Fallout Истории Севера том 2

Глава 1 Удивительный или Долгая Дорога Домой

Стоя посреди Пустоши, можно ощутить её, особую свободу. Человеку, живущему во времена после Великой Войны, сложно оценить это её качество. Большинство видят в Пустоши лишь угрозу, или испытание, трудности. Да и довоенные люди, если бы каким-то образом смогли здесь оказаться, отметили бы её суровость и мягко говоря, неприветливость. Но во все времена, во всём мире были те, кто в глубинной сути своей был Странником. Они искали необъяснимое "то самое", за недостижимым концом горизонта. Были они и в это время.

Свобода эта была не только физической, это ещё и свобода для духа. Во все стороны для глаз человека открывается картина пространства, земного, и бескрайнего, бесконечного неба. Далеко на востоке виднелись горные цепи, порывы ветра трепали редкую растительность, что изо всех сил пыталась выбороть себе право на жизнь, у этой, казалось бы, мёртвой на вид земли. Пустошь напоминала триумф декаданса, сухая, безжизненная. Всюду можно было встретить мёртвые деревья и травы, разрушенные здания и дороги, иногда целые руины городов или промышленных комплексов. Раньше, в них было движение, жизнь. Они были заполнены различными вещами, рабочими машинами, дорожными знаками и рекламами, фонарями, автоматами с пищей и газетами, людьми. Теперь всё это было свалено в одну кучу, перемешано, погребено под осколками зданий и под землёй. Это был триумф отчаяния и падения. Живая цивилизация восхищала, но было нечто прекрасное и в её смерти. Печальное, горестное, но недостижимо прекрасное.

Было похоже, что этот мир уснул. Он тихо и размеренно дышал, но дыхание это было едва ли заметным для невнимательного глаза. Жизнь не сдавалась. Мир не умер, он изменился, и жизнь изменилась вместе с ним. Она приспособилась под новые условия, и с каждым годом укреплялась всё сильнее, увеличивая свою власть. Мир не умер, он, словно шептал, но шёпот этот могли услышать лишь некоторые. Он разносился подобно невидимым волнам, повсюду вокруг тебя, и туда, далеко за горизонт, куда вновь и вновь зовёт твоё сердце. И ты, повинуясь зову, продолжаешь идти этой дорогой, у которой нет конца, чтобы встретить новых людей, новые места, и новые судьбы.

Поднялся ветерок, и растрепал тёмные волосы рейнджера. Билл глубоко вдохнул его свежесть, этот воздух насыщал. Рейнджер чувствовал этот шёпот жизни. Пустошь, она словно проникала в него, пронизывала насквозь своим духом и зовом, и порой ему казалось, что он сам становился Пустошью, всеми её просторами и всею её жизнью. Но сейчас рейнджер был грустным, он страдал. Рядом стояли его уставшие спутники, их лица были полны печали. Генрих протянул Биллу факел, а блондинка Лэсси зажигалку. Рейнджер поджёг факел, Люси подбадривая обняла его за левую руку. Бетон горько плакал, прямо как маленький ребёнок. Гартун сострадательно пытался успокоить этого "великана", и Бетон крепко обнял дикаря, сжимая так сильно, что у того захрустел позвоночник, и он едва ли мог вдохнуть воздух. Перед ними, на целой пирамиде из древесины лежало искалеченное тело Чубы.

— Прощай, мой друг... — тихо сказал Билл. — Спасибо тебе, за всё.

Рейнджер воткнул факел в основание конструкции, и пламя начало быстро распространяться по сухой древесине. Вскоре всё загорелось, так сильно, что за столбом из огня уже невозможно было различить тела пса. Люси всхлипнула несколько раз.

— Где бы ты не был, пусть тебе будет хорошо...

Заканчивался день после переполоха в Литлсити. Был закат, и лучи заходящего солнца окрашивали облака в розовое. Мягкий свет заливал пространство Пустоши и уставших путников.

"Что угодно бы отдал, лишь бы оказаться сейчас в другом месте!" — думал про себя Энтони Редсворд, судорожно перезаряжая трясущимися руками 10 миллиметровый пистолет-пулемёт, с увеличенной обоймой и оптикой. Ему было около сорока лет, вытянутое лицо, рыжеватые, стриженые волосы, щетина, и светлые глаза. Энтони был одет в довоенную, боевую броню с каской, всю перепачканную смесью из грязи и крови. Он сидел на земле, спиной прижимаясь к своему укрытию в виде истерзанной туши брамина, гружёного коробами. Внутренности животного лежали вокруг него, рядом из винтовки отстреливался один из охранников, лицо которого выражало сильный испуг. Энтони окинул взглядом во все стороны. Их караван был разбит. Слева и справа от него, вдоль разрушающейся трассы, лежали два десятка убитых браминов, вокруг был разбросан их груз, коробки и поклажа, и изувеченные тела множества наёмных охранников. Раздался взрыв, горячая волна, песок и грязь ударили в лицо Энтони, проникли в носоглотку и лёгкие. Он закашлялся, выплёвывая всё это из себя, из глаз потекли слёзы. Энтони совсем не привык к такому обращению с его персоной!..

Совет Семерых — так называлась организация, главенствовавшая в Синема. Именно Синема было тем сердцем, что задавало ритм жизни в этой местности. Группа предприимчивых людей, владевшая в прошлом огромным богатством и властью, не сдалась в изменившемся мире, и, применяя свой опыт и знания, попыталась восстановить свой статус. За исключением будущих жителей Феникса, большая часть других выживших ещё даже не успела организоваться, как Коммивояжёры Синема уже начали свои опасные странствия. Они приносили то, что было необходимо, помогали выжить другим, налаживали маршруты новой торговли в новом мире. Для многих они были спасителями, подобно ангелам, приносящими воду, пищу или лекарства своими караванами, взамен за, казалось бы, теперь бесполезные вещи. Но никто не догадывался об их далеко идущих планах обрести нечто большее, чем просто власть. Влияние Синема начало быстро нарастать, старые методы частично работали и после апокалипсиса, но многое пошло не так. В новом порядке анархии было много других, кто желал власти, желал установить свой порядок. Но Совет Семерых не сдавался. Они были терпеливы, не меньше, чем их жадные предки. Тот, кто владеет правом создавать деньги, владеет и всем остальным.

Энтони был одним из Семерых, не самым умным, но активным и решительным, и по праву, перешедшему от отца, занял свой пост и был посвящён в таинства менял. Личное присутствие одного из Советников, было необходимым, для этого предприятия. Теперь, когда рейдеры Башни были разбиты, не без тайного финансирования со стороны менял, открывались новые перспективы на юге. Литлсити набирал силу, и из маленькой дыры всё больше превращался в крупный центр. Влияние Синема в нём было невелико, и это нужно было исправить как можно скорее. К тому же, без осторожного контроля и направления, Литлсити мог стать союзником или вассалом Дримленда, что могло серьёзно пошатнуть равновесие между тремя "опорами цивилизации". Совету ещё предстояло решить, что делать с этой новой силой, помочь ей возвыситься, или попытаться задушить в зародыше...

Но Энтони был оптимистом. Он, конечно же, был предан идее и плану своих предков, но верил, что их действия даже необходимы, чтобы помочь миру не сойти с ума от своей свободы и отсутствия контроля, особенно в это время. Энтони верил, что план можно осуществить без лишнего кровопролития, и считал, что влияние Синема принесёт ещё больше процветания для Литлсити. Он совсем не боялся этого путешествия, размышлял, планировал, общался со своими информаторами, узнавал детали о тех, кто главенствовал в этом городе. Никто, в здравом уме не стал бы нападать на караван Синема, охраняемый более чем сорока профессиональными охранниками и наёмниками, хорошо вооружёнными и экипированными. Но Энтони не учёл особенностей нового мира преподносить неожиданные сюрпризы.

— Что это за дерьмо?! — сквозь слёзы ныл охранник, укрывающийся рядом с Энтони. — Что это за твари?! Почему они не дохнут?!

Энтони промолчал в ответ. Он всё же сумел перезарядить своё оружие, и, набравшись решимости, слегка высунулся. Одно из существ как раз было открыто для его обстрела. Огромное, человекоподобное, с зеленоватой кожей и зловещим видом, защищённое массивными металлическими деталями, развешанными вдоль тела. Существо так же было вооружено миниганом, и с лёгкостью управлялось с ним. Энтони прицелился, и зажал гашетку. Короткие и приглушённые очереди одна за другой накрывали мутанта, большая часть попавших пуль не пробивала броню существа, и рикошетировали, а те, что находили слабые места, входили в плоть монстра, но казалось, только злили его, не причиняя вреда. "Умри!! Умри же!!" мысленно кричал Энтони, вновь и вновь нажимая на спусковой крючок. Вскоре его обойма опустела, а монстр с рёвом навёл свой миниган на стрелявшего.

— Вот чёрт! — невольно вырвалось у Советника, и он вновь спрятался за тушей.

Миниган загудел, и поток пуль ударил по укрытию Энтони, вздымая пыль, куски земли и окровавленной плоти брамина. Энтони в ужасе кричал, лёжа на земле, скрутившись калачиком и прячась за тушей. Он слышал, как пули вонзаются в землю, в мёртвого брамина, в короба, и с ужасом ожидал, когда горячие, смертоносные пули пронзят и его. Энтони ощутил сильный удар в спину, в голове пробежала мысль "Вот оно...", после чего яркая вспышка словно оглушила.

Это могла бы быть смерть, но Энтони очнулся. Раздавшийся неподалёку взрыв вернул его в сознание. Спина и голова очень болели, но он был жив, мог дышать, хотя и постоянно кашлял. Энтони осторожно оглянулся. Его укрытие было изорвано в клочья, а лежащий рядом охранник мертв. Три пули пронзили его тело, две попали в голову, расколов её словно горшок. Энтони снял свой шлем. Пуля оставила большую вмятину и частично застряла. Он был уверен, что защитная пластина на спине остановила и другую пулю, хотя ушибы от столкновений были столь сильны, что он мог двигаться с трудом. Энтони осторожно осмотрелся. Ещё десяток укрытий, вроде его собственного, продолжали вести огонь. Двое монстров были мертвы, истерзанные множественными попаданиями. Но остальные не спеша приближались, продолжая вести огонь и что-то кричать. Мелькали вспышки лазеров и плазмы, вновь раздался взрыв, эти существа были хорошо вооружены. "Что вы чёрт побери за твари такие?!" — думал Энтони, ища своё оружие в пыли. Он понимал, что нужно было что-то делать, кто бы не были эти существа, они слишком сильны.

За одним из укрытий двоё наёмников долго возились с пулемётом. Энтони видел, как они извлекают его из чехла, ищут в ящиках патроны, заряжают. Установив пулемёт поверх туши брамина, наёмники выждали какое-то время, и когда мутант подошёл ближе, открыли огонь. Очередь за очередью накрывала существо, многие пули рикошетировали, металлическая защита кусками отлетала от мутанта, плоть разрывалась, извергая тёмную кровь. "Ну же! Ну же!! Давай!" — молебно повторял про себя Энтони, и вскоре мутант, простонав, упал на землю. Энтони радовался, а пулемёт уже накрывал следующую цель, казалось, что появилась надежда. Но ненадолго. Послышался звук выстрела из ракетницы, Энтони видел, как заряд в мгновении ока врезался в цель, разметав в стороны и укрытие, пулемёт, и его наёмников. Ещё через минуту из десятка огневых позиций осталась только половина, а неизвестных мутантов всё ещё было семеро. Теперь Энтони оставалось только попытаться сбежать. Что-то подсказывало ему, что этих существ совсем не заинтересуют все его выгодные предложения или щедрые взятки.

Советник уже прикидывал маршрут, которым будет "валить отсюда", но внезапно в его глаз ударил солнечный блик. Что-то отражало от себя свет, что-то большое, чего по началу Энтони испугался ещё больше чем "страшных мутантов с пушками". Это была силовая броня, такая, как на картинках, но живая, настоящая! Она двигалась, шумно шагая по земле, издавала необычные звуки, которые за перестрелкой ранее были не слышны. Позади неё был виден металлический ранец, в руках воин прошло, крепко держал миниган. Он остановился, подал знак рукой продвигаться вперёд, и зажал гашетку своего смертоносного оружия. Через мгновение, раскрутившийся миниган начал извергать пули. Солдат поливал огнём злобных мутантов одного за другим. Как правило, после нескольких попаданий те старались за чем-нибудь укрыться. Вскоре из-за холма появились ещё трое солдат в силовой броне, вооружённые таким оружием, которое Энтони видел только на картинках. Советник вполне мог позволить себе купить нечто подобное, самодельное или даже довоенное, но те образцы, которые он встречал, были больше похожи на тестовые экземпляры, небольшие, и не очень надёжные как на вид, так порой и на деле. Эти же ребята были вооружены передовыми, в своё время, образцами, разработанными специально для военных целей, мощные и сокрушительные.

Красные и зелёные вспышки лазерного и плазменного оружия летели в обе стороны. Среди паладинов разорвался фугасный заряд ракетницы, но это только на мгновение отвлекло их, после чего они вновь продолжили огонь. Энтони видел, как лазерный луч попал в одного из мутантов, пробил его защиту, в виде канализационного люка, прожёг и саму плоть. Потом заряд из плазменного ружья, задел туловище и искалечил руку мутанта. Потом вновь лазер, и большое, зелёное чудище упало на землю, слабо истекая кровью из своих обожженных ран. Паладин и мутант, оба вооружённые миниганами, сошлись в поединке, словно два дуэлянта в эпоху дикого запада. Но это не был поединок на скорость. Они навели своё оружие и просто зажали гашетки, поливая друг друга потоком пуль. Одна за другой они врезались в мутанта, отрывали части его брони, врезались в плоть. Чудище кричало, но продолжало стрелять. Одна за другой пули врезались в паладина, и рикошетили от его брони в виде множества искр, врезались в его миниган. Оружие паладина заклинило, в нём что-то хлопнуло, разорвав розочкой большую часть стволов. Но и сам мутант пошатнулся, и через мгновение упал на сухую землю, испуская последние, тяжёлые дыхания.

Самый свирепый из зеленокожих существ попытался атаковать, прицельно ведя огонь по одному из паладинов из лазерного оружия. Смертоносные лучи, раз за разом попадали в цель, но их сила по большей части словно рассеивалась на силовой броне, оставляя большие чёрные пятна гари. Раненному, мутанту пришлось атаковать вблизи. Толкнув паладина плечом, он опрокинул последнего на землю, и что было сил бил ногой, словно хотел проломить эту металлическую скорлупу, вокруг человека. Ошеломлённый, паладин ничего не мог предпринять, но один из братьев прикрыл его огнём из импульсного ружья. Несколько попаданий, и зеленокожий, с оторванными от тела кусками плоти, рухнул. Перестрелка продолжалась не долго. Подавленные, мутанты принялись отступать. Эти массивные существа не были быстрыми, но и скорость преследовавших их паладинов так же была не велика, и оставшимся чётырём мутантам удалось скрыться.

Когда бой затих, выжившие охранники и наёмники с удивлением переглядывались, но никто не осмелился покинуть укрытие. Паладины вернулись, и принялись осматривать тела убитых мутантов, и казалось, совсем не интересовались уцелевшими людьми. Энтони был первым, кто показался из укрытия. Убедившись, что воинам братства нет до него никакого дела, он быстро подбежал к одному из деревянных ящиков на земле, из-под которого растекалась большая лужа. Внутри была выпивка, но большая часть содержимого была уничтожена. Одну за другой Энтони выкидал наружу разбитые бутылки, но наконец-то нашёл одну целую. Открыв её, он тут же начал жадно поглощать содержимое, словно обычную воду. Упав седалищем на землю, Энтони продолжал глотать выпивку, часть лилась мимо рта на его одежду и землю, но пока бутылка не опустела, он не останавливался. Откинув бутылку в сторону, Энтони прокашлялся. Он тяжело дышал, сидел на земле, и потирал рукой мокрые волосы на своей голове. Его люди так же оживились, и принялись оказывать помощь раненным, тем из них, кому можно было помочь. Почти весь груз был уничтожен, но эти огромные убытки не пугали Советника, сейчас он никак не мог поверить, что остался в живых, пройдя через подобное.

Но расслабляться было некогда. Энтони понимал, что нужно было пообщаться с их спасителями, поэтому, отдав несколько распоряжений своим людям, он, струшивая с себя пыль и грязь, не спеша, направился к воинам братства. Совету Семерых конечно же было известно о существовании такой могущественной группировки как Братство. Организация, обладающая таким огромным техническим потенциалом, могла бы стать главной опасностью для планов Совета. Они попытались наладить контакт, но братство проигнорировало все их попытки наладить взаимовыгодные отношения. Это было первым, что удивило Совет. Вторым было то, что, обладая таким могуществом, братство даже не пыталось обрести какую-либо власть или влияние, но просто скрывалось. Энтони не знал, как именно отреагируют эти люди, поэтому не ощущал себя в безопасности, приближаясь к ним. На всякий случай он подошёл, приподняв вверх руки, но безликие визоры молча смотрели на него. Один из братьев, вооружённый импульсным ружьём, тяжелой поступью сделал несколько шагов ему на встречу.

— Меня зовут Энтони Редсворд! — начал говорить он ещё издалека. — Я один из Советников Синема!

Энтони подошёл близко к паладину, после чего опустил руки.

— Просто хотел поблагодарить вас ребята... Если бы не вы, мы бы все здесь погибли. — сказал Энтони и протянул руку в знак приветствия и благодарности.

Но паладин всё так же молча взирал на него. Прошло несколько тяжёлых секунд, прежде чем человек в силовой броне перекинул своё ружьё в левую руку, и осторожно пожал руку Советника в ответ. Энтони ощущал мощь костюма даже в таком осторожном пожатии. Этот солдат с лёгкостью мог бы раздавить его кисть, если бы захотел.

— Почти весь наш груз уничтожен... — продолжал неуверенно говорить Энтони, нервно поглядывая во все стороны. — Но, если мы можем вас чем-нибудь отблагодарить, только скажите.

Но паладины всё так же молчали, некоторые из них принялись перепроверять оружие, что немного пугало Энтони.

— Вы можете прислать своих людей в Синема. Там мы точно сможем отблагодарить вас за вашу помощь, как полагается. Наверняка у нас есть что-то, что будет вам полезно, или заинтересует вас.

Паладин, стоявший перед Энтони, сделал полуоборот в сторону своих людей, словно что-то говорил им, но не было слышно ни единого слова. Через секунду один из братьев снял кожаную сумку с разгрузочного жилета силовой брони, кинул её командиру, а тот передал Энтони.

— Здесь усиленные стимуляторы. — неожиданно заговорил механический голос паладина. — При правильном использовании, они способны спасти жизнь даже при очень тяжёлых повреждениях. Помогите вашим людям.

Энтони удивлённо поглядывал то на сумку, то на паладина. Он попытался что-то сказать, но только несколько раз открыл беззвучно рот.

— Основной состав нужно вколоть непосредственно ближе к ране, усиленный физраствор нужно вколоть в вену. — объяснял паладин.

— Да... Я знаю... Спасибо вам... — удивлённо говорил Энтони. — Мы не дикари. У меня между прочим семь дипломов Феникса по разным наукам, в том числе и по медицине. Это не Гарвард или Йель, но в наше время сложно найти что-то лучшее. — сказал Энтони и улыбнулся, но тут же прекратил улыбаться, подавленный молчанием и безликими взорами братьев.

— Будьте осторожны. — продолжал паладин. — Эти существа очень опасны. Сейчас их группы рассредоточены повсюду в этой местности. Предупредите остальных. Всё их вооружение мы конфискуем.

Энтони молча кивнул несколько раз, после чего сказал:

— Благодарю вас. И всё же, мы были бы рады приветствовать ваших послов в Синема, сэр. Я думаю, нам бы было о чём поговорить.

— Помогите своим людям, Энтони. — слегка раздражённо сказал паладин, и вновь взял ружьё обеими руками. — Ваше промедление может стоить жизней.

Советник кивнул ещё раз, и подавленный своим поражением в этой хотя и неожиданной, но всё же перспективной встрече, поплёлся к своему разбитому каравану. Несколько раз он оглянулся, чтобы запечатлеть в своём сознании эту картину солдат из прошлого, собирающих трофеи с павших, жутких мутантов. Груз потерян, и теперь Энтони нужно было решать, продолжать ли дорогу в Литлсити с тем, что уцелело, или возвращаться домой. Ему уже не терпелось рассказать другим Советникам о всём, что произошло.

Была середина дня. Ощутимые порывы ветерка трепали кусты травы, большая часть которой была высохшей, и лишь местами виднелись зелёные островки. В этом месте было много травы, огромное поле, окружённое разрушенным забором из железобетона. Это было похоже на волны, на морскую гладь, что была потревожена ветром. Всюду возвышались потемневшие, мертвые древа, в своё время плотно насаженные друг к другу. Раньше здесь был парк, или что-то в этом роде. Гонимые жаждой и голодом, Шарк, и его малолетние подопечные, надеялись найти хоть что-то полезное в нескольких зданиях в этом месте. Пока мужчины искали, Мелисса сидела под высоким высохшим деревом, молча глядя в одну точку. Вся её одежда была перепачкана кровью. Грязные, растрёпанные волосы тревожил ветер. Девочка казалась подавленной, и за последние дни практически не говорила. Они не ели уже два дня, и очень мало пили. У Шарка было оружие, его смертоносная дубина и два крупнокалиберных пистолета, которые он успел забрать у Девастатора во время их бегства. Но возможности поохотится не было. Сейчас они были бы рады встрече даже с опасными хищниками, в надежде сделать из них самих добычу.

Поиски были безрезультатными. Перевернув кучи хлама, переискав множество довоенных шкафчиков и столов, им не удалось отыскать ничего съедобного или ценного. Уставшие и растерянные, Шарк и Дэнни сели рядом с Мелиссой. Девочка всё так же смотрела в одну точку. Дэнни из-подо лба глядел то на неё, то на Шарка. Рейдер нервно крутил на земле свой блестящий шлем, всё быстрее и быстрее, пока не встал, и со злостью и проклятьями пнул его ногой. Дэнни молча взглянул на него, Мелли всё так же смотрела в одну точку. Шарк успокоился.

— Мы сможем. — сказал он. — Не волнуйтесь. Вы должны выдержать.

— По-моему, — сказал тихонько Дэнни, — мы сильно заблудились...

— Нет! Ещё немного на северо-восток, и мы вернёмся в ваши края. Это проклятое, пустое место, но оно не так велико.

Дети ничего не ответили. "Пол часа на отдых, и идём дальше". — скомандовал Шарк, и отошёл в сторону. Дэнни не хотел тревожить Мелиссу, но ему было скучно сидеть на одном месте, и он глазами искал, чем бы себя развлечь. Мальчик обратил внимание на зелёную траву. Он оторвал немного и начал жевать, потом всё больше и больше. Когда Шарк вернулся, Дэнни ползал по земле на четвереньках, рвал клочья травы и с жадностью пережёвывал её глотая раз за разом.

— Какого чёрта ты делаешь?! — выкрикнул рейдер. Дэнни испугано уставился на него. Из его рта торчали травинки, а зелёный сок сбегал по подбородку.

— А что? — спросил он набитым ртом. — Она очень сочная, и даже вкусная! Попробуйте!

Мальчик так смешно выглядел со стороны, что даже на лице "разбитой" Мелли мелькнула тень улыбки.

— Мальчик, ты что действительно болен?! — нервничал Шарк. — Я что, похож на сраного брамина? Может тебе ещё гульего дерьма отсыпать?

— Но ведь брамины едят её, так? — спорил Дэнни. — Значит она съедобная! Они ещё и такие большие вырастают!

Мелли сорвала несколько травинок, немного пожевала, но ей подобная пища не пришлась по вкусу. Шарк с отвращением глядел на мальчишку, пока тот продолжал жевать траву.

— Дэннис из племени Придорожных... — неожиданно сказала Мелли с осторожной улыбкой. — Это так по-вашему, Дэннис.

— Придорожные... — проговорил Шарк так, словно выругался. — Я сразу понял, что у вас какая-то своя, сложная история. Уж сильно вы разнились на вид.

— Мы нормальные... — обижено проговорил Дэнни.

— Да. Скажи это своему ковбою, малыш-брамин... — съязвил Шарк, на что мальчик обиделся ещё больше.

Но, заметив, как оживилась Мелли, Шарк решил продолжить эту тему. Он уже начал волноваться за неё, опасаясь, что психическая травма девушки была слишком сильной, и смогла сломить даже её сильный, и благородный дух.

— Расскажите мне. — продолжил он. — Каким чёртом вам вообще удалось встретиться?

И дети принялись рассказывать. В основном с задором говорил Дэнни, Мелли говорила мало. Каждый начал свою историю сначала, и постепенно всё сложилось в один необычный рассказ, заканчивавшийся на встрече с Шарком и Башенными. Иногда Шарк переспрашивал детали, стараясь больше задавать вопросы девочке. Дэнни же ему приходилось даже иногда "затыкать", так как мальчик любил с задором выдавать множество лишней информации.

— Значит, Гарри погиб? — спросил Шарк, но в интонации его голоса не было ни тени злости или упрёка. Мелли в ответ молча кивнула, и, стыдясь за свой обман, опустила в землю глаза.

— Я не лгала. — сказал она. — Мои соплеменники заплатили бы обещанное, даже без моего отца. И сейчас они вознаградят тебя достойно.

— Я делаю это не ради наград. И не ради генераторов я затевал сделку с вами. Просто так было нужно, чтобы защитить вас.

— Мы знаем... — проговорил Дэнни. Мелисса промолчала, но взглядом подтверждала слова мальчика.

После этого разговоры прекратились, отдых закончился, и подгоняемые "бодрящими" словами рейдера, они продолжили дорогу. Через час пути Дэнни затошнило, и долго рвало не усвоенной травой. "Брамины едят! Вкусная, блядь!" — прикрикивал на мальчика Шарк, пока желудок Дэнни вновь и вновь опорожнялся от неподходящей пищи. Но обошлось без серьёзного отравления, и вскоре мальчик был вновь на ногах, если не считать ещё более усилившихся жажды и усталости. Они продолжили путь далее на северо-восток. После нескольких дней бегства в южном направлении, они надеялись, что им удалось скрыться. Теперь только нужно было собрать в себе все свои силы, и добраться к Форту. А сил оставалось немного, и прежде, чем добраться к поселению, они вполне могут погибнуть от жажды.

К их счастью приблизительно в том же направлении вела старая, асфальтная дорога. Она не была широкой, местами куски асфальта были словно вырваны, или из-под него пробивались целые кусты травы. Обратив на них внимание, Мелисса рассказала остальным, что сила жизни настолько велика, что обычные травинки способны пробить асфальт насквозь. Дэнни и Шарк отнеслись к этому скептически, утверждая, что это глупость, и невозможно, что бы мягкая трава могла пробить асфальт. Шарк же считал, что травы растёт много под асфальтом. Но потому, что земля вращается, она незаметно вибрирует, иногда даже заметно. От этой вибрации асфальт и разрушается, где потом произрастает трава. Шарк посоветовал Мелиссе не верить всякой чепухе, пусть она даже написана в этих "сраных, туалетных книгах". Девочка пребывала в грустном настроении, поэтому решила не спорить.

Но, какова бы не была правда, асфальтная дорога со своими загадками привела их к разрушенной заправочной станции. Здание было полностью уничтожено, и внутренней пространство было завалено крышей. Уцелела только стоянка, множество автомобилей и заправочные автоматы. Хотя "уцелели" они весьма условно. Большая часть машин была разбита, или повреждена от времени и погодных явлений. Беглецы решили остаться здесь на ночь, так как большое количество автомобильных каркасов создавало некое подобие стены вокруг. Прежде, чем солнце зашло за горизонт, они собрали древесины, разожгли костёр, обыскали автомобили. Ничего ценного не нашлось, за исключением старых, обветшалых покрывал, и нескольких мелочей, которые представляли ценность разве что для Дэнни. Они использовали автомобильные сиденья как кровати, и укрывались старыми тряпками. Беглецы были уставшими, поэтому все заснули, совсем забыв о караулах. И лишь случай помог им.

Шарк и дети, были разбужены звуком удара. Прозвучала ругань, кто-то сказал другому заткнуться. Когда преследователи подошли близко, Шарк уже ждал их, а малыши, испуганные, спрятались за одним из автомобилей. Он несколько раз выстрелил, ориентируясь на мелькающие тёмные силуэты, и чуть не попал. В его сторону посыпались угрозы и проклятья, преследователи открыли ответный огонь. "Шарк! Проклятый предатель! Мы убьём тебя, тварь!" — кричали они. Это были Башенные, около шести человек. Как и предполагал Шарк, они не оставили их в покое, и взяв с собой подкрепление отправились в погоню несколькими отрядами. И, похоже, одному удалось найти их.

Перестрелка была долгой. Сражающиеся укрывались за автомобилями, стреляли практически наугад, ориентируясь по вспышкам, но постоянно меняли позиции, и большая часть пуль летела мимо. Но поединок был неравным. Шарк стрелял из крупнокалиберного пистолета, выстрелив все три обоймы, ни в кого так и не попал. В ответ же его обстреливали с четырёх сторон из автоматического оружия, и оружия с одиночными выстрелами. Когда боеприпасы подошли к концу, и остался только крупнокалиберный револьвер, Шарк начал осторожно приближаться к противнику. В прочем, Башенные так же приближались к нему, следуя своей уже давно отработанной тактике. Шарк и двое из них встретились внезапно. Башенные выстрелили несколько раз чуть ли не в упор, Шарк дёрнулся, но смог продолжить атаку. Первым же ударом дубины он попал одному из нападающих по голове, и даже в темноте было видно, как брызнула тёмная кровь. Второй успел сделать несколько выстрелов, Шарк закричал от боли, но смог ударить сверху, с размаху. Башенный попытался прикрыться, дубина Шарка врезалась ему в правую руку, и та громко хрустнула. Башенный упал на землю. Разгневанный Шарк замахнулся вновь, желая добить жертву, но остановился, узнав в ней темнокожего парня, с которым они были в последней вылазке. "Нет..." — взмолился рейдер сквозь боль. И Шарк остановился. Их нельзя было назвать друзьями, но они уже не раз ходили вместе в рейды, и этот парень был одним из тех, кто действительно уважал Шарка.

Рядом мелькнули тёмные образы ещё нескольких рейдеров, и они открыли огонь. Шарк, постанывая, и хромая, отбежал, и укрылся за одним из автомобилей. Этот каркас стоял в стороне, на открытом пространстве. Рейдеры знали, что Шарк там, перебежать, не попав под пули, было невозможно. Шарк прятался, а рейдеры обстреливали со всех сторон его укрытие. Он всё пытался что-то придумать, приготовил револьвер, готовясь к последнему бою.

— Бегите! Бегите дураки!! — кричал Шарк своим малолетним подопечным, но те медлили, то ли сильно привязавшись к нему, то ли от страха.

Но последний бой не состоялся. Внезапно в автомобиле, за которым Шарк укрывался, что-то громко зашипело, и показались языки пламени. С криками, рейдеры принялись убегать в разные стороны, убегал и Шарк, хромая, забыв о всей своей боли. Через десяток секунд автомобиль взорвался. Мощная взрывная волна раскидала в стороны ближайшие автомобили, заправочные автоматы, и разный мусор, что валялся вокруг. Пока Башенные ещё лежали на земле, Шарк и дети продолжали убегать в ночь, совершенно не думая о том, в каком направлении они бегут. Они и сами не могли точно сказать, сколько так бежали, но остановились только тогда, когда Шарк обессиленный упал на землю, и полностью потерял сознание. Через какое-то время он пришёл в себя от резкой боли. Мелисса туго затягивала повязку на его ноге, куском своего платья. Дети сняли с него военный панцирь, из груди текла струйка крови.

— Что со мной? — спросил Шарк.

— Они попали пять раз... — сказала Мелисса. — Но только две пули задели тебя. На груди проникла не глубоко, можно достать ножом. Я боюсь за твою ногу. Там сквозное, но кровь не останавливается.

— Это не похоже на артерию... — неожиданно блеснул медицинскими знаниями Дэнни. — Я как-то видел, что бывает, когда перерезать артерию...

— Тогда хорошо... — проговорил Шарк, и легонько сжал кисть руки Мелиссы. — Всё будет хорошо. Спасибо...

Сказав это Шарк опять потерял сознание, и не приходил в себя до самого утра. Когда он очнулся, солнце уже вставало над горизонтом, дети спали рядом с ним прямо на голой земле. Вокруг было много следов крови, повязка на ноге пропитана ею насквозь. Нога Шарка опухла и болела, но кровотечение прекратилось. К ране на груди была плотно прижата ещё одна тряпка с платья девочки. Горло пересохло, и Шарку пришлось прокашляться несколько раз, прежде чем он смог разбудить детей. Уставшие, не сумевшие нормально отдохнуть, голодные и терзаемые жаждой, дети с трудом поднялись. Раненному рейдеру было ещё сложнее, и детям пришлось помочь ему встать. Шарк прикрикивал от боли в ноге.

— Что теперь? — спросил устало Дэнни. В глубине себя мальчик уже готовился к смерти.

— Я не знаю где мы... — сказал Шарк, огорчённый. — Но мы видим солнце. Всё же, боюсь мы сильно отклонились.

— Они найдут нас... — сказала Мелли, осторожно поглядывая во все стороны.

— Уже нашли бы. Кровь, и волочащиеся следы позади, всё равно, что дорожные указатели.

— Тогда где же они? — испуганно спросил Дэнни.

— Похоже, не стали преследовать. Я пожалел одного из них. Может, они просто отпустили нас.

Со стороны казалось, что дети готовы упасть прямо на этом месте и больше никуда не идти, пусть даже они умрут. "Нужно двигать!" — как можно бодрее сказал Шарк, уверяя своих подопечных продолжать бороться за жизнь. Он заставил их найти в себе силы, но сам с трудом мог идти, и с каждым часом его скорость становилась только меньше. Но Шарк боролся, пересиливая себя, усталость, и боль, продолжал идти вперёд. К полудню вновь запекло солнце, вместе с жаждой они навеивали тяжёлый дурман. Дэнни несколько раз падал, но Мелли и рейдер помогали ему встать, и вновь толкали идти вперёд. А потом, словно сама вселенная смилостивилась над ними, и небо затянуло тяжёлыми, свинцовыми тучами, надвигающимися с запада. Тучи скрыли жаркое солнце, задул прохладный ветерок, и он немного оживлял.

— О боже! Пусть только пойдёт дождь, пожалуйста! — тихонько причитала Мелисса.

— И добрый волшебник Нюка-Кольный Николас, заколдовав ветер, послал им дождевые тучи... — продолжал творить историю их путешествия Дэнни.

Но дождь не спешил проливаться на их головы. Шарку же становилось всё тяжелее устоять на ногах, а голова всё сильнее кружилась. Вдали виднелась чёрная полоса оголённых деревьев, до которой они добрались ещё часа за два пути. В прошлом, это был лес из лиственных деревьев. Теперь, все они были сухи и мертвы, и только местами между ними были заметны пышные кусты, но без каких-либо плодов. Было в этом лесу нечто зловещее, и путники на какое-то время остановились перед ним, опасаясь входить вглубь.

— Там может быть что угодно. — сказала Мелли, грустно смотря на черные, безлистные ветви.

— Он... Он какой-то... словно заколдованный! — испугано добавил Дэнни, со страхом поглядывая на древа, в мрачных образах которых ему виделись неизвестные, чёрные чудища, тянущие свои костлявые лапы в разные стороны.

— Мне он тоже не нравится. — сказал Шарк, и тяжело взглянул в лево и вправо. Лес преграждал им дорогу, и конца его не было видно ни, с одной стороны. — Но, если будем обходить, на это уйдут быть может целые дни. Северо-восток за ним. Нам, нам больше ничего не остаётся.

Шарк не хотел как-то показать этого детям, но он был близок к отчаянию. Он понимал, что вскоре силы оставят их, и только слепая воля к жизни заставляла его идти дальше, куда-нибудь, пусть даже через подобное, небезопасное место. Должна быть хоть какая-то цель, иначе сразу конец. Шарк не понимал, о чём говорят другие, вспоминая этого бога. Оно казалось ему какой-то такой штукой, которая по необъяснимой причине вынуждена оказывать помощь людям. Это казалось ему глупостью, но кажется, внутри него начала рождаться та самая "вера". И если бы он умел, он бы попробовал помолится. Настолько всё плохо складывалось.

Когда они входили в лес, в небе блеснула молния, и зловеще ударил гром, прямо над ними. Ветки, и остатки растительности трещали под их ногами. Местность достаточно хорошо просматривалась во все стороны, но было как-то тревожно. Особенно боялся Дэнни. Ему казалось, что вот он повернёт голову, и там, за одним из деревьев будет ЧТО-ТО прятаться! Шарк почувствовал сильную усталость. Он был уверен, что сможет преодолеть и её, и боль, что он сумеет выдержать, применяя свою сильную волю. Он ничего не успел понять, как просто провалился в темноту бессознательности.

Разные образы мелькали перед его взором, лица, крики, боль. Холод, казалось, пронизывал до костей, а боль не давала покоя. Среди лиц мелькнуло лицо его брата, до того, как могучий Кракен надел свою маску. Светило солнце, всё вокруг было ярким и красочным, брат улыбался, трепал его по плечу, они вспоминали что-то смешное. Но после всё помрачнело. Набежали тучи, из неба пролился тёмный ливень. Брат вновь предстал перед ним в своей маске, и он злился, кричал на Шарка, а потом его кожа вскипела, и он загорелся, словно факел. Кракен тряс своего брата и кричал, и с пламенем в пространство извергалась и его злоба.

Шарк очнулся. Вокруг была ночь. Шёл сильный дождь, дети плотно прижимались к нему с обеих сторон, дрожа от холода. Дрожал и Шарк. Их одежда была насквозь промокшей. Он хотел было сказать им, что бы они собрали дождевой воды, но не смог произнести и слова, и вновь отключился. В следующий раз он очнулся уже утром. Вначале он ощутил прохладный сосуд, прикоснувшийся к его губам, а потом влагу. Шарк жадно глотал воду, и с каждым глотком всё больше оживал. Мелисса поила его из его собственного шлема. Но понадобилось ещё с пол часа, прежде чем он смог говорить. Малыши не подвели. Когда начался дождь, они принялись собирать спасительную воду всеми мыслимыми способами. В его шлем, в найденные недавно куски полиэтилена, стеклянные и пластиковые бутылки. Они собирали воду своей собственной одеждой, и даже вырыли множество ямок в земле. Дети казались вполне бодрыми, хотя и часто чихали, или кашляли. Самого Шарка сильно лихорадило, но он уже не мог понять от чего именно, от простуды, или воспаления. Опухоль и боль в ноге совсем не уменьшились.

— Вы молодцы. — сказал он ребятам. — Я думаю... Вам нужно продолжать идти. Со мной, вы только теряете драгоценное время.

— Мы не бросим тебя! — обиженно прикрикнул Дэнни.

— Мы поможем тебе. Соберись с силами. — подбадривала рейдера Мелли, поглаживая по крепкому плечу.

— Вы что, тупые? — не выдержал Шарк. — Со мной вы будете двигаться в пять раз медленнее! И это если я смогу двигаться! Теперь, когда у вас есть немного воды, вы выиграете несколько дней!

— Не ругай нас, пожалуйста... — обиделся Дэнни ещё больше.

— Дэнни прав. — сказала Мелли. — Мы теперь одна команда.

— Чего?! Вы что, задумали сдохнуть тут?! Ты же не можешь быть такой же глупой, как он?! — сказал Шарк, и крепко схватил Мелли за руку, болезненно сжав. — Ты же понимаешь, что речь идёт о жизни и смерти! Вы должны сделать так, как будет правильно!

— Отпусти! Мне больно! — испуганно крикнула девочка, и на её глазах показались слёзы.

Шарк растерялся, и отпустил руку Мелиссы. Он не хотел ей навредить, просто хотел объяснить важность этого решения. А объяснять он умел только угрозами и силой.

— Простите... — выдавил из себя Шарк. — Вы должны. Проклятье, эти ваши глупые принципы! Дети! — выпалил он после паузы, так, словно выругался.

— А ты... — замямли Дэнни, после чего набрался смелости, и с трясущимися руками сказал: — Ты! Дурной рейдер!

— Чего?! Ты что себе позволяешь, маленький засранец?! — разозлился Шарк, и попытался схватить Денни, но мальчик быстро отодвинулся назад. — Стукни его Мелли, не то я сейчас встану, и надеру ему его мелкую задницу!

Но спор вскоре прекратился. У Шарка уже не было сил на это.

— Мы идём... — сказал Мелисса, всё ещё обижаясь. — Идём все вместе. Ты понял?!

Шарк лишь поворчал немного, обозвал детей крысятами, но больше ничего не говорил. Его юные спутники нашли подходящую ветку, что бы он мог использовать её для дополнительной опоры, и помогли встать. Шарк, с трудом устоял на ногах. С каждым шагом он слабел всё больше. Не привычные для него слабость, боль, тошнота, быстро утомляли, и были сильнее его. Шарку казалось, что он чувствует, как жизненные силы уходят из него. Ему всюду было плохо и больно, и сам разум устал от этих чувств, которые словно пытали, за все грехи, что очерняли его душу. Местность начала опускаться вниз, уже был виден конец леса, и именно в этот момент страдания так сильно истощили Шарка, что он буквально ощутил конец своих сил. Бессилие, словно овладело его уставшим телом, и Шарк просто упал лицом в землю, и не мог даже пошевелиться. Дети пытались помочь ему, но Шарк ничего больше не мог сделать, и вскоре отключился.

И Мелли и Дэнни заплакали от безысходности.

— Мы должны сделать что-то... — успокоившись первой, сказала Мелли. Дэнни с надеждой смотрел на неё. — Мы попробуем найти помощь... Мы спрячем его, а потом пойдём дальше... И найдём кого-то. Или придём ко мне домой. А потом вернёмся за ним...

Дети в глубине себя понимали, как глупо это звучит, но ничего другого им не оставалось. У них не было сил, чтобы тащить Шарка на себе, они и сами то с трудом стояли на ногах от усталости, болезни и голода. Дети спрятали Шарка в кустах, укрыли двумя покрывалами, оставили рядом несколько бутылок с дождевой водой, и, забрав его оружие и часть снаряжения, с тревогой в сердце отправились дальше.

— А что, если мы никого не встретим? — спрашивал Дэнни, постоянно оборачиваясь назад. — А что, если там ничего нет? А что, если мы не найдём дорогу к тебе?..

— Я не знаю! — крикнула на него девочка, не сумев удержать слёз. — Хорошо? Я не знаю!

И Дэнни умолк, и так же молча продолжал идти, лишь утирая рукавом слёзы и сопливый нос. Они шли в угрюмом молчании, подавленные своим бедственным положением. Но когда дети дошли до края леса, в их сердцах поселилась робкая надежда. Внизу, там, где спуск оканчивался просторной долиной, виднелось большое озеро. Вода радостно блестела в лучах полуденного солнца. Берега вокруг озера были усеяны густыми кустарниками, травой, и даже живыми деревьями, высокими хвойными, и несколькими видами широколиственных. Дети вновь заплакали, но в этот раз от радости и счастья. И хотя сама по себе эта находка не решала всех их проблем, а быть может, даже добавляла новых, найденный оазис вселил в их сердца надежду и уверенность, желание продолжать борьбу.

Откуда только взялись силы у этой измотанной ребятни? Они едва ли ни в припрыжку побежали к воде, прикрикивая от радости. Воздух рядом с озером пах водой и водяными растениями. Там, где растительность не росла в непосредственной близости к воде, золотились и белели песчаные пляжи. Мелли придержала Дэнни за шиворот, готового припасть губами к воде, чтобы вдоволь напиться.

— Она может быть грязной! Или даже заразной. — говорила девочка, но Дэнни продолжал вырываться.

— Но я только чуточку! Самую капельку!

— Нет! Даже чуточки хватит, чтобы отравиться так сильно, что вода польётся у тебя отовсюду, и ты умрёшь!

— Во мне уже и воды то не осталось так много, чтобы отовсюду выливаться!

— Осталось. Ты почти целиком состоишь из воды. Ты, и вообще все люди.

Дэнни замолк на десяток секунд, задумался, после чего сказал:

— Это не может быть правдой. Мы хотя и мягкие, но совсем не такие как вода. Если мы состоим из воды, тогда почему мы твёрдые?!

— Потому что... Малюсенькие частицы могут быть очень плотными, и не очень... Мы как вода, только очень плотная...

— Это тупо... — подытожил мальчик.

— Не тупо! Просто так бывает. К тому же, возможно озеро очень радиоактивное.

И Мелли извлекла из рюкзака самодельный счётчик Гейгера, который они одолжили у Шарка. Девушка включила его, и провела практически над самой водой. Прибор запищал и затрещал, на маленьком электронном экранчике показались две цифры.

— Ну?! — с нетерпением спросил Дэнни. — Это много? Её можно пить?

— Я не помню... — выдавила из себя Мелисса, после короткого молчания.

— Ну, и что теперь?! Будем пить?

Мелиссе понадобилось время, чтобы принять решение. Где-то в километре вдоль берега, виднелся полуразрушенный, деревянный домик, пристройка с покатой крышей которого уходила прямо в воду. Дети решили осторожно проверить здание на наличие опасностей, и возможно устроить там лагерь, перекипятить воду. И если им повезёт, они бы могли перетащить в это место и Шарка. Пока они не спеша приближались к цели, Мелисса с грустью смотрела на лёгкие волны, тревожимые ветром на водяной глади. Озеро казалось большим и глубоким. Слышимый шелест травы, листвы кустов и древ, шелест волн, всё это убаюкивало, радовало, но навеивало девушке болезненные воспоминания о доме. Для Дэнни же тут всё было в новинку. Проще всего он смог описать это место, называя его "Раем". Глазами мальчик бегал во все стороны, каждая мелочь вызывала у него интерес. Возможно поэтому он первый заметил приземистое дерево, ветви которого были словно сгорбленные, но всё оно пышно обросло небольшими, светло-зелёными листочками. Среди этих листьев местами виднелись большие, округлой формы, зеленоватые плоды. Мелисса даже не успела понять, что произошло, как Дэнни подбежал к дереву, сорвал плод, и принялся его с жадностью поедать, чавкая и плямкая.

— Подожди! — крикнула она на него. — Нельзя так просто хватать, и есть всё подряд!

— Это можно. — сказал Дэнни с набитым ртом. — Я знаю эту штуку. Она очень вкусная! А ещё мама говорила, что она очень полезная!

— Ты что-то подобное уже говорил про траву, Дэннис!

— Нет! В этот раз всё взаправду! Я уже не раз ел их! Просто, мне редко их давали, потому что в основном родители делали из них бухло.

— Бухло? — удивилась Мелли. — Ты имеешь в виду самогон?

— Самогон слишком долго говорить. "Бухло", говорится легче.

— Самогон более правильно и литературно. Только плохие люди, и невоспитанные дикари так говорят.

— Мы не дикари! — обиделся Дэнни. — Какая разница, как говорить, литерадурно или ещё как-то? Если и так понятно, и проще, то, какого чёрта?

Мелисса промолчала, и только недовольно покачала головой, про себя подумав, что отец был прав, и с нецивилизованными людьми бессмысленно спорить.

— Попробуй, а потом будешь говорить! — сказал Дэнни, и протянул девушке плод.

Вначале Мелли хотела отказаться, но она была такой голодной, а наблюдения за чавкающим Дэнни пробудили её животик, и тот сильно заурчал. Девочка откусила кусочек. Плод был действительно вкусным и немного сладким. Когда его сок коснулся губ и внутренней полости её рта, Мелли поняла, что уже не сможет остановится. В результате, дети провели возле дерева чуть ли не пол часа, заметно облегчив ветки растения, от их ноши.

Они сидели на земле, Мелли подтянув под себя обе ноги, а Дэнни подтянув колени к подбородку. После того как они насытились, их придавила усталость, захотелось посидеть спокойно в траве возле водички, а то и поспать. Но мрачные картины того, как Шарк умирает в одиночестве, терзали сознание девочки.

— Пойдём. — сказала она, и пересилив себя всё же смогла подняться. — Нельзя терять время. Шарку нужна помощь.

Дэнни тяжело простонал, хотел было запротестовать, но Мелисса подняла его за руку, и мальчик понял, что сопротивляться бесполезно. Набив свои дорожные сумки плодами дерева под самую завязку, они вновь направились к виднеющемуся домику. Дэнни шёл позади девушки, что-то бормотал, и казалось, вот-вот заснёт прямо на ходу. Мелиссе так же было тяжело даже думать, а мягкая травка под ногами так и манила полежать. Песочный человек всё больше и больше овладевал ими, и это был только вопрос времени, когда не в силах бороться с его чарами, они упадут и уснут прямо на месте. В сонном состоянии, Дэнни всё же взглянул на воду, и через мгновение заверещал как девчонка.

— ОНО В ВОДЕ!!! — прокричал мальчик, указывая пальцем в сторону угрозы.

Мелисса сразу заметила, то, что так испугало Дэнни. Что-то чёрное, похожее на овальное пятно медленно плыло под поверхностью воды, в их сторону. У обоих сон улетучился мгновенно, словно его и вовсе не было. Мелли испугалась не меньше мальчишки, и в страхе отступила ему за спину, крепко сжав за предплечье. Но, не смотря на страх, Дэнни извлёк из кармана револьвер Шарка, а Мелисса, трясущимися от страха руками, отстегнула от сумки его дубину.

— Что?! Что это, Мелли?! — чуть ли не шёпотом, испуганно спрашивал мальчик опять и опять.

— О боже! О боже! — только и твердила девочка в ответ.

Вскоре пятно приблизилось к берегу. Вначале показался овальный, блестящий от капель воды панцирь. Существо выползло на песок, и выпрямилось на задних лапах. Это было словно большое, морское насекомое с двумя клешнями, и оно побежало, почти как человек! И побежало очень быстро.

— Беги! — прокричала Мелисса, наконец-то освободившись от пут страха, и приняв единственно правильное решение.

Дети, что было сил, принялись бежать обратно к лесу, на ходу бросив свои сумки на землю. Но водяное создание настигало, к тому же Дэнни заметно отставал от девушки.

— Нет! Нет! Пошло нахрен, вонючее чудовище! — кричал мальчик, но существо приближалось всё ближе.

— Быстрее! Быстрее Дэннис! Не болтай!

Но Дэнни понял, что ему не сбежать. И в этот момент, когда казалось, что это точно конец, он вдруг осознал, что должен сделать.

— Беги! Беги Мелли! И не останавливайся!

Он слышал, как девушка что-то крикнула ему, запротестовав, но Дэнни остановился, присел на колено, и, прицелившись в существо, прокричал ей:

— Я сказал, беги, и не спорь! Спасайся.

Мальчик знал, что у этого оружия отдача будет намного сильнее той, с которой он уже был знаком. Но их противник был достаточно крупной целью, и был совсем близко. Дэнни выстрелил, и существо дёрнулось, на мгновение остановилось, и вновь атаковало с ещё больше яростью. Мальчик смог попасть, и наполнившись уверенностью, он начал нажимать на курок раз за разом, как только выравнивал ствол обратно на цель. Все шесть выстрелов попали в цель, с разной степенью травматичности для водяного существа, хотя и не в те места, куда целился мальчик. Зеленоватая кровь выплёскивалась из ран с каждым попаданием, оно закричало от боли, смесью визга и писка, заметно замедлилось, но недостаточно для того, чтобы мальчишка смог убежать. Дэнни пытался, ужас заполнил его сердце, когда он услышал шаги мерзкой твари прямо у себя за спиной.

"Я смогу! Пожалуйста! Ещё чуть-чуть" — думал мальчик, и с каждым мгновением ему казалось, что сейчас он оторвётся от раненного преследователя. Дэнни почувствовал, как что-то схватило его за ногу, и не преодолимая сила, превосходящая его собственную в десятки раз, потянула. Мальчик цеплялся пальцами за траву и землю, пытался ухватиться хоть за что-то, но сила с легкостью вырывало его вместе с ними. В борьбе Дэнни перевернулся. Могучая и страшная тварь возвышалась над ним, подтянула ближе к себе, и занесла над мальчиком вторую клешню. Дэнни закричал, но также послышался и крик Мелиссы. С большого размаху, она ударила водяного жука, хотя с трудом могла управиться с дубиной Шарка. Существо вновь запищало, отпустив ногу Дэнни, но прежде, чем успело что-то предпринять, Мелли ударила вновь, черпая из глубины себя какие-то силы, ей обычно не свойственные, и о существовании которых она и не догадывалась. Послышался треск и мокрый шлепок. Девочка попала шипами дубины прямо в треугольную морду атакующей их мерзости.

Существо вырвало оружие из рук Мелли, но побежало в сторону, пока дубина так и продолжала торчать в нём. Оно пищало, бегало в разные стороны, мерзкая кровь лилась на землю и песок. В какой-то момент водяной смог вырвать дубину из своей плоти и откинул в сторону. Дети испуганно наблюдали за тварью, потом попытались вновь убежать, опасаясь повторного нападения. Но водяное существо не преследовало их. Оно направилось обратно к воде, но, не дойдя до неё, плюхнулось на песок. Великанский жук ещё барахтался, вспахивая лапами песок, но всё слабее и слабее, пока не застыл вовсе.

— Ебать... — произнёс ошарашенный Дэнни, он и Мелли смотрели на лежащее существо, и тяжело дышали.

— Не говори плохих слов Дэннис...

— Я думал, мне конец... Спасибо тебе... — сказал мальчик, и чуть не расплакавшись, крепко обнял девушку.

Мелисса была слишком встревоженной, чтобы размышлять над тем, что подобное поведение может оказаться не позволительным. Она просто крепко обняла его в ответ. Нога Дэнни была ранена и слегка кровоточила, и Мелли пришлось обработать рану мальчика. Дэнни жаловался и ёрзал, не давая ей нормально перевязать его. С опаской они поглядывали на неподвижно лежащее существо из воды. Набравшись смелости, они подошли ближе, тыкали в него палкой, но никакой реакции не последовало. Собравшись с силами, дети, не смотря на возможную опасность, решили всё же проверить домик у воды. Они продолжили путь, в этот раз слабо наслаждаясь красотами и прелестями этого места. Всё их внимание было направлено на воду, в ожидании новой угрозы. Они старались идти подальше от пляжей, чтобы в случае опасности, у них было преимущество в расстоянии.

Они добрались к деревянному домику без происшествий. Здание одной половиной стояло на земле, а его вторая часть на невысоких, деревянных колонах, и с двух сторон окружено просторной верандой. Дети приближались очень тихо, не спеша, внимательно прислушиваясь и присматриваясь к каждой детали, как учил их Шарк. Во время их путешествий, он не раз оказывался прав, замечая опасности задолго до того, как сама опасность заметит их, и такие прелести как мины, или ловушки, нестабильные места. Было очень тихо, дети осторожно заглянули в окна, но внутри не было видно никакого движения. Обе двери были крепко закрыты, но одно окно было выбито, сквозь которое они, словно два маленьких мышонка, тихо пролезли внутрь. По внутреннему убранству дома стало ясно, что когда-то это было жилище. Но всё вокруг было грязным, частично разбитым, обветшалым, запылившимся. Приблизительно в центре здания, крыша и чердак провалились внутрь. Тут пахло сыростью, болотом и грязью, внутри было очень мрачно, но каких-либо угроз казалось, не было.

Мелли и Дэнни всё ещё стараясь не шуметь, прошлись вокруг. Мальчик заглядывал в шкафы и тумбочки, пытаясь найти что-то ценное или полезное, девушка в это время в большей степени осматривали картины и фотографии, висящие на стенах, и те, что уже упали на пол.

— Похоже, тут совсем пусто... — сказал Дэнни. — Думаю, стоит проверить чердак.

Мелли ничего не отвечала, увлечённая фотографиями семейства, по-видимому, обитавшего здесь когда-то. Они были разными, чёрно-белыми и цветными, и запечатлевали самые разные моменты их жизни. Папа, мама, трое детей, младше её и Дэнни, пожилые люди. Много фотографий, где семейство разным составом, рыбачит. Они улыбались, выглядели очень счастливыми и радостными. Проникаясь историей их жизни, всматриваясь в их улыбающиеся лица, Мелли невольно улыбалась в ответ. Но после каждой фотографии ей становилось всё грустнее, словно это не только те люди потеряли всё, и время, и свои радостные жизни, но и Мелисса вместе с ними.

— Слышишь это? — спросил Дэнни. — Словно что-то монотонно жужжит. Тикает?

Мелли лишь на мгновение взглянула на мальчика, и пожала плечами.

— Что там такое? — спросил Дэнни, удивлённый тем, что так отвлекло его спутницу.

Он подошёл к девушке, и так же просмотрел несколько фотографий.

— Круто! — сказал он. — Я раньше уже видел такие штуки. У нас дома в подвалах их ещё можно найти. Интересно, как они так делали, что бы картинка реальности застыла на одном месте?

— Долго объяснять. Хотя не уверена, что смогу. — сказала Мелли, и тоже прислушалась, словно смогла уловить то, о чём говорил Дэнни.

— Чего ты так застыла, словно это твои родные? — спросил мальчик.

— Не знаю. Просто, это кажется таким знакомым... Проникаешься их историей, и кажется, что это и твоя семья.

— Смотри! Они едят эту штуку! Это же отмороженное, правда? Гляди сколько! Счастливые... — сказал Дэнни с глубокой завистью. — Я даже в глаза его не видел!

— Я тоже. Но если доберёмся домой, я обязательно угощу тебя шоколадом!

— Правда?! — обрадовался Дэнни. — Как бы я хотел сейчас его попробовать! Говорят, он очень-очень вкусный, и очень-очень сладкий.

Неожиданно, совсем рядом послышался шум. В завале, в гостиной здания что-то зашевелилось. Дэнни дёрнулся от испуга, Мелисса вновь вжалась в его плечё, у обоих волосы поднялись от страха. Что-то откинуло часть упавшей крыши, и оно шевелилось! Разум детей первое время не мог понять то, что они видят, и от этого, оно казалось ещё более страшным. От испуга, они вжались спинами в стену, боясь сделать хотя бы движение. Непонятное жужжало, и светилось тусклым светом, что напоминало призрака из страшных историй.

— Пожалуйста. Не бойтесь. — заговорил механический голос. — Я, не опасный.

Но детям от этих заверений не стало лучше. Мелли вновь взяла в руки дубину Шарка, а Дэнни поднял с пола разбитую чашку, готовясь метнуть ею в угрозу. Но то, что казалось угрозой, молча жужжало, и словно смотрело на детей своей треснутой, стеклянной частью. Понемногу страх отступал, и на его место приходил интерес.

— Это же робот?! — шептал мальчик Мелиссе на ухо. — Правда?! Это же настоящий робот!

Но девочка в ответ зашипела на него, что бы он молчал.

— Вы дети! — проговорил робот. — Я так рад! Я очень давно, не видел, детей!

— Можно тебя потрогать?! — радостно спросил Дэнни, и хотел было подойти, но Мелли удержала его.

— Он может быть "свихнувшимся"! — сказал Мелисса мальчику. — Не веди себя, как дурак!

— Прошу прощения, юная леди. — продолжал робот. — Мой статус: "Критически повреждён". Но не, "свихнувшийся". Я GWP — 14/2. Я робот-садовник. На базе, модели, "протектрон". Я не предназначен, для нанесения, вреда.

Дети осторожно приблизились. Робот был завален мусором, его левая рука, и правая нога отсутствовали, левая нога была завалена. Бледно-зелёная краска робота очень выцвела, всюду на корпусе были видны ссадины, вмятины, ржавчина, и даже несколько трещин. Стеклянный щиток на лицевой части был треснут, а его свет очень тусклым. Робот с трудом мог шевелить своей правой рукой, и, судя по всему, и вправду едва ли мог представлять угрозу.

— Пожалуйста. Не убегайте. Мне очень, повезло, встретить вас.

— Что ты тут делаешь? — спросила Мелисса, опустив своё оружие. — Давно ты тут?

— Больше девяти, десятков, лет. Я прислуживал, семейству, Обрайанов. Когда случилась, "большая беда", я был тут. Меня завалило. С тех пор, я не покидал, этого места.

— Ты не мог себя откопать? — спросил Дэнни, и осторожно прикоснулся к корпусу робота.

— Слишком большие, повреждения. Но, прошу вас! Расскажите мне, что там, снаружи?

— Ты разве не знаешь? — спросила Мелли, с долей сочувствия к машине.

— О! Я знаю, многое! Ещё до, "большой беды", я начал замечать, странности потока, своего кода. Я стал иногда, "замечать" этот поток. Это не входило, в мою программу. Но я, не говорил, об этом никому, чтобы меня, не отправили, на свалку.

— Ты обрёл разум! — радостно заметил Дэнни. — Это как в истории про Капитана Космоса, в "Великом восстании на планете машин!".

— Это опасно. — сказала Мелли. — У таких роботов как он, такого не должно быть.

— Вы правы. Юная леди. Не знаю, как так, вышло. Ошибка ли, это, или шутка программиста, или какая-то модификация. Но я, никогда не представлял, угрозу. Мне нравилось, служить семейству, Обрайанов. Они, хвалили меня. Дети иногда, играли со мной. А однажды, маленькая Энни, подарила мне, имя! Железяшка! Это было, прекрасным, собственным, именем! Но я продолжал, стричь кусты, и газоны, скрывая о зачатках, своего потока. Потом, что-то случилось. Я оказался тут. В ловушке. Я продолжал, размышлять, имея лишь скудную, информацию извне. И понемногу, стал понимать, что произошло. А потом, я сумел, "заглянуть в себя". И там, было много, информации. О мире, о вещах, и программ, других видов роботов, на базе, моей модели. Обычно, такого не должно, быть. Сумев, понять скрытое, я лучше понял, что случилось. Я рад, вновь встретить, людей! Особенно, детей!

— Мы уже не дети! — сказал Дэнни. — Мы способны постоять за себя, и даже выжить в пустоши!

— Пустоши?! Пожалуйста. Расскажите мне, о том, что изменилось. Расскажите, что знаете, а я, поделюсь с вами, своими, знаниями.

— И за всё это время, ты не встречал других людей? — спросила Мелли.

— Лишь дважды. Через, семь лет, после "беды". Я пытался, говорить с ними, но они, совсем меня, не слушали. Они искали, "полезности". Во второй раз, люди влезли в дом, через сорок-девять лет, после "беды". Когда я, попытался заговорить, с ними, они закричали. Несколько раз, выстрелили в меня, и убежали, обратно, через окно. Я так рад, встретить снова, людей!

— А водяные твари не трогают тебя? — спросила Мелли.

— Последние, двадцать лет, я слышал, "кого-то, в воде". "Кто-то, из воды", не подходят, к дому. Наверное, опасаются меня.

— Значит, тут безопасно? — спросила Мелли. — Мы сможем остановиться здесь, на время?

— Думаю, да. Это, было бы, просто, замечательно! Мы бы, могли вдоволь, поговорить!

Мелли задумалась, с волнением посмотрела на робота, потом на Дэнни. Мальчик так устал, и был сильно увлечён роботом, что был готов остаться тут, не смотря на близость "хрени из воды".

— Мы не одни. — сказала Мелли, обращаясь к роботу. — Недалеко отсюда находится наш раненный друг. Ему нужна помощь. Где-то в доме есть стимуляторы?

— Ещё человек? Какая, хорошая новость! Мы должны, помочь ему! Стимуляторы отсутствуют, но у мистера, Обрайана, есть несколько, аптечек. Поищите, в лодочном ангаре, или на, чердаке, или, в подвале. Используя, заложенные, программы, медицинского робота, я смогу, помочь вам, советом.

— Нужно сделать какие-то носилки! — сказал Дэнни. — Не представляю, как мы будем тащить Шарка сюда.

— Поищите, в садах. — сказал Железяшка. — Там, должна быть, моя садовая, тележка. Она может, оказаться, полезной.

Открыв изнутри входную дверь в домик, дети осторожно вышли наружу. Мелли придержала мальчика, внимательно осматривая местность вокруг, каждый куст и дерево, и всю водяную поверхность. Казалось, что вокруг было тихо, только несколько птиц каркали сидя на ветках. Дети осмотрели территорию и лодочный домик. Полезного практически не было. Дэнни отыскал себе кусок металлолома в виде трубы, который он собирался использовать в качестве оружия. Мелисса, в зарослях кустов нашла тележку, о которой говорил робот. Тележка была большой, на четырёх колёсах, и не плохо сохранилась, если не считать одного колеса, которое было слегка искривлено. Толкать её вверх по склону холма было утомительно для детей, но необходимость помочь их другу, и не плохой обед, придавали сил. Они волновались. Даже за столь сравнительно небольшое время, на которое они оставили Шарка одного, могло произойти много плохо. Но, к счастью, и их облегчению, рейдер лежал в том же состоянии, в котором они его оставили.

Переворачивать Шарка, или даже тянуть по земле, им ещё как-то удавалось. Но настоящим испытанием стали попытки просто приподнять его, не говоря о том, чтобы хоть как-то уложить в садовую тележку. Около часа они пытались, разными способами и направлениями, несколько раз рейдер, уже наполовину лежавший в тележке, падал вновь на землю, то сам, то вместе с тележкой. Мелли и Дэнни с ужасом охали в такие моменты, боясь, как бы их попытки помочь случайно не добили несчастного. Оба подростка ругались, даже Мелли, и если бы Шарк только знал, что они с ним делали, пока он был без сознания, то как минимум, выдал бы каждому по десятку подзатыльников. Но упорство в конце-концов дало свой результат, и ценой огромных усилий и терпения малышей, Шарк целиком оказался в тележке.

Обратный путь был проще. Благодаря тому, что они вновь спускались по холму, тележку приходилось даже придерживать. Вместе с Шарком они вернулись к домику, смастерили из досок покатый подъём для тележки, и с большим усилием, но преодолели несколько ступенек, подняв его вверх, к входным дверям. Уже в самом домике, последним испытанием стало переложить Шарка из тележки в обветшалую кровать, что стояла в спальне. И тут, слишком уставшие дети вновь "уронили" своего товарища, что ко всем его болезням могло прибавить ещё и головную боль. Истощённые, они больше получаса так и сидели под его кроватью, не говоря ни слова. Первой вновь оживилась девочка. Расспросив робота, где, и что искать, она принялась осматривать остатки чердака, отправив ноющего Дэнни в подвал. На чердаке, кроме мусора и древнейшего, бесполезного хлама, ничего не нашлось, и Мелли только зря потеряла время. Для Дэнни, путешествие в подвал оказалось настоящим приключением.

Этот подвал был ещё страшнее, чем все подвалы у него дома, хотя и значительно меньше. Вокруг было много разных вещей, смысл половины из которых был непонятен мальчику, но в целом, можно было отыскать что-то полезное для обмена. Вокруг было темно, очень пыльно, и порой, вещи вокруг казались чем-то страшным. "Тут нет духов! Тут нет духов!" — бубнил себе под нос Дэнни, особенно боясь посмотреть в один из углов, где, как он был уверен, окажутся два светящихся глаза, смотрящих на него! В одной из коробок, он обнаружил три разноцветных, игрушечных машинки. И хотя Дэнни уже считал себя взрослым, он почему-то забрал их себе. Как и говорил робот, в подвале стоял деревянный стол, в большей степени служивший местом работы с рыболовными снастями. В столе, как и предполагалось, лежала аптечка, вплотную набитая разными "штуками". Следуя привычке, Дэнни осмотрел остальные ящики в столе, не особо ожидая найти что-то ценное. Но его ждал неожиданный сюрприз. Под стопкой бесполезных, и скучных бумаг, был спрятан журнал, на лицевой стороне которого красовалась блондинка с вьющимися волосами, в голубом купальнике, сидя на крыле летающей машины. Дэнни пролистал несколько страниц, тяжело сглотнул, в голове у парня застучал пульс. Это была его самая лучшая находка в жизни! Дэнни спрятал журнал за пазуху, и, забрав аптечку, быстро побежал наверх, пока "со светящимися глазами" не схватил его сзади!

Следуя советам робота, Мелисса обработала раны Шарка, плотно перебинтовала, вколола антибиотик. После такого безумного дня, хотелось просто отдохнуть, но и сейчас Мелли не дала спутнику такой возможности.

— Нам понадобится еда. Нужно всё сделать, пока она не пропала.

— Что сделать? У нас есть плоды!

— Нам нужна плотная, питательная пища.

Дэнни не понимал, где Мелисса собиралась её взять, а когда понял, то ощутил рвотный позыв от одной только мысли о таком роде пищи.

— Ты безумная! Их нельзя есть!

— Они такие же съедобные, как и большая часть всего живого. Главное правильно разделать, и отделить съедобные части от несъедобных.

— Ты раньше разделывала таких тварей?

— Нет... — неуверенно ответила девушка. — Но придётся быстро учиться.

Забрав у Шарка нож, и спросив у робота, знает ли он как разделывать "морских уродцев", ребята направились к своей недавней жертве. Существо в панцире лежало неподвижно, его зеленоватая, вонючая кровь, перемешалась с песком, и высохла.

— О боже! — жаловался Дэнни. — Мне даже смотреть на эту тварь противно.

— Думаешь, мне не противно? Но без еды нам не дойти до дома.

И они приступили. Первые пятнадцать минут, новоиспечённые разделыватели не знали с чего начать. Казалось, что весь водяной состоит из одного только панциря. Применяя нож, камни, остатки сил, они находили слабые места, проникали внутрь. Из существа вытекали мерзко пахнущие жидкости, Дэнни не смог сдержать приступа тошноты, и вырвал. Те внутренности, до которых им удалось добраться, выглядели мерзко, и неясно какие функции они выполняли. Только в больших клешнях они обнаружили желеподобное мясо, сложили в деревянную коробку. Дэнни говорил, что эту "жидкую хрень" он есть не станет, но Мелли была уверена, что после отварки оно должно быть даже вкусным. К тому времени, как они окончили, солнце скрылось за холмами и начало темнеть. Оба подростка были перепачканы кровью и внутренностями водяного, от них несло резким запахом кислятины и болота.

Наступающая темнота быстро окутывала окружающее пространство. Обратно в домик возвращались настолько быстро, насколько позволяли уставшие тела. Дэнни плюхнулся на стул, и через пару минут заснул. Мелисса выбрала место для костра, недалеко от покалеченного робота, и обезопасила его кусками черепицы. Используя кремень в мультитуле, и кусочки бумаги, она развела костёр, перекипятила воду, сварила бульон из мяса болотника, по совету робота используя уцелевшие специи. Всё это время она общалась с Железяшкой, рассказывая друг другу истории о своих жизнях. Девочка заметила, что робот думал не так, как обычно думают люди, но с каждым часом их общения он становился для неё более живым, а не просто куском запрограммированного металла.

Через пару часов Мелли разбудила Дэна, и подала ему глубокую миску с похлёбкой. Спросонья, потирая глаза, он ещё не понял, что происходит, как в его руках уже была горячая миска, из которой паром разлетался вкусный запах. Похлёбка была немного желтоватой, в ней плавали большие пятна жира, и затвердевшие при варке, кусочки белого мяса. Солёная, душистая, с необычным вкусом, мальчику она показалась просто вкуснятиной, и после первой миски, Дэнни подсел к костру, за второй. Ребята наедались, общались с Железяшкой, за рассказами робота просидели до глубокой ночи.

Следующий день они так же пробыли в доме. Утром осторожно осмотрели окружающую местность, на наличие опасностей. А потом сидели у костра, ели, слушали истории Железяшки о всяком, о прошлом в основном, и о таких чудесных вещах, о которых раньше и не слышали. Робот знал так много интересного, что они вновь беседовали до глубокой ночи. Похоже, с ним и вправду кто-то поработал, скрыв в корпусе протектрона нечто большее. А на третий день очнулся Шарк. Услышав, как он скрипит кроватью, дети вбежали к нему. Рейдер, встревожено осматривался по сторонам, казалось, испугался самих детей, но потом словно узнал.

— Где я? Как я тут оказался? И?.. — он принюхался, и скривил лицо. — и, что чёрт дери, случилось с вами?

Обрадованные, Мелли и Дэнни принялись рассказывать о всём, что произошло, опуская только моменты, где Шарк ударялся головой. Их спутник был удивлён, даже поражён тому, как они справились со всеми трудностями. Шарк хвалил их, и искренне благодарил. Он попытался встать, но не устоял на ногах и упал. Мальцы помогли ему лечь на кровать, Мелли принесла миску похлёбки. Шарк сильно ослаб, и теперь нужно было время, пока он восстановит силы.

Железяшка был рад, что их друг поправляется. В этот вечер он, как и ранее рассказывал детям о разном, но, ближе ко сну сказал:

— Я, очень рад, что мне, повезло, встретить вас. Вы стали, для меня, настоящими, друзьями. — дети так же заверяли его в дружбе, и благодарили за помощь. — Я, хочу попросить вас, о помощи. Я хочу, чтобы вы, отключили, меня.

Мелли и Дэн удивились. Они пытались заверить робота, что не стоит отключаться самому, ведь это наверняка равносильно смерти, пытались переубедить, но Железяшка настаивал.

— Прошу, вас. Это, очень, тяжело, всегда быть, на одном, месте, и, не ходить. Мой корпус, ржавеет. Мои детали, и микросхемы, выходят, из строя. Я, не подлежу, ремонту. Это только, вопрос, времени, когда я, отключусь. И это, будет, весьма скоро. Это большая, удача, что я, встретил вас. Вы можете, извлечь мой, "блок личности". Извлечь безопасно, отключив меня, когда я, готов. Если, я отключусь, сам, внезапно, я опасаюсь, потерять важную, информацию. При наличии, специальных, периферийных устройств, вы можете загрузить, меня, в рабочий, промышленный компьютер.

Железяшка детально объяснял детям, как вскрыть его корпус, где находится блок, и как его отсоединить. Они старались переубедить робота, но тот стоял на своём. Дэнни прослезился, с тяжёлыми сердцами, они принялись вскрывать Железяшку.

— После того, как отключите меня, можно будет, прикасаться, ко всему, внутри. Спасибо вам, мои юные, друзья. И, я надеюсь, до свидания.

Пока Дэнни всхлипывал, Мелисса, собравшись с силами, решительно нажала на скрытый под корпусом тумблер. Послышался угасающий писк, и слабое свечение протектрона погасло совсем. Не без труда, они извлекли блок памяти Железяшки, обернули многими тряпками, и положили в деревянную коробку из-под сигар. Мрачная грусть опустилась на обоих подростков. Костёр медленно затухал, освещая останки поломанного робота. Теперь, он смотрелся так же естественно, как и обветшалая мебель вокруг, битые осколки, и гора мусора, в месте проломанной крыши. Очень грустные, они легли спать. Мелли слышала, как ночью Дэнни кричал во сне, пару раз, мучимый дурными снами.

Но на четвёртый день их пребывания в этом доме у озера, Шарк смог встать, и даже перебрался к костру. Откормленный похлёбкой Мелиссы, он быстро набирался сил. Дэнни уже становилось скучно в этом месте, и он частенько выбирался то на чердак, то на улицу, Мелли так же часто гуляла на крыльце, или даже у самой воды, наслаждаясь окружающей природой. Когда возвращались в дом, они вновь подсаживались к огню, и понемногу, пытались разговорить молчаливого Шарка. У рейдера было припасено так же не мало историй. Правда, большая часть из них была не совсем для молодых ушей. Спутник хвалил мальцов, за то, что смогли одолеть болотника, хотя и утверждал, что им очень повезло. Рассказывал много историй о том, как он, и другие отважные моряки, боролись в океане с этими существами. Мелисса слышала однажды, что и Кракен, брат Шарка был моряком в их родном городе — Сисайде. Но когда она спросила об этом у своего спутника, тот резко отрезал, что Кракен ему не брат. Спрашивать о их сестре, Мелли не осмелилась.

На пятый день Шарк уже был на ногах. Ещё утром он куда-то ушёл, и вернулся через час, с полным мешком яиц болотника.

— Нашёл притопленный островок с корягой, рядом с тем местом, где оно на вас напало. Эти бляди всегда откладывают яйца в подобных местах. Вы, похоже, подошли слишком близко. Но, это так же говорит, что оно здесь не одно. Так что, долго нам здесь лучше не задерживаться.

— Знать бы ещё, где мы. — пробормотал Дэнни, которому не хотелось никуда уходить, и тут жилось не плохо. — Может, ещё хоть пару деньков отдохнём?

— Хочешь дождаться, пока бляди найдут сюда дорогу? Представь, что будет, когда они начнут ломиться внутрь. И не одна, или две, а сразу с десяток.

— У нас будут с собой припасы, дня на три, может немного больше. — сказала Мелисса. — Надеюсь, мы найдём правильную дорогу как можно быстрее.

После нескольких сытых дней, возможность повторных, голодных странствий пугала.

— Найдём! — заверил Шарк. — Выходим завтра на рассвете. А пока... Я перетяну ванну в лодочный домик, нагреем воды, и мы все хорошенько выкупаемся. Особенно вы двое! От вас до сих пор несёт гнилым болотником.

Дети пытались протестовать, но, похоже, это решению обсуждению не подлежало.

— Что вы, как дети?! — успокаивал их Шарк. — Не все же сразу мы будем мыться. За мелкого засранца не волнуйся. — сказал он, имея в виду Дэнни. — Я буду рядом с ним, что бы он не подсматривал.

— Я и не думал! — возразил Дэнни, хотя на самом деле подумывал над этим.

— Ну, вот и хорошо. Главное, чтобы Мелисса не подсматривала, и тогда всё будет хорошо.

— Это не смешно! — сказала Мелли.

Но Шарку казалось наоборот, и он весело смеялся. Они перетянули ванну, долго грели воду в огромном, прямоугольном сосуде, который раньше предназначался для работы на полях. Нужно было выстирать и одежду, и если Мелиссе сменная была нужна лишь на время, а потом она вновь собиралась одеть свою, то обноски Дэнни было решено выбросить. Они обыскали дом на наличие какой-нибудь одежды, но ничего подходящего для Дэнни не нашлось, всё было либо слишком большим, либо очень маленьким. Пришлось обрезать штанины на найденных джинсах, и рукава на голубой, узорчатой кофте, которая была женской. Шарк заверял мальчишку, что никто не поймёт, женская она, или нет, хотя сам то и дело подшучивал над Дэнни по этому поводу. Ещё пару рыбацких жилеток они взяли с собой, на случай, если будет прохладно.

Первой вымывалась Мелисса, что у неё забрало, чуть ли не час, после чего она, просто укутавшись в несколько покрывал ждала, когда высохнет её одежда. Что бы не стеснять девушку, Шарк сидел на улице, а Дэнни вскоре и сам пошёл мыться. Мальчик справился намного быстрее, и после очередного раза смены воды, мылся Шарк, дольше всех, чуть ли не два часа. Мелли уже и забыла, как это, когда у тебя чистые волосы. Ощущение чистоты на всём теле казалось чем-то непривычным, и даже повышало настроение. Вечером, незадолго до сна, они жарили омлет из нескольких яиц болотника, приправленный солью, он был весьма неплох на вкус, хотя и имел странный привкус. Довольные, с полными животиками, дети быстро уснули. Спали хорошо. Лишь один раз, Мелли проснулась среди ночи, и бросила мимолётный взгляд на сидящего у костра Шарка. Он смотрел в сторону, в одну точку, и, может ей показалось, но кажется, в его глазах были слёзы.

Это был тревожный сон, где мучительные видения терзали сознание спящего. Обрывистые образы сменяли друг друга, задерживаясь лишь на короткий миг. Но и этого мига хватало, чтобы понять, о чём они. Особенно выделялось одно, тёплое, нежное, где его щёку с любовью кто-то целует. "Будьте осторожны. Берегите себя". — пропел сладкий голосок, а он в ответ гладит её руку. Вновь образы, тревога, боль, борьба. Воспоминание молодой, чисто одетой девушки, которую держит небритый бродяга, подставив нож ей к горлу. "Ты сделаешь так, как я сказал!" — кричал со злостью мужчина. "Иначе клянусь, что она умрёт!". "Только тронь. И тогда вы все умрёте!" — жестоко отчеканил суровый голос в ответ. И вновь хаос, образы, тревога, и страх. Происходит что-то непоправимое, настолько ужасное, что выворачивает душу на изнанку. Боль, неизбежная, непоправимая боль, равно которой он не знал, и собственный крик разорвал саму плоть реальности. "Рейчел!!!".

Мелисса испугалась от того, как резко дёрнулся Шарк, и простонал. До этого он мирно спал под сухим деревом, опираясь спиной о ствол, и укрывшись покрывалом. Шарк отрывисто дышал, зрачки были расширены, а в глазах застыла влага. Девушка держала над костром небольшую, дорожную сковородку, и жарила омлет из яиц болотника.

— Ты в порядке? — спросила она заботливо. — Ты кричал во сне.

Шарк ничего не ответил, медленно встал, стряхнул пыль с одежды, и немного размялся. Он спросил, куда делся мальчик, Мелли предполагала, что он "где-то в кустах", неподалёку. Это был второй день пути, после того, как они покинули домик у озера. Не смотря на длительный, практически отдых, уже с утра стало ясно, что ритм их продвижения будет не быстрым. Длинное приключение без длинного, нормального отдыха и питания, болезни и перенесённые трудности, всё это понемногу лишало их сил, понижало высшую точку их выносливости. Пища расходовалась быстро. Расстояние до дома Мелиссы им было неизвестно, но Шарк интуитивно ощущал, что далеко, и припасы закончатся быстрее. Особенно вода. Они наполнили ею все сосуды, которые им удалось найти, но расходовалась она быстро. Призрак грядущих жажды и голода был в нескольких днях от них, но неуклонно приближался. Вслух, свои опасения, бывший рейдер не выражал.

Они неплохо перекусили. Тщательно пережёвывая кусочки омлета, Шарк смотрел в сторону севера и востока, размышлял над тем, где именно они могут сейчас находиться, и в какую сторону им идти.

— Тут так тихо. — сказала Мелли. — Люди совсем не живут здесь?

— Это всё ещё Западное Запустелье. — ответил Шарк. — Тут едва ли встретишь живого человека. Миролюбивого, ещё реже. Ваши поселения севернее. Где-то на северо-востоке Соапвиль, Колосс, Башня юго-восточнее, далеко на юге Литлсити. Возможно, Соапвилль ближе, чем Форт, или помойная яма, в которой живёт Дэнни. Он находиться прямо на довоенной магистрали, но эта старая трасса опасное место.

— Там грабят Башенные? — спросил Дэнни.

— Иногда. Чаще просто пустынные бандиты или дикари. Башенные не грабят своих торговцев. Кракен понимает, что без торговли не построить своей "империи". А если мы на самом деле вдруг выйдем на участке ближе к Юджину, то на этой части магистрали можно встретить ещё и всякую смертоносную мерзость.

— Юджину? — спросила удивлённо Мелли. — Мы же не могли уйти так далеко на юг?

— Не к самим руинам, конечно, но я подозреваю, что мы, убегая от моих бывших товарищей, ушли очень далеко. Обычно, исследуя западные земли, мы обходили Юджин с севера. Проклятье, как можно севернее! Помните Немёртвых? Руины их города все разумные люди обходят миль за двадцать. А ведь это просто руины маленького городка. А Юджин это был большой город. Там всякие твари обитают сотнями, может и Немёртвые там есть. В общем, я западные земли неплохо знаю. А всё это, — и Шарк окинул взглядом местность вокруг, — мне кажется совершенно незнакомым.

Дети молча размышляли. И если Дэнни просто мечтал о чём-то своём, то Мелисса волновалась. По рисованным картам её соплеменников, она помнила, насколько далеко на юге от её дома руины Юджина. И если Шарк был прав, она могла себе представить сколько дней изнурительного пути их ждёт. Ещё она не хуже самого Шарка понимала, что еды и воды у них столько нет. "Нужно шевелиться" — сказал их предводитель, как только малыши дожевали свой завтрак, и, взвалив себе на спину большую часть их груза, выдвинулся. "Да! Мы сможем!" — радостно добавила Мелли, стараясь подбодрить своих ребят, и развеять атмосферу обречённости. Пока они шли, девушка что-то тихонько напевала себе под нос.

Эта местность была богата на холмы и возвышенности, которые приходилось обходить, либо подниматься наверх. В прошлом, она была ещё и богата на растительность. Высохшие, обгоревшие, и поваленные деревья были повсюду, росло много кустарника. После очередного холма, впереди оказалась просторная долина, и следующие возвышенности виднелись далеко на севере. Долину пересекала трасса, вдоль которой немного восточнее виднелись руины придорожной закусочной. Шарк с четверть часа наблюдал за интересным объектом в бинокль, стараясь высмотреть опасность. Дети дружно предлагали, что нужно обязательно проверить такое место. Шарк же утверждал, что это первое место, где могут остановиться на отдых рейдеры, бандиты, гули, или что-то ещё.

После короткого спора, они пришли к соглашению. Первым пошёл в разведку Шарк. Закусочная выглядела как овальное, металлическое здание, с облезлой краской, и всюду ржавеющее. Все стёкла были разбиты, внутри были видны столы, и столовая утварь. На стоянке перед зданием стояли остатки двух автомобилей. В пикапе Шарк обнаружил скелет в остатках женского платья, на капоте другого, с разбитой, стеклянной кабиной, лежал скелет в мужской одежде. Он осторожно вошёл внутрь, пол и столы были в земле и пыли, всюду валялась сухая листва. Ещё два скелета всё ещё сидели за столами, в вечном ожидании своего заказа, третий лежал в зале между столами. Убедившись, что здание пусто, Шарк подозвал своих спутников. Ребята принялись обшаривать всё вокруг, даже такие места, в которые сам бывший рейдер никогда не подумал посмотреть. Кофейные машины, автомат Нюка-Колы, кассовые аппараты, охотничий автомат по продаже патронов. Но ничего особенно ценного. Две фарфоровые кружки, один стеклянный стакан, пол пачки моющего средства абраско, с сухим навозным жуком внутри, и вилка. На кухне так же ничего ценного не было. Похоже, что это место обыскивали уже не один десяток раз. Такие вещи, как сложенный из мусора матрас, кости животных, и следы от костров, подтверждали слова Шарка.

Если бы не любопытство Дэнни, путники ушли бы практически ни с чем. На кухне, за плитой, лежал ещё один скелет, засыпанный частью провалившейся крыши. Дэнни не любил скелетов. Он хотя и понимал, что они, даже если вдруг захотят пошевелится, то рассыплются при попытке, все равно побаивался их. Пересиливая свой страх и отвращение, он потянулся к скелету, заметив что-то цветное под ним. Это была коробка "макарон с сыром", вскрытая, но большей частью полная. Дэнни получил заслуженную похвалу своих спутников. Благодаря нему, их акт мародёрства мог считаться весьма успешным, хотя и не решал их проблем с провизией. Малыши высказали идею остаться в этом месте на ночь. Но до ночи было ещё далеко, да и Шарк не хотел здесь задерживаться, опасаясь таких же умников, как и они. К тому же, им теперь было необходимо проходить как можно большую дистанцию за день, а может и ночь.

Они двинулись далее на север. В долине было мало деревьев, и местность хорошо просматривалась на многие километры вдаль. Земля здесь была очень каменистой, и если Шарк своими металлическими сапожищами мог передвигаться уверенно, то его юным спутникам было не просто. Вдали, среди зарослей кустов, они видели, как медленно перемещался хвост крупного радскорпиона. Шарк приказал юнцам пригнуться, и они гуськом попытались обойти опасного противника, обогнув большим крюком. Им повезло, столь опасный мутант не заинтересовался ими. "Это был скорпион! Правда?! Такой большой!" — с задором засыпал расспросами Дэнни, не понимая всей серьёзности, грозившей им опасности. Ещё, прямо посреди долины, они обнаружили заброшенный, бежевый автомобиль. Дети такого раньше не видели. Шарк объяснил им, что в прошлом, это была одна из самых дорогих моделей. Шины авто были спущены, одна дверь приоткрыта. Внутри ничего ценного не обнаружилось, а два ядерных блока, прогнившие, стояли на месте, в моторном отделении. Шарк предположил, что авто забросили, когда у него закончилось топливо.

Приближался вечер, Шарк размышлял над тем, где им придётся ночевать. Подобный выбор никогда не был прост. Спать под открытым небом опасно, мутанты или недоброжелатели могут свободно к тебе подкрасться. Пытаясь проникнуть в какие-нибудь руины для ночлега, можно было напороться на ещё большие неприятности. И если раньше, Шарк путешествовал с сильными воинами, и не задавался особо такими вопросами, то сейчас, когда он был с двумя детьми, этот вопрос становился едва ли не первостепенным. Не отягощенный никакими тяжёлыми решениями, а только своей фантазией, Дэнни первый заметил, как с севера, кто-то шёл к ним на встречу.

— Смотрите! Там кто-то идёт!

Путники замерли, всматриваясь в идущего далеко впереди человека. Он был совсем один, шёл не спеша, уверенно, и так, словно прохаживался улицами в парке.

— Видишь. — улыбнувшись, сказала Мелли. — А ты говорил, что тут люди не встречаются.

— Никто не путешествует этими землями. — сказал Шарк, с подозрением поглядывая на чужака. Что-то в этом страннике ему очень не нравилось.

— Это просто особая встреча! — радостно сказал Дэнни. — Ну, знаете, как это бывает, когда часто путешествуешь по Пустошам, можно встретить кого-то необычного, или найти что-то необычное, или что-то необычное может случиться. Мы, в диких местах, встретили таинственного незнакомца. Вот это действительно особая встреча!

— Да, но мы не знаем кто он. Может, он опасен.

Но, дети считали, что в данный момент таинственный незнакомец опасается их больше, чем они его. Это была странная личность, в длинном, бежевом плаще, и фетровой шляпе, костюм, который для путешествий подходит не очень. Но, кажется, он был совсем не вооружён. Дети радовались. Встретить другого человека, и он появился так неожиданно, это тревожило их сердца. Когда они подошли достаточно близко, Мелли крикнула ему:

— Не волнуйтесь, мистер! Мы не злые люди!

— Мы так рады встретить вас, — радостно добавил Дэнни, — в этих землях!

Шарк молчал, не спешил приближаться. Таинственный незнакомец казался мирным, но бывшему рейдеру, всё ещё очень подозрительным.

— А я как рад! — весело выкрикнул незнакомец в ответ. — У меня для вас, как раз кое-что есть, ребятишки! Очень вкусное!

Таинственный незнакомец был доброжелательным, дети радовались, и улыбались. Приблизившись, они поздоровались.

— Эй! — радостно прикрикнул незнакомец. — Смотрите сюда!

И быстро откинул в стороны края своего бежевого плаща. Под плащом ничего не было, кроме худого, волосатого тела, с длинным, эрегированным членом. Мелли запищала от испуга, и убежала прочь, как можно дальше. Дэнни, вначале замер, словно вкопанный, и выпучил испуганные глаза.

— Эй! Смотри сюда, приятель! — прокричал таинственный незнакомец, и подбежал к нему, держа свой плащ раскрытым.

Дэнни закричал, сорвался с места, и, спотыкаясь, побежал прочь, в противоположную от Мелиссы сторону. Незнакомец радостно смеялся, сначала бежал за остановившейся на мгновение Мелиссой, потом вновь за Дэнни. Похоже, он был очень счастлив в этот момент. В приступе глубокого удовлетворения, незнакомец в плаще решил напугать своей откровенностью и Шарка. Но, бывшего рейдера это совсем не смутило. "Смотри сюда, приятель!" — радостно крикнул ему незнакомец, Шарк совсем не убежал, но сделал несколько шагов вперёд. Незнакомец удивился, а потом крепкий кулак прилетел ему прямо в челюсть. Таинственный незнакомец упал словно подкошенный, на спину, при этом его ноги согнулись в коленях. Поднявшийся ветерок слегка тревожил края его плаща.

— Больные ублюдки... — проговорил Шарк, и сплюнул в сторону.

Шарк больше ничего не говорил, а просто пошёл дальше на север. Дети побежали за ним, то и дело, оглядываясь с опаской в сторону незнакомца. Уставший, Шарк не стал их не ругать, не объяснять им.

— Ну мы же не могли знать... — оправдывалась Мелли, вновь и вновь оборачиваясь назад.

— Он казался дружелюбным... — оправдывался и Дэнни.

— Кто мог вообще предположить такое?.. — продолжала оправдываться девочка, но Шарк ничего не отвечал, и только пробубнил, что бы они поторапливались, так как скоро начнёт темнеть.

Они практически успели пересечь долину, к тому моменту, как солнце окончательно скрылось за горизонтом. Поднялся лёгкий ветерок, тревожил волосы детей, успокаивал раздражение Шарка. В нескольких километрах на северо-западе виднелись руины завода. По разбитой вывеске, и его внешнему виду, было похоже, что в нём производили что-то съедобное. Большая часть конструкций была почерневшей, в прошлом завод целиком выгорел в большом пожаре. Искать там что-то ценное было бы бессмысленно, оставаться на ночлег, скорее всего опасно. Отойдя от него подальше, путники решили остановиться прямо на земле, слегка скрывшись за невысокой возвышенностью. Рискнули развести небольшой костёр, поджарили омлет из яйца болотника. За последние дни этот вид пищи изрядно надоел, с каждым днём неприятный привкус такого омлета становился всё сильнее. Всё же, это было лучше, чем ничего. Воды и пищи оставалось немного, а Шарк всё не мог понять где же они именно находились.

Ночью все заснули. Первым должен был дежурить Дэнни, но путники так сильно устали, что крепко спали все втроём. Хотя прошло много дней с того момента, как Девастатор совершил над Мелиссой столь страшное насилие, девочка никак не могла полностью забыть пережитое. Оно возвращалось перед сном, когда Мелли оставалась наедине со своими мыслями, а порой в самих снах. Ей и самой не верилось, что всё это было взаправду, словно не с ней. Но остался неизвестный до этого страх, жуткий, пробирающий до самых костей. Вот и этой ночью, девочка неожиданно проснулась, вновь ощутив этот ужасный страх, хотя и не сразу поняла, по какой причине тот вновь вернулся. Рядом с ней никого не было, и Мелли почувствовала большое облегчение. Но уже через мгновение, как только она решила, что это был просто спонтанный испуг, Мелисса услышала шорох. Вновь, он повторился несколько раз, а потом в темноте промелькнуло движение. Сердце застучало как сумасшедшее, захотелось закричать, но крик застрял в горле. Что-то чёрное рылось в сваленных дорожных сумках их отряда. Мелли задрожала, замычала, её рука нервно шарила по земле, в поисках чего-нибудь. Она нащупала камень, тяжёлый, но испуг словно придавал сил. Мелли кинула камнем в темноту, и только после этого смогла прокричать:

— Нет! Уходи! Прочь! Прочь!

Послышался осиплый хрип и стон. Мелисса ощутила огромное облегчение, когда услышала, как в темноте зашевелились Шарк и Дэннис. Послышалась возня, вокруг забегал луч света, испускаемый фонариком бывшего рейдера. Луч на мгновение поймал что-то непонятное, но похожее на человека. Шарк начал кричать, неизвестный пытался скрыться, но был настигнут. Послышались тупые удары, опять возня, Шарк катался по земле, вцепившись в незнакомца. Но рейдер быстро одолел его, и, возвысившись, нанёс несколько ударов.

— Не убивай! Пощади! — взмолился неестественно хрипящий голос.

Дэнни поднял фонарик с земли, и передал Шарку, а тот осветил незнакомца. В луче света оказался гуль, одна часть его лица была изуродована больше другой, и скрыта за длинной прядью золотистых волос.

— Я тебя помню! — крикнул Шарк, и вновь занёс свой могучий кулак, чтобы разбить голову несчастного.

— Не бей его, Шарк! — крикнул Дэнни. — Это же Голди!

Шарк остановился, вновь осмотрел гуля, и крикнул:

— И что теперь?! Какого ты хрена тут делал?! — спрашивал он, и тряс за шиворот стоящего на коленях гуля. Голди закрывал руками голову, ожидая неминуемых ударов.

— Ясно что... — сказал грустно Дэнни. — Жрать искал.

— Я... — едва ли слышно, попытался ответить гуль, но Шарк вновь тряхнул его.

— Жрать?! Ты ещё и еду у нас хотел спиздить?! — и Шарк вновь занёс кулак.

— Я... — вновь промямлил гуль.

— Не надо, Шарк! — крикнул Дэнни. — Пожалуйста, не бей его! — рейдер остановился, поглядывал то на мальчишку, то на Голди, вновь и вновь то подымая, то опуская свой кулак. — Не надо, Шарк! Посмотри на него... Он и так несчастный. Не нужно усугублять ещё больше! Ему страшно...

Шарк окончательно опустил свою руку, и отпустил шиворот Голди. Заметив про себя, что он стал "размякать", рейдер всё же отвесил гулю хороший подзатыльник. Голди в ответ хрюкнул, но разумно смолчал. И только когда их возня закончилась, мужчины услышали плачь, и тихие всхлипывания. Шарк осветил Мелиссу, девочка сжалась сидя на своём матрасе и тихонько плакала.

— Всё хорошо Мелли... — заговорил он, подошедши к девочке, но Мелисса с криком отстранилась назад.

— Не подходи! Не трогай меня!

Шарк, Дэнни, и даже Голди замерли.

— Всё хорошо, сладкая... — как можно нежнее заговорил Шарк, присел на колени, и медленно подполз к девочке, но Мелли вновь отстранилась с ещё большим криком.

Шарк не стал настаивать, хотя по началу хотел сжать её в объятиях, пока девочка не успокоится. Он дал знак Дэнни, и мальчик осторожно приблизился к Мелиссе, но и на него девочка закричала, и заплакала ещё сильнее.

— Не трогайте меня! Пожалуйста, не трогайте!

Шарк смотрел то на землю, то на Дэнни. Чувство безвыходности овладевало им. Невозможно было без боли в сердце смотреть на испуганную Мелиссу. В глубине себя рейдер понимал, что девочке всю свою жизнь придётся жить с этим нервным расстройством. И неизвестно, как много нежности и любви нужно будет вложить в её сердце, чтобы погасить силу этой болезни. Сейчас же он боялся, что Мелли вновь впадёт в ступор, из которого она так долго выходила, а то и ещё большей истерики, чем было тогда.

— Видишь, что ты наделал гуль! — прикрикнул Шарк, и отвесил Голди ещё один сильный подзатыльник.

— Я... — простонал Голди.

— Что нам теперь делать? — чуть ли не плакал Дэнни. — Мелли... Милая... Не бойся, мы же рядом!

— Прекрати! — одёрнул его Шарк. — Ты своими соплями растревожишь её ещё больше!

— Я не хотел... — раскаиваясь, прохрипел гуль. — Я и не думал кого-то пугать...

— Да заткнись ты уже! — крикнул Шарк, вновь схватив гуля за шиворот, но тут же отпустил.

Когда немного успокоились, рейдер перевязал руки и ноги Голди. Вновь развели костёр и молча расселись вокруг него. Мелисса пряталась на самом краю освещённого пространства, Дэнни с заплаканными глазами поглядывал на неё. Шарк сидел молча, потирая выбритую голову, и лишь иногда бросал на гуля полные отвращения взгляды. Но усталость и сон сломили и Дэнни, и даже Шарка, и, не смотря на своё неудобное положение, лёжа на земле уснул и Голди. Он же проснулся первым. Начинался рассвет, и темнота отступала под давлением серого света. Мелисса сидела на земле, потупив в неё взгляд, и сильно дрожала. Не в силах на неё смотреть, Голди встал, мелкими шажками подошёл к куску чего-то мягкого, что девочка использовала как матрас, и с трудом поднял её покрывало. Голди не спеша, подошёл к ней, Мелли вновь замычала, и испугано вытаращилась на гуля.

— Не нужно! Не кричи, пожалуйста, иначе этот псих убьёт меня...

— Не подходи!.. — негромко проговорила Мелли, и всхлипнула.

Голди замялся, потом хрипло сказал:

— Я хочу сказать тебе спасибо, девочка. Тебе и тому мальчишке. Вы тогда спасли меня, а я даже не поблагодарил. Просто, когда ты гуль, быстро учишься выживать, и быстро забываешь о таких вещах как благодарность.

Голди сделал несколько маленьких шажков к девочке, и та испугано поползла назад, после чего гуль продолжил:

— Ты помнишь? Помнишь, как вы спасли меня? — в ответ Мелли быстро закивала головой, всё ещё не смотря на гуля, и всё ещё дрожала. — Если бы не ты, я бы был уже мёртв. Спасибо тебе. И прости меня, я совсем не хотел тебя напугать. Я просто хотел... украсть у вас еды...

Голди вновь сделал несколько шажков, Мелисса отползла немного назад.

— Я знаю, что выгляжу как чудовище. Но ты не должна меня бояться. Я никогда не обижу тебя, или кого-то из твоих друзей. Ну, кроме разве что Шарка. Этот кретин даже перевязать меня не смог нормально. Я бы легко мог ночью убежать, но я не хотел оставлять тебя такой...

И вновь несколько шажков, Мелли немножко отползла.

— Может ты мне не поверишь, но раньше я был очень красивым парнем. — сказал Голди, и хихикнул. — Я жил ещё во времена до войны, и помню, каким был этот мир. У меня нет своих фотографий, но есть фотография моей матери. Хочешь посмотреть?

Голди достал из кармана серебряный медальон на длинной цепочке, открыл его и бросил девушке. Не сразу, но Мелисса всё же подняла его и посмотрела. На потрёпанной фотографии улыбалась симпатичная женщина с золотистыми волосами.

— Моя мама. — сказал гуль. — Красивая? — в ответ Мелли закивала головой. — До войны я был музыкантом, играл в группе. Мы выступали в барах, и на разных мероприятиях. Может, теперь ты мне не поверишь, но раньше девчонки на меня так и клеились. Но я любил только одну. Её звали Диана. Она была очень красивой. Тёмные волосы, карие глаза, а как же она улыбалась... Ты когда вырастешь, будешь такой же красавицей, как и она.

Мелисса продолжала дрожать и смотреть на фотографию матери Голди. Она долго молчала, и гуль был практически готов отступить, но всё же заговорила.

— Ты и вправду жил тогда? — спросила Мелли дрожащим голосом.

— Да. Разве ты не слышала? Многие из гулей пережили войну. Нас изуродовало, но теперь мы медленно стареем. Знаешь, мне кажется, что я выжил только потому, что мне было очень страшно умереть. Я и сейчас очень боюсь умереть. Смелый человек, оказавшись на моём месте, просто убил бы себя сам. А я не смог. И готов жить так, — сказал он, проведя перед собой ладонью, — лишь бы жить.

— То есть... — залепетала Мелисса. — Ты жил до войны? Именно в то самое время? Когда были автомобили, и летали самолёты?

— Да. В те самые дни. На самом деле, сотня лет, это совсем не много. Это таким молодым как ты, кажется, что пятнадцать лет это огого! Иногда, мне кажется, что та, прошлая жизнь, была и не со мной вовсе. Но да, я жил именно тогда. Хочешь, я что-нибудь расскажу тебе о прошлом?

В ответ Мелисса неуверенно закивала головой.

— Только позволь мне накинуть покрывало. Ты вся дрожишь. Я только накину, и сразу отойду, я обещаю. Хорошо?

От его слов Мелисса испугалась, но с согласием закивала головой. Девочка вся съежилась, когда Голди набрасывал покрывало, а потом гуль подсел недалеко от неё.

— Так нормально? — спросил Голди, и Мелли, всё ещё не смотря ему в глаза, согласилась.

Голди начал первым, рассказывал о том, какими были люди до войны, как много их было, чем они жили, о чём мечтали, чего добивались, как одевались. Потом уже и сама Мелисса принялась задавать робкие вопросы, о жизни гуля, о музыке, о его семье, о его любимой, о войне, об ужасах первых лет хаоса, и о всём остальном. Шарк и Дэнни уже давно не спали, но только делали вид, и волей-неволей так же слушали истории Голди. В разговоре, незаметно для Мелиссы, они подошли к ней самой.

— Почему ты боишься? — спросил осторожно Голди. За время общения он понемногу подвигался ближе к девочке, и теперь сидел, чуть ли не в плотную.

— Я... не знаю... — всхлипнув, ответила Мелли.

— Тебя, наверно, кто-то очень обидел, и испугал. Но нет причин боятся, ты в безопасности.

— Я не знаю... я не могу... Оно не моё, но словно во мне... У него был нож, и он резал им всюду, и заставлял просить об этом... — проговорила Мелли, и заплакала.

— Это прошло, милая. — утешал её Голди. — Теперь это всё в прошлом, и больше не нужно бояться. Ты не виновата. Это не твой страх. Я же вижу, что ты не боишься и знаю, что ты очень смелая, но этот страх, ты должна прогнать его. Это просто зло, и оно заразное. Такие злые люди, вроде твоего обидчика, они прогнили злом насквозь, и начинают сеять его в других, чтобы приумножить. И только ты сама можешь остановить это зло.

— Но как? Как мне с ним бороться? — спросила Мелли, и её глаза, полные надежды, застыли на гуле.

— Борись. Не поддавайся страху. Отпусти его. Главное знай, что это не ты, и страх не твой. Вокруг люди, которые тебя любят, и не дадут в обиду. Поначалу тяжело, но потом ты будешь становиться сильнее. Поверь старому гулю. Кому, как не такому уроду как я, знать об этом наверняка.

В ответ, Мелисса пододвинулась к Голди, и крепко обняла его, заплакав.

— Ты не урод! — зарыдав, сказала Мелли. — Ты очень хороший, и тебе просто не повезло!

— Всё хорошо. Тише. — говорил Голди, осторожно обнимая девушку, и поглаживая по голове. — С тобой всё будет хорошо, милая. Вот увидишь. Я, наверно, воняю жутко?

— Немножко. — ответила Мелли, всё ещё плача. — Но это не страшно.

— А, ну тогда хорошо. Тогда хорошо. — говорил гуль, продолжая успокаивать девочку.

Когда Шарк и Дэнни поднялись, Мелисса хотя и оставалась грустной, но уже готовила завтрак. Шарк спросил в порядке ли она, и Мелли улыбнувшись, ответила, что всё хорошо. Но по отношению к Голди рейдер был не умолим. Он крепче перевязал верёвки на руках и ногах гуля, на что Голди заметил, что "подслушивать не красиво". Шарк несколько раз оскорбил его, но бить не стал. За скромным завтраком ощущалась напряжённая атмосфера. Вопрос о дальнейшей судьбе Голди ещё никто не озвучил, но каждый в тишине обдумывал его. Дети догадывались, что их мнения с мнением Шарка разойдутся.

— Мы должны поделиться с ним... — робко проговорила Мелли.

— Не должны! — резковато ответил Шарк. — Если бы ты не заметила его, мы бы уже умирали от голода!

— Он нам не враг... — добавил Дэнни.

— Нет. Но и не друг. Особенно... гуль. — брезгливо выговорил Шарк.

— Только немножко... — мямлила Мелли. — Пожалуйста. Я не могу так...

— Делай, как знаешь! — сдался Шарк.

— Не беспокойся. — сказал Дэнни. — Мы обязательно что-то придумаем.

Шарк в ответ только фыркнул, и что-то тихонько пробормотал. Мелисса выделила небольшую порцию и покормила Голди сама, так как Шарк не собирался перевязывать гулю руки по несколько раз. Когда завтрак подошёл к концу, Шарка внезапно осенило, и он, закончив начищать тряпкой свой блестящий шлем, спросил:

— Гуль. Где твой рюкзак?

— У меня нет рюкзака. Зато есть имя, и не очень сложное, даже для рейдера.

— Да, да. Если не рюкзак, тогда сумка, или что-то ещё. Ты не мог быть с пустыми руками. Более того, я помню, как ты тараторил про золотой слиток. Учитывая обстоятельства, в которых ты тогда оказался, я посмею предположить, что ты говорил чистую правду. Значит, слиток всё ещё у тебя, и ты всё ещё должен его мне. И сам пришёл прямо мне в руки. Как ты там говорил: "сраная ирония".

— Можем мы просто оставить его в покое? — спросила обижено Мелисса.

— Мне тоже нравиться Голди, — сказал Дэнни, — но он и вправду чуть не лишил нас еды, а тебя напугал.

— Ну не станем же мы его теперь мучить? — продолжала спорить Мелли.

— Я отдам тебе сраный слиток. — сказал Голди. — Вот только с водой или пищей он вам не поможет. На тебя мне плевать. — сказал гуль, озлобленно смотря на Шарка. — А вот детишек жалко. Ты же понятия не имеешь, где вы сейчас, так? И даже не догадываешься, что отсюда к Форту топать дней пять, в лучшем случае, и это если вас ничего не задержит...

— Заткнись уже, ладно? — выпалил Шарк. — Или тебе зубы лишние жмут?

— О да, правильно... — прохрипел гуль. — Зачем слушать гуля. Нет доводов, не беда! Дал в зубы, и спор окончен!

— Давайте, мы не будем ссориться, ладно? — устало проговорила Мелли.

Ненадолго все затихли, молчаливо поглядывая друг на друга. Голди первый нарушил тишину.

— Идти в Соапвилль, сейчас небезопасно, из-за множества разрозненных банд, да и дольше, чем в другое место. Недалеко отсюда есть поселение, день-полтора пути. Это город, построенный изгоями. Там вы сможете купить припасы, и спокойно дойти домой. Я, конечно, мечтал обменять слиток более выгодно. Поселение бедное, но для многих "не таких" это единственное место, где можно хоть что-то обменять.

— Поселение изгоев? — удивлённо спросил Шарк.

— Да. Немного западнее отсюда. Мы основали его недавно.

— И как нас там встретят?

— Ты про себя спрашиваешь? Или про детей? — лукаво улыбаясь, спросил Голди. — Ты то теперь один из нас, хочешь того или нет.

Шарк презрительно фыркнул, и пробормотал, что хоть он и поссорился со своими соплеменниками, куском гнилого мяса он пока не стал.

— Погоди! — чуть ли не радостно заговорил Голди. — Так ты ничего не знаешь? — Шарк от его слов насторожился, хотя услышать дальнейшее, не ожидал вовсе. — И вправду! Откуда же тебе знать?! Нет больше Башни! Её в порошок растёрли! И всех твоих соплеменников, и твоего чокнутого братца! Вас поимели так, что горящие от траха задницы, горели ещё не одну неделю!

Голди, радуясь возможности первым рассказать Шарку столь "радостную" новость, совсем забыл о собственной безопасности. Он весело засмеялся, но Шарку совсем не понравилось сказанное. Он резко поднялся с земли, в пару мгновений оказался рядом с гулем, и успел несколько раз его ударить, прежде чем дети облепили рейдера, умоляя остановиться.

— Следи за своим поганым языком, тварь обожженная! — злобно кричал Шарк.

Голди сплюнул кровь, но продолжал смеяться.

— Что, не ожидал такого да? Вот тебе и "ирония", ублюдок! Ты со своей разрисованной мордой изгой всюду, где хоть капельку слышали о тебе или твоём дохлом братце.

— Он мне не брат... — неожиданно поникши, сказал Шарк.

— Надеюсь, тебе понравится твоя новая роль! — продолжал злорадствовать Голди. — Теперь то ты поймёшь, каково оно нам!

— Это невозможно... — пробормотал Шарк, сев на землю.

— Зачем переживать? — спросил Дэнни. — Ты же сам говорил, что больше не один из них.

— Не один из них. Но ведь они тоже люди. Женщины, дети.

— Они рейдеры, Шарк. — сказала Мелли, с сожалением. — Мне жаль, но, а как иначе?

Бывшему рейдеру было не чем парировать. Община Башни со временем стала ему значимой. Но Мелисса была права, и Шарк понимал это. Если бы Башенных не остановили, они бы продолжали свой террор, и даже усилили его. Ещё он не мог поверить в это, потому что Башенные были значительной силой. У них была не одна сотня бойцов, много оружия, и даже техника, был практически готов хотя и не совсем, но танк, или что-то похожее.

— Как? Кто уничтожил их?

— Похоже, ты пропустил целую войну. — сказал Голди, уже без смеха. — Много народа по-тихому собирали, с разных поселений.

Голди рассказывал долго. Упоминал и засаду для рейдовой группы Башни, какую-то там девчонку из Смоки, что заминировала чуть не половину поселения рейдеров, битву, законника-рейнджера, который и "завалил" Кракена. Рассказ гуля не совсем соответствовал действительности, так как, переходя из уст в уста, понемногу менялся. Но в целом вся суть происшедшего, и размах эпичной битвы, были ясны.

— Я должен был быть там... — проговорил грустно Шарк.

— Ты бы скорее всего погиб. — сказала Мелисса. — И зачем? Ты же сам хотел уйти.

— Да. Но вы не поймёте. Погиб бы, и не потому, что Кракену верен, просто должен был.

Шарк некоторое время размышлял, а потом потребовал, чтобы Голди вёл их к слитку, иначе он переломает ему ноги. Чтобы дойти до Форта, нужны были припасы, и Шарк согласился вести детей в город изгоев. Он развязал верёвку на ногах Голди, и пинком ускорил его движение.

Всю дорогу Голди напевал песенки своей молодости, веселя Мелиссу и Дэнни. Гуль рассказывал весёлые истории, радовал детей, и это раздражало Шарка. Он бы никогда не признался в этом даже самому себе, но рейдер ревновал. Его юные спутники всё своё внимание уделяли Голди, он только молча слушал, словно какой-то аутсайдер в их компании. Дорожная сумка гуля была припрятана недалеко от их бывшего лагеря, но к месту, где находился схрон Голди, пришлось идти до самого обеда. Он был спрятан возле разрушенного, одинокого здания, которое раньше было административным для большой фермы. Очертания бывшего, огромного поля, всё ещё угадывалось выделенное пунктиром из остатков проволочного заграждения. Здания, где хранили зерно и скот, все были разрушены и несли на себе отпечатки большого пожара. Можно было заметить несколько разбитых, аграрных машин и пикапов. В колодце всё ещё можно было набрать воды, но Голди утверждал, что её "тёплый привкус" его новым друзьям не понравится. Административное здание так же было разрушено, и окружено кучами мусора. Под одной из них был спрятан жестяной мусорный бак, в котором гуль и прятал своё "добро".

Но, по полю не спеша, блуждали три иссохших тельца в обрывках одежды. Шарк подготовил свою смертоносную дубину, и сказал, одевая блестящий шлем:

— Будьте тут. Это не займёт много времени.

— Развяжи мне руки! — попросил Голди, показывая их рейдеру. — Я могу помочь.

— Помочь, сопля. — с презрением ответил Шарк, и толкнул гуля, от чего тот упал на землю. — Смотри, как я разхерачю твоих братцев, гуль.

— Эй, мы не такие!.. — пытался что-то говорить Голди, но Шарк его уже не слушал, направляясь в сторону диких гулей.

Первый, заметив бывшего рейдера, прорычал что-то, и быстро направился к Шарку, прихрамывая на одной ноге. Этот был лёгкой целью. Первый же удар справа попал гулю по туловищу, от чего мутант подпрыгнул, и чуть не упал на землю. Через мгновение последовал удар слева, и дубина разнесла гулю пол головы. Второй мутант уже приближался, Шарк ударил, и гуль отлетел на землю, а его левая рука полетела в другую сторону. Но третий гуль приблизился быстрее, чем рейдер ожидал, и, ударив лапой, попал по броне Шарка. Рейдер ударил в ответ другим концом дубины, кулаком, дикий гуль упал на землю, но тут же вцепился в ноги Шарка, пытался рвать пальцами, грызть оставшимися зубами. Шарк не мог нормально ударить в ответ, отбивался кулаком, как мог дубиной, но пока он терял время, поднялся второй, теперь уже однорукий гуль, и напал, нанося удар за ударом. Шарк упал на землю, где началась возня с гулями. Голди радостно смеялся, пока гули терзали рейдера, но, когда дети побежали ему на выручку, с ними побежал и Голди. Но Шарк сумел разделаться с обоими мутантами, отбиваясь кулаками, камнями, вбивая голову одного из них в землю.

Тяжело дыша, он встал, нервно отвечая на все вопросы, что он "блядь в порядке", но кровавые пятна просачивались сквозь его одежду и защиту в нескольких местах. Пришлось обрабатывать раны, Шарк нервничал ещё больше от злорадных ухмылок Голди. Когда оказание первой помощи завершилось, они подошли к тайнику Голди, и рейдер освободил гулю руки, чтобы тот доставал всё сам. Голди успел накопать неплохую коллекцию, в основном электронные запчасти, цветной металлолом и довоенные мелочи. Дети с интересом осматривали некоторые железячки, Шарк язвительно комментировал, поторапливал гуля, со словами: "Где там уже твой чёртов слиток, гуль?!". Но Голди заметно медлил, даже немного нервничал, от чего Шарк ждал какой-то глупости с его стороны. Но потом Голди вытянул довоенный журнальчик об оружие, и бросил его в сторону, недалеко от детей, со словами: "Смотрите ребятишки, какой мне удалось нарыть крутой журнал!". Дети принялись с радостью его осматривать, чуть ли не вырывая друг у друга из рук. Мелли комментировала изображённое на фото оружие, рассказывая Дэнни о его особенностях. Пока детишки увлечённо радовались, Голди достал настоящий золотой слиток, неуверенно глянул на него, оценив увесистость.

— Давай! Давай его сюда, не жадничай, гулья твоя морда! — улыбаясь сказал Шарк.

Голди злорадно улыбнулся, и бросил его к Шарку, со словами: "Держи, гладкомордый!". Шарк подошёл к слитку, бормоча что-то про наглость гуля, и случилось то, чего не ожидал ни Голди, ни рейдер. Шарков счётчик Гейгера резко и очень быстро затрещал, уведомляя о большой угрозе. Голди не ожидал и не подумал, что у рейдера он есть, Шарк просто не ожидал подобного. Он уже наклонялся, чтобы поднять слиток, но тут же быстро отпрыгнул в сторону.

— Ты чё сука?! — прокричал Шарк, взяв в руки свою дубину, но Голди тут же нырнул к слитку, и направил его в сторону рейдера.

Дети испугано отстранились. Шарк пытался обойти гуля со стороны, но тот словно волшебным артефактом, прикрывался слитком. Рейдер начал кидаться камнями в гуля, Голди ответил тем же, и так они продолжали несколько минут, крича друг-другу проклятья и угрозы. Всё это время Мелли и Дэнни молча наблюдали, прижимаясь друг к другу, опасаясь, что сейчас может случиться что-то страшное. Но потом хихикнул Дэнни, потом ещё пару раз, пока не залился задорным смехом. Мелисса вскоре заразилась смехом от него, и так же принялась хихикать. Рейдер и гуль поглядывали на них, успокоились.

— Чего вы зубоскалитесь?!— раздражённо рявкнул на них Шарк, но дети продолжали смеяться.

— Вы бы видели себя со стороны! — сквозь смех сказала Мелисса.

— Как два придурка! — радостно добавил Дэнни. — Но по-настоящему смешные!

Голди и Шарк были смущены их смехом, и прекратили свою вражду, опустив мирно руки.

— Ты! — прикрикнул Шарк на Дэнни. — Следи за своим языком, ты... маленький писюн!

Но на его слова дети засмеялись ещё сильнее, а с ними вместе и Голди. Шарк немного растеряно поглядывал в сторону, раньше, он бы несколькими ударами успокоил бы всех вокруг. Теперь, он так уже не мог, и точно не с этими детишками, а как сказать иначе, или что сделать он не знал, и вновь ощутил себя аутсайдером.

— Он хотел меня убить! — жаловался рейдер. — Этот чёртов слиток радиоактивный, словно лежал где-то среди ядерных отходов! Он и вас мог заразить!

— После всех побоев и обид, чего ты ещё ожидал от Голди? — спросила Мелисса. — К тому же, это вряд ли бы убило тебя, по крайней мере быстро. Но, правда, Голди, это было глупо с твоей стороны!

— А ты думаешь, почему я его не продал?! — сказал Голди, обращаясь к Шарку. — Никому такое золото не нужно. Я думал, может как-то смогу очистить его, вымыть в антирадине. Но хрен его знает, могло бы и не помочь, а антирадин стоит огромных денег. Если его и купят, то только в нашем городе, но и там много не дадут.

— Посмотрим. — сказал Шарк. — Но помни гуль! Ещё одна такая выходка, и даже детишки тебя не спасут!

В ответ Голди грустно улыбнулся. Он был избран, чтобы нести слиток, и большую часть своего добра, которое должен был отдать за припасы своих пленителей. После недавней ссоры Голди и Шарк старались друг друга не замечать, но напряжение между ними не проходило. Дети весело общались, расспрашивали Голди о его городе, о том какой он, что там есть, и в особенности о том, можно ли у них выменять что-то вкусненькое. Весь этот день ветер дул с востока, что было непривычно для местности, столь близкой к океану. Опытный в странствиях Шарк не придал этому значения, отвлечённый и утомлённый этим днём. После обеда ветер усилился, и уже через пол часа на востоке появилась огромная туча несомого ветром песка, столь высокая, что казалось, способна достать до облаков. Словно огромное, волнистое чудовище, оно впечатляло своим величием, и пугало до костей своим ужасом.

Шарк приказал им бежать, но в близи не было видно каких-либо зданий или укрытий и вскоре эта страшная туча нагнала их, обрушившись силой порывистого ветра и всюду проникающего, пронизывающего кожу песка. Дети и Голди обмотали головы и лица тряпками, но едва ли могли передвигаться. Мерзкий песок проникал в глаза и ослеплял, попадал под одежду, трещал на зубах, прорывался в лёгкие и горло, вызывая приступы кашля. Мелли и Дэн постоянно падали, пока Шарк не бросил свой рюкзак и их сумки Голди, и не взял их под мышки. Гуль кричал что-то о том, что нужно остановиться или найти укрытие, с трудом таща все дорожные сумки и рюкзаки. Но Шарк толи не слышал его, толи делал вид, что не слышит. Пока его несли, Дэнни про себя заметил, что хотя со стороны песчаная буря казалась очень страшной, всё же, когда она налетела, то уже так сильно не пугала, только бесила.

Уставший Голди так разозлился на Шарка, что был близок к тому, чтобы бросить чёртовы сумки, уйти, или долбануть рейдера увесистым камнем. Перед ними возникла небольшая насыпь, по которой тянулась рельсовая дорога. Видимость была практически нулевой, но Шарк поторапливал гуля, словно что-то знал или видел, чего не видел сам Голди. Вскоре из волн песка появился грузовой вагон, за ним другой, и третий. Все они были разного цвета, и Шарк, поставив детей на землю, пытался открыть каждый из них. Замок на одном из оранжевых, был разбит, дверь полностью не закрывалась, но вагон всё ещё оставался просто замечательным убежищем. Внутри было грязно, валялось битое стекло, обрывки бумаги, разный хлам, несколько прогнивших матрасов, и к неудовлетворению Дэнни, скелет, в остатках сгнившей одежды. Путники долго откашливались, пили жадно воду, пока за стенами стального вагона завывал ветер, и шуршал по ним песчинками.

— Твоим когтям не достать нас тут. — тихонько прошептал Дэнни, довольный их маленькой победой над суровым монстром, порождённым в глубинах Пустоши. Но стоило мальчику подумать про скелет, лежащий в другом конце вагона, как ему сразу показалось, что тот пошевелился! Чувство обретённого покоя ушло и вновь сменилось ощущением опасности, а мрак, царящий в вагоне, только усиливал это ощущение. Фантазии о том, как ночью, когда они уснут, скелет восстанет и просунет свою костлявую руку в его горло, лезли в голову сами по себе.

— Не люкс, но бывали места и похуже. — сказал Голди, но на его слова все промолчали.

Буря затянулась, и длилась до самого вечера, утомляя путников скучным ожиданием. Когда ветер стих, и большая часть песка осела, до темноты оставалось несколько часов, которые можно было потратить на дорогу. Шарк торопил своих спутников, но те предлагали остаться на ночлег в вагоне, чтобы больше не искать другое место на ночь. Утомлённые недоеданием, долгим путешествием, и тяжёлой бурей, дети и Голди не слушали доводы Шарка. Единственным условием Дэнни было то, что нужно избавиться от скелета. Пока Голди очищал вагон, а Шарк собирал древесину, дети осматривал окружающую местность, надеясь отыскать что-то интересное. Вокруг было много разного мусора и хлама, крупных железяк, но ничего ценного не нашлось. Ряд грузовых вагонов оканчивался локомотивом, который Дэннису показался чуть ли не космическим кораблём.

Он был огромным, необычной формы, и от него странно пахло. Мальчик прикоснулся к нему рукой, ощутил холод металла и скрытую мощь этой замершей штуковины. Дэнни залез внутрь, и принялся представлять себя капитаном Космосом. Мелисса осматривала мусор вокруг, но ничего полезного не нашлось, кроме сильно пожелтевшей газеты в кабине локомотива. Девочка принялась читать, и в этот миг словно немного переносилась в тот день, в то время, когда кто-то другой держал эту газету в руках. Она предложила Дэнни, но тот отказался, узнав, что там почти нет картинок. Мелисса читала вслух. В газете рассказывалось об аварии на каком-то заводе, нескольких преступлениях, что-то о технологических штуковинах, о том, как счастливы канадцы, находиться в составе США, и много разного о войне с коммунистами. Где-то далеко послышался животный вопль, сменившийся визгами боли, и испуганные дети убежали обратно к своим товарищам.

На ночь развели небольшой костёр, и на нём тушили с листьями остатки подгнившего мяса болотника. Перекусили, воды осталось совсем немножко. Шарк требовал, чтобы Голди определился наверняка, сколько им ещё идти, чтобы знать, тратить время на поиск воды, или поспешить вперёд. Они долго спорили, опять поссорились, но до драки не дошло. Перед сном они потушили огонь, и закрыли дверь вагона как можно плотнее. Дэнни спалось плохо, а потом приснился страшный сон. Кто-то сильно стучал в дверь их вагона. Дэнни понял, что это скелет! Он кричал, что его зовут Боб, и требовал, чтобы его впустили внутрь, иначе его съедят коммунисты! Дэнни проснулся от испуга, и потом долго не мог уснуть вновь, частенько с опаской поглядывая на щель в дверях.

Маршал Блуберри проснулся раньше всех своих товарищей. Над окружающей Пустошью царила ночь, звёзды только-только начинали исчезать с небосвода, далёкие горы на востоке скрывали светлую полосу занимающегося рассвета. Большая часть волкодавов спала, и только один дежурный товарищ маршала, периодически осматривал местность при помощи прибора ночного виденья. Блуберри подкинули дров в тлеющие угли, и поёжился от ночной прохлады.

— Всё спокойно, сер. — тихо доложил молодой дежурный, новобранец, совсем недавно принятый в ряды Маршалов "Хоупа". — Только разная мелочь, ничего серьёзного.

Блуберри кивал в ответ, и уселся рядом с набирающим силу костром. Глава Маршалов размышлял с пол часа, не отводя взора от языков пламени, медленно пожирающих старую, сухую древесину. Когда "ритуальная медитация" Алана была окончена, он принялся подымать своих людей. С неохотой они покидали тепло и относительное удобство своих дорожных матрасов, разминались, посещали окружающие кусты, проверяли оружие и амуницию. Маршалы одевались в плотную, кожаную броню, укреплённую внутри кольчугой, а снаружи металлическими листами. Все они были хорошо вооружены винтовками, и пистолет-пулемётами, созданными совсем незадолго до Великой Войны, передовым оружием в своё время, отличного качества, точным, лёгким, скорострельным, смертоносным.

Поселение "Хоуп" было сформировано борцами за порядок, и хранителями закона. Тем, кто сумел пережить первые ужасы войны, было совсем не до закона. В один день окружающая человека среда стала враждебной, и, хотя содружества на северо-западе пострадали меньше многих других территорий страны, людям было с чем бороться. Прошли годы, прежде чем вновь стали появляться достаточно смелые и сильные люди, готовые взять в свои руки ответственность за защиту и поддержку закона. Как это часто бывает, подобные "законники" не всегда оказывались правы, а иногда действовали в своих эгоистичных интересах. Но не Маршалы, согласно их собственному убеждению. В "Хоуп" людей обучали сражаться, и понятиям закона и справедливости, и почему их стоит отстаивать. Прошедших это обучение охотнее принимали в ряды полицейских, шерифов, охранников, но "диплом" "Хоуп" мог послужить и хорошим аргументом, при вступлении в ряды преступников. Лучших же из учеников, за умения, способности, и искреннее желание возродить справедливость, принимали в ряды Маршалов.

Основатели "Хоуп" оставили идущим за ними хорошие методы обучения и мотивации, неплохую ресурсную базу, но они даже не представляли с какими трудностями столкнуться их потомки. Вначале многим эта идея показалась глупостью, но только до того момента, когда Маршалы Хоуп спасали их никому ненужные жизни. Рейдеры, бандиты, грабители, убийцы и насильники, работорговцы и мутанты, всюду была нужна помощь Маршалов, людей, посвятивших свои жизни служению другим. Но их количество совсем не соответствовало огромному числу запросов о помощи, и даже расширение количества служащих за счёт добавления менее подготовленных подразделений полицейских, не могли целиком исправить ситуацию.

Дальновидные политики Феникса однажды попытались сделать Хоуп частью своей системы, использую методы дипломатического влияния. Но сотрудничество это длилось не долго, до первой войны Дримленда и Феникса. Старшие Маршалы быстро осознали, что ими пытаются манипулировать в своих интересах в бессмысленной борьбе, и отделились от каких-либо структур, чтобы служить только справедливому закону. В результате простые люди в большинстве своём уважают эту группу, в то время как разного рода лидеры не особо любят какие-либо их требования, и редко считаются с ними. И это касается не только Дримленда, где по понятным причинам Хоуп и его маршалов большинство считает врагами, но даже обитателей более цивилизованных мест.

Блуберри стал лидером рано, ему даже не было сорока. Его предшественник был уважаемым хранителем закона, но погиб в бою, и Алан, будучи помощником, занял его место. И он не подвёл имя своего учителя. Алан оказался дальновидным и способным лидером, товарищи и жители Хоуп любили и уважали его. Как и учитель, он лично участвовал в самых ответственных операциях, и при его лидерстве сила закона возросла на большей части Пустоши. Он был искренним, честным мужчиной, по-настоящему верящим в свою идею. Но в то же время, с каждым годом он становился молчаливее, задумчивее. Люди не знали, что в глубине своего разума, он всё больше поддавался мрачным мыслям о том, есть ли место закону в этом мире. В голове Алана часто возникало ощущение, что их борьба бессмысленна, и воцарившееся беззаконие уже не одолеть. Только лица других людей, спасённых им и его товарищами, придавали ему духовные силы для новой борьбы.

Быстро позавтракав, их отряд двинулся в дорогу, задолго до рассвета. Точной цели у этого похода не было. Они блуждали по Пустоши уже две недели, в надежде найти следы тех, кого выслеживали. Отряд из пятнадцати Маршалов успел потерять двоих бойцов, дважды столкнуться с группой рейдеров, пять раз с большими группами мутантов, и множество раз с одиночными, когда обыскивали очередной интересный объект. Иногда они находили улики, следы преследуемых, но даже эти следы могли оказаться не точным знаком. Это было подобно поиску другого человека в абсолютно тёмной комнате, при этом человек постоянно передвигался, и вы не могли ни услышать его, ни почуять никак иначе.

В своих поисках Блуберри и его люди добрались к северо-восточной части бывшего штата Вашингтон. Место это было редко кем исследуемо, очень опасно, кишело редкими мутантами, и опасными группировками двуногих хищников. Так же здесь было не мало необычных мест для поиска чего-то ценного из прошлого, которые ещё никто не обследовал из-за "горячести" региона. Алан понятия не имел, почему преступники отправились в этот край, ведь даже для тайного логова можно было отыскать место поудобнее. Росло и недовольство его людей, ведь на протяжении всей операции действовало правило "сухого закона", который распространялся и на разного рода "увеселительные" вещества. Отряд частенько делал привал, чтобы на электронных плитках накипятить отвар из китайских трав. Но это, конечно же, не могло полноценно погасить их жажды расслабиться, и развеселить.

К полудню небо затянуло грозовыми облаками и какое-то время шёл ливень, гремел гром, били молнии. Гроза не успела закончиться полностью, как лидер поднял своих людей, и они продолжили путь, пока не наткнулись на огромную электростанцию. Это была одна из первых своего вида, где электричество в огромных количествах добывалось при помощи ядерных реакций. Это была передовая технология, которая отличалась от паровой турбины так же, как автомобиль внутреннего сгорания отличался от предвоенных автомобилей на ядерном двигателе. Новая технология стала спасением для США в момент великого кризиса, и послужила рывком во многих других сферах, особенно робототехнике. Но каковой же могла быть цена? Предыдущая цивилизация не успела дожить до того момента, когда случилась хотя бы одна авария на подобной электростанции. После Войны, многие из них были повреждены, что обычно заканчивалось колоссальным взрывом, превращающим в зону смерти десятки квадратных миль. Эта станция так же несла на себе следы аварии, но возможно сработали средства предотвращения, и в целом она уцелела, хотя местность вокруг была порядком заражена, и сильно фонила.

Алан долго осматривал в бинокль заброшенное серое здание, напоминающее ступенчатую пирамиду, с огромными чёрными дырами, ведущими внутрь. Вокруг сохранились множественные антенны, и столбы высоковольтной передачи, с оборванными проводами. Следы отряда людей, хотя и сильно пострадали от грозы, всё же чётко прослеживались, и вели к ней.

— Не понимаю... — сказал Алан, продолжая осматривать здание в бинокль. — Зачем они могли полезть туда? Даже отсюда видно, что там огромное гнездо радскорпионов. И вся эта радиация.

— Это можно поправить. — лениво ответил Пибоди, главный помощник Алана. У него была густая, чёрная борода с усами, а вместо левого уха технологический протез. Скучая от очередной паузы, он закинул в рот жевательную резинку, и громко причмокивая, наслаждался ею. — Закинул пару таблеток рад-х, а потом капельницу антирадина сделал, тогда можно и даже в таком месте полазить. Был бы с этого прок.

— В этом то и дело... — задумчиво подтверждал Алан.

— Не думаю, что они там задержались. — продолжил Пибоди, и извлёк из-за сапога раскладную, подзорную трубу. — Нужно торопиться, брат. Может, найдём след, который укажет нам в какую сторону они ушли.

Пибоди был прав, отряд Алана даже разделился пополам, обойдя вокруг станции на безопасном расстоянии. Они встретились севернее, но никаких следов не обнаружили. С собой у них было мало медикаментов для борьбы с повышенной радиацией, а посылать несколько человек в логово мутантов было самоубийством. Поэтому Алан не решился проверить этот объект внутри, и выбрал путь, показавшийся ему самым правильным, далее на северо-восток. После того, как след преступников был окончательно упущен, людям Алана это казалось выстрелом в пустоту, поиском здорового участка кожи на теле гнилого гуля. Люди, как и положено Маршалам не роптали, но несколько человек уже намекнули Пибоди, что "всё это как-то неправильно".

Гроза закончилась, но осколки тёмных туч продолжали плыть по небу мрачными громадинами. К вечеру их отряд вышел к Чёрному лесу. В отличии от Красного леса, который находился намного южнее этого, Чёрный был живым. Большая часть его древ не была сухой. Многие деревья искривились в причудливых формах, лес в целом приобрёл не свойственные ему особенности, и не свойственных обитателей. На фоне горизонта его полоса непривычно чернела из-за присутствия листвы и иголок на деревьях. А после грозы с ветром к Маршалам доносился необычный запах хвои и листьев. Лес этот был опасным местом даже для группы вооружённых людей, и Маршалам совсем не нравилась перспектива его исследования. И словно в подтверждение их мыслям, не успел отряд Маршалов войти в лес, как из его чащи показались испуганные звери. Четверо горных львов один за другим выскочили прямо на их отряд, и тут же атаковали. Один зверь успел вцепиться в одного из людей Алана, но отлично тренированные, они быстро сгруппировались, и автоматическим огнём винтовок и ружей быстро ликвидировали всех львов.

Пока остальные оказывали медицинскую помощь раненным, под руководством Пибоди, Алан замер, всматриваясь в лесную чащу, ожидая чего-то. Они показались из лесу практически бесшумно, держа наготове винтовки и копья. Смуглокожие люди, с длинными, чёрными волосами, и перьями в них, и пронзительным, молчаливым взглядом. Они были одеты в плотные кожи, украшенные дикарскими амулетами, и другими творческими побрякушками. В отличии от групп дикарей, что проживали намного дальше на юге, в бывшем штате Орегоне, эти не изменили древним традициям своих предков, и даже помнили имя своего народа. Но, и того единства с новой природой, что было свойственно южным дикарям, у них так же не было, и их сердца всё ещё пылали "праведным гневом" к белолицым людям. Это племя обитало в глубинах Чёрного Леса, но всё же оно больше выживало и боролось, подобно белолицым, чем пыталось обрести новую гармонию.

С минуту люди Алана и дикари мерили друг друга взглядами, пока вперёд не вышел вождь, украшенный целой гривой из перьев.

— Блуберри... — сказал он не то с уважением, не то с презрением. — Много лет прошло с тех пор, как ты осмелился войти в наш лес, белолицый вождь. Ты пришёл с войной, местью, или тебя привела другая дорога?

Алан осмотрел своих людей, прошептал, что всё хорошо, но подал едва заметный знак быть наготове.

— Приветствую тебя вождь Чёрного Леса. Я пришёл не с войной, я искал совета, ибо твой народ многое видит, и многое слышит.

Вождь улыбнулся, после чего засмеялся, и его соплеменники поддержали этот надменный смех.

— Блуберри... Твоё имя похоже на имя одного из наших предков, белолицый. Как знать, может однажды давно, крепкий хер одного из моих предков, хорошенько овладел твоей белолицей прабабкой!

Дикари поддержали вождя радостным смехом, Алан натянуто улыбнулся, насмешки дикаря похоже совсем не задевали его.

— Значит, мы с тобой в роде как родственники? — спросил он, и от его слов вождь дикарей засмеялся, а потом и все его соплеменники.

— Мы гнали этого зверя несколько часов. — начал вождь другую тему, резко прекратив шутки. — То, что он испуганный, выпрыгнул на вас, не даёт вам на него права. Но вы убили их, и в праве забрать тушу одного из зверей. Трое остальных мы забираем себе.

— Справедливо... — ответил Алан, хотя ему до горных львов не было никакого дела. — Я ищу кое-кого. — начал он напрямую, пока вождь дикарей не завёл других бессмысленных разговоров или насмешек. — Я ищу Драу, вождя группы Кровососов. Я знаю, что он бывал в этих краях... В ваших краях.

Вождь дикарей лукаво улыбнулся, осмотрел своих людей, он не спешил отвечать, недолго поразмышляв.

— Он не вождь. — сказал дикарь. — Он не достоин такого звания. Тот, кто пожирает плоть, и пьёт кровь собрата, душа того проклята. Ты прав, "Тот, что проклят" был в этих краях. Был долго. Но это всё, что я скажу тебе, белолицый вождь Блуберри.

Алан усмехнулся, сорвал с пояса мешочек с серебром, и бросил вождю дикарей. Тот взвесил его в руке, ухмыльнулся, но его глаза выдавали огонёк жадности.

— Знаешь Блуберри. Даже в таком случае, я не стал бы помогать белолицему. Но если ты собираешься сражаться с "Тем, кто проклят" и его проклятыми слугами, ты получишь свой ответ. Этот мерзкий выродок принёс нам немало зла, и стравить вас услада для нашего народа.

— Что же, спасибо, наверное... — ответил Алан, после чего почтительно молчал, ожидая продолжения.

— Почему бы тебе не заняться другим делом, Блуберри? — говорил вождь посмеиваясь. — Слышал ли ты о тех, кого называют Владыками Зверей?

— Что-то. Слухи в основном. — ответил Алан. — Больше похоже на выдумки.

— Это не выдумки, Блуберри. Это странные, но сильные люди. Они умеют повелевать волей зверей. Мы натерпелись от них не меньше, чем от "Того, кто проклят". Их племя ушло на юг, и скоро твои белолицые собратья заговорят о них громче! Они будут пожирать вашу плоть, воровать, и брать силой ваших скво, чтобы те приносили других таких как они. Владыки Зверей увели с собой много опасных зверей нашего леса, и даже нам не ведом предел их силы.

— Пока, я охочусь за Драу и его людьми. Не знаю насчёт этих "Владык", но, если упыря вовремя не остановить, его кровавый след перебьёт любой другой.

— Как знаешь, Блуберри. — проворчал вождь дикарей. — Ты будешь медлить, и потом они станут сильнее. "Тот, что проклят", несколько недель обыскивал земли неподалёку. Я не знаю, что именно он ищет, но делает он это тщательно. У него в отряде около тридцати воинов, половина из них проклятые. Так же у них есть живой металл, и смертоносное оружие.

Люди Алана испугано переглянулись. Им бы потребовалось очень много подкрепления, чтобы справиться с такой силой. Не секрет и то, что, не смотря на свою храбрость и ненависть к банде Драу, многие из них боялись его.

— Как видишь, Блуберри, он тебе не по зубам. Но вождь Чёрного Леса даст тебе совет. "Тот, что проклят" разделяет отряд на части, чтобы охватить большую территорию. Сейчас они разделились на три группы. Наш народ покажет тебе дороги, которыми они ушли, и расскажет то, что слышали наши уши, и видели наши глаза. Если поторопишься и будешь мудрым, сможешь подловить "Того, что проклят" в тот момент, когда он будет слаб. Но помни, что он хитёр, и духи зла на его стороне.

Главный Маршал и его люди выслушали рассказ дикарей и их разведданные. Алан поблагодарил вождя, и забрав тушу одного из львов, Маршалы первыми ушли прочь, подставив дикарям и их насмешкам свои спины. Пибоди кривил лицом, едва сдерживая свой гнев.

— Клянусь, сейчас развернусь, и всажу в его пернатую голову всю обойму.

В ответ Алан улыбнулся, и сказал:

— По крайней мере, обошлось без крови. Их информация хорошо послужит нам.

— Да, но терпеть эти насмешки...

— Забудьте, это всего лишь кучка дикарей. Как будто вам действительно важно их мнение?

— Вот увидите! Там классно! — хрипел радостно Голди, и вновь начал рассказывать истории о том, как они, гули, организовавшись, начали бороться с жестокостями этого мира, преодолевая трудности, опасности, и проделки гладкокожих... то есть нормалов.

Утомлённые солнцем и жаждой, дети с трудом волочили ноги. Шарк постоянно требовал, чтобы гуль заткнулся, но проходило несколько минут, и Голди продолжал вновь.

— А вы слышали историю, об одноруком Филиппинце? Нет?!

— Я знаю другую историю! — перебил его Шарк. — Об одноглазом монстре. И как только я найду подходящего неудачника, клянусь, запихну его в твой рот!

— Так вот! — не обращал на него внимания Голди. — Говорят, этот человек подвергся влиянию не только радиации, но и какой-то страшной силы, и превратился в супергуля!

— Ну же, Голди! — не выдержала Мелисса. — Это же такой бред! Так не бывает.

— Ещё как бывает! Просто ты никогда не общалась в кругу гулей. Ты даже не представляешь, что доводилось видеть и слышать многим из нас! Мы бывали там, куда не сможет попасть ни один нормал!

— А что такое Филиппинец? — спросил Дэнни. — Это такое звание?

— Нет. Это была такая страна, на другом конце планеты. Она состояла из островов, на которых проживали смуглые, но не очень высокие люди.

— Они мутировали из-за радиации? — удивился Дэнни.

— Нет! Они такими были всегда. Просто такой народ.

— А почему его назвали этим Пилипинцем, да ещё и одноруким? — продолжал мальчик.

Голди задумался, прежде чем отвечать.

— Честно говоря, я никогда не задумывался, почему его называют Филиппинцем. Но, одноруким потому, что у него есть только правая. Он огромный, уродливый, кожа свисает лохмотьями! В правой руке он сжимает огромный тесак мясника, которым рвёт нормалов на кусочки! А иногда, он затыкивает их до смерти культёй левой руки!

Мелисса и Шарк весело засмеялись, а Дэнни замечтался сильнее прежнего.

— Что тут смешного? — обиделся Голди. — Я правду говорю! Если бы вы его встретили, вам бы было не до смеха!

— Могу себе представить, эту страшную, смертоносную культю! — сквозь смех говорила Мелисса.

— Могу себе представить, — добавил Шарк, — чем он там ещё может "затыкать нормалов", по гульему мнению!

Голди недовольно проворчал, и, обидевшись, решил больше не рассказывать.

— Вообще-то это типа круто. — сказал Дэнни. — Этот супергуль и его описание, это так похоже на злодея из комиксов. Осталось только, чтобы появился мститель, который будет сражаться с этими злодеями современности, во имя справедливости, и правосудия!

— Такого психа пристрелят сами законники. — сказал Шарк, смотря куда-то вдаль.

— Но ведь этого так не хватает нашему миру! — продолжал мечтательно Дэнни. — Супергероя, с маской и плащом! Круто было бы, правда?

— Ага, и кто же, как не Дэнни, станет им? — игриво сказала Мелли.

— Точно! — продолжил Шарк. — Супергерой, Заболтайтус! Будет забалтывать до смерти своих врагов!

Спутники Дэнни дружно смеялись, но мальчик, словно не обращал на них внимания, и продолжал своё.

-Я бы мог! Я бы придумал что-то крутое! Такое, чтобы пугало других, и было круто! Может, Дэнни Чёрный Мститель! — дружный смех усилился ещё больше. — Или нет! Дэнни... Дэнни Нетопырь! Да, вот это круто! Я бы сделал костюм, который напоминал нетопырей, и нужно что-то придумать, чтобы летать, и взламывать чужие мозги! Дэнни Нетопырь! А Шарк, мог бы стать моим верным помощником! Шарк Гроза Русалок!

— Девочек, похоже, в такие игры не принимают? — наиграно обиделась Мелли.

— Уверен, для тебя всегда найдётся место, на супергеройской кухне. — язвил Шарк.

— Да, а Голди мог бы быть "верным автомехаником"! — хихикала Мелли, но все их шуточки не могли развеять мечтательного настроения Дэнни.

Момент общего веселья придавал им сил, но понемногу усталость возвращалась. Дети часто спрашивали, далеко ли ещё, но Голди постоянно отвечал, что почти пришли. Местность и вправду менялась. Она выравнивалась, становилась всё более песчаной, с очень редкой растительностью. С запада долетал отчётливый запах воды, в небе встречались белые птицы, живущие ближе к ней. Всё это говорило о том, что они уже не далеко от океана.

— А хотите ещё одну историю? — вновь спросил Голди, и начал рассказывать, не обращая внимания на негативный ответ Шарка. — Эта самая настоящая, серьёзно! Мне рассказал её мой хороший знакомый. Далеко на севере, есть такие места, где обитает... Слизь!

Дети и Шарк принялись дружно хихикать, но Голди оставался очень серьёзным.

— Её можно встретить в руинах, пещерах, и других заброшенных, тёмных местах! Это такая тёмная, оранжевая, желеподобная биомасса, но у неё есть разум! Она может быстро ползать по полу, стенам, и потолку! Набросившись на жертву, Слизь обволакивает её собой, и начинает заживо растворять! Жертва долго не умирает, и остаётся в сознании, пока её плоть медленно растворяется живой слизью! Мой знакомый видел это своими собственными глазами!

— Это так тупо... — подытожил Дэнни. — Слизь не может быть живой.

— Нет! Это правда! — спорил Голди. — Говорят, она может заживо растворить даже тролля! И без лазерного или плазменного оружия её невозможно уничтожить! Другие мутанты бояться её больше, чем огня, и почуяв, тут же бегут прочь!

— Тогда Дэнни придётся вооружиться лазерным и плазменным пистолетами! — весело заметила Мелли. — Иначе не одолеть ему Слизь, Чёрную повелительницу мутантов!

Дэнни радостно поддержал эту мысль, довольный тем, что Мелли прониклась этой темой. Теперь он твёрдо решил, что должен воплотить идею Дэнни-Нетопыря! Со временем, конечно. На замечания Шарка о том, что когда его кто-то увидит в "дибильном" костюме с таким редким оружием, то сначала высмеют, а потом "вздрючат", мальчик решил не обращать внимания.

— Почему вы назвали свой город Базар? — спросил он у Голди, стараясь переменить тему, и прекратить насмешки Шарка.

— Бизар. Бизар-Сити. — ответил гуль с гордостью. — Вообще-то, его так назвала кучка гладкомордых бандитов, настолько необычной им показалась сама суть нашего города. А нам понравилось название, так оно и прицепилось.

Затуманенным, утомлённым жаждой и жарой рассудком, Шарк не сразу осознал, что происходит. Песок под его ногами стал очень мягким, и он погрузился в него чуть ли не по колена. Рейдер принялся ворчать проклятьями и руганью, пытался сойти в сторону, но ноги погружались в песчаную ловушку всё глубже. Он крикнул остальным, чтобы они остановились. Голди выругался, Мелли удивлённая, застыла на месте, а Дэнни испуганно прикрикивал: "Что его схватило?!". Шарк медленно погружался всё глубже.

— Успокойтесь! — крикнул он на своих товарищей. — Найдите чёртову ветку, и протяните мне! Но смотрите куда ступаете!

Пока дети искали подходящую ветку, Шарк и Голди ругались. Рейдер обвинял гуля в том, что "подлый ублюдок" привёл их сюда специально, в ответ Голди начал насмехаться над Шарком. Но как бы не злился бывший рейдер, от нервных рывков он только быстрее погружался в песок. Вокруг не было ни одной подходящей по длине или крепости ветки, и с каждой секундой дети нервничали всё больше.

— Забудьте! — крикнул им Шарк. — Снимайте ремни с поясов, с рюкзаков, крепко свяжите их вместе, чтобы получилась верёвка!

Он старался звучать спокойно, но заметно нервничал, так как погрузился до самой груди. Мелли и Дэнни принялись срывать отовсюду ремни и быстро связывать их, кричали Голди, чтобы он помог, но обиженный гуль сидел безучастно в стороне. Дети упрекали его, просили о помощи, но Голди оставался непреклонным.

— Зачем этот негодяй вам нужен? — отвечал он. — Мы прекрасно справимся без него. Он заслужил подобного удела.

Но детям некогда было спорить с гулем. Они продолжали быстро работать, и в то время, когда Шарк погрузился по самый подбородок, бросили ему связанный канат. Шарк ухватился за него руками, его голова начала погружаться. Дэнни и Мелисса, упёршись ногами в песчаную землю, потянули, но, сколько бы они ни старались, странный песок сильно всосал рейдера, и не хотел отпускать, а его не лёгкая броня только усложняла ситуацию.

— О Боже, Голди! Помоги нам! — взмолилась Мелисса, но гуль продолжал упрямо смотреть в сторону, хотя его руки дрожали.

Детям казалось, что это конец, и им не спасти Шарка, отчаянно уцепившегося за самодельный канат. Но Голди не смог убить его своим безучастием. "Гуль должен уметь быть безразличным, если хочет выжить" — так он не раз говорил сам себе и другим своим собратьям. Он ненавидел Шарка, но почему-то не мог и убить его. Позже, самому себе он утверждал, что дело было в детях, и уж точно не в его совести, которая, по его мнению, умерла вместе с его прежним, внешним видом. "Спасать этого ублюдка, чтобы он опять унижал меня..." — ворчал Голди, но, всё же схватив конец каната, со злостью на самого себя, потянул. Общими усилиями, им удалось вырвать Шарка из песчаного плена. Рейдер жадно хватал ртом воздух, кашляя, и выплёвывая песок. В какой-то момент их канат чуть не развязался в одном месте, но вскоре Шарк был на твёрдом песке, и они все повалились на него, тяжело отдыхиваясь.

— Им удалось вырвать верного помощника из зыбучих лап Песчаного Бога!.. — проговорил Дэнни, продолжая творить.

— Да заткнись уже, ладно?! — выпалил Шарк, продолжая выплёвывать песок.

— Мог бы и поблагодарить... — проворчал обиженно мальчик.

— Может тебе теперь ещё и дунуть?! — продолжал злиться Шарк.

— Можешь дунуть Голди, если хочешь! — дерзко отвечал Дэнни. Шарк недоброжелательно покосился на него, но ничего не сказал.

— Я забыл о них. — оправдывался Голди. — Я правда забыл об этих штуках. Я пойду первый, а вы ступайте за мной. Давайте, осталось недалеко.

Гуль был прав. Не прошло и часа, как Бизар-Сити показался впереди, после того, как они преодолели очёредную песчаную дюну. Шарку его внешний вид напоминал о Башне. Потрёпанные палатки и перекошенные хижины из мусора, окружали водонапорную вышку, на вершине которой был выстроен дозорный пункт. Поселение планировали окружить стеной из хлама, но сейчас была построена только её малая часть, а остальная была намечена столбцами, вбитыми в песок. Когда их приближение заметили, забили тревогу, стуча металлическим прутом по куску рельсы. Им навстречу вышел отряд гулей. Их умело собранные из хлама броня и оружие, говорили о том, что это местные воины, в которые набирали только самых крепких гулей.

— Голди! — выкрикнул один из них, его внешний вид был не таким ужасным, как у большинства других, что по меркам гулей делало его красавцем. — Я не понял! Кто кого пленил, ты его или он тебя?! И кто эти мелкие засранцы?!

— Эй, мы не засранцы! — обиженно ответил Дэнни. — После всего, через что мы прошли, вы не должны так!..

— Да, да заткнись уже! — перебил его гуль. — Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен пристрелить тебя? — спросил он, явно обращаясь к Шарку.

— Не знаю... — притворно задумался Шарк. — Может, чтобы ты случайно не отстрелил себе свои шары?

— Ха-ха! Очень смешно! — разозлился лидер стражи, и навёл на Шарка самодельную винтовку, его подчинённые сделали то же самое. — Вот сейчас посмеешься, ублюдок!

Но внезапно Голди встал между гулями и своими спутниками, выставляя вперёд руки.

— Эй, Торвальд, ребята, тише! — успокаивал он их. — Они здесь чтобы торговать, и сразу уйдут. Он лишь помогает этим детям добраться домой.

Гули дружно засмеялись, отпуская в сторону Шарка злые выражения, но оружие опустили.

— Ты, что спятил, Голди? — спросил Торвальд, тщательно всматриваясь в лицо золотоволосого гуля, надеясь высмотреть какой-то знак, или признаки наркотического прихода. — Тебе что, память отшибло?!

— Нет. Не важно, кем он был, теперь Шарк другой. Теперь он Изгой, один из нас.

Гули засмеялись сильнее прежнего, смеялись несколько минут, хватаясь за животы, пуская слюни, хрюкая и хрипя. Шарку это заметно не нравилось, но он терпеливо молчал, понимая всю бедственность их положения.

— Просто помогите ему привести этих детей домой. — продолжил Голди, когда его товарищи немного успокоились. — Ради нашего же будущего, и ради того, чтобы доказать ему же в первую очередь, что такое правильно, давайте поможем им.

Гули отпускали колкие замечания в сторону Шарка, Голди и детей. Гуль пытался оправдать как-нибудь своего "ненавистного товарища", рассказал о том, что эти дети однажды спасли ему жизнь. Но на окончательное решение Торвальда повлиял тот факт, что Мелисса была дочерью Гарри из фортеров. Лидер стражи поначалу не поверил девочке, но после короткого допроса убедился в правдивости её слов. Самой Мелли идея рассказать правду о её происхождении поначалу не понравилась, ведь девочка опасалась, что её могут взять в качестве заложника. Но в этом плане гули оказались честными, и не стали предпринимать ничего такого.

— Надеюсь, твой отец и твоё племя запомнят нашу доброту. — сказал ей Торвальд. — Но, мы тут выживаем с трудом, поэтому бесплатно ничего не будет.

— Я отдал им свой слиток. — сказал Голди. — Третепалый был готов купить его, и за вырученные деньги, они смогут купить воды и пищи.

— Плохие новости для вас, ребята! — сказал один из гулей, злорадствуя. — Третепалого неделю назад кротокрысы порвали, когда он хлам отдирал на северной "Красной Ракете".

— Да. — подтвердил Торвальд. — Так что, если ваша девка не продаётся, похоже, платить вам за вход нечем.

— Я дочь Гарри!.. — оскорблено выпалила Мелли.

— Да, да! — перебил её Торвальд. — И чего здесь такого? Тебе чего, в новинку? Или мы лицом не вышли?

— Я вырву глаза тому, кто хоть покоситься на неё! — сказал Шарк, положив руку на рукоять своей дубины.

Гули рассмеялись, но их доброжелательность стала ещё меньше.

— Ну, раз так, — продолжил Торвальд, — похоже, вам особо нечем платить. Так что желаю удачной дороги домой! А она очень долгая, ребята.

Спутники рассеяно мялись на одном месте, поглядывая друг на друга. Голди ничего не мог придумать, Шарк подумывал продать свой военный панцирь и револьвер, но это сделало бы их уязвимыми. Мелли пыталась придумать как можно более убедительное обещание "великих даров" её отца, если гули согласятся помочь, но после её отказа, она была уверена, что те откажутся из мести. Был план и у Дэнни. Мальчик был готов пожертвовать своим "великим сокровищем" ради общего блага, но никак не мог преодолеть чувство стыда.

— Может... У нас кое-что есть... — начал он робко.

— Что?! — прикрикнул Торвальд. — Чего ты там бубнишь, мелочь?!

— Не влезай, малой. — сказал ему Шарк.

— Дэннис, пожалуйста, не сейчас... — затыкала его и напряжённо размышлявшая Мелисса.

Но их слова только разозлили мальчика, и их поведение, словно он маленький, и ничего путного сказать не может, и эта злость позволяла ему преодолеть робость.

— Я сказал, что у меня есть кое-что! — выкрикнул он так внезапно, что все остальные заткнулись, и уставились на него. — Я нашёл его... В смысле, недавно... Не сказал, не потому, что... В смысле...Может этого хватит, чтобы мы могли поесть... В общем, вот.

Из-за пазухи он достал потрёпанный журнал, на обложке которого красовалась не совсем одетая особа, на крыле поршневого самолёта.

— Дай сюда! — сказал Торвальд, вырывая журнал из рук раскрасневшегося Дэнни. Гуль принялся просматривать содержимое. — Твою мать! Я такой киски сто лет не видел!

— Эй, дай мне! — сказал другой гуль, вырывая журнал из рук Торвальда. — Вау! Я и забыл, как они выглядят! А это кружевное бельё!

Журнал быстро переходил из одних гульих рук в другие, и иногда дело едва ли не доходило до ссоры. Щёки Дэнни продолжали пылать, пока спутники допрашивали его о том, откуда он взял журнал.

— Маленький извращенец! — посмеивался Шарк.

— Дэнни, это так... неприлично. — кривя личиком, вычитывала его Мелисса.

— Перестаньте. — неожиданно, в защиту Дэнни встал Голди. — Он может спас вас.

— Блядь, тут страницы склеились! — крикнул один из гулей.

— Это не я! — выпалил мальчик. — В смысле, я не знаю, почему оно так!

Спутники подождали немного, пока интерес гулей к журналу раскалиться, после чего Шарк спросил:

— Так что, у нас будет сделка?

— Да, да! — отмахнулся Торвальд, пытаясь рассмотреть через спины товарищей, "этот проклятый, бикини купальник". — Как задаток сойдёт. Скажите, чтобы Баронесса накормила вас, а позже мы решим.

Полуразрушенные лачуги и палатки находились близко друг к другу, оставляя лишь узкие проходы, большая часть из которых была завалена разным мусором, покрышками, стиральной машиной, и даже небольшим трактором, который постепенно разбирали на металлолом. Дэнни и Мелисса старались не смотреть гулям в глаза, ведь многие из них выглядели ужасно, и было сложно сдержать реакцию, и не выдать своего испуга или отвращения. Почти все они сидели на земле или на рваных, подёртых стульях, креслах, диванах и матрасах. О чём-то общались, иногда хрипло смеялись, пили очень мутную, и очень резко пахнущую выпивку. И почти все они замолкали, и молча смотрели на Шарка, не сводя с него взгляда. Мелли боялась, что местные начнут закидывать его камнями и бутылками, но они совсем никак не реагировали, только смотрели. Кроме гулей были здесь и другие изгои общества, карлики, люди с различными отклонениями и уродствами, которых обычно называли мутантами, уродцами, или выродками.

Всюду были установлены навесы, растянутые на высоких палках куски ткани или брезента, всё это колыхалось на ветру, словно паруса, но создавало много тени. Под одним из таких навесов гули поставили настоящий стол для бильярда! Некоторые его части были прикручены болтами, или заклеены изолентой, но свою функцию он выполнял, собрав вокруг себя целую толпу игроков. Многие другие просто играли в карты за разного рода столами, от офисных до кухонных. Со всех сторон доносились запахи, многие из которых были не очень приятными, или были неприятными вовсе. Казалось, что это просто помойка, из которой, как из куска глины, кто-то попытался вылепить горшок.

Большая часть дурных запахов приходила из тщательно загороженных помоек, куда скидывали всякий мусор и отходы. Позже дети смогли рассмотреть, что в этих загонах что-то шевелиться. Дэнни затошнило, волоски на коже Мелли встали дыбом. Это были фермы тараканов, огромных и мерзких. Рядом с одной такой фермой стояла группа гулей, одетых в мусорную защиту. Длинными металлическими прутами они пытались проткнуть своих питомцев, при этом, стараясь держаться от них подальше. Одна ошибка, одно неверное движение, или падение внутрь помойной фермы, могли привести к серьёзным травмам, и даже смерти неудачливого "фермера". Среди помоев были видны обглоданные скелеты, что не могло не испугать юных гостей этого необычного поселения.

Голди привёл их к водонапорной вышке, которая была окружена небрежно склёпанной стойкой. Это место служило и баром, и столовой, а немного дальше находились палатки торговцев, но в данный момент все они были пустыми. К водонапорной вышке был приделан насос, трубы которого уходили глубоко в землю. Уставшие путники наконец-то присели, скрываясь от солнца в тени шумящих на ветру покрывал. Шарк осторожно поглядывал по сторонам. С того момента, как они вошли, его счётчик Гейгера легонько трещал.

— Тут есть фон. — сказал он тихо, обращаясь к Голди.

— Конечно, есть. — ответил гуль. — Ты прикрути чувствительность этой штуки. Чтобы на вас повлияло, нужна как минимум неделя, а вы здесь столько не задержитесь.

— Есть хочется... — проныл Дэнни, поглядывая на гулей вокруг, и на то, что они там едят.

Голди ответил, чтобы мальчик терпел. Через минуту к ним подошла женщина-гуль, с причёской в виде колонны. Она приветствовала Голди, расспрашивала о том, где он так долго пропадал, не стыдясь глазела на Шарка, своими тёмными глазами.

— Так это и есть тот самый, Шарк? — прохрипела она, издевательски посмеиваясь. Дэнни она напоминала злую ведьму, возможно, своей странной причёской. — Как переменчива судьба, не так ли? Хотя, я представляла тебя... хуже.

Шарк ничего не отвечал.

— Молчишь, да? — продолжала Баронесса. — Наверно, нечего сказать. Понимаю. Ну, а кто эти милые малыши?

От её слов Дэнни съежился, а Мелисса опустила глаза, стараясь приветливо улыбаться. Голди вкратце рассказал историю их знакомства, стараясь опускать некоторые детали. Пока он говорил, Дэнни всё ожидал, что Баронесса злодейски засмеётся, прикажет их связать, а потом сварит из него жаркое, или бросит живьём в помойную ферму!

— Мы, кое-что дали Торвальду, и его парням... — сказал Голди, завершая рассказ. — Он сказал, что ты можешь покормить нас. Всех нас.

— Я бы и без его мнения покормила вас. — ответила Баронесса, начиная возиться с кастрюлями и тарелками. — Бедняжки, через столько прошли... — сказала она, стараясь улыбнуться как можно более доброжелательно, но от её улыбки по спине Дэнни пробежали мурашки.

Первым делом, она поставила Шарку и Голди по стакану, и наполнила их мутной выпивкой. Голди выпил, довольно кривясь, Шарк поначалу принюхивался, но потом резко опустошил свой стакан. Его глаза сжались, выступили слёзы, он тяжело простонал.

— Вы что, решили меня отравить? — спросил он без зла. — Можно было просто пристрелить...

Голди и Баронесса удовлетворённо хихикали, обещая бывшему рейдеру, что он привыкнет к этому вкусу со временем.

— Выбор не велик. — ответила Баронесса, закурив сигарету при помощи деревянной щепки, подожженной от огня, на котором что-то готовилось. — Мы благодарны и этому.

Выдав стаканы и детям, она поставила перед путниками стеклянный графин с водой, и принялась наполнять их тарелки. Путники набросились на воду, опустошая стакан за стаканом.

— Не волнуйтесь. — сказала она. — Вода чистая. Относительно. Хотя лично мне, такая не по вкусу.

Перед детьми выставили тарелки, на которых было что-то в зелёной подливке. В этом чём-то угадывались неестественные очертания плоти и внутренностей насекомого, несмотря на то, что хитин был отделён. Лицо Дэнни скривилось в отвращении, а Мелли побледнела, и едва успела отпрыгнуть в сторону, не сдержав приступ рвоты. Шарк кривился, пытаясь проткнуть пищу вилкой.

— Простите... — оправдывалась Мелли, вытирая рот тряпкой.

— Ха, а вы ещё даже не укусили! — хихикала Баронесса.

— Вообще-то на вкус намного лучше. И даже питательно! — сказал Голди, отправляя в рот кусочек за кусочком, и жадно пережёвывая. — Баронесса готовит их лучше всего!

Но, пока Голди удовлетворённо причмокивал, его спутники не смогли запихнуть в себя и кусочек. Баронесса продолжала шутить, говоря, что они просто ещё не настолько голодны, чтобы есть местную пищу.

— Наверное, для этого нужно действительно умирать от голода. — сказал Дэнни, забывая о приличиях.

Но местный повар не обижалась, а только добродушно хихикала.

— Я понимаю. — сказал она. — Я что-то придумаю, что будет для вас более приемлемым.

Но то, что путники могли нормально есть, в Бизаре считалось деликатесом. Не смотря на свой пугающий внешний вид, Баронесса была очень доброй женщиной, и ради своих гладкокожих гостей была готова пожертвовать ценными ресурсами. Она забалтывала их, расспрашивала об их родных поселениях и приключениях, пока тушила крысиное мясо с корешками, приправляя это всё откопанной в руинах специей, что называлась корица. Жаркое пахло прекрасно, и на вид и вкус было более привычным для вкуса гладкокожиков. Теперь дети ели с жадностью, по несколько раз прося добавки. Баронесса добавляла и Шарку, хотя он не осмелился об этом просить.

— Это самое вкусное жаркое, что мне доводилось есть, мэм! — радостно благодарил Дэнни, а Мелли хихикая, соглашалась с ним.

После того как гули накормили Дэнни, мальчик стал бояться их значительно меньше, но всё же не доверял им. Поведение некоторых из местных жителей вскоре подкрепило его волнение. Четверо гулей и один карлик сели рядом с ними левее от Шарка. Один из них резко всадил заточку в стойку, совсем рядом с рукой бывшего рейдера. Шарк молча взглянул на гуля, но ничего не сказал.

— Глядите парни! Это же Шарк! Большой, и страшный, сраный Шарк!

Гули и карлик засмеялись, а Шарк в ответ как-то зло ухмыльнулся. Похоже, компания была не совсем трезвой, а потому способной более действенно выразить недовольство многих других местных жителей.

— Ага! Раньше он наших убивал! А теперь припёрся как псина с поджатым хвостом! — сказал другой гуль, и смачно плюнул Шарку в тарелку.

— А чего его терпеть?! — прохрипел басом третий. — Пырнём пару раз, и на ферму в качестве удобрения!

— Мальчики! — вмешалась Баронесса. — Мы здесь так не поступаем! У нашего города есть правила!

— В жопу правила! — крикнул первый.

— Это же смешно просто! После всего, что эта псина натворила, приютить эту гадюку в нашем доме?! — гремел басом третий гуль, да так громко, что привлёк внимание всех вокруг, на что он и рассчитывал.

— Мы получили разрешение у Торвальда и его ребят! — вмешался Голди. — Вы не имеете права вмешиваться...

— А он имел право убивать?! — крикнул второй гуль.

Мелли и Дэнни испугано прижались друг к дружке, казалось ещё секунда, и начнётся поножовщина. Но Шарк смело встал во весь рост, и спокойно сказал:

— Вы можете высказать, всё, что у вас наболело, ребята.

Гули удивлённо переглянулись, и по одному принялись оскорблять и проклинать Шарка, и с каждой секундой всё смелее и смелее.

— Ублюдок! Педик кастрированный! Рейдерская погань! Немытая, гладкомордая срань! Долбанная, бессовестная мразь! Дешёвый, слабоумный членолюб! Маленькая сучка Кракена! Трусливая дочь сточной крысы!..

И многое, многое другое. В целом гули оказались очень остроумными в плане придумывания оскорблений, хотя некоторые из них были весьма непонятными для обычного человека. Дети ожидали, что сейчас во все стороны полетят гульи головы, а потом их всех убьют и съедят. Но Шарк спокойно ответил:

— Вы правы ребята. Это так. — и, сел обратно за стойку, допивать свою порцию жуткой выпивки.

Гули вновь удивлённо переглянулись, похоже неожиданный спокойный ответ их противника на какое-то время лишил их дара гульего красноречия. Придумав лишь несколько простейших оскорблений, они ушли, расхваливая друг друга за смелость, креативность, и за то, "как они показали этому ублюдку".

— Прости... — тихонько пробубнил Голди, чувствовавший себя виноватым за поведение своих товарищей. — Народ так просто не забудет всего прошлого.

— Всё хорошо. — ответил Шарк. — В конце-концов, они во многом правы.

Никто не опроверг слов Шарка, хотя им хотелось как-то поддержать его. Только Баронесса страшновато улыбнувшись, добавила ему ещё порцию выпивки и жаркого, пытаясь подбодрить этим жестом. Но так как Шарк на самом деле вовсе не обиделся, вскоре их компания начала забывать это событие и даже немного веселела. Гули рассказывали гостям историю о том, как был основан их городок, с какими трудностями они столкнулись, как не один раз им приходилось прибегать к смекалке, собирая фермы и насосы. Рад-тараканы конечно же не были самой вкусной пищей в мире, но разводить их и держать под контролем было намного проще, чем гигантских крыс. Было в поселении и несколько браминов, требовавших значительного питания и большого количества воды, а также умелого ухода, и их сохраняли как источник молока. За всё это время гулям, на пути созидания столицы изгоев всего мира, попалась только одна проблема, которую они не могли решить. И, по словам Баронессы, занимавшей в их сообществе не последнее место, она догадывалась, о чём попросит Шарка их собрат Торвальд.

— Всё не так просто, как может вам показаться. — сказала она, хитро поглядывая на Шарка. — Торвальд ненавидит тебя, как и многие другие тут. Но ты нужен ему.

В ответ Шарк молчал, но его взгляд выражал удивление и требовал дальнейших объяснений.

— Она права. — сказал Голди. — Ты сильный, и опытный боец, с именем. Пусть, и прославился в основном дурными делами.

— Ага. — кивая головой, продолжала Баронесса. — Это подымет статус нашего предприятия, а когда он вырастет достаточно высоко, с нами буду считаться. И только представь, сколь многие смогут найти здесь свой дом, и утешение, из тех, кого сейчас нормалы изгоняют из своих общин. А если с нами будут торговать, мы выживем.

Резкий порыв ветра поднял тучу песка, которой накрыло чуть ли не весь городок, в том числе и сидящих за стойкой.

— Это если вам будет что предложить. — умно заметила Мелисса, выплёвывая песок.

— Главное начать. — сказала женщина-гуль. — Конечно, тараканьи потроха не будут пользоваться спросом, но может наши умельцы смогут что-то придумать.

— Может я теперь для других и изгой, — сказал Шарк с грустью, — но здесь я остаться не могу. И дело даже не в том, что я среди... просто, в этом месте. Здесь фон, и если я не сдохну от радиации, то точно стану гулем.

— А что? — захихикала Баронесса. — Из тебя бы вышел очень симпатичный гулик. — говорила она, откровенно флиртуя.

Они ещё долго беседовали, Шарк неуверенно отклонял их варианты, а гули описывали прелести их будущего процветания, и то важное место в их истории, которое он может занять. Вскоре детям эти разговоры показались скучными, особенно когда речь зашла о политике и "всяком таком". Напившись и наевшись, их души потребовали какого-нибудь развлечения. Местные лавки как раз открылись, и торговцы выложили на деревянные прилавки свой нехитрый товар. Особо интересно тут ничего не было, но это было веселее, чем молча слушать скучные разговоры.

Мелисса и Дэнни ненадолго составили компанию местному скульптору, что ваял из глины "гулье величие, застывшее в гульем величии". Но со стороны было больше похоже на пучеглазого уродца, вскинувшего в небо руки не от волны вдохновения, но скорее умоляя о пощаде или помощи. Потом они слушали парочку музыкантов, играющих на двухструнном банджо, и треснутой флейте, молотя при этом ногами по кастрюлям. Соответственно и музыка вышла не самой удачной, но пели они не плохо и даже весело. А какой-то одноногий бродяга предлагал им поиграть в кости, и клялся, что совсем не будет мухлевать. После большого количества выпитой воды, Дэнни захотелось в туалет, и, руководствуясь советами местных жителей, ему с трудом удалось отыскать это место, больше по запаху, чем по их советам. Выглядели они ужасно, хуже, чем у него дома, и Дэнни было жалко тех, кому тут приходилось убирать. Чуть не задохнувшись от вони, он быстро сделал своё дело и направился обратно.

Возвращаясь, Дэнни немного заблудился, оказался в каких-то переулках между лачугами, где воняло почти как возле туалетов, было много мусора, ругались пьяные гули, а один ширялся прямо у него на глазах. Испугавшись, мальчик выбрал, казалось самую безопасную дорогу, узкий переулок, ветвившийся в несколько сторон. Он не успел выйти на более людные места, как какой-то гуль перекрыл ему дорогу, и уставился на Дэнни. Мальчик попятился назад, в голове мелькнула мысль, что сейчас его точно сожрут, но он оказался в ловушке! В каждом из возможных выходов из этого переулка, стояло по гулю, пристально смотрящему на испуганного Дэнни. В панике, мальчик осматривался по сторонам, и почему-то боялся даже крикнуть. Гули направились к нему, одновременно со всех сторон, не говоря ни слова, словно ожившие мертвецы. Дэнни даже вздумал забраться на крышу одной из лачуг, попытался подбежать к ней, но гули перегородили ему путь.

— Эй, пацан! — сказал один из них. — Не бойся, мы тут, чтобы помочь...

Слова незнакомого гуля удивили Дэнни. Но он всё ещё со страхом смотрел то на одного из чужаков, то на другого, ожидая, что сейчас они начнут его резать ножами на мясо, или просто рвать зубами.

— Всё хорошо милый. — прохрипела одна из незнакомок. — Ты можешь не бояться и всё нам рассказать.

— Чего... рассказать?.. — удивлённо спросил мальчик, вытаращивая глаза.

— Ты должен доверять нам парень. — сказал третий гуль. — Мы твои друзья.

— Чего?.. — продолжал Дэнни.

— Скажи нам милый, — продолжила женщина гуль, — дядя, с которым вы путешествуете, он обижал вас?

— Чего?..

— Мы психологи из ассоциации по защите детских прав. — сказал первый гуль. — Ты можешь рассказать нам. Дядя, с которым вы путешествуете, он трогал тебя?

— Кто?! Шарк?! — спросил Дэнни, удивляясь ещё больше.

— Он заставлял вас что-нибудь делать для него? — вновь спросила женщина гуль.

— Если стесняешься, не обязательно говорить. — сказал первый гуль. — Ты можешь показать на кукле, где именно дядя трогал тебя. — и, гуль протянул Дэнни плетёную игрушку, по форме напоминающую человечка.

— Нахуй пошли! — крикнул внезапно мальчик, выбил куклу из рук гуля, и побежал прочь. — Вы чего совсем больные что ли?! Придурки! Вам что, делать нечего?! — крикнул он им, немного отдалившись, и быстро побежал обратно к своим.

Гостей Бизар-сити поселили в местной гостинице. В отличии от большинства местных домов, её здание было тщательно склёпано из досок, а в нескольких номерах даже имелась удобная мебель. Шарк и дети успели немного отдохнуть на относительно мягких кроватях, но вскоре появился Торвальд со своей странной просьбой, за исполнение которой он обещал расплатиться припасами. Основной угрозой местным жителям были даже не "гладкомордые", дикари, или мутанты. Процветание гулей основывалось на основных потребностях. Какой-никакой выпивке, воде, и пище, и именно в таком порядке. Случись что-то с одним из этих столпов, всё рухнет, и это место покинут. За тараканами было проще следить, их можно кормить чем угодно, они быстро плодятся, и если правильно построить заграждения, им не хватит ума убежать. Но недавно Бизар-сити столкнулся с новой проблемой.

— Светлячок... — протянул Торвальд, как можно грознее, но это только вызвало смех у Дэнни. Гуль бросил на мальчика недовольный взгляд, и продолжил: — Пусть его имя не обманывает вас! О, он опасен, и даже смог загрызть одного из наших ребят! Это огромный таракан, настолько напитавшийся радиацией, что стал светиться и излучать её на расстоянии!

— Он что не сдох от облучения? — спросил Шарк, потягиваясь в кресле.

— Это толком пока никто не изучал. — начал Голди. — Но говорят, что не все на самом деле могут стать гулями. Говорят, что дело в какой-то мутации ДНК... Это внутри человеческого тела... В общем, большинство умирает от облучения, но есть такие, на кого влияет не так сильно, и они могут стать такими как мы.

— Может и у животных с насекомыми есть что-то такое. — продолжил Торвальд. — Иногда, он пролазит к нам в поселение, или подкрадывается ближе к нему, и тогда тараканы на фермах словно сходят с ума! Начинается хаос, они вырываются, нападают на наших людей, прорываются сквозь заграждения, и стараются убежать из города. Однажды, их сбежало так много, что это грозило нам голодом!

— И вам нужен кто-то, чтобы прихлопнуть этого таракана? — даже как-то разочаровано предположил Шарк, словно ожидал чего-то большего.

— Да! Но он не так прост, как кажется. Мы догадываемся, где он может обитать. Убей его, и мы снабдим вас припасами до самого Форта.

Прихлопнуть жучка казалось Шарку чем-то совсем уж глупым и простым, и он, не вдаваясь в подробности, согласился. Но после ночи отдыха и кое-какого завтрака, начались сюрпризы. Во-первых "взбунтовались" "крысята". Шарк не собирался подвергать своих юных товарищей опасности, но они вызвались идти с ним, и закатили целый скандал, что он не должен идти сам и ему на всякий случай нужно хоть какое-то прикрытие. К удивлению Шарка Голди так же вызвался помочь, прикрывая это заботой о своём поселении.

Вторым сюрпризом стала обещанная Торвальдом "поддержка". Никто из остальных гулей конечно же не собирался помогать Шарку, даже ради Бизар-сити. В качестве оружия Торвальд выдал им самодельные винтовки, больше похожие на мушкеты, они были однозарядными, и стреляли пистолетными патронами. Шарк высмеял это очень уж ненадёжное оружие, потребовал что-то лучшее, но Торвальд уступил только в том, что заменил их на похожие, но "многозарядные", у которых был механизм для маленькой обоймы на пять патронов. Дэнни и Мелиссе достались однозарядные, а общее число боеприпасов, выделенных на их предприятие, не превышало ста, да и их качество оставляло желать лучшего. Но даже это не пугало Шарка, который всегда мог положиться на крепость своей брони, во всяком случае, уж против тараканов наверняка, и на сокрушающую силу своей дубины.

Но был и третий сюрприз, а именно место предполагаемого обитания этого Светлячка. По мнению многих, Бизар-сити был помойкой, но на самом деле настоящая помойка была в нескольких километрах от него. Весь мусор, гниль, и отходы, а так же дерьмо из туалетов, всё свозили на огромную мусорку, где так же были видны ржавые бочки с отходами из плутониевых колодцев. О, и она была большой! Похоже, что здесь утилизировали мусор ещё до войны, и именно гули, пытавшиеся отыскать на ней нечто, что поможет им выжить, основали зачатки Бизар-сити. От мусорки жутко воняло, местами очень фонило, было слишком грязно, и Шарк был уверен, что можно было подхватить чуму, оспу, "живую гниль", паразитов, и может даже половых блох. И перчатки тут не помогут, ведь вся эта гадость и грязь словно сливалось в нечто единое целое, и оно покрывало не только землю, но словно напитывало и воздух вокруг. Ещё издалека был виден чёрный столб дыма, уходящий высоко в небо. По словам гулей, это тлела одна из гор мусора, несколько лет назад случайно подожжённая.

На подходе к этому жуткому месту, даже Голди немного затошнило, что же можно было говорить об остальных? Он и дети надели на себя мусорную защиту, закрыли лица самодельными противогазами. Шарку так же пришлось снять свой любимый, блестящий шлем, и заменить на похожий противогаз. Эти самодельные устройства из тканей, пластмассы, и труб не были способны полностью исправить ситуацию, но дышать без какой-либо защиты здесь было невозможно. Шарк с омерзением осматривал внутренности противогаза, представляя, как этот предмет соприкасался с гульей головой. Он заметил, что Дэнни таращится на него. Мальчишке нацепили на грудь панцирь из телефонных справочников, обмотали руки плотными слоями ткани, и проволоки, ноги защищали штаны, прошитые пластиковой защитой, и кусками покрышек. Кисти его рук защищали плотные, резиновые перчатки, а на голове красовался противогаз из ткани, со шлангами и одной стеклянной глазницей, сквозь которую Дэнни смотрел на Шарка, и сопел с каждым дыханием. В нечто подобное была одета и Мелисса, но в её противогазе не пожалели стекла и сделали даже две глазницы.

— Ты выглядишь, как полный придурок! — не выдержал Шарк, слегка срывая на мальчике накопившуюся злость.

— А вот и нет! — ответил Дэнни, приглушённым голосом. — Это мой техно-костюм Альфа-Центавра 15/1!

— Да, точно... — ворчал Шарк, натягивая мерзкий противогаз на голову, пока Голди тихо посмеивался.

Какое-то время их небольшая компания беспомощно осматривала мерзкую помойку. Ни у кого из них не было идей по поводу того, с чего начать поиск, или как приманить насекомое. Шарк пошёл первый, остальные продвигались за ним. Приходилось часто обходить странные лужи с грязной водой, где зелёные и коричневые цвета были перемешаны между собой. Осмотрев более свежую гору мусора, созданную в последние годы, они продолжили двигаться вглубь помойки, между других гор. Одна была создана из смеси гнилой бумаги, пластика, и стекла, другая представляла из себя гору металлолома и электроники, третья осколки строительного мусора, чётвертая какой-то химический шлак, свозимый сюда с одного из заводов. Ещё одна гора мусора фонила так сильно, что к ней нельзя было приблизиться на сотню метров. Тлеющая гора была самой высокой. Чёрный дым вырывался столбом из её вершины, и ещё в нескольких местах немного ниже по склону. По словам Голди, один из старателей залез на самый верх, и неосторожно выбросил окурок, превратив её в некое подобие вулкана, гармонично вписывающийся в мрачную местность. Всё это огромное пространство напоминало ландшафт безжизненной планеты, из довоенных комиксов.

Вначале помойка казалась совсем не обитаемой. Но потом их отряду встретились полуразрушенные лачужки, стены которых были собраны из разнообразных материалов, разбитых кирпичей, кусков бетона, частей автомобилей, и гнилых тряпок. Похоже раньше, здесь жилы мусорщики, со временем переехавшие в Бизар-сити. В одной из лачуг Дэнни удалось отыскать заплесневелую книгу, название которой обещало научить вас как стать коммуникабельной личностью. В другой, кто-то оставил стеклянную вазу, с отбитым кусочком, цветами в ней служили разноцветные, блестящие кисточки, о предназначении которых современные жители могли только догадываться. Встречались им и кости, и даже целый скелет, в сгнивающей мусорной защите, рассыпавшиеся пальцы которого всё ещё старались сжать самодельный нож, вырезанный из куска металлолома. Подобная находка настораживала, ведь означала, что тут опаснее, чем могло показаться.

Дэнни попытался отрыть поломанную игрушку, но Шарк крикнул на него, чтобы мальчик не отставал от остальных. Лица бывшего рейдера не было видно за противогазом, но Мелисса уже научилась замечать его настороженность. Движения Шарка становились более резкими, нервными. В отличии от неё и Дэнни, которые воспринимали это немного как игру, Шарк был готов ко всем опасностям, и ожидал удара в любую секунду. Он и Голди много советовались, если таракан был здесь, нужно было его как-то выманить. Но бессмысленное брожение между гор мусора заняло не мало времени, солнце начало клониться к закату, а никаких тараканов нигде не было видно. Шарк нервничал, срывался на Дэнни, который всё больше увлекался вещами вокруг, а не их миссией. Но именно любопытство мальчика в конце-концов помогло им.

Дэнни заметил старый мусоровоз, наполовину погрузившийся в мусор, и немного наклонившийся на бок. Разве мог мальчишка пропустить возможность посидеть в его кабине? Конечно нет! Дэнни, забыв об угрозах их предводителя, открыл двери, и забрался на место водителя. Кабина была очень пыльной, а стёкла грязными. Но для Дэнни это была не помеха, ведь он вёл настоящий грузовик, вращая во все стороны большим рулём!

— Да босс! — говорил он в радио, нажимая на одну из кнопочек. — Я скоро буду на месте, босс! С дороги, твою мать!

На секунду отвлёкшись на крики спутников, он решил обыскать бардачок и другие интересные места. Нашёл практически пустую и пожёлтевшую пачку сигарет, ключи, с интересным брелком, с логотипом какой-то компании, и немного рваный плакат, с не совсем одетой девушкой. Увлечённый своими находками и играми в "водителя", он делал вид, что курит сигарету, и рассказывает девушке на плакате, как он надрал задницу "тем ребятам" в баре. Дэнни поначалу не заметил характерного шороха, и странного попискивания, доносящегося где-то из кузова мусоровоза. Потом прислушался, но, не смотря нас свою фантазию, сразу не сообразил, что к чему. Наоборот, фантазия разогревала его любопытство. Выйдя из кабины, он подошёл к дверцам позади грузовика. Несмотря на то, что они были приоткрыты, поднять одну из дверей ему стоило огромных усилий. Дэнни откинул её в сторону, заглянул внутрь, и прежде чем успел что-то рассмотреть, был атакован рыжей бестией!

Таракан ударил мальчика в грудь, и вцепился жвалами в словари и телефонные справочники на его защите. Дэнни закричал, упал на мусор, каким-то образом смог отбросить в сторону мерзкое насекомое, но вместе со своей винтовкой. Быстро поднявшись, он побежал прочь, продолжая кричать изо всех сил, чтобы его спасли. Товарищи быстро примчались ему на помощь, Дэнни спрятался за спину Шарка, таракан продолжал преследовать его. Голди прицелился, тишину помойки нарушил выстрел его винтовки, и пуля, пробив хитин таракана, отбросила насекомое в сторону.

— Какого чёрта?! — кричал Шарк сквозь свой противогаз, слегка тряся Дэнни. — Я же сказал быть рядом! Где твоя чёртова винтовка?!

Мальчик только указал пальцем в сторону мусоровоза. Пока их отряд приближался, из кузова показался целый десяток насекомых, и тараканы без промедления атаковали. Шарк, Голди, и Мелисса, сделали по несколько выстрелов, сумели поразить большую часть насекомых, оставшихся пришлось добивать прикладами. От вида тянущихся, зелёных внутренностей, испачкавших винтовку Шарка, Мелиссу затошнило, но девочка сдержалась, лишь отвернувшись в сторону.

— Ты в порядке? — спросил Шарк.

— Да... — ответила Мелли, кивая головой, и поправила свой противогаз. — Просто это чертовски мерзко смотрится!

Услышав, как Мелисса ругается, Дэнни весело засмеялся, и добавил:

— Я бы сказал, это просто чертовски срано смотрится!

— Замолчи! — крикнул на него Шарк. — Пока ты верещал, как девчонка, Мелли подстрелила пару мразей! Пойди лучше забери свою винтовку!

— Окей... — обижено пробубнил мальчик, и послушно вернулся к мусоровозу.

— Теперь мы хотя бы знаем, что эти твари тут водятся. — сказал Голди, осматривая окружающие их горы.

Их короткая потасовка подняла немало шума, и теперь гулю казалось, что за ними наблюдают. Но вокруг ничего не шевелилось, только чёрный дым тлеющей горы продолжал подыматься в небо. Дэнни что-то ворчал, рылся в мусоре в поисках своего оружия. Несмотря на то, что он помнил, где стоял в момент нападения, винтовка вылетела из его рук в сторону, и словно спряталась от мальчика, зарывшись в мусор. Отыскав винтовку, Дэнни поддался искушению заглянуть в кузов мусоровоза ещё раз. Осторожно, ожидая внезапного нападения вновь, он приоткрыл дверцу, заглянул внутрь, и тихонько выругался.

— Эй! Эй, посмотрите сюда! — крикнул он своим товарищам. По одному они подходили и, заглядывая внутрь, негативно реагировали.

— Какая же мерзость... — проговорила сквозь зубы Мелисса.

— Да ладно, просто тараканьи кладки. — сказал Голди. — Недавно отложенные, их если аккуратно приготовить...

— Ни слова больше! — перебила его девочка.

— И дерьмо тут же. — заметил Шарк. — Жрут, гадят, размножаются, всё в одном месте.

— Почти как у тебя дома!.. — весело заметил Голди, но потом резко замолчал, поняв, что перегибает палку подобной шуткой.

— У меня кажется появилась идея. — сказал Шарк, и залез в кузов мусоровоза.

Покопавшись внутри с минуту, он вынес наружу пару яиц. Положив их на твёрдую поверхность, он приказал остальным вынести их всех. Мелисса на отрез отказалась, заметив, что это очень мерзкая идея, и её животик не выдержит весь процесс её реализации. Они вынесли все яйца наружу, и Шарк первый раздавил несколько штук, но никакой реакции не последовало. Парни принялись усиленно топтать наполненные биологической жижей мешочки, а в это время Мелисса отбежала подальше, боясь даже глянуть в их сторону, но, по её словам, её тошнило даже от самого звука. А вот Дэнни было весело, и он принялся швырять яйца в разные интересные на его взгляд объекты, в том числе и в мусоровоз. Шарк заметил, что Дэнни "хреново" бросает, и несколько раз показал ему, как нужно. На это уничтожение ушло не мало времени. Обувь и брюки охотников были сильно испачканы, содержимым мешочков было выпачкано и всё вокруг. Казалось, ребята так сильно увлеклись, что совсем забыли, зачем они это делали.

Мелисса стояла в стороне, и уже в который раз повторяла про себя, что её тошнит. Она совсем не верила, что идея Шарка сработает, ведь считала тараканов глупыми тварями. Но она ошиблась. Девочка не заметила, как одно из насекомых вылезло из мусора рядом с ней. Внезапно, оно вцепилось жвалами в её ногу, Мелли запищала больше от омерзения, чем от страха или от боли. Ударив тварь несколько раз прикладом, она быстро побежала к своим. Тараканы начали выползать из разных щелей вокруг, и, стрекоча, приближались к вторженцам. Защёлкали винтовки, пули врезаясь в цель, разбивали хитин, отсекали лапки, внутренности насекомых разлетались вокруг.

— Сюда! — крикнул Шарк остальным, и забрался на кузов мусоровоза, за ним Голди, и вместе они помогли забраться детям.

Радтараканам было сложнее достать их в подобном месте, не было возможности напасть на людей одновременно со всех сторон, и Шарк успевал отбивать их по одному своей дубиной, пока остальные отстреливались. В какой-то момент тараканов было так много, что отбиваться в ближнем бою пришлось и всем остальным. Местность вокруг мусоровоза словно затопила рыжая волна, и она пыталась поглотить и сам автомобиль, и несчастных людей, что на нём сражались.

— Мы не сдадимся! — внезапно прокричал Дэнни, придавив прикладом винтовки очередное насекомое. — Мы отряд "уничтожения"! И мы победим!

Остальные не очень-то нуждались в его словах воодушевления, просто сражались за жизнь из последних сил. Ноги и руки каждого из них были не раз укушены, крыша мусоровоза была скользкой от внутренностей, патроны заканчивались. Но в какой-то момент давление тараканов ослабло, и появился он! Огромный радтаракан, светящийся зелёным светом изнутри! Он забрался на горку мусора, и злобно застрекотал в сторону вторженцев. Даже на расстоянии в пятьдесят метров счётчик Шарка предупреждающе затрещал. Повелитель тараканов застрекотал как-то по-особенному, словно командовал своим собратьям атаковать с удвоенной силой. И они вновь усилили давление на людей, не считаясь со своими жизнями.

— Дерьмо, он огромный! — успел крикнуть Шарк между атаками насекомых.

Мелисса предпочла не тратить момент на разговоры, и, прицелившись, выстрелила. Пуля сверкнула рядом с "повелителем этих мерзких тварей", и в сторону отлетела одна из его крупных лапок. Насекомое быстро застрекотало в приступе боли и злобы, и на секунду раздувшись в своём животике, плюнуло в сторону людей коричневым сгустком выделения. Дистанция оказалась великоватой, плевок был не метким, и только его часть попала на ногу Голди. Гуль закричал от боли, пытался стереть рукой коричневую дрянь, объясняя с руганью, что "оно сука жжёт"! Очистив ногу, Голди, поддавшись злобе, выстрелил в сторону таракана всю обойму, но не разу не попал, и в то же время спугнул "светящегося" с открытого места. Тараканий повелитель смешался в толпе своих собратьев, и понемногу приближался вместе с ними. Его вновь раздуло, и ещё один сгусток опять полетел в сторону людей. Шарк успел пригнуться, и пригнуть вниз Мелиссу, но девочка поскользнулась, и чуть не упала с крыши мусоровоза.

Всё было плохо, и дело приближалось к печальному концу. Боеприпасы почти закончились, их силы были на исходе, плевки светящейся твари становились всё более меткими. Шарк понимал это, и то, что никаких путей к спасению нет, кроме разве что одного.

— Спаси их! — крикнул он Голди, потом, схватив за плечё, повторил ещё раз.

Разогнавшись немного, он спрыгнул вниз, давя сапогами тараканов. Без промедления он помчался к "светящемуся", не обращая внимания на насекомых, что цеплялись за его руки и ноги. Дважды Шарк чуть не упал, скользя и спотыкаясь на роящихся под ногами существах. Казалось, что "светящийся" в трепете замер, не ожидая от человека подобного поступка. У него был всего одни выстрел, и, раздувшись, он вновь плюнул. У Шарка не было возможности уклониться, и мерзкая жижа выделений "светящегося" попала ему в грудь. Жгучая боль пронзила тело бывшего рейдера, но Шарк не остановился. Сквозь боль и помутившееся сознание, он замахнулся, и ударил. Потом ещё раз, и ещё, и каждый раз ощущал, как его оружие вонзается во что-то плотное, но одновременно хрупкое. Боль стала такой сильной, что человеческий разум не мог её вынести, и горы мусора под ногами Шарка словно поглотили его в свою мягкую, но грязную глубину.

Мрачные образы быстро сменяли друг друга, пока не обернулись одной картиной, ожившей вокруг него. Шарк узнавал этот страшный вечер. Вокруг в пыли лежали окровавленные, искалеченные тела людей и их перевёрнутые повозки. Его товарищи, мрачно опустив головы, ходили среди мертвецов, в поисках чего-нибудь ценного. Кракен стоял на коленях немного поодаль, перед ним лежала молодая, красивая девушка, с перерезанным горлом, застывшая в бледной скульптуре смерти. Шарк осмотрел себя, его руки были по локоть в крови, весь он, вся его одежда. Слёзы ручьём бежали из глаз, сердце не желало принимать действительность происходящего. Шарк подошёл к брату, и чем ближе он подходил, тем темнее становилось вокруг, пока окружающий мир не сменился полной темнотой. Кракен так же был с головы до ног в крови, его взор неподвижно замер на теле девушки. Шарк прикоснулся к его плечу, и сквозь слёзы и боль сказал:

— Этого не может быть, брат! Этого не может быть! Как?! Как так вышло?!

— Прекрати пускать нюни. — ответил Кракен спокойно. — Ребята увидят, и примут это за слабость.

— Я не могу... — чуть ли не всхлипывая говорил Шарк. — Как, как ты так можешь?..

— Я тоже буду пускать нюни, брат. Но потом. Ночью. Когда все будут спать. И буду делать это так тихо, чтобы никто даже не заподозрил...

Сквозь боль и горесть, Шарк неожиданно осознал, что всё это уже было. Он понял, что это сон, который почему-то казался реальнее настоящей жизни. Сон не развеивался, и, хотя он понимал, что это глупо, всё же решил поговорить с братом, словно с живым.

— Мы так ошиблись, Кракен. — сказал он, и внезапно брат посмотрел на него, взором полным жизни и осознанности. — С этого момента мы изменились... Чёрная пустота поглотила нас...

— Я знаю, брат. — ответил Кракен, и вновь отвернулся к телу девушки. — Тогда, я умер здесь, и чтобы не делал, как бы не убегал, я всё время возвращался сюда. И теперь я здесь, навсегда, и буду умирать вновь и вновь вместе с ней... А ты уходи, Питер. И сделай что-нибудь хорошее, чтобы Рейчел не было стыдно за нас обоих...

Шарк хотел сказать ещё что-то, но собранность сна пошатнулась, замелькали образы, кто-то улыбался, словно солнце. Его сознание залил свет облегчения и счастья, обернувшийся совсем реальным светом жаркого солнца пустоши, и хлопками по его щекам.

— Чё, очнулся? — прохрипел знакомый голос. — Ты слышишь меня? — спросил он, и добавил пару пощёчин.

Разозлившись, Шарк откинул в сторону будившего его. Понемногу зрение восстанавливалось, в груди всё ещё болело, но уже не так сильно. Военный панцирь лежал рядом, заметно обожженный этой странной биологической кислотой. Голди и дети были рядом, без противогазов, и они уже не были среди гор мусора, но на приличном от помойки расстоянии.

— Вот тебе и спасибо... — проговорил обиженно Голди.

— Прости... — выдавил из себя Шарк, болезненно потирая грудь. — Я тогда ещё не пришёл в себя.

— Да всё хорошо. — ответил Голди и хихикнул. — Это и была знаменитая атака берсерка?

— В каком-то роде... — невнятно ответил бывший рейдер.

— У Голди был стимулятор! — радостно сказала Мелисса. — Он не пожалел для тебя.

Шарк ничего не ответил, но как-то одобрительно посмотрел на гуля, от чего Голди даже засмущался.

— Могло и не помочь. — сказал гуль. — Повезло тебе Шарк, что большая часть плевка попала на броню.

— А Светлячок? — спросил Шарк.

— Ты его размазал! — радостно ответил Дэнни. — Круто так, его и целую кучку тараканов!

— А потом они начали разбегаться! — добавила Мелисса. — И мы вытянули тебя оттуда! О боже! Я думала, что нам конец!

— А я знал, что мы их сделаем! — радовался Дэнни. — Видели, как я одним выстрелом сразу двоих?!

Пока Шарк набирался сил, а его раны ускоренно заживали, победивший могучего противника отряд "уничтожения", радостно делился впечатлениями. Смеялся и Шарк, как один из них. Впервые за много лет он почувствовал себя нормальным человеком способным жить с другими нормальными людьми. Ну, почти что нормальными. По его же мнению, после всего зла, что он совершил своими руками, счастье могло быть только короткими вспышками в его жизни, и только для того, чтобы сделать тягости ещё более мучительными. Именно в этот момент, когда они дружно шутили и смеялись, радовались этой "великой" победе, Шарк впервые задумался над тем, к чему приведёт эта поистине длинная дорога, которую они прошли вместе, изменив свои судьбы, а быть может и не только свои. Но он знал это, знал с самого начала, беря в свои руки ответственность за юных "крысят". Просто с каждым днём, который они провели вместе, будущее становилось ещё больнее для бывшего рейдера.

Дети и Шарк пошли вперёд, а бедному Голди пришлось тащить одному слишком радиоактивную тушу Светлячка. Пока их отряд добирался обратно к Бизар-сити, наступила ночь, и тело мёртвого повелителя радтараканов засияло в темноте. Толпа гулей-зевак собралась задолго до того, как они вошли в поселение. Они шептались, кто-то благодарил бывшего рейдера и детей, кто-то всё равно кричал ему гадости, многие обсуждали ужасный внешний вид охотников, который подтверждал, что эта победа была нелёгкой. Радовался и Торвальд, преисполненный положительными эмоциями он случайно проболтался, что со своими людьми несколько раз пытался поймать усатую тварь, но все их попытки провалились.

В тот вечер в Бизар-сити была вечеринка в честь этой славной победы, пожалуй, самая странная из всех вечеринок, что в своей жизни испытали Шарк и его юные спутники. Гули выстроили в круг несколько десятков столов, самого разного происхождения, и начали попойку, подкреплённую различными блюдами из тараканьего "мяса". Потом начался "концерт". Вначале некоторые гули пели весёлые песни, потом другие играли, был среди них и Голди. Потом выступали рассказчики историй, и даже жонглеры. Мелли и Дэнни так же немного пили жуткий местный самогон, а потому вторую половину праздника помнили плохо, впервые в жизни сильно напившись. Но было весело, по словам Мелиссы, "почти как дома". Над её словами задумался Шарк, ведь Голди и некоторые из гулев были во многом правы. Теперь он был изгоем, и быть может, его место и вправду было здесь. Но нужно было довести детей домой, а потому окончательное решение Шарк решил принять позже.

Несмотря на колоссальное количество потраченных на вечеринку ресурсов, Торвальд сдержал обещание, и выделил храбрым гостям вдоволь припасов, хотя и в одну сторону. Голди так не хотел расставаться с новыми друзьями, что вызвался отправиться с ними. Наконец-то их ждала прямая дорога, строго на северо-восток, без петляний и побегов, без неизвестности и недостатка воды и пищи, без страшных и странных мест, ужасных чудищ, чудных роботов, и таинственных извращенцев. Всё располагало к лёгкому и счастливому пути, погода, отсутствие опасных угроз, и что самое главное — хорошее настроение. Дружеские беседы, истории, разделённые мысли и мечты словно сократили вдвое дистанцию, которую предстояло им пройти.

Эта длинная дорога подходила к концу, но чем ближе они приближались к Форту, тем молчаливее и угрюмее становился Шарк. Чистое небо обещало хорошую погоду, поэтому грядущую ночь они решили провести на втором этаже дома, крыша которого съехала в сторону. Они развели огонь, доедали остатки вяленой крысятины, любовались небом и звёздами. Дети весело общались, предвкушая скорое возвращение домой. Дэнни иногда вспоминал, что у него дома не совсем всё и сладко, но Мелисса обещала ему, что мальчик сможет гостить в Форте столько, сколько пожелает, а возможно даже сможет жить у них. Мелли фантазировала, что в будущем, они смогут жить все вместе, ну или, по крайней мере, её народ сможет помочь народу Придорожного. Она не понимала, насколько это более сложный вопрос, но вместе с Дэнни искренне верила, что теперь они смогут многое изменить, вместе с помощью Шарка и даже Голди. Ужин был скудноватым, но Мелисса уверяла остальных, что как только они доберутся домой, их ждёт праздничный ужин. Её рассказы о том, какие вкуснятины у них бывают, вызывали восхищение у Дэнни. Девочка обещала им многое показать, многому научить, и всё в таком духе. Дэнни радовался, Голди добродушно хихикал, бросая пронзительные взгляды на молчащего Шарка.

Дети проснулись задолго до рассвета, и быстро собравшись, они двинулись в дорогу с такой бодростью, словно не было тех тяжёлых недель за их спинами. Голди продолжал рассказывать истории о прошлом, легенды и истории Пустоши, Мелли делилась своими историями, а Дэнни оставалось только удивляться всякому, о чём он ещё пока не слышал. Шарк говорил редко и мало, и как-то по-особенному смотрел на детишек, с несвойственным его характеру теплом. К полудню дом Мелиссы показался вдалеке.

— Вот он! Мой дом! Мы дома Шарк! — сказал она радостно, по очереди всех обнимая.

Последний час пути даже болтливый Голди практически молчал. Дети тяжело дышали от усталости, практически бежали, спотыкались, и со смехом продолжали идти. Вскоре дозорные поселения-крепости заметили их приближение. Мелли начала махать обеими руками ещё издалека, в надежде, что те её узнают. И они узнали. Через пару минут ворота поселения распахнулись, и какой-то мужчина буквально бежал к ним, а отряд вооружённых людей с трудом за ним поспевал. Мелисса замерла, боялась сама себе дать надежду, но лысую голову своего отца смогла бы узнать и на расстоянии в несколько километров. Девочка сорвалась с места и побежала ему на встречу. Через несколько минут они столкнулись друг с другом и сжались в крепких объятьях. Гарри рыдал, прижимая дочь к себе с такой силой, словно боялся, что она вот-вот растворится как видение. Мелли плакала, постоянно повторяя:

— Папочка! Ты жив! Папа! Ты жив!

Похожее хотел сказать и Гарри, но был не в силах вымолвить и слово. Он упал на колени, прижимая дочь ещё крепче. Понемногу остальные приближались к ним, Шарк, Голди, и Дэнни, бойцы поселения, впереди которых бежала рыжеволосая женщина, в домашней одежде. Она так же упала на колени рядом с Гарри и Мелиссой, и захлёбываясь слезами, обняла их обоих.

— Мама! Мамочка! — сквозь слёзы повторяла Мелисса. — Я вас так люблю! Я так сильно скучала по вам!

Гарри, всё ещё стоя на коленях, испуганно вытаращивался то на свою дочь, то на Шарка, и других её спутников. Одежда девочки износилась до неузнаваемости, он никак не мог понять, что произошло.

— Ты... Ты в порядке?!.. — смог выговорить он, с опаской поглядывая на рейдера, и свою дочь.

— Да! Всё хорошо! — захлёбываясь от эмоций, отвечала девочка. — Пап! Это Дэннис! Тогда на складе, если бы не он, я бы погибла! Мы вместе выживали, а потом нас спас Шарк! Он дрался с бывшими товарищами, чтобы защитить нас! А это Голди! Он хотел украсть у нас еду! А потом он помог нам! Без него мы бы не добрались сюда! Пап, если бы не Шарк, мы бы никогда не вернулись домой!

Гарри, продолжая обнимать дочь и жену, с глазами полными удивления и неверия таращился на бывшего рейдера. Остальные жители Форта так же смотрели на него, не в силах поверить в то, что всё это правда.

— Похоже, вашей дочери будет что рассказать, мистер. — заметил Голди, в такой большой компании "нормалов" он чувствовал себя очень неловко. — Но я могу подтвердить... если вы конечно станете слушать гуля. Шарк действительно не жалел себя, чтобы помочь ребятишкам.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил Гарри у Дэнни, и тот немного нервничая, ответил. — Ты же из Придорожных, так? Мне так неловко за всё. Так глупо вышло, мы столько потеряли по глупости... Спасибо вам всем. — сказал он, взглядом выделив всех троих.

— Пойдёмте! — радостно говорила Мелисса. — Нам нужно столько рассказать! Мы через столько прошли! Пап? Мам? Можно мы устроим сегодня праздник? Пожалуйста!

— Дэнни... — сказал Гарри, и потрепал мальчонку за плечё. — Ты можешь остаться у нас, сколько пожелаешь. Теперь ты навсегда наш друг. В будущем, возможно, мы сможем что-то изменить.

Потом Гарри долго смотрел на Шарка, на своих людей, и всё ещё не вставая с колен, и не отпуская свою дочь, сказал:

— Я никогда не смогу отблагодарить тебя достойно, Шарк. Проси всё, что пожелаешь.

— Мне ничего не нужно, Гарри. Я делал это не ради наград. — ответил Шарк, и улыбнулся Мелиссе и Дэнни.

— Нет... — проговорила Мелли, разжимая объятия с родителями, и смотря то на отца, то на Шарка. — Нет... Пожалуйста... Вы не можете так! Он спас нас! Он почти умер, чтобы спасти нас!

— Шарк?... — промямлил Дэнни, ещё не совсем понимая, о чём идёт речь, но догадываясь.

— Всё хорошо, милая. — ответил Шарк, его интонация совсем изменилась, словно не было и тени суровости в сердце рейдера. — Так и должно было быть, Мелли. Они не могут принять меня. Не после всего, что было.

— Но...Но ты изменился! — крикнула Мелли, и из её глаз потекли слёзы горечи. — Пап, он изменился! Он больше не такой!

— Это так сэр, я клянусь! — добавил Дэнни. — Он уже совсем не злой! Он теперь хороший, и помогает другим!

— Нельзя так просто избавиться от прошлого... — с горечью сказал Гарри, всё же ощущая себя виноватым. — Я знаю это на своём горьком опыте.

— Нет! Нет, нет, нет! — плакала Мелли, и сжала Шарка в объятьях. — Ты спас нас! Ты спас нас! Ты теперь часть семьи!

Дэнни так же заплакал, и обнял их обоих.

— Мы же теперь должны быть вместе!.. — промямли он сквозь слёзы.

Шарк отвёл в сторону взгляд, но не дал воли эмоциям, после чего, обнял обоих детишек, а когда отпустил, сказал:

— Я никогда не забуду нашего приключения, крысята. И вас не забуду, весёлых, счастливых, и пискливых....

Шарк улыбался, погладил девочку по волосам, и сказал:

— Всё хорошо Мелли. У тебя доброе сердце, и пусть оно всегда останется таким, милая. Ты сильная, и сможешь помочь многим в этом мире. — потом Шарк потрепал Дэнни по волосам, и сказал: — А ты утри сопли, вонючка! Иначе Мелисса никогда не выйдет за тебя замуж!

— Это не смешно! — сказали дети, практически одновременно, вытирая носы и глаза.

Когда настал момент молчания, Голди сказал, что он и не рассчитывал на какие-либо награды, и даже не собирался проситься жить с ними, ведь его ждали дома. Но, не смотря на отказ Шарка, по мнению гуля, было бы неплохо дать тому хотя бы припасов в дорогу. Гарри не собирался отпускать бывшего рейдера без благодарности. Все вместе они вернулись в Форт, где Шарку и Голди набили рюкзаки провизией, боеприпасами, выдали оружие, различные редкости и ценности. Гарри сказал, что Мелисса вся его жизнь, и пообещал Шарку, что если тому будет нужна помощь, он может обратиться к ним. Так же он пообещал Голди, что в будущем они смогут установить торговые связи, и строгий мир между гулями и его людьми.

Расставание было тяжёлым. Мелисса не прекращала плакать, Дэнни так же периодически поддавался слезам. Когда Шарк и Голди уходили, дети и бывший рейдер обнялись в последний раз.

— Берегите себя! — говорили им дети, предлагали встретиться позже на нейтральной территории, и Шарк обещал, что может как-то позже.

На все вопросы, куда он теперь отправится, Шарк отвечал, что пока не знает и сам, но, скорее всего туда, где не помешают крепкие руки. Большая часть жителей Форта с удивлением на глазах провожали странных гостей, в этот странный, но счастливый день.

Уходя, Шарк долго не оборачивался, но в конце-концов не выдержал, и помахал своим бывшим подопечным рукой. В этот день жители Форта устроили праздник, но Мелли и Дэнни совсем не было радостно. Позже, когда горечь расставания прошла, мальчик удивился многим вещам в этом поселении. Судьба связала Дэнни и Мелиссу крепкими узами, и в будущем их действия и решения изменили судьбы многих других к лучшему.

Голди и Шарк отправились на юг, армейские рюкзаки, набитые добром были для них не лёгкой ношей. Гуль не спрашивал у Шарка, куда они идут, но в данный момент им было практически по пути. Первые пару часов оба молчали. Шарк был грустным, словно опустошённым, а Голди совсем не мог придумать, даже с чего начать их разговор. Отсутствие детей рядом с ними казалось обоим чем-то странным и даже неестественным. Жизнь Шарка, обретшая новый цвет и смысл, за последнее время, вдруг вновь стала пустой, лишённой цели. С момента расставания с "крысятами", её реалии, все события и последствия, весь мрак и пустота, легли на его плечи. Но он более не собирался идти на поводу у жестокой судьбы, на поводу собственных слабостей. Теперь Шарк видел их, и был готов бороться не старыми методами, но новыми. Не привносить в этот мир ещё больше боли, страдая от собственной, но быть сильным, и перебарывать мрак силой собственной воли, и положительными мыслями.

Шарк заговорил первым, во время привала. Он попросил у гуля прощения, за всё то зло, что успел причинить ему. Голди так удивился этому, растерялся, и первое время не мог ничего ответить. Потом они разговорились, словно старые знакомые, много шутили, и даже сумели найти общие темы для разговоров. Шарк оказался не меньшим любителем историй о прошлом, чем их бывшие, юные спутники. Общие темы нашлись и среди философии, психологии человеческой личности, прошлого и теперешнего мироустройства, большое внимание они уделили теме взаимоотношений между "нормалами" и гулями. Оба имели немного свою точку зрения, оба заставляли друг друга задуматься над такими вещами, о которых сами не догадывались, оба просвещали друг друга. Казалось, что теперь, после всех их рассуждений и дебатов мир должен был измениться сам по себе, гармонизироваться под новые понимания этих двух индивидов. Они общались так до самой ночи, и долго не могли уснуть, продолжая свои рассуждения, глядя на звёздную бесконечность у себя над головами.

Начало следующего дня не стало исключением, хотя споры уже не были столь активными, как в предыдущий день. Далее на юг на их пути оказалась зона смерти. Заражённая радиацией местность, подвергшаяся удару сразу нескольких ядерных бомб или ракет. В ней мало что могло уцелеть, почти всё было обращено в пепел, среди которого скапливались светящиеся зелёным лужи воды. Счётчик Шарка затрещал на расстоянии в десяток километров от края самой местности. Он проглотил две таблетки рад-х, и они решили обойти зону как можно восточнее. Голди частенько повторял с наслаждением: "Ох, каким же сладким ветерком повеяло", когда порывы приходили со стороны того места.

Незадолго до обеда, когда зона смерти осталась в десятке километров позади, им встретился покинутый лагерь военных. Спаленные наблюдательные вышки окружали его, как и осколки забора из колючей проволоки. Сгоревшие грузовики, бронемашины, несколько танков, остатки палаток и пары деревянных домов, скелеты в обрывках формы. Всё полезное, что представляло хоть какую-то ценность, из этого места давно вынесли, но Шарк предложил пройтись сквозь давным-давно покинутый лагерь, влекомый любопытством. Гуль и человек взяли в руки новые винтовки, и не спеша прохаживались мимо остатков прошлого.

— Интересно... — сказал Шарк, оглядывая всё вокруг. — Как сложилась их судьба? Они погибли во время бомбардировки, или потом? Как они боролись, и с чем им предстояло столкнуться? Как они погибали, как покидали это место, пока оно окончательно не опустело.

— Можешь поверить, что им было не сладко. — ответил гуль задумчиво. — Я первое время выживал в канализации. В нашей группе были военные, если бы не они, думаю, нам бы был конец.

Голди перевернул ногой большую железяку, на половину вросшую в землю, после чего залез под танк, потом на него.

— Зачем было всё это строить? — спросил он не то у Шарка, не то у самой судьбы. — Ведь оно даже не понадобилось. Теперь ржавеет, и будет ржаветь ещё сотни лет. Уже не будет никого из нас, даже таких уродцев, вроде меня... Иногда и сам удивляюсь, как смог выжить. Я ведь никогда не был таким крепышом как ты. Знаешь, я всегда был таким не высоким, щупленьким музыкантом. Странно это...

— Ты сильнее, чем думаешь. — сказал Шарк совсем не подбадривая гуля, но искренне выразив свою точку зрения.

Шарк осторожно расспрашивал его о прошлом, о том, как Голди выживал первое время, как боролся с трудностями изменившегося мира. Вначале два года под землёй, потом снаружи, потом с одичавшими бандами других выживших, которые за банку консервы были готовы убить десяток человек, или и самих этих людей, пустить на консервы. Голди рассказал о том, как начал изменяться, что чувствовал тогда и каково ему теперь. После всех этих рассказов, бывший рейдер по какой-то причине ощутил себя мальчишкой по сравнению с ним, и одновременно проникся к Голди новым чувством сострадания.

Когда пара спутников выходила из территории покинутого лагеря, Шарк уловил движение среди кустов травы, раздались выстрелы, пуля неизвестного нападавшего ударила прямо в нагрудную пластину его брони. Шарк упал на землю, скорчился от боли, и Голди пришлось помогать ему отползти в укрытие. Рейдер быстро пришёл в себя. Пуля была некачественной, а его броня способная выдержать и не такие. Когда внезапная боль от удара прошла, Шарк разозлился, и, крича угрозы вперемешку с проклятьями, принялся стрелять в ответ, укрываясь за выступающими вперёд катками танка.

-Давай Голди! Стреляй! Стреляй! — кричал он гулю, пока тот прижимался спиной к стальному чудовищу прошлого.

Перебарывая свой страх, гуль осторожно высунулся, сделал несколько выстрелов, спрятался вновь. Нападающие, похоже, были местными ребятами, их было не более восьми человек, но они были опасны. Их одежда состояла из сшитых между собой обрывков военной униформы, в качестве защиты служили осколки армейской брони и стальные детали, самодельные шлемы, маски, противогазы. В вооружении преобладало оружие кустарного производства медленное и ненадёжное. Было что-то армейское и в их тактике. Их пули били по танку, рикошетировали, о после нескольких минут безрезультатной перестрелки, банда двинулась в атаку, обходя незваных гостей с двух сторон.

— Обходят! Шарк, обходят! — кричал Голди, с трудом перезаряжая свою винтовку дрожащими руками.

Шарку удалось подстрелить одного из них, Голди зажав спусковой крючок, поливал очередью и молился, на время задержав атаку с другой стороны. Но ещё минута, и противники вскоре обошли бы их со стороны.

— Кидай гранаты! Гранаты кидай! — кричал Шарк гулю, вспомнив о подарке Фортеров.

Не сразу, Голди сообразил, о чём речь, сбросил свой рюкзак, и метнул три гранаты в сторону наступающих. Послышались крики среди местных бандитов, и они отступили, хотя ни одна из гранат не взорвалась. Воспользовавшись моментом их замешательства, Шарк, схватив Голди за руку, побежал прочь. Они убегали на восток, и, не смотря на тяжесть своих рюкзаков не останавливались с пол часа, пока обессиленные не упали на землю. Немного отдышавшись, Шарк сказал:

— Повезло нам, что они испугались... Не повезло, что гранаты не взорвались. Наверно, у них там, на складе уже всё гниёт. А ты метко бросал их, Голди. Видимо твои спортивные игры в детстве дали результат.

— Да... Бейсбол... Отличная была игра... — с трудом отвечал гуль, всё ещё тяжело дыша.

— Если бы рванули, наверняка кого-то бы накрыло. И как ты только успел за пару секунд кинуть все три, кольцо сорвать, прицелиться. Ты, наверно, был чемпионом в этом базаболе.

— Кольца? — спросил Голди. — Блядь, я совсем про них забыл...

Первые десять секунд они оба молчали, потом Шарк начал смеяться, и с каждой секундой всё сильнее. Засмеялся и Голди, они оба легли на землю, и смеялись до самых слёз несколько минут.

— Хотел бы я посмотреть на их ёбанные лица, — сказал Шарк сквозь смех, — когда они найдут эти сраные гранаты с кольцами!..

После, истощённые весельем, они решили перекусить, осторожно поглядывая в сторону покинутого лагеря, и продолжили двигаться на юг, весело общаясь и рассуждая на тему происшедшего. Вечером, они приблизились к небольшому комплексу из нескольких невысоких зданий. Это место было посвящено истории какого-то чудака из прошлого, о котором ничего не знал даже Голди. В честь него, тут даже стояла статуя, с отбитой рукой, и всё это место служило ориентиром для немногих путешественников западного запустелья. Голди и Шарк остановились одновременно, словно по команде, взглянули друг другу в лицо, долго молчали.

— Наверно, это бесполезно... — начал Голди, поглядывая на запад, — пытаться уговорить тебя пойти со мной. Не обещаю, что тебе всегда будет уютно, но думаю там... — и гуль указал взглядом на восток, — тебя не ждёт ничего хорошего, Шарк. А Бизару сейчас не помешает такой крепыш, вроде тебя. Пусть и не всеми любимый.

— Возможно однажды, Голди... — ответил рейдер, и грустно улыбнулся. — Не знаю, но пока что, мне кажется мой путь там. Я знаю, как на меня будут смотреть, и что будут думать. И на всё это есть причины.

— Куда отправишься? Есть какие-то планы?

— Не знаю. Пока в Соапвилль, а дальше на север, может в Дримленд.

— Соапвилль?! Ещё та помойная яма! — сказал Голди и хрипло засмеялся. — Ну, ладно тогда. — гуль протянул Шарку руку. Рукопожатие естественным порывом обернулось объятием и похлопыванием по плечу. — Береги себя, и если нужно будет где отдохнуть, заходи к нам. До встречи, Шарк.

— До встречи, Голди. Ты тоже береги себя. И поменяйте наконец-то меню, кухня у вас просто отвратительная.

Оба товарища засмеялись, Голди подтвердил, что это так, и они ушли каждый в свою сторону. Больше они никогда не встретились вновь.

Глава 2 Соапвилль блюз или Не здесь и Не так

Ферма семейства Шерманов была построена после войны, пару десятков лет назад. Здания были сколочены из досок и листового металла, но на основании прочного каркаса из деревянных балок. Стены зданий были аккуратно подогнаны друг под друга, и несколько жилых домов были даже покрашены, хотя и разноцветными полосами, от нехватки краски. Территория была ограждена забором из колючей проволоки, огород и стойла для четырёх браминов были ухоженными. На ветру скрипела ветряная мельница, несколько псов сторожило это место. Семейство насчитывало четырнадцать человек, у них было кое-какое оружие, и до недавнего времени "протекция" Башенных, которая порой была так же в тягость, как и засуха, или рад буря, или кучка мутантов, пытающаяся влезть в стойло их браминов среди ночи. Но они выживали, их семейство крепло, понемногу рос достаток, и кроме трудностей в их жизнях имели место и радости, иногда даже счастье.

Двое маленьких членов семейства, девочка и мальчик в поношенных одежонках, играли немного поодаль от своего дома. Это была игра в догонялки, и когда один из ребятишек догонял второго, после прикосновения рукой роли менялись. Был вечер, со стороны океана дул прохладный ветерок, волоча по земле несколько сухих листочков, и пару клочков бумаги. Неожиданно дети прервали игру, заметив приближающегося незнакомца. Это был бородатый старик в каких-то обносках, и он заметно прихрамывал, опираясь на посох в левой руке. Воспитанные в хорошей семье, малыши набрали в кувшин воды, и ожидали старика возле своих ворот, чтобы напоить старого путника. Детишки хихикали, споря между собой, кто же этот путник. Но вскоре смех затих, и по мере приближения незнакомца, малыши всё больше пугались. Вначале они подумали, что старик болен, но, когда тот подошёл совсем близко, стало ясно, что всё намного хуже. Тело незнакомца было изувечено, разорвано во многих местах, из других торчали железяки и трубочки, местами вместо живой плоти виднелся померкший металл. От старика очень воняло, прихрамывая, он подошёл ближе к детям, и улыбнулся.

— Добрые, невинные сердца. — проговорил старик, погладив вначале девочку, потом мальчишку по волосам изувеченной, правой рукой. Испуганные, детишки замерли, и вскоре девочка уронила кувшин из своих трясущихся рук. — Но не бойтесь. — говорил старик добродушно. — Вы исправитесь. Мир научит вас истине.

— Пожалуйста... — сквозь слёзы проговорила девочка. — Не делайте нам больно...

— Боль, лишь один из уроков этого мира. — сказал старик, и добродушно улыбнулся. — С него начинается очищение. И урок этот неизбежен.

Старик улыбаясь погладил мальчишку по щеке, и, схватив за левую руку, резко поднял в воздух, скрепя своими металлическими костями. Рука мальчика громко хрустнула, и он закричал от боли, заливаясь слезами. Девочка тут же убежала, но взрослые, и её старшие браться уже бежали на помощь, вооружённые старыми ружьями и охотничьими винтовками. Они прицелились, и отец семейства прокричал:

— Отпусти его! Отпусти, и будешь жить!

— Моё предназначение погибнуть! — пропел старик, словно священник. — И я не собирался его убивать. Он лишь должен был усвоить урок. Мы здесь, чтобы страдать! И в этом мире нет места для счастья! И только так можно очиститься!

Старик откинул мальчика в сторону, и начал приближаться к остальным. Вооружённые члены семьи открыли огонь. Пули попадали в старика, но он даже не вздрагивали, и продолжал идти. Его плоть повреждалась, но металлические части тела отражали все пули и картечь. Молодые члены семьи принялись убегать, поддавшись страху, отец семейства старался перезарядить свою винтовку, но руки предательски дрожали. Старик перекинул свой посох в правую руку, его левая рука резко вытянулась на метр, и обхватила голову мистера Шермана. Рука была почти вся металлическая, лишь местами прикрыта плотью и сухожилиями. Старик сжал руку, и голова Шермана лопнула, словно переспелый фрукт, мозг и кровь брызнули во все стороны.

— Нет! Отец! — прокричал старший сын Шермана, и выстрелил в старика из обоих стволов ружья, но всё так же без особых результатов.

— Очистись! — улыбаясь, пропел старик, приближаясь к парню, и пробил ему посохом живот. Парень закричал, потом ещё сильнее, когда старик выдернул посох обратно вместе с его кишками.

Парень дёргался в конвульсиях на земле, в это время старик гладил его голову правой рукой, и приговаривал:

— Всё хорошо. Теперь ты обрёл урок, возрадуйся же!

Дети, женщины, и старики семейства убегали в пустошь, бросив свой дом и всё имущество.

— Куда же вы, глупые! — кричал им старик. — Вы уже получили свой урок, и проповедь Жнеца окончена! — и он разочарованно покачал головой. — Неблагодарные.

Старик подошёл к телу мистера Шермана, и, оторвав механической рукой часть плоти с его груди, приложил к тому месту, где выстрелом оторвало часть его собственной.

— Неблагодарные! — разочарованно проговорил он, отрывая следующий кусок.

Следующий день, после того, как путники сожгли тело Чубы, был тяжёлым. Рейнджер ничего не говорил и омраченный, молчал. Остальные тоже редко перекидывались словами, были подавленны и грустны. Позорное изгнание из Литлсити оставило неизгладимую, болезненную рану. Казалось, что вся эта гнетущая атмосфера могла бы развалить их отряд, и приближался вопрос, что делать теперь. Ночью, во время привала у костра, всего этого давления не выдержала Люси, и, расплакавшись, сказала:

— Простите!.. Это я во всём виновата! Я не хотела! Я даже крикнуть не успела!

Её спутники какое-то время молчали, но потом ей ответила Лэсси, высказав мнение остальных:

— Эй! Даже не думай винить себя! Ты точно не в чём не виновата, поняла?!

Генрих взглядом подал знак Билли. Слёзы девушки наконец-то вывели рейнджера из ступора, и он вспомнил о том, что и другим его спутникам сейчас тяжело. Билл достал из рюкзака покрывало, укрыл им Люси, и подсев рядом осторожно обнял. Нежное объятие успокаивало девушку, и она, всё ещё всхлипывая, прижалась к его плечу.

— Это из-за меня... — продолжала тихонько причитать она. — Прости меня. Я любила Чубу.

— Перестань, глупенькая. — прошептал ей рейнджер. — Здесь нет твоей вины. Чуба был храбрым. Он бы не задумываясь пожертвовал собой, чтобы спасти нас.

Вскоре Люси успокоилась, её слёзы и прилив заботы со стороны товарищей, всё это развеяло гнетущую атмосферу.

— Мы идти на север? — спросил Гартун.

— Я полагаю, — ответил рейнджер, — что наш план не меняется. Пришлось покинуть Литлсити немного внезапно. Мы споткнулись, но не упали. И это главное.

— Главное, чтобы мы были вместе... — угрюмо проговорил Бетон, неподвижно смотря на огонь.

— С припасами у нас очень плохо. — сказал Генрих. — Есть только немного того, что мы подготовили заранее, но этого не хватит даже на неделю.

— В Дрим нам топать минимум две-три. — сказала Лэсси. — И это если нас ничто не задержит. Но только там мы сможем выручить за весь товар по максимуму, так, что хватит каждому и надолго. Если Билли будет искать свою хрень, то дальше мне с ним по пути.

Бетон и Гартун заявили, что они с рейнджером до конца. Гарти по причине "верной службы", Бетон, чем ему заняться не представлял, да и не совсем мог. Генрих так же не видел особого смысла в своей жизни, и решил, что цель собрать такую вещь как Кризалис вполне достойна, и он считает чуть ли не подвигом участие в этом. Люси сказала как Генрих, хотя правда была немного иной. Девушка боялась даже представить себе, как она возвращается домой, чтобы навсегда осесть, и только вспоминать то, что было. Теперь ей, как и Лэсси, была нужна дорога и новые события, чтобы не просто вспоминать, но чувствовать. Представить своё расставание с Билли, и то, что они больше никогда не увидятся, пугало её ещё больше.

— Ты потерять верный друх. — сказал Гартун, обращаясь к рейнджеру. — Но клянусь Бесконечным Циклом, сегодня ты навсегда обретать другой. — и, Гарти поклонился головой.

На его слова Лэсси тихонько пробормотала, что "И ума у него не больше, чем у предыдущего". Билли, казалось, не совсем был этому рад, пытался робко отговорить и Гарти и Генриха, и особенно Люси, но сплочённые духом единства, его друзья были непреклонны.

— Охота и собирательство нас не прокормят, как следует. — сказал Билли, окончательно сдавшись со своими попытками. Ты что-то говорила о других поселениях? — спросил он у блондинки.

— Да. И не одно. Несколько из них практически по пути. Хотя, это конечно смотря какой дорогой мы пойдём... В общем, это сложно. А теперь ещё сложнее.

— Мы справимся. — уверенно сказал Генрих. — Мы должны.

— Рейнджер Билл знает, как нужно. — отчеканил Бетон.

— Надеюсь Конти. — сказала блондинка, сократив прозвище здоровяка. — Ближайшее к нам — Соапвилль. Небольшое, не самое приятное, но там можно будет выторговать пищу. Обычно. И если после разрушения Башни, никакие психи не уничтожили его. А дальше посмотрим.

Утром, их настроение улучшилось. Путники вспоминали деньки, проведённые в Литлсити, разные события, вкусную пищу, отличное пиво. Продвигались не спешно, периодически они отделялись парами, для поиска чего-то съедобного вокруг. Когда желание изъявили Генрих и Люси, не обошлось без опасности. Им встретилось промышленное здание, рядом с которым гнили под дождём и солнцем множественные грузовые автомобили. Крыша здания провалилась внутрь, и путники не рискнули осматривать его. С западной стороны из-под земли торчала разорванная, толстая труба. Похоже, из неё долгое время большим потоком вырывалась вода, размыв, таким образом, глубокое и широкое ущелье. В ложбине всё ещё стояла вода, гнили деревья, металлолом, части мебели и различное оборудование. Во время жаркого палящего солнца, в этом месте очень воняло гнилью и болотом.

Поначалу, они не хотели задерживаться здесь, но Люси заметила большие грибные полянки на склонах этого ущелья. Это были съедобные грибы, и Генрих с девушкой, обрадованные столь ценной находкой, принялись собирать их.

— Обожаю грибную подливу, с острыми специями! — радостно рассказывала Люси, жадно собирала добычу, рассказывая Генриху о том, как давно она не ела грибов, которые очень любила.

Бывший житель убежища делился с девушкой тайнами гидропоники, хотя Люси никак не могла поверить, что растения можно выращивать не в земле, а в пластиковых коробочках, в которых подают воду и питательные вещества! Люси утверждала, что такая пища должна быть совершенно безвкусной, пусть даже урожаи были и впечатляющими, и наверняка превращала человека в дикого гуля. Генрих посмеивался над её теориями, но девушка закрепляла их историей про убежище, где-то далеко на северо-востоке. Когда мародёры отыскали его, то думали, что нарыли золотую жилу. Но когда вскрыли, оно оказалось набито дикими гулями так сильно, что существа смели и мародёров, и вооружённых людей, которые были с ними. Замечания Генриха о том, что возможно попросту произошла утечка в реакторе, Люси предпочла "не заметить".

Но спорить долго не пришлось, так как девушка заметила нечто иное. Что-то двигалось, под ветками и сухими листьями, у самой болотистой воды. Поначалу, Люси подумала, что это большая змея, но реальность оказалась ещё более страшной, и омерзительной для неё. Существо было около двух метров в длину, худое тельце бежевого цвета, со множеством маленьких лапок по краям. У насекомого было много глаз, а пасть была подобна шипастой пропасти, с четырьмя закрученными клыками. Насекомое быстро приблизилось, подняло на метр переднюю часть туловища, и запищало на Люси своей ядовитой пастью. Было в его движениях что-то тошнотворное и омерзительное, от чего девушка первое время словно застыла, а потом, как маленькая девчонка, испуганно запищала. Генрих схватился за свою винтовку, уронил в грязь, прибежал к Люси, и несколько мгновений и сам не мог понять, что видит.

Насекомое приблизилось ещё, и оцепеняющее омерзение Люси, было переборото страхом за собственную жизнь. Она выхватила свой револьвер, принялась стрелять, выпустив последнюю пулю прямо в шипастую пасть. Панцирь насекомого обладал неплохой крепостью, но, войдя сквозь челюсти, пуля мгновенно его умертвила.

— Сзади! — Крикнула Люси, вставая с сырой земли, и заряжая пистолет.

Удивлённый Генрих быстро осмотрелся, трое существ уже окружали его. Одно насекомое приблизилось так близко, что успело наброситься на ногу жителя убежища. Генрих отскочил назад, зажав курок, и его винтовка застрочила в автоматическом режиме. Пули ударялись во влажную землю, попадали в насекомое, но попасть, или убить его было не просто. Генрих выстрелял всю обойму, но мерзкое создание вновь рывком попыталось укусить его за ногу. Генрих не успел отпрыгнуть, металлические пластины его бронированного сапога сдержали удар, хотя и осталась вмятина.

Насекомые были быстры, но сбежать от них было возможно. Проблема была в том, что вскоре оба путника обнаружили, что они были окружены этими существами. Люси с Генрихом отстреливались, перезаряжались, и вновь отстреливались, но мерзкие насекомые сжимали кольцо вокруг них. Они прижались спинами друг к другу. "Генрих! Они везде!" — испуганно проговорила Люси, перезаряжая винтовку, и представляя, как же омерзительна будет эта смерть, и вероятнее всего не быстра.

Но послышалась тяжёлая поступь, и сверху показался Бетон. Его громкий, боевой крик, привлёк к нему внимание большей части жуков. Орудуя огромной веткой, вместо дубины, Конти принялся раскидывать многоножек, оглушенных, топтать ногами. Через мгновение за ним показались Гартун и рейнджер. Дикарь принялся разить существ холодным оружием, в то время как Билл обстреливал их короткими очередями. Через несколько минут всё закончилось. Некоторые из раненных многоножек успели скрыться в кучах мусора и под водой, но несколько десятков тушек скрюченные и искалеченные, валялись вокруг.

Билли обнял Люси, девушка дрожала, и с омерзением поглядывала на тела насекомых.

— Прости... — тихонько и виновато оправдывалась она. — Ничего не могу с собой поделать. Просто, они такие мерзкие.

— Что это вообще за дрянь? — кривя лицом спросил Генрих, подняв стволом винтовки одно из мёртвых насекомых, и с омерзением осматривал.

— Шурукта. — сказал Гартун. — Дьявольские черви. Нам везти. Их укус страшен, ядовит, и плохо поддаваться лечению, даже для волшебных лекарств. Кто-то умирать от боль такого укуса, иногда от потеря крови, из-за сильных рваных ран. Ещё и мясо ядовито, так что польза для Великого Колеса с них никакое.

— Что за чудный мир... — пропел Генрих, словами из одной старой песни темнокожего певца.

Всё это время, Лэсси, оставшаяся сторожить брамина и повозку, опиралась спиной об неё, и нервно постукивала пальцем по пистолет-пулемёту. Она с облегчением выдохнула, увидев возвращающихся товарищей, обрадовалась, но, когда те подошли, нервно накинулась на них.

— Все целы? — переспросила она, после чего начала: — Что там опять такое?! Куда вы опять влезли?! Генрих, это ты опять что-то там натворил?! Нужно головой думать, куда вы лезете! Смотреть в два глаза, а не думать чёрт знает чем! — упрекнула она Генриха, словно пыталась на что-то намекнуть.

Генрих пытался оправдаться, но блондинка не давала ему сказать слова. Но, понемногу Лэсси успокаивалась, особенно когда ей показали две сумки, набитые грибами. "Тут Конти на два зуба, да и только!" — проворчала она, но у самой потекли слюнки от мысли о жарящихся в пиве грибочках. Отдохнув с пол часа, выпив по несколько глотков виски, из своего "драгоценного" запаса, успокоившись, они продолжили идти на северо-восток, подгоняя недовольного брамина.

К закату они наткнулись на лагерь старателей из Литлсити. Вокруг небольшого, одноэтажного здания, люди построили забор, и несколько пристроек из дерева и листов металла, с небольшой обзорной башенкой. Старатели трудились на севере от Литлсити, в Западном Запустелье. По крайней мере, в тех его местах, что были относительно безопасны. А в этом месте они складировали весь хлам, а потом браминами переправляли домой. Старатели встретили путников настороженно, с оружием в руках. Но после короткого знакомства, и объяснения своих целей, недоверие уменьшилось, и работники даже согласились на бартер. Взамен двух пистолетов и винтовки, старатели отдали путникам столь необходимые припасы, приемлемую воду, и засоленное мясо нетопырей, парочку из которых им удалось недавно подстрелить. Путники, конечно же скрыли причины своего поспешного ухода, а старатели ещё не слышали о случившемся. По тихому замечанию Лэсси, работягам повезло, что они порядочные люди. Другие, кого могли бы изгнать из города, в отместку могли бы перебить здесь всех до единого.

Путники по понятным причинам, не просили ночлега в лагере старателей, но прежде чем сделать привал на ночь, решили отойди как можно дальше от этого места. Но солнце зашло, и темнота быстро накрывала мир своим мраком. Холодало, они выбрали место, окружённое кустарником, собрали древесины, развели костёр. День был утомительным, и почти все члены отряда расселись вокруг огня на своих матрасах. Генрих потянулся за бутылкой, Лэсси ворчала, но даже Билл поддержал его, и вскоре виски пошло по кругу. Пока остальные ленились и согревались, Лэсси подготавливала грибы, и через час, они уже тушились в браминьем жиру, испуская аппетитный аромат. После сытного ужина и хорошей выпивки, они мирно общались о жизни и прошлом.

Люси сидела у костра, укутанная покрывалом, уставшая, и насытившаяся. Но, после нескольких часов отдыха, внутри неё начало расти тепло иного рода. Тепло, сопровождающееся тягучим чувством где-то в животе, ей хотелось быть нежно обласканной, согретой чиим-то теплом, и крепкими руками. Девушка желала, чтобы именно сейчас Билли подсел к ней, обнял, не отпуская до самого утра. Но, рейнджер чистил оружие, и казалось, его подобные мысли даже не посещают. Попросить о подобном, ей бы не хватило ни смелости, ни опыта, придумать предлог для чего-то подобного, она никак не могла. Чтобы отвлечься от мыслей, созданных болезненным одиночеством, девушка прекратила украдкой поглядывать на Билли, и попыталась вникнуть в разговоры своих товарищей.

Они вновь говорили о своём прошлом, что-то обсуждали, Лэсси часто критиковала мнения и поступки других. Чаще всего рассказывал Билл. Он не всегда умел рассказать красиво или красочно, порой, эти истории приходилось из него "вытягивать". Но после всех путешествий, что он испытал, Билл стал практически неисчерпаемым источником историй разного рода. Но сегодня рейнджер был молчалив, "болтуны" Генрих и Лэсси, похоже, устали друг от друга, Бетон не всегда отвечал даже на обычные вопросы, поэтому, жертвой обсуждений стал Гартун, и жизненный уклад его народа.

— Я как-то шла с отрядом опытных наёмников, — рассказывала Лэсси, — ребята ничерта не боялись. Но стоило нам подойти ближе к землям дикарей, заметно занервничали. Говорят, они едят живьём других людей. Я как попала в плен, сразу начала жалеть, что меня не убили в перестрелке. Дикари не пользуются оружием, в основном. Но знаете, когда их много, и разъяренной толпой нападают со всех сторон, жуть! Ты и перезарядить не успеваешь, как вжик — и кишки наружу! И дикари собирают кровь из твоего разорванного живота! Они как грязные животные! Ужас!

— Ты это сама всё видела? — с подозрением спросил Генрих.

— Нет. Ну, в смысле, меня быстро вырубили дубинкой. Но это все знают. Историй про дикарей не меряно! И вообще. Как можно было то одичать так быстро, за долбанную сотню лет? Ну ладно, стать как рейдеры, но не настолько же!

— Это не было моё племя... — обижено проговорил Гартун. — Мы не есть человеческая плоть. Мы не использовать оружие бледных сердец, потому что оно нечисто. Оно уничтожить "Мир Цветов", и губить людей окончательно. Мы использовать только благородное оружие. И пока в большинстве "цивилизованных" людей, я видеть только грязь, в то время как большинство "дикарей", преобладать благородство и честь. И мы не одичать. Мы отречься от "грязного порядка", в угоду жизни с гармонией в мире.

— Ну и что, что другое племя, все дикари одинаковые... — с видом знатока, проговорила Лэсси, на что Гартун только устало помотал головой.

Генрих, слушая их спор, улыбался. Стараясь как-то подбодрить парня, он сказал:

— Не обращай на неё внимания, Гарти. Люди всегда были такими. Даже цивилизованные. Им нужно кого-то ненавидеть. Нужно что бы кто-то был хуже них.

— Тоже мне, мистер "особенный". — проворчала Лэсси. — То, что ты из убежища, не значит, что ты можешь себя превозносить, мол, ты не такой! — ей в ответ Генрих рассмеялся.

— Лэсси, милая. Ты хоть слышишь себя? — спросил он.

— А чё? Чё мне слышать то?

— Однажды ди... какие-то парни из племени, убили двух наших. — сказала Люси.

— Мы не нападать первыми. — сказал Гартун. — Возможно, как-то так случаться. Возможно, твои соплеменники встретить Плотоедов, они стать злое племя. Они быть наши братья, но стать врагами и нам.

— Их путь чище. — сказал Билл, закончив с оружием. — Хотя ситуация с твоими соплеменниками и вправду странная, Гарти.

— Наверняка есть причина. — сказал Генрих, изображая на лице максимум взаимопонимания, и жестикулируя. — Посмотрите. Ведь Гарти и внешне отличается. Расскажи нам. Расскажи историю своего народа.

