Сейчас все было не так — Азазелю пришлось стянуть разрозненное воинство падших в отчаянной попытке обмануть тех и убедить их простейшим трюком, что они не потеряли всю свою фракцию. Заставить их собраться в одном месте для того, чтобы каждый из них увидел как можно больше других падших и их союзников вокруг них. Для того, чтобы обнести охраной остатки уничтоженной фракции — здесь, на новом для них месте, где они должны были начать выкарабкиваться из бескрайней бездны, куда они оказались скинуты по прихоти всего одного сверх-могущественного существа. Для того, чтобы лично проконтролировать разваливающееся на глазах воинство падших ангелов.
Это и стало главной слабостью падших.
Собравшись в единую и небольшую группу падшие оказались уязвимы для массированной бомбардировки ангелами. В защиту Азазеля стоит сказать, что он не думал, что подобная проблема возникнет перед ним. Он надеялся протянуть руку к Михаилу, выйти на контакт со своим милосердным обратом, однако тот решил уничтожить своих павших собратьев и превратить тех в ничто до первого контакта с Азазелем.
Действительно — горе побежденным.
Гениальный разум Азазеля составил десяток планов меньше чем за мгновение — однако удар был стремительнее. К тому моменту, когда Азазель бросился прочь из своего кабинета и вверх по подвальной лестнице — тысяча, может быть две или даже три тысячи падших уже перестали существовать.
Атака не была единственной и не была атакой одного противника — нет, это было не воздействие одного ангела, пусть и крайне могущественного. Это было бомбардировкой, действием целой армии, пришедшей с единой целью на базу падших ангелов.
С целью навсегда забыть о существовании фракции падших как таковой.
Сравнивать даже подобную бомбардировку ангелов с силой Люцифера было нельзя — Азазель не был бессмертным, но убить его или других Кадре подобным образом было крайне сложно. Не невозможно, но это потребует времени, удачных ударов — и множества участников, в то время как сами Кадре останутся принимать эти удары на себя. Малореалистично.
Однако дело было в том, что несколько выживших кадре не составляли фракцию. Влиятельных единиц в магической политике и заметных игроков, но не фракцию. Фракцию составляли люди, состоящие в ней — тысячи и сотни тысяч ничтожных для могущественных созданий, двукрылые и четырехкрылые — едва заметные на общем фоне силы фракции, но составляющие ее основную массу. И для них было достаточно и пары попаданий [Копья Света].
Падшие ангелы не были настолько погружены в темную силу, как демоны, сохраняя пусть и слабую, но все же связь со своей прошлой ангельской натурой, однако это вовсе не значило, что ангельский свет не мог их убить. Особенно силы, что Азазель мгновенно опознал как силы Серафимов.
Ощущения Азазеля, мгновенно растянувшиеся вокруг него в момент его смертельной опасности, подсказали ему и то, что эта бомбардировка, способная поставить — нет, уже поставившая — крест на всей фракции падших была лишь начальным звеном атаки. После нескольких залпов в бой ринутся основные силы, что Азазель смог едва ощутить на границе своего сознания. И Азазелю не нужна была разведывательная информация или чтение мыслей для того, чтобы осознать, что приказ этих сил был прост и страшен.
Уничтожить фракцию падших.
Возможно, кому-то из падших удастся сбежать — кто-то выживет по нелепой случайности, а кто-то даже будет захвачен в плен — но это было концом. Официальным концом фракции падших. После этой атаки останется несколько кадре и пара десятков, может быть даже пара сотен забавных созданий, падших, что рассеяться по миру.
Трехсторонняя Война закончится окончательно — в связи с гибелью одной из сторон. Даже если она вспыхнет в дальнейшем вновь — новая война будет обычной. Двухсторонней.
Фракция падших, что веками выживала, накапливая свои силы, что едва смогла ухватиться одной рукой за выступ перед ней тогда, когда Люцифер чуть было не сбросил их в пропасть, была сброшена в бездну вместе с выступом.
Фракция падших была окончательно уничтожена и забыта. Даже если все боги этого мира придут на их защиту в эту же секунду — после нанесенного удара фракция распадется, дезинтегрирует сама себя, и будет навечно забыта в этом мире.
Это понимание пришло к Азазелю в мгновение, когда второй залп копий только медленно входил в контакт со стенами и землей вокруг него. Сколько бы Азазель не рвал свою глотку, не желал выкрикнуть о том, что это было не так, слова не могли перевернуть весь мир и переписать реальность, отрицая все произошедшее, происходящее и то, что должно произойти. Азазель мог принять только одну единственную, однозначную и абсолютную реальность перед его глазами. И сделать единственный выбор, что он еще мог сделать. Фракция падших была уничтожена — и Азазель не планировал цепляться за патетику о том, что падшие не были уничтожены до тех пор, пока был жив хотя бы один падший. Как вид они могли выжить, но как сила, как фракция, они были мертвы. И все, что им оставалось — не спасать тех, кто еще мог выжить, а бежать тем, кто еще мог убежать.
