— Да особенно никаких, таких чтобы... Дружные очень, всегда друг за дружку горой и держатся особняком.
— Миша! Я тебе один умный вещь скажу, ты только успевай "мотать на ус": как в любом сплошном монолите — всегда имеется незаметная трещина куда рано или поздно проникнет вода и разорвёт его, так и в каждом дружном коллективе — всегда найдётся свой чмо... Ищи это чмо, Миша!
Доводилось "там" смотреть один исторический документальный фильм-расследование о предателях времён германской оккупации 1941-44 годов... Кто думаете, в полицаи шёл? Про сельских старост и городских бургомистров не говорю — немцы их могли "методом тыка" назначить — чтоб было с кого за "Ordnung" спрашивать. В полицию же шли добровольно...
Думаете, идейные борцы со сталинским режимом туда ломились? Чтоб вместо сталинского режима, осчастливить исстрадавшийся народ гитлеровским?!
Фигвам!
В полицаи с белой повязкой на рукаве и какой-нибудь бельгийской винтовкой на плече, шли "униженные и опущенные". Нет, не властью — хотя такие тоже попадались.
Сверстниками, одноклассниками, односельчанами... Соседями, наконец.
Увы... Но человеческое общество устроено крайне жестоко — в нём не любят слабых: не умеешь или не можешь постоять за себя, не обладаешь какими-нибудь другими способностями — помогающими занять достойное положение среди окружающих, неизбежно опускаешься в разряд парий. Тебя все откровенно гнобят и чмырят, повышая тем самым собственную самооценку.
Это — не хорошо и не плохо...
ЭТО — РЕАЛЬНО!!!
В начале 21 века такие, ещё в юных годах — с головой уходили в "виртуальную реальность", чтобы хотя бы в играх чувствовать себя эдаким — неимоверно крутым супер-пупер-героем. Ну а состарившиеся чмошники (пост-советские пэнсы), я уверен — научившись кое-как тыкать "по клаве" двумя пальцами, переквалифицировались из "кухонных умников" в "диванных вояк" — интернетовских троллей и, стараются испортить настроение своими высерами-комментариями — как можно большему числу блогеров.
Сталкивался с такими — по роду своей литературной деятельности, а как же!
Литературный сайт "Флибуста", так вообще — заповедник тупых непуганых троллей из подобной категории, да ещё нередко — "жовто-блакыдного" окраса.
Однако, в первой половине 20-го века — ни персональных компов, ни Интернета — пока нет и, таким типам — вообще ничего не светит. Их никто не уважает, таких никто не любит — особенно из числа лиц противоположного пола... Кому охота связывать своё будущее с откровенным лузером и плодить от него детей?!
И тут на "Panze" с белыми крестами, приезжают с "Maschinenpistole" в руках сверх-человеки и, всё разом меняется — переворачиваясь с ног на голову... И вот ты теперь уже, не всеми обижаемое чмо — а самый центровой на деревне перец.
Нацепи белую повязку на руку и повесь какое-нибудь доверенное "освободителями" ружжо на плечо и, тебя — пусть по-прежнему не уважают, но хотя бы боятся. Можно отомстить прежним обидчикам, загнав в тот "петушиный" угол — где прежде находился сам и, главное...
Все девки твои — выбирай любую!
А если какая не согласна с восторгом раздвинуть перед тобой ноги, то можно в любой момент вспомнить — что она когда-то состояла в комсомоле, её отец — в партии, а её брат — командир или комиссар Красной Армии...
* * *
— Разве что, Охрим Косой, — докладывает через несколько дней Мишка Барон, — подпадает под твоё определение, Серафим. Конкретное, одноглазое чмо.
Припоминаю, того возницу на телеге с керосином — других одноглазых среди сапрыкиных я не приметил:
— Почему "косой"? Разве может быть одноглазый — быть ещё и косым?!
Хотя, матушка-природа бывает — ещё не так чудит...
Мишка ржёт:
— Хахаха! Тоже сперва купился: это фамилия у него такая — "Косой". Зять это сапрыкинский, единственный.