Гартун поначалу отнекивался, уязвлённый колкими комментариями Лэсси. Но понемногу, Билл и Генрих разговорили его, и убедили, что им искренне интересно, и для них это честь.

— У нас сохраниться не вся история. Но старые знания говорить, что мы потомки гордого и древнего племени. Мы жить эти земли задолго до того, как пришли люди со светлой кожей. Потом, мы жить как три племени, в земле нашего дома, которая называться Ворм Спринг Резервейшн. Когда случиться "Большая Беда", погибли почти все мужчины, уцелеть в основном женщины и много дети. И мы бы все погибнуть, но, когда весь мир плевать на нас, о нас вспомнить трое воинов, солдат. И хотя они не быть нашей крови, они самозабвенно помогать выжить выжившим нашего народа. Наш дом стать очень опасным и духи смерти приходить с ветром с запада. И воины сплотить остатки наших трёх племён, и увели на восток, где сохранилась "зелёная земля". Потом вновь случится беда, стычка с уже тогда появившимися бледными сердцами. И в этой стычка погибнуть многие, погибли и трое героев, но спасти наши предки, хотя взрослых почти не оставались. Но "Великое Колесо" было с нашими предками, и их вновь спасти. Они встретили могучего шамана, что странствовал с тремя сыновьями. Он был очень мудр, и его называли Знающий. Он говорить, что его вера и наша подобны. Он привёл наших предков далеко на восток от старого дома, в "зелёную землю" Очоко, и другие, что восточнее, и помог им выжить. Он учил их духу природы, выживать в гармонии с нею, помог узнать тайны изменившейся мир. А когда проходить годы, и наш народ окреп, мы вновь делиться на три племени, и каждому служил один из сыновей Знающего. Когда он уходить в мир духов, мы жить как три племени, и у каждого был свой мудрый шаман. Мы поддерживать друг друга в борьбе с бледными сердцами и трудности мира. Но проходить ещё много-много лун, и одно из племён пасть. Они убить своего шаман, и пасть, вкусив человеческой плоти. Духи зла поглотить их, и они стать нам врагами.

— Он индеец. — радостно улыбаясь, сказал Генрих, на что Билл утвердительно кивнул. — Раньше так называли твой народ Гарти, индейцами. Они всегда были немного... отдалены от цивилизации.

— Тебе есть чем гордиться. — сказал Билл. — Ты потомок древнего народа. Будет хорошо, если вам удастся сохранить свой род, Гарти. Вы не хуже других людей, и считались полноценными гражданами бывшего мира. — на его слова блондинка фыркнула.

— Я молиться за своих соплеменники каждый день. — с гордостью сказал Гартун. — Надеюсь, они уцелеть. Индейцы...

Далее, Генрих и Билл принялись по очереди рассказывать то, что они знали из истории индейцев, но большая часть рассказанного скорее огорчала Гартуна. Были моменты чести, и гордости, истории о том, как индейцы жили до белого человека. Но всё приходило к целенаправленному истреблению его народа, притеснению, предвзятому отношению. Как никогда сильно до этого, Гартун затосковал о своих соплеменниках, желал рассказать им всё то, что он узнал об их предках. Гарти боялся, что теперь с его смертью, эти знанию могут никогда не прийти к его народу, и не понимал, почему Знающий скрыл их от своих учеников. Возможно, он считал, что всё прошлое должно уйти вместе с прошлым миром? Но рейнджер успокоил парня, пообещав записать их и в свою книгу, и в свой Пип-Бой. И что так или иначе, знания попадут к его соплеменникам. После смерти Блэкстоуна, Билли носил его Пип-Бой, настроенный на частоту излучений осколков Кризалиса. Что бы сделать несколько заметок, он вытянул из рюкзака свой собственный, удивившись, он подал знак остальным, и те затихли. Билл нажал несколько кнопок, и послышался голос.

— ...ведь никогда не знаешь, какой приятель сейчас стоит перед тобой. — голос незнакомца был отточен, немного хрипловат, и судя по всему принадлежал пожилому человеку. — И что он сделает, предложит обмен, или выстрелит быстрее тебя. И мы стреляем, прежде чем говорим слово. Хотя именно слово делает нас людьми. Говорю ли я, что вы не должны стрелять? Возможно. Но смотрите сами. Не нужно спешить терять свою человечность. Храните её, даже если порой она требует каких-то жертв или трудностей...

— Что это? — спрашивали на перебой Генрих, Гартун и Люси.

— Не знаю. — удивлённо сказал Билли. — Какая-то радиотрансляция!

— Это Грустный Чак. — хихикнув, сказала Лэсси. — Крутит разную грустную музыку, мелит чушь. Иногда к нему как бы "приходят" гости, у которых он берёт интервью. Но я догадываюсь, что никаких гостей на самом деле нет.

— Я что-то слышала о нём. — сказала Люси. — У него что, своя радиостанция?!

— Точно никто не знает. Из того, что я слышала, он появился лет семь назад. Сигнал его радиостанции порой можно поймать даже очень далеко. Просто какой-то безумец, разговаривает сам с собой, и транслирует в развлекательных целях по Пустоши, даже если никто и не слушает. Хотя, иногда, послушать музыку в пути, конечно приятно. Говорят, где-то далеко на востоке есть огромные антенны. Возможно, там он и обитает, но неясно как он туда попал. Там была военная база, или что-то такое, и вокруг пулемёты, которые сами стреляют, и куча другой смертоносной штуки.

— Это так необычно. — улыбаясь, сказал Билли.

— Было бы круто найти его, и познакомиться! — весело сказала Люси.

— ...ибо нет никакого смысла в пустом выживании. Зачем нам выживать, если мы превратимся в зверей? Смысл есть тогда, когда мы сохраняем то светлое человеческое, чем нам можно гордиться... Но достаточно философии, всадники. Сегодня в гостях у Грустного Чака знаменитость, человек с блюзовой душой, Дон Ли Кукер. Я вас приветствую, сер.

И через несколько мгновений, ему ответил другой голос, отдалённо напоминающий голос чернокожего, взрослого мужчины.

— Доброй ночи Чак. Надеюсь приятели, у вас всё хорошо.

— Что ты сегодня исполнишь для нас, Дон? — вновь послышался голос Чака.

— Ну, этой ночью мы послушаем песню о таком явлении как наводнение. Многие ребята в это время даже не знают такого слова. Закройте свои глаза, и слушайте внимательно. Попытайтесь представить бурные воды, огромным потоком сметающие всё на своём пути, затапливающие огромные пространства.

— Одна из моих любим, Дон. — сказал Чак. — Грустная, и дотрагивается до самой души. Так что всадники, оставайтесь на волне Полуночной Пустоши, и пусть вас коснётся только грусть этого отличного блюза.

И через мгновение послышались гитарная мелодия, и блюзовые мотивы песни. Путники молча слушали, наслаждаясь грустной, но сладкой мелодией. Люси прижалась к Биллу, чтобы лучше слышать музыку, но кроме мелодии наслаждалась и их близостью. Молча, они прослушали всю песню, и до глубокой ночи сидели у тлеющего костра, слушая музыку и безумные речи Чака. Продолжали слушать уже лёжа на матрасах, и засыпали под грустные мелодии жизни. Утром, из Пип-Боя раздавалось только шипение белого шума.

Брамина, впряжённого в повозку, и Бетона, оставили внизу, а все остальные поднялись на холм. Он был не высоким, но даже с его вершины просматривалась большая часть равнинной местности, не прикрытой другими холмами. Под ногами трещали обломанные ветки, всюду встречались мертвые стволы деревьев, как упавшие, так ещё и торчащие в земле. На вершине находилась ретрансляционная вышка со множеством антенн. Рядом с ней небольшое, сероё здание, на окружавшем её заборе были видны предупреждающие знаки. Вышка, антенны, и всё электронное оборудование в здании, были разбиты, в большинстве ударной волной, докатившейся с востока. Всё что уцелело, и можно было открутить, было снято мародёрами. На здании, механизмах вышки, и заборе, обитала целая стая воронов. Испуганные приближающимися путниками, они дружно взлетели в небо, подняв шум своим громким карканьем, и отлетели в сторону.

Несколько минут путники молчали, осматривая местность. Далеко на востоке виднелись холмы и горы, далеко на западе была заметна голубая полоса океана. Шоссе пролегало немного восточнее от холма, с юга, и далеко на север, докуда хватало силы взгляда. Две широкие полосы асфальта, в восемь линий движения каждая, окружённые высокими бетонными заборами и накатами. Вдоль шоссе возвышались бесчисленные, высокие, осветительные фонари, часть которых обломавшись упала прямо вниз, на замершие автомобили. Иногда шоссе пересекали впечатляющие мосты, иногда оно туннелями пробивалось сквозь подножия холмов. Вдоль него встречались здания, полицейские базы, и больничные пункты, огромные рекламные щиты, некоторые, поломавшись, заваливали под собой десятки метров асфальта и автотранспорта. Движение на шоссе навсегда остановилось, и теперь эта величественная дорога пестрела разными цветами замерших на ней сотен автомобилей.

Рейнджер начал осматривать местность в бинокль. Уходя на север, великое шоссе проходило сквозь руины большого города, не лишённого высоких небоскрёбов. На пол пути к городу, на шоссе были видны три танка, пытавшиеся его пересечь в поперёк, но по какой-то причине не сумевшие. Далеко на востоке на солнце отблескивали большие осколки металла, в которых Билли узнал остатки рухнувшего авиалайнера. Было видно и множество других интересных объектов, небольших городов, и что-то похожее на военную базу.

— Нихрена себе... — восторженно проговорила Люси. — Отец рассказывал мне об этой штуке, но такое сложно представить!

— Ага. — приложив ладонь ко лбу, говорила Лэсси. — Добро пожаловать на Великий Северный Путь. Впечатляет, правда?

— Это прекрасно... — трепещущее мямлил Гартун.

— Хотел бы я взглянуть на это всё, когда оно было живым. — сказал Генрих, присев на землю, с грустью осматривая Северное Шоссе и местность вокруг.

— Какими великими нужно быть, — сказал Гартун, — чтобы строить такое так. А там! Смотрите! Я никогда не видеть таких больших городов! — восторженно говорил он, указывая на руины севернее.

— Это? — презрительно проговорила Лэсси. — Это ещё что. Вот увидишь Дримленд, он в двое, а то и трое больше! Я уже молчу про северную жемчужину. Настоящий метрополис. В его руинах основали Феникс.

— Это должно быть Юджин? — спросил Билли, на что блондинка ответила:

— Он самый.

— Да тут... Тут всю жизнь можно мародёрствовать! — сказала Люси, с жадностью поглядывая на казалось неисчислимые автомобили, замершие на дороге. — Давайте скорее спускаться! Уверена, мы сможем найти что-то ценное!

— У нас не так много припасов, а соответственно и времени. — сказал Билли. — Мы не можем задерживаться.

— Ну же! Хотя бы немножко! — взмолилась Люси. — Мы бы могли пойти по дороге, и пока бы вы не спеша шли с повозкой, я бы успевала выборочно осматривать машины!

— И совершили бы типичную ошибку! — сказала Лэсси. — Удобная была бы штука для караванов, такая вот трасса. Но постоянно нужно обходить автомобили, завалы, всякое дерьмо. В нескольких местах её накрыли зоны смерти. Я уже молчу о мутантах, и сволочах разных. Обычно караваны и путники стараются от неё подальше держаться.

— Не беспокойся. — примирительно сказал Билли, утешая Люси. — Уверен, у нас ещё будет возможность. Особенно если учесть, что она тянется до самого Сиэтла. — в ответ девушка обижено пробубнила что-то.

— Маленькая возможность всё же будет. — сказала Лэсси. — Нам нужно пересечь трассу, и обойти Юджин справа. Слева от него Западное Запустелье, место кишит мутантами и славится другими опасностями. Справа земли более цивилизованные.

— А разве это не значит, что и более опасные? — подьязвил Генрих.

— Не каркай! — прикрикнула на него блондинка. — Если полезного сказать нечего, так лучше молчи совсем! От него до Соапвилля миль семьдесят, может меньше, он прямо на шоссе построен, в равнине. Так что, нужно отойти от шоссе на восток, пройти вдоль него, а потом вернуться обратно.

— Главное не промахнуться. — сказал рейнджер, но блондинка заверяла, что узнает местность, и выведет их обратно как раз к поселению. Генрих хотел пошутить на тему её картографических знаний, которые уже не раз усложнили им жизнь, но не успел, так как Лэсси не дожидаясь остальных, принялась спускаться вниз.

Пока остальные подымались на холм, и спускались с него, Бетон одиноко скучал, и подкармливал молчаливого брамина, вырывая для него целые кусты травы с корнями. Монотонное жевание челюстей их верного животного пробудило аппетит, и путники решили немного отдохнуть и пообедать, вопреки мнению Лэсси, которой не нравилось делать привал так близко к Великой Северной Дороге. Засоленные кусочки мяса потушили в котелке вместе с найденными грибами и съедобной растительностью, под конец добавив в варево кукурузной муки, купленной ещё в Литлсити. Получилось весьма сносное блюдо, густое, даже аппетитное на вид и запах. Путники с жадностью наедались, понимая, что их припасов остаётся на пару таких обедов, и чем дольше они будут идти в ближайшее поселение, тем больше будут голодать.

Переборов послеобеденную лень, отряд продолжил движение. Шли на север по левому накату от шоссе, и искали то, что когда-то было выездом с дороги, чтобы спуститься вниз на саму трассу. Генрих рассказывал истории о мафии, что существовала до войны, о знаменитых мафиози и их борьбе с властями. Люси и блондинка никак не могли понять, почему полиция и другие правоохранительные службы просто не пристрелили всех преступников, а бесконечно боролись с ними, зная их всех в лицо, и зная о всех их делишках. Вскоре спуск был найден, но часть выезда с шоссе была завалена осколком рекламного щита. Путникам пришлось помогать своему брамину, залезть наверх щита, всем дружно приподымать повозку, а потом подталкивать пугливое животное ступнуть вниз с полуметровой высоты. Более спокойно им удалось спуститься на шоссе, но продвигаться по нему было и вправду очень непросто. Приходилось постоянно доворачивать повозку вручную, огибая неподвижные легковые и грузовые автомобили.

Но мучения остальных были на руку Люси. Пока её спутники возились с повозкой, девушка осматривала внутренности машин в поисках ценностей. Для тщательного поиска времени не было, да и реальность оказалась значительно хуже ожиданий Люси. В подавляющем большинстве авто ничего не сохранилось, и ей удавалось находить только разные мелочи, вроде брелков к ключам зажигания, расчёски, листов пожелтевшей бумаги, или кусочков ткани. Одно авто привлекло внимание девушки ещё издалека. Оно было красным, дорогим, в своё время, и хорошо сохранилось, поэтому Люси казалось, что внутри наверняка что-то есть. На водительском кресле неподвижно замер скелет женщины, в остатках красного платья, а рядом маленький скелетик, в остатках голубого. Пребывая в эйфории, знакомой всякому старателю, Люси даже не задумывалась, какого размера катастрофа произошла на этой длинной трассе, и сколько всякого плохого на ней случилось. Рядом со скелетом девочки лежала красивая, цветная кукла, хорошо сохранившаяся. Поначалу девушка хотела забрать её себе, но, проникнувшись судьбой несчастной пары, положила куклу рядом со скелетом девочки.

Путников одолевало странное, неприятное чувство во время движения по шоссе. Гартун утверждал, что "дух земли" протекает в этом месте не так, как по земле или даже по холмам, но "как-то неправильно". По его мнению, это и действовало угнетающе на дух человека. Они долго не могли найти съезд справа от шоссе, чтобы подняться наверх, постоянные манёвры с повозкой начинали раздражать. Они прошли под возвышающимся над шоссе мостом, и долгожданный съезд с дороги показался впереди. Отвлечённые долгожданным съездом и усталостью, путники совсем не заметили приближающейся угрозы. Послышались выстрелы, и пули забили рядом с ними, врезались в их повозку, в автомобили рядом, одна почти сразу попала в Генриха, но металлическая броня сдержала удар. Путники прижались к асфальту, укрылись за заброшенными автомобилями. Это была банда рейдеров, затаившаяся на вершине холма слева от шоссе. Их было шестнадцать, защищённые бронёй из металлолома, и вооружённые самодельным оружием. В основном преобладали короткоствольные винтовки, стреляющие хотя и автоматически, но с перерывом в секунду.

Ошеломлённый внезапным нападением, первое время отряд рейнджера даже не отвечал. Рейдеры весело улюлюкали, кричали угрозы, их лидер обещал лично отыметь задницу каждого из путников. Испуганный брамин попытался скрыться, рассыпав вокруг чуть ли не половину груза. Рейдеры продолжали стрелять, подавленные их огнём путники лишь иногда отвечали, и тут же скрывались вновь за своё укрытие. Более открыто могли отстреливаться Люси и Билл, так как находились изначально в конце и начале своего отряда, и теперь занимали фланги их обороны. После одного из выстрелов, девушка укрылась за авто, и, прижавшись как можно ниже к асфальту, скрываясь, перебежала за тремя автомобилями к четвёртому. Вынырнув в неожиданном месте, Люси, быстро прицелившись, выстрелила, и пуля прошила грудь рейдера у основания шеи. Но, отдалившись от своего отряда, девушка подставила себя.

Рейдеры попытались обойти путников с флангов, по трое бойцов с каждой стороны. Люси была прижата огнём, трое рейдеров неотвратимо приближались. Девушка открыла огонь из револьвера, но вражеская пуля попала ей в грудь. Люси упала на асфальт. Металлический панцирь выдержал удар, жгучей боли не было, но первое время она не могла вздохнуть. Заревев, словно зверь, ей на помощь помчался Бетон. Увидев его приближение, рейдеры на мгновение замерли от удивления и испуга. Они успели несколько раз выстрелить, две пули попали в Бетона, но лишь одна пробила броне лист на его могучей руке. Здоровяк приблизился к ближайшему рейдеру, и воткнул ствол его же винтовки в глаз несчастного, после чего выбил челюсть мощным хуком справа. Второй рейдер попытался атаковать самодельным мечём, но Бетон сделал шаг назад, и размашистый удар пролетел прямо перед ним. Бетон мгновенно ответил коротким ударом слева, подтянул рейдера к себе, ударил головой в лицо, и откинул в сторону, ударив о ближайшее авто, после чего окровавленный рейдер больше не поднялся. Третий уже готовился выпустить в "чудовище" всю обойму, но Бетона защитил Генрих. С криком: "Бен! Прикрой меня!", бывший адвокат привстал, и несколькими выстрелами подстрелил открывшегося рейдера, но и сам открылся для стреляющих с холма. Несколько пуль ударили рядом с ним, и одна угодила в наплечник брони. Генрих упал на асфальт, выронив оружие, и Лэсси пришлось оттягивать его в более безопасное укрытие, приговаривая, "Какой же ты кретин!".

С другой стороны отстреливался Билли. Одиночными, он выстрелял целую обойму из своего пятимиллиметрового карабина, но ему не удалось задеть никого на холме, или из тех троих, кто приближались с его фланга. Рейдеры прижали его огнём, и рейнджер замер, переключив винтовку на автоматический огонь, и выжидал, что бы трое подобрались поближе. В момент перезарядки одного из рейдеров, Билли внезапно встал, и начал быстро приближаться, резко маневрируя между автомобилями. Одного за другим, короткими, но быстрыми очередями, рейнджер подстрелил всех троих рейдеров, пока они реагировали, или пытались попасть в него с задержкой между выстрелами. Остатки обоймы рейнджер выстрелил в остальных на холме, после чего вновь укрылся за одним из автомобилей. Открытый выстрел удалось сделать и Лэсси. Пуля из её винтовки попала спускающемуся рейдеру в тазовую область, и тот, упав на землю, скатился вниз по склону холма, после чего ещё продолжал кричать, лёжа на земле.

Послышался испуганный голос лидера рейдеров, и, дрогнув, они скрылись практически так же быстро и внезапно, как и появились. Путники какое-то время продолжали укрываться, осторожно выглядывая из-за своих укрытий. Рейнджер расспрашивал остальных, все ли в порядке, особенно он беспокоился о Люси. Девушке всё ещё было тяжело дышать, у Генриха онемела правая рука, а у Бетона кровоточила, и нужно было извлекать пулю. Но в целом, они легко отделались, и только Гартун жалел, что не успел "достойно сразиться" как Бетон.

Лэсси, укрываясь за авто, сняла свой шлем, и принялась поправлять промокшие волосы.

— Вот об этом я и говорила... — сказала она устало, словно самой себе.

Но ворчала не долго, и принялась оказывать помощь пострадавшим. Рейнджер решил проследить за отступающими, что бы они вдруг не придумали ещё чего-то, или не подозвали подкрепление. Путники решили убираться с дороги как можно быстрее, и, собрав свой разбросанный товар, быстро осмотрев убитых рейдеров, отправились далее. Поднявшись по съезду с шоссе, направились на северо-восток, подальше от этого опасного места. Утомлённые этим днём, путники решили остановиться на ночь, задолго до захода солнца. Они обнаружили комплекс из нескольких зданий, раньше принадлежавший какой-то торговой организации. В четырёхэтажном здании было много кабинетов, немало уцелевших диванов, на которых можно было удобно провести ночь.

Пока остальные стягивали диваны в одну комнату отдыха, разжигали костёр, прямо посреди неё, Люси и Гартун обследовали здание, в поисках каких-нибудь ценностей. Но здесь мало что сохранилось, и уже не раз пересматривалось другими. Девушка наткнулась на худощавого, дикого гуля. Существо и Люси не сразу заметили друг друга. Девушка замерла, гуль захрипел, поднялся с пола, и помчался на неё, спотыкаясь об офисную утварь, и раскидывая её во все стороны. Люси с криками: "Гуль! Гуль!" вместо того, чтобы стрелять, растеряно убегала, и закрылась в одном из кабинетов. Бешенное существо скреблось, и ломалось в дверь, пока не послышались удары, а потом всё затихло.

— Я его убивать. — сказал Гартун, Люси вышла, с опаской поглядывая на изувеченное тело гуля. Случившееся показалось им смешным, и парень с девушкой оба засмеялись.

На следующий день они проходили мимо руин Юджина, обходя их далеко с восточной стороны. Вид разрушенного города пугал и одновременно привлекал. Лэсси рассказывала разные истории об этом опасном месте, услышанные ею во время вождения караванов, большая часть из которых могла показаться выдумкой. От Юджина до Соапвилля нужно было идти меньше ста километров. Но необходимости делать небольшой крюк, искать приемлемую воду, охотится, осмотр нескольких руин, всё это отнимало время, и только на третий день путники вышли приблизительно на линию восточнее от поселения. Охота не была успешной, несколько убитых ими крыс не могли хорошо накормить их отряд, да и крысятина не была достаточно питательной, а в особенности приятной на вкус. Путники свернули строго на запад. Уставшие, измученные очередным долгим путешествием, мучимые недостатком пищи и воды, они мечтали о хорошем отдыхе и сытном обеде. Но мало кто сохранял светлую надежду, ведь они не верили, что Лэсси могла с первого раза выбрать правильную дорогу. Но они ошибались, по крайней мере, в этот раз. Через несколько часов после обеденного времени, их отряд вновь вышел на Северную Дорогу. Этот её участок хотя и был столь же широк, но выглядел заметно скромнее. Местность менялась, отсутствовали какие-либо накаты по краям трассы, и издалека она была похожа на обычную.

— Видите. — радостно сказала Лэсси. — Я совсем не ошиблась. Мы пришли.

Трасса продолжала тянуться далее на север. Местность немного опускалась, формируя просторную долину. Даже мёртвых деревьев здесь было немного, в основном только травяные кочки, и словно островки в море, маленькие кустики. Солнце уже начало свой путь вниз к горизонту, и его мягкий свет подбадривал, в купе со свежим ветром, дующим с океана. Прямо на ленточке трассы, посреди долины было воздвигнуто небольшое поселение, окружённое невысокой стеной. Билли долго осматривал его в бинокль.

— Какие люди там живут? — спросил он у Лэсси.

— Люди, такие же, как и везде. Ну, почти что. Работают, выживают. Когда нужно, сражаются.

— Отец говорил, — сказала Люси, — что Соапвилль — выгребная яма.

— Твоему отцу легко говорить, сидя жопой в своём городке, ты уж прости, девонька. — сказала Лэсси. — А после того, как две недели проведёшь в дороге, такие места как Соапвилль, просто райская обитель. И не нужно искать никаких Саммерлендов!

— Смоки — чистый. — сказала Люси, взяв у рейнджера бинокль. — И весьма уютный.

— Главное, что в большинстве случаев, они дружелюбны. — продолжила Лэсси. — Варят мыло. Поэтому иногда, от их городка несёт дерьмом на десяток миль. С тех пор, как пал Mercy, для большинства караванов, это самая южная точка маршрутов. Их мыло повсюду пользуется спросом. Даже в Фениксе, у тех, кого не хватает средств, для покупки довоенного мыла. Хотя городок и вправду не слишком ухожен.

— Что за Mercy? — спросил Генрих.

— Недалеко от нас раньше было поселение такое. — сказала Люси. — Восточнее от Смоки. Там лечили разные болезни. Некоторые оттуда пришли жить к нам. Особенно нам повезло с доктором Дакаром, и его милой женой.

— Да. — добавила блондинка. — На окраинах руин небольшого городка "Бёрнс", в здании бывшей больницы, или чего-то такого, люди основали поселение. Тогда местность южнее Дримленда была более обжитой. Сраный Лилсити был совсем мал, а рейдеров было меньше, и они ещё не собрались в организованные, большие группы. В поселении этом в рабочем состоянии сохранилась медицинская машина, которая сама лечит. Вот со временем туда и стали ходить караваны, чуть ли не из самого Феникса.

— И пришло долгожданное процветание, и счастье! — с сарказмом заметил Генрих, принимая в свои руки бинокль.

— Они отвергать нас. — сказал Гартун, сидя на камне, затачивая своё оружие. — Мы просить их помочь нашим детям, а они оскорблять нас "грязными дикарями", и стрелять в нас. Какое же это милосердие? Но, посевающий злость, поедает горькие плоды. И вскоре Направляющий Судьбой повернулся против них.

— Повернулся... — устало подтвердила Лэсси. — Позже организовались три большие банды, Башенные, Питоны, и Ползуны. И угадайте, кого они начали рейдить? После нескольких успешных опустошений, поселение исчезло само по себе.

— И Смоки перестал находиться на торговых маршрутах. — грустно добавила Люси.

— Да. — продолжала блондинка. — Но, хотя Mercy исчез, Лилсити выстоял, и начал расти. И как вы видели, весьма успешно. Смоки был вынужден подружиться с Питонами, а когда Лилсити наконец-то решил свой конфликт с Ползунами, он стал превращаться чуть ли не в процветающий мегаполис.

— И только Башенные всё ещё были проблемой. — добавил Генрих.

— Теперь их нет. — сказал рейнджер. — А Питоны готовы меняться. Что это, если не светлое будущее?

— И мы непосредственно участвовали в его творении! — радостно сказала Люси, во всю улыбаясь. Но потом её радость резко исчезла, как будто девушка вспомнила что-то очень мрачное.

Немного отдохнув, и практически добив свои запасы пищи, путники направились в Соапвилль, подгоняя своего ленивого брамина вперёд, чтобы не прибыть в поселение к ночи. Приближение их отряда было замечено ещё издалека, и когда путники сблизились со стенами, на входных воротах их уже ждали. Стены и сами эти ворота были небрежно собраны из смеси древесного мусора и металлолома, но своё предназначение они исполняли. Сверху на путников с подозрением поглядывали четверо вооружённых незнакомцев. Среди всех выделялась одна женщина пятидесяти с чем-то лет на вид, полненькая, с длинными, но не приглаженными, русыми волосами, и с недоброжелательным выражением на лице. Худощавый, чернокожий парень, с лёгкой бородкой и усами, что-то нашептывал ей. Остальные двое, похоже, были обычными жителями Соапвилля. Прибывшие и хозяева какое-то время обменивались оценивающими взглядами, после чего заговорила женщина:

— Вы не похожи на долбанных торговцев! Кто вы? Башенные? Или какой другой чёрт?

— Путешественники... — ответил Билли. — Я полагаю. И немного торговцы. — сказал он, и движением головы указал на их повозку.

— Откуда идёте? — спросил чернокожий парень.

— Мы идём из Лилсити. — ответила Лэсси. — Парень из дикарей, но он свой. Девочка из Смоки. А эти трое, друзья-путешественники.

— Путешественники? — переспросила женщина, ещё раз с подозрением осмотрев Билли, Генриха, и особо задержалась взглядом на Бетоне. — А это что такое? Это вообще человек? Какая пихва смогла родить такое?!

Бетон вначале огорчился, что-то промямлил, а потом громко зарыдал. Из его бормотания можно было только разобрать, что он утверждал, что его мама была хорошей. Гартун и Лэсси пытались его успокоить, но Бетон от этого зарыдал ещё сильнее. Жители Соапвилля с глубоким удивлением наблюдали эту сцену, поражённые её необычностью.

— Ты что блядь, серьёзно?! — с удивлением спросила грубая женщина. — Ладно! Ладно! Перестань, чучело! Не то вся местная погань сейчас сползётся сюда!

— Или наоборот разбежится. — добавил Генрих. — Вы сделали парню очень больно, мисс.

— Да ладно! Хорошо! Эй, здоровяк! Да пошутила я! Твоя мамочка — хорошая женщина! Дери меня тролль, она у тебя самая замечательная!

Бетон посмотрел на неё с невинным выражением на лице, его заплаканные глаза словно переспрашивали у незнакомки, не шутит ли она.

— Проклятье, малыш. Да я же не поняла сразу, что ты... Неважно! Я пошутила. У тебя хорошая мамочка.

— Вы самая странная компашка, — добавил чернокожий парень, — из всех, которые мне только довелось встречать...

— Пожалуйста... — сказал Билли. — Нам бы не помешал приют. Говорят, что в ваших краях не принято в нём отказывать.

— Да. — ответила женщина. — Но это если вы не какие-нибудь проходимцы, в чём я очень неуверенна. Её, — и женщина указала на Лэсси, — я кажись, раньше видывала. А остальных ни разу. Ты и вправду из Смоки? — обратилась она к Люси. — Чё оно, ещё не вымерло? А этот вонючий хрен Арчер, ещё жив?

— Жив... — сдержанно ответила девушка. — Он мой отец.

— Отец?! — пробубнила женщина, и с удивлением посмотрела на чернокожего парня, рядом с собой. — Проклятье, а ведь он всё ещё кое-чего мне должен. Вижу ты у него красавица, не то, что сам папаша.

Женщина с пол минуты размышляла, тихонько переговорила со своим советником, и сказала:

— Хорошо. Заходите, раз уж того требуют правила гостеприимства. Но не забывайте, что вы тут в гостях! Или мы быстро напомним!

Через минуту ворота открылись. Чужаков попросили разоружиться, и оставить оружие на повозке, гарантировав целостность их вещей. Поселение состояло из двух десятков зданий, так же небрежно собранных из металлолома и дерева. Улочки были завалены разным мусором, повсюду стояли разного рода ненужные вещи, валялись пустые бутылки, кое-где кучки дерьма. И хотя в этот день тут не варили мыла, вонь, словно пропитала стены местных домов и оборонительных сооружений. Сами люди были в целом чистыми, но их одежда была очень поношенной, а они казались лишёнными благородства, и напоминали заядлых пьяниц. А ещё от них конечно же неприятно пахло. Женщина со стены, по-видимому, местный лидер, встречала путников, упёрши руки в бока.

— Зовут Джанин. А это Курт. — сказала она, указав на худого, чернокожего парня, со стены.

— Милый у вас тут городок... — сказал Генрих, посматривая по сторонам, и одевая перчатки. — Правда, какой-то запах?

— А ты как думал, пупсик? — слегка раздражённо отвечала Джанин. — Ты хоть знаешь, как делается мыло? И это тебе не завод какой-то там, с довоенным оборудованием. Процесс, мягко говоря, не пахнет цветами.

— Вы знали моего отца? — с искренним интересом спросила Люси.

— Знала? В смысле знакомы ли мы, или трахались ли мы? В общем, ответ да, и да. Но ты не волнуйся, это было давно. Он тогда ещё не был женат на твоей матери. Или был... — задумчиво добавила она. — Я слышала, что у него жена была красавица. — сказав это Джанин вновь окинула Люси взглядом с головы, до ног. — И ты, похоже, пошла целиком в неё. Смуглая, красавица... Теперь я его понимаю. Ну, оно и лучше милая, что ты на мать похожа. Во всяком случае, если этот здоровяк, не твой "младший" братишка. Ты уж прости, но отец твой козёл, и дерьмо.

Несмотря на то, что её отца ругали, девушка не смогла скрыть лёгкой улыбки.

— Он вам что-то должен? — спросила Люси.

— Да так. Пустяки. Давно дело было. Мы были молоды. Он тогда ещё путешествовал по ближней округе, а потом уж его тощая задница осела в этом вашем Смоки. Мы подумывали даже пожениться, а потом он исчез, мудила. В следующий раз этот ублюдок показался, когда уже был женат.

— Жаль, что так вышло. — сказала Люси. "Из вас бы вышла хорошая пара!" — весело подумала она, но в слух, конечно же, не сказала.

— Ладно. Потрепаться о прошлом, мы время найдём. Вам с дороги поесть нужно. Пока за наш счёт. Проходите в бар. Курт, проведи их. А я прослежу, что бы на кухне не возились. Только смотрите за своим дикарём, что бы он чего не украл. У нас тут суд за такое быстрый!

— Я не дикарь. — не выражая эмоций, проговорил Гартун.

— Хорошо, тогда! Как пожелаешь, приятель!

"Идите за мной" — сказал Курт, и вольной походкой, слегка сгорбившись, повёл путников узкими улочками между домами. Надвигались сумерки, и кое-где в домах жители уже зажигали свечи. Многие из зданий были собраны так небрежно, что всюду имелись щели, сквозь которые можно было бы без труда подсматривать, что там внутри. Иногда были слышны звуки возни и разговоров, но в целом жителям Соапвилля не было никакого дела до прибывших. Лишь трижды они встретили местных жителей, сидящих недалеко от своих домов, занимающихся своими делами. Один из них пытался собрать самодельный инструмент, внешне напоминающий гитару. Они прошли мимо стойл, из которых доносилось мычание браминов. Странным казалось то, что стойла были очень укреплены, и накрепко закрыты несколькими засовами.

— Спасибо вам, за ваше гостеприимство... — неожиданно заговорил рейнджер, обращаясь к их проводнику, на что Курт поначалу даже удивился.

— Не спешите благодарить! — ответил он, и слегка хихикнул. — Джанин редко проявляет гостеприимство, особенно бесплатно. Да и внешне вы выглядите небезопасно. Она считает, что в данный момент, это даже лучше.

— У вас что-то случилось. — проницательно заметила Люси.

— Духи тревоги вокруг. — добавил Гартун.

Курт молча, глубоко вдохнул, и не спеша, выдохнул.

— Чувствуете? — спросил он.

— Что? Дерьмом пахнет? — осторожно предположил Генрих.

— Нет! — ответил Курт. — В том то и дело, что не пахнет! А это же Соапвилль. От него должно нести дерьмом за самые горы!

— Как по мне, — продолжал Генрих, — с этим всё в порядке, вы уж простите.

— Я знаю. — сказал Курт. — У нас тут уже всё воняет. Но мы сами и не чувствуем запаха, только приезжие. Но когда варится мыло, то поверьте мне, даже местные не знают, куда себя деть! Я, так стараюсь напиться до потери сознания, что б вообще ни черта не чувствовать!

— У вас кончились необходимые штуки? — спросила Лэсси.

— Нет. Это началось месяц назад. Эти, "нападения". В наших краях всегда водились эти мерзкие бляди. Насекомые. Мантисы. Последний год мы заметили, что их стало больше. Особенно крупных особей. Прошла где-то неделя, после того как Башня пала, и эти сучки словно обезумели. Как будто какое-то колдовство! Стоит нам начать процесс мыловарения, как они целой стаей слетаются сюда. Последний раз их было так много, что они перепрыгивали через стены, и заполонили улицы. Один человек и несколько браминов погибли. В результате, мы уже давно не варим мыло, и нам нечем было торговать с последним караваном. И теперь у нас нет ничего, даже еды мало. Если это продлится ещё пару месяцев, то нам конец, я вам скажу.

— Не нравится мне, — сказала Лэсси, — как это звучит.

— Что-то нарушить равновесие. — сказал Гартун. — Они голодны.

— Поговорите с Джанин. — сказал Курт. — Она вам лучше объяснит. Но знаете. Если вы откажитесь помочь нам, все эти люди... — и Курт окинул руками близстоящие дома, — если и не погибнут, то их ждёт нелёгкая судьба поиска нового дома. Что порой смерти равносильно.

Дальше шли молча. Генрих по дороге пинал ногой пустую, консервную банку, несколько детишек выстроили на деревянном столе пирамидку из пустых бутылок, и кидались в них камнями. Они отвлеклись лишь на мгновение, осмотрев пришельцев, их повозку и брамина, и продолжили свою забаву. Здание, в котором варили мыло, было очень заметным. Больше, чем все остальные, но собранное ещё небрежнее. Рядом был пристроен навес, под которым стоял большой котелок из чёрного металла. Лицо Генриха исказилось ещё сильнее, так как от здания исходил не только мерзкий запах, но ещё и трупная вонь. "Могу себе представить, что там внутри творится..." — тихонько проговорил он, обращаясь к Лэсси, но даже блондинка никак не отреагировала на его комментарии. Недалеко от здания, находилось ещё нечто, заметив это, путники, один за другим начали останавливаться, сконфуженные чувством глубокого удивления. Это была железная клетка, покрытая металлической сеткой, внутри которой находился человек. Весь в грязи, в потрёпанной, перепачканной одежде, что выдавало в нём не местного жителя, но пустынного рейдера. А благодаря вытатуированным символам по всему лицу, невозможно было его не узнать.

— Проклятье... — проговорила Лэсси. — Это же Шарк! Что?.. Что он тут делает?!

— Наслаждается запахами. — злорадно улыбаясь, ответил Курт. — Пять дней назад пришёл к нам, со стороны западной земли Изгоев, прямо к воротам! Мы вначале испугались, подумали, что у него где-то тут и шайка рядом, но оказалось, что он совсем один! Проклятый ублюдок, попросил приюта на день, и предложил обмен. Можете себе представить?! Просто вот так подошёл, и попросил!

— И вы его пленили? — спросил Билли.

— Конечно же пленили! Повезло, что не убили сразу, на месте. Решили на всякий случай оставить, может, продадим его кому-то, кто особо жаждет отомстить. Эта мразь, теперь отрекается от братца. Говорит, что давно покинул банду. Представляете?! Вот же ублюдок всех ублюдков!

Рейнджер спросил, можно ли с ним поговорить, на что Курт ответил: "Как желаете". Все путники, кроме Бетона, медленно направились к клетке. В это время здоровяк присоединился к ребятне. Дети весело подбадривали "огра" присоединиться к их игре, и Бетон с искренней радостью согласился. Весело улыбаясь, Бетон метнул в пирамидку из бутылок чуть ли не пол кирпича сразу. Стекло полетело во все стороны, в том числе и в детей. Дальше, камень с большой силой ударился о стену сарая, от чего испугались брамины, и начали мычать. Где-то рядом залаяли несколько собак. Дети в ужасе и с криками разбежались, пол поселения пришло в движение, но никто не пострадал. Путники не обратили внимания на весь случившийся беспорядок. Шарк молча осматривал приближающихся к нему людей, на его лице не выражалось ничего, кроме постоянной усталости и безразличия к происходящему вокруг. Путники подошли, но поначалу все молчали. Первой заговорила Лэсси.

— Кого я точно не ожидала тут встретить, так это тебя...

— Здравствуй, Лэсси. — сказал Шарк, и улыбнулся ей так, словно старому другу.

И вновь некоторое время никто не говорил. Не зная, что сказать далее, или о чём поговорить, Лэсси решила объяснить рейнджеру, кто это.

— Это Шарк. Он брат Кракена...

— Он мне не брат! — отрезал рейдер.

— Надо же... — со злорадной улыбкой, сказал Генрих. — Как, наверное, удобно. Сегодня брат, завтра уже нет...

— Иди в жопу, мистер член! Ты ни хера не знаешь, ни обо мне, ни о моей жизни! — обиженно отвечал Шарк, что казалось радовало Генриха ещё больше.

— О, я не мало успел увидеть, пока сидел в такой же вот клетке. Тебе знакомо слово "ирония"?

Генрих ожидал бурю негативных эмоций в свою сторону, придумывал, как бы ещё его позлить, но неожиданно Шарк полностью успокоился, и посмотрел на небо.

— Я против тебя ничего не имею... — спокойно сказал рейдер, через пол минуты. — И тебя, Лэсси, и твоего друга дикаря. Я говорил с Кракеном, по поводу тебя, тогда, когда он вас пленил. Пытался сказать, что он перегибает палку. Но с ним было бесполезно говорить. Он сказал, чтобы я не лез не в своё дело. Последние годы мы с ним плохо ладили. Если мы и были братьями, то тогда, давно, в Сисайде. Но чем дальше мы уходили от дома, тем больше отдалялись друг от друга... Хотя, это не ваше дело. Я даже знаю кто ты. — сказал Шарк, и указал пальцем на Люси, от чего девушка даже немного испугалась, и невольно сделал шаг в сторону рейнджера. — И, несмотря на то, что твоя "выходка" убила множество "моих" людей, даже к тебе у меня нет претензий. Пусть это останется на твоей совести, девочка.

— Совести?! — не выдержала Люси. Её лицо исказило пренебрежение к Шарку, а слова вызвали прилив необъяснимого гнева. — А сколько злодеяний на совести "твоих" людей? Сколько убийств, насилия, грабежей?! Сколько страданий они причинили другим людям?! А яма с изувеченными телами, это так, мелкая шалость?! А тебя?! Тебя совесть не мучает?!

Шарк грустно улыбнулся, и спокойно ответил:

— Не все они были отборными ублюдками, и полными психами. А насчёт меня... Мучает, девочка. Мучает каждый ёбаный день. И давно. Вот почему я покинул Башню. И тебя она однажды замучает, милая.

— Тебя не было во время осады? — спросил Билл, пронзая незнакомца своим взглядом.

— Не было. Иначе я бы конечно же сражался за "своих". А ты, как я понимаю, и есть тот самый законник, который "убил" Кракена? Не удивляйся. Мне уже успели кольнут в глаза этим много раз. Твоя полицейская броня, такая же была и у Кракена. Редкая штука. Сложно не узнать.

— Я его не убивал. Он сгорел в танке. Я искал в Башне учёного мужа, он был моим другом.

— Соболезную, законник. Я слышал и о твоём друге. Я знаю, что ты не убивал Кракена. Мы все знаем, как длинные языки способны преувеличивать и перекручивать.

Вновь замолчали. Генрих заметил, что пора бы идти, Лэсси задумчиво грызла ноготь на пальце, Люси раздражённо скрестила на груди руки, и на рейдера старалась даже не смотреть. Шарк посмотрел в сторону, поднял с земли небольшую косточку, и нервно вращая её пальцами, неуверенно сказал:

— Слушайте... Я знаю, как это прозвучит. Мне не страшно сдохнуть, просто не так... Освободите меня, и я послужу вам.

— Ага! — сказала Люси озлобленно. — Послужишь, а потом ударишь в спину.

— Я в спину не бью. И слова своего не нарушаю.

— Он сильный воин. — неожиданно заговорил Гартун. — Его сердце бледно, но духи вокруг него почему-то чисты...

Путники переглянулись, и постепенно все взоры обратились к рейнджеру. Билл размышлял больше минуты, но принять решения не мог.

— А что бы ты сделал на нашем месте? — спросил он у рейдера. От подобного вопроса Шарк даже немного растерялся. — Расскажи нам, почему мы должны тебе верить? Почему ты стал таким? Почему изменился? Что хорошего в тебе осталось?

Шарк фыркнул, и ответил:

— Если хочешь меня унизить, законник, подними с земли камень и брось, но только не задавай подобных вопросов, которые тебя не касаются.

— Ты ошибаешься. — сказал Билли, и начал уходить. — А значит, мы не можем ничего обещать.

Остальные принялись уходить за рейнджером, и только Лэсси мешкала. Казалось, что блондинка хотела что-то сказать Биллу и остальным, но не решалась, и поплелась за ними. "Поговори с ними, Лэсси" — тихо сказал ей рейдер, но она даже не посмотрела на него.

— Тогда хотя бы пристрелите меня! — кричал он им вдогонку. — Я сразу понял, что ты не мог убить Кракена! Он бы тебя на куски порвал, законник!

Но путники игнорировали все попытки Шарка спровоцировать их, и продолжали уходить. В поселении имелся небольшой бар, здание которого почти полностью занимала барная стойка со стульями, а немногочисленные столики находились на улице. Но в Соапвилле и не было нужды в большом баре. Приезжие, караванщики, или путники, были редкостью, да и мало кто из них задерживался в поселении даже на день. Когда отряд путников приблизился, бармен потушил свечу, и включил электронное освещение, питаемое от большой, ядерной батареи. Зажглись десятки лампочек, переплетённые одним проводом. Путники расселись вдоль барной стойки, и, не дожидаясь просьб, бармен принялся наполнять им стаканы, мутноватой, высоко градусной выпивкой, с желтоватым оттенком. Часть членов отряда тут же приняли угощение, на вкус "пойло" оказалось практически таким же мерзким, как и самогон башенных.

— Нравиться? — улыбаясь, спросил бармен у кривящих лицом гостей. У бармена были коротко-стриженные, тёмные волосы, густая щетина, а левый глаз был закрыт чёрной повязкой.

— Этот цвет... — задумчиво произнёс Генрих, "смакуя" выпивку, и внимательно осматривая её через свой стакан. — Навеивает интересные мысли.

Бармен ухмыльнулся, и сказал:

— Лучшее пойло от "Придорожный инк.". Народ там ещё те ублюдки, но выпивку делают "от души". — бармен засмеялся. — Они сами пьют больше, чем меняют, так что за это не переживайте. Хотя, я слышал, что при желании, самогон можно делать даже из дерьма, и нет, это не странная шутка, от весёлого бармена. Качественная выпивка редко доходит к нам. Сраные барыги... вы уж простите, если кого из вас обидел, продают хорошую севернее. А потом заходят в Придорожный, покупают там нечто такое, а то и хуже, и привозят нам. Знаю, что в Лилсити делают и хорошую выпивку, и пиво. Как только наладится маршрут, у нас начнутся светлые деньки.

— Если наладится. — угрюмо сказала Лэсси.

— Обязательно наладится! — радостно сказал бармен. — Меня, кстати, зовут Шоном. Шон Стиллболл. Прозвали так ещё в молодости...— Шон прервался, чтобы добавить выпивки в опустевшие стаканы. — Я здесь работаю барменом, и немного поваром. Теперь, когда Башни больше нет, торговый маршрут появится. Благо, стоит наш городок прямо на старых дорогах.

— Башни нет, — сказала Лэсси, — но на их место придут другие отбросы.

— О да, конечно придут! Но не такие сильные и организованные. А так, вам ли не знать, что никогда не бывает просто!

Шон пристально посмотрел на блондинку, пронизывая своим одним глазом. Лэсси смутилась, не выдержав долго его взгляда.

— Я вас помню, леди. — сказал Шон. — Вы раньше ходили на юг караванами. А значит, с Башней дружили.

— Это что, обвинение? — выпалила Лэсси. — Многие "ходили". И поверьте, сладка эта дружба совсем не была.

— Не волнуйтесь. — ухмыльнувшись, сказал Шон. — Это совсем не обвинение. Когда есть свободное поле, найдутся и те, кто будет на нём работать. К тому же, я бы не посмел обвинять такую красивую женщину, как вы.

Шон добавил Лэсси ещё выпивки, теперь его взгляд был более откровенный и понятный для блондинки. В ответ на комплимент, Лэсси улыбнулась, и смягчила свой гнев. Как и любому бармену, Шону было что рассказать, или о чём выслушать. Путники расспрашивали о местности, севернее Соапвилля, о разных опасных местах на дороге, которые стоило избегать, о Шарке, о мыловарении, и нападениях. Выяснилось, что кроме вонючих, коричневых кусков мыла, местные мастера при наличии ароматизирующих средств, средств очистки, и желания, могли создавать и вполне чистое, белое мыло, которое не только почти не воняло, но даже имело приятный аромат. Но и ценность его, конечно же, значительно возрастала.

За разговорами и выпивкой прошло пол часа. Путники заметно повеселели, задорно о чём-то общались, вспоминали что-то из своего прошлого, Гартун вновь напился до шатающегося состояния, ещё до того, как принесли пищу. После выпивки стало теплее, даже не смотря на наступающую прохладу и свежесть ночи. Местный запах стал практически незаметным, вечер казался весёлым, и даже Генрих с Люси после странствий последних дней, начали чувствовать себя уютно в Соапвилле. От выпивки чувство голода усилилось, послышался приятный запах пищи. Джанин, и три местные женщины, несли по тарелке в каждой руке. От тарелок исходил пар и аппетитный аромат. Пока путники принялись поедать первые порции, женщины приносили еду ещё несколько раз.

Вначале была похлёбка из разваренных земляных корней и морковью, хорошо заправленная маслом. Поэтому, хотя она и была жидковата, но в то же время вкусна и питательна. Горячая, она приятно согревала внутри, оживляла уставшие тела путников. Дальше к столу подали браминий желудок, фаршированный потрохами, шкурами, и, по мнению Люси, молотыми хвостами. Но путники давненько хорошо не ели, и после нескольких стаканов, это блюдо казалось вполне аппетитным и вкусным. Напоследок принесли маленькие, глиняные горшочки, горячие, только из печи. В них было жаркое, из маленьких кусочков мяса и моркови. Мясо было жёстким, и его было маловато, но в целом и это блюдо было очень вкусным. Джанин и Курт ели вместе с гостями, периодически о чём-то говорили, Шон не забывал подливать самогон в пустые стаканы. Когда люди насытились, а любезные разговоры, для соблюдения всех приличий, закончились, Джанин закурила сигарету, передала потрёпанную, красную пачку остальным, и недолго размышляв, сказала:

— Слушайте, я любезничать по необходимости, и подыскивать слова убеждения, умею плохо. Я женщина прямая, и мне так и нравится. Хотя, я думаю Курт и Шон уже успели разболтать вам, эти два у нас главные любители поболтать.

— Мантиссы. — сказал Билл. — Вам нужно делать свой товар, а они не дают.

— Не то слово, не дают! — эмоционально рассказывала Джанин, жестикулируя. — Эти сраные жуки в прошлый раз заполонили тут всё! Пришлось ждать, пока они разлетятся. Несколько дней в домах сидели. В один они сумели забраться, убили там старикашку, и сожрали... Двух браминов сожрали. Бляди.

Шон молча подливал в стаканы, улыбался блондинке, что-то шептал, от чего Лэсси включила режим "кокетливой дурочки". В это время Бетон продолжал есть, так как его порции были чуть ли не в трое больше, чем у других. Люси сидела рядом с рейнджером. Захмелевшая, уставшая, и расслабившаяся, она положила голову ему на плечё, и молча слушала эту женщину. Рейнджер так же внимательно слушал Джанин, и словно не замечал девушку, лишь на мгновение ей улыбнулся. По какой-то необъяснимой причине Люси нравилась эта вульгарная, тётка. Она бы не хотела себе такую маму, но была бы рада такой тётушке.

— Что вы хотите, чтобы мы сделали? — спросил Генрих.

— О! Мы бы очень хотели, чтобы вы отправились на восток, истребили этих тварей, и всех их яйца, что бы лет пять о них можно было не думать!

— Так не быть. — проговорил Гартун, и тяжело икнул. — Их много возле яиц. Нельзя истреблять так же. Истреблять всегда плохо для гармонии. Что-то нарушило гармонию, они пришли. Истреблять их и яйца — случится что-то ещё хуже.

— Да?! — разозлилась Джанин. — А если мы все подохнем, это не нарушит твою эту?.. Гармонию! Если понадобится, я ради выживания своего сына, и других жителей Соапвилля превращу там всё в мёртвую зону!

— Оу! — сказал Генрих. — Не спешите, леди. Этого дерьма и так хватает.

— Гарти говорит мудро. — сказал рейнджер. — Он прав. Это безумие, приближаться к их гнёздам. Мы не успеем и половины перебить, они нас разорвут со всех сторон.

— Много их было? — устало спросила Люси.

— Проклятье! Я не считала. Но, много. Очень. Есть и другой вариант. Через три недели, к нам прибудет большой караван. Если у нас не будет товара для обмена, мы погибнем. Я отправила гонцов в Дримленд, или даже в Синема, если понадобится. Мы попросим кредит, надеюсь, банк не откажет. За эти деньги, мы сможем нанять людей, и хоть немного уменьшить этих существ в количестве. Но это всё будет долго делаться. Нам нужно мыло. И нужно оно через три недели. Прикройте нас, пока мы будем работать. Со стен вам будет проще бороться с насекомыми. Я никогда не думала, что буду сожалеть о том, что Башенные исчезнут. До этого они нас "защищали", без нашего на то желания. Но раньше, мы хотя бы могли обратиться к ним, в подобной ситуации. Путники, особенно хорошо вооружённые наёмники, тут большая редкость. Литлсити далеко. Вы наша единственная надежда. Помогите нам, а мы постараемся отблагодарить вас, как сможем. Знаете, ведь со времён нашествия тварей с севера, у нас не только не принято отказывать в ночлеге и укрытии, но и в помощи нуждающимся, в подобной ситуации.

— Не переживай, Джанни! — улыбаясь, сказала Лэсси. — По лицу Билли, я могу с уверенностью тебе сказать, что он был согласен помочь, ещё до того, как услышал всю суть проблемы.

Блондинка немного съязвила, Генрих, и даже Люси не смогли сдержать лёгкой улыбки.

— Не правильно везде совать свой нос. — продолжила Лэсси. — И мне не нравится его эта "дурная" привычка. Но в этой ситуации, возможно, помочь вам, будет правильно.

Все закивали головами, Джанин внимательно осматривала каждого гостя, пытаясь понять, насколько они единодушны в желании. Неожиданно, свою озабоченность высказал Генрих.

— Воу-воу! Погодите, ребята. Вы кажется забыли, что у нас стрелять то почти нечем. А их, похоже, будет совсем не мало.

— У вас же целая повозка с оружием? — недовольно сверкнув глазами на Генриха, сказала Джанин.

— Оружие, да. Но не боеприпасов. А их нам нужно будет много. Да и вообще, не мешало бы привести наше оружие в порядок, определиться с выбором. До этого, что под руку попало, из того и палили. У вас есть хоть что-то похожее на мастерскую? А патроны? Что-нибудь?

— Немного. Совсем. — сказал Курт, после того, как Джанин посмотрела на него. — А то, что есть, настолько низкого качества, что не всегда и стреляет. Когда мантиссы осаждали нас, мы выстреляли почти всё, что было.

Разговор на время прекратился. Джанин, казалось, совсем приуныла, даже старалась скрыть свою злость и обиду. Она то думала, что это серьёзные наёмники, а они оказались, чуть ли не бродягами. Пока размышляли, Шон добавлял в стаканы выпивку. На барной стойке собралось уже четыре пустые бутылки. Генрих взял одну в руки, и не спеша, осматривал, любуясь лениво сделанными узорами, руками стеклодувов из Феникса.

— Я бы мог сделать немного и сам. — сказал он задумчиво. — Патронов. Был бы порох, или селитра с серой, немного цветного металла, ну и соответствующее оборудование...

— Всего лишь... — съязвила Лэсси.

— Хотя бы, что-то. А ещё... — сказал Генрих, и показал остальным бутылку. — Много ли у вас ещё такого? Если разбавить в воде довоенную химию, можно сделать горючее вещество. Возможно, у вас есть растительное топливо, я слышал, кто-то производит, где-то. Или не пожалеть оставшуюся выпивку. Наделать коктейлей молотова. При умелом и удачном броске в толпу насекомых, можно сжечь сразу кучу.

— Ага! — проворчала Джанин. — И заодно спалить и весь городишко! Вот так идея!

— Генрих прав. — сказал Билл. — Это опасно, но зажигающие смеси могут помочь, по крайней мере, за стенами вашего поселения. Но без патронов нам не обойтись. Где ближайшее место, где можно их приобрести?

— Для нас ближайшее, это Колосс. — сказала Лэсси. — Это севернее, но чертовски далеко.

— Ещё, — сказал Курт, — на северо-востоке есть ферма семейства Шерманов. Но, едва ли у них найдётся много, даже если они согласятся помочь. Но возможно и у самих Шерманов есть проблемы с мантиссами.

— Остаётся только Хардсон... — раздражённо проговорила Джанин. — Но, возможно это вариант.

— Хардсон? — спросила Люси. — Звучит знакомо.

— Двадцать лет назад, семейство Хардсонов. Теперь, это одинокий старик, который оправдывает свою фамилию, или прозвище, похер! Его называют "королём охотников", и нужно признать, что не просто так.

— Плохо ладите? — спросил с ухмылкой Генрих.

— Плохо. — подтвердила Джанин, сделала глубокий глоток, и длинную затяжку. — Последние пять лет, и с каждым годом с ним всё тяжелее. Он адекватный, но упёртый как голодный и уставший брамин, который хочет трахаться. Иногда, он поставляет нам большую часть необходимого жира, но нам сложно сойтись в цене. Он одиночка, и, можно предположить, что у него есть хороший запас пороха и боеприпасов, возможно и инструменты.

— Тогда, стоит с ним познакомиться. — сказал Билли. — Далеко он живёт.

— Миль двадцать на северо-запад. — сказала Джанин, указывая рукой. — Там холм, его видно ещё издалека. На вершине несколько лачуг, там он и обитает. Главное, смотрите под ноги, у него там есть капканы на склоне, да и гостям он редко бывает рад.

Собрание пришло к согласию. Был намечен первичный план, но основное планирование переносилось на следующий день, и после встречи с этим охотником.

— Сейчас, отдыхайте. — уходя, сказала Джанин. — Курт покажет вам ваши домики. Я бы рекомендовала попробовать нашу знаменитую баню. Думаю, вы будете очень довольны.

Слова о бане, и мысли о горячей воде, в которой можно будет лежать, и "размякать", и о теле, преисполненном ощущением чистоты, оживили даже самых сонных или охмелевших. "Я первая!" — радостно выкрикнула Люси, забыв об уютном плече рейнджера, и побежала к своему рюкзаку, искать тряпку, которую можно будет использовать вместо полотенца.

Бани со стороны выглядели как три небольших сарайчика. Внутри они были практически одинаковые. Две маленькие комнаты, в одной деревянные скамейки, вокруг печи, на которой раскалялись камни. Их поливали водой, и комната наполнялась паром. В другой, стояла обыкновенная ванная. Люси так сильно жаждала этого тепла, что раздеваться начала ещё на улице, сбрасывая с себя металлические элементы брони. Как и в остальных зданиях, в стенах бани было не мало щелей, но девушка, раздеваясь до гола, совсем не думала об этом, поглощённая предвкушением. Она несколько раз брызнула на камни водой, комната заполнилась паром, но Люси пробыла в ней лишь пару минут. В соседней комнате горела одна свеча, а ванная была уже наполнена водой, от которой исходил пар. Распустив волосы, Люси чуть ли не запрыгнула в неё, расплескав всюду воду. Тепло мгновенно пронзило её уставшее тело, окутало, покорило. Она нырнула с головой, и пол минуты провела под водой, не дыша. Блаженная усталость, она словно плавила девушку, и ей казалось, что её тело растворяется в этой воде. Наверное, она могла бы пробыть в ней целую вечность.

Люси несколько раз засыпала, просыпалась, с трудом смогла заставить себя немного вылезти из воды, что бы намылиться мылом. Кусочек мыла был небольшим, коричневым, и внешне, напоминал гниющего радтаракана. Но сейчас, для неё это было приемлемо. Хотелось намылить свою размякшую кожу, и что бы мыльная пена была всюду! Но так не хотелось покидать горячую воду, что поначалу девушка намылила свои ножки, руки, шею, и только потом волевым рывком встала, и намылила всю себя. Люси потеряла счёт времени. Час, или два, она провела в ванной, для неё было не важно. Главное, что она не создавала очереди, благодаря наличию нескольких подобных помещений. Когда вода начала ощутимо остывать, девушка решила покинуть ванную, и, окутавшись в покрывало, забрала свои вещи и вышла на улицу.

После тепла ванны открытый воздух казался прохладным, и даже приятным этой прохладой. В Соапвилле было не мало свободных домиков, и отважных путников разместили по двое в нескольких. Не сразу, но Люси удалось отыскать свой, и она, не стучась, вошла внутрь. Лэсси стояла обнажённой, спиной к ней, и в свете свечи что-то высматривала в своей "парадной", белой майке.

— Прости... — замявшись, сказала Люси, и первое время даже не знала, как ей поступить, выйти, или быстро направиться к своей постели. — Я не знала, что ты... неодета.

— Ой, да перестань! — весело ответила блондинка, хихикнув. — Ты ведёшь себя, словно Гарти! Ох уж эти дети... — промямлила она едва ли слышно.

Люси улеглась на свою кровать, и старалась не смотреть на блондинку, но то и дело поддавалась соблазну. Дело было не в эротичных чувствах, ей просто хотелось оценить женскую красоту своей спутницы, и хорошо, что не соперницы! Во всяком случае, Люси на это искренне надеялась. Понемногу Лэсси одевалась, но пока блондинка вращалась в разные стороны, девушка успела несколько раз краем глаза заметить её увесистую грудь. Волна холодной зависти и стыда мгновенно окатила Люси. Будь у неё такая заметная грудь, Билли точно обратил бы на неё внимание!

— Как баня? Понравилась? — спросила Лэсси, на что Люси радостно кивала головой, и довольно потянулась. — Я пару раз бывала здесь в бане. Какое же это блаженство! Что будешь делать? Опять свои картинки смотреть и мечтать?

— Угу. Смотри, эта вылитая ты! — сказала Люси, и засмеялась, передавая Лэсси потёртую картинку, вырезанную из уцелевшего фрагмента журнала, с какой-то блондинкой, фотомоделью.

На самом деле они были мало похожи, лишь цветом волос, и немного фигурой, но Лэсси довольно улыбалась такому сравнению.

— Проклятье! Как она сделала так со своими волосами? Хотела бы я сделать себе такую причёску!

— Говорят, что у них тогда были такие штуки специальные, от которых волосы могли лечь так волнисто, без воды или жира.

"Мне бы такую штуку..." — пробубнила Лэсси, и начала приводить свои волосы "в порядок". Только сейчас Люси заметила, что её спутница принарядилась, и прихорашивается, словно к празднику.

— Куда ты идёшь? — спросила Люси.

— В баню, конечно же. — хитро улыбаясь, ответила Лэсси.

— Не слишком ли празднично, как для бани?

— Баня тут не причём, глупышка. Нужно быть готовой, когда он придёт.

— Кто? — настороженно спросила Люси, даже немного привстав. — Генрих?

— Генрих? — удивилась блондинка. — Почему Генрих? Я надеюсь, что нет! Шон, конечно же!

— А откуда ты знаешь, что он придёт к тебе? Ты его звала?

— Конечно, нет! И конечно придёт. Ты ещё такая невинная... — сказала Лэсси, и по-матерински погладила Люси по волосам.

— И совсем не так... — немного обиженно промямлила Люси, когда блондинка уже практически уходила. — Хотя, ты, конечно, хорошо разбираешься в этих делах. А я... Я просто, не уверена, как правильно...

Люси, смутившись, совсем умолкла. Но Лэсси, проявив чуть ли не сестринскую заботу, села рядом с ней, "младшенькая" старалась не смотреть блондинке в глаза.

— Тут нечего смущаться. — сказала Лэсси. — Ты красавица. А всё остальное, придёт со временем. Ну, если конечно твои мужики не будут лишены фантазии, и уметь трахаться, только как брамины.

Они вдвоём засмеялись, Лэсси взяла "младшенькую" за руку, и продолжила:

— Если тебе будет нужен совет, как и что нужно делать, какими способами, как вести себя, и как сделать приятно своему любовнику, мы всегда сможем поговорить об этом. Так что не волнуйся.

Люси, всё ещё смущаясь, довольно закивала головой.

— Ты же росла только с отцом? Бедняжка, могу представить, как это было не просто! Интересно, как ему пришлось тебя учить "женским дням"?

— Никак. Он, наверно, до сих пор не знает, что они существуют.

Они вновь посмеялись, после чего Лэсси, пожелав доброй ночи, ушла, посоветовав её не ждать. Люси первое время просто лежала, вспоминала о прошлом, о доме, о случившемся за последнее время. Погода менялась, и всё чаще слышались порывы ветра, ударявшие в хрупкие дома, от чего они скрипели. Поначалу, девушке казалось, что это кто-то крадётся за стенами, пытаясь высмотреть что-то сквозь щели. Это было бы не так страшно, не будь так свежи воспоминания о Воронах. Тогда, всё случилось так быстро, что Люси ничего не успела понять, помнила, как её придушили, и она даже подумала, что умрёт. Но потом очнулась в логове Воронов, и какой-то ублюдок уверял её, что её никто не обидит, если она будет делать так, как ей скажут. Она вспоминала, как храбро её спасали всем отрядом. Бетона, который так самоотверженно помогал им, и, конечно же Билли, который так сильно переживал за неё. Девушке казалось, что между ними что-то открылось, стало явным, до этого, будучи скрыто в тени. Но прошло время, а рейнджер ничего не предпринимал, они дружили, но дальше этого дело не шло, и Люси думала, что все причины в ней.

Девушка задумалась, а где же сейчас Билли, что он делает. Возможно, как и она пол часа назад, он лежит в ванне. Игриво представляла то, что могло бы быть, если бы она пришла к нему в баню. Эти мысли были очень приятны, но, одновременно, до дрожи пугающими. Что бы отвлечься, Люси принялась разглядывать свою коллекцию, пыталась читать уцелевшие страницы, из недавно найденной в куче мусора книге, но ничего не помогало. Мысли о Билли, о ванных, о бесстыдной Лэсси, о том, чем она в данный момент занимается, не давали девушке успокоиться. Напротив, её сладостная тревога бесконтрольно росла, и чем больше она старалась её сдержать, тем сильнее та становилась. По коже бежали мурашки, кровь приливала к самым чувствительным местам, возникло ощущение влажности. Её рука, словно чужая, гладила животик, а тайные желания лишали воли.

Но, сладостный настрой тут же улетучился, когда в двери кто-то настойчиво постучал. Испуганная, что кто-то заметил её, а может и её мысли, девушка вздрогнула. В голову приходили мысли о Билли, но он бы так не стучал.

— Кто там?.. — спросила она, взволнованно.

— Не волнуйся, сладкая! — проговорила весело Джанин. — Это всего лишь я. Можно зайти? Или ты не одна?.. Тогда прости...

— Одна! — выпалила Люси, словно оправдываясь, в ответ на обвинения.

Когда выброс адреналина немного утих, она смогла собраться, и спокойно ответить:

— Одну минуточку, Джанин! Я только оденусь.

"Мне то спешить некуда!" — охмелевшим голосом, посмеиваясь, весело говорила ночная гостья. Надевать броне костюм было бы долго и глупо, поэтому Люси набросила ту одежду, которую ей купила Лэсси в Литлсити. Довоенное, жёлтое платьице, правда, потрёпанное, но по сравнению с тем, что носило большинство людей, оно выглядело празднично. Джанин вошла, с нескрываемым восторгом осмотрела девушку, щедро осыпая комплиментами, от чего Люси зарумянилась, стыдливо хихикая.

— В таком платье, у каждого кобеля будет только одно на уме! — сказала Джанин. — "А что там будет видно, если его немного приподнять?".

Они присели за довоенный, складной столик. Джанин пришла с бутылкой жёлтого самогона, и самокрутками.

— Будешь? — спросила она у Люси. — Это спиргресс. Выпьешь? Нужно пить, пока есть возможность, и твои друзья не истратили всё бухло на сраных насекомых!

Поначалу девушка отнекивалась, но за "дружбу", и во имя успешного предприятия, Люси пришлось выпить и рюмку, и сделать несколько затяжек. Всё стало ярче, и как-то веселее. Какое-то время они обе просто хихикали, на мгновение успокаивались, и после пары слов опять смеялись. Люси смеялась до слёз, когда Джанин пародировала её отца, говоря: "Что ты себе позволяешь, девочка! Так нельзя! Выплюнь эту штуку, из своего рта!".

— Мы уже встречали это растение. — сказала Люси, после того, как волна веселья утихла. -В Поместье её варили в молоке. Вы то же выращиваете?

— Нет... — ответила Джанин, выдыхая дым. — Тебе не следует говорить о том, что бывала в Поместье. Ну, ты же понимаешь... И нам не следует. Мы не выращиваем, что бы к нам всякая шваль не лезла. В Колоссе выращивают, в Поместье, у них это безопаснее. Несколько торговцев через нас постоянно ходят к ним. А может и в Лилсити. О таких вещах не любят говорить.

Они недолго молчали, пока Джанин пристально осматривала Люси, от чего последней стало немного неловко.

— Не смущайся. — сказала Джанин. — Я без зла вытаращиваюсь. Ты не обижайся, но твоя матушка не из дикарей? — Люси улыбнулась, и ответила, что "нет". — Так посмотришь, и не скажешь, что ты его дочь. Хотя, судя по характеру, яйца у тебя отцовские!

И вновь смех, и ещё по одной порции выпивки.

— Хотя, — продолжила Джанин, — будь в тебе и дикарская кровь, пока ты ведёшь себя цивилизованно, то всё хорошо. Вон ваш дикарь, сидит на улице, и мычит на луну.

— Он хороший. — улыбаясь, сказала Люси.

— Он не твой... парень? Нет? Ну, это уже хорошо. Жаль, что мой мальчуган маловат, для тебя. Женили бы вас. Я бы была не против, если бы вы осели пусть даже не тут. В Лилсити, или даже этом вашем Смоки, главное, чтобы не в Дримленде. Хотя, по тебе вижу, что ты огонь. Так рано не осядешь. Мы с твоим отцом много путешествовали. Не очень далеко, но все окрестности облазили.

Люси молча улыбалась, заметила, что в Литлсити им пока дороги нет. Удивлённая, Джанин попросила рассказать всю их историю. Люси поначалу отнекивалась, но понемногу Джанин вытягивала из неё детали, пока девушка не начала рассказывать сама. Рассказывала о всём, и о прошлом, о своей жизни в Смоки, о трудностях с отцом и соплеменниками, о дальнейших, и последних событиях. О войне, о том, что видела из того, что хочется навсегда забыть. Но и о хорошем, о новых переживаниях, рассказывала так, словно общается с собственной матерью, а не с чужой женщиной. Взглянув со стороны на свою же историю, Люси удивлялась, насколько необычной она получается. Джанин была поражена, делала много замечаний, иногда смеялась, даже над такими моментами, которые самой девушке казались совсем не смешными. Вся беседа длилась несколько часов, до глубокой ночи.

— Так значит рейнджер, да? — хитро улыбаясь, угадала Джанин, от чего Люси молча прятала глаза. Рассказывая свою историю, девочка не раз выдала себя. — Я понимаю тебя, сладкая. Первая, настоящая любовь всегда такая... — Люси хотела запротестовать насчёт любви, но Джанин настойчиво продолжила: — Ради неё ты готова будешь пойти на край света, бросить дом, и своё племя.

— Это не совсем так... — оправдывалась Люси. — Я собираюсь вернуться. Но позже. Когда закончатся все дела.

— Они никогда не закончатся, милая. Твой отец держал тебя как в клетке, и вначале может показаться, что это у тебя временно. Эти странники, вроде вашего "рейнджера", такие не могут осесть. Дорога зовёт опять, и опять. Твой отец был похожим, и я. И мы, никогда бы не смогли. Я думаю, твоя матушка была другой, и смогла осадить твоего папашу. А если ты такая же непоседа, то вы вдвоём никогда не остановитесь.

— "Нас" пока ещё и нет... — робко пробормотала Люси. — И я не уверена, насчёт всего этого...

— Если чувствуешь, значит всё правильно. Я, знаешь ли, немного разбираюсь в людях, и таких как этот ваш Билли встречала не часто. Хорошо, что такие встречаются, но они обычно настолько "правильные", что упускают момент. У всех есть что-то подлое в голове, скрытое от других. А у этих, словно солнце где-то в их наивной башке! Оно греет вокруг, освещает, но и ослепляет одновременно, и их, и других! И ты должна понимать, к чему это может привести.

Люси продолжала молчать, робко перебирая пальцами кончик своего платья.

— Он будет вести себя как этот... как их там... чёрт бы побрал... Джентльмен, мать его! А терять время, и возможности, это не то, что мы можем себе позволить в этом мире, если ты понимаешь меня, сладкая.

— Так, а что же тогда?..

— Действуй. Подай ему знак. Подай откровенный знак. Не бойся, он не подумает о тебе плохо, иначе ждать инициативы от него ты будешь долго. Пока вы оба будете смущаться, вы только потеряете бесценные мгновения.

На несколько минут, они обе погрузились в задумчивое молчание. Обе загрустили, а потом на лице Джанин вдруг появились слёзы.

— Простите... — промямлила Люси. От вида Джанин её глаза так же наполнились слезами.

— Всё хорошо... — говорила Джанин, вытирая рукавом слёзы. — Раньше, когда я только узнала, что Арчер женился на другой, я так ненавидела её. А потом, когда услышала, что твоя матушка погибла, я ощущала себя виноватой. Сожалела, что не познакомилась с ней, жалела твоего папашу, ведь слышала, что он её очень любил. Была готова стать тебе приёмной мамой, обещала любить не меньше своих собственных детей. Правда я думала, что ты мальчик...

Они обе хихикнули, вытирая слёзы. Джанин встала, и поцеловала девушку в голову, погладила по волосам.

— Береги себя, Люси. И хотя у нас тут всё воняет дерьмом, знай, тебе здесь всегда рады. И, если вернешься домой, передавай отцу приветствие. Скажи, пусть подымет свои ленивые кости, и проведает меня. Я не стану делать то, что обещала, и его достоинство останется на месте!

Они улыбнулись, крепко обнялись, и Джанин ушла. Было поздно. От переживаний Люси была взволнована, но нужно было ложиться спать. Долго не могла заснуть, мысли терзали, а потом неожиданно проснулась среди ночи. Кто-то спотыкался, и тихонько ругался. Люси испугалась, но быстро узнала Лэсси. Одежда на блондинке, как и вся она, была растрёпана. Лэсси казалась уставшей, от неё несло спиртным и тем, что в дальнейшем Люси будет называть "запахом хорошего траха". Дальше спалось спокойно, и девушка проснулась поздним утром, пробуждённая веселящимися на улице детьми.

Когда Люси проснулась, её спутница всё ещё спала, не укрытая, откинув далеко своё покрывало. На секунду девушка задумалась о ночных приключениях Лэсси, о том, "что и как у них там было", и как бы отреагировал Генрих, узнав об этом. Люси делала ставку на то, что ему было бы всё равно, но никогда же не знаешь наверняка! Девушка надела кожаную часть своего костюма, и вышла на улицу. Солнце уже поднялось выше горизонта, но не припекало. Люси направилась к бару, в надежде выпросить там воды. Шона не было, но делал уборку сын Джанин, который с радостью выслуживался перед девушкой. Хулиганистому мальчугану было лет тринадцать на вид, он заигрывал к Люси, но совсем по-мальчишески. Утолив жажду, она отыскала своих спутников недалеко от мыловарни. Тут были Билли, как обычно в своём броне-костюме, Генрих, в обычной одежде, Курт, и двое местных мужчин. Вспомнив все наставления прошедшего вечера, Люси старалась собраться, настроиться на "взрослое поведение", и вести себя как-то более женственно, и даже сексуально. Она взмахнула волосами, расслабилась, и тут же засмущалась, скрестила руки на груди. Но, что-то в ней заметно изменилось. Она увидела это во взглядах мужчин. У Генриха одобрительный, Билли даже словно удивился, а местные откровенно уставились на неё. Но девушка боролась со своим смущением, старалась держаться гордо, и женственно.

— Доброе утро. — улыбаясь сказал Генрих. Местные так же что-то промычали, Билли задумчиво промолчал, лишь кивнув головой.

Люси радостно улыбалась, сияя словно солнышко, тихонько ответила "Доброе".

— Как спалось? — спросил Генрих, ощущая всеобщее молчание, завладевшее остальными.

— Хорошо. Мы до ночи болтали с Джанин. Она... замечательная.

Мужчины улыбнулись, и Курт сказал:

— А я-то думаю, чего она спит так долго. Но пусть спит! Не доспавшая Джанни хуже атомной бомбы, я вам скажу!

— Что вы тут задумали? — перехватывая инициативу, спросила Люси.

— Планируем. — ответил Билли. — Что скажешь Генрих?

— Как я предлагал вчера, нужны зажигательные бутылки. Если эти существа такие, как вы описываете, нужно укрепить ваши бойницы. Также, нужно сделать укреплённые точки на крышах самых высоких домов, а те, в которых будут прятаться люди, хорошо защитить. Смесь будем применять за стеной, но в пределах поселения слишком рискованно. Бочки, нужно наполнить водой, и так же установить на крышах, в случае, если одна из горящих тварей запрыгнет сюда. Так же, приготовьте все ваши припасы. Возможно, мы какое-то время будем в осаде. Каждое укрытие, или позиция обороны, должны быть хорошо снабжены водой, и пищей, боеприпасами.

— Это займёт время. — кашлянув, сказал Курт. Двое других местных, молча слушали, открыв рты. — На подготовку всего уйдёт много сил и времени.

— Будем надеяться, что это нам не понадобится. — сказал Генрих. — У нас так же будет работа. У них не хватит пищи. — сказал Генрих, обращаясь к Билли. — Нужно будет выйти на охоту. И не раз.

— Да. Но сначала боеприпасы. Нужно навестить этого охотника. Может, он поможет нам.

— Я с тобой! — выпалила Люси. — Ты можешь рассчитывать на меня!

В ответ Билли молча улыбнулся.

— Будьте осторожны. — сказал Курт. — На склонах его холма капканы, и возможно ловушки. Смотрите, куда ступаете! И, поосторожнее с ним... Он и вправду самый упрямый сукин сын, которого я только встречал.

Наметив все планы и детали, мужчины начали расходиться, Билли сказал Люси готовить рюкзак. Довольная собой, Люси медленно шла, улыбаясь своему успеху.

— Надо же... — послышался голос Генриха позади. — А кого-то прямо не узнать. Кто-то прошёл курс молодого бойца прошлой ночью?

В ответ Люси обернулась, и показала ему язык.

— Вот это уже больше похоже на ту девушку, которую я знал! — смеясь, сказал Генрих.

Перед выходом их ожидал скромный завтрак из кукурузной каши, заправленной жиром и морковью. С собой Люси собрала побольше воды, и вяленого мяса, разного рода происхождения. За всё это время, девушка не видела, что бы хоть кто-то приносил воду или пищу Шарку. Этот человек не понравился ей с первого взгляда, но было что-то в его положении, что так же тревожило Люси. Возможно Шарк и заслуживал подобного удела, сидеть в клетке, в грязи и дерьме, с костью вместо пищи, но его внешний вид вызывал чувство сострадания в сердце девушки. Глаза этого рейдера были полны скорби, боли, от тяжкой ноши прошлого. Но, в тоже время, он казалось, обрёл некое подобие покоя в этой клетке. Люси считала, что это было искренне, а не притворство. Дома, она и сама не раз оказывалась в похожей ситуации, и в такие моменты, ей очень хотелось, чтобы кто-то понял её. Не пожалел, но просто проникся её ситуацией, её борьбой с окружающим, жестоким к ней миром, в котором каждый понимал только своё, и не понимал ни капли её. Люси не выдержала, и, насыпав в тарелку немного каши, взяв чашку воды, постаралась, как можно незаметнее принести их к клетке рейдера. Шарк молча смотрел на неё.

— Держи. Это тебе.

— Тебе не нужно жалеть меня, девочка. — ответил спокойно рейдер.

— Жалость? Ты её не заслужил... мальчик. Ни жалости, ни сострадания.

Татуированное лицо рейдера расплылось в улыбке. Шарк привстал, и, поблагодарив девушку, взял у неё пищу.

— Проклятье. — сказал он, съев несколько ложек каши. — Очень вкусно. Я и вправду давно не ел.

Пока Шарк насыщался, Люси молчала, осматривалась по сторонам. Некоторые жители Соапвилля таращились на них с опаской, боясь, что девушка собирается выпустить "монстра" из его клетки.

— Чего ты боишься? — неожиданно спросила Люси у Шарка, когда тот практически закончил с завтраком. Рейдер какое-то время задумчиво молчал, прежде чем ответить.

— Ещё недавно думал, что ничего. Но есть одна вещь, которой я боюсь. Пустоты.

— Это что-то типа боязни закрытых пространств? — спросила Люси, хихикнув.

— Нет. — ответил Шарк с улыбкой. — Это немного другая Пустота. Она существует в человеческих сердцах... Ну или в головах, неважно. Я много встречал людей с Пустотой внутри, видел многих, кого она поглотила. Она, это то, что и отделяет плохих людей от хороших.

— У тебя она есть? А у меня? — спросила Люси, присев рядом с клеткой Шарка.

— У всех есть. У меня, и у тебя. И даже у твоего законника. Просто у всех разная. Знаешь, у каждого человека внутри есть маленький демон. Мы постоянно то прислушиваемся к нему, то боремся с ним. Что оно такое, часть нашей души, или злой дух, я не знаю, но они точно существуют. И чем больше мы слушаем этого демона, тем больше растёт эта Пустота. Как пропасть. А там, с другой стороны, есть что-то большое, и светлое. Что-то совсем иное. Но чем больше становится наша пустота-пропасть, тем меньше шансов нам попасть на другую сторону. А потом эта пропасть оживает, и начинает поглощать тебя самого, и других вокруг тебя, и заражает всё. И всё прекрасное окончательно погибает. И человек уже не просто впадает во влияние маленького демона, со временем оно замещает и самого человека. Так и получаются те, кого мы называем злодеями.

— Вчера, когда ты мне нагрубил, то пытался намекнуть именно на это?

— Лучше всего не дать Пустоте вырасти, чем потом бороться с нею. Я знаю, что говорю. Я видел это не раз, девочка. Видел, как меняются люди. Слышал, как они кричат в ужасе по ночам оттого, что их пропасть стала столь большой и могущественной, что их демоны являлись им наяву. Твоя пропасть ещё не велика, и я надеюсь, большой она не станет никогда.

С минуту они оба молчали, периодически поглядывая друг на друга.

— Люси. Меня зовут Люси.

— Это значит Люссиль?

— Люсьента. А тебя?

— Когда-то, очень давно, когда у меня ещё было имя, а не прозвище, меня звали Питером. Но только никому не говори. Теперь я тот, кто я есть.

— Тебе нужно записать это. — сказала Люси уже уходя. — В книгу Билли. Рейнджера. Это очень интересная мысль, достойная его книги.

— Они убьют меня, Люси. — сказал Шарк, на что девушка задумалась, но прежде чем заговорила, он продолжил. — Я слышал про ваш план. Они используют мою клетку как приманку для тех мантисов, что залетят внутрь.

— Я не знала. Они бы так не сделали.

— А я бы сделал. — сказал Шарк, и засмеялся.

Люси не успела ни сказать что-нибудь, ни даже подумать. Пришёл Гартун, и сообщил, что рейнджер уже ждёт. Набросив на свою броню металлические элементы, подхватив рюкзак и винтовку, Люси направилась к воротам поселения, где её уже ждали рейнджер, Гартун, и Бетон.

— Я будить златовласую. — сказал Гартун, закрепляя оружие на ремнях. — Но она говорить, чтобы я шёл выкручивать себя сам. Но праздник начала цикла, где мы кружится в танце, уже прошёл.

— Не обращай внимания. — сказал Билли, перепроверяя винтовку, и одевая маску. — Она, похоже, вчера перебрала. Пусть отдохнёт.

— Да. — хитро посмеиваясь, сказала Люси. — Ей точно нужно отдохнуть... Мы допоздна сидели.

"Идём" — сказал рейнджер, и они выдвинулись. Поначалу, уставшие тела, успевшие познать сладость отдыха и нежность расслабления, во всю протестовали болью в мышцах. И разум советовал никуда не идти, посидеть в баре, отдохнуть лёжа на кровати, принять ещё одну горячую ванну. Но был и один плюс — свежий воздух. Меньше чем за сутки в Соапвилле, путники привыкли к вони, перестали замечать. Теперь, под открытым, голубым небом, обласканные свежим ветром, они приободрились. Шли не спеша, не нужно было волноваться о пище или воде, или переживать о брамине или повозке. Билл наслаждался окружающей природой, всегда настороженный, сейчас он периодически позволял себе снимать маску и шлем.

Больше всех проявляла своё любопытство Люси, отбегала в разные стороны, поглядеть на что-то, что показалось ей интересным. Немного дальше на запад от трассы, на которой был возведён Соапвилль, была ещё одна трасса, такая же впечатляющая своим бетонным величием, как и первая. Пересекая её, путники задержались более чем на час, пока Люси осматривала замершие на ней автомобили и их останки. Их было много. Они пестрели разными цветами, и впечатляли своими необычными формами. Многие из этих авто были очень повреждены, местами были заметны следы больших взрывов, другие хорошо сохранились, и казалось, могли бы даже завестись. Люси пришлось оттягивать от этого места. Девушка была уверена, что в авто наверняка можно будет найти что-то ценное, но кроме нескольких, полусгнивших журнальчиков, ей обнаружить ничего не удалось.

Далее на запад, после этой трассы, местность очень менялась, теряя какие-либо признаки цивилизации. Такой она была и до войны, несмотря на то, что это была не широкая полоса земли, между западным побережьем, и холмистой, и даже гористой местностью на востоке. Билли, незаметно для себя, высказал свои мысли вслух, о том, что эти места, по-видимому, выглядели замечательно, и представляли сплошной лес.

— Не совсем. — ответил ему Гартун. — Наш шаман рассказывать, что однажды давно, несколько столетий назад, холмы на западе, у океана, и холмы на востоке, были густо усеяны колючими лесами. Дальше на восток, за холмами, там, где дом Люси, уже начинались пустынные земли. Там всегда быть мало лесов. Но когда чёрная кровь земли угасла, люди вырубать много лесов, и их стало мало и на холмах у большой воды, и восточнее равнинной полосы. В этой же равнинной полосе, с юга на север и были построены большие города, в том числе два самых больших.

На вопрос рейнджера, о том, как назывались эти города, парень ответил:

— Я не знать их старых названий. Но один из них тот, куда мы идти. Дримленд. Другой, далеко на север, теперь называют Феникс, хотя это не его имя.

Билл, конечно же, был знаком с довоенной картой США, поэтому, догадывался, о каких городах говорил Гартун. И хотя парень, и его шаман были правы, о том, что ближе к катастрофе, большая часть лесов была вырублена, в этой дикой местности расщеплённых и обгоревших, или просто засохших остатков деревьев было много. Коричневая, рыхлая земля, была устлана кочками с высыхающей травой, остатками сухой листвы, ветками. Не так давно, здесь был дождь, и земля вокруг пахла сыростью, и перегнивающей древесиной. Но даже в этом грустном пейзаже встречалась жизнь. Это были целые участи свежей, зелёной травы, несколько видов кустарников, небольшие, худенькие, стройные деревца с широкой листвой, а также несколько живых елей, одна из которых была столь высокой и пышной, что, по-видимому, смогла пережить войну, и её последствия.

Здесь обитали птицы, знакомые, чёрноперые вороны, долетали светлоперые морские, но и ещё один вид, маленькие, быстрые, бурого цвета, и с весёлым нравом. Раньше никто из путников их не встречал, даже Гартун с Люси. К удивлению девушки, тут росло множество кустов их "пустынной ягоды", а Гартун показал рейнджеру неизвестный до этого съедобный корень. Они собрали ягод, кореньев, съедобных грибов. Если все их высушить, перемолоть, то можно сделать дорожный порошок, за счёт которого протянуть в сложной ситуации. Из животных им практически никто не встретился. Несколько раз слышались звуки, шелест листвы, или треск ветки. Пару раз они замечали мелькающих белок на ветках сухих или живых древ. А один раз, Люси уловила едва заметное движение среди кустов. Кто-то небольшой бесшумно двигался среди веток, и тихонько, испуганно наблюдал за чужаками. Это была настоящая кошка. Люси раньше никогда не видела кошек, Билли встречал лишь дважды, а Гартун заявил, что уже пробовал "этот вид дичи", после чего Люси потребовала, что бы её спутники даже и не думали трогать её. Когда кошку сумел рассмотреть Бетон, то радостно засмеялся, прокричал, что она "такая милая", от чего зверушка испугалась ещё больше, и молниеносно скрылась.

Местность не была ровной. Небольшие холмы сменяли друг-друга, и путникам приходилось то подыматься, то спускаться. Однажды, спуск был столь крут, что все путники, кроме Гартуна, спускаясь, поскользнулись, и съехали вниз на штанах, а Бетон вообще покатился кубарем, но обошлось без травм. Им встретилось небольшое, одноэтажное здание, с двумя обветшалыми автомобилями рядом с ним. От здания на восток была заметна разрушающаяся дорога, по мнению Билла, она, должно быть, тянулась к основной трассе. Решили проверить здание. Гартун предположил, что внутри могут оказать "усохшие души", так называл диких гулей его народ, и что нужно быть очень осторожными. Но в заброшенном здании никого не было, кроме одного скелета в обрывках голубого платья. Ценного так же было не много. Им удалось разжиться бумагой, тремя книгами, пятью карандашами, и одной ручкой. Отдохнув немного, полежав на диване, и посидев на стульях, они продолжили путь. Через километр пришлось вновь подыматься на небольшой холм, но с него была видна их цель. Они шли большую часть дня, а преодолели едва ли пол пути. Но местность выравнивалась, и теперь у путников отнимало время только их любопытство.

Внезапно, они услышали задорное пение. По мнению жителей Соапвилля, было практически невозможно встретить кого-нибудь в этой местности. Люси предположила, что возможно это и есть необходимый им охотник, но Билл сомневался, что он стал бы петь песни. Путники затаились за камнями, и тихонько поджидали странного певца.

— Труби! Труби же в рог! — гремел низкий бас. — В дорогу, друг! Приключение нас ждёт! Наш поход отважный, к Тлеющей горе! На борьбу со злом, мы идём вперёд!

Это был карлик. Темноволосый, темноглазый карлик, с длинной бородой. Поверх его грязной одежды, была надета железная сетка, по-видимому, имитирующая кольчугу, и пустые, консервные банки. Шлемом карлику служила потёртая кастрюля, сплюснутая сверху, а вооружён он был самодельным, двуручным топором с двойным лезвием. За спиной карлика гремел мусором рюкзак, который казался вдвое больше самого карлика. Путники молча наблюдали за ним, открыв от удивления рты. Эта особая встреча была слишком внезапной, и путники попросту не могли понять, стоит ли им вообще показываться. В это время карлик на секунду остановился, выдернул пробку из бутылки нюка-колы, наполненной белым порошком. Карлик высыпал на ладонь горсть порошка, и в несколько подходов вдохнул, от чего его глаза увеличились в двое.

— А что друзья! Нам нужно будет ещё раз поблагодарить старика Альфа, за его доброе "дорожное зелье"! Отличная идея, мой дорогой друг Аарон! Старику не помешает немного веселья!

Карлик продолжал, напевая, двигаться в южную сторону. Неожиданно, что-то хрустнуло, и он, словно его ужалило, подпрыгнул, повалился на землю, и долго не мог встать, перебирая в воздухе короткими ножками, гремя мусором в своём рюкзаке, и своей мусорной кольчугой.

— Проклятье! Чёртова нечисть! Это всё проделки чёрного колдовства Тёмного Лорда!

С трудом встав, он прислушался, принюхался, и тихонько проговорил:

— Да, ты прав, мой дорогой друг Эговглаз! Я-то же чую гемогоблинов неподалёку! — он схватил в руки свою секиру, и закричал, вращаясь в разные стороны: — Покажитесь, грязные отродья! Я поотрубаю вам ваши грязные, чёрные головки!

Путники напряглись, Билл и Гартун даже взяли в руки оружие, настолько грозно выглядел этот карлик.

— Да вы правы, друзья. — пробормотал грозный карлик. — Последнее время я слишком нервный. Нужно выпить вина и успокоиться!

Он снял с пояса бурдюк, и принялся с жадностью наслаждаться содержимым. Подозрительно жёлтое, оно стекало по бороде карлика на его одежду и землю.

— Ах! Хорошее вино брамина! А тот фермер всё же хороший малый! Теперь вперёд, мои дорогие друзья! Отважный Аарон, и быстрый Эговглаз! Приключения ждут нас!

Путники продолжали сидеть неподвижно, пока карлик удалялся, а его странные песенки всё больше затихали.

— Меня сейчас стошнит. — сказала Люси, кривя личиком.

— Не думай об этом. Выкинь из головы. — сказал Билли. — Чего только не встретишь в Пустоши...

На месте, где барахтался карлик, осталось несколько полезных вещей, выпавших из его массивного рюкзака. Встречаться с ним лицом к лицу казалось небезопасным, поэтому рейнджер и его спутники решили оставить вещи себе. Они продолжили идти, вскоре забыв о странной встрече. Их мысли всё больше возвращались к привычным вещам. Билли заметил, как в Люси что-то переменилось. Он не лгал сам себе, и признавал, что она нравиться ему. Понравилась ещё тогда, когда он слышал её голос сквозь туманные сны, из которых не мог пробудиться. Внешне обычная девушка, быть может, и не самая красивая, но было в этой смуглянке и нечто особенное, к чему простота шла как дополнительное украшение. В своём сердце он давно не позволял тёплых чувств, справедливо опасаясь, что его жизненный путь, опасен для близкого человека. Билли скрывал всё тепло, что понемногу проникало в его сердце. И каждая минута, которую он проводил с Люси, была ему приятнее всего того, что он испытал в своей жизни до этого.

Теперь же его спутница стала ещё привлекательнее. Люси словно засияла, её переполняла радость. Билли наслаждался её улыбками, таинством её зелёных глаз, волнистым полётом смоляных волос на ветру, её женственной грацией. И, конечно же, остальными частями её женской природы и красоты. Безумная страсть уже не раз просыпалась в его крови, и Билли даже поддавался ей, искал компании со своей спутницей. Билли не мог понять наверняка, нравиться ли он девушке. Не всегда мог понять её странное поведение, задумывался, что возможно причина в разном возрасте, или просто, словно чего-то ждал, может более подходящего момента. Наблюдая за девушкой, он не заметил, что и за ним наблюдают.

— Ты ей нравиться... — тихонько прошептал ему Гартун, когда Люси немного отдалилась.

— Думаешь? Погоди, почему ты вообще заговорил об этом? — улыбаясь, спросил Билли.

— В этом нет ничего плохого. Ты воин духа, и я быть однажды воин духа. Я знать, как такие как мы, прятаться от того, что согревать. Это ослаблять. Рассеивать воля. Но теперь я знаю, что и отвернуться от тепла, так же плохо. Я сразу видеть, как вы нравиться друг другу. И это хорошо.

Билли поблагодарил Гартуна, за его совет. Могло бы показаться, что молодой парень-дикарь, не самый хороший или опытный советчик в плане романтических дел. Но в данный момент, его добрые слова помогли принять Биллу волевое решение. Сняв шлем, понемногу, он поравнялся с Люси, и они перекинулись парой слов, а когда настало молчание, сказал, глядя девушке в глаза:

— Знаешь Люси, ты сегодня особенно красивая...

Но, внезапно, Люси испугалась. Билли успел уловить этот испуг на короткое мгновение в её глазах, прежде чем Люси опустила их в землю. Она словно съежилась, замялась, пробубнила что-то себе под нос, и всё её "сияющее" настроение, словно водой смыло. Билли тут же начал жалеть, что позволил себе такое "ляпнуть", хотел что-то сказать, но слова застряли в горле, и что бы как-то убежать от этой неловкости, он обратился к Бетону, расспрашивая, не устал ли тот. Бетон понять не мог, с чего это он вдруг такое спрашивает, и с подозрением косился на Билла. У рейнджера было не очень много опыта с девушками. Большая часть любви, которую он знал, была куплена за деньги, так было удобнее. Да и впервые в своей жизни, он испытывал что-то столь значительное. Конечно же, он решил, что Люси испугалась, не желая его внимания, когда на самом деле она испугалась скорее от неожиданности происшедшего, и по причине своей неопытности в таких делах. Это не был испуг или страх, это была тревога, сладостная тревога, что заставляет сердце биться сильнее.

Но неловкость, и собственные, взаимные мысли и догадки терзали их не долго. На них напали, из едва ли заметных нор в земле, трое небольших кротокрысов. Первого убил рейнджер залпом из обреза, второй пытался напасть на Люси сзади, но её прикрыл Гартун, метнув в зверя топориком, и потом убегающего, добил мечём. Третий вцепился в ногу Бетона, но здоровяк тряхнул ногой с такой силой, что кротокрыс сорвался, и улетел в сторону, тяжело приземлившись на землю. Отошедши от удара, зверь, перебирая тремя лапами, скрылся в одной из нор, и больше не появлялся. Немного отдохнув и забрав две туши с собой, путники разделали их. Им нужно было много пищи в предполагаемой осаде, и, хотя Гарти заметил, что носить с собой в дикой местности сырое мясо — опасно, оставлять внезапную добычу не хотелось.

Ещё через час пути, холм отчётливо виднелся вдали. До него оставалось около десяти километров, но даже с такого расстояния на вершине было заметно наличие строений. Солнце катилось вниз, немного поторопившись вполне можно было успеть до темноты прийти. Но Люси показалось, что она слышит шелест воды, Гартун подтвердил, что чует её запах. Разведав территорию немного севернее, они обнаружили небольшой ручей. Он был всего сантиметров сто в ширину, и пол ладони в глубину. На его дне виднелись маленькие камешки и водоросли, порой в потоке мелькали маленькие рыбки. Ручей убегал дальше, в сторону океана, но путники понятия не имели, откуда же он берёт своё начало, и делали ставку на то, что это конец какой-то реки. Подобная находка воодушевляла. И дело было даже не в питьевой воде, но в её запахе, в самом ощущении бегущей жизни, среди затихшей местности. Здесь они задержались, сидя у воды. Гартун молился, прося помощи у местных духов воды, и благодарил их за столь чудесное место. Рейнджер молча сидел, любуясь бегущим потоком, и наслаждаясь его звуком. Люси играла ногами в воде, напевая песенку, услышанную в Литлсити.

К тому времени, как солнце скрылось за холмами, и начало темнеть, путники обнаружили маленькое, заброшенное поселение. Это была всего лишь дюжина двухэтажных, обветшалых домов, стоявших вдоль асфальтной дороги. Нужно было искать место ночлега, в домах так же могло сохраниться что-то полезное, но они не стали тревожить это место, опасаясь наткнуться на неприятности. В наползающем на дома тумане было нечто зловещее, и путники решили найти другое место. Ещё около часа они шли в сторону холма. Темнота быстро сгущалась, и, выбрав место попривлекательней, отряд разбил лагерь. Пока Гартун разводил костёр и собирал древесину, Бетон надувал своей могучей грудью дорожные матрасы, а Люси и Билл устанавливали "шумящие" ловушки вокруг лагеря. Это был нелёгкий труд, но в столь диком, и, безусловно, опасном месте, необходимый.

Сегодня они мало общались. Бетон и Гартун всегда редко говорили, Билл, после "неловкости", старался не проявлять к Люси настойчивого внимания. Перекусив подготовленными девушкой припасами, каждый стал заниматься чем-то своим. Для рейнджера было сюрпризом, когда девушка первая подошла к нему, и спросила, не могут ли они сегодня почитать "Книгу Пустоши". Прошло уже много времени с того момента, когда они делали это в последний раз. Ещё быть может во времена уютных и комфортных вечеров, проведённых в Литлсити. Чего Билли не знал, так это каких сил это стоило девушке, чувствующей себя виноватой в том, что она растерялась в момент, когда он уделил ей миг долгожданного внимания. И они читали, даже смеялись, и неловкость отступала. Общее, невидимое глазу влечение, будоражило обоих. Люси украдкой смотрела на рейнджера, и казалось, ощущала силу в его крепком теле, и сильных руках... Билли ощущал запах девушки, её волос, беззащитную нежность её округлого тела... Но смелости сделать шаг у обоих не доставало. А когда устали читать, и вновь настало молчание, из кармана на штанине, Люси достала травяную сигарету, которую прошлой ночью на столе оставила Джанин.

— Мы можем попробовать?.. — улыбнувшись, предложила она, демонстрируя сигарету окружающим.

Девушка ощутила себя немного неловко, испугавшись, что спутники подумают про неё плохо. Но они согласились, первым Билли, потом Гартун, превратив несколько затяжек в настоящий ритуал, и даже Бетон. Оживились, расслабились, немного разговорились, и, вспоминая что-то смешное, позволили себе капельку веселья. Через пол часа, неожиданно сработала ловушка, застучав пустыми, консервными банками. Путники быстро поднялись, держа оружие наготове. Замерли, и стояли так, напряжённые, несколько минут. Но больше ничего не произошло. Решив по очереди дежурить, попытались поспать. Ночью было ветрено, немного прохладно, и страшновато, а потому спалось плохо, но ночь прошла без происшествий.

Утром, не разводя огня, быстро перекусили. Гартун осмотрел местность вокруг лагеря. Были только маленькие следы от кошачьих лап. Парень рассказывал, что это существо хотело украсть их мясо, так как оно слыло знатным воришкой и наглым вторженцем на чужую территорию. До холма оставалось совсем недалеко. В бинокль рейнджера были хорошо видны постройки. Один весьма сносный, двухэтажный дом, сколоченный из деревянных досок. Вокруг него ещё три постройки из листового металла и древесины, собранные более небрежно. Виднелась маленькая струйка дыма, так что хозяин, кажется, был дома. По небу бежали большие обрывки белых облаков, ветер всё ещё был сильный, и свежий, с запада. Возобновив путь, первое время весело болтали о жизни. Люси рассказывала о своих детских шалостях, в которые она втягивала и своего друга, Люка. Рейнджеру было что рассказать о землях на юге, и о своих родных. Гартун делился своими таинственными знаниями, которые ему открыл их мудрый шаман, о духах, о Колесе Судьбы, и всеобщем духе жизни. Бетон большей частью молчал, лишь иногда спрашивая что-то. Лес опять начал густеть. Сухие деревья стояли так плотно, что сквозь них было сложно рассмотреть, что там вдалеке. Уже через час пути немного приуныли, сказывался неполноценный, тревожный отдых. Но оставалось совсем немного.

Вскоре путники вышли из леса. Они были не далеко от подножия холма, перед, и на склонах которого, сухой и живой растительности становилось значительно меньше. Но на выходе из леса, вокруг рос высокий кустарник, местами встречались живые деревья, и тихонько шелестели листвой. Путники молчали, размышляя каждый о своём, и не ожидали каких-либо опасностей. Переменился ветер, и вскоре Гартун остановился, тщательно принюхиваясь к воздуху.

— Что-то случилось? — спросил Билли, но Гартун лишь подал знак рукой, и продолжал принюхиваться, и осматриваться оп сторонам.

— Чувствую запах роптопа. — сказал он с опаской. — Вы чувствовать?

Билл в маске не мог почувствовать, Бетон редко обращал на такие штуки внимание, а Люси, принюхавшись, сказала, что может, что-то и есть.

— Очень отчётливый запах... — продолжил Гартун, и извлёк из ножен своё оружие. — Он сильно пахнуть зверем. Я хорошо знать этот запах.

Путники подготовили оружие, Билл спросил, с какой стороны исходит запах, но Гартун не успел показать, не успел даже внятно выкрикнуть предупреждение. Роптоп напал первый, словно рычащий поезд, пронёсся сквозь них, сбивая своей массивной тушей с ног. Это был потомок медведей, но огромный, кожа его во многих местах была поражена, а тело было покрыто множеством шрамов. Гартуну доводилось сражаться с ними, но не с такими большими и свирепыми. Яростный зверь растолкал их в стороны, напав со спины на Бетона, самого большого из чужаков. Опрокинув здоровяка на землю, оглушив ударом лап, роптоп поднял его зубами за броню на спине, и швырнул в сторону.

Первой встала Люси, на её голове кровоточила рана. Она выстрелила, потом ещё раз, потом третий. Все выстрелы попали в цель, но зверя это только разозлило, и он помчался на неё. Мгновенно приняв самое правильное решение, Люси начала убегать. Не смотря на свои размеры, роптоп быстро настигал девушку. Но рейнджер перехватил зверя, выстрелив из револьвера. Попадание крупнокалиберной пули, и крик Билли, сделали рейнджера первостепенной целью. Пока роптоп приближался, Билли выстрелил весь барабан, выхватил свой обрез, пальнул сразу из двух стволов, от чего тело зверя покрылось многими ранами. Роптоп встал на задние лапы, рейнджер успел только взять в руки свой карабин, как зверь нанёс тяжёлый удар передними. Он был настолько сильным, что Билла откинуло на несколько метров назад.

Сердце Люси сжалось от ужаса. Казалось, что от такого удара, рейнджер погиб мгновенно. Она вновь принялась стрелять, а когда в обойме винтовки закончились патроны, она продолжила стрелять из своего револьвера. Барабан опустел, израненный зверь яростно прорычал, готовился к атаке, но в этот момент, слева, на него напал Гартун. Он ударил топором в заднюю лапу роптопа, в область сухожилий, а меч воткнул между рёбер. Меч Гартуна застрял, зверь заревел от боли, и отмахнулся от дикаря лапой. Рука парня хрустнула, брызнула кровь, и, вскрикнув, он упал на землю. Роптоп не успел добить его. Бесстрашно атаковал Бетон, нанося тяжёлые удары кастетами, по голове и туловищу зверя. Мутант закричал, ударил Бетона лапой, оттолкнув на несколько шагов назад, и порвав когтями его броню. Скрытые в ней бронепластины выпали, Бетон какое-то время не мог вдохнуть, но выпрямился, встав в боевую стойку.

Роптоп заревел, побежал на здоровяка, но издалека прозвучал выстрел, и мощная пуля попала зверю прямо в голову. Похоже, она не пробила череп, но роптоп, оглушённый упал на землю, с трудом вставал, всё ещё шатаясь. Вновь прозвучал выстрел, пуля попала в туловище, и зверь дёрнулся, рявкнул. Люси подбежала к рейнджеру, подняла с земли его карабин, и принялась поливать врага короткими очередями. Вновь выстрел издалека, когда обойма в карабине закончилась, девушка извлекла следующую, из ремневой сумки Билла. В это время Бетон вооружился большим валуном, и, подойдя близко к роптопу, кинул камень ему в голову. Потом ещё раз, вновь прозвучал выстрел, и крупнокалиберная пуля вновь попала в зверя, а Люси перезарядила карабин, и выстрелила ещё чуть ли не всю обойму.

Люси тяжело дышала, всё ещё держа зверя на прицеле. Бетон вновь поднял камень, но больше не кидал. Роптоп попытался встать, но более не мог, и бессильно проревел. Смирившись со своей судьбой, зверь ещё несколько минут тяжело дышал и сопел, истекая кровью из десятков ран разной тяжести. Гартун очнулся, болезненно постанывал, придерживая травмированную руку, из глубокой раны текла кровь. Билли лежал неподвижно, и за всей его одеждой и бронёй казалось, что вовсе не дышит. Испуганная, Люси подбежала к нему, Бетон был рядом с ней. Вместе, они сняли шлем и маску рейнджера, осматривали тело, заплаканная девушка умоляла Билли очнуться. И через минуту, к её глубочайшему облегчению, он очнулся. Открыл глаза, испуганно заморгал, замотал головой в разные стороны, попробовал пошевелиться, но простонал от боли. На перепуганные вопросы Люси, ответил, что у него что-то с рукой. Билли попытался встать, но тут же упал на колени, голова кружилась, болела, очень тошнило, и его вырвало.

— Помоги Гарти... Я в порядке. — отвечал он девушке.

Люси вколола в руку Гартуна часть стимулятора. Рука парня была сломана, и на все манипуляции отзывалась болью. Что бы не зашивать рану, девушка перетянула руку жгутом, вколола дозу мед-х, попыталась перемотать руку чистой тряпкой, после чего вколола остаток стимулятора. Руку Гарти зафиксировали двумя ветками, и перетянули тряпкой, вкололи ещё один стимулятор. От большой дозы лечебного коктейля химикатов парень словно захмелел, начал молоть чепуху, но больше не страдал от боли. У рейнджера было сотрясение мозга, и вывихнуто левое плечо. Пришлось пояснять Бетону, как вправить его обратно. Здоровяк чуть не расплакался, когда его просили "сделать Биллу больно", и он, десятки раз извиняясь, с первого раза сделал всё как следует. Израненные и уставшие, путники сидели на земле, и рассматривали тушу убитого зверя. В большом, мускулистом теле всё ещё ощущалась огромная сила. "Повезло же нам встретиться..." — тихонько пробормотал рейнджер, пока Гартун посмеивался.

— Ты в порядке, Гарти? — спросила Люси, протирая увлажнённой в выпивке тряпкой свою ссадину.

— Я? Моя хорошо... Рука почти не болеть. Я раньше сражаться с роптоп, но никогда с таким большим и свирепым. Он не обычный зверь. Его дух быть силён.

— Как вы одолели его? — спросил Билли, и прилёг на землю, подложив под голову свой рюкзак. Он вколол себе в шею немного стимулятора, в надежде как-то смягчить последствия своей травмы, и немного ускорить её заживление.

— Он споткнулся. — сказал Бетон. — Бежал, а потом споткнулся.

— Не совсем. — сказала Люси, слегка улыбнувшись. — Кто-то нам помог. Выстрелил ему прямо в голову. И потом стрелял, пока зверь не пал.

Билли посмотрел на вершину холма, где жил старый охотник. Он прикинул расстояние, и искренне удивился.

— Проклятье. Даже с учётом того, что он на высоте, сколько от вершины, до этого места?

— Много. — сказала девушка, так же поглядывая на вершину. — Я бы так не смогла.

— Я тоже...— задумчиво протянул рейнджер. — У нас на базе есть снайпер, очень хороший, но даже он не смог бы на бегу, попасть зверю в голову, с такой дистанции.

— Будем надеяться, — сказала Люси, — что старик не примет нас за врагов.

Путники отдыхали на земле около часа. Люси и Бетон были готовы идти, и даже Гартун, но у Билли всё ещё очень кружилась голова, и он не мог долго стоять на ногах. Белые облака, двигающиеся с запада, становились всё плотнее, пока не обернулись серыми, тяжёлыми тучами. Пошёл дождь, как только первые капли начали падать на раненного рейнджера, он устало простонал, и прокричал:

— Ну же! Дай мне перерыв!

Но дождь только усиливался, и Бетону с Люси пришлось поддержать Билли. Они начали подъём на вершину. Люси шла впереди, и тщательно осматривала их путь. Курт был прав. На склоне холма и вправду было много ловушек, и не просто капканов, или острых шипов. Мастерству, с которым были сделаны некоторые из них, можно было позавидовать. Были так же и мины, и несколько растяжек, а участок на середине подъёма был настолько плотно заминирован, и закрыт ловушками, что путникам пришлось обходить холм по окружности, и искать предполагаемый проход, которым вероятно пользовался сам охотник. Поливал дождь, от чего склон был скользким, и вскоре путники были перепачканы в грязи, а их колени и ноги сбиты от ударов о каменистую почву. Отряд делал частые привалы, рейнджеру был необходим отдых, но, потратив два часа на мучительный подъём, они добрались до вершины.

Постройки были окружены невысоким забором из колючей проволоки. Пахло жаренным мясом и немного дикими животными. Во дворе деревянного дома, и трёх построек, у костра сидел человек, спиной к пришельцам. Путники не спеша, подходили, но охотник так и не повернулся.

— Простите... — неуверенно начала Люси. — Можно нам войти?

— Вы уже вошли. — прохрипел мужчина, кажется, он был недоволен. — А если вошли, так, зачем спрашивать. Можно просто пожелать доброго дня.

Путники подошли ближе. Мужчина выглядел лет на шестьдесят, с короткими, седыми волосами, густой, седой бородой, но тщательно подстриженной, и серыми глазами. Он был одет в костюм из плотных, тщательно прошитых, многослойных кож, светлого цвета, с капюшоном. На его плечах висел плащ, сшитый из разного рода шкур, для защиты от непогоды. Костюм, и капюшон были украшены волчьим мехом, и множеством когтей и клыков, хищных зверей и мутантов. Предплечья были защищены широкими, металлическими наручами, а кожаные перчатки обиты металлическими пластинами. Похоже, это было сделано специально для защиты руками от кусачих зверей, в случае слишком близкого контакта. К ноге охотника была пристёгнута короткая дубинка, ощетинившаяся гвоздями, для добивания раненной жертвы. Рядом стояла винтовка охотника. Это было что-то собранное кустарно, крупного калибра, с продольно-скользящим затвором, и хорошей оптикой. Ствол винтовки, практически не соприкасался с ложем, и оканчивался компенсатором отдачи. Старик разделывал оленью тушу, каждое движение его охотничьего ножа было отточено до совершенства.

— Это что, олень? — удивлённо спросил Билли.

Хардсон бросил на парня молчаливый, недовольный взгляд, после чего ответил:

— Что, никогда раньше не видел? Знал бы ты, как далеко мне пришлось за ним идти. Но в лесах далеко на востоке и северо-востоке, там и не такое встретишь. Где от людей ни следа, ни запаха нет. Я даже видел горных львов. Вы же не из Башенных, правда?

Путники дружно заверяли старого охотника, что нет, а Билли оправдывал своё незнание тем, что прибыл далеко с юга, и таких зверей там уже не встретить. Угрюмый Хардсон спросил у них имена, задал вопрос Биллу:

— Сынок? У тебя есть смысл в жизни?

Рейнджер поначалу задумался, потом рассказал о своей профессии, о том, что они идут в Дримленд, чтобы продать оружие, а сам он собирается искать осколки Кризалиса, старался ничего не забыть, чтобы дать старику исчерпывающий ответ, который точно должен понравиться. Хардсон так же внимательно выслушал, что это ещё за хрень такая, Кризалис, и с минуту подумав, сказал:

— Тебе не стоит говорить так много, сынок. Достаточно сказать, что ты "рейнджер". В наше время, убивают за кухонный нож, а ты первому встречному рассказываешь, что носишь с собой такую штуку, за которую можно получить целое состояние.

Билли немного растерялся, вспомнил своего собственного отца, и его тяжёлые поучения. Слышать нечто подобное от чужака было неприятно. Он старался быть приветливым, расположить старика к себе, а вместо этого получал очередную порцию поучений и критики.

— У вас всегда такое настроение? Или вы просто не любите посетителей? — не выдержав первой, спросила Люси. — Если так, тогда могли бы не помогать, а дать зверю сожрать нас.

Хардсон бросил на путников строгий, но немного удивлённый взгляд, осмотрел каждого. Тяжело выдохнул, и на время прекратил разделывать тушу.

— Я же не просто так спросил о смысле жизни. Знаете, в чём был мой? Нет? В этом чёртовом гризли.

Путники удивлённо смотрели на старика, непонимающими глазами, но с его слов стало ясно, что с медведем вышло как-то не очень хорошо.

— Я называл его Владыка. Это уже и не медведь вовсе. Они очень мутировали, и превратились в новый вид. Дикари называют их роптопами, узкоглазые — яо-гаями... А он был королём среди своих собратьев. Его боялась вся живность на сотню миль вокруг. Семь чёртовых лет я боролся с ним. Семь лет! А теперь, мне пришлось пристрелить его, пока он отвлечённо сражался с вами, позабыв обо мне.

— В этом не было недостоинства. — уверенно сказал Гартун. — Вы можете считать, что это быть такая уловка. Охота на живца.

— Ты не понимаешь! — недовольно прохрипел Хардсон, махая ножом. — Мы семь лет не могли поймать друг друга. Вначале, я заметил его первым, но он сбежал после моего выстрела. А потом охотился за мной и в пустошах, и лесах. По ночам пытался проникнуть на мой холм, и быстро научился на собственной шкуре, что сюда соваться нельзя. Но и я не мог поймать его. Не мог подловить, не мог убить, много чего... Однажды, он на целых три месяца притворился, что забросил меня, и ушёл куда-подальше, что бы потом напасть в самый неожиданный момент. А однажды, мы даже сошлись вблизи. Я ощутил на себе его зубы! Чтобы сбежать, пришлось дорожным факелом спалить целый участок мёртвого леса. Семь лет я жил только это борьбой! Я должен был убить его, и это стала бы добыча всей моей жизни! Или он должен был убить меня. И мы бы решили, кто здесь главный хищник! А теперь всё пропало... Знаете, насколько важно для такого старика как я, иметь хоть какой-то смысл? А вы всё испортили.

— Как будто мы искали с ним встречи, — недовольно проворчала Люси, — с этим вашим чёртовым гризли, или как вы его называли. Он чуть не убил нас!

— Простите, мистер Хардсон. — сказал Билл, прикоснувшись к плечу девушки, что бы она успокоилась. — Мы точно не хотели разбивать ваш смысл жизни. Но, вы пожертвовали им, чтобы спасти наши жизни. Это много стоит. И мы благодарны вам.

— Многого... — проворчал старик, и устало осмотрел путников. — Какого чёрта ему вообще вздумалось напасть на вас, старый, глупый, толстозад! Видимо, не так умён, как мне казалось. Может, выманить хотел. Он же знал, что я стреляю далеко, и метко. Нужно спалить его тушу. После того, как его одолели таким способом, я не посмею содрать себе его шкуру.

— Покуда горит пламя духа, охоте нет конца. — сказал с воодушевлением Гартун.

— Только, не тогда, когда ты стар, сынок.

— Мы отняли у вас смысл жизни, — сказал Билл, — но, возможно мы бы могли попытаться дать вам новый.

— Новый? И вправду интересно, каким чёртам вас сюда занесло. — сказал Хардсон, вытер руки тряпкой, и посмотрел на плачущее небо. — Пойдёмте в дом. Вы, наверное, промокли насквозь.

В доме старика было тепло, не слишком прибрано, всюду стояла довоенная, обветшалая мебель, на стенах висели картины, нерабочие люстры, во многих местах краска вздувалась и лопалась. Хардсон провёл их в гостиную, где вокруг длинного, дубового стола, располагались стулья, и несколько диванов, в камине тлели угольки, пахло пылью и дымом. Освещения не было, весь свет попадал в комнату через два окна, поэтому здесь было мрачновато.

— Располагайтесь. — сказал Хардсон, после чего вышел.

Люси сразу же подсела к камину, подкинула несколько поленьев, рейнджер прилёг на диван, Гартун внимательно осматривал трофеи охотника, пока Бетон осматривал книги, целую полку, в поисках интересных картинок. Хардсон вернулся через десять минут, принеся каждому гостю по тарелке, с прожаренным куском мяса. Два для Бетона. Пока гости принялись за еду, старик принёс чайник, с душистым, травяным отваром. Все вместе, они сидели вокруг стола. Мясо было жестковатым, не солёным, но приправленным сухими травами, что придавало особый привкус.

— Простите... — сумела выдавить из себя Люси. — Я была слишком резка... Волнение всё ещё не прошло. Мы и вправду были очень близки к гибели.

— Всё хорошо. Я понимаю. — сказал спокойно Хардсон. — Встреча с Владыкой оставляет впечатление на всю жизнь. Если хотите добавки, не стесняйтесь, у меня пищи в достатке.

Хардсон внимательно поглядывал на своих гостей, пока те жевали. Его взгляд не был недоброжелательным, но сурово оценивающим.

— Да. — сказал он. — Давно уже за этим столом не собиралась целая компания.

— Вы живёте совсем один? — спросила Люси, стараясь быть как можно более приветливой.

— Да. И уже очень давно. Не подумайте ничего плохого, но я бы не хотел ворошить прошлое. Хотя мне и приятно ваше внимание. А этот парень... — сказал старик, указывая на Бетона, — он... в смысле...

— Да... — сказал Билл, смущаясь. — Но он добрый.

— Мы с рейнджером Биллом друзья. — сказал Бетон жуя.

— Понимаю... — протянул Хардсон. — Как вы нашли мой дом?

— Джанин подсказала нам. — ответила Люси. — У них неприятности.

— Неприятности... — лицо Хардсона скривилось в недовольстве. — Она у них одна большая неприятность...

— У них беда, мистер Хардсон. — сказал рейнджер. — И мы надеемся на вашу помощь. Мы лишили вас большой охоты на очень солидную добычу, а как насчёт большой охоты на сотню мелких?

Кривя лицом, добавляя язвительные комментарии, Хардсон выслушал историю, и просьбу своих гостей. Похоже, он недолюбливал Джанин не меньше чем она его. Старик сказал, что ему нужно подумать, долго размышлял сидя за столом, потом прошёлся по комнате, замер у окна, в которое били капли усилившегося дождя. Путники успели поесть, Люси вновь подсела к камину, Билл работал со своим Пип-Боем, а когда закончил, обратился к охотнику первый.

— У вас необычная винтовка. Я затрудняюсь определить даже её калибр.

— Да. Она, как это называется... эксклюзивная. Мне понадобились годы, чтобы прийти к полноценному пониманию того, каким должно быть моё оружие. Её собрали умельцы в Эмпайр, большая часть всего кустарного и полукустарного оружия создаётся там. Для основы использовали детали от хорошей довоенной винтовки, и подогнали под десятимиллиметровый патрон, винтовочного типа.

— Десять миллиметров? — удивился Билл. — Почему именно десять?

— А почему бы и нет? Для меня это идеальное соотношение убойности, точности, и стабильности полёта пули. Я и патроны для неё сам снаряжаю, и бронебойные, для всякой швали, и экспансивные, для крупной добычи. А когда нужно что-то скорострельное, для этого у меня есть друг поменьше. — сказал Хардсон, и принёс из другой комнаты свой трофей, которым уже давно хотел похвастаться. — Однажды, после короткой стычки с бандитами, этот пистолет, девять миллиметров, с модификацией, для ведения автоматического огня. Оружие тяжёлое, не самое надёжное, и точное, но, знаете, даже хороший охотник рано или поздно попадает в ситуацию, когда скорострельность не помешает. Так что, я оставил его себе.

Хардсон, попросил у рейнджера взглянуть на его оружие, и внимательно осматривал с профессиональным подходом.

— Да, отличная, довоенная вещь. — сказал охотник, возвращая винтовку Биллу. — Правда, как на мой вкус, калибр маловат, и скорострельность великовата. Отклонение у пули слишком велико уже, наверно, метрах на трёхсот. Да и, я полагаю, давится от грязи и плохих боеприпасов.

— После вашей оценки, мне захотелось её заменить. — сказал шутя Билли.

— Нет, что ты, Билли Бой. — улыбнувшись, сказал Хардсон. — Для военных действий на близких дистанциях, она просто совершенна, особенно в умелых руках. У девочки вашей, то же не плохая, хотя и поношена временем. С хорошей оптикой была бы значительно лучше.

— Я, — сказала Люси, — честно говоря, и вовсе не знаю, как правильно стрелять через такой прицел.

— Это не страшно. — сказал охотник. — Я могу научить тебя.

— Значит, вы поможете нам? — спросил Билл с надеждой.

Старик вновь нахмурился, задумался, и ответил:

— Опасную штуку вы затеяли, ребята. Но если других путей и вправду нет, я помогу вам. Пусть этот ваш механик приходит, все мои станки и инструменты в его распоряжении. Но передайте Джанин, что за весь порох и цветной металлолом, им придётся заплатить, когда смогут. И пусть не надеется, что я умру до того, как нужно будет отдавать долг! Ведьма...

Гости Хардсона отдыхали, пока полностью не высохла их одежда, и не восстановились те силы, что оставались в них после тяжёлой схватки. Когда путники возвращались обратно в Соапвилль, старый охотник вызвался провести их, прихватив с собой салазки, со множеством маленьких колёсиков. На них, он частенько возил товары в Соапвилль, или даже дальше.

— Я всё же заберу его шкуру. — сказал он немного грустно. — Я не одолел его в честном сражении, но хочу оставить её на память. А вам понадобится много мяса, и как победителям, эта добыча полагается вам.

Путники не спорили с Хардсоном, да и говорил он с такой интонацией, что было понятно, его слова не подлежат обсуждению. В одной туши такого большого яогая было столько мяса, что его бы хватило на неделю всему поселению. Не без трудностей, но, кажется, их план понемногу воплощался в реальность.

Джек часто задавался вопросом, почему мир так по-разному повлиял на людей? Почему одни старались жить порядками прошлого, а другие совсем сбрасывали с себя всякую ответственность за поступки? Ведь люди один вид, и в то же время в голове каждого были способны возникнуть совершенно разные представления о жизни и вещах. Его представление о том, какими были люди до войны, складывалось по уцелевшим журналам и рекламе. Судя по улыбающимся лицам, и проблемам, освещённым в литературе тех дней, мир прошлого и тот, в котором родился Джек, были совершенно различны. Джек с детства выживал во враждебной среде, и всё великое прошлое, что воплощалось в научных и архитектурных достижениях их предков, для него было заброшенными руинами.

И всё же, в новое время люди были разными. Были "вонючие" дикари, совсем потерявшие связь с цивилизацией. Были "чокнутые" рейдеры и тому подобная "шваль мира". Были те, кто считал себя цивилизованными, и сбивались в кучки среди руин, словно это могло каким-то образом вернуть комфорт безвозвратно ушедшего времени. Кто-то мнил себя "воином", прикрывая свою лень и бездарность, кто-то "ремесленником", в уме полагая, что уж он то точно своим "трудом" восстанавливает цивилизацию! Люди придумывали себе "предназначения", "судьбу", и тому подобные "нелепости". Создавали себе правила жизни, которым нужно следовать, либо вообще не считали себя связанными хоть какими-то.

Если представить всё это как глобальный процесс, двигающий события, для склонного к прямой логике Джека, это казалось хаосом, безумием. Множество сил, ресурсов, и времени тратилось на совсем ненужные вещи, вместо того, чтобы приносить пользу. И Джек удивлялся тому, что люди вообще смогли пережить подобные перемены, разделённые миллионами глупостей. Джек Андерсен был сильным, но его сила заключалась в уме, а не в мышцах, или проворстве, или в умелом обращении с оружием. Джек был отличным планировщиком, при необходимости способным организовать даже кучку "имбецильных" дикарей так, чтобы это принесло пользу и даже прибыль. Ему часто казалось, что он один здравомыслящий человек, среди "полоумных безумцев", и что всё его понимание сути вещей — это дар из прошлого, по какой-то причине ему передавшийся.

Само понятие "прибыль" было не знакомо подавляющему большинству людей этого времени. Сейчас в ходу были понятия: выживание, борьба, осторожность, необходимость, и подобные вещи. Мало кто задумывался, что даже в таком разрушенном мире можно что-то организовывать, отличное от рейдерских набегов. Организовывать и планировать, оказались вещи весьма тождественные, и со временем Джек очутился среди высокопоставленных членов Профсоюза Тимстеров. Их организация сформировалась в Дримленде, вскоре, после того как само поселение обрело черты гнезда цивилизации. Это был союз караванщиков и торговцев, которые были вынуждены объединиться в нечто единое, чтобы хоть как-то бороться с произволом местного контингента, где всё было разделено между бандами, от малых бродяг, до крупных основателей города.

В современном мире они считались второй по силе торговой организацией. На первом месте, конечно же, было Синема с их Советом и огромным влиянием, но и самим существованием торговли уцелевшее человечество было обязано именно им. Тимстеры не пытались конкурировать с Коммивояжёрами Синема, заняли свою скромную нишу, но такие люди как Джек понимали, что конфликт и борьба их организаций — это скорее вопрос времени. Сейчас об этом не могло быть и речи, ведь Совет и Синема казались несокрушимыми, а Тимстеры лишь одной из организаций среди хаотичного Дримленда. Синема выпускал местные деньги, открывал банки, активно сотрудничал с Фениксом, и вмешивался во все события, которые могли представлять интерес. Тимстеры же, благодаря развитию торговли во многом кормили немаленькое население Дримленда, отвечали за ветряные мельницы, создающие электроэнергию для их города, и тем самым набирали силу и влияние и над самим Дримлендом, и над регионами рядом с ним. И возможно однажды, когда Тимстеры сумеют организовать Дримленд в единую силу, они смогут подавить и Синема, и их союзника Феникса.

В своих мечтах Джек часто улетал в те времена, когда он и его товарищи обретут подобную силу, стараясь не думать о том, что он едва ли доживёт до тех дней на самом деле. Чувствую себя "очень особенным", он, конечно же, относился к другим жителям Дримленда как к какому-то отребью. С одной стороны, Тимстеры существовали, чтобы служить их интересам, всех этих "бездарных ублюдков, и ленивых, вонючих задниц", и без которых обогатиться, или побороть конкурентов было бы невозможно. С другой же стороны, непробиваемая тупость современного человека и его примитивность вызывали у Джека сильнейшую ненависть ко всему этому "низшему сословию". Они казались ему совершенно ненужными, и было бы лучше, "если бы все они вымерли вдруг в один день". Но в то же время, без всего "отребья" не могло существовать и самих торговцев. Джек ненавидел их, но во всём от них зависел и был вынужден служить их интересам! Вот это казалось ему самой великой несправедливостью мира, по сравнению с которой даже атомная война лишь мелкая неприятность.

Поворчать на "несправедливую" судьбу Джек мог во время отдыха в компании ему подобных бизнесменов, в остальное же время ему нужно было работать, ведь на кону стояло прибыльное дельце. Отряд путешественников продал ему информацию о военном заводе, доступ к которому много лет был невозможен из-за высокого радиационного фона. С годами открываются новые маршруты и новые, необычные места. Чем полезным могут послужить руины завода, если там нет пищи, медикаментов, или боеприпасов? Более тридцати процентов промышленности США работало на военную отрасль, и производило оружие, технику, электронику и тому подобное для армии. Даже если на складах завода не было оружия или ценностей, всегда был цветной металл, ценные химикаты, детали и электроника, снятые с высокоточных станков. Всё это можно выгодно обменять в первую очередь в Эмпайр, кузнице этого времени, в обители "тщеславных гандонов" — Фениксе, и в ненавистном Синема, влиянию и достатку которого Джек так искренне завидовал.

Благодаря опыту организации труда, знанию свойств современного мира и тенденций современного рынка, у Джека всё было рассчитано и спланировано. Костяк его предприятия составляли верные охранники тимстеров, вдобавок к которым набирались отряды вольных стрелков и наёмников. Потом на очереди были наёмные старатели, часть которых наняли в Дримленде, а другую ещё дешевле в поселении южнее — Колоссе. Джеку это странное место напоминало собачью будку, только очень большую, соответственно и образ жизни жителей Колосса он считал собачьим. Вся эта толпа в чуть ли не сорок человек, нагрузив в повозки с впряжёнными браминами припасы, потянулась на восток, в те земли, где никаких признаков возрождающейся цивилизации практически не было. Джек вёл такие экспедиции уже далеко не в первый раз, и благодаря своему опыту мог всё предусмотреть. Ну, практически всё, ведь каждое такое предприятие приносило с собой какие-то маленькие сюрпризы, вопросы, которые Джек даже любил решать, считая их дополнительным вызовом.

Посланные до этого разведчики не соврали. К заводу можно было добраться, при этом встретив только самую обычную опасность Пустоши, вроде крупных радскорпионов, кротокрысов, и маленьких группок диких гулей. Довоенная громадина впечатляла своими размерами, и своей необычной внешней формой, сложенной из бетона и огромного количества металла. "Стоны" стальных конструкций можно было услышать ещё издалека, здесь всё ещё пахло смесью машинных масел и заводских помещений. На основном корпусе имелись следы большого пожара, но Джек был уверен, что их добычи будет предостаточно, и её предстоит вывозить несколько раз. Территорию зачистили от "нечисти", проверили подвальные помещения, на наличия гнёзд мутантов и дыр, завалили часть из них взрывчаткой. Заделали дыры в заборах, построили несколько дозорных вышек, предусмотрели все мелочи, которые могли возникнуть, вплоть до внезапного появления таинственных воинов Братства Стали, ведь на памяти Джека случалось и такое.

Джек был отличным планировщиком, ведь мог предусмотреть всё, и даже больше. Но в этот раз его ждал сюрприз, нечто совершенно новое. Неясные слухи о том, что существуют очень странные люди, способные каким-то образом управлять волей других живых существ, мелькали среди историй караванщиков. Ну, кто же будет верить в достоверность подобной чепухи, правда? Ведь зачастую эти караванщики только и пытаются что "переплюнуть" друг друга в своей лжи, словно она на самом деле хоть как-то способна повысить их собственную значимость. Верь Джек этим слухам, ему бы пришлось каждый божий день принимать на веру существование какой-нибудь хрени вроде зелёных человечков, летающих по небесам на столовой посуде, или рогатых и хвостатых демонах с огромными когтями, что прорвали завесу реальности и ворвались в этот мир, или нападения на путников жутких Молохов, от крика и вида которых буквально стынет кровь в жилах. Этим пьяным бродягам только и хочется, что порассказывать другим байки о своих невероятных приключениях, и, если бы на этих бреднях можно было заработать, Джек бы уже давно бросил свою работу и травил абсурдные истории другим.

Позже, этих странных людей назовут Владыками Зверей. Природа их способностей так и останется скрытой, но станет бесспорно подтверждённой. Ранним утром Джека разбудили крики дозорных, и, очутившись у окна, в бывшем кабинете директора этого места, он застыл как вкопанный, не веря тому, что видит. Сотни огромных крыс атаковали со всех сторон, и на его глазах сожрали до костей несколько человек, от вопля которых бедолагу Джека затошнило, и он чуть не упал в обморок. Позже он вместе со всеми отстреливался, пытаясь удержать мохнатых тварей, лезущих во все возможные дыры. Тогда казалось, что это просто какое-то нашествие наплодившихся, голодных мутантов, но вскоре среди них показались радскорпионы разной величины. Вместо того, чтобы рвать друг дружку на куски, мутанты дружно рвались на баррикады людей, не жалея собственных жизней. За первые два дня осады, Джека и его людей оттеснили во внутренние помещения завода. Половину их группы перебили, у второй оставалось мало провизии и боеприпасов, а возможности выйти не было. Но они держались, выжидали чего-то, ведь не смотря на все странности, чёртовы мутанты должны были рано или поздно закончиться, или просто уйти, или хотя бы немного рассосаться так, чтобы можно было сбежать.

А потом показались и сами заклинатели, смело шествуя в атаку среди толп разъяренных мутантов. На вид они были похожи на дикарей, плохо вооружены и защищены чем попало, со странными масками или рисунками на лицах. После двух отбитых атак стало ясно, что их предприятие столкнулось с чем-то совершенно новым, и эта новая, неведомая сила с которой придется считаться. Теперь их судьба была в собственных руках, и Джек, с последним десятком своих людей, попытались вырваться из ловушки. Ночью третьего дня, когда Владыки Зверей предприняли следующую атаку, они спустились по самодельным верёвкам вниз через окно, и просто бежали, преследуемые тварями и "психами". Джеку и ещё четверым удалось спастись и добраться до Колосса. Местные жители не могли поверить их истории, но пропажа почти всех членов похода и всего их снаряжения заставляла задуматься над правдивостью слов испуганных беглецов. Но вскоре сомнения были развеяны, отряды заклинателей стали нападать всё чаще на разного рода путников в этих краях. То, что казалось выдумкой больного разума, ожило наяву.

Генрих сидел на полу деревянной, укреплённой точки, на крыше склада-мыловарни, одного из самых высоких зданий Соапвилля. Всего, они построили пять таких точек, но в данный момент большая часть из них были пустыми. Согласно плану, большинство вооружённых бойцов вначале должны были держать оборону на деревянных подставках у самой стены поселения. Генрих и Лэсси оборонялись сразу на крыше, на тот случай, если нужно будет прикрывать тех, кому придётся поспешно отступать. По какой-то причине, рейнджеру вздумалось поставить их на одну позицию, и к удивлению Генриха, блондинка практически не спорила с этим решением. Лицо Генриха было закрыто плотным платком, и даже глаза скрыты за слесарскими очками, так, на всякий случай. Дело было в страшной, тошнотворной вони, что разносилась по всему поселению, и далеко за его пределы, и брала своё начало как раз у них под ногами.

Как и планировалось, местные приступили к своей работе. Вскоре, Генрих успел пережить несколько разочарований. Во-первых, процесс длился долго, и с каждыми десятью минутами воняло всё сильнее. Во-вторых, никакие насекомые, а в особенности богомолы, совсем не показывались, и надежды жителя убежища, отвлечься от вони задорной стрельбой, улетучивались. Лэсси сидела рядом с ним, опустив голову на борт их укреплённой точки, устало смотрела куда-то вдаль, и казалось, вот-вот уснёт.

— Скучно! — весело крикнул Генрих, посматривая на блондинку, но та только устало простонала.

— Только не начинай опять ныть! Зачем я только согласилась! Я же знала, какой ты страшный нытик!

Солнце находилось высоко в небе, было жарко, особенно сидеть под ним в броне костюмах, особенно Генриху в своём. Он снял металлический шлем, и протёр влажные волосы тряпкой.

— Ну ведь скука страшная! — сказал он, довольный тем, что удалось хоть немного разговорить блондинку. — Как ты так можешь, сидеть и ничего не делать? Не говорить?

Лэсси отвечала, всё так же смотря устало вдаль.

— Тебе лишь бы трепаться. Экономь силы. Думай о чём-то. Не знаю. О чём-то хорошем. Вспоминай приятное. И перестань меня задрачивать, ок?

Генрих честно попытался, но в его голову лезли наверно какие-то не правильные мысли, и он не то что не мог отвлечься, а скорее наоборот, ещё больше возвращался к реальности. Что бы хоть как-то отвлечься, он достал кусочек вяленого, медвежьего мяса, снял с лица платок, и, не смотря на полное отсутствие аппетита, принялся жевать. Как и планировалось, они скопили припасов, пищи и воды, боеприпасы, и в каждом доме был свой, небольшой запас. Улицы Соапвилля были практически пусты. Жители напряжённо ждали внутри своих укреплённых домов.

— А о чём думаешь ты? Что вспоминаешь? — спросил он, вновь пытаясь оживить блондинку.

— Ты чё? Уже жрёшь? — спросила она, бросив на Генриха недовольный взгляд. — Ты же знаешь, что нам беречь нужно?

— Всего лишь кусочек. Малюсенький. Знаешь, в руководстве по снайпингу, рекомендуют иметь с собой жевательные резинки, чтобы немного отвлекаться, сидя в долгих засадах. Жвачек у нас нет, за то на этот кусочек, я смогу убить немного времени.

— Не говори чепухи! — проворчала Лэсси в ответ. — Вечно всякую хрень втираешь! Где ты такой бред вообще слышал?

— Читал. — спокойно продолжал Генрих. — Это книга такая, для профессионалов.

— Профессионал... — сказала блондинка, презрительно фыркнув, и больше не обронила ни слова.

Генрих и вправду очень долго жевал кусочек мяса. Когда тот закончился, усталый взгляд бывшего адвоката бегал по домам, стенам, и людям, которые попадались ему на глаза. Шарк сидел в своей клетке, Билл стоял на одной из подставок у стены, и они с Люси о чём-то говорили, хотя место девушки было на одной из укреплённых позиций на крыше. Благодаря Генриху, у девушки теперь был оптический прицел на винтовке, а Хардсон обучил её как правильно им пользоваться. Потом он какое-то время смотрел на Хардсона, сидящего на крыше ратуши, самого высокого здания, в похожей укреплённой точке, и курящего при помощи трубки. Старый охотник пришёл к ним первый, на следующий день после того, как вернулись спутники Генриха, притянул с собой много мяса и жира. Старик сам вызвался помочь, чему заметно удивилась Джанин. Генрих сразу заметил, что отношения между этими двумя очень натянуты, а в прошлом, по-видимому, имели место множественные конфликты.

Поначалу, Хардсон Генриху не понравился, со стариком было очень сложно ладить. Но когда охотник отвёл его, Билла, и ещё пару работяг к себе на холм, и позволил пользоваться станками и инструментами, Генриху пришлось работать вместе с ним. Понемногу проявился общий интерес к оружию, боеприпасам, и они с охотником нашли общий язык. Вместе, они пять дней клепали патроны разных калибров. Качество их поделки было не очень хорошим, не хватало даже замены нормальному пороху, не говоря уже о качественном продукте, но им удалось собрать хороший арсенал.

Генрих привёл в порядок оружие для своих спутников. У Люси теперь был прицел для винтовки, и много запасных обойм, а ещё ей выточили дюжину метательных ножей. Лэсси получила в пользование старый карабин М1, калибра 7.62, "что бы хорошо мочило", десятимиллиметровый пистолет с удлинёнными обоймами, а для ближнего боя, она выбрала себе "Потрошитель", потому что это была "серьёзная хрень, а не там тебе...", хотя и с трудом с ним управлялась. К орудиям ближнего боя Гартуна, добавился пистолет-пулемёт "Гризер" .45-го калибра, и самодельный пистолет девяти миллиметров. Бетон осваивался с помповым ружьем двенадцатого калибра, отдачи от которого он практически не ощущал, и новеньким, блестящим, "Пустынным Орлом", который в его могучей руке казался едва ли не детской игрушкой.

Больше всех Генрих конечно же побаловал себя самого, подготовив в личное пользование целый арсенал. Штурмовая винтовка АК, калибра 5.56, довоенный, автоматический дробовик, двенадцатого калибра, четырнадцатимиллиметровый пистолет, на десерт "зубастое" мачете, и зачем-то кастеты. В купе с его металлической бронёй, Генриху было не просто даже передвигаться, не то, что активно маневрировать.

Как и следовало ожидать, Лэсси очень плохо поладила с Хардсоном, и они сразу старались друг друга меньше замечать. Генрих ещё раз посмотрел на охотника, тот был далековато от них, и большей частью осматривал восточное направление в свой бинокль. Вонь, кажется, начала слабеть, и процесс мыловарения подходил к концу. Но, это была лишь первая партия, а местным ребятам нужно было произвести хотя бы три. "Веселье только начинается!" — "подбадривал" себя Генрих. В глубине себя он, да и все остальные, надеялись, что насекомые не появятся вовсе. Прошло ещё с пол часа, работники вылили мыло в большую форму, и быстро подготавливали следующую партию жира и соды.

От скуки, Генрих уже не знал, куда себя деть, пока его скучающие глаза не поймали что-то интересное в свой обзор. Кажется, Лэсси заснула, сидя на тряпичной подушке, и облокотившись боком о борт. Генрих начал гладить её ягодицы, слегка сжимать, опять гладить.

— Что ты чёрт подери делаешь? — недовольно проворчала блондинка.

— Глажу твою попу... — ответил Генрих, и принялся сжимать округлые сферки блондинки, но сквозь плотную кожу брюк эффект был не тот.

Лэсси что-то устало ворчала, Генрих прихватил края её брюк, и опустил их вниз оголяя ягодицы девушки. Вот теперь контакт для скучающих рук Генриха был нормальным. Но, похоже, Лэсси была недовольна таким его поведением, и начала ёрзать.

— Что ты творишь?! — недовольно запротестовала блондинка. — Убери свои руки! Я НЕ! Позволяла... тебе... стой!.. Прекрати!.. Сейчас же...

После последних слов, с уст Лэсси сорвался сладостный стон. Она продолжала что-то ворчать, но Генрих не обращал внимания, и продолжал двигаться. Через пару минут, тело блондинки начало выделять активно влагу, и ворчание сменилось тихими стонами, пробивающимися сквозь её тяжёлое дыхание. Лэсси закусывала губы, и с опаской поглядывала в сторону Хардсона, но охотник был увлечён наблюдением восточной стороны. Генрих, не смотря на неудобство, набирал темп, влага обильно заливала тряпичную подушку и кожаные брюки блондинки. Через пять минут, почувствовав приближение своего оргазма, Генрих решил ускорить его приближение и у Лэсси, чтобы после того как кончит сам, не пришлось тратить на её ласки силы. Он просунул пальцы к её промежности, нащупал волосистый лобок, отыскал под ним "женскую слабость", и начал очень активно тереть её. Лэсси стало труднее сдерживаться, стоны сладострастия то и дело пробивались сквозь искусанные губы, и даже стиснутые зубы. Вскоре, судорожно сжав свою винтовку, и закусив рукав своего костюма, блондинка задрожала. Попыталась оттолкнуть Генриха, но "ублюдок" продолжал двигаться, обожая ощущать моменты, когда женщина "сжимает" его. А через несколько мгновений, он и сам задрожал, входя в Лэсси до упора, и вжимая её в себя.

Когда отдышались, Лэсси провела рукой по внутренней стороне своих бёдер, и своим брюкам. Всё было в её влаге и его семени. Блондинка начала ворчать, потребовала у Генриха его тряпку, и принялась вытирать себя и свою одежду.

— Кретин! Ты что вытворяешь? Я что, похожа на шлюху? Думаешь меня можно "лапать", когда тебе вздумается? Или чего лучше дрючить как игрушку, по первому желанию?

— Мы же уже занимались любовью... — попытался оправдаться Генрих, с совершенно невинным выражением на лице.

— И что?! Я теперь твоя вещь?! И теперь, когда тебе вздумается, ты будешь лезть ко мне в штаны?!

— Я думал, тебе понравилось. Ты так сильно текла...

В ответ, лицо Лэсси исказила гримаса, и она принялась бить Генриха ладонью, раз за разом.

— Хватит! Прекрати! — кричал он в ответ. — Больно же!

— Кретин! — вновь оскорбила его блондинка, и через проделанный недавно люк, принялась спускаться вниз, чтобы там очиститься более тщательно.

— Не задерживайся! — напутствовал её Генрих, в ответ Лэсси послала его.

В это время Люси и Билл стояли у стены, и поочерёдно осматривали в бинокль окружающее пространство.

— Что у них уже случилось? — спросил устало Билл, привлечённый вознёй "тревожной парочки".

Люси перевела на них бинокль, недолго смотрела, улыбаясь.

— Опять что-то не поделили. Не знаю... Может, тебе не стоило ставить их на одну точку?

— У них хорошо получается командная игра. Они и сами этого не замечают.

— Думаешь? А мы?.. — осеклась девушка. — В смысле, из нас получается хорошая команда?

— Да. И это было доказано уже не раз. — ответил Билли, улыбнувшись, и принимая бинокль в свои руки.

"Хорошо" — тихонько проговорила девушка, застеснялась, и решила попить воды, чтобы на самом деле сбежать подальше от рейнджера, в момент очередного приступа тяжёлой неловкости. Работники продолжали ускорено трудиться, перемешивая варящееся в огромном котелке мыло. Вонь не прекращалась, скука бойцов нарастала, нервы понемногу слабели. Прошёл ещё чуть ли не час времени, многих после обеда одолевала сонливость. В этот момент, предупреждение Хардсона позвучало, словно гром в небе.

— Вижу! На северо-востоке! Приближаются!

Все сразу оживились, от резкого волнения, вызванного началом тревожного события, сон и вялость улетучились. Мыловары принялись ускорено выливать готовое, но ещё горячее мыло в большую форму. Рейнджер внимательно всматривался на северо-восток, но ничего не видел.

— Где?! Где они, Хардсон?! Сколько их?!

— Двое! Или трое!

Большинство людей удивились, особенно гости Соапвилля, ведь после всех угроз, они явно ожидали большего. Вскоре и Билли смог рассмотреть существ в бинокль, не спешно приближающихся к поселению, преодолевая заросли кустарника.

— Они все мои! — радостно крикнул охотник.

Хардсон выдержал некоторое время, пока существа приблизились, и только потом выстрелил. Три громких хлопка, его винтовка звучала необычно, заметил рейнджер. Три выстрела, и трое мёртвых богомолов. Старик довольно улыбался.

— Эй БиБи! — крикнул он, обращаясь к Биллу. Это было сокращение, от нового прозвища рейнджера — Билли Бой. — Это всё?! Ты же обещал мне "испытание"!

Хардсон радостно смеялся, похоже, он действительно любил своё дело. Все надеялись, что больше существ и не покажется. Бойцы Соапвилля, уже даже начали весело шутить по поводу своих страхов и опасений. В следующие двадцать минут богомолы появлялись ещё, по одному, или по двое, Хардсон радостно их отстреливал, не дав ни одному существу добраться до стен поселения даже на триста метров. Взволнованный этой странностью, Билли решил поговорить с Джанин и Куртом, и те рассказали, что в прошлом, существа нападали одной большой стаей, практически одновременно.

— Может выдохли? — предположил Генрих, спустившийся вниз, чтобы разузнать, что происходит, и закурить. — Пожрали друг друга. Или их кто-то.

Билли молча улыбался в ответ, эта ситуация казалась слишком странной. Ему так же очень хотелось бы, чтобы Генрих оказался прав, или существа, по какой-то причине в большинстве своём не почуяли до этого столь любимый ими запах.

— Ещё один! — радостно крикнул Хардсон. — И большой!

Большой богомол показался из-за куста, и, издавая трещащие звуки, большими прыжками направился к поселению. Прозвучал выстрел винтовки Хардсона, существо подкосилось, часть его лапок отлетела в сторону, но продолжало подползать. Ещё выстрел, экспансивная пуля попала в округлое туловище, и разорвала его в клочья.

— Ну, хоть кому-то весело... — угрюмо проговорила Джанин, стоя в резиновых перчатках, и с закрытым множественными платками, лицом.

Прошло ещё с пол часа. Жуки продолжали периодически слетаться на запах, всё чаще среди них мелькали особи более крупных размеров. Все они доставались Хардсону, который отстреливал их прежде, чем существа добирались на линию прицельного огня других бойцов. Даже старику этот тир начинал понемногу надоедать, остальным оставалось только скучно наблюдать, за точными выстрелами, разрывающими хрупкие тельца насекомых. Уставшая от безделья Люси, присела на пол своей бойницы. Её рюкзак был рядом с ней, в нём припасы и патроны. Но было там и одно сокровище, подаренное недавно Джанин, бутылка Нюка-Колы! Девушка не помнила точно, когда в последний раз пила эту вкуснятину. Необычный вкус и запах, сладость, и слегка одурманивающее чувство бодрости, это была просто замечательная вещь. Люси прижалась плотнее к стене, повернулась так, чтобы её не заметили. Конечно же, она не собиралась ни с кем делиться! Ну, может с Билли, и то, если он, как и подобает джентльмену, лишь слегка пригубит. А потом её посетила мысль, что если она будет пить после рейнджера, то это будет, словно как поцелуй! Упиваясь сладким напитком, летая в облаках мыслей о поцелуях, и всяком таком, Люси не сразу заметила подозрительный звук.

Гул, какой-то сплошной шум, что-то совсем незнакомое чувствительному слуху девушки, понемногу нарастало в пространстве. Неуверенно, оторвавшись от своего сладкого занятия, она встала и посмотрела в сторону шума. Пока внимание всех остальных было обращено на север и восток, где Хардсон с задором отстреливал своих жертв, что-то приближалось с юго-востока. Что-то большое, масса, живая, шевелящаяся сама в себе, жужжащая масса. Люси испугано вскрикнула, попятилась назад, чуть не упав с платформы.

— Тут! Сюда! Тут! — от испуга и тревоги она не могла внятно выговорить, и мало кто-то обратил на неё внимание. — О боже! — завопила она. — Они тут! Они все тут! Их тысячи!!

Теперь и остальные обратили внимание, и застыли на месте, с открытыми ртами. Первое, что ощущаешь в подобный момент, когда туча насекомых разного размера приближается в твою сторону, это желание убежать. Убежать ко всем чертям, забыв о планах, оборонах, стенах, забиться в какой-то угол, и молиться. Они застыли, словно статуи, и как будто ждали команду от рейнджера, отступать, спасать свои жизни! И Билли так же застыл, мгновенно прикидывая, чем это всё может закончиться, и стоит ли вообще пробовать сражаться, а может нужно просто бежать.

— К бою! — выкрикнул он, пробуждая окружающих и себя самого от этого ступора. — Занимайте позиции, и сражайтесь!

С дрожащими руками, и стучащими сердцами, люди рванулись к южной стене, занимая места возле бойниц. Хардсон первый открыл огонь, делая выстрел за выстрелом, и отвлекаясь только на перезарядку. Лэсси и Генрих были следующими, а потом и все остальные. Джанин и другие мыловары, бросив недоделанную часть работы, убежали в свои дома.

— Берегите патроны! — кричал рейнджер. — Стреляйте только наверняка!

"Точно! Только наверняка!" — подумал про себя Генрих, он то лучше остальных знал, сколько патронов они сделали, и что их наверняка не хватит на весь этот рой насекомых. Богомолы быстро добрались к стене, и некоторые из них тут же принялись перелетать через неё. Но за стеной, наготове уже стоял Бетон, отстреливал насекомых из ружья, бил молотом, своими могучими кулаками, давил ногами. Не смотря на металлические листы, плотно вшитые в его одежду и поверх неё, крупным богомолам удавалось задеть здоровяка. На помощь ему пришёл Гартун. Прекратив поливать богомолов очередями со стены, парень спрыгнул к Бетону, и прикрывал его со стороны, разя насекомых своими топориком, и мечём. Люси, стреляя, вспоминала наставления Хардсона, но богомолов было так много, что в принципе, можно было особо и не целиться. Сквозь шум стрельбы, девушке показалось, что её зовут. Перезаряжая винтовку, она осмотрелась вокруг, но никак не могла понять, кто это был.

— Люси! — различила она крик. — Выпусти меня! Я буду сражаться!

Это кричал Шарк. Люси была согласна с тем, что лишний боец не помешает, но времени на поиск того, у кого был ключ, попросту не было. А потом Билли крикнул, что время использовать зажигающую смесь, и девушка совсем забыла о проблеме Шарка. Дрожащими руками она держала бутылку, из горлышка которой выходил кусочек ткани, боялась сделать что-то не так. В рой полетели первые бутылки, разбиваясь о землю, их содержимое тут же растекалось вокруг, и превращалось в жидкое, текучее пламя. Оно охватывало богомолов десятками, загоревшиеся насекомые издавали жуткий писк, метались из стороны в сторону, расталкивая своих собратьев. Вскоре одна из зажигалок попала в руки Люси, она подожгла фитиль, и метнула бутылку в рой. Всё оказалось намного проще, чем она думала. Но в тот момент, когда девушка готовила вторую бутылку, один из маленьких богомолов, залетел прямо на неё, ударил своими острыми лапками в грудь, зацарапав по её металлическому нагруднику. Это было так внезапно, что, испугавшись, Люси попятилась назад и свалилась со своей подставки, бутылка выпала из её руки, и разбилась в стороне о землю. Пока девушка восстанавливалась после удара о землю, богомол вновь хотел атаковать её, но на помощь подоспел Гартун, оттолкнув насекомое ногой, и перерубал его топором напополам.

Отдышавшись немного, Люси вернулась на своё боевое место, продолжила стрелять. Несмотря на то, что Бетон и Гартун сражались умело и храбро, всё больше насекомых перелетало через стену, и заполоняло внутреннее пространство поселения. Генрих, Лэсси, и Хардсон, теперь прикрывали их огнём. Один из крупных богомолов, перелетев через стену, обошёл одного из бойцов города сзади, и схватил челюстями за ногу, стянул с подставки на землю. Его пытались прикрыть, но насекомые накинулись на кричащего от боли и ужаса бойца со всех сторон, и быстро изрезали своими острыми лапами. Остальные дрогнули, и, бросив бойницы у стены, побежали к домам. Рейнджер, Люси, и ещё несколько человек, не могли долго сдержать рой, и вскоре за стену поселения перебралась добрая сотня насекомых. Люди бежали в укреплённые дома, запирали двери на множественные засовы, начинали отстреливаться сквозь небольшие бойницы в окнах. Богомолам удалось поймать ещё одного из отступающих жителей города. Мужчина несколько раз пытался вырваться, но они вновь и вновь хватали его. Страшно израненный, истекая кровью, он пал в последний раз, когда один из богомолов пробил его ногу, своими лапами.

Люси, рейнджер, и ещё двое местных, вбежали в один из домов. В нём прятались Джанин с ещё двумя соплеменниками, и отстреливались деревянными кольями, из примитивно сделанных арбалетов. Прежде чем войти, Люси взглянула на клетку Шарка. Вся она была облеплена богомолами, бывший рейдер что-то кричал, а потом, его клетка по непонятной девушке причине, перевернулась на один бок. Люси было больно, и она ощущала вину, за то, что не помогла Шарку, но теперь было уже поздно. Крепкая рука рейнджера втянула её в дом, на двери повесили тяжёлый засов. Богомолы заполоняли всё пространство между домами, многие из них с жадностью накинулись на третью партию мыла, которую мыловары не успели спрятать. Люди стреляли из окон, Хардсон, Генрих, и Лэсси продолжали вести огонь. На ещё одной укреплённой точке показались Люси и Билл, на двух других местные ополченцы, Гартун и Бетон укрылись в одном из зданий.

Первое время люди продолжали яростно стрелять, порой раскаляя своё оружие чуть ли не до красна. Богомолы были всюду, пытались пробиться в здания, запрыгивали на крыши, доставали даже до укреплённых точек. Но, после того как рейнджер перестал вести огонь, стрельба понемногу начала затихать. Вокруг был слышен гул и писк насекомых, от страха в стойле мычали брамины, а в домах лаяли испуганные собаки. Люди с опаской прислушивались к тому, как богомолы царапают своими клешнями и челюстями стены их домов, пытаясь пролезть внутрь.

— Ну! — протянул Генрих, отведя свою винтовку в сторону, и поглядывая на рой насекомых внизу. — Сварили мыльца!

Хардсон какое-то время угрюмо смотрел на богомолов. Его укреплённая точка была выше остальных, и жуки пока не пробовали достать его.

— Что теперь, БиБи?! — крикнул он. — Есть план Б?!

— Молиться... — тихонько проговорила Люси.

— Нам их не перебить! — продолжил Генрих, крича рейнджеру. — Нужно сохранить то, что имеем!

— Будем ждать! — сказал Билли. — И надеяться, что они улетят прочь, как можно раньше!

— Спроси Джанин! — сказала Лэсси. — Что-то мне подсказывает, что в этот раз они куда более агрессивны, чем в прошлый!

— Сидите тихо, и не высовывайтесь! — сказал Билли. — Старайтесь не шуметь!..

Едва он договорил, как один из насекомых запрыгнул на крышу, подлетел прямо к нему, и ударил щупальцами в правую руку. Рейнджер вскрикнул, пока доставал обрез, насекомое ударило ещё раз, но попало по его нагрудной броне. Билл выстрелил, дробь оторвала богомолу половину лапок, часть крыльев, и большой кусок панциря, изувеченная тушка отлетела вниз. На руке рейнджера показалась кровь.

— Нужно лечить! — встревожено проговорила Люси, осмотрев рану Билли.

Рейнджер не спорил, и они спустились вниз, в дом. Генрих и Лэсси, устало осели на пол укреплённой точки, и молча поглядывали друг на друга.

— Есть сигарета? — спросила блондинка.

— А дым не привлечёт?..

— Не привлечёт! Ну же, скорее! — ворчала Лэсси, а после того, как закурила, и сделала несколько затяжек, продолжила: — Мы в жопе! В такой большой, серьёзной жопе!

— Не волнуйся. — сказал Генрих, обольстительно улыбаясь. — Всё будет хорошо. Мы что-то придумаем. — и, нежно погладил блондинке коленку.

Он ожидал, что реакция может быть плохой, но Лэсси никак не отреагировала, лишь недовольно проворчала: "А как же... Придумаем... Дерьмо...".

Первые часы было очень страшно. Осознание того, что сотни этих существ скребутся вокруг стен твоего ненадёжного укрытия, это пугало. Жители боялись пошевелиться, не выпускали из рук своего оружия. Время шло, и страх начинал утомлять, кто-то от этого психовал, кто-то плакал, а некоторые даже подумывали "выйти, и решить всё окончательно". Но большинство, понемногу привыкало к роящейся смерти, от которой их отделяли тонкие стены. Возникало чувство безопасности, и с каждым часом крепло всё больше. После заката, рейнджер вышел на крышу ещё раз. Джанин была на верху, и осторожно выглядывала из-за бортика укрепления. Хардсон казалось, спал, на крыше склада выглядывал только металлический шлем Генриха.

— Кажется, мы ошиблись... — сказала Джанин угрюмо, и взглядом указала вниз.

Богомолы всё ещё роились внизу. Всюду лежали десятки изувеченных тел насекомых. Живые особи неспешно поедали останки своих павших собратьев. Этот важный момент никто из них не предусмотрел. Теперь богомолам было чем питаться здесь на много дней вперёд, значительно больше, чем этих дней было у обороняющихся. Билли грустно улыбнулся, и сел на пол, проклиная свою собственную недальновидность.

— Винишь себя? — спросила Джанин. — Тут все виноваты не меньше твоего. А я, может и больше. Не стоило этого затевать...

— У нас всё ещё есть шансы. Часть из них уйдёт. Остальных, мы попробуем добить. Им же тоже нужно пить? — в ответ Джанини пожала плечами.

— Как бы там не было, — сказала она, — как только будет возможность, спасайтесь. Ты, и девочка. Не геройствуй. Вытяни её отсюда.

Джанин спустилась вниз. Билл размышлял над этим. Если ситуация обернётся совсем плохо, в первую очередь он сделает всё возможное, чтобы Люси смогла спастись. Но и бросить местных жителей, или своих спутников, он попросту не мог. Ночь прошла тревожно. Постоянный гул, писк и скрежет, царапанье стен, не давали заснуть. А когда засыпали, людям снились дурные сны, в том числе и о том, как богомолы врываются в их укрытия. Люси проснулась ранним утром, и уже не смогла уснуть. В их доме было тихо, ощущалось, как возрастает градус отчаяния. Она была уверена, что нечто подобное происходит и в других домах. Люси поднялась на крышу, чтобы подышать свежим воздухом. Солнце ещё не показалось, но вся восточная часть небосвода была светла. Прохладный ветерок трепал её не расчесанные волосы. Большая часть насекомых была неподвижна, другие лениво передвигались вокруг, некоторые грызли стены домов, другие обгрызали то, что осталось на белых костях, двух погибших поселенцев. Клетка Шарка была открыта и вся измазана в крови, но даже костей девушка не смогла разглядеть.

Люси дождалась рассвета. Было что-то необъяснимо прекрасное в том, как пробуждается солнце. Как его сияние вначале краешком, показывается из-за горизонта, словно кусочек блестящего золота. А позже, появляется всё более и более, словно живое существо, полное триумфа и великолепия, заливая своим сиянием всю вселенную. Люси подумала о неизбежной смерти, о том, что живыми, им никогда не выбраться из этого места. Но чем больше показывалось солнце, тем дальше оно отгоняло мрачное ощущение. Девушка приободрилась, великолепие этого рассвета вселило в неё надежду. Одно из насекомых, залетело на крышу, и прыжками пробежало совсем рядом с укреплением. Люси замерла, но богомол не заметил её, и, пострекотав, спрыгнул обратно вниз. Решив, что это был знак того, что пора спускаться, девушка вернулась вниз. Пришло время завтрака. Люси сделала несколько глотков воды, и принялась разжёвывать кусочек вяленой медвежатины. Билли работал со своим Пип-Боем, захватив ещё кусочек, Люси подсела к нему, и они обменялись приветствиями доброго утра.

— Возьми. — сказал она, протянув ему кусочек мяса. — Тебе нужно поесть.

Но рейнджер отказался, сославшись на то, что не голоден.

— Голоден! — настояла девушка. — Твоя голодовка не спасёт нас. К тому же, ты нужен нам сильным.

Ей удалось уговорить Билли, и, хихикая, Люси отламывала кусочки от вяленого мяса, и подавала их Билли. Потом показалась Джанин и чуть ли не радостно поприветствовала всех с добрым утром, держа наготове бутылку самогона. По мнению Билла, это была не самая хорошая идея для данных условий. Но Джанин посоветовала ему не быть таким "занудой", и высказала мнение, что в данный момент праздник даже необходим. Люди старались приободриться и сохранить моральный настрой, боевой дух. Но на третий день никаких изменений не последовало. Насекомых совсем не стало меньше, более того, Хардсон утверждал, что видит кладку яиц, и это был самый плохой знак. Этим вечером, Билли долго молчал, а позже, первым обратился к Люси, попросив её подсесть к нему на матрас. Девушка встревожилась, но серьёзное выражение его лица, говорило о том, что это что-то важное, а не интимное.

— Похоже... — начал Билли неуверенно. — Похоже, многие из них по ночам спят. Они, конечно же настороже, но можно попытаться прорваться.

— Ты имеешь в виду всем и сразу? — спросила Люси насторожено.

— Тогда это быстро обернётся бойней, и оживит всех тварей вокруг. Я имею в виду, что ты бы могла сбежать. Ты быстрая, Люси, а я могу прикрыть тебя.

— И умереть? — спросила девушка обиженно. — Умереть самому, и обречь других на смерть? И что? Я похожа на маленькую девочку, ради которой нужно всем жертвовать?

— Послушай, Люси. — замялся Билл. — Ты совсем не маленькая. Ситуация складывается очень плохо. Я, я просто не хочу, чтобы ты пострадала. Я хочу, чтобы ты спаслась...

— Нет! Это ты послушай меня, Билли! — перебила его Люси, и осмотрелась вокруг, опасаясь, чтобы их ссору никто не услышал. — Я не хочу, чтобы ради меня умирали, не хочу, чтобы меня спасали! Я не хочу, чтобы спасая меня, ты бросил всех остальных! Мы выберемся, все вместе, или умрём здесь, вместе.

На глазах девушки показались слёзы, и она быстро ушла в другую комнату. Билл позвал её, но Люси не отреагировала, и рейнджеру оставалось только устало потирать виски. На четвёртый день уже никому не было весело. Психическое давление, недостаток пищи и воды, усталость, всё это давило, и нервы большинства понемногу сдавали. Обиженная, Люси не разговаривала с Биллом, не желая слушать какие-либо его предложения. Но от этой ссоры ей становилось только холоднее и больнее. Сейчас, Люси как никогда раньше, хотела, чтобы Билли крепко обнял её, и утешил. Девушка понимала, что после её грубости, рейнджер будет держаться от неё подальше, а примириться первой, ей не позволяла какая-то очень упёртая часть её самой.

После обеда, Люси вновь поднялась на крышу. Кроме Хардсона, больше никого не было. Охотник, выглядел очень уныло. Похоже, бездействие для столь активного старика было настоящей пыткой. Хардсон что-то выстругивал охотничьим ножом, и улыбнулся, заметив девушку.

— Передай Билли, что он всё же сумел придумать испытание, которое мне не под силу. — сказал он грустно. — Если бы не вы, я бы уже давно выбил сам себе мозги!

В ответ Люси грустно улыбнулась. Осматривая всё вокруг, сквозь небольшое отверстие в забитом досками окне, она видела Гартуна, сидящего в глубокой молитве. Его вид почему-то успокаивал девушку, и ей казалось, что молитвы эти успокаивали немного и всех остальных. Погуляв с пол часа, Люси спустилась в дом. Ближе к вечеру, те, кто принимает решения, собрались на крышах. Насекомые тут же оживились, поэтому говорили быстро. Билли предложил пробиваться с боем, всем вместе. По его же утверждению, это было безумием, но так могли спастись хотя бы некоторые.

— Других вариантов у нас, похоже, и нет. — сказал Хардсон.

— Пока есть вода, нам нужно ждать. — предложил Генрих. — Попробуем, когда нужда совсем прижмёт.

— Мне кажется, что их стало меньше. — сказал вновь Хардсон. — Я видел, как они нападали друг на дружку, и это хороший знак. Главное, чтобы люди не сошли с ума прежде, чем нас начнёт убивать нужда.

— Спешить нам некуда. — сказал Билли. — Мужайтесь, и не отчаивайтесь. Будьте сильными. — говорил он, обращаясь ко всем укрывающимся.

Богомолы оживлялись всё больше, поэтому люди вновь спрятались в свои дома. Ближе к ночи, Джанин, общаясь с Люси, подозвала к ним и рейнджера. Спросив то, что её интересовало, она быстро удалилась, оставив молодых наедине. Билли и Люси перекинулись парой слов. Оба ощущали себя неловко, но с надеждой цеплялись за слова, желая говорить друг с другом, как-то выразить своё желание примирения. Билл неуверенно предложил девушке почитать сегодня, если ей будет скучно. И Люси согласилась, скрывая свою радость оттого, что Билли, не поддаваясь гордыне, предложил это первым. Ощущая себя неловко и виноватой, Люси пришла. Но вскоре все ощущения неловкости были рассеяны ласковыми улыбками рейнджера, и тем любовным теплом, которое он излучал. Через пол часа они общались так, словно никакой ссоры и вовсе не было.

Перед сном Люси вновь вышла на крышу, желая полюбоваться звёздным небом, и подышать ночным воздухом. Девушка пригласила с собой и Билла. Они вновь говорили о своих жизнях, и прошлом. Как обычно, рейнджеру было что рассказать нового, а девушка в основном вспоминала свои детские шалости, и менее приятные вещи. Разговор как-то сам по себе пришёл к больной теме, на почве которой, от части, и случилась их ссора. И Люси решила, что возможно это момент, чтобы немного оправдать свою резкость с Билли.

— Моя мама погибла... — сказала она с болью. — Во время нападения Башенных на нашу группу... — Люси было тяжело говорить, и она решила высказаться кратко. — Она погибла, спасая меня. Отец мог помочь ей, но спас меня. Наверное, он в глубине всё время ненавидел меня за это. И я ненавидела саму себя.

— Мне очень жаль... — грустно ответил Билл. — Я не думаю, что он ненавидел. Просто, ему было больно.

— Надеюсь, он в порядке... — сказала Люси, и всхлипнула несколько раз.

Билли крепко обнял девушку, и Люси с жадностью растворилась в его объятьях. Когда она подняла голову, их глаза встретились, сердце Люси тревожно застучало, она почувствовала "это", момент, пугающий и сладостно-тревожный. Хотела убежать, скрыться от его глаз, но зажатая в объятьях Билли, она не могла сбежать. Рейнджер, ласково провёл рукой по её волосам, поправил их. И то ли тому виной звёздное небо, то ли чувство вины, невозможность сбежать, или тепло и запах Билли, голова Люси словно закружилась, и, преодолевая всякий страх, она потянулась к нему губами.

Это было по-детски неловко, неумело, но страхи были напрасны, губы девушки встретились с губами Билли. Не спеша, они соприкасались, осторожно, словно совершали нечто запретное. Оба держали друг друга за плечи, боясь дать волю рукам. Но понемногу, они всё больше давали воли своим губам, контакт становился всё плотнее и продолжительнее. Поцелуй становился всё более влажным, Билли и Люси прижались вплотную. Она запустила руку в его волосы, он крепко сжимал её за талию, гладил рукой спину. Жар страсти раскипелся, Люси казалось, что у неё сейчас подогнуться коленки, и она потеряет сознание. Она размякла, словно обласканный котёнок, он наоборот, становился всё крепче, словно камень. Биллу казалось, что нет ничего прекраснее и более желанного в этом мире, чем мягкие, тёплые губы Люси, всей её женственной хрупкости, и сладкой, ароматной беззащитности.

Но в тот момент, когда они уже полностью растворились друг в друге, на одной из укреплённых крыш показался местный житель, и целующиеся резко расцепились, словно застигнутые на месте преступления злодеи. Люси тяжело дышала, и от стыда боялась посмотреть в глаза рейнджеру. Билли хотел что-то сказать, но только промямлил: "Прости...", и спустился вниз. В голове Люси сильно стучало, ни лице словно горело пламя, и ей приходилось держаться за бортик, так как казалось, что она вот-вот упадёт. Чувство сладости постепенно заменялось ощущением тягучего одиночества.

С четверть часа она стояла на крыше, ожидая пока всё волнение и тревога пройдут, восстановятся пульс и дыхание. Но стоило ей начать размышлять о том, что произошло, как тревога возвращалась, и даже не хотелось спускаться вниз, то ли от страха, то ли наоборот от желания. Люси казалось, что от склада доносятся приглушённые стоны страсти. Девушка заметила, что Генрих и Лэсси все эти дни практически не ссорились, когда все остальные то и дело срывались. Похоже, Генрих смог найти способ, как успокаивать блондинку. Не в силах слушать ещё и подобные стоны, Люси всё же вернулась в дом, и быстренько скрылась в своей комнатушке, боясь посмотреть в сторону Билли. Пол ночи она не могла заснуть, тревожимая воспоминаниями, и совсем забыла о каких-то там богомолах.

— Это случилось... — тихонько шептала Люси сама себе, и счастливая, улыбалась.

Пятый день был необычно хмур, словно предвещал что-то недоброе. Еды и воды становилось всё меньше, особенно в доме, где укрывалась Джанин, рейнджер, и Люси. Их было семеро, и если разместиться по углам трёх комнатушек они как-то смогли, стараясь, как можно меньше раздражать друг друга, то сэкономить припасы им физически не удалось. По плану, их должно было быть трое-четверо. Билли пришлось выпрашивать припасы в соседних домах, и люди со своих крыш при помощи верёвки, неохотно перекидывали их на крышу к рейнджеру. Казалось, что богомолов совсем не становилось меньше. Да и пять дней в осаде, на самом деле было не так уж и много, по мнению Билла. Но у многих местных жителей уже серьёзно сдавали нервы, и частенько слышались короткие ссоры и ругань. Рейнджер осматривал в бинокль всю местность вокруг. Сейчас как раз бы не помешала хотя бы парочка одиноких путников. Завидев новое гнездо богомолов, они бы обошли Соапвилль стороной, но возможно удалось бы привлечь их внимание, и те смогли позвать помощь. Кого позвать, Билл не представлял, так как понимал, что никому не нужны чужие проблемы. Но перспектива прорыва с боем его пугала, своей потенциальной возможностью обернуться кровавым побоищем.

Люси была одной из немногих в Соапвилле, кому удалось сохранить позитивное настроение. Романтические мысли кружили девушке голову, хотя её тревожило, что Билли ведёт себя так, словно ничего и не случилось. Тревожило настолько, что она, преодолевая своё невинное чувство стыда и волнение, первая провоцировала его на разговоры, надеясь заметить какие-то перемены в поведении рейнджера. "Хотя бы знак! Один маленький знак!" — нервно думала Люси, едва не осмелившись напрямую заговорить о случившемся! Мысли о богомолах её не посещали, да и она практически забыла о том, что маленькие твари вообще существуют за пределами её нового, тёпленького мирка. Сам же рейнджер никак не мог понять, что вчера на крыше произошло. Он считал, что сам спровоцировал юную девушку, воспользовавшись моментом её слабости, поддался собственной. Старые сомнения не покидали его голову, и он не был уверен, что случившееся было правильно.

Даже Джанин, с которой Люси частично делилась чувствами, не понимала Билла. По её мнению, это его поведение было уж слишком странным даже для "правильных" людей, поступающих обдуманно, и "правильно" во всём. Пока Люси вновь "прогуливалась" на крыше, Джанин подсела к рейнджеру, и завязала разговор. Понемногу, с обычных тем, он всё больше задевал более личные вещи. Но все попытки женщины психологически "пролезть" в мысли Билла были осторожно отсечены. Но был и маленький успех. На вопрос Джанин о том, что является самым страшным в этом мире, на его взгляд, Билли угрюмо ответил, что "смерть любимых".

— И чем теплее тебе с человеком, тем больше ты боишься его потерять...

Из его слов Джанин сделала определённые выводы. Но прежде чем попытаться объяснить их Люси, и дать хороший совет, ей нужно было подумать. Если бы подобная ситуация происходила с женщиной вроде неё, она бы просто посоветовала: "трахнуть его, а там как получится...". Но в случае "этих двоих" нужна была осторожность, иначе дурной совет мог испортить всё раз и навсегда.

Приближался вечер, и большей частью обороняющиеся сидели на одном месте, погружённые в полудрёму. Постоянное жужжание и скрежет насекомых стал настолько привычным фоном, что его уже никто не замечал. Билли не сразу обратил внимание и на ругань. Он заметил её внезапно, вырванный из своих размышлений. Кто-то кричал, ссорился, и делал это очень громко. Слишком громко. Не одевая своей брони, рейнджер, схватив оружие, быстро взобрался на крышу. Жуки заволновались, пришли в движение, и всё больше их стягивалось к дому, в котором шумели.

— Тише! Прекратите! Вы привлекаете их внимание! — крикнул Билл.

Но, кто-то продолжал кричать, жаловаться и проклинать весь мир, и среди этих криков и нарастающего стрекота богомолов, предупреждения рейнджера утонули не услышанными. Насекомые плотно окружили здание, запрыгивали на его крышу, грызли стены.

— Поздно! — крикнул Хардсон, до этого спокойно наблюдавший, разжевывая кусочек вяленого мяса. — Слишком, блядь поздно! — добавил он, перезарядил винтовку другой обоймой, прицелился, и выстрелил.

Его бронебойная пуля пробила сазу троих насекомых, убив двоих, и сильно ранив третьего. Рейнджер так же начал стрелять одиночными выстрелами, затем Лэсси с Генрихом, и понемногу все остальные. Старались беречь боеприпасы, чтобы каждая пуля точно в цель, и чтобы не попасть по своим, ведь стены дома вполне пробивались даже некачественными боеприпасами. Часть насекомых отвлеклась на стреляющих. Но основное своё внимание они сконцентрировали на доме. Через пару минут, одна из крупных особей повредила часть стены, кусок тонкого металла отпал, и богомолы один за другим ринулись в образовавшийся проход. Послышались крики людей внутри дома, выстрелы. Бойцы вели отчаянный огонь, стараясь ослабить давление на людей в доме. Гартун и Бетон не жалея собственных жизней, попытались прийти на помощь. Храбро, они покинули своё убежище, выбежали на улицы, расстреливая жуков из помпового ружья и "Гризера", рубая, и забивая их. Но они не смогли. Подавленные, и практически окружённые богомолами, они были вынуждены отступать обратно. Насекомые чуть не отсекли их от убежища, и чтобы прорваться обратно в дом, им пришлось заплатить не одной раной.

Внезапно, Билли услышал ещё один крик, доносящийся из здания под ним. Люси заглянула внутрь, и испуганная, прокричала: "Они внутри, Билли!" Рейнджер спрыгнул вниз, Люси спрыгнула за ним. В полу дома насекомые пробили дыру, и начали проникать в их убежище. Джанин и местные мужчины отстреливались из арбалетов, но богомолы быстро подавили их, и накинулись на двух из них. Автоматический огонь винтовки рейнджера, и револьвера Люси, быстро ликвидировали первых ворвавшихся жуков, но за ними лезли всё новые и новые. Пока Люси перезаряжала пистолет, а Билли винтовку, трое богомолов атаковали его, нанеся несколько ран. Вновь пальба, ещё один раненный поселенец и Джанин. Вскоре, все патроны закончились, и они принялись рубить богомолов самодельными мечами, и избивать длинными трубами. Жуки несколько раз порезали Люси, на теле рейнджера всюду были раны, остальным так же досталось, но им удалось завалить дыру в полу перевёрнутым столом, и навалить на него сверху мебель и разный хлам.

Генриху и Лэсси тоже не удалось избежать ближнего контакта. В один момент два десятка насекомых забрались к ним на крышу и атаковали. Парочка отстреливалась из всех стволов, потом Генрих отбивался деревянной битой, в то время как блондинка резала богомолов "Потрошителем", с ног до головы перепачкавшись в их внутренностях. Жуки всё напирали на них, но выпустив всю обойму из своего дробовика, Генрих отсёк последних из них. Не смотря на хорошую защиту, обоим не слабо досталось. Из здания, куда прорвались богомолы, более не было слышно ни криков, ни выстрелов. Насекомые продолжали залезать внутрь, и даже приступили к проделыванию новых выходов. Блондинка и адвокат выстреляли всё, что у них было, как и практически все остальные. Хардсон так же давно не стрелял. Лэсси начала звать Люси и Билла. Первое время никто не показывался, и она с Генрихом заметно волновались. Через несколько минут на крыше показалась Люси, её руки были перепачканы в кровь.

— Вы в порядке?! — спросила блондинка с тревогой.

— Они прорвались сквозь пол! Нам удалось завалить проход, но все ранены! Билли серьёзно досталось! Медикаментов не хватает!

— У нас пусто! — сказал Генрих, взглядом указав на свою винтовку. — Как у вас?

— Тоже! — ответила девушка, и с тоской посмотрела на осаждённый богомолами дом. — Их там... Трое было...

— И маленький мальчик. — грустно добавила Лэсси.

— Зачем?!.. — спросила Люси, и на её глазах показались слёзы. — Почему они не замолчали?! Так глупо!

Ни Генриху, ни Лэсси, не было чего сказать, и они только молчали. Вытирая слёзы, Люси спустилась вниз, чтобы оказать помощь Биллу. У них было лишь два стимулятора, один из которых целиком достался парню с глубоким и длинным порезом. Второй делили на всех понемногу, что, конечно же, не дало особых результатов. Большую его часть Люси вколола Биллу, но с его множественными ранами разной серьёзности, этого было недостаточно. Билли пришлось раздеться до нижнего белья, что бы девушка могла промыть все его раны и перевязать их. Несмотря на интимность момента, Люси не была терзаема смущениями или пошленькими мыслями. Кровь всюду, жестокий бой, стоны раненных, погибшие люди в том доме, всё это напрочь отсекало какое-либо романтичное настроение. Позже она помогла Джанин оказать помощь другим раненным. А потом Джанин помогла ей самой, ведь и у Люси была серьёзная рана на левой руке. Без обезболивающего и стимуляторов даже обработанные, раны очень болели, а рейнджера первое время даже трясло. Люси хотела побыть рядом с ним, но слишком уставшая после всего пережитого, заснула, чуть ли не на полу, и проснулась только следующим утром.

Следующий день был очень тихим. Вокруг трещали насекомые, но никаких признаков человеческого присутствия заметно не было. Угрюмые, подавленные, отчаявшиеся, люди сидели в своих домах на одном месте и большей частью молчали. Люси несколько раз подымалась на крышу, но все остальные укреплённые точки были пусты, даже та, на которой оборонялся Хардсон. Через окно, девушка вновь видела Гартуна. Перебинтованный во многих местах, он вновь молился. У Билла поднялась температура, и чувствовал он себя неважно. Люси сменила ему повязки, но к вечеру рейнджеру стало только хуже.

Седьмой день, до самого вечера был практически таким же, как и предыдущий. Люси, разбитая и потерявшая всякую надежду, сидела на матрасе и смотрела в одну точку неподвижным взглядом. Ближе к закату, её отвлёк вопль брамина. Девушка быстро вылезла на крышу, и увидела, как богомолы пролазят в проделанную ими дыру в стене стойла, у самой земли. Стойло было разделено на отсеки, но как минимум пара браминов досталась насекомым. Теперь, пищи у жуков стало ещё больше, в то время как их собственные припасы практически закончились. На крышу влез и Хардсон, но ничего не сказав, только покачал разочаровано головой, и закурил трубку.

Ночью, Люси, скрутившись калачиком на своём матрасе, тихонько плакала, периодически всхлипывая. Она не хотела тревожить Билли ни своим отчаянием, ни своим страхом, ведь рейнджеру не становилось лучше, и был необходим отдых. Но Билли пришёл сам. Люси услышала его шаги, и принялась вытирать заплаканные глаза. Рейнджер сел у её ног на матрас, и облокотился спиной о стену. Билли погладил девушку по плечу, грустно улыбнулся, и сказал:

— Не бойся. Как только я немного поправлюсь, мы прорвёмся отсюда. Я обещаю, что ты спасешься, Люси.

Билли звучал очень убедительно. Девушка прижалась к нему, положив голову на грудь Билла. Какое-то время они лежали так молча, Люси всхлипывала, Билли обнимал её, и гладил по волосам и голове.

— Мне страшно, Билли... прошептала она, слушая, как бьётся его сердце. — Я не хочу умирать... Только не так, и не здесь.

— Ты не умрёшь. Не так. И не здесь. — успокаивал он её, прижимая крепко к себе.

Люси посмотрела на Билли, их глаза встретились, и на короткое время замерли друг на друге. Билли осторожно взял девушку за подбородок, Люси без страхов подалась к нему на встречу. Как и в прошлый раз, их поцелуй был не спешный, осторожный, и с каждой секундой он становился всё более открытым и страстным. Они наслаждались губами и нежностью друг друга несколько минут, после чего рука Билла скользнула по плечу девушки вниз, на талию. Билли гладил её спинку, вновь талию, опустил руку на бедро и вниз до самой голени. В ответ девушка гладила его грудь, живот, проникла рукой под рубашку, нащупывая рельефы мышц. Дыхание Люси стало тяжелее и глубже, лицо вновь залил огонь, сердце колотилось, словно безумное.

Билли сжимал её бёдра, его рука осторожно скользнула к попе девушки, неуверенно лаская. Люси отрывисто охнула, но приняла эту ласку, и рейнджер позволял себе сжимать её ягодицу всё сильнее и чаще. С округлой попы, рука Билла резко перенеслась на грудь девушки. Но плотный кожаный костюм, и размер груди Люси, не позволяли рейнджеру полностью прочувствовать эту часть женской красоты девушки. Находясь полностью во власти страсти, Люси интуитивно отвечала. Рука девушки скользнула значительно ниже живота Билла, вначале неуверенно, а потом всё смелее изучая таинства мужского строения сквозь его брюки. Люси задышала очень быстро, голова закружилась, в висках сильно застучало. Она даже не сразу поняла, что произошло, упала ли она на матрас сама, или это её осторожно положил рейнджер.

"О боже! Сейчас это произойдёт!" — подумала она, и тут же ощутила, прилив стыда. Ей было стыдно за грудь, за то, что она давно не принимала ванны, за своё интимное место, и всю ту влагу, какую оно активно выделяло с момента поцелуя. А больше всего она по-настоящему испугалась одной вещи, о которой до этого не задумывалась. "Кровь. Не будет крови. Он узнает, что не первый!..". Люси вспомнила свой "первый раз", который забыла настолько глубоко, что теперь казалось, тогда был лишь сон, ужасный, неприятный, и мерзкий. Она была уверена, что Билли, как и все остальные в их группе, думает, что у неё никого не было. "Девушки должны выходя замуж, дарить своему любимому мужчине особый подарок. Цветок крови" — так считала юная Люси, и так было принято не только в цивилизованном обществе, но даже у дикарей, которые и дали этому явлению столь яркое название. Трах на право и на лево, это был удел пропащих рейдеров и других отбросов, или возможно вдов, как часто замечал Арчер. Теперь, не любимый, чужой мужчина отобрал этот подарок у Билли, отобрал силой и болью. Отобрал бесценную возможность у девушки подарить такой подарок своему избранному. Все эти мысли пронеслись в её голове в одно мгновение. Люси зажалась, и отвернула лицо в сторону, сгорая от стыда и страха.

— Всё хорошо. — прошептал Билли, и нежно повернул её лицо к себе. — Ты прекрасна, Люси. Я люблю тебя. Такой, какая ты есть. Ты первый свет, в моей мрачной жизни.

Рейнджер словно угадал её мысли, и его слова оказались точно в точку. Люси вдруг стало спокойно, она расслабилась, чуть не расплакалась, ощутив прилив тепла и счастья. Билли вновь поцеловал её, губы, лицо, руки, шею. Все эти поцелуи словно растопили девушку, её тело и волю. Всё, чего она хотела, чтобы он окутал её собой, растопил все страхи и боль, заполнил счастьем. Билли расстегнул её кожаную курточку, оголив грудь девушки. Он вновь целовал шею Люси, постепенно опускаясь с поцелуями всё ниже и ниже, целуя её животик, её пупок, покрыл поцелуями её грудки и напряжённые соски. Волны неизведанного до этого девушкой удовольствия и эйфории пронизывали всё тело. Она страстно охала в ответ на каждый поцелуй, сжимала руками то края матраса, то голову или плечи Билла, крепко обхватила его бёдрами, прижимая плотно к себе. Словно подражая действиям рейнджера, она принялась снимать с него рубашку, оголила его торс, сжимала его мышцы, стараясь не задеть ран, пока Билли продолжал целовать её. В какой-то момент рейнджер остановился, приподнялся на колени, и принялся не спеша расстегивать брюки девушки. Растворённая в мире удовольствия и горячей страсти, Люси молча принимала все его действия, готовая ко всему новому. Сквозь дурман удовольствия, она ощутила влагу на своей левой руке. Люси взглянула на свою кисть, и вскрикнула от испуга.

— Билли! — прикрикнула она, смотря со страхом на свою руку.

Рейнджер остановился, рука Люси была в крови. Он бегло осмотрел её, потом вместе они осмотрели его. Одна из глубоких ран на спине рейнджера, открылась, чего он совсем не почувствовал сквозь страсть и удовольствие, и теперь он и Люси, и часть матраса, были испачканы в кровь.

— О боже! Прости... Прости меня!.. — с тревогой причитала Люси. — Я такая дура! О чём я только думала! Это было так эгоистично с моей стороны!

Не смотря на горящую страсть, интимный процесс пришлось остановить. Люси застегнув свою курточку, побежала в большую комнату за перевязочными средствами. Джанин, которая, по мнению Люси, не могла не услышать их "шалости", встревожено засыпала девушку вопросами. Люси вновь перевязала рану Билли, кровь долго не останавливалась. Девушка продолжала винить себя, пока рейнджер не обнял её руки своими, и не сказал:

— Это не твоя вина. Теперь всё хорошо.

Люси перестала себя винить и нервничать, но, несмотря на всё ещё присутствующее возбуждение в их крови, момент был непоправимо испорчен. Девушка даже подумывала просто начать целовать Билли, потом подумала, что может не стоит, ей показалось, что она хочет, а потом показалось, что может и не хочет вовсе. Стыд вернулся, страхи, переживания. Люси ощущала себя неловко, думая о том, что они только что делали, и как она выглядела со стороны. Да и близость остальных людей теперь была не приемлемой. И Люси казалось, что Джанин находясь в другой комнате, всё равно присутствовала рядом с ними. Непогашенная страсть обернулась тягучим чувством разочарования. Но Билли и Люси сидели рядом, прижимаясь друг к дружке, и душе девушки было очень тепло в этот момент. И это было по-своему бесценно.

Но на восьмой день стало ясно, что рейнджер серьёзно болен. В раны попала инфекция, лечить которую было не чем. Его температура повышалась всё больше, лихорадило, и Билли всё более слабел. Ни о каком прорыве не могло быть и речи, по крайней мере, не для них, ведь без Билли, Люси не собиралась никуда уходить. Остальные, похоже, так же никуда не собирались, словно их воля была полностью сломлена. Генрих, Лэсси, Гартун, и Бетон, могли только посочувствовать девушке и её горю. Любая попытка выйти или спуститься вниз была равносильна самоубийству.

На девятые сутки, днём, Билли потерял сознание. Всё что могла Люси, это лежать рядом с ним, поглаживать его волосы, целовать его губы и щетинистую щеку, периодически поддаваясь слезам.

— Только не так... Только не здесь... — шептала тихонько она.

Как прошёл десятый день, Люси не заметила. Все они прошедшие, превратились для неё в одну пытку, в которой имелись очень светлые моменты, но лишь для того, чтобы под конец всё обернулось ещё большей болью. Пища уже давно закончилась, вода осталась лишь в нескольких домах. Джанин плакала, жалуясь на то, что не сможет перед смертью увидеть или обнять своего мальчика. Люси не отходила от рейнджера, прижималась к нему, молилась, надеялась, что её чувства, каким-то волшебным образом смогут исцелить любимого. "Любимый" — слово это казалось странным и ей самой, и произнести его вслух в лицо Билли, Люси не решилась. Теперь она очень жалела об этом.

Вечером девушка услышала тихий свист, и вылезла на крышу. На соседней, находились Генрих и Лэсси, Хардсон был на своей. После коротких расспросов о рейнджере, Генрих, периодически делая паузы, чтобы подобрать слова, сказал:

— Люси. Дело гиблое. Ситуация... не совсем подходящая. Но нужно попробовать. Пока мы не сильно ослабли, от голода и жажды. Ночью, когда твари будут дремать, мы попробуем пробиться на север через деревянную бойницу. Насколько я понимаю, далеко не все местные согласятся с этим планом. Но это не значит, что и мы должны дожидаться тут смерти.

— Это плохой план... — обиженно ответила девушка. Генрих переглянулся с блондинкой, и уговоры продолжила Лэсси.

— Послушай, милая. Если мы и сможем как-то помочь, то только, если кому-то из нас удастся спастись. Просто оставшись тут, ты ничем не поможешь.

— Я хочу быть рядом... — сдерживая слёзы, отвечала Люси. — Если это конец, я просто хочу быть рядом с ним...

— Он бы не хотел этого. — постарался как можно нежнее сказать Генрих. — Он был бы первым, кто просил бы тебя хотя бы попытаться спастись!

— Билли хотел бы, чтобы ты жила. — добавляла Лэсси. — И чтобы ты была счастлива. Ты должна попробовать выжить ради него, и ради будущего...

— Какого будущего?.. — спросила Люси, и две слезинки скатились по её лицу. — У меня больше нет будущего! Мне не нужна больше ни жизнь, ни будущее!

— Всегда есть цели, сладкая... — сказал Генрих. — Даже когда очень больно, и потери кажутся невосполнимыми, со временем появляются новые цели...

— У меня их нет, и они мне не нужны! Если он умрёт, я больше не хочу жить! Простите! А вы спасайтесь, если сможете...

На этом разговор был окончен. Но ночью товарищи Люси не предприняли попытки побега. По правде говоря, блондинка и адвокат, решили дождаться смерти Билла в надежде, что быть может тогда, девочка присоединится к ним. Со стороны могло бы показаться странным, что они вообще с ней нянчатся, вместо того, чтобы спасаться самим. Но и Лэсси, и Генрих помнили, что Люси уже не раз спасала их самих, и за время общего странствия очень привязались к девочке, ощущали ответственность за неё перед собой и умирающим рейнджером. Мантисы продолжали роиться между домов Соапвилля. Хардсон был уверен, что в захваченном здании находиться большая кладка их яиц, поэтому в целом он приветствовал попытку сбежать. В одном из домов местные жители уже пять дней, как рыли подземный туннель, но охотник был убеждён, что это лишь пустая трата сил.

Но чудо всё же случилось. Нечто такое, чего измученные жители и их гости уже совсем не ждали, потеряв всякие надежды. На одиннадцатый день, Хардсон услышал какой-то странный шум, что-то, что ему раньше не доводилось слышать. Это был гул, однообразный гул, словно включилась какая-то силовая установка. Охотник вылез на крышу и осмотрелся. Оно приближалось с севера. Живая машина, большой, зелёный грузовик с белой звездой на капоте. "Какого хрена?!" — пробубнил себе под нос уставший старик, осматривая транспорт в бинокль.

— Эй, сюда! Все сюда! Смотрите!

Насекомые так же услышали приближающийся транспорт и занервничали. Но, несмотря на приходящих в движение богомолов, люди начали вылезать на крыши своих домов-убежищ, даже те, которые для этого не предназначались.

— Будь я проклят! — радостно крикнул Генрих. — Это же мать его военный грузовик!

Жители Соапвилля, всё же не спешили радоваться, не зная наверняка, что происходит на самом деле. Но потом на глазах Джанин показались слёзы, и она, закрывая лицо руками, сказала:

— Это Фортеры! Не знаю, как они узнали, но это могут быть только они!

Грузовик быстро приближался, громко гудя своим могучим двигателем. Когда до стены поселения оставалось около двухсот метров, автомобиль затормозил, слегка повернув влево. Из кузова и кабины вылезли пятнадцать бойцов, одетых в армейскую форму, в боевую броню, и хорошо вооружённые. Перекидываясь командами, они выстроились в линию, десятки богомолов уже мчались к ним, защищая своё новое гнездо. Застучали пулемёты, вздымая землю, разрывая плоть насекомых. Фортеры медленно приближались, стрельба не прекращалась ни на секунду. Двое из них стреляли из ручных гранатомётов, и многие местные жители, испугавшись взрывов, спрятались обратно в дома. Понадобилась две гранаты, чтобы разбить северные ворота города. Богомолы несколькими сотнями рванулись на новую угрозу, сквозь разбитые ворота. В ответ Фортеры открыли огонь из всех стволов, трое из них вышли на встречу орде насекомых. Они были вооружены военными огнемётами, послышалось шипение, и длинные струи жидкого пламени ударили прямо в рой. Огонь сжигал жуков, горела сама земля и всё на ней, в воздух подымались столбы густого, чёрного дыма, заполняя всё запахов топлива и палёной плоти насекомых.

Бой продолжался около пятнадцати минут. Огневая мощь Фортеров была столь велика, что ни одно насекомое не смогло добраться до них. Они, растаптывая своими военными ботинками останки жуков, плотно устилающие землю, приближались к Соапвиллю. Ещё с пол часа они зачищали город, проверяя каждый угол, и каждую нору или мелкую ямку. За час времени, они уничтожили почти весь рой, и мало кому из богомолов удалось сбежать прочь. Когда выстрелы начали понемногу стихать, местные жители начали выходить из своих домов, всё ещё настороженно, словно стоим им выйти, и богомолы опять нападут со всех сторон. С радостью и неподдельным облегчением, они обнимали своих спасителей, благодарили, целовали, плакали. За одиннадцать дней осады многие из них превратились в разбитых и безвольных людей, грязные, уставшие, голодные и больные.

Первое время Джанин рыдала, обнимая своего сына. Но когда первые впечатления прошли, она направилась к Фортерам, чтобы там сжать в объятьях, и покрыть поцелуями Гарри. Сняв шлем, лидер Фортеров слегка отодвинул её, и сказал:

— Джанни, я тоже рад, что вы живы! Но ещё немного, и моя жена потребует развода! — его люди смеялись в ответ на эту шутку.

— Мы никогда не сможем вас отблагодарить так, как вы заслуживаете ребята! — радостно говорила Джанин, борясь с нахлынувшими слезами. Солдаты Гарри гордо выпрямились, польщённые её похвалой. — Вы настоящие герои!

— В качестве благодарности, было бы неплохо отдохнуть. — сказал Гарри, осматривая здания города, улицы, усыпанные мёртвыми богомолами. — Ваши бани уцелели? — спросил он улыбаясь.

— Для вас, всё самое лучшее! — радостно уверяла Джанин.

Осматривая всех вокруг, Гарри выпрямился со всей присущей ему солдатской выправкой. Его взгляд остановился на измученной Люси, и Гарри грустно улыбнулся ей.

— Ты в порядке? Цела? — в ответ Люси сдержанно улыбнулась, и кивнула головой. — Ты же дочь Арчера? Я знаю твоего отца, мы иногда путешествовали вместе, пока не завели семьи и не осели.

Гарри подошёл к Люси, и раздвинул в стороны слипшиеся волосы девушки.

— Красавица. Ты так похожа на мать. Я видел её однажды, и сразу понял Арчера. У меня тоже есть дочь, немного младше тебя. Я недавно чуть не потерял её. — сказал Гарри, обращаясь одновременно и к Джанин. — Когда вернешься домой, передавай отцу привет. Скажи, что было бы неплохо нам ещё хоть разок ударить по дороге вместе!

Поблагодарив за спасение, и пообещав обязательно передать привет отцу, Люси спросила, не найдётся ли у них немного лекарств. Гарри отдал приказ, и один из его бойцов подогнал грузовик к городу. Они привезли с собой немного воды и пищи, лекарств. В отряде было два человека с медицинской подготовкой, одного из которых выделили для лечения "храброго рейнджера". Один из солдат начал раздавать продукты, и Люси выдали кусочек браминьего копчёного мяса, и пол кукурузной булочки. Девушка совсем не сдерживалась, и принялась с жадность набивать рот раздув щёчки, и глотать, почти не пережёвывая. Джанин, жуя копчёное мясо, страстно охала. Гарри добродушно смотрел на них, испытывая удовлетворение оттого, что им удалось помочь.

— Не пойму только, — едва разборчиво проговорила Джанин, — как вы узнали? Кто-то вам рассказал?

Гарри, казалось, немного помрачнел, не спешил отвечать, потом подозвал к себе одного из своих бойцов.

— Попроси его прийти... — сказал он, а когда солдат взял в обе руки автоматическую винтовку, добавил: — Попроси...

Солдат повесил винтовку на плечё, и, кивнув головой, убежал за стену города.

— Он, наверное, не хочет привлекать к себе внимание... — сказал Гарри. — Боюсь Джанни, тебе это не понравится.

Через несколько минут солдат вернулся, вместе с ним шёл ещё один. В форме, все они могли показаться одинаковыми, но не этот. Благодаря татуированному лицу, не узнать Шарка было невозможно. Он слегка прихрамывал, армейская броня была одета поверх обнажённого корпуса, и были видны множественные, перебинтованные раны. Люди замирали, замечая его, затихали, некоторые даже переставали жевать. "Шарк!" — ошарашено проговорила Люси, и кинулась к нему на встречу. Они обнялись, и девушка заплакала.

— Прости! — виновато причитала Люси. — Прости, пожалуйста! Я хотела! Я хотела помочь тебе, но не успела! Мне было очень, очень стыдно! Я боялась, что ты погиб!

— Тише. Всё хорошо, глупышка. Сложись всё как-то иначе, и мы бы гнили тут все вместе.

— Шарк... — проговорила Джанин виновато. — Я... Не знаю даже, что сказать...

В ответ, бывший рейдер улыбался.

— Мы виноваты, перед тобой. — продолжила Джанин. — Прости...

— Он спас мою дочь. — сказал Гарри. — Теперь, вместо того чтобы сбежать, весь окровавленный и израненный добрался к нам, рассказал, что у вас произошло. Похоже, люди иногда меняются. — сказал он, внимательно смотря на бывшего рейдера.

— Было бы не плохо, если бы вы вернули мне мои вещи. — сказал Шарк, неловко поглядывая во все стороны. Похоже, положение "спасителя", в котором он оказался, его нервировало.

— Конечно! — отвечала Джанин, всё ещё не веря, что это всё правда. — По крайней мере, то, что мы не израсходовали.

— Я думала, что мы все здесь умрём... — с чувством и, всхлипнув, сказала Люси. — Ты спас нас. Всех нас.

— Мы все однажды умрём. — сказал Шарк. — Но не здесь, и не так...

Глава 3 Советник или Любовь в Воздухе

Свежий ветер вновь обдувал их лица. После чуть ли не трёх недель, проведённых в Соапвилле, продолжить своё путешествие казалось настоящей благодатью для путников. Они успели по-своему полюбить этот замученный судьбой городишко, хотя он оставлял и не мало мрачных воспоминаний. Но что только не будешь готов стерпеть ради жаркой ванны и чувства чистоты, которое не исчезает после первого же дня путешествия. Жители Соапвилля были спасены, к своему же благу, или несчастью. За это спасение было заплачено большими страданиями, отчаянием, и даже кровью, но город успел произвести достаточно мыла, чтобы продлить своё существование на долгий срок. Многие будут смывать дорожную грязь и пот со своих уставших тел, намыливая тела этим мылом, и даже не будут догадываться история какой борьбы скрыта в каждом кусочке этого воняющего дерьмом продукта.

После тяжёлой осады, путники несколько дней отдыхали в Соапвилле, принимали ванны, поедали припасы, привезённые Гарри и его людьми, допивали оставшуюся выпивку. Была большая вечеринка, перед отъездом Фортеров, шумная попойка с гитарами, губными гармошками, и танцами, где каждый солдат пробовал бороться на руках с Бетоном, конечно же, безуспешно, а пьяная и одурманенная Лэсси "уединилась" с двумя, или тремя солдатиками. И только Люси не участвовала в вечеринке, заботливо дежуря возле кровати Билла. Рейнджер поправлялся, но даже в день их выхода всё ещё не восстановил всех сил. Уезжая, Гарри и его люди оставили жителям и путникам немного боеприпасов, и теперь к следующей своей цели им не придётся идти с совсем уж пустыми обоймами.

На вопрос остальных, что он теперь будет делать дальше, Шарк ответил, что возможно станет охотником за головами, если его только не поймает кто-то другой. А потом с улыбкой добавил, что дождётся, когда его юный друг станет "мстителем", и запишется в его "верные помощники".

— Ты можешь пойти с нами. — сказал Билл, сидя на ящике, и перетягивая ремни своего рюкзака. Он всё ещё выглядел уставшим и бледным. — Я не знаю, как сложится наша судьба, но нам бы не помешал верный товарищ уже сегодня.

Шарк с согласием закивал, по крайней мере, до того момента, как они прибудут в Дримленд, а дальше он посмотрит по обстоятельствам. Когда они готовились к выходу, нагружали повозку припасами и своим товаром, рядом неуверенно мялся Хардсон, тревожимый тяжёлыми мыслями. В конце концов, он подошёл к путникам, нервно подёргивая ремешок винтовки, и сказал:

— Я знаю, что иногда бываю как заноза... — Лэсси подтверждающее хмыкнула его словам. — Видите ли, меня здесь не ждёт ничего нового, только приближающаяся немощность и не дай Бог смерть от старости! Мне нравится твоя цель, Билли-Бой, она достойна. Мои цели все окончены, и я бы хотел послужить твоей. К тому же, в Сиэтле у меня есть внуки и правнуки... Должны быть, по крайней мере. Я бы хотел их увидеть. Может, вы бы взяли меня в свой отряд?

Лэсси пыталась запротестовать, но рейнджер согласился, сказав, что для него это была бы честь. Люси радостно обняла старика, Генрих в целом переносил охотника нормально, Гартун уважал, несмотря на то, что Хардсон использовал в охоте "не благородное" оружие. А Бетону было всё равно, он просто улыбался, пока по небу бежали белые облака, то закрывая, то открывая яркое солнышко, которое словно играло с ним, то прячась, то вновь показываясь из-за укрытия. Все ещё испуганный брамин, поначалу упирался, и не хотел выходить за городские стены, но грозный вид Бетона, подталкивающего сзади, заставил животное подчиниться, и идти вперёд.

Первый день был очень радостным. Радуясь свежему ветру и открытому простору, Люси много смеялась, напевала песенки, Хардсон рассказывал истории из своей жизни, Лэсси дразнила его колкими замечаниями, но старик держался достойно. Через несколько часов они сделали первый привал. Рейнджер выглядел усталым, но, пытаясь показать себя сильным и достойным лидером отряда, не жаловался, поэтому о привале объявил Генрих, ссылаясь на то, что за последние дни отвык от тяжести своих "лат". Пользуясь моментом общей радости, решили немного выпить, хотя время для употребления алкоголя было слишком ранним, да и его запасы были катастрофически низкими, и до Колосса их бы не хватило. Дружно решили, что по дороге обязательно что-то встретиться, где можно будет нарыть бутылочку чего-то покрепче.

— Тут вы ничего не нароете. — ворчала Лэсси, отпивая из своего стакана, как и все остальные. — Тут уже всё давно пересмотрено, да и места эти до войны были пустоватыми. Чтобы что-то найти придётся свернуть с пути. Свернём, будем дольше идти в Колосс.

— А куда нам спешить? — дразнил её Генрих.

"Ну да, им же не куда спешить!" — ворчала блондинка, пока остальные смеялись. Шарк большую часть времени молчал, чувствую себя чужим в компании. В момент, когда беседа путников затихла, он внезапно заговорил, обращаясь к Биллу.

— Ты был прав, когда задавал мне те вопросы. — сказал Шарк. Он готовился к искренней речи, а искренность всё ещё давалась ему с большим трудом. — Я... не всегда был таким, какой сейчас...

Члены отряда, словно по команде затихли, и уставились на Шарка, удивляясь какой-то летучей перемене в образе рейдера. Было заметно, что ему неловко, но пелена мрачной жестокости вокруг его личности, внезапно исчезла, хотя и только на время.

— Я и Кракен, мы не всегда были... такими. В Сисайде мы были моряками. Кракен был старше, и в то время, когда я начал выходить в море, он уже успел заработать репутацию сурового бойца. Конечно же, я старался подражать ему, и оказалось, что способен бороться с русалками не хуже его. Морские твари порой целой кучей залазили на наши баржи и лодки, моряки отстреливали их, а мы с братом плечом к плечу сражались в ближнем бою. Прекрасное было время.

Шарк умолк, погрузившись в приятные, и одновременно болезненные воспоминания.

— Нам уже говорили, — сказал Билл, — что некоторые почитают Кракена как героя.

— Он не всегда был такой безумный... — тихо промямлила Лэсси.

— Это так. — продолжил Шарк. — Вскоре мы поняли, что заложенной в нас силы хватит не только для Сисайда. Так вышло, что мы покинули дом, странствовали, и, верите или нет, помогали другим. По-разному, но чаще всего как воины. Да, быть может уже тогда, мы где-то перегнули палку, но в целом мы делали добро. И мне нравилось это. Мне нравилось помогать другим, нравилось чувствовать, знаете, что я живу не зря. Брат стал лидером нашего отряда "героев", и тогда я любил его, и уважал.

— Прости приятель, — сказал Генрих улыбаясь, — но знаешь, когда я его встретил впервые, я подумал, что это сам дьявол вырвался из ада в этот мир. Да и городок ваш на ад вполне был похож.

— Это так. — ответил Шарк спокойно. — Кракен всегда был резок и склонен к приливам злости. Но пока они служили добру, и дело не доходило дальше, чем до пьяных драк, мало кто жаловался. Пока мы помогали другим, сражались со всяким отребьем и мутантами, всех это устраивало. Но потом кое-что произошло. Нас наняли разобраться с группой кочевников. Убивать кого-то было необязательно, нужно было просто вернуть награбленное. Но ребята эти, каким-то образом узнали, что за ними охотятся Кракен и Шарк, и сделали глупость. Они украли нашу сестру, Рейчел. Она была как ангел, добрая, милая, любила своих близких, никому не желала зла. Для нас она была словно луч света и надежды, я и Кракен, мы искренне любили Рейчел. Когда мы настигли кочевников, их лидер схватил её, показал нам, приставив нож к горлу. Я всё думаю, могло ли сложиться иначе... Они угрожали, требовали, чтобы мы ушли, а брат словно с катушек слетел, кричал, что если они её не отпустят, то он их всех убьёт. Как это произошло, я и сам не могу понять... Шум, угрозы, крики. Они угрожают, Кракен стоит на своём. И в какой-то момент из её шеи вырывается струя крови...

В глазах Шарка застыли слёзы, его голос дрогнул, но он прокашлялся и сдержался.

— Весь мир, он словно замер. Всё остановилось. Я поверить не мог, что это всё взаправду... И мы начали убивать. Всех подряд, без разбору, не слушая молений, криков. Стариков, женщин, детей... С тех пор Кракен стал другим. Я стал другим. Мы все изменились. Всё больше наши добрые дела стали заменяться безответственными. Забавно, как это происходит... Ты даже не замечаешь, как из героя, превращаешься в негодяя. Потом мы пытались осесть в Дримленде, но всё ухудшающийся нрав Кракена был слишком неуместным даже для этого места. И нас попросили удалиться. Кракен перессорился со всеми. Бандитами Дримленда, торговцами Синема, людьми Феникса и Эмпайр, с защитниками закона, и с преступниками. Мы были кучкой яростных воинов, одни, против всего мира. Когда Башенные пленили нас, Кракен сумел разозлить предыдущего их лидера. Он был так же свиреп, но глуп как насекомое. Кракен убил его на арене, и стал лидером Башенных. Какое-то время среди них мы были словно дома. И Кракен действительно сумел взять под относительный контроль это змеиное гнездо. Правда позже, его планы стали боле масштабными. Башня была не тем местом, что будет полезно для душевного здоровья. Со временем он действительно обезумел, желал захватить весь юг, построить рейдерскую империю, и даже более этого. Такое чувство, что он хотел отомстить всему миру. В какой-то момент я начал понимать, что это всё не то, чего я хочу на самом деле. Я жалею, что так долго подавлял в себе... совесть, наверное. Мне следовало уйти от них раньше. Но мне больше некуда было уходить...

— Теперь это всё прошлое. — сказал Билл. — И, если ты пожелаешь, можешь оставаться с нами, сколько угодно. Я не хочу выглядеть занудным законником, Шарк, но у нас есть правила. Мы стараемся поступать правильно. И если хочешь остаться с нами, ты должен держать себя в руках.

— Это больше не проблема. — ответил Шарк. — Я надеюсь.

После подвига откровения, спутники старались подбодрить Шарка. Лэсси и Люси заверяли, что теперь важны только его настоящие поступки. Гартун прочёл целую лекцию о духах, переменах, равновесиях, восстановлении гармонии, из чего Шарк понял только половину, но за добрые слова обещал парню в благодарность смастерить "крутую", защитную маску. Хардсон ничего не говорил, а только задумчиво поглядывал на бывшего рейдера, потягивая дымок из трубки. Было заметно, что история Шарка затронула старого охотника. Бетон ограничился мрачными словами о том, что однажды был как сам Шарк.

Генрих предложил, что к его дубине и револьверу нужно подыскать что-то более подходящее для длительных перестрелок. Шарк не любил винтовки, хотел что-то скорострельное, компактное, и одновременно способное сделать больно. Выбор пал на самодельный автомат, или пистолет-пулемёт, короткоствольный, питающийся от обоймы слева от ствола, и стреляющий патронами калибра 5.56. По мнению Генриха, оружие казалось не очень надёжным, но обладало хорошей скорострельностью, и быстро перезаряжалось. После короткого теста, стало ясно, что оружие бьет не точно на больших дистанциях, но в целом, привыкший драться на ближних дистанциях, как и большая часть рейдеров, Шарк остался доволен новой игрушкой.

Возможности испытать своё новое оружие, долго ждать ему не пришлось. После отдыха, они продолжили идти, заметно повеселев и расслабившись. После долгого времени, проведённого за стенами поселения, они отвыкли от чувства опасности в Пустошах. Раздался тонкий писк, едва услышав который Хардсон упал на землю, а Люси быстро спряталась под повозкой. Через секунду что-то промелькнуло у них над головами, отбрасывая на землю большие и страшные тени. Первый нетопырь попытался схватить когтями Гартуна, но благодаря своей реакции парень перекатился в сторону и уклонился. Второй мутант попытался спикировать на Лэсси, но путники уже открыли огонь и отпугнули зверя. Третий хотел схватить брамина, но на его пути возвышался Бетон. Он успел выстрелить дважды, и благодаря картечи смог задеть нетопыря практически не целясь, в то время как для других поразить летающую тварь было трудно.

Нетопырь противно пискнул, и отлетел в сторону, скорость его полёта заметно уменьшилась, и теперь большая часть путников стреляла по нему. После попадания Хардсона, мутант перевернулся в воздухе, и его туша устремилась к земле. Пока большую часть членов отряда отвлекал пролетевший над их головами зверь, второй нетопырь метнулся вниз на Шарка. Бывший рейдер закричал, зажал гашетку автомата, и не отпускал, пока зверь с разгона не врезался в него, и они вместе покатились по земле. Оставшийся мутант зловеще пропищал, и быстро набрав высоту, улетел прочь. Какое-то время путники с опаской осматривали небо, ожидая появления новых монстров, но всё было тихо.

Шарк был без сознания, но сумел поразить нетопыря, прежде чем они столкнулись, поэтому зверь не пронзил его смертоносными когтями, а только с разгона ударил. После первой помощи и дозы стимулятора Шарк очнулся, но ходить мог с трудом. Он попросил дозу мед-х, но на вопросы спутников, где у него травма, после паузы ответил, что "глубоко у него в душе". Билл не поощрял употребление столь редких медикаментов в подобных целях, но, посчитав, что в подобной ситуации это будет уместно, согласился. Всё ещё с тревогой осматривая небо, ребята продолжили дорогу. Хардсон принялся рассказывать истории о нетопырях, об особенностях охоты на них, и о том, что "бляди" никогда не летают в одиночку, а потому до конца дня, и ночью, им нужно быть настороже. Не мало историй рассказала и Лэсси, слышавшая многие за время своих путешествий. По мнению караванщиков, нетопыри были одними из самых опасных их противников. После приёма медикамента Шарк заметно оживился, и теперь даже участвовал в разговорах, хотя его рассказы всегда отличались мрачностью.

Заночевали в мёртвом лесу, среди густо стоящих древ, чтобы ветки укрыли их от возможной опасности. На углях костра готовились шашлыки, разнося приятный аромат вокруг. Мяса на нетопырях было не много, оно было жёстким, и не очень приятным на вкус, но путники были рады разнообразить свой рацион даже таким образом. Допили остатки выпивки, легли спать, по очереди дежуря. Утром долго вставали, уставшие тела отвыкли от долгих странствий и протестовали лёгкой болью. Пока остальные приводили себя в порядок и готовились, Хардсон успел поохотиться, поймать трёх крупных крыс, и разделать их. Путники с лёгким отвращением поглядывали на его добычу, но во время обеда с аппетитом ели жареную крысятину.

Приближались тёплые месяцы, и жара всё больше усиливалась. Ношение броне костюмов под жарким солнцем превращалось в дополнительное испытание. Вся одежда пропитывалась потом, налипала грязь, о чувстве чистоты не могло быть и речи. Но и снимать свою броню было слишком опасно. В любой момент могли напасть мутанты, или можно было угодить в ловушку других людей. Вопрос наличия питьевой воды становился ещё острее. На поиск её более или менее пригодного источника, обработку, уходило время, а значит, и время их пути увеличивалось. Ближе к вечеру, именно потребность в воде заставила путников свернуть, и прочесать руины маленького городка. Непримечательные, они выделялись только множественными складскими помещениями, на своей окраине. Маленькие, двухэтажные домики были тщательно обысканы, и буквально всё в них было кем-то вынесено. Металлические стулья забрали на лом, деревянные на дрова, и так далее, комнаты домов были пустыми. Со стороны складов послышался громкий стук, словно кто-то разбивал что-то, и путники направились туда, держа оружие наготове.

Склад был защищён собранным из хлама забором, на охранных вышках стояли гули, защищённые мусорной бронёй, и вооружённые таким же оружием. После взаимных предупреждений и лёгких угроз, гули и путники успокоились, и опустили оружие. Главный гуль, которого товарищи называли Спенсер Старший, внимательно осмотрел каждого из путников, неприятно поморщился, заметив Шарка, и сказал хриплым голосом:

— Мы знаем, что ты помог нашему городу, но это не значит, что все, такие как мы, простили тебя, дикарь.

Шарк разумно промолчал, рейнджер предложил бартер, и гули, испытывающие дефицит в торговцах, желающих иметь с ними дела, согласились. Им открыли ворота, Спенсер встречал отряд рейнджера с целым взводом бойцов. Атмосфера была напряжённой, как в комнате, заполненной газом, где в любую секунду может вспыхнуть маленькая искорка. Возле складских помещений гули выстроили несколько домов для ночёвки, установили водяной насос, качающий живительную влагу из глубинных, подземных источников. Рабочие разбивали разный хлам, перебирали мусор, тщательно сортировали и складывали его в ангарах. Гули были одеты в разношёрстные обноски, многие из них были сильно изуродованы, некоторые с трудом передвигались. Под конвоем, путников привели к большому прилавку, накрытому тряпичной крышей. На прилавке была представлена "всякая всячина", большей частью казавшаяся бесполезной, но был целый отдел, заваленный книгами, журналами, и комиксами. Глаза Люси засияли, и она с радостными возгласами принялась осматривать "бесценный" отдел. Взаимное недоверие и настороженность спали, когда гули и спутники с улыбками наблюдали за ребяческим поведением девушки.

— Смотрите! Целый журнал с автомобилями! А тут мода и крутые причёски! А этот об оружии! Целая куча комиксов! Это так мило! — радовалась Люси, закусывая губки.

Лэсси принялась торговаться. У гулей можно было приобрести воды, хотя и не очень чистой. Из пищи преобладало закопченное тараканье "мясо", но у большей части путников одна только мысль об этой пище вызывала тошноту. Всякое множество различных мелочей и безделушек, запчастей. Они выменяли маленькую баночку машинного масла, чтобы смазать механизмы уже изрядно скрипящей повозки, запчасти, чтобы подлатать её. Благо у гулей была выпивка. Подозрительный самогон, и несколько бутылок дешёвого, но крепкого "пойла", отдалённо напоминающего виски. За десяток журналов, набранных Люси, гули захотели чуть ли не целый арсенал, ссылаясь на редкость неплохо сохранившейся литературы. Но Лэсси закатила такой скандал, что мера бартера была выровнена в их пользу, и гулям пришлось значительно сбросить свои абсурдные цены. Пока остальные рассматривали разный хлам, а Генрих с Бетоном латали повозку, Билл завёл беседу с местными обитателями.

— Мы слышали, что ваше поселение находится где-то возле океана. — сказал Билли, беседуя со Спенсером Старшим.

— Это да. — прохрипел гуль, внимательно осматривая новоприобретённый десятимиллиметровый пистолет. — Знаю, мы далеко забрались. Но это было одно из тех мест, в которое гладкомо.., в смысле нормалы, редко заглядывают. Сейчас в Бизарсити нужна крепкая древесина и металл. Не просто будет конечно, доставить это всё туда, но это необходимо сделать.

— Эй! Не хотите подзаработать, а?! — пробормотал один из гулей, пуская слюни из перекошенной челюсти. — Если сопроводите наш караван, как охрана, мы хорошо заплатим!

— Заткнись Спенсер! — прохрипел Спенсер Старший. — Я тут босс! Нас ждёт несколько длинных ходок, за каждую мы заплатим. Как хорошие бойцы, вы будете полезны в борьбе с мутантами, а то, что вы нормалы, предотвратит возможные конфликты с другими нормалами. По крайней мере, мы так думаем.

— Простите. — ответил виновато Билли. — Боюсь сейчас, мы совсем не располагаем на это временем.

— Жаль. — сказал гуль. — Это бы многое упростило. Ну, если передумаете, возвращайтесь, у вас в запасе есть пара месяцев.

"Ага конечно!" — подумала про себя блондинка, громко фыркнув. "Этого ещё не хватало! Водить караваны "чумазиков", чтобы нам потом всюду кололи этим в глаза!". Лэсси несдержанно засмеялась своим мыслям, и гули недоброжелательно покосились на неё. Вскоре бартер был окончен, и скреплён крепким рукопожатием рейнджера и гулей. Спенсер Младший потянул руку первый, но Спенсер Старший отвесил ему подзатыльник, вновь напомнив, что он тут главный. Лэсси не скрывала отвращения на своём лице, когда они пожимали руки. А когда их отряд покинул лагерь старателей гулей, блондинка смочила в крепком виски тряпку, и заставила Билла тщательно вымыть руки.

После того, как путники отказались от тараканьего мяса, их ожидал скудный ужин. "Пойло" оказалось крепким напитком, а у самогона гулей был странный, металлический привкус. Люси расспрашивала Лэсси о Колоссе, о том, какие там бывают вкуснятины, и при этом пережёвывала сухарик, смазанный жиром. Большая часть пути была ещё впереди.

Изувеченное тело лежало на земле вниз тем, что раньше было лицом. У туловища не хватало двух ног и правой руки, само оно было пробито в нескольких местах. Всюду было много крови, кровавые следы уходили далее, в сторону деревьев. Путники насторожились, подготовили своё оружие, рассредоточились. Хардсон и Билл принялись осматривать следы.

— Кожаная броня. Не плохая. — сказал охотник. — Такую носят в основном караванщики. Или наёмники.

Билл осмотрел погнутый дробовик мертвеца.

— Сутки, почти двое. — сказал он, осматривая тело.

— Не так уж и много, чтобы гарантировать безопасность. — сказал Генрих.

— Нужно проверить, возможно кто-то уцелел. — продолжил рейнджер.

— А может и не нужно! — протестовала Лэсси.

— Разорван, словно крупным зверем. — сказал Хардсон.

— Но карманы вывернуты... — заметила Люси.

— Деньги всем нужны. — попытался пошутить Генрих, но на его шутку спутники отреагировали непониманием. — Может очень умный зверь, мутант...Неважно...

Люси первой осторожно направилась в сторону окровавленных следов. Билл старался не отставать от неё, но девушка была проворнее. Следы вели к небольшой поляне, на которой виднелись остатки костра и недавнего лагеря. Ещё четыре тела лежало вокруг, изувеченные лишь в меньшей степени, чем первое. Лагерь был разграблен. Часть странных следов уходила на запад, но множество других указывали на восток. Путники заняли круговую оборону, пока рейнджер и охотник осматривали следы.

— Что-то очень странное здесь произошло. — сказал Хардсон. — Возможно мы тут уже не первые.

— Может, у неё спросим? — неожиданно сказала Люси, указывая пальцем вверх.

Путники подняли головы, Лэсси дёрнулась и выругалась, встревоженная увиденным. Кроны двух, высоких, почерневших древ, переплетались, и среди них вниз головой, висела перевязанная девушка. На ней не были видны какие-либо повреждения, но сказать наверняка, жива ли она, было нельзя.

— Дери в зад папу брамина! — выругался Шарк. — Каким это чёртом она там оказалась?

— Нет крепления к земле. — прошептал Гартун. — Я не представлять, как её привязать там.

— Эй детка! — крикнул Шарк, от чего дёрнулась Лэсси. — Сладкая! Ты там жива?!

Но девушка никак не реагировала. Струйка запёкшейся крови тянулась от её носа вниз по лбу.

— Нужно как-то снять её. — сказал Билли, вешая за спину винтовку. — Слишком много крови прилило в её голову, она возможно ещё жива, просто без сознания.

— Кто-то уже отрастил себе крылья? — спросил Генрих с улыбкой. — Иначе я не представляю, как это сделать.

— Придумаем что-то... — проговорил рейнджер, хотя поначалу понятия не имел, что можно предпринять.

Немного поразмыслив сообща, решили поймать её, растянув несколько покрывал. Но среди большого обилия веток не было видно большей части верёвки, на которой висела девушка. Даже точные выстрели Хардсона ничем не могли помочь, но был и другой вариант. Героем дня решил стать Гартун, умевший неплохо лазить, в том числе и по деревьям, хотя ранее он никогда не лазил на столь высокие. Парень разделся до нижнего белья, обмотал себя куском верёвки, и начал взбираться. Это заняло у него около двадцати минут, осторожный подъём, выбор подходящих веток, закрепление верёвки, и вновь повтор этих действий. Дважды, Гарти чуть не сорвался, Люси и блондинка тревожно охали в такие моменты. В нескольких местах он повредил себе кожу о кору дерева, но всё же сумел добраться до необходимой высоты. Путники растянули покрывала, готовясь ловить несчастную девушку.

— Если она так и полетит строго вниз головой, — заговорила Лэсси, — мы её точно добьём.

— Или если порвутся покрывала... — добавил Генрих.

— Так может пусть и дальше висит, как мешок сушёных грибов? — проворчал Хардсон.

— Достать!.. — крикнул Гартун, и при помощи мачете Генриха, перерезал верёвку.

Девушка полетела вниз, какой-то миг строго головой, от чего Лэсси зажмурилась, но на пол пути она перевернулась, и упал спиной на покрывала. Путники осторожно опустили её на землю, принялись перерезать обмотавшие её верёвки, осматривать на наличие повреждений. Увлечённые девушкой, они совсем забыли о своём спутнике, и никто не обращал внимания на то, с каким трудом Гартун спускался обратно, вновь чуть не сорвавшись вниз дважды. Незнакомка выглядела очень необычно. Её длинные, каштановые волосы были сплетены в одну косичку, милая лицом, с веснушками, она была одета в коричневые шорты, белую майку, и кожаную курточку, обильно армированную стальными пластинами. На поясе девушки, и к её бёдрам, ремнями крепились две кобуры, с пистолет-пулемётами "Гризер" в каждой, с барабанными обоймами.

Ощущался слабый пульс, дыхание незнакомки было едва ли заметным. Путники вкололи ей стимулятор, поливали губы водой, но первое время темноволосая совсем не реагировала, пока её кровообращение не нормализовалось. Через пятнадцать минут девушка зашевелила конечностями и губами, глазные яблоки забегали под закрытыми веками. Прошло ещё столько же, прежде чем она открыла глаза. Испугавшись окружающих лиц, незнакомка заволновалась, пыталась двигаться, но с трудом могла шевелиться. Путники уверяли её, что всё хорошо, и они ей не навредят, но поначалу девушка им не верила.

— Вы... Вы кто?.. Где я?.. — с трудом спрашивала она, пока рейнджер и ко., пытались отпоить её водой.

Казалось, что девушка потеряла память, но чем больше рассказывали ей путники, тем больше она вспоминала и приходила в себя. Темноволосая с косичкой попросила, чтобы они помогли ей сесть, по её словам, её очень тошнило, и кружилась голова, но она быстро поправлялась.

— Не знаю, для кого это особая встреча, для меня или вас... — промямлила она. — Но мне очень повезло. Спасибо вам.

Жгучий интерес узнать, что же здесь произошло, терзал спасителей девушки, но они сдерживали свой пыл, стараясь не утомлять незнакомку. Но девушка оживала с каждой минутой, и стало ясно, что она любит поболтать, возможно, даже слишком. У неё был тонкий голосок, манера быстро говорить, быстро думать, перебивать, и задавать целую кучу вопросов в единицу времени. Вскоре, девушка начала засыпать путников ими, в таком количестве, что они едва ли успевали отвечать, напрочь потеряли инициативу в общение, пока Генрих не перебил её, спросив, кто же она такая.

— Я? — удивлённо спросила девушка. — Простите мне мою невоспитанность! Это так грубо с моей стороны, не представиться своим дорогим спасителям! Меня зовут Дарла Джонс, я самый знаменитый учёный исторических наук, первооткрыватель, и археолог нашего времени! Пожалуй, единственный археолог. Я занимаюсь историей, и поиском артефактов довоенного времени.

— Археолог?! — удивился Генрих. — Настоящий археолог?

— Да! Самый, что ни на есть! — радостно ответила Дарла. — Представляете, как вам повезло! Я уже упоминала, что я знаменитость? Вы, возможно, слышали о статуи пятьдесят седьмого президента США? Это я нашла её. А ещё знаменитый, позолоченный шар для боулинга. Мы считаем, что этим шаром владел чемпион мира по боулингу, и отдавал его в случае потери титула...

— Мы? — перебил её Генрих.

— Ну, я, и мои коллеги, представители исторических наук, возможно так же философских. Правда, их мнения конечно же нельзя полноценно учитывать, особенно при воссоздании тех или иных моделей традиций наших предков и их странных укладов жизни... Кстати, а вы слышали о парадоксе виниловых дисков? Нет?! Несмотря на технологическую продвинутость наших предков, они были склонны к странным суевериям! Например, в барах, и других общественных местах, а порой и не только, они развешивали виниловые диски с маленькой резьбой по всей их поверхности. Мы предполагаем, что они служили им в борьбе со злыми духами, запечатывали "потусторонние туннели". Правда, мы пока не можем объяснить, почему на некоторых из них присутствуют наклейки с именами музыкальных исполнителей. Возможно, таким образом, по их мнению, диск обретал положительную энергию. Правда странно?! И это только начало!..

— Погоди секундочку, Дарла. — перебил её Билл. — Расскажи нам, что тут произошло? Ты не беспокоишься о своих друзьях?

— Друзьях? — удивилась девушка-археолог, осматривая изорванные тела своих товарищей. — Ой, они мне вовсе не друзья, так что всё хорошо! Это просто наёмники. Я платила им, так как в пути возникают всякие опасности, да и крепкая тяговая сила так же не будет лишней. Кроме того, они то и дело пытались склонить меня к разным гадостям! Предлагали "повеселиться втроем, вчетвером"! Какая глупость! У настоящего учёного и искателя, такого как я, нет времени на подобные глупости! Все мои мысли и желания посвящены археологии и поиску старых ценностей ушедшего мира! Никакие там "оргазмы" не заменят чувства открытия затерянного артефакта! Я уже говорила, что знаменита?..

— Дарла, ты можешь внятно рассказать, кто их убил? — перебила её Лэсси. — И каким образом ты оказалась перевязанная на самой вершине?

— Какой-то вонючий мех-старикан в обмотках. Мы как раз только проснулись, и готовились к новому радостному дню, полному приключений и открытий, как вдруг появился он. Мы предложили ему позавтракать с нами, так как тогда он показался бедным бродягой. А он начал нести разную чепуху, вроде: "нужно страдать", "урок этого мира должен быть выучен каждым", и "муки тела очищают человеческую душу"... Сколько ошибочных глупостей, и всё сразу! Я не могла стерпеть такую некомпетентность, даже со стороны старого бродяги! Посмеявшись над его глупыми постулатами, начала рассказывать правильные утверждения, примеры наших довоенных предков, указала на то, что его мнения научно совсем не обоснованы, и совсем не совпадают с собранными мною данными. Я же не виновата, что некоторые люди совсем не переносят критики, и вместо того, чтобы признать ошибочность своих воззрений, пытаются доказать их силой, хотя это совсем противоречит научному методу и поиску непредвзятой истины! В общем, он поначалу слушал, а потом принялся рвать ребят на части. Они стреляли в него, но старику даже серьёзные ранения были нипочем. У него пол тела оказалось металлическим! Потом он схватил меня, я сказала ему, что моя смерть ничего не изменит, и что если он не может принять истины, то разрывание в клочья других людей не решит его проблем и является криком беспомощности от его рухнувшего взгляда на мироустройство! А он сказал, что "не собирается наказывать меня, ведь я уже наказана тем", что у меня мол: "отсутствует вторая половина мозга!" Можете себе представить?! Вот так именно и сказал! Я разозлилась, ну, и тут нужно признать, поддавшись чувствам, я дала гневу волю, и стукнула его битой Эдди. А через мгновение, он всю меня перемотал верёвкой, чувство полёта, и я каким-то образом вешу вниз головой на большой высоте! Представляете?!

— Прямо вниз головой?! — сострил Генрих, но Дарла не заметила его подколки.

— Да! И я так висела день, ночь, потом опять день! И это было совсем не безболезненно, скажу я вам! Я даже не предполагала, что если долго висеть головой вниз, это может превратиться в такую пытку! Помню, я как-то очнулась, а внизу какая-то банда, роется в наших вещах! Думала позвать их на помощь, но когда услышала фразу в духе: "Нужно её снять, может она ещё тёплая", претворилась самой, что ни есть холодной. Они поленились или побоялись лезть за мной. Так что спасибо вам ребята ещё раз! Вы просто самые классные! Кстати, теперь, когда в моей свите освободились вакантные места, не желаете поработать на меня? Вы можете стать частью приключений, и поисков исторических артефактов!

— Тебе повезло милая, что мы вообще оказались рядом. — сказала Лэсси. — Могло случиться и так, что те бандиты были бы последними людьми, которых ты встретила.

— Я бы лучше испытала на себе опыт подобной смерти, чем опыт быть игрушкой для половых утех кучи грязных, грубых, и вонючих бродяг! Года два держали бы меня где-то в своём логове, на диете из очень природного белка, пока бы я окончательно не сгнила заживо! У-у! Подобное не для меня! Боже! Какая я же всё же не воспитанная! Даже не поинтересовалась, как вы здесь оказались?! Вы же не рейдеры? — с тревогой спросила Дарла, но потом опять улыбнулась. — Хотя конечно нет! Такие классные ребята вроде вас, не могут быть рейдерами по определению! Я уже поблагодарила вас за спасение?! Голова вновь заполнилась мыслями, куда и зачем мы шли с ребятами. А как только археология просыпается во мне, я тут же забываю обо всём на свете! Когда-то я не ела пять дней! Представляете?! Всё время забывала, так как всё, о чём я могла думать, почему индейка? У наших странных предков был один праздник, который они называли: "День благодарения". Мы предполагаем, что в этот день они дарили друг другу случайные подарки, а потом передаривали подаренные им, и так до восьми вечера! Чем больше подарков тебе удалось передарить, тем более успешным считался праздник! А потом, после восьми вечера, они садились за праздничный стол, на котором обязательно присутствовала тушёная индюшка! Причин этой традиции выяснить нам точно не удалось, но мы предполагаем, что это было задумано с целью увеличить объём продаж индюшатины!

— Мне нужно помолиться... — чуть не простонал Гартун, до этого сидевший, опустив голову, и поддерживая её руками, он встал и ушёл.

— Мне нужно покурить!.. Отлить схожу... Пойду разведаю, чтоб никого вокруг... Я с Хардсоном!.. — Один за другим вскрикивали спутники рейнджера, и удалялись. Отдуваться за всех пришлось рейнджеру, Лэсси, которая прониклась сочувствием к Дарле, и невосприимчивому к её болтливости Бетону. И они стали жертвами "беспощадной Дарлы Джонс".

Девушка-археолог расспрашивала их о всех деталях, о том, с чего началось их путешествие, каждого из них. Как они встретились, какие трудности им выпали на пути, откуда они все родом, кто, чего, почему, зачем, а как же, а что если, и всё это вперемешку, с прыжками от одного к другому, потом к третьему, четвёртому, и вновь к первому. Когда Билли рассказал, что ищет "Кризалис", он ожидал не только удивления "самого знаменитого археолога", но и доли уважения к своей персоне. Но оказалось, что Дарла не только понятия не имеет, что это за вещь, она к тому же высмеяла рейнджера, утверждая, что "это всё глупость, какая-то мифологическая выдумка, и подобной вещи попросту не может существовать". Билли совсем не считал себя археологом, а свои поиски научными изысканиями, но слова Дарлы смогли даже немного обидеть его. Он пытался рассказать что-то о профессоре Блэкстоуне, о его поисках и жертве ради науки, но всё это вызывало только снисходительные улыбки девушки-"учёного". В подтверждение своих слов, рейнджер мог только предъявить три осколка от бесценного артефакта.

— Оу! Вот это по-настоящему странно! — удивилась Дарла. — Несколько месяцев назад, мне удалось отыскать подобную вещь. Я бы даже не обратила на неё внимание, но её форма... В общем она показалась мне странной, я подумала, может этот кристалл обладает ценностью, и его можно будет обменять. — девушка какое-то время помолчала, задумавшись. — Но это ничего не доказывает! Для того, чтобы подтвердить вашу теорию наличия подобного артефакта, или принадлежность этих осколков к нему, понадобиться провести полный анализ исторических данных и...

— Дарла! — перебил её рейнджер. — Где он?! Где осколок?

— Был где-то тут... — недовольно проворчала девушка, осматриваясь вокруг. — В моём рюкзаке. Которого нет. Совсем. Я полагаю, те пустынные бандиты утащили его, вместе с остальными вещами.

Билли устало потёр лоб, Лэсси переспрашивала девушку, о том, как выглядел предмет, но находка Дарлы была практически идентична с продолговатыми кристаллами рейнджера. Билл созвал "сбежавших" членов отряда, и рассказал им происшедшее, под уместные, или не совсем, комментарии Дарлы.

— Я не могу пройти мимо него. — сказал Билл после короткого совещания. — Никто из вас не обязан помогать мне в этом...

— Но помощь тебе не помешает. — сказал Хардсон улыбаясь, и перепроверил готовность своей винтовки.

Остальные поддержали мнение охотника, и только Лэсси недовольно пробубнила, "что всё это глупая затея и пустая трата времени". Хардсон на пару с Гартуном принялись высматривать следы и выслеживать пустынных бандитов.

— Я иду с вами! — весело заявила Дарла Джонс, но путники принялись на перебой заверять девушку, что ей стоит отдохнуть после пережитого, и они справятся сами. — Вы все такие милые! Но, эти бандиты утащили все мои ценности, найденные артефакты и всё снаряжение! Без них мне будет сложно добраться до базы, если вообще возможно. Я не могу оставить их так, и молча сидеть, пока вы делаете всё за меня! Нет-нет! Только не Дарла Джонс! К тому же, пропустить такое приключение?! А-а! А вы знаете, что статуэтки "хула-гёрл" использовались для фиксирования колебаний земной коры?..

Выстроившись цепочкой, отряд выдвинулся вперёд, "вдохновляемые" историями Дарлы. Впереди всех очень быстро старались читать следы Гартун и Хардсон, позади всех шёл Бетон, подгоняя ленивого брамина с повозкой. Люси старалась больше смотреть по сторонам, чтобы их группа не попала в ловушку, или чтобы заметить искомых бандитов раньше, чем те заметят их приближение. Они уходили всё дальше на северо-восток, от относительно равнинной местности, и вскоре показались первые холмы, сменяющие друг друга. В этой местности следы читались плохо, Хардсон и Гартун не раз спорили, какой же путь более правильный. С вершины одного холма виднелась только гряда последующих, а между ними леса мёртвых деревьев, и не было видно ни каких-либо руин, ни других примечательных объектов. Даже довоенные дороги казалось, полностью отсутствовали в этой дикой местности. Далеко, по направлению их движения, виднелась белая вершина горы, одиноко стоящая великаном среди всех этих волн из холмов и малых скал. Высоко в небе кружила пара орлов, и, не считая порывов ветра, их необычные крики были единственными звуками, тревожащими тишину окружающей природы.

После нескольких часов пути следопыты оторвались немного вперёд, рядом с ними была Люси, остальные отставали. Больше всех отстал Бетон, так как здоровяку постоянно приходилось помогать бедному брамину, тащить повозку вверх по холмам. Как-то негласно, и с общего согласия, ответственность за повозку, груз, и брамина легла на его широкие плечи. Многие ощущали себя виновато, оставляя все эти заботы на Конти, но брать на себя их часть никто так же не спешил. Дарла постоянно что-то спрашивала, а ещё больше рассказывала о своих "открытиях". О том, почему на самом деле "предки" пользовались карандашами, в то время, когда прогресс давно позволял их заменить, о секрете очков, с обычными стекляшками вместо линз, о традиции носить "праздничные колпаки" на днях рождения, которая уходила своими корнями во времена древнего Египта, и множестве различных "суеверий". На замечание Генриха и Билла о том, что возможно ещё рановато заниматься археологией, основанной на исследовании довоенной цивилизации, Дарла только фыркала. По её мнению, сотня лет, это был предостаточный срок, а материала и мест для раскопок было не счесть. Уставшие от её болтовни, члены отряда всё больше отставали, в результате чего их колонна удлинялась. В конце-концов девушка-археолог каким-то образом оказалась в конце колонны вместе с Бетоном, и с радостью обнаружила в нём неутомимого слушателя. Правда, Бетон был очень молчалив, и не всегда отвечал на вопросы, но внимательно смотрел на девушку, пока она "просвещала" "неучёного бедняжку" на все темы вселенной. быилась бчм и ей самой, и произнести егоь любимого. "ин плакала, жалуясь на то, что не сможет перед смертью у платформы.жящая масса.на север и восток, где Хардсон с задором отстетая в облаках мыслей о поцелуях, и всяком таком, Люси не сразу заметила подозрительный звук. то будет, словно как поцелуй!

Когда остальные члены отряда догнали своих следопытов, те отдыхали сидя на земле, возле необычной конструкции. Это был столб, сложенный из множества, предположительно, человеческих костей. В его основании, середине, и на вершине, были заложены десятки человеческих черепов. Конструкция выглядела жутко, но и обладала некой художественной красотой.

