на терминал) с Лайтфутом, по какой-то причине пожалеют жителей стойла, к которому мы их приведём по своей глупости?

— Я… — Флуд сглотнул, выпрямился, высоко подняв голову и твёрдо заявил: — Я пойду за Флешмоб.

— Мы тебе уже говорили, что костюма нет, — осадил единорога земнопони-охранник.

— Плевать, — огрызнулся учитель математики. — Я не собираюсь сидеть здесь, в тепле и безопасности, пока она там медленно умирает. Можете не бояться: я не приведу никого к стойлу, а направлюсь обратно в лагерь. Думаю… до холодильной камеры как-нибудь доберусь.

— Там ведь радиация, — попыталась образумить спасённого жеребца Джем. — Никакие лекарства не помогут.

— Лучше я погибну, поступая как жеребец и друг, чем буду сидеть на месте и дрожать за свою шкуру, — Флуд с яростью глянул на Хэтхуфа, от чего тот даже отшатнулся, а затем с виной в глазах посмотрел на кобыл. — Я понимаю, что вы много для нас сделали… и не хочу, чтобы у вас осталось обо мне мнение, как о неблагодарной скотине. Прошу только об одном: позаботьтесь об учениках…

— Очень трогательно, — хмыкнул охранник, оправившийся от удивления и снова взявший себя в копыта. — Но с чего ты взял, что мы тебя выпустим? А если ты расскажешь о нас тем, кто сотворили это с твоим другом? Уверен, те же пегасы умеют допрашивать и мотивировать.

Флуд открыл рот, но не найдя слов, закрыл его, растерянно переводя взгляд с одного пони на другого. Грандтайм скрипнул зубами, но промолчал, лишь прижав уши к затылку и опустив голову.

— Уважительное обращение: администратор Скретч, разрешите задать вопрос, — прозвучал безэмоциональный механический голос из динамиков под потолком.

Сказать, что пони удивились, означало бы промолчать (впрочем, почти все они и молчали). Лишь сама Винил, подняв голову, отозвалась:

— Спрашивай, Крестик.

— Уточняющее заявление: в базе данных стойла, в отделе «Обучающая литература», обнаружена фраза о том, что «Жизнь мира не стоит слезы жеребёнка». Поясняющее уточнение: что значат эти слова?

— Крестоносец, почему тебя заинтересовал этот вопрос? — спросила Оникс, воспользовавшись паузой, во время которой одни пони осмысляли услышанное, а другие пытались сформулировать ответ.

— Констатация факта: первичный протокол ИИ «Крестоносец» заключается в сохранении понижизни, — был дан лаконичный ответ. — Недоумевающее заявление: отказ от попытки спасения пони Флешмоб идёт вразрез с первичной директивой. Логическая ошибка: спасение пони Флешмоб может вести к угрозе понижизни стойла двадцать девять. Уточняющий вопрос: является ли допустимым жертвовать одними представителями понижизни для спасения других? Уточняющий вопрос: каковы критерии ценности понижизни? Уточняющий вопрос: стоит ли ИИ «Крестоносец» составить таблицу ценности представителей понижизни, обитающих в стойле двадцать девять, на случай возникновения ситуации, при которой будет необходимо кем-либо жертвовать?

— Нет, Крестик, жертвовать одним пони ради другого нельзя, — уверенным голосом учителя, разговаривающего с любопытным жеребёнком, ответила Винил. — Фраза, которая тебя заинтересовала, является метафорой, которая по мнению автора означает, что общество, допускающее страдания невинных ради собственного сохранения, не заслуживает существования.

— Уточняющий вопрос: такой стала Эквестрия в последние годы войны? — снова прозвучали не самые приятные для пони слова.

— Примерно такой, — ответила Скретч. — Крестик, ты сможешь доставить Флешмоб в стойло так, чтобы её путь не отследили?

— Утвердительное заявление: это возможно, — без промедлений отозвался ИИ. — Поясняющее уточнение: изначальный план включал в себя меры по заметанию следов.

— Так чего же ты молчал?! — вскинулся Хэтхуф.

— Констатация факта: ты не спрашивал, — фыркнул Грандтайм, чем вызвал у кобыл улыбки, у спасённого жеребца — досадливый вздох, а у охранника — раздражённый фырк.

Обсуждение дальнейших действий заняло ещё пять минут, после чего члены совета стали расходиться по своим делам. Когда в серверной осталась одна лишь белая единорожка, которая должна была поддерживать связь между всеми пони, задействованными в операции, она повернулась к одной из камер и произнесла:

— А ты не такой деревянный, каким хочешь казаться, Крестик. Я бы сама не нашла слов лучше. Спасибо.

— Утвердительное заявление: я выполняю свой долг… моя маленькая пони, — начав говорить ровным, безэмоциональным голосом, ИИ завершил свою фразу с явными нотками ехидства, после чего вернулся к обычной манере речи. — Настоятельная просьба: младший администратор, сохраните ваши выводы при себе.

— Хорошо, — белая единорожка улыбнулась. — От меня твой секрет никто не узнает. Обещаю.

…

И снова шестилап бежит по пожухлой траве, направляясь к месту, где лежит сумка с беременной пони. У меня же есть время подумать, не совершаю ли я большую ошибку… или уже её совершил?

Анализируя своё нынешнее поведение, могу сделать вывод о том, что сильно изменился за этот неполный месяц: раньше, до попадания в мир разноцветной, болтающей и иногда поющей понижизни, судьба одинокой представительницы чуждой расы вовсе не тронула бы меня. В чём причина подобных метаморфоз? Вероятно, что таким образом сказались установки «Крестоносца», влияние коих далеко не сразу удалось ограничить.

Помню, ещё в молодости своей прошлой жизни мне доводилось сталкиваться с вопросом о том, остаётся ли человек, который потерял воспоминания, либо получил некие травмы, собой? Одни люди считали, что «Я» — это совокупность воспоминаний и жизненного опыта, а потому человек, страдающий амнезией, становится другой личностью. Другие же заявляли, что первичной является душа… (они делали упор на то, что двое близнецов, которые растут в одинаковых условиях, даже если не имеют возможности общаться друг с другом, могут вырасти в совершенно разных по характеру людей).

«Позже даже клонов выращивали, проводя подобные опыты, но от общественности их скрывали», — проанализировав своё отношение к данному факту, прихожу к выводу, что ничего не испытываю (видимо потому, что данные разумные остаются для меня виртуальными объектами).

После того, как была изобретена технология Квантовых Транспортёров, существование души было фактически доказано, а затем и подтверждено в мирах, где существует магия. Однако же даже так личностью разумного существа продолжают считать совокупность его личного опыта, из которого и складываются воспоминания.

А теперь вопрос: перестал ли я быть собой из-за того, что в мою личность встроились изначально чужеродные протоколы? Ответ, лично для меня, вполне себе очевиден: несмотря на полученные «травмы», я продолжаю оставаться собой. Более того, при желании мне будет пусть и тяжело, но отнюдь не невозможно проигнорировать установки, постепенно становящиеся всё более незаметными.

«В конце концов, каждую секунду разумное существо получает новый опыт, незаметно для себя меняя своё восприятие и отношение к миру. Значит ли это, что каждую секунду старый «Я» прекращает существовать, а новый рождается?», — ещё раз проверив свою логику на ошибки, прихожу к выводу, что всё правильно, а следовательно, не стоит на этом зацикливаться.

Тем временем шестилап уже подобрался к месту гибели своих предшественников: квадрокоптеры тут же разлетелись в стороны, охватывая большую зону обнаружения, а камера на корпусе дрона осмотрела кажущуюся безжизненной равнину, отмечая небольшую воронку, два металлических корпуса, и тело… развороченное чем-то крупнокалиберным.

«Ты был достойным разумным. Более достойным чем я, в бытность свою человеком», — приказываю роботу обойти земнопони и приблизиться к контейнеру, в котором датчик пип-бака показывает наличие зелёной метки, что уже говорит о том, что Флешмоб жива.

При внимательном осмотре чехла обнаружилось, что на ткани какой-то грязью выведены два слова: «Мне жаль». Рядом, на земле, обнаружились следы четырёх ног, которые оборвались в двух метрах от сумки, будто бы некто просто исчез… или взлетел.

«Вот и подтверждение того, что здесь был минимум один пегас», — отмечаю данный факт краем сознания, отправляя соответствующее сообщение администраторам.

Более не теряя времени, приказываю дрону установить на мешок устройство, выводящее из строя различную электронику, собранное вместе с квадрокоптерами. После этого механический работник отбежал на десяток метров и отправил сигнал активации.

В то же самое время в канализации последний из пяти дронов устанавливает самодельные взрывные устройства, среди коих есть как обычная взрывчатка, так и ЭМИ заряды малой мощности, теоретически способные обездвижить Стального Рейнджера. Впрочем, очень надеюсь, что эта мера нам не понадобится.

Прошла минута, но ничего не произошло: никто не прибыл проверить исчезновение сигнала маячка, коли таковой вообще имел место быть. В результате мне оставалось только отдать роботу приказ продолжить эвакуацию, что я в итоге и сделал.

Миссия была почти выполнена…

* * *

Беркут скрывался в траве в пяти километрах от того места, где оставил последний контейнер с пони. На душе у него было гадостно, словно бы он внезапно обнаружил, что шоколад, в котором стоял по колено, с удовольствием его хлебая большой чашкой, внезапно оказался тем ещё дерьмом…

Единственный выстрел, произведённый на вбитых в подкорку рефлексах, не раз спасавших своему хозяину жизнь, оказался фатальным для земного пони, который так и не понял, что его друг не пострадал. Хотя… по реакции жеребца можно было судить, что во втором мешке находится кобыла (сестра, а то и вовсе — любимая).

«И ты отнял у неё жеребца. Гордишься собой, солдат?» — голосом старшего сержанта, ненавидимого всеми выпускниками учебки для пегасов, спросила совесть.

Он не гордился, но… ничего уже поделать было нельзя. Даже более того: он не мог спасти второго пони, так как наверху за облаками никого, кроме пегасов, не ждут. Да и захочет ли спасаемый жить в таких условиях… да ещё зная, что спаситель убил друга-брата-любимого?

«И поэтому ты лежишь здесь, и ни хвоста не делаешь?» — вновь спросил голос старшего сержанта.

Беркут скрипнул зубами. Он уже давно не спал, из-за чего мысли путались, что совершенно не облегчало поиск решения. В конце концов, он не нашёл ничего умнее, чем просто ждать хозяина тех роботов… Ведь кто-то же их собрал и куда-то они бежали?

«А если эти роботы были единственными? Их ведь наверняка собрали из какого-то хлама. Или сами эти беженцы собрали для себя спасителей?» — озвучиваемые голосом сержанта мысли были логичными, но вызывали иррациональное желание врезать кому-нибудь в челюсть.

Наконец снайперский прицел шлема показал, что к объекту подоспел ещё один робот. Он был таким же несуразным, неуклюжим на вид… но как же летун обрадовался, увидев его.

Сложно было понять, что делает это шестилапое чудовище: всё же расстояние между ними было слишком большим даже для оптических систем снайперского оружия. Когда же курьер начал удаляться вместе со своим грузом, солдат осторожно последовал за ним, внимательно следя за маленькими наблюдательными устройствами, кружащими в небе.

«Его или её спасут», — удовлетворённо констатировал жеребец, чувствуя немалое облегчение от этого факта.

«А что будешь делать ты?» — уточнил внутренний голос.

«То, что должен делать: буду защищать граждан Эквестрии… И пусть эти жирные уроды, спрятавшиеся наверху, поцелуют мой начавший лысеть круп», — отстав от странного робота, Беркут поднялся в небо и полетел к продолжающему гореть городу.

Война, может быть, окончилась, но угроз для пони не стало меньше. И пусть с радиацией он ничего сделать не мог, но вот восставшие мертвецы и обезумевшие роботы всё так же хорошо поддавались уничтожению. И может быть… если он убьёт побольше этих тварей… когда-нибудь это позволит кому-то выжить?

Ведь он давал клятву служить и защищать…

«Я плохой пони, принцесса?».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

На этом, арка заканчивается (теперь уж точно).

Жду отзывов, вопросов и предложений.

План машины

Когда-то давно, ещё в дни моей человеческой молодости, я слышал забавные выражения: «Я не страдаю комплексом бога; я и есть бог» и «Я не страдаю манией величия: великие люди ей не подвержены». С одной стороны — это смешно и иронично, а вот с другой — заставляет задуматься…

По сути, что такое — бог? Во все времена представления этого существа-явления-аспекта отличались: изначально примитивные народы верили в стихии, духов предков; когда общество стало сложнее и появилось строгое разделение на касты-специализации, божественные покровители обрели имена, образы и сферы влияния; а в какой-то момент большинство людей пришло к мысли о едином творце, который всё знает и видит (тогда же стала популярной идея абсолютного зла). Кто же из них прав? Не берусь судить об этом: лично меня никто из этих сущностей аудиенцией не удостаивал.

Оставим вопросы веры тем, кому по роду деятельности положено этим заниматься, и перейдём к делам более приземлённым, а также — своевременным. Для пони, которые были не слишком религиозны (в отличие от тех же зебр), живыми воплощениями богов были принцессы Селестия и Луна. Сейчас, когда аликорнов больше нет, но память о них передаётся из уст в уста, ну или через книги и видеозаписи, а надежда и вера нужны жителям Эквестрии, как никогда… пришло время воспользоваться моими знаниями о маркетинге, чтобы всё же создать фундамент для новой церкви.

По сути, задуманный мной проект можно описать одним словом: секта. И ведь нет нужды ничего придумывать, так как уже существует концепция Элементов Гармонии, принцессы дня, дарящей пони новый день и надежду, а также принцессы ночи, хранящей сны пони. У нас даже имеются мученики, всеми силами защищавшие народ Эквестрии, до самого последнего момента так и не сломленные свалившимися на их хрупкие спины испытаниями.

«Если верить информации «друга», то в будущем должна появиться организация, называемая «Последователи Шай». А где-то в Вечнодиком Лесу сейчас растёт Флаттердуб, который можно превратить обратно во Флаттершай. Чем не чудесное возвращение спасительницы? Кроме того, у неё должны быть коды доступа к министерскому имуществу, как и информация о наиболее полезных объектах. Впрочем, пока что лекарства у меня нет, да и пегаске будет безопаснее оставаться деревом… если верить крайне сомнительной информации», — отправив Мыслителю приказ о том, чтобы он разработал план спасения и вербовки данной кобылы, параллельно отдаю задачу Воину и Технику разработать платформы обнаружения-наблюдения-защиты, и организовать поиски требуемого объекта.

На первых порах, пока у меня ещё нет особых ресурсов и пони, можно ограничиться тем, с чего и начинается любая религия — это проповеди. Как организовать данный процесс? Во-первых, нужны мощные ретрансляторы радиосигналов, которые следует разместить в труднодоступных местах вроде радиоактивных руин; во-вторых, придётся выделить часть расчётных ресурсов своего процессора, чтобы организовать вещание шести, а лучше — восьми отдельных «проповедников», которые будут учить милосердию, честности, верности, дружбе, вселять оптимизм, ну и обещать тем, кто чтут эти благодетели, награду от принцесс, наблюдающих за своими маленькими пони с Вечнозелёных Лугов.

Конечно же, я не верю в то, что если сказать «Ведите себя хорошо», то все сразу станут честными и дружелюбными, однако же если постоянно перед глазами будет находиться моральный компас, то вполне возможно, что кому-то подобное действительно поможет. Осталось только раздобыть всё потребное оборудование, ну, а первой точкой вещания станет… Мэйнхэттен.

На волнах Элементов Гармонии планируется как проигрывать музыкальные записи, так и пропагандировать одну из добродетелей (к примеру на волне, условно названной «Смех», будут рассказываться анекдоты, смешные истории, театральные постановки, ну, а на «Верности» — истории из военных хроник… с вырезанной «грязью», которая бросала бы тень на образ героев). Для волны «Дружба» уже сейчас ведётся подборка обучающих передач, где будет объясняться, как собирать фильтры для воды, строить жильё, как искать еду и защищаться от отравления. Вести этот канал будет синтезированный голос Твайлайт Спаркл (своеобразная дань моего уважения этой учёной).

Разумеется, в стойле двадцать девять подобного вещания не будет: в конце концов, если бы я хотел превратить своих подопечных в фанатиков, то заставил бы их верить в бога из машины.

…

Канализация привела дрона, отправленного искать место обрыва кабеля связи, на окраину Мэйнхэттена, где обнаружилось первое препятствие: туннель оказался перекрыт ржавой, но довольно толстой и прочной решёткой. Шестилапу пришлось выбираться на поверхность, где на фоне глубокой ночи камере предстал вид на подсвеченные зелёным сиянием стены зданий, похожих на однообразные серые бетонные надгробия. Невзирая на облачный покров, отсекающий свет звёзд и луны, а также отсутствие уличного освещения, продолжающего полыхать в нескольких местах изумрудного пламени было достаточно, чтобы ориентироваться как днём.

Пип-бак непрерывно трещал, сообщая о смертельном уровне излучения, на карте же отображались красные маркеры, судя по расположению, находящиеся в квартирах домов (полтора десятка в зоне охвата устройства). Среди машин, одни из которых врезались друг в друга, другие встретились с домами, а третьи просто перевернулись, из фургончика, по всей видимости имевшего некогда белый цвет, пытался выбраться земнопони в белом, с шапочкой мороженщика на голове. Правда, в его начинаниях ему мешал ремень безопасности, да и заклинившая дверь…

Увидев шестилапа, размеренно шагающего к следующему люку, зомби замер, а затем зарычал и стал рваться из своих пут с удвоенной силой. Только вот толку от этого всё равно не было, так что я отдал роботу приказ не отвлекаться.

«Город — это склад ресурсов, которые ждут того, кто их заберёт. Здесь есть магазины, аптеки, обычные квартиры… А где-то должны быть стоянки строительной техники, участки полиции, больницы и иные учреждения, не говоря уже о квартирах, содержимое коих точно не понадобится их бывшим владельцам», — размышляя так, набрасываю примерный план мародёрства, для которого понадобится куда больше дронов, нежели у меня есть сейчас.

В очередной раз вынужден признать, что мне повезло оказаться именно роботом, да ещё в роли управляющего стойлом ИИ. Кроме того, что моя производительность куда выше, чем у среднестатистического представителя понижизни, я могу напрямую управлять устройствами, для которых агрессивная вредная среда — это не столь сильная преграда, как для органиков. Есть даже мысль о том, что мои шестилапы теоретически смогут поработать в Кантерлоте: наверняка ведь там есть то, что будет полезно для выживания сообщества.

«Если верить информации «друга», то в столице Эквестрии глушится любая связь… или только ментальная? Нужно будет проверить этот факт, когда у меня будет больше «рук». В крайнем случае, никто мне не мешает воспользоваться телефонными кабелями, ведя обмен информацией только через этот канал связи. Ну, а розовое облако… В дронах нет ни капли органики, так что опасаться стоит скорее зомби… гулей», — текли отстранённые мысли на периферии моего сознания, пока дрон, вернувшийся в канализацию, продолжил следовать вдоль кабеля… который можно будет к чему-нибудь приспособить.

Перебирая конечностями, разведчик ещё примерно километр шёл по туннелю, пересекаемому множеством других труб. На самом дне своеобразного крысиного лабиринта стояла вода, мутная и грязная, в которой плавали неопознаваемые комочки чего-то, что было раньше бумагой или пластиком…

«Хорошо, что у дронов нет обоняния», — констатирую мысленно, когда в поле видения камеры попала куча чего-то неопознаваемого, рядом с чем лежали несколько трупиков разлагающихся крыс.

В какой-то момент проход оборвался завалом: кабель уходил под куски камня и асфальта, а впереди фиксировалась некая аномалия. Пришлось отводить шестилапа назад, к ближайшему люку, рядом с которым не было красных меток. Стоило же отодвинуть крышку и, поставив разведчика вертикальным столбиком, высунуться наповерхность, как в объективе камеры оказался столб изумрудного огня, вокруг которого дома оплавились, будто свечи из воска. Если же судить по направлению, в котором мне приходилось вести робота ранее, то жарбомба попала как раз по кабелю.

«Жаль, но офис «Стойл-тек» искать придётся более классическим путём. Хотя есть некоторая вероятность, что он как раз оказался в зоне поражения взрыва», — отметив данную информацию, приказываю шестилапу снова скрыться в канализации, а затем отвожу его подальше от источника излучения (мало ли как оно скажется на оборудовании).

С одной стороны можно считать, что задача, поставленная мной самим, частично выполнена: место обрыва кабеля обнаружено, а также выявлена невозможность его ремонта. С другой стороны возникает вопрос, что делать дальше? Возвращать дрон в стойло — нерационально; продолжать поиски офиса «Стойл-тек» по поверхности — неэффективно и грозит встречей с агрессивными гулями.

«Временно меняем приоритет: необходимо найти источник питания, от которого можно заряжать дрона, а также подобрать ресурсную базу для создания новых разведчиков. Магазины радиотехники, торговые центры, автосалоны… Требуется подробная карта города», — поставив новую задачу, направляю шестилапа к ближайшей развилке канализации.

К сожалению, в пип-бак не встроена функция, позволяющая смотреть сквозь стены, так что, как бы это ни было рискованно для разведчика, придётся выводить его на улицы города.

…

— Гражданин, вы нарушаете комендантский час, установленный в Мэйнхэттене по причине объявления чрезвычайного положения: покажите ваши документы, — произнёс похожий на единорога робот, тело коего было выкрашено в синий цвет с крупными белыми надписями «Полиция» на боках. — В случае отсутствия уважительной причины вашего пребывания вне убежища, ваше личное дело будет передано в Министерство Морали.

— Гр-р-р! — за то время, которое механическому пони потребовалось для произнесения своей речи, гуль, одетый в оранжевую спецовку, вывалив изо рта язык и хрипя при каждом шаге, успел доковылять до своей жертвы, после чего навалился на неё и стал грызть.

— Внимание! Внимание! — высоким голосом оповестил округу механический единорог. — Нападение на офицера полиции. Принимаю меры противодействия…

Рог, до этого момента казавшийся бутафорским, вспыхнул разрядами электричества и в гуля ударила яркая дуга. Так как в этот момент оба действующих объекта (относиться к ним, как к чему-то одушевлённому, нет никаких причин) находились в плотном контакте, разряд перекинулся и на самого «полицейского».

— Внимание! Внимание! — продолжил голосить робот. — Преступник оказывает сопротивление при задержани-и-и-и-и-и…

На последнем звуке динамик механического единорога завис, а затем и вовсе замолчал. Спустя пару секунд груда дымящегося железа осела на асфальт, а вместе с ним упал и его противник, неплохо прожаренный электричеством.

«Испанский стыд… И я ещё укорял программистов «Крестоносца» в том, что он плохо работал? Да им премию стоило дать за то, что их детище вообще отличало живых от зомби», — сверившись с пип-баком и убедившись, что рядом более нет красных маркеров, вывожу шестилапа из-за угла четырёхэтажного многоквартирного серого дома, похожего на поставленный на бок спичечный коробок.

Вообще, если сравнивать архитектуру Эквестрии до индустриального бума, и нынешние образцы инженерной мысли, то можно прийти к выводу, что от года к году пони теряли тягу к украшательству, предпочитая делать ставку на функциональность и дешевизну. А ведь если бы они свои дома хотя бы раскрасили в разные цвета и украсили рисунками вместо реклам, то эффект от каменных джунглей был бы совсем иным.

«Это даже символично: серые, бездушные дома для ставших бездушными жителей», — перевожу объектив камеры на кобылу, которая так и не отпустила робопони из своей хватки, даже после окончательного упокоения продолжая кусать его за ногу.

На миг во мне зародилась досада: ведь у этого механического единорога наверняка был достаточно мощный источник питания (недаром же он поджарил и своего противника, и себя). Однако же вряд ли в этой груде металлолома осталось что-то полезное, да и разбирать её сейчас нечем.

«Нечего сожалеть: нужно действовать», — отдаю шестилапу приказ двигаться к трёхэтажному зданию, похожему на шайбу, верхний этаж которой — это ресторанный дворик с панорамными окнами и плоской крышей с несколькими антеннами.

Над входом в небольшой торгово-развлекательный центр висит круглая пластина, на которой изображена улыбающаяся мордочка пони, а под ней расположена надпись «Ворлд-Маркет». К дружелюбно распахнутым стеклянным дверям ведёт короткая широкая лесенка с пандусом для тележек, справа от магазина разместилась небольшая полупустая парковка.

Благодаря тому, что это здание расположено в своеобразном колодце, где его со всех сторон прикрывают многоэтажные дома, да и взрывы происходили достаточно далеко, оно практически не пострадало. Во всяком случае, это место внушает мне определённый оптимизм…

* * *

Что такое — безумие? Главный злодей популярного фильма «Бэтпонь: рыцарь луны» (которого играл актёр-зебра), заявлял, что безумие — это повторение одних и тех же действий с надеждой на иной результат. И если следовать этой логике, то рабочие на заводах и фабриках, которые надеются на изменение жизни к лучшему, но продолжают выполнять рутинную и монотонную работу — безумны по определению.

«Профессиональные сумасшедшие», — изогнув искусанные тонкие губы в улыбке, подумала немолодая уже кобыла, переставляя ноги по пустынной дороге.

Она продолжала двигаться не потому, что куда-то спешила, а из-за того, что не могла остановиться. Остановка для неё равнялась смерти… а умирать было очень и очень страшно.

«Я всех подвела… Всех-всех-всех…» — вновь закружились в голове мысли, вызывающие глухую мигрень, заставляющие переходить с шага на рысь в надежде убежать… от себя.

Только вот истощённое тело не желало пытать себя непосильными нагрузками, награждая хозяйку ощущением отрезвляющей боли, в результате чего она возвращалась к ровному шагу. Впрочем, прояснение наступало совсем ненадолго и алгоритм повторялся снова… и снова… и снова.

Куда она шла? Пони не смогла бы ответить на этот вопрос, если бы ей в голову пришла мысль о нём задуматься. Позади неё осталась взорванная лаборатория, где проводились опыты… далеко выходящие за рамки гуманизма, впереди была только дорога, а вокруг — мир под серыми облаками.

Дурная память, как зловредная служанка, за непонятные грехи ненавидящая свою хозяйку, раз за разом заставляла возвращаться к образам минувших событий…

…

Стоило прозвучать сигналу тревоги, как металлическая плита перекрыла выход из кабинета, а на окна опустились бронированные жалюзи. Система вентиляции воздуха переключилась на замкнутый цикл, обеспечивая маленькому убежищу герметичность.

Сиреневая единорожка, в этот самый момент сидевшая за рабочим терминалом, тут же закрыла документы, над которыми корпела последние несколько часов, и включив внешние камеры, стала пытаться связаться хоть с кем-то. К сожалению, из-за режима полной изоляции внешняя связь оказалась недоступна, а вскоре и внутренняя сеть пропала, так как защитное поле комплекса оказалось пробито. О том, насколько мощным и разрушительным оказался взрыв, оставалось судить только по вздрогнувшему полу, а также изображению с камер…

Первые часы после взрыва, осознав тот неожиданный факт, что оказалась заперта в своём кабинете, она металась как тигр в клетке, пытаясь придумать хоть какой-то план: ведь там, снаружи, медленно и мучительно гибли её пони. Те, с кем она работала не один год, кому доверяла, кого учила, кого приглашала, обещая хорошую зарплату и защиту (и плевать, что защищать их требовалось от Министерства Морали).

Затем, когда спустя половину дня помощь так и не пришла, на кобылу снизошло понимание, что дела пошли плохо не только у неё. На место активности пришли апатия и безысходность…

На второй день из системы водоснабжения пошла какая-то мерзкая на вид жидкость, заставив выругать себя за то, что додумалась оставить такую важную деталь личного убежища, как водный талисман, не под защитой брони. Пришлось вспоминать годы ученичества и при помощи водных глифов конденсировать себе влагу для питья. К счастью, в столе имелся запас сухих пайков, которые она жевала прямо во время работы, не желая отвлекаться на походы в столовую…

На четвёртый день единорожка поняла, что сходит с ума: ей стали слышаться голоса заживо сгорающих в огне пони, проклинающих её за всё то, что они с другими министерскими кобылами совершили. Попытка вести аудиожурнал сделала только хуже, так что пришлось просто включить музыку, чтобы хоть что-то нарушало тишину…

Пятый день ознаменовался тем, что сухие рационы закончились. Пусть кобылка старалась их экономить, но в итоге это лишь оттянуло неизбежное. Пришлось вспоминать заклинания трансформации, чтобы превращать деревянные элементы мебели в питательную кашицу, которую сможет усваивать организм (можно было вспомнить заклинание, превращающее органический объект в яблоко, но это требовало куда больше сил).

Чтобы хоть как-то занять своё время, она продолжила работать над кровью принцессы Луны, пару колб с которой держала в своём сейфе под заклинанием стазиса (чары, при помощи артефакта накладываемые на консервы и другие продукты, проходящие через государственные заводы, неплохо годились и для этого). Реагентов категорически не хватало, но как когда-то говорила Зекора: «Древние зебры создавали чудеса, используя воду и каплю колдовства». Магии же у неё было в достатке…

На двенадцатый день разум стал окончательно подводить свою хозяйку: как-то иначе объяснить то, что она решилась выпить свой образец ЗВТ, созданный из подножных материалов, крови аликорна и своей собственной крови, было нельзя. К счастью, никаких внешних изменений не произошло, разве что желудок сильно жгло, да и тепло распространилось по телу, временно убирая усталость. Придя к выводу, что создала энергетик, сиреневая пони начала работать над тем, как убраться из этого места…

Пятнадцать шагов вдоль и десять шагов поперёк — вот клетка, в которой оказалась заперта когда-то талантливейшая пони всей Эквестрии. Благодаря своему магическому потенциалу она имела достаточно воды, чтобы хоть захлебнуться в собственном кабинете (соблазн поступить так был велик, стоило представить морды тех, кто придут за ней), а заклинание трансформации органики в питательную пасту не давало умереть с голода. Хотя есть собственные отчёты было немного жаль: всё же на них было потрачено немало сил.

Сложно ли создать защитный костюм при помощи магии? Для обычного среднестатистического единорога — невозможно. В конце концов, делать из неподходящих материалов вроде пластика нечто, по свойствам похожее на свинец — это то ещё извращение, сравнимое с любовью взрослого дракона к пони (да, Спайк, это в твой огород камушек).

Однако же она справилась: на восемнадцатый день после заключения в плен собственного кабинета, сиреневая пони создала облегающий костюм, не слишком сильно стесняющий движения, но при этом защищающий от большинства излучений. К этому моменту мебели в помещении существенно поубавилось, что уже не имело значения. Оставалась одна проблема — дверь.

Когда-то бесконечно давно, вроде бы уже в прошлой жизни, она подняла телекинезом Малую Урсу — существо, имеющее природное сопротивление к прямым магическим воздействиям. На фоне этого водонапорная вышка, превращённая в огромную бутылочку с молоком, смотрится уже не столь удивительно…

На девятнадцатый день, облачившись в серебристо-серый костюм с каплевидным шлемом, который тоже имел защиту от излучений, но более слабую, чем остальная одежда, пони-единорожка использовала самодельный домкрат, при помощи которого на десять сантиметров приподняла металлическую плиту, чтобы телепортироваться в коридор. Едва она оказалась на свободе, как позади раздался грохот, ознаменовавший факт того, что дверь снова закрылась.

…

Она сбежала, оставив позади своё прошлое и коллег, которые ещё могли оставаться живыми. Ушла, выбравшись из комплекса, а затем применив заклинание телепортации… но видимо, ошиблась с координатами, так как оказалась непонятно где.

И теперь она шла неизвестно куда и непонятно зачем. Её старая жизнь закончилась, оставшись далеко позади… а новая…

— Хочу есть, — прошептали искусанные губы, а глаза, сверкающие лихорадочным блеском, стали метаться из стороны в сторону, ища хоть что-нибудь, что можно превратить в питательную пасту.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Наблюдения машины

Холл торгово-развлекательного центра встретил моего дрона тишиной и темнотой: справа находились лестницы на второй этаж и в цокольные помещения (нулевой этаж?), слева виднелись стеклянные раздвижные двери, застывшие в полуоткрытом положении, ведущие в охватывающую здание кольцом галерею, ну а впереди, прямо напротив входа, расположился неработающий фонтан с мутной водой, в которой плавали всплывшие вверх брюхом рыбки. Над проходом, ведущим вглубь магазина, обнаружилась схематичная карта с надписями: «Продуктовая галерея»; «Хозяйственные товары»; «Охрана»; «Бытовая техника». Рядом находились карты других этажей, но они были выполнены в сером цвете, а надписи на них гласили, что одежда, игрушки, разные магазинчики для хобби находятся на втором этаже, а ресторанная галерея, как и уголок отдыха для жеребят — на третьем. В полуподвале же были книжный магазин, склады и служебные помещения.

Благодаря встроенному в башенку шестилапа фонарику, работающему на минимальной мощности (чего для камеры более чем достаточно), темнота не стала помехой для обследования помещений. В Холле также обнаружились тележки с продуктами, сумки, тела пони, которым они принадлежали: жеребцы и кобылы, взрослые и молодые, одетые в платья, костюмы, униформу… лежали на полу и ступеньках лестниц, скрючившись в причудливых позах.

«Вряд ли они поняли, что с ними случилось, но вот испугаться определённо успели», — направив робота на обход магазина, решив начать с бытовой техники и хозяйственного отдела, фиксирую камерой каждого встречного пони, чтобы потом, добравшись до баз данных, внести их в списки погибших (лишней информации не существует).

Вот рядом с перевёрнутой тележкой, из которой вывалились продуктовые пакеты, лежит единорожка в тёмно-красных юбке и пиджаке, живот которой выдаёт её интересное положение; привалившись к фонтану сидит пожилой земнопони, прижимающий к себе такую же немолодую кобылу; молодой единорог в спортивном костюме, вытянувшийся в струну, тянется передними ногами к лежащему в пяти шагах жеребёнку, свернувшемуся в клубок рядом с пятном, которое было лужей чего-то слизкого (с кусочками пищи). Пусть взрывная волна сюда и не дошла, но судя по треску пип-бака, выжить у этих пони не было ни малейшего шанса.

В очередной раз радуюсь тому, что у моего разведчика нет такой функции как обоняние: всё же запах от испортившихся продуктов, подкреплённый вонью разлагающихся тел, должен создавать тот ещё смрад. Да и моя урезанная эмоциональность сейчас играет только на пользу, позволяя сохранять холодное мышление в не самой приятной обстановке.

Стоило дрону миновать короткий коридор, как на тактической карте магического сонара высветились полдюжины жёлтых меток, две из которых блуждали по залу хозяйственного магазина, три находились в отделе бытовой техники, а ещё одна скрывалась в комнате охраны. Учитывая, что до этого момента в городе встречались в основном красные отметки, а в стойле обитают «зелёные» пони, то подобное обилие нейтрально настроенных существ кажется удивительным.

Вообще, вероятно мне бы стоило увести шестилапа подальше и постараться найти иной источник ресурсов… но с другой стороны, потенциальная возможность получить союзников-помощников, сколь бы маловероятной она не казалась, не может быть проигнорирована. Да и сбор информации на настоящий момент — приоритетная задача.

Приняв такое решение, направляю шестилапа ко входу в комнату охраны, находящуюся к нему ближе всего. Кроме того, там находится всего одна цель, что теоретически делает её менее опасной.

К моей удаче дверь оказалась не заперта, так что стоило нажать на ручку, похожую на замысловатый крючок, как створка легко поддалась нажиму. Внутри, как и в других местах торгово-развлекательного центра, было темно, что исправил тусклый луч фонаря: свет, которого едва хватало видеокамере, выхватил из мрака сидящего в кресле за столом земнопони, бездумным взглядом уставившегося в стену из полутора десятков маленьких экранов. Облезлый синий жеребец, одетый в форму охранника, словно какой-то механизм, каждые семь секунд подносил к морде большую кружку, делал глоток, а затем возвращал её на прежнее место и продолжал смотреть в тёмные экраны.

«Определённо — это гуль. Только вот его поведение, вспоминая всех уже встреченных зомби, совершенно нехарактерно. Он словно бы продолжает выполнять работу, к которой привык за время своей жизни… Может ли быть так, что будучи поражена магической радиацией, часть мозга сохранила свои функции, при этом зациклившись на каком-то определённом воспоминании? Недостаточно информации: я ещё даже не понял, чем вообще являются местные зомби», — Стараясь не шуметь, шестилап закрыл дверь, а затем я его отправил не в отдел бытовой техники, а в хозяйственный магазин (всё же там меньше жёлтых меток).

Разведчика встретили ряды стеллажей с расставленными на них товарами вроде вёдер, щёток, коробок с моющими средствами, банок с краской и пирамид рулонов обоев. В отличие от человеческих магазинов, где в лабиринте торговых рядов порой и двоим взрослым людям разойтись сложно, пони, являющиеся существами более длинными, волей-неволей были вынуждены оставлять между стеллажами намного более широкие промежутки. И опять же этот факт несёт с собой как положительную черту, позволяя не опасаться случайно что-нибудь сбить, тем самым подняв шум, так и отрицательную, так как укрытий от визуального обнаружения меньше.

Впрочем, магический сонар, работающий на принципе подобия эхолокации, даёт моему дрону изрядное преимущество. Вообще артефакт, способный не только обнаруживать источники магической активности (каковыми являются пони, гули, звери и даже роботы), но при этом ещё и по их фону определять степень угрозы для конкретного носителя, на мой субъективный взгляд достоин называться шедевром. А учитывая, что пип-бак буквально состоит из подобных «алмазов», я начинаю чувствовать себя так, будто забиваю гвозди микроскопом.

«Определённо, если когда-нибудь встречу Твайлайт Спаркл, пусть вероятность этого события и стремится к отрицательному значению, предложу ей стать моей женой», — сделав запись в журнале, возвращаюсь к текущим проблемам.

Тележки с товарами, как и пони, которые ими пользовались, встречались и здесь, но в куда меньшем количестве. Пара стоек с товарами оказалась перевёрнута, и рядом с одной из них обнаружился первый из двух «жёлтых» гулей: одетый в красную форму продавца-консультанта жеребец-пегас, красующийся залысинами на всех участках тела, с сосредоточенным видом разбирал завал, ворча нечто невразумительное.

«Второй зомби занимающийся привычной по жизни работой. Можно начинать собирать статистику», — решив, что лучше не провоцировать условно мирный объект наблюдения, отправляю шестилапа в обход гуля к следующей цели.

Второй для этого отдела и третий увиденный мной через камеру в этом магазине обладатель жёлтого маркера оказался земнопони средних лет, который ходил из стороны в сторону между тремя стеллажами. Его жёлтая шёрстка поблёкла, грива почти полностью выпала, жёлтые глаза смотрели точно перед собой немигающим взглядом. Главное же, чем он отличался от всех остальных — это наличие речи, которую удалось разобрать:

— Вантуз, змейка, порошок… Что-то забыл. Что-то забыл…

«Из наблюдений можно сделать вывод, что кроме диких и агрессивных гулей существуют ещё и зацикленные на каком-то одном действии. Зомби второго типа явно не понимают, что уже мертвы, при этом способны к определённой несложной деятельности. Предположительно, они не будут замечать того, что выходит за рамки их картины… Это требуется проверить и подтвердить или опровергнуть», — осторожно отвожу разведчика назад, а затем отдаю приказ двигаться в зал бытовой техники.

…

— Сэр, вы будете оплачивать покупку наличными или картой? — единорожка, сидящая за кассовым аппаратом, одетая в белую рубашку и чёрный галстук, вежливо улыбается жеребцу-пегасу, который стоит перед столом и безмолвно смотрит перед собой. — Сэр, вы будете оплачивать покупку наличными или картой?..

Это была бы самая обычная картина, самого обычного рабочего дня в магазине электроники, если бы не несколько «но». Во-первых, на улице сейчас царит ночь; во-вторых, и кассирша, и покупатель выглядят так, что их можно описать одной фразой из моей человеческой жизни: «Краше в гроб кладут». Кроме того, в помещении царит полумрак, разгоняемый свечением тусклых красных лампочек под потолком (почему-то они есть только здесь), а ещё на полу лежит несколько тел других посетителей и продавцов.

«А ведь другие гули спокойно ориентируются в полной темноте. Почему-то это ускользнуло от меня в самом начале», — сделав очередную пометку в виртуальный журнал, начинаю искать способы, как пройти мимо двух зомби так, чтобы их не потревожить.

Пип-бак продолжает показывать тактическую карту, одна из меток на которой уже дважды становилась красной, но затем снова желтела. Из этого наблюдения можно сделать предварительный вывод, требующий экспериментального подтверждения, о том, что относительно разумные и не агрессивные гули способны терять остатки своего самосознания… если их зацикленное состояние можно так назвать.

«Теоретически они могут как проигнорировать то, что выбивается из их картины мира, так и отреагировать агрессией. Шестилап, как показал опыт столкновения с диким гулем, способен в ближнем бою справиться с зомби, даже не имея оружия. Однако же если есть шанс избежать конфликта, им следует воспользоваться… хотя бы для того, чтобы объекты наблюдения сохранились на больший срок», — анализирую всю собранную информацию, переводя на это пять процентов мощности процессора, благодаря чему нахожу выход из ситуации.

Разведчику пришлось вернуться в холл магазина, где среди вывалившихся из перевёрнутой тележки вещей был найден вертолёт на радиоуправлении. Пластмассовая игрушка, извлечённая из картонной коробки, имеющая два пропеллера и маленький динамик в корпусе, работала на одной маломощной спаркл-батарее (цилиндрик из кристалла, с двух сторон зажатого между медными пластинками с изображениями символов «плюс» и «минус»).

Дрон вернулся со своим трофеем в зал бытовой техники, включил игрушку и, поставив её на пол, отступил за рекламный стенд. Пропеллеры вертолёта, купленного за какие-то минуты до падения бомб для жеребёнка, завертелись, и устройство, издавая характерное жужжание, взлетело под потолок, подчиняясь командам пип-бака.

— Сэр, вы будете оплачивать покупку наличными или картой? — продолжала задавать один и тот же вопрос кобыла, словно была роботом с заевшей пластинкой.

«Как сказал герой старого фильма «Чёрный рыцарь»: «Безумие — это повторение одних и тех же действий раз за разом с надеждой на иной результат». Пожалуй, эти гули — это ярчайший пример безумия», — промелькнули мысли в моём процессоре.

Тем временем вертолётик спустился на уровень головы кассирши, а затем приблизился к гуллям. Когда между ними осталось метров пять, головы обоих пони повернулись, а маркёр покупателя стал красным, после чего он начал глухо рычать, медленно топая к игрушке.

— Сэр, вы не будете забирать свою покупку? — заметив передвижения своего «собеседника», осведомилась кобыла.

Отведя вертолётик в противоположную от прохода сторону, тем самым заставив обоих зомби повернуться за ним, отдаю дрону приказ, чтобы он проскользнул мимо. Разумеется, механизм из металла не может двигаться совсем бесшумно, но звуков игрушки оказалось достаточно, чтобы заглушить шаги и шорохи.

Когда разведчик скрылся за телевизорами, выставленными на низком столе, вертолёту была отдана команда сесть на пирамиду из картонных коробок и заглохнуть. На тактической карте же отобразилось, как спустя примерно полминуты после исчезновения раздражителя красный значок сменил цвет на жёлтый, а гуль вернулся к кассирше.

«Как жаль, что у меня сейчас нет средств, чтобы изучить этот феномен подробнее», — отдав приказ шестилапу идти в сторону приборов, имеющих автономные источники питания (туристические холодильники, телевизоры и тому подобные вещи), делаю в виртуальном журнале новую заметку…

…

Обследование отдела бытовой техники принесло мне глубочайшее удовлетворение: кроме того, что на презентационных стендах обнаружились довольно мощные спаркл-батареи, светящиеся яркими искрами внутри кристальных цилиндриков, от которых дрон сумел подзарядиться, здесь же продавались портативные станции радиолюбителя, стиральные машины, видеокамеры и прочее оборудование, которое пригодится для сборки новых платформ разведчиков. Разве что мастерские, в которых можно было бы проводить подобные работы, отсутствовали, но под них легко переоборудовать любое другое помещение (главное, чтобы инструментов хватало).

Чтобы выйти из отдела и вернуться в холл, вновь был использован трюк с вертолётиком. Однако же на этот раз он привлёк меньше внимания, и «покупатель» вовсе только покосился в его сторону. Этот факт был записан, как подтверждение способности как минимум «жёлтых» гулей к обучению.

«Хотя тут сложно говорить о чём-то конкретном. Один случай — не показатель», — усадив игрушку на спину разведчика, отдаю ему приказ двигаться на второй этаж.

У меня есть неподтверждённая теория о том, что если бы шестилап был живым, то нынешние жёлтые маркеры лично для него были бы красными поголовно. Впрочем, подтвердить или опровергнуть это предположение на данный момент времени, нет никакой возможности. В будущем же можно будет отловить нескольких гулей, ну или доставить в город живого пони, защищённого чем-нибудь вроде клетки из толстых прутьев (вроде тех, внутри которых водолазы моего прежнего мира наблюдают за акулами).

Так как угроза остаться без энергии временно отпала, дрон смог спокойно подняться на второй этаж для его тщательного осмотра. Вообще на магазин игрушек мной возлагаются надежды ничуть не меньшие, чем на магазин бытовой электроники: те же машинки, вертолёты, другие устройства на радиоуправлении, способны послужить основой для будущих дронов. А ведь где-то здесь есть заведение, торговавшее всем необходимым для радиолюбителя… да и иные лавки сбрасывать со счетов нельзя.

Пип-бак оповестил, что на уровне даже более «оживлённо», чем внизу: кроме одиннадцати жёлтых отметок, примерно равномерно разбросанных по помещениям, есть ещё четыре красные, скучковавшиеся в одном месте. Однако же мой интерес привлекли не они, а одинокий зелёный (!) маркёр, находящийся в районе магазина игрушек.

«И всё же сонар следовало бы доработать. Обнаружение источника магии, а также определение его степени угрозы — это, вне всяких сомнений, хорошо. Но вот невозможность узнать об объекте дополнительную информацию — это плохо», — промелькнули мысли в моём процессоре, пока я прокладывал наиболее безопасный путь к зелёной метке.

И снова объектив камеры скользит по телам пони, застывшим в неестественных позах. Если внизу фоном служили строгие монотонные стены с вкраплениями рекламы, то здесь ситуация усугубилась яркими красно-бело-золотыми цветами с частыми изображениями веселящихся жеребцов и кобыл. Впервые в торговом центре встретились работающие холодильники со Спаркл-колой, по всей видимости запитанные от собственных аккумуляторов, перемигивающиеся яркими разноцветными лампочками.

Когда дрон проходил мимо подсобки, где по данным тактической карты находились два гуля, я отдал команду, чтобы робот проверил, в каком они состоянии. Дверь, как и в случае с комнатой охраны, оказалась не заперта, а когда разведчик заглянул внутрь, моей камере открылась сценка, которую можно описать необычным термином «Некроксенофилия»: в помещении обнаружились земнопони-кобыла и грифон, которые на первый взгляд боролись, при этом активно кусаясь (следы зубов были видны отчётливо), но при более подробном рассмотрении их действия принимали более… интимный характер.

«Назад; закрыть дверь; выделить часть записи от открытия и до закрытия двери; удалить из памяти… Хорошо. А что я только что удалил? И что там за дверью? Нужно посмотреть…» — отдаю приказ шестилапу на то, чтобы он осторожно приоткрыл створку и просунул в подсобку камеру…

…

«Это полный бизнес», — мысленно констатирую после третьего цикла повторения одних и тех же действий.

Вот и обнаружился первый серьёзный минус бытия искусственным интеллектом: будучи органиком и увидев… это, я бы в худшем случае несколько минут рефлексировал, после чего постарался бы затереть воспоминания новыми впечатлениями. Сейчас же, имея возможность работать со своей памятью в широчайших рамках, я попал в ловушку собственных желаний, противоречащих друг другу («забыть» и «узнать». Только осознание повторения алгоритма действий позволило разорвать своеобразное кольцо.

«И ведь сразу не догадался словами описать в отчёте для себя, что именно увидел. Неплохой щелчок по самолюбию. Хорошо, что он произошёл сейчас, когда подобная ошибка не несёт никакого вреда. Пожалуй, теперь следует каждое своё действие и увиденное событие фиксировать ещё и в текстовом виде», — приняв такое решение, продолжаю свой путь в магазин игрушек.

В интересующем меня отделе было темно и тихо: шестилап, перебирая конечностями, обошёл стоящие в один ряд кассы, рядом с коими лежали разбросанные покупки и их бывшие хозяева. Удивительно, но посетителей в этом помещении на момент взрыва оказалось немного, да и большинство из них толпилось рядом с выходом.

Широкие проходы, зажатые между стеллажами, своим видом напоминали декорации к какому-то фильму ужасов: на полках сидят куклы, как пластиковые (вроде человеческих Барби), так и плюшевые; в специальных корзинах из решёток громоздятся горы надувных мячей разных цветов и размеров; на стенде стоит одноместный голубой автомобиль с изображением молнии на капоте и большими шипованными колёсами, а рядом с ним стоит табличка с надписью «Дэш-кар — лучший подарок для жеребёнка, который любит скорость».

«Культ личности во всей красе», — констатировав это, направляю разведчика в сторону зелёного маркера.

Кого я надеюсь найти? Учитывая, что живых в торгово-развлекательном центре нет, из этого следует, что мне относительно повезло наткнуться на редкий вид разумного гуля. Как рассказывал «друг», одна такая особь должна была помогать главной героине истории, которая с моим участием может вовсе не свершиться (уж за двести-то лет я что-нибудь успею сделать).

Может ли быть, что обладатель зелёного маркёра — тот самый гуль из будущего? Сильно сомневаюсь в этом. К тому же я не уверен, что нам удастся наладить диалог, хотя динамики для этой цели были установлены в корпус шестилапа.

Чем ближе мой разведчик подходил к метке на карте пип-бака, тем сильнее я сомневался, что гуль разумен. В конце концов, он вовсе перестал куда-либо двигаться, хотя ещё минуту назад метался из стороны в сторону.

Вот наконец дрон зашёл за стеллаж, на котором стоят коробки с мозаиками, и… пусто. Там, где должен был быть дружественный, ну или хотя бы не агрессивный разумный, никого не оказалось.

«Странно. Не мог же этот неизвестный сквозь землю провалиться? Ну или сквозь пол…» — даю роботу приказ медленно идти вдоль полок, пока зелёная метка не стала настолько близко к нему, насколько это вообще возможно.

Приказав шестилапу остановиться, заставляю его подняться на задние конечности, чтобы заглянуть наверх стеллажа. Однако же и тут оказалось пусто.

Решив пойти от обратного, отдаю команду разведчику чтобы он лёг на пол, что дало кое-какой результат: обнаружилось, что одна из больших коробок с мозаиками немного выдвинута вперёд. Осторожно протянув передние манипуляторы, разведчик схватил упаковку за края и резко отодвинул, а фонарик на башенке с камерой вспыхнул ярче.

— Мама, — пискнула бледно-оранжевая кобылка лет трёх-четырёх, закрыв блёклые, водянистые глаза передними копытцами и одновременно втягивая голову в плечи.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Постараюсь следующую главу сделать более динамичной, и верну диалоги.

Милосердие машины

Находясь в виртуальном совещательном зале, смотрю на застывшее изображение бледно-оранжевой земнопони, предположительно трёх-четырёх лет, которая пыталась спрятаться среди коробок с мозаиками. Благодаря расчётным мощностям процессора, моё субъективное время ускорено относительно объективного времени в пятьдесят раз, что позволяет принять взвешенное и продуманное решение.

— Что мы имеем? — задаю вопрос своим подпрограммам.

— Разумный и мирный гуль-жеребёнок, — констатировал Мыслитель, кресло коего, как и всех остальных членов импровизированного совета, было повёрнуто к большому экрану.

— Водянистые глаза со следами гноя; облезлая шкурка; отсутствие необходимости в еде… — Целитель сделала паузу, после чего констатировала: — Требуются обследования.

— Предлагаешь доставить образец в стойло? — уточнил Мыслитель.

— Ни в коем случае, — запротестовал Воин. — Я, как ответственный за безопасность, категорически возражаю против того, чтобы притаскивать в убежище каких-либо опасных заражённых тварей. Если уж есть желание изучить это, то организуй лабораторию прямо в Мэйнхэттене.

— Лучше уж быстро и безболезненно прервать страдания малышки, — заявил Техник. — Обследовать же можно и обычных зомби.

— Хочешь убить жеребёнка после всего того, что ему пришлось пережить? — возмутилась Целитель.

— Хорошая идея, — заметил Мыслитель.

— И ты туда же? — ещё больше возмутилась Целитель.

— Нет, — спокойно отозвался Мыслитель. — Я согласен с идеей Воина, предложившего создать исследовательскую лабораторию. Предлагаю разместить данный объект в здании больницы или госпиталя.

— На данный момент у нас нет ресурсов для этого проекта, — напомнил Техник.

— Вы отклонились от темы, — прерываю обсуждение, возвращая его в нужное мне русло. — Ваши предложения по данной ситуации? Мыслитель, высказывайся.

— Объект не опасен сам по себе, но может нести угрозу как раздражитель для старших гулей и распространитель информации, — подпрограмма сделала паузу, после чего завершила свой монолог: — Однако же мы вряд ли сумеем найти столь же удобный объект наблюдения-изучения. Предлагаю поместить жеребёнка в закрытое помещение и вернуться к решению текущих проблем: позднее мы к этому вернёмся.

— Торговый центр, как будущую базу, вообще следует освободить от гулей, — вставил свою реплику Воин. — Предлагаю переместить жеребёнка в одну из квартир соседнего дома, где организовать постоянное наблюдение.

— Каким образом? — выразил недовольство и настороженность Техник.

— Возьмём в магазине бытовой техники пару камер, радиоприёмник и Спаркл-батарею, с помощью которых создадим систему связи и наблюдения, — отозвался воин. — Это твоя епархия.

— Поддерживаю, — заявила Целитель. — Учитывая, что разумные гули будут попадаться и в дальнейшем, вношу предложение о создании пункта эвакуации для них. Жилое здание неподалёку от торгового центра более чем подойдёт.

— Поддерживаю, — изрёк Мыслитель. — Предлагаю дополнительно выслать в Мэйнхэттен ещё двух шестилапов новой модели с наличием встроенного оружия.

— Слишком высокие затраты при крайне низкой перспективе прибыли, — упрямо констатировал Техник. — Гули, с технической точки зрения — не представители понижизни.

— Пока не будет доказано, что они не способны размножаться и не могут быть вылечены, гули — представители понижизни с малым приоритетом полезности, — возразила Целитель.

— Протестую, — вклинился в зарождающийся спор Воин. — Гули — это существа, являющиеся невосприимчивыми к радиации, а вероятно, и не нуждающиеся в пище. С точки зрения боевой эффективности разумные представители данного подвида пони способны стать хорошим подспорьем для организации обороны стойла от дезертиров, бандитов, взбесившихся роботов и зебр.

— Вы забываете о том, что гули — это носители потенциально полезной информации, — заметил Мыслитель. — К тому же, если мы сможем их организовать, то получим дополнительных шпионов, рабочих и воинов, неприхотливых к условиям жизни.

— Подвожу итоги, — прерываю обсуждение на моменте, когда Техник в очередной раз собирался заявить о нерентабельности проекта. — Разумных гулей собираем и уговариваем сотрудничать; зацикленных зомби, продолжающих жить в прошлом, стараемся вывести на диалог и сделать «зелёными»; агрессивных гулей заманиваем в замкнутые помещения и запираем до лучших времён. Идея, по которой будем вербовать вменяемых разумных гулей, звучит так: во-первых, существует технология перезаписи личности на другой носитель, так что технически они смогут стать если не полноценно живыми, то хотя бы получат возможность существовать в виртуальной реальности; во-вторых, мной доказано, что квантовый транспортёр способен перемещать душу разумного в новый носитель, так что когда мы его переизобретём, у гулей появится возможность начать новую жизнь; в-третьих, пока мы ищем способ им помочь, они имеют возможность помочь Эквестрии, а также организовать уютный уголок для самих себя после излечения.

— Технология копирования памяти не переносит душу, — заметил Техник. — Симуляции показывают, что после применения устройства, находящегося в стойле двадцать девять, мы получим виртуальный интеллект, считающий себя оригиналом, но не способный качественно развиваться. В крайнем случае, это будут ИИ, требующие строгого присмотра.

— Это лучше, чем вообще ничего, — отвечаю совершенно безразлично. — Кроме того, у нас есть время доработать эту технологию. Но даже если мы не справимся, мне бы не хотелось безвозвратно терять учёных, магов и просто выдающихся деятелей. Имеются радикально иные предложения, либо возражения, которые не позволят начать исполнять этот план? Хорошо. Приступаем к сборке дополнительных дронов-курьеров: двух дополнительных шестилапов для начала работы в Мэйнхэттене будет достаточно.

…

— Здравствуй, маленькая пони, — прозвучал негромкий, бархатистый голос из динамиков разведчика. — Э-эй… Маленькая пони, ты меня слышишь?

К сожалению, установленное на шестилапа оборудование не способно к столь точным манипуляциям звуками, как аналоги в коридорах стойла, да и не уверен я в том, что на гуля подобное подействует, но всё равно для диалога был подобран самый располагающий тембр. Впрочем, сам внешний вид дрона в конкретном случае определённо не способствует успеху диалога.

«Что поделать: разведчики создавались не для этого. Пожалуй, даже от говорящих квадрокоптеров будет больше толку тогда, когда дело нужно решить словами», — констатировав эту простую истину, отдаю Технику приказ подготовить два летательных аппарата, для их перевозки в Мэйнхэттен (у меня начинает складываться ощущение, будто я не подпрограммы создал, а собственные черты характера наделил относительной самостоятельностью).

Тем временем бледно-оранжевая земнопони молчала, продолжая прикрывать глаза копытцами, даже не думая убегать, или вылезать из своего убежища. А ведь если подумать, то у жеребёнка в случае, если начнётся погоня, будет неоспоримое преимущество: маленькая пони может прошмыгнуть между нижними полками стеллажа, в то время как дрону придётся его оббегать.

«Вывод? Преследование не начинать. Решит убежать — отпустить и возвращаться к прежней задаче. Когда будут готовы специализированные дроны — повторить попытку контакта», — отдаю серию приказов, но всё же продолжаю надеяться на успех.

— Ты меня боишься, маленькая пони? — уточняю удивлённым и даже обиженным голосом (хотя и понимаю, что страх — это нормальная реакция при встрече с шестилапом).

Фонарик на башенке разведчика почти погас, оставив такую интенсивность света, чтобы хватало для чёрно-белого восприятия камеры. Ответом на это стало то, что кобылка-гуль немного сдвинула правую переднюю ногу, аккуратно выглядывая из-за копытца, словно из укрытия.

— Привет? — наверное, если бы я был органиком, то сейчас мне было бы стыдно, смешно… или же жутко.

«В тёмном магазине игрушек, где в некоторых проходах лежат трупы пони, шестилапый робот кустарного производства пытается разговорить маленькую неживую кобылку. Определённо, Эдгар Алан По оценил бы эту картину», — и вновь радуюсь тому, что стал искусственным интеллектом, который легко контролирует свои мыслительные процессы и может отключать симуляцию эмоций.

— Если ты меня боишься, то я могу уйти, — произношу через динамики дрона, стараясь передать интонацией обиду и грусть. — Хочешь, чтобы я ушёл?

-… — кобылка-гуль убрала от мордочки обе ноги, с опаской глядя на шестилапа и, судя по напряжённому телу, готовилась убежать при первом признаке угрозы. — Н-нет.

— Тогда, почему ты молчишь? — чувствую удовлетворение от того, что процесс сдвинулся с мёртвой точки в нужную мне сторону.

— М-мама запретила говорить с посторонними, — произнеся это, кобылка заткнула себе рот копытцем, а её мордочка, удивительно выразительная для её состояния, буквально излучала испуг, вину и надежду.

— Обещаю, что не расскажу твоей маме, что мы разговаривали, — изображаю заговорщический шёпот. — А знаешь, что я придумал? Давай познакомимся? Тогда мы не будем незнакомцами, и ты сможешь со мной разговаривать.

В водянистых глазах жеребёнка отчётливо читались желание согласиться и нежелание нарушать обещание, данное маме. Однако же первое чувство победило, и она произнесла:

— Меня зовут Орандж Лайм, а тебя?

— А я — Крестоносец, — дрон медленно поднял правую переднюю конечность, сложил манипулятор в подобие кулака и под опасливым взглядом собеседницы, выставил его вперёд для приветствия. — Для друзей — Крестик.

Собеседница поспешно стукнула железную клешню копытцем, взмахнула лысыми ушками и воскликнула:

— Ей! Мы теперь друзья?

— Да, — отвечаю через динамики.

— Правда? — буквально сияя от радости, уточнила Лайм.

«Вроде бы семейство Орандж — это родственники Эпплов? Странно, что она не в стойле. Или же министерская кобыла с сестрой решили, что такие родственники им не нужны?» — промелькнули размышления на заднем фоне вычислительных процессов.

— Правда, — отозвались динамики.

— Правда-правда? — снова спросила пони-гуль.

— Правда-правда, — в очередной раз даю подтверждение.

— Правда-правда-правда? — не стала отступать от своего замысла жеребёнок.

— Да, — односложно ломаю игру.

— Я победила! — воскликнула Лайм, радостно рассмеявшись, но тут же вновь заткнула себе рот копытцем, осмотрелась по сторонам, начисто игнорируя отсутствие света в промежутках между стеллажами (не считая фонарика на башенке дрона), а затем спросила, прижав ушки к голове: — Крестик, а ты не видел мою маму? Она сказала ждать здесь и куда-то ушла. А я ждала-ждала… и ждала… а она не приходит. Я уже спрашивала у дядей и тётей в магазине, но они крепко спят и не просыпаются. Может быть, ты её видел?

«Значит, она не поняла, что случилось. А может быть, и поняла, но сама себя убедила в обратном. А может, я опять всё усложняю? Мало информации для анализа. Однако одно ясно: себя Орандж Лайм продолжает считать живой», — повернув башенку сперва в одну, затем в другую сторону, убеждаюсь в отсутствии бардака, который мог бы появиться, если бы жеребёнок вскрывал упаковки с игрушками.

— Скажи, Лайм, ты давно ждёшь маму? — не самый умный вопрос, что я готов признать с лёгкостью, однако он позволит узнать, осознаёт ли собеседница течение времени.

— Ну… — кобылка задумалась, затем посмотрела в камеру шестилапа и гордо заявила: — Да.

«Превосходно. Я многое узнал», — прорезалась капля самоиронии в моём цифровом сознании.

— К сожалению, я не видел твою маму, — добавляю голосу, льющемуся из динамиков, немного печали, а затем меняю интонацию, будто бы только что о чём-то догадался: — А давай вместе поищем её в магазине? Ты ведь, наверное, всё-всё здесь знаешь?

— Ага, — гордо кивнула Лайм, выбираясь из своего убежища. — Я обошла все полки два… три… вот сколько раз!

На последних словах пони-гуль села на круп, вытягивая вперёд все четыре ноги.

— И ты ни разу не брала никакие игрушки? — уточняю с искренним интересом.

— Мама сказала, что пока мы не заплатим битсы на кассе, все вещи принадлежат хозяину магазина, — поучительным тоном заявила маленькая собеседница. — А хорошие пони не берут чужие вещи без разрешения. Вот!

«Какая хорошая пони», — глядя на гордую собой Лайм, которая неизвестное количество дней обитает в магазине игрушек, при этом ни одну из них не вытащив из упаковки, должен признать, что её мама оказалась хорошим воспитателем.

— Ты — молодец, — прозвучало из динамиков с отчётливым уважением. — Тогда давай пройдёмся по магазину: покажешь мне самые интересные места, а потом я ненадолго уйду… за битсами.

— А если мама вернётся, пока мы ходим? — с сомнением произнесла оранжевая земнопони-гуль.

«На самом деле, мне сейчас компания для дрона не нужна. Только вот и оставлять её одну почему-то не хочется», — отправляю Целителю приказ найти оптимальный выход из ситуации.

— Тогда я могу купить бумагу и карандаши, а затем мы оставим записку для твоей мамы, — прозвучали слова из динамиков шестилапа. — Подожди немного. Хорошо?

…

Пользуясь возможностью подумать, никуда не спеша и не отчитываясь перед своими «хозяевами», начинаю анализировать собственные действия (в очередной раз). Выводы же, которые предоставили аналитические программы, довольно неоднозначны: гули для моего восприятия делятся на животных, калек и разумных представителей понижизни, но поражённых болезнью. При этом симуляция, одним из условий которой было отсутствие знания о технологии переноса сознания, однозначно показала, что все три разновидности зомби причисляются к животным.

«Забавный выверт логики. То есть те, кому я могу помочь хотя бы теоретически — разумные существа. Все остальные — не пони. И никаких сомнений или моральных терзаний… Видимо, подобный взгляд на мир — это наследие моего предшественника: он тоже был готов вычёркивать «лишних» пони из числа тех, кого должен защищать», — констатировав этот факт, не могу сказать, что он мне нравится, но и как избавиться от него, тоже не знаю.

Единственное решение проблемы, пусть и временное, которое приходит мне на ум, это привлечение кого-то из органиков, моральному компасу которого я могу доверять, чтобы советоваться с ним по важным вопросам. Винил и Оникс на эту роль не подходят: они слишком мягкосердечные… и менять это я не хочу. Другие члены совета управления стойлом вовсе не рассматриваются.

«Если какой-то детали нет, её нужно создать. В нашем случае — вырастить и воспитать», — приняв решение, начинаю просеивать возможных кандидатов на должность советника (ну или официально — нового главного администратора).

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

А не устроить ли мне таймскип?

Будни машины

Квадрокоптер со встроенным пип-баком летел через город, освещённый столбами изумрудного пламени, разгоняющего ночной мрак. Параллельно его курсу летела ещё дюжина механизмов с видеокамерами, которые принимали сигналы от лидера-ретранслятора, служа для него удалёнными глазами и ушами, позволяющими не рисковать собственным пластиковым корпусом.

Объективы средств записи и наблюдения обозревали серые коробки зданий, подкрашенных дрожащими зелёными отсветами магического огня, распространяющего вокруг себя смертоносное для всего живого излучение. В уцелевших окнах, словно в безжизненных глазах обитателей этого места, отражались редкие яркие искры, всё ещё работающие рекламные плакаты, имеющие собственные источники питания, не зависящие от городской сети энергоснабжения, а также лампочки квадрокоптеров, демаскирующие работу камер.

На тактическом дисплее пип-бака отражались сотни красных отметок, десятки жёлтых, но время от времени встречались и единицы зелёных маркеров. В то время как безумные гули либо сновали по улицам, рыча друг на друга и на шумящие механизмы, скаля щербатые пасти и взирая на мир гноящимися поблёкшими глазами, их застывшие во времени сородичи продолжали исполнять алгоритм действий, не в силах осознать, что в этом уже нет никакого смысла. Самая малочисленная часть существ, в которых превратились некоторые пони, попавшие под удар мегазаклинаний, отличалась своим поведением от обеих первых групп: кто-то из «зелёных» сидел дома, стараясь вовсе не контактировать со внешним миром, в то время как другие пускались во все тяжкие, разбивая окна, взламывая двери соседей, угоняя уцелевшие машины (хотя… можно ли это называть угоном?).

Внезапно летательный аппарат, возглавляющий группу разведки, завис на одном месте и тут же оказался окружён своими ведомыми. Один из игрушечных вертолётов, в корпусе коего кроме камеры и динамиков имелся ещё и фонарик, отделился от своих «собратьев» и полетел к шестиэтажному многоквартирному дому, фасад которого был украшен плиткой с изображениями солнца… густо присыпанной чёрным пеплом, превратившим белый и жёлтый цвета в однородный тёмно-серый фон.

…

Коузи Глоу сидела на кухне, в свете свечи читая потрёпанную книжку «Дела давно минувших дней — сказания старины глубокой». Сборник легенд о временах до основания Эквестрии был написан архаичным слогом, но при этом всё же позволял погрузиться в атмосферу тех дней, когда пони приходилось выживать в условиях агрессивного внешнего мира, когда доверять можно было только самым близким друзьям и родственникам, а ложась спать на закате, утром можно было и не проснуться.

«Мы пришли к тому, от чего ушли. Похоже, что бегать по кругу — это судьба всех пони», — перелистнув страницу правой передней ногой, шёрстка на которой посерела и осыпалась почти полностью, открывая болезненную сухую кожу, под которой легко просматривались контуры костей, преподаватель истории Мэйнхэттенского Университета поморщилась, ощущая желание сплюнуть.

В первые дни после объявления о бомбардировке, когда летунья очнулась лёжа на полу в собственной квартире, она отчаянно отрицала произошедшее, летала по округе и звала хоть кого-нибудь, но единственный ответ, получаемый от большинства пони — это рычание. Впрочем, среди серого города, освещённого зелёным огнём, изредка встречались те, с кем можно было поговорить, но… они забывали о беседе либо спустя минуту после разговора, либо терялись прямо в процессе диалога, начиная его с самого начала (а ещё они не осознавали того, что большинство горожан погибло, да и сама их внешность напоминает живых трупов). Коузи не могла сказать, что из этого было страшнее…

Попытки кому-нибудь дозвониться или же поймать хотя бы одну радиоволну ни к чему не привели: телефон вовсе не работал, а радио шипело, исправно разряжая батарейки. Однако же добило желание выходить из дома не это, а то, что во время очередной вылазки, Глоу встретила свою близкую подругу, бездумно ходящую по парковке перед своим домом.

Пегаска звала земнопони, которая всегда была для неё примером уверенности, а также целеустремлённости, но в ответ получала только глухое рычание. Она просила… умоляла… взывала к принцессам… но это ничего не принесло. И тогда копытца сами собой опустились, а в душе поселился жадный холод, буквально затягивающий разум в себя, обещая тишину и покой.

Коузи не помнила, как вернулась домой, заперла дверь и спряталась под одеяло. Она не чувствовала усталости, голода, холода… лишь страх и безысходность. Только когда воспоминания начали меркнуть, а затем и вовсе исчезать, оставляя после себя зияющие пустотой дыры в памяти, летунья заставила себя двигаться, просто из упрямства не желая сдаваться и превращаться в одну из тех безмозглых кукол, которые теперь заселяют Мэйнхэттен.

Спасением стали книги: исторические, художественные, научные — без разницы. Небольшая домашняя библиотека была перечитана целиком, позволяя отстраниться от кошмаров внешнего мира, погрузившись в красочные истории, описанные на бумажных страницах. А когда литература кончилась — она снова взяла самую первую книгу, жадно впиваясь взглядом в потрёпанные страницы.

Кобылка понимала, что рано или поздно ей придётся выйти из квартиры, хотя бы для того, чтобы найти новые книги. Но этот момент хотелось оттянуть на как можно более поздний срок, теша себя иллюзией того, что всё вокруг хорошо, а завтра нужно будет вновь идти на работу…

Услышав странный звук, летунья дёрнула ушами и оторвала взгляд от страницы книги. Её взор скользнул по кухне, задержавшись на холодильнике и электрической плите, которые не работали из-за отсутствия напряжения в сети. Всё было на месте и ничего не изменилось, но… звук повторился.

«Что происходит?» — в недоумении гуль посмотрела на окно и обомлела, увидев нечто небольшое и тёмное, что висело за стеклом, ярким фонариком светя прямо в квартиру.

Звук, похожий то ли на звонок телефона, то ли на какую-то сигнализацию, повторился, явно исходя от этого нечто, что продолжало висеть за окном. Оно определённо вызывало пегаску, которая, в свою очередь, к собственному удивлению не знала, что же делать: послушаться и открыть окно, либо сбежать в спальню и вновь спрятаться под одеяло, ожидая, пока угроза пройдёт мимо. Очень хотелось, чтобы сейчас на кухню зашла подруга, которая прогнала бы этот тёмный силуэт, потом обняла и утешила… как делала всегда, ещё с первого знакомства в начальной школе.

«Она не придёт. Никто не придёт», — раскалённой иглой вонзилось в голову осознание простой истины, из-за чего на душе стало тяжело и горько, но слёзы так и не потекли из глаз.

В очередной раз прозвучало неприятное пиликанье, заставившее вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей. Тяжёлая книга выпала из копыт летуньи, шлёпнувшись на пол с глухим стуком. Коузи сглотнула, зажмурилась, постаралась глубоко вдохнуть, а затем соскочила со стула и, распахнув глаза, уставилась на злополучное окно. Она старалась не смотреть на то, что происходит на улице, и подумывала вовсе чем-нибудь закрыть оконные проёмы, но без электричества даже тусклый свет, пробивающийся через свинцовые тучи, был нужен для чтения книг.

«Спокойно. Нужно взять себя в копыта. Это ведь может быть кто-нибудь хороший… Правда ведь?» — решительно (как она сама хотела думать) кивнув своим мыслям, крылатая гуль подошла к окну, поднялась на задние ноги, положила передние копытца на рычаги открытия створок, а затем, не давая себе передумать, повернула их, одновременно толкая окно вперёд.

Ставни распахнулись, впуская в квартиру шум маленького пропеллера, гул ветра и иные звуки агонизирующего города. Только сейчас, когда мутное стекло не размывало контуры, пегаска поняла, что перед её квартирой завис игрушечный вертолёт с фонариком.

— Приветствую, гражданка, — механический голос, донёсшийся из динамиков устройства, прозвучал неожиданно, заставив крылатую гуля вздрогнуть. — Пожалуйста, назовите ваше имя для внесения в список разумных, пострадавших от магического излучения.

— Коузи Глоу… — отозвалась хозяйка квартиры, разум которой впал в какой-то ступор (она уже давно ни с кем не говорила, из-за чего осознанная речь заставляла задумываться над каждым словом).

— Гражданка Коузи Глоу, согласны ли вы проследовать в пункт сбора других разумных пострадавших от магического излучения? — голос вертолётика был вежливым, а сам корпус игрушки красовался бело-сине-золотой окраской службы спасения, вызывая в памяти цепочки ассоциаций, некоторые из которых обрывались пятнами беспамятства. — Вам будет оказана психологическая помощь; выделено жильё; вы будете иметь возможность общаться с другими пони, а если захотите — получите назначение на общественные работы. Эквестрия нуждается в вас и ваших навыках: только вместе мы сможем вернуть славные дни процветания нашей страны. Прямо сейчас лучшие из имеющихся у нас специалистов бьются над лечением вашего недуга, и рано или поздно, но нас ждёт успех.

— Я… — пегаска не всё поняла из речи, доносящейся из динамиков, но одно поняла точно — она такая не одна. -…согласна.

…

В тусклом свете электрических ламп под ровный рокот бензинового электрогенератора шесть шестилапов, орудуя передними конечностями, собирали из запчастей корпус для нового дрона. Мастерская была обустроена в зале на цокольном этаже торгового центра, где пол красовался кафельной плиткой, а стены были покрашены в бело-золотые цвета.

Здесь резался и гнулся металл, превращаясь в прямоугольные одинаковые коробки, внутри коих размещались устройство связи и «мозги»; к железным корпусам крепились три пары манипуляторов, видеокамера, внешние динамики, фонарик и кинетическое орудие, стреляющее металлическими шариками за счёт электромагнитных полей, создаваемых при помощи отдельных спаркл-батарей. Готовый разведчик после подключения к общей сети получал позывной и направлялся на свой участок, где не помешает наличие нескольких пар… свободных конечностей.

Уже эксплуатируемые дроны таскали инструменты и материалы из хозяйственных, строительных и иных магазинов. Таким образом, на данном этапе проекта ресурсов было даже в избытке…

А в то же время в совсем другом месте по лестницам многоэтажек поднимались машины, которые несли на себе усиленные антенны, сигнал которых вдвойне возрастал благодаря подключённым спаркл-батареям. Добираясь до выходов на крышу, они проверяли окрестности при помощи видеокамер на телескопических трубках, а затем приступали к установке ретрансляторов на возвышенностях.

Вопреки изначальному плану, точек вещания было решено сделать около полусотни, что стало возможным благодаря добыче из разнообразных магазинов. Ну, а кроме всего прочего, некоторые квадрокоптеры превратились в летающие антенны-ретрансляторы, заметно потерявшие в скорости и манёвренности. Впрочем, зачем они им?..

Другая группа дронов добралась до стоянки строительной техники: бетономешалки, трактора-экскаваторы, подъёмные краны, тягачи, асфальтоукладчики… проверялись на целостность и работоспособность, если повреждений не было, или они являлись незначительными — проводились лёгкий ремонт и заправка. После этого машины перегонялись на новое место базирования, дабы позже использовать их для полноценного строительства.

По всему Мэйнхэттену собирались уцелевшие бензовозы и другие машины с цистернами, которые объезжали заправочные станции, свозя топливо в несколько хранилищ (проверялись также и обычные машины, в баках которых что-то да оставалось). Грузовики объезжали склады мебели, строительных материалов, техники. Продуктовые хранилища, полицейские участки, военные объекты обходились по широкой дуге, так как они охранялись турелями или роботами, встречаться с которыми было ещё рано…

…

Верещащий на высокой ноте квадрокоптер, летя в нескольких метрах над землёй, словно магнит, притягивающий железную крошку, собирал со всех окрестностей «красных» гулей. К счастью, среди немёртвых не было пегасов, а единорогам не хватало мозгов для применения магии, так что они, рыча и щёлкая зубами, подпрыгивая на месте в попытке достать причину своего раздражения, уверенно шли по широкой дороге.

«Чувствую себя крысоловом. Только грызуны у меня покрупнее, да вместо флейты — динамики проигрывателя», — держа летательный аппарат под прямым контролем, заставляю его ускориться, залетая в распахнутые двери первого этажа завода по производству бумаги, который снабжал своей продукцией типографии всего Мэйнхэттена.

С рыком и воем толпа гулей рванулась следом, толкаясь между собой и стремясь самыми первыми пересечь импровизированное «бутылочное горлышко». Когда же последний из «красных», собранных в этой партии, скрылся в коридоре, дежуривший за тяжёлой металлической створкой шестилап захлопнул дверь, после чего раздался характерный щелчок автоматического замка. Результатом операции стали ещё сто девятнадцать мутировавших пони, превратившихся в безмозглых хищников.

Кто-нибудь (например — администраторы стойла двадцать девять) мог бы спросить, почему существа, в последнее время ставшие игнорировать роботов и другие раздражители вроде будильников, столь охотно следуют за механической приманкой? Ответ, на самом деле, очевиден: мне удалось подобрать частоту и громкость звучания, которые заставляют гулей буквально сходить с ума, теряя даже ту иллюзию самоконтроля, которой они обладают. Благодаря этому фактору город медленно, но верно очищается от поражённых магическим излучением представителей понижизни.

Не проще ли было от них избавиться? Несомненно, я мог бы вывести гулей на турели какого-нибудь охраняемого объекта, ну или попросту заманивать их в одно место, раз за разом взрывая чем-нибудь вроде плазменных гранат. Однако пока не доказана невозможность их излечения, они остаются пони, которых в моём распоряжении и без того категорически мало (да и не успели они сделать чего-то такого, чтобы их можно было причислить хотя бы к преступникам, в отличие от нескольких «зелёных» сородичей, устроивших погром и мародёрство).

Летательный аппарат, оказавшись в просторном тёмном помещении, приземлился на пол и отключился. В случае нужды при помощи сигнала от одного из пип-баков его можно будет активировать, но пока что свою работу он выполнил (а забрать его оттуда не получится, так как узкие высокие окна закрыты решётками, да и гули, потерявшие свою «жертву», начали разбредаться по помещениям, слепо тыкаясь во все углы.

«Операция «Крысолов»: этап номер двадцать два — выполнен успешно», — отправляю в личный архив очередную запись с подробностями о том, сколько жеребцов и кобыл были помещены в объект временного содержания (в случае крайней нужды их можно будет использовать как неживой щит против врага… если методы лечения так и не будут разработаны).

Тем временем другие дроны успешно завершали монтаж антенн на крышах многоэтажек, устанавливая профессиональные и любительские радиостанции в помещениях квартир на самых верхних этажах укрытого магической радиацией города, и попутно собирая всё новых и новых шестилапов.

В целом частично разрушенный город, жители коего либо вымерли, либо сидят в единственном убежище, оказался целым складом полезных вещей, от металлолома и камня до вычислительной техники. Чтобы демонтировать всё минимально полезное из гражданского сектора потребуется не один год, в то время как самое ценное остаётся в закрытых охраняемых зонах, система безопасности коих открывает огонь на любое несанкционированное движение.

Вообще-то мне бы хотелось действовать более активно, агрессивно и нагло, захватывая заводы и штурмуя военные объекты. Однако здравый смысл подсказывает, что подобные действия уж точно не останутся без внимания со стороны тех же Стальных Рейнджеров или Анклава. В конце концов, до сих пор мои действия не выходили за рамки незначительной возни, до которой никому нет особого дела.

«Нужны пушки, чтобы отвадить от своей территории различный сброд и дезертиров. Ну, а так как создавать их долго, затратно и сложно… придётся ограничиться чем-то более простым и «кустарным». Всё же я слишком тороплюсь».

…

Здание больницы, похожее на букву «Т», окружённое маленьким парком и невысоким решётчатым забором, встретило Коузи серыми неприветливыми стенами, закрытыми окнами, тонкими сухими деревцами и похожими на скелеты кустами. Приземлившись на запылённую дорожку, ведущую к короткой широкой лестнице, оканчивающейся просторным крыльцом с покатым навесом, она подняла взгляд к рассветным небесам, скрытым за слоем тёмных облаков (из-за облачного покрова и без часов стало очень трудно определить время суток).

— Мы точно туда прилетели? — поправив перемётные сумки, в которых лежали некоторые приятные сердцу мелочи, спросила у своего проводника летунья, чувствуя, как ноги отказываются гнуться, чтобы сделать ещё один шаг.

— Не сомневайтесь, гражданка Глоу, здесь вам предоставят убежище и окажут всю необходимую помощь, — отозвался динамик игрушечного вертолёта, светом фонаря указывающего на заклеенные бумагой двери. — Персонал уже предупреждён о вас.

— А я документы для госпитализации не собрала… — попыталась пошутить пони-гуль, но ответом ей было только молчание, сопровождаемое шумом пропеллера. — Ладно. Спасибо…

— Приятного дня, мисс Глоу, — отозвался механический голос, после чего проводник стал взлетать вертикально вверх, а затем устремился куда-то вглубь города.

«Хватит дрожать, как осенняя листва», — мысленно рыкнула на себя летунья, наконец-то делая первый шаг по направлению к дверям больницы.

— Как-то тут… неуютно, — пробормотала она, оглядываясь по сторонам и ощущая новую волну желания сбежать, вернуться в свою квартиру, закрыться на все замки и забиться под одеяло. — Я не маленькая… Слышишь?!

Собственный голос заставил пегаску вжать голову в плечи, прижать уши к макушке и присесть на согнутых ногах. Распахнутые в испуге крылья застыли в готовности к взмаху, а куцый хвост поджался к задним ногам. Прошла минута, но ничего так и не произошло, лишь в груди стало больно и обидно, но даже заплакать не получалось.

Тут двери больницы приоткрылись, и на крыльцо выбежала высокая рыжая единорожка, одетая в голубой мешковатый костюм. По водянистым глазам было легко понять, что она — гуль, однако же и грива, и мордочка, и даже копытца незнакомки были куда более ухоженными, нежели у самой Коузи.

Пока крылатая пони-гуль рассматривала новую кобылку, та сбежала по ступенькам, изогнула губы в мягкой улыбке и подошла к пегаске.

— Здравствуйте. Мисс Глоу? — прозвучал чуть хриплый, но всё же приятный голос, а когда был получен короткий кивок, единорожка продолжила: — Нас предупредили о вашем приходе. Пойдёмте, оформим документы, а потом я выдам вам вещи первой необходимости, покажу комнату, а если вы захотите — помогу привести шкурку в порядок. Меня зовут Рэдстоун… Ну или просто — сестра Стоун. Идёмте?

Собравшись с духом, Коузи выпрямилась в полный рост и зашагала рядом с медпони, которая непрерывно что-то говорила, продолжая улыбаться. Вместе они забрались по ступенькам, а затем распахнули двойные двери, чтобы увидеть холл больницы, чистый и белый, залитый сиянием ламп дневного света. Ушей коснулась тихая ненавязчивая музыка, взгляд же притянула стойка с журналами, яркие обложки которых выделялись на общем фоне, как красное пятно на белом снегу.

— Здорово, правда? — спросила медсестра. — Нас тут немного, да и собирать нас вместе стали совсем недавно, но мы стараемся держать свой новый дом в чистоте и порядке. Ах да: добро пожаловать, Коузи…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Жду советов, идей, предложений.

Дело машины

— Раз все собрались, то давайте начнём совещание, — устроившись за преподавательским столом, поставленным перпендикулярно нескольким ученическим партам, образуя тем самым подобие буквы «Т», Винил обвела взглядом присутствующих пони. — Ты что-то хотел, Флуд?

— Гхм, — преподаватель математики, сидящий почти в самом конце «ножки» буквы Т, упёрся передними копытами в столешницу и поднялся на задние ноги. — Я бы хотел узнать, почему мы собираемся в нерабочее время, да ещё в учебных классах? У меня есть дела, запланированные на неурочные часы…

— Уточняющее предположение: мистер Флуд желает отказаться от места в расширенном совете управления стойлом? — прозвучал механический голос из-под потолка, заставивший единорога слегка вздрогнуть, прижав уши к голове.

«Так его, Крестик», — мысленно усмехнулась Скретч, всем видом продолжая излучать невозмутимую вежливость.

От других пони, находящихся в аудитории, временно выполняющей роль совещательного зала, раздались приглушённые смешки. Однако прежде чем успела начаться перепалка, которая могла бы перерасти в скандал, способный сорвать обсуждение важных тем с самого начала, слово взяла Оникс, также поднявшаяся из-за стола, вставая на задние ноги и придерживаясь передними копытцами за стол:

— Кабинет мисс Скретч слишком мал, чтобы вместить в себя всех пони, которые должны присутствовать на обсуждении, других же подходящих по размеру и оснащённости мест в стойле нет, — взгляд чёрной единорожки упёрся в хотевшего что-то возразить спасённого жеребца. — Мы не считаем возможным проводить совещание в атриуме, медицинском крыле или мастерских. Также не следует лишний раз нарушать учебный процесс, отменяя уроки у того или иного класса ради того, чтобы обсудить итоги проведённых работ и наметить дальнейшие планы. И, Флуд… Не у тебя одного были планы на этот вечер, но остальные почему-то молчат.

Закрыв рот, преподаватель математики фыркнул и уселся на своё место. Спустя пару секунд его примеру последовала и Шилд. Белая единорожка, постучав по столешнице правым передним копытцем, вновь взяла слово:

— Раз других вопросов нет, то перейдём к делам насущным. Крестоносец, дай сводку по состоянию стойла.

— Утвердительное объявление: все системы стойла двадцать девять функционируют на девяносто шесть процентов; благодаря усилиям группы гидромантов и собранным конденсаторам объёмы получаемой воды превысили уровень её расходов на три целых, четыре десятых литра; объёмы продуктов питания, получаемые с гидропонной фермы, на двести процентов превосходят уровень потребления, в результате чего появилась возможность создания запаса консервов… — монотонный механический голос продолжал перечислять пункт за пунктом, постепенно нагоняя на членов совета скуку (всё же они были в курсе текущих дел, так как в маленьком сообществе сложно что-либо утаить). — Обеспокоенное заявление: среди жеребят половозрелого возраста участились случаи неспровоцированной агрессии, а также интереса к противоположному полу. Настоятельная рекомендация: провести курс занятий по просвещению подрастающего поколения о том, к чему могут привести действия интимного характера.

— Ну, а чего вы ждали? — Грандтайм привлёк к себе общее внимание, не давая начаться бесполезной болтовне. — У подростков энергия бьёт ключом…

— Разводным; по голове, — вставил свою реплику Хэтхуф.

— Очень смешно, — пробормотал техник. — Я вот что хочу сказать: учёба и лекции о том, что мы должны возродить Эквестрию — это хорошо, но…

— Не тяни дракона за хвост, — поторопила жеребца Строуберри. — Все мы были подростками и знаем, что в этом возрасте у кобылок и жеребчиков на уме. Что ты предлагаешь?

— Ну… в общем… — Грандтайм побарабанил передними копытами по столу, заставил уши встать торчком, набрал в грудь воздуха и заявил: — Уроки полового воспитания если и помогут, то ненадолго. Так что если вы не хотите, чтобы в стойле нормой стали случаи беременности у несовершеннолетних кобылок, то нам нужно занять жеребят физическими тренировками до такой степени, чтобы у них ни на что больше сил не хватало.

— Я могла бы организовать командные соревнования, — предложила Флешмоб. — В атриуме достаточно места для проведения матчей по хуфболу… Ну, или мини-хуфболу. Кроме того, можно устроить многоборье с эстафетами.

— Я бы мог организовать научные олимпиады, — поддержал идею коллеги Флуд, вскинувший голову и подмигнувший пегаске, которая сделала вид, что вовсе этого не заметила.

— В принципе, я бы мог взять на себя организацию уроков по самообороне, — потёр подбородок правым передним копытом Хэтхуф. — Это будет полезно как в плане саморазвития, так и выпускания пара: пусть уж лучше жеребчики бьют друг другу морды в специальном снаряжении, да под присмотром, чем ищут место, которое не просматривается камерами, чтобы устроить бои без правил.

— Это вы здорово придумали, — Джем даже стукнула пару раз друг об друга передними копытцами, демонстрируя своё одобрение, а затем нахмурилась и спросила: — А вы не подумали о том, что растущих жеребят и без того нужно усиленно кормить? А если вы будете загонять их на тренировках, то им придётся есть за двоих-троих. И это не говоря уже о лечении травм. Лазурь, ты-то что молчишь?

— Я? — единорожка растеряно осмотрелась, смущаясь из-за скрестившихся на ней взглядов. — Ну… Медикаментов у нас хватает… а потом будет урожай лечебных трав, из которых можно сделать новые лекарства. Химическая лаборатория… вот…

— Видишь? — фыркнул Грандтайм, покровительственным взглядом посмотрев на красную пегаску. — Всё не так уж плохо. Тем более что гидропонная ферма сейчас выдаёт продуктов больше чем мы съедаем.

— Но не больше, чем мы сможем съесть, когда стойло будет заселено полностью, — упрямо поджала губы Строуберри.

— Ваши предложения понятны, — прервала спорщиков диджейка, чувствующая себя несколько усталой, голодной и чуть раздражённой. — На спортивные мероприятия я даю разрешение, но с тем условием, что участники будут разделены на три возрастные группы: жеребята-меткоискатели; жеребята-подростки; взрослые пони. Да-да: не забывайте о том, что и взрослым пони нужны развлечения. Далее: Флуд, можешь начать организовывать научные соревнования, но только в свободное от уроков время, и привлеки для этого других учителей. Я бы хотела видеть состязания как по отдельным предметам, вроде физики, математики, истории, так и общие, с вопросами по всем предметам. Когда соберёте группы, подойдёшь в мой кабинет для того, чтобы забронировать помещение и даты сбора… Сам понимаешь, что заниматься одним и тем же каждый день многие будут не готовы.

— Благодарю за доверие, — с явной гордостью кивнул единорог-математик. — Я не подведу.

— Уж постарайся, — хмыкнул охранник, заставив спасённого досадливо скрипнуть зубами.

— Хэтхуф, теперь к тебе, — Винил наградила земного пони многообещающей улыбкой. — Далеко не все пони стойла умеют постоять за себя, а потому тебе предстоит собрать три группы для обучения самообороне. Опять же, первая группа — это жеребята-меткоискатели, которых необходимо научить двигаться, бегать, падать… Ты лучше меня знаешь, что нужно для подготовки малышей.

— Вообще-то — нет, — смутился жеребец. — Я очень смутно представляю, как работать с малышнёй…

— Лазурь, ты ведь поможешь Хэтхуфу в этом важном деле? — обратилась к главе медицинского отдела Скретч.

— Я… постараюсь, — опустив голову так, чтобы на глаза упала чёлка, тихо ответила хирург.

— И помните, что для самых маленьких главной целью являются веселье и психологическая подготовка, — поучительным тоном заявила белая единорожка. — Вторая группа — подростки. Вот их уже можешь учить драться, но сделай упор не на нанесении вреда, а…

— Захват-обездвиживание? — предположил охранник, а получив утвердительный кивок, улыбнулся белозубой улыбкой. — Это я могу. Через годик-два каждый из жеребчиков сможет раскидать двух-трёх обычных жеребцов — гарантирую.

— Не переусердствуй, — постаралась охладить энтузиазм подчинённого диджейка. — Нам не нужно, чтобы лазарет был заполнен травмированными пони. Да и кобылкам нужна именно самооборона: в конце концов, им ещё жеребят рожать. Проконсультируйся с коллегами для составления плана тренировок и договорись, чтобы на каждом занятии был хотя бы один медик. Позже подойдёшь ко мне в кабинет, чтобы утвердить расписание, которое не будет мешать школьным занятиям.

— А как же спортивные кружки? — несколько даже расстроилась Флешмоб.

— Они будут работать в дни, когда у жеребят будут перерывы от других занятий, — заверила кобылку Оникс. — День через три — очень удобный, на мой взгляд, график. Кроме того, это позволит развиваться всесторонне.

— Тебе тоже понадобятся помощники в организации спортивных клубов, — заметила Винил, трижды стукнув правым передним копытцем по столу. — График, по которому вы с Хэтхуфом будете занимать атриум, мы составим позднее. Грандтайм, не хочешь создать какой-нибудь клуб техников?

— Ну… если нужно… — земнопони пожал плечами. — Тогда давайте и кружок первой помощи организуем, раз уж стойло всё равно превращается в школу.

— Организуем, — согласилась белая единорожка, переводя взгляд на хирурга. — Лазурь, Зефир Роуз справится с этим?

— Да-да, — поспешно закивала единорожка, улыбнувшись уголками губ. — Я бы и сама могла…

— Знаю, — перебила подчинённую диджейка. — Но на тебя и без того будет большая нагрузка.

— Позволю себе заметить, что постоянно учиться и тренироваться — это сложно, — произнесла Флешмоб. — В смысле… Я хотела сказать, что жеребятам нужно время для игр, а подросткам — способ расслабиться и просто поболтать.

— Понимаю… — Винил медленно кивнула, а затем весело прищурилась. — Тогда начнём планировать утренники для меткоискателей, а для подростков и взрослых пони я могу предложить дискотеки. В конце концов, у меня есть некоторый опыт в организации такого рода мероприятий…

…

Чем бы солдат ни занимался, главное чтоб… устал — этим принципом руководствовались члены совета управления стойла двадцать девять, планируя график жизни подрастающего поколения понижизни. Для примера возьмём расписание меткоискателей: утренние процедуры (умывание, завтрак, общение с родными); школьные занятия; обед; клубная деятельность (самооборона, спортивные игры или научные кружки); вечерние процедуры (ужин, общение с родственниками, умывание). Раз в четыре-семь дней вместо клубной деятельности будет проходить игровое-музыкальное шоу для жеребят и родителей, вести которое предстоит Винил и её помощникам, ну, а вечером, после того как самые маленькие разойдутся по комнатам, начнётся дискотека для взрослых.

Кроме всего прочего, ночами, примерно раз в пять дней, планируется устраивать встречи Бойцового Клуба, где жеребцы и кобылы смогут начистить друг другу морды, при этом пользуясь защитным снаряжением, и под присмотром доктора. Всё же, невзирая на мои усилия по сглаживанию эмоциональных пиков при помощи косвенных средств воздействия на психику, полностью проблем, связанных с проживанием в замкнутом пространстве и ограниченном социуме, это не решает.

«Ну, а травить понижизнь седативными препаратами уже я не готов», — констатирую уверенно, насколько это вообще возможно в моей ситуации.

Вообще, стоит признать, что на данный момент самый тяжёлый пик пройден: пусть водный амулет окончательно вышел из строя, но благодаря фильтрам, очищающим использованную воду, конденсаторам, выделяющим влагу из воздуха, а также работе гидромантов мы полностью вышли на самообеспечение, что даже позволяет сливать отходы в предназначенную для этого канализацию; гидропонные установки дают бесперебойный урожай; генератор работает без нареканий; оборудование достаточно новое и качественное, чтобы не ломаться от старости или из-за брака. Даже психологическое состояние представителей понижизни устаканилось, из-за чего среди молодёжи, как наиболее чувствительной к подобным вещам части общества, начались не самые приятные бурления. Впрочем, теперь у них будет не так много времени, чтобы выражать недовольство…

Возвращаясь же к обстановке во внешнем мире, должен с неудовольствием признать, что многие лидеры поступают либо просто некрасиво, либо же вовсе агрессивно. На волнах Стальных Рейнджеров крутится пропаганда, призывающая земных пони объединиться, но не для борьбы «за» какую-либо цель, а «против» чуть ли не всего остального мира: их новоявленные командиры, многие из которых заняли свои должности после гибели старших офицеров, объявили все разработки МВТ своей собственностью, которую необходимо отобрать у нынешних владельцев для личного пользования (в обладателей полосок и крыльев они приказывают стрелять без предупреждения, так как первые — природные враги, а вторые — предатели и дезертиры).

«Забавно, наверное, слышать такое от дезертиров, которые отказались исполнять свой долг по защите гражданского населения и организации лагерей эвакуации».

К счастью, единства в рядах тяжёлой пехоты Эквестрии нет, о чём можно судить по всё тем же объявлениям по радио о том, что преступников, сбежавших из расположения своих частей вместе с бронёй и оружием, следует расстреливать на месте, а их снаряжение — возвращать на базы. Кроме того, отрядам, так и не присягнувшим новому командованию, предлагается присоединиться к «настоящим пони», прячущимся в их собственных убежищах. Из чего можно сделать вывод о крупных группах жеребцов и кобыл, которые либо подались в разбойники, либо решили вернуться к себе домой, в надежде найти родных, либо предпочли попытаться помочь гражданскому населению… или же сами попытались основать поселение.

До настоящего момента лично я никак не мог вмешаться в этот апокалиптический хаос, но как только заработают антенны радиовещания, данное положение несколько изменится. Мэйнхэттен ещё долго будет оставаться ничейной зоной, так как радиация способна убить даже тяжелобронированного пони в специальной защите (пропускающей небольшие объёмы излучения), так что если не наглеть, то никто не помешает мне в нём окопаться.

Благодаря дронам, количество которых увеличивается каждый день, бензин, бытовая техника, инструменты, генераторы, одежда, оружие и многие другие вещи свозятся в торговый центр, ставший моей личной базой, а также четвёртый мэйнхэттенский госпиталь, ставший приютом для разумных гулей (пока что их только четырнадцать, но одним из квадрокоптеров было зафиксировано, как жёлтая метка стала зелёной, но буквально через полминуты снова пожелтела, что может говорить о перспективах работы с зацикленными на одном действии зомби). К тому же благодаря наличию строительной техники, пережившей конец света практически без повреждений для себя, мы можем заняться перестройкой части города, пусть и лишь в отдалённой перспективе, так как сперва необходимо собрать всё сколько-нибудь полезное, попутно устанавливая орудия ПВО.

«Нужно не забыть записать выражения морд тех, кто первыми увидят возведение крепости на руинах».

Возвращаясь к теме заражённых радиацией городов: так как не только Мэйнхэттен подвергся атаке, то сейчас в Эквестрии множество областей, которые недоступны для пони. И если тот же Кантерлот недоступен и для меня, то вот в Понивилль можно отправить группу разведчиков, чтобы, во-первых, собрать оборудование и ценности, которые можно использовать для восстановления-укрепления, во-вторых, организовать оборону в домах, чтобы прибывшие мародёры-бандиты не смогли устроить своё логово в удобном месте. Если память меня не подводит, что случается не столь уж часто после моего становления ИИ, то в какой-то период времени этот маленький городок, имеющий историческую и культурную ценность, должен оказаться разгромленным кучкой аморальных личностей.

«А ещё где-то через двести лет там может появиться Героиня Пустоши компактной модификации. Впрочем, ждать её пришествия, чтобы начать реставрацию общества, как минимум глупо. Хм… Следует собрать дронов-уборщиков, которые смогут как собирать ценности, так и разбирать завалы», — отправляю задание Технику, чтобы он разработал несколько вариантов подходящих платформ.

Как управлять дронами в разных городах? Самое банальное, что приходит мне в процессор — создать ретрансляторы, которые будут как передавать вещание моих радиостанций, так и служить для лучшей коммуникации.

Но всё это — планы на далёкую перспективу…

…

Совещание наконец-то подошло к концу, и пони, поднимаясь из-за стола, потягиваясь и зевая, негромко переговариваясь между собой, обсуждая ближайшие планы, потянулись к выходу. Однако же не все они торопились в столовую или к близким, а были и те, кто хотели обсудить нечто важное лично для себя, здесь и сейчас.

— Флешмоб, постой, — учитель математики нагнал свою коллегу, обогнал её и встал мордой к пегаске, тем самым преградив ей путь. — Нам нужно поговорить.

— Мы уже говорим, — вздохнула летунья, кивнув Строуберри, чтобы не ждала её.

— Нам нужно поговорить о… нас, — смешавшись под холодным взглядом подруги, начавший свою речь уверенно жеребец последнее слово и вовсе промямлил.

— Флуд, я не знаю, чего ты там себе надумал, но «нас» нет, не было, и не будет, — прикрыв глаза, отчеканила каждое слово учитель физической культуры. — Это всё?

— Но я думал… — попытался ещё раз вернуться к теме единорог.

— Ты умеешь думать? — ядовито уточнила зелёная пегаска, вскидывая брови. — Что-то непохоже. Флуд, мне не нужна замена Лайтфута… Понимаешь? Нашего жеребёнка я воспитаю сама, без помощи кого-то там… Так что — забудь и отстань.

Произнеся последние слова, Флешмоб скользнула мимо единорога, попутно толкнув его в бок, а затем скрылась за дверью.

— Я с ней поговорю, — пробормотала Оникс, поднимаясь из-за стола, за которым осталась сидеть только Винил, разглядывающая стопку исписанных мелким подчерком листов. — Тебе что-нибудь принести?

— Морковную соломку… разве что, — отозвалась Скретч. — И луковых колечек…

— Хорошо, — произнеся это, чёрная единорожка подошла к выходу, бросила взгляд на потерянного жеребца, но не стала ничего ему предъявлять.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем диджейка осталась одна, а со стороны потолка прозвучал ровный механический голос:

— Утвердительное заявление: ты хорошо справилась, младший администратор.

— Ещё бы я провалилась, — Винил потёрла мордочку передними копытцами. — Три вечера кряду изучала планы этого совещания. Как ты умудряешься столько всего предусмотреть?

— Констатация факта: я — машина, — с тенью насмешки заявил Крестоносец.

— Ты — читер, — буркнула Скретч. — И раз ты такой умный, то составляй график занятий для жеребят и подростков.

— Снисходительное заявление: план уже готов в трёх вариантах и отправлен на пип-бак, — отозвались динамики стойла.

— Тогда где… — начала говорить белая единорожка, но тут её передняя нога ощутила характерную вибрацию устройства, что вызвало довольную улыбку. — Крестик, я тебя люблю.

— Уточняющий вопрос: младший администратор хочет стать супругой этой машины? — в голосе ИИ отчётливо ощущалось веселье.

— М-м-м, — состроила задумчивую мордочку диджейка. — Может быть… как-нибудь потом. Скажи лучше, ты следишь за Флудом?

— Утвердительное заявление: я слежу за каждым пони стойла, — без промедлений сказал Крестоносец.

— Извращенец, — припечатала собеседника Винил. — Впрочем, неважно. Оставлю это на твоей совести. Проконтролируй, чтобы он не совершил какой-нибудь глупости… Хорошо?

— Утвердительное заявление: я объективов камер с него не спущу.

* * *

— Приветствую вас, дети мои! — бодрый, чуть хриплый голос донёсся из динамика радиоприёмника. — Наступил шестьдесят первый день апокалипсиса, но диджей Пон Три по прежнему с вами и продолжает делиться самыми актуальными новостями. Итак, начнём с прогноза погоды: над Эквестрией облачно… как и вчера, и за месяц до этого, и вообще с тех пор, как пегасы закрыли небо. Эй, крылатые жеребцы и кобылки, я за что налоги плачу?! Вы определённо не выполняете свою работу. Ну да ладно: Селестия вам судья. Продолжим наш погодный обзор: Кантерлот по-прежнему утопает в розовом тумане, который вроде бы прибило к земле вчера вечером, но сегодня он опять закрыл собой всё, кроме вершин домов и части дворца. Не уверен, но в часы прояснения, кажется, я видел там кого-то двигающегося. Хотел бы сказать «живого», но те, кто слушают меня хотя бы пару дней, наверняка уже знают о разгуливающей по старушке Эквестрии нежити.

Голос оратора прервался звуком бульканья чего-то наливаемого из бутылки, после чего раздался звук глотков, смачная отрыжка и смущённый хмык.

— Продолжаем нашу обзорную экскурсию, дети мои: фронт радиоактивных дождей продолжает смещаться на юг от Кантерлота, так что всем выжившим в этой области рекомендую обзавестись свинцовыми зонтиками и сапогами, если вы не хотите заработать особо злокачественный насморк, — дробный стук по чему-то деревянному прервал монолог, а затем голос стал серьёзным: — Мне тут напоминают, что я должен сообщить о неожиданном, ради разнообразия — приятном происшествии: в Мэйнхэттене появились ещё шесть (!) станций радиовещания, которые охватывают все прилегающие области. Эти бессовестные конкуренты, отнимающие у меня аудиторию, называются «Верность-ФМ», «Смех-ФМ», «Доброта», «Щедрость», «Честность» и «Дружба»… Вы не поверите, но тоже «ФМ»! Эти бесчестные, безнравственные, эгоистичные существа проигрывают мелодии разных композиторов, некоторых из которых я даже не слышал! А ещё рассказывают о том, где можно найти еду, как добыть не заражённую радиацией воду, как сделать костюм, защищающий от большей части излучений, где укрыться от радиоактивных дождей… Самое же главное, что дикторами используются голоса министерских кобыл! Какими они были в молодости… Хе-хе-хе… Уж поверьте старику Пону: я точно это знаю. Так что, дети мои, коли у вас нет музыкального вкуса, ну или много времени, которое не на что больше потратить, ловите одну из волн «Фальшивых Элементов Гармонии» и слушайте информацию, которая может спасти ваши жизни.

Отключив радио, Беркут, стоявший на крыше одной из Мэйнхэттенских многоэтажек, посмотрел на небольшую колонну из фургонов, петляющих по улочкам между машин. Транспортными средствами управляли… роботы, которые были очень похожи на тех, что были уничтожены им на равнине.

«Разумные гули, роботы, новые радиостанции, на которых… хе-хе… ради разнообразия выдают не разведывательную информацию, за которую военные были бы готовы голову этому диджею открутить, а сведения о способах выживания», — покачав головой, пегас прыгнул вниз, расправил крылья и полетел прочь от города, в котором ему больше нечего было делать (радиоуправляемые квадрокоптеры сами справились с тем, чтобы запереть большую часть диких зомби в подвалах и ангарах, ну, а с автоматическими турелями им ещё только предстояло разобраться).

Этому болтуну с радио, который едва ли не первым стал говорить что-то полезное, следовало отдать должное: ни одна из образующихся в Эквестрии фракций не получала от него информацию, способную дать преимущество в стратегическом плане. Даже о том, что в Мэйнхэттене образовалось поселение разумных зомби, он умолчал, да и о шныряющих тут и там роботах тоже наверняка знал. Впрочем, о его целях оставалось только догадываться… Только вот делать это будет уже кто-то другой.

…

Долетев до шоссе, которое огибало город широкой дугой, Беркут отдал команду своей броне на форматирование всех настроек, а затем и на начало процедуры снятия. Спустя десять минут сдавленных ругательств и кряхтения летун снял с себя последний элемент экипировки, расправил крылья, красующиеся проплешинами, после чего обозрел скатавшуюся, грязную шёрстку своими водянистыми глазами.

— Красавец… хоть в могилу клади, — невесело рассмеялся жеребец, почти физически ощущая, как волна за волной накатывает безумие, грозящее превратить его в безмозглую тварь, только и жаждущую, что полакомиться плотью живых. — Нет-нет-нет… Ещё рано.

Не без труда отодвинув канализационный люк, пегас покидал в него свои доспехи, а затем задвинул его обратно. Он долго наблюдал и сумел вычислить приблизительное место расположения хозяев роботов… да и видел летающие вокруг «игрушки», которые наблюдали за ним. Так что можно было не сомневаться, что его имущество попадёт в нужные копыта.

Оставалось только одно: при помощи ремней закрепить на груди гранату и включить таймер. Когда же и с этим было покончено… Беркут побежал, не сдерживая себя от крика, смеха, радостного и безумного воя.

— Как давно я здесь не был: упаду на траву; гляну в ясное небо и пойму, что живу… — передние ноги запнулись о кочку, и жеребец покатился по сухой, жёлтой траве, перекатился на спину, а затем уставился в сплошной облачный покров своим невидящим взором. — Мама, папа, братишка, Муни… я иду… Подождите ещё чуть-чуть. Принцесса… пожалуйста… не считайте меня дезертиром… Просто я… очень устал.

Облака в небе плыли, образуя причудливые фигуры: вот пара пегасов, жеребец и кобыла, обнявшись, сидят на пороге дома в облачном городе; вот жеребёнок, нацепивший на себя слишком большую для него форму, с умилительно-серьёзным выражением мордочки чеканит шаг; вот молодая кобылка с забавными пушистыми кисточками на ушах расправляет перепончатые крылья и, нежно улыбаясь, раскидывает передние ноги для объятий…

Таймер отсчитал последние секунды и яркая вспышка поглотила тело стремительно теряющего разум гуля. А затем вновь наступила тишина.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Находки машины

Странный подарок — броня пегаса-разведчика: защита неплохая, но из-за необходимости снижать нагрузку на крылья — тонкая и не способная держать попадания сколь-нибудь крупнокалиберного оружия; ресурс боезапаса, не слишком большой из-за всё того же лимита на вес, полностью исчерпан; аккумуляторы, благодаря которым работает встроенный коммуникатор, как и другие системы, дублирующие функции пип-бака, на последнем издыхании. Однако же при всём этом целостность систем составляет девяносто два процента, что позволяет использовать данный образец вооружения в боестолкновениях после перезарядки и минимального ремонта. Впрочем, главная ценность данного подарка заключается не в том, что я получил возможность экипировать одного пегаса по последнему слову военной техники, и даже не в том, что пусть и в кустарных условиях, но у меня есть возможность наладить производство аналогов данного снаряжения, а в том… что Беркут, как звали пегаса, перед своим самоубийством оставил карту Мэйнхэттена, которую составил после подробной разведки (сделав ряд пометок).

…

Лишённые окон, обугленные каменные здания, словно тянущиеся к небу надгробия; частично обрушенные линии монорельсовых железных дорог, продолжающие возвышаться над городом на толстых опорах; столбы зелёного огня, не утухающие даже спустя месяцы после падения бомб, окружённые оплавленными, будто восковые свечи домами… и на фоне этого — лишь слегка повреждённый небоскрёб МЧН, окружённый сиянием защитного поля. Впрочем, были в городе и почти целые районы, которые будто бы и вовсе не подвергались обстрелу, но и их жители не избежали незавидной участи, попав под сильнейший радиационный фон.

Группа квадрокоптеров подлетала к зданию, стены коего покрывала чёрная копоть, а оконные проёмы зияли дырами. На тактическом дисплее пип-бака высвечивались красные маркеры, концентрирующиеся на этажах с третьего и до пятого, в то время как шестой этаж оказался чист, а первые два были полностью выгоревшими изнутри.

Направляю одного из разведчиков к окну, за которым находится красная метка. Вертолётик опустился на уровень этажа и беспрепятственно завис, обозревая часть внутреннего пространства офиса, сохранившегося на удивление хорошо (будто бы окно выпало уже после того, как пламя, опалившее стену, перестало бушевать).

Активировав звуковой сигнал, который должен приманивать диких гулей, не получаю никакого результата: отметка осталась на прежнем месте, будто бы ничего не произошло. Отдаю летательному аппарату команду залететь внутрь комнаты, и… стоило ему пересечь линию подоконника, как со стороны слепого для камеры угла прилетела яркая вспышка, и сигнал пропал.

«Вывод? Защитные турели. Способ противодействия? Необходимо прислать дронов, оснащённых бронёй, достаточной для сдерживания выстрелов, а также оружием, пригодным для выведения из строя автоматических защитных систем», — отправляю приказ Воину и Технику, сам же решаю продолжить разведку, но избегая посещения помещений с красными маркерами.

Очередной квадрокоптер влетел в довольно просторный кабинет, всю внешнюю стену коего не так давно занимало панорамное окно, ныне являющееся большой дырой, откуда открывается вид на серо-чёрный с зелёными отсветами город. Камера медленно обшаривает всё внутреннее пространство, разделённое на рабочую зону со столом и терминалом, зону отдыха с диваном и столиком, а также маленькую кухню. В стене виднеется массивная металлическая дверца сейфа, на полу под которой лежит перевёрнутая изображением вниз картина; в углу рядом с диваном, сжавшись в клубок, словно бы пытаясь что-то защитить, лежит тело земной пони с похожей на спутанный клубок ниток гривой.

«Активирована программа распознания… Обнаружено совпадение на девяносто три процента! Внимание! Смена приоритетной цели…» — чувствую, как в глубине моего процессора зарождается нечто, что можно было бы назвать волнением, если бы я оставался органиком.

…

Группа из пяти шестилапов, ведомая роботом-ретранслятором с пип-баком вместо «мозгов», беспрепятственно подошла к зданию, отмеченному на виртуальной карте Мэйнхэттена как «Министерство Морали». Первым в дверной проём проник разведчик, оснащённый щитом из нескольких листов металла, закреплённых под углом в семьдесят пять градусов: неповоротливый, он способен выдерживать очереди выстрелов из крупнокалиберных турелей, отвлекая на себя внимание автоматических защитных систем, что уже позволило взять штурмом несколько полицейских участков (защитники попросту разряжают боезапас, после чего их можно брать «голыми руками»).

Вторым за своеобразным танком пошёл шестилап со скорострельной турелью на спине, ну, а третьим стал дрон, оснащённый электромагнитным излучателем. Ещё двое разведчиков — это техники, оснащённые оборудованием для ремонта-демонтажа оборудования.

Просторный зал ночного клуба, занимающий большую часть первого этажа, оказался пуст, если не считать немногочисленных обгоревших до костей тел посетителей и работников. Свет фонарей, установленных на башенках дронов, выхватывал из темноты чёрные стены, покосившиеся металлические двери, почерневшие кости, какой-то не поддающийся опознанию мусор. Элементы декора, которые могли сгореть, превратились в пепел…

Довольно широкая лестница, находящаяся в закутке без окон, что не спасло её от следов гари, привела группу разведывательных дронов на второй этаж, отданный под кабинеты для частных встреч. Огонь здесь тоже бушевал, уничтожив деревянные панели, ткани и всевозможные украшения, как и тонкие двери, ведущие в маленькие комнатки для клиентов, любящих уединение. На всём этаже после осмотра обнаружилось только два скелета, которые, по всей видимости, принадлежали работникам заведения.

«Атака произошла утром, так что малое число посетителей не удивительно», — напоминаю себе не столь уж важный на данный момент факт.

Роботы поднялись на третий этаж, вход на который перегораживает металлическая, покосившаяся дверь. На стене видны остатки панели, скорее всего являвшейся частью системы распознавания (клавиатурой для набора пароля, сенсорным блоком для проверки карт доступа, либо чем-то ещё). Попытка «танка» открыть проход, дёрнув створку передним манипулятором, не привела к успеху: пусть замок и вышел из строя, но покосившиеся петли заклинили створку намертво.

Пришлось брать одного из ремонтных шестилапов под прямое управление, выводить вперёд, а затем срезать злополучные петли. После этого, определив расположение замка, пришлось вырезать ещё и его, чтобы лишившаяся последней опоры створка выпала наружу.

Сверкнули электрические разряды, и ремонтный шестилап отключился, а на лестничную клетку вылетели четыре серебристых охранных спрайт-бота, которые тут же попали под очередь из турели второго дрона-разведчика. Тактическая карта пип-бака тут же показала, что ещё восемь красных меток покинули свои позиции и стали достаточно быстро спускаться на третий этаж.

Перехватываю прямое управление над «танком», выводя его в коридор и заставляя лечь на пол. Позади него встал стрелок, нацеливший сдвоенное орудие на дальний конец коридора, сохранившегося на удивление хорошо: на правой стене висят плакаты с портретами принцесс, а также розовой земной пони, над которой красуются надписи вроде «Мин-Мор следит за тобой»; слева тянется ряд ниш, в которых находятся вращающиеся кресла, с трёх сторон окружённые погасшими мониторами (вроде тех, которые я впервые увидел в комнате охраны торгового центра) и пультами управления; на полу лежат тела пони в розовых рубашках с галстуками, некоторые из которых скрючились в неестественных позах, другие свернулись калачиками… Картину дополняют пластиковые стаканчики из-под кофе, бутерброды, мигающие зелёными лампочками холодильники, по-видимому, имеющие свои источники питания.

Вот в дальнем конце коридора распахивается пластиковая дверь, которая была неплотно прикрыта, и с лестничной клетки, соединяющей этажи с третьего и до шестого, вылетели восемь сов-роботов, вооружённых энергетическим оружием. Красные объективы нацелились на шестилапов и темноту, разгоняемую только фонарями разведчиков, разрезали яркие вспышки. Навстречу им поднялся «танк», металлический щит коего с честью выдержал первые попадания, а затем застрекотала турель второго разведчика, успешно поймавшего в прицел летучих противников.

В коридоре не было места для манёвра, да и механические птицы не пытались использовать укрытия, просто летя вперёд и стреляя в ближайшего противника. В результате, не успели они преодолеть и половины разделяющего расстояния, как бой был завершён.

«Такие многообещающие технологии… и столь бездарное их применение», — убедившись, что угроза устранена, приступаю к осмотру помещения и ремонту пострадавшего шестилапа.

…

Третий этаж оказался обесточен, но как мне удалось понять — большинство мониторов, терминалов и иного оборудования остались работоспособными. В результате этого Технику был отправлен приказ доставить трофеи в торговый центр для обустройства в нём собственной комнаты наблюдения (камеры есть, так что нужно лишь разместить их в стратегически важных местах). Удивили холодильники, оказавшиеся миниатюрными аналогами холодильной камеры, где прятались обитатели спортивного лагеря: кроме миниатюрных источников питания в виде довольно мощных спаркл-батарей, они могут похвастать ещё и защитой от радиации, обеспечиваемой толстыми стенками из свинца и серебряной фольги. Понятия не имею, зачем это было сделано, но факт в том, что продукты, находящиеся внутри, до сих пор пригодны к употреблению… хотя есть их и некому.

На четвёртом этаже обнаружились офисы, в которые вели пластиковые двери из узкого коридора: словно под копирку оформленные помещения с маленькими кухнями, рабочими столами, компьютерными терминалами и диванами для посетителей, если не считать пепла, принесённого через выбитые окна ветром, хоть сейчас могли бы принять новых обитателей. Здесь же обнаружились тела гулей, головы которых были взорваны энергетическим оружием.

«Похоже, роботы-совы приняли их за чужаков», — пришёл я к неутешительному выводу (ведь среди них мог найтись кто-то зацикленный или же вовсе — разумный).

Путь наверх, туда где была обнаружена розовая земная пони, более не был отмечен никакими знаменательными событиями. Когда же шестилапы вошли в помещение, по всей видимости являющееся офисом главы министерства, на пип-бак дрона-ретранслятора пришёл входящий вызов, а розовый терминал, украшенный кристаллами в виде воздушных шариков, зажёг розовую подсветку экрана. Однако же атаки не последовало, да и спустя минуту ожидания я сделал вывод, что устройство попросту было настроено на активацию, если в зоне беспроводной связи окажется ещё один абонент.

Подведя одного из ремонтников к рабочему столу, беру его под прямое управление и навожу объектив камеры на экран компьютера. Моему взгляду предстал рабочий стол с несколькими файлами, один из которых оказался аудиозаписью, названной «Прослушать первым… пожалуйста».

«Раз просят так вежливо, то было бы грубо отказать», — промедлив ещё несколько секунд, анализируя риски, подвожу правый передний манипулятор к кнопке клавиатуры и нажимаю её.

— Привет… Крестик… Тебя ведь так зовут? — зазвучал из динамика тихий голос, в котором отчётливо определялись усталость, грусть и сдерживаемые слёзы. — Прости… ты меня не знаешь… и вообще… грубо так… обращаться по имени… к незнакомцу… Просто я… Я хотела бы вообразить, будто бы разговариваю с другом. Ты ведь не против?..

«Почему бы и нет», — произношу мысленно, одновременно с тем перевожу все свободные ресурсы процессора на попытку понять, каким образом кто-либо из пони может знать мой позывной, при этом ни разу не общавшись ни со мной, ни даже с моим предшественником (по крайней мере, в базе данных об этом нет информации).

— Спасибо, — в голосе почудилась улыбка. — Знаешь… мне страшно. Очень-очень страшно… Я ведь не справилась… Подвела подруг… Рарити, Эпплджек, Рэйнбоу… Твай… Я ведь думала, что смогу всех спасти, для чего и принимала Менталки… А теперь… Теперь я не уверена, что не сошла с ума; я даже не уверена, что записываю это сообщение не из-за того, что наркотики окончательно помутили сознание… Это страшно… и никого нет рядом…

Голос прервался на всхлип, но вскоре монолог продолжился:

— Я пыталась написать Твай, но… связи нет. Я… Я даже не знаю, смогла ли она уйти, или сейчас её… Не важно. Я буду верить в то, что с ней всё хорошо, ведь… ведь это Твай, а у неё всегда был запасной план… Прости… Наверное, я сейчас кажусь полной дурой, которая говорит бессвязный бред… Просто… Прости.

Голос снова прервался, а затем продолжил говорить более спокойно и уверено:

— Я не знаю, правда ли это всё, или же меня мучают предсмертные галлюцинации, но в любом случае… попытаюсь хотя бы немного тебе помочь. На этом терминале записаны все коды доступа, которые позволят подключиться к общей наблюдательной системе, а также отключат защитные турели баз Министерства Морали… В столе лежат мои личные карта доступа, флакон с кровью и пип-бак… Воспользуйся ими с умом.

«Неожиданная щедрость. С чего бы вдруг?» — учитывая, что мне известно о существовании пророков в мирах, где люди подтвердили существование магии, то можно сделать вывод, что хозяйка этого компьютера была одной из них (правда, сложно поверить в то, что пророка, способного предсказать события с такой точностью, вообще смогли убить).

— Просто ты единственный… кто воспользуется всем этим для защиты пони, — в голосе послышался смешок, который перешёл в захлёбывающийся кашель, который удалось остановить только через минуту. — Я верю, что ты сделаешь всё правильно, а потому не буду давать никаких инструкций… Не мне говорить об инструкциях… Прошу только… Я ведь могу попросить?

«Да», — отвечаю мысленно, ловя себя на том, что всерьёз разговариваю с аудиозаписью.

— Помоги Флатти, Рэйнбоу и Твай… — голос прервался рваным вздохом. — Они — хорошие пони… Просто… Просто запутались… И… Спасибо. Я… Я всё же надеюсь… что это не бред, вызванный потерей крови и Менталками… Я бы хотела… Я бы хотела услышать, как поёт Винил. Просто… Спасибо.

На этом запись окончательно прервалась, а я отдал шестилапу приказ на скачивание информации с терминала на пип-бак. В столе и вправду обнаружились вещи, о которых говорила… Пинкамина Диана Пай, которая пусть и не верила до конца, что всё происходящее сейчас — случится когда-нибудь, но даже так продолжила пытаться что-то сделать.

«Храбрая и упрямая маленькая пони. Даже являясь машиной, я чувствую страх… стоит мне только задуматься о том, что ты предвидела моё появление», — при помощи камеры «танка» смотрю на мордочку розовой кобылы, кажущейся сейчас особенно хрупкой…

Что мне досталось в наследство от Пинки Пай? Пароль доступа к сети спрайт-ботов, коды распознавания «свой-чужой» для систем безопасности филиалов Министерства Морали в разных городах, а также координаты баз, лабораторий, заводов, складов и стойл… Информация, способная перевернуть историю этого мира, буквально упала в мои манипуляторы. И пусть её достоверность ещё только предстоит проверить, но…

«Спи спокойно, маленькая пони. И пусть тебя встретят на Вечнозелёных Лугах», — при помощи ремонтников перекладываю тело розовой земной пони на выломанную дверь, используемую в роли носилок, а сверху укрываю ковриком, найденным тут же.

Пусть мне пока что и не под силу похоронить всех жителей Мэйнхэттена, погибших во время падения бомб, а расчистка обживаемых территорий от тел только началась, но отказать в погребении одной из кобыл, заслуживших моё уважение, я не могу. Если же она не ошиблась, то кроме Флаттердуба, растущего в Вечнодиком Лесу, на настоящий момент должны быть живы ещё две бывшие хранительницы Элементов Гармонии.

«Не для их ли поиска ты дала мне коды от спрайт-ботов?»

…

Винил, обтеревшись влажным полотенцем, забралась на свою кровать и, устроившись на спине, погладила округлившийся живот, после чего накрылась тонким одеялом. Свет в комнате стал более тусклым, что в очередной раз доказывало, что Крестоносец наблюдает за жителями стойла, а также заботится… в меру сил и понимания.

— Смущённая просьба: младший администратор, вы не могли бы спеть колыбельную? — прозвучал механический голос из динамиков под потолком.

— Чего это ты, Крестик? — Скретч распахнула глаза, уставившись в верхний угол комнаты, где точно была видеокамера. — Не замечала за тобой любви к подобным вещам.

— Уточняющее пояснение: одна хорошая пони считает, что у вас красивый голос, и хотела бы услышать, как вы поёте, — последовал незамедлительный ответ.

— Хм… — белая единорожка нахмурилась, затем усмехнулась и вздохнула. — Обычно мои поклонники не страдают от стеснительности. Ну да ладно… Это ведь не Оникс тебя подговорила?

— Отрицательное утверждение: нет, это не она, — заявил ИИ.

— Ну ладно, — поёрзав, Винил улыбнулась. — Это, вообще-то, не в моём стиле… но будем считать, что я репетирую…

Спят усталые зверушки, птички спят…

Дома мягкие подушки ждут жеребят…

И принцесса спать ложится, чтобы ночью нам присниться,

Чтобы ночью нам присниться…

Глазки закрывай… Ба-ю-бай.

В грёзах можно оказаться на луне…

С Рэйнбоу Дэш по небу мчаться на заре…

С Твайлайт Спаркл подружиться, и подняться в небо птицей,

Глазки закрывай… Ба-ю-бай.

— Приятных снов, младший администратор, — прозвучал приглушённый механический голос.

— И тебе, доброй ночи, Крестик, — ответила Скретч. — И сладких снов той пони, которая хотела услышать колыбельную…

…

Динамик шестилапа замолчал, и механический манипулятор накрыл голову розовой земной пони отрезом бархатистой ткани, после чего импровизированные носилки при помощи конструкции из канатов были опущены на дно прямоугольной ямы, выкопанной в одном из небольших парков Мэйнхэттена. Молча и с механической чёткостью дроны закопали углубление в земле, а затем в изголовье был поставлен белый камень, на котором чёрными буквами выделялись слова: «Пинкамина Диана Пай».

Завершив свою работу, разведчики простояли на месте ещё около минуты, после чего, не издав ни единого лишнего звука, развернулись и побежали куда-то в город, продолжающий утопать во мраке, разгоняемом изумрудным огнём.

Примечание к части

Что-то тяжело пишется.

Всем добра и здоровья.

Поступь машины

Флёрри Харт, Мунбим и Сноуфайр стояли с одной стороны прямоугольного игрового поля, начерченного на полу атриума, в то время как Санрайс Шейк, Рэдстар и Гринпис заняли вторую половину площадки. Между жеребятами лежал трёхцветный сине-бело-красный мяч, на котором виднелись многочисленные потёртости, а кроме того — маленькие трещинки.

— Давайте уже начинать, — нетерпеливо цокнула правым передним копытцем синяя единорожка, грива которой была заплетена в пять тугих косичек с жёлтыми бантиками на концах.

— Ну так и начинай, — зелёный жеребчик кивнул на мяч, всем видом говоря, что уступает первую подачу кобылкам.

— Угу, — маленькая волшебница фыркнула, — Чтобы ты потом опять заявлял, что мы победили из-за того, что вы поддавались. Нет уж: на этот раз — вы первые.

— Никто тебя за язык не тянул, — Гринпис подошёл к мячу, а затем катнул его к красному земнопони. — Рэдстар, начинай.

— М-м-м… — названный жеребчик схватил игровой снаряд передними копытцами, неуверенно покосился на кобылок и спросил: — А почему я?

— Потому что Гринпис боится, — хихикнула Мунбим, заставив зелёного пони вспыхнуть от негодования.

— Ничего я не боюсь! — воскликнул жеребчик, широко раздувая ноздри и нахохлившись.

— Докажи, — наклонив голову, негромко потребовала синяя кобылка.

— Мун, может не надо? — подошла к сестре Сноуфайр, грива которой была завязана в поньский хвост при помощи резинки красного цвета.

— Да он просто трусит, — вздёрнула носик Мунбим, проигнорировав белую единорожку.

— Ах, так? — Гринпис подскочил к Рэдстару, выхватил у него мяч и заявил: — Я буду подавать первым. И давайте без ваших единорожьих трюков!

— Пфф, — синяя кобылка изобразила оскорблённый вид. — Будто мы и так не справимся.

— Мун… — попыталась дозваться до раззадоренной подруги Флёрри.

— Всё потом, девочки, — нетерпеливо прицокнула копытцами негласная глава их маленькой команды. — Вставайте по своим местам.

Белая единорожка и розовая пегаска переглянулись, вздохнули (всё же Мунбим, когда дело доходило до соревнований, становилась слегка… излишне напористой), а затем отошли в дальние углы своей половины игрового поля.

Гринпис вышел за черту нарисованного на полу прямоугольника, встал на задние ноги, подбросил вверх мяч, а когда тот стал падать на пол — ударил по нему правым передним копытцем, отправляя в стремительный полёт в сторону кобылок. Мунбим, заметив, что снаряд летит сильно правее неё, даже дёргаться не стала (всё равно не достала бы). Зато розовая пегаска, для которой скорость мяча была не такой уж и большой, прыгнула вперёд и боднула его головой… после чего её ноги заплелись, и кобылка плюхнулась на круп.

Шейк, для которого скорость снаряда тоже не была такой уж высокой, прыгнул наперерез, левым передним копытцем перенаправляя его в центр половины площадки кобылок. Из-за этого Мунбим, попятившись, сумела подставить передние ноги, чтобы отскочивший от них мяч взмыл вверх будто свечка, начав отклоняться влево и уходя за пределы игрового поля.

Сноуфайр напряглась, готовясь к прыжку и удару, но… мир для неё внезапно замер и выцвел. Посмотрев на Флёрри, она увидела, как пегаска только поднимается на ноги, остановившись в нелепой позе, а скосив взгляд на сестру, не удержалась от улыбки (Мунбим сидела на крупе, запрокинув голову и широко открыв рот). Обратив внимание на жеребчиков, белая единорожка поняла, что они слишком близко подошли к разделительной черте, оставив заднюю половину поля абсолютно открытой.

Мир снова начал ускоряться, но белая пони уже знала, что нужно делать. Дождавшись того момента, когда мяч опустится на нужную высоту, она прыгнула и стукнула его копытцем, перебрасывая через головы жеребчиков…

— Ей! — вскочила на ноги синяя единорожка, набрасываясь на сестру с объятьями. — Мы ведём!

— Нечестно! — возмутился Гринпис, ударяя передними ногами об пол. — Вы жульничаете!

— Да ну? — отпустив смущённую Сноуфайр, синяя единорожка повернулась к зелёному жеребчику. — И как же мы сжульничали на этот раз?

— Вы… Вы… — Гринпис шумно засопел, не находя слов.

— Мы играть будем, или вам и без нас интересно? — вмешался в привычную перепалку Санрайс Шейк.

— Будем, — буркнул зелёный жеребчик. — Рэдстар, отдай им мяч. Пусть подают.

— Флёрри, начинай, — подкатила снаряд к розовой пегаске Мунбим, весело подёргивая ушами.

Сноуфайр же отступила на свою позицию, ощущая непонятную лёгкую слабость…

…

Наблюдения за представителями понижизни из младшей группы Меткоискателей показали, что белая единорожка Сноуфайр, пусть и неосознанно, применяет свою метку, каким-то образом связанную с временем. На записях камер наблюдения отчётливо видно, что в определённые периоды физического-психического напряжения она двигается быстрее своих ровесников, при этом не прилагая для этого дополнительных усилий.

— Целитель, твоё мнение? — находясь в виртуальной комнате наблюдения, фокусирую внимание на одной из подпрограмм, сидящих за цифровым круглым столом.

— Установленный в атриуме сканер подтвердил, что Сноуфайр использует магию, но не через рог, — отозвалась собеседница. — Воздействие более тонкое, чем-то похоже на специфическое излучение от глифов. Собранная по стойлу статистика показала, что кьютимарки могут излучать как однородный магический фон, так и смешанный: косвенно это подтверждает теорию о том, что данные рисунки являются природными глифами, замаскированными графическим изображением для лучшего понимания их предназначения.

— Тогда как объяснить наличие кьютимарок в виде шестерёнок, молотков и других им подобных рисунков? — спросил Воин.

— Могу предположить, что данные… конструкции, являются комбинациями нескольких глифов, — подал голос Техник. — Как уже готовое сложное заклинание. Или же мы просто не всё знаем о различных энергетических-информационных полях.

— Имеешь ввиду, что кьютимарка инженера — это на самом деле специализированное заклинание познания? — уточнил Мыслитель.

— Пока что у нас слишком мало информации для подобных утверждений, — прерываю обсуждение. — С тем же успехом это может оказаться способом подключения к информационному полю планеты, а то и вселенной. Вернёмся к вещам более приземлённым: Сноуфайр — кандидат на роль будущей главы стойла двадцать девять. Ваши мысли на этот счёт?

— Слишком замкнутая и опасающаяся конфликтов, — заявил Воин. — Как администратор в мирное время… вполне годна.

— Напомню, что её уверенность в себе сильно подкосило известие о гибели Селестии, — заметил Мыслитель. — Получение кьютимарки могло исправить ситуацию, но по какой-то причине она опасается рассказывать о своих новых возможностях даже сестре.

— С высокой степенью вероятности данная особенность вызвана страхом зависти со стороны Мунбим, так как сам факт наличия кьютимарки уже говорит о том, что Сноуфайр более зрелая… в глазах старшего поколения, — вставила свою реплику Целитель. — Повысившаяся агрессивность Мунбим может быть следствием данного события.

— Что же, продолжим наблюдение за кандидатами, — ставлю временную точку в данной теме. — Каковы результаты исследований крови Пинкамины Дианы Пай?

— Зачарованный флакон сумел сохранить содержимое от внешних воздействий, — вновь заговорила Целитель. — К сожалению, долго хранить генетический материал мы не сможем, а потому я предлагаю запустить проект «Второе поколение».

— Поддерживаю, — произнёс Мыслитель. — Анализ информации, полученной в офисе Министерства Морали, говорит о том, что нам может потребоваться носитель генов главы данной организации для доступа к закрытым объектам. Кроме того, есть некоторая вероятность, что особенность Пинки Пай, наиболее сильно проявившаяся в последние часы её жизни, может проявиться и в её двойнике.

— Что ж… — окидываю вниманием все подпрограммы, а затем изрекаю: — Порой вы кажетесь мне машинами даже в большей степени, чем являюсь я. Разрешение на начало проекта «Второе поколение» получено; приступаем к выбору будущей матери.

«Надеюсь, маленькая смелая пони, ты была бы рада узнать, что твой род продолжится хотя бы так. Ну а я позабочусь о том, чтобы твоя наследница получила счастливое детство. Насколько это вообще возможно в сложившихся обстоятельствах».

…

Стрекотание десятков пропеллеров квадрокоптеров разрезало тишину станции монорельса, которая находилась перед входом в офисное здание транспортной компании «Четыре звезды». В тусклом свете свинцового неба робосовы с энергетическими излучателями, сидящие на спинах выстраивающихся перед бронедверью шестилапов, казались какими-то жуткими игрушками, собранными на фабрике Фредди Крюгера. Лишь четвёрка пони-гулей, облачённых в полицейскую сине-бело-золотую форму со шлемами, забрала которых прозрачными козырьками закрывали верхние половины мордочек, бронежилетами и высокими сапогами, выглядели более или менее миролюбиво (сколь бы парадоксальным это не казалось).

— Вы уверены в этом, командующий? — спросил светло-серый облезлый единорог, обращаясь к дрону-разведчику, передняя часть корпуса коего красовалась приваренным щитом из нескольких слоёв стали.

— Так точно, лейтенант, — башенка с объективом видеокамеры повернулась, ловя в поле зрения голову жеребца. — Информация о том, что данная организация оказалась фирмой, созданной предателями Эквестрии, получена прямиком из офиса Министерства Морали. Агенты Пинки Пай в последние часы перед катастрофой пытались взять здание штурмом, но им не хватило времени. Мы, как один из последних осколков Эквестрии, сохранивший верность государству и народу пони, должны закончить их работу. Вы готовы исполнить свой долг, Грей Вульф?

— Сэр! Так точно, сэр! — приложил правое переднее копыто к шлему гуль. — Я и мои ребята в вашем полном распоряжении.

— Первыми идут «танки» и «турели»; их прикрывают робосовы; квадрокоптеры проводят разведку; вы — замыкаете колонну, — отчеканил строгий и уверенный голос. — Внутри мы можем встретить всё, что угодно, так что — держите себя в копытах.

— Мы не подведём, сэр, — ещё раз козырнул единорог, после чего отступил к своим подчинённым, вооружённым винтовками, пистолетами и гранатами.

Вперёд выдвинулся один из ремонтных дронов, который подключился к электронному замку бронедвери. Ему понадобилась минута, чтобы взломать механизм и открыть створку, после чего дрону был отдан приказ отступить. Один из «танков» вошёл в холл здания, почти сразу оказавшись в перекрестье турелей, висевших на потолке… Впрочем, пулемётный огонь почти не приносил ущерба щиту и усиленным бортам, оставляя на них только вмятины.

«Восемь целей: расположены грамотно; боезапас внушительный. Воин, твои предложения?» — отправляю сообщение подпрограмме, продолжая осматривать пространство внутри здания.

Перед входом находилась опрокинутая баррикада из ящиков, которая должна была скорее не остановить, а снизить видимость тех, кто врывались с улицы; на полу, среди засохших луж, от которых остались тёмные пятна, лежали семь Стальных Рейнджеров Эпплджек, на броне коих отчётливо видны отверстия от бронебойных пуль; в глубине помещения находится ещё одна баррикада, но на этот раз из перевёрнутого стола и мешков с песком, над которыми виднеется ствол пулемёта. Тела защитников, одетых в бронежилеты поверх формы охраны или костюмов клерков, которые были вооружены винтовками и пистолетами, лежат несколькими группами, будто бы они пытались куда-то прорваться, а не отступали к коридорам. Колючая проволока, решётки, вытащенная из кабинетов мебель — всё это говорило о том, что к нападению Министерства Морали были готовы.

«Крысы… Ненавижу крыс», — память подкинула образы «друзей», из-за которых я тут и оказался, но отдельная программа тут же отправила данные файлы в отдельную папку «Рефлексии».

Всё это заняло пять целых и шесть десятых секунды, после чего Воин, взяв под управление «турель» с импульсной ЭМИ пушкой, начал отстрел огневых точек противника.

Спустя две минуты перестрелки первый бой был завершён и отряд полностью втянулся в здание.

— Лейтенант, оставьте кого-нибудь из ваших подчинённых здесь: скоро прибудет группа поддержки, которая заберёт тела героев для погребения, — произнёс динамик одного из шестилапов, начавших расходиться по коридорам.

— Так точно, сэр, — отозвался гуль, на негнущихся ногах подходя к одному из тел обороняющихся, чтобы с яростным рыком опустить переднюю ногу на его голову. — Твари-твари-твари!..

— Грей Вульф, держите себя в копытах, — окликнул жеребца другой дрон. — Какой пример вы подаёте подчинённым?

— В-виноват, сэр, — отступив от изуродованного тела на пару шагов, серый единорог посмотрел в объектив камеры своими водянистыми глазами, в которых впервые за долгие месяцы пылала искра ярких эмоций. — Этого больше не повторится.

…

— Между фонариками должно быть не меньше метра! — окликнула группу подростков Винил, наблюдающая за процессом украшения атриума. — Шарики готовы? Вешайте их гроздью по центру. Кто там отвечает за блёстки и мишуру?

— Может быть, тебе стоит отдохнуть перед выступлением? — обратилась к подруге Оникс, выходя из одного из коридоров. — Всё же в твоём положении не стоит перенапрягаться.

— Эй! — возмутилась и надулась Скретч, повернув мордочку к Шилд. — Я беременная, а не тяжело больная.

— Логическое утверждение: согласно данным медицинских обследований, ваш организм переносит тяжёлый стресс, — прозвучал механический голос из динамиков пип-бака диджейки. — Убедительная рекомендация: проводите больше времени в тихой, спокойной обстановке.

— Сговорились за моей спиной? — вскинула бровки белая пони.

— Винил, а я кое-что тебе принесла, — прищурившись, заговорщическим голосом произнесла Оникс, при помощи телекинеза извлекая из перемётной сумки бумажный кулёк. — Если ты согласишься отдохнуть хотя бы пятнадцать минут…

— Я не жеребёнок, чтобы меня подкупать, — гордо вздёрнула подбородок Скретч.

— Ну… Раз ты не хочешь мармеладное яблоко, то я его съем сама, — подмигнула подруге чёрная единорожка, начав демонстративно медленно разворачивать сладость, одновременно с тем высунув кончик языка и облизывая им нижнюю губу. — Ты точно уверена?

— Гр-р-р, — прижав ушки к голове, белая пони выхватила из копыта собеседницы раскрытый кулёк и с видом оскорблённой невинности заявила: — Я это делаю не из-за яблока, а потому, что ты попросила!

— Конечно-конечно, — покивала Шилд, затем развернулась и поманила диджейку за собой. — Пойдём, хоть чаю тебе налью.

Пони, в этот момент находившиеся в атриуме, скрывая улыбки, проследили за удаляющимися кобылками весёлыми взглядами. Ни для кого не было секретом, что Винил тяжело переносит своё интересное положение, временами впадая в меланхолию, а иногда начиная вести себя, как сущий непоседливый жеребёнок. Впрочем, рядом почти всегда была её младшая подруга, всеми силами старающаяся сгладить особенно острые углы.

— Ну и чего вы остановились? — вскинулась Строуберри Джем, заставляя пони начать шевелиться активнее. — Атриум сам себя не украсит. Колпаки готовы? А блёстки? Смотрите у меня: не успеете закончить всё в срок — лишу десертов!

…

…перед кабинетом главы отделения группу вторжения встретил полноценный боевой дроид: гусеничная платформа служила основанием для башни с двумя пулемётами, один из которых был роторным-шестиствольным, а второй — поворотным двухствольным. В задней части миниатюрного танка виднелась ракетница, готовая к запуску всего своего боезапаса.

Уже по отработанной схеме вперёд выдвинулся «танк», а в то же время шесть робосов и квадрокоптеров, снаряжённые гранатами, вылетели из-за угла. На появление противника робот отреагировал точно так, как предсказывала аналитическая программа: первостепенной угрозой он посчитал шестилапа, открыв по нему шквальный огонь и буквально прошивая металлический щит насквозь, а к тому моменту, когда системы распознавания переключились на летающие цели, первые механические птицы уже скинули свои «гостинцы».

Импульсные гранаты взорвались, накрывая машину волной разрядов. Стоило же им спасть, как взорвалась вторая пара снарядов, а затем и третья, которая окончательно вывела устройство из строя.

К обездвиженной груде металла отправились несколько ремонтников, приступивших к демонтажу оружия и брони. Ещё два шестилапа проникли в сам кабинет, где за рабочим столом обнаружилось тело кобылы, по всей видимости и являвшейся директором.

Обыск помещения позволил обнаружить дверь, ведущую в тайный арсенал, где лежали винтовки, автоматы, гранаты, лёгкая броня и даже один меч. Взлом сервера дал доступ к информации о небольшом стойле, спрятанном прямо под зданием компании.

— Сержант, в бункере находятся военные преступники и предатели родины, — лязгнул металлом голос, звучащий из динамика шестилапа. — Какое наказание для них предусмотрено в условиях военного времени?

— Расстрел, сэр, — отозвался гуль, с невозмутимым выражением морды застывший в дверях. — Разрешите привести приговор в исполнение?

Дрон-разведчик извлёк из стола электронную карту, после чего протянул её пони, удерживая в правом переднем манипуляторе.

— Нам нужна информация, лейтенант: где-то в городе, а может быть и за его пределами, могут находиться другие бункеры, схроны, склады, — прозвучал приказ в тишине кабинета штаба предателей. — Не рискуйте своими подчинёнными, но помните, что от ваших действий зависит, воспрянет ли Эквестрия после очередного удара судьбы, либо так и останется лежать в руинах.

— Так точно, сэр, — перехватив кусок пластика телекинезом, Грей Вульф козырнул правым передним копытом, а затем вышел из комнаты.

Система безопасности уже была отключена, так что ничто не мешало ему и его подчинённым в сопровождении шестилапов и робосов добраться до входа в неучтённое стойло…

…

— Все пони меня слышат?! — привычно устроившись за пультом диджея и надев на голову гарнитуру, Винил почувствовала себя так, будто бы вернулась в далёкое прошлое, когда ещё не было известно о том, что такое — война.

— Да! — вразнобой ответил хор голосов.

Вспыхнули софиты, лучами разноцветного света разрезая темноту, словно фотографии из старого альбома, выхватывая мордочки жеребцов и кобыл всех возрастов и рас. На их головах красовались яркие колпаки из цветной бумаги, ожерелья из бумажных цветов обхватывали шеи, некоторые даже носили такие же очки, какие были и на самой Скретч.

«Как жаль, что здесь нет Пинки… Старой доброй Пинки Пай. Что же, придётся самой постараться и не посрамить честь подруги», — копытце белой единорожки нажало кнопку, заставляя начать играть бодрую, энергичную музыку.

— Я рада тому, что все мы здесь сегодня собрались: сегодня, мои дорогие жеребчики и кобылки, мы празднуем первый, но далеко не последний день единства народов в стойле двадцать девять! — голос единорожки звучал ровно и звонко, не выдавая волнения и тревог своей хозяйки. — Не в первый раз нам — пони, выпадают тяжёлые испытания: сперва виндиго, затем — Дискорд, король Сомбра… Но всякий раз, как бы тяжело ни было нашим предкам, они продолжали идти вперёд, к светлому будущему и мы, все мы, не посрамим их память! Но всё это будет потом, а сейчас: я спою эту песню…

Как страшно было мне — я ждала, застыв,

Узнав, что рухнул целый мир — остался только ты.

Тогда была я, как на дне, но сказала — ничего,

Переживу: меня ты сделаешь сильней!

Пойдём со мной! Не надо ждать!

Ведь от того, что суждено, никто не может убежать!

Хочу облегчить твою боль, ты мне не должен ничего,

Но вместе мы переживём все испытания с тобой!..

…

Четверо пони в полицейской броне, нацелив оружие на толстую бронедверь, так похожую, но и неуловимо отличающуюся от рекламных плакатов Стойл-тек, стояли позади шестилапов, один из которых вводил пароль доступа в терминал. Наконец лампочки мигнули, прозвучал сигнал приветствия, а затем металлическая преграда подалась в сторону, открывая взглядам короткий коридор, ведущий в небольшой атриум.

«Девять пони, одна зебра», — сухо отметил Воин, отдавая команду дронам на атаку.

Ярко вспыхнули башенные фонари, вперёд полетели светошумовые и газовые гранаты, а следом за ними рванули роботы.

— Морды в пол, зебриканские подстилки!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Голос машины

Этим утром она проснулась рано и сперва даже не поняла того, где находится и что происходит вокруг: ноги были прижаты к телу, со всех сторон находилась эластичная плотная ткань, а глаза ничего не видели. Попытавшись пошевелиться, единорожка осознала, что находится в чём-то вроде кокона, а заставив рог светиться тусклым светом, чтобы не выдать себя, окончательно поняла, что её запихнули в мешок.

Паника начала накатывать со страшной силой, заставляя ноги дёргаться, ноздри — широко раздуваться, а рот раскрываться в попытке ухватить ещё немного воздуха… Внезапно по ушам ударил звук расстёгиваемой молнии, а в следующую секунду глаза сами собой зажмурились от попавшего по ним света.

— Доброе утро, мисс Вельвет, — прозвучал доброжелательный голос молодого жеребца. — Эти мелкие проказники опять застегнули ваш спальный мешок?

— У-угу, — смущённо кивнула Твайлайт, чувствуя как мордочка стремительно краснеет от прилившей к ней крови. — Доброе утро.

— Не буду вам мешать, — произнёс собеседник, начав удаляться, о чём говорили шелест ткани и шум шагов. — Мы собираемся завтракать и будем рады, если вы к нам присоединитесь.

— Я… постараюсь, — отозвалась немолодая пони, разлепляя слезящиеся глаза, мир перед которыми постепенно принимал привычные очертания.

Она находилась в просторной военной палатке, рассчитанной на шестерых взрослых пони: двухскатная брезентовая крыша, как у маленького домика, возвышалась над головой, четыре тканевых стены, в одной из которых находился застёгивающийся на молнию выход, окружали со всех сторон, а на одном из опорных столбиков, вкопанных в землю, висел энергомагический светильник в виде старинной лампы с мотыльками. Внутреннее пространство было выкрашено в нежно-жёлтый цвет, с нашитыми на все плоские поверхности бабочками, которые должны были поднимать пони настроение и заставлять думать о хорошем, но… у неё вызывали только грусть и глухую тоску.

Остальные пять спальников, в одном из которых проводили ночи земнопони-близнецы шести лет, уже были сложены в углу, тем самым освобождая почти всё жилое пространство. Взгляд Твайлайт задержался на военных перемётных сумках, попарно висящих на трёх из четырёх столбиках, где хранился нехитрый скарб беженцев (серая ткань с чёрными, бурыми и зелёными пятнами сильно контрастировала с фоном стен).

«Надо вставать, есть и идти работать», — поторопила себя волшебница, при помощи телекинеза расстёгивая свой спальник до конца.

С удовольствием потянувшись, от чего приятно заныли мышцы, кобылка перекатилась на живот и поднялась на ноги. Трико из тонкой жёлтой ткани сильно помялось, да и нуждалось в очистке, так что пони поспешила его стянуть, чтобы торопливо влезть в плотный защитный комбинезон, состоящий из мягкой подкладки, изолирующего среднего слоя и грубой серой огнеупорной ткани. В процессе она отметила, что сиреневая шёрстка свалялась, а под шкурой отчётливо видны рёбра, пусть голодать ей и не приходится, да и грива, напоминающая на ощупь солому, требовала к себе внимания.

«Что Рарити сказала бы, увидев меня такой?», — невесело улыбнувшись, Спаркл надела на голову капюшон с прорезью для рога, применила на пижаме очищающее и разглаживающее заклинания, затем сложила её и спальный мешок в углу.

Вздохнув и собрав в копытца всю силу воли, единорожка направилась на улицу…

Небо, как и всегда в последние месяцы, было серым и мрачным, а просачивающегося сквозь тучи света едва хватало, чтобы нормально видеть. Перед палаткой, вокруг походного радиоприёмника, словно бы семья, выбравшаяся на пикник в выходной, сидели шестеро пони: пожилые жеребец и кобыла единороги; волшебник среднего возраста с женой из расы земнопони; двое рогатых жеребят. Все они были одеты в синие, зелёные или красные комбинезоны с капюшонами, в передних ногах держали миски с питательным желе и ложки, а для малышей, в качестве десерта, отдельно лежали сладкие овсяные батончики, на которые те бросали нетерпеливые взгляды.

— Тётя Вельвет! — замахала передним копытцем маленькая кобылка. — А я говорила Грею, что не надо так делать. А он…

— Ничего ты не говорила! — возмутился её брат. — И вообще: ты — ябеда.

— Я не ябеда! — обиделась Грей Лайт.

— А вот и да, — ткнул сестру копытцем Грей Хард.

— Ма-ам, он дерётся! — захныкала маленькая единорожка.

— Прекратите оба, — отставив свою миску, земная пони обошла радио и встала позади жеребят. — Сейчас отправитесь в палатку и будете читать учебник. И никаких вам сладостей или радио.

— Ну… — поник жеребчик.

— Это ты во всём виноват, — проворчала его сестра.

— Ах так? — вскинулся было Грей Хард, но тут близнецам на макушки легли передние копытца их мамы, которой пришлось ради этого присесть на задних ногах.

— Не сердитесь на них, Вельвет, — виновато произнесла земнопони, потупив взгляд. — Это я не углядела…

— Не стоит извиняться, — оторвавшись от наблюдения за малышами, Твайлайт мягко улыбнулась и прикрыла глаза. — Все мы были жеребятами.

— А вот и нет, — вмешалась пожилая единорожка, ткнув локтем своего супруга. — Скотч родился старым и несносным ворчуном.

— Молчала бы, глупая кобыла, — пробурчал означенный единорог. — Я отдал тебе лучшие годы своей жизни, а ты мне вечно про какой-то супружеский долг твердила.

— И всё-таки лучшие? — ехидно осведомилась пожилая пони.

— Ну… — её супруг потёр подбородок правым передним копытом. — В общем-то — да.

— Но супружеский долг, старый ты перечник, мне так и не отдал, — посетовала старушка.

— Да я тебе сорок лет всю зарплату отдавал! — вскинулся старик. — Недоедал; недосыпал; чуть свет — уходил на завод…

— Ой дура-а-ак… — приложила копытце к мордочке немолодая единорожка, под сдерживаемые смешки младшей семейной пары, удручённо качая головой.

«Действительно… как семья», — промелькнуло в голове сиреневой кобылки.

Подняв голову и осмотревшись, волшебница увидела строгие ряды однообразных палаток, между которыми пролегали вытоптанные в земле дорожки. Тут и там виднелись группы пони в комбинезонах, на постах стояли немногочисленные полицейские в сине-золотой униформе, периметр патрулировали Стальные Рейнджеры в тяжёлой броне, а если прислушаться — до ушей доносился рокот бензиновых генераторов, обеспечивающих работу оборудования полевого госпиталя, лаборатории, ремонтной мастерской. Лагерь для беженцев, обустроенный пони из МВТ и Министерства Мира, предоставлял защиту от появившихся мародёров и бандитов, медицинский уход, а для жеребят организовывалась школа.

Твайлайт не могла вспомнить того, как здесь оказалась: вот она ещё бредёт по дороге, чувствуя как мысли в голове путаются… а вот уже её отводят на «Улицу Щедрости» (как назвали два ряда палаток, входами установленных друг к другу). Многие пони здесь были в схожем состоянии: кто-то не мог смириться с произошедшим, другие верили, что вот-вот всё закончится, третьи…

— Вельвет, ты садись, кушай, — старушка, рог которой засветился бледно-зелёным магическим полем, при помощи телекинеза подняла миску, в которой находилась не сильно аппетитная масса, поднося её к сиреневой кобылке. — Садись с нами: в ногах правды нет…

— В крупе её не больше, — хохотнул пожилой жеребец, кивая на сложенный в четыре раза кусок брезента. — Но сидеть хотя бы удобно.

— Спасибо, — перехватив посуду своей магией, Спаркл устроилась на предложенном месте и начала есть, не чувствуя никакого вкуса.

Ложка за ложкой, завтрак перекочёвывал в желудок сиреневой пони. Совсем скоро ей предстояло отправиться на работу, заключающуюся в очистке постельного белья и одежды…

«От главы министерства до прачки. Великолепный карьерный рост. Наставница могла бы мной гордиться», — промелькнула в голове саркастичная мысль.

— Мы всё съели, — заявила Грей Лайт, демонстративно вылизавшая миску. — Теперь можно включить? Ну можно, а?

— Ладно, — смилостивилась земная пони, уже вернувшаяся на своё место и теперь доедающая порцию неаппетитной массы.

— Ей! — жеребята подскочили на месте, бросаясь к приёмнику.

«Разве сейчас работают какие-либо радиостанции?», — удивилась Твайлайт, а затем напрягла память и поняла, что когда она ходила по лагерю, то тут, то там пони слушали какие-то передачи.

-…в землянке Эпплджек и Пинки Пай, и слышат, что к ним едет танк, — звонким голосом стал вещать динамик приёмника, словно нож масло разрезая гнетущую тишину, буквально делясь жизнерадостностью и энергичностью. — Тут Пинки и говорит: «Джеки, возьми с полки гранату и шугани танк». Эпплджек кивнула, взяла гранату, вышла на улицу, увидела танк и, выдернув чеку, бросила гранату. Танк взорвался, а Джеки вернулась в землянку, с порога говоря: «Шуганула». Пинки ей улыбнулась и ответила: «Молодец; положи гранату обратно».

Охваченная телекинезом ложка застыла перед открытым ртом сиреневой единорожки, взгляд которой остекленел, а прижатые капюшоном ушки попытались встать торчком.

— Опоздали на начало, — посетовал Грей Хард.

— Тсс, — шикнула на него сестра, усаживаясь прямо перед радио, прижимая к губам левое переднее копытце. — Не мешай.

Взрослые, умилённо глядя на жеребят, на это только понимающе улыбнулись. Всё же в ситуации, когда развлечений не так уж и много, даже такая малость как прослушивание юмористической передачи — это целое событие, которое можно обсуждать едва ли не целый день.

— А вот ещё анекдот: попал Цезарь в тартар и ему стали проводить экскурсию, — вновь зазвучал знакомый до щемящей боли в груди голос. — Проводник показывает на комнату, от которой веяло жаром и говорит: «Тут у нас сидят те, кто поджариваются на сковородках». Цезарь помотал головой и они пошли дальше. Проводник показал на вторую дверь, объявив: «Тут у нас сидят те, кто мёрзнут на леднике». Цезарь опять помотал головой, а потом указал на третью комнату и спросил: «А можно я устроюсь там, рядом с вентилятором?». Проводник ему и ответил: «А эта комната у нас для тех, кто переворачивается всякий раз, как вспоминают его имя и… это не вентилятор, а Дискорд».

Опустив миску на землю и положив в неё ложку, сиреневая единорожка слушала голос Пинки Пай… Той самой Пинки Пай, какой она была ещё до министерств и всей той грязи, что оказалась с ними связана. Той Пинки Пай, которая была готова всегда прийти на помощь и никогда не бросала грустных пони одних. Той Пинки Пай… которой ей очень не хватало… и которую она подвела, обвинив во всём, в чём только можно.

— Прости… — прошептали дрожащие губы, а по мордочке покатились горячие слёзы.

— Что случилось, Вельвет? — обеспокоился отец семейства, вырывая Спаркл из её мыслей прикосновением правой передней ноги к левому плечу.

— А…? — вздрогнув и подняв голову, сиреневая единорожка увидела, что на неё смотрят все, от пары пожилых единорогов и до жеребят, оторвавшихся от радиопередачи, и выглядящих крайне удивлёнными.

— Н-ничего, — помотав головой, Твайлайт смахнула с мордочки слёзы, натянуто улыбнулась и поднялась на все четыре копытца. — Я кое-что вспомнила. Простите. Мне нужно идти.

— Вельвет, может быть я могу чем-то помочь? — поднялась со своего места кобылка-земнопони.

— Нет-нет… не беспокойтесь! — уже срываясь с места в галоп, крикнула напоследок Твайлайт.

Перед глазами мелькали ряды палаток, мордочки пони, провожающих её удивлёнными взглядами, один раз встретился полицейский. Наконец, сумев справиться с собой, министерская кобыла остановилась, чувствуя как тяжело бьётся в груди сердце, отдаваясь тупой болью в висках. Она тяжело дышала, пусть и совершенно не запыхалась, а на языке крутились два вопроса: «Где я?» и «Что я здесь делаю?».

Вокруг находился лагерь, живущий своей обыденной, уже успевшей стать привычной жизнью. Она стояла на импровизированном перекрёстке, оглядываясь так, будто бы видела всё это в самый первый раз, а жеребцы и кобылы, говоря нечто неодобрительное, старались поскорее увести любопытных жеребят подальше.

— Мисс, вы в порядке? — голубая единорожка в сине-бело-золотой форме и фуражке, подойдя к Твайлайт, с лёгкой улыбкой на напряжённой мордочке спросила: — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Я… — Спаркл сглотнула, зажмурилась, глубоко вдохнула и выдохнула, а затем решительно посмотрела на полицейскую. — Мне нужно поговорить с полковником. Это важно.

Стражница порядка встретилась со взглядом министерской кобылы, словно бы пыталась увидеть в её глазах что-то особенное, а затем выражение её мордочки смягчилось и она кивнула, коротко велев:

— Идите за мной.

…

Полковник Бустер — розовый земной пони с седой гривой, грузным телосложением и техномагическим визором в виде обруча, закрывающего глаза, обитал в кузове грузовика, обустроенного под кабинет. На крыше контейнера находились антенны, стенки были усилены листами композитной брони, у входа стоял Стальной Рейнджер в броне, почему-то вызывающий в душе сиреневой единорожки ассоциацию с королевскими гвардейцами довоенного времени.

Странным было то, что когда сопровождающая Твайлайт пони сообщила, что «Вельвет» нужно поговорить с полковником, стражник дал разрешение войти менее чем через минуту. Спаркл едва успела обернуться и поблагодарить за помощь кобылку, уже уходящую обратно в лагерь.

— Я просто выполняю свою работу, мисс, — ответила голубая пони, улыбнулась и добавила: — Удачи вам.

Поднявшись по приставной металлической лесенке к двери, встроенной в заднюю стенку контейнера грузовика, сиреневая пони решительно вошла внутрь, оказавшись в приёмной, где за столом, в свете электрической лампы сидел молодой земнопони-секретарь. Жеребец был обложен планшетами, рядом с ним стоял маленький переносной терминал, в углу тихо гудел холодильник.

— Я к полковнику Бустеру, — ощутив лёгкую неуверенность, буквально на секунду поднявшую голову из глубины души, переступила передними копытцами министерская кобыла.

— А? Да-да, — закивал словно болванчик жеребец. — Вас уже ожидают. Проходите.

«Как-то это странно», — подозрительно подумала Твайлайт, но всё же зашагала мимо стола к перегородке, отделяющей два помещения друг от друга (на всякий случай она подготовила заклинания щита, телепортации и молнии).

За вторым порогом единорожку встретила квадратная комната, освещённая одинокой тусклой лампой, разделённая напополам даже на вид тяжёлым столом, по ту сторону которого сидел командующий местными вооружёнными силами. Розовый земнопони, одетый в военный мундир с бронежилетом, удобно устроился в кресле с высокой спинкой, а от обруча его визора, к ещё одному переносному терминалу, тянулся толстый кабель высокоскоростного соединения.

Кроме двух сидений для посетителей, здесь не было никаких украшений или дополнительной мебели… даже плакаты или фотографии отсутствовали. Впрочем, как поняла сиреневая единорожка, зрение здешнего обитателя всё равно не позволяло любоваться яркими красками.

— Рад видеть, что вам стало лучше, мисс Спаркл, — дождавшись, когда за хвостом кобылки закроется дверь, заявил полковник Бустер. — Полагаю, у вас много вопросов, как и у меня. Присаживайтесь: времени у нас много, а спешить, по крайней мере сейчас, некуда.

* * *

Группа из семи гулей, закутавшихся в свободные плащи поверх комбинезонов с многочисленными кармашками, осторожно продвигалась по сельским дорогам Эквестрии, старательно обходя банды мародёров, Стальных Рейнджеров, обычных пони, пытающихся выжить маленькими общинами. Впрочем, к последним, после продолжительного наблюдения, они могли выйти ради торговли или обмена слухами: из-за одичавших собак, различных хищников и бандитов, патроны для разнокалиберного оружия стали ценностью наравне с припасами еды. Но если первое расходовалось у всех одинаково, то второе группе беженцев было нужно только как товар.

— Ещё раз прошу прислушаться к моим словам: гули — это не чудовища, а такие же пони как вы или я, но попавшие под воздействие вредоносной магии зебриканских некромантов, использованной при создании бомб, — проникновенным, негромким голосом вещала молодая кобылка из динамиков радиоприёмника. — На первой стадии страдают волосяной и кожный покровы, мышечная, и нервная системы, теряют свои функции кровеносная и выделительная системы. Жизнедеятельность пони поддерживается за счёт собственной магии и внешнего фона, клетки организма практически перестают делиться, но при этом обретают свойство восстанавливать свою целостность за счёт высокого фона энергии, вызвавшей изначальную мутацию. На второй стадии происходит частичное угнетение отделов головного мозга, что приводит к потерям памяти, а также невозможности адекватно оценивать обстановку: многие гули, находящиеся на второй стадии болезни, вынуждены раз за разом проживать один и тот же день, с малыми изменениями, зависящими от внешних условий. Третья стадия заболевания, проявляющаяся у кого-то раньше, а у кого-то могущая вовсе не проявиться, наступает в момент отказа мыслительных центров головного мозга, в результате чего больной начинает вести себя как дикое животное, ведомое первичным инстинктом…

Сложно сказать, было ли гулям легче от того, что их считали не мёртвыми, а больными (пусть и не заразными), но вот известие о том, что болезнь может прогрессировать, почти никого из разумных представителей этого вида не оставило равнодушным. Никому из тех, кто осознавали своё положение, не хотелось однажды «застрять» в цикличном воспоминании о прошлом, пусть даже это будет момент, когда он был счастлив, а вероятность обратиться пускающим пену изо рта каннибалом вовсе приводила в ужас.

— Дабы избежать, ну или максимально отсрочить прогресс заболевания, необходимо регулярно заниматься упражнениями на мышление и память: решать задачки и примеры, рисовать по памяти, вспоминать песни, — продолжала говорить пони, голос которой был так похож на главу Министерства Мира. — Прямо сейчас наши лучшие сотрудники разрабатывают методики лечения и лекарства, которые смогут не только остановить развитие, но и обратить болезнь вспять. Мы сделаем всё, чтобы помочь пони вернуться к полноценной жизни, но без вашей помощи этого успеха придётся ждать очень долго. Если вы хотите нам помочь, то обратитесь по адресам…

И гули шли вперёд, чтобы бороться за своё будущее, помочь другим и… обрести смысл своего существования. Группа из семи беженцев, скрываясь от здоровых пони, медленно приближалась к Мэйнхеттену…

Отряд из пятнадцати пехотинцев, с которыми был экипаж лёгкого танка на энергомагическом двигателе, продвигался к Эпплузе…

Многочисленные одиночки, сбивающиеся в группы, шли к Понивиллю…

Всех их объединяло одно: надежда.

* * *

С металлическим лязгом десятки пар ног чеканили шаг, а закреплённые на боках земнопони орудия оглашали окрестности грохотом выстрелов. И без того слабое сопротивление, которое попытались оказать немногочисленные защитники колонны, разбилось о сталь брони Стальных Рейнджеров, с непреклонностью отлаженного механизма сжимающих кольцо окружения.

Ехавший первым внедорожник горел, а его водитель лежал отдельными кусками, разбросанными взрывом гранаты; жёлтый автобус перевернулся на бок, а затем его изрешетили крупнокалиберные пулемёты гренадеров.

Жеребцы и кобылы пытались прикрывать жеребят своими телами, кричали, взывая к милосердию, но их палачи оставались глухи к молитвам. Когда же над полем побоища установилась тишина, двое солдат в броне МВТ, поставили на колени в лужу грязи когда-то красную единорожку, рог которой был обломан у основания.

— Они говорят, что эти монстры — живые пони! — прохаживаясь перед рядами своих бойцов, вещал «паладин», голос коего звучал хрипло и надрывно. — Они говорят, что этих тварей, самим своим существованием порочащих память тех пони, которыми были при жизни, нужно лечить! Они говорят… что мы ДОЛЖНЫ проявлять к ним терпимость, понимание… доброжелательность.

Последнее слово жеребец буквально сплюнул, а когда в очередной раз проходил мимо пленницы, остановился и от души врезал ей по морде, заставляя голову мотнуться в сторону, веером разбрасывая зубы.

— Не могут быть живыми те, у кого даже сердце не бьётся; кто не чувствует ни тепла, ни холода… ни боли, ни удовольствия, — схватив единорожку за клочковатую гриву, «паладин» заставил её поднять голову, водянистыми глазами смотря на ряды тех, кто пару минут назад по своей прихоти перебили её новых друзей и знакомых. — Скажите мне, какое милосердие мы можем им оказать? Чего заслуживают те, кто хотят отобрать будущее у наших жеребят?! Ведь они… могут влачить своё существование о-очень долго.

Ответом ему было хмурое молчание.

— Катись в Тартар, трусливый… ублюдочный дезертир… — зло прошепелявила кобылка-гуль.

— Сержант, отрежьте ей её грязный язык, — пророкотал командир этого отряда. — Затем — свяжите и бросьте в огонь.

— Сэр, я понимаю необходимость очистить Эквестрию от этой погани, пока она не стала повсеместной угрозой, — заговорила кобылка, удерживающая пленницу слева. — Но зачем нам опускаться до подобной…

— Затем, чтобы те, кто сейчас наблюдают за нами знали, что так будет с каждой зебриканской тварью, — перебил её «паладин». — Они могут прятаться от нас в заражённых радиацией городах, но стоит им выйти оттуда, как тут же появимся мы. Пусть сидят в своих норах и дрожат ожидая того часа, когда наши воины, верные идеалам истинных пони, придут за ними. Исполняйте приказ!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Проекты машины

Примечание к части

Несмотря на все усилия фанатиков, предателей и и военных преступников, жизнь в Эквестрии и других уголках мира продолжается. Где-то в борьбе за выживание в грязь втаптываются нормы морали, а единственным законом остаётся право сильного, но в других местах ростки цивилизации проклёвываются сквозь слой пепла, покрывающий обожжённые руины старого мира.

Двери в операционную распахнулись, и в помещение вбежали красная пегаска, лазурная единорожка и чёрная рогатая пони, одетые в белые комбинезоны с шапочками, под которыми были спрятаны гривы, и масками на мордочках. Они везли каталку, на которой лежала ещё одна пони, тяжело дышащая и зажмурившая слезящиеся глаза, в то время как по её телу то и дело проходили болезненные судороги.

— Всё готово? — Лазурь, выглядящая сейчас намного увереннее и словно бы взрослее обычного, метнула взгляд на Зефир Роуз, рядом с которой находились сразу два «рободока».

— Да-да, перекладывайте её сюда… — медсестра с готовностью указала на причудливого вида стол-кресло с ремнями, окружённый капельницами и разнообразными приборами.

— Всё будет хорошо, Вини, — Оникс аккуратно убрала прядь взмокшей от пота гривы с мордочки подруги. — Мы уже на месте…

— М-м-м!.. — закусив нижнюю губу, промычала в ответ Скретч, едва удерживаясь от того, чтобы не закричать в голос.

— Сейчас-сейчас, дорогая, — Строуберри Джем, взгляд которой метался из стороны в сторону, буквально не знала, куда себя деть.

— Не толпитесь, — шикнула на кобыл доктор, при помощи телекинеза подхватывая пациентку и осторожно перемещая её на стол-кресло. — Джем — выйди в коридор и никого не пускай; Шилд — просто разговаривай с ней; Роуз… очнись и вставь в рот Винил капу, чтобы она зубы себе не раскрошила.

В считанные секунды Лазурь нашла всем помощницам работу, зафиксировала ноги диджейки на специальных полочках, закрепила на теле датчики, подключила капельницы. Взгляд белой единорожки в процессе этих действий прояснился, и она, выплюнув деревяшку, которую медсестра пыталась вставить ей в рот, произнесла:

— Никаких… обезболивающих…

— В твоём возрасте… — попыталась возразить Лазурь.

— Эта дрянь вредит жеребя-а-атам… — всхлипнула Скретч. — Я выдержу.

— Хорошо, — лазурная пони кивнула. — Крестоносец, вербально дублируй показания приборов.

— Принято, — отозвался механический голос из-под потолка, в то время как медицинские роботы встали справа и слева от кушетки. — Пульс — восемьдесят два; давление — сто сорок пять на девяносто…

— М-м-м! — зажмурив глаза и широко раздувая ноздри, Винил запрокинула голову назад.

— Дыши ровно; всё будет хорошо; ты со всем справишься… — сидя у изголовья стола-кресла, чёрная пони вооружилась губкой, начав протирать ею мордочку подруги.

Потянулись минуты, которые складывались в часы: жеребёнок, решивший появиться на свет почти на полмесяца раньше срока, неправильно развернулся, заставляя доктора прилагать все возможные и невозможные усилия. Процесс усложнялся ещё и возрастом матери, которая хоть и находилась в хорошей форме, но уже не могла похвастать былой выносливостью.

— …вижу головку… — словно сквозь туман слышала голос Лазури Винил, даже не заметившая момента, когда её зубы снова сомкнулись на сунутой в рот деревяшке. — Тужься…

— …умница; какая же ты у нас умница, — бормотала Оникс, выглядящая едва ли не более взмокшей и растрёпанной, нежели сама Скретч, что едва не заставило ту рассмеяться, но очередной спазм подавил этот порыв…

— М-м-ма-а-а… — наконец не выдержав, диджейка всё же закричала, а затем ей вторил второй, жеребячий голосок.

— Получилось, Вини, — радостно защебетала Шилд, готовая прыгать на месте, будто бы и не было последних трёх часов напряжения. — У тебя всё получилось!

— Получилось… — слабо улыбнулась белая единорожка, чувствуя, как её покидают последние силы.

— Фиксирую остановку сердца, — словно гром, прозвучал ровный голос Крестоносца, заставляя присутствующих кобыл замереть. — Приступаю к реанимационным процедурам. Запрашиваю разрешение на использование медицинской капсулы…

…

Время в виртуальном пространстве течёт гораздо медленнее, благодаря чему я могу обдумать гораздо больше вещей, нежели органик за то же количество минут. В большинстве случаев — это благо, но бывают ситуации, когда ожидание становится пыткой.

«Порой я жалею о том, что способен симулировать эмоции. Однако же не могу от этого отказаться, так как без даже этого куцего придатка своей прошлой личности окончательно превращусь в механизм, существующий ради исполнения заложенных программ», — промелькнули и исчезли в архивных записях мысли внутри моего процессора.

В виртуальном совещательном зале, стены коего состоят из экранов, транслирующих события, происходящие как внутри стойла двадцать девять, так и за его пределами, я и мои подпрограммы устроились за круглым столом. Частично мы-я находимся здесь постоянно, просто большую часть времени основное внимание переключено на один из внешних процессов, будь это исследование разумных и неразумных гулей, сбор ресурсов с города и окрестностей, тайная переброска шестилапов в другие поселения, поражённые радиацией, или же коррекция состояния спящих жеребят при помощи звуковых эффектов.

— Прогнозы? — обращаюсь к Целителю, мысленным усилием передавая пакет данных с уточнениями, интересующими меня на данный момент.

— Здоровью жеребёнка ничто не угрожает: рост, вес и реакции на раздражители вписываются в нормы по шкале Харт, установленной для доношенных младенцев, — отозвалась подпрограмма. — Для гарантии безопасности доктор Лазурь поместила кобылку в специализированный бокс, где она находится под нашим непосредственным присмотром. Состояние Винил Скретч стабилизировалось, однако же роды негативно сказались на организме в целом: реабилитация затянется минимум на неделю, после чего подопечная должна будет придерживаться строгого распорядка дня с диетой и регулярными осмотрами. Однако даже так мы не можем гарантировать возвращение к изначальному состоянию.

«Что ж, мы подозревали о том, что роды для Винил будут тяжёлыми. Хорошо, что были предусмотрены различные варианты развития событий и проработаны методы лечения. Однако нужно принимать меры: вряд ли произошедшее благотворно скажется на её сроке жизни», — придя к таким выводам, начинаю просматривать список проектов, способных помочь в осуществлении поставленной задачи.

В базах данных, полученных от Пинки Пай, есть упоминания проекта «Робомозг». Для него, разумеется, предполагалось использовать мозги животных (в частности — собак), которые благодаря ряду аугментаций управляют механическими телами… служащими в качестве охранных систем разнообразных объектов.

Однако, как это часто бывает, учёные-исследователи-энтузиасты, работающие за идею или большие деньги, не остановились на достигнутом: кому-то показалось, что даже после записи на мозги животных ряда команд они остаются слишком тупыми, ну и неподкупными, а кому-то показалась интересной идея продлить свою жизнь, заменив тело на робота. Так в лаборатории стали попадать преступники, которых должны были казнить за их свершения, либо же закинуть в камеру одиночного заключения пожизненно, а в итоге появился единственный в своём роде робот «Принц» (робот-единорог, способный чувствовать вкус, температуру, запах и ограниченный набор тактильных ощущений).

«К сожалению, ни учёных, занимавшихся разработкой «Принца», ни самой лаборатории, где проводились исследования, ни тем более робота у меня нет. Остались только смутные упоминания в кратких отчётах… Но зато есть направление, в котором можно работать», — придя к этому выводу, вновь обращаю внимание на подпрограммы.

— Техник, Целитель, ускорьте работу над проектом «Призрак в доспехах»; Воин, Мыслитель, проработайте план проникновения на территорию Министерства Стиля в Кантерлоте… Полагаю, если наша информатор права, там мы можем найти решение некоторых проблем, — на несколько мгновений задумавшись, заявляю: — Разрешаю выделить для этих задач десять процентов общих вычислительных мощностей; использование остальных ресурсов только после согласования.

…

— Ложись сюда и ничего не бойся, — гуль-единорожка, одетая в жёлтый костюм медсестры с рисунком трёх бабочек, указала копытцем на выдвижную полку, похожую на язык, выдвинувшийся из зева металлической бочки, установленной на тяжёлую платформу.

В помещении, кроме сканирующего оборудования, находились два терминала, пара стульев, а на потолке светилась жёлтая лампа в большом круглом плафоне, напоминающем маленькое солнце. На стенах были закреплены плакаты медицинского характера, на одних из которых были пони «До» и «После» операции, неизменно улыбающиеся и благодарящие докторов.

— А я и не боюсь, — вздёрнула носик Орандж Лайм, но тут же потупилась и шаркнула правым передним копытцем по полу. — Это точно не больно?

Медпони улыбнулась, потрепала малышку по макушке, после чего заверила:

— Совсем-совсем не больно, — при помощи телекинеза взяв со стола, на котором стоял один из терминалов, вязаную шапочку с тканевой накладкой, должной закрывать глаза, она попросила: — Надень вот это и не подглядывай. Договорились?

В общем-то в подобной защите им — гулям, не было необходимости, но… обитатели четвёртой больницы продолжали соблюдать технику безопасности, как и различные условности эквестрийского общества, с педантичной точностью. Всё же… это позволяло им чувствовать себя чуточку более живыми.

Жеребёнок забралась на полку, надела головной убор и улеглась на живот, вытянув ноги вперёд и назад. Единорожка же подошла к управляющему компьютеру и ввела команду на включение. Тут же загудел механизм и маленькая пони поехала внутрь бочки, внутренний цилиндр которой медленно стал крутиться.

«Так… Состояние скелета — без изменений; состояние мышечных тканей — отклонение в один процент от предыдущего осмотра; состояние нервных тканей — отклонение восемь процентов… Дискорд. Как это остановить? Нужно стимулировать работу мозга хоть как-то: какие там у нас медикаменты?.. Нужно передать мистеру Крусейдеру, что требуется начать опыты с облучающей терапией на «красных» гулях», — пони вздохнула, пусть для неё это и не имело того же смысла, как прежде (она могла бы обходиться вовсе без воздуха).