— "Зять", говоришь?! А вот с этого места как можно подробней.
И, Мишка дал мне полный расклад.
Этому самому "Охриму" масть не пёрла с самого рождения — семья нищая как целое поголовье церковных мышей. Мать умерла в его самом раннем младенчестве, отец заболел тифом и через год воссоединился с "половиной" на местном кладбище... Воспитывался он в семье дальних родственников — хоть не помер, за то им спасибо... Когда чуть подрос, тут ещё не повезло — вообще конкретно: и так неказистый внешностью мальчик лишился правого глаза, наткнувшись в темноте на сук... На сучок дерева в лесу — на всякий случай уточню.
Не друзей, ни подруг — даже похулиганить или пристраститься к спиртному, не с кем! Вот, "жизть" у человека, а...
У приказчика керосиновой лавки (того, что раньше был купец, а сейчас заведующий "Нефтяным складом") другая проблема: двое сыновей его — хлопцы гарные, хоть и излишне перекормленные (оттого — слегка туповатые), а вот единственная дочь...
Из чувства толерантности и политкорректности, скажем так — одним из её недостатков было "несколько" рябое лицо. Хроноаборигены про таких обычно говорят: "Как будто черти всю ночь на роже горох молотили".
Будь этот физический изъян единственным, возможно было бы не так страшно: в этом мире я видел достаточно много рябых женщин и мужчин — вполне благополучно устроивших свою семейную жизнь.
Однако, имелись и другие — куда более серьёзные изъяны! Одним словом — не повезло девушке...
Время пришло — а никто Сапрыкину-младшую замуж не берёт, не сватается — даже позарившись на богатое приданное. Ибо, начавшаяся Германская война уже вовсю — высасывает гигантской ненасытной глоткой молодых здоровых мужчин, а взамен — сквозь зубы выплёвывает редких калек... Женихи становятся всё более и более редким, практически — вымирающим видом, хоть в Красную Книгу заноси — как синих китов.
С рабочей силой в керосиновой лавке опять же, да...? По одному и целыми группами, "рабочая сила" — ушла в том же направлении что и женихи, возвращаясь уже бессильной — безрукой или безногой. Но, кто-то ж должен в лавке бидоны с керосином ворочать, а не просто на лавке штаны протирать — рожу шире жоп...пы наедая? Так попал одноглазый Охрим в работники торговли, а затем присмотревшись к нему повнимательней — бывший купец решил одним выстрелом убить сразу двух зайцев.
— Короче, он сейчас в примаках. Как ты говорил, Серафим? ..."Чмо"? Вот, оно и есть — то самое! Формально он — член семьи, а по факту — хуже батрака: день-деньской работает за затрещины да подначки "родственничков".
— Семейные отношения?
— Он её когда-нибудь убьёт! Или она его: характер у бабы — жиду-коммунисту не...
Увидев мой кулак, тотчас:
— Ой, извиняюсь — сорвалось... Злейшему врагу не пожелаешь!
— Дети?
— Пока Бог миловал! Но как представлю, что от этой пары может народиться... Бррр!
Подняв очи к небу, перебираю варианты:
— Так... Адольф Гитлер у нас уже есть... Может — "доктор Зло", какой-нибудь?
— А, кто это?
— Ой, Миша — лучше не спрашивай...
Проанализировав ещё кое-какие — менее важные "разведданные", хорошенько подумав и всё обдумав, я наконец решился:
— Миша! Начинаем операцию "Чужой".
* * *
Имеется у меня в Ульяновке ещё один надёжный и достоверный "источник информации":
— Отец! Что ты скажешь про Охрима Косого — сапрыкинского примака?
Тот, как-то опасливо на меня поглядывая, осторожно отвечает:
— Плохого ничего не скажу — но и хорошего сказать нечего. Досталось ему в этой жизни — не приведи Господь.
— Хм... Что ж тогда к большевикам в семнадцатом-восемнадцатом не прибёг? В то время, таким — как раз среди них место.
— Женил его незадолго до большевиков-то Сапрыкин старший на своей дочери — вот видать и без большевиков Охрим понадеялся в люди выбиться.
