— А почему императрица не возвращается, — вырвалось помимо воли в ответ на разрешение. Аэно прихлопнул ладошкой рот, уставившись испуганными и виноватыми глазищами на владыку, — извините….
— Ты о чем? — мужчина потянулся, повел плечами, разминая мышцы, подхватил чайник магией, ловко разливая все такой же горячий напиток по чашкам, отпил, довольно прижмуриваясь, — вполне закономерный вопрос, не переживай.
Каштанчик выдохнул. На глаза попалось солнечное блюдечко с до того момента не замеченными золотистыми треугольничками, присыпанными тонким слоем ванильной сахарной пудры и орехами. В чуть приоткрытом боковом шве виднелись спелые ягоды. Аэно облизнулся, сверился с желудком, буркнувшим, что он, разумеется, и так не голодает, и даже полон, но уж на пару вкусняшек его еще хватит, и подцепил несколько штук себе на тарелку.
— Жуй, жуй, бедолажка, — брюнет потрепал пушистые прядки и утащил себе парочку привлекших внимание сотрапезника конвертиков, — а насчет императрицы…. Она скоро вернется. Собственно говоря, — император широко улыбнулся, — Я ее не тороплю. Зачем? Здоровье дороже…, — мужчина закинул в рот хрустящий кусочек и замолчал. Аэно хлопнул ресничками, не совсем понимая, при чем тут здоровье, но спрашивать было совсем уже неудобно. И так он все границы перешел. Вместо этого паренек решил уточнить еще один, очень сильно занимавший его вопрос. Опять уставился на правителя, дожидаясь, пока взгляд последнего вернется к собеседнику. К счастью, любование облаками не заняло много времени. Император изогнул бровь, демонстрируя вопрос и внимание. Аэно выдохнул: — Лорд Арнэр, а почему… у Вас свиты нет? И… почему людей во дворце так мало?
— Людей? — брюнет недоумевающе пожал плечами, — А зачем они нам? Любой, самый слабый демон сильнее человека, да и живет дольше. И… зачем брать в сердце империи кого-то чужо…, — он осекся, заметив активное мотание паренька головой. Тот еще и руками помахал: — Простите, я имел в виду слуг. Просто оговорился, — каштанчик виновато улыбнулся.
— Ааа, — демон улыбку вернул, — так зачем много? И много — это сколько? — еще одна хрустящая слойка покинула блюдо и отправилась в рот правителя, — Если сравнивать с людскими поселениями или эльфийскими, то да, у меня во дворце не так суматошно. У людей все понятно: даже с магией дел чересчур, небольшим числом не управиться. Эльфы просто любят всю эту суету. А мне она не нравится. Именно поэтому в штат набираются только лучшие, способные справиться с большим количеством задач. Да и на амулетах силы у нас экономить не принято, так что…, — сделав очередной глоток ароматного напитка, Арнэр опрокинулся на спину, раскидывая руки в стороны, и глубоко вдохнул свежий, пахнувший теплой хвоей воздух, — тоже самое и насчет свиты. Мне этот хвост шептунов и соглядатаев не нужен. Да и у моих предков такового не имелось. Наверное, мы, демоны, слишком самодостаточны и большие собственники. Не терпим чужих в ближнем кругу, — владыка прервал речь и взглянул на вдруг заворчавшего Анака.
Тот перетек из положения «пузик кверху» на четыре лапы и плавно заскользил по темному полу к решившей урвать свой кусочек счастья с императорского стола полосатой белке. Прыжок. Заверещавший грызун подпрыгнул, разворачиваясь прямо в воздухе, отчего случайно треснул кошака задней лапкой по носу.