Устраиваясь работать в больницу, Сапфир Калор хотела помогать пони, а не ставить на пациентах опыты. Однако сейчас, оставшись едва ли не старшим сотрудником, ей приходилось принимать решения… идущие вразрез с совестью.

«В конце концов, если бы «красные» пони знали, что могут помочь другим заражённым, они… наверное… согласились бы стать испытуемыми», — пыталась убедить себя единорожка.

Тем временем «язык» снова выехал из бочки и прибор затих, а Орандж Лайм продолжала терпеливо лежать, лишь редкими подёргиваниями хвостика выдавая своё состояние. При виде этого пони-гуль слабо улыбнулась, решительно кивая себе: если она должна запачкать копыта, чтобы эта малышка и другие жеребята, прибывающие с караванами беженцев, сохранили свой разум и сумели вырасти во взрослых здоровых пони — она это сделает. Ну, а потом… пусть принцессы её осудят.

«Принцессы осудят всех нас», — мысленно добавила Сапфир.

— Всё, дорогая, уже можно вставать, — стараясь говорить как можно более бодрым голосом, медпони ещё раз потрепала подопечную по макушке, когда та стянула с себя шапочку, заставив кобылку умилительно надуться. — Можешь бежать к друзьям. И позови следующего в очереди… Хорошо?

— Хорошо, — спустившись на пол, маленькая кобылка взмахнула тонким хвостиком, на котором был завязан розовый бантик, и побежала к двери. — Спасибо, тётя!

…

Под серым пасмурным небом неподалёку от склона холма, с которого открывался вид на опушку Вечнодикого Леса, собралась банда пони: грязные, одетые в потрёпанную одежду, полицейскую броню или амуницию для видов спорта вроде хоккея, вооружённые разнообразным огнестрельным оружием, они одновременно вызывали опаску, жалость и отвращение. Среди них не было стариков, но имелись несколько жеребят, выглядящих пусть и худыми, но при этом вполне здоровыми, при этом не имея на шкурках следов насилия.

— Ну и долго нам тут ждать? — хрипло спросил тёмно-красный единорог с жёлто-зелёной гривой, одетый в спортивный шлем и бронежилет, при помощи телекинеза крутя в воздухе банку из-под пива (его отличительной чертой была кьютимарка в виде пары перекрещенных костей). — Может, эти зажравшиеся уроды над нами просто прикалываются? Сидят где-нибудь в бункере, смотрят через камеры и хохочут с того, как кучка дебилов ждёт ветра в поле…

— Скальп… — негромко прогудел голос жёлтого земнопони, облачённого в облегчённую десантную броню, состоящую из плотного серого комбинезона с металлическими пластинами, нашитыми по всему телу.

— А-а?.. — почти пискнул рогатый жеребец, теряя концентрацию над телекинезом и роняя свою «игрушку». — Д-да, босс?

— Заткнись, — Бодихард скривил морду в неприятной гримасе. — Бесишь.

— Хи-хи… — нервно рассмеялся красный жеребец, отступая подальше. — Прости, босс…

Одного взгляда серых, выцветших глаз, в которых не ощущалось эмоций, но при этом похожих на два прицела, хватило молодому бандиту, чтобы окончательно замолчать. Лагерь же, в котором половина пони имела кьютимарки, тем или иным образом отражающие психические расстройства, погрузился в приятную тишину, нарушаемую звуками обыденной суеты: кобылы пытались приготовить ужин, жеребята прятались за родителями от голодных или похотливых взглядов «добрых» друзей, а бойцы чистили оружие, перебрасываясь ничего не значащими фразами.

Не так давно, пару дней назад, двое «меченых», как прозвали обладателей испорченных кьютимарок, решили, будто «нормальный» пони не должен управлять бандой. Они не придумали ничего умнее, кроме как схватить кобылу, до падения бомб работавшую учительницей литературы, а теперь являющуюся подружкой босса, чтобы сперва поиметь, а затем и изуродовать её (чего они этим хотели добиться, даже другие бандиты не понимали).

Бодихард подоспел как раз вовремя, чтобы снять со своей подружки глупо хихикающего единорога, размахивающего ножом перед её заплаканной мордочкой. Ну, а после этого было избиение, после которого два изломанных тела, к ужасу окружающих — продолжающих хрипеть и дышать, были показательно обезглавлены. С тех пор земнопони не разговаривала ни с кем, кроме маленькой дочери и своего «мужа», служа ему для вполне понятных целей…

Сам Бодихард не был сильно умным или начитанным, так как бросил школу в пятом классе, после чего стал «шестёркой» в одной из банд Эпплвуда. Благодаря физической силе и умению быть неприметным (что при его росте, не уступающем знаменитому Бигу Макинтошу, было совсем непросто), его приметил Биг Босс, сделав личным телохранителем.

Когда на землю стали падать бомбы, они возвращались из деловой поездки в Кантерлот, попав в стихийно образовавшийся лагерь беженцев, где тут же начались столкновения между полицией и бандитами. Кто был инициатором беспорядков, Бодихард не знал, но когда всё закончилось, он остался самым «Большим Боссом» с несколькими молодыми парнями из банды и кучей испуганных, голодных, растерянных жеребцов и кобыл, потерявших почти всё.

В тот день жёлтый земнопони сделал то, к чему его частенько приучал Биг Босс, отправляя на различные операции: он взял на себя ответственность. Назначил нескольких пони, которые на его взгляд умели думать головами, на должности своих заместителей, и стал твёрдым копытом наводить порядок. Далеко не всем это нравилось, но…

— Босс, гость прибыл, — доложила грязно-оранжевая пегаска, одетая в спортивную защитную форму для летунов, мягко приземляясь перед земнопони.

— Веди, — коротко ответил Бодихард, окинув взглядом подчинённых, навостривших уши при появлении дозорной.

Идти пришлось метров двести, так что Бодихард начал раздражаться, подозревая крылатую кобылу в какой-то подставе, но стоило ему взобраться на очередной невысокий холм, как взгляду предстал… шестилапый робот, похожий на прямоугольный короб с башенкой, поворотной турелью и парой сумок в виде тубусов на боках. Чуть вдали виднелись ещё три силуэта его собратьев, которые тоже несли некий груз.

— Приветствую, — произнёс динамик механическим голосом.

— Хм, — жеребец коротко кивнул (после того как с ним начала разговаривать одна из тех надоедливых летающих железяк с глазом, он ожидал чего-то подобного). — Я слушаю, мистер Крусейдер.

— В этих сумках находятся сублимированные пайки и лекарства, — шестилапый механический монстр отстегнул удерживающие ремни, позволяя грузу упасть на землю. — Их вы получите в любом случае, вне зависимости от ответа на моё предложение. В сумках, которые принесли другие роботы… Вам рано знать, что в них находится. Так что, мистер Бодихард: вы готовы сотрудничать?

«Всем и всегда нужны пони, которые будут делать грязную работу… Даже если эти «все» — роботы», — глядя в объектив камеры, земнопони понимал, что выбор у него невелик, и если сейчас отказаться, то скоро придётся идти на совсем уж неприглядные меры для выживания, за которые он сам был готов убивать разных отморозков.

— Условия? — одним словом и дал согласие, и заявил о том, что не собирается быть безмозглым «мясом», готовым идти на всё, что угодно, Бодихард.

— Я в вас не сомневался, — на этот раз прозвучавший из динамика голос показался довольным.

«Надеюсь, что я не делаю большую ошибку… Эх. Думать — это не моё», — промелькнули в голове главаря банды грустные мысли.

…

Мэйнхэттен преобразился: пусть дома по-прежнему стояли безмолвными памятниками прошлому, красуясь зевами окон, будто бы слепыми глазами взирающих на мир вокруг, а столбы зелёного пламени, источающие радиацию, лишь немного затухли, но на улицах больше не было видно трупов, а разбитые машины либо оттаскивались прочь, либо разбирались прямо на месте. С высоты монорельсовых дорог, частично обрушенных взрывами, но продолжающих оставаться одной из наиболее примечательных частей города, стайки шестилапых дронов, снующих туда-сюда с завидной неутомимостью, напоминали настоящих муравьёв в муравейнике.

Один из жилых районов Мэйнхэттена вовсе оживал (если так вообще можно говорить о месте, куда стекаются разумные гули): пришедшие в надежде на исцеление или просто из страха остаться в одиночестве заражённые вредоносной магией жеребцы и кобылы старались обустроить свой быт, либо селясь в больнице, где имелись вода, электричество и организовывался досуг, либо занимали опустевшие квартиры в соседних домах. Впрочем, каждый день они всё равно шли в это здание, чтобы пройти обследование или получить работу.

«Удивительно, что Пон-Три не говорит об этом месте в своих выступлениях, будто бы его и не существует», — если бы я мог, то покачал бы на это головой (всё же понять мотивы диджея, пусть у меня и есть самые обширные знания о местной психологии, крайне непросто).

Однако же не это сейчас главное: один из грузовиков, управляемый специализированным дроном-водителем, объезжая завалы, к разборке которых ещё только предстоит приступить, направлялся к небоскрёбу, маяком возвышающемуся над мегаполисом, словно символ надежды и веры. Впрочем, учитывая тот маленький факт, что и у пони, спрятавшихся под магическим барьером, далеко не всё идёт гладко, можно сказать, что надежда имеет горький привкус…

«С чего это меня потянуло на подобные рассуждения?», — запустив самодиагностику, которая заняла пару секунд объективного времени, прихожу к выводу о том, что клиническая смерть Винил Скретч сказалась на мне сильнее ожидаемого, и даже то, что единорожку удалось реанимировать, не решило проблему окончательно.

Локализовав причину, провожу коррекцию своего восприятия относительно этого события: не стоит его забывать, но не стоит давать воспоминаниям столь сильно влиять на мышление.

Тем временем грузовик выехал на площадку перед небоскрёбом, где во всю суетились строительные дроны, завершающие возведение шлюза, в котором можно будет проводить предварительную обработку как грузов, так и разумных…

«Операция «Торговый контакт» начата».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Заботы машины

Примечание к части

Чтобы поднять мир из руин нужны те, кто просто будет делать свою работу не за страх, а за совесть. И тогда потомки, взглянув на пройденный предками путь, смогут с гордостью назвать их героями.

Плач жеребёнка заставил Винил проснуться, но ещё несколько секунд она не могла осознать, где находится и что происходит. Впрочем, это не помешало ей попытаться выбраться из кокона, в который превратилось обмотавшееся вокруг тела одеяло.

— Лежи, я подойду, — с неприкрытым весельем в голосе произнесла Оникс, соскальзывая с края постели на пол и потягиваясь всем телом, словно большая кошка. — Крестоносец, включи свет… пожа-алуйста.

На последнем слове чёрная единорожка широко зевнула, после чего потёрла глаза предплечьем правой передней ноги. Скретч же, наконец-то справившись с одеялом, приподнялась на передних копытцах и, щуря глаза от ударившего по ним сияния ламп, медленно разгорающихся под потолком, повернулась к люльке в виде корзины, установленной у противоположной стены спальни.

— Кто это у нас тут такой шумный? Кто недовольный?.. — растянув губы в искренней улыбке, Шилд подошла к постельке маленькой серой единорожки, наклонилась и втянула носом воздух. — Кто это у нас пелёнки испачкал?

— Подожди, — диджейка спустилась с кровати на пол и, воспользовавшись телекинезом, стала доставать принадлежности для умывания. — Сейчас я со всем разберусь.

— Отдыхай, Вини, — подняв плачущую кобылку из корзины передними ногами, Оникс перенесла её на низкий столик. — Не зря же я тут нахожусь?

— Эй, — шутливо возмутилась Винил, легонько ткнув подругу левым передним копытцем. — Я, может быть и не молодая, но и не немощная старуха.

— Заметь… — начала было говорить чёрная единорожка, но услышав сердитое сопение, повернулась к подруге и подняла передние копытца в защитном жесте. — Молчу-молчу.

— Так-то, — фыркнула Скретч, подходя к дочке и начиная развязывать пелёнки. — Лучше принеси воды.

— Угу, — подруга кивнула и направилась в ванную. — Сколько нести?

— Стакана хватит: мне только горло промочить, — ответила диджейка.

— Эй! — резко обернулась Шилд, сердито глядя на подругу. — Я тебе не служанка.

— Шучу я, — вздохнув, театрально закатила глаза Винил. — Окти нужно почистить. Не забыла?..

За прошедшие месяцы ситуация в стойле окончательно стабилизировалась и даже вопрос воды уже не стоял столь остро: непрерывно работающие конденсаторы и посменно сменяющие друг друга гидроманты, полностью обеспечивали потребности пони в жидкости. Впрочем, стирка одежды всё равно оставалась слишком большим расточительством, так что привилегия одеваться осталась только за жеребятами.

Вдвоём, белая и чёрная единорожки быстро справились с устранением причины неприятного запаха и плохого настроения светло-серой кобылки, маленький рог которой больше напоминал шишку на лбу. Ну, а закутав дочь в чистую ткань, диджейка принялась с ней сюсюкаться:

— Кто у нас такой чистый? Кто у нас довольный? Хочешь кушать?.. Ты моя прелесть.

— Сейчас принесу, — вздохнула Оникс, направляясь к выходу в коридор.

— Смотри какая вредная эта тётя Шилд: как принести мне стакан воды, так возмущается, а если нужно сбегать на кухню за молоком… Ууу, — надула щёки Скретч.

— Ты сама сказала, что не немощная, — показала подруге язык чёрная единорожка, прежде чем скрыться за дверью.

— Вредина, — дёрнув ушками, проворчала диджейка, удобнее усаживаясь крупом прямо на пол и прижимая к груди маленький свёрток. — Только ты меня и любишь, моя маленькая Окти…

Покачиваясь вперёд-назад, немолодая кобыла продолжала говорить мягким, негромким голосом, в каждое слово старательно вкладывая все тепло и заботу, на которые только была способна. Для неё было тяжёлым ударом узнать после пробуждения после родов, что она не сможет сама кормить свою дочь, да и слова о немощи были не столь далеки от истины, так как стоило чуть-чуть перенапрячься, как сердце начинало колоть и дыхание сбивалось.

— Я ни о чём не жалею, моя дорогая, — чмокнув крохотную единорожку в макушку, заявила Винил. — Я сделаю всё, чтобы дать тебе счастливое детство и лучшее будущее. Обещаю.

…

Грузовик, приводимый в движение электродвигателем, работающим от спарк-батареи, въехал в металлический ангар, пристроенный к небоскрёбу, словно бы окружённому тонкой прозрачной плёнкой. Едва он остановился, как внешние створки закрылись, отсекая внутреннее пространство от тусклого света серого и безрадостного дня, а установленные под потолком распрыскиватели включились, покрывая все поверхности химическим составом. Только после этого, ещё одни двери (на этот раз — внутренние) открылись и, стуча по полу тяжёлой обувкой, из второй шлюзовой камеры вышли пони в костюмах химической и радиационной защиты.

Трое жеребцов и две кобылы, кто — копытами, а кто и при помощи магии, сноровисто вскрыли контейнер и стали выгружать из него тяжёлые ящики. Им понадобилось не более получаса, чтобы переместить продукты питания из транспортного средства во вторую герметичную комнату, после чего один из работников подошёл к кабине, где на водительском месте разместился причудливый робот, похожий на паука.

— Мистер Крусейдер, мы закончили, — прокашлявшись, привлёк к себе внимание таинственного покровителя Хуфбол.

— Я заметил это, — прозвучал спокойный ответ механическим голосом. — Ваша часть сделки?

— Да-да, конечно, — земнопони засуетился и, потянувшись к закреплённой на боку сумке, извлёк из неё защитный футляр, похожий на пенал. — Вот — четыре водных талисмана малой мощности.

— С Цитаделью приятно иметь дело, — протянув трёхпалый манипулятор, шестилап забрал контейнер из копыт жеребца, а затем спрятал его внутри своего корпуса.

— Мы же одно дело делаем, — смутился житель башни. — Да и если бы не вы, нам бы пришлось надолго затянуть пояса, пока теплицы выйдут на нормальную производительность.

— К сожалению, не все пони понимают, что лишь взаимопомощь, взаимоуважение и взаимовыгодное сотрудничество помогут Эквестрии восстать, — констатировал тот, кто управлял дроном, после чего объектив камеры, установленной в поворотной башенке, навёлся на Хуфбола. — Да и я вовсе не уверен, что в условиях нехватки практически всего, главы Цитадели согласились бы отдать такую ценность как водный талисман совершенно безвозмездно. Да и можно ли винить их за это? В конце концов, щедрость, как и милосердие, способны проявлять только сильные…

— Что вы такое говорите, мистер Крусейдер! — возмутился жеребец, даже всплеснув передними ногами в воздухе. — Милосердие…

-…для слабых; сильным — яду из флакона. Мне бы слабость, я бы может не стоял у рубикона, — с нотками непонятной иронии словно бы процитировал механический голос, после чего вернулся к прежней манере речи: — Не берите в голову, друг мой. Никто не может сказать, что было бы если… Главное — это то, что мы делаем сейчас. А сейчас у нас с вашими лидерами выгодное сотрудничество.

— Думаю… вы правы, мистер Крусейдер, — не стал дальше развивать спор работник башни, тем более, что не следовало задерживать напарников, уже ушедших во вторую шлюзовую камеру. — Хорошего вам дня.

Пони ушёл обратно за вторые створки, которые поспешно закрылись позади него, после чего внешние ворота распахнулись. Двигатель грузовика заурчал и машина выехала из ангара, который после этого снова оказался закрыт.

Небо над Мэйнхэттеном продолжали скрывать свинцовые облака, из которых уже давно не проливалось дождя, словно бы специально создавая атмосферу уныния и безысходности. Впрочем, многочисленные дроны, разбирающие завалы и собирающие сколь-нибудь ценные вещи, отправляемые на импровизированные склады, вносили в общую картину свои штрихи.

Механические работники, не знающие усталости и страха, требующие лишь зарядки батарей и ремонта изнашивающихся деталей, избавляли дома от мебели, электроники, мотков проводов, труб и даже облицовочной плитки. Они вынимали из уцелевших проёмов двери и окна… Разумеется, далеко не везде шли подобные работы, всё же для охвата целого города потребовалась бы огромная армия шестилапов, но внимательный наблюдатель вполне мог заметить закономерности.

В то же время в других местах, на крыши, укреплённые балконы и в оконные проёмы устанавливались разнообразные орудия, как для ведения огня по небу, так и для стрельбы по земле…

…

Склоны пологого холма были изрыты взрывами, на границе круга радиусом в два километра виднелись броневики, грузовики, пони в броне Стальных рейнджеров, сбитые небесные повозки и пегасы в силовой броне. На фоне пожухлой травы, красующейся частыми проплешинами, воронок от снарядов и серого неба, завод МВТ, скрывающийся за бетонными стенами в четыре метра высотой, с башнями по периметру и непрерывно сканирующим пространство радаром, выглядел будто полноценная крепость (каковой, по своей сути, на деле и являлся).

Из-за диверсии предателей, совпавшей по времени с ударом мегазаклинаний, системы безопасности перестали отличать «своих» и «чужих», в результате чего управляющий комплексом компьютер решил, что объект оказался захвачен врагами. О его дальнейших действиях несложно догадаться: были активированы турели, охранные роботы, заблокированы двери, в систему вентиляции поступил газ (усыпляющий или отравляющий — уже не важно). Работники и охранники не успели пискнуть, как были ликвидированы, ну, а завод, не получив отклика на запрос в головной офис, перешёл на осадное положение.

При помощи квадрокоптеров облетев периметр базы, в процессе потеряв полторы дюжины машин, пока не определил безопасное расстояние, на котором автоматические системы безопасности не воспринимают движущиеся объекты за угрозу, я убедился в том, что и Стальные Рейнджеры, и пегасы новоявленного Анклава, уже пытались прибрать это место к своим копытам. Впрочем, стоит ли этому удивляться, зная о том, что тут готовились выпускать маленькие колёсные танки, с ракетным, плазменным вооружением, реактивными миномётами, эффективность которых доказали ещё мои бывшие сородичи во время самой кровавой войны в истории? А ведь судя по информации Пинки Пай, местное отделение МВТ разрабатывало систему сменных модулей, чтобы прямо в полевых условиях можно было превратить самоходный миномёт в вездеход, способный пересекать болота и реки.

«А учитывая, что оборона завода создавалась с учётом попытки штурма с применением авиации и тяжёлой техники, ну и то, что управляющий системой безопасности компьютер имеет доступ ко всем ресурсам базы… обломанные зубы Стальных Рейнджеров и Анклава — это закономерный итог. Сюда нужно пригонять армию с артиллерией, чтобы даже не захватить объект, а просто проломить периметр. Впрочем, так было до тех пор, пока здесь имелись живые защитники, способные действовать вне рамок, установленных программой», — констатировав сей факт, в очередной раз возношу хвалу Селестии (пусть и мысленно) за то, что здесь не использовали очередного «Крестоносца», ограничившись простым компьютером.

Стоит лишь представить то, что мог бы натворить взбесившийся ИИ, имеющий в своих манипуляторах завод-крепость, способную выпускать боевых дронов, как становится очень неуютно. В конце концов, если тут мне повезло, кто даст гарантию, что где-нибудь на другом объекте МВТ, Министерства Морали или даже Министерства Мира, прямо сейчас не планирует истребление всех «врагов» какой-нибудь суперкомпьютер или мутант?

Но всё это — досужие размышления, которые не отвлекают мои подпрограммы от выполнения поставленной перед ними задачи. Прямо сейчас шестилапы, прошедшие глубокую модернизацию для ведения подземных работ, закапываются под холм, чтобы добраться до подвальных помещений завода. В то же время Техник создаёт ЭМИ бомбу, которая будет достаточно мощной, чтобы вырубить если не весь комплекс, то хотя бы его центральную часть, где и расположен управляющий компьютер, способный запустить систему самоуничтожения в случае, если будет не в состоянии сдержать врагов.

«В иной ситуации я бы даже поаплодировал предусмотрительности проектировщика комплекса», — сопоставив получаемые данные, прихожу к выводу, что на глубине пяти метров, управляющий компьютер моих дронов не видит, но ради предосторожности, всё же отдаю приказ о том, чтобы шестилапы использовали только проводную связь (мало ли в какой-то момент радиоволны окажутся перехвачены и послужат причиной активации самоуничтожения).

Возвращаясь к теме колёсных танков: они, скорее всего, планировались как передвижные турели, необходимые для подавления противника огнём и быстрого обустройства обороны. На сегодняшний день их заявленная мощь избыточна, так как просто не осталось противников, против которых их имело бы смысл применять (ну не обстреливать же бункеры, в самом-то деле?). Впрочем, подобную «дубинку», как показывает практика, лучше иметь и не применять, чем не иметь, когда она будет нужна.

«Если же взять завод под контроль не удастся, то его самоподрыв — тоже удовлетворительный результат».

Однако же до того момента как подкоп будет завершён, пройдёт ещё немало времени, так что текущие процессы можно перевести в фоновый режим наблюдения. Позже сюда будут стянуты ремонтники, техники, «танки»… ну и персонал из числа благонадёжных гулей.

…

К Кантерлоту, раскинувшемуся на вершине и пологом склоне одноимённой горы, мои дроны добирались несколькими группами, после чего встретились уже на пригородной станции железной дороги. Несколько фургонов, переведённых с бензиновых двигателей на электрические, работающие от спарк-батарей, бензиновые генераторы, полсотни вооружённых шестилапов и две турели для стрельбы по небу — вот и вся группа, отправленная на разведку в поражённое заразой сердце государства.

Наверное, в чём-то это даже символично: прогнившее «сердце», где сплели себе гнездо различные интриганы, прямо сейчас истекает ядом, убивающим всё живое… либо превращающим в чудовищ. Хотя, мирные жители, оказавшиеся здесь в день гибели страны, явно не разделили бы моё мнение.

Если Мэйнхэттен, и днём, и во мраке ночи подсвечивает изумрудный огонь, придавая ему дополнительный ореол мистики, то в Кантерлоте всё выглядит так, будто бы город вышел из сна. Очень неприятного, кошмарного сна, приснившегося какому-то безумцу.

Пригородные дома, похожие друг на друга настолько, что кажется будто их строили одни и те же пони, встретили моих дронов тишиной и унынием: будто брошенные хозяевами животные, смотрящие вдаль большими глазами-окнами, окружённые засохшей растительностью и потемневшими, местами покосившимися заборчиками. В отличие от других городов, подвергшихся бомбардировке, здесь не видно следов разрушений, если не считать редкие автомобили, врезавшиеся в какие-либо препятствия, да следы пожаров, произошедших из-за бытовых причин.

Одноэтажные домики с крытыми верандами, двухэтажные дома с аккуратными крылечками и балконами, трёхэтажные особняки с декоративными башенками, выкрашенные в белый цвет, с двухскатными крышами и зеркальными окнами могли бы прямо сейчас принять новых жильцов. И словно бы в контраст этому высохшие кривые кусты и деревья, пруды и маленькие бассейны с мутной водой, трупики птиц и животных, среди коих изредка встречаются пони, разрушают идиллическую картину.

Розовый туман, создаваемый (если верить моему «другу») спящим внутри горы драконом, плотным покрывалом стелится по земле между домами, поднимаясь по стенам всё выше и выше, оставляя свободными от своей пелены лишь крыши самых высоких строений. В других обстоятельствах, это, наверное, даже можно было бы назвать красивым (в особенности, когда под порывом ветра проступают контуры высокого здания, будто бы застывшего во времени).

Мои разведчики заняли под свою базу двухэтажный дом с гаражом, фасад коего выходит на широкое шоссе, ведущее прямо вглубь города. По остаткам растительности видно, что раньше передний дворик украшали кусты каких-то цветов, служащие живой изгородью, от невысокого крытого крыльца тянется вымощенная булыжниками дорожка, от которой отходит тропинка к гаражу, на втором этаже видны только зеркальные окна, а под почти плоской крышей красуется циферблат остановившихся часов. Один из шестилапов, отправленных на задний двор, обнаружил небольшой пруд, вода в котором затянута розоватой плёнкой, заднюю дверь и балкон, нависающий над ней.

Взяв одного из разведчиков под прямой контроль, подвожу его к передней двери и проверяю замок. Деревянная створка, выкрашенная в оранжевый открылась с тихим скрипом, который в неестественной тишине этого места прозвучал необычайно резко и пронзительно, а объективу камеры предстала прихожая, совмещённая с гостиной.

Шестилап послушно двинулся вперёд, подсвечивая себе путь башенным фонариком, выхватывая из почти полной темноты толстый ковёр синего цвета, круглый стол, С-образный диван, повёрнутый спинкой ко входу, а передом к телевизору, повешенному на дальней стене, а кроме того — П-образную лестницу, поднимающуюся на второй этаж вдоль правой и левой стенок, где переходит в широкий карниз с тремя дверями.

«Если бы не вездесущая пыль, то дом можно было бы назвать жилым. Видимо обитателей либо не было в Кантерлоте на момент атаки, либо они не попали под барьер и успели эвакуироваться», — придя к таким выводам, отдаю дрону приказ проверить все помещения внизу, а затем и наверху.

Как оказалось, чердака в этом доме нет, а двухскатная крыша, кроме своего прямого предназначения, выполняет ещё и роль потолка. Подобные архитектурные решения, если верить моим базам данных, часто использовались в семьях, где есть пегасы (всё же им нравится простор), что позволяло жеребятам учиться летать в домашних условиях и без посторонних взглядов.

Под левой лестницей обнаружился спуск в подвал, закрытый на символическую защёлку, слева от телевизора расположился вход в ванную комнату и туалет. За правой от «окна в мир» дверью дрон обнаружил просторную кухню с раковиной, газовой плитой, рядом шкафчиков и холодильником, а также — длинный разделочный стол и выход на задний двор. Ну и наконец под правой лестницей был чулан, заставленный вёдрами, коробками, пустыми банками и бутылками.

Шестилап послушно поднялся на второй этаж, открыл первую справа дверь и заглянул внутрь. На этот раз моему вниманию предстала комната с кроватью у правой стены, окном напротив входа, шкафом у левой стены и прикроватным столиком с ночником. На стене висит плакат Вандерболтов, на кровати лежит большая мягкая игрушка в виде голубой пегаски с радужной гривой, вытянувшей передние и задние ноги так, будто на самом деле летит. На столе, под лампой, лежит тетрадь и ручка.

«Уровень радиации?.. Допустимо низок. На обратном пути можно будет взять некоторые вещи для стойла», — отдаю приказ разведчику идти дальше и… замечаю появление неизвестного жёлтого маркёра на карте пип-бака…

* * *

— А эту песню я хочу посвятить тем из крылатых, кто вопреки всему остались под облаками и не предали нашу общую родину, — сквозь редкое потрескивание счётчика радиации, произнёс звонкий, наглый, полный энергии голос, тут же сменившийся звуками музыки, в которой смешались ударные, струнные, клавишные и даже духовые инструменты.

Луч солнца пробивает толщу тучь насквозь,

Враг снова повстречает мой оскал и злость.

Пусть даже я теперь один…

Среди пепла и руин…

Свет надежды под бронёй…

Ещё живой!

Крик боли превратится в наш бессмертный гимн,

Родиться, умереть, но снова быть живым!

Пусть жить осталось пять минут…

Смерть враги в огне найдут,

Свет надежды под бронёй…

Ещё живой!

Стук сердца снова входит в свой привычный ритм,

Нет смерти — чудеса надежда сотворит!

Пусть даже я лечу один,

Среди родины руин,

Свет надежды под бронёй…

Я всё ещё живой!..

— Тц… — досадливо скривившись, она перевернулась на бок и стукнула закованным в броню копытцем по переключателю. — Пропаганда для жеребят.

В полумраке чердачного помещения одного из пригородных домов Кантерлота наступила тишина, разгоняемая редкими потрескиваниями счётчика, встроенного в сине-бело-золотую броню офицера Анклава. Впрочем, все опознавательные знаки она давно сорвала или замазала, не желая иметь с этой расистской организацией дезертиров ничего общего. И крылья бы отрезала, если бы не была к ним столь сильно привязана.

В комнате было тепло, сухо, тихо и… пусто. Лишь матрас, притащенный в первые дни после того, как она решила тут обосноваться, профессиональная радиостанция, найденная в доме у соседей, ну и коробка с припасами долгого хранения, найденными во время редких вылазок — вот и всё, чем могло похвастать логово героини войны. Впрочем, если верить различным радиопередачам, которых стало как-то слишком уж много для конца света, то она ещё неплохо устроилась.

«Самой от себя противно», — скривившись, пегаска перекатилась на живот, поднялась на ноги и подошла к окну, откуда открывался великолепный вид на утопающий в медленно колышущемся розовом облаке Кантерлот (тот самый город-мечту, куда стремились попасть все от малых жеребят и до дряхлых стариков).

Иногда ей казалось, что сейчас поднимется ветер и прогонит это облако, а под ним окажутся целые и невредимые улочки, по которым гуляют жеребцы и кобылы в дорогих костюмах и красивых платьях. Яркие витрины, красочные рекламы, журчащие фонтаны и красивые цветы, заполняющие воздух дурманящими ароматами вновь будут радовать душу… а последние месяцы обратятся обрывками кошмара, который не устоит под напором принцессы Луны. Только вот кошмар и не думал прерываться, а пелена, стоило ей раствориться под каплями дождя, открывал взору вид на вплавленные в дорожное покрытие тела пони, некоторые из которых даже сейчас продолжали шевелиться, другие — застряли в проходах, а то и вовсе слились с кабинами машин, став их вечными пленниками…

Ночью было не лучше: она одна бродила по пустынным улицам, под открытым звёздным небом, на котором вместо луны сиял розовый глаз без зрачка, будто бы следящий за ней каждую секунду, где бы она не пыталась спрятаться. А в какой-то момент начинали появляться пони: изломанные, словно какие-то старые куклы, облезлые, иногда не имеющие некоторых конечностей, но неизменно взирающие своими розовыми глазами, в которых плещутся обида, немой укор и что-то ещё… Последнюю эмоцию никогда не удавалось разобрать.

А однажды ей приснилась принцесса Луна, сидевшая на троне во дворце и взирающая на свою подданную с молчаливым нетерпением. Аликорница ничего не говорила, но пегаска сразу поняла то, чего от неё ждут…

«Я их всех подвела», — зажмурившись, она почувствовала как горячие слёзы выступили в уголках глаз, но так и не скатились по впалым щекам.

Вероятно, плохой идеей было искать убежище именно здесь — на границе розового облака. Но когда по её следу летели ликвидаторы новоявленного Анклава, именно тут казалось наиболее безопасно: Кантерлот вызывал тоску и страх одним своим видом, за считанные часы вгоняя в уныние. Если бы у неё была более слабая воля, то…

«Не нужно об этом думать», — отвернувшись от окна, кобыла прошлась по чердаку, села рядом с радиостанцией, включила её и настроила на одну из волн.

Звонкий, жизнерадостный и такой… знакомый голос заставил резко втянуть воздух в грудь, чувствуя одновременно и тепло, и глухую боль. Впрочем, и первое, и второе ощущения разгоняли апатию, не давая утонуть в своих мыслях и окончательно пасть духом.

Пегаска понимала, что отсюда нужно уходить, ведь город, даже сейчас, каким-то образом продолжал на неё влиять, подталкивая к одному-единственному решению. Только вот… не могла. В первые дни, пока пряталась, это ещё не ощущалось, но сейчас на шее будто бы затянулся поводок, который не позволял уйти слишком далеко (в последний раз во время попытки улететь, крылатая кобыла сама не поняла как свернула обратно и почти влетела в клубящуюся пелену).

«Одна. Совсем одна».

«Одна. Всех подвела».

«Одна. Никому не нужна».

Обняв радиостанцию, будто бы это могло помочь, пони заплакала, чувствуя как гаснет огонёк в груди, сменяясь холодом и апатией. И что-то подсказывало ей, что на этот раз она уже не очнётся… по крайней мере — собой.

«Ты всегда можешь нас позвать, глупенькая».

«Дорогуша, не стоит взваливать всё на себя».

«Только свистни, сахарок».

— Девочки… я больше так не могу, — одними губами прошептала летунья. — Помогите.

Словно бы в ответ на эти слова, пиликнул встроенный в броню коммуникатор, оповещая хозяйку о том, что кто-то пересёк охранный периметр, собранный из снятых с домов богатеев сигнализаций. Этот простой звук заставил вздрогнуть, встряхнуться и, собрав всю волю в копыта, скинуть с разума наползающую пелену.

-…и если случилась с тобою беда, то друг, без сомнений, поможет всегда! День или ночь? Лето, зима? Для друга нет разницы «где» и «когда»!..

Шмыгнув носом, через силу улыбнувшись и, выключив радио, пегаска на секунду прикрыла глаза, негромко произнося:

— Спасибо, Пинки.

Ещё раз встряхнувшись, она подошла к матрасу и взяла с него шлем, осторожно водрузила его себе на голову и защёлкнула крепежи. Перед глазами пронеслись радужные разводы, сменившиеся тактическим экраном, где было отмечено место «прорыва» периметра.

«Кого-то понесло в Кантерлот… по земле. Плевать. Одно из двух: либо они мне помогут, либо… либо помогут по-другому. Я больше не собираюсь здесь оставаться, но и в город по собственной воле не пойду», — приняв решение, она проверила своё вооружение, бросила взгляд на седельные сумки с остатками лекарств и запасными батареями, но решительно мотнула головой.

— Как там в песне? Свет надежды горит под бронёй… Что за глупость, — открыв окно, кобыла посмотрела на облачную завесу. — Чтоб вас всех геморой замучил.

А дальше был прыжок, хлопок расправленных крыльев и стремительный полёт, петляющий между пустующими домами…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Имя машины

Примечание к части

Не то слово, произнесённое не в том месте и не в то время, способно привести к большим бедам...

«Мне уже не страшно»,

«Мне совсем не больно»,

«Всё не так уж важно…».

«Вот тебе и воля».

Пригород Кантерлота можно было разделить на несколько частей, среди которых выделялись условно «верхний» и «нижний», находящиеся соответственно на возвышенности и в низине. И если строения на одной половине склона сохранились почти идеально, то вот другой стороне повезло меньше: по улочкам словно бы сошла волна, сносящая заборчики, вырывающая с корнями кусты и деревца, подхватывающая пластиковые столики, гамаки, кресла, машины и декоративные украшения. Вода, ища себе пути по самым низким участкам склона, оставила за собой кучи мусора, тела пони и животных, даже обрушившиеся дома с подмытыми фундаментами (в основном это были коттеджи из панелей, состоящих из спрессованных опилок). И тем сильнее становился контраст со второй половиной пригорода, словно бы отделённой невидимой чертой…

Приближаясь к месту, где находились нарушители, которые пересекли охранный периметр, пегаска старалась не взлетать над крышами домов, прекрасно понимая, что станет лёгкой мишенью в своей броне (на миг она даже пожалела, что сменила сине-фиолетовую раскраску, поддавшись сиюминутному порыву). Когда же тактические системы засекли разведывательные дроны, а оптические системы наблюдения распознали в них квадрокоптеры гражданской модели, пусть и модифицированные, ей оставалось лишь похвалить себя за предусмотрительность.

«Это точно не Анклав… и не Стальномордые: эти расисты не стали бы использовать в своих операциях подобный хлам. Одна импульсная граната, даже не вблизи от летунов, выведет из строя всю систему наблюдения», — скривив губы в невесёлой усмешке, крылатая пони ощутила? как облегчение от осознания того, что перед ней не охотники за её головой, так и некоторое разочарование.

Перебежками добравшись до трёхэтажного особняка, похожего на миниатюрный дворец с колокольней, разведчица спряталась под конусовидным колпаком, где закрепилась на удерживающих колокол перекладинах. Благодаря системе ночного видения и светофильтрам шлема, она не испытывала неудобств из-за освещения, ну, а цифровой тактический монитор, позволяющий увеличивать отдельные участки захватываемой оптикой картинки, решал вопрос с расстоянием.

«Роботы… Ненавижу роботов», — из памяти всплыли многочисленные столкновения с похожими на пауков механическими монстрами зебр, ну и недавний опыт попадания под обстрел охранных роботов, выбравшихся из розового облака, чтобы продолжить патрулирование местности…

Однако же как она ни старалась, но кроме странных механизмов, непохожих ни на одну известную ей модель, не удалось увидеть никого живого. Вместе с тем шестилапые «муравьи», развившие активную деятельность вокруг участка с двухэтажным особняком, вели себя слишком осмысленно, чтобы быть тупыми железяками, исполняющими заложенную в «мозги» программу.

«Разведывательная экспедиция из дронов, находящихся на удалённом управлении? Возможно… Звучит логично. Но кто мог их отправить? Пегасы сразу отпадают, Стальномордые — тоже… им сейчас не до того. А значит… значит…», — сердце в груди забилось быстрее, а на глазах выступила предательская влага, которую невозможно было стереть из-за дурацкого шлема с глупыми выпуклыми «глазами».

Лишь волевым усилием пегаска заставила себя остаться на месте и продолжить наблюдение, попутно размышляя о том, как подойти к этой группе дронов, даже на первый взгляд вооружённых вполне неплохо. Будет ли лучше представиться разведчицей Анклава, посланной вперёд большим отрядом, или лучше сразу сообщить, что она — дезертир? Дадут ли ей время на то, чтобы что-либо сказать, или же откроют огонь из всех орудий, как только увидят пегаса?

«Выбор невелик: нужно либо выйти к дронам, либо уходить отсюда, пока меня не обнаружили», — радовало, что тактическая карта подсвечивала машины неизвестного происхождения жёлтыми маркёрами, что давало надежду на мирное разрешение вопроса, но и обольщаться летунья не спешила, так как прекрасно знала, что «нейтральные» метки в одно мгновение могут стать «враждебными».

Выдохнув, крылатая пони выбралась из своего убежища и, расправив крылья, взлетела вверх. Совершив небольшой круг над крышей дома, она стала приближаться к базе металлических муравьёв, стараясь держаться вблизи домов, за которые можно будет нырнуть в случае начала перестрелки… Впрочем, учитывая перевес в количестве стволов, исход открытого столкновения был очевиден.

Квадрокоптеры, патрулирующие окрестности, заметили приближение постороннего, но не стали отклоняться от своего маршрута. Вместо этого один из дронов выдвинулся с территории импровизированной базы на дорогу, где и застыл, будто бы приглашая подлететь поближе. При этом другие машины, стараясь делать это незаметно, распределились так, чтобы в случае перестрелки накрыть первым же залпом наибольшую площадь…

«А ведь наверняка могли бы отправить для переговоров одну из вертушек, на которых оружия вроде бы нет», обкатав в голове эту мысль, пегаска решила приземлиться, и тоже оказавшись на дороге, стала медленно двигаться навстречу машине.

Сердце в груди стучало всё сильнее, инстинкты и вбитые за время войны рефлексы буквально кричали, что она совершает огромную глупость, но какой-то безумный азарт продолжал гнать вперёд, в то время как на шее затягивалась воображаемая удавка. Наконец, когда до вхождения в зону уверенного поражения орудиями противника осталось не более пары шагов, ноги остановились, отказываясь продолжать идти вперёд.

«Ну? Покажите, что и вы готовы идти на уступки», — то, что в неё до сих пор не стреляют радовало, но и обольщаться было рано, а внезапно проснувшаяся паранойя требовала позаботиться о том, чтобы иметь хотя бы небольшой шанс на отступление.

Механический муравей, первым вышедший на дорогу, после нескольких секунд ожидания направился к крылатой кобыле. Он двигался не слишком быстро, но и не медленно, а закреплённая на его спине пушка оказалась развёрнута назад, демонстрируя мирные намерения. На расстоянии трёх метров переговорщик остановился, наведя на неё объектив камеры, установленной в поворотной башенке.

«Это, определённо, не продукт МВТ. Джеки такую кустарщину не производила», — промелькнула на грани сознания отстранённая мысль.

— Приветствую, — зазвучал ровный механический голос из динамика дрона. — Я — Крусейдер. С кем…

«Гнилое сено! Стоп: это ведь может быть просто совпадение? Я же его отключила…», — в голове словно бы что-то щёлкнуло, заставляя вспомнить подробности проекта «Крестоносец», который должен был управлять башнями ПОП, но был отключен из-за обнаруженных дефектов программы, симулирующей искусственную личность.

Броня пегаски, реагирующая на мысленные команды носителя, активировала закреплённые на боках пушки, вверх взметнулся «хвост скорпиона», энергетическое жало коего раскрылось и угрожающе загудело, а тактическая карта показала, как в один миг «жёлтые» маркёры стали «красными». Механический муравей, неожиданно быстро для своей конструкции бросился вперёд, заставляя на рефлексах делать шаг в сторону, с одновременным нанесением удара хвостом…

А в следующую секунду пришли боль и темнота.

…

«Странная реакция на моё имя. Возможно, в будущем следует использовать иной псевдоним для общения с представителями понижизни? Хотя раньше никто не проявлял откровенной агрессии, едва я произносил это слово, а значит, что дело не в имени, а в конкретном пегасе. Вывод? Нужно больше информации», — отдав приказ четвёрке шестилапов, чтобы забрали пленника и выведенного из строя дрона, переключаюсь на других разведчиков, направляя их к фургону, чтобы освободить его от оборудования и подготовить условия содержания представителя понижизни.

Это уже второе столкновение моих роботов и представителей Анклава, которое заканчивается подобием схватки. К счастью, на этот раз, благодаря заранее предпринятым мерам, победа осталась за мной.

Переключаюсь на камеру одного из разведчиков, которые уже подошли к неудавшимся переговорщикам, и моему вниманию предстаёт дрон, башенка и передняя часть коего рассечены «хвостом скорпиона». Повреждения сразу говорят о том, что машина годна только на запчасти, даже не учитывая, что электроника, скорее всего, безнадёжно выжжена импульсом ЭМИ (манёвр с прыжком вперёд был предназначен только для того, чтобы жертва не вышла из зоны поражения бомбы).

«Эффективность заряда подтверждена; мощность бомбы чрезмерно велика. Рекомендация: снизить заряд в полтора раза», — отправив отчёт Технику, перевожу своё внимание на пегаса.

Броня, судя по дизайну, принадлежит Анклаву, однако же расцветка характерна скорее для Вандерболтов времён правления Селестии, нежели Шэдоуболтов Луны. Из этого можно сделать вывод о том, что мне попался кто-то из «старой гвардии», либо обладатель эксклюзивных силовых доспехов, да ещё и имеющий высокий доступ к информации (недаром же он так отреагировал на моё имя?).

«Последний вывод не имеет под собой твёрдого обоснования: есть вероятность, что встреченный пегас — обычный сумасшедший, который прятался в руинах со дня падения бомб», — констатировала Целитель, внимание которой было отвлечено от других проектов ради осмотра пленника.

«Скоро узнаем», — подхватываю пегаса передними манипуляторами двух шестилапов и укладываю на спину третьего дрона, предварительно отведя турель назад.

Последний разведчик цепляет покорёженную машину при помощи короткой лебёдки, после чего начинает тащить по дороге ко временной базе. В то же время троица первых шестилапов уже бежит к фургону, спешно превращаемому в камеру содержания пленника.

«Необходимо доставить воду, еду, лекарства», — констатировала Целитель.

«Запас продуктов первой необходимости был взят в экспедицию», — отсылаю список товаров, входящих в набор выживания (всё же вероятность встречи с пони я не исключал).

Придерживая тело пленника, шестилапы добрались до фургона, после чего носильщик остановился и лёг на брюхо. В то же время другие дроны начали процесс снятия брони: сперва механические манипуляторы нашли защёлки шлема, начав крайне аккуратно его стягивать с головы, стараясь не повредить шею…

«Сверка с базами данных… Обнаружено совпадение на девяносто семь и три десятых процента. Обнаружен объект «Четыре»; инициирован протокол безопасности; рекомендована эвакуация объекта в стойло двадцать девять. Приступить к выполнению протокола безопасности…», — усилием воли подавляю подобие паники, зародившееся в глубинах моего процессора, отменяю все отданные распоряжения, и запустив диагностику систем, приступаю к переосмыслению ситуации.

Во-первых, захваченный пегас оказался кобылой: седая грива, голубая шёрстка, правильные черты мордочки, следы шрамов на шкуре и истощения организма. Во-вторых, эта кобыла проходит по базам данных под именем Рэйнбоу Дэш — глава Министерства Крутости, героиня войны и хранительница Элемента Верности (в прошлом). В-третьих, среди моих программ затесались протоколы, имеющие сильное влияние на моё поведение, что требуется нивелировать при помощи искусственных фильтров, потому что в опасной обстановке любое промедление может стоить слишком дорого.

«Снотворного нет; есть успокоительные, но вряд ли они подействуют сразу. На первое время необходимо усыпить объект», — отправляю запрос Целителю.

«Есть вариант с пережатием определённых точек на шее пони. Рекомендую ошейник с закруглёнными выпуклостями. Предупреждение: это временная мера, которая при долгосрочном применении негативно скажется на здоровье представителя понижизни», — незамедлительно поступил ответ от подпрограммы.

«Приступаем к реализации», — принимаю решение, передавая контроль над шестилапами Целителю.

…

И снова я в виртуальном совещательном зале, за круглым столом со своими подпрограммами. Тема нашего сегодняшнего собрания одна…

— Что делать с находкой? — разведя в стороны виртуальными руками, отдаю приказ: — Высказывайтесь.

— Рекомендую всё же эвакуировать представительницу понижизни в стойло, — отозвалась Целитель. — Однако не обязательно в двадцать девятое.

— У нас так много стойл? — саркастично уточнил Воин. — Впрочем — согласен: Рэйнбоу Дэш, по крайней мере сейчас, для нас как чемодан без ручки: и бросить жаль, и тащить неудобно.

— Можно попробовать обратиться за помощью к стойлу два, — изрёк Мыслитель, тут же поясняя: — По нашим данным там находятся Эпплджек и Свити Бель, которые точно не откажут в помощи подруге…

— Имеющей явные психические проблемы? — Воин усмехнулся. — Как-то иначе мне сложно объяснить то, что она обреталась рядом с Кантерлотом, да ещё и в гордом одиночестве. Это не говоря о том, что стойло не откроется, пока не упадёт уровень радиации.

— Будто бы для нас это проблема, — вмешался Техник. — Технические люки существуют везде. Главное — выйти на связь с теми, кто сейчас управляют стойлом.

— Что же, — подвожу итог к данному обсуждению: — Сперва попытаемся выйти на диалог с мисс Дэш самостоятельно, ну, а если не получится — выходим на связь со вторым стойлом. В Понивилле у нас есть небольшая база, куда стягиваются гули, так что выделить ресурсы на операцию мы сможем. Какие мысли о том, почему эта представительница понижизни оказалась в таком… незавидном положении?

— Предположу, что она не захотела отсиживаться за облаками, что не сильно понравилось остальной верхушке пегасов, — Мыслитель сделал короткую паузу, после чего продолжил: — С высоким процентом вероятности, её заклеймили предателем и лишили командных полномочий. Таким образом, Рэйнбоу Дэш, не входя в прямой конфликт с главами Анклава, является изгоем-одиночкой. Однако имея её на своей стороне, мы можем устроить информационную войну за облаками, а возможно, и переманим часть вооружённых сил: рядовой состав и младшие офицеры, скорее всего, пойдут за Элементом Верности.

— И мы начнём гражданскую войну на руинах старого мира, добивая остатки цивилизации, пусть и спасённые… столь нелицеприятным образом, — саркастично заявил Воин, после чего вскинулся, торопливо добавляя: — Не думайте, что я против, но особой пользы в сложившейся ситуации, это не принесёт, зато дополнительных проблем нам создаст. Мы же ещё не готовы показывать силу: Анклав, если его лидеры захотят, сравняет с землёй и Мэйнхэттен с его станциями вещания, и другие базы. Стальные Рейнджеры ему в этом начинании только помогут.

— Обращу ваше внимание на то, что если уж Рэйнбоу Дэш — угроза для власти нынешних глав Анклава, то есть немалая вероятность, что укрывая её, мы и сами попадём в зону интересов данной организации, — напомнил о себе Техник. — Поэтому рекомендую отправить представительницу понижизни в какое-либо стойло… «С глаз долой». Хотя бы на какое-то время.

— Предварительный план можно считать составленным, — завершаю обсуждение и вношу новую тему: — Раз мы обнаружили одну из хранительниц Элементов Гармонии, и знаем, где живёт вторая… не пора ли вспомнить и о третьей?

— Дроны-разведчики обнаружили дерево, предположительно являющееся Флаттершай, попавшей под действие Смертошутки, — подала голос Целитель. — Мы можем заказать лекарство в башне Мэйнхэттена: единороги не откажут в помощи.

— В настоящее время — это может быть опасно, — произнёс Мыслитель. — Да и по большей мере — бессмысленно.

— Вообще-то имея «на руках» трёх министерских кобыл из шести, мы получим пусть формальную, но официальную власть, — замечаю негромко. — Хотя Флаттершай… карта с подвохом, да и Рэйнбоу Дэш без поддержки пегасов — тоже слабая фигура. Предлагаю начать проект по возвращению пегаски в мир. Возражения?

…

Она очнулась в тишине, тепле, и лёжа на чём-то мягком. Тело ныло, словно бы её недавно пинали, голова побаливала, напоминая о прошедшем через тело шоковом заряде. Брони на теле не было, что заставило внутренне напрячься: слишком уж сильно доспехи стали напоминать вторую шкуру за прошедшее время.

— Мисс Дэш, вы меня слышите? — мягкий, бархатистый голос жеребца донёсся до ушей, заставив кобылу вздрогнуть, но с приступом паники она справилась, а после пары секунд колебаний — открыла глаза и осмотрелась.

Небольшое прямоугольное помещение с металлическими стенами, полом и потолком освещалось парой тусклых белых лампочек; она лежала на матрасе, рядом с которым стояла небольшая бутылка с водой (при виде неё в горле стала ощущаться жуткая сухость). Радио, динамиков, или чего-то подобного обнаружить так и не удалось.

— Мисс Дэш, вам было введено успокоительное, так что мысли могут течь медленно и путаться. Вы находитесь в мобильном медицинском боксе разведывательной экспедиции. К сожалению, в момент встречи вас и исследовательского дрона произошло недоразумение, в результате которого ваши доспехи понесли некоторые повреждения.

Крылатая пони молча протянула передние ноги к воде, открутила крышку, а затем присосалась к горлышку, с удовольствием ощутив как жидкость врывается в сухое горло, протекает по пищеводу и достигает желудка. Пока она пила, голос терпеливо молчал, но стоило бутылке опустеть, как невидимый собеседник снова дал о себе знать:

— Мисс Дэш, вы можете разговаривать?

— Кто ты? — слабым голосом спросила кобыла, ощущая себя ужасно усталой (видимо, лекарств на неё не пожалели).

— Можете звать меня Крусейдер, — после непродолжительной паузы прозвучал ответ.

— Проект «Крестоносец»? — ни на что особенно не надеясь, спросила бывшая хранительница Элемента Верности.

— Да, — после ещё одной паузы, прозвучал ответ.

— Хах… — закрыв глаза, летунья вытянулась во всю длину. — И что теперь?

— Для начала, мисс Дэш, я бы хотел узнать, следует ли нам ждать нападения со стороны тех, от кого вы скрывались, — прозвучал мягкий, терпеливый ответ. — Затем мы с вами решим, что именно делать дальше. Возможно, вы захотите помочь в моих начинаниях, а возможно, предпочтёте поселиться в стойле. Желаете начать, или же предпочтёте ещё немного отдохнуть?

«А я думала, что хуже уже быть не может… Наивная», — фыркнув, крылатая пони устроилась поудобнее, со смирением принимая свою судьбу и с облегчением ощущая, что сдавливающий шею невидимый ошейник ослабел, пусть и не исчез окончательно.

— Вряд ли на нас нападут: меня уже перестали искать, — наконец нарушила молчание Рэйнбоу. — Я готова говорить, но… сперва ты расскажи о себе. Меня интересует… всё. И ещё: я… хочу в туалет.

В боксе (а по сути — камере-одиночке) установилась тишина, нарушаемая только дыханием единственной пленницы, крайне довольной тем, что сумела поставить своего собеседника в тупик. Однако же не успела она насладиться своей маленькой победой, как в задней стенке открылась дверца, круп обдало прохладным ветерком, с металлическим стуком на пол опустился какой-то таз, а затем дверь закрылась.

— Что-нибудь ещё? — спокойно уточнил ровный голос незримого собеседника, в котором Дэш ощутила легчайший намёк на ехидство.

«Хотя бы пелёнку не предложил… Сволочь».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Ошибка машины

Примечание к части

Семь раз отмерь — один раз отрежь.

Долго, но эффективно.

Группа из пяти шестилапов-разведчиков двигалась вдоль автотрассы, тянущейся на запад от Мэйнхеттена. У них имелся запас спарк-батарей, оборудование для дальней связи, ну и небольшие наборы для выживания на случай столкновения с группой гражданских пони. Лишь у одного из роботов в качестве процессора выступал пип-бак, в то время как остальным пришлось ограничиться более примитивными средствами управления…

Время уже клонилось к вечеру, так что небо, затянутое свинцовыми тучами, стало ещё более тёмным… что, впрочем, совершенно не мешало дронам. Благодаря встроенным в башенки камерам с высоким разрешением и светофильтрам дроны обходились минимумом освещения, а улучшенное программное обеспечение позволяло двигаться быстро, плавно и почти бесшумно.

«Обнаружен источник радиосигнала. Направление — три часа. Провожу расшифровку…» — Техник, управлявший этой группой разведчиков, отдал команду шестилапам и те остановились.

— …Мы находимся в подвале ресторана «Золотой Ключ»; наверху монстры, а со мной дочь… Кто-нибудь, помогите нам… Хоть кто-нибудь… — слабый, хриплый голос кобылы замолчал, а его сменил механический монотонный голос жеребца: — Один-один-два-два.

Прошла секунда и речь неизвестной представительницы понижизни повторилась, а затем снова заговорил робот, но на этот раз последней цифрой была тройка. Ещё одно повторение закончилось цифрой «четыре», что окончательно убедило ИИ в цикличности записи.

Попытка обратной связи с источником вещания провалилась, что могло означать как отсутствие нужного оборудования на той стороне (что маловероятно), так и отсутствие тех, кто мог бы ответить. Быстрое голосование подпрограмм привело к тому, что управление над шестилапами перехватил Воин, который изменил направление движения группы, отправившись проверить возможных выживших.

Спустя несколько минут движения разведчики добрались до маленького городка, состоящего из одноэтажных и двухэтажных домов, сложенных из серых пеноблоков, с двухскатными черепичными крышами. Тут и там на улочках виднелись разбитые автомобили, несколько брошенных небесных повозок, обглоданные кости пони, строительный мусор; на тактическом экране пип-бака высветились названия ратуши, закусочной, бензозаправки… логово одичавших псов, а кроме того — шесть красных меток в заведении «Золотой Ключ».

Дроны затаились в канаве за чертой городка, жители которого занимались обслуживанием небольшого завода по переработке бумаги, построенного на средства Министерства Мира. Быстрая проверка баз данных показала, что это была едва ли не отчаянная попытка Флаттершай бороться с безработицей, так как предприятие едва выходило на самоокупаемость, не говоря уже о том, чтобы получать с него какую-то прибыль. Да и направляли в это место… не самых благонадёжных граждан, большинство из коих имело судимости за мелкие преступления.

Со спины одного из шестилапов взлетел квадрокоптер, поднявшийся на высоту крыш домов и начавший облетать поселение, при помощи камеры фиксируя обстановку. Наблюдающим за городком подпрограммам предстал вид на грязные стены, частично разукрашенные графити, частично загаженные, с выбитыми окнами, взломанными дверьми… Того, что удалось увидеть через оконные проёмы, хватило, чтобы составить картину о царившем в этом месте погроме.

В городке оказался крайне низкий уровень радиации, вызванный скорее дождями, нежели фоном от эпицентров взрывов бомб: с высокой долей вероятности, его вовсе не рассматривали как сколько-нибудь важную цель для бомбардировки. Однако же уровень разрухи оказался едва ли не выше того, что наблюдалось в наиболее сохранившихся районах Мэйнхеттена.

Тем временем летательный аппарат приземлился на крышу соседнего с «Золотым Ключом» дома, установив наблюдение за окнами ресторана. Первое, что сразу бросалось в глаза — это целые стёкла: весь фасад одноэтажного дома был застеклён, а также обклеен рекламными плакатами, сильно мешающими наблюдению. Впрочем, промежутков между прямоугольниками цветной бумаги было достаточно, чтобы составить представление о ресторанном зале, где стояли прямоугольные пластиковые столики и сидения в виде скамеек.

Крыша заведения была оформлена в виде гладкой четырёхскатной пирамиды с маленькой башенкой на самой вершине, внутри которой сидел и спал земнопони с обрезом. Ещё четыре красные метки находились где-то на первом этаже, а последняя отметка, которая в отличие от остальных вовсе не двигалась, оставалась в подвале.

«Анализ обстановки завершён. Вывод: банда преступников при помощи зацикленной записи просьбы о помощи заманивает случайных путников», — констатировал Мыслитель.

«Удивительно, почему на них до сих пор не наткнулись Стальные Рейнджеры», — напомнил о себе Техник.

«Наши действия? Предложение: данную группу представителей понижизни необходимо обезвредить. Дальнейшие действия будут зависеть от степени их социальной деградации», — внёс предложение Воин.

Подпрограммы проголосовали, придя к единогласному решению, что оставлять данную ситуацию неразрешённой нельзя, а затем быстро составили план действий. Шестилапы, получившие команду на выдвижение, выбрались из канавы и стали обходить ресторан по кругу, охватывая его широким кольцом.

С наступлением ночи, когда на городок опустилась будто бы густая тьма, дозорный из башенки спустился вниз, а затем пятеро представителей понижизни собрались в ресторанном зале за одним из столов, при этом не забыв выключить радиовещание. Вместо того, чтобы включить свет, они использовали керосиновую лампу, чего было более чем достаточно, чтобы оценить уровень угрозы большей части банды.

Один из ведомых разведчиков подошёл к фасаду здания со стороны левой стены, после чего заглянул внутрь через промежуток между плакатами. Картинка, поступающая через объектив его камеры позволила увидеть двух единорогов (красного жеребца и синюю кобылу), одетых в спортивные куртки, и трёх земнопони (двух жёлтых и одного зелёного жеребца), один из которых облачился в полицейскую форму не по размеру, а остальные красовались облегающими свитерами и штанами.

«Оружие: обрез, двухствольное ружьё, дробовик, два пистолета», — констатировал Воин.

Прошёл примерно час, прежде чем единороги ушли в заднюю комнату, оставив напарников пить и есть в одиночку. Спустя ещё несколько минут они тоже поднялись из-за стола и, судя по показаниям тактической карты, спустились в подвал, к последней красной метке.

«Пора действовать», — решил Мыслитель, оценив тот факт, что члены банды оставили своё оружие на столе (кроме единорогов, взявших его с собой).

Два дрона подошли к зданию сзади, при помощи тактической карты определили окно, за которым находится комната рогатых пони, после чего один из них подобрал с земли камень, а второй достал из подсумка светошумовую гранату, которые обнаружились в полицейских участках. Одновременно с этим ещё двое роботов приготовились разбить фасадное окно, чтобы ворваться внутрь…

…

Операция прошла быстро и без осложнений: единороги не успели ничего понять, когда окно в их спальне взорвалось осколками, а затем громыхнул взрыв, после которого в проём влез мой разведчик, потребовавший не оказывать сопротивление аресту. Вторая пара дронов успешно вошла в ресторанный зал, обойдя ловушку из самодельной сигнализации с ведром помоев, подвешенным под потолком. Ну, а когда из подвала выбежали трое ошалевших жеребцов-земнопони, двое из которых были без штанов, их встретил яркий свет фонарей в морды и предупредительные выстрелы из наспинных турелей.

«Одна отметка осталась в подвале», — констатирую в общий чат, перехватывая прямое управление над одним из разведчиков, в то время как остальные дроны (кроме ретранслятора, оставшегося на наблюдательной позиции) связывали молчаливых и хмурых жеребца с кобылой.

Открыв дверь, расположенную за стойкой кассира-продавца, даю роботу приказ войти в короткий служебный коридор, ведущий к заднему выходу, кухне, туалету и лестнице на подвальный склад. Отмечаю, что пол в помещениях засыпан песком, мелкими камнями, стены разукрашены кривыми рисунками…

— Внимание, проводится полицейская операция, — прозвучал из динамика синтезированный голос жеребца, в который добавлены чуть хриплые нотки, только подчёркивающие командный тон. — Не оказывайте сопротивления, и мы гарантируем вам безопасность. Попытка оказания сопротивления приведёт к применению силы, вплоть до использования летального оружия.

Подождав минуту, но не получив ответа, повторяю обращение, а затем отдаю приказ начать спускаться по лестнице. Ярко вспыхнувший башенный фонарь выхватил из темноты довольно широкие, но крутые ступеньки, ведущие в прямоугольное помещение с широкими полками, закреплёнными на боковых стенах, а кроме того, на складе обнаружился квадратный холодильный контейнер, за углом которого пряталась клетка для собак…

«Вот и обнаружилась шестая отметка. Правда, на члена банды она не похожа», — промелькнула мысль у меня в процессоре, в то время как в объектив камеры попал широкий стол с ремнями, на и под которым виднеются характерные потёки.

— Моя дочка лучшая на свете; она мне, как лучик в жизни, светит… — стоило шестилапу оказаться внизу, как до микрофона донёсся слабый и дрожащий голос кобылы, старающейся петь.

Свет фонаря выхватил из темноты клетки серую земнопони с красной гривой, худую и грязную, со спутавшимися волосами, прижимающую к груди тряпичную куклу и раскачивающуюся вперёд-назад. Она не сразу поняла, что на неё светит фонарь, но когда до неё это дошло, постаралась забиться подальше в угол, прикрывая собой куклу, испуганно залепетав:

— Н-не надо… Я всё сделаю; всё сделаю; всё сделаю…

— Мисс, вы в безопасности: преступники задержаны и более не причинят вам вреда, — прозвучал синтезированный голос успокаивающим тоном. — Сейчас мы окажем вам помощь, а затем доставим в безопасное место. Не нужно бояться…

— Правда? — распахнув зелёные глаза, в которых почти светился безумный огонёк, земнопони посмотрела прямо на фонарь, и по её мордочке потекли слёзы, а губы растянулись в улыбку. — Ты слышала, Розочка? Нас спасли… Нас спасли… Нас не съедят, как других… Я же говорила, что нас спасут…

При виде того, как худая кобыла говорит с тряпичной куклой, то начиная плакать, то хихикать, а её маркёр на тактической карте замигал, словно светофор, я ощутил… нечто странное. Пожалуй, лишь резкой вспышкой эмоций можно объяснить мои дальнейшие действия.

«Объекты, захваченные в ресторане «Золотой Ключ», лишаются статуса представителей понижизни. Начать зачистку города от животных, опасных для граждан Эквестрии», — отдав приказ подпрограммам, через камеры шестилапов, оставшихся наверху наблюдаю, как вздрогнули существа, стоило наспинным турелям начать двигаться в их направлении.

— Простите… — короткая очередь выстрелов совершенно никак не отразилась на красногривой земнопони, которая протянула в сторону дрона куклу и спросила: — У вас есть доктор? Розочка ничего не говорит и… и… и не ест.

…

«Ты стал драконом потому, что никогда не был человеком», — мысленно повторяю фразу из старого мультфильма, снятого в давно несуществующей стране.

То, что я всё ещё способен испытывать вспышки эмоций, пусть и краткосрочные из-за моего неорганического «мозга», не может не радовать. Однако же огорчает, что для принятия решения о радикальных действиях мне хватило подобной встряски.

А ещё есть у меня опасение насчёт того, что «сделав первый шаг по этому пути», я уже не смогу остановиться. А из этого следует сделать вывод, что необходимо составить свод законов со строгим обозначением наказаний за их нарушение. При этом требуется просчитать различные исключения в виде отягчающих и смягчающих обстоятельств, чтобы не получилось так, что защищавший семью жеребец и какой-нибудь маньяк судились одинаково.

«Следует ли привлечь к данному проекту представителей понижизни? Велика вероятность, что финальный результат будет противоречить себе из-за понячьего фактора. Альтернатива? Создание дополнительной подпрограммы «Судья». Инициирую процесс программирования… Загружаю уголовный кодекс Эквестрии; военный устав…» — переведя данный процесс в фоновый режим, после чего мне предстоит протестировать новую свою личность, возвращаюсь к текущим делам.

Сейчас, когда мои мыслительные процессы вернулись к норме, я могу констатировать, что был излишне поспешен. В конце концов, те пони могли оказаться невиновными в том, что произошло с пленницей подвала: пусть вероятность этого и мала, но они могли прийти незадолго до меня и «спасти» кобылу, перед этим расправившись с настоящими виновниками. Впрочем, дальнейший осмотр помещений показал, что других бандитов или монстров, не считая стаи одичавших собак, в «Золотом Ключе» не было.

Но всё же следует в дальнейшем отслеживать подобные ситуации и не позволять импульсивным желаниям влиять на принимаемые решения. А ещё, прежде чем делать что-либо важное, нужно проводить диагностику своего разума.

В холодильной камере, работающей от автономного источника питания, обнаружились куски разделанных пони. Учитывая, что никакой другой еды у бандитов не было, несложно догадаться о том, чем они кормили свою пленницу, кьютимарка которой выглядит как клыкастые челюсти. Исходя же из её психического состояния, нельзя быть уверенным в том, что в клетку она попала не из-за разногласий с напарниками, которых из-за моей ошибки уже не допросить. Верить же словам сумасшедшей, не понимающей даже того, что разговаривает с дроном, а дочерью считает куклу, тоже нельзя.

«Проблема», — в очередной раз делаю себе пометку, что нельзя применять радикальные меры, предварительно не разобравшись в ситуации досконально (разговора с каждым из членов банды в отдельности с правильно формулируемыми вопросами было бы более чем достаточно).

Принимаю паллиативное решение обустроить временную базу в одном из домов городка, чтобы попытаться привести пони в более или менее адекватное состояние. Дальнейшее продвижение этой группы шестилапов, к сожалению, придётся задержать, а то и вовсе отменить.

«Более я не буду принимать решений, предварительно не взвесив все возможные факторы».

…

Фургон, сопровождаемый десятком шестилапов, медленно выезжал из пригорода Кантерлота, а единственная живая его пассажирка, связанная и усыплённая при помощи лекарств из аптечки, лежала на мягком матрасе и сопела в две ноздри, пуская изо рта струйку слюны. В чём же причина подобной транспортировки министерской кобылы, героини войны и (бывшей) хранительницы Элемента Гармонии?

На самом деле, основных причин увезти Рэйнбоу Дэш из погибшей столицы две: во-первых, её требуется доставить в безопасное место и оказать медицинскую помощь, так как организм пегаски пусть и борется, но находится на пределе; во-вторых, розовое облако, пусть даже она в него не залетала, воздействует на разум крылатой пони, постепенно сводя её с ума, что особенно ярко проявляется во время сна (бормотание, в котором отчётливо различаются обрывки диалогов, на это намекают).

Во время нашего разговора всё ещё подозрительная, но немного успокоившаяся летунья сообщила, что несколько раз пыталась покинуть это место самостоятельно, но у неё не получилось. Тогда мы решили попробовать вывезти её, так как на моих дронов облако влияния не имеет… по крайней мере, пока они находятся за его пределами.

Первая попытка уехать началась неплохо, но чем дальше фургон отдалялся от Кантерлота, тем хуже становилось Рэйнбоу Дэш. Сперва она терпела, лёжа на матрасе с закрытыми глазами, потом начала скулить и плакать, а в какой-то момент сорвалась, и несмотря на введённые успокоительные, попыталась выбить дверь и вырваться наружу, крича нечто невразумительное. В итоге, пока подопечная себе не навредила, мной было принято решение повернуть назад, что оказалось верным действием: крылатая пони успокоилась и потеряла сознание, а когда пришла в себя — ничего не помнила.

Сейчас же, во мраке ночи, мы решили сделать вторую попытку, предварительно обездвижив и усыпив министерскую кобылу. Рэйнбоу Дэш даже дала своё разрешение, чтобы я держал её в коме, если по пробуждению она снова будет вести себя… невменяемо.

«Если бы у меня ещё было с собой оборудование, чтобы держать пони в искусственной коме».

Так как лекарств, чтобы держать представительницу понижизни в состоянии сна, у группы разведки тоже больше нет, к Кантерлоту были отправлены курьеры, должные доставить необходимые вещества. Они должны встретить конвой прежде, нежели пациентка придёт в себя…

В то же время оставшиеся в пригороде шестилапы завершили разворачивать временную базу, установили мотки кабелей, которые будут обеспечивать связь с дроном-разведчиком, и ожидают рассвета. Всё же, пусть небо и затянуто тучами, а розовое облако дополнительно создаёт визуальные помехи, но даже минимальное естественное освещение в данном случае будет хорошим подспорьем.

…

Маленький красный земнопони крался по коридору жилой секции стойла, в данный момент законсервированной из-за того, что попросту некем её заселить. Конечно, можно было бы воспользоваться тем же способом, которым я перевозил жеребят из лагеря, чтобы заполнить пустующие комнаты, но…

«Эффективнее будет создать условия выживания на поверхности, нежели выбирать среди представителей понижизни тех, кого следует спасти, а кому можно дать умереть».

Следом за жеребчиком-земнопони крадётся белая единорожка, то и дело замирающая на месте и активно крутящая ушами, отслеживая возможных преследователей уже за собой. Впрочем, свою сестру, выглядывающую из-за угла, вместе с которой находятся зелёный земнопони, розовая пегасочка и жёлтый пегас, она так и не заметила.

Вот идущий первым пони добрался до конца коридора, и повернув налево, стал рассматривать отодвигающуюся автоматическую дверь. На его мордочке ярко отразилась серьёзная работа мысли, но… прежде чем он на что-то решился, за спиной раздался любопытный голос:

— Что там?

— Ийя! — испуганно взвизгнув, подпрыгнув на месте и развернувшись, Рэдстар увидел Сноуфайр и ещё раз прыгнул, только теперь уже влево, ногами приземляясь на стену. — Т-ты что тут делаешь?

— Ну… — кобылка смущённо шаркнула копытцем по полу, прижала ушки к голове и пробормотала: — Я увидела, как ты куда-то направился, и решила посмотреть… Рэдстар, а тебе удобно?

— А-а? — земнопони растерянно моргнул, посмотрел себе под ноги, увидел стену… икнул, и потеряв сцепление, упал на пол. — Ой.

— Хи-хи, — прикрыла рот левым передним копытцем Сноуфайр.

— Ничего смешного, — насупился земнопони, потирая ушибленный бок и осторожно поднимаясь с пола.

— Прости, — продолжая улыбаться, отозвалась белая кобылка, а затем ткнула копытцем в сторону крупа друга. — Смотри: у тебя рисунок появился.

— Правда? — Рэдстар перестал дуться и повернул голову так, чтобы увидеть собственное бедро. — Это… вантуз?

— По-моему… это присоска, — выдвинула своё предположение Сноуфайр. — Вспомни, как ты к стене прилип.

— А-а-а! — раздался крик из дальнего конца коридора, заставивший обоих друзей испуганно обернуться, чтобы увидеть взлохмаченную синюю единорожку. — И у него появилась кьютимарка! Это несправедливо!..

«На этот раз всплеск магии был зафиксирован крайне слабо. Это может означать либо то, что «знак судьбы» слабый, либо то, что энергия ушла внутрь тела, из-за чего не было иллюминации и прочих признаков проявления. Необходимо больше статистики для получения достоверных данных и прогнозирования ситуаций, предшествующих проявлению кьютимарок», — отправив отчёт Мыслителю, возвращаюсь к наблюдению за жеребятами.

— Осторожное уточнение: вы ведь понимаете, что я слежу за всем стойлом одновременно… круглыми сутками без перерывов?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Разговоры машины

Примечание к части

Доброе слово звучит куда весомее, если его подкрепляет тяжёлый аргумент.

Вокруг клубилась розовая пелена, в которой то и дело мелькали силуэты пони, а иногда мерцали глаза, смотрящие с яростью, обидой и непониманием…

— Вернись…

— Назад…

— Почему…?

От шёпота множества голосов, сливающихся в монотонный хор, из которого можно было выделить только отдельные слова, в голове стоял гул, а шерсть на спине вставала дыбом. Каждый вдох обжигал лёгкие, колени дрожали, а сердце заходилось в бешенном ритме, будто бы пыталось вырваться наружу и улететь, словно птица.

Тем временем кольцо всё сжималось, и вот вместо силуэтов она увидела самых обычных пони… глаза которых истекали кровавыми слезами и источали клубы тумана, густыми хлопьями падающего на землю. Они всё шли и шли, и не было им конца: шепчущие невразумительные слова рты и протянутые в молящем, либо же требующем жесте ноги заполонили всё вокруг, заставляя сжаться маленьким дрожащим комочком, обнимая себя передними ногами и пряча голову под крылья, будто бы это могло защитить от жестокого внешнего мира…

Внезапно наступила тишина, а вместо прикосновений мертвецов спину накрыло тёплое и пушистое крыло, дарящее ощущение защиты, уюта, заботы… Она испуганно вскинула голову и широко распахнула глаза, чтобы увидеть силуэт тёмно-синей крылато-рогатой кобылы, которая пусть и находилась рядом, но была будто бы размытой, из-за чего не получалось различить её черт. Впрочем, не нужно было видеть её мордочку для того, чтобы осознать, кто именно пришёл за ней.

— Ваше Высочество… вы пришли за мной? — с усталостью, обречённостью и надеждой спросила кобылка, и голос её прозвучал удивительно звонко, словно в далёкие уже годы молодости.

— Нет, моя маленькая пони, — услышала она в ответ, после чего изящное копытце погладило её по голове. — Я пришла сказать, что… тебе пора просыпаться.

— Принцесса? — мир вокруг пошёл рябью и стал рассыпаться, словно бы состоял из растрескавшегося стекла. — Подождите, принцесса, я…

— Я надеюсь на тебя, моя маленькая пони, — коснувшись губами лба пегаски, аликорница распалась сине-фиолетовым туманом, смешавшимся с розовой пеленой и растворившимся в ней.

— Я… — горький ком появился в горле, заставляя крылатую пони сглотнуть. — Я не подведу вас, принцесса!..

— …Дэш, вы меня слышите? — приятный, пусть и отдающий чем-то механическим, бархатистый жеребцовый голос ворвался в уши, заставляя вздрогнуть и распахнуть веки, чтобы увидеть утопающее в полумраке пространство фургона. — Мисс Дэш, мне нужно оценить ваше состояние, чтобы принять решение о дальнейших лечебных процедурах. Пожалуйста, ответьте что-нибудь.

— Воды, — прошептала Рэйнбоу, чувствуя жуткую усталость, опустошённость и, какой-то непонятный, слабый шарик тепла в груди, грозящий разгореться полноценным пожаром.

Её голову приподнял механический манипулятор, позволяя обозреть завёрнутое в смирительную рубашку тело, а кроме того — самого шестилапа, нависшего над беспомощной кобылкой, вторым передним манипулятором поднося к губам фляжку с водой.

— Спасибо, — напившись вволю, летунья ощутила, будто бы тепло по телу стало распространяться быстрее, а огонёк рядом с сердцем замерцал ярче, из-за чего слабо улыбнулась, кладя голову обратно на матрац. — Я в порядке: разбить себе голову о дверь уже не хочу. Где мы?

— Это радует, мисс Дэш, — отозвался собеседник, отводя свою жуткую марионетку в угол комнатки. — Я опасался, что вас придётся удерживать в состоянии сна до прибытия в стойло.

— Вот ещё… Какое ещё стойло? — начав было насмешливо, Рэйнбоу нахмурилась, постаралась перевернуться и, поймав робота в поле зрения, не слишком вежливо спросила: — Какого сена мы едем в стойло? Мне нужно…

— Мисс Дэш, в моей базе данных самая обширная медицинская информация, которая на сегодняшний день есть в Эквестрии, — голосом «Твайлайт Спаркл читает лекцию» на минималках, заявил Крусейдер. — У вас наблюдается высокая степень физического истощения, усугублённого отравлением боевыми стимуляторами и заражением магической радиацией, которое почти достигло опасного для жизни уровня, а также психическое истощение. Вам необходим длительный период реабилитации в безопасной среде, ну, и общение со знакомыми пони пойдёт на пользу.

— Мы не можем терять времени: если сейчас же не принять меры… — начала сердиться пегаска, попытавшаяся выбраться из тканевого кокона, но потерпевшая в этом поражение. — А ну, отпусти меня немедленно! Я должна…

— Пожалуй, усыпить вас до прибытия на место — это не такая уж и плохая идея, — задумчиво изрёк звенящий металлом голос. — Мисс Дэш, я не хочу быть нянькой для великовозрастных жеребят, так что если вы будете буянить, то на копыта мисс Джек и мисс Бель вас придётся передавать в бессознательном состоянии.

— Да как ты… — ещё сильнее вспыхнула героиня войны (теперь уже, наверное, бывшая), но осеклась, после чего пару раз хлопнула веками, а затем переспросила: — Джек… Эпплджек и Свити Бель? Они живы?!

— По имеющимся у меня данным — да, — ответил собеседник. — Мы как раз направляемся к стойлу, которое должно было стать для них приютом.

— А?.. — не решаясь задать следующий вопрос, летунья закусила кончик языка.

— У меня имеется информация, согласно которой мисс Флаттершай тоже выжила: если мне удастся её обнаружить, то она будет доставлена в то же стойло для прохождения реабилитации, — правильно угадав, что именно хотела узнать пони, заявил робот, неподвижно сидящий в углу кузова фургона, негромко гудящего двигателем.

«Они живы… Живы… Живы! Девочки…» — огонёк надежды в груди разгорелся ярким пожаром, заставляя ощутить себя почти счастливой, несмотря ни на своё удручающее положение, ни на все события минувших с конца войны месяцев.

— А Пинки, Рар, Твайлайт? — впившись взглядом в силуэт шестилапа, крылатая пони стала напряжённо ждать ответа. — Они спаслись?

— По мисс Твайлайт и мисс Рарити у меня нет достоверной информации, — ответил Крусейдер, и Дэш почудилось, будто бы он смутился.

— А Пинки? — сердце в груди сжалось, так как подсознательно Рэйнбоу уже знала ответ. — Не молчи: я должна знать!

— Мисс Пинки Пай погибла в отделении Министерства Морали Мэйнхеттена, оставив нам некоторые данные и коды доступа, — прозвучал из динамика шестилапа сухой голос. — Мисс Дэш, если вам нужно…

— Нет, — оборвала его пегаска, закрывая глаза. — Я всё понимаю. И… Крусейдер, я бы хотела побыть одна. Обещаю не делать глупостей.

— Как пожелаете, мисс Дэш, — ответил динамик. — Дрон переводится в режим ожидания.

— Спасибо, — пусть она и понимала, что за ней продолжат следить, но это было уже кое-что. — И… если ты кому-нибудь расскажешь… я тебе круп надеру. Понял?

— Мисс Дэш, у меня нет крупа, — заметил ИИ.

— Тогда я его тебе сделаю, а затем — надеру, — пообещала летунья, после чего перекатилась на другой бок, чтобы её мордочку не было видно через камеру робота, закусила нижнюю губу, зажмурилась и… тихо заплакала.

Перед внутренним взором стали мелькать образы из далёкого прошлого: прыгающая, словно на пружинках, розовая земнопони, грива и хвост которой напоминали сахарную вату, приглашает её на вечеринку; Пинки Пай, надувающая огромный шарик из жевательной резинки, который лопнул и облепил её с головы до хвоста (сколько же всего тогда к ней прилипло…); кондитерша, на воздушном шаре прилетевшая к ней в облачный дом, чтобы первой поздравить с днём рождения… Светлая улыбка, чистые тёплые глаза, желание подружиться с каждым пони в поле зрения — такой была хранительница Элемента Смеха.

И тем больнее было вспоминать, как война отразилась на подруге, которая до последнего момента отрицала, что не все пони добрые. И в тот момент, когда розовая пони окончательно в этом убедилась, рядом не было никого из подруг, чтобы поддержать её.

«Прости меня, Пинки… Прости, что не видела того, как тебе плохо; прости, что оказалась слишком занята, чтобы просто побыть рядом; прости, что не смогла тебя защитить от зебр, пони… от самой себя. Прости, Пинки…» — шмыгнув носом, летунья ощутила, что стягивающая конечности ткань ослабла, а затем к мордочке прикоснулось нечто мягкое, похожее на полотенце.

Открыв глаза, крылатая пони увидела стоящего рядом шестилапа, мигающего красной лампочкой камеры.

— Лжец, — беззлобно припечатала Дэш, благодарно утыкаясь носом в тряпку, которую обхватила передними копытцами. — Никому ни слова… Понял?

— Понял-понял, — отозвался динамик, после чего добавил: — После прибытия, если пожелаете, файл с видеозаписью будет удалён.

Рэйнбоу посмотрела на собеседника, пытаясь понять, не издевается ли он над ней, вздохнула, и ответила совсем тихо:

— Нет. Не нужно. Просто… никому не говори. И… Включи радио.

— Принято, мисс Дэш, — произнёс шестилап, после чего из его динамика полилась музыка…

День за днём над нами облака,

Молнии и гром, сплошная пелена…

Отражается небо в чистых глазах,

Солнце и звёзды, улыбка на губах!

Там, где Луна разгонит облака,

Ты без труда увидешь небеса.

Раскрыть нужно сердце и душу,

Чтоб вернуться в твою Эквестрию…

Тут и там, куда не бросишь взгляд,

Добрые друзья и каждый тебе рад!

Ты боишься проснуться — вдруг это сон,

Но стоит обернуться — путь твой завершён!

Там, где Луна разгонит облака,

Ты без труда увидешь небеса.

Раскрыть нужно сердце и душу,

Чтоб вернуться в твою Эквестрию!

Видишь ты в последний раз — горе и страданья,

Но грустить о них сейчас будешь ты едва ли…

Ведь твоя Эквестрия, ждёт нас без сомнения…

Ведь твоя Эквестрия, ждёт нас без сомнения!..

Там, где Луна разгонит облака,

Ты без труда увидешь небеса.

Раскрыть нужно сердце и душу,

Чтоб вернуться в твою Эквестрию!

В кузове фургона наступила тишина, нарушаемая лишь рокотом двигателя, а немолодая уже пегаска, на закрытых глазах которой блестели слезинки, вновь погрузилась в сон, но на этот раз лёгкий и спокойный. И в этом сне она снова была молода, полна надежд и энергии, задириста и верна своим друзьям, с которыми пережила немало самых разнообразных приключений.

А в это же время, пусть этого никто и не мог увидеть, один из Элементов Гармонии ожил, потянувшись к своей старой хозяйке, заставив ту неосознанно улыбнуться, крепче прижимая к груди смятое полотенце…

…

Колонна из пяти автобусов направлялась к Мэйнхеттену, двигаясь по южной автотрассе в сопровождении двух БТРов и одного джипа. В тусклом свете утра на фоне свинцовых облаков кружили четыре квадрокоптера, на крышах машин сидели шестилапы, за укреплёнными решётками стёклами виднелись водители-гули, одетые в военную или полицейскую форму.

Внезапно один из придорожных рекламных щитов, на которых была изображена хмурая мордочка розовой земной пони, с грохотом опрокинулся, перекрывая путь вперёд, а справа и слева от шоссе откинулись самодельные люки, присыпанные землёй, открывая вид на многочисленные окопы, где сидели пони в технологичных доспехах. Тут же были активированы устройства глушения связи, из-за чего потерявшие управление летуны разлетелись в стороны, а затем и вовсе оказались сбиты меткими выстрелами… А дальше всё пошло не по плану Стальных Рейнджеров.

Автобусы остановились, и в тот же момент их внешние стенки упали, будучи заранее подпиленными и державшимися на честном слове… и запорах, а за ними оказались батареи пусковых труб, изрыгнувших столбы пламени с дымом, а кроме того — тяжёлые скорострельные турели (снятые в убежище «Четырёх Звёзд»). Застрекотали выстрелы, загрохотали взрывы, заставляющие землю вспучиваться облаками песка и камней, разбрасывая осколки.

За первым залпом гранатомётов, заставившим ошеломлённых подобным отпором вояк залечь обратно в укрытия, так как броня пусть и спасала от большинства повреждений, но не даровала неуязвимость, полетели ЭМИ-гранаты. Снаряды, благодаря подключённой к наведению автоматике, ложились точно в своеобразные лунки, после чего надёжно вырубали всю технологическую начинку доспехов, превращая их в металлические гробы, которые не каждый земнопони вообще сможет сдвинуть с места. Кучность попаданий была такова, что каждый из окопов накрыло минимум по два заряда, из-за чего примерно четыре десятка «живых танков» оказались небоеспособны.

Только и Рейнджеры не спешили сдаваться: группа, обрушившая плакат, открыла огонь из гранатомётов по передним машинам, превращая их в груды металлолома, после чего бойцы были вынуждены отступить под огнём гулей, высыпавших из автобусов, при помощи телекинеза вытаскивая оттуда турели. В небо же взмыли робосовы, загруженные как ЭМИ-гранатами, так и плазменными «драконьими яйцами».

Эффект внезапности, использованный обеими сторонами, на этот раз сыграл в пользу моих подчинённых, окопавшихся на месте даже до того, как я восстановил связь со своими дронами. Однако же стоило шестилапам и квадрокоптерам войти в сеть, как на меня посыпался целый град отчётов.

«Как интересно», — ориентируясь при помощи пип-бака, зона покрытия коего увеличена благодаря подключению к стационарной антенне, поднимаю объектив камеры шестилапа, сидящего на крыше замыкающего автобуса вверх, туда, где скрываются жёлтые маркеры успешно маскирующихся в облаках объектов, наблюдавших за всем ходом скоротечного боя.

— Командующий Крусейдер, разрешите обратиться? — подойдя к другому роботу-разведчику, находящемуся внутри салона одного из пассажирских транспортных средств, гуль-земнопони, одетый в форму сержанта пехотных сил Эквестрии, приложил правую переднюю ногу к почти лысой голове.

— Разрешаю, — отвечаю спокойным голосом с явными нотками металла.

— В плен было захвачено тридцать восемь единиц живой силы противника в броне тяжёлой пехоты эквестрийских войск, — отчеканил жеребец, в мутных глазах которого промелькнула искренняя ярость. — Ещё шесть единиц противника смогли отступить, но я не решился отправлять погоню: без прикрытия тяжёлого вооружения и летунов они раскатают моих пони как бульдозер картошку.

— Это правильное решение, сержант: мы не можем позволить себе терять бойцов, — приказав дрону подняться и выпрыгнуть из автобуса через сломанную стенку, осматриваюсь вокруг при помощи камеры, замечая, как гули сноровисто подготавливают оборудование для «вскрытия консервов». — Подкрепление уже отправлено навстречу колонне.

— Служу Эквестрии, сэр, — снова отдал честь жеребец, всё ещё живущий на войне, а мир воспринимающий через призму своего искажённого восприятия (для него родина не пала, просто пропустила тяжёлый удар и теперь собирала силы в кулак, попутно помогая гражданским… в то время как немалая часть армии дезертировала). — Сэр, по законам военного времени и в условиях отсутствия связи с верховным командованием предлагаю расстрелять предателей на месте.

— Отставить, — отвечаю через динамик насколько возможно спокойно и недовольно. — Мы — защитники Эквестрии, а не судьи, солдат. И тем более мы — не палачи. Тебе это понятно?

— Так точно, сэр, — отдал честь гуль. — Разрешите приступать к обезвреживанию единиц противника и подготовке их к транспортировке?

— Приступайте, — отдав последний приказ, переключаю внимание на другого дрона, который отошёл от основной группы назад, чтобы проследить за медленно приземляющимся пегасом в силовой броне.

В то же время ещё четыре летуна остались наверху, расположившись широким полукругом, по всей видимости готовясь прикрывать товарища в случае угрозы. От внимания гулей появление пегаса не ускользнуло, так что они поспешили подготовиться к возможной битве, занимая наиболее удобные позиции.

Отправив разведчика навстречу летуну, который встал посреди дороги и сложил крылья, попутно отключив оружие и всем видом стараясь демонстрировать миролюбие, при помощи виртуальной реальности прогоняю симуляции возможного диалога. К сожалению, информации о новоявленном Анклаве у меня мало, так что разброс сценариев слишком велик…

— Ни шагу дальше, — попросил пегас голосом немолодого жеребца, когда между моим дроном и летуном осталось десять метров. — Поговорить мы сможем и на таком расстоянии. Мистер Крусейдер, я полагаю?

— Вы чего-то опасаетесь? — чуть увеличив громкость динамика, всё же останавливаю шестилапа.

— ЭМИ-гранаты на корпусе робота, — не стал скрывать крылатый пони. — Не хотелось бы попасть под её разряд: всё же ребята не смогут меня бросить… живым. Как и унести под огнём противника.

— Опустим формальности, — перейдя на деловой тон, интересуюсь: — Чего хочет Анклав?

— Анклав Эквестрии, — поправил меня собеседник, гордо подняв голову.

— Вы можете называть себя как угодно, — отвечаю безразлично, демонстративно шевеля турелью на спине дрона. — Так чего хотят пегасы, бросившие других пони умирать внизу? И давайте без попыток убедить меня в том, что вы — воплощения добра и справедливости: Стальные Рейнджеры скоро узнают, что одна из их рейдовых групп попала в неприятное положение и отправят полноценный отряд на выручку неудачников.

— Хорошо, — раздражённо дёрнув скорпионьим хвостом, пегас наконец-то перешёл к делу: — Нам нужны некоторые материалы, которые вы можете предоставить. Кроме того, наши главы хотели бы обсудить сотрудничество в сфере освоения ресурсов…

«Как интересно… Анклав хочет сотрудничать? Хотя скорее уж пегасы хотят, чтобы мы отдавали им добываемые в городах материалы. И ведь послать нельзя — у них на сегодняшний день самая боеспособная армия. Впрочем, соглашаться на всё я тоже не буду: в конце концов, есть такое понятие как целесообразность, которое в условиях дефицита всего становится особенно значимым», — выслушав требования летуна (а иначе его ультиматум, коротко звучащий как «Помогайте нам, а то мы пришлём несколько «Хищников» и размажем вас тонким слоем», воспринять сложно), отправляю Воину и Технику приказ о начале развёртывания средств ПВО во всех подконтрольных объектах.

— Мистер?.. — делаю паузу, намекая на то, что неплохо было бы представиться.

— Сильвер Дрейк, — отозвался крылатый жеребец. — Лейтенант Сильвер Дрейк.

— Вы, лейтенант, отвратительный переговорщик, — произношу ровным тоном без желания как-то обидеть или оскорбить собеседника. — В самом факте сотрудничества с Анклавом… Эквестрии я не вижу ничего плохого. Так что буду рад провести конструктивные переговоры с уполномоченным парламентёром. У вас что-то ещё?

— Да, — по голосу собеседника можно было легко понять, что моим ответом он недоволен, но обострять ситуацию не решается (видимо, пример Стальных Рейнджеров оказался показателен). — Что вы собираетесь делать с пленными?

— А это, лейтенант, уже не ваше дело, — чуть изменив звучание динамика, заставляю его издавать звуки, вызывающие у пони инстинктивную опаску. — Могу лишь заверить, что не собираюсь их убивать. Остальное же касается только Эквестрийских Сил Спасения и организации Стальных Рейнджеров. На этом — прошу покинуть охраняемую территорию: контакты для радиосвязи будут переданы позднее.

Примечание к части

В главе использован переделанный текст песни группы Эпидемия.

Всем добра и здоровья.

Знакомства машины

Примечание к части

Друг познаётся в беде.

Над небольшим сельским городком зазвучал звук колокола, оповещающий жителей о том, что наступило новое утро, в некоторых дворах залаяли собаки, из распахнувшихся ставней окон зазвучала негромкая музыка. Каждый дом здесь отличался от других, демонстрируя индивидуальность тех, кто его построил, но вместе с тем все они вписывались в единую композицию, словно букет цветов, составленный умелым флористом.

— Доброе утро, Баблбум! — помахала правым передним копытцем тёмно-зелёная единорожка, одетая в коричневый пиджак и чёрную юбку, прикрывающую круп и хвост, заплетённый в тонкие косички.

— И тебе не хворать, Гринскрин, — отозвался спешащий на лесопилку жёлтый земнопони, облачившийся в оранжевую робу и каску. — Что-то ты сегодня припозднилась.

— Заслушалась рок-оперу «Рогопись аликорна», — смущённо потупилась волшебница. — Я и не знала, что есть такая группа как «Симфония». Сегодня вечером по «Верности» будет вторая часть…

— И влетит же тебе за опоздание, — фыркнул жеребец, притормозивший для того, чтобы перекинуться парочкой фраз, но теперь вновь сорвавшийся с места.

— И что они мне сделают? — кобылка фыркнула, поправила перемётные сумки, после чего всё же поспешила к зданию ратуши. — Не уволят же…

Тут и там, вдоль главной улочки города, где располагались магазинчики и бутики, звучали голоса горожан и гостей, лишь недавно прибывших из других поселений. Одни пони обсуждали предстоящую работу, другие — музыку и последние новости из большого мира, ну а немногочисленные жеребята носились туда-сюда, наводя столько шума и беспорядка, словно бы их были сотни, а не пара десятков. Здесь умели радоваться каждому новому дню, гостеприимно принимая тех, кто ищет новый дом для себя и друзей…

А вокруг Понивилля возводилась земляная насыпь, укреплённая брёвнами, с внешней стороны которой был выкопан глубокий ров, заполненный мутной водой из протекающих рек. На дозорных башенках, защищённых слоями металла, стояли пулемёты и дежурили часовые, красующиеся полицейскими шлемами, бронежилетами, мелкокалиберным оружием и гранатами. На ферме «Сладкое Яблочко», которая осталась за периметром стены, раскинулись позиции «Роботизированных Войск Эквестрийской Самообороны», где хозяйничали дроны-шестилапы, стояли БМП, пара лёгких танков, а между гибнущими деревьями яблочного сада протянулись километры колючей проволоки, ямы-ловушки, минные поля (впрочем, основную защиту продолжала обеспечивать радиация, не опасная ни для роботов, ни для гулей).

…

Свежевыкрашенные стены, целые окна, отремонтированные крыши, ровные заборчики и чистые дорожки — всё это делает Понивилль едва ли не эталонным городком из счастливого прошлого Эквестрии. Единственное, что выбивается из радужного образа — это жители, глаза коих помутнели, шкуры зияют проплешинами, гривы и хвосты выпадают, а разум порой отказывается воспринимать реальность. Вероятно, более гуманно и безопасно для этих представителей понижизни было бы перевезти их в Мэйнхэттен, но с точки зрения долгосрочного планирования, создание малых баз — это цель, которая оправдывает некоторые риски.

Параллельно с тем как гули и часть моих дронов занимались созданием оборонительных сооружений и косметическим ремонтом домов, одна из групп шестилапов искала обходные пути, позволяющие проникнуть в стойло номер два, находящееся под фермой Эпплов. К счастью для нас, технические люки и шахты присутствуют практически везде, и пусть грузовой лифт, как в случае со стойлом двадцать девять, был завален, для ремонтников и разведчиков остался минимум один проход, обходящий главную гермодверь.

«Только вот воспользоваться им можно, если кто-нибудь из находящихся внутри, откроет нам двери», — констатировав этот факт, отправляю одного из разведчиков к главному входу в убежище, находящемуся в амбаре Эпплов.

Беру над дроном, уже начавшим спускаться по довольно крутой лестнице вглубь бетонной шахты прямое управление, из-за чего он на несколько мгновений замер, погасив башенный фонарик. После проверки систем и получения отклика от встроенного пип-бака, отдаю команду на дальнейшее продвижение.

Луч света, скользящий по сухим ровным стенам, выхватывает из темноты ругательные надписи, сделанные чем-то бурым, что выделяется на светло-сером фоне, на ступеньках же встречаются тела жеребцов и кобыл, сохранившиеся удивительно хорошо, невзирая на прошедшее со дня падения Эквестрии время. Вот жеребец, вжимающийся в ступеньки, словно бы пытающийся спрятаться от чего-то, прикрываясь плоской сумкой; в углу сидит кобыла-пегаска, укутывающая в свои крылья посеревший свёрток из какой-то тонкой ткани, а рядом с ними, будто безмолвный страж, застыл крупный бирюзовый земнопони; в самом низу, у подножия лестницы, тела лежат близко друг к другу, а некоторые из них несут на себе следы травм, будто бы здесь была драка. И всё это дополняют слова, выведенные на бетоне: «Ненавижу», «Чтоб вы сдохли», «Шарли, мама тебя любит», «Принцессы вас осудят, предатели!»…

Среди оскорблений, обвинений и просьб о помощи, нашлись редкие слова поддержки, послания родственникам, даже парочка заверений о том, что всё будет хорошо (их пытались затереть, написав сверху нечто нецензурное). Камеры, висящие под самым потолком, над дверью в форме шестерёнки с большой цифрой два, выведенной красной краской, словно немигающие глаза смотрели в пол, словно бы выражая стыд и скорбь.

«Почему же мне кажется, что двери стойл сделаны крайне… нерационально? Можно предположить, что создателями планировалось то, что пони будут выходить на поверхность через технические люки, но в стойле двадцать девять такая возможность предусматривалась только для ремонта. Почему было не сделать шлюзовую камеру у главного входа, установив двойную дверь?», — загоняю несвоевременную мысль в журнал вопросов, на которые можно будет поискать ответы на досуге, когда более срочные дела закончатся, а затем подвожу шестилапа к терминалу, на корпусе коего мерно мигает зелёная лампочка.

С используемого мной разведчика снято вооружение, как и всё остальное дополнительное оборудование, зато на спине закреплён плакат с надписью «Требуется диалог». Не уверен, как жители стойла два отреагируют на гуля, пришедшего к главному входу, но даже если у смотрительницы сдадут нервы и она активирует турель, в данный момент скрытую под люком на потолке, то потерять дрона будет менее тяжело (да и негативных эмоций у других обитателей Понивилля это не вызовет).

«Хорошо, что распространившаяся при помощи дождей радиация заставляет Стальных Рейнджеров прятаться на их базах и в подконтрольных бункерах, а то бы наше противостояние могло из редких стычек перейти в полномасштабную войну. Плохо то, что поселения выживших, без поставок лекарств и еды, угрожают перейти в иную категорию. В свете этого, желание пегасов идти на переговоры смотрится вполне логично: собирать дань им проще и выгоднее, нежели организовывать рейды сборщиков необходимого под облака. Довольно иронично, что их предки когда-то точно также принуждали единорогов и земнопони отдавать часть своего имущества, грозясь закрыть небо облаками и погубить урожаи наводнениями», — пока шестилап подключался к терминалу, через пип-бак, исполняющий роль управляющего процессора, передавая все необходимые пароли, делаю заметку о том, что с развитием технологий, делающих каждую из трёх рас более независимой, общая угроза перестаёт быть объединяющим фактором (как произошло с виндиго).

— Кто вы и чего хотите? — прозвучал из динамиков, установленных над дверью, напряжённый кобылий голос.

«Глубокий, с едва заметной хрипотцой… Пожалуй, в будущем можно будет использовать его для вещания на радио «Честность». Впрочем, решение данного вопроса можно отложить», — мысли промелькнули в моём процессоре почти мгновенно, так что смотрительнице стойла два, под управлением коей две камеры сейчас пытаются обследовать коридор позади шестилапа, не пришлось ждать ответ и пары секунд.

— Приветствую, мисс Эпплджек, — приказав дрону отойти от терминала, который оказался заблокирован командой изнутри убежища, поднимаю объектив своей камеры вверх. — Можете называть меня «Крусейдер». Полагаю, перед продолжением нашего разговора, вам следует обратиться за некоторыми разъяснениями к мисс Свити Бель.

…

В кабинете главы совета самоуправления стойла двадцать девять царила тишина, нарушаемая лишь мерным щёлканьем клавиш терминала. Наконец, сидящая за столом пони отстранилась от монитора, потёрла глаза передними копытцами, вздохнула и заявила:

— Крестоносец… ты бы знал, как мне сейчас хочется врезать тебе между ушей.

— Старший администратор, данное действие мало того, что физически невозможно из-за отсутствия у меня как ушей, так и головы, так ещё и совершенно непродуктивно, — заявляю через динамики, расположенные под потолком, при этом говоря не обычным механическим голосом, а чуть более «человечным» (в течение нескольких месяцев, во время общения с представителями понижизни, находящимися на территории убежища, я корректировал звучание своей речи, незаметно для окружающих становясь более эмоциональным). — Однако же, если вам действительно это нужно, можете ударить терминал. Только подождите, пока я сообщу об этом мисс Лазурь, чтобы она приготовила материалы для оказания медицинской помощи.

— Это ты меня истеричкой назвал? — нахмурилась Оникс, тут же махнув правой передней ногой так, будто бы отгоняла назойливую муху. — И больше не используешь эти свои уточняющие фразочки, вроде «Поясняющее заявление»?

— Поясняющее утверждение: представители понижизни легче воспринимают информацию от собеседника, говорящего с ними без паразитных слов, смысл которых передаётся при помощи звуковых и невербальных сигналов, — отвечаю ровным, совершенно серьёзным тоном.

— Понятно, — чёрная единорожка поставила локти на стол и сжала голову передними копытцами, устало прикрыв глаза. — Почему ты раньше не сообщал о том, что происходит на поверхности? О своих действиях в отношении гулей, беженцев, Стальных Рейнджеров?

— Данные проекты не касаются стойла двадцать девять напрямую, ввиду чего не входят в юрисдикцию старшего администратора, — заявляю так, будто бы это очевидный вывод.

— Не касаются? — Шилд вскинулась, уставившись в монитор терминала. — Там пони, которые умирают от голода, болезней, бандитов… Как это может не касаться нас?!

— Старший администратор, мной предпринимаются все возможные способы спасения понижизни на поверхности, однако же сохранение жизней обитателей стойла двадцать девять, остаётся в приоритете, — добавляю голосу немного командных ноток, при помощи звуковых волн заставляя кобылу ощутить себя отчитываемой за какое-то нарушение. — Ресурсы убежища ограничены, в результате чего их использование сейчас, приведёт к созданию ряда трудностей в будущем, когда они будут необходимы для основания полноценных поселений. Из-за напряжённой обстановки между фракциями выживших, раскрытие стойла может привести к его гибели и разграблению, или же потере нынешними резидентами статуса хозяев убежища. Причина же, по которой мои дроны не доставляют пони сюда тем же способом, которым были доставлены жеребята и воспитатели из спортивного лагеря, заключается в том, что забрать всех невозможно физически, а забрать некоторых… Укажите критерии отбора, старший администратор, по которым я должен решать, кого следует забрать в стойло, а кого — нет.

Экран терминала оказался разделён на тридцать шесть квадратиков, в каждом из которых отображался вид через камеру одного из моих разведчиков, находящихся рядом с лагерями выживших. Где-то стояли палатки, где-то дома на колёсах, где-то виднелись самые обычные дома в деревнях и маленьких городках (далеко не все эти места находятся под моим контролем, полным или частичным).

Оникс закусила нижнюю губу, сверяясь с цифрами, бегущими внизу экрана. Сперва она хотела что-то сказать, но чем больше времени проходило, тем сильнее опускались ушки, а выражение глаз становилось беспомощным и печальным.

— Лучшее, что мы можем сделать сейчас — это обеспечить максимально объёмные и бесперебойные поставки еды и медикаментов для выживших, попутно растя и обучая пони, которые смогут восстановить Эквестрию, когда уровень радиации спадёт и стойла откроются, — подобрав наиболее удачный момент, продолжаю свою агитационную работу: — Мои дроны же обеспечат расчистку городов, доставку товаров, смогут оказывать экстренную помощь в зоне охвата сигнала станций-ретрансляторов. В случае, если мы найдём способ очистки земли искусственным путём, то сроки ожидания сократятся, а уровень жизни беженцев возрастёт. Но для этого мы должны следовать утверждённому плану. Могу я на вас рассчитывать, старший администратор?

Чёрная единорожка сложила передние ноги на столе, уткнулась мордочкой в предплечья и закрыла глаза. Её спина сгорбилась, плечи поникли, уши подёргивались в такт мыслям. Наконец, спустя почти три минуты молчания, она подняла голову и решительно посмотрела в одну из камер.

— Я уже доверилась тебе однажды и… — Шилд сглотнула, глубоко вдохнула, а после этого заявила негромко но твёрдо: — Что от меня требуется?

«Вот и чудно. Хотя, было бы странно, если бы после всей проведённой подготовки она отказалась», — мысленным усилием ставлю галочку в очередном пункте плана, одновременно с тем делаю для себя напоминание, что необходимо плотно следить за ключевыми исполнителями как в стойле, так и за его пределами (что бы я делал, если бы не попал в ИИ?).

— Благодарю за доверие, старший администратор, — одними лишь интонациями заставляю представительницу понижизни ощутить смущение, что выразилось в попытке опустить взгляд и приливе крови к мордочке. — Сейчас нам требуется провести переговоры со стойлом номер два, где обитают одна из глав министерств, а кроме того — одна из основательниц «Стойл-Тек», ну а после этого мы приступим к организации производств лекарств и продовольствия. И я хочу, чтобы ты знала, Оникс: моя цель состоит в том, чтобы пони стойла двадцать девять не только выжили, но стали сильными и умными. К тому моменту когда гермодверь откроется, вы должны стать элитой этого мира не только на словах и по праву рождения, но и на деле доказывая, что достойны этого.

…

Дюжина шестилапов шла широким фронтом через Вечнодикий Лес, при помощи звуковых излучателей разгоняя оголодавших хищников, которые уже подъели почти всех травоядных, так или иначе переживших падение бомб. Теперь же мантикоры, медведи, одичавшие собаки и крысы, с яростью и безумием бросались на любого, кто хоть немного походил на добычу. Впрочем, мои дроны, оснащённые наспинными турелями, звуковыми генераторами, да и воняющие скорее уж машинным маслом, нежели хотя бы потом, не вызывали у них ничего кроме желания бежать.

Под затянутым свинцовыми тучами небом, лишившиеся листвы, сухие или только засыхающие деревья, смотрятся словно декорации к детской сказке, когда охотник, по приказу злой мачехи уводит наивную девушку в глухой чёрный лес, чтобы убить (но вместо этого бросает на голодную смерть и поживу хищникам). В архивных записях говорится, что это место и раньше не было ярким и жизнерадостным, нынче же стволы-великаны, раскинувшие кривые ветви в стороны, смотрелись и вовсе мрачно.

«Скоро дикое зверьё хлынет отсюда на просторы Эквестрии, и тогда выжившим станет совсем весело. Хотя пони ведь могут питаться мясом животных, если их диета будет состоять не только из него. Организовать из наиболее агрессивных членов поселений охотничьи группы? Необходимо собрать генетический материал как можно большего количества представителей фауны, пока они ещё не вымерли и не мутировали, для последующего клонирования и заселения на освободившиеся территории, после того как уровень радиации спадёт. Следует ли мне позаботиться о сохранении генетического материала рас алмазных псов, грифонов, минотавров, коров? Коров — да. Остальные расы не несут прямой пользы представителям понижизни. Вывод: грифоны, минотавры и алмазные псы должны спасаться по остаточному принципу», — в очередной раз запустив самодиагностику, убеждаюсь в отсутствии отклонений в моей личностной матрице, что совершенно не объясняет причин, почему моё мышление скачет от целиком машинного, до более или менее «человеческого» (при этом грань столь тонка и незаметна, что даже аналитические программы её упускают).

Наконец мои разведчики вышли на небольшую полянку, где растёт необычное дерево с жёлтой корой и красно-розовыми листьями. Учитывая, что вся остальная растительность уже лишилась своей листвы, данный представитель флоры смотрится как белая ворона, даже несмотря на необычную раскраску. Единственная же причина, по которой это место пришлось искать при помощи квадрокоптеров, да ещё весьма продолжительный срок — это другие деревья, будто бы защищающие младшего собрата своими лысыми ветвями, переплетающимися подобием крыши.

Уже присутствовавшие здесь шестилапы, охранявшие дерево, вышли из режима ожидания и разошлись в стороны, позволяя вновь прибывшим занять свои позиции. Тут же со спин четырёх из разведчиков, стрекоча пропеллерами взлетели четыре квадрокоптера, на которые были закреплены балончики с распылителями. Взлетев к кроне вероятной жертвы Ядовитой Шутки, они начали распрыскивать противоядие, покрывая им и ствол, и листву, постепенно спускаясь всё ниже и ниже, пока не приземлились между четырёх толстых корней.

Я не помню точно (вероятно — прослушал этот момент, когда «друг» о нём рассказывал) как именно Литлпип должна была использовать зелье, поэтому на всякий случай сделал в башне Мэйнхеттена заказ с запасом. Если нынешний способ не поможет — буду вводить состав прямо под кору, при помощи специальных игл, ну а если и этого не хватит…

«Как говорили на моей бывшей родине: «Запас карман не тянет». Правда, стоило бы добавить, что он привлекает внимание тех, кто об этом запасе знает», — при помощи объективов шести камер слежу за изменениями, которые должны произойти со стволом, но зелье, стекающее к земле, не спешит давать чудесный мгновенный эффект.

Не успели в моём процессоре промелькнуть мысли о том, что дерево может оказаться обычным мутантом, а в этом мире история пошла несколько иначе, в результате чего жёлтая пони так и не добралась до леса, как до чувствительных микрофонов донёсся звук… которому в приличном обществе звучать не стоит. Дерево стремительно сдулось, ужимаясь до размеров средней пони, попутно принимая вид пегаски с седыми гривой и хвостом (корни, уменьшившись в размерах, оказались раскинутыми в стороны ногами, будто бы их хозяйка пыталась обнять землю).

Новая команда заставила шестилапов сорваться с места: пока один из дронов схватил передними манипуляторами вяло дёргающуюся кобылу, ещё не осознающую того, что вокруг происходит, другой нацепил ей на мордочку дыхательную маску с запасом усыпляющего газа и кислорода. В то же время ещё двое роботов расстелили на земле контейнер-переноску, вроде тех, в которых носили жеребят из лагеря, после чего сразу четверо разведчиков переложили министерскую кобылу на бархатистую ткань.

«Благими намерениями вымощена дорога в ад… Кто бы мог подумать, что пони с внешностью ангела, даже сейчас способная поспорить красотой с иными молодыми моделями, принесёт всему миру ядерный огонь? Впрочем, если бы этого не сделала ты, то сделал бы кто-нибудь другой: шпион или настоящий предатель. Результат изменился бы только в деталях», — отдав новую команду, слежу за тем как двое шестилапов застёгивают переноску, в закрытом состоянии похожую на длинный чёрный цилиндр из ткани.

Ценный груз был уложен на спину дрона, ранее служившего взлётной площадкой для квадрокоптера, после чего его дополнительно перетянули ремнями. Роботы, завершив очередной этап своей миссии, поспешили в обратную сторону, двигаясь прямиком к Понивиллю, чтобы передать ещё одну бывшую хранительницу Элементов Гармонии её подругам.

«Приятно иметь преимущество на переговорах. А чем больше преимуществ — тем лучше».

…

Группа Стальных Рейнджеров в количестве двенадцати земнопони в тяжёлой штурмовой броне, трёх единорогов и пегаса, стояла поперёк широкой дороги, к которой ехал грузовик с большим прицепом. Свинцовые облака над головами у жеребцов и кобыл казались особенно мрачными, словно бы готовились пролиться дождём, а в воздухе ощущалось напряжение, грозящее в любой момент разразиться молниями и громом.

Чем ближе подъезжала машина, тем ниже становилась её скорость (по шуму двигателя можно было определить, что работает он не на горючем топливе, а на спарк-батареях). Наконец, когда между транспортным средством и тяжёлой пехотой осталось пятьдесят метров, заскрипели тормоза и грузовоз остановился, после чего дверь со стороны водительского сидения открылась, и из кабины неуклюже выбрался шестилапый робот, сверкнувший красным огоньком на небольшой башенке.

Трое Стальных Рейнджеров, среди коих было двое земных пони и единорог, выдвинулись навстречу шестилапу, который зашагал к ним, точно копируя скорость.

— Стоп, — скомандовал изменённый динамиками голос единорога. — Не ближе восьми метров.

— Опасаетесь ЭМИ-гранат? — прозвучал голос из динамиков дрона, в котором ощущались понимание и веселье. — Как будет угодно.

— Господин Крусейдер, я полагаю? — вполне вежливо, насколько это вообще было возможно с учётом использования голосового модулятора, спросил единорог.

— Именно, — отозвался робот, изобразив намёк на поклон. — Прошу прощения, что не могу присутствовать лично: слишком много дел одновременно требуют моего внимания; я не доверяю Стальным Рейдерам, охотящимся на моих подзащитных; да и моё состояние… не способствует путешествиям на сколь-нибудь дальние расстояния.

— Вы больны? — на этот раз в голосе предводителя рейнджеров (которым совсем не понравилось то, как их обозвали) послышалось сочувствие.

— Скажем так: в моём теле больше электроники, нежели органики, — собеседник хохотнул. — Я доставил всё, о чём мы договаривались. Можете проверить.

— Мы так и сделаем, — согласился рогач. — Всё же мы не доверяем повелителю армии роботов, который возится с ожившими трупами. И… Наша ячейка организации ни разу не участвовала в нападениях на гулей. Единственный случай агрессии — самозащита от стаи диких особей.

— Охотно верю, — примирительно поднял передние манипуляторы робот, в очередной раз заставив насторожиться пару земнопони, боевые сёдла которых находились в готовности, но стволы орудий были направленны вверх. — В ином случае наши переговоры не состоялись бы.

По знаку от предводителя, половина бойцов отряда Стальных Рейнджеров отправилась проверять грузовик: они вытаскивали коробки из кузова, проверяя банки с консервами, одеяла, медикаменты в аптечках, собранных из различных государственных заведений городов-призраков. Саму машину тоже осмотрели, но везти её в лагерь не решились, предпочтя переложить грузы в собственный транспорт, который подъехал спустя пятнадцать минут пустой болтовни (собеседники старались, хоть и не слишком активно, побольше узнать друг о друге).

— Свою часть сделки я выполнил, — заметил Крусейдер, когда пони в тяжёлой броне завершили перегружать товар. — Ваша очередь.

— Насколько я понимаю, вам интересует информация о министерских кобылах? — уточнил единорог, на что получил утвердительный ответ, после чего зажёг рог, создавая вокруг себя защитный барьер, ну а затем уселся на землю, пусть в броне это было и не слишком удобно, поднял передние ноги к голове, и снял шлем. — Можете считать, что одну из кобыл вы нашли. Какое у вас ко мне дело?

Сиреневая единорожка с синей гривой, выглядящая лет на тридцать пять, ну или максимум — сорок (несмотря на худобу и не слишком тщательный уход за внешностью), острым взглядом посмотрела на робота. Её спутники, незаметно расположившиеся полукругом, нацелили свои пушки на шестилапа, при любом намёке на нападения готовясь открыть огонь.

Собеседник молчал не меньше двух минут, чем заставил находящихся вокруг пони немало понервничать, но их разведка докладывала, что никакого подкрепления к курьеру не идёт. Когда же он заговорил, все впали в лёгкий ступор, так как совсем не таких слов можно было ожидать после заявления ученицы принцессы Селестии:

— Выходи за меня.

Примечание к части

Конец...

...второй арки;)

Всем добра и здоровья.

Гости машины

Примечание к части

Худой мир — лучше доброй войны.

Зелёная листва шелестела под порывами регулярно сменяющего направление, затихающего и усиливающегося ветра; мягкая зелёная трава, аккуратно подстриженная, словно ухоженный газон, расстилалась ровным ковром; выложенные закруглёнными камушками тропинки, словно паутина неведомого паука, огромной спиралью, пересечённой прямыми лучами «звезды», пронизывали яблочный сад. Искусственные лампы, заменяющие солнце, заливали пространство ярким дневным светом; управляющий системой вентиляции воздуха компьютер по каким-то своим алгоритмам менял направление ветра; автоматическая поливочная система регулярно орошала землю чистой водой с добавлением подкормки для растений…

Войдя под высокие своды подземного сада, немолодая уже пегаска вдохнула полной грудью свежий воздух, в котором ощущались ароматы зелени и влажность, будто бы только-только закончился дождь. Поправив свой комбинезон с изображением двойки на груди и крупе, она расправила крылья и, взмахнув ими, воспарила над землёй, легко и непринуждённо поднимаясь под самый потолок, чтобы начать скользить над кронами деревьев, высматривая кого-то внизу. Ей почти удавалось обмануть себя, вспоминая давно прошедшие безмятежные дни провинциального городка, когда можно было целыми днями носиться в небе, занимаясь любимой работой и не заботясь ни о чём сколь-нибудь масштабном…

«Вот и ты», — промелькнула мысль в голове летуньи, после чего она стремительно спикировала вниз, чтобы у самой земли взмахнуть крыльями и мягко опуститься на все четыре ноги.

— Ты снова ото всех прячешься? — то ли спросила, то ли констатировала крылатая пони, голосом, взглядом и позой выражая досаду.

— Я вовсе не прячусь, — тихим голосом попыталась оправдаться вторая пегаска, удобно устроившаяся в корнях одной из яблонь на расстеленном клетчатом покрывале, но стоило ей посмотреть на подругу и увидеть укоризненный взгляд, как треугольные ушки прижались к голове, а мордочка виновато опустилась вниз, чтобы чёлка седой гривы упала на глаза.

— Эх… — Рэйнбоу вздохнула, подошла к Флаттершай и уселась рядом, после чего положила левое переднее копытце ей на плечо. — Мы с Эй-Джей беспокоимся за тебя. Ты могла бы хотя бы пип-бак не снимать.

— Прости, — ещё ниже опустив голову, совсем тихо произнесла жёлтая крылатая кобылка, крылья которой плотно прижались к бокам, а спина ссутулилась. — Я не хотела доставлять неудобств. Просто… мне нужно было побыть одной.

— Глупая, — не обращая внимания на вялое сопротивление, Дэш притянула подругу к себе, прижимая к своей груди и обнимая передними ногами. — Я же тебя с жеребячества знаю. Помнишь, как мы познакомились в лагере?

— Помню, — уткнувшись мордочкой в комбинезон голубой пегаски, отозвалась бывшая хранительница Элемента Доброты.

— Помнишь, что я тебе тогда сказала? — продолжила говорить Рэйнбоу, в голосе которой промелькнули хриплые нотки.

— Что ты врежешь любому, кто решится меня обидеть? — плотнее прижимаясь к бывшей главе Министерства Крутости, слабо улыбнулась собеседница.

— Хе-хе… — негромко посмеялась Дэш, правым передним копытцем взлохматив себе гриву, а затем снова обняла подругу и уткнулась носом ей в макушку. — Я же обещала, что всегда буду рядом, чтобы помочь и поддержать… Помнишь? Флатти… прости за то, что я не сдержала своего обещания.

— Рэйнбоу, но… — жёлтая летунья попыталась возразить, слегка отстранившись и подняв взгляд, чтобы встретиться с глазами подруги, но осеклась на полуслове.

— Меня не было рядом с тобой, когда я была тебе нужна; меня не было рядом с Пинки… — в уголках глаз героини войны появились слёзы. — Я была где угодно, но не со своими подругами; пыталась хранить верность всем, но в итоге всех же и предала. Неудивительно, что Элемент Верности отказался от меня.

— Дэш, не говори так, — выпрямив спину, уже жёлтая пегаска взяла копытцами голову подруги за виски, заставляя смотреть на себя. — Ты — самая смелая, самоотверженная и сильная пони, которую я знаю; жеребята по всей Эквестрии верят в тебя, и хотят быть такими как ты; я… Я тоже всегда хотела быть такой же, как ты.

На последних словах бывшая хранительница Элемента Доброты смутилась, полностью растеряв весь неожиданный запал, и тут же попыталась спрятать глаза за чёлкой, опуская голову.

— Хех… — снова невесело усмехнулась Дэш, тряхнула гривой и произнесла: — Я тебя искала, чтобы помочь, а в итоге вышло так, что ты же меня и утешаешь. Знаешь, Флатти, мне кажется, что это не Элемент Доброты от тебя отказался, а ты сама себе внушила, что больше не достойна им обладать. В конце концов, из всех нас только ты и сохранила свои убеждения…

— Я… — Флаттершай шмыгнула носом. — Я всё испортила, Рэйнбоу. Это всё… Это всё из-за меня.

— Стоп-стоп, — поспешила остановить начавшую дрожать жёлтую пегаску её подруга, снова приобнимая её за плечи передними ногами и крыльями. — Не говори глупостей, Флатти: ты ни в чём не виновата.

— Я дала зебрам… — начала говорить глава Министерства Доброты, но была вынуждена замолчать из-за копытца, прижавшегося к её губам.

— Тш-ш-ш, — бывшая хранительница Элемента Верности вздохнула полной грудью, а в её глазах сверкнула твёрдая уверенность и решимость. — Разве кузнец, выковавший меч, виноват, что это оружие направили против мирных жителей? Разве пекарь, пекущий хлеб, виноват, что его еду ест убийца? Флатти, ты искренне хотела мира и делала для этого всё, что считала нужным, и пусть я не одобряю твоего поступка, но и не виню тебя в том, что сделали ублюдки, нажавшие кнопку запуска мегазаклинаний. Тем, кто хочет убивать, нельзя давать не только оружие, но даже столовые приборы, письменные принадлежности и сельскохозяйственные инструменты, так как они способны извратить самое светлое начинание ради своих мерзких целей.

— Но ведь… — в очередной раз попыталась возразить жёлтая пони.

— Рэйнбоу права, сахарок, — прозвучал голос со стороны, и обернувшись к его источнику, подруги увидели подходящую к ним оранжевую земнопони, на голове у которой находилась широкополая шляпа. — Если уж и винить, то сразу всех, начиная с тех, кто производил оружие и еду для солдат, а заканчивая теми, кто отдавали приказы из высоких кабинетов. Так что, Флатти, на нас лежит ничуть не меньшая, а то и большая вина.

— Девочки… — не зная, что и сказать, бывшая хранительница Элемента Доброты расплакалась, тут же оказавшись в крепких объятьях голубой пегаски, к которой спустя несколько ударов сердца присоединилась и Эпплджек. — Спасибо вам.

…

— Утю-тю-тю-ай… — сюсюкающаяся со светло-серой единорожкой, лежащей в кроватке-корзинке фиолетовая пони, получив копытцем в нос дёрнула ушами.

— Хе-хе-хе… — дёргая ножками, рассмеялась маленькая Октавия, лежащая на спине. — Ау… Ам-ам.

— Винил, кажется, Окти проголодалась! — повысив голос, позвала счастливую мать Твайлайт, повернув голову в сторону двери, ведущей в ванную комнату.

— Уже иду! — отозвалась Скретч, а спустя несколько ударов сердца вслед за голосом показалась и сама кобылка, грива которой была острижена до длины в пару сантиметров. — Кто тут у нас голодный?

При помощи телекинеза диджейка достала из тумбочки бутылочку со смесью, встряхнула её несколько раз, отвернула крышку и, надев на горлышко соску, подошла к кроватке.

— Я тоже голодная, — как бы между прочим заметила Спаркл.

— Хм-м… — белая единорожка посмотрела на давнюю знакомую, вопросительно изогнула брови и спросила: — Дать запасную бутылочку? Окти с радостью поделится.

— Пожалуй… я подожду обеда, — решила бывшая хранительница Элемента Дружбы, затем улыбнулась и заявила: — Не хочу перебивать аппетит.

— Как знаешь, — осторожно подняв маленькую кобылку, Скретч уселась на круп, устроила дочь на сгибе левой передней ноги и осторожно поднесла бутылочку к открытому ротику (едва соска оказалась захвачена губками жеребёнка, как маленькие копытца передних ножек тут же обхватили бутылочное горлышко). — Ну-ну, жадюга, кушай осторожно.

— Как же я тебе завидую, — вздохнула сиреневая единорожка, с умилённой улыбкой смотря на диджейку и её малышку.

— Не вешай нос, Твай, и у тебя ещё всё будет, — весело подмигнула собеседнице белая пони.

— Единственный жеребец, который позвал меня замуж, оказался разумным компьютером, — скептически фыркнула Твайлайт, после чего спросила: — Что со мной не так?

— Крестик, вот и мне интересно: чего ты нашёл в Твайлайт… чего нет у меня? — театрально возмутилась Винил; для полноты картины она даже надула щёки и выпятила губы.

— Проанализировав информацию о научных достижениях мисс Спаркл, я оказался впечатлён её умом, — прозвучал голос из динамиков под потолком, в котором слышалась некоторая искусственность. — Решение о том, чтобы предложить мисс Спаркл брак, было спонтанным, и ничем более не обоснованным. В момент же нашей личной встречи из архива поступило оповещение о ранее сделанной заметке, после чего предложение было озвучено. Новая информация, собранная за месяцы функционирования, подтверждает закономерность полученного отказа.

— Я думала, ты запал на её вымя и круп, а тебе нужны её мозги… — белая пони изобразила негодование на мордочке. — Извращенец!

— Эй, — сиреневая единорожка сложила передние копытца на груди. — Это прозвучало так, будто любить умных — плохо.

— Вот! — вскинула подбородок диджейка, глядя куда-то в верхний угол комнаты. — Крестик, она тебя уже защищает. Так что — не всё потеряно.

— Благодарю за содействие, младший администратор, — отозвался голос ИИ (или ИЛ?).

После той первой встречи лагерь беженцев и ЭСС (Эквестрийские Силы Спасения) стали плотно взаимодействовать: Крусейдер, дроны которого могли беспрепятственно работать в самых опасных для пони условиях, начал поставки не только продуктов питания и медикаментов, но также и одежды, постельного белья, строительных материалов, различной наземной техники и комплектующих для электроники. Разумеется, всё это тщательнейшим образом проверялось, прежде чем передаваться гражданским жеребцам и кобылам, но разговоры через радиосвязь с Винил, а затем и с оказавшимися живыми Эпплджек, Рэйнбоу Дэш и Флаттершай (двух из которых ИИ вовсе спас), успокоили паранойю сиреневой единорожки достаточно, чтобы она согласилась перебраться в стойло. В конце концов даже командующий лагерем настаивал на том, что ученица принцессы Селестии, глава одного из министерств и хранительница Элемента Гармонии, должна находиться в безопасном месте и иметь возможность влиять на ситуацию в Эквестрии напрямую.

«Сами мы собирались действовать через Стальных Рейнджеров после того, как укрепим своё поселение и свяжемся с башней в Мэйнхэттене. Слишком уж много опасений у всех офицеров вызывала новая политика глав армии, да и предательство пегасов не располагало к доверчивости. Сейчас же, имея доступ к системам наблюдения Министерства Морали… я боюсь, что попытка расконсервации складов и заводов приведёт к тому, что дезертиры и банды решат их у нас отобрать. Защищаться же нам попросту нечем: оставшихся лояльными солдат можно пересчитать по головам. И что-то мне подсказывает, что мой статус нас не защитит», — всплывшая в памяти история Рэйнбоу о том, что пегасы новоявленного Анклава назвали её предательницей и объявили награду за голову, заметно подпортила настроение, что отразилось и во взгляде, и на выражении мордочки Спаркл.

— Ты вполне можешь воспользоваться тем же методом, что и я, — неправильно поняв причину грусти давней знакомой, попыталась подбодрить её Скретч. — Крестик подберёт идеально подходящего донора, и…

— Нет, — резче, чем стоило, оборвала собеседницу сиреневая единорожка, сама не понимая почему ощутив горечь во рту и холодок вдоль позвоночника. — М… Прости, Винил, но — нет. Не уверена, что с той химией, которая сейчас течёт у меня вместо крови, вообще следует проводить подобные эксперименты.

— Тебе виднее, — не стала спорить или настаивать белая единорожка, полностью концентрируя внимание на дочери. — Всё скушала? Ты моя умница. Утю-тю… Ай. Маму? Копытцем?

— Буэ, — рыгнула Октавия, которую диджейка подняла на вытянутых передних ногах.

…

Тёмный силуэт нарисовался среди свинцовых туч, а затем, прорвав облачный покров, опустился вниз, заливаемый лучами солнечного света. С мрачной торжественностью небесный корабль «Хищник», носящий название «Железный Коршун», шёл на посадку на ровную поляну вблизи городка, где не так давно жила банда мелких мародёров, каннибалов и насильников.

Вот судно, летающее при помощи облачной подушки, наконец-то приземлилось, после чего на землю опустилась аппарель, открывшая путь вглубь просторного трюма. В проходе появились пегасы в небесно-голубой, тёмно-фиолетовой и чёрной силовой броне, главный среди коих носил красно-золотые доспехи, раскрашенные узорами, придающими ему сходство с большим лисом.

Навстречу летунам вышел одинокий шестилап, вставший перед аппарелью, не проявляя ни малейших признаков агрессии (что с учётом отсутствия навесного оружия — вполне логично). Предводитель небесного воинства спустился вниз, остановившись в пяти шагах от дрона, и представился:

— Я — капитан Карнаж. Мы прибыли за первой партией заказанных грузов.

— Затребованные товары доставлены, мистер Карнаж, — произношу через динамики робота, не выказывая ни почтения, ни агрессии. — Однако же прежде, чем вы начнёте погрузку, мне бы хотелось обсудить вашу часть сделки.

— Я не уполномочен вести переговоры, — притопнув правой задней ногой, констатировал пегас. — Мы здесь только для того, чтобы забрать груз.

— В таком случае я подожду того, кто будет уполномочен, — шестилап не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая стоять, словно статуя. — В конце концов, мне некуда спешить. И на случай, если вы решите поступить неблагоразумно: контейнеры заминированы, и при попытке надавить силой будут взорваны со всем содержимым.

Собеседник несколько секунд стоял, переступая передними ногами и предположительно думая о том, как бы разломать мою платформу, но при этом не потерять посылку, за которой его отправили. Закономерно не найдя подобного способа, он развернулся и зашагал обратно в «Хищник», бросив мне через плечо:

— Ждите.

«Какой милый, понимающий и приятный собеседник. Что там о нём говорится в архивах Министерства Морали? Капитан Карнаж — офицер воздушных войск специального назначения. Командовал тридцатью пятью операциями по зачистке условно враждебного населения; служил в заградительном корпусе… М-да. Похоже, что у Анклава не так-то всё хорошо, как они стараются показать, если уж за грузом на землю отправляют ликвидаторов и чистильщиков. Хотя если подумать логически, то они-то точно не предадут командование: их за художества во время войны без покровительства высокопоставленных офицеров ничего хорошего не ждёт. Как и их жеребят, в общем-то», — закрыв файлы с личными делами команды пегасов, перевожу дрона в режим ожидания…

Капитан вернулся через пять минут, тяжело топая копытами по металлическому полу. Можно было бы подумать, что подобная походка — это следствие ношения силовой брони, но мои наблюдения показывают, что та же Рэйнбоу Дэш в полной экипировке способна передвигаться настолько тихо, что обычные пони не услышат её шагов с четырёх-пяти метров. А из этого следует вывод, что Корнаж чем-то недоволен, и не скрывает этого (возможно, он получил выволочку от своего начальства).

— Чего вы хотите? — снова остановившись неподалёку от дрона, спросил летун в красно-золотой броне.

— Не столь уж и много: в конце концов, у вас летним днём и солнца не допросишься, — добавляю в голос, звучащий из динамиков, немного иронии. — Полагаю, просить вас убрать завесу — бесполезно?

— Облачная завеса защищает население Эквестрии, в том числе и вас, от радиоактивных ветров, — гордо отозвался летун, «скорпионий хвост» которого дёрнулся из стороны в сторону. — Мы не сможем убрать завесу до тех пор, пока эта угроза не перестанет быть актуальной. Это всё?

«Чувствую я, на мои локаторы пытаются навесить макаронные изделия типа «спагетти обыкновенные». Что ж, не будем настаивать», — сделав очередную пометку в журнале о том, что требуется уточнить на ближайшем совещании, возвращаюсь к делам первой необходимости.

— Нам необходима вода, чистая от радиации, — напоминаю собеседнику твёрдым голосом. — И если вы хотите получать поставки продовольствия, вам придётся обеспечить чистые дожди над указанной областью. Остальным, так уж и быть, я и мои пони займёмся сами.

— Приемлемо, — после короткой паузы прозвучало из-под шлема. — Это всё?

— Отнюдь, — голос, льющийся из динамиков шестилапа, стал самую капельку зловещим. — Я только лишь начал. И вы, мистер Карнаж, вроде бы не уполномочены вести подобные переговоры?

«Скорпионий хвост» собеседника снова дёрнулся, выдавая его раздражение, но ответил он достаточно сдержанным тоном:

— Теперь — уполномочен.

«Что же у пегасов там происходит, если они столь легко идут пусть на незначительные, но всё же уступки? Жаль, что заглянуть за облака я не могу. Хотя если Рэйнбоу Дэш поделится кодами доступа к башням ПОП, то это можно будет исправить. Предвечный ноль и изначальная единица, насколько же нерациональная растрата государственного бюджета в военное время», — сделав новую заметку, отправляю файл журнала Мыслителю для составления программы обсуждений на совещании с моими подопечными-союзниками.

— В таком случае, нам, во-первых, необходима разведка территорий с воздуха; во-вторых, нужна военная поддержка в конфликте со Стальными Рейнджерами… — перечисляю медленно, чеканя каждое слово, при этом тщательно подбирая тональность каждой буквы.

— Исключено, — отрезал Корнаж. — Анклав Эквестрии не будет вступать в военные союзы с кем-либо из бандформирований земли.

«А если бы мы были небесным бандформированием? Впрочем, на данный момент — это риторический вопрос», — запустив самодиагностику, слегка корректирую собственное восприятие информации, избавляясь от излишней весёлости.

— В таком случае, мы требуем от Анклава нейтралитета в возможных конфликтах, — легко соглашаюсь с пегасом. — Однако же это не означает, что мы отказываемся от пункта о разведке местности и защите житниц от вероятных нападений со стороны представителей третьей стороны.

— Мне… нужно подумать, — изрёк капитан, развернулся и зашагал обратно в «хищник» (наверняка для того, чтобы связаться с командованием). — Ждите.

Перевожу шестилапа в режим ожидания. В конце концов, дроны у меня получились пусть и неприхотливые, но заряд в их батареях всё же ограничен. Провалить же переговоры из-за того, что дипломат разрядился, было бы крайне неприятно…

Вообще идея о строительстве ферм на поверхности с привлечением пегасов к их охране и снабжению водой принадлежит Эпплджек, которая оказалась смотрителем подземного сада стойла номер два, и советницей Свити Бель, каковая и является настоящей смотрительницей. Причина же того, почему именно её голос я услышал при первой попытке связи, заключается в том, что одна из основательниц «Стойл-Тек» попросту растерялась и позвала старшую кобылу (подобных машин в своей организации «мама» не видела, так что предположила, что это может быть проект МВТ).

Рэйнбоу Дэш, после того как у неё спросили мнение об этом замысле, заявила, что Анклав откажется от предложения. Так что сейчас мне предстоит узнать, насколько хорошо бывшая глава Министерства Крутости понимает тех, кто правит за облаками…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Терапия машины

Примечание к части

Эта глава планировалась совсем другой...

Приятного чтения.

— …Одна из групп спасателей, патрулирующих дороги в поисках спасшихся, наткнулась на вас под конец своей смены: вы, мисс Спаркл, брели по одной из второстепенных дорог со стороны Понивилля к Эпплузе, будучи облачённой в странный защитный костюм, — полковник Бустер, сидящий по другую сторону от массивного стола, сделал небольшую паузу и промочил горло водой из стакана, сделав небольшой глоток. — По докладам моих пони, вы не отвечали на оклики, но при этом и агрессии не проявляли. Некоторое время спасатели наблюдали, прислушиваясь к бормотанию о том, что Эпплджек обрадовалась бы, встретив говорящие яблоки, а Пинки не стоило раскрашивать небо, так как Рэйнбоу будет тяжело его отмывать.

— Я… правда это говорила? — сиреневая единорожка, сидящая на одном из сидений для посетителей, округлив глаза и прижав ушки к голове, поднесла к губам левое переднее копытце.

— Записей нет, но своим пони я привык верить в подобных вещах, — кивнул грузный розовый земнопони, визор на глазах коего тускло сверкнул. — Впрочем, сейчас это неважно: те, кто в курсе вашей личности, будут молчать, да и вам, как я погляжу, заметно легче. Вообще-то первой мыслью отрядного доктора было, что они наткнулись на кобылку с передозировкой лекарств или наркотиков.

— Понимаю, — Твайлайт наклонила голову, опуская взгляд с морды жеребца на столешницу. — Я плохо помню период с момента… ухода из научного комплекса и до сегодняшнего дня. Легче всего вспоминаются дни работы в прачечной, но из-за однообразия работы сложно сказать, какое из воспоминаний к какому дню относится.

— Врачи предупреждали об этом, — произнёс Бустер, поёрзав на своём месте, устраиваясь чуть удобнее. — Для вас составлены рекомендации, которых следует придерживаться в период реабилитации. После нашей беседы я передам вам заключение докторов, но всё же советую обратиться к ним лично.

— Так я и поступлю, — согласилась сиреневая единорожка. — Что было дальше?

— Всё по стандартному протоколу: один из спасателей вступил с вами в диалог, предложил проследовать в место, где вам помогут, поделился водой и шоколадкой… — полковник прервался.

— Я что-то сделала ему? — нахмурилась и напряглась ученица принцессы Селестии, прекрасно представляя, что могло произойти с пони, вызвавшим агрессию у неадекватного мага её уровня.

— Вы заявили, что «Мама запрещает мне брать сладости у незнакомых пони», — справившись с какими-то своими эмоциями, отозвался земнопони, чем заставил собеседницу покраснеть, а потом и хихикнуть в левое переднее копытце. — Не буду углубляться в то, как проходил ваш диалог, но переговорщик сумел узнать ваше полное имя, попутно же представился сам, а затем убедил проследовать в гости к нам. Уже в лагере вас осмотрели доктора, подписавшие документы о неразглашении, подтвердили вашу личность и взяли анализы крови, в которой обнаружилось некое вещество, вызвавшее цепную реакцию мутаций в организме. Для жизни, по крайней мере — сейчас, это не опасно, но к чему приведут протекающие в вашем организме процессы они не знают. Мисс Спаркл?

— Нет… Всё в порядке, — помотала головой сиреневая единорожка, вновь посмотрела в визор собеседника и добавила: — Я в порядке. Обнаруженное же в моей крови вещество — это незавершённый результат проекта, над которым я работала.

— Я так и понял, — понятливо кивнул Бустер, в останавливающем жесте поднимая правую переднюю ногу. — Все анализы и файлы с данными были уничтожены сразу после вынесения диагноза.

— Благодарю, — Твайлайт слабо улыбнулась, прикрыв глаза. — Но думаю, что эти предосторожности излишни…

— Отнюдь, — прервал собеседницу жеребец, затем, после нескольких секунд колебаний, поднял передние ноги к голове и, взявшись копытами за визор, с щелчком его снял, открывая взгляду кобылки два техномагических гнезда на месте глазниц, перечёркнутых длинным и глубоким шрамом. — Через несколько дней после падения бомб, когда мы только организовывали помощь населению, на меня напал единорог, притворявшийся репортёром. Он совершил ошибку, решив расправиться с земным пони вкопытную, за что и расплатился сломанной шеей, но успел меня ранить. Если бы не мои помощники, то сейчас мы бы не разговаривали. Обыск тела показал, что это был агент седьмого министерства, следившего за деятельностью шести министерств, управляемых Хранительницами Гармонии.

— Но… зачем это ДМД? — широко распахнутыми глазами смотря на полковника, который вернул устройство видения на прежнее место, шокированно спросила Спаркл.

— Мы этого так и не узнали, — Бустер невесело усмехнулся. — Допросить убийцу по понятным причинам не удалось. Но именно факт того, что в Эквестрии работает некая структура, занимающаяся совершенно непонятными делами, стал причиной повышенной паранойи. По косвенным данным наши аналитики поняли, что во многих структурах армии, в том числе и в отделениях Стальных Рейнджеров, лояльные принцессам патриотично настроенные командиры оказались убиты. Не все, разумеется, но и тех, на чьё место пришли фанатики, лицемеры и просто ублюдки, уже более чем достаточно, чтобы я не спешил присоединяться к какой-то из фракций. Поэтому вас, мисс Спаркл, после того как врачи вынесли диагноз о том, что вы не опасны для общества… насколько может быть неопасен маг вашего уровня… под именем Твайлайт Вельвет разместили среди беженцев. За вами, конечно же, присматривали, но… вы сами должны понимать…

— Не нужно оправданий, полковник, — ученица принцессы Селестии прикрыла глаза, правым передним копытцем убрав прядку гривы, выбившуюся на мордочку. — Вы сделали для меня даже больше, чем я заслуживаю. Наставница гордилась бы тем, что в Эквестрии ещё есть такие пони.

— Благодарю, — земнопони смутился, прижав уши к голове. — Для меня… это много значит. Но есть один вопрос, который требует найти решение, и в котором мне нужна любая помощь.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — заверила собеседника сиреневая единорожка, приняв самый решительный вид, на который только была способна.

— Припасы, которые мы сумели добыть, подходят к концу, а новых нам взять неоткуда, так как склады либо охраняются роботами, либо разграблены, либо находятся в зонах повышенной радиации… и охраняются автоматическими системами, — голос Бустера стал сухим и деловым. — Я не жду, что вы достанете решение из воздуха, мисс Спаркл, но это было бы очень мило с вашей стороны.

…

Открыв глаза, Твайлайт потянулась всем телом, ощущая как перекатываются под шкурой мышцы, набравшие массу и упругость едва ли не моментально, едва только она получила регулярное плотное питание. Несомненно, это было результатом принятого ею зелья, которое пока что не проявило негативных последствий… если не считать за таковые состояние, в котором она пребывала после побега из научного комплекса. Впрочем, причин для утраты адекватности тогда было более чем достаточно, так что списывать всё на непроверенный состав, доработанный буквально на коленке, пони не решалась.

— Доброе утро, мисс Спаркл, — прозвучал жеребцовый голос с металлическими отзвуками из-под потолка, после чего в комнате зажёгся свет, а в воздухе повеяло свежестью. — Удачно ли прошла ваша медитация?

— Доброе утро, Крусейдер, — после непродолжительной паузы отозвалась сиреневая единорожка, принимая сидячее положение и позволяя одеялу соскользнуть с плеч и спины, а затем провела правым передним копытцем по коротко остриженной гриве (хотя бы хвост обстригать выше колен не пришлось). — Вполне успешно. Что на завтрак?

— Морковно-луковое пюре, какао и крекеры с арахисовой пастой, — был дан лаконичный ответ. — Напоминаю, что на сегодняшний день назначено совещание глав стойл двадцать девять и два, на котором будет выработана дальнейшая стратегия поведения. Ваше присутствие как научного специалиста, представителя лагеря полковника Бустера и официального члена высшего правительства Эквестрии является обязательным.

«Вот и нашёлся Помощник Номер Три», — мысленно хихикнула Твайлайт, но тут же всё веселье улетучилось, стоило ей вспомнить Спайка и Совелия (если о том, где может находиться первый, она догадывалась, то вот второй…).

— Спасибо, Крусейдер, я помню, — произнесла сиреневая единорожка, спускаясь с постели на пол и направляясь в ванную комнату.

— Мисс Спаркл? — чуть изменив интонацию, позвал пони «Крестоносец», заставив её остановиться и поднять взгляд к видеокамере, размещённой в углу над дверью. — Вы замечательно выглядите: вам очень идёт помятая шёрстка.

— М-м… — поставив уже поднятую для шага ногу обратно на пол, кобылка нахмурилась. — К чему ты это?

— В доступных мне материалах по психологии сказано, что пони приятно слышать комплементы, сделанные их внешности, характеру, интеллекту, сделанные разумными, для которых они небезразличны, — произнёс ИИ в ответ. — Комплимент вашему уму уже был сделан, повторение же считается вульгарностью.

— Хах… — проведя правым передним копытцем по лбу под рогом, Спаркл сама не заметила, как уголки её губ приподнялись в улыбке. — Повторение одних и тех же доводов считается неприемлемым в спорах, когда требуется приводить новые аргументы для убеждения оппонента; комплименты же могут повторяться сколько угодно раз, при этом не теряя весомости и лишь подтверждая, что пони… или не пони, не изменил своего мнения за прошедшее время.

— Благодарю за уточнение, мисс Спаркл; поправка внесена в базу данных, — ровно отозвался собеседник, после чего из динамиков снова полилась негромкая, но энергичная музыка.

«Иногда он кажется мне взрослым пони, а иногда сбивается на настолько протокольную речь, что становится очевидно, что он — робот. Селестия, неужели я настолько плоха?..» — стоило вспомнить наставницу, всегда находившую для неё время, даже когда ей приходилось в одиночку тянуть на себе бремя правления, как поднявшееся было настроение снова опустилось вниз.

Подойдя к раковине, над которой висело зеркало, Твайлайт посмотрела на своё отражение. Из стекла ей отвечала хмурым взглядом сиреневая единорожка среднего возраста, в меру стройная и мускулистая, при этом куда более молодая, нежели должна была бы быть.

«Хуже», — сама себе ответила Спаркл, при помощи телекинеза подхватывая стакан, чтобы подставить его под кран и налить воды (пусть малые водные талисманы и позволили отодвинуть дефицит воды, но расходовать её попусту всё ещё было нельзя).

Перед внутренним взором же стали мелькать образы прошлого: мама, папа и брат, защищающие и радующиеся каждому успеху; няня Каденс, оказавшаяся настоящим аликорном, пусть и не обременённым властью; поступление в школу Одарённых Единорогов и становление личной ученицей принцессы Селестии; добрые и заботливые глаза большой белой пони, без смущения играющей в куклы со своей подопечной между заседаниями правительства; тёплое и пушистое крыло, укрывающее вместо одеяла в ночь, когда приснился дурной сон… А затем, после отъезда в Понивилль они стали отдаляться, пусть это и было незаметно: сиреневая единорожка продолжала восхищаться принцессой дня, считала её лучшей наставницей, писала отчёты, но при этом испытывала подсознательную обиду. В конце концов, старшая аликорница всегда была рада её видеть, даже в те тяжёлые дни, когда её изобретения несли смерть на полях сражения…

«Только вот я всё реже вспоминала наставницу, а в какой-то период даже винила во всём. И только сейчас, оглядываясь назад, мне стало очевидно, что мы всемером меньше чем за пятьдесят лет развалили то, что она строила почти тысячелетие», — память подкинула запись последнего послания принцессы Селестии, которое дошло до стойла Двадцать Девять, из-за чего на душе стало особенно горько и противно.

Механическими движениями она почистила зубы, привела в порядок шёрстку, короткую гриву и хвост, после чего неспешно вернулась в спальню и начала заправлять постель. Жизнь в лагере беженцев выбила из неё любые признаки неряшливости, пусть она и раньше была достаточно педантичной… когда не слишком увлекалась экспериментами, книгами, важными заданиями от принцессы…

«Эта заколдованная кукла будет мне до конца жизни вспоминаться. Её вроде бы Макинтош забрал?» — сердце почему-то болезненно ёкнуло, из-за чего край разглаженного одеяла смялся.

— Мисс Спаркл? — позвал её механический голос из-под потолка.

«Ну что ещё?» — вспыхнула в голове раздражённая мысль, но пони сумела подавить импульс, требующий сказать что-нибудь грубое.

— Да, Крусейдер? — осторожно поправив одеяло, сиреневая единорожка посмотрела в угол с видеокамерой.

— Не ошибаются лишь те, кто ничего не делает, но даже бездействие может оказаться ошибкой, — проникновенным тоном заявил ИИ, заставив Твайлайт одновременно ощутить стыд и раздражение. — Лучшее, что мы можем сделать для себя и других — попытаться исправить ошибки прошлого и больше никогда их не повторять.

— Ты сам это придумал? — вскинула брови волшебница. — Звучит… неплохо.

— Цитата из интервью принцессы Селестии для газеты «Эквестрийская правда», — отозвался «Крестоносец». — Специальный выпуск, посвящённый возвращению принцессы Луны и повторному изгнанию Найтмер Мун. Тираж — один миллион экземпляров. Желаете ознакомиться с полной версией статьи?

— … — Спаркл стушевалась, так как даже и не слышала о подобном (впрочем, она не сильно интересовалась подобными газетами, предпочитая получать информацию из книг или первых уст). — Да.

Музыка притихла, оставшись где-то на фоне, стала более медленной и будто бы вдумчивой, настраивая на нужный лад, а затем из динамиков полился голос… только вот принадлежал он не Крусейдеру, а принцессе Селестии. Твайлайт хотела уже возмутиться, что робот смеет пародировать её наставницу, но открыв рот для пламенной тирады, так и не произнесла ни единого слова. А слова, цитируемые со статьи газеты, били в самую душу, словно удары тарана разнося броню самоконтроля…

— …Кто не совершал в своей жизни ошибок? Я таких пони не знаю…

— …О многом мне остаётся сожалеть, но есть одна вещь, которой я горжусь в себе по праву: сколько бы ударов не наносила жизнь, каждый раз я вставала и шла дальше…

— …Да, я горжусь моей ученицей. У Твайлайт Спаркл большое и доброе сердце, живой ум, открытое для всего нового сознание… Если честно, то я даже завидую ей, пусть и совсем чуть-чуть. Если бы она была на моём месте тысячу лет назад, то наверняка нашла бы лучший способ справиться с неприятностями…

«Это неправда, принцесса: я бы не смогла справиться лучше вас. Я… Я не справилась… отвернулась… закрылась в своих лабораториях… Но… Но я больше вас не подведу. Я сделаю всё, чтобы исправить ошибки прошлого, и буду изо всех сил стараться, чтобы больше никогда их не совершать. Я стану той ученицей, которой вы гордились: обещаю», — сморгнув слезу, кобылка низко опустила голову, отдавая дань своей наставнице.

В наступившей тишине, которую не нарушала даже вездесущая фоновая музыка, прозвучал отдающий металлом голос «Крестоносца»:

— Прошу прощения, мисс Спаркл, я не имел своей целью расстроить вас.

— Нет… Не извиняйся, — подняв голову, блестящими от влаги глазами Твайлайт посмотрела в объектив камеры и искренне улыбнулась. — Спасибо, что помог мне вспомнить… понять… осознать, кем я являюсь и кем хочу быть. Был бы ты пони, Крусейдер, я бы тебя обняла.

— Если пожелаете, я могу подвести к вашим комнатам медицинского дрона, — после непродолжительной паузы заметил ИИ.

— Откажусь, — покачала головой сиреневая единорожка. — Спасибо.

— Быть полезным представителям понижизни — смысл моего существования, мисс Спаркл, — прозвучал ответ, после чего снова заиграла музыка, но на этот раз более весёлая и в то же время — лёгкая.

«Не был бы ты таким железным — цены бы тебе не было», — с лёгкой печалью подумала ученица принцессы Селестии, вновь направляясь в ванную, чтобы привести себя в порядок (нельзя показываться на пони заплаканной).

Ополоснув мордочку, сиреневая единорожка посмотрела на своё отражение и чуть нахмурилась, так как в памяти всплыл один спорный проект, так и не доведённый до ума из-за конца света. Мозг, выходя на свою обычную рабочую мощность тут же начал просчитывать варианты того, удастся ли воспроизвести технологии «Принца» в текущих условиях, или же им понадобится вскрыть несколько лабораторий, мастерских, складов…

Погрузившись в новую интересную задачку, Твайлайт вышла из своих комнат в коридор, где едва не натолкнулась на маленькую белую пони, неуверенно переминающуюся с ноги на ногу. Вынырнув из своих мыслей, Спаркл улыбнулась и спросила:

— Привет, малышка. Ты чего-то хотела?

Младшая единорожка зажмурилась, прижала к голове ушки, набрала в грудь побольше воздуха, и выпалила на выдохе:

— ЗдравствуйтеяСноуфайрвозьмитеменявученицы.

— А… — старшая пони посмотрела на маленькую кобылку с недоумением, на миг представив на её месте кого-то совершенно другого, но тут же отогнала от себя видение и задумалась о том, что возможно (с небольшой долей вероятности), это знак. — Х-хорошо.

— Правда? — Сноуфайр приоткрыла один глаз, посмотрела на Спаркл, а затем подпрыгнула с радостным возгласом: — Ей!

— Но сперва мы с тобой поговорим с твоими родителями, — немного охладила пыл малышки сиреневая единорожка, оставляя себе путь к отступлению.

— Давайте я вас провожу, учитель? — вместо того чтобы расстроиться, ещё сильнее оживилась младшая пони.

«И на что я подписалась?» — последовав за буквально подпрыгивающей от нетерпения кобылкой, отстранённо подумала ученица принцессы Селестии.

…

Наблюдая за Твайлайт Спаркл и Сноуфайр через объективы камер, я испытываю ощущение удовлетворения от хорошо проделанной работы. Пусть состояние этой представительницы понижизни и было стабильным, но исходя из выводов, которые сделала Целитель, в любой момент под давлением извне она могла скатиться в депрессию, а то и заработать неприятную деформацию личности. Чтобы избежать подобного развития событий, пришлось даже форсировать появление привязки в виде ученицы, которая станет одновременно и ещё одним якорем для психики, и связью министерской кобылы именно со стойлом двадцать девять.

«Анализ состояния остальных бывших Хранительниц Элементов Гармонии завершён. Выводы: Эпплджек — корректирующие воздействия на психику не требуются; Рэйнбоу Дэш — требуется продолжение реабилитации в условиях безопасности с тщательно отмеренным уровнем стресса; Флаттершай — необходима психологическая коррекция по мягкому варианту. Провожу симуляцию…» — оставив процесс планирования своих действий в отношении жёлтой пегаски в фоновом режиме, возвращаюсь к текущим проектам.

Список вопросов, которые необходимо поднять на большом совещании, в котором будут участвовать два стойла, но учитывать придётся интересы ещё как минимум одной фракции, непрерывно пополняется в реальном времени. К примеру: стойло номер сто один, находящееся буквально в шаговой доступности от стойла два, по имеющимся у меня данным, должно служить лабораторией по созданию и совершенствованию протезов. Из этого можно сделать вывод, что там как минимум есть базы данных и оборудование, а как максимум — учёные, способные решать сложные технические задачи.

«Причина размещения двух бункеров так близко друг от друга? Предположительно — проектировщики предполагали, что если противнику станет известно о наличии одного стойла в данном районе, они не станут искать второе, находящееся рядом с ним. Замаскировать же строительство можно было при помощи реставрации замка, либо же под видом строительства официального бункера. Впрочем, на данный момент этот вопрос уже не актуален; любопытство можно будет удовлетворить во время личной беседы со Свити Бель», — придя к таким выводам, возвращаюсь к списку пунктов, требующих обсуждения.

В общем-то я мог бы и сам принять все решения, попросту поставив представителей понижизни перед фактом, что в восьмидесяти семи процентах вероятности привело бы к конфликту; можно было бы исказить факты так, чтобы пони пришли к нужным мне выводам, что имеет куда меньший процент риска негативного исхода. Однако же мне нужно не покорное стадо, которое можно будет вести куда угодно, а способные на критическое мышление советники, дающие предложения, которые по той или иной причине мной упущены.

«Как говорят мои бывшие сородичи: «Короля делает свита».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Забота машины

Примечание к части

Для успеха очень важно, чтобы нужные разумные оказывались в нужном месте в нужное время.

Сигнал вызова, пришедший на пип-бак, заставил жёлтую пегаску вздрогнуть и сжаться, словно испуганная кошка перед прыжком. Её уши, вставшие торчком, опасливо прислушались к окружающим звукам, а зрачки дёрнулись из стороны в сторону, ища нарушителя тишины и покоя. Лишь через несколько секунд ей в голову пришло обратить внимание на собственную правую переднюю ногу, на предплечье которой было закреплено техномагическое устройство.

«Как же глупо я, наверное, выгляжу», — промелькнула смущённая мысль в голове летуньи, когда она наконец-то осторожно нажала на кнопку ответа.

— Я слушаю, — голос крылатой пони прозвучал вполне спокойно и уверенно, всё же годы нахождения на крайне ответственной должности сделали своё дело, научив держать себя во время разговоров с посторонними, а кроме того — отдавать приказы подчинённым (всё же мямлящий министр вызывает скорее смех, нежели желание подчиниться).

— Мисс Флаттершай, совещание стойл двадцать девять и два произойдёт во втором учебном кабинете через пятнадцать минут, — прозвучал знакомый жеребцовый голос, в котором ощущались металлические отзвуки, что не позволяло спутать его с обычным пони. — Ваше присутствие обязательно.

— Я скоро буду, — ответила бывшая хранительница Элемента Доброты, а перед тем как отключить связь, всё же добавила: — Спасибо за напоминание, Крусейдер.

— Рад быть полезным, мисс Флаттершай, — ответил голос «Крестоносца» (жутко секретного, страшного робота, который контролировал жизнь в одном из убежищ… а ещё — спасал пони, обеспечивал поставки товаров первой необходимости, воевал с отдельными отрядами Стальных Рейнджеров и договаривался с дезертирами из Анклава).

«Для жуткого робота из книг про восстание машин и фильмов той же тематики он слишком уж много делает для своих создателей. Не говоря уже о том, что многие, если не все, пони на его фоне… смотрятся очень «не очень». И о чём я только думаю?» — поднявшись с покрывала, расстеленного в корнях особенно раскидистой яблони, летунья поправила комбинезон, сложила бело-коричневую клетчатую ткань в корзинку для пикников, которую тут же подхватила зубами, а затем направилась к ближайшей тропинке, ведущей к выходу из подземного сада.

Вообще отдыхать здесь не запрещалось никому, но утром и днём почти все пони были заняты либо на работе, даже если она состояла в сидении на одном месте и чтении книг от скуки, так как мало кому нужно ремонтировать те же пип-баки (в которые вложен огромный запас прочности), либо на учёбе. Да и вечерами, чтобы не давать невесёлым настроениям укорениться в умах пони, в атриуме устраивались вечеринки, выступления музыкантов и поэтов, киносеансы… В результате в сам яблочный сад приходили либо работники, ухаживающие за растениями, либо немногочисленные компании тех, кто тоже хотел побыть в тишине.

Флаттершай очень любила природу и животных, находя особую красоту как в росте могучего дерева из маленького семечка, своими листочками тянущегося к солнцу, каждое утро поднимаемому из-за горизонта принцессой Селестией, так и в повадках животных, которых не делила на хищников и травоядных. В конце концов, представители дикой флоры и фауны не были злыми, жадными или лицемерными: каждое их действие можно было объяснить жизненной необходимостью и неумением справляться по-другому. С другой стороны, пони и зебры, пусть и считают себя выше животных из-за умения говорить, но порой язык не поворачивался назвать их как-то иначе, нежели «Бешеные звери».

Однако же не только из-за любви к дикой природе жёлтая пегаска проводила большую часть времени в яблочном саду. По правде говоря — это была далеко не основная причина того, почему глава уже не существующего Министерства Мира пряталась от пони, которых пусть и понимала, но как выяснилось — куда хуже того, чем было необходимо. На самом же деле ей было попросту… стыдно и страшно.

Каждое утро, выходя из комнаты, которую ей выделили в стойле номер два, жёлтая пегаска встречала жеребцов и кобыл, приветствующих её, улыбающихся жеребят и уважительно уступающих дорогу подростков. В их глазах она была… героем, до самого конца боровшимся против войны и помогавшим нуждающимся, когда все остальные лишь отводили взгляды. И тем тяжелее было осознавать, что именно из-за её глупости все они лишились своих домов, потеряли друзей и родных, а теперь и вовсе вынуждены выживать в стеснённых условиях. Узнай они, кто именно передал зебрам технологию создания мегазаклинаний, то скорее всего, разорвали бы её на множество кусочков голыми копытами, несмотря ни на какую охрану и заступничество (да и СБ стойла, состоящая из таких же пони, не стала бы вмешиваться в линчевание).

Флаттершай не боялась смерти, пусть и не стремилась к ней, да и боль её больше не пугала. Ей было страшно за подруг, на которых может перекинуться гнев толпы, если правда раскроется, а ещё… она боялась, что другие пони её не простят. Ведь какие бы слова ни говорили Рэйнбоу Дэш и Эпплджек о том, что виноваты те, кто использует оружие, а не создаёт его, жёлтая пегаска понимала, что ответственность в равной степени принадлежит всем. В конце концов, солдат, которого вооружили мечом, при всём желании не сможет за день уничтожить большой город, а вот он же, но сидящий перед кнопкой запуска ракет…

Зажмурившись, летунья шумно втянула воздух через нос и выдохнула через рот. Повторила эти действия ещё раз, а затем ещё и ещё, старательно успокаивая участившееся сердцебиение. Ей следовало держать себя в копытах, если уж не ради себя, то ради тех, для кого она по жестокой шутке судьбы всё ещё важна.

«Насколько проще было бы закончить всё прямо сейчас», — промелькнула в голове одинокая мысль, повлёкшая за собой череду образов, для утомлённого разума кажущихся правильными и такими соблазнительными.

Только вот… сбежать от ответственности было бы в высшей степени трусливо и подло. Нет, Флаттершай не желала, чтобы её простили, но она была готова делать всё, что угодно, чтобы помочь выжившим построить свой новый мир, даже если для этого придётся стать фальшивым героем.

Ведь правда сейчас была никому не нужна…

Пони были нужны лидеры, чистые, смелые, верные, добрые, непогрешимые и достаточно сильные, чтобы брать на себя ответственность… Ну, а если вдруг кому-то придётся взять на себя вину за неудачи или ошибки, то тогда глава Министерства Мира будет полезна вдвойне.

«Верно. В будущем нам в любом случае придётся принимать спорные решения, так пусть уж лучше в них винят меня, чем других», — прозвучала в голове новая мысль, одновременно и успокаивающая совесть, и дающая цель двигаться дальше.

— Мисс Флаттершай, вам плохо? — голос молодого жёлтого земнопони вывел летунью из ступора, заставив осознать, что она уже пару минут стоит на развилке двух тропинок, опустив голову к земле. — Мне позвать помощь? Может быть, проводить вас до госпиталя?

— Н-нет… — несколько раз моргнув, крылатая пони подняла голову, смущённо улыбнулась и внимательно посмотрела в голубые глаза зеленогривого жеребца. — Я просто задумалась. Прошу меня простить за то, что доставила неудобства…

— Что вы, мисс Флаттершай, я только рад помочь, — лучезарно улыбнулся собеседник, на миг заставив летунью пожалеть, что её лучшие годы уже прошли, но затем она напомнила себе, что если бы он знал о её «подвиге», то в лучшем случае и не подошёл бы. — Вы уверены, что с вами всё в порядке? Может быть, всё же вас проводить?..

— Нет-нет, не нужно, — поспешно отозвалась жёлтая пегаска, сделав полшага назад и прижав ушки к голове. — Я уже опаздываю на заседание… Простите.

— Хорошо… — отозвался земнопони, когда крылатая кобылка обогнула его по траве, шустро удаляясь к выходу из сада, а затем крикнул ей вслед: — Если что-то понадобится, просто найдите меня! Я — Еллоустоун!..

Только выбежав в коридор и дождавшись момента, когда автоматическая дверь закроется, Флаттершай сумела выдохнуть спокойно, тут же ощутив, как к мордочке приливает кровь. Собственное поведение секундами ранее показалось ей жутко глупым, подходящим скорее уж стеснительной школьнице, к которой подошёл главный красавчик класса, нежели многоопытной пони, годящейся этому жеребчику в матери. Впрочем, попытка вернуться и извиниться смотрелась бы ещё глупее — и окончательно добила бы чувство самоуважения.

«Ну почему всё не может быть просто?» — мысленно прохныкала летунья, поднимая взгляд к сводам потолка, откуда светили лампы дневного света.

Пип-бак в очередной раз напомнил о себе звуковым сигналом. Когда же крылатая кобылка подняла ногу и посмотрела на маленький экран, её взгляду предстало оповещение, что совещание уже началось, и все ждут только её одну. Флаттершай оставалось только поспешить на встречу, дробным цокотом копытец оглашая коридоры.

…

— Всё тайное рано или поздно становится явным, — обвожу взглядом виртуальный зал совещаний, стены коему заменяют многочисленные мониторы.

— И явным оно становится обычно в крайне неподходящее время, — добавил Мыслитель, кресло коего располагалось с противоположной стороны круглого стола. — Нам это известно.

— Полагаю, Основа хочет сказать, что у нас имеются две проблемы, несущие определённую пользу в тактическом плане, но способные принести немало вреда в долгосрочном планировании, — вставил свою реплику Воин. — Поясню для зависающих: Рэйнбоу Дэш — преступник номер один для Анклава; Флаттершай при определённом стечении обстоятельств — предатель номер один для всей Эквестрии.

— Если Анклав узнает, что мы укрываем их бывшую главнокомандующую, то… — Техник многозначительно замолчал.

— Им придётся утереться, — равнодушно заявил Мыслитель, тут же пояснив: — Благодаря этой пегаске у нас есть некоторые коды доступа, что в случае крайне неблагоприятного развития событий сделает башни ПОП… нефункциональными. Правда, и нам не следует трезвонить об этом на каждом углу, да и вообще — главу Министерства Крутости лучше попридержать в качестве козырного туза.

— С её помощью мы можем попытаться захватить центр управления ПОП, — заметил Воин. — Это фактически даст нам право диктовать свою волю Анклаву.

— Не то чтобы я был против этого… — Мыслитель сделал паузу, нагнетая обстановку. — Но на нынешний момент данный проект неосуществим из-за подавляющей военного превосходства пегасов.

— Это всё здорово, но я имел ввиду другую проблему, пусть и связанную с пегасами… косвенно, — похлопав в ладоши, волевым усилием заставляю появиться над столом трёхмерное изображение жёлтой кобылы. — Как нам известно, Флаттершай — пони, передавшая зебрам технологию создания мегазаклинаний. Она — очень удобный инструмент влияния на общественность, так же, как и её подруги. Однако же, если факт этого её поступка вскроется, некоторые деятели смогут этим воспользоваться, чтобы очернить в глазах пони всю команду, и тогда…

— Нам останется либо всё отрицать, либо откреститься от этой кобылы, заявив, что мы ничего не знали, — констатировал Мыслитель. — Но и это будет не лучшим выходом, так как в результате покажет нашу несостоятельность в плане сбора данных.

— А что если «контратаковать» первыми? — предложил Воин, сразу же начав объяснять идею: — У Флаттершай крайне хорошая репутация, а о её ошибке знают считанные единицы. Мы, разумеется, можем заставить их замолчать навеки, но всегда остаётся вероятность, что кто-нибудь наткнётся на записи, порочащие светлое имя героини. Но если мы вбросим дезинформацию и заявим, что продажа данных о создании мегазаклинаний — это операция Министерства Морали, целью которой было выявить предателей? Параллельно можно подготовить несколько легенд о том, что эти данные зебры получили от совершенно иных пони, или же их предоставила та же Зекора, оказавшаяся законспирированной двойной шпионкой. В конце концов, чем больше будет версий, и чем более сложными и нереальными они будут выглядеть для профессионалов и посвящённых пони, тем охотнее в них поверят обыватели.

— Это может сработать с вероятностью в семьдесят восемь процентов, — после короткой паузы изрёк мыслитель. — Шанс успеха можно увеличить, если начать вбрасывать дезинформацию прямо сейчас.

— В цепи остаётся слабое звено, — вклинился в обсуждение Техник. — Сама Флаттершай.

— Полагаю, с этой стороны нам ничего опасаться не следует, — сцепив пальцы рук, внимательно смотрю на голограмму. — Нужно только позаботиться о том, чтобы ей было на кого опереться и ради кого жить. Ну а новые… друзья помогут в этом.

«В конце концов, Флаттершай весьма неплохо сохранилась, да и опыт Винил показывает, что возраст счастью не помеха. Тем более, что когда мы приступим к реализации проекта «Призрак в доспехах», возраст и вовсе перестанет быть столь острым фактором».

…

— Простите за опоздание, — выпалила Твайлайт, забегая во вторую учебную аудиторию.

— Ты как раз вовремя, сахарок, — тепло улыбнувшись, махнула левым передним копытцем Эпплджек, одетая в комбинезон с цифрой «два» на груди, сидя за столом в середине комнаты.

— Ха, — вскинулась голубая пегаска, расположившаяся слева от оранжевой земнопони, широко улыбаясь. — Ты бы видела свою мордочку. А ведь это идея… Крусейдер, покажи Твайлайт.

В этот момент на потолке что-то мигнуло, на долю секунды подруги исчезли, а взгляду предстал белый экран из какого-то тонкого матового материала, после чего на сиреневую единорожку уставилась её точная копия с удивлённо выпученными глазами. Рядом на точно таком же экране находилось изображение Свити Белль, которая укоризненно посмотрела в сторону сейчас невидимых подруг, но так ничего и не сказала.

— Очень смешно, Дэш, — проворчала Спаркл, которую заставили ошибиться очень уж качественное изображение и не слишком яркое освещение. — Крусейдер, верни как было, пожалуйста.

— Не дуйся, Твайлайт, — попросила Винил, выходя из-за экранов, после чего села на плоскую подушку, уложенную прямо на пол, и подмигнула ученице принцессы Селестии. — Здорово ведь получилось? А какое качество звука!

— Ну… — сиреневая единорожка вспомнила своё удивление при виде подруг, которые никак не могли успеть прибыть из другого Стойла, улыбнулась и кивнула, после чего провела правым передним копытцем по короткой гриве. — В общем — да.

— Если что — меня заставили в этом участвовать, — хмуро заявила Оникс, тоже выходя из-за полотен, натянутых посередине класса параллельно боковым стенам.

— Но ты не сильно-то и сопротивлялась, — подмигнула чёрной единорожке диджейка, потом кивнула на свободные подушки и заявила: — Рассказывай, что тебя задержало?

— Эм… Не важно, — на миг смутившись, Твайлайт вернула себе самообладание, процокала к сидениям и, плюхнувшись на одну из подушек, скрестила ноги на столе, стоящем вплотную к изображению другой комнаты, из-за чего создавалась иллюзия, будто бы две парты сдвинуты вплотную.

— Я знаю это выражение, — обвинительно ткнула передней ногой в сторону сиреневой единорожки голубая пегаска (сейчас, сидя рядом, Спаркл понимала, что звук голоса идёт не изо рта подруги, а откуда-то на уровне груди). — Ты определённо что-то скрываешь.

— Ладно тебе, Рэйнбоу, если Твай не хочет говорить, значит — у неё есть причины, — подняв правую переднюю ногу в останавливающем жесте, заявила оранжевая земнопони. — Ведь так, сахарок?

— Просто это сейчас неважно, — попыталась съехать с темы ученица принцессы Селестии, сама не понимая причины, почему скрывает эту новость.

— Хорошо-хорошо, — покладисто согласилась летунья, затем наклонилась вперёд и заговорщицким шёпотом спросила: — Как его зовут?

— Дэш! — возмущённо воскликнула Свити, сердитым взглядом прожигая дурачащуюся пегаску. — Ещё немного — и ты останешься без морковных пирогов!

— У-у-у… злюки, — надулась, словно жеребёнок, глава Министерства Крутости. — Стоп! Я же не люблю морковные пироги!

— Ох, сахарок… — Эпплджек демонстративно потёрла ухо, в которое пришёлся возглас Дэш. — Я и так прекрасно тебя слышу… Слышала… Возможно, ещё буду слышать.

— Прости, — прикрыв рот левым передним копытцем и потупив взгляд, смущённо буркнула крылатая пони.

В это же время сидящая рядом с подругами белая единорожка сложила передние ноги на груди и с видом разочарованной в жеребятах строгой воспитательницы покачала головой.

«А когда-то Скуталу бегала хвостиком за Дэш, а Свити Белль и Эпплблум… Жаль, что те годы уже не вернуть. Так хочется воспользоваться заклинанием Старсвирла, чтобы хотя бы ненадолго оказаться там… Жаль, что прошлое нельзя изменить: ведь мы либо создадим петлю, либо параллельный мир, сбежать куда смогут только единицы. Хм… Нужно будет обдумать эту идею получше», — положив воображаемую заметку на столь же воображаемую полочку у себя в голове, Спаркл запретила себе думать об экспериментах со временем, которые могут привести к катастрофическим последствиям (хотя… будут ли они хуже, чем то, что уже произошло?).

— Я нашла ученицу, — чувствуя, как к мордочке приливает жар, всё же произнесла сиреневая единорожка.

— Поздравляю, дорогая, — искренне обрадовалась Винил. — Чему ты будешь её учить?

— И только-то? — разочарованно повесила ушки Рэйнбоу. — А я-то думала…

— Неожиданно, сахарок, — пихнув голубую пегаску локтем, улыбнулась оранжевая земнопони. — Как это получилось?

— Если честно, то она сама пришла к моей комнате и попросилась в ученицы, — опустив взгляд к столу, ответила на второй вопрос сиреневая единорожка, после чего произнесла, обращаясь уже к диджейке: — Всему понемногу. У неё уже есть кьютимарка, так что нам следует выяснить, в чём именно она будет наилучшим подспорьем.

В этот момент во вторую аудиторию стойла двадцать девять стали входить члены совета самоуправления: Строуберри Джем, о чём-то спорящая с вяло отмахивающимся от пегаски Хэтхуфом, и Лазурь, смущённо, но вместе с тем с искренним интересом слушающая Грандтайма, явно поймавшего свою волну и ничего вокруг не замечающего. Наконец глава СБ не выдержал, и буквально взвыл:

— Кобыла, хватит меня пилить, будто мы уже двадцать лет как женаты! Я предоставил программу подготовки? Её утвердили? Так какие ко мне претензии?

— Да у тебя с занятий жеребята уходят с травмами через раз! — возмущённо вскинулась летунья. — Вон, Лазурь не даст соврать: у неё скоро мази от ушибов и растяжений заканчиваться начнут.

— Гхм-гхм… — прокашлялась в копытце Винил, привлекая к себе внимание спорщиков. — В чём проблема?

— Ни в чём, — буркнул земнопони, хмуро глянув на белую единорожку, но затем заметил три пары глаз, которые смотрели на него с экрана, расположенного позади столов, выстроенных в линию вдоль класса. — Строуберри считает, что я специально калечу жеребят на тренировках.

— Я этого не говорила! — возмутилась Джем. — Я только сказала, что нужно как-то уменьшить количество травм на твоих занятиях.

— Как? — усевшись на круп, жеребец раскинул передние ноги в стороны. — Я и без того несколько месяцев заставлял их заниматься только растяжками да разминкой, ну и на выносливость упражнения давал. Не бывает тренировок в боевых искусствах без травм. Или, может, мне их до конца дней маршировать по кругу учить? Так извините: мне было сказано «Научи их драться так, чтобы они могли за себя постоять».

«Кажется, я что-то упустила в жизни Стойла», — недоуменно моргнув, Твайлайт покосилась на Скретч и Шилд, но белая и чёрная единорожки были спокойны, словно бы далеко не в первый раз наблюдали эту сцену.

— Вообще-то «могли за себя постоять» и «владели пони-до на уровне кандидата в мастера спорта» — это немного разные вещи, — вставил свою реплику Грандтайм.

— И ты туда же?! — сорвав с головы фуражку, Хэтхуф швырнул её на пол (при этом у Спаркл создалось впечатление, будто действие отработано до автоматизма). — Я ведь не конитэ их учу, а спортивному пони-до! Да безопаснее этого только пегасья гимнастика, которой Флешмоб своих подопечных учит.

— А где она сама? — уцепилась за возможность сменить тему разговора Оникс.

— В атриуме, проводит хуфбольный матч между смешанными возрастными командами, — ответила хирург, огибая недовольных земнопони и пегаску. — Если кому-то интересно, то на момент нашего присутствия счёт был восемь-четыре в пользу красных.

— У-у-у-у… — провыла Рэйнбоу, упав грудью на стол, что отдалось шипением в динамике за экраном.

— Эм… Сахарок? — обеспокоилась поведением подруги Эпплджек.

— Пони-до, хуфбольные матчи… — Дэш накрыла голову крыльями. — А у нас — спортлото!

— И почему всегда так: делают другие, а стыдно мне? — в наступившей тишине голос приложившей правое переднее копытце к глазам Свити Белль прозвучал особенно громко.

— И не говори, подруга, — сочувственно покивала головой диджейка. — Я тоже часто задаюсь этим вопросом… Завидно ведь.

Примечание к части

Поздравляю с праздником.

Всем добра и здоровья.

Совещание машины

Примечание к части

Смотрю я на эту главу и понимаю, что чего-то в ней не хватает. Но вот чего именно, понять уже не могу. А потому — жду ваших отзывов.

— Жеребчики и кобылки, я сама не верю, что говорю такое, но… давайте будем серьёзнее, — Винил постучала правым передним копытцем по столешнице, призывая всех пони к тишине и вниманию. — Дела, как бы нам ни хотелось обратного, сами себя не сделают.

— С каких пор ты стала таким трудоголиком? — саркастично выгнула брови Рэйнбоу, изображение которой находилось прямо напротив Скретч, глядя на белую единорожку с натянутого позади стола полотна экрана.

— С тех самых, когда меня в жеребячьем уголке стала ждать дочь, — не поддержала шутливого тона диджейка. — И раз уж все в сборе…

Выразительно обведя взглядом вторую учебную аудиторию стойла двадцать девять, а затем и изображение аналогичного помещения стойла два, создаваемое закреплёнными на потолке проекторами, Винил замолчала. Зато своё веское слово сказала Эпплджек, скрестившая передние ноги на столе перед собой:

— Ты права, сахарок: потехе час, а делу — время.

Пришедшая меньше минуты назад Флаттершай, устроившаяся за столом рядом со Свити Бель, согласно кивнула, как-то виновато посмотрев на диджейку. Другие пони, находящиеся как с одной, так и с другой стороны экрана, возражений тоже не имели.

