Часть внешней охранной стены, покрытой колючей проволокой и острыми шипами, разлетелась на кусочки, разбитая взрывом попавшей в неё ракеты. В проломе показалось нечто массивное, металлическое, гремящее множеством колёсиков. Оно пробило собой ещё больший проход, и быстро въехало внутрь, приблизившись к чудищам и убегающим от них людям.
— Замечен противник! — проговорил металлический голос робота охранника. — Цель подлежит уничтожению!
Повернувшись всем корпусом, робот открыл огонь из гатлинг орудия, поливая ближайшего из троллей десятками пуль в секунду. Каждое попадание оставляло маленькую рану в толстой коже и крепкой плоти мутанта. Закричав от боли на всю долину, мутант метнулся на робота, и, несмотря на то, что охранник пытался откатиться назад, быстро настиг его. Чудище било по оболочке машины своими могучими, когтистыми лапами, оставляя вмятины и глубокие порезы на металле. Но робот продолжал вести огонь, пока тело тролля чуть ли не целиком покрылось кровоточащими ранами, и обессиленный мутант не упал на землю. Ещё один тролль уже приближался к роботу, и машина отреагировала, выпустив в него одну из последних ракет. Высокому мутанту оторвало заднюю левую лапу, но живучее существо продолжало ползти к машине, истекая тёмной кровью, и вопя, словно безумное. Робот охранник продолжал терзать плоть мутанта из гатлинга, умертвил его, но в это время третий тролль уже приблизился. Робот успел выпустить короткую очередь, после чего мутант ударом лапы разбил его оружие. Пока машина жаловалась на повреждения, мутант продолжал наносить быстрые удары. Листы обшивки и детали разлетались в разные стороны, робот держался, пока повреждения не достигли критического уровня. Через несколько мгновений он взорвался, и сильным взрывом яростного зверя откинуло в сторону.
Испуганные старатели с ужасом наблюдали за эпичной битвой, прячась за брошенными ящиками и бочками. Осторожно, они покидали свои укрытия, и присматривались к дыре, в которую пробилась эта страшная машина войны. Нужно было торопиться, ведь весь этот шум вскоре привлечёт внимание диких гулей, которых взрывы и стрельба не пугают, в отличии от некоторых мутантов. Но старатели не успели. Последний тролль не погиб, его тело было изранено, но он встал, пошатываясь на своих задних лапах. Существо завопило от ярости и боли, и его кровожадные глаза замерли на испуганных людях. Бежать было не куда, оружие старателей не было достаточно мощным, чтобы они успели добить раненное существо. Но именно в этот момент в пробитый большим роботом проход, уже входили другие. Два мистера храбреца, парящие над землёй, и медленные, но неотвратимые протектроны, в количестве пяти штук. Все они постоянно болтали что-то своими металлическими голосами, и обрушили на израненного мутанта огонь лазеров и плазмы. Чудище вздрагивало от попаданий прожигающей плазмы, и останавливалось. Так и не успев добраться ни к одному из новоприбывших роботов, тролль замертво упал, истерзанный их энергетическим оружием.
В этот раз Мишель и её товарищи не спешили покидать укрытий. Роботы сканировали пространство, по очереди заявляя, что целей нет. Это обнадёживало, и Мишель осмелилась вылезти из кучи мусора, в которую нырнула чуть ли не с головой. Она заплакала, увидев пролезающую сквозь завал Марию. Её подруга очень изменилась с момента их последней встречи. На ней была одета белая, военная броня, облегчённая для хрупкой девушки, но напичканная разного рода электроникой. Поверх облегчённого шлема находились высокотехнологические очки, блестящие голубыми стёклами. На трёхлучевой лазерной винтовке Марии находился специальный лучевой прицел, взаимодействующий с прицельной сеткой в очках. Таким образом, даже от бедра девушка могла вести весьма точный огонь. На обоих руках Марии было по Пип-Бою, с подключёнными к ним множеством модулей, и провода которых уходили во все стороны брони. Большую часть рюкзака девушки занимала ядерная батарея. Позади неё показался изуродованный гуль. В её наушнике раздался предупреждающий писк, Мария быстро развернулась и выстрелила, попав точно в гуля. Несчастного мутанта буквально испепелило, прежде чем он успел даже вскрикнуть.