Обалдевший Анак открыл рот и тут же закрыл его, получив полную пасть пушистого хвоста, к сожалению, для добычи, не успевшей его убрать подальше. Полосатик отчаянно заверещал, кот несколько секунд стоял с полными щеками шерсти, потом скривился и презрительно выплюнул пожамканый и обмусоленный хвост, на котором из пасти свисал продолжавший дрыгать лапами и визжать уже на ультразвуке зверик. Оглушительно чихнув, харим потер лапкой нос, недоумевающе взглянул на впавшую в истерику, продолжавшую барахтаться на террасе, не замечая, что свободна, белку, брезгливо придал лапой ускорение невменяемой тушке, отправляя к ближайшему дереву. Сам же опять чихнул и спрыгнул с террасы, провожаемый сдавленным, приглушенным подушкой, но все равно отчетливым ржанием и хихиканьем зрителей и воплями пушистика, медленно, но верно передвигавшегося к мохнатой, нависавшей над полом ветке.
Миг, и истеричное создание метнулось вверх, ловко лавируя среди иголочек, перепрыгнуло на соседний сук, где и уселось, в полной убежденности, что здесь его никто не достанет. Обхватило лапочками мокрый, обслюнявленный хвост и возмущенно заверещало, зацокало. Аэно честно дожидался, что им еще и кулачком погрозят, но такого не случилось. Паренек откинул подушку в сторону и повалился назад, хохоча в полный голос. Ему вторил глубокий смех правителя. Случайный взгляд на руку, побудил каштанчика срочно спрятать кисть под ближайшей думкой, чтобы скрыть необъяснимое радужное сияние. Выяснять, что это такое Аэно категорически не желал. С его заботливых мужчин хватило бы продлить постельный режим еще на пару недель. К тому же, поразмышляв, он припомнил, что эти блики и раньше видел, и ничего с ним страшного не случилось. Так что… решил оставить данную информацию при себе. Демон вытер глаза, сел, схватил чашку, в которую и хрюкнул смехом. Встал с подушек: — Спасибо за приятно проведенное время, — не удержался, хихикнул. Постараюсь зайти позже.
Глава 16: Дары радуги
Были бы таланты, а место, куда их зарыть всегда найдется.
Александр Ратнер
Аэно веселым хомячком прыгал вверх по лестнице. Веселым — потому что его, наконец, выпустили из покоев и разрешили «носиться, где тебе хочется». А хомячком — потому что настойчивая Хакейко не успокоилась, пока не впихнула в него обед, больше подходивший здоровому демону, чем дохлячку вроде каштанчика. В ответ на робкий вяк был получен резонный ответ: «Жуй, и может быть, когда-нибудь станешь таким же». При этом демоница выглядела настолько целеустремленной и серьезной, что шатен на мгновение поверил, что рыжеволосая пышечка и не сомневается в сказанном, но вовремя заметил лукавый прищур и смешинки в уголках глаз и успокоился. Вздохнул и взялся за ложку. В итоге теперь изяществу движений существенно мешал округлившийся пузенчик, заботливо придерживаемый рукой на особо крутых поворотах. Аэно даже не пытался сердиться на служанку, радуясь тому, что все вернулось на круги своя, и она больше не таилась по углам с тревожным выражением на лице, а улыбалась, шутила и опять принялась рассказывать смешные и не очень, но всегда одинаково интересные истории из собственной жизни и бытия прочих дворцовых обитателей.
Притормозив на очередном витке, каштанчик с облегчением плюхнулся на поставленный в углу нежно-кремовый с густым золотым узором пуф, вытянул ноги и выдохнул. Все-таки подъем вверх с набитым животом, да еще в первый день после «заключения», оказался не самым легким занятием, но Аэно не терпелось. Передохнув, он одернул темно-синюю рубашку с вышитой на ней серебристой розой с россыпью прозрачных бриллиантов в сердцевине, притопнул ногой, поправляя светло-серый мягкий сапожок, и зашагал дальше, изрядно снизив скорость, но не сворачивая с намеченного пути.