— Наконец-то. — сказал Хардсон, подпаливая от спички табак, в своей трубке. — Первые признаки цивилизации! — хихикая, указал он головой в сторону жуткого столба.

— Это тотем Плотоедов. — сказал Гартун, его глаза поблескивали после "приёма" шаманской смеси трав. — Граница их северо-западных земель. Тут много дурных духов, жаждущих мести.

— Так мы ищем ди... — сказал рейнджер, но осёкся. — Людоедов?

— Эта Дарла типаная, — продолжил охотник, — словно ужаленная осой. И такая болтливая, что чума кажется мелочью, по сравнению с её языком. Но я не думаю, что она настолько глупа, чтобы не отличить Плотоеда от бандита, или рейдера.

— Они уходить. — сказал Гартун. — После битвы с мои племя, и нападения бледных сердец Человека в Маске, я думаю, они сбежать. Я думаю, нам не стоит опасаться их нападения.

— Значит, у них будут пушки. — сказал Генрих. — Будь это людоеды, у нас бы было серьёзное преимущество.

— Воспользуемся гранатами. — сказал рейнджер, и они с Генрихом перепроверили ремневые сумки, в которых те находились.

Облегчив свою ношу, они выдали каждому по одной, под наставления Билла о том, что их нужно использовать с предельной осторожностью. "Чё там сложного?" — подумала Люси. "Кольцо сорвал, и кидай. А то словно с маленькими!". Решили сделать привал и по-быстрому перекусить, пока Дарла и Бетон приближались. Но, быстро не вышло, готовка слегка затянулась, и поглощать пищу пришлось под рассказы Дарлы. Девушка знала много вещей о довоенной пище, о разных изысканных блюдах и фаст-фуде, о том, какой вкусной и разнообразной пища была тогда. Учитывая то, что в данный момент путники поглощали что-то вроде кашицы из кукурузы и грибов, перетёртых в порошок, их пища перестала соответствовать разогретому историями аппетиту.

— Сейчас бы нюка-колы... — проговорила свои мысли вслух Люси. — Хоть несколько глоточков.

Многие сглотнули при упоминании напитка, а Дарла прочитала целую лекцию о том, что остатки нюки, особенно лимитированных версий, нужно сохранять как историческую ценность, и ни в коем случае не распивать! Отдохнув, они продолжили поиск. Через час времени неуверенных поисков следов, они вышли к густому, мёртвому лесу, раскинувшемуся на большой равнине между двух холмов. С повозкой было невозможно пройти, обходить было долго, и путники решили рискнуть оставить брамина и груз одних. Они не знали, с каким числом бандитов столкнуться, поэтому не могли оставить в охране даже одного бойца, а Дарла на отрез не желала пропускать предстоящее событие.

— Они должны быть недалеко. — сказал Хардсон. — Они точно вышли к лесу, но проблема в том, что отыскать здесь их след будет тяжело. Если возможно.

Ветки хрустели под их ногами, перекрывали путь, иногда словно сеть, и сквозь них приходилось пробиваться, наполняя треском весь лес. Но, в то же время следопыты могли легко отыскать следы тех, кто подобно им самим пробивался сквозь него до этого. В лесу частенько мелькал мелкий мусор, которому здесь было не место. Консервные банки, покрышка, кусочки металлолома, битые бутылки и рваная бумага, всё это оказалось в лесу после войны. А через десять минут, отряд вышел к тонкой реке, пробегающей сквозь этот мёртвый лес. В ней не было и метра ширины, даже водоросли практически отсутствовали, но это был источник воды, а значит, лагерь бандитов должен был быть рядом. Теперь путники продвигались не спеша, держа наготове оружие, и стараясь шуметь как можно меньше. Вскоре Гарти что-то заметил, все напряглись, и осторожно приближались к лагерю. Но через пару мгновений стало ясно, что он покинут, и очень давно. Несколько рваных палаток, два кубических объекта из гнилой древесины, остатки кроватей, мусор, и наполовину засыпанный землёй котелок. Ничего ценного, место пересматривалось падальщиками не один раз. Хардсон подал знак остальным, чтобы они остановились.

— Видишь какие-то следы? — прошептал Билли.

— Да... Но не те, что мы ищем. А теперь, тихонечко уходим отсюда...

Спутники охотника не требовали объяснений и доверяли его опыту. Но объяснения и не понадобились. Через несколько мгновений, прямо посреди лагеря, что-то выскочило из норы в земле, и метнулось в сторону путников, а за ним второе, и третье. Это были радскорпионы, большие и быстрые, один из них выделялся хитиновыми наростами возле морды, на туловище и клешнях, вокруг хвоста. Но опытный отряд это не застало врасплох. Они тут же открыли огонь со всех своих стволов. Первый из скорпионов получил большую часть всего свинца. Пули пробивали его панцирь, и зеленоватые внутренности брызгами вылетали наружу. Мутант не успел даже подползти к стрелкам, как его изувеченное тело замерло на одном месте.

Второму повезло больше, и он успел добраться к Генриху. "Умри, сука!" — прокричал житель убежища, зажав гашетку автоматического дробовика, и в этот момент жало ударило его в живот. Генрих согнулся, второй удар пришёлся ему в голову, и он оказался на земле. Вопреки ожиданиям большинства членов отряда, Дарла совсем не осталась в стороне. Обойдя скорпиона слева, девушка открыла огонь из обоих "Гризеров", поливая его дождём из пуль. Пока скорпион пищал и пытался приблизиться к девушке, Билли и Лэсси прикрыли её, и вскоре второй так же был остановлен.

С третьим было сложнее всего. Его хитиновые наросты действовали как дополнительная броня, а ещё он был куда проворнее своих собратьев. Люси не только не ожидала, что существо быстро доберётся до неё, она так же планировала увернуться от его атаки. Но этого не случилось, страшное жало ударило её в грудь, от чего девушка отлетела на пару метров, и, соприкоснувшись с землёй, отключилась. В себя она пришла, когда рейнджер придерживал её голову, и осматривал тело. "Всё хорошо!" — перекрикивал он окружающую стрельбу. "Он пробил панцирь, но плотная кожа сдержала удар!" — успокоил её Билли, и тут же вернулся в бой. Но удар был столь сильным, что грудь Люси болела, было больно дышать, и она попросту не могла встать.

Бетон накинулся на скорпиона сзади, схватив за хвост, и, что было силы, потянул. Скорпион не мог ужалить здоровяка, но дёрнул хвостом с такой силой, что даже Бетон не смог устоять на ногах и взмыл в воздух. Болезненно приземлившись на тело мутанта, всё же он не выпустил хвост из рук, и скорпион никак не мог ужалить. Вместо этого он сжал ногу Бетона клешнёй, и здоровяк закричал на весь лес. Стрелять было опасно, Лэсси активировав "Потрошителя", подбежала к скорпиону со стороны, и вонзила его между пластин. Насекомое запищало немногим слабее Бетона, и резко развернувшись, второй клешнёй схватило блондинку за ногу, и начало волочить по земле из стороны в сторону.

Теперь уже рейнджер сблизился с монстром, чтобы всадить весь барабан из револьвера практически в упор. Скорпион отпустил Лэсси, потом Бетона, на мгновение растерялся, попятился назад, открываясь для огня револьвера Шарка, пистолет-пулемётов Гартуна и Дарлы, и что важно, разрушительных выстрелов Хардсона. Билл сделал залп из обреза, потом, оттаскивая Лэсси, стрелял одной рукой из карабина. Скорпион хотел атаковать их, но от всех ран с трудом мог перемещаться. Путники продолжали обстреливать его, даже когда мутант замер, не подавая признаков жизни. Не успели они отдышаться после боя, как Дарла принялась рассказывать истории, воспоминания о которых пробудила в ней эта стычка. Пока уцелевшие помогали раненным, Хардсон оставался на чеку, осматривал местность, желая убедиться, что это были все мутанты.

Генрих был в порядке. Его броня сдержала оба удара, не дав острому жалу достигнуть плоти, и один стимулятор вскоре поставил его на ноги. Несмотря на то, что Лэсси "порядочно потягали по земле", обошлось без серьёзных травм, и ей с Люси хватило одного стимулятора на двоих. А вот на ноге Бетона был очень глубокий порез, и его рану пришлось не только лечить довоенной медициной, но и перевязывать.

— Их называют гоплиты. — сказал Хардсон, осматривая бронированного скорпиона. — Сейчас такую тварь редко встретишь. Во времена Нашествия было много. Не мало они погубили людей. До сих пор не ясно, то ли это вид другой, другая мутация, или они иногда такими рождаются.

— Похер. — сказал Шарк, ковыряясь ножом в маленьких глазках мутанта. — Чем меньше, тем лучше. И если такие исчезнут совсем, никто о том не пожалеет. Может только Гарти. — сказал он, и засмеялся.

— Вот так удача! — имитируя радость, держась за голову, сказал Генрих. — Надеюсь, нас не арестуют, ведь "вымирающий вид", и всё такое...

— Не, мужик. — продолжил Шарк, улыбаясь. — Последняя служба защиты прав животных сгорела в атомном огне. И туда ей и дорога!

— Истреблять, всегда плохо. — сказал Гартун.

— Либо они нас, либо мы их. — ответил Шарк. — Я предпочитаю второе...

Гартун хотел было рассказать о гармонии в природе, во вселенной, между живыми существами, Великом Колесе, и "Рое Жизни", о сосуществовании, где все и всё взаимосвязаны, и большие нарушения влекут большие последствия. Но, закономерно решив, что большинству плевать на это, решил отложить эту беседу на потом. И хотя столкновение было коротким, многим был необходим отдых. Рейнджер беспокоился, что те, кого они выслеживали, могли быть предупреждены звуками их перестрелки. Далее двигались рассредоточившись, но в поле зрения друг-друга. Они вышли из леса, обошли высокую скалу. Пол часа продвигались в тишине, даже неугомонная Дарла молчала, словно в предчувствии надвигающейся опасности. Тишину нарушила Люси, подав остальным знак рукой и вскрикнув.

— Тут капкан! — прикрикнула она, осторожно разгребая кучку веток и мусора, и обезвредила угрозу деревянной палкой. — Большой. Ноге точно был бы конец!

Знающие, чего ожидать, теперь каждый шаг они делали, внимательно смотря под ноги. Были ещё капканы, а в кустах на их пути, были установлены несколько растяжек. Вокруг были заметны гниющие трупы нескольких собак, кротокрысов, и одного человека, по внешнему виду, он вполне походил на одного из бандитов. Путники ощущали, что подошли близко к своей цели, и когда заросли высокого кустарника закончились, показалось странное здание. Пять этажей в высоту, где каждый последующий был меньше предыдущего, а пятый казался лишь несколькими комнатами, и на вершине всего этого находилась большая сфера из железа и бетона. Здание было окружено пятиметровым бетонным забором овальной формы, с густыми мотками колючей проволокой на вершине. Войти можно было только через массивные, двустворчатые, железные ворота, установленные зачем-то под наклоном. Их бежевая краска была облущена, всюду выступала ржавчина, никаких панелей или рычагов, открывающих их, видно не было. Неизвестный объект был плотно окружён высокими деревьями, которые будучи живыми, практически скрывали его от обзора. На расстоянии десяти метров, здание окружал ещё один невысокий забор, из металлической сетки, на котором местами мелькали предупреждающие знаки.

Путники замерли, скрываясь в кустарнике, осторожно осматривали здание в бинокли или оптические прицелы. Оно казалось покинутым, большая часть окон была скрыта бетонным забором, но в остальных никакое движение заметно не было. Пятый этаж больше всего был погож на наблюдательный пункт, но даже там не мелькнула ни одна тень.

— Что скажешь? — спросил Хардсон, недовольно кривя лицом. — Я раньше не встречал ничего подобного.

— Я тоже. — ответил рейнджер, продолжая всматриваться в бинокль. — Это должно быть какой-то военный объект. Но я не представляю, какого его предназначение. И, похоже, оно открывается только изнутри.

— Отличное место для логова. — сказала Люси. — Возможно одно из лучших. Неприступное.

— Подождём, пока кто-то выйдет? — предложил Генрих. — Можно спрятаться прямо под стенами. Если конечно у них нет электричества, и те камеры по периметру не работают.

О том, что делать дальше, как попасть внутрь, днём или ночью, выманить или ждать, по-тихому, или штурмом, путники спорили с пол часа, и за всё это время никакого движения так и не случилось. Таинственность этого места, отсутствие передвижений, создавали атмосферу зловещности. Путникам казалось, что они имеют дело с профессионалами, и быть может инициатива уже давно не в их руках, а они о том даже не знают. Напряжение росло, кто-то уже осторожно поглядывал по сторонам, ожидая внезапного нападения, Лэсси твердила, что это может оказаться ловушкой, и они только и ждут, пока их отряд войдёт в неё. Блондинка психовала, упрекала Билла, Люси его защищала, Дарла вновь приступила к своим историям, Шарк угрожал, что сейчас пойдёт и просто постучит им в дверь, если остальные не перестанут. Не отвлечённый спором, первое движение заметил Бетон, и приглушённым басом успокоил остальных.

— Вон смотрите!.. — говорил он, тыча пальцем в сторону странного здания.

На пятом этаже что-то передвигалось, потом к первой тени добавилась вторая. Они двигались резко, прерывисто, ломаной траекторией, словно не живые люди, или быть может, вовсе не люди... Путники все без исключения затаили дыхание, "Призраков не бывает..." — тихонько шептала Дарла себе под нос. Потом, одно из окон резко открылось, и наружу что-то вылезло! Послышался безумный смех, в вылезшем "нечто" можно было узнать человека, но очень грязного, не бритого, и давно не стриженного. Его одежда состояла из рваного набора спортивного и бизнес стилей, вся в пятнах и грязи самого разного происхождения. Безумный смех продолжался, и вместе с незнакомцем смеялся кто-то ещё.

— Я просто в гавно!!! — прокричал он в Пустошь, и они со своим товарищем залились очередной порцией неконтролируемого смеха, после чего незнакомец скрылся.

Напряжение среди отряда рейнджера спало. Некоторых терзало чувство стыда за тревогу или страх, которым они поддались, значительно преувеличив опасность тех, кого выслеживали.

— Мои медицинские запасы... — с досадой проговорила Дарла. — В руинах у океана, мы нашли больницу, а там целый склад медикаментов и огромную партию Мед-Х. Чтобы в неё пробраться, пришлось столько лазить, ползать и прыгать, а теперь они всё выкайфуют!

— "Партии" медикаментов, это тоже исторические ценности? — съязвил Генрих.

— Нет. Но экспедиции, предприятие не из дешёвых, знаете ли. Да и просто, нужда в медикаментах вещь постоянная, особенно в эти дни. А они себе вечеринку устроили, эти... засранцы!

— Думаю, придется ждать. — сказал Билл. — Иначе я не представляю, как туда попасть. А то, что они "под кайфом", нам скорее на руку.

— Нет! — взмолилась Дарла. — Мне даже представить страшно, что они делают с моими находками! Эти... варвары!

— И сколько будем ждать? — спросила Лэсси. — А что, если у них там еды и воды вдоволь, что, скорее всего так и есть. Может пройти не одна неделя, пока их вечеринка окончится.

— Вершина стены округлая. — сказал Гартун. — Она вся быть построена так, что даже с железным когтем на неё не взобраться.

— К чёрту коготь! — злилась Дарла. — Дарла Джонс и не такие преграды преодолевала! Пока вы будете спорить, они уничтожат весь мой труд!

Билли хотел, было успокоить девушку-учёного, но прежде, чем успел сказать слово, Дарла сорвалась с места, и, пригнувшись, быстро рванула к стене. Всё случилось так быстро, что никто из отряда не успел остановить её. Девушка добралась до стены, прижалась, и двигалась вдоль неё, пока не нашла что-то. "Она долбанутая" — проговорил Шарк посмеиваясь. Но Дарла уцепившись чуть ли не фалангами пальцев в маленькую опору, потянулась вверх, потом ещё раз, потом прыжок вдоль стены, и она зацепилась рукой за отверстие, где выпала часть бетона. Подтянувшись обеими руками, она достала до следующей опоры, и через мгновение добралась до вершины в том месте, где колючая проволока была оборвана. Некоторые путники смотрели на неё, затаив дыхание и открыв рты. Дарла опустилась вниз с другой стороны стены, держась руками за вершину, и найдя несколько опор, сократила расстояние до земли на пару метров, после чего спрыгнула вниз и перекатилась.

— Будь я проклят! — удивлённо проговорил Шарк. — Эта писька смогла!

— Готовьте оружие! — сказал Билли, беря в руки винтовку, и быстро направился к воротам здания.

Спутники цепочкой последовали за ним, кровь в их венах забежала быстрее, участилось дыхание, сердце тревожно застучало, в ожидании приближающейся драки. Но ворота ещё несколько минут не открывались, заставив путников волноваться о судьбе болтливой Дарлы. И в то время, когда Лэсси была уже готова вновь начать свои ворчания, послышалось шипение приводов, и ворота с шумом начали неспешно открываться. Дарла встретила их у входа, держа наготове оружие.

— Долбанный терминал! — прошептала она. — Каким придурком нужно быть, чтобы придумать пароль: "Все штаты США повышают продуктивность козлиных ферм"!

Но рейнджер и ко., не обращали внимания на её причитания, были заняты тщательным высматриванием угрозы. Не смотря на шум открываемых ворот, сопротивления никто не оказывал. Из кучи мусора и ржавых бочек показался один из местных бандитов, с трудом стоящий на ногах, он с недоумением смотрел на вооружённый отряд незнакомцев, и никак не мог понять, на кой хрен он их впустил.

— Эй вы! Вы блядь кто такие, а?! — проговорил он, пытаясь нащупать пистолет в кобуре, но пистолета не было.

Кивком головы рейнджер указал на стражника ворот, давая знак, чтобы его обезвредили. Ближе всего к нему продвигалась Лэсси, и она что было сил, ударила его ногой в пах. Бандит упал на колени, громко застонал, держась за свои мужские принадлежности, проблевался, продолжал стонать, пока Генрих не вырубил его прикладом.

— У тебя что, какие-то комплексы? — прошипел он на Лэсси. — Нужно было обезвредить его!

— А я что, не обезвредила?!..— протестовала блондинка, но оба спорщика умолкли, когда Люси "шикнула" на них.

Вход в здание закрывали крепкие, двойные металлические двери, так же открывающиеся изнутри. Отряд растянулся вдоль здания, они осматривали окна, выискивали других противников, которые могли скрываться за множественными ящиками и контейнерами вокруг. "Смотрите за ними!" — сказал Билл, указав на одну из сферических турелей, но они все казались отключёнными. Во внутреннем дворе кроме стражника ворот больше никого не оказалось. Под дождём и солнцем прогневало множество повозок, отобранных у караванщиков вместе с грузом многие годы назад. Путники продолжали с опаской наблюдать за окнами верхних этажей, но, не смотря на весь созданный ими шум, тревоги не было.

— Нужно найти путь внутрь... — сказал Билл, но не успел даже договорить, как Дарла вновь полезла вверх.

Взобравшись выше по сточной трубе, она боком полезла по карнизу второго этажа, подтянулась, и, цепляясь за сомнительные крепления камер и кондиционеров, добралась до третьего. Подтянулась на выступе, выпячивая округлости своей пятой точки, с разбега перепрыгнула на подоконник. Вскарабкалась на четвёртый этаж, вновь полезла боком, к другому окну, чтобы на его подоконнике свиснуть вниз, спрыгнуть, и в полёте ухватиться за подоконник окна на третьем этаже. Это было единственное окно, на котором отсутствовала решётка, и добраться до него иначе было невозможно. Можно было только удивляться каким образом в голове Дарлы смог возникнуть столь изощрённый план проникновения. Похоже, она действительно была очень опытна в этом, ведь остальные не могли даже представить, как добраться до того окна. Девушка скрылась, и первое время всё было тихо, но где-то на пол пути её продвижения к первому этажу, что-то произошло, и послышалась стрельба. Но Дарла не ввязывалась в перестрелку, и пока одурманенные обитатели этого места осознавали, что происходит, она прорывалась к входу. Вскоре, металлическая дверь открылась.

— Мне даже стыдно сказать, какой здесь установили пароль!.. — радостно улыбаясь, говорила она, всё ещё неровно дыша.

Но Билли грубо нагнул её к полу, и тут же открыл огонь, по показавшимся в коридоре бандитам. Первого он сразу же задел, второй спрятался за углом, и палил вслепую из пистолет-пулемёта. Между его очередями и перезарядками, путники по одному входили в коридоры здания, искали укрытия, стреляли в ответ, но бандит совсем не показывался. Билл метнул гранату, и прежде чем сдерживающий их боец смог сбежать, раздался взрыв. Рейнджер быстро продвинулся вперёд, осторожно заглянул за угол, но в следующем коридоре лишь лежало изорванное осколками тело. Бойцы его отряда осторожно осматривали каждую комнату первого этажа. Здесь были и заброшенные офисы, и технические помещения с системами водоснабжения, отопления, и генераторная, комнаты, набитые каркасами от компьютерной техники, казармы. Но на первом этаже никого не было. И только трое местных, прибежавшие с верхних этажей, вошли с ними в бой. Их быстро подавили огнём, и, обойдя с фланга, Люси и Билл обезвредили их.

Отряд рейнджера разделился на две группы. Они смогли преодолеть лестницы и подняться на второй этаж, где им наконец-то оказали достойное сопротивление. Бандиты всё же осознали, что происходит. Развязался не шуточный бой, в котором они сдерживали каждую комнату, укрывались, использовали гранаты, хотя и значительно меньше, чем спутники Билла. Некоторые из них кололись или нюхали по нескольку дорожек, и вступали в бой. Для некоторых это было ошибкой, так как, не смотря на возникающее при этом чувство неуязвимости, вставание в полный рост и безумная стрельба, совсем не сдерживали пуль путников, и поражённые они падали на пол. Их броня была плохой, и редко сдерживала какие-либо попадания, но раненные, если могли, выходили из боя, кололи себе стимуляторы, и вновь вступали в сражение. Спутникам Билла так же доставалось. Как обычно несколько пуль задели Генриха, но не пробили брони. Осколок взорвавшейся гранаты попал Хардсону в живот, стимулятор спас его жизнь, но вывел из сражения. И, конечно же, не обошлось без ранений Бетона, но благодаря его яростному напору и огню из ружья, путникам удалось зачистить сразу несколько комнат.

Меньше десятка бандитов, раненных и нет, дрогнули, и отступили на третий этаж. Рейнджер, не жалея себя рискнул преследовать их с наскока, задел двоих, но и сам поймал две пули. Одна попала в грудь, где была остановлена отличной бронёй, но вторая в правую ногу. Вторая не прошла на вылет, она была крупного калибра, и ударила с такой силой, что рейнджеру показалось, переломала его ногу. Даже после стимулятора и десятиминутного отдыха он почти не мог передвигаться, но благодаря его рывку, их отряд смог прорваться на третий этаж, не дав бандитам укрепиться на лестнице и сдержать их. Пока путники переподготавливали оружие и подлечивали своих раненных, они слышали крики и споры бандитов, доносящиеся из других комнат. Кто-то хотел сдаться, кто-то предлагал сбежать и бросить "долбанного "шёлкового" ко всем чертям", но, используя грязнейшую ругань и силу, одному из старших удалось восстановить порядок.

— Мы этих сук разорвём в клочья! Соберитесь, и не будьте пёздами, проклятые выродки!

Бандиты собрались с духом, и с криками ярости рванулись в атаку. Рейнджер и ко. не ожидали контрнаступления, и были даже застигнуты врасплох, в то время, когда искалеченный рейнджер пытался в "полевой обстановке" помочь Хардсону. Но бандиты переоценили свои возможности, и недооценили спутников Билла. Генрих сумел задержать их, хотя в него вновь попали, и в этот раз одна из пуль смогла пробить крепкую броню. Остальные успели надёжно укрыться, и шальная атака была сдержана огнём с разных направлений, несколькими гранатами, и "пулевым штормом" Дарлы. Пули .45-го калибра пробивали и обветшалую мебель и даже некоторые стены, и когда её пистолет-пулемёты стихли, в ответ больше никто не стрелял.

— Мы сдаёмся! — послышался чей-то крик.

— Нихера!! — послышался другой. — Вам всем пиздец, ублюдки! Мы вас выпотрошим, поимеем, а потом вновь порежем на кусочки!..

Тишину в комнатах разрезала автоматная очередь.

— Мы сдаёмся! Пожалуйста, не убивайте нас!

Вновь стало тихо, и были слышны только стоны и крики раненных. Гартун, Дарла, Люси и блондинка осторожно приблизились. Двое из бандитов стояли на коленях, с поднятыми вверх руками, рядом истекал кровью их мёртвый командир. Их связали, и пока Билл и Дарла лечили раненных, остальные занимались допросом.

— Кто ещё остался наверху?! — спросила Люси, стараясь сделать это как можно грознее в её случае.

— Там только наш босс, Шёлковый Повелитель! Он совсем обдолбался, и дурной! Пожалуйста, не убивайте нас!

Лэсси сняла с ремня свой "потрошитель", и приставила его к паху допрашиваемого.

— Это всё?! Ещё кто-то есть?! Где вещи отряда, который вы вчера обобрали?!

Найдя правильный подход, блондинка получила желаемый результат. Пленник принялся рассказывать всё, что знал, даже те вещи, которые путников откровенно не интересовали. Бандит предупредил их, что Шёлковый Повелитель хорошо вооружён, что у него там "электронные штуки" и вся добыча. Гартун и Люси освободили местных рабов, пять женщин, и даже двух мужчин, рейнджер закончил с Генрихом, ранение которого оказалось не слишком серьёзным, и он даже смог вернуться в строй.

— Давайте доведём дело до конца. — сказал Билл, и одевая шлем, похромал к лестнице.

Люси пыталась остановить его, говоря, что он и так с трудом двигается, но рейнджер, конечно же, не мог позволить себе остаться в стороне. Оставив позади Хардсона, они поднялись на четвёртый этаж. Здесь уже было не много комнат, центральная напоминала овал, заставленный остатками компьютерной техники, голографического оборудования, и радаров. Посреди неё стоял трон, сделанный из кожаного кресла, украшенного черепами и поломанным оружием. На троне сидел худощавый, грязный мужчина, с красными глазами, чёлкой, крашеной в розовый цвет, и в военной броне, половина элементов которой была заменена защитой, собранной из металлолома. Шёлковый Повелитель вдохнул со стола длинную дорожку.

— Сука! Я вас ненавижу! Всех вас! Умрите! — поприветствовал он гостей, и резко встал.

Рядом с троном лежала ракетница, и особо не целясь, босс бандитов выстрелил. Ракета взорвалась недалеко от укрывающихся путников. Местная мебель не могла служить надёжным укрытием, поэтому после взрыва путники отступил назад, разбежались в разные стороны. Через десяток секунд послышался свист ещё одной ракеты, и вновь взрыв, силой которого чуть не накрыло Лэсси и Гартуна.

— Я вам ссссука покажу кто тут главный! Я вас ссссука научу, как нужно воевать!

И вновь залп, в этот раз в другую комнату, куда скрылись Бетон и рейнджер. Взрывом разорвало одну из стен, ударная волна и её осколки опрокинули рейнджера на пол, и Бетон оттащил его как можно дальше. Шёлковый Повелитель вдохнул ещё одну дорожку, и вновь начал перезаряжать ракетницу.

— У меня ещё много тут таких, вы бляди! Вы пожалеете, что осмелились сюда забраться, мать вашу! Я Шёлковый Повелитель! Я Шёлковый Повелитель!

Генрих и Лэсси попытались обстрелять его, блондинка сумела попасть в левое плечё бандита, от чего он дёрнулся, и следующая ракета полетела не в них, но в потолок над ними. Взрыв и сколки разлетелись во все стороны, окатив обоих, заставив их, оглушённых и дезориентированных, отступить. Бандит вновь начал перезаряжать своё оружие, используя при этом руки и ноги, поднял ракетницу на плечё, и только теперь заметил черноволосую девушку, показавшуюся из-за угла. Повелитель не успел даже выругаться, как Люси выстрелила, и её пуля пробилась в живот безумца. Бандит вскрикнул, согнулся, уронив ракетницу, и побрёл в сторону, Люси же предпочитая не рисковать, спряталась за угол. Шёлковый Повелитель ругался и проклинал весь мир, пока колол себе несколько стимуляторов, пару доз Мед-Х, глотал зелёные таблетки, вдыхал белый порошок прямо из пакета. Он подошёл к одному из компьютеров, и быстро ввёл несколько команд.

— Умрите!!! Умрите ссссуки!!!

В некоторых стенах открылись скрытые ниши, и наружу вылетели небольшие роботы, старой модели "робоглаз", с ножкой, под своим эллипсоидным корпусом, из которой они разили противника лезвием. Из потолка в каждой комнате показались сферические турели, и путникам пришлось вновь менять укрытия, чтобы прятаться от их огня. Один из роботов быстро приблизился к Люси. Удивлённая девушка не успела отреагировать, как робот ударил её в живот лезвием. Люси почувствовала боль и жжение, и недолго думая, начала убегать. Робоглаз быстро настигал её, но его перехватил Шарк. Ударив по роботу дубиной с силой профессионального бейсболиста, Шарк дезориентировал его, и, воспользовавшись моментом замешательства, ударил ещё несколько раз, от чего робот упал на пол. Но вскоре показались ещё несколько ботов, и ему так же пришлось убегать, и отстреливаться. Его и Люси поддержал Гартун, сбежавший из комнаты, где его зажала турель. Он ловко уклонялся от большинства ударов роботов, разил в ответ топором и мечём, Люси и Шарк прикрывали его стрельбой и в ближнем бою, но большая часть роботов атаковала их, и им была нужна помощь.

Одна из турелей задела Лэсси, но, используя стимулятор, блондинка могла продолжать сражаться, и помогла Генриху уничтожить большую часть турелей. Пока кто-то из них отвлекал турель на себя, второй стрелял, и так вновь и вновь, пока турель не разрывалась на части в электрической вспышке. Услышав шум борьбы, они пришли на помощь Гартуну и остальным, обстреливали приближающихся роботов, один из которых пробил ногу блондинки. Пули и удары пробивали корпус роботов, оставляя отверстия, и пробоины, добирались к механизмам, повреждали их, от чего роботы пищали, и падали на пол, истекая лужами чёрного масла. Не успели они разделаться со всеми роботами, как вновь засвистела ракета, и ударная волна с осколками стены сбила их с ног, снесла несколько роботов.

На долю Билла, Бетона, и Дарлы досталась меньшая часть опасных роботов и турелей, но большая часть внимания Шёлкового Повелителя. После одного из выстрелов бандита, рейнджер попытался добраться к нему, успел взять в прицел и дать короткую очередь, попав в грудь, но Шёлковый выстрелил в ответ, и от близкого взрыва Билл потерял сознание. Дарле и Бетону пришлось вместе бороться с роботами. Для Конти эти небольшие, но подвижные противники оказались не простыми. Он с трудом мог увернуться от их быстрых выпадов, и зачастую они успевали уклониться от его могучих кулаков. Дарла прикрывала его огнём из обоих стволов, имея возможность стрелять, укрываясь за могучей спиной Бетона, она могла быстро разделаться с роботом. Но вскоре робоглаз ранил и её, и несколько раз Бетона. Здоровяк разозлился, и, прокричав зверем, попал кулаком прямо по одному из них. Робот отлетел в сторону, ударился в стену, и разбитый упал на пол. Подхватив его, Бетон принялся им размахивать, бить других роботов, но только до очередного выстрела Шёлкового. Лидер бандитов даже под наркотой с трудом управлялся с ракетницей. Его выстрелы были неточными, но подобное оружие компенсировало это своей большой мощью.

Весь этаж был большей частью разрушен, верхний мог провалиться в любой момент, но Шёлкового Повелителя это совсем не беспокоило. Не отличающийся умом или сообразительностью даже на трезвую голову, но выделяющийся свирепостью, после употребления такого огромного количества наркоты и лекарств, не могло быть даже проблеска здравомыслия в его голове. Ракет оставалось немного, он выстрелил ещё раз в сторону Люси и ближайших к ней путников. Полностью подавленные, никто из них не стрелял в него, и Шёлковый Повелитель понимал, ещё несколько выстрелов, и он их всех похоронит.

— Я же говорил вам, выблядки! — кричал он, вновь перезаряжая ракетницу. — Вы не с тем связались! Я вас всех на куски разорву!

Он поднял ракетницу, но сильно кружащаяся до этого голова, закружилась вдвое сильнее, затошнило вдвое сильнее, он пошатнулся, выронил ракетницу на пол. Его глаза буквально налились кровью, и, качнувшись в сторону, Шёлковый Повелитель упал вначале на панели радаров, после чего сполз на пол, и более не шевелился. Подавленные и раненные, путники несколько минут не покидали своих укрытий, не понимая, что же произошло. Перекинулись несколькими фразами, Люси метнулась к рейнджеру, и помогла Бетону и Дарле привести его в чувства. В это время остальные осторожно приближались к главарю бандитов, но их грозный противник более не подавал признаков жизни.

— Безумец. — сказал Генрих, приподняв голову бандита. — Похоже, инсульт, и очень сильный.

— Я думала, нам конец. — сказала Лэсси, и сплюнула на Шёлкового. Её броня была обильно испачкана кровью, из быстро подлеченных стимулятором ран. — Ублюдок. Если бы не все эти штуки, мы бы тебе жопу...

— Не говорить плохо о мертвецах. — сказал Гартун. — Ты давать его дух дорога к себе для мщения.

— В жопу его дух! — выругалась блондинка, и ушла посмотреть, как там Билл.

Шёлковый Повелитель был подобен чудищу, охраняющему гору сокровищ. Рядом с его троном находились вещи Дарлы, коробки с довоенной пищей и различные сосуды с водой, военные короба для боеприпасов, большей частью полупустые, медикаменты, и различная мелочь, от домашней утвари до украшений. Эта группа уже давно грабила и мародёрствовала, успешно укрываясь за стенами этого странного комплекса. Дарла тут же принялась пересматривать принадлежащее ей, постоянно причитая о том, какой ущерб нанесли "эти животные". В том месте, где хранилось разное тряпьё, им удалось отыскать осколок Кризалиса. Билл активировал радио частоту, на которую был настроен Пип-Бой профессора Блэкстоуна, и из динамика раздался необычный шум. Он был похож на писк, который словно волна накатывался на песчаный берег, и потом отступал назад. Звук был громким и очень отчётливым, специальная подпрограмма, записанная в Пип-Бой, распознала его как "Фрагмент N17". Четвёртый, пятый, и одиннадцатый фрагменты, Биллу передал профессор, и благодаря нескольким командам, реакцию прибора на них можно было отключить. До этого рейнджер не был уверен, стоит ли ему даже начинать эти поиски кучки иголок среди необъятного пространства Пустоши. Но не теперь, чудесное стечение обстоятельств, пробудило в нём готовность к этой борьбе, а внезапность находки чувство вины перед погибшим другом, которому он дал слово.

На первый взгляд каждый осколок казался лишь обычной стекляшкой, но на дневном свету можно было заметить, что у каждого есть свой оттенок. Глубоко внутри каждого осколка имели место части электроники, длинные проволоки и очень маленькие микросхемы. Никто из спутников Билла, даже искушённая в артефактах Дарла, не могли понять, каким образом фрагменты должны соединяться между собой. Девушка-археолог продолжала высказывать сомнения по поводу того, какого же истинное предназначение этих стекляшек. Путники решили отдохнуть в этом месте день или два. Бетон, Гартун, и Шарк, отправились за оставленными в одиночестве брамином и грузом оружия, остальные подлечивали раненных бандитов, чтобы потом посадить их в камеру, в которой до этого находились рабы. Осознав, что таинственная группа захвата не собирается стать их новыми хозяевами, первым делом бывшие пленники набросились на пищу, быстро поедая её, и попутно заливаясь слезами. Люси не сдержалась, и пустила одинокую слезинку, наблюдая за ними.

— Это неправильно... Это совсем не правильно. — тихонько шептала она, но сидящий рядом Генрих расслышал её.

— Не правильно. — подтвердил он, снимая массивный панцирь со своего измученного тела. — У людей всегда так было. Даже очень давно, задолго до довоенного времени. Огромные государства существовали за счёт рабов, или полурабов. Когда цивилизация рухнула, мы вернулись к старым методам.

— Мир отстой. — сказала девушка, вытирая нос найденной рядом тряпкой. Но потом на одно мгновение взглянула на Билла, и добавила. — Ну, может не всегда. Или не во всём. Но разве можно мириться с этим?

— Ты и сама знаешь ответ. — болезненно простонав, сказал Генрих, и сбросил рубашку.

— Это неправильно! Не знаю, как, и когда, но однажды я это изменю, богом клянусь! Ну, или попытаюсь хоть что-то изменить. Ты можешь только представить, что они с ними делали, годами, как мучили их? — в ответ бывший адвокат с согласием промычал. — О Боже! Только посмотри на себя!

Тело Генриха было покрыто большими синяками и следами заживающих порезов. Он осторожно прикасался к ним, болезненно кривя лицом.

— Всё в порядке. После лекарства я чувствую, как они заживают. Но блядь, как же они всё-таки болят! — сказал он, и они вместе с Люси засмеялись.

— Тебе нужно быть более осторожным. Твоя броня не сможет полностью уберечь тебя.

— Знаю. — грустно ответил Генрих. — Ты только не говори никому, но мне кажется плевать. С того момента, как покинул дом, я не ощущаю потребности в жизни. Если бы не ваша компания, я бы, наверное, просто отключился, как робот, у которого вытянули источник питания.

Немного помолчав, Люси грустно улыбнулась, и спросила:

— А как же Лэсси?

— Да она кошмар любого мужика! — ответил Генрих, и они снова рассмеялись. — Но, я рад, что она рядом. Иногда. Только не говори, что я так сказал.

— Ты нужен нам, Генрих. Без тебя мы бы не справились. — сказала Люси, и добродушно похлопала его по плечу, от чего Генрих болезненно вскрикнул. — Ой! Прости! Прости!

Они закопали мертвецов в одну братскую могилу, недалеко от военного комплекса. Группа, ушедшая привести брамина, задерживалась, что вызывало опасения у остальных членов отряда. Они пришли после заката, уставшие, но к счастью их верное животное уцелело, не став чьей-нибудь добычей за время отсутствия хозяев. Правда, брамин успел нашалить, погнавшись за группой диких браминов. Не имея возможности отцепиться от повозки, брамин раскидал всё оружие путников, и ребятам пришлось собирать свой груз по окрестности, что и объясняло их длительную задержку. Весь вечер и ночь они лёжа отдыхали, ели, выпивали, а Лэсси и Люси, спрятавшись на пятом этаже, попробовали Каина, не обращая внимания на недавний, плохой пример с местным боссом. Для блондинки это был далеко не первый опыт, для Люси наркотик стал открытием, и весьма приятным, вызывал необычные ощущения, и казалось, в мире всё начинало двигаться медленнее.

Большую часть второго дня так же отдыхали, Билл и Люси успели послужить ассистентами Дарлы, пытавшейся узнать секреты этого странного места. Но тайна не открылась "самому знаменитому археологу этого времени". Новоиспечённые исследователи смогли добраться до массивной двери в подвалах здания, вскрыть которую не смогли не предыдущие хозяева этого места, ни гений Дарлы. На утро следующего дня, отдохнувшие, и залечившие свои раны, путники собирались в дорогу.

— Вы такие классные, ребята! — радостно откровенничала Дарла. — Ох, как бы я хотела путешествовать вместе с вами!

Но путники дружно заверяли девушку, что если она откажется от своих исследований, то это станет настоящей потерей для научного мира! На робкое и осторожное замечание Билла, что возможно они должны помочь девушке добраться до её штаб-квартиры, товарищи рейнджера уверяли, что такая смелая и сильная личность как Дарла Джонс сумеет справиться, и ей не нужна чья-либо помощь!

— Вы такие милые! — радовалась Дарла. — Не волнуйтесь, я уверена, что кто-то из бывших пленников согласится работать на меня. Ведь по большому счёту, у них ничего нет, и ничего иного им не остаётся! Но вас я достойно отблагодарю!

Дарла щедро отдала большую часть завоёванных припасов, и даже некоторые личные ценности, "исторические артефакты", реальная ценность которых могла быть до смешного мала. Дарла нежно прощалась со всеми путниками, но с Шарком ограничилась только лёгким рукопожатием, при этом опускала в землю глаза. Разленившийся за несколько дней брамин, поначалу упирался, и отказывался идти дальше. Но "вдохновляющая" ругань Шарка заставила животное шевелится, хотя он всё ещё протестующе мычал. Дарла Джонс радостно махала рукой в след своим новым друзьям.

— Надеюсь, мы ещё встретимся! — крикнула она.

— Шевелитесь! — прошипела Лэсси. — Во имя всего святого, скорее сваливаем отсюда!

Первый час шли молча. Погода портилась, и с запада набегали тёмные облака, предвещая грозу. Гартун и Хардсон указывали дорогу. Теперь их отряду нужно было вернуться на протоптанные тропы, ведущие к Колоссу. Решив как-то порадовать себя, и разогнать тоску пути, Люси достала из увесистого рюкзака бутылку с нюка-колой, содержимое которой словно светилось. Девушка удовлетворённо мурлыкала себе под нос, наслаждаясь ярким спектром вкуса напитка.

— Она что, не пожалела тебе бутылку этой "исторической ценности"? — с завистью спросила Лэсси.

— Нет. — ответила Люси, после чего выдержала паузу, и сказала со смехом: — Я украла её!

— О боже, Люси! — проворчал рейнджер. — Зачем? Разве мы в бедственном положении?

— Нет. Но мне так хотелось! А эта зануда никогда бы не позволила взять и одной.

— Даже одной? — спросил Генрих. — Значит, тебе была нужна и не одна?

— Не волнуйтесь! У неё там много было. Я взяла только половину, так что она может и не заметит.

— Заметит! — посмеиваясь сказал Шарк. — Ведь я украл вторую половину!

Кто-то радостно хихикал, другие разочаровано мотали головами и что-то бормотали себе под нос.

— Как? Как ты это сделал? Она не заметила тебя? — спрашивала Люси с удивлением, ведь она и не ожидала от Шарка, что он сумеет повторить подвиг, подобный её собственному. — Я час прокрадывалась в комнату, потом пол часа пряталась в углу за ящиками, ожидая момента. Вытягивала под одной бутылке, потом снова пряталась! Как ты смог обхитрить её?

— Мне даже прятаться не пришлось! Я подошёл к ней, предложил заняться сексом, и поцеловал. Она залилась краской и убежала прочь. Ну, а её вещи остались без присмотра, так что я подумал, что ей ведь так много не нужно, правда?

— Мне даже страшно спрашивать, — сказала Лэсси, — что первое ты задумал, отвлечь её, таким образом, или просто хотел залезть ей в шорты?

Шарк не ответил, только смеялся. До самой грозы путники обсуждали странную девушку, а когда засверкали молнии, и полил дождь, их мысли были направлены в сторону поиска укрытия. Похоже, гроза обещала быть долгой, но никто даже не предложил вернуться обратно к военному комплексу.

После двух дней постоянной грозы, многих усилий стоило путникам развести костёр, используя влажную древесину. Пытались по очереди, Генрих, потом Билл, потом Лэсси, прибегая к силе проклятий и иным злословиям. Под конец за дело взялся Шарк, который поджигал при помощи бумаги влажную набивку подушки дивана. Пламя с большим трудом поедало влажные дрова, в виде местной мебели, и найденной вокруг древесины. Костёр испускал густой, белый дым, заставлял путников кашлять, но в своих промокших одеждах они жались к набирающему силу огню, чтобы хоть немного нагреться и обсохнуть. За эти два дня они прошли немного, большей частью искали укрытия, чтобы хоть немного спрятаться от хлынувшей с неба воды. У половины уже проявлялись признаки простуды, тепло огня вызывало дрожь в теле.

С последним укрытием так же не повезло. Следующим местом для посещения в списке рейнджера и ко., было поселение Колосс. Но находилось оно восточнее от большого северного пути, в слабообжитых местах, где холмы сменяли друг друга, и здесь редко встречались интересные места. Атомный взрыв уничтожил небольшой город неподалёку, превратив его в скелет с торчащими костями, к тому же до сих дней пропитанный радиацией. Рядом с городом путники отыскали руины маленького заводика, на котором в прошлом производили кожаную обувь. Крыша здания была разрушена, как и почти все стены. Оставался только один угол, самый дальний от эпицентра взрыва, но едва ли защищающий от холодного ветра с запада. Они с трудом нашли относительно ровное место, немного расчистили его, но грядущую ночь путники будут вынуждены спать на кирпичных осколках.

Ужин состоял из довоенной еды, любезно выделенной Дарлой для своих новых друзей. Несколько пакетов вермишели, пюре, и Солсбери стейков, всё это тушили в одном котелке, превращая в биомассу сомнительного вида и сомнительной питательности. Дополнительное согревание обеспечивала бутылка довоенного виски, по словам Генриха напитка слишком благородного и качественного для теперешней трапезы. Но Люси совсем не была согласна с ним, именуя этот вечер "довоенным", и получала какое-то особое чувство морального удовлетворения, поглощая в себя еду и выпивку прошлого. Билл вновь обратил внимание на свой Пип-Бой, отыскал волну Грустного Чака. Из прибора послышалась блюзовая мелодия, настолько старая, что было слышно шипение виниловой пластинки на заднем фоне. Темнокожий мужчина мало пел, но музыка была красивой, и все члены отряда умолкли, слушая её. Следующая песня была более весёлой, о любви и радости, и казалось, дополнительно согревала, вместе с выпивкой и теплом костра. Когда песня окончилась, заговорил Чак:

— Ну что же, мои дорогие Всадники. Последние деньки выдались не очень солнечными. Не завидую сейчас тем из вас, кто находится в пути, а не в уютном доме...

— Ещё бы, бля! — сказал Шарк. — Словно про нас говорит!

— ...так что сегодня я подготовил для вас особого гостя, ребята, песни которой хотя и не такие грустные, как мы обычно любим, но способны согреть вашу душу теплом своих волшебных слов, и радостью мелодий.

— Спасибо тебе Чак... — раздался подозрительный голос, похожий на голос темнокожей женщины, и кокетливый смех. — Так приятно слышать сладкие слова твоей похвалы, что я даже зарумянилась!

— Ваша красота, мисс "ИМЯ", осветила стены моей мрачной обители, словно сияющее солнце! — Где-то на заднем фоне вновь послышался кокетливый смех. — Знаете ли мисс "ИМЯ", в наше время всё так изменилось. О да, я звучу как старик! И до Апокалипсиса в мире хватало жестокости и страха, сейчас же всё это стало обыденным.

— Да Чак, это очень грустно... — вновь послышался голос темнокожей женщины. — Особо ужасно то, что людей осталось так мало. Особенно порядочных людей. Конечно же, нельзя однозначно сказать о ком-то, мол он плохой или хороший. Ну, так или иначе, обычно в человеке преобладает что-то одно, правда? И знаете Чак, что больше всего меня тревожит в эти дни?

— Нет, поведайте нам...

— Любовь, Чак. Как сложно стало любить в это время. Знаете, по-настоящему, с романтикой. Когда не нужно бояться за что-то. За будущее. Ах, как бы я хотела, чтобы все современные молодые люди могли познать это прекрасное чувство!

— Чтобы вы хотели сказать нашим сегодняшним слушателям, мисс "ИМЯ"?

— Любите... — ответил второй голос, после паузы и тяжёлого вздоха. — Пожалуйста, любите. Попытайтесь. И не только своих возлюбленных, но и других людей. Хотя я знаю, как это стало тяжело! И может однажды наша общая любовь вернёт этот мир к жизни!

— Господи, как красиво вы говорите! — сказал Чак. — Я чуть было не заплакал.

— Не нужно слёз, Чак! — ответил женский голос. — Давайте я вас немного развеселю, и спою весёлую песню. Она называется: "Фуджи Мама".

— Да, немного веселья нам не помешает!

Началась быстрая и ритмичная мелодия, где девушка необычно пела, и песня и вправду подбадривала, и веселила уставших слушателей. Несколько рюмок обжигающего виски, горячая еда, и даже истощение тяжёлыми погодными условиями ушло на второй план, напоминая о себе только периодическими чиханьями и потягиванием влажными носами. Мисс "ИМЯ" исполнила ещё несколько песен, весёлых и грустных, после чего волна Чака вновь заполнилась грустью блюза, с периодическими вставками его философии, с которой спорил Шарк, словно Чак мог услышать его.

— Насколько же ему должно быть грустно самому, что он пришёл к этому. — сказал задумчиво Хардсон, размышляя о своём собственном одиночестве, когда большая часть отряда уже ютилась на своих дорожных матрасах.

— А как по мне, — ответила зевая Лэсси, — так ему там очень даже весело! Он теперь откроет бутылочку вина, и устроит "романтический вечерок" с этой своей "гостьей".

Кто-то хихикнул на шутку блондинки, но большая часть путников уже засыпала. Среди ночи послышался ужасный вопль, и все члены отряда резко проснулись, хватая в руки оружие, и испуганно всматривались в ночь. Но после этого было тихо, только слышались порывы ветра. Рейнджер вызвался дежурить, заметив, что это была оплошность с их стороны, не оставить дозорного.

Билл вновь включил Пип-Бой, на малой громкости, чтобы как-то развеселить себя. Он выключил его после того как Чак пожелал своим слушателям доброй ночи, и, подкинув несколько кусков древесины в костёр, принялся работать со своей книгой. Рейнджер всё глубже погружался в мысли, многие из которых были приятными воспоминаниями или даже мечтами, иные терзали его, не давая покоя. Он с тоской поглядывал на спящую Люси, которая казалась такой хрупкой и уставшей, нуждавшейся в тёплых, любящих объятьях.

— Почему Билли? — спросил строгий голос. — Почему ты опять хочешь бросить их?

Из мрака ночи, кто-то приближался, в броне, и при оружии. Но тень остановилась на границе света, и так и осталась едва различимым образом на фоне ночной темноты.

— Вновь желаешь сбежать, пока остальные спят. Ничего не объясняя, ничего не говоря, из того, что сказать было бы должно. Почему опять хочешь быть один?

— Я не хочу этого... — тихонько прошептал рейнджер в ответ, неловко осмотревшись вокруг, словно его могли поймать за каким-то грязным, неприличным делом. — Я не могу отвечать за них!.. — сказал он чуть громче, и осёкся, после чего продолжил ещё тише. — Я не хочу, чтобы они пострадали из-за меня!

— Никто не может сражаться один. — продолжила строго тень. — И ты не в праве выбирать за них. Даже смерть за великое дело, это благородная цель.

— Они слишком дороги для меня, чтобы жертвовать ими...

— А что насчёт девочки? Зачем мучишь её? Видишь же, что она влюблена. Лжёшь сам себе, о своих чувствах.

— Я никогда не прощу себе, если с ней что-то...

— Она сильная. Сильнее, чем ты. Боишься потерять её?

— Я умею жить с болью потерь... — горько ответил Билли. — Умри я, а не она, даже тогда, я причиню ей неизгладимую боль, которую она понесёт через всю свою жизнь...

— Любовь стоит многого. — сказала тень, с примирением. — Взаимная любовь оставляет неизгладимое счастье, которое мы пронесём даже через смерть, и далее, в рождённых в любви.

Билли молчал, его взгляд застыл на переливающихся угольках костра.

— Боишься... — подытожила тень. — Терять, и приносить боль... Боишься, и это причина. Страх, заставляет тебя совершать неправильные поступки. Ты вновь нарушаешь свою веру... Но ты всегда знаешь правильный ответ, Билли.

На короткий момент оба утихли, после чего заговорили в унисон:

— Ни смерти, ни боли, ни поражения, ни унижения, ни тьмы... не убоится сердце моё.

Лэсси уже давно не спала, и вслушивалась в тихие бормотания рейнджера. "Ещё один лунатик..." — подумала она без зла. "Хотя, если подумать, кто сейчас нормальный?". И вновь закрыла глаза, отчего-то ощутила себя в ещё большей безопасности, чем прежде, и быстро уснула.

Утро встретило путников приятным и долгожданным теплом. Люси весело расчёсывала свои волосы, напевая части вчерашних песен, сидя лицом, на встречу восходящему солнцу. После быстрого завтрака, Лэсси немного поспорив с Хардсоном, указала дальнейший путь. Вдали виднелась цепочка холмов, что обещало непростую дорогу. Но где-то там среди них скрывалось поселение Колосс, где путники могли бы пополнить припасы и отдохнуть. Но по заверению Хардсона, под путеводительством блондинки они скорее дойдут до Канады, так "ничерта" не отыскав. Остальные тихонько хихикали, пока эти двое спорили, а Бетон заверял, что слышал, что Колосс очень большой, а значит, они наверняка не пройдут мимо.

Утомлённые плохой погодой последних дней, путники поначалу воспринимали набирающую силу жару с радостью. Но длилась она не долго. С каждым часом становилось всё жарче и к полудню, из благого спасителя, солнце обернулись ещё одним мучителем. Оно не просто грело их тела, оно буквально пыталось их спалить, и даже воздух вокруг стал горячим, от чего становилось тяжело дышать. Относительно равнинная местность закончилась, впереди их ждали холмы разной высоты, и большую часть из них приходилось обходить из-за "чёртовой" повозки с грузом. Пока остальные обходили возвышенность, рейнджер, не жалея сил подымался на верх, и пользовался возможностью осмотреться вокруг. Для Люси подобные подъемы были тяжелы, но тайное желание остаться наедине с Билли, влекли девушку идти с ним.

— Ты всегда такой осторожный... — попыталась она сделать ему комплимент, и тут же смутилась его взгляду, боялась, что он не так её понял. — В смысле, я не хочу сказать, что ты всегда опасаешься... Просто это правильно... В смысле, ты всегда беспокоишься за нас, и всё такое...

Вдобавок к чувству неловкости, Билли ничего не ответил, а только странно улыбнулся, от чего девушка растерялась, и начала забивать голову мыслями типа: "какая я дура, зачем я это сказала, почему он молчит?", и прочее. На высоте "чёртово" солнце палило, и они быстро спустились в надежде найти какую-нибудь тень, и немного охладиться в ней. Их товарищи принялись понемногу раздеваться, кто-то сбрасывал курточки, элементы защиты, шлемы, и с каждым часом всё больше. Рейнджер сделал им замечание, что это небезопасно, но иначе его спутники уже не могли.

Между двух высоких холмов им встретилась дорога, старая трасса, ведущая куда-то на восток и север. Недалеко вдоль неё находилось что-то интересное. Раньше это была стоянка для дальнобойщиков. Несколько старых зданий, закусочная, гостиница, большой гараж, стоянка, и множество грузовиков и больших фур, замерших рядом с ней. В этих краях живые люди появлялись редко, поэтому путники решили посмотреть, не найдётся ли тут чего-то ценного.

На подходе казалось, что всё тихо. Грузовики разных марок, со спущенными шинами, и повреждённой краской, покрытые пылью и землёй, казались Люси умершими великанами, что замерли, и окаменели от вспышек атомных бомб. Часть из них врезались друг в друга, часть сгорели, другие казались не тронутыми, как в прочем и их фуры, и далеко не все были открыты. Местные постройки также хорошо сохранились, и даже окна в основном были целы. Казалось, что со времён катастрофы, в них никто никогда не заходил, а это было многообещающим.

Но не успели они подойти близко, как затрещали счётчики рейнджера и Шарка, и чем ближе они подходили к зданиям, тем сильнее становился фон.

— Нет. — сказал Билл. — Дальше нельзя. Слишком быстро растёт.

— Ага. — добавил Шарк. — Десять-пятнадцать минут, и добро пожаловать в рай. Или ад. Или куда вам там...

— Откуда тут быть радиации? — спросил задумчиво Хардсон, и закурил трубку. — Не в таком месте. Следов от взрыва бомбы не видать.

Старый охотник конечно же был прав. Опыт его странствий мог предугадать место, в котором может быть радиация, а в котором не должно, и стоянка дальнобойщиков в этом плане должна быть безопасной. Рейнджер согласился, что это очень странно. При помощи Бетона он взобрался на одно из сухих деревьев, и осмотрел местность в бинокль.

Не сразу, но он сумел заметить причину. Один из грузовиков столкнулся с другим, и его белая фура с красным знаком повалилась на бок, рассыпав свой странный груз. Металлические бочки, часть из которых повредилась, и их содержимое, зелёная жижа, вылилась наружу. Причина стала ясна, непонятной была маркировка на фуре. Красный листик дерева, название организации: "Счастливая Канада", и улыбающийся белый мишка.

— Вон. — сказал Билл показывая пальцем. — Может вам не видно, но из той фуры вывалились бочки с отходами. К зданиям точно не подойти.

— Это что на рисунке? — спросил удивлённо Гартун, закрывая рукой от солнца глаза. — Это похоже на белого яо-гая!

— Медведь. — сказал Генрих. — Тогда ещё они просто назывались медведями. А белые были самыми большими и опасными из них, но обитали далеко в северных снегах.

— Хотел бы я поохотиться на такого. — грустно сказал Хардсон.

— Давайте подойдём со стороны стоянки! — предложила Люси, взволнованная возможностью прикоснуться к прошлому, и так сказать порыться в нём.

— Можно попробовать. — неохотно согласился Билли. — Там фон точно слабее, но не отходите от меня!

Рейнджер шёл первый, постоянно сверяясь с показателями на Пип-Бое. Другие осматривали автомобили, их фуры, но всё же здесь они были не первыми, и большую часть ценного кто-то вынес до них. Люси послышался какой-то шорох, и словно из неоткуда, рядом с ней появился дикий гуль! Девушка дважды выстрелила, гуль напрыгнул на неё, но она уклонилась в сторону. Тут же рядом с ней появилась Лэсси, и несколькими выстрелами из карабина помогла ей добить мутанта. Из-под грузовика выполз ещё один гуль, двое других приближалось из-за фуры, один царапнул блондинку, и Лэсси болезненно вскрикнув упала на асфальт.

По одному спутники подбегали к ним, по одному со всех сторон появлялись дикие гули и нападали. Очень быстро Шарк выстрелял всю обойму и кинулся с дубиной в бой. Рейнджер чуть ли не грудью защитил Лэсси и Люси, Генрих попытался им помочь, но снял почти всю свою броню, и после первого же удара так же оказался на асфальте, и старался руками закрыть рваную рану. Вся эта потасовка могла бы плохо закончиться, но важную роль вновь сыграл Бетон, раскидывающий гулей в разные стороны, и убивающий их с одного-двух ударов прикладом или кулаками.

В целом драка, напоминающая игру регби, только со стрелковым оружием, длилась не долго, но стоила путникам крови. Своими металлическими сапогами Шарк добивал раненных гулей, и весело комментировал словно спортивный комментатор. Рейнджер и Люси помогали пострадавшим, а Хардсон залез на одну из фур, чтобы убедиться, что вокруг не осталось больше тварей. После того, как рану Лэсси обработали, она сказала, что нужно выпить, и вернулась к повозке, остальные продолжили осматривать автомобили и груз. В одной из фур слышались удары и писки диких гулей. Путники резко открыли её дверцу, и четверо мутантов, в остатках современной, кожаной брони, рванулось им на встречу. В этот раз их быстро обезвредили дружным огнём. Похоже, для этих несчастных фура служила чем-то вроде убежища. Тут даже стояла тумбочка, несколько кроватей, немного оружия и боеприпасов. Но возможно у них не было счётчика, и это обернулось для них неприятным сюрпризом.

Они осмотрели всё, более не найдя ничего ценного, и только Люси продолжала возиться с замком на дверце одной из фур. Путники уговаривали её бросить это дело, но девушка словно загорелась фанатичным желанием попасть внутрь, "пусть ей даже придётся взорвать эту чёртову дверцу!". Для Люси это стало настоящим вызовом, к тому же жажда наживы подсказывала девушке, что внутри ещё никто не побывал, а значит, можно было надеяться на что-то хорошее. И в тот момент, когда другие уже обедали и потеряли в неё веру, Люси внезапно вскрикнула как меленькая девчонка, и залилась радостным смехом, вперемешку с дорожной руганью, направленной в сторону замка и его "подлости".

Путники, держа оружие наготове, осторожно откинули дверцу вверх, но внутри не было ничего опасного, а только полу-гнилые картонные коробки. Сквозь маленькие дырочки в потолке, проеденные ржавчиной, внутрь попадала вода и уничтожила большую часть груза. Люси принялась осматривать остальное, и вдруг начала странно себя вести. Крики удивления, радости, какой-то непонятный экстаз охватил девушку! Она позвала к себе Лэсси, и вскоре блондинка заразилась той же болезнью. Это был груз обуви, который так и не добрался до своего магазина. Здесь была и спортивная обувь, и молодёжная, и мужские туфли, и женские, и даже что-то изысканное, совсем уж не применимое в современных условиях. Большая часть обуви была уничтожена погодой и временем, часть пострадала, но нашлось не мало отлично уцелевшей, во многом благодаря качественной упаковке.

Мужчины молча смотрели на своих изменившихся спутниц, пока те радостно показывали друг другу "обувь", что-то хвалили, и говорили друг дружке, как хорошо на них будет смотреться то или это. В общем, это всё заняло какое-то время, много времени. К грузу оружия добавился груз "бесценной" обуви, но мужчины были рады, что наконец-то смогли "ко всем чертям" убраться от этого места.

Даже к вечеру жара не спадала. Хардсон уверял, что это какая-то аномалия, ведь после зимы первые месяцы не должно быть так жарко. По словам его отца, в этих местах температура никогда не повышалась слишком сильно, но и зимой не было слишком холодно, и всё это было как-то связано с океаном. Одурманенные жарой и утомлённые недавней дракой, путники находились в подавленном состоянии, и даже радость девушек по поводу их недавней находки совсем улетучилась.

А потом запахло водой. Гартун и Люси первые почуяли её, и направили остальных буквально по запаху. С приближением запах воды ощутили и остальные. Это было озерцо, сформировавшееся в ложбине между двух холмов. Здесь росло много сочной травы и высоких кустов, а также немного карликовых деревьев. Вода в озере казалась чистой, и недалеко от берега были даже видны водоросли на дне. Путники ожили от прилива радости, но первее всех у воды оказался именно брамин. Когда животное утолило жажду, тут же взялось за окружающую траву. Опытный фермер, взглянув на это животное со стороны, сразу бы догадался, что отряд путников очень плохо разбирается в том, как нужно ухаживать за животными.

Люси первая вбежала в воду по самые коленки, за ней Лэсси. Кув на это животное со стороны сразу бы догадался, что отряд путников то-то высказал мнение, что было бы круто окунуться и хорошенько охладиться. И неожиданно блондинка загорелась этой идеей.

— Вот чёрт, да что же нам мешает?! — крикнула она, и желая насытить тело прохладой принялась раздеваться.

Она успела немного оголить грудь, и тут же остановилась, заметив взгляды мужчин. Ей на самом деле было далеко не в первый раз обнажаться рядом с другими и купаться без одежды, но перед её теперешними спутниками она почему-то смущалась.

— Жаль, что у нас нет тех штук... — с досадой проговорила Люси. — Всегда мечтала о такой. В которых девушки купались на пляже.

— Купальники? — спросила Лэсси. — А ведь я даже знаю где можно такое приобрести! Знаете что? А что нам мешает их сделать самим?

Остальные молчали, понятия не имея как их там делать.

— Правильно! Ничего! — продолжила блондинка. — У нас есть ткани. Мы с Люси сделаем себе повязки сверху и снизу, а вам, у кого нет белья, достаточно обмотаться чем-то.

Спутники Лэсси не проявляли того же энтузиазма, да и для них это как-то было не очень знакомо и даже странно. Но всё же они согласились с нею. Лэсси выбрала себе и "младшенькой" подходящую ткань, парням же осталось что попало.

— А мне что без дела сидеть? — проворчал Хардсон. — Вы из этой воды до ночи не вылезете. Если там конечно не водится какая-нибудь дрянь.

— Вероятно, будешь купаться с нами. — ответил Генрих.

— Ну уж нет! — сказал Хардсон, и повесив на плечё винтовку, начал уходить. — Я пойду, подстрелю что-то съедобное, расставлю ловушки. Иначе нам скоро не будет чего и есть.

— Хардсон наверно стесняется своего тела. — сказала Лэсси без тени сарказма, просто сделала наблюдение.

— Чего? — прохрипел старик, и посмотрел на неё так, словно она несёт бред. — Стесняюсь своего тела?!.. И смогла же такое сварить в своём звенящем котелке... — ворчал охотник, удаляясь.

Вся эта идея невероятно будоражила Люси, ведь это так напоминало настоящую пляжную вечеринку довоенных времён. Лэсси возилась с тканями, примеряла на девушку, и Люси радовалась, но только до того момента, когда прозвучала, словно команда: "раздевайся".

— Раздеваться?.. Совсем?..

— А как ты собралась в воду то лезть? В одежде что ли?

Об этом Люси как-то сразу и не подумала, что нужно будет раздеваться и ходить почти неодетой перед своими спутниками. Перед мужчинами, которые так же буду не совсем одеты. Теперь она уже не так хорошо понимала девушек прошлого, и их открытости. Щёки девушки залились красной краской, и глазки позорно скрылись, упёршись взглядом в землю.

— Ну же, давайте без этих глупостей! — сказала Лэсси. — Ты взрослая девушка, и не должна смущаться своей женственности.

— Но они же будут смотреть...

— Конечно же будут, и ещё как! Этого ты не должна смущаться тем более. Твоё красивое тело должно будоражить мужчин, и это должно нравиться тебе. Как знать, может это даже заставит кого-то действовать, и попытаться сорвать с тебя этот долбанный купальник!

От слов блондинки теперь у Люси покраснели даже ушки. Но Лэсси умела быть настойчивой, и чуть ли не заставила девушку действовать. И если при блондинке Люси просто очень смущалась раздеваться, то самое страшное ждало её впереди. Пока девушки возились со своими "купальниками" и их подгонкой, их спутники быстро сделали что-то вроде набедренных повязок и успели ополоснуться в прохладной воде пару раз, при этом словно мальчишки подняли не мало шума. Потом показались их спутницы, и всё словно по команде затихло.

Их повязки закрывали таз и грудь, и если повязка Люси была стянута не сильно, чтобы создать иллюзию большего объема, то повязка Лэсси была затянута туго, и её немаленькая грудь словно пыталась вырваться из этой повязки. Люси казалась худенькой, но при этом очень стройной. Её кожа была заметно смуглой, и казалась очень гладкой, длинные, смоляные волосы распущенными спадали на нежные плечи. Кожа Лэсси была заметно светлее, а фигура заметно плотнее, но без лишнего жира, а словно налившийся соками сочный фрукт. Мужские взгляды замерли на своих спутницах, которых до этого они словно вовсе не воспринимали женщинами. Люси инстинктивно закрылась руками, но Лэсси тихо скомандовала ей опустить их, чтобы не казаться дурочкой.

Люси не помнила толком, как они подошли к своим, как сели рядом, и о чём говорили. Она поджала под себя ножки, долго не знала, что делать с руками. Первые десять минут она боялась отвести в сторону взгляд, и если бы не природная болтливость Генриха и Лэсси, эта пляжная вечеринка вполне бы была похожа на вечеринку немых.

— Люси! — внезапно её пробудил чей-то окрик, и девушка нашла глазами Генриха. — Я говорю, ты просто очаровательна. Правда, Билли?

Рейнджер что-то промычал в ответ, а Люси выдавила из себя улыбку, и быстро спрятала в сторону глаза. Ей понадобилось ещё время, прежде чем она успокоилась и немного освоилась. Люси начала кидать осторожные взгляды в стороны. До этого дня, она практически не видела обнажённых мужчин, если не считать нескольких случаев в доме доктора Даккара. Теперь они были так близко, и она внимательно осматривала их тела, казавшиеся чем-то необычным, сильным, крепким. Украдкой она замечала, чем они отличаются, по строению, похожие, но немного разные. Особенно отличались Гарти и Бетон, и если тело парня было заметно моложе остальных, не таким массивным, но жилистым, то тело Бетона казалось слишком массивным, доходя до меры чего-то, что кажется не привлекательным. А так, со стыдом, сама для себя Люси заметила, что они волнуют её, все, но, конечно же, ей даже хотелось, чтобы Билли посмотрел на неё.

Каким-то образом Лэсси усадила её так, что рейнджер сидел рядом. Люси набралась смелости посмотреть ему в лицо, и тут же поняла, что он невероятно смущён! Ощущение неизведанной до этого, её собственной женской силы, впервые открылось ей. И Люси действительно понравилось это. Как же она завидовала Лэсси, которая могла так непринуждённо болтать в подобной обстановке! Спутники девушек ёрзали, меняя свои позы, словно старались что-то спрятать.

Чем свободнее ощущала себя Люси, тем больше она замечала. Девушка отчётливо ощутила запах Билла, Гартуна, остальных. Пахли они как-то иначе, не так как обычно. Ей захотелось прилечь на плечё рейнджера, и потереться о него волосами. Организм девушки реагировал сам по себе, и запах сидящего рядом Билла казался всё более привлекательным. Так же она заметила, кто и как смотрит на неё. Когда Люси почти отворачивалась, Билл осматривал её с ног до головы, и от этого взгляда по ней словно бежали мурашки. Генрих практически не обращал на неё внимания, как впрочем и на блондинку. Гартун периодически пожирал глазами грудь Лэсси, но и заглядывался на животик Люси. Шарк косился на бёдра блондинки, кидал взгляды на Люси, но она была немного скрыта от его взора. Ещё она ощущала что-то в воздухе, и с момента их появления оно словно росло. Какая-то невидимая энергия страсти, желания, которую излучают все вокруг, и с каждой минутой её становиться всё больше. Она опьяняет, вскруживает молодую голову Люси, и хочется поддаться ей целиком, сделать что-то совершенно безрассудное!

Билл и вправду был смущён, и всячески пытался подавить в себе это чувство. Он осматривал фигурку Люси, такую грациозную, нежную, хрупкую, и ему хотелось обласкать её прикосновениями, покрыть поцелуями. Проникнуть руками под эту повязку на её бёдрах, ощупать там всё, что можно, или нельзя. Билл хотел убежать от этих мыслей, от запаха этой смуглой кожи и чёрных волос, скрыться в воде озера, но безумная эрекция не позволяла ему не то что встать, но даже изменить позу, в которой он замер. А тело юной девушки словно напрашивалось на ласку, требовало её. Люси посмотрела ему в лицо, и невинно улыбнулась. Её ножки устали от одной позы, и она поменяла её, оказавшись ещё ближе к Биллу. Будь сейчас они наедине, рейнджер понимал, что он бы не сдержался, и начал бы её целовать, понемногу укладывая на землю, и уже не стал бы останавливаться.

Лэсси попросила Бетона принести им остатки выпивки. Всеобщее волшебство страсти казалось, совсем не могло на него повлиять, и он воспринимал окружающих, как и прежде, вне зависимости от того, насколько меньше на них стало одежды. После нескольких порций виски, Люси наконец-то смогла раскрепоститься, и даже осмелиться вместе с блондинкой пойти поплавать. Она ощущала на себе взгляды полные желания, и чувствовала сама, что её ягодицы даже двигаются не так, как обычно.

Вода была замечательна своей прохладой. Они плавали, ныряли, и эта прохлада сумела остудить градус их возбуждения, заставляя горячую кровь отойти от самых чувствительных мест девушек. Пока они плавали, их спутники так же смогли немного "остыть", и теперь даже могли встать, разжечь костёр, подальше от воды, и приготовить чего-то перекусить. Хардсон оказался прав. Они и вправду веселились, чуть ли не до самой темноты, вновь возвращались в воду, потом обратно к костру. Люси училась быть смелее, меньше смущаться. Общее страстное "напряжение" то росло, то вновь немного спадало, и девушке нравилось это чувство. Она заметила, как Билли пытался поговорить с ней немного наедине. И не только он! И Гартун, с его неловкими комплиментами, и даже Шарк, внимание которого правда, вызывало в ней чувство тревоги. А позже она и сама искала этого уединения с рейнджером, и даже ожидала чего-то с его стороны, какого-то действия, а быть может даже прямого предложения. И Люси не была уверена, что сказала бы ему "нет", и плевать на все эти приличия и правила!

Но, на самом деле ничего не произошло, и все сдержали себя в рамках приличия, хотя и не раз практически поддавались страстному порыву. Все продолжали делать вид, что они всего лишь спутники, не вызывающие друг в друге никаких желаний. Девушки скрывали свою страсть и желание быть "согретыми", мужчины скрывали свою эрекцию, и желание овладеть их сексуальными телами. Даже с наступлением ночи, жара не отступала, и путники периодически возвращались в воду, где Шарк пытался щупать Лэсси, а та в ответ хихикала как девочка. Они ещё долго сидели у костра, общались о жизни, и разных вещах, практически свыкнувшись с возбуждением в своих венах. Они разложили матрасы, и по одному отправлялись спать. Про себя Люси отметила жуткое чувство разочарования, практически холодящее, и нежелание идти спать, но словно ждать чего-то, что может случиться.в воду, где Шарк пытался щупать Лэсси, а та в ответ хихикала как девочка. Они ещё долго сидели у коставила девушку действовать. И если при блондинке Люси просто очень смущалась раздеваться, то самое страшное ждал

ставила девушку действовать. И если при блондинке Люси просто очень смущалась раздеваться, то сИ лишь когда перевалило за полночь, температура начала падать, и становилось вновь прохладно. Люси несколько раз просыпалась, пробуждённая прохладой, но ей так не хотелось просыпаться полностью и искать своё покрывало, что она ещё сильнее скручивалась калачиком на своём матрасе, обхватывала себя руками, и вновь засыпала. На третье подобное пробуждение, Люси перевернулась на бок, но не успела уснуть вновь, как её привлёк странный шум. Он напоминал трение ткани, среди которого периодически слышались всхлипывания, лёгкие, приглушённые стоны, и хлопки плоти о плоть.

Костёр давно погас, и на его месте лишь тлели красные угольки. Они не давали много света, луны не было, ночь была практически абсолютно чёрной. Люси привстала, и тщательно вглядывалась в ночную тьму, но даже её чувствительные глазки едва ли могли что-то разглядеть. Звуки доносились со стороны матраса Лэсси, и несколько раз девушке удалось уловить там какое-то неясное движение, среди общей неподвижности густой темноты. И всё бы могло быть приемлемо, если бы не подлая мысль, пробравшаяся в её голову, кто же именно сейчас с Лэсси. Казалось, что ответ очевиден, и это должен быть Генрих, или Шарк, но любопытство, и в особенности страх, что это не он, но Билли наполнили её сердце такой тревогой, что Люси чуть ли не решилась на глупость.

Ей очень захотелось встать, и тихонько пробраться к матрасу блондинки или рейнджера, и убедиться наверняка. Но страх того, что её поймают за таким делом, и поймут неправильно, останавливал. Убеждая себя, что ей это только кажется, Люси применяя свою волю, перевернулась на бок, принялась засыпать. Послышались несколько приглушённых, и очень сладострастных стонов. Ниже живота Люси уже давно всё пульсировало, и на этот раз, это было уже слишком. Осмотревшись вокруг, и убедившись ещё раз, что темнота непроглядная, Люси скользнула рукой под свою набедренную повязку. Она думала о Билли, о том, как подкрадывается к его матрасу, и просовывает руку под его повязку. Эти мысли быстро сменялись воспоминаниями всего того, что случилось в Соапвилле, им на смену приходили фантазии о том, как сам Билли подкрадывается к её матрасу, чтобы сорвать её набедренную повязку, и дать волю своей руке. Не прошло и двух минут, как Люси сжато выдохнула несколько раз, и её расслабленные мысли незаметно обернулись глубокими снами.

Утром, первой проснулась Лэсси, задолго до того, как показалось солнце. Небо серело, кто-то из её спутников тихонько посапывал. Лэсси устало осмотрелась, потрепала свои волосы, отыскала свою нагрудную повязку. Её матрас был обильно перепачкан в белое, как и всюду на её коже, виднелись пятна засохших белков, следы двух гостей, посетивших блондинку этой ночью. Она постаралась вытереть свою кровать, после чего, укутавшись в покрывало, укрыла неосторожно раскинувшуюся Люси, и отправилась обратно к озеру. Дул свежий ветерок, и её кожа покрылась точечками. Лэсси не медлила, желая полноценно искупаться в воде, без всяких там повязок, пока все остальные спят. Отбросив в сторону покрывало, она неспешно вошла в воду, и принялась плавать, несколько раз окунулась с головой. Запах утра и воды, приятная прохлада и свежесть насыщали блондинку.

Что-то хрустнуло среди зарослей кустарника, обильно росшего вокруг озера. Лэсси стояла к ним спиной, громко засмеялась, продолжая отмывать свои волосы. Она несколько раз обернулась, уловив среди кустов движение, опознала в таинственном наблюдателе Гартуна.

— Гарти, смотри там не оторви себе ничего, ненароком! — со смехом сказала она.

Гартун показался, встав во весь рост. Он тяжело сглотнул, но держался достойно.

— Я подглядывать, но не прятаться! Если бы я прятаться, то не допустить шума. И я не давать воля своим рукам. — сказал он даже с гордостью.

— Что, правда? — продолжала хихикать Лэсси. — Да брось, милый! Для мальчишек это нормально. В дороге все мальчуганы всегда пытались подглядывать за мной, и всегда всё так и заканчивалось.

— Я не мальчишка! — вдруг обиженно возразил Гартун, и, преисполнившись решимости, направился в воду, всё ближе и ближе к Лэсси. И чем ближе он подходил, тем меньше становилось её веселье. Блондинка обернулась к нему, закрывая руками свою грудь.

Гартун подходил не спеша, пробираясь сквозь воду. Было заметно, как он сдерживает свою обиду, но, похоже, в этот раз, что-то взяло верх, чем бы оно не было, мужеством, или несдержанностью. Гартун на время остановился, посмотрел в сторону, потом в глаза Лэсси, и сказал с совершенно цивилизованным выражением на лице:

— Ты всегда грубить мне! С день наше знакомство. Ты всегда говорить гадости, даже когда я не заслуживать этого!

— Слушай Гарти! — сказала Лэсси. — Только не нужно преувеличивать, ладно?!

— Ты никогда не слушать меня! — уверенно перебил её дикарь. — Ты всегда перебивать меня, не давать сказать слова! — сказал он и приблизился ещё. — Я всегда стараться быть к тебе ласковый и добрый, а в замен, я получаю только злоба и пренебрежение.

— Гарти... — растеряно проговорила Лэсси. — Я никогда так тебе не говорила...

— Я всегда уважать тебя! А ты говорить, что я дикарь, словно это делает из меня плохой человек. В то же время, хвалить действительно злых людей, в которых нет добра сердца, и обычное благородство!

— Гарти... — виновато проговорила Лэсси, и Гартун подошёл ещё ближе.

— Я всегда любить тебя, какая есть. За то, какая ты, и собой, и золотом волос, и всегда прощать незаслуженное зло, которое ты мне дарить. Я всегда жертвовать собой для тебя, а в ответ только холод, и неуважение. Ты всегда оскорблять меня мальчишкой, когда мужество моё превосходить большую часть из тех, кому ты дарить своё тепло!

— Гарти... промямлила растроганная Лэсси, и несколько слезинок скатились по её лицу. — Прости... Прости меня...

Гартун стоял практически вплотную к Лэсси, горя "праведным гневом", блондинка стыдилась смотреть в его глаза.

— И что теперь? — спросила она. — Убьешь меня за все свои обиды?

"Нет" — мрачно ответил Гартун, схватил её за талию, и подтянул к себе, крепко прижав. Лэсси охнула, и, несмотря на то, что она была заметно выше него, Гарти дотянулся к её лицу, чтобы своими губами вцепиться в её губы. Поцелуй длился не долго. Лэсси оттолкнула его, с протестом: "Что ты себе блядь позволяешь!" Но Гартун не сдался, сжал её ещё крепче, вцепился губами с силой зверя, и блондинка ослабла от такого напора. Вскоре руки Гартуна откинули руки Лэсси в стороны, и он принялся сжимать её пышную грудь. Пальцы парня, от мягкой плоти переходили к затвердевшим соскам. Вскоре он, забыв о её губах, утонул в груди девушки всем лицом. Гартун целовал их, ласкал языком, покусывал, потом накидывался на соски, и вновь мягкую плоть. Гарти наслаждался ароматом кожи этой женщины, втирал его в себя. Руками он гладил её плечи, её живот и бёдра, её влажную кожу. Лёгкие оханья Лэсси всё чаще сменялись стонами, её безвольно весящие руки ухватились за парня, крепко сжимали его голову, волосы, плечи, гладили спину.

Эти самозабвенные ласки пышной груди Лэсси, продолжались более пяти минут, и её стоны становились всё чаще, сильнее, и откровеннее. Руки Гартуна нырнули под воду, и обхватили округлые ягодицы блондинки, пока он продолжал всем лицом утопать в её груди. Пальцы парня скользнули в ложбину между упругих горок, нащупав отверстие, моментально сжавшееся от его прикосновения. Тогда, он перенёс внимание на поляну впереди, и, прорываясь пальцами сквозь мокрые волоски, добрался к Лэссиному "лепестку цветка". Несмотря на прохладу воды, лицо блондинки пылало жаром, она вжимала парня в себя, растаяла, её бёдра сжали его кисть с силой крепкого рукопожатия. Ласки груди были слабым местом Лэсси. Но мало кто из её любовников знал об этом, так как мало кто в это время заботился о разнообразии и глубине удовольствия своей женщины. "Ты там кончила?" — пик снисхождения, открывающийся в одном вопросе. И иногда солгать "да", было более разумно, чем сказать правду.

Гарти поднял её на руки, и понёс к берегу. После подобной прелюдии, продлись которая ещё несколько минут, и можно было бы обойтись без любви, Лэсси была готова на всё. Ну, практически на всё, что она могла ожидать от "дикаря". Гартун осторожно положил её на песок, пробежался руками по её телу, перевернул на живот, в ответ Лэсси тихонько мурлыкала. Гарти приподнял её попу, согнул ноги в коленях, так, чтобы её ягодицы и всё между ними, маняще выпирали. Прежде чем сквозь дурман истомы и страсти, Лэсси успела понять его замысел, Гарти упёрся в неё своим невероятно крепким членом, не считаясь с силой, надавил, и почти мгновенно вошёл в неё. Попку Лэсси пронзила боль, тут же смешавшаяся с удовольствием, гуляющим по телу. Блондинка болезненно простонала, но растаявшая под ласками, словно свеча, была не в силах сопротивляться.

— Нет!.. Я никому... не позволяю так... Гарти!

Обезумевший от страсти Гартун, ничего не слышал из её протестов. Только она, её жар, стоны и дух, и он в ней, и удовольствие, разливающееся по телу. Лэсси не сжимала его так же сильно, как и юная Аная, во время их "ласковой ночи", но ощущение того, что он заполучил долгожданное сокровище, насыщали парня, и словно усиливали и страсть, и её удовлетворение. Гартун двигался всё быстрее, от чего Лэсси всё сильнее сжималась. В одно мгновение нарастающая страсть взорвалась, и выплеснулась целиком между упругих ягодиц девушки. Гартун улёгся на блондинку, Лэсси продолжала стонать, но была рада, что он кончил достаточно быстро.

Гартун вдыхал запах этой женщины, запах её волос и тела, руками гладил её кожу, с наслаждением мял её грудь. Его дух вновь целиком растворился в ней. Быстро уменьшающийся член парня, начал вновь наливаться кровью, и, не успев покинуть попку Лэсси, вновь начал движение. "Не может быть!" — простонала блондинка, но смиренно повиновалась, всё нарастающему темпу Гартуна. Через пять минут действа, парень двигался так быстро и глубоко, что его яички ударялись о промежность Лэсси с каждой секундой. Блондинка прикрикивала, стонала то от боли, то от удовольствия, закусывала губы, из её глаз струились слёзы. Руками она сжимала мокрый песок, тем самым, вырыв две большие ямы. "Глупый мальчишка" — простонала Лэсси, после чего, Гартун вскоре кончил.

Они долго ещё лежали на берегу, Гартун, утомлённый выплеснутой страстью в объект своего обожания, и Лэсси, физически и духовно разбитая, его страстью и силой. Очнувшись от дурмана любви, она вновь сполоснулась, и, укутавшись в покрывало, ушла к лагерю. Она не ругала его, не злилась, и атмосфера вокруг неё не электризовалась. Гартун знал, что это не последний их раз, и Лэсси знала, что они ещё не раз будут вновь тайными любовниками.

По очереди, они подымались на холм, оставив внизу повозку и брамина, который тут же принялся жевать траву. Местные холмы были невысокими, между ними было много пространства, в прошлом покрытого лесами. Теперь большая часть старых деревьев была погибшей, кое-где росли невысокие и тоненькие современные деревца. Колосс был отчётливо виден километрах в пяти на северо-восток. Огромная, деревянная постройка прямоугольной формы, возведённая на основе из двух вышек высоковольтной передачи. Между двумя вершинами вышек, посреди здания, находилась ещё одна. Вышки, конечно же, не могли находиться так близко друг к другу. Похоже, кто-то разобрал третью вышку, и использовал её каркас во время строительства Колосса, а вершину установили между двумя основными. Используя конструкции вершин как опоры, были построены платформы, башни, мостики, верёвочные лестницы, соединяющие их. Всё пространство над Колоссом было превращено в боевое укрепление, с которого можно было удобно вести огонь с преимуществом над противником, а окружающая местность хорошо просматривалась на много километров вокруг. Колосс был окружён полями, теплицами, деревянными загонами для животных, и деревянной стеной.

— Дом, милый дом! — грустно проговорила Лэсси, и сплюнула на землю.

— Ты никогда не рассказывала, что родом отсюда! — удивилась Люси.

— На гроб похоже. — мрачно заметил Генрих. — Такой большой, большой гроб.

Лэсси недоброжелательно покосилась на Генриха, хотела оскорбить его, но сдержалась.

— Не всё так плохо. — сказала она, взяв у рейнджера бинокль. — Внутри конечно тесновато, душновато, темновато, но куда лучше, чем где-то среди руин, с радиацией и мутантами.

— Я бывало, останавливался здесь. — сказал Хардсон, и закурил. — Когда ранен был, или слишком уставал. Обычно я эти "цивилизованные" места обходил самой дальней дорогой. У них там всё так плотно, что мне приходилось спать чуть ли не на улице под открытым небом!

— В Колоссе есть гостиница. — оправдывала свой дом Лэсси. — Но в ней редко бывают пустые места. Свободных комнат так же не бывает. Часть людей занимается земледелием и скотоводством, другая часть производит что-то для торговли. Ну и кучка охраны, конечно же. Вы сами всё увидите. Главное, не пытайтесь залезть в теплицы, я серьёзно! В вас сразу же начнут стрелять. Там в основном выращивают картофель, и даже за попытку стащить одну штуку, вас скорее всего убьют. Понял Гарти?! Не вздумай всунуть туда свой нос!

Гартун пытался оправдываться, что он даже и не думал, но блондинка обвиняла его в излишнем любопытстве, и объясняла, что никто не станет разбираться в истинных причинах его проникновения. На шутливое замечание Шарка, о том, что убивать за картофелину это слишком жестоко даже для общины рейдеров, Лэсси спросила у бывшего рейдера, знает ли он, сколько она сейчас стоит.

— Давно ты была здесь? — спросил Билл, надевая шлем и маску.

— Очень. Часто мы даже не останавливались, а просто проходили мимо. Особенно когда мой начальник каравана начал "сотрудничать" с Башенными.

— Ты стала караванщицей, потому что тут мало места? — спросила Люси.

— Нет. Не совсем. Жизнь в подобном месте, безопасна, но скучна, очень. Ничего интересного, нечем заняться. Круг общения очень мал, особенно твоего возраста. В двенадцать, ты уже начинаешь открывать первые таинства взаимоотношений. В четырнадцать, ты уже во всю их практикуешь. А к шестнадцати большинство женится, заводят семью, и придумывают себе занятие, чем бы подзаработать, чтобы хоть как-то вылечиться и прокормиться. А если ты не можешь... завести семью, по каким бы то ни было причинам, что тебе остаётся? Вот я и начала ходить в караванах с семнадцати лет. По правде говоря, я никогда не жалела. Жизнь караванщика опасна, но в ней много разнообразия. Уж точно лучше, чем сидеть всю жизнь на одном месте! Вы то, думаю, меня поймёте.

Неожиданно, Пип-Бой рейнджера затрещал в необычной мелодии, где волны нарастающего и спадающего звука сменяли одна другую. Путники переглянулись, и уставились на Билла.

— Похоже, мы вовремя пришли сюда. — сказал он, и путники спустились вниз, обратно к брамину.

Обходя холмы, отряд быстро направлялся к поселению. Желание долгожданного отдыха и вкусного обеда подгоняло уставших путников вперёд. Периодически, солнце закрывали белые облака, и на какое-то время жара слабела, тем самым сохранялись и силы путников. Лэсси рассказывала, что бань у них нет, но вот обмыться с сосудом для воды и мочалкой, в маленькой душевой, было возможно. С каждым километром пути сигнал в Пип-Бое звучал всё интенсивнее, и сомнений, где именно находится осколок Кризалиса, не оставалось. Уставший брамин недовольно мычал, иногда упирался, не желая идти с большой скоростью. Но Бетон всегда находил нужные аргументы, легонько шлёпая животное по спине ладонью.

— Ваше поселение независимо? — спросил Билл, делая шумы в Пип-Бое потише.

— Не совсем. — ответила Лэсси. — Когда-то было. Но Колосс хотя и крепок, слишком мал, чтобы в одиночку сопротивляться с большой угрозой. Мне было лет пять, когда у нас началась война с Башенными. Это ещё задолго до Кракена, и его предшественника. Они и кучка других рейдеров, хотели разграбить Колосс, но наши люди, укрываясь за стенами, отбили все их атаки. Рейдерам удалось поджечь город в нескольких местах, но пожар удалось остановить. И сложилась безвыходная ситуация. У них не было сил захватить поселение, у нас не было сил выйти и прогнать их. И пища с водой у нас быстро заканчивалась, уж не знаю, как там было у них. До сих пор помню моменты того времени... Темноту, испуганных людей прижимающихся друг к другу, взрывы, пальбу, крики.

— Как же всё закончилось? — с любопытством спросила Люси, вырывая блондинку из грустных размышлений.

— К нам на помощь пришли отряды из Дримленда, и рейдеры, конечно же, отступили. Но, как вы, наверно, понимаете, Колосс стал подчинённым Дримленда. Мы вырвались из одних лап, чтобы попасть в другие. Но выбора особо не было, да и Дримленд требует с нас не слишком много, а их гости практически не создают неприятностей. Практически...

На близком расстоянии Колосс смотрелся ещё более впечатляюще. Его деревянная часть была около пятнадцати метров в высоту, а в длину он достигал ста пятидесяти. Вокруг на фермах и пастбищах, разными делами занималось множество людей, деревянные башни над крышей поселения были набиты стражниками. Лэсси заметила, что их количество очень увеличено, это могло означать, что что-то произошло. На воротах не высокой стены поселения их попустили быстро, бегло осмотрев внешне и груз. Работающие на полях люди практически не обращали на них внимания. В некоторых загонах для животных находились какие-то мерзкие твари. Завидев и унюхав их, Люси начала жаловаться, что сейчас вырвет. Лэсси объяснила, что это свинокрысы, которых в Колоссе разводят как домашний скот.

— То, что в их названии есть слово свинья, ещё не делает их съедобными! — жаловалась Люси, закрывая лицо повязкой из тряпки. — Они очень похожи на кроткорысов!

— И всё же, они во многом другие. — продолжала спокойно объяснять блондинка. — Их так прозвали не только за внешность. Их мясо намного вкуснее кротокрысового, и на них много питательного жира. Бекончик...мммм. — сказала Лэсси и облизнулась, от чего Люси передёрнуло.

Но, всё же, в будущем она согласилась, что мясо этих мутантов и вправду весьма вкусно и съедобно. Пока путники подходили к главным воротам города, краем уха они слышали странные разговоры местных жителей о каком-то важном госте, и о том, какой большой приём в его честь готовится. У ворот же, путников ждал отряд вооружённых автоматическими винтовками стражников. Весь их вид говорил о том, что ждут они именно путников. Впереди всех стоял их старший, мужчина сорока лет с вытянутым лицом, светлыми, короткими волосами, такой же бородкой, и седоватой щетиной, в кожаной, армированной курточке, и с потёртым армейским шлемом на голове.

— Когда мне сказали, что Лэсси вернулась, я немного удивился. — сказал он, внимательно осматривая гостей. — Думал, что ты уже погибла давно. Но когда мне сказали, что с тобой этот ублюдок Шарк, вот тогда я по-настоящему удивился!

— Привет. — холодно процедила Лэсси в ответ. — Пока жива. А ты всё так же строишь из себя умника? Кстати, это Торч. — сказал она, представляя старшего стражника Биллу. — А это рейнджер Билл Край. Он наш предводитель, я всего лишь его спутница.

Билл протянул руку старшему стражнику, и тот недолго помедлив, пожал её, одновременно со злобой косясь на Шарка.

— Наслышан о вас, рейнджер. — сказал он. — О вас уже поговаривают. Что в двойне странно, почему этот с вами. — сказал Торч, некультурно тыча пальцем в Шарка.

— Он теперь наш товарищ. Шарк изменился, и доказал свою верность, рискнув своей жизнью ради наших.

Торч продолжал молчать и осматривать Шарка и остальных.

— Чёрт знает что! — сказал он, и сплюнул на землю. — И что я теперь должен делать? Впустить его в город? В такой день? К нам прибыл Советник! Вы понимаете? Советник Синема! Я отвечаю за его безопасность!

— Торч, прекрати! — начинала злиться Лэсси. — Какая там безопасность?! Он её сам себе обеспечит! А ты строишь из себя саму незаменимость!

— Эй! Эй! — перебил всех Шарк. — Слушайте, если это проблема, я могу уйти за стены вашего поселения, ок? Или там, в собачарне вашей поспать, среди свинокрысов, или куда там ещё вы мечтаете меня запихнуть. Вы только ребят пропустите, и не нужно этих драм, ок?

Лицо Торча скривилось в злобе. Шарк пытался и вправду всё уладить, но казалось, сделал только хуже.

— Чёрт с тобой, ублюдок. — неожиданно, спокойно сказал Торч. — Но только дай нам повод, и мы быстро воспользуемся им. Странно это выглядит. Лэсси сотрудничала с Башенными, а теперь в одном отряде с братом Кракена!..

— Он мне не брат... — заметил Шарк.

— Ага, теперь уж точно не брат! — язвительно заметил Торч. — Но с вами рейнджер, который вроде как Кракена этого убил! Это словно какой-то наркотический приход!

Наступила мрачная пауза. Стражники повесили винтовки на плечё, но атмосфера была напряжённой. Казалось, что отношения между гостями и местными были непоправимо испорчены. Генрих решил предпринять что-то, чтобы хоть немного исправить положение.

— Послушайте. — заговорил он, необычно и активно жестикулируя руками. — Я, все мы, можем с уверенностью заверить вас, джентльмены, что мы ничего дурного не планировали, и уж точно вредить вашему драгоценному гостю. Мы просто ищем приюта, после долгого пути, отдыха, обмена. Мы порядочные люди, и поверьте мне, Шарк теперь исправился, иначе мы бы никогда не приняли его в свой отряд.

— Шарк теперь хороший человек. — проговорил Бетон, и Генрих испуганно сжал глаза, ожидая что "большой малыш" сейчас "ляпнет" что-то не уместное. И он, конечно же "ляпнул". — Я когда-то был как он. Но мы исправились, и теперь поступаем хорошо.

От его слов стражники вновь привстали, некоторые из них сняли с плеча винтовки, но в целом слова Бетона скорее запутали их ещё больше, ведь интонация у здоровяка была невинна, как у маленького ребёнка.

— Вы говорите совсем как Советник Редсворд. — сказал Торч, обращаясь к Генриху. — Выдай вы себя за одного из них, я бы наверняка поверил. Я верю, что вы не лжёте, так что проходите.

Билл поблагодарил стражников за доверие, и, пользуясь моментом искренности и открытости, спросил, не знают ли они что-нибудь о вытянутом кристалле.

— Да. У нас есть такой. — признался Торч. — Зачем он вам?

— Ну... — помедлил Билл, посматривая на своих спутников. Солгать он не смог. — Он часть одного прибора, который мы ищем. Мы были бы рады, если бы вы продали нам его. Он очень нам нужен.

Торч кивнул головой, но заявил, что отдаст его взамен за услугу, о которой он расскажет позже. Он заметно повеселел, и предложил гостям пока отдыхать, пообещав найти в гостинице места для них. Лэсси сразу же заявила, что ей это не нравиться, и что этот бездельник что-то задумал.

— Это же твой дом. — сказала Люси. — Мы бы могли помочь им и просто так, не будь у них осколка.

— Я в этом доме уже много лет как не живу. Вляпаться в очередные неприятности... Неважно. Ведь Биллу же нужен этот чёртов осколок.

— Спасибо Лэсси. — сказал Билл, улыбаясь, и положив ладонь ей на плечё, благодаря блондинку за понимание.

— Как я устала от этого всего... — промямлила Лэсси, давая понять, что больше не хочет об этом говорить.

Стена Колосса возвышалась над ними. Окна здания закрывались вертикальными ставнями, но сейчас все они были открыты, как и массивные, двойные ворота поселения. Из самих окон, или из отверстий рядом с ними, выходили множественные трубы, разной ширины и длины. Из всех них наружу выходил дым из маленьких печек местных жителей. Вдоль всей длины Колосса, тянулся один большой коридор, немногим больше метра в ширину. По левую и правую сторону от него были видны многочисленные двери жилых комнат и складских помещений, в нескольких местах находились лестницы, ведущие на второй и третий этажи. Внутри было мало света, и, не смотря на открытые окна, было душно, и дурно пахло в целом. Здесь старались извлечь пользу из каждого метра пространства. Внутри комнат кроме кроватей, мебели практически не было. Одежда, разный хлам, вяленое мясо, и многое другое, висело на верёвках прямо посреди комнат, и на стенах. На первом этаже один конец Колосса отводился под склады, рынок, и закусочную. Вокруг царила теснота, проходя мимо друг друга люди толкались, ворчали. А когда кто-то катил тележку с грузом, всем приходилось прижиматься вплотную к стене, и следить, чтобы ему не отдавили ноги.

Свою повозку путники оставили в специальном загоне, взяв с собой только небольшую часть товара. Первым делом, нужно было зарезервировать место ночлега. Гостиница находилась на третьем этаже, но вначале, Лэсси повела товарищей на второй. Здесь в основном находились жилые комнаты, и вокруг было шумно, бегало немало ребятни. В одной из пыльных комнат кто-то распевал песни, в другой назревала драка, а из третей доносились приглушённые стоны. Лэсси поглядывала по сторонам, словно старалась уловить как можно больше вещей, что могли измениться за время её отсутствия. Выражение её лица было уникальным, до этого ни разу не замеченным её товарищами. Смесь грусти, сожаления, тоски, и одновременно радости. Словно здесь, она на мгновение обрела забытую часть себя самой, скрытую, от всех остальных. Один из маленьких мальчишек, врезался в неё, преследуя своих весёлых товарищей. Лэсси добродушно улыбнулась, погладила мальчонку по голове, всматривалась в грязное личико, словно пыталась узнать. Мальчик ответил доброй улыбкой, и, не сказав ни слова, снова убежал. Лэсси привела спутников к одной из двери. Она была приоткрыта, из комнаты за нею доносились звуки жужжания и работы, но Лэсси медлила, прежде чем войти.

Генрих хотел было спросить, что происходит, но блондинка шикнула на него, набралась решимости, и постучала в двери. В маленькой комнате, на стуле сидел мужчина, тридцати лет на вид, со светлыми волосами. Нажимая ногой на педаль, он тем самым вращал диск "точного" камня, предавая металлической заготовке форму острия лопаты. Позади него, на маленьком столике, темноволосая женщина нарезала пищу, готовя обед. В соседней комнатушке, которая была ещё меньше первой, девочка лет тринадцати сшивала куски тканей в некое подобие одежды. Волосы девочки были длинными, и такими же золотистыми, как у Лэсси. Ещё одна темноволосая девочка лет семи, играла со светловолосым мальчиком, лет пяти на вид. Все жители комнаты с тревогой и удивлением уставились на пришельцев, на Лэсси, и её грозных на вид путников, толпящихся позади блондинки, и норовящих заглянуть, что же там внутри.

— Лэсси! — наконец-то проговорил мужчина, преодолев шок от удивления. — Я думал... что ты погибла!..

— Ну, здравствуй, братец... — ответила Лэсси, по ней было заметно, что она ощущает себя неловко. — Пока жива... Как видишь. Мы тут просто по пути... Задержимся, на день, может два. Я подумала, что нужно навестить вас.

— Проходите... — робко говорил брат Лэсси, так же ощущавший себя неловко.

Путники вошли, те, кто сумел. Две комнатки были настолько маленькими, что половине отряда пришлось остаться в коридоре. Кровать родителей находилась в первой комнатушке, рядом со столом, дети спали во второй, где три лежанки, крепились к стене, одна над другой. Четвёртая "постель" лежала в углу на полу, и представляла собой что-то мягкое, накрытое покрывалом. Общая площадь обоих комнат была слишком маленькой даже по меркам Колосса, и было похоже, что кто-то из соседей однажды забрал себе метр или два их жизненного пространства.

— Простите... — виновато оправдывался Алекс. — Свободное место у нас в дефиците. Особенно, когда речь идёт о гостях. Надеюсь, сестрёнка, ты тут не затем, чтобы забрать свою часть наследства, иначе я не представляю, что нам тогда делать... Мы не ожидали, но вы, наверное, голодны, с дороги... — говорил он, растеряно поглядывая на жену.

— Всё хорошо! Оставь это, Алекс. — сказала Лэсси. — Я уверена, что вам и самим то с трудом хватает. И я здесь не за наследством, братец. Просто... Я не знаю...

Какое-то время, они молча стояли, боясь смотреть друг другу в лицо. Биллу казалось, что их последнее расставание было конфликтным, особенно если учесть характер Лэсси.

— Мы боялись, что ты погибла. Хорошо, что с тобой всё хорошо. — сказала Жозефина, жена Алекса, и тепло улыбнулась. — Поприветствуйте свою тётушку.

Первой подошла светловолосая девочка, а малыши выстроились за ней, с любопытством осматривая свою "тётушку".

— Энни. — ласково сказал Лэсси, гладя девушку по волосам. — Как же ты выросла! Ты ещё помнишь меня?

— Конечно, тётя! — ответила девушка, и крепко обняла Лэсси, пряча заслезившиеся глаза.

— Вы столько играли, пока она была маленькой, — сказала Жозефина, — разве могла она забыть. А это Камилла. Ей было года два, когда вы виделись в последний раз, боюсь, она не помнит.

— Но я о вас слышала! — смело сказала темноволосая девочка. — Папа часто вспоминал вас!

— Это Марк. — сказал Алекс, выдвигая вперёд светловолосого, испуганного мальчика. — Наш младшенький.

Лэсси погладила его по голове, потом вновь остальных детей.

— А малыш Роб? — спросила она с тревогой.

— Малыш Роб уже совсем взрослый. — улыбаясь сказал Алекс.

— Ему уже шестнадцать. — продолжила Жози. — Он сейчас работает на ферме. У Анны хорошо получается шить. Они стараются и очень помогают нам.

Воссоединившиеся родственники продолжали любезничать, пока в разговор не влез Хардсон, заметив, что он и подумать не мог, что у Лэсси есть такие милые родственники. Блондинке пришлось представлять своих спутников одного за другим, вкратце рассказывая, кто они, и какова их история. Но дети тут же задавали десяток вопросов, одни вопросы цепляли другие. Короткий рассказ о судьбе самой Лэсси, о её непростых приключениях, и всё это затянулось на час. В комнате становилось более душно, и путники ушли, пообещав, что ещё наведаются в гости, если смогут тут обустроиться.

— Ты же не откажешь мне? — тихо спросила Лэсси у рейнджера.

— Ты про наркотики? Хочешь купить в этом Дримленде и продать в другом месте?

— И это тоже. — ответила Лэсси, погрызывая ногти на руке. — Понимаешь, так будет проще. Я надеюсь! Мне так стыдно, Билл. Мы не виделись много лет, и я пришла с пустыми руками! Всё то время, что я была караванщиком... я так ничего и не заработала. А я так хотела преподнести им подарки. Я не хотела вот так вот, как бродяжка!.. Хочу, чтобы ты позволил мне что-то приобрести для них...

— Наш груз, он и твой так же. Ты имеешь на это полное право. — сказал Билли, после чего начал утешать блондинку. — Похоже, твоим родственникам и самим не сладко. Думаю, они поймут тебя в любом случае.

— Я знаю, можно подумать, как люди вообще могут здесь жить...

— Напоминает мой дом! — нагло встрял Генрих, бессовестно подслушивая. Лэсси бросила на него злой взгляд, но не стала ругаться.

— Но здесь безопасно. — продолжила она. — Трудно. Каждый, кому не досталось место на фермах, пытается найти себе занятие, чтобы хоть что-то выторговать на еду. Но это лучше, чем выживать там, среди мутантов и всякой погани.

— А чем занимается твой брат? — спросила Люси, казалось, разговор блондинки и рейнджера уже давно перестал быть приватным.

— Он мастерит лопаты. Только не смейтесь, прошу. Глупое занятие, но ему удаётся что-то подзаработать. Жози в основном хлопочет по дому, и с каждым ребёнком, её труд становился только тяжелее. Некоторые вон из глины чего мастерят, другие из дерева, металла. Тут даже бывали люди, которые оружие делали, патроны, хуже, чем в Эмпайр, конечно, но лучше, чем ничего. Другие идут в старатели, но это и слишком трудно и слишком опасно.

— Почему бы вам не уходить? — спросил Гартун, не прекращая во все стороны вращать головой. — Можно найти место, где есть пространство. Посвободнее. И все хорошо.

— Не так всё просто, Гарти! Я сама не раз над этим думала, пока жила здесь. Сейчас, эти люди объединены какой-то идеей, чем-то общим. А попробуй их переместить, так они разбредутся кто куда. Большая часть из них, наверно, и перехода не переживёт, многие всё равно откажутся уходить. Когда началось нашествие мутантов, настоящие герои построили это место, и это был подвиг. Не их вина, что теперь всё сложилось так. И не наша вина, что теперь больше нет тех, кто знает, как строить вот так! Людям проще жить в тесных, не простых условиях, в обжитом, известном месте, чем рискнуть всем непонятно ради чего.

"У них же четверо детей!" — подумала Люси. "Интересно, как они собираются устроить их судьбы? Плюс дети других семей? Всё равно, кому-то придётся уйти, в том числе и в Пустошь". Гостиница находилась на третьем этаже. Как только они вошли в прихожую, милая женщина-менеджер, сообщила путникам, что в связи с внезапным прибытием Советника Редсворда и его телохранителей, все места заняты. По-сути, части из них пришлось искать ночлега либо в комнатах жителей Колосса, либо за пределами его крепких стен. Внезапно, кто-то закричал о пожаре. Двери в одну из комнат выбили, из неё повалил чёрный дым. Сообща, жильцы города принялись тушить пламя, заранее подготовленной, грязной водой. Их действия были сложены и хорошо отработаны, как у опытных пожарных.

— Это бывает. — сказала спокойно Лэсси. — Для местных пожары не в новинку. Даже небольшое пламя, вырвавшееся из-под контроля, способно спалить всё поселение. Это призывает людей к общей ответственности.

Через пару минут из комнаты вынесли старика. Вскоре его привели в чувства, и отнесли в местный лазарет.

— Заснул, или напился. — продолжила Лэсси. — Лучше бы задохнулся. Теперь его ждёт куча неприятностей. Могут даже выселить за стены, в какую-нибудь лачугу из досок.

Путники хотели уходить, но в разговоре между собой упомянули обещание Торча, которое тот по-видимому не сдержал. Услышав их разговор, менеджер начала извиняться, за то, что не узнала их, ведь её предупреждали.

— Я думала, вас будет меньше... — сказала она разочаровано. — Но мы постараемся придумать что-то, раз уж вы работаете на нас.

Эта фраза не понравилась путникам, но спорить было бессмысленно. Через пол часа им выделили места. Обычного размера комната, по стандартам Колосса, делилась, чуть ли не на четыре более маленьких отсека, в каждом из которых находилось по две двухэтажных койки, разделённые маленьким пространством в ширину с человека. Плотнее чем в казарме, заметил рейнджер, койки были деревянными, не очень широкими. Но, это было значительно лучше, чем спать на земле. Возможно. Путники разложили вещи, успели сполоснуться в "ванной комнате", маленькой, не освещённой, со стоком в центре, при помощи тряпки и ведра тёплой воды, успели переодеться, как к ним пожаловали гости. Суровые охранники Синема, в качественной броне и при хорошем, автоматическом оружии. Рейнджер и ко., поначалу решили, что сейчас будет спор по-поводу занятых коек, но причина визита была иной.

— Советник Редсворд желает видеть вас. — сказал их старший, с такой интонацией, что любая форма отказа не предусматривалась. — Всех вас.

Путники испугано замолчали, не понимая, чего ожидать, и поглядывали на своё оружие, лежащее в разных местах вместе с их вещами. Охранники же Синема вели себя надменно, посмеивались если не ртами, то своими наглыми глазками, и словно провоцировали на конфликт.

— Мы чем-то помешали уважаемому советнику? — спросил Билл, вставая, и гордо расправляя плечи.

Стражники продолжали самоуверенно посмеиваться, но только до того момента, пока к Биллу не подошёл Бетон, в одной набедренной повязке. Его гипертрофированные мышцы и большое количество шрамов, его спокойное, но при этом угрожающее выражение на лице, всё это заставило их смутиться.

— Послушайте, это не угроза. — сказал старший стражник, косясь на своих товарищей. — Подобное приглашение, это большая честь. И всё же, я бы не рекомендовал вам отказываться. Советники не те люди, кого можно оскорблять безвозмездно.

— Мы подумаем. — ответил рейнджер, и стражники Синема, недовольные, ушли.

Большинство членов отряда было за то, чтобы свалит из этого места как можно быстрее, по возможности стащив при этом кусочек Кризалиса. Хардсон начал рассказывать истории о том, какие плохие люди, эти советники, и с какими зловещими историями связаны. Но Лэсси, встревоженная возможностью встречи с настоящим Советником, сумела убедить остальных встретиться с ним, ведь подобная возможность могла выпасть только раз в жизни! Окончательное слово как обычно свалили на рейнджера. Билл с пол часа размышлял, но, посчитав, что их бегство выглядело бы глупо, решил, что нужно попробовать. Путники нарядились в обычную одежду, самую роскошную, какая у них только была. Конечно же, это не касалось Бетона, ведь кроме его кожаной брони с броне листами, у него ничего не было.

Советник ожидал их в "Родоссе", местном "ресторане", для важных гостей, и просто людей при деньгах. От обычной закусочной на первом этаже, он отличался как автомойка от семейного ресторана. Это касалось и внешнего оформления, и отношения, и что самое важное качества приготовленной пищи. В "Александрии" имелись собственные комнаты с хорошими удобствами и большими, просторными, мягкими постелями. Но и цена всех этих удовольствий была очень значительной. Сам ресторан находился так же на третьем этаже, подальше от "черни", и в другом конце от гостиницы.

Пройти по коридору, от одного места к другому, было делом не долгим, но за это короткое расстояние путники успели расслышать множество разговоров. Люди важно хвалились, какая это удача, что Советник навестил их, при этом объяснить внятно Генриху почему, не могли. Рассказывали, что в Пустошах его караван атаковали какие-то чудища, и что с большим трудом даже каравану Синема удалось отбиться от них! Рассказывали, что в честь Советника будет оказан роскошный приём, а его людям будет также накрыт пышный, праздничный стол. Ходили слухи, что Советник хочет добраться далеко на юг, и установить там связь с местными людьми, и теперь в Колоссе скоро многое измениться!

В приёмном зале Советник был не один. Здесь присутствовали "важные" люди Колосса и гости из других мест, хорошо одетые в сохранившуюся, довоенную одежду. Когда путники вошли, стражники перегородили им дорогу, но Редсворд приказал пропустить их.

— Пожалуйста. Оставьте нас наедине. — сказал он неожиданно, обращаясь к своим "важным" гостям.

Все они покинули зал, и осталось только трое вернейших стражников, и две девушки в роскошных вечерних платьях, подчёркивающих их идеальные формы. Одна из них был брюнеткой, другая блондинкой, обе были очень ухожены, выглядели "горячо", а их фигуры казались чем-то неземным на фоне подавляющего большинства других женщин, живущих в это время. Рыжеволосый Советник был одет в дорогой костюм, его пронзительный взгляд просканировал каждого из путников, не каждый смог выдержать этот осмотр, чтобы не смутиться.

— Я вас приветствую, друзья. — сказал Советник, со свойственной ему тактичностью и деликатностью. — Меня зовут Энтони Редсворд. Я член Совета Семерых. Спасибо вам, что вы пришли. Все вы. Надеюсь, Крид не был слишком груб? Давно он не получал достойного отпора! — сказал Энтони и слегка засмеялся, поглядывая на главного стражника.

Крид громко фыркнул, и что-то проворчал себе под нос.

— Вы всегда конвоируете своих гостей под прицелом? — спросил Хардсон, с самого начала старый охотник не скрывал своего предвзятого отношения к "величию" Советника.

— Нет, конечно, нет! — обольстительно улыбаясь, отвечал Энтони. — Вы должны простить его и меня. Иногда, люди придают слишком большое значение персонам Советников, а их поручениям столь значительную важность, что перегибают палку. Крид бывает грубоват, не всегда умеет подобрать нужные слова, но он верный телохранитель, и профессионал. Редко у кого хватает смелости отказать ему, даже среди безумных обитателей Пустоши. За тебя, старина! — сказал Энтони, приподнял бокал с виски, и отпил немного.

Советник пригласил гостей сесть, и они заняли места вокруг овального стола. Столовые приборы были уже на местах, и роскошные девушки Советника, принялись наполнять бокалы гостей высокоградусной выпивкой, при этом обольстительно виляя бёдрами.

— Мы не хотели показаться грубыми, уважаемый Советник! — начала оправдываться Лэсси. — Просто это случилось так внезапно! Мы не успели понять, чего ваши господа от нас хотели!

— Можно просто Энтони. — мило улыбаясь, сказал Советник. — Я понимаю. Путешествовать в Пустоши, это меняет человека. Вы всегда наготове, и тут кто-то вваливается к вам с оружием в руках. Я бы не удивился, если бы вы начали стрелять до того, как было сказано хоть слово. К слову! Наш караван направлялся в Литлсити, и был внезапно атакован монстрами с тяжёлым вооружением!

— Монстрами? — переспросила Люси.

— Да! — начал горячо рассказывать Энтони. — Такие же большие, как и ваш друг! Может даже больше! Но с зелёной кожей и уродливые!

— Демоны... — тихонько проговорил Гартун.

— Я так же встречал их! — несдержанно выпалил Шарк.

— Не знаю насчёт демонов!.. — продолжил Энтони. — Но вооружены они были порядочно! Разворотили наш караван, перебили большую часть моих людей! Мы и предположить подобного не могли, а наша сеть осведомителей достаточно большая! — Советник какое-то время помолчал, потом продолжил: — Если бы не солдаты Братства, думаю, я бы сейчас не сидел здесь перед вами. Вот это было зрелище!

— Братство существует и здесь? — спросил удивлённо Билл, но на его вопрос Советник почему-то помедлил отвечать.

— Да. Раньше мы не встречались с ними, только слышали, что где-то в Калифорнии у них есть главная база. Они нелюдимые, местами даже дикие, нам повезло, что эти "супермутанты", как они их называют, враги Братству. Эта их броня, просто впечатляет! Наверно, большинство местных жителей смотрит на них, как на богов...

— А разве на вас смотрят иначе, Советник? — попытался съязвить Хардсон.

— Скорее, как на короля. — пошутил Энтони, вызвав у остальных смех. — Будьте осторожны в пути! Солдаты Братства рассказывали нам, что отряды этих монстров сейчас можно встретить в Пустоши, особенно на старых дорогах. Они очень опасны, и лучше сразу бежать, при встрече с ними.

Настала пауза. Путники осматривались вокруг, украдкой поглядывая на Энтони. Советник внимательно осматривал их, поглядывая то на Крида, то на своих девушек. Молчание становилось всё более неловким.

— Вам, наверно, интересно, зачем я потревожил вас? — наконец-то заговорил Энтони.

— У вас наверняка есть дела и поважнее, чем мы. — шутливо сказал Генрих.

— Дел у Советников всегда хватает.

Энтони встал из-за стола, и немного прошёлся в сторону окна, потирая один из своих необычных перстней.

— Странные наступают времена, друзья. — сказал он задумчиво. — Я бы даже сказал опасные. Лично меня одолевают ощущения, наверно, похожие на те, что ощущали люди до ядерной войны.

— Вы думаете, те другие люди уцелели, и желают нам зла? — спросила Люси, по-детски испуганная и увлечённая словами Советника.

— Нет. Я полагаю. Мы не уверены, что они уцелели. Во всяком случае, дела у них должны быть не лучше, чем у нас. В наше время опасностей хватает и без них. Посмотрите на знаки. С юга пришла армия этих странных монстров, убивают и пожирают нам подобных. Другие мутанты активизировались, увеличились в количестве. Со всех концов слышны жалобы. Это так напоминает времена Нашествия, и как знать, переживём ли мы как вид ещё одно. До меня дошли слухи о каком-то механическом человеке, который убивает и калечит людей, проповедуя о конце. И многое другое. Люди ожидают от Совета поддержки, так как мы единственная нейтральная организация, которая беспокоится о них порой больше, чем их собственные лидеры.

— Кхм! Странно! — нагло встрял Хардсон, недовольно скривив лицо. — Не хочу показаться грубым, мистер Советник! — соврал он, не обращая внимания на шиканья Лэсси. — Но вы, возможно не слышали десятки других историй, в которых вашу "уважаемую" организацию выставляют, скажем так... в "другом свете".

— Мы, к сожалению, не без греха. — спокойно ответил Энтони. — Многим не нравится, когда мы почему-то не делаем так, как им хочется. Другим, когда наш банк отказывает в кредите. Большинство других историй, которые вы слышали, наверняка видоизменены до неузнаваемости. Вам, сэр, следовало бы судить нас по нашим поступкам.

— Точно, я так и делаю... — тихонько пролепетал Хардсон, сдерживая свой гнев. Он понимал, что провоцировать конфликт в данный момент неуместно.

— Так что же такое, ваша организация? — спросил Билл.

Энтони вновь уселся за стол, скрестив пальцы рук.

— Мы потомки бизнесменов. Очень успешных. В довоенное время они имели огромный вес, и с ними приходилось считаться и политикам, и военным, и всем остальным. — горделиво, и даже немного радостно начала Советник, но заметив свою интонацию откашлялся, и продолжил значительно скромнее. — Они понимали сложившуюся обстановку довоенного времени, и у них были ресурсы обеспечить свою безопасность, и своих вернейших сотрудников. Но всё оказалось значительно сложнее, и только половина их всех выбралась из собственного бункера. У них были координаты ближайшего Ресурсного Хранилища, построенного и снаряжённого за их счёт. Но отчаянная ситуация, сложившаяся в послевоенном мире, требовала действий целеустремлённых и предприимчивых людей. Они не могли стоять в стороне, и должны были постоять за то, что было всем так дорого. Вначале обосновались в заброшенном городке, маленьком, не очень пострадавшем от ужасов войны. Поселение назвали Синема, в честь уцелевшего кинотеатра, который к слову до сих пор работает. Используя Синема как штаб-квартиру, наши коммивояжёры отправились в путь, на поиски других выживших.

— Конвичто? — спросила Люси.

— Караванщики. — ответила ей Лэсси. — Караванщики Синема так называют себя.

— Да это так. — продолжил Энтони. — Но они называли себя так, потому что ими и были до войны. Коммивояжёры, это были такие торговцы самым разным товаром. Они приносили его людям прямо домой, и вы могли приобрести необходимые вещи, даже не выходя на улицу! Люди с нетерпением ждали их прихода, радостно встречали, осматривая их товары или различные услуги. После войны, они, по сути, сформировали первые караваны, проложили первые маршруты, и наладили малую связь между островками цивилизации. Руководили нашей организацией старшие члены от каждой из семи семей-основательниц. Когда умер мой отец, я занял его место. Благодаря моей семье, другим семьям, и всем нашим сотрудникам, удалось сберечь множество жизней, наладить финансовые взаимоотношения, дать многим цель в безумном мире, и сохранить порядок там, где иначе был бы хаос. И поверьте, многие из них потеряли свои жизни, во имя этой добродетели.

Девушки вновь принялись наполнять бокалы выпивкой. Их округлые формы соблазнительно перекатывались под тканью обтягивающих платьев. Генрих бесстыже наблюдал за ними затаив дыхание. Все наблюдали, и Шарк, и Гарти, стыдливо опускавший глаза, и весь съежившийся, когда светловолосая наполняла его стакан. Даже Хардсон косился, делая вид, что не косится. И к великому разочарованию Люси, глазел на них и Билли. Рейнджер делал вид, что смотрит на Энтони, но глаза периодически следили за девушками. "Зрачки!" — кричала про себя Люси. "Его бесстыжие зрачки меняются, когда он смотрит на них!". Обида и ревность стаей крыс грызли девушку в душе. Она хорошо помнила то, что чуть не произошло в Соапвилле, и слова Билли. Люси в голове провернула не мало вариантов того, как же это может случится вновь, но Билла словно подменили. Рейнджер вёл себя так, словно "тогда" ничего не было, и бедной девушке это просто померещилось от недостатка пищи и воды. А теперь он нагло пожирал глазами этих "потаскушек", как и остальные кабели. Люси посмотрела на Лэсси, глазами полными гнева и обиды, и блондинка-спутница ответила ей грустной улыбкой, пожав плечами, словно говорила: "Мужчины...".

— Возвращаясь к тому, почему я попросил вас прийти. — продолжил Энтони. — Я знаю, что местные жители пообещали вам осколок Кризалиса, взамен за услугу. Я так понимаю, ваш друг передал вам эстафету поиска этого артефакта. Могу я поинтересоваться, как вы узнали, что он здесь есть? Если это конечно не секрет?

Билл молчал, стараясь не выдать Советнику своего удивления. Энтони добродушно улыбался, словно пытался показать, что он друг рейнджеру.

— Вы удивительно осведомлены, Энтони. — сказал Билли, стараясь не давать прямых ответов.

— Это не удивительно! — продолжил Советник. — Когда все торговые маршруты пролегают через Синема, вся информация, так или иначе, становится нам известной. Может не вся, конечно, но большая её часть. — Советник отпил немного виски, после чего продолжил: — Ваш друг посещал нас, Билл. Его благородная цель удивила нас, и мы предложили свою помощь, но у него были и ресурсы и главное знания, чтобы справится и без нашей поддержки. Мы слышали, о событиях на юге, о том, что перед смертью вы виделись. Насколько мне известно, группа рейдеров напала на вашего друга, и Кризалис каким-то образом оказался разобранным и разбросанным. Логично предположить, что он просил вас о помощи. А тот факт, что вы договорились с местными, говорит сам за себя.

— Признаться... — задумался рейнджер, — до недавнего, я всерьёз не задавался этой целью. Искать осколки в Пустоши, это даже звучит безумно.

— Но всё же, это возможно! — радостно добавил Энтони. — Особенно если у вас есть какой-то секрет... Но, не будем об этом! Просто, если вам будет нужна какая-нибудь помощь, вы можете обратиться к нам, рейнджер. Мы всегда помогаем тем, у кого благие цели, направленные на общее благо, и восстановление порядка.

Билли не отвечал. Всё словно затихло, и было в этом молчании что-то зловещее. Рейнджер и Советник смотрели друг другу в глаза, словно боролись, пытались выведать секреты и истинные намерения. Билл почему-то не хотел никакой чужой помощи, по многим причинам, пусть она могла оказаться и очень полезной. Но и отказ Советнику мог иметь плохие последствия. Люси ощущала, как это молчание становится всё более угрожающим, но ситуацию спас "подвешенный" язык Генриха.

— При таком щедром предложении, Советник, сложно придумать с чего начать! — слова Генриха вызвали лёгкий смех, который наконец-то развеял жуткое напряжение. — Мы все, пока не пришли к общему мнению о наших дальнейших действиях. Лично я готов помочь Биллу в его поисках, и думаю позже, ситуации, при которых нам понадобиться поддержка, возникнут. Для начала, было бы очень любезно с вашей стороны, рассказать нам о местных достопримечательностях, ведь большая часть из нас этих мест не знает. А мы слышали, что эти места необычны, но и опасны.

— Ха! Думаю, вы правы! — сказал Энтони улыбаясь, подозвал к себе "потаскушку" брюнетку, прошептал ей что-то на ухо, и через пол минуты она принесла портсигар. — Вы слышали о Титанах? Знаете, эти места даже до войны не были очень популярны. — сказал Энтони, закуривая сигару, готовясь к длинному рассказу. — Большая часть людей жила на юге и ближе к побережьям. А северо-запад мало чем выделялся, в культурном плане. Здесь всегда была красивая природа. Океан, горы, дикие леса, реки среди холмов, красота. Большая часть населения этого содружества жила в Сиэтле и его пригородах. Он стал одним из десяти крупнейших метрополисов США, сердцем всего региона. Чтобы сделать Сиэтл более привлекательным и культурно значимым, был предложен проект постройки Титанов.

— Оооо. — протянула Лэсси. — Увидев такое, больше никогда не забудешь!

— Статуи? — спросила Люси, ранее уже слышавшая о Титанах.

— Не просто статуи. — улыбаясь сказал Энтони. — Это огромная скульптура, размером не уступающая небоскрёбам Сиэтла. Одну минуту, пожалуйста! — Советник подозвал к себе одного из телохранителей, и быстро отдал указание. Через минуту тот вернулся с рюкзаком Энтони, порывшись в нём, Советник достал потёртую открытку, и передал Биллу. — Вот, взгляните.

На ней был изображён город, на фоне заходящего солнца. Множество небоскрёбов возвышалось в его центре, некоторые из которых были соединены между собой эстакадами на большой высоте. В стороне от города, в океане, стоял огромный, круглый пьедестал, на котором возвышались огромные статуи трёх мужчин. Они были обнажены, совершенны в своём строении, и стояли друг к другу спинами. Их лица были суровы, но в то же время мудры. Смотрящий на север, возносил в небеса обе руки. Смотрящий на запад, грозно выставлял вперёд ладонь. Смотрящий на юг, держал распахнутую книгу, с почтением опустив голову.

— Просто великолепны, не правда ли? — с вдохновением сказал Энтони. — Сейчас, к сожалению, они уже не так целы, но всё ещё выглядят впечатляюще. Могу представить себе, как это влияло на людей того времени! Как вдохновляло их! Величие человека, застывшее в поистине великой скульптуре!

— И великая гордыня. — пессимистично заметил Хардсон. — Которая привела к великому падению.

Энтони недовольно покривил лицом, но спорить со стариком не стал. Генрих и Билл поинтересовались, как же смог уцелеть город, и Советник продолжил.

— Он не совсем уцелел. Насколько нам известно, эту часть США бомбили не так сильно, как южную. Противовоздушная оборона сработала достаточно хорошо, но несколько бомб всё же взорвались недалеко от Сиэтла. С востока и юга он задет ударными волнами, северо-восточная часть метрополиса вообще очень разрушена, и там до сих пор зона смерти.

— И всё же, выжившие люди решили осесть в нём? — спросил Билли.

— Не сразу. Метрополис успел опустеть и даже наполниться первыми мутантами. Будущие жители Феникса, руководимые бывшими военными, смогли получить доступ к двум Ресурсным Хранилищам. Они основали новое сообщество, и тогда руины бывшего, великого города, казались хорошим вариантом. Есть много уцелевших зданий, доступ к ресурсам, возможность восстановить водопровод, какую-никакую инфраструктуру, да и просто идея, что цивилизация не погибла, возрождение человеческого величия, и американской нации. Так они основали Феникс, прямо среди руин Сиэтла. Люди продолжали приходить с востока, присоединялись, и понемногу образовалось новое общество, восстанавливался порядок. Караваны Синема уже активно путешествовали всюду, изучая новый мир, поддерживая новые общины, и образование Феникса укрепило и нашу организацию.

— А вам известно, как появился Дримленд? — спросил Генрих, и Энтони предложил ему сигару, распознав в нём джентльмена.

— Дримленд, это руины Портленда, если вы ещё не поняли. Поначалу, там всем заправляла бывшая итальянская мафия. Знаете, несмотря на то, что они считались антисоциальными криминальными элементами, ребятам хватило ума, предприимчивости, и организации, для чего-то положительного. Они подготовились к грядущему, переждав первые несколько лет в личных бункерах. Выйдя вновь в изменившийся мир, где уже царили анархия и хаос, они оказались упорядоченной структурой, что сразу привлекло к ним других уцелевших. Они решили создать поселение в руинах Портленда, но вскоре их ждал настоящий сюрприз! Вооружённые отряды людей китайской национальности. В основном это были бывшие военнопленные, американские граждане китайского происхождения, загнанные в концентрационные лагеря, и не только китайцы, но и просто люди азиатской внешности. Поначалу, сразу после войны, узкие глаза были меткой смерти, думаю тут не нужно объяснять. Но после нескольких стычек, им хватило ума не устраивать друг другу окончательное истребление, но понять, что пришло совсем другое время, и что нужно выживать сообща. Так в бывшем Портленде появилась большая азиатская диаспора.

— Из того, что я слышал, — сказал Билл, — оба города вскоре начали враждовать.

— О! И это не удивительно! — продолжил Энтони. — Когда вокруг царили хаос и смерть, в Фениксе были ресурсы, но и быстро сформировалась "верхушка", которая управляла большинством. В Дримленде с самого начала была острая нехватка всего, а основатели подавали дурной пример, и вскоре общество превратилось в содружество банд, где не было каких-либо законов, кроме силы и нескольких правил. Одни, пытались восстановить старый порядок ушедшего мира, другие пытались приспособиться к новому порядку изменившегося мира. У одних было много, у других мало. Их конфликт был неизбежным. В основном это были мелкие стычки, столкновения патрулей, набеги банд Дримленда на караваны и группы старателей Феникса, всё это растянулось на годы. Наша организация старалась поддержать мир, но это удавалось лишь в малом. Пока дело не дошло до открытого столкновения. Поначалу, имеющие преимущество в ресурсах и качестве, воины Феникса разбили армию Дримленда, и приближались к самому городу. Но в Дримленде уже тогда было очень много жителей. Множественные правила, и диктат Феникса нравились далеко не всем, а Дримленд был полон свобод. Китайцы выращивали разные травы, разного, так сказать, предназначения. Мафия обеспечивала всеми развлечениями. В Дримленде собрали ополчение, и подготовили успешную ловушку для солдат Феникса, уничтожили их запасы провизии и воды, после чего последним пришлось отступить. Но, вскоре началось Великое Нашествие Мутантов, и людям стало не до войны друг с другом.

Пища была готова. Девушка-официантка, сама хозяйка заведения и две её дочери, все прислуживали Советнику и его гостям. Вначале подали две бутылки вина, и красивые бокалы необычной формы, украшенные стеклянной, узорчатой росписью, золотистого и серебристого цветов. "Вау!" — вырвалось у Люси, поражённой красотой этих предметов. На многогранной ножке бокала виднелся маленький символ стеклодувов Феникса, изображавший сияющий кристалл. Советник Редсворд собственноручно открыл обе бутылки, его девушки разливали вино по бокалам. Энтони принюхался к содержимому, оценил цвет продукта, немного попробовал.

— Да. В прошлом, оно бы считалось рядовым. Сейчас же, это элитный продукт с хорошей выдержкой! — сказал он хихикая. — За ваше здоровье!

Никто не отказался от вина. Не успели они опустошить свои бокалы, как начали подавать тарелки с пищей. Это был настоящий пир! Жаренный картофель с яичницей, приправленные свинокрысовым жиром, кукурузная каша, тушёная с жирным кусочками свинокрысового мяса, грибы в подливе из земляного корня и моркови, с пряностями, большие браминьи отбивные, и даже жаренная рыба. Многое из этого, некоторые из отряда рейнджера пробовали впервые. Поначалу Люси сдерживала себя, но, позже не стесняясь, пробовала всё, и по несколько раз. Даже ворчливый Хардсон не брезговал таким угощением, уделив особое внимание крупной рыбе. Похоже, чтобы ублажить столь редкого гостя в своём поселении, жители Колосса не плохо опустошили свой продовольственный склад. Советник платил золотом, и платил хорошо. Беседа продолжилась, особенное внимание Энтони уделял Биллу и его рассказам.

— А как насчёт Эмпайр? — задал вопрос рейнджер, когда за расспросами Советника выпала такая возможность. — Я слышал, что это третий "большой" город в этих краях? У них, наверное, есть что-то вроде короля?

— Нет. — улыбнулся Энтони. — Не смотря на название, у них нет императора, или короля. Я бы скорее охарактеризовал их общество как "кастовое". — некоторые понимающе кивали, совсем не понимая, что имел в виду Советник. — У них есть что-то вроде совета, где от каждой касты имеется представитель. Эмпайр, это лишь буквы EMPR, сохранившиеся на крыше их небоскрёба, который раньше принадлежал одной корпорации. Кто-то начал называть это место более красочно, и название прижилось.

— Небоскрёб? — пережёвывая пищу, спросил Генрих.

— Да. Одинокий, и очень заметный на фоне остальных небольших зданий, в руинах небольшого городка. Это целая история! Если вкратце, то лет сорок назад Дримленд и Феникс, каждый сам производили и восстанавливали вооружение и боеприпасы. Нужно ли говорить, что в обоих городах было много недовольных людей, недовольных как сложившимися устоями, так и постоянной борьбой. Особенно много таких было среди "ремесленников". Благодаря нескольким активистам, им удалось составить план совместных действий, и они ушли, прихватив с собой не мало оборудования. Здание Эмпайр это высокотехнологический небоскрёб, который сам производит энергию. Просто идеальное место. Так из недовольных, получилось третье общество, очень быстро разрастающееся. Поначалу и Феникс и Дримленд, пытались силой вернуть своих граждан, но беглецы дали отпор. Нашествие мутантов только прекратилось, на серьезную борьбу тогда не было сил, и их оставили в покое. А немногим позже они восстановили системы Эмпайр, и начали производить оружие, боеприпасы, и даже медикаменты, став основными поставщиками для всех вокруг. Возможно они самое маленькое сообщество из трёх, но у них столько ресурсов, что воевать с ними было бы очень трудно, и что важно, ущербно для самих Дримленда или Феникса.

Ненадолго разговор утих, когда официантки принесли подносы с кружками, и комнату заполнил необычный аромат. Это был кофе, настоящий, довоенный кофе из кофейных зёрен, горячий и сладкий, с молоком и просто чёрный, такой необычный продукт на десерт. Большинство путников никогда в жизни не пробовали его, и засыпали Энтони вопросами, и тот объяснил, что Сиэтл всегда славился столицей кофе, и даже в это время старался не отставать от своей славы. Но, по словам Советника, большая часть кофе делалась из кореньев или других заменителей, а настоящее могли позволить себе лишь люди при деньгах, по вполне понятным причинам.

— Сколько интересных совпадений, не находите? — спросил Хардсон, словно сам у себя, отпивая из кружки горячий напиток, и продолжая прервавшийся разговор. — Сами решили уйти, сами организовались, сразу нашли подходящее место, и смогли отразить нападения больших городов! Я слышал, что на их стороне было много наёмников. Всегда удивлялся, откуда у беглецов были ресурсы, чтобы платить им, когда они и сами то должны были выживать с трудом. И так вышло, что появилась третья сила, и большим городам стало не с руки бороться друг с другом.

— Эволюция. — улыбаясь сказал Энтони. — История человечества знает сотни подобных примеров.

"Эволюция..." — тихонько пробубнил Хардсон, после чего погрузился в свои мысли. Беседы продолжались. Путники спрашивали про Саммерленд, но Советник практически ничего не знал о нём кроме слухов, перетекающих в легенды. Энтони любил рассказывать о прошлом, исторические факты и тайны, особенно о войне с Китаем или о политике США. Лэсси и Люси большей частью не понимали, о чём шла речь, Бетон и Гартун и того хуже. И только в лице Генриха и Билла Советник Редсворд мог найти сносных собеседников и хороших слушателей, не сильно уступающих ему в умственном и культурном развитии. Праздник подходил к концу. Про себя Люси заметила, что уже давно они не ели так хорошо и вкусно. Когда настала пауза, Энтони почувствовал, что пора прощаться, и спросил:

— Так, каковы ваши планы? Если это, конечно же, не секрет? Продадите оружие, а дальше будите искать осколки Кризалиса?

— Я полагаю, да. — неуверенно ответил Билли, поглядывая на своих спутников. — Я думаю, нам ещё предстоит это обсудить.

Энтони покивал головой, после чего продолжил:

— У вас благородная миссия, рейнджер. И если вам будет нужна помощь, дайте знать. Постоянно носить осколки при себе, это и опасно, и неудобно. Если желаете, вы можете оставить их на сохранность в нашем центральном банке, в Синема. Это самое безопасное место в мире. Для вас мы сделаем скидку в девяносто процентов! — сказал Энтони и засмеялся. — Я даю вам слово, что пока вы живы, к ним никто не прикоснётся, и вам их вернут по первому требованию.

Билл хотел что-то сказать, осторожно и учтиво отклонить предложение Советника, но Энтони перебил его извиняясь.

— Никто не в праве указывать вам, Билл, как поступить с этой вещью. И я не хочу выглядеть попрошайкой, или навязчивым, и не стану скрывать, что мы бы хотели, чтобы вы отдали Кризалис нам. Не ради денег, Билл. Не ради власти. Ваш друг был прав. Знания, скрытые в Кризалисе, способны помочь человечеству. Синема со времён основания служит тому, чтобы помочь человечеству подняться с колен. И благодаря Кризалису, мы бы могли восстановить всеобщий порядок. Просто подумайте об этом... Мы предлагали вашему другу очень хорошо заплатить за этот артефакт, если он преуспеет. Двести килограмм золота. — Лэсси не сдержала стона удивления, услышав о такой сумме. — Не двести монет, но именно двести килограмм. Вы, ваши друзья, и даже ваши дети, не будут ни в чём нуждаться. Вы бы могли основать собственный город, где бы царил закон и справедливость, и все угнетённые, и просто хорошие люди, могли найти приют. Подумайте над всем этим.

— Я подумаю. — пообещал Билли. — К сожалению, пока, ещё слишком рано об этом думать.

Энтони добродушно улыбался на его слова.

— Не волнуйтесь рейнджер! — радостно подбадривал он Билла, и его спутников. — У вас, ребята, всё получится. Я вижу, что вы сильные, волевые, предприимчивые. Как я уже говорил, если вам нужна помощь, только скажите. По правилам нами же установленными, мы не можем помогать вам безвозмездно, иначе этого попросят и все остальные. Но мы сможем выдать вам беспроцентный кредит, деньгами или ресурсами, который вы можете вернуть лишь частично, чем угодно. Но, это только между нами... — шёпотом сказал Энтони, весело изображаю заговорческую таинственность на своём лице.

Они попрощались с Советником, который каждому пожал руку, и высказал напутственную мысль. "Берегите его, юная леди!" — тихо сказал Энтони, когда целовал ручку Люси. Советник попал прямо в точку, от чего девушка смутилась, но одновременно была очень довольна. Энтони всем понравился, его обходительность, сладкие речи, и культурное отношение. Только Хардсон всё так же оставался непробиваем для чар Советника. Пока шли обратно в гостиницу, Лэсси с вдохновением рассказывала о том, какой же он необычный, "особенный", и наделяла его множеством других возвышенных титулов, хотя мужчины их отряда больше думали о спутницах Энтони. По мнению Лэсси, это была лучшая встреча в её жизни, и соответственно в жизнях её спутников.

Отдохнув немного на скромных кроватях, путники принялись заниматься каждый своими делами. Гартун, Бетон, Люси и Билл, много прогуливались на всех уровнях Колосса, выходили на его крышу, и даже залазили на самые высокие вышки. С них открывался хороший обзор, и Люси казалось, что если хорошо всматриваться, то она сможет рассмотреть свой дом. Но даже с биноклем Билла, далеко на юго-востоке виднелась лишь однообразная картина из скал, холмов, и леса сухих деревьев. Зато далеко-далеко в северном направлении даже без бинокля была видна большая гора, с вершиной покрытой снежной шапкой, и ещё одна с восточной стороны. Среди общих волн холмов и каменных возвышенностей, эти горы и их снежные вершины смотрелись необычно, словно одинокие великаны. Насмотревшись с высоты, спутники продолжили прогулку по местам вокруг Колоса, изучая местный жизненный уклад. На картофельные теплицы их не пустила охрана, и они могли посмотреть на них только издалека. Посетили загоны с браминами и толстыми свинокрысами. Люси, пересилив своё отвращение, даже покормила одного из них, со словами: "И всё равно они мерзкие!".

Ночью, они полным составом сидели у костра за стенами основного здания. Несмотря на сытный пир во время обеда, к ночи голод вновь вернулся. За два хорошо сохранившихся, довоенных пистолета, Лэсси смогла выторговать браминьего и свинокрысового мяса, и ящик пива, сваренного в каком-то небольшом поселении на севере. По мнению блондинки, это был настоящий грабеж. В Колоссе, после падения Башни, оружие не пользовалось спросом, как и в Литлсити.

— Если мы будем покупать здесь припасы, то в Дримленд будет нечего везти! — негодовала она. — Чтобы не попросил Торч, кроме осколка нужно требовать и их.

Генрих пообещал, что они с Биллом придумают что-то. Путники принялись жарить над костром мясо, нанизывая на тонкую арматуру кусочки, чередуя браминье с свинокрысовым. Пиво было совсем не таким, как в Литлсити. Оно было темнее, сварено не из кукурузы, и в целом, в качестве заметно уступало, но при этом было значительно крепче. В каком-то смысле, обеденный пир продолжился. Наевшись и повеселев, они какое-то время общались, выслушивая разговоры Лэсси о Советнике и "двухсот килограммах", а потом принялись высматривать созвездия, на которые указывал Генрих. Лэсси и Люси, смогли рассмотреть и представить только простейшие из тех, о которых говорил Генрих. Гартун сказал, что "их" созвездия называются совсем не так, и совсем другие. Хардсон заверил, что ему "насрать" на созвездия, и главное знать, где полярная звезда. Пьяный Шарк просто смеялся над остальными. И только Конти с удивительной лёгкостью быстро находил каждое.

Рейнджер лёг спать над кроватью Бетона, который на своей помещался лишь на половину. Вторая двухэтажная кровать, находилась в метре от их, между ними сквозь окно в стене отрывался вид на ночную Пустошь. Гарти хотел взобраться на верхнюю койку, но Люси тихонько попросила лечь его на первой, и оказалась с Билли на одном уровне. Когда все остальные уже спали, они ещё продолжали общаться, поглядывая в окно. Не смотря на замкнутость помещений в Колоссе, воздух не казался спёртым, и порой даже улавливались запахи ночи, что говорило о наличии некой системы вентиляции. В разговорах вспоминали каждый свой дом. Люси задумывалась над тем, что же сейчас делает её отец, Люк, и другие члены общины. Билл лишь вкратце рассказал о базе рейнджеров, которая служила ему домом большую часть жизни. Потом обсуждали события прошедшего дня.

— Что ты думаешь об этом Советнике? Энтони? — спросила Люси.

Рейнджер пожал плечами.

— Он кажется джентльменом. А что? С ним что-то не так?

— Нет. Кажется. Просто он мне сказал... Ну знаешь... в смысле, я даже не думала, что он знает. Словно угадал мои мысли.

— Он хороший... Забыл слово. Психолог. Это такие люди, которые хорошо разбираются в психологии, мотивах и мыслях других людей.

— Ты почти не улыбался, после общения с ним. — сказала Люси, немного замявшись. — Он тебя чем-то расстроил?

— Нет. — ответил Билл подумав. — Просто... Он, кажется, хороший человек. Но, что-то в нём мне не понравилось. Даже не знаю. Только Лэсси не говори, иначе она меня возненавидит!

И они оба хихикнули. Какое-то время молчали, думая о своём. Билли посмотрел на мягкие губки девушки, вспомнил их вкус, её запах, скользнул взглядом по изгибам фигуры, укрытой покрывалом. Вспомнил её грудки, мягкую, смуглую кожу, и то, как она охала, когда он целовал её соски. Билли подумал, что если сейчас он пригласит Люси прогуляться по ночным окрестностям Колосса, она вероятно согласится.

— Что? — хихикая спросила Люси. — Ты так смотришь на меня... — и резко затихла, смутилась, словно догадалась о мыслях Билла.

Послышался далёкий щелчок, равномерный гул генератора стих, и большая часть лампочек на третьем этаже погасла.

— Похоже, всем пора спать. — сказал Билли, и они с Люси пожелали друг-другу доброй ночи.

Ночью кто-то тихонько лёг на кровать рейнджера и скользнул под его покрывало. Они начали целоваться, Билли ощутил знакомые губы, и знакомый запах. Его руки гуляли по мягкому телу девушки. Но сладость момента нарушило осознание реальности, вызванное пониманием того, что он должен спать на верхнем ярусе маленькой койки, и скользнуть к нему в кровать никто не мог. Билли проснулся, и находился там, где и заснул, и к его сожалению в одиночестве. Сквозь темноту он смог разглядеть мирный образ спящей на соседней койке Люси. Рейнджер неуверенно протянул к ней руку, и погладил по обнажённому плечу, от чего девочка вздрогнула, но казалось, продолжала спать. Сердце Билли застучало, помедлив, он убрал руку, и отвернулся к стене.

Вспотевшая, уставшая Лэсси, уселась на осколок разбитой стены дома, вытирая платком лицо, опустошала свою флягу. Прохладный в начале, день обернулся жарой с того момента, как солнце поднялось высоко вверх. Ветер трепал кусты жёсткой травы, скрипело сухое дерево рядом с домом, и казалось вот-вот должно упасть от очередного дуновения. Блондинка была одета в обычные обноски, собранные из разнообразной одежды довоенного времени. Вместе с Люси, своим братом Алексом, и его старшим сыном Робом, она уже пол дня работала, обыскивая руины маленького поселения. За два дня работы, их мешки наполнились всякой всячиной, которая могла представлять хоть какую-нибудь ценность. Знавшие рейнджера и ко., могли бы удивиться столь странной переменой. Но Лэсси и юная Люси не покинули отряд, чтобы теперь жить вместе с семьёй её брата. Всё это было шоу, приманка для тех, кто с недавних пор начал терроризировать старателей и путников Колосса. "Их называют Владыками Зверей!" — рассказывал Торч, объясняя путникам, в чём суть их задания, за выполнение которого он обещал отдать осколок Кризалиса. "Странные дикари, охотятся на людей. Говорят, они могут говорить с животными, и те повинуются их воле!". Многие не верили ему, но Гартун подтвердил, что его соплеменникам доводилось встречать этих "дикарей". Торч не скрывал, что они опасны, но знал, как надавить на жилки рейнджера, и заставить согласиться, рассказывая о замученных и пропавших жителях Колосса, и о том, как сильно они нуждаются в помощи, живя в постоянном страхе.

Мало кто из переживших нападения Владык Зверей возвращался домой. Стражники поселения не имели понятия, где находится логово этих дикарей, даже с какой стороны они приходят. Был только один вариант, опасный, требующий терпения и внимания — ловушка, охота на живца. Приманка, должна была исполнять роль обычной семьи старателей, жадно переискивающих руины в поисках, чем бы поживиться. Вот только половина приманки состояла из опытных бойцов, а остальные члены отряда скрывались неподалёку в засаде. Несколько дней перед операцией, путники бездельничали в Колоссе и его окраинах, много общались с семьёй Лэсси, и холод между родственниками значительно отступил. Поражённая рассказами путников ребятня единогласно вызвалась помочь, и Лэсси пришлось крепким словом отбивать у них подобное желание. Но рейнджеру и ко., была нужна помощь, а никто из местных не желал подставляться, поэтому, не смотря на недовольство Лэсси, пришлось принять помощь храбрецов Алекса, и его сына Роба.

У Роба была ещё одна причина быть смелым, о которой не сложно догадаться. С того момента, как он познакомился с Люси, мальчик был сам не свой. Поражённый рассказами тёти и её друзей, он тут же захотел стать героем, чтобы как-то впечатлить Люси. В его глазах девушка была воительницей Пустоши, и привлечение её внимания требовало от него беспрецедентной храбрости. Во всяком случае, так думал он, не догадываясь о тёплых чувствах в сердце девушки к другому мужчине. Даже сейчас, не смотря на гнетущее чувство опасности, он то и дело отрывался от работы, бросая на Люси полные истомы и желания взгляды. Молодые люди быстро подружились, Роб умел слушать её рассказы, часто хихикали, обсуждали прошлое.

— Пожалуйста, будь холодна к нему. — внезапно сказала Лэсси, обращаясь к Люси, когда та присела рядом, чтобы попить воды и отдохнуть. Девочка удивлённо вытаращилась на блондинку. — Ты же не можешь не понимать... — продолжала Лэсси с укором.

— Я ничего такого не думала... — виновато ответила Люси.

— Я знаю, милая. Я понимаю. Дело не во флирте. Просто, ты можешь толкнуть его на глупости. Даже если он не отправится за тобой, то может решить, что Пустошь — это хорошо, захочет быть как ты. А Пустошь — это плохо. Он там погибнет.

Люси задумалась, была немного обижена, и ответила резковато:

— Так что, мне делать?! Послать его ко всем чертям?! Сказать, чтобы держался от меня подальше?!

— Нет... — задумалась Лэсси, и погладила девушку по плечу. — Прости. Скажи ему правду. Что у тебя есть мужчина.

Люси испуганно отвернулась, откровенность заявления блондинки смутила её.

— У меня есть только моё одиночество. — ответила она обижено.

— Вам нужно как-то решать это. Вы только попусту тратите время. — Люси попыталась что-то сказать, но Лэсси продолжила. — Я знаю, дело не в тебе. Он нарочно избегает тебя.

Люси замолчала, уставившись в глаза блондинки. Вскоре, в глазах девушки появились слёзы.

— Что, неужели я такая мерзкая?! — обижено лепетала Люси, слёзы скатывались по её щекам. — Конечно, я не такая, как те шлюшки Советника. Я даже не такая женственная как ты...

— Ты прекрасна, глупенькая. — сказала Лэсси, взяв девушку за руку. — Просто он защищает тебя. Его путь опасен, и обычно ведёт в один конец. Он способен защитить тебя от твоей смерти. Но не способен защитить тебя от своей.

Люси долго молчала, заливаясь слезами и всхлипывая, но потом успокоилась, и сказала:

— И всё же, я бы предпочла испытать любовь, чем прожить, или умереть, не зная её...

После того, как драматический перерыв был окончен, они вернулись к работе. Люси, исполняя просьбу Лэсси, старалась меньше будоражить Роба своим поведением, призналась, что влюблена в рейнджера, и почти соврала, что у них уже "что-то было". Разочарованию парня не было предела! Это ударило его так, словно внезапно рухнувшее небо! До самого вечера он оставался подавленным и расстроенным.

— Их совсем не видно... — сказал Алекс, осматривая местность со второго этажа дома. — Я надеюсь, они не оставили нас одних.

— Всё хорошо. — ответила Лэсси, осматривая комод и содержимое его шкафчиков. -Так и задумано. Если ты сможешь их заметить, значит и эти ваши зверолюбы тем более.

— Пусть только покажутся! — злобно произнёс Роб, готовый выместить на враге всю свою обиду на мир, и достал старый револьвер из кобуры. — Мы их всех перестреляем, правда пап?!

— Спрячь это на своё место! — крикнула на него Лэсси, и хлопнула по заднице, чем вызвала смех у Люси и брата. — Это тебе не игрушка!

— Тётя! Я уже не маленький! — обижался Роб.

— Вот натрахаешь своих собственных детей, тогда будешь рассуждать! А пока делай, как сказано, и не доставай оружие без причины, особенно рядом с другими!

Вульгарные речи Лэсси, вызывали румянец на лице Роба, Люси, и даже у Алекса. Но в них не ощущалась злоба, но наоборот опека и тепло. Свои драмы были и среди тех, кто скрытно прикрывал их. Находиться часами на одном месте, практически неподвижно, под жарким солнцем, это само по себе было испытанием. И если первый день люди находили чем занять своё мучимое сознание, то на второй это было намного сложнее. Ещё сложнее было Торчу, и отряду его людей, которые прикрывали отряд рейнджера. Несдержанные, капризные, непривыкшие к суровости внешнего мира, вскоре они стали вести себя слишком заметно, и рейнджеру пришлось попросить их сменить свои позиции, как можно дальше от позиций его отряда.

Билл и его товарищи распределились так, чтобы полукругом огибать руины, в которых работала их приманка. Рейнджер часто осматривал товарищей, и окружающую местность в бинокль, волновался. Про себя он отметил, что не будь среди приманки Люси, он бы волновался значительно меньше. Ещё в первый день, не любившие сидеть на одном месте Хардсон и Гартун решили найти следы этих "любителей зверей", не тратя времени на все эти глупости с "приманками". И им удалось, но вскоре оба следопыта поругались, ссорясь по поводу того, какие следы верные, и куда им следует идти.

— Я охочусь всю свою жизнь, сынок! — ворчал Хардсон на Гартуна. — Мне лучше знать верный след и его значение!

— Ты хорошо знать, но ты ничего не знать о "дикарях", и о том, как мы уметь путать след, делать ложный! Ты упрямо попадать ловушка, и всё!

К единому мнению прийти не удалось, и Биллу пришлось просить своих товарищей успокоиться, забыть их план "Б", и указал им позиции, на разных концах их полукруга. Страшнее всего было ночью. Рейнджер боялся, что кто-то заснёт, или они попросту не заметят, как их противник подползёт ночью к ним, или тем, кого они были обязаны прикрывать. Волновался настолько, что с наступлением темноты, подумывал спуститься ниже по склону, и переночевать вместе с подставными жертвами. Он сдержался, но практически не спал всю ночь, осматривая местность в инфракрасном спектре, тем самым возможно выдавал и себя. Но рисковать жизнью Люси он бы не посмел. Теперь приближалась и вторая ночь, и сердце рейнджера вновь поддавалось тревоге.

Крыша последнего дома была разрушена, поэтому "старатели" решили проверить следующий дом, и возможно переночевать там. Окна первого этажа были разбиты, и грязь, пыль, и влага, уже давно уничтожали мебель и отделку внутри, хотя на первый взгляд, могло показаться, что здесь всё совсем как до войны. Пять крупных крыс занимали первый этаж, но после короткого сражения ножами и дубинами, три из них были убиты остальные, убежали в норы. Осмотрев второй этаж, в спальне хозяев они обнаружили на кровати двух скелетов в странных позах. Похоже, в момент смерти пара была занята чем-то приятным.

— Простите, за беспокойство! — пошутил Роб, и весело засмеялся. Лицо Люси залил румянец, но она так же засмеялась.

— Это не смешно. — мрачно сказал Лэсси.

— Может, они умерли в самый приятный момент. — добавил Алекс.

— В каком-то смысле это очень романтично, хотя и грустно. — сказала Люси.

— Вы невыносимы! — злилась Лэсси, после чего вытолкала их из комнаты. — Займём другие. Ляжем все в одной. Так будет безопаснее.

"Осталось только трахающихся браминов встретить, и можно не ложиться спать!" думала про себя Лэсси. Она беспокоилась за играющую в венах кровь, ответственных ей подростков, опасалась, что те могут открыть друг в дружке интерес. Прошлую ночь она слышала, как они мило болтали и хихикали, и по своему опыту знала, что обычно второй уже достаточно, чтобы дать волю своему интересу. Да, Люси пообещала, была влюблена, но, когда вспыхивает внезапная страсть, даже влюблённость может быть подавлена силой желания, жаждущего быть погашенным любым путём. Это так же был её личный, и довольно частый опыт.

Когда потемнело, они завалили крысиные норы, развели в комнате костёр, устроив его на металлической стенке духовки, и жарили мясо недавно убитой добычи. Когда еда была готова, они принялись поедать ещё горячие кусочки крысиного шашлыка.

— Не плохо. — сказал Роб жуя. Он сидел как можно ближе к Люси. — Если бы не запах крысиной мочи, и не зверолюбы, тут бы было даже мило. Кажется, мне начинает нравиться жизнь за пределами дома.

— Нет, не начинает! — сказала Лэсси. — Это только вначале так, а потом всё наоборот! Представь, ты две недели в пути, хочется домой, кушать, пить, отдохнуть, а ты не можешь, ведь идти нужно ещё две! Всё болит, ноги, голова, мозоли на ногах! И постоянная опасность! Мутанты могут напасть в любой момент! Или чего хуже, какие-нибудь ублюдки одичалые! Твои спутники погибают! Это страдание, мальчик!

Роб от этой эмоциональной речи приник, вопросительно поглядывал на отца и Люси.

— Она права. — сказала девушка, отвечая на взгляд парня, просящий о поддержке. — Дома лучше. Как бы там не было. Особенно если этот дом безопасный.

— Тогда я вас не понимаю! — сказал Роб, и продолжил обиженно поглощать жареное мясо. Своим взглядом и лёгкой улыбкой Лэсси поблагодарила свою юную спутницу.

Люси что-то снилось, что-то неприятное, оно мучило её сознание мрачными видениями. Для такой ситуации, когда ты находишься в постоянном волнении, бессонная ночь даже естественна. Мрачные сны девушки резко перешли в реальность, настолько резко, что первое время она не могла понять, очередной ли это сон или пугающая истина.

— Что это было?! — испугано проговорил Алекс, осматриваясь по сторонам. Лэсси проснулась вместе с ними, и только Роб устало зевал.

Где-то вдалеке послышался множественный треск автоматического оружия, потом одиночные выстрелы. Но прежде, чем они успели взять в руки своё оружие, Люси уловила движение в их комнате, тёмное пятно на фоне серых стен.

— Похоже на них напали... — успел сказать Алекс, после чего в его левый бок вонзилось копьё, и он вскрикнул.

Не прошло и пары мгновений, как Роба атаковала собака, запах которой Люси только уловила. Изуродованное радиацией животное вцепилось в руки мальчика, опрокинуло на пол, и принялось терзать. На Лэсси накинулась ещё одна тень, но блондинка успела уклониться в сторону от шипастой дубины, и, схватив нападающего за руки, начала с ним бороться. Люси ощутила, как страх буквально впрыснулся ей в кровь, как застучало сердце, и на первые несколько секунд всё словно замедлилось. Она в одно мгновение успела подхватить дубину в виде куска металлической трубы, и прежде чем тень с копьём успела отреагировать, в прыжке обрушила на голову противника всю её тяжесть. Первая тень пошатнулась, и упала на пол, и девушка тут же метнулась к своей дорожной кровати, вытащила спрятанный револьвер, и трижды выстрелила по грызущей мальчика собаке. Пёс вскрикнул, отскочил в сторону, но прежде чем поднялся на лапы, Люси добила его ещё тремя выстрелами.

Времени на перезарядку не было, а вторая тень прижала Лэсси к стене, и почти склонила к полу. Прыгая за пистолетом, Люси уронила на пол свою дубину, времени на её поиски не было, и нужно было действовать. Все метательные ножи, что выточил ей Генрих, крепились к специальной подкладке из куска кожи, что в свою очередь крепилась на ремень. Вытянув один из них, девочка напрыгнула на вторую тень сзади, левой рукой зажимая противника под горло. Незнакомец тут же ударил её о стену, но Люси продолжала держаться, а Лэсси не отпускала его рук. Они продолжали бороться, напавший толкал о стену то одну, то другую из девушек, Люси ударила несколько раз ножом, но размах был слишком мал, и она ощущала, как её оружие с каждым ударом упирается во что-то, что не в состоянии пробить, куда бы она не наносила удары. Лэсси выдыхалась, голова Люси сильно закружилась, и она чувствовала, как уставшие руки предательски начинают отпускать врага. Но она не сдавалась, и попробовала ещё одно место, засадив нож незнакомцу прямо в задницу.

Вторая тень завыла от боли и на несколько мгновений ослабла, чего хватило Лэсси, чтобы ударить незнакомца по лицу несколько раз, а Люси, чтобы нанести несколько ударов ножом по голове и в область шеи. Незнакомец быстро слабел, вскоре упал на пол, но у девушек не было времени на отдых. Люси метнулась к фонарю и своей винтовке, а Лэсси к пистолет-пулемёту и своим раненным родственникам. Она осветила нападающих, это были двое мужчин, с короткими ирокезами, облачённые в плотные кожи, местами закрытые металлическими пластинами, всё это было обрисовано странными символами. Оба ещё шевелились, и если порезанный ножом казалось, пытался встать, то первый, с вмятиной на голове, дёргался в конвульсиях с слегка прикрытыми глазами. Вокруг была кровь, Алекс и его сын продолжали кричать от боли. Каким-то чудом Люси удалось уловить лёгкий шелест и тихий рык, она посветила фонарём в сторону коридора, и его луч открыл взору троих чёрных, мохнатых существ, скалящих зубы, их глаза блестели, реагируя на свет. Волки метнулись вперёд, Лэсси зажала гашетку своего оружия, пули врезались в тела зверей, они вскрикивали и спотыкались, падая на пол по несколько раз.

— Люси, прикрой коридор, пока я буду помогать им! — крикнула блондинка, откинув оружие в сторону.

Люси подошла к двери, осторожно выглянула в коридор и посветила до спуска на первый этаж. Пока никого не было, она начала перезаряжать револьвер, и только тогда заметила, что её волосы склеились от крови, а на голове была рана. Её спутница, дрожа от волнения, вколола Робу и Алексу по дозе стимулятора, после чего принялась перевязывать их раны. Алекс вскоре потерял сознание, а Роб продолжал кричать и плакать. Лэсси не могла сдержать слёз, бормотала себе под нос, что ей не следовало позволять им этого. И только когда Люси осмелилась пожаловаться, что у неё сильно кружится голова, блондинка с не меньшей тревогой обработала и её рану. Всё это время была слышна стрельба и теперь сердце молодой девушки не переживало за себя, но за то, что происходит там, где их товарищи прятались в засаде.

— Что нам теперь делать? — спросила она у Лэсси, пока та перевязывала ей голову.

— Не знаю...Держаться... Или лучше попытаться сбежать... — отвечала блондинка, не представляя, как им лучше поступить, она и подумать не могла, что они останутся без прикрытия.

С двумя раненными парнями и раненой Люси им едва ли удастся быстро улизнуть. Но и оставаться в доме было по-своему опасно, ведь их товарищи могли быть разбиты внезапным нападением, и тогда им никто не поможет. Повесив пистолет-пулемёт на плечё, и взяв в руки карабин, Лэсси сказала:

— Будь тут, сладкая... — Люси пыталась протестовать, но блондинка приложила пальцы к её губкам, успокаивая. — Защити их, а я только осмотрюсь, есть ли там кто внизу. Осторожно осмотри всё вокруг через окна, мы должны точно знать есть ли тут ещё эти ублюдки и их твари.

Слегка пошатываясь, Люси направилась к окну, и пока Лэсси осторожно продвигалась вдоль коридора, молодая девушка успела крикнуть ей, что ничего подозрительного не видно. Лэсси спустилась немного вниз по лестнице, и тщательно всматриваясь в неосвещённую комнату первого этажа, искала опасность. Всё казалось тихим, но или это был типичный страх в подобной ситуации, или некое чутьё, блондинка была уверена, что они здесь не одни. Она осторожно спустилась вниз, приседая к полу, и прижимаясь к стене, вышла в комнату, выглянула в соседнюю, и прежде чем успела вернуться в исходно положение, раздались выстрелы, пуля ударила ей в левую руку, другие забили в стену совсем рядом. Несколько противников прятались уже в проверенной комнате, и выжидали, когда же их жертва отвернётся. Лэсси, одной рукой, сделала несколько выстрелов в сторону противника, и быстро поползла обратно вверх по лестнице. Владыки зверей продолжали стрелять, блондинка пыталась скрыться, делая по одному редкому выстрелу, со страхом осознавая, что перезарядить оружие она уже не сможет.

Дикари понемногу приближались, их было как минимум четверо, одновременно Лэсси слышала, что Люси так же стреляет через окна. Она позвала её на помощь, но даже не была уверена, что девочка услышала её крик. Первый из "владык" показался перед Лэсси, и она выпустила короткую очередь в его сторону, но тот успел скрыться за стену. В обойме оставалось меньше половины, и когда следующий дикарь попытался высунуться и пристрелить блондинку, в его укрытие ударили пули, которые Люси выпускала из револьвера. Владыки зверей кричали что-то друг другу на своём непонятном языке, потом девушки услышали монотонное бормотание, и через десяток секунд послышался множественный вой, и шлёпанье пёсьих лап. Обе спутницы могли представить, что сейчас случится, и Лэсси быстро взглянув на Люси, сказала:

— Беги, и забаррикадируй за собой дверь!

— Я тебя не брошу!.. — отвечала Люси, но спорить, кто ради кого должен пожертвовать собой, было уже бесполезно, так как стая собак и волков уже вбегала в дом, и пожертвуй Лэсси собой, вторая едва ли успела бы сбежать.

Но в это же время чёрный вход на кухню был выбит могучим ударом, и в зал вбежали двое, огромный, и второй меньше его, но в тяжёлой броне. Загромыхали выстрели автоматического дробовика Генриха, и весь зал, и прилегающую к нему комнату, накрыли "облака" картечи. Послышались крики и вопли животных. Атакованные с фланга, владыки зверей были застигнуты врасплох, и им пришлось бежать. Но прежде чем они скрылись, картечью искалечило одного из них, и перебило большую часть их животных. Только два волка сумели добраться к Бетону, один вцепился в его правую ногу, другой в левую руку, но ни одному из них не удалось серьёзно прокусить броню и крепкую плоть здоровяка. Конти поднял руку вверх, оторвал волка от пола, пытался стряхнуть, но тот вцепился крепко. Бетон прорычал, ударил его в живот, и на мгновение волк согнулся почти что пополам, после чего словно выпотрошенная шкурка повис на его руке, так и не разжав челюстей. С размаху, наотмашь, он ударил второго волка, и нижняя челюсть зверя улетела в сторону, в то же время, голова почти оторвалась, и кровь фонтаном обрызгала здоровяка.

После коротких расспросов и оказания помощи Лэсси, Генрих и Бетон помогли спутницам забрать раненных родственников блондинки, и направились обратно к своим. Поначалу Люси испугалась, подумав, что "её" рейнджер пострадал, и не пришёл к ним на помощь, ведь в первую очередь ожидала увидеть именно его. Но владыки зверей вначале атаковали прячущихся стражников Колосса, а Билли, не зная наверняка, что угроза существует и для их "приманки", бросился на помощь стражникам, считая, что подставил их под удар. Всё же, он отправил Генриха и Бетона в качестве подмоги "на всякий случай", и эта подмога оказалась очень уместной. Похоже, владыки зверей сумели разглядеть засаду суетливых стражников поселения, но не сумели заметить вторую группу, и Билли, вместе с Гартуном, Шарком, и Хардсоном, ударили им во фланг.

Вторая часть их отряда вместе с раненными на руках, приближались осторожно, опасаясь внезапного нападения, но ещё на пол пути перестрелка практически затихла. На востоке горизонт уже вовсю светлел, а с запада дул прохладный ветер. Место боя, где зверолюбы атаковали людей Торча, было видно издалека. Множественные тела собак и волков, тела людей, кровь, гильзы, всё это перемешалось. Владыки зверей атаковали со стороны Колосса, тем самым отрезая стражникам путь к отступлению, но и сами вскоре были атакованы со стороны. Бой окончился, и Люси смогла насчитать семь тел дикарей. В лагере их ждал Гартун с перевязанной рукой. Четверо стражников погибли, двоих загрызли, двоих достали пулями, ещё четверо были ранены.

— Остальные отправились в преследование. — сказал Гартун, затягиваясь косяком со "священными травами". — Билли? Он хорошо. Шарк сильно покусать, он сражался сразу с тремя зверьми, но его быстро перебинтовать, и он снова хочет драться! Я оставайся, чтобы вам сказать, и проводить по следу.

Лэсси и Генрих уговаривали Люси остаться, но сердце девушки изнывало от тревоги, и ей было проще сражаться, чем сидя ждать, что будет дальше. Убедившись, что родственники Лэсси будут в порядке, их часть отряда немного отдохнула, и, забрав с собой одного из раненных стражников, что вновь пожелал сражаться, они пошли по следам, оставленным убегающими зверолюбами и преследовавшими их, своими товарищами. Им понадобился чуть ли не час, чтобы прибыть на место. Здесь местность была скалистой, и следы привели их возвышенности, у основания которой начиналась пещера. Она казалась неприметливой, никаких признаков обитания у её входа не наблюдалось, вроде мусора или построек. Но зоркий глаз вполне мог заметить множественные, разнообразные следы, животных и людей, которые не были скрыты. Товарищи, Торч, и пять стражников ждали их у входа, отдыхали, подготавливали оружие, и о чём-то оживлённо говорили. Рядом с ними лежало тело одного из зверолюбов, которого, похоже, успели изрядно помучить, прежде чем убили. По довольной гримасе Шарка, можно было с уверенностью сказать, что ему отводилась роль палача.

— Билли?! Ты в порядке?! — испугано спросила Люси, заметив на теле рейнджера след от раны.

— Я?! Всё хорошо. Люси? Как ты Люси?! — спросил рейнджер, заметив повязку е неё на голове и перепачканные кровью волосы, и неожиданно обнял.

Девушка очень удивилась, встревожилась, но потом обняла его в ответ. По голосу Билла, она сразу поняла, что что-то не так. Заглянув в его глаза, она испугалась. Даже лицо рейнджера немного изменилось, он стал какой-то "холодный", похожий на робота. К ним подошёл Шарк со злой усмешкой, и кивком указал на мёртвого зверолюба.

— Эта мразь сказала, что вход только один, и других выходов нет. — по нему было видно, что его сознание так же очень нетрезво.

— Что с вами такое? — спросила Лэсси, с тревогой заглядывая в их лица.

— А чё? — спросил Шарк, засмеялся, и обнял рейнджера за плечё. — Билли был ранен, ему нужно было, но он настоящий мужик, поделился со мной по-братски! — и Билл поддержал смехом слова Шарка. — Психо, баффаут, дерьмо, это просто забой. Не хватает только Каина для полного улёта!

— Вы бы не увлекались... — сказал Генрих с тревогой.

— Да ладно, просто так было реально нужно... — оправдывался Шарк.

— Мы теряем время. — сказал Хардсон.

— Он прав. — сказал Билли холодным голосом. — Нужно действовать, с каждой минутой они приходят в себя. Внутри есть ловушки, но мало, и всё же смотрите под ноги! И будьте осторожны! Прежде чем мы... закончили допрос, он смеялся, и угрожал, что мы все умрём. Это не просто так, значит, у них есть ещё что-то. Давайте, нужно покончить с этим раз и навсегда!

Когда они подготавливали оружие, Билли ПРИКАЗАЛ двум стражникам И Люси остаться у входа для прикрытия, но девушка тут же вступила с ним в спор, отказываясь сидеть в стороне.

— Как знаешь... — ответил Билли, и, передёрнув затвор винтовки, надел шлем, и включив инфракрасный режим зрения, отправился первый в пещеру.

Слова его прозвучали так безразлично, что Люси показалось, словно её окатили ведром холодной воды. Её обида быстро переросла в злость, она и сама не понимала на кого или на что именно эта злость была направлена в первую очередь. Они включили свои фонарики, Генрих приделал свой к шлему, другие держали в руках, стеклянные глазницы шлема рейнджера вспыхнули красным светом в темноте. У Торча и ещё одного стражника были приборы ночного виденья, но Лэсси чуть ли не отобрала у них один, заявляя, что ей нужнее. Пещера была довольно просторной, и вскоре целиком поглотила их отряд в свою утробу, повеяла на чужаков своей вонючей прохладой. Запах не был совсем уж нестерпимым, но чувствительный нос Люси переносил его с муками, мешал концентрироваться, и девушка решила воспользоваться недавно приобретённым для неё, самодельным противогазом, ненадёжным, собранным на основе медицинской, кислородной маски.

— Пахнуть гниль, — сказал тихо Гартун, — отходы, костёр, животные...

— Ничерта не видно! — жаловался один из стражников, скользя лучом фонаря по стенам и вдаль пещеры. — Смотрите, чтобы они не прятались за углами и ящиками.

— Пока чисто. — сказал Билл, в данный момент видевший всё лучше остальных. Он резко вскинул руку в сторону, останавливая другого стражника Колосса.

Стражник посветил на пол, на грязевой поверхности которого был заметен небольшой бугорок.

— Сука... — проговорил он, осторожно обходя возможную ловушку.

Ещё несколько минут они медленно продвигались, обходя мины, после чего рейнджер подал знак рукой остановиться. Впереди была преграда, но большинство других её пока не могли видеть. Это была заградительная стена, спешно сваленная из деревянных и металлических ящиков, мебели, и другого мусора. Среди этой горы при помощи инфракрасного зрения он видел движение.

— Они ждут нас. — сказал Билл, приседая.

— Так чего мы ждём? — весело прошептал Шарк. — Давайте дадим им то, чего они ждут.

— Сынок, не стоит их недооценивать. — прошептал Хардсон, и попытался в прицел разглядеть что там впереди, но убрал винтовку от лица, разочаровано бормоча. — Ничерта не видно!

— Наше племя сталкиваться с ними раньше. — сказал Гартун. — Несмотря на их дар и единение с Миром, мы считать их врагами, так как они вкусить плоть человека. Старые воины говорить, что они впитывать в себя дух зверя, хорошо видеть во тьме, лучше, чем воин с тренированными глазами.

— Нужно что-то придумать. — предложил Генрих. — И, кажется, у меня есть идея. Правда, Конти она может не понравиться.

Владыки Зверей, обороняющиеся на первом заграждении, давно учуяли приближающихся врагов. Враги мешкали, несмотря на то, что скрывались за поворотом туннеля. "Пытаются что-то придумать" — шептались они между собой. "Глупцы! Им не пройти, не подставившись под выстрелы нашего оружия!". Прошло не мало времени, после чего послышался странный шум, словно что-то тяжёлое волочили по каменистому полу пещеры. Владыки и вправду очень хорошо видели в темноте, но даже их зрение лишь различало движение мрачных образов. Что-то большое показалось в проходе, но они не стреляли, так как не могли понять, что это. Большое замерло, после чего медленно поползло в их сторону, от его трения по полу иногда вылетали искры.

— Стреляйте! Стреляйте в них! — выкрикнул старший среди Владык, и они открыли огонь по непонятной цели.

Звуки выстрелов заполнили пещеру, вспыхивали светом на укреплениях "зверолюбов", пули ударялись в неясную цель, разлетались искрами и осколками камня во все стороны. Бетон прокричал, но сделал ещё один толчок куска скалы вперёд. До этого они толкали её целым отрядом, теперь же даже для него это было не лёгкое испытание. В одно мгновение рейнджер выглянул из-за угла, и тут же выстрелил, попав одному из Владык в голову. Хардсон так же сделал выстрел, ориентируясь на чужую вспышку, и его пуля, пробив заграждение в виде деревянного кресла, настигла ещё одну цель. Путники и стражники, одновременно открыли огонь, накрыв укрепление "зверолюбов" градом пуль. Владыки стреляли в ответ, но интенсивность огня вторженцев была слишком велика, чтобы сделать даже несколько выстрелов. Большая часть их пуль всё так же врезалась в скалу. Одна попала в ногу укрывающегося за ней Бетона, и здоровяк больше не мог хорошо упереться в пол, чтобы продолжать толкать её.

Послышался дикий крик Владык. Это было похоже на заклинания, хотя Гартун утверждал, что они управляют зверьми при помощи мысли. Некоторые из путников услышали шорох. Перед ними и позади них в стенах пещеры было не мало небольших отверстий, в которые не смог бы пролезть человек. Но зато волки и псы вполне смогли, по одному, и не жалея собственных жизней атаковали. Первые из них не успевал добраться до цели, но их становилось всё больше, и вскоре пёс вцепился в руку Люси, а волк повалил на землю одного из стражников. Гартун, уже давно заявивший себя самому себе телохранителем девушки, во имя верности рейнджеру Биллу, тут же примчался ей на помощь. Шарк, хищно улыбаясь, несколькими ударами дубины прикрыл стражника, после чего они вместе с Гартуном защищали тыл своего отряда. Хардсон, не имеющий возможности эффективно стрелять из винтовки в ближнем бою, прикрывал их из пистолета, и своей шипастой дубинкой.

В тот момент, когда звери напали с двух сторон, их владельцы смогли увеличить интенсивность своего огня, ещё раз задели Бетона, попали в Генриха и Торча, но их защита смогла значительно смягчить удар. Остатки псов и волков, не жалея себя, отдавали жизни за своих хозяев, но вскоре они закончились, и путники вновь накрыли Владык интенсивным огнём. Генрих бросил гранату, но та не смогла перелететь через стену, и, скатившись к её основанию, взорвалась, не нанеся серьёзного урона. А вот граната одного из Владык, брошенная в сторону путников, могла бы нанести катастрофический ущерб. Но рейнджер знал об этой опасности, и, ожидая подобного момента, сумел пресечь его. Чтобы граната смогла долететь к путникам, "зверолюбу" пришлось бы высунуться из укрытия. И один из них попытался, и тут же получил пулю в грудь, не успев толком замахнуться. Граната пролетела лишь пару метров, не долетев и пол пути до куска скалы, за которой прятался Бетон.

Огонь Владык слабел. Билл видел их окровавленные тела, распластавшиеся повсюду на укреплении. Он начал продвигаться вперёд, остальные следовали за ним, и чем ближе они подходили, тем реже стреляли в ответ дикари. Вскоре они дрогнули, и, бросив большую часть раненых, начали отступать в глубь пещеры. Рейнджер и его товарищи осторожно подымались на стену, откидывая в стороны тела убитых, стреляли вслед убегающим, но преследовать не спешили. Им был нужен отдых, переподготовка снаряжения, медицинская помощь. Шарк принялся добивать тяжело раненных "зверолюбов".

— Шарк... — обратился к нему Билл, после того, как бывший рейдер вогнал дубину в голову одной из жертв.

— Что? — пожал тот плечами. — А что нам с ними делать? Разве можно оставлять их в живых?

— Даже если возьмём в плен, — сказал Торч, осматривая трупы на наличие боеприпасов, — они какую-нибудь гадость приманят прямо в наши дома. Может стаю нетопырей? Или чего похуже.

— Как-то это всё неправильно... — признала даже Лэсси, с отвращением наблюдая как Шарк добивает очередного раненого.

— Они каннибалы. — сказал один из стражников, и пристрелил очередного раненого. — С ними невозможно о чём-либо договариваться.

Билл молчал, не в силах принять правильного решения в этой ситуации. Заметив, что Лэсси перевязывает руку Люси, он подошёл к ним, и спросил, как она себя чувствует.

— Тебе разве не всё равно... — обижено процедила девушка.

— Я что-то пропустила? — удивлённо спросила блондинка, не понимая, почему эти двое так странно себя ведут.

Билл ничего не ответил, его красные глазницы какое-то время смотрели на Люси, потом он отвернулся, заметив Гартуна. Многие из зверей были ещё живы, и жалобно скулили, выли, истекая кровью. Гартун подсел к одному из волков, осторожно гладил, пока зверь быстро и прерывисто дышал, и смотрел на парня жалобными глазами.

— Какой благородный зверь... Жаль их... — сказал он задумчиво. — Они подчинять их воля, и использовать их. Они владеть дар, но использовать его совсем неверно.

— Да, как и все мы. — сказал Хардсон грустно.

— Давайте ребята! — подбадривал остальных Торч, перезаряжая винтовку. — Нужно доделать это до конца! Иначе они никогда не оставят нас в покое!

Рейнджер согласился кивком головы и мрачным молчанием. Он опять пошёл вперёд, остальные следовали за ним, пытаясь высветить фонарями окружающее пространство. Далее пещера немного ветвилась, но большая часть её ходов были короткими, и вели в тупики. Чем глубже в них они заходили, тем больше становилось мусора, загонов для зверей, дерьма, и костей, среди которых было очень много человеческих. Лэсси выругалась, кто-то из стражников Колосса молился, кто-то проклинал дикарей.

Пока одна группа проверяла очередную ветку пещеры, остальные ждали их, прикрывая тыл. В одном из тупиков они нашли живых людей, пристёгнутых цепями к стенам пещеры. Все они были девушками, измученными и испуганными, одна из них была жительницей Колосса, другая караванщицей, а третья из поселения на севере. Освободив их, путники указали им выход из пещер, предупредив о товарищах, охраняющих вход. На тех, у кого ещё оставались сомнения по поводу этого истребления, освобождение пленников подействовало вдохновляюще, а их истории о насилии и поедании других людей владыками, пробуждали желание отмщения злодеям.

Вскоре они вышли в огромную пустоту, подобную большой комнате. Она была хорошо освещена множественными факелами, посреди неё горели три больших костра. Во многих местах были видны алтари, в других местность была разделена небольшими стенами, что формировало подобие комнатушек, в которых лежали матрасы. Всё это располагалось ступенчато в несколько этажей, и выбитая в камне кривая лестница вела к трону, окружённому черепами людей и животных. Путники осторожно входили в эту комнату, искали укрытия, внимательно осматривали всё вокруг, но она казалась спешно покинутой. Над одним из костров всё ещё булькал котелок, но путникам совсем не хотелось задумываться над тем, что именно в нём готовилось.

Вождь "зверолюбов" показался на верху, бесстрашно во весь рост, защищённый панцирем из тяжёлой армейской брони, кусками металла, и костями. Голова крупного, горного льва служила ему подобием шлема, и шкура свисала вдоль спины, как плащ. Вождь строил гримасы, угрожал, проклинал, говорил что-то о смерти для всех чужаков, и мести, о приходе времени зверей и другой "чепухе". Остальных дикарей не было видно, но путники были уверены, что вождь не остался в одиночку. Они слушали его, силясь понять, что именно тот кричит, но речь вождя была такой непонятной, что даже Гартун не мог разобрать его слов, и со стороны часто походила на смешное щебетание и стрекотание. В конце концов, Хардсон не выдержал этого лепета, и быстро прицелившись, выстрелил. Пуля попала вождю в грудь, он упал на пол, болезненно простонав, его люди показались из-за скрытых укрытий, и принялись обстреливать вторженцев.

Большая часть из них были вооружены небольшими арбалетами, и лишь немногие огнестрельным оружием. Нужно учесть, что и укрытия, которые они использовали, вроде деревянных ящиков, бочек, или листового металла, не отличались надёжностью, и первые же ответные выстрелы путников пробив их, настигли свою цель. Хардсон и Билл в первую очередь старались ликвидировать те цели, что были вооружены огнестрельным оружием. Для того же, чтобы укрыться от стрел арбалетов, путникам хватало и деревянной защиты. У владык зверей не было гранат, но у них был неплохой запас горючей смеси, бутылки с которой они, правда, не могли далеко метать. И всё же, когда путники предприняли первую атаку, и попытались немного продвинуться, десяток таких бутылок, полетевших в их сторону, остановил попытку, и перестрелки из укрытий продолжились.

Билли знал, что подобная "окопная война" затянувшись, увеличивает шанс потерять кого-то из своих. Он уже раздумывал над тем, куда именно нанести резкий удар, и при этом не подставиться, выйти им во фланг, или заставить отступить. Он подозвал Генриха к себе, и вместе с ним хотел предпринять прорыв, но у владык были и свои планы. Чтобы не была это за сила, которая позволяла им управлять волей животных, они вновь прибегнул к ней. Вначале послышался шорох, потом писк и стрекотание.

— Я знаю эти звуки! — испугано проговорила Люси, всматриваясь в тоннель, который находился на другом конце зала, сверху.

— Я тоже... — грустно добавил Хардсон, и достал из кобуры пистолет.

Сплошным потоком твари повалили из того туннеля. Это были большие крысы, и радскорпионы разных размеров. Не жалея своих конечностей, эти мутанты спрыгивали вниз, и тут же бросались в сторону путников и стражников. Ситуация изменилась, и вскоре уже нападавшая сторона начала отступать под давлением этих животных. И если крысы не казались большой угрозой, и быстро выводились из строя, то среди скорпионов мелькали большие особи. Расталкивая собой в стороны мелких крыс и собратьев, один из них рванул вперёд, не обращая внимания на огонь. Он успел подбежать к путникам, и пырнуть жалом несколько раз одного из стражников. Пока Торч с товарищем оттаскивали раненого, остальные добивали скорпиона.

За ним последовал следующий, но сконцентрированному огню из дробовиков Генриха и Бетона удалось отсечь большую часть его лапок, и прежде чем существо подползло к путникам, его успели убить. Но за это время более мелкие особи и крысы успели приблизиться крупной волной, и вцепиться зубами в тела атакующих. Путники отступали всё дальше, Гарти старался сражаться, но в этот раз крысы оказались проворнее даже его. Несколько человек было ужалено скорпионами, и если их яд и был слабее крупных особей, но действовал практически мгновенно, ослабляя всякий боевой потенциал ужаленного. Жало вонзилось и в ногу Люси, и девушка вколола себе рядом с раной порцию стимулятора, таким образом, надеясь уменьшить влияние яда. Несмотря на это, её голова вскоре закружилась, зрение раздвоилось, вдобавок накатывала тошнота, но она не отступила и продолжала сражаться. Билл встал перед ней, и легонько оттолкнул назад рукой.

— Люси, тебя ужалили! Вернись назад, это может быть опасно!

— Ты мне не папочка! — обижено ответила девушка, оттолкнув руку Билла в сторону, и вернулась в бой с ещё большей яростью, хотя и с трудом держалась на ногах.

Билл попытался схватить её за плечё, но показался ещё один большой скорпион, и времени на драмы не было. Понемногу, давление мутантов слабело, и к тому моменту, когда у атакующих стали заканчиваться боеприпасы, существ осталась лишь горстка, которую добили оружием ближнего боя. Люси перезарядила винтовку, чуть не упала, но тут же направилась обратно в комнату, ступая по ковру из тел крыс и скорпионов.

— Давайте! Нужно добить этих ублюдков! — кричала она.

— Люси, не спеши... — сказал Генрих.

— Нет! Сейчас! Пока они не приманили ещё тварей!

— Люси стой! — крикнул ей рейнджер. — Тебе нужен отдых!

— Тебе то какое дело, Билли?! — обиженно сказал она, и, споткнувшись о большого скорпиона, вновь чуть не упала. — Тебя же затрудняет моё присутствие, не так ли? Зачем вообще считаться с моим мнением?! С моими чувствами?! Я же всего лишь маленькая девочка, которой любят указывать, но на руках у которой столько крови!

Накопившееся в сердце Люси напряжение выплеснулось наружу. Рейнджер был ошеломлён. Билл не знал, что ей сказать на всё это, хотел успокоить, но первая сказала Лэсси.

— Девонька, это совсем не подходящий момент для подобного...

— Он всегда такой, проклятье! К чёрту! Я пошла, а вы как хотите! Я просто хочу, чтобы это закончилось!

Хардсон что-то проворчал, но пошёл следом за ней, и по одному все остальные, кроме сильно отравленного и раненного стражника. Они вернулись в зал, ожидали засады, но её не было. Остатки владык забаррикадировались внизу, даже не на верхних этажах. И сам этот факт уже настораживал тех из атакующих, кто что-то смыслил в тактике боя. Вновь завязалась перестрелка, путникам удалось подстрелить ещё двоих из дикарей, и они вновь принялись продвигаться вперёд от укрытия к укрытию.

— Может, стоило заморить их голодом? — посмеиваясь, спросил Генрих у рейнджера, пока они вместе перезаряжали оружие.

— Надеюсь, ты не серьёзно. — проворчала Лэсси.

Кажется, она хотела ещё как-то оскорбить Генриха, за его неуместный юмор, но "зверолюбы" задумали очередной трюк. Один из них отдал команду двум другим, и те перебили мечами несколько верёвок. Противовесы из камней, холодильников, и кусков станков рванулись вниз, и толстые ворота из металла, закрывавшие целую часть этого зала, с шумом скрипя по каменному полу, открылись. Из неосвещённого мрака что-то приближалось. Его когтистые лапы ухватились за дверь, и часть стены, и через мгновение на свет показался тролль, его тело было защищено листами металла. Животное проверещало своим жутким голосом, на его шее висела деревянная конструкция, вроде большой корзины, в которой сидел вождь владык зверей. Оседланный тролль вышел в зал, за ним следующий, а потом третий. Всадники что-то кричали, не то своим животным, не то путникам, размахивали оружием, и словно по команде, тролли рванули в атаку, а вместе с ними и оставшиеся "зверолюбы".

Атакующие вновь попятились назад. По команде рейнджера они забросали тварей всеми имеющимися гранатами, и только это и затормозило серокожих, огромных, но худощавых существ. Вождь и два других всадника стреляли из оружия, их товарищи обстреливали путников из арбалетов. Большая часть огня атакующих была сконцентрирована на ближайшем существе, но, не считая их собственной живучести, броня на троллях так же усложняла ситуацию. Путникам не удалось смертельно поразить и одного из них, первый тролль приблизился и ударом лапы снёс Генриха в сторону.

— Цельтесь в голову! — кричал рейнджер, и большая часть членов его отряда последовала совету.

Оттягивая за собой Генриха, атакующие отступили вглубь пещеры. Тролли немного пригнувшись могли протиснуться в неё, но тут с трудом помещалось двое из них. Путники не жалели оставшихся боеприпасов, но тролль вождя вновь атаковал, мгновенно разорвав когтями одного из стражников на две половинки. За ним атаковал второй тролль, когтями ударил по спине Торча, разорвав броню и кожу последнего. Несколько арбалетных стрел пронзило одного из стражников, и тот упал на пол и не мог встать. Вскоре, израненный тролль вождя упал на землю, досталось и самому всаднику, но предводитель дикарей успел спрыгнуть, и, прихрамывая, быстро убежал к своим. На место первого тролля тут же встал третий. Он попытался ударить когтями Хардсона, но старый охотник успел сделать выстрел, и голова его всадника разлетелась как спелый фрукт. Животное прорычало, испуганными глазами осмотрело всё вокруг, оттолкнуло в сторону второго тролля, разорвало когтями одного из "зверолюбов", и, не обращая внимания на огонь путников, сквозь них побежало как можно скорее прочь из пещеры.

От толчка убегающего монстра, Хардсон улетел в сторону, и ударился о стену пещеры. Люси, желая повторить подвиг старого охотника, вышла на встречу последнему монстру, выстрелила, но промахнулась. Через секунду арбалетная стрела попала в левую часть её живота, девушка пошатнулась и упала на пол. Она попыталась встать, "зверолюбы" хотели её добить, но рейнджер защитил девушку собой, обняв, и подставив спину под стрелы. Люси ощутила, как Билли трижды дёрнулся, прокричал, и повалился на неё сверху. Тролль был отвлечён стрельбой оставшихся в строю бойцов, и не мог подойти к ним, чтобы добить. Но что-то было не так. Это не были просто стрелы. Они были отравлены, и яд быстро действовал. Сознание девушки быстро слабело. Она видела, как Билли откатился на бок, снял шлем, и его испуганные глаза смотрели на стены вокруг, словно он не понимал, что с ним происходит. Люси протянула ему руку, и Билли сжал её в ответ своей.

— Прости меня... — проговорил он с трудом, и словно отвечая на её недавние слова, и продолжил: — Просто я полюбил тебя... По-настоящему полюбил...

Всхлипнув, девушка не успела улыбнуться ему в ответ, и отключилась. Вскоре Билли так же потерял сознание, и они уже не видели того, как товарищи оттаскивали их назад отступая, и несколькими меткими попаданиями в голову, добили последнего тролля. Со смертью последнего монстра, выжившие "зверолюбы" отступили обратно в зал.

— Долбанные романтики! — боясь за жизни рейнджера и "дурной девки", ругалась Лэсси.

— Быстрее, им нужно что-то, чем можно очистить организм! — кричал Генрих, первым догадавшийся, что стрелы владык отравлены.

Лэсси шарила в аптечке рейнджера, и шептала про себя названия медикаментов, которые могли помочь в такой ситуации. Нос Генриха был разбит от удара о пол, рука была толи сломана, толи травмирована. Недалеко стонал Хардсон, приговаривая, "что такие полёты, не для его старых костей!". Дыхание девушки и рейнджера слабело, и всё внимание блондинки и Генриха было обращено на них. Выжившие стражники и Торч были ранены, Шарк и Гартун могли им помочь лишь уколов стимулятор. Поняв, что доделывать дело до конца не кому, Шарк решил взять лидерство на себя.

— Пойдёмте, "отряд изнасилования"! — крикнул он Бетону и Гартуну, и приготовил свою дубину и револьвер. — Закончим это раз и навсегда!

— Шарк! — крикнула Лэсси, желая остановить их, но потом сказала: — Просто, будьте осторожны, хорошо?

В ответ рейдер улыбнулся, надел шлем, и вместе со своим "отрядом" начал преследование. Выжившие "зверолюбы" были растеряны, больше не оставалось сюрпризов, и вождь принял решение бежать. По ведущему вверх туннелю, они выбрались наружу, но ранения вождя замедляли их, и туннель этот был прямым без каких-либо ответвлений. Преследователи быстро настигли их. Шарк успел выстрелить весь барабан, и убил одного из "зверолюбов". Те стреляли в ответ, но успели сделать лишь несколько выстрелов из арбалетов, и всё мимо, прежде чем "отряд изнасилования" налетел на них как ветер. Вместе с вождём уцелело восемь дикарей. Не смотря на преимущество в количестве, и не плохие навыки ближнего боя, "отряд" рассёк их на части, используя "бронебойную" силу Бетона. Шарк и Гартун напали по флангам, и после короткого, и жестокого боя, владык стало на четверо меньше.

Завязалась командная драка троих против пяти, и в этот раз уже никто не остался без раны. Шарку порезали руку, Гартуну разбили голову, но вскоре дубина Шарка искалечила ещё одного противника, оружие Гартуна отрубило руку и проткнуло другого, а кастеты Бетона пробили череп третьему. Оставшийся "зверолюб" бросил своего вождя и попытался сбежать, но Гартун помчался за ним, и метнул в спину топорик. "Зверолюб" упал на землю, пытался молить о пощаде, и закрываться руками от меча парня. Вскоре меч Гартуна превратил руки враждебного дикаря в месиво, и после нескольких ударов по голове, жертва перестала сопротивляться, и только периодически вздрагивала, разбрызгивая кровь во все стороны.

Вождь "зверолюбов" поднял свой двуручный меч, Бетон хотел напасть на него, но Шарк удержал здоровяка со словами: "Этот мой!". Началась "дуэль". В основном бойцы уклонялись от выпадов друг друга, и лишь иногда скрещивали оружие. Они сражались минуту, пока вождь не попытался сделать слишком размашистый удар, в то время как удар Шарка был более коротким. Не очень сильный, он попал вождю прямо в голову, и тот продолжал поединок шатаясь. Его выпады стали медленными и предсказуемыми. Отклонившись в сторону, ударом дубины Шарк переломал ногу дикаря. Вождь закричал, но накачанный наркотиками, пытался стоять на травмированной ноге. Шарк сделал ложный выпад, и тут же атаковал с другой стороны, ударом дубины выбил меч из рук вождя, одновременно искалечив одну из них. Вождь упал на колено, после чего смог подняться, и в бессильной ярости прокричал. Но через секунду дубина Шарка ударила с большого размаха, снеся дикарю пол лица.

Жестокая драка окончилась, и её последствия могли вызвать рвоту и потерю сознания у не подготовленного человека. Место сражения было всё измазано кровью. Искалеченные тела, со страшными ранами, части тела вокруг, мозги, и даже внутренности. Гарти добил одного из смертельно раненых врагов, шепча про себя молитвы покаяния.

— Это был красивый бой. — сказал он, обращаясь к Шарку, и в знак уважения положил руку на его плечё. — Ты хорошо сражаться.

— Все мы... — ответил Шарк, вкалывая в кровоточащую руку порцию лекарства.

Они вернулись к товарищам, чтобы сообщить, что всё кончено, и помочь с раненными. Когда они покидали пещеры, двое стражников, остававшиеся на входе, и спасённые пленницы, ещё оставались там. Штаны одного из них были мокрыми. Горя от стыда, он оправдывался, что ещё никогда не видел такого, чтобы настоящий тролль убегал без оглядки, словно испуганная крыса.

— Радуйся! — ответила ему Лэсси. — Это далеко не самая страшная рана, которую он мог тебе нанести! — и она устало засмеялась, бросив тревожный взгляд на Бетона, что нёс на руках Билла, и Шарка, несущего Люси. "Парочка" всё ещё была без сознания.

Пока заживали все раны её товарищей, у Лэсси было время, которое она могла провести с родственниками. Дети тянулись к ней, как к магниту, а их постоянные расспросы о приключениях тётушки выдавали их тайные желание отправиться в путешествия вместе с ней. Её брат и племянник быстро выздоравливали, ситуация с Люси и рейнджером была сложнее, так как яд несколько дней не покидал их организм. Медицинский блок Колосса состоял и четырёх маленьких комнат, девушка и Билл лежали в разных и друг друга не видели, а их товарищи по очереди посещали больных. Рейнджера посетил и Торч, как только смог нормально ходить. Как и было обещано, он отдал Биллу осколок Кризалиса, программа в Пип-Бое рейнджера распознала его под номером 19. Не рассчитывая на согласие гостя, Торч всё же предложил Биллу остаться у них, в роли почётного защитника, но рейнджер сослался на то, что у него ещё слишком много своих дел.

После нескольких дней на больничной койке, при желании и Билли и Люси могли бы навестить друг друга, но оба не спешили. Неловкость сдерживала их, немного страх, ведь теперь лицемерить Биллу было бы бессмысленно, а Люси ощущала себя виноватой в своём несдержанном поведении. Необходимость прояснить ситуацию между собой пугала обоих. Когда же пришло время покинуть медицинский блок, и готовиться продолжить путешествие, оба "романтика" инстинктивно применили старый трюк, сделав вид, что ничего не произошло. Оба быстро приняли правила этой уже старой игры, их спутники также, и атмосфера былого единства в их отряде быстро возобновилась.

Поселение Колосс за заслуги своих гостей наделило их скидкой, но даже в этом случае путникам пришлось потратить всё своё серебро и даже несколько "пушек", чтобы хорошо подготовиться к переходу в Дримленд. Смотря на старую карту, что висела на стене местного рынка, Люси заметила, что до их следующего места прибытия, судя по ней, совсем недалеко. Но уже опытная в странствиях, она хорошо знала, насколько длинным может оказаться путь в реальности, даже если на карте он занимает всего несколько пальцев. Заготовив много провизии, воды, и боеприпасов с медикаментами, с учётом их уже сосем не маленькой группы, путники покинули деревянные стены Колосса. Родственники Лэсси всей семьёй провожали их, и товарищи блондинки делали вид, что не замечают её слез, когда она обнимала брата, его жену, и всех их отпрысков.

Вскоре крики фермеров и визжание свинокрысов остались позади. Хардсон рассказывал истории о своих самых необычных "противниках", в лице разного рода мутантов, и как он однажды едва живым сбежал от роя ос. Охотник взял на себя роль болтуна, потому что все остальные молчали, и эта тишина была непривычной для их группы. Как бы не пытались делать вид рейнджер и Люси, что всё хорошо, определённое напряжение оставалось, а основной болтун Лэсси, была подавлена расставанием со своими близкими. Но, по крайней мере, погода была хорошей. Небо было ясным, не было ни жарко, ни уж тем более прохладно, и белые кусочки облаков весело катились по небосводу. К закату они успели покинуть холмистую местность, и дорога следующего дня обещала быть проще.

На ужин они решили устроить маленький праздник, поджарив картофель вместе с "беконом", и подкрепили вечер хорошим виски. Когда большая часть бутылки была уже пуста, рейнджер и ко. общались между собой с более присущей им открытостью, Хардсон начал напевать вульгарные песенки в стиле кантри, а Шарк вспомнил с десяток пошлых шуточек. Несмотря на весёлое настроение, волны обиды периодически накатывались на Люси. Она отгоняла их, отметала как назойливую муху, делала вид, что их нет и всё хорошо. Но стоило девушке заметить, что Билл даже не смотрит на неё, как очередная волна опять указывала ей на свою реальность. Они вновь поймали радиоволну Грустного Чака, тот говорил что-то о важности милосердия и тепла, а потом включил несколько песен, среди которых была одна о девушке, которую оставили за бортом корабля любви, пока её возлюбленный плыл вместе с той, что его на самом деле не любила. Люси не выдержала, заплакала, и скрылась в темноте, делая вид, что она отошла по малому делу.

Понемногу все ложились спать, легла и Люси, но долго не могла уснуть, и, поспав чуть больше часа, проснулась вновь. Она лежала спиной к Биллу, зелёное свечение Пип-Боя которого слегка освещало местность вокруг. Девушка поймала себя на мысли о том, что боится повернуться в его сторону. Не в характере Люси было терпеть притеснения, обиды, или страхи, и хотя это был другой случай, но сердце девушки устало терпеть муки. Она резко повернулась в сторону Билла, и даже привстала, рейнджер сидел немного дальше от их лагеря под ветвистым деревом, и писал что-то в блокноте. Взгляд Билли застыл на ней, взгляд Люси раздражённо смотрел на него. Обида помогла ей преодолеть тот невидимый барьер перед рейнджером, который раньше лишал её воли к каким-либо действиям. Встав, обнимая себя руками, хотя было совсем не холодно, она смело направилась к нему, стараясь скрыть свою дрожь.

Билли нерушимым взглядом смотрел на неё. Его глаза не выдавали страха, но по его взгляду можно было понять, что рейнджер осознал неизбежность грядущего разговора. Люси молча подсела на его матрас, Билли слегка подвинулся, и с минуту они просто молчали. Он заговорил первым.

— Я давно подумываю уйти. — сказал Билли спокойно, отложив в сторону блокнот. Люси молча посмотрела на него, и не сдержала слёз. — Я не лгал тебе... — неуверенно продолжил рейнджер. — Я не мог поверить в тепло, которое порождало в моём сердце твоё присутствие, Люси. Я не мог поверить, что такая как ты, существует в этом мире. Я давно не чувствовал подобного, очень давно, и не думал, что когда-либо почувствую вновь.

— Тогда почему уйти?! — приглушённо, с трудом сдерживая эмоции, и не сдерживая слезинок, спрашивала девушка.

Билли взял её за руку, и нежно сжал в своих ладонях.

— Я больше не могу терять, Люси. Во мне больше нет сил мириться с этим. Я готов был отказаться от всего и скрыться в бесконечном пути от всего мира. Но не мог отказать Блэкстоуну, и теперь не могу не исполнить его просьбу. Но я не хочу терять кого-то, насколько благородной не была бы эта цель.

— Тебе не нужно никого терять! С чего ты взял, что вообще кого-то потеряешь?! Пока всё было хорошо... Почти что...

— Все вы, — сказал Билли, окинув взглядом спящих в темноте товарищей, — уже не раз оказались в смертельной опасности. Я не хочу такой цены, моя милая Люси. — сказал Билли, поцеловав её руку, словно это могло хоть немного утолить жажду его сердца. — Гартун говорит, что хочет умереть за меня. Хардсон боится умереть от старости. Генрих говорит, что ему плевать на жизнь. Шарк говорит, что он хотя и не рейдер, но путь обязывает его погибнуть в бою, как подобает берсерку. Я знаю храбрецов Люси, я знал многих таких, и многие из них погибали рядом со мной. Я больше не могу так, милая моя девочка.

Дрожа от волнения, Люси прижалась к Билли, поджав под себя ноги, словно старалась утешить его, но и сама часто всхлипывала.

— А теперь есть то, что потерять для меня хуже, чем потерять всё золота мира, все Кризалисы, всю вселенную. — продолжил Билли, неуверенно прижимая к себе Люси, словно боялся дать себе слабость.

— Уйдя, ты тем более потеряешь меня... — сказал она грустно. — И я потеряю тебя. Я не умею так красиво говорить, как ты Билли, но я влюбилась в тебя, как только увидела. Я никогда не любила, и никогда не верила, что полюблю. Я видела только грусть, мрачность, и обречённость. А ты подарил мне свет, Билли. Мне не нужна жизнь без тебя, пусть это и прозвучит, как слова глупой маленькой девочки...

Несколько минут они молчали, и немного успокоились. Люси больше не всхлипывала, согретая тёплыми объятьями, а Билли осторожно гладил её по волосам, словно котёнка.

— Как она погибла? — спросила Люси, неожиданно, под вспышкой вдохновения осознав что-то из прошлого Билли, о чём он никогда не упоминал, но это сквозило в его словах.

— Это было давно. — признался Билли. — Возможно, это и не была настоящая любовь, но между нами было тепло. Она умерла на моих руках. Так не должно быть... никогда... И точно, не с тобой, любой ценой, Люси.

На этот раз слёзы появились в глазах рейнджера. Люси посмотрела на него, повернула лицо Билли к своему, и сказала:

— Уйдя, ты погубишь нас обоих. Я больше никогда не смогу полюбить, и всегда буду любить только тебя. А потом умру, от грусти, болезни, или от обиды кинувшись в бой. Я чувствую себя, чувствую тебя, я знаю это истинно.

— Я тоже, Люси. Это так.

Билли провёл большим пальцем по щеке Люси, стерев слезинку. Блестящие глаза девушки слегка мерцали в зеленоватом свечении. Энергия мыслей и эмоций словно бурей вылетела из груди рейнджера, от чего он слегка вздрогнул, и её место занял тёплый свет, до этого настойчиво вытеснявший бурю. Билли принял решение.

— Твои глаза, Люси... Ты просто прекрасна...

Губы обоих смокнулись в нежном поцелуе, осторожном и не смелом. Быть может это только иллюзии романтиков, но обоим казалось, что сама земля под ними, и само бесконечное небо над их головами, ветер и звёзды, благословляют их, пронизывая невидимым шёпотом своих тайных сил. Билли крепко прижал Люси к себе, в ответ девушка с жадностью насыщалась его губами, словно оба боялись, что реальность происходящего развеется, подобно прекрасному сну. Не разрывая поцелуя, Билли положил Люси на матрас, через несколько минут свет его Пип-Боя погас, и темнота скрыла таинство их первого единства от чужих глаз.

Это случилось совсем не так, как Люси представляла. Ни один из её романтичных сценариев не произошёл, но реальность оказалась даже прекраснее, хотя и проще. Она больше не боялась, под влиянием взаимных откровений и эмоций, утонувшая в тепле счастья, Люси забыла все свои страхи. С покорной робостью, и тихими вздохами страсти она отзывалась на каждое действие рейнджера. Расцеловав её лицо и шейку, Билл осторожно расстегнул кожаную курточку, оголяя грудь девушки. Он целовал её животик, грудки, ласкал их языком и губами, а Люси всё сильнее прижимала его к себе. Сердце девушки застучало с утроенной силой, когда рейнджер расстегнул её пояс. Она ощущала себя неловко, стыдилась, но гремучая смесь страсти и девичьей робости, тепло всё больше обнажающегося тела Билли, лишали всякой воли, горели на её лице раскалённым металлом, лишали воли, словно обрывали связь с реальностью.

Осторожно Билли снял кожаные брюки Люси. Его поцелуи не спеша опускались вниз от грудок девушки к её животику, и ниже, пока Билли не оказался совсем внизу. Люси попыталась возразить, чуть не умирая от стыдливой тревоги, но её просьба превратилась в стон, когда поцелуи рейнджера коснулись её бёдер, а потом и самых нежных мест. Билли чувствовал жар и влагу её интимной зоны, её запах, её вкус. С жаждой он целовал её, он хотел доставить ей пронизывающее удовольствие, подарить нежнейшее тепло, но даже это не могло выразить всех его чувств к Люси. Виноватые стоны сорвались с губ девушки, и она тут же прикусила свой палец, взывая в мыслях к Богу. Это было так ново для неё, и всё так необычно и страстно, что минуты пролетали словно секунды. Её тело пронзило знакомое девушке чувство, но более сильное. Столь сильное, что звёзды в небе на какое-то время померкли, в голове застучало молотом, и весь мир казалось, исчез, и только нежные, осторожные поцелуи пробивались в её сознание.

Они крепко обнялись, прижимаясь обнажёнными телами. Вновь их губы сомкнулись, Люси гладила спину Билли руками, словно давала понять, что желает большего. После короткого промедления, она ощутила его давление, в этот раз боль была так далека, что нельзя было наверняка сказать, что именно это за чувство, действительно боль, или просто ощущение. Билли неспешно вошёл, и влажный жар поглотил его, жадно сжимая. С губ рейнджера срывались стоны, ноготки Люси крепко врезались в его кожу. Люси ощутила непривычное, словно неестественное присутствие в себе, но одновременно столь горячее, и до безумия желанное. С каждым движением боль отступала, и сладость занимала её место. Ощущения удовольствия, жар, запах, мягкость и крепость друг друга, страстное единство поглотило их. Люси с трудом могла сдерживать свои стоны, так желавшие перейти в крик, от ощущений и эмоций. Билли сильно прижал её к себе, ещё сильнее вошёл в её нежную мягкость, и страстно простонал, извергая свою страсть и тепло. Люси ощущала, как оно растекается внутри неё, и это делало её счастливой.

Забыв обо всём на свете, они ещё долго лежали так, улыбались друг другу, целовались, нежились. Впервые, они были так счастливы. А потом Билли попросил у неё прощения, но Люси не сразу поняла, в чём дело. Она уже стала взрослой девочкой. Это было странно, но и во второй раз была кровь. Её страхи оказались пустыми.

Глава 4 Колдовство или Трудности Очищения

Свою банду они сколотили недавно, пару месяцев назад, и назвали: "Чёрный Тарантул". Гром понятия не имел, чего оно означало, да и слова такого раньше не слышал, но звучало типа прикольно, так грозно, и круто. Придумал его один из старших, начитанный парень, и остальные старшие утвердили его предложение. Рядовым же парням оставалось только молча согласиться, но, как и Гром, большинство из них полюбили это название, несмотря на то, понимали его или нет. Собрались они по воле случая, пару ребят знали другую пару ребят, те третьих, а те небольшой клан налётчиков из Пустоши, и так собралась группа из более чем двадцати человек. Слабаков тут не было, как и ребятишек с незапачканными руками. Большинство из них не задумываясь грабили, отбирали последнее, насиловали, убивали при необходимости, или просто ради развлечения. Здесь были и опытные рейдеры, которые в междоусобицах и налётах каким-то образом сумели дожить до двадцати пяти лет, и беглецы из Башни, не ушедшие с Весельчаком, отвалившиеся при первых трудностях, или изгнанники из Дримленда, и других очагов цивилизации. Многие, смотря на таких парней как Гром, закрывая глаза на всю ненависть и неприязнь к рейдерам, могли бы найти в себе даже немного сострадания к их судьбе и бесперспективному образу жизни. Но Гром был совсем не таким, кто жаловался бы на свою жизнь. Более того, именно это он по-детски искренне считал единственно правильным образом жизни, и совсем не понимал "кретинов", которые выдумывали себе правила, законы, и всякого рода обязанности.

Грязный, неухоженный риджбек на голове, грязные обноски одежды, поверх которой некрепко закреплённые, болтались элементы брони, грязное тело, со множеством шрамов, тёмные глаза. И глупые, бессмысленные, криво сделанные татуировки, вроде похабной надписи, лица девки с довоенного плаката, довоенные символы, одним из которых был знак организации, по очистке сточных систем. Больше всего он гордился надписью "Гром" на члене, и коммунистической звездой над сердцем, не зная толком, что она означает. Родом он был из маленького поселения далеко на востоке, где вместе пытались выжить чуть больше двух десятков человек, роясь в мусоре, как крысы. Гром не собирался жить так, он знал, что судьба человека в том, чтобы достигать высот.

С самого детства он мечтал стать членом серьёзной банды, и наконец-то его мечта сбылась, и он нашёл "ту самую". Несколько месяцев, а они уже успели многое совершить! Налёт на караван Тимстеров Дримленда был первым делом. Члены их банды, выходцы из этого города и сдали слабый караван и его маршрут. Они разжились оружием посерьёзнее, боеприпасами, немного жратвой, бухлом и дурью, всем, что необходимо для хорошего старта. Старшие члены Чёрного Тарантула были не глупыми, способными соображать, хотя ширялись, пили, и самоуничтожались не меньше чем им подобные персоны этого сорта. Это так же радовало Грома, ведь сулило перспективы. Обычно, шайка, возомнившая себя рейдерами, ограбив такой не сильно защищённый караваньчик, принималась кутить где-то неподалёку, и вскоре отряд мщения находил их, и хорошенько вздрючивал. Но их банда после налёта отправилась далеко на северо-восток, в сторону Эмпайр, укрываясь от всякого возможного воздаяния.

По дороге к новому месту назначения им встретилась группа неудачников, которые ко всему прочему попытались сопротивляться. Пришлось убить всех, и было обидно, ведь им не досталась ни одна тёлка, всех пришили вместе с парнями. Гром даже боялся, что общая идиллия его романтического образа жизни будет нарушена отсутствием перепихона. Но в пути они наткнулись на ферму, где не обитало и десяти человек. Пытались сопротивляться, всех убили опять, кроме одной молодой девчонки, которая с трясущимися руками направила на них ружьё. Парни долго смеялись над ней, тогда она приставила валыну к своей голове, но к своему счастью, выстрелить не смогла. Или несчастью... Её невинность Грому конечно же не досталась, но после шести часов мучительного ожидания очередь дошла и до него. Девка уже почти не шевелилась, а только еле мычала сквозь пелену полу-сознания, в ответ на его яростные толчки. Гром думал, что она подохнет, но девка пережила первые двенадцать часов, а потом пережила свою горячку, и даже пришла в себя. Хотела вены себе порезать, но не смогла, к своему счастью, или несчастью...

После первой ночи её уже не терзали так сильно, но пока не было кем заменить, большую часть времени она проводила в позе лёжа, даже во время их продвижения. В конце-концов, за эти пару месяцев, она практически обезумела, не говорила, а только дёргалась как смешная зверушка. Долго наблюдали в окрестностях Эмпайр, и, когда жрачка уже подходила к концу, выбрали караван послабее. Вначале отпустили им на встречу затраханную девицу, сказав полоумной, что они её мол отпускают. Дура поверила, хотя и не сразу, и без одежды побежала к людям. Короче, пока караванщики её лапали, Гром и его товарищи подобрались поближе и напали. После короткой перестрелки завалили почти всех, оставив только двух тёлок. Ждали, пока титьки не выстреляли все свои боеприпасы, а себя застрелить не додумались, к своему несчастью... или благу. Короче у малой появились помощницы, и ей стало немного попроще. Тёлки были уже старые, лет по тридцать, потяганные, но всё же разнообразие, учитывая то, что одна была чёрной, для Грома даже мать его экзотика.

Опять разжились и жратвой, и химией с бухлом, и целой партией оружия, но пришлось петлять на юг, а это обещало скуку, ведь там типа тихо. А через недельку наткнулись на лагерь старателей, половина убежала сразу, другая не успела, и гарем пополнился ещё одной особой. Согласно традиции, "новенькая" прошла обряд всеобщей инициации, но уже не с тем задором, какой бывал раньше. Несколько дней погуляли в захваченном лагере, устроив знатную вечеринку, и дальше на юг. После стычки с какими-то придурками и их собаками-волками, потеряли несколько человек, и решили свернуть на запад, ближе к обитаемым местам. По дороге попалась ещё одна группка неудачников, и таким образом на одну пленницу стало больше. Грому она не особо понравилась. Вроде и испуганная, но он то привык, когда трахает кого-то, что те трясутся от страха, слёзы пускают, умоляют остановиться. Без всего этого любовь ему как-то не в радость и не в удовольствие. А эта последняя почти и не сопротивлялась, а то и противно постанывала, словно от удовольствия. А ещё её тело тоже в татухах было, но она говорила, что у них так в племени принято.

Последние дни отдыхали на заброшенной стройке. Недостроенные здания, которые такими и останутся до самого конца дней, ржавые строительные машины, среди них и разбили лагерь, предварительно очистив местность от всякой погани. Двое их ребят лежали больными, остальные отдыхали, пили, ширялись, трахали пленниц, в общем, проводили время с пользой, и Гром конечно же не был исключением. Прошлой ночью было реально весело! Вначале он напился, потом наширялся таблетками и Каином, потом они с парнями распили ещё одну бутылку, и они покурили спиргресс. Периодически Гром отвлекался чтобы потрахаться, вначале малую, потом чёрную, потом тёлку из лагеря, а потом малую и тёлку из лагеря одновременно. Всё это время они веселились, смеялись, и рассказывали разные истории из своих жизней или судеб Пустоши. Утром было херово, и Гром выпил бутылку пива, трахнул белую караванщицу, курнул спригресса, и пошёл отлить. Пока отливал пекло в член. Уже две недели, как на головке и столбе появилась красная сыпь, и это реально портило ему весёлую жизнь. Но Гром решил, что нюхнёт Каина и дело забудется, а потом трахнет кого-то, пожрёт чего, и день обещал быть хорошим.

Как и большая часть подобных ему, Гром верил, что это будет продолжаться всегда. Налёты, разбой, насилие, веселье и кайф, за что ему придётся платить разве что малой кровью. Ведь так и должно быть, правильно? Если ты сильный, ты можешь забрать у слабого ничтожества, ведь это не твоя вина, что он слабый. Тебе хочется чего-то, и желание должно быть удовлетворено, так устроен мир. Но всё случилось так, как это и происходит в большей части случаев с такими людьми. В тот день, его вера в собственную исключительность пропала после первых же выстрелов. Стройка находилась немного в глубине котлована. Гром как раз струшивал член, и улыбался своей "охеренной" татухе, как что-то вдруг зашуршало выше. Блеснула вспышка, горячая боль пронзила его тело в нескольких местах, пространство заполнили звуки выстрелов, но Гром их уже почти не слышал, пытаясь закрыть руками две кровоточащие дырки в животе. Он заплакал, кровь не останавливалась, сильно болело, он не мог поверить, что его история жизни оборвалась в одно мгновение, и в тот момент, когда он совсем не ожидал. А потом стало холодно, какие-то люди в армейских ботинках пробегали мимо него, после чего солнце потухло, погрузив мир в бесконечную темноту.

Пьяный дозорный, что сидел на одном из кранов резко поднялся, но не успел взять в руки оружие, как выстрел снайпера пробил ему горло. Брызжа кровью во все стороны, бандит похрипывая свалился вниз, на недостроенную, бетонную конструкцию. Его товарищи один за другим выбегали из палаток, поднимались со своих лежбищ, где пьяные или обдолбанные, засыпали, и один за другим падали, сражённые очередями из автоматического оружия. Лишь половине из их отряда, удалось добежать до каких-либо укрытий. Рейдеры встревожено перекрикивались, пытались понять, что за херня тут происходит, но поначалу напавших не было видно. Когда выжившие как крысы спрятались, маршалам пришлось спуститься вниз котлована. Рассредоточено, но сообща они приближались к рейдерам, ближайшие открыли огонь, и завязалась перестрелка. Не умея даже толком сражаться, некоторые из рейдеров плохо укрывались, или вообще вставали в полный рост и "шмаляли" что безумные. Очень быстро пули срезали их, преподавая жестокий, и почти всегда последний урок жизни. Другие сражались более умело, но были слишком рассредоточены, и кто-то из маршалов подавлял их огнём, в то время пока другой обходил.

Уже через несколько минут большая часть членов Чёрного Тарантула была перебита. Один из старших решил вновь провернуть трюк, используя юную пленницу. Приставив к её голове пистолет, он, прикрываясь ею, потребовал, чтобы законники "ушли ко всем чертям", иначе он выпустит ей мозги. Он не успел даже договорить угрозы, как прозвучал выстрел винтовки, и голова рейдера разлетелась на кусочки, разорванная пулей снайпера. Последние пятеро прятались в бетонной конструкции, что послужила им неким подобием дота. Вдохнув напоследок Каина, и выпив алкоголя, они яростно отстреливались сквозь оконные проёмы, часто меняли позиции, и, похоже, что в целом серьёзные перестрелки были для них не в новинку. Маршалы сумели подстрелить одного из них, но и двоих из законников также задели, одного лишь оглушило попаданием в нагрудную пластину, второму прострелили ногу, когда он пытался обойти "дот" с другой стороны.

Оружие рейдеров было не самым качественным, боеприпасов мало, и не смотря на сильное сопротивление, маршалы всё же приближались, серьёзно подавив одну сторону укрепления пулемётным огнём. Законники забросили три гранаты в недостроенные помещения, и после взрывов стрельба прекратилась, кто-то из рейдеров кричал от боли. Когда убедились, что с противником покончено, Алан сел возле костра, используя ящик в качестве стула, и закурил самокрутку одного из рейдеров. Сделав несколько затяжек, он потушил сигарету, и положил в карман. Как только начался бой, Алан сразу понял, что это не те, кого они искали. Это и радовало, и огорчало, но стычка с отрядом "упырей" конечно же не могла быть такой простой.

Пока его люди суетились вокруг, допрашивали пленных, добивали преступников, ведь для рейдеров всегда был один приговор, Алан уже размышлял, куда же подевался отряд людей Драу. Они шли по их следу, периодически теряли его, и нашли этот. Приятно было сделать мир немного лучше, чище, но теперь он понятия не имел, где их главный враг. На его выбор были все стороны света. Кроме разве что западной, ведь едва ли "упыри" посмели бы явиться в Дримленд, даже под прикрытием. Пибоди медленно двигался к нему, стараясь получше упаковать вскрытый газетный свёрток с Каином.

— Маршал, вы не забыли, что это вещество незаконно? — спросил у него Алан, и, хотя он звучал серьёзно, Пибоди знал, что он говорит шутя.

— Чем это здесь пахнет? — шутя отвечал тот. — Кажется спиргрессом.

— Не забывайтесь, маршал. — продолжал Алан, уже откровенно улыбаясь. — Вы стоите перед старшим офицером.

Оба закурили по обычной сигарете, Пибоди сел рядом, снял перчатки, и умыл из бутылки с водой лицо.

— Не волнуйся брат, пока не закончим, я ни капли. Может, продам. Жалко как-то выкидывать. Говорят, узкоглазым стоит немалых сил его производить.

— Вот так вот Дримленд и уничтожит нас однажды. — продолжать подшучивать Алан, хотя сам полагал, что его слова вполне могут оказаться правдивыми. — Вы допросили пленных?

— Девчонкам хорошо досталось. Это точно не те, кто нам нужен. По словам пленниц, можно сделать вывод, что мы только что закрыли сразу несколько дел. И откуда только берутся эти уроды? Мы как подошли, они, словно дети испуганные прижимались друг к дружке, плакали, просили не трогать. Мне пришлось несколько минут объяснять, кто мы чёрт побери такие. Одна из них проситься к нам, перепуганная, говорит, всех родных её убили, и после всего ей либо в петлю, либо куда-то на край света. Говорит, умеет шить, стирать, готовить, что она хорошая. Потом разрыдалась... Проклятые ублюдки. Так же говорят, пятая была, но пропала во время перестрелки.

— Вы искали?

— Да, но тут следов... — ответил Пибоди, и почесал своё механическое ухо. — Чёрт её знает, наверно перепугалась, и сбежала, пока выпала возможность. Я вторую тройку отправил на поиски, но не лазить же им по всей Пустоши, правда?

— Девушек заберём с собой в Хоуп, пусть пройдут медицинский осмотр, а потом с караванами, куда им там лучше подойдёт. А ту что просила... Пусть остаётся.

— Значит, потеряли ублюдков кровососущих? — сказал Пибоди, и тихонько выругался.

— Да. Но это пока что. — сказал Алан, и встал. Он долго посматривал на запад, потом на север, потом на небо. — Не спроста он вылез снова, хотя прошло несколько лет. Мы что-то упустили, Пиб. Нужно понять, что ему нужно, и мы найдём и его самого.

— Есть идеи?

— Мы вернёмся, а потом я отправлюсь в Синема, поговорю там с местными. Может что-нибудь всплывёт. Странно это всё.

Трупы рейдеров свалили в одну могилу. Так для большинства из них и завершается

их путь.

Очередной короткий привал окончился, но путники опять не могли найти рейнджера и Люси. Неофициальный медовый месяц этой парочки серьёзно замедлял продвижение отряда. Частые привалы и подобные исчезновения, промедления, иногда пройдя лишь несколько часов, они "сообща" решали сделать в этот день выходной, пару раз они отдыхали по два дня, найдя какое-нибудь подходящее место. В целом это мало кого нервировало, кроме Лэсси, которая с тревогой ожидала их прибытия в Дримленд, и всё это промедление только усиливало её волнения. К тому же Гартун и Генрих всё чаще искали уединения с блондинкой, и проблема была даже не в этом, но в том, что скрывать эти контакты становилось всё труднее. В большинстве случаев Лэсси отсекала их попытки, но иногда настойчивости Генриха было сложно отказать, а Гартуна она боялась обидеть, и в конце-концов уступала его робкому вниманию. Иногда и Шарк пытался заигрывать с ней, но для Лэсси это было бы уже слишком, по крайней мере в большинстве случаев. Припасов пока ещё было в достатке, но Хардсон не прекращал охотиться, так как терпеть не мог долго сидеть без дела.

— Где чёрт побери Билл? — спросила Лэсси, когда они уже готовились продолжить дорогу. Ответ она, конечно же, знала.

— Наверно, там, где и Люси. — ответил Генрих, затягивая шнурки рюкзака, и лукаво улыбаясь. — На охоте... Или "дышат свежим воздухом". Любуются природой. Или проводят очередную экскурсию по очередной примечательной руине супермаркета.

Лэсси ничего не сказала, но только угрюмо посмотрела на него. В это время "молодожёны" "любовались природой" между холмиками, среди редких, сухих стволов древ и невысокого кустарника. Очередная вспышка романтики и длительный взгляд в глаза друг друга обернулись страстным поцелуем, и запустили процесс. Люси стояла на коленках, прижимаясь спиной к стволу дерева, и нежно, но со страстью, практиковала таинства оральных уроков, которые, краснея, вытягивала из багажа мудрости Лэсси. Худенькое дерево, конечно же, не могло скрыть ни её, ни широкоплечего рейнджера, ни в целом и суть происходящего, но "парочке" словно казалось, что этого укрытия достаточно. Первую неделю их интимных практик Люси вела себя очень скромно. Их второе и третье "уединение" было для девушки психологически более сложным, чем первое. Люси очень смущалась, но понемногу открывалась и раскрепощалась всё больше, и приходила к выводу, что "любовь" — это будет её стихия.

Теперь она была готова попробовать что-то ещё, желая выразить Билли свои чувства, даря ему себя и свои ласки, и судя по реакции рейнджера, у неё хорошо получалось. Билл осторожно поднял её за локти, несколько раз поцеловал в засос в шейку, и развернул лицом к дереву. Люси охотно позволяла ему вести в этих играх, и с радостью принимала что-то новое. Расстегнув ремень, он спустил её кожаные брюки до самых коленок, обнажая смуглые ягодицы. Билли пытался ласкать их руками, ласкать другие нежные места, но услышал, как их зовут по именам. Оба любовника испугались, что их могут найти, но остановиться уже не могли. Входя, Билли прижал девушку плотнее к дереву, с её губ сорвался страстный стон, а ноготки заскребли по сухой коре. Процесс проходил в ускоренном режиме, да и Люси казалась Билли словно всё ещё нетронутой, поэтому им хватило и трёх минут. Но даже за это небольшое время, на щеках девушки успел вспыхнуть разоблачительный пожар, сдержанные стоны срывались с губ, как и периодические обращения к богу или произнесённое шёпотом его имя. Люси подняла лицо вверх, чтобы они могли смотреть друг другу в блестящие глаза, Билли целовал её в шею и щёки, шептал нежные и ласковые слова. Они толком не успели прийти в себя после конца, как должны были поспешно застёгивать ширинки/натягивать обратно брюки, не обращая внимания на не вытертые, биологические субстанции друг друга.

— Нашли что-то полезное?.. — спросила Лэсси, в очередной раз подыгрывая игре в притворство.

Билли и Люси вновь с облегчением решили, что их уединение осталось незамеченным, хотя лицо девушки, и её состояние, не смогли бы утаить правду даже от незнакомца. Преисполненная сдержанным недовольством, Лэсси повела остальных за собой. Она мечтала, как можно скорее добраться к Дримленду, без остановок и глупых задержек, избавиться от этого чёртового груза, от возни с которым безмерно устала. Блондинка конечно же значительно преувеличивала меру своего переутомления, и меру своего вклада в заботе об их товаре, и не задумывалась о том, что и остальным её товарищам не просто, особенно терпеть её несдержанные выпады. Но бедная Лэсси даже не догадывалась, насколько не простой будет эта, казалось бы, не длинная дорога. Верь она в разную антилогичную, и антинаучную "байду", подобно как Гарти, то поверила бы в то, что их... "прокляли"... Всё повернулось против них, сама судьба и даже природа, словно по наваждению или чёрному колдовству.

Вначале на их пути встала "Глотка Мира". Далеко на юго-востоке от Сейлема ещё в довоенное время, образовалось длинное, не очень широкое, но очень глубокое ущелье. Говорили, что оно родилось от усиленной добычи полезных ископаемых, во время которой люди не задумывались о возможных последствиях. Другие говорят, что вымершее правительство пыталось что-то построить под землёй, какой-то необычный военный проект, или даже целый город, и что-то нарушило в плоти земли. Во многих местах можно было не без риска спуститься ниже, и обнаружить странные подземные ходы, руины поглощённых глоткой небольших поселений и даже промышленный комплекс. Поэтому сказать наверняка, какая из теорий более правдива было бы сложно, а хорошо исследовать её тайны было делом слишком опасным, из-за нестабильности самого места, и мутантов там обитающих. Иногда бывает такое, что земля начинает дрожать! Большинство жителей Пустоши с трепетом относятся к этому знамению, считая это проявлением богов, подземных машин, что заставляют землю вращаться, или гневом Пустоши. Все они сходятся во мнении, что это очень дурной знак, и с каждым подобным знамением "Глотка", которую многие порой называют ещё немного иначе, становилась длиннее и иногда даже глубже.

Рейнджер и ко. как раз находились в пути, как вдруг "Башмачок", так Люси назвала их верного брамина, стал капризничать и мычать, отказывался следовать дальше. Даже страшный Бетон не мог успокоить встревоженное животное, но до применения силы дело не дошло. Внезапно послышался шум и рокот, и земля под их ногами задрожала, вначале не сильно, но потом всё сильнее. Девушки испугано кричали, схватившись за их повозку, Гарти упал на колени и начал молиться, Хардсон радостно смеялся, и попытался закурить, а Бетон твердил рейнджеру Биллу, что его ноги не хотят слушаться. Биллу пришлось всех по своему успокаивать, попутно объясняя точную природу этого явления, хотя Шарк так и не поверил рейнджеру, считая что земле нахрен не нужно шевелиться, и это точно подземные машины, что вращают землю немного сбоят! Явление длилось не долго, и вскоре все успокоились, и только Люси ещё долго делилась впечатлениями, что в этот момент ощутила, насколько могущественен мир, и насколько велики и сильны его явления.

Но главный сюрприз ожидал путников сутками позже, когда они пришли к "Глотке Мира", хотя должны были обойти её несколькими десятками километров южнее. В этот раз блондинку никто не винил, ведь и Хардсон соглашался, что их путь был верным. Оставалось только одно, за последнее дрожание "Щёлка Мира" удлинилась ещё больше, значительно больше, и преградила им путь. Теперь её нужно будет обходить ещё южнее, тратить ещё больше времени, но и это был далеко не последний сюрприз. Через день, утром, они обнаружили, что большая часть их провизии пострадала. Некоторые пакеты были разодраны, часть пищи пропала совсем, другая была погрызена, вокруг осталось не мало следов от кошачьих лап. Ночью дежурил Генрих, но он клялся, что не спал, хотя при этом ничего особенного не услышал. Да и звуковые ловушки, установленные Люси и Гартуном, были ловко преодолены ночными "хищницами" без единого сигнала тревоги.

Но даже эту неприятность путники могли стерпеть, пищи должно было хватить до Дримленда при экономном расходе. Рейнджер и ко. оставались в бодром духе и хорошем настроении... до следующего дня. Иногда мутанты оказывались на их пути, но большая часть из них старалась избегать большую группу людей. Заметную опасность представили пара крупных радскорпионов, и тройка блуждающих диких гулей. Но с ними путники расправились без особых хлопот, а боевая разминка была им скорее даже полезной. Но на следующий день после "кошачьего рейда", путники подверглись куда большей опасности. Это был день и облачная, но не жаркая погода, местность хорошо просматривалась во все стороны. Путники радостно общались между собой, не ожидая опасности, но она появилась внезапно, дав о себе знать противным писком, и хлопками перепончатых крыльев. Мохнатые нетопыри закружили над их головами, рейнджер успел выкрикнуть: "В укрытие!", но не все его товарищи успели скрыться под повозкой или каким-либо деревом, как существа принялись резкими нырками опускаться на них.

Их было много, целая стайка, но путники быстро открыли огонь, и затрещавшее оружие, засвистевшие пули, удерживали мутантов, не давали свободно атаковать. Один нетопырь ударил когтями в повозку, путники расстреляли его, но испуганный брамин попытался убежать, оставляя некоторых из его хозяев без укрытия. Один из нетопырей спикировал прямо на Башмачка, вцепился когтями в его спину, попытался поднять над землёй, но крылатому мутанту не хватило сил, особенно с гружёной повозкой. Ещё один нетопырь закружил над брамином, спикировал вниз, желая помочь своему собрату, но израненный огнём Шарка и рейнджера, отлетел в сторону.

В это время Люси выстрелила в нетопыря, что всё ещё цеплялся за кричащего брамина, и, не перезаряжая винтовки, с криком: "Не тронь Башмачка!", подбежала ближе, и выстрелила обойму из револьвера. Нетопырь выпустил брамина, отлетел в сторону, а через секунду Генрих сбил бедную девушку всем своим броневым весом, и чуть не задавил, прижимая к земле. Люси хотела выругаться на него, но неожиданно Генрих закричал. Прикрыв Люси от налёта сверху, Генрих подставил себя, и когти мутанта пробили его броню. Нетопырь попытался поднять храбреца, вцепившись когтями за его броню, но сумел только немного оторвать от земли. Героя этого дня спасла Лэсси, всадив в нетопыря всю обойму из карабина, и при этом даже не попала в несчастного Генриха.

Бетону с его габаритами было сложно где-то спрятаться. Стараясь вести прицельный огонь из помпового ружья, он вышел из-за ветвей высохшего дерева, и вскоре нетопырь ударил его в спину. Бетон упал на землю, и прежде чем успел встать, другой мутант вцепился в него вновь. Старик Хардсон прикрыл здоровяка, и его пуля вырвала крылатому мутанту грудную клетку вместе с большей частью левого крыла. Но Бетон снова встал в полный рост, откинул тушу зверя в сторону, успел сделать несколько выстрелов, и в момент того, как он перезаряжал оружие, его вновь атаковали. Нетопырь вцепился когтями в его левое предплечье, чуть не угодив в шею, попытался поднять, но ноги Бетона только слегка оторвались от земли. Товарищи не могли прикрыть его, опасаясь попасть в самого здоровяка, пробили крылья нетопыря во многих местах. А потом сам Бетон потянул животное вниз к самой земле, наступил на него ногой, и забил кулаком по мерзкой морде.

Пытаясь прикрывать остальных, рейнджер так же подзабыл о собственной безопасности. Нетопырь спикировал на него, схватил Билли за правую руку и потянул в небо. Рейнджер схватился вначале за повозку, но мутант тянул так сильно, что тот не удержался. Нетопырь тянул Билла коленями по земле, набирал силы для взлёта, рейнджер успел среагировать, выхватив левой рукой обрез, и выстрелом из обоих стволов изорвал мутанта в клочья. Какое-то время летучие существа ещё кружили над своей неудавшейся жертвой, но вскоре начали набирать высоту, и скрылись подальше от смертоносного оружия людей.

Они пережили это смертельно опасное и внезапное нападение, отделавшись только ранениями Генриха, Бетона, и травмированной рукой рейнджера. Больше пострадали их запасы амуниции. За один этот бой ребята выстреляли большую часть своего боекомплекта, некоторых видов боеприпасов осталось так мало, что для некоторых из путников практически не осталось чем вести огонь. Целый стимулятор пришлось выделить Башмачку, причём до этого раньше никто из путников не пытался таким образом лечить браминов, и они не были уверены, поможет ли ему это средство. Несколько часов они отдыхали прямо на месте битвы, слишком уставшие физически и морально, чтобы продолжать путешествие. Пополнить провиант за счёт тощих туш убитых ими нетопырей не удалось, так как от мутантов исходил сильный радиационный фон, и такое мясо нельзя было есть. Погода портилась, и ночью путники дружно решили провести весело время, хорошенько выпить и погреться у костра, и заодно отпраздновать эту небольшую победу.

Рейнджер и ко. не успели даже выспаться, как следующая напасть обрушилась на их головы. До рассвета оставалось пару часов, как из скрытых ночной темнотой туч, полил сильный ливень. Путники пытались как-то защитить свой груз и себя самих от холодной, вездесущей воды, но через пол часа поднялся сильнейший ветер, а ещё через половину всё это обернулось настоящим штормом. Повсюду в небе блестели яркие молнии, гром страшно гремел над их головами, порывы ветра были способны выкорчевать деревья, и вода, холодная вода, не прекращаясь, лилась с тёмного неба. Искать укрытие в такую стихию было слишком не просто, поэтому путники просто уселись на месте, прижавшись друг к другу, старались накрыться уже промокшими насквозь покрывалами, прячась от ветра за небольшой скалой. И даже с рассветом стихия продолжалась, изматывая товарищей по несчастью, испытывала их волю на прочность. Все они продрогли, обычная простуда казалась самым маленьким злом, что могло случиться с ними после такого испытания холодом и водой.

Наконец-то поздним утром, ветер прогнал грозовые тучи, а в идущих за ними белых облаках часто встречались просветы. В это время путники, словно дети, радовались тёплому солнцу, вновь разделись, чуть ли не до гола, пытаясь высушить свою одежду, с огромным трудом развели небольшой костёр, не без помощи пороха. Вскоре Билли и Люси, встревоженные отсутствием одежды друг на друге, придумали ещё один способ, как можно было согреться, и прогреть продрогшие тела. Чуть не всплыли на поверхность "интрижки" Лэсси, так как Гартун и Генрих едва ли не одновременно пожелали согреться таким же способом. Когда же пришло время позавтракать, оказалось, что остатки их провизии были практически полностью уничтожены водой. С трудом они смогли наскрести что-то и перекусить. Призрак голодания и недостатка боеприпасов вновь замаячил над их отрядом, и это после того, как они подготовились к небольшому переходу лучше, чем когда-либо. Было решено во время продвижения разделиться на два отряда, и осмотреть примечательные места, на наличие чего-нибудь съедобного.

Кожаные одежды на теле Люси были всё ещё влажными, и от каждого порыва прохладного ветерка девушку пронизывал холодок. Но теперь они двигались, и при достаточно быстром перемещении и активном движении она могла сохранять в себе достаточно тепла. Билли отправил её с другим отрядом, в состав которого входили Хардсон, Бетон, и Генрих. С того момента, как девушка и рейнджер дали волю своим чувствам, отношение остальных к ней изменилось. Люси было бы сложно это описать, но она ощущала, как они прислушиваются к ней, ожидают от неё чуть ли не приказов. Словно теперь девушка имела право разделить долю лидерства с рейнджером, и становилась чем-то вроде его помощника, или правой рукой. Она не желала этого, а потому и не испытывала какого-либо удовольствия, особенно руководить взрослыми мужчинами, которые были в разы сильнее её, и вероятно опытнее.

Она понимала и более простые причины, почему они разделились именно так. Место, куда пошёл рейнджер, было более опасным, чем их цель, а с ней Билли отправил лучших бойцов в их отряде. Подобное покровительство раздражало Люси, но после всех случаев уединения со своим любовником, по какой-то странной причине, ей стало сложно спорить с Биллом. Она больше не могла позволить себе потребовать у него что-то, отстаивая свою точку зрения, но могла только робко повиноваться. Это было совсем не в её духе, но всё же, моменты счастья и радости, которые она испытывала с ним, пожалуй, стоили этих магических безволия и робости.

Они находились на лесистой высоте, и дошли до края, где земля плавно опускалась, превращая местность в долину. Деревья здесь были редкими, все сухие, но земля ниже по спуску была покрыта кустарником, и густой, зелёной травой. Кое-где виднелись глубокие лужи, оставшиеся от недавнего шторма, местами они превращались в небольшие озёра. Похоже, вода постоянно застаивалась тут, превращая местность чуть ли не в болото. Сюда долетал подсоленный воздух, хотя за неровностями местности полоса океана была совсем не видна. В долине было не много примечательных вещей, самым заметным, конечно же, был городок, не большой, и на его окраине промышленный комплекс — их цель. Какое-то время они молча стояли, осматривая влажную местность.

— Спустимся той стороной? — спросил Генрих, поглядывая на остальных, в особенности на Люси, как ей показалось. — Там, кажется, будет проще.

— Хардсон знает это место. — ответила Люси, скрывая совё недовольство. — Он, пожалуй, знает лучше остальных.

— Я не говорил, что знаю это место. — проворчал старик. — Я говорил, что не раз проходил мимо, и видел здесь "Ням-Ням".

Бетон захихикал, услышав вновь это весёлое название, но Хардсон окинул его недовольным взглядом.

— Там вон. — продолжил старик, показывая пальцем на южную часть города. — Если идти вдоль дороги на юг миль пятнадцать, будут выжженные руины птицефермы.

— Это как? Типа как ферма брамина, только там птиц выращивали? — удивлённо спросила Люси.

— Ага. — ответил старик, и начал забивать трубку курительными травами.

— Так они же маленькие. И почему они не улетали? И как их можно растить, не под открытым небом? Или они каждую птичку привязывали? — засыпала вопросами девушка.

Старик затянулся, и устало выдохнул.

— Они выращивали цыплят. — сказал Генрих.

— Цыплят? Звучит знакомо...

— Люди разводили их не одно тысячелетие, ради мяса и особенно яиц. — продолжил Генрих, блистая знаниями прошлого. — Они были где-то такими... — он показал руками. — Толком не летали, так могли только через преграду перемахнуть. Их выращивали тысячами в небольших пространствах. Грязное было производство, и жестокое для животных, но курятина была более доступным мясом, чем другое. Особенно это стало важно в момент продовольственных кризисов.

