Пока бой шёл в фоновом режиме (шинигами пытались разбить ромб, а Франкенштейн отстреливался разнообразными заклинаниями), учёный анализировал поступающую информацию о способностях противника и составлял план противодействия. В конце концов, как говорили военные начальники Империи Огня: "Сидя в обороне войну не выиграешь".
"Если бы не условие об уничтожении действующих ИД, предложение главнокомандующего могло стать хорошей возможностью переждать волнения и подготовиться к следующему шагу. Реформировать Сообщество Душ, находясь внутри механизма, чтобы после этого совершить новую попытку изменить уклад в мире смертных. Спрятать же их... в данном случае — не вариант", — придя к таким выводам доктор получил последний отчёт анализа сильных сторон и возможных слабостей капитанов.
В следующую секунду янтарный барьер рухнул, а по пространству разошлись волны энергии, испускаемой духовными частицами Франкенштейна. Всё же он разгадал очередной секрет Кощея, при помощи которого тот заставлял замирать на месте своих противников и будто бы замораживал окружающий мир: дело было в необычных искажениях, которые взаимодействовали с духовными и жизненными частицами, передавая им приоритетную команду "Двигаться во все стороны сразу", что приводило к замиранию на месте и излучению силы в пространство. Только вот изначальный пользователь этой техники умудрялся ещё и улавливать ответные искажения, за их счёт становясь сильнее (словно колокол, по которому приходятся новые и новые удары).
До встречи с древним подчиняющим, ставшим богом и создавшим своё собственное карманное измерение, где теперь и хранится "Смерть Кощея", Виктор пытался работать с изначальными волнами, порождаемыми каждым искажением пространства, но получалось у него довольно неважно. Всё же это была гораздо более тонкая задача, нежели даже контроль над элементарными энергетическими частицами, которые можно "увидеть" и "пощупать". Однако же все труды обещали окупиться сторицей...
...
Ямамото был одновременно доволен и раздосадован: первую эмоцию вызывало понимание, что у его капитанов появилась реальная возможность проверить свои силы не на каком-нибудь слабаке, либо идиоте с кучей сил, который только и способен выпускать лучи разрушительной энергии, ну а вторую эмоцию порождало осознание, что перспективный боец в Готей проходит мимо его рук. Впрочем, ничто не мешало старику подождать сотню-другую лет, при этом дав мальчику посидеть на нижнем уровне Гнезда Личинок, чтобы сбить с него спесь.
Способность Франкенштейна создавать барьеры на негативной энергии, которые выдерживали атаки уровня капитана, вызывала интерес и подозрительность. Человек не был "минусом", как и каким-нибудь подчиняющим, пусть и использовал похожие трюки, но на грани сознания затаился червячок сомнений. Однако же если он сможет обучить тому же "плюсов" из отряда кидо, то останется только внести имя учёного в не слишком большой список гениев, достижения коих заметно продвинули шинигами в саморазвитии (о том, что этот человек изобрёл гигаи главнокомандующий благополучно забыл, так как сам этой технологией не пользовался).
Внезапное исчезновение защитного поля заставило старика насторожиться, а потому он сразу почувствовал лёгкое онемение кожи, начавшее распространяться вглубь тела. При этом уровень его духовных сил стал медленно падать...
"Интересный трюк", — чуть усилив свою ауру, которая подавила тлетворное воздействие, Ямамото увидел как один из его учеников, попытавшийся воспользоваться возможностью и атаковать со спины, замер в воздухе в нелепой шагающей позе, в то время как человек быстро разворачивался в его сторону, выставляя левую руку с вытянутым указательным пальцем.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Воздавательная
(Восточная Россия. Одна тысяча восемьсот двадцатый).
Джуширо Укитаке смотрел на то, как в его сторону оборачивается Виктор Франкенштейн, наставляя на его грудь указательный палец. Капитану тринадцатого отряда нетрудно оказалось понять то, что задумал противник, но вот сковывающая любые движения сила не позволяла ни уклониться, ни даже защититься от заклинания.
"Нужно... изменить пульсацию духовных частиц", — благодаря своим познаниям в целительстве, что было следствием приследующей с детства болезни, зеленоглазый седой мужчина в считанные мгновения обнаружил источник воздействия и причину, по которой чувствовал себя мухой в янтаре.
Беззвучная активация шикая, сопровождаемая высвобождением огромных, даже по меркам капитанов Готея Тринадцать объёмов духовной энергии, во-первых, позволила скинуть чужое воздействие, а во-вторых, несколько отбросила человека. В результате атака, которая должна была оставить дыру в теле шинигами, прошла мимо его левого плеча, разорвав капитанское хаори с длинными рукавами. Впрочем, вместо продолжения нападения смертный предпочёл отступить, давая офицеру Сообщества Душ несколько секунд на переоценку изменившейся обстановки.
— Это было весьма... подло, — заметил учёный, сцепляя руки за спиной и чуть наклоняясь вперёд, из-под полуприкрытых век наблюдая за шинигами. — Как же ваша воинская честь?