Сегодня утром на столе в столовой юноша обнаружил широкую вазу, в которой плавала розовая мохнатая лилия, размером чуть меньше головы нынешнего владельца апартаментов. В ответ на восторженный писк демоница с улыбкой объяснила, что цветок доставили по распоряжению императора из дворцовой оранжереи. И немного рассказала об удивительных внутренних садах. И Аэно загорелся. Ему не терпелось увидеть их все, но выяснив месторасположение и протяженность, шатен признался самому себе, что придется растянуть удовольствие на несколько дней. И выбрал для начала тот сад, откуда появился чудный бутон, наполнивший помещение тонким нежным ароматом. Его хотелось вдыхать и вдыхать. То, что данное помещение находилось почему-то в дворцовых башнях, юношу заставило вздохнуть, но не остановило. Вытерпев очередной осмотр и «профилактическое», как заявил зеленоглазый лорд Кайваор, лечение тускло мерцавшим голубым амулетом, от которого Аэно заснул на пару часов, а затем пытку обедом, каштанчик отправился на поиски приключений, то есть оранжереи.
Преодолев еще несколько пролетов, остановился, согнувшись и приложив руку к груди, достал небольшую скляночку и отпил половину содержимого. Зелье ему выдал, после консультации с целителем, улыбчивый янтарноглазый эльф, узнав о грандиозных планах паренька. Мужчина хотел пойти с ним, но, к сожалению, внезапно нагрянули посланники от драконов, которым то ли не терпелось обсудить возникшие в связи с налаживанием отношений между эльфами и демонами новые обстоятельства и возможности, то ли просто желали убедиться в том, что молва не врала, и эльфийские представители, действительно, являлись гостями, а не пленниками. Так что лорд Индэмэриэль удалился, шипя сквозь зубы и недовольно хмурясь. На сделанное Аэно мужественное предложение отложить поход во внутренние сады, блондин вымученно улыбнулся, растрепал каштановые прядки и махнул рукой, поясняя, что он совсем не удивится, если переговоры и прочая «муть» затянутся на несколько дней, а такую жертву он не готов принять.
Юноша выдохнул с облегчением, проводил наследника престола и… сейчас отдыхал на очередном полукруглом алом диванчике, примостившемся под собранием пейзажей. Аэно с любопытством рассматривал залитый ярким светом песчаный пляж, на который мерно накатывались прозрачные зеленоватые волны. Над крошечным пенистым барашком одной из них трепетала алыми, похожими на несколько ленточек в пучке, плавниками сине-серебристая рыбка. Отдохнув, паренек пополз дальше, с все большим недоумением поглядывая на расположившиеся на каждом уровне и даже между ними пуфики, кресла или диваны. Вроде бы, раньше такого изобилия мест для расслабления он не замечал, однако жаловаться исследователь не собирался, довольный абсолютно всем.
За открывшимися взору стеклянными прозрачными дверями, украшенными растительным узором из золота, серебра и каких-то мелких, Аэно подозревал, что драгоценных камней, стояли мощные высокие растения с крупными кожистыми темно-зелеными, иссиня-черными и нежно-салатовыми листьями, разбавлявшими светлыми красками немного мрачноватый пейзаж, в результате казавшийся очень даже дружелюбным и симпатичным. Каштанчик ухватился за ручку и потянул. Дернул еще раз, хрюкнул, улыбнувшись собственной недогадливости, и аккуратно толкнул створку вперед. Однако последняя не шелохнулась. Шатен пожевал губу, хлопая ресничками, нерешительно повел рукой в сторону.
Панель ушла в невидимый паз, и паренька окутал влажный воздух. Пахло водой и знакомыми цветами. Шатен неспешно зашагал по тропинке, то и дело отводя в сторону нависавшие над ней листья и ветви. Спустя пару минут он вышел на берег огромного, огороженного низким каменным бордюром пруда, в котором плавали, юноша затруднялся сказать сколько, но ему казалось, что сотни, цветущих бутонов. Мохнатых, розовых, желтых многолепестковых, похожих на гигантский одуванчик, нежных кремовых, снежно-белых. Глаза разбегались. Руки тянулись потрогать все и сразу.
