— Лады, Виктория. — Александр вышел в коридор вагона международного сообщения и направился в ресторан. Захватив контейнеры с завтраком, он вернулся в купе в ту минуту, когда Виктория уже прибирала постели. Её вид говорил о том, что она успела умыться и полностью привести себя в порядок. Обернувшись, она взяла у мужа контейнеры и разложила их на столе.
— Вымой руки, Сашок. Будем завтракать. Уже семь часов.
— Всенепременно, Викта.
Лёгкий завтрак не занял много времени. Отдав контейнеры проводнику, Александр прикрыл дверь. Виктория забралась с ногами на свою полку и притянула к себе Александра...
— Мне угадывать или сам будешь колоться?
— Госпожа генеральный прокурор... Отпустите душу на покаяние... А уж потом — буду колоться как орех...— шутливо взмолился Александр.
— Ладно. — Виктория ещё ближе привлекла к себе Александра. — никакой я не генеральный прокурор, а простая женщина.
— Угу. Такая простая...
Раздался зуммер телесвязи. Александр прочёл код вызывающего — это был его дядя — ведущий генеральный конструктор "Волги". Клавиша, еле слышно шелестя, утопилась в панель и включился экран.
— Приветствую вас, Виктория Аскольдовна, на нашей, нижегородской земле.
— Спасибо. С повышением вас.
— И вам спасибо. Я по вопросу о транспорте. Номер в "Волне" уже приготовлен, на нашем фирменном этаже, но вот транспорт...
— Станислав Викторович. Мы готовы и пешком...
— Нет и нет. Виктория Аскольдовна, я же вижу, насколько вы нуждаетесь в отдыхе и покое. Да и Александру надо отдохнуть. В кои веки выбрались в родные края...
— М-да. — сдержанно протянул Александр. — Но...
— И не надо ничего говорить. Гравилёт представительского класса "Волга-Люкс" ждёт вас на третьем уровне паркинга Южного Нижегородского вокзала.
— А почему...
— Александр, я вас не узнаю... У вас жена — огромный по значению и общественному весу человек... Не могу же я прислать вам извозчика с клячей.
— А вот это, Станислав Викторович, идея. Пришлите-ка нам классического лихача на пролётке к вокзалу, а гравилёт... Ну ладно, пусть он ждет нас у "Волны". Подчиняемся. — сказала Виктория.
— Хорошо. Будет вам лихач. До встречи. — экран погас.
— До встречи. — ответил Александр, выключая телевидение. — М-да. Скверно получилось. Хотели незаметно, хотели тихо, хотели инкогнито и вот...
— Твой дядя — великий человек, Саша. А великому человеку многое можно простить... Ну и что, что мы были замечены. Ну и что, что нам не придется искать транспорт... Это же...
— Знаю, законы гостепреимства. Викта, ты слишком заработалась, а между тем в Нижнем тебя ждут несколько тысяч просителей.
— Опять?! — Виктория испуганно вдвинулась до предела в самый угол и поджала колени к подбородку, обхватив ноги руками...— Ведь я же сотни раз объясняла, что не могу и не имею права решать все и любые возможные проблемы... Они обязаны их решать сами, с помощью многочисленных специалистов-профессионалов, иначе...
— Нет, Викта. Иначе — не будет. Я об этом позабочусь. Собирайся. У нас — пять минут.
— Опять похищение? — Виктория немного расслабилась. В её глазах мелькнула искорка заинтригованности.
— Нет, мы просто выйдем на не очень ближайшей к Нижнему станции и пешочком пройдемся до...
— До чего нибудь. А там...— в глазах Виктории зажегся огонек неподдельного интереса.
— А там свяжемся с дядей, попросим гравилёт прислать и укатим в эту самую "Волну".
— Где нас уже ждет хвост просителей и искателей лёгких дорог...— сокрушенно молвила Виктория. — и мне... и мне опять вкалывать... А я... А я хочу всё это время принадлежать полностью и безраздельно все двадцать четыре часа в сутки только тебе...
— Викта, ну ты же знаешь...