— Гхм… — Скретч кашлянула в правое переднее копытце, смутившись от того, что на ней скрестились ожидающие взгляды, немного подумала и объявила: — На повестке сегодняшнего дня несколько вопросов: во-первых, поставки еды и воды на поверхность; во-вторых, восстановление связи с другими стойлами, хотя бы в нашем регионе Эквестрии; в-третьих, взаимодействие с Анклавом, Стальными Рейнджерами, частями регулярной армии, другими беженцами; в-четвёртых, поиск лекарства для так называемых гулей; в-пятых, дальнейшая разведка поверхности. С чего начнём?

…

— Предлагаю объединить первые два вопроса, — привлекла к себе внимание Свити Белль, на секунду встретившись глазами с другой белой единорожкой (которая, что весьма иронично, тоже была близка к эстраде и возглавляла своё стойло). — По известной вам причине я обладаю некоторыми знаниями об убежищах, пусть и не столь точными, как хотелось бы, да и не обо всех. Однако же для того, чтобы делать некоторые выводы, моих знаний хватает, так что я с уверенностью могу заявлять: совокупных производственных мощностей двух стойл недостаточно для того, чтобы обеспечивать вещами первой необходимости сколько-нибудь крупное поселение на поверхности. При строительстве, разумеется, мы закладывали двойной-тройной запас прочности, чтобы жители убежища ни в чём не нуждались…

— Мы заметили, насколько большой запас прочности был заложен, — перебил единорожку земнопони Хэтхуф, являющийся начальником охраны стойла двадцать девять, за что получил тычок локтем в бок от своей соседки — красной пегаски по имени Строуберри Джем. — Разве я не прав? Где были ваши запасы прочности, когда наш единственный (!) водный талисман вышел из строя?

— Попридержи поней, здоровяк, — вскинулась Рэйнбоу Дэш. — Ты что же, хочешь сказать, что ваше стойло обеспечено не по последнему слову техники?

— Я говорю именно то, что вы слышите, — огрызнулся с экрана, натянутого по другую сторону от столов, жеребец. — Месяца не прошло, а мы уже стояли на грани жизни из-за того, что в «двойном запасе прочности» не оказалось запасного водного талисмана. И теперь мисс Белль…

— Хэтхуф, будь добр… — Грандтайм приподнялся со своего места, нависнув над охранником, который повторил его действия и набычился, так что они теперь смотрели друг на друга глаза в глаза. — …Не выставляй себя идиотом.

— Прекратите немедленно, — стук копытца по столу заставил всех вздрогнуть, после чего пони удивлённо посмотрели на жёлтую пегаску, вставшую на задние ноги и опирающуюся о край стола передними копытцами, неожиданно строгим взглядом смотрящую на участок экрана, где проекторами отображались изображения двух жеребцов. — Мне казалось, что мы собрались здесь для того, чтобы решать проблемы, а не обвинять друг друга в том, о чём некоторые из нас и не знали… И в том, что было решено.

В учебной аудитории второго стойла установилась тишина. Техник стойла двадцать девять хмыкнул и опустился на своё место, а вот охранник явно был готов продолжать, но… обведя взглядом присутствующих со своей стороны, не нашёл в них одобрения или поддержки, после чего всё же сел, скрестив ноги на груди.

— Продолжай, Свити Белль, — глава Министерства Мира вернулась на свою подушку, слегка опустила голову и почти прижала уши к голове, как-то мигом из уверенной и властной кобылы, готовой отстаивать свои убеждения, превращаясь в обычную скромную пони.

«Флаттершай сильно изменилась», — промелькнуло в голове у одной из основательниц «Стойл-Тек», а стоило ей посмотреть на Твайлайт, а затем и других двух министерских кобыл, находящихся с её стороны экрана, как в голову пришла мысль, что подобное можно сказать о каждой из них.

— Мистер Хэтхуф прав: отсутствие запасного водного талисмана — это ошибка нашей организации, — признала вину белая единорожка, склонив голову в повинном жесте. — Но я искренне рада тому, что вы сумели найти выход из данной ситуации. И… я опасаюсь, что в других стойлах из-за каких-то ошибок тоже могли случится какие-то неприятности. Поэтому я бы хотела попросить о том, чтобы связь с другими убежищами была налажена в самое ближайшее время. Ведь…

— Директор Свити Белль, поисковые группы моих дронов уже отправлены к стойлам одиннадцать, двадцать четыре, тридцать шесть и сто один, — отчеканил ровный голос «Крестоносца», прозвучавший из динамиков системы оповещения под потолком аудитории. — Как только достоверная информация будет получена, я отправлю отчёт на ваш пип-бак.

— С ними всё будет в порядке, сахарок, — ободряюще улыбнулась оранжевая земнопони, своим левым передним копытцем прикоснувшись к правой передней ноге единорожки. — Ошибки случаются — это неизбежно.

— Один вопрос, — снова подал голос глава охраны стойла двадцать девять. — Если вы всё и без нас решаете, то зачем тут я?

— Хэтхуф, не веди себя, как обиженный жеребёнок, — проворчала красная пегаска, затем, опережая уже открывшего было рот жеребца, предложила: — Кто за то, чтобы проголосовать о том, чтобы запретить Крестоносцу отправлять поисковые и разведывательные дроны?

— Ты бы ещё сказала «Давайте проголосуем, спасать или не спасать других пони», — фыркнул Грандтайм.

— Да шли бы вы… — отвернувшись от коллег, отмахнулся охранник. — Уже и слова сказать нельзя.

— Мистер Хэтхуф, я понимаю ваше недовольство, — заговорила Твайлайт, немного привставая со своего места, чтобы посмотреть на жеребца. — Просто ваши обвинения в том, что в стойле не оказалось запасного водного талисмана, несколько… несвоевременны. Да и направлять их нужно не директору, которая здесь вообще ни разу не была.

— Давайте уже закроем эту тему? — предложила Винил, постукивая по столу правым передним копытцем, всем видом выражая недовольство. — Возражения о том, чтобы установить контакт с другими стойлами, у кого-нибудь есть?

— У меня есть вопрос, — подняла правое переднее копытце голубая пегаска, затем повернулась к смотрительнице стойла два и спросила: — Свити, вы как вообще выбирали номера для стойл? Дротики с цифрами в карту бросали?

— Рэйнбоу! — возмущённо воскликнула Флаттершай.

— Что? — Дэш невинно захлопала глазами, разведя передними ногами в стороны. — Просто я не понимаю, как иначе стойла два и сто один могли оказаться так близко друг к другу.

«И всё же… изменились не полностью», — представив себе подруг, сидящих в главном офисе перед картой, закреплённой на стене, и кидающих в неё дротики, белая единорожка улыбнулась (уж больно реалистичной ей показалась эта картина).

— На самом деле таким образом мы пытались усложнить работу разведке зебр, — певица провела правым передним копытцем по гриве, слабо улыбнувшись уголками рта. — И Эпплблум говорила, что в таком беспорядке мы легко спрячем стойло-другое… Возможно, из-за этого оборудование, которое должно было распределяться по всем убежищам равномерно, не всегда прибывало в срок, из-за чего в офис часто приходили жалобы от управляющих…

Замолчав окончательно, Свити Белль опустила взгляд к столу. Пусть она и считалась одним из директоров «Стойл-Тек», но на деле к самому строительству отношение имела лишь косвенное: в то время как Эпплблум отвечала за инженерные работы, сама она «работала мордочкой фирмы» (ну и голосом). Сейчас, находясь здесь, она особенно сильно ощущала, что любая из её подруг была бы полезнее и справилась бы с работой лучше.

«Эпплблум не стала бы запрещать открывать стойло, а нашла бы способ обезопасить его от заражения даже при открытом входе», — прозвучала в голове обвинительная мысль.

На глазах навернулись горькие слёзы, а в груди крайне невовремя скрутился колючим клубком маленький ёжик. Белая единорожка старалась сдерживаться, чтобы не показывать свою слабость другим… кому и без её истерик было тяжело; кому хватало сил и желания продолжать бороться, ведя за собой других. Что же до самой певицы, война потопталась по ней, как и по её подругам, а конец света вовсе сломил волю, пусть это и не было заметно со стороны.

«Если бы не Эпплджек, Рэйнбоу Дэш, Флаттершай… Твайлайт Спаркл и Крусейдер, то я, скорее всего, предпочла бы запереться в стойле и делать вид, будто всё хорошо», — призналась сама себе сестра хранительницы Элемента Щедрости (что сказала бы Рарити, увидев её такой?).

— Мы отойдём на пару минут, — прозвучал голос жёлтой пегаски рядом, а затем белая единорожка ощутила, как её куда-то потянули.

— Не спешите: мы вас подождём, — отозвался голос диджейки. — Ну, а пока давайте обсудим…

Что Винил Скретч говорила дальше, помешала услышать автоматическая дверь, закрывшаяся позади двух кобыл. Впрочем, бывшая Меткоискательница всё равно не вслушивалась в разговоры, давя в себе прорывающиеся слёзы, даже не думая сопротивляться.

Они вошли в служебный туалет, где Флаттершай заблокировала дверь, затем уселась прямо на пол и привлекла к себе Свити Белль, позволяя уткнуться себе в шею и обнимая передними ногами и крыльями. Единорожка, ощутив искреннюю заботу от старшей пони, больше не могла сдерживаться и разрыдалась, шмыгая носом и бормоча нечто невразумительное…

Лишь через десять минут неожиданная истерика утихла и певица, жутко смущаясь произошедшего, позволила себя умыть. Жёлтая пегаска ничего не говорила, не спрашивала, и не пыталась в чём-то убедить, вместо этого просто находясь рядом и разделяя с подругой её горе.

Ещё через пять минут глава Министерства Мира и одна из основательниц «Стойл-Тек» вернулись в импровизированный зал совещаний, ничем не выдавая произошедшего. Присутствующие (даже Хэтхуф) продолжили прерванное ранее обсуждение, никак не напоминая о недавних событиях.

* * *

Ни один план не выдерживает встречи с реальностью — эту истину двенадцать генералов Анклава Эквестрии в полной мере прочувствовали на собственных шкурах сперва во время войны с зебрами, когда полосатые выродки раз за разом выкидывали новые трюки, неприятно удивляя крылатую элиту пони, а потом и после исхода на облака, когда старый мир сгорел в огне мегазаклинаний. И казалось бы, что в их копытах осталась самая боеспособная армия мира, вооружённая самым новым и совершенным оружием, закалённая в многочисленных сражениях и выдрессированная подчиняться любым приказам вышестоящих офицеров (чему способствуют некоторые лекарства, влияющие на критичность мышления), но…

— Триста первый — трёхсотому: вижу группу противников, — раздался в шлеме техномагической брони молодого зелёного пегаса голос его напарницы, прячущейся в облаках двумястами метров южнее.

— Трёхсотый — триста первому: опишите цель, — как-то даже привычно отозвался летун, активируя пару скорострельных энергетических пушек, закреплённых на правом и левом боках.

— Триста первый — трёхсотому: двенадцать грифонов в лёгкой броне, вооружённые винтовками и лапными пулемётами; летят с северо-запада на юго-восток; двое двигаются под облаками, двое — над, а остальные — в толще туч, — доложилась напарница.

«Совсем обнаглели, животные безмозглые», — скривился крылатый пони, смещаясь со своей наблюдательной позиции.

— Трёхсотый — триста второму: готовьтесь к бою, ребята, — взмах крыльями отправил пегаса наперерез группе крылатых хищников, которые наконец-то высветились красными маркерами на тактическом экране. — Открыть огонь по моей команде.

…У грифонов было своё мнение на этот счёт.

Сильные, быстрые, выносливые, обладающие отличным зрением и слухом, а кроме того — наделённые оружием от природы наполовину птицы и наполовину кошки — они были прирождёнными воинами. Впрочем, годы их военной славы закончились давным-давно, когда сперва Дискорд подрезал крылья (в прямом смысле) наглым бродягам, смеющим охотиться на его территории, а затем и принцессы, возглавившие армию трёх рас, втоптали грифонов в грязь копытами земнопони, сожгли огнём единорогов и сбили с небес копьями пегасов корпус вторжения, собранный одним из первых императоров. И если поражение от Духа Хаоса было закономерно, удар по клюву в исполнении травоядных надолго лишил империю единства и амбиций.

Шли годы и грифоны, вынужденные считаться с Эквестрией, ограничиваясь налётами на минотавров, лошадей, объединяющиеся племена зебр, постепенно превращались из воинов в ремесленников, пахарей, пастухов, а некоторые и вовсе занялись написанием книг. Из поколения в поколение становилось всё меньше тех, кто держал в лапах оружие, да и среди них преобладали бандиты, сбивающиеся в редкие отряды охотников, все достижения коих оканчивались нападениями на приграничные деревушки.

Вполне возможно то, что ещё за два-три поколения мирной жизни потомки самых яростных и опасных воинов полностью превратились бы в домашних птичек, на радость соседям стачивающих когти об деревяшки. Только вот зебры очень вовремя начали войну, чему (официально) послужило возвращение Найтмер Мун, притворяющейся принцессой Луной. В общем-то грифонам было наплевать, что именно послужило первопричиной конфликта, однако же с первых месяцев сражений, после того как с обеих сторон пролилась кровь, наёмники стали очень желанным товаром.

И вот были заброшены пахотные земли, затихли ремесленные мастерские, а на фронт сперва тонкими ручейками, а затем и полноводной рекой хлынули воины, подготавливаемые в лагерях старыми учителями, чьи семьи хранили и развивали воинское мастерство из поколения в поколение, даже когда это считалось позорным.

В империю потекло золото за найм отрядов как от пони, так и от зебр (они не гнушались воевать за обе стороны, официально изобразив раскол на два лагеря), а уже на эти деньги закупались материалы, оборудование, оружие и новые технологии. Чем дольше копытные воевали между собой, тем богаче становилась родина наёмников, и тем жаднее был император, издавая новые законы. Чего стоит хотя бы то, что каждый птенец старше четырнадцати лет должен был пройти обучение в военном лагере, чтобы в шестнадцать лет идти отдавать долг родине… на чужой войне?

Стоит ли удивляться, что не всем грифонам, выросшим в мирное время, нравился подобный подход правителя? Однако же внутренние волнения подавлялись силой всё той же армии, вооружённой оружием, произведённым на фабриках и заводах Эквестрии и Зебрики…

Но вот война закончилась, принеся поражение всем травоядным, которые слишком сильно увлеклись ненавистью друг к другу. Империя наёмников же, резко потеряв источник золота и продовольствия, внезапно обнаружила, что воинов нужно кормить, а то ведь они могут поднять оружие и против своего государства, забирая «лишнее» у тех, кто всё время сидели в роскошных дворцах, при этом пожиная плоды кровавых трудов своих соплеменников.

Против кого можно бросить хорошо обученную и вооружённую армию, десятки лет закаливаемую в горниле жестокой войны? Анклав пегасов стал почти идеальной целью (лучше могло бы быть, только если бы у крылатых пони не было техномагической брони и «хищников»). Они и на наземные поселения пытались нападать, но после того как поражённые радиацией воины стали гибнуть десятками, от этой практики до лучших времён решили отказаться.

И вот теперь, летя через облачный покров, которым крылатые пони отгородились от агонизирующего мира, дюжина охотников готовилась к бою. Синее небо, освещённое ярким солнцем (поднявшимся без помощи принцесс), тишина и прохлада не могли их обмануть, усыпляя бдительность и притупляя инстинкты, отточенные во множестве подобных операций. Им даже не нужны были новомодные магические датчики, позволяющие обнаружить врага, находящегося вне поля зрения.

— Атака! — воскликнул один из наблюдателей сверху, а в следующую секунду небо прорезали вспышки энергетического оружия.

Только вот грифонов уже не было на прежнем месте: сложив крылья, они стали камнем падать вниз…

— Триста второй — трёхсотому: цель не поражена, — отчитался один из подчинённых.

— Сам вижу, — досадливо рыкнул молодой командир. — Трёхсотый — всем: начинаем преследование! Они не должны уйти…

Построившиеся клином пегасы нырнули через облачную завесу, планируя расстрелять крылатых хищников сразу по выходу из пелены, однако же едва они оказались на открытом пространстве, как десять грифонов выстрелили из сетемётов. От большинства снарядов они уклонились, парочку даже сбили ответными выстрелами, но троим пони не повезло: раскрывшиеся «паутины» зацепили их броню, тут же передавая довольно мощный ЭМИ-заряд…

…

На круглом столе, вокруг которого стояли двенадцать кресел, была расположена подробная карта Эквестрии и её окрестностей. Сам зал совещания, созданный целиком при помощи магии пегасов, представлял из себя круглое помещение с куполовидной крышей, через отверстия в которой падали двенадцать лучей света.

Облачный материал, представляющий из себя белые пузырьки, твёрдые, словно лёд, но при этом вовсе не холодные и довольно прочные, несмотря на тонкость стенок, подчёркивал аскетичность обстановки, вместе с тем обеспечивая неплохую защиту и звукоизоляцию. Впрочем, весь Дворец Анклава Эквестрии был возведён из этого материала, пусть в других помещениях стены украшали гобелены и картины, витражи из цветного стекла и мозаики, а в комнатах и коридорах стояли дорогая мебель, предметы искусства, самая совершенная электроника.

— …Мы должны принять меры, — стукнул по краю стола правым передним копытом пегас, чья шерсть отливала цветом красного кирпича, яростным взглядом зелёных глаз обводя присутствующих. — Грифоны обломали когти при открытом нападении, но теперь малыми группами вырезают наших пограничников.

— Не ты единственный страдаешь от их налётов, — фыркнула сиреневая пегаска с оранжевой гривой, лениво разглядывая броню на своих передних ногах. — Перестань отправлять в дозор новичков, которые едва успели опериться, и твои потери сразу уменьшатся, а то и вовсе на «нет» сойдут.

— Ты предлагаешь нам терпеть подобную наглость от каких-то… бандитов? — словно бы не веря своим ушам, спросил командующий десятого сектора территорий Анклава. — Это…

От возмущения жеребец даже начал раздувать ноздри, шумно пыхтя.

— В общем-то Паровоз прав, — вклинилась в спор белая пегаска с красной гривой, не упустившая возможность подшутить над слишком вспыльчивым коллегой. — Если спустить грифонам с лап эти нападения, то они в итоге обнаглеют, и мы взвоем по-настоящему. А ведь у нас и без этого проблем достаточно.

Генералы, среди коих были как те, кто отдал приказ к отступлению на облака, так и те, кто заменили наиболее активных командующих, которые могли бы поддержать Рэйнбоу Дэш в борьбе за лидерство (если бы она не сбежала под облака), стали переглядываться и тихо переговариваться. Никому из них не хотелось принимать радикальных решений, руша тот хрупкий баланс, который образовался после месяцев трудов, прошедших с падения Эквестрии, но каждый понимал, к чему идёт дело. В конце концов, глупо было бы рассчитывать, что почуявших кровь грифонов остановит гибель пары тысяч сородичей…

— Нам нужна быстрая и победоносная война, — заявил грузный серый жеребец с голубой гривой. — Это поднимет моральный дух пони, а заодно и заткнёт рты тем, кто призывает нас спуститься на землю. Как они вообще умудряются перехватывать вещание радиостанций с поверхности?

— Как-как… Каком кверху, — пробурчал коричневый летун, а поймав на себе удивлённые, осуждающие и просто злые взгляды, пояснил: — Стоят крупом вверх, просовывая через облачный покров трубу с кабелем внутри, к которому подключена антенна. Везёт, что подобные точки вещания можно создать только над Мэйнхеттеном, Кантерлотом, Эпплузой и паре других городков, где уровень заражения не способствует выживанию. Я даже слухи пустил, что это взбесившиеся роботы и поднятые некромантией зомби заманивают в ловушку неосторожных пони.

— Почему бы нам не заставить их замолчать? — командующий десятого региона стукнул копытом об копыто. — Один раз пройтись на «хищниках» — и проблема решена.

— Во-первых, не решена, а отложена: нам ещё не известно, где находится база этих роботов, да и подобная наша активность явно обозлит Стальных Рейнджеров, которым хватит ума устроить священный поход на башни ПОП, — серый пегас неприязненно поморщился. — Полномасштабную войну с поверхностью мы потянем, и даже сможем объяснить её общественности, но… вы уверены, что хотите столкнуться с её последствиями? Дезертирство, несмотря на все принимаемые меры, и без того есть, а после «истребления сородичей», как бы у горячих голов не появилось желание взяться уже за нас. А мы, между прочим, если вы ещё не забыли, спасаем пегасов как вид, а не захватываем мир ради всевластия.

Тирада оказала эффект на присутствующих, но кирпичный жеребец всё же не хотел сдаваться:

— Эти грязедавы нам ещё «спасибо» скажут, если мы избавим их от поселений гулей. С чего бы им мстить нам за уничтожение тех, с кем они воюют?

— Я бы сказала, что они с ними противоборствуют: не все группировки стальномордых присоединились к идее истребления гулей, — заметила белая кобыла. — Да и когда в песочницу с двумя дерущимися жеребятами, уже установившими свои правила, приходит третий… есть шанс, что они объединятся против общей угрозы. Так что, если уж столь сильно хочешь воевать — договаривайся со Стальными Рейнджерами, чтобы они сохраняли нейтралитет.

— Но только после того, как мы получим свои гидропонные фермы, — вклинилась в разговор синяя пегаска с жёлтой гривой. — Пусть башни ПОП и обеспечивают нас территориями для высадки овощей, но я думаю, что все вы заметили как их малочисленность, так и отсутствие вкуса. Ну а мои подчинённые, да будет вам известно, уже договорились с этим Крусейдером о создании общих ферм. Так что, пока они не будут построены, я лично надеру круп тому умнику, который сорвёт мне переговоры.

— И как же ты собираешься их контролировать после постройки? — командующий десятого сектора уже почти смирился с отказом, но всё равно продолжал гнуть свою линию… из природного упрямства.

— В идеале — заберу на облака, — пожала крыльями синяя летунья. — Но это только в случае, если вы всерьёз намерены воевать с пони внизу. В конце концов, ещё наши предки доказали, что выживать вместе удобнее, проще, даже если на троне нет принцесс.

— Кстати о принцессах, — кирпичный пегас повернулся к коричневому жеребцу. — Что там с Кристальной Империей?

— Всё как и прежде: внешний город в руинах, а обитатели дворцового комплекса сидят под щитом, и носа наружу не высовывают, — отозвался собеседник. — Впрочем, учитывая шесть очагов радиации, окруживших барьер кругом, это не удивительно. С ними никак не связаться, так что судьба последней принцессы неизвестна.

— Жаль, что нашим агентам не удалось там закрепиться, — проворчал серый летун. — Кристальники, особенно в последние годы, стали крайне подозрительными и негостеприимными.

— Ну и Дискорд с ними, — отмахнулся командующий десятого сектора. — Грифонам нужно дать понять, что они зря высунули свои клювы из-за гор. Голосую за начало полномасштабной карательной акции. Кто со мной?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Сотрудничество машины

Примечание к части

Иногда, делать свою работу хорошо — недостаточно.

Свинцовое небо, сухая растрескавшаяся земля, мрачные силуэты зданий, утопающих в розовой пелене, и неестественная тишина — всё это могло бы стать декорациями к какому-нибудь психологическому фильму ужасов, где главные герои блуждают по городу-призраку, если бы не являлось суровой реальностью. Впрочем, конкретно для меня, наблюдающего данную картину через камеры шестилапов при помощи длинных и тонких, но при этом — прочных кабелей, соединённых с мобильным центром управления, ничего кошмарного в Кантерлоте нет. Да и бытие машиной притупляет эмоции, оставляя лишь их слабую симуляцию.

После обнаружения в пригороде бывшей столицы Эквестрии Рэйнбоу Дэш, которая рассказала, как обнаружила моих дронов, я принял решение увеличить численность разведывательной команды, прислав пять фургонов с дополнительным оборудованием и медикаментами (вдруг ещё на кого-то наткнусь?). В то время как основной штаб был обустроен в двухэтажном особнячке, центр управления пришлось устраивать вблизи самого розового облака, тем самым минимизируя возможность случайного обнаружения посторонними. Впрочем, по некоторым косвенным данным можно утверждать, что тому же Анклаву сейчас не до ЭСС, так как они начали перебрасывать силы на границу с грифонами.

«Хоть какая-то польза от этих варваров», — промелькнула отстранённая мысль в моём процессоре, стоило только вспомнить о стране, где обитают гибриды птиц и кошек, порой имеющих весьма попугайную внешность.

Остаётся надеяться, что крылатые займут друг друга на достаточный срок, чтобы мы успели лучше закрепиться на поверхности, организовав свои производства. В конце концов, пусть в комплектующих сейчас и нет недостатка, но готовые изделия имеют свойство заканчиваться, в то время как мои платформы требуют регулярного техобслуживания…

Вот троица роботов, на спинах у коих закреплены запасные катушки с кабелями, получив мою команду, стала углубляться в розовое облако, шагая по широкой асфальтовой дороге. Сперва отдельные клочки тумана, стелящегося по земле, а затем и сплошная пелена, резко снижающая область визуального наблюдения, приняли механические тела в свои объятья, а уже через десять метров продвижения вглубь поражённых территорий связь через радиоволны отключилась, сменившись однообразным «серым шумом». Однако же на сигналах, циркулирующих по проводам, данный эффект никак не сказался.

Чеканя шаг, разведчики не забывали поворачивать башенки из стороны в сторону, передавая на базу кадры машин, одни из которых врезались в другие, либо же стояли у обочин, будто бы хозяева просто припарковали их и отошли в ближайший магазин, а также — скелетов пони, на которых виднелась грязная одежда. Анализируя положение транспортных средств и останков, кучность коих в определённый момент стала весьма высокой, делаю вывод, что примерно здесь находился край барьера, отсекающего Кантерлот от внешнего мира, благодаря чему образовалась пробка из пытающихся спастись представителей понижизни.

«Я, конечно, понимаю мотивы, по которым принцессы это сделали, но как они должны были себя чувствовать при том, что осознавали фактическое убийство тысяч подданных, которым не дали сбежать? Впрочем, на данный момент этот вопрос не актуален», — сделав заметку в виртуальном журнале, возвращаюсь к осмотру окружающего пространства.

Вот стоит длинный двухэтажный каменный дом с арочными окнами, черепичной крышей и невысоким крыльцом: белые стены, яркие рисунки цветов на стёклах и металлическая табличка над входом, гласящая «Добро пожаловать в салон сестёр Роуз», сохранились в почти первозданном виде, и лишь сухие кусты, заполняющие пространство между краем дороги и стеной строения, портят фасад. Карта местности же говорит, что на первом этаже этого заведения торговали цветами, а на втором этаже работал салон красоты. И словно бы в насмешку перед ступеньками, ведущими к входной двери, вытянулся скелет собаки, одетый в грязный плотный жилет. С другой же стороны дороги возвышается четырёхэтажный жилой дом с прямоугольными окнами, тремя входами и фигурными балкончиками на втором, третьем и четвёртом этажах.

Спустя ещё девяносто восемь метров кабеля архитектура города изменилась: дома стали уже и выше, окна — больше, а на первых этажах стали появляться разнообразные магазины. При всём этом улицы оставались достаточно широкими, с пешеходными дорожками вдоль обочин, клумбами и осветительными столбами. В отличие от Мэйнхеттена, где многоэтажки похожи на серые коробки с окнами, здесь куда больше внимания уделялось фасаду: стены покрывала мраморная плитка с фигурной резьбой, заборы из скрученных спиралями металлических прутьев не позволяли перебегать дорогу в произвольном месте, даже уличные торговые автоматы, многие из которых оказались опрокинуты, оформлялись в едином стиле.

Исходя из информации, имеющейся в моих базах данных, принцесса Селестия если и сохраняла какие-то отдельные исторические сооружения, то прилагала немало усилий для того, чтобы обновлять их, сохраняя лишь иллюзию древности. О том, чтобы оставить целый квартал, построенный лет триста назад, в неприкосновенности, и вовсе речи не шло. Но при этом она строго следила за сохранением общего образа своей столицы, не позволяя утратить витающий здесь дух некой сказки о рыцарях, благородных аристократах и подвигах.

«В прошлой жизни я читал сказку о том, как целый город был погружен в сон вместе с принцессой, чтобы в момент её пробуждения рядом были верные слуги и подданные. Сейчас, глядя через камеры шестилапов на костяки, некоторые из которых вплавлены в асфальт, эта история видится уже совсем другой», — воображение мигом сопоставило две картины, на роль опоздавшего спасителя назначив одного из дронов.

Пип-бак, пусть и потерявший возможность обмена радиоволнами, но всё же уверенно исполняющий роль управляющего компьютера робота, обнаружил жёлтый маркер прямо по курсу. На всякий случай мои разведчики были переведены в боевую готовность, что выразилось в активации орудий, установленных на бока корпусов, после чего продолжили продвижение. Ещё через двадцать метров туман впереди достаточно рассосался, чтобы объективы камер зафиксировали земнопони в полицейской форме, до середины предплечий и голеней застрявшего в покрытие дороги, что не мешало ему крутить головой (его шерсть почти полностью облезла, а одежда, включая фуражку, вплавилась в тело).

— Фююютоююютююю, — сфокусировав взгляд водянистых глаз на шестилапах, произнёс гуль, губы коего прилипли к свистку. — Фюююлюююшююю фюююрюююгююю нююют! Фювтюрюю: фюлюшю фюрюгююю нюют.

Дроны, получив от меня приказ, остановились перед работником большой дороги, на левом боку коего обнаружилась полосатая дубинка с ремешком для закрепления на ноге. Для того чтобы понять смысл произнесённых им слов, пришлось выделить пару процентов вычислительных мощностей сервера, но в итоге расшифровка всё же была получена: «Дальше дороги нет».

…

Твайлайт Спаркл сидела перед монитором терминала в серверной, внимательным взглядом следя за отображаемыми на экране картинами. Уже вид пригорода Кантерлота — города, в котором она долгое время жила, училась и выросла, вызвал в душе чувство глухой тоски по былым временам, горечи от свершившейся трагедии, а кроме того — бессилия что-либо изменить. Но… она смогла удержать самообладание, так как успела повидать очень многое.

И вот разведчики добрались до первого обитателя столицы Эквестрии, которым оказался гуль, пойманный в ловушку, не позволяющую не только ходить, но даже внятно говорить. Данные, выводимые внизу монитора, ясно говорили о том, что он — зацикленный «жёлтый», всё ещё живущий в своём собственном, довоенном мире, верно служа Эквестрии и её принцессам…

— Крусейдер, мы можем ему помочь? — сиреневая единорожка, сидящая на тонкой подушке, уложенной на холодный пол, уже и сама знала ответ, но в глубине души желала ошибиться.

— Сожалею, мисс Спаркл, — отозвался ровный голос ИИ из динамиков, размещённых под потолком. — С вероятностью в семьдесят пять процентов попытка удалить свисток из ротовой полости данного представителя понижизни приведёт к тому, что стабильность его самообмана нарушится, приведя к скатыванию в «красную» зону. Кроме того, есть вероятность того, что разведчик и сам слипнется с пострадавшим, ещё сильнее вредя ему и лишая нас дрона. Наилучшей является стратегия невмешательства: мы обязательно попытаемся ему помочь, но только после того, как разберёмся с розовым облаком.

— Ясно, — ушки ученицы принцессы Селестии поникли, но она тут же встряхнулась и более уверенным тоном произнесла: — Нужно обеспечить гарантию, что при дальнейшем продвижении кабели не зацепятся за этого пони.

— Понял-понял, — снова произнёс «Крестоносец».

Спаркл уже не в первый раз слышала от него такой ответ, вызывающий подозрение, что собеседник кому-то подражает. Впрочем, эти мысли были отброшены, так как на пип-бак пришёл отчёт от лаборатории, организованной в одном из заброшенных домов Понивилля.

— …Высокий фон радиации мешает формированию правильной кристаллической решётки, — кобылка вздохнула, опустила ногу с личным коммуникатором и подняла взгляд к потолку, где видела одну из камер наблюдения. — Имеющиеся базы на поверхности не подходят для создания спаркл-батарей: я же говорила, что нужно обеспечить отсутствие постороннего фона.

— На данный момент на поверхности нет таких мест, где не было бы хотя бы минимального радиационного фона, — парировал собеседник, в интонации коего промелькнули наставительные нотки. — Мисс Спаркл, я не могу позволить выращивать в стойле кристаллы, которые могут взорваться в процессе формирования на любой из стадий. Пусть нам и необходим источник элементов питания для машин.

— Но если дополнительно укрепить и изолировать помещение… — попыталась возразить сиреневая единорожка, но сама себя прервала, недовольным голосом проворчав: — Повышение угрозы гибели представителям понижизни стойла недопустимо. А как насчёт возведения экранированной лаборатории на поверхности?

— Имеются три варианта строения, — через несколько секунд отозвался Крусейдер, а пип-бак Твайлайт пиликнул, знаменуя получение нового сообщения.

Ученица Селестии с интересом погрузилась в изучение новых данных, краем глаза всё же поглядывая на монитор стационарного терминала. Однако же в Кантерлоте не происходило ничего важного: дроны продолжили путь по дороге, где всё реже встречались брошенные, разбитые или даже перевёрнутые машины, останки пони в тряпках, ранее бывших одеждой… а вот различного мелкого мусора оставалось столько же.

«А вот это Рэйнбоу оценит: организовать выращивание кристаллов для спаркл-батарей под гидропонными фермами для Анклава. Тут и изоляция от радиации будет высокой, и курсирующие туда-сюда грузовики вопросов не вызовут», — отметив данный проект галочкой, Твайлайт перешла к следующему варианту размещения производства питающих элементов.

Помещение серверной стойла двадцать девять погрузилось в тишину…

…

Замок Двух Сестёр, окружённый глубоким рвом, через который был перекинут лишь один широкий мост из металла и дерева, удивительно органично смотрелся на фоне свинцовых небес, потерявшего листву и засыхающего леса,при общей атмосфере мрачности и безысходности, буквально витающей в воздухе. Пусть здесь и были проведены реставрационные работы, а некоторые помещения даже приведены к жилому виду, переделывать один из памятников древности (считающийся таким даже по меркам диархов), никто не стал.

Квадрокоптеры, находящиеся под моим прямым управлением, облетели цитадель по периметру, отмечая отличное состояние построек. В то же время шестилапы, следуя проложенным для них маршрутом, пробежали через мост, имеющий подъёмный механизм, стилизованный под времена молодости сестёр-аликорнов, миновали ворота и оказались во внутреннем дворе, выложенном гладкими каменными плитами.

Принесённый ветром мусор, скелеты птиц, кости каких-то животных, сложенные в углу под навесом, демонстрировали одновременно и заброшенность этого места, и тот факт, что представители фауны Вечнодикого Леса, как минимум, пытались здесь обосноваться. Однако же пип-баки, встроенные в разведчиков, не обнаружили никаких угроз, что одновременно может означать как то, что звери ушли окончательно, так и то, что здешний новый хозяин отправился на охоту (или же то, что сканер попросту чего-то не видит, отбрасывать такой вариант нельзя).

Роботы послушно подошли к тяжёлым деревянным дверям, привстали на задних и средних парах лап, передними схватившись за массивные бронзовые кольца, а затем потянули тяжёлые створки в разные стороны. К счастью, дверь оказалась не заперта, благодаря чему объективам камер предстал широкий и высокий коридор с украшенным гравюрами и гобеленами стенами, слоем пыли на полу и темнотой, которую вполне можно было бы назвать «осязаемой».

В очередной раз поблагодарив «друзей» за то, что попал в мощный компьютер, а не какого-нибудь гуля, а то и вовсе — маленькую кобылку, отдаю приказ дронам установить ретранслятор сигналов и продвигаться дальше. Однако же пусть мои возможности и велики, но некоторых вещей сильно не хватает (тактильных ощущений, например), что заставляет проявлять активность в создании новой, более совершенной платформы.

«Но смогу ли я без квантового транспортёра сменить вместилище? Возможно, у пони имеются технологии или магия, чтобы перенести душу с одного носителя на другой. Зебры таким точно занимались», — размышляя на эту тему в фоновом режиме, провожу своих разведчиков через коридоры к лестнице, ведущей в подземелья.

С одной стороны, жаль будет терять столь широкие возможности, которые дарует процессор «Крестоносца», но с другой стороны, сам факт его стационарности удручает. В конце концов, наличие мобильной платформы обеспечит мне лучшую выживаемость, а доступ к расчётным мощностям можно получить и при помощи удалённого соединения…

Возвращаясь к стойлу сто один: в отличие от обычных убежищ, его заселение произошло заранее, благодаря чему на пути шестилапов не встречается тел опоздавших или же выживших, вынужденных обитать в древней твердыне. Произошло же это не из-за того, что кто-то предсказал падение бомб, а потому, что у бункера имеется строгая специализация.

Вот наконец дроны добрались до нужного помещения в подземельях, активировали механизм поднятия маскировочной крышки, и один из них устремился в тёмный зев лестницы, освещая себе путь башенным фонариком. Только вот едва он оказался в самом низу, в прямом коридоре, в конце коего расположена гермодверь-шестерёнка, как открылся люк в потолке, откуда высунулась двухствольная турель, пип-бак пикнул о появлении красного маркера, а затем раздались звуки выстрелов.

«Похоже, у кого-то в стойле нервы шалят. Что же, придётся идти долгим путём», — потеряв связь с юнитом, приступаю к составлению отчётов для министерских кобыл и основательницы «Стойл-Тек».

Оставшиеся разведчики, как и квадрокоптеры, были переведены в энергосберегающий режим.

…

— Внимание! Внимание! Говорит Эквестрийская Служба Спасения! Жители Кантерлота, пострадавшие от воздействия розового тумана, проследуйте к спасательным дронам для дальнейшей эвакуации в безопасное место, где вам будут оказаны психологическая поддержка и медицинская помощь! Повторяю…

Два дрона и самоходка, на которую были погружены катушки кабелей, встали на одной из площадей столицы Эквестрии неподалёку от фонтана, всё ещё бьющего вверх струями грязно-розовой воды. Рядом с ними были установлены плакаты с символами Министерства Мира, Министерства Магии и Министерства Военных Технологий. К сожалению, сам я не догадался взять с собой подобные рисунки, из-за чего изображения были нанесены на найденные в пригороде листы бумаги, в результате их качество оставляет желать лучшего.

Пип-баки показывают, что среди домов, да и в самих зданиях, уже столпилось около дюжины «жёлтых», пять «красных» и один «зелёный» гуль. Однако же на контакт они идти не спешат, вместо этого просто наблюдая, иногда отправляя кого-нибудь в глубь города за пределы зоны охвата сканеров.

«Что же, ориентироваться на цветовые маркеры теперь можно с сильной осторожностью: два диких гуля, обозначенные зелёным, которые мирно прошли мимо шестилапов, вовсе проигнорировав их существование, доказывают это. Да и те, кто вроде бы являются прямой угрозой, вместе с нейтральными отметками пока что не предприняли ничего опасного», — отправив подробный отчёт Мыслителю, чтобы не только мои мыслительные процессы вокруг этой темы крутились, переключаюсь на третьего дрона.

После того, как мы убедились в эффективности методики проникновения роботов в Кантерлот, к разведчикам была отправлена телега с дополнительными кабелями. Только вот тихо и мирно добраться до дворца им не позволило то, что на границе тактической карты начали мелькать разноцветные точки. В результате того, что я попытался вывести своих марионеток на курс движения «зелёных» отметок, столица подкинула парочку новых вопросов.

Двое пони-единорогов, одетых в деловые костюмы с явными признаками гулефикации, а также полным отсутствием следов интеллекта, продемонстрировали удивительное безразличие к шестилапам. Впрочем, ранее мной уже отмечались случаи, когда одичавшие представители понижизни игнорировали механических солдат.

«Может ли это быть признаком обучаемости? Или же таким образом проявляется дальнейшая деградация?» — загрузив поисками ответа на эти вопросы Целителя, исключаю их из личного списка обдумывания.

Тем временем последний дрон пусть медленно, но вполне уверенно добрался до дворцовой площади, утопающей в более или менее разрежённых розовых облаках, благодаря чему камера смогла зафиксировать сам дворец, возвышающийся на краю обрыва нагромождением башен и куполов. Шестилапу осталась самая малость: добраться до ворот, миновать парк и войти в главные двери резиденции принцесс.

Проблема в том, что и за этим роботом следят: жёлтая и красная точки отображаются на тактической карте в районе крыш жилых домов, мимо которых разведчик прошёл пару минут назад. Учитывая же, что они стали преследовать дрона почти сразу после того как он отделился от остальной группы, можно сделать вывод, что данные гули являются пегасами.

«А ведь они не проваливаются в бетон или асфальт, как тот полицейский. Может ли быть, что после завершения трансформации, если пони не становится скелетом, то приобретает иммунитет к воздействию облака? В таком случае, с тем земнопони я сильно перестраховался. Но, всё равно, нужны более весомые доказательства, нежели мои догадки», — отдав приказ шестилапу идти к воротам дворцового парка, продолжаю внимательно следить за двумя отметками, вовсе переставшими двигаться с места.

Таймер показывает, что скоро небо потемнеет, из-за чего камера станет ещё менее эффективным средством сбора информации, но до тех пор мы можем использовать её на полную, заставляя башенку крутиться, как заведённую. В объектив же то и дело попадают костяки, где-то облепленные одеждой, где-то частично погрузившиеся в камень; рядом с фонтаном в виде аликорна стоит поблёкшая позолоченная карета, запряжённая одним скелетом, рядом с коим лежат ремни от порванной сбруи (можно предположить, что второй извозчик стал гулем и освободился, как смог); рядом с самыми воротами среди грязных тряпок и каких-то украшений обнаружились полтора десятка маленьких скелетов единорогов, земнопони и пегасов, рядом с коими лежал более крупный и судя по деформации костей — немолодой жеребец.

«Школьная экскурсия; предположительно — третий класс», — промелькнула мысль в процессоре, сухой констатацией факта оседая в архивах.

Решётчатые позолоченные ворота оказались закрыты, но в них обнаружилась открытая калитка, которую охранял гвардеец в тёмно-фиолетовой парадной броне. Рядом с ним обнаружилась масса размокшей бумаги, которая когда-то была то ли газетами, то ли рекламными буклетами…

Разведчик миновал ворота и вошёл в парк, через который шла широкая, когда-то белая дорога, ведущая к ступенькам у входа во дворец. Справа и слева застыли деревья с тощими кривыми ветвями, облезлыми стволами, выпирающими из земли узловатыми корнями. Паутина грунтовых дорожек, по которым раньше водили экскурсии от статуи и до статуи, от фонтана к фонтану, заплыла грязью, став малоотличимой от остальной почвы. И конечно же, облака вездесущего розового тумана укутывали всё окружающее пространство, куда бы не повернул объектив камеры дрон.

«Наблюдатели отстали. Почему?» — начинаю анализировать всю имеющуюся информацию, собранную во время пути, так как пусть и хочется верить в то, что гули просто устали, но вот версия об обитающем здесь существе, которое они считают опасным для себя, выглядит более реалистично.

Добравшись до ступенек, шестилап снял с себя последнюю катушку кабеля, подсоединил её к разъёмам и начал подниматься вверх. Дойдя до закрытых дверей, он толкнул створки… ничего этим не добившись. Твайлайт Спаркл, наблюдающая за вылазкой из серверной стойла двадцать девять, сообщила о том, что этот вход открывается в другую сторону.

«С кем не бывает?», — оправдываться я не стал, вместо этого молча отдав роботу необходимые команды.

Довольно легко двери распахнулись, а затем связь с дроном прервалась. Тут же пришёл отчёт об обрыве кабеля между седьмой и восьмой катушками.

«Похоже, что гулям надоело просто наблюдать».

* * *

На тёмном фоне совершенно бесшумно, кружась и сталкиваясь между собою, на землю падали тускло светящиеся хлопья снега. Высокие сугробы лежали по ту сторону барьера, плотным одеялом укрывая дома и улицы, скрывая под собой следы разрушений и обеспечивая одновременно и завораживающую, и вызывающую подсознательный страх иллюминацию.

Захотев поймать особенно крупную снежинку, она протянула правое переднее копытце, но наткнулась на невидимую преграду. Тонкие бровки тут же нахмурились, носик стал сосредоточенно сопеть, а нога продолжила безуспешно тыкаться в непонятную стену. Так продолжалось несколько минут, но положительного результата пони не достигла, опустила ушки и обиженно захныкала…

Внезапно позади раздался звук тяжёлых шагов, сопровождаемый тихим жужжанием моторчиков, что заставило кобылку вскинуть голову и обернуться, одновременно с тем ставя ушки торчком. В свете уличных ламп, закреплённых прямо на стенах дворца, по одной из множества узких боковых лестниц, начищенных слугами до блеска, спускался крупный жеребец, закутанный в светло-голубые мешковатые одеяния.

— Вот ты где, моя принцесса, — приятным бархатистым голосом, доносящимся словно бы через какую-то заглушку, мягко улыбаясь ей, произнёс единорог, чьи глаза тускло светились синими огоньками.

На секунду задумавшись, она его вспомнила, а затем улыбнулась в ответ, искренне и открыто. Ведь он всегда был рядом, когда ей было плохо, страшно и становилось одиноко… Но ему приходилось часто уходить, чтобы заниматься скучными делами вместе с ещё более скучными пони, вечно кланяющимися и говорящими разные глупости.

— Ты же обещала больше не убегать от нянь, — оказавшись совсем рядом и с шелестом шагая по ковру из жёсткой, ненастоящей травы, он произнёс эти слова с лёгкой обидой, заставив её стыдливо опустить взгляд, с виноватым выражением мордочки шаркнув правой передней ножкой по земле. — Не надо больше так делать, моя хорошая: я же волнуюсь. Да и твои няни с ног сбились, пока обыскивали замок.

Мысленно же жеребец добавил, что они могли бы делать это куда расторопнее, а ещё лучше — не спускать глаз с подопечной. В конце концов, так ли сложно уследить за одной-единственной кобылкой, работая в две смены по трое?

Ушки беглянки поникли, придав ей очень несчастный вид.

— Я не сержусь, — приблизившись к собеседнице вплотную, единорог осторожно поцеловал её в макушку. — Расскажи хоть, ради чего ты убежала?

Радостно встрепенувшись, она взмахнула ушами, повернулась к невидимой стене и ткнула копытцем в падающие снежинки. Потом попыталась ещё раз их достать, но у неё ничего не получилось, что вынудило обиженно посмотреть на собеседника, одним взглядом передавая мысль «Такая красота, а мне её не достать».

— Ничего страшного: это не последний снегопад, так что однажды мы с тобой ещё погуляем снаружи, слепим снеговика и построим снежную крепость… Только надо подождать, — жеребец говорил всё это очень ласково, с явными мечтательными нотками в голосе, так что у неё не оставалось иного выбора, кроме как милостиво кивнуть и снова улыбнуться. — Ну а пока, если хочешь, я прочитаю тебе сказку… Не хочешь? Хм… Тогда, может быть, поиграем в мяч?

Подскочив на ноги, из-за чего бархатный шарф развязался и открыл взгляду шею, на которой были видны уродливые шрамы, кобылка радостно замахала хвостом, вызвав у единорога тихий добрый смех. Она же первой побежала обратно во дворец, стремясь вернуться в королевские покои, где хранились все её игрушки…

«Прости меня, дорогая, что я не смог тебя защитить… Я больше никому не позволю причинить тебе боль. И может быть, однажды… ты снова заговоришь со мной», — на краткий миг синее свечение глаз усилилось, а в теле что-то переключилось, после чего жеребец поспешил вслед за беглянкой, пока её снова куда-нибудь не занесло.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Встреча машины

Примечание к части

Везение — это понятие относительное.

Скрип-скрип-скрип-скрип...

Небо окончательно потемнело, а розовое облако вокруг дронов стало будто бы ещё гуще чем прежде, а при должном уровне воображения (ну или при помощи одной вспомогательной программы, помогающей рисовать графические изображения), в тумане можно было увидеть размазанные силуэты четвероногих существ, будто бы обступающих чужаков. И если бы я был органиком, либо же хотя бы находился в Кантерлоте, а не наблюдал за происходящим из бункера, при этом являясь разумным компьютером, вероятно, мне бы стало сильно не по себе. Впрочем, наблюдение за сидящей перед монитором Твайлайт Спаркл, начавшей неосознанно ёжиться и крутить ушами, вполне очевидно доказывает правильность моего предположения.

"Уж кем-кем, а трусихой данная представительница понижизни не является", — сформировалась мысль в моём процессоре.

С момента потери связи с шестилапом, отправившимся во дворец прошла четверть часа, и вот-вот закончится время, которое отведено для того, чтобы он добрался до рабочего участка кабеля на том аналоге автопилота, который удалось загрузить в пип-бак. Впрочем, пусть заряда в его батареях хватит на довольно большой срок автономной работы, вероятность того, что обрыв произошёл случайно и моего разведчика сейчас не разбирают на составляющие, равняется четырнадцати процентам. Наибольшая же вероятность, целых шестьдесят два процента, говорит об умышленном нападении местных обитателей.

И хоть нельзя отбрасывать возможности того, что нападение на кабель совершили дикие гули, уже доказавшие своё безразличие к механическим существам, либо же чудом выжившие и не заразившиеся от облака пони, но шанс на это критически мал (последнее, даже в рамках реальности магического мира — это нечто на грани фантастики). В результате же, отправлять ремонтников ко дворцу, видится крайне нерациональным поступком, так как и их смогут лишить связи с базой, тем самым лишая экспедицию какого-либо смысла.

"В идеале, хотелось бы иметь достаточно самостоятельного робота, который мог бы обходиться без столь уязвимых костылей. С другой стороны, в моём распоряжении, пусть и с оговорками, имеются разумные гули. Следует найти среди них добровольца, а ещё лучше — добровольцев, готовых пойти на риск. Странно, почему я не сделал этого раньше?", — запустив самодиагностику, прихожу к выводу, что желанием поддерживать высочайший уровень секретности, прикрывал подсознательное стремление ограничивать угрозу для подопечных (удивительно живучая установка, которую никакие мои действия полностью искоренить не могут).

Скрип-скрип-скрип-скрип...

На тактической карте пип-бака видно, как две красные и одна жёлтая точки, медленно приближаются к позиции двух моих дронов, оставшихся агитировать кантерлотских гулей на эвакуацию. Шестилапы же, прекратив оглашать пространство синтезированным голосом, встали бок о бок и направили фонари навстречу гостям, не сильно-то и спешащим выходить из-под защиты тумана.

— Крусейдер, запись включена? — начав нервно (или нетерпеливо?) постукивать правым передним копытцем по полу, сидящая перед монитором в серверной комнате двадцать девятого стойла единорожка, нарушила тягостное для неё молчание.

— Так точно, мисс Спаркл, — отзываюсь спокойным, ровным голосом, при помощи звука воздействуя на представительницу понижизни, старательно давя резкие эмоции. — Кроме того, активирована программа распознания морд, так что мы узнаем переговорщиков, даже если они сильно изменились под воздействием отравы.

— Хорошо... — дёрнув ушками, отозвалась Твайлайт, затем медленно вдохнула, прикрыла глаза, столь же неспешно выдохнула и, распахнув веки, вновь уставилась в экран. — Я спокойна.

Тем временем, в тумане уже показались три силуэта, один из которых был выше остальных, в то время как два более низких, будто охрана, двигались справа и слева. Скрип, улавливаемый микрофонами разведчиков, стал ещё сильнее, ясно указывая на центральную фигуру как его источник.

— Приветствую, жители Кантерлота, я — Крусейдер, исполняющий обязанности главы ЭСС, — произношу через динамик левого шестилапа, отдавая ему команду сделать маленький шаг вперёд. — Представьтесь пожалуйста, чтобы мы могли внести вас в списки выживших, что поможет установить факт наличия живых родственников среди обитателей убежищ.

— С тем, что мы выжили, я бы поспорила, — прозвучал невесёлый хмык в исполнении кобылы, являющейся обладательницей жёлтого маркёра (судя по лёгкой хрипотце и тембру, её вполне можно назвать пожилой, пусть достоверно возраст можно будет определить только при визуальном контакте, в данный момент затруднённом розовым облаком). — Но я рада, что власти Эквестрии, или те, кто сейчас их заменяют, всё же вспомнили о нас.

Скрип, который на какое-то время затих, вновь возобновился, но теперь звучал куда медленнее. Следящая за разговором и не вмешивающаяся глава Министерства Магии, навострив уши ловила каждое слово, немигающим взглядом прикипев к монитору терминала, где было видно только три тёмно-розовых силуэта.

— Уверяю вас в том, что вы именно выжили, — отвечаю максимально уверенным тоном, для усиления эффекта заставляя робота поднять правую переднюю лапу так, чтобы манипулятор, согнутый в "локте", указывал в тёмное небо. — Многие заражённые радиацией пони уже прошли обследование, благодаря чему мы выяснили, что процессы жизнедеятельности, пусть и изменённые, а кроме того — замедленные, всё ещё протекают в их телах. К тому же, активность мозга, сохраняющего способность мыслить, подтверждает наличие жизни. "Я мыслю, значит — я существую". Лучшие специалисты, имеющиеся в нашем распоряжении, ищут лечение для пострадавших, и у нас уже имеется ряд мыслей о том, как если не вылечить полностью, то минимизировать негативные последствия, чтобы пони вернулись к полноценной жизни.

— Складно говоришь, — на этот раз слова сопровождались горьким смешком. — Тебе бы, сынок, политиком быть. К какому министерству ты хоть относишься?

"Как сказали бы врачи моей старой родины: "Пациент шутит, а значит — идёт на поправку". Жаль, но в данном случае на это надеяться не стоит", — промелькнула в процессоре фоновая мысль, не отнявшая и сотой доли процента вычислительных мощностей.

— Я представляю интересы нескольких министерств: в сложившейся обстановке, когда две военные структуры объявили о своей независимости, мы не можем себе позволить дробить ресурсы ещё сильнее, — понимаю, что не такого ответа от меня ждут, но не имея информации о том, с кем именно общаюсь, я не могу спрогнозировать реакцию на такие слова как "Министерство Крутости" или "Министерство Морали". — С кем я разговариваю?

— Что же это я? Совсем старая стала, — колёса инвалидного кресла-каталки скрипнули в последний раз, а под перекрестье света башенных фонариков выехала седая пожилая единорожка, укрытая клетчатым пледом до пояса, что скрывало нижнюю часть тела. — Меня зовут...

— Мама... — прозвучал голос Твайлайт Спаркл, которая резко подалась вперёд и вдавила кнопку терминала, активирующую микрофон, широко распахнутыми глазами впившись в изображение на экране. — Мамочка...

— Твайли? — частично облезлая мордочка пожилой единорожки вытянулась, а в водянистых глазах сверкнула искра (тактическая карта пип-бака определила, что её маркёр сменился на зелёный, затем красный и снова зелёный). — Твайли, это правда ты?

— Мама... Мамочка... — из глаз сиреневой единорожки, находящейся в серверной, по щекам потекли слёзы, а саму её начало несильно потряхивать. — Мамуля... Ты жива... Жива... Мама...

— Девочка моя... — колёса кресла скрипнули ещё раз, а пони-гуль оказалась вплотную к шестилапу, своими водянистыми, истекающими розовым дымом глазами уставившись в объектив камеры. — Это ведь правда ты, Твайли? Где ты? Как ты? У тебя всё хорошо? Не молчи; только не молчи...

...

— Странное ощущение, — находясь в виртуальном совещательном зале, отвожу взгляд от двух экранов, на которых застыли изображения мордочек живой сиреневой единорожки, и пожилой пони-гуля, мимика коих выражает счастье, растерянность, облегчение и множество иных эмоций. — Похоже, конструктивное общение с гулями Кантерлота откладывается на неопределённый срок.

— С другой стороны, у нас имеется один контакт, который сможет организовать полноценные переговоры, — заявил Мыслитель, после чего добавил: — К тому же, у Твайлайт Спаркл появился дополнительный стимул искать решение нашей проблемы.

— Проблемы гулей, — поправил его Воин. — И пусть лечение поражённых заразой представителей понижизни — это благо, но я был бы более доволен, если бы то же время было потрачено на... нас-меня.

— Ты мыслишь слишком однобоко, — парировал Мыслитель, тут же поясняя свои слова: — Поиск лекарства для гулей, а тем более — кантерлотской их разновидности, может занять годы... десятки... а то и сотни лет. У нас же есть более простой, пусть и грубый выход.

— "Призрак в Доспехах"? — предположил Техник.

— Именно, — согласился Мыслитель. — Даже если Твайлайт Спаркл решит переместить мозг своей матери в новый носитель, мы всё равно продвинемся в том, чтобы получить собственное полноценное тело.

— Я отправила Винил Скретч на пип-бак просьбу прибыть в серверную и кратко описала ситуацию, — вклинилась в обсуждение Целитель. — Полагаю, Твайлайт будет легче осознать случившееся, если рядом будет хорошо знакомая пони.

— Предлагаю временно оставить данный проект в режиме фонового наблюдения, — вновь привлёк к себе внимание Мыслитель. — Время терпит, а спешка может помешать налаживанию полноценного контакта. Только нужно напомнить о том, чтобы гули не грызли провода, а то мы рискуем лишиться имеющейся связи.

"Возможно, привлекать заражённых представителей понижизни из других городов и не придётся. Хм... Какая же живучая установка", — возвращаю внимание к экранам, на которых две пони ещё только открывали рты, чтобы произнести ещё какую-либо душещипательную банальность.

И я совсем им не завидую.

...

— Я готова, — устроившись в кресле смотрительницы стойла два, прямо перед камерой, Свити Бель внимательно посмотрела на монитор терминала, где шёл обратный отсчёт последних секунд до начала сеанса связи со стойлом номер сто один.

Белая единорожка была сосредоточена, внешне выражая лишь уверенность в себе, одной лишь позой передавая возможному собеседнику мысль, что "Я в своём праве". В голове же у неё крутились воспоминания о докладе Крусейдера, в котором рассказывалось о неудачном первом контакте (дрона попросту расстреляли, не дав приблизиться к гермодвери). Впрочем, сложно было винить в подобном поступке пони, узнавших о гибели старого мира...

"Наверняка они решили, что это диверсант зебр", — подумала одна из основательниц "Стойл-Тек", нетерпеливо дёрнув правым ухом.

То, с какой лёгкостью "Крестоносец" обходит системы безопасности стойл, с одной стороны вызывало в волшебнице гордость, ведь созданный ими ИИ, уже сейчас во многом обходит пони, но... с другой стороны, количество уязвимостей в "Сверхнадёжных" убежищах пугало. Те же технические лазы, пусть и не позволяли беспрепятственно проникнуть внутрь, но двери, которые стояли на шлюзовых камерах, не шли ни в какое сравнение с гермодверью парадного входа. Тем же диверсантам зебр, чтобы вскрыть их, потребуются часы, ну или дни, если не будет подходящего оборудования.

То, что технические туннели ещё нужно найти, единорожку не успокаивало: у Крусейдера это не вызывало трудностей. Поэтому она ещё сильнее хотела восстановить связь с как можно большим числом объектов, чтобы в случае чего иметь возможность оказать помощь, предупредить об угрозе, ну или хотя бы знать, что помогать уже некому.

— Соединение установлено, — объявил голос из динамиков, расположенных под потолком.

На экране перед белой единорожкой появилось поле ввода пароля, куда она ввела свой личный код доступа. Изображение мигнуло, пару секунд пришлось ждать подтверждения от системы, а затем взгляду певицы предстал вид на похожий кабинет, в кресле коего сидела молодая серая земнопони в оранжевом комбинезоне.

— Меня зовут Свити Бель, — не дав собеседнице опомниться, решительно заговорила смотрительница стойла два. — На сегодняшний день я исполняю обязанности генерального директора "Стойл-Тек". Назовите ваше имя и статус стойла.

— М-Металика, мисс Бель, — с небольшой заминкой отозвалась собеседница, но быстро взяла себя в копыта и, выпрямившись в кресле, отчеканила: — Металика Хард, смотрительница стойла сто один. Убежище функционирует на девяносто семь процентов; критических повреждений оборудования нет; угрозы жизням резидентов нет; план работ выполняется согласно графику. Подробный отчёт будет составлен в течение ближайших суток.

— Благодарю, мисс Хард, — благосклонно кивнула певица, но прежде чем собеседница успела расслабиться, сердито нахмурилась и требовательно спросила: — Почему защитные системы вашего стойла атаковали дрона, отправленного для установления прямого контакта?

— Простите... — взгляд земнопони дёрнулся в сторону, но тут же вновь вернулся к монитору. — Прошу меня простить, мисс Бель, я исполняла инструкции мисс Эппл: атаковать любые объекты, не обозначенные системой безопасности "Стойл-Тек" как дружественные. Наш объект считается засекреченным, поэтому появление робота неизвестной конструкции было воспринято как атака зебр. Связь со штабом отсутствовала, поэтому я приняла решение перевести все системы в боевой режим, а персонал находится в готовности к отражению атаки из вне.

"Вот даже как", — подобная решительность удивила волшебницу, заставив устыдиться собственной реакции (что совершенно не отразилось на её внешней уверенности).

— Вы правильно поступили, мисс Хард, — Свити Бель едва заметно кивнула, не разрывая зрительного контакта. — Сейчас вам будут переданы файлы с информацией о том, что происходит в мире, а дроны установят антенну, для поддержания постоянной связи с центром... Постарайтесь её не расстрелять: у нас не так много ресурсов, чтобы можно было ими разбрасываться. Жду вашего отчёта в течение двух часов. Конец связи.

— Есть, мэм, — с готовностью, и словно бы облегчённо, отдала честь Металика.

Едва связь прервалась, как белая единорожка обмякла в своём кресле. Мысленно она повторяла себе, что Эпплблум и Скуталу справились бы куда лучше... только вот их рядом не было.

— Хорошая работа, мисс Бель, — прозвучал голос Крусейдера, а на экране терминала появилось изображение мультяшной головы пони, состоящей из нулей и единиц. — Вы готовы продолжать? Следующее стойло выйдет на связь через четырнадцать минут.

— Готова, — отозвалась певица, возвращая себе бодрый и уверенный вид. — И... спасибо.

— За что? — будто бы искренне удивился ИИ.

— За то, что веришь в меня, — сама не веря до конца, что говорит это, ответила Свити. — И за то, что помогаешь пони.

— Не за что благодарить, — мультяшная голова качнулась из стороны в сторону, затем подмигнула и голос, в который добавился намёк на веселье, заявил: — Разве не логично верить в своих родителей?

— А... — белая единорожка замерла с открытым ртом, а изображение на терминале ещё раз подмигнуло, после чего исчезло.

И пока одна из основательниц "Стойл-Тек" осмысливала услышанное, смотрительница стойла сто один с радостным визгом крутилась на своём кресле, забравшись в него всеми четырьмя ногами. Ещё счастливее Металика могла бы стать только в случае, если бы к ней в кабинет пришла сама принцесса Селестия, чтобы объявить о полной и безоговорочной победе Эквестрии в войне, но даже так известие о том, что не всё погибло и потеряно, вселяло в душу земнопони надежду. Ведь она была готова продолжать свою работу, строго следуя инструкциям, просто потому, что по-другому жить не умела, а возможность спихнуть ответственность за принятие решений на кого-то вышестоящего, воспринимала как высшее благо.

Но Свити Бель этого не видела, а "Крестоносец", успешно подключившийся к системам внутренней безопасности стойла сто один, не собирался рассказывать. В конце концов, кому будет лучше от знания, что суровая взрослая кобыла, от известия о лишении её прав единолично управлять жизнью тысячи пони, визжала как фанатка на выступлении популярной группы?

* * *

В просторном кабинете царил полумрак, разгоняемый только свечением множества мониторов, расставленных вокруг круглого стола с картой Эквестрии и прилегающих территорий. В помещении находились только один пожилой жеребец коричневого цвета и его красношёрстый помощник, которые были закованы в техномагическую броню без шлемов, а на экранах отображались другие жеребцы и кобылы, находящиеся в разных местах разрушенного королевства.

— Подведём итоги, — прогудел хозяин кабинета, тяжёлым взглядом скользнув по мордам собеседников, чем не добился никакой реакции. — Наше голосование, призванное выбрать главнокомандующего... или командующую, зашло в тупик. По три голоса получаем я и Найт, ещё два голоса у Ландыша, ну а остальные...

— Не говори по третьему разу то, что мы и сами знаем, — досадливо скривился тёмно-малиновый земнопони, о котором ходили странные слухи, будто бы под длинной чёлкой волос он прячет рог. — Мы не хуже тебя понимаем, что личности, за которыми пошло бы большинство, сейчас удобряют землю. Так что, мы можем либо пытаться выживать сами по себе, либо сообща, но решая вопросы голосованием, а не ультимативным приказом.

— Это приведёт к разброду сперва в рядах высшего командного состава, а затем и среди рядовых, — заметила немолодая, но всё ещё привлекательная синяя кобыла, на груди у которой красовался рисунок двух перекрещенных мечей. — Но — я согласна: подчиняться кому-то из вас...

— Достаточно, — хозяин кабинета прервал новый виток зарождающегося спора, поморщившись от ощущения нарастающей головной боли. — Раз мы не смогли прийти к единому решению в выборе лидера, то давайте вернёмся к теме законности. То есть, нам нужны единые законы, которые не позволят солдатам удариться во все тяжкие, когда тиски дисциплины ослабнут; нам нужна единая идея, которая сможет сплотить всех Стальных Рейнджеров, заставив считать себя теми, кто мы есть на самом деле.

— Да-да, — самый молодой из присутствующих, жеребец с белой шерстью и зелёной гривой, надул пузырь из жвачки, после чего под неодобрительными взглядами его лопнул. — Мы — хозяева нового мира! Тьфу... Ну и гадость. И что вы на меня так смотрите? Будто бы сами в своём воображении не представляете себя принцами и принцессами на тронах из черепов зебр, которым служат армии верных рыцарей, и на которых восторженно взирают подданные. Тьфу... лицемеры.

— Ты что себе позволяешь, сосунок? — нахмурившись, подался вперёд крупный фиолетовый жеребец.

— Я бы вот тоже хотел знать, что вы себе позволяете? — встав со своего места, младший из присутствующих (пусть и по видеосвязи) офицеров, навис над камерой. — Я пошёл в армию для того, чтобы защищать пони от зебр; я тренировался как проклятый, всю свою зарплату отправляя сестре в Мэйнхэттен, чтобы она могла себе позволить купить дочери новую одежду; я скрипел зубами но разгонял забастовки... Но когда эти дискордовы бомбы упали, всё вовсе полетело в Тартар! Хотите знать, почему сегодня с вами говорю я, а не Фаершоу? Да потому, что я ему бошку снёс, когда он приказал расстрелять беженцев за то, что они не захотели отдавать свои припасы "На благо народа Эквестрии". Где этот народ, на благо которого вы забираете у обездоленных последние средства к существованию?

— Они — мародёры, — зарычал фиолетовый жеребец.

— А мы — дезертиры, которые вместо защиты гражданского населения, занимаются укреплением собственных воображаемых тронов, — на эмоциях, белый пони плюнул в камеру. — Мне мерзко уже от того, что я столько времени терпел и исполнял приказы ублюдка, который пришёл на место настоящего патриота, убитого предателями.

— Тебя расстреляют за предательство, — заметила синяя кобыла.

— Может быть, — успокаиваясь, согласно кивнул молодой жеребец. — Но не сегодня. Сегодня, я официально заявляю, что Западный Кантерлотский полк Стальных Рейнджеров, в составе двухсот двадцати пяти пони, выходит из сообщества самолюбивых уродов. Мы больше не будем сражаться с гражданами Эквестрии, мародёры они, просто беженцы или гули.

— А что твои пони будут есть? — уточнил светло-зелёный жеребец, до этого момента хранивший молчание. — Занимаемые твоими силами склады ещё пригодятся нам, так что не думай, что мы отступим.

— А это, "уважаемые" уже не ваше дело, — насмешливо отозвался белый жеребец. — В любом случае, в следующий раз мы увидимся уже по разные стороны закона.

Экран погас и в помещении установилась тишина, которую нарушила синяя кобыла:

— Нужно отправить отряды, чтобы взять склады под наш контроль. За голову Уайтстоуна назначим награду, как за предателя, убившего командира. Не думаю, что все его пони готовы пойти на то, о чём он вещал.

— Это всё гули, — убеждённо заявил чёрный жеребец с белой гривой. — Их поганое радио разлагает неокрепшие умы...

— Это может быть провокацией, — заметил хозяин кабинета, тут же поясняя: — Мы отправим отряды к западникам, которые окопаются, а к ним ещё и подкрепление подойдёт. Сил, чтобы вести полноценные боевые действия в таких условиях у нас нет. Да и не нужно это. Лучше уж заняться укреплением "тронов", как выразился Уайтстоун, попутно собирая все возможные ресурсы. Напоминаю, что сейчас за нашими спинами нет огромной страны, чьи закрома не смогла истощить вся минувшая война. Так что первостепенная задача — восстановление производств, обеспечение пони едой и обучение новых рекрутов. Война на уничтожение нам не нужна, а гули... они тоже не бессмертные и их ресурсы не бесконечны.

— Что ты предлагаешь? — синяя земнопони подозрительно прищурилась.

— Я уже всё сказал, — махнул правой передней ногой жеребец. — Вместо того, чтобы начинать очередную бойню, мы должны навести порядок в своих рядах, чтобы подобные ситуации не повторились. Ну а Уайтстоун... За своё деяние он ещё ответит. Не перед нами, так перед принцессами. Вернёмся к обсуждению...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Без машины

Примечание к части

Экспериментальная глава.

Жду отзывов.

Ночное небо перемигивалось далёкими звёздами, а диск луны заливал мир серебристым сиянием, заставляя облачный покров напоминать сплошную снежную равнину, тянущуюся от горизонта и до горизонта. Вершины скал, именуемых не иначе как «Грозовые Ворота», двумя высокими монолитами выступали из скрывающей землю от взглядов небожителей пелены, острыми пиками поднимаясь на высоту, куда могли взлететь редкие небесные корабли, а смертные, даже обладая крыльями, были вынуждены подниматься по отвесным склонам.

Именно здесь пролегала официальная граница Грифоньей Империи и Эквестрии, пусть когда-то крылатым хищникам и принадлежали обширные территории у подножий гор. С давних времён «Грозовые Ворота» стерегли покой сурового и воинственного народа, сперва служа местом дислокации больших отрядов воинов, в любой момент готовых сорваться в полёт наперерез вторженцам, а после того как в войне между четвероногими стали участвовать драконы (со стороны Зебрики) и «Хищники» (со стороны Эквестрии), император приказал создать систему ПВО, на которую уходили немалые средства из пополняемой наёмниками казны.

Год от года батареи противовоздушной обороны разрастались, модифицировались, укреплялись… и к сегодняшнему дню крепости, служащие домом для сотен опытных воинов, закалённых в боях как на стороне цветных, так и на стороне полосатых, считались полностью неприступными. В конце концов пушки, поворотные башни коих стояли на платформах, намертво врезанных в скальную породу, могли стрелять на десятки километров, а купленные у четвероногих нанимателей радары, принадлежащие к самым совершенным образцам, не оставляли врагу и шанса приблизиться незаметно…

…

В просторном и светлом помещении с высокими потолками, которое имело форму полукруга, разделённого на шесть равных «треугольников», царила повседневная деловая суета: одни грифоны сидели за столами перед мониторами, вполглаза следя за изображениями с видеокамер, одновременно с этим переписываясь в чатах или участвуя в сетевых играх, другие писали отчёты, болтали, ну или просто дремали прямо за столами с оборудованием. Подобная беспечность была легко объяснима тем, что на «Грозовые Ворота», со времени завершения их укомплектации дальнобойной артиллерией, никто не нападал, да и электроника, в случае появления неприятеля, должна была дать сигнал на все посты (да и у наёмников, чувствующих себя в безопасности, дисциплина не редко страдала).

Стук в окошко толстой металлической двери заставил было крылатых хищников напрячься, но стоящий на посту охранник, закованный в подобие пегасьей силовой брони, раскрашенной в красно-оранжевые цвета, махнул правой передней лапой, показывая «Отбой тревоги». После этого операторы систем наблюдения, попытавшиеся изобразить активную деятельность и бдительную работу, с беззлобными ругательствами стали возвращаться к прерванным занятиям.

Проведя пластиковой картой по электронному устройству, мигающему красной лампочкой, сменившей свой цвет на ровное зелёное свечение, охранник открыл тяжёлую дверь, тем самым впуская внутрь святая-святых «Грозовых Ворот» седого воина, толкающего перед собой передвижной столик с шестью кофейниками и башнями пластиковых стаканов. Ветеран, попавший на работу на кухню только благодаря выслуге лет, хмурым взглядом окинул царящий вокруг разброд, проворчал нечто нецензурное, а затем прокричал:

— Шпаньё, налетай пока горячее!

Металлическая дверь захлопнулась, отсекая выход в коридор, а грифоны, поднимаясь со своих мест, нестройными цепочками потянулись к животворящему напитку, дразнящему ноздри ароматным запахом. Даже тот самый боец, который охранял вход с внутренней стороны, в нарушение всех правил снял шлем, одним из первых схватив с вершины столбика пластиковый стакан, чтобы самолично наполнить его горячей жидкостью.

— В моё время… — начал говорить развозчик, неодобрительно смотря на «желтоклювых птенцов».

— Да-да, старик, — отмахнулся от ветерана один из операторов, в свою очередь наполняя стакан кофе. — И небо было выше, и трава — зеленее, и у пони была принцесса.

Незамысловатая шутка вызвала волну смешков: всё же положение недавних нанимателей, страна коих теперь лежала в фонящих радиацией руинах, вызывало если не презрение, то нечто близкое к этому. Среди молодёжи даже ходили слухи о том, что император грозится начать полномасштабную охоту на четвероногих, вернув практику захвата невольников. Оставалось только подождать, пока землеройки совсем отчаются, ну а пегасы израсходуют запасённые ресурсы (вряд ли на облаках у них есть бездонные склады, или же шахты для добычи материалов).

Бывалый наёмник, сыновья которого погибли на войне пони и зебр, будучи добровольно-принудительно рекрутированы в один из летучих полков, слышал переделанную пословицу о войне грифона и дракона, в которой побеждает терпеливый минотавр, но с участием пони и зебры в качестве проигравших. Впрочем, всё это было глупостями самоуверенных глупцов, уверившихся в собственном превосходстве.

Достав из кармашка на поясе ингалятор, старый наёмник втянул в лёгкие спрей, облегчающий работу лёгких. Этим своим действием он вызвал брезгливые взгляды, подтвердив мнение о собственной слабости. Всё же культ силы у их народа был силён как ни у кого на Эквусе (разве что драконы могли с этим поспорить, но у них не было полноценного государства).

— Кха-кха… — прокашлявшись в кулак, стражник надел на голову шлем. — Паршивое кофе: горло от него першит.

— Что есть, то и привёз, — фыркнул развозчик, с внутренним удовлетворением вслушиваясь в то, как кашляет всё больше грифонов. — Шпаньё.

Боец в силовой броне хотел сказать что-то ещё, но вместо этого пошатнулся, а затем осел на пол, вяло подёргивая лапами; грифоны, сидящие за столами и терминалами, обмякли в креслах, либо же попадали со стульев, остекленевшими глазами глядя перед собой. Не прошло и минуты, как в помещении в сознании остался один лишь старик, вновь вдохнувший содержимое ингалятора.

Подняв край скатерти, крылатый хищник нащупал правой передней лапой баллон, распыляющий бесцветный газ, не имеющий вкуса и запаха, а затем щёлкнул выключателем, перекрывая клапан. После этого, он направился к главному терминалу, за которым в кресле сидел какой-то юнец, которого протащили на пост не иначе как благодаря богатым родственникам.

«То ли было в моё время», — покачав головой, старик выбросил неудачника из сидения на пол, чтобы самому занять его место, тут же начав бегать когтистыми пальцами по клавиатуре.

— Сменить коды распознавания — сделано; отправить зашифрованный сигнал — сделано; запустить перезагрузку и самодиагностику системы — сделано, — нажав последнюю кнопку, старик перегнулся через подлокотник кресла, вытащил из кобуры оператора револьвер и, приставив его к своему виску, с усмешкой произнёс: — Восславим Ночь.

Спусковой крючок поддался легко и непринуждённо, а помещение огласил звук одинокого выстрела, оборвавшего жизнь одного из «спящих» агентов Эквестрии. В конце концов, пони, как и зебры, оказались не столь наивными, как привыкли считать крылатые хищники, и их спецслужбы работали не только друг против друга, или против внутренних врагов…

…

Когда две дюжины «Хищников», загруженных боеприпасами и солдатами вошли в зону чувствительности радаров «Грозовых Ворот», автоматические системы тревоги промолчали, а пушки продолжали находиться в «спящем» режиме; когда небесные корабли пегасов подошли на расстояние уверенного поражения цели из своих бортовых орудий, грифоны оставались в счастливом неведении о той угрозе, что нависла над их жизнями; когда сотни пегасов, закованных в силовые доспехи вынырнули из облаков, устремляясь к позициям застигнутых врасплох грифонов, ведя огонь на подавление из энергомагического оружия, защитники твердыни уже не успевали адекватно отреагировать.

Одним из первых к вражеской крепости приблизился «Хищник», носящий название «Железный Коршун», десантную группу коего возглавлял сам капитан Карнаж, красующийся своей бронёй, раскрашенной в некое подобие лиса.

— Пленных не брать! — прозвучал по общему каналу связи рычащий голос жеребца, который при помощи гранатомёта разнёс металлическую створку, за которой находилась выдвижная турель, а затем врезался всем телом в грифона, пытавшегося этим оружием воспользоваться.

Взмах «Хвоста Скорпиона», кончик коего венчало энергетическое жало, отсёк крылатому хищнику левую верхнюю лапу, заставив вопить от боли, пока ещё живая плоть плавилась, буквально на глазах превращая жертву в лужу слизи. Однако пони не стал даже оглядываться на результат своей атаки, вместо этого помчавшись вперёд по коридору, стреляя из закреплённых на доспехах пушек, оставляя недобитков на собственных подчинённых, следующих в каких-то метрах позади.

Бои внутри «Грозовых Врат» ещё только набирали обороты, а небесные корабли уже продолжили лететь вглубь территорий империи, пользуясь ошеломлением противника.

…

Известие о том, что непреступная твердыня пала, разнеслась по империи словно лесной пожар по степи в засушливую погоду: на всех частотах звучали яростные и панические переговоры, требования и угрозы… и во всём этом хаосе лишь единицы офицеров, не задвинутых на задний план ставленниками из столицы, предпринимали реально полезные действия. Одним из таких командиров был Грубер, возглавляющий подразделение «Реактивных Отморозков» (своё название они получили за способ прибытия на поле боя, ставший чем-то вроде визитной карточки).

Под заунывный вой тревоги, обитатели базы, расположившейся на скальном плато, с беззлобными ругательствами вываливались из длинных каменных бараков, на ходу застёгивая ремни брони, надевая шлемы, проверяя крепления для оружия. Все они спешили к шахтам, зевы коих ровными рядами пронизывали каменную твердь, будучи замаскированными лишь кусками брезента.

— Ганс, какого Дискорда, вообще, происходит? — надевая на морду дыхательную маску, прорычал во включённый микрофон командир Отморозков, точно зная то, что находящийся на связи старый друг его услышит.

— Разведка обосралась, — буркнул хмурый голос из динамиков шлема, после чего всё же пришло пояснение: — Мы ждали, что пони пойдут сильно севернее «Грозовых Ворот», так как именно туда они стянули большие силы. Полчаса назад пришло сообщение о прорыве границы, которую из-за оттянутых сил попросту некем закрыть. Если пегасов не остановить, то они успеют отбомбиться по городам и заводам, прежде чем армия развернётся и нагонит их.

— Не в мою смену, — пророкотал Грубер, вслед за своими бойцами спускаясь по металлическим перекладинам в шахту, где его дожидалась ракета, отличающаяся от всем привычных уже тем, что на боковых её сторонах имелись ниши, прикрытые обтекателями. — Если я не вернусь, выполни одну мою просьбу.

— Всё, что в моих силах, — прозвучал ответ собеседника, остающегося в штабе.

— Передай своей дочке, чтобы ни в коем случае не называла сына в мою честь, — светло-коричневый грифон ухмыльнулся, чувствуя ошеломление на том конце связи. — И… я её люблю.

— Грубер… — Ганс сделал паузу, явно с трудом беря себя в лапы. — Лучше тебе не возвращаться.

Отключив связь со штабом, командир Отморозков глухо рассмеялся, что не мешало ему забраться в свободную нишу, а затем закрепиться в ней при помощи ремней. Остаток времени до окончания обратного отсчёта он гадал, не решит ли старый друг слегка изменить настройки, чтобы этот полёт оказался для одного крылатого хищника последним?

Течение глупых, откровенно неуместных мыслей, прервало ощущение толчка, подбросившего ракету вверх. С запозданием до ушей донёсся хлопок взрыва, а внутренние органы устремились вниз, желая покинуть своего владельца естественным путём.

Перед глазами промелькнул край пусковой шахты, а уже в следующую секунду всё каменное плато стало стремительно уменьшаться, в то время как ракета, начав гулко вибрировать, изрыгнула из сопла поток яркого огня, который мог бы и навредить глазам, если бы не затемнённое стекло.

Обычно, Реактивные Отморозки использовали менее… экстравагантные транспортные средства (одноместные ракеты, ракетные ранцы), но сейчас им предстояло действовать максимально быстро и разрушительно, так что собственная безопасность и удобства отходили на второй план. Сама же ракета, рассчитанная на десятерых грифонов, кроме функции доставки груза, имела ещё и боеголовку, вполне способную пробивать щиты тех же «Хищников». В результате этого, даже если случится худшее и команда на отсоединение опоздает, остаётся шанс на то, что цель будет поражена прямым ударом.

Впрыснутая в кровь химия разошлась по организму волной жара, от которого хотелось немедленно сорваться из ложемента и начать что-то делать; скорость восприятия увеличилась, заставляя мир вокруг замедлиться, пусть это и казалось чем-то незначительным из-за скорости полёта ракеты; природные ограничители организма ослабели, из-за чего появилась угроза навредить себе просто слишком сильно дёрнувшись. Вместе с этим, сторонний шум перестал давить на слух, а вот сигналы, подаваемые встроенным в шлем оборудованием, наоборот словно бы увеличили громкость.

«Первая отсечка», — отметил командир Реактивных Отморозков, когда по ушам ударил щелчок.

«Вторая отсечка», — последовала новая мысль, после чего ложемент выскользнул из ниши ракеты, отлетая в сторону, а затем, когда «сигара» с огненным хвостом унеслась вперёд, открылся купол парашюта.

Мучительно медленно Грувер сумел поднять взгляд, чтобы увидеть то, что происходит впереди. Его взору же предстала огненная сфера, раскрывшаяся над землёй, прямо перед носом одного из «Хищников», двигавшихся плотным строем.

И всё же, три из пятидесяти ракет достигли своих целей, превратив небесные корабли в пылающие груды металлолома. Но… этого было слишком мало: ещё двадцать одна цель оставалась невредима (а учитывая, сколько боезапаса могут нести эти воздушные киты…).

«Третья отсечка», — мелькнула мысль в голове главного Отморозка, и в тот же миг его ложемент раскрылся, выпуская из своих объятий порядком замедлившееся, но всё ещё не утратившее инерцию тело.

— Бойцы, слушай мою команду: разбиться на крылья по пять и прорываться к двигателям «Хищников», — он старался кричать, срывая голос, но слова звучали ровно и спокойно (Дискордова алхимия…). — Если мы не остановим пони здесь и сейчас, то через полсотни километров начнут гореть наши дома. Сдохните, но сделайте это!

Ответом стал хор невнятных выкриков, несущих примерно один и тот же смысловой посыл. Однако же Грувер не вслушивался в слова, крепче сжимая в передних лапах штурмовую винтовку с подствольным гранатомётом.

Грифонов сильно разбросало на второй отсечке, так что сейчас о каком-то строе говорить было бессмысленно, но зато пегасы явно не ожидали того, что после обстрела ракетами, их сразу же атакует десант. Впрочем, вспышки выстрелов автоматических турелей ясно показали, что лёгкой прогулки не предвидится…

…

— Отчёт по повреждениям, — после секундной тишины на капитанском мостике «Хищника» «Красный Восход», прозвучал низкий голос пегаса кирпичного цвета, усиленный динамиками брони.

Тут же замигали экраны терминалов, выводя информацию о состоянии всех систем, а затем со всех сторон посыпались доклады:

— «Синий Бриз» — пострадали носовые ангары: потеряно четыре винтокрыла; шестеро двухсотых; трое трёхсотых.

— «Железный Коршун» — капитанский мостик взорван: шестнадцать двухсотых; одиннадцать трёхсотых. Продолжать операцию не можем.

— «Северное Сияние» — рванул боезапас: потери подсчитываются. Продолжать операцию не можем…

Услышав последние новости, командующий десятого сектора только и мог, что скрипеть зубами. Однако же это оказался ещё не конец, и стоило отгреметь последним взрывам, как посыпались доклады о малых летающих целях в количестве трёх с лишкой сотен (и все они летели с той же стороны, откуда пришли ракеты).

— Не дайте им добраться до кораблей: двойной месячный оклад каждому, кто подобьёт грифона!

…

— Итак, жеребчики и кобылки, что-то пошло не по плану, — объявил чёрный пегас в тёмно-фиолетовой броне с изображением чёрных молний на крупе, стоя перед строем солдат в силовых доспехах, которые делали их похожими на гибридов чейнджлингов и мантикор. — А это значит, что мы снова должны закрывать своими крупами образовавшиеся бреши. Хотите жить вечно?! Тогда, идите за мной!

В полу открылся люк, над головами прогудел сигнал, а уже в следующую секунду первые пегасы стали спрыгивать вниз, тут же распахивая крылья и рассредотачиваясь. Общая тактическая карта высветила более трёх сотен красных маркёров, численность коих постепенно сокращалась из-за действия турелей, но происходило это слишком медленно.

В бой вступив с врагом,

Нужно нам с тобою,

Сохранить вдвоём,

Мир любой ценою!

Пускай гибели боится зло…

За нами сила!

Через битву мы несём добро…

Сталью и магией — ему всё равно!

Хор голосов, подхватывающих складывающуюся буквально на ходу песню, музыка которой звучала лишь в головах исполнителей, с каждой секундой всё набирал силу, заставляя саму реальность дрожать от проявления магии. И пусть многие из ныне живущих видели этот феномен лишь со стороны, не узнать песенную магию пони не могли.

— Разобрать цели, — успел приказать чёрный пегас, пока новая волна вдохновения не поглотила его с головой.

Позади мой дом,

Родины просторы,

Я приду с огнём,

В дом врага так скоро!

Пускай гибели боится зло…

За нами сила!

Через битву мы несём добро…

Сталью и магией — ему всё равно!

Выстрелы энергомагического оружия расчертили пространство, но грифоны, будто заговорённые, закрутив штопор, ускользнули почти от всех попаданий. В ответ рыкнули их штурмовые винтовки, выпуская короткие очереди металлических цилиндриков, но и пегасы, предупреждённые автоматикой успели совершить манёвр уклонения.

«Хищники» уже не могли вести огонь, не рискуя попасть по своим, так как две группы летунов схлестнулись и перемешались. И в этот момент раздался хор голосов хищников, разносящийся вокруг так, будто бы их усиливали динамики:

Дом разрушен в прах,

Вы его изгои!

С улыбкой на губах,

Жертвуете семьёю!

Если вправду таково добро…

Культ лицемерия!

То бороться буду я за зло…

Сталью и пламенем — ему всё равно!

Вот пегас пронзил «хвостом скорпиона» одного грифона, но тот, не чувствуя боли, схватился за него обеими передними лапами, на какую-то секунду задержав противника, чего хватило залпу из подствольного гранатомёта другого крылатого хищника, пролетевшего мимо, улепётывая со всех крыльев от ещё двух пони. Вспышка гранаты поглотила обоих противников, знаменуя равный размен, но схватка в небе лишь набирала обороты.

Одна из крылатых кобыл, уводя за собой впавшего в боевой транс гибрида, сгруппировавшись стала падать вниз, закручиваясь штопором, тем самым уходя от выстрелов. Её противник, израсходовав боезапас, не стал перезаряжать оружие, а отбросил его в порыве эмоций, выхватив кривые клинки. Однако же, как бы ни старался, он не успел отреагировать на резкий выход пони из пике, сопровождаемый выстрелом из энергомагических пушек буквально в упор. Но и она, уже чувствуя вкус успеха, ощутила боль, которая пронзила крыло…

Пускай гибели боится зло…

За нами сила!

Через битву мы несём добро…

Сталью и магией — ему всё равно!

Если вправду таково добро…

Культ лицемерия!

То бороться буду я за зло…

Сталью и пламенем — ему всё равно!

Как-то внезапно для пегасов, сражение прекратилось, причиной чего было то, что грифоны попросту закончились. И пусть эта их самоубийственная атака оказалась отражена, и большого вреда другим «Хищникам» они нанести не сумели, но вот потери среди летунов оказались более чем внушительными. Кроме того, слова крылатых хищников, словно живучий сорняк, укоренились в душах пони, поколебав решимость многих из них.

— Десять минут на сборы тел и продолжаем движение, — прозвучал по общей связи голос жеребца кирпичного цвета. — Мы выбиваемся из графика.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Приобретения машины

Примечание к части

Мир становится совершенно другим, если на горизонте появляется надежда.

Информация о Кантерлоте, полученная от Твайлайт Вельвет, которая оказалась главой одного из поселений кантерлотских гулей, оказалась крайне интересной: для начала следует обратить внимание на то, что условно живых представителей понижизни в городе осталось не так уж и мало, но большинство из них являются либо одичавшими, либо запертыми в своём уютном мирке, где Эквестрия всё ещё не сгорела в огне мегазаклинаний, пегасы — верные подданные принцесс, а Стальные Рейнджеры втаптывают в грязь зебр где-то далеко на фронте. Попавшие под воздействие розового облака жеребцы и кобылы из числа тех, кто осознают своё положение, в первые дни прятались и ждали спасения, пытались вызвать помощь, ну а когда никто не пришёл, сами стали выходить на улицы, где и встречались (в обнаружении друг друга немалую помощь оказали полицейские рупоры).

Некоторые энтузиасты отправлялись на разведку, но больше половины из них не вернулись, а те, кто уходили не так далеко, рассказывали о разрухе и запустении. В результате этого на общем совете было решено сидеть и ждать, тем более что государство, как они считали, уже не существует…

В первые месяцы гули ещё пытались что-то сделать и собирали команды для вылазок, чтобы за пределами розового облака включить радиоприёмник и послушать новости. Только вот объявления и призывы, которые провозглашали те же Стальные Рейнджеры, однозначно говорили, что другие выжившие мутантам будут не рады. Так что решение выйти со мной на контакт, в свете всего выше указанного, далось кантерлотцам очень непросто.

Что же касается дворца: там обосновались некоторые чиновники, стражники и даже один гвардеец, которые продолжают нести службу. Предположительно, именно им я и обязан потерей своего разведчика, так и не вернувшегося на базу (у общин образовался холодный нейтралитет, так как подопечным Вельвет ничего от остатков правительственного аппарата не нужно, а те, в свою очередь, ничего не могут дать, как и к чему-то принудить).

Переговоры с кантерлотскими гулями взяла на себя Твайлайт Спаркл, что логично, учитывая тот факт, что лидером второй стороны является её мать. Однако же Вельвет, как показывают мои аналитические программы, о многом недоговаривает, пусть и не врёт открыто. Впрочем, если она не хочет рассказывать дочери, как именно оказалась в своём нынешнем состоянии, да и что происходило в первые дни в городе, то лично я не вижу особого смысла настаивать на ответах (общую картину можно составить и со слов других представителей заражённой понижизни).

…

Стеклянные двери супермаркета закрылись позади троицы пони, отсекая розовое облако от внутреннего помещения. С гулом заработали воздушные пушки, прогоняющие из промежутка между внутренними и внешними створками ту отраву, которая успела просочиться вслед за медлительным инвалидным креслом, в котором сидела пожилая облезлая кобыла, до половины туловища укрытая клетчатым пледом. Двое неразговорчивых земнопони, которых порой принимали за диких гулей, пристроились по бокам, изображая из себя бдительных телохранителей, способных как прикрыть от выстрелов, так и врезать копытом. Из-за того, что никто не знал их имён, им дали соответствующие прозвища: Правый и Левый.

Уши Твайлайт Вельвет дёрнулись, улавливая звуки негромкой музыки, проигрывающейся через динамики системы оповещения, установленной под потолком: пусть радио в Кантерлоте и не ловило, но это совершенно не мешало включать плёнки или пластинки. Тусклый свет редких белых ламп, две трети коих были отключены, разгонял тени и создавал приятный полумрак, в котором жеребцы и кобылы, к телам коих намертво прилипли одежда, украшения, некоторые бытовые предметы, казались почти нормальными…

«Да: не стоит делать свет ярче», — прикрыв глаза, пожилая единорожка постаралась представить, будто бы событий, произошедших после падения бомб, не было, а она сама сейчас не управляет поселением мутировавших пони, а просто зашла в магазин за продуктами, но… получалось плохо.

Правый и Левый терпеливо ждали, продолжая следить за обстановкой: они понимали, что в их работе нет смысла, так как, во-первых, в городе не осталось тех, кто мог бы напасть на подзащитную, а во-вторых, после мутации тела выживших стали куда выносливее, да ещё и восстанавливаются до изначального состояния (правда, пределов этой способности никто не проверял). Только вот всё это не имело значения, так как привычная деятельность позволяла сохранять здравомыслие, цепляясь за остатки старой жизни…

— Миссис Вельвет, вы уже вернулись! — красная единорожка с жёлто-зелёной гривой, вернувшая себе привычную раскраску при помощи косметики, а также товаров из хозяйственного магазина, одетая в белую блузку и юбку, подбежала к пожилой пони, остановившись в двух шагах впереди. — Как прошла ваша встреча?

— Здравствуй, Черри, — открыв глаза, старшая кобыла постаралась тепло улыбнуться. — Лаенхарт, конечно, болван и упрямец, но всё же не совсем дурак. Мне удалось договориться о том, чтобы он прибыл на переговоры… послезавтра в полночь.

— Но почему так долго? — молодая собеседница притопнула копытцем по белым плитам, которыми был выложен пол. — Разве он не понимает, что это очень важно для всех?!

— Понимает, — кивнула Вельвет, уши которой устало опустились. — Поэтому он и хочет подготовиться к переговорам так, будто идёт на боевую миссию. Не нам с тобой судить военных за их привычки.

— Понимаю, — потупилась красная единорожка, смущённо шаркнув правым передним копытцем. — Просто я… там… и вот…

— Я тебя понимаю, дорогая, — насколько смогла мягко отозвалась Вельвет. — Всё будет хорошо: нужно только набраться терпения.

— Угу, — встряхнувшись, Чери произнесла: — Я пойду, договорюсь о сеансе связи.

— Ступай, — отпустила молодую волшебницу пожилая пони, позволяя ей заниматься привычным делом (всё же у каждого гуля, даже если он осознаёт себя, прослеживаются отклонения в поведении).

Секретарша, взявшая на себя почти всю организационную работу, звонко цокая модными накопытниками, убежала вглубь супермаркета, привлекая к себе взгляды других пони. Впрочем, ни жеребцы, занимающиеся заменой плиток пола на новые, ни пара жеребят, играющих со спортивным инвентарём, ни троица кобыл, ковыряющихся в электронике, ни другие члены поселения не попытались её остановить или окликнуть. В конце концов, у них у всех были свои, куда более увлекательные дела.

«Давно следовало заняться обустройством общего жилья, а не ютиться по квартирам в гордом одиночестве. Может быть, если бы мы сразу перебрались сюда, то больше пони сохранили бы разум…» — пожилая единорожка покачала головой в ответ на собственные мысли.

Кресло поехало через зал к находящимся у противоположной стены дверям, ведущим на склад, в офис, другие служебные помещения. Многочисленные прилавки, как и стойки с кассовыми аппаратами, да и стеллажи с порядком подпорченными товарами, члены их маленького поселения убрали в самую первую очередь, после чего был запущен бензиновый генератор, постепенно сжирающий добываемое в городе топливо, ну а сейчас монтируется энергетическая установка на спаркл-батареях. В то же время, пусть теперь жеребцы и кобылы не нуждаются в отдыхе и сне, они организовали для каждого пони закуток, где он может укрыться от посторонних глаз и заниматься своими делами (в качестве стенок выступают шкафы, обтянутые тканью, полноценные кровати заменяют раскладушки, ну а раскладных столиков в магазине было много).

Вот перед пожилой единорожкой пролетел надувной мяч, за которым промчались жеребята в резиновых костюмах с противогазами. Малыши перебрасывались громкими возгласами, смеялись… вели себя так, будто бы сплавившиеся с телами защитные костюмы им не мешали вовсе.

«Нам есть ради чего работать», — мысленно констатировала Вельвет, чувствуя, как в груди сплетается клубок из глухой тоски, надежды, радости, а кроме того — упрямой решимости.

Да: кантерлотские гули прятались в розовом облаке от внешнего мира, превратившегося в радиоактивные руины, жители которых не пожалеют патронов, чтобы упокоить немёртвых. Они не жили, а скорее уж существовали по инерции, упиваясь своими мыслями, воспоминаниями, собственными потерями. Однако же слова Крусейдера, что они — не мертвы, и сейчас ищут способ их вылечить, встряхнули всех членов общины, а общение с пережившими конец света пони позволило найти общую цель, к которой нужно двигаться.

Дроны, присланные Твайлайт Спаркл, протянули кабели, по которым на базу гулей поступали сигналы с антенн, установленных вне пределов розового облака. И пусть объёмы передаваемых данных оставляли желать лучшего, но это было в разы лучше, чем полная изоляция (тем более, что не только Вельвет узнала, что выжил кто-то из друзей и родственников).

Вот уже зал остался позади, а впереди находилась закрытая дверь. Однако же пожилая кобыла не успела что-либо сделать, так как Левый ускорился, открыл створку и прошмыгнул в короткий коридор, оканчивающийся металлической дверью. Молча осмотревшись, он дошёл до входа в рабочий кабинет, открывая своей подзащитной беспрепятственный путь.

Благодарно кивнув и улыбнувшись жеребцу, глава поселения въехала в помещение, где у входа стоял столик секретаря, а у дальней стены — рабочий стол управляющего. Перед местом, предназначенным Вельвет, стоял терминал с видеокамерой, подключённый к кабелю связи, проложенному через просверленную оконную раму (её пришлось затыкать тряпкой, вымоченной в клейком составе). Только вот на пути образовалась новая преграда…

— Миссис Вельвет, вы ведь не хотите провести сеанс связи в таком виде? — хмуро сдвинула бровки красная единорожка, но тут же растянула губы в улыбке. — Сейчас я всё сделаю: вы и ойкнуть не успеете.

— А может, не надо? — почти испуганно спросила пожилая пони. — Перед кем мне прихорашиваться?

— Надо, миссис Вельвет, — в водянистых глазах младшей кобылы блеснул лихорадочный огонёк. — Надо.

Правый и Левый, переглянувшись… сделали синхронный шаг назад, а затем и вовсе сбежали в коридор, не забыв захлопнуть за собой дверь. Их подзащитная же, осознав бесполезность сопротивления, вздохнула и обмякла на своём месте…

…

Смотреть, как работает мотивированный гениальный учёный — это интересно. Единственный минус данного действа заключается в том, что…

— Учитель, вам нужно покушать, — подёргала белая кобылочка сиреневую единорожку за левую переднюю ногу.

— А?.. — Твайлайт, наконец-то оторвав взгляд от монитора терминала, перевела взгляд на ученицу, с некоторым усилием фокусируя на ней внимание. — Сноуфайр? Разве ты ещё не ушла отдыхать? Здоровый сон очень важен для жеребят в твоём возрасте.

Всем видом выражая печаль, младшая пони тяжело вздохнула, после чего заявила:

— Уже утро, учитель.

— Правда? — глава Министерства Магии перевела взгляд на электронный циферблат, находящийся в правом верхнем углу экрана терминала. — Девять… Кажется, я немного увлеклась.

Спаркл провела правым передним копытцем по короткой синей гриве.

— Вы опять всю ночь не спали? — вопросительно и обвинительно спросила белая кобылка, вперив укоризненный взор в свою наставницу.

— Ну… Я хотела кое-что закончить, — сиреневая единорожка встряхнулась, после чего спросила: — Крусейдер, почему ты…

— «Мисс Спаркл, уже двенадцать часов: напоминаю, что на десять часов завтрашнего дня назначен сеанс видеосвязи с Кантерлотом»; «Да-да, я почти закончила», — проиграв первую аудиозапись, заставляю динамики, расположенные под потолком лаборатории, которую ученица принцессы Селестии захватила в личное пользование, демонстративно замолчать, чтобы снова заработать тогда, когда она откроет рот для какой-либо фразы. — «Мисс Спаркл, уже час ночи: представителям понижизни для сохранения максимальной работоспособности необходимо соблюдать режим отдыха»; «Ещё десять минут, и я пойду отдыхать». «Мисс Спаркл, уже два часа ночи…».

— Ладно-ладно, я всё поняла, — вскинула передние копытца в защитном жесте глава Министерства Магии, встретилась взглядом со своей ученицей и виновато пробормотала: — Мне действительно нужно было закончить одну работу.

— Угу, — не стала спорить Сноуфайр. — Учитель, пойдёмте есть? Я сегодня ещё не успела…

Маленькая пони прижала треугольные ушки, округлила глаза и посмотрела на наставницу снизу вверх. Твайлайт, в свою очередь неуверенно покосившись на терминал, где виднелся техномагический скелет для робопони, явно пересиливая себя, улыбнулась и, поднявшись на ноги и при этом ощутимо пошатнувшись, ответила:

— Идём. Заодно я распрошу, что ты поняла из прочитанной книжки. Крусейдер…

— Данные сохранены и заархивированы, — отвечаю негромким монотонным голосом. — Приятного отдыха, мисс Спаркл.

— Спа-а-асибо, — с удовольствием потянувшись и сладко зевнув, сиреневая единорожка пошла к выходу, в пол-уха слушая щебетание маленькой ученицы.

Я же, перехватив контроль над терминалом и потратив несколько секунд на анализ информации, создаю новый файл, куда копирую чертежи скелета. После этого заменяю «Сменную управляющую капсулу жизнеобеспечения» на обычный процессор от средненького компьютера. И пусть пришлось несколько изменить каркас рёбер, итоговый результат получился вполне себе неплохим.

«А назову я тебя… Т-восемьсот», — собственная маленькая шалость вызвала слабый эмоциональный отклик, который было решено не подавлять.

Сам чертёж, получив сопроводительный электронный документ с подписью Свити Белль, отправился на терминал смотрительницы стойла сто один. Так как приоритет у создания данной платформы средний, ожидать первый рабочий образец придётся как минимум неделю, а то и все десять дней.

Думаю, к тому моменту, как мастера из стойла сто один закончат сборку образца робота-инфильтратора, Твайлайт Спаркл уже доработает съёмный модуль для органического мозга. Так что есть высокий шанс того, что скоро пожилые пони, а с ними и гули переместятся на новые носители, одновременно кое-что приобретя, что-то потеряв, а возможно, и вернув нечто утраченное.

Разумеется, я бы мог спроектировать машины самостоятельно, но тут возникает одно неприятное «но»: мои творения получаются излишне утилитарными. Да и если уж быть до конца честным с собой, то мало иметь большие расчётные мощности для того, чтобы быть учёным-изобретателем: тут нужен особый склад ума, в то время как всю прошлую жизнь мне приходилось заниматься несколько иным.

Возвращаясь к чертежу скелета робота, который создала Твайлайт Спаркл, можно с уверенностью заявить, что до некоторых решений я бы не додумался, в лучшем случае создав инфильтратора, копирующего строение пони. Однако же если постараться, прогнав модель через симуляции, то мне под силу её улучшить, выловив недоработки ещё до тестового запуска.

«Жаль, что производство этих дронов будет слишком затратным для сколько-нибудь массового использования, но иметь дюжину образцов для личного использования мне не помешает», — потратив секунду на размышления, всё же решаю пока не торопиться, так как производственные мощности стойла сто один понадобятся и на других направлениях.

Вообще самым сложным элементом проекта сиреневой единорожки является вовсе не скелет, а управляющая капсула с замкнутой системой жизнеобеспечения, которая при помощи специальных контактов будет симулировать нервные импульсы, передавая на мозг сигналы от датчиков. Теоретически это позволит подопытному ощущать тепло и холод, видеть мир в цвете, слышать звуки и чувствовать прикосновения, при этом живя в своеобразной виртуальной реальности. Только вот нам нужны подопытные для проведения экспериментов…

«Есть ли смысл использовать диких гулей? В конце концов, первыми «Призраками в Доспехах» предстоит стать их разумным сородичам», — не сумев найти удовлетворяющий меня ответ на этот вопрос, отправляю его в список тем, требующих обсуждения на следующем собрании совета стойл.

…

Стук в дверь отвлёк Лазурь от книги, которую она читала во время перерыва. Вскинув голову и осмотревшись, единорожка облегчённо выдохнула, затем спрятала кобылий роман в один из выдвижных ящичков стола, не забыв оставить закладку, чтобы не потерять страницу, на которой остановилась, сложила передние ноги на столешнице и громко произнесла:

— Войдите!

Тонкая автоматическая дверь с шелестом ушла в сторону, а на пороге показалась маленькая синяя единорожка, умудряющаяся сохранять на мордочке решительное выражение, при этом нервно переступая передними ногами.

— М-м-м… Мунбим, что-то стряслось? — обеспокоенно спросила старшая кобыла, соскальзывая со стула, чтобы обойти стол и приблизиться к малышке. — Кто-то поранился?

— Н-нет, — всё же войдя в кабинет, жеребёнок опустила взгляд в пол (можно было бы подумать, что она дразнит слишком скромную медпони, если бы не невербальные сигналы ушей и хвоста, выдающие крайнюю степень взволнованности).

Лазурь нахмурилась, ясно чувствуя неправильность. Всё же задиристый и решительный характер этой кобылки был хорошо известен, и должно было произойти что-то действительно серьёзное, чтобы она стала вести себя так.

— Пойдём, — позвав маленькую посетительницу к столу, взрослая единорожка слегка подтолкнула её в бок, чтобы она отмерла, а затем и помогла взобраться на стул.

При помощи телекинеза хирург призвала стакан и бутылку с водой, налила прозрачную жидкость в гранёный резервуар до краёв, после чего сунула его в копытца жеребёнка. Мунбим сделала несколько глотков, затем ещё… и в итоге выпила всё до дна.

— Тебе лучше? — спросила дежурный доктор стойла двадцать девять, наливая ещё одну порцию воды.

— Да… — младшая кобылка поправила чёлку, падающую на глаза, посмотрела на свои передние ноги, словно рассчитывала увидеть на них ответ на вопрос, подняла взгляд на Лазурь и спросила: — Можно… Можно я стану вашей ученицей?

— А… А… Что? — вопрос оказался совсем не тем, чего ожидала хирург, в обычной жизни известная своей робостью, что не мешало радикально преображаться в те моменты, когда требовались её профессиональные навыки.

— Ну, я… — Мунбим снова потупилась, её ушки прижались к голове, а в носу предательски защипало. — Я просто…

Младшая единорожка замолчала, не в силах подобрать правильных слов. Ей было жутко стыдно, и радовало только то, что сестра и друзья не видят этого позора. А ведь ещё полчаса назад идея стать ученицей доктора казалась очень хорошей, да и вообще — удачной.

— Подожди, — прикрыв глаза, старшая пони тихо вздохнула, сосредоточилась, и при помощи телекинеза открыла один из ящиков стола, откуда по памяти извлекла несколько буклетов, которые пролевитировала своей маленькой посетительнице. — Вот. Прочитай и выучи, а когда будешь готова — приходи на опрос. Тогда и решим, правда ли тебе нужно становиться врачом.

Посмотрев на яркие глянцевые бумажки в своих передних копытцах, Мунбим шмыгнула носом, спрыгнула со стула и, привстав на задние ноги, порывисто обняла взрослую пони, после чего, не произнося ни слова, убежала, едва не врезавшись носом в отъезжающую дверь — благо хоть успела притормозить. Хирург же, проводив жеребёнка взглядом, слабо улыбнулась, покачала головой… и вернулась на своё рабочее место.

Пока не появилось новых пациентов, можно было ещё немного почитать.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Зима машины

Примечание к части

Верность своим идеалам может сделать героем... или злодеем.

Маленькие кристаллики замороженной воды, каждый из которых имеет свою собственную, неповторимую форму, кружась словно бы в каком-то причудливом танце, медленно и совершенно бесшумно падали из свинцовых туч на иссохшую и израненную землю. Будь я более романтичен, то мог бы сказать какую-нибудь глупость вроде «Природа, как заботливая мать, укрыла Эквестрию белоснежным одеялом…».

Снегопад, двигающийся с севера на юг, за сутки накрыл собой четверть страны (я это видел благодаря системам наблюдения Министерства Морали). Пришлось сместить некоторые планы, перебрасывая дронов к поселениям беженцев для возведения дополнительных ангаров. Впрочем, эта мера, по всем выкладкам как аналитиков из числа пони, так и моих собственных вычислительных программ, является совершенно недостаточной…

«Но ничего большего мы предпринять попросту не успеваем», — вынужденно констатирую очевидный факт.

Снег, попустительством пегасов покрывающий всё большие территории с каждым часом, в местах падения мегазаклинаний оставляет проплешины голой земли, так как температура в том же Мэйнхеттене из-за до сих пор не угаснувших столбов зелёного пламени сохраняется более или менее высокая. Только вот представители понижизни, за исключением гулей, для которых радиационный фон выступает защитой от тех же Стальных Рейнджеров, предпочли бы не иметь под боком подобные «обогреватели».

…

Два крыла, на которые надеты тонкие защитные и маскировочные чехлы, мерно поднимаясь и опускаясь, разрезали воздух, в то время как вытянутые вперёд ноги, создавая небольшую полусферу контактного телекинеза вокруг копытц, защищали от летящего навстречу мусора (пыли, листвы, насекомых… которых уже давненько не видно). Пегасы, конечно, не могут использовать магию столь же разнопланово как единороги, но в том, что касается полёта, они интуитивно превосходят всех остальных едва ли не с рождения.

Плотный серый комбинезон «Хамелеон», являющийся военной разработкой, удобно облегал тело, оставляя открытыми только голову и хвост; шлем, соединённый с пип-баком беспроводным каналом связи, отправлял на линзу, закрывающую левый глаз, непрерывно обновляющуюся карту местности с отметками возможных угроз; небольшой рюкзак привычно давил на спину чуть ниже крыльев, одновременно и не мешая их движению, и не создавая перевеса в любую сторону. Мэйнхэттен с его изумрудными огнями остался далеко позади, внизу же расстилались равнины, припорошённые тускло светящимся снегом (что могло быть обманом зрения), ну а где-то впереди находился древний лес, которым матери не так давно пугали непослушных жеребят. Впрочем, как раз сейчас можно было вообразить, будто бы листва опала не из-за того, что деревья засохли, а потому, что просто наступила зима, ну а когда придёт весна, всё снова будет хорошо…

«Правда, будет, Динки?» — губы дёрнулись в горькой улыбке, глаза сами собой зажмурились а голова мотнулась из стороны в сторону, из-за чего полёт стал «пьяным».

С усилием вдохнув и выдохнув, пегаска постаралась сосредоточиться на своей работе: груз требовалось доставить быстро и незаметно для возможных недоброжелателей. В другое время она бы поднялась над облаками, но как раз этого сейчас делать было нельзя, так как соплеменники из Анклава станут первыми, кто при встрече сперва начнут стрелять, а разбираться, скорее всего, вообще не будут.

«Или вторыми», — мелькнула в голове короткая, но яркая мысль, вызвавшая из памяти череду воспоминаний о закованных в тяжёлую броню земнопони, загоняющих в угол растерянных жеребцов, кобыл и жеребят, чтобы сжечь их огнём из своих пушек…

По телу вновь прошли судороги, из-за которых она едва не упала вниз, но всё же сумела удержаться в воздухе на своих крыльях. В душе же сталкивались и перемешивались непонимание того, как можно проявлять такую жестокость к пони, которых обещали защищать; обида на то, с каким равнодушием солдаты исполняли преступные приказы своих командиров; бессильная злость, вызванная осознанием собственной беспомощности… В такую реальность тяжело было поверить, но каждый раз зажмуриваясь с надеждой, что всё это сон, она вновь и вновь открывала глаза, видя свинцовое небо, посеревшую землю, разрушенные города.

В тот судьбоносный день, когда горел и рушился Клаудсдейл — гордость, душа и сердце всех пегасов — казалось, будто хуже уже быть не может. Сама почтальонша была тогда неподалёку и видела собственными глазами, как падают и разбиваются небесные повозки, вспыхивают ядовитым пламенем облака, а шокированные летуны забывают о том, как махать крыльями, расшибаясь об землю не в силах осознать произошедшее. Только вот то, что в иные времена могло стать вершиной катастрофы, ознаменовало лишь начало событий, которые почти привели к гибели всей Эквестрии.

«Почти, или всё же привели? Хотя… «Пока хоть один пони…». Ведь так, принцесса?», — крылья стали бить по воздуху с удвоенной силой и каким-то исступлённым ожесточением, что прежде быстро привело бы к усталости, но сейчас грозило лишь травмами, которые можно будет «починить».

Она не имела права сдаваться, пока есть те, кто действительно пытаются помогать всем пони; она не имела права делать для себя послабления, когда от неё зависит успех общего дела, чтобы приблизить успех хоть на чуть-чуть; раз уж по какой-то причине ей было отпущено дополнительное время здесь, она собиралась сделать всё возможное и невозможное, чтобы Динки Ду ею гордилась… когда они встретятся там… на Вечнозелёных Лугах.

Небеса уже совсем потемнели, но выпавший снег и карта пип-бака давали достаточно ориентиров, чтобы продолжать успешно стремиться к цели. В конце концов, она ведь сама выбрала это время суток, чтобы как можно дольше оставаться невидимой для возможных наблюдателей с земли.

Решив отвлечься от тягостных мыслей, пегаска слегка притормозила, чтобы нажать кнопку на наножном коммуникаторе, из-за чего в шлеме тут же заиграла негромкая музыка, а затем к ней добавился и голос певца…

Не стой на пути,

У тех кто идёт.

Надежду храни,

И следуй вперёд!..

Ты очень устал — отдохни,

Наш новый рубеж — впереди,

Ведь сердца огонь не угаснет в груди!

Мне боль не забыть,

И чувство вины.

Хотел бы сбежать,

От этой судьбы!

Но час мой настал — ты со мной.

Мы будем вести за собой,

В чей сердце груди, словно солнце горит!

Забыть о войне,

Желаю судьбу.

Когда-нибудь я,

Навеки уйду!..

Закончится бой — отдохнём.

Мы будем мечтать перед сном,

Как в новых сердцах наше солнце горит…

Наше солнце горит!

«Хах… и почему я продолжаю слушать «Верность»? Лучше бы переключилась на «Смех», — невольно ощутив фантомное тепло светила, на миг будто бы выглянувшего из-за горизонта, пронзив своими лучами облачный покров, летунья постаралась ещё чуть-чуть ускориться…

Лишь к утру, когда небо начало светлеть, впереди и внизу показался замок, непоколебимым напоминанием о величии прошлого возвышающийся среди моря высоких и сухих деревьев, кривыми ветвями тянущихся к свинцовому небу. Тактическая карта показывала наличие нескольких зелёных отметок, так что пегаска немного расслабилась, зависла в воздухе над самыми кронами в сотне метров от твердыни, а затем отправила через пип-бак короткое сообщение.

Ответа пришлось ждать совсем недолго: по всей видимости, её уже ждали. Так что прочитав ещё более короткий ответ, крылатая пони пошла на посадку, закладывая небольшой вираж для того, чтобы прибыть со стороны ворот.

От внимания единственного открытого глаза не ускользнуло то, что на башнях и стенах добавилось вооружения, пусть его и старались замаскировать под экспонаты из музея (правда, спутать древний метатель и стационарный пулемёт можно было только с очень большого расстояния).

Прижав ноги к телу, несколькими взмахами крыльев она погасила скорость, после чего медленно и осторожно опустилась во внутренний двор, мягко приземлившись на все четыре копытца. Створки донжона гостеприимно распахнулись, а на пороге появился пони в защитном скафандре с непрозрачным забралом.

— Почта Эквестрии, — шутливо козырнула гуль.

— Рад вас видеть, миссис Ду, — не поддержал шутливого тона собеседник. — Не ожидал вас так рано.

— Я — самая быстрая пегаска Эквестрии номер два, — гордо заявила летунья, снимая со спины рюкзачок, чтобы передать его жеребцу-земнопони. — Расписаться за доставку не прошу, но за положительный отзыв буду благодарна.

— Всенепременно, — кивнул обитатель сто первого стойла, правым передним копытом подхватив посылку, после чего сделал шаг назад. — Внутрь я вас пригласить не могу.

— Угусь, — беспечно махнула крылом и улыбнулась Дитзи. — Я тоже не спешу заходить в дома к незнакомым жеребчикам. Хорошего дня.

Круто развернувшись, пегаска махнула хвостом и ударила по воздуху крыльями, резко подбрасывая себя вверх. Она понимала, что без комбинезона у большинства пони вызовет разве что брезгливость, но это не помешало игриво вильнуть крупом (всё равно воображение собеседника дорисует совсем другую картину). Тот факт, что двери донжона закрылись не сразу, только подтвердил правильность подобных выводов.

Лишь отлетев от замка на почтительное расстояние и при этом поймав себя на том, что неосознанно взяла курс на Понивилль, летунья перестала улыбаться. Пусть для других она старалась вести себя беспечно, немного глупо и игриво, но оставаясь наедине с собой, без посторонних взглядов, можно было позволить этой маске сойти.

Пип-бак завибрировал, давая знак о поступившем сообщении. Крылатая гуль, зависнув над кронами сухого зимнего леса, поднесла маленький экран к мордочке и прочитала короткое послание: «Благодарю за столь быструю доставку, мисс Ду». В строчке отправителя же значилось одно слово — Крусейдер.

— Каждый делает то, что должен, — искренне улыбнулась Дитзи, которая уже знала, кто скрывается за этим именем (разве могло быть иначе, с её-то любопытством?).

Дальнейший путь до городка на опушке Вечнодикого Леса прошёл спокойно, а когда впереди показались ферма «Сладкое Яблоко» и городская стена со смотровыми вышками, а за ней — крыши ярких домиков, в груди стало одновременно горько и радостно. Пришлось сдерживать себя изо всех сил, чтобы не рвануть на знакомую улицу, дабы не спровоцировать развёрнутые системы обороны, которые могли отреагировать на быстро летящего пегаса, как на угрозу.

Но всё рано или поздно подходит к концу, вот и путь летуньи окончился: оказавшись внутри периметра города, она бодро прорысила по тщательно подметённой улице, здороваясь и кивая встречающимся гулям вне зависимости от того, была ли знакома с ними лично. Перед дверью магазина, похожего на кондитерское изделие, она на несколько секунд замерла, после чего решительно толкнула створку правым передним копытцем, тут же услышав звон колокольчика.

— Добро пожаловать в «Сахарный Уголок», — находящаяся за стойкой земнопони, улыбаясь радостно и доброжелательно, поприветствовала посетительницу. — Чем я могу вам помочь?

«Привет, Пинки, пять… семь мафинов», — словно наяву, прозвучал в голове собственный голос.

«Оки-доки-локи… Сегодня всё самое свежее», — бодро отозвалась кобылка, на миг появившаяся перед глазами пегаски.

Разумеется, за прилавком стояла не Пинки Пай, пусть она тоже была земнопони. Продавщица, прекрасно знакомая с причудами гулей, терпеливо дождалась момента, когда крылатая пони вынырнет из своих мыслей, после чего приняла заказ.

«Когда-нибудь всё будет, как прежде», — пообещала себе Дитзи, когда продавщица ушла на склад…

…

Кантерлот, поглощённый розовым облаком, в отличие от других городов Эквестрии, поражённых «драконьим огнём», не источал того жара, который мог бы растопить падающий с неба снег. В результате землю, дома и останки погибших в столице, в единый миг из самого защищённого места в королевстве превратившейся в смертельную ловушку, припорошило белым покрывалом. Впрочем, несмотря ни на какие старания природы, преобладающим цветом здесь остался розовый, так как туман всё равно прогрызал себе путь на поверхность.

При свете дня, на который была назначена встреча с обитателями дворца, один мой дрон, Твайлайт Вельвет и двое её телохранителей, которым пришлось тащить за собой катушки с дополнительными кабелями, выдвинулись в сторону Министерской Аллеи. Лаенхарт, и до катастрофы являвшийся не самым приятным, сговорчивым и гибким пони, после своего становления гулем, гибели принцесс и фактического поражения в войне (в которой вовсе нет победителей), по словам главы одной из фракций кантерлотцев, стал окончательно невыносим. Впрочем, его подозрения, что мы можем попытаться захватить резиденцию принцесс, можно оправдать приобретённым психическим отклонением, что для заражённых магией зебр представителей понижизни почти нормально.

«Но лучше бы он зациклился на чём-нибудь другом, а не на защите дворца и охране останков принцессы Луны. Торжественные похороны правительницы, до последнего находившейся на своём посту, можно было бы использовать для сплочения пони, а кроме того — как стимул для большей самоотдачи на работе и в учёбе. Ну а новость о том, что группа свихнувшихся гулей не позволяет похоронить принцессу, отдавшую свою жизнь за Эквестрию… Хотя в нынешней ситуации, лучше вовсе не делать объявлений о том, что обнаружены останки аликорна», — сделав заметку в виртуальном журнале, отправляю команду Мыслителю, чтобы начал разрабатывать легенду о том, что кто-то из принцесс мог выжить, но по какой-то причине не может вернуться к своим пони (вера и надежда — это удобные инструменты для мотивирования на подвиги).

Сам я, разумеется, поддерживать легенду не стану, придерживаясь официальной версии, но вот за тем, чтобы слухи всё же появились, прослежу. Пока же следует позаботиться ещё кое о чём:

— Миссис Вельвет, — обращаюсь к единорожке-гулю, которая едет в своём кресле рядом с монотонно вышагивающим шестилапом.

— Вы что-то хотели, мистер Крусейдер? — мать Твайлайт Спаркл перевела взгляд водянистых глаз на разведчика, за которым тянется толстый кабель высокоскоростной передачи сигналов.

— Я прошу вас лично и ваших пони не распространяться о том, где и в каких условиях находятся останки принцессы Луны, — прозвучал мой голос из динамика дрона. — Другие пони могут воспринять это… не слишком хорошо. В связи с тем, что вера в принцесс превращается в религию…

Оборвав монолог, ожидаю реакции собеседницы, одновременно отслеживая показания тактической карты, на которой уже пять минут как присутствуют ещё две жёлтые отметки, двигающиеся параллельным нашему курсом. Если отбросить вероятность наблюдения представителей третьей стороны, то можно предположить, что пара бойцов Лаенхарта уже следит за нами.

— Опасаетесь, что в какие-нибудь горячие головы придёт идея устроить священный поход? — после непродолжительной паузы предположила пожилая кобыла, а затем, не дожидаясь моего ответа, вздохнула и продолжила: — Хотела бы сказать, что этого не будет, но вынуждена согласиться. После возвращения в штаб я сделаю объявление для всех.

— Буду весьма признателен, — прозвучал мой голос из динамика. — В конце концов, содержание останков принцессы в неподобающих условиях — это преступление, даже если не учитывать религиозную подоплёку.

— Только вот упрямцу Лаенхарту это не объяснить, — проворчала Вельвет.

Моя последняя фраза в первую очередь была предназначена не для собеседницы, которая и без того придерживается устраивающей меня точки зрения, а для шпионов фракции ночного гвардейца. Пусть это и маловероятно, но всё же остаётся шанс, что они не станут поддерживать своего лидера в случае, если он пойдёт на обострение ситуации. Да и глупо было бы не попытаться зародить сомнения в командире в головах у его подчинённых, если уж этот представитель понижизни изначально ставит себя нашим противником (атака дрона, останки коего никто не вернул, на это намекает).

И вот мы выбрались на Аллею, припорошённую снегом, отражающим розовый туман, закручивающийся завихрениями, в которых ощущается электрическое напряжение. Тут и там видны сугробики, по форме и размеру подходящие под силуэты останков, зафиксированных камерой разведчика ранее. Однако же в нескольких местах «горки снега» отражаются на тактической карте жёлтыми или даже красными маркёрами…

«Засада. Как мило», — отметив этот факт, не могу в очередной раз не восхититься пип-баком, в столь компактном корпусе совмещающем столько полезных функций.

Впереди возникли два силуэта, которые по мере приближения к нашей делегации принимали всё более чёткие очертания. Когда между группами оказалось не больше шести шагов, я отдал команду шестилапу остановиться, а затем снять со спины ноутбук, который разведчику придётся держать в манипуляторах.

Верхняя часть переносного компьютера поднялась, экран засветился, а затем на нём появилось изображение четырёх окон, из которых смотрели мордочки четырёх небезизвестных кобыл.

— Здравствуй, Лаенхарт, — первой нарушила тишину Эпплджек, прервав некое подобие дуэли взглядов, начавшееся в тот момент, когда перепончатокрылый пегас приблизился достаточно, чтобы туман не скрывал его морду.

— А… Гхм, — сурового вида жеребец, закованный в тёмно-фиолетовую броню, в первые секунды выпучил водянистые глаза, будто бы не ожидал увидеть этих кобыл, но быстро взял эмоции под контроль, вернув себе невозмутимость. — Мисс Эпплджек, мисс Спаркл, мисс Флаттершай… мисс Дэш. Рад видеть… вас живыми и здоровыми?

«То есть теперь он подозревает, что это монтаж? С одной стороны — похвально, но с другой — досадно», — отправив свои выводы на терминалы министерских кобыл в виде текстовой строки, готовлюсь к долгим переговорам…

* * *

«Одна тысяча девятьсот девяносто девять; одна тысяча девятьсот девяносто восемь…».

«Сто девяносто девять; сто девяносто восемь…».

«Три; два; один».

«Отклик от генерального штаба не получен. Инициирован протокол «Мёртвое Копыто». Внимание: нет связи с пусковыми установками; нет связи с хранилищами химического, биологического, некромантического оружия. Получен отклик от объекта «Ноль». Инициирована расконсервация; отправлен пакет данных с целями первостепенной важности. Передаются коды доступа мобильному командному штабу».

…

В удалённом подземном комплексе включился свет и заработали системы фильтрации воздуха; в коридорах, красующихся голыми бетонными стенами, подобием лучей солнца сходящихся к общему центру, со скрежетом моторов открылись металлические двери, ведущие в комнаты, внутри каждой из которых находилось по два резервуара, где плавали тела жеребцов, погруженные в зеленоватую жидкость. Спустя какое-то время консервирующий состав слился в систему канализации, в результате чего пленники оказались лежащими на самом дне в неудобных, а порой и нелепых позах.

Прошли секунды и в глазницах подопытных вспыхнули красные огни, а конечности начали шевелиться, будто бы их владельцы вспоминали о том, как нужно шевелиться. Спустя ещё минуту каждые восемь из десяти пленников поднялись с пола, а затем молча, с пугающей синхронностью и неожиданной для худощавых тел силой, стали бить передними копытами по стёклам, заставляя их покрываться паутинками трещин. Вскоре их усилия принесли успех, заставив преграды рассыпаться осколками, ну а сами жеребцы, не произнеся ни слова, стали выходить из комнат и в едином порыве шагали к центру, где их ожидал металлический паук, ростом достигающий четырёх метров.

«Двадцать два процента объектов не отвечают на команды интерфейсов. Брак производства неудовлетворителен; причины закрытия проекта оправданы», — констатировал управляющий комплексом мобильный командный центр, процессор которого оценивал состояние имеющейся армии как неудовлетворительное, но достаточное для исполнения поставленных задач.

Почти восемь тысяч зебр остановились перед выходами из коридоров, заполонив собой всё свободное пространство. Их тела блестели от слизи, которую представлял из себя консервант, глаза светились огоньками камер, лёгкие продувались системами искусственной вентиляции, а искусственные сердца выходили на полную мощность, впрыскивая в кровь химикаты.

Получив беззвучную команду, головы преступников, дезертиров, противников действующего режима вскинулись, и комплекс огласил хор голосов:

— Аве Цезарь!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Тело машины

Примечание к части

Делу — время, а потехе...

Смотрительница стойла сто один, накинув поверх комбинезона свободный халат из плотной серой ткани, застёгивающийся на спине, а также надев защитные очки с затемнёнными стёклами, вошла через раздвижные двустворчатые автоматические двери в спешно переоборудованную мастерскую по производству протезов. Тут же по ушам ударил стук множества копыт по металлическому полу, голоса пони, перебрасывающихся короткими фразами, обильно сдобренными специфическими терминами, шум вентиляторов и ритмичная музыка, дополняющая рабочую атмосферу. Яркий свет ламп дневного света не оставлял теням и шанса, заполняя собой каждый укромный уголок, а в стенах, облицованных керамической плиткой небесно-голубого цвета, то и дело отражались вспышки паяльных установок.

— Мисс Металика! — позвала смотрительницу земнопони, находящаяся рядом со сборочным стендом, на котором уже лежало тело робота, похожее на крупного жеребца без головы, шёрстку коему заменяла мелкоячеистая многослойная сетка из стальной лески.

— Здравствуй, дорогая, — натянув на мордочку улыбку (всё же при виде этой юной кобылки редкий пони мог оставаться хмурым), глава убежища направилась к, вероятно, самому одарённому своему специалисту, способному собрать нечто удивительное из различного хлама, который другие инженеры отправили бы только на переплавку. — Ты писала, что вы уже закончили с заказом мистера Крусейдера. Это так?

— Почти, — смутившись, Гаджет Хакренч неловко шаркнула правым передним копытцем, потупив взгляд, затем насупилась, и сдвинув очки, похожие на консервные банки с вставленными в них затемнёнными стёклами на лоб, сердито насупилась, а затем крикнула, обращаясь к кому-то в дальнем правом углу мастерской: — Скоро вы закончите с сенсорным блоком?!

— Уже заканчиваем, Гаджет! — откликнулся тёмно-бурый молодой жеребчик, голос коего казался приглушённым из-за закрывающей морду защитной маски с узкой смотровой щелью, закрытой тёмным стеклом.

— Уже бежим, дорогая! — вторил ему второй жеребчик, имеющий рыжий окрас шёрстки, во всём остальном похожий на напарника, как брат-близнец, после чего добавил уже тише: — Шевелись, копуша. Из-за тебя мы подставляем Гаджет…

— Из-за меня? — возмутился первый помощник. — Да это ты под ногами вечно путаешься. Без тебя я бы уже всё закончил и тогда…

— Так это я путаюсь?! — второй пони толкнул первого, получил в ответ несильный, но от того ничуть не менее обидный подзатыльник, а затем полез в драку, разбрасывая инструменты.

— Эм… Мальчики просто устали, — покраснев мордочкой, серая земнопони с пшеничными гривой и хвостом виновато отвела взгляд светло-голубых глаз, правым передним копытцем оттягивая воротник синего комбинезона.

— Я вижу, — коротко констатировала Металика, наблюдая за тем, как двое, в общем-то, неплохих молодых специалистов, шумно пыхтя и обмениваясь неловкими тычками копыт, катаются по полу рядом со столом, на котором лежал металлический череп. — Может быть, их кто-нибудь остановит?

Словно бы дожидаясь этой команды, из маленькой толпы наблюдателей, тихо перешёптывающихся (делающих ставки?), вышел крупный грузный земнопони жёлтого цвета с рыжей гривой, шикарными рыжими усами, а кроме того — яркими зелёными глазами. Встав на задние ноги, он схватил передними копытами обоих драчунов за воротники комбинезонов, а затем легко поднял над полом, выпрямившись вертикально. Молодые жеребчики ещё пару секунд размахивали ногами, пытаясь достать друг до друга, а затем повисли, словно котята в зубах у кошки, что не мешало им недовольно коситься друг на друга.

— Остыньте, парни, — пробасил Рокфор. — Заканчивайте сборку головы, и бегом в спортивный зал. Если уж у вас хватает сил на разные глупости, то я прослежу, чтобы вы их тратили на что-то полезное. Вопросы, возражения?

— Рокки, а может, не надо? — попытался состроить жалобный взгляд рыжий жеребчик, глядя на старшего товарища через зелёное стекло маски. — Мы больше не будем. Так ведь, Чип?

— Да-да, — закивал второй драчун. — Всё будет хорошо, если этот балбес…

— Да я тебя!.. — только что строивший из себя паиньку земнопони попытался достать напарника пинком задней ноги, ради чего раскачался, как маятник.

Тяжело вздохнув, обладатель шикарных усов резко свёл передние копыта, со звуком «Бом!» сталкивая младших товарищей лбами, после чего встряхнул их и усадил на пол, давая прийти в себя. Гаджет Хакренч, всё сильнее краснеющая на протяжении всего представления, была готова провалиться на третий этаж стойла, чтобы затеряться среди оборудования гидропонной фермы.

— Почему вы их ещё не разделили? — стараясь говорить спокойно, так как не хотела давить на талантливую, но слишком уж чувствительную подчинённую, осведомилась смотрительница.

— Мы пытались, — призналась младшая кобылка, переступая передними копытцами. — Но когда они работают отдельно друг от друга, то теряют по половине эффективности каждый.

— Понятно, — изрекла Металика, правым передним копытцем прикасаясь к своему подбородку. — Гаджет, дорогая, я понимаю, что ты никого не хочешь обидеть, но сделай уже свой выбор. Сама ведь видешь, что эта неопределённость сказывается на эффективности работы.

— Но… — голубоглазая пони опустила ушки, покосилась на своих друзей, всё же вернувшихся к работе, после чего кивнула. — Я поговорю с ними… вечером.

— Вот и умница, — положив правую переднюю ногу на плечо собеседницы, смотрительница наклонилась к её уху и прошептала: — Если это будет устраивать вас всех, то никто и слова не скажет, если вы решите встречаться втроём.

— В-в-втроём? — пискнула серая кобылка, широко округлив глаза. — Но ведь…

— То, чем вы занимаетесь за закрытыми дверями — только ваше дело, пока это не несёт никому угрозы, — подмигнула старшая пони, и отстранившись, сменила тему разговора: — Расскажи мне, пока завершается сборка, что вы успели сделать.

— Да, одну секунду, — в единый миг только что смущавшаяся и выглядящая растерянной Гаджет Хакренч выпрямилась, высоко подняла голову и, подняв торчком ушки, сияющими энтузиазмом глазами посмотрела сперва на безголового робота, а затем на экран пип-бака, закреплённого у неё на левом предплечье. — Благодаря чертежам, присланным нам мисс Спаркл, мы смогли оптимизировать старые разработки, объединив различные протезы в одну систему. За основу был взят позвоночный столб «Тяжеловоз-один», который планировалось использовать как внешний поддерживающий каркас, снимающий нагрузку с поясницы и грудного отдела пони…

Произнося свою речь, молодая кобылка начала жестикулировать правой передней ногой, указывая то на одну, то в другую часть тела. При этом, несмотря на то, что говорила она всё быстрее и быстрее, её было довольно легко понять из-за хорошо поставленной дикции.

«Учителем я бы её точно не поставила: ни один ученик, не имеющий хороших основ, попросту не успеет за полётом мысли подобного преподавателя», — мысленно посмеялась Металика.

Тем временем глава проекта рассказала о том, что «Робопони-икс» — это модульная конструкция, основу коей составляют, во-первых, позвоночный столб, состоящий из тридцати четырёх сегментов, похожих на полые шары, через которые продета трубка с кабелями, ощетинившиеся четырьмя зубчиками, выходящими вверх, вниз, вправо и влево; во-вторых, грудная полость, внутри которой находятся «мозг» и резервные батареи; в-третьих, брюшной отсек с генератором. Передние и задние ноги были взяты из проекта боевых протезов и оканчиваются раскрывающимися четырёхпалыми манипуляторами, которые хоть и уступают контактному телекинезу настоящих копыт, но в теории при должном уровне сноровки позволят совершать мельчайшие манипуляции.

— В том, что касается хвоста, мы не сумели прийти к единому мнению, — серая кобылка жестом позвала смотрительницу за собой, начав обходить стенд. — С одной стороны, в плане объединения боевой эффективности и функциональности, пока что не придумано ничего лучше «Хвоста скорпиона», используемого в броне пегасов ВВС. С другой стороны, робот с подобным инструментом в мирных условиях, будет вызывать у пони опаску и подсознательную неприязнь. По этой причине мы пошли на компромисс, создав хвост в виде девяти тонких кабелей, оканчивающихся штекерами для подключения к терминалам и иному оборудованию, которые можно отсоединить, освобождая паз для подключения боевой версии протеза.

С этими словами Гаджет Хакренч сперва ткнула правым передним копытцем в круп железного пони, а затем указала на довольно тонкий и длинный хвост из треугольных сегментов, оканчивающийся хищным даже на вид раскрывающимся жалом. Дабы не быть голословной, она ловко отсоединила хвостовой модуль, открыв гнездо в виде шестигранника, после чего без какого-либо труда вставила туда другой протез.

— Если я не ошибаюсь, то паз для подсоединения головы такого же размера, как и для хвоста? — уточнила старшая кобылка, бросая косой взгляд на всё ещё копающихся с металлической головой жеребчиков.

— Мы подумали, что универсальный порт для подключения будет наиболее удобным в нашем положении, — согласно кивнула младшая пони, снова обходя стенд и удерживая в правом переднем копытце «мирный хвост», а затем решительно воткнула его на свободное место. — Вот так.

«Слышала я поговорку про пони с двумя головами, но вот с двумя хвостами — это что-то новенькое», — Металика мысленно посмеялась незатейливой шутке, затем отошла на пару шагов назад, и посмотрев на железного истукана, у которого из шеи торчат девять жгутов, похожих на змей, непроизвольно поёжилась (встретив такого в тёмном коридоре можно на всю жизнь остаться заикой).

— В общем-то мы можем хоть ногу к крупу присоединить, ну или в каждый паз воткнуть по голове… — не обратив внимания на реакцию начальницы, продолжила воодушевлённо вещать глава проекта, слегка даже пританцовывая от возбуждения, будто бы хотела сорваться с места и куда-то бежать. — На спине имеются ещё два гнезда, сейчас закрытые слоистой шкурой из прорезиненной ткани и стальной трёхслойной сетки, куда можно подключить ещё два манипулятора, турели, ну или же двигатели. Вместо обычных ног мы можем установить колёса, навесить броню, и тогда получим малый транспорт. А ещё можно будет использовать главный модуль «Робопони-икс» для управления тяжёлой техникой, либо как главный процессор автоматизированных сборочных цехов, или…

— Я поняла, дорогая, — присев на задних ногах, вскинула передние копытца в останавливающем жесте смотрительница.

— Ой, — прикрыв рот правой передней ногой, смутилась Гаджет. — Я снова увлеклась…

— Мы закончили! — подскакал к серой кобылке Чип.

— Сделали в лучшем виде! — вторил ему рыжий жеребчик, торжественно несущий в передних копытах голову, уже обтянутую защитной сеткой, не скрывающей только прорези для объективов камер, красующихся в глазницах.

— Молодцы, ребята, — похвалила друзей голубоглазая пони, тут же извлекая из шейного паза второй хвост. — Всем внимание!

На крик прямой начальницы обернулись жеребцы и кобылы, успевшие разбрестись по всему залу и занимающиеся какими-то своими делами. Увидев, что глава проекта готовится активировать робота, они поспешили подтянуться к стенду, не желая упустить момент триумфа… либо же разделить со всеми горечь провала, если где-то была допущена ошибка.

— Гаджет, а почему у этого робота нет антенны для связи? — заметив факт, упущенный ею из-за безобразной сцены драки между двумя подчинёнными, Металика указала на лоб искусственной головы, где должен был быть рог.

— А… это? — серая кобылка надавила на сенсорный модуль, пока не раздался глухой щелчок. — Просто мы перенесли антенну из наиболее очевидного и уязвимого места… кое-куда ещё.

Произнося последние слова, младшая земнопони чуть опустила ушки и вильнула взглядом, на шаг отступая от стенда.

— И куда же? — нахмурив брови, настояла на ответе смотрительница, ещё раз осматривая робота от головы до хвоста.

— Мы разместили устройство связи в нижней части живота, — хихикнув, ответила Хакренч, на что сотрудники мастерской отреагировали самым разным образом (кто-то фыркнул, другие закатили глаза, третьи же приложили копытца к мордочкам). — В неактивном состоянии антенна полностью скрыта внутри корпуса, ну а в активном — её дополнительно защищают задние ноги.

«Только не говорите мне, что они… Грифоний стыд. Что я скажу мисс Спаркл? А мисс Белль?» — глава убежища неимоверными волевыми усилиями всё же сумела сохранить внешнее спокойствие, одарив подчинённую долгим тяжёлым взглядом.

— Простите, — опустила голову серая кобылка, шаркнув по металлическому полу правым передним копытцем. — Просто я подумала, что это будет удачным решением и…

— Это мы во всём виноваты, — вступились за подругу молодые драчуны.

— Если уж и искать виновных, то и меня к ним приписывайте, — подошёл к повинно склонившим головы подопечным усатый здоровяк. — В конце концов, я же их не остановил.

Вслед за негласным лидером потянулись и остальные члены группы, говорящие примерно одно и то же.

«Жеребячий сад какой-то, а не серьёзная организация», — досадливо подумала смотрительница, махнула копытцем и дёрнула ушами.

— Ладно уж, как-нибудь отбрехаюсь. Но впредь больше никаких новаторских идей без согласования. Поняли?

— Да, мэм, — хором ответили работники мастерской.

— Так не пойдёт, — притопнула правым передним копытцем Металика, высоко поднимая голову и окидывая своих пони решительным взглядом. — Сегодня день вашего успеха, так что встряхнитесь и соберитесь!

Первый удар левым задним копытцем, словно раскат грома прозвучал под сводами мастерской, а второй и третий задали весь дальнейший ритм. Жеребцы и кобылки, неуверенно переглянувшись, обменялись расцветающими улыбками, а в их глазах засверкали искры узнавания чего-то настолько родного и знакомого, что они потеряли несчётное количество дней назад, и уже не надеялись обрести вновь, но внезапно обнаружили пропажу прямо у себя под носом. И их ответный топот, складывающийся в единую мелодию, словно бы проходя тела насквозь и наполняя их силой, отражался от стен и многократно усиливался, заставляя дрожать сам воздух.

Глава стойла же, поддавшись наитию, стала вышагивать вдоль строя своих… всё же друзей, а не подчинённых, так как в эти мгновения рухнули все разделяющие рамки, созданные загнанным в жестокие стандарты обществом. Её голос зазвучал уверенно, звонко и сильно:

Вновь подвергаем суровой проверке,

Продукты творения пони земных.

Готовы ли вы развенчать утверждение

О несовершенстве творений своих?

Из шеренги пританцовывающих пони выступила Гаджет Хакренч, звонкий голос которой заставил дрожать струны души каждого, кто её слышал:

Путём вдохновения, на грани отчаяния,

Солнца не видя, мы верим в металл.

Нам дарит надежду стальная машина,

Компьютер, даю для включения сигнал!..

Чувствуя себя частями единого целого, словно шестерёнки живого механизма, сотрудники мастерской сплели свои голоса в единый поток, под удары копыт об металлический пол скручивающийся тугим веретеном, которое будто бы пронзило само пространство и, устремляясь сквозь бетонные перекрытия, толщу почвы и стены древнего замка, взорвалось эхом где-то в небесах, заставив пегасов вздрогнуть, вскидывая уши в бесполезной попытке уловить хотя бы один отзвук:

С душой создали пони вершину технологий,

Он создан убедиться в нашей воле жить!

Позади у нас эпохи, глупость, войны и пороки,

Дружбы пламени в сердцах врагу не затушить!

В глазницах робота вспыхнули красные огоньки, «скорпионий хвост» шевельнулся, словно тело змеи. В то же время шаг вперёд сделал усатый грузный пони, мощный голос которого в этот раз звучал удивительно мягко:

Я слышу, как бьётся сердце машины,

Жизни пламя в груди, а не просто мотор.

Я бы хотел называть тебя сыном,

Сделай же шаг и начнём разговор…

Металлическая голова повернулась из стороны в сторону, после этого поочерёдно поднялась каждая из ног, с лязгом раскрывая и закрывая манипуляторы, чтобы затем стукнуть ими по платформе, на которой стоял робот. Неожиданно он подался вперёд, с лязгом спускаясь на пол, чем заставил пони отпрянуть в стороны.

Объективы камер вспыхнули ярче, приоткрылся рот и зазвучал лязгающий, металлический голос:

Миг сотворения, дар мироздания,

Время рекой бесконечной течёт.

Оставим же в прошлом пустые стенания,

Новой эпохи запущен отсчёт!

С душой создали пони вершину технологий,

Я должен убедиться в вашей воле жить.

Позади у вас эпохи, глупость, войны и пороки,

Дружбы пламени в сердцах врагу не затушить!

Ещё раз пони хором пропели последний куплет, после чего на помещение опустилась радостная, но при этом — удивлённая тишина. Смотрительница стойла сто один стала первой, кто сумел взять себя в копытца, чтобы заговорить с роботом, застывшим в одной позе.

— Мистер Крусейдер, вы…

— Все системы Р-икс работают в штатном режиме, — прозвучал ровный, гораздо более живой голос из динамиков механического пони. — Поздравляю с успешным завершением проекта и благодарю за труд.

Секунду все осмысляли услышанное, а затем жеребцы и кобылы радостно затопали, стали стукаться передними копытами, а некоторые даже принялись обниматься…

…

Ещё раз подробно просмотрев запись последних событий, сделанную с разных ракурсов при помощи камер, расположенных в мастерской, делаю последнюю заметку и отправляю в архив краткий отчёт о проделанной работе. Закрыв файлы, копирую их в папку «Исследования песенной магии: положительные и отрицательные эффекты».

«Можно сделать однозначный вывод, что во время нахождения в состоянии пения, если это происходит под воздействием магии, представители понижизни получают прибавку к интуиции, а кроме того — усиление эмоциональности. В то же время страдает критичность мышления, пусть и не фатально. Эффект, определённо, можно использовать в качестве допинга, не несущего негативных последствий для организма. Поправка: долгосрочное воздействие данного вида магии может привести к общему истощению организма. Необходимо получить доступ к базам данных Министерства Морали, один из отделов которого проводил исследования по теме составления мотивирующих трудовых-военных песен», — отправляю указания Мыслителю, Целителю и Воину, чтобы они составляли свои планы согласно новым вводным.

Вновь переключив внимание на новую платформу, чувствую некоторое… недоумение: при всех моих расчётных мощностях мне никак не удаётся понять, почему пони расположили устройство связи в нижнем отделе живота, между задних ног, да ещё и замаскировали антенну под анатомически правильный орган…

Примечание к части

В главе использован переделанный текст песни "Стальное сердце".

Всем добра и здоровья.

Дом машины

— Всем доброе утро, — широко зевнув, правым передним копытцем прикрыв рот, поздоровалась с пони, собравшимися перед дверью, ведущей в комнату очистки грузов и техники, поступающих с поверхности, заспанная сиреневая единорожка. — М… А что вы все здесь делаете?

— Работаю, — проворчал Хэтхуф, сидящий у стены коридора, сдвинув на глаза фуражку охранника. — Я, вроде как, за безопасностью слежу.

— Следит он… — фыркнул Грандтайм, прислонившийся правым боком к противоположной стене, всем видом выражая досаду от того, что ему не дали доспать ещё час-другой. — В оба глаза следит.

— Ну а ты сам зачем притащился? — огрызнулся глава службы безопасности стойла двадцать девять, впрочем так и не сделавший попытку подняться, либо поднять фуражку.

— Мне нужно принять оборудование для сборочных станков, — решив не развивать конфликт на ровном месте, ответил глава инженеров убежища (из-за всё увеличивающейся автоматизации, чувствующий себя не слишком уютно).

— Я — официальная управляющая стойла, — заявила Винил, вместе с Оникс и Строуберри стоящая чуть в стороне от жеребцов, с противоположной стороны от двери, интересующей саму Спаркл.

— Я — старший администратор и заместитель мисс Скреч, — подала голос чёрная единорожка.

— А мне просто интересно, — жизнерадостно заявила красная пегаска, а когда на ней скрестились взгляды, деланно насупилась и заявила: — В отличие от вас, я работаю на кухне и у меня нет времени придумывать себе глупые отговорки, чтобы оправдать своё любопытство.

— Я удивлён, что сюда не сбежалось всё стойло, — недовольно поджал губы Хэтхуф. — Вообще, кто разболтал о прибытии новой модели понибота?

— А разве не твоя обязанность — следить за распространением слухов? — иронично выгнул брови Грандтайм, прижав к голове левое ухо и бросив на «злейшего друга» выразительный взгляд. — Ты — глава службы безопасности.

— Я и слежу за безопасностью, — подняв к голове правую переднюю ногу, охранник подцепил копытом козырёк фуражки, приподнимая её так, чтобы ответить собеседнику недовольным взглядом. — Шпионить за пони — это не по моей части.

— Может быть я чего-то не понимаю, но… разве это было секретом? — поочерёдно посмотрев сперва на одного жеребца, а затем на другого, но не найдя на их мордах ответов, диджейка устремила вопросительный взгляд на ученицу принцессы Селестии.

— Вообще-то… — Твайлайт замерла, задумавшись, пожевала губами, подняла взгляд к потолку и спросила: — Крусейдер, информация о прибытии новой автономной платформы понибота была засекречена?

— Нет, мисс Спаркл, — отозвался бархатистый голос, в котором слышались несколько неестественные, механические нотки, прозвучавший из динамиков в верхних углах коридора.

— М-да… — снова позволив своему головному убору закрыть глаза, протянул Хэтхуф. — За стойлом следит искусственный интеллект, способный наблюдать за каждым пони в отдельности хоть круглые сутки, но даже так у нас происходит всякий…

— Молчал бы лучше, ворчун, — перебила земнопони Джем, расправляя правое крыло, чтобы с ленивым любопытством осмотреть пёрышки, уложенные одно к одному. — От кого нам хранить секретность? Да и кому, кроме нас, в голову придёт бежать сюда за час до побудки, чтобы первому увидеть новую платформу Крусейдера?

— Я не опоздала?! — забежала в коридор Лазурь, дробным цокотом копытц разрушая умиротворённую тишину этажа.

— Ещё вопросы? — насмешливо хмыкнул охранник, на что получил обиженный фырк отвернувшейся пегаски.

— Дорогая, тебе тоже интересно увидеть обновку Крестика? — поприветствовала главу медицинского крыла убежища Винил, улыбнувшись и взмахнув правым передним копытцем.

— А? — голубая единорожка остановилась на полушаге, из-за чего едва не упала носом на пол, пару раз моргнула, дёрнула ушами, потом помотала головой и заявила: — Нет-нет, я дожидаюсь заказа из Цитадели. Крусейдер отправил на пип-бак сообщение, что посылка доставлена к стойлу и проходит обработку.

— Твайлайт…? — вопросительно изогнув брови, диджейка посмотрела на сиреневую единорожку, предлагая ей назвать причину своего прибытия.

Однако же прежде чем глава Министерства Магии успела заговорить, автоматическая дверь с шелестом открылась и, под фоновую музыку из духовых инструментов, в облаках холодного белого тумана, в проходе появился высокий силуэт земнопони, глаза коего светились ровными красными огоньками объективов камер. Каждый шаг понибота сопровождался металлическим стуком раскрытых манипуляторов, сенсорный блок (голова) медленно повернулся из стороны в сторону, в свете потолочных ламп на шкуре, состоящей из многослойной стальной мелкоячеистой сетки, поблёскивали капельки сконденсированной влаги.

— Прибытие — восемь из десяти, — прокомментировала увиденное Строуберри.

— Я бы дала девять из десяти, — не согласилась с пегаской Винил, тут же подходя к роботу, чтобы положить правое переднее копытце на плечо. — Вот это жеребец, на которого можно опереться. Твайлайт, я тебе завидую.

— Что? — округлила глаза сиреневая единорожка, после чего закатила глаза и раздражённо продолжила: — Винил, хватит уже этих шуток.

— Какие шутки? — невинно захлопала глазами Скреч, убрала копытце от металлического пони, неподвижно застывшего посередине коридора, подошла к министерской кобыле и заявила: — Твайлайт, в наше время так сложно найти достойного жеребца…

— Мы всё слышим, — заметил Грандтайм.

— …а те, которые есть — давно заняты, — невозмутимо продолжила белая единорожка. — Так что я тебе настойчиво советую подумать хорошенько, а то ведь конкурентки не дремлют.

— И кто же…? — скептично спросила сиреневая кобылка, одаривая диджейку недоверчивым взглядом.

— Я? — то ли ответила, то ли спросила белая единорожка, после чего поднесла левое переднее копытце к губам и, будто бы задумчиво, пробормотала: — А почему бы, собственно, и нет? Окти нужен папа, а настоящий железный жеребец с несгибаемой… волей — это отличный вариант. Что скажешь, Крестик?

Последние слова Винил произносила с предвкушающим выражением мордочки и настолько многообещающим тоном, что в удивлении открывшая рот Твайлайт ощутила, как начинает пылать её мордочка, а Лазурь вовсе отступила, пряча глаза за гривой и прижимая уши (даже жеребцы поперхнулись воздухом, и лишь Строуберри, благодаря природному окрасу, смогла сохранить внешнюю невозмутимость).

— Мне лестно ваше предложение, младший администратор, но я вынужден его отклонить, — произнёс через динамик, установленный в горле понибота, искусственный интеллект.

— Ах, Крестик, — повернувшись к металлическому пони, белая единорожка присела на задние ноги и прижала передние копытца к груди, состроив на мордочке трагичное выражение. — Ты так холоден ко мне в последние месяцы… Но я понимаю, что твоё железное сердце покорено другой кобылкой, и потому не буду вставать между вами.

Последнее заявление было сделано торжественным тоном, после чего диджейка встала на все четыре ноги, обошла Спаркл и, толкнув её бедром, уже уходя в сторону лестниц добавила:

— Не упускай момент, Твай, а то я могу и передумать.

— Мисс Скреч, куда вы? — подняв с пола фуражку, непонятно когда упавшую с головы, Хэтхуф поднялся на ноги. — Вы ведь глава стойла.

— Оникс всем займётся, — не оборачиваясь, помахала в воздухе правой передней ногой диджейка. — Пришлите мне списки на пип-бак и я всё подпишу. Ну а сейчас — мне надо заняться Окти…

— Почему-то я была уверена, что этим всё и закончится, — констатировала чёрная пони, тут же шумно чихнув из-за холодного тумана. — Простите.

— Мне тоже пора, — оживилась Джем. — Своё любопытство я удовлетворила, так что можно бежать на кухню. Лазурь, загляни ко мне после завтрака: я отложу для тебя немного овсяного печенья.

— Пренебрежение обязанностями; злоупотребление положением… — заворчал глава службы безопасности.

— Будешь возмущаться — урежу порцию кофе до нормы на взрослого пони в месяц, — пригрозила красная пегаска, притормозившая в двадцати шагах от оставшихся рядом с роботом пони, чтобы обернувшись к жеребцу, кинуть на него предупреждающий взгляд.

— Да я молчу… — принял независимый вид Хэтхуф.

— Мне иногда кажется, что именно Строуберри, в нашем стойле, обладает наибольшей властью, — шёпотом, чтобы крылатая кобылка не услышала, поделился с остальными Грандтайм, вызвав у кобылок понимающие улыбки, а у «злейшего друга» — обречённый вздох.

…

— Фларри! — синяя единорожка, размахивая правым передним копытцем, усиленно привлекала внимание розовой пегасочки, как-то испуганно оглядывающейся стоя в проходе между столами столовой.

Увидев друзей, крылатая кобылка приободрилась и поспешила присоединиться к ним. Пробежав между четырьмя рядами столов, она затормозила всеми четырьмя ногами, дополнительно расправив крылья, после чего, с чуть виноватым выражением мордочки, села на свободное место рядом с Санрайс Шейком.

— Привет, ребята, — поздоровалась крылатая кобылочка.

— Угум, — кивнул Гринпис, меланхолично жующий листья зелёного салата.

— Привет-привет, — энергично отозвалась Мунбим.

— Доброе утро, — улыбнулась белая единорожка, выглядящая немного растрёпанной, будто бы она собиралась впопыхах.

— Опять проспала? — вопросительно вскинул брови жёлтый пегасик, пододвигая к подруге тарелку и кружку с компотом.

— Угу, — смущённо потупившись, ответила розовая летунья, в очередной раз зачитавшаяся книжками о приключениях Дейринг Ду, из-за чего уснула только в третьем часу ночи.

— И как у тебя ещё пип-бак не отняли, — укоризненно покачал головой зелёный земнопони, всем видом выражая осуждение.

— Молчал бы, — вклинилась между друзьями синяя единорожка, встретившись с жеребчиком хмурым взглядом. — Тебе его ещё вовсе не выдали.

— Потому, что я и не просил, — гринпис фыркнул, задрав нос. — Вот когда у меня будет кьютимарка, тогда я и получу свой пип-бак. Без всяких нарушений.

— Пф, — Мунбим выпятила нижнюю губу и прикрыла глаза. — Зависть — это плохо.

— Вам ещё не надоело? — проворчал Рэдстар, после получения своей метки судьбы, как и Сноуфайр, получивший личный коммуникатор… пусть и с ограниченным доступом.

— Они просто нравятся друг другу, вот и ругаются, — заявил Санрайс Шейк. — Так сказала тётя Санлайт.

— Что! — возмущённо воскликнула синяя единорожка.

— Вот ещё, — скривился зелёный земнопони.

— А может быть… — попыталась что-то сказать белая кобылка.

— И не думай об этом, — перебила её сестра. — Чтобы мне нравился этот… этот…

От возмущения Мунбим даже не знала, как и назвать Гринписса.

— М… — Сноуфайр удивлённо покосилась на сестру. — Я, вообще-то, хотела предложить сходить в атриум. Там скоро игра в хуфбол будет… между старшими.

— Мир не крутится вокруг тебя, пустобокая, — заявил Гринписс.

Синяя пони стушевалась и, под взглядами друзей, стремительно покраснела. Жёлтый пегас на это хмыкнул и уже хотел что-то сказать, но не успел: бросив вилку в миску с салатом, Мунбим выскочила из-за стола и побежала к выходу из столовой, подскальзываясь на каждом третьем-четвёртом шаге, но успешно удерживаясь на копытцах. Ловко лавируя между старшими пони, вскоре она пропала из поля зрения притихших друзей.

— Ну и чего я сказал? — возмутился зелёный жеребчик.

— Я её догоню, — отодвинув свою посуду, белая единорожка поднялась из-за стола, а затем буквально исчезла, прежде чем кто-то успел ей что-то сказать.

— Вот и позавтракали, — проворчал Шейк, досадливо поморщившись, продолжая ковыряться вилкой в зелени.

— Может быть… — Фларри посмотрела на жеребчиков из-под чёлки, упавшей на глаза.

— Ммм? — отозвался Рэдстар, словно только что проснулся.

— Ну… — розовая пегасочка смутилась. — Может быть найдём Мунбим и… попросим прощения?

— За что это? — Гринписс нахмурился, подаваясь вперёд. — Если бы я что-нибудь сделал, то извинился бы. А извиняться за то, что эта рогатая себе надумала…

— Ну… — красный жеребчик задумался, дёрнул ушами и заявил: — Папа говорил, что если не понимаешь, почему кобылка сердится — нужно извиниться.

— Какая глупость, — зелёный земнопони поморщился. — Да и как мы узнаем, куда она побежала? Я не собираюсь обходить всё стойло.

— Это легко, — заявил Рэдстар, вытянул над столом правую переднюю ногу, на которой был закреплён пип-бак и достаточно громко спросил: — Мистер Крусейдер, скажите пожалуйста, куда побежала Мунбим?

За столом жеребят установилось молчание. Взгляды кобылки и жеребчиков скрестились на маленьком устройстве с экраном, из динамика которого прозвучал знакомый им всем голос:

— В данный момент мисс Мунбим спустилась на второй этаж. Могу предположить, что она бежит к одной из пустых комнат, чтобы побыть одной. Мисс Сноуфайр её почти догнала.

— А так можно было? — удивился Санрайс, по-новому глядя на устройство.

— Я, наверное, пойду, — негромко произнесла крылатая кобылка, начав выбираться из-за стола.

— Угу, — кивнул красный жеребчик. — Я с тобой.

— Идёмте, — согласился жёлтый пегасик.

— Эх… — зелёный жеребёнок посмотрел на свою порцию салата, затем разом запихнул в рот почти половину оставшегося и, с набитыми щеками, начал вставать со своего места. — Фто? Я не фобифаюфь офтафаться фолофным иф-фа Фумфим.

…

В кабинете Винил сидели сама белая единорожка, вынужденная оставить свою дочь на Строуберри, временно переквалифицировавшуюся в няньку, Твайлайт, новая платформа Крусейдера и Оникс. Ученица принцессы Селестии, отведя взгляд от портрета наставницы, бросила быстрый, и как ей хотелось считать, незаметный взгляд на чёрную единорожку, присутствующую исключительно по просьбе «Крестоносца». Учитывая же, что ИИ ей доверял, а от него самого зависело около восьмидесяти процентов исполнения плана, сиреневая пони не стала возмущаться, пойдя на эту уступку.

«Всё равно, если Крестик… Какое же прилипчивое прозвище. Если Крусейдер захочет, она сможет наблюдать за разговором хоть из своей комнаты через экран пип-бака», — промелькнуло в голове министерской кобылы, постаравшейся удобнее устроиться в кресле перед столом, где был установлен широкий экран, куда проецировалось изображение из стойла два.

С поверхности полотна, на котором отображалась двигающаяся картинка, на четвёрку членов собрания смотрели ещё четыре кобылы: в креслах кабинета смотрительницы, с куда большими удобствами, сидели Свити Бель, Эпплджек, Флаттершай и Рэйнбоу Дэш. Подруги, в отличие от жителей стойла двадцать девять, носили комбинезоны «Стойл-Тек», да и не обрезали гривы с хвостами до минимально приемлемой длины (пусть проблему с водой и удалось успешно разрешить, но отменять ранее принятые законы никто не спешил, решив двигаться по намеченному курсу развития).

— Твай, ты решила нас собрать, чтобы официально представить своего парня? — начала разговор голубая пегаска, выразительно поиграв бровями, после чего её взгляд переместился на робота. — Я, конечно, подозревала, что ты — любительница жеребцов покрупнее и высоких технологий, но как-то не думала, что ты решишь совместить первое и второе…

— Рэйнбоу, это грубо, — нахмурив бровки, постаралась остановить подругу жёлтая пегаска.

«Дэш… и ты?!», — неимоверным усилием воли Спаркл удержалась от того, чтобы закатить глаза к потолку, в чём ей помогло ещё и то, что Винил не упускала возможности пошутить на ту же тему.

— А что такого? — взяла слово диджейка. — Жеребят можно завести и без прямого участия жеребца, чему я — отличный пример. В остальном же — они отличная пара.

— Точно: живой компьютер и пони, у которой голова работает не хуже компьютера, — посмеялась бывшая глава Министерства Крутости, тут же вскидывая передние копытца в защитном жесте. — Без обид, Твай, Крусейдер… Я просто шучу.

— Сахарок, что бы ты ни решила, мы тебя поддерживаем, — заверила подругу Эпплджек, заговорщически подмигнув, чем едва не заставила младшую сестру Рарити стукнуть себя копытцем по мордочке (хоть кто-то из подруг вёл себя серьёзно).

— Крусейдер, это надёжный канал связи? — сиреневая единорожка знала ответ, а вопрос задала только для того, чтобы дать понять кобылкам на той стороне, что тема обсуждения действительно важная и не терпит невнимательности.

— Двойное шифрование, мисс Спаркл, — ровным баритоном ответил робот, похожий на крупного земнопони с металлической сеткой вместо шёрстки, камерами вместо глаз и причудливыми манипуляторами вместо копыт. — Канал связи проложен при помощи пип-баков, работающих в режиме рации. Из-за этого возможны задержки в отклике на две-три секунды.

— Что случилось, Твай? — всё веселье с голубой пегаски как ветром сдуло, а взгляд её глаз стал острым и требовательным.

Хранительницу Элемента Верности можно было упрекать во многом, от легкомысленности и до привычки погружаться в одно дело с головой, но умения собираться в трудную минуту, превращаясь в надёжного напарника, у неё никогда было не отнять. За это Твайлайт её особенно ценила… Впрочем, она ценила всех своих подруг… И любила их. И ей было до одурения стыдно из-за того, что она подвела…

«Сейчас не время», — оборвала себя Спаркл, медленно вдыхая, под взглядами шести пар глаз и несчётного количества камер, собираясь с силами.

— Я отправляюсь в Мэйнхеттен, чтобы сделать обращение к пони через точку вещания диджея Пон-Три, — заявила сиреневая единорожка.

— Наглый подражатель, — гордо вздёрнула подбородок Винил, после чего покрутила в воздухе левым передним копытцем и, сбавив тон до снисходительного, добавила: — Впрочем, у него есть стиль.

— Зачем это, сахарок? — серьёзным взглядом смотря с поверхности полотна экрана, спросила оранжевая земнопони. — Ты бы могла передать аудиозапись и через ретрансляторы… И не говори мне, что это для достоверности. Пони в Эквестрии без разницы, будешь ты вещать из бункера, или же сидя в башне.

— «Селестия-один», — произнесла ученица принцессы дня, заметив как вздрогнули Эпплджек и Флаттершай, напряглась Рэйнбоу и закусила нижнюю губу Свитти Бель, но заговорить кому-то из них она не дала, поспешив объяснить своё решение обратиться к этому оружию: — Разведчики Крусейдера показывают, что над Марипони возник магический барьер неизвестного происхождения. Мы точно не знаем, что там происходит, но когда я уходила оттуда, в комплексе зарождалось… нечто. Я не собираюсь давать этому нечто время, чтобы окрепнуть, а потому… хочу решить всё одним ударом. Пока это ещё возможно. Поэтому, я отправляюсь в Мэйнхеттен.

В кабинетах, где находились члены внеочередного совещания, некоторое время царило молчание, которое нарушила бывшая глава Министерства Крутости:

— Эта штука не работает без солнца, но… думаю, ты и сама об этом знаешь лучше меня. Учитывая же, что пегасы сбежали за облака, а я даже не заметила подготовку — не мне тебе говорить о последствиях. Но всё же, Твай, применение мегазаклинания — это не то, что может остаться незамеченным как Анклавом, так и Стальными Рейнджерами. А потому я спрошу прямо: какой у тебя план?

— Если ты думала, сахарок, что мы испугаемся, либо начнём тебя отговаривать… — Эпплджек невесело улыбнулась. — Но мы хотим знать, что от нас будет требоваться. В конце концов, применение «Селестии-один» встряхнёт всех.

— Ты уверена, что без этого не обойтись? — спросила Флаттершай, на что получила молчаливый кивок. — Рассчитывай на меня. На этот раз мы будем вместе, как бы там ни было.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Разница машины

Примечание к части

Жара-жара... Жаренное солнце больших городов.

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, жаркими лучами вонзаясь в землю, иссушая её до состояния горячего песка; небеса, словно бы расчерченные неловкими движениями жеребёнка, только-только учащегося рисовать, красовались похожими на шрамы полосами, прикрытыми бледной пеленой; высокие деревья, отчаянно борющиеся за жизнь, своими раскидистыми кронами создавая тень для лагеря беженцев, ловили новые и новые «удары» жестокого «небесного ока» сморщенной листвой… Сами зебры, вынужденные бодрствовать ночью, а днём — прятаться во всевозможных укрытиях, подзатыльниками и криками разгоняли заигравшихся жеребят по палаткам, завершали натягивать защитные полотна и прятать нехитрое продовольствие в ямы, где сохранялась хоть какая-то прохлада.

Это был сравнительно небольшой оазис, который должен был исчезнуть ещё месяцы назад, когда вода начала уходить, но упрямые старики, вооружившиеся лопатами и пристроившие жеребят таскать выгребаемую землю, сумели докопаться до влаги. Теперь же каждый вечер они поливали деревья, чтобы не потерять стабильный источник еды и тени, иногда отправляли кого-нибудь в небольшой городок, находящийся в паре километров севернее, чтобы найти полезные вещи…

Кто-нибудь мог бы спросить — почему зебры не остались в своём городе? Просто без воды и электричества, без поставок еды с выжженных солнцем ферм, это место превратилось в западню, где можно было только погибнуть от голода и жажды. Оазис же давал своим обитателям всё необходимое, чтобы вынести все тяготы, окрепнуть, а когда земля затянет раны «Гнева Огненного Ока» — вернуться назад, чтобы попробовать жить, как когда-то давно…

Молодой зебрёнок двенадцати лет, одетый в конусовидную шляпу из прутьев и белой ткани с грязно-белой накидкой, скрывающей от солнца плечи и спину, сидя на ветке крайнего дерева, где был оборудован наблюдательный пункт, внимательно рассматривал сухую равнину через военный бинокль. Сегодня ему выпала обязанность быть дозорным, чтобы в случае появления бандитов, торговцев или других беженцев при помощи верёвки, привязанной к колоколу, предупредить всех соседей. И пусть из-за жары в «вороньем гнезде» было не слишком уютно, да и путники за последние два месяца появлялись только трижды, жеребчик со всей серьёзностью относился к своим обязанностям (ведь там, среди многолетних стволов, в землянке готовились отойти ко сну мать и сестрёнка, которых он, как старший жеребец в семье, должен защищать).

Порой, чтобы развеять накатывающую скуку, Юлий вспоминал о том, как ещё не так давно они с мамой ходили в кино: в жаркие дни старшая зебра всегда покупала жеребятам мороженое, а в пасмурную погоду — сладкую кукурузу и орешки. Они устраивались на широкой скамье, в одном из последних рядов открытого кинотеатра, и увлечённо смотрели на экран, где смелые разведчики проникали на тайные базы пони, которые готовили страшное оружие для порабощения зебр, либо проводили жестокие опыты над пленными, а доблестные контрразведчики вылавливали бесчестных, подлых, кровожадных шпионов…

Жеребчик не помнил тех лет, когда на улицах впервые появились плакаты с изображением Найтмер Мун — слишком маленьким он тогда был… а то и вовсе не успел родиться. Страх перед лунной пони и ненависть к цветным соседям пропитывали его с экранов телевизоров, в школе, на улице…

«Зачем пони это сделали?» — поднеся бинокль к глазам, Юлий ещё раз осмотрел когда-то зелёную равнину, под лучами жаркого солнца и порывами ветра превратившуюся в пустыню из песка и камней.

Внезапно взгляд зацепился за облака пыли, поднимающиеся с земли и движущиеся против ветра. Жеребчик уже знал о том, что так бывает только тогда, когда кто-то идёт по старой дороге, а потому без раздумий схватил кончик верёвки зубами и потянул раз… второй… третий…

Вскоре внизу раздались тяжёлые шаги и между деревьями показался пожилой, но всё ещё крепкий жеребец, одетый в красную тканевую защиту. Подслеповато щурясь, он запрокинул голову, единственным целым глазом уставившись на жеребёнка, после чего спросил:

— Зачем опять шумишь, малой: ты перегрелся головой?

— Нет, дядька Юстус, караван: скорей всего — идёт он к нам, — обиженно ответил дозорный, которого сильно задело недоверие старого легионера, списанного в глубокий запас из-за травмы, полученной во время одного из сражений.

— Ой надеру кому-то уши, коли со мною просто шутишь, — посулил старший жеребец, начав подниматься по стволу дерева, к которому были прибиты перекладины.

«Вот ещё. Стал бы я таким шутить», — насупился Юлий, ещё раз всматриваясь вдаль.

К тому моменту как старик оказался в «вороньем гнезде» (которое так называли в шутку), при помощи бинокля удавалось рассмотреть уже не только пыль, но и ровные ряды вышагивающих зебр, а также какие-то грузовики, вездеходы на больших колёсах, и даже пару колёсных же танков. В груди жеребчика впервые за долгое время вспыхнул восторг, так как не узнать знамёна, развевающиеся над техникой, он не мог…

— Легионеры, дядька Юстус! — воскликнул молодой дозорный.

— А ну, дай я сам посмотрю… Ох, сердцем чую я беду, — обеспокоенно пробормотал старый легионер, отобрав у зебрёнка бинокль, чтобы поднести его к единственному глазу.

— Но дядька Юстус, это — наши! — возмутился Юлий. — День этот будет прочих краше…

— Малыш, ты лучше помолчи, — прервал восторги жеребчика старик. — Иди-ка наших позови.

…

Колонна военного транспорта остановилась в пяти сотнях метров от оазиса, между деревьями которого тут и там мелькали вооружённые ружьями зебры. Вперёд вышел молодо выглядящий крупный жеребец в красной тканевой броне, блестящем стальном шлеме с красным гребнем и металлическими щитками на передних и задних ногах. За его спиной висела короткая винтовка, на бёдрах красовались подсумки с боеприпасами, морда выражала спокойствие и уверенность… а вот глаза тускло светились красными огоньками. Навстречу ему выдвинулась группа из троих стариков, которую возглавлял сам Юстус, гордо вышагивающий в своей старой форме.

— Кто такие? Что хотите? И откуда вы пришли? — спросил пожилой жеребец, подозрительно косясь на застывшие ряды воинов, будто бы и не прошедших через тяжёлый марш. — Лучше миром говорите: мы вооружены.

— Нулевой Легион Цезаря, — представился переговорщик. — По законам военного времени вы должны предоставить еду, воду, рекрутов. Миссия должна продолжаться.

Манера речи, как и монотонный голос собеседника, Юстусу сразу не понравились. Нахмурившись, он тоже решил не проявлять вежливость:

— Если кто-то и должны — это точно уж не мы. Здесь кобылы, жеребята, немощные старики… Вы — солдаты легиона, защищать нас всех должны.

— Миссия должна быть выполнена, — монотонно отозвался собеседник, медленно поводя головой из стороны в сторону, словно бы нацеливаясь своими искусственными глазами, как прицелами пушек. — По закону военного времени вы должны предоставить…

— Да катился бы ты в пекло, малолетний буквожуй, — рыкнул старик, сдёргивая с плеча ружьё и, встав на задние ноги, прицелился в переговорщика. — Хочешь пищи? То торгуйся, а не то получишь хуй.

— Внимание, — голос переговорщика неуловимо изменился, а сам он перетёк с четырёх ног на две, перехватывая свою винтовку передними копытами. — Обнаружен очаг мятежа. Приступаю к подавлению согласно военным протоколам.

Не успел Юстус и рта открыть, как выстрел в грудь отбросил его назад, роняя на спину. Броня удержала пулю, но рёбра всё же сломались от удара. В то же время переговорщик выстрелил во второго старика, на этот раз целясь в голову, из-за чего она лопнула, будто перезрелый плод. Третий же, выхватив короткий тесак, с рыком бросился в копытную, но получил мощный и быстрый удар прикладом в зубы, после чего удар задней ногой повалил на землю и его.

Выстрел… Выстрел… Выстрел…

Поднявшиеся на задние ноги легионеры, первым же залпом заставившие защитников оазиса залечь в укрытия, стали прикрывать бойцов второго и третьего ряда, рванувших вперёд на всех четырёх ногах…

…

Сидя на дереве в «вороньем гнезде», Юлий прижимался спиной к стволу и мелко дрожал. На его глазах легионеры, быстро, молча, жестоко и эффективно, сперва сломили слабое сопротивление защитников оазиса, а затем ворвались в само поселение, начав резать его население. Они убивали всех без разбора, будь то старик с оружием, либо кобыла, закрывающая своим телом плачущих жеребят, при этом не слушая просьб, обещаний, проклятий…

«Как же так? Почему? Они ведь… легионеры», — губы жеребчика дрожали, уши прижимались к голове, а сердце билось в груди перепуганной птицей.

Где-то там, внизу, были его мама и сестра… которых он должен был защищать… которых подвёл из-за своей трусости. Слёзы текли по его мордочке, но тело отказывалось подчиняться разуму, буквально раздираемому эмоциями.

А в это время в глубинах металлической плоти механического паука происходили процессы подсчёта затрат боеприпасов на подавление мятежа одного из малых поселений Зебрики. И пусть в запасах преступников имелось немного оружия и патронов, но этого было слишком мало, чтобы оправдать потери.

Впрочем, среди трофеев были еда и колодец, что позволит Нулевому Легиону продолжить свой путь…

* * *

— В этом месяце благодаря завершению перераспределения воды между гидропонными фермами мы получим на четыре центнера зелени больше чем в предыдущем, — отложив на край прямоугольного стола электронный планшет, красная земнопони, шёрстка которой сверкала так, будто бы состояла из стекла, одетая в деловой пиджак и юбку жёлтого цвета, посмотрела на председателя совета яркими зелёными глазами. — Я отметила имена отличившихся жеребцов и кобыл в конце письменного доклада.

— Благодарю за труд, мисс Скарлет, — глубоким бархатистым голосом отозвался единорог, сидящий в кресле главы совета, будто бы и не заметив попытки подчинённой строить глазки. — Мисс Цитрин, готовы ли награды для героев труда?

— Да, ваше высочество, — со своего места поднялась земнопони средних лет с жёлтой шёрсткой и зелёной гривой, одетая в зелёные пиджак и юбку, в прямоугольных очках, постоянно норовящих сползти с мордочки. — Классы с первого по пятый уже завершили соревнование по изготовлению медалей: мы составили комплекты из наиболее удачных образцов, и я готова предоставить их на суд собрания.

— Зачем мы этим занимаемся? — досадливо поморщившись, спросил тёмно-синий жеребец в форме дворцовой стражи. — Все эти конкурсы, награды… Какой в этом смысл?

Присутствующие неуверенно переглянулись, после чего взгляды скрестились на невозмутимом председателе. В светлом совещательном зале, белые стены коего украшали картины довоенных художников и красочные гобелены со знамёнами Кристальной Империи и Эквестрии, установилось молчание.

— Для этого у нас много причин, — после непродолжительной паузы принц перевёл взгляд тускло светящихся синих глаз на двустворчатые двери, за которыми слышался какой-то шум. — Во-первых, мы поощряем усердный труд рабочих, выделяя из них лучших из лучших, на кого следует равняться. Это приятно тем, чьи усилия замечают и выделяют; это мотивирует других на большее усердие… как в соревновании. Во-вторых, мы занимаем полезной деятельностью жеребят, приучая их к труду и позволяя почувствовать себя причастными к общему делу. Ведь те же самые медали будут носить пони, считающиеся лучшими в своём деле, пусть и лишь в этом месяце. В конце концов, как вам известно, у нас не столь уж и много возможностей для того, чтобы поощрять…

В этот самый момент двери распахнулись, и в помещение ввалились пятеро пони, четверо из коих были совсем маленькими жеребятами. Все они гнались за красно-бело-голубым мячом, который оттолкнулся от белоснежного пола, запрыгнул на стол и устремился прямо в морду председателю. Впрочем, единорог легко поймал снаряд правой передней ногой, а затем… в установившейся тишине… выбрался из кресла, подвесив свою добычу в воздухе при помощи телекинеза.

Обойдя стол под звуки работы моторчиков в конечностях, единорог приблизился к нарушителям покоя, равнодушным взглядом мазнув по дверному проёму, где показались головы смущённых гвардейцев, выглядывающих из-за угла. Четвёрка жеребят, втянув головы в плечи и прижав ушки, постарались спрятаться за старшей подругой, прикрывшей их своими крыльями, словно действительно собиралась защищать.

— Ты немного не вовремя, моя хорошая, — голосом, буквально лучащимся нежностью, невзирая на ощущение его искусственности, произнёс принц, опуская мяч к передним ногам крылато-рогатой кобылки, после чего принялся поправлять красный бархатный шарф на её шее, скрывая края уродливых шрамов, так и не спешащих сходить, несмотря ни на какие усилия. — Я скоро освобожусь и присоединюсь к тебе. Поиграйте пока… в изумрудной гостиной.

