— Ой, Вы посмотрите-ка! — Ксавье пришлось отстраниться, когда Себастьян сел, — При смерти, да еще и в королевском розыске, а все равно торгуется! — он театрально всплеснул руками, — Вы меня положительно восхищаете, Себастьян ! Но про напарника пока только комплимент, какой мне толк в том, кто еле дышит?! Но зато здесь, — он приставил пальчик ко лбу мужчины, — Имеется кое-что ценное, что я готов купить. Заложите мне официально всю верхушку Вашего провального заговора, и на костер пойдет только Ваша старая шкурка, а Вам будет новая. Французской выделки, — он выдал улыбку торговца, расхваливающего свой товар.
— Наверное, милейший Ксавье, вы не совсем понимаете, что то, что вы называете заговором, является важнейшим политическим гамбитом, — аббат вдохнул осторожно, стараясь не тревожить рану. — И банальный агент франков на фоне большой политики выглядит довольно жалко. Как я понял, мы находимся на территории Аталии? — новая передышка между словами. — Так что королевский розыск и королевское самовольство на чужой земле — вот опасная игра. Так что вы готовы мне предложить, кроме шкурки. Я то вам шкурку могу сберечь, а не подпалить даже в предсмертном состоянии. Вот обратного результата можно добиться, если только вы не посланник Папы.
— Ой, ну какая прелесть! Вы, значит, тоже не в курсе всех интриг, происходящих в Риме, — Ксавье сладко улыбнулся, — Вот сейчас и подумайте хорошенько, что же это у нас получается. Вас послали проворачивать весь этот политический гамбит... при чем эту сомнительную аферу доверили человеку с сомнительной репутацией... человеку, которого зачем-то подобрали с дна... Не наводит на мысли? — лисичка хитро ухмылялась сквозь отливавшие лиловым глаза, — А Вы еще и с треском ее провалили... За что лично я должен сказать Вам спасибо. А что касается Вас. Думаете, Вы такой незаменимый человек в Риме? Вы знаете, какая там сейчас происходит грызня? За Ваш провал с удовольствием схватится оппозиция, а те, чье положение Вы пошатнули, открестится от Вас со вздохом облегчения. Ах, я прямо-таки представляю, как сейчас зашевелится это осиное гнездо, когда туда дойдут весточки, полетевшие ото всех наблюдателей. А их тут мнооого... — рыжие бровки взлетели вверх, — А мы с Фратори еще выдадим им прекрасный повод, не замарать свою совесть. Так что королю мы вполне можем помочь оформить Вашу казнь официально, власть Церкви не имеет границ, как Вы понимаете, а благодарность Фернандо нам не помешает.
— Хорошо поет птичка по весне, — ласково улыбнулся Себастьян. — Допустим, я поверил всему, что она мне сейчас заливает на ушко. Сильно испугался и поддался искушению. Так что же надо яркой птичке от раненного изменника, провалившего задание? — аббат благосклонно кивнул молодому человеку, изучая его тонкое, красивое лицо, совершенно не испорченное ожогом на губах.
Ксавье придвинулся к нему ближе, интимно заглядывая в глаза: — Искушение — это моя вторая профессия. Так что не пытайтесь устоять, — он подмигнул ему, кокетливо взмахнув длинными бронзовыми ресницами, — И яркая птичка уже ясно прочирикала, чего хочет. Расскажите мне все подробно про заговор. С именами. Пока без протокола. Эта информация все равно не выйдет за пределы Церкви, это внутренние разборки инквизиции. А официальная версия в том, что Вас околдовали. И пока Вы под юрисдикцией инквизиции, король Вас не тронет. Хотя наш Фернандо такой взбалмошный, — Ксавье изобразил мечтательную улыбку, однако глаза сверкнули откровенно наглым выражением, — Что я бы только на это не рассчитывал.
— Это я уже понял, — вдруг посерьезнел мужчина. В выражении его лица появилось сочувствие. — Покажите ваши бумаги, милейший Ксавье. — глаза сощурились. — Мне будет приятно только рассказать все такому бравому интенданту инквизиции. — Себастьян еще удобнее откинулся на подушки, умиляясь ситуации. Ловкий мальчик. Наглый! Напористый... Оказывается, Паоло работает на франков.