Рядом громко плеснуло, и Аэно увидел внушительных размеров изумрудную лягушку, таращившую на него свои желтые глазищи из-под идеально-круглого темно-зеленого листа. Присев, каштанчик полюбовался на животинку, размышляя, стоило ли ее погладить. Земноводное намерения явно прочитало, так как широко открыло розовую пасть, демонстрируя приличный набор не слишком острых, но многочисленных зубов. «Поранить не поранит, но придавит знатно», — определил для себя Аэно, поднялся, отряхнул синие же, на пару тонов темнее рубашки брюки и двинулся вдоль границы пруда, вдыхая полной грудью окутывавший его тонкой завесой нежный аромат, то и дело наклоняясь ниже, чтобы заглянуть в сердцевину ближайших раскрывшихся бутонов.
Мимо носа стремительно что-то пролетело, со смачным шмяком плюхаясь на дорожку. Отскочивший от неожиданности в сторону юноша с удивлением рассматривал пурпурную кляксу, в центре которой лежал тонкий шматок кожуры неопознанного фрукта, того же цвета что и мякоть. Шатен поднял голову вверх и невольно присел, обнаружив, что стоит под гроздью спелых, готовых в любой момент сорваться плодов, размером с два его кулака. Перепрыгнув через пятно, паренек отбежал в сторону и принялся придирчиво рассматривать сапоги, выискивая на них капли сока. Тихое сдавленное хихиканье заставило оглянуться, в поисках источника звука. С противоположной стороны пруда, сужавшегося в этом место до размеров неширокой речки, на него уставились два молодых демона, скалясь во все клыки в ехидных улыбках и подпихивая друг друга локтями. Один, в изумрудном камзоле, из-под которого выглядывало пышное золотое кружево манжеты, наклонился к другому, обладателю яркой фиолетовой шевелюры и даже издалека заметного крупного перстня с звездчатым сапфиром, и, косясь на Аэно, что-то прошептал, после чего оба опять затряслись от сдерживаемого смеха.
В груди каштанчика трепыхнулось, потеплело и разлилось жаркой волной, ушедшей куда-то в кончики пальцев, а над левой кистью сгустилось, замерцало радужное облако, дробясь на отдельные, становившиеся крупнее и ярче искорки. Вдруг, как-то сразу стало очень тихо. Шатен перевел задумчивый взгляд со своей самовольной конечности на примолкших, отчего-то разом напрягшихся демонов. В следующее мгновение отвесивших парню глубокие почтительные поклоны. При этом коса фиолетововолосого макнулась прямо в воду, так что при выпрямлении обоих обдало брызгами, а на самом кончике косищи, плотно сцепив челюсти, висела уже знакомая Аэно лягушка, в следующий миг щелчком пальцев и магией отправленная назад в пруд, в то время как незваные зрители, еще раз склонившись в поясных поклонах, пряча обеспокоенные лица, быстро-быстро скрылись среди густой зелени, оставив парня в глубоком недоумении.
Свечение притихло и растаяло, в последний момент напомнив по форме бабочку, а покалывание задержалось еще на несколько секунд. Пошевелив пальцами, Аэно пожал плечами, не совсем понимая, чем так напугал придворных. Точнее, то, что они были обеспокоены радужным свечением, не подвергалось сомнению. Больше вариантов не было. Вот только, чем оно могло быть опасно, пока оставалось неясным. Хмыкнув, каштанчик двинулся дальше, прислушиваясь к становившемуся громче плеску и журчанию, решив не заморачиваться на произошедшем. Юноша довольно улыбался, размышляя, что ему самому от этой странной магии было не холодно и не жарко, никого он не поджигал, не замораживал и не гипнотизировал. На этой мысли парень остановился и уставился на кстати подвернувшуюся изумрудную представительницу земноводных, пытаясь внушить ей как максимум, что она умеет летать, а как минимум, чтобы она обплыла огромную снежно-белую лилию. Однако лягушенция в свою очередь занималась, по-видимому, обратным сеансом гипноза, иначе с чего Аэно захотелось весело квакнуть? Юноша помотал головой, рассмеялся и потопал дальше, окончательно убедившись, что недавние события пока можно оставить на потом, когда вернутся воспоминания.