Мишель долго обнимала свою спасительницу, щедро подтверждая глубину своей благодарности потоком слёз. Плакали и некоторые из старателей, другие просто смотрели на Марию, взором, полным восхищения.
— Не сейчас... — робко говорила девушка, гладя по волосам свою измученную, рыдающую подругу. — Держитесь ещё немножечко! Нужно выбраться отсюда, и тогда мы отдохнём!
Мария была права. Её роботы, приближаясь к этому объекту, зачистили территорию, но гули сползались со всех сторон. Уставшие старатели следовали за ней, прикрываемые кольцом из роботов. Они убегали, пока Мария и её металлические питомцы отстреливали мутантов лазерами и плазмой. Они выбрались, но Мишель и другие старатели не останавливались, даже когда Мария предложила сделать им привал. Они убегали из того проклятого места, пока обессиленные, не рухнули на землю. До темноты их спасительница ухаживала за ними, обрабатывала их раны, ставила капельницы с физраствором и антирадом, кормила и поила, под повторяющееся бормотание патрулирующих роботов: "Всё чисто". В какой-то момент, "ожившая" Мишель подошла к ней, и крепко обняв, сказала:
— Моя храбрая, и добрая девочка! Но глупая!.. Такая добрая, но такая глупенькая!..
— Всё хорошо Мишель. Главное, что я спасла хоть кого-то!
— Я, мой муж, и мои дети, мы всегда будем помнить твой подвиг! — говорила её подруга, заливаясь горькими слезами.
Мишель понимала, что своими действиями Мария подписала себе смертный приговор.
— Если ты вернёшься, они казнят тебя! — продолжала плакать Мишель. — Об изгнании даже не будет речи! Килхорн и другие, они лично задушат тебя!
— Всё хорошо. — грустно отвечала Мария. — Я не могла бросить тебя. Всех вас. Мы цвет цивилизации, и мы так не поступаем!
"Моя наивная глупышка", — бормотала про себя Мишель, у неё было много времени, чтобы пересмотреть многие реалии их общества. Со временем она успокоилась, хотя всё ещё горевала о судьбе Марии. После долгой беседы, сообща они решили, что Марии придётся уйти в добровольное изгнание. Мишель было больно даже представить себе, каким испытаниям и несчастьям может подвергнуться "её милое дитя", оставшись в одиночку в мире Пустоши.
— Я справлюсь. Не волнуйся. — улыбаясь отвечала девушка, в тайне всё же испытывая тревогу, ведь даже представить себе не могла куда ей теперь идти и чем жить.
— Отправляйся в Хоуп! — неожиданно придумала Мишель. — Говорят их лидер, Алан, что он хороший и справедливый человек. Даже если Феникс объявит тебя в розыск, он должен понять. К тому же, он терпеть не может "политиков".
Это не было слишком далеко от Феникса и Сиэтла, но Мария согласилась, что это, пожалуй, лучший вариант. В конце-концов с её знаниями она могла бы пристроиться в любое место, где сохранилась хоть капля цивилизованности. За несколько дней Мария провела уцелевших старателей к границам патрулируемой территории Феникса. С собой она забрала трёх протектронов, и одного мистера храбреца, посчитав, что остальные машины могли пригодиться её соотечественникам. Подруги долго прощались, обещая друг дружке обязательно найти способ для тайной связи или встречи. Мария улыбалась до последнего. Но когда её соотечественники ушли на север, а сама она повернулась спиной к Сиэтлу, то не смогла удержать слезинок.
— Что смотришь? — спросила она у мистера храбреца, вытирая глаза пальцами, упрекая машину в том, чего та, пожалуй, и не делала. — Это всего лишь пыль...
Она молча смотрела на медленно шагающих, и немного отставших позади протектронов.
— Мир не сошёлся на одном месте! Мы точно найдём чем заняться!