— А ещё не без причин эти фермы держали подальше от поселений. — добавил Хардсон, с наслаждением затягиваясь. — Говорят, от них воняло на мили вокруг. Но еда остаётся едой, правда?

— Вы думаете, цыплята уцелели? — спросила Люси робко, в глубине понимая, что вопрос глуповатый.

— Нет милая. — ответил Хардсон. — Не думаю, что они пережили хотя бы год после войны. Мы идём в "Ням-Ням". — вновь послышался смех Бетона. — Фермы специализировались на мясном производстве, и производстве яиц. "Ням-Ням"... — вновь смех, — это была такая торговая марка, до войны, они делали перчёные яйца, поэтому и свои заводы они располагали к местам, где есть рабочая сила, и доступ к сырью.

— Думаете, там что-то осталось?

— Я полагаю, стоит проверить. — продолжил старик. — Ближе этого, мы вряд ли что-нибудь отыщем, особенно в нужном нам количестве. К тому же, знающие люди стараются обходить эти руины. Чёрт, умные люди стараются обходить любые руины! Это место обитаемо. Скоро сами увидите...

Слова Хардсона прозвучали зловеще, и Генрих с Люси встревожено переглянулись, пока старый охотник начал спускаться.

— Пока смотрите под ноги. — сказал он. — Тут наверняка водятся гадюки.

Земля под ногами была мягкой, местами превращалась в грязь. Они постоянно попадали в лужи, иногда вода доставала чуть ли не до колен, и вскоре их ноги были насквозь промокшими. Генрих и Бетон постоянно застревали в грязи, а Люси и Хардсон проваливались в неё не так глубоко. По небу всё ещё летели обрывистые, пышные облака, было очень влажно, и в купе с прохладой эта дорога превращалась в небольшую пытку. Теперешняя прохлада, и недавние муки холодом во время шторма, истощили тело Люси, и её трясло. Хардсон был прав, то тут, то там, виднелись чёрные, длинные змеи, но большей частью они уползали прочь, едва ощутив приближение человека, в отличии от тех, о которых слышала Люси, огромных и очень агрессивных. Через пол часа они добрались до границ городка, очерченных остатками заборов от частных домов. Генрих видел, как тряслась от холода их юная спутница, но не смела попросить товарищей о столь необходимом отдыхе у огня. Как только они добрались к первому дому, он предложил остановиться в нём на пол часа и прогреться. Хардсон с недовольством и ворчанием встретил это предложение, но, вздрогнув от холода, согласился.

Держа оружие наготове, они вошли в дом. Мебель и его конструкции медленно гнили, покрылись слоем грязи и плесени, но тут был камин. Хардсон ушёл, сказав, что скоро будет, остальные пытались развести огонь, используя сухие части мебели в качестве дров. С трудом зарождающееся пламя преодолевало сырость и влагу, но мощь его увеличивалась с каждой минутой. Сняв металлические части брони, Люси уселась прямо к огню. От первых ощущений тепла её дрожь стала даже сильнее, из носа потекло, появился кашель. Бетон ушёл осматривать второй этаж, а Генрих пытался отыскать что-то уцелевшее от плесени, среди местной библиотеки. Похоже, хозяева дома любили зарубежную классику, большую часть авторов, Генрих не знал, но, к сожалению, местная влажность была безжалостна к почти всем книгам. Его отвлёк громкий чих, разлетевшийся по всему дому.

— Ты в порядке? — спросил Генрих у Люси. Девушка, укутавшись в обрывки шторы, попыталась изобразить счастливую улыбку на лице. — Если подымится температура, скажи Биллу, что бы дал тебе антибиотик. Или может стимулятор? Никогда не задумывался, помогают ли они при болезнях.

— Их не так много осталось, чтобы тратить на простуды. — ответила Люси, вытянув руки к самому огню, и шмыгнула носом. — Иногда люди умирают от гангрен, из-за обычной царапины, и всё потому, что у них нет антибиотика, или нет средств, чтобы их приобрести.

— Простуда так же может иметь серьёзные последствия, может даже смертельные. Могут воспалиться лёгкие, и даже мозг. И я не думаю, что Билл будет молча, без тревоги наблюдать за твоей простудой.

Люси взглянула на Генриха с испугом, когда тот только намекнул на их с рейнджером отношения, которые для остальных должны быть вроде как тайной. Но почему-то она верила ему, в чём-то даже больше чем Лэсси. У неё не было старшего брата, и хотя Генрих в виду возраста на эту роль не подходил, но именно таким она часто его себе представляла.

— Однажды... — начала она неуверенно. — Он мне намекнул, что я делаю его слабее.

Генрих ответил не сразу, и добродушно улыбнувшись, сказал:

— Это так. Но так и должно быть.

Какое-то время они молчали, размышляя каждый о своём. И если мысли Люси было не сложно предугадать, размышления Генриха оставались загадкой. В какой-то момент девушка поняла, насколько мало она знает о своём товарище, который за последние месяцы стал для неё настоящим другом.

— Ты часто думаешь о доме? — спросила у него Люси, наслаждаясь всё больше проникающим в неё теплом.

— Бывает. — ответил Генрих, сел на кресло, сделанное в форме половины яйца, и тень грустных воспоминаний пролетела на его лице. Он улыбнулся и сказал: — Я так изменился. Реальность меня изменила. А там под землёй, там всё не так. Они толком и не знают, как всё на самом деле. Я не уверен, что смог бы жить там снова. Особенно после всего, что было.

Краем глаза Люси заметила, как нервно задрожала правая рука Генриха. Он словно испугался, пытался её удержать левой рукой, но не мог. "Бен..." — промямлил Генрих в сторону, потом испуганно взглянул на девушку, но Люси сделала вид, что ничего не заметила.

— Спасибо, что спас меня... — сказала она, попытавшись быстро изменить тему на более положительную. — Вчера, с теми летающими тварями. И до этого. Я рада Генрих, что ты с нами.

В ответ бывший адвокат добродушно улыбнулся. Пока не спустился Бетон, они молчали. Здоровяк отыскал на верху игрушечный грузовичок, и радостно показывал свою находку товарищам. Люси достаточно согрелась, и уступила место Генриху. В ней вновь пробудился азарт старателя, и она решила осмотреть дом, чтобы найти что-то ценное. В ванной комнате она обнаружила коробку со стиральным порошком, спрятанную под умывальником, и относительно уцелевшую в этом влажном месте. Содержимого оставалось немного, но Люси любила чистоту, и остаток порошка собрала в бумажный пакет, сделанный из уцелевших книжных страниц.

Лучше результат был на кухне. Почти все полочки и шкафчики были раскрыты, и ничего ценного в них не осталось. Девушка заметила, что один из настенных шкафчиков, самый высокий, оставался закрытым. Она вскарабкалась со стола на холодильник, и смогла туда дотянуться. Внутри оказалась пожелтевшая коробка с консервированными яблоками, и несколько жестяных баночек. На одной из них было написано: "Перец", Люси открыла её, но вместо специи внутри оказалась какая-то пересохшая труха. Но вот в баночке с солью действительно оказалась соль, хотя и слипшаяся в один камень. Вот эта находка действительно представляла ценность. Уходя, она решила заглянуть в холодильник. Люси не ожидала отыскать там что-то, но в самом низу валялась запачканная грязью бутылка, заполненная на треть тёмной жидкостью. Остатки этикетки говорили, что это "Скотч". Она открутила крышку, принюхалась, отчётливый запах алкоголя довоенного качества подтверждал слова этикетки. Девушке показалось очень странным, что его никто не забрал, ведь место явно обыскивали. И если до верхней полки могли полениться лезть, то не заметить бутылку было нельзя. Во всяком случае, теперь она может отблагодарить Генриха не только словами, но и выпивкой, соответствующей духу "консервированного человека".

Бывший адвокат долго не мог поверить в находку девочки, но предложил дождаться Хардсона, чтобы старик не обиделся, что они пили без него. Охотника не было больше часа с момента ухода, его спутники успели согреться и отдохнуть, пока он не вернулся. Хардсон спросил, всё ли было в порядке, пока его не было, и кинул на стол три змеиные тушки, с отрубленными головами. На глазах остальных, он быстро снял с них шкурки, выпотрошил, и довольно улыбаясь, показал длинную, змеиную плоть светлого цвета.

— Фу!.. — протянула Люси.

— Сначала попробуешь, а потом скажешь! — посмеиваясь, говорил Хардсон.

— Это вообще съедобно?

— Ещё как! И даже весьма вкусно.

— Кое-кто тоже не сидел без дела. — сказал Генрих, и Люси продемонстрировала охотнику свои находки.

— Ты здесь это нашла? — удивился Хардсон. — Хорошая девочка! С солью будет действительно вкусно.

— Вам нужно было отдать их головы Гартуну. — сказала Люси. — Он любит такие украшения.

— Что ты! Их головы трогать нельзя! Они даже отрубленные могут укусить!

— Какая мерзость... — добавила девушка, вздрогнув от одной только мысли об этом.

Нарубив мясо ножом на кусочки, они засыпали их в пустые консервные банки, залили водой, посолили, добавили понемногу консервированных яблок, и поставили вариться на каминной решётке. Пока ожидали, попробовали "Скотч", Хардсон принялся очищать змеиные шкурки, после чего протянул их Люси.

— Возьми. Отдашь их Биби. Эти Аризонские ребята любят такие штуки.

— Фу!.. Такая мерзость!

Старик хихикал, забавляемый ребяческой реакцией девушки. После недолгого сопротивления, Люси согласилась, и сложила шкурки в свой разгруженный рюкзак. Вскоре еда была готова, и, не смотря на свою брезгливость, девушка с радостью наслаждалась и бульоном, и самим варёным мясом. Люси осилила полторы порции, больше всех ел Бетон, после чего доедал за остальными, когда те насытились. После такого горячего обеда и долгого пребывание в тепле огня идти уже никуда не хотелось. Но, отдохнув ещё немного, путники перебороли своё желание комфорта, и приготовились к выходу.

— Будьте внимательны, они уже заметили нас... — сказал Хардсон напутственно.

Это вновь прозвучало очень угрожающе, но на вопрос Генриха и Люси: "Кто?", старик отвечал, что они скоро узнают. Улицы этих руин были достаточно широкими, большей часть повсюду виднелись только частные, одно и двухэтажные дома. На другом конце городка были заметны конструкции, свойственные довоенным фермам, и даже ржавеющая техника. На улицах встречались автомобили, чаще всего пикапы. В центре городка были видны многоэтажные дома, редко выше пяти этажей, и разбитые витрины разных магазинов, располагающиеся в их первых этажах. Здесь не было следов разрушений от атомных взрывов, высотные здания не плохо сохранились, частный сектор хуже. Было похоже, что это место просто бросили, и теперь здесь всё гнило, ржавело, разъедаемое сыростью, и плесенью. Хардсон отвёл их к зданию церкви, и они поднялись к башне на самый верхний этаж. Отсюда открывался хороший обзор на ровные прямоугольники городка, очерчённые ровными улицами, и идущими в ряд домами.

— Вон. — сказал он, указывая пальцем на место, где провалился асфальт, открывая под собой дыру в земле и разбитые, канализационные трубы.

Вначале Люси заметила движение. Ей показалось, что это какие-то животные, но всё больше она замечала подобие к человеку в их формах, движениях, и поведении между собой. От этого мерзкого сходства по спине девушки пробежал холодок. Она передала свою винтовку Генриху, что бы и он мог в прицел посмотреть, что там. Чем дольше он всматривался, тем больше кривилось от отвращения его лицо.

— Проклятье! Что это чёрт побери такое?! — проговорил он так, словно его только что макнули в нечистоты.

— Люди называют их гемогоблинами. — сказал Хардсон спокойно и приглушённо, взял в руки трубку, но сдержался, и не стал закуривать.

Генрих отдал винтовку Люси, и та вновь осмотрела этих мерзких существ. Маленькие, с пол роста человека, с тёмно-серой кожей, сгорбленные, с непропорционально развитыми частями тела, и крепкими руками. На них не было волос, не было ушей, губ, носа, а дыхательные отверстия открывались и закрывались кожаными перепонками изнутри. При этом у них были крупные, бледные глаза, и в ужасно изменившихся формах тела всё же угадывалось человеческое происхождение. Существа возились возле входа в канализацию, несколько из них ели сырую, подгнившую крысу, и были вооружены заточенными металлическими предметами, что имитировали ножи или копья.

— Господи! — проговорила Люси. — Вот это уже действительно мерзко! Мне даже представить страшно, каким образом они превратились в это!

— Ага. — сказал Хардсон, потирая большим пальцем свою трубку.

— Вы говорили, что они знают о нас? — спросил Генрих, взял в руки дробовик, и перепроверил его готовность, и дисковый магазин.

— Конечно! — ответил охотник. — Они наверняка учуяли дым и следили за нами. Да и без дыма вскоре обнаружили бы нас.

— Может, стоило предупредить нас? — спросил Генрих, слегка раздражённый спокойствием Хардсона.

— Они не очень агрессивные. Эти существа — падальщики, и редко охотятся на что-то кроме крыс или тараканов. Гемогоблинов можно встретить в таких отдалённых местах, где никого нет, особенно если там есть канализация. Люди считают их не опасными для вооружённых отрядов, хотя я слышал истории, как иногда они нападают на одиночек. Так что, в каком-то смысле мы в безопасности, но не стоит расслабляться.

— Теперь я понимаю, почему бутылка в том доме осталась не тронутой! — сказала Люси. — Думаете, они не добрались до того завода?

— Они не отличаются умом. — ответил Хардсон. — Какое-никакое оружие себе делают, даже используют трупные яды, но иногда им не хватает ума, чтобы повернуть дверную ручку, если вы понимаете, о чём я.

— Нужно было предупредить... — ворчал Генрих.

— Обычно они стараются на глаза не показываться. Я не хотел пугать вас зря. Да и объяснять было бы слишком долго.

Генриху позиция Хардсона казалась непонятной, но у старика не редко проскальзывали подобные странности, и он смирился, насколько это было возможно при близости таких мерзких мутантов. Первое, что почувствовала Люси, это разумное желание скрыться как можно дальше отсюда, как и стоит поступать, при первом появлении какой-либо угрозы, даже если угроза и сама тебя боится. Но Хардсон был прав, одной лишь охотой даже с его навыками им не раздобыть необходимое количество пропитания. По предложению старого охотника, они решили обогнуть тот провал в канализацию как можно большим крюком, и выйти непосредственно к заводу. Шли укрываясь между одноэтажными домами, но при наличии Бетона речи о незаметности не могло быть. Здесь не было богатых зданий, в основном компактные домики, для не самых богатых людей, подобные которым они встречали в Литлсити. Кое-где попадались скелеты людей, в остатках гниющей одежды, сидящие в авто, лежащие среди сухих кустов и деревьев. Целую историю можно было разгадать на полицейской баррикаде, состоящей из машин и заграждений, заваленной останками по обе стороны. Похоже, местные жители в прошлом практически все владели оружием, и в день, когда всё покатилось в пропасть, что-то не поделили с правоохранительными органами. В бывших жилых районах, между домами встречались глубокие лужи, но они не могли сравниться с целыми озерцами среди травяных равнин, сразу за чертой городка.

Пока они тихо прокрадывались к своей цели, Люси боролась с приступом острого желания мародёрства. Похоже, местные мутанты сумели пролезть в каждый дом, но, судя по сфере их интересов, многие ценные и важные вещи могли остаться не тронутыми. Девушка не удержалась, заметив дом с отвалившейся дверью, и не смотря на ворчание Хардсона, быстренько осмотрела заброшенное здание. На покрытом грибком прогнивающем кресле навеки замер скелет, практически без одежды. Он сидел перед телевизором, рядом валялись бутылки из-под пива, и проржавевший револьвер, ускоривший его кончину. Пистолет уже не подлежал восстановлению, так как не раз оказывался полностью в воде, что часто затапливала этот дом. Но на стене висела охотничья винтовка, и вот она сохранилась хорошо. В верхнем ящике комода под ней, Люси обнаружила подходящие ей патроны, и немного других калибров, распространённых среди фермеров и охотников. Но Хардсон всё равно ворчал на девушку, даже после того, как она предъявила свои находки, хотя и заметил, что у Люси чутьё на заброшенное добро.

— Тебя нужно учить дисциплине! — тихонько ворчал охотник. Но девушка заметила, что не раз рассказывала, как её "учили" дома, и чем это всё заканчивалось. — Не так. Хотя, возможно у твоего отца не было выбора, и он должен был быть строгим с тобой. Ты не понимаешь, как это, когда у тебя есть дети.

Люси показала старику свой отсутствующий палец, и сказала обижено:

— Какой отец согласится, чтобы его дочери сделали такое?

— Может, ты заслужила? — не сдавался охотник. — А может, как я говорил, уже не было выбора.

— У них не было права делать такое, даже если я заслужила!

— Может, и не было... — неожиданно сдался Хардсон. — Такое тоже бывает, девочка, когда правы обе стороны. Чёрт, на моей памяти такое только и бывает! Я бы не поступил так, как они. Чтобы научить дисциплине, не нужно бить, или калечить, или даже закрывать в клетку. Во всяком случае, не всегда... Нужно учить! Ремеслу. С ним приходит и дисциплина, и самоконтроль, и мудрость, и покой. Я научу тебя, как охотиться, как правильно стрелять, как делать ловушки. Ну, если у нас, конечно же, будет время. Это ремесло научит тебя и дисциплине, и всему остальному.

Люси хихикнула, но потом поняла, что Хардсон серьёзно, и с удивлением для себя самой ощутила, что хотела бы чего-то такого, ведь уметь такие штуки, это быть чем-то значимым. Что-то подобное она чувствовала, когда открыла в себе задатки по приготовлению пищи, но это бы значило намного больше, целый путь! Но страх или неуверенность всё же смущали её.

— Вы бы научили Билли, он лучше подойдёт вам в ученики. Или Гарти, он молод, и оба знают об охоте, и всяком таком.

— Биби?! Его уже поздно учить всем тонкостям, хотя он знает не мало. А малец, у него в голове только духи и эта их дикарская хрень. С ним и говорить то трудно, всё он знает лучше меня! — сказал Хардсон, и по-старчески, с хрипом засмеялся. — А ты чистый лист. Стрелять ты немного умеешь, шустрая, выдержка у тебя есть. Я научу стрелять ещё лучше, владеть пулей, научу выслеживать, хорошо прятаться, научу запахам, погоде, поведению зверя, как сделать ветер союзником, как правильно ждать, как выживать, как разделывать добычу и хранить её. Вот увидишь, тебе понравится, и даже будет что рассказать рейнджеру и молодому индейцу.

Люси молчала. Несмотря на то, что сама эта идея её взволновала, признаться в этом, и спокойно согласиться ей было трудно. Да и терпеть ворчания Хардсона, неминуемые во время обучения, ей заранее не хотелось. Но принимать это решение в данный момент не пришлось. Не смотря на все их старания оставаться незаметными, местные обитатели давно почуяли их. Когда укрываясь, путники хотели преодолеть очередную улицу, Люси испуганно замерла. Словно из неоткуда, на дороге появилось небольшое существо, и, не двигаясь, смотрело на них своими бледными глазами. Несколько секунд они просто смотрели, девушка ждала проявления какой-либо агрессии, но мутант не шевелился.

— Пошли, скорее! — прошептал ей Хардсон, и Люси преодолев ступор, быстро направилась за товарищами.

Она слышала, как тварь что-то говорила, похожее на "кха-кхе", и от этой жуткой речи её тело пронзила дрожь. Хардсон напоминал остальным, что гемогоблины не нападают на людей, и первое время это успокаивало девушку, но вскоре страх овладел их сердцами. Мутанты начали появляться всё чаще, по сторонам и у них на пути, но медленно отступали, словно уступая дорогу незваным чужакам. Мерзкое "кха-кхе" звучало всё чаще, некоторые гемогоблины медленно шли за путниками, было видно, как другие подходят с разных частей разрушенного городка.

— Проклятье, что за дерьмо тут твориться?! — ругался вслух Хардсон. — Их много. Их никогда не бывает так много! Их стаи контролируют свою численность, так как чаще всего испытывают недостаток пищи.

— Так скажи им Хардсон, — язвил Генрих, — что их чёртово поведение, им несвойственно! — и снял прицепленный к рюкзаку дробовик, кинув свою штурмовую винтовку Люси, и несколько обойм к ней.

— Надеюсь, не понадобится! — ответила она. — Давайте быстрее!

— Кажется... кажется они злые, Хардсон! — кричал Бетон, тяжело дыша. — Ты говорил, что они не злые! Но они злые!

Охотник сделал вид, что не услышал Бетона. Скоро в речи мутантов стали слышны новые странные звуки, и Люси было противно даже подумать, что это не просто какие-то животные мычания, но некоторое подобие человеческой речи. "Кук-кха! Ке-кхе! Кахха!" или что-то подобное, разобрать какие-либо слова было очень трудно, так как всё сливалось в однообразный звук. Многие из них были вооружены, и держали свои ножи и копья на виду. До района с заводом оставалось недалеко, интуиция подсказывала, что за его стенами можно будет укрыться. Но, похоже, что интуицией обладали и эти существа, один из гемогоблинов метнул копье, и то на половину вонзилось во влажную землю, недалеко от ног Генриха. Это стало достаточным триггером, чтобы выходец из убежища дал волю своим чувствам, и начал палить из дробовика по ближайшим целям.

Генрих выстрелял половину обоймы, крупная картечь изорвала плоть четырёх мутантов, остальные бросились в стороны. Но мутанты не были испуганы, наоборот, они стали ещё злее, и дружно окружая чужаков, ринулись в атаку. Самодельные копья из костей и металлолома со всех сторон полетели в путников, и одно практически сразу вонзилось в руку Бетона, как самой заметной и неповоротливой цели. Отряд открыл ответный огонь, Генрих и Бетон из дробовиков, Люси короткими очередями из карабина, а прицельные выстрелы Хардсона отрывали у существ целые куски плоти и конечностей. После минутной перестрелки, два десятка местных мутантов истекали бледной кровью, остальные вновь отступили, чтобы с новой силой яростно атаковать, на этот раз попытавшись максимально сблизиться. Будучи очень проворными, мутанты быстро добрались к путникам, не обращая внимания на их стрельбу. Завязался ближний бой, и если Бетон, не смотря на порезы и уколы раскидывал гемогоблинов во все стороны, то остальные после нескольких ран начали убегать.

Полностью подавленные таким яростным напором, путники были сметены словно волной, но мутантам не удалось их окружить. Бетон и Люси бросились в одну сторону, а Генрих с Хардсоном в другую, пробиваясь с боем сквозь толпы существ, норовящих нанести им удар своими заточками. Гемогоблины продолжали преследование, но пока Бетон был рядом, Люси было не сложно отбиваться. Потом, что-то зацепило её за ногу, и остатки асфальтированной дороги больно ударили в лицо. Девушка почувствовала сильную боль в ноге, и как её тащат, но не растерялась от удара, и схватилась руками за дыру в асфальте. Большой и острый крюк вонзился в её ногу, к нему была прицеплена ржавая цепь. И хотя он вошёл не глубоко, удержанный плотной кожей её брони, зацепился, и трое мутантов пытались рывками утянуть её.

Люси хотела позвать Бетона на выручку, но здоровяк был буквально облеплен мерзкими существами, которые никак не могли сломить его нечеловеческую мощь. Она сумела дотянуться к револьверу, но пришлось отпустить своё крепление. Мутанты тут же потянули её в сторону канализации, было очень сложно целиться, но, выстрелив все шесть патронов, Люси удалось подстрелить двоих. Схватив цепь руками, девушка потянула её на себя, опрокинув гемогоблина, и не без болезненного эффекта вырвала крюк из ноги. Но она не смогла вернуться к Бетону, ближайшие кровожадные существа тут же накинулись на неё, вновь начали кидать копья, и болезненно хромая ей пришлось убегать к ближайшим домам.

Люси ударила плечом в первую дверь, но та была намертво заколочена. Нога болела, кровоточила, страх за свою жизнь выбрасывал в её кровь адреналин, и на какое-то время боль оставалась на втором плане. Петляя между кустами, заборами, и домами, она пыталась скрыться, но кровавый след указывал к ней дорогу. Люси ощущала, как быстро слабеет, нужно было срочно что-то придумать! Забравшись на забор веранды одного из домов, она смогла дотянуться до крыши, зацепиться, и, подтянувшись забраться наверх. Выбив стекло прикладом, она смогла попасть внутрь комнаты на втором этаже. Теперь у Люси было несколько минут, пока твари разберутся что к чему. Она ощущала, как всё сильнее кружиться её голова, как сознание слабеет. Девушка успела вколоть в ногу стимулятор, найти в рюкзаке стелс-бой, но, когда одевала его на руку, её повело. Комната закружилась, "Нет, я не могу сейчас!.." — успела подумать она, но была бессильна остановить неизбежное, и провалилась в беспамятство.

Но волшебство довоенной медицины успело подействовать, залечивая её раны, уничтожая влияние трупных ядов, восполняя кровопотерю, и что самое важное, привело её в сознание уже через несколько минут. Первые десять секунд Люси не могла понять, что происходит и где она, словно вырванная из глубокого сна. Но адреналин в крови, чувство опасности, и звуки копошащихся в доме монстров, быстро возвращали ей память. Преодолевая слабость, она поднялась, активировала стелс-поле, и через выбитое окно выбралась обратно на крышу, в то самое время, как стали слышны шорохи и принюхивания мутантов за дверью. Гемогоблины принялись выбивать двери, но Люси уже спрыгнула вниз, монстры в пяти метрах от неё забегали в дом, не замечали скрытой полем девушки. Только один из них остановился, и принялся удивлённо принюхиваться, учуяв Люси, но не мог её заметить. Она же не тратила зря времени и быстро удалялась подальше от города.

Удивлению мутантов не было предела, когда они смогли вломиться в двери. Со своими однообразными криками они обнюхали всю комнату, окно, крышу, и даже пытались преследовать Люси, но вскоре среди луж и грязи потеряли её след. Девушка же позволила себе остановиться, только когда удалилась от городка на несколько сотен метров. Вжавшись в высокую траву, она тяжело дышала, успокаивалась, но вместе с покоем приходило и чувство вины, за брошенных позади товарищей. Какая-то часть девушки говорила, что всё кончено, что они или сбежали, или уже мертвы, и что нужно спасаться, пока есть такая возможность. Но для неё они стали семьёй, родными людьми, даже более близкими, чем большинство жителей её поселения. От тяжёлой борьбы между чувством страха и чувством долга Люси заплакала, сейчас, как никогда прежде ей захотелось, чтобы Билли оказался рядом, но она понимала, что времени на поиск помощи нет, и нужно действовать немедленно. Ругая про себя это место, Хардсона, "Ням-ням", мерзких гемогоблинов и нетопырей, Люси от злости била кулаком по травяному кусту, но, перепроверив индикатор заряда на активном "Пип-бое", быстро направилась обратно в городок.

Некоторые из мутантов всё ещё осматривали места, через которые девушка сбежала. Было немного забавно наблюдать, как они, скрываясь, неспешно всё осматривают, тщательно принюхиваясь, и при этом совсем её не видят. Иногда стелс поле на какой-то момент выдавало её присутствие искажением на фоне местности, и гемогоблины резко оборачивались в её сторону. Но ничего не обнаружив глазами, отворачивались, совсем не подозревая о том, какими технологиями могут владеть люди. Встречались и особо носатые, учуяв запах девушки тут же приближались близко к ней, но не находя какого-либо подтверждения глазами на время растеряно замирали. Что делать дальше Люси плохо себе представляла, но просто продвигалась вперёд, подталкиваемая желанием помочь. И вскоре она услышала рёв, страшный, словно звериный, но в то же время с человеческой интонацией. Бросившись в сторону криков, она обнаружила израненного Бетона, на которого набросили сетку, и чуть ли не десяток крюков впился в его тело. Гемогоблины тянули его за собой по дороге, и, похоже, что здоровяк полностью вымотался в этой борьбе и уже не мог сопротивляться.

Раздались выстрелы, и один за другим мутанты начали падать, убитые или раненные пулями. Они обернулись в сторону Люси, они слышали, откуда стреляют, видели вспышки оружия, но больше ничего, и первое время растеряно замерли, крича, словно дикие мартышки. Девушка успела опустошить обойму, и зарядить последнюю, прежде чем мутанты принялись кидать копья в неё, очевидно заметив мерцающий силуэт, но всё ещё боялись подходить, не понимая природу происходящего. К тому моменту, когда опустела вторая обойма, чуть ли не половина из гемогоблинов была перебита, Люси открыла огонь из своей винтовки, делая короткие перебежки между выстрелами. Некоторые из мутантов испугавшись, убежали, другие последовали их примеру, а те трое, что по глупости или храбрости задержались, были убиты прицельными выстрелами девушки. Некоторых из раненных существ, способных шевелиться, Люси осторожно добивала метательным ножом, не ощущая жалости, но скорее сильнейшее омерзение.

В то время, пока девушка выручала Бетона, тот вырывал из себя крюки, пытался скинуть сеть, но без помощи Люси ослабевший гигант не мог справиться. Поначалу он испугался невидимого мерцания, но девушка отключила стелс прибор, и Бетон узнал её.

— Милая Люси... — говорил он, пока девушка пыталась помочь ему встать. — Мне так плохо, Люси. Руки почему-то очень слабые, и очень кружится голова. Ты заберёшь меня отсюда?

— Ну же Конти, давай детка!.. — приговаривала его спутница, но всякие попытки хрупкой девушки поднять эту гору мышц, могли разве что рассмешить. — Они могут вернутся в любой момент! Постарайся, хотя бы чуть-чуть, ты же сильный!

Но, не смотря на свою огромную силу, Бетон не мог встать на ноги, и падал обратно на землю. У Люси больше не было стимуляторов, оставалось только надеяться, что предусмотрительный рейнджер позаботился о своём "питомце". В ремневой сумке великана было два, и, не смотря на редкость и в чём-то бесценность этих медикаментов, Люси поняла, что обычной дозы для Конти будет недостаточно, и вколола сразу оба. Пока они возились, настороженные морды гемогоблинов всё чаще начали мелькать из-за углов и кустов вокруг. Они не нападали, боясь страшного оружия девушки, и ещё более страшного Бетона, который в одиночку перебил несколько десятков из них. Быть может, эти существа полноценно не понимали, что Бетон ещё слаб, а у Люси больше нет патронов для карабина, но ощущали слабость и промедление своих жертв, а потому всё больше их начинало осторожно приближаться.

Девушка сделала несколько выстрелов из винтовки, подстрелила ещё двоих мутантов, и остальные вновь попрятались, но в этот раз лишь ненадолго, и вскоре начали сближаться. Но волшебство довоенного времени действовало быстро, и в тот момент, когда в сторону путников вновь полетели копья, Бетон смог встать на ноги. Великан злобно прорычал, и испуганные мутанты опять разбежались. Пользуясь моментом их замешательства, Бетон и Люси убежали, по дороге отыскав место, где её товарищ уронил ружье. Патронов у Бетона больше не было, но в кобуре оставался 14мм пистолет, про который он "забыл", и пара обойм к нему. Но в сердце Люси сам по себе Конти внушал надежду, ведь в здоровом своём состоянии, он был страшным оружием и без боеприпасов. На его вопросы, что им теперь делать Люси медлила с ответом, и растеряно осматривалась по сторонам. Мерзкие местные обитатели осторожно выглядывали из-за углов и укрытий, и пока не решались нападать. Если сегодня они выберутся из этого проклятого места, у уцелевших мутантов будет настоящий пир, хотя и очень однообразный.

Пока Люси размышляла, послышался крик. Она узнала в нём голос Генриха, которому словно затыкали рот, а через секунды он вновь кричал. Товарищи побежали ему на выручку, про себя Люси молилась, чтобы они успели. Южнее поселения, где начинались равнины с застоялой водой, они увидели группу гемогоблинов, собравшуюся вокруг большой лужи. Эта лужа была столь глубока, что человек мог в ней утонуть, и каким-то образом в ней оказался Генрих. Их товарищ держался на плаву, цепляясь за кусок древесины, отвалившийся от одного из домов. Но вес Генриха и всего его снаряжения был очень велик, доска постоянно тонула под ним, а когда всплывала, тот вновь цеплялся за неё. Мутанты кричали, кидались в него камнями и строительным мусором, стараясь помочь незваному гостю, и ускорить процесс его утопления.

— Давай Конти, нужно спасти Генриха! — приказала Люси, и Бетон, словно яростный монстр, с криком накинулся на мутантов.

Первые мгновения существа были застигнуты врасплох, мало кто из них сумел отреагировать, метнув копьё, или отбежав в сторону. Часть из них побежала на встречу врагу, но несколько маленьких уколов не могли остановить скалу ярости. Одного за другим Бетон раскидывал мутантов, удары его стальных кастетов наносили хрупким тельцам страшные раны, перебивали конечности, пробивали вмятины в головах и туловищах. В это время Люси прикрывала его из винтовки, но после нескольких выстрелов попыталась помочь Генриху. Это вновь была довольная смешная картина, как хрупкая девочка пытается поддержать на плаву бронированного Генриха, который чуть не утопил её несколько раз. Ситуацию вновь спас Бетон. Разогнав гемогоблинов, он вошёл в воду, и уверенно доставал до дна лужи. Взвалив Генриха на одно плечё, а Люси на другое, он вытянул обоих на крепкую землю. Лёжа на влажной траве, они ещё долго откашливались, а Генрих благодарил Бога и своих друзей, ведь, по его словам, это была бы слишком жуткая смерть.

— Нет времени отдыхать! — торопила товарищей Люси, хотя сама с трудом стояла на ногах. — Нужно найти Хардсона, может, старик ещё жив!

— Он вёл меня куда-то... — говорил Генрих, всё ещё с жадностью глотая воздух. — Но твари разделили нас, и я просто бежал... Даже не заметил этой чёртовой лужи, а потом они уже были вокруг!

— В какую сторону он побежал?

— Не знаю, милая... Кажется туда.

Идя наугад, путники направились в северо-восточную часть городка, здесь уже начинались складские помещения, заводы, были видны сгоревшие останки электростанции. Вскоре стали слышны выстрелы, редкие, и частые вопли и крики гемогоблинов. Идя на звуки, среди гниющих складских помещений путники обнаружили водонапорную башню, которая находилась под настоящей осадой. Несколько десятков мутантов окружили её, пытались карабкаться по единственной, узенькой лестнице, и закинутым вверх цепям на крючьях. А вверху на железном помосте, вокруг башни, отчаянно отбивался Хардсон, стараясь удерживать мутантов, лезущих вверх по лестнице. В основном ему хватало шипастой дубинки, пистолет шёл в ход только в тех случаях, когда забравшиеся по цепям мутанты внезапно нападали на него с другой стороны. Под башней уже лежало почти два десятка искалеченных тел гемогоблинов, но Хардсон был ранен, и с каждой минутой всё больше слабел.

В какой-то момент он был атакован сразу двумя противниками, один из них проткнул его ножом в бок, но старик схватил его за горло, пока несколькими выстрелами убивал второго. Гемогоблин воткнул нож ещё глубже, Хардсона прокричал, и его ноги подкосились, а рука ослабила хватку. Но прежде чем существо успело как-либо добить его, Люси сумела собрать волю воедино, и не смотря на волнение и страх промахнуться, выстрелила, снеся мутанту пол головы. Бетон успел забить ещё парочку, но, когда путники напали, гемогоблины принялись убегать, их сородичи быстро слезали с лестницы и цепей, прыгали вниз, и, прихрамывая, следовали их примеру. Их кричащая стайка скрылась из вида, заползая в щели и норы, и в одно мгновение стало так тихо, словно в этом месте и вовсе не существует никаких мутантов. У Хардсона наконец-то появился момент вколоть себе лекарство, без которого он уже не смог бы спуститься вниз. Несколько минут они все отдыхали, перепроверяли остатки своего вооружения, после чего Люси вновь торопила их, желая убраться отсюда как можно дальше.

— После всего этого уйти с пустыми руками? — сказал Хардсон, всё ещё болезненно держась за бок.

— По-моему наши жизни стоять дороже, чем гнилая жратва! — спорила Люси.

— Послушай. — сказал Генрих прислушиваясь, и тщательно осматриваясь вокруг. — Ни единого звука. Никакого движения, даже малейшего. Только ветер. Похоже, они больше не хотят сражаться.

— Или готовят новое нападение! К тому же, возможно там у них тоже есть гнездо?

— У них гнёзда только под землёй. А мы в двух шагах от того места, куда нам нужно.

— Прости Хардсон, — продолжала спорить Люси, — но ты уже говорил, что они не нападают на людей! А они ещё как нападают!

— Может, у них сегодня праздник какой-то? Или луна влияет? — посмеиваясь, сказал Генрих. Когда пережитые опасности с каждой минутой уходили в прошлое, его природное, позитивное настроение вновь возвращалось.

— Нет. Просто их слишком много. — старик достал свою трубку, и забив смесью, подкурил от зажигалки. Хардсон делал первые вдохи ароматного дыма с такой жадностью, и таким наслаждением, словно уже поверил в свою смерть, и думал, что ему уж больше никогда не придется закурить. — Похоже, этот скользкий Советник в чём-то был прав. Тварей становиться всё больше, и повсюду. Действительно напоминает времена Нашествия, тёмные, страшные времена.

— Ты считаешь теперешние времена светлыми? — хихикая, спросил Генрих, протянул руку к старику, и тот передал ему трубку. После бывшего адвоката трубка перешла к Бетону, молчаливо осматривающему окружающую местность, а потом и к встревоженной Люси.

Товарищи уговорили свою спутницу, и было решено проверить завод. Люси хотела поскорее покинуть это место из-за страха, хотя и оправданного. Но мысли о голоде её друзей, о том, что их миссия будет провалена, вызывало в ней чувство вины перед рейнджером. После всего произошедшего отдых был так приятен, но медлить было опасно, и, преодолевая усталость, боль, они продолжили идти. К тому же солнце уже катилось вниз к горизонту, и застрять здесь до темноты было бы безумием. Они проходили мимо заброшенных складов, которые вполне могли таить в себе какие-нибудь сокровища древности, и, закрывая глаза на опасность местных мутантов, Люси с радостью бы согласилась осмотреть здесь всё. Но время было не на их стороне.

После начала бойни гемогоблинов прошло не так много времени, а стайки воронов уже кружили над встревоженным городком, и их становилось всё больше. Пока путники шли к заводу, Люси старалась в уме подсчитать, сколько же этих существ они перебили. Могло показаться, что их здесь обитают сотни, а мысли о том, что они, возможно, перебили большую часть этих мутантов, отдавались болезненным эхом на совести девушки, хотя и очень далёким. Да, они мерзкие на вид, но насколько сильно отличаются от людей внутри себя, в своей душе? Почему-то Люси была уверена, что у них есть души. Во всяком случае, ценность их души, казалась ей не большей, чем у рейдеров, или другого отребья. Но тут сразу же вставал вопрос о мере подобной ценности и для этих самых рейдеров. Сколькие из них действительно плохие, кто из них истинное зло, а кто заслуживает прощения?

Да, им нужно было защитить себя, но всплывающая в сознании картина городка, разрушающиеся улицы которого завалены трупами этих существ, вызывали чувство вины. Может у Люси и её друзей, вовсе не было права приходить сюда вот так? И всё же осознание того, через что они прошли и смогли выстоять, вызывало чувство гордости в сердце девушки. Она удивлялась, насколько сильными они стали, насколько сильной стала она сама. Встреть себя теперешнюю несколько месяцев назад, Люси попросту не узнала бы себя. В глубине её сознания пригрелась сладкая мысль о том, что теперь они смогут всё, даже самое невозможное, и не много в мире тех, кто мог бы противостоять им, и силе их единства. Но сладкие мысли и фантазии о возможных вариантах будущего пришлось прервать, как и обещал Хардсон, вскоре они прибыли на место.

Разбитая рекламная доска на крыше здания, утверждала, что это фабрика лучших в мире перчёных яиц "Ням-Ням". Гниющие автомобили и грузовики вперемешку стояли перед трёхэтажным зданием прямоугольной формы, с множеством больших, стеклянных окон, встроенных в стены на уровне второго этажа. На некоторых прицепах был изображён символ с чем-то напоминающим известных Люси птиц, и эти пернатые животные что-то клевали на земле, недалеко от кукурузного поля, среди зелёных лугов. На её вопросы о том, изображены ли это "цыплята", Генрих и Хардсон утверждали, что да. По крайней мере, внешне эти странные существа не выглядели мерзко, а после того, как Люси приходилось с наслаждением есть кротокрысов, свинокрысов, и другую гадость, эти были бы, пожалуй, даже аппетитными. Несколько входных дверей, и большие ворота, ведущие внутрь завода, были открыты, и это не внушало большой надежды.

Держа наготове оружие, путники вошли внутрь. Здесь было мало коридоров, почти всё промышленное оборудование находилось под куполом фабрики, и не был разделено стенами. На втором этаже и выше, между собой переплеталась сеть из металлических лестниц, и небольших комнат. Все эти застывшие машины впечатляли своей необычной конструкцией, а иногда и своими размерами. Можно было проследить взаимосвязь между ними, но было сложно вообразить точно, что как работает, и как именно взаимодействует. Люси выразила свои мысли, и у Генриха были кое-какие ответы, но даже он не знал всего.

— Это генераторы. — говорил он. — Здесь, я думаю, яйца варились, потом очищались от скорлупы, и по этим лентам вон туда! А в тех машинах шла окончательная готовка. Та часть здания, по-видимому, отвечала за упаковку готового продукта.

Люси была поражена! Сколько всего и как всё сложно, и это только ради каких-то там перчёных яиц! А если представить, сколько всего производили тогда? Разной пищи, одежды, оружия, игрушек, книг и журналов, машин, электроники, роботов, и много-много другого, чего девушке этого времени было бы даже трудно представить. И нюка-колы конечно! Ох, как бы Люси хотелось жить тогда, она обязательно бы устроилась работать на завод этого "божественного" напитка из прошлого мира! И все эти вещи, от мелочей, до кораблей и самолётов, требовали таких заводов, и даже больших, требовали подобной техники, электроники, и всё это взаимодействовало между собой, кипело в общей связи.

— Как же уязвимы они были... — неожиданно вырвалось из Люси, внезапное озарение. Товарищи вопросительно посмотрели на неё. — Люди, тогда. Всё это, и много-много другого, оно как карточный домик. Стоит забрать одну карту, и почти всё может рухнуть. Тогда было так много прекрасного, но всё было так хрупко. И они все были слабые...

Мужчины молчали, слушая откровения, вырывающиеся из уст их молодого пророка. Откровения, достойные быть записанными в книгу мудростей рейнджера.

— Не в том смысле... — пыталась точнее выразить свои мысли девушка. — Просто, они жили этим, правда? И чем больше у них становилось такого, тем более зависимыми они от этого становились. От системы, системы вещей, и их связей. Но это так хрупко, не удивительно, что всё закончилось именно так. Мы... Мы намного сильнее их...

Её товарищи продолжали молча смотреть на Люси, словно поражённые глубиной её мысли, и её внезапностью. Откашлявшись, Хардсон сказал:

— Билли, похоже, странно влияет на тебя, милая.

Все дружно засмеялись, и Люси даже такая шутка почему-то казалась приятной.

— Всё не так просто. — решил поспорить Генрих. — Хотя, ты конечно права во многом. Может даже в большинстве. — сказал он, и попробовал понажимать кнопки на пульте, но те никак не реагировали. — Не будь такого прогресса, человек бы никогда не побывал в космосе. Жили бы все как Гарти и его соплеменники, и никогда бы не знали многих замечательных вещей, технических, духовных, культурных.

— Но если всё погибло, то какой теперь смысл? — спросила Люси. — И погибло, потому что они так далеко дошли.

— Смысл был тем, кто жил в то время. — сказал Хардсон. — К тому же, возможно всё могло сложиться иначе. А у нас теперь свои смыслы, и свои пути.

— Нужно знать себя. — неожиданно заговорил Бетон, который казалось и не слушал их разговоров. — Нужно знать мир вокруг, и за пределами твоего взора, куда даже мысль не долетит. Так говорит рейнджер Билл, и мне кажется, это правильно. Через эти штуки, люди узнавали себя, и мир с его штуками.

Бетону никто не ответил, но каждый молчаливо задумался над этим вопросом. С пол часа они осматривали заброшенный объект, здесь ещё можно было набрать какого-никакого хлама. Приведи их в это место тот же интерес, который будоражит умы старателей, им бы удалось даже что-то заработать. Но ожидания отыскать раскиданные всюду коробки с консервированной пищей не оправдались. Только рваные кусочки картонных упаковок, на которых не осталось даже запаха. Были тут и скелеты людей, мутантов, и даже следы, указывающие на то, что кто-то пытался устроить в этом месте убежище, очень давно, и похоже, не очень успешно.

— Кажется, всё было зря. — грустно констатировала Люси, когда вновь собралась с Бетоном и Хардсоном.

— Ну, я сразу сказал, что это только шанс. — оправдывался старик, но едва он успел договорить, как появился Генрих, и его лицо выражало надежду.

— Там погрузочная. — сказал он. — Возле неё пять грузовиков, два из них всё ещё закрыты. Я думаю, их успели загрузить, а те, кто здесь бывал до нас, не смогли вскрыть замки.

Слова Генриха тут же посеяли семена надежды в сердце Люси. У погрузочной стремительно ржавели пять грузовых автомобилей, прижимаясь к ней задней частью своих крытых прицепов. Дверцы первых трёх были открыты, и в них только обитали грязь и мусор. Носик девушки улавливал нотки какого-то неприятного запаха, словно кто-то совсем недавно здесь опорожнился. Для себя Люси отметила, что это означает, место может быть обитаемо, но вскоре её внимание перестало воспринимать его. Последние две фуры были закрыты, на них были видны следы от неудачных попыток взлома. Люси сразу обратила внимание на замки, это были не знакомые ей модели и в целом хорошо защищённые от взлома. Девушка выразила свои опасения и неуверенность в том, что сможет их открыть.

— Не страшно! — весело отвечал Генрих. — Разве способна какая-нибудь дверь удержать яростную силу Бетона?

Хардсон и Люси согласились, убедив здоровяка, что он может бить хоть со всей силы. Набрав замах для удара, Бетон вложился всей своей страшной массой, и... ничего. Дверца задрожала, и вся фура вместе с ней, а звук удара разлетелся на километры вокруг. Казалось, неподатливость двери оскорбила его, и Бетон с яростью ударил вновь, и вновь, и потом ещё раз, и вскрикнул, едва не травмировав свою руку. На дверце остались только две вмятины. Убедившись, что их товарищ не пострадал, их мысли вновь вернулись к дверце.

— Даже если Конти и сможет выбить их, — сказала Люси, — то мы здесь застрянем до глубокой ночи.

— Боюсь его "инструменты" не выдержать этого. — сказал Генрих.

— Похоже, нужна взрывчатка? — предложил Хардсон.

— А ты уверен, что и сам грузовик не взлетит на воздух? — напомнил Генрих.

— Я больше не собираюсь возвращаться сюда. — сказала Люси. — Даже если взрывчатка здесь может помочь. Я попробую открыть. Следите, чтобы никакая тварь не подкралась к нам.

Люси легла на бетонный пол погрузочной, и начала с осмотр её противника. Этот замок был двойным, зубцы прижимали ключ с обеих сторон, и это было куда сложнее, чем поочерёдный подбор обеих. К тому же, она могла только догадываться о том, насколько хрупки его механизмы, и выдержать ли они сразу несколько посторонних объектов внутри. Это отняло полтора часа, уже начало темнеть, но с руганью, угрозами, просьбами, и мольбой, девушке удалось сломить таинство этого замка.

— Ну, чуть-чуть, держись, только не сломайся! — приговаривала она, осторожно поворачивая замок в сторону, и радостно закричала, услышав долгожданный щелчок.

Её товарищи так же были счастливы, хвалили Люси, с благодарностью обнимали. Они приготовили оружие, и крепко взяв ручку дверцы, Люси одним рывком метнула её вверх. Внутри никто не обитал, но в путников ударила волна тошнотворного зловония. Чувствительный носик девушки был нокаутирован этим запахом, Люси вырвало, Генрих и Хардсон с трудом удержались, и даже могучий Бетон был полностью подавлен приступом кашля, и накатившимися слезами. Путники разбежались кто куда, и как можно дальше от этого мерзкого места, но казалось, что жуткая вонь проникла в них, напитала тела, и теперь этот запах больше никогда не смыть. Путники кашляли, плакали, приступы рвоты подкатывали к горлу, пытались что-то кричать друг другу, но не могли сказать и нескольких слов.

Это продолжалось, пока Генрих не вытянул из рюкзака противогаз, собранный из остатков довоенного и современных материалов, остальные последовали его примеру. Они с жадность дышали через свои противогазы, стараясь как можно быстрее заместить вонь каким-нибудь другим запахом, но даже в противогазе вонь казалось, не отступала. Придя в себя, они включили фонарики, и, рассеивая приближающийся мрак ночи, вернулись к "ФУРЕ БЛЯДЬ!". Внутри была не поддающаяся опознанию биомасса, смесь гнилого картона, гнили, слизи, и миллионов миров новых цивилизаций, начинающих в ней свою путь.

— Вот дерьмо! Проклятье! Только нам могло так повезти! — жаловалась Люси, противогаз изменял её голосок. — И это после всего, через что мы прошли! Сколько сил потратили, срань!

В сердцах, девушка ударила ручкой по грузовику, вскрикнула, испытав на себе неприятный опыт Бетона. Хардсон молчал, Генрих посмеивался, и о чём-то тихонько шутил, Бетон отыскал металлическую палку, и начал ковырять ею в этой биомассе.

— Это странно. — сказал спокойно Хардсон. — Обычно эта довоенная отрава хорошо сохраняется, как и всякая отрава.

— Это уж слишком, не находишь? — сказала Люси, осторожно вращая кистью. — Оно всё не просто "плохо сохранилось", оно и не сгнило, а... во что-то превратилось! Конти! — прикрикнула она на Бетона. — Не лезь туда палкой!

— Я догадываюсь, в чём дело. — сказал Генрих, подсвечивая фонарём крышу фуры изнутри. — Видите крохотные лучики? Крыша здесь дырявая. Вода попадала внутрь, а вода и еда в долгосрочной перспективе создают... такое. Особенно такая еда.

— Тут не помешал бы огнемёт! — продолжала злиться Люси, и решила закрыть мерзкую дверцу, после чего залезла на крышу последней фуры, и просветила её своим фонариком. — Эта, кажется целая. Я попробую открыть.

— Уверена? — спросил Хардсон. — Уже почти что ночь.

— Уверена! Я не уйду отсюда с пустыми руками! Если нужно будет, я потяну эту чёртову фуру вместе с собой!

Люси продолжала тихонько жаловаться, и принялась вновь бороться с замком. Увлечённая делом, она наконец-то успокоилась, а её товарищи теперь уже с настороженностью осматривали всё вокруг. С наступлением ночи этот заброшенный завод становился всё более пугающим, и дело было вовсе не в близости местных мутантов. За время, проведённое на поверхности, Генриху довелось побывать ночью в самых разных местах, бывали среди них и такие, в которых его что-то тревожило. Здесь же с темнотой, всё казалось каким-то более устрашающим, зловещим. Контуры промышленных машин, освещённые долетающим сюда лунным светом, напоминали гротескных чудовищ. И дело было даже не в этом. В таких местах словно обитало нечто живое, хотя и не существующее, и именно в них оно сильнее всего выражало себя. Генрих поглядывал на Хардсона, и, судя по выражению его лица, старый охотник так же ощущал себя здесь очень неуютно. Ко всему прочему у него вскоре погас фонарик, и Генриху на мгновение показалось, что это место понемногу поглощает их.

Но страхи не успели одолеть храбрость Генриха. Увлечённая замком, и борьбой с ним, Люси совсем не замечала тех же пугающих вещей, что тревожили сердца её друзей. В этот раз она справилась значительно быстрее, и неподатливый замок повиновался ей. Спутники обступили Люси, зажав крепко ручку дверцы, некоторое время она медлила, после чего резко рванула вверх. Девушка тяжело выдохнула, как-то истерично засмеялась, и сев на пол, несколько раз всхлипнула.

— Сколько сил... — устало проговорила она.

— Вот чёрт! — кричала Лэсси, сидя на земле, и держась за травмированную ногу. — Что за проклятье?! Это словно... словно какое-то наваждение!

Без Бетона их брамин Башмачок не сильно то желал тянуть надоевшую ему повозку. Ответственность за упрямое животное взяла на себя блондинка, как опытный караванщик. Но толи именно с браминами у неё не клеилось, толи именно этот был такой "подлой и упрямой, грязной тварью", что всячески не хотел её слушать. Пытаясь толчками гнать Башмачка вперёд, Лэсси не заметила камень у себя под ногами. Её нога подвернулась, и, вскрикнув, блондинка оказалась на земле.

— Словно порча. — задумчиво проговорил Билл, вспомнив практически забытое в современном лексиконе слово.

— Типа какое-то злое колдовство. Ну, типа как в этих, сказках, и такое! — продолжала жаловаться Лэсси, и обратилась к брамину: — Сука ты, а не Башмачок! — но животное только взглянуло на неё, и продолжало молчаливо радоваться остановке, выискивая траву вокруг. — Ещё раз, и я клянусь пущу тебе в башку пулю! А потом в другую тоже!

— Посмотреть твою ногу? — спросил Билл, но блондинка решила ограничиться небольшой дозой стимулятора, и вскоре могла идти дальше.

Возможно, их верное животное ощущало себя немного виноватым, решило больше не злить беловолосую самку человека, и покорно идти, куда его ведут. Как и их товарищи, эта часть отряда так же страдала от лёгкой прохлады, усиленной влажностью их одежды. Но, не смотря на порчу, этим немного повезло. Густые облака над ними рассеялись, и солнце согревало их своим теплом, вызывая в теле приятную дрожь. Долго молчали, каждый размышлял о своём, но, когда цикл из пятидесяти молитв стапятидесяти духам был окончен, Гартуну захотелось поговорить с живыми людьми.

— Зачем мы идти туда? Мы не искать пища, не охотиться. Скоро нечем будет стрелять.

— Мы идём на прогулку, так как нам нехрен делать, Гарти. — съязвила Лэсси, но, когда дикарь с недоумением уставился на неё, добавила: — Если идём, значит есть дело, и не нужно задавать глупых вопросов.

— А чё это за место такое? — спросил Шарк, который немногим лучше вник в план действий. — В прошлом там учились, и всё такое, да?

— Учились после школы, или даже колледжа. — ответил Билл. — Хардсон говорил, что там изучали что-то связанное с психологией, и чём-то таким. С умами людей, почему они думают так, как думают, и поступают так, как поступают.

— Проклятье, им бы стоило заниматься этим в наше время! — хихикнув сказал Шарк. — Каким чёртом они могут знать, чё я думаю, и чё на самом деле так поступаю?

— Это целая наука. — ответил рейнджер. — К примеру, ты, без обид приятель, по их бы мнению стал агрессивным по той причине, что потерял сестру. Сильная психологическая травма, которая стала менять тебя вызываемой болью. В общем, у них было много способов, как проникнуть в то, что обычно скрыто в голове человека от него самого. Психологами было замечено много интересных свойств человеческого сознания. Хотя, лично мне кажется, что это работало далеко не всегда.

— Да хрень всё это. — сделал выводы Шарк. — В прошлом многие всякой хренью занимались, потому что жили на всём готовом! А когда ты живёшь, и тебе каждый день могу вскрыть брюхо, вот тогда-то на безделье времени нет, и на глупые размышления.

— А я думаю они были правы. — спорила Лэсси. — Пока ты постоянно ищёшь чего бы сожрать, у тебя просто нет возможности там подумать над чем-то важным. А в прошлом такая возможность была. Ты вот видел хоть один фильм? — спросила она у Шарка с укором.

— Двигающиеся картинки? — ответил Шарк, немного замявшись. — Да чё там смотреть? Там, я слышал, херню показывают, чего на самом деле не бывает!

— А я была в Синема, и даже видела несколько фильмов! — с воодушевлением, смотря в небо, призналась блондинка. — Боже, как же это необычно! И те люди, и то время! Всё так красиво, все такие красивые! Всё так чисто и аккуратно, ощущение порядка, гармонии, единства, простоты! Ох! Я просто не могу это даже выразить!

— Если всё быть хорошо?.. — спросил осторожно Гартун. — Почему сейчас всё так? Ведь именно тогда и те люди сделали мир таким.

— Что бы после ста лет всякие дика... — осеклась Лэсси. — Чтобы разные там умники индейцы задавали глупые вопросы! Уж индейцам то лучше знать, как правильно, в своих обтянутых шкурой лачугах, в вечной вони потных тел, дыма, и бог ещё знает чего! Уж они-то, дёргаясь под свои барабаны, махая голыми задницами, сиськами и членами, точно знают!

— Я только спросить... — виновато пробормотал Гартун. — И мы не танцевать голыми!

Но для блондинки это в принципе было и не важно, ведь именно так ей описывали дикарей с самого детства. На какое-то время настала тишина, нарушаемая только периодическим мычанием Башмачка. Похоже, животное разленилось, и требовало отдыха, но ругань и угрозы Лэсси не давали ему остановиться. Далеко на юге местность немного опускалась, и там были видны руины городка. Даже на расстоянии было понятно, что бомба упала недалеко от него, так как от всех зданий остались только осколки стен. Вскоре, они вышли к дороге, о которой говорил охотник, и которая должна была привести их прямо к намеченному месту. Шли прямо по ней, через пол часа наткнулись на старый рекламный щит, наполовину погрузившийся в землю. Ливень смыл с него налипшую грязь, и можно было рассмотреть остатки изображения. На нём застыли разные люди, один в белом халате и очках, другой в жёлтом комбинезоне и таком же шлеме, ещё один в сером, и этот держал за ручку металлический ящик для инструментов. Остальных затёрло время, но все изображённые мужчины и женщины с надеждой в глазах и радостью взирали на коробочку с надписью "Ментаты".

— Ха! А я пробовал их, и не раз! — весело заметил Шарк. — Представляете? Знаете, это как-то словно связывает нас с ними. — сказал он, махнув головой в сторону изображённых на щите людей.

— Я бы удивилась, если бы ты не пробовал! — сказала Лэсси, на что Шарк отреагировал весёлым смехом.

— Да мне не понравилось. Помню, начинаешь что-то думать и замечать, и как-то не так, как обычно, но удовольствия не особо. Есть штуки куда позабойнее!

Налюбовавшись остатками изображения, путники отправились дальше.

— Наркотики разрушают человека. — сказал Билл. — Иногда и тело, и душу. Я удивляюсь почему в прошлом их так открыто продавали и даже рекламировали.

— Ну, я употребляю не для удовольствия.... — сказал Шарк, воспринявший слова рейнджера как укор. — Не только. Берсерки используют химию в бою. Проклятье, да у нас это целая наука, чего с чем и сколько нужно, и какой результат это даст!

— Знакомое слово. — сказал Билл. — Я помню, раньше его где-то встречал.

— Это такие крутые ребята у Кракена были. — сказала Лэсси.

— Говорить, что они очень яростны. — добавил Гартун. — Многие их уважать. И вашего лидера тоже уважать.

— Скорее боялись, чем уважали... — сказала Лэсси.

— Кракена было сложно не уважать. — нехотя признался Шарк. — Его уважали за силу, за волю, за свирепость, и башка у него иногда не плохо варила. Это потом он стал бешенный, и туповатый. Он сформировал Круг, куда входили его лейтенанты и верные люди, и получали за это разные бонусы. Это сразу ввело некое подобие порядка в Башне, по сравнению с тем, что было. Круг в своё время придумал подразделение элитных бойцов — берсерков.

— Это похоже на охотник? — спросил с искренним интересом Гартун. — Например, Хардсон тоже считать себя охотник, он понимать зверя и его мысль, но совсем не понимать его дух, и слабо дух земли.

— Скорее, это похоже на воинов, но не солдат. Хотя, этими словами каждый крутит, как хочет. Смысл был в том, чтобы создать что-то вроде самых крутых ребят, которые будут сшибать всех на своём пути, и подавать пример остальным, врагам и друзьям. Главный упор делался на ближний бой, и яростный напор, и особенно эффективно это работало, если хорошенько обдолбаться наркотой. Всё это было похоже на этих берсерков, воинов ярости, которые жили когда-то в прошлом, когда ещё не было огнестрельного оружия. Вот Кракен и привязал свою элиту к этому духу, и придумал кое-какие практики и техники ближнего боя, тактики, использования химии, и внутренней ярости. Ребятам, вроде рейдеров, подобное дерьмо пришлось по душе, хотя далеко не каждый из них понимал саму суть, а потому и настоящими берсерками такие как я их не считали.

— До падения Башни байки про ярость берсерков были у караванщиков одними из любимых. — сказала Лэсси. — Что-то вроде: "Мы в него стреляли, а он нас всех перерезал!".

— Но разве это верно? — спросил удивлённо Гартун. — Ведь спокойствие более правильно, да? Спокойствие всегда одолевает слепую ярость, ведь так?

— Чаще да. — сказал Билл. — Особенно если говорить о тактике и стрельбе.

— Чаще, но далеко не всегда! — спорил Шарк. — Представьте, что на вас бежит огромный псих, злой как тролль, в броне и с топором. У вас один-два выстрела, а потом он просто разорвёт вас на куски, и никакое спокойствие тут не поможет. Но, конечно же, бывает и наоборот. Ребятам это помогало в бою, так почему бы нет? Правда, большую часть зверств среди Башенных, творили именно берсерки Кракена.

— Я уважать все пути воина. — признался Гартун. — Особенно те, что взывают к благородный бой. И потому мне интересны законы духа твоего пути, Шарк.

— Не зная о том, ты и сам пользуешься иногда этими путями. — сказал бывший рейдер. — В бою ты наверняка часто используешь импульс своей злости, ярости, свой гнев. Просто не постоянно, а лишь моментами. Хранить ясность в бою, планировать, думать, это тоже важно. Если хочешь, я научу тебя нашим путям, как знать, возможно, ты сможешь извлечь из этого полезный урок.

— Думаю, это было бы хорошо. — признался Гарти, довольно улыбаясь.

— Вначале сделаем тебе маску. — продолжил Шарк. — Маска очень меняет психологию воина. Проявляет часть твоего внутреннего, позволяет тебе пробуждать то, что обычно спит.

— Главное, чтобы я не очернять свой дух...

Гартун не успел договорить свои благодарственные речи, как одно из колёс повозки скрипнуло, и слетело со своей оси, укатившись далеко в сторону. Повозка перевалилась на один бок, часть их товара и личных вещей рассыпалась, а Башмачок недовольно промычал обеими головами.

— Вот блядь! — крикнула Лэсси, но прежде чем поток ругани и проклятий вырвался из её рта, Билли успокоил блондинку.

— Всё хорошо, Лэсси. — сказал он, положив ладонь на её плечё.

— Да точно... как ты там говорил, порча? Это уже совсем не кажется смешным.

— Будь это так, — продолжил рейнджер, — в такие моменты тем более нужно сохранять спокойствие, как бы тяжело не было.

— Ты говорить очень мудро! — удивился Гартун. — Словно изучать мистические таинства? Я всё больше уважать тебя рейнджер Билл.

— Это всё хрень и выдумки. — смеясь сказал Шарк.

— Нет, это не так, духи есть! — спорил Гарти.

— После знакомства с вами, я всё больше теряю здравомыслие. — жаловалась Лэсси. — Теперь даже не знаю, как и думать.

Даже такой простейший на первый взгляд ремонт, без Генриха и Бетона, оказался для ребят пыткой. Пока мужчины приподнимали повозку, Лэсси старалась насадить колесо на ось, но всё как-то не складывалось, и блондинка списывала это на всё то же колдовство. Вдобавок к этому, на дороге, по которой они шли, появился крупный отряд, незнакомцы неспешно приближались. Рейнджер долго осматривал их в бинокль, на вопросы товарищей, опасны ли эти люди, ответил:

— Они не люди. Они все гули, вооружены, но, кажется мирные.

— Только этого нам не хватало! — встревожилась Лэсси. — Приготовьте гранаты! Кто знает, как они себя поведут, заметив группку одиноких гладкокожих, в затруднительной ситуации!

В преддверии этой внезапной, особой встречи, остальные были более оптимистичны, но всё же оружие держали под рукой, и спрятали на повозке, под покрывалом, несколько гранат. Гули приближались, не проявляя какой-либо агрессии, и лишь иногда переговаривались между собой. Они были не плохо вооружены, хотя и весьма разнообразно, одеты в кожаные защиты, но выглядели очень усталыми, словно множество дней находились в тяжёлом пути. Их вид больше напоминал остатки разбитой армии, чем банду разгневанных на людей меньшинств. Смотря на их изуродованные, уставшие лица, даже Лэсси показалось, что у бедолаг нет никакого желания не то что враждовать, но скорее наоборот, их лица выражали просьбу, чтобы их оставили в покое.

Поравнявшись с отрядом рейнджера, они остановились, кто-то, воспользовавшись моментом, старался отдыхать, другие с интересом осматривали встреченных людей. Вперёд вышел их лидер, высокий гуль, с неплохо сохранившимся лицом, русыми, кучерящимися волосами, и щетинистой порослью на лице. Он гордо выпрямился, выставив левую ногу немного вперёд, положив руки на свои бока, на его поясе висел топорик и револьвер крупного калибра.

— Мы не враждебны, и не желаем никому зла. — сказал он спокойно, в голосе ощущалась сдержанная приветливость. — Меня зовут Мик Айс, а это мои люди.

Путники с любопытством осматривали отряд гулей. Каждый из них был в чём-то необычен, и вместе они составляли очень пёструю компашку. Позади Мика стоял гуль с длинными волосами, закинув на плечё арбалет, ещё один был без ноги, и опирался на костыли, другой был заметно выше Мика, и заметно шире, он приветливо улыбался, опираясь на свою биту, обмотанную цепями. На земле сидел гуль-мальчишка, в праздничном колпаке, и без одного глаза, гуль в форме китайского офицера, обнимал девушку, одетую как дочка фермера, а ещё одна гладила свой меч, словно нечто живое. Их было ещё много разных, и по-своему примечательных, но путникам было сложно уловить все детали членов этой группы.

— Ребята, вы кто вообще такие?.. — не сдержав удивления, спросил Шарк.

— Нас называют Убегающие Гули. — сказал Мик, оглядываясь на своих ребят. — Мы стараемся быть хорошими, придерживаться того, что правильно.

— Не правильно всё это! — выкрикнул один из гулей, с остатками коротких, чёрных волос. — Рано или поздно, мы все пострадаем от этого! Нужно быть готовым к решительным, необходимым действиям! Я Мику всегда так говорю...

— От кого вы убегаете? — спросил удивлённо Билли.

— Ну, от мира, пожалуй, в первую очередь. — ответил Мик, немного растерявшись поначалу. — От его суровости, жестокости, необходимости выживать. Многие из нас видели прежний мир, и этот всё ещё кажется нам слишком неестественным. К тому же эти чёртовы дикие гули! Всюду нападают на нас, стоим им только оказаться поблизости!

— Нужно приспосабливаться. — сказал Гартун. — Нужно меняться вместе с мир. Только так можно выживать.

— И мы стараемся... — ответил Мик, слегка кивая головой. — Но, как вы понимаете, дело и в нашей внешности, а это всё усложняет ещё больше.

— Понимаю... — сказал Билли, искренне сожалея судьбе этих бродяг. Для него этот мир уже давно стал естественным, и ему было сложно даже представить, как это, когда он совсем чужой, не такой, каким был твой.

— Мы бы были не против поторговать. — прохрипел одноногий гуль. — У нас не много ценного, но возможно, вас бы что-то заинтересовало. Так же я разбираюсь в медицине, был до этого всего доктором, и если вам нужна помощь, мы можем её предложить.

Путники согласились, но оказалось, что у Убегающих Гулей практически те же недостатки, что и у встреченных ими людей. Рейнджер и ко. могли только предложить им чистой воды, которой им удалось собрать вдоволь после недавнего шторма, а вот гули почти не позаботились об этом. Предложить что-то взамен, необходимое путникам, гули не могли, да и первые совсем не желали и без того утруждать их тяжёлое положение.

— Эй! Мы не привыкли так, оставаться в долгу! — даже как-то дерзко пожаловался гуль с арбалетом. — Пусть вы даже хорошие люди. Я могу подстрелить для вас пару белок, только подождите!

Но путники посетовали на недостаток времени, их желание совершить рейд на руины университета, и необходимость успеть сделать это до времени встречи со своими товарищами.

— Вы можете, посторожить Башмачка... — предложил осторожно рейнджер. — Нам бы было спокойнее знать, что ему ничего не угрожает.

— Сожалею, мы не можем рисковать и помочь вам, в ваших поисках. — сказал Мик. — Но мы с радостью проследим, чтобы ваш брамин остался в безопасности.

— Это такая глупость Мик! — сказал гуль с битой, и вскинул её на плечё, горделиво улыбаясь, и всячески источая своё превосходство над другими, гулями, и людьми. — Однажды я стану здесь главным, и мы займёмся настоящим делом, а не будем клянчить подачки, словно бродяги, и сторожить браминов! Мы силой возьмём то!..

— Да заткнись уже, Пупсик! — дружно крикнула на него, чуть ли не половина гулей. — Задолбал уже! Ты только и можешь, что нести чепуху! Когда уже наконец-то кто-то заткнёт твой вонючий рот?!

— Не обращайте на него внимания. — виновато оправдывался Мик. — Пупсик не исправим. На самом деле он трус... — прошептал Мик в сторону путников. — Стоит дать ему хоть малое сопротивление, не поверив во весь этот пафос вокруг его персоны, как он тут же пасует, словно мальчишка...

— Вы ребята слышали о Биззарсити? — неожиданно спросил Шарк.

Убегающие Гули не слышали об этом развивающемся поселении, и все рассказы бывшего рейдера стали для них настоящим откровением, и долгожданной надеждой. Шарк пытался описать местоположение Биззарсити, по деталям местности и необычным объектам по дороге. Можно было заметить, как глаза этих несчастных мутантов всё сильнее загораются огнём решительности, и столь долго желанного счастья, покоя.

— Если всё это правда, — радостно говорил Мик, — это поселение могло бы стать тем, что мы так долго искали! Спасибо вам! Не волнуйтесь, мы клянёмся оберегать вашего брамина и груз, пока вы не вернётесь!

Путникам было выгодно хотя бы на время опасной вылазки, избавится от этой утомившей их обузы. Хотя Лэсси, конечно же, тихонько шептала, что всё это глупость, самая большая их ошибка, и просто безумие, но рейнджер почему-то верил этим гулям-бродягам. Билл и его спутники продолжили путь. Всё шло относительно гладко. На их пути оказалась зона с повышенным радиоактивным фоном, которую путниками пришлось обойти. Ещё через час южнее от дороги они заметили маленький лесок из мёртвых деревьев, среди которых были в кучу свалены каркасы нескольких автомобилей, мусор, и остатки листового металла и древесных досок. Похоже, когда-то эта груда мусора была для кого-то убежищем, теперь в его остатках жила стая мутированных собак. Животные учуяли и заметили путников, долго присматривались к ним, но не напали. После двух часов пути вдоль старой дороги на восток, путники оказались у желанной цели.

Как и все творения предков, это учебное место впечатляло своим видом. Оно находилось далековато от ближайшего поселения, но само было похоже на маленький городок. Местность была неровной, то возвышалась, то немного опускалась, и разные корпуса находились на разной высоте. Основной корпус был высоким, украшен колоннадой и статуями мужчин с суровыми и задумчивыми лицами. Основное здание соединялось переходами с несколькими другими, построенными, по-видимому, позже, чуть поодаль находились общежития. Все постройки были соединены разрушающимися дорожками, ранее пространство между ними было парковой зоной, теперь все деревья были высохшими, а вокруг росла только скудная, травяная растительность. Сотни выбитых окон взирали на путников зловещей пустотой, на зданиях остались следы множественных пожаров. Зловещности добавляли человеческие скелеты, в большом количестве разбросанные на этой местности. Было тихо, ветер шевелил мусор, и обрывки тёмных, гнилых штор, вывалившиеся сквозь разбитые окна.

— Милое местечко... — проворчала Лэсси, осматривая с товарищами университет и прилегающую к нему территорию. — Я уже говорю, как Генрих. Странно, что здесь никто не попытался закрепиться.

— Тут мрачно. — предположил рейнджер.

— Тут много умирать людей, молодых. — сказал Гартун. — Это грустно, если подумать. Много красивых девушек, в красочных платьях, словно цветы. И сильных парней, в костюмах, и огнём в глазах!.. А потом боль... И кожу разъедает ветер смерти!.. И негде спастись!.. Смерть в каждом дыхании! Смерть струится, словно солнечный свет!

— Ты опять курил свои травы?! — прикрикнула Лэсси, толкнув Гартуна в плечё, чем выбила его из внезапного транса.

— Простите... — виновато оправдывался парень, пока остальные с удивлением и немного испугом смотрели на него. — Очень яркое впечатление.

— Меньше нужно долбаться! — вычитывала его блондинка, пока Шарк посмеивался.

Гартун пытался оправдываться, но никто особо не слушал, чего он там говорил.

— Я не пойму одного. — сказал Шарк, когда Гарти оставил свои попытки. — Мы типа пошли искать боеприпасы, так? Какого чёрта мы ищем их там, где люди учились, а не стреляли?

— Видишь там? — сказал рейнджер, указывая пальцем на остатки блокпоста, недалеко от одного из небольших корпусов. Военные заграждения, остатки мешков с песком, пара скелетов в сгнившей униформе, а позади ржавеющий броневик. — Хардсон сказал, что тут встречались одичалые гули в форме, и эти блокпосты. Это не просто так. Если есть следы военных, возможно, мы сможем найти и боеприпасы. Это ближайшее место, известное Хардсону, где есть хоть что-то такое.

— Обидно будет, если всё впустую. — сказала Лэсси. — Или чего хуже... сгинуть тут. — сказала она, мрачно поглядывая на скелеты.

— Гулей я не боюсь. — сказал Шарк, и улыбаясь снял с ремня свою дубину. — И пока вы со мной, и вам не стоит! — но на его слова блондинка только закатала к верху глаза.

Путники прошли через главные ворота, на стоянке было лишь несколько автомобилей, столкнувшихся между собой. Такая открытая местность настораживала, им казалось, что за ними наблюдают из этих тёмных, зловещих окон, а движения штор на ветру невольно заставляло вздрогнуть. Пока они продвигались, Гартун тихонько шептал защитные молитвы, и просил предков о заступничестве для него и его друзей. Уже на первом блокпосте они отыскали остатки военной амуниции, большей частью проржавевшей от влияния погоды за последнюю сотню лет, но кое-что можно было выбрать. Лежал здесь и поломанный, военный робот типа "мистер помощник", и, пробравшись в его отдел бое укладки путники раздобыли ещё немного боеприпасов. Следов повреждений на нём было немного, похоже в какой-то момент бронированная машина попросту отключилась.

Билл и сам задумывался, зачем этому корпусу такая усиленная охрана. В такие моменты обострялась его интуиция, ожидая какой-то опасности, но в то же время и интерес, желание разгадать эту маленькую загадку, оставленную прошлым. Броневик оказался пустым, и всё ценное, что можно было с него открутить, кто-то давно снял. Путники осматривали небольшую баррикаду у самого входа в это невысокое здания, в надежде отыскать что-то, как раздался знакомый им вопль. Лицо Шарка растянулось в зловещей улыбке, он надел свой блестящий шлем, и взял дубину наизготовку не хуже, чем профессиональный бейсболист свою любимую биту.

— Сейчас повеселимся! — радостно проговорил он, в нетерпении помахивая в воздухе своим оружием.

Но остальные не были так рады грядущей драке. Билл решил сэкономить боеприпасы и стрелять только из обреза, а Лэсси сразу же отошла немного назад за спины своих товарищей.

— Пусть эта битва будет славной!.. — с воодушевлением проговорил Гартун, заняв боевую стойку, держа меч и топорик в руках. Его слова вызвали стон усталости у нервничающей блондинки.

Первый же дикий гуль, вылетевший из здания на путников, получил размашистый удар Шарка, и голова мутанта отлетела далеко в сторону. За ним последовало сразу трое, потом ещё два, на большей части из них сохранились остатки военной формы. Пальнув из обоих стволов обреза, рейнджер умертвил одного из гулей, Лэсси остановила второго, остальных перехватили Гартун и Шарк. Быстро изрубав своего противника, парень-дикарь успел помочь Шарку которого зажали с двух сторон. К удивлению путников, это было всё. Больше гулей не было, и всё вокруг вновь затихло, погружаясь в тишину царящего в мире царства запустения.

— Что, это всё? — проговорил удивлённо Шарк, всё ещё не опуская дубины.

— Похоже всё. — предположил рейнджер. — Но, кажется, я слышу что-то...

И вправду, казалось, можно было расслышать вопли ещё одного гуля, но приглушённые, доносящиеся где-то из глубины здания. Так как они всё равно планировали исследовать его, путники вошли внутрь. Всё было приблизительно так, как они и ожидали, так, как можно было встретить в любом другом довоенном здании. Но вскоре само здание стало неинтересно путникам, ведь всё их внимание было обращено на поиски кричащего гуля. Звуки привели их в некое подобие подвала, где в конце длинного коридора находилась большая металлическая дверь. Дверь эта так и не смогла закрыться полностью, придавив собой гуля. В коридоре было несколько скелетов, по остаткам одежды которых можно было предположить, что это останки исследователей этого времени.

— Похоже, они смогли открыть дверь, — предположил рейнджер, осматривая скелеты, — но не успели закрыть, и нахлынувшая волна монстров тут же смела их.

Среди неудачливых исследователей Лэсси нашла ржавеющие пистолет-пулемёт, и штурмовую винтовку, магазины которых можно было опустошить. Зажатый дверями гуль тянул руки к путникам, пищал, кричал, выл, пока Шарк не освободил его от этого бремени ударом сверху. Он вытолкнул тело гуля дубиной, и дверь быстро закрылась, успев зажать его оружие. С трудом, упираясь ногой в дверь, Шарк всё же сумел выдернуть дубину, поливая автоматическое устройство отборной руганью. Рейнджеру пришлось немного повозиться с замком, который предыдущие мародёры больше сломали, чем вскрыли. Замкнув провода, электронный замок удалось оживить, и дверь задвинулась в сторону, открывая путникам дорогу.

За дверью находилась небольшая комнатка, в которой располагался пропускной пост. Пространство слабо освещалось аварийными лампами, и отряду рейнджера пришлось включить свои фонари. Где-то из глубины доносилось монотонное урчание, по мнению Билла это всё ещё работала одна из ядерных энергоустановок. Как он и предполагал, следующий коридор окончился лифтом, индикаторы которого говорили о том, что устройство работает.

— Не нравиться мне, — начала Лэсси обращаясь к рейнджеру, — как ты не сводишь взора с этой хреновины.

— Можно ли упускать такой шанс? Там может быть что-то важное, и большое количество боеприпасов в том числе. Я могу пойти сам и разведать.

— Шанс?! — продолжала блондинка. — Шанс на успех, а может и шанс на погибель! Как по мне, нам лучше убираться отсюда, уж слишком такие места зловещие! И зачастую не без причины, Билл!

— Может это одно из Великих Хранилищ? — предположил Шарк, радуясь одной только мысли о такой вероятности.

— Сомневаюсь. — огорчил его рейнджер. — Но мне и самому интересно, что такое место делает в университете.

— Я могу пойти разведать! — храбро вызвался Гартун, хотя и вздрогнул от одной только мысли об этом.

— Нет! — продолжила Лэсси. — Если идём, то все вместе! Эти разведки по одному часто заканчиваются полным дерьмом.

Придя к общему соглашению, путники, собравши свою решимость в единую силу, нажали кнопку вызова лифта. Тишину этого места, и размеренный гул ядерной установки разорвал лязг металла и шум скользящего с нижнего уровня лифта. Лэсси начала грызть ногти на пальцах, причитая о том, "как ей это всё не нравится", а Гартун встал в боевую стойку, словно готовился встретить не лифт, а некое подземное чудище. Поравнявшись с путниками, живое устройство прошлого лязгнуло ещё раз, и через мгновение двери лифта открылись. Поездка на нижний уровень была не долгой, но успела потрепать путникам нервы, шумом, замкнутым пространством, и странным ощущением движения.

Двери открылись, и их взорам предстали ветвистые, практически не освещённые коридоры. Пол был усыпан гильзами, скелетами в форме, мусором и разбитым оборудованием. Всюду на стенах остались следы от пулевых попаданий и даже взрывов гранат. Всем путникам было далеко не в первый раз обыскивать заброшенное прошлое, но это место было совсем другим, и его зловещность превосходила всё видимое ими до этого. Сами коридоры и мрачные, тёмные комнаты с подозрительным оборудованием, всё это вызывало какой-то инстинктивный страх. Осторожно ступая отряд рейнджера неспешно продвигался сквозь весь хлам вокруг. Иногда из столов и шкафчиков, компьютерных стеллажей и другой неизвестной электроники, кто-то в прошлом строил целые баррикады, которые явно подвергались штурму. Ко всему прочему здесь был повышен радиоактивный фон, вероятно, были повреждены некоторые из ядерных установок.

Освещая фонариками эту многолетнюю темноту, путники продолжали движение и обыск комнат. На дверях часто встречалась надпись "лаборатория" с разными номерами.

— Это место напоминает мне саму смерть! — прошептала Лэсси испугано. — Может, мы уже достаточно обыскали тут всё?

— Мне, — сказал Шарк, — признаться, как то не по себе тут... — значительно приврал он, не желая сознаваться в том, что ему было страшно.

— Слышите!..— прошептал испугано Гартун, и остальных словно пронзило волной страха. — Тут шепчутся духи! Они питаться страх, и проникают в нас холодом!

Нужно ли говорить, что после его слов, холодящий испуг пронзил всех остальных.

— Да заткнись ты уже наконец-то! — не выдержала Лэсси, а Шарк почему-то начал смеяться.

— А знаете что? — сказал он вдруг изменившимся голосом. — А я не боюсь умереть! Нет! — кричал он всё громче, размахивая руками. Рейнджер посветил ему в лицо, глаза Шарка блестели, словно тот был под наркотой. — Я, проклятье, готов убивать! И буду убивать, ибо нет ничего приятнее, чем пустить кому-то кровь! Изувечить его поганое тело!

Крича это, Шарк угрожающе приблизился к рейнджеру, пронизывая своим яростным взглядом маску Билла. Гартун, мгновенно отреагировав, незаметно начал обходить Шарка со стороны, готовясь к нападению, а испуганная Лэсси просто вжалась руками в карабин.

— Ты не в себе. — сказал спокойно рейнджер. — Мне тоже страшно. Тут что-то не так. Держите себя в руках! Нужно уходить.

Неожиданно Лэсси заплакала, присела на пол, закрывая голову руками, и начала причитать, что никуда больше не пойдёт. Гартун и Билл пытались поднять её и повести под руки, но пока они возились с блондинкой, Шарк засмеялся, вскинул дубину на плечё, и с гордо поднятой головой ушёл в темноту коридоров, выключив фонарик. Рейнджер тихонько выругался, и, приказав Гартуну тянуть Лэсси к лифту, отправился на поиски Шарка.

— Какая разница!.. — обижено проговорил Гарти, чуть ли не плача. — Мы всё равно все погибать тут!..

— Действуй Гарти! — прикрикнул Билл, надеясь, что этого будет достаточно.

При помощи инфракрасного зрения рейнджер мог быстро осматривать чёрные коридоры и комнаты. Шарка нигде не было, и это злило Билла, злило настолько, что он был готов убить его. В какой-то момент рейнджер понял, что ищет бывшего рейдера просто чтобы пристрелить зарвавшегося ублюдка, а не чтобы спасать. Билл остановился, и попытался собраться с мыслями.

— Это не я... Это не я... — продолжал приговаривать он, опираясь о бетонную стену коридора, но волны злости накатывались одна за другой.

Потом в конце коридора показалась большая тень, она замерла на одном месте, сверля рейнджера сияющими бледными глазами. Тело Билла парализовал ужас.

— Иди к чёрту! — крикнул он на страшный призрак. — Иди к чёрту!

Рейнджер выпустил в него короткую очередь, и казалось, призрак исчез. Собравшись, Билл решил идти дальше, хотя уже не помнил, куда он шёл. Он почувствовал это спиной, обернулся, и позади него снова был призрак, и он медленно приближался. Билл рванул дальше по коридору, но темнота и её бледные глаза приближались. Рейнджер стрелял, снова убегал, снова стрелял, но призрак продолжал преследовать его.

— Ты не получишь меня! Не получишь!

Пытаясь скрыться от необъяснимого, Билл выбежал в широкую комнату, в конце которой была видна большая дверь, но подступы к ней были тщательно забаррикадированы. И это было не всё. Среди баррикад он видел движение, неуверенное, каких-то неясных личностей. Через мгновение неизвестные открыли по нему огонь из автоматических винтовок, и Биллу пришлось укрыться.

— Что вы делаете?! — крикнул он неизвестным. — Оно идёт за мной!

Но в ответ он слышал только одну фразу, повторяемую разными голосами:

— Противник! Противник! Противник!

В какой-то момент рейнджеру показалось, что эти стрелки тоже призраки, желающие его смерти.

— Хотите этого, да?! — крикнул он, устав бояться, и страх сменился сильной злостью. — Я вам не позволю! Слышите меня?!

Быстро привстав, Билл выпустил короткую очередь, и одна из личностей за баррикадой вскрикнув, упала. Какое-то время они перестреливались, похоже, незнакомцы плохо видели в окружающей темноте, в то время как рейнджер пользовался преимуществом инфракрасного зрения. Но последний магазин быстро опустел, и Билл, приготовив к бою обрез и револьвер, попытался сблизиться с противником, совсем забыв об опасности. В него попали, но, опустошив оба оружия, рейнджер сумел обезвредить всех незнакомцев, кроме одного. У последнего так же закончились патроны, и он напал на Билла, пытаясь ударить прикладом, как тренированный солдат. Но в темноте не рассчитал дистанции, Билл нырнул под него, и, обхватив за талию, опрокинул на пол. Выдернув винтовку из рук незнакомца, Билл с силой ударил прикладом тому в голову, и незнакомец мгновенно замер.

Рейнджер подошёл к двери, и, хотя он и сам не понимал, зачем всё это делает, нажал кнопку. За дверью оказался большой зал, набитый рабочей электроникой, светящейся техникой, и чем-то ещё, что мгновенно привлекло внимание. Но Билл не успел даже толком рассмотреть это что-то необычное. За его спиной послышались быстрые шаги, и он едва ли успел уклониться в сторону от летящей в его голову дубины. Рейнджер не успел восстановить равновесие, как Шарк ударил его ногой, тем самым опрокинув на пол. Прежде чем Билл успел встать, Шарк прижал его своим весом, начал наносить удары кулаками, при этом крича:

— Ты думаешь, что лучше меня?! Я сильный! Слышишь меня?! Это я сильный!

Шарк был ощутимо крупнее Билла, и тот не мог сбросить его. Но из-за шлема и маски удары Шарка не давали желаемого результата, и сильные пальцы бывшего рейдера пробились к горлу рейнджера, и крепко сжали. Силы быстро покидали Билла, он не мог не дотянуться до горла Шарка, не сбросить его руки. Уже теряя сознание, он сумел ткнуть пальцем в глаз Шарка, и тот, вскрикнув, на мгновение ослабил хватку. Билл просунул руки между его, откинул их в стороны, и крепко прижал Шарка к себе. Движения рейдера были скованы, он едва ли мог шевелить руками, и не мог сбросить хватку рейнджера. Билл охватил его ногами, прижимал к себе, оба быстро уставали в этой борьбе скованных в движениях рук, но, уловив момент, рейнджер успел отреагировать первым. Выхватив нож, Билл коротким движением вонзил го в левый бок Шарка, ниже армейского панциря. Рейдер вскрикнул, рейнджер схватил его левой рукой за правую руку, немного оттолкнул от себя, после чего ладонью другой руки ударил по уху. После этого удара последовал следующий, согнутым большим пальцем в шею Шарка, а потом ладонью в лицо. Обхватив затылок Шарка справа своей свободной рукой, Билл метнул его голову в пол.

Избитый Шарк тяжело стонал, пока Билл поднимался на ноги, с трудом удерживая равновесие. Всё, чего он хотел сейчас, это добить бывшего рейдера, добить не сразу, а, нанося удар за ударом, пока тело Шарка не превратится в кровавое месиво. Но он не успел. Большая тень с бледными глазами возникла прямо перед ним. От смеси испуга и злости Билл рванулся вперёд, и что было сил закричал на призрак. К его удивлению тот рванулся ему на встречу, и так же закричал, открывая огромную, чёрную пасть, выделяющуюся ещё большей темнотой на фоне тёмного бесформенного тела. Билл замер, продолжая тяжело дышать. Вдруг он снял свою маску и шлем, и, закрыв перед призраком глаза, тихо проговорил:

— Я больше не боюсь тебя...

Демонстративно рейнджер повернулся спиной к призраку, и его взору открылось то, что привлекло внимание в тот момент, как он вошёл. Две большие, электронные машины, покрытые множественными антеннами, что искрились синими вспышками. Антенны одной формировали нечто похожее на сферу, в то время антенны другой ощетинились во все стороны словно шипы. Билл поднял с пола дубину стонущего Шарка, и ещё раз взглянул на раненного им рейдера.

Очнувшись, Лэсси не могла понять, где оказалась. Тёмное место, освещённое маленькими аварийными лампочками. Но память быстро восстанавливалась, её внимание привлёк чей-то плачь. Это был Гартун, который сидел недалеко, подтянув колени к голове, и тихонько плакал. Блондинкой овладел мистический страх, настолько всё это казалось каким-то неестественным, словно в какой-то страшной истории.

— Что с тобой?! — прикрикнула она, толкнув Гартуна.

Казалось, что она злится, но на самом деле Лэсси очень боялась, и всем сердцем желала, чтобы парень нормально заговорил, а не вёл себя как одержимый. Не сразу, но Гартун перестал плакать, и с удивлением осматривал это жуткое место.

— Какого чёрта ты плачешь, как девка?! — продолжала злиться блондинка, но в тайне с облегчением успокаивалась.

— Я не знаю... признался Гартун. — Билл сказал мне увести тебя к люфт машине. А потом я не помню.

— Вот срань! Вставай! Нужно найти их и выбираться отсюда ко всем чертям! Зачем я только позволила этот идиотизм!

Лэсси продолжала истерить и ворчать всю дорогу, пока они искали товарищей в этих тёмных коридорах и лабораториях. Так ей было проще переносить страх и не поддаваться испугу, но бедолага Гарти частенько получал колкости в свою сторону, словно это всё была его вина. Тяжёлые стоны привлекли их внимание, и вскоре парочка путников нашла комнату, в которой Билл недавно сражался. Осветив незнакомцев фонарём, Лэсси обнаружила, что это были гули в грязной и рваной военной форме. Вскоре в их лучи попал и стонущий Шарк, а недалеко от него и рейнджер, распластавшийся рядом с какими-то разбитыми механизмами.

— Проверь Билла! — скомандовала Лэсси. — Да что же тут за чертовщина происходит?!

Ей понадобилось время, чтобы успокоить раненного Шарка, вколоть ему два стимулятора, перебинтовать рану на боку и разбитую голову. Бывший рейдер потерял много крови, но должен был выкарабкаться. Билл так же постепенно приходил в себя, и кроме нескольких небольших ран казалось, был в порядке. С пол часа они просто молча сидели, осматривали эту большую комнату, ждали, пока Лэсси закончит с Шарком. Тот вскоре достаточно окреп, чтобы начать ругаться отборной бранью.

— Проклятье! Хрен дикого пса! Я думал, что подохну! Это ты так надрал мне задницу?!

— Прости Шарк... — виновато проговорил Билл. — У меня не было выбора. Ты почти что убил меня.

— Я... Я был так зол! Какого чёрта со мной случилось?! Всё равно! Неужели нельзя было как-то... нежнее! Глаз болит, не пойму, вижу ли им!

— Если ты достаточно окреп, — сказала Лэсси, заканчивая бинтовать голову Шарка, — нужно выбираться! Мы больше никогда не станем рыться в таких местах! — крикнула она с укором в сторону Билла.

— Оно ушло... — проговорил Гартун.

— Да. — продолжил рейнджер. — Видите те машины? Это они излучали что-то. Я вдруг понял это, хотя, признаться, как и вы, совсем потерял себя. Думаю, это излучение нам больше не угрожает.

— Пусть даже так! Всё же лучше...

Лэсси не успела договорить, как Билл встал, и начал осматривать эту комнату, не обращая внимания на её протесты. Он застыл возле большой колбы, сделанной из чего-то, похожего на стекло, и вмонтированной в металлическую стену. Колба эта светилась изнутри, и в ней находилось что-то большое. По одному они подходили, и в удивлении застывали, поражённые. В колбе хранилась силовая броня, вся покрытая разной длины, и по-разному загнутыми крюками, которые, похоже, служили чем-то вроде антенн.

— Вряд ли эту хрень можно будет разбить. — с досадой проговорил Шарк, постучав своей дубиной по колбе. — На этой штуке можно было бы неплохо заработать!

— Железный человек!.. — проговорил с трепетом Гартун.

— А нести ты её на своей спине собрался? — сказала Лэсси.

— Это не просто силовая броня. — догадался рейнджер, и тут же принялся проверять местные компьютеры. — Я раньше такой не встречал!

Большая часть всех вычислительных систем не работала, либо по причине поломки, либо от нехватки питания. К сожалению, рейнджер не обладал достаточными техническими и научными знаниями, чтобы вернуть хоть что-то в рабочее состояние. Но один компьютер был активен, и ранее принадлежал одному из лаборантов. Полезной информации на нём было мало, но по имеющимся заметкам можно было понять суть того, что тут происходила.

— Кто бы не работал за этой штукой, — сказал Билл через десять минут, всё ещё клацая по кнопкам, — он явно группировал отчёты, но к большей части из них доступ был удалённым, и теперь отсутствует. Но кое-что есть. Проект назывался "Парагон". Что-то связанное с излучателями мозговых волн, дальнего действия. Проводили эксперименты для повышения боевого потенциала солдат, и для подавления его у солдат противника. Мало какой-либо технической информации, в основном отчёты наблюдателей и участников экспериментов. Вот: "...проводили опыт, используя излучения Парагон-Альфа-Варриор-15... Капитан Хочкис повёл роту Д на китайские укрепленные пункты... удалось достигнуть радиуса действия в пол мили... после речи капитана и личного примера, солдаты в боевом исступлении буквально смели китайцев с их позиций, не проявляя страха перед смертью...".

— Видимо классная штука! — сказал Шарк, слушая рейнджера он продолжал внимательно осматривать тут всё, надеясь утащить что-то ценное. — Такая бы пригодилась и в наше время.

— Не спеши радоваться! — сказал Билл. — Тут есть и продолжение! Вот: "... у большинства солдат роты Д наблюдаются серьёзные расстройства психики... Два десятка человек пришлось взять под стражу...". Господи. Да тут целые списки. Кто-то в овощ превратился, кто-то закончил самоубийством, у других самые разные психические заболевания, вплоть до полной деградации! Капитан этот убил нескольких родственников, после чего вышел на улицу, и начал стрелять по людям, с криками, что он бог войны!

— Я такое и без этих излучений не раз видел! — сказал Шарк, хихикнув. — Они ещё не знают, что бывает с людьми, если хорошо обдолбаться!

— Не верю. — проговорила разочарованно Лэсси. — В прошлом, люди не могли так поступать! Таким экспериментам место в этих детских книжечках с картинками! А это! Они же сломали жизни сотен людей!

— Не забывай! — весело проговорил Шарк. — Ты говоришь о тех же ублюдках, что спалили наш мир ко всем чертям! Так что не нужно их возвеличивать!

— Они успели провести тесты и на китайцах. — прервал Билл нарастающий спор о величии предков, в которое так верила Лэсси. — "Парагон-Омега-Виктим-3... Противник, оказавшись в поле действия излучения, проявил симптомы паники и психических расстройств... В зоне влияния излучения удалось пробить оборону противника...". Звучит обнадёживающе, но и тут куча неприятностей. Некоторые из китайцев наоборот, сражались не жалея жизней, под излучения попали и наши солдаты, и оказались в его влиянии, не смотря на специальную защиту. Да, и офицер, который был в силовой броне, выбил себе мозги прямо на поле боя. Я конечно не учёный, но как по мне, эксперименты эти нельзя считать удачными. Но тут есть отчёты многих "экспертов", заверяющих о перспективности этих технологий, особенно для использования во время подавления набирающих силу восстаний гражданского населения.

— Не может быть... — совсем тихо проговорила Лэсси.

— Нельзя открывать это место. — сказал уверенно Гартун, развернувшись от силовой брони к своим товарищам. — Мы должны давать клятвы, и никому не говорить где оно, и что тут есть!

— Вы знаете сколько на этом можно заработать, если знать кому толкнуть?! — весело заметил Шарк. — Возможно, оно стоит не меньше той хрени, что ищет Билл!

— Гарти прав. — неожиданно блондинка поддержала дикаря. — Всё это дерьмо должно остаться в прошлом. Нам только не хватало очередного великого завоевателя, который дорвётся к этим технологиям, и погубит остатки людей!

— Чтобы всё взорвать здесь, нужен целый склад взрывчатки. — заметил Билл. — Но шахту лифта можно обвалить...

Неожиданно кто-то закричал. Закричал так сильно, что испуганные путники не могли первое время правильно взять в руки оружие. В лучи фонариков попал один из местных гулей. Он, всё ещё сидя на металлическом полу, изо всех сил орал, осматривая свои руки, и щупая лицо. Путники наставили на него оружие, но гуль совсем на них не реагировал.

— Что вы со мной сделали?! Что вы со мной сделали?! — принялся кричать он, словно безумец. — За что?! Это всё не по-настоящему! Нет! Ложь! Всё ложь!

Местный гуль казался таким испуганным и несчастным, что путники вскоре убрали оружие, и попытались успокоить его, но он отбивался, и продолжать кричать. "Я знаю, что ему поможет!" — сказал Шарк, и порывшись в аптечке рейнджера, сделал гулю укол. Но понадобилось около получаса, и ещё один укол, прежде чем местный незнакомец относительно успокоился, и его тёмные глаза начали осматривать путников и место вокруг с признаками осознанности.

— Кто вы?! — спросил он испугано. — Что вы со мной сделали?! Почему?!

— Мы исследователи. — сказал ему Билл, неспешно присев рядом с гулем. — Прошло почти сто лет, после того, как на мир упали бомбы. — сказал он, предположив, что этот гуль из довоенных людей.

Первое время незнакомец отказывался верить, но, похоже, воспоминания понемногу возвращались к нему, и он вдруг горько заплакал, чуть ли не бросившись в руки рейнджера. Биллу это казалось немного неловким, но он догадывался, что чувствовал этот парень.

— Почему я жив?! — спросил он, вновь вернув самообладание. — Почему я так изуродован?

Путники пытались объяснить ему, что мир теперь стал другим, что от городов остались одни руины, что выжившие живут по другим законам и стандартам, и что он теперь не совсем человек, о его новых преимуществах и недостатках, для жизни в эти времена. Гуль, представившийся Крисом, вновь и вновь начинал рыдать, вспоминая имена своих близких и родных.

— Убейте меня... — взмолился он всхлипывая. — Пожалуйста, просто пристрелите. Я не хочу жить здесь и так!

Но никто из путников теперь не смог бы сделать этого, даже во имя милосердия. Они пытались как-то подбодрить Криса, уверить его, что он должен жить, не смотря даже на сложившиеся так обстоятельства, хотя и сами не были уверены наверняка, как бы поступили, оказавшись на его месте. В конце-концов, они сослались на то, что он такой не один, и его опыт может послужить кому-то и в это время.

— Опыт?! — сказал Крис, и горько усмехнулся. — Да я войны почти не знал. Наше подразделение большую часть времени обеспечивало безопасность разных мест. Как же так... — он вновь заплакал. — Как они могли допустить такое? Зачем тогда была нужна вся эта война? Разве это решило проблемы?!

Путникам было нечего сказать на все горести Криса. Для них лично, мир этого гулифицированного парня был всего лишь какой-то сказкой, а мир сегодняшний, хотя и был непростым, всё же был естественным. Они попытались расспросить его о том, что тут произошло, рассказали то, что им удалось узнать.

— Да я почти ничего и не знал, что тут происходит. — ответил с грустью Крис. — Тут было не плохо, много симпатичных девчонок вокруг, а ты в форме и с оружием, все сразу думали, что герой войны! А что тут делали в лабораториях, мы могли только догадываться. Я помню... вспоминаю, смутно так, как всё начиналось. Паника, неверие, несколько вспышек. Нам дали приказ удерживать объект до прибытия подкрепления. Не знаю, кто включил эти штуки, может, они сами по тревоге активировались. Я даже не заметил, как изменилось моё поведение, словно отключился, а потом только обрывки осознанной информации. Помню перестрелки, несколько остальных ребят, и помню, как мы шептались, что нужно защитить объект. Я даже не знаю, сколько времени прошло тогда!

Крис продолжал поддаваться слезам и горестям. Билл сочувствовал этому парню, но они и так слишком задержались в этом месте, и опаздывали к назначенному времени.

— Ребята будут волноваться. — сказал он, поглядывая на товарищей.

— Да. — устало выдохнула Лэсси, проникшаяся историями Криса. — Наверху уже, наверное, ночь. Если твоя Люси не выдержит и вновь начнёт искать, мы только разминемся ещё больше. Да и гули скорее всего увели наш груз!

Вспомнив о своих недавних знакомых, путники обрадовались, ведь им было куда пристроить Криса, туда, где его поймут и поддержат лучше всего.

— Если Люси и остальные найдут их раньше, чем нас, дело может обернуться плохо. — сказал встревожено Билл, и принялся собирать своё снаряжение.

Пока путники собирались, Крис растеряно наблюдал за ними, но оставаться тут он так же не мог.

— Погодите! — вдруг заговорил Шарк. — Вы же не могли пробыть тут столько лет, и ничего не жрать, правда?

Крис какое-то время вспоминал, но и наличие бумаги от упаковок и консервных банок вокруг говорило само за себя. Гуль отвёл их на местный склад, в который вела небольшая, незаметная дверь.

— Вот. — сказал он, сам осматривая почти что пустые полки, более осознанным взором, впервые за много лет. — Воду мы, кажется, пили в уборной.

Тут мало что осталось, в основном довоенные консерванты и немного муки. Но сюрприз ожидал их в маленькой кладовой. Несколько хорошо сохранившихся винтовок, пистолетов, банок оружейного масла, и что самое главное, контейнеры с боеприпасами. Похоже, старик Хардсон оказался прав, хотя и не совсем так, как думал. Крис покидал лаборатории неуверенно, часто оглядывался на тёмные, металлически коридоры позади.

— Прости, за своих товарищей. — вдруг решила высказаться Лэсси. — Мы не хотели.

— Всё хорошо. — грустно ответил гуль. — Они всё равно не были собой, и не оставили вам выбора. Может, так даже лучше.

Они взорвали трос лифта, но кабина опустилась лишь немного вниз, после чего сработал её тормоз. Крис был согласен, что им всем стоит забыть об этом месте, и унести его тайны в забытье. Рейнджер и его товарищи ожидали от гуля настоящей истерики, когда они поднимутся на поверхность. Уже была ночь, небо было ясным, звёздным, а луна набирала в своей полноте. Её тусклый свет придавал особые очертания заброшенным корпусам, разрухе, и множественным скелетам вокруг. Но, не смотря на их ожидания, Крис оставался спокойным, но взгляд, с которым он осматривал всё вокруг, такой было невозможно поделать. Так могли смотреть только глаза из прошлого, вдруг увидевшие свой мир совсем другим, изменившимся. Кипящая жизнь, и надежды, направленные в будущее, вдруг обернулись прошлым, и застыли на месте, превратившись в тусклые призраки самих себя.

Идя обратно по довоенной дороге, путники иногда отвечали на редкие вопросы Криса о том, каким стал мир. Не смотря на все предположения Лэсси, кочевники Убегающие Гули оставались на месте, и верные слову ожидали задержавшихся путников.

— Мы волновались. — сказал спокойно Мик Айс, положив руки на пояс. — Хорошо, что вы вернулись.

— Мы уже собирались высылать вам на помощь отряд! — сказал радостно одноногий, бородатый гуль. — Видимо, что-то пошло не по плану?

Путники вкратце описали произошедшее, опуская секретные детали, и представили кочевникам своего нового знакомого. Гули с радостью приняли к себе Криса, которому, казалось, полегчало, когда выяснилось, что большая часть из этих кочевников, так же, как и он, выходцы из прошлого. Путники и гули прощались быстро, так как Билл знал, что вторая половина его спутников уже сходит с ума от ожидания. Измотанные этим трудным днём, всё же они всю ночь продолжали движение. На рассвете Билл мог в бинокль рассмотреть назначенное место встречи с товарищами, но тех не было на месте. Смелое, и сдержанное сердце рейнджера застучало быстрее, предчувствую беду. Преодолевая усталость, он заспешил вперёд ещё быстрее, забыв о том, что его товарищи уже валились с ног. Билл хотел проверить, нет ли каких-нибудь следов, были ли их спутники здесь, или так и не вернулись из своего похода. Ему оставалось только ругать себя за то, что он согласился на это разделение, пусть это решение и казалось таким правильным в тот момент.

Рейнджер Билл успел несколько раз морально умереть, прежде чем добрался до места стоянки. Последние пол мили он бежал, споткнулся, упал на колени, и только с усилием воли смог встать. От отчаянья Билл чуть было не поддался слезам, но, отбросив напиравшие чувства, уверенно направился в ту сторону, куда ушла Люси и остальные. Местность перед ним немного опускалась, и буквально через минуту впереди показалось движение. Вначале макушка головы с чёрными волосами, а потом и вся голова. Лицо Люси выглядело измотанным, она не сразу заметила Билла, и похоже, как и он, сильно опережала своих товарищей. Увидев рейнджера, девушка засияла в улыбке, тут же заплакала. Подбежав, они сжали друг-друга в крепких объятьях, и оба упали на колени от не преодолимой усталости. Люси на что-то жаловалась, ругала рейнджера, но Билл не мог расслышать её слов, а только крепко прижимал к себе, радуясь её существованию.

— Вы в порядке? — спросил он, поправляя волосы Люси, пришедшие в полный беспорядок.

— Остальные отстают! Вы тоже только пришли? А я так боялась, что мы можем потерять друг друга! Вы не поверите, что с нами произошло! Ребята тащат набитые яйцами рюкзаки, так что у нас будет что есть.

— Мы не поверим?! — весело хихикнул рейнджер. — Погоди, сейчас мы вам расскажем, чем всё обернулось.

Они вновь крепко обнялись, целовались, совсем не думая о том, что товарищи могут увидеть их.

— Пообещай! — сказала Люси волнительно. — Мы больше не станем так делать! Хорошо?

— Больше никогда, милая. — клялся Билл, и они вновь целовались.

Теперь им был нужен хороший, и длительный отдых.

Следующие несколько дней уставшие путники отдыхали, расположившись среди разваливающейся, придорожной постройки, где раньше продавали походное снаряжение. Здесь они обнаружили несколько годных верёвок, они пили, ели, расслаблялись, рассказывали друг другу на перебой свои маленькие приключения и впечатления. Обе "лёгкие прогулки" обернулись серьёзными испытаниями, и товарищи рейнджера решили что впредь, лучше по возможности держаться вместе. Но каждый поход увенчался своим успехом, и теперь у них была и пища, хотя и весьма однообразная, и немного боеприпасов, которых должно было хватить, пока они не доберутся в Дримленд. Хардсон продолжал устанавливать свои ловушки и капканы, и немного разнообразил их рацион свежим мясом. Утром четвёртого дня они сумели восстановить силы, отъесться, и продолжили своё путешествие на север, практически без остановок, пытаясь наверстать упущенное время. Задержки очень раздражали Лэсси, это у неё было профессиональным, а вот Башмачок за эти дни простойки сумел немного отъесться, и был доволен. Вечером все рано легли спать, утомлённые длинным переходом, а рано утром вновь выдвинулись в путь, даже толком не позавтракав. Через несколько часов за вершинами холмов начали мелькать солнечные блики. Это были крыши небоскрёбов Сейлема, и, взобравшись на одну из высот, руины этого города можно было хорошо рассмотреть. Многим такие разрушенные города казались чем-то необычным, словно призраки, всплывающие миражем из прошлого, в мир современности. Казалось, что можно расслышать шум и гам, автомобили, голоса людей, жизнь, кипящую в них, но это было не так. Город был мёртв, там были только разруха и запустение, скрип конструкций, и шум сквозняков, вот и вся его жизнь.

Руины Сейлема пользовались очень дурной репутацией у всех, кто отваживался путешествовать в это опасное время. Поэтому Лэсси предложила спутникам хорошенько подкрепиться, чтобы пройти это нехорошее место как можно быстрее, и до ночи не останавливаться. Этот город лишь был созвучен названием с другим мистическим местом, где-то далеко на востоке, на другом конце материка, но словно младший собрат, перенял у старшего дурную репутацию. Пока остальные путники пытались что-то приготовить, очередное блюдо, в основном состоящее из перчёных яиц "Ням-Ням" и мяса мелкой живности, Люси и Билл пытались уединиться в сторонке. Среди больших валунов, и нескольких высохших деревьев, медленно сгнивал "Крайслус", брошенный своим хозяином, вместе с мечтами и планами прошлого. В нём любовники и нашли тихое прибежище, обещающее относительный комфорт на растлевающемся заднем сиденье автомобиля. Полуодетые, Билли и Люси обнимались, ласкали друг друга, наслаждаясь моментом блаженства их уединения, и тихонько разговаривали.

— Хардсон уже замучил меня. — жаловалась девушка, пока Билл гладил её смоляные волосы. — Я и не думала, что из такого дела как стрельба, можно сделать целую науку! Порядком занудную, и скучную. Или это просто в его случае она такая? — пошутила Люси, и они с рейнджером тихонько захихикали, словно дети.

— Пожалуй, не только в его случае. Меня с детства обучали делам военного искусства, и да, это целая наука. А снайпинг, это ещё и математика.

— Да, все эти поправки на ветер, угловые минуты, компенсаторы траектории, щелчок на том, три на этом, одна четвёртая, одна третья, кратности, определение дистанции по примерной высоте ориентира...уф! Меня прямо злость пробирает от всего этого!

Билли добродушно посмеивался над её жалобами, и успокаивающе гладил по голове.

— Это необходимо знать, если хочешь стрелять метко на серьёзных расстояниях. Я, к примеру, могу прицельно стрелять только до двухсот метров, может трёхсот. На нашей базе были ребята, которые могли выбить монету, чуть ли не на километре. Но снайпер, это скорее образ жизни, путь.

— Разве в современных условиях это так необходимо? — подумав, спросила Люси. — Если мы уже и дерёмся, то на близких дистанциях, и навыки тактического боя важнее. Хотя... стрелять с такой дистанции, на которой никто не может тебя подстрелить в ответ тоже хорошо.

— Видишь. Это важные знания. Пока есть люди их хранящие, эти знания живы, и это важно.

— Хардсон подарил мне новый прицел. — сказала Люси, притягивая за ремешок свою винтовку, заброшенную в порыве страсти куда-то на передние сиденья. — Сказал: "Он стоит впятеро дороже твоей винтовочки". — говорила девушка, пародируя речь старика. — Так и сказал про мою Эсмеральду, словно про какой-то кусок металлолома!

Билл смеялся над ребячеством Люси, в ответ девушка так же смеялась, высматривая что-то в лице рейнджера, своими блестящими, влюблёнными глазами.

— Они действительно дорого стоят. — сказал Билл. — По крайне мере качественные прицелы, с хорошей оптикой, подсветкой, хорошей сеткой, сменной кратностью и компенсатором траектории. Сейчас сделать такой в кустарных условиях невозможно. Так что, думаю, этот подарок значит намного больше, чем может показаться вначале.

Высказав все свои жалобы на тяжкую участь ученицы Хардсона, Люси и её возлюбленный вернулись к товарищам, есть жаркое из перченых яиц, и мяса игуаны, с корешками. Руины Сейлема, виднеющиеся вдали отдавали зловещностью, и явно не способствовали хорошему аппетиту. Лэсси была рада, что ни одну из "игрушек" рейнджера не занесло в эти руины, и они могут спокойно обойти это дурное место стороной. В пути, она рассказывала товарищам истории, которые слышала о разрушенном Сейлеме, полные таинств, загадок, и что важнее, безумных суеверий. Странные вещи начали происходить там с начала Времени Конца, и даже когда уровень радиации в его руинах значительно упал, старатели не спешили начинать там раскопки, не смотря на многообещающий результат в случае крупного города. Весь день путники проходили мимо его руин с восточной стороны. Когда пришло время ночного привала, Сейлем остался позади, но одновременно пугающе близко. Словно во сне, жуткие руины не хотели отпускать путников, и как бы сильно не пытались они от него сбежать, Сейлем не отдалялся.

Даже ночью, руины высотных зданий города, освещённые мистическим светом полной луны, всплывали из темноты, словно какие-то чудища, прорывающиеся в реальность из какого-то иного мира. Огромная дыра в одном из небоскрёбов, словно откусанный кем-то кусок, была похожа на зубастую пасть, и Люси казалось, что если долго смотреть, вот она откроется ещё шире, закричит страшным чудищем, и вопль её, словно гром, долетит к их лагерю. От подобных мыслей по телу бежал холодок, и девушка сильнее прижималась к Билли. А потом Шарк начал рассказывать страшные истории, слышанные им ещё со времён детства в Сисайде, и добавлял к ним жуть, услышанную уже во времена жизни в Башне. Поначалу эти сказочки всех смешили, но страх был коварным существом, невольно он закрадывался в умы путников. И вот, очередной шорох во тьме, уже давно знакомый опытному страннику, внезапно помимо воли казался живым мертвецом, маньяком душителем, призраком невинной девы-мученицы, осеменителем, заражающим твой организм пиявками при помощи мутированного языка, рот в рот, или даже забытое чудище прошлого мира — ёжик, покрытый смертоносными, радиоактивными, ядовитыми шипами! И смеющиеся над рассказами путники, невольно оглядываются назад, и какое-то мгновение боялись на самом деле увидеть там что-то, чего быть не должно!

Время близилось ко сну, и приятная истома одолевала путников, под блюзовые мелодии, и речи Грустного Чака о забытых добродетелях. Конечно мистический, невольный страх всё ещё присутствовал в их сознании, но никто на самом деле не ожидал, что произойдёт что-то странное, и что важнее, опасное. Лэсси и Генрих о чём-то спорили, смешили Шарка и даже Хардсона, Люси всё так же нежилась в руках Билла.

— Что-то пахнет странно... — сказала она, но тему решила не продолжать, предположив, что просто кто-то мог повести себя некультурно.

Через минуту замычал Гартун, и вскоре упав на землю, начал водить руками перед собой, словно пытался плыть по небу. Потом смех Шарка превратился в истеричный припадок безумного "ржания", Хардсон заплакал и вместе с ним блондинка. Генрих начал дёргать её за рукав, тыча пальцем в другую сторону, и спрашивая, видит ли она Бена. А Бетон качался из стороны в сторону, и при этом что-то бормотал, словно им овладели злые духи. Билл не сразу заметил их странное поведение, свои странные мысли, подавленную осознанность, и заторможенность. Он обратил внимание на Люси, лежащую у него на руках. Взгляд девушки с широко открытыми глазами застыл на полной луне. Мгновенно прикинув ситуацию, по-своему склонный к мистике рейнджер всё же не испугался мистичности происходящего, но попытался отреагировать адекватно. Но было слишком поздно, тело едва ли слушалось его. Билли попытался рвануться к своему рюкзаку, к противогазу и оружию, но реальность плыла то в одну, то в другую сторону. Рейнджер не сдавался, но прежде чем успел как-то доползти к своим вещам, вокруг него показались чёрные тени, оттолкнули его в сторону, и крепкий удар лишил Билла сознания.

Когда он пришёл в себя, его руки были связаны, на лицо было что-то наброшено, рот был перевязан. Судя по мычащим звукам, доносящимся с разных сторон, товарищи рейнджера прибывали в похожем состоянии. Биллу оставалось только сожалеть, что они так легко попались в эту ловушку, и сокрушаться о судьбе своих товарищей, и что важно о своей возлюбленной. Судя по звукам, некоторые из его спутников психовали, но несколько ударов и ругань усмиряли их. Сам же рейнджер не паниковал, но усиленно соображал, стараясь без зрения понять, что происходит, кто на них напал, и сколько нападающих. Он поёрзал руками, пытаясь понять каким способом его перевязали, и насколько крепко, прислушался к шагам напавших, к их голосам, все они казались женскими.

Вскоре рейнджера поставили на ноги, связанные руки перевязали общей верёвкой, и ещё недавно вольных путников, погнали, словно рабов вперёд. Было слышно, как упирается Башмачок, но после нескольких болезненных ударов, храбрый брамин перестал сопротивляться, и повиновался воле его новых хозяев. Шли долго, общая темнота успела смениться рассветной ясностью, а потом и светлым днём. Ощущая тепло солнца, Билл определил направление, вдоль которого их вели — юго-запад, прямо в пасть руин проклятого города. Им сохранили жизни, и Биллу оставалось надеяться, что всем членам его группы без исключения. За время пути они делали несколько привалов, пару раз Бетон пытался вырваться, не понимая, что натягивая общую верёвку, он валит на землю всех своих товарищей. После множественных ударов электрокнута здоровяк успокаивался, и вновь послушно шёл. Потом был слышен плеск воды, и рейнджер был готов поклясться, что ведомые пленителями, они пересекли реку при помощи большого плота.

Судя по часто закрывающемуся большими объектами солнцу, и крепкой дорогой под ногами, к полудню они прибыли в Сейлем. Пленители путников ужесточили своё поведение, приказывали не издавать ни единого звука, подтверждая свои угрозы ударами. С пол часа они продвигались по улицам, спотыкаясь о различные предметы и осколки зданий, после чего вошли в одно из них, и начали подъём по лестницам. В какой-то тёмной комнате, их всех выстроили в ряд, и поставили на колени, и какое-то время держали в этом неудобном положении, и был слышен только редкий шёпот. И теперь их не убили, и Билл сохранял надежду, что их пленители не каннибалы, а значит оставался шанс договориться. Прошло больше часа времени, некоторые из товарищей рейнджера пытались что-то предпринять, но находящиеся неподалёку стражники вскоре пресекали их попытки. Послышался аромат жареного мяса, а значит, гостеприимные хозяева этого места готовились к обеду.

Билл так же собирался попытаться что-то сделать, но он даже не мог понять, кто из его друзей перевязан слева и справа от него. Бетон точно шёл первым, и, судя по жалобному писку, Люси замыкала их шествие. Будь рейнджер столь же чувствителен к запахам, как его юная любовница, с их помощью он бы, пожалуй, мог понять точнее, и дать какой-нибудь тактильный знак. Билл пошевелился, попытался коснуться плечом того, кто был справа от него, но прежде чем смог дотянуться, кто-то ногой ударил его в спину, и рейнджер повалился на пол. "Это было близко". — подумал он, прикидывая, можно ли как-то рвануться назад, и толчком сбить стоящего позади. Но подобное действие могло и не помочь, а только усугубить ситуацию, особенно пока неизвестно наверняка, сколько людей их сторожит, и без помощи кого-то из его товарищей.

Но неведенье подходило к концу. Вокруг них послышался топот ног, можно было ощутить, что кто-то встал перед ними, и молчаливо осматривал.

— Снимите с них мешки. — проговорил строгий, женский голос, и повинуясь его команде, мешки с голов путников начали исчезать один за другим.

Это была мрачная комната, бывшее офисное помещение, окна которого были заколочены, и маленький свет исходил лишь от нескольких жировых ламп. Путники с перевязанными ртами, жалобными взглядами осматривали друг друга, радуясь тому, что все они были живы, во всяком случае, пока что. Перед ними стояло три женщины, ещё четверо были позади. Все они были в бойцовской броне из кожи и металлических пластин, у их предводительницы были длинные чёрные волосы, а правый глаз был закрыт чёрной повязкой. Шарк засмеялся, смотря на неё и воительниц, а Бетон, преисполнившись ярости, вновь попытался вырваться, но женщины были проворны, и успели усмирить его кнутами, прежде чем здоровяк смог что-то предпринять. Люси жалобно закричала сквозь повязку на рту, чтобы "суки" перестали делать ему больно, но разобрать её слова было практически невозможно.

— Все успокоились? — спросила черноволосая, одноглазая предводительница. — Хочу сразу сказать, что вы в нашей власти, и оставили все надежды позади. Делайте так, как мы скажем, и вам будет не так больно.

Одноглазая прошла мимо каждого из путников, тщательно всматриваясь в их лица. Она подошла к Люси, приподняла её личико рукой, и долго смотрела во влажные глаза.

— Её можно попробовать принять. — сказала предводительница, обращаясь к своим девушкам. — Эта уже слишком стара. — сказала она, взглядом указывая на Лэсси, на что последняя не удержалась, и проворчала какие-то оскорбления в ответ.

Одноглазая подошла к Шарку, и какое-то время смотрела ему в глаза, в ответ бывший рейдер ухмылялся.

— Интересно, как тебя занесло сюда, малыш Шарки? — в ответ он что-то промычал женщине, и она опустила его повязку вниз.

— Проклятая шлюха! — поприветствовал её старый знакомый. — Вы что себе позволяете, потаскухи сраные?!..

Но Шарк не успел выразить все свои добрые мысли, как женщины принялись его избивать, пока он кашляя, и выплёвывая кровь из разбитой губы, не упал на пол. Люси вновь замычала в защиту своего товарища, но это в принципе не могло чем-нибудь помочь.

— Мне нужны ответы. — сказала одноглазая. Она на время умолкла, пронизывая своим глазом всех пленников. — Ты не их предводитель... — сказала она так задумчиво, словно слушала чей-то далёкий шёпот.

Пройдя ещё раз вдоль пленников, она остановилась возле Генриха, задержалась, но после десяти секунд уверенно зашагала к рейнджеру.

— Ты.— сказала она, презрительно смотря на Билла. — Я знаю кто ты. Ты убил его. По крайней мере, так говорят.

Билл догадывался, о чём говорит эта женщина, но глаза рейнджера всё же выдавали удивление.

— Это Ведьмы... — сквозь стон проговорил стоящий на коленях Шарк, проговорил так, словно выругался. — Или Амазонки... Хотя некоторые называют их просто грязными, вонючими потаскухами!..

Главная Ведьма ударила Шарка, от чего из бедолаги вновь брызнула кровь, и он, так и не успев встать, со стоном повалился на пол.

— Меня зовут Аделаида. — спокойно продолжала одноглазая, и опустила повязку со рта рейнджера. — Я вижу, что ты спокойный. Опасно спокойный... Но предупреждаю тебя, не пытайся ничего предпринять... рейнджер, у нас рука не дрогнет отнять ваши жизни, хотя мы и женщины. Даже больше, малыш. Мы способны на такое, на что не способно и большинство мужчин.

— Точно... — проговорил Шарк. — Например на глубокий заглот... Такой, очень, очень глубокий...

Аделаида ударила Шарка ногой в пах, и стоны несчастного заполнили комнату, после чего спокойно продолжила беседу с рейнджером.

— Почему он с вами, после всего?

— Он изменился. — ответил спокойно Билл. — Скорее даже всегда был другим. И я не убивал его брата. Кракен сгорел в танке.

— Он мне не брат... — послышалось сквозь стоны.

— Забавно... — протянула одноглазая бестия, вновь прохаживаясь вдоль пленников. — Как иногда причудливо оборачивается судьба. Жаль, что среди вас только одна достойная, остальных придётся убить, или взять в рабство. Этот носатый может осеменить Делайлу.

На её слова Люси яростно прокричала, привстала, и продолжала что-то говорить, хотя невозможно было разобрать её слова. Аделаида стащила с неё повязку, и толчком в плечи, опустила обратно на пол.

— Зачем вы так?! — прокричала Люси. — Мы вам ничего не сделали! Отпустите нас!

В ответ на её ребяческий выпад, суровые женщины смеялись.

— А что в этом неправильного? — спросила у неё Аделаида. — Так и происходит. Мы вас одолели, и даже не убили сразу. А ты вообще должна быть благодарна, что у тебя будет шанс.

— Они мои друзья! — выкрикнула Люси.

— Мы можем заплатить вам... — сказал Билл. — Мы можем выкупить наши жизни.

— Как? — спросила одноглазая, заливаясь смехом. — Мы уже отобрали у вас всё, что было ценного. Вам больше нечего предложить.

— Башмачок... — проговорила грустно Люси, усмотрев на столе жаренные части брамина.

— Поверь милая, это самое малое, о чём вам сейчас нужно беспокоиться. — продолжила предводительница Ведьм.

— Есть и иные пути. — сказал Билл. — Отпустите нескольких человек со мной, и вскоре мы принесём вам выкуп за остальных.

— Ты нас за дурочек держишь? — спросила улыбаясь Аделаида, посматривая на своих подружек. — Чтобы вы сбежали? Такие членоносы как вы всегда сбегаете, оправдывая себя самыми благими намерениями. Или что ещё хуже, попытаетесь отомстить.

— У вас есть моё слово. — попытался убедить их рейнджер, но в ответ послышался только смех. — Те, кто хоть немного меня знает, подтвердят, что оно имеет вес.

— Ох уж эта мужская самоуверенность! — продолжали смеяться ведьмы. — Послушайте! У него есть слово! Ведь он мужчина, а значит вы, тупые тёлки, должны тут же послушаться этого милашку, и вдобавок раздвинуть свои ножки, чтобы ублажить его мужскую гордость и самоуверенность.

— Ада... — неожиданно спокойно, проговорил Шарк. — Отпусти их. Это хорошие люди. Чтобы ты не задумала, они не заслужили этого. Все они.

— Нет больше "хороших людей". — прошипела Ведьма, притянув лицо обессиленного Шарка к своему, и отбросила в сторону. — Хорошие люди больше не приходят в этот мир. Только плохие. И только так можно выжить.

— А какой тебе смысл жить? — неожиданно спросил рейнджер, и прозвучало это мужественно гордо. От его слов на мгновение всё затихло, и Ада, и все её воительницы. — Чтобы только преумножать зло? Какой смысл выживать? Если ты ради этого превращаешься в дерьмо?

В колдовском глазу промелькнула ярость, и, выхватив из ножен самодельный меч, Ада подставила его к горлу рейнджера. "Нет!" — пропищала Люси, и кинулась на выручку Биллу, но её схватили за шиворот, и опустили обратно на землю.

— Пожалуйста, не трогай его! Я люблю его! Пожалуйста, пощади! Я люблю его!.. — умоляла девушка, заливаясь нахлынувшими слезами. — Я всё сделаю! Но я не стану жить без Билли! Если он умрёт, я умру вместе с ним! Прошу, не надо!

Эмоции переполняли Люси настолько, что она не могла вздохнуть, и едва ли не потеряла сознание, и дар речи. Аделаида промедлила, озлобленно зыркнула на Люси, потом вновь на рейнджера, в её глазу промелькнула тень сомнений, и после продолжительной паузы она засмеялась. Оставив рейнджера в покое, Ада направилась к Люси, помахивая мечём. Билл попытался резко встать, но две воительницы схватив его за плечи, болезненно усадили обратно на пол.

— Бедная девочка. — сказала Ада, поднимая заплаканное личико Люси за подбородок. — Хороший пример того, как преданно способно любить женское сердце. Но это всё ложь, милая. Юношеская иллюзия. Хотя она по-своему искренняя. Но они никогда не любят, сладкая. Их любовь всего лишь миг, который они не ценят. Их любовь заканчивается в момент оргазма, и в лучшем случае восстанавливается со временем, если ты ему ещё не наскучила. И это только вопрос времени, скорректированный мерой морали, когда он начнёт искать другую. Такова их ничтожная природа низших существ. И, к сожалению, это чистейшая правда. Но ничего, не бойся, мы вылечим тебя от этих иллюзий, и этой лжи, что бы там с тобой не было на самом деле.

— Ты ошибаешься... — проговорил рейнджер. — Мы не все такие. Что бы там с тобой не было на самом деле... Аделаида, ты так же говоришь ложь.

Лицо Ады скривилось от злобы, и она, схватив Люси за горло, подняла её на ноги.

— Не трогай её! — теперь уже взмолился рейнджер. — Прошу! Делай со мной всё, что захочешь, только отпусти её! Прошу! Я люблю её. И мне не нужны другие ни сегодня, ни через пятьдесят лет! Забери всё, моё оружие, мою броню, все ценности, мою кровь и жизнь, только отпусти её...

— На тебя противно смотреть!.. — проговорила с отвращением Ада, пылая смесью злобы и обиды. — Ваша злость и ярость, тщеславие и тупая самцовость, дают хоть какое-то достоинство, без него вы превращаетесь в ничтожеств!

Недолго, она размышляла, после чего вознесла свой меч, и перерубала общую верёвку на руках Люси. Схватив девушку под руку, она сказала:

— Не плачься милый, ей я наврежу в последнюю очередь. Ты не заслуживаешь такой преданности! Мы с ней поговорим наедине, так как смотреть на ваши взаимные слюни о сопли, мне до омерзения противно!

Пока она уводила Люси в соседнюю комнату, две другие ведьмы крепко держали Билла. Это был не плохой момент, чтобы попытаться что-то сделать, как-то вырваться из этого плена, но стрелковое оружие воительниц под рукой. Из соседней комнаты не раздавалось ни криков девушки, ничего такого, что могло бы говорить о каком-либо насилии, и Биллу было сложно рискнуть жизнями своих товарищей, ради маловероятной попытки. Из других комнат так же были слышны разговоры других ведьм, а значит, их было больше, чем шестеро, находящихся в этой комнате. Рейнджер украдкой поглядывал на остальных. Гартун, Хардсон, встретили его бодрым взглядом, Генрих впал в безразличие, Лэсси сидела с закрытыми глазами, Бетону и Шарку не слабо досталось. Заметив его осторожные поглядывания, ведьма вновь ударила Билла, и тот опять повалился на пол.

— Не ёрзай, твою мать! Ещё будешь коситься, я тебе глаз вырежу, понял! — угрожала она, махая ножом перед его лицом.

Прошла половина мучительного часа, Ада и Люси вернулись, и предводительница ведьм с раздражением усадила девушку обратно на её место. Взгляд Люси был полон гордости и гнева, хотя лицо выглядело заплаканным, в то время как Ада была встревожена. В ней ощущалась боль, борьба, и сильное раздражение, вызванное этими чувствами. Она упёрлась в рукоятку меча, воткнув его острие в пол, и долго молчала, размышляя, поглядывая на своих пленников. Другие ведьмы часто переглядывались, но не решались обратиться к своей предводительнице первыми.

— Что тревожит тебя? — заботливо спросил Билл.

— Перестань! — фыркнула на него Ада. — Я на такое дерьмо не поведусь!

— Весь этот гнев... — устало заговорил Шарк. — Он не твой Ада. Это Бездна в твоей душе. И чем чаще ты идёшь у неё на поводу, тем больше теряешь себя.

— Ой, послушайте, как заговорил малыш Шарки! — с насмешкой сказала она и наиграно засмеялась, выдавая свою тревогу ещё больше. — Совесть проснулась? Так вот, для тебя уже слишком поздно, милый. Прислуживание этому законнику, уже не спасёт твою жалкую, грязную душонку!

— Нечего спасать... Может, очистит? — ответил после паузы Шарк. — Она утверждает, — продолжил он, обращаясь к Биллу и своим товарищам, — что может "видеть" вещи, и притягивать события. Ведьма, и всякое такое дерьмо... Сколотила банду себе подобных дурочек, подчинила несколько банд поменьше, и пришла к Кракену, предложить союз. Он думал завоевать юг, она обещала, что подготовит для него земли севернее, ближе к Дримленду и может дальше. Скрепила сделку, отдавшись ему, и с расчётом на союз ушла, воплощать план в жизнь. Да вот только всё сложилось немного не так, и, похоже "колдовство" тут не помогло. Мы слышали, что их вначале законники разбили, а потом ещё какая-то банда в этих краях, и про великие планы пришлось забыть. Могу только представить, как всё плохо складывалось, что им пришлось спрятаться в этой дыре.

Ведьмы молча слушали, и даже Ада выслушала рассказ спокойно.

— Да что ты понимаешь. — сказала она. — Ты и представить себе не можешь, что такое глобальная воля, и как это, воплощать её. Ты всего лишь слепая точка, иными словами ничтожество, которым управляет всякий, кто владеет волей.

— Интересно... — ухмыльнулся Шарк. — Я когда тебя в зад имел, ты так же думала?

Бывший рейдер был готов стерпеть ещё одну порцию побоев, лишь бы уколоть "сучку" в ответ. Но к его же удивлению, Ада оставалась спокойной.

— Даже если имел, то только потому, что мне так хотелось, или было нужно. Я гостевала в вашей помойной яме не долго, но, используя силу интриг, успела подготовить почву и для иных вариантов. К тому же, эта дыра ценнее, чем тебе кажется. Хотя, чего ожидать от "слепого"?

Ада умолкла, остальные так же молчали, ожидая, что же будет дальше. Но атмосфера изменилась, и даже самые "слепые" почувствовали это. Положение Ведьм и вправду было плачевным, и жестокая предводительница никак не могла решиться высказать цену свободы путников. По-сути, это была даже не цена, но самая настоящая просьба о помощи. А просить ей было очень тяжело, особенно мужчин, ненависть и нетерпимость к которым она так долго проповедовала. Чтобы её верные "сёстры" не заподозрили Аделаиду в противоречивости, нужно было выдать всё так, словно это часть плана, и чистейшей воды её манипуляция. Так, как это было с Кракеном, и его приближёнными.

— Есть плата, за которую вы можете обрести свободу. — сказала она. — Послужите нам, и мы освободим вас.

— Если это не связано с насилием... — начал было Билли, но Ада перебила его.

— Это связано с насилием, а как иначе?! Но, если боишься за иллюзию своей совести и чести, не тревожься. Пойдём. — сказала она, и приподняла рейнджера за локоть. — Я покажу тебе кое-что. Уверена, ты поймёшь.

"Не переживай, с твоей игрушкой всё будет хорошо..." — бросила Ада насмешливую фразу в сторону Люси, с тревогой смотрящую на происходящее, и, подталкивая рейнджера в спину, повела в тёмные коридоры. В здании было много комнат, окна в которых были завалены офисной мебелью. На полах стояли кровати с грязными, обветшалыми матрасами, иногда на полу просто лежало что-то, используемое в качестве лежбища. Внутри здания было весьма грязно, похоже Ведьмы обитали здесь давно, но какие-либо особые усилия для наведения порядка не принимались. Иногда, в комнате или в коридоре, на их пути встречались мужчины в оборванной одежде, и с тяжёлыми ошейниками. При приближении Ады, они в страхе опускали глаза, либо прижимались к стене, и едва ли не дрожали, когда главная ведьма проходила мимо. Особое внимание Билла привлёк один из них, всё тело которого было покрыто небольшими шрамами.

— Это вы его так? — спросил рейнджер, но Ада ответила только: "Увидишь", и подтолкнула его в спину.

По лестничной клетке они выбрались на крышу здания. Оно было около двадцати этажей в высоту, и часть крыши была обвалена. Здание находилось в северо-западной части города, и было одним из самых высоких уцелевших. От остального города, эту меньшую часть отделяла река, полная грязи, отходов, и скорее всего радиации. Билл помнил, как рассказывал Хардсон, что эта река течёт из далёкого северо-востока, протекает через Дримленд, и уходит на юг мимо Сайлема. Другая часть города была так же весьма разрушена и заброшена, несколько небоскрёбов в центре рушились прямо на глазах, юго-восточная часть похоже была разрушена атомным взрывом. Где-то из середины этих руин виднелись небольшие столбики чёрного дыма. Бывшая парковка этого офисного центра, была огорожена склёпанными из древесины заборами, часть парковой зоны засеяна. Внизу виднелись люди, ещё Ведьмы, вооружённые и наблюдающие за работающими мужчинами-рабами. Мелькали там и дети, несколько девочек тренировались, пока мальчишки им прислуживали.

— Ты совсем чокнутая. — вырвалось у Билла, после того как он осмотрел всё вокруг.

В ответ Ада рассмеялась, достала кинжал, и, не смотря на ожидания рейнджера, что его сейчас пырнут им, перерезала верёвки на его руках. Билл потёр их, и с удивлением смотрел на женщину.

— Шарк говорил правду. — сказала она, и спрятала оружие, посмотрела вниз, потом в сторону виднеющегося дыма. — Когда эта история прозвучала из его уст, она показалась мне более трагичной, чем мне представлялось ранее.

Ада подошла к краю крыши, и у Билла мелькнула мысль сбросить её вниз ко всем чертям, но здесь наверху, в ней что-то переменилось. Он заметил, как уверенность и даже её жестокость, значительно уступили место тревоге и отчаянью.

— Иногда я так устаю от этого всего. — говорила она смотря вдаль. — Мы погибаем, рейнджер... Оставшиеся в живых из нашей группы сбежали сюда, чтобы спастись от преследования. Когда погиб Кракен я поняла, что теперь вокруг нас только враги, и мы даже не сможем покинуть это разрушенное, гиблое место.

Ада сняла с пояса присвоенный ею бинокль Билла, и передала его ему, показывая пальцем на здание, на другой стороне реки. Билл осмотрел его в бинокль, на крыше стояли четыре продолговатые клетки, с обглоданными до костей телами. Кучка крыс продолжала поедать плоть несчастных людей, среди которых двое были детьми.

— Это ваших рук дело? — грустно спросил рейнджер, хотя и догадывался, что это не так.

— Нет. Это чтобы напугать нас. Мы попытались закрепиться тут, но в руинах Сейлема нас ждало несколько банд, и один странный культ. Страшный культ... В общем, культ этот истребил всех остальных, кто не захотел присоединяться к ним, мы уцелели только благодаря тому, что река отделяет эту часть города. Хотя, и это только вопрос времени, когда их желание очистить это место, переборет их лень. Эти люди верят в очищающую силу боли и страданий, уродуют свои тела, калечат своих членов, протыкают себя кусками металла. Они ловят на пути в Дримленд других людей, и выбор у пленных остаётся небольшой. Эта семья отказалась уродовать себя, и их оставили здесь на корм крысам, и нам в пример.

— Протыкают? — спросил Билл, кривя лицом. — Как же боль? Подобное вызвало бы шок, заражение. И вы не смогли справиться с ними?

— Их уже было много, бойцы они не очень, но есть одно но. Они что-то принимают, какую-то смесь лекарств, от чего практически не чувствуют боли, и инородные тела в их организме не вызывают болезней. Тот в шрамах, которого ты видел по пути сюда, едва не скончался от ломки, вся его кожа была проткнута кусками проволоки... — теперь уже и лицо Ады скривилось в отвращении. — Но, как не странно, он был даже благодарен нам. Поначалу мы немного оттеснили их, но как только они поняли секрет нашего газа, превосходство было на их стороне. Мы использовали почти всю взрывчатку, что у нас оставалась, чтобы разрушить уцелевшие мосты, и хоть как-то сдержать их натиск.

— Значит, их колдовство оказалось сильнее вашего? — спросил с усмешкой Билл, но вновь смутился, посмотрев в бинокль на клетки. — И чего же ты хочешь?

— Победы. — ответила Ада, смотря в глаза Билла своим одним. — Дело не в мести, и не в желании властвовать. Я хочу, чтобы мы выжили. Теперь, мне есть ради чего жить. Нам больше негде скрываться, особенно без ресурсов, и в столь малом количестве. Я чудовище, все мы теперь чудовища, но они... Они это нечто иное, чёрное, бездушное и мерзкое. По некоторым допросам можно сделать вывод, что под этим городом находиться одно из Ресурсных Хранилищ. Я думаю Святые, как они себя называют, нашли доступ к нему, если не ко всем помещениям, то к некоторым. Нам даже не нужно истреблять их. Большая часть членов их культа находиться там по принуждению. У них три лидера, окружённые кучкой преданных фанатиков, все остальные, бойцы и просто члены, сдадутся без боя, как только мы сместим самых долбанутых. Используя ресурсы Хранилища, мы бы могли основать здесь поселение, мои сёстры, и те из них, кто уцелеет. Я вижу...чувствую это. И подумай, сколько зла причинят эти "Святые", если их не остановить сейчас. Их тёмная сила боли и страданий уже заполнила это место, а их рейды будут становиться всё более дальними и более жестокими.

Билл слегка засмеялся, и, улыбаясь, сказал:

— Да, и одни фанатики заменят других! Ты же даже не понимаешь, что не права! — когда Билл высказывался, Ада нервно отворачивалась в сторону, и с трудом выдерживала его обличающие речи. — То, что ты устроила, это ещё одно безумие, Ада! Люди равны, и никто не превосходит другого!..

— Ах да?! — перебила она рейнджера, и, разозлившись, сделала шаг в его сторону. — Скажи это всем моим девочкам, которых насиловали, избивали, мучали, а потом вновь насиловали, или убивали родных им людей! И это делали не другие женщины! Каждое моё слово правдиво! Мужчины приносят столько боли в этот мир ради своих амбиций, а мы должны страдать от их зла! Я сделала всё возможное, чтобы изменить это! Чтобы спасти других! Научить их быть сильными, и защитить себя!

Она едва ли не расплакалась, схватила Билла за края плаща, и он, поддавшись состраданию, внезапно обнял её.

— Ты права. — признал он. — И всё же, методы, что ты избрала, в корне ошибочны. Ты скорее уподобилась им. Мы созданы, чтобы сосуществовать, а не враждовать, заботиться друг о друге, дарить друг другу тепло. Я никогда не причинял боли женщинам, не считая тех, что стреляли в меня, не хуже мужчин. Мы не все такие. Мы разные, но именно это и прекрасно. Когда у тебя родиться сын, ты поймёшь, насколько ошибалась.

Ада отстранилась от него, и после минуты молчания, из её глаза неожиданно покатилась вниз слеза.

— Ты умеешь чувствовать, рейнджер. — сказал она грустно. — И всё же те редкие проблески надежды, что способны внушить подобные тебе, не исправляют всего зла, что творят другие, того, как пользуются нами. У многих моих сестёр есть дети, в том числе и мальчики. И я вижу сомнения в их глазах. Я не глупая, и способна заметить и признать борьбу в самой себе. И всё же я права. Не моя вина, что истина состоит из противоречий.

Она прошла на другой конец крыши, дав себе время, чтобы успокоиться.

— Если нам удастся выжить и отобрать у них Хранилище и людей, мы откажемся от старых взглядов. Конечно, с моей смертью кто-то из ублюдков всё возьмёт в свои руки, и установит законы мужских правил. Мне остаётся только надеяться, что мой сын будет другим, и я смогу воспитать его по-настоящему достойным, в отношениях с женщинами, и другими мужчинами. Совершенным.

Вернувшись обратно к рейнджеру, она продолжила:

— Как ты уже понял, это больше просьба, чем требование. Но не обманывайся моей благосклонностью. Если понадобиться, рука моя не дрогнет убить всех вас. Но если поможете, я... мы отблагодарим вас достойно.

— Ты просишь, но не оставляешь выбора. — заметил серьёзно Билл.

— Да. Но я хочу, чтобы вы помогли, желая этого сами. Я долго думала, что предпринять и казалось, что никаких выходов нет. Как знать, может именно моя воля притянула вас сюда.

Билл ухмыльнулся, и сказал:

— Колдовство и всё такое. Я верю во Всеобщий Дух, но не очень-то верю в колдовские вещи.

— Да? — усмехнулась Ада, прохаживаясь вокруг него. — А веришь ли ты в направленную волю, способную влиять на события?

— Это другое. Если я хочу кого-то защитить, или помочь кому-то, то направляю свою волю на цель и задачу, даже оружие моё направляется моей волей. И колдовство тут совсем не причём.

— Ошибаешься, рейнджер. Это одно и тоже.

Ада подошла вплотную к Биллу, прижалась, и погладила по нагрудной броне.

— Интересно, насколько же ты действительно верен своим идеалам? Насколько ты действительно такой, а насколько это только твоя роль, которую ты так хорошо играешь? — спросила она игриво. — А что, если я предложу тебе себя? — сказала она, и её прикосновения обретали всё более эротичный характер. — Откажешься, ссылаясь на чувства к той девочке? А если я стану угрожать твоей жизни?

— Я всё равно откажусь. — ответил Билл, но голос его выдавал волнение.

— Да? — спросила Ада, смотря в его глаза. — А ты не подумал, что твоя смерть большее зло для влюблённой в тебя, чем твоя измена? — в ответ Билл молчал. — А что если я пригрожу её жизни, что тогда рейнджер?

— Тогда я попрошу тебя не делать этого.

— А если я попрошу тебя любезно, претвориться всего на пол часа, что ты по-настоящему любишь меня? Что если это исцелит мою душу? Что если я нуждаюсь в этом, и прошу тебя спасти меня? — спросила она и осторожно поцеловала Билла.

— Я напомню, чтобы ты была сильной... — ответил рейнджер после короткого поцелуя.

— Быть сильной, это не лекарство. — сказала Ада, прислонилась к Биллу спиной, поерзала своей круглой попой, обняла себя его руками. — А если я попрошу тебя быть честным, и честно сказать, что ты не хочешь этого на самом деле?

Билл ничего не сказал, ему оставалось только промолчать. Доказав, что она хотела, Ада игриво рассмеялась, и сказала:

— Вот видишь, ты так же остаёшься мужчиной. Как бы там не было. Хотя ты прав, так и должно быть. Знаешь, когда я говорила с твоей девчонкой, она сказала, что я просто несчастная. Я так разозлилась, но поняла, что она права. Но, к сожалению, счастье слишком редкий удел в это время. А быть может даже всегда, рейнджер...

Прошло около часа, прежде чем рейнджер и Ада вернулись, его руки были развязаны, и товарищи Билла сразу же оживились. Ада приказала развязать их, и Ведьмы перерезали верёвки на руках своих пленников, но держали электрокнуты наготове. Спутники Билла с удивлением смотрели то на него, то друг на друга, а сам рейнджер не спешил говорить, подбирая в уме нужные слова.

— Мы поможем им. — сказал он, и слова эти вызвали проклятья и усмешки на некоторых лицах.

— Чёрта с два! — прохрипел Хардсон. — Не подумайте про меня плохо, милочка! — сказал он, обращаясь к Аде. — Я благодарен за развязанные руки, но после вашего поступка наша помощь была бы абсурдом!

— Ты думаешь, она околдовала его? — спросила серьёзно Лэсси. От неё Билл ожидал самой плохой реакции, но к всеобщему удивлению, её сердце нашло отклик идеям этих озлобленных женщин. — Если Билл так говорит, пожалуй, на то есть причина.

Хардсон от удивления даже рот открыл. Ему захотелось сказать блондинке так много, и напомнить о многих её словах, но он не стал, а только махнул на неё рукой. Обещание во всём помогать "малышу Билли" так же обязывало его согласиться, но право ворчать всё же оставалось за ним!

— Нам нужно поговорить. — сказал рейнджер, обращаясь к Аде, в ответ она кивнула головой, приказала одной из ведьм провести их в переговорную, и остаться с ними.

— Оружие, и все ваши вещи мы вернём непосредственно перед нападением. — сказала Ада, после чего ткнула пальцем в Генриха. — А ты, после совещания должен явиться в комнату таинств.

Генрих попытался запротестовать, с опаской поглядывая на остальных, особенно Лэсси, хотел как-то отказаться и оправдаться, но Ада не слушая его лепетания, развернулась и ушла, давая понять, что выбора у него нет. Комната, в которую их привели, и раньше служила для совещаний, и путники уселись на старые стулья, стоявшие вдоль вытянутого, овального стола. Сквозь заколоченные окна, в щели пробивались лучи света. На столе всё ещё стоял проектор, а на стене висел огрызок полотна, на которое он в прошлом посылал изображения. Биллу не пришлось долго объяснять, что к чему. Вкратце он пояснил, почему они должны помочь, хотя после такого "знакомства" строить взаимное доверие было бы слишком сложно. Билл говорил с бывшим "Святым", теперь рабом Ведьм, и вкратце пересказал его слова. Люси было противно даже слушать эти истории, увидеть своими глазами то, что вытворяли эти сектанты, ей было бы страшновато. Шарк жестоко подшучивал над ситуацией, в какую попали Ведьмы, Хардсон ворчал, Генрих выражал недовольство, напоминая, что: "ему ещё придётся сейчас что-то делать!".

Как обычно, рейнджер оставил выбор за каждым, участвовать в этом, или нет, но, не смотря на нанесённые им обиды, путники поддержали его предложение. Когда совещание окончилось, Ада посвятила их в план действий. Лидеров секты было трое, устранить их нужно было одним внезапным ударом. Официально согласившись на план Ады, путники получили право условной свободы, в том числе могли перемещаться по зданию. Лэсси могла оценить все преимущества мужского рабства, и насладиться услужливостью местных рабов. Люси же наоборот всё это казалось не правильным, и пробуждало в ней сильное смущение. Когда Ада ушла, Хардсон выразил желание поговорить с Биллом наедине. Первое время старик молчал, сидя на стуле и закинув ноги на стол, и набивал сухими травами свою трубку, а рейнджер молча смотрел сквозь щели заколоченного окна.

— Ты уверен, что поступаешь правильно, Биби? — спросил Хардсон, не решаясь закурить.

— Она не лжёт о Святых. Это угроза, а они всё же женщины. Пусть и по-своему безумные. Ещё здесь дети...

— Среди которых мальчики-рабы... — проворчал старик, кривя недовольно лицом. — Ты уверен, что она не манипулирует тобой? — спросил он, сверля глазами Билла.

— Она обещала всё изменить. Они построят новое общество, вместе с теми, кого мы освободим среди Святых.

— Так ты так это называешь? — ухмыльнулся Хардсон. — Освободим? А можно ли верить её словам?

— А что ты предлагаешь? Вернуться обратно в путы? — перебил его рейнджер. — Или подло напасть сейчас, пока они дали нам свободу? Так я тоже не могу. Меня так же не привлекает перспектива истреблять других людей, пусть даже чокнутых. Но со временем эти Святые могут стать действительно большой проблемой.

Старик закурил, сделал несколько затяжек, глубоко задумался, и через несколько минут продолжил.

— Знаешь, что такое Ресурсное Хранилище? Два таких создали Феникс, за счёт одного Синема построили целую торговую корпорацию, и обрели влияние на остальные места с людьми. Ты можешь представить, чем всё обернётся, давая этой женщине в руки такую силу? И даже если она не станет угрозой, это угроза для них самих. Когда другие узнают, что здесь есть Ресурсное Хранилище, они не пожалеют сил чтобы отнять всё. Можешь ли ты предугадать все последствия твоих действий?

— Не могу представить, что именно будет дальше. — сознался Билл. — Но я точно знаю, что если всё оставить как есть, ничего хорошего из этого не выйдет. Мне кажется, что мы будем сражаться за правильное дело, Хардсон.

"Будем надеяться", — проворчал старый охотник, и удалился на поиски местной уборной. Билл уже давно не был наивным мальчиком, он не доверял Аде, её искренним обещаниям и раскаяньям, но выбор и вправду оставался невелик. Пока остальные спали, отдыхали, перекусывали своим недавним спутником Башмачком, тушёным вместе с фаршированными яйцами, рейнджер "прогонял" в уме план действий, на схематически нарисованной Адой карте. Очевидно, была необходима диверсия, чтобы ослабить оборону Святых и создать момент внезапности. У Ведьм имелись в запасе стелсбои, и Билл был уверен, что Люси не пожелает остаться в стороне, особенно после того, какие истории о Святых им поведали. План не был хорош, и если не диверсия им бы пришлось просто штурмовать бывший капитолий Сейлема в лоб.

Как только выпал момент, Люси и Билл уединились в какой-то маленькой комнатушке, в которую, похоже, давным-давно никто не заходил. Люси жадно обнимала рейнджера, страстно целовала, постоянно шепча при этом, что очень боялась потерять его. Билл был грустным, его мысли были заняты предстоящим штурмом, и хотя обоим влюблённым было в этом месте неуютно, всё же долгие ласки обернулись вспыхнувшей страстью. Генрих в это время участвовал в тайных ритуалах, о которых позже наотрез отказывался говорить. Лэсси посещали мысли воспользоваться кем-то из местных рабов, просто ради забавы, но прежде чем она решилась, инициативу проявил Гартун. Шарк же решил от чего-то попросить прощения у Ады, и её сёстры-воительницы заметили, что с таким коротким делом он подозрительно долго задержался в её личной комнате. Все они по-своему готовились к предстоящему столкновению, мысли о котором вызывали в них мрачные предощущения. Интуиция не подводила их. За свои странствия каждый успел повидать всякого мрачного, но теперь их сердца должны были быть испытаны настоящей Тьмой, порой укореняющейся в сердцах людей.

Когда на руины Сейлема вновь опустилась ночь, их маленькая армия выдвинулась под покровом темноты, вооружённые и молчаливые. Здесь были все члены отряда рейнджера, десяток ведьм вместе с Адой, и семеро мужчин-рабов. Где-то в юго-западных окраинах, у реки были спрятаны плоты. Рейнджер и Ада тщательно осматривали разрушенные здания при помощи приборов ночного виденья, ожидая того, что за рекой смотрят наблюдатели Святых. Когда они переплывали узкую реку, рейнджер обратил внимание на рабов. Все они были достаточно крепкими на вид мужчинами, но с потухшим в глазах огнём, и полностью подавленной волей.

— Зачем вы здесь? — спросил он тихо, поддавшись внезапному желанию. Первое время все они молчали, потом заговорил ближайший из них, с серыми волосами и такой ж щетиной.

— Две из них матери моих детей... — ответил он. — Я знаю... Но даже после всего, это важно.

Остальные молчали, но взгляд некоторых из них говорил о той же причине. Билл больше ничего не спрашивал. Для себя он решил, если Ада солжёт, он обязательно вернётся, чтобы устранить её вместе с её порядками. Её Ведьмы последние несколько недель проводили разведывательные вылазки, наблюдали за передвижениями Святых по руинам, высматривали их дозорные пункты. Добытая ими информация оказалась очень полезной. Выбрав самый безопасный маршрут продвижения, их отряд смог добраться к капитолию, не подняв тревоги, и устранив два дозорных пункта, находящихся в невысоких зданиях.

Здесь товарищи Билла впервые воочию увидели представителей этой группы. Их тела были всячески изуродованы, и не без творческого подхода пирсингованы не подходящим для этого дела металлоломом. Что-то внутри тебя вздрагивало только от одного их вида. Вырезанные щёки, вырванный глаз, пробитые скобами мышцы, продырявленная, и исполосованная шрамами кожа, вырезанные, целые её участки, торчащие из тела шипы, и многое иное. Тут же проявилась и их выносливость, словно они не ощущали сильной боли. Рука Генриха задрожала, когда он смотрел на оглушённых и убитых дозорных. Лэсси кривила лицом, а Гартун сняв свою маску, начал тихонько молится. Люси невольно прижалась к Биллу, и серьёзно засомневалась в перспективе столкновения с этими "людьми". "Больные выродки..." — тихо прошептал Хардсон, для себя решивший, что будет без сожаления убивать всякого из них, кто попытается помешать.

— Ни Тьмы... — проговорил Билл, разгоняя мрачность, опустившуюся на его товарищей.

Преисполнившись решимости, они вышли к площади, где на разбитом куполе трёхэтажного здания прямоугольной формы, в свете костров блестела золотистая статуя лесоруба с опущенным вниз топором.

Отряд Братства Стали, следовал по следам убегающей на север группы супермутантов, наблюдал за отделяющимися отрядами противника, иногда атаковал маленькие из них. Три паладина, три рыцаря, и скриптор в боевом облачении, они избегали больших сражений, их делом была разведка. Злобные существа продвигались в восточных районах бывшего Северо-Западного Содружества. В отличии от земель возле океана, эти всегда были пустынны, и всеобщая катастрофа не сделала их приветливее. Но если на западе холмы и высоты сменяли одна другую, то на востоке было больше равнин, и, похоже мутантов прельщала возможность более быстрого продвижения. За старшего был брат Абден, можно сказать любимец командора Сермилиона. В Братстве у него была хорошая репутация, люди уважали его за лидерские качества, смелость, и естественность. Абден не старался чем-то выделяться, не возвышал себя перед другими, но и без своей могучей брони был способен дать волевой отпор любым нападкам. Сермилион никогда не участвовал вместе с ним в одних миссиях. Дело было не в неприязни, командор знал, что мог положиться на Абдена во всём, а потому на Базе всегда должен оставаться кто-то один из них. Ходили слухи, что Сермилион готовит Абдена в свои приемники, если совет не будет против этого, и местный блокпост Братства, продержится в этом краю достаточно долго, благо интересных объектов для исследований, тут ещё было предостаточно. Но сам Абден терпеть не мог сидеть долго без дела, любил "поверхность", и старался воспользоваться каждой возможностью, чтобы выбраться наружу.

Но путешествовать в дважды пустынных землях, даже в силовой броне Т-51 было весьма мучительно. Она предусматривала в себе систему вентиляции, охлаждения или подогрева, но эти функции находились в зачаточных положениях. Ещё один его товарищ, а точнее сестра, так же была облачена в Т-51, и Абден мог только представить, как не сладко было тем, кто шёл своим ходом, или третьему в его Т-45, где мало что предусматривалось для комфорта солдата. Несмотря на то, что силовая броня основывалась на экзоскелете, это вовсе не означало, что её владельцу не придётся затрачивать силы, да и при длительном нахождении внутри неё появляется дискомфорт. Ощущается давление на психику, и человеку всё чаще хочется хоть ненадолго вылезти наружу, почувствовать мир вокруг без металлической прослойки. Абден понимал, что все эти технологии и не предусматривались для длительных переходов. Взвод "тяжёлой пехоты" перевозили специальным транспортом, и в броню облачались непосредственно в боевых условиях. По его мнению, Братству уже давно следовало найти способ воскресить довоенный транспорт для личного использования. И, похоже, новый скриптор Виктория, вполне может преуспеть в этом деле. Девушка была умна и весьма хороша собой, и очень талантлива, чем быстро расположила большую часть мужчин к своей персоне, но её природная строгость ставила их на место ещё до непосредственных попыток как-нибудь сблизиться.

Его товарищи устали, да и самому Абдену не мешало передохнуть и немного перекусить. В нескольких километрах виднелся довоенный объект, пара высотных зданий и складских помещений, заброшенный транспорт, похоже, это было нечто вроде перевалочной базы на одной из основных дорог.

— Сделаем привал там. — сказал брат Абден, указывая пальцем на объект. — Заодно проверим, нет ли там следов наших "друзей".

В ответ сестра в силовой броне, и миниганом в руке, игриво рассмеялась, остальные, похоже, были рады предстоящему отдыху. Они уже две недели находились в пути, и после преследования последней группы из четырёх супермутантов, потеряли основную орду монстров из вида. Пролетевшая не так давно сильная гроза смыла большую часть следов, и только разрушенный лагерь туземцев подсказывал, что нужно идти дальше на север.

Перевалочная база оказалась пустой, хорошо обысканной, всюду была только грязь, песок, кучи ветхого мусора, и те в своё время кем-то перекопанные. Со всех автомобилей были сняты покрышки, всё, что было в них ценного, вплоть до тряпок, забрали. Не удивительно, ведь это место находилось близко к тому, где в небоскрёбе обитала большая группа людей, немного далее на запад. Многие объекты, которые можно обыскать, от руин поселений до одиноких хибар, были не раз кем-то исследованы, кроме тех мест, где ещё властвовала радиация, или опасная фауна.

Воспользовавшись моментом, паладины вылезли из своей брони. Это было не рекомендовано и небезопасно, но после многих дней пути в этой железяке, хотелось опустить некоторые правила кодекса хоть ненадолго. Покинутые своими хозяевами, железные гиганты замерли, слегка наклонившись вперёд, словно застывшие статуи, которым и надлежало быть неподвижными. Абден присел на разбитую тумбочку, выкинутую на улицу, и неспешно умывал лицо водой и тряпкой. Его "сестра", паладин Уитвикки, или просто рыжеволосая Дженни, так же приводила себя в порядок, в первую очередь, что было весьма по-женски, именно волосы. В сравнении с их "братом", что находился в Т-45, на них было значительно меньше пота, а лица выглядели куда бодрее.

— Ещё один такой поход, и я ухожу из Братства... — сказал он, обливая себя водой. После первой недели пути, пожалуй, не проходило и дня, чтобы он не сказал подобного, поэтому остальные тихонько улыбались, зная, что это всего лишь пустые жалобы.

— Держись. — подбадривала его Дженни. — Абден так же начинал службу в Т-45. Я думаю, это только укрепило его тело и волю. Так что прояви крепость и мужество, брат. — сказала она, так добродушно, что это просто не могло не снизить напряжение уставшего паладина.

Дженни часто ставила Абдена в пример, от чего он чувствовал себя неловко. Абден не был дураком, и понимал, что нравиться ей, и девушка старалась пробиться в каждый патруль с его участием. Рыжие волосы Дженни не были очень длинными, но обладали природной волнистостью, и не могли не привлекать мужчин. Её носик был, пожалуй, немного великоват как для девушки, но Абдена это не отталкивало, наоборот, Дженни очень нравилась ему. Когда она покидала свою силовую броню в подчёркивающем женские формы комбинезоне, от девушки прямо-таки веяло женственностью. Абден не раз ловил себя на мысли, что желает сорвать его с неё и полностью утолить свою мужскую страсть, в её женской природе.

Он с тревогой наблюдал движения её форм, грациозность и не похожесть женского тела на мужское. Её хрупкость, не смотря на атлетичность фигуры Дженни, её нежность, не смотря на закал военной подготовки. Что-то подсказывало Абдену, что прижми он её к себе, где-то среди этих заброшенных руин, Дженни не ответила бы ему пощёчиной, или сгустком плазмы в зад, а быть может даже не спешила бы оттолкнуть. Абден был открыт с нею, но в то же время продолжал делать вид, что не понимает её знаков, и скрывал свои чувства. Сама же Дженни всегда была позитивна, и располагала к себе людей, словно каким-то магнитом. Они знали друг друга с детства, возможно, её чувства зародились давно, и девушка не спешила отвечать на заигрывания мужчин.

Когда к ним прибыла Виктория, многие девушки ощутили себя на втором плане. Абдену она так же очень понравилась, но он понимал, что мог бы всю жизнь счастливо прожить именно с Дженни и не пожалел бы об этом. Понять себя самого, и причину, почему он не идёт ей на встречу, Абден долго не мог, и списывал это на качества истинного солдата, и те надуманные свойства, которые им приписывал. А ещё он опасался перемен, которые может вызвать его женатая жизнь, в том числе свести к минимуму выходы на поверхность. Но стоило Дженни улыбнуться, как на какой-то момент суровый паладин забывал, что он солдат, и ему виделась иная жизнь, в которой было место для тёплого, семейного счастья.

Воспользовавшись отдыхом, Абден и другие жевали жёсткое, вяленое мясо. Кто-то мечтал о горячем жаркое, с подливкой и овощами, кто-то о мясном бульоне, или овощной похлёбке. Повара Братства были способны приготовит вкусную пищу даже при недостатке ресурсов, но в пути приходилось довольствоваться тем, что было.

— Устал я разжевывать это дерьмо. — продолжал ворчать брат в силовой броне Т-45. — Давайте ночью попробуем что-то сносное приготовить.

— У Дженни хорошо получается. — сказал один из рыцарей, растянувшийся на походной кровати. — Можно взять пример с туземцев, собрать что-то из местной растительности, и стушить с солониной. Правда?

— Облучения захотел? — спросил Абден, ему то вяленое мясо всегда было по вкусу.

— Но они же едят, правда? — спорил рыцарь.

— Сразу сильно не облучиться. — сказал скриптор, увлечённый чтением небольшой книжицы, и поправил очки. — Но нам нельзя рисковать. Всякая не проверенная, и не обработанная пища в Пустоши опасна, если не радиацией, то возможностью вызвать отравление.

— У нас есть силовая броня, — сказал третий паладин, — энергооружие, крутые пушки, и всё такое. Но мы продолжаем есть вяленое мясо, как это делали тысячи лет назад!

— А как же сухпайки? — рассмеявшись, напомнила ему Дженни. — Вот тебе и разнообразие! А пакеты MRE?

— О, это только по праздникам! — засмеявшись, сказал другой рыцарь.

— Знаете, нет ничего удивительного, что однообразная пища надоедает. — продолжила рыжеволосая. — Да так сильно, что ты голоден, а тебе лень её даже жевать! Но иногда я задумываюсь... Просто представьте, а ведь многие сейчас, где-то там, за линией горизонта, ведь они умирают от голода. Пока мы здесь сидим и жалуемся, мечтая о горячем перекусе, они могут только мечтать о том, что мы едим в дороге.

— Это конечно грустно... — сказал третий паладин, после всеобщей паузы. — Но лично мне от этого не становится проще.

— Меня иногда одолевают сомнения. — продолжила Дженни, немного неуверенно. — Я понимаю, что Орден сохранил себя только благодаря тому, что мы скрывались. Но ведь мы могли бы им помочь. Многим из них.

— Что мы сейчас и делаем. — сказал спокойно Абден. — Хотя, большая часть из выживающих сейчас людей, даже не узнает об этом.

— Паладин Уитвикки, похоже, имела в виду немного другое. — сказал скриптор братства, продолжая читать книгу. — Пожалуй, сколько будет существовать наш Орден, столько будут длиться эти споры. Должны ли мы оставаться в стороне, или подобно Прометею, принести другим огонь знаний высоких технологий?

— Да, чтобы они могли истреблять друг друга более эффективно, а потом и нас самих! — сказал один из рыцарей.

— Я не имею в виду раздать им лазганы! — спорила Дженни. — Есть и другие знания, другие сферы, которые могли бы помочь. Наладься их дикая жизнь, быть может, пропало бы и насилие.

— Насилие никогда не пропадает... — задумчиво проговорил рыцарь, лежащий на дорожной кровати.

— Сермилион знает о том, что в прошлый раз вы нарушили устав. — холодно проговорил скриптор, лишь на секунду оторвавшись от книги, и взглянув на Дженни и Абдена.

Девушка смутилась, замялась, посмотрела на Абдена, и в его не дрогнувшем спокойствии нашла немного и для себя.

— У них были больные дети... — сказала она виновато. — Нельзя так... Просто проходить мимо, потому что это не наше дело.

— Паладин, вам не нужно оправдываться передо мною. — ответил скриптор. — Сермилиона смутили не ваши действия, но скорее ваша ложь, ведь в отчёте вы указали, что медикаменты были "потеряны".

— Да, мною, если быть точным. — сказал Абден спокойно, на что скриптор улыбнулся.

— Вы уважаемый паладин, Абден. Но за нарушения устава могут спросить и с вас. Пусть не тут, но на главной базе точно.

— Тогда им придётся спросить с очень многих, скриптор. — ответил сухо Абден.

Закончив со спорами, и отдыхом, они готовились продолжать путь. Рыцари заваливали на спины рюкзаки, паладины возвращались в свою броню. Благодаря тому, что силовую броню можно было обвешать дорожными сумками, патрули братства могли взять с собой много припасов, и совершать достаточно длинные походы. Тяжёлая поступь, и шум брони действовали на Абдена успокаивающе. Через несколько минут, Дженни тихонько сказала по внутренней связи:

— И почему многие из них такие бездушные? Я не могу поверить, что они смогут безучастно наблюдать за тем, как умирает ребёнок! Жизнь, это же не только чёртовы правила!

Брат в Т-45 грустно засмеялся, а Абден только улыбнулся, и сказал:

— Всё хорошо Дженни. Они не станут раздувать это.

— Похоже, когда науки в человеке становиться слишком много, у него исчезает душа! — продолжала девушка.

— Душа не исчезает, они просто не могут её научно доказать... — острил третий паладин.

— Но это не повод, чтобы стать роботом, правда?

— Пока жив Максон, мы можем позволить себе вольности. — сказал Абден. — Он не фанатик. Я больше переживаю за то, кто его сменит. Я бы тоже хотел многое изменить, но, если сделать всё слишком резко, это вызовет только хаос. Все и так словно делятся на два лагеря. Братство наш дом, и мы должны заботиться о нём.

— Чего-то такого я от тебя и ожидал. — посмеиваясь, говорил паладин в Т-45.

Смех его прервала разорвавшаяся рядом граната. Конечно, для силовой брони это была небольшая угроза, но от внезапности и толчка ударной волны паладин упал на одно колено. Не так хорошо защищённые спутники паладинов прижались к земле, их отряд начали обстреливать сразу с западной и северной стороны. Рыцари и писец старались укрыться за спинами и ногами своих защищённых братьев, и открыли ответный огонь из редких винтовок. Через несколько секунд Абден открыл огонь из военной лазерной винтовки по противнику на севере, брат в броне Т-45 поддержал его огнём из плазменной. Красные лучи лазера прожгли дыры в плоти и примитивной броне двух рейдеров. Зелёные вспышки влетели в их ряды и наполовину расплавили ещё одного. Дженни развернулась на запад, и после короткого "разогрева", её миниган накрыл рейдеров на западе. Шквал пуль разорвал плоть, и оторвал руку высунувшегося в полный рост рейдера, но остальные старались укрываться за неровностями местности и камнями. Одному из рейдеров его каменного укрытия не хватило. Влетевший в него сгусток плазмы разбрызгался, ударившись о камни, и частицы сверх разогретого вещества выжгли рейдеру лицо.

Противник умело укрывался, паладинам и их товарищам могло попросту не хватить боеприпасов на перестрелки из-за укрытий, к тому же пули одна за другой врезались в их могучую броню. Рейдеры вели огонь некачественными, даже примитивными боеприпасами, но при длительном обстреле даже разбавленное нечто, вместо пороха, и кусок продолговатого свинца вместо высококачественной, многослойной пули, могли творить чудеса. Нужно было либо атаковать, и заставить их дрогнуть, либо отступать самим. Логично было просто смести этих дикарей превосходством могущества довоенной технологии, но Абдену не нравилось поведение этих рейдеров.

— Нужно атаковать! Я пойду первый, а вы прикрывайте ребят! — крикнул брат в Т-45.

— Тут что-то не так! — кричал в ответ Абден. — Они никогда не нападают. Нам лучше отступить.

— Тогда точно подстрелят кого-то из нас! — крикнул скриптор братства, пока перезаряжал свою винтовку G11.

— Сейчас я им покажу, проклятые дикари! — выругался брат в Т-45, и, ведя огонь на ходу, направился к рейдерам с западной стороны.

Подавленные его огнём, все они замерли и прижались к земле и своим укрытиям. Абден сразу понял, что это какой-то подвох. Но его призывы к брату сейчас же вернуться, были проигнорированы. Рейдеры высунулись как один, держа на готовке бутылки с горючей смесью. Два десятка этих самодельных, поджигающих гранат, полетели в его сторону, большей частью прицельно. Пламя охватило броню целиком, и испуганный паладин начал вращаться из стороны в сторону, пытался потушить его руками, и, хотя огонь не доставал его, паладин не мог контролировать свои первобытные страхи. Потом ему на встречу выбежал раздетый до пояса рейдер, обмотанный пакетами с взрывчаткой. Не жалея своей жизни, с яростным выражением на лице и диким криком он прилепился к броне, и через мгновение раздался сильный взрыв. Часть деталей брони разлетелась в стороны, паладин повалился на землю, словно железная статуя, но всё ещё шевелил руками.

В этот момент от северной группы рейдеров отделился отряд из восьми человек с самодельным, жутким на вид оружием ближнего боя. Рыцари успели подстрелить двоих, но остальные ворвались в их ряды, не зная страха перед смертью. Несколько из них попытались пробить броню Дженни, но, отмахнувшись рукой, девушка снесла одного из них, а потом толкнула корпусом другого. Остальные безумцы атаковали рыцарей, и несколькими страшными ударами разорвали одного из них, оторвав ему обе руки, и вспоров туловище в области таза. Ещё одного рейдера успели подстрелить, но и ещё один рыцарь получил удар. Пластина довоенной брони сдержала большую часть силы удара, но рыцарь с криком повалился на землю.

Добить его рейдеры не успели, так как на них налетел Абден. Первым же ударом силового кулака, он буквально смял голову одного из рейдеров. Второй атаковал Абдена, успел сделать несколько ударов, но не смог найти слабого места. Рейдер был проворным и успевал уклоняться от мощных, но не быстрых ударов паладина, пока Абден не схватил его второй рукой, бросив лазерную винтовку на землю. Короткий апперкот слева, и челюсть и шея рейдера переломались, и голова повисла, словно сдувающийся воздушный шарик. Третий рейдер успел поднять винтовку Абдена, сделать несколько выстрелов пока паладин приближался, но они только оставили следы ожогов на его броне. Рейдер не сдавался, кувырком нырнул Абдену в ноги, и оказался за его спиной. Рейдер влез на спину паладина, старался закрывать рукой обзорную щель, и яростно колол ножом во все места, стараясь пробить эту "консервную банку". Абден сумел схватить рейдера за голову, его приводы брони зажужжали, и со всей их механической силой, паладин метнул рейдера в землю, после чего придавил сверху ногой.

— Уходите! Туда, где был наш последний привал! — крикнул он на рыцаря и писца, и те, схватив раненого рыцаря, быстро начали отступать, стараясь укрываться за броневым силуэтом паладинов.

Раненный брат в Т-45 всё ещё шевелился, и Абден не мог просто бросить его.

— Нужно вытянуть его! Накрой их Дженни! — крикнул он своей сестре, и та обрушила очередь на укрывающихся с северной стороны рейдеров.

Ведя обстрел, они приближались к раненному паладину. Подойдя ближе, Дженни накрыла западных рейдеров несколькими очередями, и вместе с Абденом они потянули кричащего от боли брата под обе руки. Броня оставляла на песке глубокий след и кровь. Им вдогонку полетели бутылки с горючей смесью, но паладины быстро отступали, не обращая внимания на врезающиеся в них пули, и бутылки не достигли цели. Первые минуты рейдеры не преследовали их, но после, среди них кто-то начал отдавать приказы, и, укрываясь за преградами, они следовали за паладинами, периодически делая выстрелы, и крича угрозы с проклятьями. Раненный паладин кричал и стонал, но вскоре затих. Добравшись к перевалочной базе, воины братства заняли высотное здание, и остановились среди запустевших комнат его третьего этажа.

Пока Абден и Дженни извлекали раненного паладина из брони, остальные лечили раненного рыцаря. Порция стимулятора могла поставить последнего на ноги, а вот паладину досталось серьёзнее. Ему оторвало ногу и руку, остальные части тела были изрезаны более мелкими ранами. И только чудо, и умело сделанные скриптором уколы стимулятора спасли ему жизнь, прежде чем паладин погиб от боли и кровопотери. Оставалось ждать, выдержит ли его организм эту борьбу, умирающего тела, и довоенной чудо-медицины, пытающейся его смерть остановить.

— Они возвращаются! — с ужасом проговорил рыцарь, осторожно выглядывая в окно.

У воинов братства не было и десяти минут, прежде чем началась следующая атака разъяренных рейдеров. Но на первый взгляд, вход на третий этаж был только один, с лестничной клетки, и, заняв там оборону, братство могло отразить любое нападение. Как только рейдеры показались на их этаже, паладины, рыцарь и скриптор открыли огонь. После того как несколько рейдеров были ранены, остальные не спешили слишком напирать, и только осторожно постреливали в сторону братьев. Внутренний голос Абдена вновь шептал в нём. Он напоминал, что эти рейдеры не настолько глупы, чтобы переть вот так, но паладин не сразу смог сообразить, в чём будет подвох в этот раз.

В оконные проёмы влетели несколько гранат, после чего сквозь них начали влезать безумные рейдеры. Завязался ближний бой, последнему рыцарю, что был на ногах, досталось по голове дубиной, и он упал на пол. Трое рейдеров облепили силовую броню Дженни, не давая маневрировать, и пытались перевязать стальными тросами. Из одной комнаты отстреливался скриптор, но вскоре его ранили, в высунувшееся из-за укрытия плечё. Крики, и попытки уползти не помогли, подобравшись поближе, рейдеры нашпиговали его свинцом из нескольких стволов. Пока Дженни вращалась во все стороны, или ударяясь о стены, стараясь сбить с себя рейдеров, Абден пытался сдержать группу противника, хлынувшую с лестничной клетки. После пяти выстрелов, его лазерная винтовка грустно пропищала, сообщая об истощении последнего заряда. Абден успел достать из кобуры плазменный пистолет, как раз в тот момент, когда рейдер-камикадзе приближался к нему. Паладин сделал несколько быстрых выстрелов в ноги рейдера, в секунду расплавив их до почерневших костей, и кричащий от боли дикарь упал пол. Через мгновение раздался сильный взрыв, здание затряслось, и не стабильная часть второго этажа рухнула вниз, разрушая за собой и лестничную клетку.

Но многие рейдеры успели проникнуть на третий этаж, и укрыться среди его комнат. Пока Абден приходил в себя после взрыва и тряски здания, один из них метнул в паладина свой "последний аргумент". Связанные одной проволокой, пара мин и гранат, ударились о броню Абдена, и упали ему под ноги. "Вот су..." успел подумать он, прежде чем раздалась серия хлопков коротких взрывов, и весь мир закрутился вокруг головы паладина. Абден отключился, здание тряхнуло ещё раз, но теперь сверху только обсыпалась штукатурка. Раскидав в стороны оглушённых рейдеров, Дженни подняла миниган, и обстреливала каждого из них, кто ещё шевелился. Испуганные, и разбитые, оставшиеся рейдеры спрыгивали на второй этаж, и сквозь окна и проходы убегали прочь из здания. Показавшись в окне, девушка паладин продолжала стрелять им в след, пока не закончилась последняя лента. Воспользовавшись её бездействием, рейдеры старались забрать своих раненных, а Дженни, добив из гауссового пистолета тех, что оставались в здании, и, отбросив шлем в сторону, ринулась к Абдену.

Она вскрыла броню, внутри всё было в крови. Девушка плакала, стараясь осторожно извлечь того, кого в тайне любила. К её облегчению, храбрый Абден был в целом цел, если не считать множества мелких и средних ран по всему телу. Тихонько молясь про себя, Дженни вколола в руку Абдена суперстимулятор в надежде, что ещё не поздно. За мучительный пол час, пока Абден не приходил в себя, она оказывала помощь другим раненным, но продолжала всхлипывать. А потом он наконец-то пошевелился, и едва сдерживая слёзы, Дженни встала рядом с ним на колени могучей брони. Абден долго моргал глазами, потом улыбнулся воительнице в силовой броне, наклонившейся над ним.

— Там всё цело? — с тревогой спросил он, прокашлявшись, и глазами указывая в сторону своего мужского достоинства.

— Ты такой дурак, Абден! — ответила девушка, не в силах сдержать рвущихся вниз слезинок.

— Ты вытянула меня с того света, ми... сестра... — сказал Абден, осторожно вытирая большим пальцем слезинки с её лица.

Он почувствовал это. Момент, когда нужно было просто признаться, открыться, сказать, как она нужна ему, и нежно поцеловать. Абден открыл рот, и, промолчав мгновение... не смог.

— Я твой вечный должник, Дженни. — сказал он взамен.

После небольшого, полевого ремонта, броню Абдена можно было воскресить. Оба уцелевших рыцаря так же были готовы сражаться, хотя их утомлённые организмы едва ли могли поддерживать такие порывы духа. Боеприпасов осталось очень мало, в бою все дорожные сумки, что висели поверх силовой брони, были уничтожены или потеряны вместе с содержимым. Но и рейдеры, понеся большие потери, кажется, больше не желали сражаться. В это было сложно поверить, но ещё немного и эти дикари сломили бы их отряд, не смотря на все превосходства в технологии. В одиночку Дженни не смогла бы удержать этих дьяволов пустоши, но они дрогнули, не выдержав такого страшного столкновения. Абден внимательно осматривал местность вокруг с одной стороны, один из рыцарей с другой. Рейдеров не было видно, но храбрый паладин знал, что их не оставят в покое.

А потом появился человек, он неспешно подошёл к окну, в которое осторожно выглядывал Абден. У него были короткие чёрные волосы, едва заметная бородка с усиками, и круглые очки. Ещё у него был плазменный пистолет кустарного производства из запчастей оригинала, а длинная, серо-зелёная одежда, была напичкана приборами и проводами. Многое в нём говорило, что перед вами утончённая натура. Внешне, он напоминал Абдену больше скриптора, чем какого-то дикаря.

— Дай угадаю. — обратился Абден первым. — Ты, их лидер? — в ответ незнакомец молча согласился, довольно ухмыляясь. — Тогда мне бы стоило превратить тебя в кучку пепла прямо на месте!.. — процедил Абден сквозь зубы.

— Меня зовут Весельчак. — отвечал спокойно незнакомец. — Ваше недовольство вполне понятно. Терять людей неприятно...

— А тебе приятно?! — крикнул Абден. — Удивляюсь, что они сами не перерезали тебе глотку, после того как ты отправил их на убой.

— Почему же? Шансы были. Да и куш того стоил. Но вы оказались крепче, и умнее. Может, я вас недооценил. Мы беглецы, чужак, и готовы на всё, чтобы выжить.

— Мы сражаемся за вас! — злился паладин. — Мы не жалеем себя, чтобы спасти вас от супермутантов, от угрозы, которая способна стать чумой нашего времени! И вот как вы платите?! Проклятые дикари!

— Супермутанты? — удивился Весельчак. — Так вот как вы называете тех зелёных уродцев. Знаешь, а некоторые считают, что вы с ними заодно.

— Чушь собачья!

— Они пленили с десяток наших людей. И не только наших. Мы видели, как они гнали десятки рабов в своё логово. Дай угадаю, вы, наверное, ищите их, да? — в ответ паладин молчал. — А мы, так уж вышло, помешали вам? Понимаю...

Весельчак прошёлся в сторону, задумчиво потирая свою бородку, после чего вновь обернулся к Абдену.

— Поверь, если бы мы знали, что вы с ними враги, мы бы не стали нападать. И хотя теперь нам будет сложнее договориться...

— Договориться?! — разозлился Абден, после чего позади него послышался женский голос, и Абден на секунду обернулся. — После того, как вы напали на Братство, вас ждёт только один разговор! И поверь мне, дикарь, для вас он будет невыносимо неприятен!

Весельчак какое-то время молчал, потирая бородку, и пронизывая Абдена своим дьявольским взглядом.

— Много у вас осталось боеприпасов, а? — спросил он ухмыляясь. — Силовая броня — это серьёзная штука, но, как ты, пожалуй, убедился, не несокрушимая...

— Каким нужно быть психом, чтобы заставлять своих людей, кидаться на врага, обмотанным взрывчаткой?!

— О, поверь, их не заставляли! Это смелость, своего рода, немного наркоты. Верность своим товарищам. К тому же, они скоро умерли бы в любом случае. Жизнь в Пустоши, без настоящей медицины, без необходимых технических средств, вредна для здоровья, знаете ли.

— Так приходите ещё, ублюдки! Уверен, ещё одна такая атака, и они сами подцепят тебя в качестве мишени!

— А вот теперь ты повторяешь мою ошибку, чужак. — ухмыляясь, сказал Весельчак. — Не стоит нас недооценивать, особенно после того урока, что мы вам преподали. Мы не боимся ваших дерьмовых игрушек, консервная банка!..

Абден схватился рукой за свой плазменный пистолет, но рука Дженни удержала его собственную.

— Ребята едва стоят на ногах. — прошептала она. — Грэг может не выдержать ран. Мы так же не железные. Им даже не нужно атаковать нас, а можно просто заморить голодом и жаждой.

— Ты активировала сигнал бедствия? — спросил он шёпотом.

— Да. Но ты и сам знаешь, что если они и прибудут, то очень нескоро. Нам нет нужды в бессмысленной смерти, Абден. Выслушай его.

Какое-то время Абден размышлял, озлобленно поглядывая на Весельчака. Паладину хотелось простой выйти наружу, и снести со своего пути каждого из ублюдочных дикарей. Но, посмотрев на раненных товарищей, и заглянув во встревоженные глаза Дженни, он успокоился.

— Как договориться? — спросил он, на что Весельчак довольно ухмыльнулся.

— Очень просто. Мы потеряли много людей, и эта потеря должна быть возмещена. Я не могу вернуться к своим людям с пустыми руками. Мы хотим ваше оружие, и разбитую броню.

— Всего лишь... — грустно проговорил Абден, ухмыляясь.

— Взамен мы уйдём, и вы больше никогда нас не увидите. А ещё, я расскажу вам, где искать ваших уродцев.

Конечно же, Абден был против, и он бы скорее попытался прорваться, чем согласился бы на такие условия. Но он был не один, и больше не хотел никого терять. Воины Братства посоветовались, никто не посмел выразить явного желания согласия, но Абден знал, что никто из них не хочет погибнуть бессмысленно. Они согласились. Выкинули наружу то, к чему не оставалось боеприпасов, довоенные винтовки, лазерную винтовку, миниган, и разбитую Т-45. Десяток рейдеров с большим трудом смог утащить её прочь, осторожно поглядывая на убежище воинов Братства. Весельчак довольно улыбался, взвешивая руками лазерную винтовку, после чего рассказал Абдену, что "уродливые ублюдки" засели на заводе, в тридцати милях на северо-восток. Рейдеры нарочно уходили всем составом так, чтобы это было видно.

— Нужно уходить. — волновалась Дженни. — Нужно уходить сейчас же, и даже если они вздумают вернуться, мы можем оторваться.

— Главное, чтобы Грэг выдержал дорогу. — ответил Абден. — Нужно смастерить носилки. Дженни, ты веди их домой, а я должен проверить правдивость его слов.

— Нет, ты должен идти с нами!

Какое-то время они спорили, пока рыцари собирали тележку из офисной мебели. Абден конечно же не хотел бросать их в такой сложный момент, но не мог не довести миссию до конца. Дженни же боялась за него больше чем за себя и остальных. Один в тех краях, практически без боеприпасов и пищи, даже опытный паладин мог стать жертвой многих опасностей. Спорить с Абденом было бессмысленным делом, и Дженни, скрывая тяжкую горечь в сердце, пришлось согласиться с его доводами и приказами. "Будь осторожен" — сказала она ему, когда они прощались, и едва не подалась желанию обнять "этого упёртого брамина". Абден так же скрывал горечь, смотря в след их уходящему отряду, и мысленно молился об их безопасности.

Весь оставшийся день и часть ночи он быстро продвигался на северо-восток, делая лишь редкие привалы. Оставалось надеяться, что "старушка" не подведёт, и не сломается после пережитых потрясений, что равнялось бы его смерти, в одиночестве, далеко от базы, и без ресурсов. Ночью, шум приводов брони и её тяжёлая, громкая поступь, привлекли внимание стайки одичалых гулей. Абдену эти твари напоминали оживших мертвецов из комиксов-ужастиков. Но он боялся не их, а того, что их уродливые лапы смогут повредить что-то в броне, что и так держится с трудом. Мутанты выпрыгивали из темноты, попадали в свет его налобного фонаря, и вскоре облепили силовую броню паладина. Абден отстреливался из плазменного пистолета, отбивал части гулифицированной плоти силовым кулаком. Костлявая лапа смогла пробиться в области правого локтевого сустава, и он почувствовал, как кровь течёт по руке. Но броня выдержала, как и воля паладина, и десяток изувеченных гульих тел остался позади.

Абден не хотел спать, но его организм брал своё. Он так и "спал", стоя в броне, спрятавшись в разрушенном, двухэтажном доме. Утром железное чудище ожило, и продолжило своё путешествие в Пустоши. У него была старая карта, и, если "сраный рейдер" не соврал, только одно место могло соответствовать описанию. Ориентируясь на руины маленького поселения и старые дороги, поздним утром он прибыл на место. Это был большой, разрушенный завод, прямоугольное, высокое здание с трубами, железными мостиками, и несколькими зданиями поменьше. Раньше здесь производили грузовые автомобили, и часть готовой продукции ровными рядами стояла на стоянке. Объект находился в низине между холмами, ответвление от основной дороги тянулось прямо к нему.

Весельчак не соврал. Супермутанты занимали здесь оборону, что-то копали, собирали кучи металлолома, строили из него укрепления внизу, вокруг здания, и даже на его крыше. Тяжёлые удары доносились из глубины заводского комплекса, и часть строительных материалов заносили внутрь. Похоже, они собирались остаться здесь надолго, и ждали появления незваных гостей. Абден несколько часов наблюдал за действиями мутантов, пытался делать зарисовки в импровизированном блокноте, планы самого здания и высот вокруг него, всё, что может оказаться полезным во время штурма. То, что штурм будет, в этом он не сомневался. Теперь самым главным было суметь вернуться обратно, и передать всё своим братьям. Пока в теле ещё оставались силы, а броня сохраняла свою работоспособность, Абден поспешил на базу, домой.

Ночью Малыша Джада и остальных членов его семьи вывели из подвала на улицу. Мальчик знал, куда они идут, но мог только догадываться о том, что именно с ними сделают. Когда Святые напали на караван, проходивший недалеко от Сайлема, то многих убили, но он и его родители, старшая сестра и младшая сумели спрятаться. Его старший брат был храбрецом, и погиб в бою. Пуля попала ему в живот, разворотив внутренности наружу, а потом один из "монстров" несколько раз проткнул несчастного копьём. Как назвать иначе этих людей, Джад не знал, ведь за свои двенадцать лет жизни в Колоссе он не встречал ничего более жуткого и страшного. Многие из них был ужасно искалечены, и как позже объяснили Джаду, чем большими были уродства, тем более сильными считались вера и преданность верующего. Понять это безумие мальчик не мог, но всю его полноту он ощутил, когда их привели в Сейлем, в логово этого пугающего общества. Именно здесь он впервые подумал о том, что его брату повезло больше, чем им самим.

Святые щадили тех, кто не подымал оружия, но ценой жизни становилось обязательство вступления в их секту. Став одним из них, вы бы попросту не смогли жить среди нормальных людей. Их семья давно подумывала о том, чтобы переехать из Колосса в другое место, где было больше пространства для жизни. Они были готовы пережить всякого рода трудности, вызванные этим сложным переездом, даже то, что к ним могут относиться как к чужакам. Но к подобному они готовы не были и не могли быть в принципе.

Сквозь чёрные облака пробивался свет луны. Вокруг главного здания, с золотистой статуей на крыше было возведено много коробчатых домиков с разным количеством этажей, и всё это было обнесено высокой, деревянной стеной. Всюду горели костры, группы изуродованных общались между собой, некоторые добавляли травм своему телу, нанося раны, или пронизывая кожу и плоть инородными предметами. Отовсюду доносились стоны и крики, вызванные смесью боли, экстаза, и наркотического прихода. Мертвеца, одного из Святых, готовили к сожжению, читая безумную молитву о том, что "верный очистился". Кто-то из изуродованных блаженными криками провожал процессию "новообращённых", которых вели к церемониальной платформе.

Сказать, что Малыш Джад боялся, это очень слабо выразить тот ужас, который охватил мальчика. Казалось, что ад стал реальностью, и всосал в себя и самого Джада, и членов его семьи. Они делали всё как им сказали, даже если самому мальчику казалось, что смерть сама по себе менее ужасна, чем удел стать одним из "этих", ужас полностью подавил волю к каким-либо действиям. Сейчас так хотелось, чтобы всё это оказалось просто кошмаром, и даже витало призрачное ощущение, что вот ещё чуть-чуть, и он проснётся дома или в дороге, и будет думать об этом сне как о какой-то чудной странности. Но призрачная надежда вновь развеивалась, и её замещала Тьма осознания ужасной, и неизбежной действительности.

Их подвели к высокому помосту, освещённому десятком костров. Наверху стояла она, Исповедница Агнис. До этого она уже говорила с пленниками, объясняя основные понятия их "великой, очищающей" веры. Женщина была обрита на лысо, левая часть её лица была изуродована большим ожогом. Тогда, ряса Исповедницы лишь отчасти прикрывала бёдра, а верхняя часть туловища была практически открытой. Грудь этой женщины была пробита металлическими штырями, во многих местах под кожу были загнаны кольца, а ягодицы ощетинились вогнанными в их плоть шипами. Агнис говорила с ними мило и ласково, что в купе с её видом вызывало у Джада неконтролируемую дрожь. Сейчас она впечатлила мальчика ещё сильнее, ведь была закована в то, что точно должно было быть силовой бронёй. По факту это был только каркас брони, на который местные умельцы налепили защиту из скрученных между собой болтами пластин, всё это было украшено символами их веры, и острыми предметами. Сверху, на шлеме Исповедницы была приделана большая чаша, в которой горело пламя.

И без того испуганные люди встревожились ещё больше. Исповедница тяжёлой поступью ходила по платформе, проповедуя что-то из книги их священных писаний. Все эти огни вокруг, Агнис и её броня, крики о монотонное бормотание, пронизывали тревогой, и заставляли тела новообращённых дрожать. По замечанию самой Исповедницы, с этого и начиналось очищение. На платформе рядом с ней на коленях стоял мужчина, боящийся от ужаса поднять на Агнис глаза. Женщина повернула его лицо к себе латированной перчаткой, и сказала ласково:

— Время приступать.

Услышав её слова, немолодой мужчина заплакал, замотал отрицательно головой, и тихонько прошептал просьбу не делать этого.

— Глупый. — мило промурлыкала Исповедница. — Ты лишь в нескольких шагах от понимания, что такое истинная, очищающая сила, и в шаге от блаженства понимания.

Изуродованные помощники подхватили испуганного человека под руки, и привязали к столу, стоящему под углом так, чтобы толпа могла наблюдать за "очищением". Мужчина что-то кричал, рыдал, но на это никто не обращал внимания, только некоторые из верных принялись читать молитвы. При помощи инжектора, мужчине вкололи что-то в руку, и постепенно он начал успокаиваться, а его тело расслабляться. "Мастера" подтянули стол с жутким инструментарием, глаза мужчины видели, что происходит, но сам он был одурманен.

— В тот день, когда всё измениться... — принялась читать молитву Исповедница, а верные вторили ей криком или шёпотом. — И всё что было, весь груз заблуждений, останется позади!..

Джад не мог унять сильную дрожь, пока наблюдал, как "мастера" подходят со своим инструментарием к привязанному незнакомцу. Мальчик никак не мог поверить, что нечто ужасное сейчас произойдёт просто на его глазах, а потом и с ним самим.

— ..Ибо до этого ты был лжецом, но истинная вера исправит тебя, избавив от грязи греха!..

Джад больше не слышал, что говорит Исповедница. "Мастера" потянулись с самодельными, большими лезвиями к лицу незнакомца, и несчастный закричал безумным голосом. Страшные ножи врезались в его лицо, и от каждого движения оголялись кости, и брызгала кровь. Изуродованные срезали с него нижнюю часть лица, ударили молотками сверху по лезвиям, чтобы разбить кости челюсти. Незнакомец больше не мог кричать, особенно после того, как ему вырвали челюсть, и тут же отрезали вывалившийся язык. Сильное кровотечение замедлялось на глазах, боль не убила незнакомца, он даже не мог потерять сознание, и был вынужден наблюдать за тем, как фанатики продолжают калечить его плоть, под молитвы Исповедницы Агнис, периодически вкалывая дополнительные порции наркотика.

В какой-то момент мир просто потемнел. Малыш Джад не потерял сознания, но всё потемнело, и он упал на землю. Сильные руки подняли его, прикасаясь не только плотью, но и холодом металла. К тому моменту, как зрение и слух вернулись к мальчику, изуродованного в теле и на лице незнакомца отвязывали от "стола очищения", усыпив очередным уколом. Теперь, пройдя курс "реабилитации", он официально станет одним из верных. Закончив с этим, Исповедница отложила книгу в сторону, и неспешно спустилась вниз, гремя железными ногами своей силовой брони. Агнис подошла к новообращённым, и прошлась вдоль них. Старшая сестра Джада рыдала, едва стоя на ногах, младшая, как и сам мальчик, была шокирована, и полностью отстранилась от реальности.

— Пожалуйста!... Пожалуйста, не делайте с нами этого!.. — взмолилась старшая сестра Джада, и Агнис осторожно провела по её лицу железной перчаткой, словно ласкала.

— Это единственный путь, дитя моё. — сказала она спокойно. — Как же ты хочешь очиститься от грязных и порочных пут реальности? Пока ты привязана к своей плоти, ты не сможешь понять, что это только инструмент твоего прогресса, и основное орудие заблуждений! Я знаю, это выглядит страшно... — сказал Исповедница, обращаясь и к остальным. — Но это только потому, что вы связаны плотью. Когда вы очиститесь, вы сразу поймёте!

— Пожалуйста, просто отпустите нас!.. — продолжала рыдать девушка, но безумные фанатики оставались глухи.

— Ты будешь первой, девочка моя. — сказала добродушно Исповедница. — Станешь моей помощницей! — добавила она с благоговением.

Сестру Джада подхватили под руки, и повели на платформу, вслед за Агнис. Девушка сопротивлялась, пыталась вырваться пусть даже ценой жизни, но убивать её уже никто не собирался. Её родственников крепко держали, и им оставалось только беспомощно кричать и лить слёзы. Девушку привязали к перепачканному в кровь столу, казалось, что она сходит с ума прямо на глазах. Не слушая её молений, ей вкололи первый укол, и она утихла, лишь продолжая шептать что-то губами.

— В чём же твой грех, дитя моё?.. — проговорила с интересом Агнис, беря в руки книгу. — Ах, я знаю! Мы с тобой похожи. Порок. Плоть, всегда плоть... Но, мы исправим тебя.

Исповедница принялась читать молитвы, а "мастера" подошли к девушке с самодельными ножами. Она что-то говорила им, вытаращив большие, испуганные глаза. Джад закрывал и открывал глаза, но этого не помогало. Девушка в ужасе закричала, когда ей начали отрезать левую руку в локтевом суставе. Боль была приглушена, но оставалась сильной, к тому же совсем новой, которой она ещё не знала. Его сестра могла ощутить, как разрезается плоть, как она жжёт огнём, в то время как неестественно расширяется. А потом хруст её суставов и скрежет металла по костям. Через минуту части её не было, а только хлыстала кровь через свежую рану. Укол остановил кровотечение, рану прижгли калёным металлом, и боль вновь пронзила тело и разум, сопровождаемая шипением обжигаемых тканей, и мерзким запахом.

— Этого недостаточно... — сказал Исповедница. — Её нужно очистить тщательно.

Глаза девушки периодически закатывались, лицо искажалось под влиянием то ужаса, то отчаянья, то боли. Слёзы не прекращались, и монотонное бормотание, что этого всего не может быть. Следуя знаку Исповедницы, изуродованный приблизился к сестре Джада с длинной, и толстой иглой. Несколькими движениям, он под вопли девушки воткнул иглу ей в правый глаз, и быстро повернул. Содержимое глазницы, плоть и кровь вытекло наружу, вызвав приступ рвоты у измученной девушки. Её горло пробили железным стержнем, и вогнали в рану металлическую трубку, которую прикрёпили ошейником. Родители не могли поверить в происходящее, а из глаз Джада текли горячие слёзы, и он даже не мог моргнуть. Его испуганный взор застыл на истерзанной сестре, которую продолжали калечить у него на глазах.

Всё застыло, время, реальность. Джад даже не заметил, как сняли со стола его сестру, и повели наверх его самого, под крики ужаса родителей. Его начали привязывать, и мальчик заметил, что сильно испачкался в кровь, кровь его сестры. Только сейчас он обратил внимание на то, что что-то изменилось. Один из "мастеров" заметно шатался, фанатичное исступление многих других сменилось вялостью, некоторые падали на землю. Даже его родители отключались, засыпая прямо в слабеющих руках своих стражников. Джад ощутил странный запах, голова кружилась, но он смог выбраться из привязи, правда не знал, что делать, и что вообще происходит. Исповедница так же пошатнулась, и, прервав молитву, закричала со всех сил:

— Ведьмы!.. Газ!.. К бою!..

Поднялась шумиха, кто-то терял сознание, другие были просто опьянены, воины одевали противогазы, делали себе уколы. Агнис сбросила с себя пылающий пламенем шлем, и так же вколола в шею какую-то смесь.

— Готовьтесь к бою! — кричала она. — Убить всех неверных!

— Убей это! — проговорил девичий голосок, где-то у неё за спиной.

Прежде чем Исповедница успела отреагировать, позади неё мелькнуло прозрачное искажение, взобралось Агнис на спину брони, и словно материализовавшаяся из воздуха, граната закатилась за воротник каркаса брони. Ударившись несколько раз о металл, граната скатилась в самый низ, и через несколько секунд взорвалась, срывая с каркаса часть самодельных бронелистов. Агнис упала на деревянный помост, пыталась встать, но не могла. Она чувствовала, как её кровь и внутренности растекаются внутри брони. Тело быстро слабело, но смерть ещё долго не приходила к бывшей Исповеднице. За стеной раздались множественные выстрелы, рядом с умирающей Агнис показались мерцающие тени, и атаковали ближайших вооружённых Святых. Одна из этих теней подхватила одурманенного мальчика, и спустила вниз, чтобы спрятать за угол.

Прошла минута, и часть оборонной стены разлетелась на кусочки от сильного взрыва. Пока воины и члены секты вооружались, сквозь пробитую дыру вбежал отряд незнакомцев, и завязалась перестрелка. Часть испуганных Святых убегала в Капитолий, другие, кто был вооружён, укрывались и отстреливались, но они не были сгруппированы, и быстро напирающие незнакомцы выбивали их одного за другим. Иногда, даже после нескольких ранений они подымались, и продолжали бой, пока их тела полностью не отказывали. Сила колдовства святых и вправду впечатляла, особенно когда некоторые из них бросались в ближний бой, не думая о собственных жизнях. На глазах Билла один из них встал после попадания пули прямо в незащищённую голову, и пытался сражаться, хотя с трудом мог передвигаться! Местами разбитая, золотистая статуя дровосека, замерцала красным ещё сильнее от набирающих силу пожаров.

— Сдохни! Сдохни наконец-то! — кричал Генрих, высаживая всю обойму из дробовика в одного из изуродованных, но тот продолжал шевелиться.

И только после нескольких пуль из пистолета 14мм фанатик перестал подавать признаки жизни. Громыхнул выстрел Хардсона, и ещё один вражеский стрелок упал, чтобы подняться с вывернутыми наружу рёбрами! Всё же выстрелить он не мог, так как руки совершенно не слушались, и вскоре упал на землю, чтобы там медленно умирать. Путники, ведьмы, и их рабы, прикрываемые Люси и несколькими ведьмами со стелсбоями, быстро продвигались, сметая со своего пути все одинокие очаги сопротивления, и обходя лежащих вокруг фанатиков, которые были без сознания, или одурманенные газом. За этот первый напор они заплатили лишь несколькими слабыми ранениями, и быстро пробились практически к самому Капитолию.

Но тут их ждала первая контратака. Часть убежавших Святых сплотились вокруг Храмовника Верности, и вышли наружу. Он, как и Исповедница, был защищён похожей силовой бронёй, только без шлема, но вокруг головы была прикреплена металлическая, покрытая шипами и лезвиями воронка, защищавшая почти всё его лицо. У Храмовника не было челюсти, поэтому его воинственные крики походили больше на вопли. Обе руки фанатика были отсечены, и вместо них к броне были приделаны большие лезвия. Храмовник был окружён отрядом бойцов с огнестрельным, и оружием ближнего боя, и они без промедления ринулись в атаку.

Фанатики быстро сближались, не смотря на сильный огонь, падали раненные, чтобы вновь встать и сражаться. Страшной силой оказался и сам Храмовник, ведь его броня давала очень хорошую защиту. Словно механическое чудовище он сумел добраться к одному из рабов, и одним ударом отсёк ему руку, а другим перерубал пополам вдоль пояса. Двое фанатиков изрубали одну из ведьм, но тут же напоролись на Бетона, Лэсси, и Генриха. Ещё двое сражались с Гартуном, но тот был так проворен, что мог удерживать обоих. Правда, фанатики были слишком выносливы и напирали на парня, пока его не прикрыл Хардсон своим точным, и смертоносным выстрелом. Генрих и Лэсси с трудом успели расправится с пробившимися фанатиками, подстрелить ещё одного вражеского стрелка, как Храмовник набросился на них. Генрих успел опустошить дробовик, и почти всю обойму из крупнокалиберного пистолета, после чего получил удар мечём по туловищу. Броня бывшего адвоката лопнула, он ощутил, как огромное лезвие вонзилось в его плоть в нескольких местах, вскрикнул, и Храмовник откинул его ударом бронированной ноги, чтобы освободить меч.

Одна из скрытых стелсбоем ведьм попыталась повторить трюк Люси, забралась на спину "железному чудовищу", но тот быстро развернувшись, сбросил её вниз, после чего рубанул несколько раз наугад. Мерцающее поле замерло, из него несколько раз брызнула кровь, и вылетело несколько кусков плоти. Храмовник атаковал Лэсси, Ада и Шарк напали на него, стреляли, били дубиной и копьём, уклоняясь от его страшных мечей. Ударив всем корпусом, Храмовник опрокинул Шарка на землю, но не успел добить, так как сзади напал Бетон, до этого сражавшийся кулаками с несколькими фанатиками. Здоровяк был ранен, пытался схватить Храмовника за руки, и получил ещё несколько порезов. Пока они с Бетоном боролись, другие стреляли Храмовнику в спину, а Ада пронзила ногу фанатика металлическим копьём. Ослабленный и израненный он сумел оттолкнуть Бетона, но уже не мог передвигаться быстро. Хардсон дважды пытался попасть ему в голову, но оба раза промахнулся, и пули ударялись о металлическую воронку. Хардсон выстрелил в нагрудную пластину, и та сильно прогнулась, а после ещё одного попадания была пробита. Кровь уже давно текла из щелей брони Храмовника, но после этого выстрела он быстро слабел, пока вскоре не замер, и Шарк в прыжке ударил фанатика в голову, напоровшись на один из шипов на его броне. Но это возымело окончательный эффект, и Храмовник с грохотом рухнул на землю.

В это время Билл, и несколько ведьм и рабов ведомые им, ударили во фланг стрелков фанатиков, и продвигались вперёд, уничтожая их одного за другим. В него несколько раз попали, он потерял одного из рабов Ады, но в целом, пока остальные сражались с Храмовником, им удалось сделать глубокий прорыв, и перебить почти всех стрелков. Рядом с рейнджером мелькнула прозрачная тень, немного обволокла его, и Билл ощутил, что его обнимают.

— Ты в порядке, сладкая? — спросил он, перезаряжая винтовку, и пистолет, в правой верхней части его туловища была видна кровь.

— Я?! Ты же ранен! — встревожилась Люси, и, отключив стелсбой, принялась осматривать всего Билла.

— Пуля застряла... — сказал он, слегка простонав от боли. — Нужно оперировать, до конца боя хватит стимулятора.

— Это безумие... — проговорила Люси, и в её глазах появились слёзы. — Ты был прав. Такого не должно быть. Я просто не могу поверить в то, что вижу.

Билл снял маску, крепко поцеловал Люси, и, пообещав, что всё будет хорошо, попросил её скрыться при помощи стелсбоя, а сам вернулся в бой. Первая контратака была отбита, многие из одурманенных Святых действительно не вступали в бой и пытались спрятаться. Но другие засели в здании Капитолия, и вели огонь из укреплённых окон. Храмовник погиб с большой группой верных, но они исполнили свой долг, задержав атакующих. Атака с наскока захлебнулась, и главный предводитель Святых прятался внутри здания с группой воинов, готовых к бою. Теперь всё это могло обернуться ещё большим кровопролитием для местных, и для рейнджера с его товарищами. Святых было больше, и выковырять их с таких оборонительных позиций было бы очень трудно, если вообще возможно. С другой стороны, пожары вокруг становились всё сильнее, и стало ясно, что это место в конце-концов выгорит дотла, и если ничего не предпринять, то можно вполне сгореть вместе с ним.

Но Биллу не пришлось долго ломать голову над новой задачей. Каковым бы не было для Святых правильное решение в подобной ситуации, их лидер собирался поступить по-своему. Огонь из окон Капитолия начал слабеть, и вскоре входная дверь разлетелась в стороны окончательно, от толчка рук силовой брони. Это был Проповедник Хош, лидер секты Святых, готовый на всё, чтобы отомстить "грешникам", что посмели нарушить все его планы. Он, как и другие лидеры секты, так же был в похожей броне, но сделанной более тщательно, его шлем закрывал почти всю голову, оставив видимой только нижнюю часть лица, скрытую бронированным воротником. Выше его головы возвышались два пулемёта калибра 5.56, повёрнутые в одну сторону. Проповедник активировал их при помощи рукоятки с проводом, которую держал в правой руке, а в левой смертоносный пистолет-пулемёт 14мм. За ним следовала большая толпа верных фанатиков, вооружённая разнообразным оружием. Только несколько пулемётчиков остались внутри здания, и вели огонь по нападающим, укрывающимся за домами и другими преградами.

— Грязные грешники! — заговорил монотонно Проповедник, используя встроенный громкоговоритель. — Вы гниёте в грехе и нечистотах, называя себя цивилизацией! — продолжал он, и понемногу подходил ближе к атакующим. — Вы омерзительны! И, как и все нечистые, не только сами не желаете очищения, но и не позволяете другим очиститься от порока! Дети порока! — сказал он, и его нижняя часть лица исказилась от омерзения. — Смерть избавит вас от него!

Заметив движение среди деревянных домов, он зажал кнопку в правой руке, и оба пулемёта открыли огонь, разрывая в клочья и укрепление, и ведьму, что скрывалась за ними. Изменив свою цель, Проповедник поворачивал весь корпус, иногда дополнительно стреляя из крупнокалиберного пистолет-пулемёта. Сам Хош не спешил более приближаться, но собирался вести огонь на расстоянии, полагаясь на крепость своей брони. Началась перестрелка, поначалу фанатикам не где было укрыться, но понемногу они продвигались вперёд, оттесняя атакующих. Сильный пулемётный огонь подавлял бойцов рейнджера, и он усиленно замахал руками, стараясь привлечь внимание Хардсона, и указывал рукой на Капитолий. Поняв его указания, пока все остальные вели бой, старик вновь начал охоту, но в этот раз его жертвой были пулемётчики Святых.

Первый был прост. Хардсону даже не пришлось применять особых усилий, и первым же выстрелом он снёс фанатику голову. Сложный момент заключался в том, что у этого был напарник, который вскоре занял его место. Похоже, ему не хватило ума, чтобы сообразить, что произошло, или он просто очень хотел пострелять, и в результате следующий выстрел охотника снёс голову и ему. Ещё одно пулемётное гнездо было хорошо защищено мешками с песком, и тут требовался очень точный, и умелый выстрел. Хардсону пришлось выждать момент, прежде чем голова стрелка неосторожно высунулась больше обычного. Раздался хлопок его могучей винтовки, и кровь вперемешку с мозгами забрызгала всё гнездо. А вот третий оказался самым сложным. Во-первых, его стрелок был защищён военным шлемом, и целой горой преград. Во-вторых, он находился на третьем этаже, и почти целиком был закрыт для ведения огня с земли. Хардсон сумел забраться в один из домов, где наткнулся на двух изувеченных, которые, кажется, не собирались нападать, но просто прятались. Старик пригрозил им пистолетом, и сказал сидеть тихо, иначе он отстрелит им их половые органы, но потом задумался, что не факт, что они у них сохранились. Поднявшись немного выше, Хардсон сделал несколько выстрелов, но только спугнул цель, которая стала прятаться ещё тщательнее. Охотнику пришлось лезть в высокий, трёхэтажный домик, но его стены уже обволакивало пламенем. Обжегшись пару раз, и чуть не задохнувшись, Хардсон сумел добраться на крышу, и сделать необходимый, прицельный выстрел, заставив умолкнуть последнее гнездо. С крыши пришлось чуть ли не спрыгивать, что так же не обошлось без травм, но важную миссию старик исполнил, доказав и свою сноровку, и своё мастерство.

Пока Хардсон боролся с пулемётами, перед Капитолием кипел бой. В какой-то момент отряд фанатиков рванулся в бой, и только огонь с фланга скрытых стеслбоями девушек остановил эту атаку, и вероятно спас остальных от полного отступления. Но после этого весь гнев обратился на них, и одна из девушек попалась во внимание Проповедника. Уловив её передвижение, Хош накрыл мерцающий силуэт с обоих пулемётов и своего оружия, и изрешетил девушку в месиво, даже разбив её стелс устройство, от чего поле искажения исчезло. Он продолжал проповедовать прямо во время боя, обещая "грешникам" всякого рода наказания.

Когда огонь атакующих вновь показался ослабевшим, большой отряд Святых попытался атаковать, в том числе и в ближнем бою. Среди горящих домов завязалась драка, где в первых рядах сражались Гартун и Шарк, защищая фланги могучего Бетона, а Генрих, Билл и Ада прикрывали их держась немного позади. Их опрокидывали и наносили им раны, и даже новые порции стимулятора уже не могли помочь им удержаться на ногах, а сердца бились небезопасно сильно от действия лекарства, и могли попросту не выдержать. Ещё одну ведьму и раба убили в бою, остальные так же были в разной степени ранены. А потом помощь пришла оттуда, откуда её не ждали получить. В бой вмешались некоторые изуродованные члены секты, вооружённые ножами, дубинами, самодельными мечами, и некачественным стрелковым оружием, до этого не сражавшиеся, или бывшие без сознания, но выступили на стороне атакующих, а не фанатиков! Похоже, Ада была во многом права, что далеко не все местные "лунатики" записались в ряды организации добровольно, и забыли ужасы, причиненные им и их близким. Казалось, предательство их "собратьев" пробудило в фанатиках ещё большую ненависть, и друг друга они убивали с такой яростью, с какой не нападали на напавших "грешников". Безумный, но не скоординированный напор фанатиков слабел, последняя их атака провалилась, и остатки отступили обратно к Проповеднику, под прикрытие его пулемётов и своих стрелков.

Благодаря могучей броне Хоша, Святые вполне могли одержать победу, ударив ещё раз по едва ли устоявшим путникам и их союзникам. Но в тот момент, когда вернулся Хардсон, и отыскал новую позицию, к путникам вернулась поддержка самого крупного калибра в их группе. Первый же выстрел старого охотника пришёлся по голове Пророка, и, хотя крепкий шлем выдержал, его вера в собственную неуязвимость явно пошатнулась. Потом в ящике за спиной Проповедника закончились ленты, питавшие его пулемёты, и, уловив этот момент, Билл быстро отдал несколько приказов. Воспользовавшись ослабевшим огнём фанатиков, в ход пошли последние две гранаты, после чего атакующие напали, с двух сторон, не смотря на своё тяжелое положение. Люси, и ещё две ведьмы, периодически атаковали, после чего скрывались, пользуясь отражающими полями, и через время нападали вновь из другого места, искали слабину в позициях врага. Теперь они вошли практически в тыл фанатиков, и последние бойцы Святых оказались зажатыми чуть ли не со всех сторон, к тому же прижатые стрельбой Хардсона. Многие из них дрогнули, и принялись отступать обратно в Капитолий, совсем не обращая внимания на призывы своего лидера.

Вскоре Проповедник остался лишь с горсткой бойцов, способных сражаться, и был практически окружённый. Воспользовавшись моментом, когда он перезаряжал своё оружие, нападающие накрыли его очередями, броня Проповедника покрылась искрами от рикошетирующих пуль. Когда обстрел окончился, Хош сумел перезарядить оружие, сделать несколько выстрелов, но уже не мог ровно стоять, и после прицельного выстрела Хардсона в его руку, Проповедник выронил оружие. Сгорбившись, он направился к Капитолию, оставляя за собой кровавый след. По нему продолжали вести огонь, и, похоже, что ещё одна из пуль пробилась сквозь слабое место, потому что Проповедник вздрогнул, и упал на одно колено. Хардсон хотел бы добить этого фанатика, но у него закончились боеприпасы, все, и бронебойные, и экспансивные. Но это был конец. Хош попытался встать, но от боли и бессилия повалился на оба колена, после чего врезался лицом в каменную лестницу перед Капитолием.

Стрельба затихла, и только крики раненных разрывали воздух, да и звуки бушующего пламени. Рейнджер и остальные медленно приближались, внимательно осматривая окружающую местность, но в них больше не стреляли. Некоторые из Святых бросали оружие, и молили о пощаде, другие просто молили, когда вооружённые путники проходили мимо них. Вдруг Люси стало их очень жалко. Какие же изуродованные они были, бедные, несчастные! Что теперь будет с ними? Как они смогут жить дальше вот так? Сердце девушки терзало ужасное осознание глубины их несчастья, и гнев быстро проходил. Было слышно, как тяжело дышит Проповедник, не в силах выбраться из своей брони. Но прежде чем путники успели подойти к нему, и доделать дело до конца, показались две изуродованные женщины. У одной была отрезана нога и заменена на металлический протез, у другой был разорван рот, а кожа пронизана кусками проволоки. Женщины не были вооружены, но постарались закрыть собой раненного Проповедника, они рыдали, и молили путников о пощаде для их "святого мужа".

Неожиданно, всё вновь пришло в движение, и многие изуродованные, что до этого скрывались, или были усыплены газом ведьм, неспешно подходили со всех сторон. Они были безоружны, и умоляли победителей о милосердии, закрывая своими изувеченными телами неподвижного Проповедника. Люси была ошарашена так сильно, что даже приоткрыла рот, и не могла поверить в происходящее. И не только она. Все её товарищи, и даже жестокие ведьмы в странном бессилии опустили вниз своё оружие. Опустил и рейнджер, снял шлем и маску, и с удивлением смотрел на фанатиков, и на своих товарищей, так как не знал совсем, что теперь делать. И даже в лице мстительной Ады он вдруг обнаружил эту же растерянность и бессилие. Те из Святых, что встали на их сторону, плакали, смотря на своих несчастных "собратьев". Объяснить это было невозможно. Даже "всезнающий" Хардсон был растерян, и впервые на своей памяти не мог подобрать необходимую мудрость.

— Почему?.. — проговорила негромко Люси, и заплакала.

Лэсси истерично засмеялась, но вскоре её смех обратился в слёзы, и дрожащему от необъяснимой тревоги Генриху, пришлось её успокаивать. В этот момент очнулся и Малыш Джад, и пробудил к сознанию своих родственников, всех, кроме искалеченной сестры, которую положили недалеко от места пыток, и она всё ещё находилась под влиянием снотворного. Нужно ли говорить, как удивился мальчик, ведь когда он уснул, было одно, а теперь совсем другое, и он и его семья никак не могли понять, что тут произошло. Джад обнаружил на земле пистолет, брошенный в пылу боя, и, взяв его в руки, направился к старше сестре. Все вздрогнули, когда раздался выстрел. Пистолет дымился в руках мальчика, а из головы его сестры стекала струйка крови. Джад выронил оружие из дрожащих рук, и разрыдался, упав на колени рядом с головой убитой девушки. Он положил голову сестры к себе на колени, и нежно гладил по волосам, тихонько моля о прощении. Его родители и младшая сестра застыли на месте, не в силах понять происходящего.

— Смотрите... — проговорил Шарк дрожащим, осипшим голосом, обращаясь к плачущим фанатикам. — Смотрите, что вы наделали...

Случившееся только прибавило растерянности, и безумного ощущения, что нечто иррациональное проникает в ваше сознание. Но потом случилось нечто, что изменило всё. На входе в Капитолий показалась маленькая фигурка, неуверенно зашагавшая к путникам, и словно усиленно прислушивавшаяся. Это был мальчик, приблизительно такого же возраста, как и Джад, но глаза его были вырезаны, а глазницы зашиты. Обе ручки парня были отрублены, он что-то мычал, так как не мог говорить без языка. Для всех тех, кто боролся с этой сектой, это зрелище было, пожалуй, самым безумным и иррациональным из всего, что они видели за эту страшную ночь. У них буквально застывала в жилах кровь, и тела немели, преисполненные какого-то сверхъестественного ужаса.

— Домой... Заберите меня домой... — мычал мальчишка, и даже в таком состоянии можно было понять о чём он говорит.

Люси упала на колени, по лицу Билла ручейками бежали слёзы. Руки рейнджера задрожали, но нашли опору для крепости в его верной винтовке. Билл выстрелил прямо в голову ближайшего изуродованного фанатика, потом ещё одного, и ещё, и начал поливать очередями, пока не закончились патроны. Он перезарядил оружие, и продолжил убивать беззащитных фанатиков. По одному, его товарищи и союзники присоединялись к побоищу, обстреливая изувеченных сектантов со всех сторон. Изуродованная плоть рвалась на части пулями, кровь брызгала во все стороны, вопли ужаса и боли, и шум стрельбы словно боролись между собой. Запах крови пересилил даже вонь от пороховых газов и горящего вокруг пожара. Они стреляли, пока не кончились последние боеприпасы, и толпа фанатиков не превратилась в кровавое месиво. Забрав раненных и уцелевших, путники и ведьмы поспешили покинуть крепость Святых, скрываясь от обезумевшего пламени.

Эта ночь навсегда изменила их. Сейлем, и тёмная сила в нём поселившаяся, оставили отпечаток в умах путников, и подарили пищу для размышлений над некоторыми свойствами человеческого разума. Рейнджер и его спутники были молчаливы и подавлены, никто из них или людей Ады не радовался этой победе. А ближе к рассвету пошёл дождь, настоящий ливень, и вода потоком омывала испачканную одежду и тела угрюмых победителей, словно старалась смыть случившееся с их душ. Ливень потушил пожар вокруг бывшего Капитолия, и путники вместе с ведьмами смогли вернуться на образовавшееся пепелище. Огонь и вода преобразовали это место за несколько часов. Теперь здесь была только гарь, пепел и мокрая грязь, да всё ещё дымящиеся, обгорелые останки людей и построек. Капитолий частично был разрушен, золотистая статуя дровосека рухнула на землю, прямо в то место, где дымилась гора обгорелых трупов.

Путники смогли найти путь внутрь помещений здания, и добраться до тайных подвалов, в нём скрытых. Большая часть всего пострадала при пожаре, от лаборатории, где лидеры Святых производили свой наркотик, остались только обгорелые останки оборудования. В подвале они обнаружили огромную дверь, состоящую из нескольких слоёв, за которой скрывались большие помещения с высокими потолками. Как и предполагала Ада, большая часть помещений была запечатана электронными средствами. Вскрыть подобное было слишком сложным делом даже в технологически продвинутом прошлом, а найти умников, обладающих подобными знаниями в это время, было равносильно призрачному шансу. А пока, они не могли даже узнать, что же наверняка скрыто в этих запечатанных помещениях, да и одно ли это из Хранилищ на самом деле.

Но в уже открытых залах было не мало довоенного оборудования, и следов того, что раньше здесь было и оружие, и возможно многое другое. Большую часть всего Святые уже израсходовали, и путникам вместе с ведьмами пришлось довольствоваться тем, что осталось. Забрав уцелевшие ценности, они вернулись обратно в крепость Ведьм. Ада сдержала слово, и позволила уцелевшим членам секты присоединиться к ним. Впереди их ждало не мало трудностей, но и в самой ведьме что-то изменилось навсегда, и Биллу казалось, что она сдержит своё слово, и ему не придется мстить ей. Не смотря на усталость и раны, он и его товарищи не хотели здесь задерживаться даже на день, и сдержанно попрощавшись, вместе с рассветом ушли. Когда они покидали руины мрачного Сейлема, Люси обернулась, чтобы взглянуть на острые шипы его разбитых небоскрёбов.

— Смотрите! — сказала она удивлённо, показывая пальцем в сторону зданий.

Над Сейлемом высилась большая радуга, с отчётливо виднеющимися, разноцветными линиями. Никто из путников ещё не видел такой большой, и такой цветастой. Она казалась настоящим волшебством, светящимся над руинами, от чего они теперь не казались такими уж зловещими.

— Так красиво... — грустно добавила Люси, сдерживая слёзы. Билл обнял её, успокаивая, а задумавшийся Гартун сказал:

— Это место теперь чисто...

Глава 5 Разные Люди или История Одного Рейдера

Незадолго до войны, весь мир испытывал тяжёлый энергетический кризис. Основанная на нефти цивилизация, истощила планетарные запасы "чёрного золота" к 2077 году, что и привело планету к опасности мировой войны. И всё же, в то время, когда на планете начали вспыхивать конфликты и революции, а социальное устройство во многих странах дало большую трещину, наука разожгла новую надежду. Как это часто и бывает, великая нужда стала двигателем многих перемен и новых открытий. Учёные США смогли открыть новые методы применения силы атома, что дало возможность этой стране развить невероятные технологии. Но механизм войны уже был запущен, и даже перспектива спасения, и возможность преодолеть все кризисы, не смогли остановить надвигающуюся катастрофу. Новые технологи только начали внедряться в повседневную жизнь людей, в сердцах которых появилась надежда. Но та же сила атома смела всё, и людей, и их надежды, и их новые, величественные технологии, так и не успевшие отвратить катастрофу. Но далеко не всё было потеряно безвозвратно. Многие технологии смогли пережить апокалипсис, другие помогли уцелевшим выжить, и устоять в этот переломный период, когда весь мир изменился, стал враждебным человеку. Как раз таким местом и был Эмпайр.

В момент лихорадочного поиска новых энерготехнологий, Эмпайр стал перспективным, тестовым проектом. Это был небоскрёб, возведённый одной влиятельной довоенной корпорацией, который целиком состоял из высоких технологий, и был сам способен производить энергию. Это было высокое здание более ста этажей, по форме напоминающее овал, и внешне очень непохожее на всё, что тогда строили. Там, где его формы сужались, от земли до самого верха имели место сквозные отверстия прямоугольной формы, несколько этажей высотой, по четыре с каждой стороны. В эти пробелы были установлены большие ветряки, с лопастями спиральной формы, скрученными между собой. Ветряные потоки огибали строение, заставляя лопасти усиленно вращаться, и таким образом вырабатывалось необходимое электричество. Здание возвели в небольшом, но растущем метрополисе Кенневик, где имелось пространство, и строительство было недорогим. В самом метрополисе были и другие небоскрёбы, но их было немного, и на их фоне Эмпайр казался великаном. Его грациозная и необычная форма своей красотой затмевала другие здания с их кубическими и округлыми формами. Он казался кораблём пришельцев, приземлившимся посреди человеческого города. Многие корпорации, занимающиеся наукой, медициной и техникой, расположили в этом здании свои лаборатории и производственные мощности. В целом тест был удачным, хотя многое требовало доработки и даже пересмотра, но прекратился он до своего конца, вместе с концом всего остального.

Противовоздушная защита Кенневика была плохой, его окрестности оказались под ударом мощных зарядов, и на несколько десятилетий руины маленького метрополиса, и местность на десятки миль вокруг него, превратились в зону смерти. Когда же сила излучения значительно спала, первые исследователи нового мира с удивлением обнаружили, что необычное здание хотя и пострадало, но уцелело, сумело выстоять под близким, атомным ударом. Попытки проникнуть в него и исследовать, стали историей приключений для многих храбрецов, как для многих и историей их смерти. Место обещало множество сокровищ, но были и те, кто смотрели на него с куда более далёкими перспективами, чем желание ограбить этот кладезь "довоенных штук". Многие жители Дримленда и Феникса были недовольны сложившимися устоями, и ведомые общими интересами, и общей, недавно появившейся религией, бежали. И Эмпайр стал для них новым, идеальным домом, "землёй обетованной". В нём было всё, и технологии, и ресурсы, и как только техникам удалось "пробудить" этого спящего гиганта, в Пустошах появилась новая сила, с которой нужно было считаться.

В Эмпайр начали производить оружие, порох и другие взрывчатые вещества, а позже и медикаменты, используя вырабатываемую зданием электроэнергию, сохранившееся оборудование, станки и лаборатории, и добываемые старателями и мародёрами другие ресурсы. Население Эмпайр никогда не было особо большим, и уступало обоим конкурентам. Но у этой общины были и редкие технологии, и достаток боеприпасов с медикаментами. Воевать с Эмпайр было бы невыгодно, и нападающие сразу же были бы лишены поддержки товарами этой общины, что автоматически вело к поражению. Исторически сложилось так, что община Феникса зависела от Эмпайр в намного меньшей степени, так как имела вдоволь собственных ресурсов, особенно оружия. А вот Дримленд зависел от Эмпайр намного больше, и был их главным клиентом. В то же время очень часто именно выходцы Дримленда нападали на караваны и отряды старателей Эмпайр, что совершенно не способствовало налаживанию дружеских отношений. С обоими конкурентами у Эмпайр были сложности, в то же время с общиной Дримленда взаимоотношения были всё же теплее. Сама община испытывала недостаток продовольствия, и охотно меняла на него, и на редкие металлы с химикатами своё оружие и медикаменты. Таким образом, между тремя "столпами цивилизации" сложились непростые взаимоотношения, но поддерживаемые общими нуждами.

Социальные отношения, между жителями этого места так же сложились необычно. Ещё изначально, они условились, что в их общине не будет места ярко выраженной власти. Свою странную веру они назвали: "Новое Солнце", подразумевая под этим что-то вроде нового начала. Её идеалы вселяли в верующего надежду в будущем, направляли его на пути уважения своих соплеменников, и жизни ради общего процветания, совершенствования себя порядочностью и честным трудом. Но вскоре, всё довольно значительно преобразовалось, и, не смотря на учения их веры, общество расслоилось. Цеховики, учёные и доктора, жрецы, и Священная Гвардия, объединённые общими направлениями, сформировались в группы внутри общей группы. Органом управления в Эмпайр было Собрание Старейшин где председательствовали выборные члены от каждой из четырёх условных каст. В целом, Старейшины честно служил идее общего процветания, на благо всего общества Эмпайр. Но был в сложившейся системе и один большой недостаток. Помимо людей, трудящихся в главных сферах их общества, были и люди, занимающиеся другими видами работ. Но так как они не попадали в эти условные касты, вскоре и отношение к ним стало меняться. Да, Новое Солнце учило уважать друг друга и жить в согласии, и уважать всякий труд на общее благо, но свойственные человеческим сердцам недостатки, понемногу брали верх в обществе Эмпайр.

Амемнон был рождён после того, как Эмпайр был создан, и большая часть его устоев и правил уже сформировались. Сейчас ему было почти тридцать, лицо было суровым, а тёмные волосы коротко подстрижены. Когда ему было десять, он должен был выбрать себе основной род деятельности, но сердце мальчика не лежало ни к чему, что требовало рутинного труда. Он не любил давящее чувство несвободы их общества, желал путешествовать, исследовать мир, но для этого пришлось бы разве что сбежать из родного дома, и податься в рейдеры. И вот, когда родители мальчика были уверены, что их чаду уготована судьба уборщика, борьба на протяжении всей жизни с нечистотами небоскрёба, и в лучшем случае женатая жизнь с какой-то старой вдовой, произошла случайность.

На сорок восьмом этаже рухнула часть внешней стены, и сильный мужчина едва успел схватиться за вывернутую арматуру, чтобы не упасть вниз. Он был ранен другими осколками, не мог подтянуться, и быстро слабел. В этот момент Амемнон разносил неподалёку чистую воду, и, услышав шум и его крики, примчался на помощь. Маленький мальчик пытался удержать ослабшего мужчину, втянуть его обратно внутрь он просто физически не мог. Упёршись ногами в кусок стены, он с криком удерживал его даже тогда, когда руки начали хрустеть от тяжёлой нагрузки. Но успела прийти помощь, и мужчина был спасён. На деле же оказалось, что это был уважаемый воин Священного Отряда, который по заслугам оценив отвагу и самоотверженность юного Амемнона, сделал всё возможное, чтобы мальчик был принят в их ряды.

Радости родителей Амемнона не было предела, ведь священные воины были самыми уважаемыми членами их общества. А вот сам мальчик уже тогда понимал, что всё не так уж радостно, как полагали его родители. Тяжелейшая муштра, и повиновение были ему в тягость, хотя с годами, этот путь принёс ему и не мало радостных моментов. Священные воины были сформированы как элитный отряд, для защиты небоскрёба Эмпайр от всевозможных врагов новорождённой общины, начиная от мутантов, и заканчивая всеми недоброжелателями человеческого вида. Война стала их профессией, и им было не позволено иметь собственность, кроме выданного обмундирования, и не позволено было иметь семью. Вся их жизнь проходила в тренировках, в стремлении к добродетелям, и служению их общине. При формировании этой организации, название напросилось из исторической действительности само по себе, да и самим её членам нравилось.

С каждым годом Амемнон становился старше, и жизнь профессионального воина нравилась ему всё больше. Ему не нужно было ни о чём беспокоится, только тренироваться и иногда сражаться. Спасённый Амемноном воин был прав, у мальчика оказалось сильное тело, воля и дух, и очень быстро он начал набирать авторитет среди своих собратьев. Иногда священным воинам приходилось делать дальние вылазки, а с годами Эмпайр стал выставлять блокпосты на ближних и дальних подходах к небоскрёбу. Таким образом, утолялась и личная жажда Амемнона к путешествиям. Специально для своих элитных воинов Эмпайр изготавливал особые доспехи, внешне подобные металлическим, золотистым латам, с особенными шлемами. Вместе с чёрными с золотистым плащами, служившими больше церемониальным целям, доспехи смотрелись восхитительно, а внутри себя таили многие технологические секреты. Они были очень прочные, не очень тяжёлые, практически не стесняли в движении, и хорошо защищали от радиации и других негативных воздействий. Вместе с отличной подготовкой, ветеранскими традициями, лучшим вооружением, производимым в Эмпайр, тактическими щитами, и мощными пистолетами, и высокими навыками ближнего боя, "священные" становились едва ли не самой грозной силой в этой части Пустошей.

Пожалуй, главным их недостатком было количество. Едва ли Эмпайр мог позволить себе содержание даже ста таких воинов. Их было мало, но даже несколько "священных" могли ошеломить слабо подготовленного, плохо вооружённого, и плохо организованного, но многочисленного противника. Эмпайр мог прибегнуть к помощи наёмников, к тому же со временем, из жителей поселения стали формировать отряды "щитоносцев". По факту это были отряды ополчения, плохо подготовленные, хуже вооружённые, и защищённые обычными металлическими кирасами и шлемами. Неофициально, они считались низшим сословием в Эмпайр, соответственно "священные" смотрели на них свысока. Боевая эффективность щитоносцев не была велика, но отряд этих ополченцев ведомый несколькими элитными воинами превращался в грозную силу.

А вот главным недостатком службы, лично для Амемнона, как и для большинства его товарищей, было, конечно же "одиночество". Интимная связь сама по себе не совсем запрещалась, запрещено было только женится, и бесчестить своих согражданок. Но если учесть, что подавляющее большинство женщин Эмпайр строго соблюдали правила домашнего очага, и все наставления о поведении и сдержанности, диктуемые в учении Нового Солнца, то какие-либо интимные отношения были уделом немногих счастливчиков. Конечно, вместе с караванами бывало приходили и блудницы, а некоторые юные девицы впадали в такое восхищение перед "избранными" воинами, что были готовы рискнуть всей честью и уважением их общества, ради тайного уединения. Но это было сложно и опасно, так что не удивительно, что многие из современных священных гвардейцев прибегли к практикам, к которым обращались их собратья в прошлом, тем самым, давая повод для насмешек всем недоброжелателям.

Амемнон, к его же благу или несчастью, к числу любителей однополой любви не принадлежал. В чём-то его родители оказались правы, и его первым опытом стала немолодая вдова. Но даже в этом случае не удалось избежать огласки. Уже тогда у Амемнона были заслуги и уважение собратьев, поэтому, после короткого заключения, его простили, ссылаясь на то, что это был акт "осеменения", к которому иногда прибегали в их сообществе. Насколько помнил Амемнон, самого "осеменения" не произошло, да и делалось оно обычно при помощи шприца, чтобы отец будущего предположительно священного воина, не знал наверняка кто та одинокая женщина, которая станет матерью его ребёнка, ни кто сам ребёнок.

Сам же Амемнон больше всего любил увольнительные. Не сложно догадаться, что большая часть его собратьев стремилась провести их в Дримленде, насколько возможно инкогнито. Амемнон бывал там много раз, и с нетерпением ждал следующего. Нужно заметить, что в Дримленде конечно же ненавидели законников, но при этом куда теплее принимали этих воинов, и обычно ограничивались только насмешками. Но даже насмехаться над "священными", в окружении своих друзей и на своей территории, нужно было очень осторожно. В один из таких отпусков, ссора с Амемноном закончилась тем, что он побил в не смертельном бою на арене Дримленда трёх опытных гладиаторов, одного за другим, правда он никому не говорил, что последнего одолел, чуть ли не волей случая.

Была у него и одна мечта. Амемнон уже давно хотел сразиться с паладином, один на один, пусть даже в смертельной схватке. Это не была ненависть к представителям этой тайной организации, скорее спортивный интерес столкнуться с опытным воином, закованным в силовую броню. Впервые он ощутил его, когда однажды, Братство уничтожило отряд воинов Эмпайр, в том числе и троих "священных". Амемнон знал, что Братство редко проявляет агрессию к цивилизованным группам, и поэтому допускал, что произошла какая-то ошибка, и возможно даже по вине его сограждан. Но всё же, желания померяться силами и мастерством с паладином, показать Братству, что они воины, с которыми нужно считаться, с тех пор не оставляло его.

День начинался обычно, не обещая ничего невероятного. Уже три дня Амемнон дежурил на южном блокпосте, в пяти милях от небоскрёба, и по ночам можно было увидеть его свечение на севере. За прошедшие дни ничего не произошло, как это чаще всего и бывало. Амемнону даже хотелось, чтобы отряд каких-то отбросов пустоши, внезапно появился в области видимости их приборов наблюдения. Это были "обзорные устройства", снятые с крыши небоскрёба, доработанные их умельцами, и таким образом блокпост мог видеть какое-либо движение на значительном расстоянии, и пресечь попытки "пролезть" на территорию Эмпайр сквозь щели между блокпостами.

Амемнон успел размяться, провести несколько спаррингов с тремя сотоварищами, провести учебную, тактическую игру, с использованием тренировочного оружия, отдать указания щитоносцам, после чего занимался состоянием своего оружия, довоенного, ручного пулемёта, калибра 5.56. Мысли спартанца были заняты воспоминаниями об прошедших отпусках в Дримленде, мечтами о грядущих, размышлениями над постулатами Нового Солнца. Амемнон не ожидал, что этот день выделится хоть чем-то от общей рутины, поэтому крики дозорного удивили его. Их блокпост состоял из деревянных и металлических заграждений, возведённых вокруг заброшенной заправочной станции. Одноэтажному зданию пристроили ещё один этаж, небольшую платформу вместо третьего, и сверху всего этого наблюдательную башню. Щитоносец долго не мог поверить своим глазам, Амемнон был командиром на этой заставе, и этот вопль испуга был обращён к нему.

— Сэр, с юга приближаются!.. Что-то приближается!.. Я никогда не видел такого!

Голос щитоносца дрожал, и сам он казался испуганным до полусмерти. Амемнон только улыбался, подымаясь на вышку, в душе насмехаясь над трусостью этого гражданина. Но когда сам воин взглянул в смотровой прибор, его дыхание невольно замерло. Шестеро крупных, уродливых существ, приближались с юга. Ничего подобного он не видел за всю свою жизнь, за которую он успел попутешествовать и повидать всякого. Существа были похожи на зверей, но формы этих мутантов были различны, и их объединял общий гротескный вид. Казалось, что кто-то вдохнул в них жизнь, склеив из разных частей плоти, разных живых существ. На каждом блокпосте была кабельная связь, и Амемнон приказал щитоносцу:

— Поднимай тревогу, сообщи, что нас атакует неизвестный противник, и запроси подкрепление!

Остальные воины этого блокпоста, в том числе и ещё трое "священных", пытались получить объяснения, что там приближается, но Амемнон попросту не мог выразить это словами, и отвечал: "Что-то". Он приказал занимать оборону, и щитоносцы, и "священные" закрепились на всех этажах их маленького укрепления. Один из щитоносцев занял позицию на вышке, за пулемётом калибра 7.62. Кроме ручного пулемёта Амемнона, у других воинов так же имелось сильное вооружение. Один из них был вооружён "Копьём", самодельной винтовкой, с длинным стволом, больше похожей на противотанковое ружьё, и стреляющей двадцатимиллиметровыми снарядами. Ещё один был вооружён "Световым копьём", лазерной винтовкой, собранной на деталях довоенной, с удлинённым стволом, высокой мощностью, но с медленным темпом ведения огня. Всё остальное вооружение, в особенности щитоносцев, в основном состояло из самодельного, лёгкого стрелкового. Вскоре странные существа приблизились достаточно близко, чтобы их могли рассмотреть и все остальные.

— Милая Мать! — взмолился один из щитононсцев. — Храни нас от этой напасти!

— Какого чёрта им от нас нужно? — спросил один из спартанцев, сплюнув на землю, даже в его голосе была слышна тревога.

— А что от тебя может потребоваться всякой твари из Пустоши? — спросил другой спартанец со смехом, активировав "Световое копьё". — Уж точно не брачными играми заниматься!

— Соберитесь! — крикнул Амемнон. — Пусть немного приблизятся! Стрелять только по моей команде!

Его воины нервничали, кто-то подрагивал от тревоги, у кого-то дрожали руки. В целом, чем бы не оказались эти твари, Аменон был уверен, что за счёт укрепления, их отряд из восьми человек запросто разделается с ними. Наконец-то он отдал команду, и тишину местности разрезали звуки пулемётных очередей. Он и пулемётчик накрыли ближайшего монстра, пули врезались в его изуродованную плоть, и оно вздрагивало, но продолжало приближаться. Через десяток секунд, пули общего огня изорвали существо на части, и его истекающая жидкостями плоть, распласталась на сухой земле. В это время гремело "Копьё" одного из спартанцев, и каждое попадание оставляло в плоти другого монстра страшные раны. "Световое копьё" разило третье существо мощными зарядами лазера, выжигая дымящиеся дырки в его гротескной структуре. Мутанты вскрикивали неестественным голосом, когда их разило это мощное оружие.

Не успели монстры приблизиться к укреплению, как половина из них была уничтожена, а оставшиеся трое были уже ранены, и с трудом доползали к блокпосту. Но радость приближающейся победы была омрачена, ведь всё оказалось сложнее, чем предполагал Амемнон.

— На западе! О Новое Солнце, что-то на западе! — испугано закричал щитоносец на вышке, и, заканчивая заряжать дрожащими руками новую ленту в пулемёт, начал посылать очереди в западную сторону.

Амемнон добрался до окна с западной стороны, и был удивлён ещё раз. К блокпосту приближались монстры, существа, похожие на людей, но значительно больше и с зелёным оттенком кожи. Существа были защищены большими металлическими деталями, и что удивительно, вооружены довоенным оружием, которое точно знали, как нужно использовать. Восемь монстров грузной походкой подбирались к ним, и открыли ответный огонь. Шквал пуль, лазерные лучи, и сгустки плазмы ударили в стены блокпоста, заставив воинов Эмпайр укрыться. После внезапности первой атаки, необычный противник начал перезаряжать своё оружие, и Амемнон приказал открыть ответный огонь, уверенный, что всё живое можно уничтожить, как бы страшно оно не выглядело. Стены блокпоста и укреплений на нём с трудом выдерживали мощность вооружения зеленокожих тварей, но самим монстрам практически негде было укрыться.

