Сидя на краю ложа, где могли бы разместиться три таких пони как она, белая аликорница, одевшаяся в лёгкий белый жилет и голубые шаровары, бездумно теребила пальцами левой руки браслет, обхватывающий её правое запястье. Аналогичные украшения находились на второй руке и обеих ногах, ну и конечно же не следовало забывать про ошейник, пусть и не доставляющий особых неудобств, но способный в любой момент "выключить" крылато-рогатую пони магическим ударом.
"А как бы я относилась к аликорну, прибывшему разрушить мой дом, оказавшемуся старой знакомой, однажды уже угрожавшей моей жизни?", — воспоминания о давней встрече с Сомброй в его кабинете не добавили хорошего настроения, напомнив о том, что даже тогда он умудрялся быть очень неприятным противником (теперь же, кроме личной силы, на его стороне были два аликорна и зебра, не уступающая им в магической мощи, не говоря уже об остальных подданных, вроде той самой тени).
Солнце скрылось за горизонтом и на небо высыпали звёзды, кажущиеся даже больше и ярче, нежели в любом месте Эквестрии. Хотя, это могло быть обычным обманом разума, как и то, что воздух, вдыхаемый по собственной воле — слаще, выпитый стакан воды — вкуснее, а постель — мягче.
"И всё же... где Сомбра нашёл аликорна? Неужели он сумел повторить успех Аморе? Тогда, сколько же аликорнов его окружает и почему он сам — единорог? Или же аликорнами могут стать только кобылы? Вопросы-вопросы", — опустив голову к своим рукам, крылато-рогатая пони вздохнула и дёрнула ушами, стараясь думать о чём угодно, но не об Эквестрии, где сейчас правит Кризалис, которая, наверняка, протянет свои лапы к Луне.
Как же принцесса дня желала сорвать эти проклятые браслеты и броситься на спасение своего народа, наплевав на сложности и последствия, но... это было бы самым глупым из возможных решений. Даже если сестра ещё свободна и поверит ей, то Кризалис может устроить гражданскую войну, попросту убедив пони в том, что злобная ночная кобыла, при помощи чернейшего колдовства, принеся в жертву тысячи жеребят, создала двойника-аликорна, чтобы захватить всю власть и править одной. А ведь у неё есть пленник, способный сделать из посредственности — могучего воина...
"Кризалис, если начнёт проигрывать, может выпустить в мир чудовищ, с которыми мы не справимся. Хотя... меня она тоже усилила, пусть я ещё и не имела возможности опробовать свою силу самостоятельно", — мысль о том, что враг вложил в её руки оружие, которым она сможет покарать оборотней за преступления немного подняла настроение, пока белая аликорница не вспомнила, сколько пони погибло от её магии за время служения в качестве пугала.
В дверь, ведущую в коридор, раздался осторожный стук, а затем створка приоткрылась, позволяя сиреневой пони просунуть голову.
— Можно войти? — спросила гостья.
— Разве я могу отказать? — повернувшись вполоборота, иронично вскинула бровь Селестия, мысленно радуясь тому, что есть повод отвлечься от тягостных мыслей. — Неужели Сомбра решил, что разговор со мной — это ниже его достоинства?
— Простите? — сиреневая аликорница сперва стушевалась и смутилась, но тут же эти эмоции были смыты досадой (на саму себя), возмущением и негодованием (уже на Селестию). — Учитель не знает, что я здесь. И он сейчас занят.
— Оу... Понимаю, — улыбнувшись, белая крылато-рогатая кобыла поднялась с края кровати и, выйдя на свободное пространство комнаты, изобразила приглашающий жест. — Прошу: чувствуйте себя как дома. Принцесса...?
— Твайлайт Спаркл, — выражение мордочки собеседницы смягчилось, после чего она воспользовалась приглашением, притворив за собой дверь. — И я не принцесса, а ученица Сомбры... Императора Сомбры.