Отряд рейнджера отдыхал, расстелив дорожные матрасы вокруг костра, и установив несколько мин, ловушек, и растяжек с консервными банками на подходах. Большая часть путников уже спали, рейнджер и Люси были "в дозоре", сидя в обнимку у костра, и тихо слушая радио. Это была довоенная запись певца по прозвищу Кровавый Уилл, который исполнял сильную блюзовую мелодию, и пел о том, как он убивал из пистолета всех, с кем ему изменяла его "любимая". Не смотря на жестокость слов в песни, сама она казалась приятной, и даже немного шуточной, описывая, как забавно реагировали на мстителя неудачливые любовники. Когда песня закончилась, на минуту настала тишина, после чего послышалось шипение, возня, скрип, и одурманенный голос.
— Ну чё, типа, как делишки, мои ночные слушатели?! — с трудом ворочая языком проговорил Кенни. — С вами снова Кенни Стояк. Вы, уже, спите все давно, наверно! Ну и хер с вами! У нас волна играет для всех стойких и сильных, пусть сейчас меня и слышит всего два человека во всём чёртовом мире! Мы играем до глубокой ночи, в отличии от "другой волны", с тем больным на всю голову психом! Хотя, нужно заметить, что ты, Чак, дери тебя раскалённый адский хер, умеешь временами быть смешным!
Послышался звук открываемой бутылки, и несколько булькающих звуков, которые окончились протяжным стоном удовольствия.
— Пидор этот Чак! И все легавые — пидоры! И крысы эти, живущие в Фениксе — пидоры! Мы ещё заставим вас жрать дерьмо с наших сапог! Да, парни?! Будите слушать их с их проповедями, верняк сдохните! Ваша судьба мать его в ваших руках!
Послышался удар, и как что-то покатилось по полу. Кенни принялся ворчать проклятия, и грязно ругаться, пытаясь вытянуть из-под "чёртовой аппаратуры" свою бутылку. "Ладно, врублю вам чего-то..." — промямлил он, и вскоре вновь послышалась музыка. Похоже, Кенни врубил что-то первое попавшееся, и это была романтическая песенка о девушке, до безумия полюбившей кого-то, и готовой свернуть горы ради любимого. Раздосадованная такими стихами, Люси плотнее прижалась к рейнджеру, поцеловала, и напомнила, как сильно она его любит, а Билл, конечно же, целовал и убеждал её в любви в ответ.
— Ты так мало рассказываешь о себе... — проворчала тихо Люси, засыпая на руках рейнджера, под музыку, тихонько льющуюся из его Пип-Боя.
Билл решил промолчать в ответ. Он умел удивить товарищей множественными историями о том, что видел или встречал во времена своих странствий. Многие из этих историй были историями о потерях, мрачных вещах и событиях, но всё же они дополняли картину мира. От этого те светлые моменты, что были в его историях, становились ещё ценнее. Люси приходилось вытягивать из Билли его прошлое по маленьким кусочкам. Несколько раз девушка хотела рассказать ему о своей тайне, чтобы та обрела свой заслуженный статус общей радости. Но молчаливость рейнджера, и его склонность к грустной таинственности вновь испугали девушку. Она боялась, что "радость" может обернуться чем-то иным, возможно даже расставанием.
Люси совсем не понравилось то, как он недавно говорил с их спутниками. Билл сказал, что если с ним что-то случится, то кто-то из них должен продолжить его дело. Кто-то сказал, чтобы он не забивал голову глупостями, верный ему Гартун тут же принёс клятвы и обещания. А Шарк сказал, что никто кроме самого Билла не сможет взять на себя ни эту ношу, ни подойдёт к ней с той же мерой ответственности. Слова эти были столь верны, что даже Вайт был обязан согласиться с ними, хотя терпеть не мог Шарка и его "манеры". Что-то больно кольнуло в сердце Люси, когда Билл сказал это. Но рейнджер настоял, словно находился во власти каких-то злых предчувствий, что даже немного пугало.
— Мы бы могли бросить это... — неуверенно проговорила Люси. — Никто не должен брать на себя ответственность за столь важные вещи. Мы бы могли осесть где-то... Может, устроить настоящую семью?.. — осторожно прощупывала она почву, но ответ вновь пугал.