— Ах, да. Характер?
Мельком взглянув на потолок:
— Надо подумать... Трусоват несколько — того не отнимешь. Впрочем — как знать, как знать... Скрытный уж больно! Даже на исповеди неискренен, хотя в Бога верует. В школе когда у меня учился — старательным, прилежным был... Память цепкая, читать любит и читает много.
А что ещё делать в детстве да отрочестве — если нет друзей для игр и проказ и, даже набедокурить не с кем? Только читать книги, витая в облаках и хоть как-то перебивая дефицит общения с людьми...
— Грамотный, значит? — спрашиваю.
— Скорее начитанный.
— А к тебе как относится?
Поглаживает ладонью осанистую бороду:
— Как люди относятся к священнику? Вот так и он...
— Это ж твой ученик по церковно-приходской, — недоумеваю, — неужели, не было каких-то "особых" отношений между учителем-священником и учеником-парией в классе?
— Ах ты про это, — спохватывается, — ну когда его уж сильно шпыняли другие ребятки, заступался за него бывало, разговаривал: как с самими обидчиками — так и с их родителями. Так всё ж, бесполезно! Я ж не могу его повсюду сопровождать — а его где поймают, там и бьют...
Подумав, ещё добавил:
— Одно время, Охрим в семинарию хотел податься... Спрашивал у меня совета, мы с ним отдельно богословием занимались. Но, видишь ли... Туда, так просто тоже не брали — будь хоть семь пядей во лбу. Вот тебя бы... Хм, гкхм... Возможно сердится на меня с тех пор: мол — обнадёжил а потом... Эх!
Вздохнув и перекрестившись на икону, иерей молвил:
— Многие от веры православной отшатнулись и разуверились в Боге, ибо...
Ещё раз тяжело вздохнул и замолчал.
Понятно: "сын полковника не может стать генералом, ибо у того тоже есть сын". Коррупция и кумовство разъела Российскую Империю, как моль — старые плохо просушенные валенки...
Так, так, так...
Думай, думай голова — шапку новую куплю!
Наконец, принимаю решение:
— Устрой мне встречу с Охримом Косым, отец. Но только так, чтоб никто не знал.
Тот, видимо сопоставил мои прежние расспросы про Сапрыкина — с нынешними про его зятька-примака и, всё понял:
— Не трогал бы ты его! И так человек Богом обиженный...
Повышаю голос до лязга стальной гусеницы:
— Бог не обижает человека, отец! Это делают точно такие же люди, как он сам. Но Бог посылает на Землю ангела, чтоб восстановить справедливость! Хоть изредка, согласен — но посылает.
* * *
Нет, не показалось мне тогда!
Охрим Косой лицом был один в один Савелий Крамаров, которому в Голливуде дали играть роль не раскаявшегося агента ГКБ — а одноглазого пирата-неудачника. Настороженный взгляд единственного глаза, заметно напряжённое щуплое тело — кажется, готовое в любой момент куда-то убежать или где-то спрятаться.
Встаю из-за стола, здороваюсь за руку и, как можно приязненнее улыбаясь, приглашаю за стол:
— Давай-ка я тебя чайку из самовара налью — уж больно он у Отца Фёдора духовитый... Вот — сдоба, сушки, сахарок... Угощайся, Охрим, не стесняйся.
То, да сё — но разговор явно не клеился. Парень оказался пускай и "промах" — но далеко не дурак. Не прикасаясь к предложенным яствам, он отхлебнув пару раз "пустого" чаю:
— И, вправду — "духовит"! ...Я хорошо понимаю — для чего ты меня пригласил и теперь обхаживаешь, Серафим. Однако, не теряй попросту времени — против Панкрата Лукича я не пойду. А согласился с тобой встретиться и поговорить, только из уважения к твоему отцу — он почитай единственный из всех, ко мне по-человечески относился.
Сказать по правде, такого не ожидал! Должно быть, наговорили про меня его родственнички — с три больших короба. Ну, что ж... Придётся импровизировать — не в первый раз, поди — уже привык.
