— Лавр, перестань! Местная одежда, загорелая кожа, явились ко мне ночью, явно прячетесь от стражи... Я же в состоянии сложить один и один! — мужчина шагнул по направлению к скамье, стоявшей у стены.
— Ты слишком суетишься... — Бел по-прежнему не двигался с места. — И советую тебе стоять на месте. Я, между прочим, тоже умею складывать два плюс два..
— Послушай, Лавр, я тебя просто не узнаю! Тебе не кажется, что сейчас ты относишься ко мне, словно к врагу? Ранее ты не был столь подозрительным! И ведь раньше мы были друзьями! Хотя, по большому счету, я могу тебя понять: дорожная усталость и...
— Почему ты не спрашиваешь, как я оказался в твоем доме?
— Лавр, я, в отличие от тебя, не устраиваю допрос по неизвестным причинам! Тебе должно быть понятно: в нашем деле чем меньше знаешь, тем лучше.
— А вот я, в отличие от тебя, человек любопытный, и мне очень интересно, что за гости такие к тебе ходят по ночам? Кстати, сразу предупреждаю, что не прокатят басни о том, что ты по заданию начальства имеешь дела с контрабандистами.
— Не понимаю — ты о чем?
— Я просто-напросто ваш недавний разговор слышал.
— Какой еще разговор? В толк не возьму, о чем речь...
— Если ты, Гавер, наконец-то научился складывать самые простые цифры, то уже должен был просчитать, что я не мог придти к тебе обычным путем, через дверь с улицы. Почему? Недавние гости сказали тебе, что под наблюдение недавно взята не только эта улица, но и те две, что прилегают к ней, а в доме напротив сидит десяток крепких парней, которые по одному твоему прибегут сюда. В общем, давай не будем понапрасну переливать из пустого в порожнее... Стоять!
Но к тому времени Олея уже понимала, что ей надо делать, и точный удар хлыста подсек ноги мужчины, кинувшегося к стене, и тот весьма некрасиво грохнулся на пол. Еще один взмах — и вокруг горла мужчины оказался плотно обвит ремень хлыста. Пока бывший приятель Бела, схватившись руками за ремень, пытался скинуть его с горла, Бел подскочил к лежащему человеку, и от сильного удара в челюсть тот потерял сознание. И вновь Олее показалось, что в этом ударе есть что-то личное, связанное с прошлой жизнью обоих парней.
Когда мужчина пришел в себя, то он обнаружил, что лежит крепко связанным, а на его шее по-прежнему находится петля, правда, она уже не так туго стягивает горло. Пытаясь выиграть время, мужчина по-прежнему не открывал глаза, но тут раздался спокойный голос Бела:
— Гавер, хватит валять дурака. У тебя ресницы дрожат, так что больше не стоит изображать из себя бесчувственное полено, тем более что это у тебя плохо получается.
Мужчина открыл глаза и хотел что-то сказать, но тут же ремень вновь сдавил его шею, не позволяя издать ни звука, а Бел все так же спокойно продолжал:
— Если хотя бы попытаешься крикнуть, то я сразу же сломаю тебе шейные позвонки — в этом можешь быть абсолютно уверен. Одним знакомым больше, одним меньше — для меня это уже без разницы. Не для того мы сюда добирались, чтоб попасть в лапы твоих приятелей. Кстати, для чего ты кинулся к стене? Хотел нас скамьей огреть? Ты что, всерьез рассчитывал, что успеешь это сделать? Ох, Гавер, Гавер, совсем тебя доконала спокойная жизнь, разучился правильно просчитывать ситуацию! Да где ж тебе с нами справиться? Пожалуй, лет пять назад у тебя подобное, возможно, и вышло бы, но только не сейчас. Вон, какую здоровую ряху наел, обленился, сноровку потерял, а ведь был толковым парнем. По миру бы тебя погонять, чтоб бока пообтесались, лень прошла и голова нормально заработала.
— Хватит издеваться! — прохрипел связанный.
— Верно, хватит, тем более что работа на тайную стражу Руславии у тебя подошла к концу — в этом можешь не сомневаться. Сейчас ты мне расскажешь, как дошел до такой жизни, а потом я решу, как с тобой поступить дальше.