— Это было бы бесчестно, если бы вы были слабым противником и оказались не готовы к чему-то подобному, — виновато улыбнувшись, слегка развёл мечами, соединёнными красной цепью с пятью амулетами Джуширо. — Полагаю, что мы оказались в каком-то замкнутом пространственном кармане?
— Если обобщить — да, — спокойно ответил доктор.
— И... полагаю... что выйти отсюда сможет только кто-то один? — снова задал вопрос седой мужчина, волосы коего были собраны в конский хвост.
В качестве ответа он получил безразличное пожатие плечами, на что только невесело усмехнулся. Виктор уже показал, что является опасным противником со множеством сюрпризов в рукавах, так что с одной стороны, биться с ним один на один не хотелось, но с другой...
"Ничто меня не будет сдерживать", — промелькнула в голове капитана тринадцатого отряда шальная мысль.
Они оба неподвижно стояли: один использовал в качестве опоры сам воздух, другой — магический круг. Попытка надавить на человека духовным давлением, что нередко помогало в прошлом, на этот раз провалилась без сколь-нибудь заметного эффекта, что заставляло подозревать Франкенштейна либо в наличии собственного резерва, ничуть не уступающего ученику главнокомандующего, либо, что более вероятно, в умении блокировать воздействия подобного рода.
— Почему бы тебе просто не сдаться? — окутав себя защитной плёнкой из духовных частиц, чтобы не пропустить невидимую атаку, просто выигрывая время спросил обладатель зелёных глаз.
— Я не могу себе этого позволить, — отрицательно качнул головой Франкенштейн. — Можно сказать, что это противоречит моему жизненному пути. Кем я буду, если отступлю от него?
— Жаль, — искренне улыбнулся шинигами. — Вы бы сошлись с моим другом на почве бесед по философии.
Вместо ответа Виктор создал несколько рунных кругов, которые выстрелили рубиновыми лучами. Джуширо молча поймал один из них левым мечом, уклоняясь от остальных, в то время как усиленная в пять раз атака, ускорившаяся примерно вдвое, выстрелила из правого клинка... чтобы рассечь пустоту. Сам учёный, успев переместиться на полметра влево, теперь смотрел на седого блондина весьма заинтересованно.
"Не нравится мне это", — констатировал Укитаке мысленно, тут же вынужденный уклоняться от ледяных шипов, что сформировались прямо из воздуха.
— Понятно, — хмыкнул доктор. — Значит, перенаправлять вы можете только энергетическую составляющую. Наличие оболочки даже из духовной псевдоматерии делает эту способность неактуальной...
Ускорившись, капитан тринадцатого отряда Готей Тринадцать оказался справа от противника, но не дав ему и мгновения на то, чтобы отреагировать — переместился поступью ему за спину. Оба клинка тут же вонзились в поясницу, лишая возможности двигать ногами, а затем и шею, дабы не дать Франкенштейну и шанса выбраться.
"Что?", — глаза шинигами удивлённо расширились, когда плотная иллюзия перед ним растаяла.
* * *
Лабу Аикава, носящий прозвище Лав, стоя на воздухе в полусотне метров от противника и держа ладонь на белой рукояти катаны с гардой в виде сердца... старательно пытался понять, что же происходит. Его капитанская накидка безжизненно свисала с плеч, демонстрируя полное отсутствие ветра, тёмные очки в посеревшем мире скорее мешали, нежели защищали от солнца, ну а причёска в стиле афро и бакенбарды не могли никого впечатлить, так как вокруг не имелось свидетелей (а жаль, так как в бою он выглядел действительно круто).
Капитан седьмого отряда был высок, достигая почти ста девяноста сантиметров ростом, а вес имел чуть менее девяноста килограмм. Само собой при таких физических данных, пусть для духов это и имело несколько меньший смысл нежели для обладателей плоти, его стиль склонялся к силовому противостоянию, что сопровождалось высокой прочностью, позволяющей переносить больший урон чем большинство коллег.
— Мы так и будем стоять? — поинтересовался Виктор Франкенштейн, лицо коего с самого начала противостояния ни на миг не изменилось, выражая спокойную сосредоточенность, а в голосе звучал вежливый интерес.
"Вывести меня из себя пытается, сволочь", — подумал Лабу, окончательно избавившийся от иллюзий по поводу этого человека, что умудрился каким-то образом отделить его от других капитанов.
— Куда ты дел остальных? — Не то, чтобы Лав ожидал ответа на прямой вопрос, но и поинтересоваться судьбой товарищей не мог.
— Они всё ещё здесь, — безразлично ответил умник, лысина коего буквально сверкала, будто он её чем-то начистил. — Как и ты — сражаются со мной. Вы ведь не думали, что узнав о решении Совета Сорока Восьми я не подготовлюсь? Совет древних дураков поставил мир на грань. Жизнь в руках у слабаков и мы им платим дань...
— Не неси чепуху! — шинигами крепче стиснул пальцы на рукояти катаны, готовясь совершить стремительный рывок. — Думаешь, что являешься самым умным? Кроме нас двоих я не чувствую никого... Где они?!