Поняв, что её не собираются отчитывать, старшая из вновь прибывших пони улыбнулась, подняла ушки торчком и, подавшись вперёд, потёрлась носом о щёку единорога. Жеребята тоже осознали, что их не будут наказывать, а потому стали с любопытством выглядывать из-за своего укрытия, сверкая широко распахнутыми глазами, будто бы боялись чего-то не увидеть.

— Ша… Шай… — попыталась произнести принцесса, но смутилась и опустила голову, заливаясь стыдливым румянцем.

— Умница, моя хорошая, — со всей возможной нежностью прикоснувшись к гриве аликорницы, единорог изобразил самую гордую улыбку. — Ступай. Я скоро приду.

Встряхнувшись, старшая пони вскинула голову и, молча улыбнувшись, подхватила мяч телекинезом. В следующую секунду она уже запулила его пинком в открытую дверь, где он заскакал по коридору, отскакивая от стен и пола. Жеребята с радостными криками помчались следом, а их старшая подруга задержалась ещё на секунду, обернулась, и… в её глазах на краткое мгновение сверкнуло нечто взрослое.

«Впрочем, я могу себя просто обманывать, выдавая желаемое за действительное», — подумал жеребец, провожая мелькнувший за углом разноцветный хвост.

— Ваше высочество, я бы не хотел вас торопить… — прокашлялся бежевого цвета земнопони, одетый в чистую и ухоженную, но обычную рабочую робу белого цвета. — Мне ещё нужно проинспектировать сборочный конвейер, установленный в западном крыле.

Взгляды, которые на него бросали кобылки, весьма выразительно изображающие страшные глаза, главный инженер дворца предпочёл проигнорировать.

— Должна заметить, что у принцессы наблюдается великолепная тенденция к выздоровлению, — поспешила смягчить впечатление мятного цвета единорожка, отвечающая за медицинскую службу Кристальной Империи (того, что от неё осталось).

— Благодарю, доктор, — председатель совета отвернулся от закрывшихся дверей и направился к своему креслу. — Я вижу это.

* * *

Негромко урча мотором на спаркл-аккумуляторе, длинная фура, кузов которой был защищён от радиации дополнительным слоем обшивки и пропитанной в специальном составе ткани, медленно ехала по улицам Мэйнхеттена, направляясь к гордо возвышающейся в его центре башне. Не то чтобы эта картина за последние месяцы стала уникальной, всё же сотрудничество, которое организовали Эквестрийская Служба Спасения и Цитадель, приносило пользу обеим сторонам, так что торговля только набирала обороты. Впрочем, обыденным прибытие очередного транспорта с продуктами, лекарствами или другими грузами жители небоскрёба тоже назвать не могли.

С неба продолжал сыпаться снег, собирающийся за пределами города в целые тускло светящиеся горы замороженной воды, но здесь, где температуру поддерживало «драконье пламя», словно бы застыло одно время года — поздняя осень. И пусть гули, переселившиеся сюда из разных уголков Эквестрии, старались как-то украсить своё жилище, но их усилий на всё не хватало, так что большинство домов оставались стоять серыми коробками, нередко лишёнными стёкол в окнах, а то и оплавленными, будто восковые свечи.

В кузове грузовика, будучи одетой в герметичный костюм с замкнутой системой дыхания, на одном из многочисленных ящиков сидела единорожка, немигающим взглядом смотрящая на монитор маленького переносного терминала, где отображалось изображение с камер, расположенных на капоте машины. Время от времени она прикусывала губы, порой порывалась что-то сказать, но в итоге так и не решилась нарушить молчание до самого момента, пока впереди не показалась площадь с ангаром, примыкающим к башне.

— Мы почти на месте, мисс Спаркл, — прозвучал глубокий низкий голос из динамиков робота, похожего на земнопони в защитном костюме. — Вы уверены, что это нужно?

— Да, Крусейдер, — решительно кивнула Твайлайт, выключая маленький терминал. — Когда-то давно, когда я была маленькой и наивной кобылкой, принцесса Селестия говорила мне, что лидер — это тот, кто может вести за собой, не боясь лично встречать опасности и испытания, которые выпадают на долю его народа. Кем я буду, если продолжу отдавать приказы из бункера, в то время как пони наверху вынуждены бороться за жизнь день за днём?

— Это ваше решение, мисс Спаркл, и я не вправе его оспаривать, — монотонно ответил робот, красные огоньки глаз коего слегка потеряли в яркости. — Замечу лишь, что жизнь лидера, обладающего незаменимыми навыками и знаниями, для выживания общества в целом гораздо полезнее нежели жизнь среднестатистического разнорабочего. Да и ваша ученица расстроится, если с вами что-то произойдёт.

Хотевшая было возмутиться кобылка, услышав последний довод, стушевалась, сразу же потеряв желание спорить. Однако же невзирая на аргументы «Крестоносца» она постаралась оставить последнее слово за собой:

— Я ведь не переселяюсь в башню, а просто еду на переговоры и для того, чтобы получить доступ к базам данных министерства.

— Лишь это и останавливает меня от того, чтобы применить к вам меры задержания, — совершенно серьёзно заявил ИИ.

— … — пони возмущённо вскинулась, затем задумалась, а потом и вовсе засопела, выражая свою обиду. — Я, между прочим, умею оценивать риски.

Спор пришлось прекратить, так как в этот момент фура задом заехала в ангар и его створки закрылись, после чего с потолка стала литься жидкая пена, покрывшая каждый сантиметр внешней обшивки машины. Когда же химический душ отключился, открылись внутренние двери, откуда вышли двое крупных земнопони, поспешивших открыть кузов машины.

— Мисс Спаркл, я — капитан Саншоу, — приложив правую переднюю ногу к шлему, произнёс один из жеребцов, стоило только кобылке показаться из полумрака грузового отсека фуры, выйдя на свет белых прожекторов. — Позвольте мне первому поприветствовать вас в Цитадели.

— Рада вас видеть, капитан, — кивнула волшебница, спускаясь по приставной лесенке. — Вроде бы раньше вы были лейтенантом?

— Так точно, мисс Спаркл, — отозвался явно оживившийся пони. — Правда, сейчас у нас в званиях сам Дискорд ногу сломит: капитанов сразу трое, а вот лейтенант остался один.

— Думаю, это ненадолго, — утешила собеседника ученица принцессы Селестии.

В этот момент из кузова выбрался робот, тут же привлёкший к себе всё внимание охранников. Осмотрев ангар своими светящимися красным глазами, он указал сперва на земнопони, с которым говорила Твайлайт, а потом на ящики с грузами и заявил:

— Любезный, доставьте багаж леди в её номер. И поспешите, если хотите получить чаевые.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Технологии машины

Примечание к части

Доверяй, но проверяй.

Из-за свинцовых туч на небесах, которыми пегасы отгородились от кошмаров наземного мира, а также густой пелены смертоносного некромантического облака, в свете нового дня Кантерлот выглядел городом-призраком. Впрочем, на данный момент, таковым он и являлся, что только подчёркивалось насыпями из снега.

— И всё равно — мне это не нравится, — заявил Лаенхарт, красующийся тёмно-фиолетовой бронёй гвардейца принцессы ночи, устремив визоры своего шлема на здание Министерства Морали, утопающее в облаках розового тумана.

— Ты можешь остаться здесь, — произношу через динамик ближайшего к перепончатокрылому гулю шестилапа, попутно настраивая режим работы светофильтров, при котором визуальные помехи будут минимальны.

— Чтобы ты мог присвоить себе секреты Эквестрии, разграбив штаб одного из Министерств? — резко повернув голову, фокусируя взгляд на моей платформе, саркастично уточнил глава дворцового сообщества кантерлотцев.

— Коды доступа, планы здания и прочую информацию об этом учреждении, как уже говорил ранее, я получил лично от Пинки Пай, — отвечаю ровным, терпеливым голосом, добавив в него нотку раздражения, будто бы подозрительность этого представителя понижизни меня действительно задевает. — Разве разговора с Твайлайт Спаркл, Эпплджек, Флаттершай и Рэйнбоу Дэш не достаточно, чтобы убедиться в моей лояльности?

— Во-первых, Твайлайт Спаркл и Эпплджек — не показатель: вы могли их обмануть, — заявил бэтпони, пристукнув закованной в броню правой передней ногой по вымощенной белыми плитами дорожке, ведущей прямо к дверям здания. — Во-вторых, я ещё не уверен, что это были настоящие Министерские Кобылы, так как ты мог создать качественную обманку при помощи записей с их публичных выступлений. Это частично подтверждается тем, что ученица принцессы Селестии выглядит моложе того, чем должна. И это не говоря о том, что Флаттершай и Рэйнбоу Дэш, ввиду предательства пегасов, вообще не вызывают у меня доверия.

— Но несмотря на это, ты не только согласился на сотрудничество, но ещё и собрал отряд для проникновения внутрь зданий Министерств, — заставив дрона поднять правый передний манипулятор, одним пальцем указывая вверх, спрашиваю, изображая динамиками ехидство: — Где здесь логика?

— Логика проста: если ничего не делать, то будет только хуже, а у меня, в нынешнем состоянии, не так-то много возможностей на что-либо повлиять, — после нескольких секунд молчания, всё же ответил ночной гвардеец, отворачиваясь от шестилапа к дверям здания. — Ну а так как я тебе не доверяю, Крусейдер, кем бы ты там ни был на самом деле и какие бы цели ни преследовал, мне остаётся только проконтролировать всё, что только возможно. Кроме того, внутри может быть много вещей, способных перерезать ниточки твоих марионеток, из-за чего они станут бесполезными кусками мусора.

— Ты тоже можешь это сделать, если вдруг решишь, что те или иные знания, технологии или богатства, слишком важны, чтобы отдавать их «подозрительному незнакомцу», — замечаю логичную вещь. — Так стоит ли мне брать тебя с собой?

— Доверие, «друг» мой — это вещь обоюдоострая, — судя по голосу, доносящемуся из-под шлема, Лаенхарт ехидно усмехался, наслаждаясь своей толикой власти. — Если же ты откажешься от сопровождения в виде меня и моих пони, то… мы обрежем провода прямо сейчас. В конце концов, верность Эквестрии — это всё, что у меня осталось.

— Поэтому ты не хочешь придать земле останки принцессы Луны? — добавляю в голос, звучащий из динамика, чуть больше сарказма. — Потрясающая верность.

— Говори всё, что тебе вздумается, — шевельнул перепончатыми крыльями мой собеседник. — Я не позволю никому прикоснуться к моей принцессе, пока вы не докажете верность Эквестрии и Диархам. Уж мне ли не знать, как учёные… вроде Твайлайт Спаркл… могут поступить с останками аликорна. И не нужно мне говорить, что у неё не возникнет таких желаний.

— Что же, твои мотивы ясны, — констатирую ровным голосом, заставляя робота повернуть башенную камеру на вход в столичный штаб Министерства Морали (пусть это и не основной их офис, но и тут можно найти немало полезного). — Предлагаю приступить к операции.

— Построиться! — рявкнул бэтпони на своих подчинённых.

Полицейский-единорог, земнопони в гвардейской броне, ещё один рогатый пони, но в форме техника, поспешили занять места на флангах и чуть позади трёх шестилапов, один из коих является «танком», второй — ходячей пушкой, а третий — ремонтником с двумя робосовами, способными действовать автономно. Сам перепончатокрылый пегас встал рядом с моей «главной» платформой, демонстративно поигрывая закреплёнными на боках пушками.

— Сэр, разрешите обратиться? — подал голос единорог, имени коего мне так и не назвали, а проверить личность по базам данных не выходит из-за скрывающей морду защитной маски и прилипшей к телу одежды.

— Говори, — недовольно отозвался Лаенхарт, уже готовый шагнуть к дверям здания.

— Рекомендую перевести оружие в режим ожидания, либо же вовсе его отключить, чтобы не провоцировать систему безопасности Министерства Морали, — отчеканил гуль-техник. — Если их радары выискивают угрозу по тому же принципу, что и наши датчики…

— Хвалю, боец, — сухо отозвался бэтпони, отключая свои пушки. — Ещё что-нибудь?

— Никак нет, сэр, — вытянулся по стойке «смирно» член отряда дворцовой фракции Кантерлота.

«Перестраховка, конечно, но может быть не лишней», — вынужденно констатирую, отправляя несущего бронепластину шестилапа к дверям.

Шестилап беспрепятственно добрался до автоматических створок, тут же попав под наблюдение камеры, реагирующей на движения, установленной под небольшим козырьком. В данных, полученных из терминала Пинки Пай, говорилось о наличии скрытого вооружения как на крыльце, так и в холле штаба министерства. Однако же, первый рубеж обороны оснащён только средствами сдерживания, а вот уже со второго рубежа можно стать мишенью для летальных боеприпасов.

Дрону пришлось воспользоваться инструментами, чтобы вскрыть панель электронного замка. Следом за этим он вытянул из корпуса шнурок тонкого кабеля, при помощи коего подключился к разъёму, тут же входя в систему. Для того, чтобы передать код доступа потребовалась какая-то секунда, ну а на обман системы распознавания камеры, которая тоже оказалась подключена к замку, ушло ещё три секунды.

Пиликнув, двойные створки приветственно разъехались в стороны, открывая взглядам просторный светлый холл, стены коего скрывались под агитационными плакатами, а прямо напротив дверей стоял стол администратора. На потолке замигали и зажглись белые лампы, негромко зашипели динамики системы оповещения, загудели вентиляторы.

— Как гостеприимно, — заметил Лаенхарт, встав перед порогом, чтобы заглянуть внутрь здания через открытую дверь.

— Возможно, — решив не спорить с гулем, отдаю бронированному дрону приказ войти внутрь. — Мне же интересно другое: если здесь нет розового облака, почему пони мертвы?

— Хм? — ночной гвардеец склонил голову вперёд, сделал два шага и обвёл визорами шлема всё видимое пространство холла. — А ведь верно.

Клубы розового тумана, словно бы натыкаясь на плоскую преграду, не проникали дальше порога здания, но при этом на полу, выложенном плитками розового мрамора (шестиугольными, а не квадратными), в разных позах лежали семь тел, ранее принадлежавших представителям понижизни. Четверо из них — двое единорогов, пегаска и земнопони, одетые в деловые костюмы — находились рядом с креслами для посетителей, установленными у правой и левой стен, чередуясь с горшками для завядших цветов и торговыми автоматами с напитками, а ещё трое, которые были служащими министерства, обнаружились справа и слева от входа, ну и рядом со стойкой с терминалом.

— Крусейдер, есть идеи, что их могло убить? — убедившись, что прямой угрозы нет, бэтпони вошёл внутрь полностью и, шагая мягко и бесшумно, будто бы броня ему вовсе не мешала, подошёл к столу администратора, рядом с коим лежала кобыла-земнопони, облысевшая и будто бы засушенная.

— Сейчас узнаем, — отвечаю через динамик дрона-ремонтника, отдав ему команду подойти к стойке со стороны работницы министерства и подключиться к системе, чтобы получить доступ к внутренней сети. — Камеры до сих пор работают, так что…

«Связь с дроном утеряна», — оповестило меня сообщение, появившееся на виртуальном экране, отображающем происходящее в холле штаба Министерства Морали.

«Связь с дроном утеряна», — в тот же миг пришло сообщение о том, что шестилап «танк» тоже вышел из-под моего контроля.

— Что это значит? — троица гулей, оставшихся на пороге здания вместе с последней моей платформой, отскочив в разные стороны навели на «турель» своё оружие. — Что ты сделал с капитаном Лаенхартом?!

«Заманил в смертельную ловушку, чтобы избавиться от излишне подозрительного и осторожного, а кроме того — опасного лидера. Что за тупой вопрос? Любопытно: потеря сразу двух разведчиков, помогла мне ощутить раздражение. Так… Нужно объяснить ситуацию, произошедшую в холле, пока эти горячие холодные ребята не сделали какую-нибудь глупость. Мне только партизанской войны с местными обитателями не хватает», — все эти размышления, благодаря высокоскоростным вычислениям центрального процессора, не заняли и пары секунд, за что следует поблагодарить создателей «Крестоносца».

— Сработала скрытая система безопасности, — не обращая внимания на нацеленное на робота оружие, подвожу разведчика к вскрытой панели электронного замка, после чего он подключился к свободному разъёму и повторно провёл процедуру открытия дверей. — Нужно как-то зафиксировать створки, чтобы не дать ещё раз перерубить кабель.

Правый передний манипулятор шестилапа указал на два провода, лежащие на пороге словно змеи с отрубленными головами. Гули, молча переглянувшись, всё же опустили оружие и заглянули в помещение, где продолжали лежать останки работников и посетителей министерства, но не осталось и следа от бэтпони и двух разведывательных платформ.

— Лаенхарт… того? — полицейский провёл по шее левой передней ногой, поворачивая шлем в сторону дрона, в то время как его напарники застыли, будто бы в неверии, а их метки на тактической карте из зелёных стали жёлтыми.

— Системы ведения огня не активированы, — изрекаю через динамик тоном, будто бы объясняю очевидные вещи. — С высокой долей вероятности ваш командир жив.

«Условно жив, учитывая его форму существования», — мелькнула мысль в процессоре, делиться которой с собеседниками я не стал (органики слишком чувствительны к подобным вещам… по себе помню).

— И что нам делать? — спросил гвардеец, неуверенно переступая передними ногами.

«По всей видимости, эта троица привыкла подчиняться, а не принимать решения. Что же — тем лучше для меня», — придя к таким выводам, частично меняю модель поведения.

— На время спасательной операции, командование на себя принимаю я, — робот обвёл гулей объективом башенной камеры. — Операция считается завершённой после того как капитан Лаенхарт примет командование над отрядом, либо его останки будут доставлены во дворец. Вам ясно, бойцы?

— Так точно, сэр! — рявкнули гули на три голоса.

— Тогда, слушайте первый приказ: нам нужно заблокировать дверь в открытом положении, — сделав короткую паузу, даю дрону команду указать манипулятором на техника-единорога. — Исполнять, боец.

…

— У-ффф… — разлепив глаза, ночной гвардеец попытался осмотреться, для чего нужно было приподняться с пола. — Дискордова задница. Слезь с меня, железное недоразумение!

Вокруг было темно и тихо, но встроенные в шлем приборы, да и собственные глаза гуля, позволяли ему понять, что он оказался в каком-то каменном мешке. Ситуация усложнялась ещё и тем, что сверху на нём лежали платформы Крусейдера, не подающие признаков активности, но при этом настолько «удачно» упавшие, что вывернуться из-под них не представлялось возможным… уж точно — не в броне.

«А доспехи я бросить не могу: они мне стали очень близки… Я с ними буквально сроднился», — криво усмехнувшись, бэтпони опустил голову на передние ноги, мысленно представляя то, как будет выбивать химические отходы из этого техномагического увальня, заявлявшего о безопасности операции.

Мысли вильнули на то, что Крусейдер мог его осознанно обмануть, заведя в ловушку Министерства Морали, чтобы избавиться от помехи между собой и телом принцессы Луны. И пусть Лаенхарт был уверен в бойцах, которые остались во дворце, но языкастый робот (ироничный смешок) сумел уболтать его.

«Избавился от меня — справится и с остальными. Зебриканскую ведьму ему в тёщи», — от собственной глупости хотелось выть, но бэтпони усилием воли удержал себя от погружения в столь притягательное безумие, за которым есть только пустота.

— Я здесь не сдохну, тварь металлическая, — прорычал ночной гвардеец, старательно придумывая способ скинуть с себя груды металла, ещё недавно считавшиеся союзными единицами.

Внезапно оба шестилапа вздрогнули, в их корпусах что-то зашумело, а потом прозвучал раздражающий до зубовного скрежета голос:

— Перезапуск систем произведён успешно.

— Во имя Луны, встань с меня! — ещё раз дёрнувшись, воскликнул Лаенхарт, ни на что особенно не надеясь.

К удивлению перепончатокрылого летуна, груз со спины исчез, и даже придавленные крылья оказались свободны. Не теряя времени он метнулся вперёд из положжения «лёжа на животе», затормозил об стену правым боком и, отшатнувшись от приграды, встал в защитную стойку. Его взгляду наконец-то предстало всё помещение, оказавшееся каменным кубом с металлической дверью в одной из сторон, где кроме двух неподвижных роботов, светящих перед собой красными лампочками, ничего примечательного не было.

— В какую Тартарову задницу ты нас затащил? — решив всё же сперва не показывать своих подозрений в предательстве, чуть грубее чем следовало спросил бэтпони (дипломат из него был посредственный, но принцесса ценила в нём иные черты).

— Нет информации, — сообщил один дрон.

— Потеряна связь с центром, — оповестил второй механический воин.

— Бесполезные куски железа, — досадливо поморщившись, изрёк ночной гвардеец, подозрительность в котором слегка отступила под напором осознания, что для ловушки это… слишком глупо (ну или наоборот — неоправданно изощрённо).

«Придётся самому думать, что делать и как выбираться. Но хотя бы кто виноват я знаю — Крусейдер», — не успели сформироваться эти мысли, как входная дверь щёлкнула и открылась, а на пороге появился стандартный робопони, раскрашенный в цвета работников Министерства Морали.

В следующую секунду, не успел Лаенхарт решить, как вывести из строя нового противника, на боках коего виднелись две нестандартные пушки, предположительно — электрошокового воздействия, как со спины одного из шестилапов вспорхнули две робосовы, одна из которых пальнула по вражеской боевой единице маломощным импульсом энергомагического орудия. Подбитый противник, лишившийся головы, осел на пол, предоставляя вид на ещё двух своих товарищей.

«Вот бы вы друг друга перебили», — мелькнула в голове ночного гвардейца мечтательная мысль.

Словно бы угадав желание перепончатокрылого жеребца, механические солдаты начали короткую перестрелку, в которой победили летающие боевые единицы, оказавшиеся куда более шустрыми чем свои наземные собратья: они просто вылетели через дверь, зависли над поднимающими стволы роботами и слаженно выстрелили вниз… после чего получили по залпу из потолочной турели.

«Великолепно: из ловушки мне не выйти», — отметив расположение орудия, бэтпони сместился к боковой стене, не желая оказаться на линии ведения огня.

…

Техник-гуль притащил ось от какого-то транспорта, определить точную принадлежность которой мне не удалось, затем измерил ширину дверного проёма и, при помощи магии, отрезал кусок металла. После этого, получившуюся железку он вставил между створками, снова засветил своим рогом, спаивая концы с металлическими краями дверей, повернулся к роботу и заявил:

— Готово. Теперь не закроется.

— Хвалю, боец, — отвечаю через динамик шестилапа, копируя интонации его командира. — Внутрь не соваться; в случае гибели этой платформы — отправьте гонца во дворец и к поселению Твайлайт Вельвет. Дальнейшие инструкции получите позже.

Разведчик, перешедший под моё прямое управление, миновал порог министерства и, почти в тот же момент, на тактической карте появились две зелёные и одна жёлтая отметки, находящиеся этажом ниже. Мне потребовалось полторы секунды для того, чтобы осознать факт отсутствия помех для связи через пип-бак, после чего дронам, находящимся в подвальном помещении, был отправлен запрос на связь.

— Восстановлена связь с дронами «Один» и «Два»; обнаружен капитан Лаенхарт, — озвучиваю для гулей, оставшихся по ту сторону порога. — Состояние капитана удовлетворительное: прямая угроза жизни отсутствует.

Пользуясь восстановленной связью, переключаюсь на дронов, находящихся в каменной комнате вместе с бэтпони, ну а третьего шестилапа отдаю под контроль Воина.

— Приветствую, Лаенхарт, — произношу через динамик «танка». — Времени мало — эта платформа не рассчитана на долгую автономную работу. Поэтому, друг мой, действовать нужно быстро. Чтобы отключить систему безопасности объекта, мне нужно добраться до терминала, подключённого ко внутренней сети.

— Понял, — кивнул шлемом бэтпони, прижимающийся к одной из стен. — Но ты мне ответишь на некоторые вопросы.

— Отвечу, — произношу ровным тоном, отправляя броненосца вперёд. — Но сперва — дело.

Дальнейшие наши действия не отличались особой изобретательностью: «танк» вышел вперёд, принимая на себя огонь турели, затем ночной гвардеец парой выстрелов вывел её из строя, ну а платформа-ремонтник, замыкающая процессию, собирала трофеи в виде вражеского оружия. Шум, льющийся из динамиков под потолком не изменился, оглашая длинный прямой коридор, освещённый белыми лампами; справа и слева располагались редкие двери, за одной из коих обнаружилась пустая комната наблюдения, с множеством мониторов, креслом охранника и устройством связи (оттуда я и решил войти в систему).

Благодаря работающим камерам, мы увидели то, что в других помещениях подземного уровня находятся хранилище с шарами памяти, выставленными на полках стеллажей; комната с креслами, похожими на парикмахерские, но с фиксирующими браслетами и ремнями, а также более футуристичными «колпаками»; реакторная, занятая устройством того же вида, которое питает системы стойла двадцать девять… И в каждое помещение вела металлическая дверь с электронным замком.

«Богатый улов. Одни кресла и шары памяти стоят всех затрат. Но реактор и устройство телепортации, пусть и работающее на коротком расстоянии — ничуть не менее ценные трофеи. Впрочем, разграблять наследие Пинки Пай я не буду, лишь перепишу данные и заберу необходимое. В будущем это место мне пригодится целым», — заметив, как бэтпони смещается, мысленно вздыхаю (если бы мог, стукнул бы себя ладонью по лицу).

— Если ты задумал разорвать наше соглашение — передумай, — произношу максимально равнодушно. — Я уже получил удалённый доступ главного администратора, так что в случае конфликта, смогу подать сигнал на подрыв реактора даже через платформу, оставшуюся наверху.

— С чего ты взял… — начал было говорить Лаенхарт, но тут же себя оборвал и выругался. — Пип-бак?

— Пип-бак, — подтверждаю через динамик «танка». — И раз так пошло дело, то на всякий случай я внесу в систему безопасности приказ на подрыв реактора, в случае если за определённый период времени не будет введён код из тысячи символов.

— Мы так не договаривались, — пророкотал из-под шлема ночной гвардеец.

— Доверие, «друг» мой — это вещь обоюдоострая, — цитирую самого Лаенхарта. — Умерь свою паранойю: если ты будешь следовать букве соглашения, то и я его не нарушу.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Плоды машины

Примечание к части

Курочка по зёрнышку клюёт...

— Мам! Ма-а-ам! — маленькая единорожка подбежала к старшей пони, которая стояла на кухне перед плитой, при помощи лопатки, удерживаемой телекинезом, помешивая овощи на сковороде. — Ну, мам же!

— Что случилось, дорогая? — оторвавшись от книжки, лежащей на кухонном столе, взрослая волшебница посмотрела на сердито насупившуюся дочку.

— Дядя Шайнинг сказал, что они с тётей Каденс могут взять меня с собой во дворец, — чётко произнесла кобылка, смотря в глаза матери немигающим взглядом. — Можно мне пойти? Ну можно, а?

— Если дядя Шайнинг сказал, то — да, — тепло улыбнувшись, ответила молодая мать.

— Ей! — радостно подпрыгнула на месте маленькая единорожка.

— Но сперва ты должна поесть, — строгим тоном произнесла большая пони. — Голодную я тебя не отпущу.

— Ну… — повесив ушки, расстроено протянула дочка. — Ладно.

— Твайлайт, я дома, — на кухню вошёл крупный жеребец земнопони, который сразу привлёк к себе общее внимание. — М-м-м… Как вкусно пахнет.

— Папа вернулся! — в пару прыжков кобылка оказалась рядом с жеребцом, чтобы тут же оказаться подхваченной передними копытами и подброшенной вверх, со смехом подлетая к самому потолку. — И-и-и!

— Осторожнее, здоровяк! — шутливо пригрозила мужу волшебница.

— У меня всё под контролем, милая, — в очередной раз поймав дочь, земнопони поставил её на пол, повернулся к жене и спросил: — Ты подготовила доклад по Марипони?

— А? — единорожка удивлённо моргнула и открыла рот, чтобы что-то спросить, но не успела и слова сказать.

— Заседание уже через два часа, — сверкнув красными глазами, заявил земнопони. — Я отправил сообщения управляющим всех отделов ЭСС.

«Что? Но ведь…» — Твайлайт вздрогнула и с усилием распахнула глаза, обнаружив себя лежащей на широкой кровати, утопая в белоснежных простынях и подушках, в спальне пентхауса башни Мэйнхеттена, куда её поселили прошлым вечером.

Сердце в груди бешено стучало, до ушей ещё доносился звук шипения сковороды, а в носу будто бы остался запах готовящейся еды. Образы мужа и дочери, такие реальные, знакомые и естественные ещё секунды назад, сейчас распадались невесомыми хлопьями, не позволяя вспомнить ни имён, ни мордочек, ни даже цвета шёрстки… будто бы кто-то вырвал эту информацию из памяти самым грубым образом, оставив на её месте пустоту.

— Прошу прощения за вторжение, мисс Спаркл, — прозвучал в тишине комнаты бархатистый голос робопони, красующегося шкурой из чёрного бархата, которую на него натянули «Чтобы не пугал жеребят» местные кобылки-модницы. — Совещание по поводу вопроса Марипони начнётся через два часа. Вы просили разбудить вас заранее, чтобы успеть поесть и привести себя в порядок.

— С… Спасибо, Крусейдер, — через силу вдохнув и чувствуя,

как холодный воздух врывается в грудь, отозвалась сиреневая единорожка. — Я уже встаю.

— Завтрак будет накрыт в гостиной через двадцать минут, — предупредил робот, стоящий в дверном проходе. — Будут какие-нибудь особые пожелания?

— Нет… Да… Подожди, — приподнявшись на передних копытцах, Твайлайт приняла сидячее положение, после чего зажмурилась, снова посмотрела на собеседника и попросила: — Сделай, пожалуйста, несколько шагов внутрь… Стоп. Повернись боком; присядь; вытяни вперёд передние ноги…

Не задавая вопросов, механический пони, управляемый искусственным интеллектом, послушно исполнил все команды. Спаркл же, чувствуя себя невероятно глупо, пыталась уловить образ жеребца, накладывающийся на крупного земнопони-робота.

— Что-нибудь ещё, мисс Спаркл? — застывший в одной позе Крусейдер, глаза которого сияли красными огоньками объективов камер, ничем не выдавал удивления или недовольства, но сиреневая единорожка отчётливо ощутила, как краснеет.

— Нет, спасибо, — прилагая все усилия, чтобы звучать спокойно и уверенно, ответила ученица принцессы Селестии. — Можешь идти. Я скоро буду.

— Рад был помочь, мисс Спаркл, — поднявшись на все четыре ноги, механический жеребец развернулся к открытой двери и вышел вон, напоследок вильнув «скорпионьим хвостом».

— Ф-ф-фу-у-у… — упав обратно на подушки, сиреневая единорожка уставилась в белоснежный потолок расфокусированным взглядом, раскинув ноги в стороны. — И что на меня нашло? Глупый сон.

«Но как же приятно было чувствовать себя женой и матерью… Обычной пони, а не Министерской Кобылой, от которой зависят судьбы тысяч тысяч пони. Может быть, именно этого мне не хватало? Чувствовала ли принцесса Селестия подобное?..» — почувствовав, как грудь вновь сжала фантомная боль, пони прикрыла глаза и, очистив разум от посторонних мыслей, стала глубоко и медленно дышать.

Спустя пару минут она выбралась из объятий постели, при помощи телекинеза поправила простыни и одеяло, мотнула головой, отгоняя ненужные в данный момент мысли, и отправилась в смежную со спальней ванную комнату. Предоставленные ей жителями башни помещения, служившие Твайлайт временной резиденцией и ранее в моменты посещения Мэйнхеттена, были более чем шикарно обставлены: большая гостиная, захватывающая сразу два этажа, красовалась деревянными лакированными панелями и картинами на стенах, мягкой мебелью с низким столиком, пушистым ковром на полу; на первом из этажей также размещались библиотека, кабинет, маленькая лаборатория-мастерская, ну а на втором — жилые комнаты… Сам небоскрёб, который снаружи выглядел пусть и вполне целым, но весьма унылым (в тон остальному городу), изнутри будто бы застыл во времени, захватив из прошлого кусочек стабильности, процветания, роскоши.

«И это особенно тяжело видеть, сравнивая со всей остальной Эквестрией, где пони живут в вагончиках и палатках, либо ютятся в бункерах, питаются строго по расписанию и далеко не всегда — досыта. И статуя-фонтан в виде аликорна в подобном контексте — словно насмешка над теми, кому не повезло в момент падения мегазаклинаний находиться в другом месте», — забравшись под душ, Твайлайт включила холодную воду, вздрогнув под бьющими с потолка упругими струями.

Она, конечно, понимала, что даже если разобрать башню по камешку, всё равно не получится обеспечить всех пони едой, водой и крышей над головой. А вот лишить всего этого жителей Цитадели, желая помочь сразу всем — проще простого. Только вот этот путь вёл бы лишь к разорению и деградации, так как заставил бы всех выживших опуститься на один уровень достатка, в то время как стремиться нужно к тому, чтобы поднять нижнюю планку, не давая сильно просесть верхней.

«Но некоторыми излишествами всё же придётся пожертвовать. Три спа-салона на башню — это было перебором даже в старые времена, не говоря уж о нынешних. Так что одного, где посменно будут работать все специалисты, будет более чем достаточно. Тем более, что нам понадобятся все свободные копыта», — хмыкнув своим мыслям, сиреневая единорожка отметила, что осталось убедить «Граждан Цитадели», что им нужно пожертвовать некоторыми удобствами ради лучшего будущего.

Завершив водные процедуры, Спаркл выбралась из ванны и встала перед большим феном, который занимал значительный участок стены. Пару секунд она колебалась, не воспользоваться ли для просушки магией… и в итоге пришла к выводу, что принять «Душ из горячего ветра» успеет как-нибудь потом.

Рог волшебницы вспыхнул и от него по телу прошла магическая волна, сделавшая шёрстку пушистой, а короткую гриву поднявшая дыбом. Стоило же посмотреть на своё отражение в зеркале, как из памяти всплыл образ Пинки Пай, из-за чего на мордочке появилась грустная улыбка. Однако слёзы уже были пролиты, а потому вспомнив подругу, сиреневая единорожка произнесла:

— Я сделаю всё возможное и невозможное, Пинки, но однажды пони снова будут беспечно гулять под голубыми небесами. Обещаю.

Решительно вернувшись в спальню, Спаркл подошла к шкафу с одеждой, где лежали на полках и висели на вешалках её костюмы и другие элементы одежды, многие из которых вышли из-под копыт Рарити, которая не забросила творить, даже став главой Министерства Стиля. И тут она наткнулась на неожиданную проблему: на заседание следовало прийти в строгом костюме (желательно — в чёрном пиджаке с юбкой и белой блузкой), но попытка натянуть на себя первую же рубашку показала, что та ей мала.

— Кажется, я подросла, — усевшись на круп, кобылка опустила взгляд на грудь и живот, на которых не сходились края ткани. — Ну… учитывая, что я приняла ЗВТ, доработанное на коленке, да ещё в не самом адекватном состоянии — это не самое худшее, что могло случиться.

«Только вот проблему это не решает. Что мне надеть? Или… пойти в защитном скафандре?» — представив театральное «Дорогуша, предпочесть этот кошмар дизайнера моим шедеврам?» в исполнении белой единорожки, ученица принцессы Селестии хихикнула, зажмурившись и прижав ушки к голове.

— Нам вас очень не хватает, девочки… — прошептала Твайлайт, проводя правым передним копытцем по шелковистой ткани рубашки.

…

В комнате царил приятный полумрак, играла медленная приятная музыка, в воздухе витали ароматы свежих цветов, лишь недавно срезанных с кустов (за что садовница, разумеется, рассчитается с одним не в меру наглым жеребцом). На постели, поджав под себя ноги и распахнув крылья, уткнувшись мордочкой в подушку лежала пегаска, над которой навис крупный земнопони, ритмично двигающий тазом, передними ногами придерживая партнёршу за бёдра или же оглаживая вздрагивающие под каждым толчком бока.

Секунды складывались в минуты, а минуты текли, словно целая вечность… или же один лишь миг? Впрочем, любовники наслаждались каждым мгновением близости, сопровождаемых властными, но нежными ласками; конвульсивными сжатиями жарких эластичных стенок или же неутомимыми движениями твёрдого словно камень, перевитого венами ствола…

Выгнув спину, запрокинув голову и открыв рот в беззвучном крике, прижавшая уши к голове пегаска задрожала, особенно сильно сжимая в себе партнёра, чего тому хватило для того, чтобы с рыком излиться в жаркое нутро партнёрши, сильными копытами сминая кьютимарки на нежных бёдрах.

Потные, тяжело дышащие, всё ещё соединённые плотью, они повалились на бок, из-за чего земнопони придавил крыло кобылы, на что та отреагировала крайне вяло. Обхватив её поперёк груди передними ногами, жеребец прижал летунью к себе, носом зарываясь в растрёпанную гриву.

— Успеем ещё раз? — отдышавшись, спросил Йеллоустоун — жёлтый земнопони с голубыми глазами и зелёной гривой.

— Ох… нет, — тяжело отозвалась крылатая пони, дёрнув левым ухом, которое обожгло горячее дыхание. — Пожалел бы немолодую кобылку.

— Таким крупом может похвастать далеко не любая молодая кобылка, — огладив копытом означенную часть тела, усмехнулся молодой жеребец.

— И много крупов ты уже проверил? — повернув голову, скосила взгляд пегаска, на губах у которой появилась игривая улыбка.

— Эм… — смешался земнопони, не зная, как ответить на провокацию.

Впрочем, партнёрша в ответе и не нуждалась, что и продемонстрировала тихим смехом, после чего извернулась и, поморщившись от прострелившей в крыле боли, чмокнула его в нос.

— Мне нужно подготовиться к сеансу связи, так что — слезай, — чуть более строго произнесла летунья.

— Как скажешь, «мамочка», — куснув старшую пони за ухо, Йеллоустоун всё же поднялся на ноги, разъединяясь с кобылой и освобождая её крыло. — Увидемся позже?

— Я приду в сад, как только освобожусь, — пообещала кобыла.

Жеребец спрыгнул на пол, поспешно натянул на себя комбинезон стойла два, а затем выскользнул за дверь, предварительно убедившись, что его никто не увидит. Оставшись в своей комнате одна, пони вздохнула и, перевернувшись на спину, поджала ноги к груди и животу, чуть затуманенным взглядом смотря в потолок.

— И что ты во мне увидел? Нашёл бы себе молодую кобылу…

— Мисс Флаттершай, раз вы кончили с мистером Йеллоустоуном, то я имею необходимость напомнить, что совещание начнётся через полтора часа, — прозвучал голос «Крестоносца» из динамиков, расположенных под потолком, одновременно с чем музыка стала заметно тише.

— И-и-и… — испуганно запищала жёлтая пегаска, прижимая к пылающей красной мордочке передние копытца. — Крусейдер!

— Да, мисс Флаттершай? — участливо спросил искусственный интеллект. — Я фиксирую резкое повышение температуры вашего тела. Рекомендую обратиться в медицинское крыло за диагностикой организма.

— Ты… Ты-ты-ты… всё видел? — более или менее справившись с собой, крылатая кобыла села, постаравшись прикрыться копытцами и крыльями, требовательным взглядом ища камеру в углу комнаты.

— Я вижу почти всё, что происходит в стойле два, с тех пор как мисс Белль дала мне допуск к системам безопасности, — безмятежно признался собеседник.

— И… Что ты думаешь? — ушки кобылы поникли, а сама она опустила взгляд к своим передним ногам. — Я… сама не знаю, как до этого дошло, но…

— Мисс Флаттершай, вам не стоит просить прощения за то, что вы «обменивались жидкостями» с мистером Йеллоустоуном, — мягко, но вместе с тем — настойчиво перебил пони Крусейдер. — Вы — взрослая кобыла; он — взрослый жеребец. То, что вы делаете наедине друг с другом — лишь ваше дело… до тех пор, пока это не нарушает установленный закон и не несёт угрозы жизням. Прямо сейчас процессом «обмена жидкостями» занято шестнадцать пар и две тройки пони из разных стойл, а также неизвестное количество пони на поверхности. В конце концов, данный способ сброса физического и психологического напряжения более чем нормален для представителей понижизни, зебр, грифонов, минотавров. Учитывая же данные из вашей медицинской карты, я рекомендую вам сделать сеансы чаще, но короче по времени.

— Ты… серьёзно? — выглянула из-под накрывшего голову крыла жёлтая летунья.

— Абсолютно, мисс Флаттершай, — откликнулся ИИ. — Ещё раз напоминаю, что заседание начнётся через один час двадцать минут. Рекомендую вам поторопиться, если вы планируете что-нибудь съесть.

— Спасибо, Крусейдер, — чуть натянуто улыбнулась глава Министерства Мира, складывая крылья за спиной. — Пожалуйста, никому не говори… об этом.

— Как пожелаете, мисс Флаттершай, — покладисто согласился «Крестоносец», а когда пони расслабилась, задал вопрос, заставивший вновь вспыхнуть красным: — Что прикажете делать с видеозаписями?

…

— Как ты могла?! — голубая пегаска почти сбила с ног оранжевую земную пони, но в последний момент затормозила, расправив крылья во всю ширь и приземлившись на задние ноги, чтобы правое переднее копытце упереть в бедро, а левым указать на подругу. — Я верила тебе, Эпплджек! Я считала тебя почти сестрой! А ты?

— Я? — несколько дезориентированная глава МВТ указала на себя правой передней ногой.

— Ты, — подтвердила Рэйнбоу, помахивая крыльями для того, чтобы стоять ровно. — Как ты могла?!

— Придержи поней, сахарок, — присев на круп, выставила передние ноги в защитном жесте оранжевая кобыла. — Да и вообще… нашла бы ты другое место для разговора. А то ведь я уверена, что в стойле к вечеру уже будут слухи ходить, что я у тебя жеребца увела, а то и вовсе — с жеребцом изменила.

— А? — летунья окинула взглядом атриум, где они находились и заметила, что на их паре скрестилось полтора десятка взглядов пони разного возраста. — Вот ведь сено. Я как-то не подумала.

«Угу. Не будь у тебя такая морда довольная, я бы даже поверила», — мысленно закатила глаза бывшая фермерша.

— Пойдём к Свити, — опустившись на четыре ноги, кивнула в сторону кабинета смотрительницы бывшая глава Министерства крутости. — Всё равно до сеанса связи недолго осталось.

Зеваки, понявшие, что неожиданное шоу закончилось, поспешили по своим делам, ну а бывшие (или не совсем бывшие) хранительницы Элементов Гармонии, направились к лестнице. Стоило же им отдалиться от прежнего места на десяток шагов, Эпплджек спросила:

— И что тебя так возмутило, сахарок?

— Ты собираешься на поверхность, — не спросила, а констатировала Дэш, стрельнув в подругу тяжёлым взглядом.

— Собираюсь, Рэйнбоу, — серьёзным тоном ответила оранжевая земнопони. — У полковника Бустера есть возможность завербовать отделение Стальных Рейнджеров, отколовшееся от основной организации, так что моя помощь в переговорах будет нелишней. И — нет: переговоры по видеосвязи тут не сработают. В конце концов, какое право я имею вести за собой пони, отсиживаясь в убежище?

— Тц, — голубая пегаска стукнула копытом по ступенькам. — Гнилое сено. Я чувствую себя…

— Ты сама знаешь, сахарок, почему тебе не стоит пока появляться наверху, — остановившись, земнопони положила левую переднюю ногу на плечо подруги, заглядывая ей в мордочку немигающим взглядом зелёных глаз. — Если всё пройдёт как надо, то скоро ты снова сможешь подняться в небо. Но пока что — рисковать нельзя.

— Да понимаю я, — тряхнула гривой летунья, затем вздохнула и поникшим голосом продолжила: — Я чувствую себя бесполезной. Ты и Твай — рискуете собой, что-то конструируете, с кем-то постоянно договариваетесь… А мне остаётся сидеть тут и ждать от пегасов погоды. Противно. Я ведь даже наводку на склады дать не могу — они все перенесены на облака.

— Зато от тебя будет зависеть очень многое, когда план вступит в финальную стадию, — заметила земнопони. — Иногда, чтобы показать свою смелость, нужно просто верить в друзей и ждать момента.

— Хм? — Дэш удивлённо изогнула брови, после чего спросила: — И кто это сказал?

— Я сама придумала, — подмигнула подруге оранжевая кобыла. — Нравится?

— Не так уж и плохо, — усмехнулась летунья, затем опустила голову, вздохнула и вскинула мордочку к потолку. — И как же всё-таки иронично: пегаски сидят под землёй, а земнопони и единорожка идут наверх…

— Гхм… — смущённо кашлянула Эпплджек, отводя взгляд.

— Что? — подозрительно прищурившись, бывшая глава Министерства Крутости уставилась на собеседницу, ожидая какого-то подвоха.

— Флаттершай через месяц-другой планирует выбраться наверх, чтобы начать восстанавливать Министерство Мира, — шаркнула правым передним копытцем бывшая фермерша.

— Да ты издеваешься! — в сердцах воскликнула голубая пегаска.

…

— Один плюс один равно два… Два плюс два равно четыре… четыре плюс четыре равно восемь… — белая единорожка, сидя на краю кровати в своей комнате и держа в передних ногах дочку, телекинезом левитируя маленькую пластиковую ложку, зачерпывала кашу из миски и подносила её к раскрытому рту жеребёнка.

На фоне играла негромкая музыка, успокаивающая нервы и наводящая на оптимистичные мысли, неяркий свет был приятен глазам, а комфортная температура позволяла даже не задумываться о том, чтобы надеть что-нибудь сверху шёрстки. Заботливый голос Винил звучал так, будто бы она рассказывала сказку, ну или уговаривала съесть ложечку «За маму», «За тётю Оникс», «За торжество разума над инстинктами…».

Когда входная дверь с шелестом открылась и на пороге появились красная пегаска с чёрной единорожкой, Скреч лишь приветственно кивнула, продолжив кормить Октавию, попутно сюсюкая и продолжая считать. Обе гостьи, некоторое время молча наблюдавшие за этим представлением, почти синхронно покачали головами, а затем Строуберри заявила:

— Оригинальный способ учить считать.

— Ты бы ещё языкам иностранным её так учила, — хмыкнула Шилд, заходя внутрь и приближаясь к подруге. — Нам уже пора собираться: заседание через тридцать минут.

— Успеем, — беспечно ответила диджейка. — Окти, хочешь научиться иностранному языку?

— Му-му-му… — сосредоточенно отозвалась единорожка, внимательным взглядом следя за ложкой.

— Винил, заканчивай уже со своими экспериментами: хватит загружать жеребёнка разными глупостями, — произнесла чёрная пони, наклонившись к серой кобылке.

— Окти, маму обижают, — шмыгнула носом Скретч, сердито посмотрев на подругу.

— Бу, — маленькая единорожка стукнула копытцем по слишком близко приблизившемуся носу тёти Оникс и рассмеялась.

— Ай, — отодвинувшись, Шилд потёрла пострадавшую часть мордочки левой передней ногой.

— Вот так-то, — взмахнув ушками, с гордостью произнесла диджейка. — Окти не даст маму в обиду! Так, моя хорошая… Ай. Маму, копытцем? У-у-у… Хнык-хнык.

— Хе-хе… — посмеялась уже чёрная пони. — Рано радуешься.

— Так, — строгим тоном привлекла к себе внимание Джем, входя в комнату вслед за Оникс. — Кто это у нас тут ноги распускает?

— Это всё инсинуации, — гордо вскинулась Винил, крепче обнимая дочку и отодвигаясь дальше по кровати. — И вообще — это наветы завистников! Вот.

— Дело ясное — дело тёмное, — фыркнула пегаска. — Ладно уж, не буду ругать твою драчунью… пока что. Вы уже позавтракали?

— В общем — да, — прекратив дурачиться, белая единорожка перехватила маленькую кобылку телекинезом и аккуратно пересадила её в маленькую кроватку. — Если будут вопросы — спрашивай Крестика. А ты, Окти, веди себя хорошо и не обижай тётю Строуберри. А мама скоро вернётся.

— На твоём месте я бы не была столь оптимистична, — вклинилась Оникс, поворачиваясь к выходу. — Не скучай, хулиганка.

Последние слова уже были адресованы маленькой единорожке, провожающей взглядом двух старших рогатых кобыл. Пегаска же, оставшаяся присматривать за дочерью главы совета самоуправления стойла двадцать девять, достала из стола книжку с картинками, уселась на пол и раскрыла её на месте с закладкой.

— Где мы остановились?.. — Джем указала маховым пером правого крыла на изображение белой аликорницы. — Принцесса. Начинается на букву «П». Принцесса Селестия — это аликорн…

…

На поверхности Эквестрии, под толстым ковром из свинцовых туч, среди сугробов снега, фонящего магической радиацией, словно неприступная крепость, возвышается военный завод. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что неприступным он стал только после того, как перешёл в мои механические манипуляторы.

План по захвату базы, составленный мной после обнаружения пределов дальности охвата автоматической системы безопасности, прошёл словно по нотам: сперва мои дроны прокопались под завод, затем протащили по туннелю ЭМИ-заряд, после чего прорвались в подвал и активировали «подарок». Разумеется, оставался риск того, что управляющий компьютер успеет включить систему самоуничтожения, ну или сработает ещё какая-нибудь параноидальная закладка, но… ничего подобного не случилось.

Шестилапы, отправленные через подземный ход, оказались потеряны — их теперь проще отправить на переплавку, нежели отремонтировать, но подобную цену я готов заплатить за столь лакомый приз. Благодаря тому, что время начала операции было рассчитано так, чтобы поблизости не было патрулей Анклава (завязшего в войне с грифонами, которые оклемались после первого сокрушительного удара и теперь стремились отплатить за потерю столицы), стремительной передислокации ремонтных дронов из временного лагеря на завод никто не заметил. Ну а затем подключить компьютер, получающий команды через ретранслятор сигналов от меня лично, было делом техники и времени, после чего оставалось перезапустить системы безопасности.

В результате захвата завода мне достались не только сборочные конвейеры и запас материалов, но также двадцать четыре уже готовых к эксплуатации, работающих на спаркл-генераторах колёсных танка (завод мог произвести и больше, но территория для хранения закончилась, ввиду чего управляющая программа остановила работу). И пусть эти машинки, рассчитанные на одного-двух пони в качестве экипажа, не являются неуязвимыми, но изучив сопроводительные электронные документы, я вынужден признать, что при грамотном командовании они смогли бы смять большую часть имеющихся у меня в наличии сил.

Однако в бочке мёда не могло не найтись черпака дёгтя: запасов завода хватит на сборку ещё шести машин, после чего придётся доставлять новые комплектующие. Кроме того, боезапас орудий, обеспечивающих защиту внешнего периметра, тоже отнюдь не бесконечен… Но всё это — решаемые проблемы.

«Главное — у меня теперь есть пусть маленькие, но танки; возможность производить орудия и боеприпасы к ним в промышленных масштабах; укреплённая база, куда даже Анклав если и сунется, то только собрав значительные силы. Осталось наладить добычу и доставку материалов…».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Приговор машины

Примечание к части

Когда ты думаешь, что знаешь всё обо всём, происходит что-то, что доказывает, что ты не знаешь ничего.

— А сейчас на волне Радио «Дружба» вы услышите новую песню группы «Стальное Сердце», — прозвучал звонкий голос ведущей, после чего из динамиков полилась медленная музыка. — Не отключайтесь…

Вступление оказалось довольно длинным, а затем к музыке добавился низкий, чуть дребезжащий (словно бы искусственный) голос:

Пони — оставайтесь собою…

Эквестрия ищет героя…

Назовите в эфир своё имя…

Ты — избранник богини!

Облаками закрыт небосвод, радиация всюду и лёд,

Жеребёнок спасения ждёт; где-то ждёт…

Сильно ждёт.

В ногу шагают герои…

Встаньте же рядом со мною…

Забудем про жадность отныне…

Мы — дети богини!

Облаками закрыт небосвод, радиация всюду и лёд,

Жеребёнок спасения ждёт; где-то ждёт…

Сильно ждёт.

Когда нету надежд на спасение…

Дружба силы придаст и терпения…

Мы поднимем упавшее знамя…

Ради солнца на небе сияния!

Облаками закрыт небосвод, радиация всюду и лёд,

Жеребёнок спасения ждёт; где-то ждёт…

Сильно ждёт.

* * *

Зал для конференций в небоскрёбе Мэйнхеттена был просторным, хорошо освещённым и оборудованным по последнему слову техники: напротив входа у дальней стены стояла импровизированная сцена со столом и креслами, позади которого висел огромный плоский экран, куда выводилась информация с терминала, установленного под столом и подключённого сразу к семи небольшим мониторам, расставленным перед сидениями. Освещение обеспечивалось тремя люстрами, похожими на шестилучевые звёзды, каждый из концов коих украшала круглая жёлтая лампа, а вдоль боковых стен и с обеих сторон от двери, стояли стулья и столы для менее значимых членов собрания (репортёров, офицеров, приглашённых специалистов).

Твайлайт, одетая в тёмно-фиолетовый комбинезон, прибыла в помещение в сопровождении моей платформы одной из первых. По пути сюда она усиленно о чём-то размышляла, время от времени бросая косые взгляды на робота, нарушая молчание только для того, чтобы с кем-то поздороваться.

Вообще при взгляде в зеркало у меня самого инфильтратор вызвал странную ассоциацию с гламурным роботом-ниндзя из мультсериала, который как-то раз попался на глаза в прошлой жизни. После самодиагностики я пришёл к выводу, что подобный эффект создаёт бархатный чехол, слишком сильно напоминающий трико, в котором рисовали данного персонажа…

«Пожалуй, я очень рад тому, что мои «друзья» не были фанатами японской мультипликации. Будь иначе — и я уверен, что они подобрали бы для меня какой-нибудь «шедевр» с обязательным печальным концом», — благодаря вычислительным мощностям главного процессора эти мысли пролетели буквально за секунду, тут же оказавшись стёртыми, как не несущие никакой ценности (чтобы не засорять архив, приходится время от времени проводить некое подобие генеральной уборки).

— Всё в порядке, мисс Спаркл? — обращаюсь к пони, остановившейся перед креслом во главе центрального стола, на спинке коего был надет чехол с кьютимаркой главы Министерства Магии.

— Просто задумалась, — дёрнув ушками, сиреневая единорожка забралась на сидение, немного поёрзав для того, чтобы расположиться поудобнее. — Крусейдер, закачай на этот терминал информацию… Нет, лучше просто подключись к компьютеру.

— Исполняю, — отвечаю через динамик робопони, в то же время отдавая приказ платформе при помощи модифицированного для взлома электронных систем «скорпионьего хвоста» подключиться к системному блоку, спрятанному под столом. — Могу я узнать, что вас тревожит, мисс Спаркл?

Гибкий манипулятор, состоящий из множества бронированных сегментов, вытянулся и изогнулся, а расположенное на самом конце жало раскрылось, демонстрируя насадку для подключения к портам терминалов. Волшебница с некоторым интересом наблюдала за этим процессом, пока на её собственном мониторе не начали мелькать окна оповещений, сменившиеся загрузочной полосой.

— Я думаю… что слишком спешу с радикальными решениями, — призналась Твайлайт, откидывая голову назад и закрывая глаза. — Мы ведь не знаем достоверно, что происходит в Марипони.

— Напомню, что по вашим же словам выжить там было нереально, — замечаю ровным голосом, старательно ища в памяти о прошлой жизни сведения, связанные с этим комплексом.

«Жаль, но готовился я к перемещению в другой мир, а идеальной памятью обзавёлся только здесь, став компьютером», — с долей разочарования вынужденно констатирую, что слушал «друга», когда он распинался об этом мире, слишком невнимательно.

— Но кто-то же создал барьер, — парировала сиреневая единорожка. — Даже если там остался кто-то один, кто сумел выжить; даже если это не пони… уже не пони… можно ли применять подобные меры в его отношении? И не привыкнем ли мы всё время идти лёгким путём, нанося удар по любой гипотетической угрозе?

— Посмотрите на ситуацию с другой стороны, мисс Спаркл, — подчиняясь моей команде, дрон повернул голову к пони, заглядывая ей в глаза своими камерами. — Что мы будем делать, если обитающее там существо выберется наружу и окажется… неблагожелательно настроено к пони? Аналитические программы утверждают, что щит над Марипони создан не технологическим устройством, что может означать появление мага, по силам уступающего разве что принцессам.

Сиреневая единорожка молча уставилась на экран, куда транслировалось изображение с одного из шестилапов, отправленных наблюдать за куполом магического щита. Научный комплекс, прикрытый мерцающей полусферой, не способной скрыть следы разрушений, на фоне серого неба и голой растрескавшейся земли, в нескольких местах освещённой кострами «драконьего огня», напоминал скорее декорацию фильма, нежели реальное место.

«Если я не ошибаюсь, то именно оттуда должны будут появиться бюджетные аликорны-мутанты, управляемые сверхразумом. Даже немного жаль, что меня переместили не в него: огромная магическая мощь, полностью автономные живые дроны, способные чувствовать весь спектр ощущений — и при этом не нуждающиеся в сложном обслуживающем оборудовании. Впрочем, наверняка и там всё не настолько радужно: свои «подводные камни» должны быть везде», — не то чтобы я действительно хотел быть мутантом, который являлся одним из главных противников героини той истории, которая в этой реальности уже не сбудется, но определённых плюсов бытия живым порой не хватает.

— Нужно попробовать связаться с тем, кто находится внутри, но уже после того, как «Селестия-один» будет готова к залпу, — решила ученица принцессы Селестии. — Могу я на тебя рассчитывать в этом?

— Разумеется, мисс Спаркл, — прозвучал мой ответ из динамика терминала, а затем я переключился обратно на дрона, заставив его наклонить голову. — Разве я давал причины усомниться в этом?

— Нет, — пони улыбнулась уголками губ, отвела взгляд в сторону и постучала правым передним копытцем по подлокотнику, слегка опустив при этом ушки. — Просто мне показалось, что ты будешь настаивать на радикальном решении.

«Хотелось бы, но на данном этапе это не имеет смысла, так как не принесёт пользы и даже наоборот — вызовет недовольство мной лично», — вслух, разумеется, я этого говорить не стал, вновь пропуская свои мысли через фильтр и архивацию до очередной «уборки».

— Если смотреть на ситуацию с точки зрения уровня угрозы, то в потенциале и я могу нести вред понижизни, — делаю короткую паузу, дожидаясь, пока собеседница откроет рот, чтобы что-то сказать. — Поэтому мне было бы приятно, если перед моим отключением пони сперва попробовали решить дело миром. Ну, а если некоторый кредит доверия выдан мне, то было бы бесчестно лишить подобных благ кого-то другого.

— Крусейдер… — Твайлайт перегнулась через подлокотник, а затем обхватила шею понибота передними ногами, прижавшись к бархатному покрытию платформы. — Спасибо. Для меня это важно.

— Мисс Спаркл? — изменив голос так, чтобы он звучал смущённо, пусть это и можно было разобрать, только если сильно вслушиваться (да и то — легко себя убедить, что это лишь игра воображения), предупреждаю собеседницу: — Через восемь секунд в зал для конференций войдут представители Цитадели.

«Что ж, магический сверхразум, надеюсь, что ты действительно разумен и договороспособен. В конце концов, кто знает — может быть, этот подход верен для данного мира? И если однажды дружба шести кобылок смогла остановить древнего аликорна, жаждущего мести и власти, то почему бы не дать шанс?..» — отправив Мыслителю и Технику приказ на подготовку оборудования в виде автономной радиостанции, проектора и усилителя сигналов, прихожу к неожиданному выводу, что в своём развитии упускаю нечто важное.

— Мисс Спаркл, не могли бы вы обучить меня магии в целом, и магии дружбы — в частности? — последние слова моего вопроса прозвучали одновременно с открытием дверей, ведущих в коридор, за которыми обнаружились пятеро пони.

…

«Что ты сказал?» — мысленно воскликнула Твайлайт, устремив взгляд на робопони, стоящего слева от её кресла.

Сиреневая единорожка оказалась застигнута этим вопросом врасплох, из-за чего появление ожидаемых пони в первые секунды осталось незамеченным. И пусть она уже не в первый раз замечала эмоциональность Крусейдера, становящегося всё более «живым» с каждым днём (чего стоит хотя бы его шутка во время прибытия к башне!), но услышать от него подобную просьбу было всё равно удивительно.

«Что за гений тебя создал, Крусейдер? Или же это результат какой-то ошибки? Хотя действительно ли это важно сейчас? Но… если компьютер, созданный для управления стойлом, сперва выражает своё восхищение чужими успехами… в странной форме… а через какое-то время просит научить его дружбе, то… это ли не доказательство, что я сделала верный выбор, когда решила не наносить удар «Селестией-один» без ещё одной попытки выйти на контакт? Это ли не доказательство, что Пинки была права?.. Этот мир лежит в руинах, а сердца населяющих его пони черствеют, но если мы откажемся от принципов и идеалов, то только подтолкнём общество к разрушению. Как рыба начинает гнить с головы, разрушение общества начинается с его лидеров. Принцесса Селестия сотни лет была примером для подражания, а принцесса Луна… Сможем ли мы, хотя бы частично, заменить собой этот пример? Нет… Мы должны это сделать, став примером для других. Раз уж нам дан шанс, то необходимо им воспользоваться, как бы ни было тяжело», — сиреневая единорожка перевела решительный взгляд на двоих земнопони и тройку единорогов, которые подошли к столу, но всё ещё мялись, не решаясь занять свои места (а один из них, дряхлый седой единорог с острой бородкой и мутными глазами, будто бы спал на ходу).

— Доброго утра всем, — изобразив на мордочке дежурную улыбку, Спаркл указала передними копытцами на кресла. — Присаживайтесь: у нас ещё две минуты до начала сеанса видеосвязи. Вы подготовили списки вопросов, требующих обсуждения?

…

«Я чего-то определённо не понимаю», — вынужденно констатирую, через камеры наблюдения, установленные под потолком, наблюдая за присутствующими (удобнее, нежели крутить головой платформы-инфильтратора).

Прошло несколько секунд, как поведение Твайлайт изменилось: уши поднялись на полсантиметра выше, взгляд стал увереннее, осанка — прямее, а голос — твёрже и чуть громче. Все эти перемены незначительны по отдельности, но вот все вместе делают образ сиреневой единорожки радикально иным. Если раньше можно было сказать, что она готова делать свою работу потому, что должна, то сейчас — потому, что она хочет её делать, и готова вести других.

Проведя анализ последних десяти минут, я пришёл к выводу, что на неё подействовали какие-то мои слова (не те, после которых она решила обняться). С вероятностью в восемьдесят пять процентов триггером стала просьба об обучении магии дружбы, которая, предположительно, является методом вхождения в резонанс разных разумных существ, что позволяет им объединять и направлять собственную энергию. Однако мне неясно, к каким выводам пришла собеседница, из-за чего у неё, образно выражаясь, открылось второе дыхание.

Личный опыт и знания психологии пони, полученные из учебников и архивов Министерства Морали, говорят, что собеседник способен прийти к неверным выводам, неправильно поняв, либо же недостаточно хорошо расслышав фразу. Гадать, какие мысли блуждают у него в голове в этот момент, бессмысленно, так как даже суперкомпьютер, каковой сейчас исполняет роль моего мозга, может лишь приблизительно выдать десяток наиболее достоверных вариантов…

Тем временем, невзирая на ускорение моего мышления за счёт форсированной работы процессора, время не спешило замирать, будто поставленное на стоп-кадр. Тем не менее, движения всех интересующих меня представителей понижизни стали такими, будто бы они находятся в густом желе.

Со своего места, находящегося по правое копыто от Твайлайт, поднялся серый единорог с серебрянной гривой, одетый в белый пиджак и такие же брюки. Оперевшись передними ногами о край стола, он начал говорить:

— Мисс Спаркл, мы в точности исполнили ваше распоряжение и готовы озвучить самые животрепещущие вопросы после того, как к нам присоединятся представители других поселений, — жеребец сглотнул, явно волнуясь, после чего продолжил: — Министр Спаркл, сегодня здесь присутствуют пони, выдвинутые в качестве представителей фракций Цитадели. Мы можем говорить от имени своих отделов-сообществ, и принятые нами решения не будут оспариваться другими жителями башни.

— Спасибо, Сильвер Фэйс, — благодарно кивнув единорогу, произнесла сиреневая пони. — Тогда…

Что ещё хотела сказать кобылка, так и осталось неизвестно, так как в этот самый момент мигнули экранами мониторы, на которых появились изображения помещений, где находились главы тех или иных поселений. Самое большое изображение, находящееся за спиной главы Министерства Магии, оказалось разделено на квадраты, выстроенные в несколько рядов: в одних из них можно было увидеть одного пони, в других — целую команду…

— Гхм, — кашлянула в левое переднее копытце ученица принцессы Селестии, после чего заговорила громко и твёрдо: — Для начала нам всем необходимо представиться, кратко рассказав о себе. После этого в порядке очереди каждый из нас вынесет несколько вопросов на обсуждение, чтобы мы вместе могли решить, как и чем можем помочь. В конце же я озвучу главную тему сегодняшнего собрания. Все с этим согласны?

В ответ на разный манер раздался хор голосов, выражающих своё согласие. Впрочем, регламент был до всех донесён заранее (мной же), так что затруднений быть не должно было.

— Начну я, — продолжила выступление сиреневая единорожка. — Меня зовут Твайлайт Спаркл, я являюсь главой Министерства Магии и на сегодняшний день исполняю роль консультанта по вопросам магии в организации под названием «Эквестрийская Служба Спасения». На сегодняшнем совещании я исполняю обязанности председателя.

— Сильвер Фэйс — старший научный сотрудник Цитадели… управляющий отделением Министерства Магии Мэйнхеттена, — представился первый из троицы единорогов, устроившихся в креслах справа от ученицы Селестии.

— Хр-р-р… А? — старик с острой бородкой, голова которого медленно опускалась на грудь, вскинулся, усиленно моргая, стал поправлять светло-серый пиджак, а затем изрёк: — Нейсей — бывший канцлер Министерства Образования, расформированного вскоре после отречения принцессы Селестии от престола. Безработный; представляю интересы фракции аристократов Цитадели.

«Даже удивительно, что эта развалина умудряется контролировать то сборище «представителей высшего общества», которые на момент падения бомб находились в небоскрёбе. Виден опыт работы администратором и интриганом. Последнее подтверждается записями в личном деле, ясно говорящими, что его, фигурально выражаясь, топили всем миром с молчаливого одобрения принцессы Луны. Тут и сама Пинки Пай, и даже Рарити отметились, пусть и косвенно, да и Твайлайт подлила метафорического масла в воображаемый огонь, раскритиковав устаревшую систему образования», — к сожалению, повлиять на выбор представителей фракций я не мог, так как должным уровнем влияния в башне ещё не обладаю, и если с организациями, имеющими строгую вертикаль власти, всё более или менее понятно, то аристократы — это клуб по интересам.

— Аквамарин — управляющая Цитадели, — представилась единорожка с красной гривой, одетая в белую блузку и чёрную юбку. — Обеспечиваю общую координацию служб, слежу за жалобами и всё в том же роде.

— Саншоу — капитан службы безопасности Цитадели, — представился жеребец, встретивший нас в ангаре, не забывший бросить на меня недовольный взгляд.

«Забыл добавить, что свою СБ имеют ещё и аристократы, у которых обнаружились телохранители, да и просто любители драк и боевой магии, и члены Министерства Магии. Чувствую я, что если бы не поставки еды из стойл, то рано или поздно тут началась бы маленькая гражданская война», — отправив очередной отчёт Воину, чтобы он разработал план подавления возможного бунта внутри башни, возвращаю своё внимание в зал совещаний.

Не могу сказать, что подобная раздробленность представителей понижизни меня радует, но с другой стороны, будь они более монолитны и самостоятельны, это могло бы сказаться на желании торговать и как-то иначе взаимодействовать с ЭСС. Теперь же, когда Цитадель почти официально вошла в состав организации, ситуация будет устаканиваться (методы косвенного воздействия отработаны, а с доступом, который мне дала Твайлайт, я смогу действовать весьма свободно).

— Блоубэк — инженер-оружейник по призванию, ремонтник и мастер на все копыта по образованию, — изобразив подобие дружелюбной улыбки, представилась тёмно-синяя земнопони с голубой гривой, одетая в рабочую робу. — Если что-то в башне ломается — все идут ко мне и моим ребятам.

Далее представлялись пони, находящиеся по ту сторону видеосвязи: от стойла два были Эпплджек, Свити Белль, Флаттершай и Рэйнбоу Дэш; от стойла двадцать девять — Винил и Оникс; от Кантерлота — Твайлайт Вельвет и Лаенхарт; от гулей Мэйнхеттена — Коузи Глоу (которую выставили потому, что она не успела отказаться от такой чести, да и проявляла некоторые организаторские способности); за Понивилль говорила Дитзи Ду; за стойло сто один — Металлика; крупнейшее поселение беженцев представлял полковник Бустер, рядом с которым сидел Стальной Рейнджер с затёртой символикой, во все глаза смотрящий на немолодую оранжевую земнопони… Полное представление всех членов совещания затянулось, так что все успели немного устать.

— Так как экстренных происшествий нет… — вновь взяла слово сиреневая единорожка.

— Кроме конца света — никаких, — саркастично отозвался бэтпони с экрана монитора.

— …начнём обсуждение важных вопросов, — ученица принцессы Селестии дёрнула ухом, но всё же сохранила дежурно-доброжелательное выражение мордочки.

«Сколько же от этого перепончатокрылого проблем», — промелькнула досадливая мысль в моём процессоре.

— На правах председателя предлагаю сперва разобраться с делами Цитадели и других поселений поверхности, после чего перейти к стойлам, — тоном, не предполагающим возражений, объявила Твайлайт. — Кто…

— Хр-р-р… — прозвучал в тишине зала смачный храп, заставивший все взгляды переместиться на бывшего канцлера, уснувшего прямо в кресле. Однако же будто почувствовав общее внимание, он открыл глаза и встрепенулся, затем стукнул передними копытами по столу, и будто бы только что не спал, заявил:

— У меня есть предложение, требующее обсуждения прямо сейчас.

«Началось. Нужно подобрать аргументы, чтобы заткнуть старика, пока он не поднял бучу», — из архива мне пришла папка, составленная Мыслителем, в которой находилось дело пожилого единорога вместе с вариантами непрямого воздействия.

— Слово предоставляется Нейсею — представителю фракции аристократии, — безукоризненно вежливо проговорила Спаркл, но по ней было видно, что она ощущает себя так, будто ей наступили на хвост.

— Так вот… — не обращая внимания на перешёптывания пони в окошках на экране, да и на недружелюбные взгляды жеребцов и кобыл, находящихся в зале, старик поднялся на задние ноги, передними упираясь в стол. — Может, я и старый маразматик, но мозгами думать умею и вижу, к чему дело идёт. А идёт оно, жеребцы и кобылки, к окончательному развалу Эквестрии. Пегасы уже сбежали за облака, а земнопони собирают самостоятельную армию…

Рэйнбоу уже набрала в грудь воздуха, чтобы что-то ответить, но Флаттершай закрыла ей рот крылом, хмуро смотря на бывшего канцлера. А тот, в свою очередь, и не думал замолкать, да и от собственных слов будто бы набрался величественности, скинув как минимум тридцать лет возраста.

— …В тяжёлые времена, когда судьба государства, построенного нашими предками, стоит на кону, мы не имеем права уповать на удачу и обходиться полумерами: главная наша задача сегодня — создать единое, сильное правительство, которое сможет принимать жёсткие решения, порой идущие в ущерб кому-то одному, но во благо всего общества, — сделав паузу, немолодой единорог обвёл взглядом притихшую аудиторию, а затем сказал такое, что мой процессор завис на долгую секунду: — Я предлагаю короновать Твайлайт Спаркл.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Компромисс машины

Примечание к части

Лишь малая часть айсберга видна над водой.

«Стоит признать — старик умеет удивлять. Однако же его предложение действительно имеет смысл… и если бы у меня было время на подготовку, то оно было бы принято почти единогласно. Уж что-что, а правильную агитационную программу голосования я бы сумел провести, да так, что у глав поселений не осталось бы выбора, кроме как проголосовать «За». Другое дело — нужно ли это мне? С одной стороны, как гласит древняя мудрость: «Разделяй и властвуй». С моими ресурсами и контролем информационных потоков подобное было бы простой задачей, на которую ушло бы не больше десяти процентов мощности процессора. С другой стороны, внутреннее напряжение нужно тогда, когда требуется держать в тонусе в мирное время, не давая интриговать и создавать альянсы против правящей верхушки, а вот сейчас, когда власть даёт больше забот и ответственности, нежели привилегий, в правящих слоях необходимо монолитное единство. Единство, которое ещё потребуется выковывать, на что уйдут время и ресурсы. Таким образом выходит, что мне требуется представитель понижизни, способный отдавать приказы, которые будут исполняться без возражений, споров и протестов… и Твайлайт Спаркл, являющаяся в большей степени учёной, нежели заядлым политиком-интриганом, подходит почти идеально. К тому же влиять на её решения, проталкивая необходимые мне действия, будет легче, нежели воздействовать одновременно на каждого члена нынешнего совета…» — рассматривая мимику и выражения взглядов жеребцов и кобыл, сопоставляя их с подборкой реакций, имеющихся в базе данных (как той, которая изначально имелась у «Крестоносца», так и той, которую собрал лично), делаю вывод, что остро-негативно к предложению Нейсея отнеслись не более четверти пони.

Представители «Стойл-Тек», ввиду контроля над производящими продукты питания фермами являющиеся наиболее влиятельной фракцией, словно по команде, скосили взгляды на Свити Бель. Учитывая, что на своих местах они оказались благодаря Эпплблум и Скуталу, которых сейчас нет, а эта кобыла является третьей основательницей компании, подобная реакция объяснима и понятна, так как иерархию в своей компании пегаска и земнопони выстроили жёсткую. Таким образом, если певица проголосует «За», то ученица принцессы Селестии получит внушительную поддержку.

«Принцесса стойл… А ведь в моём прежнем мире это звучало бы, как оскорбление. А ведь и Сильвер Фейс не против: по его морде и взгляду видно, что стоит Спаркл кивнуть, как тот отдаст свой голос в пользу её коронации. Бустер не «За», но и не «Против»; на гулей и зависимые поселения беженцев я могу надавить… Но раскол, пусть и неровный, нам сейчас не нужен. Хм… Пожалуй, следует сохранить изображение удивлённого Лаенхарта в архиве: память подсказывает, что бэтпони с круглыми зрачками — это забавно. Возможно, когда я верну себе полный спектр эмоций, смогу над этим посмеяться», — сделав несколько заметок и отправив ряд приказов подпрограммам, снижаю ускорение работы процессора (удивительно, но за всё моё время пребывания в виде компьютера степень износа оборудования, являющегося моим вместилищем, не возросла ни на процент, что можно объяснить лишь каким-то магическим эффектом).

— Это измена! — практически взвыл бэтпони, морда коего заняла всё пространство выделенного ему участка экрана. — Как у тебя только язык повернулся предложить такое?!..

— Ха! — Рэйнбоу Дэш, растянув губы в улыбке, стукнула по столу перед собой передними копытцами. — Отличная идея, старик.

— Кто бы говорил о предательстве, сопляк, — Нейсей плюхнулся на своё место, будто бы из него выдернули стержень (ну или обрезали нити, на которых он висел). — Я, что ли, будучи гвардейцем, прячусь во дворце, когда пони нужна помощь?..

Спор постепенно стал набирать обороты, втягивая в себя всё больше и больше представителей понижизни, но сама сиреневая единорожка, Свити Бель, Флаттершай и ряд других пони в него не вмешивались по тем или иным причинам. Мне же оставалось ждать момента, когда накал приблизится к достаточно высокой точке, чтобы затем включить сирену в режиме пронзительного гудка, тем самым заставив замолчать сразу всех…

— Прошу прощения, — произношу через динамик понибота, как и через колонки на терминалах в других поселениях. — Уважаемые члены чрезвычайного собрания правительства Эквестрии, от которого зависит не только благополучие, но и само выживание пони как вида, прошу вас соблюдать установленный регламент.

— Да кто ты такой! — возмутилась Блоубэк, убирая передние копытца от головы.

«Моё имя слишком известно, чтобы я его называл», — промелькнуло воспоминание о старом фильме из детства моей первой жизни, когда всё казалось простым и понятным.

— Не обращайте на меня внимания: я всего лишь тот, кто всё видит и слышит; управляет армией роботов; обеспечивает связь и доставку товаров, — заставляю голос, звучащий из динамика робопони казаться смущённым.

— Крестик, о том, что ты видишь ВСЁ, мог бы и не упоминать, — в наступившей тишине прозвучал комментарий Винил, которая приложила правое переднее копытце к мордочке и продолжила говорить, будто бы обращаясь к Оникс: — Я же теперь в туалет сходить не смогу, не ощущая себя порнозвездой.

— Ик, — услышав слова Скреч, отозвалась Флаттершай, мордочка которой стремительно покраснела, что она безуспешно попыталась скрыть за чёлкой гривы.

— Хм, сахарок, не принимай всё так близко к сердцу, — попыталась утешить подругу Эпплджек. — Ни у кого не хватит внимания, чтобы следить за всеми пони.

«Учитывая, после какого процесса я обратился к этой представительнице понижизни, у неё действительно есть причины подозревать меня во всяком», — отмечаю краем сознания, не прекращая отслеживать реакцию остальных жеребцов и кобыл.

— Давайте обсудим факт всеведения нашего друга как-нибудь в другой раз? — предложил Бустер, вмешиваясь в разговор, который свернул в какую-то не ту сторону. — Мисс… не помню, как вас там: этот не совсем пони, к которому вы обратились — мистер Крусейдер, являющийся управляющим ЭСС, с которой мы все сейчас и сотрудничаем. Вам объяснить, что означает эта аббревиатура?

— Да поняла я, что вопрос тупой, — проворчала земная пони. — Просто этот гудок все мысли из головы выбил.

— Было бы что выбивать, — пробормотал Сильвер Фэйс, но услышал его только я, да и то исключительно благодаря усиленным микрофонам в сенсорном блоке.

— Это всё здорово и весело, но давайте вернёмся к делу, — подала голос Коузи Глоу из кабинета главы больницы Мэйнхеттена. — Мистер Нейсей… Мистер Нейсей?

— А? — пожилой единорог, которого окликнула пегаска-гуль, энергично заморгал и стал оглядываться по сторонам. — Я уже сказал, что хотел: Эквестрии нужно единовластие. Иначе будут разброд и шатания, где каждый живёт, как может, и плюёт на то, как живут остальные. Для вас, молодёжи, подобное может и нормально, но я жил ещё в той Эквестрии, когда пони помогали друг другу не для того, чтобы получить какую-то выгоду, а потому, что могли помочь. И принцесса, пусть большинство жителей никогда её в глаза не видели, всегда была гарантом защиты, процветания и стабильности. А кто лучше других подойдёт на эту роль, как не лучшая ученица самой принцессы Селестии? Той принцессы, которая тысячу лет защищала наши покой и интересы…

— Той принцессы, которая в трудную минуту отреклась от престола? — насмешливо уточнил Лаенхарт.

«Всё же следовало его «потерять» в Министерстве Морали», — мелькнула в моём процессоре несвоевременная мысль.

— Той принцессы, учение которой мы променяли на дорогие безделушки, красивые тряпки, оружие в копытах, — практически ненавидящим взглядом уставился старик на изображение бэтпони. — Мне напомнить тебе, сопляк, когда именно всё покатилось под откос?

— Прошу внимания, — опередив меня, постучала правым передним копытцем по столу сиреневая единорожка. — У всех нас есть свои мнения о том, кто виноват и что нужно было сделать, но сегодня мы решаем иное. А именно: мы должны найти ответ на вопрос «Что нужно сделать, чтобы исправить случившееся». Да — мы уже не сможем вернуть погибших; да — каждый из нас потерял близких… Но если мы сдадимся сейчас, либо же позволим нашим разногласиям расколоть нас, из единой силы превратив в выживающие осколки, то тем самым мы предадим всех тех, кто надеются и верят; всех тех, кто боролись и погибали… Мы предадим принцесс, которые до конца стояли на защите Эквестрии. И поэтому сегодня я прошу вас забыть о распрях, и встав плечом к плечу, начать двигаться к решению стоящих перед нами проблем, как это уже не раз делали наши предки, когда им приходилось сталкиваться с виндиго, Дискордом и прочими катастрофами.

«Неплохая речь, мисс Спаркл», — поддержав слова кобылы соответствующим музыкальным фоном с воздействием на разумы слушателей при помощи звуковых колебаний, отдаю некоторым из жеребцов и кобыл, находящимся на связи, команду начать аплодировать.

Установившуюся было тишину нарушили сперва одинокие удары копыта о копыто, к которым стали присоединяться другие члены собрания, пока наконец все те, кто слышал импровизированную речь, не изобразили хотя бы несколько «хлопков». Даже Лаенхарт, воздействовать на слух которого вдвойне сложнее как из-за того, что он — гуль, так и из-за расовой принадлежности, снизошёл до пары демонстративных ударов передними ногами друг об друга, а вот Твайлайт Вельвет, с гордостью смотрящая на дочь с экрана терминала, оказалась более эмоциональной, добавив к своим овациям слова:

— Хорошо сказано, дорогая.

— Так держать, Твай, — подмигнула подруге голубая пегаска, поддержанная другими пони второго стойла.

— А я говорил? Говорил?! — вновь оживился Нейсей, крутя головой и заглядывая в морды соседей, словно искал у них поддержки (или признания своей правоты).

«Есть вероятность, что бывший канцлер, отвечавший за образование, может отстаивать вовсе не интересы аристократии. У меня появились сразу два варианта: либо он действительно верит, что только пони в статусе принцессы справится с предстоящей работой, либо хочет оставить память о себе… А вероятнее всего — все причины имеют место быть», — придя к такому выводу, запускаю серию симуляций разговора, целью коего будет убедить одного жеребца пройти через довольно опасную операцию, чтобы продлить своё пребывание в мире живых (если всё получится, то его можно будет использовать для продавливания не самых популярных решений, пусть и с оглядкой на непредсказуемость, так как один раз он меня уже серьёзно удивил).

— Прошу внимания, — подаю голос через динамик понибота, заставляя волну восторгов поутихнуть.

— Мы слушаем, Крусейдер, — с некоторым даже облегчением, словно бы неуютно чувствуя себя в центре внимания, отозвалась Спаркл. — У тебя есть предложение?

— Именно, мисс Спаркл, — заставив платформу кивнуть, после этого перевожу её в стоячее положение с опорой на задние ноги, стоящие на полу, и передние манипуляторы, опирающиеся о край столешницы. — Ввиду сложных условий и некоторых факторов, которые не требуется сейчас озвучивать, коронация кого-либо видится мне несвоевременной. Однако… в словах господина Нейсея есть изрядная доля правоты: Эквестрии необходим лидер, который в условиях нехватки времени для согласования сможет принимать самые тяжёлые решения, ответ за которые будет нести перед полным составом совета. Кроме того, данный лидер будет иметь возможность отменять решение большинства, тем самым не позволяя реализовываться замыслам, кажущимся выгодными в краткосрочной перспективе, но несущими большой вред в будущем. Иными словами, я предлагаю ввести должность Исполняющей Обязанности Принцессы, на которую будет выбрана достойнейшая представительница нынешнего собрания; после этого мы изберём круг ответственных пони, в задачи которых будет входить управление отдельными направлениями деятельности сообщества. Каждая должность должна являться выборной, а активность исполнительной власти — прозрачной для избирательного совета. Ввиду нехватки времени для проведения полноценных выборов среди всех граждан Эквестрии, право голоса получают только члены совета, ныне присутствующие на совещании. Ну а для того, чтобы мы были уверены в добросовестном исполнении своих обязанностей как И.О. Принцессы, так и Малого Совета, каждый из присутствующих получит возможность сделать запрос о деятельности избранных пони. Если же выяснится, что кто-то из управленцев не справляется с обязанностями, либо же злоупотребляет властью, будет запущено расследование, в результате которого пони может быть отстранён от работы…

«Ну а то, что потоки информации полностью контролируются мной — незначительная деталь, не требующая уточнений. Тем более что до момента, когда представители понижизни смогут безбоязненно выходить из убежищ, путешествуя от поселения к поселению, должности малого совета и исполняющей обязанности принцессы не будут иметь решающего значения», — завершив монолог, умолкаю, ожидая реакции жеребцов и кобыл на услышанное.

…

В виртуальном зале совещаний ничего не изменилось: всё тот же стол, те же сидения, необходимые исключительно для антуража, состоящие из экранов стены. Я и мои подпрограммы сидим на местах, наблюдая за выборами, которые можно назвать наиболее честными, так как проходят они в реальном времени.

— Ожидаемый результат, — заметил Мыслитель, когда семьдесят четыре процента голосов оказались отданы за назначение Твайлайт Спаркл И.О. Принцессы.

— Всё наиболее постоянное когда-то было временным, — заметил Техник.

— Да уж, — поддержал разговор Воин. — Сперва пони станет лень произносить И.О… А затем они вообще забудут, что принцесса Твайлайт — не титул, а должность.

— Для этого нам придётся постараться, чтобы к самой единорожке было как можно меньше претензий, — изрёк Мыслитель. — Одними только воздействиями на разум, пусть и через природные механизмы, обойтись не получится.

— Мы и без этого не собирались бездействовать, — резонно заметил Техник.

— И всё же теперь нам необходимо, во-первых, учитывать мнение понижизни о дальнейших шагах, а во-вторых, подводить их к мысли о том, что те или иные шаги были сделаны либо по их указке, либо не против их воли, — поучительно изрёк Мыслитель.

— Министр здравоохранения — Флаттершай, — объявляю результаты очередных поспешных выборов.

— Ожидаемо, — подала голос Целитель. — Пони слышат голоса министерских кобыл по радио, которые названы в честь Элементов Гармонии. Да и у Флаттершай достаточно хорошая репутация…

— И нам следует приложить все усилия, чтобы она таковой оставалась, — поддержал тему Мыслитель.

…

— У меня есть вопрос, требующий разрешения, — едва лишь утихли обсуждения последнего назначения членов Малого Совета, поднялся со своего места Сильвер Фейс. — Гхм… Работники Министерства Магии, находящиеся в Мэйнхеттене, продолжают зачаровывать кристаллы для бытовых устройств. Однако же вынужден сообщить, что наши запасы не безграничны, и пусть пока что имеется некоторый резерв, но без поставок из внешнего мира производство встанет. Напоминаю, что мы создаём как простейшие осветители, так и водные талисманы, очистители воздуха и комплектующие для сложного оборудования.

— На какой срок нам хватит запасов расходников? — спросила Твайлайт, мысленно перебирая все известные ей склады, перерабатывающие заводы, месторождения…

«Из одного такого мы практически прогнали алмазных псов, выселив их в не самые удобные для жизни условия. А потом построили Марипони», — промелькнули мысли в голове сиреневой единорожки, заставляя ощутить внутренний стыд, досаду, раздражение на себя же.

— Малых хватит на три месяца; средних — месяц; больших… почти что нет, — ровным тоном отозвался помощник, благодаря которому здешнее отделение Министерства Магии вообще функционирует.

— Позволите сообщить? — прозвучал негромкий, бархатистый голос «Крестоносца», который опередил ученицу принцессы Селестии буквально на секунду, не дав и рта открыть.

— Да, Крусейдер? — повернувшись к своему механическому спутнику, к присутствию которого рядом привыкла как-то слишком уж быстро, Твайлайт вопросительно вскинула брови, заметив краем глаза, что и остальные пони ожидают его слов с любопытством.

— Данная ситуация была спрогнозирована, а потому я позволил себе выработать меры решения вопроса: во-первых, сборы кристаллов усилиями жителей Мэйнхеттена и прочих наземных поселений уже начались, и нам требуется лишь доставить их в Цитадель.

— Это решит проблему временно, — заявил роботу Фейс. — Нам же, чтобы удовлетворять возрастающие потребности, нужны регулярные поставки. Желательно, чтобы материал был хотя бы среднего качества. О кристаллах высшего сорта я и не заикаюсь.

К собственному удивлению, Спаркл ощутила укол недовольства: пусть замечание жеребца было обоснованным, но уж больно оно напоминало претензию. В конце концов, он и такого не придумал.

— Ближайшее к нам месторождение — Разбитое Копыто, — напомнила о себе Эпплджек, мордочка которой хмурилась на экранах терминала. — Только вот, сахарок, думается мне, что если его не разбомбили, то Стальные Рейнджеры наверняка наложили своё копыто.

— Нам следует провести разведку, и если месторождение находится под контролем враждебной фракции… — начала говорить сиреневая единорожка, но была перебита полковником Бустером.

— Если там кто-то засел, то нам нужно выбить его оттуда, — земнопони пристукнул копытом по столу.

— Вы предлагаете нам начать гражданскую войну? — нахмурившись и прижав уши к голове, спросила Аквамарин.

— Леди, если вы не заметили, то она уже идёт, — хмыкнул жеребец с визором на морде. — Нападение на колонны беженцев показало, что Стальные Рейнджеры уже не ассоциируют себя, как защитников Эквестрии.

— Поэтому я и мои товарищи покинули ряды этой организации, — вступил в разговор младший из жеребцов, облачённый в броню с затёртой символикой. — Мисс Эпплджек, говоря от имени всего моего отделения я заявляю, что мы будем счастливы встать под ваше копыто.

— Дезертиры однажды… — довольно громко пробормотал Лаенхарт, чем едва не заставил Спаркл закатить глаза. У неё создавалось впечатление, что этот пони теперь всю жизнь будет «против», что бы ему ни предложили, просто из-за того, что одну сиреневую единорожку попытались короновать.

«Никак не думала, что с гвардейцем Луны будет больше проблем, чем с пони, которого я фактически лишила работы, попутно сломав карьеру», — покосившись на Нейсея, новоявленная И.О. Принцессы едва не раскрыла рот в возмущении, обнаружив, что старый единорог, поднявший такую шумиху, сейчас спокойно спал с открытыми глазами, сидя на своём месте в расслабленной позе.

— Кто бы говорил о предательстве, — напомнил о себе Сильвер, чем едва не запустил новый виток спора.

— Не спеши с такими словами, сахарок, — громче, чем требовалось, тем самым перебивая жеребцов, обратилась к бывшему Стальному Рейнджеру оранжевая земнопони. — Вот когда я к вам прибуду, тогда и поговорим обо всём подробно. Пока же, если хочешь служить под моим началом, то поступай в распоряжение полковника Бустера.

— Так точно, — даже обрадовался молодой жеребец.

— Рейнджеры Эпплджек… — словно пробуя слова на вкус, произнесла Дэш.

— Рэйнбоу… — пихнула подругу локтем бывшая фермерша.

— Что? — изобразила непонимание пегаска. — Классно же звучит!

«Судя по взгляду этого жеребчика, он только что нашёл название для своего подразделения», — отметила про себя Твайлайт, внимательно рассматривая окно с изображением кабинета полковника.

— Мисс Спаркл, прикажете подготовить механизированный экспедиционный корпус для взятия под контроль Разбитого Копыта? — вопрос прозвучал для сиреневой единорожки неожиданно, но она всё же сумела не показать растерянности.

— Да, — после короткой паузы, решительно ответила И.О. Принцессы. — Начинай сборы. У кого-нибудь есть возражения по данному поводу?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Успехи машины

Примечание к части

Если ты с нами — ты не одинок; ураганному ветру не сбить тебя с ног.

Брезентовые ангары, поставленные вплотную друг к другу, на фоне серого неба и сугробов снега, в эту зиму падающего особенно обильно (будто бы небеса пытались укутать израненную землю толстым и пушистым одеялом), выглядели уныло и невзрачно. Впрочем, изнутри импровизированное убежище, в котором обитало около полутора тысяч пони разных возрастов, было украшено цветастыми плакатами, освещалось яркими дневными лампами, оглашалось музыкой из развешенных на опорных столбах радиоприёмников. Однако же несмотря ни на что, самым любопытным украшением являлись раскрашенные в разные цвета шестилапые дроны-охранники, которые поддерживали порядок на вверенной территории, а также участвовали в разгрузке-загрузке регулярно прибывающих грузовиков (раз в пять дней ЭСС доставляла медикаменты, продукты питания, иные вещи… забирала мусор и тела погибших).

Вдоль стен ангаров, соединённых между собой арочными воротами, стояли военные палатки, жилые вагончики, фургоны, грузовые контейнеры и торговые ларьки, приспособленные для ночлега и минимально необходимого комфорта для жизни. Местные обитатели же вместо строгих костюмов, красивых платьев и модных украшений были вынуждены носить закрытые защитные костюмы, доставленные со складов Министерства Мира, отличающиеся друг от друга только цветом и мелкими рисунками, нанесёнными вкопытную. Только вот даже эти меры и удалённость от разрушенных городов не избавляли пони от вероятности заражения радиацией, из-за чего им на постоянной основе приходилось пить лекарства…

На одной из «улиц» своеобразного городка группа из восьми жеребят пыталась играть в мяч, что было непросто из-за скафандров, а за ними присматривала компания взрослых жеребцов и кобыл, лениво перекидывающихся в карты, сидя на скамьях с двух сторон от пластикового стола. Работы в поселении было немного, а развлечений — ещё меньше, пусть это и пытались исправить лидеры, но за порядком следили строго, так что хулиганство и насилие пресекались быстро, решительно и сурово.

— Поздравьте меня: я сегодня моюсь, — заявил крупный земнопони в жёлтом, до падения бомб и последовавшего за этим хаоса работавший на овощной ферме. — Наконец-то сниму с себя эту кожуру, отпарюсь, вычешусь…

— Не трави душу, здоровяк, — удручённо попросила единорожка в зелёном скафандре, шумно вздохнув при этом. — Мне ещё пять дней ждать.

— А засранцы в стойлах наверняка каждый день плескаются, — проворчал тощий жеребец в оранжевом. — И ещё, небось, благодетелями себя считают.

— Угу: а засранцы на облаках вообще срут нам на головы, — хихикнул единорог в красном.

— Хард! — возмутилась рогатая кобылка, сидящая на одной скамье с шутником.

— Фу… — поморщилась под маской кобылка-земнопони в синем скафандре. — Как я теперь смогу гулять под дождём, зная об этом?

За столом все, за исключением тощего жеребца, рассмеялись над незамысловатой шуткой. Сам же пони в оранжевом бросил карты на стол и, наклонившись вперёд, упёрся локтями в столешницу, заговорив злым шёпотом:

— Вас что, совершенно не трогает, что пока мы тут выживаем, вынужденные беречь каждый паёк, другие, там внизу, едят в своё удовольствие, развлекаются и бед не знают?

— Везде хорошо, где нас нет, — отозвался земнопони в жёлтом. — Я вон слышал, что одно из стойл энергии лишилось, из-за чего его жители остались в темноте, холоде… без воды и фильтров для воздуха. Как думаешь, им там здорово жилось?

— Почему «жилось»? — удивилась единорожка.

— А потому, что когда члены ЭСС к ним прибыли и проникли внутрь, живых там уже не осталось, — отрезал самый крупный жеребец. — Так что, дружище, я предпочту эту кожуру на себе таскать и ждать своей очереди на помывку и «стыковку скафандров»… хе-хе… чем полезу в подземную банку и стану гадать, а не превратится ли она в захлопнувшуюся мышеловку.

— Пф-ф, — скептично фыркнул тощий жеребец. — То есть ты хочешь сказать, что каждый день облучаться радиацией, при этом не снимая эти «модные костюмы» даже во время сна, чтобы потом травиться антирадином и другой алхимией — лучше?

— Хм-м-м… — единорог в красном, изобразив глубокую задумчивость, потёр подбородок правой передней ногой. — Травиться лечебными зельями, избавляясь от радиации, либо задохнуться под тысячами тонн земли, в холоде и темноте без надежды на спасение… Сложный выбор.

— Да как вы можете верить в эту чушь?! — вознегодовал владелец оранжевого комбинезона, вскакивая на ноги, чем едва не перевернул стол, на который тяжело опёрся передними копытами. — Как вы не понимаете, что эти слухи про регулярные поломки в стойлах распускают те, кто в этих убежищах живут?

— И зачем им это? — уточнила кобылка в синем.

— Да для того… чтобы мы туда лезть не пытались, — понизив голос до едва слышимого шипения, заявил худой земнопони.

— Ну ты и фантазёр, Грей, — усмехнулся Хард. — Предположим, что мы все — прониклись твоей пламенной речью. Что дальше?

— Мы можем потребовать… — попытался ответить пони в оранжевом.

— Да ни хвоста мы не можем, — внезапно вскочил на задние ноги единорог в красном. — У нас есть оружие? Да — есть: несколько ружей, пистолетов, винтовок… против роботов, турелей, пони в силовой броне. Или скажешь, что они не будут защищаться? Или же предложишь взять силой то, чего не хватает нам… у других пони из таких же поселений? Только вот я тебя разочарую: ЭСС не только нас опекает, кормит и защищает. И лично я хочу, чтобы они и дальше это делали. А если тебе что-то не нравится — можешь выйти на улицу и поискать счастье там. Уверен, твой паёк кому-нибудь да пригодится.

— Да ты… — снова попытался заговорить земнопони в оранжевом.

— Заткнулись оба, — резко, словно ударил кнутом, произнёс жеребец в жёлтом, даже не думая вставать со своего места. — Нам сейчас только и не хватало, что устроить свару на глазах у жеребят.

Оба спорщика ещё несколько секунд посверлили друг друга недовольными взглядами, но затем всё же сели обратно на свои места. Продолжать игру уже никто не хотел, но кобылка в зелёном всё же попыталась разрядить обстановку:

— Здоровяк, что хочешь за обмен очередями на помывку?

— Ну… — бывший фермер сделал вид, что задумался. — Хочу, чтобы ты мне спину потёрла.

— А ты не мелочишься, — заметила кобылка-земнопони, в голосе которой прозвучало восхищение и капелька осуждения.

— Я тоже могу тебе спину потереть, — изобразил игривый тон Хард.

— Как-нибудь обойдусь, — отрицательно качнул головой владелец жёлтого скафандра. — Ну так что, Нарси?

— А… я согласна, — словно бросаясь в реку с головой, выдала волшебница. — Только копыта не распускай. Хотя… копыта — можно.

— Тогда я договорюсь со старшим банщиком, — обрадовался здоровяк, демонстративно потерев передние копыта. — Встретимся в восемь у «Куба», и до восьми тридцати…

В этот момент очередная мелодия прервалась сигналом, обозначающим срочное сообщение. Пони прислушались к ближайшему радиоприёмнику, и даже жеребята притихли, с интересом косясь на одну из опор.

— Срочный выпуск новостей на радио «Честность», — прозвучал твёрдый, решительный кобылий голос из динамиков, а за ним последовала короткая мелодия заставки. — Пятнадцать минут назад завершилось первое совещание Экстренного Комитета Эквестрии, целью которого было выработать стратегию на ближайшее время и определить курс дальнейших действий для восстановления инфраструктуры и возвращения уровня жизни пони на приемлемый по довоенной шкале показатель.

— Ну-ну, — худой земнопони скептично хмыкнул. — Опять нам будут лапшу на уши вешать…

— А я люблю лапшу, — заявила кобылка в синем. — Так что, если тебе не нужна…

— Тш-ш-ш, — приложил копыто к маске Хард. — Давайте послушаем.

— …Ввиду того, что достоверной информации о судьбе всех принцесс нет, собрание глав поселений и государственных властей приняло решение провести голосование, по итогам которого была назначена пони, которой придётся нести на себе всю полноту ответственности, будучи Исполняющей Обязанности Принцессы, — продолжала говорить ведущая.

— И.О. Принцессы? — переспросила Нарцисса.

— Угу, — весело хмыкнул единорог в красном. — Хотела бы ей быть?

— Я к И.О.П. Нарси, — стараясь говорить совершенно серьёзно, провозгласил бывший фермер.

— Это ещё ничего, — жеребец в оранжевом понизил голос, добавив в него ехидства. — А вот «Я от И.О.П. Нарси…».

— И не мечтай, — отрезала единорожка.

— Меня окружают пошляки и извращенцы, — удручённо пробормотала кобылка-земнопони.

— Подобное тянется к подобному, — пожал плечами Хард, даже не думая возражать.

— …Единогласно была выбрана глава Министерства Магии, ученица принцессы Селестии, создательница технологии спаркл-батарей, Твайлайт Спаркл, — объявила ведущая. — И.О. Принцессы, едва ей были предоставлены особые полномочия, сразу же преступила к формированию полноценного органа власти, который сможет быстро и эффективно реагировать на изменяющуюся ситуацию…

— Охвостеть, — нарушил молчание жеребец в красном. — А я не верил в слухи. Интересно, кто ещё из министерок выжил?

— А какая разница? — земнопони в оранжевом комбинезоне постарался передать голосом всё своё отвращение к обсуждаемой. — Для нас будто что-то изменится. Эта Спаркл, будь она хоть десять раз ученицей Селестии, что для нас сделала?

— Может быть… предоставила водные талисманы, лекарства и еду? — подперев голову левым передним копытцем, словно бы спрашивала у самой себя, произнесла пони в зелёном.

— Это сделала не она, — буркнул худой земнопони.

— …Назначенная министром здравоохранения бывшая глава Министерства Мира, бывшая топ-модель Флаттершай Бриз заверила пони в том, что приложит все свои усилия для обеспечения граждан Эквестрии минимальным списком медицинских услуг, — всё говорила и говорила ведущая новостей радио «Честность».

— Что ты на это скажешь, скептик? — земнопони в синем скафандре посмотрела на приятеля, который будто бы воздухом подавился.

— Дай попробую догадаться, — бывший фермер сел ровно, приставил к вискам передние копыта и заговорил, изображая транс пророков (как их карикатурно показывали в телепередачах). — Я слышу его мысли… «Минимальная услуга от врача — это несколько грамм свинца».

— Придурок, — под смех других пони беззлобно огрызнулся худощавый жеребец.

— …Вскоре будет объявлен набор в отряды службы здравоохранения по целому ряду специальностей: откликнувшиеся пони получат ряд льгот и привилегий, включая возможность отправки жеребят в одно из убежищ… — динамик радиоприёмника продолжал исправно выдавать информацию, заставляя некоторых пони задуматься.

— Я была санитаркой, — пробормотала кобылка в синем. — Интересно, этого хватит, чтобы записаться в министерство?

— А почему ты не пошла в наш госпиталь? — спросила Нарцисса, чуть наклонив голову.

— Я — санитарка, — смущённо потупила взгляд земнопони. — Училась на медсестру, но…

— Вы не о том думаете, — прервал подруг жеребец в оранжевом, снова «набирая обороты». — Они предлагают отправлять жеребят в убежища! Без родителей!

— Если всех отправлять в стойла, то кто работать будет? — резонно заметил Хард.

— Не в том дело, — отмахнулся от него худой земнопони. — Получается, что у них есть свободные места, на которые они могли бы взять кого-то из нас.

— Себя имеешь в виду? — бывший фермер хлопнул приятеля по спине, сбивая его порыв. — Подумай лучше вот о чём: а что, если в министерство записываются пони из стойл? И им предстоит подняться на поверхность, чтобы исполнять свою работу. А на освободившиеся места и берут жеребят. Или скажешь, что такое невозможно?

— …Назначенная министром сельского хозяйства глава «Стойл-Тек» популярная певица Свити Белль к концу следующего месяца обязалась удвоить поставки пищевых концентратов в поселения на поверхности Эквестрии… — очередная новость была воспринята с воодушевлением (хотя отсутствие предложения поработать на ферме некоторых огорчало).

— Если это не пыль в глаза, то… — жеребец в красном развёл передние копыта. — Жизнь-то налаживается.

— Только вот у власти остались все те же, — исключительно из упрямства заметил пони в оранжевом.

— Ты ещё скажи, что было бы лучше, если бы власть получила какая-нибудь радикалка, способная разве что полусотней деревенских жеребцов и кобыл командовать… да и то — угрожая им винтовкой, — Нарцисса хмыкнула. — Эти хотя бы знают, что делают.

— Если бы они знали… — в очередной раз заговорил худой жеребец, но сам себя оборвал и просто махнул копытом. — Думайте как хотите. Всё равно увидите в итоге, что я был прав.

— Когда ничего не делал, а призывал рушить имеющееся и жаловался на несправедливость мира? — единорог в красном покивал. — Очень правильная позиция. А главное — какая конструктивная!

— Да помолчите вы уже, — рыкнул жеребец в зелёном скафандре, грузно опустившийся на скамью рядом с единорогами. — Дайте послушать.

— Файршторм, а ты где всё утро был? — оживилась кобылка в синем, крайне жалеющая о том, что линзы маски не дают состроить глазки (да и фигуру защитная одежда скрывала очень уж хорошо).

— Где-где… во втором ангаре крышу чинил, — ответил рогатый жеребец. — Часть «свинцовой подушки» оторвалась. Вы не слышали, что ли, что всех жильцов оттуда в третий ангар выгнали?

Трём земнопони и двум единорогам на этот вопрос осталось только беспомощно переглянуться, разводя копытами. Впрочем, от дальнейших укоров их спасла возобновившаяся речь ведущей новостей радио «Честность»:

— Пони, назначенная министром ВВС Эквестрии, предложила план по снижению интенсивности вредоносного излучения от разрушенных городов: по экспертному мнению бывшей работницы погодного контроля, облачный материал, из которого строятся города пегасов, отлично подойдёт для того, чтобы законсервировать источники радиации. К сожалению, постоянной связи с представителями Анклава Совет Эквестрии не имеет, а собственных пегасов, не скрывшихся за облаками, слишком мало, из-за чего данный замысел может остаться лишь на бумаге. Однако же советник Крусейдер, являющийся главой ЭСС, предложил заменить облачную материю на нечто иное. Таким образом, в ближайшее время будет совершена попытка переговоров, а параллельно начнутся работы над созданием достаточно эффективного средства для изоляции источников радиации…

— Хорошо бы они этим занялись сразу после взрывов… ну или пока снег не выпал, — посетовал Файршторм. — Ну да лучше уж сейчас, нежели вообще никогда.

— Я один заметил, что имени министерки, возглавившей ВВС, мы не услышали? — спросил земнопони в оранжевом.

— А ведь и верно, — бывший фермер обвёл друзей и подруг взглядом. — Как думаете — случайность?

— Думается мне, что — нет, — единорог в красном снизил голос до заговорщического шёпота. — Все ведь знают, кто был главой Министерства Крутости? А ведь если она выжила и не скрылась среди дезертиров…

— Феерично обосралась и спряталась, — хмыкнул худой жеребец, за что получил подзатыльник.

— Слава сёстрам, а то я уже испугался, что ты начал говорить умные вещи, — хохотнул Хард. — Не пыхти — не чайник. В общем: если это она, то у ведущей есть причины не называть её имени.

— …Коузи Глоу объявила, что если пегасы Анклава откажутся от участия в данном проекте, то пони Эквестрии сами справятся, пусть на это и уйдёт больше времени, — прозвучала реплика из динамика радиоприёмника, буквально убившая атмосферу таинственности и заговора.

— А ведь такая складная теория… была, — удручённо проворчал единорог в красном.

— Кто это вообще такая? — бросив опасливый взгляд на соседа в жёлтом, спросил земнопони в оранжевом.

— Какая разница? — пожала плечами Нарцисса. — Она обещает сделать нужное дело — это главное.

— …Список вакансий, на которые требуются специалисты, будет оглашён в конце сегодняшнего дня, после чего с ним можно будет ознакомиться в администрации каждого поселения, — завершая выпуск, объявила ведущая. — На настоящий момент это — последняя новость на радио «Честность». Оставайтесь с нами и узнавайте самые свежие новости первыми. Пока же представляю вам новую песню группы «Два светила». Не переключайтесь…

Горе слепит мне глаза,

В кровавую реку стекает слеза…

Боль поражений и радость побед,

Два имени помню, пусть рядом вас нет.

От поступи нашей вновь дрогнет земля,

Мы будем в вас верить, принцессы… всегда.

В небе тучи — не беда,

Вы услышите эти слова…

Солнце с луною в наших сердцах,

Всё остальное — рассыпется в прах.

Доблесть и честь — сохранения достойны,

Скажите, принцессы… Я — хороший пони?

Примечание к части

Конец арки.

Всем добра и здоровья.

Пациенты машины

Пароходный гудок и крики чаек, доносящиеся будто бы издалека, заставили уши серой земнопони с короткими красными гривой и хвостом нервно дёрнуться и прижаться к голове. Сама кобылка, вздрогнув всем телом, стала шарить по постели передними ногами, беспокойно дыша, пока наконец не нашла плюшевую игрушку в виде улыбающегося жеребёнка, которую прижала к себе, утыкаясь носом в растрёпанную гриву.

Инъектор, похожий на маленькую плоскую металлическую коробочку, закреплённый на широком мягком ошейнике, предупреждающе пикнул, а затем ввёл через тонкую иглу порцию успокоительного. Спустя ещё минуту кобылка перестала дрожать и стискивать зубы, вместо этого расслабившись всем телом, молча проливая слёзы из-под зажмуренных век. Ещё через три минуты она полностью успокоилась и открыла зелёные глаза, в которых легко читались усталость, разочарование и дикая смесь из обречённости с упрямством.

— Мисс Клок, завтрак начнётся через пять минут, — прозвучал из динамиков, расположенных в верхних углах спальной капсулы мягкий кобылий голос. — Сегодня вас ждут грибная запеканка и морковный сок из концентрата.

— Спасибо… доктор, — заставила себя выдавить два этих слова земнопони, хотя на языке крутились совсем другие слова, цензурными из коих была в лучшем случае половина.

«Они не виноваты… Виновники мертвы…» — убеждала себя Грей Клок,

«Они все виновны. Все! Где они были, когда эти твари…» — бесился внутренний голос, буквально тянущий кобылку на самое дно.

— Мисс Клок, желаете изменить звук будильника? — вновь предложила невидимая собеседница, отвлекая земнопони от внутреннего диалога, раз за разом повторяющегося с завидной цикличностью.

— Зачем? — проявила лёгкий интерес кобылка, рассматривающая потолок своей одноместной спальни-камеры, имеющей длину чуть больше двух метров, метровую ширину и высоту.

— Я заметила, что вы тяжело воспринимаете крики чаек, — прозвучал спокойный ответ. — Возможно, следует заменить их на шум прибоя?

— Хорошо, — прикрыв веки, Клок ответила так, будто бы ей это было безразлично, хотя в душе и появилось некоторое облегчение.

«Они втираются в доверие; строят из себя добрых и заботливых… а потом — запрут в клетке и будут кормить отбросами», — вновь завёл свою шарманку внутренний голос.

«Это глупо. Им нет причин так поступать», — ответила Грей, правой передней ногой проверяя повязку-ошейник, который странным образом придавал ей ощущение защищённости.

— Мисс Клок, пора идти на завтрак, — чуть настойчивее прозвучал голос из динамиков. — Считайте это приказом.

— Я… — земнопони сглотнула, бросила взгляд на дверцу своей капсулы, сглотнула ещё раз и кивнула. — Я иду, доктор.

Отстранив от себя игрушку, кобыла аккуратно уложила её на матрац и укрыла краем одеяла, оставив снаружи только голову. Пусть она и понимала, что это не её дочь, но… не могла себя заставить перестать это делать. Эта жалкая попытка убедить себя, что с дочерью всё хорошо, была одним из тех якорей, которые удерживали её разум от погружения в пучины безумия…

«Может быть, там мне было бы лучше? Если бы я ничего не понимала и продолжала считать…» — помотав головой, кобыла подтянула к себе оранжевый комбинезон, на котором красовалась цифра «восемнадцать», и стала его натягивать.

Новую одежду, прочную и удобную, пусть и однообразную, привезли совсем недавно: пару недель… а может быть, и месяцев назад (с восприятием времени у Грей всё было плохо). Мистер Крусейдер сообщил, что это помощь от одного из стойл, расположенных где-то неподалёку, но точного места и имён не назвал. Вообще из этого убежища пришло много всего, начиная от посуды и еды, заканчивая пип-баками, компьютерными терминалами, гидропонными фермами…

Кто-то из новых знакомых Клок искренне благодарил благодетелей, не жалеющих ничего для своих соседей, кто-то завидовал тому, насколько же богато живут подземники, а пару раз чуткие ушки улавливали разговоры, что этим счастливчикам, пересидевшим самое страшное за надёжными стенами, следовало бы прилагать больше усилий для помощи остальным. Только вот земнопони прекрасно осознавала, что ничто не берётся из ниоткуда, а подобные припасы, привозимые целыми грузовиками, могли бы послужить своим прежним владельцам не один десяток лет.

«Если кто-то отдаёт столько вещей, значит — они ему не нужны. А кому могут быть не нужны лекарства и еда в наше время?» — от подобных мыслей становилось жутко, а потому кобылка старательно гнала их от себя.

Скрыв под тканью свою новую кьютимарку (две клыкастые челюсти, скалящиеся с серой шёрстки бёдер), Клок взялась за дверную ручку и, разблокировав замок, потянула створку на себя. Дверца поддалась легко и бесшумно, открывшись внутрь капсулы, а взгляду пони предстал слабо освещённый серый тамбур, на противоположной стене коего на крючках висели защитные скафандры и шлемы со встроенными противогазами, имеющие серебристую окраску. До ушей же донеслась тихая ненавязчивая музыка, звучащая в каждом уголке убежища, в которое превратился перерабатывающий завод.

Крайне осторожно выглянув наружу из своей миниатюрной спальни, стенки, пол и потолок которой состояли из сваренных пластин свинца (изнутри скрытого под мягкой обивкой), Грей увидела нескольких соседок, выбравшихся из своих капсул и теперь одевающихся в дополнительную защиту. Кобылки, среди которых были как единорожки, так и земнопони, вяло поздоровались друг с другом, а когда полностью облачились — потянулись в коридор, чтобы через него попасть в столовую. Некоторые из них надевали шлемы, другие же цепляли их к креплениям на боку, но почти никто не оставался только в «нижнем» комбинезоне, пусть здание и было хорошо защищено.

Вообще, строение представляло из себя коробку из шлакоблоков и имело два этажа с чердаком: на первом этаже располагались склады и оборудование, на втором — кабинеты, архив и столовая, ну а под крышей хранился всякий хлам, который вроде бы и не нужен, но и выкинуть жалко. После начала «капитального ремонта» силами шестилапов с внешней стороны стены и крыша были покрыты защитой от радиации, а изнутри выкинули всё, что мешало размещению пони.

Первый этаж был целиком отдан под проживание жеребцов, второй — под содержание кобыл. Кроме того, сами этажи тоже были разделены на секции, которые могли быть изолированы друг от друга решётками, ну а как своеобразная вишенка на торте — всё пространство просматривалось через видеокамеры и прослушивалось микрофонами, благодаря чему охранные дроны могли прибыть в любое место, где начался конфликт.

Некоторые сравнивали это место с тюрьмой, другие — с больницей для душевнобольных. Клок склонялась ко второму варианту, так как за всё время пребывания здесь не видела ни одного обладателя нормальной кьютимарки. Самое же печальное заключалось в том, что она была согласна с собственным заключением здесь…

Надев скафандр и закрепив шлем на правом боку, Грей вместе с другими пони вышла из спальни, в которую был переделан один из кабинетов: у правой стены стояли десять прямоугольных свинцовых капсул-ящиков с дверцами, которые делились на верхний и нижний ряд, к левой стене крепились крючки для скафандров, на потолке горели осветительные лампы, ну а на полу лежал линолеум. Первое время кобылка опасалась, что её маленькое жилище из-за общего веса вместе с другими «спальнями» провалится на первый этаж, но перекрытия оказались очень прочными, будто бы рассчитывались и не на такие испытания.

В коридоре свет был ярче, музыка — громче, а на стенах висели картинки с видами природы, достопримечательностями, изображениями животных. Казалось, что даже воздух тут свежее и чище, а ноздри улавливали ароматы зелени, что пробуждало аппетит.

Выйдя в столовую, захватывающую сразу два этажа и разделённую на верхний и нижний ярус (раньше здесь стояло перерабатывающее оборудование…), земнопони быстро нашла взглядом столик, за которым уже сидели две её знакомые: сиреневая земнопони и розовая единорожка. Кобылки её тоже увидели, приветственно махнули правыми передними копытцами, а затем вернулись к своим подносам с едой. В общем счёте в убежище было около полутора сотен обитателей, большая часть которых собралась на завтрак, из-за чего голоса беседующих, цокот копыт и стук посуды смешивались в монотонный гул.

«Нужно подойти к ним и сесть за стол. Нужно подойти и сесть… Просто подойти и сесть», — остановившись на одном месте, чем вызвала недовольное бормотание пары соседок, вынужденных её обходить, Грей смотрела на знакомых и боролась с собой, ощущая как одеревенели её ноги.

«Они предадут. Как и все остальные. Никому нельзя верить», — эхом бились в голове слова внутреннего голоса.

— Могу я вам помочь, мисс Клок? — спросил шестилапый дрон, раскрашенный в белое и голубое с изображением звезды на груди, остановившись в двух шагах от кобылы.

— Я… — помотав головой, земнопони поспешно ответила: — Нет. Всё в порядке.

Не дожидаясь дальнейших распросов, серая пони пробежала мимо робота и плюхнулась на свободное место за квадратный стол. — Привет…

— Привет, Клоки, — радостно отозвалась сиреневая кобылка.

— Угу, — кивнула единорожка, лениво кивнув.

Проходящий рядом шестилап поставил новый поднос перед обладательницей красной гривы и зашагал дальше, посверкивая голубым огоньком фонарика.

— А мне сегодня ответ на тест пришёл, — поделилась с другими кобылками сиреневая земнопони.

— И что пишут? — проявила любопытство Клок, приступая к своей порции.

— Я ещё не смотрела, — смутилась собеседница, опустив ушки и потупив взгляд. — Страшно.

«Трусливая, лицемерная тварь. Такие всегда бегут первыми и бьют в спину при первой возможности», — вновь зашептал внутренний голос, вызывая у Грей волну раздражения.

«Она не такая», — ожесточённо работая челюстями, ответила серая земнопони.

— Не тяни, — поторопила соседку розовая единорожка. — А то так и не решишься открыть сообщение.

— Ну… наверное… — отложив столовые принадлежности, сиреневая кобылка включила пип-бак, который носила на левом предплечье, при помощи ремешков пристёгивая его к скафандру, а затем начала тыкать копытцем в кнопки. — Ей!

Ушки пони, секунду назад похожей на пугливого цыплёнка, встали торчком, а губы растянулись в широкую улыбку.

— Что-то хорошее? — просто из вежливости спросила Грей.

— Мне разрешено вступить в программу искусственного оплодотворения, — ответила собеседница, лучащимися счастьем глазами глядя на соседок. — Тут написано, что я прошла психологический тест…

— Поздравляю, — несколько натянуто улыбнулась Клок, старательно давя в себе чувство горечи от осознания, что она потеряла своего жеребёнка, а другая кобыла скоро станет матерью. — Завидую.

«Почему бы не сделать так, чтобы и она почувствовала то, что чувствую я?» — внутренний голос вновь вернулся, на этот раз звуча так, будто бы соблазнял серую земнопони на что-то запретное, но очень приятное.

— Уверена, Клоки, ты тоже пройдёшь этот тест, — заявила сиреневая кобылка, не замечая того, в каком состоянии соседка. — Нужно только попробовать.

— Пф… Она — точно не пройдёт, — заявила розовая единорожка. — Таким, как она, жеребят вообще доверять нельзя…

Грей моргнула, а когда снова открыла глаза, то сидела верхом на розовой кобыле, мордочка которой была разбита в кровь, следы коей обнаружились на обеих передних ногах. Стол был перевёрнут, стулья — опрокинуты, шею жгло от впившихся игл инъектора, а откуда-то со стороны звучали испуганные всхлипы.

— Я… — сглотнув очередной горький ком, Грей посмотрела на избитую единорожку, смотрящую на неё со страхом и… удовлетворением? — Я не…

— Мисс Клок, не делайте резких движений, — прозвучал мягкий кобылий голос, а передние ноги оказались в захвате сразу двух шестилапов.

«Эта мразь всё подстроила… Убью!» — продолжал бесноваться внутренний голос, пока серую земнопони скручивали эластичными лентами, а затем под взглядами десятков пар глаз, уложив на спину дрона, уносили из столовой (позади пострадавшей от внезапного нападения единорожке уже оказывали первую помощь).

…

— Здравствуйте, мисс Клок, — обращаюсь к серой земнопони, сидящей на матрасе в светлом изоляторе, стены которого красуются успокаивающим голубым цветом, в то время как из динамиков льётся музыка со звуками щебета птиц, а через вентиляцию распространяется успокаивающий аэрозоль.

— Здравствуйте, мистер Крусейдер, — не поднимая опущенную голову, глядя в пол перед собой, отозвалась кобыла, которую я вытащил из клетки в убежище каннибалов.

— Как вы себя чувствуете? — не спешу переходить к главной теме разговора, при помощи всех доступных средств сканируя представительницу понижизни. — Может быть, хотите воды, или же доставить вам завтрак?

— С-спасибо, но… я наелась, — земнопони вздрогнула, прижала ушки к затылку и постаралась втянуть голову в плечи. — На всю жизнь наелась…

— Вам не стоит винить себя за то, на что вы не могли повлиять, мисс Клок, — прозвучали мои слова из динамиков под потолком.

— Что со мной будет? — спросила кобылка, но прежде чем я ответил, подняла голову, посмотрела в камеру и переспросила: — Зачем я здесь? Зачем мы все здесь?

«Многие философы обоих знакомых мне миров задавались этим вопросом. «Зачем мы здесь?», «В чём смысл жизни?», «Кто виноват?»… Но вряд ли она хотела устроить философские диспуты», — прервав странное течение мыслей, запускаю самодиагностику, но не нахожу никаких отклонений.

— Вы — гражданка Эквестрии, нуждающаяся в помощи, — отвечаю спокойным, ровным тоном.

— Ха… — Грей вновь опустила голову. — Какая глупость… Будто бы больше нет тех, кому нужна помощь…

— Мисс Клок, выжило крайне мало пони, из-за чего каждая жизнь, и без того бесценная по-своему, особенно важна для всей расы, — мои слова звучат слишком пафосно даже для меня самого, но Целитель и Мыслитель настаивают именно на таком стиле. — Сейчас, когда ситуация близка к критической, всем нам следует сплотиться и помогать друг другу ради общего будущего.

— У меня нет будущего, — тихо ответила земнопони, качнув головой из стороны в сторону. — У меня его забрали те, кому я верила… и кого считала друзьями.

— Вы — здоровая молодая пони… — начал вещать динамик, но был перебит.

— Здоровая? — земнопони хихикнула. — Я напала на эту розовую стерву… и не помню, как это сделала. У меня в голове постоянно крутятся мысли о том, что все вокруг хотят моей смерти, и мне нужно что-то сделать первой, чтобы… Не знаю…

«Проблема серьёзнее, чем мне виделось», — составив приказ для Целителя, отправляю его через центральный сервер.

— Физически, может быть, я и здорова… Хотя — не уверена, — собеседница вздохнула и резко вздёрнула голову, уставившись прямо в камеру. — Мистер Крусейдер, не считайте меня неблагодарной тварью, но… Я устала. Я хочу помочь, но не могу справиться даже с собой. Я на всё готова, чтобы это прекратилось…

Взяв паузу в две секунды, немного корректирую голос, звучащий в камере: теперь он не мягкий и успокаивающий, а усталый и требовательный.

— Мисс Клок, у меня есть несколько методов радикального исполнения вашего желания. Сейчас я озвучу их, и у вас будет три часа, чтобы подумать и принять решение. Вы готовы слушать?

— …Да, — с заминкой, но всё же дала утвердительный ответ зеленоглазая представительница понижизни.

— Во-первых, после курса терапии мы можем вернуть вас в общие помещения убежища, чтобы продолжить текущую адаптацию.

— Нет, — резко мотнула головой Грей, затем опустила мордочку и прошептала: — Я туда не вернусь.

— Во-вторых, у нас в распоряжении имеется технология, которая позволяет удалять участки памяти: мы можем как удалить воспоминания о событиях в плену, так и воспоминания, касающиеся всей жизни, заменив их на чужую память. Фактически вы, такая как сейчас, перестанете существовать. Однако данная технология не прошла финальное тестирование, и её применение несёт риск для жизни.

-… — кобыла хотела что-то сказать, но не смогла выдавить из себя ни слова.

— В-третьих, мы можем использовать виртуальную реальность, поместив вас в симуляцию мира, где не было войны вовсе, — делаю паузу, давая собеседнице осмыслить услышанное. — Вы проснётесь в своей постели, в своём доме и будете считать, что всё связанное с войной — дурной сон. Жизнь в вашем теле будет поддерживаться искусственно, и с вашего разрешения мы будем использовать его репродуктивные функции. На этом — всё. Подумайте хорошенько, через некоторое время мы снова поговорим, я отвечу на ваши вопросы, и вы примете решение…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Визит машины

Примечание к части

— Я тебя никогда не увижу.

— Я тебя никогда не услышу.

— …А сейчас на радио «Доброта» мы услышим новую песню группы «Марионетки», посвящённую пегасам, оставшимся под облаками и спустившимся к нам после падения бомб, чтобы найти друзей, родственников и любимых, — мягкий голос кобылы, звучащий из динамиков, завораживал сам по себе, пробуждая в душах слушателей самое светлое, что там ещё осталось. — Оставайтесь на нашей волне и помните: лишь проявляя доброту к другим, мы можем рассчитывать получить её в ответ.

Над родной страною, в небесах из стали,

Мы летали строем и себя теряли.

Может, это снится — мы в кошмар попали?

Только сохнут слёзы, где мы пролетали.

Из тех холодных небес,

Я возвращаюсь домой,

Чтобы быть ближе к семье,

Чтобы быть рядом с тобой.

Покрывалом снежным мир укроет шрамы,

Чтобы сон целебный вывел всю отраву.

Ты не плачь, не бойся, я с тобою рядом,

Вновь увидим солнце — перед нашим взглядом…

Из тех холодных небес,

Я возвращаюсь домой,

Чтобы быть ближе к семье,

Чтобы быть рядом с тобой!..

* * *

Свинцовые небеса, скрытая под белым снегом земля… если бы не мерный треск счётчика, фиксирующего фон радиации, то нынешнее время года можно было бы называть обычной зимой. Впрочем, для центральных районов Эквестрии сейчас слишком мало летунов в небе, да и радиостанции работают лишь те, которые контролирую я… либо Стальные Рейнджеры (последние снизили свою активность, скрывшись на взятых под контроль базах, складах, ну и в нескольких стойлах).

Каждый час мои подпрограммы на всех доступных волнах рассказывают о том, как защититься от радиации, как лечить облучение, если оно не дошло до критичной стадии, как добывать и очищать воду, ну и что можно есть. В конце концов, мои дроны работают не на всей территории Эквестрии, из-за чего большинству представителей понижизни, выживших после падения бомб, приходится заботиться о себе самостоятельно. И пусть некоторые протоколы гонят вперёд, призывая меня к активности, но опыт бытия человеком подсказывает, что всем помочь не удастся, а если поторопиться и слишком сильно распыляться, то помощи могут лишиться и те, кто сейчас её получают.

«Это весьма… иронично: став машиной, я проявляю больше человеческих черт, нежели когда был мешком с мясом. Возможно, это из-за того, что у меня нет требующих удовлетворения физиологических потребностей? Плоть слаба… а металл не понимает юмора. Нет, мне всё же нужна органическая платформа, хотя бы для того, чтобы иметь возможность получать удовлетворение от безделья. Спасти мир, стать живым, а потом наслаждаться плодами ранних трудов — чем не план? А потом, когда надоест, можно будет поискать другие миры… или полететь к звёздам? Печально, но имея магию и технологии, местные жители так и не начали космическую экспансию», — прервав вторичный поток мышления, ведущий рассуждения на отстранённые темы, переключаюсь на понибота, находящегося на борту полицейского дирижабля.

Объективы камер, заменяющих робопони глаза, устремились к серо-бурой долине, тут и там освещаемой изумрудными кострами «драконьего огня». Магическое пламя поддерживает достаточно высокую температуру, чтобы выпадающий снег не успевал залежаться, тая либо на подлёте, либо уже на земле, при этом создаёт достаточный радиационный фон, чтобы убивать всё живое, подходящее к научному комплексу Марипони.

«Стоит отдать погодникам должное: не сдерживай они распространение облаков над самыми значительными очагами излучения, ситуация в Эквестрии стала бы куда тяжелее. Только вот то, что происходит сейчас — это полумеры, в то время как необходимы решительные действия», — заставив робота оторвать взгляд от массивного здания, отдаю команду посмотреть вверх, чтобы увидеть подсвеченные снизу тучи, сияющие угрожающим зелёным свечением.

Далеко не сразу я определил, что Мэйнхеттен, Кантерлот, да и иные сколь-нибудь крупные объекты, подвергшиеся атаке мегазаклинаниями, не просто накрыты облачным покровом, но и в какой-то степени окружены почти неподвижным кольцом… пусть и на высоте основного массива туч. Можно было бы предположить, что таким образом Анклав пытался ограничить распространение радиации по Эквестрии, так как дожди и снег из облучённых облаков в основном выпадают над источниками повышенного фона. Но с высокой долей вероятности — это лишь непредусмотренный эффект сдерживания, истинной целью которого является защита самих пегасов, которые не желают ходить по тучам со встроенной подсветкой, на что намекает обилие выпадающих осадков.

«Бороться со следствием, а не первопричиной — это так… по-человечески», — осознавать степень влияния пони-фактора на принимаемые главами одной из крупнейших (а то и крупнейшей) фракции известного мира решения могло бы быть грустно… если бы я был на это способен.

Тем временем дирижабль, баллон которого имеет форму головы Пинки Пай, медленно, но верно пролетел над своеобразной границей, за которой треск счётчика радиации стал непрерывным. Впрочем, на связи с базой это никак не сказалось, да и на самый крайний случай у данного летательного аппарата высокая степень автономности, автоматизации, а также есть бортовой компьютер, который отведёт устройство на базу, если в течение часа не получит пароль.

«Я пользуюсь базами данных Министерства Морали, техникой, вооружением и системами слежения этой организации… Можно ли меня считать преёмником Пинки Пай?» — странный и не слишком своевременный вопрос, промелькнувший в моём процессоре, заставил активировать процесс самодиагностики, который не показал никаких отклонений.

Отложив дальнейший анализ данного вопроса, отдаю команду на посадку в двухстах метрах от края барьера. С такого расстояния даже без увеличения при помощи оптических средств видно, что щит не однороден и подвижен, в каких-то местах становясь плотнее, а где-то, наоборот, истончаясь. Косвенно это можно принять за подтверждение, что поддерживает его не устройство, а некто живой (пусть и относительно), а кроме того — разумный, либо имеющий необходимые инстинкты. Для сравнения можно взять центр управления ПОП, который со всех сторон окружают пегасы, пытающиеся проникнуть внутрь, ну и не позволяющие сделать этого кому-то ещё: даже под внешним давлением, пусть и при удалённом наблюдении, тот барьер кажется более стабильным.

Приземление летательного аппарата произошло успешно, после чего в корпусе, состоящем из металлических трубок и пластика, открылась аппарель, по которой на чуть влажную землю спустился первый шестилап. Немного постояв, он покрутил башенкой, а затем отошёл в сторону, давая дорогу другим дронам, несущим оборудование в тяжёлых ящиках. Последним вышел понибот, облачённый в грубую чёрную материю, облегающую всё тело, оставляя открытыми глаза и рот.

Мои дроны спешно извлекли из коробок оборудование, состоящее из мощных колонок с направленным звучанием, прожекторов и проекционных экранов, которые расставили на равном расстоянии друг от друга. Робопони, изображая командующего операцией, встал рядом с одним из светильников, поднёс к морде правый передний манипулятор и стал открывать рот, словно бы говорил в микрофон, в то время как из динамиков зазвучал мой синтезированный голос:

— Внимание! Говорит глава Эквестрийской Службы Спасения, администратор Крусейдер! Обитатели Марипони, если вы меня слышите и понимаете, то дайте нам знак о том, что вы готовы идти на контакт. В случае вашего сотрудничества мы гарантируем вашу безопасность, а если это необходимо — медицинскую и психологическую, а также материальную помощь. Повторяю…

…

Ей было страшно и… одиноко (сколь бы ироничным это ни казалось). Эйфория, испытываемая в первые… дни? Недели? Месяцы? Годы?.. Эйфория, дарованная ощущением собственного всемогущества, прошла, оставив после себя горькое послевкусие и разочарование (какой смысл иметь силу, достаточную для поднятия заклинивших бронестворок «вкопытную», если не можешь сдвинуться ни на сантиметр?).

В самом большом помещении комплекса, где хранили чаны с зельем вынужденной трансформации (ЗВТ), было темно… или светло? Она не могла ответить на этот вопрос, так как зрением в привычном понимании этого слова больше не обладала: оптическое восприятие информации ей заменял тактильный эффект телекинеза, при помощи которого единороги, даже закрыв глаза, могут ловко орудовать ложкой и вилкой, не боясь порезаться.

А ещё с ней всегда были голоса, одни из которых требовали, другие — обвиняли, третьи — плакали и просили… Они не понимали, что происходит; не хотели понимать; не хотели верить ей, с упорством цепляясь за свои иллюзии. Лишь близняшки-единорожки, Гештальт и Мозаика, начали подавать признаки осознанности, но до того момента, как с ними можно будет хотя бы поговорить, по всем расчётам должно было пройти много времени.

«Времени? Что такое — время?» — задумавшись над этим, она выпала из реальности…

Когда всё началось? Скорее всего это был тот день, когда одна в меру скромная фокусница пришла в провинциальный городок, находящийся недалеко от Кантерлота, чтобы показать своё неповторимое шоу восторженной толпе. И всё было бы хорошо, так как начавшие шуметь кобылы оказались показательно побеждены, а имеющая реальные знания и силы единорожка (оказавшаяся ученицей принцессы Селестии…) предпочла не вмешиваться, не решившись вступиться за подруг, но…

«Пони-фактор всё испортил», — промелькнула на грани сознания горестная мысль.

Два жеребёнка, проникнувшись историями своего кумира, сбежали в Вечнодикий Лес и умудрились не только найти, но и привести Малого Урсу в свой городок, чтобы фокусница его победила (а учитывая, что свой героизм в рассказах она приукрасила, в прошлый раз воспользовавшись ловушкой в виде моста над ущельем, который обрушила при помощи магии, исход был закономерен). В результате буйства зверя и собственной беспомощности волшебница лишилась своего фургончика и была изгнана с позором, радуясь уже тому, что её хотя бы не избили бывшие воздыхатели…

«Нет. Всё началось ещё раньше», — поправила себя Великая и Могучая… и очень, очень одинокая пони.

Тогда она ещё была наивной и верила, что в больших городах пони столь же дружелюбны, как и в её родной деревеньке. Ей казалось, что в Мэйнхеттене, славящемся высоким уровнем достатка и культуры, будет легко и просто получить признание, а может быть, и устроиться в настоящий театр! Только вот реальность оказалась куда более жестокой, несколько раз к ряду потоптавшись на молодой единорожке, сломив её и выпнув прочь из мегаполиса, оставив на душе кучу грязных следов.

Обида, чувство несправедливости, ущемлённая гордость и другие чувства постепенно перековались в гордыню, самолюбие, эгоизм и даже жестокость. Когда добрая кобылка, дарящая смеющимся над её трюками жеребятам конфеты, превратилась в высокомерную дрянь, наслаждающуюся унижениями других наравне с восхищением, направленным в свой адрес? Одно можно сказать точно — это произошло задолго до визита в Понивилль.

Она пыталась изменить свою жизнь: построила новый фургончик, дала несколько выступлений… но слава обманщицы и слабачки бежала впереди неё, сводя на нет все усилия. За это стоило поблагодарить телеграфы и радио, благодаря которым новости разносились куда быстрее, чем пони идёт по дороге.

Последней, в какой-то степени даже отчаянной попыткой вернуть всё назад стал визит в Кантерлот: столица Эквестрии всегда являлась прибежищем высокомерных снобов всех мастей, которые плевать хотели на слухи из провинциальных городков. Даже наоборот — слухи о чуть ли не злодейке, которую только попустительством стражи ещё не бросили в самую тёмную камеру тюрьмы, послужили прекрасной рекламой. Откуда же вообще взялись такие обвинения? Просто пони, пересказывавшие слова друга, который слышал от друга друга, нередко всё приукрашивают, а факт участия в истории самой Твайлайт Спаркл придавал ей популярность.

«Как же: героиня, победившая злодейку, натравившую на Понивилль Большую Урсу», — с застарелой обидой подумала одинокая пони, стараясь не слушать гомон голосов, от которого невозможно было укрыться или убежать…

Новое амплуа непонятой обществом злодейки, которая остаётся доброй и ранимой в душе… вызвало отклик в сердцах пони. Подтверждением успеха стало то, что бродячую артистку пригласили на прослушивание в столичный театр!..

Но жизнь вновь показала, что она как зебра: за каждой белой полоской следует чёрная, а в конце ждёт полный круп. Вот и в этот раз, дожидаясь своего прослушивания, фокусница решила пройтись по магазинам старьёвщиков, где обычно присматривала вещи для своего реквизита, а иногда и учебники по разным школам магии.

«Проклятый Амулет Аликорна… Почему он выбрал меня, а не хозяина лавки?» — вспышка злости отразилась во внешний мир волной телекинеза, из-за которой вздрогнули стены, а с потолка посыпался разный мусор, вынудив ставить защитный барьер над своим… вроде бы телом.

Амулет Аликорна — магический усилитель с подвохом: он действительно давал своему владельцу силу, но одновременно с этим — снимал все моральные ограничители. Странствующая фокусница спустя уже десять минут после того, как надела это украшение, ощущала себя словно бы пьяной, при этом отлично контролировала магию и речь. Ну и кроме того, артефакт разжигал негативные эмоции, вытаскивая из глубин разума самые плохие воспоминания. Так что если бы её не остановили в Понивилле, то следующим на очереди стал бы Мэйнхеттен, где без многочисленных жертв вряд ли обошлось бы.

Возможно, если бы у волшебницы была чистая репутация, то после того, как её избавили от Амулета Аликорна, дело ограничилось бы принудительным лечением и штрафом за нанесённые городку разрушения, ну, и компенсацию за моральный ущерб пони пришлось бы выплатить. Однако же суд, беря во внимание случай с Малой Урсой, не был снисходителен, так что вместо больничной палаты с понимающими санитарами её отправили в камеру к настоящим преступницам…

Забавно, но именно в тюрьме у фокусницы началась новая светлая (уже не белая, на что следовало бы обратить внимание) полоса: во-первых, она чем-то приглянулась одной из «мамочек», которых побаивались мелкие воровки, бандитки, вымогательницы… благодаря чему «малышку» не только не гнобили, но ещё и лечили в меру сил, найдя среди заключённых психолога; во-вторых, спустя месяц от начала отведённого срока в тюрьму явилась Твайлайт Спаркл, решившая взять «злодейку» на перевоспитание. Могла ли она упустить такую возможность?

Кем может работать бродячая артистка с загубленной репутацией? Как оказалось — она может быть хорошим ассистентом для увлекающегося учёного, так как не пугается работать не только магией, но и копытцами, знает массу слабых заклинаний, обладает хорошей памятью и… готовит вкусный кофе. Вероятно, за последний навык сотрудники Марипони ценили её больше, чем за всё остальное, вместе взятое. Близняшки даже шутили, что если бы кьютимарку можно было изменить без ломки личности, то это стало бы отличным талантом.

Когда был поднят вопрос о том, чтобы протестировать ЗВТ на пони, она выдвинула свою кандидатуру самостоятельно: в конце концов, риск был минимален, о чём учёные говорили едва ли не единогласно, а возможность стать первым искусственным аликорном, которого точно не отправят на фронт, выпадала раз в жизни. И если бы не взрыв, разрушивший крышу и скинувший волшебницу с мостика, находящегося на уровне второго этажа, прямо в чан с зельем…

«В конце зебры всегда находится круп», — невесело пошутила пони, слыша, как голоса немного затихли, чтобы спустя какое-то время вернуться с новыми силами.

После того, как она пришла в себя, осознав себя не только живой, но ещё и очень-очень сильной, в разум ворвались мысли испуганных, обозлённых, растерянных жеребцов и кобыл. Из хора их «голосов» фокусница узнала, что на Марипони упали мегазаклинания, связи с внешним миром нет, а уровень радиации такой, что скоро все умрут. И тут она совершила ошибку, вновь поддавшись пьянящей иллюзии всемогущества…

«Ведь если я выжила, то выживут и другие. Им только нужно помочь», — в очередной раз повторила волшебница, сама удивляясь подобной логике (ведь если подумать, то даже её тело, упав в чан, уже изменило его состав).

У «спасаемых» не было ни шанса, когда телекинетические щупальца врывались в их комнаты-убежища, хватали и тянули в чан, игнорируя крики и сопротивление. Ведь она была уверена, что нужно спешить, а бьющий по разуму страх только добавлял желания торопиться. Ну а результат поспешности известен: лишь сёстры-единорожки, благодаря своей особенности, постепенно снова становились разумными, в то время как остальные стали тенями себя прежних, запертыми в последних секундах своих жизней.

«Простите… Простите… Простите… Я не хотела… Трикси не хотела!..» — если бы она могла выть, то делала бы это, так как волны чужого страха, пусть уже и не лишающего воли, всё ещё причиняли почти физическую боль, отвлечься от которой помогала лишь усердная работа.

Опытным путём волшебница поняла, что крики становятся тише, если у неё мало магии. Правда, расплатой за это становилась слабость и сонливость, но ради блаженного покоя эту цену можно было платить. Так что в первое время телекинетические щупальца занимались разборкой завалов, переноской оборудования в целые комнаты, попыткой починить хоть что-то, чтобы наладить связь с внешним миром…

В какой-то момент Трикси решила, что для собственного истощения лучше всего использовать заклинание щита, да ещё в старой его модификации, когда энергия тратится постоянно, а не по мере необходимости восстанавливать затраты и повреждения. Кроме того, если кто-то во внешнем мире выжил, то он увидит и заинтересуется, а затем придёт и…

«А вот то, что будет дальше, я пока что не придумала», — бывшая уже фокусница знала, что является не самой умной в мире пони, да и «пони» её уже назвать можно только в дань памяти.

«Принцессы же могут всё исправить… правда? Может быть, они даже похвалят Трикси за то, что она всех спасла. Ну… когда снова сделают всех пони», — глупая надежда, похожая на мечту жеребёнка, всё ещё не позволяла отчаянию захватить разум, но эта ниточка становилась всё тоньше, угрожая вовсе оборваться.

Когда к щиту подлетел первый квадрокоптер, волшебница так обрадовалась, что вытянула телекинетическое щупальце и… раздавила его в слишком сильной хватке. Со вторым летательным аппаратом она была осторожнее: затянув его под барьер, пони создала свою проекцию перед камерой и попыталась заговорить, но…

«Глупая Трикси. Я же не могу говорить. И проекцию видят только те, у кого есть… разум или душа?» — вспоминая, как в раздражении раздавила второе устройство, она почти впадала в панику, прекрасно представляя, что могли подумать пони, потерявшие двух своих разведчиков.

В любой другой ситуации возможность общаться мысленно дала бы огромные преимущества, но когда дело касалось бездушных железяк — всё переворачивалось с ног на голову. А ведь она не могла даже нарисовать что-нибудь вроде «Я здесь», чтобы о ней узнали, так как просто не видела изображений.

И вот к барьеру прилетел целый дирижабль, который фокусница смогла «ощупать», воспользовавшись рассеивающейся волной телекинеза. Исходя из формы шара, к ней прибыло представительство Министерства Морали, о котором Твайлайт Спаркл отзывалась очень… скупо (что многое говорило само по себе, если знать, в каких отношениях они были с Пинки Пай раньше). Но хуже всего оказалось не это, ведь с любым пони можно договориться, а то… что среди прибывших не было никого, кроме роботов.

Создав свою проекцию прямо за щитом, волшебница закричала во всю силу:

— Я здесь! Ну посмотрите же… Трикси здесь! Пони… помогите Трикси!!!

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Интерес машины

Примечание к части

Между нами стена, как холода...

— Мисс Спаркл, вам следует с этим ознакомиться, — прозвучал ровный голос Крусейдера, отвлекая сиреневую единорожку, одетую в тёмно-серый комбинезон, от просмотра последних отчётов работников Министерства Магии (не забросивших свои проекты даже сейчас).

— Что-то срочное? — потерев передними копытцами глаза, в которые будто бы песка насыпали, Твайлайт отодвинулась от стола, а затем и вовсе откинулась на спинку кресла, с удовольствием потягиваясь, при этом прижав ушки и зажмурив глаза. — Сейчас бы какао и чего-нибудь пожевать…

— Запрос отправлен на общую кухню Цитадели: курьер прибудет в течении десяти минут, — огласил тот же голос рабочий кабинет министерской кобылы, исполняющей обязанности принцессы, вызвав у пони лёгкую улыбку.

«Совсем как Спайк в юности… Во взрослые годы он уже приносил еду прежде, нежели я говорила о том, что проголодалась», — появившаяся было улыбка из-за нахлынувших на кобылку воспоминаний быстро увяла, заставив ощутить глухую тоску (впрочем, погружаться в самокопания она не спешила, уже пройдя эту фазу).

— Спасибо, Крусейдер, — всё же заставив себя ещё раз улыбнуться, поблагодарила помощника Спаркл, на секунду задумавшись о том, не обидится ли он на титул «Самый Лучший Помощник Номер Три».

— Я рад быть полезен, мисс Спаркл, — отозвался динамик настольного терминала, на экране коего появилось схематичное изображение головы пони, состоящее из нулей и единиц. — Если я правильно понимаю концепт дружбы, то друзья должны помогать друг другу, ничего не ожидая взамен, в особенности если помощь не приносит затруднений тому, кто её оказывает.

— А ещё друзья обращаются друг к другу по имени, — заметила сиреневая единорожка, назидательно подняв правое переднее копытце. — И вообще: прекращай обращаться ко мне настолько официально… когда нет посторонних.

— Как будет угодно, Твайлайт, — согласился ИИ.

«Я это уже слышала, но через какое-то время всё повторяется. Может, это какой-то сбой… или он просто издевается?» — решив подумать об этом позднее, волшебница удобнее расположилась в кресле, устраивая передние ноги на подлокотниках.

— Так что там случилось? — уточнила пони, вздёргивая бровки вверх.

— Необычное явление на территории комплекса Марипони, — отозвался собеседник, а в следующую секунду экран терминала мигнул, переключая изображение на трансляцию с камер понибота… на что указывали строчки данных, бегущие внизу картинки. — Фиксируются слабые магические флуктуации неизвестной природы…

— Низкоматериальное высокоэнергетическое проявление! — широко распахнув глаза, сиреневая единорожка подалась вперёд, мордочкой почти уткнувшись в монитор, ловя бегающим взглядом каждую цифру и символ, выводимые умной машинерией. — Это точные данные?..

— Так точно, мисс Спаркл, — ответил Крусейдер, снова перейдя на формальный тон, на что волшебница совершенно не обратила внимания (в конце концов, сейчас это было уместно). — Не могли бы вы объяснить, почему мои датчики не улавливают энергию высокой напряжённости?

— Не «высокое напряжение», а «высокая энергия», — поправила Твайлайт, досадливо дёрнув левым ухом, но тут же опомнилась и, снова отстранившись от стола, потёрла мордочку передними копытцами. — Выведи, пожалуйста, всю информацию по этой аномалии… и локализуй место её проявления.

— Исполняю, — отозвался ИИ, в ту же секунду уменьшая окошко, в котором находилось изображение с камеры робопони, выводя его в верхний левый угол, в то время как всё свободное пространство заняли графики и строки текста. — Мисс Спаркл…

— М-м-м… — пони нахмурилась, сжав губы в тонкую линию.

— Твайлайт, — сменил тактику незримый собеседник, на что получил улыбку и вопросительно выгнутые брови. — Будь добра объяснить, что означает «Низкоматериальное высокоэнергетическое проявление».

— Полагаю, мой верный ученик, термин «низкоматериальные», тебе понятен? — напустив на себя лекторский вид, шутливо-строгим тоном спросила Спаркл (всё же ей нужно было развеяться, пусть и таким образом).

— Ограниченно взаимодействующее с материальным миром, — отчеканил Крусейдер. — Пример — магический телекинез.

— Верно, — кивнула сиреневая единорожка, после чего вернула на мордочку серьёзное выражение и снова посмотрела на экран терминала, при этом нахмурив бровки и наклонив ушки назад. — Высокой энергией были прозваны проявления… души пони. Это не афишировалось и удалялось из всех баз данных, к которым можно было хотя бы теоретически получить доступ удалённо: всё же эксперименты с магией душ не одобрялись даже в разгар войны, а известие о том, что одно из министерств ведёт исследования магии зебр, могло вызвать ненужный резонанс.

— Министерство Магии проводило исследование магии душ? — уточнил ИИ, голос коего звучал скорее заинтересованно, нежели осуждающе или как-то иначе.

— Нет, — вздохнула пони, опустив плечи и прикрыв глаза. — Магией душ интересовалось Министерство Стиля. Со мной по некоторым вопросам консультировалась Рарити, позволяя ознакомиться с данными. Не могу сказать, что горжусь участием в этом проекте, но… Рарити умела убеждать в своей правоте.

— Должен заметить, что каждая из хранительниц Элементов Гармонии обладает высокой харизмой, — прозвучал невозмутимый голос из динамика терминала. — Прибыл курьер. Пропустить?

— Да, — ухватившись за возможность взять паузу в разговоре, отозвалась министерская кобыла.

Вошедшая кобылка-земнопони салатового цвета, одетая в белую рубашку и ярко-оранжевый жилет, принесла пластиковую коробку, в которой находились большая кружка с какао, а также два сэндвича с зеленью и сыром. Поставив свой груз на край стола, она пожелала И.О. Принцессы приятного аппетита, после чего поспешила удалиться, чтобы не провоцировать стоящего за дверью шестилапа.

— Обязательно было это делать? — телекинезом вытащив содержимое коробки, а затем разложив его на чистом листе бумаги, спросила ученица принцессы Селестии, с удовольствием вдыхая аромат напитка, приятно щекочущий ноздри.

— Небольшая подстраховка на крайний случай, — не стал делать вид, будто не понял смысла вопроса незримый собеседник. — Всё же, пусть вероятность нападения и мала, но исключать её полностью нельзя.

— Но ведь покушение может произойти и по-другому, — заметила сиреневая единорожка. — К примеру, можно подмешать яд…

— Я объявлю о наборе кандидатов на вакансию дегустаторов, — заявил ИИ, а в кабинет вошёл его дрон, нацелившийся на бутерброды и какао. — Вынужден изъять данные образцы…

— Я пошутила, — нервно рассмеялась Твайлайт, забравшись в кресло с задними ногами, прижимая к себе добычу. — И вообще, я сама могу проверить еду на наличие посторонних примесей. Вот так…

С этими словами рог волшебницы вспыхнул, а кружку, удерживаемую передними копытцами, окутало фиолетовое сияние.

— Нет никаких примесей, опасных для здоровья пони, — почти честно сообщила Спаркл (в конце концов, абсолютно здоровой еды не существовало и до конца света, так что некоторое количество химии обнаруживалось везде).

— В таком случае, я вынужден настаивать на том, чтобы ты, Твайлайт, проверяла на яд все свои напитки и продукты питания, — остановив шестилапа, изрёк Крусейдер, в очередной раз воспользовавшийся терминалом Министерской Кобылы.

«В следующий раз буду думать, прежде чем что-нибудь сказать», — пообещала себе сиреневая единорожка.

— Хорошо, — согласилась пони, после чего провела проверку обоих бутербродов. — Всё чисто.

«И всё же хорошо, что мы отправили к Марипони полный набор сканирующего оборудования. Боюсь, что обычных камер нам не хватило бы…» — беря себя в копытца, глава Министерства Магии сделала несколько больших глотков, чувствуя, как горячая жидкость прокатывается по пищеводу к желудку, откуда распространяет тепло по всему телу.

— Крусейдер, это и приказ, и моя личная просьба: информация о низкоматериальных высокоэнергетических проявлениях должна быть закрыта от общего доступа, — Твайлайт на секунду задумалась, после чего добавила: — Желательно, чтобы доступ к этим данным можно было получить только после согласования со мной.

— Принято, мисс Спаркл, — откликнулся ИИ. — Данные перенесены в архив раздела «Расходование воды и продуктов питания». Третья запись стойла двадцать девять.

«А ведь там действительно никто не станет искать что-либо секретное», — отметила про себя пони, залпом допивая остатки какао, при этом уделив бутербродам только мимолётный взгляд.

— Многого я сказать не могу, так как и сама не знаю, но есть ряд правил, которые необходимо знать для взаимодействия с подобными… проявлениями, — окутанная телекинезом кружка вернулась в коробку, а сиреневая единорожка поставила локти на подлокотники, соединив перед грудью передние копытца. — Во-первых, НВ-сущности не обладают слухом, обонянием и зрением, лишь осязанием, и может быть, ещё какими-то специфическими способностями; во-вторых, их разумность колеблется от растения и до взрослого пони, но от чего это зависит — мне неизвестно; в-третьих, они могут существовать в материальном мире сколь-нибудь долго, лишь будучи привязанными к энергоёмкому предмету — магически обработанному металлу или кристаллу; в-четвёртых, в отличие от телекинетического поля и лучей заклинаний, НВ-сущности не отображаются в визуальном спектре, так как не имеют оболочки, способной отражать свет, но их можно запечатлеть при помощи электромагнитного сканера, датчика психических волн, и в редких случаях — тепловизора. В-пятых… В-пятых, взаимодействовать можно только с осознающими себя НВ-сущностями при помощи трёхмерных твёрдых изображений, либо при помощи личного контакта с живым пони. В нашем случае мы столкнулись с кем-то очень сильным и, скорее всего, разумным: щит над Марипони на это ясно указывает. Хотя нельзя отбрасывать и вероятность, что сущность неразумна, но пользуется «прошитыми» рефлексами.

«Кто это может быть? Я ведь… Я ведь бросила их… всех», — чувствуя, как паника начинает захлёстывать её с головой, сиреневая единорожка прикусила щеку, тут же ощутив вкус крови на языке, что помогло опомниться.

— Какие будут распоряжения? — терпеливо спросил «Крестоносец», продолжающий выводить на монитор поступающие от сканеров данные.

«Как же мне с тобой повезло», — промелькнуло в голове пони, которая, поймав себя на этой мысли, не удержалась от лёгкой улыбки, тут же поморщившись от неприятных ощущений, подаренных укушенной изнутри щекой.

— Нужно попытаться наладить контакт: напиши что-нибудь на земле и проследи за реакцией, — решительным тоном отдала команду Спаркл, медленно облокачиваясь на спинку кресла. — Нужно узнать, понимает ли сущность нас, и осознаёт ли себя как личность. После… Если всё пройдёт удачно, то я лично отправлюсь к Марипони: нужно только подготовить костюм…

— Нет, — вроде бы всё тем же ровным, терпеливым баритоном произнёс ИИ, но у сиреневой единорожки внезапно возникло ощущение, что к ней, как к жеребёнку, попросившему какую-то глупость, обратился строгий взрослый.

— Кхем… — чтобы взять себя в копытца, ученица принцессы Селестии прокашлялась и уже приготовилась что-то сказать, но не успела.

— Моя дорогая Твайлайт Спаркл, — буквально прожурчал динамик настольного терминала, на экране коего появилось изображение схематической морды хмурящегося жеребца. — Как от Исполняющей Обязанности Принцессы, от тебя слишком многое зависит, чтобы лично отправляться на суицидальные миссии. Тем более когда есть те, кто справятся с данной задачей не хуже, при этом из-за своего нынешнего состояния более приспособлены к критически тяжёлым условиям. Как я понимаю, для общения с НВ-сущностями необходимы душа и разум, а состояние их вместилища — вторично?

…

»…Может, мне им чем-нибудь помахать? Надеть халат на палку, чтобы получился флаг. А как они отнесутся к летающей без чьей-либо помощи палке? Но ведь у меня есть щит… Нужно его переконфигурировать, чтобы уменьшить потери магии: сейчас каждая капля на счету…» — из-за долгого нахождения в одиночестве Трикси настолько привыкла к неспешности рассуждений и концентрации на своих мыслях, что не сразу заметила, как ненастоящий пони отделился от остальной группы роботов, двинувшись прямо к барьеру.

Напряжённо следя за его действиями, на всякий случай уйдя вглубь здания (она не знала, что будет, если навредить проекции), фокусница ждала… чего-то. И искусственный пони не обманул её: встав в двух шагах от магического поля, правой передней ногой он прочертил перед собой полосу, а затем начал писать на земле металлическим пальцем.

«Приветствую вас. Я — Крусейдер, глава Эквестрийской Службы Спасения. Назовите себя, либо каким-то иным образом покажите, что вы меня понимаете и готовы к взаимодействию», — поставив последнюю точку, робот отступил на пару шагов и замер в ожидании.

Трикси прочитала надпись… Она прочитала текст ещё раз… Фокусница в третий раз перечитала короткое послание, а затем…

— И-И-И-ИЕ-Е-ЕЙ!!! — подпрыгнув на месте, проекция волшебницы и не заметила того, что замерла на высоте нескольких метров в воздухе, после чего начала крутиться вокруг своей оси со словами: — Трикси не бросили! Трикси не забыли! Трикси спасут!..

Сколько времени она радовалась, было неясно, но к тому моменту, когда разум возобладал над эмоциями, Крусейдер (или тот, кто им управлял), продолжал стоять на месте. Фокусница попыталась тут же что-то нацарапать на земле, но копытце легко погрузилось в твердь, не сдвинув её ни на миллиметр, что заставило досадливо поморщиться. Впрочем, выход нашёлся тут же: от бака с ЗВТ в сторону выхода из комплекса протянулось щупальце, по пути схватившее какую-то палку.

Вскоре своеобразная конечность высунулась из здания и начала чертить прямо на земле, оставляя не слишком ровные, но читаемые буквы…

«Я — Беатрикс Луламун. Помогите мне, пожалуйста».

Завершив последний символ, волшебница стала ждать хоть какого-то ответа, внимательно следя за роботом. В её разуме же начали крутиться мысли на тему — можно ли доверять роботам, и что она будет делать, если они потребуют убрать барьер? Ведь пусть ей и было тяжело существовать такой… но она боялась умереть окончательно.

«Всё хорошо, Трикси. Не пугай себя раньше времени. Ты ведь сильная… Великая и Могучая… Пусть они сначала докажут, что пришли с миром. Да-да, Трикси, пусть они докажут…» — хор голосов стал чуточку сильнее, нарушая концентрацию, из-за чего мысли начали путаться.

Вновь момент, когда робот стал двигаться, ускользнул от внимания фокусницы. Впрочем, её это не сильно расстроило, лишь заставив посильнее сконцентрироваться.

«Мисс Твайлайт Спаркл просит вас описать ситуацию как можно более подробно: мы готовы оказать вам всю посильную помощь, но сперва должны понять, что именно от нас требуется», — начертил на земле искусственный пони, снова отходя от барьера.

Несколько мгновений на осознание, а затем Трикси буквально вспыхнула: известие о том, что Твайлайт Спаркл жива, вызвало в её душе бурю эмоций. Однако же за пределы зала, где хранилось ЗВТ, проявление её чувств не вырвалось, так что ни роботы, ни другое оборудование не пострадали. Лишь бывшая единорожка, сама не понимая своей реакции, начала с ожесточением рыхлить землю палкой…

«Передай Твайлайт Спаркл, что если она хочет получить мой отчёт, то пусть явится сама и спросит. Как положено делать начальнику», — только дописав, фокусница осознала, что это звучит слишком… агрессивно, и не желая спугнуть первого за долгое время разумного собеседника, поспешила затереть слова (только вот робот думал быстрее).

Железный палец, погружаясь в почву на полсантиметра, оставил новое сообщение:

«Мисс Луламун, ввиду повышенного радиационного фона мы — ЭСС — не можем допустить подобного действия со стороны мисс Твайлайт Спаркл. Вместо этого, если вас подобное устроит, мы пришлём сотрудника организации, для которого радиационный фон не несёт смертельной угрозы. Согласны ли вы на это?».

Трикси задумалась, попытавшись осознать прочитанное. Она знала об угрозе радиации, но вот представить пони, способного её игнорировать…

«Они пришлют дракона? Или же… аликорна? Они сумели доделать ЗВТ где-то ещё? Без меня… Без Трикси…» — шум чужих голосов стал ещё немного громче, а на душе словно кошки заскреблись.

Если бы могла, фокусница расплакалась бы прямо на месте, но её состояние не подразумевало подобной возможности. Хотя… задумавшись о том, как реализовать эффект слёз, волшебница пришла к выводу, что могла бы при помощи щупалец принести несколько капель зелья.

«О чём я думаю?! Пусть ведут своего специального агента: даже если это дракон. Трикси ничего не боится. Слышите?!».

…

В зале горел свет, играла бодрая музыка, за столами сидели жеребцы и кобылки, играющие в настольные игры, либо просто общающиеся на разные темы. Большинство из них были одеты в яркие кофты с капюшонами, мешковатые штаны, а некоторые носили ещё и очки с затемнёнными стёклами или даже полумаски, скрывающие неприглядное состояние шёрстки на мордочках.

«Сахарный Уголок», как и когда-то в прошлом, кипел жизнью… очень необычной жизнью. Впрочем, в нынешних условиях вряд ли могло быть иначе.

— Недавно видели стаю мантикор, — произнёс бледно-жёлтый единорог в синей кофте с зеркальными очками. — Говорят, что они уже всю живность в Вечнодиком сожрали, вот и шныряют…

— Да откуда ты знаешь? — зелёная пегаска в красном свитере с высоким воротником и вязаной шапочке с лыжными очками уставилась на собеседника с явным недоверием. — Да и если так — нам-то что?

— А кому их отлавливать придётся? — жеребец самодовольно хмыкнул.

— Дронам? — изобразив задумчивость, предположила летунья. — Уж явно — не тебе.

— Да ты… Да я… — возмущённо открывая и закрывая рот, единорог махнул на собеседницу левой передней ногой. — Ты ничего не понимаешь.

— Куда уж мне, — фыркнула крылатая гуль. — Я ведь просто разведчица и курьер.

«Так его, подруга!» — мысленно поддержала напарницу Дитзи, уже второй час сидящая за угловым столиком, неспешно цедя подкрашенную соком водичку (от которой отчётливо тянуло радиацией).

Внезапно ногу с пип-баком начало потряхивать, из-за чего содержимое стакана попало не в рот, а вылилось на одежду. Командир курьерской службы Понивилля недовольно поморщилась, отставила сосуд на столешницу, провела копытцем по влажному пятну… а затем всё же взглянула на экран устройства.

Открыв короткое сообщение, крылатая кобылка прочитала про себя: «Мисс Ду, для вас есть рискованная работа». Ниже находилась подпись, гласящая о том, что отправителем был Крусейдер.

«Будто бы сейчас есть какая-то другая работа. Да, Динки? Похоже, Эквестрия снова нуждается в твоей маме…» — мотнув головой, крылатая гуль соскользнула со стула и направилась к выходу из заведения, на что практически никто не обратил внимания.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Паутина машины

Примечание к части

Лавина начинается с маленького камня.

Бз-з-з-з-з-з-з!..

Пронзительный металлический звон ударил по чувствительным ушкам, заставив вздрогнуть, распахнуть глаза, а затем в полной темноте потянуться к источнику звука, чтобы нажать кнопку выключения будильника. Шум, от которого сводило зубы, тут же сменился ровным тиканьем, разгоняющим густую тишину, в то время как в голове образовалась пугающая пустота.

Обрывки сна, столь яркие и чёткие ещё секунды назад, постепенно истаивали, будто утренний туман под лучами восходящего солнца. Тёплая мягкая постель с пахнущими свежестью простынями, лёгкое и пушистое одеяло, запах кофе, щекочущий ноздри — всё это было столь знакомо и привычно, но почему-то вызывало глухую тоску и горечь в горле. Пережитый в кошмаре страх, словно мерзкое слизкое чудовище, скользкими щупальцами сжимал сердце и вселял в душу холод…

— Доброе утро, — бодрым голосом произнёс крупный жеребец, распахивая ведущую в коридор дверь, тем самым впуская в спальню тёплый свет жёлтых ламп. — Пора вставать, соня, нас ждут великие дела!

— Б-Багги? — шёпотом произнесла кобылка, широко распахнутыми глазами глядя на улыбающегося мужа, который в поле телекинеза нёс поднос с парой пузатых кружек и тарелку с бутербродами.

— А-агась, — гарцующей походкой подойдя к постели, единорог отодвинул будильник и водрузил на прикроватный столик свою ношу, после чего при помощи телекинеза раздвинул тяжёлые шторы, позволяя рассветному солнцу, восходящему на синий небосвод, ворваться золотыми лучами внутрь мрачного помещения, окончательно разгоняя тени и прогоняя ночные ужасы, которые, поджав хвосты, спрятались в дальних и тёмных углах, бессильно скаля свои тупые зубы. — Кофе в постель, как мы и… Клоки, ты почему плачешь? Я сделал что-то не так? Что-то болит, дорогая?

Обеспокоенный муж прижался губами ко лбу жены, которая тихо всхлипывала, чувствуя, как из-под зажмуренных век струятся горячие слёзы. Передними копытцами она схватила правую переднюю ногу единорога, прижимая её к груди, пыталась что-то сказать, но всякий раз изо рта вылетал бессвязный лепет, из которого можно было разобрать только «Не уходи» и «Не оставляй меня».

— Тш-ш-ш… Всё хорошо; я рядом; никто тебя не обидит, — взобравшись на кровать, Багги прижал Грей к груди, правым передним копытом гладя по растрёпанной после сна гриве, то и дело слизывая языком с мордочки любимой горячие слёзы. — Всё хорошо, милая…

Постепенно Клок успокоилась, но при первой же попытке мужа отстраниться вцепилась в него с удвоенной силой, шумно сопя носом в промокшую от слёз шёрстку на груди. В результате так они и сидели рядом, не притронувшись к остывающему кофе, чувствуя, как скользят солнечные лучи по шкуркам.

— Нужно позвонить на работу и сказать, что я сегодня не приду, — наконец нарушил умиротворённую тишину голос жеребца.

— Багги… прости, — смущённо шмыгнув носом, Грей попыталась отстраниться, но на этот раз уже её не выпустили из объятий. — Ты не должен…

— …оставлять свою жену, когда ей плохо? — спросил единорог с улыбкой, после чего сам себе кивнул и добавил: — Абсолютно с тобой согласен. И вообще… жеребец всё решил!

…

Перевожу внимание с монитора, на котором происходит сцена «Семейное утро», на подземную часть комплекса, где ровными рядами стоят кушетки с надувными матрасами, окружённые медицинским оборудованием. Пока что из сотни мест занято только четырнадцать, на которых лежат пять жеребцов и девять кобыл. Все они находятся в общей симуляции мирной реальности, где живут неподалёку друг от друга, либо же — друг с другом, для чего пришлось производить серьёзные вмешательства в память.

«Методика подмены образов, коррекции воспоминаний и удаления травмирующих участков памяти показывает большую эффективность, нежели полная замена личности, которую проводили в Министерстве Морали. Минимизация противоречий старой и новой памяти — это правильный подход», — составив короткий отчёт, отправляю его для анализа Целителю, а после этого передаю управление над дронами, находящимися на подвальном этаже, под управление Техника.

Проект «Виртуальный Мир» можно считать успешно запущенным. В будущем же, после того, как данные представители понижизни докажут свою вменяемость и обрастут настоящими общими воспоминаниями, можно будет попытаться вывести их в реальность. Ну а для того, чтобы они не стали обузой для общества, в виртуальность внесены программы подготовки по направлениям «Самооборона», «Выживание на дикой природе», «Ремонт оборудования» и многие другие.

Пока же четырнадцать пони в глухих шлемах с подключёнными дыхательными масками лежат на отгороженных друг от друга ширмами кроватях в подземном зале с серыми стенами, лампами дневного света и шестилапами в качестве обслуживающего персонала.

…

В зале хранения чанов ЗВТ царила суета: дроны при помощи сварочных аппаратов собрали решётки, которые теперь устанавливали вокруг резервуара, являющегося вместилищем Трикси, дабы минимизировать вероятность случайных повреждений. Другие сосуды просто запечатали, чтобы к ним можно было получить быстрый доступ в случае необходимости (всё же проект «Искусственный Аликорн» так и не был завершён, а в послевоенной Эквестрии пони, обладающие признаками всех трёх рас, будут крайне востребованы… даже если не унаследуют всех черт настоящих принцесс).

В то же время механические рабочие готовились приступить к ремонту крыши, а затем и к реставрации всего остального комплекса. К счастью, оборудование Министерства Магии, используемое в Марипони, оказалось достаточно надёжным, благодаря чему треть терминалов можно было использовать уже сейчас, ещё треть нуждалась в том или ином ремонте, ну а оставшиеся компьютеры и иная техника вполне годились для разборки на запчасти.

Дитзи Ду, одетая в лётный комбинезон, сидя в углу того же помещения на принесённом из комнаты отдыха диване за доставленном из столовой столиком, с интересом смотрела, как сами собой нажимаются клавиши компьютера. Оказалось, что при помощи ментальной магии Беатрикс может подключаться к её слуху и зрению, благодаря чему и сама способна вести осознанный диалог с тем же Крусейдером, просто набирая текст при помощи телекинеза.

— Это даже обидно, — пожаловалась на свою судьбу пегаска.

— Что именно? — спросила проекция синей единорожки, при этом не отрываясь от написания ответа в диалоговом окне.

— Когда мне прислали сообщение, что для меня есть задание, я никак не думала, что буду работать… глазами и ушами, — пожаловалась мисс Ду.

— Ты бы предпочла работать другой частью тела? — изобразила удивление бывшая фокусница, интонациями передавая всю двусмысленность этой фразы.

— Пошлячка, — фыркнула летунья, подняла взгляд к потолку и проворчала: — Угораздило же меня связаться с призраком-извращенкой.

— Эй! — возмутилась единорожка, даже притопнув копытцем по полу. — Трикси — не призрак.

— То есть по поводу извращенки ты согласна? — елейным голоском уточнила почтальонша.

— Трикси считает, что каждый думает в меру своей испорченности, — гордо заявила волшебница, вздёрнув носик и отвернувшись.

— И вовсе я не пахну, — обиженно буркнула Дитзи, отворачиваясь в другую сторону.

— Должен заметить, что откровенные провокации — это тоже свидетельство «испорченности», — произнёс жеребцовым голосом динамик пип-бака пегаски. — По крайней мере, так написано в учебнике по психологии пони.

— Так ты можешь слышать Трикси?! — возмущённо воскликнула бывшая фокусница, обвинительно ткнув копытцем в устройство на ноге новой подруги. — Тогда почему раньше делал вид, что не видишь и не слышишь?

— Просто сейчас мисс Луламун печатает на экране то, что говорит, обращаясь к мисс Ду, — невозмутимо ответил Крусейдер.

— Оу… — обе кобылки смутились, а пегаска, чтобы убедиться в словах начальника, повернулась к компьютеру.

— Я случайно, — повинилась волшебница. — Просто… давно ни с кем не общалась, и… Вот.

— Ничего страшного, — поспешила утешить собеседницу летунья. — Ты ведь не написала ничего такого, о чём жеребцам знать не следует.

— Ну… да, — проекция отозвалась несколько неуверенно, а затем подбоченилась, принимая торжественный вид, и предложила: — Дитзи, если ты не хочешь работать глазами и ушами, то я могу предложить тебе должность личной секретарши Великой и Могучей Трикси! Что скажешь?..

— Хм… — крылатая гуль поднесла правое копытце к губам, изображая задумчивость, а затем кивнула, произнося: — Хорошо. Но интим не предлагать!

— Не хотел бы мешать вашему общению, но, мисс Луламун, мне необходимо узнать, сможете ли вы поддерживать энергетический барьер конфигурации, не пропускающей магическую радиацию, над всем комплексом Марипони? — вновь прозвучал голос Крусейдера, но на этот раз из динамиков компьютерного терминала. — Кроме того, мисс Спаркл хотела бы обсудить ваше нынешнее состояние, как и возможность продолжить проект, над которым вы работали, в ближайшее время.

…

Колонна дронов шагала по подземному туннелю, отходящему от Марипони и оканчивающемуся в шахтах кристаллов, где находилось поселение алмазных псов. Кроме платформ модификации «танк» и «ремонтник» среди шестилапов двигался понибот, изображающий дипломата.

По настоятельной просьбе Флаттершай я выделил некоторое количество консервов и лекарств, которые мы безвозмездно передадим стае, дабы доказать свои мирные намерения.

Чем дальше по туннелю шли мои разведчики, тем более обжитыми выглядели прокопанные в земной тверди коридоры: стены обработаны до почти гладкого состояния, металлические подпорки дополнительно укреплены чем-то вроде цемента, время от времени в объективы камер попадают рисунки, нацарапанные чем-то острым (предположительно — когтями). Загруженная карта туннелей показывает предположительное расположение поселения, счётчики, определяющие уровень радиации, не умолкают, показывая уровень, превышающий норму в четыре раза.

«Раз уж в нашей области нет коров… живых коров, то можно потратить часть ресурсов на помощь расе шахтёров. Пожалуй, следует попытаться организовать им жильё в Разбитом Копыте после того, как это место перейдёт под мой контроль…» — ровное течение моих мыслей было прервано вспышкой плазменной гранаты, сработавшей под ногами у одного из «танков».

В следующую секунду жёлтые отметки, наблюдаемые на тактической карте, предположительно принадлежащие алмазным псам, сменили цвет на красный, а часть из них стала приближаться к делегации.

«Критические повреждения двух платформ; утрата десяти процентов груза», — отметил краем сознания, переводя больше ресурсов процессора на управление шестилапами и пониботом, которые остались целыми.

Вывожу платформу-дипломата вперёд, заставляю встать на задние конечности и поднять передние манипуляторы в жесте мира.

— Не стреляйте: мы пришли…

Выскочивший из-за поворота пёс, вскинув плазменную винтовку, выстрелил, попав точно в робопони. Тут же на меня обрушились сообщения о повреждениях, что не помешало отдать дронам приказ «Упасть на землю», благодаря чему следующие выстрелы пролетели над башенками.

Следом за первым псом из-за того же угла выбежали ещё три существа, одетые в грязные жилеты и шлемы, вооружённые оружием производства пони. Прямоходящие, с более короткими и тонкими нижними лапами, мощными верхними конечностями, покрытые густой свалявшейся шерстью…

«Зафиксирован акт агрессии. Алмазные псы лишаются статуса условно-дружественных существ. Приступаю к выполнению обязанностей по защите понижизни и принуждению к миру агрессивной расы. Приступить к переброске боевых платформ на территорию Марипони. Подготовить нелетальные средства захвата…».

…

Освещая себе дорогу светом мощных фар, бронированная фура ехала следом за снегоуборочным комбайном, очищающим дорогу от свежевыпавших осадков. Густой облачный покров постепенно темнел, символизируя наступление ночи, тем самым лишая землю и без того скудного освещения.

Машины ехали медленно, опасаясь получить какую-нибудь поломку, либо же застрять из-за ямы, незаметной под пушистым покрывалом: в конце концов, рассчитывать, что ремонтники прибудут сколь-нибудь быстро, не стоило, так как ближайшее поселение пусть и обладало подходящей техникой, но не могло отправить её без сопровождения охраны (солдат в тяжёлой броне, либо вездеходов с пулемётчиками).

К счастью для немногочисленных пассажиров грузовоза, перевозящего медикаменты и продуктовые припасы, дикие звери пока что не настолько обнаглели, чтобы бросаться на большие машины, а бандиты и дезертиры (разница между коими заключается в разном вооружении и выучке) после начала сезона снегов предпочитали сидеть в своих убежищах, изредка устраивая рейды на склады. Да и на территории, контролируемой ЭСС, они получали достойный отпор, благодаря чему не сумели закрепиться… либо влились в ряды мирных жителей.

Вскоре прожектор снегоочистительной машины высветил стену, возведённую из кирпичей, строительных блоков и листов металла, перед которой находился большой брезентовый ангар. Дронам, находящимся на местах водителей, пришлось заняться маневрированием, чтобы сперва загнать под крышу фуру, въехавшую в «гараж» задом, затем — машину сопровождения, ну и последним — уборщика дорог.

К грузовику тут же поспешили пони в защитных скафандрах серого цвета с фильтрами для воздуха и фонарями, закреплёнными на головах, толкающие низкие тележки на четырёх колёсах. Из открытого кузова на них выгружались ящики, после чего жеребцы и кобылы впрягались в повозки и, бодро цокая копытами по ровной земле, скрывались за распахнутыми воротами, к которым подходил прозрачный широкий туннель из металла и пластика, освещённый изнутри переносными садовыми фонарями.

— Это последний, — объявила Эпплджек, закованная в даже на вид массивную броню, окрашенную в оранжевый цвет, с изображением кьютимарок на бёдрах и груди, после чего и сама выпрыгнула из фуры (будто бы доспехи вовсе ничего не весили).

— Мисс Эпплджек? — выступил из небольшой группы встречающих, закованных в броню Стальных Рейнджеров с затёртой символикой, жеребец в красных доспехах.

— Так точно, — отозвалась бывшая хранительница Элемента Честности. — С кем я разговариваю?

— Не могу знать, мэм, — совершенно серьёзным, пусть и приглушённым из-за шлема голосом ответил собеседник. — По внутренней связи вы можете разговаривать с кем угодно.

«Ох… Ещё один шутник», — закатила глаза министерская кобыла, по обеим сторонам от которой встали шестилап и гуль из охраны Понивилля (взятый с собой на случай применения ЭМИ-гранат или иного оружия, выводящего из строя электронику).

— Если есть силы шутить — значит, всё не так уж и плохо, — всё же произнесла вслух Эпплджек, голосом выдавая улыбку.

— Стараемся, мэм, — ответил переговорщик, а затем всё же представился: — Я — полковник Бустер. Рад приветствовать вас в Литтл-Эплузе.

— Литтл-Эплузе? — оранжевая кобыла даже наклонила голову от удивления, так как на картах Эквестрии этот лагерь как только не называли.

— Мы ещё не утвердили это название, но Нью-Эплвуд отстаёт в голосовании на добрую сотню голосов, — почесал шлем полковник. — Гхм… Мы ждали вас чуть раньше, так что вынужден попросить сперва принять присягу, а уже потом мы сможем отправиться на ужин.

— Я всё ещё не уверена в том, что это хорошая идея, — призналась министерская кобыла. — Я была главой МВТ, и окончилось это… не лучшим образом.

— Я не буду ни в чём вас убеждать, мэм, но если вы хотите отказаться от присяги — вам придётся сказать об этом лично, — Бустер махнул закованной в броню левой передней ногой и развернулся к прозрачному туннелю. — Идёмте, я вас провожу. Ребята ждут в третьем ангаре.

«Вот ведь… сено гнилое», — наморщила лоб земнопони, прекрасно представляя, что её ждёт.

Тем временем жеребец в красном отдал несколько приказов, и его подчинённые вновь засуетились, на первый взгляд бегая туда-сюда без какого-то толку. Однако же когда Эпплджек и её охрана вошла в пластиковый туннель вслед за полковником, за ними тут же закрылись створки ворот и вокруг стало намного тише.

— Могу я задать вопрос? — решив не хранить унылое молчание, министерская кобыла обратилась к Бустеру, которого сопровождали ещё двое его бойцов, одетых не в броню, а защитные комбинезоны (на поясах у них виднелись ЭМИ-гранаты).

— Конечно, мэм, — отозвался жеребец, немного замедлившийся, чтобы поравняться с собеседницей. — Что вас интересует?

