Принцесса дня лежала, затаив дыхание, изо всех сил стараясь не впасть в панику: ощущение того, что она может (!) управлять своим телом, пьянило и било в голову, но при этом в душе клубился страх того, что это может оказаться тонкой издёвкой. Ведь если она поверит в свою свободу, а затем её грубо вернут к прежнему состоянию...

"За что? Зачем ты надо мной издеваешься, тварь бессердечная?", — тело начало трясти, а из-под крепко зажмуренных век выступили слёзы.

Удар ладонью по щеке заставил голову дёрнуться, а вспышка боли, вонзившаяся в разум, неожиданно отрезвила. Селестия распахнула глаза, уставившись на нависшего над ней тёмно-серого жеребца, буквально буравящего её мордочку взглядом ярких рубиновых глаз. Ощущаемая слабой рука, мелко подрагивая дотянулась до мордочки, кончиками пальцев прикасаясь к тому месту, куда пришлась пощёчина.

— Вижу, ты наконец-то с нами, Селестия, — надменно усмехнулся Сомбра (узнавание пришло не сразу, но всё же белая аликорница не сомневалась, что это — он). — Прости, что разбудил тебя не поцелуем, как полагается поступать со спящими принцессами, но после всего, что между нами было — этот вариант я решил оставить на крайний случай. Да и мои жёны, определённо, были бы не в восторге.

— Где я? Что... Что происходит? — не без труда заставив язык шевелиться, спросила крылато-рогатая пони.

— Сейчас тебя накормят, помогут привести себя в порядок, ну а потом мы поговорим, — решительно заявил жеребец, резко отстраняясь и отворачиваясь. — И не делай глупостей, Селестия, ты и без того уже доставила немало проблем.

* * *

На землю опустились сумерки, а затем и наступила ночь; в окнах грозного замка зажглись светильники, ночные пони сменили на стенах своих дневных соратников, оставшихся служить в армии её высочества принцессы Луны. Город, раскинувшийся неподалёку от резиденции правительницы, вместо того чтобы начать засыпать, после непродолжительного затишья, снова начал гудеть будто пчелиный улей...

В покоях башни, на широкой постели, застеленной шёлковыми простынями, раскинувшись в привольной позе, мирно спала тёмно-синяя аликорница, тело которой стало стремительно темнеть, едва лишь лучи дневного светила скрылись за горизонтом. Однако же покой и тишина продлились недолго: входные двери с грохотом распахнулись, заставляя сонную крылато-рогатую кобылу оторвать голову от подушки, для того чтобы спустя секунду трое бэтпони навалились сверху, вновь прижимая её к ложу.

— Предатели... — зашипела было принцесса ночи, но тут её рог схватила чья-то грубая ладонь, сбивая готовое сорваться с него заклинание, а к мордочке прижалась тряпка, пахнущая дурманящим составом.

Укол отравленным лезвием в бок заставил аликорницу вздрогнуть, а затем волна тьмы обрушилась на комнату, уничтожая и живых пони, и мебель, и даже снимая слой камня со стен. Когда же атака прекратилась, на полу на четвереньках осталась стоять обнажённая иссиня-чёрная пони, с сияющими яростью бирюзовыми глазами, словно трещинами разделёнными чёрными вертикальными зрачками.

— С-с-с-с... — прошипела правительница Восточной Эквестрии, но в тот миг, когда она почти поднялась на ноги, за её спиной из облака кровавой взвеси материализовался жеребец, нанёсший удар по затылку.

— Прости меня, Мать Ночи, — прошептал Вибрисс, в то время как в покои уже вбегали ночные единороги, готовящиеся вступить в схватку, которая, вполне возможно, станет последней в их жизнях.

Щёлкнули тетивы маленьких арбалетов, сверкнули лучи заклинаний, блеснули во мраке ночи амулеты подавления сил...

Никто из гвардейцев, к кому во снах пришла Луна, даже и не думал отступать, стремясь остановить чудовище, захватившее тело их госпожи.

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Двенадцатая арка — 5

В чёрных небесах светили и перемигивались миллионы ярких разноцветных огоньков, одни из которых висели в гордом одиночестве, а другие собирались в скопления, окружённые бледно-фиолетовыми, ядовито-зелёными, тускло-красными, болезненно-жёлтыми туманностями. Внизу же, насколько хватало взгляда, простиралась поверхность зеркально-гладкого и кристально-чистого озера, дна коего невозможно было увидеть при всём желании.

"Его и не существует", — напомнила себе принцесса ночи, невесомой пушинкой опускаясь на водное полотно.

В том месте где ноги крылато-рогатой кобылы коснулись воды, во все стороны пошла мельчайшая рябь, похожая на концентрические круги, что сделало ранее прозрачную поверхность почти матовой. Синие крылья, не ощущающие ни единого потока ветра, сложились за спиной на манер плаща, а сияющие бирюзовым огнём глаза заметно потускнели, позволяя проявиться вертикальным щелевидным зрачкам.