"Пусть считает, что я паникую и злюсь", — произнёс про себя Лабу, внутренне готовясь к действиям (если противник настолько самоуверен, что позволяет себе говорить во время боя, то этим глупо не воспользоваться, чтобы усыпить его бдительность).
— Дело в том, что каждая частица, составляющая пространство этого места, имеет своё... отражение, пусть и лишь одно, — поведал Виктор. — Вы, шинигами, называете это "тень". Я же воспользовался данной лазейкой для того, чтобы сделать эту тень материальной, что заставило её саму отбрасывать ещё одну тень, которая тоже стала материальной и отбросила новую тень... Пусть это звучит грубо, но думаю, что принцип тебе ясен. В результате получилось так, что каждая частица духовной или жизненной энергии, одновременно находится в двенадцати параллельных пространствах, в данный момент похожих на плотно прижатые друг к другу листы бумаги. Ну а благодаря тому, друг мой, что ты и другие капитаны слишком "тяжёлые", чтобы вас можно было копировать таким образом, я попросту позволил вам провалиться на разные "страницы", заполняя вашими "телами" образовавшуюся пустоту. И самое в этом удобное то, что за пределы барьера, установленного Королём Душ мы не вышли: по сути, его помощь помогла мне провернуть этот трюк с минимумом затрат собственных сил.
"Этот самовлюблённый ублюдок ловит кайф от того, что слышит собственный голос?", — мысленно скривился капитан седьмого отряда.
— Но как ты можешь вести бой сразу со всеми, если находишься здесь? — ответ Лабу себе представлял, но ещё немного отвлечь противника был обязан.
— Как и любая частица духовной или жизненной энергии этого мира... — начал отвечать Франкенштейн, затем резко обернулся и ладонями рук сжал лезвие катаны, нацеленное ему прямо в шею. — ...я нахожусь одновременно на двенадцати слоях реальности.
— Попался, — не удержался от усмешки Лав, наставивший указательный палец левой руки на грудь человека, обе руки коего оказались заняты блокированием его оружия (атака в два этапа предполагала возможность, что хватит и первого выпада, но это совершенно не означало, что больше ничего подготовлено не было. — Бя...
Договорить шинигами не успел, так как воздух прямо у него в горле будто бы вспыхнул обжигающим льдом, начавшим распространяться вниз и вверх. Спустя миг из раскрытого в беззвучном крике рта вырвался язычок синего огня, обжигающий ротовую полость и губы. Он успел разорвать дистанцию, буквально выдернув катану из хватки противника, чтобы остановиться уже в сотне метров от человека, зависнув в воздухе и наставив на доктора клинок.
— Никогда не понимал того, зачем вы, шинигами, дышите, — заложив руки за спину, совершенно спокойно заметил Виктор, продолжающий стоять на рунной конструкции в виде круга. — Даже говорить вы можете используя лишь вибрации духовных частиц, пусть для этого и придётся пройти некоторые тренировки. Однако же данный подход помог бы избежать отравления, происходящего при попадании активного вещества в организм через дыхательные пути. К слову: возгорание должно было произойти уже в лёгких, где у тебя нет никакой защиты от внешнего урона.
"Ублюдок...", — чувствуя, как кровь из не спешащих заживать повреждений затекает в горло, подумал Лав.
— Не могу согласиться: с высокой долей вероятности мои родители состояли в магическом браке, — уголки губ учёного приподнялись в улыбке. — Впрочем, лично для меня это не имеет значения. Ах да... Ты ведь не думал, что я отравил тебя только одним ядом?
"Что?", — ничего сказать вслух капитан не мог, лишь захрипел сквозь обожжённые губы, при этом выпучив глаза, начавшие заплывать туманом.
— Разговор с противником — это полнейшая глупость... если ты не пользуешься этим для своих целей, — пожал плечами Франкенштейн.
На одних усилиях воли Лабу потянулся к мечу, активируя шикай без всяких слов. Столб духовной энергии устремился ввысь, клинок же превратился в дубину (похожую на кактус), вокруг коей вспыхнуло яростное пламя, взвившееся вверх гудящим потоком.
— Хрррааа!.. — диагональный удар был стремителен и точен, рассекая тело наглого человека на две неравные части... как показалось в первый миг.
"Что?!", — капитан седьмого отряда с неверием смотрел на невредимого смертного, сквозь которого прошла его атака, так и не нанеся никакого вреда.
— Я ведь уже говорил о "тени"? — будто бы обращаясь к себе уточнил Виктор. — Наверняка говорил. Как и о том, что туда можно "проваливаться", если уметь делать её материальной.
В этот момент шинигами почувствовал, что силы покинули его руки и ноги, а затем и увидел то, как начала приближаться земля. Изнутри его лёгкие будто бы горели жидким огнём, растекающимся по каждой жиле и каждому сосуду, в конце концов добравшись и до головы.
— При высвобождении меча процесс реакции ускоряется лавинообразно, — пробормотал Франкенштейн, разглядывая всё ещё живое, но уже не дееспособное тело, которое можно было как добить, так и вылечить. — Полагаю, проводники душ и сами справятся.