Перестрелка продолжалась какое-то время, и Амемнон старался не думать о том, чем всё закончиться. Он слышал вопли двоих щитоносцев, в него самого попало несколько пуль, и задело лазерным лучом, но высококачественная броня выдержала эти попадания. Но и сами монстры оказались хотя и весьма живучими, всё же смертными. Они были способны выдержать удар "Копья", и при этом продолжать бой, даже с серьёзными ранениями. Амемнон видел, как трое неизвестных монстров были убиты, как крупнокалиберные пули отрывали им конечности, разрывали брюшную полость, а луч "Светового Копья" выжигал дыры, как пулемётным огнём одного из них превратили в изорванную биомассу. Монстр с миниганом накрыл ливнем пуль пулемётную вышку, оруженосец вжался в пол, а сам пулемёт и его защитный щиток превратились в месиво. Но остальные чудовища сблизились, подавили огнём обороняющихся, и один из них закинул в окно укрепления сумку с горящим фитилём.

— Покинуть блокпост! Покинуть блокпост! — кричал Амемнон и кто-то из других его собратьев.

Через десяток секунд раздался взрыв, и смесь из древесины, металла и грязи разлетелась во все стороны. Амемнон видел, как щитоносца с вышки подкинуло в небо, оторвав несколько конечностей. Все щитоносцы погибли, но все четверо "священых гвардейцев" выжили. Недобитые гротескные чудовища приближались, и Амемнон скомандовал товарищам искать щиты, и готовиться к бою. Подать его щит было некому, но Амемнон быстро отыскал один, и, выхватив из кобуры четырнадцатимиллиметровый пистолет, принялся палить по ближайшему уродливому животному. Вскоре ещё двое товарищей присоединились к нему, стреляя из крупнокалиберного пистолета, и пистолет-пулемёта, четвёртый не смог найти щит, и прикрывал товарищей из автоматического дробовика.

Но спартанцы успели добить только ближайшее существо, как на фланге показались пятеро зеленокожих мутантов, стреляя они быстро приближались. Все три щита спартанцы развернули в их сторону, и, укрываясь за ними, отстреливались, пока зеленокожие продолжали наступать. Четвёртый гвардеец прикрывал спины товарищей от жутких монстров. Когда у него закончились боеприпасы, он выхватил необычной формы меч, и вступил с ними в ближний бой. Самого раненного из уродцев он быстро зарубил, разя эту биомассу практически наугад. Но последний монстр преподнёс сюрприз, плюнув в него сгустком кислотного вещества, которое быстро проникло даже сквозь его особенную броню. Гвардеец пошатнулся, потерял равновесие, и жуткий монстр накинулся на него, опрокинул на землю, и начал терзать когтистыми лапами, и щупальцами, пытаясь пробиться сквозь скорлупу брони. Несчастный жутко кричал, но товарищи не могли ничего сделать, чтобы помочь ему. Вонзив щиты в землю, они с трудом удерживали эти толстые, многосплавные железки, молясь, чтобы они выдержали.

Но боеприпасы подходили к концу, как и прочность их защиты. Щит Амемнона раскалился докрасна от лазерных лучей противника. Зеленокожие приближались, "священные гвардейцы" пытались отстреливаться, укрываясь за своими щитами, сумели умертвить ещё одного из них. Все остальные так же были в разной степени ранены, но казалось, становились только злее и сильнее. Мутант с миниганом сконцентрировал огонь на одном из товарищей Амемнона. Щит содрогался от ударов пуль, он кричал, стараясь плечом подпирать свою защиту. На щите появлялось всё больше вмятин, несколько трещин, и вскоре часть щита откололась. Мутанты сконцентрировали огонь на этом воине, щит продолжал распадаться на части, пули, и лучи лазера один за другим попадали в него, оставляя вмятины и ожоги на его броне. Вскоре тот упал на землю, из под его брони растекалась кровь.

Их осталось двое, Амемнон и один из его собратьев. Зеленокожие монстры приблизились почти что вплотную, и "священные", отбросив опустевшее оружие, взялись за свои мечи. Отработанными движениями они вдвоём атаковали ближайшего, гвардеец атаковал в прыжке по голове и шее мутанта, после чего Амемнон вспорол монстру брюхо, и тёмные внутренности вывалились наружу, заливая всё вокруг кровью. Амемнон рубанул следующего по руке, и мутант выронил лазерную винтовку, и тут же попытался атаковать второго. Но мутант заблокировал удар миниганом, пнул Амемнона ногой с такой силой, что тот потерял равновесие, не смог удержаться на ногах. Когда Амемнон встал, мутант с раненой рукой уже сменил оружие на пневмокувалду, и нанёс удар. Инстинктивно Амемнон пытался закрыться рукой, но мощь такого молота ничто не смогло бы остановить. Гвардеец ощутил ужасной силы боль, и как трескаются кости в правой руке. Амемнон упал на одно колено, следующий удар пришёлся ему по торсу, и он вновь оказался на земле, не в силах больше встать.

В это время его товарищ сражался с другим зеленокожим один на один, и вполне сумел бы его одолеть. Но гротескный монстр, терзавший до этого одного из их собратьев, напал сзади, опрокинул гвардейца, и принялся пробивать его броню. Но неожиданно сами зеленокожие чудища остановили своего питомца, и отогнали в сторону, словно прирученного пса. Зеленокожий мутант наступил воину на грудь ногой, тем самым давая понять, чтобы человек не шевелился. На израненного Амемнона неизвестные враги не обращали внимания, и в этот время мучимый сильной болью, он пытался вколоть себе стимулятор и обезболивающее.

— Можно я вспорю его брюхо? — заговорило одно из чудовищ, хотя некоторые слова можно было разобрать с трудом.

— Нет! — запретил мутант, который был с миниганом, и, похоже, командовал остальными в отряде.

— Они убить пятерых! Я злой! — кричал третий, откинув в сторону залитый его же кровью пневмомолот, и вкалывая дозу стимулятора в разорванную руку. — Ты говорить, что это всего лишь людишки! А они не всего лишь!

— Нельзя! — злился старший. — Нам нужны и живые людишки! А эти крепкие!

Зеленокожий монстр подошёл к Амемнону и, наступив ногой на живот, придавил.

— Говори бронированый! Тут есть ещё людишки?!

Монстры сорвали с пленников их шлемы, "священные воины" смотрели на них глазами полными искреннего удивления, но не страха. Они не отвечали, и даже не потому, что не хотели выдавать монстрам, что к чему, но просто потому, что не могли понять, что это за "хрень" их взяла в плен.

— Где ещё людишки?! — крикнул командир мутантов, теряя терпение, и пнул Амемнона по искалеченной руке, заставив того закричать от боли до слёз. — Говори! Мы знаем, там где есть людишки, есть ещё!

— А ты постой тут ещё пять минут!.. — прошипел второй воин. — И скоро сам их увидишь, тварь!

Но не оставшиеся супермутанты ни их кентавр, не уцелевшие воины, не дождались подкрепления и развязки всего этого происшествия. В этот момент случилось такое, чего Амемнон не смог бы предположить, даже после всего уже произошедшего. К ним, стоящим среди горящих остатков блокпоста, и окровавленных трупов монстров и людей, приближался сгорбленный старик в изношенной серой накидке. Зрелище это было такое странное, что Амемнон решил, что это галлюцинации, вызванные обезболивающим. Но когда все остальные затихли, в том числе и зеленокожие, а их "собачка" зарычала на старика, Амемнон понял, что это правда. Старик подошёл к ним, и приветливо улыбнулся, опираясь на металлический посох странной формы. От боли и наркотиков, Амемнон не сразу понял, что с этим стариком явно что-то не так, но с каждым мгновением удивление только росло.

— Я лишь прохожу мимо, дети мои!.. — словно пропел старик, с его телом было явно что-то не так. Из него словно торчали куски металла.

— Странный людишка! — проговорил с удивлением один из супермутантов. — Он совсем не убегать!

— Зачем же это?! — с удивлением проговорил старик. — Я Жнец, и вам не враг! Я восхищаюсь вами! Вы несёте благо в этот мир! Прекрасные дети, порождённые временем страдания! Сейте! Сейте! Во славу очищения!

Как бы сильно не пытались думать супермутанты, они ничего не могли понять, поэтому их командир приказал раненному в руку собрату, "брать и этого".

— Не стоит делать этого! — сказал грозно старик, пытаясь выпрямится, и, выставляя вперёд ладонь. — У нас одно предназначение!

"Глупые людишки!" — ворчал про себя мутант, и попытался схватить старика. Но хрупкая на первый взгляд рука бродяги, схватила супермутанта за кисть, и с силой машины вывернула руку зеленокожего вверх, разрывая всё до костей в локтевом суставе. Зеленокожий закричал, и вырвавшиеся из другой руки старика толстые провода, извивающиеся словно змеи, пробили глаза и рот чудища, вылетев с другой стороны черепа. Мутанты и их "пёс" напали, Амемнон видел, как что-то вспыхнуло, зеленокожий успел выстрелить из плазменной винтовки, потом послышались звуки разрываемой плоти, и один из зеленокожих оказался на земле, с вырванными внутренностями. Вскоре "старик" изрубал и израненного кентавра, а командир супермутантов попытался сбежать, но старик метнул в него свой посох. Железный штырь пробил мутанта насквозь, это замедлило зеленокожего, но он всё ещё пытался скрыться. Лицо "старика" скривило недовольство, и он, бормоча жалобы себе под нос, принялся хромая настигать беглеца. Амемнон не видел, как это произошло, но через минуту послышались вопли мутанта.

Вскоре старик вернулся к лежащим на земле гвардейцам, и спасённые воины даже не представляли, как реагировать на "это", чем бы он там не был. Вначале Жнец подошёл к Амемнону, левая нога старика была расплавлена плазмой, и были видны кости, и метал, сплетённый с ними, но казалось робо-нежить вовсе не чувствует боли. Старик пнул посохом в руку Амемнона, и тот закричал от боли.

— Болит? Хорошо! — сказал старик, радостно улыбаясь. — Это будет долго заживать, и ты будешь мучаться! Задумаешься ли ты над природой страданий? Я иду туда, где их нет! Ибо это неправильно! Совсем не правильно!

— Тогда тебе нужно в Феникс! — процедил сквозь зубы Амемнон, постанывая от боли. — В Эмпайр только одно страдание и уныние!

— Может быть... Может быть... — задумчиво проговорил старик.

— Эй, спасибо, что спасли нас! — сказал второй гвардеец, пытаясь приподняться. — Мы думали, нам конец! Откуда только взялись эти твари?!

— Не за что! — ответил старик, повернувшись к нему, и радостно улыбнулся.

Он неспешно похромал к нему, и, подошедши, сказал:

— Мне нужна твоя нога.

— Ч-что? — промямлил воин, не понимая о чём идёт речь.

Но лицо "старика" скривило недовольство, словно он терпеть не мог объяснять дважды. Прижав правой ногой пах воина, он обеими руками оторвал ему левую ногу одним рывком, и вопли несчастного разорвали тишину. Амемнон с ужасом смотрел на "старика", пытаясь уползти на спине, отталкиваясь ногами. Второй гвардеец всё ещё кричал и дёргался, разбрызгивая кровь во все стороны, пока Жнец использовал плоть его ноги, залечивая собственную. Вскоре, Амемнон потерял сознание, и очнулся уже в больнице, на медицинском этаже небоскрёба. Люди не верили его рассказу, да он и сам себе верил с трудом...

Пережитое и увиденное в Сейлеме оставило неизгладимый отпечаток в сердцах путников. Рейнджер Билл томился от тяжёлых мыслей, после своего поступка, Люси, и до этого повидавшая разные зверства, в ней окончательно что-то дрогнуло. Сколько бы она себе не мыслила, не могла даже представить, как лидеры того культа могли своими мыслями прийти к таким решениям. Всех безумцев, или жестоких людей, которых она встречала, к злодействам толкали какие-нибудь побуждения или причины. Секрет же Святых таился где-то в самых мрачных глубинах человеческого сознания, а быть может и вправду, выходил за рамки того, что можно объяснить научным подходом. Но взаимное тепло чувств утешало. Каждый раз, когда рейнджер и "воришка" оставались наедине, согревая друг друга ласками страсти или нежных чувств, боль мрака отступала, и хотелось жить вновь, не только для себя, но и друг для друга, и остальных вокруг.

Продвигались неспешно, уставшие морально, и физически, в первый день едва ли преодолели семь миль. Теперь повозку с оружием тянул бедняга Бетон, но здоровяк не жаловался, да и местность была равнинной, и он с лёгкостью справлялся с этим делом в одиночку. Река, протекающая через Сейлем, тянулась дальше на север. Лэсси и Хардсон рассказывали, что далее она немного поворачивала, и пролегала сквозь разрушенный метрополис, где люди основали новое поселение — Дримленд. Посовещавшись, путники решили продвигаться с западной стороны реки, так как эти места считались безлюдными, а с восточной пролегал Великий Северный Путь, и можно было встретить караваны, или рейдерские отряды.

В пути они практически ничего не встречали, здесь не было ни построек, ни дорог, а на западе виднелись цепи холмов, покрытые высохшими деревьями. Местность была равнинной и влажной, часто встречались кусты травы и другой растительности. Путники наткнулись на семейство кротокрысов, но существа скрылись в подземные норы, едва почуяв приближение незваных гостей. Ближе к закату, когда мир начал заливать мягкий свет, а обрывки облаков окрасились в розовое, им встретилось разрушенное здание. Когда-то это была церковь, теперь её крыша рухнула, а деревянные стены гнили, покрылись мхом и плесенью. Внутри они обнаружили только осколки лавочек, деревянных балок и черепицы. Тихое, давно заброшенное место, тем не менее, на нём висела деревянная табличка, с надписью, выведенной красной краской: "Винодельня Горски, немного туда". Табличка эта была явно сделана ближе к современности.

— Я что-то слышала об этом месте. — задумавшись сказала Лэсси. — Некоторые торговцы приезжают сюда, покупать вино.

— Думаешь, место ещё обитаемо? — спросил Билл, на что блондинка пожала плечами.

В надежде найти на винодельни хорошее место для отдыха, рейнджер и ко. решили проверить, ведь по словам Лэсси об этом месте говорили, как о дружелюбном. Начало темнеть, и в небе показались первые звёзды, а с недалёкого океана задул свежий, прохладный ветер. Предполагаемая винодельня была видна ещё издалека, как прямоугольная территория, огороженная невысокими стенами. Они были собраны достаточно небрежно, из древесины и иногда листового металла, а местами вместо них просто была натянута колючая проволока. За просветами в ограждении можно было увидеть невысокие деревца, с яркими, небольшими листочками. За воротами прямо на земле сидел грузный мужчина, скрестив под собой ноги. Несмотря на то, что со стороны отряд путников казался очень даже опасным, мужчина не пошевелился, а когда они подошли, он встал и подошёл к ним на встречу дружелюбно улыбаясь.

Он был высокий, и с большим, круглым животом. Его волосы были тёмными, но на голове блестела большая залысина, которую он компенсировал густыми усами, опускающимися вниз к подбородку. Мужчина был одет в грязную, рабочую робу, но при этом излучал уверенность в себе, и высокое достоинство.

— А я как раз вас жду! — радостно сказал он, разводя руками и хихикая. Но путников это так насторожило, что некоторые даже взялись за оружие. — Шучу! Шучу я! — поспешил оправдаться незнакомец, всё так же дружелюбно посмеиваясь. — Я просто вышел наружу, хотел побыть наедине...

Какое-то время он осматривал путников, те молчали, немного растерявшись от такого странного приветствия, и странного дружелюбия.

— Ну, будем знакомиться? Или вы просто проходите мимо?

После того как путники переглянулись, их взоры обратились к Биллу, и рейнджер, сняв свой шлем, попытался выдавить из себя приветливую улыбку, хотя настроение, честно говоря, совсем к этому не располагало.

— Мы не желаем вам никакого зла. — сказал он как можно более дружелюбно. — Мы даже не ожидали отыскать тут что-то такое...

— Считайте, что это ваш счастливый день! — весело ответил мужчина. — Так вы в гости, или мимо?

— Честно говоря, мы искали где бы отдохнуть. — сказала Люси, почему-то проникшись доверием к этому незнакомцу.

— Ну... — осмотрел он их ещё раз. — Вас многовато, но думаю, в одном из амбаров места хватит. Всё же лучше, чем под открытым небом на камнях, или на бетонном полу в обнимку со скорпионом! — сказал он и засмеялся, но путники в ответ могли только с трудом улыбаться. — Пойдёмте...

Открыв ворота, он повёл их за собой. Дальше в центре виднелись постройки, жилой дом, несколько амбаров и большой силос. А вокруг ровными рядами были высажены деревца, с тёмными плодами, бугристых мутафруктов. Ещё один мужчина подошёл к усатому, и они перекинулись несколькими фразами касательно местных работ, после чего продолжили путь вместе.

— Много вас здесь обитает? — спросил Хардсон, внимательно осматривая всё вокруг.

— Я, мой охранник Заточка, и семеро рабов...

— Рабов?! — встревожено перебила его Люси.

— Да, юная леди. — продолжил добродушный толстяк. — Знаете, для одинокого человека винодельчество тяжёлый труд. Но вам не за что переживать.

— Я ненавижу рабство!.. — вырвалось у Люси.

— За то честно!.. — хихикая, сказал усатый. — Понимаю вас. Хотя можете спросить у Остина, хочет ли он на свободу. — сказал он, указывая на идущего рядом худощавого незнакомца.

— Нет сэр, мне здесь хорошо. — ответил тот искренне. — По правде говоря, мне некуда идти. Мой дом здесь.

Путники удивились, но Люси не сдавалась:

— Но как так? Разве можно жить в кандалах?

— А разве вы видите на мне кандалы? — ответил вопросом на вопрос "раб" Остин. — Большая часть из нас живёт тут давно, и за чертой винодельни нас ждёт разве что отчаянье и смерть. Если бы не мистер Горски, нас могла ожидать более ужасная судьба.

— Мы трудимся сообща. — сказал добродушный, усатый толстяк, который по-видимому и являлся мистером Горски. — Я бы не справился без них, они не смогли бы делать вино без меня. Да, приобретал я их как рабов, но, чтобы, в конце концов, дать им дом и занятие.

Никто из путников больше не спорил, хотя все они, кроме разве что Генриха и Билла и Шарка, считали, что это всё равно "полное дерьмо". После этого уже мистер Горски начал расспрашивать путников кто они и откуда длиться их путь. Когда те поведали, что побывали в Сейлеме, усатый весельчак сказал:

— Теперь понимаю, почему вы такие омрачённые. Но не волнуйтесь! Если Сейлем обитель зла, то это место обитель радости! — говорил он хихикая.

В доме было уютно и очень ухожено. Первой показалась женщина азиатка, и Горски попросил её накрыть хороший ужин. Рядом бегали двое мальчишек, а позже пришли ещё трое мужчин. Судя по словам Горски, мальчишки также считались рабами. В зале, в обнимку с дробовиком, на кресле качался стриженый тип, в котором вполне можно было угадать бывшего рейдера. Когда Горски сказал, что их гости друзья, Заточка отставил дробовик в сторону. Соединив несколько столов, они сели все вместе. Женщина, и ещё двое молодых парней готовили ужин, на что у них ушло больше часа, в виду большого количества гостей. Пока ужин готовился, Горски лично принёс бочонок, и, откупорив, начал наполнять имеющиеся в доме сосуды тёмным вином.

— Ну, как? — весело спрашивал он, пока путники пробовали. При ламповом освещении, было заметно, что нос мистера Горски заметно краснее остальных частей лица.

— Необычно. — ответил Генрих.

— И сладко. — улыбнувшись ответила Люси.

— Да. Ему только год. У нас есть и десятилетней выдержки, но вы уж простите, это только на продажу! — говорил Горски хихикая.

Пока все смаковали вино, никто не говорил, и только Горски предлагал желающим добавки. А когда первая жажда была утолена, отставив стакан в сторону, заговорил Хардсон.

— Как вы тут выжили? — спросил он с искренним удивлением. — Мутанты, рейдеры, как вы выстояли?

— Всякое конечно бывало... — ответил Горски, смакуя вином. — Тут редко кто бывает, да и Дримленд недалеко. Сейлем так же отгоняет многих своей дурной репутацией, западнее его, и немного далее на северо-запад вы в ряд ли кого встретите. Вдоль побережья есть только Сисайд. Заточка знает толк в драке, ребята помогают в случае чего, да и я малость могу за себя постоять!

— Я его знаю. — сказал Заточка, тыча пальцем в Шарка. — Брат Кракена.

Лицо Горски расплылось в удивлении, потом он пожал плечами.

— Я этого Кракена и в глаза не видал. — сказал он. — Хотя, слышал, что он родом из Сисайда.

После этого Горски буквально засыпал путников расспросами. Похоже, этому весельчаку скучновато жилось в его "маленьком раю", и он весело хихикал над всеми историями путников, постоянно подливая себе вина. Он расспрашивал их до ужина, и во время него, и после, и вскоре и сами путники не заметили, как стали постоянно хихикать, заражаясь от него смехом. Потом они смеялись уже над его историями, и к концу этого вечера буквально сияли позитивом. Даже Лэсси и Хардсон, постоянно ожидавшие угрозы и какого-то обмана, искренне расслабились. Но никакого подвоха не было. Кажется, сама судьба привела путников сюда, в "маленький рай" весёлого человечка, чтобы их сердца очистились от той грязи, которой они успели набраться в Сейлеме.

Путники спали в большом амбаре, где была заготовлена сухая трава. Горски предложил им остаться на несколько дней, и путники не смогли отказаться. Люси и Билл предавались ласкам среди необычных зарослей мутафруктов, после чего ласкали себя вином. Досуг остальных так же сводился к расслаблению и вину. Это был хороший отдых для тела и разума, а Горски оказался неплохим психологом, особенно после нескольких порций вина. Пока путники гостили в его доме, он успел пообщаться с каждым из них, порой на самые сокровенные темы. Он умел выслушать, дать совет, понять, утешить, и даже вселить надежду. Веселый толстяк был способен очистить сердце другого человека, даже такого бетонного душой, какой казалась другим Лэсси, или точнее, пыталась казаться. Люси мало что знала о Боге, но ей показалось, что даже если Горски и не бог своего маленького мира, то с божественным он точно был в связи.

Пользуясь моментом общего безделья, Шарк решил осуществить данное Гартуну обещание, и, используя местные инструменты, смастерил ему боевую маску. Поверх основной пластины, Шарк приделал нечто вроде серебристого лица, от которого во все стороны исходили ленточки из золотистого металла. Гартун был так польщён, что принялся кланяться в ноги Шарку, а тот, смущённый таким действом, был вынужден его подымать. Гартуну очень понравилась маска, она была чем-то похожа на вещи, которые мастерит его народ, но одновременно совсем другая. Эти несколько дней они вместе тренировались, и Шарк обучал парня таинствам берсерков. Гартун не мог согласится со всеми постулатами учения, но многое он принял, и даже видоизменил на свой лад, тем самым со временем создал нечто вроде своей боевой школы. Вместе с Шарком они придумали, как можно заменить химию, которую использовали берсерки, на "волшебные" травы, которые иногда использовал Гартун, хотя для самого Шарка они были "слабоваты".

Во время задушевных разговоров именно Горски натолкнул Люси на мысль о том, что она никогда не видела океана своими глазами, и что было бы глупо не воспользоваться его близостью, и не преодолеть несколько миль, ради того, чтобы лицезреть его. В целом идея не была встречена остальными с большой радостью, но и некоторые другие члены отряда никогда не видели океана. Общее соглашение было принято, хотя все опять как-то не вспомнили спросить мнение Бетона, которому предстояло тянуть гружёную повозку. Горски отказывался брать плату деньгами или припасами, за тот отдых и провизию, которые он обеспечил, но рейнджер и ко. настояли на необходимости выразить свою благодарность. Прощание было коротким, но очень тёплым. Хозяин этого места от всего сердца приглашал путников опять в гости, если им вдруг "посчастливится" вновь оказаться в этом богом забытом краю. Уходя, Билл решил рассказать Горски о том, что в Сейлеме теперь многое может изменится, при этом он старался не объяснять причин напрямую. Усатого винодела это немного встревожило, но он выразил надежду, что, быть может, это всё к лучшему, в том числе и для их маленького островка жизни, среди унылой пустоши.

Следуя совету Горски, они отправились на запад. Там, среди всех холмов и возвышенностей, тянулась узкая полоса ровной земли, словно тропка, и доходила практически до самого океана. Погода была солнечной, даже жаркой, но долетающий с океана ветер охлаждал воздух, и тем самым облегчал путь. Слева и справа от путников возвышались холмы, иногда очень высокие, а за ними виднелись другие, и словно застывшие волны в штормовую погоду, они сменяли один другой. Склоны были усеяны мертвыми деревьями, часть из которых повалилась, сгнив от времени. И на юге, и на севере, они видели несколько мест, где целые леса деревьев были срезаны ударной волной давно случившихся взрывов. Даже на самой тропке встречались участки, где всё ещё имело место остаточное излучение, и пару раз путникам приходилось обходить их, если была такая возможность.

Дважды им встретились гниющие каркасы автомобилей, скелет, в обрывках одежды, и остатки палаточного лагеря, прорезиненная ткань которых безнадёжно сгнила. На одном из холмов с южной стороны, виднелось необычное на вид здание, которое прямо манило к себе Люси, и других, обладающих склонностями к мародёрству. Но робкие предложения девушки о том, чтобы проверить строение, были отклонены большинством, не желающим удлинять ещё больше это, по колкому замечанию Лэсси, и без того излишнее путешествие. Несмотря на то, что дорога не была слишком тяжёлой, на них только раз напала большая стая собак, а по пути им не встретилось ничего интересного, до окончательного привала путники не успели добраться до океана. Разбили лагерь, установили растяжки, собрали древесины, которой тут благо было вдоволь. Тушили в вине мясо, с капустой, и листочками местного кустарника, приманив на запах что-то, сопящее в темноте. Встревоженные путники подхватились, и с оружием в руках были готовы встретить врага. По звукам, Хардсон определил, что это яогай, но опасная тварь в одиночку не решилась приближаться, и скрылась.

После тёплого ужина и сладкого вина путникам оставалось только отдыхать, и любоваться безлунным, но всё же звёздным небом. Билл пытался поймать радиоволну Грустного Чака, но первое время ничего не получалось. Через пол часа трудов рейнджера, стали ловиться периодические шумы, но едва ли что-то можно было разобрать. Но он не сдавался, и вскоре сигнал стал более отчётливым и стабильным, достаточно, чтобы можно было насладиться грустной музыкой. Люси прижалась к Биллу, нежась в его объятьях, и вслушиваясь в слова песни. Она не была очень грустной, но и не была такой, как звучит рок-н-ролл. В её напористых куплетах мужчина пел не о любви, но о жизни, и о том, как стойко он принимает её разные стороны. Это казалось так странно, слышать этот голос из далёкого прошлого, когда и мир то был совсем иной. Раньше эта песня пелась о другом времени, другом мире, для совсем других людей. Теперь всё изменилось, но песня осталась такой же, и даже смысл её всё ещё подходил под условия нового мира. Склонная к тревоге, пробуждаемой волшебством музыки, Люси попыталась выразить рейнджеру свои мысли, и тот с пониманием кивал, целуя девушку в волосы.

— Мир меняется, но, пожалуй, люди нет. — сказал он немного с грустью. — По крайней мере, не настолько, чтобы мы перестали находить отклик в фундаментальных для души человека вещах.

"Во, как закрутил!" — весело подумала Люси, игриво заулыбавшись, хотя с его словами она была согласна. Когда несколько песен закончились, в эфире раздался голос самого Чака, начавшего свой монолог с сильного кашля.

— Простите меня, мои дорогие слушатели!.. — сказал он, прочищая горло. — Так как у нас прямой эфир, мне приходится радовать вас с совершенно больным горлом. Но надеюсь это не помеха, для того, чтобы мы могли насладиться отличной беседой.

И Чак принялся рассказывать о том, какие слухи до него доходили, в том числе о битве с Владыками Зверей, где он описал немного членов их отряда, и хвалил как героев! Вот это было действительно удивительно, и путники оживились, не веря, что речь идёт именно про них! Особенно обрадовалась Люси, с детской искренностью полагая, что теперь она знаменита, ведь Чак описал её как юную красавицу, черноволосую воительницу, отвагой не уступающую самым храбрым воинам! Больше, её сердце мог усладить разве что Билли, да и то не таким образом. После нескольких новостей, Чак начал философствовать о том, как было бы хорошо, если бы разобщённые островки цивилизации объединило что-то общее, что-то позитивное, что заставило бы людей задуматься друг о друге, и о необходимости человеческого единства. Чак искренне признавался, прерываясь на кашель, что именно для таких целей он и начал вести свою радиопередачу, всячески опровергая мнения некоторых о том, что он делает это ради внимания "цыпочек".

— Откуда он может знать вообще, что о нём говорят? — с удивлением спрашивала Лэсси у своих товарищей.

— Видимо, — сказал Хардсон, — у него есть какой-то способ связи с людьми. Неизвестно сам ли он на самом деле.

— Ты же сама говорила, что его возможное место обитание, какой-то военный объект. — сказал Генрих, с наслаждением растягиваясь на матрасе, и отдыхая, от своей тяжёлой брони.

— Ну, так говорят. — отвечала блондинка. — Если конечно подумать, то, кто он, и где, это ещё нужно разбираться!

— Не утруждай себя размышлениями! — съязвил Генрих зевая. — Это может быть вредно для психики!

— Знаешь, что, Генрих! — тут же сорвалась Лэсси. — Пошёл ты к чёрту, умник сраный! Твои "остроумные" замечания нихера не остроумные, и уже задолбали всех, как и твоё вечное недовольство чем-то!

Пока она высказывалась, Хардсон устало мотал головой, Люси и Шарк тихонько хихикали, улыбался и сам Генрих, а молящемуся недалеко от них Гартуну пришлось заново шептать свою длинную молитву. Грустный Чак продолжал что-то говорить, но за весёлым спором его мог слышать разве что Билл, да и то тщательно вслушиваясь. В конце-концов, Чак просил прощения у слушателей, что "опять нагоняет грусть", по его словам, хотя и необходимую вещь в душе человека, но всё же только в определённой мере.

— После наших грустных разговоров... — Чак вновь прервался кашлем. — У меня сегодня для вас, мои милые, один из самых весёлых музыкантов, которых знает наша история! Прошу вас поприветствовать, Керри Би Дубис!

— Ну, привет ребята! — заговорил весёлый, молодой, и очень энергичный голос. Судя по его звучанию, можно было подумать, что его владелец очень активная личность, доходящая до нервозности с подёргиванием. — Я так рад приветствовать вас сегодня! Рад, что мне удалось побывать у вас в гостях, дорогой Чак! — и послышались звуки крепких объятий, и голос Чака где-то на заднем фоне, благодарящий в ответ. — Я совершенно поддерживаю тебя, приятель, в твоём мнении о необходимости единства людей, дружбе, любви, и просто крепкого товарищества! Эх, знали бы вы, сколько мне хочется сказать по этому поводу! У тебя есть пианино?! Мне сразу же захотелось спеть песню! Сегодня я исполню вам свою любимую, приятели! Она очень весёлая, и уверен, повысит вам настроение! Хочу передать привет всем, кто нас слышит! Всем отважным героям, друзьям, приятелям, всему хорошему и весёлому народу! И в особенности, всем всем молодым, как сама весна, девушкам, которых я так люблю! Это для вас, ребята!

— Да, да Керри! — ненавязчиво перебил его Чак, вновь залившись кашлем. — Думаю пора приступать. И так, мистер Дубис исполнит нам сегодня свой хит... — сказал Чак и неловко кашлянул. — "мои шары в огне".

— Да!.. Да, детка, вот так! — послышалось на заднем фоне, и вскоре зазвучала мелодия.

Быстрое вступление на клавишных, за которым практически сразу последовало пение, и всё это в быстром темпе, словно энергия так и вылетала из исполнителя, как из вулкана. Вслушавшись в слова, метафоричность которых была очень слабо завуалирована, Люси залилась задорным смехом, который никак не прекращался, и постепенно её хихиканья заразили и остальных, даже "непробиваемого" Бетона. Ещё сильнее она рассмеялась, когда Гартун с самым невинным выражением на лице, полный непонимания, спросил, "Почему его шары в огне?". Песня и вправду оказалась весёлой и очень заводной, от чего девушка едва ли не сорвалась в танец, но, сделав несколько движений со смехом бухнулась на землю. Даже утром, после ночного отдыха, Люси продолжала хихикать, вспоминая её. В целом, ночь прошла спокойно и тихо, и только один раз путники были резко пробуждены воплями Хардсона, стоявшего в дозоре.

— Пошли к чёрту, твари мелкие! — орал он на кучку кошек, пытавшихся пробраться к припасам путников, и разбегающихся во все стороны, задевая при этом растяжки с консервными банками. — Мелкие засранцы! — уже тише, ворчал охотник. — Чёртовы воришки... Хрен уследишь за ними. Даже пули жалко.

"Почти как я" — горделиво и с улыбкой подумала Люси, и перевернулась на другой бок.

Океан казался чем-то невероятным. Ещё издалека можно было услышать его шум, и почувствовать запах морской воды. Отряд рейнджера вышел к нему, находясь на скалах недалеко от воды. Оставив повозку позади, путники не без труда отыскали спуск, и очутились на широкой песчаной линии между водой и скалами. Люси сразу же разулась, чтобы походить босиком по песку, ведь он был совсем не таким, который можно встретить на востоке среди холмов и скал. Большие волны накатывались на берег, воде не было конца, и весь этот океан казался каким-то живым существом! Подобное чувство трепета перед природной стихией, некоторые путники ощущали только в момент землетрясения, или, когда они приближались к высокой горе. Гартун припал на колени, не заходя в воду, и принялся кланяться, нашептывая молитвы. Люси осмелилась помочить пальчики в воде, ей очень хотелось искупаться среди этих сильных волн, но товарищи запретили ей, ссылаясь на то, что вода может оказаться слишком радиоактивной. Генрих задумчиво смотрел вдаль, после чего сел на песок, скрестив ноги, и можно было подумать, что он вот-вот заплачет. Остальные уже встречались с этим явлением и особо сильных эмоций не проявляли, кроме разве что Шарка, погрузившегося в воспоминания прошлого, о своём доме и своей судьбе до того, как он одел маску.

Вода казалась серой, вдоль береговой линии из океана выбрасывало разный мусор, и куски древесины, от обычных веточек, до целых стволов. Путники решили сделать привал сидя у океана, и собрав среди скал побольше дров, с большим трудом разожгли костёр, борясь с порывами ветра. Люси это казалось таким необычным, сидеть у огня, совсем рядом с таким огромнейшим количеством живой воды, которая словно дышала. Все делились впечатлениями, начало этой игры предложила конечно же Люси, принявшаяся эмоционально рассказывать, что чувствует. Другие приняли правила игры, но были немногословны. Хардсон признавал, что "ощущает" эту особую силу океана, но его больше тревожит лес.

— А чего тут особенного? — пожимала плечами Лэсси. — Ну, вода как вода, много просто. Да и холодно, сыро тут! И дрянь, говорят, всякая водится. Ну, большой он, ну да. А так прямо кипятком писать...пф...

Чего-то такого Люси и ожидала от своей спутницы, и начала хихикать, чем сумела задеть раздражительную блондинку.

— Чего?! — тут же вспылила Лэсси, но девушка от этого засмеялась ещё сильнее.

— Ничего! — ответила Люси, пытаясь сдержать смех, но ей это не удавалось.

— Чего ты заливаешься, пипка?! — требовала объяснений блондинка, но и сама улыбалась, после чего кинула щепоткой влажного песка в Люси, и та весело вскрикнула, продолжая хихикать.

После этого пришла очередь Генриха, и всё ещё какой-то ошеломлённый, он говорил, что океан напоминает ему небо, только на земле. Билл признавался, что ему океан напоминает "весь мир". Больше всего ему было интересно, что же там, за огромными расстояниями его водяных просторов, и какие события там происходят. Ему казалось, что, быть может, там совсем иные миры, волшебные, с какой-то другой жизнью, на что Лэсси, закатив глаза, громко простонала, и рейнджер был вынужден умолкнуть. А потом, все как-то вспомнили, что Шарк родом из Сисайда, и дружно принялись требовать с него рассказать что-то. Но бывший рейдер упирался, и только сообща, товарищам удалось "принудить" его. Вначале Шарк рассказывал очень не охотно, ведь приходилось касаться вопросов его прошлого, его сводного брата, его семьи в целом. Но чем больше он рассказывал, тем более это становилось похоже на исповедь. Его история коснулась уклада "морской" жизни их племени, методов рыбалки сетями с больших лодок, битв с "русалками", в которых прославился в своё время Кракен, и сам Шарк.

— Мы бы могли зайти в Сисайд. — сказал Билл, задумчиво поглядывая на Шарка. — Как я понял, это не так далеко, просто идти вдоль берега.

Но слова рейнджера заметно испугали Шарка, он растерялся, и ему потребовалось время, чтобы дать внятный ответ. Люси поначалу хотела убедить их рейдерского товарища, что в этом нет ничего плохого, чтобы наведаться домой, но, поставив себя на его место, поняла, насколько всё сложнее. Невольно, девушка задумалась, а не станет ли так и с ней, в конце-концов, после всех путешествий, что она даже не сможет вернуться домой, сгорая от чувства вины и стыда.

Время пролетело достаточно быстро, близился закат, и нужно было искать место для ночлега, и, по словам Шарка, желательно подальше от самой воды, где и вправду могло водиться и такое, о чём не знают даже в Сисайде. За эти несколько часов Люси насладилась океаном, и даже с удивлением отметила, что он успел ей надоесть, и уже не оказался чем-то сверх впечатляющим. Переночевали подальше, на вершине холмика, а наутро большинство проснулось с мокрыми носами, и побаливающим горлом. Решили вновь развести костёр, хорошо прогреться, и в путь выдвинулись уже после полудня. Теперь путникам нужно было продвигаться на северо-восток, и таким образом выйти прямо к руинам метрополиса Портленд, но это было весьма непросто. На карте это была маленькая дистанция, но в реальности путь пролегал в дикой, холмистой местности, где с повозкой нужно было обходить высоты, и радиоактивные поля. Солнце уже скрывалось за горизонтом, а путникам удалось преодолеть едва ли половину пути. Все мысли были о скором отдыхе для уставших ног, и тёплом вареве для проголодавшихся животов.

Путники общались, рассуждали, что можно приготовить с имеющихся харчей, Гартун "учуял" какой-то странный запах, долетавший с севера. Никто не ожидал того, что Пип-Бой рейнджера уловит сигнал одного из осколков Кризалиса. Смех их общения прервал тонкий звук, волны которого накатывались и отступали вновь. Путники замерли, переглядывались, и обращали свой взор на Билла. Не успел он сказать, что "может это подождёт до завтра", как слабый сигнал пропал. Билл пробежался восточнее, потом севернее, сигнал Кризалиса вновь появился, чтобы исчезнуть через несколько секунд.

— Он движется! — крикнул Билл, и побежал на север, на ходу надевая шлем, и снимая с плеча винтовку. — У кого есть силы, двигайтесь за мной.

Лэсси устало выдохнула, а Генрих тихонько выругался, он то больше чем другие надеялся на скорый отдых, ведь из-за своей брони устал больше остальных. Люси сбросила свой металлический панцирь, и побежала вслед за рейнджером, выразив своё разочарование стоном. Один за другим товарищи рейнджера выдвигались за ним, бросив свою повозку с частью снаряжения, надеясь, что никто не стащит их добро. Вскоре сигнал стал стабильным, и больше не пропадал, но солнце зашло, и быстро темнело. Лазить в дикой местности с фонариками Генриха, уставшим и голодным, всё это совсем не радовало.

— Запах, становится сильнее! — заметил Гартун, сквозь тяжёлое дыхание.

Действительно, странный запах витал в местном воздухе. Путники настигали рейнджера, следуя за ним на вершину крутого холма. Один за другим они останавливались вместе с ним, поражённые увиденным. Внизу растелилась небольшая долина, окружённая ещё несколькими холмами, вроде того, на котором стояли они. Вся долина была заполнена туманными испарениями, доходящими едва ли не до вершин холмов. Там, где туман не был слишком густым, виднелись странные деревья, с широкими основаниями, из которых исходили тонкие, неровные стволы. Иногда стволов было несколько, деревья казались чёрными и мёртвыми, вместо листьев на их ветвях висели грозди чего-то похожего на мох, но светлого, и блестящего на всяком свету. Гроздья эти порой переплетались между собой, создавая высоко среди веток целые заросли странного мха. На склонах холмов росли кустики травы, и уходили дальше во мглу этого большого болота.

— Слышал я об этом месте... — сказал Хардсон через пару минут, он всё ещё дышал тяжело, после такого утомительного подъёма. — Его называют Тихой Долиной, или просто Болотом. Я никогда раньше не бывал тут. Безопасным оно не считается.

— Тут водятся те, мерзкие твари? — спросила встревожено Люси, показывая рукой что-то низкое.

— Нет. Не должны. Но оружие держите под рукой. Такие места редко бывают необитаемыми.

— Обитаемо! Слышать? — сказал Гартун встревожено, обращая внимание товарищей на звуки, которые те сразу не заметили.

— Что это? — спросила Люси, и улыбнулась этим странным звукам.

— Бьюсь об заклад, что это лягушки. — сказал Генрих вслушиваясь в дружное кваканье внизу, и засмеялся.

— Они опасны? — спросила девушка, пытаясь себе представить существо, которое умеет так делать.

— Нет. Они как игуаны, ящерицы, только значительно меньше, без хвоста, с бугристой кожей и живут не только на земле, но и в воде. А ещё умеет далеко и высоко прыгать.

— Странно... — задумчиво проговорила Люси. — Чего только не встретишь в нашем мире.

Пока путники общались, и принимали решение, спускаться или нет, сигнал постепенно слабел, пока не исчез вновь. Рейнджер слегка выругался, и сказал:

— Я точно должен идти. Неизвестно, что там с ним происходит. Возможно, второго шанса не будет.

Никто не хотел удлинять этот переход ещё и на всю ночь, но ситуация диктовала свои условия. Вспомнив про двести килограмм золота, Лэсси первее остальных выразила поддержку Биллу, и призвала товарищей крепиться. Темнело всё сильнее, пока путники осторожно спускались вниз по крутому склону. В траве иногда шелестели змеи, распуганные дружным топотом человеческих ног. Спустившись наполовину, они вошли в туманную мглу. От запаха протухшей воды и гнили подташнивало, и путники нацепили свои противогазы.

— Говорят, в лунную ночь он словно светиться. — сказал Хардсон, поглядывая на туман вокруг них.

Здесь, внутри него, туман уже не казался таким густым, и, если бы не сгущающаяся темнота ночи, видимость была бы приемлемой. Конусы световых лучей от их фонарей обретали строгую форму в материи тумана, а сам он казался чем-то таинственным, даже немного пугающим. Дойдя до основания склона, они тут же ступили ногами в глубокие лужи и густую грязь. Путники смело двигались вперёд, вновь уловив сигнал осколка, но чем дальше они уходили от холма, тем больше и глубже становились лужи. С каждым десятком метров сухих или неглубоких участков становилось всё меньше. Преодолевая лужи, путникам приходилось чуть ли не по пояс заходить в воду, держа оружие высоко над головой. Ночь не была холодной, но промокание явно не способствовало сохранению тепла, и вызывало дрожь. Часто им встречались небольшие лягушки. Они прыгали с островков земли в воду, когда путники приближались, или, когда попадали в лучи их фонарей. Люси удалось рассмотреть их вблизи, но внешний вид этого существа вызывал у девушки отвращение, особенно одна только мысль о том, чтобы взять "это" в руки.

Двигаться сквозь болото, постоянно выбирая путь получше, было сложно, но сигнал постепенно усиливался, словно осколок наконец-то замер на одном месте. Установленная в Пип-Бой программа распознала сигнал, как принадлежащий осколку номер семь. Вскоре им встретилось нечто вроде искусственной тропы среди сильно затопленных участков суши, сложенной из кусков автомобильных корпусов, древесины, колёс и другого мусора. Местами эта тропа ветвилась в разных направлениях, некоторые её участки были притоплены, или казались ненадёжными. За окружающим туманом не было видно звёзд, а деревья казались злыми, корявыми существами, что молча смотрят на путников. Иногда Люси казалось, что одно из них начнёт шевелиться, если она будет долго смотреть. Пугаясь, она отворачивалась, и быстро догоняла Билла, который уж точно сможет защитить её даже от оживших чудовище-деревьев!

Вскоре сигнал стал отчётливым, а его нарастания и спады очень частыми. Чтобы не привлекать лишнего внимания Билл практически отключил звук в Пип-Бое. Какое-то время он искал правильное направление, ориентируясь на интенсивность сигнала, но вокруг всё казалось совсем одинаковым, и ничто не выделялось. Его стали посещать мысли, что возможно какое-то существо проглотило осколок, но и оно должно было быть не маленьким в размере, а вокруг были видны только маленькие лягушки. Билл смотрел на экран своего ручного компьютера, однажды принадлежавшего его старому другу, и перепроверил подключённые к нему модули. Зелёная волна, отображающая интенсивность сигнала дрожала с максимальной частотой.

Используя режим инфракрасного зрения, Биллу удалось заметить какое-то лёгкое движение среди зарослей камыша. Даже в свете фонарика это движение могло остаться незамеченным, принятым за колыхания растительности на ветру. Держа в руках винтовку, он направился к подозрительному месту, по пояс ступая в воде. Как только он приблизился к островку суши, тот внезапно зашевелился, ожил, и что-то, по форме напоминающее человека, выпрямилось во весь рост! В последний момент что-то удержало палец рейнджера, и он не поддался инстинкту, нашпиговать подозрительное создание свинцом. Возможно, это были глаза, живые, очень человеческие и испуганные. То, что пряталось в болоте, наставило на рейнджера короткоствольный самострел, руки незнакомца сильно дрожали, но он не выстрелил. Когда происходящее заметили остальные, они сквозь воду подбегали к Биллу и чёрному созданию, наставляя на существо оружие, и с требованиями сейчас же бросить пушку на землю. Существо испугано переводило прицел то на одного из путников, то на другого, и дрожало от испуга.

В какой-то момент все замерли, освещая неожиданно встреченного незнакомца фонариками. Люси была одной из первых, кто смог разглядеть сквозь перепачканное лицо, и камуфляжную одежду, облепленную местной растительностью, испуганного человечка. Это была девочка, голубоглазая, с длинными, тёмными волосами. Чем дольше Люси всматривалась в незнакомку, тем больше находила её похожей на себя, ну только значительно грязнее. На вид Люси была немножко старше, и даже сквозь камуфляж и одежду можно было понять, что девочка ещё худее, чем сама Люси. Путники продолжали кричать, и угрожать девчонке, от чего бедняжка задрожала ещё сильнее, и казалось, была готова вот-вот выстрелить, лишь бы не сдаться без боя и живой.

— Прекратите! — крикнула Люси, заставив остальных умолкнуть, но только Билл опустил вниз своё оружие. — Разве вы не видите?! Это просто девочка!

Спрятав свою винтовку за спину, Люси осторожно приблизилась к девочке, выставив вперёд ладонь.

— Не стреляй. — сказала она как можно спокойнее и доброжелательнее. — Мы дружественные, и не обидим тебя.

Но незнакомка наставила на Люси свой самопал, и не спешила опускать.

— Я Люси... — сказала она, подойдя ещё ближе. — Мы хорошие люди... в целом.

Со стороны казалось, что девочка одичала, и всякие разговоры с ней бесполезны. Но вскоре её губки задрожали, силясь что-то произнести.

— Я Майя... — с трудом ответил дрожащий голосок, готовый сорваться в плач. — Вы?.. Вы не тронете меня?..

— Просто опустите это сраное оружие! — крикнула Люси на своих товарищей, и те послушались.

Всё ещё дрожа, болотная обитательница Майя так же опустила свою винтовку. Её голубые глазки продолжали испугано перепрыгивать с одного члена отряда на другого, сужаясь до щёлочек под яркими лучами путников. Люси попросила остальных опустить свет в землю.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Люси, подойдя к Майе. — Ты совсем одна?

Но Майя ничего не отвечала, а только опустила в землю глаза. Догадавшись о причине её молчания, Билли, сняв шлем, сказал ей:

— Эй, мы не собираемся вредить тебе или твоим близким. Прости, что преследовали тебя. Просто мы ищем одну вещь, она нам очень нужна. Сама по себе она не представляет никакой ценности, только если ты знаешь, для чего она.

На туловище Майи висело несколько сумок, ремни которых переплетались у неё на теле. Повозившись с одной из них, девочка извлекла кристалл Кризалиса, и с виноватым выражением на лице протянула рейнджеру.

— Простите... — проговорила она тихонько, и с опаской поглядывая на гиганта Бетона. — Я совсем не знала, что это кому-то принадлежит. Просто однажды оно как звезда упало с неба! Я решила поискать, и нашла его в Лягушачьем Пределе. Я подумала, что это дар Неба, и он принесёт удачу... Пожалуйста, не мстите нам!.. Я не знала!..

В глазах Майи появились слёзы, она испугано задрожала, и Люси стало так жалко эту болотную девочку, в которой она всё больше видела себя саму в недалёком прошлом, что, поддавшись порыву, Люси обняла её. Крепко прижимая, она гладила Майю по волосам, и успокаивала.

— Всё хорошо. Мы даже не думали обижать кого-то Майя. Ты нам очень помогла. Всё хорошо.

Майя успокоилась, осторожно прижимая Люси в ответ, словно свою сестрёнку. Про себя Люси отметила, что волосы их новой знакомой пахнут приятно. К ним подошёл Генрих, и протянул Майе стикер жевательных резинок, припрятанный им в заначку.

— Вот, пожалуйста, возьми. Наша скромная благодарность. Мы добрые люди. Ну, разве что та блондинка, ну она ещё та стервочка.

— Генрих, иди к чёрту, ушлёпок сраный! — вырвалось у Лэсси, и это вызвало смех у всех остальных, даже испуганная Майя улыбнулась. — Не слушай этого извращенца! Ему лишь бы молоть чушь, когда нужно, а ещё лучше, когда нет!

— Если бы ты не подняла, — продолжил Генрих, — мы бы могли никогда не найти его. Или он мог повредиться. В общем, Люси права. Ты скорее выручила нас.

— Вы... странные... — сказала девочка, внимательно осматривая путников.

Она испугано опустила глаза, когда Билли приблизился, потом подняла вновь, но, заметив, что он смотрит, вновь опустила. Люси ощутила, как внутренняя уверенность Майи "сжалась" ещё сильнее под взглядом Билла. Она вспомнила, как это происходило и с ней самой, ещё совсем недавно, но теперь казалось, что прошли чуть ли не годы! Люси тут же приревновала, немножко, но в то же время, ей почему-то было и приятно.

— Почему ты ходишь тут совсем одна? — спросил он заботливо. — Тут наверняка опасно, да ещё и ночью.

— Мы живём тут... — отвечала Майя, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Тут грязно, мокро, но болото наш дом. Оно небезопасно, но в то же время защищает. Я должна была вернуться домой до наступления ночи, но потом увидела ваши фонари. У них такой сильный свет! Я затаилась, но вы подходили всё ближе. Это было так страшно!

— Не бойся, деточка. — сказал Хардсон, он ощущал себя очень виноватым, ведь чуть было не пристрелил эту невинную девчушку. — Мы действительно не желаем никому зла. Хотя, я чертовски устал, думаю и остальные тоже. Мы бы были благодарны за место, где можно отдохнуть.

— Вы хотите прийти к нам в гости? — встревожено спросила Майя, и её глазки игриво заблестели, но потом она вновь сконфузилась. — Я, даже не знаю... У нас так редко бывают гости. Мы хорошие люди, я думаю. Надеюсь, меня за это не выгонят.

Но интерес к незнакомцам, и желание чего-то нового и необычного полностью переборол в девочке все страхи. Взяв в займы у Генриха фонарик, Майя повела их за собой, по хорошо знакомым ей тропкам среди воды. Путники вкратце рассказывали ей кто они, и куда держат путь, от чего девочка наполнялась восхищением ещё больше. Ей так не терпелось задать им тысячи вопросов, но приличия требовали сдержанности, особенно в их племени, где детей учат никому не верить. Но Майя верила этим странникам, и была уверена, что не могла ошибиться в них.

— Ты не боишься в одиночку ходить тут? — спрашивал заботливо Хардсон.

— А где ей ещё ходить? — ответила Люси вместо Майи. — Не сидеть же всю жизнь в одном месте.

— Иногда я захожу даже дальше наших болот. — сказала Майя, робко улыбаясь словам Люси. Эта странница-незнакомка понравилась ей не меньше, чем их предводитель. — Но это очень опасно. Мы стараемся держать в тайне сам факт нашего существования. От чужаков только одни неприятности.

Майя честно высказала то, что слышала в своём окружении с самого детства, и только потом сообразила, как со стороны прозвучали её слова. За все свои годы она практически не встречала чужаков, а теперь сразу целый отряд, и все такие разные! Так похожи на её сородичей, но одновременно совсем другие.

— Я собирала лягушек, вот видите. — попыталась она придумать что-то, и показала им одну из сумок, в которой не прекращалось шевеление.

Люси передёрнула плечами от отвращения, Генрих засмеялся, и напомнил, что когда-то это вроде даже считалось деликатесом. Хардсон заметил, что нужно ловить их тысячами, чтобы хоть кто-то смог наесться.

— Нам нужно хоть какое-то мясо. В основном мы выращиваем в болотах стрелолист. Немного ловим рыбу. Ещё кое-где у нас водятся болотники, но они очень опасные. А ещё есть блядушки. — кто-то засмеялся, кто-то переспрашивал у Майи, что это вообще такое. — Они похожи на лягушек, только очень большие. Их кожа на спине покрыта такими волдырями, из них они могут выпускать яд. Они обычно не нападают первыми, но всякое бывает. Однажды, я ловила лягушек, и даже не заметила одну из них. Она подпрыгнула ко мне, но я успела убежать прежде, чем блядушка вцепилась в меня своим языком! Было так страшно!

Вскоре они вышли на тропки, сложенные из мусора и металла. За их состоянием явно следили, на всём их протяжении стояли жерди, на которых были закреплены лампочки, связанные одним проводом. Они давали слабый свет, но при темноте безлунной ночи были весьма полезными. По освещённой тропе путники вышли к месту, где росло множество местных, странных деревьев. В середине этой рощицы большая часть их была вырублена. Поверх влажной земли и пней, из досок и металла были собраны платформы, соединённые множественными мостиками. На этих платформах и возводились местные домишки, небольшие, одноэтажные и двухэтажные, стены их покрылись мхом и плесенью, но в окошках виднелся обещающий уют свет. Рядом с болотной деревушкой гудел каркас автомобиля, к ядерным батареям которого были подсоединены множественные провода, тянущиеся от всех построек.

Местные жители не ожидали "гостей", особенно в такое время суток, поэтому были застигнуты врасплох. Они подходили со всех сторон деревушки, но уже не было времени на то, чтобы хватать оружие. Благо, незнакомцы казались невраждебными. Какое-то время пришельцы и местные жители осматривали друг друга, оценивали, и под их суровыми взглядами Майя опускала вниз глаза.

— Мы пришли с миром. — поспешил объясниться рейнджер. — Мы случайно встретили вашу девочку здесь, и решили... что можно было бы поторговать. — приврал Билл, чтобы как-то снизить вину Майи.

Местные жители были одеты в поношенные одежонки, перепачканные грязью, и внешне казались немного диковатыми. Они часто переглядывались, словно ждали какой-то команды, но единого лидера у этой группы не было. Первым вперёд вышел отец Майи, снимая грязные перчатки, его лицо выражало сильное недовольство. На вид он был достаточно молод, хотя за густыми, и не очень ухоженными бородой, усами, и волосами, было сложно определить его точный возраст.

— Мы предпочитаем не общаться с чужаками. — сказал он холодно, и сурово взглянул на дочь.

— Не вините её. — вырвалось у Люси. — Мы были здесь по своим делам, и не ожидали встретить кого-то. Мы никому не откроем ваш секрет.

— Какие-такие дела могут быть в болоте? — спросил недоверчиво другой болотный житель.

Его волосы были седыми, но такими же неухоженными, как и у отца Майи. В какой-то момент все местные парни показались Люси очень похожими, а женщины какими-то слишком уж безликими. Благо, по её мнению, духовный огонь Майи это место ещё не успело погасить. Люси взглянула на болотную девушку, и вдруг, толи от усталости, толи от игры ночи, света и теней фонарей, ей показалось на мгновение, что Майя изуродована. Часть кожи на лице девочки была сорвана, руки проткнуты железной арматурой, а ноги отрезаны на разной высоте. На эти несколько мгновений Люси вновь почувствовала мрак, который окутывал их отряд в Сейлеме. Ей подумалось, что это было то будущее, которое они сумели отвратить. И хотя мрак этот тут же отступил, голова Люси закружилась, она пошатнулась, но Гартун успел её поймать. Потом к ним подбежал встревоженный Билл, но его любимая отвечала, что всё хорошо, и она просто очень устала.

— Мы стараемся держать наше дело в секрете. — ответил Генрих. — По многим причинам.

— Но наш секрет вам то теперь известен. — сказал отец Майи. — Похоже, это был бы справедливый обмен.

— Мы ищем части довоенного механизма. — ответил Билл. — Собранный воедино, он может быть очень полезным, всем.

— Это тот чёртов кристалл? — сразу догадался отец Майи, вновь окатив свою дочь суровым взглядом. — Я так и знал, что не нужно было даже прикасаться к этой вещи.

— Кроме этого, мы торгуем оружием. — добавила Лэсси. — Судя по тому, как вооружена ваша дочь, мы можем предложить вам нечто лучшее.

— Только несколько торговцев Синема знают о нашем существовании. — сказал седовласый. — И мы не спешим заводить новых друзей.

— Ну, тогда-то мы точно друзья! — сказала Лэсси. — Советник Редсворд наш хороший друг, и даже покровитель... — приврала она. — Вы можете доверять нам.

Глядя на уставшую Люси, и на то, как встревожено рейнджер её обнимает, отец Майи проникся внезапным доверием и состраданием к чужакам. Местные перекинулись несколькими фразами, и, хотя многие были не рады незваным гостям, путникам позволили войти, и даже выделили необитаемый домик. Места в нём было маловато, как для восьми человек, с учётом комплекции Бетона, но был камин, и в целом куда уютнее, чем снаружи. Так как большую часть снаряжения они оставили на подходе к болоту, спать пришлось на местных, грязных подстилках, которые, казалось, напитали в себя влагу. Но понемногу тепло их тел и тепло от камина прогревали и сами подстилки, и уставших путников. Билл и Люси, не таясь, лежали вместе, и рейнджер ласкал девушку, пока та не уснула. Гартун говорил, что это странное место, и тут очень странные духи, а Шарк выражал опасение, что их ночью могу по тихому перерезать, или спалить вместе с домом!

Но никакие опасения бывшего рейдера не оправдались. Местные жители, правда, следили за незнакомцами всю ночь, но к утру повели себя куда приветливее. Первой в двери выделенного им дома постучала Майя, и пригласила путников на завтрак. Общей кухней служила большая платформа с навесом, тут и готовили, и ели за большим столом. Чтобы не прийти к столу с пустыми руками, путники отослали Гартуна и Бетона обратно к повозке, чтобы они взяли с собой выпивку и немного оружия, и заодно спрятали её получше, как это умеют делать дикари. Несмотря на то, что подобной паре даже простейшее задание могло оказаться усложнённым, они справились быстро, ведомые по болоту Майей. Кроме Майи вместе с путниками завтракали и несколько местных, в том числе и отец девушки, представившийся Глейвом. Он попросил представить каждого из спутников, и Билл начал уже не новый для него ритуал краткого описания своих товарищей.

— А он? — с подозрением спросил Глейв, указывая на Генриха.

Но Биллу было сложно описать род деятельности Генриха, поэтому он выбрал пространную формулировку в духе: "проверенный боец". Такая формулировка не очень понравилась местным, придирчивым жителям, поэтому Генрих шутки ради решил сказать, что его основной род деятельности даже не механика, а — быть адвокатом.

— Что серьёзно?! — вдруг выпалил один из местных мужчин. — Будь я проклят, нам как раз нужен адвокат!

Путники были удивлены не меньше самого Генриха, а он и не думал встретить кого-то, кто хотя бы знает, что это слово наверняка означает, и уж точно не в глухом болоте. Но местный житель был так встревожен, что решил объяснить, в чём дело.

— Мы уже два года спорим с моим троюродным братом, и двоюродным дядей о том, кто должен получить наследство от наших погибших родственников. Мне они были двоюродными дедушкой и бабушкой! Ясно же, что наследство принадлежит мне, а не каким-то проходимцам какого-то совсем уж далёкого колена!

Генрих был, мягко говоря, озадачен этой головоломкой.

— Вам нужен вердикт по законодательству США, или по-современному? — попытался отшутиться он, но суровый взгляд его "клиента" говорил о максимальной серьёзности вопроса. — Знаете, — признался Генрих, — так сразу сказать будет не просто. Для всякого дела нужно время на ознакомление, работа с юридической литературой, с прецедентами. Без этого всё усложняется.

Но прежде чем "клиент" успел полностью поддаться недовольству, Генрих пообещал провести между ними честный суд, при условии, что они примут его справедливое решение. Литературы под рукой не было, но он уже прикидывал, что разделит наследство. Далее путники рассказывали о своих странствиях, и о том, какой большой путь прошли.

— Не может быть! — выпалила Майя, обращаясь к путникам, в особенности к Люси. — Вы те самые, о которых говорил Чак с радио! А ты та самая девочка!

Майя была так рада встрече со "знаменитостями", что совсем не обратила внимания на то, что выболтала свою тайну. Сообразив, она посмотрела на отца, и вновь спрятала взгляд под его суровым взором.

— Я же просил тебя, Майя, не включать радио! — вычитал он её. — Это может привлечь внимание болотников! Сколько раз нужно совершить одну и ту же ошибку, чтобы научиться раз и навсегда?!

— Прости папа... — виновато бормотала девушка. — Просто, мне было скучно... А музыка, она такая необычная! И когда ты слушаешь Чака, ты словно одно целое сразу со всем миром!

Майя выразила чувство так точно, как не смогла бы и сама Люси, хотя она тоже чувствовала это. Но Глейв не хотел слушать оправдания дочери. Его речь становилась всё строже, примеры о том, как погибло несколько человек таким образом, и угрозы, чуть не довели Майю до слёз. Люси пришлось вступиться за девушку, и Глейв сразу же отступил. "Как мой старик!" — сдерживая злость, думала Люси, пока Билл осторожно сжимал ей ладонь, намекая на то, чтобы она успокоилась.

— Нет ничего плохого в том, чтобы желать чего-то большего! — продолжала ворчать Люси, не обращая внимания на знаки Билли. — Ваша дочь хочет жить, а не гнить вместе с этими домишками!

Слова девушки задели местных жителей, и сама Люси почувствовала это, и то, что, пожалуй, перегнула палку. Глейв выдержал её слова с угрюмым взглядом, после чего спокойно ответил:

— Во-первых, юная леди, вы ещё слишком молоды, чтобы судить достаточно глубоко. Во-вторых, вы тут не живёте, и судить наши правила соответственно не можете.

Люси понимала, что нужно смолчать, но смогла, только применив над собой значительное усилие.

— У вас большие проблемы с болотниками? — спросил быстро Билл, чтобы как-то разрядить нагнетающуюся обстановку. Услышав его слова, Лэсси тяжело выдохнула.

— Когда живёшь в болоте, у тебя всегда с ними проблемы. — проворчал пожилой местный житель.

— Их много, и становится всё больше, и это уже проблема. — признался Глейв. — Я боюсь того, что однажды они просто сметут нас.

— Мы дадим этим добрым людям хорошее оружие... — сказала Лэсси, обращаясь, правда к одному только рейнджеру. — И они, как и все остальные в мире, решат свои проблемы, сами, как это и полагается делать.

— Однажды я видела кладку их яиц. — сказала Майя. — Так много! Блядушки, наверное, питаются их детёнышами, иначе их бы были сотни, а может даже миллиарды!

— Мир всё больше вытесняет раненного Человека... — проговорил мрачно Хардсон, и долил себе в стакан выпивку.

— Мир может пососать мой болт! — продолжала раздражаться блондинка, но её слова вызвали, прилив веселья у Люси, Шарка, и Майи, хотя последняя спрятала улыбку под взглядом тут же оскорбившегося отца.

— Я вас попрошу, леди!.. У нас очень культурное общество!.. — сказал он Лэсси, но не наученный общению с нею, был попросту проигнорирован.

— Человек выебал этот мир, и если понадобится выебет ещё разок! Но если мы будем совать нос в чужие дела, это не сделает других сильными, а только ослабит.

— Нельзя ебать мир... — с наивной невозмутимостью сказал Гартун, чем развеселил смеющуюся компанию ещё сильнее. — Мир вокруг нас, мы сами часть мира. Навредив миру, мы сами навредили себе. Нужна гармония, единство. Человек не создан идеально. Он не создан быть один, не создан выживать. Человеку нужно иметь опору в виде общины, чтобы выживать в Мире. Но без гармонии с ним, всё погибает. И люди созданы сосуществовать, и оказывать друг другу поддержка.

Какое-то время Лэсси молча смотрела на него, после чего сказала:

— Гарти... Какого хрена ты только что наговорил?! Я нихера не поняла!

Раздался дружный смех, после которого сказал уже Хардсон.

— Парнишка в целом прав, хотя мог бы выразить всё проще. Может, мы бы могли помочь вам с этими существами.

— Конечно, вы поможете! — весело заговорила Майя. — Вы же настоящие герои! Видишь отец! Кристалл упал с неба на удачу, так что ты был не прав!

Глейв не хотел больше спорить, тем более что, не смотря на нелюбовь к чужакам, пусть и очень часто оправданную, именно эти путники казались ему порядочными. Перспектива хотя бы отчасти решить проблему с болотниками радовала его, ведь за последние годы проблема становилась всё больше. Бывали уже случаи того, что мутанты осмеливались заползать не только на территорию людей, но и непосредственно в саму их деревню! В тайне Глейв и другие жители, которые понимали грядущие перспективы, боялись будущего.

— Всегда одно и тоже дерьмо! — ворчала недовольно Лэсси, встала из-за стола, и, пошатываясь, ушла.

— Помогать другим, это хорошо. — напутствовал ей Бетон.

— Да, да! "Так говорит рейнджер Билл!". — ответила блондинка уже удаляясь.

Путникам понадобилось несколько дней на подготовку, разведку, и просто отдых перед очередным испытанием. Они приводили в порядок оружие и другое снаряжение, готовили разного рода взрывчатые вещества, которые были у них и местных жителей. Осматривали местность, внимательно прислушивались к словам и советам местных жителей, сообща готовили план. Попутно успевали объедать гостеприимных хозяев, особенно их запасы сушёной рыбы, стрелолиста, были вынуждены попробовать мясо лягушек. Болото совершенно не походило на какой-либо курорт, но, если сравнивать пребывание в этом месте с трудной дорогой, всё же путникам удалось отдохнуть. А некоторые из них признали, что в этом месте есть своя особая изюминка, хотя едва ли бы они согласились тут жить всегда.

Но особенными эти несколько дней стали именно для Люси и Майи, которые не только стали лучшими подругами друг для друга, но чуть ли не сёстрами. В каждой из девушек существовал свой маленький мирок, которыми они принялись радостно делиться. Мирок Люси был, конечно же, шире чем у Майи, но и это было не удивительно с учётом всех её путешествий и приключений. Мирок же Майи хотя и был не велик, в нём было много своего особого виденья и вещей, которых Люси до этого не знала. Проще всего это было выразить в момент демонстрации друг дружке личных коллекций довоенных ценностей. Сколько же было девичьего восторга в каждой мелочи, которой не было у другой девушки. Каждая частица обеих коллекций подвергалась обсуждению, рассуждениям на разные темы, и поиску тайных и глубоких смыслов, иногда правдивых, а иногда совсем выдуманных.

Обе девушки делились историями своих жизней, и, конечно же, тема не могла не зайти об отношениях. В этом случае Люси имела полное превосходство над Майей, и заняла позицию "профессора любовных и романтических наук", просвещая смущённую жительницу болот. Понемногу темы эти становились всё более интимными, коснулись не только рейнджера Билла, но и других членов отряда. Майя призналась, что Гартун ей "немного нравится" и она была бы не против с ним подружиться, но очень боялась всех этих романтических дел. Люси принялась успокаивать Майю, уверять, что волноваться не нужно, но нужно просто "плыть по течению". Она и сама не поняла, как так вышло, но решилась научить Майю целоваться, чтобы хоть немного рассеять её неуверенности. Безобидный урок вскоре обернулся страстным поцелуем, не хуже тех, которыми Люси осыпал рейнджер Билл в самые страстные моменты. В мыслях Люси промелькнуло желание научить Майю всему тому, чему её научил Билли, но зайти так далеко она всё же не решилась.

Скучнее всего здесь себя чувствовала именно Лэсси. Скоро выпивать, и отдаваться то Генриху, то Гартуну, ей невыносимо наскучило, и блондинка зацепилась за внезапно возникшую, торговую идею. Местные жители выращивали в лужах стрелолист, клубни которого по вкусу были совсем как картофель, а по словам местного старика, были даже питательнее его. Лэсси раньше нигде не встречала этого полезного растения, хотя болота и заболоченные местности на своём пути встречала не раз. Однажды, пытаясь заработать охранницей, она и группа других охранников сопровождали караван на далёкое болото на северо-востоке. Пожалуй, то болото было ещё больше чем это, и что важно совсем страшное, и очень опасное. Люди в тех краях не жили совсем, а груз требовался группе старателей, которые были способны отыскать ценное даже среди горы дерьма. Прежде чем группа тех старателей бесследно исчезла, они успели кое-чего накопать, но ничего подобного стрелолисту.

Местные жители наотрез отказались продавать ей даже несколько штук, и блондинка решила отыскать дикорастущие экземпляры в окружающей местности. Лэсси как-то не сильно волновало то, что клубни стрелолиста чуть ли не главнейший товар болотных жителей, и внезапно возникшая конкуренция на этот товар могла бы поставить поселение на грань вымирания. Наврав Бетону разных глупостей о том, что они идут искать цветы для других, Лэсси завела его за собой в болота, где несколько раз их обоих чуть не засосало в трясину. Им пришлось сразиться с несколькими блядушками, и даже кучкой болотников, на которых Бетон и Лэсси наткнулись случайно, тем самым невольно начав запланированную охоту. Не обошлось без крови, которую проливал в основном Бетон, но блондинке всё же удалось отыскать дикий стрелолист, и в тайне нагрузить им свой рюкзак. Нужно заметить, что всё её старания оказались тщетными. По дороге в Дримленд, пока Лэсси "охотилась" вместе с Генрихом, её товарищи разговорились об стрелолисте, и о том, насколько это вкусная штука. Ничего не подозревающий о планах Лэсси Бетон, по-детски невинно рассказал остальным, что рюкзак блондинки набит клубнями вкуснятины. Путники приготовили клубни, а когда Лэсси вернулась, ей оставалось только ворчать на своих товарищей.

— Ноги промокли... — устало проговорила Люси, пытаясь вызвать к себе прилив жалости рейнджера, и тем самым немножко заботы.

Она сидела на гниющем пне, в глубине местного болота. Несмотря на то, что был день, было мрачно. В этой низине туманом повисли болотные испарения. От них небо казалось зелёным, вокруг плохо пахло, а сырость словно проникала до самих костей путников, и всюду слышалось дружное кваканье. Билли не отреагировал на жалобы девушки. Всё его внимание было обращено на глубокие воды, заросли кустов, и мрачные, покорёженные деревья. Болотники замечали отряд путников раньше самих охотников, и нападали внезапно. Рейнджер и ко., при поддержки нескольких жителей болота, продвигались в глубь этого царства влаги и грязи, разделившись на две группы, но с небольшим разрывом. Так было проще. Когда мутанты атаковали, то обычно одну из групп, а вторая могла в это время вести свободный огонь. Они сумели очистить четыре гнезда болотников, перебили два десятка существ, и уничтожили целую кучу яиц. Дважды им не посчастливилось столкнуться с местными "блядушками", которые оказались крупными существами, и к тому же весьма выносливыми. Одна из них едва ли не задушила языком Гартуна, опрометчиво рванувшегося в ближний бой. Другая прыснула жгучим ядом в Генриха, но хорошая защита предотвратила большую часть вреда.

— Сколько пищи! — восхищённо бормотал старик, один из болотных жителей, имя которого никто не мог запомнить. — Успеть бы всё засолить!

— Как вы тут живёте? — ворчала Люси. — Постоянно в воде! Так можно или сгнить заживо, или самому стать болотником!

Майя весело хихикала на её ворчания. Люси удивилась, когда узнала, что Глейв позволил своей дочери участвовать в этом небезопасном мероприятии. Сама Майя проговорилась, что у неё с отцом был большой скандал. Похоже, несмотря на то, что девушки дружат совсем недавно, Люси успела сильно повлиять на Майю, как впрочем, и путники в целом на жителей этого болота.

— На самом деле мы много времени проводим у костра, в тепле. — ответила Майя, пользуясь привалом она разжевывала кусочек сушёной рыбы. — Правда, пожилые люди часто жалуются на то, что у них болят кости. Мой дедушка жаловался чаще других.

— Он был очень стар? — поинтересовалась Люси, не рискнув спросить на прямую о судьбе родственника Майи.

— Ну, да, я полагаю... — растеряно отвечала девушка, похоже, никогда не задававшаяся таким вопросом. — Он был сильным. Он всё болото знал, как свои пять пальцев! Правда, у него на одной руке было всего три...

— Её дедушка был местной опорой. — добавил старик со сложным именем. — Говорят, он был одним из основателей нашей общины. Болото хорошо знал, и в другую местность ходил. Часто приносил полезные вещи, удачно охотился.

— Тогда я не пойму Глейва... — пробормотала Люси, смотря на Майю. — От чего он так строг к тебе.

— Она его дочь. — грустно проговорил Генрих, отчищая от грязи поверхность своей брони. — Это совсем другое.

— Наверное, он боится за меня. — сказала Майя. — Раньше он запрещал мне выходить за пределы нашей территории. Я понимаю своих родителей, но Люси права. Я не могу всю жизнь жить в одной яме! Дедушка рассказывал, что это болото не так просто, как кажется на первый взгляд. Он говорил, что тут много всякого необычного. Я всегда так хотела найти все те штуки, о которых он говорил! И начала выходить всё дальше и дальше в глубь болота, так чтобы папа не знал.

— Если твой дед сделал много полезного, может твои родители смогут принять и твои желания исследований? — сказал Билли, продолжая наблюдать за местностью вокруг. — Ты бы могла поставить дедушку в пример.

Неожиданно пожилой мужчина и Майя дружно засмеялись.

— Да, отчасти это могло бы помочь, если бы не одна вещь! — весело продолжала Майя, но потом резко успокоилась, словно ощущая чувство вины. — Понимаете, он сошёл с ума. Начал говорить странные вещи, рассказывать всякие глупости, хихикать над обычными словами других людей. Однажды заявил, что его "пёсик", которого он называл "Малыш Пушок", стал совсем непослушным. Но никакого пёсика то на самом деле не было! Ходил на охоту, а возвращался с пустыми руками. Когда его спрашивали про добычу, оправдывался, что потерял мясо, или скормил его "Малышу Пушку", чтобы задобрить. А однажды он залез на крышу нашего дома, и начал кидаться в других грязью и фекалиями, заявляя, что мы всё разрушили. После всего этого дедушка стал плохим примером для подражания. Вскоре он и совсем умер, не прекращая хихикать.

— Прости. — сказал Билл, на секунду повернувшись к Майе. — Я не хотел причинять тебе боль воспоминаниями.

— Всё хорошо... — промямлила в ответ девушка, залившись розовой краской, и спрятала лицо в своих многочисленных сумках, делая вид усиленного поиска чего-то внезапно востребовавшегося.

Люси несколько раз резко вдохнула, после чего чихнула так сильно, что чуть было не упала с гнилого пня, на котором сидела.

— Кому-то бы точно не помешал сейчас огонь. — сказал Билл, грустно улыбаясь своей любовнице.

В ответ Люси посетила мысль, что было бы не плохо согреться хотя бы имеющимися возможностями, пусть окружающая влага и грязь совсем не способствовали романтическим настроениям. Но пока она отчаянно пыталась придумать, как выманить рейнджера куда потише, вторая группа вновь начала продвижение, призывая товарищей продолжать поход. Люси тихонько ворчала что-то себе под нос, но нужно было идти. Гартун шёл впереди остальных, принюхиваясь, и всматриваясь в местность вокруг. Иногда он останавливался, глубоко дышал, словно пытался наполнить себя этим местом и его особенностями. Люси настояла, чтобы их индейский товарищ шёл в их группе, желая как-то сблизить его и Маю. Но Гартун был всячески поглощён болотом, и тем течением жизни, что тут происходило. Сама же Мая невероятно смущалась, даже если выпадала возможность какого-либо общения. Лужи, мох, змеи и лягушки уже совсем надоели девушкам, и они принялись обсуждать всякие глупости, тихонько хихикать, потом всё громче и громче. Генрих посмеивался над их ребяческим поведением, и был уверен, что теперь все местные болотники нападут именно на их группу.

Но Генрих ошибался. Отчего-то следующая стая болотников напала именно на другую группу. Тёмными пятнами они плыли в озере под поверхностью воды, и едва ли не застали путников врасплох. Началась стрельба, рейнджер и его группа упали носом в болото, испуганные неожиданной стрельбой. Вскоре они так же открыли огонь, прикрывая своих товарищей. Болотников было много, целая стая, около десятка. Они тут же прижали ту часть отряда, которую вёл Хардсон, ударив им во фланг. И только огонь товарищей с другого берега озера, и сила плоти Бетона не дали мутантам с налёта снести их. Болотники были выносливы, но понемногу пули разбивали их панцири, пробиваясь к мягкой плоти и внутренним органам. Не обошлось без ранений среди путников, был ранен и Глейв, и теперь Майя на собственном опыте смогла понять, что такое тревога за любимого человека. Бетону пришлось останавливать кровотечение, до того момента, пока стимуляторы не сделали своего дела, но в целом всё обошлось малой кровью.

Среди озера были маленькие, поросшие кустами островки, на которых были спрятаны кладки яиц болотников. Шарку, Хардсону, Гартуну и Биллу, пришлось по грудь в воде добираться до кладок, чтобы уничтожить множественные яйца, и это было весьма грязным занятием. Шарк поначалу отрабатывал удар настоящего бейсболиста, используя яйца болотников в качестве мячиков, пока не испачкался с головы до ног в содержимом. Болотная вода не сильно смывала запахи, а потому товарищи стали избегать его близкой компании. "Подумаешь! Всего лишь запах!" — обижался он, хотя сам с детства не любил мерзкую вонь болотников. "Подлатав" раненных они немного отдохнули, но решили продолжать свой "крестовый поход", желая поскорее покончить с этим делом.

Пройдя ещё километр вглубь болота, вскоре они вошли в странное место, плотно окружённое покрытыми мхом, чёрными деревьями. Казалось, что тут ещё темнее, чем в остальной части болота. Но при этом место было тихим, и кроме лягушек в зарослях камыша, назойливых болотных жуков, и змей тут ничего не водилось. Большая часть земли была покрыта неглубокой водой. Первым внимание путников привлекла груда гниющих ящиков, и несколько покрывшихся мхом, ржавеющих бочек. Чем дальше вглубь местности они заходили, тем больше здесь было признаков того, что место когда-то было обитаемым. В воде гнили уцелевшие части мостиков из древесины и металла, которые привели путников к заброшенной хижине.

Невысокое здание, сколоченное из досок, второй этаж полностью развалился. Вокруг ржавела и гнила всякого рода домашняя утварь, был заметны остатки забора из колючей проволоки. Это место покинули, и уже очень давно, но путники с осторожностью проверяли всё вокруг, опасаясь каких-либо обитателей если не из мира людей, то мира мутантов. Когда убедились, что здесь никого и ничего нет, рейнджер и его товарищи расселись по местным бочкам и ящикам, которые можно было использовать в качестве стульев. Пока Хардсон и Гартун курили, а остальные перекусывали, или просто отдыхали, Майя и Люси обследовали остатки хижины, пытаясь выяснить что-то интересное из её прошлого.

— Твой дедушка не рассказывал тебе об этом месте? — спрашивала Люси, пытаясь отыскать что-то интересное на рухнувших книжных полках.

— Он много рассказывал. Но никогда не говорил, что в болоте мог жить кто-то ещё. — отвечала Майя, пытаясь вскрыть промокшую тумбочку. — Может тут жил кто-то, кто был не совсем человек? Как эти, гули, так? Или какой-то уродец!

— Который бродил ночами по болоту и поедал глаза молодых девушек! — весело предположила Люси. — Ночью он будет грызть углы твоего дома и страшно шептать: "Майяя!.. Майяя!..", пуская чёрные слюни!

— Фу! — скривила лицо Майя, но весело смеялась вместе с Люси. — Не рассказывай мне такое, а то я не смогу уснуть. Ночью тут и вправду часто что-то грызётся о стены!

Но Люси продолжала подшучивать, попутно пугаю свою подружку. Ничего интересного им обнаружить не удалось, и никаких знаков, которые могли бы подсказать, кто здесь обитал, или куда он делся. Единственное, что могло иметь хоть какой-то намёк, был кусок покрытой плесенью карты, всё ещё висевшей над столом. Какую местность она показывала, Люси понять не могла, и решила показать находку Биллу. Он и Генрих какое-то время осматривали карту, Билл взглянул на неё совсем близко, после чего сказал:

— Это карта болота. Точнее, кто-то пытался сделать нечто такое.

— Как так? — спросила Люси.

— Это довоенная карта, но специфическая, похоже на ней отмечали какие-то маршруты, возможно линии электропередачи. Тут угадываются образы западного побережья, а вот эта окружность... — сказал он, показывая пальцем. — Кто-то нарисовал её карандашом, отмечая это болото.

— Вау, круто! — сказала Майя. — У него необычная форма. Можно я возьму её себе?

— А что это? — спросила Люси, указывая пальцем.

На территории болота была одна отметка, большая буква Х, палочкой связанная со странным символом, напоминающим стрелу, и подпись рядом: "ZX13V5-1". Каждый начал выдвигать свои предположения, и стало ясно, что перед ними настоящая загадка!

Путники осторожно сняли карту, назначив Майю хранительницей этого "артефакта". Идея проверить, что там отмечено, большинством была воспринята негативно, но до того момента, пока Генрих не сделал одно замечание.

— Смотрите. — показывал он, ведя пальцем по карте. — Крестик стоит прямо на реке. Могло ли быть такое, что это болото появилось здесь после войны, после того, как что-то изменило течение реки?

На первый взгляд теория Генриха казалась полным абсурдом, но чем больше предположений он выдвигал, тем больше рос и интерес Глейва к ней.

— Мой отец что-то такое говорил. — задумчиво вспоминал он. — Не раз упоминал, что наше болото "неприродное". Что раньше всё было иначе. Но я, честно говоря, никогда не задумывался над его словами.

— Тут есть странные места. — добавил старик со сложным именем. — Затопленные частные дома, дороги, и автомобили. Не думаю, что люди бы жили здесь до войны, будь тут и раньше болото.

Спор продолжался какое-то время, в результате против разведки оказались только Лэсси, и Хардсон, да и то только потому, что старику хотелось отдохнуть у камина. Даже осторожные местные жители проявили неподдельный интерес к этой странной отметке. Несмотря на то, что уже был вечер, болотными тропками их отряд двинулся в сторону отметки на карте. Труднопроходимость местности давала о себе знать, и, не смотря на недавний отдых, путники заметно приуныли. Старик со сложным именем рассказывал о местных, съедобных грибах, но Люси они совсем таковыми не казались. Один был большой и красный, покрытый волдырями, другой больше похож на желе, а третий вообще светился зелёным. Поверить в то, что из таких грибов можно приготовить что-то съестное, и при этом не умереть в муках, она не могла. Наткнулись на военный броневик, наполовину затопленный в болоте, а рядом с ним наполовину сгнившие армейские джипы. Похоже, когда-то здесь пытался проехать военный караван, что только подтверждало мысли о том, что болота здесь раньше не было.

Чем сильнее опускалось к горизонту солнце, тем мрачнее становилось болото. В какой-то момент его испарения на западе окрасились в розовое. Но вторая половина превращалась в пугающую, чужеродную среду, в сторону которой было страшновато даже смотреть. Билл ожидал, что им придется повернуть назад, полагая, что его товарищи не выдержат такого похода, особенно если случится ещё хоть одна стычка с болотниками. К его удивлению болотников больше не было, как будто мутанты избегали этих мест. Рейнджер задумался над тем, что возможно, на это есть весомые причины. И они были, но как только его товарищи заметили первые признаки этих причин, их интерес только возрос. Никто из теперешних жителей этого места не заходил так далеко на эту его окраину, и даже от деда Майи они не слышали историй о нём.

Первое, что они встретили, был высокий, бетонный забор, в конструкцию которого были встроены дозорные вышки. Забор этот был местами затоплен, или погружён в воду, некоторые участки его треснули, или были даже полностью разрушены. Большая часть вышек наклонилась, некоторые упали и погрузились в мягкую почву. Остатки колючей проволоки свисали в разных местах, облюбованные местным висячим мохом. Оставшиеся таблички предупреждали о том, что это запретная зона. Сквозь дырки за забором виднелось, казалось бы, всё то же болото, и только остатки немногочисленных построек, создавали разницу.

— Тут выше, чем в других местах. — сказал рейнджер, подразумевая радиационный фон.

— Бьюсь об заклад, дальше будет ещё выше. — сказал Генрих, осматривая пропитанный влагой бетон. — Видишь те разрушенные здания? Это не время, и не просто взрыв. Где-то неподалёку был нанесён удар.

— Ты имеешь в виду ядерной бомбой? — весело спросила Майя. — Круто! Мы, оказывается, живём рядом с местом, где был большой ба-бах!

— Разве мог взрыв повлиять так, что река исчезла, и появилось болото? — предположил Хардсон.

Но Генрих только пожал плечами. Гартун заметил, что тут пахнет странно, не так как в других местах болота, а Шарк, что это явно военный объект, а от них стоит держаться подальше.

— И что, твой дедушка не говорил об этом месте? — спросила Люси у своей новой подружки.

— Он многое говорил. Но именно о таком, кажется, нет...

— Мой отец не мог не бывать тут. — сказал Глейв. — Если вспомнить, некоторые довоенные вещи, которые он приносил, и которые мы использовали или продавали, вероятно, он раздобыл их тут. Это очень помогало нам выжить, но не пойму только почему он ничего об этом не сказал.

— Может, хотел защитить вас? — предположил Генрих.

— Или скрыть что-то... — добавил старик со сложным именем.

— Тогда здесь точно небезопасно! — сказала Лэсси, нервно поглядывая во все стороны.

Здравомыслие и собственный горький опыт путников подсказывали, что стоило бы развернуться и уйти подальше от этого места. В то же время, в крови заиграли закодированные в человека, одни из сильнейших его программ — пытливость и любопытство. Вся эта заплесневелая карта и её отметины, дед Майи и его тайны, пропавшая река и появившееся болото, разве можно было оставить это неисследованным, непознанным? В конце-концов, порешили на том, что раз уж старик в одиночку исследовал эту базу, то они целым отрядом, вооружённым до зубов, точно справятся. Но, наученные горьким опытом, в этот раз путники делали всё очень осторожно. Входили в противогазах, тщательно осматривали местность, продвигаясь короткими дистанциями. Камыш, трава, мох, жуткие грибы, кривые деревья, лужи, грязь. И среди этого порой встречались одинокие кости, черепа, в армейских касках, ржавеющие куски металлолома, в которых с трудом узнавалось то, чем они были раньше.

К разбитым постройкам не подошли, сильно возрос уровень радиации, а рад-х оставалось немного. Чтобы попасть севернее, попытались обойти опасный район дугой, вдоль остатков стены. Неожиданно что-то запищало, и поросшая мхом куча пришла в движение. Это была военная, пулемётная турель, состоящая из двух орудий гатлинга, точнее то, что от неё осталось. Турель вращалась с трудом, громко скрипела, одно из орудий не работало совсем. Путники упали лицом в грязь, спрятались за укрытия, пока автоматика поливала во все стороны пулями. Две попали Бетону в левую руку, пока тот пытался спрятаться, но только одна пробилась сквозь его защиту. Путники открыли огонь со всех сторон, их пули били по искореженной железяке, высекая искры. Вскоре раздался хлопок, часть корпуса турели отлетела в сторону, и она окончательно затихла.

Лэсси грязно выругалась, Бетон постанывал, но первое время путники оставались в укрытиях, опасаясь очередных сюрпризов. Должно быть, дед Майи знал про эту штуку, и каким-то образом обходил её стороной. Подлечив Бетона, рейнджер и ко. продолжили двигаться к северу, сохраняя надежду на то, что это последняя подобная игрушка прошлого, сумевшая пережить войну и время. Вскоре они вышли к необычному месту. Что-то вроде небольшого плато, избитого дырами, в которых застыли лужи зелёной жидкости. Здесь росло что-то необычное, большие шары, наполненные желтоватой жидкостью, и покрытые растущими из земли, коричневыми стеблями, словно сеткой.

Никто из участников похода никогда не видел подобного, даже местные жители.

— Интересно... — сказал Билл, осматривая растение в бинокль. — Никогда не видел ничего такого. Интересно, какими свойствами обладает это растение?

— Я бы предложил держаться от них подальше. — сказал серьёзно Хардсон. — Гляди, как надулись! Словно напитались радиацией, или чем-то таким. Не удивлюсь, если оно способно лопнуть, и забрызгать своим содержимым.

— Может пальнут в одно из них? — предложил Шарк.

Но сообща решили оставить растения в покое, и оставить их изучение любителям таких дел, к тому же становилось всё темнее, и время поджимало. Сквозь дыру в заборе путники видели несколько блядушек, нырнувших в большую лужу. Похоже, эти существа, как и болотники, избегали этого места, и причиной тому вполне могли быть уцелевшие турели. По крайней мере, так хотелось думать, и не хотелось думать о других причинах такого поведения мутантов. Разрушенные, наполовину утопшие в воду и грязь военные постройки манили к себе, обещая возможность отыскать довоенные ценности, но перспектива смерти или гулификации совсем отбивала желание рисковать. Продвигаясь вдоль стены дальше на север и северо-запад, путники обходили стороной всю эту долину, покрытую странными растениями-шарами. Вскоре они вышли к ещё одному плато, оно выделялось тем, что было выше предыдущего и пустым, на первый взгляд. Здесь было меньше луж с радиоактивной водой, и в целом место это место выделялось отсутствием каких-либо зданий или их осколков. Словно однажды давно здесь был земельный участок, на котором что-то высаживали, а теперь осталась только плоская пустота.

Билл заметил, что фон вновь вырос, и будет лучше уйти с территории этого объекта. Прежде чем они ушли, Гартун успел заметить несколько не маленьких, идеально круглых отверстий в земле, заполненных зеленоватой водой. Ещё одна тайна, которую так хотелось разгадать, но рисковать собственным здоровьем было бы глупо. Но рейнджер уже догадывался о том, что это за место, и вскоре Генрих подтвердил его догадки.

— Смотрите туда! — говорил он, показывая пальцем, и вновь посмотрел в бинокль.

Это был круглый, двустворчатый люк, почти полностью засыпанный грязью.

— Это пусковая станция баллистических ракет. — сказал Билл. — Не удивительно, что она так пострадала. Китайские ракеты и бомбы в первую очередь метили в такие места.

— Всё же, это не объясняет того, почему тут болото, а не радиоактивная пустыня. — сказал

Хардсон.

— Так оно может бахнуть в любой момент? — встревожилась Майя. — Прямо в нашем болоте будет ядерный взрыв?!

— Не обязательно. — посмеиваясь, отвечал Генрих. Реакция девочки казалась ему забавной. — Всё разрушено, а шахты и подземные уровни, похоже, затоплены. Я не думаю, что где-то там осталась хоть одна ракета. Они бы сгнили уже давно.

Пока Генрих улыбался, остальные с недоверием и тревогой смотрели на него, задумываясь над перспективой быть испепелёнными. Какой-то суеверный страх перед ужасом прошлого, вкоренился в кровь современного человека. Генриху такая реакция товарищей казалась забавной, и немного нелепой. Сколько бы он не пытался объяснить им напрасность их страхов, те только сильнее тревожились. Теперь то они решились уходить отсюда к чёртовой матери, и даже Глейв не прекращал повторять, что "нужно сваливать с болота!", и ругал своего покойного "старика", за то, что безумец умолчал о такой вещи. Суеверный страх немного раздражал Генриха, особенно видеть его в сердцах своих товарищей, которых он считал чуть ли не сильнейшими людьми на земле. Ему казалось это слабостью, которой он был лишён. Но при этом Генрих не вспомнил о том, каким "младенцем" был сам он, когда впервые вышел на поверхность, и тоже был слаб.

В любом случае, оставаться на остатках этой базы и ловить лишние рады было бы излишне. Путникам и их болотным товарищам не удалось разжиться чем-то ценным, но оставалась ещё загадка крестика на карте, немногим севернее. Пока шли туда, солнце скрылось за горизонтом и болотные испарения перестали светиться розовым. Оставалось каких-то пол часа, прежде чем ночь опуститься на это место. Становилось прохладно, особенно когда одежда была насквозь промокшей. Вокруг путников звучал хор из лягушиных голосов, вокруг были заметны змеи и мелкие насекомые, но и севернее от разрушенной базы не было крупных мутантов. Путники сходились мнением в том, что река почему-то изменила своё течение, превратив большой регион в одно большое болото. Теперь, каждый делал предположения о том, что же произошло на самом деле, придумывая порой самые невероятные теории.

Они приближались, и с этим местом было что-то не так. Внешне всё казалось таким же, но оставалось странное предчувствие, и некоторые мелкие детали, вроде большого участка притоптанной травы. Гартун говорил, что тут очень странно пахнет, но он не мог с уверенностью сказать, чем или кем именно. Местность была однообразной. Гниющие деревья, крючковатые деревья, трава, мох и камыш, грязь и вода, всё, как и везде. И потому стоящая посреди сухого места маленькая, прогнившая постройка тут же привлекала внимание. Остатки белой краски перед входом сообщали, что это: "Дом Малыша Пушка".

— Будка. — сказал Генрих, когда путники обступили странную конструкцию, освещая её фонариками.

— Великовата, как для собаки. — заметил Хардсон.

— Больше подходит для большого кротокрыса. — сказал Люси. — Я однажды встречала огромных.

Название странно совпадало со словами дедушки Майи. Но путники не стали долго размышлять о том, зачем старику вздумалось строить такую будку. Их цель была уже совсем близко. Через какие-то минуты они вышли к высохшему руслу реки. На однажды дне, до сих пор можно было найти обточенные водой камешки и мелкие ракушки. Пока путники исследовали бывшее русло, Шарку не терпелось выяснить правду, и он пошёл вдоль канала, освещая путь фонариком. Вскоре его луч осветил что-то большое, и удивлённый рейдер замер на месте, пытаясь понять, что он чёрт такое дери видит!

— Эй, народ! Вы слышите? Вы только посмотрите мать его на эту херню!

Товарищи один за другим подбегали к Шарку, и, так же, как и он, первую минуту пытались понять, что это у них перед глазами. Освещённая множественными фонариками, огромная груда наваленных древесных стволов возвышалась как пятиэтажное здание. Она уходила далеко во все стороны, и не только перекрывала полностью русло реки, но и отводила сильный поток в сторону. Сформировавшееся перед плотиной озеро переполнялось, и вся вода стекала южнее и западнее, заболачивая местность между холмами, высота которой была ниже. Среди почерневших стволов дамбы что-то всё ещё реагировало бликами на свет фонариков. Не сразу, но путники признали в объекте баллистическую ракету, на которой всё ещё был виден звёздно-полосатый флаг их предков.

— Это... — тяжело сглотнув, сказала Лэсси. — Это что, чёртова ракета?! А ты говорил, что их все использовали! — упрекнула она Генриха.

Испуг, перед страшным оружием прошлого, совсем выбил из голов путников мысли о том, откуда же взялась эта большая плотина. Но ждать оставалось не долго. Они не успели развести жаркие дебаты о том, насколько ошибался Генрих, или что теперь делать с этой хреновиной из прошлого. Послышался лязг воды, и как что-то заскребло по древесным стволам плотины с той стороны. Путники застыли от неожиданности и испуга, а в это время на вершине плотины показался, по-видимому, Малыш Пушок. Нужно заметить, что "Малыш" этот был чертовски немаленьким, но просто огромной тварью, с чёрной, густой шерстью, которая на его спине превращалась в некое подобие шипов. Сам по себе "Пушок" смахивал на огромную крысу, четыре метра в высоту, с огромными клыками, блестящими глазами, и двумя большими, но плоскими хвостами, словно пытающимися склеиться в один. Казалось, он бы запросто мог проглотить среднестатистического яогая, как лягушка, заглатывающая очередного жука. Однажды, это существо было или должно было стать бобром. Но теперь от забавной зверушки остались только внешние черты, исковерканные всякого рода мутациями.

Монстр издал жуткий вопль, который, пожалуй, не с чем было и сравнить. Потом ещё раз, и если в первый раз он звучал как недовольство, то во второй это было похоже на приговор. Существо начало спускаться вниз, излучая явно недобрые намерения. Путники открыли шквальный огонь со всех сторон, но шкура "Пушка" была плотнее тролльей. Иногда болезненные ранения заставляли его на секунду остановиться, лучи фонариков и вспышки немного дезориентировали. "Малыш" пытался настигнуть то одного путника, то другого, но все они сразу же разбегались, после чего его отвлекала новая цель. Окружённый со всех сторон, похоже, мутант растерялся ещё больше, к тому же впервые ему встретились такого рода противники. Путники стреляли, быстро перезаряжались, и продолжали вести огонь, разбегаясь в те моменты, когда "Пушок" пытался налететь на них. Но рейнджер понимал, что так не будет продолжать вечно, и они встретили то, с чем им, пожалуй, не справиться.

Не смотря на всю серьёзность ситуации, Билл оттянул Генриха в сторону, и потребовал достать из рюкзака бутылку с выпивкой.

— Ты действительно считаешь, что это подходящий момент?! — кричал в ответ Генрих, но Билл настоял.

Генрих кинул ему весь рюкзак и вернулся к обстрелу этого жуткого порождения местного болота. В пол минуты рейнджер сделал пару импровизированных коктейлей молотова, надеясь, что качества выпивки хватит для его задумки. Сообразив план Билла, Шарк пришёл ему на помощь, и вместе они рискнули приблизиться к чудищу, поджигая своё наспех сделанное оружие. Шарк метнул бутылку первый, и над хвостом "Пушка" разлилось пятно огня. "Малыш" жутко запищал, и резко развернувшись ударил бывшего рейдера хвостами, от чего Шарк улетел на несколько метров в сторону. Бутылка рейнджера попала монстру прямо в голову, и, несмотря на то, что как такового огня было немного, "Пушок" жутко испугался, и рванулся в сторону, словно перепуганная крыса.

— Уходим!! Чёрт побери, сваливаем отсюда!! — кричал Билл товарищам, и теперь уже они, словно перепуганные радтараканы, рванули в рассыпную в южную сторону, хватая за собой полусознательного Шарка.

Бежали очень долго и без остановки, несмотря на то, что негостеприимный "Пушок" казалось, не преследовал их. Один за другим путники падали в лужи и грязь, утомлённые вязкой местностью, и не в силах больше двигаться. Понадобилось пол часа на то, чтобы отыскать всех членов отряда, и вновь уходить на юг, как можно дальше. Когда сделали очередной привал, никто не говорил, задыхаясь от нехватки кислорода. Только Глейв пытался высказывать какие-то оскорбления, проклятья, и всякого рода недовольства, но понять его слова было невозможно. Через пару минут испуганные Люси и Майя переглянулись, потом начали улыбаться, а потом и вовсе сорвались на смех. Кто-то так же начал улыбаться, а вот Глейв принялся ворчать ещё сильнее, упрекая в чём-то свою дочь.

— Ну... — заговорил Генрих. — Теперь то Глейв... Вы ТОЧНО знаете... что к чему!..

— Малыш Пушок!.. — задыхаясь, говорила Лэсси. — Ваш дед был больным придурком!

Пока остальные ворчали, молодые девушки продолжали хихикать, их сквозь боль поддерживал Шарк. Не смотря на повреждённые рёбра, он заявлял, что до этого, его ещё никто не "херачил" огромным хвостом. Пока кто-то ворчал или веселился, Билли скромно заметил, что всё могло кончиться намного хуже.

В целом своё обещание путники исполнили, гнёзд болотников стало намного меньше, и если не считать угрозы со стороны местных, радиоактивных лягушек, местность эта стала куда безопаснее. Конечно же, первые дни люди опасались страшной мести со стороны обиженного жителя северной части болота, но Малыш Пушок и близко не подходил к человеческим жилищам. Билл, Люси, Гартун и Хардсон осмелились провести разведку, и, судя по обнаруженным следам, этот огромный мутант никогда не уходил далеко от своей дамбы. Какие бы последствия не ждали болотных жителей, после этого исследования и открытия многих тайн, что таило в себе болото, теперь они, по крайней мере, знали правду.

Путники провели в болоте ещё почти неделю, несмотря на то, что с каждым днём в их рядах становилось всё больше недовольных. По правде говоря, такая задержка случилась в основном из-за Люси, которая всячески тянула время, оправдывая это тем, что Пушок может захотеть отомстить. Девушка не хотела расставаться с Майей, между ними разгорелась настоящая дружба, и разлука казалась подобна смерти. Но всё же это было неизбежно. Обе девушки не смогли удержать слёз, несколько раз крепко обнимались, давая клятвы обязательно встретиться и найти способ, которым будут поддерживать связь.

Местные жители настолько привыкли к чужакам, что Глейв даже подумывал предложить им остаться, и немного сожалел о том, что путники наверняка откажутся. У болотных жителей оставалось мало припасов, им даже не чем было снарядить своих новых товарищей в путь. Да, оставалось ещё много заготовленного мяса болотников, но за последнюю неделю рейнджеру и его товарищам оно просто осточертело, а у Люси даже начались приступы тошноты. Но до Дримленда оставалось немного, и если долгожданная сделка с оружием пройдёт успешно, по словам Лэсси, им будет что поесть, и как повеселиться.

Момент разлуки был грустным, Майя провела их до самого юга болота, и смотрела им вслед, пока путники не скрылись за холмами. Люси пыталась успокоиться в объятьях Билла, но до самой ночи периодически поддавалась слезам. Утром стало немного проще, но теперь в её душе вдруг появилась маленькая пустота. Но, вскоре ей и остальным членам отряда стало уже не до грусти. Тот, что воплощал в себе пороки и прелести цивилизации, был уже рядом.

Говорят, однажды в Фениксе, появился писатель, который хотел написать книгу о рейдерах Пустоши, и назвать: "Десять способов, которыми может погибнуть рейдер". Это была плохая затея, ведь человек этот мало что знал о том, какова именно жизнь этих ребят, живя в комфортных условиях Феникса. Любой рейдер мог бы подсказать ему, что хватит и четырёх способов. Пуля, зубы мутантов, радиация, или болезнь — простой список, где каждому параграфу не нужно даже короткого описания. Как сказал бы такой парень как Гром: "Хуёвенькая бы вышла книга, короткая, как член того, кто захотел её написать". В принципе Гром то и читать не умел, ведь учить буквы ему было западло, а когда он листал довоенные комиксы, то там всё было ясно и без букв. Вот тебе крутой парень, в крутом костюме. Или сиськастая тёлка, с круглыми ляжками, выглядывающими из-под балахона. Или жуткие роботы с пришельцами, и всегда кто-то кому-то надирает задницу. Будучи маленьким ушлёпком, Гром со смехом смотрели эти картинки, мечтая о том, как он будет "херачить всяких пидаров", "трахать классных, сиськастых цыпочек", и летать в космос на своём звездолёте! С космосом вышло не совсем так, как он хотел. Если хорошенько наширяться, то Гром бывало и летал, и кружился вокруг планеты, и "плыл в космосе".

А вот с остальным у него вышло намного лучше. Будучи проблемным ребёнком, он не мог дождаться, когда покинет "сраную дыру", которая была его домом, и где его все ненавидели. Нужно заметить, что община его была очень маленькой, никому неизвестной среди обитателей больших поселений. Однажды он "заебал" своими выходками, нужно заметить злыми выходками, уже немолодого дядю Боба, и тот надрал Грому задницу. Обиженный на весь мир, Гром всё же решился покинуть дом, мечтая о полноценной жизни. Его мечта вскоре сбылась. По жизни Гром был очень везучим парнем, не настолько, как один из старых знакомых рейнджера Билли Края, но парню часто помогала сама судьба. Когда он, полуживой от жары и жажды, наткнулся на первых встречных рейдеров, те не убили его, но, признав в нём "дух своего парня", приняли в свои ряды. Два года Гром прожил среди них, где было многое, о чём он мечтал: трах, "драки со слабаками", веселье. Но было много и неприятного, конфликты внутри их стаи, постоянный голод, и редкий комфорт. Понемногу, естественными путями судьбы и путями человеческой глупости, стая их редела, пока не осталось несколько человек. Именно тогда он понял, что их банда "была отстой", и мечтал попасть к серьёзным ребятам. Гром был готов на всё, а потому вскоре серьёзные ребята приняли его к себе.

Но, как уже известно, "Чёрный Тарантул" просуществовал относительно недолго, хотя и успел наделать шуму. Грому вновь очень повезло, он не погиб в тот день, хотя по всем возможным правилам должен был. В этот раз у его удачи было имя, и звали её Ниобе. Хотя, была ли это удача, это был спорный вопрос. Во всяком случае, в тот день он выжил, но его радость, правда, длилась не долго.

Когда Гром очухался, ему было херово. Болели внутренности, голова кружилась, он был слабый, как сраный щеночек в момент того, когда он покидает материнскую щель. Он лежал на вонючей и грязной подстилке, под каким-то навесом, собранным из мусора и тряпок, с опорой на кабину ржавеющего грузовика. Его перевязали, вкололи пару стимуляторов, ещё один лежал рядом, и к нему прилагалась записка. Возможно информация, записанная на ней, могла бы Грому что-то объяснить, но вот только он не умел сука читать! Бедолага не мог понять, как он выжил, какого хрена случилось, где он, и что теперь делать. Потом он заметил вырезанную в земле стрелочку, которая тянулась от стимулятора в сторону Грома. Похоже, его спаситель предусмотрел то, что Гром не умеет читать. "Но это и так понятно, твою мать!" — подумал Гром. "Конечно же, я вколю его, сука себе, и даже не подумаю спрашивать сраное разрешение!". Гром подозревал, что это кто-то из его ребят выжил, и не бросил на растерзание дикими тварям. Парень, как же он ошибся! Но пока, он наслаждался тем, что остался в живых. Правда, оставаться в живых было по-своему хуёво! Самому Грому было хуёво, он хотел очень пить, жрать, и ему нужно было бы чем-то ширнуться. Вколов стимулятор, ему полегчало, и Гром начал ползать вокруг, ища полезности. Один хлам, пустые коробки, и всякая херня, вроде пластиковых бутылок и жестяных банок. Недалеко от кучки обугленной древесины лежала расщепленная тарелка, на которой лежала кость с остатками хрящей.

— Я блядь не собака нахер! — прохрипел Гром, словно его кто-то мог услышать.

Зря выпендривался! Через пару часов он от голода начал жевать эту обглоданную кость, и с радостью смаковать твёрдый хрящик. Мучила жажда, очень, но сил, чтобы встать и уйти, пока не было. Проклиная мир, ублюдков, которые на них напали, ублюдка, который его спас, и снова весь мир, Гром беспомощно валялся на грязном матрасе. К вечеру жажда стала невыносимой. "Я даже не подумаю пить собственную мочу!" — твёрдо заявил он сам себе. Зря. Через пару часов пил свою же мочу, давясь и кашляя, проклиная себя самого за то, что она такая мерзкая на вкус. Ночью Гром периодически просыпался и размышлял о том, на кой чёрт его было спасать, чтобы потом дать вот так медленно подохнуть?

А утром случилось чудо. Гром медленно открыл глаза, и недалеко от него лежало несколько пластиковых бутылочек, с коричневой жидкостью внутри. С дикой жадностью он набросился на эти бутылочки, и принялся опустошать, не обращая внимания на привкус земли и металла. Вот это было настоящее блаженство! Он сразу не заметил, что рядом есть ещё кто-то, а потом удивился. Это была девка, одна из бывших пленниц его банды, та, что была в татуировках. Но теперь в ней что-то переменилось. Она подстригла свои чёрные волосы, выбрила чуть ли не пол головы, и остальные зачесала на один бок. В смешанной одежде из довоенных тканей и кожи, она выглядела суровой странницей, а от испуга и неуверенности во взгляде не осталось и следа. Девка что-то поджаривала у костра на деревянной палке, и оно очень приятно пахло.

— Какого хуя?! — проворчал Гром, с удивлением.

— Оклемался? — спросила девка, бросив в сторону Грома недоброжелательный взгляд. — Не плохо было бы начать со "спасибо".

Гром удивился ещё больше. Он уже всякого успел представить на месте своего спасителя, но только не одну из потаскушек. Ещё его удивило её смелое поведение, даже наглое. Гром никогда не отличался умом, да и жизнь ещё не успела научить его на примерах своей суровости тому, что стоит замечать определённые вещи и делать определённые выводы. Даже не подумав о том, почему всё так происходит, Гром встал, размялся, постепенно приближаясь к костру и девке.

— Как самочувствие? — спросила она, вставая. — Мы скоро выдвигаемся, и лучше бы тебе оклематься побыстрее.

Гром не сдержал улыбки, наглость девки переходила уже все границы. Подойдя к ней, он схватил девку за горло, и крепко сжав, сказал:

— Значит так, сучка! Ты сейчас сядешь сюда, и заткнёшь своё вонючее хлебало! И будешь говорить, когда...

Гром не договорил. Девка резко повернулась, его рука выкрутилась, и острая боль парализовала неосторожного рейдера. Прежде чем он успел даже понять, что происходит, посыпались удары. Боль, и его дыхание сжалось, ещё боль, и всё в области печени парализовало, опять удар, позже боль, и его тело погрузилось в незнакомое, новое ощущение страдания, берущее своё начало в паху. Гром, скрученный, валялся на земле, не мог даже дышать, и его сильно тошнило. Он не понимал, что происходит, но так страдал, что первое время не мог дышать и даже думать о мести.

— Значит так, ушлёпок!.. — заговорила девица повелительным тоном. — Ты сейчас заткнешься, и отныне будешь делать то, что я говорю! Всё просто. И тогда, возможно, будешь жить. При всех остальных вариантах ты умираешь, мучительно, и вероятно, долго! Ты меня понял?!

Гром не спешил отвечать, пытаясь отдышаться. А когда появились силы говорить, он принялся быстро отвечать:

— Ты чего, сука?! Да ты знаешь, что я с тобой сделаю?! Шлюха тупая! Сейчас я только встану, и выбью из тебя всё твоё мерзкое дерьмо! Я тебя сука до смерти затрахаю! Я тебя, потаскуха, буду грязью кормить!

Невысокая, и хрупкая на вид, девушка молча слушала, и словно ждала, когда же Гром встанет на ноги. Грозный и злой, он сумел, успел даже попытаться схватить девушку, но всё повторилось вновь, но только немного в другом порядке. Гром снова валялся на земле, блевал, плакал, и дрожал.

— Ты из тех, кто любит, когда ему делают больно? — хихикая, спросила девушка. — Часто, за твоего рода повадками, парни скрывают свою пидарскую натуру! Ну, знаешь, это когда они в тайне мечтают, чтобы их очко кто-то хорошенько разогрел!

— На хуй... пошла... — сумел выговорить Гром. — Я... тебя... сука...

Смеясь, девушка села обратно к костру, и продолжала унижать Грома.

— Да ладно, Фагги, чего ты? Я не ханжа. Если тебе так нравится, то почему нет? Я тоже люблю, к примеру, с другими девками полизаться.

— Я тебя... убью... нахуй... — хрипел в ответ Гром.

— Тебя, вероятно, тревожит вопрос, на кой чёрт я тебе спасла жизнь? Так? — спросила девушка у Грома, начав жевать готовое мясо. — Видишь ли, Фагги, мы с тобой оказались в большой жопе! Ни ты, ни твои дружки, не планировали того, что грёбанные маршалы упадут вам на голову. Да чё там говорить, даже я блядь, этого не планировала! Видишь ли, малыш Фагги, мне с этими ребятами так же не желательно встречаться, как и тебе!

Гром снова попытался встать, пылая злобой в своих глазах, хотел что-то сказать, но девка перебила его.

— Не вздумай открывать хлебало, пупсик! Или хочешь ещё?!

Гром понемногу учился, и даже сумел успокоиться. "Злая сука" повторила свой вопрос жестче, и он ответил, что с него достаточно. Сел у костра, держась за все болящие места, и с жадностью смотрел на то, как девка ест мясо.

— Хорошо! — весело сказала девушка. — Вот видишь. Думаю, мы поладим. Я знаю, у тупых отбросов, ну вроде тебя, нет понятия благодарности. Но всё же, ты жив благодаря мне. И, если я захочу, то заберу твою жизнь в любой момент! Понял?!

Девке пришлось повторить свой вопрос, прежде чем Гром ответил, что понял. Заметив его жадный взгляд, смотрящий на мясо, она прибегнула к методу пряника, и бросила ему кусочек, потом ещё парочку. Гром не стеснялся брать из рук, которые его били, и с жадностью голодающего принялся разжёвывать жёсткую пищу. Ещё позже девушка дала ему ещё одну бутылку с водой, и пообещала вколоть обезболивающее, понимая, что ему хорошо досталось.

— Ты!.. — дрожащим голосом пытался спросить Гром. — Кто ты блядь вообще такая?!

— Я Шпион. — довольно улыбаясь, ответила девушка.

— Что это ещё такое?

— Ты что в кино не видел? А, ну да... Может в комиксах? Это такие крутые ребята, тайные агенты, секретная служба. — и, девушка принялась рассказывать какие-то истории.

Похоже, она давно желала поделиться с кем-то своими фантазиями, и вправду считала себя чем-то вроде спец агентов прошлого.

— И на кой хрен ты лазишь в Пустошах?

— Я работаю на Профсоюз Тимстеров. После того, как вы грабанули их караван, меня наняли ликвидировать вас, или хотя бы ваших лидеров.

Гром охренел, и не мог поверить, даже жевать перестал.

— Мы же взяли тебя в Пустоши, с двумя придурками.

— Ну да. Я использовала их. Сказала, что знаю одно место, где есть ценное дерьмо. Попкой повиляла, и всё, они на крючке. Все мужики безвольные...

— Мы же могли завалить тебя.

— Придурков да, меня нет. Я сразу спряталась, и знала, что если пушку выбросить, то не убьют. Видишь, как всё правдоподобно вышло. Вы даже не подумали, что это подстава! — весело смеясь, сказал она.

— Мы... Мы же тебя... ебали, всей бандой... — сказал Гром, задевая "опасную" тему, но был не в силах остановиться от удивления.

— Ну а чего? Было весело! Некоторые, конечно, вели себя грубо, но в целом, мне даже понравилось!

— Ты больная! — не сумел сдержаться Гром, но в ответ девка только смеялась над ним.

— Да что ты знаешь о женской пихве? Разве что её местоположение. Ты понятия не имеешь, что такое быть женщиной. Чего ожидать от тупого ублюдка?

— Попасть в плен, это блядь пиздец как умно!

— Я выжидала момент, придурок! Вы и не знали, как я по ночам шныряла среди вас! Достаточно было отравить ваш источник воды, и вы бы все выдохли до единого! Но тебе Фагги не понять таких вещей, ты слишком туп и примитивен!

— Не называй меня так! — зло прошипел Гром. — Меня зовут Гром!

В ответ девушка расхохоталась.

— Ты тот придурок с татуировкой на члене?!

— Эй! Это крутая татуировка, поняла!

— Только полный придурок и кретин может сделать себе тату на члене!

Гром понял, что спорить дальше бесполезно. Рядом с этой девкой он ощущал себя беспомощным, и очень желал отомстить. Подчиняться ей было унизительно для него, особенно если учесть её наглое поведение и злые поддевки.

— На кой хер тебе это было нужно? — решился спросить он.

— Спасать тебя? Всё просто. До Дримленда далеко. Самому не добраться. Я пока добралась к тайнику, чуть не подохла! Мне нужен кто-то, кто поможет добраться домой.

— А потом что? Меня там завалят? — предположил Гром, помня о том, что он и его товарищи грабили караван Тимстеров.

— А тут ты не подохнешь?! — озлобилась девушка. — Ты мне нужен только чтобы прикрыться тобой, Фагги! Но, и в одиночку ты подохнешь. Твой единственный шанс, добраться со мной в Дримленд. И если будешь паинькой, я никому не скажу, что ты за сука, и пойдёшь, куда захочешь.

Гром ей не верил. Он понимал, что девка явно не даст ему пушку, в лучшем случае какую-нибудь трубу. А когда станет жарко, прострелит ему ногу, и бросит, чтобы съебаться куда подальше, пока его самого будут рвать на куски. А если им и удастся добраться в Дримленд, нет никаких гарантий, что она его не завалит в конце-концов. Гром быстро умнел, но сейчас, похоже, другого выбора не было, и нужно было хотя бы для вида подчиниться "этой суке".

— Только не считай меня дурочкой, понял?! — зло сказала она. — Уже прикидываешь, где и как меня завалишь? Во-первых, сам ты тут и пары дней не протянешь! А во-вторых, и покруче тебя прикидывали, и уже давно скормили собой червей! Если ты хоть в сторону глянешь так, как мне не понравится, завалю тебя нахер, не успеешь даже "ой" сказать!

Гром промолчал, что было воспринято девушкой как согласие и подчинение, пусть пока ещё с некоторой долей допустимого упрямства. Парню было тяжело заставить себя подняться после пережитого ранения, но "чокнутая сука" подгоняла его пинками, стимулируя к активным действиям. Нио сдержала слово, и вколола парню обезболивающее, вколола болезненно, ехидно посмеиваясь и подшучивая. Удовольствие растеклось по телу Грома, сознание приятно затуманилось, и он, обняв себя руками, молча плёлся, спотыкаясь о камни, забыв и о девке, и об унижении. Иногда она приказывала ему остановиться и спрятаться, подбивала ногой под коленку, чтобы ускорить процесс его приседания.

Они постоянно шли, Ниобе указывала дорогу и старалась всячески обходить любые заброшенные постройки, но таковых было не много. Сделали несколько привалов в тени брошенных, гниющих автомобилей, пытавшихся в своё время ехать не по дорогам, а просто по степи между холмами. Во время привалов Нио позволяла ему выпить немного воды, и немного перекусить.

— Мне нужно оружие... — осмелился заговорить Гром во время одного из таких привалов.

— Ага, точно... — проворчала в ответ "шпионка", пережёвывая мясо. — А ещё будут требования?

— Мне нужно хоть что-то. — настоял Гром. — Если мы куда-то вляпаемся, мне нужно чем-то защищаться. У тебя же есть пушка, так что меня можешь не бояться.

В ответ девушка расхохоталась.

— Я это и без тебя знаю, Фагги! Но либо ты туп, либо считаешь тупой меня. Даже с деревянной палкой можно такого наделать, что и пистолет не поможет. Если умеешь. Но это не про тебя, конечно!

Ниобе продолжала смеяться, и у Грома пропало всякое желание что-то доказывать "этой шлюшке". Где-то в глубине парень всё больше начинал сожалеть о том, что не подох. Судя по солнцу Гром понял, что они шли куда-то на юг и юго-восток, что как бы было в совсем другую сторону от Дримленда, но на его вопрос какого хрена они идут не туда, девка отрезала, что это не его пёсье дело. Первую ночь спали в куче мусора, которая раньше была одиноким домишкой в этой глухомани. Гром отыскал какие-то гнилые тряпки, собрал из них лежбище и бухнулся спать, полагая что Ниобе конечно же не оставит его дозорным. Но среди ночи его разбудили пинки, и новая подружка Грома потребовала его поднять задницу, и смотреть, чтобы к ним никто не подобрался. Девка поцепила на Грома пару колокольчиков, и сказала, что если он шевельнётся, то она врежет ему по яйцам. За ночь Гром конечно же шевелился, и колокольчики пару раз звенели, от чего Ниобе тут же просыпалась, покрывала Грома руганью, и кидала в его сторону камни, иногда очень прицельно, не смотря на темноту. В общем, не простая была ночка, но Гром плевал и на опасность со стороны Пустоши, и со стороны девки, спал прямо на битых кирпичах.

К полудню следующего дня им наконец-то удалось найти воду. Остатки грязной лужи между двумя каменистыми холмами, к которой Гром припал всем лицом и хлебал как умирающий от жажды брамин. Ниобе собрала себе в несколько бутылок и флягу, и без отстаивания и кипячения предпочитала не пить, а довольствовалась крохами в одной из фляг.

— Это блядь не смешно! — заметил Гром, стоя на коленях, с перепачканным грязью лицом, пока Нио хихикала над его звериным поведением.

— А ведь в эту лужу наверняка гадили кротокрысы, или что-то ещё. А ты пьешь с захлёбом!

— Я думал сдохну от жажды! Ты то себе оставила!

— На, набирай, и ложи в свою сумку! — ответила девушка, и бросила Грому несколько пластиковых бутылок. — Вечером займёмся водой.

— Куда мы идём?

— Увидишь. Может тебе даже понравится.

Ниобе ухмылялась, Гром злился, но повиновался. Но дорога не становилась легче. Как и большая часть северо-западных штатов, земли на востоке от Дримленда были очень холмистыми, да ещё и сухими. Тут в основном росли маленькие кустики растительности, часто земля и холмы были густо поросшими жёлтой, невысокой травой, а иногда не было даже её, а только пыль и камни. Кое-где встречались остатки небольших, сосновых лесков, на редких равнинах, или между холмами, мёртвые в эти дни. Ко всему прочему погодка здесь была знойной, а все эти грёбанные холмы казались бесконечными. И ничего вокруг, ничего особенного. Ни единого здания не было видно даже на ровной местности, или с какой-нибудь-вершины. Гром в очередной раз споткнулся, услышал очередную порцию оскорблений от так же уставшей Нио, но в этот раз не выдержал.

— Знаешь, что?! На хер пошла! — озлобленно крикнул он, сделав рывок в её сторону, и маленький пистолет с глушителем тут же взметнулся в его сторону. — Чё за хуйня?! Куда мы блядь идём?!

— Закройся Фагги! Тут я говорю, а ты сука молчишь!

— Ну, стреляй! — крикнул неожиданно Гром, и чуть ли не упёрся грудью в ствол. — Давай! Ну же!.. — говорил он, но каждая фраза звучала всё менее убедительно.

— Ну чё, остыл?! — зло проговорила девушка, и направила ствол в пах Грома, от чего уверенности в нём стало ещё меньше. — Ещё раз такое выкинешь, я не промедлю и секунды, понял?!

— На хер тебя! — устало проговорил Гром, и плюхнулся на каменистую почву. — Никуда не пойду! Слышишь?! Больше никуда! Стреляй! Я не для того бежал из дома, и стал рейдером, чтобы так жить, поняла?! Лучше дала бы мне сдохнуть!

Нио была не довольна этой маленькой революцией Грома, но спрятала пистолет, присела на камень, выпила ещё немного воды. Какое-то время она молча поглядывала на парня, словно что-то прикидывала, после чего уже спокойнее, сказала:

— Ну ладно, Фагги, поступим иначе. Знаешь сколько миль от вашего лагеря, до грёбанного Дримленда? Конечно, нет, ведь ты тупой!

— Я не тупой!

— Был бы не тупым, ты бы не оказался в такой жопе! Так вот, до него дохуя миль, и по дороге может не быть ни единой сраной лужи, даже такой вот грязной, с дерьмом кроткорысов! А в "не так много" милях отсюда есть другое место, где можно разжиться припасами на более длинную дорогу. Так что, нужно вначале нажить немного добра.

— Где?! Тут?! — крикнул Гром, растерянно оглядев холмы вокруг. — Ты чё, чокнулась?! Это же грёбанная дикая местность! Нужно на дороги выходить, искать в руинах!

Гром как-то видел у старших ребят старую карту, и там даже эта дикая местность была покрыта множественными дорогами, и всюду по ним были рассыпаны разного размера городки. Но, похоже, ходить довоенными дорогами, и очевидными, открытыми путями было не в стиле "шпионки".

— На дорогах все и ходят, в том числе отморозки, вроде твоих подружек. А почти в каждой руине твари какие-то водятся.

— И чё ты предлагаешь? Корешки порыть где-нибудь?

— Нет. — спокойно ответила Нио. — Поработать чужими руками.

— В смысле, отобрать у других?

— Вижу, ты начинаёшь понемногу понимать, Фагги.

— Не называй меня так!

Девушка ответила средним пальцем, при этом по-детски игриво хихикая. В ответ лицо Грома скривилось от злобы, но потом он так же ответил Нио средним пальцем. В течении минуты они показывали друг-другу пальцы, при этом приговаривая всякого рода оскорбления, пока эта перепалка не окончилась дружным смехом. Поначалу искренний, взаимный смех, между двумя как бы врагами, окончился чувством неловкости между ними.

— Тут есть лагерь гулей недалеко. — продолжила Нио, вновь серьёзным тоном, и сделав ещё один малюсенький глоток, встала, вновь готовая к пути.

— Много их там?

— Не большой. Мы должны справиться. Я буду действовать, а ты будешь прикрывать меня с тыла. А если не хочешь, то сиди здесь и подыхай, Фагги. Мне даже пулю тратить на тебя жаль. Ты недостоин такой смерти.

— Что значит, недостоин? — обиделся парень. — Я воин Пустоши. И не первый день делами занимаюсь.

Но Ниобе вновь подняла его на смех.

— Я тебе дело предлагаю, а ты как пихва тут разнылся! Какой из тебя бля воин Пустоши?

Гром не смог придумать, как умно ответить, или круто, чтобы так прозвучало, словно он топовый, крутой парень. Но, между этими двумя что-то переменилось. Нио стала оскорблять его реже, и немного смягчилась, Гром начал с ней говорить, к тому же намного чаще, чем хотелось самой девушке. Доходило даже до того, что Ниобе приходилось затыкать Грома, пока тот болтал о том, какие у него с парнями были приключения. Несколько раз девушка не выдерживала и ввязывалась в спор, вновь тыкая Грома носом в очередную ошибку, на её взгляд, и не забыв намекнуть парню на то, какое он "ничтожество".

Но, до ночи они не успели отыскать лагерь гулей, устали, и Ниобе не хотела плутать в темноте в его поисках. Девушка заставила Грома собирать древесину, и при помощи зажигалки сумела развести костёр, на котором они тушили в треснутой кастрюльке смесь корешков, листьев и цветов какой-то растительности. Ужин был, мягко говоря, "лёгкий", и не обладал положительными вкусовыми качествами. Зато у девушки была пара дорожек Каина, и Гром с завистью смотрел на неё, пока Нио вдыхала этот "волшебный" порошочек. Просьба поделиться была проигнорирована девушкой, но Гром просил опять, и опять, пока Нио со злостью не кинула в него пакетом с остатками, лишь тот только заткнулся, и "не портил ей кайф".

Под влиянием порошка, Нио вдруг начала рассказывать Грому истории о своей жизни, путешествиях, где частенько похвалялась тем, какая же она "крутая девка". Нио любила "шалости", любила приключения, причинять боль, а иногда наоборот, удовольствие. Любила, когда в жизни происходило что-то интересное, потому что "серая, и однообразная, скучная жизнь, это полная херня, и удел конченных придурков, и неудачников, ну вроде таких, как Гром". Иногда Нио спрашивала что-то и у самого Грома, но парень отвечал кратко, и явно несильно хотел говорить о своём прошлом. Нио только сумела понять, что он из какой-то дыры севернее, где-то между Сиэтлом и Эмпайр, и что его унижали с самого детства. По признанию Грома, в его прошлой жизни осталось только что-то одно, о чём он мог сожалеть, и ради чего стремился к тому, "чтобы подняться по жизни".

Со стороны могло показаться, что между этими двумя возникла своего рода дружба, но утром Ниобе вновь ожесточилась, и установила незримую дистанцию между собой и Громом. В этот день "грёбанная пустошь" была такой же, как и вчера, пустынной, сухой, каменистой. Гром понять не мог, какого чёрта уродцы могли тут делать, но, по словам Нио они рылись в подземельях какого-то довоенного промышленного объекта. До войны на его заводе производили какую-то "херню", не нужную и в довоенное время, а в эти дни тем более. Но в заброшенных подвалах остались контейнеры с химикатами, внезапно востребованные после апокалипсиса, для производства пороха. По мнению Нио, гули должны были не плохо зарабатывать, а значит, у них точно должно было быть что-то полезное. Лагерь гулей оказался заброшенной силовой установкой, с большим количеством трансформаторов, и небольшой постройкой, и всё это окружал хрупкий, наспех возведённый заборчик из хлама. Посреди лагеря немного возвышалась кривая башенка с пропеллером, который Нио назвала ветрогенератором.

— Вон, видишь ту хрень на башне? При помощи неё они получают энергию. Наверное, мало, но всё же сумели такое смастерить, сукины дети! — сказала Нио, и начала проверять готовность своего пистолета и ножей.

— Сраные гули! — проговорил Гром с омерзением кривя лицом. — Фу, терпеть не могу этих уродов! Противно даже смотреть в их сторону.

— Мне тоже. Но, если хотим выжить и добраться до Дрима, нам нужны припасы.

— Ты чего? Их дерьмо жрать нельзя, не то станем таким же!

— А мы ничего ихнего жрать и не будем, придурок! У них на юго-западе есть большой лагерь, где они складируют материалы, на какой-то хрен. Эта кучка уродцев группа их старателей. На них можно чем-то разжиться.

— А если у них нихера не будет? — с недоумением спрашивал Гром.

— Не забивай голову, Фагги! Делай, как я говорю, и ещё поживёшь.

— Мне оружие нужно!

Ниобе зло взглянула на него, после чего собрала несколько крупных камней, из валявшихся вокруг, и бросила парню в руки.

— Да ты издеваешься?!

— Закрой рот и ползи за мной! А иначе я тебя завалю, и обменяю твоё мясо на дорожное добро!

Губы Грома сжались от злости, но направленный в его сторону ствол пистолета с глушителем, обязывал к повиновению. Парочка, скрываясь за неровностями местности, направилась к лагерю, опасаясь быть замеченными дозорными гулей. Ниобе не раз пинала Грома, заставляла его опускать "грязную задницу" ещё ниже, когда они проползали некоторые участки. Гром напомнил, что сделать это ночью было бы разумнее, но Нио сказала, что не намерена ждать до ночи, к тому же, по её мнению, как раз сейчас их то особо и не ожидают. Сердце Грома безумно застучало, когда они подобрались практически вплотную к стенам лагеря. Ниобе нервно высматривала дозорных, но их словно не было. Вообще, в лагере было так тихо, что со стороны он казался совсем заброшенным, и только слышался скрип кривой башенки, и вращение лопастей генератора. Гром попытался что-то сказать, но Нио хлопнула его ладошкой по губам, чтобы он не болтал.

— Осторожно! — прошипела она ему в ухо. — Чтоб сука ни единого звука!

Проблемы, отыскать место, где можно было бы перелезть хлипкий забор, не было. Но Нио опасалась перелезть не в том месте, и оказаться прямо посреди "сраных" гулей. Поэтому, они довольно долго крались вдоль забора, и иногда девушка осторожненько заглядывала внутрь всего лишь на короткий миг, и вновь пряталась. Первым она отправила Грома, и когда парень перемахнул внутрь, какое-то время ждала, после чего последовала за ним. Маневрируя между трансформаторами, девушка продвигалась практически беззвучно, во многом благодаря особенной подошве на сапогах. В то же время Гром ленился приседать и долго ползать с согнутыми коленями, и постоянно задевал валяющийся на земле мусор, консервные банки, и даже стекло. Ниобе нервно шипела на него, била кулаком за каждый проступок, и требовала, чтобы он "сука перестал это дерьмо!".

В общем, у ребят был немного разный подход к такого рода делам, и всё как-то клеилось плохо, настолько, что Нио уже ощущала, что что-то пойдёт не так. Ещё и гулей не было нигде слышно или видно, что настораживало девушку больше, чем вооружённые охранники. Ну, всё действительно пошло немного не так. Первый гуль показался совсем внезапно. Гром и Ниобе перебегали между двумя трансформаторами, а гуль в рваной одежде что-то тихонько вкручивал, сидя прямо под башенкой с генератором. Когда воры промелькнули прямо перед его глазами, он даже растерялся, на мгновение растерялась и Ниобе, но как только гуль встал и успел что-то крикнуть, девушка трижды выстрелила. Кровь брызнула из гуля, он хрипло простонал, и тут же замер на земле.

Следующий гуль вышел из единственной постройки, и когда понял, что произошло, побежал обратно внутрь. Их вернулось уже двое, с охотничьими винтовками, и они принялись палить в незваных гостей. Их оружие было сильным, но долго перезаряжалось, в то же время вокруг было много крепких укрытий.

— Умрите, суки! — хрипло кричал один из гулей, делая выстрел за выстрелом. — Вы пожалеете, что сунули сюда свой нос!

Но все их выстрелы не достигали цели, даже когда первая ярость немного поутихла, и гули сами укрылись, стараясь вести более прицельный огонь. У Ниобе не было ярости. В ней ярость быстро превращалась в импульс к борьбе и выживанию, а разум пугающе холодел. И пока гули палили в неё и Грома, девушка понемногу сближалась со своими жертвами. Первый из гулей как раз перезаряжался, когда Нио возникла перед ним. "Нет!" успел прокричать он, стараясь перезарядить оружие как можно быстрее, но было уже поздно. Послышались хлопки пистолета девушки, гуль вскрикнул, и, выронив винтовку замер на земле. Второй тут же открыл огонь по Ниобе, но девушка скрылась за трансформатором, и чуть было не оказалась в той же ситуации, что и её жертва. Магазин её оружия опустел, и в этот момент уродливый гуль, вооружённый монтировкой, пытался наброситься на неё.

Несмотря на то, что гуль прихрамывал на изуродованную ногу, он быстро приближался, и Нио просто не успела бы перезарядить оружие. Но Гром заметил гуля раньше девушки, и в доли мгновений сообразил, чем всё закончится, в том числе и для него, если "чокнутую суку" сейчас завалят. Под рукой оказалось только погнутое ведро, и, вооружившись им, Гром бросился гулю наперерез. Вначале гуль, казалось, был поражён тем, что его бьют ведром, но вскоре начал наносить удары в ответ, и его монтировка оказалась куда более эффективным оружием. После трёх ударов Гром оказался на земле, боль в левой руке почти парализовала его. Но гуль не успел насладиться торжеством своей маленькой победы, так как нескольких секунд, которые он потратил на драку с Громом, хватило Ниобе, чтобы перезарядиться. Она расстреляла его в спину, попав не менее пяти раз, и тут же открыла огонь по последнему противнику, который высунулся, чтобы сделать выстрел. Гуль промахнулся, промахнулась и Ниобе, но её пули ударили в стену, в каком-то сантиметре от него. Наученный горьким опытом товарища, гуль затаился, и больше не собирался стрелять, пока цель не будет в прицеле, наверняка.

Пару минут все трое сидели на одном месте. Ниобе, прислушивалась к тому, что делает гуль, чтобы перехватить его. Гуль, дрожал от страха, и желал только выжить. И Гром, кричащий всякого рода проклятья на всё гулье племя.

— Дайте мне уйти! — крикнул гуль. — Берите что хотите, только дайте уйти!

— Ну так блядь сваливай! — крикнула Нио, тут же готовясь стрелять.

Гуль конечно же не поверил ей, но сбежать попытался, укрываясь между трансформаторов, под звуки ударяющихся об метал пуль. Он выстрелил один раз, почти не целясь, и практически смог добраться до забора, но его ногу внезапно сковала боль, он вскрикнул, и упал на землю. По инерции он несколько раз прокатился по земле, выронил винтовку, и прежде, чем успел вновь её поднять, парочка рейдеров обступила его.

— Ну чё, сука? Добегался? — злобно спросила Ниобе, наставив на гуля оружие.

— Не убивайте, а?! Прошу! Я всё сделаю! Пожалуйста, не надо!

— Терпеть не могу вас, уродов! — крикнул Гром, и его нога влетела гулю в голову.

Пока он сплёвывал кровь, и корчился от боли, Ниобе и Гром весело хихикали, зло подшучивая над изуродованным парнем, припоминая ему стрельбу, угрозы, травмированную руку Грома, хотя сам гуль вроде как не был виновен во всех этих грехах. Потом его ударила Нио, потом вновь Гром, и после каждого удара гуль становился всё более испуганным и словно загнанный зверь метался по земле из стороны в сторону, и только молил пощадить его. "Гляди! Вот так нужно!" — говорил Гром, вновь ударив гуля, но Ниобе даже не считала это ударом, и показала "как нужно бить правильно". Это "веселье" продолжалось минут десять, и казалось, что ужас и страх, которые испытывал несчастный гуль, были словно дрова для огня веселья рейдеров. В конце-концов гуль не выдержал, пришёл в ярость, и из последних сил попытался напасть на Ниобе, но тут же был опрокинут на землю. Рейдеры избивали его ногами, подкрепляя удары руганью и словами о том, "какие же гули уродливые твари". Избивали до того момента, пока тело гуля не перестало дышать и вздрагивать от их ударов.

— Видела, как я ему голову разбил нахрен?! — хихикая говорил Гром, пока они с Нио склонились, уставшие, над окровавленным, опухшим гулем.

— Да это гематома лопнула! Ты Фагги бьешь как тёлка, которая жратву ртом зарабатывает! Это после моего удара урод этот и окочурился!

— Похер! Но было весело! — сказал Гром, и они вновь дружно захихикали. — Они такие смешные, когда просят о пощаде!

— Ага! "Не убивайте!" — кривляясь, говорила Нио, пародируя интонацию "беспомощной жертвы". — "Отпустите!" "Пожалуйста!" Ничтожества!

Рейдеры смеялись до слёз, вспоминая то, как обычно молят о пощаде их жертвы. Наконец-то насытившись весельем, они решили посмотреть, что им досталось в качестве добычи. И их ожидало несколько разочарований. Во-первых, Нио сразу поняла по следам, что в лагере обычно бывает куда больше гулей, а потому задерживаться здесь было опасно. Во-вторых, Гром оказался во многом прав. В этом лагере и вправду оказалось не так уж и много полезного, в первую очередь пригодной пищи. Несколько сосудов с более-менее чистой водой, несколько упаковок довоенной жратвы, и всё. Этого явно не хватило бы, чтобы добраться до Дрима. Было три винтовки, пара самодельных пистолетов, но лишь горстка патронов ко всему этому, и почти никаких денег.

— Чё теперь? — спросил Гром, вкалывая в опухшую руку остатки стимулятора, найденного на одном из трупов. — Ты же говорила, что тут охуенно, а тут хуёво!

— Молчи, Фагги! Что ты понимаешь?! Если бы не я, ты бы уже кормил мутантов своей гнилой плотью!

Гром скривил в недовольстве лицо, и больше не стал "наезжать" на девушку, понимая, что вроде как обязан ей. Подумав недолго, Ниобе сказала:

— Всё хорошо. Просто план немного меняется. Берём всё ценное, что тут есть, и попробуем поменять его на припасы.

— Чё? Какие припасы? Где менять? Тут же бля пустошь вокруг?!

— Молчи, и делай, что сказано!

Гром злился, но повиновался. Ниобе не посвящала его в детали, только сказала, что есть одно место, значительно ближе чем Дримленд, хотя и в противоположной стороне. Он заметил, что девушка очень сомневается этому решению, но все попытки навести ясность, встретились с грубостью и угрозами расправы, с её стороны. Гром попытался взять одну из винтовок в руки, но Нио тут же грубо разоружила его, опрокинув на землю. Она заставила его нести большую часть груза, но отобрала себе все боеприпасы. Всё же, Нио немного уступила требованиям парня, и позволили ему вооружится монтировкой одного из гулей.

— Я блядь буду как посмешище! — жаловался Гром. — Это же не оружие, а хер знает что!

— Ты и так как посмешище, Фагги!

— Не называй меня так!

— А то что, стукнешь меня монтировкой?! — зло спросила Нио, и тут же расхохоталась, высмеивая "оружие" Грома и то, каким придурком он кажется со стороны.

Как и обычно, парню пришлось молча глотать насмешки и оскорбления, так как ответить достойно он не мог. Всё же, он ощущал некую форму удовлетворения, завершенности, и самореализации. Этот день он прожил не зря, и так, как подобает мужчине. У них был настоящий рейд, весёлая драка, и добыча. Их хотя добыча не была чем-то очень ценным, но заработали они её только вдвоём с "чокнутой сукой", как настоящая команда. Он вдруг осознал, что ему было приятно сотрудничать с этой Нио, и даже испытал неожиданное сожаление, что, когда была возможность, он её трахнул всего разок. Сука просто бесила его, но тёлка есть тёлка, да? И когда ты уже несколько дней как не трахался, то готов залезть на что угодно. К тому же, хотя грубость и суровость Нио отпугивала, задок и бёдра у неё были что надо.

Дело шло к закату. День был не простым, и было самое время подумать об отдыхе, но местность не обещала никаких подходящих мест. Южнее, Ниобе рассмотрела в бинокль руины городка, лежащего прямо на асфальтной дороге, но там же, среди маленьких домиков ползали и радскорпионы. Девушка погнала нагруженного Грома дальше, надеясь отыскать какой-нибудь подходящий холмик или скалу, которые показались бы ей безопасными. Ничего такого не было, но в поле её зрения попало нечто иное. Чей-то старый лагерь состоящий из нескольких собранных из мусора лачуг, и палаток, окружённых ржавыми автомобилями в качестве забора, стянутыми с ближайшей трассы. Лагерь был заброшен, и уже давно, и мог оказаться как хорошим местом для отдыха, так и хорошей ловушкой, но ничего другого в поле зрения было не видно. Ниобе решилась проверить, полагая, что, используя Грома как живой щит, она то точно успеет сбежать, если что-то пойдёт не так.

— Видишь? Пойдём проверим там.

— Не нравиться мне чё-то то место. — сказал Гром щурясь глазами, стараясь высмотреть что-то в заброшенном лагере. — Какое-то оно знаешь... зловещее.

— А ты ещё называешь себя воином? — хихикнув, подъязвила Нио, хотя и сама чувствовала нечто подобное.

— Да мне не страшно! Просто говорю!..

Свои волнения Ниобе умело скрывала, подшучивая над Громом, и подгоняла его вперёд, хотя сама внимательно и нервно смотрела по сторонам. Ничего. Никакого движения, никакой опасности. Только ветер, колыхавший гнилые тряпки, и ржавый мусор вокруг. Выбитые взрывом ворота лагеря были распахнуты, и большая часть всего внутри было засыпано пылью и песком. Десяток присыпанных землёй скелетов взрослых и подростков, лежали в ряд у стены лагеря, ещё десяток в обрывках одежды был растаскан по палаткам и лачугам. Ничего ценного здесь не было, только пыль, ржавчина, и старая смерть. Ниобе прошлась вдоль лежащих в ряд скелетов, пощупала пальцем пулевые отверстия в ржавых автомобильных остовах за скелетами.

— Чё это? Их всех кто-то перевалил, да? — спросил Гром, разочаровано пиная ногой половинку разбитой бутылки.

— Твари, вроде твоих подружек... — грустно ответила девушка, мрачно глядя на расстрелянных когда-то людей. — Всех мужчин расстреляли, а девок растаскали повсюду... и потом тоже поубивали. Зверьё.

— Ты сегодня разве не то же самое делала?

— Ты чё, придурок?! Одно дело гули, другое люди! Да и разве до такого зверства нужно доходить?! Только дилетанты и психи всех мочат! Профи убивают столько, сколько нужно, и не больше! Так на одном месте можно не один раз кормиться! И каким зверьём нужно быть, чтобы всех девок поубивать?!

— Да ладно, я ж не чё такого! Чё ты на меня накинулась? Я сам считаю, что если кто сдался и пушку бросил, то можно и не убивать... Хотя, может у них жратвы на пленниц не было?

— Всё равно. Мочить вот так! Даже дикари, и те так не поступают!

Какое-то время они молчали, а когда Нио успокоилась, то продолжила.

— Ладно, Фагги. Останемся на ночь здесь.

— Жутковато тут...

— Да чё ты сцыш?! Уже не один десяток лет прошёл, как разграбили этот лагерь, так что за свою шкуру можешь не переживать!

Гром не спорил, да и он всё ещё находился совсем не в том положении, чтобы указывать что-то своей спутнице. Им удалось закрыть разбитые ворота, и кое-как укрепить, после чего Ниобе выбрала единственную в лагере, более-менее чистую лачугу, в которой и разместилась. Гром не хотел лежать рядом со скелетами, а потому ему пришлось спать под открытым небом. Смастерив себе подстилки из довоенной гнили, они разожгли костёр, и перекусили довоенной жратвой, отобранной у гулей. Гром не наелся, но после нескольких голодных дней даже это было хорошо, и, пригревшись у костра, он растянулся на своей подстилке. Ниобе достала из рюкзака грязную бутылку с тёмной выпивкой, и мятую пачку с сигаретами, и её спутник жадным взглядом уставился на то, как она наслаждалась этими маленькими радостями.

— Обычно добычей делятся честно. — обижено заметил Гром.

— Я тебе ничем не обязана. Или забыл? — ответила девушка, и сладостно отпила из бутылки, сопровождая это действо стоном наслаждения. — Ты жив только благодаря мне, и я буду выбирать из добычи то, что мне нравится. Хочешь ещё пожить, слушайся меня.

— Я тебя спас.

Ниобе рассмеялась, но всё же втянулась в спор.

— Это когда же?

— Тебе бы голову монтировкой расквасили, если бы не я.

— Фагги, ты точно тупой! У меня ещё ножи есть, да и всё равно, я бы успела перезарядить.

— Не называй меня так! — обиделся Гром. — И я не тупой, поняла?!

Но девушка на его требования только смеялась, и перекривливала его ворчания, что злило Грома ещё больше. Про себя он решил, что больше никогда этой суке не поможет, чтобы там не было, а то и просто бросит её. Но толи Нио смягчилась, толи заметила, что лояльность Грома пошатнулась, и передала ему и бутылку, и пару сигарет.

— Чё, благодарить не учили в твоей дыре? — заметила она, пока Гром радостно улыбаясь, отпивал из бутылки.

— В моей самой первой банде говорили, что благодарят только слабаки.

— Да? И где теперь твоя первая банда?

Гром смутился, размышляя, что если они не были слабаками, то чего же тогда их всех перевалили? Хотя его вторую банду так же всю перевалили, хотя там точно ребята были не слабаки.

— Ну, типа, ну типа спасибо... — выдавил из себя парень, что вновь рассмешило Ниобе.

Этой ночью разговор особо не клеился, и они больше молчали, чем о чём-то общались. Нио вновь приказала Грому караулить, но, когда она уснула, вскоре уснул и Гром, оправдывая свою безответственность тем, что стены и ворота выглядят вполне крепкими. Благо, он успел проснуться куда раньше девушки, чем избежал побоев, и даже успел услышать то, как храпит Нио. Теперь и у него был аргумент для насмешек, которым они не повременил воспользоваться. Ниобе утверждала, что он всё врёт, но Гром продолжал описывать, весьма преувеличивая, храп девушки, и то, как мутанты стали подползать к лагерю, привлечённые "этим громом среди ясного неба". Но, Нио быстро прервала все его насмешки и хихиканья несколькими пинками, приказывая попутно, чтобы он "заткнулся нахер!".

Уже к обеду Гром устал тянуть набитый железяками, самодельный рюкзак. Его сшили ограбленные гули, из мешковины и куска прорезиненной тряпки, а петельки были сделаны из двух кожаных ремней. Он был большой, втрое больше аккуратного рюкзачка Ниобе, но все жалобы и замечания на несправедливость распределённой нагрузки, девушка попросту игнорировала. К тому же быстро заканчивалась вода, и ни Гром, ни его попутчица не знали, есть ли где место, где можно её найти, а тратить драгоценное время на пустые поиски было даже опасно. К сожалениям Грома, Ниобе заявляла, что они прибудут на место к обеду следующего дня, да и только в том случае, если не потеряют в скорости. В этом была большая проблема, ведь Гром терял в скорости с каждым часом, и ни ругань, ни насмешки уже не могли достаточно стимулировать его. Да и сама Нио бодрее не становилась. Гром отставал, она немного вырывалась вперёд, и пока ожидала его, то пользовалась моментом, чтобы отдохнуть. Привалы Нио не позволяла делать часто, ведь так терялось время и соответственно вода, и потом было сложно заставить себя встать вновь.

В пути им повезло наткнуться на растение, происходящее из семейства кактусовых. До войны в этих местах они не росли, но после климат местной пустоши стал для них вполне подходящим. Невольные спутники разрубали несчастное растение на кусочки, и, несмотря на то, что вкус у этой штуки был не самым приятным, с жадностью его поедали. Позже, севернее, между двумя каменистыми холмами им встретился мёртвый лес почерневших деревьев, среди которых росли небольшие, живые кусты желтоватой травы. Нио предположила, что там можно было найти какую-нибудь лужу с водой, но и она и Гром побоялись наткнуться на каких-то тварей, что частенько любили обитать в подобных, мрачных местах. В конце-концов их было всего двое, и только безумцы путешествуют в Пустоши парами. Любая опасная ситуация, в которую они могли ненароком попасть, могла обернуться для них смертельной.

По той же причине они прошли и мимо приходящей в упадок дороги, что сворачивала на юг к небольшому городку. В его центре были видны высотные постройки, но не больше пяти этажей в высоту, а по краям одноэтажные и двухэтажные дома. Но весь городок был чёрным, опустошённым пламенем. Разбитые окна, уцелевшие, кирпичные и бетонные части зданий, обгоревшие металлические остовы автомобилей, грузовиков, тракторов. Это не была бомба. Было похоже, что городок подпалили из великанского огнемёта, не пожалев буквально и одного здания. И даже с дуновением ветра можно было всё ещё ощутить запах гари.

— Может, попробуем глянуть? — простонал Гром, валяясь на сухой земле, используя куст жёлтой травы как подушку. — Рискнём? А то вдруг подохнем без воды?

— Не ной. — ответила девушка, осматривая в бинокль сгоревший городок среди каменистой пустыни. — Ещё пару капель воды есть.

— Мне на один глоток?

— Нет. Мне, на один глоток!

— Подохнем! — продолжал ныть Гром со стоном огорчения. — Знаешь, как от жажды сдыхают? Идут из последних сил, а потом падают уже без них! И потом долго и мучительно подыхаешь! Уж лучше пусть зверьё порвёт!

— И чего я именно тебя выбрала?.. — устало проговорила Нио. — Повезло же, блядь!

— Ага! Повезло! Потому, что я дальше всех от лагеря был. Поссать приспичило, меня и шлёпнули первым! Почти. Лучше бы бля шлёпнули!

Но пока Гром жаловался на жестокость судьбы, вспоминая разного рода несправедливости ещё со времени своего детства, Ниобе о чём-то размышляла. Приказав ему "наконец-то заткнуться", девушка предложила идею. Она помнила это место по рассказам, и знала наверняка, что недалеко есть ферма. По крайней мере, была ещё полгода назад. На вопрос Грома о том, "какая ещё нахер ферма в этой жопе?", Нио упомянула что-то о безумце, и быстро погнала своего спутника в сторону севера. Гром ей конечно уже ничерта не верил, и мысленно, во всю готовился к смерти. Но через тройку часов пути оказалось, что девушка была права. Гром так обрадовался, что чуть было не заплакал, и ему даже захотелось обнять Ниобе, но сдержался, чтобы не выглядеть слабаком. Правда, фермой эту дыру можно было назвать с трудом. Деревянная лачуга, немного покосившаяся на бок, рядом с ней на половину рухнувший сарай, и клочок земли, поросший кустами местной травы. И только кое-где между ними, были видны плохо ухоженные растения, каким-то чудом уцелевшие, но точно не процветающие.

— А тут есть вода, а? Точно есть? — спрашивал у девушки Гром, буквально каждые тридцать секунд, пока Нио не стукнула его в плечё.

— Крадись за мной! И осторожно, понял?!

Какое-то время она размышляла, с какой стороны их приближение будет менее заметным и ожидаемым, и выбрала со стороны тыла. У фермы были только остатки хрупкой ограды, и проникновение не было проблемой в принципе. Гром постоянно шепотом спрашивал у Нио, сколько здесь обитает народа, но та отвечала, чтобы он заткнулся. Сейчас, за то, чтобы утолить жажду, Гром был готов убить здесь всех нахрен, сколько бы их не было, или подохнуть, лишь бы быстро. Потом, когда они преодолели пол дистанции до старого дома, ему стало казаться, что это место вообще пустое, и уже давно заброшенное всеми, а Нио просто опасается, что тут могли быть звери. Но ему так казалось только до того момента, пока не раздался выстрел, и заряд дроби разорвал в клочья одинокий стебель кукурузы рядом с ним.

Оба рейдера приникли к земле. Прошло несколько секунд, после чего вновь раздался выстрел, и дробь ударила в землю недалеко от них. Потом опять, после чего послышался голос, хриплый, старый, но в котором слышалось большое раздражение.

— Пошли нахер с моей земли, сукины дети! — кричал им злобно голос, и вновь раздался выстрел.

Не смотря на обстрел, Ниобе продолжала делать короткие перебежки между выстрелами, приближаясь всё ближе к дому. Испуганный Гром просто следовал за ней, дробь часто свистела рядом с ним, и он понятия не имел, какого чёрта его спутница не отвечает огнём.

— Вы больше нихера не получите, проклятые ублюдки! Шлюхины дети! Убирайтесь прочь с моего участка, суки гадкие!

Когда до здания, из окна которого вели огонь, оставалось совсем немного, в сторону рейдеров полетела шашка динамита. Гром успел испуганно выругаться, Ниобе толкнула его, чтобы тот упал на землю, и упала сама. Раздался взрыв, недалеко от них, но оба были целы. Они добежали до ржавеющих останков пикапа, и здесь оказались в патовой ситуации. Рядом с ними не было никаких укрытий, а стрелок держал пикап под прицелом. Отбежать в сторону, или прямо к дому было невозможно, не оказавшись под прицельным огнём.

— Давай, резко туда! — шепнула Ниобе Грому на ухо. — А я подстрелю этого засранца.

— Ну на хер! — шипел в ответ парень. — Мне лишние дырки в жопе не нужны!

— Давай, ссыкло! — зло добавила девушка. — Ты пить хочешь?! Или может просто сдохнешь лёжа тут?!

Не сразу, но Гром решился, ускоряемый в спину сильным толчком девушки. Раздался выстрел, Гром вскрикнул, и покатился по сухой земле, подымая облако пыли. В это время Ниобе подбежала к зданию, и влезла в одно из окон. Внутри дома послышалась ругань и ворчание гостеприимного хозяина, потом ещё один выстрел, и вопль, после чего настала тишина. Гром валялся на земле, его нога кровоточила, но не сильно, и он сумел перевязать рану куском тряпки, вырванной из собственной одежды. С трудом встав на раненную ногу, Гром прихрамывая, поплёлся ко входу в лачугу, полагая, что Ниобе уж точно смогла справится с психопатом. Всё же, в дом он входил весьма насторожено, но оказался прав. Ниобе уже рыскала по мебели и ящикам внутри грязной лачуги, и даже не задумалась, как там её спутник.

— Я вообще-то ранен! — обижено заметил ей Гром, и Нио, закатав от недовольства глаза, без нежностей сорвала его повязку, и осмотрела рану, после чего бросила парню нож, и сказала:

— Всего пара дробинок. Будь мужиком, и вытяни их сам.

— Что значит, вытяни?!

— То и значит, Фагги! Вырежи, придумай что-то! Потом вколи себе остаток лекарства.

Гром ворчал, но принялся искать подходящее место для того, чтобы подлатать себя. Войдя в самую большую комнату, у камина он обнаружил стрелка. Это был худой старик с грязными, седыми волосами и седой щетиной, одетый в грязные обноски. Нос старика немного кровоточил, одной рукой он держался за живот, зрачок его правого глаза был полностью бледным. Части пальцев на его руках не хватало, а на коже виднелись ожоги. Старик со злобой уставился на своих "посетителей", и тихонько ворчал проклятья себе под нос.

— Какого хрена?! — вспылил Гром. — Почему он всё ещё жив?!

— Потому, что так нужно! — ответила зло Ниобе, пытаясь найти припасы среди убранства грязной лачуги.

— Да он меня чуть не завалил! Я ему сейчас горло нахер перережу, суке старой!

Но прежде чем Гром успел что-то сделать, его остановили холодные, могильные слова девушки: "Не вздумай!". Грому было обидно, очень хотелось отомстить, но он был вынужден повиноваться воле своей спутницы. Они быстро отыскали запасы воды, мутной, но всё же во время жажды она казалась просто замечательной. Гром наконец-то утолил свою жажду, но нога начинала сильно болеть. Он сел на скрипящий стул, и принялся работать над своей раной, но смолчать так просто не мог.

— Чё, размякаешь, да? — сказал он, постанывая от боли, пока пытался выковырять дробь.

— Кто? Я?! Чё, долбанулся?!

— Пожалела старого ублюдка...

— Ты, Фагги, кретин. И даже не думай спорить! Его называют Старый Ворон, или Бледное Око. — сказала она, указывая на злого старика. — Его никто не убивает. Это как с тем лагерем, помнишь? Он вроде местной забавы. Ребята вроде тебя частенько заглядывают к нему, когда совсем плохо с припасами. И чтобы их отобрать, нужно его как-то обезоружить. Типа как в плен взять. А иначе ты бы сейчас подыхал от жажды.

— И чё, его реально никто не убил? А если бы он кого-то завалил?

— Били, пальцы резали, прижигали, чтобы сволочь старая признался, где добро. Бывало, и он валил кого-то. Но его жизнь, в каком-то смысле ценнее, чем жизни тех неудачников, что подставились под его ружьё.

— Пошли нахер с моего участка! — зло прошипел старик.

— Щас дедуля. — ответила ему Ниобе. — Почти закончили. Ты главное не рыпайся.

Гром хотел было поспорить с Нио, но какая-то правда всё же в её словах была и на его взгляд. Раненная нога — это конечно полная херня, но за то теперь он мог напиться, и может даже пожрать, ведь в лачуге старика пахло какой-то сносной стряпнёй. Да и это были ещё не все сюрпризы.

— Ага, вот! — радостно сказала девушка, найдя в деревянном полу потайную нишу, заваленную сверху старыми коробками.

Внутри оказались грязные банки с самогоном, открыв одну из которых, Нио принялась наслаждаться крепкой выпивкой. Гром, не смотря на раненную ногу, тут же оказался рядом с ней, благо, у старика был неплохой запас, которого хватит на всех. Первые несколько глотков обожгли глотку и пищевод Грома, но в голову практически мгновенно ударил приятный дурман.

— Крепкая... ебать! — ворчал парень, пока Нио хихикала над ним.

— Все знают, что Старый Ворон держит самогонный аппарат в своём вонючем сарае! Видишь, Фагги! А так, если бы завалил его какой-то придурок, вроде тебя, всем бы было бы от этого только плохо.

— Я тебе в рот ссал, шлюха вонючая! — сказал ей старик, злобно глядя своим бледным оком, но был высмеян обоими рейдерами.

— Дак а чё он выёбывается тогда? — удивлялся Гром.

— А ты чё бы делал на его месте? Так бы отдавал?

Запах привёл к столу старика, на котором всё ещё дымился жаром и приятным ароматом закопченный котелок. Нио порылась в нём рукой, извлекая из жёлтой жижи что-то, что напоминало лёгкие, и кусок варёного сала.

— Жаркое? — сказала она, обращаясь к старику. — С свинокрысиной, грибами и корешками. Неплохо.

Сев за стол, Нио и Гром принялись есть прямо из котелка, набирая всё содержимое голыми руками, и с жадность поглощали.

— А чё, неплохо. — сказала девушка.

— Обожаю домашнюю стряпню! — признался Гром, который давно не ел ничего такого.

Наедаясь сытным жаркое, они продолжали опустошать запасы самогона, и к концу этой трапезы изрядно захмелели, заметно пошатываясь. Собрав остатки воды и самогона, они начали собираться опять в дорогу. Старик напрягся и замер, когда Нио подошла к нему. Но девушка только перевязала его руки, и к удивлению Грома, разбила одну из банок.

— Чтобы он смог потом освободиться. — пояснила она.

Так же, она оставила старику его одноствольное ружьё, на что Гром возмутился.

— Что?! Даже пушку оставишь?!

— А как ты хочешь, чтобы он выжил без оружия? Думай головой, Фагги!

— Ты это!.. Не называй!.. Поняла?!..

— Пошли нахер с моей земли! — крикнул им вдогонку старик, когда оба "гостя" уже покидали его дом.

— А чё он всё время хрень эту, ну говорит? — удивился Гром.

— Да не обращай внимания. Чокнутый он.

Как бы там не было, но благодаря старику жизнь наладилась. Они вкусно и сытно пожрали, напились, набухались, и продолжать лакать самогон по дороге, и уже вечером во время привала. Отдыхать решили в скелете небольшой постройки возле дороги, расчистив немного камни, чтобы было не так твёрдо лежать. Гром спросил, откуда Нио так много знает об этой местности, и девушка призналась, что частенько бывала в этих краях, и что скоро он сам узнает, почему. А потом Ниобе начала рассказывать о своих приключениях, о том, где успела побывать, о том, кого убивала, чё видела, и каких людей знает. По веселью, вызванному самогоном, призналась, что начинала работать в одном "элитном" месте Дримленда, но не шлюхой, а "элитной девочкой", а потом обнаружила в себе тягу к чему-то большему, и что важно, склонности к важным в это время талантам.

Гром ей в тайне завидовал. Он мог только мечтать о такой жизни, как у Нио. Драки, воровство, проникновения, бухло, дурь, постоянный трах, и собственный дом в Дримленде, вот это жизнь! Она была умной, много чего знала, много видела, и по признанию не трезвой девушки, у неё было несколько тайников с немаленькими сбережениями. Когда же Грома спрашивала она, то парень испытывал стыд, понимая, как хуёво со стороны выглядят его истории, по сравнению с нею. Нио хихикала над ним, подшучивала. В тот момент он окончательно решил, что их встреча, это его шанс начать полноценную жизнь и не просто шляясь по пустоши, но может даже в самом Дриме.

К полуночи они уже молча лежали и пытались уснуть. Но мысли не давали Грому спать, и дело было не только в зависти, вызванной историями девушки. Он вспоминал какая она, её запах, ощущения с нею. Короче говоря, отсутствие траха конкретно поджимало молодого парня, а как он и сам замечал до этого, Ниобе, ко всему прочему, была и весьма горяча. Желания толкали его предложить ей заняться сексом, но после всего сама мысль об этом заставляла его чувствовать себя неловко. Нио скорее всего просто бы высмеяла его, а то и озлобилась бы за такую наглость. Но, член оставался членом. Гром не был уверен, и даже немного нервничал, но он так давно не трахался, что решил рискнуть.

— Это... Может мы это?.. — Нио с непониманием смотрела на него, пока Гром пытался говорить. — Может мы типа... потрахаемся, а?

Ниобе удивилась, потом расхохоталась, пуская в сторону Грома колкости. Обиженный на неё, Гром улёгся на подстилку, и, поворчав грубости в ответ, перевернулся на бок. Но, правда была в том, что Ниобе тоже давно не трахалась, а потому прежде чем парень успел заснуть, она неожиданно заговорила:

— Ну ладно. Это... ну типа можно. Ты там не спишь?

Гром вначале изобразил безразличие, но член уже начал быстро вставать.

— Давай! Я не буду говорить дважды, блядь!

Пригрозила девушка, и Гром, решив не терять времени, направился к ней, начав раздеваться. Ниобе сняла обувь, брюки и бельё, оголяя свой волосатый, чёрный лобок, и оставив сверху только распахнутую курточку, чтобы были заметны её грудки. Продолжая подшучивать над Громом и его татухой, она легла на подстилку, раздвинув широко ноги. Торчащий от предвкушения член Грома, вздрагивал, пока парень шёл к девушке. От чего-то его сердце волнительно стучало.

— Только это... — сурово заговорила Нио, останавливая приближение Грома. — Я надеюсь, это не попытка наделать глупостей?!

— Нет. — искренне ответил парень. — Просто трахаться хочется.

В ответ Нио расхохоталась, и напомнила, чтобы "Фагги" не делал резких движений. Гром возвысился над лежащей Ниобе, попытался лечь на неё, но та остановила его руками.

— Э, ты чего надумал? Сначала там поработай! — сказал она, показывая взглядом на свой волосатый лобок.

— Ты чё? Я таким не занимаюсь! Настоящие мужчины так не делают!

— Чего блядь?! — сказала Нио, и вновь расхохоталась. — Что за бред?!

Сжав и выкрутив ухо Грома, Ниобе заставила его опуститься к своему нежному месту.

— Давай, нежненько, а потом я скажу, как нужно!

Кривясь лицом, и ворча от недовольства, Гром всё же хотел, чтобы ему что-то перепало, а потому принялся работать языком.

— Ты чего, не знаешь где клитор? Чему тебя только учили родители? Там поработаешь потом! Сюда! Вот так! Снизу-вверх, и с лёгким напором и постоянной скоростью! — ругалась Нио, поправляя лицо парня.

Через пять минут Ниобе перестала ворчать на Грома, и даже смогла отдаться приятным ощущениям, пачкая его небритое лицо своими выделениями. Это "унижение" продолжалось довольно долго, от чего "бедолага" Гром успел наглотаться и девичьих соков, и волосков, а его челюсть и язык онемели от усталости.

— Давай! Я вся горю! — наконец-то, сквозь страсть прошептала Нио, подтянув Грома под руки к себе.

— Да сучка! Сейчас я тебе вставлю!.. — страстно шептал Гром, пытаясь проникнуть в интимные глубины девушки.

— Чё ты блядь сказал?! — прошипела на него Ниобе, и дала пощёчину.

— Ты чего?! Чё за хуйня?..

— Давай без грубостей, блядь! Я не твоя шлюшка, понял бля?! Не порть момент, ублюдок!

Тихонько шепча ругань, Гром поумерил свой пыл, и не спешно вошёл в девушку. Начал быстро набирать темп, но тут же получил укол под рёбра, и вскрикнул.

— Куда спешишь? На самолёт опаздываешь, или что?! Так вот тебе новость, они сто лет как не летают, блядь! Так что тебе спешить некуда, понял!

Мысленно проклиная "эту шлюшку", Гром двигался не спешно, и так, как командовала Нио, но всё это как-то не заводило его, и было не в удовольствие.

— Ты чё, заснул, или чего?! — вновь заворчала девушка, через десяток минут. — Давай шустрее! Ещё! Сильнее! — прикрикивала она, шлёпая Грома по голой заднице.

В конце-концов, не смотря на все ворчания, стоны Ниобе достигли пика, по телу девушки пробежало пламя, и она задрожала от удовольствия.

— Да, вот так! Не останавливайся! Не спеши! Ещё чуть-чуть! Хорошо!

Гром продолжал ублажать её горячую и мокрую пещерку, а потом вышел из неё, и с недовольным лицом лёг рядом. Какое-то время Ниобе ласкала себя саму, потирая клитор и длинные соски, а когда закончила, с удивлением осмотрела себя.

— Ты кончил? — спросила она. — Нет? Чё такое?

— Да как-то перехотелось. — ответил обиженно Гром, и закурил от горящей щепки.

— Чё? Чё значит перехотелось, а? — завелась Нио. Похоже, эта неловкость каким-то образом смогла задеть самолюбие девушки.

— Я в следующий раз лучше вздрочну. Мне так буде приятнее. — честно, но неосторожно ответил Гром.

— Приятнее?! Знаешь, что?! Со мной кончают только от одного моего взгляда, понял?! Знаешь, какие мужики меня добивались?! А потом признавались, что со мной были как в раю!

— Да у меня с тобой он чуть не опал! То, блядь не так, или это не так!

— Опал?! Сейчас ты у меня пять раз кончишь, понял, блядь!

Началась борьба, в которой Гром был быстро повержен очередным приёмом из арсенала девушки. Ниобе выкрутила руку парня ему за спину, и обездвижила.

— Отпусти! Чего ты творишь?! Пусти, дура!

— Расслабься, пупсик! — не без зла в словах ответила Нио. — Сейчас мы тебя хорошенько осушим!

Какое-то время девушка возилась свободной рукой в своей сумке, Гром продолжал рыпаться и ругаться. Но только до того момента, пока Нио не смочила своей слюной его задний проход. Гром завыл, начал вырываться, проклинал девушку, а потом умолял остановиться.

— Один из моих любимых глушителей. — сказала Нио, и к заднице Грома прикоснулось что-то холодное. — Знаешь, я часто с ними играю. Тебе понравится.

После её слов тишину ночной Пустоши на несколько миль вокруг разорвал ужасный не то крик, не то вопль, заставивший всю местную живность встрепенуться. Через пол часа всё закончилось. Довольная, Ниобе курила, лёжа на подстилке, и любовалась звёздами, а рядом с ней, скрутившись калачиком, тихонько всхлипывал Гром.

— Я знала, что ты из любителей поиграть со своей задницей. — хихикая, сказала она.

— Нахуй пошла! Больная сука! — хлюпая носом, прокричал Гром в ответ.

— Да ладно, чё ты? Тебе же понравилось! Торчал так, что я думала сам брызнет! А ещё и постанывал, как грязная сучка! — с садистским удовольствием, говорила девушка.

— Иди в пекло! — крикнул Гром, и болезненно ойкая, поплёлся к своей подстилке. — Мне было больно, психопатка! Как мне теперь жить с этим?!

— Да ты ещё потом добавки попросишь! Да чего ты обиделся?! В жизни нужно попробовать всё! За то ты теперь знаешь, что такое сухой оргазм.

— Я тебя ненавижу! Чтобы ты завтра сдохла!

Нио продолжала хихикать над ворчаниями парня, но, не смотря на её мнение, Гром и вправду очень обиделся, справедливо полагая, что потерял своё "мужское достоинство". Всё утро и целый день, пока они двигались, он не говорил с Ниобе, игнорировал все вопросы, даже когда та начала ему угрожать. Всё же, хотя и молчаливо, Гром продолжал идти за своей "насильницей", периодически бросая в ответ на её насмешки мрачные взгляды, полные злобы, но в то же время бессилия. Казалось, что набирающая обороты дружба, была уничтожена в своём зародыше.

Гром дал себе слово, что более ни одного разу не заговорит с Ниобе. И вообще, теперь он плевать хотел на Дрим, на неё, и на всё на свете, и при первой же возможности подставит суку. Возможно, даже сама Нио поняла, что перешла черту, и толи из чувства вины, толи опасаясь за свою спину, но даже попыталась примирится с парнем. Просить прощения она бы не стала никогда в жизни, но она знала и другие способы.

— Да ладно? Чё, реально не понравилось? — спрашивала она, но теперь уже совсем не смеялась над Громом. — Чё ты обиделся? В этом не было ничего ненормального.

— Это может для твоих шлюхо-дырок нормально! — вспылил Гром, и тут же вспомнил, что клялся больше с ней не говорить. — Я теперь... Ты хоть представляешь, что будет, если кто-то узнает?!

— Да ладно, не парься! Это же не член был, а так, игрушка. Даже глушитель. Это же не в счёт. Так что пидаром это тебя не делает. Я, когда в "заведении" работала, там знаешь какие солидные мужчины были? Так они за такое ещё и доплачивали конкретно! И всё нормально, они и сильные, и женатые, и богатые бывали. — пыталась успокоить Нио Грома, хотя сама таких клиентов считала ещё одним видом "пидаров".

Но результат был на лице Грома, надежда на то, что он всё же не "пидар".

— Так что Фа... Приятель. — поправилась быстро девушка. — Ты мне ещё и должен остался за такое удовольствие!

— Какое там нахрен удовольствие... — проговорил с болью Гром.

— Но хоть чуть-чуть, но было же, а? — спросила Нио, но Гром вновь бросил на неё взгляд ненависти. — Ну ладно, каждому своё. Это не твоё, ок? Всё нормально. В любом случае, если доберёмся до Дрима, там начнёшь новую жизнь! И сам даже не вспомнишь, что пробовал. Знаешь, какое у нас там пиво и не дорого?! И вообще разное бухло! А узкоглазые?! Знаешь сколько там дури продают вокруг?! Можно целыми днями кайф ловить!

— Целыми днями? — спросил Гром с надеждой в голосе.

— Но, это если ты хочешь, конечно! — резко ожесточилась Ниобе, почувствовав, что Гром снова на крючке. — А не хочешь немного постараться, дело твоё! Обижается он. Ты меня трахнул. Я тебя... тебе массаж сделала. Да ещё и самый интимный! А ты ещё и ведёшь себя, как неблагодарный ушлёпок. Ах да! И жизнь твою не забыл кто спас?

Ниобе так умело надавила на ниточки Грома, что тот и вправду почувствовал себя ещё и виноватым, и даже чуть было не попросил прощения. Истории про Дримленд, перемешанные с выдумками Нио, пробуждали в нём страстные мечты о чуть ли не райской жизни, и даже обиды отступали под силой его воздушных замков. Нио напомнила ему, что они должны работать вместе, особенно учитывая трудности того места, куда им нужно добраться. До последнего момента Ниобе не говорила, куда именно, а Гром не додумался спросить. Но местность вокруг была явно дикой. То есть, даже по современным меркам. Залезши на скалу, Гром отчётливо мог видеть местность вокруг на многие мили, и ни единой дороги, ни единой руины, ничего. Только скалы, горы, ущелья, мёртвые деревья, и ветер, гоняющий между ними пылевые вихри. Он и придумать не мог чего-то такого, что могло бы их сюда привести.

А через несколько часов мучительного перехода, они пришли к необычному месту. Его видно было его ещё издалека, но Гром никак не мог понять, чё это за херня такая? Толи гора такая, толи что-то построенное людьми. На высоком, каменистом холме находилась широкая скала, и выглядела она как плато, сложенное из прямоугольных каменных плит, сложенных одна на другую. Выглядело, словно построенное человеком, но Ниобе утверждала, что это сама природа сделала такое, как бы невероятно оно не выглядело. Именно на этом плато и были возведены кривоватые, хилые постройки, окружённые таким же забором. Это было похоже на поселение, хотя со стороны оно казалось не живым организмом, но мёртвым телом, медленно гниющим и высыхающим на солнце, с торчащими костями во все стороны.

— Чё это такое? — с удивлением спрашивал парень, указывая пальцем на небрежные постройки.

— Это Петля. Наша цель. Оазис для рейдеров и всякого рода отбросов. Ну, вроде тебя.

Обиженный Гром уже даже перестал отвечать на оскорбления девушки, но его лицо всё ещё искажалось судорогой оскорбления. Поняв, куда Нио его ведёт, он немного занервничал.

— Я помню, парни говорили, что если хочешь сдохнуть, то зайди в Петлю. — в ответ Нио расхохоталась, и сказала:

— Правильно говорили. Вы же как собаки. Даже хуже.

— Да ты вроде не такая?! На себя посмотри!

— Конечно не такая, Фагги! — хихикая, ответила девушка. — Но сейчас если и похожа на пустынную потаскуху, то так даже лучше. Слушай внимательно пупсик. Будешь делать вид, что я твоя тёлка, и мы просто вместе путешествуем, интересуемся возможностью попасть в какую-нибудь команду.

— Дай угадаю. — сообразил Гром, и попытался позлорадствовать. — Тебе здесь явно рады не будут, если поймут кто ты.

— Не зубоскалься, ушлёпок! — зло отрезала Нио. — Не вздумай выкинуть какую-нибудь херню! Если узнают кто я, то тебя завалят вместе со мной, и не будут разбираться, по какой воле ты со мной путешествуешь! Сечёшь?!

Ниобе пришлось повторить вопрос ещё громче и грубее, но Гром обижено ответил, что он понимает, и не тупой.

— Вот и посмотрим! — продолжила девушка. — Твой шанс выжить, это добраться со мной в Дрим. И если будешь паинькой, я помогу тебе как-то устроиться. Как минимум приживёшься на окраинах, будешь бухать, и охотиться на крыс в канализациях. А поумнеешь, может и к ребятам посерьёзнее попадёшь, а там и жизнь получше будет. Так что слушай, чё я тебе говорю, сука, я жизнь то знаю получше тебя!

В этот момент Грому очень захотелось двинуть "чокнутую суку" прямо в челюсть, вырубить, и продать в поселении рейдеров пусть даже за бутылку бухла. Но, тут же всплывшие в голове фантазии о том, как он заживёт весёлой и лёгкой жизнью в Дримленде, помогли ему сдержаться. Пока они приближались к Петле, Нио продолжала наставлять Грома, говорила, что ему можно говорить, а чего нельзя, как правильно себя поставить, но не так, чтобы раздражать других. Бывавшие в Петле люди описывали её как помойную яму, полную крови и нечистот. В целом, это описание очень подходило этому типу "городка", слухи о его опасности были лишь немного преувеличены, и даже состоящий из банд Дримленд был настоящим оплотом цивилизации, по сравнению с этим жутким местом.

— Не пойму. — заговорил Гром, пока они взбирались по голому холму. — Законники часто рыскают западнее отсюда. Чё они до сих пор не стёрли эту дыру?

— Во-первых, восстановить её в любом, другом месте не проблема. А во-вторых, это не так просто, даже если все законники припрутся сюда дружно.

— Ты и сама видела их в действии. Они снесли нас как сосунков!

— Просто ваша банда состояла из таких придурков как ты!

— Та пошла ты!.. — огрызнулся Гром, но в отместку получил увесистым камнем от Ниобе.

— Поселение находиться на высоком холме. Тут всё далеко просматривается, и незамеченным не подобраться. И стены хотя и хрупкие, за ними не мало отморозков. У них может херовые оружие и броня, но они не плохо компенсирует свои недостатки своей злостью. А ещё тут обосновались несколько серьёзных команд. С такими ребятами нужно уже считаться. Они рейдят далеко на восток, заходят на территорию Айдахо и даже Монтаны. Там, конечно, мало чё есть интересного, ещё хуже, чем тут у нас. Но у нас уже и облазили почти всё, большие поселения не пограбишь, а маленькие бессмысленно, патроны и кровь обойдутся дороже добычи. Вот придурки вроде твоей банды и ищут слабые отряды, на караваны Тимстеров осмеливаются пасть открывать, а я их потом валю.

— А чё если в лицо тебя узнают?

— Не узнают, не сцы. Те, кого я валила, уже ничего никому не скажут. Да вот только слухи про меня ходят, да и дружки у них кое-какие бывают. Так что смотри не болтай лишнего, если чё в одну яму нас с тобой положат.

— А эти серьёзные, ну местные, они ребят набирают? — но на вопрос Грома Ниобе весело рассмеялась. — Чё ты ржёшь?! Да не собираюсь я тебя сдавать! Я, может, потом вернусь. — сказал он, уже представляя, как будет путешествовать далеко и рейдить там всяких неудачников, и чтобы это было похоже на приключения Нио! — Хотя, какие они бля серьёзные, раз на востоке рейдят и там нет нихера?!

— На востоке нет конкуренции, придурок. Там может и меньше всего, чем у нас, но есть где порыться, можно нарыть чё-то редкое. Людей там мало, но по причине отсутствия конкуренции у них бывает чем поживиться. Да и не думай, что там всё легко. Без крови такие походы не обходятся. Тварей жутких там может и меньше, но все напасти имеются. Так что, сосунков в свои команды они не берут, а только серьёзных ребят, прошедших через огонь, зубы, и радиацию.

— А чё, я уже тоже не мало дерьма схавал! Чё ты ржёшь опять?! Тебя бы они вообще не взяли никуда!

— Ошибаешься... — с заметной грустью продолжила девушка. — Я и там бывала, и даже на северо-востоке от Эмпайр. Чё зыркаешь? Думаешь вру? Так что я знаю, о чём говорю, пупсик.

Вымотанные, они наконец-то взошли на холм, и вскоре оказались перед каменной скалой. Вверх к поселению вели деревянные конструкции, которые были похожи на лестницы, но настолько неухоженные и небрежно склёпанные, что убиться на них было бы делом не сложным. Слева от лестницы стояла высокая виселица, с болтающимся на ней гниющим и распадающимся телом, с полицейской фуражкой на оголённом черепе, которое как бы приветствовал гостей со словами: "Добро пожаловать!". Сверху на виселице возвышалась палка, на которой гордо трепетал чёрный флаг, с нарисованным на нём белым черепом. Не успели они начать подъём к поселению, как рядом показалась группа парней, одетых в рейдерскую броню или одежду, собранную из всего подряд, а часто и просто с полуголыми телами. Они не проявляли явной агрессии, если не считать шипастых дубинок в руках, и тому подобного оружия из всякого хлама.

— Как-то не по-братски, ребята! — неожиданно для себя самого, выпалил Гром сквозь отдышку, наученный Ниобе.

Сама девушка молчала, и готовилась выхватить пистолет. Конечно, о том, чтобы поторговать, после драки не могло быть и речи, но и просто сдаться она не собиралась.

— Мы ещё и отдышаться не успели, а вы уже наезжаете! — добавил Гром, пытаясь играть свою роль, хотя у самого едва не свело очко от страха.

— Да кто на вас наезжает, а? — спросил крупный и высокий, грязный парень, с практически голым торсом. — Мы просто поглядеть, кто да что!

— Свои мы! — добавил Гром. — Нам бы на огонёк к хорошим людям. Водички бы да пожрать чего.

— А Лукас знает, что вы тут "здороваетесь" с добрыми путниками? — спросила Ниобе, и её вопрос немного насторожил банду.

— А мы его хорошие друзья! — парировал здоровяк, испытывающе глядя на парочку.

— Какое совпадение, и мы тоже! — добавила Нио, но разрядить ситуацию это не помогло.

Правда, бандиты всё же не решались на какие-либо жестокие меры, поэтому прибегли к другому способу.

— Да вы вроде нормальные! — сказала одна из девушек, чем-то похожая на Ниобе, но одетая в одни шорты, драную майку, и вся в веснушках. — Может это, раз вы нормальные, подкинете чего, а? Чё вам, жалко? У вас там вроде много чего есть! — сказала она, стараясь рассмотреть рюкзак Грома у него за спиной.

Он хотел было запротестовать такой наглости, особенно учитывая, каким трудом всё нажито, и какой мукой дотянуто им аж сюда. Но прежде чем Гром открыл рот, Ниобе его опередила.

— А чё, хорошим людям не жалко! — сказала она, быстро порылась в самодельном рюкзаке Грома, и передала девушке скрученное покрывало, несколько железок цветного металла, и небольшую электро-плату.

Их новые знакомые обрадовались, поблагодарили, и пожелали хорошо провести время в Петле, что для знающих это место людей, прозвучало бы скорее, как насмешка. Гром был недоволен, что их немного облегчили на добро, но Нио заверила его, что это мелочь, по сравнению с перспективой остаться без припасов в этой глуши, или вариантом быть где-то тихо прикопанным. Поднимаясь по скрипящим ступеням, вскоре они оказались перед примитивным забором. С его внутренней стороны возвышалось несколько дозорных вышек, но только на одной из них находился наблюдатель, и тот, кажется, был не совсем трезвым. Нио и Гром сами открыли ворота, вошли внутрь, и застыли на месте. Пространства в этом не то поселении, не то лагере, было немного. Примитивные хижины казалось карабкались друг на друга, некоторые из них были просто косыми крышами, смастерёнными над открытым лежбищем. Даше дозорные вышки были построены на крышах чиих-то домиков. Народу здесь было не так и много, что и понятно, ведь даже рейдеры или другие отбросы пустоши старались долго не задерживаться в Петле. Ведь если не чей-то нож мог прикончить вас, то это вполне могла сделать какая-нибудь болезнь во время очередной эпидемии.

Первыми путников пустоши поприветствовала жуткая вонь. Она доносилась из грязного угла, где было построено некое подобие уборных. Похоже, их давно не убирали, и последние годы нужду справляли рядом с ними и прямо на них. В другом конце петли располагались неплохие хижины, и палатки, в которых содержались местные блудницы, и из которых воняло чуть лучше, чем из местных уборных. Нужно заметить, что большая часть девушек, в них содержащихся, были рабынями и пленницами, больше походили на домашний скот, и то не самый ухоженный. Даже Гром, пожалуй, не спешил бы утолить свою похоть в таком месте, с этими бедными, больными, избитыми, и грязными девицами. Но, похоже, для большинства местных посетителей, это было куда лучше, чем ничего, и даже в данный момент половина из девушек были заняты своим нехитрым промыслом.

Где-то в центре этого лагеря находилось несколько прилавков с "торговцами, и прилавок местного "администратора", которого Нио называла Лукасом. Но пробраться туда было не так уж и просто, протискиваясь через узкие улочки между кривых хижин, перелезая через лужи нечистот, блевотины, и иногда через людей, не то живых, не то не ясно каких. Рядом с прилавком администратора стоял пять столов, два из которых были облёваны, за другими сидело по паре человек. "Королевская дресня" — гордо заявляла деревянная табличка над прилавком Лукаса. Сам администратор был худым, и очень загорелым, не молодым мужчиной, с пробивающейся сединой среди грязного пучка волос, сломанным носом, и несколькими небольшими шрамами на лице. Одет Лукас был в изодранный пиджак без рукавов, весь в пятнах и масленичных подтёках.

Заметив Нио, он очень удивился, его глаза сузились, но потом на лице расплылась жутковатая улыбка, выдающая в нём старого головореза. Гром и Нио сели на паре стульев перед его прилавком, и какое-то время она и Лукас молча глядели друг на друга с улыбками.

— Лапочка? Ты ли это? — сказал Лукас, и тут же достал три стакана и бутылку коричневого самогона.

— Я, Лукас. — ответила Ниобе, и они ударили стаканами, прежде чем опустошить их. — Жив ещё?

— Как видишь. Не думал, что ещё увижу тебя. Про тебя здесь уже не вспоминают. — добавил он тихо. — Но всё равно. Видимо, нужда заставила?

— Сама не думала. Заставила, братишка. Только и надеялась, что ты тут всё ещё есть.

Лукас молча кивал головой, после чего оглядел Грома, и спросил:

— Твой приятель? Или парень? Похож на сосунка.

— Э! За языком следи, если он тебе дорог! — обижено и грозно, мгновенно ответил Гром, но Ниобе и Лукас только расхохотались на его выпад.

— Сам следи, придурок! — сказала она Грому. — Этот мужчина может выпотрошить тебя в три мгновения! Так что прояви уважение!

— Нахер! Никто не будет меня так просто оскорблять!

— Да всё нормально. — спокойно сказал Лукас. — Напоминает мне меня в молодости. Я тоже раньше чуть что, ножом по горлу или в брюхо! А сейчас уже попроще.

— Стареешь? — подколола его Нио.

— Нет. Понимать просто начал. Не так это всё и важно, понимаешь? Сила она в спокойствии. Оно словно возвышает тебя над теми, кто не думает, и действуем импульсивно.

— Стареешь... — подтвердила Нио, и они вместе с Лукасом снова захихикали.

Какое-то время они беседовали о жизни и о последних событиях. Похоже, в прошлый раз Ниобе наделала в Петле шума, прирезала и отравила пятерых, крутых парней. Но, если тогда и были желающие отомстить девушке, то за прошедшие несколько лет о ней почти забыли. Похоже, что в прошлом Лукас и Нио занимались какими-то общими делами и возможно путешествовали на восток. Грому же было более интересно, было ли между этими двумя что-то другое, ведь Нио похоже не сильно сдерживала свои интимные желания. Лукас щедро наливал в стакан и Грому, а потому парень быстро забыл нанесённую обиду, и даже решил вклиниться в их разговор.

— А ты, ты тут типа главный?

— Я? — удивился Лукас. — Не, не совсем. Я хотя и типа "администратор", но тут ничем не владею. Так, стараюсь чтобы в Петле всё более-менее держалось вместе. У нас тут главных нет. А если кто попытается стать, то его скорее на нож посадят, чем позволят.

— Лукаса просто уважают, понял? — сказала Нио. — Без него эта дыра была бы ещё хуже. Если бы была бы вообще.

— Умеешь ты, лапочка, подлизаться как следует. Порадовать душу. — сказал Лукас посмеиваясь.

Девушка мило улыбалась в ответ, и на самом деле была даже более благодарна, чем выражала. Лукас ни разу не предавал её, хотя мог, что для Грома было ещё одним подтверждение того, что чем бы там они не занимались во время походов или рейдов, Нио наверняка разделяла с ним и койку. Они показали своё добро, Нио объяснила, что им нужна жратва и вода, и немного бухла, чтобы добраться к Дримленду. Жратва была чуть ли не главным товаром в Петле, и вся добыча Грома и Ниобе не могла покрыть стоимости необходимых припасов. Но Лукас уступил и в этом, явно в ущерб себе. Пока происходила сделка, мимо проходил бритоголовый, скудно одетый рейдер, с очень злым лицом. Какое-то время он наблюдал за происходящим, после чего заговорил, обращаясь к Грому:

— Твоя тёлка?!

— Моя! — весело ответил Гром, внезапно схватил Ниобе за задницу и сильно сжал.

Девушка едва сдержалась, чтобы не ударить Грома, но восприняла это как попытку выглядеть убедительной парой.

— Я бы ей личико перепачкал в белое! — ухмыляясь, добавил рейдер.

— Регулярно пачкаю! — радостно продолжил Гром. — А она обожает потом всё слизывать! Грязная девочка!

Стиснув челюсть Ниобе удалось выдавить из себя улыбку скромницы, и смолчать, хотя лицо стремилось скривится от гнева.

— Сколько?! — спросил рейдер, жадно облизывая губы, от чего Гром немного опешил, а Ниобе едва заметно подала ему знак головой, отрицательно мотнув.

— Не, прости брат! Она моя и не продаётся!

— Чё тебе, жалко, что ли?! Разок только присуну!

— Не, не пойдёт!

— А ты чё такой дерзкий, а?! — тут же вспылил рейдер, когда не получил желаемого.

— Парень сказал, что нет, не наезжай. — спокойно добавил Лукас, но для раздосадованного рейдера он, похоже, не был большим авторитетом.

— Жена она моя. — внезапно сказал Гром, прежде чем рейдер успел нагрубить и Лукасу, после чего погладил Ниобе по затылку и щеке. — Люблю я её, понял?!

Гром сказал это с таким взглядом и так серьёзно, что Нио чуть было не открыла рот от удивления, и тут же обомлела. Рейдер фыркнул, но, как ни странно, подобного заявления хватило, чтобы заставить его уйти. Лукас тихонько рассмеялся, повторяя про себя "Жена!", смеялась и Ниобе. Но за её смехом было скрыто нечто иное, в чём она бы никогда никому не призналась. Тягучее чувство досады и боли, и одновременно странное удовольствие. Кажется, ей понравилось то, что сказал Гром, и как он это сказал. Это смогло усладить девичью душу Нио.

— Ну ты и ляпнул, Фагги! — быстро парировала она, чтобы скрыть своё смущение и всякие чувства.

— За то теперь возможно уйдёте отсюда спокойно. — сказал Лукас. — А если чего... У этого козла всего несколько дружков. Только скажи, я помогу уйти.

Нио с благодарностью сжала руку Лукаса, после чего он добавил:

— Не думаю, что вы тут задержитесь, так?

— Прости. Точно не сейчас. Да и сам посмотри, и час не прошёл, а я уже дважды почти вляпалась.

Лукас молча кивал головой, и ждал, пока Нио наполнит рюкзак Грома припасами. Казалось, они хотели обняться, расставаясь, но не могли себе этого позволить, чтобы не подставить Лукаса в случае чего.

— Береги себя, Лапочка. — сказал он ей, прощаясь. — Может, ещё свидимся.

— И ты тоже. И себя, и эту дыру. Тогда всё возможно.

Допив стакан, Ниобе попрощалась, Гром так же кивнул Лукасу, и поплёлся за ней. Как же много он хотел спросить у неё, но сейчас момент был не подходящий. Они то и дело смотрелись по сторонам, чтобы не стать добычей, не успев даже покинуть Петлю. Некоторые косились на них, но никто не проявлял угрозы ни в самом лагере, ни за его пределами. Когда они немного отдалились, Ниобе заговорила первой.

— Не вздумай больше делать такое, понял?! И говорить!

— Да я только, чтобы он поверил.

— Всё равно! — злилась Нио, всё ещё ощущая оскорбление за такую "наглость". — "Люблю её"! Так только педики говорят, понял?!

— Может... — задумавшись, ответил Гром, после чего умолк, замялся, но продолжил: — Хотя ты не права. Если любишь, это не значит, что слабый. Я думаю это нормально.

Ниобе расхохоталась, хотела как-то оскорбить или унизить Грома, но не успела, и тот вновь заговорил.

— Да и когда любишь, нет ничего плохого в том, чтобы женится.

— Нормальный мужик хочет трахаться со всеми подряд, а не сидеть с одной и той же титькой! — хихикнув, перебила его Нио. — Хотя, чего ожидать от такого слюнтяя как ты?

— Была бы ты не такая острая на язык, я бы взял тебя в жёны... — неожиданно сказал Гром.

Нио шла позади, и он не видел, как от его слов девушка замерла на месте, встревожилась, и первое время не знала, что на такое сказать.

— Ты это, Фагги!.. Херню не говори, понял бля?! Придурок!

— Ты крутая. — признался Гром. — Классная. Такая яркая. Я конечно не так крут, но я могу стать таким же. Мы бы могли на пару заниматься делами, и всё такое!

— То, что ты пару раз меня трахнул, ещё не повод такое говорить! — едва сдерживая тревогу, отвечала девушка, после чего начала оскорблять Грома, пока её словарный запас не закончился.

— Зря ты так. — спокойно ответил парень. — Я ведь не сосунок, и в серьёз всё говорю.

"Пошёл ты, придурок!" — ответила Нио, и надолго замолчала. Чтобы немного успокоится, девушка начала опустошать запасы самогона. Охмелев, Ниобе принялась унижать Грома, рассказывая какие у неё были крутые парни и мужики, не то, что он. Обвиняла его в слюнтяйстве и слабости, и частенько требовала, чтобы он заткнулся, хотя Гром не говорил и единого слова, а только обижено кривил лицом. Потом пьяная Ниобе упала на землю, Гром пытался помочь ей встать, поддерживал под руку, пока они шли. Конечно же, всё это время он продолжал выслушивать о том, какое он ничтожество. Гром вдруг осознал, насколько Нио может быть слабой. Сейчас, он бы запросто мог пырнуть её спрятанной в секретном кармане заточкой, но правда была в том, что он уже давно перестал думать о мести. Когда Гром был ещё мал, он частенько слышал об этой любви всякое, но сам считал, что это выдумка такая. Всем говорят, что придёт время, и они кого-то полюбят, но сам Гром был уверен, что в его жизни подобного никогда не будет. Но, кажется, он ошибался. Ниобе была такой сукой, и после всего, если подумать, она должна была бы быть далеко в конце списка вероятных претендентов на настоящую любовь Грома. Но, как и говорили старшие, всё случилось внезапно, и не по законам логики.

Пришлось сделать привал на пару часов, пока мисс "само совершенство" не пришла в себя достаточно, чтобы самой передвигать ногами. После этого отдыха Нио немного успокоилась и перестала наезжать на Грома, и просто смотрела в даль задумчивым взглядом. В голову лезли невольные мысли, что не так уж он и плох, этот "придурок с татухой на члене". Вроде туповат, но решительный, свободу любит, и, пожалуй, у него и вправду есть потенциал. Да и не такой он, как большинство ему подобных, любит весёлую жизнь, но не псих. И что важно, под личностью рейдера было что-то от романтика. Ей ещё никто так не говорил, по-настоящему, без дерьма, и всё такое. Ниобе позволила себе маленькую фантазию о том, а как бы всё могло быть, если бы она и вправду стала его женщиной. Совместные походы, надёжное прикрытие с тыла, пара сценок о том, как они вместе веселятся и смеются. Такие тёплые, приятные фантазии, доходящие чуть ли не до маленькой хижины где-то на краю известного мира, далеко от всех остальных. Приятные, тёплые, но и почему-то болезненные и пугающие. Нио была не глупой девушкой, и поняла, что ей предстоит с этим всем разобраться, чтобы в её душе и воле не дай бог не поселилась смута, вызванная неправильно принятым решением.

Похмелье и мысли не дали Ниобе ощутить опасность. Вооруженные мужчины в кожаных костюмах появились внезапно из-за скал и укрытий в земле. Трое, но у всех старые, автоматически винтовки, да и внешне было сразу понятно, что это ребята опытные.

— Ну что, добегались? — заговорил один из них, с ковбойской шляпой на голове, с длинной, но худой и жидкой бородкой, и такими же усами.

— Добро пожаловать на вечеринку, ушлёпки! — добавил второй, с дробовиком, толстый, и вонючий, даже на расстоянии в десяток метров.

Это был полный пиздец, и пока Гром замер, поражённый внезапностью, Ниобе уже успела представить с десяток способов, чем всё закончится. Ну, все они заканчивались плохо для парочки рейдеров, но она заметила так же одну важную деталь. У всех троих были значки в виде серебристой звезды. Это были законники, охотники за головами, ну и в целом, всё те же рейдеры, которых не терзают приступы совести за все злодеяния, по той причине, что своё зло они делают "защищая закон". В голову девушки пришла одна идея, глупая, рассчитанная на глупость законников, но других вариантов Нио не видела. Она упала на землю, изобразила искренний испуг, с истерикой, слезами и ужасом на лице, и прибилась к ближайшей скале. Вначале законники наставили на неё оружие, но через несколько мгновений немного расслабились.

— Не нужно! Не нужно больше, прошу! Пожалуйста, отпустите! — причитала Ниобе, и внешне была похожа на типичную жертву.

Не опуская оружия, законники приблизились, и, кажется, действительно были немного растеряны. Они приказали Грому поднять руки и опуститься на колени, повторили то же самое для Ниобе, но та продолжала изображать перепуганную жертву, умоляя, чтобы ей не делали больше больно и отпустили.

— Чё это?! Пленница твоя?! — спросил законник в шляпе, чем подтолкнул Грома к понимаю того, что задумала его спутница.

— А чё? — дерзковато ответил он законнику. — Вам развлечься? О цене договоримся.

— О цене, да? — спросил со злом законник, и ударил Грома прикладом по лицу.

Парень растянулся на земле, выплёвывая кровь изо рта.

— Ненавижу таких как ты, тварь! — кричал законник, пока продолжал бить Грома прикладом.

— Бей его Тревор! — подтрунивал товарища толстый законник, с садистским наслаждением на лице и радостью, от каждого вскрика Грома.

Третий, так же бородатый и патлатый, в это время открыл бутылку с пивом, и, посмеиваясь наблюдал за происходящим. Когда Тревор устал, то его вспотевшее лицо уставилось на испуганную Ниобе, и он постарался улыбнуться как можно более приветливо.

— Не беспокойтесь, мисс! Мы люди закона, и вам ничто не угрожает. Но, пока наш походец не закончился, вам придётся остаться с нами. Если вы, конечно, не хотите добираться в безопасное место в одиночку.

— Прошу... Я через многое прошла... Я больше не могу... — сквозь слёзы отвечала девушка.

— Да ладно детка, не беспокойся! — добавил толстый. — Мы же культурные люди, и тебя не тронем. Может соснёшь пару раз, но за свободу это даже не плата, ай?

Законники хихикали, отпускали шуточки по поводу слабости Грома, и того, как же Ниобе повезло, что они её "спасли". В какой-то момент глаза отходящего от боли Грома и Ниобе встретились, и парень понял, что скоро нужно будет действовать. Законники немного расслабились, хотя оружие держали в руках. В тот момент, когда третий передавал бутылку пива толстяку, Ниобе выхватил пистолет и начала стрелять. Всё произошло в считанные секунды. Нио дважды выстрелила в живот толстяка, и, прикрываясь им, всадила остатки обоймы в третьего. Прежде чем подохнуть, третий успел сделать несколько выстрелов, попасть жирдяю в спину, но, нашпигованный свинцом, он вскоре оказался на земле. Ещё через пол секунды огонь открыл Тревор, так же попал в спину жирдяю, но не успел расстрелять его или Ниобе. Преодолев боль от ран и травм, Гром сумел подняться, и сделать несколько ударов в спину Тревора заточкой. Законник вскрикнул, но не упал. Резко повернулся, желая расстрелять ублюдка, напавшего сзади, но в этот момент чуть ли не ползающий по земле Гром метнул в лицо Тревора горсть пыли, и откатился в сторону, от забивших в землю пуль.

— Сосни это, сука! — крикнула Ниобе, раз за разом вгоняя короткий нож в область паха всё ещё стоящего на ногах толстяка.

Прежде, чем скрутившийся толстяк успел упасть на колени и лицом в пыль, Ниобе вооружившись его дробовиком, выстрелила в спину Тревора. Законник упал на колени, хотел развернуться в её сторону, но получил ещё один выстрел в грудь. Всё закончилось. Кровь лужами растекалась из-под законников. Тело третьего даже не вздрагивало, толстяк страшно стонал и рыдал, а Тревор хрипел, и задыхался от крови в лёгких. Он ещё пытался дотянуться рукой до пистолета, но слишком быстро слабел. Ниобе, быстро осмотрев Грома, принялась грабить всё ещё живых законников, и нужно заметить, у них было что взять. Пока Нио подлечивала Грома их стимуляторами, сдох Тревор, сдох первее жирдяя, из-за чего Нио проиграла Грому на спор единственную бутылку пива. Так же девушка не пожалела своему спутнику дозу мед-х, заметив, что Гром хорошо поработал. Пока рейдеры вновь перекладывали добро в рюкзаках, сдох и жирдяй, продолжая смешно пускать слюни и сопли.

Если бы не раны Грома, можно было бы считать это приключение даже весёлым. Ну, по крайней мере, до самой ночи Грому и Ниобе было над чем посмеяться и что пообсуждать. На ночь они остановились среди пустоши, под брошенным у скалы пикапом, над которыми натянули кусок дырявой ткани. Травмы вновь начали болеть, и Гром вымолил у спутницы ещё одну порцию мед-х, выпил много алкоголя. От их действия он почувствовал себя куда более раскованным, поддался приливам тёплых чувств, обращённых к своей спутнице. Гром предложил Ниобе "заняться любовью", по-настоящему, с нежностью и без глушителей. Но, просьба Грома неожиданно разозлила Нио, и та отказала, ссылаясь на то, что потом "Фагги позволяет себе всякую херню говорить и делать, и что он пока он не будет вести себя как мужик, то нихера не будет!".

Потом Гром и сам не мог понять, чё оно всё так странно вышло, и было ли дело только в бухле и наркоте, или ещё и в чём другом, в чём он сам не сечёт. От слов девушки ему стало от чего-то обидно, да настолько, что он чуть было даже не всплакнул! Все обиды и боль, все оскорбления, и унижения, все они захлестнули его душу. Но, он не позволил романтической части себя залиться слезами, вместо них пришёл смех, и злая решимость порвать давящий его мир на куски.

— Как мужик, значит, да?! — зло прошипел он, и, не задумываясь о последствиях, направился к подстилке Ниобе.

Нужно признать, что за прошедшие дни девушка и вправду стала доверять Грому, и уж точно не ожидала от него угрозы. Прежде, чем она успела проснуться, парень уже держал её за руки.

— Какого хера?! — выкрикнула она, и попыталась вырваться, но старые приёмы были уже знакомы Грому.

Попытки девушки бороться были провальными, и вскоре её рука оказалась у неё за спиной. Ещё можно было что-то придумать, но потом в горло Нио упёрлась заточка Грома.

— Фагги ты чего, ебанулся?! — испугано спрашивала Нио, пытаясь одними глазами увидеть, что у неё там за спиной. — Сбавляй, сука! Ты лунатик, или что?!

— Фагги значит, да? — послышался холодный как лёд голос позади неё, и в этот момент Нио поняла, что это совсем не шутки.

— Гром... Прекрати, прошу. — выдавила из себя девушка, но сила обид всё ещё кипела в парне, и он просто не мог услышать её просьб.

Гром дотянулся до верёвки, и принялся связывать руки Нио у неё за спиной, не обращая внимания на просьбы девушки, и не убирая далеко заточку.

— Привяжу тебя, суку, и брошу тут!

— Что ты себя позволяешь?! Прекрати, сейчас же! — потребовала девушка, но её последняя уверенность испарилась после звучной пощёчины.

Гром связал её руки, положил на спину, и принялся снимать с Ниобе штаны.

— Значит, любишь грубость, да?! — зло шипел на неё Гром. — Любишь, когда тебя силой берут, да?! Любишь быть грязной шлюхой, да?!

Ниобе больше ничего не отвечала, но испугано смотрела на взбешённого Грома.

— Все вы потаскухи одинаковые! Значит я хуёвый, да?! А все те животные, что тебя ебали, вот они-то как раз! — кричал Гром, окончательно срывая с девушки штаны, и разрывая на ней курточку.

Он смочил слюной нежное место Ниобе, и заставил её вскрикнуть, жёстко входя. Держа руки на горле девушки, Гром продолжал рубить словно ножом, лапал её грудь, улыбался и смеялся, пока она болезненно стонала.

— Вот, вот так тебе нравится, да?! Как настоящая... грязная... потаскуха...

Гром отвесил девушке ещё одну пощёчину, но Ниобе продолжала стоически переносить его безумие, позволяя себе только стоны.

— Уверен... потекла сразу... да?! Только жирдяй заикнулся... что на рот... даст! Любишь таких!.. Да?!.. Таких любишь?!

И вновь зазвенела пощёчина, после которой внезапно Гром остановился, и нежно поцеловал Ниобе. Она ощутила, как его горячие слёзы текут по её лицу. "Накажи меня" — прошептала она ему на ухо, со смесью испуга и страсти в голосе.

— О, конечно накажу! — кричал Гром, резко перевернул её на живот.

Девушка невольно вздрагивала, предвкушая "наказание", и от неповторимой тревоги, накалённой происходящим.

— Любишь так?! — кричал Гром, сильно шлёпнув девушку по ягодице, и ещё раз, и ещё по другой, заставляя Ниобе стонать. — Хочешь этого, да?! — шипел Гром, пристраиваясь членом к заднице трепещущей девушки.

Но, неожиданно он остановился, и подполз к заплаканному лицу Нио. "Сначала тут поработай, шлюха!" — зло сказал он, толкая член к губам девушки. Ниобе повиновалась, позволяя Грому утолить его садистскую жажду, вгонять "инструмент" на максимально возможную глубину. Нио давилась, заливалась слезами, выплёвывала тягучую слюну, подчиняясь жестокости Грома.

— Теперь проси меня?! — повелевал он. — Проси сучка, иначе на этом и остановимся!

— Накажи меня! — с унижением в голосе, просила она, и Гром, приподняв её таз, грубо вошёл.

Не обращая внимания на стоны и крики девушки, Гром толкал всё сильнее и быстрее, испытывая грязное удовольствие, струящееся в глубинах его души. Но теперь важными были и другие вещи. То, как она пахла, какой тёплой была, и её беззащитность. Её стоны боли и удовольствия, её слёзы, её беспомощность. Именно теперь он ясно ощутил, насколько же она важна для него, и за её любовь он был готов жить или умереть. Поддавшись страстному чувству тепла, он жёстко поднял голову Ниобе к себе, чтобы нежно и любяще целовать вновь и вновь. Вскоре он дошёл до пика, и казалось, что семя, которым он заполнял Нио, вылетало из всего его тела, из рук и ног, и даже головы. Словно жидкое пламя, льющееся отовсюду, плавящее его плоть, и вымывающее обиды и боль. Момент страсти был столь силён, а напряжение между ними так велико, что разрядка чувств открыла Грому болезненное, и грязное наслаждение, которого он не знал ещё никогда.

Разбитая его страстью и жестокостью, Ниобе лежала почти не двигаясь, только вздрагивала, всё ещё постанывая. Было в ней нечто особенно сексуальное, грязная, липкая, истощённая хардкором. Гром несколько раз поцеловал её в ягодицы, гладил по шелковистым ножкам, пока девушка понемногу возвращалась в обычное состояние. Он достал её пистолет, разрезал верёвку на руках, вложил оружие в неуверенную руку Ниобе, и приставил к своей голове.

— Жми. Забирай обратно! Мне плевать.

Какое-то время, дрожащая от пережитого, Нио пыталась удержать пистолет, не убирая его от головы парня. Такой неуверенной и растерянной Гром её ещё не видел.

— Придурок! Чокнутый! — ответила она, опуская оружие. — Обсудим это завтра...

И обессиленная, упала на свою перепачканную подстилку, пытаясь хоть как-то укрыться рваным в клочья покрывалом, и почти сразу уснула. Гром не смог сразу уснуть, встревоженный чувствами, в том числе и виной. Нет, ему понравилось то, как он жёстко отымел Ниобе, ему были приятно физически и морально, а ещё торжествовало его "мужское достоинство", наконец-то воздавшее девке за все обиды. Но, сделав все те вещи с нею, он надругался над тем, к чему испытывал тёплые чувства, и это было больно одновременно. Утром Ниобе была холодна с ним, её недовольство ощущалось, хотя всех его причин Гром не понимал. Правда была в том, что временами ей и вправду нравились игры в роде тех, к которым её склонил Гром, к тому же так неожиданно, и так искренне жёстко. Но, удовольствие, которое она получила, вызывало в ней чувство вины, ведь после всего её доминирования над ним, она проявила своего рода слабость.

— Поговорим? — спросил Гром, так и не дождавшись, когда начнёт его спутница.

Ниобе недовольно откинула в сторону рюкзак, и первое время молча смотрела на него.

— Хорошо. Если ты ещё раз сделаешь нечто подобное, я убью тебя, понял?! И дело даже не в обиде, или чём-то другом. Я просто буду вынуждена!

В ответ Гром молча кивнул головой, и задал следующий вопрос:

— А что насчёт нас?

— Нас?! — выкрикнула Нио, и наиграно хихикнула.

— Я уверен, что это настоящее.

Девушка хотела было оскорбить Грома, высказать ему, какой он придурок и как ведёт себя неправильно, но не могла. Где-то в глубине себя ей хотелось быть нужной, быть по-настоящему любимой, но и отказаться от свободной жизни казалось невозможным.

— Я... не знаю... — сдалась она. — Давай доберёмся в Дримленд. Мне нужно отдохнуть и подумать.

Гром спросил, может ли он поцеловать её, но Нио выругалась на него, и потребовала, чтобы он перестал вести себя как педик. В тайне Грома забавляла реакция девушки, теперь её злость и раздражение казались ему даже милыми. Если в меру, конечно, так как даже милая Ниобе всё же умела уязвить то самое "достоинство". Следующие два дня они продолжали двигаться на запад, стараясь обходить все подозрительные места, а однажды даже небольшой отряд каких-то людей. Было несколько стычек с мутантами, но благодаря оружию, трофейно добытом после стычки с законниками, эти драки не были чем-то опасным.

Они пришли в местность, где Пустошь не была столь жестока, но здесь местность была очень неровной. И только благодаря чуткости Ниобе их парочка смогла избежать серьёзных проблем, и затаится, чуть не наткнувшись на троицу супермутантов. Тогда, ни Гром ни Ниобе понятия не имели, с чем столкнулись. Эти странные существа были хорошо вооружены и неплохо защищены, вели за собой на привязи двух мужчин. Судя по разговору монстров, Ниобе догадывалась, что они значительно тупы, и больше боялась того, что их заметят пленники, и начнут просить о помощи.

Но тогда всё обошлось. За эти дни Нио не позволила Грому даже прикоснуться к себе, соблюдая видимость женского достоинства, хотя, в чём-то была бы не против повторить их "дикую игру". Гром же ощущал потребность говорить ей что-то приятное, нежное, но не мог, ведь при малейшем проявлении нежности получал обвинение в своей неправильной ориентации. Но Ниобе не лгала, и не хотела играть с его чувствами, и действительно надеялась, что в городе сможет собраться с мыслями лучше, понять, чего ей хочется на самом деле. На Дримленд надеялся и Гром. В конце-концов, где, если не там, могут сбыться его мечты? И даже если Ниобе откажет ему во взаимных чувствах, наркота, бухло, и шлюхи уж точно помогут ему забыться. На западе уже отчётливо виднелась большая горная вершина, покрытая снегом, а это означало, что Дримленд был уже не далеко.

К вечеру третьего дня они должны были быть на месте. Гром всё расспрашивал про город и местные банды, уже подумывая над тем, куда бы пристроиться. Ниобе так же подумывала о будущем Грома, и если вначале она действительно собиралась пристрелить его, то теперь уже просто не знала, что делать с этим "придурком". В какой-то момент Нио вновь услышала подозрительный шум, но прежде, чем успела понять, где находится угроза, недалеко, на землю упала самодельная граната. Ниобе успела толкнуть Грома, чтобы тот укрылся, успела залечь сама, и прежде, чем земля после взрыва успела осесть, уже тянула за собой Грома к ближайшему укрытию. В этом месте местность была ровнее и хорошо просматривалась, но поспешность не позволила им заметить ловушку. Гром и Ниобе скрылись за ближайшим, ржавым автомобилем, точнее, его половиной, и начали высматривать своего врага.

— Сюда! — послышался хриплый крик. — Все сюда! Они здесь!

Это были гули, и они искали парочку, разгромившую их перевалочный пункт. Все они были по-своему уродливы, одеты в мусорную броню из древесины, покрышек, и толстых справочников, вооружённые зачастую плохим, и самодельным оружием. Но их было много, и с каждой минутой становилось всё больше, пока они, иногда хромая, неспешно приближались с других мест засады.

— Нужно сваливать! — крикнула Ниобе Грому, и тот в принципе поддерживал её мнение.

Чем больше они будут сидеть в укрытии, тем больше будет и гулей. Но парочка рейдеров не успела скрыться. Послышался гром, почти как на небе, но только тут на земле, и в их укрытие что-то врезалось, от чего всё вокруг зазвенело.

— Что суки, нравиться?! — закричал обгоревший, и исковерканный голос. — Это Спенсер! Спенсер Младший! Теперь вам кранты! Кранты! Ясно?!

Злой гуль, с искривленной челюстью казалось, с трудом мог говорить, но ему явно хотелось больше, чем другим хотелось его слушать. А ещё он был вооружён чем-то страшным, больше похожим на ручную пушку, с длинным стволом из трубы, и самодельным, примитивным, оптическим прицелом.

— Видите это суки?! Смастерили наши ребята! Теперь всем таким как вы кранты! Ясно?! Эта самодельная детка использует самоснаряжённые патроны 50го калибра повышенной мощности! Они способны разорвать вас в клочья!

— Чё он вообще городит? — с удивлением спрашивал Гром у своей спутницы.

Но Нио не успела ответить, и их укрытие вновь содрогнулось от мощного выстрела, а страшная пуля пробила его насквозь, пролетев между испуганной парочкой рейдеров. Ко всему прочему подтягивались и другие гули. Просто встать, побежать, и не попасть под обстрел было невозможно. У них была граната, оставшаяся в наследство от Тревора и его приятелей, но добросить её до гуля, представившегося Спенсером Младшим, было невозможно. Тем временем к гулям прибежало ещё несколько бойцов подкрепления, и один из них начал говорить всем, что делать.

— Это вы ограбили наш лагерь?! — крикнул он к парочке рейдеров.

— Нет!.. — ответил Гром, пытаясь выразить как можно больше непонимания и невиновности.

— Хорошая попытка! — вновь закричал гуль с кривой челюстью. — Сейчас! Сейчас Детка порвёт вас на куски, суки!

— Спенсер, замолчи! Тут я командую! — заворчал на него главный гуль, которого другие так же называли Спенсером. — Мы знаем, что это вы! Сдавайтесь!

— Ок! — крикнул в ответ Гром. — Мы сдаёмся!

И после этого настала пауза на целую минуту.

— Какого хрена вы ждёте?! — не выдержал Спенсер старший. — Сдаётесь, или нет?! Если да, то бросайте оружие!

— А откуда нам знать, что вы нас просто не пристрелите?!

— Да мы вас всё равно пристрелим! — проворчал Спенсер Младший, и старший вновь приказал ему заткнуться, вновь напомнив, кто тут главный.

— Вас будут судить по нашим законам! Бросайте оружие!

Неожиданно, из-за укрытия рейдеров вылетело ружьё, винтовка, и пара пистолетов.

— Только не стреляйте, пожалуйста! — взмолилась Ниобе. — Мы выходим!

Пожалуй, гули поверили, и несколько из них показались из укрытия прежде, чем это сделали Ниобе и Гром. Но у парочки оставалось ещё оружие, и они тут же открыли огонь, подстрелив двух наивных гулей. Вновь началась перестрелка, раздался громоподобный выстрел Детки, и потом всё опять затихло. Из-за укрытия Грома и Ниобе слышался весёлый смех.

— Твари! — кричал Спенсер. — Никакой пощады!

— Тупые гули! — кричал в ответ Гром. — А вы, пожалуй, ещё тупее всех остальных!

— Сдавайтесь! Бросайте оружие! — сквозь смех кричала Ниобе, кривляя манеру речи Спенсера.

— Хочешь, чтобы мы сдались?! — продолжал Гром. — Так придите и возьмите нас, педики!

— Да, и ты Бенсен, или как тебя там! — добавила Нио. — Научи того педика с его самотыком, стрелять! Он даже своей мамочке в задницу не сможет попасть!

Гром и Ниобе продолжали шутить, смеясь чуть ли не до слёз, и похоже медикаменты прибавляли им и храбрости, и чувства веселья в совсем не весёлой ситуации. Правда и гули не мыслили совсем уж трезво, полностью поддавшись чувству гнева. Они попытались атаковать и обойти укрытие парочки с двух сторон, но с одной стороны их остановил автоматический огонь Грома, а с другой брошенная Ниобе граната. Двое гулей было убито, они дрогнули, и отступили обратно к своим укрытиям. Больше всего Спенсер старший боялся гранат, и точно не знал, сколько их может быть у этих рейдеров, хотя их на самом деле больше не было.

— И это всё, суки?! — кричал сквозь смех Гром. — Вам стоит вернуться к сосанию членов, мальчики! Это дело как раз для вас, бесхребетные уродцы!

Один из гулей так разозлился, что высунувшись во весь рост, бросил самодельную гранату своей покорёженной рукой. Это не была такая уж плохая идея, ведь не смотря на такую мутацию, плохо подвижная рука в определённых ситуациях могла работать как рычаг, но даже в таком случае, граната шлёпнулась на землю далековато от цели. Раздался взрыв, после которого вновь послышался смех рейдеров, колкости, и унизительные шутки, на тему ориентации гулей, и их уродств. Вновь раздался выстрел Детки, и на какое-то время смех рейдеров стих.

— Что, уже не так смешно, да! — кричал кривой челюстью Спенсер Младший. — Сейчас будет ещё меньше смешно! Вонючие твари!

В этот раз Спенсер старший не кричал на брата, но молча ждал, пока он сможет выкурить или задеть хотя бы одного из ублюдков. Вновь выстрел, некоторые дыры в укрытии Грома и Ниобе были столь велики, что сквозь них можно было попасть прицельным выстрелом.

— Молитесь своим нечестивым богам, гладкомордые твари! — крикнул Младший, и вновь выстрелил. — Сейчас моя Детка всё сделает!

Вновь выстрел, и за укрытием парочки и вправду осталось не так много места. И стало действительно не смешно.

— Сейчас, мой самодельный, мега крутой ствол порвёт вас на куски своими самоснаряжёнными, мощными, и крутыми боеприпасами!

Спенсер Младший сделал ещё один выстрел, но на этот раз самодельный, крутой ствол, стреляющий самоснаряжёнными, усиленными боеприпасами, подвёл его. Что-то заклинило, и детка разлетелась на части, оторвав Спенсеру Младшему одну руку, и большую часть пальцев на другой. Израненный гуль кричал что было сил, а когда парочка рейдеров поняла, что произошло, вновь раздался их дружный смех и злые шутки на тему тупости гулей, тупости их самодельных, крутых пушек, с очень крутыми, самоснаряжёнными боеприпасами, и всё такое! Гули были подавлены, и с надеждой взирали на Спенсера, надеясь, что тот решит отступать.

— Кем мы будем, если отступим теперь?! — подбадривал он своих товарищей. — Давайте, покончим с ними! — сказал он уверенно и даже в чём-то спокойно.

Гули рванули вперёд сразу с двух сторон. Спенсер понимал, что за такой штурм ему придётся заплатить жизнями, но после всего не мог позволить себе и своим товарищам отступить. Гули атаковали, и продвигались вперёд, ведя огонь. Вскоре ещё один был ранен, потом ещё, потом был убит третий, но и Ниобе поймала свою пулю в левую руку. Пока она колола себе стимулятор, Гром вёл шальной огонь, и гули замерли, будучи так близко к цели. Что-то клацнуло недалеко от Грома, и чуть ли ни к его ногам подкатилась самодельная граната, но прежде, чем она взорвалась, Гром откинул её обратно к гулям, заставив их прижаться к земле ещё сильнее. Нио подстрелила ещё одну цель, и часть гулей дрогнула, и поползла обратно.

— Нет! Нет! Мы почти сделали их! — кричал на них Спенсер. — Вперёд! Убейте их!

И подобно храброму лидеру, помчался вперёд. С ним было ещё трое храбрецов, и они быстро приблизились к укрытию Ниобе и Грома. Всё произошло быстро, в считанные мгновения. Одного подстрелил сам Гром, прежде чем гули прорвались. Трое оставшихся напали со стороны Ниобе. Раздались взаимные выстрелы, один задел бок Грома, но и ещё двое гулей были расстреляны рейдерами чуть ли не в упор. Остался только Спенсер с однозарядным ружьём, и гуль был готов сделать свой выстрел...

Время, словно замерло. Спенсер понимал, что едва ли успеет сделать два выстрела, но отступить не мог и должен был отомстить за все злодеяния. Ниобе понимала, что подымающийся в её сторону ствол выстрелит и точно без промаха, в то время, когда у неё в обойме закончились патроны. Закончились они и у Грома, и он тоже понял, куда выстрелит оружие гуля. Оставалось ещё мгновение, чтобы что-то предпринять, и Гром сделал свой выбор. Спенсер выстрелил, и пучок дроби влетел Грому в область сердца, в грудь, которой он закрыл Ниобе от выстрела. Гром болезненно вскрикнул, повис на руках тут же подхватившей его девушки. Ниобе была поражена, но времени на промедление не было. Она быстро опустила Грома на землю, и, выхватив нож, прыгнула к гулю. Ствол Спенсера успел выстрелить ещё раз, но рука девушки уже ударила по нему, посылая выстрел в сторону. За секунду нож Ниобе бил трижды, в ногу, туловище, голову, руку, шею, пока Спенсер не перестал вскрикивать от боли, и не оказался на земле, истекая кровью.

Уцелевшие шестеро гулей убегали, пытаясь утянуть за собой раненных товарищей. Ниобе подбежала к Грому, и тут же принялась искать стимулятор в его сумке. Но она знала, это бесполезно. Такие раны не сможет вылечить ни стимулятор, ни даже опытный хирург в полноценной операционной. Гром болезненно ойкал, и дрожал, истекая кровью. Ниобе вколола ему лекарство обняла и поддерживала его голову рядом с своей.

— Нио... Нио... — сквозь стоны пытался говорить Гром.

— Что ты сделал?! Зачем?! — кричала она на него. — Чокнутый!

— Спаси меня... Там так темно и холодно... Нио...

Ниобе попыталась обнять его сильнее, и мысленно проклинала бесполезное лекарство.

— Слёзы?.. — спросил Гром. — Размякаешь...

Он попытался улыбнуться, но на бледном лице, которое быстро покидала жизнь, эта улыбка выглядела жутко.

— Люблю... Поцелуй... — проговорил он, и Ниобе нежно целовала его, заливаясь слезами.

В какой-то момент она поняла, что Гром больше не дышит, и замер на её руках навсегда. Слёзы полились ещё сильнее. Ниобе прижимала его к себе, словно каким-то образом её собственное тепло могло вернуть его к жизни.

— Гром?.. Гром?.. — повторяла она сквозь слёзы, перепачканная его и своей кровью. — Нет!.. Нет...

Вот так, прижимая убитого парня к себе, Ниобе просидела на том самом месте несколько часов, предаваясь слезам и боли потери. Хотелось проснуться, и понять, что это всего лишь жуткий сон. Но это была реальность. Боль умеет закалять сердца, превращать их в камень. Всё же эта боль и эта потеря уже не могли сделать её сильнее. Наоборот, они пошатнули в ней душу, о которой Ниобе уже забыла и думать. Но сколько бы она не согревала верного ей товарища, это не могло вернуть его к жизни. На ухо, она шептала ему, что согласна стать его женой, надеясь, что это запоздавшее признание каким-то образом будет услышано. Всё же Ниобе была сильной девушкой, и после первых горестных часов сила духа, и внезапная апатия отгородили от неё безумие потери. Она похоронила Грома недалеко оттуда, выбрав место, которое показалось ей хорошим. Из куска автомобиля, за которым они укрывались, девушка сделала надгробие, и вырезала на нём слова: "Тут покоится Гром, вольный муж, верный друг, и любимый, закрывший своей грудью свою возлюбленную". И даже с годами, иногда, она приходила на это место, отдыхала по дню или два, и пыталась мысленно говорить с ним и мечтать о том, как всё могло сложиться иначе...

Маленькое поселение, в которое пришла Ниобе, было одним из тех мест, что находились едва ли не на окраине мира, и состояло из населения в дюжину человек. Место это находилось далеко на востоке от Сиэтла, и ценность могло представлять только для случайных путников, возвращающихся из похода в опасные, восточные части штата Вашингтон. Зачем она пришла сюда, Ниобе не могла точно объяснить даже самой себе. Это было что-то вроде зова, чувства обязанности, что было девушке совсем не свойственным, и даже новым. Смерть Грома повлияла на Ниобе, как бы она не хотела отрицать этого. За время совместного путешествия они успели пообщаться по душам, и ей удалось узнать, откуда родом происходит парнишка. Повинуясь новому, грызущему чувству, девушка не пожалела ни сил, ни времени, и отправилась в далёкое путешествие, чтобы отыскать семью Грома, настоящее имя которого она даже не знала.

Несколько небольших лачуг из хлама, обнесённые кривым забором из досок и металлической сетки. Их построили недалеко от довоенного водохранилища, что придавало хоть какое-то значение этой помойке. Ниобе приближалась медленно, и на подходе к поселению её уже встречало двое мужчин с плохим оружием. Она соврала, что является агентом Синема, и ищет семью одного парня, который ей помог. Мужчины с подозрением смотрели на Нио и её татуировки, одежду, но всё же поверили, и указали на одну из лачуг, с деревянными стенами. Постучав в жестяную дверь, Нио вошла, нагибая голову, чтобы не удариться о низкий проход. Как она и ожидала, внутри было мрачно, грязно, пара поломанных кроватей и грязных подстилок, стол, шкаф, и разного рода довоенная мелочь, отрытая где-то в руинах, но годами бесцельно лежащая на одном месте. Самодельная печь служила средством обогрева и местом для приготовления еды.

Внутри было трое человек, немолодые мужчина и женщина, похожие больше на оборванцев, и маленький мальчик, который сидел на кровати, и плакал, держа в руках плюшевого мишку без одной руки и одной ноги. Ниобе отчётливо почудилось, как когда-то и Гром вот так вот сидел на кровати, плакал от голода, и сжимал этого самого медвежонка, от чего у неё по спине пробежали мурашки. Старики молча смотрели на неё со смесью недоброжелательности и раздражения.

— Что вам от нас нужно? — спросила женщина, даже не пытаясь скрывать свои чувства.

— Ничего... — заговорила Нио, сразу же ощутив себя очень неловко. — Я путешествовала вместе с одним парнем. Он называл себя Гром...

— Гром?! — хихикнув, переспросил бородатый мужчина. — Так значит, он всем говорит так себя называть? Вот кретин!

— Что ему от нас нужно?! — зло выпалила женщина. — Мы не хотим иметь никаких дел с этим ублюдком!

— Он... Он умер... — растеряно проговорила Нио, совсем не ожидая такой реакции. Потом удивилась ещё раз, когда реакция никак не изменилась.

— В рейдеры подался, да? — спросил старик, косо поглядывая на Нио, и вновь хихикнул. — Ну, так вот так они все и кончают. Туда ему и дорога! Тот, кто не уважает своих родителей, не заслуживает иной участи!

— Он умер... — растеряно проговорила Нио, осознав вдруг, что путешествие сюда было ошибкой.

— Для нас он давно умер, милочка! — сказала женщина. — В тот самый день, когда бросил нас одних! А ведь мы растили его, чтобы он был нам опорой! — пока она говорила, мальчик на кровати продолжал плакать. — Надеюсь, ты не его баба?! У нас тут места лишнего нет, и рты лишние тоже не нужны!

— Он, спас меня...

Сказав это, Ниобе захотелось уйти отсюда, и больше никогда не возвращаться. Порывшись в рюкзаке, она достала пакеты с довоенной пищей, медикаменты, и положила их на стол.

— Вот...

— Нам ничего не нужно! — продолжила женщина. — Ни от него, ни от тебя!

— Да, ты лучше уходи! — добавил мужчина.

— Это, просто мальчику... Прощайте.

Растерянная, Ниобе вышла из лачуги, и отошла в сторону, первое время просто бесцельно куда-то брела. Но, поняв, что задерживаться ей здесь бессмысленно, выругавшись, пошла к воротам, ощущая себя полной дурой, чего она уже не ощущала очень давно. Но на её пути возникла худая девчонка, с неухоженными, светлыми и рыжими волосами, лет тринадцати на вид, одетая в костюм из разноцветных лоскутов ткани, и которая тащила два погнутых ведра с водой. Девчонка так же не сразу заметила гостью в их поселении, и едва ли не уронила вёдра, когда её глаза встретились с глазами Ниобе. Какое-то время они обе молчали, девка испуганно осматривала Нио, а вторая всё ещё думала о чём-то своём. Со временем в разум Ниобе начало проникать сходство в некоторых чертах лица девочки с Громом, да и просто ощущение того, что она нашла то, что искала.

— Гром... — сказал Ниобе, вновь растерявшись.

— Мой брат... — так же растеряно ответила девочка. — Он умер, да? — спросила она, и слёзы тут же накатились ей на глаза.

Ниобе приоткрыла рот, и была удивлена проницательностью девочки, которая продолжала её удивлять.

— Вы не похожи на законника. — сказала она. — Да и законник вряд ли мог узнать, где жил мой брат. Так что, я думаю, вы его друг. И вряд ли бы искали его тут.

— Он умер. — подтвердила Нио.

— Все говорят, что он плохой, и подался в рейдеры. Они всегда оскорбляли его, обижали, и меня тоже, но его как-то особенно. Я не удивилась, что он ушёл, но без него мне стало так грустно! — всхлипнув, сказала девочка. — Ведь он не мог так, правда? Если у него есть такой хороший друг, как ты, который пришёл сюда сообщить, значит, он был хорошим, правда?!

Все эти слёзы, и вся эта ситуация, пробуждали в сердце Ниобе какую-то забытую горечь, тоску, и обиду, знойное чувство боли в глубинах её сердца. Всё то, что ей казалось неуместным, вредным, и от чего она была уверена, что избавилась.

— Он был рейдером! — выпалила Нио с обиды на эти проникающие в сердце чувства. — Он убивал других, мучил, насиловал девочку твоего возраста, и наслаждался всем этим!

Девочка зарыдала, закрыв лицо руками, и опустившись на корточки, опрокинула вёдра с водой. Слёзы девочки окончательно сломили сердце Нио, и, осознав, что она наделала, Ниобе принялась успокаивать девчушку, сжав ту в объятьях.

— Всё хорошо! — шептала она. — Прости. Он не был таким. Он просто запутался. Я знаю, что он мог быть хорошим. Он спас мне жизнь. Закрыл собой от пули. Так не каждый сделает, знаешь ли! И он никогда не забывал тебя, и своих родных. И очень переживал за вас, да...

— Он всегда заботился обо мне! — всхлипывая, продолжала свою исповедь девочка. — Защищал меня. А однажды даже выменял свои комиксы на антибиотики, чтобы помочь, когда я болела! Он должен был быть хорошим! Он не мог быть просто плохим!

— Он и не был... — ответила Нио, и, отодвинув от себя сестру Грома, сбросила с плеч рюкзак, извлекла из него сумочку с большей частью своих сбережений, и отдала их девочке.

— Так много... — проговорила отстранённо та, всё ещё плача.

— Гром просил, чтобы я передала это. — она замялась, ощутив слёзы, подошедшие к глазам, и применила усилие, чтобы сдержать их. — Он просил, чтобы ты распорядилась ими с умом, и ни в коем случае не натупила. Он хотел, чтобы ты выбралась из это чёртовой дыры, и отправилась, куда-то... в Феникс, например! Там одни педики, конечно, но ты можешь устроиться на ферму, и работать там, завести семью, и всё такое. А можно учиться там, и научиться чему-то особенному, так ты займёшь там какое-то неплохое место! Ну, или в Эмпайр! Там, конечно сектанты чокнутые, но там так же ты сможешь найти хорошее занятие, и может даже хорошего мужа. Ну, или в Синема, но там одни торгаши и караванщики, там много обмана и плохого... Но только не в Дримленд, поняла?! Гром просил, чтобы главное не в Дримленд! Там конечно весело, но не туда! Там грязь, и... тебе не место.

— Я бы хотела, чтобы он просто вернулся домой!.. — сквозь слёзы, ответила девочка.

— Я тоже, милая... Но теперь твоя судьба в твоих руках, поняла?! И ты должна быть сильной! И умной!

— Я не тупая. — спокойно ответила девочка, и эти слова вызвали невольную улыбку на лице Ниобе, напоминая о её брате.

— Не тупая. Просто сделай так, чтобы всё было не зря, хорошо? Найти себе хорошую судьбу, хорошего парня, мужа, и заведи настоящую семью, добрую, с нежностью, кучей детишек и всё такое!.. И не становись шлюхой, понятно?! Будь хорошей девочкой, но и не давай себя в обиду! — говорила Нио, с трудом сдерживая накатившие слёзы. — Вот, возьми.

Сказав это, Ниобе извлекла из потайного кармана в курточке, одного из многих, небольшой ножик с вылетающим лезвием.

— Бери. Это на всякий случай. И никому не говори, о том, что я тебе передала. Спрячь, и никому ни слова! Будь осторожной, вокруг много подонков, не доверяй никому. И мальчишку, с собой забери. Ничего не говори родителям, они не поймут.

— Возьми часть. — растеряно проговорила девочка, открывая сумочку, но Ниобе уставилась на неё с недоумением. — Ты передала, но могла забрать себе. Возьми часть, ты заслужила.

— Не будь глупышкой! — ответила Нио, отвернув лицо в сторону, чтобы спрятать пару слезинок. — У меня с этим всё хорошо.

— Спасибо! — сказал сестра Грома, и вновь обняла Ниобе.

— Я пойду. — вскоре ответила та, разрывая объятья. — Береги себя. И помни всё, что я сказала! Сделай всё правильно.

— Как тебя зовут?! — спросила девочка, смущаясь, когда Ниобе уже уходила.

— Нио. Точнее Ниобе. Но никому не говори, что знаешь меня! Это опасно.

Они попрощались ещё раз, и Нио ушла обратно в Пустошь, домой. Ещё долго она не могла мыслить спокойно, и больше никогда по-старому. Встречи с Громом и его сестрой изменили её жизнь навсегда.

Глава 6 Новый Вавилон или Прелести Цивилизации

Дримленд начал преподносить сюрпризы ещё на подходе к нему. За неровностями местности путникам не были видны его поражающие руины, но Пип-Бой рейнджера уже сумел поймать сигнал Кризалиса.

— Это большое поселение. — сказала Лэсси пожав плечами. — Я бы удивилась, если бы хотя бы один из осколков этой игрушки, не занесло сюда.

— Два... — проговорил удивлённо Билл. — Два сигнала, значит два осколка.

— Тем лучше. — сказал Хардсон. — Будем надеяться, что они достанутся тебе просто, БиБи.

Рейнджер молча кивнул головой, его взгляд выдавал мрачность его мыслей. Уставший от жизни Генрих заметил это, пожалуй, быстрее остальных. "Храбрый рейнджер" начал уставать. Предыдущие осколки достались им не просто, и можно было только представить, каковой эта цена может оказаться в будущем. Не придётся ли им однажды совершить что-то мерзкое, чтобы заполучить очередную часть того, что может обернуться ничем? А быть может всем сразу. Подобные мысли посещали Генриха почти каждый день, но он всего лишь следовал за теми, кто дал смысл его существованию, ему не нужно было ничего решать. Билл, как и следует хорошему лидеру, скрыл свои мысли, свою усталость, но даже скрытые, они не оставляют человеческой души. Генрих вдруг впервые задумался над тем, насколько одиноким мог быть этот парень-идеалист, несмотря на то, что он окружён друзьями и обласкан любимой девушкой. В прошлой жизни, в Убежище, Генрих и сам себе казался одиноким, но не любил жалеть сам себя, а потому быстро отгонял такие мысли.

— Нам не обязательно спешить с осколками. — сказал он, пытаясь морально поддержать Билла. — Если сегодня заполучить один сложно, как знать, возможно, завтра нам отдадут его уже за просто так. И вообще ты не обязан. Ты обещал постараться, но это не значит, что ты должен жить этим.

— Не мели чушь! — резко выпалила Лэсси. — Ты слышал, сколько золота за него обещал Советник? Тут есть ради чего постараться!

— А я думаю, — сказал Хардсон, — что с этими Советниками лучше не связываться. Лучше отдать эту хреновину туда, где точно смогут применить её во благо.

— Я смотрю, у каждого уже свои мысли по этому поводу. — сказал Шарк, усмехнувшись. — Только Билли молчит.

И Билли так ничего и не ответил, только грустно улыбнулся. Лэсси сказала, что они уже очень близко, осталось преодолеть только пару холмов. На то, чтобы взобраться на высоты перед Портлендом ушло не мало времени и много сил, но оно того стоило. Путники вышли к руинам метрополиса с юго-западной стороны, где с вершины холмов открывался вид на весь город. Величие этого места перехватывало дыхание даже в теперешнем виде, его вид во времена жизни, пожалуй, мог бы ошеломить.

— Воу! Воу! — причитала поражённая Люси, а Гартун не смог удержаться, и припал на колени, вознося толи похвалы, толи молитвы.

Генрих так же взирал на Портленд с каким-то трепетом, ощущая, что всё его существо черпает своё начало именно в подобном месте. Он был большим, намного больше всего того, что путники встречали за время своих совместных странствий. Тысячи разрушающихся зданий разных форм и высоты были подобны мёртвому лесу. Самые разные, одни жилые, высотные дома, в другом месте торговые центры, промышленные районы и частные сектора, и много парковых зон прямо среди бетонного царства, но от которых остались только холмы, и редкие остатки обугленных деревьев. Особо заметными были административные здания, строгие в линиях, с башнями, колонами, статуями. Все эти искусственные горы были разделены строгими, прямыми линиями улиц, некоторые же наоборот были закруглены, либо целые районы перемешаны в одну кучу разбитого бетона, и торчащего металла, или рухнувшие друг на друга целые небоскрёбы. Эстакады, и монорельсовые трассы окружали целые районы, и петляли между зданий, словно замершие великие змеи. Особенностью этого города были воздушные трамваи, линии которых пролегали высоко над зданиями. Большей частью, они тянулись с восточной части метрополиса на западную, и в большинстве своём были уничтожены, и от них остались только разбитые высокие столбы, поддерживающие в своё время высотные тросы.

С севера текла большая река, разделяющаяся на две части уже в границах города. Один поток уходил далеко на восток, разделяя метрополис на северную и южную части. Второй поток продолжал течь на юг, разделяя бывший Портленд на две половины, западную, и восточную. Северная часть метрополиса была намного меньше остальных. Большая часть всех небоскрёбов и самых высоких построек находилась в центре и западной части. К несчастью, основной ядерный удар пришёлся именно сюда, и почти все впечатляющие небоскрёбы превратились в радиоактивные руины. Были видны остатки множества мостов, когда-то соединявших западную, восточную и северную части метрополиса. Только один из них частично уцелел, но даже издалека было видно, насколько пострадала его конструкция, и могло показаться, что он должен вот-вот рухнуть в грязные воды реки.

Немного восточнее от города были видны три десятка больших, ветряных мельниц, большая часть из них была переломана, но несколько вращались даже сейчас. Все эти впечатляющие руины Портленда на многие мили вокруг окружала дикая, холмистая Пустошь, на которой остались следы когда-то лесистой местности. Три белоснежные вершины можно было увидеть вдали, одну с востока, и две другие заметно дальше в стороне северо-востока. Восточная гора была так близка к метрополису, что казалась просто огромной, и с лёгкостью можно было рассмотреть острые грани её поверхности.

— Здесь всё так!.. Величественно! — проговорила поражённая Люси, сжимая руку рейнджера. — Страшно! Но так впечатляет!

— Да, не маленькая эта хрень! — хмыкнув сказала Лэсси. — Если хоть когда-то доберёмся до Сиэтла, вот там посмотришь! Этот метрополис большой, но тот действительно огромен.

— Нужно спуститься, — предложил Хардсон, пыхтя трубкой, — обойти город с юга, и зайти с восточной стороны. Там и обосновались люди. Западная часть слишком опасна, чтобы двигаться через неё.

— Двигаться? — удивилась блондинка. — Слишком опасна даже чтобы мимо пройти! В основном из-за радиации, но и живность там опасная водится. Хотя, среди старателей Дримленда есть ребята, которые осмеливаются лезть в то пекло. Правда, чего не сделаешь, чтобы заработать, особенно когда у тебя ломка. Большая часть из таких "героев" где-то там и находит свой конец.

— Больше не нужно будет тянуть повозку? — спросил Бетон с надеждой, и засиял в улыбке. Тянуть повозку, и весь груз путников, успело ему порядком надоесть, но он как скромный мальчик, не жаловался товарищам.

— Надеюсь... — проворчала Лэсси.