— Знаю. Но как мне пояснить им, что и я имею право на личную жизнь после изматывающего трёхгодичного полёта... Я так поседею и ты будешь видеть с каждым годом только всё больше и больше старящуюся женщину...— Виктория соскочила на пол и принялась собирать вещи. — Всё... Бежим?
— Ага. Поезд как раз замедляет ход...
...Они соскочили на платформу небольшой станции и углубились в лес. Поезд с лёгким шипением набрал скорость и скрылся за поворотом. Не спеша шагавшая по тропке Виктория с видимым блаженством втягивала целебный лесной воздух.
— И в этом тоже твоя заслуга, Виктория. — видя удовлетворение подруги проговорил шедший позади жены Александр.
— А, знаю. Программа защиты экологии областей? Это просто...
— Очень просто: почти триста тысяч безоткатно доказанных обвинительных приговоров с разной длительности сроками заключения. Совсем просто. — резюмировал Александр.
— Необходимость.... — Виктория не оборачиваясь, на несколько секунд напряглась и посерьезнела. — Ты же знаешь, Саша, я не люблю показывать безоткатную жестокость... Но... Иначе этот маховик не остановить. Надо изъять ведущие звенья, что я здесь и сделала.
— Ладно. Великая моя Викта. — Александр подошел ближе, обнял подругу.
— Угу, великий мой Александр Завоеватель.... — Виктория с блаженством опёрлась о руку мужа. — До сих пор мне приходится ловить сотни завистливых взглядов...
— Что поделаешь, мы ещё не настолько хорошо воспитаны.
Они дошли до небольшой поляны, сгрузили на траву рюкзаки и укладки и сели в тени. Прошелестел уж, ветерок играл листвой в кронах деревьев. Виктория склонила голову на плечо Александра и забылась.
"Так и не поспала по-нормальному. Вкалывает — как на каторге, а спит — как будто ничего не делает. Двадцать четыре часа в сутки она — как сжатая пружина. Спит — и через секунду просыпается... Где она только силы берёт? — думал Иванов. — Три года она ежедневно и ежеминутно буквально "ставила на уши" полутысячный экипаж навигационного крейсера, спала по четыре часа в сутки, выполнила норматив работы двух сотен человек высшего класса... Менделеев за голову хватался, видя её трудоспособность. Её за время полета ни разу не видели уставшей или раздражённой... Как она только держалась?.... Только по возвращении, только у нас в "башне", только в моём кабинете при плотно закрытых дверях она без сил рухнула на диван, убедившись, что никто, кроме меня её слабости не видит... Еле уговорил поехать в Нижний... Не хотела... И вот теперь нам приходится скрываться от нескольких тысяч просителей. Глупо... Мы же не мессии, а обычные люди. Но, вероятно, это цена нашей жизни..."
Послышался скрип деревянных тележных колес и на поляну выехал воз. Сидевший на нем мужичок удивлённо воззрился на двух явно не здешних путешественников, но быстро справился с волнением, остановил лошадь, соскочил и направился к пришельцам, снимая широкополую шляпу.
— День добрый, люди добрые.
— Добрый день, сударь. — Александр встал. Виктория осталась сидеть, с интересом рассматривая лесного жителя. — Лес у вас — просто заглядение...
— Спасибо. Я — здешний лесник и мне приятно ваше мнение о результатах моей работы. Не желаете ли отдохнуть в более приемлемых условиях. Ваша подруга выглядит уставшей сверх всякой меры...
— Это — моя жена.
— Очень приятно, сударыня. — лесник поклонился Виктории. — Позвольте представиться: Нил Никанорыч.
— Виктория Аскольдовна...— Вика легко и пружинисто вскочила. — Какое у вас прекрасное имя-отчество...
— Вот чего... Мы пока говорим, говорим, а денёк-то обещает быть жарким. Да и мне надо быть в избе: скоро ехать на объезд, а инструмент остался в сарае. Разрешите. — он легко и свободно сгреб в охапку все укладки и рюкзаки и повернулся к лошади. — Машка, иди сюда!
Кобыла, до того момента равнодушно щипавшая траву, подняла голову и подвезла телегу поближе. Нил Никанорович уложил вещи на подушку из сена, прикрыл полотняным пологом и предложил Виктории садиться. Она не заставила себя упрашивать.