Луна была зла и встревожена: её недовольство, в первую очередь, предназначалось самой синей аликорнице, а вот волнение вызывало слишком много причин. Впрочем, сильнее всего крылато-рогатая кобыла волновалась о сестре, место которой заняла мерзкая тварь (когда это произошло было не ясно, но Селестия до сих пор оставалась жива, что чувствовалось и вселяло надежду), а также о своём королевстве, которым теперь будет управлять марионетка, созданная при помощи ментальной магии.

Луна и сама была не чужда этому искусству, но из-за уймы обязанностей, сваливающихся каждый день словно из рога изобилия, не могла в полной мере погрузиться в освоение данной дисциплины. Поэтому, когда её буквально заперли внутри собственного тела, заставив наблюдать за действиями куклы, ничего не смогла противопоставить. А ведь той, кто заняла место её сестры, показалось будто этого не достаточно, и нужно ещё сильнее унизить... сломить доверчивую жертву.

"Клянусь, если мне удастся обрести свободу, я заставлю тебя молить о смерти", — промелькнула яркая мысль в разуме принцессы ночи, непроизвольно вспомнившей недавние события...

...

Крылатый жеребёнок вонзил полупрозрачный ключ в грудь тёмно-синей аликорницы, уложенной на низкий стол, а затем дважды его повернул, тем самым "запирая" волю и разум Луны внутри, отгораживая её от управления собственным телом. Белая кобыла, стоявшая рядом с Ключником, держа его одной рукой за плечо, удовлетворённо усмехнулась, а затем ласково потрепала своего помощника по макушке, произнося елейным голосом:

— Ты мой маленький умница. Самый полезный из всех пони... А теперь — отойди и не мешай.

Тон "Селестии" резко сменился, став зловещим, после чего она отстранила "меченого" от стола и сама наклонилась над жертвой, обеими ладонями беря её за виски. Импульс магии заставил пленницу открыть глаза, а затем с рога Кризалис в рог Луны ударил тонкий луч зелёной магии, который словно змея обвился вокруг витков магического концентратора принцессы, а затем погрузился в голову, создавая новую личность, которая сможет пользоваться силой и поверхностными воспоминаниями оригинала.

С того времени как в этом месте "гостила" принцесса дня, на стенах добавилось гобеленов, изображающих гербы Западной Эквестрии (Кризалис это казалось ироничным), но в остальном обстановка оставалась всё та же. Света было не слишком много, но чейнджлингам более чем хватало, а о других посетителях убежища они заботились весьма... условно.

— Вот и всё, МОЯ принцесса, — тяжело выдохнув, всё же создание фальшивой личности, способной на исполнение не только простейших приказов далось ей не без труда, королева разогнулась и, небрежным жестом отбросила выбившуюся на мордочку прядь гривы себе за спину. — Как себя чувствуешь... Луна?

— Великолепно, моя королева, — продолжая лежать на столе, ответила тёмно-синяя аликорница.

— Превосходно, — самодовольно усмехнувшись, правительница Западной Эквестрии отошла к стене и приказала: — Встань.

Безвольная кукла, созданная только для того, чтобы исполнять волю своей хозяйки, безропотно подчинилась и замерла рядом со столом, на котором только что лежала. В то же время, через проход в соседнюю комнату, двое чейнджлингов-гвардейцев ввели белого алмазного пса.

— Сейчас я покажу, что могу быть не только злой и страшной, но и щедрой к тем, кто верен мне, — величественным тоном изрекла Кризалис, взмахнула рукой и приказала принцессе ночи: — Раздевайся.

...

Луна не сомневалась в том, что тот день станет её кошмаром на долгие годы вперёд: предательство сестры, ударившей в спину и оказавшейся проклятым оборотнем; грубое изнасилование грязным животным, которое ей пришлось прочувствовать каждой клеточкой тела; полная, абсолютная беспомощность, когда оставалось только наблюдать, слушать и ощущать, в то время как собственные конечности подчинялись чужой воле (последнее было страшнее всего). А затем, когда подлая тварь насладилась унижением жертвы, вонючую псину отогнали, саму принцессу ночи привели в приличный вид, а затем в сопровождении двоих замаскированных чейнджлингов вернули в Восточную Эквестрию.

Однако же Старсвирл, который умел быть тем ещё мерзким старикашкой, не зря говорил о том, что "Захочешь жить — не так раскорячишься". Тёмно-синяя аликорница полагала, что тварь, занявшая место Селестии, попросту не смогла подавить её волю и разум, из-за чего и была вынуждена сперва создать фальшивую личность, управляющую телом, а затем и подвергла её физическому и ментальному надругательству, стремясь лишить стремления бороться (того, что пёс, овладевая телом аликорницы, давил на неё через свою "метку", она вовсе не ощутила, так как весь удар на себя приняла фальшивка).

Спасением стала магия снов, также называемая сноходчеством: то ли "меченый", отсекающий хозяйку от управления телом, просто не смог ограничить эту способность, то ли не знал о ней, но факт того, что здесь никакие препятствия ей не мешали, говорил сам за себя. К стыду своему, тёмно-синяя аликорница, слишком занятая разрешением проблем в реальном мире, не так уж и много времени уделяла развитию этого аспекта сил, в большинстве случаев ограничиваясь охотой за ночными кошмарами, мучающими подданных из-за переживаний во время бодрствования... которых стало много больше после появления первых "меток".