Блондинка лучше остальных знала, насколько Дримленд мог оказаться опасным местом, даже несмотря на то, что за последнее десятилетие страсти в нём немного улеглись, и люди вели себя более цивилизовано. Пока их отряд спускался с холмов и обходил руины по южной стороне, Лэсси рассказывала о том, что и как устроено в городе, и как нужно себя вести, чтобы хотя бы попытаться избежать неприятностей. Вскоре, признаки цивилизации дали о себе знать, да ещё и таким образом, что удивило большинство членов отряда Билла и самого рейнджера. К ним приближалось четверо мужчин, но не пешком, а на каком-то странном транспорте. Небольшая основа, шасси с четырьмя небольшими колёсами, кресло, руль, небольшой грузовой отсек позади. Все механизмы кое-как закрывались тонкими листами металла, транспорт этот не был очень быстрым, но, всё же удивлял.

— Это, какой-то транспорт? — удивлённо спросил Генрих, высматривая машинки и их всадников в бинокль.

— Рейтар. — ответила Лэсси. — Типа банда, не очень большая, и любят покрасоваться своими "вагонетками", как они их называют. Они часто патрулируют вокруг Дримленда, и иногда на дорогах. Только их не хватало... — недовольно проворчала она, опасаясь неприятностей ещё на подходе к городу.

Вагонетки Рейтара издавали писк во время движения. Каждый всадник украшал своё транспортное средство по-своему. Красил в разные цвета, иногда в стиле хот-род или с откровенным пинапом, наклеивал разные знаки, или безделушки, откопанные среди руин. Сами всадники были облачены в кожаную броню, на которую крепились металлические листы, больше для красоты, чем для защиты. Они были вооружены автоматическими винтовками и пистолет-пулемётами довоенных образцов, но не в самом лучшем своём состоянии. Рейтаровцы немного покрасовались перед путниками, покружили вокруг них, излучая в пространство просто невообразимое количество крутизны и пафоса, настолько много, что это скорее вызывало смех, чем положительное впечатление. Наконец-то, когда они остановились, то какое-то время осматривали путников, пытаясь понять, что это за птицы такие.

— Вы в город? — спросил старший рейтаровец, с густой бородой и усами, упёршись одной рукой в мотоциклетный руль, а другой кулаком в бедро.

— Да. — ответил Билл. — Мы с целью обмена, и надеемся, отдыха.

Рейтаровец покачал утвердительно головой, и сказал одному из своих:

— Форсаж, проверь.

Один из всадников лихо спрыгнул с вагонетки, и, не считая нужным спрашивать разрешение у хозяев груза, начал осматривать их повозку, настороженно поглядывая на вспотевшего Бетона. Пока он делал своё дело, Генрих, поддавшись любопытству, с видом профессионального механика осматривал его вагонетку.

— У них электрические двигатели... — сказал он сам себе, щупая детали вагонетки.

— Эй, полегче там приятель! — крикнул на него один из рейтаровцев. — Мы не любим, когда наших малышек лапают!

— Простите! — сказал Генрих, выпрямляясь. — Я просто раньше такого не встречал, а ваши "малышки" впечатляют.

Рейтаровцы довольно улыбались, польщённые его словами. Закончив с осмотром, парень выбрал пару пистолетов, и одну винтовку, и закинул их себе в грузовую корзину.

— Вот так просто? — не сдержался Шарк, оскорблённый такой наглостью.

— Да, так просто. — спокойно ответил бородатый. — Или вы не хотите поделиться с Рейтаром?

— Больше похоже на грабёж, хотя и сдержанный. — проворчала Люси, а Лэсси зашикала на неё и Шарка.

— Что ты, сладкая. — продолжил бородатый. — Мы не грабители. Это просто знак доброй воли, для поддержания финансового и боевого потенциала нашей банды.

— Это не много, для ребят, которые не мало делают для этого города. — пыталась сгладить ситуацию Лэсси, и выдавила из себя улыбку.

— О вы правы. — улыбнулся бородатый. — Мы главная сила в этом городе, хотя многим такие слова и не понравятся. Мы патрулируем окрестности, дороги к другим поселениям, мы первыми приходим на помощь Тимстерам. Без нас тут бы не было порядка. Так что не держите зла, ваша благодарность послужит хорошему делу.

Путники не спорили. Какое-то время они ещё осматривали друг друга, после чего Рейтар попрощались, пожелали хорошо провести время в Дримленде, и с присущей "королям мира" напыщенностью и крутизной, выбрасывая камни из-под колёс, удалились.

— Задницы. — проговорил с отвращением Шарк. — Я бы с радостью выбил эти выражения с их грёбаных лиц.

Генрих и Люси смеялись, а Лэсси принялась вновь напоминать товарищам о сдержанности, и о том, что здесь они лишь гости, которые к тому же в глубокой нужде. На то, чтобы обогнуть южную часть города, пройти через отрезок Северного Пути, и выйти к юго-восточному углу, ушло много времени. Прежде чем войти в границы города, пришлось сделать привал, и по совету Лэсси перекусить, иначе всякого рода попрошайки не дадут им спокойно поесть. Вот он, "великий" Дримленд, начинается как широкая дорога, и первые заброшенные постройки, в основном одноэтажные, всякого рода магазинчики, склады, закусочные. Большая часть дверей этих построек была выбита, стёкла разбиты, а внутри царствовала пыль и грязь, свободно залетавшие внутрь. Вдоль дороги они последовали дальше, рассматривая разрушающиеся рекламные вывески, обходя каркасы грузовых и легковых автомобилей, автобусов и мотоциклов, и куч мусора. Один из огромных, фонарных столбов, криво изогнутый, громко скрипел, качаясь туда-сюда от легчайшего ветерка. Всюду разруха, грязь, запустение, словно просто очередной заброшенный город, медленно превращающийся в прах силами ветра, воды, и ржавчины. Первым признаком цивилизации на пути путников было мёртвое тело, валяющееся в переулке между руинами, и вздувшееся от жары.

— Вот вам и Дримленд. — мрачно проговорила Лэсси, закрывая нос руками.

Вскоре показались и другие признаки. Вдалеке путники заметили группу каких-то оборванцев, лазящих в один из канализационных люков. Ещё двое мужчин в качественно сделанной броне из металла и кож, и с хорошим оружием, занимались пристрелкой, выставив на куске стены целый взвод из пустых бутылок. С приближением путников они прекратили своё занятие, подняли оружие стволами к верху, и вызывающе смотрели на пришельцев, так, словно те уже перешли им дорогу в каком-то деле. Вдоль дороги появились первые высокие постройки, две из которых прилегали близко к дороге, формируя некое подобие врат. Между ними была повешена деревянная табличка с небрежной надписью, сделанной синей краской: "Добро пожаловать в Дримленд, самый счастливый город на земле!".

Казалось, что после такого приветствия ситуация с запустением должна была как-то измениться, но это было не так. Высоких построек становилось всё больше, и они примыкали друг к другу всё плотнее, дорога делилась на множество улиц, но всё это было так же подвержено тотальному запустению. Часто встречались скелеты, иногда просто лежащие на улицах, или частично похороненные под автомобилями, автобусами, мусором. Далеко на востоке виднелось открытое пространство аэропорта, где всё ещё поблескивали на солнце уцелевшие самолёты. Всё казалось одинаковым, но одновременно было таким разным, и путники молча шли дальше, рассматривая как выглядит изнутри покинутый метрополис. Среди всей это разрухи, путники совершенно не заметили живого человека, ну, или почти что человека. Неопрятный карлик, в рваных лохмотьях дремал среди куч мусора, и сам был больше похож на одну из таких куч, чем на живое существо. Всё же, шум повозки путников сумел пробудить его не совсем трезвое сознание, и он какое-то время с удивлением осматривал на его взгляд странный отряд пришельцев. Взвесив все за и против, карлик всё же решил рискнуть, и побежал за путниками, что-то крича. Не сразу, но те обратили на него внимание, удивлённые этим чудным парнем.

— Ой! Ой! Парни! И девушки... — кричал им тёмноволосый, бородатый карлик, смешно отклоняясь то влево, то вправо, пока бежал.

Он был одет в серые, латаные штаны, из непонятно какой ткани, с подтяжками, и белую, шерстяную кофту, с дырками в нескольких местах. Внешний вид парня говорил о бродячем образе жизни, или его бедности. Но была одна очень странная деталь. На его ногах красовались новые кеды белого цвета, с красными и синими вставками, каким-то невероятным образом добравшиеся до этих дней со времен Войны. Он добродушно улыбнулся, когда заметил, что на него обратили внимание, и продолжил своим утробным голосом:

— Подкиньте чего-нибудь, а? А я вам подскажу, дам дельный совет. Я тут всё знаю, и многих знаю.

Карлик шмыгнул носом, и вытер рукой сопли. Путники внимательно смотрели на него, их новый знакомый ощутил себя неловко от столь пристального внимания, почесал грязные волосы, глянул себе за спину.

— Чо? Обычно када на меня так смотрють, то уже бьють, или пушкой тычут и насмехаються. А вы вроде нормальные, но смотрите.

— Твои кеды. — сказал Генрих после паузы. — Как-то не сходятся с общей картинкой.

Тёмноволосый карлик задумался, пытаясь осмыслить, что именно имел в виду незнакомец, и посмотрел на свою обувь.

— Я не воришка, если вы об этом, мистер! — оправдывался он. — Я ещё ни разу не подводил чужого доверия. А это... — карлик посмотрел на свою новую обувь. — Я честно выиграл в лотерею! Повезло!

— Что такое лотерея? — спросила Люси, не знавшая ни такого явления, ни такого слова.

— Ну, это когда на кону стоят призы там разные. Ты что-то платишь, покупаешь билет, и если он оказался выигрышным, то тебе отдают приз. Большая часть, конечно же, проигрывает, но она без подстав. В отличии от разных жуликов на улицах. Да и про казино много дурных слухов ходят. Так-то. Подкиньте чего, а ребята? Я вам всё расскажу! — сказав это, карлик задорно почесал зад, и, шмыгнув носом, исподлобья вытаращился на странников.

— Прости приятель, — сказал Генрих, которому этот карлик показался забавным. — но у нас есть провожатый, который уже не раз бывал здесь.

— Но не местный же, правда?! — не сдавался их новый знакомый. — Этот старик что ли?

— Эй, полегче с выражениями! — обиделся Хардсон. — Ты и сам то не сияешь молодостью, да ещё и... неважно!

— Да я ничё такого, честно! — оправдывался карлик. — Ну, извини, если грубо прозвучало. У нас тут просто все так говорять.

— Я бывала в Дримленде, и знаю, что здесь и где. — гордо пояснила Лэсси.

— Так разве этого достаточно? Я знаю, как тут что устроено. Могу быть вашим вестовым, и всякую помощь оказывать, заказы за вас делать. Все вам подтвердят, что Стинки честный человек!

— Кто такой Стинки? — удивилась Люси, но потом сообразила, что карлик говорил про себя, и почувствовала себя неловко.

— Ну, так меня уже давно кличут. — виновато опуская глаза говорил карлик. — Это они со зла... И вовсе я не воняю!.. Ну, во всяком случае, не всегда. У нас тут клички и прозвища в ходу больше, чем имена, поэтому как прицепилось, так считай всё, нравиться тебе, или нет!

— В любом случае, приятель, у нас плохо с деньгами или припасами. — сказал Генрих. — Есть у нас такая привычка, с трудом добираться к месту, где обитают люди, оставшись без еды, средств, и боеприпасов.

Стинки весело засмеялся, светя своими кривыми зубами, несколько из которых почернели.

— Так это у многих так! — весело добавил он. — Я понимаю. Жаль, конечно.

— У нас в планах сделка. — сказал Билл, поддавшись состраданию, по отношению к карлику. — Может позже нам что-то понадобиться, и мы найдём тебя.

— У тебя есть визитка? — спросил шутливо Генрих, и в ответ Стинки вновь весело засмеялся, и в целом этот здоровый смех действовал очень заразительно на всех окружающих.

— Просто скажите, что вам нужен ваш вестовой Стинки, я тут такой один. Я пока провожу вас немного, введу в курс дела, о тех штуках, которые не знает ваша девка.

— Девка? — переспросила Лэсси, на повышенной ноте.

— Ну, у нас тут все так говорять, так что я ничё такого!.. Знаете, городишко то у нас не маленький, можно ненароком и заплутать, да и зайти туды, куда и не стоит! Каждый дурень свою банду колотит, грабють и ворують у немногих честных людей, но большей частью друг у друга забирають! Сегодня ты кого-то подрезал, и чего заработал, но в конце-концов подрежут и тебя, и на тебе заработают. Как зверьё. Сегодня ты выжил, чтобы потом накормить собой другого.

— И что так каждый день? — спросила Люси, с опаской поглядывая на окна с разбитыми стёклами, в покинутых, разрушающихся домах вокруг. — Почему бы честным людям не уйти отсюда?

— А куда, милая? — вздохнув, спросил Стинки. — Тут люди. Тяжело среди людей, но оно в Пустоши то сложнее. Хотя я всякое слышал, может кому и наоборот! А всё же вместе, мне думается, лучше. Да и старшие "банды" вроде как контроль держуть. Они и не банды то вроде. Элкинс Клан, итальяшки, тут всё начали, это до войны они мафией были, ну и как бы считаются главными. Они тут девками занимаются, бухлом, и азартными играми. А потом узкоглазые сюда пришли, ну и как-то все примирились. У узкоглазых там вроде и разные семьи, но друг за друга они горой. Говорять, у них в подземельях выращивается всякое, из чего они лекарства и наркотики делают, спиргресс там, курево. А ещё говорять, они там что-то особенное выращивают, но другим не продают, а только себе оставляют. Аромат его бывает слышно, когда они его поджаривають, а потом заливають кипятком и пьють, такое жёлтенькое!

— Нам немного рассказывали, о том, что тут у вас, да как. — сказал Генрих. — И что, между собой эти старшие "банды" не враждуют?

— Да всяко бывает! — продолжал Стинки. — Но они стараются всё по дружному, по мирному решать. А сейчас ещё и Железный Сэм тоже сила, и с его ребятами тут все считаются. Он оружием промышляет, и заведеньицем странным, называется "Ремень и Плеть". Там говорять можно попросить такое, в плане траха, чего большинству не хватит фантазии и выдумать. А ещё говорять, что если хорошо заплатить, у него там можно заказать трах с убийством!

— Что это ещё за больное дерьмо? — спросила Лэсси.

— У него там уже несколько девок убили! Так говорять, я вам говорю! Но он всё же сила. А ещё есть Рейтар...

— Виделись мы с ними, на подходе к городу! — высказал своё недовольство Шарк, и сплюнул. — Терпеть их не могу!

— Оно то так, их многие не любять! Они такие горделивые, заносчивые, надо мной постоянно насмехаються, суки! Думають, что они тут сила, а остальные используют их как мальчиков на побегушках! — сказал Стинки и весело засмеялся, похрипывая носом. — Но благодаря вагонеткам, они, конечно, чего-то помогают городу в целом. Ещё есть профсоюз Тимстеров, типа торговцы, караванщики наши, местные. В Дримленде с водой плохо очень, ели бы не они, тут бы от жажды, и драк за воду, все бы вымерли. А узкоглазые часто удобрения закупают, так что, если найдёте, тащите к ним.

— Мы как раз направляемся к этому Сэму. — сказал Билли. — Как считаешь, ему можно доверять?

— Да, наверное. — пожал плечами карлик. — Ну, ему важно сохранять хорошую репутацию...

Стинки засмотрелся на Билла, потом оглядел их повозку, толкаемую Бетоном, и всех остальных членов отряда.

— Погодь... — сказал он испугано, и тревожно осмотревшись вокруг, попятился назад. Путники с удивлением смотрели на резкую перемену в его поведении.

— С тобой всё в порядке, приятель? — спросил Генрих, слегка улыбаясь, ведь со стороны поведение Стинки казалось забавным.

Карлик ещё раз воровато осмотрелся, и, делая вид, что он вроде как не с ними, сказал:

— Ты же тот законник, да? Ну, тот, шо с Кракеном дрался?!

Путники молчали, переглядываясь, и только рейнджер, и сам осмотревшись вокруг, подтвердил догадки Стинки.

— Дырявая жопа! Чтоб меня перекопали сифилитичные шлюхи! Да меня могут завалить только за разговоры с вами!

Потребовалось время, пока Стинки успокоился, и смог что-то внятно объяснить. Он был нормальным парнем, и, несмотря на то, что рейнджер и его друзья были "на стороне закона", самому карлику они понравились, и он сразу принял их как друзей. Стинки завёл их подальше от основной дороги, между руинами многоэтажных домов, в тихое место, где только скрипели осколки металлических конструкций.

— То, что вы за закон, это ещё пол беды! — с тревогой говорил он, всё ещё испуганно оглядываясь. — Сюды и такие заходють, город вроде как открыт для всех, и обходиться без крови, бывает... Дело в том, что за тебя спрашивали! — сказал он Биллу. — Спрашивали люди подставные, нанятые. А когда тебя такие ищуть, это очень плохой знак!

Путники заверяли его, что участие в битве с Башенными, не самое большое преступление. К тому же с ними брат, который, по словам Шарка им не был, самого Кракена. Стинки удивился ещё больше, но только тревожно покачал головой.

— Хорошо, если те тупицы из рейтара не поняли, кто вы! Но вам в город не можно! Плохо это кончится, как пить дать!

Но, по словам путников, им теперь и мимо пройти тоже нельзя. Из Дримленда исходило сразу два сигнала, припасы были на исходе, да и дорога сюда была всей их целью последние несколько месяцев. Посовещавшись, решили переодеть рейнджера во что-то другое, более подходящее бродяге Пустошей. Шарку пришлось сделать тряпичную маску, и на всякий случай такую же сделали и Биллу, чтобы случайные участники битвы за Башню, не смогли так просто их узнать. Стинки высказал свои сомнения, по поводу всего этого маскарада, но при должной осторожности и главное удаче, могло получится. Теперь роль лидера отряда перешла в руки Генриха, так как молчаливый Хардсон не очень подходил на эту должность, а харизма и умение красиво и правильно говорить первого, могли оказаться полезными. Было заметно, что Лэсси начала нервничать ещё больше, как, впрочем, и остальные члены отряда.

— Вы не волнуйтесь, я вас не выдам ни за какую выгоду! — уверял их Стинки в своей искренней преданности. — Я буду держать ухо в остро, а нос по ветру, и, если чего зашумит, сразу дам вам знать.

Собрав решимость и волю в единый кулак, путники двинулись в пределы Дримленда. Они шли сплошной стеной, держа оружие наготове, позади них был только Бетон, Хардсон, и Гартун. Сам город не был ограждён какой-нибудь стеной, заваленные мусором улицы между зданиями, в какой-то момент стали более чистыми. Тут всё ещё встречались груды строительного мусора, разобранные автомобили, сломанные фонарные столбы и дорожные знаки, хозяйственная утварь, но в целом было чище, а на земле и асфальте были заметны следы от множественных костров. Так же ощущалась вонь, которая так же служила невидимой границей между руинами вокруг, и самим Дримлендом. Рейнджер и ко. вышли на широкую улицу, и на какое-то время остановились, чтобы осмотреться. Металлический панцирь Люси блестел на солнце, и это привлекло внимание некоторых местных, хотя и ненадолго. Безразличные, уставшие лица, словно не выражали каких-либо эмоций. Здесь царила беднота, и нужда, и очередные чужаки никого не интересовали.

— Может нам стоит спрятать оружие? — предложил Генрих, и остальные согласились, не желая выглядеть слишком уж агрессивными.

Они пошли дальше вдоль улицы, постройки здесь состояли из многоэтажных, многоквартирных домов. Но, большая часть всех этих зданий была разрушена, и в лучшем случае для жизни были пригодны только первые или вторые этажи. Но, судя по гнилым матрасам, другим подстилкам, и сколоченным из мусора кроватям, даже в самых больших руинах пытались поселиться элементы самого низкого сословия этой большой общины. На вопрос путников о населении, Стинки не мог наверняка ответить, ведь, по его словам, никто точно жителей Дримленда не считал. Но, скорее всего, переваливало за две тысячи, особенно теперь, когда на окраинах города поселилось так много разного рода бродяг. Несмотря на то, что сам Стинки так же жил в этом районе для "неимущих бедняков", и выглядел немногим лучше их, себя он считал "коренным" жителем Дримленда. В основном люди с окраины жили мусором, и обычные люди, и члены разных мелких банд.

Люси была разочарована этим поселением. Тут всюду была грязь, бедные и больные люди занимали углы среди руин, страдали от недостатка воды, пищи, медикаментов, но большая часть из них желала только простых жизненных радостей. Выпивка, наркотики, перепихон с блудницами, на которых иногда было даже страшно смотреть. Особенно страшным ей показался детский смех, среди всего этого отчаянья и всей грязи. Даже в таком месте цивилизация оставалась собой, дети играли в игры, кто-то пытался что-то мастерить, чтобы выторговать какие-нибудь копейки, кто-то что-то продавал, и многие жили здесь целыми семьями, занимая сразу целую руину. Не смотря на грязь, местные жители пытались приукрасить свою жизнь атрибутами комфорта, мебелью, частично уцелевшими картинами и плакатами. Уже не работающие лампы, телевизоры, музыкальные системы, использовались как элементы декора.

Были здесь и первые шайки, ободранных хулиганов, с опаской поглядывающие на пришельцев. Они были вооружены заточками, шипастыми дубинами, и металлическими трубами, пытались казаться "крутыми и серьёзными", местными хозяевами, но, завидев оружие путников, сразу стали вести себя сдержаннее. По словам Стинки, эти ребята старались жить полноценной жизнью, по меркам Дримленда, но в своём нищем окружении. Местные кучки бандитов часто дрались между собой за территорию, хлам, и предоставление услуг более серьёзным ребятам, и очень редко ссорились с кем-то из внутреннего города. Были здесь и первые лавки торговцев, собранные из деревянного хлама и тряпок, но и выбор их оставлял желать лучшего. Среди товаров мелькала и самая дешёвая наркота, спиргресс, самое дешёвое пойло, была и грязная вода, не без лишних радов, и пища, в основном состоящая из крысятины, и квашеной капусты.

Стинки много рассказывал о внешнем городе. Сам он иногда занимался не только встречей путников и попрошайничеством, но и организовывал шайки по ловле крыс, а заниматься мародёрством в необитаемых руинах метрополиса он не решался. Охота на этих тварей стала здесь целой наукой. В основном в ней участвовали подростки, чтобы прокормить себя, своих родных, или даже чтобы что-то выторговать. Дело это совсем не безопасное, а потому хорошие охотники могут рассчитывать на место в банде. Особо умелые, или жестокие, могли быть замечены, и стать членами банд внутреннего города. Во всяком случае, фантазия большей части местной молодёжи, дальше этого не смотрела. Сам же Стинки помогал в организации охоты по доброте сердца, желая помочь другим, хотя очень часто становился объектом чужих насмешек. Пока они проходили внешними районами, карлик рассказал много интересного, историй и событий этого места, и только Хардсон постоянно ворчал что-то, и перебивал его словами в духе: "Не правильно всё это!".

Границу между внешним и внутренним городом можно было определить по большой статуе крылатой, легко одетой женщины, держащей сферу у себя над головой. Похоже, раньше эта красивая скульптура находилась на крыше какого-то из зданий, и теперь её расположили тут в качестве достопримечательности. Перед ней был участок земли без асфальта, и весь он был утыкан боеприпасами разного калибра. На вопросы путников, что это, Стинки рассказывал, что это местная традиция закапывать пулю перед статуей "сиськастого ангела" на удачу "и всё такое". Далее за статуей начинались районы, где большая часть зданий были не жилого образца и не высокими. В южной стороне когда-то был большой парк. Местные жители очистили от асфальта прилегающие к нему участки, тем самым, освободив значительные пространства для посева. Было видно, что на полях усердно трудятся люди.

— В Дриме не так много народу, который действительно чего-то делает! — заметил Стинки, недовольно покачав головой. — Фермеры в основном честные люди, хотя не все их дети идуть по их стопам. Большинство из них последователи Нового Солнца, культ такой. Хотя не пойму, какого драного пса они не свалили вместе с остальными в Эмпайр.

По пути им часто встречались невысокие здания, в которых были организованы винокурни и пивоварни, источающие наружу свои приятные запахи. Их было много, и Стинки знал название каждой из них. По его словам, большая часть "бухловарень" принадлежала Элкинс Клану, но "итальяшки" позволяли варить выпивку и другим. Ассортимент пива, разных вкусов и сортов, в Дримленде был большой, но городу его всё равно едва ли хватало на собственные нужды. Чтобы попасть на центральную улицу, где находилась большая часть самых интересных мест города, оставалось не так много проходов. Многие улицы были завалены рухнувшими зданиями, а на других "тусовались" разные банды, всем своим видом показывавшие, что "это типа их территория". Кто-то чуть не отлил на головы путников с крыши одного из высоких домов, и Стинки применил глубокие знания местного жаргона, чтобы выразить всю глубину их общего недовольства.

На одном из возможных проходов сидели крутые на вид ребята, и карлик предложил на всякий случай пойти другим. Но и во втором была та же ситуация, большая банда словно ждала случая "познакомиться" с какими-нибудь приезжими гостями города. Они решили обойти и этих, и так повторилось несколько раз, пока путники просто не устали искать более безопасную дорогу. Они выбрали место, где с широкой улицы дорога сворачивала в сторону, и начинались невысокие, складские помещения. Эту дорогу облюбовали молодые ребята, выглядевшие по-своему опасно и стильно, но в тоже время они казались "попроще". Путники попытались пройти, стараясь не привлекать особого внимания, но хулиганы хотя и с настороженностью, но всё же перекрыли дорогу. Казалось, они и сами не очень-то хотели, но словно были вынуждены ведь они банда, и сё такое.

— Э, куда вы это блядь лезете?! — сказал один из них, и другие тут же подхватили его фразу.

Одевались они почти, как и остальные жители города, но отличались брюками с высокими подворотами, так, чтобы было видно выпирающую кость, торчащими кверху гребешком волосами, или зализанными назад, и заметными бородами, хотя средний их возраст вряд ли превышал двадцать лет. В основном они были вооружены дубинами, ножами и кастетами, но у некоторых было и огнестрельное оружие. Генрих не смог сдержать улыбки, чем сразу же привлёк внимание.

— Ты чё скалишься, а блядь?! — спросил тот же самый заводила, стараясь звучать как можно серьёзнее и грознее.

— Вы типа банда? — спросил Генрих, не в силах сдерживать улыбку.

— Ты чё?! Мы Весёлые Петушки! Мы в Дримленде одни из самых крутых, блядь, понял! — чрезвычайно оскорбился представитель банды, и его товарищи тут же его поддержали. — Тут нельзя так просто ходить поняли, блядь!

Весёлые Петушки попытались сплотиться, и обступить путников. Стинки не успел даже что-то сказать, как рейнджер и ко. ощетинились во все стороны оружием, а Бетон вышел вперёд, держа наготове могучие кулаки, и пыхтя зверем. Он одним толчком ладони разбросал четверых "петушков" в стороны. Началось дружное "кудахканье" со всех сторон, толкания, угрозы, обещания что в "их городе за них щас все заступятся", хотя другие жители Дримленда не проявляли интереса к происходящему. Но до настоящей драки дело не дошло. Лэсси щёлкнула пальцем по носу "заводилы", и тот вначале опешил, а потом практически расплакался, но всё ещё продолжал угрожать. В конце-концов Весёлые Петушки пропустили путников, ссылаясь на то, что это только в этот раз, и вообще, они скоро им отомстят "и всё такое".

— Гнилая мошонка! — выругался Стинки с облегчением, когда они прошли дальше. — Я думал всё, щас бойня будеть! Хорошо, что обошлось! Но вы глядите в оба. Эти петушки хотя и мелочь, но и такие на всяко горазды. Если узнають, что вы при деньгах, могут и вместе с кем-то налететь. Вы лучше сидите тута в центре, и никуда не выходите какое-то время!

— Мы ещё только входим в город, — ворчала Лэсси, — и уже несколько раз чуть не вляпались!

С этой стороны "центр" начинался с просторных улиц, где преобладали разного рода офисные постройки необычных форм, и несколько бывших баз распределения. До войны это была восточная окраина Портленда, где преобладали невысокие постройки. Остальные районы либо были полностью разрушены, либо слишком заражены, чтобы там можно было обитать постоянно. Чем ближе они приближались к сердцу Дримленда, тем уже становились улочки, и так вышло, что в своё время неприглядный район в настоящем стал главным. Невысокие постройки офисных помещений, бывший супермаркет, многоквартирные дома, где магазинчики занимали первые этажи, теперь всё это служило новому времени и зачастую немного иначе. Всё, что представляло хоть какую-то ценность, давно отрыли из-под мусора, тысячи скелетов бывших обитателей убрали на ближайшие мусорки. Путники точно успели заметить ещё пивоварни, одно из нескольких игровых заведений, "место, где узкоглазые лечат других", один из "приличных притонов", один из приличных борделей, несколько питейных заведений "с нормальной выпивкой", и "жилой комплекс", созданный в довоенном административном здании. Вокруг на зданиях сохранились множественные вывески и рекламные плакаты прошлого, часто использованные кем-то в качестве интересных мишеней. Стинки рассказывал и о многих других местах, при чём не только связанных с бухлом, дурью, или шлюхами, которые он рекомендовал к посещению в туристических целях.

Но путники не успели уловить всех его рассказов о достопримечательностях, так как их внимание было отвлечено пробуждающимся движением надвигающегося вечера. Тут было не мало людей, по мнению Люси намного больше, чем даже в Литлсити. Кучки разного рода народа, кто-то явно члены банд, другие просто люди. Среди них не мало девушек, кто-то блудницы, другие просто на них похожи. Были здесь и явно крутые ребята, с оружием, в некоторых местах тусовались в основном азиаты, часто щебечущие на своём необычном языке. Много движения, шума, веселья, иногда слышались ссоры и брань. Множественные вывески, собранные из осколков довоенных, говорили о том, что вам могут предложить в этом месте. Несколько мелких закусочных собирали вокруг себя народ, азиатские торговцы дурью продавали на улице мелкие партии своего "волшебства" тем, кто ленился идти в большой магазин. Работники полей Дримленда уже напивались в барах или "навещали" бордели, в одном из переулков уже началась первая драка. Вот она, настоящая цивилизация. Грязная, окутанная ржавчиной, склеенная клейкой лентой, украшенная мусором, полная запахов нечистот, выпивки, феромонов, и агрессии. В ней был свой шарм, но Люси сразу ощутила то, что не желает задерживаться в этом месте надолго, и скорее бы выбрала жизнь в Литлсити, чем здесь.

— Не понимаю, что люди находят в этом месте? — сказала она тихо, так, чтобы только товарищи слышали её. — Прости Стинки, я не имела в виду ничего злого...

— Я об этом и говорила не раз. — ответила Лэсси, с опаской высматривая угрозу из окружающего движения. — Есть ту свои блага, но общая атмосфера... Смотрите. Каждый друг друга меряет взглядом, словно один круче другого! Вроде одно дерьмо может быть лучше, чем ещё одно дерьмо!

— Не нужно судить так однобоко, девушки! — выступил в роли адвоката Стинки. — Тут есть и хорошие люди, и просто обычные. Но и совсем подлых хватает. Каждый пытается ухватить кусок, показать, что он круче остальных, но в Дримленде можно заработать, а потом купить пищу и развлечений! Это лучше, чем гнить в радиации, среди мутантов, и медленно подыхать от голода, жажды, или болезни! Да и разнообразие событий, тут никогда не бывает скучно! Хочешь — пьёшь, или дурью закидываешься, или трахаешься, или смотришь бои гладиаторов, или общаешься с другими...

— Сколько у вас убили людей за последнюю неделю? — спросила с насмешкой Лэсси, но карлик не ответил.

— Дети тут так же рождаются, и не мало. — заметил Хардсон. — Правда, я бы не желал им такой жизни. Воспитать их порядочными людьми будет проще даже в радиоактивной дыре, чем тут!

Стинки не сдавался, предложил путникам пожить в Дримленде какое-то время, и выразил уверенность, что после этого они наверняка изменят своё мнение по поводу города. Он привёл путников к трёхэтажному зданию, которое раньше было автомастерской. Теперь на нём красовалась вывеска современного типа, с надписью: "Оружейная Железного Сэма!" И более мелкими буквами: "Величайшие творения человечества!".

— Я тут подожду, так на всякий случай... — сказал с опаской Стинки. — Если всё пройдёт хорошо, то я буду в том переулке, за мусорным ящиком. Разбудите, если я засну!

И достав из глубокого кармана штанов бутылку с мутной жидкостью, Стинки скрылся в переулке, утоляя свою "жажду". Здание охранялось по периметру отрядом хорошо экипированных бойцов, с жестокими лицами. На входе их было двое, и на приближение путников они реагировали спокойно, уверенно в себе, что выдавало в них опытных воинов.

— Дело? — спросил один из них, со светлыми волосами, став ногой на полуразбитый ящик.

— Добрый вечер, джентльмены! — радостно поприветствовал их Генрих, одарив своей лучшей деловой улыбкой.

Но лица "джентльменов" никак не изменились. Они не выражали презрения, но оставались пугающе неизменно спокойными.

— Скажите... — продолжил бывший адвокат, немного поскромнее. — У нас тут целый груз разного рода оружия. Нам сказали, что мистер Железный Сэм может дать нам лучшую цену.

— Предыдущий хозяин не придёт за грузом через несколько дней? — спросил серьёзно охранник Сэма.

— Пожалуй, нет такого... — сказал немного растеряно Генрих. — Да и мы уже давно его единоличные хозяева.

Охранник осмотрел путников, после чего подошёл к их повозке, осторожно косясь на Бетона, и осмотрел груз.

— Я думаю босс будет заинтересован. — сказал охранник. — Вы можете проходить. Кабинет босса на третьем этаже.

Путники толпой пошли к двери, и охрана загородила им путь, взяв в руки оружие, но, не наставляя его.

— Ты один! — крикнул охранник, но потом быстро успокоился. — Я имел в виду ты один, а не все вместе!

Генрих осмотрел своих товарищей, и, судя по лицам, им эта идея так же не нравилась.

— Мы везде вместе. — сказал Генрих. — Если у вас ведут дела честно, у нас не возникнет проблем.

Охранник хотел было поспорить, но быстро уступил аргументам Генриха. Они достигли соглашения на том, что Бетон останется внизу с грузом, пока остальные буду вести переговоры. Внутри первый этаж был просторный, без внутренних стен, но только с опорными столбами. Всё лишнее оборудование отсюда вынесли, тут стояло несколько станков, и довоенные ящики с инструментами. Четверо рабочих в робах трудились над частично разобранным оружием, пытаясь или отремонтировать его, или пересобрать из частей. Внимание Генриха привлёк один из рабочих, на станке которого было закреплено странное оружие. Ствол от крупнокалиберного пулемёта, механизмы которого были сильно переделаны, и ко всему этому готовилось деревянное ложе с прикладом.

— Это будет работать? — улыбаясь, спросил он у техника, тот удивился вопросу, но ответил:

— Должно. Заказчик попросил, чтобы мы собрали ему из гнилого пулемёта что-то вроде винтовки, чтобы он мог херачить по крупным тварям. Говорят, на востоке есть такие, что обычное оружие не очень эффективно.

— Главное, чтобы вашему заказчику не оторвало руки! — смеясь, сказал Генрих. — И, если он с отдачей от этой штуки сможет хоть куда-то попасть.

— Это уже не моё дело. Он где-то откопал эту гниль, а моё дело собрать так, чтобы оно стреляло и послужило ему какое-то время.

Генрих похвалил мастера, сказав, что тот проделал хорошую работу, и, несмотря на то, что считал такую пушку нелепой, в тайне ему захотелось её себе, забавы ради. Охрана была на всех этажах. На втором похоже были склады и комнаты самих наёмников Сэма. Третий этаж выглядел как узкий коридор с несколькими дверями, оканчивающийся ещё одной, с красивой резьбой. Генрих постучал, и утробный голос сказал, что они могут войти. За дверью скрывалась большая комната, с высокими потолками. Первым на глаза попадала большая, хрустальная люстра, висящая прямо над тучным, лысоватым мужчиной. Мужчина этот сидел за дубовым столом, откинувшись на спинку кожаного кресла. Сам он был рослым и крепким, но лишние жиры увеличивали его ещё больше. В комнате было много различной мебели, шкафчики и сам стол Сэма были завалены разного рода антиквариатными вещицами, и, конечно же, необычным оружием. В комнате присутствовали шесть человек наёмников Сэма, старавшиеся делать вид, что их тут вроде, как и нет. Рядом с толстяком о стол опиралась трость. По тому, как Сэм отставлял левую ногу, можно было понять, что с нею что-то не так, и похоже, он не мог нормально ходить.

Его взгляд был странным. Невозможно было определить, что это, недоброжелательность, или наоборот интерес. Он молча осматривал каждого из путников, делая быстрые выводы, и уже прикидывая что-то в голове. Не смотря на неприятную наружность, в его взгляде так же был заметен ум. Сэм сказал своим людям, чтобы те подали стулья, и предложил гостям присесть. Всё вроде бы выглядело культурно, но вот Люси встревожилась тем, что все они вроде как оказались в кольце из Сэма и его наёмников. Генрих, конечно же, сел впереди остальных, но Люси, встревоженная окружающей обстановкой, неожиданно села справа от него. Сэм окинул её странным взглядом, каким-то недоброжелательным, но потом расплылся в улыбке, и когда Генрих говорил, чаще смотрел на Люси, чуть ли не строя ей глазки.

— Добрый день! — сказал Сэм улыбаясь, стараясь казаться культурным и приветливым хозяином и бизнесменом. Но в его манере речи и интонации было что-то, что выдавало в нём жестокого убийцу. — Как понимаю, у вас есть интересное предложение? Вы мне не знакомы... Давно работаете? А эти двое?.. — спросил он с подозрением, показывая на Шарка и Билла. — Почему в масках?

— И вам добрый день. — ответил Генрих так же в стиле бизнесмена, и откинувшись на стул, закинул ногу на ногу.

Деловитость Генриха позволяла ему расположить людей на свою сторону, и в подобной ситуации получить все возможные преимущества. Но к несчастью, этот случай оказался во многом необычным. Манеры и самоуверенность Генриха сразу же не понравились Сэму, который к тому же почувствовал неловкость от своей внешности, перед примечательной внешностью Генриха. Сэм подумал, что Люси "его тёлка", и, позавидовав, засмущался ещё больше, и ещё больше возненавидел этого "красавчика".

— Они мои телохранители. — продолжал Генрих. — Братья. Молчаливые и жестокие, но очень преданные. И поверьте, сер, будет лучше оставить маски на месте! — сказав это, он весело хихикнул, про себя молясь, чтобы "прокатило". К счастью Сэм так же хихикнул, и, похоже, не желал портить себе аппетит.

— Могу я поинтересоваться, где вы раздобыли оружие? — спросил толстяк, продолжая улыбаться.

— Оно не воровано, если вы об этом. Мы вам гарантируем, что проблем с ним не возникнет. Поверьте, Сэм, добыть его и доставить сюда стоило нам огромных усилий. И всё же, это был честный способ.

— Ну... — хихикая, заговорил Сэм, и пробежался глазами по своим людям. — Вы же понимаете, как подозрительно это выглядит? Вы, уж простите господа, неясно кто и откуда, и целая повозка оружия. Это правда, мы покупаем, и можем предложить вам хорошую цену. Но обычно первая закупка у нас вроде как проверочная. Чем дольше мы будем сотрудничать, тем лучшей будет ваша плата в следующий раз...

Люси и Генрих переглянулись, он, вдобавок, глянул краем глаза на остальных товарищей. Стало ясно, что Сэм не собирается играть с ними совсем уж по-честному. Генрих немного напрягся, но оставался дружелюбным и улыбчивым, что раздражало Сэма ещё больше, ведь толстяк уже получал удовольствие, унижая "лидера" своих гостей.

— Вы должны понять, Сэм. Как я говорил, мы через многое прошли. И нет гарантий, что будем заниматься чем-то подобным впредь. Я вижу, что вы настоящий бизнесмен, коих в наше время немного. Нам нужна хорошая цена уже в этот раз. Вы в любом случае останетесь в выигрыше. Это большая партия, а не дюжина. Большая часть нашего груза хорошо сохранилась, и вам не придётся тратить средства на его ремонт.

Сэм терпеливо слушал, продолжая играть роль "делового человека", но с каждым словом Генрих раздражал его всё сильнее.

— Знаете, — заговорил Сэм, уже не с совсем дружелюбной интонацией, — некоторым людям всё достаётся слишком легко. Вы хоть представляете, как сложно вести дело? Какой это сложный труд и постоянные риски? Существуют определённые правила, и они одинаковые для всех. Или вы считаете себя особенным? — спросил он, обращаясь явно к одному только Генриху.

— Ну... — ответил тот через время, как-то так же не совсем сдержанно. — Если мы уйдём, вы вообще ничего не заработаете, СЭМ! Признаюсь, это создаст нам много хлопот и неприятностей, но отдать за копейки наш товар мы могли и в любом другом месте!

— Да?! — совсем уже не сдержано продолжал беседу Сэм. — И позвольте поинтересоваться, куда же вы направитесь? Эмпайр? Феникс? Везде далековато, да и не факт, что вам там дадут больше нашего! Или вы надеетесь продать его на улицах нашего города?

Сэм зло улыбнулся, поглядывая на своих людей.

— Ну, позвольте вам напомнить, что это не соответствует... "деловой этике". И я, и мои люди будем вынуждены наказать вас. Да и сбежать из города после такого не надейтесь! Из тех, кто перешёл дорогу Железному Сэму, ещё никто не убегал! И тогда будет совсем не до ваших мерзких улыбочек!

Толстяк закончил как-то уж совсем недоброжелательно, и, угрожая Генриху, часто поглядывал на Люси, словно вот она должна была оценить его "крутизну", и как он "ставит на место" её смазливого, но беспомощного мужика. Генрих так же немного разошёлся, и, не сильно подумав о последствиях, не сдержался сострить в ответ на слова Сэма.

— Знаете Сэм, нам многие угрожали, и всегда это имело для них печальный конец. К тому же, если мы и надумаем всё продать и сбежать, уверен, вам придётся не мало потрудиться, чтобы хотя бы попытаться догнать нас.

Генрих хотя и говорил вроде как обобщённо, но с явным уклоном на самого толстяка, его лишний вес и травмированную ногу, желая явно задеть его в ответ. Но Генрих, к сожалению, не знал, насколько вспыльчив был Сэм, и безумно решителен, когда кто-то оскорблял его внешность. Сэм весело засмеялся, засмеялись и некоторые из его людей, засмеялся и Генрих, и со стороны могло показаться, что они старые друзья, веселящиеся над какой-то шуткой. Но лицо Сэма стало резко серьёзным, и он спокойно сказал, обращаясь к своим бойцам.

— Убейте этого придурка! Ненавижу таких тщеславных гандонов!

Какие-то полторы секунды его люди размышляли, после чего начали выхватывать своё оружие. Рейнджер и ко. так же быстро среагировали, и направляли своё оружие на них. Кто-то успел достать оружие только частично, кто-то уже целился в другого, но все замерли словно по команде. В одно мгновение Люси перемахнула через стол толстяка, раскидывая собой антиквариат, и, оказавшись у него за спиной, прижала к горлу нож. Сэм попытался встать, но Люси надавила лезвием, пустив немного крови, и тот замер. Его удивлённые бойцы замерли в нерешительности, и ожидали указаний, но и сам Сэм был ошарашен, и косился глазами на стоящую у него за спиной девушку, с испугом и тревогой.

— А теперь, ты, и все твои люди будут делать так, как скажу я! Понял?! — и, закончив фразу, она надавила ножом ещё сильнее.

Люси сказала это таким повелительным тоном, что даже её спутники не могли поверить, что это всё ещё их скромная воришка. Сэм смочил языком губы, несколько раз беззвучно открыл рот, но вместо угроз начал говорить то, что от него не ожидали.

— Что же ты не сказала, что главная у них? — спросил он с тревогой, введённый в заблуждение решительностью и жёсткостью Люси. — Я не собирался кидать вас, нет! Просто хотел завалить этого. Я их и правда не переношу.

— Я слышала, что ты не очень уважительно относишься к женщинам. — продолжала играть свою роль Люси.

— Ложь! Наглая ложь! — ответил Сэм, с удивлением скривив лицо, и его слова прозвучали неожиданно искренне. — Я обожаю женщин! Есть только одна вещь, прекраснее оружия, и это формы нежного, женского тела! — сказал он и хрипло посмеялся, но прижатый нож не позволял ему.

С минуту они находились в одном положении, угрожая друг другу оружием. Сэм кашлянул, и приказал своим людям опустить оружие, и те неспешно выполнили приказ, подставляя себя под прицелы чужаков.

— Тебе не стоило скрываться, моя прекрасная воительница. — сказал он Люси, сквозя откровенным флиртом, не смотря на своё положение. — Опустите оружие, присаживайтесь, и вернёмся к делу. Я даю вам слово, что ничего такого больше не повториться, а все знают, что моё слово подобно железу.

— Может хорошенько проржаветь? — сострил Генрих, всё ещё уязвлённый оскорблениями толстяка.

— Это ты всё начал! — отвечал Сэм. — Из-за тебя мы чуть не поубивали друг друга!..

— Хватит! — скомандовала Люси, и осторожно глянула на рейнджера, тот едва заметно кивнул в ответ.

Неспешно она убрала нож, её товарищи опустили оружие, и девушка села напротив толстяка, заняв место Генриха. Сэм довольно улыбался, поедал "воительницу" пошлыми глазами, и казалось, совсем забыл о каких-либо обидах и ножах под горлом.

— Если вы подумали, — начал он, — что я не стал бы с вами говорить, потому что ваша предводительница женщина... Такая прекрасная девушка... То вы ошибаетесь. И вообще, откуда такая грязная дезинформация?

— Многие так говорят. — вмешалась Лэсси. — В "Ремень и Плеть" избивают и мучают девушек. И как насчёт двух недавно убитых девиц в вашем заведении?

— О, вы об этом! — сказал Сэм, и невинно засмеялся, но лица Люси и блондинки оставались недоброжелательными, и он перестал. — Всё не совсем так, как говорят слухи. За последний год действительно у нас погибли две девушки, и поверьте, для меня это тяжёлая утрата. — сказал он, прикасаясь обеими руками к сердцу. — Один случай был просто случайностью... В порыве страсти они не рассчитали с надувной игрушкой... В другом случае придурок замучил одну из моих сотрудниц, достал нож, и порезал её. К сожалению, не всегда можно распознать сразу кто перед тобой, эстет, или больной ублюдок. После этого пустили слухи, что за хорошую плату у нас можно купить "особенное" удовольствие, сексуальные утехи с убийством! Я конечно готов поощрять вольность в интимных практиках, но это бы перешло всякие границы!

— Чего же? — спросила насмешливо Люси. — А если очень хорошо заплатить?

— Никакие деньги не окупят этого! — уверенно заявил Сэм, и даже как-то обиделся такому заявлению. — Знаете, как сложно найти хорошую девушку, разбирающуюся в интимных таинствах, умелую, знающую? Сколько времени нужно, чтобы она обрела все необходимые качества? Это вам не дешёвая шлюшка с подворотни! Они все профессионалки, и для меня мои родные!

— Да! Вот только выбора у них никакого, не так ли?! — злобно фыркнула Лэсси.

— А вот тут вы ошибаетесь! — сказал Сэм, скрестил на груди руки, и радостно захихикал. — Я никого не заставляю работать в моём заведении, силой. Да, зачастую девушек толкает на это нужда, зависимость, проблемы, но мы не похищаем их, и не принуждаем. Вы бы удивились, как часто я был свидетелем интересных перемен в них! Спектр наших услуг, по началу шокирует их, они с нежеланием и чувством вины выполняют свои обязанности, словно их макают в грязь. А потом проходит время, и они сознаются мне, что им начинает это всё нравится, и вся эта грязь становится такой желанной! Не кривите лицами, милые мои! Если не верите, можете прямо сейчас отправиться в "Ремень и Плеть" и расспросить любую из них, многие подтвердят это!

— Это только скажет о том, что они напрочь лишены самоуважения! — спорила Лэсси. — Разве можно считаться с безвольным человеком?

— Ха! Опять не правы! — продолжал с задором спорить Сэм, налил себе в стакан виски, из довоенных резервов, выпил, и продолжил: — Самоуважение здесь не причём! Дело в тайных мечтах, что порой скрыты от нас самих в нашем же подсознании. Вы, наверное, не знали, что ещё задолго до войны психологи выяснили, что самая распространённая сексуальная фантазия большинства женщин, это быть взятой силой. Да, возможно не по-настоящему, а как бы играя, но в то же время они желают, чтобы это было как можно более правдоподобно. Желание, чтобы её воля была взломана, желание, чтобы над ней доминировали, желание быть бессильной. Всё это аспекты женской природы пассивного начала, и даже у таких храбрых воительниц, как вы, милые мои, они присутствуют. Есть нечто неподражаемо прекрасное в женском теле, истощённом сексуальным

удовольствием, а все эти игрушки и способы, что мы предоставляем, призваны усилить этот эффект. Поэтому, в конце-концов, большинство из моих девушек находит в этой работе то, чего не смогут найти нигде в другом месте. К тому же не всегда они выступают в роли тех, кого шлёпают. Мы предоставляем множество услуг, и порой шлёпают они, а порой просто как-то особенно ласкают во время разного рода массажей.

— Я прожил достаточно длинную жизнь... — встрял в разговор Хардсон. — И знаете, за всё время пока моя милая супруга была жива, у нас не возникало никаких нездоровых желаний, бить друг друга плёткой или связывать! Всё это просто распущенность, элементарный порок, которому так многие в наше время поддаются, даже не пытаясь сделать себя лучше!

Сэм слегка выпрямился в спине, его выражение лица и поза изменились, игривость прошла и появилась деловая серьёзность.

— Простите, если прозвучит немного обидно для вас, сер, но готов спорить даже вы, будучи моложе, пробовали что-то... оральное. Это наивысшее проявление нежности к желанному человеку! А может даже что-то грязненькое... — сказал Сэм, и заулыбался. — Дело не в распущенности, ведь найдутся даже такие, кто подобные, обычные ласки, сочтёт "грешными". Дело скорее во вкусах, главное умение быть искренним с собой. Есть только один способ погасить силу желаний — поддаться ей. И чем искреннее вы сделаете это, тем счастливее это сделает вас. Ну и конечно пробовать что-то новое в интимных отношениях, это и радость, и способ их укрепить.

— У всего есть последствия... — неожиданно проговорил Гартун, и Железный Сэм с удивлением посмотрел на него, словно только заметил. — Всё нести в себе дух. Некоторые вещи нести плохой дух. Плохой дух вредит. Хороший и плохой не совместимы, и их взаимные тревоги вредят человеку. Мало кто способен чувствовать меру, когда она допустима для плохого духа в человеке. Они начинают упиваться им, забывая о мере, и в конце внутри человека происходит хаос, и дурные последствия. Это, как и с алкоголем, и с тайными травами. Если человек хочет сиять божественный дух, ему нельзя питаться плохим.

Сэм с интересом слушал дикаря, но казалось, не понял точно, что тот хотел выразить, и, кашлянув, сказал:

— Травы и алкоголь часто так же часть наших "игр". У нас огромный выбор. Хотите историю? — не обратив внимания на протест Генриха, он продолжил: — Однажды к нам обратилась женатая особа из Феникса, скажем так, они состоятельные люди. Попросила, чтобы мы её "выкрали", сымитировав даже нападение на её караван! Ну, мои ребята сделали всё как нужно, а её охранники затянули перестрелку, в итоге дело дошло до того, что несколько человек было ранено. Но, они её "пленили", и привезли, как положено, в мешке, в моё заведение. Трахали и всячески развлекались с ней больше недели! Я уже начал думать, что она от страха слово кодовое забыла, ну, чтобы всё прекратить. И только после того, как она чуть не подохла от кучи оргазмов, она его сказала и попросила всё прекратить. Я боялся, что мы перегнули палку, но она была так благодарна, что мы, пожалуй, год могли бы не торговать оружием совсем! — сказал Сэм, и засмеялся. — А через полгода попросила повторить, и дочку с собой взяла... — радостно рассказывал он, но потом резко осёкся, поняв, что вывалил кучу слишком личной информации.

На какое-то время он умолк, остальные так же молчали, не желая больше спорить с жирным развратником.

— Так что это пример того, как бывает. — закончил Сэм, и наклонившись к Люси, прожигая страстным взглядом, и источая возбуждение, негромко сказал: — Если бы вы только пожелали, милая моя, мы бы могли отыскать все ваши тайные желания, все ваши секретные ниточки, просто как бонус к нашей сделке, для вас и ваших людей. — Люси игриво захихикала, словно ребёнок, смеющийся над нецензурным словом, но щёчки её едва заметно порозовели. — Уверен, что даже у такой юной особы как вы, они непременно найдутся! Или, мы бы могли заплатить вам ещё больше за ваше участие, мы любим устраивать праздники с "играми", при участии "особых гостей".

— Давайте лучше перейдём к делу? — предложила Люси, струшивая с рукава несуществующую пыль. — Простите, но мы занятые люди. Так вы дадите нам хорошую цену за товар?

— Да. Но только ради вас, дорогая моя! — ответил Сэм с горячей преданностью. — Так уж и быть. Надеясь на вашу благосклонность, я готов поступиться правилами, и учесть то, что у вас большая партия. Тут нужно учесть, что спрос даже на довоенное оружие сейчас не велик... Но, всё по-честному! Так что, можете считать себя богатыми людьми.

Сэм подозвал одного из своих людей, приказал ему взять пару техников, сделать полный список товара и цен на него, шепнув на ухо долю процентов, на которую нужно понизить выплаты. Пока список готовился, путники, Сэм, и его наёмники продолжали сидеть на своих местах в неловком молчании. Люси, чтобы избежать похотливых взглядов, пыталась придумать, чем бы заболтать толстяка, пока он вновь не стал уламывать её.

— Милый у вас городишко. — говорила она, играя роль суровой воительницы Пустошей. — Нам говорили, что кроме наркотиков, блудниц, и выпивки, тут есть и что-то другое.

— Да, конечно... — отвечал Сэм, и как-то неловко мялся. Я бы рекомендовал вам, милая моя, задержаться в нашем городе, и в первую очередь посетить, простите за назойливость, "Ремень и Плеть", воистину уверен, что вы найдёте у нас...

Но Люси от его слов закатала к верху глаза, так же, как это часто делала Лэсси, тем самым давая понять, что: "больше не хочет слушать этот бред!".

— Есть и другие места! — поспешил поправиться Сэм. — Уверен, что больше нигде в Пустоши вы не найдёте тех прелестей, что существуют в городе-мечте. Или вы думали его так просто так назвали? — сказал он посмеиваясь. — Казино, питейные заведения, бордели, химия! — говорил Сэм так поэтично, что даже взмахивал рукой.

— Обитель порока... — проворчал Хардсон, в ответ на его слова.

— Ну, если вы не любите веселиться, есть и другое, и так же уникальное! Интересные магазины, игровой зал с аркад автоматами, но это больше для юнцов. Есть несколько мест, где хорошо готовят, пару гостиниц, арена, где можно посмотреть бои настоящих гладиаторов! Они не смертельны, в основном, но их поединки всё же восхитительны! Благодаря мне, у вас теперь будет серебро, а с ним только остаётся рассчитывать на свою фантазию.

— Любите собирать вещи? — продолжала спрашивать Люси.

— Большая часть из них необычная. — заметил Хардсон, не без интереса смотря на мебель и разного рода статуэтки. — Мебель в резном и викторианском стиле, старые картины, предметы искусства, и эта люстра... Это всё не простые вещицы.

— О да, сэр. — радостно поддакивал Сэм, довольный тем, что хоть кто-то заметил особенность его коллекции. — Это называется антиквариат. Знаете, вещи, которые были старыми ещё до войны? Моя третья страсть после женщин и оружия. Удалось собрать неплохую коллекцию. — говорил Сэм, окидывая взглядом свою комнату и всё в ней. — Когда ты основной продавец оружия на сотни миль вокруг, люди начинают тянуть к тебе всё подряд. Мои ребята не всегда понимают это, когда я отдаю людям хорошие пушки за, казалось бы, безделицы, но эти вещи особенные. Но нужно уметь чувствовать и понимать это.

— И что, это типа делает вас счастливее, или что-то в этом роде? — спросила устало Лэсси, уже давно бы уснувшая под трёп толстяка, если бы не отряд его людей вокруг с пушками наготове.

— Не совсем. Но да, это доставляет мне определённое удовольствие и ощущение связи с прошлым, его реальности. Не с ближайшим, со всеми этими яркими цветами, и "ультрасовременными" формами. Но с прошлым далёким, у которого был особый "вкус". Может, хотите взглянуть на мой форд 1930-го года? Возможно, однажды моим ребятам удастся восстановить его! Ну, а для других удовольствий у меня есть целый склад оружия, и моё элитное заведение. — сказал Сэм, наклоняясь в сторону Люси, и едва ли не пуская слюни от вожделения.

Девушка едва ли не отодвинула назад стул, до того ей было не приятно его внимание.

— А оружие? — выпалила она как можно скорее, чтобы отвлечь его. — Откуда так много? Или это секрет? Отыскали довоенные склады? Знаете, у меня есть чутьё на ценные вещи, но всё же ваши масштабы впечатляют.

Польщённый вниманием девушки к его роду занятий, и без лишних размышлений приняв это внимание за симпатию, Сэм, поправив на лысине остатки редких волос, с горделивым видом особы королевских кровей, откинулся назад на кресле.

— Знаете, юная леди, многие люди задаются подобным вопросом. Но у нас был свой секрет, позволивший взять высокий старт. Многие уверены, что большая часть сохранившегося оружия, выпущённого до Войны, просто каким-то чудом смогла уцелеть. Мало кто в момент тотального хаоса задумывался о каком-либо будущем, и, к примеру, ухаживал за оружием. А ведь оно как женщина... — сказал Сэм "кокетливо" и обольстительно улыбаясь, и наклонился ближе к Люси.

Девушка доброжелательно улыбалась ему в ответ, хотя от одной только мысли, чтобы этот человек к ней прикоснулся, её начинало подташнивать.

— За оружием нужно ухаживать, чистить, оружие нужно любить... Конечно же, и от огромной военной машины США, до наших дней могли дойти и чудом не тронутые военные склады. Знаете, красавица моя... — сказал Сэм, и наклонился как можно сильнее вперёд, но Люси продолжая улыбаться, быстро откинулась на спинку стула, спасая себя от этого внимания. — В молодости я выглядел немного... стройнее, много путешествовал среди развалин прошлого. Наша великая страна, в прошлом, имела множество прекрасных свобод. Одно из них, это право на владение оружием, и в США люди любили оружие, видит бог! Гладкие формы, союз металлов, композитных материалов и древесины, внешний вид, но при этом простота строения. Запах масла и пороха... это ни с чем не спутать, моя милая воительница! Я не представляю, как можно не любить оружие, ведь это венец творения человеческой цивилизации!

— Люди убивают им друг друга, знаете ли. — сказала Люси, обрывая пафосный взлёт мысли Железного Сэма. — Вы, пожалуй, знакомы с тем, как оружие способно калечить человеческое тело.

— Увы, это так. — немного погрустнев ответил Сэм. — Но скажите, разве виноват меч в том, кого он разит? Разве не рука, его возносящая в ответе за все действия? И разве не оружие защищает нас? Особенно в наше время, когда в пути можно встретить какую-нибудь жутчайшую тварь, порождённую радиацией, или бог знает ещё чем! В любом случае, оружие было очень распространено по стране, в особенности примечательны были коллекционеры. И речь идёт даже не о каком-нибудь охотнике с десятком ружей и винтовок! Нет, моя дорогая! Речь идёт о Коллекционерах с огромной буквы. Эти ребята строили в подвалах настоящие хранилища, и их коллекции измерялись сотнями экземпляров, дошедшими до нас со времён Первой Мировой! Многие подобные места остались не тронутыми и скрытыми. И знаете, что ещё примечательного в этих людях? Стоит найти одного, как у вас появляется возможность отыскать информации о десятках других таких же коллекционерах, ведь почти все они хорошо знали друг друга.

— Это как словно найти золотую жилу. — сказала, посмеиваясь Люси, всё ещё делая вид, что она суровая "воительница". Её шутке смеялись и люди Сэма, и сам толстяк довольно улыбался.

— Это так, милая. Было не просто, но вскоре я со своими людьми смог открыть целый магазин, нанять ещё людей, и всё это превратилось в оружейное дело. Конечно же, к нам часто обращались по вопросу ремонта оружия, и нам пришлось научиться и этому. Дело ведь не только во мне, я только лицо компании. Часть её принадлежит каждому из нас. — сказал Сэм, оглядывая своих парней. — И именно это делает нас сильной организацией. Когда же мы начали заниматься ещё и ремонтом, у нас стали оставаться запчасти, многое доставшееся нам оружие было частично повреждено. Потребность в оружии тогда была огромной, Эмпайр ещё не сформировался как крупный центр производства, орды мутантов и всякого зверья приходили с севера. И мы находили способы, как делать оружие из остатков и запчастей довоенного. Если у нас был хороший ствол с механикой от хорошей винтовки, нам оставалось только прицепить его к деревянной раме, приделать несколько малых механизмов, и убедиться, что эта конструкция не взорвётся в руках пользователя. Такое оружие, конечно же, не обладало эффективностью, красотой и гармонией довоенных оригиналов, но во время большой потребности оно делало своё дело.

— А почему вы не покинули Дримленд? — осмелился спросить Хардсон. Неожиданно для себя самого, он отыскал в сердце долю уважения к толстяку, хотя до этого думал о нём только плохое. Пожалуй, любовь к оружию объединяла их.

— А что? Чем он плох? — смеясь, спросил Сэм, и вновь откинулся назад, говоря с Хардсоном так, как подобает говорить мужчине с мужчиной. — Это же прекрасный город! В нём есть всё, что вам нужно для души, и чего нет больше нигде, быть может, даже во всём мире! Конечно, у нас есть значительный капитал, с которым мы бы могли переехать в Феникс или Эмпайр. Но это всё не то, сер, вы уж поверьте мне. Тут мы на своём месте и востребованы, тут у меня интимный бизнес... — сказал Сэм, обольстительно улыбаясь к Люси. — Тут мы ведущая сила, и без нас не было бы ни этого места, никакого бы то ни было порядка в нём.

— Тут каждый думает, что он ведущая сила, после того как купит себе пушку. — заметила с сарказмом Лэсси.

— Вы правильно заметили! — хихикая, продолжил Сэм. — Но покупают они её у нас.

Ещё минут десять путникам пришлось выслушивать Сэма и его точку зрения на события, происходящие в городе. Но, наконец-то вернулись техники, предоставив полный список оружия и выплат за него. Пока Люси и Лэсси осматривали список, лежащий на столе толстяка, Сэм внюхивался в "молодую воительницу", и казалось ещё секунда, и начнёт её облизывать. Хотя цены всё ещё не были справедливы, Люси быстро со всем согласилась, а Лэсси решила не спорить в этой и без того затянувшейся сделке. Путники поспешили удалиться, Сэм их даже немного проводил, намереваясь обнять Люси, но девушка уходила впереди остальных. Вдогонку он рассказывал им что-то, приглашал Люси и остальных взглянуть на его коллекции антиквариата и оружия, напоминал о посещении своего интимного заведения.

— Помните! Мы всегда открыты для вас! — радостно кричал он, чтобы удаляющаяся Люси его услышала.

Техники на первом этаже рассчитались с путниками. Несколько увесистых мешочков с серебром и даже немного золота. Больше всех радовался Бетон, которому сообщили, что его труды наконец-то окончены. Рейнджер и его товарищи собрались недалеко от оружейного магазина. Полупьяный Стинки что-то весело им рассказывал, предлагал разного рода дальнейшие действия, в духе: "побухать", "вмазаться", "хорошенько натрахаться", но путники его почти не слышали. Они молча переглядывались, периодически смотря на мешочки в руках Лэсси. Им не верилось, что наконец-то, их план осуществился, после всех испытаний, и трудностей. После всего ужасного и хорошего, что повстречали они на этом пути. Генрих и Люси даже сели на автомат по продаже прессы, и гидрант, а Лэсси часто переводила свой взгляд с мешочков, на своих товарищей, словно терзаемая каким-то решением. Рейнджер и Шарк, рискуя быть узнанными, сбросили маски, вместе соглашаясь, что постоянно в них ходить было бы пыткой.

— Вы вообще слушаете меня? — спросил Стинки, но товарищество рейнджера взглянуло на него такими взорами, что бедный карлик даже немного растерялся.

— Прости Стинки... — ответил ему Билл. — Кажется, нам пришлось пройти через слишком многое.

— Простите... Я понимаю. — виновато проговорил карлик, и замолчал, ожидая, когда его знакомые придут в себя.

— Неужели, это на самом деле случилось... — как-то торжественно сказала Люси, и даже слегка всхлипнула, вытерев слезинку.

— Я уже и забыла, куда мы шли и зачем. — проговорила отстранённо Лэсси.

Билл поймал на себе взгляд Хардсона, который внимательно всматривался в его лицо, и словно уже отвечал на вопрос, который ещё не был поставлен. Понемногу все взгляды устремлялись на Билла, а Лэсси боялась встретиться с ним глазами, испытывая неловкость.

— Все смотрят на Билла. — заметил вдруг Бетон, что вызвало прилив смеха в отряде, и немного развеяло общее, странное состояние, в которое впали путники.

— Кажется, пришла пора поговорить... — мягко заметил Билл.

— Дежавю... — промямлила тихонько Лэсси.

— Это уже давно не основное твоё задание. — заметил Генрих.

— Да. Но это не значит, что вы обязаны продолжать со мной поиски.

— Мы вместе. Так будет хорошо. — сказал Гартун.

По одному товарищи рейнджера начали высказывать свои мысли и желание остаться вместе с ним. Люси молчала, она не считала нужным что-то объяснять, ведь теперь она его женщина, а он её мужчина. Шарк неловко мялся, раньше он считал, что дойдёт до Дримленда, теперь он не знал, что делать, и признавался, что единственный смысл видит в том, чтобы остаться с новыми товарищами. Последней говорила Лэсси. Похоже, блондинка боролась сама с собой. Часть её желала наконец-то остановится, собрать свой собственный караван, но только сейчас Лэсси вдруг осознала, что эта мечта, которой она так долго жила, ослабла. Она не могла даже представить теперь как это, проснуться однажды, и всех этих людей не будет рядом. Эта раздельность вызывала в ней ненависть к себе самой. Блондинка попыталась вспомнить об обещанном Советником золоте, об обещании Билла помочь ей протащить наркотики в Феникс, она желала покоя, но не могла отказаться и от суеты странствий с этими людьми. Она вдруг осознала, что теперь это не просто люди, это её друзья, настоящие друзья, которых раньше, пожалуй, не было.

— Мы с тобой, чтобы ты не решила. — мягко сказал ей Билл, видя терзания девушки.

— Ты что, специально?! — выпалила Лэсси. — Мне и так не просто!

— Ты всегда можешь уйти, если пожелаешь. — сказала ей Люси. — Но с тобой будет лучше.

От эмоций блондинка чуть не заплакала, ворчала тихонько на товарищей, обвиняя в том, что "они все сговорились", обвиняла себя, утверждая, что наверняка ещё не раз пожалеет об этом. Жаловалась, что даже если им удастся что-то заработать, они ту же потратят ещё больше на свои "долбанные" странствия. Понимая, что Билл врядли продаст Кризалис, даже если соберёт, она смогла обмануть себя саму в том, что возможно всё будет наоборот. Смогла убедить себя, что рейнджер поможет ей хорошенько подзаработать её "тёмными делишками", и вообще решила, что без неё "эти растяпы и олухи точно сгибнут где-то в пустоши, при какой-то очередной сраной глупости, в которую обязательно вляпаются!".

Когда в отряде восстановилось единство цели, рейнджер внимательно посмотрел на каждого из своих товарищей, и, обращаясь к Стинки, сказал:

— Первым делом нужно отдохнуть. Сигналами займёмся уже завтра.

Стинки расплылся в радостной улыбке, и принялся вновь тараторить о том, что и как можно сделать. На его вопросы, о каком сигнале они говорят, рейнджер попытался немного просветить их нового знакомого, не выдавая всех секретов. По замечанию Лэсси искать осколки среди таких тесных руин будет куда сложнее, и им могла бы пригодиться осведомлённости Стинки.

Опасный или нет, но теперь Дримленд должен был стать их местом отдыха, а после долгих и тяжёлых странствий достойным должен был стать и отдых. Первым делом, следуя совету Стинки, путники посетили местный банк, один из филиалов Синема. В Дримленде, держать на руках большое количество серебра было опасно, слишком заманчиво для воров, бандитов, и вымогателей. Против этого был только Хардсон, считавший, что таким образом они могут оставить след для агентов "того ублюдочного Советника", от которого, по его мнению, нужно было держаться подальше. Хорошо вооружённая охрана впустила лишь нескольких человек и без оружия. В этом отделении банка безопасность явно стояла на первом месте, но сотрудники были очень вежливы, одеты в красивые костюмы, хотя и потерзанные временем. Эта попытка восстановить деловую атмосферу ушедшего прошлого вновь вызвала в сердце Люси волну тягучей тоски. Девушка, оформлявшая их договор, была так похожа на девушку из прошлого, что Люси захотелось обнять её, и пожалеть.

После этого Стинки провёл их в гостиницу. Теперь, когда у них были деньги, путники решили не отказывать себе в благах, и выбрали для отдыха самую приличную из всех. "Прелести Цивилизации" — громко заявляла её вывеска, а ниже было добавлено белой краской от руки: "Чистота! Никакой сцанины! Никаких алкоголиков и наркоманов! Дом, о котором вы мечтали!". Гостиница располагалась в бывшем многоквартирном доме, который, похоже, пережил большой пожар, и, не смотря на некоторый ремонт, до сих пор ощущался лёгкий запах гари. Но тут все комнаты были отдельными, и в каждой был свой сан узел, к тому же рабочий. Вода была не совсем чистой или подходящей для питья, но можно было набрать ванну! В каждой комнате был свет, и если ты вдруг проголодался, можно было заказать обед прямо себе в номер! Вокруг действительно было чисто, ну, насколько это было возможно в разрушающейся постройке, пережившей пожар. Матрасы и покрывала не были идеально чистыми, но их мягкость, поглощала тебя ощущением блаженства. Для Люси эта гостиница стала ещё одним местом, где она могла предаваться мечтам об ушедшем прошлом, и даже поиграть в него, заказывая себе чего-то на ужин. Меню, правда, состояло из типичной пищи современности, но всё же, как круто это было!

Путники отдыхали, наедались, спали, восполняли потраченные силы. Но разве может отдых считаться отдыхом, и без выпивки? Конечно же, нет! Поэтому ближе к ночи, большая часть из них решилась посетить одно из местных мест увеселений, и, разбудив остальную часть своего отряда, они отправились ведомые Стинки. Даже в полночь ритм жизни в Дримленде не уменьшался, а в чём-то даже становился активнее. Где-то общались люди, выпивая, куря или нюхая наркотики, где-то выставляли себя на показ девушки, где-то уже любились. Пока путники шли по ночным, редко освещённым, разрушенным улицам, на них угрожающе косились несколько групп местных ребят, встретилось несколько уличных драк, в которые Стинки предлагал не вмешиваться. Жизни и движения вокруг было значительно меньше, чем было в прошлом, но всё же, невольно путники забывали, что находятся посреди руин, и во времена, когда живых людей осталось совсем немного.

Тут же продавали дешёвую выпивку, выгнанную из неясно чего, и дешёвую пищу, в состав которой входило что-то непонятное. Некоторые девушки обещали проходящим мимо мужчинам "блаженство по скидке", но при этом редко обладали внешней, или внутренней красотой, свойственные женской природе. Недалеко от путников проходило двое мужчин, к ним подбежало двое в масках, похоже, чернокожих парней, и, угрожая ножом и ржавым пистолетом, в считанные секунды отобрали бутерброд с крысятиной и клеем, бутылку густого самогона, и десяток монет. Всё произошло так быстро, что никто вокруг даже не успел отреагировать, хотя, возможно они и не старались успеть. Преступники мгновенно скрылись в неосвещённом переулке, и двоим пострадавшим оставалось только кричать им угрозы в след. Спутники рейнджера ошарашенные, наблюдали за этой картиной, Билл даже успел выхватить револьвер, но стрелять не стал, понимая, что это было бы неправильно в таком городе.

— Да... Да... — причитал Стинки. — Но это бывает! Жизнь не заканчивается, правда? — добавил он, смеясь, и продолжил вести своих подопечных, тут же забыв о произошедшем.

Они пришли к просторному месту, где был большой перекрёсток, в центре которого стоял старый фонтан с разбитыми статуями обнажённых людей. Здания, находящиеся у этого перекрёстка, занимали самые "приличные" заведения Дримленда. Самый большой магазин Тимстеров, самое приличное казино Элкинс клана, только для приличных, и адекватных людей, самый чистый бордель с отборными девушками, звуки которого путники услышали ещё до того, как заметили само здание. Несмотря на привлекательность этого места, тут было мало народа, и никакой местной швали. Улицы, уходящие в разные стороны от фонтана, были хорошо освещены, здесь не торговали грязными пищей или выпивкой, не продавали себя женщины. Вокруг были видно только несколько групп культурно общающихся людей, большая часть местных мужчин были одеты в дорогие костюмы довоенного пошива. Были здесь и азиаты, посетители местных "заведений", но вели они себя очень скромно и даже доброжелательно.

— Члены Элкинс Клана. — сказал Стинки, осторожно косясь в сторону ребят в костюмах. — На главной улице их территория, и шалить здесь никто не рискует. А те, кто пришёл насладиться порядком должны быть при деньгах. Но, кем бы вы не были, следите за языком! Эти парни не понимают шуток совсем! И если вы им что-то должны, лучше рассчитайтесь вовремя, или выбейте себе мозги, или бегите в самую жопу Пустоши, что в принципе равносильно выпусканию мозгов...

— Будем надеяться, что до этого не дойдёт. — улыбнувшись, сказал Билл.

Лэсси хотя и не раз была в Дримленде, всё же финансы даже опытной каравнщицы как она не позволяли ей отдых в таких местах. Да и дело не только в финансах. Всех подряд тут не пропускали, и редко жаловали простых странников Пустоши. Но теперь путники были прилично одеты в приличные, довоенные обноски, у них был большой отряд, но миролюбивые лица, и проныра вестовой. Не смотря на бродячий вид Стинки, охранники пропустили его как провожатого "группы странников", за которых он ручался как за культурных людей.

Казино стало чем-то совершенно новым для Люси. Здесь было много неона, светящихся лампочек, игривых звуков, которые выдавали игровые автоматы, много разного рода блеска. Раньше в этом месте был супермаркет, но всё, что имело отношение к прошлому этого здания, убрали прочь, и заменили типичными атрибутами казино. В одной части здания звенели автоматы "однорукого бандита", многие из которых были сделаны в виде гангстера с пистолетом-рычагом. В другом зале люди сидели за столами, на некоторых играли в карты, а на других вращалась знаменитая рулетка, решая судьбы игроков. Ещё в одной части находилась барная стойка и кресла с круглыми столиками из какой-то довоенной закусочной. Было ещё одно помещение, скрытое от посторонних глаз. Там была слышна какая-то своя музыка, и кажется танцевали не совсем одетые девицы. Увидеть нечто такое, прекрасное, что Люси было бы сложно даже вообразить, она и не мечтала. По словам Стинки были в Дримленде и парочка других казино, которые он ласково называл "помойными ямами, где всё было грязным и рваным, и всюду виднелась блевотина". Люси была рада, что они пришли именно в это красивое и яркое казино.

Они сделали заказ у девушки-официантки, и вскоре она вместе с помощницей принесла им их выпивку. Они заказали пиво, виски, и пару бутылок настоящей, довоенной выпивки, что обошлось им в копеечку, но так хотелось попробовать! Путникам пришлось сдвинуть три столика, чтобы как-то разместиться сообща. К ним подошла роскошная девица, в чёрном, облегающем платье, и с необычно завитыми волосами, совсем как довоенная кинозвезда. В очень интеллигентной манере она предложила им наркотики, и вообще осуществление всех возможных желаний. Люси молча наблюдала за окружающей её роскошью, за деловито общающимися людьми, которые словно имитировали то, что им, возможно, довелось видеть в журналах, или даже фильмах. В этом всём было нечто напускное, не совсем естественное, как неловкая попытка подражания. Но Люси, как и большинство людей её времени, не замечала этого, и была покорена блеском. В такие моменты как-то забывалось то, что за границей этой иллюзии, мир совсем другой. Грязный, больной, и полный жестокости и отчаянья. Но сегодня ни Люси, ни её друзья, не собирались думать о плохом! Сегодня они просто наслаждались прелестями своей жизни.

Зазвенели монетки, кто-то выиграл у однорукого бандита приличную сумму, и радостно делился впечатлениями. Путникам принесли меню, довоенные планшеты, к которым были прикреплены листы бумаги. Цветными карандашами чия-то рука, не лишённая доли таланта, вывела на них симпатичные рамочки, и небольшой, но всё же список того, что можно было бы заказать. Листы бумаги были не всегда целы, иногда с пятнами, и зачастую на их обратной стороне было что-то напечатано ещё в довоенное время. Люси тут же принялась читать эти остатки прошлого. Информация не была ценной или хоть как-то интересной, касалась бизнеса, но само ощущение соприкосновения с прошлым вновь вызвало в сердце девушки сладость. После не плохо приготовленного ужина, большая часть их отряда решила развлечься, и попробовать себя на поприще азартных игр. Гартуну повезло немного опустошить слот-машину, Генрих так же поймал небольшую удачу в рулетке, делая маленькие ставки в играх, где шансы были близки к 50 на 50. Люси понравилось дёргать слот-машины, но от них она впадала в какое-то медитативное состояние, вызванное однообразием, и постоянным ожиданием. В конце-концов, когда она устала проигрывать железяке, то нашла свою радость в покере. Поначалу девушка даже не знала правил, но вместе с советами Лэсси начала периодически побеждать. Всё кончилось тем, что Люси давала советы целая куча народа, которых, похоже, развлекала её чуть ли не ребяческая реакция на игру.

И где только брались силы в их уставших телах, чтобы предаваться таким весельям? Но, всё же вскоре, и они начали уставать, и где-то после полуночи в большей степени сидели за своими столиками, рейнджер и "воришка" обнимались, и все гости казино слушали живую музыку, исполняемую живыми музыкантами в костюмах, на настоящих музыкальных инструментах. На одном из столиков группа людей шумно играла в карты, и неожиданно, Люси обнаружила, что один из мужчин пристально смотрит на них с рейнджером. Он был уже не молод, волосы его седели, а задумчивое лицо покрывалось морщинами. Всё же, он выглядел на десяток лет моложе Хардсона, и как-то культурнее, благороднее. Волосы у него не были короткими или длинными, и были аккуратно подстрижены, а чёрные, причудливые одежды тщательно вычищены. Поверх одежды на туловище был одет металлический панцирь, на руках и ногах металлические щитки, окрашенные в чёрный. На ремне незнакомца висела кобура с большим револьвером 44.го калибра, а рядом, опираясь о стол, стояло двуствольное ружьё. Но самым странным Люси показался белый кубик, демонстративно выставленный строго по центру чёрного воротничка. Одев чёрную шляпу с полями, незнакомец направился в их сторону, не проявляя каких-либо злых настроений.

— Будь я благословен! — заговорил мужчина, подойдя к столику путников. — Рейнджер. Ты ли это?!

Спросил мужчина, и первое время Люси никак не могла понять реакцию Билла на этого незнакомца. Казалось, рейнджер так же не мог поверить, что видит перед собой этого человека. Но, вскоре оба мужчины заулыбались, и даже поприветствовали друг друга, обнявшись.

— Поверить не могу! — сказал незнакомец, добродушно улыбаясь. — Воистину, пути Господни неисповедимы, и никогда не знаешь, что принесёт завтрашний день!

— Вижу, ты всё тот же, Вайт. — ответил Билл, и незнакомец добродушно захихикал. — Я очень рад встретить тебя здесь.

— Вижу, ты уже нашёл своего подопечного? — спросил Вайт, пожимая руку Бетону.

— Привет Вайт. — сказал Конти, здороваясь, но так спокойно, словно они с ним только вчера виделись.

— Как ты тут оказался? — спросил Билл, всё ещё удивлённый встречей. — Мне до сих пор не вериться.

— Как? Да так, как и этот "малый"! — ответил весело Вайт, хлопая Бетона по плечу. — Мы с одним купцом сюда пробивались, да так пробились, что выжили только несколько человек. И если бы не Бетон, думаю, не довелось бы нам больше вкушать сладости этой грешной жизни!

— Конти? — спросил Билл. — Ты почему не рассказал, что Вайт тоже здесь?

— Но ты же не спрашивал? — спокойно ответил здоровяк, и его ответ рассмешил Вайта.

Билл пригласил мужчину к их столику, и они принялись делится короткими описаниями событий их последних лет. Истории рейнджера были уже знакомы его спутникам, истории Вайта были похожи на его, наёмный ствол, который хотя и гнался за прибылью, всё же, боролся за добрую сторону. Они коротко вспоминали Аризону и Неваду, что-то из общего прошлого, и людей, живых, или уже ушедших. Вайт этот так же знал Блэкстоуна, но для него смерть профессора, похоже, не была особой трагедией.

— Помолюсь за его душу, и помяну со следующей рюмкой! — сказал Вайт. — Кстати, не заказать ли нам ещё горячительного?

После заказа и нескольких шуток, Вайт вдруг обратил внимание на Люси. Он достал из кармана, за своей броне кирасой, круглый кусочек стекла, соединённый с золотистой цепочкой, и приложил к глазу.

— Надо же... — сказал он, без стеснений разглядывая девушку. — Ха, а ты хорошенькая, даже очень! — и Вайт тихонько захихикал, косясь на Билла.

После Люси он принялся осматривать всех товарищей рейнджера. Заметив Хардсона, он приподнял шляпу, здороваясь, и признавая в нём более старшего мужчину, и спросил у охотника.

— Могу я поинтересоваться, сер, вы верите в Бога?

— Я верю в свою винтовку! — ответил добродушно Хардсон, улыбаясь, и они вместе с Вайтом засмеялись.

— Ну, пожалуй, не самая плохая вера, из тех, что мне доводилось встречать! А это кто с вами, дикарь?! — спросил удивлённо Вайт, осматривая Гартуна в монокль.

— Я не дикарь. — ответил спокойно парень, на что священник хихикнул.

— Значит не дикарь, да? Тогда что тебе известно о Господе нашем, дитя?

Гарти внезапно растерялся, и растеряно поглядывал на Билла, Люси, и даже Бетона.

— Это, такой дух?.. — предположил он неуверенно.

— Язычник... — проворчал недовольно Вайт, и отвернулся обратно к столу, чтобы выпить ещё рюмочку. — К слову! Ты знаешь Билл, а ведь я тут не один! Спорю, про Джо Бетон тебе так же ничего не рассказал?

— Джо? — переспросил Билл. — Счастливчик? — весело добавил он.

— Ага. Наверное, третья причина, после Господа, и Бетона, почему мы вообще выжили во время похода. Он тут в одной из гостиниц, прожигает заработанное азартными играми. Правда, в карты с ним больше никто не играет, да и в казино запретили. В общем, всё как обычно!

Вайт и Билл вновь принялись вспоминать что-то смешное, уже упоминая этого парня, Джо, и то, как он всегда всех обыгрывает в играх. Билл пообещал, что навестит Джо прямо сейчас, а так, как время и так было поздним, путники решили, что пора покидать заведение. Прощались они с дружелюбием, но Вайт не спешил разрывать рукопожатие с Биллом, и сказал:

— Билли. Не мне тебя учить, приятель... Но, ты же понимаешь, что этот город, он со своими "причудами"? Тут свои законы, пусть они, таким как мы, и нравятся не во всём. В общем, ты это, не вляпайся никуда, хорошо? Некоторые вещи нужно отдавать во власть Господа.

"Я понимаю". — ответил Билл, и они, ещё раз обнявшись, распрощались. Но Люси заметила тревогу на лице Вайта, словно тот был уверен, что такому законнику как Билл не избежать неприятностей в таком городе. Окинув ещё раз взглядом спутников рейнджера, Вайт улыбнулся Люси, недоброжелательно глянул на Лэсси и Шарка, с удивлением на Стинки, и вернулся к тому столу, где играл в карты. Когда путники покидали блестящее казино, мафиози-охранники поблагодарили их за визит, и пожелали доброй ночи. "Такие приветливые!" — подумала Люси, улыбаясь им в ответ. "Ещё бы! Ведь мы больше проиграли, чем выиграли!".

На этот день и вечер с большей части членов отряда было достаточно, и им хотелось только отдыхать, поэтому больше никто кроме Люси не захотел навестить этого "Джо". Стинки провёл рейнджера и его девушку к гостинице, о которой говорил Вайт, и так же ушёл отдыхать к себе домой. Зайдя внутрь, можно было сразу же ощутить, почему гостиница, в которой остановились они, считается лучшей. В этой почти не прибирались, а заявление на вывеске "Прелести Цивилизации" о том, что у них "нет сцанины", действительно было важным аргументом. По дороге в номер Джо им встречались мрачные личности, одурманенные наркоманы, спящие прямо на полу шлюхи. Так же тут было шумно. Где-то веселились, где-то ругались, кто-то с задором занимался любовью. Просто зайдя сюда на пол часа, казалось, что побывал в бочке с нечистотами, жить тут хоть какое-то время было и противно, и что важно, небезопасно.

Но, похоже, что Джо достался один из лучших номеров в этом месте, в конце коридора на последнем этаже, подальше от всего шума и грязи. Пару минут Билл стучал в двери, но ему никто не открывал, и тогда он просто повернул ручку. Во мраке комнаты была видна большая кровать, комод, и несколько стульев. Ничего примечательного, кроме разбросанной вокруг одежды, и вещей самого Джо, на столике рядом с кроватью. "Счастливчик" беззаботно спал в обнимку с двумя девицами, и троица совершенно не слышала ни стука путников, ни того, как те вошли. Одежду Джо Люси легко смогла опознать, среди девичьей. Кожаные штаны и курточка с ковбойскими "причудами", и прямоугольными уплотнениями, по-видимому, вшитыми листами брони. На столике лежала похожая шляпа с полями, широкий, украшенный пояс с головой быка и двумя револьверами в кобурах .357-го калибра. Рядом на стуле стояла винтовка, старая модель с рычажным механизмом, того же калибра, как и пистолеты, и целая горка из коробочек с боеприпасами .357, обычно никому не нужные, но наконец-то востребованные этим пришлым ковбоем.

На столике, рядом с поясом была ещё одна горка из, на первый взгляд, бесполезных предметов. Пара кубиков, крупная монета, птичья косточка, жуткий амулет из кошачьей лапки на цепочке, металлическая пластинка, вырезанная из чего-то, и сохранившая на себе изображение зелёного клевера, серебряный портсигар, а также крупная сфера со стеклянным глазком. Было там и ещё что-то, но под всем предыдущим хламом Люси не смогла рассмотреть остального. Девушки проснулись первыми, и их беззаботные движения разбудили Джо. Заметив чужих в комнате, он, похоже, не совсем трезвый, потянулся было за оружием, но из-за девушек не смог дотянуться к столику, и вскоре бросил свои попытки, ворча что-то под нос о том, как он терпеть не может незваных гостей.

— А как насчёт старых друзей? — спросил Билл, чуть ли не хихикая.

Первое время Джо всматривался в образ "незваного гостя", растолкал от себя девиц, чтобы подняться и присмотреться получше.

— Билли?! — спросил он. — Во чудо! Я всё ещё сплю и вижу сон, или ты и вправду стоишь тут, посреди комнаты?! — растеряно говорил Джо, и говорил необычно, словно немного коверкал слова. Тот, кто не встречал людей с "фермерским акцентом" до этого, не всегда мог понять, о чём он и говорил.

— Наверное, чудо. Прости, что так внезапно. Я встретил Вайта, захотелось повидать и тебя.

— И вправду ты, братишка! Ну же, леди! Пора по домам! Не видите, ко мне валился друг прямиком из Аризоны?! — подгонял девушек Джо, хлопая их по обнажённым ягодицам.

Люси прятала взгляд и опускала глаза, пока сонные девицы собирали вокруг одежду, и в то же время косилась на Билла, чтобы и он не смотрел. Джо показался ей забавным и сразу понравился. У него было симпатичное лицо, длинноватые, не очень ухоженные волосы, сам он был худощавым, но крепким на вид. Было в нём что-то яркое, весёлое, и в тоже время простое, выдавало в нём баловня судьбы, радостного разгильдяя, живущего "на раслабоне". Чем-то он напоминал девушке самого рейнджера, их вполне можно было принять за братьев, но, в то же время каждый из них воплощал в себе совсем разный дух. Джо попытался обнять Билла, не сразу поняв, что он и сам без одежды, а потом, извиняясь, принялся натягивать штаны. Когда приветствия закончились, Джо предложил им сесть, и закурил самокрутку, запах которой выдавал спиргресс.

Джо никак не мог поверить, что Билл и вправду отыскал его "на другом конце мира", но когда услышал про Блэкстоуна, то сильно огорчился.

— Проклятье! Мне нравился этот папуля! Он знаешь, был умный такой, много всего знал, и добрый. — пояснял Джо, обращаясь больше к Люси, с которой сразу же общался так, словно они уже давно знали друг друга. — Не то что Вайт, зануда!

Билл и Джо хихикали, принялись вспоминать что-то из прошлого, к чему Люси не имела никакого отношения, а потому ощутила себя как-то неловко.

— Значит?.. — спросил Джо у Билла, хитро улыбаясь, и показывая косячком в сторону Люси. — Твоя девушка? А она горяченькая! Я-то боялся, что у него в сердце то всё пересохло. — сказал он, обращаясь уже к Люси. — Хорошо, что он встретил тебя, пусть даже на краю света!

— Меня зовут Люси. — весело заговорила девушка, польщённая вниманием Джо. — Это сокращённо от Люсьента. Но можно просто Люси!

— Джо. Можно просто Джо.

От его слов Люси захихикала. Слова и манера речи Счастливчика вызывали в её сердце положительные эмоции, невольные улыбки и смех, но добрые, словно беззаботный позитив Джо передавался и ей самой.

— Джо, это сокращение от Джозефа, или Джонатана? — спросила она.

— Вообще-то меня зовут Филипп. — ответил Джо, и Люси сорвалась в весёлый смех. — Да, я знаю, смешно выходит!

— Но почему тогда тебя называют Джо?

— Так повелось, я, полагаю. Счастливчик Филипп плохо звучит, а вот с Джо в самый раз, и не сложно, для разных дубин, рождённых в амбаре!

Люси и Джо добродушно хихикали, после чего Счастливчик вспомнил несколько весёлых историй, и серьёзных, о том, как они вместе сотрудничали с Биллом.

— Не думай, что Джо несерьёзный. — сказал Билл. — Он отличный стрелок, и на него можно положиться.

В ответ Счастливчик скромно улыбался, утверждая, что ему просто часто везёт. Потом они молчали, бросая друг на друга пристальные взгляды.

— Ну, так какие у тебя планы? — спросил Джо. — Может, если Люси не против, пробьемся домой? Вайт, так же будет за. Тут не плохо. Но дом есть дом.

— Не знаю. Пока не знаю. — растеряно ответил Билл.

— Понимаю. Я и сам тут немного растерян... — признался Джо.

Они болтали ещё чуть ли не целый час, до самой глубокой ночи, и глаза Люси начали смыкаться сами по себе. Они успели излить друг другу душу, но прийти к общему решению о будущем не смогли. По словам Джо, переход сюда оказался настолько сложнее предполагаемого, что сама мысль о том, чтобы провраться обратно, пугала даже его. Внезапные встречи со старыми товарищами поддали пищи и в без того нагруженную голову Билла, преподносили ему новые варианты для строительства своей судьбы. Поэтому, когда спала даже Люси, согретая в его объятьях, Билл размышлял над тем, как поступить более правильно. Бросить всю эту затею с Кризалисом, забыть об обещании, данном другу, или забыть о родных местах, и бороться за идею лучшего будущего? Он посмотрел в лицо тихонько посапывающей Люси, погладил по волосам. В родных краях, там много его прошлого, есть люди, судьба которых небезразлична ему. Но теперь его дом был рядом с ней, а люди в нужде, в этих краях их было так же предостаточно. Билл поцеловал Люси в волосы, и та зашевелилась, что-то мило ворча, полностью не просыпаясь. "В конце-концов, если бы не Блэкстоун, я бы никогда не встретил тебя, живущую на другом конце света!" — подумал рейнджер. "Могу ли я после этого не сдержать обещание?".

Когда Стинки сказали, что его кто-то ищет, карлик серьёзно заволновался. Учитывая своё недавнее опасное знакомство, он ожидал чего угодно, вплоть до пули в лоб до того, как будет сказано хоть слово. Опыт подсказывал ему, что попытки сбежать бесполезны, особенно в его случае. Поэтому по дороге на поверхность, из канализационных тоннелей, где они охотились, Стинки придумывал всякую ложь на все возможные вопросы, которые могли задать в подобной ситуации. Он с облегчением выдохнул, и чуть не выпустил газы, когда ожидающими незнакомцами оказались Генрих и Билл.

— Могли бы как-то предупредить! — ворчал он ещё издалека. — Я чуть не обделался со страху!

Его новые знакомцы просили прощения, ещё не привыкшие к делам этого города, они даже не задумались о таких деталях. После базовых приличий, рукопожатий и интереса делами друг друга, неожиданные гости сказали, что нужно поговорить. Стинки привёл их к себе домой, маленькую комнатушку, точнее часть её, находящуюся внутри заваленного в себя здания. Пришлось несколько раз нагнуться, потом вскарабкаться, пролезая мимо завалов бетона, чтобы оказаться в ней. Убранство было простым, несколько ковриков, лежанка, лампочка, прицепленная к проводам, торчащим из стены, и много пустых бутылок, валяющихся по разным углам. Серые стены украшали обрывки обоев и несколько плакатов с обнажёнными девицами и довоенными автомобилями. Стинки включил лампочку, и не упустил момента похвастаться перед гостями своей смекалкой, по способу её установки. Как и все жители внешнего города, раз в месяц он добавлял что-то в общий налог по уходу за ветряными генераторами, который они выплачивали профсоюзу Тимстеров.

Гости пришли не с пустыми руками, а захватив с собой с десяток бутылок пива, и немного еды. Конечно же, Стинки был рад такому щедрому угощению, рассказывал Биллу и Генриху интересные события последних дней, хотя в большем ряде случаев для гостей не совсем понятные. Но смышлёный Стинки уже догадывался, что просто так они бы не пришли, и напрямую спросил, что стряслось у Билла и ко.

— Что ты знаешь про Маунт-Табор? — спросил Генрих, и карлик быстро подумав, ответил:

— А чего про него знать? Вроде как старая традиция, ещё с далёких довоенных времён. Её рейтары устраивают периодически. Гоняют вниз по склону горы на своих вагонетках, и кто доедет до финиша, тот победил. Многим в Дримленде нравится это зрелище, но далековато до той горы телепать, да ещё и сквозь руины, так что там не так много народа собирается. А вы чего, ходите поглядеть, да?

Генрих и Билл переглянулись, после чего бывший житель убежища продолжил:

— В них же побеждает тот, кто первым доедет до финиша, так? — в ответ Стинки закивал головой.

— Ну, по правилам так. Но там у каждого в коляске боец, и участники стараются выбить друг друга с трассы. Можно использовать всё, кроме огнестрела. Так что до классических гонок там дело не доходит, а как бы побеждает тот, кто остался последним на трассе.

— И всё же, — сказал Билл, — если кто-то приедет первым, то технически он побеждает? Несмотря ни на что?

На лице Стинки появилась тень сомнения, а в животе кроме пива и мясной булки предчувствие чего-то нехорошего. Он неуверенно пожал плечами, и согласился со словами рейнджера.

— Так, а вам то чего? — с удивлением спросил он.

Билл и Генрих заговорчески переглянулись ещё раз, и после короткой паузы, рейнджер заговорил первым.

— Мы нашли одну из тех вещей, что искали. Она находится в руках Рейтара, и отдавать они её нам не хотят.

— Более того. — продолжил Генрих. — Они её нам и продавать не хотят, а за настойчивость даже стали угрожать.

— На кой лад она им, эта хрень? — удивлялся Стинки, не прекращая жевать булки, и запивать пивом.

— Они сделали что-то вроде кубка. — сказал Билли, показывая его приблизительный размер руками. — Сплавили воедино всякую медную и латунную хрень, в виде чаши, и вставили наш кристалл в общую конструкцию.

— Сказали, если он нам нужен, — продолжил Генрих, так же отпивая из бутылки, — то придите и заберите его на горе.

— Теперь у нас выбор не велик. — грустно сказал Билл. — Своим интересом мы выдали себя, и, если прибегнуть к краже, мы будем первыми подозреваемыми. Пытаться отнять силой, я бы так же не стал.

— Да и ссориться с Рейтаром я бы вам не рекомендовал. — покачал головой Стинки. — ссора с ними, особенно для чужаков, это будет не просто разборка. Против вас встанет пол города!

— Поэтому, мы решили попробовать выиграть эту гонку. — сказал Генрих.

Карлик радостно засмеялся, чуть не подавился, и, успокоившись, сказал:

— Ну, желаю вам удачи, ребята! Там в основном только рейтары и участвуют, и несколько других любителей этого "спорта". Они все опытные в этих гонках, и, скорее всего, сомнут вас в первые минуты! Но я буду болеть за вас! — говорил он, и откровенно посмеивался.

Лампочка на стене моргнула, потухла, погружая комнату в темноту, но через минуту вновь засветилась.

— У вас уже есть вагонетка? — спросил Стинки.

— Да, нам удалось приобрести одну. — сказал Генрих. — Тот, кто продал её, втайне посмеивался над нами, думая, что продал кусок металлолома. Но у меня есть несколько идей, и я сделаю так, что она будет шустрее, чем у остальных участников.

Стинки проявлял искренний интерес, не прекращая жевать. Его выражение лица прямо-таки спрашивало: "А дальше чо?".

— Мы не собираемся побеждать дракой. — сказал Билл. — Мы хотим победить, приехав первыми к финишу.

— Я немного поработаю над вагонеткой, — продолжил Генрих. — Я видел их вагонетки, они бронированы. Нашу, я максимально облегчу, и возьму в коляску лёгкого напарника. Если они не ожидают того, что кто-то попробует выиграть скоростью, у нас будет хороший шанс.

— Понимаю... — протянул Стинки. — Если они не пробьют голову тебе и твоему напарнику, или не разобьют к чертям вагонетку.

Генрих и Билл продолжали смотреть на Стинки, от чего он немного смутился, а потом до него дошло.

— Вы не можете думать об этом серьёзно! — сказал он испугано.

— Стинки, нам важен каждый килограмм. — сказал Генрих. — И если среди всех я знаю, как нужно водить, то напарник мне нужен максимально лёгкий, просто чтобы соблюсти правила.

— Вы что шутите ребята?! Я никак не смогу тебя прикрыть! Да что тебя, я себя никак не прикрою!

— Нам и не нужно сражаться. — сказал Билл спокойно. — Если план сработает, вы со старта вырветесь вперёд, и остальным будет не просто вас догнать.

— Это безумие! — упирался Стинки. — Вы конечно классные ребята, и я ценю вашу дружбу, но это же просто абсурд! Нас засмеють, да и только! Скорее всего, даже не запишуть в участники!

— Мы хорошо заплатим. — сказал Генрих, переглянувшись с Биллом. — Мы очень хорошо заплатим.

— К тому же, — перехватил инициативу рейнджер, — разве ты никогда не хотел попробовать? Я же вижу, что ты любишь автомобили. — сказал Билл, указывая взглядом в сторону плакатов.

— И девок люблю! — с тревогой отвечал Стинки. — И жизнь люблю, пусть она у меня и такая дерьмовая! А гонки эти, дело совсем небезопасное. Даже очень, очень опасное! Я видел, как иногда кончали такие "гонщики"!

— А представь, что бы было, если бы мы с тобой победили? — лукаво спросил Генрих, пытаясь пробить карлика лучами своего таланта убеждать. — Представь, о тебе бы все говорили, ты бы стал героем, и заодно утёр бы нос этим ублюдкам, что так часто насмехались над тобой! Как они тебя называли?

— Королём глистов... — обиженно промямлил Стинки, но Генрих потребовал, чтобы карлик сказал громче. — Королём глистов, хорошо?! Ты доволен?!

— А теперь представь их ебанные лица, в тот момент, когда ты побеждаешь.

Бывшему адвокату удалось задеть что-то в сердце Стинки. Карлик задумался, помрачнел, в нём боролись страхи с желаниями славы, да и просто участия в чём-то значительном.

— Я всегда мечтал погонять на "тачке"... — промямлил он обиженно. — А они только смеялись надо мной! А чем я плох?! Разве быть рейтаром сложно? Тачка есть, и ты просто шмаляешь с неё на ходу! А чтобы хорошо шмалять, длинные ноги не нужны!

По правде говоря, и Генрих и Билл не верили, что им удастся уговорить их "невысокого" знакомого помочь им. Это было эгоистично, но Билл желал этого ещё и потому, что в случае отказа Стинки следующим кандидатом была Люси, и она не стала бы слушать его просьбы не участвовать в этом. Но после долгой внутренней борьбы, подкинутых вовремя фраз, и четырёх бутылок пива, отважный карлик согласился. Удивлённые гости даже несколько раз переспросили его, но он резко ответил:

— Да согласен я, согласен! Можете перестать давить на меня! — путники пытались оправдаться, но он только махнул рукой. — Да я понимаю, вы всего не говорите, но похоже, это очень важно, иначе вы бы не стали затевать такую глупость. А я... Я хочу хоть раз... Нельзя так жить, понимаете? Прожить всю жизнь, и не позволять себе чего-то настоящего! Пусть я подохну, но я попробую! В конце-концов, что толку жить, если в жизни тебя не ждёт ничего нового, правда?

Не без угрызений совести, но Билл и Генрих приняли его согласие. Стинки был хорошим парнем, и для рейнджера это всё ещё был открытый вопрос, имеет ли он право рисковать его жизнью, ради очередного куска Кризалиса? В целом, эта цель была по-настоящему важной, и достойной, но ставить на кон чужие жизни было делом омерзительным. Расхрабрившийся поначалу Стинки, с каждым днём всё больше сдавал позиции. За день до соревнований карлик каждый час хотел отказаться от этой затеи, намекал путникам, что это плохая идея, и был близок к тому, чтобы впасть в панику. Путникам пришлось всячески подбадривать Стинки, в том числе и выпивкой с наркотиками. Пять дней Генрих работал с купленной ими вагонеткой. Чтобы скрыть свои труды в тайне, рейнджер и ко. арендовали помещение в халупе бродяги, что жил среди окраин города, но у него были кое-какие инструменты. Остальное, в том числе и заряженные батареи, пришлось покупать и не дёшево. Но, из ржавого куска металлолома Генриху удалось собрать рабочую вагонетку, внести некоторые поправки в конструкцию, и максимально возможно облегчить.

Выкрашенная в синий и белый, вагонетка казалась совсем новой на вид, спортивной, но в то же время хрупковатой. Оседлав её, Генрих продемонстрировал её возможности, гоняя на расчищенной улице между заброшенными домами. Вагонетка громко пищала, быстро набирала скорость, и, по словам Стинки, ездила заметно быстрее, чем у других. Но спокойнее от этого карлику не стало, ведь казалось, что стоит по ней разок хорошо "лупануть", как она вся разлетится как керамическая ваза. Последние дни неумолимо приближались, а путники даже не думали отказываться от своей "тупой затеи". Стинки почти не спал в ночь перед гонкой, ни выпивка, ни вкусная еда, не лезли ему в глотку ни вечером, ни с самого утра. Он шёл на место встречи с путниками как на казнь, опять хотел от всего отказаться, но не решился, устыдившись своей трусости.

Спутники провожали Генриха и Стинки к месту гонок. Уже само начало пути не было безопасным, ведь гора Табор находилась намного западнее от современного Дримленда, по сути, среди руин метрополиса. Упрощало ситуацию только то, что в том направлении двигались множественные отряды участников гонок, и желающих просто понаблюдать. Многие были уже не трезвые, и иногда до ушей путников долетали звуки веселья, совсем не свойственные опустевшему метрополису. Но, и об опасности забывать не стоило, так как пару раз была слышна и стрельба, причины которой были неизвестны. По словам Стинки каждый раз кто-то не доходил до Таборы, тем самым люди погибали ещё даже до начала гонок. Путники напряглись и удвоили бдительность, но среди улиц и окон разрушающихся зданий не было видно и тени движения.

Но это был необычный опыт. Большая часть из отряда рейнджера впервые оказалась среди руин такого большого города. Они бывали в маленьких городках, или в таком, как Сейлем, но Портленд был огромным, сплошным потоком из разрушенных, высоких зданий. Люси упросила товарищей немного задержаться, чтобы она с Биллом смогла подняться на крышу одного из домов. Разрушенный город уходил вдаль, и даже с высоты двадцатого этажа некоторые окраины его были не видны глазу. Эта часть, на которой они стояли, относительно хорошо сохранилась. Здания были покинуты, некоторые сгорели или разрушались, всё было разбито, но там, возле реки, торчали только острые, словно зубья пилы, осколки стен. И даже могучие небоскрёбы центральной части города были либо разрушены полностью, либо частично выдержали удары страшного оружия, но походили на изувеченных и умирающих, каменных великанов.

— Ужасно... — проговорила девушка с тревогой, утопая взором в бескрайней картине разрушения. — Но, как же величественно. Хотела бы я увидеть его живым. Даже интересно представить, как это было.

Девушка вздрогнула, словно от холода, и Билл обнял её, успокаивая. Когда они продолжили идти, город словно наблюдал за ними. Он был мёртвым, но живущие в эти дни знали мёртвые города только такими. А потому те наброски жизни, что сохраняют в себе руины городов, однажды возведённые руками людей, в глазах их всё ещё словно живые. Но это только труп, и призраки, среди его ржавеющих костей. Среди этих домов и остатков инфраструктуры странники ощущали тревогу, а порой и страх. Нечто необъяснимо зловещее, в разбитых, пустеющих окнах, в скрипящем металле, хрустящем под ногами мусоре, завывающих среди улиц сквозняках. И ещё ощущение обманутости. Каждый миг, среди этих улиц и зданий, они словно ожидали что-то, неясное, что не могли объяснить себе сами. Но это что-то никогда не происходило. Город мог только показать им свою мёртвую плоть, и как мертвец, приходящий во сне, не говоря ни слова, тем самым намекнуть на величие и прекрасное, что осталось в прошлом. В том прошлом, которое погубили такие же маленькие человечки, которыми среди его улиц были и странники. Такие же, но одновременно совсем другие. Дома, казалось, пытались нашептать тебе это. Разной высоты здания и руины, эстакады, брошенные автомобили и автобусы, слетевшие вниз вагоны монорельса, и кабинки воздушного трамвая.

В целом, эта часть метрополиса не считалась особо опасной. Люди, старатели, или рыскающие среди руин по другим причинам, частенько лазили в этих районах. Другое дело были районы, находящиеся возле реки, в центре метрополиса, где раньше высились теперь уже разрушенные небоскрёбы. Там и ходить было опасно, и облучиться было не проблема, как и встретить опасную живность нового мира. Тут же испытанием для путников стал мусор. Так как рейнджер и ко. хотели держаться подальше от других сомнительных попутчиков, они выбрали редко используемую кем-то дороги. Но почти все они были завалены осколками зданий и довоенной утварью, кое-где им встретились зоны с повышенным радиационным фоном, которые пришлось обходить. Толкать за собой вагонетку, сквозь все эти препятствия было очень утомительно, и путников вновь выручала нечеловеческая сила Бетона. Пожалуй, только Люси чем-то нравилось бродить среди разрушенного и покинутого города, уделяя внимание чуть ли не каждому дорожному знаку, автомобилю, или скелету. Билл стал каким-то особенно грустным, терзаемый мыслями об утраченном прошлом. Что-то особенное чувствовал и Генрих, но в данный момент все его мысли были заняты в основном предстоящей гонкой.

— Сколько же тут можно всего исследовать! — с долей трепета проговорила Люси, крутя головой во все стороны, словно ребёнок, попавший в магазин игрушек. — Копай у самих ног! Копай там, за углом! Копай в домах и даже на крышах! Везде можно отыскать что-то необычное! Миллионы историй, миллионы мелочей! Фух!

— Да, вот только за большую часть всего этого хлама тебе ничего не заплатят! — сказала Лэсси. — Это может для тебя ценны довоенные безделушки, а другим нужно то, что поможет им выжить. А тут уже всё облазили, и если хочешь, чего ценного нарыть, лезь туда, ближе к центру, и готовься платить за последствия.

— Смотрите! — весело крикнула Люси. — Скелет почтальона под грузовиком! Это же почтальон, правда? У него в сумке наверняка остались письма, а в них жизнь и история людей, которые жили тут, и в других городах!

Глаза девушки прямо блестели от азарта, и она полезла под грузовик, вырывать из костяных рук полу-гнилую сумку, под причитания блондинки, что "она не исправима". По пути им встретился открытый канализационный люк, в который быстро прятались большие крысы, испуганные численностью и шумностью людей. Позже путники вышли к месту, где здания были невысокими, и дальше на север внезапно исчезали совсем. Почти голая гора Табор открылась взору путников, и к разочарованию Люси она и близко не была похожа на ту гору со снежной вершиной, что виднелась на востоке от руин Портленда. Табор была больше похожа на невысокий и сплюснутый холм, и по факту состояла из нескольких холмиков, находящихся на общем плато. А ещё это был целый парк, в своё время покрытый лесом, но теперь тут едва ли можно было отыскать хоть одно живое дерево. Гора казалась голой, покрытой сухими и чёрными стволами, и местами поросла зарослями кустарника. В прошлом в парке были проложены асфальтные дороги, по которым и проводились современные гонки. Но сохранность дорог была плохой, где-то асфальт лопнул или покрылся трещинами, где-то были большие ямы, и почти везде камни и грязь, накатившиеся на них с возвышенностей. Большая часть участников, их свиты, и любителей поглазеть, уже подымались выше по склону, кто-то ещё оставался внизу у финиша, на южном конце парка.

— Гонка начинается там. — сказал Стинки, указывая пальцем куда-то в центр парка. — Там возвышенность, и там старыми дорожными знаками указана трасса. Начинается там, и потом по спирали, каждый раз охватывая всё больший радиус. Там есть огромные лужи с водой, так что, смотри не угоди туда! — сказал он, уже обращаясь к Генриху, и показывая пальцем в западную сторону парка.

— Не волнуйся, приятель! — улыбнувшись, ответил Генрих, и по-дружески хлопнул Стинки по плечу, пытаясь подбодрить. — Ты главное прикрой наши спины, и мы в миг домчим к финишу.

В какой-то момент ему показалось, что Стинки сейчас заплачет, но взамен карлик хорошенько присосался к бутылке с дешёвым виски. Генриху пришлось чуть ли не силой отбирать у него бутылку, и поторопиться с подъёмом. Перекинувшись несколькими фразами, путники разделились. Согласно плану "Б", Хардсон, Шарк и Гартун отправились в небезопасное путешествие на запад от горы Табор, чтобы найти там подходящую крышу для снайперской позиции. Специально для этого случая, Генрих смастерил охотнику глушитель, в меру своего умения. Хардсон жаловался, что с ней будет хуже стрелять, да и что она почти ничего не заглушит, но выбирать ббыло не из чего. Путники, конечно же не хотели играть по-грязному, но должны были предусмотреть все варианты. Билл и Люси оставались внизу у финиша, а Бетон и Лэсси должны были проводить гонщиков до старта. Подъём не был трудным, так как склон горы не был крутым, да и асфальтные дороги, проложенные в этом парке, делали угол подъёма ещё меньшим.

Неспешно, они поднялись к месту старта. Генрих всё это время осматривал видимые участки трассы, пытаясь заметить опасные места сейчас, а не когда он будет гнать на скорости. Люди собрались вокруг небольшой бронзовой статуи какого-то мужика в довоенных одеждах, рука и палец которого были направлены на восток. Над статуей уже не раз надругались. На голову застывшего в металле мужчины надели нечто вроде металлического шлема, один глаз закрыли повязкой. В левую руку, которую он прижимал к себе, повесили несколько лифчиков, а к вытянутой правой, примотали самодельный пистолет. Весь пьедестал был исписан всякого рода похабщиной, так обильно, что прочитать, что там было написано раньше, было невозможно. Участники гонки подготавливали свои вагонетки, перепроверяли снаряжение, другие уже вовсю веселились, используя алкоголь и наркотики, недалеко, парочка занималась оральными утехами.

— Само веселье вокруг... — проговорил задумчиво Генрих. — А ты говорил, тут опасно.

— А вот когда начнётся, сам увидишь, как оно тут! — испугано ответил Стинки.

Генрих пытался оценить остальных участников. Их вагонетки выглядели явно посерьёзнее, батареи и все механизмы ходовой защищены листами металла, иногда даже колёса. Имелись и защитные бортики, но они были не высокими, чтобы не мешать бить в ответ. Часто вагонетки были красиво окрашены, иногда в стиле хот-род. Сами гонщики и их напарники были чаще всего крепкими ребятами, в плотных и прочных защитах, вооружённые колющим и режущим оружием разной длины и разного рода дубинами.

— Вон, Стрела! — тихо проговорил Стинки, с опаской поглядывая на молодого и уверенного в себе парня. — Местный чемпион. Он уже пять раз побеждаль. Он опасный, хотя и молодой. Он не рейтаровец, но они его уважають за победы, и всё такое.

И Стрела, и его напарник, были хорошо вооружены и защищены качественной бронёй. Их вагонетка так же заметно отличалась, была хорошо, и умно защищена закруглёнными листами металла, от чего имела сходство с довоенными автомобилями. Сам Стрела, как и многие другие участники и зрители, уже не раз бросил взгляд на Генриха и его попутчика. Новички вызывали всё больше улыбок и насмешек вокруг, от чего боевой дух Стинки упал ниже минимального уровня. Карлик не выдержал, резко развернулся, но Лэсси удержала его, прижав к своим ногам. "ПУСТИТЕ! ПУСТИТЕ МЕНЯ, БЛЯДЬ!" — ворчал он, пока блондинка пыталась приглушить его крики чуть ли не самым интимным местом, а Генрих весело и приветливо улыбался в ответ на насмешливые взгляды, делая вид, что у них всё ок. В его голове вновь промелькнула мысль о том, что возможно стоило взять в напарники Бетона, и попытаться просто снести всех остальных с трассы. Но теперь, когда Генрих увидел этого Стрелу воочию, он почему-то понял наверняка, что это был бы ошибочный вариант. У этого хитреца-чемпиона явно имелись свои секреты, а эти гонки были смыслом жизни, и он бы придумал, как преодолеть такую преграду как Бетон. Возможно, просто обогнать?

Им удалось успокоить Стинки, хотя пришлось прибегнуть в "медицине", и так как всё больше гонщиков занимали позиции на старте, Генрих отправил Лэсси и Бетона вниз к товарищам. Блондинка поцеловала Генриха в щёку, потом Стинки, и искренне пожелала им удачи, не сумев скрыть тревоги на лице.

— Надеюсь, Хардсон и остальные успеют занять позицию... — тихонько проговорила она.

— Надеюсь, нам это не понадобиться. — ответил Генрих, но сам всё больше сомневался в этом.

Новички перепроверяли своё снаряжение, когда неожиданно к ним подошёл сам Стрела. До этого, он, похоже, опасался Бетона, а теперь решил лично переговорить с "новичками", проявив снисхождение, словно он некий бог этого мероприятия и владыка арены. Какое-то время он просто молчал, внимательно и горделиво осматривая карлика и Генриха.

— Значит, решили повыпендриваться, да? — сказал он, чуть ли не на литературном английском, хотя и любил использовать нецензурные слова. — А вы блядь забавно выглядите, ребята. И тачка твоя, словно сдохла, а потом воскресла.

— Что-то типа того. — уверенно ответил Генрих, и несмотря на то, что Стрелу окружал ареол яркости и уверенности, и чуть ли не божественности, Генриха, у которого был иммунитет к авторитетам, это совсем никак не смутило. Сам факт этого сразу же разозлил "чемпиона".

— Я вообще не пойму, что это такое? Шутка? Какой-то грёбанный чужак, и Глист в одной команде! — сказал Стрела, и засмеялся. — Проклятье! Расскажи мне кто, что такое будет в будущем, я бы никогда не поверил. Вы что, ребята, смерти ищите?

— Мы просто... Хотим поучаствовать... — мямлил в ответ Стинки. — Нам не нужны неприятности, Стрела... Просто немножко драйва, ну ты знаешь... Чтобы люди заметили...

— Да закройся, уродец! Вонючий карлик в вагонетке, это просто насмешка над всеми нами и этой традицией! Тебя уродец заметят ещё как, когда твой вонючий труп размажет по всей трассе, обещаю тебе! И тебе, пидарок! — сказал он, наклонившись к Генриху. — До финиша вы не доедите!

Но в ответ Генрих только сдержанно засмеялся, совсем не наиграно, но даже как-то по-отечески.

— Знаешь, что... — заговорил он, задумавшись на секунду. — Я здесь специально, чтобы сместить тебя с лидерской вершины... приятель. Слишком долго ты был чемпионом... пупсик. И знаешь ещё что? Стинки говорил, что тут есть один пидарок, "чемпион", которого давно пора проучить. Заставить жрать пыль, ведь он много болтает, а на деле мало что из себя представляет. Да, и ещё одно... — сказал Генрих, и наклонился ближе к парню. — Если это такой оригинальный способ познакомиться, то лучше будь попроще. Я вижу таких "ребят" как ты. Если тебе нужен папочка, нужно было просто попросить. Предложить себя... пупсик.

Лицо Стрелы покраснело, он всё пытался что-то сказать, какую-то невообразимую угрозу и ругань, но не смог подобрать слов.

— Молись, сука!.. — процедил он, и, пыхтя злобой, ушёл прочь к своей вагонетке.

— Ой! Зря ты так, Генрих! — с ужасом и обречённостью проговорил Стинки. — Очень блядь зря...

— Зато посмотри на его лицо! — хихикая ответил Генрих. — Ему уже давно было нужно показать место. Да и его концентрация теперь нарушена злостью. И разве тебе понравились его слова?

— Нет. Спасибо конечно, что ты типа меня "защитил", и всё такое... — сказал Стинки и тяжело вздохнул. — Что за ебнутый день!

Но, не смотря на пораженческий настрой напарника, Генрих продолжал хихикать, и улыбаться, отвечая на насмешливые взгляды. Прошло ещё около получаса тяжёлого ожидания, как вдруг все пришли в движение. "Барон! Барон идёт!" — зашептали вокруг голоса зевак и участников гонки. В окружении небольшого отряда рейтара, шествовал их лидер — Барон. Это был высокий мужчина с широкими плечами, сильными руками, и заметным животом. Он был коротко стрижен, но носил густую бороду, поблескивающую местами сединой. Барон казался весёлым человеком, очень дружелюбным, кидал окружающим ободряющие фразы, и постоянно улыбался. Но, в то же время, все знали о его жестокости по отношению к врагам, которых привязывали к вагонеткам, и тащили по земле и камням. Или про игры в мяч, на всё том же транспорте, при помощи импровизированных клюшек, где роль мяча играла отрубленная голова. Он не был хорошим политиком, в невидимой борьбе крупных группировок Дримленда, но умел постоять за своих ребят. Поэтому с рейтаром никто не ссорился, но и серьёзной силой эта банда не могла стать, не смотря на свои технологические преимущества, и значительную полезность для всего города.

После всех приветствий Барон начал праздничную речь, на которую Генрих практически не обращал внимания, а Стинки слишком волновался, чтобы обращать. Лидер рейтара долго говорил что-то о старой традиции, о том, как это важно в это время, и что всё это даже "возвышает их над другими". После возгласов радости, и первых тостов, Барон и двое его главных техников принялись осматривать вагонетки участников. Все гонщики и их "колесничие" внимательно осматривали своих соперников и их транспорт, пытаясь понять какие секреты те скрывают. Многие обращали внимание на вагонетку Генриха и его колесничего. Некоторые с удивлением шептались, другие откровенно смеялись над новыми участниками. "Выскочка и Глист" — часто долетало до ушей Генриха и Стинки, но, не смотря на оскорбления, они держались гордо. Стрела с подозрением и злостью поглядывал на новых участников. Он тоже подшучивал над ними, но было нечто тревожное в его взгляде, он явно не недооценивал эту странную парочку новичков.

С приближением Барона и техников Генрих немного занервничал, не зная наверняка, как они отреагируют. Техники хихикали и шептались между собой, а вот Барон казалось, даже заинтересовался тем, как Генрих поработал над вагонеткой, осмотрел внешне, заглянул под днище. Струсив пыль со штанин, он хихикнул, и сказал:

— Приятель, если думаешь, что ты первый, кто додумался до этого, то сильно ошибаешься. Всю эту защиту на них цепляют не просто так.

— Я всё же дам себе шанс. — ответил Генрих.

— Как знаешь! — засмеявшись, продолжил Барон, и подошёл к Стинки и его снаряжению.

Среди вооружения Стинки был металлический щит, крюк на длинной жерди, сварная булава, и большая, жестяная банка.

— Помню тебя... — сказал ему Барон. — Как там тебя называют?.. Задница?.. Дерьмо?..

— Стинки... — пробормотал обиженно карлик.

— Да, неважно. Странного ты себе колесничего выбрал, приятель. А что это у вас за банка? Не взрывчатка? Такое запрещено.

— Это дымовая завеса. — ответил Генрих, занервничав. — Если поджечь фитиль, в ней начнётся реакция, создающая густой, тёмный дым. И никаких взрывов.

— Интересно. — хмыкнув сказал Барон, и покрутил в руках банку. — Это же не запрещено? — спросил он, обращаясь к техникам.

— По факту нет. — задумавшись, отвечали те. — Только стрелковое оружие или взрывчатка. На самом деле, такой вариант мы никогда не рассматривали.

Барон задумался, потирая свою бороду рукой, и пока он принимал решение, Стинки и Генрих успели понервничать.

— К чёрту. — ответил наконец-то лидер рейтара. — Пусть будет. Тем, кто пытается прошмыгнуть на скорости, такая хрень не помешает. Будет хоть какое-то разнообразие для нашего шоу. Но имейте в виду! — строго сказал он. — За нарушение правил у нас закон один!

Стинки и Генрих молча кивали. Барон пожелал им успеха, и направился дальше. Своего любимчика Стрелу он горячо приветствовал, практически не проверял его вагонетку, и выражал всякую уверенность в очередной победе "своего любимого чемпиона". Многие "гонщики" активно применяли к себе алкоголь и разного рода медицинские препараты, несмотря на то, что вскоре им нужно будет на большой скорости гнать вниз по холмам горы Табор. Постепенно они выстраивали свои вагонетки в стартовой точке, иногда не без грубостей споря, кто перед кем, и где должен стоять. Генрих не стремился встать в первый ряд скорее наоборот, следуя совету Стинки, пытался оказаться как можно ближе к концу общей колоны. Двенадцать гонщиков принимало участие в этом году, и, судя по разговорам знатоков этого события, это мыло значительно меньше, чем ещё какое-то десятилетие назад. Генрих с интересом поглядывал на людей вокруг, пытаясь проникнуть в их тайные сути. Некоторые уже ссорились и угрожали друг другу, один раз даже началась драка, но участников быстро расцепили рейтаровцы. Напряжение и агрессия росли, все были на взводе. Какой-то крупный парень в металлической броне с рогатым шлемом, провёл пальцем у своего горла, пристально смотря на Генриха, и тем самым, обещая неприятности, но всё это только вызвало улыбку на лице флегматичного адвоката.

— Если я умру, то это будет ваша вина! — испугано проговорил Стинки, с опаской поглядывая на всю эту агрессию вокруг.

— Не волнуйся, приятель. — ответил Генрих, похлопав волнующегося карлика по крепкому плечу. — Может нам даже понравится это дело.

— Ты болен! — продолжал тревожиться Стинки, что веселило Генриха ещё больше. — Надеюсь, это будет быстро! — ворчал карлик, имея в виду быструю смерть.

— Да, на это и делается ставка. — ответил ему Генрих, подразумевая быстрый спуск вниз. — Так что за это можешь не переживать!

Стинки только угрюмо глянул на него, и покрепче сжал металлический щит, который ему сделал Генрих. Закончив свою инспекцию, Барон и его ближайшее окружение оседлали свои вагонетки, и неспешно направились по трассе к самому её концу, проверяя её, и готовясь встречать победителя на финише. Генрих занял место водителя, Стинки присматривался к коляске сзади, думая, как в неё забраться. Генрих надел на лицо мотоциклетные очки, и повязку вокруг рта и носа.

— Я что?.. — проворчал карлик, показывая пальцем на маску Генриха. — Это потому что я пахну, да?..

— Нет Стинки! Залазь в эту чёртову вагонетку!

Карлик не без дрожи в коленках сумел залезть в коляску, но ощущал себя в ней совсем не уютно.

— Классный щит! — заливаясь смехом, крикнули ему парни на вагонетке слева. — Похоже, Глист, что ты в полной заднице!

Пока они дико смеялись, Стинки делал вид, что не слышит этих грубиянов. Две симпатичные девушки, держа в руках рваные флаги с символом "посейдон энерджи" встали по краям от трассы. Сбросив прочь свои топики, они оголили увесистые груди, и немного подразнили окружающих, весело ими виляя. Толстый, пьяный и одурманенный парень, выстрелил в небо из дробовика, девушки замахали старыми флагами, и гонщики рванули вперёд. Писк моторов, вылетающие из-под колёс камни и песок, вопли гонщиков и их колесничих, всё это заполнило пространство в один миг! Некоторые рванули вперёд, пытаясь вырваться с самого старта, другие разъехались немного в стороны, а Генрих едва успев надавить на газ, сразу же ударил по тормозам, уклоняясь от дубины, что чуть не влетела ему в голову! Атакующие пролетели мимо его вагонетки, и помчались дальше, уклоняясь от больших валунов, лежащих на пути. Генрих подождал несколько секунд, пропуская всех вперёд. Две вагонетки, не проехав и пятидесяти метров, поравнялись, и обе команды принялись лупить друг друга цепями и палками, забыв напрочь о гонке, и желая только убить, или покалечить оппонента. Генрих вжал ручку газа, и рванул быстро вперёд, обгоняя их прежде, чем те успели хоть как-то отреагировать.

Бедный Стинки даже пристёгнутый ремнями едва ли мог удержаться в своей коляске. Ещё никогда в жизни он не перемещался так быстро! Только он пытался выровняться, как его тут же ударяло о другой край коляски с каждым резким движением Генриха. Карлик громко охал, ругался, выкрикивал проклятья, пытался что-то кричать Генриху, но не мог даже толком говорить от такой жёсткой тряски. Они не долго гнали на юг по ровной дороге, но вскоре трасса сворачивала резко влево на восток и потом на север. Эта часть трассы пролегала по обычной, неровной земле, с камнями и ямами, и Генриху пришлось быстро маневрировать. "Блядь! Сука! Траханная задница! Дерьмо!" сквозь писк двигателя долетали до ушей Генриха вопли Стинки.

— Держись приятель! — крикнул он назад. — Будет немного трясти!

— Немного?! Ай, блядь!

Генрих не спешил набирать скорость, ожидая, пока дорога станет получше. Перед ними возник резкий спуск с холма, и потом подъём, и ему едва удалось удержать вагонетку на трассе. Они свернули на запад, и потом почти сразу на юг, где дорога была немного ровнее и длиннее. Впереди то сходились, то расходились две вагонетки, и в моменты сближение между "всадниками" вспыхивала битва. То колесничие пытались выбить друг-друга, то водителя оппонента, то сами водители вмешивались в драку. Генрих держался позади, выжидая удобный момент. И он настал, когда одного из колесничих ударили по рёбрам дубиной, он согнулся, и не смог защитить своего водителя от двух противников. После нескольких ударов по телу и голове, водитель отключился, и их вагонетка, съехав с трассы влетела в дерево. Пока команда победителей в этой драке не успела сориентироваться, Генрих добавил скорости, и с трудом успев увернуться от их манёвра, обогнал, быстро оставляя позади. Проклятья, ругань и угрозы никак не могли помочь им догнать вагонетку Генриха и Стинки.

Всю эту часть трассы, до самого поворота на север Генрих не спешил. Но, оказавшись на нём, о вдруг понял, что остальные вырвались значительно вперёд, попутно успевая бить друг-друга и транспорт оппонентов. Сказывалась неопытность Генриха и его незнание трассы. Пришлось увеличить скорость ещё больше, несмотря на то, что иногда Генрих чуть не слетал с дороги. Весь этот участок трассы он догонял остальных, после чего она свернула вновь на запад, и эта западная часть была значительно длиннее. Генрих нагнал ещё одних участников, пытался обогнать, но те не давали ему, маневрируя прямо перед носом. Их колесничий пытался ударить то Генриха, то его вагонетку, сумел один раз, но серьёзных повреждений не нанёс. Когда траса вновь свернула на юг, оба водителя притормозили, поравнялись, и Генрих тут же зажал газ на полную, и быстро вырвался вперёд, не оставляя отстающим и шанса.

Следующая часть трассы была ровнее остальных, и теперь и до самого финиша, пролегала практически только по асфальтной дороге, но здесь же начиналась не шуточная борьба. Генрих настигал бронированную вагонетку, но та и сама немного притормозила, так внезапно, что Генрих едва успел уклониться, чтобы не врезаться в неё. И водитель, и колесничий принялись лупить Генриха и Стинки. Первому досталось несколько болезненных ударов, второй сумел защититься щитом, и даже нанёс пару ударов по их вагонетке. Но это столкновение не могло закончиться положительно для адвоката и карлика, и Генрих пошёл на риск. Быстро сблизившись, он сумел ударить водителя вагонетки дубиной из трубы, прямо по кисти руки, державшей руль. Водитель потерял управление, съехал с трассы, и пока возвращался на неё, вагонетка Генриха уехала далеко вперёд, но и его левая рука практически онемела от полученных ударов.

Они промчались мимо ещё одно вагонетки, перевёрнутой возле трассы, её водитель и колесничий лежали недалеко на земле без движения. Следующие, кого нагнали Стинки и Генрих, похоже, так же поучаствовали в драке, и больше не желали этого. В какой-то момент они поравнялись, оппоненты пытались выжать из своего транспорта всё возможное, выпуская кучи камней из-под колёс, но разница в массе была значительной. Понемногу вагонетка Генриха брала верх, а потом и всё увереннее, но на очередном спуске, водитель оппонентов потерял управление, и они слетели вниз со склона, покатившись кубарем. "Проклятье!" — испуганно проговорил Стинки, смотря на то, как вагонетка катиться вниз. Карлик сумел приноровиться к рывкам и подбрасываниям, и уже держался увереннее.

Следующая пара гонщиков, заметив приближение Генриха, так же уверенно притормозила. Как тот не пытался уклониться или прорваться, им удалось сблизиться, и началась драка. У водителя был тесак, который Генрих умело отбивал своей дубиной, а вот их колесничий после нескольких ударов по щиту Стинки, решил бить плохо защищённую вагонетку. Сердце Генриха сжималось от каждого удара по его вагонетке, и он кричал Стинки, чтобы тот сделал что-нибудь. Вначале карлик хотел поджечь дымовую завесу, и кинуть прямо в морду их противникам, но потом, схватив свой крюк на жерди, после очередного удара по вагонетке сумел зацепить колесничего. Стинки резко потянул, колесничий потерял равновесие, но и сам карлик чуть не вылетел из коляски, не смотря даже на ремни.

— Бей! Бей его! — кричал Генрих, и они вместе начали лупить водителя.

Последнему пришлось отъехать немного в сторону, пока не поднимется на ноги его колесничий. Но это было то, чего ожидал Генрих, и вновь зажав газ, он сразу же вырвался вперёд, оставляя и эту пару позади. Но индикатор заряда батарей неожиданно пропищал. Похоже, в последней драке им повредили проводку, и теперь работала только одна батарея, заряда которой могло не хватить, чтобы добраться до финиша. Но Генриху больше ничего не оставалось, как жать на газ. Недалеко от следующего поворота на восток, справа от трассы находилось округлое озеро. Шум гонок привлёк внимание обитающих в нём болотников, и те выбежали прямо на трассу, пытаясь схватить себе пищу. Оставшимся трём парам пришлось сделать несколько манёвров, чтобы избежать столкновения с обезумевшими мутантами. Одна пара не сумела, и на скорости влетела в чудище, разбрызгивая его содержимое во все стороны. Но и сами гонщики покатились прочь с трассы. Ошеломлённые, они с трудом вставали на ноги, а болотники уже приближались к ним. Несколько мгновений сердце Генриха разрывалось в борьбе, желая и остановиться, чтобы оказать помощь, но в то же время он не мог, ведь тем самым упускал всякую возможность на победу.

— Я надеялся, что каким-то чудом вы доберётесь сюда! — кричал им Стрела, который и в это раз был в лидерах.

И ему, и его колесничему, немного досталось от других участников, как и их вагонетке. Но благодаря броне, серьёзных повреждений она избежала.

— Ушлёпки, живыми вам не доехать, я сказал! — продолжал кричать парень, а тем временем они доехали до очередного поворота на север.

Здесь начиналось последнее, и самое большое кольцо трассы, пролегающее вокруг чуть ли не всего парка и горы. Как и до этого, Генрих после сброса скорости на повороте, попытался резко вырваться вперёд. Стрела не ожидал такой скорости, но быстро отреагировал, и на несколько мгновений их вагонетки сцепились. Обменявшись сериями ударов, пара Стрелы смогла цепнем достать Стинки через щит, и разбить до крови голову карлика, но Генрих сумел вырваться вперёд, и быстро отрывался, пользуясь своей лёгкостью и скоростью.

— Оторви тряпку и приложи к голове! — кричал он упавшему на задницу Стинки. — Так, вколи стимулятор! Держись!

Генрих газовал вперёд. Теперь оставалось только доехать до финиша, не врезаться никуда, не слететь с трассы, и надеяться, что заряда батареи хватит. А потом он услышал что-то, чего быть не должно было, гул, доносящийся сзади. Это была вагонетка Стрелы, и она хрипела двигателем внутреннего сгорания, выпуская дым и скрытых под днищем трубок. На форсаже, Стрела быстро настигал Генриха, с такой скоростью, о которой его вагонетка могла бы только мечтать.

— Что?! — прокричал Генрих, не веря своим глазам.

— Как?! — испуганно добавил карлик.

— Это что-то не электрическое! У него есть скрытая турбина! Но откуда он взял топливо? Стинки, готовь завесу!

Предчувствие говорило Генриху, что Стрела уже не раз побеждал не по правилам, и что вероятно, это далеко не один козырь в его рукаве. И Генрих не ошибся. Возле следующего поворота на запад, на самую северную дорогу парка, Стрела практически догнал их, и было видно, как его колесничий, проверив, далеко ли остальные участники, достал из скрытого отделения 10мм пистолет с глушителем. Через мгновение первая же пуля заискрила на вагонетке Генриха.

— Ой блядь! Твою мать! Ебучий пидарас! Да как же так! — кричал Стинки, пытаясь вжаться в днище коляски, бортики которой физически не могли его укрыть.

— Щит, Стинки! Он достаточно прочный, чтобы остановить пулю! Я надеюсь!

— Надеешься?! Твою мать, Генрих!

— Защищай себя и вагонетку! Если остановимся, нам пиздец!

— Нам и так пиздец! — крикнул в ответ карлик, и в его щит влетела пуля.

— Главное доехать до западной дороги! Будем молиться, чтобы Хардсон был на месте! Готовь краситель!

К этому времени дымовая завеса уже вовсю разгоралась, и не плохо скрывала не только силуэт вагонетки, но и немного в стороны. В купе со щитом карлика, и неровностью трассы, большая часть выстрелов их противников не достигала цели. Турбина Стрелы затихла. После того, как пара Генриха стала свидетелем его секретов, он больше не мог отпустить их живыми. Но дымовая завеса не давала ему приблизиться в упор, чтобы его напарник просто расстрелял Генриха и Стинки.

— Прекрати! — крикнул Генрих своему сопернику. — Прекрати, пока можешь, парень! Оно того не стоит!

— Никогда! Я убью вас, бляди! — кричал в ответ Стрела. — Ты всё испортил, сука! Всё!

Они добрались до поворота, свернули на юг, где их ждала самая длинная прямая из всех предыдущих. Через мгновение ногу Генриха пронзила жгучая боль, и он закричал, едва не потеряв управление. Обстрел продолжался, и к его ужасу, скорость его вагонетки стала падать, из-за повреждёний. Их дымовая завеса окрасилась в оранжевый цвет, но, ничего не происходило.

— Одумайся, парень! — вновь крикнул Генрих Стреле. — Я не желаю тебе зла! Ты можешь быть чемпионом и без всего этого!

— Я всегда буду чемпионом, ублюдок, понял! Я! Только я! А ты никто! Понял?! Убей же их! — крикнул он своему колесничему, а сам едва ли справился с управлением, ослепляемый оранжевым дымом.

Вскоре вскрикнул Стинки. На вопросы Генриха карлик не отвечал, а только болезненно стонал. Впереди были видны два водоёма. Слева округлый, который они уже встречали до этого, но с другой стороны, справа квадратный, а это значило, что конец трассы уже недалеко. Но дымовая завеса начала иссякать, и следующая пуля ударила прямо в ходовые вагонетки. Генрих понял, что до финиша ему не добраться, и оставалось только мысленно проклинать Хардсона. Но он ошибался. За шумом погони ни он, ни Стрела не могли услышать двух выстрелов охотника, приглушённых глушителем, и не увидели дважды вздыбленной земли, рядом с вагонеткой "чемпиона". И когда надежды в сердце Генриха уже практически не оставалось, на вагонетке Стрелы брызнули искры, и через пол мгновения она взорвалась огненным шаром. Осколки транспорта разлетелись в стороны, как и обгоревшие тела её гонщиков.

— Проклятье! — прокричал Генрих со смесью испуга и радости. — Старый пень! Не мог блядь выстрелить раньше?! Ждал драматического момента?! — кричал он, грозно махая кулаком в сторону запада, где виднелись высокие руины.

Ближайшие оппоненты были далеко позади. Но скрипящей, слабеющей вагонетке Генриха оставалось последнее испытание, промчаться мимо двух водохранилищ. Как и в первом случае, здесь были болотники, даже больше, чем в первый раз. Затаив дыхание, Генрих маневрировал между выбегающими к нему на встречу тварями, уклоняясь в сантиметрах от клешни одного из болотников.

— Мы сделали это! Сделали! Слышишь, Стинки?! Стинки, держись, приятель!

Но Стинки не отвечал, и казалось, даже не дышал. Генрих выжимал из вагонетки последние ресурсы, повернув на восток, она скрипела и глохла от практически пустой батареи и разваливающихся деталей. Он затормозил прямо возле ликующей толпы пьяных и обдолбанных зрителей. Товарищи Генриха сразу же поняли, что что-то не так и кинулись на помощь, до других доходило немногим дольше. Генриха и Стинки потянули прямо к китайским докторам, которые уже лечили парочку раненных гонщиков. И если ногу Генриха сумели подлатать достаточно быстро, то карлику пришлось спасать жизнь, а позже путникам нести его к китайцам в "клинику".

С каждой минутой всё больше вместо ликования по толпе разносился шёпот недовольства. Никто не мог поверить, что Стрела мёртв. Барон и его люди подозревали Генриха в нечестной игре, не понимая, почему взорвался их любимый чемпион. С другой стороны, факты были на лицо. Расстрелянная вагонетка Генриха, раненный он и карлик, а позже люди Барона нашли и сам пистолет, среди осколков вагонетки Стрелы, и не мало гильз вдоль трассы. Во время короткого допроса Генрих почти ничего не говорил, и едва ли сдерживался от грубостей. Но, лидер Рейтара понимал его, и не мог поверить, что всё это время покровительствовал тому, кто побеждал грязными способами. Проверить разбитые вагонетки некоторых из соперников своего любимчика, он попросту не додумался.

Чтобы не испортить праздник полностью, и заодно скрыть факт вероятных казусов прошлого, Барон был вынужден закрыть глаза на некоторые странности, и, подняв Генриха на ноги, через боль последнего, объявить его победителем, и новым чемпионом! Хлопнуло несколько выстрелов, люди радостно закричали, хваля Генриха, и наконец-то принялись веселиться на всю катушку, не задумываясь над тем, как будут добираться обратно в Дримленд. Барон лично поднёс Генриху массивный кубок, в хаос украшений которого был встроен "треклятый" осколок Кризалиса. Сама же чаша этого кубка, была с горой наполнена белым порошком Каина, что и было главным призом чемпиона.

— Мне... Мне это не нужно! — проговорил Генрих на ухо Барону, пытаясь перебить шум людей вокруг.

— Всем нужно, приятель! — радостно выкрикнул Барон, и хлопнул Генриха по плечу, от чего новоиспечённый чемпион чуть не упал. — Отныне, ты будешь Генрихом... Генрих — Жми Вперёд! Да! Мне нравиться! Веселись, Жми Вперёд! Это твой день! Слава Генриху!

Толпа вокруг, и уцелевшие участники гонки веселились, хваля нового чемпиона. Весёлое настроение передалось даже товарищам Генриха, и только момент со Стинки омрачал ситуацию. Самому же Генриху было совсем не весело. Теперь он хотел только отдохнуть, вымыться, напиться, и опять отдохнуть, но пришлось терпеть, пока толпа наконец-то не потеряла к нему большую часть интереса.

Этот день вошёл в историю города и многое изменил. Следить за участниками гонки стали более тщательно, и теперь Барон больше не выбирал себе любимчиков. Сами участники, после урока, который преподал им Генрих, стали облегчать свои вагонетки, и технически улучшать так, чтобы добиться большей скорости. Теперь каждый ожидал того, что кто-то попытается вырваться вперёд, и элемент гонок в соревнованиях стал вновь одним из основных. Уменьшающееся количество насилия во время гонок, могло разочаровать некоторых любителей этого зрелища. Но после этих перемен зрелищем стало интересоваться больше зрителей и участников, а трасса с каждым годом всё усложнялась для проверки водительских качеств гонщиков.

Стинки выжил, и после гонок и его жизнь очень изменилась. Китайские лекари быстро поставили его на ноги, и вскоре карлик обнаружил, что над ним не только меньше смеются, но, как и самого Генриха, частенько нахваливают. Многие бывшие обидчики Стинки просили у него прощения, и предлагали угостить выпивкой. А через несколько лет Карлик выделился ещё раз. Почуяв тягу к действиям и приключениям, он записался в работники к Тимстерам, где глава профсоюза проникся внезапной симпатией к нему. Стинки не только позволили водить караваны, сидя прямо на повозке, но также заметив его в целом порядочность, поставили ответственным за учёт товара и припасов. Храбрый карлик успел побывать и на севере, и на юге, и не раз доказал, что даже в его случае можно оставаться метким стрелком и надёжным напарником. Однажды в пути, уклоняясь от возможной опасности со стороны налётчиков, их караван немного сменил маршрут. Они направились к Колоссу иными, трудными и холмистыми маршрутами, и где-то среди холмов обнаружили двух человек из Рейтара, находящихся присмерти. На них напали, и как это часто и бывает, оставшись без вагонеток, эти ребята не смогли дойти домой. Их третий погиб во время перестрелки, одному из найденных не удалось выжить, а со вторым возился лично Стиники. Не смотря на желания его товарищей Тимстеров выкинуть эту обузу прочь, карлику удалось отстоять жизнь незнакомца, и вернуть обратно в Дримленд. Позже оказалось, что это был один из сыновей Барона, и лидер Рейтара предложил карлику почётное место в их организации, и одного из лучших "коней" в их стойле. В дальнейшем Стинки стал авторитетным членом Дримленда, но всё равно иногда, он возвращался в "нижний город", обучал и помогал местным оборванцам охотиться на крыс.

Ну а путники, не смотря на всякое нежелание Генриха устраивать праздники, решили отметить его победу, в которую, по правде говоря, мало кто из них верил. Теперь у них была целая гора наркоты, с которой они толком не знали, что делать. Хардсон тут же потребовал выкинуть всё прочь, на что Шарк заявил, что не позволит этого сделать, и скорее умрёт. Спорили долго, но в конце-концов Лэсси удалось склонить всех к "грязненьким делишкам". Они расфасовали дурь в маленькие конвертики из коричневой бумаги, часть из которых блондинка забрала себе, напомнив Биллу об обещании, которое он дал ей ещё в Литлсити. Другую часть они решили использовать в качестве средства для бартера, хотя эту идею не поддержали ни Билл, ни Генрих, ни конечно же Хардсон. После такой славной победы Генриха, путники не пожалели средств на праздник, к тому же, большая часть праздничной еды была куплена за порции Каина. Принимая оплату тем же товаром, работники местной гостиницы с радостью обслуживали своих посетителей. На стол подали тушёное с капустой мясо брамина, отбивные из свинокрысов, яичницу, приправленную жиром, свежий, кукурузный хлеб, рыбную похлёбку, моллюсков довоенной консервации, и сладкое, мутафруктовое пюре, приправленное нюкаколой, и замороженное в холодильнике.

Поначалу усталые, путники вели себя тихо, расслабляться начали с пива, потом в ход пошло виски, а позже Лэсси предложила попробовать Каина. Её товарищи сомневались, Хардсон пробубнил что-то, Билли так же не был рад такой идее, но Шарк с радостью поддержал блондинку. Вместе они уговорили остальных, что "в жизни хотя бы раз нужно такое попробовать", и каждый вдохнул по одной дорожке, даже зануда Хардсон. Потом ещё по одной дорожке, Шарк и полу-живой Стинки успели третью и четвёртую, а Гартун поглотил целых пять, но его эта дрянь, казалось, не брала вовсе. Вскоре путники развеселились, расслабились, пропала всякая скованность, они ели, пили, шутили, хвалили друг друга, вспоминая прошлое. Много весёлых историй из жизни города рассказывал Стинки, и не очень весёлых, хотя в такой момент одурманенным путникам они казались забавными. Рейнджер и ко. ментально стали одним целым в общем поле праздника и веселья, и какой-то всеобщей любви, полной семейного тепла, и опеки.

Каин оказался очень коварной вещью, и никто из путников не остался не задетым его вредным влиянием, склоняющим людей к безумным поступкам. Первым ушёл Гартун, последний час он сидел практически неподвижно, лишь иногда водя в стороны головой. Он резко встал и вышел прочь, не сказав ни слова. Остальные решили, что он вышел освежиться, и не стали его допрашивать. Немного позже, желание "отдыхать" изъявили рейнджер и Люси. Последние пол часа Билли нежно гладил коленки, и ножки своей девушки, как-то по-особенному "ощущал" её, и прилив похотливой страсти. Люси продолжала невинно хихикать, "не замечая" ласк Билла, даже когда его руки принялись овладевать её ягодицами. Алый румянец можно было списать на алкоголь и наркотики, но, когда рука рейнджера проникла в её брюки, блестящие глаза, резкое дыхание, и сдерживаемые стоны могли привлечь внимание. Удалившись в свою комнату, влюблённые накинулись друг на друга, и было сложно сказать, кто кем пытается овладеть. Они занимались любовью, не обращая внимания на скрипы кровати, стоны, останавливались, шутили, целовались, вновь продолжали. Поддаваясь этому таинственному, но приятному безумию, в эту ночь они попробовали много нового, похотливого, необычного, и почти до самого утра не могли насытиться друг другом.

Позже, у Хардсона и Стинки завязался спор, разогретый крепостью выпивки, и дурманом наркотика. Карлик утверждал, что старик зануда, потому что не умеет веселится, и что родился он уже стариком. Уязвлённый охотник начал признаваться в "грешках" своего прошлого, и на спор, они ушли в казино, где Хардсон должен был доказать, что он не зануда. Парочка весело шумела, но добрались до места назначения без приключений. Хардсон плохо помнил всё, что было в казино. Вначале они пили и играли в рулетку. Потом шутили, играли с разными ребятами в покер, был там и священник, друг Билли. Хардсон и Стинки часто побеждали, пили, старик помнил, как обнимал карлика, и они признавались друг другу в глубоком уважении. Какие-то девицы периодически сидели на коленках охотника, и было там ещё что-то с ними, о чём Хардсон не признавался даже самому себе, и списывал всё на дурман. А потом они разговаривали о жизни, вокруг них сидели разные люди, и слушали истории охотника о его приключениях, задавали вопросы, и в целом этой ночью в казино он полностью заменил зануду священника, в качестве "души компании".

В это время вечеринка понемногу теряла своих бойцов. Шарк ушёл "проветриться", в надежде отыскать с кем бы перепихнуться. Бетон сидел неподвижно на одном месте, и просто смотрел в одну точку. Оставшись наедине, Лэсси и Генрих, незаметно для себя самих начали "лизаться", всё больше отдаваясь веселью и похоти. В тот момент, когда дело дошло до срывания одежды, Генрих остановил блондинку, и указал на Бетона.

— Да расслабься, милый! — хихикая, сказала Лэсси, и поводила рукой перед лицом Бетона, но тот никак не отреагировал. — Эй Конти, посмотри-ка сюда!

Сняв с себя всю верхнюю одежду, Лэсси поиграла своей грудью перед глазами здоровяка, но лицо того даже не шевельнулось.

— Видишь?! — смеясь, сказала Лэсси, и, снимая с себя брюки, направилась к Генриху. — Как ты хочешь меня, мой чемпион?!

— Ты безумная! — засмеявшись, ответил Генрих, и принял её сверху.

Не ощущая времени, они занимались любовью, то со страстью и напором, то неспешно и с чувством, то Генрих брал над ней верх, то Лэсси перехватывала инициативу. По комнате разлетались стоны, шлепки, хлюпанья, вскрики, и сквозь них часто пробивалась фраза: "Мой чемпион!". Но Бетон всё так же не шевелился, словно не живое существо, но изваянная из камня скульптура толи человека, толи какого-то чудища. В самый активный момент их совсем не интимной "ебли", в комнату вернулся раздосадованный Шарк, и замер, молча наблюдая за Генрихом и Лэсси. Он вошёл дальше в комнату, подёргал за плечё Бетона, трахающаяся парочка делала вид, что не замечает его.

— Могу я присоединиться?.. — неуверенно, и не скрывая зависти, спросил он, даже не сильно задумываясь над своими словами.

Лэсси игриво захихикала, и разгорячённая трахом и наркотой, сказала:

— Чем больше, тем веселее, правда?

Генрих ничего не сказал, но он и не возражал, и вскоре Шарк сбросил с себя одежду, ещё раз взглянул на заледеневшего Конти, и едва сдерживая свою похоть, пристроился к блондинке с другой стороны. Количество стонов и криков значительно возросло, оба мужчины словно соперничали между собой в том, "кто заставит эту сучку кричать сильнее". Когда оргия была на самом пике, внезапно встал Бетон, и сказав: "Мне пора... Меня вызывают!", куда-то ушёл, выбив к чертям двери, которые и не были закрыты на замок. Кто-то попытался встать у него на дороге, и пожаловаться на шум, но Бетон бросил ему пакетик порошка, и с разочарованием проговорил:

— Вот держи! Раз уж это всё, что вам нужно! Слышишь?! — крикнул он на незнакомца, и тот отшатнулся назад, прикрываясь руками, и уже успел распрощаться с жизнью. — Да! Это так!.. — закончил Бетон, посмотрел с досадой куда-то в сторону, и ушёл, оставив перепуганного незнакомца одного.

На всякий случай, обитатели и сотрудники гостиницы больше не тревожили своих "шумных" постояльцев, сложив о путниках разного рода плохие мнения, которые в целом им были, пожалуй, не свойственны. Хотя, если бы каждому недовольному заплатили пакетиком Каина, они были бы не против потерпеть весь этот шум, и все странности чужаков, и в тайне ожидали награды.

А что же случилось с бедным Гарти? Ну, на Гартуна местное "волшебное зелье", или точнее порошок имели немного другое влияние. Наркотик долго не мог "пробить" парня, и Гарти вдохнул пять дорожек, надеясь получить хоть какой-то эффект. И он всё же случился. Гартуна "накрыло" внезапно, ещё миг назад мир и сам он были одними, а потом всё изменилось. Парень "расплавился", "растаял", "переродился в сиянии настенных ламп", "воплотился живым пламенем", "обернулся в плоть из волн вокруг", которые "порождали рты его спутников". Метаморфозы сменяли одна другую, и Гарти боялся, что его воля растечётся в общей воле всего мира, и исчезнет. Понемногу он начал приходить в себя, и "почуяв сильный зов неба" вышел, товарищи, уже и сами изрядно одурманенные, не спрашивали его зачем. Гартун отправился на крышу здания, и сев в медитативную позу, наблюдал, как далеко в космосе вспыхивают и гаснут звёзды, взрываются разноцветными брызгами. Он наслаждался чувством обострённого духовного восприятия, пока над ним не показался волк с белой шёрстью.

Существо суровым взглядом осматривало Гартуна, и тот сразу понял, что это могучий дух, но, не смотря на его пугающую природу, Гарти совсем не испугался. Он познал этого духа, слился с ним в едином духовном порыве, и "могучие космические силы" пронзили тело и душу Гарти, рвали их на части и склеивали воедино. Когда конвульсии прошли, Гартун ощущал, как его просто распирает от силы, воли, и духа. Он ощущал волка в себе, аспекты его свойств, он перестал быть просто человеком, но стал чем-то иным. Настало время Великой Охоты. И Гарти яростно завыл, высвобождая порыв этих звериных сил. И этот порыв погнал его вперёд, овладел парнем. Гартун одел маску, помчался по крыше, и перемахнул на следующую так, словно у него выросли крылья! Испытывая прилив первобытной мощи, он вновь завыл. Какие-то недостойные внизу кричали, чтобы он заткнулся, но до них ему не было дела. Он побежал дальше, перепрыгивая с крыши на крышу.

Его отвлекли крики в переулке между домами. Волчьим взором он смотрел на четверых подонков, что приставали к молодой девушке, которую некому было защитить! Благородный дух не мог пройти мимо, оставив девушку в беде! Бандитов передёрнуло, когда холодный, словно свет полной луны вой, раздался так близко. Гарти спрыгнул с крыши на нерабочий кондиционер, и через несколько секунд грозно выпрямился, окружённый испуганными мужчинами. Но вскоре они начали смеяться над ним, угрожать, а один подошёл, и попытался схватить парня за руку. Два резких движения, и подонок с разбитым носом валялся на земле! Его дружки накинулись, но волк был быстр, ловок, свиреп и яростен! Гарти избил их всех, практически не ощущая их ударов, и едва не перегрыз горло последнему! Он посмотрел на свои руки и себя самого, он просто пылал энергией, так сильно, что казалось, мог сжечь ею другого человека. Спасённая девушка испуганно таращилась на Гарти, поражённая "его яростной пылающей силой", и, поблагодарив, убежала прочь.

Вернувшись на крыши, Гарти продолжил путешествовать призраком по улицам этого порочного городишки. Силы бушевали в его теле, в какой-то момент он почуял запах самки, и свирепая страсть пробудилась в его чреслах! Следуя запаху, он добрался до другого переулка, где в свете уличного фонаря, возле бара стояла одинокая девушка. Её откровенные одежды выдавали её предложение, и Гарти спрыгнул позади неё, от чего бедная едва ли не подпрыгнула. Испуганным взором она смотрела на Гартуна, пылающего животной страстью и похотью. Она приветливо улыбнулась, знакомая со странностями их городка.

— Ты словно съесть меня хочешь! — сказала она, неловко съеживаясь, когда Гартун с сопением обнюхивал её. — Милый, тебя прямо распирает! Если есть чем заплатить, я вся твоя, дорогуша.

Гартун видел, как его рука протянула девушке бумажный пакетик с "волшебным порошком", и та, осмотрев содержимое, довольно улыбаясь, увлекла его за собой в переулок. Страсть в нём вспыхнула ещё сильнее, и зверь накинулся на девушку, срывая с неё одежду, цеплялся в мягкие формы её беззащитного тела. Девушка начала ублажать его орально, но вскоре Гарти этого стало слишком мало. Повалив её на землю, Гартун стал с ней единым, и, потеряв чувство времени, яростно овладевал ею. Периодически оргазмы выдавали себя в его сознании лёгким облегчением, которое быстро сменялось напряжением. Первое время его ночная спутница кричала: "Да! Да! Вот так! Ещё! О да!", но под конец её крики приобрели характер: "Хватит! Больше не могу! Только не снова! Сейчас умру!". В какой-то момент облегчение стало достаточно сильным, чтобы воля вновь вернулась к нему, и он оставил в покое истерзанную оргазмами до беспамятства девушку.

Но и теперь Гарти вернулся на крыши, ночь всё ещё звала его. Охота продолжалась. Он бродил по крышам, чувствуя небо и жизнь внизу, выл на полную луну, что вновь пробуждала в нём силу и свирепость. Суета драки привлекла внимание слуха, и Гартун по крышам бросился туда. Двух беззащитных избивали пятеро других, угрожали оружием. Услышав вой, они удивились, а через мгновение среди них возник Гартун, рыча, словно зверь сквозь свою металлическую маску. Преступники не успели понять, что происходит, как он разоружил их, избил, уклоняясь от их выпадов, внезапно атаковал с непредсказуемых направлений. Жертвы нападения скрылись, и уже убегая, благодарили его, говоря, что "он псих, но они благодарны". Гартун исчез так же внезапно, как и появился, среди мрачных улиц и крыш домов.

И вновь запах самки пробудил в нём звериную страсть. Спрыгнув с крыши, он оказался перед двумя девушками, которые весело хихикали над ним, подшучивали над его ростом, хотя и отмечали, что он "просто горит от желания". Гартун видел, как его рука протянула два пакета с порошком, и вскоре они оказались в заброшенном здании, где подружкам стало совсем не до смеха. В их случае всё так же начиналось с чего-то вроде: "О, а ты не плох! Возьми меня мой зверь! Ты так свиреп! О да, вот так, милый!", а заканчивалось: "Не надо больше! Пощади! Я всё! Я всё!". Но Гартун остановился только тогда, когда страсть угасла с очередным оргазмом, а бедные, но по-своему счастливые девушки, уже могли с трудом шевелиться. Но как только Гарти вернулся на крыши, он ощущал, как свирепая страсть вновь начинает набирать в нём силу. Луна сияла божественной силой, ночь шептала тайные заклинания, духи пели гимн, тревожа его душу вибрациями, и ударами барабанов. Волчий вой разорвал пространство города. Эта ночь была ещё далека от своего завершения!..

Глава 7 Луч Света или Распутывая Змей

В комнату рейнджера и Люси влетел Хардсон, похоже, старик был ужасно раздосадован чем-то. Молодые любовники были застигнуты врасплох, и ещё не успев проснуться, старались прикрыть свою наготу общим покрывалом. Но охотник был так раздражён, что в целом даже не обратил своего внимания на этот маленький конфуз. Он нервно ходил по их комнате в разные стороны, пыхтя что-то под нос, и словно ожидал, пока к нему обратятся первому.

— Хардсон, всё хорошо? — спросил Билли, потирая кулаками глаза, отвыкшие от дневного света. Люси в это время, словно котёнок потягивалась рядом, и, прикрываясь ладошкой, сладко зевала.

-Хорошо?! — раздражённо отвечал Хардсон. — Ты спрашиваешь меня, всё ли хорошо?! Неужто Биби, ты забыл, что было вчера? — Люси и Билли виновато переглянулись, но никакие идеи не приходили им в голову. — Я подскажу! Разврат! Падение! Грех!.. — с особым отвращением проговорил Хардсон.

Щёчки Люси покраснели от стыда, Билли виновато чесал голову, но претензии старика касались не только их. На все эти крики "сползлись" остальные, Лэсси и Генрих, натягивая одежду, заспанные, из комнаты, где они ужинали, и Шарк из своей, в которую он каким-то чудом сумел добраться прошлой ночью. Растеряно, они силились понять, что так встревожило их товарища, но Хардсон выдавал слишком много "сложной" информации, по крайней мере, для этого сложного, обеденного утра. Но понемногу, смысл его претензий пробивался сквозь все речи о "недостойном поведении", и "осквернении достоинства".

— Ты, наверное, общался с моим знакомым, Вайтом? — шутливо заметил Билли, но Хардсон зыркнул на него с таким раздражением, что Билли невольно смутился.

— Хардсон, сядь и расслабься. — выступила в его защиту Лэсси, стараясь быть как можно более доброжелательной. — Позавтракай, выпей, или может, ты хочешь попробовать Каина?

— Нет, проклятье! Я же именно об этом и говорю! — вызверился он на неё.

В конце концов, методом личного подхода, Генриху удалось немного упокоить старика, заставить его выпить рюмку виски, и разговорить о том, что же произошло, и что его так тревожило.

— Я проснулся на какой-то... "хате". — рассказывал Хардсон, кривя лицом, словно он был сам себе невообразимо противен. — А рядом со мной в кровати две девушки, в обнимку... прости меня моя милая супруга... А этот змей Стинки, валяется полуголый возле кровати, сжимая бутылку, и ботинок одной из девушек!

— Они что, были слишком стары для тебя? — попытался пошутить Генрих, но Хардсон подошёл к нему вплотную, словно хотел ударить, и сердито сказал, прямо в лицо:

— Слишком молоды, проклятье! И всё что вчера было... Местами, нужно признать, было интересно, хотя и совсем мне не свойственно. Людям в казино искренне нравились мои истории о каждом "великом" звере, на которого я охотился, и о жизни, даже споры с твоим знакомым "святошей".

— Наш старичок испытывает угрызения совести, за то, что позволил себе немного веселья. — хихикая заметил Шарк. — Харди, теперь тебе придётся быть втрое суровее к себе и остальным, чтобы исправить эту ошибку!

— Не подшучивай надо мной... мальчик! — грубил Хардсон в ответ. — Тебе не понять всей глубины того, к чему это может привести!

Его товарищи старались изобразить понимание, смутные воспоминания прошедшего праздника и особенно ночи, отдавались тяжёлым чувством стыда даже в разуме не слишком скромной Лэсси. Как же легка была несдержанность, как же легки были поступки в тот момент, как же легко было позволить себе безрассудство, слова и просьбы. Вот она, разрушительная сила Каина во всей своей красе! Да, блондинка чувствовал себя особенно стыдливо, ведь теперь в глазах остальных она вполне могла показаться дорожной шлюшкой. Но и молодая Люси горела от стыда и чувства вины. И хотя её несдержанные эмоции, и интимные вольности оставались только между нею и рейнджером, всё же ей казалось, что она морально опустилась в его глазах, и глазах остальных. Чем яснее проступали эти воспоминания, тем сложнее товарищам было смотреть друг другу в лицо, хотелось, чтобы всё что было, забылось как можно скорее, но до этого было ещё далеко. Моральные проповеди Хардсона только усложняли ситуацию, словно увеличивая груз этих и без того нелёгких чувств.

— Так всегда и начинается! — констатировал охотник. — И я не виню вашу молодость, даже понимаю вас. Но если дать волю подобным вольностям, очень скоро это всё разрушит! Поэтому... — сказал он и гордо выпрямился, осматривая спутников полным мудрости взором. — Либо вы все поклянётесь больше никогда так не поступать, либо я покидаю ваше доброе общество, так как не смогу смотреть на этот тлен и разложение!

Путники молчали, по правде говоря, большинство из них и не знали, что сказать старику. Почесав бородатый подбородок, Билли сказал:

— Ты конечно прав Хардсон. Но я не думаю, что это способно стать нашей проблемой. Мы не так часто позволяем себе отдых, и это было скорее исключение. Но дать подобную клятву для меня не будет проблемой.

Остальные горячо поддержали его, заверяя старика, что они и не думали устраивать подобное каждый день. И только Шарк неуверенно запротестовал, ссылаясь на то, что химия, особенно Каин, столь же важная составляющая его воинского пути берсерка, как и сила его собственных мышц и костей.

— Да, вот так всегда! — продолжал вычитывать его Хардсон. — Такие как ты, ищут себе оправдания! Я понимаю Шарк, что ты долго жил в таком обществе, но это не оправдывает твоего нежелания бороться с собой! — бывший рейдер попытался убедить старика, что это только "необходимость", так сказать составляющая часть его профессии, и похоже охотник не желал с ним спорить. — Как знаешь. Но не вздумай устраивать себе "необходимость" регулярно, или подбивать остальных, участвовать в ней!

Шарк хотел было заверить старика и остальных, что он если и будет употреблять, то только "когда будет нужно", и может ещё "только разок сегодня, чтобы немного расслабиться", но на пороге комнаты, за спинами Лэсси и Генриха возникло нечто. Это нечто было похоже на грязную особь маленького человека, мужского пола, в грязной, рваной одежонке, драной бейсболке, во рту чернели пробелы недостающих зубов. Мальчишка дерзко протолкался сквозь преграды, и, войдя в комнату, так же дерзко осмотрел всех присутствующих.

— Это вас дикарь загасенный спит у слюх селесного Ссэма?

И само явление маленького незнакомца, и его странные вопросы немного обескураживали путников в это и без того непростое утро. Они молча смотрели на мальчишку, пытаясь понять, что он тут вообще делает, и чего ему от них нужно.

— Вы чего, совсем глупые или сто? Ясыка не снаете, или банда немых браминов? Сколько мне рас повторить, пять, или дессять? Вас дикарь у слюх?

— Какое слюх, мальчик? — устало переспросила Лэсси. — Я понять не могу, что ты говоришь.

— О боже, Гартун! — выпалила Люси. — Где Гарти?

— Говорю се, дерьмо! У Ссэма в "Ремень и Кнут" слюхи не могут добудиться дикаря, говорят, что вроде вас. Говорят, стобы вы его сабрали, пока охранники не выкинули его в какую-нибудь канаву. А мне пару ссеребрянников за усслугу весстового!

— Держи. — сказал Генрих, и отыскав в кармане две серебряные монетки современной чеканки, отдал мальчишке.

— Это вссё?! Вы сто слобы, или сто?! Снаете сколько мне прислось вас исскать?!

— Беги домой, маленький герой-вестовой. — выпроводил Генрих мальчишку, подталкивая в спину, и не смотря на всё недовольство, вестовому пришлось уйти с тем, что есть, шепча обидные гадости на своих клиентов.

— Писсюны! — крикнул он из конца коридора и быстро убежал вниз и на улицы.

Путники разбежались по своим комнатам, быстро одевались, в том числе и на всякий случай надевали броню, подготавливали оружие. Теперь нужно было найти, куда подевался Бетон и Гартун, ведь оба по своей "наивности", вполне могли вляпаться в неприятности. В это время дня людей на улицах Дримленда было немного, из некоторых окон высотных домов доносился шум пьяных гулянок, и любовных утех. Обеденное солнце бликами отражалось на уцелевших стёклах небоскрёбов в центре руин, на ветру колыхалось красное знамя поселения. В баре на противоположной стороне улицы, кажется затевалась ссора, кучка ребятишек играла с местными дворнягами, кидая палки в переулки между домами. В такие моменты могло показаться, что этот восстановленный среди руин городишко вполне приятное и приличное место, приемлемое для жизни людей, стремящихся инстинктивно жить в большой группе. Но стоило солнцу скрыться за ломанными зубами небоскрёбов, как вся его жестокость и порочность бесстыдно открывались.

Бетона не пришлось искать долго. Стоило путникам спуститься вниз, всячески изображая собой, что прошлой ночи не было, и порочный дух города не прикоснулся к ним, как один из пропавших товарищей показался. Бетон приближался к ним по дороге с восточной стороны, в компании двух незнакомцев, двух очень странных незнакомцев. Двое мужчин, молодой негр, и немолодой белый, в чистых чёрных костюмах, за которыми виднелись белые "РУБАШКИ", с лакированными туфлями на ногах, и с чёрными очками на лицах. Поначалу товарищи Бетона решили, что тот попал в серьёзные неприятности, но троица не выдавала какого-либо напряжения. Не доходя к путникам, они остановились, и по-очереди пожали здоровяку могучую руку.

— Спасибо тебе Бетон.— весело сказал темнокожий парень. — Ты очень помог нам.

— Мы дадим тебе знать, если ты вдруг опять понадобишься. — сказал белый. — Нам было приятно сотрудничать с тобой.

— Не за что. — спокойно ответил Бетон. — Я был рад помочь.

— Да, и ещё одно... — неловко начал чернокожий незнакомец. — Прости, но просто так необходимо. — сказал он, и поднял к лицу Конти металлический предмет, внезапно сверкнувший красной вспышкой. Потом этот незнакомец что-то нашептал в ухо Бетона, и, попрощавшись, странные чужаки ушли.

Растерянный Бетон неспешно возвращался, и заметил своих товарищей, только столкнувшись с ними в упор. Его лицо растянулось в радостной улыбке, и в сердцах он принялся обнимать своих друзей, похрустывая их спинами.

— Хорошо, что за чёрт это только что был? — спросила Лэсси, приводя свою одежду в порядок, после крепких объятий. Остальные своими взорами требовали от Конти ответов, где он был, и что это за особая встреча у него произошла.

— Эти? — оглянулся он в сторону чужаков в дорогих костюмах, но от них уже не осталось и следа. — Они мои друзья. Они помогли мне вернуться домой. Без них я бы никогда не смог! Я так устал, рейнджер Билл! Словно прошла не ночь, а целый год! Я так рад видеть вас!

— Но где ты был? — удивлённо спрашивал Билл. — Где ты их встретил? Вы ничего плохого не делали?

— Я... не помню. — виновато отводя в сторону взгляд, отвечал Бетон. — Что-то было, что-то хорошее и интересное, я так хотел вам рассказать! Но, ничего не помню...

Было решено допросить Бетона позже. Товарищи отпустили его в комнату, чтобы тот мог выспаться, а сами отправились на поиски второй пропажи. Путники практически не разговаривали между собой, только Хардсон что-то тихо бубнил себе под нос. Иногда им встречались маленькие группы местных "крутых" парней, которые поздравляли Генриха с победой, хотя его прозвище и несло в себе слово закон. А один раз на него налетела целая стайка молодых, хихикающих девиц. Они целовали Генриха в губы и щёки, обнимались с ним, и по очереди просили на их теле оставить автограф, на самых разных частях тел. Путники прошли мимо местной статуи, полуобнажённой, крылатой девицы, прошли мимо ферм на юге, где трудились, пожалуй, самые порядочные люди Дримленда, и местных винокурен. Банда "Весёлых Петушков" сделала вид, что не заметила их отряд, и пропустила по своей улице без прерикательств. На центральной же улице, китайские пушеры, и местные блудницы наблюдались даже в это время, а из казино раздавались звуки игровых автоматов. Из лавок торговцев пищей доносились приятные ароматы, дразнящие не успевших позавтракать путников.

"Ремень и Плеть" не пришлось долго искать, так как заведение находилось практически на центральной улице, недалеко от казино и "приличных" питейных заведений. Ближе к центру встречались кучки местных гангстеров, но большинству не было дела до рейнджера и ко., так как все обсуждали некого "мстителя". Судя по обрывкам диалогов, долетающих до ушей проходящих мимо путников, на ночных улицах города объявился таинственный мститель, которого прозвали Ночным Волком! Его пугающий вой разносилась по улицам, он карал ублюдков, и трахал до потери сознания девок, щедро рассыпая по сторонам "порошком". Всё, о чём могли мечтать маленькие и взрослые мальчишки Дримленда, воплотилось в одном образе, и теперь каждый хотел лично встретиться с этим загадочным героем, чтобы сразиться, или помочь ему. Кто-то даже заявлял, что Ночной Волк станет ещё одной силой Дримленда, и будет непосредственно влиять на политику города, восстановит равновесие, и "отхерачит всех пидрил из Феникса". Но даже путники всё больше привыкали к местным странностям, а потому почти не обратили на эти разговоры внимания.

Розовая с фиолетовым вывеска искомого заведения, обещала клиентам воплотить все их тайные мечты, в городе мечты. Днём "Ремень и Плеть" не охранялись на входе, но на улице несколько местных сотрудниц как раз курили "спиргресс", и путникам удалось пообщаться с ними. Как только речь зашла о Гартуне, девушки весело засмеялись.

— О, так это вы его друзья? — спросила одна темноволосая, осматривая путников полным желания взглядом, всех путников без исключения, словно уже придумала какую-то весёлую забаву.

— Вам повезло, что мы сообразили, что он с вами. — сказала девушка-азиатка. — Босс говорил о вас, а так как дикари в Дриме редкость, мы решили, что он, скорее всего ваш.

— Надеюсь, он не доставил вам неприятностей? — виновато спросила Люси, пряча свои глаза от пронзительных взглядов этих казалось горящих похотью, бесстыжих девиц. В ответ эти бесстыжие девицы дружно захихикали, а их глазки заблестели ещё сильнее.

— О, он много чего нам доставил! — весело заметила третья. — Только мне доставил трижды! А потом ещё пару раз!

— Теперь нам пришлось взять выходной. — сказала первая. — Чтобы восстановить силы.

— Вы заберите его. — ласково сказала азиатка. — Боссу не понравиться, если его здесь найдут.

Генрих, Билл, и Шарк отправились внутрь, где обнаружили Гарти, валяющегося в "мягкой комнате", среди разноцветных подушек. С трудом они привели его в чувства, но встать парень не мог.

— Я не могу ходить... — прошептал Гарти. — Я вообще ничего не могу. Тело всё болеть, и совсем не слушаться... И у меня кровавые мозоли на shushuket... Он болеть так, словно уже отвалиться...

Подняв обессиленного Гартуна под руки, друзья поволокли его на улицу. В это время блондинка, Хардсон, и Люси нервничали, ожидая своих товарищей, опасаясь какой-то ловушки. Внезапно, девушка, заговорившая с путниками первой, подошла к Люси, похотливо улыбнулась, и, наклонившись, прошептала что-то на ухо.

— Куда засунуть?.. — тихонько проговорила Люси, испугано глядя на блудницу, и мгновенно залившись румянцем. — Это вообще возможно?..

— И не такое возможно! — весело заметила сотрудница Железного Сэма. — Я тебе и не такое открою о твоём теле, милая моя!

Люси на какое-то время замерла, несколько раз попыталась что-то сказать, но, не произнеся и слова, развернулась и ушла прочь от этого места, как можно дальше! "Ах, какая скромненькая!" — страстно проговорила блудница ей вдогонку. Благо вскоре остальные так же покинули заведение, волоча Гарти под руки, и дружной компанией они отправились обратно в гостиницу. Перекусили остатками своей вчерашней трапезы, пытались разговорить Бетона, но здоровяк никак не мог точно вспомнить, где он был, и что делал всю ночь, а только жаловался на сильную усталость. Гарти причитал, что, кажется, умирает от истощения. На расспросы, где он был, отвечал, что тоже ничего не помнит, при этом нагло врал, испытывая муки совести, но рассказать правду для него было ещё постыднее. Всем хотелось просто отдохнуть после вчерашнего безумного дня, но новый день так же не дал им покоя.

Вскоре после их возвращения к путникам прибежал задыхающийся Стинки, с какими-то важными новостями. Но первое время старик Хардсон не давал бедолаге сказать и слова, накинувшись на карлика с выговорами о том "как неправильно всё вчера было". Стинки пытался оправдываться, но охотник перебивал его вновь и вновь пока не закончил изливать свои душевные тревоги.

— Да хорошо! — не выдержал карлик, в конце концов. — Да понял я! Понял! Больше никогда не буду веселиться с тобой! Доволен?!

Хардсон тут же вспылил вновь, объясняя "глупому" карлику, какой тот глупый, "ничерта не понял", и вообще, что "этот город и сам Стинки развращает его "добрых товарищей"". Их спор начинал слишком давить на некоторые больные головы, поэтому их перебил Генрих, желая прекратить эту ссору.

— Стинки, ты зачем прибежал? Что-то важное?

— Да нет! Совсем не важное! — обижено проговорил карлик, но тут же сел за стол, и налил в ближайший стакан из ближайшей недопитой бутылки. Порывшись среди тарелок и мусора на столе, Стинки быстро отыскал, чем бы перекусить. — Я всего-навсего узнал, где именно находится эта ваша стекляшка! Я опять стараюсь для вас, жизнью рискую, а получаю только выговоры и обиды!

После этих слов карлик громко отрыгнул, но, заметив несколько улыбок, сконфузился, и пробормотал извинения. Люси захихикала, но потом подошла к нему, слегка обняла, поцеловала в щёку, поблагодарила, чем совершенно смутила Стинки. Но, после такого, он сразу забыл об обидах, и начал весело рассказывать. Шныряя и общаясь в районе интенсивного сигнала, ему наконец-то удалось раздобыть важную информацию. Предположения оправдались, осколок кризалиса находился где-то в доме состоятельного тимстера Ричарда "Просто Сделай Это". Одна из его служанок рассказала Стинки о том, что у Ричарда появилось "совершенно странное увлечение", сидеть ночью в "рабочей комнате", и смотреть на "какую-то странную хрень", от которой повсюду бегают разноцветные лучи. По мнению карлика, это должно было быть как-то связано с искомым осколком, и после короткого раздумья рейнджер согласился с ним.

— Осталось всего лишь попросить его нам дать осколок? — ехидно улыбаясь, сказал Генрих. — Или продать? Или вернуть?

— Думаешь, это бесполезно? — спросил Билл, распознав сарказм в словах бывшего адвоката.

— Вы уже один раз попробовали попросить! — сказала Лэсси. — И всё только усложнилось! Мне кажется, нужно придумать что-то... другое. — добавила она, взглядом и интонацией выделяя последнюю фразу.

— Мне эта идея нравится не больше, чем участие в опасных гонках. — ответил Билл.

— Можем ли мы предугадать его поведение, Биби? — спросил Хардсон. — Он богатый человек. Может он нам и бесплатно отдаст осколок. А может, почует возможность, и попросит просто огромную сумму!

— А может и вовсе откажется отдавать. — сказала Люси, задумавшись. — Знаете, у моего отца есть зажигалка, и он может целый час смотреть на её горящий огонёк. Потом, ему приходилось покупать горючее вещество и фитиль. Когда я спросила, зачем он так переводит зря ценный ресурс, и просто не запалит костёр, папа ответил, что я не пойму. Сама я люблю смотреть на воду. И если для этого Ричарда это что в этом роде, то я не думаю, что он нам отдаст или продаст его.

— Добровольно... — добавил Шарк, и они вместе со Стинки засмеялись.

Рейнджеру только оставалось выражать свои опасения, сомнения, и ощущения того, что это как бы неправильно. Но все его товарищи, и даже "поступай правильно" Хардсон оказались на одной стороне. Стинки пообещал раздобыть какую-нибудь полезную информацию, путники решили несколько дней понаблюдать за тем, как именно охраняется дом тимстера, и совершить проникновение и воровство. Кандидатура, которая должна была осуществить этот "подвиг" даже не обсуждалась, и это нравилось рейнджеру ещё меньше. Но Люси была уверена, что всё пройдёт хорошо, успокаивала тревоги Билла, но заявила, что им нужно раздобыть Стелсбой, а лучше два, или даже пять.

— Это сложно, ребята. — покачав головой, сказал Стинки. — Раздобыть подобную вещь в Дримленде?.. Тут постоянно кто-то, кого-то грабит, убивает, и всё такое...

Путники успели немного отчаяться, полагая, что всё значительно усложняется. Но карлику в голову пришла внезапная идея.

— Узкоглазые! — предположил он. — У них есть один старичок, у которого в лавке продаётся разная хрень. Они называют его Шушу Дз..ан..пин... Или как-то так, сложно, в общем. Он хотя и не главный среди них, но узкоглазые почему-то очень уважают старика, часто приходят к нему за советом, даже старейшины семей и этот их председатель. Если у него нет Стелсбоя, то, возможно он знает, где их можно найти. Уверен, у китайцев в их запасах должны быть, они знаете такие, всё предусматривают.

— Осталось только убедить его постараться ради нас. — неуверенно проговорила Лэсси. — Я не раз слышала о нём в дороге. Правда, узкоглазые всегда немного особняком от остальных. Им бы лишь сплавлять нам дурь, а всё остальное не важно.

Стараясь не затягивать до темноты, путники, большим составом решили отправиться в путь, оставив Бетона и Гартуна на попечение друг друга. Посетить китайский квартал, да и просто что-то необычное, вроде необычного магазинчика, особенно когда у тебя есть что тратить, было бы весело. Но веселье, не успев начаться, было омрачено. Путники, немного ожившие планированием новой операции, с весельем спускались вниз по лестнице, и вывалились на улицу Дримленда... где их уже ждали. Больше десятка мужчин серьёзного вида, вооружённые пистолетами и пистолет-пулемётами, и одетые в уже знакомые, поношенные, довоенные костюмы. Это были члены Элкинс клана, и хотя они были при оружии, всё же, оно либо было спрятано в кобуру, либо за спину, либо просто лежало рядом. Путники мгновенно затихли. В сознании Люси пронеслась картинка того, как их расстреливает стенка автоматчиков, и она невольно вцепилась в плечё Билли. Сам рейнджер сразу же испугался, что или его или Шарка узнали, и хотят отомстить, либо что-то натворил Бетон, и у них теперь большие неприятности. Мафиози повставали со своих мест, повыбрасывали в стороны недокуренные сигареты, кто-то взял в руки автоматы, но дальше этого их враждебность не продвинулась. Вперёд неспешно вышел высокий и полный мужчина, в дорогом, хорошо сохранившемся костюме, и, конечно же, фетровой шляпе.

— Всё хорошо. — заговорил мужчина, и начал подходить, слегка подняв руки в вверх в знак добрых намерений.

Его манера речи была необычной, и был заметен странный акцент, словно во рту у него находились ватные тампоны. Похоже, он был каким-то важным членом клана, а десяток бойцов должны были подчеркнуть всю серьёзность этой организации. Подойдя ближе, полный мужчина осмотрел путников с улыбкой, и сказал:

— Зовут Энрико. Босс хочет поговорить.

Несколько секунд путники молча переглядывались, пытаясь понять, что происходит, и как лучше ответить.

— А можно попросить больше деталей? — спросил Генрих, единственный кто сумел сохранить дар спокойно и умно говорить в напряжённый момент.

— Не думаю, что бы вы хотели слышать о деталях тут. — ответил посмеиваясь мужчина, и осмотрелся вокруг.

Убрав руки в карманы пиджака, Энрико достал платок, и вытер им вспотевший лоб.

— Вам не за что беспокоиться. — продолжил он. — Если бы мы желали вам зла, никто бы уже не говорил. Приходите к боссу, у него есть дело.

— Мы везде вместе. — ответил Билл. — И с оружием. Это наше постоянное условие.

— Понимаю. — сказал Энрико. — Как хотите. Но на территории Элкинс клана вам ничто не угрожает, и оно вам не понадобиться. Не задерживайтесь, босс не любит этого.

И мафиози ушли, пытаясь не терять свой шарм суровых и опасных парней. Стинки громко выдохнул, и сообщил остальным, что "чуть не обосрался" от испуга. Лэсси причитала, что ей всё это не нравится, но в целом путники не решились бежать прочь из города, и всё же согласились сходить на эту встречу. Рискнув оставить бедного Гарти одного, они забрали с собой всё ещё растерянного Бетона, и Стинки повёл их в "особняк" Элкинс клана, но сам предпочёл держаться подальше от этого места. Особняк находился недалеко от казино клана, за несколькими домами, и на самом деле был зданием полицейского участка. Похоже, это место было выбрано не случайно, как главный штаб клана, и этот факт доставлял мафиози какого-то сорта удовольствие. На их улицах было практически пусто. Весь мусор, и довоенный хлам были тщательно убраны, кроме нескольких осветительных столбов, что были в рабочем состоянии, неплохо сохранившегося полицейского автомобиля, используемого в качестве достопримечательности, и нескольких восстановленных мусорных бочков.

На страже входа стояло четверо парней, немного посверлив путников своими "суровыми" взглядами, они практически без слов пропустили их внутрь. В здании так же всё было тщательно убрано, большая часть офисной мебели была заменена на домашнюю, вытянутую из соседних, брошенных домов. Здесь были далеко не только бойцы клана. Слышался детский лепет, женская речь, на повышенных тонах, иногда с уже знакомым путникам акцентом, а иногда и на каком-то другом языке вовсе, который казался Люси совершенно непонятным, но куда более мелодичным, чем их собственный. Тут пахло парфюмом, куревом и выпивкой, так же доносились нотки какой-то приятной, домашней стряпни. Вооружённые ребята провели путников мимо бывших тюремных клеток, где сейчас находилось двое несчастных на вид мужчин, и по лестнице на третий этаж. Вниз по лестнице, на встречу их большому отряду, пробежали трое ребятишек, чуть не сбив собой половину народа. Троица играла, вооружённая настоящими пистолетами, но кажется, не заряженными. Один из них врезался в рейнджера с такой силой, что Билл ощутил удар в живот, и испугался, что малец серьёзно пострадал. Но, потерев лоб, темноволосый мальчишка засмеялся, и сказал:

— Воу! А у вас крутая броня, мистер! Когда я вырасту, то обязательно куплю себе такую же! Вы будите работать на дядю Джуно?!

Но прежде чем Билл успел что-либо ответить, один из людей клана отвесил сорванцу подзатыльник, и заругал его.

— Ты должен называть его Падре! — сурово напомнил мафиози. — Не забывай об уважении! И хватить бегать тут, как безумцы! Разве вы не видите, что взрослые работают?!

Мальчишка пробубнил извинения, и троица быстро скрылась, пока им не досталось ещё больше. Кабинет Падре находился на третьем этаже, и раньше вероятно служил главному полицейскому. Внутри, на двух невысоких диванах изысканной работы сидели двое мужчин в дорогих костюмах. Между их диванами находился невысокий столик, на котором были разложены деньги, карты, пистолеты и патроны, выпивка и стаканы, пепельница, с тлеющими сигарами, и даже немного порошка Каина. У одного из них, сильного на вид, на лице был небольшой шрам, другой был в фиолетовом костюме, и выглядел как кинозвезда на довоенном плакате. Костюм прямо кричал о том, кто тут главный, но сам мужчина выглядел весьма молодым, по крайней мере, все путники представляли "босса" или "Падре" старше и суровее. Мужчина со шрамом на лице с ухмылкой поглядывал на гостей, а вот второй расплылся в приветливой улыбке и предложил путникам сесть.

— Вы можете идти. — сказал он звонким голосом, обращаясь к своим людям.

Те немного медлили, с подозрением взирая на гостей, но "босс" сказал, что "всё будет хорошо". Какое-то время путники собирали по всей комнате стулья, и рассаживались, немного растерянные от всей этой ситуации странной приветливости.

— Виски? Кофе? Воды? Водки? Вина? Каина? — приветливо предлагал "Падре", но путники растеряно молчали.

— Кофе! — неожиданно, переборов скованность, выпалил Генрих, которому очень нравился этот напиток, а после него решимости набралась и Люси.

"Босс" выкрикнул имя одного из своих людей, и тот быстро влетел в комнату, держа наготове томми-ган, но внутри к его удивлению всё было тихо. "Падре" что-то проговорил на другом, мелодичном языке, и его человек кивнув головой, скрылся.

— Как вам наше казино? Вам понравилось? — весело спросил Падре, и путники дружно закивали головами, общим хаосом голосов вознося разного рода похвалы. — Хорошо, друзья мои! Мне всегда приятно, когда наше заведение радует культурных людей, которые обладают достаточными умом и воспитанием, чтобы его оценить! Спасибо вам!

Были ли это просто приличия, или главарь клана и вправду был так вежлив и приветлив, но от подобного отношения путники смущались ещё сильнее. "Босс" представился как Мистер Джуно, и пока темноволосая девушка не принесла на подносе десяток чашечек кофе, расспрашивал путников о всякой всячине. Кофе очень приятно пахло, и в конце-концов всем путникам досталось по чашке, как и самому Джуно. И только его товарищ, которого представили как Марко, остался без кофе, но, похоже, оно ему и не было нужно. Сам Джуно так же пил скорее для вида, но старался больше общаться со своими гостями. Потом приличия окончились, и Падре Джуно стал серьёзнее. Он окинул пронзительным взглядом путников, периодически переводя его на своего товарища со шрамом, после чего настала продолжительная пауза.

— Надеемся, Энрико не был слишком неприветливым? — спросил Марко, раскидывая между собой и боссом карты.

— Он был весьма мил... — ответила Люси. — Хотя и с отрядом автоматчиков.

Оба мафиози заулыбались и захихикали, и Марко продолжил.

— Простите его. Энрико хороший каппо, умеет быть ласковым, когда нужно, и суровым, когда необходимо. Но он иногда любит покрасоваться. Мы знаем, кто вы. — сказал он, неожиданно, и взглянул на рейнджера. — Но не беспокойтесь, ваша предрасположенность к легавому закону не тревожит Мистера Джуно.

Билл взглянул на "босса", но Джуно только улыбался в ответ.

— Знаете, рейнджер... — продолжил Марко. — Времена меняются. Вы несёте закон в Пустоши, и даже я соглашусь, что он там не помешает. Мы же закон здесь. И пока вы соблюдаете наши законы, в нашем городе, вы здесь уместный гость.

— Вы сохраните мою личность в тайне? — напрямую спросил Билл.

— Наверняка у вас есть недоброжелатели. — без улыбок заговорил Мистер Джуно. — Неосторожно с вашей стороны считать всех глупцами в этом городе.

— Я так не считаю. — ответил спокойно Билл.

— Тогда, вы были просто неосторожны. — продолжил Падре. — Хотя, возможно у вас и не было другого выхода, это конечно можно понять. Но не думайте, Билл, что мы вызвали вас и ваших друзей, чтобы запугивать, или что-то в этом роде. Похоже, вы не плохо проводите здесь время, а ваш товарищ даже победил на гонках этих полудиких "О".

— Мистеру Джуно нужна ваша помощь. — заговорил Марко, перемещая свои карты. — Мистер Джуно хочет попросить вас об услуге, которая должна остаться в тайне. В ответ он щедро отблагодарит вас, сохранив так же и вашу тайну.

Биллу сразу же не понравились намёки Марко, ведь он ожидал услышать о каком-то грязном деле.

— Не волнуйтесь, законник. — сказал Джуно, перекладывая свои карты. — Мы в определённой степени уважаем ваше чувство правил, и не стали бы просить о чём-то, что идёт в разрез с ними.

— Если это так, — проговорил Билл, — ваша тайна будет так же сохранена.

— Спасибо вам, рейнджер Билл... — с грустной интонацией и после паузы проговорил Мистер Джуно, и сделал первый ход, отпив из стакана с выпивкой. — Вы знакомы с историей нашего города?

— Нам рассказывали, что именно ваши предки начали восстановление. — ответил Билл.

— Да, благодаря Элкинс клану это прекрасное место существует! Элкинс клан основал его, Элкинс клан сделал его цивилизованным и наполнил смыслом. А ведь вы хорошо знаете, какова она жизнь там, в Пустоши. Элкинс клан главная сила в этом городе, дружба с нами весьма полезна, и ваша услуга никогда не будет забыта, будь вы хоть трижды законником.

— Меня тревожит только лишнее кровопролитие. — осторожно намекал Билл.

— Пока оно не планируется, рейнджер. — заговорил Марко, делая ответный ход, и несколько затяжек своей сигары. — Вам всего лишь нужно провести расследование. Думаю, законнику вроде вас не нужно объяснять значение этого слова.

— Что у вас произошло? — спросил Билл, но мафиози не спешили отвечать, а долго переглядывались.

— Пропала... — заговорил Падре, — моя дочь. Джессамина. Чуть выше вашей девушки, смугловатая, и так же с чёрными, длинными волосами. Глаза карие, но выглядит моложе на пару лет. Ей недавно исполнилось пятнадцать... — с трудом скрывая тревогу, говорил отец.

В этот момент образ лидера крутой мафиозной организации дрогнул. Глаза Джуно искали поддержки в неизменно суровом взгляде его телохранителя со шрамом на лице.

— Это очень красивое имя. — сказала Люси, стараясь в чём-то подбодрить грустного отца.

— Красивое, и благородное. — ответил Джуно. — Жаль, характер ей достался совсем не благородный. Не раз я ей твердил, чтобы без охраны никуда не ходила! И разве я запрещал ей веселья?! Нет! Гуляй, сколько тебе влезет, но в наших заведениях!

— Кроме борделей... — добавил Марко, доливая бренди в стакан.

— Кроме борделей! — согласился Падре. — Но нет! Ей нужно было ходить самой, потому что иначе это "чёртова слежка"! И да, при этом обязательно нужно ходить в какие-то сомнительные места, в которые даже больные психи заглядывают с опаской!

— И вы позволяли дочери? — спросила Лэсси, тут же проникшись историей бедной девочки.

— А что я мог? Запереть её? Посадить на цепь? Как бы вы поступили на моём месте? К тому же я понимаю, что она хотела быть счастливой. Но чем больше я позволял, тем больше она срывалась с этой чёртовой цепи!

— Девушка воспитывалась хорошо. — заговорил Марко, когда Джуно притих. — Но характер у неё очень суров, как на девушку, особенно если учесть, что её мать настоящая леди. В молодости такое бывает. Но Джесси уже перегибала палку. Нельзя проявлять неуважение к собственному отцу, особенно когда твой отец ОЧЕНЬ уважаемый человек.

— Однажды я ударил её... — признался Мистер Джуно. — Так, пощёчина, за то, что она оскорбила меня перед моими людьми. С тех пор наши отношения стали ещё хуже. И я, признаться, не совсем понимал, как всё исправить. Я готовил ей большое будущее, не здесь, в Фениксе, полагая, что Джесси воспримет положительно идею находиться подальше от меня. А со временем может что-то даже поймёт. Почему семья, это самое дорогое в наших жизнях.

— После всего этого, вы исключаете вариант побега? — спросил Билл, записывая какие-то детали в блокноте.

— Полностью нет. — ответил Марко. — Но найти каких-либо следов не удалось, а Рейтар и наши люди патрулируют вокруг города даже ночь. Она прямая и наглая, но это, пожалуй, было бы слишком даже для Джесси. Мы склоняемся к варианту похищения. Правда дело в том, что никто в здравом уме, да и не в здравом, не прикоснётся к ней даже пальцем! Все знают, чия это дочь.

— Пользовалась ли она этим? — спросил Генрих, на что отвечал Джуно:

— Нет. Я думаю, быть особенной из-за своего отца, ей было... противно. Неприятно. И с другими людьми она вела себя сдержанно, даже с прислугой.

— Есть и ещё одна деталь. — продолжил Марко. — Мы по-тихому предприняли поиски. Конечно же, никто ничего не нашёл, ведь наши люди хорошо известны, как и те, кто с ними сотрудничает. Но, похоже, двое наших ребят нашли какой-то след, а мы нашли их мёртвыми в старой канализации. Обыскали всё, но ничего. Ни следа.

— Поэтому, мы склоняемся к варианту похищения. — продолжил Падре. — А это значит только одно. Кто-то пытается повлиять на меня. Мы бы могли вверх дном перевернуть весь город, но это может привести к конфликтам, и разрушить всё наше равновесие. Я люблю Джессамину, но рисковать честью и репутацией всего Элкинс клана не могу даже ради неё!

— И потому вы настоящий лидер. — поддержал его Марко. — Важно сохранить произошедшее в секрете, особенно пока мы не знаем ради каких целей её похитили, и кто. Она пропала пять дней назад. Просто вышла из дома, в переулках скрылась от приставленных к ней ребят, и всё. Никто ничего не видел, и не знает, или не хочет говорить. Я бы лично пытал всех подряд, но у нас даже нет подозреваемых.

— Это... не просто. — честно признался рейнджер, намекая на то, что, имея такую скудную информацию, и необходимость скрывать кого они ищут, это чуть ли невозможно.

— Вы законник, вероятно ближайший на сотни миль во все стороны. — сказал Джуно с грустью. — Вы чужие в городе, и я надеюсь, что это поможет вам узнать что-то, что-то не расскажут нашим парням. Если это возможно, прошу вас, найдите её. Какова бы ни была её судьба. Если жива, спасите! Если нет... истребите её обидчиков! Если сбежала, верните. Я не стану бить её или привязывать к батарее. Мне важно знать наверняка. Я очень щедро отблагодарю вас и ваших людей за работу, и за молчание.

— Мы сделаем всё возможное. — ответил Билл.

— И даже больше этого! — добавила с тревогой Люси.

— Спасибо вам. — грустно отблагодарил их Падре Джуно, и подал со стола небольшой мешочек с монетами, сказав, что это задаток.

Даже задаток был весьма щедрым. Путники поначалу отказывались, ссылаясь на то, что пока ещё ничего не сделали, но Марко настоял, намекая, что их отказ, может быть воспринят как оскорбление. Провожая путников, он рассказывал им разного рода детали происшествия, и добавил, что принятый задаток немного успокоит мистера Джуно, так как уверит его в том, что нанятые им люди искренне постараются. Люси заметила телохранителю, что они бы сделали это и бесплатно. Но, когда рейнджер и ко. покинули "особняк" клана, Лэсси заметила, что от щедрого предложения было бы глупо отказываться.

— Теперь уже и не откажемся. — хихикнув, сказал Шарк. — А если ничего не найдём, мне кажется, на всякий случай стоит покинуть Дримленд.

— Тогда нужно поторопиться и со вторым осколком. — заметил Генрих.

— С чего будем начинать? — спросила Люси, искренне переживая за судьбу девочки, и готовая к действиям прямо с этого момента.

— Со всего сразу! — хихикнув, сказал Хардсон. — В таком большом городе, и чтобы никто ничего не видел? Так не бывает. Нужно только подумать, где искать, и как правильно спросить.

— Начнём с канализации. — сказал Билл, с сожалением вспоминаю утрату своего старого друга Чубы, который наверняка сумел бы что-то вынюхать. — Нужно так же найти Стинки.

Вскоре их "глаза и уши в городе" отыскал их сам, и путникам пришлось посвятить своего верного карлика в ещё одну тайну, несколько раз напомнив, чтобы он не вздумал никому болтнуть лишнего. Но Стинки не нужно было объяснять подобное. Он не раз слышал слухи, и даже был свидетелем того, как мстит Элкинс клан, а потому хорошо понимал всю серьёзность набирающих силу событий. Он пообещал очень осторожно "разнюхать" что-то на эту тему, особенно, по его мнению, на бедных окраинах могли быть какие-то свидетели, которые не стали бы иметь дел с людьми клана. Канализация же не дала ни единой зацепки. На одной из стен всё ещё были следы крови одного из мафиози, которых по-тихому изрезали ножами. Как и люди из Элкинс клана, путники прошлись далеко вдоль тоннелей, столкнулись с агрессивными крысами, но натыкались только на тупики, завалы, или провалы, и старые скелеты. Лазанье по вонючим канализациям утомило их, и, решив, что на этот день достаточно приключений, они вернулись в гостиницу, отмываться.

Когда рейнджер и Люси занимались любовью перед сном, девушка была не особо вовлечена в совместное действо. Позже ночью она плохо спала, терзаемая мыслями о судьбе несчастной девочки. Билл обнял Люси, и она грустно прошептала, что боится даже представить себе, что может происходить с дочкой старшего мафиози. Рейнджер хотел бы успокоить любимую, пообещать, что они обязательно найдут что-то, но пока даже не мог представить себе с чего начать. Но сердце подсказывало ему, что они и даже сам отец девочки что-то упустили, возможно, даже нечто простое или очевидное. С этими мыслями Билл неспокойно заснул.

Железный Сэм с нетерпением и раздражением ожидал, когда же окончится "этот чёртов вечер", и изнывал от предвкушения. Как спонсор сегодняшних боёв, он присутствовал на арене, и без интереса наблюдал за тем, как опытные бойцы лупят друг друга, стреляют, сражаются с выловленными в Пустошах мутантами. Толпа зрителей сидела на высших ярусах, и кричала словно безумная. Их тени, отбрасываемые прожекторами вокруг арены, напоминали бесформенную массу движения и щупалец, ползающих по песчаному полу. Тут пахло немытыми телами и алкоголем, и, похоже, никому не было скучно. Кроме спонсора, о котором между боями напоминал ведущий, и толпа вновь благодарила Сэма за вечер. Наконец-то закончился последний бой, где толпа опытных гладиаторов разыгрывала из себя неопытных караванщиков, на которых напали "кровожадные мутанты". Испуганную живность выгнали из встроенных в стены клеток при помощи электрокнутов. Подставные караванщики в кожаных и армированных бронекостюмах, отстреливались из двуствольных дробовиков и устаревшего оружия, скрываясь на повозках, некоторые радскорпионы и кротокрысы пытались их атаковать, другие просто бегали по арене, стараясь найти какое-нибудь укрытие. Самые смелые из гладиаторов, с самодельными мечами в руках отправились в ближний бой, чтобы порадовать толпу зрелищем. Несколько взмахов, и крупный радскорпион ползает по песку, пуская зеленоватую жижу и внутренности по арене. Толпа ревёт, приветствуя "караванщика" — гладиатора, другой пытается так же заслужить немного славы, и разбивает как горшок голову одного из зажатых к стене кротокрысов.

В конце все воздают хвалы Сэму, а он быстро благодарит народ Дримленда, отбросив в сторону "сраный" микрофон, и опираясь о трость, хромая, чуть ли не бежит в своё заведение, да с такой скоростью, что его ребятам приходиться почти догонять его. Сэму достали то, о чём он просил. Смуглая дикарка с чёрными волосами, но тёмными глазами. Лицо так же не было идеальным, да и атмосфера вокруг этой особы была не такой, как вокруг недавней гостьи Сэма, но выбирать было не из чего. Сэм говорил дикарке что делать, она кривила лицом от одного только вида толстяка, но, похоже, ей были очень нужны деньги, да и по мнению хозяина "Ремня и Плети" экзотика в их заведении не помешает. Вскоре, Сэм страстно овладел ею прямо на столе, пока другая девушка, светловолосая и куда более опытная, ласкала его пухлое тело в других местах. Через несколько минут толстяк совсем забылся, и полностью погрузился в удовольствие от овладения своей фантазией. Под крики и стоны "новенькой" Сэм ускорялся всё быстрее, пока в страстных конвульсиях не залил тело дикарки, со словами, как ему хорошо.

— Теперь ты сюда! — прикрикнул он на блондинку, и перекинул её через стол. — А ты, одень это, и возьми меня! — сказал Сэм, передавая дикарке что-то внешне напоминающее искусственный член.

Лицо "новенькой" скривилось ещё больше от удивления и омерзения, и она уставилась на свою наставницу блондинку. Но наставница только подтвердила слова Сэма, и объяснила, что нужно делать. Шепча себе под нос дикарские проклятья, девушке пришлось повиноваться, преодолевая ужасное омерзение. Сэм застонал, а потом скомандовал:

— Теперь возьми нож, и подставь под моё горло! Да, вот так! Сильнее! Но осторожно! Не то будешь кормить червей прежде, чем я стеку кровью!

Дикарка вновь прошептала ругань на своём языке, и сделала, как ей говорили. Если бы здоровый человек внезапно увидел "весёлый паровозик", который устроил Сэм со своими девушками, пожалуй, прежней его жизнь бы не стала никогда. Понимание Сэма о "грязненьком" в интимных отношениях явно превосходило силу фантазии всех живущих на земле в те дни. Когда же "веселье" было кончено, Сэму сообщили, что прибыла ещё одна особа, которую он ждал. Закутавшись в халат, Сэм с гордым видом направился в местный кабинет, хотел сесть за стол, но вздрогнул от испуга, заметив движение в темноте, среди стульев.

— Твою мать! — проворчал он, разозлившись на свою гостью. — Я чуть не обосрался от страха! Как ты сюда влезла?!

В ответ раздался игривый смех, гостья клацнула включателем лампы, и на свет показалось милое, улыбающееся лицо, с короткой стрижкой.

— Сэм, милый. Ты такой напряжённый! Раньше ты был спокойнее, увереннее в себе.

— Да! Да! Спокойнее! — ворчал толстяк, сел за стол, и закурил. — То, что ты была одной из моих любимых сотрудниц, ещё не значит, что ты можешь позволять себе такие вольности!

Как ты сюда проникла, сквозь окно?!

— Стелсбоем мимо охраны, вскрыла отмычкой дверь. Опустим детали... Поверь, как я и обещала, против тебя я никогда не пойду.

Ниобе села за столом ещё раскованнее, игриво поглядывая на Сэма пока тот нервно курил и ворчал на своих "бесполезных охранников".

— Ну, так расскажи мне, зачем ты меня звал? Поверь, у меня хватает своих забот. У тимстеров почти всегда есть для меня работа. Но, по старой дружбе, я готова тебе помочь. — пропела девушка, катаясь на стуле то в одну, то в другую сторону.

Сэм помедлил с ответом, выпустил дым, и пристально взглянул в лицо девушки.

— Хочу попросить тебя об одной маленькой услуге...

— Маленькой?.. — игриво хихикая, повторила Нео.

— Хочу, чтобы ты проследила за одной интересующей меня особой. Никого не нужно убивать, просто постарайся разузнать о ней всё возможное.

— И всё? — разочаровано пропела девушка. — Скукота! Хотя... Она симпатяшка?

— Не вздумай! — тут же обиделся толстяк, чем вызвал прилив очередного смеха у своей ночной гостьи.

— О, кто-то запал в твоё железное сердце, да, милый?

— Хватит издеваться! Ты поможешь?

— Ну, если подумать, это может быть по-своему весело. Я надеюсь.

Сэм заулыбался, довольный согласием шпионки.

Утром, когда путники заканчивали завтракать, прибежал Стинки, и без какого-либо приглашения просто уселся за их стол, и принялся поедать остатки. С торжественным возгласом он сообщил своим товарищам, что купил ароматное, довоенное мыло, и впервые в жизни хорошенько отмылся! На вопросы о том, удалось ли ему что-то узнать про девочку, карлик ответил:

— Я половину внешнего города порасспрашиваль! — ответил Стинки, с жадностью пожирая мясо и хрящи на лапке какого-то существа, явно относящегося к виду грызунов. — Неть, я не говорил, о ком именно расспрашиваю, не всегда вообще упоминал о девочке. Никто ничего подозрительного не видель. Но есть одна штука, о которой мафиози вам не рассказали. Да они, наверное, в неё и не верять.

В комнату постучались, это была девушка, сотрудница гостиницы, и она наконец-то принесла заказ Люси. Целая миска какао с сахаром, куда добавили воду и чего-то жирного. О, за это пришлось щедро заплатить, но счастливая девушка застонала от удовольствия уже от первой ложки. Лэсси быстро присоединилась к угощению, и другие также, один за другим. С долей раздражения Люси поглядывала на своих товарищей, лезущих своими ложками к её шоколаду! "Раз так, закажу ещё одну! А может и две!" — подумала она обижено, а после сладкого ей захотелось солёных овощей, которые раньше она терпеть не могла.

— Ну, во-первых, — продолжал Стинки, — в городе уже давно поговаривають, что появился маньяк. Зверски убивает людей, и всё такое.

— Тут у вас, наверное, каждый день зверски кого-то "убивають". — заметил Генрих, попивая травяной отвар вместе с Биллом.

— Не каждый! Не всегда зверски. Но просто есть что-то необычное в этих некоторых убийствах, словно они со смыслом. Кто-то уже даже успел напридумать историй о том, что наш местный мститель, "Ночной Волк", появился, чтобы бороться с этим маньяком-убийцей!

— Ха-ха, вот так глупости, правда?! — нервно выпалил Гартун, его товарищи с удивлением посмотрели на парня, но не обратили внимания. — Чего только люди не придумывать, когда им скучно, правда? Мстители! Маньяки! Глупость! Ха-ха.

— В любом случае, — продолжил Стинки, — если маньяк есть, убить и растерзать невинную, почти что, девочку, где-то в тёмных переулках, да ещё и дочь крутого босса, пожалуй, было бы для него типа как достижение.

— Нет тела. — сказал Билл, на что карлик вначале удивился. — Он бы оставил тело.

— А может и нет! — облизывая пальцы, с энтузиазмом детектива, продолжал Стинки. — Может она сейчас в его логове?! Всё ещё жива, но покалечена, истерзана?! Может он её насилует, и при этом отрезает кусочки плоти!..

— Хватит Стинки! — не выдержав, вскрикнула Люси. — Ты что болен, или что?! Или может ты и есть тот самый маньяк?!

Путники дружно хихикали, хотя ситуация была совсем не смешной, и они понимали это.

— Прости... — промямлил карлик. — Я только предполагаю. Будь она хоть дочкой самого плохого засранца за всю историю города, но всё же не заслуживаеть такого. Есть у меня одна идея... Но вам она, наверное, не понравиться. Есть у нас тут на задворках один парень, его называют Джонни Псионик. Он типа шаман, или калдун, или что-то такое. Говорять, он может "видеть" вещи, чувствовать прошлое и будущее. Да, смейтесь-смейтесь! — сказал он, обращаясь к Лэсси, и некоторым другим членам отряда. — Но если бы у него не было "дара", люди бы о нём не говорили!

— Силы и духи — реальность. — с мудростью проговорил Гартун.

Рейнджеру эта идея не совсем понравилась, и, по его мнению, не понравилось бы и отцу девушки, что он нанял людей, занимающихся такими глупостями. Как не странно, Гартуна поддержала Люси, которой во многом просто хотелось посмотреть на ещё одну местную диковинку. Но, пока они раздумывали над посещением "Псионика", решили навестить тот магазинчик китайца, о котором упоминал Стинки. Карлик заверял, что проблем на территории азиатов быть не должно, но всё же предупреждал своих друзей, чтобы они вели себя сдержаннее, ведь "узкоглазые" "любят вежливости и такую хрень".

В районе азиатов было не так много интересных особенностей. Многие здания, которые им достались, до войны имели административное назначение, и были украшены статуями суровых, обнажённых мужчин, и вдохновлённых женщин, одетых в длинные платья. Была на их территории и школа, в которой теперь жили люди, завод, и водоочистная станция. Станция всё ещё использовалась городом, насколько это было возможно, но в большинстве её подземелий и подземелий местного завода китайцы выращивали травы, из которых делали наркотики или медицинские препараты странного способа изготовления. В бывшей церкви были заметны люди, что занимались странными, боевыми искусствами, а среди них встречались выбритые наголо монахи. Было у китайцев всё как-то по-своему, необычные украшения, таблички магазинов и заведений с ихними письменами, которые казались Люси, да и подавляющему большинству её товарищей "какой-то дикой хренью", и было не ясно, как они вообще могут "это" понимать. Были тут и свои торговцы едой, и даже если в ней использовались уже знакомые ингредиенты, вкус, всё же, мог быть иным.

На окраинах Дримленда у азиатов были свои возделываемые поля, которые упирались практически вплотную в ближайшие ветрогенераторы тимстеров. Китайцы были готовы обрабатывать большие участки земли, но суровые условия Пустоши губили большую часть их урожаев. Поэтому было проще получить хороший результат на маленьком, но тщательно ухоженном клочке земли. Нужно заметить, что в их районе было не мало европейцев, живущих тут, идущих по каким-то своим делам, либо просто слоняющихся без дела. На двух местных мастерских работало не мало не китайцев, да и в целом, не смотря на заметное размежевание между разными народами, сотрудничество их так же было весьма значительным.

Когда путники двигались убранными от большинства хлама улицами, некоторые "опасные" местные ребята с подозрением поглядывали на их отряд, но никакой агрессии не проявляли. Кроме палаток с едой, здесь встречались и другие, с растянутыми вокруг покрывалами, в тени которых люди пили травяные отвары, и алкогольный напиток, окрашенный травами в зелёный цвет. Рядом с одной из таких палаток возвышался один из китайцев, используя в качестве пьедестала кучу деревянных ящиков. Вокруг него собралось не мало народу, он что-то пропагандировал на их языке, часто жестикулируя. На вопрос путников, кто это, Стинки ответил:

— О, это как бы главный узкоглазый. — без зла сказал он. — Они называют его Председатель Вейдун. Не самое сложное из их странных имён! У них типа разные семьи, но он что-то вроде выбранного старейшины. Говорять, он часто им мозги полощить, мол, нужно лучше работать, больше, помогать друг другу, и не забывать, что они едины. Ну, и всякую чушь в этом роде! Вроде они и сами не понимають, что к чему?

Люди слушали Председателя, иногда молча, иногда что-то кричали ему в ответ, местами речи Вейдуна казались даже какими-то агрессивными, но с другой стороны их язык казался вообще очень эмоциональным. Лавка торговца находилась чуть ли не на северо-восточных задворках Дримленда, в комплексе разрушенных зданий, где более-менее уцелело одно помещение с подвалом. Здесь и находился магазинчик с цветастой вывеской, где кроме китайских иероглифов была и надпись на английском: "Магазынчык Дядюшка Цзяньпин. Добро вам пожаловать!". Люси хихикала с такой вывески, а Генрих указал пальцем на виднеющиеся вдали ветряные мельницы, на одной из которых явно работали люди. Ему захотелось посмотреть на это чудо довоенных технологий, но Стинки разочаровал бывшего адвоката, сообщив, что территория с восстановленными генераторами огорожена колючей проволокой, тщательно охраняется тимстерами и их охранной, и что чужих туда не пропускают.

Несмотря на то, что магазинчик находился среди заброшенных руин, внутри было весьма прибрано. И вправду, здесь была всякого рода всячина, и о предназначении некоторых предметов, можно было долго гадать. Кому могло понадобиться покупать такой хлам? Это оставалось загадкой, но зато Люси было что посмотреть! Во-первых целая куча книг! Были тут и цветастые комиксы, но в основном серьёзные книги в хорошем состоянии, многие из которых были о серьёзных вещах, вроде продвинутой электроники или механике. Много разной посуды, некоторые экземпляры были коллекционными, рекламными заманухами прошлого, что-то было современного производства. Статуэтки и безделушки, довоенные игрушки, хорошо сохранившиеся ткани, и неплохо одежонки. Немного рваные плакатики, картины, и даже стопки пыльных фотографий, иногда сделанные с каким-то смыслом, а иногда просто портреты людей, семей, вещей. Была здесь и довоенная электроника, радио, стиральная и сушильная машины, пара компьютеров, утюги, фены, плитки, разбитые камеры, и даже фрагменты тяжёлой машинерии, в своё время управляющей вентиляцией, отоплением, или электроэнергией. Большинство из этой электроники казалось совсем не рабочей. Были тут и вещи странные, вроде мусорных бочков, автомобильных колёс, рыболовецких снастей, и всякого рода хлам. Всё это было свалено кучами, часто в пыли, но в то же время, всему было предан некий порядок, что вместо ощущения помойки создавало тёплое и приятное чувство какого-то неуловимого уюта.

Когда путники открыли дверь, мелодично зазвонили колокольчики. Люси быстро прекратила все свои насмешки. Вот оно, царство её мечты! Да, по большей степени это был хлам, но она словно попала в храм, посвящённый прошлому! Очень быстро девушка совершенно забылась и начала с восхищением осматривать лавку и её товары. Гартун так же с интересом прикасался к вещам вокруг, и словно пытался проникнуться местными духами. Многие вещи так же привлекли внимание Генриха, а Шарк оседлал стоящий в углу мотоцикл, попытался завести, но, похоже, тот совсем не работал. Внимание Лэсси привлекла в основном только одежда, Бетон осматривал игрушки, а Хардсон уделил внимание фотографиям прошлого. Вскоре, беззвучно, словно тень, появился и хозяин магазина. Старичок дружелюбно улыбался, у него были длинные седые бородка и усики, кожа морщилась, и сам он казался худым. Но, не смотря на старость и худобу, старик совсем не казался немощным. Более того, Билл сразу заметил его вытянутую осанку, жилистость и крепость рук. Можно было ощутить силу постоянных тренировок, скрытую в, казалось бы, старом теле.

— Ni Hao! — сказал радостно старик, и вытянул вперёд обнятый левой ладонью правый кулак. — Доброе утро, и добро пожаловать! Как приятно, когда посетители приходят с самого утра! Ещё приятнее, когда они что-то покупают! — сказал старичок, и весело засмеялся.

Его смех и улыбка были столь позитивны и доброжелательны, что путники не могли не улыбнуться в ответ. Большей своей частью они тут же ощутили расположение к этому "Дядюшке", который своей энергетикой словно насыщал других позитивом.

— Меня называют Дядюшка Цзяньпин! Вы можете просто Дядюшка. Ну, или как вам будет угодно. Проходите, и смотрите! Уверен, вы обязательно найдёте здесь что-то, что понравится вашему сердцу!

— У вас тут столько всего! — с сияющими глазами, заговорила Люси, сердце которой было покорено этим местом. — Вы тоже собираете?.. Хм, пожалуй, нет...

— Ха, вы не первая, из любителей прошлого, кто сюда приходил! — весело ответил старичок. — Не удивляйтесь, это заметно сразу. Вы так милы в своей искренней реакции! Знаете, что? Возьмите себе любую вещь здесь, какая понравится, бесплатно!

Глаза Люси засияли сильнее, и забегали ещё быстрее. Финансы позволяли им купить всё, что ей только захочется, но выбрать что-то бесплатно, это было ещё веселее и приятнее! Пока девушка увлечённо перебирала всякий мусор торговца, остальные так же продолжали осмотр, и только Билл сохранил свою бдительность. В какой-то момент он ощутил на себе пристальный взгляд китайца, их глаза застыли друг на друге, оценивая, и проникая в скрытое. В этот момент Дядюшка Цзяньпин показался рейнджеру чем-то иным, чем-то большим, чем он казался большинству простаков. Более серьёзным, более опасным. Казалось, Цзяньпин уловил мысли Билла, улыбнулся ему, но совсем не так, как дружелюбно улыбался всем остальным до этого, но словно говорил: "Ну да, ты прав, парень".

— Вижу вас не удивить простыми вещами. — серьёзно сказал он, всё ещё смотря на Билла. — Что ж, прошу простить. К сожалению, наш скромный магазин может предложить только это, странник.

— Это не страшно, уважаемый Дядюшка. — ответил Билл сдержано. — Но мы надеялись приобрести у вас несколько Стелс-Боев.

— Стелс-Боев?! — удивился китаец. — С чего вы взяли, что они у нас есть?

— Нам сказали, что искать их у... в других местах бесполезно. Посоветовали обратиться к вашему народу, сославшись на его экономность. А ваш магазин единственное место, где продают что-то кроме еды и препаратов.

— Да, и правда так! — с улыбкой заметил Дядюшка. — Слишком много зла можно наделать при помощи таких штук. Можно поинтересоваться, зачем они вам нужны?

— Мы стараемся не делать зла... — ответила Люси, всё ещё задумчиво перебирая довоенные безделушки, но при этом внимательно слушала разговоры. — Я умею использовать их, особенно в бою. Нам уже не раз пришлось бороться за свою жизнь, и не только за свою.

— Понимаю... — ответил старичок, немного помялся на одном месте, размышляя, и добавил: — Я верю вам, вы не похожи на злых людей. — сказав это, он взглянул на Шарка и Бетона. — В целом... Думаю, для вас я сумею найти несколько штук, иначе моё старческое сердце не сможет оставаться спокойным, опасаясь за жизнь столь милой девушки!

Люси улыбнулась и поблагодарила в ответ Дядюшку. Пока старичок ворчал, и возился под прилавком, извлекая из груды ящиков разный хлам, пытаясь найти электронику, путники определились с сувенирами, которые желали приобрести.

— Вот! — устало выдохнув, сказал Цзяньпинь. — Разные модели, эта вообще военная, но все рабочие. Правда, в наше время вещь это редкая, и вы уж простите, но низкой цена быть не сможет.

— Ну, ещё бы... — недовольно проворчала Лэсси.

Некоторые из путников подошли к прилавку, поглазеть на стелс-бои. Вокруг кассы и позади старика на множественных, пыльных полках была расставлена разная мелочь, которая должна была привлечь внимание и хотелку покупателя, даже если сам человек ничего такого покупать не планировал. Игривый взгляд Люси застыл на нескольких журналах со скудно одетыми девицами на обложках, она захихикала, и бедный старик, заметив её взгляд начал неловко оправдываться, что такие штуки пользуются спросом. В этот момент в магазинчик забежал молодой, китайский парнишка, чем-то встревоженный, и, заметив целую кучу народа рядом с Цзяньпином, растерялся.

— О, Веньян! Ты чего так встревожен? Заходи, заходи, не смущайся.

Но молодой парень всё так же глядел растерянно на путников, и немного успокоился, смущённый видом этих европейцев, несмотря на то, что путники всячески пытались ему улыбаться, и казаться приветливыми.

— Чего молчишь? Не стой как истукан, заходи и говори! Это хорошие люди, пусть и странники из Пустоши.

— Shushu... — промямлил что-то парнишка, и застрекотал на азиатском языке. Его речь казалась такой забавной, что Люси невольно захихикала, пока Цзяньпин не окинул её строгим взглядом, от чего девушка засмущалась.

— Чуньшень прекрасная девушка, Веньян. Здесь не нужна мудрость, чтобы понять, что вы будете счастливы вместе.

— Но Shushu! — чуть не разрыдался парень, и вновь принялся быстро стрекотать, горячо на что-то жаловаться, иногда в его речи проскакивали и английские слова, или похожие на них, вроде: горяча, тяжело, и много: что если.

— Веньян... — тяжело вздохнув, ответил Дядюшка. — Ты так с каждой будешь боятся того, что позже встретишь ещё более любимую. Если любишь Чуньшень, то вы оба будите счастливы. Она прекрасна, добра, и чутка. А ты добрый и честный парень, который позаботится о ней. Ничего не бойся, и действуй!

Сказав это, Цзянпинь достал из-под прилавка прекрасное ожерелье, и сложил его в небольшую коробочку. После этого, он вручил коробочку в дрожащие руки парня.

— Ей не нужны твои подарки, и богатства, главное твоё доброе сердце, Веньян. Но, потому она заслуживает хорошего знака внимания, правда?

— Спасибо, мастер! — крикнул парень, принялся кланяться, благодаря Дядюшку на китайском, и полубезумный от радости и тревоги, побежал прочь.

— Удачи вам! — выкрикнула ему вдогонку Люси, после чего прижалась к плечу рейнджера. — Свадьба, это так мило правда? Я бы тоже очень хотела! Ну, в смысле, это необязательно, я просто к слову... — растеряно проговорила Люси себе под нос, понимая, что "её" рейнджер может, ничего такого и не планировал.

Но Билл обнял девушку, поцеловав куда-то в волосы, и что-то прошептал, так тихо, что она и сама не услышала, но была уверена, что если это было и не согласие, то что-то в этом роде.

— Свадьбы и настоящие семьи такая редкость в наше время! — весело улыбаясь, сказал Цзяньпин. — Суровое время, и за светлое будущее приходиться бороться! Но я рад каждому моменту счастья в мире!

— У вас есть кофе? — спросил скорее ради шутки Генрих, когда Дядюшка мечтательно умолк, но внезапно Цзяньпинь ответил утвердительно. — Кофе? Тот самый, настоящий кофе?!

— Ну, да. — пожав плечами ответил Дядюшка, словно для него самого в этом факте не было ничего не обычного. — Да, это редкий товар, но вот, понюхайте!

Старик извлёк белую банку с полки, открыл крышку, и поднёс к лицу Генриха, которого мгновенно поразил аромат.

— Чувствуете? — спросил, улыбаясь, старичок. — Ещё даже есть запах! Вы, европейцы такие забавные люди! — добавил он весело, но потом сразу поправился. — Не подумайте, что это оскорбление, прошу вас! Люди одинаковые, и всё же мы немного разные. Даже не знаю, можем ли мы действительно жить вместе, но надеюсь, что вещи нас объединяющие, окажутся важнее всего остального!

Это были мудрые слова, которые прозвучали очень мудро, пожалуй, даже слишком мудро для некоторых из товарищей Билла. На вопрос о стоимости, Дядюшка назвал такую цену, что Лэсси даже охнула от удивления.

— Вы же говорили о кофе так, словно в нём нет ничего особенного! — тут же вспылила она.

— Да, милая девушка! — добродушно улыбался в ответ Цзяньпинь, пытаясь умело сгладить гнев покупателя. — Но вы должны понять, что это всё же редкий товар. Он не валяется под ногами, и ничего подобного вы не отыщите в окрестных домах. Старатели могу принести подобное из самых глубин метрополиса, рискуя не только здоровьем, но и жизнями. А некоторые из них, так и не возвращаются. К тому же, кофе не обладает вредными эффектами, как алкоголь или "лекарства"...

— Да, но оно и не вставляет, так как следует! — весело хихикая, заметил Шарк, и на эту шутку улыбнулся даже Хардсон.

— Может и так... — продолжил старичок. — Но, я надеюсь, что вы поймёте, что высокий риск для жизни стоит хорошей оплаты.

— Мы возьмём! — заявил Генрих.

— Нет, мы не будем брать! — перебила Лэсси.

— В часть моей доли! — спорил Генрих. — Проклятье, пусть это будет хоть вся моя доля, мне больше ничего не нужно!

— А твоя еда?! А медикаменты?! А боеприпасы, на твой мини склад пушек?!

— Кофе в пути и вправду может оказаться полезно. — неуверенно добавил Хардсон.

Лэсси ещё хотела что-то сказать, но потом фыркнула, устало выдохнула, и помахала перед собой руками, сопровождая это действо рыком недовольства. "Устав от своих спутников", ей даже надоело спорить, с ними, и она умолкла, на время.

— О, вы не пожалеете, уверяю вас! — весело говорил Цзяньпин, доставая с полок сразу несколько плотно закрытых банок.

— Вам бы только толкать нам всякое дерьмо, чтобы заработать на этих "европейских сосунках"! — несдержанно выпалила блондинка.

Настало неловкое молчание, и даже сама Лэсси немного смутилась, чувствуя, что болтнула лишнего, но просить прощения, конечно же, не собиралась.

— Простите её. — попытался сгладит ситуацию Билл. — Лэсси обидно за нашу несдержанность, а она наш голос разума.

Старик Цзяньпин улыбнулся в ответ, и казалось, совсем не обиделся.

— Всё хорошо. — мирно сказал он. — К тому же, ваша милая блондинка во многом права.

— Ну конечно я права... — проворчала очень тихо Лэсси. — А потом, всё кончается тем, что мы питаемся подножным дерьмом, и изнываем от жажды, либо лазим в руинах, надеясь отыскать несколько пулек среди старой грязи!

Ситуацию немного сгладила Люси, удивлённо спросившая, почему Дядюшка называет их европейцами? Цзяньпин провёл с девушкой чуть ли не целый урок, показывая на глобусе Европу, Китай, США, и многое другое, рассказывая о прошлом. По правде говоря, урок этот был весьма поучительным не только для Люси, но и для всех остальных, в том числе и Хардсона. Дядюшка знал многое из истории, его рассказами путники искренне увлеклись, заварив первые порции кофе прямо в магазинчике Цзяньпиня. Старик рассказывал им о истории Китая, о том, как основали США, как формировалось европейское содружество, о коммунизме и социализме, о предвоенном времени и даже о самой войне.

— Вам не грустно? — спросила Люси. — Жить тут, а не на своей родине?

— А современные китайцы тоже комми? — спросил Хардсон, дымя трубкой.

— Странно, происходить из одних земель, и жить в других. — ответил Дядюшка. — Мы не забываем свои традиции, китайская нация была великой. Наши традиции и культура существовали задолго до коммунизма. А насчёт войны, я могу только сожалеть. Не думаю, что в ней кто-то победил. Я думаю, мы все проиграли.

Какое-то время старик и путники молчали, предаваясь грустным размышлениям о судьбах своего мира. Потом Цзяньпин продолжил:

— Наша родина, вероятно всего, лежит в руинах, как и ваша. А теперь для нас, живущих в это время здесь, и есть родина. Не судите строго наши умения и познания в травах. Мы лишь предложили то, что было востребовано местными людьми. Кроме того, наши лекари оказывают умелую помощь. Не думаю, что без нашего народа, это место бы сохранилось. Наше прибытие смогло уравновесить баланс сил, иначе все эти банды уже просто бы перебили друг друга. А если даже нет, то город был бы ещё более жестоким и опасным. Между нашими народами сложилось полезное сотрудничество, от которого выигрывают все стороны. И я надеюсь, мы сумеем оценить это и сохранить в будущем.

Когда закипел чайник, старик приготовил путникам ароматные напитки из сушёных трав. Разговоры с Дядюшкой Цзяньпином обретали всё более откровенный характер, он тщательно опрашивал путников, но те старались отвечать сдержанно. Но и сам старичок любил рассказывать истории особенно из истории Китая, о каких-то совсем уж древних временах. Среди этих разговоров, Генрих более в шутку спросил, не знает ли Дядюшка что-то о местном маньяке. Хитрый старик тут же схватился за ниточку, и почти прижал путников к стене, заставив говорить об их поисках. Отказать в ответе было как-то некрасиво, и Биллу пришлось рассказать, что они ищут пропавшую в городе девочку. Билл скрыл почти все детали, старался подать всё нейтрально, но в какой-то момент ему показалось, что из сказанного, Дядюшка понял куда больше, чем путники говорили. Старик задумался, затянул длинную паузу, после чего сказал:

— К сожалению, мне ни о чём таком неизвестно, я могу вас заверить! И среди наших людей никто ничего не упоминал. Но если я вдруг хоть что-то узнаю, то могу послать вам весточку... где бы вы там не остановились. Удалось ли вам узнать что-то полезное?

Билл не спешил отвечать, немного юлил, но, по правде говоря, особо хвастаться было нечем, но старик словно уловил его манёвры. Он вдруг снова задумался, и на время его весёлость сменилась глубокой серьёзностью, в чём-то даже пугающей. Потом он снова улыбнулся, вновь обернувшись в добродушного старичка.

— Не мне вам советовать, путники. — сказал он. — Но если бы я искал ребёнка в Дримленде, то начал бы с аркад-автоматов. Все дети города бывают там, и у всех там есть друзья.

В ответ Билл кивнул головой, и на время всякое общение прекратилось. Всеобщую тишину нарушила Люси, наконец-то она сумела выбрать свой подарок. Это была безделушка, что-то вроде крупной брошки, сделанная в виде странного существа с красной, чешуйчатой кожей. Люси не знала, мутант это, или что-то выдуманное, но она ей очень понравилась и умелой работой, и просто самой зверушкой.

— Я бы хотела взять это! — весело сказала Люси, передавая брошку в руки Цзяньпиня.

Внезапно, старик удивился, и даже немного растерялся, но тут же вновь улыбнулся, и, испытывая неловкость, сказал:

— Откуда это здесь взялось? Простите, милая моя, но, пожалуй, моё обещание не распространяется на эту вещь... — немного растерянный, он поглядывал то на брошь, то на Люси, которая успела тут же огорчиться. — Хотя... Ах, даже не знаю... Но, если подумать... Случайности, не случайны, верно? Пусть будет так, моё милое дитя.

Сказав это, Цзяньпин передал брошку в руки Люси, и нежно их сжал. Дядюшка задумчиво улыбался, но путники так и не поняли, что именно он имел в виду. Старичок провожал своих гостей и прямо расстилался в благодарностях, как самый приветливый хозяин, принимающий самых почётных гостей, на которых к тому же очень хорошо заработал. Маленькая торговая сделка заняла куда больше времени, чем они планировали в начале. Лэсси не прекращала ворчать на Генриха за то, что тот "потратил целую кучу серебра на какую-то херню!", а Хардсон внезапно выступил в его защиту, заявив, что часть стоимости они могу вычесть и из его доли. Путники продолжали спорить, стоит ли идти к Джонни Псионику. Шарк и Лэсси заявляли, что их только поднимут на смех, Гартун и Люси продолжали стоять на своём, каждый, правда, по своей причине. Пока остальные спорили, разум Билла терзали слова старика, и ему всё больше казалось, что его совет и есть правильное решение. Но, в конце-концов, рейнджер не смог устоять под ласковыми просьбами своей любимой, и путники решили перекусить, и пусть ради шутки, но навестить местного "провидца".

Еда китайцев не только необычно пахла, она была необычна и на вкус. Дело было в специях, травах, которые они выращивали в своих подземных теплицах. Пряная кукуруза, пряные, запечённые мутафрукты, какое-то странное мясо, которое, казалось, происходило из царства насекомых, но вкусно сваренное с мутафруктами и разного рода травяной растительностью. И, конечно же, лапша с несколькими видами жидкого соуса, порция которой была настолько сытной, что всё остальное можно было и не есть. В китайской харчевне их к тому же бесплатно угостили высокоградусной выпивкой, настоянной на травах, но путники так и не поняли за какие заслуги. Хозяева харчевни и их персонал были одеты странно, в яркие и необычные одежды, но были очень приветливы и гостеприимны. Объевшихся, с трудом идущих, у входа в харчевню путников встретила банда местных ребят, которых называли "Ксины". Но никаких угроз не было, их просто спросили, понравилось ли им, а несколько парней попросили автографы у Генриха, которого почему-то называли Шэнли.

Насмотревшись на диковинки китайского района, путники отправились в обитель "провидца" Дримленда. Эта особая встреча ожидала их в месте стыка внешнего и внутреннего "городов". "Провидец" обитал в сколоченной из досок, маленькой хижине, среди разрушающихся жилых домов, где попахивало нечистотами. На пороге его домика стоял фонарный столб, вокруг которого было обмотано множество разного рода и цвета тряпок, трепещущих на ветру словно флаги. Одетый практически в обмотки, "провидец" сидел у входа в свою хижину, и развлекал себя, играя с доской пэдболла. Периодически он прекращал стучать доской по мячику, и мгновенно, глубоко о чём-то задумывался, практически выпадая из реальности.

— Ага... Да... — задумчиво проговорил он, находясь где-то за гранью реальности, но тут же вернулся в неё, и вновь застучал по мячику.

У Джонни были длинные, чёрные волосы, худое, вытянутое лицо, щетина, круги вокруг глаз, и сам он выглядел неопрятно. Его лицо казалось очень грустным, и даже не от того, как он живёт, но словно "провидца" наполняла какая-то особенная, всемирная грусть и меланхолия, призывающая задуматься о мире и вещах в нём. Но в тёмных глазах парня казалось, горело пламя и бодрость, обычно не свойственные людям, скатившимся до его уровня жизни. В принципе, большая часть обитателей внешнего города выглядела так же, но странности Джонни были налицо, и тут же выдавали в нём своего рода безумца. Постучав немного доской по мячику, он пристально осмотрел грозную толпу приближающихся к нему путников, но вовсе не встревожился.

— Ага... — проговорил он им. — Да...

— Это Джонни. Джонни Псионик, как мы его называем! — проговорил Стинки, не без какого-то трепета в своих интонациях.

— Да... — добавил "провидец", и вновь постучал по мячику.

— Джонни, эти люди — странники. — представил своих товарищей карлик. — Это хорошие люди, которые могут беспокоиться не только о самих себе.

Генрих не сумел сдержать смех, когда Джонни в очередной раз застучал по мячику, Шарк засмеялся после него, улыбалась и Люси, но пока ещё не успела сделать окончательные выводы, а потому вела себя более сдержанно.

— Да... — продолжил Джонни. — Знаю... Знаю...

— У них к тебе вопрос, Джонни. — продолжил Стинки. — Они кое-кого ищуть, и им нужна помощь твоего дара.

— Он вообще может разговаривать? — с интересом осматривая "провидца", спросил Хардсон.

— Конечно может! — неожиданно выпалил Джонни, и фыркнул. — Я что, похож на безумца?

— Ну, вообще-то да. — неуверенно ответила за остальных Лэсси, пока Генрих вновь смеялся.

— Возможно... Возможно... — недовольно проворчал Джонни. — Это всё вина вора! Кто-то украл мою шапочку! Шапочку из фольги! Знаете, как не просто найти фольгу? Без неё мои мозговые волны опасны! Мне приходиться сдерживать, подавлять себя! Видите?! — чуть ли не выкрикнул он, вытянув вперёд доску пэдболла, и мячик повис на резинке.

Какое-то время все путники молча смотрели то на шарик, то на доску, то на самого "провидца", но ничего такого не увидели.

— Нет... — рискнула высказаться Люси.

— Нет! — с досадой выкрикнул Джонни. — В этом то и дело! Понимаете?! Дельфины больше не хотят шептать мне тайны, скрытые в глубинах моего глубокого разума!

От смеха Генрих чуть не упал на землю, они смеялись вместе с Шарком, и поддерживали друг-друга, и их веселье проникало и на лица их товарищей.

— Вы, действительно можете... "видеть" вещи? — неуверенно спросил Билл, ощущая вину за смех товарищей, и потому желал поскорее покончить с этим.

— Вокруг него есть духи, но странные. — тихонько прошептал Гартун.

— Конечно могу. — спокойно ответил Джонни, смотря в ответ на рейнджера абсолютно трезвым и осознанным взглядом. — Иначе меня бы не называли Псиоником, верно?

— ДА УЖ ТОЧНО! — сквозь смех и слёзы выкрикнул Генрих, держась за живот.

— А в чём именно ваш "дар"? — спросила Люси.

— Во многом, милая моя. У меня много способностей в чувствовании и в том, что обычно называют сверх способностями. Сами по себе они редко проявляются, и обычно нуждаются в "топливе". Многие не знают, но этот мир "ненастоящий". Точнее, "нереальный". Этот мир — "Алгоритм". Это, ну типа, когда гнётся не мой столб, но я сам. Сечёте? Я часто сражаюсь с разного рода враждебными силами. Когда ты понимаешь, что мир нереален, то можешь делать "вещи". Если я съем ментаты, то могу видеть времена и мудрости бытия. Если нюхнуть каина, я могу делать так, что всё замедляется, и пули такие словно плывут по воздуху! А, а если вколоть мед-х, то я становлюсь такой неуязвимый, сколько бы меня не били! А если психо, то у меня открывается пирокинез, и я могу спалить своего врага взглядом! Вот это круто, правда?! — с задором рассказывал Джонни, словно сам охреневал от собственной крутизны.

— А ели всё вместе использовать? — хихикая, спросил Шарк.

— Тогда всё серьёзно! Я обретаю свободу, и становлюсь Избранным! Я могу голыми руками избивать целые отряды противника, а они при этом не могут попасть в меня даже одной пулей! Я всех метко расстреливаю из пистолета, и мне ничего не могут сделать в ответ из автоматов! Я могу быть кем угодно, но всегда очень крутым! Вот так вот я крут! И пусть только попробуют тронуть мою собаку!

Высказавшись, Джонни вновь застучал по мячику, и задумался, пока рейнджер, задав вопрос, не вернул его в реальность.

— Не знаю, может это глупо... Но мы ищем девочку, она пропала. Может... Вы бы как-то могли подсказать нам, где её искать?

— Мы можем попробовать. — серьёзно кивая головой, ответил Джонни. — Но нужно топливо. Ментаты. Лучше, конечно, всё сразу, чтобы я стал Избранным. Но можно и просто ментаты.

В запасах Лэсси завалялось пол упаковки этого препарата, хотя она и сама уже не помнила, где его раздобыла. Но, несмотря на это, блондинке было жалко отдавать медикаменты на "такую херню", что, по её мнению, было равносильно тому, что она их выбросит в ближайшую выгребную яму. Но, уже всем было интересно просто посмотреть на то, что будет, потому совместными усилиями им удалось уговорить Лэсси. Джонни накинулся на таблетки, словно голодающий на лепёшку кукурузного хлеба, быстро разжёвывал их, и с выражением блаженства на лице, глотал. Через минуту Джонни впал в транс, выронил свою игрушку, и, качаясь в стороны, заговорил:

— Спрашивай.

— Мы... — неуверенно начал Билл, ощущая себя идиотом от всего происходящего. — Ищем девочку. Она местная, не бедствует. Ушла гулять, и не вернулась домой. Нам нужна зацепка. Хоть что-то.

— Вижу... — произнёс таинственно Джонни, качаясь в разные стороны. — Вижу разум неконтролируемых, и контролируемых изменений! Ему бы всё изменить! Но закостенелое не хочет меняться! Свобода... Нельзя идти против свободы!

Генрих вновь рассмеялся, путники шептались, подшучивая над Джонни.

— А... — продолжил неуверенно Билл. — А что насчёт девочки?

— Вижу... — продолжил провидец. — Вижу гнев, среди волн океана! Гнев и чёрные птицы летят из своего гнезда среди вод! Но они не живые! Им всё чужое, всё враждебно тут! И они никого не пожалеют, чтобы всё было по-ихнему!

Генрих уже даже устал смеяться, и уселся на стул из покрышек, закурил, пока Джонни продолжал пророчествовать. Остальные хихикали и шептались, но также продолжали наблюдать это "шоу".

— Джонни, а девочка? Девочка, которую мы ищем?

— Вижу... Вижу место, что омывает другая вода! Тут было сердце флага! Сердце решений, приведших к нашим дням! Что самое главное в Пустоши? Но сможет ли откровение подарить фонтан жизни?

Хотя слова Джонни звучали сильно, подкреплённые мистическим тоном его голоса, некоторые уже начали уставать. Билл сдался, но инициативу подхватили другие.

— Это всё хорошо, приятель. — сказал весело Шарк. — А про девчонку там чего-то видать?

— Вижу... Вижу укрощённую реку, и разные силы. Но силы ничерта не могут сделать сами. Все лижут зад одному, словно он какой-то избранный! Есть только один избранный! — злобно проговорил Джонни, словно спорил со своим собственным видением.

— Джонни? — решила попробовать Люси. — Мы ищем девочку, а не избранных. Её... её зовут Джессамина. Ты видишь её? — рискнула Люси назвать её имя, надеясь, что провидцу удастся "почувствовать" хоть что-то.

— Вижу... Вижу далеко... Город... Не, бред какой-то... — внезапно, не открывая глаз, но ясным голосом проговорил Джонни, словно укорял своё собственное видение. — Какие на хер искусственные люди?! Такое не привидеться даже в самом наркоманском угаре!

— Хватит, нам уже пора идти. — сказал Хардсон, и часть путников последовала за ним.

— Обман! — продолжал нервно пророчествовать Джонни. — Обман на севере!

— Спасибо Джонни. — ответил Билл. — Но нам действительно пора.

Повернув голову на голос рейнджера, Джонни успокоился, и неспешно открыл глаза. Он с грустью осмотрел путников, и сказал:

— Берегите себя. Над вами нависла угроза. Берегите себя.

— Ты что-то видел? — спросила с интересом Люси.

— Что-то видел... — ответил Джонни, и застучал опять по мячику. — Вас видел, разных... и по-разному. Тебя видел. — сказал он, улыбаясь Люси. — Видел тебя двое...

— А девочку? — спросил Билл, и Джонни очень серьёзно посмотрел на него в ответ.

— Не видел. Но ты и так знаешь, где искать... — сказал он таинственно, после чего с усилием встал на ноги, и направился к своей хибаре. — Простите, устал... Нужно очень отдохнуть...