"Странное чувство. вроде и не врёт, но не договаривает. К Сомбре относится с лёгкой опаской, уважением, благодарностью... Чем же он завоевал такое к себе отношение?", — мысли промелькнули в голове принцессы дня стремительно, не заняв и пары секунд.
— Могу я узнать, чем занят гостеприимный хозяин, коли забыл об обещании беседы? — продолжила разговор старшая пони, присаживаясь на край кровати, тем самым предлагая собеседнице присоединиться.
— Он... занимается государственными проблемами, — отведя взгляд, смущённо ответила сиреневая кобылка.
— Трахается, — заявила белая пегаска, появившаяся в углу комнаты, сидя на складном стульчике.
— Айси! — возмущённо воскликнула Спаркл, впившись в летунью гневным взором.
— Ладно-ладно, — подняла руки в шутливом испуге живая тень, "одетая" в чёрную военную форму. — Он... погружён... в процесс... обеспечения Империи наследниками. Так лучше?
"Если бы ты ещё говорила, не делая акцентов и не играя интонациями", — мысленно посмеялась Селестия, переводя внимание на младшую аликорницу, сердито сопящую и хмурящую бровки (одетую в красный плащ, накинутый поверх синего жилета и белых штанов).
— Что же, — привлекла к себе внимание Селестия. — Учитывая последние события — дело, действительно, важное. Но я полагаю, мы с вами, девочки, сможем друг друга развлечь и без жеребцов?
— Ха... — живая тень указала на белую аликорницу пальцем левой руки. — А ты мне уже нравишься.
На это заявление последовал горестный выдох Твайлайт, поднявшей печальный взгляд к потолку.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Двенадцатая арка — 6
(18+)
Воздух в комнате Джафара казался тяжёлым, горячим и сладким, что воспринималось самым краем сознания жеребца. Обнажённый, с блестящей от втираемых ладонями Моры в шерсть отваров, напившийся зелий и эликсиров, вдыхающий запахи благовоний, он неотрывно смотрел на Каденс, лежащую на спине, распахнув крылья и чуть согнув ноги со сведёнными коленями.
Руки нежно-розовой аликорницы лежали вдоль тела, пальчиками аккуратных кистей сминая шёлковую простыню; затуманенные алхимией глаза смотрели на тёмно-серого единорога, чьё жеребцовое естество давно воспряло и налилось кровью, пульсируя едва видными жилками; упругие груди, будто бы не подчиняющиеся силе тяготения, гордо вздымались вверх, красуясь вершинами напряжённых сосков; напряжённый плоский живот дрожал, кипя изнутри смесью эликсиров, призванных сделать эту ночь максимально эффективной. В свою очередь Сомбра, чувствуя как тело пылает изнутри, словно бы отстранился и наблюдал за происходящим будто бы со стороны, при этом не теряя связь с реальностью ни на миг.
— Возьми её, мой тёмный свет: время пришло — помехи нет, — зайдя за спину Джафара, руками проведя по его плечам и прижавшись полной грудью к спине, жарко произнесла зебра, после чего слегка подтолкнула супруга вперёд.
Тёмно-серый единорог не стал противиться и в два шага оказался рядом с кроватью, опустил собственные кисти на колени принцессы любви, смотрящей на него с предвкушающей улыбкой на губах, а затем настойчиво развёл стройные ноги. Изящные, упругие, нежные бёдра разошлись в стороны, открывая взгляду жеребца поблёскивающие смазкой набухшие половые губки, а также выглядывающий бугорок клитора...
Тело буквально трясло от желания овладеть кобылой немедленно, но император сдерживал свои порывы, словно хозяин, который держит за поводок рвущегося вперёд пса. Заставив себя наклониться, он упёрся руками в кровать справа и слева от бёдер нежно-розовой аликорницы, затем опустил голову ниже и поцеловал напряжённый живот, тут же услышав нечто среднее между стоном, урчанием и рычанием, после чего в гриву зарылись тонкие, но невероятно сильные пальчики, настойчиво надавившие на голову жеребца, однозначно намекая на желание партнёрши.