— Что, пытаешься отыграться за прошлое?
— Мне нужно узнать, кого ты продал, когда и за сколько. Советую говорить правду, а не то...
— И что же меня ждет в этом случае?
— Ты меня знаешь: не захочешь говорить, я на тебя и время тратить не буду. Просто уйду, а ты останешься, только с ножом под ребрами. Мне свидетели на хвосте не нужны.
— Лучше признай, что за прошлое счеты сводишь.
— Я жду, а время идет.
— Лавр, давай договоримся...
— Со мной и не такие, как ты, пытались договориться, только ответ для всех был один. Итак? — Бел достал нож, на длинном узком лезвии которого появился блик от огня свечей. — Или говоришь, или...
— Ладно! — голос мужчины стал сух и деловит. — Что именно тебя интересует?
— Об этом я тебе уже сказал. Со слухом у тебя проблем нет, так что повторяться я не буду.
Вздохнув, мужчина заговорил, и его рассказ был долгим. Там упоминалось множество имен, фактов, дат, и вскоре Олея стала слушать вполуха, тем более, что вся история была довольно простой. Гавер, сосланный(?) в Канрай на агентурную работу, очень быстро понял, какие тут вращаются деньги, а так как делать ему особо было нечего, то от безделья мужик занялся кое-какими махинациями (что, вообще-то, ему было категорически запрещено). Начинал с сущей ерунды, какой тут грешит едва ли не каждый, а дальше... Ну, аппетит приходит во время еды, и постепенно Гавер стал заниматься все более и более рискованными делами, которые, однако, и доход ему давали несоизмеримо больший. Довольно долгое время денежки исправно шли к нему в карман, и мужик начал всерьез подумывать о том, как бы ему еще расширить свои дела, но в один далеко не прекрасный момент стража прихватила его на горячем. Отправляться на пожизненные работы в подземные выработки Гаверу, естественно, не хотелось, и он не нашел иного выхода, кроме как выложить все о себе тайной страже Маргала. Естественно, после этого он сразу же был освобожден, и с тех пор так и сидит здесь, почти что под домашним арестом, покидая дом лишь по разрешению.
А недавно к нему пришли и сказали о том, что, возможно, здесь появится человек, который несет очень ценный груз. Вернее, их, скорее всего, будет двое — мужчина и женщина, и при первом же появлении этих людей он любым способом обязан дать знать это тем, кто наблюдает за его домом. Как знать? Немного сдвинуть занавесь на окне, и этого будет вполне достаточно для того, чтоб сюда кинулись те, кто сидит в доме напротив. Об этом же с ним и сегодня говорил тот человек, что приходил совсем недавно... Что именно было сказано? Дескать, эту пару опознали, и сейчас перекрыты все дороги, ведущие к границе, а заодно усилено наблюдение и за самой границей. В городе тоже все наглухо перекрыто, потому как велика вероятность того, что эта парочка заявилась в Канрай...
Н-да, подумалось Олее, и что у них за жизнь такая — опять надо думать, как в очередной раз выползти из жуткой передряги! Вновь они с Белом находятся вдвоем в незнакомом городе, и опять все вокруг обложено, словно на охоте, а дичи вновь надо хорошо подумать, как суметь убраться от охотников с неповрежденной шкурой.
Тем не менее, слушая Гавера, даже Олее было ясно, что этот человек очень многое не договаривает, только вот выяснять о чем именно он предпочитает умалчивать не было ни малейшего желания — и так все ясно. Меж тем Гавер постепенно успокаивался, и на его лице появилось что-то вроде улыбки.
— Слышь, Лавр, не валял бы ты дурака, а? Я же в курсе, что за артефакты ты раздобыл! Знаешь, сколько золота могут отвалить за то, что ты несешь? Не на один век хватит!