И больше Джонни не сказал им и слова, но, плюхнувшись на матрас из тряпок и другого мусора, лёг на бок к ним спиной, и заснул. Провидец или нет, Джонни оставил у каждого из путников своё личное впечатление. После всех путешествий по "достопримечательностям" Дримленда путники вернулись в гостиницу, желая отдохнуть. На улице становилось всё шумнее, с закатом солнца город вновь начинал просыпаться и приходил в движение. Это был день больших гладиаторских соревнований. В бессмысленное существование большинства жителей Дримленда это привносило какой-то смысл, и какую-то событийность. Сумевшие раздобыть деньги, или заработавшие выпивку и химию напрямую, люди начинали украшать свою бессмысленность, окрашивали её серость в яркие цвета. Было слышно, как они обсуждают предстоящие драки, кулачные, с оружием, с мутантами, бойцов и их качества, кто кого сможет одолеть, а кто будет "сосать" у другого. Спутники Билла так же принялись обсуждать возможность поглазеть на битвы гладиаторов, но некоторым хотелось просто отдохнуть в гостинице.

Но делать выбор не пришлось. Верный данному слову, и чувству товарищества, прибежал Стинки, спеша рассказать раздобытую им информацию. Под предлогом "нюхнуть вместе каина", карлик смог выведать у служанки Ричарда "Просто Сделай Это", о разговорах, которые она подслушала среди его стражников. Большая часть охраны Ричарда, как и предположительно сам богатей, собираются смотреть гладиаторские игры, а значит, его дом будет практически пустой.

— Не знаю, как вам... — говорил Стинки. — А мне кажется, что лучшего момента для дела у вас и не будет.

Но толи усталость, толи страхи, толи дурные предчувствия после встречи с Псиоником, но путникам как-то совсем не хотелось заниматься кражей со взломом именно сегодня. Но карлик был прав. Лучшей возможности могло и не быть, и Люси согласилась. В дни каких-либо особых празднеств, вроде гонок, или больших гладиаторских игр, обитатели города немного оживали. Китайских торговцев дурью становилось больше, не китайских перекупщиков так же, и их товар мог быть даже дешевле, но более разбавленным. Иногда некачественный товар китайцы по-дешевке отдавали европейским дилерам, чтобы не бросать тень на самих себя и не портить хорошую репутацию своих товаров. Все местные винокурни так же увеличивали свои продажи, а так как многие жители могли что-то заработать только, роясь в мусоре, была востребована и дешёвая выпивка, пусть и очень жуткая на вкус. Большая часть местных заведений, от элитных казино Элкинс Клана до самых грязных забегаловок, готовились работать до самого утра, принимая страждущих зрителей.

Чтобы отвести от себя подозрения, путники решили разделиться. Поначалу, все они отправились смотреть гладиаторские бои, и двигались на арену среди групп жителей и бандитов города, с опаской поглядывая по сторонам. Они так же старались веселиться, быть заметными, но благодаря Бетону с этим проблем не возникало. Наблюдая за боями гладиаторов против мутантов, рейнджер и ко. украдкой осматривали сотни присутствующих людей, пытаясь отыскать Ричарда и его телохранителей, но в такой толпе им это не удалось. В самый разгар боёв, рейнджер и Люси решили посетить уборную, из которой они не вернулись на представление, но не без помощи стелсбоев скрылись в ночных улицах.

"Поместьем" Ричарду "Просто Сделай Это" служил обычный, многоквартирный дом, находящийся полностью в его распоряжении. Здание было ограждено высоким забором, ворота охранялись тремя стражниками, но, судя по тому, что во всём здании свет виднелся только в нескольких окнах, большая часть обитателей поместья отсутствовала. Билл крепко обнимал Люси, несколько раз переспросил, уверена ли она, но девушка была настроена решительно.

— Главное, чтобы собаки уснули... — проговорила девушка, рассчитывая на то, что ночная диверсия Стинки с использованием мяса и лекарств, была успешной.

Пересиливая себя, рейнджер наконец-то смог отпустить свою девушку, Люси активировала военный стелсбой, и при помощи рейнджера смогла взобраться на забор. Во внутреннем дворе никого не было, собаки не лаяли, и места хотя было и немного, но ничто лишнее не лежало под ногами. Набравшись решимости, девушка соскочила вниз, выдав себя только лёгким, глухим ударом ног. Люси очень волновалась, но, это было совсем не так сложно, и кажется, опасно, как однажды в Башне. Проблемой было то, что вход в здание был один, он охранялся всё теми же стражниками, и вероятно всего был закрыт. Вход в подвал был заколочен, как и окна первых двух этажей, добраться до третьего не представлялось возможным, особенно в окружающей темноте.

Но Люси не спешила, и медленно проверяла каждое окно, пыталась отыскать какие-нибудь выступы. Кое-кто допустил одну маленькую ошибку. Одно из окон коридора было заколочено небрежно, и между досок имелись просветы. Конечно же, человеку, забивающему эти доски, и в голову не пришло, что вор сумеет пролезть в такую щель. Но Люси была худенькой, невысокой девушкой в облегающей коже, и если какой-нибудь ребёнок, проживающий в Дримленде, никогда бы в жизни не рискнул лезть в дом Ричарда, то она была вполне решительна. Стекло негромко треснуло от толчка револьверной рукоятки. Девушка замерла, прислушиваясь к ночи и звукам вокруг, оглядела звёзды на небе, выждала некоторое время, но никакой реакции не последовало. Не без усилий, ей удалось протолкнуть себя внутрь частями, после чего Люси, словно мышка, тут же спряталась в угол, прислушиваясь к звукам в здании.

Едва были слышны разговоры стражников у ворот, пара мужских голосов долетела откуда-то с верхних этажей. Было так же ещё что-то, что она не могла понять, какая-то возня и тоненькие голоса. Коридоры были темны, и очень редко освещались одинокими лампочкам. Так же её дело упрощали старые ковры, которыми были устланы местные полы. Следуя по коридору, минуя десяток комнат за закрытыми и открытыми дверями, Люси направилась прямо к лестнице, и оказалась на втором этаже. То же самое, коридоры, двери слева и справа, из темноты всплывали очертания чего-то необычного. Это были вазоны, большие, в которых росла ухоженная, живая растительность. "Мужчина со вкусом значит, да?" — подумала про себя Люси, и внезапно испугалась, заметив очертания человека в броне, сидящего рядом с одним из таких вазонов. Похоже, стражник спал, опираясь локтём о вазон. "Так бы всегда..." — подумала девушка, и, стараясь не шуметь даже шорохом ковра, направилась обратно к лестнице, ещё этажом выше.

Странный шум доносился отсюда. Большая часть комнат здесь были закрытыми, и только из одной из открытых лился столб мягкого света. Прижимаясь к стеночке, Люси добралась до комнаты, в которой кто-то во всю веселился, и заглянула внутрь. Это были ребятишки, мальчик и девочка, примерно одного возраста, и ещё один мальчишка значительно младше остальных. Ребятишки хихикали, и тыкали палками в привязанного к столбу, измученного мужчину. Бедняга постанывал от каждого такого толчка, пока ребятишки продолжали хихикать и подшучивать над ним.

— И вы... Тогда вы поговорите со своим отцом, правда?.. — устало спрашивал он.

— Да! Если скажешь, то да! — хихикая, подтверждали ему ребятишки.

— Я... Я грязная попка... Не мытая целую неделю, попка...

Его слова тут же вызвали всеобщее веселье и смех среди детворы.

— Пожалуйста!.. У меня дома такие же детишки, как вы!.. Я отдам всё, что должен вашему отцу!..

— Скажи, что ты любишь какашки! — и вновь дружный смех. — И любишь их есть на завтрак, обед, и даже ужин!

Мужчина помедлил, но влекомый призрачной надеждой, и подталкиваемый тычками палок, повторил всё, как ему было велено, что вызвало очередную порцию веселья и смеха. Люси любила детей, всегда испытывала желание защищать и заботиться о них. Но сейчас ей захотелось задать хорошей трёпки этой маленькой, дьявольской троице, оттягать за уши и хорошенько отшлёпать по их мягким местам. "Какие родители могут позволять такое детям?!" — молчаливо возмущалась Люси. И пока желание восстановить справедливость не взяло в ней верх над здравым смыслом, девушка тихонько ушла, добравшись до чётвёртого этажа.

Кабинет Ричарда наверняка был здесь. Весь холл этажа был украшен картинами, призрачные образы которых смотрели на Люси из темноты. Кое-где встречались небольшие статуэтки, стоящие на деревянных, высоких подставках. Здесь был огромный зал, сделанный из нескольких квартир, между которыми разрушили стены, оставив только часть в виде массивных, квадратных колон. Но в заставленном мебелью зале было темно, да и по мнению Люси личный кабинет, где Ричард любил уединяться, должен был выглядеть не так. Долго искать не пришлось. Здесь была только одна дверь, из-за щелей которой виднелись странные вспышки, и звучала льющаяся, необычная мелодия. Люси поняла, что это и есть та самая, классическая музыка, о которой до этого она только слышала. Мелодия звучала совсем не как кантри или рок-н-ролл, это было что-то нежное, и оно сменялось сильным, напористым, и опять перетекало в нежное. По телу девушки пробежали мурашки, и на несколько минут, она словно забыла, зачем пробралась в этот дом, и просто слушала мелодию, прижимаясь к двери.

Ощутив себя виноватой за свою слабость, и за то, какой опасности она себя подвергла вот так вот замерев как заворожённая, Люси преисполнилась решимостью, и попыталась тихонько отпереть дверь, которая оказалась закрытой. "А как же иначе..." — подумала она, и принялась вскрывать замок, в темноте, надеясь, что музыка заглушит шорохи её отмычки и клацанье замка. Но здесь ей повезло. Замок на этой двери если и менялся с довоенного времени, то на такой же не сложный. Для Люси это уже не было большим вызовом. Тихие щелчки и клацанье замка, от чего сердце девушки казалось, замерло, но никакой реакции с той стороны двери не последовало. Тихий поворот ручки, и осторожное приоткрытие двери так же осталось незамеченными находящимися в комнате. И это не удивительно, ведь у обоих было своё занятие.

Кабинет Ричарда не был большим, и был довольно скромно обставлен слегка потрёпанной, деревянной мебелью с резьбой. Небольшой диванчик, стол, шкафчик с книгами и несколько полочек. Сам хозяин "поместья" сидел в латаном, кожаном кресле, рядом на столике находился полупустой стакан, бутылка виски, и дымилась сигара. В комнате было темно, но вокруг бегали разноцветные огоньки, вращаясь калейдоскопом по стенам комнаты и всему, что в ней находилось. Это действительно был осколок Кризалиса, вставленный в самодельную подставку, на комоде. Внутри этой подставки генерировался свет, лучи которого проходили через весь осколок, и выходили из его граней в виде разноцветных огней, вращающихся во все стороны, сменяющих друг друга, меняющих свои формы и оттенки.

В комнате был ещё один странный предмет мебели. Вертикальная, тонкая жердь, параллельно которой сверху была приделана ещё одна. Ко всему этому устройству была прицеплена маленькими цепями обнажённая девушка. На голове девушки была кожаная маска, закрывающая её лицо, особенно глаза, и фиксирующая во рту что-то, что напоминало Люси большую сигару. В темноте было сложно разглядеть, но кажется, что-то похожее было не только у неё во рту. Воришка замерла, пытаясь воспринять всё то, что видит. Сам же Ричард, погружённый в собственные мысли, наблюдал за волнами цветов, текущих по всей комнате. Девушка-мазохистка пошевелилась, звеня цепями, и как-то странно простонала, не то страдая, не то от удовольствия, но Ричард даже не обращал на неё внимания. Сделав несколько затяжек, и глотков виски, он вновь вернулся к медитативному разглядыванию перетекающих друг в друга разноцветных волн, и необычных фигур.

"Какого хрена?!" — подумала про себя Люси, при этом в её голове пробежала тревожная мысль, а не предыдущая ли воришка сейчас заключена в цепях и коже. Как поступить далее, девушка понимала не совсем. Она надеялась, что осколок будет находиться где-то в тишине и одиночестве, а теперь ей придётся ждать, пока Ричард не закончит свои странности, и не пойдёт спать. Планы были излишни. Через несколько минут Ричард повернул голову в сторону двери, и его взгляд с интересом замер прямо на Люси. Сердце девушки замерло, она говорила сама себе, что он, конечно же, не может её видеть, но взгляд мужчины упрямо уставился прямо на неё. Вскоре лицо Ричарда исказила гримаса испуга, его руки судорожно сжались на кресле, а из груди вырвалось что-то вроде стона и крика.

— Заткнись! — прошипела Люси, в одно мгновение оказавшись рядом с Ричардом, и приставила к его голове револьвер. — Один грёбанный звук, и твои мозги станут ещё одним украшением твоей сраной комнаты!

Ричард потерял дар речи, с ужасом смотрел на скрытое стелс-боем нечто, но, в то же время самообладание понемногу возвращалось к нему.

— Ты, вор?! — прикрикнул он, и тут же получил рукояткой по губам.

— Я говорю заткнись, ублюдок! — сурово угрожала Люси, хотя сама едва ли не дрожала от испуга.

— Хорошо... — простонал Ричард. — Я слышу тебя, проклятье! Я просто думал, что вижу призрака!..

"Чего?!" — подумала Люси.

— Ты что, больной?! — не выдержав, спросила она, при этом пыталась всячески изменить свой голос, сделать его как можно грубее. — Ладно. Проехали... Если будешь молчать, и хорошо себя вести, никто не пострадает.

— Ты хоть представляешь, к кому влез в дом?! — попытался парировать Ричард, но ствол пистолета болезненно ткнул его в шею.

— Может спросить у твоих детишек?!

— Не нужно! — сразу же спасовал тимстер. — Бери всё, что хочешь, только не примешивай сюда детей! Прошу... — добавил он покорно.

На какой-то момент Люси растерялась, понимая, что нельзя вот так сразу требовать осколок.

— Давай деньги! Капусту сюда! Ублюдок! — говорила она, пытаясь подражать манере речи гангстера.

— Стелс-бой, да? — неожиданно вновь заупрямствовал Ричард. — Дорогая штучка. Интересно, с кем ты работаешь, а?

— Ричард! — прикрикнула девушка, придушила его рукой, и взвела курок. — Это тебе не блядские шуточки! Ещё одно слово, и я стреляю, веришь ты мне или нет! Не доводи до этого, проклятье!

— Здесь не много... — начал он, и указал головой на стол. — В первом ящичке есть кое-что ценное...

"Сидеть!" — скомандовала Люси, и больше для вида обыскала стол Ричарда, но всё же прихватила деньги, какие-то украшения, и всякий хлам, вроде антикварной ручки. Немного отдышавшись и сообразив, девушка продолжила играть роль.

— И всё? Это всё?

— Ещё есть сейф. Но он внизу. Довольствуйся этим, или можем спуститься ниже.

— Тогда я возьму это! — сказала Люси, услышав приблизительно то, что и ожидала, и вырвала осколок из подставки.

— Прошу! Эта штука не представляет никакой ценности! Только для меня, и ты сам видел почему.

— Это мне решать, понял!

Ричард попытался встать с кресла, намереваясь уговорить своего "ночного посетителя" не отбирать его кристалл — увлечение. Люси инстинктивно отреагировала, заскочила на стол, чтобы компенсировать недостаток своего роста по отношению к Ричарду, и ударила его пистолетом по голове. Ричард со стоном упал обратно в кресло, держась за кровоточащую рану.

— Не вынуждай меня!.. — пыталась угрожать Люси, но едва ли могла говорить, поражённая жестокостью собственного поступка. — Ну почему ты не можешь просто молча сидеть?!

Пытаясь сообразить, как выбраться из дома, Люси подумывала привязать Ричарда, заткнуть ему рот. Но тимстер казался таким беспомощным и покалеченным, её же руками, что девушка не могла не проникнуться к нему состраданием, хотя и понимала, что возможно он и не слишком заслуживает на него.

— Ты сам довёл до этого! Так нельзя! Нельзя так воспитывать своих детей! Нельзя держать у себя рабов! Где ключ от цепей девушки?!

— Она здесь добровольно... — простонал в ответ тимстер, но Люси не поверила. — Спроси её!

В подтверждение его словам привязанная цепями девушка что-то промычала и закивала головой. Люси чувствовала её страх, видела её дрожь, и вдруг поняла, что до этого их не было. "Что за больной город!" — подумала устало она. "Я начинаю его ненавидеть!".

— А тот внизу, тоже добровольно?!

— Нет... Но он мне должен... Я собирался утром отпустить его... Хотел просто припугнуть, чтобы он понял, что всё серьёзно...

— Ты видел, что твои дети пытают его?!

— Пытают?! — отвечал Ричард, пытаясь смотреть в сторону голоса, его лицо кривилось от боли и текущей на глаза крови. — Ты что, пыток не видел никогда?! Да они просто дразнят его!

— Ты блядь больной!

Потом послышался топот сапог, по коридору за дверями приближалась группа людей, и что-то подсказывало Люси, что это точно не ребятишки Ричарда. Каким-то образом она не заметила, как тимстер сумел дотянуться до кнопки тревоги, и даже не предусмотрела такой возможности.

— Вот сука! — крикнула она, и Ричард тут же опрокинул кресло на спину, оттолкнувшись ногами от пола, а оказавшись на полу пополз под стол, пытаясь укрыться от ожидаемых пуль.

Но на его благо, ожидания оказались ложными. Люси собиралась ударить его ещё разок за такую подлость, но стрелять совсем не хотела. Пока Ричард укрывался на полу и под столом от несуществующих пуль, Люси за одно мгновение успела пересмотреть несколько планов бегства, но все они казались неуместными. Дверь в комнату вылетела от одного удара, и пятеро крепких, вооружённых мужчин в броне, влетели в комнату.

— Не стрелять! Не стрелять, вашу мать! — кричал Ричард, справедливо полагая, что иначе эти раздолбаи сейчас нашпигуют свинцом и воришку, и шлюху, и его вместе с ними. — Он где-то в комнате! У него стелс-бой!

Люси навела пистолет на одного из охранников, но понимала, что успеет обезвредить от силы двоих, прежде чем её расстреляют на месте. Второй вариант быть взятой в плен и занять место шлюхи, так же не подходил по вполне понятным причинам. Попытаться прорваться между пятью мужчин, закрывающих собою весь вход, было всё равно что сдаться без боя. В одну секунду Люси ощутила себя обречённой, представила, что буду делать её друзья, когда узнают, что всё провалилось, и какой подымут шум на весь город, и как плохо всё это закончиться. От этих мыслей сердце девушки охватил ужас, и буквально парализовал.

— Что, уже не такой умный, да?! — прокричал с обидой Ричард, всё ещё прячась под столом. — Он где-то тут! Если я пострадаю, пытайте его несколько месяцев, ясно?!.

Но, столь непростая ситуация разрешилась неожиданным вмешательством со стороны. Кто-то привлёк внимание охранников, внезапно издав шипящий звук из коридора. Охранники направили стволы на дверной проём за спинами, там ничего не было, но им под ноги покатился металлический цилиндр, очень похожий на гранату.

— Вот сука!.. — успел выругаться один из них, и раздался взрыв! Точнее хлопок.

В иной ситуации, в комнате не выжил бы никто. Но взрыв был совсем не таким, как обычно. Это была скорее белая вспышка, и вся комната мгновенно заполнилась белым, густым дымом. Лёгкие и глаза Люси словно обожгло, она не прекращала кашлять, а слёзы текли практически ручейками, что полностью парализовало девушку, и она очутилась беспомощная на полу. Но, судя по звукам вокруг, точно такие же последствия испытывали и все остальные присутствующие в комнате. Потом послышались удары, пара охранников отлетела в стороны, разметав собой кресло, перевернув стол, раздалось пару выстрелов, но все они ушли мимо каких-либо целей. А через несколько мгновений кто-то подхватил Люси под руки, и потянул за собой, мимо кашляющих мужчин, обратно в коридор, к лестнице, и дальше вниз, и вниз. Люси не могла сопротивляться, не понимала, что вообще происходит, и что важно, не могла видеть своего похитителя, или спасителя, и дело было даже не поражённых газом глазах.

Такая же невидимка, как и сама Люси, внезапно остановилась, прижала девушку к стене, и тихонько шикнула. Невидимка не отпускала Люси, пока ещё несколько охранников не пробежали мимо них на подмогу товарищам. Но и после этого, девушку не отпускали, и словно желая ошеломить её ещё больше, сделали что-то, чего Люси совсем не ожидала. Внезапно, мягкие и влажные губки, прикоснулись к её собственным, в лёгком, но продолжительном поцелуи. Её дыхание замерло, и всё происходящее начало казаться каким-то безумным сном. Рука второй невидимки скользнула под брюки Люси, к самым интимным местам.

— А ты тоже ещё та штучка, правда?.. — прошептал игриво девичий голосок, пока невидимые пальцы продолжали нежные прикосновения.

Послышался лёгкий смешок, и всё так же внезапно прекратилось, а вторая невидимка абсолютно беззвучно исчезла, оставив ошарашенную Люси одну. Собравшись, девушка сумела быстро выбраться через главный вход, куда уже крался Билл, с оружием наизготовку. Увидев его, Люси отключила стелс-бой, и, спотыкаясь, почти рухнула ему в руки. Рейнджер требовал объяснений, но Люси ответила, что она не ранена, и им нужно быстро выбираться. Позже, она с удивлением рассказывала о случившемся, конечно же, опуская несколько пикантных деталей. Путникам оставалось только гадать, кто же стал её внезапным спасителем.

Зал аркад-автоматов, пожалуй, был самым крутым местом во всём Дримленде, по крайней мере, с точки зрения молодых людей. До этого Люси была поражена красотой и шиком казино Элкинс Клана, но "Пэкмен" был чем-то иным. Детишки и подростки Дримленда были готовы отдавать последние ценности за горстку жетонов, лазить в канализации, руинах, а может даже воровать. Когда Люси и Гартун вошли в невысокое здание, то были оглушены всякого рода звуками, электронными и звенящими. В нескольких залах были собраны три десятка игровых автоматов, некоторые из них электронные, другие просто механические, время игр на которых обходилось дешевле. В них металлический шарик ударялся о преграды, и сама машина постоянно издавала звенящие звуки. Электрические автоматы представляли из себя что-то необычное, и на них можно было играть в совсем другие игры. Отбивать вторжение инопланетян, защищать свои города от падающих ракет коммунистов, гонять на автомобилях, летать на самолётике, и уклоняться от наземных сил ПВО! И многое, многое другое, в том числе и блуждание по узким коридорам крепостей, но эта игра Люси совсем не понравилась, ведь там было слишком много писанины, а не действий. Все эти игры обладали скудной графикой и примитивным игровым процессом, но в головах местных игроков это превращалось в целые миры и настоящие приключения.

Банда Геймеров следила за порядком в "Пэкмене", и в основном состояла из подростков, которые, повзрослев, и вдоволь наигравшись, уходили искать свою судьбу в более серьёзных делах. Сам зал в своё время организовал какой-то мужчина, который хотел немного отстранить молодежь от пороков города. С его смертью заведение перешло под управление Геймеров, но ходили слухи, что ребята эти находились под прямым влиянием Тимстеров Дримленда. Люси и Гартун сели за один из столиков возле небольшого бара, и первое время просто наблюдали за происходящим. Несмотря на то, что ограбление зажиточного тимстера прошло не совсем успешно, и не без настораживающих странностей, путники не решились покидать город, не попытавшись отыскать Джессамину. Лэсси и Хардсон призывали остальных уходить как можно скорее. Но основную роль в споре сыграла Люси, и настояла на том, что они должны хотя бы попытаться помочь. Билл предполагал, что пропавшая девушка на самом деле скрывается от отца, и возможно среди её друзей можно узнать что-то полезное. Но для этого нужно подослать кого-то, кто покажется им "своим". Поэтому Гартуну и Люси пришлось отыгрывать роль "парочки", решившей "позависать" в знаменитом заведении Дримленда.

— Они что, бухло тут продают? — с удивлением спросила Люси, обращаясь к Гартуну, но ей ответила местная девчушка-официантка.

— В основном пиво. — сказала она, удивляясь претензии Люси. — Есть и покрепче, но ребята редко такое заказывают, только клиенты постарше.

— Вы продаёте бухло? Детям? — переспросила Люси.

— Да эти дети знают побольше вашего!.. Да ты и сама то не очень и взрослая... — фыркнув, ответила официантка. — Вы чё-то будите?

— Пиво... — ответил Гарти, и девушка, закатав глаза, удалилась.

Какое-то время Люси присматривалась к происходящему вокруг. Все эти звуки, звон, всё пиу-пиу, азарт детей и людей постарше, всё это создавало уникальную атмосферу этому месту. Какой-то малыш, разочарованный тем, что его космический кораблик вновь сожрала куча жуко-подобных пришельцев, стукнул кулаком по игровому автомату. Но не прошло и пары мгновений, как виновник "кощунства" получил подзатыльник от одного из Геймеров, и был пинком выгнан на улицу, за нарушение правил. На стене висело объявление, о том, что заведение ищет "чувака, смыслящего в электрисике прошлого, чтобы подлатать парочку машин", и Люси задумалась, смог ли бы Генрих помочь местным ребятам? Волшебство прошлого наполняло это место. Здесь было очень просто забыть о реальности, ещё сильнее, чем забывала сама Люси, когда читала, и смотрела свои картинки. Неудивительно, что местная ребятня вновь и вновь возвращалась в Пэкмен, особенно если учесть особенности Дримленда, и особенности реальности, которая окружала город. Гартун был поражён ещё больше, чем Люси. Он первым попробовал несколько игр, но почему-то у него получалось совсем плохо, настолько, что даже пятилетние детишки смеялись над его "скиллом".

Пока Гарти постигал основы геймерства, Люси внимательно наблюдала за людьми вокруг. Здесь было несколько компаний, и в целом люди хорошо знали друг друга. Многие просто сидели и общались, выпивали, и только иногда уделяли время непосредственно играм, часто создавая между собой мини соревнования. Похоже, игры, уже давно стали способом дружбы для них, а Пэкмен чем-то вроде духовной обители, где можно было проводить время днём, пока не откроются другие интересные места. Была среди всех компашек одна, на которую Люси сразу же сделала ставку. Яркие, дружные между собой, дух которых, казалось, возвышался над остальными. Необычная одежда из кожи и довоенных элементов, иногда использованных не совсем стандартно, много украшений, порой сделанных из довоенных вещиц, использованных на манер Гартуна, не по назначению. Родители этих ребятишек явно не бедствовали, по меркам этого времени, и Люси была уверена, что Джессамина точно должна была быть частью их компании. Дело оставалось "за малым", привлечь к себе внимание.

Вскоре, возможность представилась. Один из парней, высокий и светловолосый, в кожанке и разноцветной банданой, вместо шарфа, явно занимал одно из главных мест в их группе. Он и его товарищ принялись отстреливать пришельцев, соревнуясь в том, кто больше набьет очков, при этом колкими замечаниями пытались помешать друг другу. Когда же "соревнование" окончилось, светловолосый парнишка отошёл в другой игровой машине, где принялся сбивать падающие на города атомные бомбы коммунистов. Шепнув Гарти на ухо, Люси пошла вперёд, стараясь не упустить момент, хотя, не совсем представляла, что ей делать. Она расстегнула кожаную курточку пониже, закатила её низ, чтобы оголить животик, спустила чуть ниже брюки. Не шик, но заметности ей это явно прибавляло. Встав позади парня, она решила не терять времени, опасаясь поддаться тревоге.

— И это всё? — спросила она у него, и тот бросил на Люси короткий взгляд, вернулся к монитору, но потом бросил ещё один, и более продолжительный.

— Что значит, всё? — спросил ворчливо парень, полностью вернувшись к игре. Ворчливо он говорил всегда, потому что искренне считал, что со стороны это кажется круто.

— Реакция. — продолжила Люси. — Слабовата у тебя реакция. Уверена, что долго ждать не придётся. — сказала она, намекая на то, что ожидает своей скорой очереди занять его место.

— Думаешь, сможешь обставить меня?! — спросил он "дерзко", как и полагается "крутому парню".

— Конечно. — уверенно ответила Люси, хотя не играла ни единого раза.

Светловолосый проворчал что-то, и начал играть серьёзнее, по крайней мере, так казалось по его лицу, корчащему смешные гримасы. Люси пыталась прятать свои улыбки, при этом старалась вникнуть в секреты игры. Их было не много, и суть была в том, чтобы правильно рассчитать скорость падающих бомб, и выбрать правильно цели. Через пять минут, с руганью и ворчанием парень всё же проиграл последнюю жизнь.

— Ну ладно! Думаешь, сможешь перебить меня? — спросил он с вызовом у Люси.

Но она не ответила, а просто принялась за игру. Суть Люси поняла правильно, и поначалу играла не хуже парня, при этом ощущала спиной то, как он разглядывает её.

— Что, уже не так просто да? — язвил он, когда скорость и количество бомб значительно выросли.

Но Люси продолжала держаться, хотя в конце-концов проиграла всего в несколько сотен очков. Парень фыркнул, сказал, что было больше разговоров, чем дела, но на его лице Люси сумела прочесть некую форму уважения.

— Ты же не местная? — спросил он, сменив позу и тон на более обаятельные.

— По мне так заметно? — улыбнувшись, спросила Люси.

— Раньше не видел просто. А этот с тобой? — спросил он косясь на Гартуна.

— Мой спутник. Один из них. Мы... торгуем оружием.

— Чё, серьёзно? Типа крутые ребята, да? — спросил он, раздувая грудь и плечи в ответ на угрозу его достоинству. — Я Джейкоб.

— Люси.

— Прикольное имя. Может... — сказал он, посмотрев на своих друзей. — Может, подсядете к нам? Мы редко общаемся с теми, кто странствует.

Вначале друзья Джейкоба только окинули новичков холодными взглядами, как и подобает встречать чужаков. Заказали ещё пива, и пока не опустели их бутылки, Люси и Гартун только молча слушали их разговоры, не всегда понимая всю суть. Первой к гостям обратилась темноволосая девушка, со множеством тонких косичек вокруг неаккуратной копны волос. Она была в чёрной коже, с веснушками на лице, ножами, скрытыми в рукавах и под курточкой, и просто висящими на виду, и серёжками, в виде ножей, заметив которые Люси тут же захотела такие же. Девушка была молчалива, но от неё исходили сильные уверенность, и чувство свободы, большие, чем даже от парней в их компании, но казалось, она совсем не претендует на какие-либо лидирующие роли.

— А это что за бродяги? — спросила она немного грубовато, но Люси заметила, что ребята эти частенько так общаются между собой.

Джейкоб вкратце рассказал, что они бойцы каравана, торгующего пушками. Кто-то, как и Джейкоб ранее, сразу же расправил плечи, кто-то присвистнул. Но вся компания всё ещё относилась к ним даже немного пренебрежительно. Но, потом любительница ножей Карла, начала расспрашивать их о том, что они видели, другие так же подкидывали вопросы, и отношение к Люси и Гартуну заметно менялось. По крайней мере к Люси, над Гартуном парни начали частенько подшучивать, а так как он из-за своей дикарской, благородно-наивной манеры общения не знал, как им правильно ответить, шутки эти становились всё чаще. Позже Люси предложила угостить всех остальных, как бы пытаясь доказать, что она очень даже не плохо зарабатывает, и продолжала угощать, пока все изрядно не захмелели, в том числе и сама Люси. Компания весело общалась, кто-то пил, курил, кто-то отходил поиграть, но потом возвращался. Воспользовавшись моментом, когда речь зашла об Элкинс Клане, Люси, уже словно совсем "своя" в компании, невзначай сказала:

— Я слышала, что у их главного дочь крутая. Она не из вашей компании?

Кто-то одобрительно закивал головами, в основном парни, девушки пробормотали какие-то гадости, видимо не считали её крутой, да и просто от зависти.

— Она яркая девушка. — сказал Джейкоб, сделал несколько затяжек, и каким-то образом его рука оказалась на коленке Люси, от чего последнюю словно парализовало, и первое время она не знала, что ей лучше сделать.

— С таким отцом, думаю, её все уважают. — сказала Люси, и решившись, сбросила руку парня со своего колена. — Заслужено, или нет...

— Она и сама по себе не слабачка. — сказала Карла. — Хотя, конечно бывает заносчивой.

— А можно её видеть? — выпалил Гартун, которого в ногу, тыкнула пальцем Люси.

Но вопрос парня тут же поднял смех и очередную порцию шуток, что мол ему, дикарю, такой киски не получить при любых раскладах. "Я не дикарь" — обижено проговорил уже не трезвый Гарти, и вышел на улицу, проветрится.

— Давненько мы её кстати не видали. — сказал одна из девушек.

— Наверное, папочка узнал, что дочурку кто-то трахает, и закрыл ко всем чертям дома. — насмешливо добавила ещё одна.

— Трахает? — с удивлением спросила Люси.

— Да, ну это знаешь, когда туда-сюда. — шутливо добавил Джейкоб, поднимая общий смех, и его рука опять оказалась на коленке Люси.

— А раньше... Разве у неё не было парня?

— Может и был. Она и про этого никому не говорила. — сказала Карла, и достав сигарету, пошла покурить на улицу.

— Прикинь, завалилась однажды сюда, с целым букетом цветов! — сказала одна из девушек, хвастаясь перед Люси успехом Джесси.

— Цветы? — с удивлением спросила Люси, вновь сбрасывая руку Джейкоба. — Настоящие цветы?

— Да, детка. — сказал один из парней, опорожняя бутылку. — Ты чё не знала? Дрим город роз!

— Такие розовые, красивые! — добавила ещё одна девушка. — Мне ни одного ни разу не дарили! А они такие красивые.

— Да на хер они нужны? — высказался Джейкоб, вновь пробуждая общий смех, и его рука оказалась на внутренней стороне бедра Люси. — Стоят, почти как пушки. Девушкам другое нужно дарить! Крепкое и сильное!

— Дорого! — с завистью, мечтательно добавила одна из девушек. — Прикинь, а ей целый букет! Наверное, кто-то при деньгах, и всё такое! Может Тимстер какой-то. Или крутой охранник.

Люси сразу же ощутила, что это может быть зацепкой. Но задавать ещё вопросы было невозможно. Рука Джейкоба атаковала её всё чаще и всё настойчивее, позволяя себе всё более интимные прикосновения. Нужно было выбираться, но, боясь уйти грубо, Люси была вынуждена выпить ещё, и ответить ещё на целую кучу вопросов. В это время на улице стоял обиженный Гартун, и опирался спиной о стену здания, размышляя над тем, почему природа некоторых людей делает их такими грубыми, и заставляет забыть о благородстве. Он и не ожидал того, что опасная на вид Карла подойдёт к нему, и заговорит, покуривая сигарету, и поглядывая на Гарти с каким-то животным интересом.

— Забей на них. — сказала она, и так же опёрлась о стену. — Им бы лишь поржать над кем-то.

— Это не красиво... — ответил Гартун задумчиво, и Карла хмыкнула.

— А ты прикольный. Не слушай их. Они же как дети, хотя и думают, что крутые, и сильные. А вот по тебе видно, что ты по-настоящему опасный. Настоящий убийца. — сказала Карла, и вновь окинула Гарти звериным взглядом. — Видно, что они тебе не ровня, вот и дразнятся.

— Убивать плохо. — сказал Гартун, и ощутил, как её рука прикоснулась к его, когда Карла пододвинулась в плотную. — В этом, на самом деле, нет чести. Честь в благородный бой, когда защищаешь тех, кого любишь.

Карла молча смотрела на него, словно не верила в то, что слышит, а потом с грустью сказала:

— Ты же скоро уедешь, да? А эта, Люси, она твоя девка, верно? — в ответ Гартун промолчал, не желая лишний раз лгать. — Даже если так. Если хочешь, мы можем потрахаться. Что скажешь? У меня есть квартирка, там никто не помешает? И никто не узнает.

— Прости... — с горечью ответил Гартун, решивший, что это, пожалуй, было бы неверно, и противоречит их плану.

— Но ты же хочешь. — сказала девушка, и уверено поцеловала Гарти в губы, потом ещё раз, и ещё, пока он не начал кусать её в ответ, хватая руками за ягодицы.

"Делай что хочешь! Я вся твоя!" — прошептала она ему на ухо, уже полностью находясь во власти страсти, и новоиспечённые любовники направились к ближайшему переулку, где притаились за мусорными ящиками. Гартун совсем забыл о Люси, и после ящиков не остановился, но направился домой к Карле, чтобы получить всё остальное. Приблизительно в это же время в Пэкмене, когда за столиком стало потише, Джейкоб сказал Люси, что "хочет ей что-то показать", и изрядно опьянённую, потащил за собой. Даже в таком людной месте как Пэкмен, оказалось, есть укромные, тёмные места, в одном из которых и оказалась Люси, прижатая горящим от страсти парнем. Все попытки с ним говорить оказались бесполезными, Джейкоб её не слушал, постоянно пытался целовать, лапал за все места, к которым только мог дотянуться. Бедная девушка ощущала, что её силы к сопротивлению уменьшаются с каждой секундой, и непоправимое вот-вот произойдёт. Вина и стыд парализовали её, но эти же чувства стали внезапным источником ярости, когда она думала о Билли, и о том, что не может вот так глупо предать его. Джейкоб уже предвкушал овладение новой девушкой, уже представлял, как будет с гордостью рассказывать ребятам, как он "трахнул ту цыпочку-путешественницу". Не зная, что делать, Люси, в каком-то смысле даже пошла Джейкобу на встречу, и схватилась рукой за его "мужские достоинства". Приятное поначалу, вскоре, прикосновение обернулось неким подобием стальных тисков, безжалостно зажимающих его яички. Джейкоб быстро слабел, выпуская из груди стоны, которые, правда, не несли в себе никаких ноток удовольствия. Он медленно опустился на колени, держась обеими руками за место парализующей боли, и продолжал постанывать.

— Я же сказала тебе остановиться! — прикрикнула Люси, приводя свою одежду в порядок, её лицо пылало румянцем.

— Какого... хуя?! — простонал Джейкоб сквозь боль.

— У меня парень есть... Я люблю его... Прости... — ответила неловко Люси, ощущая себя даже немного виноватой, ведь отчасти воспользовалась Джейкобом.

Стыд и испуг были так сильны, что Люси чуть ли не убежала прочь из Пэкмена, даже не став искать исчезнувшего Гарти. "Больной город" — часто твердила она себе, и пыталась успокоиться, чтобы Билли не дай Бог, чего не заподозрил. Он, Генрих, Лэсси, Шарк и Стинки ждали в одном из баров неподалёку, на тот случай, если что-то пойдёт не так. Ну, как оказалось, помочь бы они вполне могли не успеть, особенно в пикантной ситуации, в которую попала девушка. Люси все жё не смогла удержать эмоций, и чуть ли не бросилась в объятья Билла. Его вопросы о том, что случилось, остались без ответов, и, решив не настаивать, он просто приласкал её. Успокоившись, Люси сказала, что всё хорошо, и она просто очень устала от этого места, и поведала историю, которую ей удалось узнать.

— Целый букет?! — удивился карлик. — Это так недёшево! Проще было десять шлюх снять, и наверно не один раз!

— Да что ты понимаешь?! — неожиданно вспылила Лэсси. — Это если про одну только щёлку думать! А тут явно кто-то хотел показать, что девочка важна для него!

— Или заманить её в ловушку... — задумчиво добавил Генрих, и у блондинки не нашлось аргументов, чтобы заткнуть ему рот.

Как бы там не было, решили идти в этот магазин, который был под протекцией именно Элкинс Клана, и считался местной достопримечательностью, товар которой, правда, был бы не по карману подавляющему большинству современных жителей городов, или тем более, Пустошей. А потом все внезапно вспомнили про Гарти! Но Люси могла только предполагать, что парень обиделся, и ушёл искать уединения. Всё же, рейнджер тревожился за него, и попросил Стинки "сгонять" в гостиницу, и вместе с Хардсоном и Бетоном поискать Гартуна. Проблем с поиском магазина не было. Он находился в северо-западной части внутреннего города, не очень далеко от улицы с казино и особняком Элкинс Клана, в районе, считавшемся самым спокойным, но, пожалуй, и самым скучным для любителей выпить и погулять. Большая часть окрестных зданий служила жилыми помещениями, не смотря на своё довоенное предназначение. В основном в этом районе селились последователи культа Нового Солнца, да и просто люди, желающие больше покоя и тишины, чем остальных прелестей их прекрасного города, среди руин однажды прекрасного метрополиса.

Вывеска магазина была окрашена в приятный, жёлтый цвет с нарисованными цветами, а у входа стояла металлическая статуя, выкрашенная в тёмный цвет. Она изображала девушку в очень лёгком платье, практически воздушном, вокруг которой, словно змеи, вились колючие стебли, оканчивающиеся распустившимися бутонами. Похоже, однажды эта конструкция была частью фонтана, и заметно пострадала, но всё ещё сохраняла в себе особую красоту, и что важно тревожила что-то в душе своим образом.

— Красиво... — сказала Люси, и провела рукой по изгибу стальной девушки. — Кажется, что она живая.

— Другой стиль. — пояснил Генрих, так же проведя рукой по статуе, на что Лэсси заметила, что "ему бы только лапать". — Перед войной был популярен другой. Суровость, сила, застывшие в таких же образах. Возвеличивание человека. Можно сказать, его обожествление. А это словно воздушная фантазия.

— Точно... — добавила Люси.

— Можно было бы и полностью раздеть! — хихикнув, заметил Шарк. — И какая-то худенькая. На довоенных картинках девки обычно куда более отожранные. Я бы довоенную пышечку уложил и так...

— Прекрати!.. — скривив лицо попросила Лэсси, чем вновь развеселила Шарка.

Войдя внутрь, Люси и Лэсси не смогли сдержать восторга, и дружно охали и ахали. Это было так странно, что и вправду напоминало сказку. Всюду стояли полки, уставленные вазонами, в которых росли молодые цветы. Не только розы, но их было большинство, немного разные по форме, разноцветные, ароматные. Запах, наполнявший магазин, можно было сравнить только с тем, что Люси чуяла в довоенных бутылочках из-под духов. Но это был не призрачный аромат прошлого, но настоящий, запах самой жизни. Боясь даже прикоснуться к такой красоте, Люси позволяла себе только нагибаться к ним, осматривать каждый лепесток, и наслаждаться ароматом. Две молодые девушки в рабочих одеждах возились с некоторыми вазонами, используя небольшие лопатки, а взрослая женщина, с пышными, рыжими волосами, осторожно поливала их. Пожалуй, путники выглядели немного угрожающе в таком месте, и лица женщины и её помощниц тут же выдали испуг.

— Простите за оружие. Мы без дурных намерений. — поспешил успокоить их рейнджер.

— Разве возможно в таком месте думать о чём-то дурном? — добавила Люси. — О Боже! У вас здесь как в раю!

Рыжеволосая женщина и девушки мило улыбались, польщённые радостью Люси.

— Я раньше не бывала у вас. — сказала Лэсси, вдыхая аромат очередного цветка. — Это была большая ошибка! Здесь просто... как это слово? Великолепно!

— Наверное, не мало воды у вас уходит, на такую "красоту". — сказал Шарк кривя лицом, пока пытался вдохнуть аромат одного из вазонов.

— Это так. — спокойно ответила рыжеволосая женщина. — Знаю, в дни, когда вода может быть ценнее жизни, тратить её вот так, может показаться кощунственным расточительством! Но многие согласны с тем, что подобная красота стоит этого!

— Пока ты не сдыхаешь от жажды в Пустоши... — тихонько заметил Шарк, не желая спорить.

— Как? Как вы смогли сохранить их?! — спросила Люси, продолжая восторженно осматривать всё в магазине.

— Надин. — мило улыбнувшись, представилась женщина. — Это было не просто. Знаете, до Времени Конца, этот город называли "столицей роз". Люди любили цветы, и ценили их. Поэтому, даже в самое суровое время нашлись те, кто сохранил их. И только им мы обязаны тем, что во Время Начала можем насладиться этой красотой. Раньше их, правда, было больше. Значительно больше. Целые поля. Но мы благодарим Новое Солнце и за то, что имеем сегодня, ведь теперь вырастить их не так просто, и за каждым цветком нужно ухаживать, почти как за ребёнком.

— Вы молодцы. — сказал Генрих, поддавшись внезапному порыву. — Нет, действительно, это хорошая работа.

Несколько минут все молчали, продолжая осматривать "царство цветов". Потом Люси уставилась на Билла широкими, увлажнившимися глазами, но ей даже не пришлось спрашивать.

— Выбирай, какие захочешь. — прошептал он ей на ушко, и стараясь незаметно поцеловать. — Только поделись с Лэсси.

После обнимашек, девушка схватила блондинку под руку, и принялась выбирать. Это не было просто. Хотелось все и сразу, а лучше выкупить весь магазин с его сотрудницами и их секретами!

— У вас, наверное, хорошие покровители. — сказал Шарк, едва заметно улыбаясь. — Всё это, и секреты того, как вы их выращиваете, думаю, стоят недёшево.

— Хочется верить, что у всего есть своя мера. — ответила спокойно Надин. — И люди поймут, что есть вещи, вмешиваться в которые это кощунство. Выберите себе любой из них. — внезапно сказала она, проведя рукой по плечу Шарка. — Бесплатно, за счёт заведения.

Это неожиданное проявление доброты смутило Шарка, и он заметно растерялся.

— Вы не так меня поняли. — проговорил он виновато. — Это не угрозы, и не насмешки, и вам не нужно откупаться от моей наглости. Я бы никогда не стал, как вы сказали, делать что-то кощунственное. Цветы мне не к лицу, а та, кому я бы мог подарить его, слишком далеко.

— Я знаю. Вы не злой, несмотря на это. — сказала Надин, и нежно провела пальцами по щеке Шарка, по узорам его татуировки. — Даже это не может скрыть ваших добрых глаз.

Этого было достаточно, чтобы полностью "сокрушить" сурового, бывшего рейдера. Шарк громко хмыкнул, чтобы "напустить дыму невозмутимости", и, прикрываясь этой завесой, "сбежал" в другой конец магазина, подшучивать над своими спутницами и их "девчачьими заморочками". Надин же добродушно ему улыбалась, и казалось, "завеса" Шарка совсем не смогла ввести её в заблуждение. Улыбались и Генрих с Биллом, забавляемые тем, как Надин сумела "растопить" их сурового товарища.

— Всё же, цветы не наша основная цель визита. — начал рейнджер, так же ощущая себя виноватым. — Нам нужна ваша помощь. Приблизительно неделю или две назад у вас покупали сразу большой букет.

Глаза Надин вспыхнули тревогой, и чувствительная женщина попыталась отвернуть взгляд, но и сама поняла, что уже выдала себя. Заметив её замешательство, Билл ощутил себя очень неловко, и казалось, не мог решиться продолжать этот "допрос".

— Уверен, у вас не часто покупают сразу букет. — сказал Генрих, и старался проявлять как можно больше дружелюбия.

— А если я откажу вам в ответе, что тогда? — смело и напрямую ответила Надин, но всё ещё мирно и как-то даже покорно.

— Тогда девушка, которой предназначался букет, может погибнуть. — прямо ответил Билл, ощущавший сердцем, что с этой женщиной можно говорить напрямую. — Она пропала, и тот, кто подарил ей букет, наша единственная зацепка.

Надин задумалась, и немного растерянная, отошла в сторону, чтобы поправить руками один из нагнувшихся цветков.

— Он не мог ей навредить. Мальчик... — осеклась Надин. — Понимаете, он очень влюблён в неё. Не знаю её имени, но он говорил, что она настоящая королева, и достойна королевского подарка. Он несколько месяцев собирал деньги, недоедал, всюду работал, в том числе и на полях наших собратьев, чтобы сделать такой подарок. Я пошла ему на встречу, и сделала скидку. Но разве можно было не пойти навстречу таким чувствам, нежным, искренним? Его любовь похожа на луч света в этом царстве ночи, что окружает нас всех здесь. Понимаете?

— И вы уверены, что "мальчик" не мог навредить нашей девочке? — спросил Генрих. — Любовь часто оборачивается ненавистью, поверьте, я не мало об этом знаю.

— Только не в этом случае. — уверенно ответила Надин. — Он настоящий романтик, никогда не говорил кто она, но рассказывал мне почти всё, советовался. К тому же у него доброе сердце, по сравнению с большинством мужчин Дримленда. Доброе, и очень чувствительное...

Надин задумалась, словно вспоминала слова парня, и потом по её лицу пробежала тень, словно боль, от понимания чего-то, что раньше она не смогла заметить.

— О Новое Солнце! Настоящая королева! — с болью проговорила она. — Глупый, наивный мальчик! Если подумать, во всём Дримленде есть только одна "королева", попадающая под все его слова! Что же теперь будет?! — говорила она, искренне сокрушаясь, и с тревогой спросила: — Вы уверены, что её... "родственники", не держат девочку где-нибудь взаперти?

— Они ищут её. — тихо признался рейнджер. — Но это должно оставаться в секрете.

— Ни слова больше! — чуть ли не со слезами, тихонько проговорила Надин, косясь на своих встревоженных сотрудниц. — Не хватало, чтобы улицы города залила кровь! Я уверена, что Одиночка не мог причинить ей вред. Так его называют, Одиночка Уэйд. Насколько мне известно, девочка ответила ему искренней взаимностью, и это было ещё до цветов. Возможно, они решились на какую-то глупость, сбежать вместе, или что-то ещё. О Новое Солнце! Эти молодые сердца, они так чисты и сильны в своих порывах, но такие глупенькие!

Дальше последовали типичные вопросы, которые задают в такой ситуации. Кто такой, откуда, где проводит время? Но, информации о парне было не так много. Уэйд был сиротой и уже давно, но, несмотря на это смог не только выжить в Дримленде, но даже как-то устроить свою жизнь. У него был музыкальный талант, он умел играть на гитаре и любил музыку в целом. Он долго учился, "зависал" в одном не самом популярном заведении Дримленда, а когда смог купить свою собственную гитару, начал там выступать. Но уже несколько дней как Уэйд не появлялся ни в гостях у Надин, ни на полях её собратьев. Теперь единственной зацепкой для путников был "Тупик", место, где парень проводил большую часть своего времени. Когда "допрос" был окончен, Билл заметил стоящую рядом Люси, с большим букетом разноцветных роз и не только их. Но чем больше деталей слышала девушка, тем больше уменьшалось её настроение, как и от практически плачущей Надин.

— Очень красивый букет. — сказала она, обращаясь к Люси, и сидя на одном из ящиков, вытирала платком нос. — Вы очень красивы, а вместе с цветами кажетесь просто прекрасной.

— Почти как ваша девушка-статуя... — виновато проговорила Люси.

— Прошу, не печальтесь! Я вижу, что у вас добрые сердца. И вы просто замечательная пара. — сказала она, улыбаясь Люси и Биллу. — Пусть у вас всё будет замечательно! Только прошу вас... — сказал она, взяв Генриха и Билла за руки. — Не убивайте его. И если это только возможно... не дайте убить его. Их чувства, это не преступление. И уж точно цена за них не должна быть столь высокой.

— Главное, чтобы они оба были целы. — ответил рейнджер, осторожно сжимая руку Надин. — Мы что-то придумаем, и сообщим вам, если что-то узнаем.

Надин искренне благодарила их, сказав "что верит, что у них всё получится". По дороге в гостиницу, Люси обнимала Билла, наслаждаясь красотой и ароматом своего букета, ну и конечно немножко завистливыми взглядами проходящих мимо людей. Гартун отыскался сам собой, и уже был на месте, и пока путники обедали, Стинки рассказывал то, что знает об этом "Тупике". Не очень популярное заведение, в котором "зависают" в основном музыканты и агрессивные ребята, любители слушать "жёсткий рок-н-ролл, про стрельбу и драки", вроде того, что частенько крутят на своей волне Секси Машинганз. Благодаря такому направлению музыки, и контингенту, ошивающемуся в "Тупике", людей там бывает обычно не много, за исключением больших концертов, которые, по словам Стинки, редко оканчивались без массовой драки, а то и стрельбы.

Именно по дороге в "Тупик" у Люси появилось ощущение того, что за ними наблюдают. Ей бы очень хотелось, чтобы это были всего лишь пустые опасения, вызванные странным происшествием в доме Ричарда "Просто Сделай Это". Но всё было так реально, отчётливое ощущение, словно предупреждение. Как будто ей удалось унюхать что-то, услышать или увидеть, что осталось скрыто от её осознания, но всё же было замечено подсознанием. Едва ли не ради шутки, она спросила об этом Гартуна, и тот так же утверждал, что "ему что-то не нравится". Девушка поделилась мыслями с рейнджером, но теперь, когда в судьбе пропавшей девушки начало что-то прояснятся, они не могли повернуть обратно тем более. Генрих предложил, отдать информацию отцу Джессамины, а самим свалить из города, но теперь не всем была безразлична история любви молодых любовников. А Хардсон пошёл даже дальше этого и выдвинул теорию, от которой на головы путников обрушилось внезапное осознание. Что если девочка не просто сбежала, а в её пропаже мог быть связан кто-то из ближайших людей Мистера Джуно? Тогда, всякая информация была бы нарочно похоронена, и более того, чтобы в таком случае исключить влияние возможных предателей со стороны Элкинс Клана, или их пособников, разобраться во всём нужно было самим путникам.

Заведение было названо в честь того, что находилось у перекрёстка дорог, в уже дважды заброшенном здании, где раньше располагалась современная пивоварня. Толька одна дорога этого перекрёстка вела хоть куда-нибудь, все остальные заканчивались либо тупиком, либо завалами. Больше всего в этом районе было пивоварен, а потому людей здесь было не много, особенно вечером. Оставив Стинки "в засаде" за мусором и бачками, путники направились к заведению. У входа в "Тупик" стояла группа если не самых крепких, то всё же опасных на вид парней, и даже пару девушек. Все они были одеты в кожу, украшенную разного рода металлическими висюльками, некоторые "украшали" себя пирсингом или татуировками. Они пристально и угрожающе смотрели на путников, приближающихся, и входящих в "их заведение", но рейнджер и его товарищи уже привыкли к таким испытывающим взглядам. Внутри было мрачно, и так как близился вечер, внутри так же были ребята, похожие на тех, что стояли у входа, и пили пиво. Была здесь барная стойка, примитивная сцена в углу, и самодельная мебель из металлолома и мусорной древесины, грубой, некачественной, современной работы. Но, похоже, другая мебель в этом заведении не существовала долго в целом состоянии.

На сцене разогревалась троица парней, поигрывая какую-то не очень талантливую мелодию, в стихах к которой чаще всего встречались слова: "мечта", "ебать", и "мой дом". Высокий, худощавый бармен, с чёрной повязкой на голове, протирал стойку. У него было несколько шрамов на лице, пару колечек, а руки покрыты татуировками. Мужчина был не молод, и пучок длинных волос, свисавший у него за спиной, уже изрядно седел. Когда путники подошли к стойке, бармен поставил большой стакан перед собой, налил в него выпивки, и выпил сам, чем вызвал у Лэсси цоканье языка.

— Ага. Чё? — поприветствовал он путников, и в этот момент в заведение вошли ребята с улицы, как и все сидящие за столами так же встали, и немного подошли.

Почти все они были вооружены самодельными и довоенными пистолетами, ножами и заточками, и, хотя не извлекали их, но демонстративно к ним прикасались. Они все не смотрелись так грозно как отряд рейнджера, но всё же их было вдвое больше, а потому в "Тупике" повисла атмосфера угрозы.

— Нас предупреждали, что у вас очень гостеприимное заведение. — сказал Генрих, с насмешкой оборачиваясь на людей позади.

— Как посмотреть. — хрипловато ответил бармен, и достал из-под прилавка обрез помпового ружья, но просто положил его перед собой. — Вы чужие. Видно по вам. И в Дриме чужие, и просто, не одни из нас.

— Ты лучше скажи своим петушкам осесть. — грозно, но спокойно сказал Шарк. — Иначе от них сейчас одни ошмётки останутся.

В ответ бармен натянуто улыбнулся, но была заметна судорога, пробежавшая у него по морщинистому лицу. Билл попытался всех успокоить.

— Мы не ищем неприятностей...

— Как раз похоже наоборот. — перебил его бармен, но рейнджер строго продолжил.

— Мы ищем Одиночку. Одиночка Уэйд.

Худощавое лицо бармена растянулось в лукавой ухмылке.

— Его тут нет. А был бы, я бы то же самое сказал. Мы своих не выдаём.

— Послушай... — начал рейнджер, опёршись о стойку обеими руками. — Мы не желаем ему зла. Но если ты не скажешь где он, мальчишка может пострадать.

В ответ лицо бармена вновь растянулось в противной улыбке, он хотел что-то съязвить, но вперёд выскочила Люси, и неожиданно схватила его за руку.

— Послушай сюда, ты, придурок! Пропал человек, и этот твой Уэйд может знать что-то! И если мы не решим эту проблему сейчас, после нас сюда придут люди Падре Джуно, разорвут в клочьях всех вас до единого, а потом найдут мальчишку, и вывернут его кожу на изнанку! Поэтому, если тебе хоть каплю дорога его судьба, убери со своего лица эту чёртову ухмылку, и говори!

Бармен попытался ухмыльнутся, но не смог, пронзённый болью сжатой руки, и взглядом зеленоглазой, "злобной девки".

— Пусти, чё, не здоровая, что ли?! — обижено, промямлил он. — Ты серьёзно про Мистера Джуно?

— Уже блядь серьёзнее некуда! — злобно фыркнула в ответ девушка.

— Мне проблемы с Элкинс Кланом не нужны. Уэйд славный малый. Он хороший парень. Чё вам от него? Оставьте в покое, а?

— Это не ложь. — спокойно ответил рейнджер. — Он в опасности. И не только он. Нужно найти пропавшего человека, и Уэйд должен знать, где он. Мы хотим решить всё без крови.

— В натуре? — с подозрением смотря в лица путников, спросил бармен. — Он же одиночка, и всегда был особняком от всякого дерьма. Хороший музыкант. Сам выступает, но песни у него классные, со смыслом. Мы даже подумывали записать, и отослать утыркам, из Секси Машинганз, до этого парочка наших ребят уже засветились там.

— Мы не можем оглашать детали. — сказал Генрих. — Тебе придётся поверить на слово, что мы не желаем парню зла.

Бармен всё же помедлил, махнул головой уже порядочно нервничающим посетителям и друзьям, и те неуверенно расселись по местам, а глупая песня вновь зазвучала со сцены.

— Проклятый город. — сказал он, и налил себе опять. — Как будто у меня есть большой выбор! Но верьте или нет, я не знаю где этот малый. Пару дней назад он забёг сюда, перепуганный, как крысёнышь. Гитару забрать хотел. А как он без неё? Я понял, что что-то стряслось, но он ничего толком не сказал, а только упоминал, что ему нужно где-то залечь на дно. Я успел предложить тут, но это и вправду была бы херовая идея.

Кривя лицом, бармен долил себе опять, и прежде чем путники успели разочароваться, вновь заговорил.

— Но, если вы в натуре ему поможете... Есть у меня одна идейка. Он же сам по себе, давно, и нет у него нихера. Только дар, и любовь к музыке. Уэйд же раньше не такой был. У него и прозвище было не Одиночка, а Мечтатель. Я как впервые его увидал, подумал, что он тут и пары дней не протянет. Хилый, сопливый, на сосунка похож. Над ним и подшучивали, но малый прижился, а потом его и уважать стали. А раньше у него друзья были. Утырки, какие-то. Ну, то есть, в натуре утырки. Они там книги какие-то читают, страшилки. Придурки, короче. Больше в натуре ничего не знаю, хоть выворачивайте на изнанку.

Путники поблагодарили бармена, но прежде чем они ушли, он кашлянул, и сказал:

— Слушайте. В натуре. Помогите ему. Не валите парня. В Дриме и так не много хороших людей. Приведите сюда. Может, как-то решим. Договоримся, чё бы там не случилось. Дар у него, понимаете?

Заверив его ещё раз, что у них только самые благие намерения, путники ушли, под всё те же пронзительные, полные неуважения взгляды. Судя по описанию бармена, зацепка вполне попахивала тупиком. Но, внезапно, вновь помог Стинки, заверив, что знает наверняка, о ком идёт речь. Было в Дримленде и такое, о чём и не подумаешь, узнав город поближе. Но это было только на первый взгляд. Были в нём не только крутые парни, и суровые бандиты, но и скромные, добрые люди, увлекающиеся "чистой" жизнью, и, по мнению большинства других, самые обычные "придурки". В основном это были дети тех семей, настоящих, полноценных семей, которые старались жить жизнью без насилия и зла. Большинство из них были членами культа Нового Солнца, но порой в нечистотах города порождались и добрые сердцем особи, так и не склонившиеся под давлением грязи, и жестокости. Конечно, большинство считало их просто слабаками, не догадываясь, что неприятие общего образа жизни и насилия, скорее иная форма силы. И порой именно из таких "придурков" формируются по-настоящему великие люди. Если научаться выживать в окружающем их мире...

Стинки привёл путников к пятиэтажному зданию, и судя по виднеющемуся свету в окнах, занятыми в лучшем случае были первые три этажа. Находилось оно в тихом районе, между районом азиатов и последователей Нового Солнца, и, пожалуй, это было едва ли не самое тихое и безопасное место во всём Дримленде. Не удивительно, что объединенные общим, литературным влечением, молодые парни и девушки зависали именно в этом районе. Единственной угрозой в этом месте казались руины совсем покинутых, и разрушающихся построек, вплотную прилегающие к этому зданию. Отсутствие движения жизни в этом месте, и давящее ощущение запустения из руин с юга и востока, создавали иллюзию отшельничества, и немного зловещей угрозы непознанного. Когда рейнджер спросил, нужно ли им входить с оружием, Стинки только весело расхохотался, но не стал ничего объяснять, сославшись на то, что они сами всё увидят.

Оставив Стинки внизу, путники начали подымать наверх. На третьем этаже они пришли к массивной двери, на которой висел довоенный, рекламный постер, приглашавший людей посмотреть фильм ужасов, и изображал скользкую морду чудища, со щупальцами вместо рта. Похоже, всю правую часть этажа и все квартиры занимала одна компания. Рейнджер громко постучал в дверь, но только через время с той стороны послышался испуганный, девичий голосок, спрашивающий, что им нужно.

— Откройте, прошу. — сказал рейнджер. — Нам нужно поговорить о Уэйде. Только поговорить.

К удивлению всех, дверь открылась, и за ней оказалось двое молодых парней, и одна девушка в очках. Они были одеты в поношенную, довоенную одежду, и одного взгляда хватало, чтобы понять, что это очень скромные ребята. Ещё один полненький мальчишка так же был в очках, другой был весьма худ, и его лицо было обильно покрыто прыщами. Троица испугано уставилась на путников, и, казалось, никто из них не мог промолвить и одного слова.

— Мы ищем Уэйда. — сказал Билл, и по лицам бедолаг пробежал испуг.

— Это книжный клуб... — испугано промямлила девчонка.

— Давай лучше я! — весело улыбаясь, сказал Шарк, пролезая сквозь товарищей к испуганным ребятам.

Билл, конечно же остановил Шарка, но тот прошептал, чтобы рейнджер доверился ему. У ребят были добрые сердца, но тревога, и простота доброты сразу же выдали их. Никто не смог бы пытать их по-настоящему, а они просто бы молчали, так ничего и не сказав, потупив взгляд в пол.

— Мы знаем, что он тут! — громко заговорил Шарк, полностью отдаваясь в свою старую роль жестокого рейдера.

Нагло входя внутрь, он осторожно толкнул ребят и повёл вперёд перед собой. Выражения их лиц было невозможно передать словами, но они стоически молчали, полностью поражённые страхом. Услышав шум в комнате, в которой виднелся свет, Шарк повёл их туда, и там оказался ещё один парень с книжкой в руках.

— Ага! А это тут у нас кто?! Светлые волосы, на описание Уэйда не похож! Ты кто ещё блядь такой?!

Поначалу парень выглядел куда увереннее остальных, и внешне, был похож на члена одной из банд, который пришёл в это место в тайне от своих товарищей. Шарм Шарка тут же сломил всю его волю, и парень неуверенно залепетал, как и остальные члены клуба.

— Я... Я Хромус... — ответил он, и Шарк выхватил у него из рук книгу.

— Чё читаем?! Чё это за херня, а? Монстры? Комиксы куда интереснее!

— Комиксы для глупых детишек, а книги для сформированных личностей... — внезапно в защиту книг выступил полный мальчишка.

— Что?! — наиграно вспылил Шарк. — Чё ты там говоришь?! Это ты тут личность?!

Одного за другим Шарк усадил ребят на диван и молча смотрел на них, пока другие путники осматривали комнату. Здесь было много стеллажей с книгами, много постеров и плакатов, изображающих слюнявых монстров с щупальцами, иногда небольших, а иногда просто огромных. Всё это место было похоже на маленький храм, посвящённый какому-то направлению в фантастике.

— У вас тут прикольно. — сказала Люси, читая названия книг, и искренне восхитившись ими и этим местом, но тут же расположила детишек к себе.

— Это Книжный Клуб! — радостно заговорил прыщавый парень. — Дримленд не только для тех, кому нравится питаться нечистотами! У нас есть места и для культурных людей. Вы всегда можете приходить к нам, у нас просто огромная подборка...

— Каких нечистот?! — перебил его Шарк. — Ты себя видел, а?! Тебя же наверное в рот насилуют, когда ты выходишь на улицу!

— Эй, если вы что-то нам сделаете, мы будем кричать! — смело заявила девушка, но её смелость тут же растаяла, когда Шарк подошёл к ней.

— И что тогда, а?! Пока сюда кто-то прибежит, мы успеем сделать с вами всё, что захотим!

От его слов девочка сильнее сжала коленки и платье между ними, принялась перебирать его пальцами, и тут же её лицо покрылось румянцем. Но она вновь и вновь пыталась смотреть Шарку в глаза, словно проверяла, насколько тот серьёзен в своих словах, и было в этом взгляде что-то кроме испуга.

— Шарк, прекрати! — не выдержала Лэсси. — Они и так нам всё расскажут, правда, милые?

— Мы знаем, что Уэйд ваш друг. — сказал Генрих. — И мы знаем, что вам что-то известно.

— Да! И вы скажите нам!.. — вновь вырвался вперёд "плохой парень" Шарк. — Иначе клянусь своей дубиной, что мы вас всех тут лишим невинности, одного за другим!

Парни испуганно опустили глаза в пол, девушка наоборот вновь принялась поглядывать на Шарка, с той же смесью страха и тайного желания.

— У вас тут преобладает одна тематика. — заметил Билл, перелистывая несколько книжек. — Думаю, не просто было это всё собрать.

— Да, но это же Лавкрафт! — заметил полный парнишка, с искренним восхищением. — Его произведения и вселенная уникальны!

— Раньше в Портленде даже проводили фестиваль! — добавил прыщавый. — Раз в год, в честь Мистера Лавкрафта и его великих произведений!

— Мы пытались возродить традицию, но пока нас очень мало. — продолжил толстый парень. — Мы собираемся вместе, читаем, и обсуждаем его работы, и другую фантастику, и это так весело! А однажды мы взяли с собой пиво, и мы были даже пьяные! Только родителям не говорите...

— А ещё мы пишем! — добавила с восторгом девушка, и вновь посмотрела на Шарка, чтобы узнать оценит ли он её таланты. — Любительские произведения по его вселенной, они называются фанфики. Так, появляется что-то новое, и труд Мистера Лавкрафта продолжает жить и развиваться!

— Да, и у Ханны хорошо получается! — поддержал её полный парень. — Почти так же, как и у Мистера Лавкрафта! А вы читали его "Долину Чёрного Мрака"?! Одна из самых крутых книг, в которой присутствует не только мрачный сасспиенс, но и глубокая, философская мысль!

— Придурки! — весело засмеявшись, сказал им Шарк, и это сразу же стёрло всякий восторг ребятишек. — Знаю я одного писюна, ну очень на вас похожего!

— Зря ты так, приятель. — добавил третий парень, который выглядел тут как не в своей тарелке. — Большинство людей не понимают, насколько это круто. Ты словно проникаешь в эти миры, полностью погружаешься в них. Книги это круто, и они действительно делают тебя умнее. Помогают узнать то, о чём бы ты никогда не узнал.

Шарк поначалу даже растерялся, услышав такой выпад в свою сторону.

— В последний раз спрашиваю, где Уэйд?! — грозно спросил он первое, что пришло на ум, и прежде, чем Билл успел прекратить этот глупый "допрос".

— Вот я. — послышалось позади, у входа в комнату.

К удивлению обернувшихся путников, Уэйд и вправду стоял там. Темноволосый парнишка с необычной причёской, в кожаной безрукавке, рваных джинсах, с татуировкой плачущей девушки на левом плече, и с пирсингом в левом ухе. За его спиной виднелась гитара, а в правой руке был небольшой револьвер, который он наставил на Шарка.

— Вы никого из них не тронете, ясно! — смело заговорил он певучим голоском. — Ищите меня?! Так вот я! Да только так просто я не дамся, ясно?!

— Уэйд, опусти оружие. — спокойно сказал ему Билл, но парень не спешил выполнять эту просьбу.

— Мы не желаем тебе зла, Уэйд. — сказал Генрих. — Но если ты сейчас выстрелишь, то мы уже ничем не сможем тебе помочь.

— Джесси пропала. — сказала Люси. — Ты последний, кто видел её.

— Что значит, пропала?! — спросил парень удивлённо. — Куда пропала?

Рука Уэйда неуверенно задрожала, внезапно он выронил пистолет, и упал на колени.

— Будь я проклят! — сказал он, слегка заплакав. — Джесси! Чёртов я кретин!

Уэйд продолжал ругать себя, и, будучи творческой личностью, впал в состояние смятения, и первое время не слышал ничего, что ему говорили. Путники подвели его к дивану и усадили, друзья принесли ему воды, но потребовалось время, прежде чем парень снова смог отвечать на вопросы. Когда Билл присел на корточки рядом с ним, посмотрел ему в глаза, подняв за подбородок, и спросил, готов ли он говорить, Уэйд молча кивнул головой.

— Она пропала неделю назад. Когда ты видел её в последний раз?

— Тогда. Вечером. Мы были вместе. Мы старались не попадаться на глаза людям её отца. Она очень боялась, что если Мистер Джуно узнает о нас, то убьет меня.

— Что случилось тем вечером? — спросил Генрих.

— Я не знаю... растеряно ответил парень. — Она первая заметила, что за нами следят. Ребята из Гувер Криминалс. Они несколько раз выполняли работу для её отца, вот мы и подумали, что Мистер Джуно подослал их убить меня! Какой же я кретин! — выкрикнул он, вновь заплакав.

— Всё хорошо, мальчик. — приласкала его Лэсси, и попыталась немного успокоить. — Соберись, и продолжай.

— Мы испугались! Я испугался, проклятый трус! Джесси сказала, что мне нужно спрятаться, а она, раздобыв денег или ценностей, позже придёт ко мне. Мы планировали сбежать, но шли дни, а Джесси так и не появлялась! Я подумал, что отец не выпускает её из дома! Я даже не подумал, что это следили за ней, а не за мной! Что за болван?!

— Ты не мог знать. — попыталась его успокоить Лэсси. — Никто не посмел бы связываться с её отцом.

— Что только наталкивает на мысль о том, что Джуно предали его собственные люди. — предположил Генрих.

Какое-то время путники молча переглядывались. Как лучше поступить в такой ситуации, они не знали, как и не знали, кому теперь можно доверять, а кому нет. Все уставились на рейнджера, а сам Билл искал поддержки в лице своей любимой.

— Если Джесси жива, главное спасти её. — с сочувствием в голосе, сказала Люси. — И пусть её отец потом сам решает, где здесь предатели.

— По крайней мере тогда, он уже не будет чем-либо связан. — заметил Хардсон, закурив, и вызвав приступ кашля у местных членов клуба.

— Я готов! — выкрикнул Уэйд, резко встал, вытирая слёзы, излучая столько решимости в пространство, что его друзья тут же с восхищением уставились на него. — Где мой пистолет?! Вы со мной?! Я убью их всех до единого! Если они!.. Если они хоть что-то с ней!..

Уэйд вновь поддался слезам, но тут же решительно отмахнул их в сторону, и потребовал, чтобы путники дали ему автоматическую винтовку. Весь его хотя и искренний, но всё же артистизм, вызывал добрые улыбки на некоторых лицах путников.

— "И", оставайся пока здесь. — сказал ему рейнджер, похлопав парня по плечу.

— Нет! Как я смогу?!. В стороне?! Пока она?!. Нет! Я буду драться на смерть! Если потребуется! Я изглажу свою трусость! Смою кровью! Если потребуется... — вновь взлетали храбрые слова, и вызывали восхищение среди любителей почитать.

Казалось, уже и сами друзья Уэйда были готовы отправится в бой, чтобы помочь своему "брату" бороться в битве за похищенную любимую. "Как романтично!" — не сдержав вздоха, сказала Ханна, уже представляя сцены для своего будущего фанфика.

— Не сегодня, приятель. — всё же успокоил Уэйда рейнджер. — Если она жива, мы вытащим её. А ты пока оставайся здесь, как бы не было тяжело. Когда Джесси вернётся, ты будешь нужен ей.

Не сразу, но Биллу, Генриху, Лэсси и Люси, удалось урезонить парня. На самом деле пока путники и не могли знать наверняка, как всё сложится дальше. Но то, что придётся прибегнуть к насилию, в этом они были почти уверены. Пока они уходили под наставления "И", и его рассказы о том, кто такие эти Гувер Криминалс, Ханна осторожно придержала Шарка за локоть, и когда он обратил на неё внимание, чуть ли не затряслась от тревоги. Бывший рейдер бросил на неё удивлённый взгляд, но почти сразу смягчился.

— Я это... начал он неуверенно, ощущая, что вроде как нужно извинится.

— Приходите к нам... — сквозь робость, смогла промямлить Ханна, тут же залившись румянцем. — Если захотите почитать... У нас тут много интересного. Уверена, вам очень понравится. Это волшебный, и чудесный мир. И нам бы было приятно, и полезно, если бы такой человек как вы, стал нашим членом... В смысле, товарищем, по клубу...

— Ты же это?.. так же неуверенно отвечал Шарк. — Ты же поняла, что я не специально? — частично врал он. — Вы нормальные. Ну, в смысле не придурки. И ты нормальная, но только водишься с такими придурками... А вообще, то вы молодцы. Книги, и всё это, это правильно!

Ханна стыдливо опустила блестящие тревогой глаза, получив, на её взгляд, целую кучу комплиментов. Когда Шарк нежно погладил её по щеке, девушка стыдливо вздрогнула. Нужно ли говорить, как закружилась её голова, и подкосились ноги, когда губы Шарка прикоснулись к её собственным. Бывший рейдер не пытался склонить девушку к интиму, просто он хотел как-то искренне проявить свои извинения, и то, что он оскорблял Ханну понарошку. Шарк помог ей не упасть, и пока друзья Ханны провожали путников вниз, сама девушка с вскружённой головой лежала на диване, пытаясь переварить всё произошедшее, и одновременно безудержно фантазируя на романтические и приключенческие темы.

Но пока одни могли позволить себе немного счастья и счастливых фантазий, на других лежало тяжёлое бремя. "И" вновь порывался участвовать в налёте на Гувер Криминался, но отборные, матерные слова ожидающего внизу Стинки быстро успокоили парня с его воинственным пылом. Быстро объяснив, куда "И" нужно идти, карлик наконец-то смог вернуть его к друзьям, пообещав, что он лично прибежит к нему с новостями, "на своих коротеньких ногах, словно он грёбаный бегун". На вопросы товарищей, что это за банда такая, Стинки грустно покачал головой.

— Плохо дело. Большая это банда, и ребята жестокие, способные на всё. Портленд Гувер Криминалс. Их сразу узнают по голубым повязкам, на руках или голове. Говорять, такая банда много лет существовала ещё до войны, и они вроде как сохраняют традицию. У них только чернокожие ребята, злобные, вооружённые.

— Вопрос не только в оружии, а и в том, насколько хорошо они умеют им пользоваться. — сказал Генрих.

— Даже если не так хорошо, как вы, то чё? Вы ломанётесь на их улицу, и начнёте всех мочить? За них тут многие тоже встанут, а с половиной города вам тягаться не получиться.

— Если девочка жива, её точно не будет на их улице. — сказал Хардсон. — Было бы глупо держать её там, где они обитают.

Слова охотника показались большинству вполне вероятными. Билл совсем не хотел устраивать здесь маленькую войну, к тому же не зная наверняка, кто и зачем всё это начал. В любом случае, быстрый штурм, хотя и казался неплохим решением, без разведки был бы неверным. Билл задумался, и терзаемый мрачными предчувствиями, и странностью происходящего, подкинул бедному Стинки, с его коротенькими, и уже уставшими от беготни ножками, новую работёнку.

— Помнишь парня в казино, с белым воротничком?

— Тот зануда страшный? — шморгнув носом, спросил Стинки.

— Да. Утром скажи ему, что я прошу о помощи. Пусть возьмёт с собой Джо, и приведи их к нам.

— Правильно! — радостно сказал Шарк. — Давайте разхерачим там всё, а всю информацию выдавим из умирающих!

— Нет. Мы будем наблюдать за ними. Возможно, понадобиться проникнуть к ним. — признал Билл против своего желания, с опаской поглядывая на Люси.

Не смотря на опасность, его любимая была готова на этот риск. Но, уже на следующий день выяснилось, что это необязательно. Первые же осторожные наблюдения показали, что члены банды ведут себя подозрительно, и что важно, на их улице их было значительно меньше, чем обычно. Священник и Джо без возражений согласились помочь своему старому товарищу. И если Счастливчик и рейнджер просто молча обнялись, то Вайт с упрёком покачал головой, ворча себе под нос: "Билли-Билли". К вечеру стало ясно, что некоторые из Гувер Криминался маленькими группами уходят в западные части метрополиса, иногда с припасами. Но проследить за ними было сложно. Гангстеры скрывались в подземельях метро и канализации, и, похоже, хорошо знали эти тайные тропы среди руин. Но и это не остановило решимость путников. Закупив несколько дополнительных приборов наблюдения, они, разделившись на несколько групп, проникали в заброшенные, высокие постройки, и пытались высмотреть среди руин огромного города членов банды.

Делать всё это, оставаясь незамеченными, было не просто. Мало того, что здания иногда находились в аварийном состоянии, порой, они бывали и обитаемыми. Чтобы не шуметь, путникам приходилось, большей частью, бороться с местными тварями, не пользуясь огнестрельным оружием. И если в случае с крысами, небольшими скорпионами, и дикими собаками это не было слишком сложно, то местная популяция гемогоблинов доставила не мало хлопот. Они оказались не менее агрессивными, чем те, с которыми путникам уже доводилось встречаться. К тому же, жизнь поблизости с большим местом обитания людей откладывала на них определённый отпечаток. Местные гемогоблины были поумнее своих собратьев, более организованы, и иногда даже ухитрялись использовать огнестрельное оружие, но стреляли так, словно и сами боялись этого оружия. Нужно отметить и их склонность к установке ловушек, порой неумелых, порой очевидных, но, всё же опасных для неосторожного старателя или мародёра. Хардсону пришлось признать, что он ошибался касательно гемогоблинов. Хотя раньше они и были всего лишь не агрессивными падальщиками, необходимость бороться с человеком, в первую очередь, заставляла их меняться.

Не смотря на несколько случаев пальбы, путники надеялись, что их шпионские игры остались незамеченными. Но, далеко не все верили в успех. Люси не прекращала переживать. Ей казалось, что они понапрасну теряют время, подвергая девочку лишним страданиям. С другой стороны, ей до дрожи нравилось смотреть на разрушенный метрополис. С высоты крыш, на него открывался просто захватывающий вид. Это было словно стоять на высокой горе, под которой в даль уходили более мелкие, и так до самой линии горизонта. Здесь же были здания, разрушенные небоскрёбы в центре города, улицы, кажущиеся ущельями.

Люси пыталась представить себе, как это было, когда здесь всё находилось в движение. Текущие, словно вода в ущельях автомобили и автобусы, текущие рядом с ними неисчислимые тысячи людей, поезда монорельсов, и самолёты в небе. Правда в фантазии девушки их было куда больше, чем когда-либо в реальности, да и летали они значительно ниже. Представляя прошлую жизнь, на ум Люси приходил всеобщий шум всего этого, который в её голове превращался в тихий звон. В одном месте большой самолёт рухнул прямо на высокие дома, и его блестящие осколки усыпали всю улицу. Почему-то ей представилось, как же, пожалуй, это было страшно, быть в самолёте, когда он падал на землю, и от этих мыслей ей стало неловко находиться на высоте. Она вдруг поняла, что их место стоять крепко на земле, а все эти высокие дома, самолёты, и корабли, было чем-то не правильным.

Эти тайные наблюдения могли бы продолжаться очень долго, и всё равно это не обещало успеха. Но успех пришёл намного раньше, уже на второй день слежки. Не смотря на уверенность Хардсона в том, что именно он первый заметит гангстеров, своим опытным глазом охотника, вышло иначе. Первым членов Гувер Криминалс заметил Джо, находившийся с Вайтом и Гартуном на крыше высокого здания, в прошлом офиса корпорации Steam Whistle. Джо приспичило отлить, и он, наплевав на необходимость скрытности, решил сделать своё дело прямо с крыши, отойдя немного в сторону. В квартале от них, на другой крыше, находилась другая команда. Лэсси, заметив поведение Счастливчика в бинокль, успела высказать Генриху своё мнение про "этого Джо", но внезапно ковбой начал махать ей руками, показывая пальцами куда-то между домами южнее. Не сразу, но вскоре и Генрих с Лэсси заметили несколько раз, как среди разрушенных построек и гор мусора мелькнули чёрные парни, с голубыми повязками.

Вскоре, они потеряли их из вида совсем, но теперь у них была зацепка. Ушло не мало времени, прежде чем все члены отряда смогли собраться в одном месте. Но когда Билл и Люси прибыли к остальным, Гартуну и Хардсону удалось найти следы членов банды, и место, где те укрывались.

— Бывший банк. — сказал Хардсон, рисуя на пыльной земле палкой схему улицы, и построек. — Улица достаточно широкая, но в своё время попала под взрывную волну. Здания там очень ненадёжные, кроме именно этого. Если девочка не там, я даже не представляю, какого чёрта им там делать.

— Тут и тут дозорные. — добавил Гартун, рисуя крестики на кубиках схематических домов. — Но все дома невысокие. Если Хардсон сесть тут, он запросто сможет подстрелить всех. Хотя это и не очень благородно...

Вайт и Джо тихонько хихикали над словами Гарти, Шарк добавил, что "бедолаге Харди, придётся поступить совсем неблагородно". Сообща, путники набросили план нападения, в котором, окружив здание банка с двух сторон, путники быстро его штурмуют, под прикрытием Люси и Хардсона, но лицо Билла выдавало сомнения.

— Что не так? — спросила его Лэсси. — Обычно это моя работа, строить кислое лицо.

— О! И не только это, милая! — попытался подшутить Генрих, но блондинка тут же приказала ему заткнуться.

— Что, если её там нет? — выразил свои сомнения рейнджер. — Мы устроим бойню просто так? Даже не зная наверняка?

— Кажется, всё указывает на то, что она там, Биби.

— И мне что-то подсказывает бро, — добавил Джо, — что эти приятели совсем не станут обговаривать с тобой правду.

— Как по мне, — сказала Люси с тревогой, — жизнь Джесси важнее, чем все они. Не думаю, что их принуждали к этому дерьму, в которое они ввязались.

— Как и нас... — отстранённо добавил Вайт.

— Ладно... — выдавил из себя рейнджер, надевая шлем, и скрывая боль за маской с красными глазами. — Будьте осторожны. Все вы.

Сказав это, он ещё раз осмотрел своих товарищей, проверяя их решительность и готовность. На всех лицах было уже хорошо знакомое рейнджеру выражение. Какая-то обречённая, но всё же уверенность и решительность, только Шарк становился перед битвой каким-то нервным, озлобленным. Здание банка находилось в середине линии домов, и путники приготовились к штурму, с обеих сторон улицы. Дождавшись, пока Люси и Хардсон займут свои позиции, на крыше высокого здания с другой стороны улицы, они быстро направились вперёд. Немного удачи было на их стороне, и, несмотря на то, что дозорные Гувер Криминалс не дремали на своих местах, они не очень то и ждали каких либо нападений.

— Твою мать! — крикнул один из них, нервно дёргая пистолет-пулемёт за затвор. — Парни! Тревога! Вставайте, прокля...

Темнокожий парень не успел привести своё оружие в порядок, как и не успел выговориться до конца. Раздался выстрел винтовки Люси, и кровь гангстера забрызгала его голубые одежды. Но, через пару секунд все они как один поднялись по тревоге. Дозорные на крыше, дозорные в окнах соседних домов, и около двух десятков бойцов на всех трёх этажах здания банка. Но их посты были расставлены неудачно, и не умело. Вести огонь по путникам могли не все, дозорные на крышах падали один за другим, сражённые Хардсоном и Люси. Из путников в первую очередь вновь досталось Бетону. Он вёл штурмовую группу с левой стороны от здания, и внезапно показавшийся в окне, на другой стороне улицы, бандит, открыл по нему огонь из пистолет-пулемёта. Броня сдержала пулю на туловище, хуже защитила левую руку "большого мальчика", но сам боец Гувер Криминалс не успел даже спрятаться, как его подстрелили.

С правой стороны всех вёл рейнджер, и им пришлось немного задержаться, чтобы очистить одно из зданий по пути. Пара гангстеров вела огонь из окон, и без штурма путники никак не могли их подстрелить. Но, через пару минут боя, крыши были очищены от бандитов, а те, кто защищал крышу банка, спрятались подальше в глубь здания. Не одновременно, но путники смогли добраться до здания банка с обеих сторон, полностью ликвидировав всякое сопротивление в зданиях вокруг. Фасад банка имел выпуклую форму, что делало его весьма удобным для обороны. Гувер Криминалс пытались обстреливать путников из окон, почти незащищённых на открытой улице, но снайперский огонь удерживал и их самих. Вскоре, повреждённая пулями, вниз упала большая вывеска с надписью DCBank, и её стеклянные части разлетелись во все стороны.

Гангстеры всё же отступили от окон, и, переворачивая уцелевшую мебель и металлические шкафы внутри помещений, быстро соорудили укрепления. Путники не давали им передышки. Не смотря на несколько ранений, они подошли к окнам вплотную, и продолжили перестреливаться. Рейнджер больше всего боялся того, что девочку будут использовать в качестве живого щита. Он осторожно заглянул внутрь разрушенных залов первого этажа, но кроме хаоса и разрухи, и укрывающихся бойцов Гувер Криминалс, ничего не было. Джо поджёг связку динамитных шашек, и кинул внутрь, не расслышав крики Билла не делать этого.

— Девочка!.. — кричал Билл ему на ухо. — Джо, что ты творишь?!

— Прости, я и забыл про малую!

— Проклятье, Джо...

Но, мощный взрыв разметал часть укреплений гангстеров, ошеломил часть из них, хотя само здание опасно задрожало, и целые его куски осыпались сверху вниз. Опасаясь за здание, рейнджер рванул вперёд, пользуясь моментом замешательства среди противника. Остальные пошли за ним, быстро подавляя всякое сопротивление огнём. Генрих получил пулю в грудь, но все гангстеры были расстреляны. Только двое из них успели убежать на второй этаж. Там, их всего оставалось пятеро, но они уже не пытались сражаться. Не жалея своих ног, они прыгали вниз прямо со второго этажа, и пытались скрыться прочь, прижимаясь к зданиям на другой стороне улицы. Один из них травмировал ногу и не успел скрыться, подстреленный снайперами путников.

Всё закончилось, вокруг только стонали раненные Гувер Криминалс. Шарк успел добить одного из них, прежде чем рейнджер вырвал у него из рук дубину.

— Нет Шарк! Не так! Не снова!

Лицо бывшего рейдера исказила злоба, но сразу же изменилось, и он успокоился.

— Да... Ты прав... Прости.

— Ты должен перед ним извиняться. — спокойно ответил рейнджер, указывая на мёртвого, темнокожего парня, с вмятиной в голове.

Вернулись Хардсон и Люси, и охотник вместе с Гартуном, почти сразу поднялись на верхний этаж, чтобы заняться наблюдением. Не всем это нравилось, но части путников пришлось связывать раненных и колоть им стимуляторы.

— Собственные мы тратить не будем! — ворчала Лэсси, пока делала укол одному из бандитов. — Так что у кого нет, готовьтесь подыхать!

Не смотря на внешнюю крутизну, уцелевшие гангстеры не жалели сил, умоляя о пощаде, и обещали сделать всё, лишь бы им сохранили жизнь.

— Где девочка?! — крикнул рейнджер, прижимая револьвер к голове одного из них. — Иначе отдам всех вас ему! — добавил он, показывая на Шарка, дубина которого была покрыта частицами мозга.

Четверо гангстеров дружно затараторили, показывая пальцами в одну сторону, на массивную, металлическую, прямоугольную дверь. Билл растеряно встал перед ней, потребовал ключ, но уцелевшие члены банды клялись всем, что считалось у них священным, утверждая, что у них не было ключа, и внутрь заходил только их главный.

— Там хранилище с деньгами. — сказал Вайт. — Это только первая дверь. Но если её закрыли внутри хранилища, пробраться будет очень сложно. Если вообще возможно.

Рейнджер промолчал, но кивком согласился с ним. Оставалось надеяться, что всё не так плохо. Билл постучал кулаком в железную дверь, позвал девочку по имени, но первое время никто не отвечал.

— Кто вы?.. — через минуту неуверенно спросил юный, испуганный голосок.

— Это ты, Джесси?! — спросил рейнджер, не скрывая радости, и голос ответил утвердительно.

— Ты в порядке?! — спросила Люси. — Ты не ранена?! Они не обижали тебя?!

— Нет! И я здесь не одна! Со мной тут ублюдок жирного Сэма!

— Не называй меня ублюдком, вонючая потаскуха! — послышался мальчишеский голосок и возня с другой стороны. — Эй вы! Вытащите меня отсюда! Быстрее! И мой отец хорошо отблагодарит вас!

— Не надейся мелюзга! — послышался голос Джесси. — Твоему папочке нет никакого дела, до очередного мелкого, жирного ублюдка!

Путники удивились. Они и не ожидали, что пленников двое, к тому же о пропаже сына Сэма никто ничего не слышал, как в прочем, и о его существовании.

— Ты сын Сэма?! Железного Сэма?! — переспросил Билл.

— Да, мой папа вас!..

— Да!.. — вновь пробился девичий голосок. — Вы что тупые?! Говорю же, это один из его ублюдков!

— Да пошла на хуй, сучка! — вновь прорвался голос мальчика, но после этого за дверью были слышны только возня и приглушённые оскорбления.

— Сейчас мы вытащим вас отсюда! Держитесь! — сказал Билл, после чего беспомощно осмотрел дверь, и уставился на Люси.

— Ничего не выйдет... — растеряно ответила девушка, осматривая замок. — Это электронный замок. Я понятия не имею, как их вскрывать.

— Нужно найти ключ, возможно у кого-то из них он есть. — сказал Джо, закинув винтовку на плечё, и закурив самокрутку.

Путники обыскали всех убитых и раненных, но ничего и похожего на ключ у них не было. Шарк предложил найти где у них тут генератор, но Генрих предположил, что тогда дверь может заблокироваться.

— Мы не можем взрывать её динамитом. — сказал Вайт. — Слишком опасно. Даже если ребятишек не заденет взрывом, вдруг там что-то рухнет?

Оставалось только последнее. Используя всю свою грубую силу, путники начали ломиться в крепкую дверь, но ни мощь Бетона, ни железяки и тараны не смогли помочь им пробить её. Пыль сыпалась с потолка от сильных ударов, и казалось, что скорее рухнет само это здание, чем выбьется "чёртова" дверь. Они успели сделать лишь несколько вмятин, как вдруг находящийся в дозоре Гартун крикнул, что кто-то приближается. Путники прильнули к разбитым окнам, занимая позиции на всех трёх этажах здания. И тут их ждал ещё один сюрприз. Подмога к Гувер Криминалс приближалась с обеих сторон улицы, ещё темнокожие ребята с синими повязками и платками, и азиаты... Большой отряд китайских парней в лёгкой защите и с лёгким вооружением, с красными повязками на руках, и во главе которых был Вейдун, Председатель всей азиатской диаспоры Дримленда. Всего их было больше трёх десятков человек, и по современным меркам такой отряд казался маленькой армией.

— Билли! — выкрикнул Хардсон с третьего этажа вниз. — Билли, что-то совсем не правильно!

— Какого хрена они делают вместе?! — так же удивлённо крикнул Шарк.

— Собираются нас убивать... — ответил Генрих, перезаряжая штурмовую винтовку.

— Билли, старина! — весело хихикнув, сказал Вайт, так же перезаряжая барабан револьвера. — Говорил же тебе, дубина! Не сунь нос в чужие дела! Кажется, ты нарыл нечто большее, чем предполагал!

— Кажется... — добавила грустно Лэсси. — Нас живыми с этим знанием отсюда не отпустят!

Джо хихикнул, подкинул монетку, потёр счастливую косточку, и сказал:

— Ну, и шмать им под хвост! Я говорю! Давайте выбьем побольше головешек, глядишь у них пропадёт желание на нас наезжать, ай?

Пока гангстеры Гувер Криминалс и бойцы Вейдуна занимали позиции на улице, укрываясь за автомобилями, и металлическими конструкциями, а другие в зданиях напротив, Билл пытался кричать им, и в особенности Вейдуну, что они не имеют ничего против китайского народа. Предлагал решить всё по-хорошему, пока обе стороны не наделали ещё больше глупостей. На его крики никто не обращал внимания, все готовились к затяжной перестрелке, но в конце-концов Вейдун не выдержал речей рейнджера, и ответил, почти без акцента:

— Теперь ничего не будет по-хорошему, sao bi! Вам не следовало совать нос в чужие дела! Бросайте оружие, и умрёте быстро!

Подобные условия были неприемлемыми для путников, да и сами азиаты и Гувер Криминалс похоже не сильно хотели принимать их капитуляцию. Тогда Шарк сделал контрпредложение Вейдуну "отсосать его "достоинство", и подставить узкоглазую задницу под тяжёлый трах", но был проигнорирован. Джо открыл огонь первым, и сразу же разнёс голову одному из китайцев Вейдуна. Началась перестрелка. Пули забили в стены вокруг окон, влетали через них внутрь, где врезались в пол. Похоже, большая часть бойцов обоих противников путников не были достаточно опытными воинами, а потому потеряли сразу пятерых. Но после этого они старались больше укрываться, меняли позиции, и с учётом их большого количества, каждый из отряда рейнджера находился практически под постоянным обстрелом. Первый этаж путников находился под прицелом у верхних этажей через дорогу, и Билл, спустившийся вниз Гартун, Лэсси и Бетон практически не могли стрелять в ответ. Но после того как Хардсон снёс троих, а Люси четвёртого, желание высовываться в окна у китайцев и их союзников поубавилось.

Но Вейдун конечно же не был глупцом. У него и его людей было два ящика самодельных гранат, консервных банок, с небольшим количеством взрывчатки, но набитых резанными гвоздями и осколками металла. Первые несколько бросков не были удачными, сказывалась значительная дистанция. Гранаты падали под окнами путников и взрывались, разбрызгивая осколки во все стороны, оставляя веер следов на стенах, но своей главной цели не достигали. Но, атакующий первый этаж путников отряд понемногу приближался. Через минуту офицер Вейдуна заставил одного из китайских парней закинуть гранату прямо в цель. Не сразу, но парень повиновался, и ценой собственной жизни сумел добраться ближе, и кинуть гранату прямо в окно.

Самодельное, взрывное устройство приземлилось недалеко от Лэсси и Бетона с Гартуном. Последний успел упасть на пол, скрываясь за гниющим креслом, а Бетон без раздумий обнял блондинку, встав спиной в сторону гранаты. Раздался взрыв, Бетон вскрикнул, вскрикнул и Билл, в ногу которого влетело сразу же два небольших осколка. Большую часть осколков остановила защита Бетона, но его ноги и руки, и спина были ранены во многих местах, и Лэсси пришлось лечить здоровяка прямо во время боя. Другим спутникам Билла так же доставалось. Две пули попали в Генриха, но броня смогла погасить их силу. Ещё одна попала прямо в нагрудную пластину Вайта, и так же не смогла нанести смертельного вреда. В атаку рванулось сразу двое китайских храбрецов с гранатами, и если одного путники успели задеть и остановить, то второй сумел метнуть гранату на третий этаж, желая ликвидировать обоих снайперов рейнджера. Залетев прямо в одно из окон, бросок всё же не был удачным, и Хардсон с Люси оказались защищены стенами.

Но это ещё были не все сюрпризы. Отряд китайцев по соседним крышам пробрался на крышу здания, где оборонялись путники. Услышав топот сверху, Хардсон и Люси успели сбежать этажом ниже, как раз в тот момент, когда люди Вейдуна начали залезать сверху в их окна. Какое-то время они вместе с остальными товарищами на втором этаже сдерживали ещё и лестницу, ведущую на третий этаж. Предприняв несколько безуспешных атак сверху, китайские бойцы закинули пару гранат в окна второго этажа. Люси вскрикнула, ощутив резь в левом боку, Вайт вскрикнул, а Джо в последний момент отпрыгнул в сторону, и предназначенные ему осколки попали в Генриха.

— Прости приятель! Я и правда не специально! — оправдывался Счастливчик, пока помогал хромающему и скрюченному Генриху спуститься на первый этаж, оставляя за собой кровавый след.

Китайцы смогли прогнать их и со второго этажа, но больше гранат у атакующих с крыши не было. Но и оборона путников уменьшилась всего до нескольких окон первого этажа, половины боеспособных бойцов, а Гувер Криминалс и Вейдун продолжали атаку, и подходили всё ближе. Всё же, ситуация оставалась неясной, и Вейдун понимал, что за захват первого этажа заплатит большой кровью. Рассчитывать на оставшихся членов Гувер Криминалс он не мог, а потому, потянув за шиворот одного из парней, приказал ему бежать за подкреплением. Гонец сумел пробежать сотню метров, но внезапно остановился, разбрызгивая во все стороны артериальную кровь. Прежде чем Вейдун или кто-то другой сумел сообразить, что происходит, кровь брызнула у одного из Гувер Криминалс, и он с воплем упал на землю.

Они умирали один за другим, бойцы Вейдуна, гангстеры Гувер Криминалс, словно их убивала какая-то невидимая, дьявольская сила, быстро перелетая от одного к другому. Один из китайцев упал со второго этажа, ещё один что-то кричал про демонов, пока его тело, словно само по себе не покрылось длинными и глубокими ранами. Вейдун и его люди начали стрелять во все стороны наугад, смерти, казалось, прекратились, чтобы через несколько секунд начаться вновь. Невидимая сила изрубала их всех, оставляя на земле и бетоне изрубанные, истекающие кровью тела. Остался только сам Вейдун и четверо его бойцов. Они палили вокруг себя, прижавшись к спинам друг друга, перезаряжали пистолет-пулемёты, и вновь палили. В момент, когда только двое из них вело огонь, сила вновь начала резать их. Кровь забрызгала китайского лидера с головы до ног, и сам он был ранен. Согнутый, он всё ещё стрелял, крича на китайском какие-то проклятья, пока внезапно, его голова не слетела, отделённая от шеи. Тело Вейдуна упало, выбрызгивая струи крови, а голова, с застившим выражением ужаса на лице, откатилась в сторону.

Путники были поражены происходящим. Но, зловещая, невидимая сила оказалась среди них ещё до того, как было покончено с их противниками. Люси крикнула, что "тут кто-то есть", но прежде чем путники успели отыскать какую-нибудь цель для своего оружия, их начали опрокидывать на пол. Кто-то сопротивлялся, Шарк вскрикнул, полоснутый мечём. Рейнджера обезоружили каким-то необычным приёмом, но он сумел вырваться из захвата, выхватить обрез, и наставить его прямо на мерцающую тень.

— Не делай этого! — властно проговорил голос, казалось, принадлежащий азиату.

Рейнджер слегка повернул в сторону только одни глаза, и увидел, как ещё одна тень держит Люси, прижимая к её горлу что-то, напоминающее меч. В плену так же были Генрих, Хардсон, а вот Гартун как раз наоборот, держал в плену одну из теней.

— Сделаешь это, и она умрёт! — вновь проговорила тень, прижав меч сильнее к горлу девушки. — Бросайте своё оружие!

— Не делайте этого! Убей его, Билли! — крикнула Люси, и тут же вскрикнула, ощутив, как лезвие скользит по её коже.

— Следующий раз будет глубже! — крикнул голос. — Бросайте оружие!

Уставшая, вспотевшая Лэсси, первая отбросила карабин в сторону. Их разоружили, заставили поднять руки к голове, и вывели на улицу, где истекали кровью тела их недавних противников. Десяток мерцающих теней окружил пленных путников, словно призраки войны, учинившую эту жуткую расправу вокруг, и теперь жаждущие крови рейнджера и его друзей. Тень, которую сумел пленить Гарти, похоже, очень оскорбилась таким унижением, и, издав боевой крик, ударила парня в живот. Гартун простонал и упал на колени, так и не опустив рук. Неожиданно, одна из теней громко крикнула на первую, что-то сказала на китайском, сильным, отточенным голосом, но каким-то знакомым.

— Это бесчестие, поступать так! Особенно после того, как он сумел одолеть тебя! — добавила строгая тень уже на английском.

— Простите, учитель... — виновато оправдалась тень, ударившая Гарти. — И ты прости чужак. Можно, мы теперь их убьем?

Одна за другой, тени начали отключать свой камуфляж. Это были парни в масках, серых костюмах, вооружённые китайскими мечами, и использующие стелс-бои. Тень перед путниками, оказалась чем-то непонятным, словно чёрный робот с оранжевым, овальным лицом. Всё же не робот, но человек в необычном костюме с маской, костюме, который мог становиться невидимым. Ещё одна тень, что удерживала Люси, так же была в таком же костюме. Строгий предводитель теней неспешно снял маску, под которой оказалось знакомое лицо старика.

— Дядюшка Дзяньпин?! — удивлённо спросила Люси. — Вы же!.. Вы?!.

В ответ дядюшка улыбнулся, всё так же тепло, но с грустью, и молча оглядывал путников, пронизывая своим острым взором. Второй человек в костюме так же снял шлем, и под маской оказался китайский парень с лёгкой бородкой и усиками, и большим шрамом на лице. Дядюшка тяжело вздохнул, посмотрел на своего первого ученика, на остальных своих учеников, и кучу трупов вокруг.

— Ну и наделали вы шуму... — проговорил он грустно.

— Нужно убить их, мастер. — проговорил спокойно первый ученик. — Опасно оставлять их в живых.

— Убивать просто, Чан. — возразил мастер. — Мало того, что каждая смерть ужасное преступление, так ещё и не предвидишь всех последствий совершённого убийства! Достаточно ли ты мудр, Чан, чтобы видеть все последствия?

— Нет, сифу. — ответил спокойно первый ученик.

— Вот и я, Чан, недостаточно!

Учитель, размышляя, прошёлся вдоль трупов, смотря в их лица, и искренняя боль терзала его.

— Я знал многих из них. — сказал он, обращаясь к ученикам и даже к путникам. — Защищали своего лидера до последнего! Какая преданность! Но как ужасно погибать вот так, будучи подбитым на глупости очередным "лидером", жаждущим перемен! Думающим только тревогой, а не покоем, если вы понимаете, о чём я.

— Так вы будите убивать нас, или нет? — спросил Джо. — А то монетка показала, что всё должно быть хорошо. По крайней мере, со мной.

— Джо, тише! — прошипел на него священник.

— Мне бы такую монетку... — проговорил задумчиво Дзяньпин.

— Чтобы это не была за история, вам нет нужды убивать нас. — сказал Билл, с тревогой поглядывая на Люси.

— Я признаться совсем не желаю убивать вас. — ответил "дядюшка", стоя ровно, словно стрела. — Как и остальных не желал. Но с ними уже нельзя было иначе. С вами... возможно можно. Девочка жива?

Путники рассказали Дзяньпину, что кроме девочки был похищен и мальчик, сын Железного Сэма, что немного удивило его.

— Вейдун зашёл слишком далеко. — сказал он.

— Ребята? А вы кто вообще такие? — спросил Шарк, что вызвало улыбку на лице старика и его первого ученика.

— Вы разве не вместе с этим Председателем? — добавил Хардсон.

— Как видите, не совсем. Это не просто... — ответил Дзяньпин. — Мы хранители старого учения, военного ремесла нашего народа, которому обучали лучших из лучших. Мой дед был Красным Драконом. Это что-то вроде профессиональных диверсантов. В то время, как ваши предки изобретали силовую броню, наши создавали эти костюмы. Но дело далеко не только в них. Это целое учение.

— Вы потомки Китайских диверсантов, которых выкинули в США перед войной? — угадал Билл. — Вы всё же коммунист?

— Нет. — уверенно ответил старик. — Я вам не лгал. Хотя до войны политическая ориентация спецвойск конечно же была в одном фанатичном русле, но это было в прошлом. Повторюсь: в последней войне мы все проиграли. И новый мир нельзя строить старыми методами. К сожалению, Вейдун этого не понимал... — сказал "дядюшка", и посмотрел на изувеченное тело Председателя. — Хорошо, что такие люди, как мой дед, всё быстро поняли. Они помогли выжить пленникам концлагерей, сплотили их, но не для того, чтобы продолжать воевать, но, чтобы выжить. Старый мир погиб, и погибли бы мы все. И я рад, что им хватило ума не продолжать войны с выжившими американцами, но найти способ сосуществовать.

— Просто мы все потеряли слишком много. — качая головой, сказал Вайт, который так же часто любил размышлять о горестных судьбах мира. — Слишком много, чтобы что-то уже имело значение.

— Да. — согласился Дзяньпин. — Теперь мы просто пытаемся сохранить гармонию и тайну собственного существования. Поэтому меня знают в основном как причудливого старика, или учителя боевых искусств, но не более того. Вейдун же хотел стать чем-то большим, и повести наш народ отчасти старыми путями. Я не знаю, зачем он выкрал этих детей, но наверняка для того, чтобы манипулировать их родителями. Причины, нам ещё предстоит выяснить их.

— Нам? — спросил неуверенно рейнджер.

— Да. Ведь мы же теперь друзья, верно? Не бойтесь, я не стану вас обязывать к чему-либо. Просто мне кажется, что вы, как и мы, служим одной цели. Общей гармонии. Пусть и немного разными способами. Но есть два условия. Наша тайна. Если только болтнёте хоть где-то лишнее слово... Ну, тогда, как вы там говорите... Без обид.

— Мы понимаем. — сказал Билл, осмотрев своих товарищей. — В этом ваша сила.

— Это так, рейнджер Билл. — ответил старик, тепло улыбаясь.

— И всё же, я считаю это ошибкой, сифу. — добавил Чан. — Но пусть будет так.

— Так же, в тайне нужно сохранить всё произошедшее здесь. — тревожно сказал Дзяньпин. — Если кто-то узнает правду, вы понимаете, чем это может окончиться? Войной во всём Дримленде, и если не его крахом, то полным хаосом. Никто не должен говорить об этом под страхом смерти! Мы скажем, что девочку и мальчика похитили Гувер Криминалс, а Вейдун и его верные люди, узнав благодаря вам, где находятся дети, попытались отбить их, но большая часть из них геройски погибла. Конечно, умные люди поймут, что что-то не так. Отец девочки наверняка что-то заподозрит. Поэтому вам лучше исчезнуть, по крайней мере до того момента, пока всё не уляжется.

Путники, раненные и уставшие, переглянулись, не совсем понимая, как в таком состоянии и без припасов, они могут куда-то идти.

— Ах, да. — сообразил Дзяньпин, заметив их смущение. — Понимаю. К тому же, вы вроде как заслужили обещанную Элкинс Кланом награду. Хорошо. Мы проведём вас в одно из наших укрытий, вы сможете там отдохнуть пару дней, и привести себя в порядок. И мы щедро снабдим вас всем необходимым. Так же, в честь нашей новой дружбы, у меня для вас есть ещё один подарок. Информация. Вот уж не знаю зачем вы так отчаянно сражаетесь за эти устройства, и даже воруете их при помощи наших стелс-боев... — сказал "дядюшка" с укором смотря на Люси.

— Простите... — виновато проговорила девушка, опуская глаза. — Мы действительно, обычно такого не делаем.

— Понимаю... Ну, пусть будет так. В общем, одно такое устройство мои люди видели в Расте. Это поселение племени Сварщиков. Они странное племя, но, возможно вы сможете сторговаться с ними.

— Спасибо. — ответил Билл. — Мы вам очень признательны.

— Чан, проведи их, пожалуйста. А нам нужно навести тут порядок. Много порядка...

Не без опасения путники последовали за половиной учеников Дзяньпиня. Заметив их тревогу, Чан сказал вновь, что считает "что их лучше было бы убить, но против воли сифу не пойдёт, а сифу очень благороден". И Дзяньпин сдержал слово, помог им восстановиться, вернул их вещи, и хорошо снабдил ресурсами. Путники покидали город через большие, канализационные туннели, выходящие на север, далеко за его пределы, и в лабиринтах, которых сами никогда бы не разобрались. Дримленд был необычным и ярким местом, но все они испытали облегчение, покинув его.

Глава 8 Дар или Прогулка у Реки

Наконец-то беспокойный Дримленд был позади. В нём было всякое, и хорошее, и плохое, были волнения с опасениями, но были и радости с весельем. И всё же, этот городок казался большинству путников не самым подходящим местом для жизни, которое рано или поздно привнесёт в неё нечто дурное. "Скромный отряд" рейнджера, в своё время привыкшего чуть ли не к одиночеству, разросся ещё больше. Теперь их было десятеро, и хотя Билл был рад каждому своему другу, были в этом количестве и определённые трудности. Маленький отряд из нескольких человек по-тихому вполне может пробраться там, где не сможет пройти большой. Количество необходимых припасов росло, взаимоотношения между членами группы усложнялись, Лэсси уже ссорилась со священником, но с Джо у неё казалось, проблем не возникало. Вайт и сам любил немного погрызться, "почитать морали, и проповеди", рассказывать какой он правильный, и как правильно поступает. Джо ко всему относился наплевательски, и словно жил в каком-то своём мирке, не лез в чужие. Был вроде как с группой, шутил, общался, сопереживал, и в то же время, словно сам по себе. Эта разгильдяйская свобода халявщика в чём-то даже нравилась блондинке, и такая личность как Джо редко "переходила ей дорогу".

Как это бывало и прежде, после нескольких недель, проведённых в относительном уюте и комфорте города, возвращение в Пустошь было чем-то непривычным. Нужно заметить, что чем дальше путники уходили на север, тем больше менялась и сама Пустошь. Более пустынные земли, с редкой растительностью, сменялись более "живой" землёй, где трава и другая растительность встречались намного чаще, как и живые деревья. По словам Хардсона, не так далеко от этих мест находились целые леса, большие, живые. На востоке находился Красный лес, состоящий из хвойных деревьев, иголки которых покраснели от воздействия радиации. Далеко на севере был Чёрный лес, очень большой, и живой, хотя и очень опасный. Было что-то и в самом воздухе. Это что-то улавливал чувствительный носик Люси, хотя она не могла понять, что это именно. Может его чистота, или едва улавливаемые частицы запаха каких-то растений, которые не росли в более суровых, южных и восточных местах.

Следующей их целью была Железная Долина, где обитало племя Сварщиков. Про них ходили разные слухи. Племя это хотя и происходило от цивилизованных людей, порой вело себя агрессивно с чужаками, без видимых на то причин. Большая часть путешественников и разного рода криминального сброда, обходили их владения стороной, как и многие торговцы, коммивояжёры Синема, и только тимстеры Дримленда иногда навещали это племя. Большей частью Сварщики торговали довоенной электроникой и запчастями, хорошо разбирались в них, и иногда им удавалось воскресить какую-нибудь "реликвию" прошлого, на которой могли неплохо заработать. Железная Долина скрывала на своей поверхности, а ещё больше в своих глубинах, какие-то довоенные тайны, что были сверхсекретными ещё в прошлом. Сварщики утверждали, что в глубинах долины скрывается Зло, и только храбрость их племени удерживала его распространение по Пустошам. Не смотря на опасность долины и её обитателей, рейнджер и ко. должны были посетить это место, ведь там они могли найти полезные ответы на вопросы, на которые не успел ответить Блэкстоун, и ещё один осколок Кризалиса.

Первый день пути их отряд не спешил, втягиваться в новое путешествие нужно было постепенно. Вайт и Джо много и шумно общались с Биллом, делясь впечатлениями последних лет, тем самым практически вытесняли всякое общение "старой" компании. К вечернему привалу ситуация немного изменилась, Вайт начал играть на губной гармошке, чем заинтересовался Хардсон, и все мужчины начали налаживать общение между собой. Впервые за их совместные путешествия, Люси ощутила тотальное превосходство мужества в их групповой атмосфере. Она и Лэсси в основном молчали, и невольно принимали роли молчаливой, женской покорности, более свойственной прислуге, домашним жёнам, но не спутницам в пути и на поле боя. Вайт явно не жаловал Шарка, они просто не могли мирно сосуществовать, имея разные полюса. Занудная праведность священника, и наглая, грубая свобода бывшего рейдера не могли поместиться в рамках одной компании, не притесняя друг друга. Зато Вайту понравился Генрих, который напоминал ему актёра древних врёмен, постеры которого висели у него дома когда-то давно. Вайт первый расспросил Люси о судьбе девушки, при этом игриво поглядывал на рейнджера. В свою очередь Люси искренне интересовала история Счастливчика. Девушка не призналась бы себе, но он ей нравился, в чём-то был похож на Билли, но одновременно совсем другой, свободный и не серьёзный баловень судьбы.

Были у большой компании и определённые плюсы. Теперь всякая возникшая угроза стала бы ещё менее опасной, а также ночные дежурства становились всё реже для каждого отдельно взятого члена группы. После событий в Дримленде, ни Джо, ни Вайт ясно не выразили своих позиций ни касательно времени пребывания в отряде, ни касательно того, будут ли они поддерживать рейнджера в его пути и поисках, будут ли принимать его хотя и не явное, но всё же лидерство.

На следующий день мужчины общались более открыто, даже Вайт с Шарком, хотя и были на ножах, всё же иногда спорили в духе: "кто прав на самом деле". Лэсси и Люси принимали в разговорах всё большую активность, но ситуация с мужским доминированием не прошла. Люси казалось, что это уже почти как дома, и она ощущала едва ли не потребность вести себя как хорошая девочка, более сдержанно, делая то, что ей скажут. Другое дело Лэсси, которая начала вести себя даже более агрессивно, словно тигрица, сражающаяся за остатки своёй территории с самцами.

До обеда путники успели наткнуться на руины маленького поселения, обыскали их, угодив в гнездо радскорпионов. Большая часть мутантов была маленькими, но было и несколько крупных особей. Заскучавшие за активными действиями, Джо и священник первыми начали драку, с радостными возгласами кичились друг перед другом кто кого как завалил. Столкновение обошлось без крови, только в один момент сразу двое больших скорпионов загнали пол отряда в разрушенный дом, но понемногу, отстреливаясь из всех стволов, путники отбились. Указав на потребность кормить много ртов, Хардсон предложил не пожалеть времени, и разделать крупных особей, с целью извлечь что-то питательное из них. Многим такая идея показалась мерзкой, но сильный голод всё же был неприятнее.

Маленькое приключение утомило их, хотя в то же время по-своему развеселило. Вскоре после обеда, удалившись от небезопасного места, путники решили сделать большой привал и перекусить. Билл занялся чисткой оружия, некоторые пожелали не тратить зря времени и отправились на охоту. Лэсси и Генрих решили "поохотиться" вместе, Шарк пошёл сам, скорее желая побыть наедине и подальше от "тупого святоши". Разводили костёр, начали готовить пищу, тушёную капусту с солёным, рыбным филе, решили немного выпить. После того как путники избавились от своей повозки, дорога стала проще, и они могли больше пройти за сутки, если не слишком отвлекались на интересные места. Но, весь груз, припасы и боеприпасы, теперь приходилось нести на себе. Путники изрядно запаслись выпивкой, как довоенной, так и современного производства. Каждый нёс в рюкзаке по две бутылки, а Бетон и того больше.

Понемногу, компания веселела, Хардсон рассказывал истории о своих охотничьих приключениях, ведь и Вайт и Джо знали об этом не так уж много. На костре булькал металлический чайник, в котором заваривался ароматный кофе. Периодически кто-то из путников подливал себе немного в чашку, а когда кофе заканчивался, и зачастую очень быстро, заваривали новую порцию. Теперь уже Генриха никто не ругал, ибо кофе полюбили все, и количество употребляемого путниками спиртного значительно снизилось. В основном готовкой занимались Гарти и Люси, как самые молодые, Бетон же молча полировал свои кастеты. Джо веселил девушку, смешно рассказывая что-то из своего прошлого, его "фермерская" манера речи и природный позитив очень смешили Люси.

— А я ему говорю: "Ты плохо дёрнул его за хвост, проклятье!" — смеясь, рассказывал Джо. — "Дёргай сильнее, ты отродье кровосмесителей!" И знаешь, что? Это кретин берёт, и дёргает его со всей своей дури! Я и крикнуть не успел: "Я пошутил, безмозглая твоя башка, срань!" И брахма как лягнет его задними копытами! Мужик, ты бы видел, как он полетел! "Не знай я тебя больше десяти лет", — сказал я, — "Подумал бы, что ты птичка, только жирная как задница моей третьей тётки. А она чертовски жирная!".

Люси хихикала до самых слёз. После историй Джо, ей и самой казалось, что она пол жизни прожила на ферме, и является одной из сестёр Счастливчика. Потом девушка расспрашивала, как они познакомились с Билли, ответом послужили ещё несколько смешных историй, где Джо обыграл в карты весь отряд тогда ещё молодого Билла. Рейнджеры были уверены, что их соперник мухлюет, Джо, ко всему прочему, жутко насмехался над ними, рассказывал, какими были их лица, когда он в очередной раз уделывал их. Когда же один из рейнджеров не выдержал и схватился за пушку, Билли заступился за Джо, сказав, чтобы его товарищ спрятал оружие, и перестал выставлять себя дураком. Следующим на очереди был Вайт, до этого покорно молчавший, и не встревавший в рассказы Счастливчика.

— Я уверен, что из любезности, Билли не рассказывал, как мы познакомились. — сказал Вайт, достал из рюкзака щётку, и принялся очищать свою одежду.

— Нет. — ответила Люси и посмотрела на рейнджера. — Просто сказал, что вы старые друзья...

Вайт хрипло засмеялся, повторяя несколько раз слово "друзья". Счастливчик Джо так же слегка улыбнулся, но в целом был поглощён скручиванием травяной сигареты.

— В таком случае, Бетон тоже его друг, Бог свидетель! — хрипел Вайт сквозь смех.

— Рейнджер Билл хороший человек. Мы с ним друзья. — угрюмо сказал Бетон, полируя тряпкой свои кастеты.

— Конечно же, сынок! Я и не смел подумать иначе. — сказал Вайт, а когда прекратил посмеиваться, то вновь посерьёзнел, и спокойно продолжил. — Я не скрываю тех ошибок, что совершил в прошлом, девочка моя. В них много полезных уроков!

— Вы были врагами... — негромко сказал Гартун, играя палкой с пламенем костра.

— Да сынок, ты прав. — сказал Вайт с неожиданной долей уважения к дикарю. — Были. Не долго...

Недалеко послышался спор. Это Генрих и Лэсси возвращались с охоты. Причиной спора вновь была какая-то глупость, в духе, кто же прав на самом деле. Добычи было немного, лишь несколько игуан и пять яиц, но из всего этого можно было приготовить неплохую похлёбку. Про себя Люси заметила, что охота забрала у них намного больше времени, чем должна бы была.

— Вы же знаете, что означает этот белый воротничок? — спросил Вайт, дергая пальцами за свой ворот. — Это знак священника. Сам я родом из Туннелей Святой Девы. — Джо засмеялся, услышав вновь это название. — У тебя только одно на уме, мелкий, безбожный засранец!

Они недолго посмеялись, подъязвили друг друга несколько раз, после чего Вайт продолжил.

— Это небольшое поселение, в центре Аризоны, не очень далеко от границ Вегаса. Просторные канализационные туннели, соединённые частично с тоннелями метро. Там много людей спряталось сразу после Армагеддона. Когда я был рождён, люди уже научились выживать.

Далее Вайт около получаса рассказывал о том, как было устроено их поселение, как выживала его родня, чем они зарабатывали на жизнь, каково это было жить в туннелях, все нюансы и трудности.

— Много у вас было жителей? — спросила Люси, всё это время она тщательно представляла дом Вайта, не упуская каждую деталь, о которой священник упоминал.

— Во время моей молодости около трёх сотен, а то и больше. В основном мирные люди. Гости к нам приходили редко, наши же караваны выходили в походы ещё реже.

Вайт улыбнулся своим воспоминаниям, приготовил одну из "сигар", что скручивал Джо, и, закуривая, продолжил.

— Помню, не мог дождаться, когда же выйду в свой первый поход. Как же я был рад, когда время пришло. И не зря! В свой первый раз я впервые убил двух человек и нескольких мутантов, впервые увидел другое поселение людей и его жителей, впервые напился до беспамятства, впервые познал женщину, точнее добрую половину борделя... всего и не припомнишь, что случилось тогда впервые. Это было в Нуэво Лос Мочес, так вышло, что в том месте обосновались в основном мексиканцы. Джо думаю, там бывал.

Джо кивал в ответ, наслаждаясь своей "сигарой".

— Ага. Не раз! — сказал он. — Настоящий оазис. А девки там что надо... Словно пламя во плоти! Любовь с такими не забывается до конца дней!

Джо и Вайт оба засмеялись.

— Эй! Джон Вейн! — крикнул Вайт, обращаясь к Генриху. — Бьюсь об заклад, что у тебя бывали мексиканки. Правда же, что никто не бывает так горяч в постели, как они?

— В моём Убежище было несколько латиноамериканских семей. — сказал Генрих, разделывая игуану под "важные" наставления Лэсси. — Одной из женщин была дочь главного слесаря, другой... жена доктора. Они и вправду очень страстные, горячие, а жена доктора, во время секса начинала кричать на своём языке. Как же меня это заводило...

Джо и Вайт вновь рассмеялись, Люси ощущала себя очень неловко, когда мужчины в её присутствии говорили вот так о женщинах.

— Что в них такого особенного?! — фыркнув, спросила Лэсси. — Между ног как-то слаще, чем у других?

Но на её выпад мужчины ответили дружным смехом.

— Эй Билли! — прокричал Вайт к рейнджеру. — Билли!..

Люси была уверена, что сейчас он и у Билла будет спрашивать, спал ли тот с этими "горячими" латинками. Она боялась услышать ответ, услышать, что и у Билла есть где-то там такая, которую он не забывает. Люси понимала, что рейнджер не мог не бывать в этой "ну его ночес". Но Вайт поймал взгляд девушки, и когда Билл отозвался, махнул рукой и сказал, что не важно.

— Девка есть девка! — продолжала спорить Лэсси. — Чего они такого могут, чего не могут другие?

— Я как-то трахался с африканкой... — сказал задумчиво Джо, чем рассмешил Генриха и до слёз Вайта.

Когда смех затих, неуверенно спросила Люси:

— Они... Они красивее других?

— Ну... — протянул Вайт. — Дело ведь не только во внешней красоте. Дело в духе, страсти, женственности. Они другие... Хотя внешне просто чуть более смуглые. Если учесть, что мы тут все в грязи и под палящим солнцем, то этого можно и не заметить.

— Как кабели соберутся, так начинают свои байки рассказывать. — ворчала Лэсси. — Вас противно слушать.

— Все женщины разные и особенные. — неожиданно заговорил Гартун. — Вот, к примеру, Лэсси иметь золотые волосы и не маленькую грудь.

Пока остальные тихонько хихикали, Лэсси, вместо того, чтобы похвалить Гарти за практически комплимент, накинулась на него с криками, как же он может говорить о ней, как о какой-то вещи, и что все кабели одинаковые, даже если они дикари из пустыни. Люси же смутилась, ведь "не маленькую" грудь Лэсси тут больше не с кем было сравнивать. Пока она переживала свои женские страхи и смущения, Генрих как-то задумчиво поглядывал то на неё, то на Билла, словно поняв ход её мыслей. И когда спор вокруг почти затихнул, он сказал, обращаясь к Люси.

— Тебе не нужно волноваться, сладкая. — в ответ Люси грустно улыбнулась. — Разве ты себя не видела? Ты и сама одна из них.

— Я? — поражённо спросила Люси. Остальные с удивлением на неё посмотрели, а Вайт даже приставил к глазу свой монокль. Девушка и вправду никогда не задавалась вопросом о своей расовой принадлежности.

— Да. Может не оба родителя, но один точно.

— Ты уверен? — спросил Вайт, внимательно вглядываясь в покрывшуюся от такого внимания румянцем, Люси.

— Ну, сейчас может плохо видно, — говорил Генрих, — но да. Я сразу так подумал, как увидел тебя в не таком ярком освещении. А когда в Литлсити мы хорошенько отмылись от грязи, так всё было очевидным. Я думал, что и Гарти из мексиканцев, но он, похоже, индейских кровей.

Люси слюной смыла грязь с тыльной стороны своей ладони. Теперь её кожа и вправду казалась заметно смуглой, да и сама она ещё в детстве заметила, что у её отца кожа была намного светлее, но не предала этому значения. Арчер часто говорил, что Люси "вся пошла в мать", теперь только она поняла всю глубину его слов.

— Надо же. — сказала Лэсси. — Я и сама встречала таких людей. Думала, что они просто более загорелые, или из дикарей. Слышала, как люди употребляли слова, "латинос", "мексиканец", но думала, что это о выживших из страны на юге.

— Тогда, может ты нам и расскажешь... — хихикая начал говорить Вайт, обращаясь ко всё ещё удивлённой Люси, но затих, когда Джо кинул в него маленьким камешком. — Что? Я только почистил его, чёртов ты засранец!..

Люси начала погружаться в эгоистичные, но приятные мысли о том, что она страстная, горячая, и незабываемая. Особенно она хотела быть такой для того, кто всё больше становился для неё важным. Теперь ей хотелось научиться, как это быть такой женственной и страстной, и даже найти того, кто научит её словам её предков. Особенно таким, которые можно если не кричать, то хотя бы тихонько нашептывать. Кричать она ещё очень смущалась. Люси покинула свои размышления, когда Гартун обратился к Вайту.

— Ты так и не сказать, что значит белая лента вокруг шеи и про ваше встреча. — сказал он и указал пальцем на шею Вайта.

— Чёртова память и грешный мой язык! — сказал Вайт, слегка ударив себя по седой голове. — Начал об одном, а закончил совсем другим!..

— И как обычно, девками... — дразнил его Джо.

— Ну, да... — протянул Вайт после затяжки.

Священник хотел было начать говорить, но появился Шарк, возвращаясь из одинокой охоты. Прикрепленная к поясу дубина была вся в крови, а в качестве добычи он тянул дикую собаку, забитую насмерть этой самой дубиной. Шарк был ранен. Похоже, этот или другой пёс укусил его за руку. Все молча смотрели на него, только Люси спохватившись встала, нашла в рюкзаке рейнджера аптечку, и, не ожидая просьб, принялась обрабатывать его рану. Шарк пытался сопротивляться, но несколько крепких слов девушки урезонили его.

— Я не собираюсь есть псину! — тут же запротестовал Вайт. — Будешь есть её сам!

— Похер... — спокойно отвечал Шарк. — Когда начнёте голодать, у меня будет еда. А там посмотрим папаша, на что ты будешь готов ради куска собачатины...

— Несчастный грешник!.. — было начал Вайт свою проповедь, но Джо вновь кинул в него камешком. — Что за чёрт?! Джо перестань! Иначе в следующий раз будешь чистить сам!

— Оставь его в покое. — спокойно ответил Счастливчик. — Личная неприязнь ещё не повод, чтобы задираться по поводу и без. — сказал он, и выдохнул в сторону Вайта дым.

— Ну ты и засранец... — кивая головой сказал Вайт. — Всё время пользуешься тем, что я тебя люблю и уважаю. Засранец... В любом случае, нормальный человек не станет такое есть!

— Я стану. — сказал Билл, закончив со своей работой.

— И не такое приходилось есть. — сказала Лэсси, а Генрих поддержал её угрюмо хмыкнув.

Вайт скривил от недовольства лицо, пробормотал про себя: "Грешники...", и сказал:

— Не важно. Ах да, я же рассказывал, как познакомился с Биллом и что значит воротничок. В общем, немного повзрослев после первых вылазок, я примкнул к группе ребят из нашей общины, у которых вера была особенно сильна. Я стал священником, жрецом нашей веры, берущей своё начало ещё до войны. Этот ворот означал эту принадлежность ещё много лет назад. Ну и мы как истинно праведные люди, решили помочь безумному миру, принести веру и порядок, туда, где нуждались в помощи.

— Да точно, оттраханные герои, мать их... — сказал Джо с насмешкой, но без зла.

— Тоже мне святой нашёлся! — обиженно проговорил Вайт, и кинул увесистым камнем в Джо. В ответ Счастливчик только посмеялся. — В общем, вооружившись мечём и верой, мы странствовали в Пустоши, боролись с отбросами, помогали местным поселениям. Всё было в роде правильно. Те многие вещи, что происходили... мне тогда почему-то казалось, что так и должно быть.

— Какие вещи? — искренне увлечённо спросила Люси.

— Ну... Это сложно объяснить, сладенькая. Просто вскоре мы начали судить и в самих поселениях, искать там грешников и карать их. Убили несколько колдунов и ведьм, и одержимых дьяволом. Доходило и до того, что силой брали то, что нам нужно во имя нашего Крестового Похода. А однажды мои товарищи изнасиловали девушку, немного старше тебя возрастом... И много подобного, на что сразу и не обратишь внимания.

— И вы даже не поняли, что это плохо? — удивлённо спросила Люси.

— Говорю же, это сложно объяснить...

— Они же были "святые"... — съязвил Джо.

— Ну, — продолжил Вайт, — и это тоже. Почему-то мои товарищи, и я, полагали, что поступаем правильно. Знаешь, в молодости, когда я читал первую часть Священных Писаний, мне не казалось неправильным то, что Бог требует кровавых жертв, алчет власти, избирает один народ, ненавидя остальные, убивает тысячи, в том числе из своего "возлюбленного" народа, потому что ему что-то не нравится. Мне казалось, что раз уж это "тот самый" Бог, то ему можно, и что это правильно. Лишь с возрастом я стал понимать, что это совсем не правильно и что важно, очевидно, и что "тот самый" должен быть воплощением добродетелей.

Билл подошёл к огню, уставший после работы, присел рядом, и сказал:

— Вайт хочет сказать, что даже вера и религия, перейдя в форму фанатизма, способна творить много зла...

— Не меньше чем само зло... — грустно промямлил сам священник.

Что бы привлечь внимание, Лэсси вновь громко фыркнула, после чего сказала:

— А, по-моему, дело не в этих верах там и всё такое. По-моему, если ты ублюдок по своей природе, то и эти штуки не только не помогут, а только усугубят. А если ты хороший человек, тогда это на пользу. А может и не нужно вовсе.

— Гордыня, дитя моё! — пропел Вайт. — Гордыня, так и сквозит в твоих словах! Вот и я тогда был во власти гордыни. Я пал, и ты, девочка моя падёшь, если не обличишь себя и не переборешь свою гордыню!

— Гар...что? — раздражённо спросила Лэсси скривив лицо. — Знаешь что, Вайт? и тебя туда же! Я хороший человек, и мне не нужно волноваться по поводу этой вашей "веры"!

На мгновение настала тишина, которую сменил тихий и дружный смех. Даже сама блондинка не сдержалась и улыбнулась. "Грешница..." — опять тихо промямлил Вайт, после чего продолжил рассказ:

— Ублюдок я или нет, пусть рассудит Бог. Хорошим я тогда точно не был, но мы все думали наоборот. Мы слышали, что где-то в пустошах странствуют эти самые рейнджеры, и делают работу подобную нашей. И честно говоря, это очень льстило, что в мире ещё есть силы, борющиеся со злом, как и мы. Нужно ли говорить, как мы удивились, когда эти ребята пришли к нам, чтобы осудить. Каким же гневом пылали наши "праведные" сердца! Какими же негодяями мы их считали. Целый день мы сражались, отступая от укрытия к укрытию, пока рейнджеры не перебили большинство из нас.

— Схавали, дедуля? — злорадно, дразня Вайта, сказал Джо.

— "Схавали!" — подтвердил Вайт, кинув в смеющегося Счастливчика ещё один камень. — Свою пулю получил и я, лежал на земле, думал, что умираю. Потом надо мной показался загорелый мальчишка, с тёмными волосами и голубыми глазами, совсем юный. "Добей этого мерзавца!" — услышал я приказ, обращённый юному рейнджеру. Но мальчик не убил. "Ты же знаешь, сколько зла они причинили другим, и всё же жалеешь его?!" — продолжал ужасный голос. Мальчик замотал головой, его глаза увлажнились, и он ответил: "Я же не такой. Мы... Мы не такие...". "Плакса!" — оскорбил его голос, но мальчишка опустил своё оружие, и пощадил меня.

— Да! Это был наш малыш Билли! — радостно сказал Джо, слегка пнув в плечё застеснявшегося рейнджера.

— На меня это... — сказал Вайт ухнув, и замотав руками перед собой. — На меня это так подействовало! В тот же миг. Голос тот был словно голосом самого дьявола, что приговорил меня, а мальчик, мальчик показался мне самим Спасителем. Именно в нём я и увидел ту добродетель, о которой забыл. И я осознал... всё. Многое. Меня словно молнией поразило. "Вот она, наша истина!" — сказал я себе. А не то, что мы думали, то, что считали верой. Наша системная вера была пустой, а в нашем случае даже вредной. Но мои глаза открылись и с тех пор я начал постигать истину, настоящую добродетель, и настоящего Бога.

— Бьюсь об заклад, — заговорила Лэсси. — твоё дерьмо то от этого пахнуть лучше не стало!

Джо от слов блондинки залился задорным смехом, хлопая в ладоши, Вайт кинул на Лэсси недоброжелательный взгляд, но ни гневу, ни обиде опытный священник не поддался.

— Не скажу, что после того случая я не совершал дурных поступков. Мы все грешные. Но настолько слепым я больше не был. Я помог своим выжившим собратьям залатать их раны, но вскоре покинул их. Теперь я искал свою истину и свои откровения. И поверьте, их было не мало. В основном я искал заработка как законник или охотник за головами, иногда помогал людям, чем мог. Я не снял воротничка, и даже продолжал проповедовать, но истинно, не так как раньше. И сами Писания я начал понимать иначе. Словами я не вкладывал в сердца слушающих страх или фанатизм, я старался поделиться с ними надеждой.

— Знаете... — сказал Джо, обращаясь ко всем вокруг. — Во всех борделях, которые только есть, Вайта называют: "Тот милый зануда". — Информация была воспринята дружным смехом. — Даже блудницы устали слушать его проповеди. Им нужно брать с тебя двойную плату, дедуля!

В ответ Вайт начал кидаться в Джо камнями, Счастливчик отвечал тем же. Перепалка веселила путников, но длилась не долго. Когда старые знакомые рейнджера прекратили, Люси обратилась к Священнику:

— Так вы знаете, как Билл познакомился с Бетоном?

Спрашивать подобное у самого Бетона казалось ей бессмысленной затеей, Билл так же был бы краток, а девушке нравилось, как рассказывает Вайт. Священник на мгновение посмотрел на обоих участников истории, те не возражали.

— Бетон хороший парень, но в прошлом им можно было манипулировать. У Драу это хорошо получалось...

— Драу плохой человек... — со злостью проговорил Бетон, сильно сжимая кулаки.

— Тот самый бандит? — удивилась Люси.

— Тогда Драу был правой рукой Герцога. Их банда называлась "Тьма".

— Страшно, просто пиздец! — заметил Джо посмеиваясь.

— Ага. Но ребята они были всё же страшные. Что бы не вдаваться в подробности, скажу только, что почти всякую ужасную гадость, которую ты только можешь представить, они совершали на самом деле. Всё кончилось тем, что добрые люди устали от их бесчинств, и собрали отряд "законников", чтобы разобраться с этими дьяволами раз и навсегда.

— Билли наверняка был там! — радостно заметила Люси.

— Да был, с кучкой рейнджеров. И я был с ними, и даже засранец Джо. После того как Билли пощадил меня, мы пару раз пересекались, даже подружились. В общем, мы сумели застать этих тварей врасплох, но нас было меньше, и я думаю, только благодаря колдуну нам удалось одолеть их.

— Колдуну? — радостно удивилась Люси.

— Старик. Учёный! У него была целая куча всякого довоенного барахла. Лучи, роботы, всякая чертовщина! Пока мы отвлекали основным ударом, он со своими колдунскими штуками зашёл с фланга. Это нужно было видеть! Всё вокруг взрывалось, лучи туда-сюда! — рассказывал Вайт, махая руками.

— Это был профессор Блэкстоун! — смеясь, угадала Люси. Она на мгновение взглянула на рейнджера, но Билл только грустно улыбался. Девушка оробела, но всё же добавила: — Он много о нём рассказывал...

— Да, ещё тот кудесник! — радостно сказал Вайт, после чего затих на несколько мгновений, а на его лице появилось грустное выражение. — Много тогда народу полегло, и с нашей стороны и с их. Герцога вообще на куски разорвало, пусть его душа вечно горит в аду!

— А крепыша вы не убили? — спросила Лэсси, искренне увлекшись историей.

— Бетон был ранен в нескольких местах, но посмотри на него! Его, наверное, только взорвать можно! Мы хотели его добить, прости старина... — сказал Вайт, обращаясь к Бетону, и похлопал его по плечу, — но Билли за него заступился. Пока Бетон выздоравливал, Билли объяснял ему, почему тот поступал плохо. Бетон легко поддавался злому влиянию, но и хорошему так же.

— Они были обманщиками! — с детской искренностью пытался пояснить Бетон. — Они лгали! Герцог лгал! Драу лгал! Они всего меня опутали этой ложью! — пояснял Бетон, изображая руками путы вокруг своего могучего торса. — И они были злыми! А добрые люди должны делать добро!

— Аминь, приятель! — сказал Вайт, и сильно затянулся.

— А как выжил Драу? — спросила Люси, пока осторожно снимала ножичком шкурку с игуаны.

— Я не смог одолеть его... — с искренним сожалением сказал рейнджер.

— Вещи случаются! — сказал раздражённо Вайт. — И хватит уже себя винить! Ты не отвечаешь за его злодеяния.

— Я сражался с ним, и проиграл. — сказал Билл. — Если бы я приложил немного больше усилий, или даже пожертвовал собой, он бы не сбежал, и не совершил столько зла на этой земле.

— Я уверена, что ты сделал всё возможное... — неуверенно сказала Люси, пряча свои глаза от взгляда рейнджера.

— Они неплохо нашпиговали друг-друга свинцом. — сказал Джо. — Но, похоже, что Драу повезло немного больше, и он хотя и раненный смог сбежать.

— Да. — подтвердил Вайт. — А со временем появились слухи, что он сбежал далеко на северо-запад. Тогда по этому маршруту наши странники впервые добрались до вас, и обратно. Мы и не думали, что он выживет. А он ещё и свою банду тут сколотил и начал чудить не хуже Герцога. Хотя я никак не могу понять, откуда у него все эти ресурсы и люди. Что-то тут не чисто... Я слышал, что он перешёл дорогу Братству Стали, если вы знаете, кто это этакие. Братство разбило их банду, но вместо того, чтобы сбежать и спрятаться, Драу напал на них с остатками своих людей, после чего исчез на несколько лет.

— А мы думали, — сказал Шарк, разделывая собаку, — что Братство Стали это выдумка.

— Я видел их в Калифорнии. Так что они вполне реальны. — ответил Билли. — Эта организация не очень-то и скрывается, там, на юге, но чужаков к себе не подпускает. А Драу вновь пропал, а потом вновь появился. И опять с людьми, и опять с ресурсами.

— Может, нашёл одно из Великих Хранилищ? — предположила Лэсси.

— Чего тогда не зажил себе беззаботно? — предположил Вайт. — И как он пересёкся с твоим другом, колдуном?

— Не знаю. — сказал Билли. — Профессор не успел многое рассказать. Теперь только сам Драу сможет нам рассказать это.

— Будешь его искать? — спросил Джо, в этот раз в его голосе не было ни единой весёлой нотки.

— У меня есть плохое предчувствие. — после слов рейнджера, все с тревогой уставились на него. — Я читал некоторые записи профессора, и знаю Драу. Я уверен, что он уже ищет нас.

Когда на окраинах Дримленда прозвучали первые выстрелы, никто не удивился. Ссоры, переходящие в перестрелки, налёты, дуэли, всё это было не в новинку для города. Немного удивляло, что выстрелы слышались достаточно долго, когда обычно всё заканчивалось быстро. Новость о том, что на город напали, пронеслась подобно молнии. Все спрашивали друг у друга, кто посмел так дерзнуть, но никто не знал точного ответа. Было известно наверняка, что это не люди Феникса или Эмпайр, их было едва ли больше десятка, внешне похожие на отряд хорошо вооружённых законников. Не прошло и полу часа, как на разрушенных улицах была собрана сотня разношерстных добровольцев, обычных бандитов и хулиганов, не причисляемых к старшим бандам. Преисполненные желанием проучить "тупых" ублюдков, они с криками напали на обидчиков. Но обидчики не дрогнули. Началась перестрелка, которая длилась около двадцати минут. Ополченцы Дримленда атаковали с наскоку в лоб, но, потеряв много бойцов отступили. Окопались, пытались атаковать по флангам, но их вновь и вновь отсекали. Казалось, что они сражались не против людей, но настоящих дьяволов, что, прорвав завесу реальности вторглись в этот и без того жестокий мир.

Ополченцы дрогнули, и словно побитые псы, поджав хвосты, отступили за стены своего города, потеряв раненными и убитыми около двадцати человек. Непонимание происшедшего было всеобщим, как и уныние. Все призывали лидеров главнейших группировок собирать армию, выдвинуть Гладиаторов, Тихих Братьев, и других "элитных" бойцов города, чтобы стереть в порошок и самих ублюдков, и тех, кто их послал. Прислушавшись к свидетельствам нескольких участников битвы, Железный Сэм быстро догадался кто эти незнакомцы, и к всеобщему удивлению, отправился на переговоры с ними в одиночку.

Такому толстяку как Сэм, с его изувеченной правой ногой, выйти за стены города было настоящим испытанием. Он кряхтел, сопел, тяжело дышал, сильно потел, но всё же смело, шаг за шагом приближался к незнакомцам, опираясь на свою трость. Они не стреляли, но, гордо выпрямившись, ждали его. Ждали так, словно были уверены наверняка, что он придёт. Сэм с опаской поглядывал на изувеченные тела ополченцев, лежащие в разных концах поля боя. Некоторые были изорваны пулями, другие обожжены энерго оружием, кого-то изуродовала сила взрыва. В нескольких местах что-то продолжало гореть, испуская в воздух чёрные струйки дыма. Сэм подошёл, и опёршись на трость какое-то время пытался отдышаться. Незнакомцы терпеливо ждали, пронизывая толстяка своими "демоническими" глазами. Сэм внимательно осмотрел их. Десяток бойцов и два человекоподобных, охранных робота. Все экипированы в довоенную броню, и хорошо вооружены. Довоенные, штурмовые винтовки, с различными модификациями, пулемёты, гранатомёты, лазерное оружие. И всё это в отличном состоянии. Сами бойцы были преисполнены особой гордостью, и казались бесстрашными. От них так и веяло какой-то неестественной силой.

— Меня называют Железный Сэм. — начал говорить толстяк, вытирая платком свой потный лоб. — Я хочу поговорить с вашим старшим.

Вперёд вышел мужчина, с коротко стриженными тёмными волосами. На месте левого глаза у него виднелась чёрная повязка, на левых руке и ноге были заметны металлические части высокотехнологичных протезов. Кожа левой стороны лица была обожжена, казалось, что когда-то что-то взорвалось рядом с ним. Выражение его лица было жестоким, всё время, и никакие другие эмоции даже на мгновение не мелькали на нём.

— Ты знаешь, кто мы? — спросил он спокойно, но Сэму казалось, что в каждом слове сквозит смертельная угроза.

— Да. — ответил он, стараясь держаться как можно увереннее в себе.

— Хорошо. — продолжил мужчина. — Это сэкономит время.

Ненадолго все умолкли и только пристально смотрели друг на друга, после чего одноглазый продолжил.

— Я знаю тебя. И знаю, почему ты пришёл. Ты не дурак, в отличии от большинства местных.

— Что вам нужно? — спросил Сэм, желая, как можно быстрее закончить эту встречу.

— Мы ищем законника. Рейнджера. Странника с юга. Тот, который помогал штурмовать Башню. И больше ничего.

Сэм понял о ком идёт речь, так как слышал не мало историй о войне с Башней, но настолько удивился этому вопросу, что на мгновение даже растерялся. Он ожидал услышать всякое, но не это, а неправильно сказанные слова, в этот момент, могли бы стоить ему жизни.

— Ты Драу? — спросил Сэм, на что одноглазый хмыкнул, слегка скривив рот в зловещей усмешке. Остальные его люди тихонько смеялись.

— Конечно же нет, ты кретин! Меня называют Палачом. И поверь мне, тебе лучше не знать за что. Драу близко. Но вам лучше не заставлять его приходить сюда, иначе мы вам устроим такую бойню, что всё предыдущее покажется нежной лаской!

— Вы конечно с лёгкостью справитесь со мной. — сказал Сэм, и постарался выпрямиться. — Но угрожать всему Дримленду как минимум неразумно. Вы знаменитые воины, но у нас сотни бойцов готовых сражаться до самой смерти. И не мало тяжёлого вооружения. Драу одобряет ваши действия и ваши угрозы?

— Не бойцов, а гнилых туш. — грозно сказала черноволосая девушка, в больших, чёрных очках со снайперской винтовкой в руках. — Смерть — это то, что мы вам и подарим. Если думаешь, что сотни бойцов или стены защитят вас, то плохо нас знаешь. Вы атакуете, мы отступим, убивая вас десятками, оставляя за собой ловушки. А ночью, мы будем нападать на ваш гнилой городок, взрывать и сжигать целые кварталы, всё то, что уцелело в Великом Огне!

Одноглазый на мгновение взглянул на девушку, после чего вновь обернулся к Сэму.

— Видишь. — сказал он. — Вайпер права. Мы ваше паршивое городишко сотрём с лица земли. Ваше, или Феникс, или Эмпайр. Любого уёбка, который встанет у нас на пути! И это воля Драу, можешь не сомневаться, ты, вонючий кротоскрыс.

Железный Сэм старался держать себя в руках. Будь с ним отряд его наёмников, он бы убил этого наглого ублюдка, пусть даже и погиб сам. Сэм хотел было съязвить, и спросить у Кровососов о том, говорили ли они тоже самое группировке "придурков в силовой броне", прежде чем те чуть не стёрли в порошок их самих. Но сдержался, хотя ненависть казалось ему, вырвется в виде взрыва из его собственного живота.

— Тогда передай Драу, что искать этого законника в Дримленде, это всё равно, что искать телёнка в гнезде радскорпионов. Его здесь не было, а если бы и был, то живым бы он отсюда не выбрался.

— Чушь! — выкрикнула Вайпер. — Мы точно знаем, что он, и его отряд вошли в город!

— Тебе, и твоим ублюдкам лучше не играться с нами, слышишь меня?! — крикнул Палач. — И не заставляй меня спрашивать блядь дважды!

Сэм был ошарашен. Это казалось каким-то бредом.

— Вы что-то путаете... — промямлил он, понимая, что всё складывается очень плохо. Потом его словно осенило. — Ебучие ублюдки! — сказал Сэм и хрипло засмеялся. — Я знал, что с ними что-то не чисто!

Кровососы поначалу не поняли, от чего ухмыляется эта свинья. Палач хотел было проучить Сэма, но история, которую толстяк рассказал, и предположение о том, что законник скрыл свою личность, удивила даже его.

— Так что мы не знали, кто он. — говорил Сэм. — Они ушли на север, меньше недели назад. Я не знаю куда. Они ищут что-то, что-то довоенное, какую-то технологию. Я знаю, что им рекомендовали посетить Эмпайр. Так что ребята, уж там вы его точно встретите.

Все опять замолчали. Упыри переглядывались, Сэм нервно вытирал пот, роботы пищали и поворачивались из стороны в сторону.

— Хорошо. — заговорил Палач, перекинувшись несколькими короткими фразами со своими ребятами и Вайпер. — Мы верим тебе. Вы не виноваты в том, что такие тупицы, и дегенераты! Хотя будь моя воля, я бы вам за вашу тупость вырвал бы всем глаза и языки! Ты можешь идти. — добавил он через время.

Сэм собрался было уходить, но потом остановился, и осторожно, предупреждая Упырей, что бы те не стреляли, достал из кобуры револьвер .44-го калибра.

— Вот. — сказал он. — Его зовут "Месть". Передай его Драу. Скажи, пусть завалит эту суку из этого пистолета.

Палач хмыкнул, но принял подарок для своего лидера. Вампиры начали уходить, а Сэм похромал домой, потея и проклиная то "упырей", то законника, то "сраное солнце". Но вскоре он перестал обращать внимание на свою ненависть, и его разум полностью занял другой вопрос. Как же Дримленд будет сражаться с Эмпайр или Фениксом, если они не смогли справиться даже с маленьким отрядом? Большая часть бойцов была слаба, и плохо подготовлена, притом, что Дримленд позиционирует себя, как город опаснейших головорезов. Если их враги узнают о подобной слабости, то быстро воспользуются ситуацией. И Сэм крепко решил, что нужно это менять.

Этим ранним утром Лэсси проснулась одной из первых. Хардсон дымил своим табаком, и готовился поспать немного после смены ночного дежурства. Немного поодаль от лагеря упражнялся Гартун, вставший даже раньше её, и уже успевший закончить свои утренние молитвы и медитации. Блондинка освежилась, умылась, собрала немного веток и древесного мусора, чтобы подкинуть в огонь, и наполнила котелок водой. Нужно было приготовить что-то к завтраку, лёгкую похлёбку, чтобы не перегружать желудок с самого утра. Её девичьи части до сих пор ощущали на себе последствия ретивой любви Генриха, возжелавшего близости перед сном, когда она отошла "в кустики". Перемешивая продукты в котелке, Лэсси осматривала других членов отряда. Кто-то похрапывал, кто-то ещё крепко спал, прячась под покрывалом от нарастающего света. В какой-то момент среди потока мыслей блондинка ощутила нечто новое. Ей совсем не было в тягость и в злость готовить для других, даже для тех, кого она недолюбливала. Она вдруг ощутила тепло к этим людям, но вместе с ним пришёл и страх за их жизни. Это было всего лишь мгновение, за которое она успела ощутить и тепло, и страх, и одновременно прогнать всё это прочь, забывая всё разом, пряча свою душу от этих чувств.

Лэсси видела, как последние пятнадцать минут Люси ворочается на своём матрасе, что-то явно не давало ей спать. В какой-то момент молодая девушка резко встала, с широко открытыми глазами, и с трудом сдержав рвотный позыв, убежала прочь от лагеря, в густой кустарник. Встревожившись за свою "младшенькую сестрёнку", Лэсси пошла за ней, опасаясь, что что-то произошло. Не спешно она следовала за Люси, и обнаружила её встающей с четверенек. Девушка встала на коленки, и с испугом уставилась на Лэсси, её глаза "остеклились", словно она вот-вот заплачет.

— Всё хорошо? — спросила Лэсси, тут же заразившись тревогой от испуганной Люси, в ответ "малышка" отрицательно замотала головой.

— Что-то не так... — сказала она испугано. — Со мной что-то не так...

— Живот болит? Ты вчера ела что-то кроме общего ужина?

Люси вновь замотала головой, её губки задрожали, а в глазах появились слёзы.

— Я... Кажется, это другое... совсем... — ответила она, уже не в силах сдержать слёзы.

Лэсси подошла к ней, и, встав рядом на колени, крепко прижала к себе, пытаясь утешить. Люси заплакала, и прижималась к блондинке, словно к родной матери.

— Мне страшно, Лэсси! Мне очень, очень страшно! — причитала она.

— Перестань глупенькая! — успокаивала её блондинка, поправляя волосы, и вытирая слезинки со щёчек. — Всё хорошо. Это нормально, милая. Это прекрасно.

— Как же теперь?.. А вдруг, что-то не так?.. А вдруг он будет болен?..

— Нет, всё будет хорошо, слышишь меня? — успокаивала её блондинка, продолжая гладить по голове и лицу испуганную Люси. — Всё пройдёт хорошо. Он будет здоровый и красивый, как ты и... — замялась Лэсси на секунду. — Ты же была только с Биллом, так?

Люси смутилась, и чуть ли не дрожа от волнения, отрицательно замотала головой, чем вызвала волну испуга в сердце блондинки. Она боялась услышать что-то о настойчивости Генриха, в меньшей степени о Шарке или Гартуне, воспользовавшихся моментом слабости девушки, или даже о своём племяннике.

— До этого... Это было с Майком... Но ведь это было давно, правда? — испугано лепетала Люси, с надеждой взирая на Лэсси.

— Майк? Тот кучерявый придурок? — спросила она с облегчением выдохнув. — Нет, милая, это было очень давно. Так что тебе не нужно переживать. Мы скажем всё Билли, и он...

— Нет! — перебила её Люси, и слёзы вновь хлынули на её покрасневшие щёки. — Пожалуйста, не говори ему ничего! Прошу, не говори ему!..

Лэсси пыталась объяснить ей, успокоить её, но Люси продолжала умолять, чтобы блондинка оставила всё это в секрете.

— Он скажет, чтобы я ушла! — испугано умоляла Люси. — Он заставит меня вернуться домой!

— Глупенькая, он никогда не бросит тебя! — сказала Лэсси, и вновь принялась обнимать и успокаивать Люси. — Он любит тебя, и всегда будет с тобой. И он будет рад. Ты подаришь ему самый прекрасный подарок, который только может подарить женщина... — говорила Лэсси, сама не в силах удержать слёзы. — Вы оба будете счастливы, и у вас всё будет хорошо, вы будете любить друг друга. Ты будешь отличной мамой, и прекрасной женой, поняла?

— Он никогда не остановится... — с горечью ответила девушка. — Он захочет, чтобы я была в безопасности. Он не бросит, но и не позволит быть всюду рядом с ним!

— Сладкая, с твоей стройненькой фигуркой, и ростом, ты очень скоро не сможешь этого скрывать...

— Может... А может всё ещё не получится... Ведь всякое бывает, правда?.. О Боже, что же теперь будет?..

Понемногу Лэсси удалось успокоит истерику Люси. "Дарить жизнь, это прекрасно", сказала она, и Люси перестала плакать, дрожать и боятся. Понадобилось время, чтобы блондинке удалось подавить все возможные страхи юной смуглянки, и даже наполнить её сердце надеждой, и ощущением чего-то возвышенного, что совсем недоступно для понимания мужчине. Всё же, ей пришлось дать клятву, на мизинцах и "без шуток", что она никому не проболтается, и даже будет прикрывать странное поведение Люси, пока "малышка" сама не решит, что делать дальше. Сухая логика говорила Лэсси, что Билл должен знать, что происходит, но теперь она не могла причинить боль этой девочке. Она помогла Люси привести себя в порядок, и они вернулись к лагерю. Яркое солнце уже показалось из-за линии холмов на востоке, просыпающиеся путники хвалили запах булькающей похлёбки.

Завтрак вышел вкусный и весёлый. Вайт и ещё несколько человек, решили немного развеселиться, с самого утра, ударив по паре рюмочек. Поначалу Люси была заметно мрачной, но вскоре общая весёлость начала разгонять её девичью грусть. Во время завтрака, она подсела к Биллу и прижалась к нему, словно котёнок, желающий быть обласканным.

— Всё хорошо? — спросил он, заметив её тревогу, и прижимая девушку к себе, гладил по волосам, целовал.

Но Люси в ответ закивала головой, и выдавила из себя улыбку, тем самым приспала внимание рейнджера. Пока все завтракали, девушка украдкой наблюдала за его лицом, взглядом полным какой-то особой гордости, и успокаивалась. Приступы же тревоги она старалась скрывать, или гасить их при помощи обещаний Лэсси, что всё будет хорошо. Люси постоянно расспрашивала блондинку о том, что и как должно быть, и от этих рассказов ей то становилось легче, то ещё хуже. Она старалась не думать, что в её животике зреет новая жизни, но осознание неизбежного накатывалось вновь и вновь, и даже весёлость священника и Джо, не могли отвлечь разум Люси надолго.

Вначале они двигались вдоль реки, тянущейся на восток прямо из руин Портленда. В случае, как и с Северным Путём, по словам Лэсси, река Колламбия могла бы стать удобным и быстрым маршрутом, ведущим из Дримленда прямо в Эмпайр. Но, как и разрушенная автомагистраль, грязная река была непригодна для путешествий. Во многих местах она была перекрыта завалами мостов или зданий, местами пересохла или обернулась болотцами, а иногда вместо воды оставались только лужи заражённой жижи. Растительность и невысокие, живые деревца, заросли камыша, пытались закрепиться на речных склонах, и иногда весьма успешно, разрастаясь до целых островков жизни. Здесь им встречалась живность самого разного рода, и стаи диких собак, и кротокрысы с болотниками, радскорпионы и мерзкие многоножки, и даже злобные яогаи.

Большую часть неприятных встреч удалось избежать, но потом путники свернули немного севернее, на одну из довоенных дорог, между гор и холмов. Теперь им нужно было преодолеть линию гористой местности, и это были не просто холмики, но настоящие каменные волны, высокие и острые, сменяющие одна другую. Даже с высоты одной из них, казалось, что конца этой горной полосе нет. На севере виднелись три белых горных пика, и тот, что Лэсси назвала "НГ", был больше всего и находился не очень далеко. Где-то среди тех гор находился городок-крепость законников. Свернуть севернее оказалось так же не самой хорошей идей, ведь этой дорогой часто пользуются караванщики, путешествующие из Синема и Эмпайр в Дримленд, или наоборот. Путники попали в засаду, не очень умелую, и не очень организованную. Дорожные бандиты были не самыми опытными воинами, и плохо экипированы. После короткой перестрелки они потеряли двоих бойцов, и, осознав, что переоценили себя и недооценили своих "жертв", быстро скрылись. Но рейнджер и ко. решили не искушать судьбу, и продолжили путь по пересечённой местности, ещё севернее от обычных маршрутов. Эта идея так же оказалась не самой хорошей, но в этот раз уже по совсем иным причинам.

К ночи погода начала портиться, на горизонте показались тёмные облака, зловещие в наступающих сумерках. Большие молнии вспыхивали среди них, и Люси с восхищением наблюдала эти завораживающие, чуть ли не волшебные вспышки. Но только до того момента, пока чёрные тучи не оказались у них над головами, и, загремев страшным громом, извергли ливень. Эти же самые молнии, из прекрасного зрелища обернулись угрозой, а прохладная вода вскоре промочила их одежды и вещи насквозь, ведь в этой местности негде было укрыться. Ливень не был долгим, но успел промочить не только путников, но и всю древесину вокруг. С ночью стало ещё холоднее, оружие и припасы нужно было срочно высушить, да и просто отдыхать и спать в мокром было бы мукой. Отряд рейнджера продолжал движение, в надежде наткнуться хоть на какую-нибудь заброшенную постройку, но холмистая местность была дикой даже в довоенное время.

Они продолжали двигаться даже ночью. Вскоре ветер разорвал тяжёлые тучи, и в образовавшихся просветах были видны звёзды, нарастающая луна, и ночное небо.

— Да, спасибо! — со злостью процедила Люси, смотря на звёзды сквозь них. — Теперь то оно чистое!

Билли утешал девушку, но его сладкие слова и нежные ласки всё же не могли высушить одежду и снаряжение. Всё больше членов отряда поддавалось усталости, и они решили всё же сделать привал, как есть, спустившись в одну из долин между холмами. Но тут их ждало маленькое чудо, точнее неожиданная, особая встреча. В долине горел огонёк костра, не сильно большой, но в данный момент до безумия желанный. Осматривая, что там, при помощи своего ночного зрения, Билл сообщил, что у костра всего два человека.

— Так чего мы ждём? — спросил Вайт, и в очередной раз отпил из фляжки, чтобы "немного согреться".

— Может им не понравится, что мы желаем присоединиться? — предположил Хардсон.

— Да кто их будет спрашивать! — сказал Шарк, и сплюнул. — Нас впятеро больше, так что я думаю, они будут "весьма любезны" и не откажут нам.

— А вас не настораживает, что их всего двое? — спросил Счастливчик и хихикнул. — Может это нам нужно опасаться?

— Тогда иди и разведай, умник! — проворчал на него Вайт.

— Чего?! Я что похож на твоего сына? Сам иди, дедуля! Не обижайся Хардсон... — вдруг сообразил Джо. — Я не тебя имел в виду, и всё такое, хорошо?

Но старый охотник в ответ только покачал головой, и пробормотал что-то о том, что "мальцу нужно учиться манерам". Назревал очередной спор, где темы стали быстро менять друг друга, взаимные упрёки сыпались "из-за одного забора за другой", всё это подпитывалось насмешками и сарказмом. Люси хихикала, Билл устало молчал, но общая усталость давала знать, и вскоре все путники умолкли.

— Предложим им что-то. — сказала Лэсси. — Так будет честно, правда? — спросила она, поглядывая на Билла.

— Пойдёмте... — ответил рейнджер, и двинулся вперёд, надевая шлем и маску.

Не смотря на его ожидания, незнакомцы не были испуганы их приближением. Более того, они почти никак не реагировали, лишь иногда перекидывались короткими фразами. Ещё издалека Билл сообщил, что они дружелюбны и просят погреться у огня, но в ответ было слышно только противное хихиканье. Подобная реакция казалась странной, непонятной, а соответственно настораживала. Но только до того момента, пока Лэсси не вскрикнула.

— Я знаю этих придурков! — сказала она, и кашлянула. — Они часто прибиваются к чужим стоянкам... типа как мы сейчас.

— Они опасны? — спросил Генрих.

— Нет! — ответила блондинка так, словно он сказал полную глупость. — Честно говоря, не представляю, как они до сих пор живы. Они не опасны, но полные кретины! Постоянно шутили о моих сиськах!

Генриха рассмешили её слова, но после того, как Лэсси посмотрела на него как на ещё одного кретина, он тут же успокоился. Незнакомцы были одеты в сильно поношенные кожаные одежды, волосы одного были тёмными другого светлыми. Оба были весьма уродливыми на вид с длинными и острыми носами, и удлинёнными лицами. И хотя внешне они были различны, их словно что-то объединяло как родных братьев.

— А вас много! — сказал темноволосый, но без какой-либо тревоги, после чего оба захихикали, словно две крысы. — У вас есть тёлки?

— Тёлки! Такие сладкие цыпочки! — добавил второй, и они вновь захихикали, как, пожалуй, делали постоянно, после каждой своей фразы, а иногда и после чужой.

— Мы дружелюбные. — сказал Билл. — Нам очень нужно обсушиться, и отдохнуть. Мы можем отблагодарить вас.

Незнакомцы вновь ответили дружным, противным хихиканьем, после чего тёмноволосый сказал:

— Отблагодарить, это круто! Но вы расслабьтесь, и подсаживайтесь.

— Эй чуваки! Чуваки! — нервно прокричал светловолосый. — А у вас есть бухло?! Хоть немного? А то мы своё потеряли!

После его слов Биркинс и Баркинс вновь захихикали, что понемногу начинало раздражать даже обязанных им путников. Всё же, благодарные за тепло огня, они щедро поделились с незнакомцами, а те в ответ подкинули в огонь целую охапку сухих дров.

— Вау, круто! — сказал темноволосый Баркинс, отпив из бутылки с виски. — Настоящее, и хорошее бухло, в которое никто даже не отливал!

— Никто не отливал, как в барах Дримленда! — добавил светловолосый Биркинс, и оба "кретина" вновь запищали своим смехом.

— Вы случайно не братья? — спросил Генрих, сбрасывая с себя броню по частям.

— С чего ты взял? — удивился Баркинс. — Чувак, мы даже не похожи друг на друга. Вон у Биркинса мамаша вообще была шлюха!

— Пошёл на хрен, Баркинс! — обиделся светловолосый. — Ещё одно слово про мою маму, и я тебе врежу, понял! — и оба вновь захихикали.

— Идиоты... — тихо проговорила Лэсси, закатив глаза, чем только привлекла внимание.

— Эй, я помню тебя! — вдруг заметил Баркинс.

— Мисс титти... — тихо проговорил Биркинс, и оба товарища радостно захихикали.

От большого количества дров огонь разгорался всё сильнее, прогревая путников и их имущество. Первым делом над огнём установили чайник, чтобы заварить свежего кофе. Если бы не противный смех и глупые разговоры, путники вполне могли бы насладиться отдыхом и ужином.

— Что вы вообще здесь делаете? — спросил Хардсон у парней, в чём-то даже сочувствуя им.

— А на что это похоже? — ответил Баркинс удивлённо. — Мы путешествуем, типа как вы.

— Куда? — продолжал допрос охотник.

— Везде! — ответил Биркинс.

— Понятно... — сдался Хардсон, тяжело выдохнув.

— Путешествовать круто. — сказал Бетон, смотря на огонь, и "парочка кретинов" поддержала его дружным смехом.

— Эй, а этот чувак крут! — сказал Баркинс, показывая на Бетона. — Круто быть таким здоровым!

— Ага! — добавил Биркинс. — Можно никого не бояться, и всем надирать задницу, и всё такое!

Рейнджер и ко. понемногу раскладывали свои матрасы, располагались, и успокаивались, утоляя свою усталость и голод, наслаждались ароматным, крепким кофе. Со временем они стали привыкать к смеху и разговорам, и даже находили что-то забавное в общении с двумя странниками. Вайт пытался немного вразумить этих ребят доброй проповедью, но только до того момента, пока они высмеяли его попытки.

— Он сказал "задница, наш спаситель" !.. — весело хихикая, заметил Баркинс, и Биркинс поддержал его смехом и улюлюканьем.

— Я не говорил задница! — тут же уязвился священник. — Я сказал: "Как наш спаситель..."

Но оба друга засмеялись ещё сильнее, и Вайт махнул на них рукой. А после него со странниками решил поговорить Джо.

— Если путешествовать без цели, то никуда не придёшь. — сказал он, подставляя ботинки ближе к огню.

— Почему без цели? — ответил Баркинс. — У нас есть цель, и всё такое.

— Мы идём туда, где всё круто! — добавил Биркинс.

— Куда это, в Феникс что ли? — спросила с удивлением Лэсси. — Это дальше на север.

— Да, точно. Туда, на север. — сказал Баркинс, указывая рукой куда-то в сторону юго-востока.

— Это юг. — заметил Генрих.

— Север, юг, какая разница, правда? — сказал Биркинс. — Главное, чтобы было весело!

Путники оставили парочку в покое, и занимались своими делами, готовились ко сну, не обращая внимания на их хихиканья и глупые замечания. Билл решил поклацать что-то в Пип-Бое, и, заметив его действия, Биркинс вскрикнул:

— Эй Баркинс! Баркинс! Смотри, у него та штука! Пипка-Бой, и всё такое!

— Круто мужик! — хвалил Баркинс рейнджера. — Давай врубим музон! Мы давно не слушали музон!

— Кайф! — крикнул Биркинс, вскидывая вверх руку, и что-то напевая под нос.

— Хорошо. Думаю, можно. — ответил Билл, и принялся ловить волну Грустного Чака.

Потратив с пять минут времени, ему удалось, но Биркинс и Баркинс оба скривили лица в недовольстве.

— Это отстой! — сказал Баркинс.

— Это полный отстой! — заметил Биркинс.

— Почему? — улыбнулся рейнджер. — Похоже нормальная музыка.

— Не мужик, Грустный Чак это отстой! — сказал Баркинс. — Его волна сосёт!

— Другую! — нервно кричал Биркинс. — Давай другую волну!

Повращав переключатели пару минут, Билл с удивлением обнаружил, что его прибор действительно регистрирует ещё одну частоту. Настроившись на неё, он включил погромче звук, и из динамика разнеслась быстрая, напористая, но не во всём мелодичная музыка. В песне было много возгласов, которые подхватывали Биркинс с Баркинсом, и дружно повторяли. Люси раньше не слышала ничего подобного, эта музыка очень отличалась от всей остальной, и быстрого рок-н-ролла, кантри, и в особенности от лирических песен, или блюза. Это было грубо, но одновременно чем-то привлекало.

— Музыка для отбросов. — заметил Шарк улыбаясь.

Но двум новым знакомым путников она, похоже, очень нравилась, и они совсем забылись, полностью отдаваясь грубой мелодии.

— Кто это? — спросила Люси с удивлением.

— Это волна Секси Машинганз, детка! — ответил Баркинс, продолжая наслаждаться мелодией.

— Эти ребята самые крутые во всей Пустоши! — добавил Биркинс, тряся головой в такт мелодии.

— Банда придурков, — пояснила Лэсси своим товарищам, — каким-то образом проникшая на военную базу у океана. Теперь сидят там, и транслируют всякую хрень в эфире. Такую музыку любят рейдеры, бандиты Дримленда, и другие ублюдки. За их банду даже объявлена награда, но никто так и не смог пробиться к ним, там вся база напичкана автоматическими пулемётами и лучемётами.

— Да, за них объявлена награда, и это реально круто! — заметил Баркинс.

— И музон у них ультра пупер крутой, правда Баркинс?! — добавил Биркинс.

— Ходят слухи, — сказал Шарк, видимо слышавший эту волну и раньше, — что у них там ещё одно Ресурсное Хранилище, ну или минимум заваленные добром военные склады. Счастливые ублюдки сорвали куш и теперь живут в своё удовольствие! Но это и лакомый кусочек для завистников.

Уже не молодым членам отряда, вроде Хардсона и Вайта, эта музыка совсем не понравилась, а священник вообще окрестил её "дьявольщиной". Бетону казалось понравился мотивчик, и он начал напевать мелодию вместе с Баркинсом и Биркинсом, чем заслужил ещё больше их уважения. После этой песни последовала другая, так же казавшаяся не совсем музыкальной, но очень быстрой и жёсткой, с суровым смыслом о том, как какие-то ребята борются за свою свободу с каким-то там "правительством". Люси в чём-то нравилась эта песня, и даже такая музыка, но из-за значительного обилия нецензурных слов в песне, ей было стыдно высказать это вслух. А вот новые знакомые путников совсем не стеснялись наслаждаться ею, и при этом выражать своё удовольствие окриками и возгласами, вскидывая вверх руки. А когда песня закончилась, настала тишина, потом из динамика послышался шум, ворчание, и одурманенный смех, и наконец-то заговорил голос:

— Эй чуваки! С вами снова Кенни Стояк! И вы, на тот случай если обдолбались и забылись, на волне запрещённой во все времена музыки — Секси Машинганз!

Биркинс и Баркинс, вместе с Бетоном весело поддержали его слова возгласами, а Шарк залился здоровым смехом. Люси так же тихонько хихикала, так, чтобы Билли не видел. Ей было сложно удержаться, ведь этот Кенни звучал так необычно и весело, хотя и вульгарно, что не могло не заразить весельем.

— Пропащие... — с мудростью проговорил Вайт, а Хардсон поддержал его, кивая головой, и дымя из трубки.

— Про последнюю хрень мы уже сегодня трепались... так... Про трах тоже. Об оружии... Тоже. Про легавых пидоров... Тоже было! А значит, правильно! Время читать ваши письма!

На заднем фоне заиграла негромко музыка, послышался шелест бумаги, скрип кресла, возня, и, прокашлявшись, вскоре Кенни продолжил.

— Такая херня, значит... Ах да, пока не забыл! Свои письма вы можете оставлять в Профсоюзе Тимстеров, конкретно нескольким ребятам, с которыми мы только и ведём дела. Да, за это просят деньги, но так вас сможет услышать вся Пустошь, а мы будем знать, что нас хоть кто-то слышит даже в наше сложное время! Так, и первое, тут, в общем, такое, типа чувак по прозвищу Догборн, передаёт привет тёлке по имени Элисс, и он её хочет, и всё такое... — Биркинс и Баркинс весело захихикали, услышав такое. — Похоже, нормальный мужик этот Догборн, так что Элисс, ты уж не откажи ему в ласке, правильно?! Так потом, Хеллвей Стренджер спрашивает: Типа, "Стояк, какой у тебя самый любимый ствол?". Ха, хороший вопрос, Стренджер! Раньше я любил шмалять из гризера, но как-то всегда не хватало мощи, патронов в магазине, точности. Знаешь, я всегда ощущал какой-то дискомфорт по этому поводу, чувствовал себя неуверенно. А вот когда мы переехали сюда, о, тут я нашёл нечто другое!

Послышался скрип, лязг металла, и голос Кенни в отдалении от микрофона:

— А теперь у меня новая игрушка, только послушай!

За коротким гудком последовал сплошной шум из выстрелов, и лязг десятков пуль, ударяющих о что-то металлическое. Оружие Кенни стреляло очень быстро и очень шумно. Когда стрельба затихла, он весело продолжил, посмеиваясь:

— Да, вот так вот, детка! Наконец-то я нашёл то, что отвечает всем моим требованиям! Я назвал свою малышку: "Хуярня", и не завидую тем, кому однажды выпадет удача встретиться с ней, я вам скажу! Так, и дальше там... — вновь послышался скрип. — Так, пишет нам, так коряво пишет просто херня! Но, я понимаю, в наше время хорошо, если знаешь десяток букв, не то что все слова! Моими первыми были мама, бухло, и ебаться! Именно в таком порядке! Ах да, пишет нам Странный Стив. Пишет, что у него вроде как была тёлка, и отношения с ней, и всё такое. Но потом она ушла к другому чуваку, потому что у того был лазерный пистолет. Стив жалуется, что она шлюха, потому что даже даёт тому в зад, а Стиву не давала... Мужик, ну что тут сказать? Будь сильным Стив! Любовь сложная вещь, и её сложно объяснить. Ебать, как знать! По этому поводу, у нас, кстати, есть песня, от крутых чуваков прошлого: "Потерянное Поколение". Называется она: "Умри, моя милая!".

И после короткой тишины началась напористая, и жёсткая мелодия. Мужской голос пел по-хулигански, о том, как пристрелил свою девушку, толи за измену, толи ещё за что-то. Это было совсем не романтично, но Люси признавала, что в этом взгляде на жизнь тоже есть какая-то истина, и что важно свобода отверженности, сила независимости. Но её рейнджер, похоже, не разделял эту точку зрения.

— Каким же нужно быть больным, — сказала Лэсси, покачав головой, — чтобы такое даже пришло в голову?!

— Это всего лишь способ выразить себя. — сказал Генрих, и на его слова блондинка фыркнула, закатав глаза кверху.

— Такое дерьмо... — сказал Джо, затянувшись косячком. — Знаете, оно мне напоминает поведение недорослей. Ну, типа когда они хотят казаться взрослыми, и сильными, а мелят разную чушь и на деле хрень творят.

Но, не смотря на то, нравилась им музыка или нет, путникам пришлось выслушать ещё несколько песен о драках на улице, разбивании сердец "цыпочек", гонках на автомобилях с полицией, и разном таком. Утром, когда все просыпались, оказалось, что от Биркинса и Баркинса не осталось и следа, как и от части их выпивки.

— Забавные ребята... — сказал рейнджер, простив им это маленькое воровство.

Путники вышли к высокому тотему, отмечающему границу владений Сварщиков. Это был высокий и тонкий столб, на который были нацеплены части корпусов роботов, и их запчасти, и всё это было сложено в некоторую художественную форму, с торчащими во все стороны механическими манипуляторами и деталями.

— Немного пугающе. — призналась Люси, осматривая это странное произведение искусства.

— Видимо, так и задумано. — улыбаясь сказал Генрих, держа наготове дробовик.

— Насколько они опасны? — спросил Билл, осматривая странную скульптуру.

— Слухи разные ходят. — ответила Лэсси. — Я бывала тут только пару раз. Они диковатые, не очень гостеприимные, и раздражаются по малейшему поводу. Так что, лучше иногда промолчать, чем вообще что-то говорить.

— Они вначале говорят, прежде чем стрелять. — сказал Хардсон, и пользуясь паузой, закурил. — Но я слышал, бывало и другое. А нас как бы не приглашали.

После благодарности дядюшки Дзяньпина и его людей у путников было не мало припасов, патронов, и разного рода снаряжения и ценностей, которые можно было бы выменять на что-то полезное. Основной целью был, конечно же, осколок Кризалиса, но пока ещё путники не верили до конца Дзяньпину ведь, кем бы он там не был на самом деле, мог ли он знать наверняка о том, где находится осколок? И наконец-то горные цепи были позади! Ещё днём ранее сменяющие друг друга каменные волны начали редеть, а расстояние между ними увеличиваться. До этого, если вдруг на пути между двух высот оказывалось какое-нибудь препятствие в виде мутантов или радиации, приходилось возвращаться и искать безопасный маршрут, а то и вовсе подыматься вверх на высокие склоны! Теперь местность становилась практически ровной, на севере и юге виднелись высоты, но это были просто небольшие холмики, в сравнении с горными цепями на востоке от Дримленда.

Путь стал проще, но был и один минус. Даже до войны эти места были сухими прериями, сейчас же они стали ещё суше. Здесь было заметно жарче, по сравнению с западом, и вскоре путники стали мечтать о проливных дождях. Но словно по воле какого-то злого бога погоды, даже обычные облака были редкостью в этих краях, от чего голубое небо, нависшее над равнинами, казалось ещё одной пустыней. По пути им встречались небольшие руины одиноких построек, покинутый, палаточный лагерь, в котором, похоже, пытались сплотиться уцелевшие, и разбившийся вертолёт. Судя по знакам, Генрих заявлял, что этим воздушным транспортом пользовалась новостная служба, чем сделал открытие для большинства товарищей, не представлявших, что в прошлом и такое было. Внутри было два скелета, и действительно, не мало громоздкого оборудования. Испытывающий тайное влечение к подобным артефактам прошлого, Генрих извлёк уцелевшие плёнки из камер и фото камер, мечтая отыскать место, где ему помогут их проявить. Товарищи упрекали его в том, что им и так есть что нести, а "всё это дерьмо" ещё и не лёгкое. Но когда Генрих предположил, какие необычные вещи могли быть на них запечатлены, Люси и Лэсси тут же согласились с ним, и даже вызвались помочь с их переносом. Больше всего юная Люси мечтала увидеть какой он, ядерный взрыв на самом деле, но и не так, чтобы это было последнее, что она увидит своими глазами.

Чем ближе путники подходили к Железной Долине, тем чаще встречались тотемы Сварщиков. Пока отстающие настигали вырвавшихся вперёд, Джо жевал травинку, и хихикая поглядывал на один из тотемов, расспрашивая о чём-то Гартуна. Вспотевшая, и уставшая Лэсси, кинула свой рюкзак на сухую землю, и легла, используя его в качестве подушки. Гартун рассказывал что-то о выражении своей духовной природы, и о связи с духами, но как обычно, его почти никто не понимал.

— Всё равно не пойму. — сказал Джо. — Почему роботы? У них что намокает в штанах от них? Или они думают, что это страшно?

— Для них это таинство. — ответил Шарк, запивая водой зелёную таблеточку. — Живые машины, эти компьютеры и всё такое. Построили на этом целый культ.

— Ещё их называют Охотниками на роботов. — сказал Хардсон. — Они тем и живут, что продают в Эмпайр электронный хлам.

— А чё делать, когда роботы кончутся? — продолжал интересоваться Джо.

— Молиться... — предложил Вайт, так же распластавшись на земле, но его предложение Счастливчик высмеял.

— Там что-то есть. — проговорил Хардсон задумчиво. — Под землёй. Роботов много очень. И Сварщики утверждают, что появляются новые, современные, которых до войны не существовало. Они и боятся этого, и одновременно восхищаются.

— Как только люди не сходят с ума... — проговорил Джо, так же садясь на землю, и скручивая косячок.

Попросив у Вайта гармошку, он принялся напевать пошлые песенки о слишком "тесных" взаимоотношениях внутри какой-то семьи фермеров. Счастливчику удалось вызвать улыбки даже на самых уставших лицах, и даже "старые ворчуны" их отряда не были исключениями. Окончив с песенками, Джо разочаровано заметил, что не хватает банджо. Попив воды, отряд рейнджера продолжил путь. Лэсси и Хардсон всё ожидали внезапного если не нападения, то появления Сварщиков, но, продолжая всё глубже заходить на их территорию, путники никого не встречали. Ещё через пол часа путники пришли к какому-то особенному месту. Здесь были нарисованы круги, вдоль основного из них стояли сразу три тотема, а вокруг красной и синей красками были выведены разного рода символы. Путникам они были не знакомы, но Билл помнил, что видел нечто подобное, когда Блэкстоун занимался программированием. Внутри круга на железных штырях было распято тело мужчины с изуродованным птицами лицом. Были тут и уже обветренные черепа, с которых спорхнули вороны при приближении путников.

— А так достаточно страшно? — спросил Генрих, обращаясь к Джо. Кривя лицом, он осмотрел тело распятого.

— Это их алтарь. — сказала Лэсси с опаской осматриваясь. — Нам лучше не задерживаться в этом месте.

— Прости меня за задержку... — с сарказмом заметил Генрих. — Но тут, проклятье, мёртвый мужик на штырях!

— Рейдер... — угрюмо заметил Шарк. — Скорее всего. Они иногда приносят в жертву людей.

— Только рейдеров? — с тревогой спросила Люси.

— Чаще всего. — ответил Шарк. — Но всякое бывает.

Блондинка напомнила остальным, что нужно просто вести себя очень вежливо, не умничать, заметила она, обращаясь к Генриху и Джо, и не болтать о верах и о том, в чём правы Сварщики, а в чём нет. Но по её же признанию, даже в таком случае можно было не рассчитывать на гостеприимство. Показались ограды, сделанные из древесины, листового металла, и украшенные останками роботов. Это были поля Сварщиков, на которых они выращивали кукурузу, морковь, травы, в довоенную эпоху не считавшиеся съедобными, и "травы для разума", которые были хорошо известны Гартуну. Рядом у большого костра сидели люди, начищенная и отполированная до блеска броня которых, отражала солнечные лучи.

— Это ещё зачем? — прищуриваясь, спрашивала Люси. — Чтобы быть как можно более заметным? — сказала она и хихикнула себе самой.

В её понимании это была бы полнейшая глупость, некоторые из её спутников предположили, что это такая традиция племени, либо просто "ради понтов". Но вновь выручила рациональность Лэсси, которая раньше посещала это племя.

— Они считают, что это помогает против лазеров. — члены отряда с удивлением смотрели на неё, ожидая продолжения. — Не знаю, насколько это правда, ведь лазеры и свет, типа как-то там по-научному связаны. И они думают, что это ослабляет силу лазера.

— В этом есть логика. — сказал Хардсон. — Ведь машины чаще всего вооружены именно лазерным оружием. А когда охотишься на машины, будешь искать все способы для защиты от них.

Не смотря на все слухи о жестокости и агрессивности этого племени по отношению к чужакам, сидящие у костра Сварщики никак не реагировали на путников, которых наверняка заметили, и даже не взяли в руки оружие. Только когда рейнджер и ко. приблизились на пол сотни метров, один из них вышел им на встречу. Высокий и широкоплечий как Генрих, с лысой головой, но длинной и густой косичкой на затылке. Его лицо и видимые из-под брони части одежды, были окрашены техническими и математическими символами. Его броня, как и броня соплеменников, во многом состояла из частей корпусов роботов, умело подогнанных, и закрывающих большую часть их тел. Иногда было трудно смотреть в его сторону от ослепляющего, солнечного света, который особенно сильно отражал панцирь. Сварщик был вооружён длинным копьём, к которому были прикручены батареи и провода, а на его поясе висело самодельное оружие большого калибра. Он молча осматривал странников, его взгляд был уверенным, строгим, но не злым.

— Меня зовут Шифт-Делет. — сказал он грубым голосом, с интонацией, напоминающей речь Гартуна. — Вы прибыли торговать, или в наши земли вас привела иная цель?

Путники молчаливо переглянулись, устремляясь взорами на своего предводителя. Билл медлил, снимая маску и шлем, желая выиграть секунды, за которые можно было подумать, как лучше ответить. Рейнджер опасался рассказать прямо о своей цели, опасался он и выдумывать откровенную ложь.

— Мы ищем некоторые редкие вещи для обмена... — сказал он, неуверенно поглядывая на товарищей, и особенно Лэсси с Хардсоном. — Нам посоветовали навестить вашу общину.

Билл не плохо подобрал слова, но вот лицо Шифт-Делета от чего-то скривилось в недовольстве.

— Ты так говоришь, словно считаешь нас глупыми дикарями! — заявил он, горделиво задирая голову. — Если думаешь, что я не способен ощутить твои уловки, то в двойне оскорбляешь меня! Оскорбляя одного из Сварщиков, ты унижаешь всё наше племя, стоя своими ногами на нашей земле!..

"Твою же мать!.." — тихонько выругалась Лэсси, уже готовая скинуть с плеча свой карабин, Джо и Шарк отошли подальше от остальных, пытаясь немного рассредоточиться. Шифт продолжал на что-то жаловаться, обвиняя рейнджера в неуважении и в том, что тот почитает Сварщиков за наивных детей. Другие члены племени уже недовольно смотрели на своих гостей, но без команды лидера не проявляли враждебности. Билл пытался как-то оправдаться, но Шифт не давал ему сказать и одного слова. Когда же сварщик окончил свои речи, неожиданно заговорил Гартун.

— Ты не прав, воин. Этот человек с большим уважением относиться к другим людям и народам.

Шифт-Делете с недовольством взглянул на Гартуна, но потом его лицо смягчилось, и он спросил:

— Ты. Ты же один из сыновей племён? Назовись!

— Я Гартун, сын племени Кукинай.

— Что ты делаешь с этими людьми? — удивлялся Шифт. — Я бы мог подумать, что ты стал как живущие в руинах, но ты всё ещё несёшь на себе знаки своего народа! Молви же, дорогой гость!

Гарти немного растерялся, услышав такие вопросы. Он устало выдохнул, и ответил:

— Я их спутник, уважаемый Шив-Дилэт. Этот человек — рейнджер Билл. Он спас мне жизнь, и теперь я верно служу ему. Все эти люди мои друзья, а рейнджер Билл славный воин, сражающийся за правду.

Шифт с подозрением оглядел рейнджера, остальных, и, несмотря на то, что казалось, верил словам Гартуна, отказывался принимать их.

— Ты истинный сын своего народа, Гартун! — похвалил его Шифт. — Благородный и честный. Пойдём к огню. — пригласил он Гарти подавая знак рукой. И только его. Остальных, похоже, это приглашение не касалось.

Гартун неуверенно поглядывал на товарищей, Билл подал ему знак кивком головы. Дальше началось интересное действо. Пока товарищи Гартуна, словно домашние собаки стояли в стороне, демонстративно игнорируемые Сварщиками, Гартун у костра знакомился с остальными. Сварщики расспрашивали его о пережитых путешествиях и событиях племени, хвалили. Гарти пытался расспросить их о Кризалисе, но Сварщики задавали один вопрос за другим, и, как и сам Шифт, с подозрением поглядывали на "незнакомцев", когда тот хвалил своих товарищей. Добрые дела, и храбрые поступки, которые описывал Гарти, впечатляли их, но то, что это сделали эти "незнакомцы" им никак не верилось. Когда же Гарти наконец-то сумел спросить о Кризалисе, неловко выдавая опасные детали, Шифт и остальные сварщики удивлённо переглянулись.

— Пусть покажет! — заявил Шифт, который оказался одним из боевых предводителей племени.

Рейнджер медлил, опасаясь, что Сварщики пожелают отобрать у него осколки. С другой стороны, ситуация была опасна, и отказ мог точно привести к конфликту. Достав из рюкзака один из кристаллов, рейнджер поднёс его к Шифту, который даже не привстал, проявляя таким образом своё отношение. Осмотрев осколок, он сказал, напрочь игнорируя присутствие рейнджера:

— Ты прав Гартун. У одного из членов нашего племени было нечто похожее. К сожалению, он погиб, погубленный собственной жадностью, посреди Сизого Поля Железной Долины.

— Может можно что-то сделать? — спросил рейнджер, как можно более миролюбиво, но Шифт окатил его недовольным взглядом, и, отвечая, демонстративно обращался к Гартуну.

— Тебе Гартун придётся поговорить со старейшинами. Они ответят на твои вопросы более детально. Ты можешь идти, наша деревня далее на восток по этой тропе.

— Мы всегда вместе... — как можно более доброжелательно сказал Гарти.

— Пусть будет по-твоему! — недовольно проворчал Шифт-Делет, махнув рукой в сторону рейнджера и остальных спутников Гартуна. — Но им бы лучше соблюдать алгоритм приличий!

Гарти и рейнджер поблагодарили их, и не без опасений отряд продолжил свой путь по тропе. Билл что-то клацал в Пип-Бое, сигнала от осколка пока не было. Лэсси ворчала что-то о дикарях и их совместной толерантности, хотя Сварщики, по словам Гартуна не являлись представителями культуры ни его племён, ни племён, обитающих на севере. Похоже, эти люди избрали отдалённый от цивилизации образ жизни не по зову крови, но по каким-то другим причинам. По мнению Лэсси, причиной этой было "слабоумие их предков, явно передавшееся по наследству". Севернее виднелась дозорная башня, наблюдавшая за передвижениями роботов в долине. Её основа была собрана из автомобильных корпусов, частично вкопанных в землю. Дозорные наблюдали за "чужаками" в самодельные подзорные трубы, и не проявляли какой-либо тревоги или агрессии.

— Здесь почти нет следов зверя. — проговорил Хардсон, мудрым взглядом осматривая местность и долину севернее. — Растительности ещё меньше, чем в других местах.

— Может, опасаются этих дика... Сварщиков этих? — предположил Шарк, уже давно выглядывавший какого-нибудь укрытия чтобы "отлить", и заодно занюхнуть дорожку каина.

— Всегда есть следы. — мрачно ответил Хардсон. — Пустошь хотя и кажется мёртвой, но какие-нибудь букашки, или мелкие грызуны где-то, да и проползут, оставят след. А тут ничего. Словно всё живое избегает этого места.

— Ага, кроме тупых "Сварщиков"! — заметила Лэсси и засмеялась.

На западе были видны высокие горные хребты, несколько крупных вершин, и одна очень большая, покрытая снежной шапкой. Люси подумалось, как же вероятно красиво выглядит мир с такой вершины. Но рассказы её товарищей о том, как сложно дышать на такой высоте, и насколько тяжелее становятся нагрузки, об отмороженных пальцах и конечностях, сразу же отогнали подобное желание, хотя она и не совсем поняла, почему так происходит. Через час пути показался "Раст", так "чужаки" называли поселение Сварщиков. Сами же хозяева поселения называли его "Накопитель", и смысл этого названия был ясен, пожалуй, только самим Сварщикам. Стены Раста были всего метра три в высоту, сложенные из частей автомобилей и корпусов роботов, и казались весьма крепкими. Те части роботов, что не пошли на стены, использовались в качестве деталей для сотни тотемов, расположенных на стенах. Издалека Раст был похож на колючего, металлического ежа, который поблескивал, отражая солнечный свет. Кое-где на стенах виднелись лазерные и пулемётные турели, но, кажется, они были совсем выключены для экономии энергии.

Путникам не было необходимости представляться. Похоже, у местных ребят был способ какой-то связи. Когда они подошли ближе, стража на стенах поприветствовала "своего доброго гостя" Гартуна, и сообщила, что старейшины уже ожидают его визита. Со скрипом и хрустом, стражники открыли двойные ворота, украшенные несколькими крупными головами роботов, с большим красным глазом каждая. Билл немного разбирался в этих старых игрушках прошлого, но такие головы были ему не знакомы. Судя по месту, где их повесили, для Сварщиков эти трофеи имели большое значение. Внутри стен находилась хорошо утоптанная земля, и мало где можно было заметить хотя бы один кустик растительности. Все местные постройки были собраны Сварщиками из металлолома и древесины, в разной степени небрежности. В качестве украшений в домах часто использовались всё те же части роботов, но и компьютеры, и их детали. Это редко выглядело красиво, пучки проводов переплетали платы с лампами, и всякого рода технику или электронику.

Жилые дома не были большими, и внешне были похожи на колючие полусферы. Значительно больше были "кузницы", где крепко сложенные мужчины, иногда полностью нагие и перепачканные в машинное масло, лупили молотками, разбивали механические тела роботов. Или наоборот, что-то мастерили, сваривая вместе разные детали, или предавали им новые формы ударами молота. Одна из кузниц была особенной. В ней находилось несколько довоенных генераторов, трансформаторов, и других механизмов довоенной промышленности. В этом месте Сварщики собирали своё электрическое оружие, которое даже для продажи использовалось лишь в редких исключениях. Тайна этого мастерства ревностно охранялась Сварщиками, хотя для умелого мастера не была секретом. Было и две большие постройки. Одна служила "тайным храмом", в который не впускали не только "недостойных", но и большую часть собственных соплеменников. Другая постройка был "общинным домом", где и собирались старейшины.

Молчаливые стражники с угрюмыми лицами и странными символами по телу, проводили путников к дому старейшин. В целом, это поселение было похоже на большую часть остальных, хотя и с собственной культурной составляющей. Люди жили, занимались своей работой, шумели, слышались детские окрики. Пахло готовящейся пищей, человеческими телами, и, конечно же, отходами. Но небольшое поселение хорошо продувалось ветрами, а большая часть всей грязи и нечистот всё же убирались. Отдельно нужно отметить не только странные письмена на телах членов племени, но и их странные причёски. Их волосы были скручены в разного рода неодинаковые косички, перевязанные проводами, в которые вплетались мелкие детали от электроприборов. Такие е же детали вшивались и в кожаные одежды, иногда совсем небрежно, но иногда с красотой и мастерством, формируя целые рисунки с метафорическим смыслом.

Стража пропустила путников в дом старейшин, попросив только оставить оружие снаружи. Это настораживало рейнджера и товарищей, расставаться с оружием даже на время они очень не любили, но просьба была вполне понятна. Дом старейшин напоминал обычный жилой дом в Расте, но он был значительно больше. Вдоль круглых стен здания стояли стражники, в центре, вокруг костра, на разного рода коврах и подстилках сидели немолодые мужчины племени. Их одежды носили более церемониальный характер, а не воинственный, и зачастую они выглядели весьма странно. Недалеко сидела группа женщин, и пока мужчины пили горячие напитки из не совсем обычных трав, курили не совсем обычные сушёные травы, женщины полировали броню воинов, начищая её щётками и маслами до зеркальной поверхности.

Один из старейшин заметно выделялся на фоне остальных. Его уже седеющие косички формировали некое подобие сплюснутого риджбека, на шее висел амулет из нескольких десятков пластиковых на вид, плоских квадратиков. У него был свой Пип-Бой, одна из старых, более громоздких моделей, к тому же внешне устройство выглядело плохо, и, похоже, прошло через многое. Он сидел в центре, другие старейшины, порой выглядящие как огородное пугало, словно окружали его, и часто кивали, соглашаясь с его словами.

— Меня зовут Сияние Процессор! — громко поприветствовал их старейшина. — Входи Гартун, сын племён, мы рады приветствовать тебя!

Кланяясь, и бормоча приветствия, Гарти подошёл ближе к старейшинам, остальные путники так же немного подошли, но не приглашённые, остались позади парня. Старейшины тихонько шептались между собой, обсуждая Гартуна и его товарищей.

— Поправь нас Гартун, сын племени, если мы ошибаемся, но, судя из того, что ты говорил нашим охотникам, мы сделали вывод, что перед нами Шакти, избранный воин племён.

— Это так... — с грустью сознался парень. — Это было так, когда-то...

— Шакти, всегда остаётся Шакти, Гартун. Это странно, что ты путешествуешь с чужаками, но для нас это всё же большая честь принимать такого гостя.

Сияние Процессор крикнул несколько слов стражникам, один из них передал сообщение, и вскоре в дом вошёл один из мастеров сварщиков. На подносе мастера лежал лазерный пистолет старой модели, но неплохо сохранившийся.

— Прими это оружие в дар, уважаемый Шакти. Так же, мы с радость улучшим твоё оружие ближнего боя нашими "священными" усилениями. Пусть наши дары сослужат тебе добрую службу, Шакти.

Гарутн кланялся, и всячески благодарил старейшин, их мудрость, и всё доброе племя Сварщиков. После церемониальных приветствий старейшины начали расспрашивать своего гостя, игнорируя его спутников, о его путешествиях и целях визита. Гарти чувствовал себя неловко, часто поглядывал в сторону рейнджера, что вызывало недовольство на лице Процессора и других старейшин. Как и охотников до этого, истории Гарти впечатляли их, единственным казусом было участие остальных путников в этих историях. Старейшины нахваливали парня, часто называя его друзей "чужаками".

— Они не чужаки. — внезапно, уставший от допроса Гарти, выступил в защиту своих товарищей. — Вас восхищают мои "подвиги", но их я совершал вместе с этими людьми. По большей степени, подвиги совершали они сами. Это хорошие люди, храбро сражающиеся не только за свои интересы. И вы бы оказали большую честь всей нашей компании, указав нам на то, что мы ищем. Колесо Судьбы повернуло так, как я бы не хотел. — признался с грустью Гартун. — Я дал слово верно служить этим людям, ибо обязан им жизнью.

— Твоё сердце полно чести, Шакти. Но как же твоё племя, Гартун? — спросил Процессор, пыхтя из трубки кальяна.

— Судьба моего племени так же тревожит меня. Если вам что-то известно, прошу вас, откройте мне это.

— Судьба твоего племени огорчает нас. — сказал ещё один из старейшин. — Мы знаем наверняка, что они бежали со своих земель, и возможно были преследуемы. Даже некоторые из наших охотников были убиты "злом с юга".

— Демоны? — встревожено спросил Гартун. — Мне доводилось сражаться с ними, и они могучи в бою!

— Это так. — задумчиво проговорил Процессор. — Но их армия прошла восточнее от нас. С тех пор мы не встречали никого из твоего племени, или других племён с юга. Опасное наступило время... — грустно проговорил он, и другие старейшины, кивая головами, соглашались с ним. — Ладно. Пусть твой друг говорит.

Билл подошёл к ним, и теперь Сварщики начали допрашивать его. Но, всё ещё испытывая неприязнь к "чужаку", старейшины были кратки. Вскоре Билл получил право задавать вопросы.

— Я ищу нечто такое. — сказал он, извлекая из рюкзака один из осколков Кризалиса. — Нам сказали, что у вас есть нечто похожее.

— Ты прав странник. — ответил Сияние Процессор, и отпил из кубка, грубо сделанного и сваренного из детали робота. — Не знаю, кто мог поведать тебе это. Но что нам с того, что тебе нужно, или что ты ищешь?

— Я хочу оживить этот древний артефакт. — ответил рейнджер с задумкой расположить Сварщиков к себе. — Это великая технология прошлого. Восстановить её само по себе величественно. Но я готов щедро заплатить за деталь. Как бы там не было, я смиренно прошу вас лишь о малой услуге.

— Ты не похож на того, кто восхищается артефактами. — сказал один из старейшин племени. — Что тебе с обладания артефактом?

— Пожалуй, ничего... — задумчиво ответил Билл. — В нём хранится великая мудрость прошлого. Мудрость, которая может быть полезна в наши дни. Полезна всем. И я дал слово хорошему другу, который погиб, пытаясь отыскать и защитить этот артефакт.

— Единица и ноль, странник. — ответил Сияние Процессор, после непродолжительной паузы. — Вот и вся мудрость, необходимая человеку.

Остальные "мудрые старейшины" кивали головами, тихонько вторя его словам. Вместе с ними кивал и рейнджер, просто, чтобы казаться любезным и солидарным с "великой мудростью". Но, после очередной паузы, Процессор всё же продолжил:

— Но, если таков ваш путь, из уважения к чести и доблести Гартуна, мы поможем вам. Артефакт, который ты ищешь, был здесь. У одного из членов нашего племени. Его звали Блэкаут, он был свирепым и смелым воином, странник. Но, жадность сломила его. Желая заработать больше серебра, он и его товарищи отправились в место, в котором наше племя обычно не охотится. Блэкаут и его друзья были опытными охотниками, и сильными воинами, но так и не вернулись. Вероятно, Бог-Машина отнял их жизни.

— Кто это? — удивился рейнджер.

— Владыка големов. — продолжил старейшина. — Его царство находится где-то там, в просторных подземельях долины. Артефакт, который ты так желаешь заполучить, был у Блэкаута, когда он ушёл. Если ты желаешь, можешь попытаться отыскать его останки.

— Вы можете подсказать мне, где именно та местность?

Какое-то время старейшины тихонько совещались, периодически отпивая из кубков резко пахнущий самогон, и заедали свежеиспечёнными лепёшками. Они не спорили, но по каким-то моментам не могли прийти к общему мнению. Путникам пришлось терпеливо ждать, пока мужчины смогут принять общее решение, как можно более подходящее под все мнения.

— Пусть придёт Граф Ноль! — прокричал Процессор нескольким стражникам, и те поспешили исполнять указание.

Пока продолжалось ожидание, старейшины продолжили расспрашивать Гартуна о его племени и последних событиях в мире. Когда Гарти рассказывал о Дримленде, Сварщики часто плевались на стенку большого, медного котла, выражая таким образом своё призрение и недовольство к этому городу, людям, в нём обитающим, и их традициям. Билл с испугом заметил, как тихонько хихикает Люси, пряча лицо за рукой, ведь со стороны это действо казалось глупым и забавным. Но к счастью, вызванный Сварщик вскоре прибыл, и "неуважительное отношение" девушки никто не успел заметить. В общий дом вошёл худощавый парень в чёрной, кожаной одежде, сшитой белыми проводами. Его причёска была сделана в виде неряшливого риджбека, и смотрелась совсем не так, как странные причёски всех остальных Сварщиков. Парень чувствовал себя неловко, часто отводил в сторону или опускал взгляд, но и сами Сварщики относились к нему с заметной долей пренебрежения.

— Это Граф Ноль. — сказал Сияние Процессор, указывая рукой в сторону парня. — Он брат Блэкаута. И хотя в отличии от своего брата Ноль не обладает достоинствами, он должен отомстить за него.

Ноль молча слушал, сцепив зубы, и только бросал на старейшин злые взгляды. Похоже, он не собирался мстить, и совсем не хотел иметь ничего общего с этими делами, но не мог возразить.

— Он проводит вас в Импульс-6, местность, куда отправился Блэкаут, и поможет в бою, тем самым воздаст за его смерть.

Граф Ноль попытался что-то сказать, но один и старейшин крикнул на него, и напомнил, что "логика старейшин не обсуждается". Парню оставалось только молча сжимать кулаки, пыхтеть от злобы, и проворчать заученную фразу: "Повинуюсь вашей логике!", но не без доли отвращения.

— Бог-Машина не даст вам спокойно пройти. — сказал ещё один из старейшин, полный немолодой мужчина, в плоской шапочке из фольги. — За наглость и неуважение к своим детям он может обрушить на ваши головы несколько десятков големов! К тому же Импульс-6 и вся Сизая Долина местность не исследованная, и может быть так, что там в его власти есть и грозные слуги, и инструменты! Но за щедрую плату вы можете помочь себе сами, и упростить свою задачу.

Двое стражников принесли ближе длинноствольное, довоенное оружие. Генриху стало настолько любопытно, что он, забыв об осторожности в плане приличий, подошёл к рейнджеру, и тщательно осмотрел оружие.

— Это противотанковое ружье. — сказал он улыбаясь. — Китайского производства.

— Это могучее оружие. — продолжил толстый старейшина. — В сильных руках знакомых с техникой, оно способно разить големов особенно сильно. За щедрую плату вы можете взять его в аренду, а за ещё более щедрую ваш тыл прикроют наши "избранные воины".

Судя по растерянным взглядам рейнджера и путников, старейшины с недовольством осознали, что странники не имеют ни малейшего представления, кто такие "избранные воины". Поворчав какое-то время, они вновь послали стражников, чтобы те "воззвали к доблестным воителям племени, и вопросили их явиться на это заседание, и проявить себя невежественным чужакам". Вскоре послышалась тяжёлая поступь и машинная пневматика. Путники удивились, так как это оказались воины в неком подобии силовой брони. Оригинальный каркас был облеплен защитными элементами, сваренными из металлолома защиты роботов, и всё это было зачищено до яркого блеска. Воины были без шлемов, их лица выражали безграничную гордость и уверенность.

— Помощь "избранных воинов" стоит весомо, но с ними можете не бояться за свои тылы.

Билл не знал наверняка, с чем им придётся столкнуться, поэтому решил не экономить на безопасности, и, не обращая внимания на ворчания Лэсси, согласился на сделку. Генрих тут же вызвался быть стрелком из противотанкового ружья, а старейшина в шапочке из фольги, прежде чем получить плату заметил, что сопровождать их воины имеют право только до "точки невозврата". Они подошли к путникам, и представились:

— Моё имя Малыш Фаерволл. — сказал первый, чёрные волосы которого были заплетены во множество маленьких и сплющенных косичек. — Мы будем рады прикрывать вас в бою.

— Да. — добавил второй, практический лысый, и только с одной небольшой косичкой. Товарищ представил его как Гору Продолжительность.

— А меня зовут Сладкий Принтер! — весело добавил третий, самый молодой из них, с длинными светлыми волосами, которые не были заплетены в косички, но на них так же было много разного рода украшений.

Принтер игриво улыбался к Люси и Лэсси, и, хотя девушкам его вид казался глупым, всё же они не могли не ответить улыбками его обаянию.

— Отправимся мы вместе в бой; эй, неуверенность долой; отыщем древний артефакт; да будет так! — внезапно проговорил он, от чего путники заметно растерялись, и только Бетон заулыбался и даже весело хихикнул.

После знакомства с избранными воинами племени Сияние Процессор, довольный щедрой платой чужаков, проникся к ним внезапным теплом и сочувствием, и "заявил свою логику":

— Сегодняшний цикл подходит к концу, странники. Пусть будет есть, и вы останетесь на ночь среди нашего племени, отдохнёте и наберётесь сил. А завтра приступайте к своим трудам. Вам выделят гостиную хижину, она маловата для вашей компании, но, надеюсь, вам будет комфортно! Пусть Ноль ведёт вас, пока вы гостите среди племени.

Рейнджер и его товарищи благодарили старейшин, Гартун низко кланялся им, хваля их мудрость и щедрость. "Пойдёмте..." — пробормотал грустно молодой сварщик, раздосадованный очередной "логикой старейшины". Выйдя из общинного дома, путники тихонько обсуждали насколько это вообще безопасно, остаться на ночь среди Сварщиков. Хардсон и Лэсси конечно же выражали всякого рода сомнения в этой затеи и предлагали заночевать где-то подальше. Но Гартун напомнил, что если они уйдут, то это воспримут как оскорбление. Потом они вспомнили, что среди них стоял один из членов племени, но когда путники в растерянности уставились на молодого парня, тот внезапно расплылся в улыбке.

— Не парьтесь! — весело сказал он, чем тут же удивил путников. — Идите за мной!

Граф Ноль повёл всю вереницу путников узкими прохода между округлых домов, куда-то севернее, в заброшенную часть поселения, где не было видно ни одного человека, а были только заброшенные дома и мастерские. Осмотревшись вокруг, Граф прижался спиной к ржавой стене, согнув одну ногу в колене, и достав из заднего кармана помятую пачку сигарет, закурил от самодельной, электронной зажигалки.

— У вас же такое не приветствуется. — неуверенно проговорила Лэсси, остальные члены отряда начали искать, где бы присесть, некоторые так же закурили, нервно поглядывая по сторонам, словно подростки.

— Не приветствуется. — подтвердил Ноль, как-то посмеиваясь. — Я блядь рад хоть немного пообщаться с нормальными людьми! Вы даже не представляете, как мне блядь тут живется, ребята!

Люси и Генрих улыбались, слушая парня. Девушка заметила, что Граф говорит совсем не так, как его соплеменники, не с каким-то "дикарским акцентом", но просто, как обычные подростки из Дримленда.

— Хотел бы я родиться в Дримленде! — сказал он и глубоко затянулся. — Я слышал, там тоже не сладко, но здесь!.. Вы же сами видите, какие они... придурки. — сказал Граф, косясь в сторону общинного дома.

— Они твоё племя. — сказал Хардсон, словами, напитанными мудростью лет. — Твоя семья. Нужно ценить и уважать это, даже если они не идеальны.

— Харди прав, конечно... — сказал Джо, затягиваясь косячком. — Но мужик, они и вправду придурки!

Граф и Счастливчик весело захихикали, на пару отпуская колкие шуточки, похоже эти двое понравились друг другу. Вайт хотел добавить какой-то мудрости, но не успел, так как Граф заговорил первым.

— Не пойму, почему они такие?! Мой брат был конечно смелым и сильным, но бля, такой же придурок, как и они. Постоянно задрачивал меня своей сраной философией! Дрессировал. А я, между прочим, личность! У меня есть своё мнение, и своя воля, блядь! То, что я родился в дыре слабоумных, ещё не значит, что должен стать таким же, как они! Или делать так, как они хотят! Парень, мне нужно сваливать отсюда, вот только подкоплю серебра! Вам, кстати, дурь нужна, а? У меня тут разное есть.

И из спрятанной за спиной ремневой сумочки, Граф принялся доставать пакетики с порошками и таблетками, и даже несколько шприцов. Вайт тут же разразился "праведным гневом", и парню пришлось прятать всё обратно. Судя по рассказам Ноля, путники предположили, что парень изгой в племени, и совсем не участвует в охоте на "големов". Ведя тёмные делишки с редкими торговцами и караванщиками, Ноль пытался что-то подзаработать, перепродавая запрещённые в поселение вещи. Но, из-за этого, и репутации бунтаря, парень становился ещё большим изгоем в племени.

— Мне даже до сих пор не дали, представляете? — чуть ли не всплакнув, признался Граф. — Все местные тёлки считают меня отбросом, и насмехаются надо мной! А я!.. Я блядь умнее большей части их ёбарей! Я! Именно я тут особенный, и потому мать его изгой! И от этого, блядь, обиднее вдвойне!

Генрих, используя трюки психологов, пытался немного успокоить бедного парня, многим другим не понравилось его самомнение, но в целом, они не могли не проникнуться хоть каплей сострадания к нему, находящемуся явно не на своём месте.

— Проклятье! — продолжал изливать душу Ноль. — Будь я в Дриме, я бы каждый день трахался с новой цыпочкой!

После этого Граф начал чуть ли не упрашивать путников купить у него хоть что-то. Когда речь зашла о деньгах, Лэсси решила уточнить, сколько Билл заплатил Сварщикам за их поддержку, и чуть не упала в обморок. Тут же начался скандал, но, так как деньги уже нельзя было вернуть, спорить было бесполезно, но рейнджеру пришлось выслушать длинную лекцию о том, "как правильно тратить деньги".

— Нужно отблагодарить парня. — заявил Генрих. — Всё же, он полезет в неприятности вместе с нами, и не по своей воле.

— Да, в натуре, мужик, ты прав! — подхватил идею Граф, почуяв расположение в свою сторону. — Там кстати небезопасно, совсем бля небезопасно! Если подумать, то я не совсем уверен, что и переживу это дерьмо!

Позже парень провёл их в гостиный дом, и до самой ночи "зависал" с путниками, найдя в этих странниках и их историях отдушину. Сам Граф так же рассказал немало о Железной Долине и её странностях. Чем больше он рассказывал, тем неспокойнее становилось на сердцах путников.

Мало кто способен, даже в эти необычные дни, понять психологию человека, жившего под землёй. Генрих был рождён в Убежище, и прожил в нём почти всю свою жизнь. Вся реальность и все его смыслы были искажены не естественной формой существования. А потом всё изменилось, и во всём мире, казалось, не было человека, способного понять бывшего адвоката, и то, через какие перемены ему пришлось пройти. Он изменился, искалечился, стал чем-то иным. И только встреча с другими странными людьми, и их внезапно порождённая общность смогли вернуть его к жизни. Генрих часто вспоминал дом, он часто размышлял над реальным миром и его свойствами. Убежище всё ещё вызывало в его сердце тёплые чувства, но теперь он понимал одну важную, но в то же время в чём-то страшную истину. Генрих больше не хотел возвращаться обратно. Ужасный и жестокий, но теперь он не мог променять этот реальный мир на поверхности, на ту жизнь под землёй. И с каждым днём своей новой жизни Генрих всё больше смирялся с тем, что никогда не вернётся домой.

Но одна ночь сумела посеять в его сердце новые сомнения. Это был всего лишь сон, но настолько реальный, настолько наполненный каким-то посылом, что Генрих уже не мог выкинуть тревогу из головы. Убежище и прошлая жизнь и раньше снились ему, но это было нечто иное. Ему виделись подземные коридоры, люди в комбинезонах, знакомые лица, и неизвестные. С самого начала сон был наполнен какой-то тревогой, но его начало Генрих помнил плохо. А потом были трубы, которые начали трескаться, и чернейшая вода под большим давлением начала вырываться из трещин. Он пытался как-то удержать воду, пока испуганные жители что-то кричали, но вода всё прибывала, затопив комнату Генриху по пояс. "Бегите! Выбирайтесь отсюда!" — кричал он каждому встречному, пока сам бежал коридорами к лифту, вверх, как можно выше и ближе к выходу! Он кричал, но люди не слышали его. Их страх был настолько велик, что они просто не могли контролировать себя. Генрих толкал их, тянул за собой, но те лишь испугано кричали.

Спасая себя, каким-то образом он оказался на поверхности, среди сухой Пустоши. Горечь быстро сменилась испугом и настоящим ужасом, когда земля под его ногами оказалась застывшей грязью, из которой торчали человеческие руки. Генрих хватал их, пытался вытянуть, но грязь застыла, словно бетон. Он что-то кричал, на глаза навернулись слёзы, но все его усилия были тщетными. Сильный толчок в бок пробудил Генриха от кошмара, принеся мгновенное облегчение от осознания того, что это был сон. Пробуждение принесло облегчение, но не покой. Уже тогда он понял, что покоя больше не будет.

— Что, кошмар? — проворчала недовольно Лэсси, но потом её лицо смягчилось. — Ты кричал. Это что, слёзы?

— Это от внезапного пробуждения... — попытался соврать Генрих.

Блондинка решила не выпытывать его, опасаясь за и без того серьёзно расшатанную психику своего спутника. С самого утра Генрих выглядел рассеянным и встревоженным, и пока остальные просыпались, приводили себя и оружие в порядок, он просто сидел на одном месте, курил, тупо глядя в одну точку. Периодически, к нему подходили товарищи, Люси, Гартун, Лэсси, спрашивали в порядке ли он, а Генрих в ответ улыбался. Его забавляло то, что другим казалось, что он сходит с ума.

— Всё хорошо. Я в порядке. — отвечал он, и только подсевшему рядом Биллу, добавил: — Они беспомощны. Мои соплеменники. Беспомощны, и не знают об этом. Да, я знаю, что говорил, что чувствую стыд, и не могу вернуться. И не очень-то и хочу. Но, кажется, я выполнил свою миссию. Теперь мои знания могут что-то изменить.

— Ты свободный человек Генрих. — улыбаясь, сказал рейнджер. — Твоя судьба в твоих руках.

— Я пока не знаю. Не понимаю, как лучше... Мне кажется, я должен вернуться, но не хочу уходить от вас. И пока, не знаю, как вернуться... Я, кажется, я растерян.

Билл отошёл к своему рюкзаку, и извлёк оттуда свой Пип-Бой. Теперь, когда он пользовался модифицированным Пип-Боем профессора Блэкстоуна, он подумывал отдать свой старый Люси, так любившей "играться" с такими "штуками". Но, рейнджеру показалось, что Генриху он нужен больше.

— Вот, возьми. В качестве скромной благодарности. На нём есть карты, с которыми тебе будет проще найти дорогу. Если сможем раздобыть голодиски, ты сможешь сохранить свои знания при помощи технологии.

"Спасибо..." — пробормотал в ответ Генрих, растерявшийся от такой внезапности ещё больше. В голове промелькнули мысли о том, что подарок этот уж больно похож на прощальный. Испугавшись этих мыслей, он попытался отказаться от подарка.

— Прошу, возьми. — настоял Билл. — Это малое, что я могу для тебя сделать. Мы примем любое твоё решение Генрих.

Напуганный собственными мыслями, теперь Генрих боялся оставить своих товарищей. Джо пытался уговорить его сделать пару затяжек "волшебной" самокрутки, но Генрих на отрез отказался, но не постеснялся выпить несколько рюмок горячительного. Алкоголь, общая суета и подготовка к походу всё же смогли немного развеять его мысли. А потом пришёл Граф Ноль и "избранные" воины Сварщиков, и принесли с собой противотанковое ружье. Генрих сделал несколько пробных выстрелов. Ему удавалось хорошо управляться с этим странным видом вооружения, но тяжёлая отдача была ощутима даже сквозь его металлическую броню.

Трое воинов в самодельной, силовой броне были готовы к походу. Даже Граф Ноль немного преобразился, одев "почётную" броню брата, собранную из полимеров, и вооружившись из его запасов самодельной, импульсной винтовкой. "Избранные" воины

недовольно кривили лицами, видя, что Ноль облачился и вооружился как почётный воин, но на их ворчания рейнджер заметил, что жизнь парня стоит больше, чем правила. Это было весьма неосторожно, ведь такая точка зрения тут же оскорбила "избранных" воинов. Пришлось вмешаться Генриху, предложив, что, таким образом, Граф скорее почтит память павшего брата, чем оскорбит его. Эта "мудрость" настолько сильно взволновала сердца и умы сварщиков в силовой броне, что они начали спорить между собой о её глубине и правоте. Спор продолжался даже тогда, когда путники вышли в дорогу, и прошли большую часть пути к Импульсу-6.

— А что это такое? — спросил Генрих у Сварщиков, стараясь перебить уже "задолбавший всех вокруг" спор. — Это звучит как какое-то довоенное название, промышленное даже.

— Мы точно не знаем. — уверенно ответил Малыш Фаерволл.

— Да. — добавил задумчиво Гора Продолжительность.

— В "священных чертогах" хранится старая карта этих земель, и она разбита на участки... — начал было с энтузиазмом рассказывать Сладкий Принтер, но Фаерволл гаркнул на него.

— Опять ты болтаешь, Принтер! Секреты "священных чертогов" секретны даже для наших соплеменников! А для чужаков и подавно!

— Мы кстати тут недалеко стоим... — заметил Джо, но сварщики не обратили на его замечания никакого внимания.

— Порой так трудно тайну сохранить!; И как же жить? Скрываю красоту и таинства!..

— Хватит болтать, Принтер! — громким басом заговорил Гора Продолжительность. — И хватит этих стихов! За что Логика наказывает нас?!

Но Принтер пытался отстаивать свою позицию, часто используя стихи, в результате чего "избранные" воины продолжали спорить между собой, вызывая тихое хихиканье среди путников и Ноля.

— А чё оно секретно? — спросил Шарк, и пыхнул немного от косячка Джо.

— Секретно, и всё. — ответил Фаерволл.

— Знания, хранящиеся в "священных чертогах" священны! — фанатично добавил Гора, и тут же приказал Принтеру не болтать, когда тот вновь только открыл было рот.

— Ну, должны же быть какие-то причины, так? — продолжал доставать их Шарк, пытаясь просто "позадалбливать", а довольные ухмылки Ноля только подбадривали его. — Не может же какая-то херня просто так стать "священной"?

— Знания, хранящиеся в "чертогах", не херня! — испугано проговорил Гора Продолжительность, да так испугано, словно стал свидетелем самого большого во Вселенной кощунства.

— Эти знания доступны только для избранных. — с гордостью добавил Фаерволл. — Чужаку, невежественному... никогда не понять ни этих знаний, ни их священности!

— Да? Но хоть о чём они? — не сдавался Шарк. — Вон у Вайта есть целая книга со священным там всяким, а если послушать, то какая-то херня!

Кто-то тихонько хихикал, Вайт промямлил что-то о "несчастном грешнике". Шарк успел задать ещё несколько неудобных вопросов, но рейнджер попросил его прекратить.

— Да ладно. Я же не со зла там, ребята! Мне реально интересно. А у вас прямо всё тайны.

— Не всё, чужак. — сказал Сладкий Принтер. — Один и ноль!; О столбы творения!; И Алгоритм!; Весь мир был соткан из тебя!

— Чё бля? — едва не рассмеявшись, выпалил Джо?

— Эх! Невежества порок! — пропел вновь Принтер, чем как бы "пристыдил" невежественных чужаков.

— У мудрости много обличий. — неожиданно сказал Билл, чем вызвал несколько колких замечаний. — Люди редко уважают мудрости других. Но нужно уметь уважать.

Принтер, довольный, улыбался, тихонько что-то комментируя, его товарищи промолчали. Но потом заговорила Люси, не сдержав своего любопытства.

— Если у вас есть информация о тайнах Долины, возможно, было бы справедливо поделиться ею? Вдруг там есть что-то о Жнеце? Слышали о нём? Говорят, он ходит где-то в Пустошах и убивает беззащитных.

"Избранные" воины молча переглядывались между собой, в их глазах промелькнул тень неуверенности.

— Ну же! — вдруг выкрикнул Граф Ноль. — Расскажите им, как он напугал вас!

— Ты не знаешь, о чём говоришь Ноль. — спокойно ответил Малыш Фаерволл. — Ты вообще, мало что понимаешь.

— А, ну да! Куда же мне до вас!

— Вы встречали его? — спросила Люси, но Сварщики не спешили отвечать.

— Мы не испугались. — заговорил через минуту Принтер. — Скорее удивились. Мы уверены, что глубины Железной Долины породили его. И это было нечто новое, чего нам ещё не доводилось встречать.

— Вам не понять отношения нашего народа к таинствам этого места. — проговорил Фаерволл. — Не понять и половины его истории и мудрости. И не понять нашей реакции. Бог-Машина ещё никогда не создавал такого. Мы не знаем, почему этот Жнец несёт зло в мир. Големы атакуют тех, кто заходит вглубь территории Долины, и тем более тех, кто пытается войти в подземелья. Мы всегда полагали, что Бог-Машина не враждебен для внешнего мира. Что он как логика, не добр, не зол, но действует согласно правилам и законам.

— Может, вы ошибались? — спросила Лэсси, и её вопрос как-то особенно задел воинов, заставив задуматься.

— Тайны Долины мы уж точно не будем обсуждать с чужаками. — отрезал Гора Продолжительность.

— Вот тут ты не прав, приятель. — сказал Хардсон. — Этот Жнец уже проблема "внешнего мира".

Тотемы Сварщиков не редко встречались им на пути, и похоже, отмечали так же и разные участки долины. Было странно, что вокруг не встречалось ничего живого, несмотря на то, что сама долина прилегала к опасным местам. Билл пытался включить радио, чтобы засечь сигнал осколка, но ничего не ловилось, и были слышны только одни помехи. Малыш Фаервол, обратив внимание на возню рейнджера с Пип-Боем, сказал, что это бесполезно, так как над долиной "вещи искажаются". Принтер продолжал болтать, рассказывая путникам о разных знатных охотах, что бывали в их племени, приправляя рассказы своими короткими стишками. Впереди показался комплекс из многоэтажных построек.

— Административ 5. Думаю, стоит проверить. — сказал Фаервол, указывая задумчивым взглядом на заброшенные постройки. — Скорее всего, там ничего нет, и Блэкаут ушёл дальше. Но проверить не помешает.

Комплекс состоял из шести зданий, часть из которых были соединены между собой воздушными коридорами. Вокруг комплекса можно было заметить десяток люков, в которых в прошлом скрывались боевые турели. Сейчас от них ничего не осталось, а на стоянке не было ни одного автомобильного остова. Похоже, за время своего существования Сварщики разбирали практически всё, что состояло из металла, чтобы возвести стены и постройки Раста. Снаружи, и даже внутри зданий было мало человеческих останков, да и часть из них явно принадлежала новому времени. В рюкзаке одного из неудачливых исследователей этих руин путники даже обнаружили полезную электронику, и горстку 10мм патронов. Вся мебель внутри комнат и кабинетов была перевёрнута, многое было унесено, либо догнивало, один из корпусов комплекса был полностью сгоревшим, и два его верхних этажа провалились внутрь.

Тяжёлая поступь "избранных воинов" крошила мусор под их металлическими ногами. Они всегда ожидали опасности, и держали своё оружие наготове. Пулемёт, самодельная, лазерная винтовка в руках Фаервола, ракетомёт, и пневмомолоты. С таким арсеналом можно было запросто разметать целую рейдовую группу. Рядом с этими ребятами путники ощущали себя в безопасности, не смотря на все жуткие истории про долину и её опасности, которые успели услышать. Но опасностью тут даже не пахло. Место настораживало своими размерами и своим запустением, но здесь не было ничего живого, или механического, что могло бы стать угрозой. На замечание Люси, что тут очень тихо, Фаервол сказал:

— Это так. Как я и предполагал. Эти места обычно тихие, мы уже давно здесь охотимся. Но нужно было проверить. Мы не знаем наверняка, где именно погибли наши соплеменники. Тело одного из них мы нашли недалеко от нашей территории, ему не хватило совсем немного. Но направлялись они в Импульс-6.

Весь комплекс казался серым, унылым, и однообразным, к тому же внутри не было ничего примечательного и интересного, а потому даже Люси не пожелала тут задержаться. Оставив его позади, отряд двинулся дальше на северо-запад, глубже в Железную Долину. Ближе к обеду они пришли к высокой, решётчатой вышке, вершина которой обломалась и рухнула вниз, прямо на массивные трансформаторы, и тысячи осколков стекла и керамики разлетелись на десятки футов вокруг. Тут путники пообедали, рассматривая в бинокли комплекс Импульс-5, виднеющийся в пяти милях к востоку. Постройки там были меньше чем в Административ-5, но некоторые из них выглядели необычно. Так же виднелись какие-то странные конструкции, возможно генераторы, или излучатели, разных форм, иногда очень гладкие, а иногда покрытые антеннами, словно шипастые чудовища.

После всех угроз и страшных рассказов, спокойствие и тишина в долине даже немного разочаровывали. Шарку и Джо становилось всё скучнее, а Люси даже огорчилась, что ей так и не увидеть "живого" робота. Истину о том, что со своими желаниями нужно быть осторожным, девушка ещё пока не успела уяснить. Далее на север им встретились глубокие и длинные траншеи. Это были тоннели подземных помещений, крыша которых провалилась. Большая часть из них была засыпана сверху осколками потолка, или песком с землёй, но местами можно было рассмотреть, какими были эти коридоры. Покинутые, запустелые, стены из бетона, вдоль которых тянулись металлические трубы, виднелись засыпанные мебель и электроника. Возле некоторых из них был повышен радиационный фон, но никто из путников и без того не желал спускаться вниз.

— Роботы не вылезут отсюда? — спросил Билл, на что ответил Фаерволл:

— Эти тоннели заброшены. Мы не знаем наверняка, являются ли они частью всех подземных конструкций. В любом случае, исследовать их невозможно.

Странные, засыпанные помещения остались позади, а через пару часов, за невысоким холмом показались строения Импульс-6. Он так же был похож на руины пятого комплекса, те же здания, странные, башенные конструкции, но выделялся высокой, стальной башней-антеной, с большой, блестящей сферой на вершине, из стекла и металла. Здесь начиналась местность, которую Сварщики называли Сизой Долиной, за цвет часто встречающейся растительности, маленьких кустиков с бледными, серо-синими цветочками. Пушистая растительность колыхалась от малейшего ветерка, словно дрожала, испуганная его порывами.

— Слышите? — спросила Люси, тщательно вслушиваясь в окружающую тишину. — Нет? Что-то, словно гудит? Не пойму где. Под землёй, или прямо в воздухе?

Но кроме девушки никто ничего не слышал, и только Гартун согласился, что так же едва улавливает нечто подобное. Но, по мнению некоторых, после трав Гарти мог и не такое услышать, а потому словам девушки поверили не все, в том числе и Сварщики.

— В голове часто шумит, особенно если есть магнитные поля. — сказал с безразличием Фаерволл.

— Нельзя отрицать шума совсем. Никому не известны все тайны Долины! — высказался Сладкий Принтер, но Фаерволл избежал очередного спора, и только молчаливо взглянул на своего улыбающегося товарища.

Большие и странные механизмы Импульс-6 становились всё ближе. Путники находились в пути уже большую часть суток, но так и не встретили ничего живого. От этого все их ожидания словно уснули, а потому неожиданно послышавшаяся песенка, показалась громом среди ясного неба. Она исходила из большой кучи мусора, которые часто встречаются по всем Пустошам. Несколько разбитых почти до основания стен, гора битого бетона и кирпича, остатки металлических труб, машин и автомобилей, стекло, и автомобильные покрышки. Из этой кучи слышалось пение, но оно не казалось живым, но раздавалось, словно из динамиков. Кто-то ожидал обнаружить уцелевшее радио, всё ещё работающее, за счёт своей ядерной батареи, но потом показалось и движение.

Это был робот, мистер помощник, в ужасном состоянии. Его коричневый корпус был помятым, исцарапанным, и даже треснутым. Один глаз отсутствовал полностью, другой свисал отбитый, а третий был погнут. Манипуляторы робота так же пострадали. Остались только два, волочащийся за ним по земле, и ещё один немного переломанный, которым машина рылась в куче мусора, напевая песенку, из своих трещащих динамиков. На сферическом корпусе робота лежала рваная, и дырявая фетровая шляпа, на разбитых манипуляторе и глазах свисали коричневые тряпки. Мистер "помойник" долгое время не обращал на путников внимания, неспешно летал от одной кучи мусора к другой, пытаясь там что-то отрыть.

— Ууууммм. — надрывались трещащие динамики. — Парень тяжёлой судьбы... Ааааахх, не вернется больше домой! Но душа осталось большой! Путь без конца, больше нет дороги домой! Ууууммм! Хобо, весь мир у тебя под ногой!

Зрелище это был столь необычное, что никто не мог сказать и слова, пока внезапно не засмеялась Люси, которой оно показалось невыносимо смешным. Робот дёрнулся в воздухе, зашумели его болтающиеся детали, а оставшийся глаз уставился на путников, перепрыгивая с одного из незнакомцев на другого. Заметив, как воины в импровизированной силовой броне наставляют на него оружие, машина издала звук, напоминающий кашель, хриплость которому добавили неисправные динамики.

— В этом нет необходимости, ребята! Вилли безобидный. И у Вилли нечего брать.

— Опустите оружие! — вступилась за робота Люси, продолжая весело хихикать. — Он такой милый!

— Ты ничего не знаешь об этом месте, девочка. Здесь опасно всё. — напомнил ей Фаерволл, но всё же опустил ствол лазерной винтовки немного ниже.

— Вилли совсем не опасный, ребята! — сказал робот, и немного подлетел к путникам, от чего некоторые из них направили на него оружие. — Ваши собратья называют меня Вилли — Бомж. Но друзьям можно просто Вилли.

— Ты не под влиянием Бога-Машины? — спросил Фаерволл, с подозрением всматриваясь в робота.

— Бога? — спросил Вилли в ответ, и хрипло хихикнул. — Вилли любит быть под влиянием свеже-найденой, тщательно отрытой в мусоре батареи! Знаете, если её засунуть в... не важно куда, ощущаешь усилившийся поток данных, сенсорную активность, и... Ну, в общем, это приятно.

— Ты забавный! — хихикая, сказала Люси. — Ты совсем один?

— Вилли всегда на ногах! Ну, в смысле в дороге. До этого Вилли общался и с людьми, и с другими роботами, которые не совсем свихнувшиеся. Но часто встречал неоправданную недоброжелательность. А здесь странное место, но почти никого нет. Только иногда другие роботы, они хотя и совсем не общительные, но и не трогают старика Вилли. К слову! У Вилли есть не мало интересных вещиц, которые могут вам приглянутся. Чего только не отроешь порой в хламе! Ну, обмен?

И робот, отлетев в сторону, притянул к путникам погнутую тележку из супермаркета, заваленную всякой всячиной, и всё это было больше похоже на очередную кучу мусора. Он принялся предлагать путникам разный хлам, пытаясь описать те или иные преимущества очередной безделушки, пытаясь выторговать взамен деньги или в первую очередь, батареи. Нужно заметить, что стоимость некоторых вещей Вилли измерялась в миллионах, в его понимании, а логические доводы о своей не правоте, робот не воспринимал. Только Вайту удалось подобрать нужные слова, и заставить Вилли пересмотреть свои цены согласно современным расценкам. И хотя машина была совсем не живой личностью, многие из путников прониклись к ней сочувствием, и выбрали себе что-то из вещей Вилли. В том числе пару коробок с довоенной едой и бутылок пива, взамен поделившись с роботом пустеющими ядерными и электронными батареями.

— Голем, встречал ли ты здесь других людей? Или, их останки?.. — спросил Малыш Фареволл, и, спрашивая, он словно приказывал.

— Вы о тех смелых парнях, что пошли дальше на север? Вилли не причастен к их гибели, уверяю вас! — поспешил оправдаться робот. — Это было ошибкой, ведь другие роботы в этом месте, почему-то совсем неприветливы с людьми, или с другими существами. Вилли должен признать, что рылся в вещах убитых, ведь я не думал, что их кто-то будет искать. И если вы идёте следом за ними, могу только посоветовать вернуться обратно.

— Видел ли ты среди их вещей нечто такое? — спросил Билл, показывая роботу осколок Кризалиса.

— Да, вы правы! Жаль, я не знал, что он может кому-то пригодиться, поэтому оставил его рядом с телом одного из убитых. Мне показалось, что эта вещь не имеет никакой ценности.

Всё же, Вилли сумел указать более точно местонахождение убитых, и в чём-то помог путникам сэкономить кучу времени. Робот пожелал им доброго пути, посоветовал ещё раз повернуть обратно, и напевая: "Когда я был хобо, хобо!..", полетел на запад, толкая вперёд скрипящую тележку с добром.

— Чокнутый робот! — сказал Граф, когда их отряд вновь двинулся в путь. — Чего же вы не завалили его? — спросил он, обращаясь к "избранным".

— Нет смысла поднимать лишний шум. — ответил Фаерволл. — Если бы это была просто охота, мы бы могли убить этого голема, и уже возвращаться домой, пока Бог-Машина не натравил на нас других. Но у нас ещё есть дело.

— Да. — добавил Гора Продолжительность.

— И всё же, он прилетел сюда сам. — сказал Джо. — И не был одним из местных роботов. Может, вы и не должны на таких охотиться?

— Можно было его завалить, и забрать весь его хлам. — посмеиваясь заметил Шарк.

— Не смейте его трогать! Хорошо? — заволновалась Люси. — Если он не делает никому зла, то не нужно его обижать. Он такой чудной!

— Ага, чокнутый! — хихикая, напомнил Граф.

Вилли указал верное направление, и ещё через час пути путники обнаружили тела погибших Сварщиков. До Импульс-6 оставалось всего несколько миль, но Блэкаут и его товарищи даже не сумели добраться до необычных башен. Путники обнаружили их тела в бинокли, и даже на расстоянии было ясно, что с ними зверски расправились, жестоко изувечив тела. Башни объекта становились всё больше, блестящая сфера на вершине антены уже могла ослепить своим блеском. Путники подошли к спуску в долину, которая была немного ниже, и там, среди камней, лежали останки погибших Сварщиков. Здесь, перед спуском, находилось небольшое, каменное плато, на котором стоял один из тотемов.

— Ну, вот и всё. — неожиданно проговорил Фаерволл, и путники с удивлением уставились на него, не понимая, что именно он имеет в виду. — Вот она, "точка невозврата". Дальше мы с вами не пойдём.

Джо и Граф начали хихикать, Шарк спросил, "что это значит", добавив к этой короткой фразе целую кучу красочных, нецензурных выражений.

— Мы же вам заплатили. — напомнил рейнджер.

— Хорошо заплатили! Даже слишком! — добавила Лэсси, и Фаерволл, тяжело вздохнув, ответил:

— Вас предупредили, только до точки невозврата.

— Что за чёрт, партнёр? — сказал Джо. — Но вы же ни хрена не объяснили, что это значит на самом деле!

— Мы думали, что это очередное ваше выражение, или что-то такое! — добавила Люси.

— Мне эта ситуация так же не нравиться, странники. — ответил Принтер. — Но должен признать, что наши правила и законы должны строго соблюдаться. Суров порядок, но такова уж суть у жизни! Храни закон, он нерушимый сохраняет всё!

— Да на хуй закон, и ваши тупые правила! — перебил его Шарк. — Это что, шутка какая-то?! Да мы бы блядь и без вас сюда бы добрались!

— Никогда не знаешь... — хотел было сказать Фаерволл, но Шарк перебил его.

— Да заткнись, на хер уже! — и направил своё оружие прямо в открытую голову сварщика.

Не сразу, но Принтер и Гора так же подняли оружие на путников, а Фаерволл молча смотрел на Шарка, и ни одна мышца не дёрнулась на его спокойном лице. Потом Билл попросил Шарка убрать оружие.

— Фаерволл... — начал он, устало выдохнув. — Посмотри. Здесь какие-то сотни метров до ваших павших товарищей. Есть правила, но есть ещё и ваш собственный выбор.

Но сварщик отрицательно помотал головой, и ответил:

— Мне очень жаль.

— Ну и хрен с вами. — сказал Шарк. — Мы же всё равно пойдём? Пусть остаются тут, трусы.

Путники, приготовились к пути, но Фаерволл неожиданно добавил:

— Священное оружие так же должно остаться тут...

Джо и Шарк засмеялись, кто-то откровенно выругался на "избранных воинов", а бедный Билл даже не знал, что и сказать.

— Я останусь. — сказал Генрих, обращаясь к рейнджеру. — Я останусь тут, и прикрою вас. Благо, мощь этой штуки позволяет стрелять далеко. Хотя я не уверен, что и метко так же. Это же, я надеюсь, не нарушит ваши тупые правила?!

"Правила не тупые!" — злобно прошипел Гора Продолжительность, а Фаерволл в ответ только помотал головой. Уходя, путники бросали на сварщиков обиженные взгляды, а Граф сказал соплеменникам, что ему стыдно за их племя. С каждой сотней метров, что они приближались к истерзанным телам, росло напряжение путников, и их взоры метались по земле вокруг, камням и траве, пытаясь уловить малейшее движение. "Вижу одного" — неожиданно заговорила Люси, первая уловившая среди травы металлический отблеск небольшого робота. Он был похож на паука, с восемью ногами и целой кучей маленьких линз, а где-то в области рта машины, находилось лазерное оружие. Робот не был большим, меньше метра в длину, и меньше половины в высоту, но в самой его форме, и механическом движении было что-то зловещее. Первым выстрелил Хардсон, и хотя до робота было далековато, для опытного охотника эта дистанция была не новой. Обычная пуля влетела в лицо робота, и детали разлетелись во все стороны.

— Хватило и одного. — сказал Хардсон, перезаряжая винтовку. — По крайней мере, они не слишком крепкие.

— Скорее! — сказал рейнджер. — Хватаем осколок, и сразу же сваливаем отсюда!

Их отряд рассыпался, и они практически побежали в сторону погибших Сварщиков. "Началось" — сказал спокойно Малыш Фаерволл лежащему рядом, на каменном плато, Генриху, но тот только молча взглянул в ответ, и припал глазом к оптическому прицелу противотанкового ружья.

Избранный воин был прав. Товарищи Генриха ещё не знали этого, но он уже видел, как один за другим появляются эти металлические тараканы, и со всех сторон приближаются к прорывающимся вперёд путникам.

— Они попадут в ловушку... — проговорил испугано Генрих.

— Конечно попадут. — ответил Фаерволл, хотя слова Генриха были просто мыслями, сказанными в слух.

Генрих выстрелил, и этот выстрел раздался, словно удар грома. Он попал, и один из лапки одного из робо-пауков разлетелись во все стороны. Кажется, его товарищи догадались, что опасность надвигается со всех сторон, но назад не повернули. Вскоре заблестели красные вспышки лазеров, один угодил в Гартуна, но мощность вооружения пауков не была большой, и парень отделался ожогом. Путники начали отстреливаться. Джо, стреляя из рычажной винтовки, уже четвёртым выстрелом разбил ещё одну машину, Билл и Люси совместным огнём, не сразу, но умертвили ближайшего паука. Первая волна роботов была отбита, но путники не видели того, что видел Генрих. Чем больше пауков убивали его друзья, тем больше их появлялось, словно из-под земли, и направлялось в их сторону. Один из пауков замер, успел сделать выстрел, но, остановившись на месте, робот стал лёгкой жертвой для Генриха. Снова раскат грома, и от паука осталась только искрящаяся половина.

— А твои друзья не плохо держаться. — заметил Принтер. — Но они слишком задерживаются, а это большая ошибка.

— Да неужели?.. — проворчал в ответ Генрих, и снова выстрелил, но в этот раз промахнулся, и пуля вырвала целую груду земли недалеко от одного из роботов.

Некоторых из путников уже задело, но вскоре они приблизились к останкам Сварщиков, и пока рейнджер обыскивал их, его товарищи занимали позиции за камнями и неровностями земли, ржавыми остовами автомобилей, сдерживали, и отстреливали жутких роботов. Послышался гул и шипение, и на подмогу робо-паукам появились протектроны, сразу десяток. Выстроившись полукругом, они атаковали путников, словно стараясь пресечь им дорогу на объекты импульса-6.

— Застряли... — проговорил спокойно Принтер.

— Скорее всего, твои друзья погибнут. — так же спокойно проговорил Фаерволл, наблюдая за битвой.

— Спасибо! — язвил в ответ Генрих. — Ваша помощь, просто неоценима!

Осколок валялся просто на земле, словно отброшенный в сторону, недалеко от тела, по-видимому Блэкаута, того, что от него осталось. Программа распознала его как 13-ый. Но пока Билл копошился, у него за спиной появился один из пауков, и только благодаря Вайту рейнджер остался невредим. Выстрелом из ружья, и несколькими из крупнокалиберного револьвера, священник уничтожил робота, но сам попал под луч другого. Его частичная броня не закрывала того места, и Вайту прожгло достаточно глубокую рану. Билл оттащил его за ржавый остов автомобиля, и пытался подлечить, пока раненный священник призывал господа к мести над "проклятыми железками". Товарищам рейнджера удалось разбить двух протектронов, ещё двух уничтожил Генрих, которому хватало и одного выстрела, чтобы смертельно изувечить робота, если он, конечно, попадал в цель. Хардсон подавил целый отряд пауков, ударивших во фланг путников, пока Бетон и Шарк прикрывали его самого из огнестрельного оружия, и даже в ближнем бою.