— Ну, если мы дошли до бумаг... значит, рассказ будет официальным. В таком случае, могу я надеяться на Вашу подпись под тем, что Вы мне расскажите? — Ксавье тоже перестал паясничать, его подвижное лицо приобрело деловое выражение, глаза похолодели, сталь изгнала лиловые отблески.
— Прежде дело. Потом — игры, — усмешка короткой молнией боли скользнула по лицу аббата. — А там уж я решу, что вам говорить и что подписывать, милейший Ксавье.
— Ох, бумаги-бумаги! И что, люди придают им такое большое значение? — вздохнул Ксавье и вытянул из-под воротника небольшой кисет на шнурке. Извлек оттуда сложенную бумагу, развернул и подал аббату. Она представляла собой официальный документ, где подчерком Паоло было четко написано, что податель сего, Ксавье Морруа, действует от имени инквизитора и уполномочен проводить дознание.
— Мне нравится подпись. Особенно завиток, — заулыбался Себастьян. — Так что вы желаете знать, милейший Ксавье? — уже мягко и вкрадчиво поинтересовался мужчина. — про заговор... какой именно заговор вас интересует?
— Ах, ну, видимо, дела на сегодня закончились и начались игры? — он вопросительно приподнял бровь.
— Ну, вы не говорите конкретно, как я могу знать, что скрывается в вашей голове? Тем более, вы сами, несколько минут назад, утверждали, что я проиграл, и многое просто не знаю. Что мне нужно полагаться на ваши знания.
— Ну ясно-ясно, — Ксавье покивал головой, — Откровенного разговора не получится. Что ж, жаль, а Вы мне нравились, Себастьян. Ладно, давайте так. Что мне сказать посланникам короля, когда они явятся по Вашу душу?
— Вы впустите их и позволите меня убить, Ксавье. Законы мира неумолимы. Я проиграл, меня отбросили, как ненужный товар... — мужчина закашлялся, и тонкая струйка крови потекла от губы. — Ваша выгода сейчас в чем? Паоло и без вас получит все нужные сведения по этому делу. — новое молчание, заглушить бы боль.
— То есть ты собрался сдаться и просто умереть? — разочарованно протянул Ксавье и даже перешел на "ты", — Любые законы можно обойти, главное знать рычажки, на которые нужно нажать. Уж тебе-то это известно, старый лис, — он усмехнулся, — В чем моя выгода? А я уже всю выгоду свою получил, благодаря твоим действиям. Так что Паоло даже особо и стараться теперь не придется. Знаешь, есть такая теория, что историю двигают отдельно взятые личности и это, зачастую, вовсе не короли. Магистр моего Ордена уверен, что если собрать таких людей в одной организации, можно передвинуть даже Папский Престол из Рима и поделить мир по-новому. Он делал большую ставку на Паоло... а я вот думаю, что он ошибся. Паоло слишком подвержен эмоциям и личным привязанностям. Что если мне теперь попробовать сделать ставку на тебя? Вдруг мне удастся передвинуть не только Престол, но даже моего Магистра, — он подмигнул Себастьяну и с любопытством стал ждать реакции, мурлыкая под нос "Тонкий танец игр на чужбине".
Падре Ксанте слушал Ксавье молча, лишь глаза его светились темным огнем. Лестные предложения так манят разум тех. Кто желает власти, кто одержим идеями и страстью, как, возможно, одержим Паоло. Но лишь чистому разуму открыта истина, что власть появляется не в том, что двигаешь миры, а в том, что эти миры двигаются навстречу тебе. С желанием, с верой, с надеждой обрести. Власть — способ. И история помнит зачастую лишь тех, кто совершает зло.
— Как, видимо, я разочаровал вас, Ксавье... — заметил Себастьян с усмешкой. — Вы переменчивый партнер. Вы ненадежный спутник. Паоло будет разочарован не меньше, если только прознает о смысле нашей встречи. — короткая пауза, чтобы набрать воздуха побольше. — Я люблю Паоло всей своей темной душой. Я предам вас, Ксавье, ради лишь небольшой выгоды моего друга.