Четверть часа они не спеша ехали по лесной просеке.
— И давно вы лесник, Нил Никанорыч? — Александр с интересом посматривал на своего нового знакомого.
— Давно. Это у нас — семейное. С прапрапрадеда все начиналось...
— И вы живёте один?
— А чего ж мне... Конечно, семья и дети, но лес — главное. А лес... Лес кругом — не пустыня. И накормит, и обогреет, и сбережёт...
— А семья...
— Сын — в Лесотехнической академии в Карелии, дочка — в Педагогическом центре Углича, жена — врач на "скорой" в Нижнем.
— Навещают?
— А как же. А позвольте узнать, вы-то как в наши края?
— Да я, собственно, родился в Нижнем. Вот и решили отпуск провести здесь, на малой родине.
— Ваша супруга...
— Моя коллега. Мы — астронавты.
— Да ну? Вот уж не думал... Думал — инженеры какие, может, ученые...— хитро сощурился лесник. Александр понял, что глобальная Служба информационного обеспечения доставила и сюда, в этот отдалённый кордонный лесной пункт, полную открытую для всех информацию о его и Викиной работе. В душе у него шевельнулось желание избавиться от необходимости расшифровываться и он раздумывал, как бы помягче преодолеть несоответствие.
— Спасибо. Но мы — немного — и инженеры и учёные.
— Расскажете? — заинтересованно спросил лесник, изъявив желание услышать явно побольше того, что предоставлялось по общепланетным и внутрирегиональным системам связи и информации.
— Расскажу. А это — ваш дом? — Александр указал взглядом на открывшуюся взгляду усадьбу на обширной поляне. — Он крепок и просторен...
— Благодарю за комплимент. Дом построил мой дед. Без всяких сегодняшних ухищрений.
Разместив гостей в чистой средней горнице, Нил Никанорович заторопился в сарай за инструментом. Александр вышел следом за ним...
— Знаете, Александр... Ваша жена очень устала. Думаю, вам не следует снова побуждать её ехать в городскую толчею...
— Мы и не хотели... Но нас настойчиво приглашали... Всё же мы решили избежать пышной встречи в городе...
— Гравилёт у вас есть? — с небольшой долей недовольства спросил лесник.
— Если надо — будет. Но если не надо — мы обойдёмся своими силами. Лес должен быть чистым. — Иванов вопросительно посмотрел на лесника.
— Если будет нужен — вызывайте. Поставите его под тем навесом. — лесник указал на высокие столбы, удерживавшие плоскую крышу. — и летайте когда и куда вам вздумается. Но жить постоянно, хотя бы полный месяц она, без всякого сомнения, должна только здесь. Я знаю, ей это нужно.
— Утомление от цивилизации? — серьёзным тоном спросил Александр.
— Да. Именно. — лесник вытащил ящик с инструментом и не спеша понёс его к телеге. Александр последовал за ним. — Вы ведь — первый и самый главный друг Навигационной Звезды?
— Да. А как вы узнали?! — Александр знал, что лесник его уже давно "расшифровал" и всё же неожиданный прямой вопрос застал его немного врасплох.
— Я же не отшельник, основные новости до меня всё равно доходят. Знаю, какие "хвосты" к ней выстраиваются... Тьфу... Извините, но ведь как к провидице какой... А она — человек... И — хороший человек, цельный и глубокий... И вы один ей нужны сейчас больше, чем все и любые растерянные и плачущие лица... Их у нас, к огромному сожалению, даже после великанской работы Большой Волны, ещё предостаточно. Но без трудов вашей супруги было бы намного больше. И за это ей наше огромное спасибо. Но русское "спасибо" должно быть конкретным. И потому ей нужно месяц предельно полно отдохнуть.
— Ну, Нил Никанорыч...
— Именно. Здесь вас никто не потревожит, связи с городом постоянной нет, на кордоне никто почти не бывает, здесь ведь не зелёный пояс — девственный лесной массив. Ей молочка надо попить, отоспаться по двадцать часов в сутки, отлежаться в тени и на свежем воздухе, собраться с мыслями, о многом подумать... И ей надо, чтобы вы, Александр, были всё время рядом. А насчёт зевак не беспокойтесь: сюда они не дойдут: долго да и боязно. Волки, кабаны, лоси, медведи — непуганные. Не всех людей они пропускают... И она хочет сделать вам главный подарок... Только не торопите её...