Спускаясь губами к манящему жаром влагалищу, Джафар ощущал сильнейшее напряжение в члене, и почти доходящее до боли распирание в яйцах. Но всё же он дотерпел и, впившись ртом в истекающую соками щель, стал терзать губами и покусывать зубами нежную плоть, тем самым заставляя партнёршу стонать в голос, выгибать спину и ёрзать бёдрами, прижимая ушки к голове, хлопая по постели напряжёнными крыльями, сжимая в пальцах пряди густой гривы. А затем она задрожала, замерев в беззвучном крике на несколько секунд, после чего обмякла с тяжёлым всхлипом.
Более не теряя ни секунды, Сомбра приподнялся на руках и подался вперёд, нависая над распростёртым под ним телом, пристраивая горящую огнём желания головку к входу во влагалище. Ещё секунда и бёдра жеребца толкнулись, заставляя член ворваться в жаркую тесноту влажного лона, раздвигая конвульсивно дёргающиеся стенки и погружаясь на всю длину ствола. В ответ на это кобылка издала ещё один всхлип, своими ладонями хватаясь за плечи партнёра, а ногами стараясь обхватить его таз, и в то же время упругие груди качнулись, этим действием привлекая внимание красных глаз к возбуждённым соскам.
Оскалившись и зарычав, император совершил один, второй, третий толчок... тут же чувствуя как его пронзают тысячи электрических разрядов, а ворвавшийся в глубины принцессы любви член извергается потоками семени. Ощутившая это Каденс вновь задрожала, собственным вскриком знаменуя уже второй оргазм за эту ночь, которая только-только началась.
"Как-то я слишком уж быстро", — удивился, растерялся и даже смутился Джафар, на что лежащая под ним кобыла, на которую он упал из-за подогнувшихся рук, тихо засмеялась (на громкий смех ей не хватало сил).
— Пррродолжай, — отдышавшись, потребовала нежно-розовая аликорница, обдавая партнёра собственным желанием, возбуждением и любовью, которая затмевала всё остальное.
Приподнявшись на локтях, осознавший тот факт, что член и без дополнительных ухищрений не спешит опадать, тёмно-серый единорог встретился взглядом с супругой и, получив в ответ улыбку, вновь начал двигаться. Спустя пять фрикций, их обоих вновь скрутил приступ блаженства, дурманящий разум и едва не лишающий сознания, а затем снова и снова.
После десятого акта Мора вмешалась, влив зелья в открытые рты любовников, после чего настойчиво отстранила жеребца, встав на четвереньки над кобылой. Её хвост метнулся из стороны в сторону, хлестнув по чёрно-белым полосатым бёдрам, открывая взгляду императора кобылье естество, тяжёлая грудь придавила сверху грудь аликорницы, а губы накрыли её рот, уже открывшийся для возмущения.
— И мой черёд пришёл, сестра, — разорвав поцелуй, заявила шаманка. — Помни — ты же не одна.
"Ты слишком много себе позволяешь, кобыла", — вскипело негодование в груди Джафара, а в следующий момент он схватил зебру за гриву правой рукой, накручивая пряди на кулак, а левой рукой взялся за основание её хвоста, после чего одним толчком вонзился в жаркую влажную щель.
Шаманка, зажмурив глаза и издав стон, выгнулась дугой, подаваясь навстречу своему жеребцу, а в это время Каденс, изрядно утомлённая чередой вспышек удовольствия, разделив эмоции со своими партнёрами при помощи "метки", взяла в свои ладони тяжёлые груди второй императрицы, сжимая соски указательными и большими пальцами...
(Конец 18+).
* * *
Селестия долго беседовала с Твайлайт и Айси, рассказывая о своих злоключениях и выслушивая подробности путешествия кристальных пони (впрочем, ничего действительно секретного ей не выдали, что не помешало сделать свои выводы об уровне магии и артефактов, которыми обладают беженцы). Не раз она замечала на себе странные взгляды сиреневой аликорницы, которая словно бы сравнивала её с кем-то, кто выигрывал у принцессы дня по всем статьям... ну или почти по всем.