— Интересная у тебя логика, Охрим! Против человека, который относится к тебе хуже чем к собаке — ты пойти не хочешь, чтоб помочь сыну человека — который к тебе относится как к человеку... Противоречия никакого не замечаешь?
Тот, кивает:
— Кто-то просто жалеет собаку, гладит её и изредка бросает ей кость. А кто-то берёт бродячую собаку в дом и, хотя ругает и бьёт её — но кормит и учит.
Стало очень интересно, аж до зуда:
— "Ругает и бьёт" — это понятно... И чему он тебя учит, если не секрет?
— Ведению дел, торговле, — спокойно и уверено отвечает, — ведь я же по должности его первый помощник.
Смеюсь:
— Ага... Видел я тебя — "первого помощника", кобыле под хвост заглядывающим.
— Ничего! С меня не убудет — если я в кобылий зад посмотрю с часок, — с резонном отвечает, — зато керосин по дороге не "усохнет", не "испарится" или не "утрясётся".
— Ах, ну да..., — часто-часто понимающе киваю, — "если хочешь что-то сделать хорошо — сделай это сам...".
Тоже, доводится часто следовать этому правило!
Ибо, воруют так, что кажется — это занятие является каким-то видом национального спорта. Вполне, кстати, объяснимое явление: народ столетиями держали в скотском состоянии — когда ради элементарного выживания, приходилось идти во все тяжкие.
Однако, не всё потеряно и рано на нас ставить крест!
Случился прошлой зимой в одной избе пожар, в тушении которого участвовала вся улица. Так, вот: из того добра что вынесли — ни одной тряпки не пропало. Потом скинулись и построили весной для погоревшей семьи новый дом... Вы, где ещё такое видели?
В какой развитой "демократической" стране?!
Спустя пару минут, как бы подумав стоит ли говорить, Охрим продолжил:
— К тому же у меня перспектива есть... "Помру я вскорости, говорит Панкрат Лукич, а сынки мои к коммерческому делу не больно способные. Вот ты и, будешь за заведующего складом, а на их детские шалости не обращай внимание". Так я уже год как сам веду дела — Панкрат Лукич только говорит, что делать и даже расписываться на документах доверяет мне.
У меня, аж дыхание спёрло:
— Так, против меня — это тоже твои проделки?!
Согласно кивает:
— Панкрат Лукич, говорит — "конкурентов надо давить в зародыше", вот я и давлю — ты уж не обессудь.
Ну, ни фигасе!
Думал, имею дело с "низшим звеном в пищевой цепочке", а напоролся на "серого кардинала"! Впрочем, в его единственном глазу всё что-то читается... Какое-то ожидание... Возможно, он преувеличивает свою роль — торгуясь со мной таким образом? Ждёт от меня какого-то более заманчивого предложения — чем от этого долбанного Лукича?
— Да ладно — я не в обиде... Понимаю — "рыночные отношения", "свободная конкуренция производителей" и прочая — тому подобная муйня. Не задавишь конкурентов ты — задавят как паровоз чайник тебя и, возрадуются при этом.
* * *
Какое-то время молча пьём чай, затем я как-бы рассуждая сам с собой, замечаю:
— В твоих рассуждениях имеется несколько неувязочек, Охрим. Старший Сапрыкин, хоть и старый, но мужик здоровый — он ещё нас с тобой переживёт. Да, даже если и дождёшься когда он наконец "зажмурится" — сам уже будешь под себя ср...ать и ногой отгребать.
Молчит, куда-то под ноги себя глядя... Мол, бреши, бреши — мои уши не отсохнут!
— "Нефтяной склад" — это, не частная лавочка твоего благодетеля. Если он даже и "двинет кони" скоропостижно ("дай Боже чтоб скорее!", крещусь в красный угол), государство может назначить заведующим не тебя, а кого другого. Конечно, бабла твой Лукич накосил немерено — можно поделить меж своими и разбежаться... Но, больше чем уверен — всё достанется твоим шурякам. Вам же с дочерью покойного — лишь "совет да любовь", да возможно ещё его исподнее — изношенное старым пердуном до состояния гомосятских стринг.