— Гавер, у тебя голова что, совсем не работает? — вздохнул Бел. — Пожалуй, я был прав в своем невеселом предположении — мозги у тебя жирком заплывают. Неужели не ясно, что делиться золотом с мелкой сошкой никто и не подумает? Наоборот, уберут, как ненужного свидетеля. На звонкую монету желающих наберется более чем достаточно и помимо тебя. Там, где схлестываются интересы знатных людей и большой политики, от таких, как ты, избавляются одним движением пальца, и никто из тех акул потом не вспомнит о мелком пескаре, которого проглотили, и даже не заметили.
— Нет, Лавр, нет! — задергался пленник. — Развяжи меня, и я свяжу тебя с такими людьми, которые нас не обманут! Только представь, как мы будем жить...
— Мы? — чуть усмехнулся Бел.
— Да, мы! — разошелся пленник. — Думаешь, мне тут легко жилось все эти годы? Между прочим, в том, что я оказался здесь, есть и часть твоей вины! Если бы тогда удила не закусил, и не стал упираться на своем, хотя и без того было понятно, что тебе больше ничего не отломится... В результате начальство встало на твою сторону, а я пострадал, хотя почти не имел отношения ко всей этой паршивой истории. Для меня направление сюда было чем-то вроде ссылки, неужели тебе это не ясно? С дорогой родины на проживание мне привозят сущую мелочь, прозябаю едва ли не в нищете, а посмотри, что творится вокруг! Некоторые их местных деньги только что не лопатой гребут! А я что, хуже их?
— Про порядочность и долг, как я понимаю, с тобой говорить не стоит? — поинтересовался Бел.
— Скажите пожалуйста, какие мы честные! — скривил губы пленник. — Ах, да, тут некоторые считают себя выше остальных, потому как имели счастье родиться в семье, преданно кладущей свои жизни на алтарь государственной службы!
— Заткнись... — Бел по-прежнему не повышал голоса. — А не то у меня нервы в последнее время тоже, знаешь ли, поистрепались.
— Погоди! — продолжал увещевать Гавер. — Ну, вернешься ты домой в звании героя, но судимость-то с тебя никто так и не снял! Многие по-прежнему считают тебя жестоким насильником — ведь по суду ты был признан виновным во всех тех преступлениях, в которых тебя обвиняла моя сестрица! А изменить дурное мнение о себе в глазах людей почти невозможно. Как говорят на Востоке — у лжи длинные корни, и выкорчевать их почти невозможно. Косые взгляды, перешептывания за спиной будут сопровождать тебя всю оставшуюся жизнь. Оно тебе нужно?
— Не твоя забота! — обрезал Бел.
Ничего себе! — растерянно подумала Олея. Оказывается, она и Бел — оба они находятся в одинаково паршивой ситуации, оба признаны виновными в том, что не совершали. Ее дома по приговору суда считают воровкой, его — насильником...
Меж тем Генар продолжал:
— Ты не знаешь всего... — при этих словах пленника у Олеи создалось впечатление, что он собирается выбросить свой главный козырь. — Она здесь.
— Что ты сказал? — а вот сейчас в голосе Бела Олея уловила легкую растерянность.
— Только то, что ты уже слышал: Галия здесь.
— Вот даже как? — Бел, кажется, успокоился. — Что-то я ее в этом доме не заметил.
— Она вот-вот будет здесь. Просто ненадолго отлучилась. К знакомым.
— Чтоб в этом городе женщина стала пропадать ночами даже у хороших знакомых? Ну-ну...
— Я говорю правду! — едва не взвыл пленник. — Когда вы заявились, я был уверен, что это она пришла! Галия живет в этом доме, в соседней комнате! Можешь проверить, там ее вещи.
— Пригляди за ним... — повернулся Бел к Олее. — Я сейчас вернусь.
— Конечно...
Муж скрылся в соседней комнате, а Олея с удивлением заметила, что пленник довольно улыбается. Верно, парень только что выкинул главную козырную карту. Кажется, у него даже настроение улучшилось, и не будь он связан, то потирал бы довольно руки.
— Кажется, не врешь... — не прошло и минуты, как Бел вернулся.
— А то!.. — довольно осклабился пленник.
Бел ничего не ответил, и какое-то время молчал, причем его лицо по-прежнему оставалось спокойным, затем он повернулся к Олее.