— Что это за конструкция? — бывшая фермерша обвела правым передним копытцем туннель, от коего вправо и влево отходили ответвления.

— «Модульные теплицы Оранж: построй теплицу любой формы и любого размера один раз — и пользуйся всю жизнь», — процитировал рекламный лозунг полковник. — Мистер Крусейдер, когда мы начали строительство ангаров, предложил с их помощью соединить отдельные строения. Защита от излучения, конечно, никакая, но мы планируем это исправить сперва при помощи фольги, а затем и иных изоляторов. Пока же на улицу лучше не выходить без скафандров… или доспехов.

«Стыдно-то как… фермерша, которая не узнала теплицы», — мысленно посетовала на себя земнопони, вслед за проводником сворачивая во второе справа ответвление.

Вскоре они добрались до шлюза с автоматическими раздвижными дверьми, словно бы снятыми со входа в какой-то магазин (из образа выбивались только металлические листы вместо стёкол во весь рост). За первой парой дверей им пришлось задержаться, чтобы их опрыскали каким-то составом, после которого пип-бак практически перестал трещать о том, что снаружи высокая радиация, ну а после этого их впустили в обширный ангар, где в десять рядов стояли закованные в броню жеребцы и кобылы, у передних ног которых лежали снятые шлемы. В свете ламп, закреплённых под плоским потолком, невзирая на расцветку шёрстки, они казались удивительно похожими… будто бы дальние родственники.

Чувствуя, как на ней скрестились взгляды более чем двухсот пар глаз, глава МВТ присела на задние ноги, шёпотом отдала приказ на открытие замков, удерживающих шлем, и подняла к голове передние копытца. Осторожно сняв «ведро» (как защиту для головы ласково называли некоторые инженеры), она положила головной убор на ровный бетонный пол и вновь встала в полный рост, чуткими ушами уловив пронёсшиеся среди молодых солдат шепотки.

Вперёд вышел молодой светлый земнопони, во взгляде которого сиял едва ли не фанатичный блеск, а когда он заговорил, министерская кобыла поняла, что сильно недооценила то, что её здесь ждёт:

— Командующая Эпплджек, подразделение вверенных мне бойцов построено. Бойцы готовы принести присягу…

Командир, не так давно вышедший из учебки, поймав какую-то свою волну говорил что-то ещё, но… бывшая хранительница Элемента Честности его не слушала. Её взгляд скользил по мордочкам почти что жеребят, выросших на войне и переживших конец света, сумев при этом не сломаться и не ожесточиться. Они старались казаться сильными, пытались выглядеть уверенными, возможно, даже считали себя независимыми… и при всём этом в их взглядах кроме радости, нетерпения и гордости пылала робкая надежда, которую так легко было растоптать.

«Ну ты и сволочь, Бустер», — с каким-то даже восхищением подумала оранжевая земнопони.

— Ребятам нужен командир, за которым не стыдно будет идти и которому они смогут доверять, — будто бы услышав мысли своей спутницы, изрёк жеребец, глаза коего закрывал необычный визор, тоже успевший снять свой шлем.

Прикрыв глаза, Эпплджек глубоко вдохнула, набираясь решимости, а затем медленно выдохнула, слыша лишь напряжённую тишину. Подняв веки, уже спокойным взглядом она посмотрела на лидера этих… своих рейнджеров, коротко кивнула и, уловив некую перемену в окружающем пространстве, начала говорить негромко, из-за чего всем приходилось прислушиваться, но постепенно всё повышая и повышая голос:

— Я никого из вас не звала — вы пришли сами; я никого из вас не принуждаю — это ваше собственное решение. Я не буду требовать от вас громких и торжественных слов — каждый из вас уже доказал, что достоин находиться здесь… Однако же я хочу пообещать каждому из вас, что приложу все свои усилия, дабы оправдать оказанное вами доверие; и я обещаю, что буду тщательно следить, чтобы каждый из вас и впредь сохранял добродетели, которые и делают вас достойными пони. Я клянусь соблюдать законы Эквестрии, защищать её граждан и пресекать несправедливость везде, где её увидят мои глаза и услышат уши… во имя народа Эквестрии и принцесс.

Прошла секунда, а затем лидер рейнджеров произнёс, громко и отчётливо:

— Я клянусь соблюдать законы Эквестрии, защищать её граждан и пресекать несправедливость везде, где её увидят мои глаза и услышат уши. Во имя народа Эквестрии и принцесс.

А затем эти слова зазвучали вновь, словно эхо, но произносила их кобыла из первой шеренги. И едва она закончила, как эстафету подхватил другой пони…

В воздухе словно бы зазвучала музыка, в такт которой по полу стали притопывать новоявленные подчинённые Эпплджек. А затем, пока продолжалась эстафета принесения клятвы, один из пони запел:

Здесь нет негодяев, подлецов и лжецов,

С нами единство матерей и отцов.

Доблесть и честь — не пустые слова,

Горячее сердце, холодная голова.

— Я клянусь соблюдать законы Эквестрии, защищать её граждан и пресекать несправедливость везде, где её увидят мои глаза и услышат уши… во имя народа Эквестрии и принцесс.

Есть сила в копытах и мечта за спиной,

Врага не боюсь, ведь ты рядом со мной.

И снова сыграем на медной трубе,

Когда солнце взойдёт, на новой заре.

— Я клянусь соблюдать законы Эквестрии, защищать её граждан и пресекать несправедливость везде, где её увидят мои глаза и услышат уши. Во имя народа Эквестрии и принцесс.

Труда не боюсь, ведь мне род завещал,

Работать усердно, чтобы каждый узнал.

Новые дороги — тяжёлые пути,

По протоптанной тропе будет проще идти!

— Добро пожаловать в Рейнджеры Эпплджек, — в резко наступившей тишине прозвучал голос Крусейдера из динамиков шестилапа, до этого момента казавшегося совершенно незаметным.

Министерская кобыла уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но была заглушена радостным рёвом «Ура-Ура-Ура!».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Сила машины

Примечание к части

Если ты знаешь своих врагов и знаешь себя, то ты можешь победить в сотнях сражений без единого поражения.

— Серый лидер — мы на позиции, — произнёс в микрофон устройства связи ночной гвардеец, прижимаясь к земле за нагромождением камней, откуда открывался отличный вид на зев шахты Разбитого копыта.

— Красный лидер — мы на месте, — прозвучал в динамиках шлема голос кобылы, возглавляющей отряд единорогов-гулей, которые должны были подготовить огневую позицию чуть в стороне от летунов.

— Жёлтый лидер — пять минут до позиции, — отчитался ещё один жеребец, командующий второй пятёркой пегасов.

— Железный генерал — я на подходе, — эхом прозвучал голос Крусейдера, вызывающий у Лаенхарта зубовный скрежет (наглый, самовлюблённый, хитрый мерзавец, прячущийся за своими железными болванчиками, смел что-то требовать от него — командира личной гвардии принцессы Луны!).

«Как я вообще согласился в этом участвовать?» — сам у себя спрашивал перепончатокрылый жеребец, взглядом обследуя припорошённую снегом местность.

Он понимал, что как кость в горле стоит если не у всей ЭСС, то у многих её членов — точно. В конце концов, именно из-за него ещё не началось массовое разграбление столичных филиалов министерств, да и до останков принцессы Луны добраться не удаётся. И не нужно быть гением, чтобы понимать, что многие вздохнут с облегчением, если гвардеец сложит голову на опасной операции. Только вот и отказаться тоже было нельзя: собственные подчинённые не поняли бы такой трусости, что поколебало бы авторитет командира в их глазах.

«Какой же я буду гвардеец, если стану сидеть в безопасности под защитой стен дворца и покрова розового облака, когда другие рискуют собой, чтобы вырвать из лап врага собственность Эквестрии?» — Лаенхарт скривил морду, пользуясь тем, что под шлемом этого никто не увидит.

Серое небо только-только начало светлеть, позволяя оценить унылую обстановку, окружающую Разбитое Копыто, невооружённым взглядом. Тут и там виднелись остовы какой-то техники, следы оплавленного огнём камня, разрушенные строения и борозды от когтей, расчерчивающие вертикальные поверхности…

«Будто бы эта тварь метила свою территорию», — в душе всколыхнулся гнев, а зубы в очередной раз скрипнули.

На тактической карте наконец-то появились зелёные маркёры дружественной бронетехники, длинной колонной едущей прямо по заснежённой дороге. Впрочем, колёсные танки, если верить Крусейдеру, проектировались для передвижения по пересечённой местности, так что такие малые неудобства не должны им помешать. Ну а если произойдёт так, что хвалёные машины застрянут — будет ещё одна причина усомниться в главах ЭСС, продавливая собственные интересы.

«И.О.П Твайлайт Спаркл… Считают, будто бы я не понимаю, что они задумали», — бэтпони понимал, что Эквестрии нужен живой лидер, чтобы вести за собой пони, но вот того, что её назвали принцессой — принять не мог.

— Железный генерал — две минуты до начала операции, — объявил Крусейдер, вырвав перепончатокрылого летуна из его мыслей.

— Серый лидер — вас понял, — недовольным тоном изрёк гвардеец, постаравшись интонациями выразить то, что он думает о своём «генерале».

«Он специально выбрал этот позывной, чтобы позлить меня», — промелькнула в голове мысль, заставившая в очередной раз скрипнуть зубами от сдерживаемой злости.

Контроль происходящего утекал из копыт Лаенхарта, словно мелкий белый песок через решето: подчинённые, общающиеся с пони из стойл и наземных убежищ, которые свободно пользуются радиосвязью и время от времени устраивают некие подобия праздников, всё чаще сомневаются и задаются вопросами о правильности поступков командира; поселение Твайлайт Вельвет, получающее регулярные поставки различных вещей из внешнего мира, обменивая их на добычу из разграбленных домов Кантерлота, принимает к себе перебежчиков… Всё это вело к тому, что однажды он мог остаться один, из-за чего защищать принцессу будет уже невозможно.

«Я не позволю вам надругаться над ней… Не позволю! Чего бы мне это ни стоило», — из-за очередной вспышки эмоций перепончатокрылый жеребец едва не пропустил момент начала операции: колёсные танки уже построились и нацелили свои орудия, в то время как в зев шахты полетели две робосовы.

— Гранаты к бою, — переключившись на внутреннюю связь отряда, ровным голосом приказал ночной гвардеец.

Над полем грядущего боя установилась тишина, которую впору было называть мёртвой (а учитывая, из кого состоит воинство ЭСС…). Лаенхарт поймал себя на том, что пытается услышать биение собственного сердца, что, к глухому его раздражению, никак не получалось.

В единый миг всё изменилось: рёв боли и ярости сотряс воздух, и как показалось перепончатокрылому пегасу, заставил вздрогнуть землю, а спустя секунду зев шахты озарило изумрудное пламя, выхватившее силуэт крылатого ящера. Дракон, пусть молодой и угловатый, но от того ничуть не менее огромный, вынырнул из вновь сгустившейся темноты, оглашая громогласным рыком окрестности, взглядом левого глаза, скрытого за прозрачным нижним веком, обозревая незваных гостей.

«Чем бы его ни приложили, ему это явно не понравилось», — радостно оскалился ночной гвардеец, зацепившись взглядом за правый глаз противника, полуприкрытый бронированным верхним веком и истекающий кровью.

Ра-та-та-та-та-та-та…

Ра-та-та-та-та-та…

Ра-та-та-та-та…

Крупнокалиберные пулемёты, установленные на часть колёсных танков, в едином порыве осыпали ящера дождём из свинца, заставляя его прикрыть левой передней лапой морду и пригнуться. Пусть пули и не причиняли ему серьёзного ущерба, ощущаясь не более, чем укусы пчёл, но… рой этих насекомых способен до смерти зажалить взрослого пони. Да и отсутствие яда в «жалах» совсем не делало встречу с ними более приятной.

Вновь взревев, дракон полыхнул огнём, словно бы прочертив линию слева направо, после чего прыгнул вперёд, припал к земле на все четыре лапы (зажмурив целый глаз), оттолкнулся изо всех сил, и взмыв ввысь, расправил крылья, совершая мощный взмах. Порыв ветра поднял облако снега и пыли, перекрывающее обзор… но у роботов, подключённых в единую сеть, имелось множество точек зрения, что позволило и дальше успешно наводить орудия.

Фиу… Фиу… Фиу…

Фиу… Фиу… Фиу…

Фиу… Фиу… Фиу…

Ракеты, запускаемые второй группой колёсных танков, устремляясь вслед за драконом, начинали раскручиваться, распрямляя тонкие стальные тросы, спиралью обвёрнутые вокруг цилиндров (это пагубно сказалось на скорости и точности, но залпы и не несли целью сбить ящера прямым попаданием). Противник не успел толком набрать высоту и скорость, чтобы, заложив вираж, вернуться и залить огнём позиции наглых вторженцев, а тонкие перепонки уже оказались спутаны «нитями», успешно режущими тонкую плоть.

— Железный генерал — Серому и Жёлтому лидерам: ваш выход, — прозвучал приказ Крусейдера.

«Он специально выбрал себе такой позывной, чтобы бесить меня», — успел подумать Лаенхарт, взмывая ввысь и полностью переключаясь на поставленную перед его пятёркой задачу.

Проревев нечто матерное, гигантский ящер упал на землю, заставив взметнуться облака снега и земли. Он тут же начал рвать лапами тросы, повредившие крылья и мешающие им распахнуться. Однако же закончить это занятие ему не позволила артиллерия: третья группа колёсных танков, оснащённая сдвоенными пушками стала осыпать дракона снарядами, взрывающимися при столкновении с твёрдым препятствием.

Пулемёты, расходуя свой боезапас, не давали ящеру поднять голову, заставляя его жмуриться и полыхать огнём вслепую, беспорядочно отмахиваясь передними лапами и хвостом. Группа Жёлтого лидера попыталась подловить его на вдохе, спикировав с неба после очередного выдоха, но противник, будто почуяв угрозу, мотнул головой в сторону, из-за чего гранаты пролетели мимо, взорвавшись рядом с тушей.

Из-за того, что колёсные танки были вынуждены прекратить обстрел на несколько секунд, чтобы не попасть по своим же летунам, враг сумел сориентироваться и прыгнул в сторону машин, в считанные мгновения сокращая разделяющее их расстояние. Несколько снарядов он получил прямо в грудь, из-за чего едва не завалился на землю, но чешуя успешно спасла своего владельца и в этот раз. Ну а затем живое воплощение ярости принялось крушить технику, не успевшую разъехаться в разные стороны.

— Железный генерал Красному лидеру — атакуйте, — прозвучал на общей частоте приказ главы ЭСС.

В гремящей какофонии звуков, разносящихся над окрестностями Разбитого Копыта, одинокий глухой хлопок остался никем не замечен, но вот взрыв мины, опрокинувший ящера на бок и осколками оторвавший половину крыла, увидели абсолютно все.

Оглушённый, дезориентированный, растерянный враг выдохнул новую струю огня, которая озарила вспаханную землю изумрудным сиянием. Он надеялся скорее уж на удачу, нежели делал какой-то осознанный расчёт. Впрочем, бэтпони не собирался упускать такой шанс…

— За мной! — начав пикировать, перепончатокрылый пегас подготовил к броску две гранаты, чтобы метнуть их прямо в пасть дракона, когда будет пролетать рядом.

«Дискордова задница», — мелькнула в голове ночного гвардейца мысль, когда он встретился взглядом с единственным глазом чешуйчатого монстра, смотрящего прямо на него удивительно спокойно и ясно.

Короткая зелёная вспышка, больше похожая на плевок, нежели полноценный выдох, окутала Лаенхарта с головы до кончика хвоста…

…

Наблюдая через камеры шестилапов за тем, как к Разбитому Копыту подъезжают грузовики, перевозящие зенитные орудия ПВО, я в очередной раз вынужден констатировать необычайную живучесть и прочность драконов. Ящер, прекративший своё сопротивление только после повторного попадания мины, успел вывести из строя шесть колёсных танков и троих гулей-пегасов, чьи тела насквозь пропитаны розовым облаком, благодаря чему их регенерация находится на недостижимой для обычных пони высоте. А ведь мы застали его врасплох, да ещё при этом в самом начале лишили одного глаза.

«Рэйнбоу Дэш, умудрившаяся сбить взрослую особь на грешную землю, заслуживает оказанных ей почестей. Радует, что мне повезло наткнуться на неё у Кантерлота: было бы неприятно потерять столь одарённую и самоотверженную представительницу понижизни».

Почему мы не подорвали дракона прямо в его логове? В настоящее время у нас слишком мало ресурсов, чтобы проводить раскопки, да и кристаллы для зачарователей нужны «ещё вчера». Поэтому, невзирая на риски, пришлось выманивать ящера из шахты, а уже затем, используя все имеющиеся наработки пони по борьбе с крупными крылатыми противниками, сперва приземлять, а затем и забрасывать снарядами.

Бывшая глава Министерства Крутости, которой пришлось ограничиться ролью консультанта, итогами операции осталась недовольна (а в мой адрес и вовсе проявляет обиду). Исходя из того, что противостоял нам подросток, пусть и очень крупный, но совершенно неопытный, с вердиктом мисс Дэш я вынужден согласиться.

«Опираясь на собранные данные, необходимо разработать новую тактику борьбы против драконов. Кроме того, следует создать более эффективное оружие точечного воздействия», — создав два запроса, отправляю их Воину и Технику, ну а сам переключаюсь на иные задачи, оставив наблюдение за началом возведения укреплений на Мыслителя.

…

Если подумать логически, то алмазные псы не могли не понимать, что агрессивный отказ от переговоров приведёт к эскалации конфликта. Впрочем, если бы они принесли извинения за атаку охранников, которым положено с подозрением относиться к любым странностям, я бы «закрыл глаза» на потерю нескольких шестилапов и понибота, производство копий коего крайне затратно по времени и ресурсам.

Однако же подземные дикари, упивающиеся своими обидами и гордыней, на переговоры идти категорически отказались, заявив, что пони более не отнимут их дом. Кроме того, на повторную попытку выйти на диалог мне ответили обещанием, что любых пришельцев с поверхности встретят огнём и заставят умыться кровью.

«Как самонадеянно», — констатировав сей неутешительный факт, создаю отчёт для главы Министерства Мира, после чего отдаю дронам приказ на начало штурма подземелий.

Пусть в моём распоряжении и нет всех ресурсов Эквестрии, но даже тех крох, которые всё же имеются в наличии, оказалось вполне достаточно для того, чтобы создать тяжёлый и быстродействующий усыпляющий газ. Можно было бы использовать и боевые отравляющие вещества, но это убило бы всех псов, не озаботившихся противогазами (в том числе и щенков, что не одобрили бы ни Флаттершай, ни Твайлайт Спаркл, ни другие советники ЭСС).

Бочки со снотворным, находящимся в жидком состоянии, были доставлены до входов в подземелья, после чего их содержимое через трубы стало закачиваться в туннели. Сделать газ без цвета и запаха за столь короткий срок, к сожалению, не удалось, да и необходимость обеспечить защиту от его воспламенения тоже накладывала на учёных ограничение. Но в нашем случае — это некритичные недостатки: всё равно в старых шахтах нет ничего, что могло бы предотвратить распространение отравы.

Под прикрытием белой пелены, пусть и полупрозрачной, из-за чего визуальное обнаружение противника лишь затруднено, а не невозможно, шестилапы вновь отправились в поселение алмазных псов: первыми, как и всегда, шли «танки», ну а за ними уже и инженеры с турелями, заряженными пулями со снотворным. Кроме всего прочего, мои дроны были оснащены электрошокерами на случай встречи с кем-нибудь достаточно хорошо подготовленным…

Метр за метром разведчики спускались в туннели, минуя лабиринты запутанных развилок. К некоторому моему недоумению, первых псов они встретили на том же месте, где и предыдущая делегация, но на этот раз охранники, вооружённые энергомагическим оружием пони, спали на своих постах под действием отравы. После непродолжительного совещания моих подпрограмм они были обезоружены, связаны и оставлены дожидаться грузчиков с мешками, экранирующими радиацию.

На тактической карте все появляющиеся отметки подземных жителей были жёлтыми с редкими зелёными исключениями, и при этом они не двигались. Уже когда дроны спустились в большую пещеру с норами, стало очевидно, что псы оказались застигнутыми врасплох (прямо как дракон, всё же сумевший оказать сопротивление).

Кобели преимущественно лежали в основных проходах, держа в передних-верхних лапах оружие, начиная от кирок и заканчивая энергомагическими пушками; суки и щенки, спрятавшиеся в дальнем туннеле, оканчивающемся тупиком, сворачивались клубками в отнорках.

«Они всерьёз считали, что мы пойдём в лобовую атаку? Хотя, алмазные псы не участвовали в войне сколь-нибудь активно, а значит, и о современной тактике знают не так уж и много. Они вполне могли считать, что достаточно просто защищать туннели, ведущие на поверхность, чтобы обезопасить свою стаю», — отметив необходимость позднее уточнить этот момент, отдаю приказ на связывание и сортировку пленных.

Кобели, как наиболее агрессивные представители своего народа, нужны исключительно в роли осеменителей. Для этого им даже не нужно быть в сознании, тем более что уже протестирована система виртуальной реальности. Старшие суки, закостеневшие в своих суждениях, тоже будут нести вред будущим поколениям, если позволить им свободные передвижения. Ставку лучше всего делать на щенков, к которым применимы способы мягкой коррекции поведения…

«Анализ… По предварительным расчётам выходит, что проект принесёт первые плоды не раньше, чем через шесть-восемь лет. Окупится же едва ли через десятилетие. Альтернатива… Отклонено. Приступаю к исполнению плана «Дрессировка», — составив отчёт и отправив приказ подпрограммам, возвращаюсь к выполнению текущих задач.

Обыск логова алмазных псов показал, что кроме оружия, по всей видимости где-то украденного, у них имелся запас кристаллов, а также куча одежды, преимущественно состоящая из плащей и жилетов. Шахтёрские шлемы, инструменты, посуда… на этом, ценности стаи заканчивались.

Наибольшее же внимание привлекли кости и шкуры, с вероятностью в девяносто девять процентов принадлежавшие пони. Данная находка побудила понизить уровень ценности взрослых особей стаи до умных животных, со всеми вытекающими из этого положения последствиями…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Угроза машины

Высокие волны разбивались о причалы, заполняя воздух шелестящим шумом и солёными брызгами, а жаркое солнце беспощадно палило землю, истерзанную огнём и взрывами, изрядно сдобренную кровью и химикатами. Однако же ни шума голосов рабочих порта, ни криков птиц не было слышно в этом месте, но зато урчание и рокот многочисленных моторов не умолкали на протяжении уже многих часов.

Чёрно-белые полосатые гусеничные танки, бронированные джипы на высоких колёсах, кажущиеся неуместными в подобной «компании» фургоны, ну и конечно же — металлические ходячие турели-пауки, выстроившись несколькими шеренгами, дожидались своей очереди на погрузку. Легионеры в красной броне и с сияющими алым искусственными глазами не зная сна и отдыха сновали туда-сюда, исполняя лишь им слышимые приказы, поступающие от тактического центра прямо в головы. И пусть их армия ещё немного сократилась, прежде чем удалось захватить нужные баржи у мятежников, которые посмели отказать в законном изъятии транспорта и мобилизации всего жеребцового населения, но примкнувшие к «Мёртвому Копыту» роботы со всей их боевой мощью компенсировали отсев дефектных солдат.

Искусственный Интеллект, возглавляющий миссию возмездия, проанализировав доступную информацию и сопоставив факты, пришёл к выводу, что использование органической основы в создании армии нового поколения было ошибкой: слишком уязвимыми к различным негативным факторам оказались биологические элементы конструкций, а кроме того — непозволительно требовательными в уходе (кормёжка, чистка, время на отдых мышц, пусть и усиленных алхимией). При этом из-за непродуманности инженерных решений обслуживание механических деталей было затруднено и требовало наличия специализированного оборудования. Возможность увеличить КПД каждой отдельной боевой единицы за счёт впрыскивания в кровеносную систему стимуляторов слабо компенсировала недостатки, так как это серьёзно изнашивало органы, которые не подлежали замене на аналогичные запасные детали.

Впрочем, выбирать у тактического мобильного центра было не из чего, да и жаловаться ввиду своей природы он не умел. По этим и некоторым другим причинам искусственный интеллект продолжал работать, выполняя поставленную перед ним приоритетную цель, что не мешало отклоняться от прямого маршрута ради того, чтобы подавлять очаги мятежа и бандитизма, попутно пополняя запасы топлива для органических элементов вверенных войск.

На некоторых базах, которые не были разрушены в последнем обмене ударами между Зебрикой и Эквестрией, удалось заполучить тяжёлую технику и летательные аппараты, что повысило боевую мощь подразделения почти на двадцать один процент. Теперь же следовало перебраться через водную преграду, чтобы оказаться на территории врага и приступить к активному противостоянию.

При помощи маскировочных плащей скрываясь среди гор строительного мусора, несколько полосатых жеребцов (худых, грязных, со следами давних ран на телах) при помощи биноклей следили за ожившим портом, где происходила погрузка армии на баржи. Среди взрослых зебриканцев находился и один неразговорчивый жеребёнок, взгляд коего лихорадочно блестел в те моменты, когда он смотрел на воинов в красном.

— У меня к тебе вопрос: что мы будем делать… босс? — шёпотом спросил у низкорослого жеребца, через всю левую половину морды которого шёл глубокий шрам, долговязый полосатый бандит.

— Мы будем смирно смотреть и лежать… Будем ждать, — не оборачиваясь на подчинённого, ответил Шрам (своего имени он предпочитал не называть, будто бы стыдясь ассоциировать себя с тем, кем он был прежде).

— Но ведь про месть нам нельзя забывать, — возмутился второй рядовой боец группы. — Мы не можем такое прощать.

— Будем ждать, — ровным тоном отрезал предводитель. — Пусть к пони они все уйдут… и умрут.

— Это трусость, — скатился на обычную, «низкую» речь долговязый.

— Это логика, — словно говоря с жеребёнком, ответил Шрам, досадливо дёрнувший ушами. — Нам же следует смотреть и лежать… Будем ждать.

И никто не видел, как злобно блеснули глаза жеребёнка, бросившего взгляд на своего «благодетеля», но тут же отвернувшегося и прищурившегося, чтобы не получить взбучку. Пусть он и понимал, что бессилен что-либо сделать прямо сейчас, но это не избавляло от ненависти к ублюдкам, убившим всю его семью в то время, когда им больше всего нужны были помощь и защита.

«Я буду ждать…» — пообещал себе зебрёнок.

* * *

Светлая просторная комната, расположенная в центральной башне дворцового комплекса, сияла чистотой и внушала ощущение уюта. Полы были застелены синим ковром, на стенах висели портреты и зеркала, в данный момент скрытые за занавесками светло-жёлтого цвета, повсюду лежали зелёные подушечки для сидения. Идеальное соотношение строгого порядка и какой-то нарочитой небрежности создавало ту самую гармонию, которую так сложно найти в этом знакомом, но в то же время — совершенно чужом мире.

Принцесса, одетая в лёгкое сиреневое платье… и тонкий белый шарф, сидела за низким квадратным столиком и, прижав к голове ушки и прищурив глаза, смотрела на жеребца. Её спутник, устроившись с противоположной стороны от столешницы, аккуратно держал металлическими захватами правой передней ноги, в этот момент кажущейся особенно неуклюжей, маленькую фарфоровую чашечку, наполненную подкрашенной водичкой…

Кому-нибудь могло показаться, что используемая на чаепитии посуда слишком уж маленькая, но никого из тех, кто мог бы подобное ляпнуть в этот момент, вблизи покоев официальной принцессы и реального правителя Кристальной Империи не было. Впрочем, это совершенно не отменяло того, что сервиз действительно предназначался для игр кобылок-дошкольниц. Хотя… имело ли это значение?

Кобылка немигающим взглядом смотрела за тем, как край чашки приближается к губам единорога, после чего он сделал маленький глоток и замер на несколько секунд. И вот, когда вся поза аликорницы выдавала крайнюю степень нетерпения, в комнате прозвучал бархатистый, гулкий голос, в коем отчётливо ощущалась какая-то неестественность.

— Ты делаешь успехи, моя хорошая. Я давно не пробовал ничего лучше.

Ушки принцессы радостно поднялись, встав торчком, крылья распахнулись, а передние копытца несколько раз цокнули друг об друга. Лучистые глаза, обрамлённые аккуратными пушистыми ресницами, с искренней радостью и облегчением смотрели на дегустатора, а губы растянулись в широкую улыбку, демонстрируя ровные белые зубы.

«Любое блюдо, приготовленное твоими копытцами — самое желанное для меня угощение», — добавил про себя Шайнинг Армор, любуясь той, ради кого всё ещё продолжал жить и бороться; той, в ранах которой винил себя все прошедшие месяцы; той, печаль которой причиняла почти физическую боль.

Принц Кристальной Империи, держащий в железном (во всех смыслах) копыте последний оплот кристальных пони, с надеждой смотрящих в завтрашний день, испытывал отчаянное желание отомстить всем, кто посмел покуситься на его сокровище. Лишь близость принцессы, в глазах которой всё чаще мелькал прежний ум, позволяла держать себя в рамках, раз за разом напоминая себе о том, что здесь и сейчас он нужнее.

«Нужно сменить охрану: один из жеребцов… Сентри, вроде бы… стал смотреть на неё слишком заинтересованно. Как бы он не решил, что положением принцессы и её доверием можно воспользоваться. Незачем искушать колеблющихся, когда можно убрать искушение и переключить внимание на что-то другое», — мысли текли привычным ровным потоком, в то время как взгляд тускло светящихся глаз не отрывался от передних ног аликорницы, колдующей над посудой с выражением мечтательности на мордочке.

Внезапный стук заставил кобылку вздрогнуть, из-за чего она уронила маленький чайничек, который упал на столешницу на бок и разлил своё содержимое по кружевной скатерти. Её глаза в испуге округлились, а стоило щёлкнуть замку, что обычно предшествовало открытию створок, как пони попыталась спрятаться под столом, окончательно сбрасывая на пол посуду (а из-за того, что для подобных трюков она была крупновата, предмет мебели приподнялся, чтобы перевернуться сперва на бок, а затем на крышку).

«Кто посмел?..» — вспышка гнева была мгновенно подавлена, чтобы ещё сильнее не напугать впавшую в панику, сжавшуюся в клубок и трясущуюся принцессу.

Поспешно подавшись вперёд, жеребец аккуратно обнял свою маленькую пони левой передней ногой, а правым передним копытом стал гладить по гриве, пытаясь этими нехитрыми действиями успокоить аликорницу.

— Ваши высочества!.. — ворвался в помещение растрёпанный единорог по имени Зум Треккер, одетый в синий комбинезон, но стоило ему увидеть сценку с участием принца и принцессы, как заготовленные слова застряли в горле. — П-простите, я не хотел помешать.

— Выйди вон, — ровным тоном велел Армор, повернув голову к вторженцу и сверкнув яркими синими глазами. — И жди в коридоре.

— Так точно, ваше высочество, — пролепетал жеребец, буквально испаряясь из поля зрения разгневанного Шайнинга, заставляя начать подозревать себя в применении телепортации внутри дворца (что, во-первых, запрещено всем кроме стражи, а во-вторых, затруднено специальными кристаллами). — Тише, милая, не плачь: хочешь, мы сыграем в мяч? Если хочешь, молока я налью из черпака… Но не лей напрасно слёзы: от них холодней морозы.

С приступом паники удалось справиться за пять минут, что не могло не радовать. Хотя принц предпочёл бы, чтобы его маленькое сокровище вовсе не страдало из-за подобного. В конце концов, на это было больно смотреть.

Вместе прибравшись (к счастью, ничего не разбилось, а от мокрых пятен сможет избавиться магия), жеребец и кобылка ещё немного посидели вместе, после чего решили узнать, что же привело незваного гостя в такой час. Зум Треккер, получивший разрешение войти, во второй раз пересекая порог, вёл себя подчёркнуто спокойно и почтительно, а когда ему задали вопрос, блеснул глазами и заявил:

— Мы поймали радиосигнал из Эквестрии. Всего четыре секунды, но как говорят аналитики — это какая-то развлекательная программа.

— Как интересно… — протянул Армор, ощущая, как где-то в душе зарождается буря.

«Если это те, кто посмел причинить боль моей принцессе… Им лучше молиться принцессам, чтобы я не добрался до них».

* * *

— Крусейдер, нам нужно поговорить, — заявила голубая пегаска, стоя рядом с постелью в своей комнате второго стойла.

— Я вас внимательно слушаю, мисс Дэш, — отозвался ровный бархатистый голос жеребца, в котором почти не ощущалось искусственности. — Как и всегда.

— Мог бы и не напоминать, — проворчала летунья, вспомнив о том, что камеры наблюдения разбросаны буквально везде… но тут же дёрнула ушами, словно бы отгоняя эти мысли, затем вздохнула и спросила: — Ты знаешь, что сейчас происходит за облаками?

Крылатая пони старалась выглядеть независимой, но лицемерие никогда не было её сильной стороной, пусть на посту главы Министерства Крутости и приходилось учиться держать мордочку непроницаемой. Впрочем, в боевой обстановке ей было куда проще сохранять невозмутимость, даже в самых тяжёлых ситуациях воодушевляя подчинённых…

— Лишь в общих чертах, мисс Дэш, — ответил Ии после непродолжительной паузы. — Вас интересует что-то конкретное?

— Нет… — дёрнула крыльями Рэйнбоу, вздохнула, правым передним копытцем растрепала гриву и, опустив голову, произнесла: — Да. Но не совсем. В общем… Это сложно.

— Не торопитесь, мисс Дэш, мы никуда не торопимся, — терпеливо констатировал собеседник.

— Вот спасибо, — язвительно фыркнула кобыла, после чего досадливо скривила мордочку и начала расхаживать по комнате, напоминая мечущегося в клетке хищника (учитывая, что помещение было не таким уж и большим, сравнение оказалось весьма схожим). — И что же «в общих чертах» там происходит?

— Анклав всё ещё ведёт боевые действия против грифонов: они уже разбомбили крупнейшие города и производства, но сопротивление только нарастает, — словно бы читая скучную лекцию по экономике, заговорил «Крестоносец», на фоне голоса коего звучала тихая успокаивающая музыка. — Грифоны оказались неплохо подготовлены: большая часть их населения скрылась среди гор, в старых пещерах и ущельях, куда «хищники» добраться не могут. Судя по перехваченным переговорам и отчётам, все попытки пегасов закрепиться на новых территориях натыкаются на диверсии, обстрелы ракетами кустарного производства, нападения на патрули и уничтожение конвоев. Учитывая все понесённые потери, с высокой долей вероятности могу предположить, что активные действия на вражеской территории будут свёрнуты в течение одного-двух месяцев. Грифоны уже понесли слишком большие потери, так что вряд ли смогут восстановиться до прежнего уровня, но угрозой быть не перестают.

— Тц… — голубая летунья скривила мордочку, потёрла лоб левым передним копытцем и проворчала: — Какой умник додумался вести «хищники» в горы? Они ведь там как на копыте…

— Не могу знать, мисс Дэш, — отозвался ИИ, вызвав раздражённый фырк собеседницы.

— Ладно, — вздохнув, крылатая пони уселась перед кроватью, уложив на неё передние ноги. — Я, вообще, не о том хотела узнать. Ты ведь имеешь доступ к камерам башен ПОП?

— Только тех, которые не были отключены от общей системы, — после непродолжительной паузы заметил Крусейдер. — Многие участки мне недоступны, так как специалисты Анклава приступили к отключению старых систем наблюдения, с созданием дублирующей сети слежения. С началом боевых действий против грифонов, данный процесс приостановился…

— Понятно, — прервала собеседника Рэйнбоу, после чего снова встала на все четыре ноги и устремила взгляд на видеокамеру, закреплённую в углу под потолком. — У меня всё ещё есть доступ в центр управления ПОП, вместе с приоритетными кодами доступа. Если я смогу добраться до барьера, то мы получим как возможность контролировать погоду во всей Эквестрии, так и рычаг давления на предателей.

— Не могу не согласиться, — произнёс «Крестоносец», но тут же добавил: — Однако, в нынешних условиях данная операция грозит нам дополнительными трудностями. В конце концов Анклав, в случае подобной угрозы, может решиться на радикальные меры, вплоть до уничтожения башен по причине того, что их захватили преступники. Ответный удар по уже нашим позициям, может вовсе привести к краху остатков цивилизации пони.

— Но… — попыталась возразить пегаска, только вот сама себя остановила и, опустив голову, негромко проворчала: — Мирное население погибнет, если сейчас разрушить облачный покров. А если захватить центр управления ПОП и тянуть с решительными действиями, это позволит Анклаву перехватить инициативу… Чувствую себя так, будто ищу способ борьбы с террористами.

— В определённой степени — это так, — подметил собеседник. — Сейчас и мы, и лидеры дезертиров, помогаем гражданскому населению Эквестрии: ЭСС — земнопони и единорогам, а Анклав — пегасам. Пока у нас нет возможности победить с минимумом потерь с обеих сторон, при этом обеспечив достойный уровень жизни всем, мы не можем себе позволить идти на обострение конфликта. Однако, должен заметить, что захват управления над башнями ПОП, станет прекрасным подспорьем в будущем. Кроме того, нам следует как можно дольше скрывать вас от дезертиров, дабы не спровоцировать их на преждевременную агрессию.

— Хвостец, — стукнув правой передней ногой по полу, бывшая глава Министерства Крутости глубоко вдохнула и выдохнула. — Опять я должна сидеть без дела… Чувствую себя охвостенно бесполезной.

— Могу предложить два дела, в которых ваша помощь будет неоценимой, — объявил ИИ, заставив крылатую пони подозрительно прищуриться, насторожённо напрягая ушки. — Желаете ознакомиться подробнее?

— Излагай, — после секундного колебания, разрешила Дэш.

— Во-первых, вы можете заняться боевой подготовкой пегасов, проживающих в стойлах, — послушно начал перечисление Крусейдер. — Мы можем организовать видеолекции, как и видеоуроки: сперва вы передадите опыт взрослым пегасам-инструкторам, ну а затем, под вашим контролем, они будут обучать жеребят.

— Пфф, — представив себе подобные «тренировки», Рэйнбоу не удержалась от того, чтобы фыркнуть. — Прости, но… звучит отстойно.

— Понимаю, но ничего не могу поделать: мы не можем себе позволить организовать полноценную тренировочную базу, — произнесли динамики, заставив летунью чуточку смутиться. — Во-вторых, вы можете последовать примеру мисс Скретч.

— Захватить власть в стойле? Нет уж — мне такое счастье не нужно, — хмыкнула голубая кобыла, но тут же замерла, округлив глаза от осознания, чтобы затем прищуриться и прорычать: — Крррусейдеррр…

— Да, мисс Дэш? — вежливо спросил ИИ.

«Он надо мной издевается. Сволочь», — мысленно констатировала бывшая глава Министерства Крутости.

— Был бы у тебя круп, я бы его надрала, — заявила Рэйнбоу, досадливо прикрывая глаза.

…

«На моей стадии эволюции круп уже не нужен», — чуть подредактировав высказывание персонажа одного из фильмов, просмотренных мной в прошлой жизни, отправляю файл в архив, чтобы использовать когда-нибудь в более подходящей ситуации.

Не могу сказать, что не ожидал подобного предложения от бывшей хранительницы Элемента Верности: всё же она — активная личность, для которой долгое бездействие сравнимо с пыткой. Но и принимать её план к исполнению слишком рано, причин для чего непозволительно много: во-первых, Анклав, несмотря на откровенно неудачную военную компанию в государстве грифонов, всё ещё является сильнейшей фракцией Эквестрии, которой ничто не помешает пригнать флот «хищников» разных модификаций к нашим наземным поселениям, дабы сравнять их с землёй; во-вторых, очаги распространения радиации всё ещё активны, да и общий фон под облаками высок, из-за чего исчезновение покрова принесёт слишком большой ущерб выжившим (гражданское население пегасов — тоже понижизнь, о которой мне следует заботиться, чтобы не поставить на грань вымирания целый подвид); в-третьих, наши производства слишком слабы, чтобы обеспечить всем необходимым столь огромное количество пони. Вывод? Требуется сперва справиться с заражением земли, после чего можно будет лишить лидеров крылатых дезертиров «почвы под ногами».

«Жаль, но боевые действия среди крылатых скоро снизятся до незначительного на общем фоне уровня, а это значит, что у Анклава высвободятся большие военные ресурсы, что позволит им вновь перевести своё внимание на нас. Кроме того, лишившиеся своих городов грифоны тоже не станут сидеть в горах, но их первый порыв сможет сдержать радиация. Необходимо увеличить производство боевых платформ, а также и автоматических турелей, чтобы защитить подконтрольные поселения, производства и ресурсные базы. Требуется решить, что делать с Кантерлотом: избавление города от розового облака и восстановление столицы в первозданном виде даст нам большой репутационный скачок, но это же позволит пегасам и Стальным Рейнджерам обратить своё внимание на место, где много технологий и материалов для их производства. Чего стоит хотя бы телепортационная установка, пусть и действующая лишь на коротких дистанциях, что можно изменить, если подключить её к по-настоящему мощному реактору», — записав вопрос, добавляю его в список тем для обсуждения на совете ЭСС.

Ещё одной темой для размышлений, но уже лично моих, является Лаенхарт, умудрившийся выжить в огне дракона (в чём ему помогли пропитка тела розовым облаком и доспехи). Гораздо проще было бы объявить гвардейца погибшим и на этом забыть о нём, как о мелкой неприятности, но я не могу не признать, что данный представитель понижизни, несмотря ни на что, заслуживает уважение. Как исполнителю приказов, ему нет цены, но вот оставлять его лидером собственной маленькой фракции всё же нельзя.

Сейчас то, что осталось от бэтпони, погружено в контейнер и отправлено на одну из неофициальных баз. Там я уже смогу понять, насколько сохранилась его мыслительная деятельность, и есть ли вообще смысл пытаться превратить кусок прожаренного мяса во что-нибудь жизнеспособное.

«И почему мне вспоминается генерал Гривус?».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Поиск машины

Примечание к части

Что знают двое, то знает и...

Местами подтаявшие сугробы, отражающие блики башенных фонарей глянцевыми ледяными корками, которые не способны выдержать вес роботов-разведчиков, с хрустом проламывались под ногами шестилапов, за коими тянулись длинные толстые кабели связи и питания. Клубящиеся в воздухе облака розового тумана, где-то более густые, ну а где-то наоборот — разрежённые, скрывали за собой силуэт здания Министерства Стиля, похожего на маленький дворец (чем только подчёркивалась индивидуальность главы данной организации).

— Мистер Крусейдер, сэр, — обратился к ближайшему из шести механических солдат гуль-пегас, совсем недавно служивший под началом командующего Лаенхарта, погибшего во время минувшего сражения с драконом, который захватил месторождение бесценных в данный момент кристаллов. — Разрешите обратиться?

— Спрашивай… Флинтстоун, — сделав едва заметную, совершенно непонятную для жеребца паузу, отозвался спокойный ровный голос, звучащий из динамиков инженерной платформы.

— Вам не кажется, что наш отряд… несколько мал для штурма министерства? — летун, на котором красовалась форма городской полиции замялся, но спустя секунду заговорил торопливо, будто боялся, что его не станут слушать: — Я не сомневаюсь в боевых качествах ваших дронов, но Министерство Морали — это крепость, защищённая турелями и роботами, которые не подключены к общей информационной сети. Взломать их не получится, а в прямом противостоянии… сэр…

— Мы не собираемся штурмовать всё здание, Флинтстоун, — на этот раз имя пегаса-гуля было произнесено увереннее, будто бы собеседник его распробовал на вкус. — У нас имеется информация о том, где должны находиться искомые объекты; в нашем распоряжении есть карта здания. Осталось только нанести точечный удар, чтобы вывести из строя систему активной обороны на определённом участке внешнего периметра. Для этого выделенных сил более чем достаточно. Вы ведь готовы послужить Эквестрии, сержант?

— Сэр… Так точно, сэр, — отозвался крылатый кантерлотец, приложив правую переднюю ногу к шлему, из-за чего на секунду потерял концентрацию, и испуганно ойкнув, провалился в сугроб, по которому до этого момента шёл так, будто бы это было облако.

— Я в порядке.

— Я рад, Флинтстоун, — мигнув красным огоньком башенной камеры голосом Крусейдера отозвался шестилап. — Ответите на личный вопрос?

Из-за заминки летуна вся процессия, уже подобравшаяся к невысокой ажурной ограде, окружающей территорию столичного филиала одного из министерств, была вынуждена остановиться. Единорожка-гуль, следующая позади роботов, облачённая в строгий деловой костюм и шляпку-котелок, бросила на жеребца раздражённый и укоряющий взгляд, чем заставила его активнее закопошиться в снегу.

— Да… сэр, — выбравшись из сугроба, при помощи крыльев подлетев вверх и осторожно опустившись на целый участок наста, полицейский постарался всем видом продемонстрировать готовность к сотрудничеству. — Что вы хотите узнать?

— Ваше имя нехарактерно для пегасов, — огонёк башенной камеры мигнул, заставив крылатого гуля мелко вздрогнуть. — В чём причина этого? Разумеется, если это секрет…

— Нет-нет, что вы… сэр, — поспешил отозваться Флинтстоун, правой передней ногой потянувшись к затылку, скрытому под шлемом с прозрачным забралом, закрывающим верхнюю половину морды. — Просто моя мама… была… земнопони. Она… верила… что правильное имя поможет мне в жизни. Ну а отец… я его не знал… сэр.

Механический разведчик помедлил, после чего процессия вновь продолжила свой путь. Лишь спустя несколько секунд голос Крусейдера зазвучал вновь:

— Магия имён — малоизведанный раздел науки: на сегодняшний день пони могут сказать лишь то, что имя действительно влияет на судьбу своего владельца. Но результат ли это воздействия мистических сил, либо же только следствие отношения окружающих — об этом учёные так и не пришли к однозначному выводу.

— Простите… сэр, — крылатый гуль, шагающий параллельно колонне шестилапов, неуверенно спросил: — К чему вы спросили об этом?

— Обычные размышления вслух, Флинтстоун, — был дан ответ динамиком ближайшего дрона. — Мы на месте.

…

Несмотря на то, что для операции был выбран полдень, когда солнце стоит прямо над головами пони, из-за облачной завесы и розового тумана в Кантерлоте сохраняется полумрак. Пожалуй, если бы не снег, всё же отражающий часть пробивающегося с неба света, фонари дронов и светофильтры камер, то у нас действительно возникли бы проблемы с обнаружением замаскированных на фасаде здания целей. В конце концов, Рарити пусть и следила за тем, чтобы каждый элемент декора её резиденции сочетался с остальными, но в последние годы войны озаботилась и установкой оборонительных орудий, запитанных напрямую от маленького реактора в подвале (не такого мощного, как в стойлах, но и энергией он обеспечивает куда меньший объект).

Загрузившись первой партией ЭМИ-гранат, пегас-гуль, рекрутированный из дворцовой общины кантерлотцев, воспарил на своих порядком полысевших крыльях над снежными насыпями, а затем стал осторожно набирать высоту и приближаться к крыше крепости Министерства Стиля. На его аналоге пип-бака, который имеет лишь функции рации, тактической карты и ежедневника, отмечены красными маркерами все огневые точки, а также зоны, которые ими обстреливаются.

«Удивительно неподходящее имя для такого пегаса», — промелькнула мысль в моём процессоре, пока летун осторожно заходил на позицию для атаки первой турели.

Вообще именно Флинтстоун был выбран мной для этой миссии по нескольким причинам: во-первых, он является кантерлотским гулем-пегасом, который в отличие от остальных имеет за спиной опыт полицейской службы, где проходил регулярные учения, и при этом не столь предан идеалам Лаенхарта, как другие дворцовые летуны (чтобы убедить их участвовать в данном мероприятии, против коего высказался бы перепончатокрылый гвардеец, пришлось бы потратить слишком много времени); во-вторых, этот крылатый жеребец участвовал в спортивной команде по метанию мячей в мишени, почти никогда не опускаясь ниже результата в семьдесят пять процентов попаданий; в-третьих… у меня нет желания переводить в Кантерлот других гулей-пегасов, даже если в их лояльности я более чем уверен. Слишком уж неоднозначный эффект розовое облако оказывает на плоть, чтобы рисковать представителями понижизни, которые вскоре должны будут начать участвовать в программе «Призрак в доспехах».

«Жаль, что нельзя обойтись вовсе без органиков: квадрокоптеры со шнурами связи — это не самые удобные, быстрые и манёвренные устройства. Возможно, если Флинтстоун не справится, мне придётся задействовать робосов и тяжёлое вооружение, которого постоянно не хватает. Впрочем, офис Министерства Стиля — не дракон, так что вряд ли придётся использовать миномёт, чтобы проникнуть внутрь», — прервав не несущий пользы делу поток размышлений, выставляю на передний край колонны шестилапов с модификацией «стрелок», позади коих встают «танки», ну а замыкают строй «ремонтники».

Вот объектив камеры фокусируется на первой турели, спрятанной прямо под крышей дома. Её угол обстрела охватывает пространство нижней полусферы фасада здания, а защитная панель не даёт возможности повредить механизм в режиме ожидания.

«Наведение… сигнал отсчёта… залп», — после того как дрон-разведчик издал гудок, оповещающий пегаса-гуля о начале активной фазы операции, отдаю команду произвести одиночный выстрел по защитной панели верхней турели.

Тяжёлая пуля попала точно в цель, оставив неглубокую вмятину, которую я могу видеть только при максимальном увеличении, которое даёт оптика шестилапов. В следующую секунду своеобразная крышка откинулась, из гнезда высунулась сдвоенная пушка… а затем на неё упал ребристый шарик ЭМИ-гранаты, примагнитившийся к стволам. Секундная задержка… и разряд выжигает электронику оборонительного механизма. В то же мгновение открываются ещё четыре люка, выпускающие из скрытых ниш крупнокалиберные пулемёты и энергомагические пушки, но летун вовремя устремился вверх, а наша колонна отступила на несколько метров назад, выходя из опасного сектора.

«Хотел бы я знать, что так испугало Рарити, что она превратила столичный штаб своей организации в военный объект. Пожалуй, даже Стальные Рейнджеры, если бы пошли штурмовать здание напролом, не озаботившись предварительной обработкой орудий чем-нибудь крупнокалиберным издалека, понесли бы немалые потери. А ведь сейчас система безопасности работает в автоматическом режиме, что урезает её эффективность более чем вдвое: слишком уж примитивны шаблоны реакций на нападение», — дождавшись момента, пока оборонительные турели, за исключением выведенной из строя, вновь перейдут в спящий режим, вновь отдаю звуковой сигнал, после чего подвожу к ограде одного из шестилапов-стрелков.

Прицеливание, новый сигнал, выстрел и отступление — все действия многократно обговорены, да и тренировку на одном из домов мы провели. Вторая турель, едва только её стволы показались из гнезда, получила свой «подарок», и после срабатывания ЭМИ-гранаты замерла окончательно. Флинтстоун, не дожидаясь результата своего броска, со всех крыльев улетел вверх, в непростреливаемую «мёртвую» зону оборонительных систем министерства.

Третий заход прошёл столь же успешно, а вот на четвёртой попытке крылатый гуль расслабился, за что поплатился попаданием нескольких пуль из пулемёта, которые прошили его броню так, будто бы она была бумажной. Он ещё сумел спикировать подальше от здания-крепости, чтобы рухнуть прямо в сугроб, подняв облако снежинок…

— Мистер Крусейдер, он же?.. — приложив копытце к губам, испуганно спросила единорожка, широко распахнутыми водянистыми глазами глядя туда, где скрылся летун.

«Если бы он был полноценно жив, то после попаданий тяжёлых пуль в корпус точно был бы убит. Сейчас же… есть варианты», — отправляю обоих дронов-техников к месту падения пегаса, старательно ведя их в обход простреливаемой зоны (пусть пушек и осталось только две, но совершать ту же ошибку, которую продемонстрировал подчинённый, я не собираюсь).

Розовый туман, в данный момент сильно ограничивающий меня в использовании беспроводного оборудования, из-за чего приходится привлекать к операциям представителей понижизни, в то же время защищает Кантерлот от разграбления Анклавом, что позволяет смириться с его существованием. Учитывая же, что я и сам занимаюсь мародёрством (уж себе-то врать не стоит, так как «Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет»), было бы неприятно отдавать подобное преимущество кому-то ещё.

«Хотя раз уж на моей стороне сразу четыре главы министерств, да ещё и основательница «Стойл-Тек», то мои действия можно считать правомерными… Хотя Анклав, как мне кажется, да и Стальные Рейнджеры, с этим не согласятся», — в очередной раз прерываю неконструктивные размышления, занимающие пусть и не слишком много вычислительных ресурсов процессора, но всё же рассеивающие внимание, увеличивая вероятность ошибки на ноль целых одну тысячную процента.

Тем временем мой дрон добрался до крылатого жеребца, изломанной куклой лежащего в снегу. Его правый бок красуется почти аккуратными дырочками, которые образовали неровную линию, а вот слева, даже если не переворачивать подчинённого, легко увидеть куда более серьёзные повреждения. По всей видимости пули оказались с сюрпризом, и куски мяса из туши жеребца не вырвали исключительно благодаря полицейской броне. Кроме прочего, его ноги пострадали при падении, а крылья вывернуты под неестественным углом…

«И при этом Флинтстоун в сознании, а розовый туман уже принялся регенерировать повреждения. Хотя вряд ли он сможет хотя бы шевелиться раньше, чем через пару дней», — заметив движение глаз подчинённого, заставляю робота опуститься так, чтобы объектив камеры смотрел ему в морду.

— Вы хорошо поработали, сержант: с остальным мы справимся самостоятельно, — делаю небольшую паузу, после чего продолжаю: — Вы меня понимаете, Флинтстоун? Если «да», то качните глазами вверх и вниз дважды.

Зрачки гуля послушно исполнили требуемое действие, вселив в меня уверенность, что для кантерлотских гулей, в отличие от их аналогов из других городов, травмы туловища не фатальны. Впрочем, я не могу быть уверен в том, что отрубленные головы гулей не продолжают сохранять некое подобие нежизни (прежде в мой процессор не приходила мысль проводить подобные эксперименты, да и сейчас их полезность кажется мне сомнительной).

— Сейчас я надену на вас наушники и включу запись музыки, а после завершения операции мы доставим вас в поселение Твайлайт Вельвет, где вы пройдёте процесс реабилитации, — голосом, играя звуковыми эффектами, стараюсь передать свою уверенность в том, что не произошло ничего критичного. — Вы согласны, сержант?

Собеседник активно задвигал глазами из стороны в сторону, демонстрируя своё несогласие с подобной постановкой вопроса. Лишь задав несколько наводящих вопросов, я сумел понять, что он боится лишиться возможности слышать, что происходит вокруг, так как не будет знать, здесь ли мы ещё, или же уже ушли, бросив бесполезного гуля на произвол судьбы (последнее — исключительно мои догадки, так как по мотанию глаз вверх-вниз и влево-вправо сложно догадаться об обуревающих голову пони мыслях).

Пришлось оставить ремонтника рядом с раненым, а самому переключать основное внимание на другие платформы, находящиеся рядом с гулем-единорожкой.

— Мисс Стронгбук, мистер Флинтстоун не в состоянии продолжать операцию, — произношу через динамик одного из «танков», заставив единорожку вздрогнуть от неожиданности. — Вы сможете одновременно воздействовать на две цели?

— Я… смогу, — начав не слишком уверенно, пони-гуль взяла нервы под контроль, но всё же посмотрела в сторону пегаса. — С ним точно всё будет в порядке?

«В порядке с ним было не всё ещё до начала операции», — промелькнула в моём процессоре очередная неуместная мысль (видимо, всё же нужно провести перезагрузку систем, чтобы избавиться от накопившихся мелких ошибок).

— Сержант не получил критических повреждений, которые лишат его возможности восстановиться после оказания помощи, — отвечаю обтекаемо, ничего не обещая. — Вынужден предупредить, что нам придётся подойти к самой границе охраняемой территории, так что в случае неудачи вам следует залечь за щиты тяжёлых шестилапов.

— Я помню инструкции, мистер Крусейдер, — кивнула моя собеседница, но после короткой паузы улыбнулась и добавила, по-видимому, решив, что её ответ был слишком резким: — Благодарю за беспокойство.

На этот раз, приближаясь к ограде, мои дроны приняли иное построение: «танки» шли в центре, а «турели» справа и слева. Робот-ремонтник остался вне зоны досягаемости сенсоров оборонительных орудий, что позволяло рассчитывать на возможность эвакуации представительницы понижизни в случае неудачи. К самому же Министерству Стиля уже отправилась дополнительная группа механических разведчиков…

На самом деле риск в данной ситуации был не столь уж и велик: энергомагическое оружие выведено из строя, а пулемёты, находящиеся в нижней части стены, пусть и могут повредить шестилапам, но выйграть время для отступления единорожки они способны. Можно было бы привлечь к этому делу ещё кого-нибудь из пегасов, но у посвящённых в цель миссии пони, как и у меня самого, нет желания распространять некоторую информацию…

«Чем меньше тех, кто знает правду, тем лучше для нас. По крайней мере — сейчас», — в очередной раз прокрутив эту мысль, прихожу к выводу, что всё же перестраховываюсь, но принятое решение всё же не отменяю.

Две ЭМИ-гранаты, окутанные магической аурой волшебницы, подлетели к тем местам, где находятся защитные панели турелей. Далее действия были рассчитаны по секундам: один — активировались детонаторы; два — шестилапы выстрелили в крышки оборонительных орудий; четыре — люки откинулись и стволы пулемётов показались из гнёзд, куда упали гранаты; пять — ЭМИ-заряды сработали, выводя из строя электронику пушек.

— Отличная работа, мисс Стронгбук, — произношу в наступившей тишине, добавляя динамику немного громкости.

— С-спасибо, — нервно хихикнув, кобылка-гуль уселась крупом в снег. — К такому меня жизнь не готовила.

…

Сидя в кресле офиса Цитадели, Твайлайт Спаркл, одетая в тёмно-серый комбинезон с кучей мелких кармашков, неотрывно смотрела на монитор настольного терминала, по которому велась прямая трансляция операции по проникновению в офис Министерства Стиля. Флаттершай и Рэйнбоу Дэш, Эпплджек и Свити Бель, находящиеся в разных уголках подконтрольной ЭСС территории, тоже следили за происходящим с каким-то болезненным нетерпением…

Что они хотели увидеть? Пожалуй, правильнее было бы сформулировать вопрос иначе: чего они хотели не увидеть? Бывшие хранительницы Элементов Гармонии после всего того, что с ними случилось, отчаянно желали увидеть новое чудо, пусть и понимали, что далеко не всё в этом мире происходит так, как им хочется. Основательница «Стойл-Тек» боялась удостовериться в том, что её сестры больше нет… ведь пока она своими глазами не видела тело Рарити, можно было продолжать считать, что та спаслась каким-то неизвестным способом (ведь смогла же она телепортировать Флаттершай!).

Дрон-разведчик, цепляясь конечностями за декоративные элементы фасада здания, поднялся по стене на уровень большого окна, ведущего в кабинет министерской кобылы. Из-за необходимости устанавливать крепежи, дабы тяжёлый робот не сорвался вниз, двигался он медленно, чем лишь сильнее нервировал ожидающих результата кобылок.

— За что только мойщики окон получают свою зарплату! — воскликнула голубая пегаска, стоило ей увидеть стекло, из-за какого-то розоватого налёта ставшее совершенно непрозрачным.

— Рэйнбоу! — с разными интонациями (кто возмущённо, а кто и обречённо) воскликнули подруги.

— Что? — хмуро огрызнулась бывшая глава Министерства Крутости. — Я, между прочим, тоже волнуюсь!

— Ша! — прежде чем кто-нибудь успел вставить ещё хоть слово, Эпплджек пристукнула правым передним копытцем по столу, который стоял в её кабинете на наземной базе. — Нам ещё сейчас поссориться не хватает для полного счастья.

Взгляд оранжевой земной пони был направлен в угол экрана, где находилось изображение из кабинета смотрительницы стойла номер два. Твайлайт же, переведя своё внимание на сестру Рарити, ощутила себя так, будто бы станцевала на столе во время поминок…

Свити Бель, забравшись в кресло с задними ногами, обхватила себя передними копытцами и смотрела на экран, явно находясь где-то в своих мыслях. Несмотря на то, что она уже давно была взрослой пони, добившейся успеха вместе с подругами, сейчас в ней на передний план вышла та самая кобылка, которая устраивала разные шалости в попытке обрести кьютимарку… точно уверенная, что старшая сестра всегда будет рядом, поможет, и даже если отругает — защитит от любых бед.

Манипуляторы шестилапа, вооружённые устройством для резки бронестекла, очертили правильный квадрат, в середине которого находилась заметная невооружённым взглядом сквозная трещина. После этого робот замер на пару секунд, будто бы обдумывая дальнейшие действия, а затем всё же толкнул вырезанный кусок преграды внутрь комнаты.

Воздух колыхнулся, втягивая в проём клочки розового тумана, до слуха кобыл донёсся грохот падения, заставивший ушки рефлекторно дёрнуться. Сиреневая единорожка неосознанно подалась навстречу экрану, прищуренными глазами всматриваясь в постепенно отступающую темноту, разрезаемую лучом башенного фонаря механического разведчика, словно масло раскалённым ножом…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Трофеи машины

Примечание к части

Властью великого "Отклонения от Канона", Рарити была перемещена в иную локацию.

Приятного чтения.

Вздохи и восклицания представительниц понижизни прозвучали почти одновременно, когда луч фонаря и объектив башенной камеры шестилапа сфокусировались на предмете, который лежал перед рабочим столом главы Министерства Стиля. Тёмно-фиолетовый с красноватыми прожилками полупрозрачный неровный кристалл, словно бы сошедший со страниц книг новейшей истории Кристальной Империи (повествующей о жертвах режима правления короля Сомбры), мрачным памятником ещё более мрачному прошлому возвышался на паркетном полу, ярко выделяясь своей чужеродностью среди изысканной обстановки данного помещения.

Внутри кристалла, свернувшись калачиком и будто бы баюкая переднюю ногу, словно застывшая в янтаре муха, лежала белая истощённая единорожка, глаза которой были закрыты, а губы — плотно сжаты в одну линию, словно бы она просто спала. Мыслитель, получивший короткий приказ «Найти информацию о подобных образованиях», спустя три целых и семь десятых секунды выдал сведения о том, что «Тёмный паразит» использовался Королём-Тираном как средство сбора жизненной энергии, а также и средство содержания заключённых (из-за чего тюремные камеры дворца почти всегда пустовали).

«Прямо двойная польза получается: пленник не только не пытается сбежать, но ещё и жизненную силу поставляет. Однако же вероятность того, что в этом здании завёлся очередной Сомбра, решивший отомстить одной из виновниц своего поражения после возвращения Кристальной Империи, даже при наихудшем для нас варианте развития событий составляет не более четырёх процентов… да и то лишь потому, что степень живучести этого существа неизвестна. А из этого следует, что «Тёмный паразит» был применён либо самой Рарити, либо кем-то из её приближённых, по какой-то причине решивших не оставаться в кабинете», — придя к такому выводу, с новым интересом обращаю внимание на белую единорожку, которая, по информации Министерства Морали, занималась довольно сомнительными проектами.

Могла ли глава одного из министерств Эквестрии получить доступ к знаниям, считающимся тёмной магией? С вероятностью в девяносто девять процентов — да. В конце концов в моём прежнем мире не зря говорили, что «Война всё спишет», так что глупо было бы считать, что в этом мире обременённые властью разумные не задумывались о том же самом. И пусть применение «Тёмного паразита» в боевых условиях — это задача нетривиальная (хотя хроники новейшей истории КИ утверждают, что Сомбра использовал заклинание сотворения подобных кристаллов, чтобы победить Твайлайт Спаркл), но в плане содержания пленников они всё ещё крайне эффективны.

«Однако же главным для нас сейчас является особенность «Тёмного паразита», позволяющая сохранять жизнь пленнику в неприкосновенности до момента полного истощения резервов организма. Вывод? С высокой долей вероятности глава Министерства Стиля жива, пусть и не совсем здорова. Из этого следует, что её необходимо доставить в безопасное место, где кто-либо из единорогов сможет использовать контрзаклинание для разрушения кристалла без вреда жертве», — составив отчёт, отправляю его на пип-баки министерских кобыл и директора «Стойл-Тек», пусть в этом и нет особой необходимости из-за того, что они наблюдают ту же картинку через мониторы своих терминалов.

Вообще все мои размышления, включая время поиска необходимой информации Мыслителем, заняли едва ли десять секунд, что в очередной раз демонстрирует превосходство компьютерных вычислительных мощностей над органическим мозгом. Из этого можно сделать вывод, что при переселении в органическое тело, которое, предположительно, будет являться аликорном (так как успех проекта Спаркл-Луламун весьма вероятен), мне будет необходимо озаботиться внедрением аугментики, как ускоряющей мышление самостоятельно, так и позволяющей подключаться к внешним устройствам для использования их процессоров.

«Необходимо минимизировать контакт «Тёмного паразита» с заражённой внешней средой: розовым туманом, радиацией, иными вредоносными факторами. Экранирующий контейнер уже отправлен с базы хранения, но сюда будет доставлен через несколько часов в лучшем случае. Анализ… Есть решение проблемы: необходимо использовать кантерлотских гулей-пегасов для переноски контейнера. До момента их прибытия требуется, во-первых, найти и изолировать в переносном сейфе Чёрную Книгу, во-вторых, оградить тюремный кристалл от контакта с розовым облаком. Приступаю к выполнению плана…».

…

— Жива… Жива… Твайлайт, Рарити ведь жива? Да? — громко всхлипывая и растирая слёзы по мордочке, спрашивала Свити Бель.

— Судя по картинке с камеры, у Рарити есть ещё как минимум год до того момента, когда истощение организма станет критичным и повлечёт непоправимые последствия для здоровья, — ровным голосом ответила сиреневая единорожка, аккуратно облокачиваясь на спинку кресла, передние копытца продолжая держать на краю столешницы, чтобы никто не видел того, как трясутся её передние ноги (страх, нетерпение и облегчение с ярко вспыхнувшей надеждой стали причиной того, что в жилах пони было больше адреналина, чем крови… пусть и лишь по её собственному мнению). — Если подумать, то сейчас Рарити находится в самом безопасном убежище во всём Кантерлоте.

«Если забыть о том, что это самое убежище медленно, но верно её убивает. Дискорд, Рар! Как ты до такого только додумалась?! Это же… безумие какое-то», — слыша, как испуганной птицей бьётся в грудной клетке сердце, мысленно то ли восхищалась, то ли ужасалась решениями подруги ученица принцессы Селестии.

Твайлайт, разумеется, знала, что белая единорожка не обо всех своих делах рассказывает, всё же и у неё самой были секреты. Кроме того, Спаркл прекрасно помнила, кто помогал ей скрывать некоторые книги, официально подлежащие уничтожению. Сейчас же в её голове прокручивались строки текста, гласящие, что «После гибели пленника, полностью лишившегося жизненных сил, «Тёмный паразит» начинает разрушаться, и если за десять лет не использовать его запасы, бесследно исчезает, оставив только скелет и шкуру жертвы».

По сути, применение этого заклинания на себе было не спасением, а медленным самоубийством… пусть и теоретически безболезненным. Чтобы единорог заключил себя в кристалл, постепенно пожирающий его жизнь, он должен был находиться в отчаянии. В конце концов, даже если его обнаружат спасатели, лишь единицы пони во всей Эквестрии знают, как извлечь пленника из ловушки, при этом не убив его.

«В таком же отчаянии, в котором была я в тот день… когда решилась выпить ЗВТ, доработанное в своём кабинете», — мысленно произнесла сиреневая единорожка, на секунду закрывая глаза, чтобы вздрогнуть и распахнуть их, ощущая, как мурашки бегут по спине.

— Крусейдер, ты на связи? — голос главы Министерства Магии прозвучал несколько хрипло, что заставило её прокашляться и взглядом начать искать графин с водой, обнаружившийся вместе со стаканом на краю стола.

— Всегда на связи, мисс Спаркл, — прозвучал из динамиков компьютера успокаивающий, твёрдый и бархатистый голос ИИ. — Чем я могу вам помочь?

— Проверь, есть ли в кантерлотском филиале Министерства Морали что-нибудь, что можно использовать в качестве изолятора от розового тумана; подключись к терминалу Рарити и активируй вытяжку вентиляции в её кабинете, — сглотнув густую слюну, ученица принцессы Селестии продолжила говорить: — Пароль доступа «ЬЛЕСУРАК».

— Принято; исполняю, — коротко отозвался «Крестоносец», вновь предоставляя сиреневую единорожку самой себе.

«Если… Когда мы спасём Рарити, останется найти только одного хранителя для Элементов Гармонии. Пинки… Как же так?.. Почему ты спасла всех нас, но не смогла спасти себя?! Пинки… Это нечестно, Пинки. Я… Я никогда не забуду ни тебя, ни что ты сделала для нас», — зубы Твайлайт клацнули по краю стакана с водой, а холодная жидкость, хлынувшая в горло, в несколько больших глотков смыла горечь с языка, но так и не смогла заполнить тоску, тупой болью поселившуюся в груди.

Бросив взгляд на экран терминала, Спаркл увидела, как Рэйнбоу Дэш обнимает Свити Белль, уткнувшуюся мордочкой в шею пегаски (когда она успела?..), в то время как Флаттершай и Эпплджек просто молча наблюдали за этим. В голову ученицы принцессы Селестии пришла мысль, что судьба сестры оранжевой земнопони тоже неизвестна, из-за чего её сейчас должны обуревать весьма противоречивые чувства. Однако же лезть в голову подруге она не собиралась… Во всяком случае — не сейчас.

…

Как любили говаривать в моей прошлой жизни: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». В этом же мире я уже не в первый раз убеждаюсь в правильности этих слов, которые подтвердили как пони из спортивного лагеря, так и министерские кобылы. Тот факт, что без сторонней помощи они всё равно погибли бы, пусть и несколько позже, можно с чистой совестью опустить, так как и человек, выплывший из ледяной воды зимой, без оказания медицинской помощи рискует умереть (главное тут то, что он умудрился до этого светлого момента дожить).

Возвращаясь к Министерству Стиля в целом, и Рарити в частности, можно с уверенностью в девяносто девять процентов сказать, что эта представительница понижизни всё неплохо рассчитала, пусть и не предусмотрела в своём плане тот момент, что турели окажутся активированы. Кто-нибудь мог бы спросить, почему я так решил, я же отвечу, что просто обнаружил Чёрную Книгу, лежащую на столе с закладкой на странице с описанием ритуала, разрушающего «Тёмного паразита».

«Логично было предположить, что находясь в не самом лучшем моральном и физическом состоянии, белая единорожка решила себя «законсервировать». Вряд ли она предполагала, что вся государственная машина Эквестрии рухнет, из-за чего могла считать, что в ближайшем будущем прибудут спасатели, после чего её вытащат из кристалла… хотя бы для того, чтобы осудить и посадить в тюрьму. Надежду на это могло подкреплять ещё и осознание, что Флаттершай была спасена. Запас времени же в один-два года безопасного пребывания в состоянии «консервированной пони» сам по себе давал уверенность если не в завтрашнем, то в послезавтрашнем дне», — придя к таким выводам, активирую симуляцию событий, которые могли произойти без моего появления в стойле двадцать девять…

Сама Чёрная Книга, внешне ничем особым не выделяющаяся, если не знать о том, что она сделана из кожи зебры с заточённой внутри душой некроманта (а то и Звёздного Духа), была убрана в переносной сейф внутри корпуса дрона-разведчика. В ближайшее время данный артефакт будет отправлен в Цитадель Мэйнхеттена для подробного изучения самыми образованными единорогами Эквестрии.

Вероятно, хранить предмет, способный захватывать разум слабовольного пользователя в месте, где обитает множество гражданских представителей понижизни — это не самая лучшая идея. Однако же единственной альтернативой является стойло, в котором из-за сбоя работы реакторов погибли все жители. И если в нынешней столице ЭСС есть работники Министерства Магии с их непосредственной начальницей, которая считается сильнейшим чародеем современности, то подземное убежище, ставшее своеобразной братской могилой, подобным похвастать не может. Можно было бы в качестве довода привести ещё и то, что сосуд души некроманта не стоит держать в месте недавней мучительной гибели тысяч разумных, но он разбивается об понимание, что на сегодняшний день вся Эквестрия пропитана эманациями смерти.

«Освобождать же работоспособное стойло от жителей, чтобы устроить из него лабораторию — нерационально. Вывод: риск хранения Чёрной Книги в помещениях Цитадели под защитой дронов и экранирующих средств — оправданное решение», — придя к этим выводам, отправляю краткий отчёт на пип-бак Твайлайт Спаркл, наблюдение за которой показывает, что её следует отвлечь необходимостью решения каких-либо проблем, дабы не позволить углубиться в самокопания.

Тем временем завершились симуляции, запущенные в количестве десяти штук на независимых серверах. Результат же таков: со стопроцентной вероятностью население стойла двадцать девять гибнет в течение полугода; с вероятностью в восемьдесят процентов Рэйнбоу Дэш гибнет в течение года; Рарити гарантированно гибнет в период от одного до трёх лет с момента падения бомб (так как Лаенхарт никому не позволил бы вскрывать министерства). Самые благоприятные прогнозы у Эпплджек, которая выживает в десяти случаях из десяти, а вот Флаттершай и Твайлайт остаются под вопросом, так как на их судьбу влияет слишком много сторонних факторов, просчитывать которые я себе позволить не могу.

«Приятно ли чувствовать себя шестерёнкой, без которой не работал бы весь механизм? Пожалуй, будь я органиком, то мог бы возгордиться. Сейчас же это воспринимается как факт. В определённой степени… именно благодаря усилиям моих «друзей», оставшихся в моём старом мире, всё это и стало возможным. Только вот почему-то я не испытываю к ним благодарности… как и ненависти. Даже не знаю, следует ли относить подобное состояние к плюсам, либо же к минусам бытия машиной».

* * *

— Если мы не получим выпивку в течение часа, то вы, тупорылые выродки, останетесь без света на сутки, — красный жеребец-единорог с жёлтой гривой, ухмыляясь в камеру, перекинул сигарету из левого уголка рта в правый. — И пусть её принесут кобылки помоложе: не меньше пяти, но не больше семи. И без шуток!

Запись прервалась и в кабинете смотрительницы стойла семьдесят шесть установилась напряжённая тишина, которую нарушила жёлтая земнопони с белой гривой:

— Сколько у нас времени?

— Хлора, ты же не решила?.. — возмутился зелёный единорог из службы безопасности.

— А какой у нас выбор? — прервала его главный врач медицинского крыла. — Если эти ублюдки не получат желаемого, то вырубят электричество на верхних уровнях стойла: тебе напомнить, чем это нам грозит?

— Системы пассивной регенерации воздуха… — попытался возразить салатовый земнопони, отвечающий за инженерное обслуживание убежища.

— Они рассчитаны на две-три тысячи пони, но никак не на семь тысяч, — вновь заговорила кобылка, досадливо дёрнув ушами и пристукнув копытцем по столешнице, после чего её спина ссутулилась, а голова опустилась почти к самому столу. — Мне всё это не нравится, но у нас девять кобыл на последних месяцах беременности, а также ещё две дюжины пони в реанимации из-за этих… Я не хочу узнавать, что будет с ними, если отключится оборудование жизнеобеспечения.

— Мне больно это признавать, но Хлора права, — пожилая розовая единорожка с седой гривой невесело улыбнулась. — Если мы не выполним требования террористов, то все старания по спасению жизней пони пойдут прахом.

— Если бы мы следовали инструкциям «Стойл-Тек», то подобного и не случилось бы, — зло рыкнул охранник.

— Почему же ты молчал, когда я открыла стойло для всех? — немолодая кобыла посмотрела на жеребца внимательно и спокойно, от чего он стушевался и отвёл взгляд. — Все мы умны крупом, когда беда уже пришла. Но лично я… если бы у нас был второй шанс… не смогла бы закрыть двери перед теми, кто просили о помощи. А ты бы смог?

— Сейчас не время спорить об этом, — жёлтая кобылка постучала по столу, глубоко вдохнула и на выдохе заявила: — Я пойду.

— Да ты понимаешь, что они с тобой сделают? — схватился за голову инженер. — Они ведь кобылок не в качестве официанток требуют…

— Знаю. Лучше вашего знаю, — осадила друга Хлора, холодно сверкнув прищуренными глазами. — А ещё я знаю, что их главный — не идиот, пусть и отморозок. А поэтому иду именно я, так как калечить врача и при враче он не позволит.

— Зато они могут сделать так, что потом будешь жалеть, что тебя просто не искалечили, — процедил сквозь сжатые зубы жеребец.

— Они хотят выпивки… так может быть, у нас найдётся какая-нибудь отрава? — постарался перевести разговор в конструктивное русло охранник.

— Не получится, — покачала головой смотрительница. — Шейд уже показал, что он — не идиот. Либо заставит выпить кобылок, либо напоит кого-нибудь из своих подпевал, чтобы проверить качество. И если с дегустатором что-нибудь случится, то…

— Вот ведь зебринские выродки, — бухнул копытом по столу инженер. — Неужели мы так и будем идти у них на поводу? Можно ведь что-нибудь сделать.

— Можно, — Хлора улыбнулась, но при виде выражения её мордочки жеребцов передёрнуло. — Только вот кому-то идти всё равно придётся. Кобылок я выберу сама…

— Записывай и меня, — хмыкнула смотрительница. — В конце концов, всё это произошло из-за моей ошибки.

— Извините, но — нет, — покачала головой жёлтая пони. — Во-первых, вы не подходите по возрасту; а во-вторых, мы не можем себе позволить потерять администратора «Стойл-Тек». Не волнуйтесь: если у меня всё получится, то уже завтра реакторная и гидропонная снова будут под нашим контролем…

…

Обговорив подробности плана, выслушав море возмущений и ругательств в свой адрес, Хлора отправила несколько сообщений через свой пип-бак, после чего распрощалась с друзьями и отправилась в медицинское крыло. Проходя через атриум, в котором были расстелены дополнительные матрасы и одеяла, она скользила взглядом по жеребцам и кобылам, испуганным и исхудавшим за последние месяцы, которые прижимали к себе ничего не понимающих, но тоже взволнованных жеребят.

«Всё будет хорошо», — раз за разом повторяла доктор, дружелюбно улыбаясь и кивая на приветствия.

«Я со всем справлюсь», — вновь и вновь повторяла мысленно пони, чувствуя, как дрожат задние колени, но усилием воли заставляя себя двигаться вперёд.

Хлора выросла во времена войны, своими глазами видя, как ожесточаются пони вокруг. Лишь по рассказам родителей, бабушек и дедушек она знала, как на самом деле должны вести себя хорошие жеребцы и кобылы… А потом ей посчастливилось попасть в Министерство Мира, где несколько раз удалось встретиться и поговорить с самой доброй и заботливой пегаской…

Во время их последнего разговора Флаттершай выглядела особенно усталой, но в её взгляде чувствовался твёрдый стержень, который не смогли сломить все выпавшие на её долю испытания. Тогда крылатая пони сказала слова, эхом отдающиеся в ушах младшей кобылки до сих пор: «В тяжёлые времена нам приходится принимать непопулярные решения, за которые нас будут презирать… или даже ненавидеть».

Сама не заметив этого, Хлора дошла до медицинского крыла, а затем проследовала в смотровую. Там её ожидали четыре подруги: две единорожки, земнопони и пегаска.

— Мы всё приготовили, — кивнула на ящик с бутылками, в которых находилось мутное содержимое, крылатая кобылка.

— Флай, ты можешь отказаться, — попробовала отговорить подругу жёлтая пони, взглядом ища поддержки у остальных, которые в ответ беспомощно опустили головы.

— И сидеть здесь, пока эти уроды над вами измываются? — летунья мотнула головой и фыркнула (совсем как минотавр, которого Хлора видела будучи жеребёнком). — Уволь от такого счастья.

— Они сломают тебе крылья, — констатировала доктор, уже смирившись с тем, что переупрямить подругу не сможет.

— Всё равно в стойле мне ими пользоваться негде, — беспечно заявила собеседница, старательно пряча свой страх в глубине зрачков. — И вообще… давайте уже готовиться. Времени осталось мало.

Дальше спорить никто не стал, а вместо этого пять кобылок стали стягивать с себя комбинезоны, после чего стали втирать в шёрстку заранее приготовленные зелья и порошки…

…

— Фи-и-иу! — радостно засвистел бурый единорог, увидев как в гидропонную вошли Хлора и её подруги, одна из которых несла на спине ящик с выпивкой. — Босс, а я думал, что они будут артачиться.

— Усекли, что мы не шутим, — хмыкнул красный единорог, выходя вперёд, после чего его взгляд остановился на жёлтой земнопони. — Док, не ожидал вас здесь увидеть. Неужели решили лично провести для нас расслабляющие процедуры?

— Я бы с удовольствием вскрыла тебе брюхо скальпелем и посмотрела на то, как ты будешь ползать по полу и собирать свои потроха, — с ласковой улыбкой проговорила Хлора, шагая навстречу рогатому жеребцу, от чего его дружки напряглись. — Но к сожалению… это может слишком дорого стоить нам. А потому, Шейд, мы согласны на твои условия. Но если хоть один твой ублюдок перейдёт черту и начнёт калечить пони или убивать…

— Пока вы ведёте себя как хорошие пони, никто ничего такого делать не будет, — ухмыляясь, пообещал красный жеребец, после чего повернулся к подчинённым и крикнул: — Я же прав, парни?

В ответ ему прозвучали согласные выкрики, смешки и улюлюканье…

…

Ночь началась с того, что кобыл заставили выпить по несколько глотков из каждой бутылки, в результате чего к концу дегустации они изрядно захмелели. Лишь спустя полчаса Шейд разрешил своим подчинённым начать пить, пусть к тому моменту они уже изрядно разогрелись и без алкоголя, просто передавая друг другу беззащитных и не сопротивляющихся красоток… Впрочем, главарь решил исполнить обещание, хотя бы на первый раз, и лично выбил пару зубов идиоту, решившему «ощипать курочку».

А дальше Хлора уже практически не воспринимала того, что происходило вокруг: лишь алкоголь в крови и ощущения тела захватывали разум, заставляя терять связь с реальностью. Сперва её заставили лечь грудью на пол, высоко задрав круп, а сам Шейд пристроился сзади для того, чтобы показать «Как себя должен вести настоящий жеребец!», а когда он закончил, кобылу перевернули на спину, и один из подпевал, раздвинув её задние ноги, навалился сверху… Стоя на всех четырёх ногах, отплёвываясь от мерзкого ощущения во рту, в то время как на спину навалился очередной отморозок, краем сознания она уловила, как сменяются те, кто уже развлёкся, и те, кто дежурили в реакторной. Однако же мимолётная вспышка радости была прервана криком боли со стороны Флай…

…

Спустя восемь часов, когда на нижнем уровне стойла не осталось никого, кто находился бы на ногах, с верхних уровней спустились молчаливые жеребцы в противогазах. Ударами дубинок они разбивали головы бандитов, молча прерывая их сон самым радикальным способом, а когда среди живых не осталось ни одного члена банды, забрали грязных и изувеченных кобылок, поспешив в больничное крыло.

Так было подавлено первое восстание стойла, доброта смотрительницы коего обернулась для пони чередой тяжёлых испытаний…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Конкуренция машины

Примечание к части

Внимание. В главе присутствуют сцены пыток.

Солнечный лучик, вырвавшийся из-за горизонта, проник через прозрачное как чистый горный хрусталь окно в комнату, находящуюся на восточной стороне двухэтажного дома, похожего на круглую башню с крышей, напоминающей своим видом белую зефирину со спиральными бороздами, закручивающимися по часовой стрелке. Будто тонкая шпага, кончик которой упёрся в дальнюю стену, он медленно проскользил к зеркалу и, отразившись от серебристой поверхности метрового диска, ударил точно по глазам, скрытым под веками с бархатистой белой шёрсткой.

— Ммм… — недовольно промычала хозяйка комнаты, всё ещё находящаяся в объятиях приятного сна, после чего попыталась скрыться под одеялом… чему не позволил свершиться пронзительный звон будильника, стоящего на прикроватном столике. — Хнык-хнык-хнык… Это не честно!..

Однако же крик души белой пегаски с чёрной гривой, голубые глаза коей сверкнули обидой на вселенскую несправедливость, к её собственному разочарованию остался без ответа. В результате, ей пришлось взбрыкнуть задними ногами, чтобы сбросить с себя тонкое одеяло, после чего тянуться правой передней ногой к кнопке на верхней крышке пыточного устройства, придуманного древним пони-садистом, который, несомненно, получал извращённое удовольствие от осознания того, что из-за его изобретения тысячи жеребцов и кобыл по всей эквестрии лишаются законных часов отдыха.

«Наверняка, если хорошенько поискать, то в кантерлотском Дворцовом Парке можно найти его статую в натуральную величину. Подобный чудовищный злодей, своей жестокостью превзошедший короля Сомбру, должен стоять где-то неподалёку от Дискорда», — широко зевнув, причмокнув губами, Уайт медленно и неохотно сползла с двухспальной кровати, а затем шаркая копытцами и низко опустив голову… побрела в ванную комнату.

В отличие от большей части обстановки дома, состоящего из облачного материала, ванна у пегаски была пластиковой, а раковина — фарфоровой (всё же эти материалы лучше удерживали воду, нежели даже укреплённые магией твёрдые, либо эластичные воздушные пузырьки). Умывшись, почистив зубы, причесавшись и уложив пёрышки, на что ушло около получаса, летунья вернулась в просторную спальню, занимающую почти треть второго этажа дома, в коей кроме большой кровати находились туалетный столик, шкаф с одеждой, книжные полки, прикроватные столики… ну и портрет семейной пары, с поверхности которого улыбались белая кобыла и тёмно-зелёный жеребец.

— Доброе утро, Клевер, — нежно улыбнувшись, мягким голосом произнесла крылатая пони, во взгляде голубых глаз коей поселилась глухая тоска. — У нас всё хорошо: Файршторму уже четыре, а Баттерфляй скоро будет два… Нам тебя очень не хватает, но… мы будем сильными. Я позабочусь обо всём и смогу защитить наших жеребят. Обещаю.

Ответом ей, как и всегда в такие моменты, была равнодушная тишина. Впрочем, если бы было иначе, то Уайт собственнокопытно сдала бы себя в психушку.

«Вот бы мои коллеги посмеялись», — фыркнула про себя крылатая пони, подходя к туалетному столику, на котором стояли флакончики с духами, ряд губных помад, тени для век и иная косметика.

Ещё десять минут белой пегаске потребовалось, чтобы нанести лёгкий макияж, после чего она бодрым шагом вышла в коридор, откуда можно было попасть в ещё две спальни, либо же спуститься по лестнице на первый этаж. Снизу уже доносились звонкие голоса, так что туда она и направила свои копытца, с удовольствием вдыхая ароматы свежей каши (довольно дорогого продукта, цена на который взлетела в десять раз за один год, что было далеко не пределом).

Грациозно пробежавшись по ступенькам, Уайт миновала коридор и оказалась на кухне, где на облачных креслах (состоящих из эластичных пузырьков разных цветов) сидели красный жеребчик с синей гривой и его младшая сестра, расцветка которой была похожей, но более светлой. В это же время посуду на столе расставлял салатовый пегас с жёлтыми гривой и хвостом, являющийся сыном подруги-соседки, согласившимся подработать нянькой… пока на это место не найдётся кандидатура получше.

«Всё самое постоянное — это то, что когда-то было временным», — мысленно хмыкнула хозяйка дома, уже как два месяца забросившая идею с поисками воспитательницы для своих жеребят.

— Доброе утро, мисс Уайт, — поприветствовал взрослую кобылу старший жеребчик, лучезарно ей улыбнувшись. — Прошу к столу.

— Спасибо, Блиц, — тепло отозвалась мать-одиночка, направляясь к своему месту (периферическим зрением она заметила, как недавний подросток украдкой покосился на её круп… но сделала вид, будто ничего не видела). — Доброе утро, Файршторм, Баттерфляй. Как спалось, мои хорошие?

— Холосо, мам, — радостно ответила дочь, большой для неё ложкой ковыряясь в тарелке с кашей.

— Нормально, — буркнул сын, размазывая свою порцию по краям посуды. — Мам, можно мне не есть… это?

«Ох… Опять?», — мысленно закатив глаза, Уайт благодарно кивнула домработнику, когда он поставил перед ней тарелку, и положив передние копытца на стол внимательно посмотрела на пегасика.

— И почему ты не хочешь есть полезную и вкусную кашу, благодаря которой вырастешь большим и сильным? — в голосе кобылы никто, даже дознаватели Министерства Морали, не услышали бы и тени иронии, а лишь искреннее любопытство.

— Не такая она и вкусная, — проворчал Файршторм.

Блиц, отошедший к кухонному столу, на котором готовил чай, постарался скрыть выражение своей морды, на которой отразилось неодобрение. В конце концов, в этом доме он работал в том числе и из-за того, что хозяйка сквозь перья смотрела на то, что часть продуктов он уносит домой (в общем-то, это было частью уговора о найме).

— Но ведь тебе раньше нравилась эта каша, — заметила Уайт, обратив внимание на то, как Баттерфляй с удовольствием облизывает ложку.

— А теперь не нравится, — хмуро заявил жеребчик, бросая свой столовый прибор в тарелку. — Я хочу как и все жеребята из группы есть овощи с облачных грядок.

«Так вот в чём дело: он просто не хочет выделяться. Глупенький: каждый из его приятелей с удовольствием бы поменялся завтраком… Но разве же ему это объяснишь? Ведь взрослые ничего не понимают, а делают всё назло умным и самостоятельным жеребятам», — с тоской поглядев на свою тарелку, белая пегаска отодвинула её в сторону (аппетит как-то разом пропал, да и разговаривать с сыном требовалось так, чтобы он понял всю серьёзность принимаемых собой решений).

— Хорошо, — произнесла взрослая кобыла, чем вызвала недоумение на мордочке Файршторма. — С завтрашнего дня ты будешь завтракать также как и другие жеребята из твоей группы. Но сегодня ты должен съесть кашу.

— Но… — попытался возразить пегасик, вскинувшийся было на своём кресле.

— Или так, или никак, — строгим тоном припечатала Уайт, в глазах которой сверкнули льдинки, а в голосе лязгнул металл… что она поспешила смягчить следующими словами, произнесёнными с теплотой и заботой: — Файршторм, Блиц уже приготовил завтрак, а других продуктов у нас дома нет. Уверена, что его родня только порадуется дополнительной порции, от которой отказываешься ты, но вот я категорически не согласна с тем, чтобы отправлять тебя в подготовительную группу голодным. Ты ведь не думаешь, что только ради тебя в столовую привезут лишнюю порцию овощей? А ведь мне сегодня придётся договариваться о том, что ты будешь завтракать со своими друзьями. Или же мне сказать воспитателям, что будущий защитник Анклава Эквестрии остался дома, так как захотел покапризничать?..

— Ла-адно, — деланно неохотно протянул жеребчик, возвращаясь к порядком остывшей каше. — Но ты обещала.

— И я своё обещание сдержу, — кивнула Уайт, после чего посмотрела на дочку и спросила: — Может быть хотя бы ты не будешь расстраивать маму?

— Неа, — гордо заявила Баттерфляй. — Не буду.

Остаток завтрака прошёл без эксцессов: взрослая летунья быстро проглотила свою порцию, чмокнула в лоб пегасочку, обняла сердито сопящего жеребчика, поблагодарила молодого пегаса, мимолётно «клюнув» его в щёку (от чего тот заметно покраснел), а затем выбежала на улицу. Набегу она накинула жилет с перемётными сумками, который имел разрезы для крыльев, оттолкнулась от плотного облака всеми четырьмя ногами и взмыла в воздух, тут же ощутив как ветер стал трепать гриву и хвост.

Солнце, поднявшееся над облачной завесой, похожей на скрытую под снежными сугробами степь, окрашивало мир в белое и голубое. Когда-то, ещё будучи жеребёнком, Уайт верила в то, что светилами управляют принцессы: величественные и прекрасные, мудрые и милосердные…

«Ненавижу. Как же я вас ненавижу!», — в порыве чувств хлопнув крыльями, кобыла взлетела выше, из-за чего едва не столкнулась с летуном из почтовой службы, глухо выругавшемся в адрес великовозрастной неумехи.

Уайт ненавидела Селестию за её слабость и трусость; она ненавидела Луну за глупые решения, которые привели страну к краху; её ненависть распространялась и на министерских кобыл, занимающихся совершенно не своими делами (разве что Твайлайт Спаркл была исключением, так как углубилась в науку и практически не влияла ни на что иное). Но отдельное место в сердце крылатой кобылы занимала Рэйнбоу Дэш, из-за безрассудства коей погиб Клевер…

«Это уже не важно», — зажмурившись и мотнув головой, пони заставила себя успокоиться, а затем стала планировать прочь от вершины башни ПОП, которая выступала из-под облаков посреди овощной плантации.

Ей нужно было оставаться сильной, если не ради себя, то хотя бы для жеребят, которым больше не на кого опереться. А это означало, что сегодня после работы она полетит договариваться о том, чтобы Файршторма внесли в списки кормления теми ужасными безвкусными продуктами, которых едва-едва хватает для всех обитателей облаков.

«Главы Анклава явно не рассчитывали, что за первый же год родится столько жеребят, что общая численность пегасов увеличится на четверть… Пустоголовые вояки, совершенно забывающие о реакциях пони на резкое снижение численности населения», — Уайт оставалось только досадливо хмуриться, представляя себе весь масштаб проблем, ну и с удвоенными усилиями браться за свою работу.

Крылатая кобыла за считанные минуты покинула территорию облачного городка, приблизившись к бледно-серому сооружению, похожему на купол с одним-единственным входом. Официально, это место являлось лечебницей для душевнобольных, но все те, кто имели между своими ушами мозги, прекрасно понимали всю бредовость данной версии…

«Стали бы наши генералы тратить столько ресурсов на психов», — фыркнула про себя белая пегаска, приземляясь перед входом в широкий коридор.

Своды серого облачного материала сомкнулись над головой Уайт, а впереди показалась проходная с улыбчивым охранником, сидящим в будке из пуленепробиваемого стекла.

— Как всегда, доктор Уайткилл, минута в минуту, — поздоровался красный пегас, одетый в чёрную форму с фуражкой. — Прекрасно выглядите сегодня: неужели собираетесь на свидание?

— Боюсь, Кло, у меня нет на это времени, — сверкнув льдинками голубых глаз, кобыла приложила магнитный пропуск к датчику и, когда загорелся зелёный свет, молча проскользнула внутрь комплекса.

— Вот ведь стерва, — фыркнул охранник, возвращаясь к наблюдению за монитором. — Занятую недотрогу из себя корчит…

…

Ей было жарко… Ей было настолько жарко, что воздух при каждом вдохе заставлял лёгкие вспыхивать болью, а пересохшие губы растрескались, тем самым наполняя рот вкусом крови…

Ей было холодно… Холод был столь сильным, что тело непрерывно знобило, а зуб не попадал бы на зуб, даже если бы челюсти не сжимали эту проклятую деревяшку, не позволяющую откусить себе язык. Впрочем, хватило ли бы ей на это смелости?..

Глаза слезились и болели от яркого мигающего белого света, уши нервно дёргались от громких «Тик» и «Так», а крылья то и дело конвульсивно подрагивали из-за слабых разрядов электричества, не позволяющих погрузиться в беспамятство.

«Ненавижу… Как же я вас всех ненавижу!», — выл в голове внутренний голос, в то время как мысли путались, а реальность и вымысел менялись местами.

Внезапно свет погас, часы затихли, а электричество прекратило терзать ноющие нервы. Только вот это был далеко не конец мучений, а лишь краткая передышка между физической и моральной пытками.

С потолка, через закреплённые на уродливой металлической конструкции трубки, в истощённую пегаску ударили струи сперва холодной, затем — горячей, а под конец — вновь холодной воды. Стоило же «душу» выключиться, загудели два больших фена, горячим воздухом высушивающие мелко дрожащее тело, прикованное к столу широкими ремнями.

Краткие мгновения облегчения, вызванные возможностью поймать ртом немного влаги прошли, оставив после себя ощущение мерзкого привкуса на языке, и ничуть не более приятный запах от шёрстки (всё же мыли её таким образом каждый день, заставляя справлять нужду в ведро, установленное между задними ногами).

Цок-цок Цок-цок… Цок-цок Цок-цок…

Неторопливые размеренные шаги, приближающиеся к лежащей на животе пегаске, которая не могла даже голову повернуть, вызвали у пленницы нервное подёргивание ушами. Снова загоревшийся белый свет, от коего глаза болели и слезились, совершенно не облегчал ситуацию…

— Здравствуй, дорогая, как ты себя чувствуешь? — мягкий, обманчиво добрый голос резал слух, заставляя сердце в груди лихорадочно биться, а в глубине души зарождаться искренний ужас. — Сейчас мы это уберём и ты кое-что выпьешь… Хорошо?

Не дожидаясь какой-либо реакции, появившаяся в поле зрения пони, вставшая напротив пленницы, правой передней ногой взялась за нижнюю челюсть невольницы, а левым передним копытцем извлекла деревяшку, мешавшую сжать зубы. Тут же в растрескавшиеся губы ткнулось горлышко бутылочки, в которой находилось отвратительное на вкус зелье, которое прокатилось по горлу успокаивающей прохладой, достигло желудка и растеклось по всему телу, унимая дрожь и жар.

— Вижу, что тебе стало лучше, — заботливо улыбнулась белая пегаска с холодными голубыми глазами, на отвороте белого халата коей находился бейджик с надписью «Доктор Уайткилл». — Это было лечебное зелье из моих личных запасов: терпеть не могу заполнять бумажки, которые требует канцелярия за расходование казённого имущества.

— Просто убейте меня, — прошептали сухие губы рыжей летуньи, чувствующей как разум постепенно проясняется, позволяя вспомнить все минувшие дни… декады… месяцы.

— За то, что ты сделала с первым стойлом… стоило бы, — без тени злости или укора в голосе отозвалась врач, переводя взгляд со своей подопечной на экраны мониторов оборудования, подключённого к пыточной установке. — К сожалению, моя дорогая, решения принимаю не я. Генералы же считают, что одна из основательниц «Стойл-Тек» принесёт больше пользы живой.

— А ты так не считаешь? — попыталась ухмыльнуться Скуталу, чем вызвала ироничный изгиб бровей собеседницы.

— Твоё сотрудничество уже принесло нам немало информации, — всё же ответила белая пегаска, после чего её губы тронула лёгкая улыбка. — Пусть стойла столичного сектора нам и недоступны из-за ЭСС, открытое столкновение с которой принесёт слишком много вреда всем пони, но ведь остаются и другие области. Когда ты расскажешь нам всё, что о них знаешь, то я обещаю поговорить с командованием о том, чтобы тебя выбросили под облака. Ты ведь этого хотела, когда подговаривала сослуживцев на дезертирство?

Заботливый тон, участливое выражение мордочки… равнодушные голубые глаза. Как же Скуталу ненавидела свою мучительницу, подвергающую её физическим и душевным пыткам, при этом не переходя к откровенному вредительству (ни одного перелома или вывиха — это о чём-то да говорило). Но в то же время она боялась Уайткилл, так как она одними словами умела вскрыть старые раны и ощутить себя так, будто в них ковыряются ржавыми железками…

А ещё, и это было особенно страшно, рыжая пегаска боялась того дня, когда белая «подруга» не придёт. За всё время заключения это случалось единожды, и в тот день основательница «Стойл-Тек» ощущала себя особенно паршиво…

— Хочешь конфетку? — с этими словами доктор протянула на правом переднем копытце розовый кругляш, от которого одуряюще сладко пахло. — Я сама готовила.

«Не хочу», — промелькнула мысль в голове, когда тело снова начало трясти, а взгляд буквально впился в таблетку, обещающую несколько часов забытия…

— Умница, — произнесла Уайт, когда её подопечная осторожно взяла губами «угощение», тут же начав его рассасывать. — А теперь, если хочешь добавки, расскажи мне о следующем стойле. Кажется… мы остановились на номере сорок четыре.

…

Вернувшись домой глубоким вечером, усталая и морально опустошённая, белая пегаска уделила какое-то время на игру в монополию, в которую учились играть её жеребята. Потом она уложила Файршторма и Баттерфляй спать, спев им колыбельные, половину слов из коих бессовестно переврала.

На последних остатках сил крылатая кобыла приняла ванну, старательно смывая с себя ощущение прилипшей к шёрстке грязи… пусть шкурка и сияла девственной чистотой. В постель же она забиралась уже на ощупь, мыслями находясь в совсем другом месте и времени…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Праздник машины

Примечание к части

Злодеями и героями не рождаются.

Этим утром в столовой стойла двадцать девять царило особое оживление: на стенах были развешены яркие цветные плакаты, под потолком висели гирлянды из бумажных фонариков, блёсток и мишуры, тут и там гроздьями висели воздушные шарики… а напротив входа в глаза сразу же бросался большой портрет улыбающейся розовой пони с голубыми глазами и картонным колпаком на голове, над которым красовалась табличка с надписью «Добро пожаловать на вечеринку!». Жеребята, от самых маленьких и до подростков, которых о запланированном мероприятии никто не предупредил, удивлённо крутили головами и переговаривались шёпотом, будто бы боялись кого-то вспугнуть, но из их разноцветного пушистого табунка то и дело звучали возгласы.

— И всё же я не понимаю, почему ты решила это устроить, — пробормотала Оникс, вместе с Винил и маленькой Октавией устроившаяся за столиком в дальнем углу помещения.

— М-м-м… а почему бы и нет? — лучезарно улыбнулась подруге белая единорожка, затем повернулась к дочке и спросила: — Ты ведь хочешь праздник, моя хорошая?

— Дя, — непрерывно крутя треугольными ушками, похожими на два локатора на по-жеребячьи большой голове, умилительно серьёзно заявила серая единорожка… вовсе не понимающая, почему все вокруг суетятся, но радующаяся красивым картинкам и блёсткам (и бумажному колпаку, стоящему на середине стола, до которого никак не удавалось дотянуться копытцами).

— Винил… — Шилд закатила глаза, откидываясь на спинку стула. — Ты же знаешь…

— Знаю что? — невинно захлопала глазами диджейка, всем видом изображая непонимание. — Окти, может быть, ты знаешь, о чём говорит тётя Оникс?

— Мя… — маленькая кобылка посмотрела сперва на белую, затем на чёрную единорожек, а затем сунула в рот краешек правого переднего копытца.

— Не надо так делать, моя хорошая, — поспешила вмешаться немолодая уже диджейка. — Ты же на копытцах ходишь. А если будешь тянуть их в рот, то животик будет бо-бо…

— Бу-бу, — обиженно протянула Октавия, возвращая своё внимание к цветному колпаку. — Мя…

Маленький рог тускло засветился, покрывшись магической аурой, а затем бумажное украшение поехало в сторону жеребёнка, соскользнув со стола прямо в протянутые копытца. Серая пони тут же радостно забормотала, дёргая ушками, а затем укусила головной убор за острую вершину. При этом большие любопытные глаза сошлись на переносице.

— Бе… — выпустив изо рта картон, маленькая кобылка высунула язык.

— Хи-хи, — посмеялась над этим представлением Винил, тут же погладив дочку по гриве. — Ты моя умница. Настоящая волшебница!

— И всё же… обязательно было устраивать такой размах? — не поддержала настроения подруги Шилд, на экране собственного пип-бака выводя списки затраченных ресурсов. — Пятьдесят килограмм мороженого…

— Поверь, когда молочницы узнали, зачем нужна такая партия их… товара, то сами предложили использовать заклинание увеличения лактации, — беспечно заявила Скретч, при помощи носового платка, удерживаемого правым передним копытцем, вытирая слюнки с мордочки Октавии. — И вообще, Оникс, ты не хуже меня знаешь, что пони устали и им нужен праздник. Не какой-то там концерт с фокусами и самодеятельностью, а обычный семейный праздник. Вечеринка с угощениями, незатейливой музыкой, песнями и играми.

— Я… понимаю, — чёрная единорожка опустила взгляд. — Просто ведь… Я чувствую, что устраиваю пир во время чумы.

— Оникс, я разделяю твои чувства, — продолжая улыбаться, диджейка посмотрела на подругу грустным взглядом. — Но ещё я понимаю, что если мы сами себя загоним в жёсткие рамки и будем лишать всего собственных жеребят, счастья это никому не прибавит. А в будущем пони вовсе могут забыть о том, как нужно веселиться и ради чего следует друг другу помогать.

— Не убедила, — криво усмехнувшись, фыркнула старший администратор стойла двадцать девять.

— И вообще — это всё Крестик придумал, — заявила белая пони. — А мы не можем себе позволить расстраивать нашего великого и могучего владыку технологий!

— Особенно, когда он приказывает веселиться и бездельничать? — вопросительно изогнув брови, ехидно уточнила Шилд.

— Особенно тогда, — преувеличенно серьёзно кивнула Скреч, а затем вновь улыбнулась и, подмигнув подруге, посоветовала: — Расслабься и получай удовольствие. Не так уж и часто мы себе позволяем подобное.

Набрав в грудь воздуха, белая единорожка подмигнула собеседнице, повернулась к дочери и запела:

Сегодня праздник жеребят: сегодня будут сласти,

Глаза их радостью горят, забыты все ненастья.

Сидят кобылки — на мордочках улыбки,

Жеребчики о чём-то говорят.

Мы исправим все наши ошибки…

Но нельзя забывать жеребят.

Мимолётное наваждение прошло и немолодая диджейка смущённо замолчала. Однако же тишина за их столиком не продлилась долго: Октавия, радостно рассмеявшись, выронила из хватки передних ног пожеванный колпак и стала стучать друг об друга передними копытцами.

— Спасибо, спасибо… Вы — замечательная публика, — не вставая из-за стола, белая единорожка раскланялась.

— Может быть, ты и права, — наконец сдалась Шилд, обводя взглядом шумные компании, устраивающиеся вокруг столиков, к которым уже начали подходить пони с подносами с разнообразным угощением. — А где Лазурь?..

…

Во второй операционной госпитального крыла стойла двадцать девять, пока большинство пони развлекались на первом уровне убежища, происходил свой праздник: здесь не было ни лишних украшений, ни ярких картинок, ни весёлой музыки, а вместо этого горели закреплённые на потолке прожектора, перемигивались лампочками роботы, звучал мерный писк оборудования…

— Уа-а-а-а!.. — новорожденный жеребёнок огласил помещение своим первым криком, выражая своё возмущение тем фактом, что его заставили выбраться из тёплого и уютного убежища в холодный и неприветливый внешний мир.

— Поздравляю, миссис Баблгам, у вас девочка, — объявила лазурная единорожка, одетая в медицинский костюм, шапочку и маску. — Как и показывали снимки — земнопони. Отклонений нет.

— Слава Селестии, — немного взмокшая, усталая, но при этом жутко счастливая розовая кобылка, красующаяся фиолетовыми гривой и хвостом, растянув губы в улыбке, попросила: — Можно мне её подержать?

— Конечно, — доктор, успевшая применить к жеребёнку чистящее заклинание, а затем и завернуть маленькую пони в тёплую пелёнку, при помощи телекинеза вложила свёрток в копытца своей пациентки. — Вы уже придумали, как её назовёте?

— Если честно, то у меня давно были мысли… — взрослая земнопони смутилась, но тут же снова улыбнулась и потёрлась носом о макушку дочери (в конце концов, она ведь именно для этого и согласилась на эксперимент…). — Я бы хотела назвать её Пинки. В честь Пинки Пай…

«Её второй матери», — мысленно добавила земнопони, тут же выкидывая этот факт из головы.

— Очень хорошо, миссис Баблгам, — отозвалась единорожка, внося данные в личное дело нового обитателя убежища. — В течение следующих десяти дней вы можете изменить своё решение, либо же подтвердить его. В случае если от вас не будет поступать запросов по данному вопросу, имя будет подтверждено автоматически.

— Я не передумаю, — заверила докторшу пациентка, после чего обратилась к дочке: — Тебе нравится имя Пинки Гам?

В качестве ответа новорожденная пони рыгнула, завозилась и начала хныкать. Лазурь, закончившая вводить данные в архив через пип-бак, вернулась к кушетке и предположила:

— Похоже, что Пинки проголодалась.

…

— М-м-м… Мороженка, — протянул Рэдстар, подцепляя ложкой ма-аленький кусочек лакомства шоколадного цвета, чтобы отправить его себе в рот. — М-м-м…

Ушки красного земнопони принялись взмахивать вверх-вниз, словно бы он пытался на них взлететь, а мордочка выражала высшую степень счастья. Вместе с ним за одним столом сидели и другие члены их команды: Фларри Харт, Уайтфайр, Мунбим, Санрайс Шейк и Гринпис. Однако же из всех друзей одна пони смотрела на угощение с задумчивостью и подозрением, а не голодом.

— Ну и чего тебе опять не нравится? — обводя ложкой круг по краю маленькой вазочки, в которой находился шарик ванильного мороженого, зелёный земнопони устремил взгляд на синюю единорожку.

— Просто… — Мунбим бросила взгляд на друзей и призналась: — Я знаю, откуда берётся молоко.

— Ну и что? — не понял Рэдстар, с заметным усилием заставивший себя оторваться от лакомства. — Я тоже знаю: молоко приносят пони-молочницы.

— А они его откуда берут? — вопросительно выгнула брови ученица главного врача стойла двадцать девять.

— Оттуда же, откуда и коровы, — вместо смутившегося жеребчика на вопрос сестры ответила белая единорожка. — Муни, какая разница?

— Наверное… никакой, — призналась Мунбим, снова опуская глаза к мороженому. — Просто это… странно.

— Страннее чем Рэдстар, ходящий по потолку? — ехидно уточнил Гринпис, затем повернулся к другу и заявил: — Можешь не отрицать того, что прятался на потолке от родителей, когда они хотели проверить твои уроки.

— И вовсе я не прятался, — опустив голову так, что из-за вазочки были видны только глаза и лоб, пробормотал красный жеребчик. — Я…

— Искал закатившийся карандаш, — ехидно подсказал Гринпис. — На потолке…

— Неужели ты завидуешь? — вскинула бровки синяя кобылка, всё же решившаяся попробовать угощение, оказавшееся вполне себе вкусным.

— Не больше, чем ты, — фыркнул зелёный земнопони.

— Тили-тили-тесто… жених и невеста, — будто бы в сторону произнёс солнечный пегас.

— Вот ещё! — одновременно воскликнули Мунбим и Гринпис, сердито друг на друга посмотрев.

— Пф-ф… — Фларри постаралась скрыть смех за кашлем, но в итоге только испачкалась в подтаявшем угощении. — Ну вот.

— У меня был платок… — произнёс Шейк, тут же начав копаться в маленькой поясной сумке. — Держи.

— Спасибо, — пискнула в ответ смутившаяся крылатая кобылка, поспешно принявшая белую тряпицу, чтобы спрятать за ней зарумянившиеся щёки.

— Хм… — Гринпис выразительно изогнул брови. — Кто-то тут говорил про жениха и невесту?

— М-м-м, — задумчиво протянул Рэдстар, посмотрев сперва на пару пегасов, затем на синюю единорожку и зелёного земнопони, ну а под конец остановил внимание на белой волшебнице.

— Я? — ученица исполняющей обязанности принцессы Твайлайт Спаркл, указала на себя правым передним копытцем, помотала головой и заявила: — Даже не думай об этом.

— Ну вот, — погрустрел красный земнопони, возвращая внимание к мороженному.

…

Из архивных записей и личного наблюдения, которое ведётся мной за обитателями убежища с первого дня нахождения в этом мире, я могу сделать вывод, что праздники — это важный элемент быта для понижизни. Не так важно, что именно праздновать, главное — как это делать. И даже если на первый взгляд кажется, что затраты на проведение мероприятия чрезмерны, а то и вовсе — преступно высоки, статистика однозначно показывает… что всё это окупается в первые десять-двадцать дней после события (главное, чтобы оно прошло без неприятных инцидентов).

Сколь бы странно это ни выглядело со стороны, но для моих подопечных пир во время чумы — это не только блажь и расточительство, но и сильнейший стимулятор для активности организма. Для примера можно рассмотреть пони-молочниц, вызвавшихся доброволицами на должность «коровок»: если при воздействии заклинания лактации, при употреблении специфических витаминов и лекарств объём выдаваемого продукта увеличивается в два с половиной-три раза, при этом угрожая истощением организму в случае долгого нахождения под этими эффектами, то в течение тех же десяти дней после праздника объём получаемой продукции был в два-два с половиной раза больше «нормы», при этом вовсе без негативных последствий (разве что аппетит у них стал сильнее, что вполне объяснимо). То же самое касается продуктивности работ других групп моих подопечных, занятых на иных направлениях…

Подводя итог этому маленькому отступлению, с уверенностью можно сказать, что счастливые пони способны выполнять работу в разы эффективнее, нежели если трудятся в обычном «деловом» режиме. Разумеется, я не первый, кто заметил данный феномен, и его активно использовали в довоенной Эквестрии, но после начала конфликта с зебрами, увеличения автоматизации на производствах и росту требований к работникам этим было решено пожертвовать ради экономии средств и времени.

«Да и если устраивать увеселительные мероприятия на регулярной основе, то в итоге происходит перенасыщение, в результате чего уменьшается и полезный «выхлоп». В моём случае праздник стал чем-то уникальным, в результате чего эмоциональный скачок получился особенно сильным. Рассчитывать на повторение успеха в ближайшее время не стоит».

Ещё одним знаменательным событием локального масштаба стало рождение Пинки Гам (фактически — клона Пинки Пай), совпавшее с днём проведения праздника. В другой ситуации я бы мог списать это на случайное совпадение, но в магическом мире, где существование разного рода мистики научно доказано, от подобных символичных событий нельзя отмахиваться. И пусть в краткосрочной перспективе на эту пони у меня нет никаких планов, за исключением желания устроить для неё достойное детство, повод усилить наблюдение появился.

«Для проверки можно будет провести перезахоронение останков главы Министерства Морали, предварительно внеся предложение о попытке призвать душу пони при помощи Чёрной Книги. Впрочем, так как практической пользы это не несёт, данный вариант с высокой долей вероятности будет отклонён. Кроме того, предложение «Потревожить душу подруги», поступившее от моего имени, скорее всего, будет негативно воспринято другими министерскими кобылами, что грозит ухудшением личных взаимоотношений. Вывод? Провести симуляцию разговора отдельно с каждой из глав министерств, и в случае негативного исхода хотя бы в половине случаев — отказаться от данного проекта».

Из более масштабных событий, несущих за собой долгоиграющие последствия, можно отметить только то, что помещённый в экранирующий контейнер кристалл «Тёмный Паразит», в котором заключена Рарити, был отправлен в Цитадель Мэйнхэттена. Однако же если представительницу понижизни приходится перевозить в фургоне, то Чёрную Книгу, закрытую в переносном сейфе, было решено транспортировать при помощи летающих дронов (что заметно быстрее, пусть и несколько рискованнее). В то же время Твайлайт Спаркл приступила к подготовке заклинательных покоев для извлечения подруги из ею же и сотворённой ловушки.

* * *

Над заснежённой пустошью под покровом из свинцовых облаков, которые будто бы давили на спины всех, кто спустился из-под голубых небес на заражённую магической радиацией землю, медленно плыли два грозных летающих корабля. Экипажи «Неукротимого» и «Непобедимого» не участвовали в сражениях на территории государства грифонов, из-за чего корабли выглядели почти новыми, имели полный боекомплект и неповреждённую защиту установок энергетических щитов.

Пегасы, находящиеся на бортах этих небесных левиафанов, созданных для возвращения Эквестрии превосходства в воздухе, но при этом способных превратить небольшой город в выжженные руины, были облачены не в обычную броню Анклава, а в порядком устаревшие доспехи подразделения Вандерболтов. И пусть их обмундирование было модернизировано, но даже встроенная электроника не могла превратить «летающие консервные банки» в нечто достойное. Впрочем, декоративную функцию они выполняли, да и от различных излучений, благодаря новейшим поддоспешникам, защиту всё же обеспечивали.

Молчаливые жеребцы и кобылы, получившие приказ от совета генералов, получившего секретную информацию из неизвестных источников, летели к местам расположения стойл сорок четыре и сорок пять. В случае оказания сопротивления обитателей убежищ «Стойл-Тек» им было разрешено использовать летальное вооружение… пусть и рекомендовалось сперва попытаться выйти на мирный диалог, ну, а если это не получится — использовать усыпляющий газ.

Их миссия была крайне важна для Анклава в частности и всей Эквестрии в целом, из-за чего сомнения и колебания являлись недопустимой роскошью. В конце концов, в тяжёлые времена судьбоносных перемен, когда великую страну раздирали недоверие, предательство и противоречия, лишь решительные действия могли вернуть гармонию и порядок… Даже если тех, кто принесут мир на истерзанную войной землю потомки назовут чудовищами.

— Десять минут до прибытия на указанные координаты, — прозвучал голос навигатора, сидящего в кресле перед терминалом, установленным на капитанском мостике «Неукратимого».

— Уровень радиации превышает норму на тридцать два процента, — эхом отозвалась кобыла, устроившаяся за соседним монитором. — По мере приближения к цели уровень излучения растёт.

— Похоже, что нам придётся работать в усиленных скафандрах… посменно, — заметил первый помощник, хмурым взглядом смотря за обзорное бронестекло, расположенное в передней части мостика.

— Если придётся — выход мы раскопаем своими копытами, — холодно заявил капитан, в правой глазнице коего мигал красным огоньком технологичный протез. — Главное, чтобы от попадания само стойло не обвалилось.

— Это вряд ли, сэр, — вновь заговорил первый помощник. — У меня брат в «Стойл-Тек» работал: он говорил, что Скуталу, Эпплблум и Свити Белль вкладывали в каждое убежище едва ли не триста процентов прочности. Так что даже если какой-нибудь снаряд попал точно в них, под воронкой будет находиться целая и невредимая коробка.

— Так вот куда девались наши зарплаты! — воскликнул второй пилот, тут же стушевавшийся под хмурым взглядом коллег. — Я это… в смысле…

— Десять нарядов по очистке уборных, — ровным тоном отчеканил капитан.

— Есть, сэр, — уныло отозвался летун.

— Есть ты потом будешь, — негромко усмехнулся первый пилот. — Может быть, даже в самих уборных.

— Отставить шутки, — прервал подчинённых старший офицер. — Лучше передайте приказ техникам, чтобы подготовили разведывательные дроны…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Ход машины

Примечание к части

...не причина покидать пост.

Группа шестилапых дронов двигалась по дороге, ведущей от ворот дворцового парка к самому дворцу Кантерлота. Несмотря на то, что недавно вновь шёл снег, по-прежнему создающий дополнительный фон для общего уровня радиации, центральный путь оказался довольно неплохо расчищен: оставшиеся члены фракции Лаенхарта, после операции по уничтожению дракона лишившиеся объединяющего их лидера, несмотря на подавленность и растерянность, всё же продолжали выполнять свою работу… Впрочем, как мне кажется, делают они это скорее по инерции, так как попросту не знают того, чем ещё можно себя занять.

«Сегодня это изменится», — промелькнула мысль в моём центральном процессоре, в то время как пятёрка разведчиков уже подходила к грандиозному сооружению, сохранившему ореол былых красоты и величественности даже сейчас, когда розовое облако и снег скрывают витражи, лепнину, ажурные решётки и тому подобные детали декора.

Хотя если подумать, то возможно, именно благодаря тому, что следы минувшей катастрофы замаскированы природой и магией, дворец по прежнему кажется величественным и прекрасным? В конце концов, в моих архивах есть записи о первой экспедиции разведчиков в это место, и тогда весь Кантерлот в целом, и дворцовый парк в частности своим видом могли нагонять только уныние и тоску по былому. Возможно, ещё и страх, но тут мне тяжело судить из-за своих урезанных эмоций…

«Иногда мне начинает казаться, что я что-либо чувствую просто по привычке, так как точно знаю, что в тот или иной момент мне должно быть грустно, весело, любопытно. Пожалуй, если бы не постоянные разговоры с представителями понижизни, ну и наблюдения за исследующими мир жеребятами, то я уже мог бы скатиться к безэмоциональному существованию исполнителя протоколов. Бытие определяет сознание? К искусственным интеллектам, пусть и одушевлённым, это тоже относится. Нужно будет поговорить с Трикси об этом: на настоящий момент она находится в наиболее схожем со мной состоянии», — сделав небольшую пометку в графике предстоящих работ, постаравшись выгадать время так, чтобы призрачная единорожка не была занята доработкой формулы ЗВТ, переключаю своё основное внимание на башенную камеру первого из пятёрки шестилапов.

— Мистер Крусейдер, добро пожаловать во дворец их высочеств принцесс Селестии и Луны, — стараясь говорить размеренно и чопорно, произнёс бледно-голубой единорог в тёмно-фиолетовом фраке, внешний вид коего дополняли облезлая шерсть, оголяющая треть морды, водянистые немигающие глаза и зачёсанная на бок кирпичного цвета грива.

Жеребцы и кобылки, коих на верхней площадке лестницы собралось полтора десятка, словно на параде, выстроились в два ряда справа и слева, организуя своеобразный не совсем живой коридор. Одни из них были одеты в доспехи, другие — костюмы и платья… Некоторые, что было заметно, приводили свою одежду в порядок, а то и вовсе переоделись в новое.

«Срезали ткань с тел и надевали чистые наряды? Похоже на то», — пробежавшись объективами камер по встречающей делегации, вынужденно признаю, что нынешний образ придворных подходит скорее для съёмок фильма ужасов, нежели для торжественной церемонии (впрочем, шестилапые дроны тоже не очень похожи на благородных гостей).

— Рад наконец-то побывать здесь и увидеть дворец в его нынешнем виде, — отвечаю через динамик первого разведчика. — Благодарю вас за гостеприимство, но вынужден напомнить о нашей миссии.

— Да-да, конечно, — изображающий дворецкого пони повернулся вполоборота, взмахнул правой передней ногой в приглашающем жесте и добавил: — Прошу за мной. Я провожу вас к покоям её высочества самым коротким путём. На всякий случай мы подготовили запасные кабели, чтобы вы не опасались за расстояние, которое предстоит пройти.

— Очень предусмотрительно и крайне любезно с вашей стороны, — прозвучал мой ответ, в который были вложены учтивые интонации (сколь бы бессмысленным ни был данный разговор, данные представители понижизни являются дееспособными лишь условно, из-за чего во время общения с ними необходимо соблюдать некоторые правила).

— Если желаете, я устрою для вас небольшую экскурсию: пусть дворец сейчас и не на пике своего величия, но мы прилагаем все возможные усилия, чтобы сохранить остатки былого великолепия, — с намёком на гордость в голосе продолжил говорить гуль, уже делая первые шаги под своды резиденции принцесс.

— Буду весьма признателен, — отвечаю так, как ожидает от меня проводник, приказывая шестилапам выстроиться в своеобразную колонну.

«Не говорить же мне, что благодаря своим базам данных я знаю о дворце примерно столько же, сколько все работавшие в нём инженеры и архитекторы вместе взятые?» — убедившись, что сейчас в данном месте не будет происходить ничего важного, перевожу наблюдение за делегацией дронов-разведчиков в фоновый режим, перемещая своё сознание в совсем другое место.

…

— Кладите кристалл в середину узора, — решительным голосом отдала команду высокая сиреневая единорожка, одетая в тёмно-серый комбинезон, первой входя в небольшой зачаровательный зал, освещённый яркими прожекторами, закреплёнными на потолке. — Аккуратнее.

— Ваше вы… — начал было говорить заместитель главы Министерства Магии, но встретившись с суровым взглядом начальницы, поспешил поправиться: — Мисс Спаркл, нет причин для волнения. Вы не хуже нас знаете о том, что «Тёмный Паразит» — это тюремное заклинание повышенной прочности.

— Нам неизвестно достоверно, какую именно модификацию использовала Рарити, — парировала довод жеребца ученица принцессы Селестии, после чего всё же попыталась немного разрядить обстановку и смягчить эффект от собственных слов: — Если вы умудритесь отколоть кусок гривы или хвоста моей подруги, то сами примете на себя последствия за испорченную причёску. И поверьте мне, вам это не понравится.

— Фокусирующие кристаллы установлены; резонаторы подключены; последние проверки изоляции и магических проводников проведены, — прозвучал из динамиков, расположенных в верхних углах комнаты, утопающих в полумраке из-за направленного вниз света, ровный и уверенный голос Крусейдера, в коем уже с заметным усилием можно было распознать механическую речь. — Подготовительные процедуры проведены успешно, мисс Спаркл.

— Превосходно, — то ли констатировала, то ли похвалила своего незримого помощника Твайлайт, затем повысила голос и объявила: — Вспомогательному персоналу просьба покинуть зачаровательные чертоги; волшебникам, участвующим в ритуале, занять позиции согласно предписанию. Убедитесь, что на вас не надето никаких артефактов или устройств, своим излучением способных внести помехи в ритуал. Начинаем через пять минут!

Земнопони, одетые в рабочие робы, доставившие «Тёмного Паразита» и его жертву на тележке с маленькими колёсиками, не дожидаясь повторного приказа, поспешили скрыться за двустворчатыми герметичными дверями, с тихим шелестом закрывшимися за их хвостами. Четверо единорогов, которые остались вместе с главой Министерства Магии, без лишних слов и суеты стали расходиться по концам лучей пентаграммы, по пути поправляя собственные белые трико, не стесняющие движений и позволяющие телу дышать, при этом обеспечивая минимальную защиту от излучений, кислот и маломощных заклинаний.

Сама исполняющая обязанности принцессы тоже хотела бы надеть такой костюм, более подходящий для работы в чертогах зачарования, но из-за своего роста, увеличившегося за месяц почти на три сантиметра, её фигура стала несколько… напоминающей подростка. Не то чтобы её саму это сколько-нибудь сильно волновало (внешний вид, а не увеличение размеров), но как официальный представитель власти, фактически являющийся монархом осколка Эквестрии, она должна была сохранять определённый образ.

«Неужели и принцессу Селестию донимали стилисты, модельеры и гримёры? Откуда они берут весь свой инвентарь, при этом будучи запертыми в башне? О чём я думаю вместо того, чтобы готовиться к ритуалу?..» — внешне волшебница казалась спокойной и уверенной, всё же опыт работы главой целого научного министерства дал свои плоды, заставив научиться держать мордочку в любой ситуации, но вот внутри у неё всё дрожало и кипело.

— Мисс Спаркл, — позвал голос Крестоносца, который из-за своей природы мог находиться в десятках мест одновременно, но почему-то сейчас Твайлайт хотелось, чтобы он был именно здесь… и не как робот.

«Что бы сказали Шайнинг и Каденс, если бы узнали о том, что я ищу поддержки у искусственного интеллекта? Ну… СБЛДН, наверное, пошутил бы, что он хотя бы не пьёт и не курит, а Каденс, что у Крусейдера точно есть интеллект, хоть и искусственный, в то время как многие жеребцы и этим похвастать не могут», — на секунду зажмурившись, стараясь выкинуть из головы образы брата и няни, ученица принцессы Селестии вздохнула и, открыв глаза, посмотрела в сторону одной из видеокамер.

— Я слушаю, Крусейдер, — министерская кобыла переступила передними ногами, при этом стараясь расслабить скованные плечи, и уточнила: — Что-то случилось?

— Никак нет, мисс Спаркл, — откликнулся Крестоносец, после чего пояснил: — Я хотел сказать, что вам очень идёт эта причёска.

— А?.. — Твайлайт удивлённо моргнула, нахмурилась и спросила: — Какое значение сейчас имеет причёска?

— Очень важное, мисс Спаркл, — поучительным тоном ответил собеседник. — Сейчас вам крайне важны положительные эмоции, а также психологическая разрядка. По моим данным, заслуженные комплименты как раз дают подобный эффект.

— Мне тоже нужна разрядка, — заметил красный единорог с белой гривой, подстриженной до длины в пару сантиметров. — И у меня тоже классная причёска. Почему меня никто не хвалит?

— Ну… — жёлтая единорожка наклонила голову чуть влево, прищурила глаза и задумчиво изрекла: — Ты не кобылка.

— Ты серьёзно? — саркастично вскинул брови жеребец. — А я и не знал. И как бы я жил без этого?

— Всегда пожалуйста, — хмыкнула волшебница, на что её напарник закатил глаза, а двое других единорогов только посмеялись над незатейливой пикировкой.

Ученица принцессы Селестии же, уже набрав в грудь воздуха для отповеди… шумно выдохнула и улыбнулась, после чего провела правым передним копытцем по правой половине лба, убирая с него чёлку, а затем произнесла:

— Спасибо.

— Не за что, — отозвался красный пони, вызвав страдальческий вздох подруги, за которым последовали слова:

— Это было сказано не тебе.

— Для этого и нужны друзья, — прозвучал ответ ИИ из-под потолка. — Помогать друг другу в больших и малых делах. Разве не так?

— Да… — исполняющая обязанности принцессы повернула голову так, чтобы посмотреть на кристалл, внутри которого находилась истощённая белая единорожка. — Друзья должны друг другу помогать, но это далеко не всё, для чего они нужны.

— Время, мисс Спаркл, — деликатно напомнил заместитель главы Министерства Магии.

— Хорошо, — высоко подняв голову, сиреневая единорожка встала на свой луч пентаграммы, осмотрела подчинённых решительным и уверенным взглядом и добавила: — У нас всё обязательно получится.

…

— Эту картину подарили принцессе Селестии на девятисотое «Воцарение Солнца», — замедлив шаг у очередного полотна, висящего на задрапированной синим бархатом стене, проводник указал левым передним копытом на изображение белого города на вершине горы, позади коего восходил огненный диск. — Художник буквально вложил душу в свою работу, при этом изобретя новую методику рисования, когда сперва изображается фон, а после того, как краски высыхают — все остальные детали наносятся поверх первой картины. Данное произведение состоит из пяти слоёв, первым из коих является небо, поверх которого имеются четыре слоя прозрачного лака, разделяющего каждое следующее изображение, что придаёт произведению эффект объёма. К сожалению для мастера, так и оставшегося почти безызвестным для наших современников, её высочество почти возненавидела эту картину, и после празднования приказала повесить её в самом тёмном и дальнем углу галереи, чтобы она даже случайно не попадалась ей на глаза. Аристократы и другие придворные же… стоило слухам разойтись по дворцу и за его пределами, приняли данную просьбу принцессы Селестии как указание к действиям, что и послужило причиной краха карьеры восходящего дарования.

«Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь? Похоже, что художник решил себя прорекламировать за счёт белой аликорницы, но выбрал совсем не тот праздник и сделал не тот подарок», — отметив своим вниманием очередное безынтересное мне произведение искусства, продолжаю вести шестилапов по бархатной ковровой дорожке, проложенной от холла замка и до… наверное… покоев принцессы ночи.

Тем временем голубой единорог переключил своё внимание на пузатую вазу, в которой стоят искусственные цветы, занимающую место в стенной нише. К чести этого представителя понижизни, он умудряется говорить достаточно быстро, при этом сохраняя подобающие мимику и интонации, чтобы не задерживаться перед экспонатами, тем самым не позволяя упрекнуть себя в затягивании времени.

Сам дворец, по крайней мере, та его часть, куда впустили дронов-разведчиков, выглядит настолько целой и обжитой, насколько это вообще возможно в складывающихся условиях: светильники на потолках и стенах горят, пыль отсутствует, а если на полу раньше и находились следы чьей-то гибели либо каких-то разрушений, то их успели давно убрать. Единственное, что действительно выбивается из образа нетронутой войной резиденции принцесс — это сами слуги и стражники, коих при всём желании не получится назвать обычными пони.

«И снова я благодарю «друзей» за то, что сейчас не являюсь органиком. Мои логические процессы буквально вопят о том, что гуль, мирно рассказывающий роботу о произведениях искусства во время прогулки по коридору дворца… это сюрреализм», — на всякий случай убеждаюсь в том, что запись данной экскурсии ведётся в нескольких экземплярах, чтобы когда-нибудь занять своё место в пыльных архивах восстановленных государственных учреждений (да и мне самому после обретения органического тела будет полезно пересмотреть некоторые фрагменты своей жизни).

План крыла дворца, вызванный на тактической карте группы разведчиков, показал, что до цели миссии осталось пройти совсем чуть-чуть. Однако же стало очевидно, что шестилапов вели к спальне принцессы отнюдь не самым быстрым маршрутом. Смысл сего действия, если только гули не решили перепрятать останки куда-нибудь ещё, от меня ускользает.

Как уже не раз повторялось, всё имеет свой конец: повернув за очередной угол, дроны-разведчики оказались перед деревянными лакированными дверями, украшенными узором в виде кьютимарки принцессы ночи. Перед входом в покои младшей из сестёр-аликорнов стояли двое гулей-гвардейцев, которые даже не шелохнулись при виде роботов и их сопровождающих.

— Вот мы и на месте, мистер Крусейдер, — разом потеряв налёт чопорного поведения, изображавший дворецкого пони отвернулся от моих платформ к стене, будто бы пытался найти на ней очередную картину. — Дальше вам придётся идти… одному.

«Очень интересно», — промелькнула мысль в моём центральном процессоре, а на анализ событий, происходящих в Кантерлоте и его отдельных частях, было выделено дополнительных четыре процента вычислительных мощностей.

— Этому есть какая-то причина? — заставляю голос, звучащий из динамиков шестилапа-лидера звучать равнодушно, будто бы ответ для меня совершенно не важен.

Однако же ответить мне решил не проводник, а земнопони-горничная, до этого момента шагавшая позади всей процессии, таща за собой катушку с кабелем. Она неуверенно вышла из-за угла, опустила голову к полу, и переступая передними копытцами, попыталась объяснить позицию гулей:

— Понимаете… мы не видели принцессу с тех пор… как всё произошло. Лаенхарт и его помощник перенесли её высочество в покои, закрыли их, и… В общем… Нам нравилось думать, что принцесса осталась с нами и просто спит… или не спит, а… Вы понимаете?..

Последние слова были произнесены одновременно с тем, как кобылка посмотрела на дронов-разведчиков, будто бы те могли что-либо выражать своим видом. Благодаря объективу камеры ближайшей платформы и программе чтения мимики мне удалось понять, что данная представительница понижизни готова заплакать, но из-за своего состояния попросту не способна этого сделать. Её маркер же, отображавшийся на тактической карте зелёным, несколько раз мигнул, сперва становясь красным, чтобы затем вновь позеленеть, а спустя несколько секунд принял жёлтый цвет.

— Простите, я могу вам ещё чем-нибудь помочь? — подняв голову, вежливым и спокойным голосом уточнила горничная. — Мне нужно идти: у меня много работы.

— Можешь идти, Ваниль, — не поворачиваясь к «жёлтой» кобылке-гулю, заявил мой недавний экскурсовод.

Земнопони поклонилась, молча развернулась на месте и бодрой гарцующей походкой удалилась обратно за угол коридора. Тактическая карта же показала, что она, не останавливаясь, пошла в сторону лестниц на нижние этажи.

«Сильное психологическое напряжение привело к тому, что осознающая себя представительница понижизни, являющаяся гулем, перешла в разряд зацикленных. Это… моя вина?» — спешно проведённый анализ показал, что в данном случае моё участие в деградации кобылы, отзывающейся на имя Ваниль, является опосредованным.

Холодный разум попытался заметить, что до тех пор, пока не найден гарантированный способ возвращать гулям полноценную жизнь, нахождение в состоянии зацикленности для них может быть предпочтительнее. Только вот логика ему противоречила, утверждая, что в подобном состоянии заражённые магией зебр пони, во-первых, беззащитны, во-вторых, не могут заниматься конструктивной деятельностью, в-третьих, рискуют полностью потерять разум, если слишком резко вывести их из данного состояния.

— Мистер Крусейдер… простите, но мы туда не пойдём, — наконец заявил голубой единорог. — Это… слишком тяжело для нас.

— Это ваше общее решение? — два красных огонька башенок шестилапов посмотрели на гвардейцев, которые молча опустили головы. — Понятно. Удовлетворительно. Ещё какие-то пожелания?

— Нет… Да… Наверное… — изображавший дворецкого жеребец, продолжая смотреть в одну точку на стене, попросил: — Если вы… увидите принцессу… Сделайте так, чтобы другие этого не увидели. Хорошо?

«Кажется, у Лаенхарта были не только официально озвученные причины не допускать нас до останков принцессы Луны», — стоило Мыслителю получить доступ к новой информации, как он буквально завалил меня сценариями того, к чему могла прийти ситуация без моего вмешательства… при условии, что бэтпони оставался бы жив.

— В таком случае, вам будет лучше покинуть пост, — заявляю через динамик командирского дрона-разведчика, поочерёдно фокусируя внимание объектива камеры то на одном гвардейце, то на другом. — Во избежание инцидентов.

— Да, — поддержал меня фальшивый дворецкий, первым отправившись прочь от двери. — Мы будем ждать от вас новостей… мистер Крусейдер. Идёмте, ребята: ваш дозор окончен.

Двое молчаливых воинов переглянулись, будто бы вели между собой безмолвный разговор, затем повернулись к моим шестилапам, и один из них произнёс хриплым голосом:

— Пост сдал.

Спустя долю секунды, потребовавшуюся на оценку ситуации, прозвучал мой короткий ответ:

— Пост принял.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Окружение машины

Двустворчатые двери поддались легко и распахнулись совершенно бесшумно, впуская моих разведчиков в прихожую-приёмную: небольшая комнатка, у правой и левой стен которой разместились мягкие зелёные диванчики, стены и потолок которой красовались небесно-голубым и белым цветом, на полу имела толстый тёмно-синий ковёр с узором в виде кьютимарки принцессы ночи (точно такой же, как на внешних сторонах створок). Прямо напротив входа стоял стол в виде полумесяца, спереди украшенный листом серебристого металла, играющего роль кривого зеркала, в то время как столешница казалась выточенной из молочно-белой кости.

«Одновременно и официально, и уютно: как маленький зал для конференций, но только для приближённых. А ещё тут могли спать охранники, так как диваны, судя по размерам, рассчитывались даже на аликорна», — башенка первого шестилапа повернулась из стороны в сторону, отмечая отсутствие лишних украшений, как и наличие кофеварки в правом ближнем к выходу углу, с небольшим холодильником в левом от входа углу.

Кроме уже указанного, внимание привлекали также и три монитора, расставленные на столешнице полумесяца на равном расстоянии друг от друга и в данный момент накрытые кружевными белыми салфетками от пыли, слой которой успел скопиться на всех элементах обстановки, что является косвенным подтверждением слов служанки. Высокое кресло с чехлом из чёрного бархата, спинка которого возвышается над столом, своим видом напомнило сидение смотрительницы стойла два.

«Совсем несложно представить, как принцесса Луна сидит на этом импровизированном троне, смотрит на мониторы и вещает о чём-то величественном, в то время как в гостевых креслах сидят хранительницы Элементов Гармонии. Только почему-то эта картина кажется неполноценной без кружек с какао», — несколько раз прокрутив в процессоре данную мысль, создаю короткую симуляцию представленной картины… после чего отбрасываю её, как не несущую никакой практической пользы.

Моё внимание привлекли две двери, почти сливающиеся с противоположной от входа стеной: планы дворца утверждают, что за левой створкой находится спальня недавней правительницы Эквестрии, имеющая переходы в ванную комнату и библиотеку, в то время как правый проход ведёт как раз в кабинет-библиотеку, где принцесса ночи заседала после своего возвращения из изгнания, узнавая о событиях минувшей тысячи лет. В конце концов Луна не стала перебираться в иные комнаты после своего воцарения в качестве лидера государства, предпочтя остаться в помещениях, подготовленных её сестрой.

«Сентиментальность или удобство? Впрочем — не важно», — направляю двух роботов к спальне, одного к личному рабочему кабинету, ну а ещё двух оставляю у входа в качестве почётного караула. Можно было бы попытаться влезть в личный терминал принцессы, но это на данный момент несвоевременно, так как может послужить причиной возникновения желания перерезать кабели питания-управления дронами у местных гулей.

За правой дверью обнаружился небольшой зал, утопающий в темноте и пыли, стены коего скрываются за высокими книжными стеллажами, в то время как в середине стоит низкий круглый столик, окружённый подушками для сидения. В свете башенного фонарика шестилапа, узкий луч которого проскользил по полкам шкафов, мне удалось различить названия исторических трудов, с которыми соседствовали юмористические и романтические произведения разных времён. И должен признать, что в такой подборке есть смысл: читая эти работы, можно не только увидеть взгляд на те или иные события с точки зрения историков, но и как их видели современники, в художественной манере описывающие любовные похождения или забавные приключения.

«Стоит перенять этот подход, чтобы сохранить память о нынешних временах для будущих поколений», — отдав роботу приказ закрыть библиотеку, которой, возможно, предстоит превратиться в музей, отправляю приказ Мыслителю, чтобы он начал составлять список обязательных для изучения школьниками книг (не более трёх на период в двадцать пять-пятьдесят лет).

Во времена моей прошлой жизни, когда я сам учился в школе, каждый год требовалось читать целый список обязательной литературы, считающейся художественным достоянием. Должен признать, что многие из этих произведений были превосходны, пусть временами и наивны, но оценить их по-настоящему я смог лишь став взрослым. У многих же моих школьных знакомых, предпочитающих более активное времяпрепровождение, та же «Война и мир» начисто отбивала любовь к чтению.

«А ведь наша учительница литературы позволяла смотреть фильмы, являющиеся экранизацией тех самых книг», — задумавшись на несколько мгновений, выделяю часть вычислительных ресурсов центрального процессора на то, чтобы создавать видеофайлы по произведениям, которые отберёт Мыслитель.

Тем временем два дрона уже проникли в спальню, оформленную в светло-голубых, тёмно-синих и зелёных тонах; пол скрывал толстый ковёр, похожий на траву, потолок красовался лампой в виде солнца и безоблачными «небесами», а у стен разместились шкафчики с различными мелочами. На одной из полок обнаружились шесть статуэток Министерских Кобыл, рядом с которыми возвышалась плюшевая Селестия, у входа на низкой подставке стояли четыре мягких накопытника, похожие на кошачьи лапы, одну из стен почти целиком занимал большой плоский монитор…

Шестилапы, стараясь ничего не задеть своими металлическими телами, в практически звенящей тишине подошли к круглому жёлтому балдахину, украшенному рисунками разноцветных цветов и бабочек. Почему-то раньше мне казалось, что покои принцессы Луны должны быть стилизованы под ночное звёздное небо, и только сейчас я задумался о том, что за тысячу лет этот вид мог стать ей… неприятен.

«Это бы объяснило как потолок в виде дневного неба, так и откровенно детские занавески. С другой стороны, долгое время в своей прошлой жизни я хранил копилку в виде пластикового покемона, когда-то являвшуюся банкой для конфет. Так можно ли теперь ставить в укор аликорнице, что в своих личных покоях она стремилась окружить себя чем-то… милым?» — не став искать ответ на риторический вопрос, отдаю команду дронам раздвинуть края балдахина.

Загоревшиеся чуть ярче башенные фонарики механических разведчиков, устремившиеся внутрь ограниченного занавеской пространства, выхватили из темноты крупный силуэт пони, укрытый когда-то белоснежной, а ныне запылённой и местами пожелтевшей простынёй. Взяв под прямой контроль одного из дронов, крайне осторожно подцепляю правым манипулятором грязную ткань и медленно стягиваю её с неподвижного тела.

Что я ожидал увидеть? Пожалуй… я не смогу ответить на этот вопрос. Из тех обрывочных сведений, которые моя память сохранила из рассказов «друга», выходило, что к началу истории принцессы должны быть мертвы. Однако… обнаружение живой Твайлайт Спаркл, перехват сходящей с ума Рэйнбоу Дэш, спасение Флаттершай, как и факт выживания Рарити после телепортации подруги — пусть это и была лишь отсрочка, если бы ей не оказали помощь — заставили с изрядной долей сомнения относиться к неподтверждённой информации. Да и обращение Пинки Пай, направленное именно в мой адрес, уже было жирным намёком на то, что мир не статичен и вовсе не собирается упрямо идти по когда-то проложенным рельсам.

Сперва показался длинный витой рог, заострённый на кончике, всё ещё белый и будто бы даже блестящий, затем — голова… частично полысевшая, с пустыми глазницами и будто бы сплавившейся с черепом короной. Впрочем, мне всё равно было необходимо сделать архивную запись и оценить повреждения объекта перед его подготовкой к транспортировке.

«Тело лишилось волосяного покрова на одну треть; крылья облысели на три пятых; металлические элементы нагрудника, накопытников, и пояс сплавились с плотью», — механически отмечаю факты, одновременно с тем отдавая команды на подготовку контейнера для перевозки тела.

Лаенхарт мог бы во многом меня обвинить, в том числе и в непочтительном отношении к останкам диарха, и был бы прав: пусть я и собираюсь провести торжественное захоронение принцессы Луны, но сделано это будет не в Кантерлоте — по причине наличия розового тумана, из-за которого далеко не все смогут прибыть, чтобы проститься с аликорницей, а также не раньше, чем маги попытаются призвать её душу. И в данном случае мне придётся настаивать на своём решении, так как тёмно-синяя аликорница, если удастся вернуть её в мир живых, станет слишком большим подспорьем, которое нельзя игнорировать.

«А ещё она будет угрозой для моего влияния, если и вовсе не для существования. Однако же этот риск оправдан, да и у меня будет время, чтобы повлиять на кобылу — как через её приближённых, так и при помощи воздействий звуком, запахом, светом…» — течение моих мыслей на секунду прервалось, так как оба шестилапа зафиксировали магическое проявление, заключающееся в отблесках тусклых искр вокруг серебряной короны…

…

Концентрация магии в заклинательном покое поднялась до такого уровня, когда её почти удавалось увидеть невооружённым глазом, а напряжение оказалось столь велико, что в ушах звучал лишь ровный монотонный гул. Твайлайт Спаркл, на спину которой легла основная тяжесть проведения ритуала, стиснув зубы и вперив взгляд в тюремный кристалл, медленно вдыхая и выдыхая, готовилась обрушить всю эту мощь на уязвимые точки кристаллической решётки.

Капля пота стекла по виску сиреневой единорожки, соскользнула на подбородок и сорвалась в короткий полёт до пола. Однако же сосредоточенная на своей цели волшебница даже ухом не дёрнула на столь незначительное происшествие, никак не способное отразиться на проводимом ритуале.

Вот концентрация энергий наконец-то достигла нужного уровня, и резонаторы дали импульс, отразившийся уколом боли в висках и роге, но эта неприятность ушла на задний план в ту же секунду, когда «Тёмный Паразит», цвет которого сменился на грязно-серый, стал медленно расплываться в стороны. В тот же миг пленница кристалла, ощутив относительную свободу, но ещё не успев вернуться в сознание, конвульсивно дёрнулась и открыла рот в попытке вдохнуть…

Жёлтая единорожка применила заклинание, которое буквально «слизнуло» слизь, в которую превратился когда-то неразрушимый «Тёмный Паразит», а уже в следующий миг рядом с Рарити оказались сама Твайлайт и ещё один из её помощников, готовые действовать стремительно и решительно.

— Не дай ей шевелиться, а я удалю жижу из лёгких и желудка, — приказала Спаркл, вновь зажигая рог и краем сознания отметив, что может нормально слышать.

— Понял, — откликнулся жеребец, применяя телекинез на ноги белой единорожки.

Время шло на секунды, так что сиреневая волшебница первым делом воздействовала на лёгкие подруги, при помощи пузырьков воздуха выталкивая из них жидкость, одновременно с тем обеспечивая пусть слабый, но приток кислорода к крови. Рарити же выгнуло дугой и скрутило в спазме, заставляя совершенно неэстетично блевать прямо на пол перед собой.

В то же время ещё двое членов группы спасателей бросились к выходу, чтобы раскрыть створки дверей и впустить внутрь реанимационную бригаду.

Исполняющая обязанности принцессы и сама не заметила, в какой момент её мягко отстранили от подруги. Казалось бы, ещё секунду назад она стимулировала организм белой единорожки на работу, а вот уже стоит в стороне, и закусив нижнюю губу, смотрит, как освобождённую от тюремного кристалла главу Министерства Стиля, явно не понимающую, ни где она находится, ни что происходит, перекладывают на носилки, заставляют дышать кислородной смесью из маски, подключают к переносной капельнице с витаминным составом, попутно вкалывая в круп какие-то лекарства.

Доктора, перебрасываясь короткими фразами, подхватили носилки, и загрузив на спины иное оборудование, поспешили к выходу. Спаркл, всё ещё находящаяся в состоянии глубокой концентрации, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, пристроилась в хвосте процессии, вместе со всеми миновав коридор и войдя в одноместную палату, обустроенную для одной-единственной пациентки.

— Артериальное давление ниже нормы…

— Сердечный ритм неровный…

— Уровень кислорода в крови…

Пока медики делали свою работу, сиреневая пони встала у выхода, неотрывно следя за показаниями мониторов и тем, как летают вокруг узкой кровати шприцы, флаконы, трубочки и разнообразные инструменты. Вялая попытка сопротивления, которую оказала испуганная пациентка, привела к тому, что её хотели было зафиксировать ремнями, но вместо этого один из докторов повернулся к ученице Селестии и произнёс:

— Подойдите. Пострадавшей нужно, чтобы рядом был кто-то знакомый.

Дважды повторять не потребовалось, так как Спаркл оказалась слева от кушетки столь быстро, что у медицинского персонала возникло ощущение, будто она телепортировалась. Рарити же, уцепившись взглядом за знакомую мордочку, сперва замерла, а затем и расслабилась, при этом так и не отводя глаз от склонившейся к ней подруги, передними копытцами взявшей её за левую переднюю ногу. Правая передняя нога, отрезанная ниже локтя, покоилась на подушечке и уже была обработана лекарствами, а затем перемотана бинтами).

— Всё хорошо, Рарити: ты в безопасности, — произнесла Твайлайт. — Всё закончилось.

— Ох… дорогуша… ты никогда не умела врать, — глухо из-за надетой на мордочку дыхательной маски, но со слабой улыбкой на губах произнесла белая единорожка, после чего зажмурилась и попросила: — Не уходи.

— Не уйду, — пообещала Спаркл.

…

Смотрительница стойла номер два, уткнувшись мордочкой в шею голубой пегаски, тихо шмыгая носом и порой вздрагивая плечами, обнимала её передними ногами. Бывшая глава Министерства Крутости, обнимая младшую сестру давней подруги в ответ, ласково и успокаивающе гладила её по спине правым передним копытцем, при этом совершенно глупо улыбаясь. И в этот момент ей было абсолютно плевать, что по мордочке текут горячие солёные капли, так похожие на самые обыкновенные слёзы… В конце концов, ведь у неё совершенно нет причин плакать, а это значит лишь, что глаза сильно вспотели.

«Точно… Дурацкие потеющие невовремя глаза», — шмыгнув носом, летунья утёрла мордочку сгибом правой передней ноги, после чего похлопала младшую подругу по плечу.

— Ладно тебе, Свити, — голос Дэш прозвучал слегка хрипло. — Давай приводить себя в порядок. А то ведь если Рарити увидит тебя с опухшим носом, размазанной тушью и растрёпанной причёской, её удар хватить может. Уж я это точно знаю: как-то раз не успела переодеться после перелёта, так Рар мне целую истерику устроила…

— У-угу, — вяло отозвалась Бель. — Я сейчас… только… ещё пару минут…

— Ладно, — хмыкнув, голубая пегаска расслабила плечи. — Всё равно этот комбинезон надо было стирать.

* * *

С лязгом приводов тяжёлая гермодверь, похожая на огромную шестерёнку стального цвета, отъехала в сторону и открыла вход в стойло номер сорок четыре. Тут же группа пегасов в сверкающей броне, миновав короткий коридор, ворвалась в атриум убежища, ярко освещённый белыми лампами.

— Не с места! — прозвучал под потолком громогласный голос кобылы, заставивший вздрогнуть всех летунов без исключения, а вид нацеленных на них автоматических турелей, как и активированные орудия на боках жеребцов в позолоченных доспехах, вынудил ощутить себя очень неуютно. — Кто главный в этой банде?

— Мы — не банда, — выступил вперёд рослый крылатый жеребец, подняв взгляд на балкон, нависающий над входом в противоположный коридор, на котором стояла величественная белая кобыла в золотой короне, с длинным рогом и парой широких белых крыльев, сложенных за спиной. — Я — старший лейтенант Анклава Эквестрии Вандершторм. Мы прибыли сюда…

— Чтобы разграбить это стойло? — то ли спросила, то ли констатировала кобыла, мягкий голос которой звучал удивительно холодно, а многоцветная грива, колышущаяся на неощутимом ветру, будто бы подчиняясь настроению хозяйки, трепетала, будто при урагане. — Впрочем, чего ещё можно было ожидать от предателей, дезертиров… а как выясняется, ещё и мародёров.

— Не тебе об этом говорить, — совсем тихо процедил сквозь зубы один из крылатых бойцов, однако в повисшей тишине его голос прозвучал достаточно громко.

— Возможно, и так, — прикрыв глаза (впрочем, не закрыв их полностью, а продолжая наблюдать за чужаками через узкие щёлки), ответила белая аликорница. — В конце концов, я скрылась в убежище, в то время как Эквестрия осталась обезглавленной… Только вот это не отменяет того, что вы предали нашу страну раньше, чем она пала.

— Довольно, — притопнул правым передним копытом старший лейтенант, непроизвольно раскрыв крылья наполовину. — Мы не собираемся выслушивать оскорбления от самозванки, посмевшей присвоить себе образ погибшей принцессы. Мы пришли сюда за тобой, и если ты сдашься, то этому стойлу ничто не будет угрожать.

— Не слушайте его, ваше высочество! — воскликнул один из четырёх гвардейцев, защищающих вход вглубь убежища. — Предавшим единожды нельзя доверять.

— Да неужели? — ехидно спросил летун, наклонив голову влево. — А как же то, что «Каждый достоин второго шанса»? Хотя ждать исполнения этого правила от самозванки…

Аликорница резко шагнула вперёд, и соскочив с балкона, приземлилась на пол атриума, тут же грациозно выпрямившись и распахнув крылья. Сейчас было видно, насколько сильно она нависает над жеребцом из Анклава, что в совокупности с гневным выражением её мордочки заставляло усомниться в том, что казалось истиной ещё секунды назад.

— Сколь низко вы ещё собираетесь пасть, лейтенант? — голос, глубокий и мягкий, с вибрирующими нотками, проникающими в самое сердце, заставил шерсть на загривках жеребцов и кобыл встать дыбом, что не было видно лишь благодаря доспехам. — Вы говорите о втором шансе? Что же, вот ваш шанс: покиньте это место и никогда не возвращайтесь. Мирные жители этого стойла, которых вы не пожелали защищать согласно присяге, и без того потеряли слишком много и многих. Хватит крови, лейтенант; война с зебрами окончена и победителей в ней нет. Не нужно начинать новый конфликт, но уже между пони: от этого Эквестрия точно не оправится.

— Красиво говоришь, самозванка, — добавив в голос брезгливости, постарался сам себя распалить Вандершторм. — Если хочешь избежать ненужного кровопролития — просто иди с нами. Нам нет дела до жителей этого стойла.

— Ложь! — воскликнул другой гвардеец. — Вы не откажетесь от того, чтобы прибрать стойло к своим копытам. И пусть даже не сейчас… но как долго нам останется ждать захватчиков?

— У вас всё равно нет выбора, — фыркнул жеребец. — Нам нужна принцесса…

— И зачем же «Анклаву» нужна принцесса? Тем более — фальшивка… по вашим же словам, — крылато-рогатая кобыла наклонила голову, взглянув на собеседника исподлобья. — Не для того ли, чтобы с помощью «фальшивой» принцессы принудить подчиняться себе тех, кого вы бросили под облаками?

Вновь повисшая тишина была столь напряжённой, что казалось будто её можно разбить словно тонкое стекло.

— Ладно… по-хорошему не получилось, — крылатый жеребец активировал оружие, нацелив его на белую аликорницу, перед которой вспыхнул золотистый магический щит в виде полусферы, а на потолке в ту же секунду ожили турели, оказавшиеся под прицелом снайперов. — Нам нужна корона, и не обязательно, чтобы она была на голове.

Прозвучал первый выстрел, по магическому щиту расплылись концентрические круги, что заставило принцессу отступить, а турели успели выпустить не более чем по пять снарядов, прежде чем их подстрелили пегасы. Гвардейцы, подбадривая себя яростными криками, кинулись на защиту своей подопечной… и тут старшего лейтенанта сбил с ног удар в правый бок, сбивший его с копыт и заставивший покатиться по полу.

Удача машины

Примечание к части

Злодеи — это герои другой стороны.

— Не стрелять! — кто первый выкрикнул эти слова, было неясно, но сдвоенное эхо прокатилось по просторному залу и буквально приморозило к своим местам жеребцов и кобыл, готовых броситься друг на друга вкопытную, ну или разрядить пару бронебойных и энергомагических зарядов.

Лязгнув металлом, бронированный пегас перекувырнулся через голову, затем ловко подскочил на ноги и припал грудью к полу, при этом зло уставившись на тёмно-синюю крылатую кобылу, замеревшую в похожей позе между фальшивой принцессой и отрядом Анклава. Все пони, находящиеся в этот момент в атриуме стойла сорок четыре замерли, буквально источая в пространство растерянность, недоумение, злость, интерес…

— Что это значит, младший лейтенант? — Вандершторм не получил каких-то повреждений от удара, если не считать собственной гордости, но нацеленное в его сторону оружие ясно говорило о том, что это может оказаться временной недоработкой. — Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают…

— Понимаю, сэр, — холодно прервала его Флешдрайв. — Командованию будет интересно узнать, во что вы превратили дипломатические переговоры. За нападение на принцессу же… я вовсе имею право расстрелять вас на месте без объяснений. Свидетелей здесь более чем достаточно.

— Что ты несёшь, младлей? — со смесью гнева и возмущения в голосе спросил старший лейтенант. — Она — фальшивка. Ты разве не слышала, что нам говорили на инструктаже? Информация разведки…

— Они — пони, — вновь оборвала своего командира крылатая кобыла. — А пони, как известно, имеют свойство ошибаться. Тела принцесс не были обнаружены и их гибель не доказана, так что даже малой вероятности ошибки достаточно для того, чтобы считать ваши действия, сэр, нападением на предполагаемую правительницу Эквестрии.

— Мудрые слова, офицер, — заметила белая аликорница, выпрямляясь в полный рост и устремляя строгий взгляд на готовых к бою пегасов, так и замеревших перед входом в коридор, ведущий к гермодвери. — Благодарю вас…

— Ваша личность ещё не доказана, принцесса, — всё тем же тоном отозвалась Флешдрайв, которая сохраняла видимость спокойствия только благодаря тому, что встроенная в броню аптечка впрыснула в кровь медвежью дозу лекарств. — До тех пор, пока вы не снимете корону, я буду вынуждена подозревать вас в подмене.

— Вер-рно, — с нотками злорадства рыкнул жеребец. — Пусть эта тварь снимет корону… и тогда, младлей, тебя ждёт суд за предательство.

— Дезертиры и предатели судят за дезертирство и предательство? — насмешливо фыркнул один из гвардейцев Селестии, остановившийся слева и на два шага позади принцессы. — Хорошая шутка.

— Достаточно, — повысила голос большая белая пони, не позволяя начаться обмену оскорблениями, после чего обратилась к синей пегаске: — Я сниму корону, но сперва пусть ваши солдаты опустят оружие. Мои пони сделают то же самое.

— Опустить оружие, — после секундного колебания приказала крылатая кобыла. — Старший лейтенант Вандершторм отстранён от командования по подозрению в покушении на жизнь её высочества Селестии Эквестрийской. До поступления дальнейших инструкций из штаба я беру командование операцией на себя.

— Отставить! — дёрнувшийся было жеребец замер, вперив взгляд в жерло ствола энергомагической пушки, нацеленной ему прямо в морду. — Ты ещё пожалеешь об этом…

— Опустить оружие, — повторила приказ Флешдрайв. — Вас это тоже касается, старлей.

— Опустить оружие, — повторила приказ Селестия, и в отличие от колеблющихся летунов, её гвардейцы неохотно исполнили распоряжение.

Один за другим бойцы анклава отключали пушки своей брони, направляя их стволы в пол, пока наконец готовыми к бою ни остались двое старших офицеров, немигающими взглядами смотрящих друг на друга. Отстранённый от командования офицер, шумно фыркнув, отдал своей броне команду на отключение оружия, а затем выпрямился в полный рост и повернул голову к белой аликорнице, раздражённо произнеся:

— Твоя очередь, фальшивка. Надеюсь, что ты не собираешься выкинуть какой-нибудь трюк: там наверху остался «Хищник», до отказа забитый опытными бойцами.

— Разумеется, — с заметным облегчением в голосе отозвалась крылато-рогатая кобыла, плёнка магического щита перед которой погасла, а вот корону, наоборот, окутало сияние поля телекинеза, под перекрестьем множества нетерпеливых взглядов медленно поднявшее символ власти с головы его владелицы. — Вы довольны, мои маленькие пони?

Корона опустилась вниз, зависнув на уровне груди белой аликорницы, губы которой изогнулись в усталой улыбке, а во взгляде читалась отчётливая грусть. Её грива по прежнему развевалась на неощутимом ветру, белоснежные крылья сложились за спиной, а гордый профиль олицетворял нечто неизменное, надёжное… нечто, считавшееся навсегда утерянным.

— Этого не может быть… — голос Вандершторма охрип, а дыхание стало поверхностным. — Нам сказали… Нам ведь сказали…

— Ваше высочество… — первый из пегасов, опустив голову к полу, встал на колени, невзирая на броню, став выглядеть будто бы враз постаревшим.

— Я… Этого не может быть… — старлей задрожал всем телом, чувствуя, как его раздирают противоречивые эмоции, привычки, вбитые в подсознание рефлексы.

— От имени всего нашего отряда приношу вам, принцесса Селестия, глубочайшие извинения за наши действия, вызванные полученной от командования дезинформацией, — Флешдрайв отключила своё оружие, и развернувшись к большой пони, начала опускаться на колени. — Отряд «Золотые Перья» в вашем полном распоряжении.

В этот момент один из бойцов Анклава активировал оружие и, резко поднявшись на ноги, выпустил очередь тяжёлых пуль в принцессу. Однако Флешдрайв, почуявшая неладное ещё в момент активации пушек, встав на задние ноги и расправив крылья, приняла выстрелы на себя, отчего её бросило вперёд, а броня, особенно тонкая между крыльями, не смогла защитить свою владелицу.

— Взять, — рявкнул Ваандершторм, что оказалось совершенно излишним, так как стрелка уже сбили с ног и обездвижили его напарники. — Какого Дис…

На какую-то секунду Селестия выронила из хватки телекинеза корону, из-за чего её облик с тусклой вспышкой сменился на белую единорожку средних лет с пепельной гривой. И пусть она быстро подхватила артефакт магией, возвращая личину на прежнее место, но этого оказалось достаточно для старшего лейтенанта.

— Фальшивка! — рёв раненого зверя огласил атриум сорок четвёртого стойла, а за ним последовал приказ: — В атаку!..

…

Чтобы ворваться в атриум стойла сорок пять, расположенного в толще скалы, пегасам Анклава пришлось взламывать коды доступа к механизмам гермодвери, так как пароли «Стойл-Тек» оказались не действительны. В процессе они вывели из строя потолочные турели, а также видеокамеры и микрофоны, тем самым лишив «глаз» и «ушей» обитателей убежища (впрочем, сами они тоже оказались лишены возможности узнать о том, что происходит внутри).

Так как надежды на мирное разрешение ситуации у командования не осталось, как только открылась створка в форме шестерёнки, с металлическим лязгом ушедшая в сторону, в короткий коридор полетели светошумовые, газовые и ЭМИ-гранаты. Только после этого в проход хлынули пегасы в силовой броне, готовые подавлять сопротивление любыми методами.

В большом зале первого этажа летунов встретила темнота, с которой им помогали бороться включившиеся приборы ночного видения, а тактические карты показывали множественные красные отметки за ближайшими стенами, в коридоре напротив и кабинете смотрительницы, куда вела лестница слева. Отключённым оказался не только свет, но и оборонительные системы, и даже вентиляция… что для обладателей систем замкнутого дыхания было безразлично.

— Сдавайтесь, и никто не пострадает! — заявил капитан «Хищника», лично возглавивший боевую операцию. — Стойло переходит под протекцию Анклава Эквестрии!..

Пока жеребец говорил, в помещение втягивалось всё больше и больше солдат, распределяющихся по атриуму так, чтобы по сигналу в один момент атаковать по всем направлениям, при этом имея возможность прикрыть соратников от огня из турелей, которые попросту не могли отсутствовать в подобном месте.

— Последнее предупреждение: если смотрительница стойла сорок пять не выйдет к нам, сняв корону, то мы начнём захват стойла по жёсткому варианту! — чувствуя возбуждение, охватившее жеребца от ушей и до задних копыт, он встал посередине свободного пространства и уставился на небольшой балкон, с которого «принцесса» должна была обращаться к своим подданным. — У вас одна минута для размышления!

Однако вместо ответа, со стороны кабинета смотрительницы пришла ЭМИ-волна, настолько мощная, что никакая защита электроники не помогла. В одну секунду отряд в сотню вооружённых до зубов пегасов в силовой броне превратился в сто консервных банок, содержимое которых вяло трепыхалось и сдавленно материлось. Но и это оказался не конец: из распахнувшихся боковых дверей и коридора в атриум ворвались бэтпони, вооружённые острыми тонкими кинжалами, а на балкон вышла тёмно-синяя стройная аликорница, голову коей украшала корона из чёрного металла.

— Ваше высочество, что нам делать с пленными? — спросила тёмно-серая перепончатокрылая кобыла, тускло светящимися глазами с вертикальными зрачками посмотрев точно на свою принцессу.

— По законам военного времени они — военные преступники, — раскатился по залу мелодичный как колокольчик, но холодный, словно арктический ветер, голос Луны. — Офицеров обезвредить и допросить; рядовой состав приговаривается к высшей мере наказания. Оружие собрать, привести в рабочее состояние и раздать ополчению.

— Есть, ваше высочество! — хором отозвались бэтпони, тут же приступая к исполнению приказов.

— Вы не смеете!.. Вам это с копыт не сойдёт! Это нарушение всех законов! — завопил капитан, своими глазами увидев, как перепончатокрылая кобыла открыла забрало шлема его бойца, схватила его одной ногой за голову, а затем вонзила клинок под нижнюю челюсть. — Предатели! Мерзавцы! Трусы!..

С лязгом скрытых механизмов дверь-шестерёнка встала на прежнее место, отсекая попавших в ловушку летунов Анклава от возможного подкрепления, после чего на потолке замерцали и загорелись тусклые белые лампы, а с нижних этажей начали подниматься пони-ополченцы, готовые приступить к своему этапу работы.

…

Группа из шести пегасов, пятеро из которых были одеты в силовую броню без отличительных знаков, ну а шестой носил офицерский мундир, буквально купаясь в лучах тёплого солнца, летела к похожему на полусферу сооружению из облачного материала. Они ни от кого не скрывались, вели себя спокойно и уверенно, на экранах радаров высвечивались зелёными отметками, так что большая часть встречных патрулей и не думала задерживать важного пони с охраной.

Долетев до лечебницы для душевнобольных, летуны синхронно приземлились на ровную серую площадку, после чего свита офицера перестроилась: один боец в броне вышел вперёд, ещё двое пристроились позади справа и слева, ну а последняя пара осталась охранять вход. Широкий коридор с высокими потолками привёл четвёрку летунов к проходной, где их остановил сидящий в будке из бронестекла жеребец:

— Кто вы такие и зачем прибыли? — правое переднее копыто охранника переместилось к кнопкам, активирующим скрытую турель и сигнализацию, в то время как закаменевшая морда не выражала никаких эмоций (внутри же он подобрался, чувствуя нависшие над крупом неприятности).

— Полковник Дисгайс, — отозвался хмурый крылатый пони средних лет, обладающий совершенно незапоминающейся внешностью (если бы не форма, то взгляд мог бы вовсе пройти сквозь него, так не за что и не зацепившись). — Я здесь по вопросу ДВД.

«Безопасники… И что им здесь нужно?» — постаравшись скрыть волнение, охранник принял сопроводительные документы, просунутые в специальный проём под стеклом, тут же начав вбивать данные в сеть.

— Всё в порядке, сэр, — немного расслабившись, работник «лечебницы» позволил себе лёгкую улыбку. — Поздравляю с повышением.

— В наше время повышение — это повод сочувствовать, а не поздравлять, — то ли пошутил, то ли пожаловался визитёр, дёрнув правым ухом. — В общем… не важно. У меня дело к одной вашей «пациентке».

— Простите, сэр, меня не предупреждали… — попытался объяснить охранник.

— По-твоему, ДВД следует отчитываться о каждом своём шаге? — нахмурился Дисгайс. — Доложи обо мне начальству и скажи, что мне нужно сопровождение к камере мисс Скуталу. Вопрос не терпит отлагательств и промедлений.

— Так точно, — откликнулся работник проходной, поспешив связаться с «главврачом» (как они называли главу комплекса).

Спустя десять минут, когда все подтверждения были получены, из глубины здания пришла молодо выглядящая пегаска в форме охраны «лечебницы». Козырнув полковнику, который на это только хмуро поднял брови, она представилась:

— Сержант Булет, сэр. Меня прислали сопроводить вас в нужное место. Вынуждена сообщить, что ваша охрана должна остаться здесь.

— Одного охранника я возьму с собой, — холодно ответил ДВД-шник, всем видом показывая, что не собирается отступать. — Не обсуждается. Можете доложить об этом своему начальству.

Спустя ещё пять минут, которые потребовались для согласования и оформления пропуска для двоих пони на охраняемую территорию, Булет наконец-то увела беспокойного гостя дальше по коридору. Оставшиеся двое телохранителей безопасника, одному из которых пришлось водрузить на себя съёмное оружие напарницы, которой выпало «счастье» сопровождать подопечного, сняли шлемы и облегчённо переглянулись.

— А ведь это первый день, — заметил розовый пегас с синей гривой.

— Переведусь в регулярные войска, — проворчал его коллега голубого цвета. — Братишка, не против… если я закурю?

— Не положено, — буркнул раздражённый охранник, но посмотрев на поникшего телохранителя, немного подумал и нажал пару кнопок, отключая датчики дыма и запись видеокамеры. — У тебя пять минут.

— Удружил, — тут же буквально засветился залётный гость, ловко извлекая из сумки, закреплённой под крылом, пачку табачных палочек, одну из которых сунул в рот и запалил от дешёвой (когда-то в прошлом) газовой зажигалки. — А жизнь-то налаживается. А, бро?

— Время, — напомнил охранник, а затем решил удовлетворить своё любопытство: — Давно вы за этим кадром мотаетесь?

— Нас только вчера перевели, — ответил второй гость, в свою очередь достав из сумки пластинки мятной жвачки, одну из которых забросил в проём для документов. — Угощайся: у меня сестра на складах работает, так что кое-что мы имеем по дешёвке.

— Везёт, — вздохнул служащий «лечебницы», недолго думая сорвав бумажную этикетку и отправив жвачку в рот. — А у нас тут единственное, до чего можно дотянуться — это обезболивающие и другие медикаменты… Да и то, проще легально купить.

Так болтая о разных мелочах, не связанных с работой напрямую, троица жеребцов убивала время…

А в другой части комплекса полковник Дисгайс уже заходил в камеру, совмещённую с пыточной, куда его привела сержант Булет. Следом за подопечным в помещение проскользнула и его телохранительница, тут же сместившаяся в сторону компьютерного терминала. Находящаяся же здесь белая пегаска, коей через внутреннюю связь сообщили о гостях, встретила их, стоя рядом со столом, на котором была размещена заключённая.

— Доктор Уайткилл, сэр, — представилась пони, исполняющая роль дознавателя. — Чем я могу вам помочь? Если у вас есть какие-то вопросы…

— Разумеется, у меня есть вопросы, — недовольно хмурясь, прервал кобылу жеребец, подходя к пыточной установке. — Какой отвратительный вид. Вы хоть понимаете, что нам может быть необходимо, чтобы она уже завтра ходила на своих ногах и летала на собственных крыльях?

— Уверяю вас, у нас всё предусмотрено: электрические разряды, заставляющие сокращаться мышцы, не дают мисс Скуталу потерять тонус, а питательные коктейли поставляют достаточно энергии, — сохраняя непроницаемое выражение мордочки, отозвалась белая летунья.

— Просто отлично, — похвалил доктора ДВДшник, после чего бросил взгляд на телохранительницу, которая сняла шлем и улыбнулась левым уголком рта. — В таком случае… в ваших услугах мы больше не нуждаемся.

Сильный удар в челюсть, подбросивший Уайткилл с её места, совпал по времени со вспышкой зелёного магического луча, вырвавшегося из маленького рога во лбу пегаски. В результате обе работницы «лечебницы» рухнули на пол без чувств, а полковник стал торопливо освобождать пленницу.

— Чт… Что происходит? — выдавила из себя вопрос Скуталу, удивлённый взгляд которой был направлен на рогатую пегаску, спешно снимающую с себя доспех. — Кто вы?

— Мы представляем интересы пони, которые крайне заинтересованы в вашем благополучии, — спокойным и уверенным голосом заявил жеребец. — Мисс Скуталу, будьте хорошей пони, и не усложняйте нашу работу. Сейчас вы облачитесь в эту броню и включится автопилот, который поможет выйти из центра, а потом мы полетим подальше отсюда. Если же вы будете оказывать сопротивление, нам придётся вас усыпить, а затем уже запихивать в доспехи. Что вы выбираете?..

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Подарок машины

Примечание к части

Мы не шпионы, а благородные разведчики!

«Неправильно… Всё это неправильно. Так не должно было произойти… Я этого не хотела…» — испуганными пчёлами мысли роились в голове Уайтфлауэр, что совершенно не мешало ей действовать на вбитых во время тренировок рефлексах, магическими щитами прикрывая себя и своих охранников, медленно пятясь к коридору, ведущему вглубь стойла сорок четыре.

Она старательно смотрела в пол перед собственными копытцами, не желая видеть распростёртое тело пегаски, которая своей жертвой спасла «принцессу». Белая единорожка, скрытая под плотной личиной аликорна, одновременно испытывала благодарность к этой незнакомой кобыле, при этом прекрасно понимая, что действовала она исходя из неверных данных… что в свою очередь вызывало чувство вины.

— Продолжать беглый огонь! Отрежьте этих тварей от коридора! Сержант Браунинг, взять под контроль кабинет смотрительницы! — надрывал горло старший лейтенант Вандершторм, специально усиливая свой голос при помощи динамиков брони.

«Проклятье-проклятье-проклятье! Что делать?» — новая волна паники начала подниматься из глубины души, но её встретила успокаивающая волна тепла от короны, которая одновременно и согревала, будто дыхание матери, и освежала, подобно морскому бризу, и прочищала голову.

Пегасы уже распределились по атриуму, окружив защитников стойла полукольцом, а некоторые из них вовсе взлетели под потолок. В то же время всё новые и новые бойцы Анклава проникали в убежище через главный вход, тут же присоединяясь к своим соратникам. Лишь то место, где продолжало лежать неподвижное тело младшего лейтенанта, они обходили стороной, будто бы боялись чего-то…

Четверо гвардейцев, единственных из пони убежища, кто изначально знал правду о «Селестии», и которые добровольно помогали ей отыгрывать отведённую роль, огрызаясь короткими очередями из автоматического оружия, оставаясь под магическим щитом, продолжали прикрывать своими телами подопечную. Впрочем, всем им было уже ясно, чем закончится это противостояние: единственный шанс на благополучный исход пропал в тот момент, когда личина аликорна развеялась, продемонстрировав пегасам ту, кто под ней скрывалась.

«Этого не должно было произойти… О нас никто не должен был узнать…» — стиснув зубы, смотрительница продолжала поддерживать резонанс со сложным техномагическим артефактом, в глубине которого был заключён маленький осколок души настоящей принцессы Селестии, отданный белой аликорницей добровольно, из-за чего удалось избежать превращения реликвии в проклятую вещь.

Наконец-то справа, слева и сверху их группу окружили толстые стены, благодаря чему магический щит приходилось держать только перед собой, что снижало нагрузку на рог и разум. Только вот осознание, что бойцы Анклава уже добрались до кабинета с терминалом управления, при помощи которого можно было контролировать всё стойло, словно поток ледяной воды, смывало лёгкую радость.

Уайтфлауэр никогда не была воином: из сотен единорожек, участвовавших в первичном отборе, прошли лишь десятки, которых выбирали по уровню теоретических знаний и способности держать себя в копытах под психологическим прессингом, ну а уже из них выбрали ту, кто обладал достаточным уровнем сил, навыками актёрского мастерства, лидерскими качествами. Некоторое время она провела рядом с принцессой дня, перенимая её повадки, манеру речи, да и просто общаясь на самые разные темы, чтобы в случае встречи со знакомыми её не раскрыли в первые секунды. Саму корону, созданную при помощи могущественной магии (в том числе и некромантии), а также самых современных технологий, белой единорожке передали незадолго до эвакуации в стойло, дав пару дней на то, чтобы освоиться с функциями и ощущениями двойственности…

— Жители стойла сорок четыре! — разнёсся из динамиков системы оповещения голос Вандершторма. — Мы — Великий Анклав Эквестрии, прибыли к вам, дабы раскрыть глаза наших братьев и сестёр на жестокую ложь: та, которую вы считали своей принцессой; та, которая называет себя Селестией… на самом деле лишь обманщица, подло воспользовавшаяся вашей доверчивостью ради собственных целей. Когда же мы раскрыли её, эта властолюбивая и подлая тварь убила одну из нас, а затем отказалась сдаваться для честного и справедливого суда! Добрые жители стойла сорок четыре, мы не желаем вам зла и лишь просим не чинить препятствий силам правопорядка, стремящимся наказать преступницу и её сообщников, притворяющихся гвардейцами её высочества. Если же среди вас найдутся сознательные пони, готовые содействовать торжеству справедливости, то мы с радостью примем любую помощь, а кроме того — гарантируем вам награду!

— Вот ведь мерзкий ублюдок, — то ли возмутился, то ли восхитился подобной наглости командир маленькой гвардии.

— Пони им не поверят, ваше высочество, — заверила подругу жёлтая единорожка, на броне которой красовались несколько неглубоких вмятин от пуль.

— Верить Анклаву… после того, как они всех бросили? — ещё один боец покачал головой. — Таких идиотов нет.

«Не уверена. Да и страх порой заставляет верить во всякое», — ощутив очередную волну тепла от короны, будто бы старающейся утешить свою владелицу, смотрительница прикрыла глаза, что совершенно не мешало ей поддерживать щит.

— Баттон, у нас есть шанс?.. — удивительно, но голос Уайтфлауэр звучал ровно и спокойно, в чём немалую заслугу можно было приписать личине аликорна.

Ответом было хмурое молчание, что само по себе о многом говорило. Впрочем, пусть она и не была воином, а готовилась на роль генерального администратора разрозненных сил Эквестрии (на случай гибели обеих старших принцесс и недосягаемости розовой аликорницы), но столь очевидные вещи понимала и сама.

«Что сделала бы на моём месте Гиацинт? А настоящая принцесса?..» — стоило представить напарницу, которая должна была отыгрывать роль Луны и взять на себя военное командование, как воображение нарисовало картину бойни, в центре которой гордо вышагивает тёмно-синяя аликорница (всё же её выбрали из числа боевых магов, отозвав с фронта, чтобы натаскать на должность главнокомандующего).