— А вдруг это важно? — грустно ответил рейнджер. — Вдруг Кризалис действительно способен всё изменить? Разве могу я бросить это дело и быть счастливым, когда вокруг так много несчастья?
Потом он погладил её по волосам, и, поцеловав, сказал:
— Не беспокойся. Мы попробуем что-то придумать, но позже, хорошо?
Люси в ответ кивала головой. Проблема, отложенная на потом, на время казалась решённой. В темноте послышались шаги. Это Хардсон возвращался к лагерю, после установок силков и ловушек, и подсев к огню вылил из чайника над костром остатки кофе в свою чашку. Старик улыбался, наблюдая за влюблённой парочкой, и сделав несколько глотков, принялся набивать табаком свою трубку. Волна Грустного Чака молчала, и путники были вынуждены слушать "Секси Машинганз". Правда, кроме хулиганской музыки они часто крутили и более спокойную, блюз и рокн-ролл, хотя и с уклоном в напористость или скорость. А утром, когда часть путников приводила себя в порядок, а другая готовила быстрый завтрак, случилась необычная вещь. Билл перепроверял Пип-Бой, и сказал, что тот уловил какой-то новый сигнал. Рейнджер включил большую громкость, и всё движение в их лагере замерло, прислушиваясь к необычной, женской речи.
— ... и каждый, сможет найти свой дом. Мы поддерживаем закон, и у нас нет неравенства! У нас есть чистая пища, чистая вода, передовая медицина и...
— Это оно?! — выкрикнула вдруг Люси. — Это же Саммерленд, да?!
— Похоже... — задумчиво проговорила Лэсси. — Я раньше никогда не слышала их передачи.
— Значит, это не просто слухи... — пыхтя трубкой, проговорил Хардсон.
— ... и всё что нам нужно, это хорошие люди, готовые жить в дружной общине, и защищать наш общий дом! Мы будем рады встретить вас в нашей общине. Приходите в Саммерленд, рай, выращенный в современном мире нашим общим трудом!
Путники долго слушали слова неизвестной девушки, так ярко описывающей прелести жизни в их общине. В конце всего она называла числа, координаты местонахождения Саммерленда, и напоминала, что "негативные" элементы не приветствуются. Было что-то странное в её речи, магнетичное в мелодичном голосе, но одновременно нечто неуместное, вроде скрытого акцента. Потом сообщение пошло по кругу, повторяя всё то же самое. По словам Лэсси, периодически содержание сообщения немного менялось, что наталкивало на мысль об его актуальности. Какое-то время товарищи обсуждали всякого рода домыслы об этом месте, которые слышали, пытаясь понять, что же такое этот Саммерленд. Но, так как их компания никогда в серьёз не рассматривала перспективу поиска "рая на земле", вскоре путники забыли о случившемся, полностью возвращаясь мыслями к делам насущным.
Преследование подозрительного незнакомца продолжалось. Он оставлял мало следов, и, похоже, любил поисследовать местность, часто плутал из одной стороны в другую, что превращало его поиск в непростое испытание. Но, ненадолго разделяясь, имея в отряде троих неплохих следопытов, путникам удавалось отыскать какой-нибудь след или последствия действий преследуемого. Для Гартуна вся эта охота вообще превратилась в азартное занятие. Выслеживать не простую цель, по его мнению, было "весело". Не обошлось без стычек. Эти места уже не считались безопасными. На землях между Дримлендом и Эмпайр, вдоль бывшей реки Колламбия встречались опасные существа. Конечно, это не было столь опасно, как на востоке и севере штата Вашингтон, где влияние выживших людей было минимальным, и там водились самые жуткие твари, порождённые радиацией и довоенным вирусным оружием. Большие скорпионы были опасными, но у них была одна слабость. Они часто меняли цель своей атаки, поддаваясь каким-то своим пониманиям. Хардсон говорил, что это могли стать звуки, резкое движение, заметность, и при большой группе эти существа часто терялись. Но это если вы не попали в их владения, изрытые множествами туннелей под зёмлей, тогда правила игры резко менялись, и не в пользу человека. Были здесь и выносливые тролли, при встрече с которыми путники понимали, что их оружие уже не настолько смертоносное, чтобы эффективно с ними бороться.