— Видимо, из любви ты смешал Паоло все планы, — ядовитой змеей прошипел Ксавье, — Он не так уж амбициозен, но зато не прощает, если его не принимают в расчет. Так что даже не рассчитывай, что он теперь оценит твою бесполезную уже жертву. И Фратори предал меня первым. Отпустил колдуна, и сам смылся при первой же возможности. Где он теперь сам, ты знаешь? Лично я — нет. И только потому вынужден искать себе нового партнера, — он отвернулся, скрипнув зубами, — Ты умрешь, как и пожелал, — мужчина направился к выходу и даже по походке можно было заметить, как он злится.
— О да, я умру, — тихо подтвердил Себастьян. Он хотел бы встать. Хотел бы... — Черт, Ксавье... Вы не понимаете... Это не моя игра. Слышите! Паоло сбежал из-за рыбы побольше... чем мы с вами... — аббат сморщился от боли.
— О, ну это я прекрасно понимаю! — Ксавье резко развернулся на каблуках. — Более того, могу заключить пари, что провались вся эта операция, именно я бы оказался виноватым, а наш дорогой тихоня Фратори изо всех сил пытался меня урезонить, но увы-увы не вышло! — он сжал кулаки.
— Я не знаю, с какой миссией прибыли вы сюда, — закашлялся Себастьян. — Но я точно пытался спутать карты тому, кому служу. И мне это не удалось. Фернандо жив. И договор подписан. — еще одно судорожное свистящее дыхание, вырывающееся из горла.
Аббат смотрел на рыжеволосую бестию, понимая, что следы ожогов появляются не просто так. Шрамов на теле Себастьяна было не меньше. Порезы, ожоги, зашитые раны — свидетельства мучений и адской боли. Не такой пьяняще тупой, как теперь. — Я советую вам уезжать немедленно. Интересы, как вы изволили выразиться, у Церкви обширные. И... я... не ... инквизитор Ксанте. Я всего лишь заслуживаю право на жизнь. Если бы не мое лицо, моя внешность, давно бы горел на костре. Я здесь прикрываю своего брата. Мы похожи, как две капли воды. — мужчина не знал, зачем говорит это совершенному незнакомцу. Ксавье опасен. И зубы у него могут рвать любую добычу. Но пусть лучше знает, чем ходит вслепую, как щенок. — Наверняка, Паоло просветили о том, что готовится... заговорщики, пытки, показательные казни...
— Это очень любопытно, — Ксавье снова приблизился, — Ты ценнее, чем я думал. И зачем ты пытался спутать карты тому, кому служишь? — он склонил голову на бок, внимательно разглядывая Себастьяна.
— Да уж, ценность велика, — аббат с усилием приподнял руки и вновь уронил на кровать. — Когда сюда явится Фернандо или кто-то из его солдат, тогда точно буду ценен. Послушайте, милейший Ксавье, я знаю только одно, что юноша, который со мной якобы герцог Сильвурссони. Есть еще один — рядом с королем. Церковь морочит мозги... Пытается добиться того, чтобы эти большие территории принадлежали послушному правителю. Чтобы получать столько, сколько можно выжать. И Фернандо им помеха. — новый кашель и жжение в груди. — А я убивал Фернандо не для них... Это личная история...
— Прекрасно, ты уже рассказал мне достаточно, чтобы я попытался вытащить тебя. Что-нибудь еще расскажешь? Я бы не мучил тебя и дал отдохнуть, но, увы, времени у нас очень мало. Травник оставил какие-то лекарства. Я дам тебе их, и будем надеяться, что ничего не перепутаю. Передохни пару минут, я сейчас, — Ксавье вышел, чтобы отыскать пузырьки, что выдал ему Микаэль.
Себастьян ждал тихо, пытаясь угомонить беспокойное сердце. Вытащить? Да Ксавье еще больший безумец, чем он сам. Мужчина постарался чуть повернуться на бок, чтобы на спину не было давления. И закрыл глаза в ожидании.
Морруа вернулся быстро, принеся с собой лекарства и фляжку с собой. Он склонился над раненным, помог ему приподняться, чтобы выпить все, что велел травник. Аббату повезло, что у шпиона была почти идеальная память и он сумел правильно запомнить все указания лекаря, хотя думал в этот момент о другом.
— Итак, — немного отдышавшись, спросил Себастьян: — Какие у вас планы возникли на такого грешника, как я?