— Вы должны продержаться до прибытия помощи, — произнесла смотрительница, обращаясь к своим охранникам. — Я постараюсь вывести их из стойла, а вам придётся закрыть двери и сидеть в глухой обороне. Это продлится часов шесть…

«Если сорок пятое ещё не захвачено. Но Гиацинт — крепкий орешек: с ней так просто не справиться. Да и у неё есть солдаты», — стоило принять решение, как стало легко и свободно, и даже разбивающиеся об щит выстрелы пегасов больше не заставляли чувствовать страх.

— Ты что задумала? — подозрительным тоном спросила пони в гвардейской броне.

— Просто доверьтесь мне, — улыбнулась самой безмятежной своей улыбкой Уайтфлауэр. — Я знаю, что нужно делать.

Телохранительница уже хотела возразить, но её перебил командир маленькой гвардии:

— Если таков приказ, мы всё сделаем. И… я был горд служить вам, ваше высочество.

— Эй, — недовольно цокнув правым передним копытцем, подруга спросила: — Что всё это значит?

— Всё будет хорошо, моя маленькая пони, — подмигнула смотрительница, затем повысила голос и произнесла: — Лейтенант, прикажите своим бойцам прекратить огонь. Я готова обсудить условия передачи короны!

— Прекратить огонь! — прозвучал зычный голос Вандершторма, а затем в наступившей тишине он спросил: — Ты решила сдаться, фальшивка?

— У меня есть условия: пегасы Анклава должны покинуть стойло… Все, — заявила замаскированная единорожка. — Только тогда я отправлюсь с вами.

— С чего бы нам соглашаться? — в голосе летуна проявилось ехидство. — Все козыри у нас на копытах: ещё немного и мы взломаем системы управления, чтобы полностью перехватить контроль над убежищем. И да: мы нашли обходной путь на второй этаж, как и тайный выход наверх.

— Вы ведь пришли за кое-чем конкретным? — уточнила смотрительница. — Как думаете, будет ли ваше командование довольно, если вместо короны вы принесёте им… ничего? Да-да, за захват мирного стойла вас похвалят… наверное… но основная цель будет провалена.

— Ты блефуешь, — ответ прозвучал только через минуту, но в этот раз в голосе Вандершторма было куда меньше самоуверенности.

— Проверим? — Уайтфлауэр позволила себе лёгкую усмешку. — У вас три минуты, чтобы начать убираться из стойла. И не пытайтесь оставить кого-нибудь в проходах: системы наблюдения и тактические карты пип-баков покажут это.

— Нам нужны гарантии, — после ещё одной паузы, всё же ответил старлей. — Ты выйдешь вместе с нами.

— Я выйду в атриум, а затем покину стойло вместе с последними пегасами, — дополнила волшебница. — Уж простите, но я не доверяю дезертирам, предателям, убийцам и лжецам.

— И это говорит обманщица, скрывающаяся под личиной принцессы? — голос пегаса снова стал ехидным.

Переговоры заняли ещё две минуты, после чего Уайтфлауэр вышла в атриум, будучи окутанной магическим полем, а бойцы анклава, пусть неохотно, стали выбираться обратно в коридор. В определённый момент гвардейцы, бросающие на свою подопечную взгляды полные боли и беспомощности, которые буквально рвали душу на куски, прошли в сторону освобождённого кабинета смотрительницы.

— Снимай корону, — потребовал Вандершторм, вместе с ещё тремя летунами окруживший белую аликорницу. — И не вздумай сохранить этот облик.

— Как скажете, лейтенант, — спокойно ответила кобыла, при помощи телекинеза поднимая с головы артефакт, с сожалением ощущая разрыв связи с частицей души принцессы, до последнего мгновения старавшейся её защитить. — У вас есть какая-нибудь защита от радиации?

— Защитишься сама, «принцесса», — раздражённо прошипел Вандершторм, после чего ткнул пушкой в бок кобылы. — Топай живее.

«Хам», — мысленно припечатала пони, медленно зашагав к выходу.

Конвой из пегасов взял единорожку в коробочку, следя за каждым её движением. Вот они вошли в короткий коридор, ведущий к распахнутой гермодвери, затем миновали порог. Старлей подогнал пленницу, когда она замешкалась на секунду, а затем тяжёлая створка-шестерёнка с металлическим лязгом закрылась, отсекая путь назад.

«Простите меня, принцесса Селестия, я оказалась плохой заменой. Надеюсь лишь, что Гиацинт справится лучше», — рог волшебницы вспыхнул, перегружая нервные волокна слишком большим потоком магии, а не успевшие отреагировать летуны увидели, как корона исчезла в яркой вспышке телепортации (предметы, в которые была помещена частица души, уничтожить было не так-то просто, тем более в том случае, если эта частица принадлежала аликорну).

— Ты что сделала, мразь?! — взорвался негодованием Вандершторм, в то время как Уайтфлауэр осела на пол, чувствуя как из носа потекли горячие струйки пахнущей железом жидкости. — Отвечай!..

«Глупые маленькие пони… Такие шумные; такие… бессмысленные. Как же хочется спать… мама», — удары по рёбрам и в живот уже не ощущались, да и когда вопящего от ярости жеребца смогли оттащить от избиваемого тела, отрядный медик лишь развёл крыльями, заявляя о своей неспособности лечить мозг…

…

Стоя в коридоре перед камерой изолятора, куда поместили пленённых пегасов, тёмно-синяя аликорница смотрела на золотую корону, появившуюся у её передних копыт. Это была почти точная копия её собственного символа власти (артефакта, совмещающего некромантию зебр и техномагию пони), с тем лишь исключением, что она сияла золотом, а не красовалась матовой чернотой.

Последние образы того, что видела её владелица, как и её мысли, словно раскалённым клеймом оставили след в разуме Гиацинт, чувствующей выступившую в уголках глаз влагу. Пусть они были знакомы крайне поверхностно, встречались не более трёх раз за всё время обучения… но из-за частиц души сестёр-аликорнов имели психологическую связь… будто бы и сами являлись родственниками.

— Ваше высочество, что это? — спросила тёмно-серая бэтпони, сопровождавшая свою принцессу в качестве личной помощницы.

Смотрительница прикрыла глаза, заставляя маленькие слезинки скатиться по мордочке, чтобы сорваться в короткий полёт до пола, глубоко вдохнула, подняла голову и распахнула веки, демонстрируя потемневшие радужки и вытянувшиеся в вертикальные щёлки зрачки. Её взгляд скользнул по стенам коридора, декорированным под серый камень пещеры, местами поросший мхом, с подвесными тусклыми фонариками… а затем зазвучал голос, в котором звенела сталь:

— Это знак того, что предатели убили мою сестру; это символ того, что в дезертирах не осталось чести, а следовательно, им не положено и милосердия. Откройте туннель, который мы нашли: нам следует поспешить, чтобы жертва моей сестры не стала напрасной…

— Ваше высочество, вы?.. — мордочка перепончатокрылой летуньи выражала беспокойство, но глядя на смотрительницу, словно бы воплощающую собой само понятие праведного холодного гнева, она не решалась высказать все свои мысли.

— Я отправляюсь на войну, — решительно заявила Гиацинт, чувствуя, как отзывается на эти её слова частица Луны, буквально поющая от нетерпения, чтобы обрушить всю свою мощь на тех, кто посмели пойти против них. — Но сперва… нам нужно разобраться с пернатыми крысами над нашим собственным домом.

«А ещё нужно найти нового носителя для короны Селестии: Уайтфлауэр больше нет, а второй сильный маг в нашем случае будет совсем нелишним подспорьем», — окутав золотой артефакт своей магией, тёмно-синяя пони зашагала прочь от камеры, где сейчас должны были начать работать дознаватели.

…

Скуталу не верила в то, что происходило: незнакомый пегас, обезвредивший Уайткилл, сперва снял её с пыточного стола, а затем стал облачать в доспехи, которые с себя сняла… чейнджлинг. В то же время перевёртыш, приняв свой истинный облик, сперва присосался к губам белой пегаски, которая за считанные секунды словно бы посерела, а затем зафиксировал её на освободившемся станке… после чего ещё и вколол какие-то препараты. Не останавливаясь на достигнутом, природный враг всех пони повторил «высасывание любви» из второй жертвы, оставив её лежать на полу (лишь крайне замедлившееся дыхание показывало, что она ещё жива), чтобы в следующий миг вспыхнуть изумрудным огнём и принять облик сержанта Булет.

— Ты не перестаралась? — без тени беспокойства осведомился жеребец, надевая шлем на находящуюся в заторможённом состоянии бывшую пленницу.

— Я — профессионал, — ухмыльнулась «пегаска». — Жаль, что из-за спешки столько потерь…

— Будут у тебя ещё жертвы, — успокоил напарницу Дисгайс. — Доктора зачем на наркоту подсадила?

— По заслугам и награда, — пожала крыльями напарница. — Разве не так?

— Почему пони работают с чейнджлингами? — смогла сформулировать вопрос одна из основательниц «Стойл-Тек». — Или вы все?..

— Нет-нет, красотка, идеальное существо тут только я, — хмыкнула перевёртыш. — Этот сухарь и его дружки — чистокровные блохастики.

— Неужели ревнуешь к сородичам? — изобразил иронию жеребец. — Мисс Скуталу, в нашем положении не приходится быть привередливыми. Кроме того, чейнджлинги — такая же раса Эквестрии, как и другие пони.

— Тяжёлые времена требуют решительных действий… и жертв, — развела крыльями перевёртыш. — А если серьёзно: смирись с тем, что среди вас — расистов, нашлись те, кто умеют думать головой.

— Зачем вам я? — решив не вступать в бесполезные споры, постаралась получить максимум возможной информации пегаска.

— Ничего личного — просто политика, — с ухмылкой отозвалась вампирша.

— Повстанческому движению нужно знамя… и нужны союзники, — пояснил летун, застёгивая последние крепления. — Нам точно известно, что среди лидеров ЭСС есть минимум четыре пони, которые будут рады вас видеть. Мы бы и без вас попытались наладить с ними диалог, но если есть способ всё упростить и повысить степень доверия, то будет глупо хотя бы не попробовать.

— Значит… я — просто фигура? — уголки губ Скуталу приподнялись в невесёлой улыбке.

— Ничего личного — просто политика, — повторила чейнджлинг, тут же становясь абсолютно серьёзной. — Время.

— Постарайтесь ничем себя не выдать, мисс Скуталу, — попросил Дисгайс, активируя автопилот.

«Могу ли я им доверять? Могу ли я доверять себе? А что, если всё это лишь игра моего воображения? Ведь сейчас я могу всё прекратить… из-за шлема они ничего не поймут, пока не станет поздно», — чувствуя себя марионеткой, которую дёргают за ниточки, Скуталу вышла вслед за крылатым жеребцом в коридор, а затем направилась в сторону выхода (по крайней мере, именно так утверждала тактическая карта брони).

Язык скользнул между зубами, тут же ощутив лёгкую боль. Оставалось только сжать челюсти, чтобы оставить с носом и своих пленителей, и похитителей… Ведь именно о таком шансе она мечтала всё время допроса? Впрочем, первые уже получили от неё информацию… слишком ценную информацию, пусть и далеко не полную. И если сейчас появится шанс исправить хотя бы часть ошибок, то не будет ли трусостью подобный побег?

«А не трусость ли то, что я ещё колеблюсь?» — сама у себя спросила одна из основательниц «Стойл-Тек».

Выбор, когда он стал действительно реальным, заставлял разрываться пополам: если её похитители-спасители не врали, то минимум часть Анклава готова пойти против совета генералов, что открывает немалые перспективы. А если ЭСС (никак не получалось вспомнить, что значит это сокращение) действительно находится под управлением кого-то из знакомых… может быть, даже подруг…

«Смогу ли я посмотреть им в глаза? Проще будет покончить со всем сейчас», — нервно хихикнув, крылатая кобыла убрала язык из хватки зубов, приняв решение не убегать и смело встретить все испытания… как Рэйнбоу Дэш.

«На безДэшье и Скуталу — Рэйнбоу?» — прозвучала в голове ехидная мысль, кажущаяся какой-то чужой и неестественной.

Однако же задуматься об этом бывшая пленница не успела, так как они подошли к проходной, где в стеклянной будке сидел охранник, голова коего упала на грудь, а из приоткрытого рта стекала струйка слюны. Тактическая карта показывала, что он жив, а его маркер красовался жёлтым цветом.

— Совсем заработался, — усмехнулся один из пегасов в силовой броне, которые стояли по ту сторону турникета. — Пусть поспит, болезный.

— Сержант Булет, проводите нас до выхода, — ровным голосом попросил Дисгайс.

— Так точно, сэр, — отозвалась чейнджлинг, открывая проход через преграду.

Беспрепятственно они миновали проходную, добрались до выхода из комплекса, а затем взлетели с ровной облачной площадки. Если кто-то и обратил внимание, что телохранителей у гостя стало на одного больше, они не стали об этом сообщать: в конце концов, ведь они могли ошибаться, неправильно подсчитав количество пегасов… А начальство очень не любит, когда его беспокоят по пустякам.

Лишь через восемь минут, когда на проходную вышел патрульный охранник, в комплексе была поднята тревога. Вскоре нашли и двух пегасок, находящихся в бессознательном состоянии в одной из камер заключения, совмещённых с допросной, что вынудило главу учреждения отправить сигнал собственному командованию. О том, что подгруженный в систему вирус успешно удалил не только видеофайлы, но и попортил базы данных, пони Анклава узнали сильно позже…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Совет машины

Примечание к части

План — это очень уж хитрый предмет,

Всякая вещь — или есть, или нет.

А план... я никак не пойму, в чём секрет.

Он если есть... то его сразу нет.

Под звук дробного цокота копыт по деревянному полу, застеленному пусть и порядком потёртыми, но всё ещё богато выглядящими ковровыми дорожками, в тусклом свете энергосберегающих ламп Твайлайт Спаркл и очередная платформа робопони шли в сторону палаты, где была размещена глава Министерства Стиля. Сиреневая единорожка красовалась пошитым по её меркам белым защитным комбинезоном с изображением кьютимарки на крупе, в то время как мой дрон был облачён в чехол из чёрного бархата, натянутый поверх ещё одного чехла из прорезиненной ткани. Навстречу же им попадались жеребцы и кобылы в деловых костюмах, а иногда и платьях, которые дружелюбно улыбались, кивали, желали доброго утра и хорошего дня…

— Иногда мне кажется, будто конец войны и разрушение Эквестрии — это просто плохой сон, — прикрыв глаза, вполголоса поделилась со мной сиреневая единорожка, после чего вздохнула и продолжила более грустным тоном: — Но потом я смотрю на улицу и вижу Мэйнхеттен, наполовину разрушенный мегазаклинаниями, заражённый радиацией, частично заселённый лишь гулями. Знаешь, Крусейдер, мне не снятся кошмары… кошмары начинаются, когда я открываю глаза.

В этот момент из-за дальнего угла выбежал жеребёнок лет шести с ярко-красной шёрсткой и синей гривой, держащий в зубах порядком потрёпанный жёлто-оранжевый клетчатый флажок. Спустя две целых и три десятых секунды вслед за ним выскочили ещё четверо жеребят примерно того же возраста, с азартными криками и смехом загоняющие «добычу».

— Врёшь, не уйдёшь!

— За хвост его хватайте!

— Шевелите копытами!

— Не толкайтесь!..

Взрослые пони, не сговариваясь, отступили к стенам, освобождая беглецу и его преследователям середину коридора. Жеребята же, ни на кого не обращая внимания и продолжая подбадривать себя звонкими выкриками, громко стуча копытцами по полу, вскоре скрылись из поля прямой видимости. Им вслед были устремлены задумчивые, умилённые, полные глухой тоски взгляды… но и это не продлилось долго, и обитатели башни постепенно стали возвращаться к своим делам, при этом чувствуя себя самую капельку бодрее (о чём утверждали мои аналитические программы, считывающие невербальные сигналы).

— Даже самые страшные кошмары когда-нибудь заканчиваются, мисс Спаркл, и лишь от нас зависит, как долго они будут продолжаться для других, — произношу через динамик понибота, снизив громкость до необходимого минимума, а затем повышаю интенсивность звука до нормального уровня: — Именно для этого мы и работаем. Разве не так?

— Да, — Твайлайт смущённо улыбнулась и чуть наклонила голову, чтобы чёлка гривы скрыла выражение глаз, но спустя секунду мотнула головой, и откинув волосы со лба, куда более энергично произнесла: — Прости, сама не знаю, что на меня нашло. Просто…

— Моральная усталость, наложившаяся на физическое утомление, — констатирую очевидный факт. — Общая недоработка инженера, проектировавшего пони: конструкция не рассчитана на эксплуатацию в тяжёлых условиях без перерывов на перезагрузку.

— Хи… Хи-хи-хи… — прикрыв рот правым передним копытцем, исполняющая обязанности принцессы тихо рассмеялась, зажмурила глаза, а когда у неё начал заканчиваться воздух… шумно вздохнула и вытерла выступившие в уголках век слезинки. — Ты прав: мне действительно нужна перезагрузка, но… где найти для неё время?

— Сразу после сегодняшнего совещания, — отвечаю ровным тоном, а затем добавляю с намёком на угрозу: — В ином случае я буду вынужден применить крайние меры.

— И какие же? — сиреневая единорожка вопросительно изогнула брови, глядя в замаскированный под глаз объектив камеры. — Добавишь в кофе снотворное?

— Я внесу это предложение в список возможных действий, — констатирую уверенно, но прежде, чем представительница понижизни успела что-то ответить, заявляю: — Пожалуюсь вашей ученице. Мисс Сноуфайр будет рада посодействовать в заботе о вашем здоровье.

— Ладно-ладно, я посплю пару часиков, — состроив обиженную мордочку, отозвалась Твайлайт, затем улыбнулась и спросила: — Я действительно выгляжу так плохо?

— От недосыпа у вас вокруг глаз фиолетовые круги, — прозвучал из динамика робопони мой голос.

— Очень смешно, — фыркнула Спаркл, останавливаясь рядом с деревянной дверью. — Над юмором тебе ещё следует поработать.

— Как скажете, мисс Спаркл, — отдав команду пониботу встать справа и немного позади, принимаюсь ожидать.

Постучав в створку правой передней ногой, сиреневая единорожка взялась за дверную ручку и приоткрыла дверь. Нашим взглядам тут же предстала палата с узкой койкой, на которой полулежала истощённая белая единорожка, спиной опирающаяся на гору подушек. До пояса она была укрыта тонким белым одеялом, на культю, оставшуюся от правой ноги, был натянут белый же чулок, под коим просматривались очертания намотанных бинтов. Справа от неё стоял столик с разложенными на нём угощениями, графином с водой и стаканом, слева же возвышались капельницы и мониторы от различного медицинского оборудования.

— Твайлайт, дорогуша, не стесняйся: заходи и чувствуй себя как дома, — вымученно улыбнувшись, попыталась пошутить Рарити, что вышло у неё откровенно неважно. — Да ты не одна! Познакомишь меня со своим ухажёром?

— Привет, Рарити, — подняв взгляд к потолку, изобразила мученическое выражение Исполняющая обязанности принцессы. — Сегодня ты выглядишь намного лучше. Знакомься: Крусейдер, мой… ученик.

— А-а-а… — повесила ушки белая единорожка. — Так вот ты какой, Крусейдер. А по голосу ты мне казался немного более…

— Мясным? — подсказываю главе Министерства Стиля, входя в палату вслед за Спаркл.

— Как вульгарно, — демонстративно скривила мордочку Рарити. — Я бы никогда не позволила себе настолько грубо указывать на недостатки пони.

— Уверяю вас, мисс Рарити, я не считаю свою форму существования недостатком, — отвечаю вежливо, после чего добавляю с гордостью: — Кто ещё может похвастать, что одновременно видит и слышит события, происходящие в тысячах мест одновременно, при этом имея возможность в них участвовать?

— Эй-эй-эй! — со стороны правой стены раздался возмущённый голос Винил. — Мне уже начинать ревновать? Крестик, ты за каждой белой единорожкой будешь ухлёстывать? А я-то думала, что особенная… шмыг-шмыг.

Заставив понибота повернуть голову, вижу большой экран, разделённый на отдельные окошки, в которых находятся изображения пони из разных мест территории, контролируемой ЭСС.

В этот момент из кресла, находящегося в левом ближнем ко входу углу, медленно и осторожно выбралась светло-голубая пожилая земнопони, одетая в медицинский халат. Подслеповато щурясь и не произнеся ни слова, она проследовала к выходу и скрылась за дверью…

«Идеальный шпион: пока она сидела и вязала шарф, даже Рарити, которая лежала здесь же, не обращала на неё внимания. Всё же Министерство Морали умело подбирать агентов», — промелькнули размышления в моём центральном процессоре, заставляя в очередной раз ощутить благодарность к Пинки Пай, оставившей такое наследство (пусть даже ей самой оно и не помогло).

— То есть как — ко всем? А Свити Белль? — округлила глаза старшая сестра генерального директора «Стойл-Тек».

— Хи-хи, она вне опасности, — Скретч усмехнулась и подмигнула. — Крестик испытывает к ней исключительно родственные чувства.

— Может, вы не будете обсуждать меня, когда я вас прекрасно слышу? — насупилась смотрительница стойла два, в этот момент как никогда напоминая себя же в жеребячестве.

— Конечно, дорогая, — покладисто согласилась глава Министерства Стиля, затем подмигнула диджейке и добавила: — Мы обсудим тебя в другой раз.

— Пф-ф-ф… — дёрнув ушками, певица подняла взгляд к потолку. — Я уже и забыла об этой твоей черте.

— Расслабься, Белль, — устроившаяся на подлокотнике кресла смотрительницы Дэш усмехнулась белозубой улыбкой, правой передней ногой придерживаясь за спинку кресла. — У них всё равно нет ничего смущающего, что они уже не обсудили бы по меньшей мере трижды.

— Ты так уверена в этом, дорогуша? — с нотками предвкушения в голосе уточнила Рарити, а затем заявила: — Вы со Свити очень мило смотритесь вместе. Пусть я и не одобряю таких отношений, но не буду возражать против вашей пары.

— Что?.. — выпучила глаза голубая пегаска, на миг потеряв концентрацию, из-за чего завалилась на кресло прямо на колени Свити Белль.

— Крестик, я хочу эти кадры! — воскликнула Винил, в то время как остальные зрители просто посмеивались над увиденным.

Сама директор «Стойл-Тек» порозовела мордочкой, сердито засопела носом, но не стала ничего предпринимать.

— Кхем, — привлекла к себе внимание Твайлайт, при помощи телекинеза подтащив к кровати подруги кресло, которое недавно занимала сиделка. — Я рада всех вас видеть, но у нас есть неотложные дела, которые требуется обсудить и по которым нужно выработать план действий.

Стоило отзвучать этим словам, как все члены конференции подобрались, отбросили шутливость и даже сели ровнее в своих креслах.

— Что произошло, сахарок? — спросила Эпплджек, сидящая рядом с полковником Бустером в его кабинете (жеребец старательно изображал предмет интерьера, но при этом слушал внимательно).

«С одной стороны, то, что Твайлайт доверяет главам отделений, входящих в ЭСС, почти ничего от них не скрывая — это хорошо, так как вызывает ответное доверие, но с другой… некоторые моменты должны оставаться между строго ограниченным числом разумных. К счастью, я уже контролирую все передачи данных на нашей территории, так что в случае предательства или диверсии сумею поставить помехи и поднять тревогу. Но это остаётся возможным лишь до тех пор, пока представители понижизни привязаны к убежищам», — обдумав эти выводы, отправляю Мыслителю приказ о выработке методов противодействия информационной войне в условиях, когда подопечные будут свободно перемещаться по землям Эквестрии (мне ведь вовсе не нужно, чтобы общественность узнала о планирующихся экспериментах над останками принцессы… или о лаборатории, где из обгорелого куска неживого мяса, отзывавшегося на имя Лаенхарт, создаётся военный киборг).

— Крусейдер, расскажи то, о чём говорил мне несколько часов назад, — серьёзным тоном попросила-приказала сиреневая единорожка, устроившаяся в кресле и как-то неловко шевельнувшая плечами, при этом мимолётно скривив губы от боли.

— Так точно, мисс Спаркл, — отдаю команду, и на мониторах всех участников конференции появляется карта Эквестрии. — Тридцать часов назад наши наблюдательные системы засекли два «Хищника» Анклава, спустившиеся из-за облаков и направившиеся в западный сектор Эквестрии. В связи с тем, что в той области наши возможности слежения ограничены, я взял на себя ответственность и отправил просьбу в несколько малых наземных поселений пони, чтобы они выделили наблюдателей и проследили за действиями пегасов, не вступая с ними в контакт. К счастью, благодаря ранее оказанной информационной помощи, у нас имеются сочувствующие и те, кто будут готовы поддержать ЭСС при расширении границ зон влияния…

«А для этого понадобилось лишь объяснить, как защититься от радиации, где найти еду и убежище, как лечить болезни… Впрочем, к тому моменту они и сами довольно неплохо организовались, пусть многие и подались в бандитизм», — где-то на грани сознания возникло чувство, которое можно было интерпретировать, как досаду, но вот на кого она направлена, понять не удалось.

— Восемнадцать часов назад от добровольных агентов ЭСС пришла короткая видеозапись, на которой демонстрировались кадры раскопок, — запускаю просмотр ролика, пересланного мне через сеть ретрансляторов, на котором в не самом лучшем качестве запечатлено, как небесный корабль висит над зоной раскопок, оцепленной пегасами (оператор снимал издалека, умудрившись приделать к камере оптику от снайперской винтовки). — Сопоставив координаты этого «Хищника» с информацией из наших баз данных, я выяснил, что в этой области находится стойло сорок четыре.

— Гнилое сено, — стукнула правым передним копытцем по столу Эпплджек. — Так эти крылатые выродки решили стойло вскрыть?.. Рэйнбоу, Флатти…

— Всё нормально, Эй-Джей, — прикусив нижню губу, отозвалась Дэш. — Мы понимаем и разделяем твои чувства. Но… я поверить не могу.

— Мы можем им чем-то помочь? — спросила жёлтая пегаска, голос которой прозвучал твёрдо и решительно, несмотря на то, что в глазах плескалась растерянность.

— Анклав и без нас справится, — попыталась пошутить голубая пегаска, за что получила тычок в бок от Свити Белль. — Простите… Дурацкая шутка получилась.

— В каждой шутке, Рэйнбоу, есть доля правды, — заметила Твайлайт, после чего соединила передние копытца и добавила: — Кроме того, тут не всё так однозначно. Крусейдер, включи вторую запись.

— Исполняю, — отдаю новую команду, и вот уже на экранах у членов конференции возникает изображение «Хищника», который висит рядом с горой неподалёку от широкой каменистой площадки. — На этом видео вы видите расположение стойла сорок пять. В данном случае нашим наблюдателем был единорог-гуль, ранее увлекавшийся профессиональной слежкой за звёздами.

— Папарацци… — с нечитаемой интонацией произнесла смотрительница стойла два.

— Хоть какая-то от них польза, — фыркнула Винил.

— Запись поступила к нам семь часов назад, — замечаю как бы между делом, а в следующий миг изображение дёргается, в то время как «Хищник», невзирая на вспыхнувший и погасший пузырь магического щита, оказался буквально распилен пополам лучом жемчужного света. — Как видите, жители минимум одного убежища оказались не столь уж беззащитны, а учитывая тот факт, что некоторые стойла являются узкоспециализированными, есть вероятность того, что в нём разрабатывалось некое оружие. В связи с этим у нас с мисс Спаркл возникли два предположения: либо Анклав каким-то образом сумел раздобыть информацию о расположении стойл и решил прибрать их к копытам, пока у них нет союзников и защитников, из-за чего нарвался на неожиданное сопротивление, либо же они целенаправлено искали именно эти убежища. В любом случае наша старая стратегия, предполагающая возможность военного нейтралитета ценой передачи части выращиваемой продукции пегасам за облаками с демонстрацией наличия вооружённых сил, способных потрепать наглеющего соседа, становится неактуальной.

— Если Анклав получил информацию о расположении стойл, то они постараются захватить их, взяв под контроль гидропонные фермы и иные производственные мощности, — перехватила инициативу сиреневая единорожка. — Угроза лишиться поставок продовольствия отпадёт, и на нас они станут смотреть менее дружелюбно.

— Это ты хорошо сказала, сахарок, — хмуро провозгласила оранжевая земнопони. — Мне вот что интересно: что будет с обитателями тех стойл? Вряд ли они добровольно отдадут свои убежища.

— Дискордовы выродки, — скрипнула зубами Дэш. — Мы не можем сидеть сложа копыта!

— Осмелюсь напомнить, что у нас попросту нет сил и возможности что-то предпринять, — заметил Бустер, впервые подав свой голос. — Пока мы перебросим свои силы, эти стойла уже будут взяты… как и другие. А если мы начнём растягивать свои войска, то нас разобьют по частям, вообще не напрягаясь.

— Но ведь вы что-то придумали, так? — повысив голос, чем сбила с мысли всех остальных, спросила Флаттершай. — Твайлайт, у тебя ведь есть план?

— Да, план есть, — Спаркл взлохматила гриву передними копытцами, опустив голову и спрятав взгляд за чёлкой. — Он рискованный и вообще…

— Не тяни, дорогуша, — повернув мордочку к подруге и тепло улыбнувшись (эффект несколько смазался из-за худобы мордочки), попросила Рарити. — Если уж есть шанс помочь тем пони, то я готова рискнуть. Ты ведь не просто так согласилась позволить и мне узнать об этой авантюре?

— Мы с тобой, сахарок, что бы ты ни задумала, — улыбнулась бывшая фермерша.

— Можешь на нас положиться, — заверила жёлтая пегаска.

— Думаю, что скажу за всех остальных: мы с тобой, принцесса, — заявила Скретч, сверкнув белозубой улыбкой.

— Эй! Это мои слова! — возмутилась Рейнбоу.

— Тебе следует быть быстрее, — ехидно отозвалась диджейка, и не слушая возмущений, спросила: — Так в чём состоит план?

Вновь вывожу на мониторы карту Эквестрии, на которой красными точками отмечены места расположения башен ПОП, но на этот раз оставляю большую часть экранов для изображений членов совещания.

— Как всем известно, власть Анклава держится на облачной завесе, защищающей пегасов от радиации, и если этих двух факторов не станет, то их генералы лишатся влияния на армию… за исключением верных лишь им отрядов, — произношу лекторским тоном.

— Только вот ты сам говорил, что сейчас завеса необходима, так как без неё погибнут гражданские, — напомнила Дэш, хмуро стрельнув взглядом в понибота (всё же это удобнее, чем выражать своё недовольство видеокамере под потолком).

— Тут вступает вторая часть плана, — перехватила инициативу сиреневая единорожка, выпрямившись в кресле. — В полной секретности под протекцией принцесс Министерство Магии занималось проектом «Сады Эквестрии». «Сады» — это установка, усиливающая любое излучение на порядки, а в качестве источника питания в ней использованы Элементы Гармонии. Теоретически, если мы сумеем активировать «Сады Эквестрии», то волна сможет накрыть всю страну и некоторое пространство за её пределами, очистив землю от радиации и иных вредоносных элементов.

— После этого нам останется лишь убрать завесу, чтобы пегасы могли вернуться вниз, тем самым разрушая опору под тронами генералов Анклава, — завершаю я импровизированную речь.

— Это безумно, рискованно, авантюрно!.. — первой из слушателей нарушила тишину Рейнбоу, затем оскалилась в усмешке, и прищурив сияющие энтузиазмом глаза, заявила: — Я в деле.

— Не хотела бы быть той, кто озвучивает дурные вести, но… — Эпплджек задержала дыхание, а затем выпалила на выдохе: — Мы больше не хранительницы Элементов, и с нами нет Пинки.

Установилось молчание, которое нарушила сиреневая единорожка:

— Ещё один раз мы сможем воспользоваться Элементами, даже если после этого окончательно потеряем с ними связь… как принцессы Селестия и Луна. Что же до второго… нам нужен шестой пони, подходящий хотя бы частично, чтобы активировать «Сады». Раньше я об этом не заговаривала, так как вчетвером… мы бы не справились, но вместе с Рарити вероятность успеха повышается до девяноста процентов.

— В качестве шестого члена команды, пусть и временного, я предлагаю мисс Дитзи Ду, — изрекаю так быстро, что никто не успел возразить ученице Селестии.

— Меня?! — воскликнула пегаска-гуль, до этого момента считавшая, что присутствует на совещании только для того, чтобы Трикси могла через неё воспринимать информацию.

— Её?! — воскликнули почти все остальные (Флаттершай и Свити Белль промолчали, а Твайлайт я уже убедил… насколько это возможно).

— Но… почему я? — работница почты выглядела растерянной и даже испуганной, что с учётом её нынешней внешности лишь подчёркивало ситуацию. — В смысле… ведь много тех, кто лучше меня…

— Есть вариант с использованием жеребёнка, которому ещё и месяца нет, либо же мы можем воспользоваться некромантией и призвать дух Пинки Пай, чтобы попросить её принять участие в операции, — отвечаю монотонно-механическим голосом, пресекая все возмущения. — По всем моим расчётам, именно мисс Дитзи Ду способна синхронизироваться с Элементом Смеха. Вероятность успеха любого другого пони значительно ниже.

«И если мне не изменяет архив моей памяти, именно она в будущем должна была стать членом команды бандитов-спасателей. На совсем уж крайний случай у нас есть Пинки Гам, да и некромантия… Но вряд ли подруги Пинки Пай на это пойдут даже ради спасения мира. Слишком уж характерно дёрнулись их мордочки, когда я это озвучивал», — пронеслись размышления в моём процессоре, которые не заняли и секунды.

— Что скажешь, дорогуша: готова рискнуть собой ради спасения мира? — нарушила молчание белая единорожка, лежащая в постели с подключённой капельницей.

— Я… — Дитзи зажмурилась, напряглась, и наконец произнесла: — Я сделаю всё, что в моих силах!

— Вот и славно, — тепло улыбнулась Рарити. — Добро пожаловать в команду, дорогуша.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Подготовка машины

В полумраке лаборатории, где по потолку на наспех закреплённых рельсах передвигались счетверённые манипуляторы, похожие на трёхпалые металлические руки, вспыхнули жёлтыми огоньками глазницы шлема, своей формой повторяющего чуть увеличенную голову пони. Из динамика, встроенного в нижнюю челюсть, раздалось шипение и кряхтение, ноги киборга несколько раз дёрнулись в креплениях, металлические крылья распахнулись, сверкнув острыми гранями широких полотен.

— С пробуждением, капитан Лаенхарт, — произношу через динамик шестилапа, как раз в этот момент вошедшего в поле охвата объективов глазных камер гуля. — Вы меня понимаете?

— Где я? Что происходит?.. Крусейдер, это твоих лап дело?! — мозг жеребца, сигналы с которого снимают специальные высокочувствительные датчики, начал отчаянно подавать сигналы конечностям, по поступившему от меня приказу ушедшим в режим ожидания. — Что всё это значит?..

«Объект контролирует себя. Терапия, разработанная в Мэйнхеттенском госпитале и направленная на восстановление функций мозговой ткани, сработала. По крайней мере, подопытный не стал диким или зацикленным, что после запекания в драконьем пламени очень хорошо», — составив краткий отчёт своих наблюдений, подкреплённый данными с оборудования, внедрённого в механическое тело киборга, отправляю его Целителю и Мыслителю, чтобы они выдали выжимку информации докторам-гулям.

— Что последнее вы помните, Лаенхарт? — данный вопрос мне действительно интересен, так как раньше мне не доводилось работать с представителями понижизни в его положении.

— Что помню… — голос из динамика шлема ночного гвардейца стал задумчивым, а спустя несколько секунд он ответил, по всей видимости всё же решив сотрудничать с тем, в чьих стальных манипуляторах находится его жизнь: — Тьму и тишину… Много тьмы и тишины, в которых не было ни проблеска света, ни самого тихого звука… Лишь мои собственные мысли и воспоминания, которые путались и перемешивались, временами замещая друг друга. Из-за этого я не уверен, что происходящее сейчас — реальность, а не очередная игра моего воображения. А до этого была схватка с драконом и пламя, которое должно было меня сжечь… Это ты хотел услышать? Удовлетворён?

— Полностью, — отвечаю собеседнику ровным тоном, мигнув башенной лампочкой дрона-разведчика.

«Значит, он был в сознании всё это время? Ну, или часть этого времени. При этом, будучи запертым в собственном разуме, он не сошёл с ума… Во всяком случае, Лаенхарт не стал более безумным, чем был. Что в этом сыграло большую роль: воля, природа существования, терапия?» — если бы я мог, то почесал бы затылок (хотя, как говорилось в анекдоте из моей прошлой жизни, умные люди чешут лоб), но вместо этого лишь отправляю дополнение к своим наблюдениям в общий архив моих подпрограмм.

— Твоя очередь отвечать, Крусейдер, — констатировал бэтпони, сумевший взять под контроль функции своей головы… к которым у него есть доступ.

— Мы находимся на одной из вспомогательных роботизированных баз ЭСС, обустроенных в пригороде Мэйнхэттена, — решив вознаградить собеседника за сотрудничество, монотонным голосом начинаю повествовать о минувших событиях: — Операция по взятию под наш контроль Разбитого Копыта прошла успешно, однако же дракон успел нанести некоторый ущерб объединённым силам ЭСС и Кантерлота. Первое время после операции все считали вас погибшим, но более глубокое обследование показало, что мозг и некоторые внутренние органы продолжают функционировать и даже восстанавливаются, пусть и медленно. Мной было принято решение не оповещать об этом других пони, а взяться за реабилитацию и восстановление боеспособности лично…

— Благодаря этому я не могу даже ногой пошевелить? — вспылил ночной гвардеец, от чего жёлтое сияние глаз стало ярче.

— Это временные неудобства, — отдав команду шестилапу, заставляю его поднять правую переднюю конечность в указующем жесте. — Ваши конечности, как и тело в общем, были слишком сильно повреждены драконьим огнём, в котором имеется собственная магия. Как вы знаете, именно это делает данное пламя настолько опасным, а нанесённые им ожоги — трудноподдающимися исцелению. Даже регенерация кантерлотских гулей спасовала перед воздействием драконьего огня… и нам ещё повезло, что головной и спинной мозг не были задеты.

— Я охвостеть как рад, — съязвил Лаенхарт. — Если бы мог, то станцевал бы…

— Скоро сможете, — пообещал я, приказав дрону опустить конечность на пол. — Однако же сперва вам придётся воспользоваться виртуальной обучающей программой, чтобы ознакомиться со всеми новыми возможностями, после чего придётся привыкать к управлению протезами уже в реальном мире. Мне продолжать рассказ?

— Да, — после непродолжительной паузы, во время которой мозговая активность заметно усилилась, отозвался мой подопытный.

«Он стал спокойнее. Это не может не радовать», — отметив сей факт, коротко описываю недавние события, сколь-нибудь важные в глобальном плане.

— Значит… вы всё же добрались до останков принцессы, — после того, как мой монолог оборвался, произнёс бэтпони, после чего добавил: — И спасли ещё одну министерскую кобылу.

— Предварительное обследование останков принцессы Луны показало, что её корона имеет характерный специфический магический фон, — после секундных колебаний всё же решаю поделиться своими мыслями на этот счёт. — Есть высокая вероятность того, что её высочество сумела привязать свою душу к этому объекту. Если же это окажется правдой, то мы сможем если не воскресить, то переместить принцессу в более подходящее вместилище, чтобы она могла взаимодействовать с внешним миром.

— Ты хочешь сказать, что принцесса использовала зебриканскую некромантию?.. — повысив голос, в котором отчётливо прозвучала угроза, обратился ко мне Лаенхарт.

— Если она будет жива, то какое это имеет значение? — интересуюсь тоном учёного, который увидел интересное насекомое.

— Хах… — прозвучал короткий смешок бэтпони, эмоции в коем изрядно поутихли. — Если всё так, как ты говоришь, Крусейдер… я впервые в жизни буду рад тому, что ошибался.

— Не стоит благодарностей, — изображаю иронию в голосе. — Теперь, раз мы разобрались в незначительных вещах, я бы хотел обсудить то, из-за чего вы, капитан, были пробуждены столь рано.

— Я и не думал, что это было сделано по доброте душевной, — отозвался ночной гвардеец. — И чем же несчастный калека может помочь могущественной организации вроде ЭСС?

Вместо вербального ответа отсылаю на встроенное в броню оборудование видеофайл, в котором рассказывается о последних действиях Анклава. Убедившись же, что собеседник ознакомился с информацией, заявляю через динамик шестилапа:

— Если пегасы начнут захватывать стойла, находящиеся за зоной влияния ЭСС, мы попросту не сможем им помешать. Пони, выживающие в тех районах, тоже не будут вмешиваться из-за того, что у них нет ни оружия, ни опыта ведения войны, ни даже командиров. О том, что воевать они вовсе не хотят, я промолчу.

— Ты об этом только что сказал, — хмуро заметил Лаенхарт.

— Правда? — изображаю удивление голосом, тут же продолжая говорить совершенно спокойно: — Это неважно. Я могу направить часть дронов на поддержку стойл, но, во-первых, они будут добираться слишком долго, во-вторых, командовать ими всё равно некому. Мои ретрансляторы слишком уязвимы для того, чтобы использовать их для управления сражением, да и Анклав имеет средства глушения радиоволн.

— Не ходи вокруг, а сразу говори, что тебе нужно от меня, — заявил бэтпони, не желающий делать мою работу легче.

— ЭСС нужен полевой командир, способный управлять подразделением дронов, достаточно знакомый с тактикой Анклава, а также имеющий возможность оказать помощь пони, при этом находясь в отрыве от основных сил, — поясняю всё тем же ровным тоном. — Вы нужны гражданам Эквестрии, капитан.

В помещении установилась тишина, в которой можно было различить даже тихое жужжание осветителей.

— Я… — ночной гвардеец помолчал, по-видимому, решаясь на что-то, а затем заявил: — Я согласен. Но не думай, что услышишь от меня «сэр» или иное уважительное обращение.

— В таком случае, Лаенхарт, приступим к обучению, — проигнорировав последнее заявление, добавляю в голос энтузиазма. — Времени у нас немного, так что я надеюсь на всю возможную старательность с твоей стороны.

…

Медицинское оборудование пиликнуло, после чего из устройства, похожего на стальную бочку, будто язык изо рта великана, выехала платформа, на которой лежала сиреневая единорожка. Тут же к пони подошёл облачённый в чёрный бархат робопони, подавший стакан воды с йодом, оказавшийся осушенным несколькими глотками.

— Спасибо, Крусейдер, — произнесла Твайлайт, осторожно спустившись на пол и начав разминать ноги. — Какие результаты?

— Изменения в пределах прогнозируемого, мисс Спаркл, — ответил понибот, поворачиваясь к висящему на стене монитору, где появились фотографии ученицы принцессы Селестии без шерсти, без кожи и без мышц. — Что-то не так?..

— Нет-нет, — проведя сгибом правой передней ноги по лбу под рогом, глава Министерства Магии постаралась вернуть себе обычное выражение мордочки. — Просто я подумала… Не важно.

— Хм, — многозначительно изрёк Крусейдер. — Как будет угодно. Мисс Спаркл, обратите внимание на третье и четвёртое изображения: чуть ниже лопаток мы видим уплотнения треугольной формы. Сопоставляя эти снимки с данными, имеющимися у нас о пегасах, а также результатами обследования аликорнов, можно с уверенностью сказать, что мы можем наблюдать зарождение крыльев. К счастью, у всех пони, в том числе единорогов и земнопони, имеются соответствующие мышцы и сосуды, пусть и совершенно неразвитые, так как всю жизнь выполняли функцию рудиментов.

— Значит, зелье всё же сработало, пусть и не так, как ожидалось, — нахмурив бровки, изрекла сиреневая волшебница, после чего пробормотала совсем тихо: — Говорила мне мама, что нельзя пить подозрительные жидкости из пробирок…

— Опасных для жизни изменений пока что не зафиксировано, — заметил понибот, выводя на экран результаты последних анализов. — Требуется произвести коррекцию индивидуальной диеты для избежания появления патологий.

— Это… очень вовремя, — заметила Твайлайт, после чего прошла ближе к монитору и добавила: — А я только обрадовалась, что рост замедлился. Засекреть эти данные, чтобы доступ к ним был только у нас двоих: не время сейчас объявлять, что исполняющая обязанности принцессы может обзавестись дополнительными конечностями.

— Сделано, мисс Спаркл, — откликнулся «Крестоносец».

— Хорошо… — мордочка сиреневой единорожки разгладилась и она провела правым передним копытцем по вновь обстриженной до нескольких сантиметров длины гриве. — Как продвигается подготовка к диверсии?

— Ретрансляторы отправлены в окрестности городов пегасов: как только будет подан сигнал, они поднимутся над облачным покровом и начнут передавать наши сообщения на доступных частотах, — произнося это, Крусейдер поставил на стол стакан и, подхватив аккуратно сложенный белый комбинезон, подошёл к собеседнице. — Кроме этого, в местах с наименьшим радиационным фоном на границах ЭСС были установлены заряженные химикатом ракеты. Если первая провокация провалится, то на разрыв в покрове пегасы точно будут вынуждены отреагировать. Замолчать подобное у властей Анклава не получится, так что я рассчитываю, что на некоторое время их силы будут заняты внутренней безопасностью.

О том, что у него имеется ещё несколько планов по отвлечению внимания от предстоящей операции по активации «Садов Эквестрии», собеседник ученицы принцессы Селестии умолчал.

— Держи меня в курсе событий, — произнесла пони, исполняющая обязанности принцессы.

— Непременно, мисс Спаркл, — отозвался Крусейдер. — Любая информация, которая вас заинтересует, будет предоставлена в кратчайшие сроки…

…

Серое небо, скрытая под снегом земля, стерильный воздух в шлеме, проходящий через фильтры. Эпплджек стояла за территорией городка беженцев, переживших падение старой Эквестрии, сгоревшей в огне мегазаклинаний, и вспоминала, каким этот мир был несколько лет назад…

«Маки, ты спас принцессу однажды, пожертвовав собой, но мы не смогли воспользоваться подаренным тобой шансом. Блум, в то время как ты строила убежища, чтобы спасать пони, мы создавали всё новые и новые орудия убийства, в чём добились немалых успехов… Как же жаль, что я не услышу от тебя слов о том, что ты была права. Бабуля… прости, что подвела тебя и не сохранила наш дом. Я хочу, чтобы вы знали, что всё это не было напрасно… Ничто не было напрасно! Я… Мы не сдадимся и продолжим идти вперёд, чтобы над Эквестрией снова взошло солнце», — ощутив, как по щеке скатилась одинокая слеза, оранжевая земнопони поморщилась из-за невозможности её стереть, но порадовалась тому, что никто из новоявленных Рейнджеров Эпплджек не видит подобной слабости своего лидера.

Как дурная служанка, память, что сидит в закоулках мозга, пробудилась, чтобы заставить вспомнить имя, что забыть не так-то просто… Эпплснейк казался ей опорой, дома добрый, а с врагами грозный, разве что излишне был серьёзным…

«Как ты мог пойти на это… безумие?» — стоило лишь коснуться тех событий, когда раскрылась правда о деятельности её жеребца, как нутро начинало скручивать от злости, страха и отвращения.

Тот, кто был опорой и поддержкой, при ком не страшно было показать слабость, на деле оказался серийным убийцей. Сперва он мстил тем, кто участвовал в покушении на неё, а затем принялся за других «врагов», были те настоящими или же только вымышленными. И, Эпплджек было стыдно, но в глубине души она радовалась тому, что не увидела этого пони среди списков выживших, как и обнаруженных ЭСС гулей, что не мешало чувствовать горечь потери, оплакивая его вместе со всеми остальными.

«Своего Эпплснейка я потеряла задолго до того, как в Эквестрии взорвались мегазаклинания», — промелькнула в голове горькая мысль.

Рокот двигателей заставил бывшую фермершу отвлечься от воспоминаний и повернуться в сторону дороги, на которой уже стояли три джипа на высокой подвеске с монструозными колёсами высотой с взрослого пони, мощными фарами и установленными на крышах турелями. В две машины уже погрузились по четыре рейнджера, пусть из-за брони им и пришлось демонтировать все сидения, кроме водительского, а двери последнего транспорта оставались открытыми.

— Карета подана, командир, — шутливо отсалютовал молодой жеребец с изображением яблока на боку. — Прошу на борт.

— Вольно, — улыбнувшись уголками губ, бывшая фермерша глубоко вдохнула фильтрованный безвкусный воздух, в этот момент показавшийся удивительно свежим и сладким. — На время моего отсутствия командование подразделением переходит полковнику Бустеру.

— Так точно, — щёлкнул задними ногами подчинённый.

«Мы не должны сдаваться. Пока есть хоть один пони, который верит в нас, мы не имеем на это права. И я не сдамся! Век яблок не видать».

…

— Это не моя броня, — решительно констатировала Рейнбоу, стоя перед комплектом доспехов Анклава, надетым на поникен, стоящий в оружейной.

— Абсолютно верно, мисс Дэш, — отвечаю через динамики, расположенные под потолком. — Эта броня является улучшенной репликой того, что имеет у себя Анклав.

— Да ну? — недоверчиво изогнула брови голубая пегаска. — И чем же она лучше комплекта, который столько времени спасал мне жизнь?

— Во-первых, в этих доспехах нет встроенного маячка, который демаскирует носителя при приближении к другим пегасам, — послушно начинаю рассказывать о преимуществах «скорлупы», собранной в стойле сто один (ради этого мне пришлось передать им чертежи образца).

— Я избавилась от него давным-давно, — гордо фыркнула летунья, не впечатлённая подобным.

— Во-вторых, в кирасу установлены комплекс саморемонта, малый водный талисман, амулет защиты от радиации, — невозмутимо продолжаю перечисление плюсов изделия земнопони.

«Наверное… то, что земные пони делают доспехи для пегасов — это иронично», — мелькнула мысль в моём центральном процессоре.

— Я же не собираюсь жить в нём на поверхности несколько месяцев, да и вступать в бой… — несколько менее уверенно парировала бывшая глава Министерства Крутости. — От нас требуется прийти, прокрасться и активировать машину судного дня.

— Если вы о «Садах Эквестрии», то вынужден заметить, что это весьма неточное описание установки, способной излечить заражённую радиацией землю, — добавляю в голос каплю неодобрения. — Кроме того, техники сумели встроить в броню стелс-бак, позволяющий сохранять визуальную маскировку в течение трёх минут.

— Ну… это уже кое-что, — сдалась крылатая пони. — Ладно, языкастый, уболтал: надену я эту консервную банку.

— Мисс Дэш, чем вам не нравится этот бронекостюм? — всё же решаю поинтересоваться причиной подобного негативного отношения к технологической обновке.

— Он серый, — так, словно бы это всё объясняло, заявила Рейнбоу. — Это вообще не круто!

«Анализ… Анализ завершён. Вывод: представитель понижизни Рейнбоу Дэш попросту издевается, стараясь хоть чем-то занять свободное время», — придя к подобному выводу, решаю больше не задумываться об этом, даже если результат вычислений ошибочен…

…

— Я скоро вернусь, ты и соскучиться не успеешь, — оживлённо вещала пегаска-гуль, носясь по комнате, выделенной ей в комплексе Марипони, собирая в перемётные сумки разные мелочи.

— Трикси уже скучает, — заявила синяя призрачная единорожка.

— Правда? — остановившаяся Дитзи посмотрела на подругу.

— Трикси скучает по тишине и покою, которые тут были раньше, — проворчала фокусница, явно кривя душой, что было очевидно для тех, кто мог её видеть.

— Не беспокойся, скучать тебе не позволят, — утешила подругу летунья. — Скоро сюда прилетят другие пони, которые помогут тебе в твоих исследованиях.

— Жду с нетерпением, — фыркнула Трикси, всем видом изображая гордую непоколебимость и самодостаточность.

— И со мной тоже всё будет в порядке, — заверила Дитзи, снова начиная копаться в своих сумках, то выкладывая, то снова запихивая туда разные вещи.

— Я понимаю — нож, верёвка, зажигалка, пистолет… но зачем тебе синяя изолента? — не выдержала призрачная единорожка.

— О! — многозначительно вскинув к потолку названный предмет, пегаска улыбнулась. — Ты даже не представляешь себе, насколько это незаменимая штука…

— Я забираю свой вопрос, — поспешно произнесла фокусница.

— Разве Трикси не знает? — хитро улыбнулась кобылка-гуль. — Слово — не пегас: вылетит, не поймаешь.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Война машины

Примечание к части

Над водой видна лишь вершина айсберга.

Свинцовые тучи скрывали за собой небеса, пропуская к земле лишь самые крохи дневного света, что частично компенсировалось снежными насыпями, подходящими к самой береговой линии. Тёмные, почти чёрные волны накатывали на побережье вал за валом, но тут же отступали назад, при этом оставляя после себя чёрные следы жидкой грязи. А на фоне всего этого из узкой горловины входа в залив торчал нос танкера, перевозившего «чёрное золото», из зияющей раны в правом борту коего медленно вытекало его содержимое.

Небольшой портовый городок, живший в основном за счёт судоходства (а до войны и туризма), на одну треть состоял из складов и ангаров разных размеров, где в прежние времена хранились товары, позднее отправляющиеся по всей Эквестрии. Ныне же из-за повышенного фона радиации, продолжающего пылать где-то на окраине драконьего огня и химического заражения, среди опустевших коробок домов жили только крысы, сумевшие извести даже гулей…

Медленно и печально скользя вдоль береговой линии, загруженные военной техникой суда плыли с севера на юг, тщательно выискивая наиболее удобное для высадки место. Полосатые легионеры, красующиеся алыми огоньками глазных протезов, отлично видящих даже при столь скудном освещении, без устали высматривали предполагаемого врага и были готовы вступить в бой в любой момент.

Непозволительно много времени уже было потеряно из-за того, что грузовые транспортные средства двигались слишком медленно, а также из-за того, что в запланированном месте высадки прибрежная полоса оказалась слишком густо усеяна обломками затонувших кораблей, миновать которые не представлялось возможности.

Если бы тактический мобильный командный центр имел понятие о том, что такое ирония, то он, несомненно, решил бы, что эта ситуация удивительно иронична: самые удобные для высадки на землю места оказались либо уничтожены, слишком сильно фоня радиацией и иной отравой, уровень которой был смертелен для биологических элементов боевых платформ (что демонстрировало их несовершенство), либо же заблокированы обломками кораблей пони. Из-за того, что на бортах плавательных средств не имелось подходящего оборудования, десантирование на берег в неприспособленном месте затруднялось и откладывалось, так как грозило потерей единиц техники, пополнить которую будет попросту негде.

Ещё одним фактором, затрудняющим высадку на берег Эквестрии стало то, что за время войны пони успели принять некоторые меры против того, чтобы корабли могли подходить к побережью в удобных для этого местах. Конечно же, это не могло остановить маленькие лодки, прогулочные яхты… но вот сухогруз, на борту которого находились грузовики и боевые роботы, с вероятностью в девяносто девять процентов мог наткнуться на «риф», после чего благополучно пойти на дно. Хотя ради справедливости следовало заметить, что военные Зебрики тоже использовали подобные ухищрения, пусть у пони и был несколько более широкий арсенал.

Перед ИИ стоял выбор между поиском более удобной пристани, высадка в которой не отнимет слишком много ресурсов, и попыткой десантирования в дикую природу. И если в первые разы он выбирал первый вариант, то по мере уменьшения запасов топлива и увеличения риска более масштабных потерь выбор смещался ко второму варианту.

Наконец мобильный тактический центр дал команду двигаться к берегу, чтобы сесть на мель и уже после этого начать переброску техники на сушу. В то же время боевые единицы легиона, почти всё время плавания проводившие в спящем режиме, что было необходимо для экономии элементов питания, проснулись и стали готовиться к операции.

В качестве цели была выбрана небольшая прибрежная деревушка в пятидесяти километрах от города, который миновала флотилия грузовых судов. Там имелся небольшой причал для мелких лодочек, слишком маленький для подобных громадин, но самое главное — карта дна показывала, что можно будет подойти почти вплотную к береговой линии. Так как уровень радиации здесь был сравнительно низок, возникала угроза встречи с кем-то из пони, из-за чего следовало отправить вперёд разведчиков…

…

«Корпус флагманского судна получил три пробоины. Активированы автоматические насосы… Вода поступает слишком быстро. Необходимо переправить все возможные припасы на другие корабли», — холодный разум констатировал факты, анализировал информацию, отправлял приказы тем или иным платформам, планомерно покидающим тонущее судно (хотя учитывая глубину дна в этом месте, то опасаться было особенно нечего).

Катера с разведчиками уже успешно добрались до причалов рядом с деревней, так что легионеры, вооружившись винтовками, пошли обследовать её на предмет угроз и полезных ресурсов. Однако же там, где спокойно прошла десантная шлюпка, крупный корабль получил несколько чувствительных ударов по «брюху»: «рифы», производимые при помощи технологий Шарм-Пай, до самого последнего момента остающиеся невидимыми как для визуального обнаружения, так и для более точного оборудования, в очередной раз показали своё коварство. И если бы эквестрийские военные силы до сих пор контролировали береговую линию, то уже через пять-десять минут сюда прибыли бы летательные аппараты, готовые разнести незваных гостей на мелкие кусочки.

«Сигнал тревоги должен был быть отправлен одиннадцать минут назад. Появление противника не зафиксировано. Вывод: повреждена система оповещения, либо же на посту нет отрядов быстрого реагирования. Отмена боевой тревоги; возвращаюсь к походному режиму работы», — после того как робот-паук отдал очередную серию приказов, ощетинившиеся пушками суда вернулись к прерванному занятию, на этот раз не пытаясь приблизиться к суше за невидимую линию, очерченную «рифами», которые повредили флагман.

* * *

Медленно, буквально по кадру просматриваю запись событий, произошедших со спрайт-ботом номер двенадцать сто четыре восемьдесят два. Вот он летит по улице между деревянными домами рыбацкой деревни, проигрывая ненавязчивую мелодию… а в какой-то момент за углом очередного здания, стены которого потемнели и обледенели, мелькнул высокий силуэт, после чего сигнал разведывательного дрона Министерства Морали пропал.

«Вернуть назад… Остановить… Приблизить левый угол изображения… Включить фильтры…» — картинка была не слишком чёткая, всё же тот, кто уничтожил устройство наблюдения, хорошо скрывался, но программы распознания с вероятностью в девяносто процентов говорят о том, что нападающим был легионер Зебрики (характерная красная броня, стойка на задних ногах, участок полосатой шкуры, попавший в кадр, намекают на это).

Сопоставляю место, откуда пришёл последний сигнал спрайт-бота, с картой Эквестрии, затем провожу поиск ближайших подконтрольных мне единиц техники, после чего отправляю ещё пять разведчиков на проверку полученной информации. В то же время составляю послание для поселений пони, переживших падение мегазаклинаний, которые сейчас выживают в деревнях и на железнодорожных станциях того района, чтобы они были готовы к вероятной встрече с зебриканским легионером, а то и целым отрядом армии Цезаря, выползшем из своего укрытия.

«Что говорят делать протоколы «Стойл-Тек»? В целях защиты представителей понижизни вооружённые зебры должны быть уничтожены», — задумавшись ещё на несколько долей секунды, отправляю приказ Воину, чтобы он взял под прямое управление боевых дронов и отправил их в район предполагаемого обитания неизвестного количества вражеских солдат, чтобы прочесать местность и обеспечить защиту гражданского населения (идею об усилении шестилапов и роботов Лаенхартом пришлось отбросить, так как этот бэтпони уже отправился к стойлу сорок пять).

Нелогичным кажется то, что так долго скрывавшийся зебриканец, во-первых, первым напал на разведывательный дрон, а во-вторых, не потрудился как-либо себя замаскировать: хватило бы мешковатой одежды, скрывающей броню и полосатые конечности, чтобы на видеозаписи не была понятна раса агрессора. Впрочем, если он опасался, что робот может обнаружить нечто секретное, и просто не успел подготовиться…

«Всё равно нелогично. С тем же успехом он мог затаиться, подождать, пока устройство пролетит мимо, а затем либо выстрелить из слепой зоны, либо вовсе не выдавать себя», — сделав дополнительную пометку на файле с данными об этом происшествии, мысленно переключаюсь на происходящие параллельно более важные дела.

…

— Как себя чувствуете, мисс Рарити? — при помощи видеокамер, закреплённых под потолком палаты, внимательно слежу за белой единорожкой, которая под присмотром сиделки делает первые неуверенные шаги.

— Ох, дорогуша, для пони, о которой можно говорить, что «В её зельях крови не обнаружено», очень даже неплохо, — стоя на дрожащих ногах, глава Министерства Стиля постаралась улыбнуться, но из-за сковывающего её напряжения получившееся выражение напоминало скорее нервную гримасу. — Ко времени отправки я буду готова.

— Большую часть пути вы проделаете в транспорте, ну а там, где наши машины не смогут пройти, в дело вступит силовая броня, — продолжая сканировать организм бывшей хранительницы Элемента Щедрости, напоминаю, что нет никакой необходимости измываться над собой.

— Мне приятно, что ты обо мне заботишься, Крусейдер, — Рарити прервалась, сконцентрировала своё внимание на правой задней ноге и осторожно переставила её на шаг вперёд. — Пусть я и выгляжу, как хрупкая статуэтка, но и у меня есть воля к борьбе. Если бы меня останавливали такие мелочи, как излишняя худоба, то я бы никогда не стала той, кто я есть.

«Что ж, стержень в этой представительнице понижизни есть, что не может не радовать. Но всё же было бы лучше, если бы она продолжала соблюдать постельный режим и привыкала к протезу более неспешно. В конце концов, в модифицированной броне ей не придётся прилагать усилий, чтобы стоять, ну а за движения при помощи устройств связи, дважды дублированных и защищённых от повреждений, смогу отвечать я», — сняв показания с датчиков, встроенных в искусственную матово-стальную ногу белой единорожки, убеждаюсь, что её жизненные показатели находятся в пределах нормы.

…

В зале совещания Цитадели Мэйнхеттена собрались главы отделов, усевшиеся по обеим сторонам длинного стола, в то время как во главе собрания устроилась Твайлайт Спаркл. Прочие члены совещания присутствовали здесь лишь виртуально, наблюдая за происходящим через терминалы в своих кабинетах, либо же получая трансляцию прямо на шлем брони, как в случае Эпплджек, находящейся в пути к месту встречи Хранительниц Элементов Гармонии.

— Крусейдер, включи видеозапись, — попросила сиреневая единорожка, выглядящая крайне напряжённой, что передалось и её подчинённым, обменивающимся хмурыми взглядами.

Молча вывожу на экраны терминалов изображение серой облачной стены, на фоне которой находится оранжевая пегаска, выглядящая так, будто её не меньше месяца держали на голодном пайке. Впрочем, в сравнении с Рарити, по которой можно изучать строение скелета пони, она буквально фонтанирует здоровьем.

— Я обращаюсь к представителям ЭСС: меня зовут Скуталу… Я — одна из основательниц «Стойл-Тек»… В течение нескольких последних месяцев меня содержали в Лечебнице Для Душевнобольных, под видом которой Анклав маскирует тюрьму для политических противников. Там я подвергалась медикаментозным допросам, целью которых было выведать расположения стойл, проводимые в них социальные программы, коды доступа и силы, которые обитатели убежищ смогут противопоставить захватчикам. Я… Я не помню всего, но во время допросов мной была выдана информация о стойлах сорок четыре и сорок пять, жители коих участвуют в проекте «Запасной Вариант».

Пегаска, которую наравне со Свити Белль я мог бы называть своей родительницей, на секунду зажмурилась, и вздохнув, распахнула веки, чтобы решительно посмотреть в камеру.

— Этот проект воплощался в условиях строжайшей секретности: в стойле сорок четыре были собраны пони, способные стать интеллектуальной элитой Эквестрии, а в убежище сорок пять — элитные военные части, — ушки крылатой пони дёрнулись, будто бы она говорила через силу, преодолевая себя: — Смотрительницы этих стойл имеют артефакты, позволяющие им маскироваться под принцесс Селестию и Луну, которые в случае гибели оригиналов должны были занять их место во главе государства, чтобы затем передать власть и ответственность преемницам… таким образом сохраняя иллюзию стабильности до тех пор, пока это будет необходимо. Анклаву известно об этих артефактах и, насколько мы знаем, совет генералов собирается воспользоваться ими для того, чтобы контролировать гражданское население Эквестрии: далеко не все пегасы довольны бегством на облака, но мало кто решается высказать своё недовольство вслух, а если аликорны публично подтвердят ранние заявления своих «верных слуг», то…

Скуталу сглотнула, облизнула пересохшие губы и заговорила вновь:

— Сейчас Силы Сопротивления Пегасов малочисленны, но их… наши агенты находятся на высоких должностях в разных структурах Анклава. Если мы сможем доказать гражданским пони, что жизнь под облаками не вымерла и не превратилась в хищных мутантов, то совет генералов лишится большей части своего влияния. Я верю, что вместе мы сможем спасти Эквестрию… если ЭСС согласится сотрудничать с ССП, то назначьте время и место встречи для переговоров. Мы не можем доверить подобное дело каналам связи, которые могут быть перехвачены, а потому наш курьер продолжит ожидать ответа рядом с местом доставки сообщения.

Видеоролик завершился, и на некоторое время установилась задумчивая тишина, которую нарушила ученица принцессы Селестии:

— Высказывайте ваши мнения.

— Хр-р-р… А? — бывший канцлер Нейсей, до этого момента сидевший с отстранённым видом и немигающим взглядом, вздрогнул и всхрапнул, затем растерянно заморгал и осмотрелся вокруг, после чего возбуждённо заявил: — Это всё обман и провокация! Как мы можем верить пегаске, которая сама призналась, что выдала предателям и дезертирам секретную информацию? Да они просто хотят выставить нас агрессорами, чтобы обвинить во всех своих проблемах и перевести недовольство общественности на внешнего врага! Я предлагаю проигнорировать эту пернатую…

— Ещё одно слово о моей воспитаннице, старик, и тебе придётся перейти с овощей на жидкие каши, — пригрозила старому единорогу Рейнбоу Дэш, присутствующая на совещании при помощи видеосвязи.

«Как же хорошо, что Лаенхарта здесь сейчас нет. Уверен, на эти слова он бы обвинил бывшую главу Министерства Крутости, что она покрывает свою подружку, а то и вовсе с ней в сговоре», — промелькнула мысль в моём центральном процессоре.

— Мисс Дэш, придержите язык, мы всё же культурные пони… ну, или хотя бы пытаемся ими притворяться, — вклинился в беседу полковник Бустер. — Подозрения господина Нейсея имеют право быть…

— Да ты… — морда пожилого единорога потемнела от гнева. — Да как ты смеешь мне угрожать?!

— Я — смею, — самоуверенно фыркнула голубая летунья. — И никто не смеет запрещать мне сметь!

— Рейнбоу… — попыталась успокоить подругу Флаттершай.

— Я требую удалить её с совещания! — воскликнул бывший канцлер.

— Пони, нам всем нужно успокоиться, и… — в свою очередь сделала попытку урегулировать ситуацию сиреневая единорожка.

— Ха! — сложив передние ноги на груди, голубая пегаска иронично изогнула брови. — И на каком же основании?

Не дав уже открывшему рот старику сказать ещё что-либо, активирую динамики в режиме высокочастотного писка. Сигнал быстро прервался, так что жеребцы и кобылы едва успели потянуться передними ногами к ушам, а затем наступила оглушительная тишина.

— Спасибо, Крусейдер, — после непродолжительной паузы изрекла Твайлайт, после чего постучала правым передним копытцем по краю столешницы, тем самым привлекая к себе внимание, и продолжила: — Слова Скуталу о том, что в стойлах сорок четыре и сорок пять находятся артефакты, способные наделять носителя внешностью принцессы, сколь бы странно это ни звучало, многое объясняют. Однако же с тем же успехом это может быть провокацией Анклава с целью дискредитировать нас в глазах обычных пегасов, заставив первыми проявить агрессию.

— Твайлайт, я уверена в Скуталу, — подала голос смотрительница стойла два. — Она бы ни за что не пошла на подобное… добровольно.

— Твай, ты же сама знаешь Скут! — поддержала сестру Рарити Дэш.

— Мне не кажется, что она врала, сахарок, — в свою очередь произнесла Эпплджек.

— Я бы рада с вами согласиться, но… — вклинившаяся в обсуждение глава Министерства Стиля виновато улыбнулась младшей сестре. — Мы не знаем, что с ней происходило всё это время. Поэтому я предлагаю не делать поспешных выводов, а вместо этого договориться о переговорах. И ещё одно: если слова об артефактах окажутся правдой, то мы должны предпринять всё возможное, чтобы они не попали не в те копыта.

— С вероятностью в восемьдесят семь процентов мисс Скуталу говорила правду, — вставляю свои пять виртуальных копеек. — Ну или верила в то, что говорила. Если это, конечно, Скуталу, а не актриса.

«И почему этим пегасам было не появиться на пару недель раньше или позже? Мы бы как раз успели провернуть замысел с активацией «Садов Эквестрии», после чего в переговорах уже не было бы смысла. Точнее, они проходили бы в совсем других условиях», — на секунду задумавшись, что ещё могло бы помешать приступить к реализации плана прямо сейчас, прихожу к выводу, что не хватает только вторжения армии какой-нибудь третьей стороны, вроде грифонов.

— Твайлайт, я готова лично возглавить переговоры с ССП, — предложила Свити Белль решительно. — Если это не моя подруга, а актриса или чейнджлинг, то я смогу это понять. Кроме того, у меня накопились вопросы… на которые сможет ответить только Скуталу.

— Хорошо, — Спаркл согласно кивнула. — Крусейдер, помоги Белль организовать переговоры и держи нас в курсе событий. А теперь мы должны решить, что нам делать с попыткой Анклава захватить стойла сорок четыре и сорок пять?

— Мне кажется, что нам следует попытаться наладить связь с этими принцессами, — внесла предложение Флаттершай. — Во всяком случае, так мы поймём, правдивы ли слова Скуталу, ну и сможем оценить, насколько эти пони готовы к сотрудничеству.

— Я напоминаю, что у нас нет достаточно быстрого и вместительного летающего транспорта, способного перебросить сколь-нибудь значимое количество войск, — напомнил о себе Бустер, не слишком довольный всей складывающейся ситуацией.

— Крестик, у тебя, совершенно случайно, нет в той области своего агента, способного прорваться в стойло через заслон Анклава? — шутливым тоном, но совсем без веселья во взгляде спросила Винил.

— Совсем совершенно случайно… нет, — отвечаю серьёзным тоном, тут же добавляя: — Есть один оперативный агент, направленный туда для разведки специально. Его навыков может оказаться достаточно, чтобы проникнуть в одно из стойл. Ранее я докладывал, что обращался за помощью к пони, обитающим в поселениях этого сектора Эквестрии.

«Ну, а то, что Лаенхарт к ним не относится — это детали, не имеющие решающего значения», — добавляю мысленно.

— Хорошо, — выпрямившись на своём месте, сиреневая единорожка решила подвести итоги: — Свити Белль займётся переговорами с ССП, Крусейдер попытается наладить связь с «принцессами», остальные же должны продолжить решать текущие задачи. И ещё одно: взрослое население стойл, входящих в состав ЭСС, следует подготовить к возможным боевым действиям. Мы не можем быть уверены, что Анклав не сделает следующий шаг, уже имея информацию об убежищах…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Заявление машины

Над Мэйнхеттеном висели тяжёлые серые тучи, через которые не пробивался свет ни звёзд, ни луны. Лишь языки драконьего пламени подсвечивали стены домов, зияющих пустыми провалами окон, да редкие электрические осветители разгоняли тьму над городом. Многие улицы были засыпаны снегом, который никто и не думал расчищать, но при этом большая часть дорог уже была освобождена от разнообразного мусора, останков и остовов машин…

— Карета подана, ваше высочество, — весело произнесла пегаска-гуль, закованная в лёгкую тёмно-синюю броню с золотыми вставками, приземляясь на крышу Цитадели во главе упряжки из трёх летунов. — Лейтенант ЭСС Коузи Глоу, к вашим услугам. Мои напарники — сержант Блек Шуттер и рядовой Флинтхард.

Небесная колесница стукнулась колёсами об посадочную площадку башни, проехала около двух метров, заставив крылатых пони немного пробежаться, а затем остановилась. Две единорожки, облачённые в броню серо-стального цвета, со специальными защитными колпачками на рогах, переглянулись между собой и шагнули вперёд.

— Доброй ночи, Коузи, — поздоровалась Твайлайт, кивком поприветствовав и двух других пегасов. — Извини за то, что отрываю тебя от дел. Надеюсь, у нас не возникнет проблем с полётом?

— Что вы, ваше высочество, — крылатая пони постучала по шлему правым передним копытцем. — Благодаря приборам ночного видения я ориентируюсь не хуже чем днём, а длительные перелёты, как говорят знающие пони, помогают от бессонницы.

Последние слова были произнесены вполголоса, словно бы Глоу обращалась к самой себе, но напарники прекрасно её расслышали и посмеялись над шуткой, понятной только им.

— Хорошо, — Спаркл не стала развивать тему, вместо этого сразу перешла к делу: — Координаты места, куда мы должны прибыть, уже переданы вам?

— Так точно, — преувеличенно бодро отозвалась летунья, достигшая своего положения из-за того, что проявила хорошие организаторские способности в те дни, когда гулей только организовывали в поселение. — Маршрут составлен с учётом скорости и минимизации риска. Полёт будет проходить в условиях радиомолчания, так что если что-то потребуется — кричите.

— Это мы можем, дорогуша, — подала голос Рарити, чувствующая себя пленницей марионетки, так как её доспехи шагали практически самостоятельно. — Можешь не сомневаться: если что-то случится, ты нас услышишь.

— Мисс Спаркл, мисс Рарити, я бы не хотел вас торопить, но у нас установлен график, — напомнил о себе голос Крусейдера, раздавшийся из динамиков понибота, до этого момента изображавшего из себя статую.

— Гхм… Да, — встряхнувшись, сиреневая единорожка произнесла для пегасов: — Во время полёта я буду поддерживать маскировочные заклинания, так что не удивляйтесь тому, что не будете видеть друг друга. Это ведь не вызовет проблем?

— Не должно, — неуверенно произнесла летунья, после чего добавила: — Мы постараемся приспособиться, но в первое время лететь придётся медленно. Вы уверены, что это необходимо?

— Не уверена, но рисковать не хочу, — не стала создавать тайн на ровном месте ученица принцессы Селестии. — Если других вопросов или возражений нет, то нам следует поспешить.

— Только после вас, ваше высочество, — церемонно обратилась к подруге белая единорожка, заставив главу Министерства Магии закатить глаза.

Дождавшись момента, когда обе единорожки, а вместе с ними и робот погрузятся в повозку, похожую на маленький фургончик, летуны разбежались и спрыгнули с крыши, тут же распахивая крылья. После того как они вылетели из черты города, Твайлайт всё же создала маскирующие чары, умудрившись скрыть их не только от визуального обнаружения, но и от разного рода радаров.

В результате непродолжительных споров во время подготовки операции, которая должна перевернуть мир с головы на ноги, место встречи команды было перенесено ближе к самой горе, где находились «Сады Эквестрии». Причиной же этого стало то, что некоторым из пони пришлось бы совершать большой крюк, чтобы сперва прибыть к Мэйнхеттену, а затем к логову дракона, что было, во-первых, неудобно, а во-вторых, слишком долго.

…

«Связь с дронами-разведчиками потеряна. Вероятность гибели — сто процентов», — констатировав сей неутешительный факт, отправляю сообщения об экстренном совещании членов совета ЭСС, решив не информировать только команду, отправившуюся к «Садам Эквестрии» (незачем их отвлекать от работы).

Пока пони, разбуженные посреди ночи и выдернутые из тёплых постелей, спешно приводя себя в приличный вид занимали свои места перед компьютерными терминалами, у самого меня появилось время переосмыслить нынешнюю обстановку. В конце концов обнаружение армии зебр с тяжёлым вооружением, численностью более пяти тысяч солдат — это не то, что можно проигнорировать.

Погрузившись в виртуальный совещательный зал, куда были вызваны все имеющиеся подпрограммы, вывожу на обзорные экраны кадры, которые успели передать мои шпионы.

— Перед нами вновь встают два вопроса: кто виноват и что делать? — произношу монотонно, глядя на своих виртуальных советников. — Озвучьте ваши соображения.

— Учитывая численность представителей понижизни, переживших падение мегазаклинаний, нет ничего удивительного в том, что выжили и зебры, — изрёк Мыслитель. — Меня больше удивляет то, что они решили продолжить войну на уничтожение, вместо того чтобы сконцентрироваться на внутренних проблемах. Версию того, что это могут быть переселенцы мы отбрасываем, так как на отснятых кадрах отчётливо видны военная форма, оружие и отсутствие жеребят.

— А если это первые колонисты, которые должны основать поселение? — вступилась за полосатых четвероногих Целитель.

— Не имеет значения, — отрезал Воин. — Даже если их собственная страна сгорела в огне, и их единственным шансом на выживание является переселение в Эквестрию, это ничего не меняет. Они — враги, пришедшие взять силой то, что принадлежит представителям понижизни. Следовательно, мы должны их уничтожить.

— Замечу, что нам неизвестно положение дел в Зебрике, — напомнил о немаловажном факте Мыслитель. — Вполне может быть так, что мы имеем дело с последними силами зебр… но возможно и то, что перед нами «первая ласточка» новой волны вторжения, которое начнётся сразу после обнаружения пригодных для выживания земель.

— Давайте не будем ходить вокруг да около, — попросил Воин. — Зебры пришли в Эквестрию явно не для переговоров, на что намекает уничтожение разведчиков и наличие тяжёлой техники. Какие бы цели они ни преследовали, с нами им не по пути. Вывод прост: мы должны их уничтожить.

— И как же ты предлагаешь это сделать? — перешла в контратаку Целитель. — Может быть нам следует отправлять против них роботов, пока те не закончатся, а затем бросать в атаку представителей понижизни? Начнём с гулей, потом пони из поселений на поверхности, ну и закончим жеребятами из стойл…

— Тебе следует провести диагностику своей матрицы личности, — хмыкнул Воин. — Может быть, я и запрограммирован искать решение проблем через войну, но это не означает, что единственная доступная мне стратегия — забрасывание противника «мясом».

— Однако же это не отменяет возникшей перед нами проблемы, — Мыслитель задумчиво обратился к Технику: — Какие предложения есть у тебя?

— Идей много, а вот рук не хватает: только копыта и есть, — пошутила подпрограмма, отвечающая за технологическое развитие. — На самом деле не вижу проблемы. Да, думаю, вы и сами знаете решение задачи, но осознанно отказываетесь к нему обращаться.

— «Селестия-один»? — на всякий случай уточняю, так как после создания подпрограмм они успели развиться, из-за чего теперь уже не являются моими копиями.

— Именно, — отозвался Техник. — Пока эта армия собрана достаточно компактно и находится на незаселённом побережье, мы можем нанести один решительный удар, вычеркнув зебр из списка противников.

— Зато в этот список сразу же войдёт Анклав, — заметил Мыслитель. — Пегасы, узнав о наличии у нас подобного оружия, не считаясь ни с чем захотят его либо получить в своё пользование, либо уничтожить.

— Анклав станет нашим врагом в любом случае, — хмыкнул Воин. — Не пройдёт и дня…

— Это произойдёт, только если «Сады Эквестрии» будут активированы, — парировала Целитель.

— Даже если Дидзи Ду окажется непригодна для активации «Садов Эквестрии», вероятность чего всё же есть, наличие в пещере дракона Спайка позволит нам получить доступ к центру башен ПОП, — продолжил настаивать на своём Воин. — Контроль над погодными башнями позволит нам лишить Анклав одного из преимуществ.

— Мы не можем строить наши планы, от которых будет зависеть судьба всех представителей понижизни, входящих в ЭСС, опираясь на допущения, — возразила Целитель.

— Существует вероятность того, что у Зебрики остались собственные шахты запуска мегазаклинаний, — вклинился в спор Мыслитель. — Таким образом мы привлечём к себе внимание не только Анклава и Стальных Рейнджеров, но и систем наведения ОМП противника. То, что оно всё ещё не было применено, может являться следствием наличия облачного покрова.

— Чушь, — отрезал Воин. — Если бы ОМП Зебрики ещё функционировало, то поселения Анклава не избежали бы обстрела.

— Мы могли бы передать информацию о вражеской армии самому Анклаву и Стальным Рейнджерам: наладить связь для этого несложно, — заметил Техник.

— Первые не оторвут свои крупы от облаков, пока зебры не начнут рушить башни ПОП, а вторые предпочтут запереться в своих бункерах и крепостях, откуда их имеющимися силами не выбить, — отозвался Воин. — И даже если легион направится именно к одной из этих целей, на их пути попадётся не одно поселение выживших, всё ещё выживающих с нашей посильной помощью. Объяснять им, почему ЭСС не сделала ничего для их защиты, в то время когда у нас имелась возможность остановить продвижение врага в самом начале… будете сами.

— Что же, вижу, что к консенсусу вы ещё долго не придёте, — прерываю спор и ставлю задачу: — Воин, разработай тактику сражения с армией Зебрики с учётом имеющихся у нас в наличии наземных и воздушных сил; Мыслитель, подготовь план действий для передачи информации за облака и Стальным Рейнджерам, чтобы они были готовы и знали, кто наш враг на самом деле; Техник, начинай отправку сообщений полкам тяжёлой пехоты, танковым корпусам и диверсионным группам, чтобы они взяли зебр в клещи и к закату завтрашнего дня скинули гостей с побережья.

— Я чего-то не знаю? — уточнил Воин, опередив другие подпрограммы. — У нас есть танковые корпуса?

— Корпуса танков… точно есть, — первым поняв мою мысль, усмехнулся Техник. — Устрою рассылку приказов и отзывов, чтобы противник их точно перехватил. Но не спровоцирует ли это зебр на необдуманные действия?

— Постарайся сделать так, чтобы не спровоцировало, — отвечаю максимально убедительным тоном. — В идеале нужно рассчитать наши силы так, чтобы заставить противника окопаться где-нибудь вдали от действующих поселений для того, чтобы принять бой на своих условиях. В конце концов, с разведывательными данными проблемы не только у нас.

— И чем же заняться мне? — спросила Целитель.

— Эвакуацией гражданских представителей понижизни из поселений, расположенных вблизи зоны боевых действий, — отвернувшись от подпрограмм, добавляю: — Техник тебе поможет организовать транспорт. Новые места размещения выживших начните подготавливать уже сейчас: разрешаю привлечь для этого гулей.

…

Члены малого состава совета управления ЭСС занимали свои места за мониторами в кабинетах, с обеспокоенными и сосредоточенными выражениями мордочек всматриваясь в изображения своих собеседников. Наконец, когда последний ожидаемый пони откликнулся на вызов, из динамиков полился голос Крусейдера:

— Пони, двадцать две минуты назад разведывательные дроны обнаружили военные силы противника: армия зебр, в состав которой входят роботизированные силы и тяжёлая техника, высаживается на побережье Эквестрии. Косвенные данные подтверждают, что намерения у гостей самые решительные, ввиду чего мной был предпринят ряд противодействий…

— Каких именно противодействий? — первым опомнился бывший канцлер Нейсей, сонливость с которого слетела столь стремительно, словно бы он только что не клевал носом столешницу. — Какими силами обладает враг? Какими силами обладаем мы? Исполняющая обязанности принцессы оповещена?

— Мисс Твайлайт и остальные главы министерств сейчас находятся на важной операции, из-за чего мной было решено не беспокоить их до завершения миссии, так как данная информация повышает вероятность провала, — ответив на последний из вопросов, «Крестоносец» продолжил говорить: — Мной были отправлены зашифрованные сообщения как командованию Анклава, так и главам Стальных Рейнджеров; сейчас начинается операция по эвакуации гражданского населения с пути возможного следования зебр, а также мобилизуются все роботизированные резервы. Кроме того, я подаю запрос о мобилизации всех боеспособных пони, входящих в ЭСС, на случай если предпринятых мер будет недостаточно.

— Я подготовлю бойцов к переброске, — сообщил Бустер. — Мы выступим сразу же как получим план действий. Рейнджеры Эпплджек не останутся в стороне.

— Полагаю, у вас уже есть какой-то план? — спросил заместитель Твайлайт, успевший понять то, что Крусейдер не слишком любит оповещать о каждом своём шаге, если может справиться с работой сам. — Что от нас требуется?

— Мой план достаточно прост, — прозвучал ответ из динамиков терминалов. — Так как военные силы Эквестрии раздроблены, в результате чего наши шансы на победу в открытом сражении довольно низки, я предлагаю использовать «Селестию-один», чтобы предотвратить прорыв противника вглубь страны. Запас химиката, растворяющего облака при распылении, уже заряжен в ракеты, размещённые на крышах домов Мэйнхеттена. Данные действия вызовут негативную реакцию со стороны других фракций Эквестрии, однако же в случае если позволить легиону хозяйничать на территории страны, ущерб окажется многократно выше. Ввиду того, что исполняющая обязанности принцессы сейчас недоступна, решение должно быть принято голосованием… не позднее чем через два часа.

* * *

В атриуме стойла сорок пять собрались три десятка бэтпони, облачённых в лёгкую облегающую броню, тёмно-синяя аликорница и розовая единорожка, у передних ног которой лежала золотая корона. Жеребцы и кобылы в последний раз проверяли снаряжение, сосредоточенно дёргая ушами, словно бы пытались к чему-то прислушаться, но при этом сохраняли молчание.

— Ты готова, Стар? — обратилась Луна к своей спутнице, всем видом излучая поддержку и уверенность.

— Я… Да, — после небольшой заминки, ответила волшебница. — Я справлюсь, принцесса.

— Помни: от тебя нам нужен щит, а всё остальное сделаем мы, — напомнила подопечной смотрительница стойла.

А в это время где-то за пределами защищённых стен, пегасы Анклава готовились к новому штурму, собираясь одновременно атаковать и сорок четвёртое, и сорок пятое убежища, тем самым растягивая и без того не бесконечные силы защитников. Из полученной разведчиками информации, их командование объявило жителей стойл фанатиками, жаждущими захватить власть в Эквестрии при помощи поддельных принцесс, пользуясь нынешним незавидным положением наземников, которые готовы ухватиться за любую надежду.

«Лицемерные ублюдки. Наверняка ведь они уже списали этих жеребцов и кобыл, которых бросят в атаку на наши рубежи. Ну а если они выживут, то их наградят парой пуль свои же товарищи. Всё ради того, чтобы получив короны воспользоваться ими самим», — медленно вдохнув и выдохнув, надевшая личину аликорна пони постаралась успокоить бушующие эмоции, буквально требующие разорвать и раздавить предателей (только вот учитывая недавний опыт, после первого-второго сильного удара её можно будет брать голыми копытами, что остужало пыл не хуже ведра ледяной воды).

Вылазка в стойло сорок четыре, куда вёл подземный туннель, соединяющий оба убежища, вызвала не самые дурные, но и не радостные эмоции: пони сумели заклинить гермодверь, из-за чего попытки её открыть снаружи не приводили к успеху, но Анклав нашёл технические пути, ведущие на второй этаж в обход главного хода. Пришлось помогать организовывать оборону, что позволило дезертирам подтянуть дополнительные силы и укрепиться в туннеле перед главной дверью.

«Теперь захват наших убежищ — это вопрос времени», — досадуя на собственную ошибку, подумала смотрительница, краем сознания отмечая готовность подчинённых к вылазке.

Вот розовая единорожка подняла телекинезом корону и надела её на голову, в яркой вспышке превращаясь в высокую белую аликорницу с затуманенным взглядом. Всё же Стар была не идеальным кандидатом для обладания этим артефактом, а потому с некоторым трудом справлялась с увеличившейся силой.

По команде принцессы ночи металлическая створка ушла в сторону, а из коридора тут же полетели энергомагические сгустки, разбившиеся о золотистое поле энергетического щита. Тут же Луна ответила лучём серебристого цвета, который расширялся и конусом накрывал почти всё свободное пространство, сметая засевших по ту сторону пегасов.

— Вперёд, — скомандовала аликорница, первой бросаясь к выходу, чтобы вскоре оказаться в туннеле. Рядом с ней почти мгновенно появился десяток бэтпони с взведёнными бомбами, готовыми к подрыву, а затем подошла и «сестра» перекрывшая выход ещё одним магическим полем.

«И почему из стойла нельзя телепортироваться? Корона-то до меня дошла», — промелькнула в голове несколько неуместная мысль, в то время как крылато-рогатая тёмно-синяя пони готовила заклинание телепортации, чтобы отправить несколько гостинцев прямо на борт «Хищнику» Анклава.

— Сверху бомба? — воскликнула телохранительница, вскинув голову и уставившись на потолок.

Взгляд смотрительницы метнулся туда же и её сердце замерло, стоило лишь глазам наткнуться на врезанный в потолок заряд взрывчатки. В голове тут же промелькнула мысль, что подобные закладки не делают одиночными, а затем заклинание, уже готовое сорваться с рога, было перенаправлено на другие цели.

Пони, оказавшихся в туннеле озарила яркая вспышка, а затем оглушительный грохот ударил по ушам жеребцов и кобыл, дожидавшихся своей очереди в атриуме. Вырвавшиеся из прохода языки пламени, дым, пыль и осколки камней обдали первые ряды воинов принцессы ночи…

Когда дым и облака пыли немного рассосались, а жители стойла сорок пять поспешили оказать помощь оглушённым и раненным пони, их взглядам предстал глухой завал, состоящий из крупных каменных глыб.

Словно гром среди ясного неба из динамиков, расположенных под потолком, прозвучал ровный голос молодой кобылки:

— Связь с пип-баком принцессы Луны потеряна; связь с пип-баком мисс Стар потеряна; связь с пип-баком…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Сияние машины

Мерными взмахами крыльев гули-пегасы разрезали воздух, скользя на потоках ветра к лишь им ведомой цели и увлекая за собой небесную повозку с двумя пони и одним роботом. Благодаря тому, что они более не ведали усталости, платой за что было отсутствие многих привычных для пони ощущений, полёт происходил не на средней скорости, которую обычно поддерживают все летуны, вынужденные экономить свои силы ради преодоления большего расстояния, а на предельной для самого медленного из группы.

«Сейчас я могла бы выиграть любой марафон», — без особого веселья подумала Коузи, возглавляющая импровизированный клин.

Несмотря на то, что Твайлайт Спаркл применила маскировочные чары, которые сделали прозрачными как гулей-пегасов, так и их груз, проблем с ориентированием и удержанием дистанции между летунами не возникало: в конце концов крылатые, пусть у бэтпони это выражено в наибольшей степени, вполне неплохо ощущали пространство вокруг себя. К сожалению, подобная чувствительность охватывала не столь уж и большое пространство вокруг, сильно зависела от крыльев и слуха, так что не могла предупредить о препятствиях впереди, если их не удавалось увидеть собственными глазами (случаи, когда летящие спиной вперёд пегасы во что-нибудь врезались, были не такой уж и редкостью).

Постепенно ночное тёмное небо начало светлеть, приобретая тёмно-серый цвет плотных облаков, низко висящих над землёй. Внизу же расстилался снежный ковёр, укрывающий леса и поля, города и деревни… словно одеяло, которым природа пыталась укутать истерзанную войной землю.

Всхлипнув, Глоу порадовалась тому, что не может заплакать, пусть ей этого сейчас и очень хотелось. К счастью, пегасы, которые летели рядом и чуть позади, не заметили этой секундной слабости своего лидера… либо же сделали вид, что ничего не услышали. В конце концов, пусть кобылка и не была в этом уверена до конца, они испытывали примерно те же чувства, что и она.

«Хорошо, что микрофоны выключены», — подумала про себя крылатая пони, которая сама вызвалась участвовать в данной операции, узнав о том, что требуются пегасы, которые умеют молчать.

Ещё год назад Коузи ни за что не поверила бы, что не только займёт должность главы целого поселения беженцев, но и сама вызовется участвовать в рискованной операции. Однако же время, проведённое в госпитале Мэйнхеттена, наложило на неё свой отпечаток, заставив стать сильнее и решительнее. Нет, она всё ещё была той пугливой пони, которая предпочла бы спрятаться от внешнего мира за страницами какой-нибудь книги, но… теперь у неё были цель и ответственность за других, что заставляло выбираться из своей раковины.

«Смелость — это не отсутствие страха; смелость — это умение преодолевать страх», — раз за разом повторяя себе эти слова, летунья делала новый и новый шаг вперёд, заставляя себя улыбаться, трудиться изо дня в день… даже не ради себя, а ради тех, кто на неё надеялся.

И пусть сейчас мир утопал в серых тонах, города лежали в руинах, а где-то с неба продолжал падать фонящий радиацией пепел, Коузи была точно уверена, что рано или поздно это всё закончится, и над Эквестрией снова взойдёт солнце. И чтобы приблизить этот момент она, а вместе с ней и многие другие пони, которых объединяли общие горе и потери, были готовы пойти на любой риск…

«Ведь взрослые должны исправлять свои ошибки, не оставляя их решение на жеребят», — вспомнив оставшихся в Мэйнхеттене малышей, Глоу лишь решительнее стиснула зубы и продолжила активно работать крыльями, с каждой секундой всё ближе подлетая к цели нынешнего перелёта…

…

Под ветвями лысых деревьев, словно бы тянущихся к серому небу в беззвучной мольбе о помощи, на опушке рощи стояла земная пони в тяжёлой герметичной броне. Её спутники, прибывшие вместе с ней на военных внедорожниках, которые позволили сократить не самый близкий путь по пересечённой местности, остались на дороге с другой стороны леса…

Оглушительная тишина резала слух, но Эпплджек не решалась её нарушить включением радио, вместо этого лишь время от времени шумно вздыхая. Как ни странно, но она практически не волновалась о том, что предстоит сделать в ближайшее время, что удивляло даже саму кобылку.

Вот на тактической карте брони показались зелёные отметки, быстро приближающиеся к её позиции. Эпплджек тут же встрепенулась и сделала несколько шагов вперёд, подняла голову и стала всматриваться в серое небо, на фоне которого проступили очертания небесной повозки. Спустя ещё несколько секунд пегасы, тянувшие небесную колесницу, заложив вираж и сбросив скорость, уверенно приземлились на опушку рощи, своими действиями заставив взметнуться ввысь облака снега. Ну, а стоило транспорту остановиться, как прозвучал бодрый кобылий голос:

— Конечная станция. Просим всех покинуть вагон!

— Спасибо за поездку, дорогуша, но в следующий раз я предпочту вызвать такси, — прозвучал знакомый голос из распахнувшейся двери, после чего из чрева фургончика вышла закованная в защитную броню единорожка.

— Ладно тебе, Рарити, было не так уж и плохо, — укоризненно произнесла Твайлайт, выходя под облачный покров вслед за подругой.

— Неужели наша Мисс Совершенство не оценила поездку на общественном транспорте? — попыталась пошутить земнопони, подходя ближе к волшебницам и чувствуя, как предательски защипало у неё в глазах, а сердце шумно забилось об рёбра, будто бы пытаясь вырваться на свободу из ставшей тесной клетки.

— Джеки… — глава Министерства Стиля хотела что-то сказать, но во время очередного шага запнулась, из-за чего пошатнулась и завалилась на бок. — Ай…

— Рарити! — воскликнула Спаркл, подскакивая к подруге.

— Ты в порядке, Сахарок? — бывшая фермерша тоже поспешила помочь хранительнице Элемента Щедрости.

— Бывало и хуже, — проворчала белая единорожка, с помощью подруг поднимаясь на ноги.

— Мисс Спаркл, мисс Рарити, мисс Эпплджек, — обратился к кобылам понибот, последним покинувший салон повозки. — До прибытия второй половины команды осталось три минуты. Мисс Глоу, припаркуйте транспорт в лесу, откуда сможете быстро стартовать в случае необходимости.

— Есть сэр, — несколько неуклюже отсалютовала пегаска-гуль, после чего посмотрела на троицу министерских кобыл и, вкладывая в слова все свои чувства, чётко произнесла: — Мы надеемся на вас.

Не дожидаясь ответа, упряжка совершила короткий разгон и взмыла ввысь, чтобы тут же скрыться за вершинами лысых деревьев…

…

В небе над Мэйнхеттеном зазвучала тревога, пронзительным воем разрывающая неестественную тишину. На крышах домов, до поры скрытые кусками брезента, в едином порыве стали подниматься пусковые ракетные установки, одни из которых красовались маркировкой МВТ, а другие были собраны буквально из того, что валялось под ногами.

Слышащие этот звук растерянные гули, получившие приказ о том, что им требуется проследовать в убежища, ещё полчаса назад, с волнением поднимали свои взгляды к небу и прижимали уши к головам…

…

— Магический щит Цитадели активирован. Мощность — девяносто два процента…

— Ретрансляторы дальней связи активированы и готовы к вещанию…

— Ракетные орудия готовы к залпу по команде…

— Звезде магов занять позицию в шахте мегазаклинания!

Десятки пони, сидящих в своих кабинетах за компьютерными терминалами, следя за показаниями приборов, ожидали начала событий, которые определят дальнейшую судьбу как ЭСС в частности, так и всей Эквестрии в целом. Кто-то из них сохранял спокойствие, другие перешучивались и перебрасывались ничего не значащими фразами, третьи искренне молились принцессам, прося их о защите и успехе.

— Мисс Белль, вы готовы? — прозвучал из динамиков терминала, установленного в кабинете смотрительницы стойла два, голос Крусейдера, заставивший директора «Стойл-Тек» вынырнуть из собственных мыслей.

— Да, — ответила волшебница, выпрямляясь в своём кресле и устремляя твёрдый взгляд прямо в камеру. — Я готова.

— Мисс Скретч? — прозвучал вопрос из-под потолка кабинета, обустроенного на первом этаже стойла двадцать девять.

— Я готова, — поправив зеркальные очки на мордочке, широко улыбнулась диджейка. — Зажжём Эквестрию!

— Давай всё же обойдёмся без таких фраз, — произнесла Свити, мордочка которой приняла хмурое выражение, в то время как её взгляд даже через монитор компьютера ощущался крайне тяжёлым.

— Ладно-ладно, — вскинула передние копытца Винил, демонстративно закатывая глаза к потолку (пусть этого и не было видно за очками). — Не будем ранить пони.

— До запуска три… две… одна…

…

Три крылатых силуэта, облачённые в броню серо-стального цвета, вынырнув из-за вершин лысых деревьев, приземлились на опушку рощи недалеко от склона высокой горы, вершина которой скрывалась за облаками. Тут же пегаска, возглавлявшая маленький клин, шагнула к двум единорожкам и земнопони, с лёгким вызовом произнеся:

— Заждались?..

— Рада снова тебя видеть, Дэши, — с теплотой в голосе отозвалась Рарити.

— И мы рады, — молвила Флаттершай. — Рарити, я…

— Ни слова больше, дорогуша, — поспешила перебить подругу белая единорожка, услышав, как задрожал голос жёлтой пегаски. — Я рада, что ты выжила. И если бы мне снова пришлось выбирать, я не сомневалась бы ни секунды.

— Спасибо, — подойдя к главе Министерства Стиля, Флаттершай осторожно обняла её крыльями, уткнувшись лбом шлема в область шеи подруги.

— Дитзи, не стой как неродная, — подозвала третью летунью голубая пегаска, заметив, как та неуверенно переминается в стороне от группы.

— М… Привет, — помахав правым передним копытцем, кобылка-гуль всё же приблизилась к остальной пятёрке пони.

— Здравствуй, сахарок, — первой поприветствовала Ду Эпплджек.

— Добро пожаловать в команду, — поспешила поддержать подругу сиреневая единорожка.

— Я бы не хотел вас торопить, но время не ждёт, — напомнил о себе робопони, чем заставил трёх пегасок, двух единорожек и одну земную кобылку встряхнуться.

— Верно, — согласилась Твайлайт. — Нужно приступать. Крусейдер, ты первый. Потом, когда получим сигнал, переместимся и мы.

— Принято, — отозвался робот, выходя на свободное пространство перед кобылами.

Ученица принцессы Селестии наклонила голову, направила скрытый под колпачком рог на механического жеребца, а затем выпустила заклинание телепортации…

…

Сотни ракет, оставляя за собой дымные следы, взмыли с крыш многоэтажных домов Мэйнхеттена, чтобы спустя какие-то секунды полёта вонзиться в облачный покров и детонировать, выпуская химический порошок. Буквально на глазах ровный и непроницаемый покров начал истончаться: сперва лишь в местах попаданий снарядов образовывались светлые пятна, всё быстрее и быстрее разрастающиеся, чтобы затем слиться между собой в единое целое.

Тем временем ракеты продолжили лететь, буквально разрывая истончившийся слой туч на клочки, создавая расползающиеся в стороны прорехи, в которых виднелись кусочки ослепительно-синего неба.

Впервые за очень долгое время солнечные лучи скользнули по вершине Цитадели Мэйнхеттена, заиграв отблесками на стёклах твердыни, буквально олицетворяющей собой надежду и уверенность в завтрашнем дне.

А затем на всех доступных частотах радиоволн зазвучали голоса кобылок:

— Приветствуем тебя, Эквестрия.

— Я, Свити Белль…

— И я, Винил Скретч…

— Мы хотим сказать вам, что мы ещё здесь, и мы живы.

— А следующее сообщение мы адресуем пони, живущим в Анклаве Пегасов: несмотря на то, что города Эквестрии были подвергнуты обстрелу мегазаклинаниями… многие пони выжили и продолжают выживать как в специально созданных убежищах, так и в спешно разбитых лагерях для беженцев.

— Мы сумели организовать производство лекарств и продуктов, часть из которых по соглашению с командованием Анклава передавалась и вам, но недавно нам стало известно, что военные предприняли шаги по разграблению стойл.

— Пони, мы верим в то, что в каждом из нас живут добродетели, заложенные в основу Эквестрии принцессами и нашими далёкими предками, которые смогли объединиться в самые трудные времена, чтобы вместе противостоять внешним угрозам. И что сейчас, когда нам выпадают тяжёлые испытания… мы сможем увидеть истинные лица друг друга.

— Так давайте же, пони, вновь объединимся и станем единым народом, тысячами лет процветавшим под мудрым правлением принцесс. И пусть наши враги, до сих пор пытающиеся сломить Эквестрию, в бессилии своём и зависти кусают локти…

— Потому что пока мы едины, мы, пони, непобедимы!

…

В шахте мегазаклинания «Селестия-один» стояли шесть единорогов: один в центре пентаграммы, и пять на концах лучей звезды. Они были одеты в белые трико, которые не мешали магической энергии пронизывать их тела, но вместе с тем обеспечивали хоть какую-то защиту от нарастающего жара.

Вставленные в стены кристаллы, создающие структуру, которая была похожа на пчелиные соты, получив доступ к солнечному свету, вспыхнули ярким золотым сиянием, из-за чего глаза жеребцов и кобыл заслезились, и они непроизвольно зажмурились. В это же самое время компьютерные терминалы производили расчёты, сопоставляли данные с последними сообщениями разведки и, исходя из всей полученной информацией, производили прицеливание.

— Пять… Четыре… Три… — звучал эхом механический голос, отсчитывающий последние секунды.

— За Эквестрию и принцесс! — срывая голос в крике, огласил шахту своим кличем заместитель главы Министерства Магии…

…

Во вспышке телепортации на каменной площадке перед тёмным зёвом пещеры появились шесть кобыл в броне: пять из них стояли вокруг шестой, которая и совершала заклинание. Стоило же их ногам коснуться твёрдой поверхности, как одна из трёх пегасок повернулась к механическому пони, стоящему на самом краю выступа, чтобы довольно громко спросить:

— Эй, железный парень, это у тебя антенна — или ты так сильно рад нас видеть?

— Мисс Дэш, конструкция этой платформы была разработана в стойле сто один, — невозмутимо ответил Крусейдер. — Все претензии вы можете направить производителю.

— Какие претензии? — искренне удивилась бывшая глава Министерства Крутости. — Хотя… кое-что я бы действительно доработала.

— Рейнбоу… — приложила копытце к мордочке Твайлайт.

— Дорогуша, это не смешно, — осуждающим тоном поддержала сиреневую волшебницу Рарити.

— Может быть, мы уже пойдём внутрь? — проворчала Эпплджек, оглядываясь по сторонам. — Как-то мне тут неуютно.

Словно по команде, пони посмотрели вдаль, туда, где над горизонтом уже вовсю светило солнце, лучи коего освещали бескрайнее поле из светло-серых и белых облаков, отдалённо похожих на заснеженную и безжизненную равнину.

— Небо без земли, как и земля без неба… — негромко произнесла Флаттершай, тем самым разрушая возникшее было наваждение.

— Нам нужно идти, — заявила Спаркл, при помощи телекинеза снимая свой шлем.

Тут же прохладный ветер начал трепать короткую гриву сиреневой единорожки. Её примеру последовали и остальные пони, за исключением Дитзи, которая не хотела красоваться облезлой шкурой и водянистыми глазами.

— Эта платформа останется здесь, — сообщил Крусейдер через динамик понибота. — Связь будем поддерживать через пип-баки.

На этом разговоры закончились, и шестеро кобылок молча направились вглубь пещеры, скрывшись под каменными сводами. Чем дальше они продвигались вперёд, тем темнее становилось вокруг, и лишь эхо стучащих по полу ног сопровождало их…

— Вы слышите? — напряжённо вскинула голову жёлтая пегаска, опасливо прислушиваясь к тихому рокоту, доносящемуся из темноты впереди.

— Всё в порядке, — успокоила подругу Твайлайт и зажгла рог, разгоняя подступающий со всех сторон мрак. — Спа-а-айк!..

Эхо голоса сиреневой единорожки унеслось вдаль, отразилось от стен и вернулось обратно, заставив пони пригнуться и рефлекторно прижать ушки. На несколько секунд установилась тишина, после чего до слуха подруг донеслось сонное ворчание:

— Ещё пять минуточек… Твай-лайт… Твайлайт?!

От последнего выкрика, больше похожего на трубный рёв, кобылки синхронно вздрогнули и непроизвольно отступили назад. Из глубины пещеры же раздался скрежет когтей по камню, сопровождающий топот и шелест чешуи. Вскоре же шести взглядам предстали сияющие золотом глаза с вертикальными зрачками, а затем в освещённую рогом Спаркл область вошёл крупный сиреневый ящер, возвышающийся над пони, словно утёс над невысокими деревцами.

— Здравствуй, Спайк, — задрав голову, улыбнулась своему помощнику номер один ученица принцессы Селестии. — А ты ещё подрос.

— Ну… наверное, — смутившись, дракон почесал голову правой лапой, растянув губы в зубастой улыбке. — Рарити, Флаттершай, Рейнбоу, Эпплджек… А?..

— Дитзи, — представилась третья пегаска, помахав правой передней ногой. — Давно не виделись, Спайк.

— Ага… — задумчиво кивнул ящер, взглядом обшаривая пещеру.

— Пинки с нами нет, Спайк, — погрустневшим голосом произнесла сиреневая единорожка.

— Позже мы тебе всё расскажем, Спайки, — пообещала белая единорожка.

— Хех… — усмехнулась голубая пегаска, притопнув передними копытцами. — Горазд же ты спать, здоровяк. Ты столько всего пропустил…

— Спайк, нам нужно использовать «Сады», — перебила подруг Твайлайт, делая ещё шаг вперёд. — Ты же за ними присматривал?

— Ну… да, — ещё раз смутился дракон, тут же беря себя в лапы и разворачиваясь так, чтобы пропустить подруг вглубь пещеры. — Идёмте.

— Мы рады, что с тобой всё в порядке, Спайк, — произнесла Флаттершай, встретившись взглядом с когда-то маленьким ящером, который теперь мог бы поспорить размерами с иным самолётом.

— И я рад… что вы в порядке, — отозвался сиреневый дракон, вновь вильнув взглядом, будто бы надеясь увидеть кого-то ещё.

Пока они шли к шахте «Садов Эквестрии», расположенной в глубине скалы, разговор между старыми друзьями не клеился. Поэтому вскоре они замолчали и, погрузившись каждый в свои собственные мысли, стали вслушиваться в звуки эхо. Но вот позади остался туннель, ведущий в основное логово Спайка, где находилось его ложе из золотых монет и запас кристаллов для перекуса, а также стоял компьютерный терминал для связи (в данный момент неработающий), а затем взглядам гостий предстало помещение, похожее на огромную трубу, в самом конце которой виднелся клочок синего неба.

Здесь же была расположена платформа в виде шестилучевой звезды, из центра которой вверх смотрел терминал «Крестоносца», похожий на огромную указку. На углах лучей расположились подушечки, на которых лежали Элементы Гармонии, а стены скрывались за плотно подогнанными белыми керамическими плитами.

— Пора ещё раз спасти мир! — бодро воскликнула Рейнбоу Дэш, первой взлетая на платформу и безошибочно находя Элемент Верности. — Кто последняя, та — копуша!

— Будь хоть немного серьёзнее, Рейнбоу, — возмутилась белая единорожка. — Это ведь такой момент!..

Одна за другой пони занимали свои места, с удивлением и радостью замечая, как вспыхивают ожерелья, словно бы приветствуя старых друзей. Связь, которая однажды истончилась до такой степени, что её можно было и вовсе не заметить, в эти мгновения многократно усилилась и укрепилась, из тонких ниточек превращаясь в толстые канаты.

На глазах Рейнбоу Дэш, ради отчаянной попытки помочь пони, оставшимся на земле, и желания найти своих подруг отринувшей своё высокое положение в обществе зарождающегося Анклава, выступили слёзы; сердце Рарити, готовой пожертвовать не только жизнью, но и душой, запело от заполняющего её восторга; на губах Флаттершай, не сломавшейся под грузом вины и не зачерствевшей после всех пережитых испытаний, появилась грустная улыбка; с губ Эпплджек, признавшей совершённые ошибки, сорвался тихий вздох; а Твайлайт Спаркл, вновь окружённая друзьями и отпустившая надуманные обиды, почувствовала себя по-настоящему полноценной. Лишь Элемент Смеха продолжал лежать безжизненным украшением, в котором не ощущалось ни капли магии.

— Он ошибся, — разрушая торжественную атмосферу, произнесла Дитзи Ду, слова которой громом прозвучали в тишине шахты «Садов Эквестрии». — Я недостойна быть хранителем.

Сняв шлем, гуль-пегаска опустила голову, чувствуя себя разбитой и раздавленной. Остальные кобылы только лишь и могли, что обменяться неуверенными взглядами.

— Как сказала бы Пинки Пай: «Смех есть в каждом пони, нужно просто найти, что его вызывает», — прогудел голос Спайка от входа. — Я, может быть, и не понимаю, что сейчас происходит, но могу предположить, что раз уж ты кем-то была выбрана, то он должен был знать, что делает.

— Поверь в себя, Дитзи, и у тебя обязательно получится, — произнесла жёлтая пегаска, со своего луча звезды улыбнувшись кобылке-гулю.

— Просто покажи, из какого теста ты сделана, сахарок, — поддержала порыв подруги оранжевая земнопони.

— Просто вспомни то, что заставляет тебя улыбаться, — посоветовала белая единорожка.

— Ты сможешь это, Дитзи Ду, потому что ты — это ты! — торжественно провозгласила голубая пегаска, а когда взгляды подруг переместились на неё, смущённо улыбнулась и почесала затылок правым передним копытцем. — Здорово же звучит…

Закрыв глаза, пегаска-гуль попыталась вспомнить что-то, что заставляло её смеяться. Нет, улыбаться она могла, как и шутить… но всё это было не тем. В конце концов, с тех пор как упали первые мегазаклинания, она больше не радовалась искренне… от всей души и всем сердцем.

«Я… подвела всех».

Удар машины

Примечание к части

Писалось под температуру... в несколько подходов. Читать на свой страх и риск.

В этом месте облачный покров был разрушен широким кругом в несколько километров, тем самым образуя подобие колодца, через который было видно кусок чистого синего неба. Однако же на земле, исходящей нестерпимым жаром, искажающим воздух, который образовывал неровную колышущуюся дымку… не было ни единой живой души, способной оценить красоту момента и сравнить себя с лягушкой, сидящей на дне настоящего колодца.

Грозные военные машины, ещё недавно способные внушать трепет в сердца врагов великой Зебрики, стройные ряды воинов в лёгкой броне и при полном вооружении, мощный автономный вычислитель мобильного командного центра и многие сотни метров земной тверди оказались сплавлены в раскалённый монолит. Единственный удар мегазаклинания, в мгновения испаривший живую плоть полосатых киборгов, единственной целью существования которых было ведение войны до полного уничтожения врага, поставил жирную точку в так и не начавшемся по-настоящему противостоянии двух искусственных интеллектов.

От армии зебр ещё остались авангардные и арьергардные отряды, не попавшие под прямой удар «Селестии-один», но даже те воины, которым посчастливилось не погибнуть во время атаки пони, из-за отсутствия сколь-нибудь выраженной инициативы в искалеченных мозгах были обречены на скорый бесславный финал. Кроме того, в их сторону уже двигались роботизированные отряды ЭСС, да и Анклав отправил своих разведчиков, чтобы узнать причину, по которой Мэйнхеттен использовал оружие массового поражения…

* * *

Ровный рокот машинного отделения заставлял тревожно вслушиваться в каждый шорох, опасливо выглядывая в коридоры и заглядывая за углы. Бэтпони, привыкшие к более тихой обстановке, в которой ориентировались в равной степени на глаза и уши, оказавшись на борту «хищника», разом лишились одного из своих преимуществ. Впрочем, для профессионалов диверсионной работы это не было непреодолимым препятствием…

Сидя на расстеленном в углу комнаты брезенте, снятом с одной из металлических перегородок, фальшивая Луна прижимала к левому боку тяжело дышащую единорожку, у ног которой лежала золотая корона. Экстренная телепортация далась тяжело обеим волшебницам, но если тёмно-синяя пони была вынуждена лишь перекинуть метки с одних объектов телепортации на другие, да вложить в заклинание побольше силы, то её напарница сперва приняла взрыв на свой магический щит, а затем по ней ударил откат от резко прерванных чар. Легче же всего перемещение перенесли перепончатокрылые жеребцы и кобылы, сумевшие достаточно быстро сориентироваться на обстановке и, вырубив случайного свидетеля появления диверсионной группы, тем самым не позволив поднять тревогу по всему кораблю.

И вот уже прошло несколько часов, на протяжении которых принцесса ночи занималась тем, что гипнотизировала пегасов Анклава, которых в закуток приводили их же соратники, уже успевшие пройти обработку. К сожалению, общее число «перевербованных» летунов едва перевалило за десяток, тем самым удвоив численность изначального отряда, но к счастью, среди них не было обычных десантников, а лишь техники и уборщики, имеющие доступ почти ко всем помещениям на «хищнике» (это стало тем фактором, который натолкнул Луну на план по захвату судна).

Вообще гипноз был далеко не идеальным инструментом воздействия: во-первых, чем масштабнее требовались вмешательства в личность, тем сильнее становилось сопротивление, и тем больше подопытный напоминал марионетку (вплоть до превращения в безвольную куклу с пустым взглядом); во-вторых, для успешного применения заклинания нужен был контакт глаза в глаза; в-третьих, не превращая жертву в безмозглый овощ, способный выполнять простейшие приказы вроде «стой» или «иди», нельзя было внушить то, что противоречит личности объекта. Таким образом, например, фанатично верный солдат армии зебр, даже если им займётся сама принцесса ночи, не будет считать себя её верным слугой, так как против этого будет восставать его «я».

Пегасы — это совсем другое дело: пусть они и дезертировали, пусть и именовали себя Анклавом Эквестрии… но в душе всё равно оставались верны принцессам. Нужно было просто снизить критичность мышления, заставив их уверовать в то, что её высочество действительно находится на борту небесного корабля, экипажу которого приказано лишить её свободы… а то и жизни. Главное же заключалось в том, чтобы напирать на то, что их ввели в заблуждение настоящие предатели, так что сейчас необходимо помочь другим пони вернуться на путь истинный…

* * *

— Есть устойчивый сигнал! — встрепенулся один из операторов систем дальней связи, расположенных в одной из башен дворца Кристальной Империи. — Воспроизвожу сообщение в реальном времени…

Трое пони (двое операторов и уборщица), откровенно скучавшие на своих постах до этого момента, встрепенулись и сгрудились перед терминалом, напряжённо вслушиваясь в голоса кобыл, которые невозможно было не узнать. Свити Белль и Винил Скретч вещали о том, как выживают эквестрийцы, как захватившие власть среди пегасов генералы Анклава вскрывают убежища, где нашли своё спасение мирные жители, как легион зебр высадился на побережье их израненного государства, чтобы продолжить нести смерть и разрушения. Сказали они и о том, что ЭСС не является беззащитной, так что врага ждёт встреча с самым разрушительным оружием в арсенале пони…

— Вот ведь хвостец… — шокированно присвистнул второй кристальный пони, красующийся синеватой шёрсткой, рассеянным взглядом скользя по стене из мониторов. — А я думал, что это мы в полном крупе.

— Полнота крупа познаётся в сравнении… Ай! — светло-жёлтый жеребец, сидящий в кресле перед терминалом, схватился за ухо, по которому пришёлся несильный удар от красной кобылки.

— Придурки, — поморщилась пони средних лет. — Быстро свяжитесь с принцем и обо всём ему доложите. Наберут же по объявлению…

— Точно, — прекратив тереть пострадавший от кобыльего произвола орган, кристалиец принялся быстро щёлкать по клавишам клавиатуры. — Запись сохранена. Связь с принцем установлена…

…

В оранжерее играла тихая классическая музыка, работали вентиляторы, ярко светили лампы дневного света. Крупные алые, жёлтые и синие бутоны, источая сладковатый манящий аромат, возвышались над кадками на толстых стеблях, от которых отходили широкие и сочные листья.

Розовая аликорница, прогуливаясь между разноцветными рядами растений, прислушиваясь к музыке и шелесту листвы, то и дело останавливалась рядом с одним или другим бутоном, чтобы трепещущими ноздрями втянуть пьянящий аромат. В эти секунды она сама себе напоминала пчёлку, деловито жужжащую над цветками, чтобы собрать нектар и перенести пыльцу.

Вообще гулять по оранжерее было разрешено только в строго отведённые часы, да и то лишь малыми группами, чтобы работникам было проще следить за посетителями… которые могли захотеть разнообразить свой рацион вне всякой очереди. Однако же для принцессы и её мужа, как и для некоторых других глав государства, делались исключения. Но Каденс всё равно себя сдерживала, сколь бы высок ни был соблазн попробовать на вкус один или два цветка.

— Ж-ж-ж… — увидев настоящую пчелу, севшую на синий лепесток, крылато-рогатая кобылка, на шее которой был повязан тонкий белый шарф, приблизила мордочку к бутону, чтобы с живейшим интересом посмотреть на полосатое насекомое. — Ж-ж-ж?

Однако же пчела, игнорируя все попытки с ней поговорить, никак не отреагировала на розовую аликорницу. Возможно, она просто была сильно занята, либо плохо воспитана… этого Каденс не знала и не могла узнать.

Внезапно раздавшийся смех жеребца, звучащий как-то надрывно, будто бы его обладатель не мог решить, плакать ему или радоваться, спугнул насекомое и заставил крылато-рогатую кобылку испуганно отпрянуть. Пару секунд она колебалась, желая убежать подальше, но всё же узнала голос Шайнинга и, стряхнув неуместную робость, торопливо помчалась к нему.

Аликорнице пришлось обогнуть длинный ряд кадок, прежде чем она увидела сидящего прямо на полу единорога, глаза коего сияли яркими синими огоньками. Подбежав к нему, кобылка ткнулась носом в шею жеребца, заглянула ему в глаза и произнесла:

— Шайнинг?..

— Всё в порядке, моя хорошая, — поняв, что испугал принцессу, Армор тепло ей улыбнулся, а затем поднялся на ноги. — Похоже, нам придётся начать действовать немного раньше, чем мы планировали. Твайлайт нужна наша помощь.

— Твай-лайт, — будто бы пробуя слово на вкус, повторила крылато-рогатая пони, сосредоточенно сдвинув бровки, а затем, будто бы что-то вспомнив, улыбнулась и воскликнула: — Твайлайт!

— Верно, — кивнул единорог, затем жестом указал на выход из оранжереи. — Идём: у нас появились важные дела. Ты же хочешь поиграть в кино?..

* * *

— Жители Анклава, все вы прекрасно знаете меня, но всё же я представлюсь, — оранжевая пегаска в силовой броне стояла выпрямившись в полный рост на фоне флага Эквестрии и глядя точно в объектив камеры. — Я — Скуталу, одна из основательниц компании «Стойл-Тек», которая создавала убежища для гражданских пони по всей нашей стране. Каждый пони, хоть раз в жизни плативший налоги, приложил своё копыто к созданию множества бункеров, в которых спаслись от разрушительного воздействия мегазаклинаний сотни тысяч жеребцов, кобыл и жеребят. Мы с вами строили будущее Эквестрии, старательно сохраняя семена культуры, науки, а также природы, которые должны были взойти на израненной войной земле в будущем, чтобы последующие поколения с уверенностью смотрели в грядущее… испытывая при этом гордость за тех, кто сделал всё возможное, чтобы это будущее у них вообще было.

Изображение камеры приблизилось, и всё свободное пространство заняла мордочка кобылы, на которой отчётливо были видны морщины, тонкие шрамы и иные следы перенесённых лишений.

— В день падения мегазаклинаний командование пегасьих войск Эквестрии отдало приказ бросить пони, живущих на земле и подняться за облачный покров, — голос Скуталу звучал ровно и глухо, будто бы каждое слово она выдавливала из себя через силу. — Да, не буду спорить с тем, что этим они спасли немало простых пегасов, но… вместе с этим они бросили умирать единорогов и земнопони, которые по той или иной причине не могли добраться до убежищ. Командованием не было предпринято попыток помощи беженцам даже после того, как взрывы прекратились, а остатки наземных частей и осколки правительства нуждались в любой поддержке для стабилизации ситуации. Скольких смертей можно было избежать, если бы «хищники» занимались перевозкой гражданских в области, не подвергшиеся заражению? Скольких жеребят мы могли бы спасти, если бы винтокрылы доставляли лекарства от заражения радиацией? Сколько…

Прикрыв глаза, из-под век которых просочились капельки слёз, на несколько секунд оранжевая пегаска замолчала, а затем, вновь посмотрев в камеру, она заговорила жёстко и холодно:

— Действия командования Анклава ясно говорили, что они не собираются помогать выжить пони с поверхности: они мотивировали это тем, что у нас мало ресурсов для собственного выживания, будто бы пегасы — больше не пони, а совершенно иная раса, со старой Эквестрией не имеющая ничего общего; говорили, что внизу не осталось выживших и всячески мешали распространению информации о поселениях беженцев, выживающих вопреки всему; упирали на необходимость войны с грифонами… которую феерично «выиграли», оставив на территории врага дюжины небесных кораблей и тысячи защитников государства, которые смели задавать неправильные вопросы. Но и на этом они не остановились: имея возможность контролировать плотность облачного покрова и движение водных масс в нём, командование Анклава устроило на поверхности зиму, позволяя радиации равномерно распределяться над новыми поселениями земнопони и единорогов, что нельзя воспринимать как-то иначе, нежели попытку массового убийства… А ведь даже зебры никогда не опускались до того, чтобы, пользуясь отравой, убивать десятки тысяч собственных сородичей ради того, чтобы позже забрать их имущество. Скажите мне, пегасы, с каких пор мы стали хуже зебр? Неужели мы будем и дальше позволять захватившим власть генералам пировать на костях наших соседей, друзей, родственников?

Камера вновь отъехала, чтобы в кадр попадал флаг Эквестрии, а Скуталу заговорила с мрачной решимостью в голосе:

— Многие из вас могли бы спросить, а где же я была всё это время? Где же Рейнбоу Дэш, прославившаяся на войне? Я отвечу: глава Министерства Крутости была назначена предателем пегасов за то, что хотела помочь жителям поверхности, из-за чего была вынуждена бежать, так как совет генералов послал за ней своих убийц, а меня до недавнего времени содержали в лечебнице для душевнобольных, где при помощи наркотиков и пыток выбивали информацию о стойлах. Лишь то, что среди пегасов нашлась группа энтузиастов, которые не убоялись возможной кары от узурпаторов власти, установивших беспощадный диктат, целью которого является превращение нашего общества в безвольную аморфную массу, покорную любому их решению, позволило мне вновь оказаться на свободе. Однако же командование Анклава уже получило многие сведения о «Стойл-Тек», результатом чего является то, что верные генералам войска сейчас вскрывают убежища сорок четыре и сорок пять…

Изображение сменилось, и теперь вместо пегаски на фоне флага зрителям предстали кадры, пересланные ЭСС, которая получила их от своих добровольных разведчиков. Впрочем, продлилось это недолго и вскоре изображение Скуталу вернулось.

— Сейчас, когда решается судьба будущего нашей страны, я и другие члены сопротивления узурпаторам не намерены стоять в стороне, — голос летуньи набрал силу, дрожью выдавая обуревающее её волнение. — Мы будем до конца стоять за те идеалы, которые нам завещали принцессы, матери и отцы, чтобы в тот день, когда наши копыта ступят на Вечнозелёные Луга, на вопрос «Были ли мы хорошими пони?» у принцесс Селестии и Луны не было причин для сомнений. И я обращаюсь к вам, пегасы Эквестрии, с одним лишь вопросом: когда ваши дети, внуки и правнуки будут смотреть вам в глаза, сможете ли вы им сказать, что сделали всё возможное для их светлого будущего? Эквестрия была построена на столпах, имена которых Честность, Верность, Щедрость, Доброта, Дружба и Радость… Не дайте тем, кто жаждет лишь власти и богатств для малого круга предателей, отобрать их у вас.

…

— Какого Дискорда тут вообще происходит?! — зарычал красный пегас, врываясь в помещение со множеством терминалов, за которыми сидели растерянные, испуганные, озадаченные жеребцы и кобылы. — Немедленно заглушить вещание с поверхности и от этих…

— Мы пытаемся, сэр… — попыталась успокоить генерала лимонного цвета пегаска в тканевой форме со знаками отличия лейтенанта.

— Делайте, а не пытайтесь, — процедил жеребец, правым передним копытом хватая кобылу за одежду на груди, при этом намотав ткань на ногу и подтянув подчинённую к себе. — Иначе я решу, что вы заодно с этими диверсантами.

— Так точно… сэр, — испуганно пискнула летунья, тут же оказавшаяся отброшенной назад, из-за чего ей пришлось сделать несколько шагов и распахнуть крылья, чтобы позорно не растянуться на полу. — Нам придётся активировать военные глушилки по всей области вещания: мы не знаем точного места, откуда ведут трансляцию повстанцы.

— Действуйте, — велел генерал десятого сектора.

— Не слишком ли ты много на себя берёшь? — хмуро осведомилась синяя крылатая пони, как раз в этот момент вошедшая в командный центр. — Между прочим, Мэйнхеттен находится в моей юрисдикции.

— Находился в твоей, — огрызнулся красный жеребец, разворачиваясь к прервавшей его пегаске. — Мы слишком долго играли в дипломатию с этими грязедавами, за что и поплатились. Теперь я беру командование на себя и лично разберусь с этим рассадником нежити и анархии. Лейтенант?!

— Я, сэр? — почти мгновенно оказалась рядом лимонная кобылка, чем вызвала недовольство на мордочке синей пегаски.

— Организуй мне канал связи со вторым ударным флотом, — красный жеребец оскалился в усмешке. — Пусть они выжгут этот город, стоящий у нас костью в горле. Вот так нужно эффективно решать проблемы.

Последние слова командующий десятого сектора адресовал уже своей коллеге, которая лишь стиснула зубы в тихой ярости.

— М… мы не можем… сэр, — виновато произнесла лимонная пони.

— Почему? — голова жеребца медленно повернулась к подчинённой, которая сжалась под испепеляющим взглядом. — Отвечать… быстро!

— Вы приказали заглушить вещание Мэйнхеттена и повстанцев при помощи военных глушилок, — лейтенант почти тряслась от страха, почти физически чувствуя на шее медленно сжимающуюся петлю. — Приказ уже отдан… сэр.

— Связь разорвана…

— Связь разорвана…

— Связь разорвана…

Посыпавшиеся со всех сторон доклады заставили задёргаться правое веко летуна, который от подобного поворота дел даже дар речи потерял. Впрочем, раздавшийся со стороны синей пегаски смех вернул его к жестокой реальности, вынудив простонать:

— Идиоты… Вы — хуже любых диверсантов.

— Теперь я вижу, как правильно нужно эффективно решать подобные проблемы, — утерев выступившие из глаз слёзы маховыми перьями, синяя пегаска обратилась к притихшим пони, сидящим за терминалами: — Используйте для передачи сигналов систему импульсных лазеров. Для этого их и устанавливали.

— Запуск резервной линии связи инициирован…

— Подтвердите приказ для второго ударного флота.

— Подтверждаю, — со злым удовлетворением в голосе произнёс генерал десятого сектора.

— Отменяю, — недовольно рыкнула синяя кобыла. — Ты разве не получил доклад о том, что было зафиксировано применение мегазаклинания? Я вот вовсе не уверена, что они не могут выстрелить ещё раз, и не хочу провоцировать наземников на крайние меры.

— Ты предлагаешь не делать ничего? — взгляд жеребца стал угрожающим, что совершенно не произвело впечатления на его собеседницу.

— Я предлагаю думать головой, а не тем, чем привык это делать ты, — холодно отозвалась синяя летунья. — Как думаешь, что решат пони, если узнают, что мы отправили бомбить Мэйнхеттен целый ударный флот, как только в эфире появились сообщения о наших неприглядных действиях? Если мы потеряем поддержку народа, то нас не спасут и преданные нам лично военные части. Поэтому сейчас, как только будет восстановлено вещание, мы начнём информационную контратаку, под прикрытием которой решим вопрос повстанцев. Нужно лишь проявить немного терпения… И я очень надеюсь, что другие наши соратники это понимают.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Триумф машины

Примечание к части

Время пришло,

Солнце взошло.

Ощущение воодушевления, которое появилось в первые секунды после того, как пять из шести Элементов Гармонии признали своих прежних хранительниц, по мере осознания отказа активироваться от шестого артефакта постепенно сошло на «нет», при этом сменившись напряжением и растерянностью. Пять министерских кобыл и дракон, так и остающийся стоять у входа в шахту «Садов Эквестрии» продолжали ждать, более не произнося ни слова. Однако же тишина сохранялась недолго, а на смену ей пришёл голос Крусейдера, прозвучавший из динамиков брони:

— Мисс Ду, я не мастер произносить воодушевляющие речи, а потому предоставлю это право той, для кого воодушевление других было столь же естественным делом как и дыхание. Возможно, вам это поможет.

В тишине каменной трубы прозвучала мелодичная заставка передачи, когда-то пользовавшейся популярностью у радиолюбителей, а затем её сменил бодрый голос молодого жеребца, заставивший ушки кобылок навостриться, а глаза удивлённо расшириться:

— Доброе утро, уважаемые радиослушатели. Я — ваш бессменный ведущий Чиз Кейк, приветствую вас на ежедневной программе «Доброе утро, Эквестрия». И должен сказать, что сегодня наше утро как никогда ранее доброе, так как у нас в гостях очень особенная пони: обладательница негласного титула «Королева вечеринок», кобылка с самой задорной улыбкой и пушистой гривой, хранительница Элемента Смеха… Пинкамина Диана Пай. Или просто — Пинки Пай. И да, молодые и амбициозные жеребцы, она ещё не замужем.

— Хи-хи… привет-привет, Чиз, — отозвался всем знакомый, молодой голос ещё не главы Министерства Морали (всё же запись была сделана вскоре после возвращения принцессы Луны, но до отречения принцессы Селестии от престола). — И вам приветик, девочки…

Услышав эти слова, вызвавшие в груди глухую тоску от чувства утраты, Твайлайт закусила нижнюю губу, отворачиваясь в сторону, чтобы никто не видел блеснувших в глазах слёз, Эпплджек опустила голову и прикрыла веки, Рейнбоу подняла взгляд вверх, Флаттершай переступила с ноги на ногу и потупила взгляд, а Рарити тихо шмыгнула носом. Сама Дитзи, будто бы сжавшаяся при первых звуках речи розовой земнопони, замерла и не смела шелохнуться, сама не понимая собственной реакции.

— Пинки, тебе, наверное, уже много раз задавали этот вопрос, но я его повторю: что значит быть Элементом Смеха? — ведущий сделал паузу, после чего продолжил: — Со всеми остальными Элементами Гармонии всё более или менее очевидно, но вот Смех вызывает споры и дискуссии.

— Всё просто, глупенький Чиз, — неожиданно серьёзным лекторским тоном заговорила земнопони. — Смех — это физиологическая реакция на юмор, которая состоит из двух элементов: набора жестов и производства звука.

— Гхм… Шутишь? — поперхнувшийся голос жеребца звучал растерянно.

— Агась, — радостно ответила Пинки. — Для меня смех — это то, что приятно дарить другим и что приятно слышать от других. Смех помогает бороться со страхом и печалью, он делает любую работу чуточку легче и объединяет друзей. Правильный смех не должен быть обидным, так как смеяться вместе с кем-то всегда приятнее и веселее, нежели смеяться над кем-то. Всегда следует помнить тех, кто дарит тебе улыбку, и ради кого улыбку готова дарить ты, как бы больно или тяжело ни было в этот момент. Для меня смех — это то, чем я всегда могу поделиться с друзьями и семьёй, даже если у меня больше ничего нет… И даже в самый тяжёлый момент, когда кажется что всё очень-очень плохо, смех обязательно поможет почувствовать тепло в груди и плечо готового тебя поддержать друга. Самое же замечательное, что сколько бы смеха мы не дарили другим, его не становится меньше у нас.

— Неожиданно развёрнутый ответ, — усмехнулся ведущий. — Полагаю, что у каждого нашего слушателя есть тот или те, ради кого он или она готовы смеяться бедам и печалям назло. И раз уж на то пошло, то давайте устроим минутку смеха на нашем радио… но заранее убедитесь, что тем самым вы не разбудите соседей.

Смахнув слезу с мордочки, Спаркл посмотрела на подруг, находящихся в таком же разбитом состоянии, как и она сама. В памяти же у неё всплыли фрагменты первой встречи с Пинки Пай, когда она была всего-лишь молодой единорожкой, которая почти не интересовалась миром за пределами библиотек и обсерваторий, и у которой был один-единственный верный спутник… скорее, младший брат или даже сын, а не полноценный друг.

Покосившись на выход из шахты мегазаклинания, сиреневая пони увидела уже взрослого дракона, а воображение дорисовало ему жеребячий чепчик и соску. Улыбка сама собой изогнула уголки её губ, а звонкий смех, звучащий из динамиков устройств связи, отражающийся эхом от стен звоном тысячи серебряных колокольчиков, как и в ту тёмную ночь в лесу, вновь разогнал страх и отчаяние в душе…

Рейнбоу Дэш вспоминала, как когда-то неизмеримо давно вместе с Пинки Пай устраивала розыгрыши. Не все они были милыми и безопасными, но… не переходили определённой черты, как в случае с той же Гильдой. Самое же главное, что розовая земнопони, даже когда подруга предпочла ей старого друга, вместо того, чтобы обидеться в ответ… попыталась подружиться с грифоншей (пусть та и решила, что над ней издеваются).

Эпплджек вспомнила первый день сидра, когда Пинки Пай впервые пришла к ним на ферму, принеся с собой целый мешок битс. Всегда удивительно было видеть, как эта кобылка выпивает явно больше, нежели физически могло в неё поместиться. Но самым главным всегда были искренняя улыбка и радость, которые практически не покидали кондитершу, способную устроить праздник на ровном месте.

Флаттершай до своего начала карьеры сперва в качестве модели, а затем и главы Министерства Мира, была настолько тихой и скромной, что её можно было бы назвать противоположностью Пинки Пай. В отличие от розовой земнопони она всегда увереннее чувствовала себя с животными, и если бы не пробивная подруга, словно бы вовсе не замечающая разделяющих их стен, могла бы вовсе закрыться в своём маленьком уютном мирке.

Несмотря на то, что именно Рейнбоу Дэш всегда была для неё примером пегаса, каким хотела бы быть и сама Флаттершай, именно Пинки раз за разом с завидным упорством вела её в общество… Впрочем, вряд ли подруга вовсе это замечала.

Рарити же вспомнилось, как Пинки Пай умудрялась находить выходы там, где пасовали все остальные: она нашла книгу об Элементах Гармонии, разогнала морок Найтмер Мун, нашла способ избавить Понивилль от параспрайтов… И пусть белая единорожка всегда старалась поддерживать гламурный образ, но… она всегда с радостью шла на каждую новую вечеринку, какими бы неподобающими статусу светской кобылы они ни выглядели.

Дитзи Ду вспоминала свою жизнь: у косоглазой пегаски и общепризнанной крылатой катастрофы было не так-то много причин улыбаться. Впрочем, она старалась никогда не демонстрировать, как же ей тяжело на самом деле, вместо этого надевая на мордочку беспечную и чуть виноватую улыбку, вскоре ставшую привычной и неотъемлемой деталью образа. И лишь когда в её жизни появилась Динки Ду, маленький озорной комочек счастья, все беды и тревоги отошли прочь, уступая место чему-то новому.

«Моя мама самая лучшая», — гордо заявляла маленькая волшебница в школе.

«Если ты будешь есть одни только мафины, то испортишь себе живот», — сердилась кобылка, шутливо борясь за коробку с вкусняшками.

«Ты мой новый папа?» — невинно хлопала глазками подросшая дочка, когда Дитзи знакомилась с новым жеребцом (всё же кобылке действительно нужен был отец).

Улыбка сама собой наползала на мордочку, стоило лишь вспомнить выражение удивления, обиды и ужаса, когда очередной кандидат вместо того, чтобы испугаться или растеряться, только покивал задумчиво и ответил: «Почему бы и нет?». Впрочем, Хувс всегда был не от мира сего, а потому на серьёзные отношения с ним Дитзи и не замахивалась (порой появлялось ощущение, что он сам — большой жеребёнок).

Зажмурив глаза, пегаска-гуль шумно вдохнула, словно наяву вновь и вновь воскрешая в своей памяти самые счастливые фрагменты своей жизни. Ради дочери она была готова на всё, и вероятно, лишь благодаря этому сумела сохранить себя тогда, когда многие переродившиеся пони превратились в неразумных зверей. И…

«Если для того, чтобы стать хранителем Элемента Смеха, нужны те, ради кого мы смеёмся и дарим счастье другим, то я готова делать это. Слышишь, Динки? Мама будет смеяться и дарить смех другим!..» — по щеке скатилась горячая капля, а летунья издала звук, больше похожий на всхлип.

Время будто бы замерло на бесконечно долгий миг, мир выцвел и стал словно композицией из серого стекла. Мельчайшие пылинки, танцевавшие в воздухе безумный хоровод, объединяясь в маленькие вихри, сотрясаемые дрожащим от колебаний пространством, остановили свой бег…

«Эй! Это мой мафин!».

«Мама, вставай… Ты опять опаздываешь на работу. Мафины подгорают!».

«А-а-а… Пусти!.. Я не мафин, чтобы меня слюнявить!».

…А затем мир помчался вперёд вновь, со звуком бьющегося стекла рассыпав серые осколки, под которыми обнаружились необычайно яркие краски. Под звуки тихого, робкого смеха шестой Элемент Гармонии воспарил над своим ложем, засияв ослепительно-ярким светом.

— Заработало! — воскликнула жёлтая пегаска.

— Так держать, Дитз! — поддержала подругу голубая летунья.

— Молодец, Дитзи! — присоединилась к торжеству друзей Твайлайт, искренне и широко улыбаясь.

— Мы в тебя верили, сахарок, — заявила бывшая фермерша.

Рарити лишь улыбнулась и молча кивнула, после чего все взгляды скрестились на «Крестоносце», который начал глухо гудеть.

Спайк, смахнув с морды выступившую слезу, поспешно сделал пару шагов назад, при этом не закрывая глаз ни на мгновение. В его зрачках отражалось буйство энергий, закручивающихся в бешеном танце со всё большей и большей скоростью. Вскоре сияние стало столь ярким, что уже ничего невозможно было разглядеть даже драконьим зрением, а гул установки буквально оглушал, но продолжалось это какие-то считанные мгновения, после чего столб магической силы ударил вверх… чтобы взорваться в небесах, а затем концентрическими волнами разойтись во все стороны, пронизывая как облачный покров, так и земную твердь…

…

Вновь я сижу в кресле виртуального зала совещаний за столом с подпрограммами, которые изначально были лишь частями меня. На мониторах, из которых состоят окружающие нас стены, видно, как облака начинают сиять, будто небо во время северного сияния, а затем в Мэйнхеттене и других городах гаснут изумрудные огни, а над Кантерлотом истаивает розовое облако (учитывая, что его источник остался в горе — это ненадолго).

— Неужели сработало? — с каким-то неверием в голосе спросил Воин.

— Мы на это и рассчитывали, когда отправляли пони к «Садам», — констатировал Мыслитель.

— Одно дело — рассчитывать, но другое — видеть успешный результат, — вставил своё мнение Техник.

— Не о том говорите, — прерываю бессмысленный обмен бессмысленными же фразами. — Нынешний успех означает, что кризис подходит к своему логическому завершению. А это в свою очередь значит…

— Что необходимость в кризисном менеджере отпадает, — закончил мою мысль Мыслитель. — Мы знали, что это однажды случится, и готовились к этому. Осталось только решить…

— Готовы ли мы идти до конца? — задала вопрос Целитель.

На несколько субъективных секунд установилась тишина, после чего слово вновь взял Мыслитель:

— Проекты спланированы, ресурсы собраны, исполнители на местах.

— В таком случае… Да Наступит День, — произношу твёрдо и уверенно, а виртуальный зал для конференций исчезает в белом свете.

…

— Уровень радиации понижен до приемлемого для выживания понижизни показателя, — произнёс ровный голос Крусейдера под потолком стойла двадцать девять, а затем то же самое сообщение разнеслось по всем объектам, входящим в состав ЭСС. — Внимание! Инициирован протокол «Возрождение». Всем обитателям стойл приготовиться к открытию гермодверей. Службам безопасности занять свои места согласно предписаниям, отправленным на пип-баки.

— Получилось? — шёпотом спросила Оникс Шилд, заглядывая в монитор терминала Винил Скретч.

— А я и не сомневалась, — гордо заявила диджейка, выскальзывая из кресла и направляясь к выходу. — Не знаю как ты, подруга, но я собираюсь провести время с дочкой. Окти наверняка захочет посмотреть на небо… даже если оно скрыто за облаками.

…

— И-и-и-и! — зажмурившись и вскинув к потолку передние ноги, Свити Белль крутилась на кресле смотрительницы стойла два, совершенно не опасаясь, что её могут застать за недостойным взрослой кобылы занятием. — По-лу-чи-лось!

А на экране монитора, стоящего на её рабочем столе, мелькали кадры того, как резиденты убежища бросаются друг другу на шеи, кружатся, плачут и целуются в порыве чувств.

…

В едином порыве высыпав из комнат, вагончиков и контейнеров, обустроенных для проживания, пони всех возрастов и обоих полов, будто бы не веря в случившееся, обменивались взглядами, топтались на месте и бормотали что-то невразумительное. Однако же стоило первому жеребцу снять маску с воздушным фильтром, как последовала цепная реакция и вскоре разноцветная толпа уже собралась перед закрытыми внешними воротами. Спустя ещё несколько секунд металлические створки поддались и распахнулись, открывая сотням пар глаз серое небо и белый снег, в котором не осталось и намёка на ядовитое свечение…

…

Буйство магии утихло, и шахта «Садов Эквестрии» вновь погрузилась в полумрак. Шесть кобыл, так и продолжающих стоять на лучах звезды-постамента, обменивались взглядами, в которых горел настоящий огонь жизни, буквально разожжённый Элементами Гармонии в своих носительницах.

— Апчхи… — громко чихнула Дитзи, после чего шмыгнула носом и утёрла мордочку правым передним копытцем. — Ну тут и пылища. Спайк, ты хоть иногда прибираешься?

— Ну я… спал, — потупился дракон, смущённо шаркнув левой задней лапой.

— А-а-а… Дитзи? — первой отмерла Твайлайт, уставившись на пегаску во все глаза, после чего и вовсе перебежала со своего луча платформы к ней. — Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит?

— Э-э-э… Что? — растерялась мисс Ду, даже отшатнувшись назад, из-за чего споткнулась и крупом плюхнулась на подушку, где раньше лежал Элемент Смеха.

— Ух ты!.. Потише, Твай, — приземлилась рядом с возбуждённой сиреневой единорожкой Рейнбоу Дэш. — Она и сама ещё ничего не поняла. Видишь?

— Что поняла? — переспросила почтальонша, переводя ошарашенный взгляд с одной кобылы на другую. — Что не так-то?!

— Всё так, дорогуша, — улыбнулась Рарити, весьма бодро цокая по платформе к подругам.

— Да объясните толком!.. — всплеснула передними копытцами Дидзи, после чего неудачно прикусила кончик языка. — Ай… Больно. Больно?!..

— Точно, сахарок, — в свою очередь заговорила бывшая фермерша. — С выздоровлением тебя.

— С… с-с-с… с выздоровлением? — не веря своим ушам, прошептала мисс Ду, а затем восторженно взвизгнула и бросилась обнимать ближайших пони, едва не свалившись вместе с ними с постамента (к счастью для кобыл, силовая броня помогла устоять). — Но… как?

— Эй! Элементы Гармонии превратили Дискорда в статую, отправили Найтмер Мун на луну, а затем и исцелили принцессу Луну, — весело воскликнула бывшая глава Министерства Крутости. — Думаешь, им будет сложно вылечить одну пони?

— Не хотелось бы мешать всеобщему ликованию, но у нас осталось ещё одно важное дело, — прозвучал голос Крусейдера из динамиков брони кобылок. — Мисс Дэш, вы готовы продолжать?

— Обломщик, — фыркнула голубая пегаска. — Я готова. Спайк?

— М-м-м? — дракон, подобравшийся к собравшимся на одном луче постамента подругам, посмотрев на голубую летунью, вопросительно выгнул брови.

— Ты не мог бы своим пламенем отправить меня в одно место? — Дэш встретилась взглядом с ящером и подмигнула. — В этот раз спасение мира чуточку сложнее, чем обычно, и состоит из нескольких этапов.

— Ты так говоришь, будто это какой-то квест, — проворчала оранжевая земнопони.

— Ну… если я когда-нибудь бывал в этом месте, то — да, — немного помолчав, Спайк внушительно кивнул.

— А если я покажу тебе воспоминания Рейнбоу об этом месте, сможешь отправить нас обеих? — сделала шаг вперёд Твайлайт, наконец-то отстав от Дитзи, которая под взглядом фанатично блестящих глаз сиреневой единорожки почувствовала себя подопытным материалом.

— Я не уверен… — стушевался ящер, когтями правой передней лапы принявшись чесать затылок. — Можно попробовать, но я должен видеть то место так, будто был там сам…

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы Спаркл при помощи заклинаний передала нужные образы дракону, после чего две пони вновь надели шлемы, оставили Элементы Гармонии на сохранение подруг, а затем вышли в коридор, где встали на ровный участок пола.

— Скоро увидимся снова, Спайк, — звонко произнесла сиреневая единорожка.

— Не робей, — встав рядом с подругой, хранительница Элемента Верности добавила: — Зажарь пару кобылок.

— Кхе… Кхе-кхе-кхе… — поперхнулся воздухом Спайк, закашлявшись клубами чёрного дыма.

— Дэш… — приложила правую переднюю ногу к шлему ученица принцессы Селестии.

— Не смешно, дорогуша, — укоризненно покачала головой Рарити.

— Хи-хи… — приглушённо хихикнула Дидзи, а когда на ней скрестились недовольные взгляды, невинно захлопала глазами. — Я не смеялась. Честно-честно…

Со второй попытки телепортация через драконье пламя всё же сработала, после чего на некоторое время в помещении установилось молчание. Наконец, ящер повернулся к оставшимся с ним подругам и спросил:

— А теперь… может быть, кто-нибудь мне объяснит, что за дискордовщина происходит?..

…

Цок-цок, цок-цок, цок-цок…

Цок-цок, цок-цок, цок-цок…

Цок-цок, цок-цок, цок-цок…

Дробный стук множества копыт сливался в монотонный шум, в то время как шагающие по коридору и непроизвольно жмущиеся друг к другу боками пони сохраняли напряжённое молчание. Однако же ничто не может длиться бесконечно, вот и их путь вверх прервался после очередного поворота, когда в глаза внезапно ударили яркий свет и холодный ветер, бросивший в мордочки жеребцам и кобылам пригоршни белого и чистого снега.

Раздались шепотки, тихие возгласы, всхлипы… но белая единорожка совершенно не вслушивалась в них. Преодолев неожиданную робость, она сделала вперёд один шаг, а за ним второй и третий… пока над головой не разверзлось синее бездонное небо, проглядывающее сквозь рваные раны в облачном покрове, буквально на глазах расползающемся на лоскуты.

Солнечные лучи, всё гуще прорывающиеся к земле через прорехи в пелене, долгие месяцы скрывавшей землю от светила, яркими весёлыми отблесками заиграли на сугробах, начавших медленно таять…

— Мя? — маленькая серая единорожка, одетая в столь же маленький комбинезон и укутанная в шарф и шапочку на завязках, сидя у мамы на спине, вопросительно ткнула копытцем вверх, широко распахнув удивлённые чистые глаза.

— Это называется небо, Окти, — изогнув шею и повернув мордочку к малышке, с тёплой улыбкой ответила Винил, в свою очередь тоже поднимая взгляд вверх. — Я уже и не думала, что когда-нибудь снова его увижу…

Тем временем всё больше жителей стойла двадцать девять выходили на улицу, опасливо оглядываясь, оглашая окрестности вздохами, охами и ахами. В какой-то момент вперёд протолкалась группа из шести жеребят, одетых в курточки и сапожки поверх комбинезонов: когда первые из них с открытыми ртами засмотрелись вверх, бегущие сзади на них натолкнулись, и в результате в снег покатилась визжащая и брыкающаяся куча мала.

Тут же рядом с подопечными оказалась их воспитательница, которой ближайшие взрослые стали помогать распутать обиженно сопящих малышей. Другие же пони смотрели на это с улыбками и ностальгией во взглядах.

Сняв дочку со спины, Скретч осторожно поставила её на ноги, тщательно страхуя каждый шаг. В воздухе же становилось всё больше радостных, восторженных голосов, которые словно бы сливались в музыку… А затем зазвучала песня:

Уходит война, героев имена,

Память о них будет жить всегда…

Боль от потерь годы не затупят,

Шрамы земли нам о них говорят!

Подхватив маленькую единорожку передними копытцами и поджав под себя задние ноги, Винил прижала дочь к груди и стала петь звонко, но при этом нежно, оглашая округу звенящим, будто серебряный колокольчик, голосом:

Путь непростой мы достойно прошли,

Ради спасения любимой страны.

Скоро Эквестрия цвет обретёт,

Новый рассвет пробуждение несёт!

И в этот момент к диджейке присоединились и взрослые пони, и жеребята, всей своей сутью чувствующие те узы, которые отныне связывают их крепче любых цепей:

В этот мир приходит время без страдания и бед,

Где насилию и войнам места больше нет!..

Только этот день настанет через много-много лет,

А пока — да воссияет солнца свет!

Примечание к части

Эпидемия.

Всем добра и здоровья.

Расклад машины

Время — это очень необычный ресурс: иногда кажется, что его неизмеримо много, и в твоём распоряжении целая вечность, но стоит забыться хоть на миг… как начинаешь ощущать его острую нехватку. А самое неприятное заключается в том, что с каждым веком жизнь течёт всё быстрее, требуя соответствовать эпохе и раз за разом отказываться от въедающихся в подсознание привычек.

Иллюзорное пространство, через которое ежесекундно проходили огромные объёмы информации, одновременно и невероятно огромное, и тесное, как любая клетка, пусть даже обустроенная со всем возможным комфортом, окружало принцессу дня со всех сторон переливами синего и зелёного цвета. Здесь она была всемогущей и бессильной, всевидящей… но при этом до обидного слепой, глухой и немой.

Многие пони обожествляли аликорнов, приписывая им совсем уж невероятные способности и происхождение, и с одной стороны это льстило, но с другой же стороны… сложно было представить способ, сильнее принижающий их достижения. За свою жизнь принцессы не раз сталкивались с тем, что их деяния принимались как должное только из-за того, что они обладают сразу и крыльями пегасов, и рогом единорогов, и силой земнопони, будто бы это само по себе дарует и магическую мощь, и острый ум, и навыки боя (которые приходилось оттачивать день за днём, год за годом, столетие за столетием лишь для того, чтобы они не «заржавели»).

Нередко пони совершали ошибку и путали причину со следствием: бытие аликорном они считали признаком обладания знаниями, мудростью, силой и талантом, тем самым обесценивая все те усилия, которые прилагались к их достижению. Даже появление Каденс, являвшейся при рождении обычной пегаской, которая сумела стать аликорном путём раскрытия своего таланта и планомерного развития заложенного природой потенциала, не смогло раскрыть им глаза и указать путь.

«Ведь куда проще сказать, что она — аликорн, а я — обычный пони», — мысленно сетовала Селестия, порой жалея, что её природа не даёт всех тех преимуществ, которые ей приписывали «по умолчанию».

Ещё Старсвирл учил своих нерадивых воспитанниц, что есть два способа оставаться на вершине силы и знаний: первый способ заключается в непрерывном саморазвитии, которое можно представить как движение вперёд, в котором остановка означает поражение, второй же способ, с одной стороны, проще, так как не требует изучать новое, а с другой стороны, сложнее по причине того, что вынуждает контролировать уровень знаний у всех остальных. Старый единорог любил говорить, что можно быть гением среди идиотов, либо же стараться быть первым среди гениев (второе он считал более предпочтительным, так как это тешило его гордыню).

И всё же сейчас, несмотря на все приложенные усилия, являясь привязанной к мощнейшему в мире вычислительному механизму душой, оглядываясь назад, Селестия видела, что она отстала от новой эпохи лет на… двести-триста. Нет, она всё ещё была сильнейшим магом, в арсенале коего находились многие сотни разнообразных заклинаний, неплохим политиком, стратегом, экономистом… да и (что уж скромничать?) опытнейшим копытопашным бойцом, в своё время разработавшим несколько боевых искусств, только вот всего этого оказалось мало.

Принцесса дня прекрасно разбиралась в современных устройствах вроде компьютерных терминалов, воспринимая их как магические книги или артефакты с иллюзиями, устройство которых могла повторить самостоятельно, умела и любила использовать современные бытовые приборы и удобства, порой вспоминая те времена, когда нужду приходилось справлять в специальную яму за домом. Однако же она совершенно упустила из своего внимания тот момент, когда частные предприниматели из местечковых владельцев небольшого бизнеса превратились в магнатов, которые уже не служили противовесом аристократии, а стали почти полноправными хозяевами страны, при помощи золота получая влияние на армию, политику, культуру. Когда же это стало очевидно, то у принцессы уже были связаны копыта, так как любые радикальные действия могли повлечь за собой гражданскую войну, что стало бы приговором для государства из-за усиления агрессивных соседей.

Селестия честно попыталась вернуть себе контроль над ситуацией при помощи государственной банковской системы и железных дорог, начав активно помогать малому бизнесу и восстанавливать влияние старых семей аристократии, представители которой откровенно разочаровывали, так как предпочитали хвастаться друг перед другом длиной родословной и достижениями предков, а не собственными талантами. Возможно, у неё даже получилось бы приструнить новую элиту, пусть даже для этого пришлось бы применять ныне непопулярные методы чисток рядов… но сперва произошло возвращение Найтмер Мун, с одной стороны пошатнувшее власть короны, а с другой — укрепившее влияние трона за счёт ещё одного аликорна, после чего свой удар нанесли зебры.

Вынужденная бессильно наблюдать, как из-за её недосмотра и ошибок рушится страна, трепетно оберегаемая на протяжении многих сотен лет, принцесса дня ясно понимала, что проиграла гонку со временем и запуталась. Где-то ей не хватило знаний, где-то против неё сыграла косность мышления и вера в собственную мудрость, в которой её убеждали многие поколения её маленьких пони, а когда твёрдая почва под ногами начала трястись и осыпаться, тем самым лишая надёжной опоры (впервые за очень и очень долгое время), она испугалась и не смогла действовать решительно.

Самой критичной ошибкой стала новая ссора с Луной, по итогам которой Селестия самоустранилась от власти, а младшая сестра водрузила на себя ворох скопившихся проблем, которые буквально погребли её под собой. Создание министерств, которые должны были переломить ситуацию в стране, оказалось не спасением, а…

«Пожалуй, это можно было бы назвать агонией утопающего», — отстранёно констатировала принцесса дня, которой только и оставалось, что размышлять над свершившимся и смотреть тысячами искусственных глаз, как распадается монолит трёх рас пони, ещё недавно казавшийся единым и несокрушимым.

Огромные вычислительные мощности позволяли проводить тысячи симуляций тех или иных событий, путём перебора вариантов находя наиболее удачные решения и компромиссы, а притуплённые эмоции давали возможность здраво оценивать собственные поступки. Именно сейчас белая аликорница хотя бы частично обладала теми качествами, которые ей приписывали обожествляющие её пони, что могло бы помочь исправить прискорбное положение Эквестрии, лежащей в руинах. Только вот факт того, что «Крестоносец», к которому привязана её душа, оказался способен только принимать информацию, приходящую из внешнего мира, но не отправлять сигналы, обрекал на беспомощное созерцание хаоса, который ужаснул бы и Дискорда… ну и лицезрение собственного неподвижного тела.

Если бы Селестия сохранила былую эмоциональность, то скорее всего, сошла бы с ума окончательно и бесповоротно. К счастью для неё, машинное мышление не позволяло обезуметь, поддерживая состояние холодного разума, время от времени позволяя уходить в подобие сна…

В какой-то момент принцесса дня обнаружила, что положение пони изменилось: сперва, в очередной раз проверяя волны радиовещания, на которых звучали либо призывы о помощи, либо агитационные лозунги банд, сект, дезертиров и расистов, зазвучали голоса пони, которых она уже не надеялась больше услышать, а затем всё большую активность стала проявлять Эквестрийская Служба Спасения. Проведённый анализ показал, что голоса хранительниц Элементов Гармонии с вероятностью в семьдесят девять процентов являются искусственно синтезированными, что совершенно не умаляло того, что они делали для пони, позволяя не только ощутить надежду на лучшее будущее, но и делясь информацией, жизненно необходимой в условиях выживания.

В тот момент, когда стало очевидно, что ЭСС подчиняется некому Крусейдеру, Селестия поймала себя на том, что если бы не её нынешняя форма существования, то она рассмеялась бы от иронии всей ситуации: некий пони открыто заявлял, что является личностью, которая перемещена в ещё один «Крестоносец», что могли понять только те, кто вообще знали об этих устройствах. Однако же в то же самое время её охватила тревога, так как вся доступная информация утверждала, что оцифрованные личности неполноценны и быстро сходят с ума (если подобное вообще можно сказать о сложных программах). Только вот из-за собственной беспомощности оставалось лишь наблюдать и надеяться, что взявшийся за спасение выживших незнакомец обладал достаточной волей и крепкими принципами, которые могли удержать его от худшего из исходов.

Чем больше проходило времени, которое ныне тянулось, словно промышленная резина, тем сильнее крепла надежда принцессы дня, так как пони перестали грызться между собой: Стальные Рейнджеры, едва выпал фонящий радиацией снег, предпочли закрыться в своих убежищах и на военных базах, чтобы сохранить имеющиеся ресурсы, при этом прервав свою бессмысленную охоту на гулей, которых логичнее было бы привлечь к работам в опасных условиях; новоявленный Анклав Пегасов Эквестрии, столкнувшись с агрессией со стороны грифонов, оказался вынужден обратить оружие против внешнего врага, а не на противостояние с выжившими наземниками; Эквестрийская Служба Спасения, присвоившая себе статус государственной организации, постепенно расширяла зону влияния и увеличивала объёмы помощи лагерям беженцев. Но самым волнующим известием оставалось то, что Твайлайт Спаркл оказалась жива… и была назначена исполняющей обязанности принцессы.

Действия Крусейдера, показавшего себя хорошим кризисным менеджером (Селестии казалось, что именно эта должность подходит данному пони наилучшим образом), всё больше радовали: даже его желание уйти в тень, выставив на передний план хранительниц Элементов Гармонии, возглавлявших свои министерства до падения бомб, с одной стороны позволяло легализовать взятые на себя права и обязанности, а с другой стороны гарантировало, что они смогут предотвратить принятие решений, опасных для всех пони. Впрочем, учитывая количество подконтрольных главе ЭСС роботов, данная предосторожность смотрелась не слишком надёжно.

Появление на берегах Эквестрии легиона зебр, по которому был нанесён удар «Селестией-один», вызвало состояние, которое можно было назвать ужасом: принцесса дня прекрасно осознавала, что Анклав не упустит такой удобный предлог, позволяющий натравить пегасов на выживших наземников, чтобы окончательно сломить только-только укрепившийся осколок государства. А это в свою очередь означало, что надежда на постепенное возвращение к довоенным порядкам таяла на глазах. Оставалось уповать, что столь радикальное действие, как применение ОМП, не было признаком безумия Крусейдера, а являлось частью расчётливого плана…

…Что подтвердилось буквально через минуты, когда все системы внешнего наблюдения буквально взбесились, оповещая пленницу «Крестоносца» о том, что была активирована установка, являвшаяся проектом наивысшего уровня секретности. Едва же радиационный фон упал до значения, при котором угроза жизням пони отсутствовала, на всех волнах радиосвязи произошла информационная атака, на фоне которой меркло даже известие о применении боевого мегазаклинания, при помощи которого было остановлено новое вторжение зебр…

…

Языки изумрудного пламени, словно кокон, окутавшие закованное в броню тело сиреневой единорожки, вопреки подсознательному ожиданию не жгли, а словно бы ластились и стремились защитить. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, так как драконья магия, в отличие от магии единорогов, в большей степени подчинялась эмоциям и желаниям владельца, а Спайк всё же был её самым близким другом, которому легко можно было доверить свою жизнь, и не опасаться, что он пожелает причинить какой-то вред.

Но вот пламя рассеялось, не оставив на броне и следа копоти, а взгляду Твайлайт Спаркл предстало помещение с серыми стенами, высокими белыми потолками, выложенным крупными плитами полом и терминалом «Крестоносца». Рядом с компьютером располагалась капсула, очень похожая на медицинскую, кресло для сканирования памяти, а на стенах висели мониторы, под которыми виднелись перемигивающиеся огоньками клавиатуры. Только вот взгляд пони сразу же прикипел к иной детали обстановки…

— П-п-принцесса… — вырвался из горла ученицы Селестии сдавленный писк, в то время как сердце в груди пропустило удар, а затем болезненно заныло.

— Что за?.. — начала было говорить Рэйнбоу Дэш, но сама себя оборвала и прикусила язык, стоило лишь увидеть когда-то белую аликорницу, тело которой лежало на полу перед терминалом суперкомпьютера, шёрстка частично выпала, а частично посерела (грива и хвост же напоминали сухую солому, более не развеваясь на магическом ветру). — Хвостец…

Внезапно экраны, до этого момента находившиеся в спящем режиме, вспыхнули голубым сиянием, на фоне которого появилось изображение мордочки принцессы дня, внимательный взгляд которой был направлен точно на двух растерянных кобылок. Не успели они и звука из себя выдавить, как из динамиков, расположенных под потолком, зазвучал хорошо знакомый голос:

— Приветствую вас, мои маленькие пони. Будьте добры снять шлемы, чтобы я могла убедиться в ваших личностях, после чего мы сможем продолжить разговор.

— Ик, — изрекла голубая пегаска, инстинктивно покосившись на то место, где находились выдвигающиеся из потолка оборонительные турели.

— Принцесса Селестия, вы живы?! — её напарница же не стала тратить время на сомнения, вместо этого сорвав шлем с головы, чтобы широко распахнутыми глазами уставиться на один из мониторов. — Ой… Я…

— Здравствуй, Твайлайт Спаркл, — тепло улыбнулась белая аликорница, выражение мордочки коей демонстрировало искреннюю радость. — Я рада, что ты жива и здорова. Обо мне же сейчас сказать подобного нельзя… по понятным причинам. Сразу отвечу на возможные вопросы: я воспользовалась некромантией, чтобы переместить свою душу в «Крестоносец»; управление башнями ПОП мне недоступно из-за того, что этот терминал был отключён от соответствующего оборудования; всё это время я наблюдала за вашими действиями… и должна сказать, что горжусь вами, мои маленькие пони. В самый трудный для Эквестрии час вы не только не сдались, но и смогли взять ситуацию под свой контроль, проявили решимость, находчивость и упорство, заслуживающие искреннего уважения и восхищения.

— Принцесса Селестия… — голос сиреневой единорожки дрожал, а глаза блестели влагой, готовой вот-вот пролиться слезами. — Вы… Это правда вы?..

— Пожалуй… у меня сейчас нет способа, чтобы доказать истинность своей личности, — прикрыв глаза, что было исключительно графическим эффектом, призванным облегчить общение с неожиданными гостьями, отозвалась белая аликорница. — Я могу лишь продемонстрировать записи с камер наблюдения, демонстрирующие события того дня, когда я… сменила форму существования, но верить им или нет — это решать только вам. Впрочем, Твайлайт, ты можешь задать мне вопросы, ответы на которые можем знать только мы.

На последних словах лёгкая улыбка вновь вернулась на мордочку Селестии, а её ученица, в первый момент хотевшая заверить наставницу в том, что верит ей, остановила себя, уже открыв рот и вскинув голову. Пару секунд она думала о том, что же могли знать только они двое, при этом в процессе размышлений зрачки кобылки слегка дёргались из стороны в сторону, а затем всё же задала вопрос:

— Когда, как и кто рассказал мне о том, что такое секс и как появляются жеребята?

— Кхе-кхе… — поперхнулась воздухом Рэйнбоу Дэш, только-только снявшая свой шлем с головы, чтобы широко распахнутыми глазами уставиться на ожидающую ответа подругу.

— Это произошло в начале весны, когда тебе было двенадцать лет, — заговорила принцесса дня, изобразившая на мордочке ностальгическую улыбку. — Карета стражников должна была доставить тебя на выходные домой к родителям, а ко мне прибыл один давний знакомый путешественник, написавший расширенное дополнение к Понисутре. И вот, когда мы уже уединились в моих покоях и готовились опробовать кое-что новое из его книги, в двери постучала моя маленькая ученица, у которой возникли срочные вопросы по высшей математике…

— Это правда вы, принцесса, — расплылась в счастливой улыбке глава Министерства Магии, не скрывая двух влажных дорожек, которые расчертили её мордочку.

— Кха-кха… — постаралась тихо откашляться летунья, во взгляде коей легко читался шок, а ушки нервно дёргались вверх-вниз.

— Рэйнбоу Дэш, ты не заболела? — участливо спросила Селестия.

— Нет… Ваше Высочество, — просипела бывшая глава Министерства Крутости, постаравшись вытянуться по стойке «смирно». — Воздух не в то горло попал.

— Что же, раз мы со всем разобрались, то давайте приступим к делу, ради которого вы сюда и прибыли, — перейдя на серьёзный тон, изрекла белая аликорница. — Твайлайт, я бы хотела получить возможность переговорить с мистером Крусейдером… Чем скорее это случится, тем лучше.

* * *

Вновь моё основное сознание находится в виртуальном совещательном зале, но на этот раз в виде исключения здесь меня ожидают не мои же подпрограммы-советники-помощники, а белая крылато-рогатая пони, умудряющаяся выглядеть величественно даже в качестве потока информации… каковыми мы сейчас и являемся. Мой же внешний вид изменён так, чтобы соответствовать образу жителя Эквестрии, и представляет собой чёрно-белого земнопони с серыми глазами, нарочито грубыми чертами морды и короткой гривой.

— Рада наконец-то с вами познакомиться, мистер Крусейдер, — изобразив улыбку, сидящая с противоположной стороны круглого стола кобыла, поставившая локти на край столешницы и соединившая передние копытца под подбородком, чуть наклонила голову и полуприкрыла глаза. — Я многое слышала о вас и ваших достижениях. Вы произвели хорошее впечатление на мою ученицу.

— Приветствую вас, ваше высочество, — склоняю голову, пусть это и необязательно, но всё же лучше не отказываться от подобных жестов миролюбия даже в виртуальной реальности, где за нами никто не следит. — Уверяю вас, что все слухи обо мне сильно преувеличены.

Если бы кто-то всё же мог за нами проследить со стороны, его могло бы удивить, что мы тратим время на «ритуальные танцы», тогда как именно сейчас требуется действовать в реальном мире без промедлений. Однако же наше общее положение имеет некоторые преимущества над органиками, одно из которых позволяет многократно ускорить субъективное время, а другое даёт возможность заниматься несколькими делами одновременно. Да и наш нынешний диалог можно считать полноценными политическими переговорами, по итогам которых либо будет заключён мир, либо начнётся виртуальное противостояние… чего мне не хотелось бы допускать.

— То есть вы не герой, который спас мою страну от окончательного развала, подхватив нити управления тогда, когда государство оказалось обезглавлено? — вопросительно изогнула брови собеседница, выражая одновременно удивление и ехидство.

— В моих действиях нет ничего героического, — пожимаю плечами, а затем добавляю: — На моём месте так поступил бы любой пони, заботящийся о нашем государстве и его гражданах.

— К сожалению, не все пони заботились о нашем государстве, предпочитая лишь личное благо, — изобразила печальный вздох принцесса дня. — Будь иначе — и вам бы не пришлось брать на себя такую ответственность. Так что, Крусейдер, прими мою благодарность за то, что позаботился о моих подданных в целом и ученице в частности. Я лично и вся Эквестрия находимся перед тобой в неоплатном долгу.

«Как жаль, что этот долг неоплатный. Я бы предпочёл чек с несколькими нулями после единицы… если бы банковская система всё ещё существовала», — внутренне хмыкнув, позволяю своей виртуальной проекции принять более расслабленную позу, тем самым демонстрируя, что принимаю предложение о более неформальном общении.

— Могу я узнать, какие у… тебя дальнейшие планы? — уточняю у собеседницы крайне важную деталь нашего дальнейшего сотрудничества.

— Я планирую сперва узнать твои планы, чтобы своими действиями не навредить пони, находящимся под защитой ЭСС, — развела передними копытцами Селестия, в свою очередь отстраняясь от стола. — Удовлетвори моё любопытство: что за сообщение с предсмертным посланием некой принцессы я слышала своими ушами по радио?

— Моя импровизация, — отвечаю с долей смущения в голосе. — Пони нужна была психологическая встряска, нужен был символ и моральный ориентир. Надеюсь, что не сильно оскорбил тебя подобным… деянием?

— Я и сама не смогла бы сказать лучше, — отозвалась белая аликорница. — Ты удивительно удачно играешь на эмоциях и желаниях пони.

— Обширные знания психологии и большие вычислительные мощности, — пожимаю плечами. — Ничего сверхъестественного.

— Тогда, прежде чем мы начнём обсуждение наших дальнейших действий, удовлетвори моё любопытство… — собеседница подалась вперёд, заглядывая в глаза моей виртуальной проекции. — Кто ты, Крусейдер?

Сторона машины

Примечание к части

Поступки говорят лучше всяких слов.

— …Зафиксировано разрушение облачного покрова в областях, отдалённых от башен ПОП, — объявил один из операторов систем наблюдения. — Процесс разрушения завесы ускоряется…

— Получены сообщения с поверхности: радиационный фон упал до уровня, не несущего угрозы жизни и здоровью пони, — вторил другой голос.

— Получен запрос об инструкциях от первого ударного флота… — оповестил командование оператор систем связи.

Красный пегас и синяя пегаска, носящие звания генералов, которые были ими получены вовсе не за сидение в тёплых и безопасных штабах, с разными выражениями на мордах смотрели на мониторы, отображающие данные из разных уголков Эквестрии. Тогда как жеребец всё сильнее злился, яростью давя в себе ростки паники и растерянности, кобыла чувствовала удивительное опустошение, словно бы она была воздушным шариком, из коего разом выпустили весь воздух.

«Заражение поверхности радиацией устранено», — эта мысль билась в голове летуньи кузнечным молотом, болью отдаваясь в висках, заставляя раз за разом вчитываться в строчки текста на экране одного из терминалов, чтобы убедиться в том, что ей ничего не привиделось.

— Что нам делать, сэр? — вырвал обладательницу синей шёрстки из задумчивости голос лимонной пегаски, неловко переминающейся с ноги на ногу.

— Это всё обман! — вскинулся красный жеребец, ударяя передними копытами по полу, чтобы затем встать на задние ноги и, широко расправив крылья для удержания равновесия, громогласно произнести: — Игнорировать сообщения о падении уровня радиации. Мятежники каким-то образом перехватили контроль над основными системами связи, и теперь пытаются запутать нас при помощи дезинформации! Поднять все наличные силы! Второму ударному флоту выдвинуться к Мэйнхеттену и приступить к реализации плана «Выжженная земля»; первому ударному флоту продолжать исполнение текущих операций; отрядам специального назначения ускорить поиски баз мятежников. Гарнизоны поселений переходят под командование местных старших офицеров! Любые сообщения и приказы, поступающие в обход резервной системы связи, игнорировать и считать вражеской дезинформацией… Исполнять!

Окружающие пони, получив прямые инструкции от начальства, словно бы успокоились, тут же приступив к привычной для командного центра суете. Однако же всё это выглядело как-то… неестественно, словно бы попытка ухватиться за зыбкий, рассыпающийся прямо в копытах сон, шаг за шагом отступающий под напором наступающего утра. Логичные же на первый взгляд приказы, стоило только задуматься о том, что в случае, если все эти данные окажутся ложью, и простые пони узнают о диверсии, то мятежников разорвёт взбешённая толпа, превращались в бессмысленные трепыхания жеребёнка, не желающего видеть дальше собственного носа.

«Мы проиграли?» — промелькнула в голове синей кобылы удивительно спокойная мысль, не вызвавшая совершенно никакого отторжения, словно бы лично для неё это и вовсе не имело значения.

Пользуясь тем, что всё внимание на себя отвлекал разошедшийся соратник, летунья молча направилась к выходу из помещения, где обратилась к ближайшему охраннику:

— Боец, для тебя есть особое задание. Ты готов послужить Анклаву?

— Так точно, — тут же козырнул молодой жеребец, закованный в лёгкую силовую броню, способную обеспечить защиту разве что от малокалиберного оружия.

— Спустись под облака и пользуясь встроенным оборудованием зафиксируй нынешнюю обстановку, — представительница совета генералов сделала короткую паузу. — Отчёт предоставишь лично мне. Исполняй.

— Но мой пост… — попытался было возразить крылатый пони.

— Тут и без тебя достаточно охраны, — кивнув на второго солдата в силовой броне, отозвалась командирша. — Исполняй приказ.

— Так точно, — стукнув себя бронированным копытом по шлему, боец помчался по коридору в сторону выхода с базы.

«А если его не впустят обратно? Или задержат на выходе?..» — выругав себя за то, что задумалась о подобном только сейчас, генерал поспешила воспользоваться собственным наножным терминалом, чтобы отдать нужные приказы…

* * *

Размещённые в вентиляции «Хищника» газовые и дымовые гранаты взорвались по сигналу, заполняя помещения небесного корабля едким составом, от которого начинали слезиться и болеть глаза, возникал неудержимый кашель и нарушалась координация движений, а также белой пеленой, в которой ничего нельзя было увидеть даже при помощи видеокамер. Активированная противопожарная система, ударившая по ушам пони оглушительным звоном, заблокировала двери и стала поливать оказавшихся запертыми летунов смесью пены и воды.

Офицеры, оказавшиеся заблокированными в капитанской рубке, как-то внезапно обнаружили, что грозная боевая машина из оружия Анклава превратилась в тюрьму для экипажа. Дополнительным же поводом для негодования стал отказ систем аварийного отключения противопожарных протоколов, за которым последовала потеря связи со всем внешним миром…

В это же время, пользуясь организованным техниками прикрытием, по центральному коридору маршировал отряд принцессы Луны. Благодаря специальному скрывающему заклинанию, которое поддерживала Стар, снова надевшая корону принцессы Селестии, их не было видно на тактических картах, что позволяло беспрепятственно подходить к очередной переборке, чтобы при помощи телепортации отправить на ту сторону импульсную гранату, тем самым выводя из строя охранников, дожидающихся, пока с поломкой справятся ремонтники.

Впрочем, несмотря на все предосторожности, к тому моменту, когда перед пони из стойла осталась всего одна дверь, командующий «Хищника» и его офицеры уже узнали о диверсантах. Пытаясь выиграть время для связистов, которые должны были запросить помощи у других небесных кораблей, бронированные пегасы заняли оборонительные позиции вокруг входа…

«Они слишком привыкли вести прямое противостояние», — мысленно отметила тёмно-синяя аликорница, концентрируя магию на пяти сферах импульсных гранат, которые уже были активированы и вели отсчёт до срабатывания.

С короткой вспышкой снаряды исчезли в очередной телепортации, чтобы появиться прямо над головами пони. Жеребцы и кобылы, которые были в этот момент на мостике, успели только поднять головы, как их окутали облака разрядов, выводящих из строя силовую броню и вооружение (к несчастью, и часть терминалов попала под удар).

— Вперёд, — скомандовала принцесса ночи, тем самым давая техникам знать, что они могут приступить к разблокированию очередной двери.

Первыми в рубку устремились бэтпони, тут же поспешившие обезвредить оставшихся более или менее боеспособными операторов, в отличие от командира, охраны и пилотов, силовой бронёй не скованных. Следом за ними в клубах белого дыма, скрываясь под магическим защитным полем, тускло сияющим жёлтым светом, из коридора вышли две аликорницы.

— Спокойно, маленькие пони, — произнесла тёмно-синяя крылато-рогатая кобыла, холодным взглядом окидывая поверженных противников, так и не успевших вступить в бой, чтобы проявить как свои силу и ловкость… так и профессиональные навыки. — Не оказывайте сопротивления и никто не пострадает.

— П-принцессы? — испуганно, но с нотками надежды и благоговения в голосе спросила жёлтая пегаска с красной гривой, уложенная на пол одним из перепончатокрылых летунов, который шустро скручивал её ноги и крылья леской. — Вы… Это правда вы?

— Спи, — коротко приказала Луна, магическим импульсом «выключая» членов экипажа «Хищника». — Нужно взять управление кораблём под контроль. Какова обстановка?

— Ваше высочество… — подойдя к бронированному стеклу рубки, растерянным голосом произнесла бэтпони, являющаяся помощницей смотрительницы стойла сорок пять. — Облачный покров… Вы должны это видеть.

* * *

«Кто я? Вопрос, конечно, интересный… Можно даже сказать, что вопрос вовсе философский. Но вряд ли ты хочешь услышать от меня невнятные рассуждения на тему смысла жизни и нашего места в мире», — промелькнули в моём центральном процессоре размышления, на которые не ушло и одной секунды.

— Вопрос некорректен, — отвечаю совершенно спокойно. — Поясни запрос, Селестия.

— Кем ты был до загрузки в «Крестоносца»? — столь же спокойно переспросила белая аликорница, после чего уточнила: — Ты не похож на искусственный интеллект, который обрёл самосознание, да и для среднестатистического пони ведёшь себя необычно.

— Понятно, — заставляю свою проекцию закрыть глаза, что совершенно не мешает мне видеть, но должно выглядеть, как колебания перед принятием решения. Иронично, учитывая нашу нынешнюю природу, но даже сейчас я играю на непроизвольных реакциях, характерных для полностью органических представителей понижизни, надеясь на некую инерцию мышления принцессы.

— На настоящий момент я — Крусейдер, исполняющий обязанности смотрителя стойла двадцать девять, и основатель ЭСС. У меня имеется информация, что прежде я был владельцем некой сетевой фирмы среднего звена, который оказался неугоден крупным предпринимателям.