— Надо пояснить, о чем идет речь. Помнишь, я рассказывал тебе о своей несостоявшейся женитьбе? Так вот, Гавер — это мой сослуживец (теперь уже бывший), в доме которого я и познакомился с его сестрой, той самой Галией, от которой едва не потерял голову при первой же встрече.
— А вот мне кажется, что в тот день голову ты потерял сразу! — вновь подал голос Гавер. — И на всю жизнь.
— Ты имеешь в виду... — начала растерянная Олея. — Но как же так...
— А вот так! — огрызнулся пленник. — Не спорю: в той неприятной истории моя сестрица здорово перегнула палку, и мне по-родственному пришлось подтверждать ее слова и о насилии, будто бы учиненном над нею, и об избиениях, которыми Лавр будто бы ее подвергал... Признаю: не стоило идти у нее на поводу, но кто же мог подумать, что закончится все так паршиво для меня?! Да и родня в голос стонала — помоги, мол, девке в жизни устроиться, и нам всем от этого будет лучше... Вот я и послушался их, сглупил. Лавр, ну какого... ты тогда так упираться вздумал, о своей любви орал направо и налево, да еще и бегал за ней, словно собачонка? Она ж тебе тогда прямо сказала, что видеть тебя не хочет, а ты все никак не мог успокоиться! Отдал бы по-доброму девке все, что она просила вначале, и не пришлось бы дело доводить до суда! Скажи, чего ты добился своим никому не нужным упорством? Только того, что тайной страже пришлось проводить свое расследование всей этой истории! В результате моя карьера полетела невесть куда! И даже более того: меня с треском выперли сюда, а тебе, чтоб отмазаться от всей этой истории, пришлось отдать моей сестрице едва ли не все, что у тебя было, а самому отправиться куда подальше. Ну, разве я не прав?
— Что она тут делает? — Бел по-прежнему не повышал голос.
— Живет у меня. В гостях.
— Ты что, окончательно сбрендил? Как можно вызывать родственников, когда... Впрочем, кому я это говорю?
— Да у нее просто выхода другого не было, кроме как... А, вот, кажется, и она!
И верно — на улице раздался звук приближающегося экипажа, особенно хорошо слышный в ночной тишине. Еще немного — экипаж остановился возле дома.
Беглецы переглянулись между собой, и у каждого в голове было одно: если даже сейчас выскочим из дома, то можем не успеть спрятаться. Пожалуй, пока не стоит уходить отсюда и дергаться лишний раз, только вот на шее Гавера следует чуть потуже затянуть ремень, а то как бы голос не подал!
За стеной раздался женский смех, потом открылась дверь, что была во входной стене. Экипаж тронулся с места, а на дворе появился силуэт стройной женской фигуры, который, чуть покачиваясь, направился к входу в дом. В дверях женщина обо что-то споткнулась, коротко ругнулась, и вошла в дом, прикрыв за собой дверь. Так, кажется, она, и верно, пришла одна, хвоста за ней нет.
— Гавер, чтоб тебя!.. — женщина нетвердой походкой вошла в комнату. — Спишь, что-ли? Мог бы и дождаться... А это кто у тебя? Что за гости? Ой... — и она в растерянности уставилась на связанного брата, лежащего на полу, а заодно и на двоих людей, стоящих подле него. Впрочем, недоумение длилось недолго, и глаза женщины удивленно расширились:
— Лавр?!
— Говори потише... — в спокойном голосе Бела не было заметно никаких эмоций.
— Лавр... — женщина, кажется, не обратила внимания на слова Бела. Она потрясла головой, будто не веря своим глазам. — Вот уж кого здесь никак не ожидала увидеть, так это тебя! Удивил... Что ты тут делаешь? А, ясно, и тут меня нашел! Хотя чему тут удивляться? Всегда знала, что ты ко мне вернешься, а знаешь, почему? Мне все говорили — такая любовь, какая была у тебя, так быстро не проходит! Думаешь, я не поняла, отчего ты со мной был так холоден в нашу последнюю встречу? Все еще обижался, и перед приятелями не хотел слабость показать, а заодно и мамашу свою не желал расстраивать — ведь она меня терпеть не могла... Верно?