"Но теперь у меня много времени, да и мотивация более чем достойная", — невесело усмехнулась Луна.

Топнув ногой по водной глади, она заставила её пойти рябью, а затем превратиться в стекло, за которым демонстрировалось всё то, что происходит вокруг её тела. По ту сторону невидимой границы находилась спальня, где отдыхала фальшивка, не способная видеть настоящих снов (то ли дефект при создании, то ли осознанная мера, призванная не дать встретиться в подсознании оригиналу и замене), что и спасало её от неминуемой кары.

— Ничего: скоро твоя вольная жизнь закончится, ну а потом... я верну себе то, что моё по праву.

Луна хорошо подготовилась к этой операции: сперва посетила во снах членов стражи, которые спали днём и, сумев убедить их в реальности событий, отдала ряд приказов, после чего стала ждать другую смену гвардейцев. Убеждать в чём-то ещё одну группу пони было уже поздно, а потому их сон пришлось укрепить, чтобы в случае шума к фальшивке не подошла подмога (схватка между подданными в замке — это последнее, чего хотела добиться принцесса ночи). Сама операция была назначена на закат, когда во-первых, в силу входила собственная "метка" аликорницы, а во-вторых, наибольшее влияние получал план снов, из-за резко возрастающего количества сновидцев. Будь крылато-рогатая пони опытнее в этом искусстве, возможно она даже смогла бы проявить свой образ в реальности, а то и вовсе — затащить тело на нематериальный план бытия.

"Нужно больше учиться. В следующий раз враг может и не оставить подобную лазейку, так что нельзя давать и шанса, чтобы ситуация повторилась", — стиснув зубы, правительница Восточной Эквестрии стала ждать.

Атака началась стремительно и, на краткий миг, Луна поверила в то, что им улыбнулся успех. Это стало ошибкой, за которую своими жизнями заплатили несколько верных ей пони, буквально стёртых из реальности высвобожденной фальшивкой тьмой. Только вот и кукла не успела насладиться успехом, будучи атакованной верным Вибриссом, которому и вовсе ничего не понадобилось доказывать, так как он был единственным из свиты, взятой на встречу с Селестией, кому удалось пережить подлый удар перевёртышей.

— Гррр... ш-ш-ш, — напрягаясь изо всех сил, Луна потянула магию из источника своего тела в план снов, укрепляя и расширяя свой домен.

Иссиня-чёрная аликорница, уже собиравшаяся обрушить мощь "метки" на "предателей", внезапно ощутила слабость, из-за чего до неё успели добраться единороги. Амулеты, запирающие магию в теле, усыпляющее зелье, кандалы и верёвки — всё шло в дело, чтобы лишить жертву возможности к сопротивлению. В то же время, где-то неподалёку, начался и закончился бой между двумя гвардейцами-перевёртышами и стражниками, ударившими одновременно с группой захвата принцессы.

"Враг уже знает о том, что произошло и обладает возможностью открывать порталы куда угодно. Но и мы не так просты...", — чувствуя, как после потери сознания фальшивкой магию черпать стало легче, тёмно-синяя аликорница оскалилась в злой улыбке.

— Ты не получишь моё королевство; я найду и спасу сестру; ты пожалеешь о том, что сделала со мной и ей!

Эйфория первой победы отступила столь же быстро, как и возникла, а Луна вернула себе самообладание. Глядя на то, как её тело, скованное по рукам и ногам, с прижатыми к торсу крыльями, заворачивают в эластичную ткань, обвешивая дополнительными амулетами, не позволяющими выпустить силу во вне, она снова вспомнила чувство беспомощности, испытанное под алмазным псом... И ей было бы плевать, будь насилие совершено лишь над плотью — как-нибудь пережила бы, предварительно выпотрошив мерзавца, но надругательство над волей и разумом были куда хуже.

"Нужно поднять армию, организовать связь между реальностью и миром снов, получить агентов в стане врага и разведать настоящую обстановку... Мне нужны союзники", — глубоко вздохнув, в чём не было особой необходимости — лишь привычка, въевшаяся в подсознание за многие и многие годы, принцесса ночи взмахнула крыльями и воспарила в небеса, устремляясь к ярким огонькам чужих разумов.

* * *

Просторная комната с широкой постелью, застеленной тончайшими белыми простынями, отдельной комнаткой с ванной и туалетом, а кроме того — маленький рабочий кабинет с креслом и письменным столом — это были новые апартаменты, куда из башни целителей перевели Селестию. Впрочем, на улице города-государства ей побывать не удалось, так как сиреневая аликорница, к которой Сомбра обращался как к ученице, создала заклинание телепортации. Внешняя стена была прозрачной, благодаря чему можно было полюбоваться башнями различных цветов и форм, в которых прослеживались общие черты, да и дверь, ведущая на круговой балкон имелась, но... "гостью" "попросили" оставаться в пределах выделенных помещений (за чем, в прямом смысле, следила её собственная тень, порой подмигивающая красными глазами без зрачков и белков).