Азазель не стал поднимать панику, защищать падших вокруг него — его разум мгновенно понял, что это было бесполезно. Не было никакой возможности попытаться защититься.
Вместо этого Азазель бросился вперед, мгновенно отправляя сообщения шестикрылым и более сильным падшим с единственным приказом.
"Бегите."
Азазель понимал, что больше никаких приказов он не мог отдать — и понимал, что этот приказ был наиболее трусливым и омерзительным, что он мог отдать в данный момент — но все, что было в его руках в этот момент — это возможность отговорить Баракиэля от бессмысленного самопожертвования в обреченной борьбе. Может быть тот соберет свою жатву из нападающих ангелов и экзорцистов, десяток, сотня или тысяча — но в конце концов они свалят даже старого вояку из падших. Фракция падших была уже уничтожена — единственное, что в этом случае мог совершить Азазель — это сохранить выживших кадре, что по крайней мере могли самостоятельно выжить в окружающем их мире после крушения фракции падших.
"Бегите к Бригаде Хаоса."
Не было никакого смысла говорить о преступниках и будущем после присоединения к Бригаде Хаоса — выживание падших было невозможно в своей сути и присоединение к единственной организации, что не стала бы избавляться от них самостоятельно было единственной возможностью оставить последний след исчезнувшей в одну неделю древней фракции паранормальных существ.
"Вали!"
Сообщение к приемному сыну Азазеля осталось без ответа — Вали, вероятно, пережил бы удар ангелов — он был слаб, но он не был настолько слаб, чтобы умереть без какой-либо возможности заметить или отреагировать на произошедшее — однако никакого отклика или ответа от Вали Азазель не получил. Да и не рассчитывал на тот Азазель, если говорить начистоту — какая разница, подчинялся ли он приказам Азазеля или нет. Больше не существовало никаких приказов — потому, что не было больше командиров. Только разбегающиеся вокруг падшие — Азазелю оставалось надеяться на то, что ангелы не станут преследовать бегущих...
Или, по крайней мере, не смогут разобраться со всеми из них.
Магия сплелась в единую сеть — если бы Азазель пытался спасти кого-то в данный момент, то он наверняка бы потерял свой шанс — наброшенная на местность печать, блокирующая телепортацию внутри той, Азазель чувствовал, как та укореняется мгновение за мгновением — однако до того, как она успела застыть на месте — Азазель успел выброситься в едва стабилизировавшийся портал. В последнее мгновение Азазель успел ощутить еще два возникающих портала — значит кто-то из кадре все же спасется от ангельского гнева...
Однако все это исчезло спустя мгновение — и Азазель вывалился из нестабильного портала, в считанные секунды удерживая свое тело от потери еще пары конечностей из-за нестабильности пространства во время его перемещения — не обращая внимания на его резкое падение, врезавшее его лицо в землю перед ним.
Азазель ударил в грязь лицом... Как подходяще для него.
Азазель был тем, кто застал мгновение появления падших ангелов — Азазель застал момент, когда падшие ангелы ушли в историю. Единственный, кто был Генерал-Губернатором падшего воинства всю его историю.
И Азазель, существо тысячелетней истории, воин переживший самые кровавые войны в истории, сильнейший падший ангел почувствовал вкус поражения. Не того поражения, что ознаменовало выход падших из войны, а горячего, горько-соленого поражения, покатившегося по его щекам.
Азазель, падший, лежавший в грязи в момент крушения всей его фракции.
Конец всем его мечтам, планам, стратегиям — и истории падших ангелов. С него это началось — на нем это и заканчивалось.
Азазелю хотелось просто лежать на земле и спокойно принять смерть, позволив той поставить грустную и столь неожиданную точку в истории падших ангелов. Он пережил нападение ангелов, однако это было скорее рефлексом, чем осмысленным действием. И сейчас, когда его мысли поспели за его действиями, Азазелю хотелось просто умереть — какой смысл был продолжать сражаться?
Но момент слабости отступил спустя несколько мгновений и Азазель смог собрать себя в кулак вновь.
Если он еще жив — значит тому есть причина. Если Господь настолько ненавидит его, что он продолжает давать ему право на жизнь даже после того, как он должен был погибнуть, раз за разом насильно отделяя его от забвения — значит Азазель будет жить. Через силу, сколько у него выйдет, проклиная каждый свой день — Азазель будет жить.
Азазель поднял лицо от грязи, после чего медленно, словно бы преодолевая давление воды, поднялся на колени, после чего сел, вытянув ноги, и сильно провел по лицу, сбрасывая грязь с того.
Стук шагов привлек внимание Азазеля, однако вслед за пониманием того, кто явился по его душу — не последовал страх, злоба или какая-либо реакция. Азазель лишь продолжил почти механически отряхивать свое лицо — забывшее о когда-то привычных для него рутинных процедурах ухода, осунувшееся, испачканное грязью — лицо всей фракции падших ангелов.