— А пока Вы все еще Ксанте... вернее его труп, оживленный колдуном Михелем, — Бес лукаво усмехнулся, — Кукла колдуна, которая неподвластна законам короля, с ней может разобраться только Святая Инквизиция. Я не думаю, что Фернандо такой дурак, чтобы купиться на этот суеверный бред. Но одно из двух — либо Вы послужите мне тем, что король открыто пойдет против инквизиции, либо мне удастся перетащить Ваше бренное тело под юрисдикцию инквизиции. Другого способа нет, нас по-любому достанут, если попробуем сбежать.
— Колдуна? Да Микаэль просто не ведает, что сам творит. Он ребенок в теле мужчины. Иногда я даже и сам думаю, что его знание трав и их потребление слегка омрачают его рассудок. Но колдун... — короткое молчание. — Вы собиратесь все же добраться до инквизиции?
— Ну теперь я сам инквизиция, Вы же видели бумаги, — Ксавье вновь перешел на любезный тон.
— Н-да, — протянул аббат, качая головой. — И что вы противопоставите армии Фернандо? Просто любопытно знать...
— Что Вы?! С каких пор королевская армия выступает против Святой Инквизиции и Церкви?! — он вскинул брови в притворном удивлении.
— Ладно, любезный Ксавье, сейчас я все равно малоподвижен и стою... — с трудом отдышавшись, аббат продолжил. — Стою на пороге смерти. От таких ран часто умирают. Не вижу пока смысла в ваших словах. Но скоро здесь появятся и посланники Ксанте. Желаете и с ними беседовать?
— Отчего же нет? Мы же коллеги. Или и Ваш братец жаждет Вас прикончить?
— Нет, не желает. Вы считаете инквизитора Ксанте полоумным? Чтобы людей раскидывать направо и налево.
— Ну вот и прекрасно. Значит, Ксанте нам возможно даже поможет.
Себастьян умилялся этой рыжей пушистой лисице, что вошла в его жизнь, пусть и ненадолго, и внезапно, но вызывала от чего-то только радость. Или действовали снадобья Микаэля?
— Зачем вам нужен Микаэль? — спросил он серьезно
— Мне? Лично мне совершенно не нужен, — усмехнулся Ксавье.
-Тогда зачем вы говорили про колдуна? Я не совсем улавливаю ход ваших мыслей. И честно, у меня просто нет сил... Пока...
— Тогда отдыхайте. Я пока ничего не могу Вам обещать. Я не всесилен, а мы с Вами в очень шатком положении. Я всего лишь высказал намеренние Вас вытащить, но намерения мало, как Вы понимаете.
— Несомненно. Будь я на своих ногах, спасал бы шкуру сам, а не втягивал в это такую толпу людей, — улыбнулся Себастьян. — Но я буду благодарен вам. У меня еще есть дела на этом свете.
— Я непременно спрошу с Вас благодарность, — прошептал Ксавье, касаясь губами уха аббата, — если останетесь живы, конечно...
Себастьян ответил тихой улыбкой. Все, что у него было — плохая репутация и книги, которые уже, наверняка, в порту на той стороне моря, вряд ли заинтересуют такого мошенника, как Ксавье. Но все же любопытно. Да... Поглядеть и послушать...
Рыжий Бес кивнул ему на прощанье и отправился готовиться к встречи с посланниками — либо короля, либо настоящего Ксанте — кто первый доберется, да и обдумать было много чего.
57
Любому, кто заглянул бы в шатер к королю, открылась внешне очень мирная картина.
Фернандо предавался своему любимому занятию — смотрел на огонь. Серебряная палка, вертящаяся в руках, тоже бы не удивила никого знакомого с ним. Только вот почему-то на каждом развороте раздавались щелчки, с которыми появлялось и исчезало потайное лезвие — несвойственно это королю. Да и взгляд был устремлен не на огонь, а как будто сквозь него. Одежда тоже была странная для Его Величества — простая рубаха и штаны. Кое-где видневшиеся пятна крови объяснить было легко — все-таки с допросов заговорщиков вернулся. А на них король не церемонился, даже с теми, кто формально не был его подданным. И так получилось, что узнал мужчина очень много, и более чем интересного. Мысли об этом сейчас и занимали Фернандо. А еще мысль о том, где же сейчас находятся Луис и Легрэ, и что ему делать в свете открывшегося.