Несмотря на то, что Спаркл поведала свою историю только с того момента как её спасли Сомбра и другие кристалийцы, к которым в то время уже присоединились бывшие рабы из числа оленей, белая крылато-рогатая пони уловила оговорки о том, что прибыла она издалека, а может быть и из другого мира, о существовании коих рассказывал Старсвирл. Впрочем, почётная пленница постаралась не выдать своих догадок, обходя неудобные темы, решив обдумать открывающиеся перспективы уже после того как ситуация станет более стабильной.
Глубокой ночью Селестию оставили одну... если забыть о том, что белая пегаска могла смотреть из каждой тени... а накопившаяся моральная усталость позволила уснуть. И казалось бы, что её голова только-только коснулась подушки, а лучи солнца уже заглядывают в окно, знаменуя начало нового дня.
Воспользовавшись душем, чтобы освежиться, белая аликорница привела себя в приличествующий вид с помощью живой тени, которая доставила чистую и удобную белую одежду, состоящую из шаровар и топа, оставляющего открытым живот, но поддерживающего грудь. И пусть это были не привычные платья или даже доспехи, жаловаться крылато-рогатая кобыла не спешила, придя к выводу о том, что это лучше чем традиционные наряды зебр...
"Традиционное отсутствие нарядов", — мысленно посмеялась принцесса дня, выходя в общую гостиную на завтрак.
Здесь, в зале с восемью дверями и центральной колонной, был установлен прямоугольный стол, застеленный белоснежной скатертью, поблёскивающей словно бы стеклянными нитями в свете магических огней. Во главе, вполне ожидаемо, сидел тёмно-серый единорог с чёрной гривой, одетый в белые свободные штаны и рубашку, поверх коих был накинут красный плащ, а справа и слева от него, на абсолютно одинаковых стульях с высокими спинками и подлокотниками, устроились нежно-розовая аликорница и зебра, ядовито-зелёные глаза коей красовались вертикальными зрачками, придающими кобыле более хищный вид (они были одеты в короткие набедренные белые повязки, а также плащи красного цвета, скреплённые золотыми застёжками на груди, что прикрывало их кобыльи достоинства от чужих взглядов). Чуть дальше от императора, рядом с его жёнами, сидели Твайлайт, одетая в синие жилет и штаны, с накинутым на плечи красным плащом, и красная кристальная земнопони, в которой, благодаря рассказам, гостья узнала Рубин Блиц, являющуюся управляющей всей прислуги, а кроме того — любовницей правителя (она тоже была одета в белый топ и шаровары, совершенно не смущаясь тому, насколько откровенно выглядит).
"На лицо смешение моды кристалийцев, верблюдов и зебр. Лишь оленьих элементов не видно, что можно объяснить их желанием забыть о прошлом", — промелькнула мысль на грани сознания почётной пленницы, пока она шла к столу, где для неё было оставлено свободное место, прямо напротив Сомбры.
Продолжив разглядывать присутствующих за столом, Селестия обратила внимание на лань, одетую в скрывающие фигуру свободные белые рубашку и штаны, с красной полосой ткани, скрывающей глаза. Это была Тала — бывшая рабыня, которая была возлюбленной вождя восставших, после гибели жеребца возглавлявшая своих сородичей... пока те не решили её убить за клевету на нынешнего императора. Учитывая же, что она находится в ближнем кругу Сомбры, можно было сделать вывод, что либо её проступки были не столь уж страшными, либо же обретённая ценность оказалась достаточной, дабы закрыть глаза на прошлое.
"Это звучит ироничной насмешкой даже в моей голове", — одёрнув себя, подумала белая аликорница.
Напротив оленихи сидел крупный зебриканец, красующийся рельефной мускулатурой, перекатывающейся под чёрно-белой полосатой шкурой. Он был одет в белый грубый жилет, скрывающий торс, а кроме того — красную юбку до колен, украшенную металлическими пряжками. Это был Главр — командующий войсками зебр... порядком поредевшими после сражений с бизонами.