Шаги были тихими, спокойными, будто бы их обладателю не было нужды куда-то торопиться или чего-то бояться в своем окружении. Хотя — именно так это и было.
Взгляд Азазеля скользнул по его окружению — проселочная дорога в какй-то богом-забытой сельской местности — Азазель даже не знал, куда именно его выбросило из неудачного портала... Но найти Азазеля для кого-то вроде нее было несложно.
Легкие шаги, даже не поднимавшие пыль по мере приближения фигуры, окончились, однако Азазель так и не повернул голову к появившемуся лицу.
-Ты сильный,— тихий, высокий и абсолютно безэмоциональный голос. Таким голосом могла бы говорить вселенная, если бы она пожелала что-то сказать. Голос лишенный любого подобия эмоций или чувств, голос созданный исключительно для донесения собственных мыслей другим, куда более жалким и несовершенным формам бытия, чем она — и ничего больше.
-В последнее время я получаю все больше и больше доказательств того, что это не так,— Азазель еще несколько раз провел руками по лицу, однако предел того, что он мог сделать в текущий момент был достигнут. Ему требовался душ, а лучше — смена одежды,— Я полагаю, ты пришла для того, чтобы рекрутировать меня, Офис?
Азазель наконец-то перевел взгляд на появившуюся фигуру.
Для Дракона Вечности не существовало одной формы — может быть у нее и была изначальная форма дракона в те времена, когда она только парила неприкаянно в пустоте меж мирами — но Азазель знал, что та форма также была для Офис просто еще одним из тысячи доступных ей тел. У воплощенной Бесконечности изначально не существовало никакой однозначной формы — поэтому любая форма была для Офис одинакова. Дракон, старик... Или текущая форма.
Девчонка казалась в лучшем случае едва вошедшей в возраст средней школы — может быть двенадцать лет, если приглядеться к той — одетая в черное платье и перевязанная словно кукла — она и казалась куклой. Совершенно не живое тело, которое, казалось, не дышало, а только двигалось с идеально выверенной грацией существа, изучившего все возможности движения человеческих суставов, но так и не сумевшего понять, как именно необходимо собрать те в общую систему, подобную всем иным людям.
Ее небольшие ушки были заострены кверху, словно бы немного напоминая эльфийские, а глаза, бездонно черного цвета, были разрезаны высокими зрачками, подобно змеиным. Несмотря на тот факт, что Офис казалась марионеткой, двигающейся согласно собственной воле, эти две черты были единственным, что отличали ее тело от истинно человеческого — во всех отношениях... Кроме природы самого существа.
-Если ты пойдешь со мной — я сделаю тебя сильнее,— Азазель не знал, было ли это ответом ему, или Офис даже не стала обращать внимания на его слова и сказала то, что говорила всем остальным. Однако Азазель знал, что для него существовал лишь один возможный ответ на этот вопрос.
-Хорошо, я пойду с тобой,— Азазель поднялся с земли, после чего попытался отряхнуться — как и следовало ожидать, совершенно безрезультатно, после чего взглянул на Офис, — Только мне нужен душ... И новая одежда.
* * *
"Значит, они не совершенно безнадежны, однако подобный результат нельзя назвать даже неудачей. Только полным и абсолютным провалом" — Демиург заслушал доклад от Актера Пандоры, что уже покинул стан церкви — оставив свое прикрытие для возможных будущих операций — действия этой женщины, Гризельды, были на руку Назарику. Изначально Актер Пандоры принял форму случайного агента церкви, специализирующегося на падших ангелах, однако благодаря патронажу Гризельды подставная личность Актера Пандоры могла получить подходящую протекцию для повышения, став из специалиста, оперирующего лишь в рамках компетенций относительно падших ангелов в специалиста по всему паранормальному миру. Демиург и Актер Пандоры позаботятся о том, чтобы вероятное повышение "Агента Пандоры" было направлено именно в эту сторону — не говоря о том, что специалисты по падшим ангелам станут вымирающей профессией после сегодняшнего дня.
Однако, что печалило Демиурга больше всего, был тот факт, как неохотно ангелы принялись за уничтожение падших — их противник был слаб и сам Демиург позаботился о том, чтобы информация о падших добралась до ангелов кратчайшим путем... Однако те словно бы не желали отомстить проклятым предателям своими силами!
Демиург понимал тактику и стратегию, а потому не выступал за бездумный марш против всего мира в данный момент, пусть он и не исключал подобной возможности, однако Демиург знал, лично позаботился о том, чтобы падшие оказались в наиболее слабой и уязвимой позиции за все возможное время их существования. Самому Демиургу требовалось всего несколько тысяч созданий Назарика тридцатого уровня и менее — или всего десяток подчиненных, подобных его Злым Лордам — для того, чтобы уничтожить всех падших и их союзников в пределах минуты — однако принимая во внимание тот факт, что Демиург был создан гением — он был готов к тому факту, что ангелы не смогут проявить его боевой и командной мощи на поле боя. Однако отказаться уничтожать противника вовсе? Это было за гранью понимания Демиурга.