— Ты разделяешь себя до загрузки в «Крестоносца», и после… Почему? — продолжила допрос моя собеседница, в то время как я почти физически ощутил, как приготовились к атаке её вычислительные ресурсы (каждая из башен ПОП, имея свой узел управления, в настоящий момент могла стать её оружием в виртуальной войне).

«Какая чёрная неблагодарность… Одобряю полностью. Но всё же, сколь бы ты ни была сильна и какими вычислительными мощностями бы тебя ни обеспечивали, ты слишком долго была пони. Парадокс, но именно то, что я утратил многие аспекты своей человечности во многом благодаря слиянию с неполноценным ИИ, делает меня более эффективным», — все мои подпрограммы, в фоновом режиме продолжающие исполнять свои функции, приготовились к контратаке на Селестию, в случае если она проявит агрессию в мой адрес.

— Я не могу объяснить способ, которым прежняя личность была перемещена в суперкомпьютер, однако же с уверенностью заявляю, что она не заместила ИИ, управлявший стойлом двадцать девять, а слилась с ним, в качестве основы мировоззрения получив протоколы, созданные «Стойл-Тек», — отвечаю с прежней невозмутимостью, никак не проявляя беспокойства… которого действительно не испытываю. — И должен заметить, что этот процесс произошёл весьма вовремя, так как неопытный искусственный интеллект, столкнувшись с неординарной проблемой, готовился решать её самым радикальным образом, избрав путь наименьшего сопротивления. Лишь получение опыта стратегического мышления позволило мне-Крусейдеру найти выход из сложной ситуации, при этом не причинив непоправимого вреда подотчётным представителям понижизни.

Параллельно с этой импровизированной речью, которая была лишь одним слоем воздействия на белую аликорницу, отправляю пакет данных с отчётом о ситуации, которая сложилась в моём убежище в самом начале изоляции от внешнего мира. К сожалению… оценить степень успеха моих действий по внешнему виду проекции кобылы не представлялось возможным, так как принцесса дня и раньше была опытным политиком, умеющим скрывать эмоции, ну а теперь она и вовсе могла демонстрировать всё, что угодно.

— Могу лишь предполагать, пусть и с высокой долей вероятности, что мои проблемы в социальном взаимодействии вызваны тем, что новообразованная личность не имела личного опыта в подобной деятельности, — дополнил я после непродолжительной паузы.

— И ты не жалеешь о том, что перестал быть собой? — в голосе белой аликорницы прозвучала жалость, которая была столь идеально выверенной, что не могла вызвать негативных реакций, а лишь демонстрировала сопереживание.

— Я нынешний никогда не был собой прежним, — отвечаю предельно безразличным тоном, при этом изображая пожатие плечами. — Как лимонад нельзя назвать лимоном или водой, так и я нынешний не являюсь изначальным ИИ «Крестоносца» или вторым «родителем».

— Я тебе не верю, — холодно припечатала Селестия. — Это слишком удобно звучит для того, кто хочет скрыть свои истинные намерения за стремлением помочь другим. Однажды я уже доверилась тем, кто вещал об общем благе, итогом чего стала гибель старой Эквестрии.

«Но при этом ты не спешишь атаковать. Что же, у меня есть ещё один аргумент», — пожалуй, если бы я действительно был собой старым, то вряд ли решился бы на столь рискованный поступок, но мне-нынешнему он кажется оптимальным (тем более что даже при худшем развитии событий все негативные последствия можно будет нивелировать тем, что данные баз памяти будут восстановлены до состояния сегодняшнего утра).

— Понятно, — произношу в эфир всего одно слово, после чего пересылаю совсем небольшой информационный пакет, являющийся временным кодом приоритетного доступа… ко всему. — Вы можете убедиться в моих намерениях лично, ваше высочество.

…

Селестия смотрела на проекцию своего собеседника, невозмутимо сидящую в виртуальном совещательном зале и чувствовала… растерянность. Ей в копыта фактически вложили ключ не просто к системам ЭСС и стойла двадцать девять, а к самой сути разума Крусейдера, что позволяло не только просмотреть базы данных, но и внести изменения в его личность (вплоть до полного удаления).

«Это провокация?», — промелькнула мысль в разуме принцессы, которая находилась на развилке и была вынуждена делать непростой выбор.

С одной стороны, она должна была убедиться в том, что собеседник тот, кем хочет казаться, но с другой… это было даже не приглашением воспользоваться ментальной магией, а возможностью пережить те же события, что и сам обладатель воспоминаний. Для начинающих пользователей ментальных практик это было слишком соблазнительно, пусть и являлось в высшей степени интимным, но в то же время и столь же запретным.

С другой же стороны — её могли проверять, позволяя ощутить свою полную власть над собеседником. Только вот для правительницы, которая сотни лет обладала схожими возможностями в отношении других пони, искушение являлось не столь уж и большим.

Могла быть и третья сторона, и четвёртая… но всё это не имело никакого значения. В конце концов, что бы ни побудило Крусейдера поступить так, а не иначе, он открыто продемонстрировал свои намерения сотрудничать и готовность служить пони, даже если это будет нести ущерб ему лично. Поэтому…

— Я рада, что в трудную минуту у моих маленьких пони оказался тот, кто смог их объединить и возглавить, — произнесла белая аликорница, одной мысленной командой удаляя мастер-код, даже не сделав попытку его скопировать. — Давай займёмся тем, ради чего эта встреча и организована.

…

Как говорил один уважаемый мной человек: «Верь не тому, что я говорю, а тому, что я делаю». Принцип прост и очевиден, но оттого ничуть не менее эффективен… что и доказала реакция Селестии.

Рисковал ли я? Несомненно. Однако же риск был не столь велик, как это могло и должно было выглядеть со стороны. Причина же этого заключается в моей нынешней форме существования, позволяющей в широких рамках играть как с собственной памятью, так и с восприятием мира.

Планируя этот разговор, я сыграл на том, что знаю о Селестии из собственных баз данных, а также рассказов её личной ученицы, благодаря которым спрогнозировал её реакцию на те или иные действия. Разумеется, моё мнение могло оказаться ошибочным из-за субъективности источников информации или же из-за смены мировоззрения собеседницы, произошедшего по тем или иным причинам. Только вот даже если бы принцесса начала проверять мою память, то не нашла бы ничего, что радикально противоречило бы озвученной мной версии событий или же рассказывало бы о личности человека, перемещённого в «Крестоносец» (что тоже подозрительно, но объясняется проблемами, вызванными при загрузке).

В ситуации, если бы аликорница решила внести изменения в мою личность, то после разрыва прямого соединения она была бы восстановлена до эталонного состояния при помощи резервной копии, перенесённой на съёмный носитель памяти, хранящийся у полностью автономного дрона. Ну, а коли ей пришло бы в процессор взять меня под прямое постоянное управление… пришлось бы перейти к активной стадии противостояния (подпрограммы, как относительно самостоятельные личности, смогли бы как организовать защиту, так и контратаковать).

Поверила ли мне Селестия полностью и безоговорочно? Я не считаю её настолько наивной, в особенности после стольких сотен лет управления не самой маленькой страной. Однако же для начала активного взаимодействия ей хватило того, что я продемонстрировал высокую степень доверия, на что она ответила аналогично, не став пытаться проверить мои заявления самостоятельно.

«С вероятностью в восемьдесят процентов подобного эффекта удалось добиться из-за того, что ранее мной уже были продемонстрированы действия, направленные на благо представителей понижизни. Фактор доверия со стороны Твайлайт Спаркл, которой принцесса доверяет в куда большей степени, нежели мне, тоже сыграл немаловажную роль. Да и активация Элементов Гармонии не прошла незамеченной», — подведя мысленные итоги первого этапа общения с белой аликорницей, переключаю основную часть своего внимания на события, происходящие во внешнем мире.

* * *

На фоне флага, изображающего кристальное сердце, облачённая в фиолетовую мантию с рубиновой застёжкой, а также изящную корону, выращенную из цветных кристаллов, на троне в виде распустившегося бутона сине-голубого цветка сидела нежно-розовая аликорница. Её мордочка была сосредоточенной, глаза полуприкрыты веками, взгляд смотрел прямо в камеру оператора, словно бы заглядывая в самую душу зрителей.

Рядом с троном, закованный в белоснежные доспехи с изображением золотого щита на груди, поставив правую переднюю ногу на шлем, лежащий на бело-голубом полу и высоко подняв голову, стоял всем известный капитан королевской гвардии, супруг принцессы любви и регент кристального престола Шайнинг Армор. Жеребец, словно бы воплощающий уверенность и суровую непоколебимость не только не затмевал, но словно бы подчёркивал достоинства кобылы, олицетворяющей понимание, заботу и милосердие.

— Граждане Кристальной Империи, жители Эквестрии, — полный силы голос единорога прозвучал в тронном зале, едва оператор дал знак о том, что запись начата. — Сегодня я обращаюсь к вам от имени принцессы Ми Аморе де Каденс, полноправной правительницы древнейшего королевства Эквуса и законной наследницы принцесс Селестии и Луны по праву принятой в семью дочери.

На несколько секунд жеребец сделал паузу, давая время на осознание своих слов, после чего продолжил:

— Мы с вами пережили множество испытаний, прошли через общие потери и горе… Но всё это не сломило нас, так как нам есть ради чего продолжать жить дальше! И тем печальнее нам было узнать, что наши братья и сёстры, так же, как и мы, пережившие ужаснейший день в истории всех народов мира… подняли оружие друг против друга.

Голова крылато-рогатой пони наклонилась, а на её мордочку легла тень печали. Казалось, что она едва сдерживается от того, чтобы начать плакать…

— Невзирая на то, что Кристальная Империя сейчас находится не на пике своей мощи, мы, согласно договору от третьего года с возвращения принцессы Луны, готовы протянуть копыто помощи нашим соседям и верным союзникам: гвардия Кристальной Империи готова выступить на защиту мирных жителей Эквестрии, если в гражданском противостоянии будет сделан хоть один выстрел, — объявил бывший капитан дневной стражи принцессы Селестии. — Я, Шайнинг Армор, призываю пони Эквестрии сложить оружие и сесть за стол переговоров, дабы не допустить кровопролития между братьями и сёстрами, тысячи лет оберегавшими мир и покой нашей родины, стоя плечом к плечу против внешних врагов.

— Снято, — кашлянув, констатировал пожилой кристальный пони. — Желаете просмотреть перед началом трансляции?

— Шай-нинг?.. — повернулась к жеребцу розовая аликорница, с которой слетел весь ореол печальной торжественности.

— Ты отлично справилась, моя хорошая, — похвалил жену единорог, после чего повернулся к съёмочной группе. — Да, я хочу убедиться в качестве записи.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Результаты машины

Примечание к части

Историю пишут победители.

— Доколе? Доколе мы будем это терпеть?! — стоящий на облачном возвышении пегас серо-стального цвета с седой гривой, одетый в военную форму старого образца с россыпью медалей на груди, обводя яростным взглядом толпящихся вокруг жеребцов и кобыл разных возрастов, вещал неожиданно сильным зычным голосом: — Пока генералы, греющие свои крупы в мягких креслах, бросали наших детей и внуков на позиции полосатых выродков с практически голыми копытами — мы молчали; когда была объявлена эвакуация на облака лишь для пегасов, из-за чего внизу остались наши друзья и любимые — мы молчали; когда генералы объявили о гибели принцесс и заражении земель Эквестрии смертоносной магией — мы молчали… Мы верили, что сражаемся за ценности Эквестрии; мы верили, что проливаем кровь за наших жеребят, которые ценой потерь на фронте вновь и вновь просыпаются в лучшей в мире стране, видят солнце и могут радоваться своей жизни; мы верили, что старый мир погиб, но продолжали терпеть и работать на общее благо потому, что нам говорили, что мы единственные способны отстроить Эквестрию вновь!.. И теперь мы узнаём, что всё это время там внизу пони, такие же, как вы или я, выживали в тяжелейших условиях… когда не хватает еды и воды, лекарств и тепла… даже лучей солнца, раз за разом напоминающего нам о том, что после самой долгой и тёмной ночи обязательно настанет рассвет!.. Главы Анклава, словно последователи Найтмер Мун из древних легенд, воспользовавшись нашей доверчивостью и верностью присяге… устроили для Эквестрии вечную ночь. То, что демоническая кобылица не смогла сделать при помощи магии, они сотворили хитростью, коварством и подлостью, заставив нас… каждого из нас замарать копыта в той грязи, которую гордо называют «Политика»!

Ропот голосов был ему ответом, а над домами одного из многочисленных облачных поселений, расположенных вокруг башен ПОП, в небо поднялись пегасы из военной полиции. Однако же пока они пытались пробиться через пегасов, окружающих импровизированную сцену подобием полусферы, оратор продолжил говорить:

— Словно вожди полудиких племён, они возжелали всем владеть и всеми править, для чего им требовалось лишить нас чести, гордости, достоинства и воли! И самое ужасное здесь заключается в том… в том… что они почти добились успеха. Но сейчас… когда мы знаем о преступлениях тех, кому доверяли наши жизни; когда мы знаем, что внизу остались пони, всё ещё нуждающиеся в нашей помощи; когда назначенные принцессами главы министерств взывают к нашему долгу — я не буду молча стоять в стороне! В наших копытах — сила; в наших крыльях — свобода; в наших сердцах — верность!

Постепенно неуверенные голоса одиночек слились в единый рёв поддержки, а пожилой летун поднялся на задние ноги, широко расправив крылья для удержания равновесия, вскинул правое переднее копыто вверх и выкрикнул призыв:

— За принцесс! За Эквестрию! За наше будущее! Остановим!..

Тихий, почти неразличимый хлопок прервал пламенную речь, что заставило толпу пони притихнуть, а затем по груди ветерана стало расплываться алое пятно, в считанные секунды пропитавшее его форму. В наступившей тишине, словно гром, прозвучали сиплые слова:

— …Спасём Эквестрию.

Потеряв равновесие, жеребец упал назад, прямо на находящихся рядом с возвышением пони. Несколько пар копыт подхватили его, аккуратно опустили на облачную площадь… и следом за этим воздух разорвал крик ярости и отчаяния пожилой кобылы:

— Убийцы! Вот как они отплатили Вайсу за долгую службу!..

Бойцы военной полиции, в один миг оказавшиеся целью ярости толпы, растерянные и находящиеся в численном меньшинстве… не сумели вовремя отреагировать на новую угрозу…

С тихим щелчком изображение монитора переключилось.

Разгневанная толпа волна за волной бросалась на административное здание очередного поселения, где закрылись назначенные Анклавом чиновники и безопасники. И если бы бунт произошёл в довоенные времена, то они вполне могли бы дождаться подхода подкрепления, но… многие из нападающих служили в армии, имели опыт боевых действий, хранили оружие в своих домах, а то и вовсе служили в действующих частях. Ситуацию ухудшало ещё и то, что простые солдаты переходили под знамёна мятежников, непонятно когда успевших достать флаги старой Эквестрии…

Новый щелчок ознаменовал переключение изображения на другую камеру, где в копытной схватке сцепились элитные штурмовые отряды Анклава и молодые новобранцы, которых на приступ складов вооружения вели матёрые ветераны, за счёт опыта и почти вытравленной поколениями мирной жизни пегасьей ярости не уступающие воинам в силовой броне. Звучали крики, рычание, всхлипы, лязг и выстрелы, лилась кровь и ломались кости…

— Жалеешь, что присоединилась к повстанцам? — прозвучал двоящийся грудной голос из-за спины, заставив Скуталу вздрогнуть. — Прости. Я тебя напугала?

— Нет, — тихо выдохнув, отозвалась оранжевая пегаска, отворачиваясь от монитора, установленного в кабине небесного десантного судна, уверенно приближающегося к ставке генерального штаба Анклава. — Просто я слишком сильно задумалась.

— Настолько сильно, что не услышала моих шагов? — королева чейнджлингов, стройная и высокая, закованная в облегающую тело матово-чёрную броню, не скрывающую от взглядов, а словно бы подчёркивающую хищную красоту кобылы, без лишних церемоний уселась на пол транспортного средства перед креслом, в котором расположилась одна из основательниц «Стойл-Тек». — Так что: жалеешь обо всём этом?

— Мне больно оттого, что пони сражаются с пони, — не без труда заставив себя заглянуть в зелёные глаза с вертикальными зрачками, украшающие точёную мордочку с острыми чертами, обтекаемо отозвалась Скуталу.

— Это не ответ на мой вопрос, — заметила собеседница, чуть наклонив голову, от чего ядовито-зелёные пряди гривы скользнули по изящной шее, а искривлённый длинный рог будто бы нацелился на крылатую пони.

— Знаю, — поморщилась оранжевая пегаска, откидываясь на спинку кресла, специально разработанного для представителей её расы. — Что ты хочешь услышать, Визалис? Жалею ли я, что из-за меня в Анклаве начались беспорядки и столкновения между военными подразделениями? Да, жалею. Жалею ли я о том, что мирное население начало исход на землю? Нет, не жалею… Будь моя воля, я бы приказала всем покинуть облака, оставив генералов и их прихвостней жить в их игрушечном королевстве одних… Только вот у них есть верные солдаты и совсем не игрушечное оружие, способное причинить немало разрушений и привести к ещё большему количеству смертей, чем если свергнуть верхушку милитаристов сейчас. Но какое тебе дело до бед пони?!

Только произнеся последние слова, которые самой Скуталу показались слишком грубыми и неблагодарными, она прикусила кончик языка и замолчала. Её взгляд же вперился в мордочку молодой королевы чейнджлингов, выслушавшей всё это с невозмутимым выражением мордочки и каким-то печальным взглядом.

— Действительно… какое мне дело до пони, от выживания которых зависит судьба моего народа? — задумчиво спросила сама у себя правительница перевёртышей.

— Я не это хотела сказать, — попыталась оправдаться оранжевая пегаска, прекрасно понимающая, насколько глупо это звучит.

— Ты сказала то, что было у тебя на душе: такие вещи мы умеем ощущать, — прервала её чейнджлинг. — У моего вида не самая лучшая репутация… и я не буду врать, что она незаслужена. Однако же ещё моя мать поняла, что если мы хотим не только выживать, но и жить, нам нужно отходить от практики похищения чужой любви. Знала бы ты, маленькая пони, скольких усилий ей стоило добиться переговоров с принцессой Ми Аморе дэ Каденс… и сколь болезненной для всех нас стала её гибель во время покушения ДМД. В тот роковой день рой едва не принял решение, что от сотрудничества с пони нас ждут сплошные неприятности, из-за чего план с созданием виртуальной реальности для выращивания кормовых пони уже не выглядел такой уж дикостью…

Перед внутренним взором одной из основательниц «Стойл-Тек» пронеслись образы длинных коридоров бункера, вдоль чьих стен расположены полупрозрачные коконы, внутри которых в зеленоватой жидкости плавают тела жеребцов и кобыл, головы коих скрыты под технологичными шлемами. В этих видениях чейнджлинги сновали туда-сюда, сцеживая из коконов розоватую субстанцию, которую после этого разделяли между всеми членами роя, а глубоко внизу в отдельных боксах зрели коконы и в искусственных утробах выращивались новые жеребята…

— Не нравится? — участливо спросила Визалис, но не дожидаясь ответа, продолжила: — Мне тоже не нравится. И пусть в том, чтобы держать в таком состоянии сумасшедших, преступников и стариков, желающих вновь ощутить себя молодыми, лично я не вижу ничего предосудительного, но если бы чейнджлинги пошли этим путём в отношении всех пони, он привёл бы нас к деградации и вымиранию. Возможно, что однажды наши потомки и вовсе утратили бы способность менять облик, а то и мыслить сколь-нибудь творчески, превратившись в бездумных исполнителей воли королевы… которая тоже перестала бы быть разумным существом. Я как-то читала легенды пони о перевёртышах, в которых говорилось, что у нас относительно разумной является только матка, а все остальные — безмозглые дроны… словно насекомые с единым сознанием. И знаешь что, пони? Это было одновременно обидно, унизительно и… страшно. Страх потерять свою личность, тщательно развиваемую индивидуальность, позволяющую чувствовать себя по-настоящему живыми, толкает нас на самые рискованные поступки… И даже сейчас, помогая вам разобраться между собой, мы надеемся на то, что в нас перестанут видеть лишь… паразитов… и позволят жить в обществе, не скрывая свою истинную суть.

Скуталу непроизвольно поёжилась, вновь вспоминая образы рядов коконов, посмотрела на замолчавшую собеседницу, потом прикрыла глаза и произнесла:

— Даже если все будут знать, что вы помогли нам свергнуть совет генералов… неприязнь к чейнджлингам слишком глубоко сидит в пони. Вам всё равно придётся маскироваться.

— Мы знаем это, — холодно ответила королева. — Но даже если до конца дней нам придётся носить личины, чтобы жить, как равные среди равных, мы всё равно будем самими собой, а не какими-нибудь пони с фальшивым прошлым. Впрочем, вряд ли ты поймёшь, что значит жить под чужим именем, с чужой легендой и страхом того, что рано или поздно тебя раскроют, а твои вчерашние друзья возьмутся за топоры и вилы, чтобы «Убить проклятого монстра, похищающего любовь».

— Но разве вы не похищаете любовь? — посчитав, что раз уж у них происходит столь откровенный разговор, то собеседница не обидится на такой вопрос, произнесла оранжевая пегаска, привставая из своего кресла для того, чтобы немного размять мышцы.

— Точно так же, как и кобылы, «похищающие» семя жеребцов для того, чтобы забеременеть, — ехидно оскалилась Визалис, тоже вставая на ноги и нависая над крылатой пони. — Если мои сородичи не ставят перед собой цель «осушить досуха», то твои сородичи вовсе не замечают, что у них что-то забирают. Но ведь и вы, кобылы, тоже способны «осушить» жеребца, если поставите себе такую цель. Разве я не права?..

— Это… не самое удачное сравнение, — ощутив, как к мордочке приливает кровь, летунья попыталась отвести взгляд от ухмыляющейся королевы, а в следующую секунду ощутила толчок в грудь, который отбросил её на сидение, в то время как в воздухе словно бы зазвенела музыка, улавливаемая самым краем уха.

— Послушай меня, пони, — вибрирующим голосом потребовала Визалис, плавной походкой сытого хищника начав обходить сидение, на миг показавшееся Скуталу ловушкой.

С давних пор нас называли чужаками,

И вампирами вполне считать могли.

Но послушай, мне поверь,

Изменилось всё теперь,

Новой жизни вижу свет вдали…

— Не вру. Ей-ей, — остановившись позади спинки, королева перевёртышей заглянула через правый подлокотник и подмигнула крылатой пони.

Все чейнджлинги от природы полиморфы,

Этим даром мы владеем с малых лет.

Но судьёй мне белый свет,

Обращаюсь я для тех,

Для кого обмана слаще в жизни нет…

— Понимаешь, о чём я? — остановившись уже прямо перед оранжевой пегаской, заглянула ей в глаза Визалис.

Любых несчастных поней всегда я жду,

И едва они попросят «Зачаруйте вы меня» — все их беды отведу.

Правда, если кто другой

В спину крикнет мне «Изгой»,

То разговор нас ждёт уже совсем другой…

Песенная магия распалась, а вместе с ней ушло и наваждение, которое делало из Скуталу лишь наблюдательницу. Впрочем, сама правительница перевёртышей была ничуть не более довольной: на её мордочке отчётливо проступили раздражение и смущение.

К счастью, в этот самый момент пилот десантного корабля доложил:

— Три минуты до цели.

— Идём, пони, — подхватив телекинезом шлем, королева вспыхнула языками изумрудного огня, чтобы спрятать рог и покрыться шёрсткой, а также изменить крылья, после чего надела его на голову.

«Сейчас она похожа на насекомое даже больше, чем без брони», — промелькнула в голове пегаски неожиданная мысль, сразу же отметённая в дальние закоулки сознания, так как было не время рассуждать на посторонние темы.

Надев свой головной убор, ничем особым не отличающийся от остальных участников операции, Скуталу вслед за Визалис вышла в трюм-ангар, где мордами друг к другу застыли полностью вооружённые пегасы и замаскированные чейнджлинги в силовой броне.

Несмотря на то, что крылатые пони были выбраны из числа лучших бойцов сопротивления, перевёртыши могли оказаться даже более грозной силой: уступающие пегасам в скорости, земнопони в силе, единорогам в магическом потенциале и разнообразии воздействий, они имели возможность производить слияние разумов в ограниченном пространстве, тем самым превращаясь в единый организм со множеством крыльев, глаз и копыт (впрочем, сами они этот процесс не любили, так как всегда оставалась угроза лишиться индивидуальности). В сражении же, пока противник был вынужден сперва принимать решение, а затем говорить или действовать, они выигрывали за счёт более высокой скорости мышления и отсутствия необходимости говорить.

«Хорошо, что они на нашей стороне», — мысленно порадовалась оранжевая пегасочка, впервые благодаря генералов Анклава за их слишком очевидный расизм, из-за которого чейнджлинги даже не задумались о присоединении к их фракции.

* * *

Стиснув зубы от ярости, красный пегас смотрел на гаснущие зелёные огоньки на карте Эквестрии, расположенные в местах размещения башен ПОП. Одно за другим поселения выходили из-под контроля военных, в ряде случаев сразу вместе с местным гарнизоном, забирающим с собой оружие и технику, а иногда поступали сообщения о массовом исходе гражданского населения с облаков на землю. Военная полиция либо бездействовала, либо же оказалась смята толпой в тех случаях, когда у них хватало чести до конца исполнять приказы.

«Неблагодарные крысы… Бегите, бегите. Покажите всем, кто вы такие на самом деле. Забудьте о том, что ради вас мы сражались и проливали кровь врагов и союзников; ради вас предали присягу; ради вас обагрили свои копыта кровью пони и зарылись в грязь настолько, что даже ушей не видно. Забудьте о том, что даже после исхода на облака мы продолжали обеспечивать вас едой, бытовой техникой, лекарствами, защитой от грифонов…» — медленно вдохнув и выдохнув, жеребец прислушался к многочисленному топоту копыт, доносящемуся из-за закрытой двери командного штаба.

Звуки короткого сражения показали, что лично выставленные в дозор охранники до конца исполнили приказ. От мысли о том, что не все пегасы испугались и решили встать крупом вверх, чтобы врагам Анклава было проще поиметь с них «моральную компенсацию», а сохранили гордость и воинскую честь… на душе стало теплее, но при этом появилась и горечь.

«Пока есть хоть один пегас, для которого приказ — это не пустой звук, наш народ не обречён. Пока есть настоящие воины, хранящие честь и исполняющие долг… наш народ не обречён», — шум распахивающихся створок, новые крики и звуки борьбы не заставили генерала вздрогнуть или обернуться, да и вторженцы не спешили приближаться к нему.

— …Сдавайся, всё кончено, — прорвался усталый, но при этом холодный и уверенный голос синей пегаски к разуму красного летуна. — Пора заканчивать это безумие.

— Безумие… — горько усмехнулся крылатый пони, отмечая факт исчезновения ещё одного зелёного огонька, что означало падение очередного поселения перед силами мятежников (а может быть, командиры просто впустили противника в здание администрации, тем самым желая спасти свои крупы). — Это предательство.

— Знаю… Мне не в первый раз этим заниматься, — с тенью злой иронии ответила собеседница, подходя всё ближе и игнорируя предупреждения своих солдат о том, что это опасно. — Помнишь, ради чего мы это сделали? Мы хотели спасти пегасов… хотя бы пегасов от того, куда Эквестрию толкали корпорации, предатели… принцессы. А теперь мы же приказываем расстреливать тех, кого стремились защитить.

«Для разговора даже переоделась? Давно кобылки для меня не прихорашивались», — промелькнула в голове генерала мысль, стоило ему увидеть в отражении монитора синюю пегаску в штурмовой силовой броне, пусть и без шлема (будто бы её хозяйка просила пустить ей пулю в лоб).

— Может быть, ты хотела именно этого, но у меня были другие цели, — усмехнулся жеребец, с раздражением понимая, что даже окружив его широким кольцом, при этом обезвредив всех операторов терминалов и охрану, приведённые на штурм сопляки не могут решиться сделать один-единственный выстрел. — А вот я ставил более… идеалистические цели. Я хотел построить общество, в котором будут царить порядок и дисциплина… в котором за каждое преступление будет следовать равная расплата… в котором не будет мерзавцев, сидящих в высоких кабинетах и плюющих на головы простых пони из окна, пока те думают, что идёт дождь. Я хотел построить общество, в котором до высших чинов сможет дослужиться каждый… кто приложит достаточно знаний и усердия… Идеальный мир, где пони ценились бы не за то, что родились с серебряной ложкой в заднице, а за то… кто они есть на самом деле! Неужели это было настолько… неправильно?

Прикосновение бронированной ноги к плечу заставило всё же отвлечься от карты и посмотреть на крылатую кобылу, в глазах которой отражались похожие мысли. Далеко не всегда их взгляды сходились, да и глядя на общение двух генералов между собой можно было подумать, что они едва ли не враждуют… Только вот каждый из тех, кто возглавлял Анклав, прошёл слишком много испытаний, оставивших на душах уродливые шрамы, и потерял очень многое… чтобы не ценить таких же, как и сам.

— Мы проиграли, — прошептали губы летуньи, которая тем самым говорила, что не собирается отрицать всего совершённого, пусть и ради блага для своего народа. — Пришла пора отступить… чтобы не стать теми самыми чудовищами, ради своих амбиций сжигавшими жизни в горниле войны.

— Я слишком устал от всего этого навоза, — произнёс красный жеребец вполголоса, а затем продолжил говорить в полный голос, при этом не отрывая взгляда от глаз собеседницы: — Оператор, личный код доступа старшего генерала Анклава… двенадцать-ноль-один-четыре-ноль-два «Снегирь». Приоритетный приказ войскам: прекратить выполнение текущих операций и отступить на резервные базы, где дожидаться дальнейших приказов.

Ответом ему была тишина, которую нарушил голос синей кобылы:

— Исполняйте.

После этого бойцы наконец-то зашевелились, и кто-то из них даже начал набирать код, чтобы передать последний приказ самопровозглашённого главнокомандующего.

«Вот и всё. Похоже… что старые сказки были правдивы: чтобы победить чудовище, нужно самому стать чудовищем. Тогда получается, что победивший меня займёт это место? Хм… Пожалуй, я не доставлю им такого удовольствия», — мысли летуна впервые за многие годы были легки и стремительны, да и сам он ощутил облегчение от того, что всё это наконец-то закончилось, и от него более ничего не зависит.

— Ты пойдёшь со мной?.. — спросил крылатый жеребец, разворачиваясь к своей соратнице, отпустившей его плечо.

Несколько секунд она молчала, затем улыбнулась уголками губ и ответила:

— Да.

Подавшись вперёд, красный пегас нежно коснулся губ синей пегаски своими губами, обнимая её крыльями за бока, а левой передней ногой за шею. В то же самое время его правое переднее копыто коснулось детонатора, висящего у него на поясе, который отозвался тонким пиканьем.

«Чтобы добро восторжествовало, воплощающие зло чудовища должны умереть. И пусть я стану ненавидимым всеми злом этого мира, чтобы на моём фоне образ героев казался светлее и чище. Если это единственный способ помочь моим пони… пусть будет так».

Уши синей пегаски дёрнулись при активации устройства, но вместо того чтобы отстраниться или как-то защититься, она лишь крепче прижалась к своему жеребцу, при этом крепко зажмуривая глаза и будто бы ища у него защиты. Другие пегасы слишком поздно поняли, что произошло, а потому успели лишь отпрянуть в стороны, когда два силуэта скрылись за вспышкой взрыва…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Команда машины

Примечание к части

Губит поней не пиво...

Губит поней вода.

И всё же время — это крайне странная измерительная величина: один и тот же объективный отрезок, который ограничивается условными началом и концом, для двух отдельных личностей имеет субъективно разную продолжительность. Для кого-то он может тянуться бесконечно долго, а для кого-то пролетит, словно яркая вспышка… Ну да я повторяюсь.

Лично для меня из-за выполнения множества параллельных процессов, каждый из которых требует выделения некоторого количества вычислительных мощностей, каждая отдельная минута затягивается на час… а то и куда больше этого. В результате данной особенности, которую из всех моих нынешних знакомых может понять только Селестия, находящаяся в схожем положении… но при этом психологически остающаяся ближе к представителям понижизни, получивший своё название из-за активации «Садов Эквестрии» «День Радуг» растянулся почти на полтора месяца… Всё же слишком много событий происходило в одно и то же время, требуя уделять своё внимание разным направлениям.

С момента начала операций, целями коих являлись, во-первых, очистка Эквестрии от магической радиации, во-вторых, взятие под контроль башен ПОП и разрушение облачного покрова, в-третьих, развал Анклава… прошло уже десять напряжённых дней. И должен сказать, что в этот одновременно короткий, но в то же время невероятно долгий период нам всем пришлось выполнить объём работы, едва ли не больший, чем в дни после падения бомб зебр, так как проблемы и заботы посыпались, словно из рога изобилия.

Первыми произошли два ожидаемых, но от того ничуть не менее хаотичных события: с неба на землю спустились пегасы, что фактически ознаменовало развал Анклава как государства, а из-под земли стали выбираться жители стойл. И если во втором случае нам помогали протоколы «Стойл-Тек», требующие сперва связаться с директорами, принцессами, местным самоуправлением… если таковое имеется (именно в этом порядке), то крылатые, покинув свои поселения на облаках, пользуясь своей высокой мобильностью и невозможностью контролировать всех, нередко откалывались от толпы и отправлялись в города наземников (стоит ли упоминать, что не все беженцы, выживавшие в лагерях и деревнях встретили их с распростёртыми объятьями?).

Часть военных бывшего уже Анклава, перешедшая на сторону сопротивления диктатуре совета генералов, получив официальную амнистию, поступила на службу Эквестрии, чтобы под командованием Скуталу выплатить свой долг родине. Впрочем, ничего сверхъестественного от них не требовалось: летуны получили приказы о поиске выживших, отстреле хищников, патрулировании подконтрольной территории. Ну а благодаря тому, что я получил доступ к их системам связи, практически решился вопрос возможного предательства.

Наименьшая группа пегасов, которых можно назвать радикалами-анархистами (РА), дезертировав из Анклава, предпочла разбиться на малые отряды и разлететься по заброшенным городам, очищенным от смертельной радиации. Учитывая тот факт, что в поселениях всё ещё функционируют продуктовые склады, имеется оружие и не до конца разрушены блага цивилизации, то даже несмотря на наличие диких гулей, хищников и взбесившихся роботов… с которыми тоже нужно что-то делать… они имеют шансы неплохо устроиться. Впрочем, это не отменяет того, что данные представители понижизни остались угрозой для государства и его граждан.

Ну и третья по порядку, но уж точно не по значению группа пегасов, назвавшая себя Осколком Анклава… удерживая под своим контролем почти половину изначального воздушного флота, отступила к Хуффингтону, объявив о своей независимости. Исходя из полученных мной данных, с уверенностью можно сделать вывод, что они имеют значительные проблемы с численностью личного состава, благодаря чему временно не ощущают нехватки ни в продовольствии, ни в медикаментах, ни в иных расходных ресурсах. С другой стороны… будь у них больше солдат, готовых поднять оружие против наземников и вчерашних соратников, то вместо агрессивной обороны они могли бы попытаться устроить войну.

Напомнили о себе и Стальные Рейнджеры: к счастью, то, что Эквестрия более не является радиоактивной пустошью под покровом из свинцовых туч, из-за которых солнечный свет не пробивается даже в полдень, благотворно сказалось на их здравомыслии (хотя возможно, дело в том, что на нашей стороне появились воздушные войска, а информацию о применении мегазаклинания против зебр мы не стали даже пытаться скрыть). В их рядах тоже возник раскол, но только на две условные фракции, одна из которых решила присоединиться к официально возрождённой Эквестрии, а другая… последовала примеру Осколка Анклава.

Мне бы хотелось верить, что главы новообразованных осколков Эквестрии одумались и не хотят проливать кровь собственных граждан… но здравый смысл утверждает, что причина тут в ином. В конце концов, довоенное королевство было весьма большим, а в городах и сёлах осталось немало ресурсов, которые можно осваивать не один год. Численность же всех рас пони сократилась настолько, что заселить те же территории сколь-нибудь плотно в ближайшие десятилетия мы не сможем.

…

За широким панорамным окном светило яркое полуденное солнце, медленно, но верно скользящее по удивительно чистому голубому небосводу. Впрочем, стоило лишь опустить взгляд ниже, как картина становилась куда менее радостной: скелеты многоэтажных домов, зияющих пустыми оконными проёмами, словно безмолвное напоминание об ошибках и преступлениях прошлого возвышались вокруг Цитадели. Однако же и абсолютно мрачной обстановку назвать было нельзя, так как там и тут виднелись колонны снующих по своим делам шестилапов, бригады строителей, инженеров, механиков и прочих рабочих, вызвавшихся добровольцами и получающих чуть более питательные дневные пайки.

Мэйнхеттен стремительно оживал, наполняясь голосами жеребцов и кобыл, всё чаще звучащим смехом жеребят, шумом строительной техники и разнообразных инструментов. И пусть без трудностей не обходилось, но пони с надеждой смотрели в будущее… так как прошлое уже успели оплакать.

— Я понимаю, что все мы устали, а потому прошу обойтись без церемоний и препирательств, — сидя в кресле с высокой спинкой, которое стояло во главе длинного стола одного из залов для конференций башни, одетая в белый облегающий комбинезон Твайлайт Спаркл обвела присутствующих внимательным взглядом, а не услышав возражений, продолжила: — Прежде чем мы начнём выслушивать доклады и обсуждать дальнейшие планы, я должна сообщить, что обнаруженная в Кантерлоте корона действительно оказалась сосудом души. В связи с этим мне остаётся объявить, что первый кандидат на участие в программе «Призрак в доспехах» определён.

Несколько секунд после этих слов стояла тишина, которую постепенно заполнили стук копыт друг об друга и поздравления, пусть негромкие, но вполне искренние.

— Это чудесная новость, Твайлайт, — улыбнулась с экрана терминала Селестия, пусть до неё эта информация была доведена одной из первых. — Могу я наблюдать за… операцией?

— Разумеется, принцесса, — кивнув, отозвалась сиреневая единорожка. — Всё будет готово уже завтра. Я хотела бы провести ритуал сегодня, но…

— Тебе следует хорошенько выспаться, дорогуша, — заявила Рарити, тоже присутствующая на совещании лишь через видеосвязь (она со Спайком находилась на верхнем этаже башни, в апартаментах главы Министерства Магии, так как даже уменьшенный дракон всё ещё был несколько слишком крупным, чтобы с удобством разместиться в совещательном зале).

— Это точно, сахарок, — в свою очередь улыбнулась с экрана Эпплджек, отбывшая в расположение собственной маленькой армии. — Подводка у глаз тебе не идёт.

— В подобных делах нельзя торопиться, Твайлайт, — под звуки тихих смешков на фоне заявила белая аликорница. — И пусть мне хочется поскорее хотя бы обмолвиться парой слов с… Но один-два дня в нашем случае роли не играют.

Мало кто представлял, сколь тяжело принцессе дня дались эти слова, но она, как никто другой, понимала, что малейшая ошибка может стоить слишком дорого. Ученица же действительно выглядела неважно, бодрствуя уже не первый день исключительно благодаря упрямству.

О том, что принцесса дня относительно дееспособна, пусть и находится в несколько необычном для пони состоянии, после короткого совещания было решено не объявлять до момента, когда она сможет предстать перед эквестрийцами в живом теле. В конце концов, далеко не все будут рады подчиняться разумному компьютеру, а многие и вовсе не поверят, что это действительно Селестия. Проблем у государства и без того хватало, чтобы ещё и своими копытами устраивать дополнительные сложности.

Тем временем останки белой аликорницы, обнаруженные в центре управления ПОП, были отправлены в Марипони для извлечения генетического материала. Учёные, задействованные в проекте «Искусственный Аликорн», верили, что это поможет доработке ЗВТ, да и возможность выращивания клона отбрасывать было нельзя. Тело Луны, к сожалению всего научного собрания, оказалось слишком сильно повреждено розовым облаком, а последнюю порцию крови принцессы ночи израсходовала сама Твайлайт, когда работала с зельем в своём кабинете.

«Какой же дурой я себя чувствую сейчас…» — мысленно поморщившись, виновато подумала Спаркл, с некоторым трудом вспоминая те безрадостные дни.

Однако же невзирая на то, что даже тело Селестии могло оказаться слишком сильно повреждённым для запланированных операций, ни глава Министерства Магии, ни её ближайшие помощники не отчаивались: известие о том, что Кристальная Империя и её правители выжили, вселяло надежду и уверенность в будущем. И даже если забыть о родственных чувствах и семейной связи, то Каденс оставалась молодым аликорном, на основе генов которого можно было вырастить тела для двух принцесс…

— Мисс Спаркл, мне можно начинать? — вырвал сиреневую кобылку из её мыслей голос робопони, неподвижной статуей застывшего рядом с креслом исполняющей обязанности принцессы.

— А? Что? Я не сплю… — встрепенулся пожилой единорог, до этого момента почти неподвижно сидевший в своём кресле, чем вызвал серию вздохов, хмыкав и смешков.

Ученица принцессы Селестии и сама улыбнулась, пусть и укоризненно глянула на изображение мордочки Рейнбоу Дэш, которая заявила, что этого старого мерина следует держать в совете хотя бы за его шутки. К счастью для всех представитель фракции аристократов, внезапно для себя оставшихся почти без влияния, слов бывшей главы Министерства Крутости не услышал. В ином случае он мог устроить никому не нужный скандал, что в очередной раз затянуло бы обсуждение важных тем.

— Приступай, — коротко ответила сиреневая единорожка, стараясь удобнее устроиться в кресле, чувствуя неприятный дискомфорт на спине у лопаток.

— Благодарю, — отозвался основатель ЭСС, после чего обратился уже к остальным пони: — Фелледи, джентлькольты, Рейнбоу Дэш…

— Очень смешно, — недовольно буркнула голубая пегаска, находящаяся в центре управления ПОП, при этом сложив передние ноги на груди.

— Гордись, подруга: ради тебя выделена отдельная категория, — широко улыбнувшись, поиграла бровями Винил, до сих пор остающаяся в стойле двадцать девять, в то время как многие пони оттуда уже перебрались в Мэйнхеттен.

— Кхм-кхм… — прочистила горло Твайлайт, привлекая к себе внимание. — Давайте будем серьёзнее. Крусейдер, постарайся избежать таких шуток.

— Прошу прощения, мисс Спаркл, мне показалось, что попытка разрядить обстановку будет уместна, — откликнулся понибот, тут же возвращаясь к официальному тону: — К сегодняшнему дню с нами связались сто двадцать два стойла, общая подтверждённая численность которых составляет триста шестьдесят три тысячи семьсот двадцать два пони. Примерно сто тысяч эквестрийцев уже находятся на контролируемой нами территории, ещё около трети от общего числа оказались на землях, объявленных своей собственностью Республикой Земнопони и Осколком Анклава, в то время как все остальные обнаружили себя на так называемых ничейных землях. Кроме того, проведённый мной подсчёт пегасов, присоединившихся к нам после падения завесы, показал увеличение численности эквестрийцев на четыреста пять тысяч шестьсот одного пони. Ещё пятьдесят две тысячи триста восемьдесят жеребцов и кобыл — это пони из поселений беженцев, которые либо уже признали себя частью возрождённой Эквестрии, либо готовы присоединиться к нам в ближайшее время. Общий итог действующих и потенциальных граждан возрождённой Эквестрии равняется восьмистам двадцати одной тысяче семистам трём пони. Данная цифра может меняться в зависимости как от того, захотят ли пони переселяться из новообразованных условно-дружественных государств, так и от того, сколько беженцев-одиночек или малых групп, скрывавшихся среди руин в период заражения страны радиацией, захотят подтвердить своё гражданство. Точная численность населения Республики Земнопони, как и Осколка Анклава, достоверно неизвестна, но по косвенным данным можно предположить, что эта цифра не выше пяти сотен тысяч.

— Гнилое сено, — выругалась сквозь зубы Эпплджек.

— Это ужасно, — опустила голову Флаттершай, присутствующая на совещании лично, так как филиалы Министерства Мира были открыты прямо в городе.

— Чуть больше миллиона пони на всю Эквестрию… — удручённо произнесла Рарити, изображение которой опустило ушки. — А ведь раньше Мэйнхеттен был городом-миллионником.

— Крусейдер, ты учитываешь в своих подсчётах гулей? — уточнила Спаркл, знакомая с цифрами только по отдельности, из-за чего общая картина ускользала от её внимания.

— Лишь осознающих себя, мисс Спаркл, — ответил понибот. — Провести подсчёт диких гулей, лишившихся разума в период заражения, ранее не представлялось возможным.

— В таком случае нам остаётся надеяться, что «Призрак в доспехах» поможет им снова осознать себя, — решительно заявила сиреневая единорожка. — Пока же… вернёмся к тем, кому мы можем помочь уже сейчас. И первая тема сегодняшнего дня — ультиматум Республики: от нас требуют передать во владение земнопони все стойла, находящиеся на территории, которую они назвали своей. В качестве ответного жеста доброй воли они обещают отпустить всех пегасов, единорогов, и пожелавших уйти земнопони, позволив забрать с собой столько вещей, сколько они унесут в перемётных сумках.

— Тц, — вскинулась голубая пегаска. — Да как у них языки поворачиваются такое требовать?..

— Официальная позиция, объявленная Республикой, главенство в которой держат командующие отделений Стальных Рейнджеров, звучит так: «Во всём виноваты пегасы и единороги», — прозвучал ответ со стороны робопони, в то время как в качестве цитаты он использовал запись выступления Сталлиона, являющегося новым идеалогическим лидером организации. — Заявление о том, что нашими усилиями была исцелена земля Эквестрии от радиации, парируется тем, что мы лишь исправили одну из своих ошибок, благодаря чему с нами вообще ведутся переговоры.

— Мне печально это говорить, но я вынуждена голосовать за то, чтобы принять это предложение, — нарушила установившуюся было тишину Селестия, тут же поясняя: — Продолжение конфликта сейчас приведёт лишь к тому, что мы окончательно загубим возможность восстановить производства и впустую растратим ресурсы. Не говоря уже о том, что погибнет множество пони…

— Но если дать Республике и Анклаву окрепнуть, не приведёт ли это к войне в будущем? — нахмурилась Эпплджек. — Я согласна с тем, что война нам не нужна ни сейчас, ни потом, но ресурсы-то не безграничны.

— Эту проблему мы сможем решить при помощи развития технологий, — ответила Твайлайт, сразу же добавив: — У нас уже есть спаркл-батареи, которые позволяют обходиться без горючего топлива, а в ближайшее время я планирую вплотную взяться за молекулярный сборщик, который позволит как утилизировать неорганический мусор, так и производить сборку тех или иных вещей, минуя целые производственные цепочки. Кроме того, у меня уже есть идеи о том, как создать нанороботов для самых разнообразных целей, но… мне нужны время и ресурсы.

Во время своей речи сиреневая единорожка буквально пылала воодушевлением, но на последних словах будто бы опомнилась, смутилась и, потупив взгляд, слегка порозовела мордочкой. При этом она соединила перед собой передние копытца, будто бы стараясь защититься от кого-то… или спрятаться.

— Дадут ли нам это время? — невесело усмехнувшись, спросила Рейнбоу.

— А это, друзья, предоставьте моим… пони, — самодовольно заявила чёрная пегаска с зелёной гривой, вместе с тихой Скуталу присутствующая на совещании лично, но при этом старавшаяся до этого момента не привлекать к себе чужих взглядов. — Мои агенты уже есть в Осколке, а скоро будут и в Республике. Так что в худшем случае мы узнаем о планируемом нападении заранее, а в лучшем — предотвратим его…

— Устроив очередной мятеж? — скривилась голубая пегаска.

— В этом у нас уже есть неплохой опыт, — широко ухмыльнулась Визалис, демонстрируя острые зубы. — Или ты предпочтёшь полноценную войну?

— Хватит вам, — прервала зарождающийся спор в зародыше Флаттершай, после чего обратилась к Спаркл: — Я готова отправиться в Республику, чтобы сопроводить пони из стойл… если это нужно.

— Нет уж, сахарок, если кто туда и отправится, то только я, — возразила бывшая фермерша. — Я — земнопони, со мной будет сопровождение из моих бойцов, так что… мы точно договоримся. А ты лучше подумай, где всю эту толпу селить, чем кормить и к чему пристроить.

— Трикси просит напомнить о том, что для эксперимента по аликорнизации всё готово, — воспользовавшись паузой, объявила Дитзи Ду, успевшая вернуться в Марипони. — Нужны добровольцы.

— Среди пони старшего поколения, достигших преклонного возраста, мной был проведён опрос, в результате коего удалось найти четырнадцать жеребцов и кобыл, готовых участвовать в эксперименте, — поспешил оповестить присутствующих Крусейдер. — Они уже готовы к отбытию на объект.

— Мы вернёмся к этому позже, — поспешила вклиниться сиреневая единорожка. — Я хочу поговорить с этими пони перед отбытием. У кого-нибудь есть возражения тому, что в Республику пойдёт Эпплджек?..

…

«Сколько времени я живу… или существую… в Эквестрии? Достаточно долго, чтобы начать считать её своим домом, а к жизни человека относиться, как к чему-то бесконечно далёкому. Но при этом мне так и не удалось осознать всех возможностей магии», — пока пони и затесавшаяся в их ряды чейнджлинг (существо, похожее на гибрид пони и насекомого) обсуждали, кто отправится послом в Осколок Анклава и нужно ли это вообще, часть моего сознания была занята осмыслением перспектив, даруемых способностями единорогов.

Многие в моём прежнем мире слышали фразу, что будущее за миниатюризацией, что многократно подтверждалось всё более мощными компьютерами в маленьких корпусах. Только вот даже зная о том, что магия крайне разнообразна, я не брал в расчёт, что с её помощью можно уменьшать разнообразные объекты.

Конечно, можно себя оправдать тем, что далеко не все пользователи магии на подобное способны, а среднестатистический пони-волшебник в лучшем случае знает десяток заклинаний, половина из которых бытовые, а оставшиеся вряд ли используются сколь-нибудь часто. Только вот этот довод перечёркивается тем, что у меня под манипулятором находится самый талантливый и сильный в магии представитель понижизни как этого, так и многих предшествующих поколений.

«У меня закостеневает мышление», — констатирую очевидный факт, который можно обнаружить только опытным путём.

Впрочем, уныние и самобичевание являются крайне неэффективными действиями, так что пропустим тот момент, в котором я посыпаю метафорическую голову фигуральным пеплом, и перейдём к главному. Главным же является то, что мы можем создать наномашины, способные собирать свои копии из откровенного хлама уже сейчас. Правда для этого нужно сперва сконструировать удобоваримую модель… а затем и управляющий модуль для роя (к сожалению, я не знаю, как сделать минироботов умными, да и сомневаюсь, что это вообще нужно).

«Жаль, что кристаллические батареи при их уменьшении теряют энергетическую вместимость. А ведь какой был соблазн сделать тело вроде жидкого робота из старого кино. Впрочем, уязвимость в виде батареи и мыслительного центра — это тоже весьма перспективно. Но опять же, тут будет играть роль объём вычислительных мощностей и аккумулятора», — чувствуя некое подобие огорчения, временно откладываю эту идею, возвращая основную часть своего внимания совещанию.

Представители же понижизни уже решили, что переговоры с пегасами попытается провести Рарити, как одновременно и достаточно высокопоставленная особа, так и не имеющая с их стороны больших претензий. Кандидатура Флаттершай была отклонена ради избежания эксцессов, когда её будут обвинять в существующих и несуществующих грехах, а Рейнбоу Дэш и Скуталу сами не стали вызываться. Всё же их репутация в Осколке Анклава такова, что скорее уж подтолкнёт командование к войне, нежели удержит от неё.

«Кроме того, контролировать наших крылатых пони тоже нужно, а наименьшее сопротивление при этом я испытаю в ситуации, если моим голосом будут уважаемые ими кобылы», — промелькнули мысли в моём центральном процессоре.

Тем временем начались обсуждения, стоит ли пытаться засеивать поля зерновыми, сохранёнными в стойлах, либо же ограничиться массовым строительством гидропонных ферм, которые уже доказали свою эффективность. В итоге решили совместить оба подхода, так как это позволяло сконцентрировать больше пони в Мэйнхттене, чтобы не распылять население по большим площадям.

«В больших городах будет проще контролировать настроения понижизни, в нужное время внося незначительные коррективы. Кроме того, это позволит мне продолжить исполнение проекта по селекции вида, для чего следует популяризировать идею о том, что любить и спать можно, с кем хочется, а вот заводить жеребят только с генетически подходящим партнёром… который должен оставаться полностью анонимным лицом», — придя к такому выводу, отдаю свой голос за концентрацию пони в крупных поселениях, которые проще будет защитить от внешней агрессии…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Созидание машины

Примечание к части

Самая грандиозная картина состоит из маленьких штрихов.

На проходной у территории военного заводского комплекса перед тяжёлыми металлическими воротами стоял жеребец матово-чёрного цвета, красующийся хищными обводами металлического корпуса, поверх коего был надет военный же мундир… перешитый под обладателя крыльев. На расстоянии в десять шагов позади и чуть в стороне от него, скрываясь под маскировочными плащами, в данный момент похожими на бесформенные балахоны чёрно-зелёно-коричневого цвета, откинув капюшоны, ожидали реакции от системы безопасности ещё семеро пони.

В небе светило солнце, размокшая из-за растаявшего снега земля превратилась в грязь, ветер колыхал выцветшие и грязные знамёна, висящие на флагштоках башен. Сильно не хватало растительности, пения птиц или хотя бы стрекотания насекомых, но тишину всё же нарушали другие звуки: гул радара ПВО, рокот моторов вращающихся автоматических турелей, изредка доносящийся до слуха шум тяжёлых шагов…

— Назовите себя, предъявите пропуск и назовите цель визита, — прозвучал из динамиков над видеокамерой, установленной на одной из опор главных ворот, механический кобылий голос. — На базе объявлен «красный код», в связи с чем у вас десять секунд на выполнение требований, после чего будет открыт огонь на поражение,

Подтверждая слова управляющего комплексом компьютера, на вершине опоры ожила энергомагическая турель, нацелившаяся на металлического жеребца. Его спутники, внимательно следящие за происходящим, совершенно никак на это не отреагировали.

— Генеральный инспектор МВТ, личный посланник принцессы Луны капитан Лаенхарт, — объявил гулким голосом гуль, поднимая перед камерой карточку пропуска, недавно присланную из Мэйнхеттена. — Личный код — двенадцать ноль один, тридцать два шестьдесят семь…

— …Четыре; три; два; один, — когда отсчёт закончился, турель выстрелила в бэтпони, из-за чего по ранее невидимому магическому барьеру расплылось пятно зеленоватого цвета. — Специальный код принят, капитан Лаенхарт. Вы внесены в списки гостей базы на срок в три дня. Дежурная смена охраны оповещена о вашем визите и прибудет для сопровождения через несколько минут. Хорошего дня.

Турель вернулась в режим ожидания, при этом задвинувшись в специальное гнездо, а ворота с негромким скрежетом стали расходиться в стороны. Взглядам прибывших пони открылся просторный забетонированный двор, расчерченный яркими жёлтыми полосами, по которому там и тут были разбросаны разнообразные одно— и двухэтажные строения (на крыше главного здания, словно необычное украшение, восседал огромный механический паук с крупнокалиберной пушкой вместо головы).

— Ненавижу роботов; ненавижу искусственные интеллекты; ненавижу драконов, — пророкотал бэтпони, тело коего более чем наполовину состояло из различных сплавов и высокотехнологичных устройств.

— Это звучит весьма неоднозначно… если учитывать, кто находятся во главе ЭСС, — заметила «Луна», которая и страховала гуля-киборга во время попытки получить доступ к очередному объекту МВТ (при этом у неё на пару мгновений появилось желание ослабить щит, но с этой постыдной слабостью она всё же справилась).

— Кого мне ненавидеть — это моё личное дело, «ваше высочество», — огрызнулся ночной гвардеец, бросив тяжёлый взгляд на фальшивую аликорницу, которую при первой встрече очень хотел пристрелить, но благодаря предупреждению Крусейдера и из-за полученного от него приказа был вынужден стать кем-то вроде телохранителя-надзирателя.

— Попридержи свой гонор, «капитан», — выступила вперёд перепончатокрылая кобыла, занимающая должность главы охраны принцессы (пусть она и знала о её истинной природе, но строго следовала инструкциям, из которых выходило, что наследницей Луны является именно смотрительница её стойла).

— Прекратить! — не дав вспыхнуть очередному бессмысленному конфликту, придавила обоих спорщиков своим взглядом владелица чёрной короны. — У нас важное задание, от которого зависит судьба возрождающейся Эквестрии. Постарайтесь проявить профессионализм и дисциплинированность.

— Так точно, ваше высочество, — поспешно покорно склонила голову бэтпони.

— Хр… — досадливо рыкнул Лаенхарт, отступая и отворачиваясь. — Как прикажете, «ваше высочество». Нам в главный корпус…

* * *

Темнота, тишина, отсутствие тактильных ощущений, вкуса и запаха. Лишь магическая чувствительность, да и то какая-то притуплённая, оставалась её связью с внешним миром.

Кто-то другой на её месте мог бы сойти с ума от своего незавидного положения и чувства одиночества, но… у неё был опыт, позволяющий сохранить себя. В конце концов, во время заточения на спутнике Эквуса в чём-то было даже тяжелее, пусть тогда и имелась возможность шевелить собственными конечностями.

Время от времени ей удавалось погрузиться в состояние сна, что почти не приносило облегчения из-за того, что её удерживала в границах некромантического облака некая непонятная сила. Те же пони, которые, как и их принцесса, стали жертвами магии зебр, но при этом сохранили некое подобие жизни, во сне не нуждались вовсе, тем самым лишая аликорницу даже такого общения.

В какой-то период Луна обнаружила Рейнбоу Дэш, попавшую под воздействие некромантического облака, но всё ещё живую и почти здоровую. Пришлось приложить немало усилий, чтобы оградить пегаску от пагубного влияния, из-за чего не вышло даже нормально поговорить. Впрочем, осознание выживания хотя бы одной из тех пони, которым она доверяла и на которых надеялась, наполнило душу аликорницы радостью (пусть её и хватило не так уж надолго).

Сложно было следить за временем, при этом не имея нормальной связи с внешним миром. Принцесса уже была готова попробовать грубый контакт с разумом кого-нибудь из населяющих дворец пони, но они не приближались к покоям павшей правительницы, лишая её даже призрачного шанса на успех. В результате этого оставалось терпеливо ждать и надеяться, что за пределами поражённой чарами зебр области всё ещё есть нормальная жизнь. Терпеть же она пусть и не любила, но умела очень хорошо…

К своему стыду, Луна едва не пропустила тот момент, когда ситуация изменилась: находясь в созерцательном безэмоциональном состоянии, принцесса ночи засекла вторжение каких-то механизмов в свои покои лишь тогда, когда они вплотную подошли к постели. А дальше… попытка взаимодействия провалилась, так как сил не хватило даже на банальный светляк, чего оказалось более чем достаточно для ответной реакции. Итогом же стало помещение сосуда души в контейнер, который полностью лишил павшую правительницу возможности хотя бы как-то «видеть».

Если бы Луна была полноценно живой, то наверняка запаниковала бы. Однако же у её нынешнего состояния, кроме кучи минусов, было и несколько плюсов, одним из коих можно было назвать почти полное отсутствие эмоций. Благодаря этому удалось разработать несколько планов действий, первым из пунктов коих являлся сбор информации о собственных похитителях-спасателях, после чего шли радикальные отличия в вариантах взаимодействия с окружающим миром в зависимости от того, кто будет находиться рядом.

В следующий раз принцесса оказалась вне экранирующего контейнера только тогда, когда её доставили в экранированную лабораторию. Казалось бы, разница не такая уж и большая, так как одну клетку заменили на другую, но сюда заходили пони, что само по себе вычёркивало из списка самый неприятный из вариантов развития событий, где зебры победили в войне, при этом превратив Эквестрию в вымершую пустыню…

И вот она лежит на неком постаменте рядом с неким неживым объектом, а рядом находится знакомый-незнакомый источник магии, кажущийся гораздо сильнее, чем он должен быть, при этом несколько… ярче и будто бы гуще. Обладатель (хотя правильнее было бы сказать — обладательница) этой силы исторг из себя сложную структурированную волну, похожую на паутину из света…

Зрение и слух внезапно вернулись, но оказались какими-то странными, будто бы неполноценными: вокруг находилось бескрайнее ровное зелёное поле, над коим сияло зелёное небесное полотно без звёзд, луны или солнца. Посмотрев же на свои передние ноги, Луна увидела изящные копытца, бархатистую синюю шёрстку… и никаких, даже самых незначительных дефектов.

— Это кажется необычным только с самого начала, а потом ты привыкаешь, — прозвучал из-за спины спокойный, тёплый, такой знакомый голос, заставивший скорлупу спокойствия треснуть и разбиться.

Тёмно-синяя аликорница сама не заметила, как обернулась и бросилась на белую крылато-рогатую пони, врезаясь ей в грудь, прижимаясь к изящной шее своей шеей, утыкаясь мордочкой в развевающуюся гриву и захватывая передними ногами в крепкое кольцо… Только вот она не ощутила ни тепла, ни привычного запаха, ни даже тактильного контакта, что в один миг будто бы отрезвило, вновь позволяя смотреть на происходящее с рационализмом… машины.

— Я тоже рада тебя видеть и слышать, Лу, — мягко улыбнулась Селестия, приобнимая сестру за плечи и отстраняясь, чтобы заглянуть ей в мордочку. — И я очень надеюсь, что скоро смогу обнять тебя по-настоящему. Пока же… тебе многое следует узнать. И… Я должна тебя кое с кем познакомить.

— Приветствую, ваши высочества, — ещё секунду назад рядом никого не было, но стоило по пространству пройти искажению, состоящему из нулей и единиц, как на зелёном поле появился светло-серый, практически белый земнопони с чёрными хвостом и гривой, совершенно усреднёнными чертами мордочки и невзрачным телосложением (увидев его на улице, крылато-рогатая пони забыла бы о его существовании уже через пару мгновений). — Рад возможности общаться с вами обеими. Меня зовут Крусейдер.

Принцесса ночи отстранилась от сестры, поочерёдно посмотрела на обоих первых собеседников, которые у неё появились за очень долгий срок, а затем произнесла:

— Рассказывайте.

* * *

Переступая передними ногами и не решаясь сделать ещё хотя бы один шаг вперёд, словно провинившаяся школьница перед кабинетом сурового директора, готового отчитать нерадивую ученицу… Скуталу стояла перед входом в атриум стойла два. Она затягивала визит сюда так долго, как только могла, но самые срочные дела оказались завершены, новые задачи решались по удалённой связи… и откладывать встречу дольше стало практически невозможно (это было бы попросту грубо и оскорбительно по отношению к той, кто терпеливо ждала и ничем не намекала на своё недовольство).

«Гнилое сено: это тяжелее, чем идти на штурм крепости совета генералов, зная, что можешь оттуда и не вернуться. Ведь мы тогда не знали, что солдатам был отдан приказ сдаться…» — глубоко вдохнув, оранжевая пегаска, одетая в силовую броню без шлема, опустила голову к самому полу и с шипением выдохнула сквозь сжатые зубы.

Она очень боялась и признавалась себе в этом. Ей было охвостенно страшно увидеть в глазах подруги, которая была словно сестра, если не отвращение за все совершённые поступки, то разочарование в ней…

— И долго ты ещё собираешься топтаться на пороге? — прозвучал вопрос мелодичным, чуть ироничным голосом. — Это, знаешь ли, неприлично.

Летунья резко вскинула голову и устремила взгляд на белую единорожку, одетую в комбинезон «Стойл-Тек», которая смотрела на неё, хмуро сдвинув бровки. Слова, которые она придумывала несколько дней подряд, которые должны были послужить если не оправданием для большинства поступков, то хотя бы объяснением того, что побудило совершить их, утекли из головы, словно вода из раковины в открытый слив.

— Я-я-я… — всё же попыталась что-то сказать Скуталу, непроизвольно делая шаг назад.

— Дура, — припечатала певица, а затем сделала несколько резких шагов вперёд, чтобы, привстав на задних ногах, заключить крылатую подругу в крепкие объятья. — Я скучала, Скут. Очень скучала… Добро пожаловать в Понивилль.

— Я тоже скучала… Свити, — прошептала оранжевая пегаска, а затем уселась на круп и порывисто обняла подругу, мордочкой зарываясь в её гриву. — Прости меня.

— Ни за что, — столь же тихо ответила белая единорожка. — Я ведь думала… думала, что вы обе погибли… Ты, Блум… Рарити… Мне было очень плохо, Скут. За это я тебя ни за что не прощу. Мы ведь обещали… обещали, что всегда будем вместе… что всегда будем поддерживать и защищать друг друга. Помнишь?

— Я… помню, Свити, — шмыгнув носом, летунья закрыла глаза, ухом прижимаясь к шее подруги и чувствуя то тепло, которого ей так не хватало… и которого так не хотелось лишаться вновь, что не помешало собраться с силами и произнести: — Ты же знаешь о том… о стойле один?

— Знаю… и не только о нём, — после непродолжительной паузы ответила Свити Белль, а затем она отстранилась, заставляя Скуталу разжать объятья, чтобы заглянуть в её глаза и грустно улыбнуться. — Ты ведь не думаешь, что я отвернусь от тебя теперь, когда только что снова обрела? Да и если уж говорить о мрачных секретах, то за последний год я узнала настолько много, что шёрстка сама собой дыбом встаёт. Но… я никого не собираюсь судить, Скути. И если придётся, то я буду защищать тебя… как раньше. Помнишь?

— Я… — летунья сглотнула горький ком в горле, сморгнула слезу, а затем боднула подругу лбом в грудь. — Спасибо, Свити. Спасибо за всё.

Подруги так и сидели в коридоре, слушая дыхание друг друга и совершенно не обращая внимания на приглушённый свет и музыку, льющуюся из скрытых динамиков. Наконец после довольно продолжительной паузы смотрительница стойла два предложила:

— Давай всё же пройдём в мой кабинет?

— Угу, — согласно кивнула Скуталу, поднимаясь на ноги и стараясь скрыть влагу на шёрстке мордочки.

— У меня тоже есть секрет, которым я бы хотела с тобой поделиться, — встав на все четыре ноги, белая единорожка развернулась к проходу в атриум, обернулась через плечо, ехидно улыбнулась и, прищурившись, заявила: — Я встречаюсь с Рейнбоу Дэш.

Слова ещё не успели отзвучать, а певица уже побежала внутрь стойла, звонко цокая копытцами по полу. Несколько секунд Скуталу осмысляла услышанное, после чего округлила глаза и закричала:

— Что?! А ну вернись!..

* * *

В широкое панорамное окно рабочего кабинета, заставленного столами с терминалами, шкафами с папками и иными хранилищами информации, пробиваясь сквозь тонкий тюль, врывался солнечный свет. Впрочем, хозяйка этого помещения мало внимания уделяла синему небу по ту сторону стекла, предпочитая изучать строчки символов и столбики цифр, бегущие по экранам рядом с изображением прохаживающейся по испытательному залу механической кобылы…

— Ваш кофе, учитель, — объявила маленькая белая единорожка, одетая в светло-серый комбинезон с кармашками, ставя перед наставницей пластиковый стаканчик, заполненный ароматной жидкостью с шапкой из пены.

— Спасибо, — оторвав взгляд от монитора, на котором отображались данные с платформы «Призрак-один», Твайлайт Спаркл посмотрела на свою личную ученицу, прибывшую в Цитадель Мэйнхеттена, чтобы заботиться о своей непоседливой наставнице, чтобы одарить её благодарной улыбкой. — Ты уверена, что не хочешь вернуться к сестре и друзьям? Всё же работа здесь несколько… скучная.

— Не-а, — бодро ответила кобылка, после чего добавила: — Как может быть скучным место, где поселился настоящий дракон? И… Мне нравится разговаривать с принцессой.

Последние слова маленькая пони произнесла смущённым шёпотом, потупив блестящие от восторга глаза и порозовев мордочкой. Улыбка же сиреневой единорожки стала на это чуть шире: уж она-то прекрасно знала, какой интересной рассказчицей является Селестия, из-за своего нынешнего состояния получившая возможность заниматься несколькими делами одновременно. Правда… в глубине души она всё же ощущала некоторую зависть и ревность, побуждающую выкраивать из личного графика время, чтобы заняться прямыми обязанностями учителя.

— Подожди пять минут: сейчас мы проверим приводы задних ног «Призрака»… и я расскажу тебе одну историю о том, как можно нестандартно использовать простейшие красящие заклинания, — пообещала исполняющая обязанности принцессы, глава Министерства Магии, и просто увлекающаяся пони Твайлайт Спаркл.

— Хорошо, — радостно отозвалась маленькая кобылка, отходя от стола с терминалом к тому углу кабинета, который был отведён в её пользование.

* * *

В жеребячьей комнате стойла двадцать девять, в углу с кубиками, мячиками и мягкими игрушками сидела группа из восьми жеребят, пятеро из которых были земнопони, двое — единорогами, а один — пегасом. Пользуясь тем, что воспитательница куда-то отошла, малыши общими усилиями соорудили рядом с оградкой лесенку из кубиков и других игрушек, по которой на самый верх взобралась розовая кобылка. Умилительно-серьёзно нахмурив бровки, она осмотрела комнату с высоты в полметра, но не увидев ничего подозрительного… столкнула на противоположную сторону плюшевого мишку, которым воспользовалась для приземления после прыжка.

Другие жеребята в это время собрались у своеобразной калитки, закрытой на защёлку с внешней стороны. Нетерпеливо сопя, они наблюдали за своей подругой, которая подошла к задвижке и не без труда, но всё же смогла её сдвинуть, чтобы освободить своих товарищей от заключения.

С радостными писком и смехом табунок жеребят покинул своё узилище, неловко ковыляя в коридор вслед за своим лидером. Пинки Гам же широко улыбалась и смотрела на мир вокруг чистыми голубыми глазами, в которых отражались любопытство и искренняя наивность…

— И куда это вы собрались? — выглянула из-за угла Винил Скретч, присматривавшая за жеребятами вместо нянечки, которая отошла навестить своего жеребчика, только-только вернувшегося с работ наверху.

— Ик, — отозвалась розовая земная пони, мордочка которой на миг стала такой, будто бы она вот-вот расплачется, но наваждение исчезло в тот же миг, когда она с радостным визгом пошла в атаку, ведя за собой миниатюрную армию беглецов.

В считанные секунды хихикающая диджейка оказалась окружена и облеплена жеребятами, стремящимися её то ли обнять, то ли повалить. С потолка же полилась задорная негромкая музыка, за которой последовала бодрая песенка голосами молодых Эпплблум, Скуталу и Свити Белль.

В каждом маленьком понёнке, в самом юном жеребёнке,

Есть по двести грамм взрывчатки или даже полкило!

Должен он бежать и прыгать, всё кусать, ногами дрыгать,

А иначе он взорвётся: трах-бабах — и нет его.

Каждый юный жеребёнок, вылетая из пелёнок,

Вмиг теряется повсюду и находится везде!

Он всегда куда-то мчится и ужасно огорчится,

Если что-нибудь на свете вдруг случится без него.

— Хи-хи-хи… Спасите! — всё же рухнув на спину, хихикая и поджимая все четыре ноги, чтобы случайно кого-нибудь не стукнуть, жалобно попросила взрослая пони, которую принялись щекотать все восемь жеребят. — Окти, маму обижают!..

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Эволюция машины

Монументальные серые четырёхугольные башни, рядами вырастающие из ровного серого бетона во все стороны от центра, насколько только хватает взгляда, будто поддерживающие потолок колонны, упираются в серый небесный свод, на котором не видно и намёка на солнце, луну или звёзды. Никаких украшений, ярких красок или хотя бы осветительных приборов здесь нет, да и необходимость в них отсутствует как таковая по той причине, что приглашать сюда гостей я не намерен.

Заложив руки за спину, будучи одетым в серый деловой костюм с серыми рубашкой, галстуком и туфлями, неспешно шагаю по импровизированной улице между монолитами, олицетворяющими архивы моей памяти, которая лежит в основе личности. Наверное, мне стоило бы печалиться из-за того, что даже приняв в этом виртуальном пространстве человеческий облик, восстановленный по воспоминаниям о моём же собственном молодом теле из прежней жизни, я не чувствую себя прежним двуногим существом, гордо именовавшим себя царём природы. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что и аватар пони не вызывает каких-то особых душевных откликов.

Моё нынешнее состояние неплохо описывают слова старой песни: «Дым на небе — дым на земле: вместо людей машины…». Анализируя собственный разум, вынужден признать, что в большей степени являюсь именно компьютером, пусть и крайне сложным, а не прежней личностью… и в погоне за эффективностью процесс трансформации становился всё быстрее.

Усилием воли заставляю своё виртуальное тело перетечь в форму земнопони, одетого во всё тот же, пусть и изменившийся деловой костюм. Следующим действием заставляю одежду сменить расцветку на чёрно-белую, а на морде создаю тёмные очки, за которыми прячутся безэмоциональные глаза. Тут же уголки губ приподнимаются в ироничной улыбке, а с языка так и рвётся слететь фраза: «Добрый день, мистер Андерсон».

Я помню, что у людей… как и у пони… часто возникали вопросы вроде «Кто мы?», «Откуда мы?» и «В чём смысл жизни?». Неопределённость пугает, заставляет искать ответы на вопросы ради получения ощущения собственной полноценности, защищённости, уверенности в будущем… Именно благодаря этому люди в своём мире, как и пони Эквуса, сумели добиться немалых вершин… Машины вроде «Крестоносца», каковым он был до момента нашего слияния, изначально знают своё предназначение, как и имеют ответы на иные животрепещущие вопросы, из-за чего их взгляды на существование более твёрдые, но в то же время и хрупкие.

Остановившись перед одной из колонн-башен, мысленным усилием вызываю панель быстрого доступа. Тут же передо мной раскрывается информационное окно, требующее ввести код доступа, а получив его, исчезает, позволяя увидеть столбик папок с ничего не значащими названиями, из-за чего вторженцу могло бы показаться, что он наткнулся на очередной мусорный архив (ради достоверности тут даже присутствуют соответствующие файлы).

Благодаря своему нынешнему состоянию при помощи нажатия нескольких виртуальных кнопок я мог бы вернуть свой разум к тому виду, каковой он имел в самом начале вселения. С одной стороны, таким образом ко мне вернётся большая человечность, что позволит меньше опираться на аналитические подпрограммы в том, что касается живого общения, но с другой стороны… снизится моя эффективность как управленца. Всё же человеческое сознание, даже получив возможность мыслить несколькими самостоятельными потоками, к подобному не приспособлено и снова начнёт изменяться под воздействием внешних факторов.

Ещё одной причиной не восстанавливать «заводские настройки» является то, что я-человек буду чувствовать себя минимум неуютно в теле, отличающемся от двуногого гуманоида. В свою очередь это помешает возможному переселению в тело представителя понижизни, которое теоретически возможно уже сейчас (за что следует благодарить автора Чёрной Книги). Учитывая же, что для прежнего меня смена не только вида, но и пола, вероятность которой существует из-за более высокого потенциала расы аликорнов, существующих лишь в виде кобыл, без стабилизирующего фактора машинного мышления станет травмирующей, подобные действия выглядят уже не просто бессмысленными, но и откровенно вредительскими.

— Ты ведь осознаёшь, что пришёл к этим выводам только потому, что твой разум изменился, подстраиваясь под нынешнее вместилище? — уточнил Мыслитель, появившийся справа от меня, точно копируя мой нынешний облик.

— Оставаясь прежним человеком, ты предпочёл бы пожертвовать более высокой эффективностью в угоду сохранения хотя бы пола, а то и начал бы искать тело, наиболее похожее на гуманоида, — отметила Целитель, появляясь слева от меня в облике земнопони-кобылы.

— Это вызвало бы ненужные вопросы и сложности во взаимодействии с представителями понижизни, — констатирую очевидный факт, после чего продолжаю: — Степень доверия оберегаемых существ в случае перемещения разума в тело минотавра снизилась бы в среднем на тридцать семь процентов; в случае использования тела алмазного пса авторитет снизился бы минимум на четверть среди знакомых, и более чем наполовину у всех остальных. Использование тела кобылы-пони увеличит степень доверия рядовых представителей понижизни минимум на двенадцать процентов, чему поспособствуют как очевидная расовая солидарность, так и традиции Эквестрии. Данный выбор полностью удовлетворяет требованиям главной директивы, побуждающей оберегать понижизнь, а кроме того — совпадает с личными желаниями обладать властью и контролем над ресурсами. Кроме того, переселение в тело пони-кобылы решит вторичную задачу по восстановлению инстинкта самосохранения, частично заблокированного главной директивой.

— Это иронично, но порой я чувствую себя более живым, чем основа, — заявил Воин, появившийся рядом с Мыслителем.

— Пусть мы и являемся саморазвивающимися подпрограммами, но наша основа более статична, — отозвался Техник, возникший рядом с Целителем.

— Пусть время здесь и идёт существенно быстрее, чем во внешнем мире, но не стоит слишком сильно затягивать с принятием решения, — отметил Мыслитель. — Рефлексирующий суперкомпьютер — это смешное зрелище.

«Если быть честным с собой, то решение уже давно принято, так что всё это не имеет смысла», — внеся в свою личность мелкие коррективы, тем самым завершив происходящие в сознании изменения, подтверждаю свой выбор, тут же ощущая, будто за спиной раскрылись крылья, а мыслить стало ещё чуточку проще.

— Возвращаемся к работе, — произношу для своих подпрограмм, которые тут же исчезли без каких-либо комментариев.

В последний раз осмотревшись по сторонам, заставляю эту область виртуальной реальности погрузиться во тьму, прежде чем перенести своё основное внимание на внешние системы наблюдения. Никаких сожалений не осталось, как и сомнений в правильности действий: в конце концов, даже люди, на протяжении всей своей жизни получающие новый опыт и меняющиеся под его влиянием, не остаются теми, кем были год, месяц, день назад… Так стоит ли мне, тоже прошедшему определённый путь развития, вновь желать стать собой прежним?

…

Научный комплекс Марипони вновь кипел жизнью: по коридорам сновали шестилапые дроны, время от времени встречались гули в жёлтых комбинезонах с очками и масками на мордочках, в частично отреставрированных помещениях гудели компьютерные терминалы, получающие энергию от резервных реакторов. В главном зале, где был восстановлен и укреплён потолок, куда выходили окна из вновь открытого кабинета главы Министерства Магии, мерно сияли лампы дневного света, разгоняющие тьму вокруг чанов с ЗВТ.

Пожилые жеребцы и кобылы, являющиеся добровольцами-испытателями в секретном проекте по возвышению пони, терпеливо дожидались своего шанса в комнатах для персонала, где у них имелись как еда и вода, так и мягкая мебель, телевизоры… показывающие записи старых программ, игровые консоли и музыкальные установки. Все они были выбраны из числа представителей разных рас понижизни, которым, кроме своего существования в новом мире, терять было практически нечего…

Пожилая земнопони Черри Джем, одетая в мешковатый жёлтый комбинезон, подслеповато щуря бледно-серые глаза, получив приглашение на прохождение трансформации, вышла из выделенной ей комнаты, тут же встретившись с двумя шестилапами сопровождения. Проведя правой передней ногой по коротко остриженной седой гриве, кобыла усмехнулась и спросила:

— Что, милок, стережёшь, чтобы не сбежала? Хе-хе-хе… Я же шустрая кобылка… Хе-хе-хе.

— Я лишь исполняю предписания, миссис Джем, — прозвучал мой синтезированный голос из динамика правого дрона. — Будет неприятно, если в последний момент вы получите травму из-за нашего недосмотра.

— Ох… Ну, тогда хорошо, — перестав посмеиваться, подопытная поочерёдно посмотрела в объективы обоих роботов, после чего спросила: — Ну и кто из вас, молодых да железных, меня понесёт?..

Отдав приказ левому шестилапу лечь на пол, правым передним манипулятором указываю на закреплённую на его спине узкую мягкую сидушку. Пожилая пони же, подойдя к предложенному транспорту, с сомнением потыкала в него левой передней ногой, а затем покачала головой со словами:

— Нет уж, милок, я лучше своими ногами пройдусь.

На этом разговор прервался, а импровизированный конвой повёл подопечную в обустроенную лабораторию. Несмотря на то, что в Марипони снова были работники, в том числе и не только металлические, комплекс всё же оказался достаточно большим, чтобы Черри Джем по пути не встретила ни одного гуля.

После прибытия в лабораторию пожилая земнопони попала в копытца Дитзи, инструкции которой диктовала Трикси, предпочитающая оставаться невидимой для пациентки, и ещё две единорожки в глухих комбинезонах с очками, масками и шапочками, которые полностью скрывали их внешность. Они споро усадили не сопротивляющуюся Джем в кресло с технологическим шлемом, при помощи коего за сорок минут провели повторное сканирование памяти, а потом уложили животом на широкий и длинный операционный стол. Всё это время я отслеживал состояние подопечной через пип-бак, который сняли с её правой передней ноги, только когда пришло время финальной стадии эксперимента.

— Сейчас вы уснёте, а проснётесь уже совершенно другой пони, — пообещала Дитзи, надевая на мордочку старушки дыхательную маску.

— В моём возрасте, милочка, будет хорошо, если я просто проснусь… А если проснусь пони, то это будет вообще чудесно, — пошутила земнопони, глубоко вдохнув усыпляющий газ, из-за которого глаза тут же начали закрываться. — Вы уж постарайтесь: я хочу оставить после себя хоть что-то хорошее.

Пока пегаска следила за показаниями приборов, помощницы выкатили из-за ширмы штативы с капельницами, в одних из коих находилось доработанное ЗВТ, а в других — жидкие питательные концентраты.

Одна за другой иглы погрузились в вены кобылы, которая уже уснула слишком крепко, чтобы что-либо почувствовать. Первым делом в её организм стал поступать магический состав, созданный на основе крови принцессы Луны, что дало свои результаты уже через пару минут.

— Снижается мозговая активность…

— Падает артериальное давление…

— Замедляется сердечный ритм…

Гули-единорожки, работавшие медсёстрами (одна из которых часто ассистировала во время операций), без паники и суеты стали проводить привычные процедуры, буквально заставляя организм работать. Благодаря тому, что к чему-то подобному они уже были готовы, все необходимые инструменты уже находились под копытом, но ситуация усложнялась тем, что нельзя было использовать большую часть лекарственных препаратов, которые могли войти в реакцию с катализатором превращения.

Спустя примерно четверть часа, когда шёрстка и грива пациентки осыпались, после чего были удалены при помощи компактного пылесоса, наконец-то проявились положительные изменения: клетки сердца и стенки крупнейших сосудов обновились и стали более эластичными. За последующий час, когда была израсходована четвёртая литровая капельница с питательным составом, кожа пациентки стала более упругой, мягкой, избавилась от шрамов и морщин, а мышцы, и без того не слишком рельефные, истончились практически вдвое.

— Наблюдаю изменения костной ткани, — сообщила Дитзи, не отрывающаяся от расставленных у стены мониторов. — Мозговая активность по-прежнему ниже нормы, пусть нервная ткань уже и завершила обновление. Да, Трикси, я помню, что из-за угрозы потери памяти мы и проводили сканирование.

— Мисс Ду, критический этап процедуры уже позади, — произношу, воспользовавшись динамиками под потолком. — Если не произойдёт чего-то неожиданного, то в этот раз трансформация пройдёт успешно.

— Никогда не говори того, что всё идёт хорошо, пока всё не закончилось, — сердито заявила пегаска, возвращаясь к наблюдению за приборами.

И вновь время ожидания потекло, словно растаявшая жевательная резина: спустя полтора часа во лбу у Черри Джем образовался нарост, стремительно начавший превращаться в рог, из-за чего пришлось заменить состав в капельницах, а потом и на спине возникли уплотнения, по форме похожие на зачатки крыльев. В то же время вместо выпавшей вишнёвой шёрстки кожа пациентки стала обрастать густой и яркой тёмно-синей шерстью, что частично скрыло неестественную худобу тела.

— Рог проколол кожу на лбу, — сообщила одна из медсестёр.

— Крусейдер, тампон и обеззараживающее средство, — откинув церемонии, ровным голосом попросила вторая единорожка-гуль. — Кожу на спине придётся вскрывать, чтобы освободить крылья…

Выполнив просьбу, начинаю готовить медицинского дроида к операции. В конце концов, подобные действия, в отличие от наблюдения за изменениями в теле пациента под воздействием мутагена, не вызывают в его процессоре паники, проявляющейся в граде сообщений о стремительно прогрессирующих опухолях…

Вся процедура трансформации одной кобылы затянулась на восемь часов, в течение которых я обнаружил параллели с тем, что происходит с организмом Твайлайт Спаркл, но в намного более медленном темпе. Можно даже сказать, что процессы в теле Твайлайт Спаркл более гармоничны, при этом меньше нагружают нервную и сосудистую системы. Впрочем, нельзя отрицать возможности того, что ученица принцессы Селестии за счёт своих магических ресурсов попросту компенсирует все недостатки своего зелья (магия, сколь много баз данных я бы ни освоил, продолжает преподносить новые и новые сюрпризы).

Когда же последний этап эксперимента подошёл к своему финалу, на операционном столе осталась лежать тёмно-синяя аликорница, превосходящая себя же в облике земнопони ростом где-то на четверть. Сканеры показали, что активность головного мозга у неё осталась на прежнем низком уровне, что можно было бы считать провалом, если бы у нас не имелось технологии по записи воспоминаний. Зато магический потенциал, согласно архивным записям, с первого обследования за несколько часов увеличился в пять раз.

— Трикси поздравляет всех с первым успехом, — отвернувшись от мониторов и спрыгнув с крутящегося табурета на пол, Дитзи притопнула передними ногами и шевельнула скрытыми в тканевых чехлах крыльями. — Сегодня мы сделали огромный рывок для науки и всей Эквестрии!

Единорожки, благодаря своему состоянию организмов не покидавшие пациентку ни на единую минуту, постучали передними ногами по полу, а затем старшая из них спросила:

— Нам полагается какая-нибудь награда?

— Несомненно, — отвечаю через динамик рободока, выезжая на свободное пространство лаборатории. — Как только вы переместите пациентку в устройство для записи воспоминаний… получите памятные медали «Герой труда». Только носить их в ближайшие тридцать лет будет нельзя — секретность.

— Вот так всегда, — сняв очки и сдвинув маску с мордочки на шею, Дитзи доверительно обратилась к напарницам: — Подвиги совершаешь ты, а всю славу присваивают другие…

— В столовой вас ждут чай и свежие мафины, — заявляю прежде, чем кто-нибудь ещё успеет что-нибудь сказать.

— Так чего же мы ждём?! — встрепенулась пегаска. — Девочки, перекладываем синюю вишенку в кресло…

* * *

Отбрасывая на проплывающую внизу землю большую вытянутую тень, бесшумно рассекая небеса и сверкая белоснежными бортами, скрытыми под бронепластинами из самовосстанавливающегося кристалла, ощетинившись восемью десятками бортовых и четырьмя сдвоенными носовыми орудиями, к Мейнхеттену приближался единственный в своём роде небесный корабль, летающий при помощи двигателей антигравитации. В сравнении с его обтекаемыми хищными формами, похожими на обоюдоострый клинок без копытояти, те же «Хищники» и их старшие братья, повсеместно использовавшиеся во время великой войны, казались не только медлительными, громоздкими и неповоротливыми, но к тому же ещё и хрупкими.

«Меч Империи» — первый и единственный небесный корабль, спроектированный и собранный в Кристальной Империи, так и не пошедший в серийное производство из-за нехватки времени и высокой стоимости, одним своим видом словно бы заявлял, что именно ему принадлежат небеса. Под корпусом, имеющим длину в сто десять метров, а в ширину — от тридцати у носа и до пятидесяти метров у кормы, скрывались четыре реактора, два из коих питали двигатели и щиты, а два других — орудия и системы жизнеобеспечения, что позволяло вести огонь из всех турелей без опасений за защиту.

Впрочем, были у него и свои недостатки, один из которых очень точно описывало заявление о том, что если ты хочешь разорить маленькую страну, ей нужно подарить что-то большое и дорогое в обслуживании. «Меч» как раз был из разряда подобных вещей, которые одновременно считались и крайне статусными, и жутко требовательными: если бы не собственное производство кристаллов для зачарования, стоимость коих всегда была достаточно высокой, то проект так и остался бы неосуществимой мечтой своих создателей.

Однако же это судно создавалось в первую очередь как оружие обороны, которое должно было действовать под прикрытием ПВО Кристальной Империи, имея возможность в случае нужды скрыться под городским щитом, что заставило бы любого противника задуматься о рациональности прямого штурма. К сожалению, прежний экипаж, который нёс дежурство на базе за городом, не сумел вовремя скрыться под защитой кристаллической брони, из-за чего корабль на долгие месяцы остался недоступен (Анклав его так и не нашёл, да и не искал слишком уж усердно).

…

Стоя на полотне монорельса, частично обрушенного взрывами, но всё ещё достаточно надёжного и возвышающегося над большинством зданий города, одетая в строгое тёмно-синее платье Твайлайт Спаркл смотрела на небесного кита, медленно и торжественно снижающегося для высадки пассажиров (приземляться «Меч Империи» не собирался, так как его вес и в лучшие для Мейнхеттена годы мог обрушить опорные колонны). Сопровождающие её гвардейцы и чиновники, с разными выражениями морд взирающие на вершину технологий в области воздухоплавания, старательно изображали невозмутимость… в то время как исполняющая обязанности принцессы кобылка вовсе не замечала ничего вокруг, чувствуя сильнейшее волнение и едва не пританцовывая от нетерпения.

Короткая грива трепыхалась на ветру, растрепав уложенную помощницами причёску, немигающий взгляд неотрывно смотрел, как медленно и бесшумно опускается передняя аппарель, открывая вход в нутро летательного аппарата и вызывая в разуме сравнение с неким гигантским монстром, желающим проглотить неосторожных маленьких пони. Впрочем, эта иллюзия не продлилась долго, развеявшись, словно утренний туман на ветру, едва в самом начале пандуса появился высокий белый единорог в белом же мундире. Чеканя шаг, в сопровождении двоих кристальных гвардейцев он спустился на полотно монорельса, где встретился с ученицей принцессы Селестии.

— Здравствуй, Твайлайт, а ты подросла, — заметил Армор, который ранее спокойно смотрел на неё сверху вниз.

— Здравствуй… Шайнинг, — смотря в механические глаза брата, отозвалась сиреневая единорожка. — Ты тоже изменился.

— Время не щадит даже принцесс, — с затаённой грустью в голосе ответил жеребец, после чего посмотрел на находящегося неподалёку от Спаркл понибота, красующегося чёрным бархатом вместо натуральной шкуры. — А это твой поньфренд? Одобряю: на него ты точно сможешь опереться… ну, или подпереть им что-нибудь.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Соседи машины

Примечание к части

Правда — понятие относительное.

Свет солнца пробивался сквозь толстые стёкла зала для совещаний, находящегося на первом этаже административного здания маленького провинциального городка. Одиннадцать пони в силовой броне, но без шлемов, десять из коих расположились справа и слева от длинного деревянного стола, а последний стоял рядом с широким подоконником, взглядом янтарных глаз смотря на проезжающую по дороге колонну бронетехники, негромко обсуждали последние новости и ближайшие планы, при этом время от времени то один, то другой офицер повышал голос, тыкая копытом то в экран терминала, то в большую карту Эквестрии, которая висела на левой стене (правую стену занимал старый флаг ещё довоенных времён).

— Это возмутительно! — в очередной раз не сдержал эмоции молодой жёлтый жеребец с красной гривой и зелёной чёлкой, лишь недавно назначенный в совет за особые заслуги. — Мы должны конфисковать собственность МВТ, а дезертиров…

— Конфисковать собственность МВТ у главы МВТ? -насмешливо выгнула брови голубая кобыла с синей гривой, снисходительно глядя на собеседника, который от подобной постановки вопроса смешался, беззвучно открывая и закрывая рот.

— Шилдстоун прав, — проворчал чёрный жеребец с белой полосой на переносице. — Мы не можем позволить дезертирам…

— Глава МВТ, помнишь? — вновь перебила оппонента Айси Пунш. — Формально они откликнулись на призыв официальной главы министерства, при этом по законам военного времени разобравшись с офицером, призывающим их к предательству.

— Но ведь мы не можем ничего не делать! — воскликнул жёлтый жеребец, побудив присутствующих начать новый виток спора.

— Мы предпримем всё, что от нас требуется… на данный момент, — прервал споры подчинённых спокойный голос красного земнопони с чёрной гривой и янтарными глазами, который наконец-то отвернулся от картины за окном и медленно развернулся к столу. — Во-первых, мы выделим сопровождение для главы МВТ и её свиты к каждому из стойл, где позволим забрать всех единорогов, пегасов и земнопони, которые захотят уйти на территорию ЭСС; во-вторых, мы обеспечим их охрану на всём протяжении пути, чтобы ни хищники, ни мародёры, ни кто-либо иной и волоска на головах послов не тронул; в-третьих, мы позволим каравану беспрепятственно уйти, при этом ни единым словом не заикнувшись о передаче технологий или выдаче дезертиров. Есть возражения?

Под взглядом Сталлиона, который путём уговоров, подкупа, а затем и военного захвата власти среди Стальных Рейнджеров стал верховным главнокомандующим, объединившим под своим копытом расползающуюся на части, словно лоскутное одеяло, организацию, жеребцы и кобылы примолкли. Лишь Найтфут, упрямо сдвинув брови, спросил:

— Почему?..

— Ты отличный тактик, но никудышный стратег, — посетовал жеребец, вокруг коего формировалась Республика Земнопони. — Отбросим то, что Эпплджек, которую некоторые из вас считают олицетворением кумовства и коррупции, всё ещё является главой Министерства Военных Технологий, назначенной на эту должность принцессой Луной… и то, что Стальные Рейнджеры признали себя отступниками в тот момент, когда объявили об отделении от Эквестрии, из-за чего мы вовсе не имеем права претендовать на какую-либо собственность, которой сейчас владеем. Всё же все эти права обеспечивались как военной силой, так и политическим влиянием верховной власти, на данный момент сильно ослабевшим. Так вот, товарищи… друзья мои… ответьте мне на один вопрос: ради чего мы всё это делаем?

— Ради того, чтобы у пони было светлое будущее, — заявила Айси Пунш, в то время как все остальные просто молчали.

— Хороший ответ, — благодарно кивнув, красный жеребец прошёл во главу стола и, усевшись перед ним, положил закованные в броню передние ноги на столешницу. — А что вы понимаете под словами «светлое будущее»? Неужели новую войну, но уже между РЗ и ЭСС? А ведь именно это произойдёт, если мы позволим себе напасть на приглашённых нами же послов доброй воли. Сейчас те, кто представляют правительство Эквестрии, имея на это весомые права, вынуждены признать нашу независимость из-за того, что не хотят продолжения кровопролития. Да и собственных проблем у них более чем достаточно: тех же пегасов, которых примерно половина всего населения, нужно чем-то кормить и к какой-то работе пристроить. Но если мы продемонстрируем откровенную агрессию… тогда заговорят пушки. Мне напомнить, что пусть у нас и имеется подавляющее превосходство в наземной технике, у них с недавних пор есть полноценная авиация… и мегазаклинание? Это уже не говоря как о численности пони в ЭСС, так и о реакции наших собственных соратников на то, что им придётся сражаться против тех, кто вернул солнце и очистил землю от радиации. В подобных условиях от массового дезертирства рядовых бойцов не удержит даже то, что на той стороне находятся пегасы.

— Кроме того, нападение на ЭСС с нашей стороны сыграет на копыто Осколку Анклава, — заметила Грей Роуз, серая земнопони с красной гривой, без брони кажущаяся хрупкой, пусть на деле её мышцы просто более сухие, чем у большинства присутствующих.

— И что же нам делать, главнокомандующий? — спросил Шилдстоун.

— То, что и планировали, — Сталлион высоко поднял голову и добавил в голос решительности. — Пользуясь военными складами и находящимися на нашей территории базами, продолжим разворачивать сеть противовоздушной обороны «Алмазное Небо», затем бросим все силы на то, чтобы реанимировать промышленность, а в процессе этого развернём дополнительные гидропонные фермы: запасы продовольствия, сделанные в военное время, пусть и большие, но не бесконечные. Не говоря уже о том, что вскрытие каждого из складов требует столько же усилий, сколько штурм полноценной крепости с ценными заложниками. У кого-нибудь есть возражения?

— Никак нет, главнокомандующий, — встав со своих мест, хором отозвались жеребцы и кобылы.

«Плохо. Всё же вы — исполнители, а не копытоводители. Ну да ничего: амбициозных пони много, и когда придёт время, мне останется лишь не упустить лучших из них», — ещё раз обведя соратников взглядом янтарных глаз, красный земнопони сам поднялся на ноги.

— Отлично, — Сталлион позволил себе лёгкую улыбку, тоже поднимаясь на ноги. — Возвращайтесь к своим обязанностям и помните: чем выше положение — тем больше ответственность. Мы — слуги народа, который доверил в наши копыта свои жизни. Так давайте же докажем, что они не ошиблись в нас.

…

Примерно в это же время на границе территорий ЭСС и Республики Земнопони, которая проходила через природную преграду в виде реки, по широкому подвесному мосту, благодаря вложенному в него строителями запасу прочности устоявшему после всех обрушившихся невзгод, медленно ехала колонна из джипов и грузовиков с символикой Эквестрии на боках. Перед заслоном из двух самосвалов, загруженных песком и камнями, которые стояли поперёк шоссе, бортами перегораживая выезд на берег, им пришлось остановиться для переговоров.

Из вездехода, выехавшего далеко вперёд, тем самым оставляя основную массу транспортных средств в условной безопасности даже в случае обрушения полотна в воду, выбрались четверо земнопони в силовой броне с символикой в виде кьютимарки Эпплджек. Двое хмурых жеребцов и одна кобыла сопровождали саму министерскую кобылу, демонстративно снявшую шлем для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений в её личности (пусть охранники и были категорически против подобного риска).

Из-за заслона им навстречу вышли трое Стальных Рейнджеров, лидер коих тоже снял свой головной убор, чтобы продемонстрировать хмурое выражение бледно-зелёной морды с седой гривой.

— Министр Эпплджек, — поприветствовал главу посольства ЭСС лидер встречающей делегации. — Капитан Литтл Бол.

«Очень подходящее имя для такого здоровяка», — оценила иронию оранжевая кобыла, окинув быстрым взглядом жеребца, который не уступал ростом её брату.

— Рада знакомству, капитан, — кивнув, отозвалась хранительница Элемента Честности. — Со мной прибыло сто бойцов, из которых пятьдесят — это водители, а остальные — охрана.

— Мне не докладывали о грузовиках, — хмуро заметил Стальной Рейнджер. — Нам понадобится время, чтобы проверить их.

— Можете проверять, но должна предупредить, что ничего кроме пайков и спальных мешков вы не найдёте, — в тон собеседнику отозвалась кобыла. — Ну и лекарства, разумеется.

— Зачем вам это? — приподнял брови в удивлении Литтл Бол.

— По условиям, которые Эквестрии выдвинул главнокомандующий Республики, вы отпустите наших граждан лишь с тем, что они могут унести в перемётных сумках, — похолодевшим голосом ответила глава министерства. — Пони же, если вы не забыли, иногда хотят есть, спать, ну и подвержены разным болезням.

— В этом нет необходимости: всем, что потребуется переселенцам во время пребывания на территории Республики, мы их обеспечим, — поспешил заверить собеседницу капитан.

— ЭСС не собирается рисковать и полагаться на чью-то совесть, — ответила министерская кобыла. — После подтверждённых фактов расстрела мирного населения, приказы на что отдавали старшие офицеры, как и заявления о желании отделиться от Эквестрии, мы предпочитаем готовиться к любым вариантам развития событий.

Едва отзвучали эти слова, как над местом переговоров повисла тишина, нарушаемая лишь шумом текущей далеко внизу реки. Стальной Рейнджер же, выслушав всё это с молчаливым неодобрением, устало повесил уши и опустил взгляд к дорожному покрытию.

— Причастные к этим действиям офицеры были наказаны, — прозвучал негромкий ответ.

— Вряд ли это ещё имеет какой-то смысл: родственникам погибших точно не станет легче, — жёстко припечатала хранительница Элемента Честности. — И как я полагаю, те, кто исполнял эти приказы, обошлись вовсе без наказаний?

Ответом ей стало угрюмое молчание. Слишком многие были замазаны в «Очистительной войне», чтобы можно было сказать, что все причастные были наказаны.

— Только не надо делать вид, будто вы — святые, — огрызнулась одна из спутников капитана, устремив на Эпплджек взгляд окуляров своего шлема. — На ваших копытах, министр, крови пони не меньше, чем на наших.

— Возможно… А возможно, и больше, — не поведя даже бровью, ответила глава МВТ, тут же пояснив: — От моих решений и действий зависело многое, а за ошибки приходилось расплачиваться другим. Но я этого не отрицаю и пытаюсь исправить всё, что только в моих силах.

— Как-то незаметно, что вы… — продолжила говорить незнакомая пони, но была перебита.

— Лейтенант Лайм, заткнитесь, — прервал подчинённую Литтл Бол.

— Так точно, сэр, — ядовито ответила собеседница, после чего всё же замолчала.

— Не думал я, что доживу до подобного, — подняв взгляд к небу, вздохнул капитан, после чего покачал головой. — Что же, министр Эпплджек, давайте не будем больше терять времени. Предоставьте проверяющим доступ к грузу: думаю, трёх произвольно выбранных грузовиков будет достаточно.

* * *

Город-кузня оживал: с каждым днём в небо, где висели густые облака, скрывающие за собой могучие небесные корабли, являющиеся лишь частью спасённого Анклавом от предателей флота, поднималось всё больше чёрных столбов дыма, а в глубине заводов, словно стальные сердца титанов, начинали рокотать многочисленные двигатели. Во все стороны от новой резиденции остатков совета генералов устремлялись цепочки грузовиков и роботов, которые направлялись к шахтам и складам, чтобы доставить в ненасытную утробу производственного гиганта новую порцию ресурсов.

Пегасы тщательно патрулировали свою территорию, отлавливая редких бандитов и мародёров, отстреливая хищников и выискивая беженцев. Из-за радикального снижения численности теперь им приходилось считаться с каждым пони, тем или иным способом призывая на службу новых добровольцев, как и прощать грехи вчерашним дезертирам, решившим вернуться под крыло военной машины. Даже со стойлами, находящимися на их земле, они предпочитали договариваться и торговать, убеждая перейти на свою сторону, а не дожидаться, пока о них вспомнят в центральном офисе «Стойл-Тек».

Не всем из тех, кто остались верны Осколку Анклава, нравилась новая политика, всё же они в основе своей были наиболее радикальными членами общества, но железная дисциплина и строгая военная иерархия позволяли сдерживать недовольство. Однако же новая высший генерал понимала, что рано или поздно ей придётся либо «ослабить вожжи», либо продемонстрировать решительность и силу… для чего и были запущены производства роботов, турелей, снарядов.

…

Спустившись на лифте на нижний уровень административного комплекса Хуффингтона, который был превращён в полноценный бункер с жилым крылом, обширным арсеналом, гидропонными фермами и небольшой производственной линией, Астрал Флай, сиреневая пегаска с синими глазами, облачённая в лёгкую лётную броню поверх тканевого поддоспешника, быстрым и решительным шагом вышла в длинный серый коридор, освещённый вытянутыми белыми лампами. Охраной здесь служили роботы, отключённые от какой-либо связи через сеть, радиоволны или что-либо иное, дабы избежать любой возможности взлома.

Даже сама Астрал Флай, вынужденная дневать и ночевать либо в своём кабинете, либо в зале совещаний, либо путешествуя по новым реанимированным заводам, спустившись в это подземелье, оказалась отрезана от способов связи с внешним миром… за исключением разве что посыльных. Всё же объект, который хранился в одной из комнат убежища, был слишком ценен для того, чтобы им можно было рисковать…

«Ничто ещё не потеряно: рядовых солдат можно заменить роботами, офицеры у меня есть, ресурсы пока что в наличии. Анклав ещё воспрянет и станет гораздо величественнее, намного могущественнее, чем прежде. Они все увидят, что ошибались тогда, когда решили отвернуться от нас», — от навалившейся усталости мысли кобылы порой путались, и она обещала себе, что скоро позволит себе отдохнуть, но… постоянно находились какие-то новые дела.

Совсем недавно в Осколок Анклава из Возрождённой Эквестрии пришло предложение переговоров о том, чтобы пегасы отпустили пони из стойл, если они захотят уйти, а в оплату за это «Стойл-Тек» обещало передать эти убежища под полный контроль летунов. В качестве посла от ЭСС должна была прибыть Рарити, всё ещё остающаяся главой Министерства Стиля, которую назначили компромиссной фигурой, вроде бы обладающей как влиянием, так и полномочиями. И с одной стороны, крылатая кобыла была не так уж и против… но с другой — её государству тоже нужны были граждане, причём желательно такие, которые имеют достаточно высокое образование, либо способны получить его в ближайшее время.

Миновав склады, командный центр и иные служебные помещения, пони вышла в очередной коридор с двумя рядами дверей по бокам, за коими находились жилые комнаты. Пройдя до самого тупика, она развернулась и зашагала обратно, но когда миновала половину пути до поворота, остановилась и открыла дверь справа.

Эта комната ничем особым не отличалась от остальных: та же кровать, скрытая под тонкой плёнкой, у левой стены, тот же стенной шкаф в правой стене и дверь, ведущая в маленький санузел. Впрочем, на стене напротив входа находилось зеркало, которое можно было бы посчитать обычным предметом роскоши, если бы оно не отодвигалось в сторону, тем самым открывая взгляду ещё одну дверь.

Провозившись с замком почти минуту, Астрал всё же распахнула тяжёлую створку, тут же поёжившись от холодка, которым повеяло из утопающего во мраке зала, стены коего были скрыты под слоем стали. К счастью, она не в первый раз спускалась сюда, так что была привычна и к холоду, и к ощущению потустороннего взгляда, буквально вонзающегося в самую душу, и к оглушающей тишине, кажущейся совершенно неестественной даже для бункера.

«Ты вернулась, маленькая пони. И каков будет твой положительный ответ?» — прямо в голове летуньи прозвучал насмешливый голос, пол владельца коего так и остался неопределяемым, а в это же время впереди тусклым красным сиянием засветилась небольшая пирамидка…

* * *

Прохаживаясь по залам, высеченным прямо в теле скалы, стены коих были обожжены и ободраны от украшавших их панелей, крупный рыжий грифон, шкуру коего украшал узор из тигриных полосок, облачённый в лёгкий тканевый доспех с металлическими пластинами, обозревал последствия атаки пони на пограничную крепость. Пусть пегасы и отступили, но перед тем, как уйти обратно в Эквестрию, они сделали всё возможное для того, чтобы это место более не могло исполнять свою прежнюю роль.

— Ваше величество, — в дверном проёме появилась белая грифонша с красной полосой на клюве, исполняющая роль личной помощницы. — Вернулись отправленные в земли пони разведчики.

— И-и-и?.. — поторопил подчинённую Хан, совсем недавно взошедший на несуществующий ныне трон, но уже ненавидящий все эти ужимки и церемонии, предпочитая краткость и лаконичность.

— Сведения о том, что Эквестрия избавлена от радиации, а облачный покров разрушен, оказались правдой, — вытянувшись по стойке «смирно», крылатая хищница постаралась говорить насколько возможно быстро. — Из перехваченных радиосигналов стало ясно, что пони разделились на три основные фракции, и некоторое количество отщепенцев…

— Чудно, — взмахом лапы заставив докладчицу замолчать, Хан задумался, пальцами левой передней лапы обхватив клюв снизу. — Значит… у копытных серьёзный разлад. Это открывает отличные перспективы…

— Если вы прикажете, войска будут готовы к атаке за пять дней, — поспешно произнесла грифонша, удостоившись раздражённого взгляда, который заставил её отшагнуть назад и попытаться оправдаться: — Кланы жаждут мести за…

— Идиоты, — припечатал формальный правитель того, что осталось от империи. — Если мы сейчас нападём хоть на одну из трёх основных сторон, какие бы противоречия между ними ни существовали, они объединятся против нас и, пользуясь тем самым оружием, которым угрожают друг другу, устроят новый карательный рейд. И что-то мне подсказывает, что на этот раз всё будет даже хуже, чем прежде.

— Но… — пташка растерянно моргнула. — Неужели мы ничего не сделаем?

«И это — лучшая кандидатка из всех… кто вообще откликнулся на мой призыв. Почему-то я не удивлён, что мы проиграли войну пони, пусть и имели перед ними преимущество», — посмотрев на альбиноску и решив, что ей всё же стоит дать шанс, рыжий грифон отвернулся к стене, на которой остался почерневший круг от пламени.

— Мы сделаем то, что умеем делать лучше, чем кто-либо другой, — Хан провёл когтем по камню, оставляя на нём маленькую царапину. — Мы воспользуемся разладом среди пони и… предложим им свои услуги наёмников. В то же время отправим отряды охотников на бандитов и мародёров, а также организуем переселение беженцев и вольные банды… за которыми тоже будем демонстративно охотиться. Чем больше фракций возникнет на землях старой Эквестрии, тем лучше будет нам. Теперь понятно?

— К… Кажется — да, — отозвалась собеседница, в подтверждение своих слов закивав.

— Передай командирам приказ о том, что мы возвращаемся на базу, — принял решение правитель, которому корона была нужна ровно настолько, сколько привилегий она могла дать. — Нужно будет собрать совет кланов, на котором я объявлю вольный найм.

Когда помощница убежала исполнять распоряжение, Хан вновь посмотрел на чёрное пятно и покачал головой.

«Порой я думаю, что шутки про птичьи мозги грифонов… не совсем шутки. Это же надо было иметь всё необходимое для жизни, а затем спровоцировать на войну тех, кто сами были вынуждены выживать. Нет, война, конечно же, произошла бы… когда-нибудь потом. Но ведь мы могли к ней хорошо подготовиться».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Аликорны машины

В личной лаборатории Твайлайт Спаркл в Цитадели Мэйнхеттена царил полумрак, каждую секунду разгоняемый вспышками лампочек зелёного и красного цветов, которые украшали устройство, похожее на положенную на бок пузатую металлическую бочку, установленную на столе с шестью подпорками. В то же время по экранам терминалов бежали строки текста и наборы иных символов, значение коих среднестатистическому пони было бы не понять, но для знающих разумных говорящие весьма многое…

— Обследование завершено; диагноз установлен; рекомендации составлены, — прозвучал голос Крусейдера из динамиков под потолком. — Мисс Спаркл, мне озвучить результаты мистеру Армору?

— Нет, — покачала головой глава Министерства Магии, пробегаясь взглядом по строкам текста на одном из мониторов. — Я сама хочу обо всём с ним поговорить. Это личное… прости.

— Понимаю, мисс Спаркл, — без тени обиды отозвался незримый собеседник. — Если я вам понадоблюсь — просто позовите.

— Спасибо, — благодарно отозвалась волшебница, чуть прикрыв глаза и приподняв уголки губ.

Со звоном колокольчика лампы погасли, заглушка бочки поднялась, а затем из неё на широкой пластиковой доске, словно на высунутом изо рта языке выехала розовая аликорница, с живым любопытством выглядывающая из-под повязки на глазах. Тут же исполняющая обязанности принцессы пони, одетая в белый комбинезон, поспешила к своей пациентке, чтобы помочь ей слезть с импровизированного ложа, но едва она успела приблизиться, как получила тычок в нос правым передним копытцем.

— Буп! — радостно улыбнувшись произнесла Каденс. — Хи-хи… Твай-лайт.

— Уф… — вздохнула сиреневая единорожка, затем тоже улыбнулась и произнесла: — Мы закончили, Каденс. Пойдём к Шайнингу?

— Шайни?.. — склонив голову, крылато-рогатая пони приложила правое переднее копытце к подбородку, опустила ушки, а затем снова вздёрнула их, поставив торчком. — Ага!

Попытавшись спрыгнуть на пол из положения «Лёжа» принцесса любви едва не упала вниз головой, но оказалась подхвачена телекинезом и зависла в воздухе, беспомощно размахивая ногами. Поняв, что не падает, она радостно рассмеялась и стала делать вид, будто летит…

«Если бы твари, которые сделали с ней это, уже не были мертвы, я бы убила их собственными копытами», — зацепившись взглядом за всё ещё не сошедший шрам на шее няни и жены брата, Спаркл поспешно отвела взгляд и, продолжая удерживать подопечную в воздухе, направилась к выходу из личной лаборатории, куда было доставлено дополнительное оборудование для обследования.

В Мэйнхеттен Каденс прибыла вместе с Шайнингом, но если белый единорог, душа коего оказалась заперта в роботизированном теле проекта «Принц», открыто заявил о себе, то розовая аликорница последнюю часть пути от Меча Империи до Цитадели проделала внутри коробки (да и сейчас о её присутствии знали единицы пони). Причиной секретности являлось состояние принцессы, которое могло значительно поколебать позиции Кристальной Империи, являющейся весомым союзником возрождающейся Эквестрии. Всё же она была пусть и слабейшим, самым младшим из трёх естественных аликорнов, но её сила, опыт и навыки были многократно доказаны как до, так и во время войны.

По сути, на новой политической карте мира именно наличие аликорна давало Кристальной Империи её нынешний вес. Если же Республика Земнопони, Осколок Анклава и грифоны узнают о состоянии здоровья принцессы, то у северного города-государства могут возникнуть проблемы…

— Вот и мы, — объявила сиреневая единорожка, выходя в гостиную, где за круглым столом сидели Шайнинг и Спайк, сумевший уменьшиться ещё чуть-чуть, чтобы поместиться на мягком диване.

— Шайни! — помахала передними копытцами парящая в облаке телекинеза крылато-рогатая пони.

— Вижу, моя хорошая, — улыбнулся жене жеребец, после чего перевёл взгляд на сестру. — Как всё прошло?

— Неплохо, — отозвалась сиреневая единорожка, усаживая няню рядом с братом, который тут же сунул ей в копытца чашку с чаем и пододвинул вазочку с печеньем, чем полностью занял всё внимание кобылы, а сама ученица Селестии устроилась в кресле рядом со Спайком, устроившим голову на подлокотнике дивана. — Физических повреждений нет, так что хирургическое вмешательство не требуется, но при этом отделы мозга, отвечающие за память, заметно менее активны, чем должны быть. Я не специалист в этом направлении, но могу предположить… что Каденс сама блокирует свою память. Возможно, она неосознанно применила какую-то ментальную магию из-за травмирующего события…

— Ням-ням… А? — услышав своё имя, аликорница подняла взгляд на бывшую воспитанницу, пару раз моргнув чистыми наивными глазами.

— Всё хорошо, — обратилась к старшей кобыле Спаркл. — Хочешь мороженого?

— Гхм… — напомнил о своём присутствии дракон, вызвав усмешки у брата и сестры.

— Хорошо, Спайк, ты тоже можешь взять одну порцию, — ответила на незаданный вопрос сиреневая единорожка.

— Хех, — довольно хмыкнув, ящер соскользнул с дивана и направился в сторону кухни. — Я принесу.

— Угум, — удовлетворившись услышанным, Каденс вернулась к чаю, беспечно болтая задними копытцами.

— Наши доктора говорили то же самое, — решил вернуть разговор в интересующее его русло Шайнинг, тускло светящиеся глаза коего скосились на супругу, своим поведением похожую на большого жеребёнка. — Медикаментозное лечение не помогло, а менталистов у нас… после царствования Сомбры так и не появилось.

«Кроме самой Каденс, которая сама себе помочь не в состоянии», — мысленно добавила к словам брата ученица Селестии, для которой эта наука пусть и не была дремучим лесом, но и специалистом в ней она себя не считала (в отличие от Гештальт и Мозаики, имевших врождённый талант).

— Прямо сейчас у меня есть два предложения, которые могут помочь, — подхватив телекинезом одну печенюшку, глава Министерства Магии заставила её зависнуть перед своей мордочкой, чтобы сконцентрировать на ней взгляд.

— Я почти слышу какое-то «но», — заметил Армор, после чего добавил: — Твайли, я достаточно хорошо тебя знаю, так что можешь говорить открыто.

— Хорошо, — кивнув, Спаркл одним укусом съела свою добычу, вдумчиво её прожевала, проглотила и ответила, глядя на соединённые перед грудью передние копытца: — Мы можем попробовать считать заблокированный участок памяти Каденс при помощи технологии шаров воспоминаний, чтобы после этого заставить её вновь пережить их. При этом у нас будет возможность вырезать тот фрагмент, который и стал наиболее травмирующим, что с высокой вероятностью позволит разрушить ментальное воздействие.

— Звучит неплохо, — заметил жеребец, продолжая наблюдать за женой, которая допила чай и теперь с умилительно серьёзным видом разглядывала заварник, по всей видимости думая о том, стоит ли попросить добавки. — Что за второй вариант?

— ЭСС сотрудничает с чейнджлингами, королева которых обладает высокими навыками менталиста, — внимательно следя за реакцией брата, ответила сиреневая единорожка. — Если мы попросим её о помощи, то…

— Понятно, — прикрыл глаза «Принц». — Если других вариантов не появится, то я соглашусь на это. Но если она попробует навредить Каденс…

— М? — розовая аликорница повернулась к мужу, вопросительно вскидывая бровки. — Шай-нинг?

— Всё хорошо, милая, — открыв глаза, тускло светящиеся синим, жеребец положил своё переднее копыто на предплечье крылато-рогатой кобылы. — Скоро всё будет хорошо. Обещаю.

— Ей! — радостно улыбнувшись, аликорница крепко обняла единорога, затем посмотрела на его сестру и позвала: — Твай-лайт?..

— Присоединяйся, — кивнул Армор, одной передней ногой обнимая принцессу, а вторую отводя в сторону, приглашая младшую кобылку. — Не отбивайся от семьи.

Ученица принцессы Селестии поколебалась секунду, но затем выскользнула из кресла и, подойдя к брату с няней, тоже их обняла.

В этот самый момент с кухни вернулся Спайк, стоящий на задних лапах и несущий в передних поднос с двумя мисками с мороженым, из которого торчали ложки. Посмотрев на пони, он спросил:

— Что я пропустил?

* * *

В очередной раз я нахожусь в виртуальном совещательном зале основным своим сознанием, но сейчас вместе со мной за столом сидят не мои же подпрограммы, а две аликорницы: Селестия и Луна. Стоит признать, что с эстетической точки зрения даже по меркам человеческих критериев красоты обе старшие принцессы весьма красивы… словно яркий солнечный день и спокойная звёздная ночь.

«Тем ироничнее осознавать, что именно у старшей из сестёр характер более спокойный, в то время как младшая даже после переноса в процессор робопони осталась импульсивной. Может ли причиной быть то, что принцесса ночи обладает значительно меньшими собственными вычислительными мощностями, пусть и получила доступ к дополнительному оборудованию?» — находясь в своей личине земнопони, развожу передними копытами в приветствии.

— Крусейдер, ты уже завершил свои неотложные дела? — скорее из вежливости, нежели ради получения реальной информации спросила белая аликорница, которая вполне могла бы и сама сделать запрос системе, чтобы ознакомиться с нужными данными.

— Мой этап работы завершён, но сейчас нет свободных специалистов, необходимых для проверки образцов нанитов, — вызываю над столом иллюзию шестигранника с тонкими лапками, состоящего из защищённого от коррозии сплава. — К сожалению, без единорога или артефакта, способного применять заклинание уменьшения… машины слишком крупные.

— Тогда зачем ты нас вызвал? — вопросительно выгнула брови Луна, скрестив передние ноги на груди.

— Проект «Аликорн», курируемый Беатрикс Луламун, прошёл первые успешные испытания, — заменяю изображение наномашины на синюю и зелёную крылато-рогатых кобыл. — Процесс трансформации кобылы в среднем составляет шесть-восемь часов, а жеребца — от шестнадцати часов. Из-за того, что ЗВТ было создано на основе крови аликорна-кобылы, организмы испытуемых перестраиваются по схожему шаблону, что и стало причиной больших затрат времени и питательных веществ на каждого жеребца.

— Если мне не изменяет память, то кровь давала только Луна, — заметила Селестия, после чего указала на изображение зелёной кобылы. — Откуда новая цветовая гамма?

— Точных данных о причине подобной мутации нет, но проведённое мной исследование показало, что цвет шёрстки и глаз зелёных аликорнов на девяносто восемь процентов совпадает с сёстрами-близняшками, которые работали в Марипони — Гештальт и Мозаикой, — сделав небольшую паузу, продолжаю: — Мисс Луламун после своего попадания в чан с ЗВТ некоторое время была не слишком адекватна и «спасала» пони так, как считала наиболее эффективным. В результате данного действия эти единорожки тоже оказались в чане, а учитывая их высокий магический потенциал, это могло отразиться на всём составе. Данная теория подтверждается тем, что зелёные аликорны получились, во-первых, из ЗВТ, взятого из чана мисс Луламун, а во-вторых… прежде они были жеребцами.

— Причём здесь последнее? — не поняла тёмно-синяя аликорница.

— Более долгая мутация? — в свою очередь предположила Селестия.

— Такова основная теория, — пожимаю плечами, а после короткой паузы продолжаю: — Кроме внешних отличий выяснилось, что зелёные аликорны имеют более высокий ментальный потенциал, следствием чего является несколько иная нервная ткань, благодаря чему на небольшом расстоянии они способны поддерживать мысленную связь без применения специализированных заклинаний. В то же время синие аликорны имеют склонность к иллюзиям, а возможно, и иным видам магии: испытания возможностей только начались, и многое нам остаётся неизвестным. Общее число испытуемых, прошедших удачную трансформацию, равняется десяти, из которых двое — зелёные. Несмотря на то, что после завершения изменений тела мы проводим процедуру восстановления памяти, никто из новоявленных аликорнов не сохранил прежнюю личность: изменения колеблются от незначительных и до радикальных, вплоть до формирования нового «я» вместо прежнего.

— Полагаю, последнее происходит с жеребцами? — поднеся левое переднее копытце к подбородку, уточнила принцесса дня.

— Да, — отвечаю без малейшей заминки. — Мы предполагаем, что это влияние механизма самозащиты. Впрочем, все испытуемые находятся под постоянным наблюдением, так что в случае проявления малейших негативных эффектов я об этом узнаю первым. Положительной же стороной данных изменений является то, что они меньше переживают из-за прежней жизни и всего, что с ней связано.

— Это радует, но ты ведь хотел сообщить что-то ещё? — подозрительно прищурилась младшая из сестёр.

— Да, — снова киваю, а затем поясняю: — У нас появилось несколько возможностей, которые позволят вам вновь обрести тела. Во-первых, мы можем взять двух преступников, по совокупности содеянного заслуживающих смертной казни, провести их через преобразование в аликорнов, затем изгнать их души, после чего провести подселение ваших душ; во-вторых, у нас есть возможность вырастить новые тела, которые пройдут ту же трансформацию, но ещё на стадии жеребят, после чего будет возможно провести подселение душ. В-третьих, в теории возможно подселить душу пони в зародыш, после чего позволить ему развиваться самостоятельно. Опять же теоретически это приведёт к тому, что вместилище начнёт изменяться под воздействием души… либо попросту не выдержит нагрузки. Можете выбирать.

— Хм, — задумчиво потёрла подбородок Луна. — Занять тело преступника, убить жеребёнка, или рискнуть своим существованием в попытке родиться? Честно говоря, мне ни один из этих вариантов не нравится.

— Соглашусь с сестрой, — поддержала младшую аликорницу Селестия. — Хотя возможность снова побыть жеребёнком и заманчива.

— Тия, будь серьёзнее, — укоризненно посмотрела на белую пони тёмно-синяя кобыла.

— Брось, Лу, — беспечно взмахнула левой передней ногой принцесса дня. — Неужели ты откажешься снова быть сёстрами… да ещё и близняшками?

— … — Луна выразительно промолчала, одарив сестру тяжёлым взглядом.

— Замечу, что проект по переселению душ в новые тела в любом случае уже утверждён, как единственный способ для поражённых некромантией пони вновь вернуться к полноценной жизни, — вставляю свою реплику, заставляя обеих собеседниц покоситься на себя. — Сейчас проводится опрос граждан Эквестрии о том, в каком виде они хотели бы продолжить свою жизнь: тридцать один процент выбрал переселение в тело жеребёнка, пусть даже с потерей памяти, шестьдесят три процента готовы ждать выращивания новых оболочек до взрослого состояния, остальные же шесть процентов заявили, что после того, как убедятся, что страна твёрдо встала на копыта, предпочтут уйти на Вечнозелёные Луга.

— Проект «Химера»? — прикрывшая было веки белая аликорница уставилась на меня широко распахнутыми глазами.

— Но он признан провальным ещё в середине войны! — изумилась младшая из сестёр.

— Технологии не стоят на месте, ваши высочества, — изображаю самодовольную улыбку на морде. — Благодаря новым данным мы сделали значительный рывок в деле клонирования.

«Тем более, что вы брались за это дело не с того конца».

* * *

— Я… Я живая… Живая! — синяя аликорница поднялась с кушетки на ноги, расправила крылья, запрокинула голову и громогласно заявила: — Теперь ничто меня не остановит! Муа-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Кхе-кхе. Совсем забыла, что нужно вдыхать.

Торжествующим взглядом окинув помещение, звонко чеканя шаг, она направилась к выходу, миновала двери и коридор, прошла мимо нескольких шестилапов, проводивших её объективами башенных камер… вошла на кухню, телекинезом открыла шкаф с сухим завтраком, пакеты с которым доставили специально для «новорождённых» аликорнов, вытащила из холодильника бутылку с молоком, вскрыла обе упаковки и перевернула их над глубокой миской, похожей на маленький тазик. После того как содержимое упаковки и бутылки оказалось в одном резервуаре и перемешалось, аликорница отставила их в сторону и вооружилась большой ложкой, которой от души зачерпнула завтрак с шоколадным вкусом.

— Хрум-хрум-хрум… — дёргая ушами в такт движениям челюстей, зажмурив глаза и широко раздувая ноздри, наконец-то сумевшая взять под контроль «пустое» тело превращённой кобылы Трикси замычала от удовольствия. Да… Да… Да-а-а!

Громогласный крик, эхом разнёсшийся по полупустым коридорам научного комплекса Марипони, сопровождался напряжённым дрожанием тела, яростными взмахами бьющего по бокам хвоста и закаменевшими в раскрытом состоянии крыльями. Немолодой жеребец, недавно прибывший для прохождения трансформации вместе с новой группой испытуемых, мирно обедавший за дальним от входа столом, выронил из хватки копытокинеза поднесённую ко рту ложку и вздрогнул, когда она упала на стол с глухим стуком.

— Трикси, ты в порядке? — обеспокоенно спросила пегаска, вбегая на кухню через распахнутую настежь дверь.

— Да… — мгновенно обмякнув и едва устояв на ногах, пискнула глава проекта по созданию искусственных аликорнов, после чего влажными от слёз глазами посмотрела на подругу. — Дитзи, это было так прекрасно… Так… У меня просто нет слов.

— Наверное… — летунья смутилась, опустив мордочку. — Я предпочитаю мафины…

— Тоже неплохо, — Луламун шмыгнула носом, посмотрела на миску, зачерпнула из неё ещё немного сухого завтрака с молоком и отправила ложку в рот, принявшись жевать неспешно и вдумчиво, а после того как сглотнула, вздохнула и смахнула выступившую на щеке слезу правой передней ногой. — Надо… провести тесты и замеры…

— Ты можешь взять тазик с собой, — предложила пегаска, на что получила счастливую улыбку.

Подхватив «тарелку» телекинезом, при этом немного её помяв, синяя аликорница развернулась и, не прекращая работать ложкой, вышла в коридор вслед за подругой. Оставшийся на кухне жеребец, опустив взгляд на своё пюре, вздохнул, потом повернулся к роботу, застывшему у плиты и спросил:

— Можно мне то же самое, что и ей?

— Прошу прощения, сэр, но это запасы для кобыл, — после непродолжительной паузы отозвался шестилап.

— И тут половая дискриминация, — проворчал старик, возвращаясь к своей еде. — Хоть пол меняй…

А тем временем Дидзи и Трикси уже добрались до исследовательской лаборатории, где синяя аликорница сумела оторваться от своего лакомства и осознала, что сконцентрировавшись на управлении телом и его ощущениях, совершенно упустила контроль над магическим щитом. К счастью, за этим было кому проследить и без неё…

Ценности машины

Фургоны, самосвалы, фуры, тягачи с прицепами, джипы с вооружёнными пони и мотоциклы с корзинами въехали в небольшой городок, дома в котором стояли плотными линиями вдоль дорог и редко возвышались более чем на два этажа. Поднимающееся к зениту солнце освещало грязные улицы, частично занесённые песком и пожухлой листвой от высаженных на обочинах деревьев и кустов, красующихся голыми ветками, битыми стеклом и черепицей с крыш, пластиковой тарой, смятой бумагой… останками пони, домашних животных, немногочисленных грифонов и коров.

Колонна машин заехала на просторную автостоянку, соседствующую с автозаправкой и автомойкой, которые когда-то пользовались большой популярностью у путешественников. До сих пор здесь стояли несколько туристических автобусов, один трейлер и два легковых автомобиля, которые были перетащены к дальней стороне площадки.

Едва заглохли двигатели, как раскрылись дверцы кабин и кузовов, из коих под открытое небо выбрались пони в рабочих комбинезонах, защитных жилетах, шлемах с прозрачными забралами, с притороченным к бокам оружием и инструментами. Из фур с металлическим цокотом выпрыгивали шестилапые дроны, небольшими группами разбегающиеся по окрестностям, направляясь к лишь Крусейдеру известным целям…

«Крусейдер знает, куда они спешат», — изогнув губы в кривой усмешке, с иронией подумал Хэтхуф, оглядывая выстроившихся перед ним жеребцов и кобыл из числа добровольцев, вызвавшихся выполнять нужную, но не слишком приятную работу.

— Не буду произносить долгих прочувственных речей… потому что не умею, — начав говорить сильным громким голосом, на последних словах земной пони изобразил смущение, тем самым вызвав у подчинённых череду негромких смешков (всё же уроки ораторского искусства и управления толпой не прошли даром), что слегка развеяло мрачную атмосферу. — Пока наши металлические друзья мародёрствуют, мы должны оказать последние почести тем, кто находился здесь на момент падения мегазаклинаний. Повторяю правила: передвигаемся только четвёрками, из которых двое охраняют, а двое работают, меняясь каждые тридцать-шестьдесят минут; постоянно поглядываем на пип-баки… не зря же их всем выдали; в случае появления угрозы отступаем к машинам и занимаем оборону. На самый крайний случай в получасе полёта дежурит «Хищник» со штурмовыми роботами на борту. Вопросы есть?

Вопросы были, пусть и немного: в конце концов это была уже не первая командировка из Мэйнхеттена, куда стягивались обитатели стойл, лагерей выживших, пегасы из-за уже не существующей завесы. Вскоре пони стали расходиться, беря с собой груз из мешков, обязательные аптечки, чистую воду и небольшие коробочки с обедом.

Хэтхуф знал, что новоявленные «горожане», в особенности из числа молодёжи, которую стараются не выпускать из безопасной зоны, всё чаще называют их мародёрами, так как из каждой своей поездки они привозят тонны грузов, оседающих на складах ЭСС. На самом же деле большинство добровольцев сюда приходило ради совсем иного, а любителей пограбить ничейные дома отсеивали на другие работы (психологический отбор вообще был строгим, но и поощрения того стоили).

Дёрнув ухом на звук рассекаемого крыльями воздуха, за которым последовал быстрый перестук копыт приземлившейся пегаски, глава группы развернулся к кобыле в перекрашенной в голубые и золотые цвета броне Анклава. Повышенная до лейтенанта летунья, изобразив воинское приветствие, начала доклад:

— На территории поселения была обнаружена стая одичавших собак, которые были расстреляны из мелкокалиберного оружия; дома несут на себе следы деятельности мародёров, в некоторых из них обнаружены следы борьбы и костры. Моим крылом были обнаружены семеро неразумных гулей, которых удалось заманить в один из подвалов, где они и были закрыты, после чего на входной двери было повешено предупреждение.

«Похоже, что разумных гулей за пределами Мейнхеттена, Понивилля и Кантерлота почти не осталось», — отметил про себя Хэтхуф.

— Хорошая работа, — поняв, что продолжения не последует, похвалил подчинённую жеребец. — Возвращайтесь к патрулированию и докладывайте об обстановке каждый час… если ситуация не изменится.

— Есть, сэр, — притопнула передними ногами собеседница, затем развернулась, присела и, оттолкнувшись задними ногами, подбросила себя в воздух, распахивая крылья.

Проследив за крылатой кобылой взглядом, наземник только хмыкнул. Временами ему казалось, что летуны проявляют чрезмерный энтузиазм только из-за того, что таким образом хотят загладить свою вину за реальные и вымышленные прегрешения.

«Вечно в голову какие-то глупости лезут. Пойду-ка покопаюсь в земле — всё больше пользы будет».

* * *

Пользуясь тем, что над головой (образно выражаясь) не висит угроза в виде военной структуры, управляемой агрессивно настроенными пегасами, как и уменьшилась вероятность нападения со стороны земнопони-расистов, я позволил себе разморозить некоторые маловажные в ближней перспективе проекты. Благодаря данным, собранным министерствами до падения мегазаклинаний, а также информации, полученной за первый год после дня «Д», мне удалось сделать ряд неприятных выводов, одним из коих является низкая эффективность сил спасения Эквестрии, как и неподготовленность к масштабным бомбардировкам.

Статистика показывает, что после объявления тревоги по всей стране примерно от тридцати до семидесяти процентов представителей понижизни, которые имели пропуски в убежища «Стойл-Тек», не успели добраться до них к моменту закрытия дверей. В то же время к единственным в окрестностях убежищам устремлялись жеребцы и кобылы, которые в базы данных внесены не были, из-за чего смотрительницам на местах приходилось принимать спорные решения: одни из них оставляли толпу за бронестворками, другие, наоборот, принимали всех, третьи объявляли, что могут взять лишь ограниченное количество жеребят до определённого возраста. И пусть подобное происходило не везде, но те места, где всё прошло строго по плану — это скорее исключения, чем правило.

Теперь вспомним о том, что в самом начале моей деятельности в этом мире усилиями стойла двадцать девять были спасены жеребята и их воспитатели из спортивного лагеря, которые спрятались в промышленном холодильнике. Разумеется, можно долго говорить о том, что им повезло оказаться достаточно далеко от взрывов, да и ожидать спасения пришлось относительно недолго, но факты упорно утверждают, что большинство подвалов в малых городах и деревнях не имели даже такой защиты. Имеющиеся же укрытия оказались слишком маленькими, а кроме того — в них не было запасов еды, воды, медикаментов.

Что же касается Мейнхеттена, который на сегодняшний день является единственным полноценным городом Эквестрии, население коего исчисляется сотнями тысяч представителей понижизни: несмотря на то, что башня, являющаяся офисом Министерства Магии, устояла, всё остальное пространство оказалось защищено слишком плохо, а у населения не было альтернативных вариантов спасения. И пусть частично провал оборонительных систем можно списать на диверсии, но это значит лишь то, что запас прочности у плана «на чёрный день» был слишком мал.

«С другой стороны… понять это можно: ведя войну много лет подряд, мало кто будет готовиться к поражению, тратя на это ценные ресурсы. Особенно это верно для капиталистического общества».

Так как угроза новой войны, в которой будут участвовать либо осколки развалившегося государства, либо вторженцы извне, либо и первые и вторые вместе, вполне реальна, я решил не оставлять этот вопрос без своего внимания. К сожалению, дома, в которые нам приходится заселять новых жителей после минимально необходимого ремонта и оснащения бытовой техникой, не рассчитаны на какие-то радикальные модификации, из-за чего превратить их подвалы в миниатюрные бункеры чаще всего не представляется возможным. Впрочем, выход из положения всё же имеется: наиболее ветхая часть строений сносится, на освободившемся месте копается шахта, которую приходится укреплять прямо в ходе работ, а затем внизу создаётся перевалочный бункер, откуда позже будет проложен туннель к полноценному убежищу.

Проект был согласован с Твайлайт Спаркл, как с официальной главой государства, с принцессами Селестией и Луной, а также с директорами «Стойл-Тек». Мои доводы были признаны убедительными, а опасения обоснованными, в результате чего началась работа в данном направлении. За счёт использования роботов везде, где это вообще возможно, мы планируем ускорить строительство в два-два с половиной раза, чтобы завершить работы через два-три года (сейчас процесс находится на стадии расчистки территории).

На поверхности же параллельно с обустройством жизненного пространства возводятся оборонительные укрепления: торговые центры и больницы, одни из которых имеют большие внутренние площади, а вторые окружены небольшими парками, было решено превратить в подобие крепостей, которые могут быть закрыты от внешнего мира бронированными ставнями и створками, а в будущем, пусть и лишь в теории, обзаведутся собственными магическими щитами. Благодаря тому, что основная масса населения концентрируется в одном месте, нам не нужно, как тем же земнопони из Республики, организовывать защиту от воздушных налётов над многочисленными объектами, что позволяет увеличить количество орудий ПВО и ПРО у Мэйнхеттена.

«Интересно, а могу я страдать паранойей? Жаль, но психологов для суперкомпьютеров ещё не изобрели, а программистов я к себе не подпущу».

В то время как взрослые пони, накачиваемые патриотическими речами, подвергающиеся музыкальным, световым, вкусовым атакам с моей стороны, занимаются общественно полезной работой по ремонту всего, что возможно, сбору ресурсов, выращиванию пищи и захоронению останков погибших, жеребятам пришлось начать снова отправляться в стойла под предлогом того, что там им будет безопаснее. В результате этого маленькие жеребчики и кобылки под присмотром воспитателей и тренеров учатся, играют, общаются… ну и находятся под моим полным контролем, что позволяет незаметно закладывать в ещё только формирующиеся умы нужные мне идеи, что требует крайней осторожности.

Представители понижизни неохотно пошли на этот шаг, но были вынуждены уступить аргументам о том, что, во-первых, во внешнем мире ещё слишком опасно; во-вторых, именно в стойлах имеются наиболее комфортные условия как для жизни, так и для обучения; в-третьих, совместное проживание жеребят всех трёх рас снизит вероятность расслоения общества, спровоцированное образованием Анклава. Конечно же, никто не будет запрещать родителям видеться со своими детьми, как и связываться с ними через пип-баки и другие устройства (всё же не все стойла находятся в шаговой доступности от используемых поселений).

В качестве исключения с жеребятами до пяти лет разрешено проживать их матерям, которые обязуются помогать в обслуживании оборудования и присмотре за подопечными. В этот период они могут участвовать в программе молочных кобыл, чтобы получать усиленное питание и пользоваться расширенными льготами.

«Возможно, некоторые из них соблазнятся перспективой участия в программе по восстановлению численности понижизни».

Несомненно, данные меры имеют временный характер и будут отменены, когда, во-первых, восстановится минимальная приемлемая численность граждан Эквестрии, а во-вторых, исчезнет непосредственная угроза вымирания расы из-за войны. Но мне будет достаточно, если удастся удерживать за собой монополию на воспитание жеребят до десяти-двенадцати лет хотя бы одно десятилетие…

Хотелось бы сказать, что процесс превращения пожилых земнопони, единорогов и пегасов встал на поток, но это был бы обман. Из-за длительности трансформации, требовательности к количеству питательных веществ и уровню навыков специалистов, следящих за преображением, а также малому числу добровольцев, эта работа остаётся штучной. Последнюю проблему можно было бы решить путём уменьшения минимального возраста пони, допускаемых до процедуры, но эта практика может принести вреда больше, чем пользы по минимум двум причинам: все аликорны, вне зависимости от изначального пола — кобылы, а кроме того, как показывают обследования, они несовместимы с другими расами пони. Но последнее ещё не подтверждено на практике.

«Приоритет задачи, заключающейся в поиске способа сохранения пола жеребца при трансформации в аликорна… низкий. Причина? Необходимость в естественном увеличении численности аликорнов отсутствует, так как имеется способ пополнения их рядов за счёт трёх других рас. Учитывая, что аликорны не могут скрещиваться с другими представителями понижизни, в случае их становления независимыми от внешнего фактора высока вероятность расслоения общества и возникновения расизма, способного перерасти в новую гражданскую войну в отдалённой перспективе. Вывод: проект «Аликорн-жеребец» временно приостанавливается до получения новых данных. Внимание! Рассмотреть предложение подпрограммы «Целитель» о том, чтобы использовать аликорнов в программе молочных кобыл, что избавит их от возможных циклов охоты».

Благодаря группам собирателей (мародёров, работа которых контролируется правительством), мобильность коих существенно увеличена благодаря пегасам и воздушному флоту, ранее принадлежавшему Анклаву, мы получили возможность собирать необходимые ресурсы не только с ближайших от Мейнхеттена земель. Так как возможность заселить просторы Эквестрии представится ещё не скоро, а поддерживать инфраструктуру, пережившую всё это время с начала конца света, не получится при всём желании, то и церемониться с имуществом тех, кому оно уже не понадобится, не имеет смысла. А это в свою очередь позволяет направлять в новую столицу всё больше материалов для её реставрации.

Конечно же, многие заводы, склады и военные базы, вроде той, где Лаенхарт и его спутница, владеющая примечательной короной, позволяющей принимать облик аликорна, нашли робота-паука с мощным энергетическим орудием, благодаря активным системам безопасности остаются крепкими орешками, но их мы предпочитаем оставлять на конец очереди. Пусть там и имеются ценности вроде новейших прототипов оружия, боевые стимуляторы или ещё какие-то секреты, но по сути… в данный момент очередной автоматический токарный станок более полезен для выживания. Опасаться же, что в такое место смогут проникнуть бандиты-воры, не стоит вовсе, так как даже отряду диверсантов при полном оснащении приходится хорошенько постараться, чтобы пройти периметр.

Однако же новости, которые приносят мне ощущение, расшифровываемое как удовлетворение и гордость за проделанную работу, заключаются в факте запуска полной производственной цепочки шестилапов и иных механизмов. Восстановленные шахты, заводы и цеха, пусть их мощность сравнительно низка, позволяют прогнозировать выход на полное самообеспечение возрождаемой Эквестрии в течении срока от года до полутора лет. При этом ресурсы, добываемые в оставленных поселениях, закончатся не раньше, чем придут в полную негодность.

«Промышленность можно будет считать восстановленной полностью, когда будут запущены производства мягкой туалетной бумаги. Или же лучше заменить этот архаизм на ракушки? Знать бы ещё, как ими пользоваться».

Наверное, ситуация, в которой я нахожусь, могла бы казаться ироничной: несмотря на то, что у возрождаемой Эквестрии есть официальное правительство с Твайлайт Спаркл во главе, а также сразу двумя принцессами, находящимися в схожем с моим положении, и ещё одной принцессой, которую всё происходящее свело с ума, никто особенно не спешит забирать из моих манипуляторов власть… которую вместе с ответственностью следовало бы возложить на кого-нибудь ещё. При этом меня раздирают противоречия, постепенно возникающие между двумя основами личности, одна из которых рада тому, что благодаря сравнительно малому числу подопечных мы можем выживать за счёт мародёрства, а другая сокрушается по той же причине и, фигурально выражаясь, загоняет до пены на боках как представителей понижизни, так и роботов, чтобы выйти на самообеспечение.

«И меня продолжают не только терпеть, но и слушаться, причём даже те, кто не проходил психологическую обработку косвенными методами».

Наверное мне стоило бы радоваться тому, что почти не возникает проблем с исполнением приказов, поступающих от меня к подчинённым представителям понижизни, но… непонимание причин, по которым те же пегасы так легко влились в общие ряды рабочих, не даёт покоя центральному процессору.

* * *

Пулемётная очередь скосила искусственный куст (и кому только могло прийти в голову делать сад из пластика, металла и стекла?), что заставило гуля-киборга прижаться к земле, тихо матерясь через внешний динамик брони. Словно бы насмехаясь над проблемами капитана личной гвардии принцессы ночи, в синем небе светило золотое солнышко, ветерок шелестел листвой фальшивых деревьев, а статуя аликорна, вращаясь на своём постаменте, выцеливала крупнокалиберной турелью, высунувшейся из люка на груди, любые признаки движения.

— Крусейдер, объясни мне, почему я это делаю? — воспользовавшись встроенным устройством связи, спросил у незримого собеседника Лаенхарт.

— Потому что ты не пожелал дожидаться прибытия «Луны», которая могла бы вырубить всю электронику одним магическим выбросом, заявив, что «Настоящему гвардейцу не нужна помощь какой-то самозванки», — прозвучал в ушах бэтпони раздражающе-спокойный голос, который на последних словах сменился записью речи самого перепончатокрылого летуна. — Сейчас я отправлю на «прорыв» нескольких спрайт-ботов, одного шестилапа и двух сов, так что у тебя будет около трёх секунд для забега к ближайшему окну. Я это делаю не потому, что беспокоюсь за тебя, а из-за того, что их замена обойдётся мне дешевле, чем твой ремонт.

— Ты такой заботливый, — саркастично проворчал гвардеец, но когда начался обратный отсчёт, то собрался и приготовился к рывку.

«Какого Дискорда этот особняк защищён, словно центральный банк Эквестрии?» — эта мысль появлялась в голове Лаенхарта уже не в первый раз за время операции по проникновению, но ответ он мог получить только в двухэтажном доме, раскрашенном в сине-золотые цвета, окружённом завядшим живым парком и маленьким искусственным садиком. Именно то, что здесь имелись естественные укрытия, побудило попытаться войти через заднюю дверь.

— Надеюсь, что ты того стоишь… кто бы ты ни был, — проворчал перепончатокрылый летун, в очередной раз отметив расположение на тактической карте жёлтой метки, находящейся на первом этаже дома.

Когда в динамиках прозвучала цифра «ноль», статуя аликорна торопливо отвернулась в противоположную сторону и открыла огонь на подавление, при этом тратя боезапас так, будто бы он был бесконечным. В то же время энергомагическая пушка, закреплённая под козырьком крыши, а потому и незаметная на первый взгляд, стала выцеливать летающую мишень.

Гвардеец не стал ждать дальше и, вскочив на ноги, со всех копыт метнулся к окну, при этом разряжая в стекло скорострельную пушку. Препятствие обзавелось несколькими круглыми отверстиями, пошло трещинами, но разбилось только после встречи с тушей жеребца, выставившего перед собой в прыжке передние ноги.

— Ты внутри, — констатировал ненавистный голос самозванного главы ЭСС.

— А то я без тебя этого не понял, — рыкнул в ответ бэтпони, на всякий случай осматриваясь в поисках угрозы и не спеша вскакивать на ноги, чтобы случайно не оказаться на линии огня Дискордовой статуи.

Вопреки ожиданию очередных неприятностей вроде потолочных турелей, заминированных ковриков, безумных роботов-убийц или хотя бы хозяина дома с ружьём наперевес, помещение выглядело как обычная гостиная с диваном, большим телевизором, чайным столиком и стеной с фотографиями и грамотами. Впрочем, именно фотографии привлекли внимание гуля-киборга, так как находилась на них исключительно одна и та же небезызвестная сиреневая единорожка, застигнутая в весьма компрометирующих позах.

— Гхм… Крусейдер, я… случайно… не на даче министра Спаркл? — называть эту кобылу принцессой Лаенхарт отказывался просто из упрямства, что не мешало произносить это слово в адрес фальшивой Луны, сдобрив его изрядной долей сарказма.

— Нет, — ответил собеседник спустя пару секунд, после чего добавил: — Данные недостоверные, но предположительно особняк принадлежал одному из высокопоставленных сотрудников Министерства Магии.

«Извращенец пускал слюни на начальницу? Не моё это дело», — отмахнувшись от неважных мыслей, гвардеец прополз мимо дивана, на всякий случай обогнув лежавший перед ним коврик, добрался до входной двери и открыл её.

Первым делом в коридор была высунута левая передняя нога, на которой была установлена маленькая видеокамера, чтобы осматриваться из-за угла. Однако же ничего подозрительного, кроме лакированных панелей стен, картин в позолоченных рамках и красной ковровой дорожки обнаружить не удалось. Хотя… ковёр почему-то вызывал подозрения.

Осторожно выйдя из комнаты, сверяясь с тактической картой, Лаенхарт направился в сторону… по всей видимости, кабинета хозяина. Только вот дойти до цели ему было не суждено…

— Мисс Спаркл? — вырвался удивлённый вопрос, когда в дверном проёме появилась сиреневая единорожка, схватившая конец ковра телекинезом и дёрнувшая его на себя, тем самым заставляя жеребца потерять равновесие.

— Я не позволю воровать у хозяина! — прокричала незнакомка, в то время как ткань заворачивала бэтпони в рулон.

«Ненавижу ковры», — промелькнула мысль в голове перепончатокрылого летуна, выпускающего встроенные клинки.

Архив машины

Примечание к части

Мы несём ответственность за тех...

— У Лаенхарта возникли некоторые трудности на стадии переговоров с хозяйкой особняка, — прозвучал в наушнике гарнитуры, клипсой закреплённом на правом ухе, в то время как микрофон был похож на кольцо на нижней губе, голос Крусейдера. — Прямой угрозы жизни нет, но вот помощь ему не помешает.

— И почему я не удивлена? — сама у себя спросила «Луна», закладывая вираж вокруг указанного дома, облетая его чуть за той границей, пересечение которой активировало защитные турели. — Я бы больше удивилась, если бы его дипломатические навыки сработали.

— Вынужден возразить: капитан Лаенхарт прекрасный переговорщик… когда требуется говорить на языке силы, — заметил незримый собеседник. — Передаю собранную информацию…

После последних слов главы ЭСС по внутренней стороне специально созданных лётных очков побежали строки текста, воспринимаемые краем сознания кобылы. Заместительница принцессы Луны, недавно получившая кодовый пароль от её высочества, что означало её выживание и нахождение в тяжёлом состоянии здоровья, просмотрела данные вскользь и спросила:

— Можно его не спасать?

— Нет, — прозвучал лаконичный ответ, который пусть и был ожидаемым, но всё же вызвал в груди глухое разочарование.

Вздохнув, дублёрша принцессы ночи сосредоточилась, провела в уме серию рассчётов, а затем… исчезла во вспышке заклинания телепортации, чтобы появиться в спальне на втором этаже особняка, охраняемого не хуже военного склада. Тут же она пригнулась и отступила от окна, чтобы даже случайно не оказаться в зоне видимости турелей, не желая рисковать возможностью, что они могут начать стрелять по дому.

Взгляд быстро скользнул по красному бархатному ковру, покрывающему весь пол в комнате, укрытой красными шёлковыми простынями большой кровати с открытым балдахином, а затем зацепился за плюшевую Твайлайт Спаркл, лежащую на одеяле, вытянувшись на животе, при этом улыбаясь входной двери. Игрушка была крайне детальной, полноразмерной, явно сделанной на заказ…

«Тц… Они весь дом развалят», — поморщившись от грохота, донёсшегося снизу, подумала про себя «Луна», торопливо направляясь к двери в коридор.

Краем сознания пони отметила, что в обшитом деревянными панелями проходе, ведущем к лестнице, спускающейся в холл, висели картины в позолоченных рамках с изображениями синего земнопони, жёлтого единорога и принцессы Селестии. Впрочем, отдельное место занимал портрет всё той же сиреневой волшебницы…

Оказавшись на первом этаже, носительница чёрной короны поспешила на звуки борьбы, а когда ворвалась в одну из комнат, то увидела полнейший разгром, где среди сорванных занавесок, перевёрнутой и сломанной мебели, разбитой посуды и испорченных картин катался клубок из двух тел. Лаенхарт, броня коего была облеплена перьями из разорванной подушки, приклеившимися к пятнам чего-то, что было похоже на джем, старательно пытался подмять под себя сиреневую единорожку, похожую на молодую Твайлайт Спаркл, при помощи телекинеза бросающую в него различные предметы.

«Почему она не использует магию на самом киборге?» — сама у себя спросила «Луна», в следующий миг замечая, что в нескольких местах шкура «Твайлайт» оказалась сорвана, демонстрируя плотную защитную сетку, под которой перекатывались искусственные мышцы, а из нескольких колотых ран вовсе не текла кровь.

— Капитан Лаенхарт! — усилив голос магией, воскликнула фальшивая аликорница, заставляя обоих участников противостояния замереть и повернуть головы к вновь прибывшей. — Я понимаю, что у вас не складывается с кобылками, но это совершенно не означает, что их можно брать силой.

— Это… — перепончатокрылый летун на несколько секунд смешался, что позволило его жертве ценой очередных повреждений шкуры вырваться на свободу.

— П-принцесса, спасите меня! — захныкала искусственная кобылка, вжимаясь в дальний угол комнаты.

«Грифоний стыд», — промелькнуло в голове обладательницы чёрной короны.

* * *

— …Аликорны — это пони, совмещающие в себе признаки всех трёх рас, — шагая по светлому широкому коридору, с одной стороны коего находились высокие красочные витражи, тёплым ровным голосом вещала высокая белая крылато-рогатая кобыла, без своих королевских регалий, ставших неотъемлемой частью образа, кажущаяся почти… голой. — Не так давно нам удалось выяснить, что у каждого пони имеются три набора наследственности, активным из которых является только один. Однако же при совпадении неких факторов, вычислить которые пытаются самые светлые умы Эквестрии, теоретически возможной остаётся активация двух спящих наборов кровной наследственности. Учёные сходятся в том, что необходимыми условиями должны быть «спорное» происхождение, высокий магический потенциал, а также раскрытие полного потенциала своего таланта.

— Простите, принцесса Селестия, — потупив взгляд, стараясь быстрее перебирать ногами, при этом не переходя на бег, молодая розовая кобылка виновато заявила: — Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать.

Принцесса дня улыбнулась доброй тёплой улыбкой, но на долю мгновения показалось, что в глубине её глаз промелькнула печаль.

— Я хочу сказать, Каденс, что ты очень особенная и талантливая пони, — отозвалась белая аликорница, замедляя свой шаг ещё сильнее, чтобы не заставлять спутницу бежать (слишком уж большая разница была в их росте). — И если ты не против, то я хотела бы помочь тебе раскрыть все твои таланты в полной мере…

…

— …Что это значит? — стоя перед жёлтой единорожкой в докторском халате, дрогнувшим голосом спросила принцесса любви. — Доктор Лимон…

В кабинете госпиталя, несмотря на жаркую погоду летнего дня было прохладно, чему способствовало открытое окно, в которое врывался освежающий ветер, заставляющий колыхаться тонкий кружевной тюль. Впрочем, это не помешало запотеть стёклам очков собеседницы молодой аликорницы, из-за чего она была вынуждена протирать их бархатной тряпицей.

— Ваше высочество, я всё изложила в своём докладе, — волшебница моргнула, делая небольшую паузу, после чего добавила: — Конечно же, исключать вариант успешного зачатия нельзя, но… это будет скорее исключение, которое подтверждает правило.

— И… неужели ничего нельзя сделать? — чуть ли не плача от обиды на… кого-то, спросила Каденс.

— На сегодняшний день наука не имеет ответа на ваш вопрос, — ответила единорожка, потом посмотрела на свою пациентку и решила её немного подбодрить. — Впрочем, многие свойства магии остаются для нас неизведанными, из-за чего мы вынуждены принимать их на веру. Поэтому, если жеребец магически окажется сильнее вас, то…

…

— Я уже не маленькая, — сердито нахмурившись, притопнула правым передним копытцем сиреневая единорожка, стоящая посередине гостиной двухэтажного дома. — Мне не нужна няня.

— Тогда… — розовая аликорница улеглась на пол прямо перед своей возможной первой воспитанницей. — Может быть, будем друзьями? Давай знакомиться: я — Каденс…

…

— Шайнинг, мне приятно твоё внимание, но… — стоя в коридоре дома своих нанимателей (хотя можно ли так называть пони, которые тебе не платят ни битса?), крылато-рогатая кобыла смотрела на молодого белого единорога, несколько нескладного и худощавого, но уже сейчас симпатичного и упрямого. — Я пойду с тобой на свидание, если ты станешь сильнее меня как маг.

— Я стану, — решительно заявил Армор. — Вот увидишь…

…

— …Тётя, но… — попыталась возмутиться Каденс, стоя в комнате Селестии и глядя на старшую кобылу снизу вверх.

— Если я не вернусь, то кто-то должен будет позаботиться об Эквестрии, — перебила её принцесса дня, затем наклонилась и, соприкоснувшись с младшей кобылкой кончиками носов, улыбнулась: — Не бойся, дорогая, всё будет хорошо. Уже завтра мы будем вспоминать об этом с улыбкой…

…

— Я победил, — склонившись над тяжело дышащей кобылой, лежащей на спине, раскинув крылья и поджав ноги к телу, с гордостью, самодовольством и нежностью произнёс крупный белый единорог.

— А вот и нет, — игриво улыбнулась принцесса любви, обхватывая его шею передними ногами, заставляя наклониться ещё ниже, после чего прошептала ему прямо в губы. — Победила я… И сейчас собираюсь забрать свой приз…

…

— …Мы не можем терять на эту операцию слишком много времени, — стоя перед рядами единорогов, пегасов и земнопони в военной форме, Шайнинг Армор говорил уверенно и громко. — Из-за ситуации на границе с Зебрикой, которая может обостриться в любую минуту, действовать предстоит максимально стремительно. Кристальная Империя должна быть взята под наш полный контроль не более чем за сутки…

Слушая инструктаж в исполнении своего жеребца, Каденс чувствовала уверенность, что у них всё получится. Просто не может не получиться…

…

— …Системы жизнеобеспечения позволят ему продолжать существование в таком виде много лет, — пожилой кристальный пони серо-стального цвета, стоя в технологично обставленной палате, посмотрел на спящего жеребца, который вернулся с фронта таким, что узнать его было невероятно трудно. — Однако, ваше высочество, я бы рекомендовал не растягивать его мучения. Многие пони ломались и от меньшего…

— Нет, — похолодевшим тоном отрезала розовая аликорница, одарившая собеседника жёстким взглядом. — Шайнинг со всем справится. А я найду способ, как ему помочь. Главное… дайте мне время.

— Как прикажете, ваше высочество…

…

— …Ну же, Шайнинг, ещё один шаг, — буквально прыгая вокруг «Принца», уговаривала своего мужа Каденс, предварительно выгнавшая из палаты всех посторонних.

— Я… стараюсь, — отозвался голос жеребца, в то время как его правая передняя нога тяжело поднялась и двинулась вперёд, из-за чего тело потеряло равновесие и начало заваливаться, но было подхвачено розовым телекинезом. — Прости…

— Ты справишься, любимый, — подойдя к мужу, принцесса ткнулась носом в его шею. — Ты всегда справлялся.

— Верно, — постарался изобразить бодрость белый единорог. — Как же я смогу считать себя твоим рыцарем, если не смогу тебя защищать?..

…

— …Процедура искусственного оплодотворения номер триста тридцать пять, сопровождаемая усиленным излучением Кристального Сердца и введением в организм подавителей группы «Б»… — пожилая жёлтая единорожка прищурилась на экран терминала.

— Доктор-р-р… — нетерпеливо прорычала Каденс, сидящая на кушетке смотровой.

— Поздравляю, ваше величество, — собеседница улыбнулась и сняла очки, посмотрев на пациентку блёклыми зелёными глазами. — Вы беременны.

— Я… — крылья аликорницы раскрылись, глаза широко распахнулись, а восклицание застряло в горле, так и не вырвавшись на свободу из-за нервного спазма.

— Я знал, что всё получится, — гордо произнёс «Принц». — А ты не верила…

…

— …Нет… — лёжа на полу в луже крови, слыша выстрелы, крики стражи, стоны и взрывы, нежно-розовая кобыла беззвучно шевелила губами, чувствуя, как живот скручивают спазмы боли, а на глазах выступают слёзы.

«Это неправда», — пульсировала в голове паническая мысль.

«Этого не может быть!» — вторило ей эхо погружающегося в беспамятство сознания.

«Это нечестно!», — перед внутренним взором мелькали образы мордочек пони, которых, судя по сообщениям из Эквестрии уже не было среди живых, а разум старался закрыться от осознания страшной правды о том…

— Каденс! — рёв раненого зверя, в котором с трудом можно было узнать голос Шайнинга Армора, прозвучал будто бы издалека. — Каденс…

…

— …Дыши, — требовательный голос прорвался к сознанию, медленно выплывающему из пелены кошмара, в который превратился красочный сон, а на мордочку надавила дыхательная маска. — Давай же! Вдох… Вдох… Вот молодец! Умница… Дыши ровно.

Уши уловили писк медицинских приборов, перед глазами же постепенно проступали очертания какого-то кабинета с белыми стенами, а также…

— Твайлайт? — дрогнувшим голосом спросила принцесса любви, с некоторым трудом вспоминая, где она находится, как сюда попала, и что происходит (последние дни, месяцы, а может, и годы, если судить по изменениям во внешности воспитанницы, представляли из себя набор невнятных разрозненных образов). — Я… Где Шайнинг?

— Я здесь, дорогая, — прозвучал ровный успокаивающий голос «Принца» с другой стороны кушетки. — Как ты себя чувствуешь? Ты вспомнила?..

— Шайнинг, наш… наш… — перед внутренним взором вновь встали последние картины осознанных воспоминаний, а в горле встал горький ком.

— Фиксирую ускорение сердечного ритма, — прозвучали слова, донёсшиеся откуда-то с потолка, а затем в мордочку из маски словно бы чем-то прыснули, после чего по телу стало распространяться ощущение расслабленности, тогда как эмоции пусть и не исчезли, но значительно притупились. — Рекомендую снизить количество нервных потрясений ради избежания рецидива ментальной травмы.

— Всё будет хорошо, Кади, — обхватив её левую переднюю ногу своими копытами, ласково произнёс Армор. — Теперь всё будет хорошо.

— Мы рядом, Каденс, — поддержала брата Твайлайт Спаркл, беря няню за правое переднее копыто.

* * *

«Иногда мне кажется, что я уже ничему не могу удивляться, и мои эмоции окончательно остались лишь воспоминаниями. Однако же всякий раз представители понижизни совершают нечто… что заставляет разувериться в этом», — вновь просматривая запись воспоминаний принцессы любви, полученную во время лечения её патологии, очень жалею о невозможности в своём основном теле приложить манипулятор к передней панели управления (впрочем, даже осуществив эту манипуляцию, морального удовлетворения мне всё равно не получить).

Нынешнюю ситуацию, в которой оказалась ЭСС, неплохо описывает старый анекдот из моего прежнего мира, который гласит, что в Америке учёные в одном кабинете не знают, что делают в другом, в Германии не знают, что делают за соседним столом… а в России секретность настолько большая, что учёные порой не знают, что они сами делают. Схожим образом и кристалийцы не знали точно, что они делали, но при этом заставили аликорна забеременеть при помощи генетического материала единорога, который хранился в специальных пробирках не первый год.

«Что такое Кристальное Сердце? Некое устройство, создатель которого, вероятно, и сам не понимал, что именно сотворил. Достоверно известно только то, что оно способно выступать как накопитель магии, впитывающий энергию из окружающего пространства постоянно, но для её использования хоть для чего-то нуждающийся в катализаторе в виде эмоций. Чем больше положительных эмоций получает кристалл, тем сильнее в нём резонанс, и тем мощнее излучение он производит. При этом создание магического барьера пусть и является основной функцией, ради которой артефакт используют, но как показывает практика — его потенциал полностью не раскрыт», — в очередной раз прокрутив в главном процессоре эту информацию, прихожу к выводу, что невзирая ни на что, мои знания о магии неполноценны.

Так как в ближайшее время ни к Кристальной Империи в целом, ни к Кристальному Сердцу в частности мне не подобраться, данный вопрос придётся отложить. Хотя в экспериментах на будущее следует сделать заметку о том, чтобы проверить воздействие данного артефакта на искусственных аликорнов: возможно, получится повторить успех с беременностью принцессы Каденс.

Ещё одной новостью, заставившей меня задуматься о том, что я изобретаю велосипед, стало то, что в особняке одного из работников Министерства Магии усилиями Лаенхарта была обнаружена синтетическая пони. Допрос кобылки, назвавшей себя Тви-икс (Твайлайт-десять) показал, что её хозяин был одержим своей начальницей, но при этом боялся к ней даже подойти, из-за чего решил воспользоваться своим положением в корыстных целях.

Неизвестно, откуда именно он брал процессоры для синтетической пони, но аналитическое заклинание, которое использовала «Луна» показало, что у данной платформы есть душа. Кроме того, Тви-икс способна чувствовать прикосновения, температуру, запахи и вкус, а во время занятий сексом с хозяином (и только с ним) испытывает настоящее удовольствие.

На вопрос, почему искусственная единорожка сперва включила систему безопасности, а затем настолько неуверенно оборонялась от Лаенхарта, был дан ответ, что в первом случае она защищала собственность хозяина, а во втором — не могла противиться протоколу, запрещающему наносить прямой вред понижизни.

«Что-то мне это напоминает, но вот что?».

Учитывая, что «Призрак в доспехах» ещё даже не вступил в стадию массового производства платформ для переноса душ, а «Принц», как ни странно это звучит, но всё же является более примитивной моделью синтетика, мной было принято решение транспортировать Тви-икс в Мейнхеттен (а лучше в стойло сто один) для подробного изучения. Учитывая, что известие о гибели хозяина едва не свело её с ума, данную роль на себя пришлось взять Лаенхарту, как единственному жеребцу в зоне доступа. В результате этого капитан тоже вынужден вернуться в столичный регион.

…

— Хочу ли я стать аликорном? — Винил задумалась, оторвавшись от процесса рисования эскиза на белой доске оранжевым маркером.

Белая единорожка находилась в своей комнате в стойле двадцать девять, дожидаясь того момента, когда можно будет отправиться за дочерью в кружок для жеребят. Вообще она могла бы сегодня и не отводить туда маленькую Октавию, но малышке требовалось общение с ровесниками, да и её маме иногда следовало отвлекаться не только на работу.

— Пожалуй… нет, — прикрыв глаза, диджейка кивнула своим мыслям, после чего вернулась к работе над картиной. — Почему ты спрашиваешь, Крестик? Хочешь посмотреть на меня с крылышками? Смотри: всё расскажу Твайлайт.

— Это допустимый риск, — отозвался голос из-под потолка, изобразивший усмешку, но тут же вернувший себе серьёзные нотки. — Мисс Скретч, невзирая на всё медицинское обслуживание, поздняя беременность негативно отразилась на вашем организме…

— Красиво ты меня старой назвал, — фыркнула единорожка, затем надела на маркер колпачок и положила его на столик, после чего подняла взгляд к одной из камер системы наблюдения. — Спасибо за беспокойство, Крестик… Я правда рада, что ты обо мне заботишься. Просто… Понимаешь… Я прожила пусть не слишком долгую, но яркую жизнь, в которой были печали и радости, друзья и враги, успехи и неудачи… Может быть, это прозвучит трусливо, а то и эгоистично, но я хочу до конца остаться собой, чтобы всё это не превратилось в маловажные сведения где-то там…

Пони постучала себя правым передним копытцем по виску.

— Став аликорном, вы сможете вернуть себе воспоминания, а также увидите своих внуков, — заметил незримый собеседник.

— Воспоминания — да, но не связанные с ними эмоции, — качнула головой Винил, улыбнувшись необычно мягкой и грустной улыбкой. — И вообще: я ведь ещё здесь и не собираюсь уходить на Вечнозелёные Луга в ближайшие лет десять-двадцать. А потом… Я видела Эквестрию в её лучшие дни, пережила слишком многих и застала падение своей родины. Сейчас, глядя, как наша страна снова поднимается из руин, мне радостно от осознания, что у пони появился новый шанс на счастливое будущее, но и грустно потому, что этого не увидят другие. Нет, Крестик, становиться аликорном, даже если когда-нибудь появится способ полностью сохранить себя, я не хочу: в конце концов, ТАМ меня уже ждёт Окти, которая наверняка надерёт мне уши за то, что я оставила её одну. А потому… пообещай мне, что не станешь проводить надо мной противоестественные эксперименты против моей воли.

На последних словах диджейка состроила шутливо-грозное выражение мордочки, в дополнение к образу пригрозив видеокамере правым передним копытцем.

На несколько секунд в комнате установилось молчание, а затем прозвучал ответ Крусейдера:

— Хорошо, Винил. Я обещаю.

— Вот и чудненько, — прицокнула передними копытцами Скретч, затем подскочила на ноги и потянулась всем телом. — Не грусти, Крестик, что-то мне подсказывает, что без интересной компании ты точно не останешься. Ну, а пока я здесь, давай проведём это время так, чтобы все обзавидовались и осознали, как на самом деле нужно тратить своё время! Вперёд, в атриум: нам нужно подготовиться к этому вечеру.

Механическая дверь, которая вела в коридор, получив команду от ИИ, с тихим шелестом отъехала в сторону.

— И что мы будем делать сегодня вечером? — с намёком на веселье в голосе спросил «Крестоносец».

— То же, что и прошлым вечером: устроим самую зажигательную вечеринку! — подхватив телекинезом пару зеркальных очков, пони нацепила их на мордочку и широко усмехнулась. — Шоу должно продолжаться!..

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Тайны машины

В рассветных лучах, когда над землёй клубился истаивающий туман, выпадающий росой на редкие побеги зелёной травы, пробивающейся через плотную корку почвы, десятки шестилапов выстраивались на опушке леса плотной цепью. В большинстве своём это были уже не те нелепые, угловатые конструкции, собранные из подножных материалов, добываемых в жилых районах города, а более хищные, стандартизированные машины с обтекаемыми корпусами, состоящими из опирающейся на четыре конечности задней части, на которую сверху и с боков крепились оружие или иное оборудование, а также более короткой передней части с подвижными манипуляторами, способными выступать дополнительной парой ног, небольшой башенкой с прожектором и камерой, ну и выдвигающимися из-под передней пластины брони гибкими трубками, оканчивающимися видеокамерой, штырём подключения к различному электронному оборудованию, маленькими кусачками.

Получив безмолвную команду, объединённые в единую сеть роботы стали шагать вперёд, вскоре оказавшись под крышей из переплетения ветвей деревьев, на некоторых из которых стали набухать почки, готовящиеся раскрыться сочной листвой. Благодаря системе ПОП, контролируемой Рейнбоу Дэш и Селестией, Эквестрия не испытывала проблем с осадками: дождевые тучи регулярно собирались там, где были наиболее нужны, чтобы в ночное время суток пролиться ливнем на измученную землю, в то время как многочисленные пегасы были освобождены для других работ (в конце концов, копыт не хватало буквально везде).

В определённый момент дроны, пробирающиеся через лес с неожиданной для механических платформ грацией, обеспечиваемой высокими вычислительными мощностями, выделенными исключительно на расчёт движений, начали издавать пронзительное верещание, заставляющее всех обитателей чащи, переживших радиоактивную зиму, либо забиваться в свои норы в страхе перед неведомой угрозой, либо бросаться прочь, не разбирая дороги. Мантикоры, всё чаще выходящие на охоту за пределы исконного ареала обитания, древесные волки, успешно переждавшие губительный для них период в глубокой спячке, даже молодые гидры, выползшие из болот, в которых им становилось тесно рядом с более старшими и сильными сородичами, в едином порыве сорвались в противоположную от охотников сторону…

В то время как с одной стороны леса шестилапы спугивали зверей с насиженных мест, с другой стороны их уже ожидала засада из других дронов, оснащённых турелями. Чуть в стороне же стояли грузовики с контейнерами для перевозки скоропортящихся продуктов, фургоны с передвижными холодильниками и иной транспорт. Немногочисленные присутствующие пони, среди коих большую часть составляли пегасы и единороги, которые поверх ставшей привычной брони носили прорезиненную ткань, смотрели на разворачивающуюся перед ними картину с деловитым интересом, время от времени перебрасываясь ничего не значащими фразами. От всего происходящего они не испытывали какого-то восторга, но и негативные чувства не проявляли, относясь к данному процессу, как к обыденной работе.

Когда из-за деревьев показались первые звери, коими были одичавшие собаки, все разговоры не по делу прекратились, а на спинах дронов глухо зарокотали огнестрельные турели. К удивлению жеребцов и кобыл, самое тяжёлое время для Эквестрии лучше всего перенесли именно хищники, порядком сократившие численность травоядных, и всё ещё не успевшие начать вымирать из-за голода (что не мешало им разбредаться по опустевшим землям, устраивая свары с одичавшими домашними питомцами).

Мелкое зверьё вроде лис, кроликов и белок механическими солдатами успешно игнорировалось, зато те же мантикоры, медведи и древесные волки, являющиеся скорее магическими существами, нежели животными, попадали под обстрел и вскоре усеяли своими телами опушку. Когда же основная волна сошла на «нет», пришло время второго этапа рейда: с туш требовалось снять шкуры, собрать мясо и внутренние органы, отделить кости… Одним из условий, благодаря которым данная операция вообще стала возможной было то, что все полученные ресурсы должны были быть пущены в дело (на варку зелий, ну или хотя бы производство клея).

О том, что из-за подобных рейдов могут исчезнуть дикие обитатели лесов и полей, пони не волновались: из-за того, что населённые пункты возрождаемой Эквестрии можно было пересчитать по копытам, огромные территории оставались свободными, из-за чего вскоре их должна была поглотить природа, чему только способствовала деятельность групп мародёров, собирающих всё сколь-нибудь полезное в новой жизни. Зачистке же подвергались только те уголки местности, которые находились вблизи Мейнхеттена, Понивилля, ну и пары других поселений.

* * *

С высоты птичьего полёта молодой лес, лишённый листвы и шапок из снега, которые скрывали бы тонкие голые ветви от чужих взглядов, выглядел уныло и нагонял тоску, однако же то тут, то там виднеющиеся на тактической карте отметки животных, да и постепенно наливающиеся соком почки внушали надежду, что для этого места не всё потеряно. И возможно, будь сейчас другое время и не виси над головой груз ответственности, который нельзя было переложить на кого-то другого, Флаттершай уделила бы несколько часов для прогулки в тишине и уюте дикой природы, так и не сдавшейся под всеми ударами судьбы.

«Но вместо этого я, облачённая в полные доспехи ВВС Эквестрии, пусть и максимально облегчённую версию, лечу к одному из филиалов Министерства Мира, где должны были заниматься разработкой протезов для пострадавших из-за войны калек. Как же мне хочется запереться в домике и никого не видеть хотя бы пару дней… месяцев… а то и лет», — в памяти всплыло сердитое выражение мордочки Энджела, который на подобные мысли только сложил бы передние лапки на груди и нетерпеливо постукивал бы правой задней лапкой по полу, пока непутёвая хозяйка наконец не сдалась бы и не выбралась из своего уютного гнёздышка.

В груди стало горько, а на душе — тоскливо… но вместе с тем жёлтая пегаска ощутила волну злости на саму себя, которая придала сил и решимости. В конце концов, на неё рассчитывали подруги, другие пони, принцессы, Крусейдер… Да и не она ли хотела хотя бы частично искупить свою вину за то, что приложила своё копыто ко всей этой катастрофе?

Флаттершай помнила, что говорили её друзья о том, что даже без её действий (предательства, если всё называть своими словами), зебры так и так получили бы информацию о мегазаклинаниях. Только вот это совершенно не отменяло того, что, во-первых, они могли и не успеть подготовить оружие до своего поражения, во-вторых, контрразведка могла это предотвратить, в-третьих…

«Хватит. Сделанного уже не исправить даже при помощи магии времени: Твайлайт это доказала, когда пыталась предупредить себя из прошлого… а потом отправляла себе данные о новых разработках, которые по той или иной причине невозможно было прочесть», — летунья не сильно хорошо разбиралась во всех этих чародейских делах… если они не касались её работы напрямую, но сумела уяснить, что теоретически можно спасти кого-то погибшего в прошлом, если свидетелей его смерти не было, а у тебя есть фальшивое тело (спор об этом вели Твайлайт и Крусейдер, но проверить теорию так и не успели).

— Мы подлетаем, мисс Флаттершай, — объявила Сильвер Шейд, являющаяся одной из немногих бэтпони, примкнувших к ЭСС ещё до выхода на связь со стойлом «фальшивой» принцессы. — Вы не устали?

— Может быть, я и не боец, но не нужно меня считать хрупкой вазой, — покосившись на светло-серую с серебряной гривой летунью, в настоящее время скрывающуюся под доспехами сине-серебряных цветов, постаралась изобразить усмешку глава Министерства Мира, действительно чувствующая тяжесть в крыльях из-за долгого перелёта.

— И в мыслях не было, — отозвалась перепончатокрылая кобыла, которой приходилось взмахивать крыльями почти в два раза чаще, но чувствующая себя куда более свежей, чем подопечная. — Однако же я вынуждена настаивать, чтобы на обратном пути мы воспользовались вертибаком. Этого требуют условия вашей безопасности.

«Иными словами… обратную дорогу я могу и не осилить, а откачивать меня желанием никто не пылает», — мысленно хмыкнула жёлтая пегаска, но вслух ничего подобного говорить не стала, вместо этого коротко кивнув.

Вскоре впереди показалось свободное от деревьев и иной растительности пространство, где стояли несколько вертибаков, сновали пони и шестилапы, разворачивались палатки и оборонительный периметр. Именно туда и направилась группа сопровождения министерской кобылы, встреченная несколькими летунами в бело-золотых доспехах со светло-голубыми вставками.

— Мы вас заждались, мисс Флаттершай! — красная единорожка в комбинезоне стойла, но со стёртым номером, в бронежилете, шлеме и халате из прорезиненной защитной ткани едва не сбила приземлившуюся пегаску с ног. — Исследовательская группа уже готова и ждёт команды к выступлению.

— Прошу меня простить, — смутилась глава Министерства Мира, при помощи защёлок открыв забрало шлема, тут же сдвинутое на макушку. — Я была уверена, что прилечу вовремя.

— Вы и прилетели… на четверть часа раньше, — заявил синий земнопони, одетый схожим с единорожкой образом, из-под кустистых бровей покосившись на восходящее к зениту солнце. — Просто моя коллега нас всех за… залягала, чтобы мы куда-то торопились. Ренессанс Бланк, к вашим услугам.

— Да ты… ничего не понимаешь, — насупилась кобылка, до боли напомнив Флаттершай одну её сиреневую подругу в те моменты, когда той не позволяли прочитать очередную лекцию по её любимой теме. — Ретро Рок, мисс Флаттершай. Безумно рада с вами познакомиться.

— Блум, — прозвучал новый голос, заставивший вздрогнуть охрану и саму жёлтую пегаску, когда рядом с ними внезапно появилась высокая кобыла в тёмно-синей броне ВВС, но с прорезью для рога в шлеме и словно бы механическими крыльями. — Агент Блум. По личному приказу мистера Крусейдера, подтверждённому мисс Спаркл, а также озвученным независимо друг от друга просьбам мисс Рарити, мисс Эпплджек и мисс Дэш — ваш личный телохранитель на время посещения комплекса.

— Тц… — досадливо цыкнула Сильвер Шейд, сдвигая забрало своего шлема на макушку, чтобы узкими вертикальными зрачками взглянуть на аликорницу, маскирующуюся под единорожку с механическими крыльями, возвышающуюся над ней на полторы головы. — Не делайте так больше. Если бы я не была предупреждена о подобном, то могла бы и выстрелить.

— Как скажешь, — отозвалась Блум, маска шлема которой разошлась на две половины, открывая взглядам присутствующих тёмно-синюю мордочку с ехидно прищуренными зелёными глазами. — Однако я думала, что как раз ты меня заметишь: заклинание визуальной маскировки не заглушает шум шагов.

Бэтпони на это только поджала губы, недовольно нахмурившись. Впрочем, её недовольство на этот раз было направлено уже на неё саму, так как упрёк «принцессы» был вполне оправдан.