— Нил Никанорыч...— изумлённый Александр воззрился на лесника, хлопотавшего у телеги. — Откуда?!...
— Мы тоже кое-что умеем. — не изменившись ни в осанке, ни в выражении лица, ни в голосе, лесник сел и взял вожжи. — Ну, я поехал. Быстро не ждите, если к вечеру не вернусь — подоите корову. Я ей о вас говорил — подпустит. — лесник щелкнул языком и Машка уверенно повезла телегу к лесу.
Вернувшись в дом, Александр застал Викторию уже не в дорожном комбинезоне, а в простом крестьянском длинном сарафане. Расчёсывая перед старинным слегка помутневшим зеркалом длинные пышные волосы, она что-то напевала и была, как видно, в прекрасном расположении духа.
— А, вернулся. Ну, садись за стол. — Виктория положила гребень. — Будем завтракать второй раз. Нил Никанорыч уехал?
— Да. До самого вечера.
— Прекрасно. Он разрешил мне здесь хозяйничать, так что я уже начала. — Виктория сняла салфетку с середины стола. — Давай я тебе молочка налью, а хлеба ты сам себе отрежешь...
С аппетитом позавтракав, Александр с любовью посмотрел на хлопотавшую у печи Викторию и вышел на веранду. Опёршись о поручень, он огляделся по сторонам. Сзади послышались шаги. Виктория вышла из сеней и подошла к нему.
— Думаешь...
— Да. Надо поставить в известность дядю...
— Вот, возьми. Передал генерал Кузнецов. Этот сигнал никто и нигде не засечёт. — она подала ему коробок радиостанции. — Все остальные — пеленгуются. А мне очень не хочется видеть этот лес уставленным машинами и гравилётами и даже слегка загаженным. Я хочу сохранить его чистым и не оправдываться перед областным прокурором за нанесённый ущерб... Кошмар просто будет, если по моей вине люди насвиничают. Нет, я этого не хочу и не допущу.
— Викта... — Александр понял, что неугомонный генерал нашел таки возможность снова пообщаться с его подругой.
— Выполняй, Саша. Мы должны предупредить твоего дядю об изменившихся планах. Остальное — наше дело.
— Хорошо. — Александр нажал клавишу. — Если ты так хочешь...
Переговорив с дядей, Иванов спрятал рацию в карман и вернулся в горницу. Виктория возлежала на широкой крестьянской кровати и читала какую-то старинную книгу.
Стараясь не шуметь, Александр прикрыл дверь и присел на ступеньках. Ему нужно было обдумать складывающуюся ситуацию. Уступив настоянию Виктории, он использовал непеленгуемую обычными средствами рацию и тем самым вроде бы спас Викторию от очередной порции перегрузок и лишней работы.
С тем, что его подруга заслуживает всемерного отдыха он был согласен, но его беспокоило отношение дяди к нему после этого незапеленгованного звонка. Давно уже на Земле не приветствовалась ложь, её земляне избегали во множестве форм и ситуаций весьма успешно, так же действовал с самого рождения и Александр. И только появление Виктории в ближнем особо охраняемом секторе заставило его на многое посмотреть по другому, вернуться ко многим безусловно отброшенным в теоретическую плоскость стереотипам поведения.
Его дядя был немало удивлён и раздосадован тем, что сигнал не удалось привычно и быстро засечь и определить новое местонахождение дражайшего племянника и его не менее дражайшей "половины". Но Александру всё же удалось без особого труда убедить его не тревожить Викторию и попросить нижайше извиниться перед ходоками и просителями. Сам Александр после того почувствовал нормативное удовлетворение: Виктория теперь могла нормально отдохнуть, поскольку ни о каких приёмах, встречах и тем более — визитах речи быть не могло — Александр, как дядя ни старался выпытать местонахождение, мягко, но наотрез отказался сообщить координаты расположения. Дядя вынужден был смириться.