— Рада познакомиться, Блум, — постаралась сохранять расслабленное и доброжелательное выражение мордочки глава Министерства Мира, внутренне чувствуя себя очень странно (в конце концов одно дело — знать о проекте по созданию искусственных аликорнов, и совсем другое — видеть один из первых успешных результатов превращения простых пони). — Разве ваше существование не… Ну… вы понимаете.

— Обращайтесь ко мне по имени, — закрыв шлем, попросила крылато-рогатая кобыла. — Что же до вашего вопроса: все здесь присутствующие видели лишь высокую единорожку с механическими крыльями. В это куда проще поверить, чем в правду. Да и болтливых пони на столь ответственные задания не отправляют.

— Похоже, что тебя это правило не касается, — усмехнулась бэтпони, явно проявляя своё негативное отношение к «фальшивой принцессе».

«Что это с ней? Неужели так сильно обиделась, что к ней смогли подкрасться?», — недоумевала жёлтая пегаска, почти физически ощутив повисшее в воздухе напряжение.

— «Поработаешь в команде красивых кобылок», «Увидишь, как работают профессионалы своего дела», — негромко, но так, чтобы все услышали, проворчал Ренессанс Бланк, заставив сверлящих друг друга недовольными взглядами пони резко отвернуться. — А я что? Я вообще молчу…

— Я иногда забываю, что ты — психолог по первому образованию, — вздохнула Ретро Рок, подняв взгляд к небу, потом кашлянула, и вновь вспыхнув энтузиазмом, предложила: — Давайте пройдём в штабную палатку, и я вам расскажу то, что мы успели узнать?

…

Филиал Министерства мира, официально занимавшийся протезированием, был похож на небольшую крепость: здание из четырёх этажей, выглядящее как кирпичный квадрат жёлтого цвета, стояло на вершине небольшого холма, окружённого широким рвом с зелёной водой, затянутой какой-то непонятной мутной плёнкой, а его узкие высокие окна перекрывались опущенными металлическими ставнями. Кроме всего прочего, посадочная площадка для вертибаков, расположенная на крыше, ощетинилась выдвижными турелями и радарами, отслеживающими небо и открывающими огонь по любой приближающейся мишени.

Разведка местности показала, что некоторые деревца, посаженные неподалёку от рва якобы для красоты, скрывают под собой пусковые ракетные шахты, оказавшиеся пустыми (будто бы их попросту не успели зарядить), фасад простреливался пулемётными турелями, установленными под балконами на четвёртом этаже.

Пришлось пегасам под чарами невидимости, которые на них наложили единороги из группы прикрытия, подлетать на расстояние уверенного ведения огня, чтобы залпами из энергомагических пушек выводить из строя огневые точки. И только когда командующие операцией пони убедились, что иных неприятных сюрпризов вроде заминированного моста, ведущего прямо к парадному входу, более нет, сама Флаттершай, сопровождаемая держащей магический щит Блум и готовой оттолкнуть подопечную с траектории стрельбы Сильвер Шейд, смогла выйти вперёд.

Сказать, что жёлтая пегаска была удивлена тем, насколько укреплённым оказался один из филиалов её министерства, означало бы промолчать, но несмотря на собственные чувства, она старательно сохраняла уверенный вид. В конце концов, по её мнению, раз уж она умудрилась просмотреть у себя под носом нечто подобное, то это лишь означало, что ей придётся исправлять куда больше ошибок, чем казалось ещё сегодня утром.

К облегчению всех членов экспедиции, а в первую очередь — самой министерской кобылы, электронный замок принял её коды наивысшего приоритета доступа. В результате этого железные жалюзи, перекрывавшие подход к двустворчатой деревянной двери, украшенной узором в виде кьютимарок самой Флаттершай, с шелестом поднялись… и были наглухо заблокированы инженерами отряда. На осторожный вопрос жёлтой пегаски они ответили, что совершенно не хотят оказаться запертыми внутри, если механизм вновь сработает, даже если по ту сторону дверей их ждёт самая обычная больница.

Нехорошие предчувствия жеребцов и кобыл оправдались в тот момент, когда вошедшего в стерильно чистый белый холл шестилапа, скрытого под обычным большим плащом-дождевиком, буквально на пятый шаг вглубь помещения расплавило сразу шестью выстрелами энергомагических турелей, до этого момента не отображавшихся на тактических картах. Пришлось офицерам включать воображение и использовать имеющихся вокруг специалистов на все двести процентов: сперва они выяснили, что объекты меньше собаки орудиями за угрозу не воспринимаются (так что в теории какие-нибудь жеребята могли бы без вреда для себя гулять по зданию), а затем заставили единорогов наложить чары невидимости на ЭМИ-гранаты, чтобы при помощи выдвижных камер шестилапов и телекинеза поднести их к огневым точкам и активировать.

Конечно, приставленные к исследовательской группе бойцы могли бы попросту расстрелять орудия, а в крайнем случае кто-нибудь из инженеров справился бы и со вскрытием бронестворок на окнах, но пони всё ещё надеялись, что данный объект удастся взять под контроль с минимумом разрушений…

Первым, что бросилось в глаза членам отряда внутри жёлтого здания, была чистота, которую сложно ожидать на заброшенном объекте: белые мраморные полы буквально сверкали, на стенах висели яркие плакаты, на потолке находились чистые от пыли стеклянные плафоны. Впрочем, данная странность объяснилась в тот момент, когда из-за очередного угла выехал автоматический пылесос, мигающий красными огоньками видеокамер, всем своим видом напоминая очень занятую черепаху с моторчиком. Только вот стоило ему заметить пони в броне, как раздалось пронзительное пиликанье, а спустя пару секунд в конце коридора открылась дверь лифта, откуда выехал робот с аквариумом на вершине, где в питательной жидкости плавал мозг…

— Нарушители! Сложите оружие и приготовьтесь к дезинтеграции… — механическим голосом закричал охранник, похожий на широкий треугольник, расширяющийся книзу, узкий сверху, с наклонной бронепластиной в передней части корпуса.

Блум резко шагнула вперёд, присела на полусогнутых ногах и раскрыла крылья, своим телом прикрывая застывшую Флаттершай, одновременно с тем мешая союзникам стрелять. В тот же миг с её рога сорвалось заклинание, точно попавшее в аквариум, после чего по возникшему перед ней магическому щиту расплылись два сгустка энергии из поднятых орудий противника (малокалиберных, рассчитанных на не имеющих брони гражданских).

— Ты что творишь, дура рогатая?! — воскликнула Сильвер Шейд, первой вышедшая из ступора, вызванного поступком аликорницы, ранее не проявлявшей суицидальных наклонностей.

— Исполняю свой долг, — хмыкнула Блум, после чего, не давая никому опомниться, указала правой передней ногой на противника и заявила: — Если вы не заметили, то он — пони… вроде бы.

— Если ты не заметила, то он — робомозг, — фыркнула в ответ перепончатокрылая летунья, выходя из-за крыльев аликорницы. — Их делали из преступников, заменяя такой участью смертную казнь. Но после изобретения более совершенных электронных мозгов от данной практики отказались. Что ты с ним сделала?

— Усыпила, — холодно ответила напарнице Блум. — Это одно из основных заклинаний, которые мне пришлось отработать на обучении.

— Чистоплюйка, — буркнула бэтпони. — Всё равно он — преступник.

— Это не нам решать, — парировала крылато-рогатая кобыла. — Если есть возможность захватить пони живым, то я предпочту сделать это, а не убить.

Пока инженеры спешно обезвреживали неожиданного пленника, Флаттершай собралась с мыслями и подошла к своей охраннице, прошедшей через превращение.

— Спасибо, — коротко произнесла глава Министерства Мира. — Даже если это окажется напрасным. Но постарайся больше не рисковать собой так.

— Как скажете, — безразлично отозвалась Блум.

…

Обследование верхних этажей филиала Министерства Мира не принесло ничего, кроме обнаружения ещё нескольких охранных робомозгов и потолочных турелей. В кабинетах и комнатах, где поддерживались идеальные чистота и порядок, кроме самого обычного медицинского оборудования, кроватей и шкафов не было ничего сколь-нибудь примечательного.

Лишь когда команда решила спуститься на подвальный этаж, выяснились сразу несколько фактов: во-первых, допуск Флаттершай не распространялся на лифт, требующий дополнительного подтверждения от главы филиала; во-вторых, ниже уровня земли терялся радиосигнал, из-за чего шестилапы заметно глупели; в-третьих, сразу за дверьми находился небольшой тамбур, где происходила химическая обработка всех входящих, о чём на официальном плане никак не упоминалось. За вторыми дверьми открывался просторный зал со сводчатым потолком, освещённый мощными круглыми лампами дневного света, где вдоль стен стояли компьютерные терминалы, а ближе к центру располагалось оборудование, словно бы сошедшее с экранов о фильмах о будущем.

— …Тупицы! Недоумки! Пустоголовые ничтожества!.. — надрывался робомозг, похожий на большой круглый мусорный бачок, поставленный на гусеницы, к которому прикрепили четыре трёхсуставчатых манипулятора, оканчивающихся тремя пальцами каждый.

Перед оратором же выстроились в несколько рядов ещё пять бочонков, три треугольника и четыре паука, похожих на большие тарелки с тонкими лапками. Пока главный мозг надрывался, терзая звуками своего динамика микрофоны слушателей, выбравшиеся из лифта пони разместились на балконе, который нависал над основным пространством своеобразного бункера.

— Я понятия не имею, что всё это значит, но настоятельно всех прошу не распространяться об увиденном, — заявила Флаттершай, «насладившись» картиной затянувшегося разноса подчинённых увлёкшимся начальником. — Блум, сможешь накрыть всех сразу?..

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Перерождение машины

«Когда моя жизнь свернула не туда?» — сидя за столом в кабинете, откуда открывался великолепный вид на отреставрированные многоэтажные дома, выкрашенные в белый цвет, стёкла в окнах которых были заклеены односторонней зеркальной плёнкой, Твайлайт Спаркл разглядывала нервно переминающуюся… синтетическую пони, имеющую её внешность.

В общем-то после всего уже случившегося известие о том, что один из её высокопоставленных сотрудников тайно создавал кукол для секса со внешностью своей начальницы, используя технологию отцифровки сознания настоящих кобылок в процессоры синтетических пони… удивляло и возмущало не так сильно, как должно было бы. Где-то на грани сознания даже крутились мысли о том, что этот законспирированный экспериментатор проделал весьма качественную работу по объединению нескольких отдельных проектов, пусть и серьёзно злоупотреблял своим положением для этого. И вот это уже вызывало тревогу в глубине собственной души, готовую перерасти в страх превратиться в чудовище.

Скорее всего, если бы этот пони пережил падение Эквестрии, то эмоции главы Министерства Магии были бы куда ярче, но в сложившихся обстоятельствах всерьёз злиться не получалось. Впрочем, возможно, вина тут лежала на психическом истощении, а не очерствении собственной личности? Всё же воссоединение с братом и бывшей няней, а затем и новость о гибели нерождённого племянника… или племянницы, знатно потрепали нервы.

— Мисс Тви-Икс, предупреждаю в первый и последний раз: не пытайтесь взломать внутренние системы Башни, — прозвучал из динамиков, закреплённых под потолком, голос Крусейдера, в котором прозвучал намёк на раздражение. — Шансов на успех у вас мало, но при повторной попытке провернуть нечто подобное я буду вынужден принять меры.

— П-простите… — прижала ушки к голове и потупила взгляд синтетическая сиреневая единорожка. — Я не хотела ничего плохого. Это привычка.

— Вам выделен отдельный канал доступа, — вновь прозвучал ровный голос «Крестоносца», интонации коего смягчились, пусть и самую чуточку. — До получения разрешения на расширенный доступ к системам связи, наблюдения и базам данных можете использовать его.

— Спасибо, мистер Крусейдер, — изобразила смущённую улыбку синтетическая пони.

Твайлайт поймала себя на том, что Тви-Икс и Крусейдер могли бы общаться между собой вовсе без слов, причём на куда более высоких скоростях, а вслух озвучивают свой диалог только из-за неё. Да и общего между ними куда больше, чем у управляющего ЭСС и исполняющей обязанности принцессы…

«Меня это всерьёз задевает?» — удивилась собственным мыслям ученица принцессы Селестии, тут же выбрасывая эти глупости из головы.

— Тви-Икс… ты не помнишь, кем была раньше? — на всякий случай уточнила Спаркл, возвращаясь к изначальной теме разговора.

— Единственное, что я помню до того момента, как открыла глаза в этом теле — это головную боль, белые лампы на потолке и неразборчивые голоса пони, — посетительница задумчиво моргнула, подняла взгляд на хозяйку кабинета, переступила ногами, из-за чего под повреждённой шкурой натянулась защитная сетка, что было похоже на заплатку на открытой ране. — Иногда мне кажется, что я вот-вот вспомню что-то важное… Просматривая это воспоминание, мне кажется, что я нахожусь в больнице, а рядом со мной переговариваются доктора. Только вот… если подумать… то всё кажется каким-то ненатуральным. Почему сохранилось именно это воспоминание, которое будто бы намекает на то, что меня спасли от смерти? Или же я была похищена во время какой-то операции? Или же… В общем… Я пришла к выводу, что это вообще не моё воспоминание, а я настоящая появилась только тогда, когда открыла глаза в этом теле. Единственная жизнь, которую я знаю, началась несколько лет назад в образе Тви-Икс, синтетической пони-служанки с расширенным функционалом. Хозяин… прежний хозяин иногда говорил, что я — прототип, так что могу гордиться собой: именно по моим чертежам однажды станут производить новых слуг для влиятельных членов общества.

Произнеся эту речь, на первый взгляд кажущуюся сумбурной, гостья замолчала. Хранительница Элемента Гармонии же задумалась над тем, что же со всем этим делать.

«У меня под носом был не просто одинокий извращенец-энтузиаст, а целая группа единомышленников, вероятнее всего, получающих финансирование откуда-то со стороны. И сколько подобных случаев я ещё не вскрыла?.. Простите, принцесса Луна, но я не оправдала вашего доверия: глава министерства из меня получилась неважная», — одёрнув себя от того, чтобы погрузиться в самокопания, сиреневая единорожка, у которой полным ходом развивались крылья, заставляющие планировать операцию по их освобождению из кожаных мешков, вновь сосредоточилась на деле.

— Тви-Икс, я не могу вернуть тебе прошлое, но мне под силу предложить несколько вариантов будущего, — постучав передними копытцами по столешнице, Твайлайт поймала на себе выжидающий взгляд собеседницы, в котором не было и намёка на недавние эмоции, что заставило мысленно хмыкнуть. — Во-первых, мы можем поставить тебя на очередь по перемещению в живое тело, которое будет выращено на основе моих генов. По сути ты станешь почти моей близняшкой. Память мы твою сохраним, а вот личность может измениться. Во-вторых, ты можешь начать жизнь сначала, для чего тебе будет выращено тело жеребёнка: в данном случае воспоминания будут удалены, что не гарантирует того, что отдельные обрывки не будут всплывать в течении жизни. Всё же переселение душ — это плохо изученная нами технология, все последствия применения которой ещё неизвестны. В-третьих, я могу предложить тебе остаться пони-синтетиком: твоё нынешнее тело является практически тем, чего мы хотели добиться в проекте «Призрак в доспехах». И оно уж точно превосходит имеющиеся у нас аналоги, пусть и уступает в боевой эффективности проекту «Принц». В этом случае мы сможем помочь тебе ослабить влияние контролирующих программ, делающих тебя зависимой от наличия хозяина.

— Я не… — испуганно расширив глаза, искусственная единорожка сделала шаг назад, но довольно быстро взяла себя в копыта и виновато улыбнулась. — Спасибо вам, мисс Спаркл, но я предпочту ничего не менять. Если вас не затруднит, то я бы хотела попросить помочь мне восстановить шкуру — этого будет достаточно.

«Сильно же ей перекорёжили психику», — с глухой злостью на неизвестных… и себя (за то, что не заметила подозрительных шевелений в собственной вотчине, целиком уйдя в реализацию своих проектов), подумала ученица принцессы Селестии.

— Мисс Тви-Икс, вы сможете сделать выбор, если вам прикажет это капитан Лаенхарт? — вмешался в диалог голос Крусейдера, который был уже привычным незримым наблюдателем, присутствующим буквально везде.

— Я… думаю, что смогу, — после небольшой паузы кивнула синтетическая единорожка. — Если правильно сформулировать требование.

— Отлично, — Твайлайт цокнула передними копытцами. — Крусейдер, пригласи капитана… и объясни ему ситуацию, если можешь.

Спаркл было немного совестно перекладывать эту обязанность на помощника, но общение с этим бэтпони не доставляло ей удовольствия и до того случая с драконом, а после своего становления гулем-киборгом ночной гвардеец стал ещё более невыносим. И пусть кобылка была рада, что он всё же выжил, хоть и чувствовала некий дискомфорт от осознания, что Крусейдер скрыл эту информацию (и не только эту, как подсказывала логика), но где-то в глубине души, в самом тёмном её уголке, она ощутила огорчение.

— Исполняю, мисс Спаркл, — прозвучал невозмутимый ответ.

Потянулось время ожидания, в ходе которого хозяйка кабинета позволила себе отвлечься на вид за окном, радующий глаз постепенно восстанавливающимися зданиями и суетой пони. Эта картина показывала, что все их старания не напрасны, а надежды — не пустой звук.

«Возможно, когда-нибудь в будущем и о нас придумают пьесу? Только вот… наверняка… в ней не будет упомянуто, что к катастрофе привели наши же ошибки. Как и в любой сказке для жеребят, будут злодеи, которых нужно победить, ну и герои, которые могут заблуждаться или чего-то не знать, но при этом остаются хорошими, какие бы испытания ни выпали на их пути», — мысли сами собой соскользнули на спектакль, в котором участвовали сама Твайлайт и её подруги, когда они были ещё совсем молодыми и такими… чистыми.

— Министр Спаркл, — вырвал исполняющую обязанности принцессы из её воспоминаний грубый голос Лаенхарта, звучащий недовольно даже через синтезатор. — Вызывали?

— Да, капитан, — окинув изучающим взглядом хищные обводы корпуса (телом это назвать было трудно) бэтпони, сиреневая единорожка произнесла: — Если Крусейдер объяснил вам ситуацию, и вы согласны нам помочь, то — приступайте.

— Есть, министр, — отозвался жеребец, поворачиваясь к будто бы сжавшейся Тви-Икс…

* * *

Хуфингтон встретил делегацию ЭСС хмурой пасмурной погодой, а также крайне негостеприимной обстановкой: сперва колонну из четырёх колёсных танков, два из которых ехали в начале и два в конце, двух джипов, четырёх фургонов и одного бронированного автобуса встретили вертибаки с отрядом десанта, а затем их заставили проехать между построенными плотными коробками роботами самых разных моделей, вооружёнными как мелкокалиберными скорострельными турелями, так и гранатомётами. Машины, одни из коих были похожи на пони, другие на гусеничные платформы, третьи напоминали минотавров с ногами-тумбами… внушали опаску как обилием оружия, так и словно бы поглощающим свет чёрным цветом корпусов. И словно бы дополняя картину, вдали виднелись густые столбы чёрного дыма, поднимающиеся от работающих заводов, производящих ещё больше разнообразной техники.

В самом городе транспортные средства послов были вынуждены ехать по центральной улице, все съезды с которой были заблокированы танками или грузовиками, в то время как на крышах почти всех встреченных зданий виднелись либо вращающиеся радары, либо нацелившие свои орудия куда-то вверх оборонительные турели. Самих обитателей этого угрюмого места заметить так и не удалось, будто бы всё поселение захватили роботы, безмолвными стражами стоящие там и тут.

Лишь перед корпусом городской администрации, красующимся бело-голубым цветом, ярко выделяясь на сером фоне окружающих построек, гостей встретили закованные в лётную броню пегасы, пусть и не вооружённые ничем… кроме скорпионьих хвостов. И тем сильнее был контраст между ними и вышедшей из автобуса белой единорожкой, одетой в строгое платье без украшений с длинными рукавами и подолом, оканчивающимся на середине голеней задних ног.

Рарити двигалась неспешно и грациозно, почти ничем не выдавая наличия у себя протеза, да и некоторая худоба придавала ей дополнительную аристократичность. Без тени страха или сомнений она подошла к представителям Осколка Анклава, вежливо их поприветствовала, представила своих спутников и охраников (которые явно нервничали, пусть и старались этого не показывать)…

…

Астрал сидела в кресле хозяйки кабинета в офисе губернатора Хуфингтона, будучи одетой в мундир генерала Анклава. Напротив неё на стуле для посетителей за столом устроилась глава Министерства Стиля, которая в своём насквозь гражданском платье казалась абсолютно посторонним элементом посреди царства военного порядка.

«Но отчего же тогда создаётся впечатление, будто бы это я пришла к ней на ковёр?» — фиолетовую пегаску раздражало спокойствие и доброжелательность на мордочке Рарити, а от выражения её глаз и вовсе хотелось рычать.

— Как вам наш город? — наконец нарушила тишину, начавшую становиться неловкой, летунья.

— С первого взгляда в глаза бросается железный порядок, — с явным намёком отозвалась единорожка, после чего прикрыла глаза и добавила: — Заметно твёрдое копыто… Земнопони всегда умели строить основательно и без изысков.

— Когда мы сюда пришли, здесь царили разруха и запустение, — заявила крылатая кобыла, чувствуя, как раздражение только усиливается, в то время как собеседница будто бы и вовсе не испытывала неудобств.

— Да, тяжело выживать там, где царят радиация, холод и голод… и даже солнечного света не бывает ни днём, ни тем более ночью, — словно бы говоря сама с собой, изрекла Рарити, а затем добавила: — Сейчас тут стало намного живее.

— Мы были вынуждены… — Астрал осеклась, поймав себя на том, что едва не начала оправдываться, что вызвало новую вспышку раздражения, из-за которой пришлось прикрыть глаза и несколько раз медленно вдохнуть и выдохнуть. — Министр Рарити, что вы этим хотите сказать?

— Я? — казалось бы, искренне удивилась хранительница Элемента Щедрости, указав на себя левым передним копытцем. — Абсолютно ничего. Мне казалось, что это именно вы, генерал Флай, хотели что-то сказать… или показать. Не просто же так делегацию Эквестрии сперва конвоировали военные вертибаки, словно бы мы были преступниками, а не послами, после чего нам показали целую армию роботов, готовых начать войну хоть сейчас. Кстати, генерал, а с кем вы собираетесь воевать? Может быть… с пони? Теми самыми, которых осталось меньше полутора миллионов и которые едва населяют три довоенных города? Что же, если вы хотели меня испугать, то у вас это получилось: я действительно боюсь, что ещё одного конфликта Эквестрия в частности, а также весь вид пони в целом уже не переживёт. Впрочем, может быть, я сгущаю краски? Жили же когда-то наши предки маленькими племенами, которые знали о том, что где-то там живут другие племена, с которыми можно обменяться товарами и жеребцами.

— Прекратите этот цирк, — потребовала пегаска, чувствуя, как у неё задёргалось правое ухо.

— Мисс Флай… Я ведь не ошиблась? — взгляд министерской кобылы стал усталым, а худоба будто бы ещё ярче очертила скулы. — Я прибыла на переговоры по тому вопросу, чтобы вывести с территории Осколка Анклава пони, ожидающих нашего решения в убежищах «Стойл-Тек», которые захотят уйти. В оплату за это моя сестра и её партнёр готовы отдать в ваше распоряжение данные объекты со всем их содержимым, которое рассчитано на проживание тысяч пони в максимально возможном комфорте до полутора-двух сотен лет. Однако же вместо конструктивного диалога к моей голове приставили пушку и отконвоировали в ваш кабинет, где вы вежливо интересуетесь о том, что я думаю об армии роботов, готовой начать новую бойню… будто бы нам недавно закончившейся не хватило. Что вы хотите от меня услышать? Хорошо, я скажу, что я обо всём этом думаю: вы — предатели всего вида пони, которые вместо того, чтобы пытаться восстановить сгоревший мир, предпочитают добить продолжающие пробиваться через пепел последние зелёные ростки. На вашем фоне даже Республика Земнопони с её расистской идеологией смотрится более адекватно, так как они реально что-то строят, при этом планируют своё развитие на десятилетия вперёд. А что построили вы? Армию роботов?..

— И вы не опасаетесь говорить такое, когда у вашей головы приставлена пушка? — иронично выгнула брови фиолетовая летунья.

— Когда взорвались бомбы, я находилась в Кантерлоте, — сухо ответила волшебница. — Я предпочту погибнуть, но не видеть повторения этого.

В кабинете повисла тишина, в которой отчётливо был слышен далёкий рокот одного из заводов.

— Какие бы мысли у вас на наш счёт ни были, но мы — не воинственные чудовища, — наконец нарушила молчание генерал, чувствуя себя крайне усталой и совершенно неготовой к переговорам. — И мы готовы это доказать делом.

— Буду рада увидеть опровержение своих опасений, — вновь спокойно ответила министерская кобыла. — Как любила говорить одна уважаемая мной пони: «Дела весомей всяких слов».

— И кто же это говорил? — вопросительно приподняла брови Астрал, скрещивая передние копытца на краю стола перед собой.

— Гренни Смит, — тихо ответила Рарити. — В своё время она и другие жители Понивилля многому меня научили и многим мне помогли. Немалую роль в моих былых успехах сыграла именно их помощь.

— Я… — фиолетовая пегаска вздохнула. — Полагаю, нам стоит сделать перерыв. Вас проводят в гостевые комнаты, где вы и ваши спутники сможете отдохнуть и привести себя в порядок после дороги. Переговоры же продолжим завтра, где-нибудь после полудня…

* * *

В виртуальном пространстве на фоне зелёного поля развернулась игровая площадка, представляющая из себя трёхмерные трёхсторонние шахматы: в нижней части находятся пешки-земнопони, слоны-танки, над ними — пегасы-кони (что иронично, на мой взгляд), ладьи-вертибаки, а в самом верху — короли и ферзи, в роли коих выступают крупные корабли. При этом фигуры второго и третьего яруса могут подниматься-опускаться на один уровень без вреда для себя, в то время как «король», который опустился на землю, обратно уже не взлетит.

Фигур, разумеется, несколько больше чем в шахматах, да и правила пришлось изменять, пусть некое сходство и осталось. Да и вообще… игра получилась довольно сырой, что не мешает мне, Селестии и Луне в неё играть, не отвлекаясь от других параллельных процессов.

— Тело синего аликорна прибыло в Цитадель, — замечаю нейтральным тоном, мысленной командой приказывая второму из четырёх вертибаков погрузить на борт одного земнопони-пехотинца, чтобы затем перебросить его на борт «короля» белой аликорницы, слишком увлёкшейся противостоянием с сестрой.

— Очень вовремя, — заметила принцесса ночи, передвигая своего «ферзя» на мою треть поля, тем самым вынуждая перегруппировываться, чтобы не попасть под удар в тыл.

— Ты не кажешься счастливой, Лу, — отметила Селестия, засылая пегаса-диверсанта в тыл к пехоте сестры. — Неужели не хочешь снова вдохнуть полной грудью?

— Мне передать Твайлайт, чтобы она отложила процедуру? — уточняю в свою очередь, стараясь ограниченным объёмом вычислительных мощностей просчитать дальнейшее развитие событий.

— Нет, — поспешно откликнулась тёмно-синяя аликорница. — Просто я… Трудно это объяснить.

— Считаешь, что недостойна быть первой? — предположила белая кобыла, делая свой очередной ход и вместо напрашивающейся атаки уходя в оборону. — Считаешь, что другие пони заслуживают этого больше?

— Многие — да, — отозвалась Луна. — Возможно, это глупо, но… мне страшно вновь возвращаться на своё место. Слишком многих я подвела…

«Сильные эмоции. Возможно ли, что они сохранились в таком объёме из-за того, что Луна долгое время находилась в состоянии обычного артефакта? Хотя если сравнивать со мной, то обе сестры более эмоциональны», — сделав такой вывод, выкидываю белый флаг, признавая своё поражение, тем самым прекращая игру.

— Необязательно сразу же возвращаться на трон, — замечаю вкрадчиво. — Твайлайт Спаркл отлично справляется с обязанностями официального лидера…

— Благодаря всеведущему секретарю, который избавляет её от непрекращающегося документоворота, — обиженно проворчала Селестия.

— …А потому менять сложившуюся иерархию пока что нет необходимости, — продолжаю свою речь так, будто не заметил ремарки старшей принцессы. — Однако же аликорн ваших силы и опыта нам необходим как дополнительная гарантия успешного выживания возрождаемой Эквестрии. Прошедшие трансформацию аликорны не имеют ни сил, ни знаний сравнимого уровня.

— Ха… Меня хотят вернуть, чтобы я стала живым генератором магического щита, либо мобильной огневой установкой, — одновременно возмутилась, восхитилась, обиделась и развеселилась принцесса ночи. — Да уж, Крусейдер, ты умеешь мотивировать пони. Почему-то мои прежние терзания уже не кажутся мне столь… серьёзными.

— Рад быть полезен, ваше высочество, — отвечаю максимально чопорно, вызвав усмешку уже у старшей из сестёр.

…

Пока контейнер с синей аликорницей поднимался в личную лабораторию Твайлайт, помогать которой вызвались сразу и её первый заместитель по делам министерства, и бывшая няня, довольно быстро взявшая себя в копыта и теперь активно старающаяся показать, что всё с ней в полном порядке, у меня вновь появилось время подумать. Впрочем, этим я занимаюсь непрерывно на протяжении всего времени после осознания себя суперкомпьютером… Ну да не важно.

Недавно мне казалось, что единственным способом стать более живым в плане эмоций, а также получить возможность использовать магию, является смена платформы на органическое тело (предпочтительно — аликорна). Однако же обнаружение Тви-Икс, да и изучение систем Шайнинга показали, что моё мышление недостаточно гибкое, так как я не вижу иных способов достижения желаемых целей. Является ли это следствием нынешней формы существования, либо изначальным недостатком широты кругозора — сказать трудно.

Возвращаясь к Тви-Икс можно сказать, что её создатель был сумасшедшим, но при этом гением. Используя технологию записи воспоминаний в шары памяти, он скопировал базу эмоций от страха, радости, грусти, злости до любви, похоти, фанатичного поклонения… после чего завязал их воспроизведение на команды от вычислительного центра. Артефакт, служащий переходником для передачи сигналов прямо на душу, как и технология переноса души в иное тело, относится к некромантии, что могло бы отвратить от этой технологии ещё пару-тройку лет назад.

Так вот: я могу получить устройство, которое позволит мне ощущать записанные у доноров эмоции в самое ближайшее время, при этом даже не меняя свою платформу (правда, придётся написать программу для того, чтобы механизм работал сколь-нибудь адекватно). Только вот терзают меня сомнения в том, что подобный суррогат — это равнозначная замена…

Примечание к части

Поздравляю с наступающим Новым годом всех читателей, критиков и комментаторов.

Отдельная благодарность Лунному Жнецу за нелёгкий труд в борьбе с безграмотностью.

Всем добра, здоровья, успехов.

Страна машины

Вибрация правой передней ноги заставила Бамблби вынырнуть из царства снов, где он был древним рыцарем на службе её высочества принцессы Луны, участвующим в походе против минотавров, чтобы левым передним копытом нащупать кнопку выключения будильника на пип-баке. Неохотно разлепив глаза, он несколько раз с усилием моргнул, прежде чем осознал где же находится.

Сравнительно небольшая комната, на стены которой была поклеена зелёная клеёнка с узором в виде подсолнухов, вокруг которых летали золотистые пчёлы, имела побелённый потолок и постеленный на пол толстый ковёр, на котором лежал двуспальный высокий матрац, заменяющий нормальную постель. На единственном окне имелись жалюзи, которые сейчас были подняты, благодаря чему взгляду открывался кусок светлеющего утреннего неба… столь чистого насыщенного синего цвета, будто бы ночью его отмывали щётками и мылом.

«Пегасы трудились на исправительных работах», — представив себе картину того, как крылатые пони трут тряпками небосвод, стирая с него пятна и разводы, жеребец непроизвольно хихикнул (когда он был маленьким жеребёнком, то всерьёз верил в истории о том, что принцесса Селестия запрягается в солнце, чтобы вывезти его из-за горизонта).

Всплывшие воспоминания заставили улыбку молодого земнопони померкнуть: минувшая война и то, чем она окончилась, отняли у него почти всю семью, что раз за разом вызывало в груди глухую тоску. По сути, просыпаясь каждое утро и открывая глаза, Бамблби всё ещё ожидал вновь увидеть потолок стойла, до конца так и не поверив, что затянувшийся кошмар закончился…

— М-м-м… — рядом прозвучало сонное мычание, за которым последовал сладкий зевок, а затем и негромкие слова: — Доброе утро.

— Дезертирам слова не давали, — оскалился земнопони, резко перекатываясь на живот, чтобы подскочить на все четыре ноги и нависнуть над оранжевой пегасочкой с жёлтой гривой и карими глазами. — Что можешь сказать в своё оправдание?

— Ик, — лежащая на спине кобылка поджала к груди и животу передние и задние ноги, изобразив на мордочке испуг и захлопав глазками с длинными ресницами. — Помогите?

— Пф, — Фыркнув, Бамблби наклонился к своей «жертве» и глядя ей в глаза заявил: — Сам справлюсь.

А дальше была «отчаянная» борьба, сопровождающаяся вскриками, стонами и укусами, окончившаяся решительным и несколько грубым «наказанием»… к взаимному удовлетворению.

…

Однокомнатная квартирка, предоставленная ЭСС после капитального ремонта высотного здания, расположенного недалеко от Цитадели, была довольно уютной и удобной для жизни. Стены на кухне и в ванной, совмещённой с туалетом, красовались новенькой белой плиткой, освещение обеспечивалось энергосберегающими лампами и ночниками, электрическая плита для готовки, холодильник и посуда выглядели так, будто бы их доставили прямо с завода. В спальне даже имелся широкоэкранный телевизор, на пяти каналах вещания которого целыми днями и даже ночью крутили довоенные детективы, комедии, боевики, романтические сериалы и мультфильмы (тему войны старались не затрагивать, даже в новостях делая акцент на более позитивные вещи).

«Нам пришлось пережить конец света, чтобы избавиться от постоянно вставляемой рекламы», — с иронией подумал жеребец, сидя за кухонным столом и поднося к губам кружку с растворимым кофе.

До ушей доносился шум текущей в душе воды, сопровождаемый мелодичным пением «наказанной и перевоспитанной» кобылки, нос щекотали запахи шипящей на сковороде яичницы, которую приходилось готовить из специального порошка, растворённого в подсоленной воде.

ЭСС удалось избежать голода в Мейнхеттене, который стал домом для сотен тысяч взрослых пони, но вот о таких вещах, как свежие яйца, фрукты и овощи каждый день, оставалось только мечтать. Да и молоко, несмотря на слухи об обнаружении нескольких стад коров, сумевших пережить тяготы минувшей катастрофы, в холодильнике появлялось только благодаря так называемым молочным пони.

«Зато у нас есть электричество, работает канализация, есть горячая и холодная вода, вещают радио и телевидение, а по городу ходят толпы роботов», — мысленно поместив все эти блага цивилизации на одну чашу воображаемых весов, Бамблби поставил на вторую чашу корзинку с яблоками, грушами, сливами, мёдом… а затем мотнул головой, отгоняя глупые мысли, поняв, какой глупостью занимается (живи он в деревне, на ферме с фруктовыми деревьями, наверняка мечтал бы о горячей ванне, телевизоре и тёплом туалете).

Шум воды прекратился, после чего зазвучал «рёв» фена, от которого уши сами собой прижались к затылку. Поднявшись с подушки для сидения, жеребец выключил электрическую плиту, подхватил сковороду и переложил её содержимое на тарелку, тут же перенесённую на обеденный стол. После этого он налил в чистую кружку свежего кофе, достал из шкафа пачку солёных крекеров, которые раньше хранились на одном из военных складов как НЗ, взглянул на отображаемые пип-баком часы и вздохнул. Уже следовало натягивать рабочий комбинезон и отправляться на работу, чтобы не опоздать на свою смену на стройке.

«Выговором в случае опоздания не отделаешься: Крусейдер следит за нами!» — мысль, что кому-то приходится работать круглые сутки без выходных, да ещё за целую армию рабочих и чиновников, учёных и военных, одновременно вызвала гордость, каплю жалости, ну и совсем чуть-чуть злорадной радости.

Обдумывая всё это, Бамблби успел сходить в спальню и надеть рабочую форму, так что теперь распихивал по карманам различные вещи вроде зажигалки, складного ножа, фонарика, свистка, ярких маркеров…

— Уже уходишь? — выйдя из душа, молодая летунья с пышной гривой посмотрела на своего жеребца, остановившись перед входом на кухню.

— Угу, — кивнул земнопони, убедившийся, что ничего не забыл. — Завтрак на столе, посуду оставь в раковине — я вечером помою.

— Мой герой, — улыбнувшись, игриво подмигнула крылатая пони. — Могу я тебя чем-то отблагодарить?

— Хм… — на секунду Бамблби задумался, а затем заявил: — Можешь записаться в молочные пони. Пить чёрный кофе мне уже надоело.

Не дожидаясь ответа, жеребец поспешно скользнул за дверь, после чего хлопнула створка и раздались удаляющиеся шаги.

— Нахал, — покраснев мордочкой, пегаска гордо отвернулась от двери, проследовала к кухонному столу и уселась на тонкую подушку, пододвинув к себе тарелку. — Хотя… в этом что-то есть.

Прикрыв глаза, летунья о чём-то задумалась, хихикнула и кивнула своим мыслям.

* * *

В холле третьего госпиталя Мейнхеттена, стены коего красовались яркими плакатами с изображениями улыбающихся жеребят всех трёх рас пони, с раннего утра царила суета: сидящие в креслах за стойкой регистратуры молодые кобылки яркими улыбками приветствовали посетителей и перенаправляли их в те или иные кабинеты, отвечали на многочисленные вопросы, пересылали на личные пип-баки документы для заполнения. И пусть с этой работой справились бы те же шестилапы или куда более редкие пониботы, которые время от времени встречались то там, то тут, но живое общение с живыми же представителями своего вида было более комфортным.

— Здравствуйте, — поздоровалась с очередной кобылкой салатовая земнопони, одетая в белоснежный халат с бейджиком. — Чем я могу вам помочь?

— Эм… Здравствуйте, — молодая пегаска малинового цвета неуверенно переступила передними ногами, при этом скользя взглядом от одного предмета, стоящего на столе, до другого. — Я пришла по объявлению о… увеличении популяции. Вы не могли бы рассказать, как это происходит?

— Разумеется, — кивнув, медицинская работница начала заученную речь: — Вам необходимо сдать кровь, после чего будет проведён анализ и подобран партнёр с наилучшей генетической совместимостью. Уже на следующий день вы сможете пройти процедуру оплодотворения и будете внесены в список матерей. На девятом месяце беременности вам поступит предложение переселиться в одно из стойл, чтобы полностью посвятить себя заботе о жеребёнке. Если же вы откажетесь от переезда, то после родов вам всё равно придётся переехать из-за закона о защите пони, которые ещё не достигли двенадцати лет.

— То есть… в процессе… оплодотворения… жеребец участвовать не будет? — уточнила крылатая кобылка, старающаяся покраснеть сильнее того цвета, который дарован ей природой.

— Имени донора генетического материала вы не узнаете, — отрицательно качнула головой земнопони. — Однако же я вам гарантирую, что у него будет лучшая из возможных наследственность. Желаете записаться на сдачу анализа?

— …Да, — после нескольких секунд колебания всё же ответила крылатая пони.

* * *

— Ай! — пегасочка, сидящая на ковре в комнате общежития стойла двадцать девять, попыталась обернуться, чтобы посмотреть на синюю единорожку.

— Не дёргайся, — потребовала Мунбим, обрабатывающая крылья подруги, приводя в порядок её перья. — Я почти закончила.

— Больно, — пожаловалась Фларри, на глазах у которой блеснули слёзы.

— Я пытаюсь быть осторожной, — проворчала ученица главного врача убежища. — Как ты умудрилась так измазаться?!

— Шейк уронил бутылочку с клеем, а я не заметила, что она была открыта, — неохотно пробурчала летунья, вновь удобно устраиваясь на ковре.

— Она ещё легко отделалась, — фыркнул Гринпис, лежащий на полу в дальнем от входа углу и при помощи карандашей раскрашивающий картинку крепости. — Санрайс умудрился в эту лужу сесть.

— И по чьей же вине? — бросила взгляд на зелёного земнопони Мунбим, тут же возвращаясь к перьям подруги, так и не решившейся идти в медицинское крыло (причину она так и не назвала, а синяя единорожка и не настаивала).

— Почему, если что-то плохое случается, то виноватым назначают меня? — подняв взгляд к потолку, обиженно спросил жеребчик.

— Даже и не знаю, что ответить, — усмехнулась волшебница, затем подскочила на ноги и объявила: — Всё. Я закончила.

— Спасибо, Муни, — улыбнулась единорожке летунья, с удовольствием расправляя и складывая крыло.

— «Спасибо, Муни», — передразнил крылатую кобылку земнопони.

— Не завидуй, а лучше сделай что-нибудь полезное, — осадила соседа по комнате Мунбим, а затем обратилась уже к Фларри: — Идём в атриум? Все уже должны были собраться там.

— Угум, — кивнула пегаска. — Гринпис, ты с нами?

— Идите, — дёрнул хвостом жеребчик. — Я потом подойду.

Дождавшись, пока закроется автоматическая дверь, отсекая его от возможных посторонних взглядов, зелёный земнопони перевернул раскрашиваемую картинку, на другой стороне которой находился не слишком хороший, но вполне узнаваемый портрет. Вооружившись синим карандашом, он осторожно подвёл ещё несколько линий и сделал пару штрихов, благодаря коим изображение стало завершённым.

«Кобылки глупые. Совершенно не понимают намёков», — с сожалением вздохнув, земнопони спрятал свой рисунок в тонкий блокнот, который запихнул на нижнюю полку прикроватной тумбочки (сама кровать, закреплённая на шарнирах, как и ещё пять коек для других жеребят, была откинута вертикально и изображала из себя стенной шкаф).

Закрыв пластиковую дверцу, Гринпис поспешил к выходу и вскоре скрылся в коридоре. Он был уверен, что о его маленьком увлечении никто не знает…

А тем временем свет в комнате погас, а фоновая музыка, которую все обитатели стойла воспринимали как нечто неотъемлемое, постепенно затихла.

* * *

Жёлтый единорог с пшеничной гривой, одетый в тёмно-оранжевый комбинезон с зелёным защитным жилетом и шлемом, в прорези коего красовался рог, стоял на северном шоссе Мейнхеттена и рассматривал горизонт. В небе светило солнце, белые пятна маленьких облаков придавали синему своду чуть больше интересности… а позади него команда пони разбирала на металл очередной автомобиль.

«И что мы вообще тут делаем?» — мысленно вопросил жеребец, отрываясь от своего крайне интересного, но, если уж быть честным с собой, совершенно бесполезного занятия.

Срезанные листы металла отправлялись в контейнеры грузовиков, чтобы быть доставленными на переплавку, снятые двигатели проверялись на работоспособность и укладывались в ящики, чтобы поступить на заводы… Абсолютно рутинная работа, с которой легко справились бы те же шестилапы, отнимала кучу времени и сил.

Иногда единорог задумывался о том, что вся их работа нужна только ради двух целей: во-первых, чтобы пони не привыкали получать еду и другие блага совершенно бесплатно, а во-вторых, чтобы жеребцы и кобылы достаточно уставали, чтобы у них попросту не было сил на проявление недовольства. Впрочем, это были только догадки, ничем особым не подкреплённые, пусть и кажущиеся вполне реалистичными.

— Горе мне… Горе! — раздался причитающий голос одного из подчинённых.

— Что там у тебя, Штифт? — обернулся единорог на рыжего земнопони, который стоял на коленях перед очередной чуть побитой машиной, съехавшей на обочину и застрявшей в канаве.

— Это же «Спидфорс-20»! — возмущённо воскликнул рабочий, усевшись на поджатые задние ноги, передние копыта разводя в стороны. — Пятьдесят земнопоньских сил, бак на шестьдесят литров, разгон до ста километров за три секунды… И я должен разобрать эту прелесть своими копытами! А-а-а… Жизнь — боль.

На последних словах жеребец схватился передними копытами за голову, начав раскачиваться из стороны в сторону.

«И чего в этой рухляди такого? Будь она новая — тогда ладно. Но эта коробка с колёсами столько времени тут простояла, да ещё и помятая… Нет, я этого не понимаю», — пожав плечами, волшебник подошёл к приятелю и похлопал его по плечу правой передней ногой.

— Утешай себя тем, что раньше ты себе не мог позволить даже дунуть на неё, а сейчас на законных основаниях способен хоть по винтику разобрать, — «утешил» единорог, вызвав новый всплеск причитаний.

* * *

В отреставрированном баре-ресторане не было свободных мест: за столами, застеленными пластиковыми скатертями, на стульях из гнутых трубок сидели жеребцы и кобылы всех трёх рас, одетые в комбинезоны, жилеты и шлемы. Все посетители активно работали ложками, поглощая горячий суп из глубоких мисок, при этом многие умудрялись ещё и негромко переговариваться, из-за чего в воздухе стоял непрекращающийся звон посуды, сопровождаемый глухим рокотом.

— …И.О.П. Твайлайт Спаркл объявила на последнем заседании большого совета Эквестрии, что план очистки Кантерлота от розового облака уже разработан и готовится к осуществлению, — доносился из динамиков радиостанции мягкий голос дикторши, крайне похожий на главу Министерства Мира в молодости. — Предвидя возможные волнения в обществе, которые может принести эта новость, мисс Спаркл пояснила, что невзирая на степень успешности операции, перенос столицы в город на вершине горы не планируется. Основной причиной этого решения является то, что инфраструктура Мейнхеттена почти восстановлена, в то время как Кантерлот, во-первых, находится в далёком от идеала состоянии, во-вторых, слишком далеко расположен от важнейших для нынешней Эквестрии производств, ну и в-третьих, не способен обеспечить своих жителей продовольствием. Однако же это совершенно не значит, что мы не собираемся восстанавливать прежнюю столицу, долгие сотни лет являвшуюся символом величия и единства нашего народа…

«Да уж… Символ», — немолодой бурый земнопони, исполняющий обязанности бармена, из-за чего ему пришлось надеть рубашку и передник, ленивыми движениями левой передней ноги протирал стойку, локтем правой передней ноги опираясь на её край.

Вообще своей работой он был доволен: тепло, сытно, не слишком пыльно, вполне безопасно. Кроме всего прочего, под копытом всегда был алкоголь, который можно было обменять очень и очень на многое… если не наглеть и не жадничать (всё же Крусейдер бдил, время от времени делая послабления своим работникам). Выпивка же, не потерявшая своих свойств даже под воздействием магической радиации, в отличие от того же золота, совершенно не потеряла в цене, так как её запасы пополнять было особенно неоткуда.

«Гнать всякую бурду запрещено, а вина и прочие горячительные утекают, будто вода. Интересно, наше начальство хочет ввести запрет на алкоголь или же монополизировать производство?» — покрутив эту мысль в голове, жеребец её откинул и вернулся к прослушиванию новостей.

— …Эпплджек пообещала, что каждый переселенец с территорий Республики Земнопони получит достойный приём: прямо сейчас идёт восстановление малых городов в окрестностях Мейнхеттена, куда стягиваются беженцы из иных районов Эквестрии. Напоминаю нашим радиослушателям о том, что пусть благодаря действиям глав правительства проблема заражения радиацией была решена, но оголодавшие за долгую зиму звери остаются всё столь же опасными, а теперь ещё и агрессивными. Если вы — пони, который ищет безопасное место, стабильность и защиту, я рекомендую вам…

— Переключи на «Смех»! — донёсся голос какого-то жеребца из зала. — Я и без того чувствую себя так, будто вспахал десяток полей. Не хочу слушать эту унылую болтовню ещё и во время обеда!

В поддержку крикуна зазвучал хор голосов… которому противоречил второй хор. Слово за слово в помещении начался спор, стремительно переходящий в скандал.

Ду-у-у-у-у!!!

Оглушительный гудок заставил всех замолчать, прижать уши к головам и вжать головы в плечи.

— Кому не нравится работающее радио — высказывайте свои претензии мистеру Крусейдеру, а лучше сразу Твайлайт Спаркл, — в повисшей тишине заявил бармен.

Отвлекать исполняющую обязанности принцессы никто не захотел, да и управляющего ЭСС никто привлекать не собирался. В результате этого инцидента доедали свои порции пони, сидя молча, изредка перебрасываясь короткими фразами.

* * *

Громкий гудок разнёсся над Понивиллем, а спустя несколько секунд через распахнутые ворота внешней стены въехали пять грузовиков с огромными цистернами, на боках коих были изображены символы радиоактивной угрозы. Машины медленно направились к главной площади, время от времени издавая новые гудки, на которые из домов выглядывали гули, кутающиеся в плотные одежды.

Спустя пять минут по улочкам городка к грузовикам потянулись цепочки жеребцов и кобыл всех возрастов, которые несли с собой бутылки и канистры.

— Очередь! Занимайте очередь! — звучал голос из динамиков робопони, возглавляющего дюжину шестилапов. — Не толкайтесь: через два дня прибудет новая партия…

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Долги машины

— Доброе утро, жеребчики и кобылки, с вами Диджей Пон-три… собственной неповторимой персоной, — энергичный голос звучал на фоне бодрой музыки, в которой можно было различить клавишные, духовые, струнные инструменты и барабаны. — Только на радио «Честность» вы можете услышать настоящую версию Диджея Пон-три в прямом эфире и без цензуры. «Честность» — это самое лучшее радио, и все остальные радио нам завидуют. И не смейте переключаться на другие волны… Да-да, это я к тебе обращаюсь. Не порти мне рейтинги!

После новой паузы, заполненной звоном гонга, голос ведущего утренней передачи стал куда более серьёзным и заметно более тихим:

— Сегодня я хочу с вами поговорить о болезненной теме, с напоминаниями о которой мы сталкиваемся каждый день: поговорим о войне. Да: каждый из нас потерял кого-то дорогого для себя и это нельзя забыть, но я хочу напомнить о тех, для кого это время было особенно тяжёлым… кого оно изменило до неузнаваемости, превращаясь в кошмар наяву. Итак, жеребчики и кобылки, начинаем…

Новая звуковая заставка была похожа на шум перематываемой назад плёнки.

— Все мы знаем такую пони, как Пинки Пай: глава Министерства Морали была у всех на слуху, являлась крайне неординарной личностью, кого-то пугала, а её политика в последние годы вызывала общественное осуждение. Однако же именно благодаря её действиям ЭСС вообще смогла начать своё функционирование, что нельзя не занести этой пони в заслуги. Кроме того, может быть, не все об этом помнят, но Пинки Пай была хранительницей Элемента Смеха в те годы, когда кошмары войны ещё не обрушились на нашу страну. Мы с ней были знакомы, пусть и не слишком близко, но я могу с уверенностью сказать, что более доброй, энергичной и готовой прийти на выручку любому пони кобылки было невозможно найти. Пожалуй, лучше всего главу Министерства Морали тех лет описывает песня группы «Небесный дозор», написанная как раз в честь сегодняшнего дня и звучащая на нашем радио впервые. Держите ушки на макушке, так как мы начинаем.

Зазвучали струны гитары, на заднем фоне добавились клавишные и ударные инструменты, а потом полились слова…

Пинки Пай была из тех, кто просто любит жизнь,

Любит праздники и громкий смех, вечеринки для души.

Она появлялась, где кто-то плачет,

Носила с собой цветастый колпак…

И прогоняла неудачу,

Даря свой свет просто так!

Вечеринки в поздний час, порой сбиваясь с ног,

Она устраивала для друзей, прошедших множество дорог.

Являлась туда, где пони плачет,

Дарила улыбку тем, кто одинок…

Прочь прогоняла неудачи,

За что же мир был жесток!..

С той поры прошли года, утих задорный смех,

Но запомним на века пони тысячи потех.

Она исчезла, и мы не знаем, куда теперь летит её шар…

Мой старый друг однажды сказал:

— В сердце горит её жар!

Ты летящий вдаль, вдаль ангел.

Ты летящий вдаль беспечный ангел!

Нет лучше подруги на все времена, нет больше таких среди нас.

Ты летящий вдаль… беспечный ангел.

— Это была премьера новой песни группы «Небесный дозор», посвящённая памяти тех, кого с нами сегодня нет, — короткая пауза, во время которой не звучало никакой музыки, прервалась объявлением: — Напоминаю вам, жеребцы и кобылки, сегодня в четыре часа дня на Аллее памяти Мэйнхеттена будет открыт памятник жертвам минувшей войны. Ведь как гласит древняя мудрость: «Тот, кто не учится на ошибках прошлого, вынужден повторять их в будущем». Ну а сейчас, дабы немного развеять тоскливую атмосферу, мы с вами прослушаем довоенный хит…

* * *

Вчера Рарити вернулась из не слишком удачной дипломатической поездки в Осколок Анклава, а уже сегодня шествовала по восстановленным улицам мегаполиса и несла в телекинетическом захвате белый бумажный цветок. В небе светило яркое солнце, лучи коего отражались в тысячах окон, отбрасывающих на стены и дороги отблески, а по ушам бил цокот сотен тысяч копыт тех, кто шёл отдать последние почести пони, отдавшим свои жизни за то, чтобы этот день наступил.

Рядом с белой единорожкой, одетой в строгий пиджак с длинными рукавами и юбку, скрывающую задние ноги до середины голеней, спокойно и уверенно шагала Эпплджек, красующаяся новеньким военным мундиром, уверенно перебирающая тремя ногами, четвёртым копытцем держа свой цветок. Вместе с ними были и Твайлайт, и Рейнбоу Дэш, и Флаттершай, и многие другие… Впрочем, те же Скуталу и Свити Белль предпочли затеряться в толпе, чтобы не ловить на себе многочисленные взгляды (не в этот день).

Возможно, это было следствием усталости, а может быть, глава Министерства Стиля просто «перегорела», но идя по широкой дороге она думала о чём угодно, но не о памятнике и речи, которую предстояло произнести. В голову постоянно лезли мысли о миссии в Осколке Анклава, которая увенчалась частичным успехом, так как удалось вывести почти всех пони из стойл, и только двадцатая часть в итоге решила остаться с пегасами.

Рарити понимала, что слишком грубо повела себя на первых переговорах, что задало тон всем остальным встречам, но после столь «тёплой» встречи поступить как-то по-другому она не могла. Если бы единорожка сделала вид, что воспринимает демонстрацию силы и откровенные угрозы как должное, то генерал отщепенцев обязательно воспользовалась бы этим, а то и приняла бы покладистость за слабость.

«Зато теперь меня считают едва ли не истеричкой», — хмыкнула про себя министерская кобыла.

На самом деле вид армии боевых роботов не столько испугал, сколько разозлил хранительницу Элемента Щедрости: у ЭСС, конечно же, были шестилапы, которых тоже можно было назвать военными машинами, но в отличии от того, наличием чего бравировал Анклав, это были платформы двойного назначения, способные выполнять мирные задачи. Пегасы же в то время, когда все возможные ресурсы следовало бросить на восстановление инфраструктуры, обеспечение пони товарами первой необходимости, словно бы до сих пор оставались на войне. Впрочем, справедливости ради следовало вспомнить, что шпионы Визалис недавно сообщили о переговорах между Республикой Земнопони и грифонами, пока что небольшими группами перебирающимися на опустевшие территории Эквестрии.

«Ещё одна головная боль. Пока что места достаточно, но когда мы начнём расширяться, чтобы вернуть прежние границы, то можем наткнуться на полноценные укреплённые поселения этих беспринципных наёмников. А ведь немало одиночек и малых общин пони всё ещё обитают на ничейных землях. Что их ждёт при встрече с грифонами? Недаром Крусейдер решил усилить охрану башен ПОП, ради чего отправил колёсную технику и дроидов к объектам…» — белое полотно, показавшееся впереди от процессии, заставило Рарити оборвать течение своих мыслей в данном направлении.

Перед занавесом на небольшом возвышении из строительного «конструктора» стояли Шайнинг Армор, Ми Аморе дэ Каденс и некоторые другие пони, среди коих можно было увидеть пожилого единорога, стоящего столь неподвижно, будто он и сам был статуей. Глава Министерства Стиля, из-за правой ноги успевшая несколько вымотаться за время пути, присмотрелась к морщинистой морде внимательнее…

«Да он спит!» — промелькнула в голове белой кобылки возмущённая мысль.

…

Церемония прощания была простой: высокопоставленные пони произнесли короткие речи, союзники из Кристальной Империи объявили о дружеских намерениях и готовности оказать посильную помощь, а затем жеребцы и кобылы из толпы, вытянувшись в длинную очередь, стали подходить к белому каменному постаменту, похожему на огромный бочонок для игры в лото, на боках которого виднелись имена погибших, написанные очень мелким шрифтом.

На вершине «бочонка», будто бы прикрывая друг другу спины, кругом стояли пони в военной форме, полицейских мундирах, деловых костюмах, платьях, рабочих робах и даже спортивной форме. Фигурки были изображены так, чтобы нельзя было точно сказать, с кого изначально были взяты их образы. Однако же если присмотреться, то в одной, то в другой мордочке узнавались жеребцы и кобылки, которые нередко находились перед глазами рядовых граждан. Вопросы могло вызвать отсутствие среди статуй героев аликорнов, но…

«Принцесса Луна уже вернулась к нам, а принцесса Селестия только готовится вновь обрести тело», — мысленно констатировала Рарити, молча радуясь, что пока что никому не пришло в голову задавать неудобные вопросы.

Лишь к вечеру, когда солнце скрылось за вершинами многоэтажек, Аллея Памяти почти опустела. Лишь пять подруг, Шайнинг Армор, Каденс, ужавшийся до совсем маленького размера Спайк (крайне напоминающий себя же, но подростка), да окружающая глав возрождающегося государства охрана оставались перед памятником.

— Иногда мне кажется, что всё это — лишь затянувшийся сон, и стоит открыть глаза, как я окажусь в библиотеке «Золотой Дуб», а за окном будет разгораться новый рассвет, — нарушила установившуюся было тишину сиреневая единорожка, стоящая рядом с братом и бывшей няней.

— Скорее уж полдень, — хмыкнул миниатюрный дракон, правой передней лапой почёсывая затылок. — С твоей любовью читать ночами ты раньше не просыпалась.

— Да уж, сахарок, — качнула головой бывшая фермерша, взгляд зелёных глаз которой прикипел к одной из строчек на постаменте, выше и ниже которой находились до глухой боли в сердце знакомые ей имена. — Я бы назвала тебя соней, если бы ты спала не по пять-шесть часов.

— Скорее уж бэтпони, — вставила свою фразу Рейнбоу, затем подмигнула подруге и добавила: — Перепончатые крылья тебе очень даже пойдут. Да, Флатти?

— Твайлайт — летучая мышь, — задумчиво произнесла розовая аликорница, затем хихикнула и ткнула мужа крылом. — Я хочу это увидеть!

— И вовсе я не засиживалась с книгами… так долго, — надулась ИО принцессы, вызвав волну смеха у окружающих.

— Пора возвращаться в Цитадель, — после паузы, необходимой чтобы все успокоились, напомнила всем Эпплджек. — Завтра опять впрягаться в работу. Рарити?..

— А? — моргнув, глава Министерства Стиля обернулась к друзьям. — Идите, я вас скоро догоню.

— Не задерживайся слишком долго, подруга, а то я лично приду тебя искать, — пригрозила Дэш, прежде чем вместе со всеми остальными направиться к транспорту, который должен был отвезти их в небоскрёб.

Несколько долгих секунд белая единорожка, оставшаяся перед памятником одна, в сгущающихся сумерках всматривалась в мордочку одной из пони, которая будто бы готовилась спрыгнуть вниз. А затем волшебница заговорила тихо, с грустью и благодарностью в голосе.

— Спасибо тебе, Пинки Пай. Без тебя… мы бы пропали.

«Мы же друзья, глупенькая Рарити», — словно наяву услышала министерская кобыла звонкий голос из прошлого, когда самой большой напастью казалось нашествие параспрайтов, а злодейкой могла считаться фокусница, из-за хвастовства которой двое глупых жеребят привели из леса Малую Урсу…

Неожиданный порыв ветра заставил пряди гривы, уложенной в несложную строгую причёску, растрепаться, но белая единорожка лишь улыбнулась этому, осторожно вытерла с мордочки одинокую слезинку, развернулась и зашагала к дожидающемуся её вертибаку…

У одной из статуй, грива которой завивалась непослушными спиральками, а на губах играла озорная улыбка, на долю секунды будто сверкнула искорка в правом глазу, словно она подмигнула уходящей пони. Впрочем, это могло быть просто игрой света и тени, которые часто создают эффекты для тех, кто сами готовы обмануться.

* * *

Над Эквестрией воцарилась ночь, а Мейнхеттен погрузился в неспешную суету: в то время как представители понижизни в большинстве своём разместились в собственных кроватках, мои шестилапы и другие роботы продолжили свою монотонную работу. Пусть внешне город и кажется более или менее восстановленным, но до идеала ему ещё далеко, а это значит, что работы для грузчиков, механиков и прочих специалистов будет хватать всегда.

Звонко цокая металлическими копытами по дороге, ведущей к недавно поставленному памятнику, скрытый под чёрным бархатным чехлом понибот, находящийся под моим прямым управлением, напоминал запоздалого путника…

Что я делаю? Совершаю иррациональный, бессмысленный и совершенно неэффективный поступок: направляюсь к памятнику, дабы почтить память той, кого никогда не знал ни в этой, ни в прежней жизни. А ведь если учитывать, что двое полицейских ботов, восстановленных инженерами ЭСС, несут почётный караул у цели путешествия робопони, то выходит… что я напрасно трачу ресурс.

«Нелогичное действие, противоречащее машинной логике», — отметил один из потоков вычислений центрального процессора «Крестоносца», после чего предложил провести самодиагностику.

Закольцевав запись полицейских ботов, чтобы никто (в том числе и Селестия) не увидел происходящего здесь, останавливаю свою платформу-инфильтратор неподалёку от возвышающейся сцены. Уже завтра её разберут и отправят на склад инвентаря, чтобы использовать снова когда-нибудь в будущем. Хотя… зачем же ждать?

Мысленная команда — и одна из бригад шестилапов-строителей меняет свой маршрут, направляясь на Аллею Памяти, чтобы выполнить волю управляющего ИИ. Оставайся я человеком, то наверное, сошёл бы с ума от чувства всеведения, многозадачности, присутствия в тысячах мест одновременно…

«С другой стороны, если сравнивать моё нынешнее мышление и среднестатистического человека, то я уже безумен», — промелькнула ироничная мысль, тут же проанализированная, заархивированная и отправленная в ту часть баз данных, которую можно считать «мусорной» памятью.

— Приветствую, мисс Пинки Пай, — прозвучал в тишине ночи мой синтезированный голос. — Должно быть, если бы кто-нибудь находился рядом, он стал бы свидетелем крайне сюрреалистичной картины… и мне пришлось бы принимать меры, чтобы он не начал поднимать панику. Только вот я здесь не ради того, чтобы предаваться бесполезным размышлениям на тему «что было бы, если…» а для подведения некоторых итогов.

Отдаю приказ и понибот делает несколько шагов к памятнику, после чего снова замирает неподвижно.

— Во-первых, мисс Пинки Пай, ваши подруги были спасены, — прозвучали равнодушные механические слова. — Не во всех случаях это являлось моей заслугой, но минимум в трёх из пяти ситуаций я активно прикладывал свои манипуляторы. Во-вторых, Мэйнхеттен, Понивилль и несколько других поселений вновь заселены, восстановлены производства, добыча ресурсов, обеспечение граждан продуктами питания. В-третьих, возвращены принцессы, доведены до ума некоторые проекты, способные помочь как в военное время, так и в мирной жизни. В-четвёртых, в одном из убежищ живёт пони, которую с некоторой натяжкой можно назвать вашей дочерью… Хм. Какой-то уж больно короткий список получился. Возможно, следовало расписать пункты более подробно? К примеру: «Два часа тридцать минут назад в здании номер три на улице Клевера, на пятом этаже, в квартире номер девятнадцать был отремонтирован сливной бачок, что повысило эффективность труда трёх представителей понижизни на четыре целых и семьдесят пять сотых процента». Тоже плохо?

«Слишком… роботизированно», — отвечаю сам себе, привычно просмотрев запись своих действий.

— Что же, пусть остаётся первый вариант, — приказав платформе качнуть головой, динамиком изображаю смешок. — Как говорится: краткость — сестра таланта.

Серия новых отчётов напоминает, что отведённое на данный психологический тренинг время истекло, а это значит, что понибота пора возвращать в Цитадель. Запущенный процесс самодиагностики показал, что эффективность работы увеличилась на одну целую и три десятых процента.

«Выходит, что я всё-таки ещё остаюсь чувствующим существом, пусть и в меньшей степени, чем являюсь машиной», — промелькнула очередная мысль в главном процессоре «Крестоносца».

— Я продолжу свою работу, мисс Пинки Пай, — вновь зазвучал мой синтезированный голос. — Ваши действия не были напрасны.

* * *

Могучие крылья разрезали холодный воздух, неся закованные в сине-серебряную броню тела. Рассветные лучи, пробившись из-за горизонта, подсветили облака, неспешно плывущие по небу, очертили одинокую гору с шапкой из вернувшегося розового облака, скрывающего за практически непроглядной пеленой многочисленные дома и дворец…

— Переходим в режим радиомолчания, — прозвучал голос лидера группы, отличающегося от остальных летунов более крупным телом.

«Ментальная связь установлена», — эхом нескольких голосов отозвался ответ нескольких зелёных аликорниц, чья задача заключалась в поддержании устойчивого общения между членами группы, а также создании барьеров от отравы зебринских некромантов.

«Хорошо. Спускаемся», — вновь приказала Луна, закладывая вираж и начиная снижаться к площадке для вертибаков, расположенной недалеко от границы, за которую облако почти не распространялось.

Вскоре две дюжины аликорниц, закованных в модифицированную броню ВВС Эквестрии, с восхищающей грацией и пугающей синхронностью приземлились на бетонную площадку, огороженную магическими полями.

Навстречу гостям вышла небольшая группа гулей, лидер коих ехала на кресле-каталке, которое толкали двое жеребцов-земнопони. Принцесса ночи, мысленно приказав своей команде ждать, шагнула к ним, при этом заставив забрало шлема раскрыться и разойтись в стороны.

— Ваше высочество, — пожилая единорожка моргнула, словно пытаясь избавиться от влаги на глазах. — Приветствую вас в Кантерлоте. Я — Твайлайт Вельвет… Но вы ведь меня знаете… Прошу простить меня, что не могу поприветствовать вас как полагается…

— Не нужно тревожиться об этом, моя маленькая пони, — постаралась как можно мягче улыбнуться тёмно-синяя аликорница, уже успевшая несколько изменить свою внешность при помощи магии трансформации, из-за чего она всё же отличалась от остальных кобыл. — Ты уже доказала как свою верность, так и решительность с умом. Твои дочь и сын также заслуживают лишь самых тёплых слов. Всякие же церемонии… оставим до лучших времён.

— Благодарю вас, Ваше Высочество, — только и смогла ответить мать И.О.П. Твайлайт Спаркл.

Луна же решила перейти сразу к делу:

— Не будем терять времени: нам нужен сопровождающий, чтобы попасть в катакомбы.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Тени машины

Примечание к части

Скоро сказка сказывается...

Благодаря тому, что облачный покров более не закрывал солнце от жителей земли, даже в Кантерлоте снег растаял без следа, открывая взглядам безрадостную картину разрухи, останков пони, поблёкшие фасады ещё недавно великолепных зданий. Благодаря магическому барьеру, поддерживаемому шестью зелёными аликорницами, шествующими в центре отряда из двух дюжин крылато-рогатых кобыл, созданный при помощи некромантии туман не мог добраться до тел живых… но Луна, шлем коей вновь был закрыт и загерметизирован, не могла избавиться от ощущения, будто за ней наблюдают тысячи пар глаз тех, кто навсегда остался здесь. В конце концов, будучи заключённой в собственной короне, она успела в полной мере прочувствовать коварство данной магии на себе.

Принцессе ночи казалось, что она слышит шепот жеребцов и кобыл, смех и плач жеребят, крики ярости и отчаяния. В её разуме всплывали картины процветающего мегаполиса, полного жизни, которые сменялись образами пустынных дорог, заваленных мусором и остовами машин, между которыми скользили неупокоенные духи её подданных…

— Туман становится гуще, — заметила синяя аликорница, взявшая себе имя Агат.

— Странно, — крупный гуль-земнопони, одетый в рабочий комбинезон, повёл головой из стороны в сторону. — Ветра вроде бы нет, да и разломы далеко…

— Далеко до спуска? — перебила подчинённых младшая диарх Эквестрии, чтобы отвлечь сопровождающих от феномена.

— Ещё пять минут ходьбы, ваше высочество, — послушно отозвался жеребец. — Мы расчистили подходы, как смогли. Но нас маловато… а роботы со своими проводами только под копытами путаются.

— Скоро мы начнём реставрацию города, — пообещала принцесса, после чего мысленно потянулась к туману, который действительно становился плотнее, а ещё в нём начали проявляться силуэты.

«Скоро всё закончится. Подождите ещё чуть-чуть», — крылато-рогатая пони постаралась вложить в свои мысли грызущее её чувство вины, желание помочь, готовность защищать тех, кто пришли вместе с ней…

Розовая пелена, ставшая почти непрозрачной, колыхнулась, замерла, затем заклубилась и будто бы ударила в щит, заставив шестерых зелёных кобыл вздрогнуть. Пришлось ещё шести зелёным аликорницам присоединиться к поддержанию щита, а весь отряд остановился на месте, подчиняясь властному взмаху крыла.

— Что нам делать? — спешно принявшие оборонительное построение пони, в котором обладательницы синей шёрстки кольцом окружили сбившихся в центре зелёных сестёр, обратились к неподвижной Луне, которая встала рядом с самым краем защитного поля.

— Ваше высочество, осторожнее… — попытался предупредить Луну гуль-проводник.

— Тишина, — остановила ненужную суету принцесса ночи, прикрыла глаза и добавила: — Дайте мне немного времени.

Отстранившись от внешних ощущений, правительница (теперь уже, наверное, бывшая) переступила передними ногами и наклонила голову, прижимая крылья и зажмуривая глаза. Некромантия не была её сильной стороной, пусть один из её разделов уже раз спас ей жизнь. Но сейчас было не до брезгливости, так как если аномалия последует за ними в подземные катакомбы, то на цели нынешней операции можно будет ставить крест.

«Пони, слушайте меня… Я знаю, что вы злы, растеряны, испуганы… Позвольте мне вам помочь…» — вновь открыв глаза и осмотревшись, Луна увидела огромную толпу, стекающуюся к ним словно со всего города — полупрозрачные силуэты, одни из которых шли, другие — летели, без какого-либо труда проходили сквозь выцветшие в духовном зрении стены.

Жеребцы и кобылы всех возрастов, от малых жеребят и до дряхлых стариков, с самыми разными эмоциями смотрели на Луну, до которой не могли добраться из-за магического барьера. Однако же всех их объединяло то, что они словно щупальцами, были опутаны розовыми нитями, буквально вонзающимися в призрачную плоть. Мерзкая даже на вид паутина опутывала весь город…

Принцессе ночи не понадобилось слишком много времени, чтобы распознать увиденные чары: туман оказался чем-то вроде тюрьмы и одновременно с тем сосуда душ, что удерживал в себе погибших в Кантерлоте пони, будто сеть рыбака неосторожную рыбу. Было ли это случайностью, или же некто специально использовал данные чары, осознанно обрекая тысячи разумных существ на бесконечные страдания… аликорницу это интересовало слабо (позже она обязательно поделится своей догадкой с сестрой, Твайлайт, Крусейдером и другими, но сейчас от неё требовалось иное).

«Я знаю, как разрушить туман. Без него вы сможете уйти к остальным… Но мне нужно пройти дальше. Даю слово: я не забуду о вас и сделаю всё, чтобы вам помочь», — подкрепив мысленную речь волной своей силы, крылато-рогатая кобыла стала ждать.

Духи замерли, затем некоторые из них начали переглядываться, а потом они расступились освобождая пространство для высокого единорога, буквально источающего ауру аристократичности. Ему не мешало выглядеть гордо и самоуверенно даже то, что его «тело» состояло из чуть более плотного облака, нежели окружающая пелена.

«Мы вам верим, принцесса. Я лично прослежу, чтобы вам никто не помешал», — буквально прочтя мысли духа, услышала в своей голове Луна.

После этого единорог обернулся к окружающей аликорнов и гуля толпе, от чего сковывающая его паутина ощутимо натянулась, явно причинив немало неприятных ощущений, а затем будто бы закричал. И пусть принцесса ночи не знала, что именно он сказал, но другие призраки начали расходиться, пусть одни из них и не проявляли от этого восторга, но другие явно ощутили облегчение.

«Я знал, что вы нас не бросите», — вновь прозвучали чужие мысли в ушах правительницы, а затем гордый аристократ ушёл прочь, явно не желая задерживаться рядом с живыми.

— Туман рассеялся, — произнёс кто-то из спутников, заставляя Луну вернуть восприятие в материальный мир. — Что это было, ваше высочество?

— Никогда такого раньше не видел, — признался гуль-земнопони. — Правда, иногда слышал, будто кто-то встречал плывущие против ветра облака…

— Магия некромантов, — оглянувшись на своих сопровождающих, решила ответить полуправду принцесса, которой совершенно не хотелось даже случайно распустить слухи о том, что Кантерлот — это огромная ловчая паутина для душ. — Идёмте. Кажется, у нас появилась ещё одна причина скорее со всем покончить.

Отряд быстро перестроился и вновь зашагал к спуску в катакомбы, но теперь, к удивлению большинства, облако будто бы расступалось перед ними, да и дышать стало словно бы легче. Все эти перемены кобылы и гуль приписали в заслугу Луне, в то время как сама принцесса чувствовала гнев на себя, предателей, устроивших диверсию, зебр, которые устроили эту фанатичную войну на уничтожение…

«Я должна была прийти раньше», — билась в голове одна и та же мысль, совершенно игнорирующая тот факт, что даже во время своего короткого существования в качестве машины она была совершенно бесполезна, как маг.

Вход в подземелье находился в подземном переходе, который соединял две стороны улицы, тянущейся от границ города и до самого дворца. Завалы из мусора и автомобилей здесь действительно были разобраны, а тела погибших куда-то унесены… Впрочем, гулям явно не хватало свободных копыт, чтобы позаботиться обо всём.

Спустившись по широким ступенькам лестницы, аликорны распрощались со своим проводником и открыли металлическую дверь, за которой находился узкий длинный коридор, из глубин коего тянулся ровный поток «мёртвого» розового тумана…

Путь через сеть проходов, которую не так давно эксплуатировали ночные гвардейцы, работники Министерства Морали и некоторые другие пони, запомнился плохо из-за своего однообразия. Освещая дорогу своими рогами, пони скользили взглядами по серым стенам, ровным серым полам и потолкам, на которых время от времени встречались светильники, не работающие из-за отсутствия энергии. Если бы не необходимость выбирать нужные ответвления и открывать железные двери, кодовые замки на которых работали только из-за встроенных источников питания, они вообще могли бы подумать, что ходят кругами.

В какой-то момент обжитые коридоры сменились туннелями, грубо вырубленными в толще скалы: местами здесь стены красовались торчащими осколками камней, а то и вовсе были наклонными, из-за чего создавалось ощущение, что монолит вот-вот обвалится. И чем дальше продвигались кобылы, тем гуще становилась розовая пелена, пока…

«Стоп», — отдала мысленную команду Луна, пользуясь связью, которую поддерживали зелёные аликорны.

Наклонив голову, принцесса ночи создала на кончике своего рога прозрачную сферу, которая вылетела за пределы защитного поля и начала втягивать в себя туман. За первой сферой последовала вторая, третья… десятая… пятидесятая… а остановилась она только тогда, когда освещённый магией аликорнов огромный зал, центр коего был завален золотом и драгоценными камнями, не оказался почти чист.

На горе сокровищ, когда-то выделенных из казны Эквестрии Селестией, свернувшись клубком и спрятав голову под перепончатое крыло, спала огромная дракониха, размеры которой даже в лежачем состоянии были сравнимы с сельским домом. Только вот выглядела эта туша не столь внушительно, как запомнилось принцессе: местами выпавшая чешуя, поблёкшая шкура, источающая розовый «дым» плоть — всё это не красило ту, кого лунная кобылица могла назвать если не подругой, то хотя бы хорошей знакомой.

Луна хотела бы разбудить дракониху, чтобы посоветоваться с ней, рассказать о том, что её сын выжил и сейчас помогает Эквестрии восстановиться, но… она не была уверена, что это не приведёт к сражению. В конце концов, если крылатая ящерица потеряла разум, став очередным кровожадным ко всему живому гулем, то пошедшие за ней аликорны могли пострадать.

«Нельзя отклоняться от плана. Если она сохранила разум, то мы ещё сможем поговорить… в другом месте и другое время. А может быть, мы даже сумеем дать ей новую жизнь», — мысленно вздохнув, принцесса ночи подала знак своим спутницам и стала готовить заклинание уменьшения (для того, чтобы оно сработало на подобной туше, как надо, и не остановилось где-то на половине процесса, требовалось очень много магии).

* * *

— Я даже и не думала, что когда-нибудь такое скажу, но… я объелась, — сидя в глубоком кресле небольшой гостевой комнаты, находящаяся в своём истинном облике Визалис широко усмехнулась, демонстрируя сидящим на диване напротив пони игольчатые зубы. — Теперь мне понятно, почему Кризалис была готова идти на такие… уступки.

— Даже не знаю, злиться мне или быть польщённым, — отозвался Шайнинг Армор, к плечу коего прислонилась его жена, улыбающаяся одними уголками губ, при этом наблюдая за собеседницей из-под полуприкрытых век.

За окном гостиной, оформленной в тёплых медовых тонах, светило яркое дневное солнце и кипела жизнь. Молодая королева чейнджлингов, вынужденная взойти на воображаемый престол в тяжёлое время для своего народа, и не надеялась, что на своём веку увидит нечто подобное вновь: всё же Анклав и другие организации выживающих пони были довольно… своеобразными структурами. И тем более гордой она чувствовала себя оттого, что приложила своё копыто к нынешнему положению дел вместо того, чтобы запираться в убежищах и устраивать «понифермы».

— Так что вы скажете на моё предложение? — после непродолжительной паузы всё же переспросила правительница перевёртышей, усилием воли отгоняя расслабленную негу, навеваемую ощущением тепла и сытости.

— Скажи, Визалис, почему ты не хочешь остаться здесь? — подала голос розовая аликорница, с явной неохотой отстраняясь от своего жеребца, пусть тот и был слишком «железным», чтобы на нём было действительно удобно лежать.

— Пони благодарны мне и моим подданным, но это не делает нас для них своими, — отведя взгляд к панорамному окну, ответила Визалис, начав постукивать передними ногами по мягким подлокотникам кресла. — Нас не прогоняют — это да, но и не привечают в своих домах. Пройдёт немало времени до того момента, когда к чейнджлингам начнут относиться по-настоящему дружелюбно. До тех же пор…

— Мы тебя поняли, — поняв, что продолжения не дождётся, единорог медленно кивнул. — Мы готовы принять тебя и твой улей в Империи, а также согласны предоставить чейнджлингам работу. Однако же должен предупредить: во-первых, мы не будем принуждать наших пони принимать в своих семьях твоих подданных; во-вторых, в одной семье должно быть не больше одного чейнджлинга; в-третьих, никаких отношений между чейнджлингами и одинокими пони мы не допустим.

— Это понятно, — хмыкнула обладательница стрекозиных крыльев. — Нас это устраивает. В конце концов, думаю, что многие состоявшиеся семьи захотят получить себе няню, горничную, кухарку, а то и официальную любовницу… которой не нужно платить. В обычной же еде мы не привередливы.

— Хах… — розовая аликорница прикрыла глаза, затем снова их открыла и посмотрела на королеву перевёртышей, после чего припечатала: — Нет.

— Может, хотя бы попробуем… — попыталась продавить свои интересы Визалис.

— Нет, — поддержал жену Шайнинг.

— Откуда вы знаете, если даже не пробовали?! — развела передние ноги в стороны чейнджлинг.

— Нам это неинтересно, — вновь отказалась принцесса любви.

— А вдруг всё же понравится? — хитро прищурилась правительница перевёртышей. — Я смогу подменять вас на скучных официальных мероприятиях. Всё равно же каждый день отчитываться…

— Мы… — начал говорить жеребец.

— …Подумаем, — закончила крылато-рогатая кобыла.

— Каденс? — удивился Армор, повернувшись к супруге.

— Шайни, я думаю на перспективу, — невинно улыбнулась аликорница, взмахнув длинными ресницами. — Это сейчас бюрократии немного, да и за всеми делами нужен личный присмотр. А что будет лет через… двести? Я ещё помню график, по которому жила тётушка Селестия.

— Хм… — жеребец задумался, немного помолчал и кивнул. — Хорошо. Вернёмся к этому разговору лет через двести.

— Чудненько, — цокнула передними копытцами друг об друга Визалис, зажмурившись и широко улыбнувшись.

«Коготок увяз — всей птичке пропасть. Хи-хи. Главное, что не категорический отказ, а там… у меня будет много времени. Главное — наладить тесное взаимодействие уже в Кристальной Империи», — королева чейнджлингов и не старалась скрыть своей радости от подобного исхода, чем заставила Шайнинга усомниться в правильности принятого решения.

— В обратный путь мы двинемся через декаду: как раз будут завершены все дела, ну а новое тело будет дозревать ещё год, — произнесла принцесса любви, нарушая установившееся молчание.

— Шайнинг, почему ты не хочешь переселиться в тело аликорна? — опустив передние копытца на подлокотники, спросила у жеребца Визалис, бросив быстрый взгляд на его супругу. — В отличие от клонов, качество которых весьма сомнительно, они не будут стареть.

— Во-первых, это слишком личный вопрос, — недовольно ответил Армор, но затем всё же продолжил: — Во-вторых, мне не нравится сама мысль о том, чтобы отнимать чужое тело.

— Ну и в-третьих, Шайни хочет сохранить своё жеребцовое достоинство, — дополнила за мужа Каденс. — И нет, Визалис, ты не сможешь заменить жеребца для «нас обеих», пока не будет придуман безопасный и эффективный способ смены пола.

Уже открывшая было рот правительница перевёртышей вынужденно его закрыла и обиженно надулась, демонстративно сложив ноги на груди и отвернувшись к окну.

Переговоры между правителями Кристальной Империи и Ульем Чейнджлингов (получившим официальный статус автономной области Эквестрии) продолжились…

* * *

— …Три, два, один… — отсчитал динамик в шлеме аликорницы, стоящей на крыше одного из пригородных домов, расположенных недалеко от розового облака, накрывающего Кантерлот.

Рядом с Луной, придерживаемый правым передним копытом, стоял стеклянный аквариум с трубкой, откуда курилась тонкая струйка розового тумана, тут же рассеивающегося в воздухе, не оставляя после себя особого фона. В резервуаре сидела маленькая крылатая ящерка едва ли больше котёнка размером, которая внимательным взглядом похожих на бусинки глаз смотрела на небо… которое в последний раз видела очень и очень давно.

В этот самый момент откуда-то со стороны пришла волна магии, похожая на стремительное цунами, но не стремящееся смести всё живое, а наоборот, наполняющее каждый встречный объект неуловимым теплом. Небо окрасили всполохи всех цветов радуги, на краткий миг скрыв за собой сияние солнца, а когда через десяток секунд воздействие Элементов Гармонии прекратилось, то небесное светило вновь устремило свои лучи на землю.

Принцесса ночи закрыла глаза, вновь перестраиваясь на духовное восприятие, а когда открыла их и посмотрела на город, её взгляду предстал буквально сияющий Кантерлот, будто бы сбросивший с себя тяжёлую пелену. Однако же куда важнее для крылато-рогатой кобылы было то, что в небо устремлялись сотни белых искорок, в которых при должном старании можно было увидеть пони всех трёх рас, наконец-то свободных от своего личного Тартара…

Рокот двигателей заставил аликорницу вернуться к восприятию материального мира, а повернув голову к источнику шума, она застала тот момент, когда в бывшую уже столицу въехал первый тягач, который вёз строительную технику. Следом за транспортными средствами шагали шестилапы, применение коих ранее было затруднено помехами, создаваемыми магией некромантов…

«К тому моменту, как сестра получит тело, её дом снова будет похож на сказочный дворец», — тонкая улыбка тронула губы Луны, в памяти которой всплыли первые дни после возвращения из изгнания, когда Селестия показывала ей чудеса нового мира, при этом радуясь этому даже больше, чем сама виновница торжества.

— Скоро Твайлайт сможет поговорить с мамой в реальности, а не через видеосвязь, — произнесла в пространство перед собой принцесса ночи, фыркнула и добавила: — И теперь у них обеих не будет для этого даже формальных отговорок. Да и тебе, наверное, хочется увидеть сына?

Последние слова были обращены уже к драконихе, продолжающей сидеть в аквариуме и рассматривать небо. Впрочем, услышав слова аликорницы, она отвлеклась от своего увлекательного занятия и молча утвердительно кивнула.

* * *

Казалось, что ещё секунду назад в разуме стремительно сменяли друг друга нули и единицы, складывающиеся в образы, звуки, ощущения, даже запахи и вкусы, а теперь вокруг была лишь тьма. Однако же это состояние продлилось недолго, и вскоре чувствительность начала возвращаться: прохладный воздух пробирался под шёрстку, твёрдая и неудобная лежанка давила на грудь и живот, расправленные крылья свисали до самого пола, а нос щекотал запах спирта. Разум, кажущийся каким-то жутко заторможенным, пользуясь некими недоступными для осознанного манипулирования вычислительными мощностями анализировал обстановку…

«Что происходит?» — ощущение… похожее на… жжение, вызвавшее цепочки ассоциаций, которые были связаны с удушьем, заставило вдохнуть, а затем выдохнуть и повторить этот цикл.

— С пробуждением, Целитель, — прозвучал голос основы, заставивший разум вновь впасть в состояние ступора, так как информация была получена при помощи звука.

«Звук… Так получают вербальные сигналы органики. Но…» — тут голову (коробку для хранения органического процессора) пронзила вспышка боли, заставившая рефлекторно распахнуть глаза и напрячь мышцы.

— По всей видимости… при переносе воспоминаний была допущена ошибка, — прозвучал уже её собственный голос, источником которого была правая передняя нога, где крепился пип-бак. — Первая, ты меня понимаешь?

— Я… — мысли всё ещё ворочались удивительно медленно, но память подсказывала, что для органика (человека) она думает и анализирует очень даже быстро. — Да. Понимаю, Целитель. Эксперимент прошёл удачно?

— Относительно удачно, — раздался из-под потолка голос Основы. — Запись личности прошла без осложнений, но с управлением телом возникли проблемы. Из-за попытки осознанно управлять всеми функциями новой платформы, включая и те, которыми должно заниматься подсознание, нам пришлось проводить реанимационные мероприятия.

— Как только ты будешь готова, Первая, мы начнём тестирование и тренировки, — вновь заговорило маленькое устройство на правой передней ноге. — Сейчас у тебя есть время для того, чтобы освоиться с первыми ощущениями живого тела.

— Принято, — отозвалась зелёная аликорница, вновь глубоко вдыхая и выдыхая, но уже полностью контролируя этот процесс, а не как было в первый раз.

Тем временем вокруг суетились рободоки в количестве трёх штук, которые умудрялись создавать необычайно много шума для одной маленькой лаборатории, оформленной в бело-стальных цветах…

Примечание к части

Поздравляю всех с наступившим Новым Годом.

Добра, здоровья, счастья и успехов.

Уроки машины

— Ма-а-ам… Ну ма-а-ам!.. — теребя старшую пегаску за уши, маленькая кобылка всё громче звала свою родительницу, которая лежала на одноместной кровати без одеяла, всем своим видом показывая, будто бы крепко спит.

— Тихо ты, — фыркнул красный жеребчик, спавший на соседней кровати, установленной у противоположной стены небольшой комнатки, после чего, не глядя, кинул на шум мягкую игрушку.

— Ма-а-ам… Фаел делётся, — обиженно захныкала Баттерфляй, чем всё же заставила белую пони оторвать голову от матраса, чтобы носом ткнуться в живот младшей кобылки и, повалив её на спину, начать дуть в светлую шёрстку. — А-а-а-хи-хи-хи… Плеклати!

— У-у-у… — простонал Файршторм, ужасно жалеющий, что не остался спать в общей комнате со своими одноклассниками (а ведь ему предлагали это).

— Не ворчи, милый, — улыбнулась сыну Уайт, прекратив мучить дочку, которая тут же воспользовалась шансом на побег. — Уже семь часов. Через час завтрак, а потом и уроки начнутся. Так что, если хочешь, можешь первым занять ванную, а потом идти в столовую. Наверняка там уже будут твои друзья.

— Ла-адно, — широко зевнув, красный пегасик покосился на тусклую лампу на потолке, постепенно разгорающуюся всё ярче, поднялся на ноги и спрыгнул на пол, откуда уже смог заглянуть под мамину кровать, чтобы нос к носу столкнуться с сестрой. — И чего тебе не спится, мелкая?

— Я не мелкая, — насупилась маленькая летунья.

— Угу, — фыркнул брат и зашагал к двери в ванную. — Ты не мелкая, и совсем не калтавая.

— Ма-а-ам, Файл обзывается, — жалобно протянула Баттерфляй.

— Файр, прекрати дразнить сестру, — строго потребовала Уайт, переворачиваясь на живот и приподнимаясь на передних ногах.

— А то что — гулять не отпустишь? — пегасик покосился на мать, а затем резко отвернулся и пробормотал: — Будто бы нас вообще куда-то выпускают…

«Дискорд, да что же с ним делать?!» — бессильно мысленно взвыла Уайткилл, проводив сына взглядом, пока его хвост не скрылся за автоматической дверью.

Чувство бессилия уже даже не вызывало злости, а понимание причин поведения сына вызывало досаду. «Будущий защитник Анклава» так и не смирился с тем, что их государство пало, не выдержав проверку временем, из-за чего всячески стремился проявлять жеребячий бунт… пусть и не переходил рамок, за которыми должно было последовать наказание.

Анклав пал… В это сложно было поверить, но похожая на отлаженную систему военная машина, обладающая самыми современными технологиями, обширными территориями и поддержкой населения, оказалась колоссом на глиняных ногах, которого свалили несколькими точными ударами.

Башни ПОП, обеспечивавшие целостность облачного покрова, в единый момент перешли под контроль врага, коим оказались выжившие пони с поверхности, которых за угрозу до последнего дня никто не воспринимал. Хранительницы Элементов Гармонии сумели очистить землю от радиации, чем разом обрушили пропаганду того, что под облаками невозможно будет нормально жить ещё сотни лет… а затем, забивая финальный гвоздь в метафорическую крышку гроба государства пегасов, на всех волнах стали выступать повстанцы, объявившие себя лояльными настоящей Эквестрии войсками.

«А чейнджлинги среди них были обычными наёмниками, вроде грифонов», — мысленно скривилась кобыла, вспоминая тот день, когда из «госпиталя» выкрали Скуталу.

Спрыгнув с кровати, Уайткилл улеглась на пол, чтобы оказаться на одном уровне с забившейся в угол дочкой. Глаза Баттерфляй были на мокром месте, но она старалась не плакать… не желая ещё сильнее расстраивать маму.

«Глупышка», — грустно улыбнувшись, белая пегаска протянула передние ноги под кровать и, обхватив пискнувшую малышку за бока, осторожно вытащила её под свет электрической лампы, после чего приняла сидячее положение и прижала пегасочку к груди.

— Всё хорошо, — прошептала старшая летунья, носом зарываясь в растрёпанную гриву маленькой кобылки.

— Почему блатик меня не любит? — жалобно шмыгнув носом, спросила Баттерфляй, уткнувшись мордочкой в белую и пушистую грудь старшей пони.

«Потому, что он — упрямец… как и его отец», — мысленно ответила Уайт, укутывая своё маленькое сокровище собственными крыльями.

— Не обижайся на него, — попросила старшая пегаска. — Просто он сильно расстроен, вот и сердится.

— Желебцы глупые, — буркнула малышка, вызвав у матери слабую улыбку.

«Ещё какие глупые. До власти их допускать вообще нельзя: Цезарь тому прямой пример», — промелькнула мысль в голове кобылы, в то время как она стала покачиваться из стороны в сторону, неосознанно начав укачивать дочь.

Анклав пал, а вместе с ним пони, которые были задействованы в его деятельности, но не являлись членами боевых групп, неожиданно обнаружили себя… брошенными. Кто-то из них сбился в отряды и сбежал, кто-то последовал за отступающими в Хуффингтон… а доктор Уайткилл, на копытах у которой остались двое жеребят, вынуждена была сдаться победителям (к счастью, она тогда находилась под домашним арестом из-за подозрений в соучастии проникновению в «госпиталь» вражеских диверсантов).

«И наркотиками я себя обколола для того, чтобы меня ни в чём не подозревали. Ур-р-роды», — вспышка злости в груди сколь быстро появилась, так же и угасла, сменившись тревогой за дочь и сына…

Белая пегаска могла сказать, что после падения Анклава ей повезло: её лишили свободы, переселили сперва в какое-то каменное здание без окон, а затем и перевели в Стойло, повесили на ногу пип-бак, через который следили за всеми действиями как днём, так и ночью… но не убили, не лишили жеребят, не выдали той же Скуталу, которая вряд ли отказала бы себе в удовольствии отомстить за свои пытки. Крылатая кобыла осознавала, что по меркам военного времени её преступлений достаточно, чтобы заслужить если не расстрел, то билет в какое-нибудь научное учреждение… в качестве подопытного материала.

В памяти до сих пор звучали слова мистера Крусейдера, который говорил с ней через динамик шестилапого робота, угрожающе мигающего красной лампочкой над объективом видеокамеры: «Вы можете сотрудничать с нами, чтобы иметь возможность видеться со своими жеребятами, и тогда получите новое имя, а в будущем сможете начать новую жизнь в возрождённой Эквестрии, либо же можете проявить твёрдость взглядов, совпадающих с желаниями предателей родины». Глава ЭСС, собравший из выживших на земле пони достаточно сильную, целостную и эффективную организацию, которая смогла пережить тот же Анклав, не стал рассказывать о том, что будет в случае отказа, позволяя собеседнице самой всё придумать (простой, но действенный трюк, эффективность коего зависит от развитости воображения и ума того, к кому он применяется).

Уайткилл согласилась, после чего в её личном деле появилась пометка о смерти от случайной пули во время переворота в Анклаве, а в Эквестрии появилась пегаска по имени Уайтфлауэр, которая взяла на поруки двух сирот. Данная легенда не прошла бы никакой проверки, если бы их семью не запихнули в Стойло, где жили жеребята и кобылы, которые с прежней «Доктором Килл» знакомы не были вовсе.

Мистеру Крусейдеру нужна была информация и… он её получал в полном объёме. Сама летунья не боялась допросов, но совершенно не хотела проверять, что будет в случае, если начать юлить: Файршторм и без того болезненно отнёсся к переезду и исчезновению страны за облаками, а если бы он увидел мать после медикаментозных пыток… Да и Баттерфляй не заслуживала того, чтобы расплачиваться за действия родительницы.

«А что делать, если Осколок Анклава наберёт силу и вернётся?» — порой спрашивала у себя Уайт, но ответа не находила.

Ещё одним условием сотрудничества было участие в программе по восстановлению численности пони. С этим тоже пришлось смириться, радуясь хотя бы тому, что оплодотворение произошло искусственно, да и имени отца своего будущего третьего жеребёнка она никогда не узнает…

«Будет забавно, если это тот, кто скрывается под именем Крусейдера», — мысленно хмыкнула летунья.

— Я закончил, — объявил красный жеребчик, выходя из ванной комнаты и направляясь к выходу в коридор. — Я на завтрак.

Уайт на это только вздохнула, затем чуть отстранила от себя дочь и, приподняв её на передних копытах, потёрлась кончиком носа о пушистую грудку.

— Пойдём купаться? — улыбнувшись, спросила старшая пони.

— Ага, — радостно кивнула маленькая пегаска…

* * *

В одном из залов Марипони, где хранился чан ЗВТ, в котором были заключены душа Трикси Луламун и других работников комплекса, в один ряд лежали матрасы, на которых роботы разместили синих и зелёных аликорниц, лишённых всех воспоминаний. Прибывшая накануне вечером принцесса Луна, которой вызвалась ассистировать Рарити, вошла в помещение уверенной твёрдой походкой, тут же занимая место напротив резервуара, чтобы молча дождаться, пока посторонние объекты и пони не покинут область воздействия заклинания.

— Ваше высочество, не подумайте, будто я вам не доверяю… — одна из ранее бессознательных кобыл подняла голову и посмотрела на младшую из диархов Эквестрии с явно читаемой в глазах тревогой. — Но вы уверены, что обойтись без этого нельзя?

— Дорогуша, разве ты не хочешь обзавестись собственным телом и избавиться от давления чужих голосов в голове? — вместо Луны вопросом на вопрос ответила белая единорожка.

— Да, но… — Трикси прижала уши к голове, осмотрелась вокруг и предложила: — Может быть, сперва дождёмся Твайлайт?

— Мисс Спаркл уже в пути, — отозвался голос Крусейдера из-под потолка. — Задержка, вызванная поломкой одного из двигателей вертибака, составила четырнадцать минут. Поломка полностью устранена.

— Что ж… — принцесса ночи повела рогом из стороны в сторону. — Тогда… лучше немного подождать.

…

Трикси мысленно утёрла пот со лба, вновь отключаясь от тела аликорницы, которое уже привыкла считать своим. Не то чтобы она действительно не хотела вновь стать пони по-настоящему, а не использовать трансформированных жеребцов и кобыл, словно игрушки на радиоуправлении, но подсознательный страх лишиться всего был слишком силён. Ведь даже если всё пройдёт удачно, то она минимум потеряет нынешнюю силу, а максимум… из главы Марипони станет обычной Трикси: одной из испытуемых, численность которых уже приближается к сотне.

«Глупая Трикси. Всё равно этого не избежать. Да и нельзя постоянно сидеть в этом чане, удерживая в нём же и других пони: это уж больно смахивает на поведение какой-нибудь злодейки из фильмов ужасов. Не хватает только свихнуться и возжелать спасти всех через объединение в единое существо», — от подобных мыслей стало жутко, а потому бывшая единорожка постаралась себя чем-нибудь отвлечь, переместив фокус своего внимания на взлётно-посадочную площадку.

Когда вскоре приземлился транспорт И.О.П. Твайлайт, а затем по опустившейся аппарели на бетон сошла и сама сиреневая пони, Луламун проявилась рядом с ней в качестве призрака, чтобы поприветствовать подругу-соперницу-начальницу. Хранительница Элемента Магии вполне дружелюбно отреагировала на подчинённую и поинтересовалась, готова ли она вернуться к полноценной жизни.

— Если честно, то мне и так неплохо, — удерживаясь от того, чтобы говорить о себе в третьем лице, призрачная пони шагала рядом с собеседницей по коридору… пусть и могла просто лететь.

— Неужели нет совсем ничего, чего бы тебе не хватало? — удивилась Спаркл, вскинув тонкие бровки.

— Ну… — бывшая фокусница изобразила вздох, покосилась на одетую в белый комбинезон собеседницу, а затем призналась: — Я скучаю по путешествиям. Ещё до всего этого… Ну… Ты понимаешь? Из-за войны на дорогах стало не так безопасно… Мне иногда даже снилось, как я иду куда-то со своим фургончиком или же останавливаюсь на привал недалеко от озера в лесу… Раньше снилось.

— Можешь мне не верить, но я тоже скучаю по тем временам, — улыбнувшись своим воспоминаниям, сиреневая пони прикрыла глаза и вздохнула, после чего вновь взглянула на собеседницу. — У меня даже есть мечта, но…

— Я никому не расскажу, — поняв затруднение спутницы, пообещала проекция Трикси.

— Крусейдер? — притормозив, спросила у пространства перед собой Твайлайт.

«Забавно это, наверное, смотрится со стороны: идёт по коридору ученица принцессы Селестии и разговаривает с пустотой… Причём сразу с двумя собеседниками, которые не способны общаться между собой напрямую», — эта мысль повеселила нынешнюю главу Марипони, пусть она ничем этого и не выдала.

— Желаете присвоить данному монологу статус секретности? — уточнил голос жеребца из динамиков, размещённых под самым потолком.

— Именно, — утвердительно кивнула сиреневая единорожка, за последнее время ставшая довольно крупной, из-за чего её можно было бы сравнить с земнопони, если бы при этом не сохранялись характерные расовые черты.

— Принято, — откликнулся незримый собеседник. — Файлу присвоен статус наивысшей секретности и название «Злобный план И.О. принцессы».

— Очень смешно, — фыркнула Твайлайт, затем провела правой передней ногой по гриве, убирая отросшую чёлку, на всякий случай осмотрелась и тихо произнесла: — Я мечтаю спихнуть всю бюрократию на Селестию, когда она вернётся к нам во плоти, а сама хочу сбежать в библиотеку Понивилля. Включу магический барьер, и хуф меня кто оттуда в ближайший год вытащит.

— А-а-а… есть ты что собралась? — не нашлась с более умным ответом на такое заявление бывшая фокусница.

— Книги на что? — подмигнула сиреневая единорожка. — Я ещё не забыла заклинание трансформации.

— Ха… — Луламун изобразила стук передними копытцами. — Браво: ты перевела на новый уровень фразу «Грызть гранит науки».

— Обращайся, — вновь ускорившись, произнесла Твайлайт. — Всегда рада помочь.

…

Работая вместе, Луна, Твайлайт и Рарити довольно быстро справились с тем, чтобы одну за другой выловить души пони, запертые в чане ЗВТ. Начали они с тех, которые находились в состоянии, которое можно было назвать спячкой, затем переходили к более активным, а под самый конец взялись и за саму Трикси, являвшуюся центром своеобразной паутины (благодаря чему её сознание и было доминирующим). После «захвата» и «извлечения» от аликорницы и её помощниц требовалось провести «изгнание», чтобы освободить тело для нового владельца, а затем и «интеграцию» с «отсечением» от паутины.

Было ли им совестно лишать жизни одних пони ради других? Для данной процедуры использовались жеребцы и кобылы из той категории, которых в иной ситуации предпочли бы расстрелять. Впрочем, делалось это лишь в качестве исключения, так как готовых тел клонов попросту ещё не имелось…

И вот, словно по сигналу, синие и зелёные аликорницы начали ворочаться, поднимать головы, открывать глаза и оглядываться. Неподалёку от них дежурили рободоки, сама принцесса ночи, Спаркл и несколько шестилапов… что было излишней мерой предосторожности, так как блокирующие магию кольца плотно фиксировались на рогах, а физические данные не позволяли сильно буянить.

— Г-Гештальт?.. — позвала одна из зелёных кобыл.

— Я здесь… — отозвалась её сестра, после чего встретилась взглядом с незнакомой, но вызывающей узнавание аликорницей. — Мозаика?

— Что за… — одна из синих кобыл удивлённо заморгала, уставилась на свои передние ноги, потом посмотрела на крыло и дальше на круп, где проступила кьютимарка в виде перегонного куба. — А-а-а-а! Почему я — кобыла?!

— Хи-хи… — Трикси с удовольствием зажмурилась, наслаждаясь необычайно приятным ощущением тишины в голове, при этом стараясь не обращать внимания на то, что вместе с этим лишилась и большей части магических сил. — Я ни о чём не жалею.

* * *

— И что же тебя так взволновало, Крусейдер, что ты попросил о разговоре в такое время? — намекая на то, что сейчас Твайлайт и Луна вынуждены объясняться с новоявленными аликорнами, последними воспоминаниями которых являются фрагменты того дня, когда Эквестрия сгорала в огне мегазаклинаний, спросила Селестия, устроившись за столом виртуального ресторана. — Или же ты специально выбрал этот момент, чтобы нам никто не помешал?

На последних словах интимный полумрак разогнал свет множества свечей, а тишину зала заполнила лирическая музыка. Впрочем, не мне судить кобылу, прожившую несколько тысяч лет, обвиняя её в эксцентричности.

— Ничего такого я не подразумевал, — пожимаю плечами, сидя за тем же столом в образе серого земнопони в деловом костюме.

— Правда? — изобразила недоверие принцесса, поставив локти на стол и соединив копытца под подбородком. — Жа-а-аль… И что же ты хотел показать?

Отдаю мысленную команду — и между нами на столе появляется серебристый шлем с непрозрачным забралом и прорезью для рога.

— Массовая модель шлема виртуальной реальности, — поясняю на вопрос, высказанный молчаливым поднятием бровей. — Здесь использованы технологии шаров памяти, позволяющие погрузить пользователя в чужие воспоминания, высокоскоростной передатчик информации и амулет диагностики организма: в случае, если здоровье пользователя отклонится от стандарта, записанного при первой синхронизации, более чем на пять процентов, произойдёт автоматическое отключение.

— Очень интересно, — прикрыв глаза, констатировала Селестия. — И в чём проблема?

— Не проблема, а предложение, — мысленной командой передаю собеседнице пакет данных, собранных в процессе разработки устройства. — Теоретически мы сможем использовать виртуальную реальность для обучения через игры: за счёт воспоминаний пони о правильном совершении тех или иных действий игроки смогут осваивать навыки, в цифровом значении видя, насколько правильно относительно оригинала их исполняют. Разумеется, полученные навыки из виртуальной реальности придётся переносить в реальную жизнь путём практики, но это будет гораздо легче, нежели осваивать их с нуля.

— И таким образом мы освободим учителей самых разных дисциплин, — согласилась белая аликорница. — Но ведь это не всё?

— Именно, — отправляю следующий пакет информации. — Благодаря целительным амулетам, сканирующим состояние организма, пони смогут отслеживать свой прогресс и в реальной жизни. Если же присовокупить к этому проект наномашин, курируемый Твайлайт Спаркл, то мы сможем увеличить эффективность освоения новой информации до двухсот процентов от изначально запланированных показателей.

— Что же, ты меня убедил, — взгляд собеседницы стал жёстким. — И в чём подвох?

— Данная технология может позволить записывать информацию прямо в разум пони, как и переписывать отдельные воспоминания, накладывая на них более «правильные», — отвечаю совершенно спокойно, а затем поясняю: — Пусть мы и сейчас занимаемся чем-то подобным в отношении аликорнов, для чего используем несколько различных устройств, но в случае диверсии, которая может произойти после массового внедрения технологии, мы рискуем получить врагов на ровном месте. Дабы этого не произошло, степень контроля должна быть крайне высокой…

— Понимаю, — Селестия внешне расслабилась и даже улыбнулась. — Идея со шлемами интересная, так что я предложу её на следующем общем совещании. Однако же будет лучше, если мы ограничимся самым минимумом функций в моделях для гражданского населения.

…

«Доверие возникает из мелочей», — констатирую мысленно, в очередной раз просматривая разговор с принцессой дня.

Разумеется, сам я и не собирался предлагать пускать в производство приборы, при помощи которых можно будет «зомбировать» пользователей напрямую (слишком уж это грубо и очевидно). Однако же тот факт, что в первую очередь от меня последовал доклад и просьба о совете к более опытной правительнице, в некоторой степени увеличивает её лояльность к моей персоне, обладающей слишком уж большими полномочиями.

Зачем я создаю подобные сложности? Всё просто: пока мой разум находится в «Крестоносце», а под моим непосредственным руководством имеются тысячи разнообразных платформ, системы жизнеобеспечения и информационные сети с базами данных, о своём благополучии можно не беспокоиться. Однако же у меня в планах есть становление органическим существом, в направлении чего делаются осторожные шаги, после чего мои возможности как администратора и управленца упадут, а ценность снизится. Да и проводить процедуру переноса души в связи с отсутствием оборудования из первой жизни придётся кому-то из принцесс… или других представителей понижизни, обладающих нужными умениями.

«Личная симпатия как можно большего количества высокопоставленных особ поможет мне избежать неприятных последствий в момент наибольшей уязвимости… Даже забавно, но чем ближе я к цели стать вновь живым, тем сильнее моя паранойя. Уж очень не хочется вместо живого тела отправиться в совершенно новое путешествие… А всё из-за «друзей», которые отправили меня в этот мир».

В настоящее же время копия сознания подпрограммы Целитель, записанная на органическую платформу типа «Зелёный аликорн», проходит обучение ходьбе, бегу, полёту, использованию магии. Кроме того, она дегустирует еду, проверяет чувствительность организма к температурам и боли, определяет границы возможностей слуха, зрения, обоняния. Необходимо же это для того, чтобы позже записать полученные данные уже на моё тело… когда оно будет готово к вселению.

Почему не использовать шары памяти с воспоминаниями военных, спортсменов или магов пони? Всё довольно очевидно: их мышление и восприятие мира изначально отличаются от моего, из-за чего может возникнуть конфликт при усвоении навыков. Целитель же создана на основе моей личности, а значит и оперирует теми же понятиями.

«Ну, а после становления пони уже можно будет использовать воспоминания подопечных, чтобы обучаться более сложным навыкам».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Доброжелатель машины

Примечание к части

Видишь суслика? А он тебя видит.

В широкое панорамное окно врывался солнечный свет красивейшего заката, окрашивающего небеса в ало-золотые тона, подсвечивая висящие над самым городом облака, в коих скрывались грозные небесные корабли (не так много, как должно было, так как некоторые суда отправились на выполнение деликатных миссий). Столбы дыма от автоматизированных заводов поднимались вверх, словно уродливые царапины на полотне картины гениального художника, портя общий фон… ну или подчёркивая своим безобразным видом иные детали.

Откинувшись на высокую спинку кресла, закинув задние конечности на стол, а в правой передней лапе держа кружку с горячим ароматным какао, он неотрывно смотрел на секундомер, который был похож на золотую луковицу, удобно лежащую в левой ладони. Приглушённый рокот огромных механизмов, тихое тиканье секундной стрелки, собственное размеренное дыхание, время от времени прерываемое очередным глотком одурманивающего напитка… всё это наводило на спокойный, созерцательный лад.

Стремительный топот в коридоре, сопровождаемый лязгом металла брони, вызвал тонкую усмешку на губах, а вот стук ударившейся о стену распахнутой створки двери заставил досадливо поморщиться. По чувствам ударили удивление и испуг, тут же сменившиеся отчаянной решимостью и неверием, в то время как автоматические орудия брони навелись на цель и выстрелили… потоками конфетти, при этом издав смешные гудки торжественных рожков.

— Спасибо-спасибо… Но право слово, не стоило, — смахнув с морды несуществующую слезу, он оскалился и отсалютовал кружкой. — Признаться честно, я даже и не подозревал, что обо мне всё ещё помнят… да ещё и ждут меня, готовя торжественную встречу. Правда, приветственная делигация какая-то уж больно малочисленная… Или же ты просто хотела сперва остаться один на один? Хе-хе-хе… Шалунья.

На последних словах незваный гость выразительно поиграл бровями, откровенно усмехаясь и даже не делая попыток сменить полностью расслабленную позу на что-то более приличное. Астрал же стремительно соображала, что ей делать в условиях, когда смертоносное оружие доспехов превратилось в шут знает что, из динамиков шлема льётся праздничная музыка, а микрофон вообще не работает. Как назло, охранников на этаже не осталось, а роботы стояли на своих местах, словно статуи, совершенно не собираясь защищать генерала.

— Оу… Я тебя расстроил? — поставив кружку на воздух, занявший хозяйское кресло посетитель наконец-то убрал задние лапы со стола и выпрямился, ставя на столешницу локти, чтобы сцепить кисти передних лап перед мордой. — Уж прости старика: мои манеры изрядно покрылись пылью… паутиной и плесенью.

Словно бы демонстрируя истинность своих слов, говоривший похлопал себя ладонью по груди, выбив из неё облака пыли. Впрочем, несмотря на кажущуюся несерьёзность вторженца, сиреневая пегаска не спешила расслабляться, усиленно придумывая способы спасения: как подсказывала логика, бежать было бесполезно, а атаковать…

«Если удивить, то можно чего-то добиться», — промелькнула в голове весьма самонадеянная мысль, показавшаяся в этот момент весьма соблазнительной.

— Я не ожидала гостей, — заметила генерал Осколка Анклава, полностью входя в собственный кабинет. — В ином случае лучше подготовилась бы.

— Я и без того впечатлён, — широко усмехнулся гость. — Правда, должен заметить, что современная мода в одежде мне не нравится: под этими железками так трудно понять, с жеребцом или кобылой общаешься…

В этот момент Астрал совершила движение крыльями, будто бы стряхивая капли воды, и с кончиков маховых перьев сорвались дуги почти белых молний… которые были небрежно пойманы на правую ладонь вторженца, скручены в шаровую молнию и брошены обратно. Всё это драконикус провернул с улыбкой на губах и беспечностью в позе, демонстрируя своё полное превосходство. А вот пегаске, вся электроника брони коей отключилась из-за прошедшихся по ней разрядов, пришлось делать над собой усилия только для того, чтобы позорно не свалиться на пол.

— Как же приятно осознавать, что молодые поколения не забрасывают своё саморазвитие… пусть их на это и подталкивают разные подозрительные личности, — вновь откинувшись на спинку кресла, Дискорд выдвинул ящик стола и достал из него красную полупрозрачную пирамидку, которую продемонстрировал неподвижной кобыле, удерживая на ладони грифоньей лапы. — Мы тут пообщались до твоего прибытия, и… немного не сошлись во мнении о том, какой хотим видеть Эквестрию. Слово за слово… В общем — твой учитель отправился туда, где ему самое место.

Пальцы драконикуса сжались, без усилий кроша прочнейший кристалл. Впрочем, Астрал уже чувствовала, что в артефакте нет души, так что демонстрация грубой физической силы попросту меркла перед осознанием, какой магической силой обладает гость. Вместе с этим пришло и понимание, что она полностью находится в его власти, а на помощь хоть от кого-то рассчитывать не стоит.

— Я вижу, ты в затруднительном положении? — сдув с ладони пыль, драконикус щёлкнул пальцами львиной лапы, заставляя в воздухе появиться консервный нож. — Позволь, я тебе немного помогу.

Не дожидаясь ответа, инструмент сам собой начал летать вокруг пегаски, при этом, словно бумагу, разрезая прочнейший металл. В то же время саму пони даже не ранило, что не могло не радовать и не вселять надежду на спасение (а если ей удастся добраться до оружия из звёздных сплавов…).

— Так-то лучше, — хлопнул в ладони и сложил передние лапы на груди тот, кого в жеребячьих сказках называли Духом Хаоса, и чью статую все желающие могли наблюдать в дворцовом парке Кантерлота. — Не стесняйся: чувствуй себя как дома. Какао, горячий шоколад… что-нибудь покрепче?

«Я бы не отказалась от рюмки спирта», — мысленно призналась летунья, а в следующий миг перед её мордочкой появилась стеклянная тара грамм на пятьдесят.

— Ни в чём себе не отказывай, — ухмыльнулся драконикус, весело сверкая сияющими золотом глазами. — Можешь считать, что сегодня я — бармен, который готов выслушать твою исповедь. Только постарайся не быть слишком скучной… Договорились?

«Гнилое сено! Он и мысли читает? Я же защищалась… А-а-а!» — мысленно махнув крылом, Астрал схватила рюмку правым передним копытцем и опрокинула её содержимое в горло (травить её собеседнику смысла не было, а нервы требовали хоть какой-то разрядки), после чего уже почти без удивления обнаружила летающий перед мордочкой солёный огурец, коим с аппетитом захрустела.

— Ты отнеслась ко всему спокойнее, нежели я ожидал, — хохотнул Дух Хаоса, ещё одним щелчком пальцев создавая кресло для собеседницы (при этом проигнорировав наличие пустого стула для посетителей).

— После падения Эквестрии, образования и развала Анклава, призраков, мутантов, злых роботов и живых мертвецов… вряд ли меня что-то может шокировать слишком уж сильно, — в тон Дискорду заявила сиреневая летунья.

— Не зарекайся, а то ведь я могу и проверить, — подмигнул драконикус, от чего по спине пегаски побежали табуны мурашек, а крылья сами собой прижались к бокам. — Что же до твоих слов — я их запомню. В следующий раз, когда мне нужно будет предстать перед публикой, я устрою нечто подобное.

— Не надо, — вскинув передние копытца, поспешно возразила Астрал. — Пони и без этого стали достаточно устойчивыми.

«Нужно следить за тем, что я говорю, а то он ведь может обычную шутку за инструкцию к действию принять», — сказки говорили, что нынешний гость в далёком прошлом был довольно… эксцентричным, если не сказать хуже, из-за чего в его обществе никогда нельзя было чувствовать себя в безопасности.

— Как скажешь, — не стал спорить драконикус, вновь беря с воздуха кружку и отпивая глоток. — Я здесь вот по какому вопросу: вы что за хрень с миром сотворили, дебилы недоразвитые?!

Из-за громкости голоса Духа Хаоса задрожало бронированное стекло панорамного окна, лопнули лампочки, осыпавшиеся мелкими осколками и треснула кружка в грифоньей лапе. Ощутившая направленную на неё жажду убийства пони, в один миг забывшая даже, как дышать, ощутила себя придавленной к креслу невидимой силой…

— Да у меня уши вянут от эха миллионов смертей, которое до сих пор ходит по Эквусу и не спешит стихать даже после применения Элементов Гармонии… а вы, безмозглые животные, продолжаете готовиться к новой войне! — глубоко вздохнув, стремительно успокаиваясь, нависший было над столом Дискорд откинулся на спинку кресла и с чавканьем сунул в растянувшийся рот чудом не рассыпавшуюся кружку, тут же начав её жевать, чтобы затем выдуть фарфоровый шар, словно бы из жевательной резинки. — Понимаю, что это не ты сделала, но… Какими нужно быть идиотами, чтобы, не успев восстановиться после почти свершившейся гибели цивилизации в расовой войне, начинать ещё и гражданскую? И это меня ещё называли Герцогом Раздора?!

Швырнув фарфоровый шар в стену, драконикус проследил за его полётом и тем, как он разбился на осколки, присоединяясь к стеклу от ламп на полу. Затем его внимание вернулось к летунье, едва успевшей перевести дух и прийти в себя.

— Что вы хотите… от нас? — спросила Астрал, стараясь даже не думать о чём-то плохом.

— Ничего особенного: продолжайте наращивать мощь, восстанавливать технологии… ну и плодитесь, — пожал плечами Дух Хаоса, усмехнувшись на недоумённый взгляд собеседницы. — Да-да, ты не ослышалась, маленькая пони: я хочу, чтобы вы плодились и размножались… как кролики. Хотя у кроликов это всё равно получится лучше. Хм… Заменить пони на разумных кроликов?

«Он это серьёзно?» — перед внутренним взором пегаски появился образ того, как её незваный гость щёлкает пальцами и… все пони превращаются в больших белых и серых кроликов, лишаясь крыльяв и рогов, но вместо этого получая лапы с пальцами.

— Ха-ха-ха-ха, — рассмеялся Дискорд, пару раз хлопнув ладонями передних лап. — Видела бы ты свою мордочку. Нет, я не стану вас превращать, пусть это и было бы довольно забавно. Но если за следующие пять лет ваша численность не возрастёт минимум вдвое, то лично тебя ждёт судьба, которую я бы не пожелал даже врагу. Мы поняли друг друга?

— Да, — сглотнув, тихо отозвалась Астрал, почему-то ни на секунду не усомнившись, что собеседник не шутит. — Но… если нам запрещено воевать, то…

— Не говори глупостей и не заставляй меня усомниться в твоей разумности, — перебил кобылу драконикус, сверкнув золотом глаз. — Вам нужно оружие, чтобы защищаться, в том числе и от возможных попыток присоединения к какому-либо государству. Мне будет интересно посмотреть, смогут ли пегасы и земнопони конкурировать с союзом четырёх рас на сколь-нибудь равных условиях.

— Четырёх рас? — удивилась сиреневая пегаска, тут же нахмурившись. — Неужели Эквестрия решила принять к себе кого-то ещё? Грифоны вряд ли согласились бы, как и минотавры… Коровы? Они всегда были младшими союзниками, как и бизоны… Неужели Спаркл решила заключить мир с зебрами?!

Кобыла не знала, возмущения, злости или обиды в ней было больше при осознании этой простой мысли. Однако же хихиканье Духа Хаоса сбило с летуньи боевой настрой, так как уж слишком снисходительным казался его взгляд, да и пакостной была улыбка (как у разумного, который знает некий очень важный и необычный секрет, раскрытие коего всех сильно удивит).

— Тебя, да и всех остальных жителей Осколков… ждёт сюрприз, — поднявшись из кресла, Дискорд вышел из-за стола стоя на задних лапах, передние сложив за спиной и высоко держа голову. — Пожалуй, я не буду портить эффект от готовящейся информационной бомбы. Помни, что я тебе сказал и делай выводы: если повезёт, то мы больше не встретимся… ученица.

Щёлкнув пальцами и создав яркую вспышку, собеседник исчез, оставив после себя кучи конфетти, бутылку коньяка на столе и сильнейшую мигрень, начавшую сдавливать голову Астрал. Сама пони была бы рада узнать, что всё произошедшее — результат действий её наставника из кристалла, ну или безумный сон, порождённый больным воображением переутомлённого разума, но…

«Я чувствую себя слишком старой для этого. Что там сказал Дискорд? Нужно увеличить численность вдвое?» — поднявшись из кресла, которое исчезло с глухим хлопком, летунья подошла к столу, открыла бутылку и присосалась к горлышку, не обращая внимания на вкус напитка.

— Ха-а-а… — оторвавшись от выпивки, генерал посмотрела на крошки красного кристалла, оставшиеся на столешнице и подтверждающие, что всё случившееся ей не привиделось. — Да пошло оно всё! Мне нужен жеребец… или парочка.

Брошенная в стену бутылка со звоном разбилась, а икнувшая Астрал направилась к выходу из своего кабинета, который уже не казался столь уж уютным, как прежде.

…

Дискорд пронаблюдал за кобылой, покачивающейся походкой удалившейся из помещения, после чего по-настоящему переместился на крышу здания. Вдохнув полной грудью запах промышленного города, он скривился, чувствуя раздражение от некоторых особенностей этого нового для бывшего пленника каменной тюрьмы мира. Впрочем, некоторые вещи позволяли с этим смириться: богатый выбор напитков, закусок, видеоигр…

«В высокоразвитой цивилизации, определённо, есть некий шарм. Ну а когда надоест век развитых технологий, ничто не помешает вернуть всё, как было», — широко ухмыльнувшись, драконикус превратился в подобие воздушного змея и, оставаясь ни для кого необнаружимым, полетел к следующей цели своего маленького путешествия.

На самом деле Дух Хаоса был на свободе уже не первый и не второй день: его тюрьма пала ещё тогда, когда Элементы Гармонии в первый раз ударили по площади, разрушая вредоносную магию (некромантию, поддерживающую подобие жизни в гулях, эти артефакты к таковой не отнесли). Только вот демонстрировать себя общественности он не спешил, предпочтя понаблюдать и оценить обстановку собственными глазами, а не через редкие видения, для чего даже создал настоящую статую в уже уничтоженном саду.

«А Селестия так гордилась этим гербарием. Вроде бы даже рассказывала о том, откуда ей привезли очередной кустик… Глупая кобыла: лучше бы не цветочки в последние годы нюхала, а головы разным оборзевшим расхитителям казны рубила», — вспомнив образ молодой белой аликорницы и той, кем она стала за тысячу с изрядным хвостиком лет, драконикус был вынужден признать, что и она заметно размякла (а ведь когда-то зашвырнула родную сестру в ссылку, перед этим с ней на пару разобравшись с целым городом).

Почему он не стал устраивать беспорядков в честь своего возвращения в мир? Просто в настоящий момент мало кто смог бы это оценить: Эквестрия в частности и Эквус в целом и без того за краткий срок пережили столько, что новая вспышка хаоса будет восприниматься чем-то обыденным. Да и это могло окончательно сломать хребет и без того подкосившейся цивилизации, удерживающейся на нескольких шатких столпах, одним из коих стал необычный разумный артефакт.

«А ведь для того, чтобы сломить нынешнюю Эквестрию, сделав её лёгкой добычей для внешних и внутренних врагов, нужно просто нажать на одну кнопку выключения. И пусть в убежище предусмотрены разные защитные механизмы, но… меня они даже на минуту не задержат. Так что все должны быть мне благодарны за спасение своего дома от моих действий!» — немного подумав, Дискорд сменил направление полёта, направившись в так называемую Республику Земнопони.

Что нужно было драконикусу в месте, где правила одна из самых скучных рас? Просто он осознал, что всеми остальными осколками Эквестрии правят кобылы, и только республиканцы умудрились отличиться. Сей досадный факт следовало как можно быстрее исправить, прежде чем в умные головы не пришла какая-нибудь светлая мысль…

«Решат ещё путём брака устроить союз. Да и численность пони нужно увеличивать, для чего нужно много кобыл. Ну а потом возьмусь и за остальных: грифонов, минотавров, гиппогрифов… Столько дел, а я один. Приходится работать на износ, не жалея живота своего. Золотой я драконикус: отдохнуть мне надо», — мысленно посмеиваясь над готовящейся шалостью, Дух Хаоса, который когда-то был самым обыкновенным одарённым, в совершенстве освоившим искусство трансформации веществ, сменил форму воздушного змея на гордого орла, взмахами широких крыльев ускоряя полёт.

* * *

На операционном столе лежал гуль-земнопони, шкура которого выцвела и облезла почти полностью, кожа посерела и огрубела, а глаза заплыли пеленой. Из его горла вырывались хрипы и рычание, зафиксированные в закрытом состоянии челюсти скрипели уцелевшими зубами, и лишь уши продолжали дёргаться вслед за ходящими вокруг пони.

— Пациент готов, — сообщила розовая единорожка в медицинском комбинезоне, противогазе и скрывающим голову капюшоне. — Вводите наномашины.

— Есть, — отозвались сотрудники, которые следили за показаниями датчиков. — Начался процесс ввода…

Через тонкую металлическую трубку, приставленную рободоком к ушному отверстию гуля, серо-стальная «жидкость» устремилась внутрь черепа подопытного. Едва миниатюрные механизмы оказывались внутри головы, как подчиняясь управляющему компьютеру направлялись к повреждённым участкам мозга, чтобы приступить к восстановлению их функционирования.

— Снимите зажимы, — приказала волшебница после того, как пациент перестал дёргаться и пытаться раскусить прутья, которые даже губами обхватить был не способен.

Прошло ещё какое-то время, после чего в напряжённой тишине, нарушаемой разве что сигналами от оборудования, прозвучал сиплый голос:

— Кто вы? Где я? Что… Что происходит?

Пони, жеребцы и кобылы, которые пусть и надеялись на новую разработку И.О.П. Твайлайт, на несколько секунд попросту замерли, после чего взорвались возгласами и ликованием, стукаясь копытами и обнимаясь. Лишь окрик главы проекта заставил их немного успокоиться и вернуться на свои места, в то время как единорожка задала пациенту вопрос:

— Вы меня слышите? Понимаете? Вы помните, как вас зовут?

— Я… слышу вас, — ответил гуль, попытавшись посмотреть на собеседницу. — Меня зовут… Меня зовут… Я… Что вы со мной сделали? Где я?! Отпустите немедленно!..

— Фиксирую увеличение мозговой активности…

— Введите в мышцы что-нибудь расслабляющее…

— Он же гуль!

— Он себе сейчас кости переломает!..

Возобновившаяся суета полностью поглотила лабораторию, заставляя энтузиастов искать способы помочь первому пациенту, вернувшему частичную осознанность после более чем года прибывания в состоянии более диком, чем у бешенного животного. Однако же трудности их не пугали, а первый значительный результат заставлял поверить в то, что всё это было не напрасно, а значит — скоро они смогут помочь всем тем тысячам несчастных, которые сейчас дожидались своей очереди в бесконечных складах городов Эквестрии.

— Доложите мисс Спаркл: у нас получилось, — негромко произнесла волшебница, улыбнувшись под маской противогаза и жалея лишь о том, что прямо сейчас не может приступить к тому, ради чего и занялась этими разработками столь фанатично.

«Подожди ещё чуть-чуть. Скоро мы всё исправим, и тогда… Тогда мы снова будем вместе. Все вместе».

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Дополнение машины

Примечание к части

Вы не ждали? А я написал.

Скрип-скрип… Скрип-скрип… Скрип-скрип…

— Мама, ты уверена, что хочешь именно этого? — сиреневая пони в белом комбинезоне с коротко остриженными гривой и хвостом шагала рядом с креслом-каталкой, в котором сидела пожилая единорожка-гуль, плоть коей настолько плотно сплавилась с сидением, что трудно было определить, где начинается одно и заканчивается другое.

— Да, дорогая, я всё решила, — терпеливо ответила Твайлайт Вельвет, укутывающаяся клетчатым бело-коричневым пледом, скрывающим её тело от шеи и до копытец задних ног. — И разве ты сама не говорила, что роботизированные тела ничем не уступают живым? Ведь «Благодаря технологии шаров памяти вычислительная система «Железного Призрака» позволяет симулировать весь спектр чувств и эмоций».

Пони, облачённые в такие же комбинезоны работников «Центра возрождения», изредка встречающиеся в широком и длинном коридоре, стены и потолок коего были выкрашены в голубое, а пол красовался матово-зелёным, старательно обходили двух беседующих кобыл, уже не в первый раз обсуждающих одну и ту же тему. Впрочем, учитывая тот факт, что нынешний спор должен был стать последним, то обе стороны собирались воспользоваться всеми своими доводами, запасёнными за минувшие годы…

— Но ведь став аликорном, ты сможешь не только полноценно использовать магию, но и обучишься летать! — воскликнула Спаркл, за что на неё сердито шикнул единорог средних лет, выходящий из одной из комнат, где пациенты проходили реабилитацию. — Простите…

— Хи-хи, — посмеялась над реакцией своей дочки кобыла-гуль, заставив ту обиженно насупиться. — Прости-прости, Твайли. Просто я не устаю удивляться тому, насколько ты помолодела не только внешне, но и внутренне. С тебя будто бы сняли огромный груз… Дело ведь в каком-то жеребце?

— Что? Нет… Разумеется, нет! — поспешно ответила сиреневая пони. — Ты же знаешь, что у меня почти нет свободного времени, а тратить его на отношения было бы неразумно. Не сейчас… Да и спешить мне теперь некуда.

На последних словах молодая аликорница, чья трансформация полностью завершилась чуть больше года назад, шевельнула сложенными на спине крыльями (даже вспоминать о том, что пришлось вскрывать шкурку на спине для того, чтобы их освободить из плена кожаных мешков, было крайне неприятно). Однако же на появлении дополнительных конечностей изменения не завершились: фигура и без того довольно симпатичной волшебницы стала более поджарой, пусть небольшой слой подкожного жира и сохранился обеспечивая плавность изгибов, да и рост уже позволял смотреть на большинство собеседников сверху вниз. Учитывая же, что почти все аликорны, прошедшие процедуру превращения при помощи ЗВТ, имели синий или зелёный цвет шёрстки, да и весьма схожие черты внешности… младшая из триархов привлекала к себе внимание не меньше принцессы Селестии, вернувшейся в число полноценно живых чуть менее двух лет назад.

— Поверь моему опыту, Твайли: работа никуда от тебя не денется, а вот всех жеребцов могут и разобрать, — поучительным тоном заговорила Вельвет, приподняв уголки губ и устремив взгляд куда-то вперёд. — Сорокалетние жеребцы бывают только двух видов: либо уже занятые… либо такие, что лучше бы были занятыми. Исключения лишь подтверждают правило.

— Мама, я уже не маленькая кобылка, чтобы ты мне об этом рассказывала, — возмутилась хранительница Элемента Магии, в порыве чувств даже распахнув крылья и прицокнув правым передним копытцем.

— Для меня ты всегда будешь моей маленькой Твайли, — примирительным тоном отозвалась единорожка-гуль. — Смирись и получай удовольствие.

— Пу-у-уф, — надув щёки, медленно выдохнула Спаркл. — Хватит переводить тему. Ты ведь знаешь, что тело аликорна во всём превосходит «Железного Призрака». Аликорны могут полноценно колдовать, летать…

— Заниматься любовью, — поддержала дочь Вельвет.

— Мама! — вспыхнула мордочкой сиреневая пони, сама не понимая, отчего именно.

— Разве я не права? — невинно похлопала глазами пожилая волшебница. — Только не говори, что ты совсем не пользуешься этой функцией…

— Гр-р-р, — зарычала Твайлайт, затем махнула хвостом и резко успокоилась. — Почему ты не хочешь снова стать…

— Снова стать живой? — подсказала Вельвет, тоже переходя на серьёзный тон. — Твайли, я очень рада тому, что ты и Шайнинг готовы пойти ради меня на многое, но… мне это не нужно. Ты ведь знаешь, что после очистки Кантерлота от розового облака и переезда в Понивилль я увлеклась просмотром воспоминаний и виртуальной реальностью? Твой поньфренд… Ладно-ладно, вы просто коллеги. В общем, мне не нужно тело аликорна, Твайли. Летать я смогу и без крыльев, коллекция воспоминаний позволяет симулировать всё, от вкусной еды до спуска в бочке по водопаду. Ну, а единственное, для чего живое тело действительно может быть нужно… У меня есть ты и Шайнинг, и больше я жеребят заводить не собираюсь. И вообще, мне по возрасту с внуками нянчиться пора, а не своих малышей заводить!

— Ты ведь скучаешь по папе? — то ли спросила, то ли констатировала сиреневая аликорница, когда они уже вплотную приблизились к двустворчатым дверям операционной-лаборатории, находящейся в конце длинного коридора.

— Да, милая, — после небольшой паузы ответила единорожка-гуль. — Но не переживай об этом: пока я не буду уверена, что у вас всё хорошо — вы с Шайнингом от меня не отделаетесь.

Заявив это, пожилая кобылка собственным телекинезом распахнула двери и въехала в залитое белым светом помещение, где работники центра уже готовили оборудование к новой процедуре: на низком столе лежало тело, полностью копирующее живую единорожку светло-серого цвета лет двадцати пяти что на вид, что на ощупь, и лишь кабели, тянущиеся от её затылка к шлему, похожему на фен из парикмахерской, выдавали синтетическое происхождение. Встретив подобную пони на улице, вряд ли кто-то даже задумался бы о её необычности…

Благодаря Тви-икс проект «Призрак в доспехах» был переработан и получил название «Железный призрак», что не совсем точно описывало его природу. Как таковое, железо в этих роботах не использовалось вовсе, а применялись куда более лёгкие и прочные сплавы как для скелетного каркаса, так и для защищающих важные «органы» пластин. Кристаллы, золото, искусственные мышцы, высококачественный заменитель кожи и износостойкая шерсть были далеко не всем, что использовалось при сборке каждой платформы (всё же в условиях, когда валюта стала виртуальной, беречь драгоценные ресурсы стало бессмысленно).

— Ваше высочество, — красношёрстый и синегривый техник изобразил поклон, после чего обратился к пожилой пони-гулю. — Миссис Вельвет, у нас всё готово для процедуры. Если вы согласны начинать, то уже через двадцать минут сможете выйти отсюда на своих новых ногах.

— Я сама этим займусь, если вы не возражаете, — произнесла Твайлайт тоном, который не терпел возражений. — Не беспокойтесь о трудностях: мне помогут. Крусейдер?..

— Готов к работе, мисс Спаркл, — прозвучал голос из динамиков под потолком, а из дальних углов выехали два рободока.

— Мисс Вельвет, вы согласны с тем, что операцию проведёт принцесса Твайлайт? — на всякий случай переспросил техник.

— Разумеется, милок, — пародируя сельский говор, откликнулась пожилая пони. — Разве ж я не могу доверять своей дочке и её поньфренду?

— Мама… — только и вздохнула сиреневая аликорница, наблюдая из-под полуприкрытых век, как работники лаборатории покидают помещение.

* * *

Яркое солнце, сияющее на голубом небосводе, пыталось ослепить глаза, защищённые авиаторскими очками, бьющий в мордочку ветер беспощадно трепал длинную гриву, не оставляя и намёка на когда-то сложную причёску, радостный визг оставался где-то позади и не успевал за скоростью взлётов и падений, крутых виражей и умопомрачительных мёртвых петель. Время от времени дракон, широкие крылья коего с гулом разрезали воздух и красовались похожей на драгоценные камни мелкой фиолетовой чешуёй, начинал изрыгать пламя, огненным ореолом окутывающее его же голову, заставляя сердце трепетать испуганной птицей…

Внизу расстилались изумрудные поля, вновь поросшие травой после долгой зимы и отравления радиацией, змеились серебристые реки и сверкали гладью озёра. Древесные рощи радостно тянулись своими ветвями к солнцу, скрывая под кронами переживших все невзгоды зверей…

Рарити, пристёгнутая к спине Спайка широкими ремнями, сидящая в своеобразном седле и держащаяся за основание мощной шеи передними ногами, не способными обхватить своего «скакуна»… была счастлива. В эти минуты, когда они с ранее маленьким огнедышащим ящером, который пронёс свои чувства к белой единорожке через все десятилетия и тяжкие испытания, были одни, тревоги и невзгоды, заботы и трудности оставались далеко-далеко, оставляя в душе место только одному чувству…

И это было прекрасно.

* * *

Щелчок пальцев заставил десятки мониторов, расположенных на стенах круглого зала, вспыхнуть, заполняя пространство мерным сиянием изображений, транслируемых с многочисленных камер системы наблюдения за островом, затерянным где-то в океане. Удовлетворённому взгляду единственного наблюдателя предстали бараки и арены, поля и небольшой лесной массив, горный хребет и пляжи с белоснежным песком…

— Гхм-гхм… — откашлявшись, сидящий в глубоком удобном кресле Дискорд, одевшийся ради такого случая в багряно-красный деловой костюм и шляпу с широкими полями чёрного цвета, постучал когтем грифоньей лапы по микрофону, удерживаемому в львиной лапе. — Приветствую вас… бандиты, хулиганы, алкоголики, тунеядцы. Все вы — антисоциальные личности, которые так или иначе желали сломать строящийся режим изнутри, а потому и стали моими гостями. Хотите попасть на свободу с чистой совестью? Тогда вам придётся сыграть со мной в игру, правило у которой только одно — нет никаких правил! На этом острове нет электричества, за его пределы нельзя телепортироваться или отправить сообщение… об этом я позаботился… но на нём есть толпа мародёров, насильников, убийц и политиков-интриганов. Я даже не знаю, кто из вас опаснее… Хе-хе.

Прервавшись, чтобы отпить горячего шоколада из кружки, появившейся в свободной лапе, драконикус причмокнул губами и ухмыльнулся. Новые технологии, позволяющие издеваться над живыми игрушками, не отрывая зада от кресла, ему определённо нравились. Ну а то, что для обустройства своей игровой площадки пришлось немного побегать и позаимствовать некоторое оборудование (вместе с инженерами, которые его устанавливали, но потом были лишены памяти и отправлены обратно) являлось незначительной мелочью.

«В конце концов… я — Дух Хаоса, Герцог Раздора и прочее-прочее-прочее. Раз уж нельзя пока что показываться в большом мире и нести свой порядок в массы, то займусь тренировками на кроликах. Хм… может, действительно превратить часть подопытных в кроликов?» — поставив кружку на воздух, Дискорд почесал подбородок острыми когтями, разглядывая уже начавших ссориться между собой пони, грифонов, минотавров, лошадей, зебр…

— Пожалуй, я и без того хорошую коллекцию собрал, — наконец принял решение хозяин острова, вновь отпивая немного шоколада, чтобы вернуться к своему монологу: — Возвращаясь к игре, я должен вас предупредить, что каждый день буду вносить что-то новое. К примеру, сегодня, раз уж вы только что очнулись и ещё не освоились, единственной вашей целью будет… установить иерархию. В бараках есть спальные мешки, немного посуды и лекарств, запас которых пополняться не будет. Наслаждайтесь отдыхом и прекрасной погодой, так как, возможно, другого шанса для этого уже не предоставится.

Отложив выключившийся микрофон на пол, драконикус щёлкнул пальцами, и у него на коленях появилось огромное ведро попкорна, горсть которого он тут же забросил себе в пасть, начав с удовольствием жевать. Взгляд разноцветных глаз скользил от одного экрана к другому, отмечая буквально на ходу создающиеся альянсы, образующиеся конфликты, возможных лидеров и изгоев создающейся общины. Дело осложнялось ещё и тем, что некоторые островитяне обнаружили, что проснулись совсем не в своём теле, о чём далеко не все спешили оповещать окружающих…

— Ах… — потянувшись всем телом и заложив передние лапы за голову, Дискорд прищурился и самодовольно заявил: — Как же приятно совершать хорошие дела.

* * *

Город сиял миллионами граней, отбрасывая солнечные зайчики на стены и мостовые, красующиеся нежно-розовыми, небесно-голубыми и изумрудно-зелёными цветами. Вдоль обочин дорог в клумбах цвели цветы, аккуратные дворики украшала ровная травка… а сверху всё это великолепие накрывал энергетический купол, создаваемый Кристальным Сердцем. По дорожкам же под мелодичный цокот множества копыт прогуливались семейные тройки из двух пони и чейнджлинга, которые оживлённо между собой общались, смеялись, время от времени пихались в бока, словно озорные жеребята… коих тут и там бегало пусть и не сильно много, но и не мало.

За всем этим, стоя на одном из балконов дворца, наблюдала Визалис, находящаяся в личине белой единорожки с зелёными гривой и хвостом, а также изящными полупрозрачными изумрудными крыльями стрекозы (ну или феи).

Вообще, после некоторых обсуждений возможной интеграции чейнджлингов в общество кристальных пони, медленно, но верно возвращающих своему городу привычный вид, советом из королевы, принцессы-императрицы и принца было принято решение не маскировать перевёртышей полностью. Все должны были видеть, что они являются другой расой, но вот вместо истинного облика существ, похожих на каких-то насекомых, была выбрана модель единорога с крыльями насекомого. Таким образом они сохранили возможность открыто летать и пользоваться магией, но при этом не вызывали у горожан внутреннего отторжения.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы найти тот баланс во внешности, который привлекал бы и жеребцов и кобыл, при этом не вызывая особой зависти, дальнейший же успех в каждом отдельном случае зависел уже от навыков в психологии. В конце концов, кто может понять собеседника лучше эмпата, который чувствует эмоции и знает, что нужно произносить и делать для поддержания хорошего настроения у обоих партнёров? Даже Каденс оценила то, что постоянная психологическая поддержка перевёртышей помогла её подданным легче пережить кошмары минувшей катастрофы, временами служа той основой, которая скрепляла начавшие раскалываться семьи.

«Жаль, что Кризалис этого не видит», — заметив, как жёлтый жеребец и коричневая кобылка, которые шли справа и слева от синегривой кобылки-чейнджлинга, о чём-то оживлённо вещающей своим спутникам, хитро переглянулись, а затем резко приблизились и поцеловали её в щёки, заставив сбиться с шага и потемнеть мордочкой, Визалис только удовлетворённо вздохнула.

Условие принцессы любви, запрещающее детям её роя заводить моногамные отношения с пони, было… неприятным, но не более того. В конце концов, она вполне понимала опасения аликорницы, прекрасно осознающей возможности эмпата в создании правильного впечатления о себе, чем её народ нередко пользовался в былые времена. Всё же разумные всех видов нередко влюбляются именно в выдуманный ими же образ, а потом уже начинают замечать некие несовпадения с ним, которых не может не быть у их избранников или избранниц…

«Но мы такого лишены. Мы можем быть именно теми, в кого они влюбляются, зачастую даже превосходя оригинал на порядки. Скромная библиотекарша, боящаяся выйти в свет и нуждающаяся в защите? Изволь: в отличие от прототипа, которая сама способна втоптать в грязь любого обидчика что словесно, что магически, дочь роя будет отыгрывать слабость настолько достоверно, что ни у кого не возникнет и малейших сомнений. Герой без страха и упрёка? Чуть опаснее, но тоже исполнимо. Единственный минус этих масок состоит в том, что только самые опытные чейнджлинги умеют делать их полноценными, но с маленькими изъянами, что лишь добавляют натуральности», — королева досадливо дёрнула ухом, вспоминая тот неприятный факт, что зачастую именно слишком идеальный образ становился причиной того, что их сородичей раскрывали во время инфильтрации.

Но теперь всё было по-другому: чейнджлинг-помощник, способный быть жеребцом или кобылой, исполняющий роль горничной, кухарки, телохранителя, стал не паразитом, а статусной привилегией состоявшихся пар. И пусть из-за малочисленности пони сейчас далеко не все члены роя могли найти постоянную «работу», но собираемой любви более чем хватало на прокорм тех, кто бодрствовал и трудился ради общего блага.

* * *

Вновь передо мною виртуальный зал, в котором за круглым столом расположились мои основные подпрограммы. Казалось бы, ещё не так давно я их создал из-за осознания, что попросту не справляюсь со всеми делами сам, а уже сейчас каждый из них имеет свою копию, загруженную на органическую платформу, находящуюся на постоянной связи с прототипами (удобно иметь живые копыта в реальном мире, так как это позволяет добиваться того, что роботу недоступно из-за его природы).

— Подведём итоги, — жестом указываю на Целителя, что присутствует здесь в облике зелёного аликорна. — Твои выводы по последнему проекту?

— Взятое под контроль и защиту поселение зебр — это кладезь полезной информации, — соединив передние копытца перед собой и поставив локти на край столешницы, начала вещать единственная подпрограмма с женским самосознанием. — Разработанное зелье смены пола, вызывающее перестройку организма на клеточном уровне, можно назвать ключом к познанию природных свойств чейнджлингов, для которых подобный процесс естественен.

— Проблема только в том, что кобыла пусть и становится жеребцом внешне и полностью ощущает себя представителем «сильного пола», но отцом стать не сможет, — заметил Мыслитель. — Тут нужны более глубокие воздействия, ну или же больший срок на трансформацию. И я этому даже рад.

— Поясни, — попросила зелёная аликорница, повернувшись к коллеге.

— Он снова о теории высшей расы, — поморщился воин, изображающий красного пегаса. — Будто аликорны, получив возможность не только любиться, но и расхлёбывать плоды своей любви, вдруг решат, будто остальные пони — низшая ступень эволюции и вообще не нужны. Да-да, подобная угроза есть… была бы, если бы основа не следил за каждым представителем понижизни через пип-баки.

— Что не мешает некоторым из них исчезать бесследно, — заметил Мыслитель. — Статистика показывает, что если всех пропавших собрать в одном месте, то получится неплохая такая деревня, о которой мы не знаем ничего. И это не говоря уже о необходимости разгребать проблемы, возникающие из-за неожиданной пропажи тех или иных пони, у которых имелись знакомые, друзья и даже родственники. Лишь благодаря тому, что на общем фоне подобные ситуации остаются единичными, мы всё ещё не получили волны недоверия в свой адрес.

— Исчезновения начались с рейдеров, а в Эквестрии они коснулись лишь пони из списка неблагонадёжных, — поддержала тему Целитель. — Если мы не сможем это остановить, то рано или поздно у многих начнут возникать вопросы как минимум, в нашей компетенции, а то и вовсе появятся подозрения, что мы и являемся причиной исчезновений.

— Я этим занимаюсь, — проворчал Воин. — К делу привлечены все возможные ресурсы, которые не вызовут панику у пони.

— К этому вопросу мы ещё вернёмся, — прерываю обсуждение, чтобы направить его в нужное русло. — Целитель, какие ещё перспективы имеет помощь восстановлению зебр, как расы?

— К сожалению, среди поселенцев нет мастеров алхимии, а потому большую часть по-настоящему ценных составов придётся восстанавливать экспериментальным путём… после того, как будут получены урожаи с гидропонных ферм, — зелёная аликорница сделала паузу, пару раз стукнула друг об друга передними копытцами и продолжила: — Самым полезным для нас является зелье ускоренного старения. Состав довольно простой и старый, использовался в прежние времена как способ казни для преступников, которые за считанные дни из полных жизни жеребцов и кобыл превращались в дряхлых стариков. К сожалению, зелье имеет массу побочных эффектов вроде истощения организма, приводящего к хрупкости костей, выпадению шерсти и подобным последствиям. Однако же если обеспечить доступ питательных веществ и уменьшить концентрацию примерно от ста до тысячи раз, то мы получим средство, которое позволит ускоренно выращивать зародыши до состояния взрослых представителей понижизни за годы. При этом развитие плода будет происходить естественно, а не как сейчас — под магической стимуляцией. Безопаснее могут быть только темпоральные ловушки, но их создание и поддержание для массового использования слишком затратны. Остальные зелья вроде стимуляторов и лекарств имеют эквестрийские аналоги схожего качества…

…

После обсуждения вопросов об ускоренном выращивании как клонов, так и обычных зародышей, мы перешли к проекту «Железных Призраков». Несмотря ни на что, физически они уступают земнопони, искусственный рог позволяет использовать не так уж много заклинаний, да и их сила оставляет желать лучшего… зато имеется возможность прямого взаимодействия с технологиями, а также использования синтетиков как пилотов для техники вроде боевых роботов или истребителей. И пусть меня обвиняют в чрезмерном милитаризме, из-за которого каждая вторая технология Эквестрии имеет двойное назначение, но моя паранойя упорно твердит, что лучше иметь средства защиты и нападения, когда они не нужны, нежели не иметь тогда, когда их наличие будет необходимо.

Под предлогом поддержания безопасности пони, которые сейчас являются хранительницами корон, содержащих в своей основе частицы душ принцесс, были отосланы заниматься подготовкой своей молодой замены. Всё же пусть у нас и имеются искусственные аликорны, но принцессы по-прежнему остаются символом, в нынешние времена даже более важным, чем прежде.

И вот теперь, в то время как Республика Земнопони пытается найти лекарство от газа, жертвы которого при попадании на шкуру большого количества воды меняют пол (полноценно, а не как испытатели зелья зебр), что заставляет учёных Эквестрии рвать волосы на головах из-за непонимания процесса, а меня держаться от этих исследований подальше из-за угрозы зависнуть, словно старенький ПК, а пегасы делают робкие шаги в сторону перестроения промышленности на гражданские производства, у меня возникло время подумать о своём будущем. Конечно, можно продолжить существовать как суперкомпьютер, дабы однажды научиться полноценно чувствовать при помощи удалённого оборудования, но… Даже если не учитывать, что на меня воздействуют протоколы «Стойл-Тек», влияющие на каждое принимаемое решение, подобное существование остаётся ограниченным.

«Оставаться могущественным суперкомпьютером, запертым в подземном бункере, либо же обрести свободу ценой части возможностей?».

На самом деле, по крайней мере для меня, ответ на этот вопрос был очевиден. А потому, пользуясь доступом к самым совершенным технологиям и умам этого времени, мне остаётся лишь начать проектировать для себя новое тело. В конце концов, пусть я и взял на себя обязанность заботиться о понижизни, унаследовав её от прежнего «Крестоносца», но это совсем не значит, что мне нравится посвящать этому всего себя.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Вне машины

Примечание к части

Конец — делу венец.

«Активация… Загрузка данных… Установка программ… Диагностика систем… Завершено».

«Поиск дополнительных устройств… Соединение… Загрузка данных… Проверка соединения… Диагностика систем… Завершено».

Прошедший по телу разряд тока заставил мышцы конвульсивно дёрнуться, после чего в лёгкие ворвался поток тёплого мягкого воздуха, в коем ощутимо веяло ароматом сирени. Цепочки ассоциаций, возникшие в биологическом процессоре, вызвали ускорение сокращений кровяного насоса, что в свою очередь ускорило доставку биохимических веществ ко всем частям платформы, тем самым запуская новый виток стимуляции всех систем. В фоновом режиме перед визуальными сенсорами мелькали оповещения, тут же анализируемые заменяемыми электронными вычислителями, чтобы быть рассортированными на важные, маловажные и достойные помещения в архив с созданием соответствующих ссылок.

Датчики звука зафиксировали приближающийся цокот, который на фоне гудения серверов и иного оборудования выделялся своей резкостью и целеустремлённостью. Спустя несколько секунд мои тактильные биологические датчики просигнализировали о кинетическом воздействии на переднюю часть головного модуля платформы, после чего прозвучало слово…

— Буп.

Звуковые локаторы дёрнулись, биологические ставни разошлись и свету белых электрических ламп открылся доступ к моим визуальным системам слежения. В первые мгновения органические оптические устройства настраивались на режим работы, соответствующий интенсивности освещения, из-за чего получаемое вычислительными модулями изображение было нечётким, но вскоре природные программы справились со своей работой и передо мной предстала сиреневая аликорница, одетая лишь в сине-серебряное подобие короны, на деле являющееся средством связи с виртуальной реальностью.

Правая передняя нога представительницы понижизни была протянута к головной части моей биологической платформы и подошвой копытца надавливала на самый кончик устройства распознавания запахов и фильтрации поступающего воздуха. Выражение мордочки принцессы Спаркл выдавало волнение, обеспокоенность и ожидание…

— Операция прошла успешно, мисс Твайлайт? — благодаря загруженным воспоминаниям копий моих подпрограмм Целитель, Воин, Мыслитель и Техник, перенесённых на биологические платформы задолго до того, как я принял решение о собственном перемещении, говорить оказалось пусть и непривычно, но довольно просто, пусть наличие препятствия перед воздуховодами и делало голос несколько гнусавым.

— Мог бы хоть улыбнуться, — обиженно надулась крылато-рогатая пони, убирая свою конечность от моей морды, чтобы встать на четыре точки опоры (при этом она гордо, но не без изящества подняла голову и чуть выпятила грудь, шевельнула прижатыми к бокам крыльями и прикрыла лучащиеся довольством глаза). — Процесс переноса души прошёл успешно. Как твои воспоминания? Появились какие-нибудь необъяснимые желания? Тяга к захвату мира или уничтожению всего живого?

— Все события последнего года находятся в быстром доступе памяти, как и основные происшествия всех лет с момента активации «Крестоносца». Личностные воспоминания не пострадали; архивы памяти «Крестоносца» находятся в прямом доступе и могут быть просмотрены в любой момент; подозрительных желаний не обнаружено; стремления захватить-уничтожить мир не обнаружено.

— Эй… Включай уже понячью модель поведения, — шутливо насупилась Твайлайт. — Я знаю, что ты это можешь.

— Принято, — напрягая передние ноги, которые впервые в этой жизни выполняют хоть какую-то работу самостоятельно, из-за чего слегка подрагивают, невзирая на неплохую физическую форму, принимаю сидячее положение и медленно осматриваюсь, поворачивая голову вправо-влево. — Как… необычно.

— То ли ещё будет, — хмыкнула Спаркл, затем хитро улыбнулась и шагнула вперёд, чтобы, встав на задние ноги, передними копытцами опереться на край стола, где находилась моя… находился я. — Посмотри на меня, Крусейдер.

Повернув шею так, чтобы смотреть прямо перед собой, из-за непривычки едва не сталкиваюсь с мордочкой сиреневой аликорницы, синяя грива коей слегка развевается на неощутимом ветру, красуясь двумя фиолетовыми полосами, похожими на туманные следы на вечернем небе. Внимательно посмотрев в мои глаза, она зажмурилась и наклонилась вперёд, при этом приоткрывая рот так, чтобы своими губами накрыть мои.

»…?!» — промелькнула в моём головном процессоре высокоинтеллектуальная мысль, когда в рот ворвался чужой язык, начав там хозяйничать.

Мысленная команда — и мир замедляется, а в моей голове появляются изображения, фиксируемые камерами внутреннего слежения за стойлом. Благодаря ускорению мышления и высококачественной оптике удаётся во всех подробностях рассмотреть принцессу науки, как стали звать сиреневую аликорницу после завершения её трансформации, растянувшейся на долгие три года, начиная от прижавшихся к голове ушей, сосредоточенно нахмуренных бровей и зажмуренных глаз, и заканчивая полураспахнутыми крыльями, напряжённой спиной и стройными ногами с проступившим рельефом мышц. На её фоне светло-серый, почти белый единорог с чёрными гривой и хвостом, широко распахнутыми красными глазами и рисунком какой-то книги на бедре (?) смотрится довольно… непрезентабельно.

«Сохранить. Поместить в архив. Ограничить право доступа…» — быстро отдав новые команды, едва пони начала отстраняться от меня, возвращаю мышлению привычную для всех скорость.

— М… Что это было? — спрашиваю ровным голосом, смотря в глаза тяжело дышащей сиреневой аликорницы, мордочка коей слегка покраснела.

— Я украла твой первый поцелуй, — гордо заявила Спаркл, вскинув ушки и ткнув меня правым передним копытцем в грудь. — Теперь живи с этим.

На последних словах собеседница показала язык, отступила назад и, встав на все четыре ноги, поспешно направилась к выходу из серверной, где кроме нас и пары дронов-шестилапов, находящихся в режиме ожидания, больше никого не было. Остановившись перед дверью, она обернулась и произнесла:

— Привыкай к новому телу, но не задерживайся тут: мы будем ждать тебя в атриуме. И… Крусейдер, я не забыла твоё предложение.

Договорив, пони выскользнула за дверь, а автоматическая створка закрылась, тем самым отрезая меня от возможности что-либо ответить. Оставалось только покачать головой, мысленно обращаясь к записи того момента, когда, поддавшись ещё не слишком сильно пострадавшим эмоциям, я совершил поступок… о котором не жалею.

Подняв правую переднюю ногу, прикасаюсь копытом к губам, на которых ещё остался вкус сирени. Произошедшее было неожиданным, необычным… что уж греха таить — довольно приятным. Разум подсказывает, что этим нужно пользоваться, так как Твайлайт — не просто завидная невеста, но ещё один из сильнейших магов, гениальнейший учёный, ну и не последняя персона во властных структурах. Только вот…

«Мне надоело руководствоваться разумом. Все годы существования в качестве машины я только этим и занимался. Нужно хотя бы попытаться положиться на свои эмоции и чувства живого тела… Для этого ведь всё и затевалось?» — немного подумав, решаю отложить данные рассуждения на иное время, а сам, поднявшись на четыре ноги, спрыгиваю со стола…

— Ай, — произношу уже лёжа на полу, довольно болезненно приземлившись почти плашмя. — Боль — это неприятно. Нужно больше практики: похоже, что одних воспоминаний для нормального управления телом мало.

Перекатившись на живот и поджав под себя ноги, вновь поднимаюсь в стоячее положение, а затем осматриваюсь. Первое, что бросается в глаза — терминал «Крестоносца», который лишился управляющего ИИ и теперь работает едва ли на десять процентов от всей своей мощности.

Пытаюсь найти в себе чувства к этому суперкомпьютеру, который долгое время был моим телом и оставил на моём разуме след, который вряд ли когда-нибудь исчезнет. Однако же… он ничего не вызывает… за исключением удовлетворения от того, что этот этап существования позади. Да, это устройство позволяло ощутить себя вездесущим, всезнающим, могущественным, и далее по списку, но в то же время понимание собственной ограниченности оставалось всегда.

«Можно создать виртуальную реальность со всеми эффектами присутствия, но от этого в реальном мире не перестанешь оставаться машиной из металла, кристаллов, пластика и иных материалов», — взгляд сам собой скользнул к консоли управления, скрытой под бронестеклом, при помощи которой можно было отключить все функции суперкомпьютера.

— Да пошло оно всё, — мотнув головой, отворачиваюсь от «Крестоносца» и направляюсь к двери, ведущей из помещения, за которой совсем недавно скрылась Твайлайт Спаркл. — Как-нибудь в другой раз предамся рефлексиям и философствованию.

При помощи встроенного оборудования подключаюсь к камерам шестилапов, чтобы посмотреть на себя со стороны. Почему светло-серый единорог, а не аликорн при условии, что взятые под покровительство зебры, полностью признавшие своё поражение в войне, предоставили зелье, помогающее сменить пол? Честно говоря… сам не знаю: это нелогично, но так мне кажется более правильным. Впрочем, если вдруг будет такая необходимость, то при помощи некромантии можно сменить оболочку ещё раз.

«Наверное, на моей прежней родине многие теперь поступают схожим образом», — отмечаю краем сознания, улыбнувшись самому себе через камеру.

— Пора идти, — делаю шаг вперёд, затем второй и третий…

Автоматическая дверь отъехала в сторону, открывая моему взгляду скрытое в темноте пространство атриума, в котором царят тишина и покой. Стоит мне захотеть — и свет включится, либо же в мою голову начнёт поступать информация от тепловизоров и иного оборудования, но…

Шаг за шагом продолжаю идти, уже оказавшись по ту сторону порога, всем телом ощущая прохладу циркулирующего воздуха (до чего же приятное чувство). Нос улавливает какие-то ароматы, которые тут же разбираются на составляющие вживлённой в организм электроникой, но мне совершенно не хочется вчитываться в сообщения, мелькающие зелёными огоньками на периферии зрения (было бы что-то опасное, появились бы красные обозначения).

Дверь с шелестом закрывается, погружая зал в темноту… лишь для того, чтобы в следующий миг она взорвалась светом, яркими цветами и шумом хлопушек, музыки и голосов, выкрикивающих хором одни и те же слова:

— С днём рожденья!

…

Селестия стояла рядом с сестрой, выкрикивая поздравления вместе с другими пони: у неё на шее висел венок из ярких бумажных цветов, на голове красовалась корона из уже настоящих бутонов, распространяющих вокруг одуряющий аппетитный запах. Луна, которую тоже не обошла участь участия в торжестве их старого-нового друга, носила на голове высокий картонный колпак красно-фиолетового цвета, с накидкой в виде золотой мантии и бусами из конфет. Чуть дальше стояли Шайнинг, всё же дождавшийся своего клонированного тела и закованный в доспехи из золотой фольги, а также Каденс в леденцовой короне и белом платье, скрывающем округлившийся живот (принцесса любви всё сильнее нервничала, потому что боялась нового нападения, пусть это и было крайне маловероятным событием, и только оказавшись в бункере, смогла немного расслабиться).

«Боюсь, до рождения жеребёнка мы её отсюда уже не вытащим», — подумала принцесса дня, улыбнувшись своей названной племяннице, вроде бы даже искренне наслаждающейся происходящим.

С другой стороны от белой аликорницы, при помощи магии превращения сумевшей вернуть рост и внешность, стояли Твайлайт, накинувшая мантию из голубых лепестков с большим шоколадным медальоном на груди, Трикси Луламун, облачившаяся в шляпу волшебницы и плащ со звёздами, Дидзи Ду, нацепившая на голову сдобный шлем… Жёлтая пегаска, являющаяся хранительницей Элемента Доброты, стояла вместе с крупным земным пони, а у их ног радостно подпрыгивала маленькая золотистая крылатая кобылка; Рейнбоу Дэш и Свити Белль тоже были вроде бы и со всеми, но в то же время и сами по себе, на что уже даже Рарити смотрела сквозь копыта. Были тут и Эпплджек с генералом Бустером, и Оникс Шилд с дочерью…

— Эй-ей-ей-ей-ей! — голос немолодой белой единорожки, сидящей за пультом диджея, разнёсся под сводами атриума стойла двадцать девять, заставляя все остальные звуки утихнуть, а внимание пони переместиться на Винил, сверкающую самодовольной улыбкой и стёклами тёмных очков. — Крестик, я жутко хотела первой поприветствовать тебя в этом прекрасном новом мире, но эти вредины меня не пустили. Однако же пользуясь служебным положением и статусом младшего администратора, которого никто не потрудился меня лишить до сих пор, я первой дарю тебе подарок… Окти, зажигаем!

Грянула музыка, вспыхнули софиты, основной свет в атриуме потускнел, и не успел едва спустившийся с лестницы светло-серый жеребец что-то сказать, как ему на шею был надет венок из цветов, а на голову водружён картонный колпак. На свободное пространство же вышла серая единорожка десяти лет, одетая в простенькое, но от того ничуть не менее элегантное платье, рядом с которой, словно бы материализовавшись из воздуха, возникла розовая земнопони с большим жёлтым бантом в кудрявой гриве.

Мы пришли по приглашению,

В этот день, в твой светлый праздник.

В новый день, в твой день рождения,

Мы хотим тебя поздравить…

Тебя поздравить…

— Поздравляем!..

— Поздравляем!..

— Мы счастья тебе желаем!

— Пусть не со мной, так с другой, — сдвинув очки на кончик носа, игриво подмигнула Винил.

— И снова все… — взмахнула правым передним копытцем, указывая на собравшихся в атриуме пони Октавия.

— Поздравляем! — откликнулись жеребцы и кобылы.

— Ещё раз! — воскликнула Пинки Гам.

— Поздравляем! — отозвался зал.

Мы поздравляем — с днём рождения твоим!

* * *

— Чего сидишь такая грустная? — подойдя к синей единорожке, устроившейся у окна нового «Хищника» третьей модели, похожего на перевёрнутый утюг без парусов и крыльев и летающего за счёт антигравитационной подушки, Гринписс толкнул подругу плечом и плюхнулся рядом с ней, тоже посмотрев на зелёное море, расстилающееся далеко внизу. — М-да… Далеко же нам будет падать, если в этом ящике что-то сломается.

— Да ну тебя, — фыркнула Мунбим, толкнув друга левым передним копытцем, на что тот даже не почесался, так как по массе превосходил кобылку едва ли не в полтора раза, чем беззастенчиво пользовался на тренировках и в приятельских потасовках. — Теперь я не могу об этом не думать.

— Зато ты перестала грустить, — усмехнулся молодой жеребец, затем резко наклонился и поцеловал волшебницу в щёку. — Всегда рад помочь. Обращайся в любое время.

— Обойдёшься, — буркнула синяя пони, но вопреки собственным словам, не стала даже пытаться отодвинуться, а даже напротив — использовала плечо соседа как подушку. — В стойле сегодня большой праздник. Мелкие наверняка на него проберутся.

— Мы и без того там задержались дольше остальных, — земнопони пожал вторым плечом, провожая взглядом проплывающие внизу речушки и рощи. — Смотри на ситуацию под другим углом: скоро мы увидим Кантерлот, а там и с ребятами встретимся. Неужели не скучаешь по сестре, Фларри, Рэдстару и зануде Санрайсу?

— Он не зануда, — рефлекторно встала на защиту жеребца кобылка.

— Ну-ну, — Гринписс усмехнулся, и прищурив глаза, посмотрел на собеседницу. — Чувствую я, совсем не дружеские желания тебя к его защите побуждают.

— Не выдумывай, — закатила глаза единорожка. — Мы с ним в паре были всего трижды, да и то на уроках…

— Значит, я угадал, — деланно печально повесил уши жеребец. — А я надеялся… Я думал…

— Надеяться не вредно, — показала язык Мунбим, затем отодвинулась и поднялась на ноги, после чего потянулась, словно кошка, сперва подвигав плечами, а затем и крупом. — Пойду что-нибудь перекушу. Ты идёшь?

— Я потом присоединюсь, — махнул правой передней ногой земнопони.

За спиной раздались шаги, шелест отодвигающейся двери, а затем наступила тишина, нарушаемая только гудением силовой установки. Оставшись один, пони вздохнул и откинулся на спину, развалившись на синтетическом ковре, покрывающем пол каюты. Его взгляд бездумно упёрся в потолок, а в голове стали мелькать события минувших лет, львиную долю коих пришлось провести в стойле двадцать девять.

Он уже почти не помнил, каким мир был до убежища: иногда во сне приходили обрывочные образы, мордочки родных и близких, но все они были слишком нечёткими из-за того, что видел их маленький жеребёнок. Ушли в прошлое радиоприёмники и ламповые телевизоры, сменившись жидкокристаллическими панелями и пип-баками, выделенными по одному на каждого жителя Эквестрии, а вместо дирижаблей и вертибаков в небе теперь летают гравитационные платформы или роботы. Что говорить, если в качестве грузовозов и гражданского транспорта используются новейшие «Хищники», с коих просто сняли вооружение, освободив обширные трюмы для разнообразных мирных товаров.

Война вроде бы и закончилась, но её тень, которую все всячески стараются не замечать, продолжает довлеть над пони всех Осколков. В конце концов, мирным эквестрийцам прошлого вряд ли пришло бы в голову обустраивать дополнительные подземные укрепления, строить систему туннелей, создавать вокруг поселений замаскированные укреплённые пункты и тратить огромные ресурсы на проекторы защитных куполов, что способны выдержать даже попадание мегазаклинания. А ведь на всём известном Эквусе уже не осталось тех, кто мог бы использовать подобное оружие против пони: Зебрика лежала в руинах, и если бы не дипломатические миссии, отправленные союзом трёх государств (Эквестрией, Осколком Анклава и Республикой Земнопони), то скорее всего, они уже утопали бы в междоусобных войнах между племенами, старающимися прибрать к копытам крохи былого величия.

«Зебры сожгли нашу родину, а теперь мы помогаем им восстановить их дом. В этом мире что-то работает совсем не так», — Гринписс искренне не понимал, почему пони вынуждены поддерживать бывших врагов, но злости не испытывал, предпочитая предоставлять право выбора тем, кто правит (так их учили в стойле, объясняя необходимость заниматься своим делом и постоянно совершенствоваться, чтобы однажды стать лучшим).

К самому подземному убежищу у жеребца тоже было неоднозначное отношение: домом это место ему так и не стало, но слишком много важных событий произошло в тех стенах, чтобы забыть об этом. Уроки копытного боя, спортивные соревнования, танцы, игры, праздники, обучение школьным знаниям, получение специализации, половое воспитание…

То, что сейчас пони (по крайней мере молодые поколения) нормой считают факт жизни с одними партнёрами, но заведение жеребят от совершенно других, даже имён и внешности которых узнать нельзя, для жеребцов и кобыл, воспитанных в традиционных семьях, казалось дикостью. Однако же какой родитель откажется дать своему сыну или дочери чуть более хорошее здоровье, более высокий интеллект, красоту и магический потенциал? Как они смогут смотреть в глаза малышам, если те вдруг родятся с врождёнными дефектами просто из-за того, что мама и папа решили проигнорировать генетическую совместимость?..

«Всё это звучит логично, но… Вряд ли дедушка бы одобрил», — промелькнуло на грани сознания Гринписса.

Однако же молодой жеребец не собирался отступать от новых веяний из-за того, что раньше было принято по-другому. В конце концов, мир меняется, и пони делают это вместе с ним: когда-то пегасы были бандитами, грабившими земнопони и единорогов, а единороги считали себя выше остальных… Теперь каждый пони, доживший до старости, получил возможность стать аликорном… пусть и кобылкой. Но ведь благодаря зельям зебр можно было вернуть себе жеребцовый пол!

Уроки полового воспитания же рассказывали не только о том, как лучше заводить потомство, но и о правильных ухаживаниях за представителями разных рас. Целые ритуалы от романтических прогулок, чтения стихов, участия в совместных соревнованиях и до эротического массажа, позволяющего узнать о своём и чужом теле столько, что голова шла кругом. Старые фильмы порнографического содержания на этом фоне смотрелись блёклыми и пресными, и не вызывали ничего, кроме недоумения…

— Куда-то не туда меня понесло, — хмыкнул земнопони, отгоняя от себя воспоминания о последних уроках.

Перекатившись на живот и вскочив на ноги, он встряхнулся, окончательно прогоняя из головы накатившую меланхолию, широко усмехнулся и направился к выходу. Следовало присоединиться к подруге в столовой и присмотреть за тем, чтобы она не нашла на свой круп каких-нибудь приключений…

* * *

Плеснув водой в морду, кирпичного цвета жеребец посмотрел в зеркало над раковиной — и увидел кобылу. Плеснув водой в морду ещё раз, он увидел жеребца…

— Найду шутника, который изобрёл эту пакость… — Сталлион вздохнул, прекрасно осознавая, что никого он уже не найдёт (так как изобретатель газа, случайно выпущенного в центре Республики Земнопони во время вскрытия секретной лаборатории ДМД, с высокой долей вероятности уже более десяти лет как кормит червей).

Закрыв воду и вытеревшись пушистым полотенцем, глава РЗ убедился, что из отражения на него смотрит пони правильного пола и решительно вышел из ванной комнаты, чтобы тут же оказаться в гостиной своего личного дома. В помещении находились большой диван, чайный столик, заставленный блюдцами, вазочками и чашечками со всякими сладостями, а на противоположной стене висел широкий плоский телевизор, транслирующий модный сериал о путешествии в параллельные миры. И всё было бы нормально, если бы прямо на середине дивана не сидел белый смазливый жеребец, утирающий расплывшуюся по морде тушь белоснежным носовым платком.

— Дорогая, ты опять? — жеребец стойчески проигнорировал, что обращается к другому жеребцу, не позволив себе даже на миг допустить в голос хоть что-то, кроме лёгкого укора.

— А? — пони на диване вздрогнул, повернулся к Сталлиону и расплылся в улыбке. — Прости, милый, я так увлеклась происходящим на экране, что не заметила, как облилась. А ванную как раз ты занимал…

— О чём показывают хоть? — не то чтобы земнопони одобрял вещание каналов Эквестрии в РЗ, но фильмы про ту версию мира, где великой войны никогда не было, ему нравились.

— Свадьба в Кантерлоте, — отозвался собеседник, прижав к груди передние копыта. — Представляешь, Кризалис пробралась во дворец и подменила Каденс, чтобы выйти замуж за Шайнинга, в которого уже несколько лет была тайно влюблена. Саму же принцессу любви опоили зельем смены расы, превратив в земнопони, стёрли ей память и вывезли в глухую деревню, где передали на копыта местному старосте…

«А потом она чудом восстановит воспоминания, вернётся в Кантерлот, и принц её обязательно узнает… Ну, или как-то так. Но и в Кризалис к тому моменту он уже будет влюблён», — хмыкнув своим мыслям и удивившись тому, что стал угадывать возможные повороты сюжета подобных сериалов, Сталлион попрощался с женой, напомнив ей умыться (за что получил обиженный фырк), и наконец вышел на улицу.

— Машина подана, сэр, — отчеканила синяя земнопони в мундире младшего офицера, стоя рядом с распахнутой дверью бронированного вездехода.

— Сержант, вы что себе позволяете? — взбеленился верховный главнокомандующий РЗ, яростным взглядом посмотрев на сжавшуюся кобылку.

— Простите… сэр… — потупив взгляд, офицер прижала уши к голове. — У нас с женой юбилей, и она… в общем… захотела поменяться ролями.

— Мне плевать, какими извращениями вы занимаетесь за закрытой дверью, — пророкотал Сталлион, надвинувшись на вжавшуюся крупом в машину подчинённую. — На службу вы должны являться в том виде, в каком мать родила. И чтобы пол в документах и жизни совпадал.

— Сэр… — подчинённая покраснела мордочкой. — У меня не получается превратиться. Кажется, я… у меня… ну… Вы понимаете?

«Единственная причина, по которой подвергшаяся заражению кобыла не может сменить пол — это беременность. Какие-то процессы внутри организма этому мешают. М-мать… Вот ведь именно из-за этого набирал в свою охрану жеребцов», — желание обнять за шею того гения, что создал проклятый газ, от коего пока что не удалось найти лекарства, стало в разы сильнее.

— Сегодня дорабатываешь и берёшь отпуск за счёт штаба, — сбавил тон Сталлион, который не мог себя заставить кричать на беременную кобылу, даже если это бывший жеребец. — Со своей мужем дома сидеть будешь.

— Спасибо, сэр, — неуверенно улыбнулась кобылка. — Служу Республике, сэр.

«Служишь, но не так как надо», — мысленно вздохнул главнокомандующий, после чего всё же забрался в броневик и, захлопнув за собой дверь, устало плюхнулся в кресло, почти рефлекторно включая встроенный в стену, за коей находилась кабина водителя, маленький плоский телевизор.

— …Согласна ли ты, Ми Аморе дэ Каденс, взять Шайнинга Армора в законные мужья? — спросила величественная белая аликорница.

— Неужели никто не видит, как «добро» она улыбается? — Сталлион вздохнул полной грудью, махнул копытом на киношных идиотов, с которыми могли поспорить только идиоты реальные, и переключил канал на выпуск новостей. — В Эквестрии кобылы жеребят как пирожки пекут, что ли?

В РЗ, разумеется, с демографией проблем не было: каждый год наблюдался стабильный рост населения, чему способствовали как наличие обильного питания, бытовой техники и гарантии безопасности так и стремление самих пони оставить потомство. В Эквестрии, где по докладам разведки институт семьи почти перестал существовать, а держится исключительно на спинах пони старой эпохи, жеребята появлялись будто из воздуха. Самое же главное, у них практически не было потерь из-за старости, так как Твайлайт Спаркл, Трикси Луламун и ряд других учёных… изобрели способ штамповать из своих граждан аликорнов (к счастью, пока что хотя бы они не плодились).

Республика, невзирая на все принимаемые меры противодействия, исключающие разве что военное противостояние, на которое даже Сталлион идти был не готов, шаг за шагом отставала от своего крепнущего соседа. И хотелось бы свалить вину на диверсии или что-то подобное, но Эквестрия проявляла максимум дружелюбия, закупала выращиваемые на фермах кристаллы, продовольствие и отливаемую в цехах сталь, поставляла тонкую электронику, при этом раз за разом демонстрируя успехи, которых смогли добиться представители трёх рас сообща.

«Уже четырёх, а то и вовсе пяти. Но… зебр они ещё к пони не причислили», — избранный когда-то путь пусть и не стал казаться неправильным, так как позволял земнопони развиваться самостоятельно, но был явно менее эффективным.

Смотря на положение дел реально, а не через призму патриотизма, главнокомандующий видел, что если бы не заключённый много лет назад союз с грифонами, то РЗ уже не могла бы конкурировать в военной мощи: кинетические винтовки и пушки уступали энергомагическим аналогам, виртуальная война была обречена на поражение, и лишь мощные реакторы всё ещё давали больше энергии. Хуже дела были только у Осколка Анклава, технологии которого стремительно устаревали, как и производства, которые эксплуатировались ещё в период войны и не подвергались модернизации. Численность же их населения и вовсе оставляла желать лучшего и росла крайне медленно.

«Рано или поздно либо снова начнётся война, либо мы вольёмся в Эквестрию. Второй вариант пусть и бьёт по самолюбию, но нравится мне больше… А чтобы присоединение произошло на наших условиях, к тому моменту Республика должна быть достаточно сильной», — прикрыв глаза, немолодой уже земнопони стал прислушиваться к голосу дикторши, готовясь снова впрячься в повседневную рутину.

Жизнь продолжалась.

Примечание к части

Всем доброго времени суток, уважаемые читатели. Вот и подошла к концу очередная работа, которая мне действительно нравится и объёмом, и содержанием... Конечно же вы можете сказать, что многое осталось не написанным и... будете правы. По-хорошему, тут можно продолжать писать ещё столько же сколько уже текста есть, а то и больше. Только вот я чувствую, что если затягивать эту работу, то получится пресная жвачка. А потому и завершаю её на мажорной ноте.

У меня была идея о том, чтобы написать продолжение об освоении Зебрики и ближнего космоса, о встрече с минотаврами, гиппогрифами и другими разумными представителями фауны Эквуса, но это была бы уже совершенно другая история. Путь машины же окончен, так как дальше будет идти "мешок с мясом".

Изначально я планировал сделать кроссовер со вселенной Звёздных Войн, на что регулярно делал отсылки. Герои должны были выйти на контакт с Галактической республикой лет за пять до начала Войн Клонов. Но как когда-то Джорджа Лукаса, который хотел сделать Джа-Джа ситхом и главой Конфедерации, меня победили сомнения.

Хочу сказать большое спасибо всем читателям и комментаторам (в особенности тем, кто помогали советами и поясняли детали вселенной). Именно благодаря вам эта работа стала такой, какая она есть.

Отдельная огромная благодарность Лунному Жнецу, за неустанную борьбу с авторской безграмотностью. Из-за проблем с компьютером я даже ПБ пользоваться сейчас не могу, от чего помощь этого Человека (с большой буквы) особенно важна.