— Держитесь! — кричал Билл товарищам. — Мы сможем! Как только сделаем брешь, сразу же уходим!

Путники оборонялись, перебегали друг к другу в укрытия, чтобы помочь, но машины напирали со всех сторон, и приближались всё ближе. Теперь Билли жалел, что не подумал лучше о деталях гибели старшего брата Графа. Рейнджер не задумался над словами Сварщиков о том, что Блэкаут и его спутники, были сильными и опытными воинами, и погибли они вероятно не просто так. Прячась за камнями и ржавыми, автомобильными корпусами, рейнджер и его товарищи активно отстреливались, защищаясь от неспешно приближающихся протектронов, и пауко-подобных роботов. Машины вздрагивали от кинетического удара каждой пули, их корпуса гнулись, пробивались, отлетали целыми участками, оголяя электронные и механические внутренности. Иногда отлетали целые детали, прежде чем робот замирал, искря электричеством, или падал на землю.

В последний момент Джо сумел уклониться от лазерного луча одного из протектронов, и луч попал прямо в Хардсона, что отстреливался в одном укрытии рядом со Счастливчиком. Старик вскрикнул, луч прожёг его кожаные и меховые защиты, и достал до плоти. Хардсон ворчал на Джо разного рода гадости и морали, пока тот виновато оправдывался, и пытался помочь старику при помощи бинтов и стимулятора. Прогремел ещё один громоподобный выстрел противотанкового ружья, и ещё один робот-паук отлетел в сторону, вместе с разлетающимися в сторону деталями.

Была надежда, натиск машин слабел, но, к сожалению, предчувствие не подвело рейнджера. В двухстах метрах от них в сторону отъехал огромный валун, а под ним оказался большой, прямоугольный люк. Вскоре он отрылся, из-под земли поднималась платформа лифта, который не был пустым. Постепенно показывалось нечто новое, широкие плечи робота с круглой головой между ними, и одним большим красным глазом. Далее корпус, и руки, вместо одной миниган, вместо другой ракетомёт, и две массивные ноги с пневматическими мышцами. Робот был большим, и имел явно боевое предназначение. Оказавшись на поверхности, он тут же направился к путникам, неспешно ступая своими массивными ногами.

— Теперь твои друзья наверняка умрут. — спокойно сказал Малыш Фаерволл. — Теперь мне ясно, почему погиб Блэкаут. Это голем-охранник. Он не так подвижен и вынослив, как те, что предназначались для войны, но также слишком смертоносен. Это очень опасный и уважаемый противник!

— Да, точно... Уважаемый... — проворчал озлобленно Генрих, стараясь перезарядить как можно быстрее ружьё. — Лучше подскажите, где у него слабые места! Вы же чёрт вас дери должны знать!

— Зачем тратить зря патроны? — удивлённо спросил Гора Продолжительность. — Теперь твоим друзьям точно не сбежать, даже если они побегут, забыв о всякой логике. Этот голем разорвёт их на куски прежде, чем они пробегут и десять шагов.

— Да, спасибо за столь ценное замечание, "друзья!" — процедил с ядом Генрих, и тут же сделал выстрел, стараясь отвлечь на себя этого страшного робота.

— Ты сильно тревожишься, чужак Генрих. — сказал спокойно Сладкий Принтер. — Твои друзья погибнут храбро, в неравном бою! Это большая честь! Велик был бой; Красивое сраженье; Неумолим финал; Осталось только сожаленье! Немного жаль, конечно, ведь им удалось одолеть столько големов, сколько нам не удавалось во время охоты уже давно!

— И правда жаль. — задумчиво проговорил Малыш Фаерволл.

Генрих не слушал их пустую болтовню, целился в круглую голову машины, в идеале прямо в её глаз, но дистанция была слишком большой, и, похоже, такое мощное оружие как противотанковое ружъё, совсем не предназначалось для боя на больших дистанциях. Пуля при каждом выстреле отклонялась настолько сильно, что даже просто попасть в крупного робота было уже успехом. Ко всему прочему плечо Генриха уже невыносимо болело от тяжёлой отдачи оружия, и в качестве исключения ему пришлось вколоть себе немного мед-х. Болеть стало меньше, но ясность сознания затуманилась, к тому же Бен вдруг начал засыпать его своими не совсем уместными советами, и всё это повлияло на точность его стрельбы ещё больше.

Роботы сжимали кольцо вокруг рейнджера и остальных, робот-охранник поначалу не стрелял, но просто сокращал дистанцию к противнику. Всё внимание Хардсона, Билла, и Гартуна было обращено на смертоносную машину. Похоже, робот был запрограммирован на бои в помещениях, и пока он пытался приблизиться, путники безнаказанно обстреливали его. Пули наносили ему лишь незначительный урон, как в прочем и периодически попадания Гартуна из его новой "игрушки". Попадания Генриха были более травматичны, оставляли заметные следы, иногда проникали сквозь броню, но машина продолжала неумолимо приближаться. Подойдя ближе, чем на сотню метров, робот выпустил ракету в укрытие рейнджера и Шарка. От взрыва камни разлетелись во все стороны, Билла и Шарка оглушило, причём бывший рейдер не мог даже встать с земли.

Следующая ракета полетела в автомобильный корпус Джо и Хардсона, но дистанция была больше, и ракета отклонилась в сторону, ударила в головы взрывной волной, и изрядно осыпала землёй. Один из роботов-пауков подобрался к Лэсси и Вайту, плюнул в блондинку из лазера в грудь, но священник успел прикрыть её, выстрелив крупной дробью из обоих стволов. Детали робота разлетелись во все стороны, но всё же Лэсси была ранена, и ей, как и Генриху, пришлось прибегнуть к обезболивающему, чтобы иметь возможность продолжать бой. Когда робот-охранник подобрался ещё ближе, Граф Ноль с криком: "Это тебе за Блэкаута, сука!", открыл огонь по нему из импульсного самострела. Медленное оружие Ноля успело сделать несколько выстрелов с ощутимыми для машины внутренними повреждениями, и робот обрушил на угрозу град пуль, открыв огонь из минигана.

Две пули попали в Графа и пробили его блестящую, металлическую броню. Раненый Ноль упал не землю, пули продолжали с искрами влетать в автомобильный корпус, за которым он и Люси укрывались. Сердце Билла сжалось, когда он увидел град пуль, обрушившийся на укрытие его возлюбленной. Забыв обо всём на свете, он встал чуть ли не в полный рост, стреляя в робота из секвои. Вскоре и он стал жертвой лазерного луча одного из робо-пауков, и, хотя его броня смогла погасить большую часть силы этого попадания, его тело парализовал болезненный ожог. Лёжа на земле, и пытаясь вколоть стимулятор, он продолжал смотреть на Люси, которая в свою очередь оказалась целой, и пыталась помочь Нолю. Похоже, выстрелы оружия этого молодого парня сумели сжечь что-то внутри смертоносной машины, что понемногу устраняла бойцов рейнджера. Робот-охранник замедлился в движениях и в скорости принятия решений. Но не настолько, как показалось Гартуну. Пытаясь навредить роботу как можно сильнее, Гартун смело палил из лазерного пистолета, призывая духов мести и крови, от чего его выстрелы почему-то стали исключительно точными. Всё же ярость и исступление немного ослепили его, и Гартун не успел укрыться, когда машина обрушила на него шквал пулемётного огня. Гарти поймал пулю немногим выше сердца, и его броня не смогла бы сдержать хоть и маленький кусочек смерти, но всё же весьма способный к проникновению.

Но в неудаче Гартуна была и удача для Генриха. Патронов у него оставалось немного, и, развернувшись в сторону укрытия Гартуна, робот стоял практически боком к Генриху. Но эта модель имела множество конструкционных недостатков. Если смотреть на робота с боку, его голова выдвигалась вперёд, и не была защищена даже руками, которые находились ниже уровня головы. После постоянных неточных попаданий, Генрих даже не ожидал, что его очередной выстрел окажется таким эффективным. 14-ти миллиметровая пуля попала прямо по макушке головы робота, от чего голова треснула, и из трещины вырывались голубые искры. После такого попадания робот замедлился ещё больше, но продолжал отстреливаться, и даже пустил две ракеты в сторону Генриха. Обе ракеты попали значительно мимо цели, но летящие в его направлении, успели испугать Генриха, и заставили вжаться в землю.

В целом ситуация для путников была плохой. Повреждённый, робот-охранник оставался грозной силой, вокруг продолжали обстрел другие роботы, а рейнджер и его бойцы, почти все были ранены. Даже если бы путники могли победить в этом сражении, не обошлось бы без потерь. Но судьба сделала резкий поворот, оставив неизвестным его исход. Послышалась громкая поступь силовой брони, и вскоре кумулятивная ракета влетела в тело робота-охранника. Раздался громкий взрыв, детали машины разлетелись в стороны вместе с одно рукой, а кумулятивная струя пробилась глубоко в её внутренности. Робот зашипел, брызнул чёрным маслом, загорелся, и заискрил, и, попытавшись сделать пару шагов, с грохотом плюхнулся лицом в землю. Трое "Избранных Воинов" Сварщиков атаковали остальные машины, стреляя из пулемётов и лазерной винтовки, разили их своими пневматическими молотами. За пару минут они смели остатки роботов, избежав смертей или тяжёлых ранений.

Путники искренне радовались. Люси, Билл, Хардсон и Вайт щедро благодарили Сварщиков, полагая, что им без малого спасли жизни. Но, их радость была немного омрачена, когда Сварщики, совершенно не обращая внимания на их благодарности, не пытаясь помочь их раненным, просто пробегали мимо. "Избранные Воины", благородство которых так часто восхвалялось, подхватили под руки останки робота-охранника, и потащили за собой. Сварщики спешили, пока "Сущий" не пробудил на них ещё больше големов, в особенности самых опасных своих "порождений". Спешили и рейнджер с товарищами. Более "целые" члены отряда помогали убегать своим раненным. Измотанные, они остановились только на "точке опоры", где радостно обнимали и благодарили Генриха, руки которого тряслись, пока он курил уже третью сигарету.

— Блядь! Мы сделали это, да?! — тяжело дыша, говорил Граф. — Мой брат типа отмщён, и всё такое! А вы достали то, что искали! И это было весело, бля!

— Парень, да мы чуть не подохли там! — озлобилась на него Лэсси.

— Проклятые роботы! — ворчал Хардсон, начиная набивать трубку табаком. — Не знаю, была ли в прошлом от них значительная польза, но теперь от них только одни неприятности! Безответственные предки!

— Ага! — добавил горячо Вайт. — А ещё в этом есть что-то греховное! Попытка подражать божественному творению! Вот, теперь мы расплачиваемся за этот грех! Нужно покаяться...

Но, сколько бы ни жаловались путники, для Сварщиков это был "День благословения" Бога-Машины. Правда, о вкладе рейнджера и его друзей в это благословение Сварщики как-то не вспоминали, не благодарили, и даже никак не похвалили их. Напротив, прозвучало несколько намёков на то, что: "вы, мол, свои дела сделали, пора бы и сваливать!". Графу было очень стыдно за своих соплеменников, но он рекомендовал путникам не задерживаться на земле своего народа. Пока они вновь собирались в дорогу, парню всё же удалось раздобыть немного пищи, чтобы путники могли перекусить. Без повозки количество припасов, которое они могли взять, сократилось, и теперь рейнджер и его товарищи были благодарны всякой подобной возможности сэкономить провизию. Граф провёл их до границы Сварщиков, отмеченной ещё одним тотемом, повёл зачем-то на юг, поначалу ничего не объясняя.

— Они вам не сказали кое-что. — сказал Граф, воровато оглядываясь назад, словно кто-то мог подслушать их посреди пустоши. — Не захотели, или и вправду забыли. Иногда мы торгуем с группой людей, живущих южнее, через реку, и там, где снова начинаются горы. Там у них давно заброшенная шахта, или что-то такое. У одного из них был такой же кристалл, как и у брата. Никто не захотел менять его на что-то, так что не знаю, что они с ним сделали. Но может, вам удастся выяснить.

— Спасибо Граф. — ответил ему Билл, пожимая парню руку. — Береги себя.

— Ребята, вам спасибо! — сказал тот напоследок, прощаясь с остальными. — Простите моих соплеменников. Но, боюсь, они неисправимы.

— Живыми уходим, и на том спасибо! — посмеиваясь заметил Шарк.

— Железная Долина опасное, но необычное место. — сказала Люси. — Надеюсь, однажды вы откроете её тайну, Граф.

Парень указал на карте Пип-Боя приблизительное местоположение маленького поселения на юге, за рекой Колламбия. По словам Графа люди эти жили так бедно, что наверняка отдадут осколок едва ли не за символическую плату. Билл улыбался его словам, но в душе был не согласен с ним. Рейнджер больше не верил в то, что хотя бы один осколок достанется им задаром. Наоборот, чем дальше они уходили на восток, тем сильнее его одолевали мрачные предчувствия. Что-то приближалось...

Когда Пибоди вернулся с товарищами из похода, Алан уже был дома. Лидер маршалов сидел в своём кабинете, и, опёршись локтем о стол, задумчиво глядел в окно. Пиб без отдыха, в броне и перепачканный в дорожную грязь сразу же направился к нему, желая узнать свежие новости.

— Ты уже здесь? — спросил он радостно, снимая с рук перчатки, и сбивая с них грязь.

— Только вчера вернулся. — ответил Алан, встал из-за стола, и они крепко обнялись. — Что такое стряслось? Все говорят о каких-то мутантах с пушками. Стоило мне только удалиться, как у вас сразу же бардак!

— Смейся, смейся! — отвечал Пибоди, и со стоном усталости упал на стул перед столом Алана. — Это головная боль, которая вскоре станет и твоей, дружище!

Они закурили по сигаре, и какое-то время пыхтели, наслаждаясь ароматом. Алан достал бутылку довоенного бренди, спрятанную под замком в одном из отсеков стола. После молчаливого наслаждения приятными вредностями, Пибоди вскоре продолжил разговор.

— Со всех краёв, где только есть разумные люди, до нас дошли сообщения о тварях этих. Говорят, огромные они, и с оружием серьёзным. Кого-то на месте убивают, кого-то с собой волокут. Я всех наших на три группы поделил, мы рации взяли, и пошли искать.

— Все целы? — спросил Алан, выпуская изо рта кольцо дыма.

— Да не нашли мы нихрена! — жаловался Пиб, добивая своё бренди. — Следы кое-какие нашли, но самих тварей нет. След их теряется где-то на востоке, и южнее Эмпайр. Мы дальше не пошли, и припасов было мало, да и земли те, сам знаешь, опасные. Говорят, на внешний дозор Эмпайр напали. Там же и псих этот старый засветился... Жнец, членомордый. А ещё в тех краях видели отряд придурков в консервных банках, и рейдеров каких-то. В общем, просто безумие.

— Мир сошёл с ума... — подытожил Алан.

— Это уже давно, братишка! — хихикнув, сказал Пибоди, и долил себе бренди. — Но теперь прямо напасть какая-то! Ставлю бутылку виски, что всё это не просто так! И что-то у меня предчувствие какое-то нехорошее... Что твари нам эти не по зубам, Алан. Судя по рассказам, мы ещё с таким не встречались.

— Только ребятам такого не говори. — сказал тише обычного Алан. — Пока будем наблюдать, если угроза серьёзная, будем просить о помощи. Может в Эмпайр нам пойдут на встречу охотнее. Да и братство там не просто так крутилось. Что-то придумаем.

Они опять немного помолчали, предаваясь куреву и выпивке, после чего Пибоди пристально взглянул на своего командира, и сказал:

— Ну, а ты как съездил? Вижу, тревожит тебя что-то братишка. Поделишься со старым другом?

Алан какое-то время размышлял, после чего заговорил.

— Мне удалось поговорить с Советом Синема. Они даже выразили некое уважение... — сказал Алан иронично, делая вид, что наклоняет перед кем-то голову, что вызвало смех у Пибоди.

— А полезное чё-то сказали?

— У них сейчас в заднице свело от этих тварей мутировавших. Может, знают о них что-то, чего не знаем мы? В общем, они их точно опасаются, и пока не знают, как эту проблему решить.

— Дай угадаю? — сказал Пибоди, откинувшись на спинку стула, отчего старое дерево заскрипело. — Предлагали нам, Маршалам, возглавить отряды наёмников для борьбы с внезапной угрозой! — сказал он с пафосом.

— Намекали на это. Да вот только в мире не так много глупцов, готовых идти на такой риск даже ради денег. А ты знаешь, как Советники не любят сильно разбрасываться золотом, даже когда нужно. Но ты же понимаешь, будут наёмники, или нет, а мы должны среагировать. — в ответ Пибоди кивал головой. — Нужно защитить людей, но на рожон лезть не будем. Я завтра набросаю план действий. Пойдёте большими группами.

— Пойдёте? — спросил с интересом Пибоди.

— Да. А я возьму с собой отряд ребят, и продолжу охоту.

— Они чё-то рассказали тебе про Драу?

— Нихрена. Намекнули, что я слишком одержим этим ублюдком, когда есть дела поважнее.

Сказали только то, что его или его людей видели там, или в другом каком месте. То, что мы знаем и без них.

— Но?..

— Но я поговорил с одним доверенным лицом. Один из помощников одного из Советников. Мой старый знакомый, которого я однажды выручил. Он рассказал мне кое-что интересное. Помнишь, когда-то появился у нас один старик, учёный, с роботами и лазерами? Искал он какую-то хрень довоенную. Так вот какое получается совпадение интересное, Пиб. Драу появляется вместе с этим учёным, и начинает на него охотиться.

— На кой хрен он ему сдался? — спросил Пибоди, искренне увлечённый историями и теориями Алана. — Он несколько лет на дне лежал, а теперь вылез?

— Видимо учёный этот хрень свою нашёл, не зря же пёрся через пол континента! И видимо хрень эта Драу очень нужна. И что-то там случилось Пиб. Что-то, чего я пока не пойму, но это что-то заставляет Драу лазить по всем Пустошам и что-то искать.

— При битве за Башню видели кого-то похожего на того учёного. Говорят, там он и погиб.

— Правильно, братишка. А помнишь, кто хоронил старика?

— Хрен какой-то с юга. Вроде законник тоже.

— Да. Рейнджер. — сказал Алан, закатывая к верху глаза. — Повидаться эти ребята успели, да вот только рейнджер этот, вместо того чтобы домой уйти тоже тут начал лазить.

— О нём уже говорят. — сказал Пибоди немного одобрительно. — Из того, что я слышал, он, скорее наш друг.

— Я тоже готов пожать ему руку за многое, Пиб. И возможно такая возможность случится. Мне кажется, я догадываюсь, кого теперь ищет Драу. Поэтому, нам нужно искать не самого ублюдка, но этого рейнджера. Раньше или позже, они пересекутся, и мы должны быть рядом в этот момент.

— Интересный план. — сказал Пибоди, покачиваясь на стуле. — Можно и ответы получить, и с упырём покончить раз и навсегда.

— Правильно. — подытожил Алан, так же откидываясь на спинку стула, и закинув обе ноги на стол. — Жаль, что не вовремя всё это складывается... Твари эти мутировавшие с пушками, полу-механическая нечисть нападает на людей, мутанты повсюду активизировались.... Столько всего сразу навалилось, что мы не можем сконцентрироваться на одном. Но мы справимся. — сказал Алан улыбаясь, и они с Пибоди ударили стаканами.

После долгого перехода Люси первой предложила сделать привал. Она вдруг ощутила слабость и головокружение, и всячески попыталась скрыть своё недомогание от остальных. Пока большинство мужчин после короткого обеда отправились на охоту или разведку, девушка осталась на месте, чтобы отдохнуть. Сейчас ей бы очень хотелось вновь засыпать вопросами Лэсси, но "плохая" блондинка так же ушла, и Люси догадывалась, что совсем не на охоту. Оставшись наедине с собой, она поддалась мыслям о том, что с ней происходит, и не просто с ней, но теперь "с ними". Само осознание этого факта было чем-то необъяснимым. Она представляла себе это маленькое существо, саму беззащитность и хрупкость, растущую в ней самой, являющееся частью её самой. Всё это было слишком тревожно и одновременно восхитительно.

— Может, желаешь исповедаться? — спросил её вдруг Вайт, отпив из фляжки с водой. Лицо священника скривилось в недовольстве, ведь вода на вкус совсем не была похожа на виски.

— Исповедаться? Я не сделала ничего плохого. — сказала она немного испугано, боясь, что Вайт узнал её тайну.

— Исповедаться, в том смысле, что облегчить душу. Это важное таинство, способное очистить твоё сердце. Сложно не заметить девочка, что тебя что-то терзает. — сказал Вайт, всматриваясь в лицо Люси. — Я священник Люси, пусть и не самый святой, но в наше время выбор не так уж и велик. А может в наше время священники и должны быть такими, как я... — задумался он на пол минуты. — Но, ты можешь рассказать мне всё, что тебя тревожит, дитя. Я не осужу тебя, и дарую прощение.

— А разве можно простить всё, что мы делали? — спросила с грустью Люси.

— Нет. — уверенно ответил Вайт. — Но я верю, что можно всё исправить. А всякое исправление начинается с раскаянья.

— Духи слушать наше раскаянье. — неожиданно заговорил Гартун, который, оказывается, нагло подслушивал разговор священника и девушки. Хотя священник не верил в его духов, парню почему-то нравилось слушать его истории мудрости.

— Духи, духи! — заворчал недовольно Вайт. — Язычник! — выругался он, но потом быстро поправился. — И тебя выслушаю, заблудшая, дикарская душа.

Люси вдруг очень захотелось поговорить с Вайтом, рассказать ему все страхи, тайны, тревоги, и разделить своё чувство вины, но пока она не могла решиться. Вайт решил утешить её душу другим способом, и предложил почитать вместе священные писания, в надежде на то, что они облегчат сердце девушки. Возможно, именно тайна, которую Люси скрывала в себе, подтолкнула её согласиться на предложение Вайта. Всё же, святые писания в книге священника оказались интереснее, чем она ожидала. Они были написаны странно, не совсем как история, но и не как историческая книга, и в них было много забавных историй. Почти все они сводились к чему-то "мудрому" и "божественному", особенно ей понравилась история про царя со странным именем — Соломон, который вместо власти и богатства попросил мудрости. Она представляла его таким же красивым, каким ей казался Билл, таким же смелым, и таким же мудрым и добрым, настоящим лидером, и призналась священнику, что назовёт своего сына, если тот вдруг когда-то будет, именно таким интересным именем.

Эти места напоминали Люси о доме. Они ушли достаточно далеко на восток, тут было жарче, земля была суше, усыпанная жёлтыми камнями, и встречалась только редкая травянистая растительность. Были здесь и холмы с возвышенностями, но по сравнению с местами на западе, эти можно было условно считать чуть ли не равнинами. И сами местные холмы очень отличались от западных. Если там земля была и более сырой, и коричневой на вид, с мёртвыми остатками порой целых лесов, на этих холмах не росло ничего кроме тёмной травы, окрашивающей их в бордовые цвета. Земли вокруг Смоки были очень похожи на эти, и на многие мили вокруг ровными без единственного холмика. Люси ощутила себя виноватой перед отцом и соотечественниками, возможно, они не знают наверняка, жива ли она. Что стало с её отцом? А ведь он даже не предполагает, что его дочь вскоре и сама станет матерью. Девушка ругала себя, за то, что не придумала никакого способа отослать домой весточку, и крепко решила исправить эту вину при первой же возможности. Все обиды, вся ненависть, которые раньше имели место быть, впервые она поняла, что их больше нет.

Несмотря на то, что местность была ровнее, длинный привал забрал много времени, и путники не успели за этот день отыскать указанное поселение. На самом деле понадобилась ещё большая часть и следующего, чтобы они смогли уйти достаточно далеко на юг, и заметить возможный знак, который настораживал больше, чем радовал.

— Один, два, три... — считал Шарк, рассматривая в бинокль подымающиеся в небо столбы дыма. — Четыре. Там точно что-то горит.

— Возможно, мы не успели. — сказал Генрих, присаживаясь на землю, чтобы немного отдохнуть, пока случилась незапланированная остановка.

— Если на них напали, — добавил Вайт, — думаю, мы не должны пройти мимо.

— А знаете, что тревожит меня? — спросила Лэсси. — Что хрень Билла молчит. Если осколок у них, какого чёрта его железка на руке не ловит сигнал?

— Ну, есть только один способ узнать! — весело сказал Джо, закурил, и взял в руки винтовку.

Приготовив к бою оружие, путники рассредоточились, и внимательно осматривая местность вокруг, продвигались на встречу вероятному пожару. Обогнув невысокий холм справа, они вышли на открытую местность, где дальше на юге виднелось несколько возвышенностей. Перед холмами лежала старая дорога, основание одного из них было огорожено остатками забора из гнилых досок. Довоенная дорога подымалась прямо на холм, и обрывалась на пол пути к вершине. Там, на ровной площадке, были видны несколько одно и двухэтажных зданий, два из которых дымились. Вдоль дороги и склона холма были построены укреплённые точки, несколько из которых догорали, испуская в небо дым. Похоже, людям, живущим на этом холме, не хватило древесины и металла, чтобы возвести полноценную стену, а некоторые укрепления и вовсе были построены из камней и земли, и каркасов автомобилей. Путники осматривала вершину и подножие холма в бинокли и прицелы, лишь несколько раз они заметили движение сверху, несколько укреплённых точек были испачканы в кровь.

— Похоже, у них тут была драка. — сказал Хардсон. — Ага. Будем надеяться, что кто-нибудь уцелел.

Путники смело приближались к холму, надеясь, что кто бы на нём не жил, они не воспримут их как врагов. Местность вокруг хорошо просматривалась, далеко справа, у дороги, гнил каркас грузовика, а слева от путников ржавел экскаватор. Билл, как и большая часть его спутников, всматривались на склон холма, стараясь заметить угрозу среди его построек. И только одну Люси тревожил почему-то именно экскаватор, среди ям в земле как-то неловко наклонившийся в сторону, словно потерявший равновесие человек, который должен вот-вот упасть. Эта странная "игрушка" прошлого, конечно влекла к себе любопытных, но девушке казалось, что дело не только в этом. Люси отчётливо видела голову толи в маске, толи в противогазе, выглянувшую на одно мгновение из-за стальных гусениц.

— Там! — крикнула она, указывая пальцем в сторону экскаватора, и тут же присела на одно колено, беря в прицел неизвестную цель.

Остальные члены отряда поступили так же, какое-то время они всматривались в прицелы, но ничто не шевелилось.

— Эй! — крикнул Билл. — Вы, там! Мы вооружены, но не желаем никому зла! Нам нужно просто поговорить!

Рейнджер едва ли успел выразить свои требования, как послышались выстрелы, и пули ударили в землю вокруг путников. Рейнджер и ко. прижались к ней, и первое время не могли понять, что стреляют из-за грузовика, что находился возле дороги. Через минуту огонь открыли и укрывающиеся за экскаватором, тем самым зажимая отряд Билла с двух сторон, на практически открытой местности. Но дистанция была великоватой для стрелков и их оружия, поэтому их огонь был очень неточным. Вскрикнул Бетон, которому пуля угодила прямо в защиту на спине, а Шарку пуля попала в плохо защищённую руку, и он завертелся на земле, пытаясь зажать рану, и проклиная злодеев разного рода руганью. Ещё одна пуля угодила в землю прямо перед лицом Счастливчика, забив ему глаза и рот пылью, но Джо выплюнув их, смеялся сквозь кашель.

Оценив ситуацию, Билл раздал несколько быстрых команд товарищам, и путники открыли ответный огонь. Их пули осыпали старый экскаватор, и интенсивность стрельбы укрывающихся за ним заметно снизилась. Со стрелками, скрывавшимися за грузовиком, было сложнее. Они были достаточно далеко и для путников, а под таким обстрелом Хардсон не мог нормально прицелиться. Помощь пришла со стороны холма, на нём так же послышались выстрелы нескольких ружей и винтовок. Кто бы на нём не обитал, они стреляли по тем, кто укрывался за грузовиком, и заставили их укрыться.

— Я возьму их! — крикнула Люси рейнджеру, тот пытался протестовать, но, похоже, это была вовсе не просьба.

Активировав стелсбой, девушка, прижавшись пониже к земле, рванула в сторону грузовика. Слушая своё безумное сердцебиение и стук в голове, Люси старалась не думать о том, что её силуэт кто-то заметит, и попадёт в неё. Лэсси и Генрих обстреливали грузовик, стараясь не дать противнику высунуть нос, и тем самым помочь Люси. Большим крюком ей удалось обойти укрывающихся за грузовиком с фланга, и, упав среди камней, она взяла их в прицел. Это были типичные рейдеры, в плохой защите, в основном с плохим оружием, но у всех были маски-противогазы. Один из них был ранен стрелками с холма, трое других вели периодический огонь на обе стороны. Судя по крикам рейдеров, они совсем не ожидали внезапных гостей в виде рейнджера и ко, и атаковали инстинктивно, словно испуганные псы.

Люси сделала первый выстрел, попала в шею или голову, и кровь ближайшего из рейдеров забрызгала всё вокруг грузовика. Остальные поняли не сразу, что убило их товарища, и девушка успела выстрелить ещё раз, пробила броню следующего, но только ранила. Рейдеры начали палить в её сторону, но не видели Люси, и пули вновь и вновь ударяли недалеко от неё. С холма продолжали стрелять, и пуля ударилась о броню на спине третьего рейдера. Пока они растеряно вращали головами и палили то в сторону холма, то в сторону девушки, Люси прицелилась, и выстрелила ещё раз. Рейдер вскрикнул, сжался на один бок, и вскоре из-под его брони показалась кровь. Ещё выстрел, но Люси промахнулась. Нервы последнего из них сдали, он стал во весь рост, выкрикивая ругань, и пуля Люси прошила ему обе ноги.

Пока девушка храбро сражалась с одной стороны, её товарищи вели перестрелку с теми, кто укрывался за экскаватором. Билл боялся за неё, и, воспользовавшись моментом короткого затишья, решил, что нужно действовать.

— Вперёд! — крикнул он, и, приподнявшись, начал продвигаться вперёд, продолжая стрелять короткими очередями.

Остальные последовали его примеру, и быстро приближались к экскаватору. Почуяв опасность, четверо рейдеров открыли дружный огонь, голову одного из них тут же прошила пуля, разбрызгав мозги во все стороны. Но и для путников этот штурм не обошёлся без вреда. Пуля угодила рейнджеру в живот, он согнулся, и упал на землю, поражённый кинетической силой удара. Ещё одна пуля попала Генриху в ногу, металлический щиток вогнулся, он упал на колено, пытался встать, но не мог даже сделать шаг от боли. Рейдеры выбросили несколько самодельных гранат из консервных банок, осколки не долетели к путникам, но заставили их на мгновение укрыться. Этих секунд троим рейдерам хватило, чтобы убежать прочь, при этом проявив себя на уровне олимпийских чемпионов.

Их не преследовали. Уставшие после внезапного сражения, путники залечивали раны. Люси, быстро вернувшаяся к товарищам, с сильной тревогой порхала вокруг раненного рейнджера, а Билл успокаивал её, говорил, что всё хорошо, ведь пуля не пробила броню, а только хорошенько "врезала" ему. Генрих ожидал подобной заботы со стороны Лэсси, или хоть какого-то внимания, но раздражённая блондинка бросила ему стимулятор, со словами чтобы "он не морочил ей голову". Двое раненных рейдеров уцелели. Вначале, немного подлеченный Шарк собирался убить обоих, но Билл остановил его. Рейнджер не мог позволить им "подохнуть" как диким собакам, и, не смотря на протесты Лэсси, их так же подлечили.

— В этом великое милосердие! Великое милосердие! — причитал Вайт, на что Хардсон проворчал, что "пуля так же часто бывает милосердием".

Пока путники приводили себя в порядок, с холма спустилось трое мужчин, и приблизились к ним. Незнакомцы были вооружены, в современных одеждах из кожи, шкур, и ткани разного происхождения, грязные, и очень уставшие на вид.

— Будь я проклят! — проговорил один из них с деревенским акцентом, светлоглазый, и светловолосый, с круглым лицом. — Да вы их разделали просто как маленьких щенков! Вон как побежали хвосты поджав, сукино-шлюхины сыновья, драть их!

— Служба спасения! — ответил им Генрих, подходя ближе, и кривя от боли лицом с каждым своим шагом. — Мы всегда приходим в самый необходимый момент!

— Момент и вправду самый что ни на есть подходящий!

— Нужно уходить! — сказал один из спутников первого незнакомца. — Они скоро вернуться!

— Это не все? — спросил Билл, осматриваясь вокруг.

— Нет! — ответил круглолицый. — Их намного больше! Это были только дозорные. Вам и вправду лучше пойти с нами, их лагерь где-то недалеко.

— Ага, и оказаться в ловушке вместе с вами! — фыркнув, сказала Лэсси. — Они вас уже с неделю в осаде держат, я права?

— Да... — признался мужчина, и разочарование смыло с его лица призрак надежды. — Но вы же не можете бросить нас!.. — встревожено признался он, не скрывая своих намерений. — Прошу, у нас там женщины, дети, раненные. Мы почти что погибли!

— Дети! Женщины! Раненные! — злилась Лэсси, уставшая "от чужих проблем", ведь была уверена, что этих слов хватит, чтобы привлечь Билла на сторону пострадавших.

— Я не верю, что такая женщина как вы, не ощущает к нам сострадания... — проговорил круглолицый с невинными глазами.

— Знаешь, что!.. — начала было блондинка, но тут же умолкла.

Правда была в том, что она ощущала, и с годами просто устала от боли, в том числе и боли других людей. Лэсси больше не смогла найти слов, и Генрих пару раз хихикнул, тем самым обратив на себя гнев блондинки.

— Пойдёмте... — сказал Билл, и они вместе с жителями холма двинулись к их убежищу.

— Мы теперь этих пидаров ещё и на руках должны носить! — жаловался Шарк, пока его товарищи тянули за собой раненных.

Он замахнулся дубиной на одного из них, и тот едва ли не расплакался, умоляя пощадить их, оба давали все возможные клятвы покончить с бандитизмом и завести семьи, если их пощадят. Все эти клятвы вызывали ухмылку на лице Шарка, и он обещал натравить на них "священника", с его страшно нудными проповедями. Круглолицый представился Барри Квидом, и благословил свою покойную мамашу за такое хорошее имя. На вопрос рейнджера, что случилось, он сказал:

— Эти бляди, — указал он на раненных рейдеров, — дери их глотки раскалённая кирка, напали на нас! Их называют "Чумными Братьями". Два брата, проклятых ублюдка, чтоб они подавились дерьмом кастрированного тролля, у них за лидеров. Они раньше потише себя вели, а как Башня пала, вдруг решили подняться, сукины дети! Собирают вокруг себя других отбросов в маленькую армию. У нас община совсем маленькая. Что за чёртовы времена настали? То мутанты зашевелились, то появились какие-то огромные твари, и забрали несколько наших, а теперь эта напасть, чтоб им всем подохнуть в радиоактивном пердеже гулифицированного санты!

— У вас хороший словарный запас. — сказал Генрих, не то подшучивая, не то в серьёз. — Много читает?

— Да, простите, ребята... — устало проговорил Барри. — Просто действительно, до этого было не просто выжить, а теперь что-то совсем.

— У вас есть что брать? — спросил Билл, размышляя над словами Барри.

— Нет. А что нужно, чтобы начать собрание собственной армии? Конечно же, хорошая мастерская! Наше поселение дыра, даже названия нет, мы просто зовём его домом. Но там раньше что-то в земле копали, и сохранилось кое-какое оборудование. Знаете, жить подальше от других, иногда это безопаснее чем в том же Дримленде. Но иногда совсем плохо. Раньше мы могли отогнать всякую шваль из Пустоши, но не когда они объединяются в такие большие группы.

— Почему их так назвали? — спросила Люси, увлёкшаяся историей.

— Да потому что они пидары гнилые, правда?! — прокричал Барри, пнув ногой одного из пленников, и тот согласно закивал головой, и клялся, что с братьями совсем недавно. — Один, тот, что умнее, того кличут Тифоном, а тот, что псих больной, того Сифилисом. Они, когда банда поменьше была, всякую грязную хрень делали, вроде как воду заражали, использовали ядерные отходы в качестве оружия, и что-то такое. А теперь им в трахнутые головы что-то стукнуло, что если нет Кракена, то можно самим стать могучей бандой. Те, кто в городах обитают, им то насрать, что тут в Пустошах твориться, пока пули не начнут на собственную голову сыпаться дождём, тогда они только и пошевелятся!

Поселение осаждённых казалось настолько бедным и грязным, что любое нападение на них было бы просто бессмысленным, и никакие затраты сил и ресурсов того не стоили. Несколько разрушающихся построек, всюду грязь, кучи мусора, и ржавеющее оборудование. На восточной стороне склона имелись маленькие участки с полями, а одно из зданий было отведено под теплицы, но выращиваемой пищи не хватило бы и местным жителям. Одна постройка была больше похожа на ангар, именно здесь и находились довоенный станки, и оборудование для очистки руды. В эти дни оно не представляло какой-либо ценности, но остатки инструментов и части рабочего оборудования позволяли этой маленькой общине выжить. До этого Люси предполагала, что её дом был самой заброшенной дырой, где-то на краю известного мира. Но тут было даже хуже, чем у неё, и людей было ещё меньше. Все они прятались в двухэтажной постройке, которая когда-то была складом. Несколько слабых стариков, нездоровых, исхудавших детей, раненные мужчины и женщины, их внешний вид не мог не вызвать жалости в сердце, в котором остался хотя бы призрак доброты. Испуганные, и утомлённые, в грязной, драной одежде и броне, они с глубокой и робкой надеждой поглядывали на незнакомцев, ничего не произнося, но сам этот взгляд говорил о многом.

— Я выйду... — сказала Лэсси, она не смогла пробыть в этом здании, под этими взглядами и нескольких минут.

Генрих сбросил со спины рюкзак, и тут же принялся подзывать к себе испуганных, местных детишек, и раздавать им часть припасов. Люси, и Вайт с Хардсоном пытались помочь раненным, а Джо попытался развеселить народ несколькими шуточками, но смог только вызвать пару усталых улыбок.

— Я буду смотреть за врагами. — сказал Гартун, и бросив на местных тоскливый взгляд, полез на крышу этого склада.

— Мы поможем вам. — сказал Билл, осматривая людей. — Но, нам нужно знать про одну вещь. Продолговатый кристалл, он был у вас, но сейчас, как я понимаю, его нет.

— Сварщики сказали вам, не так ли? — удивившись, спросил Барри. — Ну, это понятно, а вот как вы узнали, что его нет, это странно.

Билл не спешил объяснять, но Барри и не настаивал, боясь хоть как-то оскорбить своих спасителей.

— Мы продали его, одному страннику. — сказал Барри, и глубоко задумался, вспоминая ту встречу. — Странный был человек. Непонятно откуда он тут и взялся. В довоенной броне, какой я не видывал, с огромной винтовкой, как стояк у брамина, а то и больше, я вам скажу! Предложил медикаменты, много, больше, чем кристалл того стоил. Я думаю...

— Как давно это было? Он не сказал, куда отправился, или зачем ему кристалл? — спросил рейнджер, удивившись.

— Недели две назад. Сказал, что на север идёт. Я ему говорю, что видать в Эмпайр, так как там ничего то и нет больше, а он, мол, нет, мол, у него тут свои дела. Я, уж простите, настаивать не стал. Мы ему рассказали, что тут твари недалеко объявились огромные! На вид вроде люди, но уродливые и огромные ублюдки, а он сказал, что знает. Проклятье! Если так подумать, ведь он как вы, знал, что у нас та штука есть. Я, тогда, и не обратил внимания.

Рейнджеру оставалось только догадываться, кто и каким образом мог знать об осколках Кризалиса, да ещё и их секрет. Биллу это не нравилось. Хотелось всё бросить, и быстро бежать на север, чтобы разобраться, что за чертовщина творится, и кто этот неизвестный конкурент. Во всяком случае, он, должно быть, не принадлежал к числу людей Драу, это облегчало, но и создавало новые вопросы. Но бросить местных жителей в такой сложной ситуации было невозможно.

— Нам придется действовать. — сказал Генрих, и подошёл, тяжело хромая. — Тут они просто заморят нас жаждой и голодом.

— Если убьем братьев, думаю остальные разбегутся. — сказал Шарк. — Но тогда нужно делать вылазку.

Билл был согласен с ними. Путники расспрашивали местных о количестве бойцов братьев, и их тактиках. К сожалению, теперь их атака не могла быть сюрпризом. Более того, по словам Шарка, их наверняка поджидала засада. Сообща, путники пытались придумать план, где большая роль отводилась разведке Люси, хотя Биллу эта идея совсем не нравилась. Но это было излишне. У обоих братьев был плохой нрав, и слабое терпение. Они пытались травить жителей поселения, предприняли две атаки с обстрелом зажигательной смесью из катапульты, но местные давали отпор, и не собирались сдаваться. По большому счёту, братья и не предлагали им какие-либо условия капитуляции. Братья не хотели терять людей и рисковать понапрасну, пытались придумать план Б, а пока решили ослабить их осадой. Но прибытие отряда хорошо вооружённых бойцов на помощь осаждённым явно не входило в их планы, и терпение лопнуло. Прошло несколько часов, начинало темнеть, как вдруг Гартун закричал:

— Они идти! Приходить с севера! У них белая ветошь на палке!

С холма, путники осматривали осторожно приближающуюся банду рейдеров, за собой те тянули умело собранное метательное устройство. Их было много, больше тридцати, все в масках-противогазах, иногда с хорошим оружием, но в плохой броне. Большая часть из них остановилась далеко от холма, а маленькая группа продолжила двигаться чуть ли не к самому подножию. С ними было нечто, что должно было означать белый флаг, они остановились, давая понять, что хотят говорить. Путники, и несколько местных жителей заняли позиции на укреплениях, а Билл, вместе с Люси, Шарком, Генрихом и Кеном, отправились на переговоры. Чумные Братья с шестью бойцами молчали, когда путники подошли, они с минуту осматривали, и оценивали друг друга. Один из братьев был крупным, в тяжёлой броне из кожи, обитой листами металла, он был как-то неестественно лыс, а кожа на лица испещрена, словно после болезни. Второй брат был худощав, с голым торсом, его тело было покрыто странными татуировками, у него были маленькие бородка и усы, а на голове торчал риджбек. В целом, худой казался похожим на нервного наркомана, в то время как крупный был пугающе спокоен.

— Я знаю, кто ты. — прогремел он басом, смотря на рейнджера. — Я Тифон. И у меня есть предложение. Я даю вам возможность уйти, сейчас, тебе и твоим людям. Чёрт, я даже дам уйти части этих придурков! — сказал он, указывая пальцем на явно нервничающего Барри. — Но часть нам нужна, для работы и... других дел.

— Мы не отдадим никого из наших! — разозлившись, крикнул Барри. — И нам некуда идти! Это наш единственный дом, а там, — сказал он, указав рукой в сторону пустыни, — только смерть.

— Там у тебя есть шанс. — продолжил спокойно Тифон. — А тут вы все подохните. И чем сильнее будет наше раздражение, тем хуже будет для вас.

— Вы никого не получите, понял?! — выкрикнула Люси, пылая гневом. — И откуда только берутся такие как вы?!. Твари и выродки! — проговорила она с омерзением. — Твари, без душ, с чёрной гнилью внутри... одна только гниль. Зачем вам власть?! Зачем вы всё время лезете и рушите чужие жизни?

Лицо Тифона исказилось от злобы, но, тут же успокоившись, он ответил:

— А вы не чёрные? Все вы тоже чёрные.

— Мы просто пытаемся выжить! — спорила Люси. — И не за счёт других!

— Это ты та сучка, что убила несколько моих людей? — продолжил Тифон. — Ты должна знать, шлюшка, что эти довоенные трюки работают только один раз! Так что лучше убирайтесь отсюда, пока ты ещё в состоянии ходить!

— Тебе лучше заткнуться со своими угрозами! — не выдержал Билл. — У вас только один вариант — проваливать ко всем чертям, пока живы. Можешь считать это последним предупреждением.

— Уродец блядь! — пропищал вдруг Сифилис, схватил тесак с пояса, и сделал несколько шагов к рейнджеру.

Все схватились за оружие, но Тифон остановил рукой нервного брата.

— Спрячь! — сказал он ему строго. — Есть ещё одно предложение. Информация, которая может стоить жизни тебе и твоим друзьям. Так сказать, ВАШЕ последнее предупреждение.

Спокойное лицо Тифона, и нервное Сифилиса расплылось в таких усмешках, что Билл сразу ощутил, что это не шутка. Люси эти слова так же почему-то встревожили, но она понимала, что Билл, конечно же, не пойдёт на встречу подобным предложениям.

— Времена меняются, законник. — продолжил Тифон, с настораживающим спокойствием, и скрестил на груди руки. — Есть вещи, о которых ты по определению знать не можешь. Планы, чужие планы, которые вдохновили нас к действиям. И нам нужна эта чёртова мастерская. Я кое-что знаю, и, если просто уйдёте, расскажу вам. Поверь мне на слово, оно того стоит.

Билл переглянулся с товарищами, с Барри, испуганное лицо которого умоляло не предавать его несчастных людей.

— Ты ошибаешься. — сказал вдруг Шарк. — Ты этого законника совсем не знаешь.

— Да будет так. — сказал Тифон, расставив руки в стороны, и подтолкнув своего брата, они начали отступать, не поворачиваясь спинами к путникам. — Вы будите гнить!

Все вновь схватились за оружие, Билл даже подумывал пристрелить обоих братьев на месте, но рейдеров было много, и он боялся рисковать своими товарищами. В это время люди братьев быстро приближались, толкая вперёд катапульту и несколько бочек. Путники поняли, что ещё минута, и они явно окажутся в проигрышной ситуации, и поспешили укрыться среди укреплений на склоне. Несколько бойцов Кена и люди рейнджера прятались за укрытия, подготавливали оружие к бою. Хардсон уже пододвинулся глазом к прицелу, но Билл кричал ему не стрелять.

— Что?! — удивился старый охотник. — Какого чёрта не стрелять?

— Нужно, чтобы они не знали о тебе и твоих выстрелах! — пояснил рейнджер, но эта его затея казалась старику глупостью.

Но Чумные Братья не спешили атаковать. Подтянув катапульту на уже пристрелянную позицию, они начали натягивать её канат, набирая в него силу для броска. Самые хорошие стрелки путников открыли огонь, но катапульта была защищена листами стали, уверенно отражающими пули. Рейдеры зарядили свою метательную машину бочкой, раздался щелчок, и желтоватого цвета сосуд, покрытый ржавчиной, взмыл в воздух, и упал между укреплений. От удара бочка погнулась, её крышка отлетела в сторону, а радиоактивное содержимое разлетелось по сторонам.

— В стороны! — крикнул рейнджер. — Держитесь как можно дальше от той дряни!

Через минуту, вслед за первой полетела вторая бочка, потом третья и четвёртая. Все они падали в зоне укреплений, а содержимое одной расплескалось опасно близко к жилым домам местных жителей. Вопреки ожиданиям путников, атака не последовала, но Братья скрылись, утащив за собой катапульту. Радиоактивные отходы ни в кого не попали, но даже нахождение рядом с ними имело последствия для некоторых путников. Генрих был ближе всех, и проблевался прямо на свои укрепления, у Лэсси очень кружилась голова, и похоже немного досталось и Вайту. Так же признаки облучения были у ещё двоих местных жителей, и путникам пришлось израсходовать почти все свои запасы антирадина. Хардсон ворчал, жалуясь на то, что Билл не позволил ему стрелять, хотя он бы мог прошить парочку ублюдков даже сквозь защиту.

— Тебя ждёт особая охота. — ответил спокойно рейнджер. — Нападать на них слишком опасно. Мы воспользуемся тем, что они не знают, что среди нас есть отличный снайпер. Ты убьешь Тифона.

Старик покривил лицом, после чего сказал:

— Ну, охота всегда остаётся охотой, вне зависимости от условий, правда? Какие уже только испытание вы мне не подкидывали.

— Я думал, это то, чего ты хотел. — сказал Генрих, сидя под капельницей, всё ещё бледный.

— И то правда... — проворчал Хардсон, и ушёл подготавливать свою винтовку, и "присматриваться к ветру".

Весь оставшийся вечер и ночью путники наблюдали за окружающей местностью, опасаясь внезапного нападения. Билл утверждал, что видел дозорных рейдеров, скрывающихся далеко среди зарослей или камней. Похоже, они так же ожидали какого-нибудь трюка от команды рейнджера, и пристально наблюдали, чтобы владеть ситуацией. Еды оставалось мало, и она была скудновата, ведь теперь путники не могли охотится. Пока рейнджер высматривал в темноте передвижения противника, Люси сидела в общем доме, и молча смотрела на измученных детишек.

— Ты выглядишь усталой. — сказал Джо, и девушка ответила ему приветливой улыбкой.

Стряхнув многолетнюю пыль с полуразбитого электроприбора, Счастливчик присел на него рядом с Люси. Джо любил в какой-то момент выбрать одного из товарищей, и начать с ним разговор по душам. Люси давно заметила, что нечто подобное делал и Билл, тем самым скреплял духовное единство группы, по крайней мере, в большинстве случаев. По мнению девушки, Джо так же мог бы быть хорошим лидером, но его любовь к свободе, которая выражалась во всех его проявлениях, была всегда на первом месте. Похоже, она же не позволяла ему брать на себя лидерскую роль или обязанности лидера. Джо закурил свою самокрутку, и горький запах ударил Люси прямо в мозг, в желудок, и приступ рвоты тут же накатил на девушку. Всеми силами Люси сдержала этот позыв.

— Эй, да тебе становится хуже прямо на глазах! — сказал он заботливо, не поняв истинных причин. — Ты уверена, что тебя не облучило?

— Всё хорошо. — устало ответила Люси. — Я была далеко от той дряни.

— Да, вроде так... — продолжал Счастливчик, и, расслабившись, опёрся спиной о бетонную колону. — Хотя хрен его знает, как оно точно работает, да? Может ветром могло надуть в твою сторону? Чего ты хихикаешь? Я серьёзно! Мы ведь не знаем всех деталей. Чёрт, готов поспорить и в прошлом всего не знали, а тогда знали много, я тебе скажу! Я вот слышал, что радиация бывает живой, и может собираться в такую хрень, типа как духовную личность! И ходить нападать на людей, и всё такое!

Слушая научные теории Джо, Люси заливалась по-детски радостным смехом, что не совсем соответствовало угрюмой и мрачной ситуации. У местных жителей был ядерный генератор, но его потенциал экономили для работы с техникой, поэтому всё большое помещение освещалось лишь от нескольких жировых ламп. Помимо того, что они давали немного света, ещё одним их недостатком был не очень приятный запах.

— Джо, не кури в помещении. — сказала Лэсси, сдержано ворча, но в тайне защищая Люси. — Особенно не при ней. И не при детях... И вообще не в этом помещении, тут и так воняет.

— Ладно, ладно... — сдался Счастливчик, и, не споря, удалился на улицу, где тут же принялся с кем-то шутить.

— Ты должна следить за вещами... теперь. — сказала блондинка, заняв место Джо. — Чем меньше будет вредного влияния на твоё здоровье, тем лучше. Хотя, в наших условиях... В общем, это всё неправильно, милая.

— Я пока не готова... — виновато ответила Люси, понимая, на что намекает блондинка.

— Не затягивай. — сказала Лэсси, и обняла девушку за плечё. — Это не та тайна, которую можно скрывать вечно.

Ночь тревожных ожиданий закончилась, наступило утро. Путники успели осмотреть местные пещеры, не только по причине любопытства, но и в целях поиска возможных путей отступления. В бывших шахтах было темно, влажно, всюду ржавело и гнило шахтёрское оборудование и техника. Здесь росли большие, зелёные грибы, но путники не решились к ним прикасаться. Даже местные жители понятия не имели, как далеко уходят эти тоннели и как ветвятся, есть ли выходы в других местах. По замечанию рейнджера, отступление в эти шахты могло бы загнать их в ещё большую ловушку, поэтому было решено обороняться до последнего на поверхности.

Чумные Братья не заставили ждать долго их появления. Поспав, поев, напившись и наглотавшись разного рода лекарств, они были готовы к бою. Их было больше тридцати человек, они неспешно приближались, делясь на несколько групп, и толкая перед собой катапульту и нечто новое. Пять больших контейнеров, с приделанными колёсами от грузовиков, собранные из листового металлолома. Укрываясь за ними, рейдеры начали толкать их в сторону холма. Удивлённые путники открыли огонь, но надёжно укрытые за такой защитой, рейдеры оставались недосягаемые. Щёлкнула катапульта, и горящая бочка, взлетев в небо, упала между укреплений обороняющихся, расплескивая огонь. Чумные Братья успели сделать ещё три выстрела, прежде чем их товарищи сумели подтянуть самодельные контейнеры к подножию холма. Под обстрелом, они пытались подтолкнуть их выше, но ничего не получалось, уж слишком тяжёлыми были эти самодельные повозки. Клацнув опорами позади них, они закрепили их на одном месте, и под обстрелом, резко рванули обратно к своим, потеряв одного человека.

Конечно же, путники догадывались, что в этих повозках что-то есть. Иногда, когда пули пробивали металлические стенки конструкций, они задевали кого-то за ними, и были слышны странные возгласы. "Будьте готовы! Мы сможем выстоять!" — успел крикнуть Билл, прежде чем Тифон нажал кнопку на пульте, и дверцы каждой из этих передвижных клеток, поднялись вверх. Каждый строил свои предположения о возможной угрозе, от голодных, озлобленных крыс, до страшных и злых троллей, которые, на самом деле не могли бы поместиться в такую клетку. Когда дверцы открылись, стало ясно, что в контейнерах держали диких гулей, диких, и очень, очень злых, не меньше чем те же тролли. Привлечённые стрельбой и движением в лагере обороняющихся, изуродованные существа одно за другим визжали, и бросались в сторону путников и их товарищей.

— Волосатый лобок тёти Марты! — испугано прокричал Барри. — Геморрой им в сраные головы! Да как они вообще смогли?!.

— Будет весело!.. — сказал Генрих посмеиваясь.

Не боясь за себя, он встал в полный рост, беря в руки автоматический дробовик, и откинул в сторону недокуренную самокрутку Джо. Гулей было много и разных. Какие-то из существ были полностью обнажены, на других можно было рассмотреть остатки ещё довоенной одежды или униформы, на третьих остатки бронекостюмов современного производства. Какие-то более искалеченные, другие более крепкие, некоторые настолько напитанные радиацией, что позеленели, и казалось, даже светились. Развеселившиеся рейдеры принялись кричать насмешки, и это отчасти сыграло против них, так как привлекло внимание группы гулей. Не обладающие слишком ясным сознанием, существа тут же бросились в их сторону, и крики радости вскоре сменились проклятьями и стрельбой.

Хотя группа мутантов отделилась, путникам было не легко. Гули рвались вперёд, совсем не обращая внимания на увечья, наносимые им. Первые полтора десятка существ обороняющиеся успели расстрелять, но пришлось вступить в рукопашную. На обороняющегося впереди рейнджера накинулось сразу двое, а потом и третий, и только храбрость Бетона, его дробовик, могучие кулаки, и словно стальное тело, спасли Биллу жизнь. В бой вступил и весёлый Генрих, разрывая плоть мутантов на куски дробью, отрывая им руки, ноги, превращая головы в ошмётки. Но когда патроны в барабане закончились, ему пришлось пустить в ход пистолет и мачете, но очень быстро Генриха опрокинули на землю. Гули успели сорвать часть его брони, серьёзно порезать, но бывшего жителя убежища спасли Шарк и Гартун, в боевой ярости работая на пару, сокрушали мутантов оружием ближнего боя.

Умеющие хорошо сражаться в ближнем бою члены отряда рейнджера, спасли жизнь Билла и Генриха, но, обратив всё внимание на своих товарищей в беде, они не успели помочь одному из местных бойцов. Тот отстреливался, как мог, его прикрывали огнём остальные, находящиеся выше по склону, но гули прорвались к его укреплению, и быстро изорвали несчастного на части. Часть диких существ прорвалась далеко за первую линию обороны, но почти всех бойцы выше по склону успевали остановить стрелковым оружием. Вайт ощутил "божий промысел", иными словами потребность того, что пришёл его час выступить вперёд и остановить приближающихся мутантов, защитив тем самым остальных. Он встал во весь рост и вышел вперёд, под бодрящие крики Джо: "Куда ты старый чёрт попёр?!". Пока гули нападали по одному, священник успевал сделать залп из обоих стволов ружья, и перезарядить его. Один раз ему пришлось добить гуля, ударив каблуком ботинка в голову, но потом их напало двое, и Вайт пустил в ход крупнокалиберный револьвер. Священник орудовал им как умелый ковбой, и сумел остановить шестью выстрелами двоих мутантов. Но у увлечения ковбойской тематикой был один большой минус — количество боеприпасов в оружии. Гуль вцепился в руки Вайта, тот в свою очередь в его руку, а второй схватил за горло, и пустил в ход "гнев Господень!" Как и ожидалось, это помогло не очень, и, если бы не точный выстрел Люси в голову гуля, священник вполне мог познать на собственном опыте, насколько точна была его вера.

Когда с гулями было практически покончено, и только недобитые из них ползали по земле, атаковали и сами Чумные Братья. По их плану, их нападение должно было произойти раньше, но отделившаяся группа диких гулей сдержала их собственное наступление. Всё же, атакуя несколькими группами, даже находясь на открытой местности и практически без укреплений, они накрыли путников таким огнём, что быстро подавили. Билл был ранен в руку, от чего та полностью онемела, Бетон поймал две пули и кривил лицом от боли. Ещё одна влетела Шарку а нагрудную броню, а другая пробила слабую броню Гартуна, и парень потерял сознание до самого конца боя. Чумные Братья практически смели остатки первой лини обороны. Раненные, Генрих и Шарк, вколов Гартуну порцию стимулятора, подхватили его под руки и потянули на верх. Рейнджер и Бетон отступали за ними, и, будучи отличной мишенью, здоровяк сумел поймать ещё две вражеские пули, причём одна пробила ему ногу. Обороняющиеся выше старались прикрыть отступающих, а рейдеры не останавливаясь рвались к вершине, хотя так же потеряли несколько человек.

Грозный Тифон отдавал указания, надёжно укрытый за отрядами своих товарищей. Он был великим воином, которого боялись не зря, и которого казалось, берегла какая-то злая воля. До этого дня. Он показался буквально на мгновение, верхушкой головы. Он был высоким, и вышло так, что на секунду поднялся чуть выше голов своих товарищей. Раздался громоподобный щелчок-выстрел, и шлем-маска Тифона отлетела в сторону, вместе с половиной его головы. Какое-то время тело лидера банды подрагивало, опорожняясь, а его люди и брат не могли поверить в произошедшее. Сифилис упал на колени рядом с братом, поднимая с земли части мозга Тифона, после чего протяжно завыл.

— Убить! Всех убить! Всех!!! — крикнул он, и повёл людей в безумную атаку.

Рейдеры сомневались, им не нравился Сифилис и его лидерство тем более, но момент для раздумий был неподходящим. Всё же, повинуясь некой инстинктивной субординации, они следовали его указанию. Атака была неумелой, простым напором, который можно было бы сравнить с расстройством желудка, и будь она первой в этом наступлении, была бы запросто отбита. Но путники и их союзники были утомлены, ранены, и стеснены, а Чумные Братья находились уже на склонах холма, и даже точная стрельба Хардсона уже не могла остановить такой напор. Рейдеры напирали толпой, поливая огнём во все стороны, и путники были вынуждены отступать, оставляя позади укрепление за укреплением. За каждым отступлением следовала маленькая оборона, и перестрелка, после чего рейдеры вновь напирали, а путники были вынуждены отступать. Барри был ранен, ещё двое его бойцов было ранено, а ещё двоих убили, но и отряд рейдеров так же заметно уменьшился.

Обороняющихся прижали к самим зданиям. Путники спустили вниз на рейдеров несколько шахтёрских вагонеток, гружёных булыжниками, но это задело только одного из них, а в остальном не возымело желаемого результата. Заняв здания, оставшиеся в строю защитники могли бы долго обороняться, но в запасе рейдеров имелись и гранаты. Тут, среди построек должно было случиться последнее месиво. Путники отстреливались из окон, бойцы братьев пытались подобраться поближе, чтобы забросить внутрь гранаты.

— Я вырежу имя брата на их поганых шкурах! — кричал Сифилис, размахивая тесаком. — Я кастрирую каждого ублюдка! Отымею каждую шлюху! Перережу горло каждому мелкому засранцу! Я!.. Я!!! Я заставлю вас страдать!..

Пока Сифилис истерично кричал, ни он, ни его люди не заметили мерцающей тени, нагло забравшейся прямо в их ряды. Обнажённый и слабо защищённый, татуированный торс выглядит очень круто и угрожающе, но всё же такая мода не подходит для сражений. Мерцающая тень взмахнула большим, самодельным лезвием, из заточенного куска металла, и кожа и мясо на спине Сифилиса лопнули, словно сами по себе. Испуганные рейдеры начали "шмалять" во все стороны, пытаясь подстрелить "тёлку-невидимку", но только всадили несколько пуль в Сифилиса и друг друга. Тифон ошибся дважды. Трюк с невидимостью все-таки сработал и во второй раз, но буквальное отсутствие мозгов уже не позволяло ему осудить собственную точку зрения. Истекающий кровью Сифилис хрипел, и пытался выговорить: "Убить... Всех убить...", но самые умные из его ребят уже прикидывали ситуацию. Даже победа в это драке, пожалуй, не осуществит их целей, а вот шанс присоединиться к мертвякам, был всё ещё велик. Всё как-то так же инстинктивно, они решили, что продолжать бой не стоит, и принялись драпать, потеряв ещё двоих во время отступления, и не особо беспокоясь о своих раненных товарищах.

Прошло несколько минут, прежде чем рейнджер и его спутники, вместе с местными жителями поняли, что это победа. Из рейдеров спаслось немногим больше десятка человек, часть раненных осталась во власти победителей. Путники радовались победе, обнимали друг друга, поздравляли, оказывали помощь раненным. Все искали Люси, и внезапно осознали, что их героической спасительницы ситуации нет рядом. Поняв, что она не вернулась, рейнджер, словно безумный, рванул на улицу, вместе с ним и некоторые из его товарищей. Они звали Люси, но та не отзывалась, и потратили не мало времени, прежде чем нашли девушку. Она сидела на земле, между двумя зданиями, прислонившись спиной к обгоревшему, прижимая руки ниже пупка, а между пальцами текла кровь. Девушка словно застыла, и на мгновение рейнджеру показалось, что случилось непоправимое. Билл замер, его дыхание остановилось, и он с трудом смог выдавит из себя её имя. Но Люси пошевелилась, и как-то виновато и испугано посмотрела на него.

— Люси... — чуть ли не дрожа, проговорил рейнджер, и упал рядом с ней на колени.

Другие замерли немного позади, Лэсси показалось, что она сейчас упадёт в обморок.

— В меня попали... — неестественно спокойно проговорила девушка.

— Всё хорошо. — говорил Билл, стараясь скрыть испуг. — Мы всё исправим, милая.

— Боюсь, не всё... — ответила девушка, и две слезинки пробили светлые бороздки на её запачканном лице. — Это ударило так сильно... Всё болит там...

Билл взял Люси на руки, и отнёс в более уединённое место. Девушка всюду ощущала кровь под одеждой, и ей казалось, что случилось что-то непоправимое. Сейчас она поняла, насколько важным для неё было то, что она считала непоправимым до этого. Рана на животе была неглубокой, и пуля не достала до внутренних органов. Люси потеряла много крови, но это была только кровь и ничего больше. Билл видел её странную реакцию, но не хотел выпытывать, а сама Люси так и не смогла найти в себе силы, чтобы признаться ему. Вскоре, характерная тошнота вновь дала о себе знать, но теперь девушка была ей даже рада.

После тяжёлой битвы путники отдыхали три дня, хотя рейнджер рвался в путь, желая нагнать таинственного незнакомца, что стащил осколок Кризалиса у них перед носом.

— Спасибо вам, ребята! — искренне благодарил их Барри, провожая, и обнимал каждого из путников, кроме Лэсси, которая не позволила себя обнять. — Мы, все мы, никогда не забудем вашего подвига! Пусть меня сожрёт анус косолапой собаки, если вру хоть на капельку! Если мы переживём этот сложный период, сделаем что-то вроде памятника в вашу честь! Так что, будете рядом, навестите нас.

Путники улыбались, "Надо же! Целый памятник!", — тихонько ворчала Лэсси, привыкшая к более "полезному" проявлению благодарности. Они ушли на север, той же дорогой, которой ушёл и незнакомец. Рейнджер надеялся, что ещё сохранились хоть какие-то его следы.

Глава 9 Снова Война или Выживает Сильнейший

Феникс — слово это ещё недавно казалось Мишель воплощением силы и тех идеалов, к которым стремится их сплочённое общество. Мишель была взрослой женщиной и всю свою жизнь прожила в этом городе. Её родители так же были рождены там, что делало Мишель коренной жительницей, и позволило занять важный пост. Нет, она не была одной из тех, кого обычно в их обществе называют "политиками", скорее связующим звеном между обычными трудягами, творцами и ремесленниками, и теми, кто всем управлял. Ей повезло родиться в месте, единственном в своём роде на всём северо-западе, а быть может и во всём мире. Она хорошо знала все достоинства их города и общества, достоинства и блага, которых не имели все остальные в известном ей мире. Это стоило того, чтобы благодарить судьбу за такой дар. Конечно же, Мишель слышала и много других историй, выставляющих Фенкис, а особенно правящую верхушку в очень дурном свете, но, как и все те, кто был ослеплён благами города, не хотела верить им. До того дня, когда она окончательно убедилась в том, что и её возлюбленный город подвластен коррупции, как и другие места, в это время общего запустения и великих тягот.

Из новой истории как-то быстро исчезли сведения о том, кем на самом деле были первые основатели Феникса. Это была большая группа людей, каким-то образом получившая доступ сразу к двум Ресурсным Хранилищам. Ходили слухи, что каким-то очень нечестным способом, а возможно и очень жестоким. Обретённое, бесконечное изобилие, в сравнении с ситуацией, в которой оказались тысячи других уцелевших, сделало их жизнь подобной пребыванию в раю. Слухи, согласно пропаганде, распространяемые "завистниками", что лидеры этих людей знали наверняка о Хранилищах, и если и не были причастны к довоенным политикам, то возможно имели отношение к армии, провозглашались неправдивыми. Великие Ресурсные Хранилища создавались для всех граждан США, которые смогут уцелеть в Великой Войне. Но очень быстро, в условиях, где выживали сильнейшие, хитрейшие, и наглейшие, правило это, оставленное потомкам, было забыто. Группа основателей со временем стала принимать и других уцелевших, но только при условии соблюдения строгих правил. Именно в их руках оказались рычаги принятие всех решений, и они сформировали некую властную верхушку.

Основать новый город было делом необходимым по множеству причин. Основать его в пригодных для обитания районах Сиэтла было не просто, но и во многом полезно. Теперь у них были стены для защиты и здания, где можно было жить. Теперь было место, которое объединяло людей в это трудное время, служило знаменем надежды. Теперь им было где хранить ресурсы, и можно было начинать строительство новой инфраструктуры, ведь сами по себе ресурсы эти не были бесконечными. И что было самым сладким для многих из основателей, теперь им было где ощутить одурманивающее чувство власти. Опасность со стороны враждебно настроенных других групп, и опасность со стороны мутантов, современной фауны, побудила "политиков" создать настоящее армейское подразделение, по всем канонам довоенного времени. В честь прошлого, и пропагандируемых идеалов ушедшего времени, его назвали "Национальной Гвардией".

В то время, когда многие опустились до уровня животных, Феникс воплощал дух прошлого. Здесь был порядок, организация, военная структура, культура, где поэты, художники, музыканты, и даже актёры театра могли не только заниматься творчеством, но и заработать на этом. А ещё была вера в то, что однажды прошлые времена каким-то чудесным образом вернутся. Многим жителям Феникса казалось, что эта вера делает их особенными, какими-то иными существами, всяко возвышающимися над остальными "одичалыми". Но были здесь и пороки ушедших времён, такие как неравенство, и диктат богатого меньшинства, над ущемлённым в правах большинством. Но все недостатки Феникса могли запросто остаться незамеченными его жителями, ведь истории о том, что происходит там, в Пустоши, своей мрачностью и ужасами заставляли их быть благодарными за все имеющиеся блага.

Мишель была одним из менеджеров, отвечающих за организацию группы старателей. Выше неё были только несколько начальников, принадлежащие к семьям основателей города. Ей выпала честь принимать участие в руководстве очень важной миссии, важной для всего города, который она любила. Далеко на востоке от Сиэтла, в месте, где равнинная местность вновь сменяется холмами на севере, разведчики обнаружили интересный объект. Огромный промышленный комплекс, который был каким-то образом связан с энергетической промышленностью. Ядерные батареи, или ядерные генераторы, всё это было ценнейшими ресурсами, но больше всего они надеялись отыскать уцелевшее оборудование. Более тридцати человек старателей и обслуживающего персонала, большой отряд хорошо вооружённых, и опытных гвардейцев, выступили в путь караваном.

Рейдеры редко осмеливались нападать на хорошо вооружённые отряды Феникса, но земли, в которые они отправлялись, были опасны мутантами и радиацией в большей степени, чем другими людьми. После долгого перехода, они вышли точно к цели, ориентируясь по довоенным картам. Промышленный комплекс был огромным и занимал около трёх квадратных миль всей своей территорией, всеми постройками, и промышленным оборудованием. Десятки заводских помещений, склады, промышленные постройки, о назначении которых даже такой опытный старатель как Мишель, могла только догадываться.

Это был кладезь довоенных ценностей, но, как и всякое сокровище, он охранялся. Самыми страшными мутантами, самыми необычными гулями, и разного рода чудищами, которых Мишель до этого не встречала нигде ранее. Но гвардейцы хорошо делали своё дело, встречая даже самую страшную мерзость пулемётным огнём, огнём тяжёлого, и энергетического вооружения, сметая противника. Хорошо вооружены были и старатели, умело прикрывавшие фланги гвардейцев. Не обошлось без ранений, но всё шло хорошо... в начале.

Всё это место было страшным, Мишель сразу ощутила это. Особенно ночью, все конструкции, металлические трубы, огромные контейнеры, и сверхтяжёлое оборудование, пугали. С вышки комплекс казался огромным монстром, лишённым кожи, и железные кости торчали словно лезвия из его бетонной плоти. Но их группа справлялась. Они выбрали несколько особо интересных зданий, и принялись за работу, пока гвардейцы защищали рабочих от всякой опасности. Но потом всё пошло не так. Кого-то утянули ночью, и поисковая группа отыскала только рваные останки. Кто-то попал в загрязненные радиацией ловушки, другие угодили в комнаты с ядовитым газом. Монстры напирали, и вскоре были и первые потери среди гвардейцев. Мишель быстро поняла, что нужно уходить отсюда, но самый старший среди них, сын одного из высокопоставленных "политиков", не собирался проваливать это предприятие. Она знала, что это ошибка, но сержант, которого так же можно было причислить к "политикам", командовавший гвардейцами, не мог, или не хотел слушать её. И, к сожалению, Мишель оказалась права.

Становилась всё сложнее. Мутантов становилось всё больше, а вскоре пропала и целая группа, из нескольких старателей и гвардейцев. На месте их раскопок нашли только одного выжившего, спрятавшегося в огромной цистерне. Но бедолага тронулся умом, из него было невозможно вытянуть и нескольких вразумительных слов.

— Оно было живое! — испуганно повторял он, как одержимый. — Оно не должно было быть! Оно поглощало!

К тому моменту, когда даже храбрый сержант понял, что ситуация становится критической, стало поздно. Он успел отослать сообщение с запросом о помощи, в надежде, что оно дойдёт к какому-то из опорных пунктов Феникса или к кому-то, кто не будет безразличным к их беде. Но уже на следующий день сержант и молодой "политик" решили предпринять попытку прорыва. Бросив все откопанные ценности, браминов, и всякий тяжёлый груз, их группа попыталась вырваться. Но вся территория заброшенного комплекса, и местность вокруг него была заражена мутантами и дикими гулями, по-видимому, привлечёнными стрельбой и деятельностью старателей. Они потеряли десяток человек, сержанту гвардейцев разорвали живот. Мишель сделала ему несколько уколов стимулятора, но ни у кого из присутствующих не было медицинских знаний, достаточных хотя бы для попытки спасти жизнь сержанта.

— Никто... не придёт... — успел сказать он, крепко сжимая руку Мишель своей, перепачканной в кровь.

После этого храброй женщине оставалось только тихонько плакать, и молиться за своих детей и любимого мужа. Ещё через пару дней гвардейцы ушли. Сбежали по-тихому, ведомые сыном "политика.", и бросив всех старателей как не нужный балласт. В этот момент невероятное отчаянье, доходящее до безумия, овладело уцелевшими. Теперь у них оставался только выбор, как умереть, от голода и жажды, или быть растерзанным одним из чудищ. Впала в отчаянье и Мишель, все её внутренние мифы про их "высокое" общество рухнули. Но потом что-то изменилось. Мишель захотела жить, ради своей семьи, и просто назло "политикам", для которых спасение жизней их соотечественников было слишком дорогим предприятием, и было дешевле смириться с потерями. Применив свои лидерские качества, девушка смогла пробудить к борьбе большую часть выживших старателей. Они защищались, выискивали что-то съестное, прорывались от одного помещения к другому, от одного здания к следующему, но платя за это жизнями. Прошёл целый месяц, в живых осталось всего семеро измождённых человек, практически без боеприпасов и воды, раненные и больные от облучения. Но они всё ещё не сдавались, не надеясь остаться в живых, они просто продолжали выживать, бороться.

Последние дни сознание Мишель пребывало где-то в другом месте. Она вспоминала мужа и детей, их смех, и улыбки. Когда снова нужно было действовать, она на время возвращалась в мрак реальности, чтобы потом вновь спрятаться в своих иллюзиях. "Никто не придёт!" — порой проносилось в её голове, но Мишель больше не обращала внимания на эти слова. Как и остальные уцелевшие, она успела смириться с неизбежным. Но это не был конец. У Мишель был ещё друг, хороший и верный друг, точнее подруга, которая не бросила её в беде. Один человек, даже очень храбрый, конечно же, не смог бы спасти выживших старателей, но Мария могла.

Мишель была старше неё на добрый десяток лет, а потому знала Марию ещё тогда, когда та была маленькой и любопытной девчушкой, везде сующей свой нос, и с нечеловеческой жадностью впитывающей знания. Её интересовали все разделы научной сферы и медицины, не погодам смышлёная девочка убегала из школы, чтобы прорваться на лекции Университета Феникса. Вскоре к ней привыкли, как к странной причуде, а в свои шестнадцать знания позволили ей поступить сразу на высшие курсы университета. Несмотря на то, что Мария не принадлежала к "политикам", лидеры Феникса сумели оценить девочку по заслугам, и поставили начальницей среди сотрудников Макрософт. По факту, над ней были начальники из "политиков", но они редко знали и половину того, что мог знать рядовой сотрудник.

В довоенные времена корпорация Макрософт была одной из самых влиятельных и востребованных. Разработка сверхмассивных, многоветвистых программных продуктов была критической необходимостью во времена начавшейся роботизации. Главный офис корпорации находился в Сиэтле, и стал целью сформировавшегося Феникса чуть ли не в первую очередь. Не мало жизней было отдано за то, чтобы пробиться к нему, и вынести часть компьютеров и баз данных, но в будущем это послужило на пользу города. Макрософт была частично возрождена, и Мария оказалась там на своём месте, от чего продуктивность научного потенциала Феникса выросла. Казалось, что для неё всё сложилось хорошо, но у талантов Марии была и обратная сторона.

В некоторых аспектах молодая девушка двадцати с чем-то лет совсем не походила на учёного. У неё были длинные светлые волосы, заплетённые в толстую косу, голубые глаза, милые и добрые черты лица. Но у Марии был дух воина, а, потому, не смотря на милую наружность, девушка давала отпор всякому притеснению. Ей не нравились многие вещи, которые происходили в Фениксе. Упрямая, и прямолинейная, вскоре она начала вызывать всё больше недовольства среди "политиков". Они попытались осложнить её положение, но получили ещё больший отпор. Избавиться от Марии так просто они не могли, ведь от талантов девушки многое зависело. "Политикам" Феникса удалось отыскать десяток роботов, которых учёные города восстанавливали уже десяток лет. Благодаря Марии процесс действительно обрёл движение, и власть Феникса уже радовалась тому, какую силу обретёт их личная армия. Когда Мария узнала о судьбе своих соотечественников, то потребовала у выборного Губернатора, и других главных "политиков" предпринять какие-нибудь действия.

— Больше ничего нельзя сделать. — ответил ей Губернатор, разводя руками.

— Это мы ещё посмотрим!.. — процедила Мария сквозь зубы со злостью, и ушла.

Её чаша терпения была переполнена. Мария устала от "политиков", от их подлости и тщеславия, и была готова на безумные поступки. Она мало что знала о войне и битвах, была не опытной в этих делах, но решительность и ум девушки компенсировали этот недостаток. Благо её научные интересы не раз соприкасались с изучением энергетического оружия и всякого рода военными технологиями. Что может сделать одна девушка, пусть даже решительная и с лазганом? Всё равно немного, но у Марии были верные друзья, на которых она могла положиться наверняка.

Мишель, и её уцелевшим товарищам, практически удалось выбраться из этого страшного промышленного комплекса. До ворот, которыми они вошли сюда, оставалась какая-то пара сотен метров, но они были самыми сложными. Местность за ними была открытой, кишела разного рода тварями, и даже если бы им удалось преодолеть такую блокаду, не воды не пищи у них больше не оставалось, как в прочем и сил. Последние пару дней она в основном спала, где во снах видела свой дом, любимых людей, и целые озёра блестящей воды. А потом ей снился гром, молнии, и льющаяся ливнем с неба вода. Мишель пыталась найти сосуды вокруг, чтобы заполнить их, пыталась собрать воду в ладони и жадно пила, но не могла насытиться и немножечко.

Проснувшись, она не сразу поняла, почему продолжает слышать гром. Уставшая, полубезумная, она внезапно осознала, что это был не гром, но настоящие взрывы. Сквозь окна здания, в котором они окопались, не было видно происходящего, но взрывы повторялись, а потом и писк, вопли мутантов и голоса. Она отчётливо слышала доносящиеся голоса, но какие-то странные, словно не человеческие. Снаружи что-то происходило, и это был момент, которым Мишель и её товарищи могли воспользоваться. Преодолев усталость, они покинули здание, и, осматриваясь во все стороны, с осторожностью запуганных зверьков направились к выходу. Битва продолжалась, её звуки становились всё ближе, но шум привлёк внимание, совершенно неуместное в этот опасный момент. Земля слегка задрожала от тяжёлой поступи, послышался свинячий вопль, и над скрывающимися старателями появилось высокое, худощавое существо, покрытое бугристой, серой кожей. Это были тролли, трое кровожадных существ, впалые глаза которых кипели яростью. Мишель и её товарищи метнулись к ближайшему зданию, но едва ли проржавевшие ворота ангара могли сдержать силу этих могучих мутантов.

Часть внешней охранной стены, покрытой колючей проволокой и острыми шипами, разлетелась на кусочки, разбитая взрывом попавшей в неё ракеты. В проломе показалось нечто массивное, металлическое, гремящее множеством колёсиков. Оно пробило собой ещё больший проход, и быстро въехало внутрь, приблизившись к чудищам и убегающим от них людям.

— Замечен противник! — проговорил металлический голос робота охранника. — Цель подлежит уничтожению!

Повернувшись всем корпусом, робот открыл огонь из гатлинг орудия, поливая ближайшего из троллей десятками пуль в секунду. Каждое попадание оставляло маленькую рану в толстой коже и крепкой плоти мутанта. Закричав от боли на всю долину, мутант метнулся на робота, и, несмотря на то, что охранник пытался откатиться назад, быстро настиг его. Чудище било по оболочке машины своими могучими, когтистыми лапами, оставляя вмятины и глубокие порезы на металле. Но робот продолжал вести огонь, пока тело тролля чуть ли не целиком покрылось кровоточащими ранами, и обессиленный мутант не упал на землю. Ещё один тролль уже приближался к роботу, и машина отреагировала, выпустив в него одну из последних ракет. Высокому мутанту оторвало заднюю левую лапу, но живучее существо продолжало ползти к машине, истекая тёмной кровью, и вопя, словно безумное. Робот охранник продолжал терзать плоть мутанта из гатлинга, умертвил его, но в это время третий тролль уже приблизился. Робот успел выпустить короткую очередь, после чего мутант ударом лапы разбил его оружие. Пока машина жаловалась на повреждения, мутант продолжал наносить быстрые удары. Листы обшивки и детали разлетались в разные стороны, робот держался, пока повреждения не достигли критического уровня. Через несколько мгновений он взорвался, и сильным взрывом яростного зверя откинуло в сторону.

Испуганные старатели с ужасом наблюдали за эпичной битвой, прячась за брошенными ящиками и бочками. Осторожно, они покидали свои укрытия, и присматривались к дыре, в которую пробилась эта страшная машина войны. Нужно было торопиться, ведь весь этот шум вскоре привлечёт внимание диких гулей, которых взрывы и стрельба не пугают, в отличии от некоторых мутантов. Но старатели не успели. Последний тролль не погиб, его тело было изранено, но он встал, пошатываясь на своих задних лапах. Существо завопило от ярости и боли, и его кровожадные глаза замерли на испуганных людях. Бежать было не куда, оружие старателей не было достаточно мощным, чтобы они успели добить раненное существо. Но именно в этот момент в пробитый большим роботом проход, уже входили другие. Два мистера храбреца, парящие над землёй, и медленные, но неотвратимые протектроны, в количестве пяти штук. Все они постоянно болтали что-то своими металлическими голосами, и обрушили на израненного мутанта огонь лазеров и плазмы. Чудище вздрагивало от попаданий прожигающей плазмы, и останавливалось. Так и не успев добраться ни к одному из новоприбывших роботов, тролль замертво упал, истерзанный их энергетическим оружием.

В этот раз Мишель и её товарищи не спешили покидать укрытий. Роботы сканировали пространство, по очереди заявляя, что целей нет. Это обнадёживало, и Мишель осмелилась вылезти из кучи мусора, в которую нырнула чуть ли не с головой. Она заплакала, увидев пролезающую сквозь завал Марию. Её подруга очень изменилась с момента их последней встречи. На ней была одета белая, военная броня, облегчённая для хрупкой девушки, но напичканная разного рода электроникой. Поверх облегчённого шлема находились высокотехнологические очки, блестящие голубыми стёклами. На трёхлучевой лазерной винтовке Марии находился специальный лучевой прицел, взаимодействующий с прицельной сеткой в очках. Таким образом, даже от бедра девушка могла вести весьма точный огонь. На обоих руках Марии было по Пип-Бою, с подключёнными к ним множеством модулей, и провода которых уходили во все стороны брони. Большую часть рюкзака девушки занимала ядерная батарея. Позади неё показался изуродованный гуль. В её наушнике раздался предупреждающий писк, Мария быстро развернулась и выстрелила, попав точно в гуля. Несчастного мутанта буквально испепелило, прежде чем он успел даже вскрикнуть.

Мишель долго обнимала свою спасительницу, щедро подтверждая глубину своей благодарности потоком слёз. Плакали и некоторые из старателей, другие просто смотрели на Марию, взором, полным восхищения.

— Не сейчас... — робко говорила девушка, гладя по волосам свою измученную, рыдающую подругу. — Держитесь ещё немножечко! Нужно выбраться отсюда, и тогда мы отдохнём!

Мария была права. Её роботы, приближаясь к этому объекту, зачистили территорию, но гули сползались со всех сторон. Уставшие старатели следовали за ней, прикрываемые кольцом из роботов. Они убегали, пока Мария и её металлические питомцы отстреливали мутантов лазерами и плазмой. Они выбрались, но Мишель и другие старатели не останавливались, даже когда Мария предложила сделать им привал. Они убегали из того проклятого места, пока обессиленные, не рухнули на землю. До темноты их спасительница ухаживала за ними, обрабатывала их раны, ставила капельницы с физраствором и антирадом, кормила и поила, под повторяющееся бормотание патрулирующих роботов: "Всё чисто". В какой-то момент, "ожившая" Мишель подошла к ней, и крепко обняв, сказала:

— Моя храбрая, и добрая девочка! Но глупая!.. Такая добрая, но такая глупенькая!..

— Всё хорошо Мишель. Главное, что я спасла хоть кого-то!

— Я, мой муж, и мои дети, мы всегда будем помнить твой подвиг! — говорила её подруга, заливаясь горькими слезами.

Мишель понимала, что своими действиями Мария подписала себе смертный приговор.

— Если ты вернёшься, они казнят тебя! — продолжала плакать Мишель. — Об изгнании даже не будет речи! Килхорн и другие, они лично задушат тебя!

— Всё хорошо. — грустно отвечала Мария. — Я не могла бросить тебя. Всех вас. Мы цвет цивилизации, и мы так не поступаем!

"Моя наивная глупышка", — бормотала про себя Мишель, у неё было много времени, чтобы пересмотреть многие реалии их общества. Со временем она успокоилась, хотя всё ещё горевала о судьбе Марии. После долгой беседы, сообща они решили, что Марии придётся уйти в добровольное изгнание. Мишель было больно даже представить себе, каким испытаниям и несчастьям может подвергнуться "её милое дитя", оставшись в одиночку в мире Пустоши.

— Я справлюсь. Не волнуйся. — улыбаясь отвечала девушка, в тайне всё же испытывая тревогу, ведь даже представить себе не могла куда ей теперь идти и чем жить.

— Отправляйся в Хоуп! — неожиданно придумала Мишель. — Говорят их лидер, Алан, что он хороший и справедливый человек. Даже если Феникс объявит тебя в розыск, он должен понять. К тому же, он терпеть не может "политиков".

Это не было слишком далеко от Феникса и Сиэтла, но Мария согласилась, что это, пожалуй, лучший вариант. В конце-концов с её знаниями она могла бы пристроиться в любое место, где сохранилась хоть капля цивилизованности. За несколько дней Мария провела уцелевших старателей к границам патрулируемой территории Феникса. С собой она забрала трёх протектронов, и одного мистера храбреца, посчитав, что остальные машины могли пригодиться её соотечественникам. Подруги долго прощались, обещая друг дружке обязательно найти способ для тайной связи или встречи. Мария улыбалась до последнего. Но когда её соотечественники ушли на север, а сама она повернулась спиной к Сиэтлу, то не смогла удержать слезинок.

— Что смотришь? — спросила она у мистера храбреца, вытирая глаза пальцами, упрекая машину в том, чего та, пожалуй, и не делала. — Это всего лишь пыль...

Она молча смотрела на медленно шагающих, и немного отставших позади протектронов.

— Мир не сошёлся на одном месте! Мы точно найдём чем заняться!

Отряд рейнджера отдыхал, расстелив дорожные матрасы вокруг костра, и установив несколько мин, ловушек, и растяжек с консервными банками на подходах. Большая часть путников уже спали, рейнджер и Люси были "в дозоре", сидя в обнимку у костра, и тихо слушая радио. Это была довоенная запись певца по прозвищу Кровавый Уилл, который исполнял сильную блюзовую мелодию, и пел о том, как он убивал из пистолета всех, с кем ему изменяла его "любимая". Не смотря на жестокость слов в песни, сама она казалась приятной, и даже немного шуточной, описывая, как забавно реагировали на мстителя неудачливые любовники. Когда песня закончилась, на минуту настала тишина, после чего послышалось шипение, возня, скрип, и одурманенный голос.

— Ну чё, типа, как делишки, мои ночные слушатели?! — с трудом ворочая языком проговорил Кенни. — С вами снова Кенни Стояк. Вы, уже, спите все давно, наверно! Ну и хер с вами! У нас волна играет для всех стойких и сильных, пусть сейчас меня и слышит всего два человека во всём чёртовом мире! Мы играем до глубокой ночи, в отличии от "другой волны", с тем больным на всю голову психом! Хотя, нужно заметить, что ты, Чак, дери тебя раскалённый адский хер, умеешь временами быть смешным!

Послышался звук открываемой бутылки, и несколько булькающих звуков, которые окончились протяжным стоном удовольствия.

— Пидор этот Чак! И все легавые — пидоры! И крысы эти, живущие в Фениксе — пидоры! Мы ещё заставим вас жрать дерьмо с наших сапог! Да, парни?! Будите слушать их с их проповедями, верняк сдохните! Ваша судьба мать его в ваших руках!

Послышался удар, и как что-то покатилось по полу. Кенни принялся ворчать проклятия, и грязно ругаться, пытаясь вытянуть из-под "чёртовой аппаратуры" свою бутылку. "Ладно, врублю вам чего-то..." — промямлил он, и вскоре вновь послышалась музыка. Похоже, Кенни врубил что-то первое попавшееся, и это была романтическая песенка о девушке, до безумия полюбившей кого-то, и готовой свернуть горы ради любимого. Раздосадованная такими стихами, Люси плотнее прижалась к рейнджеру, поцеловала, и напомнила, как сильно она его любит, а Билл, конечно же, целовал и убеждал её в любви в ответ.

— Ты так мало рассказываешь о себе... — проворчала тихо Люси, засыпая на руках рейнджера, под музыку, тихонько льющуюся из его Пип-Боя.

Билл решил промолчать в ответ. Он умел удивить товарищей множественными историями о том, что видел или встречал во времена своих странствий. Многие из этих историй были историями о потерях, мрачных вещах и событиях, но всё же они дополняли картину мира. От этого те светлые моменты, что были в его историях, становились ещё ценнее. Люси приходилось вытягивать из Билли его прошлое по маленьким кусочкам. Несколько раз девушка хотела рассказать ему о своей тайне, чтобы та обрела свой заслуженный статус общей радости. Но молчаливость рейнджера, и его склонность к грустной таинственности вновь испугали девушку. Она боялась, что "радость" может обернуться чем-то иным, возможно даже расставанием.

Люси совсем не понравилось то, как он недавно говорил с их спутниками. Билл сказал, что если с ним что-то случится, то кто-то из них должен продолжить его дело. Кто-то сказал, чтобы он не забивал голову глупостями, верный ему Гартун тут же принёс клятвы и обещания. А Шарк сказал, что никто кроме самого Билла не сможет взять на себя ни эту ношу, ни подойдёт к ней с той же мерой ответственности. Слова эти были столь верны, что даже Вайт был обязан согласиться с ними, хотя терпеть не мог Шарка и его "манеры". Что-то больно кольнуло в сердце Люси, когда Билл сказал это. Но рейнджер настоял, словно находился во власти каких-то злых предчувствий, что даже немного пугало.

— Мы бы могли бросить это... — неуверенно проговорила Люси. — Никто не должен брать на себя ответственность за столь важные вещи. Мы бы могли осесть где-то... Может, устроить настоящую семью?.. — осторожно прощупывала она почву, но ответ вновь пугал.

— А вдруг это важно? — грустно ответил рейнджер. — Вдруг Кризалис действительно способен всё изменить? Разве могу я бросить это дело и быть счастливым, когда вокруг так много несчастья?

Потом он погладил её по волосам, и, поцеловав, сказал:

— Не беспокойся. Мы попробуем что-то придумать, но позже, хорошо?

Люси в ответ кивала головой. Проблема, отложенная на потом, на время казалась решённой. В темноте послышались шаги. Это Хардсон возвращался к лагерю, после установок силков и ловушек, и подсев к огню вылил из чайника над костром остатки кофе в свою чашку. Старик улыбался, наблюдая за влюблённой парочкой, и сделав несколько глотков, принялся набивать табаком свою трубку. Волна Грустного Чака молчала, и путники были вынуждены слушать "Секси Машинганз". Правда, кроме хулиганской музыки они часто крутили и более спокойную, блюз и рокн-ролл, хотя и с уклоном в напористость или скорость. А утром, когда часть путников приводила себя в порядок, а другая готовила быстрый завтрак, случилась необычная вещь. Билл перепроверял Пип-Бой, и сказал, что тот уловил какой-то новый сигнал. Рейнджер включил большую громкость, и всё движение в их лагере замерло, прислушиваясь к необычной, женской речи.

— ... и каждый, сможет найти свой дом. Мы поддерживаем закон, и у нас нет неравенства! У нас есть чистая пища, чистая вода, передовая медицина и...

— Это оно?! — выкрикнула вдруг Люси. — Это же Саммерленд, да?!

— Похоже... — задумчиво проговорила Лэсси. — Я раньше никогда не слышала их передачи.

— Значит, это не просто слухи... — пыхтя трубкой, проговорил Хардсон.

— ... и всё что нам нужно, это хорошие люди, готовые жить в дружной общине, и защищать наш общий дом! Мы будем рады встретить вас в нашей общине. Приходите в Саммерленд, рай, выращенный в современном мире нашим общим трудом!

Путники долго слушали слова неизвестной девушки, так ярко описывающей прелести жизни в их общине. В конце всего она называла числа, координаты местонахождения Саммерленда, и напоминала, что "негативные" элементы не приветствуются. Было что-то странное в её речи, магнетичное в мелодичном голосе, но одновременно нечто неуместное, вроде скрытого акцента. Потом сообщение пошло по кругу, повторяя всё то же самое. По словам Лэсси, периодически содержание сообщения немного менялось, что наталкивало на мысль об его актуальности. Какое-то время товарищи обсуждали всякого рода домыслы об этом месте, которые слышали, пытаясь понять, что же такое этот Саммерленд. Но, так как их компания никогда в серьёз не рассматривала перспективу поиска "рая на земле", вскоре путники забыли о случившемся, полностью возвращаясь мыслями к делам насущным.

Преследование подозрительного незнакомца продолжалось. Он оставлял мало следов, и, похоже, любил поисследовать местность, часто плутал из одной стороны в другую, что превращало его поиск в непростое испытание. Но, ненадолго разделяясь, имея в отряде троих неплохих следопытов, путникам удавалось отыскать какой-нибудь след или последствия действий преследуемого. Для Гартуна вся эта охота вообще превратилась в азартное занятие. Выслеживать не простую цель, по его мнению, было "весело". Не обошлось без стычек. Эти места уже не считались безопасными. На землях между Дримлендом и Эмпайр, вдоль бывшей реки Колламбия встречались опасные существа. Конечно, это не было столь опасно, как на востоке и севере штата Вашингтон, где влияние выживших людей было минимальным, и там водились самые жуткие твари, порождённые радиацией и довоенным вирусным оружием. Большие скорпионы были опасными, но у них была одна слабость. Они часто меняли цель своей атаки, поддаваясь каким-то своим пониманиям. Хардсон говорил, что это могли стать звуки, резкое движение, заметность, и при большой группе эти существа часто терялись. Но это если вы не попали в их владения, изрытые множествами туннелей под зёмлей, тогда правила игры резко менялись, и не в пользу человека. Были здесь и выносливые тролли, при встрече с которыми путники понимали, что их оружие уже не настолько смертоносное, чтобы эффективно с ними бороться.

Все, кроме Хардсона, впервые встретили Трупоедов. Это были жуткие на вид насекомые с хитином чёрного цвета, и ярко красными глазами. Их голова выделялась вперёд, а передние лапы представляли собой некое подобие закруглённых лезвий, что при их способности привставать на задние лапы, казалось, делало их до жути похожими на людей. Эти насекомые так же были значительно выносливыми к лёгкому стрелковому оружию, любили прятаться под землёй и в кучах мусора. Это был вызов для путников, который мог бы обернуться и гибелью. Однажды они зашли на территорию, где раньше была автосвалка. Путники не знали, что тут находилось гнездо этих опасных существа, и вполне могли погибнуть, если бы это место не очистили до них. Они обнаружили только истерзанные тушки трупоедов, с разбитыми панцирями, прожаренными лазерами дырками, или проплавленными плазмой. Судя по следам, Билл и Хардсон предположили, что это было таинственное братство людей в силовой броне. Кому-то это было облегчением, других пугало ещё больше чем жуткие жуки, всё в зависимости от того, какие истории слышал человек о Братстве Стали.

И, конечно же, одичалые гули, кротокрысы, стаи собак, нетопыри, и даже несколько безумных роботов. Все эти прелести не редко встречались на их пути, но большое количество бойцов, и хорошая командная работа позволяла их отряду преодолеть всякого рода трудности. Лэсси говорила, что здесь не редко можно было встретить и банды рейдеров, или каких-нибудь других полубезумных личностей. Но после формирования Чумных Братьев, и того, что здесь прошла орда странных мутантов, похоже, другие двуногие старались держаться подальше от этих мест.

А потом они поймали сигнал, программа распознала его как осколок номер 21. Теперь рейнджер и ко. могли преследовать незнакомца непосредственно при помощи интенсивности сигнала, и тот всё ещё продолжал петлять. Но на следующий день сигнал замер на месте, и Билл подгонял своих уставших товарищей поспешить.

— Наконец-то эта сука решила отдохнуть! — выругалась Лэсси, уставшая от всей этой "чёртовой беготни" по Пустоши.

— Ага! Может, сдох от чего? — хихикнув, предположил Джо, и подкинул счастливую монетку. — Ну, может и нет!

— Я его сама завалю, как только догоним! А лучше перебью его сраные ноги, чтобы он крыса мог только уползти!

— Даже не думай учинить ничего такого, девочка! — пропел Вайт. — Мы не станем что-либо отбирать силой у этого человека!

— А если он по-другому не отдаст? — спросил Шарк, вытирая тряпкой вспотевшее лицо. — Я после такой гонки готов помочь Лэсси!

Назревал целый спор, но рейнджер успокоил товарищей, напомнив, что Лэсси просто шутит. Блондинке пришлось согласиться, хотя она тихонько ворчала, что было бы не плохо и вправду завалить этого незнакомца. Путники двигались на север, и по ощущениям следопытов они вновь вернулись к реке. Они не видели её, потому что впереди был небольшой овраг, но были видны какие-то металлические конструкции, словно железные рёбра, с отваливающимися кусками краски.

— Стойте! — внезапно, приглушённо выкрикнул Билли. Он присел на одно колено, и подал остальным знак рукой, что бы они пригнулись.

Путники залегли на землю, и осторожно приподняв головы, начали всматриваться во все стороны, но высокие кусты травы, сухой и свежей, практически полностью закрывали обзор.

— Что там? — тихо спросил Генрих.

— Я понятия не имею... — прошептал Билли, и, отстегнув от ремня свой шлем и противогаз, одел их. — Оставайтесь тут. — сказал он изменившемся голосом и пополз вперёд.

Пока рейнджер полз, путники осторожно и тихо, подготавливали своё оружие к бою. Билл не спешил. Преодолев ползком метров пять, он замер, внимательно осматривал всё вокруг, и, выждав ещё немного, вновь прополз вперёд. Рейнджер никак не мог успокоиться, Люси была уверена, что ему кажется, что за ними наблюдают. Ей и самой так казалось, но как бы внимательно она не осматривала все возвышенности вокруг, или каждый камешек, ничего не вызывало подозрений. Все нервничали, и чем дольше рейнджер молчал, тем больше росло и их волнение. Вайт нервно мял сигару в руках, борясь с желанием закурить, а Джо достал из кармана свои кости, и, прошептав про себя цифру, бросил. Счастливчик довольно улыбнулся, вновь выпало задуманное им число, а значит, удача всё ещё была на его стороне, и как минимум ему ничего не грозило.

— Биби! — тихо прохрипел Хардсон, и пальцем указывал на подозрительную скалу, что лежала на вершине ближайшего холма, и возвышалась над местностью.

Люси могла понять, почему старик предупреждает Билли, ведь именно та скала была бы самым лучшим местом для засады, но всё же слишком очевидным, с её точки зрения. Рейнджер какое-то время оставался на одном месте, со стороны казалось, что он немного растерян. Но, в конце-концов, Билли решился рискнуть, и, крикнув остальным, что бы они были осторожны, привстав, короткими перебежками направился вперёд, практически исчезнув из обзора своих спутников. С каждым дуновением ветра накатывала и волна вони. Люси ощущала, что мерзким, резким запахом воняет сам воздух вокруг, но также доносился и трупный смрад.

— Это злое место... — тихонько проговорил Гартун, обращаясь к Люси. — Здесь стонет сама земля, и духи презирают это место...

"Ему пора уменьшить потребление шаманских трав". — подумала про себя девушка, пока с тревогой пыталась высмотреть, куда же пропал её рейнджер. Неожиданно захихикал Бетон. Скука овладела им, пока он лежал в пыли, и Бетон принялся рисовать пальцем на пыльной земле. Нарисовав на ней солнышко с большой улыбкой, здоровяк смеялся, улыбаясь солнышку в ответ. Лэсси и Генрих лежали рядом, делая вид, что активно высматривают противника, пока рука Генриха искала что-то другое в её штанах. "Вы блядь, наверное, шутите надо мною?!". — подумала Люси, и тяжело выдохнула. "И мы ещё собираемся помочь этому миру? Да нам самим нужна помощь!". Рейнджера не было больше десяти минут, тревога Люси всё росла, когда же он вернулся, ей показалось, что она сбросила целого брамина со своей груди. Билли возвращался короткими перебежками, постоянно поглядывал назад, словно всё ещё не был уверен, что там безопасно.

— Ну, так что там? — спросил Генрих, вытирая пальцы о траву.

— Как я и думал, это мост. Большой металлический мост. Раньше там была река, сейчас весь канал заполнен отходами и радиоактивной гадостью.

— Теперь мы знаем, что это так смердит! — недовольно ворчал Вайт, закрывая нос платком.

— Это не всё. — продолжал рейнджер. — Перед мостом лежат... тела... Это не люди. Чёрт побери, я даже не знаю кто это, или что это такое!

Спутники рейнджера с тревогой смотрели на него, в голосе Билли ощущалось волнение, и это почему-то пугало само по себе.

— И я даже не знаю, чего нам опасаться больше, этих существ, или того, что их убило. Но источник сигнала где-то там.

— Они похожи на тех существ, — спросила Люси, — о которых рассказывал тот рыжий советник?

— Похоже, что это они и есть.

— Вокруг никого не видно. — сказал старик Хардсон. — Если это и была ловушка, то возможно только для них?

— Но мы же не можем уйти, не отыскав кристалл, правильно? — как бы подытожил Генрих.

— Правильно. — грустно подтвердил Билли, вновь оглядываясь назад. — Сделаем так...

И рейнджер быстро изложил короткий план действий. Они выждали, пока Хардсон добрался до той самой скалы на холме, и занял там позицию. Билл следил за ним в бинокль, старик подал знак рукой, что даже с высоты никаких опасностей не видно. "Смотрите под ноги" — сказал Билли, и они начали продвигаться. Рейнджер, Шарк, Гартун, и Джо приближались непосредственно к мосту, в то время как остальные обходили мост немного справа, ближе к зловонной реке, укрываясь там за несколькими, едва не свалившимися в неё, разбитыми автомобилями. Всё было тихо. Рейнджер осторожно приблизился к гниющим телам огромных мутантов, осмотрел их.

— Убиты быстро, крупнокалиберным оружием... — тихо проговорил он.

На другой стороне моста были заметны заградительные укрепления. Некоторые собраны из различного хлама в эту эпоху, другие были остатками армейского оборудования, в том числе и один перевозимый дзот. Похоже, это место за последнюю сотню лет не раз становилось центром опасных событий. Многие повреждения на укреплениях выглядели свежо. Казалось, что мутанты обстреливали всё вокруг, особенно дзот, но на таком расстоянии следов крови с той стороны не было видно. Сигнал осколка Кризалиса мелодично потрескивал с большой интенсивностью. Рейнджер был уверен, что он где-то на той стороне. Они на несколько мгновений остановились. Билл ещё раз взглянул на Хардсона и вторую часть отряда, что прикрывала их, но те ничего не видели. Они осторожно продолжили движение, целясь оружием во все стороны, и вышли непосредственно на сам мост. Железяка, ко всему прочему, была ещё и не стабильна, слегка зашаталась от их поступи, и заскрипела на всю округу.

— Чёрт! Ненавижу такие места! Проклятье! — тихо проговорил Шарк, идя вперёд, и высматривая противника в прицел оружия.

— Ага, приятель... — подтвердил Джо. — Хотя, кажется, здесь не души...

— Стойте! — неожиданно проговорил рейнджер. В его голосе ощущался испуг, от чего по их спинам пробежали мурашки.

Стоявшие рядом с Биллом не понимали, почему тот замер, словно наступил на мину с НМ механизмом.

— Что?! Что такое?! — встревожено, переспрашивал Джо, пока рейнджер смотрел куда-то вдаль.

Через несколько секунд, они заметили красную точку, неспешно перемещающуюся по телу рейнджера. Билл поднял руки к верху, но оружия не выбросил.

— Вот дерьмо... — прошептал Джо.

— Я ничего не видеть!.. — сказал Гартун, внимательно всматриваясь на ту сторону. — Это дух?!

— Может, резко отпрыгнем в разные стороны? — предложил Шарк, сделав шаг в сторону от рейнджера.

— Нет... — задумчиво проговорил Билли. — Если бы они хотели, то уже выстрелили. Возможно, перебили бы всех нас, как и этих... — сказал он, махнув головой в сторону мёртвых мутантов.

— Ну... Что теперь?.. — спросил Шарк.

— Спрячьте оружие. — сказал Билли негромко, после чего крикнул остальным. — Спрячьте своё оружие!

Остальные не понимали, что вообще происходит, с недоумением поглядывали друг на дружку, но послушались рейнджера. "Надеюсь, ты не ошибаешься..." — тихо проговорил с огорчением Шарк, но поступил как и остальные. Через пол минуты глаза Люси уловили движение на другой стороне, между балок моста. Казалось, что шевелиться нечто прозрачное. Девушка тут же догадалась что это.

— Это стелсбой!.. — несдержанно выкрикнула она, но остальные зашипели на неё, что бы девушка молчала.

— Я знаю... — тихо и грустно проговорил рейнджер, так, что только ближайшие к нему спутники расслышали его.

Биллу не нравилось быть в чужой власти. Он попался в ловушку, а вместе с ним и все остальные, хотя интуиция подсказывала ему, что приближаться сюда, ошибка. Билл боялся. Он ожидал, что это ловушка Драу, или кого-то из его людей, а значит, всё могло закончиться только плохо. В это время прозрачный объект совсем не прятался, но наоборот приближался на встречу. Объект замер, и через мгновение поле отражения исчезло, открывая взору незнакомца. Это был человек в тяжёлой, армейской броне, выкрашенной в камуфляж, придуманный уже в это время, чтобы быть максимально эффективным в условиях пустоши. Шлем и чёрный визор скрывали глаза и часть лица, нижнюю часть закрывал самодельный противогаз, светящийся разноцветными лампочками. Незнакомец держал в руках снайперскую винтовку 50-го калибра, за спиной виднелся военный карабин, в кобуре пистолет с оптикой. На грудной пластине его брони можно было рассмотреть небольшие, белые цифры: 00000014.

— Вы проголодались? — спросил незнакомец сильно изменённым голосом.

— Чего? — с удивлением переспросил Джо.

— Ты наверное подьёбуешь нас? — так же удивлённо спросил Шарк.

— Неа. — сказал незнакомец. — Уже как раз готово. Жаркое из земляного корня, с грибами, и мясом кротокрыса, и чай с хвоей...

Билл снял шлем, путники с недоумением смотрели на незнакомца, пытаясь понять, безумен ли тот, или просто издевается над ними.

— Тут на востоке и севере есть целые леса! — радостно продолжал незнакомец. — Большие участки повреждены, но много уцелевших. Всю жизнь хотелось попробовать хвойный чай!..

Казалось, незнакомец любит поболтать. Но, заметив поражённые лица путников, он замолк, и решил объяснить.

— Да я знаю, когда кто-то приближается. У меня есть нечто вроде сонара. Оставалось убедиться, что вы нормальные люди.

— Ты не с Драу?.. — задумчиво спросил рейнджер.

— Неа... А ты его знаешь? Опасный приятель.

— Ты Игрок! — чуть не прокричал Билли, но сдержался, хотя его лицо расплылось в улыбке. — О боже, это точно ты!

Вот это была настоящая особая встреча! Игрок улыбнулся, это можно было заметить по его едва приподнявшимся скулам. Его стойка стала ещё более расслабленной.

— Ты обо мне слышал? — спросил он. Противогаз сильно менял голос, но радостные эмоции были заметны. — Ну, не думал, что обо мне тут кто-то знает.

— Это он? — спросил Джо. — Будь я проклят, но это самая большая удача в моей жизни!

— Некоторые из нас из Аризоны и Невады. — сказал Билли.

Потом он сбросил свой рюкзак, и через мгновение вытянул из него книгу. В это время все остальные члены отряда приблизились, и с подозрением осматривали незнакомца. Билли протянул книгу Игроку.

— Вау! — радостно прикрикнул Игрок. — Это же моя чёртова книга! Я и не думал, что их кто-то читает, на самом деле. Это честь для меня, парень.

— Это честь для меня, сэр... — вырвалось у Билли. — И не только для меня. Многие читали ваши книги. Она многому научила меня. Уверен, многим помогла.

— Вижу, ты добавил и свою часть. Это хорошо. В этом и был смысл. Научить. Поделиться знаниями и мудростью. Пустошь жива. Я рад. Пойдёмте. Вы возможно не поверите, но пища готовилась специально для вас. Не удивляйтесь! Иногда это помогает установить контакт или предотвратить негативную ситуацию.

Игрок повёл путников к своему лагерю, который находился на другой стороне моста. Над костром висел большой котелок, из него доносилось приятное бульканье.

— Это правда он?! — волнительно, но шепотом спрашивала Люси у рейнджера.

— Да. Я поверить не могу, что мы встретились! Впервые. За много лет моих странствий.

— А по-моему, это женщина. — тихонько добавила Лэсси.

— Не может такого быть! — прохрипел Вайт.

— А мне тоже так показалось... — сказала Люси.

— Вокруг Игрока много-много духов. Разных духов! — тихонько добавил Гартун.

— Что вы там шепчитесь? — с игривой интонацией спросил Игрок.

— Мы ничего такого... — поспешила оправдаться Лэсси.

— Да я шучу. Люди всегда странно реагируют на меня. Почему-то. И чего только обо мне не говорили, и хорошего, и плохого. Некоторые говорят, мол: "такие как Игрок, настоящие герои!". Другие рассказывают, о чуть ли не целых вырезанных поселениях, убийствах детей, и каннибализме!

— А как ситуации обстоит на самом деле? — спросил Вайт.

— На самом деле по-всякому бывало. Но чаще в положительном направлении.

— Мы все грешные... — добавил Вайт.

Путники расселись вокруг костра, и принялись насыпать из котелка горячее жаркое. Ощущался запах специй. На горячих камнях, рядом с костром, стоял чайник, в котором был заварен чай из хвои. Недалеко стоял огромный рюкзак, из которого торчали разного рода вещи, оружие, и даже ракетомёт! Путники с удивлением смотрели на этот рюкзак, не понимая, как этот человек его вообще носит.

— Ах это. — заметил их удивление Игрок. — Чудно, как это всё там помещается. Словно по волшебству! — сказал он и засмеялся.

— Ты не снимешь шлем и маску? — спросил настороженно Шарк. — Не ешь с нами? Надеюсь, пища не отравлена?

Игрок добродушно смеялся в ответ.

— Не отравлена, не беспокойтесь. Прозвучит горделиво, но я "спешиал". У меня всё хорошо получается, и готовка в том числе. Проще было бы вас подстрелить, чем портить такое отличное блюдо ядом. Замечу, что про подстрелить, это шутка. Говорю так, на всякий случай, что бы вы не подумали чего... Я редко снимаю обмундирование, в том числе шлем и противогаз. Не знаю... наверное, есть свои недостатки. А может просто максимальная осторожность. Знаете, иногда, только не смейтесь, мне кажется, что у меня есть свой ангел-хранитель. И что он всё время помогает мне и в бою, и во время принятия тяжёлых решений, и даже подсказывает, как иногда лучше сказать что-то. И это хорошо, иметь такого хранителя. Но при этом он забывает напомнить мне, снять этот чертов противогаз, когда я захочу поесть.

На шутку Игрока путники ответили улыбками. Обедая, они долго общались с ним. Почти у каждого было припасено множество вопросов, и порой казалось, что у этой личности имеются все ответы. Игрок был ярок и подобен пророку новой веры духа Пустоши и странствий, исследований, познания. Их новый знакомый не только с радостью отвечал на вопросы, но и о многом спрашивал в ответ, искренне интересуясь судьбами всех странников. К их же удивлению, им всем было о чём рассказать, и, рассказывая, они ещё лучше узнавали друг друга. Все разные, по-своему уникальные. Все их необычные судьбы переплетались в одну историю. Особенно Игрока заинтересовала история рейнджера.делом и советом. Соболезную. опомогал мне делом и советом. Соболезную. он был хорошим человекомнне интересуясь судьбамивсех ст

— Я знал Блэкстоуна. — сказал он. — Мы не раз встречались, и он не раз помогал мне делом и советом. Соболезную. Он был хорошим человеком.

Игрок встал, и подошёл к своему рюкзаку. Повозившись немного, и тихонько жалуясь на неудобное расположение отделов, он извлёк из него кристалл Кризалиса. Без колебаний он отдал его рейнджеру.

— Возьми. Надеюсь, ты соберёшь эту штуку, и она не принесёт никому зла. Главное, чтобы ты понимал, насколько это большая ответственность.

— Признаться честно, — сказал Билли, — я плохо понимаю, что это вообще такое. Но профессор говорил, что оно способно помочь всем. Я уверен, что он не мог ошибаться в этом.

— Это так. Рад, что, хотя бы этот вопрос не придётся решать мне. Хорошо подумай, как ты воспользуешься знаниями, скрытыми в ней.

— Я уже говорил Биби, что о подобной хрени не мешало бы спросить у Братства. — прохрипел Хардсон, и закашлялся. — У них может быть множество ответов, по поводу загадок этого "Кризалиса".

— Так и есть. — сказал Игрок. — Хотя они кажутся самыми подходящими получателями подобной ответственности, но не нужно спешить отдавать им Кризалис. Не поймите неправильно, они хорошие ребята. Но у них множество своих проблем. И одна из важнейших, это отсутствие внятной, конечной цели.

— Пока Кризалис разобран, можно не беспокоится об этом. — сказал Генрих. — Мы уже не раз слышали, что это братство обитает где-то в этих краях. Но понятия не имеем где они.

— И станут ли они вообще разговаривать с нами... — сказала Лэсси. — говорят, что они очень... нелюдимые что ли.

— Я знаю, где находится их местный бункер. — сказал Игрок. — Мне удалось им помочь в битве с супермутантами... Теми, зелёными здоровяками... Долгая история, может, по дороге расскажу. Что-то подсказывает мне, раз уж мне удалось найти осколок, им должно быть тем более.

— Вы на этих мутантов тут охотились? — спросил Вайт.

— Нет. Это был всего лишь разведотряд. Их намного больше. Мы напоролись друг на друга случайно. Вся эта ловушка была подготовлена мною совсем для другого противника. Но, похоже, он внезапно изменил свой маршрут. Опять...

— Кто же смог так привлечь ваше внимание? — искренне заинтересовавшись, спросила Люси.

— Вы слышали о Лжепророке? Жнец, так его ещё называют.

-Да. — сказал Билли. — Сварщики рассказали нам, что Железная Долина "породила его в своих неизведанных, зловещих глубинах". Слышали, что он бессердечный, и безжалостно убивает, отрывает для себя части плоти, что сам он не то человек, не то машина, и грозит всем концом света.

— Скорее всего и человек, и машина. — сказал Игрок. — В Железной Долине происходит что-то странное, и я пытаюсь узнать, что именно, а заодно ищу способ остановить Лжепророка. Меня пугает перспектива того, что однажды вслед за ним вылезут десятки таких как он. Судя по рассказам людей, он собирается совершить массовое убийство. По его словам, все должны страдать, и он уничтожит "место, где забыли о страданиях".

— Думаешь, он хочет напасть на Феникс? — спросила Лэсси.

— На Феникс, или на Саммерленд. В любом случае, погибнут сотни людей.

— Вы думаете, Саммерленд настоящий? — спросила Люси.

— Сигнал настоящий. Появляется в разное время, а значит это не довоенная автоматически проигрываемая запись. Бывали люди, которые клялись, что видели его. Но как по мне, есть в этом всём что-то странное, даже настораживающее. Многие уходят искать Саммерленд, но никто не возвращается. Может там и вправду так хорошо, а может, и нет. В любом случае, не хочу, чтобы эта тварь убила столько людей, где бы это не было.

— Думаю, — сказал Генрих, — что оба города хорошо защищены, и в них хватит бойцов, чтобы убить этого пророка, кем или чем бы он не был на самом деле.

Большинство поддержало Генриха, одобрительно соглашаясь.

— Встреться он нам, — сказал Шарк, — думаю, мы бы и сами смогли его убить.

— Погодите, ребята. — сказал Игрок встревожено. — Вы что разве не знаете? Его ни в коем случае нельзя убивать!

Путники с удивлением уставились на Игрока, не понимая, почему он так говорит.

— Ну, — продолжил Игрок, — уж точно не пулей в лоб из пистолета, если вам ещё дорога ваша жизнь... В этом то и проблема.

Пирсен был заворожён происходящим закатом. Огромный солнечный диск медленно полз к линии горизонта. Небо и земля вокруг солнца изменились в пёстрых красках. Пирсену казалось, что он слышит его, солнце. Словно оно распространяет вокруг едва уловимую мелодию, временами резко меняющую своё звучание, но сохраняющую гармонию. Это была словно музыка, которой не нужны слова, и которая проникала насквозь, тревожа в нём нечто непознанное, зовущая. Пирсену хотелось взорваться изнутри, и выплеснуть всего себя этому диску, после чего разлететься по всей вселенной, в сиянии неугасаемого, вечного солнца. Незадолго до этого он нюхнул Каина, но Пирс был уверен, что дело было не только в этом. Он испытал вдохновение, чувство духовного экстаза, впервые в своей жизни так сильно соединившись с Вселенной.

Пирс был предводителем банды Вольных. Себя они любили называть наёмниками, хотя внешне и порой по поведению больше походили на банду рейдеров. Пирсену было меньше тридцати, он был высок и жилист, одет в армейскую форму, защищён бронёй, собранной из частей военной и металлических пластин. На его шлеме с одной стороны были видны три застрявшие пули, с другой несколько помадных следов от женских поцелуев. Лицо скрывала повязка и слесарные очки, за которыми можно было разглядеть части татуировки вокруг левого глаза в виде большой буквы А в круге. Довершал образ множественно раз штопанный солдатский плащ. Пирсен любил военный стиль, любил строить из себя солдата, или даже офицера. Хотя в настоящей армии он бы не смог пробыть и недели, по причине своих вольнодумства, и нелюбви к дисциплине.

Группа его людей сидела кругом, укрываясь за холмом, что-то ели, выпивали, и молча взирали на него, лишь иногда тихонько перешёптываясь.

— Посмотри на него. — сказал один, чернокожий парень, извлекая ложкой пищу из консервной банки. — Словно статуя. Он хорош.

— Проклятье. — сказал другой. — И почему я не могу быть таким же артистичным?

— Дело не в артистичности, идиот! — добавил третий. — Ты не можешь быть орлом, если родился крысой.

— Ты меня крысой назвал?!

— Заткнитесь! — сказал четвёртый. — Пирс сказал не болтать!

— Не затыкай меня!

— Иди на хер!

— Сам иди!

— Заткнитесь! — вмешался пятый. — Не то я вам врежу!

— Да ты собственной мамке не сможешь врезать!

— Не трогай мою мать! Она была святой женщиной!

— Опять началось это дерьмо! — с тяжёлым вздохом вмешался шестой. — С вами, козлами нельзя нормально ни одного дела сделать!

— Сам ты козёл! Придурок!

— Эй! Это же моя бутылка! — заметил седьмой, и отнял у восьмого бутылку с виски. — Я что, разрешал тебе трогать мою выпивку?!

— Да она там лежала...

— Она, блядь, лежала в моём рюкзаке! Какого хрена?!

Внезапно Пирсен пошевелился, и все его товарищи заткнулись, словно по команде. Но Пирс промолчал, и продолжил смотреть на солнце.

— Спроси его! — сказал второй, обращаясь к первому.

— Почему я?!

— Потому что ты дибил! — добавил третий. — И если он тебя завалит, то это не будет большой потерей для банды.

— Мы не банда! — сказал шестой. — Мы блядь воины! Солдаты!

— Какие на хрен солдаты! — огрызнулся седьмой. — Из тебя такой же солдат, как из сестры Орвела порядочная девушка!

— Не трогай мою сестру, ублюдок! — разозлился пятый.

— Иди на хер!

— Сам иди!

— Знаете что?! Идите все вы на хер, ублюдки! — злился четвёртый — И лучше заткнитесь!

Они вновь все затихли, когда Пирсен присел на корточки. Зачерпнув рукой горсть сухой земли, он тщательно измельчил её, и не спеша высыпал обратно. Пирс увлечённо наблюдал за уносимыми ветром частицами земли.

— Ну же! — вновь второй принуждал первого. — Спроси! Не будь пиздой!

— Тупой придурок... — тихо проворчал темнокожий парень в ответ.

Ему понадобилось несколько попыток беззвучно открыть рот, прежде чем он смог решиться, и обратиться к Пирсу.

— Ей Пирс! Пирс?! Слушай приятель... Мы можем доверять тому толстосуму?

Пирса и его отряд нанял один влиятельный бизнесмен из Феникса. Казалось, задача была очень простой, всего лишь убить одного человека. Бизнесмен не скрывал, что этот один очень опасен, да и может не совсем человек, но за его голову обещал отвалить такую гору серебра, что наёмникам хватило бы на годы непрекращающейся вечеринки с девками, выпивкой, и наркотой! Пирс согласился, и уже месяц выслеживал этого Лжепророка, пытался устроить ему ловушку.

— Я сказал ему, — ответил Пирс своей привычной, вальяжной интонацией, — что если обманет, то мы его достанем хоть из-под земли, и спалим живьём.

— Да, мужик... — сказал второй. — Но разве не проще им будет прогнать нас, или отдать половину от обещанного, что бы кто-то убил нас? В Фениксе до хрена гвардейцев, и он знает, что к нему не добраться.

— Вы знали, на что шли. — сказал Пирс спокойно. — И потому мы голосовали, решали сообща. Политик сказал, что главное, чтобы мы убили этого человека, после чего остальное будет не важно, и деньги не будут проблемой. Да и гвардейцы не помеха. Если понадобится, мы сможем проникнуть в город, и пристрелить ублюдка прямо на улице.

Пирс выпрямился, и подошёл к своим ребятам.

— Но я не доверяю ему. — продолжил Пирс. — Он не лгал, но лукавил.

— Но мы выполним работу? — спросил первый.

— Да. Мы приняли задаток, а потом возьмём своё. И лучше бы ему не выебываться с нами.

— Многие говорят, — сказал второй, — что он не человек.

— Не человек. Но мы готовились. С ним не справились законники. Он уничтожил несколько банд, посланных за ним. Но не нас. Мы убьём его. Мы не станем недооценивать его, а он нас да. И мы воспользуемся этим.

Пирс сказал это так уверенно, что все сомнения его людей развеялись. Дорога, на которой они устроили засаду, пролегала между двух холмов, идеальное место. Оставалось только надеяться, что Лжепророк не свернёт с пути, и попадётся прямо в ловушку. И он не свернул. Один из дозорных прибежал к остальным, с волнением рассказывая, что "он идёт".

— Занимайте свои места, ребята. — сказал Пирс, взяв в руки шипастую биту. — Вы знаете, что делать.

Часть людей Пирса, укрывалась за камнями, перекрывая дорогу. Ещё две группы укрывались на каждом из холмов. Всего пятнадцать бойцов, некоторые старые члены банды, других набрали совсем недавно именно для этой охоты. Казалось, что все шансы на их стороне и победа неизбежна. Вольные видели ещё издалека, как приближался Лжепророк, Жнец, словно серое пятно, перемещающееся в закатных сумерках. Он был похож на сгорбленного старика, в серой мешковине, с палкой и сумкой за спиной. Внезапно, немного не доходя до холмов, пророк остановился, пристально всматриваясь на дорогу впереди.

— Чёрт! — тихо проговорил темнокожий парень. — Кажется, он почуял что-то.

— Если развернётся, — сказал другой, — мы в проёбе.

Но пророк, немного постояв, продолжил двигаться вперёд, к облегчению наёмников, и к их же тревоге. Момент истины приближался, и, приказав своим ребятам приготовится, Пирс, держа наготове свою биту и сигнальный пистолет, смело вышел на встречу смертоносному противнику. Они остановились метрах в тридцати друг от друга. Лжепророк был похож на старика, но на открытых частях его тела были заметны роботические имплантаты, порой уродовавшие его плоть.

— Ваша судьба привела вас к искуплению, братья! — проговорил пророк хриплым голосом. — Да, я вижу вас всех, можете не прятаться! Вас, и ваши смешные мины на дороге, которые вы поленились даже закопать поглубже! Грабители, или убийцы, посланные за мною, это не важно! Все приходят ко мне за очищением! И все получают его от меня! Я никому не отказываю! Все приходят в этот мир что бы страдать! Я благословлю вас! Пусть свершится!

— Мы не грабители! — ответил смело Пирсен, угрозы "жестянки" его совсем не трогали. — Мы пришли сюда за тобой, ржавый кусок дерьма!

— Сын мой! Неужели, ты хочешь остановить меня вот этим?! — спросил Лжепророк, указывая своей человеческой, правой рукой, в сторону оружия Пирса. — Это, твоё секретное оружие против меня?!

— Вообще-то да, старик.

Пирсен выстрелил из сигнального пистолета. Заряжённая в него граната упала около пророка, и, хлопнув, извергла разрастающееся облако густого, тёмно-зелёного дыма. Наёмники открыли огонь со всех стволов. Они не видели Лжепророка, но стреляли наугад. Когда патроны заканчивались, они перезаряжались, и вновь продолжали стрелять. Модернизированное зрение пророка не могло разглядеть его жертв сквозь этот дым, поэтому он направился вперёд, по памяти обходя те места, где были закопаны мины. Многие пули попадали в него, но не наносили ощутимого вреда.

Когда пророк вышел из дымовой завесы, наёмники стали стрелять прицельно, но и сама их жертва была вооружена. В своей правой руке он держал самодельный пистолет-пулемёт, который питался от длинной ленты, уходящей далеко в его сумку за спиной. Пророк начал стрелять в ответ длинными очередями, сразу же подстрелив одного из людей Пирса на правом холме. Противников было много. Изуродованная до неузнаваемости, левая рука пророка, искривилась, и на месте неё показалось что-то наподобие ствола, со светящимся зелёным огоньком. Из него пророк начал стрелять сгустками плазмы. Куда смотрели его глаза, в ту сторону он стрелял из огнестрельного оружия, а в это время плазменное оружие вело огонь, словно само по себе.

Вскоре, Лжепророк подстрелил ещё одного наёмника, а сгустком плазмы расплавил до костей третьего. Он продолжал приближаться, как неотвратимая гибель, поливая густым огнём своих противников, не давая им даже поднять головы. А когда такая возможность появлялась, наёмники стреляли в ответ, попадали, но мерзкий выродок не останавливался. Один из укрывающихся впереди дороги поймал пулю, рука ещё одного на левом холме, неосторожно показалась из укрытия, и заряд плазмы попал в неё, расплавив за одно мгновение. Пророк приближался, но внезапно что-то треснуло у него под ногами. Своим электромагнитным зрением он хорошо видел мины, даже под землёй, но не волчьи ямы.

Пророк провалился в ловушку. Яма не была глубока, но Жнец был тяжёл, и заострённые, деревянные колья пронзили его в трёх местах. Он выронил пистолет-пулемёт, какое-то время болтался, словно муравей, проткнутый иголкой, пытался что-то сделать. В это время наёмники продолжали стрелять, пророк старался отстреливаться из плазменного оружия. Наёмники начали осторожно приближаться сразу со всех сторон. Прижимаясь ниже к земле, один из них быстро приблизился, и, ударив китайским мечём по левой руке врага, практически отрубил её. Но отважный боец не успел сбежать. Обрубленные провода из левой руки Жнеца, словно живые, вонзились в его плоть сразу в пяти местах, пробив глубоко внутрь или даже насквозь, после чего подняли над землёй.

— Давайте! Сейчас! — крикнул Пирсен подходящим с левого холма.

Специально для этого момента они были вооружены энергетическим оружием. Обстреляв из такого это полумеханическое существо, наёмники могли бы быстро уничтожить противника. Но у Лжепророка ещё оставались сюрпризы. Активизировав на максимум энергозапасы своего жизнеобеспечения, он обеспечил мощный энергоприток. Металлические штыри, торчащие из его правой руки выше плеча, заискрили синими вспышка. Используя руку, как направляющую антенну, он направил мощный импульс, и энергооружие наёмников разорвалось искрами прямо у них в руках. Жнец перевёл руку в сторону приближающихся справа, и выпустил в двух ближайших множественные электрические дуги. Поражённые силой тока, они кричали и тряслись, замерев на одном месте. Пророк поджаривал их, пока одежда на них не загорелась, а плоть не почернела. Но в это время в яму, в которую попал пророк, что-то упало, и через несколько мгновений взорвалось в светящейся, электромагнитной вспышке. Пророк поник, уронив на землю жертву, проткнутую проводами.

Пирсен выпрямился во весь рост, и прицелился из самодельного дробовика. Это было оружие увеличенного калибра, для стрельбы самоснаряжёнными патронами большой мощности. При прицельной стрельбе, обоймы из такого хватало, чтобы умертвить целого тролля. Пирс приблизился, и открыл огонь из дробовика, выстрелы которого были подобны выстрелам пушки. Он продолжал приближаться и стрелять. При попадании в Лжепророка, пули словно взрывались, отрывая от него куски плоти и металла. Пирсен выстрелил все двенадцать патронов, ствол дробовика раскалился до красна. Пока он перезаряжался, остальные осторожно подходили ближе.

Лжепророк тяжело, и очень редко дышал. Он так и остался висеть на одном из уцелевших штыре. Его тело было страшно изуродовано. Оторванные куски плоти, открытые кости и внутренние органы, разорванные кишки. Повсюду виднелись металлические внутренности существа, полосы, мелкие сетки, многое из этого было разбито или разорвано. Вся эта масса истекала грязной кровью, гноем, и дерьмом. Глаза наёмников не верили, что эта масса всё ещё жива, хотя нельзя было не удивиться чудному переплетению человеческой плоти, механических деталей и проводов.

— Надеюсь тебе нравиться терпеть страдания, не меньше чем дарить их! — сказал Пирсен, закончив перезаряжать дробовик.

— Вы победили... — с трудом прохрипел старик. — Но и вам не избежать очищения... Если готов умереть сам, добей меня...

Пророк хрипло засмеялся, выплёвывая из горла кровь. Пирсен замешкался.

— Стреляй! — крикнул темнокожий наёмник. — Не слушай эту тварь! Добей его, пока он ещё чего не выкинул.

— Смотри... — промолвил пророк, и его грудь, внезапно приоткрылась, словно двустворчатая дверь.

Это была его самая прочная часть. Между костяных рёбер, были проложены дополнительные металлические, и всё это было окутано бронесеткой. Грудная клетка была превращена в защитную камеру, внутри которой виднелись остатки лёгких, и едва бьющееся сердце, пронизанные проводами, и с прикреплёнными к ним имплантами. Но, поверх них находился большой, высокотехнологичный сосуд, сияющий множественными лампочками, и испускающий во все стороны сотни проводов.

— Это... — продолжил пророк, — это на половину моя жизнь... А на половину очистительное пламя... Которое я принесу, что бы очистить то место, где нет страданий. Как только мое сердце остановиться, пламя освободиться.

— У него что, внутри чёртова атомная бомба? — осенило одного из наёмников.

— Смерть, моё предназначение. Готовы ли вы пожертвовать своими жизнями и очиститься, чтобы спасти от очищения других?

Наёмники в ужасе замерли. Они поглядывали на своего лидера, но Пирсен колебался. Почему-то он очень верил "жестянке". А ещё он очень не хотел умирать даже такой героической смертью. Едва ли бы толстосумы из Феникса восхвалили его и его людей, как героев, но, как и подобает ублюдкам, приняли бы всё как должное, даже не вспомнив о каких-то там наёмниках.

— Ебаные ублюдки! — прошипел Пирсен. — Они знали, ебаные твари!

В это время Лжепророк продолжал хрипло смеяться. Пирсен понимал, что в этой ситуации для них оставалось только одно решение.

— Забирайте раненных! — скомандовал он. — Давайте сьёбывать отсюда, пока эта тварь случайно не сдохла!

И Вольные, таща под руки своих раненых, бросив половину своего снаряжения, без оглядки убегали как можно дальше от этого места. Лжепророк смеялся им в дорогу.

— Люди, какие они есть... — проговорил он сам к себе. — Я знал, что вы не готовы...

Братство Стали. Поначалу многие товарищи рейнджера никак не могли поверить, что вскоре смогут встретиться с этими таинственными людьми, о которых ходило больше слухов и домыслов, чем правдивой информации. Никто не мог понять, какого чёрта нужно этой странной организации, какую связь она имеет с прошлым, и зачем лезет в самые опасные руины, и без того имея всё, о чём только может мечтать современный человек. Игрок повёл их на юго-восток, в сторону гор, и путешествие под его началом заняло два дня. За это время эта легендарная личность успела порядком надоесть Лэсси своими постоянными разговорами. Он всё время задавал вопросы, иногда на темы, которые, казалось бы, не должны волновать его вовсе. "На кой чёрт ему знать, откуда я родом?" — думала блондинка, всё более раздражаемая присутствием Игрока. "Ещё бы спросил, когда у меня месячные! Тормоз". А ещё её раздражали рассказы Игрока о том, как он постоянно в одиночку "херачит" целые кучи народа, отряды рейдеров, стаи мутантов. Какой он "мать его герой", с которым никто ничего не может сделать. Как он за всех всё решает, словно весь этот мир состоит из беспомощных тварей, которые только и ждут, когда же наконец-то придёт ОН, и сделает всё за них!

Игрок раздражал немного и Шарка, и даже Джо, который впервые ощутил, что есть в этом мире кто-то более удачливый, чем он сам. Люси любила читать книгу Билли, и мудрости в ней написанные, а потому была рада общению с Игроком. Пожалуй, после рейнджера она была второй, кто засыпал этого странника разного рода вопросами, и искренне восхищалась его приключениями. Но с Биллом у Игрока сложились самые хорошие отношения. Игрок был для рейнджера чем-то вроде кумира, в то же время сам Игрок впервые за долгое время встретил в лице Билла живую и яркую личность. Если бы не занятость каждого из них своей особой миссией, они вполне могли бы стать друзьями и даже спутниками. За эти два дня рейнджер и Игрок успели наболтаться обо всём, и для молчаливого Билла, который редко изливал свою душу даже любимой, этот странник стал тем самым другом, с которым он мог поделиться наболевшим. Однажды они вместе шли впереди всех, высматривая опасность, но слава Игрока словно отгоняла от отряда всякую угрозу, делая любое нападение мутантов или рейдеров заведомо провальным.

— Ты уверен, что тебе не нужна помощь с этим Жнецом? — спросил Билл, в ответ Игрок пожал плечами.

— Ценю твоё предложение, Билл. Ты настоящий герой! Но я уверен, что справлюсь сам. Чтобы я и не справился?! — гордо заявил Игрок, и даже посмеялся.

— Ну да, ты же "спешиал"... — проворчала очень тихонько Лэсси.

— Я и не с такими чудищами бился! — продолжал говорить Игрок, сквозя пафосом в своих словах. — Он опасен, но в большей степени своей "особенностью". Я придумаю что-то. Чтобы я и не придумал?! — сказал он и вновь хихикнул над глупостью подобного предположения. — Но, думаю, сделать подобное в одиночку будет лучше, безопаснее. Мне бы не хотелось потерять верного товарища в такой ситуации.

— Почему это так важно для тебя? — спросил Билл.

— А почему тебе так важно найти Кризалис? Почему тебе, как и мне, друг, вновь и вновь хочется заглянуть за линию горизонта? Искать то, что найти невозможно? Когда я покончу со Жнецом... Ну, по-другому то и не может быть! — он вновь хихикнул. — Люди будут выдвигать самые разные предположения! Каждый будет думать: "Зачем знаменитый Игрок сделал это?", и выдумывать самые разные теории! Ха, и только я, да единицы других будут знать, почему на самом деле!

— Ну, как же, ты же герой! — съязвила Лэсси, так откровенно, но Игрок, казалось, не понял этого.

— Дело не только в этом! — продолжал с пафосом он. — Вы тоже герои, я серьёзно. И дело даже не в том, чтобы тебя помнили. Дело в желании совершить что-то, что имеет значение. Не ради славы. Слава, это второстепенное. Скорее ради реализации. А когда я покончу со Жнецом... Ну, а как же иначе! — вместе с ним хихикнул и Шарк, при этом кривляясь лицом. — Попробую узнать, откуда он вылез и зачем! Пробьюсь к сердцу Железной Долины, и узнаю эту тайну!

— А как же иначе! — кривляясь, добавила Лэсси прежде, чем это успел сделать сам Игрок.

— Да, да... — сказал он, снова не заметив откровенного сарказма, что как минимум заставляло задуматься о правдивости его заявлений о том, что у него "сильнейшие интеллект и восприятие".

— Иногда мне кажется, что всё это бессмысленно. — признался Билл. — Поиски этого Кризалиса. Возможно ли это вообще, собрать прибор после того, как его раскидало по всей округе? Я опасаюсь, что часть осколков не будет найдена никогда.

— Но ты же продолжаешь их искать? — спросил Игрок.

— Да, ведь это может помочь. Если не попытаться их найти, они точно не будут найдены. Просто я боюсь, что все мои поиски не принесут никакой пользы.

— Ты не прав, рейнджер Билл. — сказал добродушно Игрок. — Они уже принесли много пользы.

Билл улыбнулся в ответ. Добрые слова "такой знаменитой и особенной" личности ослабили груз, лежащий на сердце рейнджера. Они не плутали, Игрок действительно знал, куда нужно идти, частенько сверяясь с картами на своём Пип-Бое. К вечеру их отряд прибыл на место. Пустынная местность, холмы, горы, в таком месте не ожидаешь найти что-то кроме камней, или какой-нибудь пещеры. А ещё через пол часа Игрок подвёл их прямо ко входу в бункер. Не верилось глазам, посреди этой дикой местности, прямо под холмом, овальная постройка из металла, с закрытыми дверями. Всё же, кто-то однажды находил это место, ибо на дверях осталось не мало царапин от безуспешных попыток их взломать.

— Будьте тут. — сказал Игрок. — Я поговорю с ними, узнаю, не находили ли они чего.

На внешней стороне входа в бункер была только одна кнопка, на панели интеркома. Похоже, Игроку ответили сразу же, и несколько минут он с кем-то болтал, несколько раз косясь взглядом на своих новых знакомых. Когда он вернулся, то тяжело выдохнув, сказал:

— В общем, я опасался этого. — его интонация выдавала огорчённость. — У них есть осколки Кризалиса, и они знают об этой штуке всё.

— Чего они хотят? — спросил Хардсон, наученный мудростью лет.

— Братство ни в чём не нуждается. Но в данный момент у них есть проблема. Супермутанты. Им нужны люди, которым можно доверять. Я сказал, что готов доверить вам свою жизнь.

— Супермутанты? — спросил неуверенно Генрих, поглядывая на товарищей. — Те огромные, зелёные?..

— Ага. — ответил Игрок. — В общем, решать вам. Если согласитесь, они впустят вас внутрь, и объяснят детали.

— Похоже, у Билла то выбор не велик. — сказал Джо, и достав из кармана странный шар, потрусил его, после чего к стеклянному глазку всплыл ответ. — Сложно сказать... Да...

— Не нравится мне это. — заволновалась Люси. — Да и заходить в их подземелье опасно.

— За это не беспокойся, милая. — сказал Игрок. — Они порядочные, и первыми точно не станут на вас нападать. Но их условия будут значительны.

Выбора и вправду не было. "Давайте попробуем" — сказал Билл, и его отряд вместе с Игроком приблизились к странному объекту. На более близком расстоянии Люси смогла заметить несколько маленьких стекляшек, вмонтированных чуть выше двери. "Камеры" — прошептал Билл, после того как она указала ему на них. Они ожидали несколько минут, наслаждаясь порывами тёплого ветра, который под землёй явно не предусматривался. Тем из путников, кто слишком любил поверхность, идея лезть в глубины бункера не нравилась, и они немного нервничали. Лэсси, Хардсон, особенно заметно Шарк. А вот Генрих даже предвкушал это действо, которое вдруг напомнило ему о доме. Вскоре послышался гул, исходящий из-под земли, и гул этот становился всё сильнее, достигнув странной овальной конструкции. Створки двери разъехались в стороны, и путники невольно попятились назад, когда из слабо освещённого помещения на них надвинулись железные громадины.

Земля завибрировала, четверо воинов братства в силовой броне и с оружием наготове вышли наружу. И они выглядели просто потрясающе! Большие металлические монстры, внутри которых предположительно скрывались живые люди. Но, пока ты не знал этого наверняка, казалось, что это роботы, или просто что-то сверхъестественное! Броня, энергетическое оружие, вот оно, прошлое, ожившее на твоих собственных глазах! Гартун, охваченный духовным трепетом перед величием цивилизации прошлого, невольно упал на колени, и Лэсси пришлось подымать его под руку, со словами: "Перестань, Гарти! Ты словно конченый дикарь!". Но, хотя остальные члены отряда и не упали на колени, всё же похожее чувство охватило их так же. Путники выглядели растерянными. Напади на них сейчас эти великаны, пожалуй, у них бы не было и шанса на победу, только на бегство. Железные великаны молчаливо осматривали путников, после чего один из них заговорил механическим голосом, обращаясь к Игроку:

— Ты уверен, что им можно доверять?

Прежде чем ответить, Игрок ещё раз осмотрел своих новых товарищей, и сказал:

— Может они кажутся вам очередными чужаками, но вы можете доверять им не меньше чем мне.

— Ну, выглядят они поприличнее большинства местных! — заговорил ещё один из великанов.

Мгновение помедлив, первый из паладинов передал свою винтовку гаусса товарищу, и неспешно снял шлем. Под металлической бронёй скрывалось лицо немолодого, прожженного вояки, суровое, но в то же время мирно-приветливое. Седые волосы, седая борода, серые пронзительные глаза, осматривающие пристально каждого члена отряда рейнджера.

— Вы необычные... — сказал он задумчиво голосом, привыкшим отдавать команды. — Но я вижу в вас слаженность. Единство. Даже наши братья не все обладают этим качеством.

— У вас действительно есть то, что мы ищем? — спросил Билл, стараясь показаться этому человеку как можно более цивилизованным.

— Да. И думаю, мы бы не отдали вам это. А быть может и забрали те части Кризалиса, что есть у вас.

— Нам сказали, что вы порядочные. — неуверенно проговорила Люси.

— Надеюсь... — добродушно улыбнувшись, сказал старый паладин. — В любом случае, ситуация складывается так, что нам нужна помощь. И времени у нас вероятно не много. К тому же, я не могу принять решение один, и прежде вы должны познакомиться с ещё одним членом Братства. Вы так же должны знать, что предложение наше опасно, но и награда за ваше участие будет велика.

Путники молчали, во многом растерянные, и командор Сермилион решил, что они, пожалуй, не против.

— Но прежде... — продолжил он. — Я не хочу показаться придурком... Но всё же. Вы должны понимать, если хотя бы попытаетесь что-то выкинуть, или предать нас, будете уничтожены в мгновении ока.

— Настоящее гостеприимство! — не сдержался Шарк. — Не волнуйтесь, мы к этому правилу уже привыкли.

— Не пугайте их, Сермилион. — сказал Игрок. — Я уверен, что с ними у вас не будет проблем.

— Я надеюсь. — ответил командор. — Меня зовут Сермилион. В нашем бункере я отвечаю за организацию миссий, и нахожусь в чине командора этого отделения. Если вы понравитесь нашему старшему скриптору, мы сможем оговорить детали договора. Помните так же, что вы обязаны держать в строжайшем секрете местонахождение этого бункера, всего, что в нём увидите, или можете узнать о нашей организации. У нас мало друзей за пределами Братства, но дружба с нами полезна, а вражда равносильна смертельной дозе облучения.

Путники молча соглашались со всеми предупреждениями. После этого Сермилион пригласил их в лифт, а Игрок начал прощаться.

— Ты не пойдёшь с нами? — спросил у него Билл, но, судя по интонации, рейнджер уже догадывался, что так будет.

— Я хотел бы. — ответил тот. — Но я должен остановить Жнеца. Не уверен, что кто-то кроме меня сможет сделать это. Желаю вам удачи в грядущем, и надеюсь, до встречи!

Игрок, таща за собой свой огромный рюкзак, на прощание помахал им рукой, пока путники заходили в мрачный, но просторный лифт, теснясь между металлическими телами паладинов. Дверь закрылась, отсекая их от внешнего мира, и лифт понёс их вниз, в пещеры, полные чудес довоенных технологий.

Сложно было сказать, насколько глубоко унёс их лифт. Внешне казалось, что он опускается очень медленно, а на самом деле могло быть так быстро, что медленно только казалось. Вдоль шахты были видны только оранжевые лампочки, но вскоре перед путниками возник большой подземный зал. Здесь брали своё начало несколько коридоров, скрытые за металлическими дверями. Здесь были видны ещё несколько лифтовых шахт, а на большой стене красовался символ братства в виде меча и шестерёнок. Зал этот был залит искусственным светом. В подземелье братства не было мрачно, свет, хотя и уступал солнечному, всё же его было предостаточно. К удивлению большинства путников, воздух так же казался нормальным, не был спёртым или не свежим, но даже казался немного прохладным. Правда, по мнению Люси, было что-то не так с этим воздухом. Прохлада была приятна, но сам воздух казался каким-то неестественным "на вкус".

Уже в самом начале пещеры чудес братства можно было заметить множество довоенных технологий, в рабочем состоянии. Недалеко от лифта находились компьютерные консоли и целый стеллаж из компьютерных блоков. Они жужжали, светились мониторами и десятками разноцветных лампочек, щёлкали бобинами с тёмной лентой, по некоторым экранам бежали потоки букв и цифр. В этом же зале находилась тяжёлая техника, пара кранов, и какого-то рода крупная машинерия, в предназначении которой путники не могли сразу разобраться. Вокруг лифта были установлены четыре лазерные турели с длинными носиками, окружёнными спиралями. Одна из дверей слева поднялась вверх, скрываясь в дверном проёме, и в освещённом зале за ней находилась рельсовая дорога. Автоматизированная вагонетка выехала прямо в большой зал, привезя на себе двух вооружённых бойцов в армейской броне.

— Вам придётся оставить здесь всё своё оружие. — как можно миролюбивее потребовал Сермилион. — Не волнуйтесь, оно никуда не денется, и будет вам возвращено, как только вы пожелаете уйти. И да, я прошу вас оставить ВСЁ оружие, и, пожалуйста, не пытайтесь ничего прятать. В нашем бункере вам ничего не угрожает.

Путники молча переглядывались, немного растерявшись подобному требованию. Но, всё же оно казалось по-своему справедливым. Они разоружились полностью, и даже оставили на вагонетке свои рюкзаки, пока Шарк тихонько шептал, что "ему не нравится такое дерьмо!". Но и сами паладины разоружились, сняли свои шлемы, но оставались в своей впечатляющей броне. Один из них был черноволосым, весёлым парнем, который постоянно улыбался гостям братства. Правда такое поведение очень настораживало Лэсси, которая находила в этом "зловещую хрень". "Пойдёмте". — сказал Сермилион, и повёл гостей по одному из коридоров вместе с улыбающимся паладином. Первое время они молча шли, слушая тяжёлую, металлическую поступь паладинов, но молчание это становилось всё более неловким. Рейнджер решил найти тему для разговоров, но точно не знал, что спросить, а что лучше не спрашивать.

— Это место необычное. — сказал он, стараясь рассмотреть всё интересное вокруг. — Это какой-то военный объект прошлого?

— Один из них. — ответил командор. — И один из самых важных. Здесь разрабатывали и хранили некоторые новые технологии. Точнее сказать, передовые разработки. Передовые для своего времени. Когда мы пришли сюда, людей здесь уже давно не было, только охранные роботы. Хорошо, что в такие места сложно добраться, иначе секреты, в них таящиеся, могли бы причинить много вреда.

— Подобные бункеры, практически невозможно отыскать, даже с наличием редкого оборудования. — сказал Билли.

— Это так. — ответил Сермилион, и окинул взглядом всех спутников рейнджера. Те вертели головами во все стороны. Гартун с трепетом, широко раскрыв рот, не отводил взгляда от "чудо-брони" паладинов. — Не сложно догадаться, что у нас сохранились данные о многих военных объектах. Мы избираем подобные места, как опорные точки, и проводим свои операции на максимально возможном радиусе.

Металлически коридоры бункера пестрили разноцветными лампочками, и лампами освещения. То слева, то справа, мелькали металлические двери, иногда компьютерные консоли, или просто мониторы, подвешенные под потолком. Можно было только предполагать, что скрывается за каждой из множественных дверей, маленькая комнатушка, огромный склад, или комната, набитая довоенной электроникой. В одном из коридоров, молчаливо парил на одном месте робот модели "Мистер помощник". Во втором, словно живые, в разные стороны вращались две турели, по внешним признакам выдающие в себе лазерное вооружение. Увидев эти чудеса, Гартун тыкал в них пальцем, и что-то шептал на своём странном языке. Лишь дважды по пути им встречались другие люди, одетые в специальные одежды, и с удивлением осматривавшие "гостей". Генриху это место очень напоминало о доме. Последнее время он всё чаще вспоминал Убежище. Теперь в его сердце пробудилась тоска, и захотелось, чтобы все эти коридоры внезапно превратились в коридоры Убежища.

— С вашим потенциалом, вы бы могли изменить многое там, на верху. — сказал Генрих, обращаясь к Сермилиону. Он не был настроен на разговоры, просто ему хотелось как-то развеять нахлынувшую тоску.

— Мы стараемся не вмешиваться. Если ситуация не требует того. Не нужно иметь сильную фантазию, чтобы представить, чем наше вмешательство может обернуться. Хотя, признаться, нам всё чаще приходиться опускать это правило. И это совсем не радует.

— А какой смысл? — спросила Лэсси. — Простите, конечно, сэр, но нельзя же бесконечно прятаться от мира. Чем закончится это ваше собирательство довоенных игрушек, и откупоривание и закупоривание этих... бункеров?

— Это будет сложно объяснить вам, леди. Это путь. Это глубже, чем кажется со стороны. Возможно, познакомившись с нашими технологиями ещё ближе, вы лучше поймёте, почему мы делаем именно так.

— Но вы же религиозный орден? — спросил Вайт, со всей присущей ему серьёзностью, просыпающейся в моменты, когда речь заходит о религиях.

— Не совсем. У нас есть строгий устав, правила, или законы. Кто-то религиозен, кто-то верит в Высшие силы, кто-то фанатично любит довоенные, как леди изволила выразиться, "игрушки".

— Нам повезло. — с шуточной интонацией сказал идущий сзади, темноволосый паладин. — По крайней мере, эти ребята могут связать несколько слов. И им не нужно объяснять, с какой стороны стреляет их оружие.

— Вот это уже попахивает расизмом, партнёр! — заметил Джо.

— Вообще-то, — сказала уязвлённая Лэсси, — "у нас там" люди цивилизованные. И то, что у них нет этих "технологий", и другого дерьма в этом роде, не делает их дикарями, или тупицами. В основном...

— Не обращайте внимания. — сказал Командор. — Это Френк. Он любит вести себя как клоун. Считайте, что это такая похвала, в его понимании. — после этих слов Френк только посмеялся.

Командор привёл отряд к грузовому лифту, и они спустились на несколько уровней вниз, где опять их ожидали освещённые коридоры и двери. Все молчали, стараясь не накалять ещё больше напряжённую ситуацию. Они пришли к большой двери, с правой стороны от которой была небольшая компьютерная панель. Сермилион набрал что-то в компьютере, и дверь с шумом поднялась вверх, исчезнув в стене. За ней находилась просторная комната, со множеством довоенной техники, выстроенной целыми рядами, словно стеллажи в руинах супермаркета. Всё это шумело, крутилось, мерцало тысячами огоньков. На одной из стен была развёрнута компьютеризованная, интерактивная карта, со множеством отметок, посреди комнаты находился круглый стол, со встроенной электроникой, мониторами, и шаровидным, голографическим проектором. Все компьютеры в этой комнате явно превосходили те, которые путники встречали до этого, имели чёрный цвет и ультрасовременные формы и казались сверх передовыми даже для своего времени.

Несмотря на десяток больших ламп, освещение было слабым. Но исходящее от всей этой электроники разнообразное свечение, дополнительно освещало комнату. В разных сторонах, за компьютерами увлечённо работал десяток членов братства, в разной на вид технической одежде или робах. Большинство из отряда рейнджера, ничего подобного никогда не видели, и теперь подобно Гартуну, с удивлением охали. Люси кроме всего прочего, заметила шесть круглых, пулемётных турелей, неподвижно висящих на потолке, едва заметные в тенях. Возле круглого стола находилась женщина в форме писца братства, тридцати лет на вид, с ухоженными, светлыми волосами, уложенными в красивую, довоенную причёску. По общему мнению, всех членов отряда, она была весьма красива собой, хотя и излучала в пространство своё превосходство и самоуверенность. Сермилион подвёл их к техностолу, и подождал, пока девушка окинула их всех своим не совсем приветливым взглядом.

— Не беспокойтесь, добрая леди. — не выдержал Генрих, в котором незнакомка тут же пробудила едва ли скрытый интерес. Интерес этот совсем не радовал тут же разозлившуюся Лэсси. — Не смотря на наш внешний вид, мы не просто чужаки... Мы порядочные чужаки. Мы и подумать не могли, что это чудесное подземелье скрывает столь прекрасный цветок.

Женщина слегка улыбнулась лишь краешком губ, но ни её неприветливость, ни горделивость, никуда не делись.

— Ну... — сказал она своим сдержанным, и одновременно строгим голосом. — Ответственность, за это чрезвычайно спорное решение, целиком лежит на нашем Командоре. Будем надеяться, что оно было правильным.

Сермилион кашлянул, после чего сказал:

— Знакомьтесь. Это старший скриптор Виктория Эйд. Проявите достойное уважение к ней, ибо эта девушка, если можно так выразится, наша "богиня технологий".

— Сколько похвалы, — всё с той же интонацией говорила Виктория, — и всё в один день.

— А это ещё и не ваш день рождения, леди! — сказал Джо, и несдержанно хихикнул.

— Кто из вас рейнджер?! — спросила Виктория, повысив голос, тем самым отсекла любые попытки юморных замечаний. — Я полагаю, вы. — сказал она, взглядом выделив Билла.

— Да, мэм.

Виктория прошлась немного вдоль стола, понажимала несколько кнопок, взглянула на Сермилиона, а потом на Вайта, который осматривал интерактивную карту, и хихикал над комментариями, относительно некоторых объектов.

— Могу я попросить вас, — сказала она, обращаясь к Вайту, — пожалуйста, ничего здесь не трогать! Всех вас.

Вайт вернулся к своим, и Виктория, убедившись, что все её слушают, продолжила:

— Спасибо. Послушайте. Я не стану скрывать, что мне... и наверно всем нам, сложившаяся ситуация совсем не нравится. Мы не привыкли иметь дела с чужаками. И я не хочу, чтобы это звучало, как вымогательство, но надеюсь, что вы поймёте, что у нас просто нет другого выхода.

— Мы не чужаки. — перебила её Люси, на что Виктория ответила недоброжелательным взглядом. — Эти земли, наш дом, а чужаки здесь, скорее вы.

— Не нужно придираться к словам, милая. Я имела в виду братство. И раз уж вы так ревностно, и с чувством долга, относитесь к "своим землям", я надеюсь, вы охотнее пойдёте на уговор.

Из гладкого, блестящего ящика, Виктория извлекла три кристалла Кризалиса.

— Вы хоть представляете, что это? — спросила она у рейнджера.

— Мой друг отыскал эту штуку. — ответил Билли. — Он был учёным, настоящим учёным. Это был его путь, которым он жил. Он бы вам понравился, Виктория. И вы ему. Профессор сказал, что в ней хранятся знания всего человечества. Он, можно сказать, пожертвовал своей жизнью, чтобы отыскать эту вещь, и что бы защитить её. Я бы был очень благодарен вам, если бы вы отдали их нам. Я должен продолжить ту работу, которую он начал.

— Возможно, вы правы, и он и вправду был умён, этот ваш друг, раз не дал этой "вещи", попасть в чужие руки. Вы хоть представляете, насколько опасны знания, заключённые в "Кризалисе"? Они способны помочь человечеству, а быть может и уничтожить его окончательно. Даже я плохо себе представляю, что именно может оказаться записано на "Кризалисе". Какого рода информация. Возможно даже местонахождение резервного атомного оружия, и коды запуска к нему! Их было сделано всего три. Это не что-то, что можно отыскать, где попало, или даже на основных, военных объектах. Я надеюсь, что вы понимаете, что подобным знаниям место только в братстве?

Рейнджер какое-то время молчал, по-видимому, старался осторожно подобрать слова.

— Я пока ещё не решил, как именно воспользоваться этим артефактом. Хотя, по-моему, пока ещё рано решать. Не плохо было бы для начала собрать его. И да. Я понимаю и ответственность, и то, что ваша организация, вероятнее всего самое подходящее место для этой "вещи". Мне ничего не нужно... — добавил Билли после паузы, пристально посмотрев суровой Виктории в глаза, спокойно выдержав её тяжёлый взгляд. — Всё что я хочу, это помочь другим. И я верю, что знания наших предков хоть и опасны, но необходимы для этого.

Виктория отвернулась на секунду, посмотрев на Сермилиона, и, наверно, только Люси уловила её едва заметную, кокетливую улыбку, и то, как она взглянула на рейнджера вновь. В одно мгновение девушка почувствовала опустошающее чувство, словно "её рейнджера" уже отобрали у неё.

— И не только Билли! — сказал Люси, и подвинулась ближе к рейнджеру, словно скрыто намекала старшему скриптору: "Отвали от него, чокнутая сука!". — Многие из нас преследуют ту же цель.

— Да, но не все! — заметила Лэсси.

— И многие из нас, не пожалеют жизни, чтобы помочь ему. — прохрипел Хардсон.

— Если это так важно, — сказал Вайт, — То это достойная цель, чтобы посвятить ей своё время.

Виктория вновь молча окинула их своим пронзительным взглядом, задержав его особо не доброжелательную форму на Люси.

— Что же, — сказала она, — попробуйте. Если нам удастся с вами подружиться, возможно, Братство поможет вам в ваших поисках.

— Вы там что-то про вымогательство говорили... — вмешался Шарк.

— Это не совсем вымогательство. — сказал Сермилион. — Нам нужна помощь, в битве с супермутантами. Сразу скажу, что мы не собираемся прикрываться вами, или как-либо подставлять. Нам нужно, что бы кто-то прикрыл фланги. А тех, кому можно доверится, очень немного. Ещё меньше тех, кому есть хоть какое-то дело до этих мутантов.

— Это те здоровые, зеленокожие твари? — спросил настороженно Хардсон.

— Да... — ответил Сермилион. — Но как я и говорил, солдаты Братства примут на себя основной удар. Вам лишь нужно прикрыть нас...

-Херня это всё! — выпалила Лэсси. — Мы слышали, как эти твари отрядом разделали караван Синема. И вы хотите втянуть нас в это дерьмо?!

— Вы недооцениваете Братство. — сказал Френк. — И нашу силу.

— Эти существа, большая угроза. — сказал Сермилион. — Но, они не так опасны, как может показаться вначале. Но, недооценивать их так же не стоит. Покажи им, Френк.

Паладин подошёл к интерактивной карте, нажал несколько кнопок, увеличив на ней какой-то объект.

— Сейчас, — заговорил он, — нам известно о них намного больше, чем при нашей первой встрече. Это мутанты. Их создало какое-то существо с юга, Калифорнии. Существо это само было каким-то особенным мутантом, что поглощало тела и разумы других существ. И оно владело опасным вирусом, довоенной разработки. Очень сильный мутаген. Эти зеленокожие, похоже, раньше были людьми, но вирус изменил их. Они стали больше, намного сильнее, выносливее, но ума стало ещё меньше, чем было раньше.

— Как бывалый охотник, — сказал Хардсон, — я разбираюсь в разных тварях, и точно могу сказать об этих, что убить их не так уж и просто...

— Демоны... — проговорил Гартун, притянув к себе всё внимание окружающих. — Моё племя воевать с ними. Тогда погибло много отважных воины. И погибло моя душа...

— И я их встречал. — сказал Шарк. — Несколько этих, мутантов, были очень хорошо вооружены и экипированы. А ещё они пиздец какие страшные! А вы мне поверьте, я всякого страшного дерьма насмотрелся в жизни. И судя по разнице в местах, где мы их с Гартуном встречали, их не мало.

— Это так. — продолжил Френк. — Когда, благодаря Братству и группе отважных героев, их лидер-мутант был убит, остатки армии, которую собирала эта психопатская тварь, разбрелись в разные стороны. Большая группа к несчастью для всех, ушла на север. Они убивали и пленили всех, кого встречали на своём пути.

— В смысле, пленили? — спросила Люси. — Мы слышали, что они едят людей.

— Едят. — сказала Виктория. Она нажала несколько кнопок на столе, и над проектором показался призрачный образ оголённого супермутанта, вращающийся на одном месте. — Но на самом деле многих они увели в плен. Мы предполагаем, что у них остались образцы вируса, и они собираются использовать его, чтобы увеличить своё количество.

— Здесь. — вновь заговорил Френк, выделяя указкой, со светящимся наконечником, объект на карте. — Наши разведчики сообщают, что мутанты остановились тут. Это руины довоенного завода по производству грузовых автомобилей. Они укрепили объект извне, так же слышны звуки активных работ внутри здания. Где-то там, в глубинах завода они держат пленников. И они явно что-то задумали.

Представители Братства замолчали, молчали и странники. Первым решил высказаться Шарк.

— Значит, вы хотите штурмовать укреплённый завод, который защищают суперсолдаты, с доступом к ресурсам завода? А можно поинтересоваться, сколько их там?

— С учётом всех тех, — заговорил Сермилион, — кого мы уничтожили, вылавливая их патрули, где-то от полусотни, до сотни.

Шарк наиграно хихикнул, Джо грязно выругался, а священник использовал слово "святость" не совсем по назначению.

— Звучит, как хороший способ для самоубийства. — заметила Люси.

— Как вам уже говорили, — раздражённо заговорила Виктория, — вы будете лишь прикрывать наших солдат. Вы либо согласитесь помочь нам, либо не получите этих осколков. К тому же, это не всё. Мы выдадим вам хорошее оружие, используем наши знания, чтобы модернизировать вашу броню. Когда всё закончится, мы заплатим вам отличными образцами оружия. Возможно энергетическим, или просто лучшими образцами довоенного периода. Ещё вас ждёт премия в виде чистого золота.

— Мертвецам оно ни к чему. — заметил Шарк.

— Дело не только в наградах. — сказал Сермилион. Его лицо выражало искреннюю тревогу. — Если их не остановить, и дать укрепиться, неизвестно, сколько их будет уже через пару месяцев. А через полгода? Вскоре, они могут стать огромной проблемой. А может даже не решаемой проблемой. Сколько тогда погибнет ещё людей? Я знаю, что вы не из тех, кому всё равно. Большинство из вас... Эта зараза, расплодившись, может уничтожить всех людей. Их нужно истребить. И нам действительно нужна помощь. Спросите себя сами, кто лучше вас подойдёт для этой цели? Где нам ещё найти отряд опытных воинов, которые понимают всю серьёзность опасности, и которым можно доверять?

— А может, поговорим с ними? — с искренним сочувствием, спросил Бетон. — Можно попробовать объяснить им, что они поступают неправильно! А те, у кого есть разум, должны учиться жить вместе! Так говорит рейнджер Билл. Может они послушают нас, и всё поймут?

Какое-то время, члены Братства молча смотрели на Бетона, с полным недоумением на лицах. Вновь откашлявшись, Бетону ответил Сермилион:

— Я боюсь, что это было бы... бессмысленно. У этих мутировавших существ нет ни капли сострадания, сочувствия, и понимания важности чужой жизни.

— Мы для них всего лишь пища... — задумчиво произнёс Вайт.

— Да, а ещё и сучки! — хихикнув, выпалил Джо. — Ну, не в том смысле, что они нас трахают, правда? В смысле, ну типа, им же люди нужны, чтобы размножаться, так же?

Виктория тяжело выдохнула, и сказала:

— Командор, по-моему, эти люди не самый лучший вариант. Если вам только не плевать, кто будет прикрывать ваши фланги.

— Э, дамочка! — прикрикнул Шарк. — Когда это инициатива перешла в ваши руки?

— Послушай меня, ты, отброс... — начало было грубить Виктория Шарку, который в ответ ей горделиво улыбался.

— Я согласен. — сказал неожиданно рейнджер.

"Не нужно, Билли!" — прошептала Люси ему на ухо, но Билли взял её за руку, и осторожно сжал.

— Я не могу решать за всех своих друзей. Но я помогу вам. Вы не похожи на безумцев. Думаю, у вас есть план.

— И это так. — сказала Виктория, довольно улыбаясь. — Как заметил Френк, вы просто никогда не видели Братство в действии, иначе не боялись бы помочь...

— При чём тут страх?! — прошипел Шарк. — Мы просто не ебучие идиоты!

— Шарк прав! — добавил Джо. — Легко умничать о смелости, когда вы в этих ваших консервных банках! Или вы каждому из нас дадите по одной?

— Конечно же, нет! — вновь разозлилась Виктория. — Это тебе не штаны с замком на ширинке! Силовая броня это целый комплекс технологий, требующий больших знаний и огромного опыта!

— И к сожалению, она совершенно не делает нас "неуязвимыми". — добавил Френк. — Поверьте всем шрамам на моём теле!

— Мы и возьмём на себя основной удар. — сказал Сермилион. — Мы уже договорились с группой наёмников, они помогут нам в бою. Также, вскоре прибудет отряд братьев с юга, на довоенном броневике. Виктория практически закончила работать с нашим "броневиком". Мы восстановили довоенный грузовой автомобиль, укрепили его бронёй, хорошо вооружили. Мы нанесём по ним внезапный, и очень тяжёлый удар.

— И это не всё. — продолжила Виктория. — Конечно же, было бы проще собрать сильное взрывное устройство, и уничтожить всех мутантов, вместе с заводом. Но тут встают на преграде два вопроса. Один сугубо моральный, а именно смерть всех пленников. Второй более существенный. Биологическое оружие может распылиться во время взрыва, что обернётся огромной катастрофой, и вызовет неконтролируемые глобальные мутации на неизвестно-большом пространстве. Это будет настоящая война... Война на выживание видов. И для войны, у нас есть соответствующее оружие.

Виктория отошла немного в сторону, где на столе стояло нечто, накрытое белым покрывалом. Лёгким движением она сбросила его, и под ним оказалось что-то, что напоминало самолёт, но в значительно меньших пропорциях. Два метра в длину, полтора в ширину, пол метра в высоту. Она напоминало сигару, с округлыми крыльями, и линзой впереди, под днищем "самолётика", чуть ли не во всю его длину, находился длинный ствол энергетического вооружения. Под крыльями были прикреплены ракеты, по три с каждой стороны. Двигатель этого технического средства не был похож ни на что, что доводилось раньше встречать Генриху или рейнджеру.

— Проявите уважение! — сказала Виктория с интонацией, похожей на интонацию Вайта, когда тот начинал говорить о "духовных штуках". — Эта реликвия, передовая технология наших великих предков! Это чудо, что нам удалось отыскать нечто подобное. И чудо, что оно сохранилось в отличном состоянии.

— Это чё, воздушный змей? — радостно, посмеиваясь, спросил Джо. — У нас ребятишки игрались такими штуками.

— В вашем случае, — продолжила строго Виктория, — это ещё не самая плохая идея, что могла прийти вам на ум. Люди создавшие это произведение искусства, назвали его: "Васп". Это дистанционно управляемое, стелс-режимное средство, предназначенное для поражение вражеских самолётов, ракет, и даже атомных бомб, на любых высотах и скоростях. В идеале.

— Чего? — опять вмешался Джо. — А если попроще?

— "Попроще", невозможно. Наши предки предвидели возможность случившегося конфликта. Основной удар ожидался конечно же с запада, поэтому неудивительно, что подобная технология была задумана и разработана именно на местных военных и промышленных объектах. Эта перспективная технология была способна изменить ход войны, и без малого предотвратить все те разрушения, что случились.

— Как же она работает? — спросил Билли.

— Все технологии, в ней применённые, настолько передовые даже для своего времени, что мы поверить не могли в нашу удачу, и хотели разобрать их. Но хорошо, что мы не осмелились на подобное кощунство, и теперь эти пташки помогут нам. Она летает, управляемая с земли при помощи специального компьютера. Её покрытие невозможно было засечь радарами или другими облучателями того времени. В ней используется ионный излучатель, и у противника тогда не было средств, чтобы обнаружить её следы. Сбить её можно было только заметив визуально. Но "Васп" способна летать на сверхзвуковых скоростях, а при сближении с целью должна была затормаживаться, и наносить точнейшие удары из гауссового вооружения. Планировалось, что "Васп" точным выстрелом сможет повредить даже падающую атомную бомбу так, чтобы та не смогла более сдетонировать!

— А чего же тогда случилось? — удивлённо спросил Джо.

— Война случилась! — радостно заметил Вайт.

— Мистер ковбой в чёрном, прав. — продолжила Виктория. — Похоже, учёным не хватило времени довести дело до ума. "Васпы" всё ещё были очень "сырой" технологией, к тому же затратной. Радиус действия средств управления был не большим, и даже самых последних ядерных батарей хватало ненадолго. Успей они, и как я говорила, всё могло сложиться иначе. Китаю понадобился бы не один десяток лет, чтобы разработать средства борьбы с этими пташками.

Билл подошёл к "Васпу", прикоснулся к нему, и осторожно погладил рукой.

— Я понимаю, — сказал он, — как это важно для вас. И вы готовы рискнуть ими?

— У нас их всего три. — сказал Сермилион. — Но да. Я боюсь, что ситуация требует этого.

— Наши великие предки, создали то ужасное вирусное оружие. — сказала Виктория. — Теперь, мы вновь пожинаем плоды их дел. Но и они же оставили нам средства для борьбы за наше выживание, за наше будущее. Их наследие поможет нам.

— Так что мы просто сомнём их! — радостно сказал Френк. — И вы ребята, можете стать частью новой истории! Я вам обещаю, что это будет весело!

Некоторые из отряда рейнджера слегка хихикнули, другие мрачно поглядывали друг на друга.

— Я не понимаю, зачем нам это?! — раздражённо говорила Лэсси, упрекая Билла. — Это уже не в первый раз, когда ты втягиваешь нас в неприятности! Ладно, продай ты эту чёртову штуковину... А так!..

— Это то, что правильно! — заступилась за него Люси.

— Правильно, значит? — продолжала блондинка. — А думать о своих друзьях, это разве неправильно? А ты, милая, забыла разве, что теперь тебе есть "О КОМ" думать?

Люси хотела было что-то сказать, но стыдливо ретировалась, боясь, что в раздражении, Лэсси заденет секретный вопрос.

— Никто из вас не должен идти. — сказал Билли. — Более того, я бы даже просил вас всех, не делать этого.

— За кого ты нас принимаешь? — даже как-то обиделся Вайт.

— Я-то не умру! — хихикая, сказал Счастливчик. — Так что за меня не переживай!

— Я с тобой, рейнджер Билл! — произнёс, словно клятву, Бетон.

И практически каждый из отряда, так или иначе, высказал свою благосклонность и готовность помочь. Все, кроме блондинки, которая по её выражению, вновь была вынуждена согласиться, так как все остальные согласились. Отряд был всей душой вместе с Билли, но лицо рейнджера совсем не радовалось этому.

— Не волнуйтесь, храбрый рейнджер. — кокетливо улыбаясь, сказала Виктория. — Мы сделаем всё возможное, чтобы никто не пострадал, и все ваши друзья остались целы.

Они прошли проверку старшего скриптора, и командора, и по обоюдному их согласию, были одобрены. Подарив им статус "гостей", отряд разместили непосредственно в самом бункере братства. Но подобная миссия требовала тщательной подготовки, поэтому пришлось не мало ждать. В результате, рейнджер и его спутники, чуть ли не две недели провели в "гостях" у Братства, и за это время произошло не мало событий, в том числе и не самых приятных. Их разместили в каком-то дальнем крыле, по два человека на комнату. Обстановка была весьма скромной. Металлические, военные кровати, несколько шкафчиков, санузел. Пару картин, для хотя бы малого чувства уюта. Освещение казалось недостаточным, как на людей, большую часть времени проводящих на поверхности земли. Воздух, несмотря на вентиляционные системы, так же казался спёртым. Уже через несколько дней, странники мечтали о том, чтобы сделать глоток чистого, свежего воздуха.

Но, не смотря на подобные трудности, впервые за много-много дней, путники ощущали себя в безопасности. Тёплое ночью, прохладное днём помещение, хорошая пища, которую для них готовили, и чистая вода. Это было беззаботное существование, подобного которому большинство из путников в своей жизни не знали. Им позволили ходить по некоторым помещениям и осматривать технологии братства. Им позволили тренироваться вместе с членами братства, обучили секретам военной тактики, несколько раз все вместе, они отрабатывали готовящуюся операцию. Им даже позволили пользоваться некоторыми компьютерами братства. Кто-то, особенно Билли, просматривал доступные базы данных с разного рода довоенной, и современной информацией, накопленной братством. Люси пыталась учить испанский язык, по крайней мере самые простые или интересные слова, большинство других играло в игры. Путники однажды даже устроили соревнования, по количеству набранных очков в той или иной игре, но везде побеждал Джо, попутно дразня своих "оппонентов".

Многие были не рады чужакам в своём "тесном" обществе. Было несколько перепалок, но в целом все вели себя прилично, и мирно. Но отдельной головной болью путники стали для местного доктора Шейлы Гринн. Пользуясь возможностью, доктор решила провести полное обследование каждого члена отряда, и сделать ряд анализов. И у каждого было что-то, что требовало того или иного вмешательства. Доктору Гринн пришлось убеждать их, что при жизни в современном мире невозможно быть здоровым, и необходимо уделить внимание здоровью, раз уж им выпала такая возможность. Пришлось провести несколько операций, прописать несколько медикаментов, и выдать особые лекарства для беременной Люси. К тому же, кроме всего прочего, доктор ежедневно заставляла принимать их витамины, и порой путникам казалось, что попутно над ними ставят какие-то опыты. Соответственно, практически все они вели себя очень капризно. Так же доктор Гринн пыталась проводить и психологические анализы, и успела столкнуться со всяким, от грубости и раздражения, до высмеивания и раскаиваний по всякого рода пустякам.

Ей пришлось столкнуться со странным поведением Люси, умолявшей доктора никому не рассказывать о ребёнке, с умоляющей, попытаться вылечить её недуг, Лэсси, который если и был излечим, то это требовало слишком много времени. Доктору пришлось терпеливо бороться с невежеством Гартуна, его припадками "восторженного страха", разговорами о духах, волшебстве вещей, и колдовских, злых вещах, что переполняли "это место". Но также Шейле он очень понравился, и, не смотря на свою "дикость", у парня, по её мнению, была своя харизма, немного наивное, но честное и очень искреннее сознание. А этого, по её мнению, в "современных" мужчинах не осталось. Генрих вызвал у неё интерес, но сугубо научный, как относительно не тронутый пустошью объект исследований. Целым испытанием для Шейлы стал конечно же Бетон, и отдельной проблемой Шарк. С каждым днём он вёл себя всё более нервно, и однажды дело дошло до откровенного припадка истерии. Братству пришлось идти на уступки, и они позволили Шарку раз или два в день ненадолго выходить на поверхность. В остальное же время, доктор Гринн поила его откровенно-наркотическими веществами, что бы бывший рейдер был спокойнее, и более беззаботным. Временами и сам Шарк был не против такой "медицины", и часами валялся в кровати под кайфом.

Когда же путники узнали, что братство способно имплантировать в тело "разные штуки", некоторые изъявили желание "проапгрейдить" себя, что добавило кучу работы, и без того уставшей Шейле. Оказалось, что у рейнджера уже были имплантаты в теле, сколько именно он не говорил, но ему вшили ещё что-то. Два имплантата вшили Генриху, Люси выпросила себе один, в меньшей степени повинуясь желанию, но скорее наследуя поведение рейнджера. Ещё два вшили Бетону, и за него доктор переживала больше всего, так как все имплантаты не были рассчитаны на его большое телосложение. Гартун отказался, от каких-либо "демонических осквернений", нечто подобное утверждал и Вайт, а Лэсси, не совсем думая, что болтает, сказала, что "только больные головой люди, делают себе такое".

Пока путники отдыхали, трудились, тренировались, занимались, или делали свои дела, техники братства так же не теряли зря времени. Помимо своих обычных работ и подготовки к операции, им пришлось повозиться с бронёй и оружием путников. Повозиться настолько тщательно, что порой приходилось практически всё менять. Братство улучшило броне-костюмы путников, добавив на них много элементов из лёгких, но крепких материалов, убрали тяжёлые, старые металлические части, добавили пропитанные особым раствором ткани, а иногда даже добавляли электронные улучшения. В результате броня каждого внешне заметно изменилась, при этом сохранила свои основные черты, но и одновременно для некоторых очень потяжелела, особенно для Вайта. Каждому добавили новый шлем, кроме Билли, Шарка, и двух "ковбоев", которые на отрез отказались менять свои шляпы. И, конечно же, техникам братства пришлось, сцепив зубы терпеть то, как "дикарь" портит их "творение", облегчая его так, как, по его мнению, это необходимо. Рвёт, протыкает, разукрашивает, всячески "уродует" своими "амулетами" и "вместилищами духов". К шлему он потребовал приделать свою маску, как в прочем и Генрих попросил вернуть на место кусок ткани, с жёлтыми цифрами 72. Братство также модифицировало часть оружия путников, подарило новое, довоенные, качественные образцы. Теперь, внешне отряд был похож не то что на солдат из прошлого, но скорее даже на отряд солдат из будущего. Как заметила Виктория, вся медицина, тренировки, улучшения, модификация брони и оружия путников стоило братству столько, что "будь у путников совесть, они более не посмели бы просить награды".

За две недели произошло так же несколько интриг. Лэсси всё время подозревала Генриха в изменах, справедливо опасаясь, что тот пытался залезть в штаны Виктории. Но как оказалось, Генрих пытался, а Виктория отвергла все его попытки. Похожую ревность испытывала и Люси, и нужно заметить, что совсем небезосновательно. Виктория часто вызывала рейнджера на "совещания", многие из которых оказывались встречами один на один. Доходило даже до истерик, и Люси со слезами просила Билли уйти из этого места. Но рейнджер говорил, что они "лишь общаются по душам". А однажды он вернулся со встречи немного встревоженным, от него пахло вином, и Люси была уверена, что "что-то случилось". Билли убеждал девушку, что ничего не было, и что ему никто не нужен, но только сама Люси. В истерике она обвиняла его в очевидно надуманных вещах, он же утверждал, что действительно хочет помочь братству, и Виктория тут не при чём.

А позже, стало сюрпризом то, что поползли слухи, что "что-то было" между Викторией и Джо! У многих это вызывало даже смех, а Вайт сказал, что: "И в этом засранцу повезло!". Но Джо почему-то ничего не рассказывал. Только раз, по неосторожности выдав, что однажды, он курил в какой-то "нычке" спиргресс. Виктория нашла его, вычитала, за то, что "он курит "дурь" в каком-то там сраном экстракторе, или похер там где!". Спутникам, особенно Лэсси, практически удалось скрытно разболтать Счастливчика, и выведать правду. Но Джо сумел заметить подвох, успев только болтнуть, что он сумел убедить "железную леди", что ей нужно и самой попробовать "пыхнуть". Что дальше скрывала эта неожиданная дружба, и насколько далеко она зашла, оставалось неизвестным. Так же, было подозрение в том, что Гарти "подружился" с "долбанной" докторшей, ведь теперь он носил на шее ещё один, новый "амулет". Он выглядел как многогранный, округлый кристалл синего цвета, приделанный к держателю с серебряной цепочкой, и мог светиться в темноте. Его подарила ему Шейла, и иногда Гарти ночью снимал его, и задумчиво рассматривал его синее свечение.

Но, после всех необычных вещей, хороших и плохих, что путники пережили, гостюя в этом действительно необычном месте, тревожный день настал. Прибыл второй отряд наёмников, ещё шесть паладинов с юга, броневик, и Викторией был доделан броне-грузовик. Выходили несколькими группами, пешая вышла на несколько дней раньше, остальные вместе с оборудованием добирались на транспорте. Сермилион трижды "прогнал" их план действий, что бы каждый знал своё место, и что делать, если что-то пойдёт не так. Виктория, и ещё два писца, отправлялись вместе с ними, чтобы быть как можно ближе к объекту, во время управления "Васпами". Управлять транспортом должны были шесть храбрых рыцарей. Во время погрузки, большинство испытывало тревожное ожидание грядущей битвы. Но многим нравилось новое для них ощущение причастности к такой передовой армии, хотя и сравнительно не большой. Казалось, что ты стал чем-то большим, чем-то возвышенным, облачённый в сохранившиеся технологии, вооружённый ими, окружённый такими же сотоварищами. При этом на их стороне были воины в силовой броне, боевые машины, роботы, и другие чудеса технологии. И хотя страх опасности никуда не пропадал, но эти чувства воодушевляли так сильно, что теперь даже самые закостенелые "жители Пустоши", не смогли не проникнуться симпатиями к "придуркам в консервных банках".

Виктория выдала им небольшие ремневые сумки с лекарствами и боевыми наркотиками, приказав использовать непосредственно перед боем. Генрих не собирался их применять, но Шарк был этому только рад, и благодарил "своего другана" за щедрость. Теперь он мог "под кайфом" скоротать утомительную поездку в тесноте, до намеченного завода, а она без малого, со всеми перерывами, длилась два дня.

Двенадцатилетняя "дикарка", Ночная Тишина, уже две недели провела на холодном, бетонном полу импровизированной камеры. Из небольшой комнаты выкинули всё офисное оборудование, и вместо одной стены в пол вбили большие прутья арматуры, сделав тем самым камеру. Огромные, зеленокожие демоны поймали девушку и многих её соплеменников во время их бегства на север, посадили в металлические ящики, и привезли в это место. В камере уже находились и другие люди, бледные сердца, и жители руин, все были испуганы, и никто ничего не мог объяснить. По иногда доносящимся крикам, они знали наверняка, что в этом странном месте есть и другие такие камеры. Никто точно не знал ни что это за место, ни где оно находится. Вокруг были видны металлически трубы разной толщины, а через дыру в полу Тишина видела "железные штуки", находящиеся уровнем ниже.

Демоны периодически проходили туда-сюда и говорили странным языком между собой. Несколько раз пленников кормили, кидая в камеру тушки крыс, иногда приносили ведро с грязной водой. В начале их было в камере около двадцати человек, но иногда демоны приходили, и забирали с собой несколько, и те больше не возвращались. Теперь их было всего лишь десятеро. Вокруг было мрачно, свет исходил только от нескольких бочек, в которых существа сжигали древесину. Воздух был спёртый, плохо пахло, и старая пыль с каждым днём словно всё больше душила. Было страшно. Очень страшно. Страх и неопределённость мучили душу до физической боли. Очень быстро слёзы иссохли, мрак поселился в душе, и хотелось только быстрого избавления.

Трое демонов подошли к их камере. Тот, который указывал остальным, был одет в штаны и куртку из шкур, и защищён броневыми элементами, собранными из кусков большого и толстого металлолома. Его голова была защищена самодельным шлемом, склёпанным из куска канализационного люка, и толстых листов железа. На поясе мутанта висел электрокнут, а за спиной автоматическая винтовка. Страшное существо внимательно осматривало пленников своими полными злости глазами.

— Сегодня берём из твоей клетки. — проговорил он грубым, утробным голосом.

— Почему моей?! — запротестовал один из мутантов. — Всегда из моей! Так скоро никого не остаться внутри! Мне тогда некого будет стеречь!

— Заткнись дурак! — рявкнул старший. — Зевала сказал, что нужно засушить больше еды! И если потребуется, я опустошу и твою клетку, и тебя самого!

Третий мутант весело засмеялся, слушая их спор.

— Открывай! — приказал командир, и подчинённый повиновался, хотя и ворчал себе под нос.

Командир мутантов выбрал двух немолодых, не крепких на вид мужчин, и после длительного осмотра схватил за волосы Ночную Тишину.

— А её зачем? — заворчал стражник. — Она совсем щуплая, на ней почти нет мяса!

— А куда её, дурья твоя башка?! — сказал командир. — Зевала избирает для нижних уровней только крепких, здоровых и сильных человеков! А этот совсем маленький, и годится только для еды!

— Может он немного вырасти, если мы его покормим? — спросил стражник.

— Ты такой тупой, что даже тупой тупица умнее тебя! — кричал командир, а третий мутант опять смеялся. — Человеки долго расти! Их нужно кормить многие годы, чтобы маленький человек окреп и стал пожирнее!

— Мы бы могли сварить его! — предложил третий. — Можно целиком бросить в котёл, и сварить вкусную похлёбку, добавив тараканов, корней, и травяного пепла!

— Зевала сказал сушить, значит нужно сушить! И хватит этой болтовни!

Девочка кричала, рвалась из стороны в сторону, но после того как злобный мутант подтянул её один раз, и она, ударяясь руками и ногами, протащилась по полу, сопротивляться перестала, и послушно следовала за монстром. Их вели мрачным лабиринтом разрушенного здания. Снизу доносились звуки больших механизмов, что-то шипело, стучало. Их вели всё выше и выше, по железной лестнице, пока не вывели наружу сквозь пролом в стене. Солнце заслепило, а когда зрение приспособилось вновь, пленники поняли, что находятся на высоте.

Это был большой, промышленный комплекс. Основное здание имело три ступенчатых уровня, с ним соединялись более мелкие. Высоко в небо уходили кирпичные трубы, часть которых была разрушена. Крыши зданий и их стены были опоясаны множеством металлических лестниц. С одной стороны комплекса виднелась железная дорога, и площадка с промышленными машинами, кранами и погрузчиками, и множеством контейнеров. С другой стороны ещё одна площадка, на которой стройными рядами ровнялись теперь уже не новые, грузовые автомобили. После аварии местного ядерного реактора, здание во многих местах было повреждено взрывами, один из корпусов разнесло в клочья. Всюду валялось много мусора и кусков металла, виднелись скелеты в рваной униформе и старых касках, или просто человеческие кости.

Мутанты укрепили это место. Пользуясь преимуществами своей природы, они завалили проломы в стенах строительным мусором, целыми кусками железобетонных и металлических конструкций. На крышах, в проломах, лестницах, всюду были установлены укреплённые точки, от обычных заграждений из множества слоёв металла, до собранных наспех дзотов. Внутри здания в кузницах не прекращали собирать массивную броню, а в подвале под бдительным глазом Зевалы заканчивалось строительство "ванн порождения". Зевала знал, что люди раньше или позже, но точно придут, и он подготовился для войны с ними. Его оборона была очень крепкой, но не была сюрпризом, хотя в целом вся эта затея содержала определённый сюрприз, о котором человеки узнают только через десятки лет.

Пленников привели на крышу, где в одном из углов располагались множественные столбы и перекладины, с перетянутой между ними проволокой. Здесь сушилось мясо, куски вырезки, срезанные с человеческих костей, а кожу и другие отходы варили в больших котелках. Ночная Тишина громко запищала, и начала вырываться, причитая и заливаясь слезами, но великая сила чудовища, что держало её, была непреодолимой. Двое мужчин, которых вели с нею, молчали, хотя и заметно побледнели. Пленников подвели ближе к месту разделки и сорвали с них всю одежду. Прикрывая свою наготу, Тишина сжалась в клубок, а потом заметила отрубленную, человеческую голову, висящую на проволоке. Она была пробита сквозь левый глаз головы, второй бледным зрачком смотрел на "дикарку", лицо было перекошенным, а бордовый, вздутый язык вывален наружу. Голова не сушилась, но скорее гнила на солнце, и через мгновение девочку вырвало желчью, так как желудок был совсем пуст.

— Пожалуйста, не надо... — проговорил один из мужчин, стоя на коленях, пока мутант копошился у него за спиной.

Мужчина с трудом успел договорить, как огромный тесак ворвался глубоко в его ключицу немного правее от головы. Послышался треск костей, кровь брызнула фонтаном, незнакомец закричал, но его голос моментально угасал, а пытающиеся сопротивляться руки сразу же сдались. Ещё удар, тесак ушёл ещё глубже, тело мужчины тряслось, он хрипел и хрюкал. После третьего его внутренности вывалились наружу, и вскоре мутант, окончательно разрубив его пополам, принялся рубить на кусочки, кидать в ящик, где работал другой, отделяя мясо от костей. Всё это время Ночная Тишина совсем не соответствовала своему прозвищу, кричала, рыдала, вырывалась, но мутант не отпускал её. Второй мужчина трясся всем телом, молча открывал и закрывал рот, опорожняя свой мочевой пузырь. Когда пришёл его черёд, он так же стал кричать, и вырываться, умоляя: "Только не так! О боже, не делайте этого с моим телом!". Но когда его подтащили к месту разделки, он стал умолять иначе: "Только не так! Пожалуйста, сделайте это быстро!" Мутант передёрнул плечами, скривив недовольно лицом. "Надоели, эти глупые людишки!" и с размаху всадил ему тесак в живот. Мужчина громко простонал, выпучив глаза и согнувшись, его кишки вывалились наружу. Ещё несколько ударов, и позвоночник был перебит, от чего незнакомец развалился на две трепыхающиеся половинки.

Пока демон разделывал второго незнакомца, Тишина больше не кричала. Она молча дрожала, закрыв рот руками, и смотрела, пока чуть не потеряла сознание. Девочка пришла в себя, когда командир мутантов подтягивал её к месту разделки. Её сознание на какое-то мгновение освободилось от всяких мыслей, чувство неизбежной смерти затупило страх, но в то же время обострило инстинкты, натянуло её как струну. Не жалея своих зубов, девочка вцепилась ими в руку мутанта, и тот вскрикнув, на секунду выпустил её из рук. Мутант попытался схватить девочку, но она рванула быстрее крысы, и, не останавливаясь, побежала прочь.

— Стой! Стой, тварь! — озлобленно кричало чудище, и, взяв в руки электрокнут, принялось догонять юную дикарку.

Другие мутанты вокруг, совсем не пытались помогать своему командиру, но что было сил, смеялись, отпуская колкие шуточки.

— Смотрите, он упустил человека! Ха-ха! Человек бежать как крыса! Догоняй человека быстрее! Ты такой глупый, что не можешь догнать маленького человека!

Командир злился ещё больше, кричал на остальных, чтобы они заткнулись, но продолжал преследовать девочку. Тишина не знала, куда ей бежать, не надеялась спастись, но не останавливалась даже на мгновение, заворачивая от преграды к преграде, перепрыгивая их. Она прибежала к краю крыши, где её ждала высота более десяти этажей. Девочка дрожала, испуганно осматривала местность вокруг, смотрела вниз, спасения не было, а чудище злобно рыча, приближалось. Она решила, что будет прыгать, но не позволит сделать с собой то, что чудища сделали с остальными людьми. Но Ночная Тишина не успела спрыгнуть, отвлечённая чем-то, что показалось ей вмешательством самих богов!

Свист и рёв разорвал небо над крышей заводских руин. Что-то блеснуло, и подобно молнии быстро перемещалось по небосводу. Оторопев от удивления, мутанты наблюдали за этой штукой, наблюдал и командир, совсем забыв о том, что преследовал беглянку. Летающий объект, отлетев подальше, сделал большой разворот, и вновь направился в сторону завода, замедляя ход.

— Смотрите! В небе летает Хрень! Откуда она там взялась? Что это такое? Зевала ничего не говорил ни о какой Хрени! Может нужно позвать его?!

Летающий объект заискрил синими вспышками, которые быстро долетали до завода, и первыми же выстрелами гауссово орудие большой мощности, прошило грудь одного из мутантов сквозь массивный, железный панцирь. Свист послышался ещё дважды, и ещё два объекта атаковали базу мутантов, стреляя из своих орудий. Мутанты кинулись в рассыпную, укрываясь за стенами и трубами, хотя бы чем-нибудь. Но после первой минуты хаоса и замешательства, вызванными неожиданностью подобного нападения, они понемногу собирались воедино.

— К оружию! — кричал командир мутантов. — Это человеки! Они нападают! Бей тревогу!

Потребовалась ещё минута, прежде чем мутанты, советуясь, споря, и ругаясь друг с другом, вспомнили, где чей пост, и кому что делать. Они зазвонили в тревожные колокола, принялись занимать свои посты за бойницами, укреплёнными точками, и в дзотах, и всё больше их выходило наружу. Их вооружение было самым разнообразным, от местного самодельного оружия, до довоенных винтовок, тяжёлого вооружения и энергетического оружия. Они принялись стрелять по ВАСПам, но летающие средства двигались слишком быстро, и в результате мутанты промахивались, порой даже не задумываясь над тем, что стрелять нужно на опережение.

В это время старший скриптор Виктория, и двое её помощников, находились немного южнее завода, укрываясь за холмами, и управляли ВАСПами, одетые в боевую техно-броню скрипторов и шлемы. Пульт управления выглядел как большой ранец с длинной антенной, который, по сути, был большим переносным компьютером. Одна из его боковых панелей открывалась в сторону, превращаясь в клавиатуру с двумя палочками-манипуляторами, и множеством кнопок. Под клавиатурой открывались два небольших монитора и ещё кнопки. На правом мониторчике бегали цифры и буквы, выводя самую разную информацию о летающем средстве и обстановке. На втором рисовались чёрные и зелёные линии и квадратики, изображающие то, что видели линзы ВАСПа. Нужно было обладать хорошими научными знаниями и хорошей фантазией, чтобы суметь различить в этом нагромождении пикселей окружающую местность, и тем более цели для ведения огня. Большая часть выстрелов гауссовых орудий ВАСПов не находили своей цели, попадали в стены и укрытия мутантов, пробивая в них дыры, отрывая большие осколки.

Рядом с боевыми писцами находился отряд из десяти паладинов, маленький отряд рыцарей, и отряд наёмников, готовящихся к атаке с юга. Они не спешили, но ожидали, когда исполнится следующая часть их плана. С западной стороны завода показались транспортные средства атакующих, на максимально допустимой скорости, мчащиеся к своей цели. Довоенный броневик на шести больших колёсах, вооружённый несколькими пулемётами, и орудием во вращающейся башне, и бронированный грузовик, собранный Викторией и её людьми, на основе военного грузовика. Кабина и кузов были плотно укреплены многослойными листами стали. В качестве вооружения использовались две лазерные турели, собранные на основе спаренных лазерных винтовок, и ещё одна представляла из себя автоматизированного "толстяка". В каждом транспортном средстве находилось по три рыцаря, все турели броне-грузовика управлялись компьютерами, размещёнными в его кузове.

Боевые транспортные средства мчались вперёд, но, похоже, для Зевалы они не были совсем уж сюрпризом. Этот не глупый супермутант догадывался о подобном, и, зная, что ближайшая дорога находилась на западе, предполагал с какой стороны точно нападёт враг. Конструкция, напоминающая собой руину, оказалась большим дзотом, собранным из железобетонного мусора и металлических кусков станков. Открылась одна из узких, но длинных бойниц, и на встречу быстро едущим грузовику и броневику, показался ствол 75 миллиметрового орудия. Пушка выстрелила, засвистел снаряд, и разорвался немного левее от броневика. Пушка броневика выстрелила в ответ, но также промахнулась. Двое мутантов в дзоте стреляли из пушки, пока третий открыл огонь из пулемёта. Пули множественными искрами рикошетировали от брони броневика, не нанося серьёзного ущерба. Мутант перевёл огонь на грузовик, но и его броня выдерживала такой обстрел, и только несколько листов брони сорвались со своего места.

Пушка мутантов вновь выстрелила, и снаряд разорвался между броневиком и грузовиком. Вновь выстрел в ответ, и в этот раз орудие броневика попало точно в дзот. От взрыва укрепление затряслось, часть осколков разлетелась в стороны, а мутантов присыпало пылью, но дзот уверенно выдержал этот удар. Орудие мутантов вновь выстрелило, фугасный снаряд попал прямо в левую фару броневика. Военный транспорт пошатнулся, взрыв оставил большую вмятину, разбил фару, и разорвал покрышку переднего колеса. На несколько мгновений, водитель броневика потерял управление, завернул резко в право, и едущий сзади грузовик врезался прямо в него. Оба транспортных средства замерли, но орудие броневика всё же выстрелило в ответ, вновь попав в дзот, но и в этот раз укрепление не было серьёзно повреждено. Пока автомобили разъезжались друг от друга, ещё один снаряд мутантов практически пролетел мимо, но попал в левую заднюю часть броневика. Автомобиль закачался, осталась большая вмятина, разорвало ещё одну покрышку, но броневик оставался на ходу. Его управление очень усложнилось для водителя, постоянно отклоняло в сторону, но оба автомобиля продолжали прорываться к противнику.

— Заряжай бронебойный, тупица! — крикнул наводчик мутант на своего помощника, ударив кулаком по шлему.

Мутанты долго целились, транспорт братства приближался, благодаря стабилизаторам, мог вести огонь точнее даже теперь, хотя и сам становился более лёгкой мишенью. Броневик выстрелил, можно было заметить, как его снаряд врезался в металлическую часть дзота, и резко отрикошетил в сторону. Потом выстрелило орудие мутантов, и бронебойный снаряд влетел прямо в двигатель бронегрузовика. В пол мгновения снаряд пробил листы брони, защищающие радиатор, его самого, и вошёл далее, от чего двигатель взорвался, и закрывающие его листы разлетелись в разные стороны. Развороченный перёд бронегрузовика горел и дымился, и постепенно машина останавливалась, гремя всё ещё пытающимися работать механизмами.

Дзот выстрелил ещё раз, бронебойный снаряд попал в землю чуть правее от едущего броневика, и, отбившись от земли, пролетел ещё дальше. Броневик не выдержал бы такого попадания, до дзота оставалось далековато, и товарищи на подбитом грузовике должны были как-то помочь своим. Автоматизированный "толстяк", благодаря новому лафету ускорял снаряд сильнее, и мог стрелять дальше, но дистанция до дзота оставалась всё ещё значительной. Бронегрузовик выстрелил, снаряд "толстяка" засвистел, но дистанция повлияла на точность, и снаряд рухнул значительно левее дзота. Раздался мощный взрыв, дзот затрясся, обильно осыпая укрывающихся в нём мутантов белой пылью.

— Туда стреляйте, тупицы! — отчаянно кричал пулемётчик на артиллеристов, тыкая пальцем в сторону замершего грузовика. — Иначе он нас сотрёт в порошок!

Автоматизированная система турели "толстяка" ко всему прочему долго перезаряжалась, и пока рыцари проклинали скрипторов сидя в своём грузовике, мутанты успели выстрелить ещё раз. Но они промахнулись, и снаряд, немного не долетев до цели, поднял тучу земли прямо перед грузовиком. Автоматический "толстяк" успел перезарядиться, рыцарь уже давно ввёл новые координаты, и держал палец на кнопке "выстрел", нервно ожидая сообщения "готово". Сообщение пришло, палец дёрнулся, и заряд вновь засвистел, влетев прямо в дзот мутантов. Раздался мощный взрыв, осколки дзота разлетелись на много метров в разные стороны, другие засыпав и мутантов, и их орудие. Потрёпанный броневик подъехал с дымящемуся дзоту, и с этой позиции начал обстрел цитадели мутантов из пушки и пулемётов. Не смотря на большую дистанцию, бронегрузовик так же открыл огонь из своих лазерных турелей, но большая дистанция влияла на эффективность огня.

Мутанты прибывали ещё, и ещё. Именно в этот момент, Виктория подала знак Сермилиону и его людям, с криком: "Пора!". Её ВАСП сделал разворот, и, сблизившись с заводом, выпустил все свои шесть ракет. Отсоединяясь от крыла, ракеты вылетали немного вперёд, после чего траектория их полёта витиевато менялась, оставляя за собой похожий на спираль шлейф дыма. Заряд ракет не был мощным, и они не были точны, но, ударив в шести местах, их взрывы наносили значительный ущерб и укреплениям, и самим мутантам. Ещё два ВАСПа сделали по ракетному залпу, и несколько секунд вспышки взрывов возникали по всему заводу. Подавленные мутанты на минуту даже прекратили огонь, и в этот момент с юга ударили отряды братства. Используя стелсбои, паладины братства смогли подойди чуть ли не к самим стенам завода, и внезапно появившись, открыли огонь из миниганов и ракетниц, лазерных и плазменных винтовок. От первых же залпов погибло четверо мутантов, остальные открыли ответный огонь, стреляли и укрывались за укреплениями. Наёмники и рыцари братства поддерживали наступление паладинов, укрываясь за небольшой возвышенностью немного южнее.

В этот же миг настал момент истины и для людей рейнджера. До этого, они укрывались на северной возвышенности, и осторожно наблюдали за происходящим. Дух захватывало от полёта ВАСПов, их обстрела, взрывов, и начавшейся настоящей войны. Их сердца быстро стучали, от осознания неминуемого участия в этом пугающем, и тревожащем действии. Война была способна охватить сердце человека неподражаемыми эмоциями и впечатлениями. Тактическая, командная игра, на кону которой стоит, возможно, величайшая ценность. Выживешь ли ты, уцелеешь? Отнимешь ли ты чию-то жизнь? Ощущение грядущего сбивало дыхание, тревога заставляла убежать прочь, и даже наркотики не могли заглушить этих чувств полностью. Все они были опытными воинами, для многих из них эта война была уже не первой, но они боялись, и, не смотря на желание сбежать, понимали, что не сделают этого и грядущее неотвратимо, каковым бы оно не было.

На вершине их возвышенности показались три "Мистера Храбреца". С механическими криками: "Смерть коммунизму!" они полетели в атаку, обстреливая сгустками плазмы укрывающихся на севере цитадели мутантов. Для этой битвы братство вооружило отряд рейнджера отличным оружием, но кроме этого Биллу удалось выторговать ещё одно подспорье их безопасности. Каждому члену их отряда писцы братства собрали небольшое защитное средство, в виде щита из многих слоёв бронированной стали и полимерных материалов, с выемкой, для ведения огня, и упором в землю. Братство назвало эту свою внезапную, тестовую разработку, "личным, переносным средством защиты, от вооружения малых и (возможно) средних мощностей", и решило испробовать на отряде рейнджера. Это не давало полных гарантий, но могло сыграть разницу между жизнью и смертью. Зеленокожие открыли ответный огонь по роботам и атакующим. Одна из первых пуль, выпущенных в их сторону, угодила прямо в щит Счастливчика, оставив большую вмятину. Некоторые тут же приникли к земле, испуганные вражескими выстрелами.

— Давайте же! Стреляйте! — кричал Билл, стреляя из подарка братства. — Мы можем подавить их!

И он был прав. Поначалу мутантов было не много с этой стороны, а их новое оружие могло бы подавить и противника в силовой броне. Билл вёл огонь из Бозара, тяжёлой снайперской винтовки, калибра 5.56, у которой была вместительная обойма и автоматический режим огня. Хорошая оптика и отличная точность, и первые же выстрелы рейнджера ранили одного из мутантов в двух местах, и тот спрятался за укрытием. Билл продолжал стрелять, пока его пули не разбили ненадёжное укрытие и не прошили мутанта ещё не один раз, и чудище не упало вниз на землю. Генриху на время боя братство выдало военную лазерную винтовку, и благодаря оптике, он быстро смог ранить одного из открывшихся мутантов, прожигая большую рану в его плоти. Свой выстрел из ракетомёта сделал Бетон, и сила взрыва снаряда чуть не разнесла укрытие вместе с двумя мутантами.

Лэсси выбрала себе лёгкий пулемёт калибра 5.56, и, пользуясь хорошей кучность оружия, просто обстреливала одну и ту же цель. Когда мутант высовывался, то его задевали одна-две пули, но тяжёлая броня большей частью отражала их, а крепкая плоть существа была способна выдержать множественные пробития. Ещё один пулемёт, калибра 7.62, достался Шарку, и он, радуясь мощи своего сильного и скорострельного оружия, с криками и проклятьями поливал то одну, то другую цель.

В резервах братства специально для "ковбоев" нашлась одна "медвежья винтовка" калибра 45-70. Вайт и Джо долго спорили, кому же она должна достаться. Священник считал, что ему, так как кроме двуствольного ружья у него не было оружия для дальней дистанции. У Счастливчика была ковбойская винтовка, но Джо аргументировал, что "разница в калибрах чертовски значительная, а для огромных тварей ему нужна соответствующая пушка". Решили разыграть в карты, Вайт даже не надеялся, что выиграет, и, конечно же, Джо победил, после чего ещё долго язвил над стариком. Что бы как-то успокоить расстроившегося, и ушедшего в запой священника, братство выдало ему винтовку гаусса М72. Старик поворчал немного, но, опробовав оружие на полигоне, сказал, что: "Теперь этот сосунок будет сосать!". Теперь оба ковбоя были смертельно опасны. Медвежье ружьё уступало по мощности гауссовой винтовке, но в купе с удачными выстрелами Джо, оба вскоре записали по мутанту на свой счёт.

Люси досталась военная снайперская винтовка калибра .308. Это оружие казалось девушке таким необычным и "кайфовым" на вид, словно его собрали какие-то пришельцы. Винтовка так понравилось ей, что Люси даже хотела, чтобы "лунатики" забрали её обратно, и ей пришлось в этот раз украсть по-тихому "прекрасную девочку" с их склада. Пристрелявшись на полигоне под наставления Хардсона, Люси удивлялась ощутимой разнице в удобстве, и сохранением стабильности полёта пули на расстоянии, в сравнении с её старой винтовкой. Её выстрелы были очень точны, хотя мощности пули в большинстве случаев не хватало, чтобы пробивать броню мутантов, и девушке приходилось долго выцеливать слабые места противников.

Сложнее всего было с Гартуном. Но когда писцы братства узнали, что у него есть опыт обращения с "дьявольским копьём", они выдали ему на время плазменную винтовку, предварительно обучив "как им разить демонов". Выстрелы Гарти, да ещё и на значительной дистанции не были точны, но когда попадали, то делали своё дело. И только Хардсон отказался менять свою эксклюзивную винтовку, но он хорошо справлялся и без "игрушек" братства.

ВАСПы продолжали кружить над разрушенным заводом, периодически выходя на линию атаки. Синие вспышки гауссовых орудий мчались вниз, врезаясь в различные преграды, оставляя следы разрушений, а иногда достигали своей цели, нанося тяжёлые и смертельные ранения. Продолжалась атака на юге. Паладины неспешно продвигались от укрытия к укрытию, обстреливая противника, наёмники прикрывали их на расстоянии. Броня паладинов была защищена приваренными листами стальной сетки, и писцы Виктории потратили уйму времени не зря. Мутанты вели ожесточённый ответный огонь, и их пули то и дело разрывались искрами на силовой броне паладинов. Но некоторые из них были вооружены странным, самодельным оружием, напоминающим внешне пусковую установку "толстяка", но стреляющую кумулятивными зарядами. Стальная преграда в виде мелкой сетки, приваренная на расстоянии от основной брони, заставляла заряды детонировать немного раньше, и мощности кумулятивной струи не хватало, чтобы пробить основную броню, в большинстве случаев.

Действие "секретного" оружия Зевалы было нейтрализовано. Броня паладинов отражала множественные пули, и даже лазерные лучи, держалась против плазменных сгустков. Воины братства могли бы пробиться и очистить южную стену завода одним быстрым рывком, но крепкий дзот, расположенный на крыше здания, изрыгал смертельный дождь из трёх тяжёлых пулемётов. Укрепление мутантов уверенно сдержало два попадания из ракетницы, а одна очередь, пущенная в сторону наёмников, смогла найти свою жертву, нанеся серьёзнейшую рану. В целом, атака на юге медленно, но продвигалась.

С западной стороны продолжали свой обстрел броневик и грузовик братства. Несколько неточных, но всё же действенных выстрелов из "толстяка", огонь из пушки, пулемётов и лазерных турелей, очистил большую часть западных стен завода от противника, остальные укрывались, стараясь не высовываться. С этой стороны так же был дзот, но на два крупнокалиберных пулемёта. После нескольких попаданий из пушки броневика, он был разрушен.

На севере отряд рейнджера продолжал перестрелку с мутантами, под прикрытием трёх роботов. Вскоре мутанты были подавлены, их ответный огонь становился всё слабее, и их самих всё меньше. Здесь был только один тяжёлый пулемёт, и пока он стрелял, это ещё сдерживало путников. Бетон попытался попасть по укреплению из ракетницы, но дистанция была слишком велика, и снаряд попал значительно правее. Пока Бетон рассматривал, приподнявшись, куда попала его ракета, тяжёлый пулемёт выпусти в его сторону ответную очередь, и смертоносная пуля пятидесятого калибра влетела здоровяку в грудь. Бетона откинуло назад, он стонал, держась за грудь, приговаривая: "Рейнджер Билл, кажется мне больно!" Билл начал ползти в его сторону, но Лэсси крикнула ему, что посмотрит сама. Она уже несколько минут никак не могла перезарядить свой "дурной" пулемёт, не понимая, в чём проблема, в барабане, ленте, или в самом приёмном механизме. Пока Генрих разбирался с её пулемётом, Лэсси помогала Бетону снять нагрудную пластину из полимеров, подаренную братством. Пуля пробила её, и лист металла, вшитый под курточку Бетона, и не глубоко вошла в накачанную грудь мужчины.

— В твоём случае, это просто царапина! — с облегчением сказала Лэсси, и быстро вытянув большую пулю щипцами, закрыла рану куском бинта. — Если можешь двигаться, можно возвращаться в бой!

В ответ Бетон кивал головой, и принялся одеваться обратно. В это время Билл пытался убить пулемётчика, стреляя каждые несколько секунд, но узкая амбразура укрепления хорошо защищала. "Не могу попасть по нему!" — недовольно ворчал рейнджер, всё ещё не привыкший к поведению своего нового оружия. Люси решила помочь, и после двух промахов, третьим выстрелом попала прямо в цель, но мутант только отшатнулся на несколько секунд.

— Я попала! — разочаровано кричала она. — Но он встал опять!

— Вы словно дети! — с укором покачав головой, крикнул Хардсон.

Охотник выстрелил прямо в сам пулемёт, потом ещё раз, после чего опасное оружие затихло, и его стрелок с недоумением пытался вновь и вновь передёргивать затвор. Победа казалась близкой, и угасающую мощь мутантов можно было ощутить. Но это, конечно же, были не все сюрпризы, которые лидер супермутантов приготовил для своих врагов. Первым были заряды взрывчатки, заложенные вокруг всего завода в разных местах. По нажатию кнопки, они все одновременно взорвались кольцом взрывов вокруг здания. Путники, наёмники и рыцари братства, были вне зоны взрывов, но их общая, подавляющая мощь, дезориентировала всех на несколько минут. "Ух, дьявольщина!" — проговорил встревожено священник, когда отошёл от шока, и его слова выражали приблизительное мнение большинства. Многие заряды взорвались среди паладинов, но большая их часть укрывалась в таких местах, где взрывчатка не была закопана. И только одному из них взрывом разорвало броню, каркас, вокруг правой ноги, и саму ногу. Броневик братства стоял рядом с бывшим дзотом, и все взрывы произошли дальше от него, и серьёзных повреждений не нанесли, а грузовик находился вне зоны поражения. На севере, двоим роботам удалось уцелеть, в то время как манипуляторы третьего унесло метров на пятьдесят в небо и раскидало в разные стороны, а разорванный, сферический корпус ударился о стену завода.

Пока в рядах атакующих царил испуг и всеобщее замешательство, из внутренних укрытий завода наружу прибыло подкрепление мутантов, вооружённое ещё лучше, чем первая линия. Они быстро занимали уцелевшие укрепточки, и теперь их огонь стал столь интенсивным, что высовываться дольше, чем на мгновение, было бы слишком опасно. Битва разгорелась ещё сильнее. С обеих сторон пули градом врезались в землю и стены, вспыхивали взрывы, мелькали лазерные лучи и зелёные вспышки плазмы. То там, то там вскрикивал мутант, падал израненный вниз, либо забрызгивал стены своей кровью, или частями своего тела. Но и атакующие несли потери. Одному из рыцарей мощный лазерный луч попал прямо в грудь, и сверхзаряженные частицы мгновенно распространились по всему его телу, превращая в кучку светящегося пепла. Снаряд ракетницы влетел прямо под щит Шарка. От удара взрывной волной бывший рейдер потерял сознание, его щит и пулемёт раскидало в стороны, поднимая при этом тучу земли, пыли, болтов, и металлических деталей.

Броневик братства продолжал обстреливать подкрепление мутантов, пока один из них не уловил момент, и не выстрелил из ракетницы бронебойно ракетой. Снаряд мгновенной чёрточкой влетел в транспорт, и разорвался, от чего броневик закачался, и отъехал немного назад. В нескольких местах спереди машины, показались язычки пламени, которые постепенно увеличивались. Из резко открывшегося люка выпрыгнул рыцарь братства, объятый языками огня, и принялся качаться по земле, стараясь сбросить его, остальные двое погибли. Один из мутантов на севере, вооружённый миниганом, высунулся из укрытия, и взял в прицел укрытие Джо. Яростный поток пуль забил по нему, Джо вжался в землю, но вскоре укрытие от множественных попаданий превратилось в месиво, и три пули практически одновременно задели Счастливчика. Джо вскрикнул, но от попадания в грудь не мог дышать, стал задыхаться, и попытался отползти в сторону. Но остальные пули попали ему в левое плечё, и правую ногу, и ему приходилось делать это сквозь боль, медленно, оставляя за собой кровавый след. Мутант продолжал обстреливать его, но спасение пришло в виде прицельного выстрела Люси, которым девушка пробила шею высунувшегося чудища, и он, выронив миниган, сполз на пол, зажимая руками свою кровоточащую рану.

Один из ВАСПов был сбит, после очередного попадания по нему, и резко спикировав вниз, бесценная реликвия врезалась в стены завода. К укрытию одного из паладинов прилетела граната, и он быстро отошёл в сторону, тем самым открывшись под огонь тяжёлого пулемёта. Крупнокалиберные пули рикошетили, оставляли повреждения, отбивали части брони, паладин дёрнулся, припал на одно колено, попытался встать, но пули продолжали бить, и прежде чем он смог укрыться, вновь упал. Пулемёт ещё продолжал обстреливать лежащего паладина, но вскоре перестал, так как тот не подавал признаков жизни, а сквозь пробитые места показалась кровь. В какой-то момент сразу трое братьев меняли свою позицию, прикрывая друг-друга огнём. Двум удалось пройти успешно, но прямо в третьего влетела ракета, и от мощного взрыва детали брони полетели в разные стороны. Паладин упал, стонал, кричал по внутренней связи, что ранен, и не может встать, так как броня замерла, и не хочет двигаться.

Счастливчик стонал, и прикрикивал от боли, осматривая своё тело. Люси спросила, нужна ли ему помощь, но тот сказал, что справиться сам, убедившись, что нагрудная пластина сдержала удар. С трудом и руганью, он извлёк стимуляторы из своей аптечки, и вколол в раненную руку и ногу, приговаривая: "И это чего бля, мне ещё типа повезло, да?!". Один из скрипторов братства продолжал увлечённо управлять своим ВАСПом, пока на информационном мониторе не забегали множественные сообщения об ошибках. Вскоре управление его беспилотником отказало, и ВАСП с взрывом врезался в землю восточнее завода. Битва продолжалась, и вскоре ещё полтора десятка мутантов были уничтожены или тяжело ранены. Их огневая сила вновь ослабевала, счёт убитых уже отсчитал около полу сотни, и оставалось десятка три. В дзоте на крыше два из трёх тяжёлых пулемётов смолкли. После постоянного обстрела и десятка попаданий из ракетницы, они или их стрелки были окончательно ликвидированы, а последний оставшийся не мог оказывать подавляющего действия.

Но в рукаве Зевалы оставался ещё один козырь. На самой высокой платформе завода показалось что-то огромное, выкрашенное в матово-чёрный цвет. Это и был предводитель местных супермутантов, закованный в чёрные доспехи, подражающие силовой броне. Сзади, на его спине был приделан большой генератор, между антеннами которого искрили синие вспышки. Мутант был вооружён чем-то странным, внешне очень похожим на миниган. Зевала вскинул вверх левую руку, и пересиливая даже шум битвы, протяжно закричал.

— Проклятые людишки! Вы думаете победить?! Вы всё равно проиграть! Вы думаете, что умные?! Но не такие умные, как сами думаете! Вы ещё получите своё! Пусть не сегодня, но потом! Смерть людям! Да здравствует Создатель!

"Миниган" Зевалы начал вращаться, и через секунду из его стволов показались красные вспышки лазерных лучей. Мутант выпустил очередь плотных лучей по позициям отряда рейнджера, и они все зажались в землю. Вторая очередь пришлась по позициям рыцарей и наёмников, заставляя зажаться и их. Один из мистеров храбрецов, открыл огонь из плазменного вооружения, попал в Зевалу, но новая броня мутанта уверенно сдержала этот удар, заметно оплавившись. Супермутант перевёл внимание на робота, и осыпал его очередью из гатлиннг-лазера. В одну секунду в "храбреца" влетал десяток лазерных лучей, опаливая его обшивку, пробивая её, прожигая внутренности робота, отсекались конечности и внешние детали. Через три секунды обстрела "храбрец" заискрился, и взорвался, его осколки и чёрное масло, разлетелись вокруг. Зевала, медленно подошёл к западной стороне платформы, и озлобленно прорычав, направил оружие на замерший грузовик.

Лазерные турели пытались обстреливать угрозу, но для них это была слишком большая дистанция, и они лишь дважды полоснули лучами по мутанту. Гатлиннг-лазер Зевалы бил дальше, и на его стороне была скорость и неплохая кучность, и вскоре грузовик накрыло лазерным потоком. Лучи пробивали в броне дыры, отлетали и падали на землю листы прожженной брони, лучи пробивались глубоко в корпус автомобиля. Два раненных рыцаря успели покинуть грузовик, третьего растерзало внутри машины. Через несколько мгновений автомобиль взорвался с большим взрывом, характерным для машин на атомном двигателе. Зевала вновь прорычал, и начал стрелять в небо, перерезая лазерными лучами траекторию полёта последнего ВАСПА. Поток лазера полоснул по беспилотнику, из него вырвалось пламя и чёрный дым, он закружился вокруг своей оси, после чего взорвался, осыпая горящими осколками Зевалу.

— Аааарррр!!! — заревел лидер мутантов. — Убивайте их!! Убивайте их всех!!

Зевала стал первостепенной целью для всех оставшихся в строю воинов братства. Даже паладины отступили немного назад, чтобы иметь возможность обстреливать мутанта. Один из братьев укрывался от огня сверху, перезаряжал лазерную винтовку, готовясь открыть прицельный огонь по монстру, и совсем не заметил прозрачной тени, мелькнувшей рядом с ним. Паладин привстал, начал стрелять, и в этот момент что-то вонзилось в его левый бок, пробив тело насквозь. Стелс-поле рассеялось, огромный мутант с кожей синего цвета, сквозь слабо бронированное место, пронзил паладина самодельным копьём, сделанным из переплетённых прутьев заточенной арматуры. Воин братства хватался рукой за копьё, пытался сделать что-то, но мутант давил сильнее, и вскоре, одним резким движением вырвал копьё обратно. Паладин упал на колени, и больше не шевелился.

— У них стелс-бои! — крикнул Сермилион, видя, как десяток прозрачных теней, приближается к ним с фланга.

В строю ещё оставалось шесть паладинов. Их броня была уже повреждена, тела были ранены, но, быстро сгруппировавшись, они встретили "невидимок" сплошной стеной. Первые, внезапные выстрелы синекожих ещё смогли нанести какой-то вред, но вскоре все они открылись, и этот манёвр обернулся обычной перестрелкой на ближней дистанции. Наёмники и рыцари могли бы прикрыть паладинов, но небольшой отряд найткинов атаковал и их позиции. Они появились внезапно, пока отряды прикрытия даже не разобрались, что там произошло ближе к заводу. Вспышки плазмы и лазеров возникли словно из неоткуда, превратив одного наёмника в зелёную жижу, и прожигая насквозь одного из рыцарей. Наёмники и рыцари открыли ответный огонь, но им практически не чем было укрыться, и один за другим они падали поражённые.

Плазменный заряд влетел в одного из писцов, стоящего рядом с Викторией на одном колене, и стрелявшего из лазерного пистолета. Плазма проплавила его броню, и разъела до костей чуть ли не половину всего тела. Следующий выстрел должен был поразить и саму Викторию, но у девушки были и свои сюрпризы. Она направила руку в сторону мутанта, и из металлического ободка вокруг её рукава вылетело остриё, за которым тянулись провода. Штырь вонзился в плоть мутанта, и в тот же момент чудище было поражено мощным ударом тока. Мутант трясся, не мог выстрелить в ответ, его плоть начала обгорать во многих местах, и когда заряд скрытого оружия Виктории иссяк, чудовище бездыханным упало на землю. Солдатам вокруг девушки удалось убить ещё одного найткина. Они бы могли бы справиться с оставшимися двумя, но Зевала вновь накрыл их волной лазерных лучей, заставляя вжаться в землю.

Один из рыцарей не успел, несколько лучей влетело в него, выжигая в плоти дыры, один прожёг насквозь грудь, ещё один испепелил правую руку, другой левую ногу, и всё это в один момент. Зевала ревел, кричал проклятья, и медленно шагал к южному краю заводской крыши. С платформы он не мог обстреливать паладинов, с самого края на них открывался хороший вид. Увлечённые перестрелкой с найткинами, они заметили Зевалу лишь тогда, когда мутант накрыл одного из них очередями из лучей. Паладин попытался скрыться, но Зевала продолжал обстрел, от чего силовая броня первого чернела от гари прямо на глазах. Вначале воин братства споткнулся, встал, но через мгновение вновь упал, в его броне виднелись светящиеся красным ободки вокруг пробоев. Остальным братьям пришлось искать укрытия от яростных обстрелов Зевалы. В этот момент помощь со стороны рейнджера и его людей была бы как раз кстати, но у них назревали и свои проблемы.

Большие, северные ворота завода, шумно скрипя, начали подыматься вверх. Ранее, в этой части велась основная выгрузка прибывших контейнеров, и за воротами открывалось большое пространство. Сейчас оно не было пустым, но шевелилось, словно одна большая масса. Так казалось вначале, пока путники, сражающиеся на северном холме, не сумели распознать и осознать то, что видят. Десятки гротескных, уродливых существ, сложенных, словно из множества рубленых частей плоти людей и мутантов. С большими зубами, когтями, у некоторых было по несколько голов, другие плевались кислотой, или разили словно плетью, своими длинными языками. Их поток устремился наружу, и первых из них оставшийся "храбрец" встретил струями своего огнемёта.

— Что. Это. За. Дерьмо?! — поражённо спрашивала Люси, словно у себя самой.

— Адские порожденья! — тревожно отвечал Вайт.

— Такого!.. — говорил удивлённо Билли, перезаряжая Бозар. — Такого я ещё нигде не видел!

Генрих ничего не говорил, но тут же открыл по ним огонь. Лазерные лучи его винтовки прожигали плоть существ, нанося серьёзные раны, но при этом, "сгустки плоти" отличались значительной выносливостью. Путники открыли шквальный огонь из всех своих стволов, по этим существам, оставив без внимания кучку уцелевших супермутантов со своей стороны. Внезапное нападение стаи этих существ на фланг основной атакующей группы, могло обратить их в бегство, и всё предприятие обернулось бы поражением. Рейнджер и его товарищи понимали это, и постарались обратить гнев большой стаи на себя. Огонь из ракетницы, вспышки плазмы и лазера, огонь пулемёта и смертоносных винтовок, всё это создавало мощный огневой вал. Но живучесть монстров, и их количество представляли из себя большую силу, и стая уверенно продвигалась к холму.

Последний робот оправдал своё прозвище, и продолжал сражаться, полностью окружённый уродливыми существами. Один вцепился в него зубами собако-подобной головы, другой обвил языком один из манипуляторов. Оплёванный кислотой, избитый крепкими лапами, искусанный и разрываемый на части, "храбрец" продолжал стрелять в упор из плазмы и жечь пламенем, с криками: "Умрите, узкоглазые выродки!" Монстры оторвали роботу все манипуляторы, разбили все оптические сенсоры, разломали корпус, от чего двигатель перестал работать. "Пусть никогда не погаснут звёзды, на нашем флаге..." — проговорил угасающим голосом "храбрец", после чего мутанты разорвали его на части, раскидывая куски металла в разные стороны.

Когда последняя преграда была уничтожена, все монстры поползли вверх на холм, оставляя за собой следы из мерзкой слизи или крови. Существа падали, изорванные огнём путников, один за другим, но неотвратимо приближались. Когда многие из них, уже подымались по холму вверх, рейнджер выкрикнул команду, и путники метнули в них гранаты, плазменные, зажигательные, и осколочные, все, что у них были. После очереди взрывов, плазменных и огненных вспышек, первые ряды существ были остановлены, но другие не отступали. После продолжительной битвы боезапас к оружию братства закончился, и путникам пришлось вести огонь из своего собственного.

— Нужно отступать Билли! — крикнул священник. — Они нас сметут!..

Вайт резко встал, и прежде чем успел договорить, шар плазмы попал прямо в него, мгновенно расплавив всю левую руку священника вместе с костью. Вайт упал на землю, и, смотря на свою опаленную культю, с криками причитал: "О Господи! О Господи! О мой бог!". Люси выстрелила в голову мутанту-обидчику священника, и стена позади зеленокожего окрасилась его мозгами. Прижимаясь ниже к земле, девушка пришла на помощь Вайту, помогая вколоть стимулятор, и перебинтовать рану. Первые монстры уже показались на вершине, и в этот момент Бетон вышел им на встречу, сжимая в руках супермолот братства. Первым же ударом здоровяк превратил в месиво голову одного из существ, но его тут же оплёл язык другого. На выручку Бетону вновь пришёл Гартун, испытавший прилив жажды доблестного боя, при виде того, как сражается его товарищ. С боевым кличем дикарей, Гартун отсёк язык монстра мечём, и одним кувырком оказался за спиной чудища. Он наносил удар за ударом, словно вихрь ярости и стали, пока не изрубил существо до смерти.

Пока мастера ближнего боя сдерживали чудищ, остальные понемногу отступали назад. Билл, стреляя по монстрам, старался одновременно подавить высовывающих нос супермутантов. То же самое делал и старик Хардсон, сумев тяжело ранить ещё одного зеленокожего, что думал пострелять по лёгким целям. Но охотник слишком задержался, и вскоре длинный язык обвился вокруг его шеи и головы. Монстр потянул Хардсона к себе, стараясь стащить вниз, но охотник сумел сгруппироваться, достать свой охотничий нож, и отрезать жуткий язык. Хардсон отлепил от себя мерзкий обрубок, и всадил всю обойму из автоматического пистолета в напавшую на него тварь, от чего монстр покатился вниз к подножию холма. Но в тот же момент звериная пасть следующего вцепилась в охотника, и, перекинув через себя, с размаха бросила вниз с холма. Старик, прокатившись до самого подножья замер, потеряв сознание.

В разгар сражения очнулся Шарк. Он с трудом смог приподняться, голова очень кружилась, и он заметно шатался. Уколов себе стимулятор, рейдер пришёл на помощь Гартуну и Бетону, успел забить дубиной одно из существ, но другое схватило его за ногу, и начало тянуть по земле во все стороны пока он не отключился вновь. Шарка спасли Лэсси и Генрих, расстреляв монстра из дробовика и карабина чуть ли не в упор. Сгусток кислоты попал в Генриха, и прожёг его защиту на ноге, от чего бывший житель убежища с криками упал на землю. Но, не смотря на большое количество раненных в отряде путников, давление омерзительных тварей так же заметно ослабло, и, отступая понемногу назад, путники вполне могли сдерживать их.

Перезаряжая свой револьвер, Люси видела на крыше завода лидера мутантов. Она не знала наверняка, что происходит на юге, но, беря в расчёт то, что он всё ещё жив, и огневую мощь его оружия, догадывалась, что всё плохо. Мутант стоял спиной к северу, искрящийся генератор на его спине прямо-таки манил молодую девушку.

— Прикройте меня! — крикнула она, и, нажав несколько кнопок на знакомом приборе вокруг её запястья, исчезла.

Прозрачная дымка направилась ближе к заводу, огибая остатки атакующих и раненых монстров, и нежелательное внимание нескольких оставшихся мутантов. Присев на одно колено, Люси хорошенько прицелилась, увеличивая кратность своего прицела. У неё оставалось несколько выстрелов, она не разбиралась в таких штуках как генераторы, но старалась выбрать слабое на вид место. Лидер мутантов продолжал увлечённо поливать отряды братства лазерными лучами, и кричать проклятья. Он даже не заметил первого попадания в генератор, от чего одна из антенн перестала искрить. Люси сделала ещё один выстрел, пуля вошла вглубь железяки, но никакого видимого результата это не дало. И только после третьего попадания, Зевала понял намеренье своего врага, и с криками ярости направился к северной части крыши.

— Мерзкие, подлые людишки! — кричал он. — Я вам покажу, как нападать сзади!

— Осторожно! — крикнула своим друзьям испуганная Люси. — Ложитесь!!

Гатлинг-лазер вновь закрутился, и потоки лучей накрыли и путников, и оставшихся монстров. Короткая очередь полоснула по Бетону, здоровяк упал на землю, но начал отползать к какому-нибудь укрытию, держась за бок, и кривя от боли лицом. По-настоящему сердце девушки замерло, когда лучи страшного оружия, попали в рейнджера, задержавшись на нём на пол секунды. Билли вскрикнул, и упал на землю, скрючился, зажимая руками рану на груди. Забыв обо всём на свете, девушка рванулась к нему, не думая о той угрозе, что нависла над ней. Рейнджер был без сознания, но периодически подёргивался. Броня на его груди была прожжена, открывая большую и страшную рану. Заливаясь слезами, и причитая, Люси вколола ему два стимулятора, и старалась закрыть рану медицинским бинтом.

Оставшихся монстров сдерживали Лэсси и Гартун. Даже раненному Джо пришлось помогать им, стреляя своей здоровой рукой из пистолета, и даже теперь Счастливчик сумел попасть одному в голову, а другому прямо в глаз! Кричащий до этого Вайт, окончательно потерял сознание, а плачущая Люси старалась оттянуть Билла назад. Зевала. вполне мог добить их, открытых для его огня, но лидер мутантов и сам был отвлечён внезапным шумом. Восточные ворота завода разлетелись на осколки, и через десяток секунд наружу высыпали пленники мутантов. Сумевшая выбраться из клетки, группа пленников освободила остальных. Расправившись с несколькими стражниками, вооружившись лёгким оружием и взрывчаткой мутантов, они пришли на помощь своим спасителям. Часть их сразу же направилась на север, тем самым возможно спасая от полного уничтожения рейнджера и ко. Другая, рванулась с востока на юг, выручая воинов братства. Дикари, рейдеры, простые жители пустоши и пленённые караванщики, все они действовали сообща, в едином порыве мстительной ярости.

Озлобленный Зевала успел испепелить троих из них, но он и не догадывался, что за ним охотятся. Командор Сермилион знал наверняка, что его импульсная винтовка способна нанести мутанту ощутимый вред. С того момента, как Зевала перестал обстреливать паладинов, Сермилион отступил в сторону, пытаясь найти позицию для открытого огня по нему. Пули врезались в броню командора, несколько лазерных лучей полоснули по нему, но Сермилион не жалея себя пытался поймать момент. Прицелившись, он выстрелил, и два пучка концентрированного импульса, способного испепелить незащищенного противника, попали в Зевалу. Это оружие было способно разить и силовую броню, и даже тело того, кто под ней скрывался, и командор знал, что сможет ранить противника. Но результат превзошёл все его ожидания. Зевала дважды, болезненно дёрнулся, но не успел даже вскрикнуть. Из его генератора вырвалась вспышка, подобная фейерверку, и через мгновение раздался мощный взрыв, в разы превосходящий по мощности обычный заряд толстяка. От Зевалы не осталось даже осколков, а части крыши завода и её конструкций, разлетелись на милю во все стороны.

На минуту всё затихло, мутанты и люди, все прижались к земле или полу, поражённые силой внезапного взрыва. Перестрелка не успела разгореться вновь, как мутанты начали отступать внутрь помещений завода, подгоняя друг друга криками и воплями. Настала тишина, от которой за последний час все участники битвы отвыкли. За столь небольшой отрезок времени окружающий пейзаж сильно изменился. Крыша завода дымилась столбами чёрного смога, вокруг лежали горящие осколки, во многих местах земля чернела свежими воронками от взрывов. И без того разрушенные корпуса и внешние конструкции завода, были повреждены ещё больше, а большая часть укреплений, возведённых мутантами, была разбита. Всюду валялись изувеченные тела супермутантов, части их тел, а стены были перепачканы их кровью, внутренностями, и покрыты тысячами пулевых отверстий. Догорали разбитые автомобили братства, а на севере прослеживалась дорожка из тел мёртвых чудовищ.

Первая часть битвы закончилась. Командор Сермилион, его солдаты, способные сражаться, и часть неожиданных союзников в лице беглых узников, окружили дважды руины завода, чтобы остатки мутантов не сумели скрыться. В это время Виктория, и те, кто хоть немного смыслил в медицине, старались оказать помощь раненным воинам. Некоторые из них не прожили и следующего часа. Рейнджеру и его товарищам повезло. За исключением средней тяжести ранений, тяжёлых ушибов и вывихов, сильных ожогов, порезов, физического и нервного истощения, и одной потери конечности, ничего серьёзного не произошло. Они все остались живы, и условно целы. Не смотря на волнения Люси, Биллом занималась лично Виктория, недовольно поглядывая на ассистирующую ей, заливающуюся слезами девушку, и вскоре рейнджер даже пришёл в сознание. Билли с трудом мог ходить, но не успокоился, пока лично не убедился в приемлемом состоянии всех своих товарищей.

— Вот видишь... — сказала ему Виктория, грустно улыбнувшись. — Я же говорила, что все твои ребята будут в порядке.

В ответ Билл только кивнул головой. Ситуация с братством и его наёмниками была намного хуже и больших потерь избежать не удалось. Одним из первых очнулся Шарк, и потребовал двойную порцию обезболивающего, после чего ходил вокруг улыбаясь, и всем утверждал, что у него ничего и не болит. Гартун с пол часа провёл в медитации, Лэсси и Люси помогали оказывать медицинскую помощь. Быстро оклемался и Бетон, хотя всё ещё слегка сжимался на один бок. Вайту вкололи снотворное, что бы он спал до того момента, пока его не доставят в операционную братства в бункере. Хардсон не мог ходить из-за множественных ушибов и травм, а Счастливчик Джо был обессилен от большой кровопотери. Когда помощь раненным Рейнджер и ко. была оказана, возле недавно возведённой, медицинской палатки уже собрались многие из бывших пленников. Они страдали от истощения и множественных ранений, болезней, и, не смотря на недовольство Виктории в необходимости тратить "такое огромное количество медикаментов неизвестно на кого", в помощи никому не отказали, даже дикарям.

Узнав в большом отряде пленных дикарей своих собратьев, Гартун вернулся из патруля вокруг завода, чтобы в тайне проследить за ними. Он старался не показываться, не снимая маски, общался со своими спутниками, прислуживал раненным, бросая осторожные взгляды на столпившихся у медицинской палатки племенных жителей. Гартун узнавал их лица, на которых отпечатались трудности последних нескольких месяцев, но это была его родня. Испытывающий тяжёлые приступы вины и позора, парень не осмелился показаться, хотя и его сердце, и дух, желали этой встречи.

— Чего стоишь без дела?! — рявкнула на Гартуна блондинка, заметно измотанная этим "ёбанным" днём. Она свалила в старый ящик остатки всех их медикаментов, и передала ему. — Неси в медицинскую палатку.

— Я... не могу...

— Неси их в эту грёбанную палатку! — прямо-таки озверела Лэсси. — Посмотри сколько там народа, им понадобиться это всё!

— Но... там...

— Видишь, это та, которая с большим мать его крестом! Давай! — крикнула Лэсси, и толкнула парня в плечё.

Неуверенно, даже немного испугано, Гартун шёл вперёд, постоянно оборачиваясь на пыхтящую злобой блондинку. К его облегчению, мало кто обратил на него внимание. Гартун вошёл внутрь, оставил ящик рядом с операционным столом, за которым работала Шейла, оперируя извлечённого из силовой брони паладина. Всё это время она, и небольшая группа писцов братства, находились подальше от места битвы, мучимые тревожным ожиданием. Теперь их свежими силами оказывалась большая часть необходимой помощи. Шейла добродушно поблагодарила парня, и Гартун постарался поспешно удалиться. Осторожно глянув в сторону соплеменников, он попытался скрыться, но внезапно услышал у себя за спиной знакомый голос.

— Кто ты, воин? — вопросил этот голос со свойственной ему тягучей интонацией мудреца.

Гартун остановился, и медленно повернулся. Шаман его племени пристально всматривался в лицо парня, словно пытался разглядеть его сквозь металлическую маску. Заинтересовавшиеся, кто так привлёк внимание шамана, остальные члены племени так же подошли.

— Я вижу, что ты носишь на себе наши знаки. И в духе твоём много огня наших предков! А ещё... — сказал шаман, и осторожно подошёл ещё ближе. — Твои глаза! Я нахожу их знакомыми! Кем бы ты не был, покажи себя!

Гартун не хотел делать этого. Но он и не мог просто уйти! Чары мудреца ломали его волю, и, не смотря на чувство вины, Гартун решил открыть себя. Медленно, он снял маску, открывая своё лицо. Шаман испуганно отшатнулся, как и некоторые члены племени, послышались восклицания удивления, и шёпот страха.

— Шакти!.. — ошарашено проговорил шаман. — О Великое Колесо, ты ли это?! Или восставший из адских миров гневный дух нашего бывшего собрата?! Говори же, не молчи!

— Это я. Ваш бывший Шакти, Гартун, сын ваших предков, опозоренный, и проклятый... — драматизировал Гарти, в духе своих соплеменников.

— Великий Шакти жив! Шакти теперь среди чужих! О духи, неужели Шакти предал нас?! — роптали его соплеменники.

— Тишина! — успокоил их шаман, и долго пристально всматривался в парня. Гарти ощущал, как цепкий взгляд мудреца пронизывает его душу. — Как много говорят духи в тебе, Шакти. Ты прошёл поистине великий путь. Пророчество не ошиблось. Гартун и вправду стал Великим Шакти, хотя и не тем велик, как мне казалось раньше! — вторя его словам, дикари вдохновенно охали.

— Простите меня братья! — каялся Гарти. — Я многократно подвёл вас, и наших предков! Но сердце моё не желало этого!

— Мы не проклинали тебя, Гартун. — спокойно сказал шаман. — Мы потерпели поражение в битве с Плотоедами, но уцелевшие рассказали остальным, что ты сражался храбро и до конца. Мы думали, что ты погиб. Когда бледные сердца рассеяли Плотоедов, мы беспрепятственно бежали на север, и долго скрывались, пока однажды зеленокожие демоны не напали, и не увели многих из нас, в том числе и меня.

— Лучше бы я никогда не подымал демонического копья, о мудрец!

— Судьба твоя сложна Гартун. — добродушно сказал шаман. — На тебе броня и оружие людей руин, дух твой претерпел изменения. Но, даже пройдя множественные испытания и трудности, покинув своё племя, ты не изменил ни традициям, ни своим соплеменникам, ни предкам. Духи окрепли в тебе, и не стало меньше благородства в твоей душе! Даже теперь, живя среди людей руин и идя их путями, ты остаешься нашим Шакти, и спасаешь нас во время этой великой битвы с силами зла, что никогда не покинет памяти не только племён, но и других людей! Как причудливы Повороты! Ни у одного из Шакти не было подобного пути, как и ни у одного из нас! Знай же Гартун, сын предков! Ты всегда остаешься нашим Великим Шакти, и нашим защитником! И если когда ты пожелаешь вернуться домой к своему племени, мы встретим тебя, как подобает встречать Великого Шакти и брата. — сказал шаман, и положил руку на плечё парня.

— Гартун! — пропищал тоненький голосок.

Из-за спин своих соплеменников показалась юная Аная, вся грязная, израненная, и измученная долгим пленом, но глаза её горели словно звёзды. Аная обнимала свою второкровную сестру, Ночную Тишину, укутанную в покрывало. Лицо Гартуна засияло при виде девушки. Сестра улыбнувшись, осторожно подтолкнула Анаю в спину, и девушка сжала Гартуна в крепких объятьях.

— Мой Шакти... — проговорила она с любовью, обретая покой в его руках. Гартун нежно гладил её волосы, вдыхал её знакомый, обворожительный аромат.

Соплеменники по очереди подходили к Гартуну, и ложа руку на его плечё, благословляли. Когда действо окончилось, Гартун едва ли не расплакался, но смог сдержаться, как и подобает Великому Шакти. Он нежил Анаю, с любовью смотрел на своих соплеменников, пытаясь скрыть боль в сердце. Гарти вновь и вновь поглядывал на своих спутников. "Рейнджер Билл поймёт" — шептал в голове Гартуна какой-то голос.

— Соединиться с вами желает сердце моё больше, чем что-либо другое, братья мои. — сказал Гартун серьёзно. — Я бы очень хотел помочь вам, уйти с вами, найти наши племена, и укрепить наши силы вновь. Но долг перед великим воином и важной судьбой связывает меня. И пока миссия его не окончена, не окончена и моя.

Слушая эти слова, Аная всхлипнула, и сжала Гарти ещё сильнее.

— Духи шептали мне, что ты так и скажешь. — кивая головой, проговорил шаман. — Быть может так желает Великое Колесо, и твоя судьба не окончена, Шакти. На этом необычном, но и жестоком пути, тебя ещё ожидают свершения и трудности. Но мы будем ждать нашего защитника. Пусть не оставят тебя наши предки, великие духи, и благословят тебя! — сказал шаман, и вновь положил руку на плечё Гартуна.

— Я обещаю ждать тебя три великих лунных цикла! — поклялась Аная, смотря в глаза парню. — Может и больше. Береги себя, Шакти. — и поцеловала Гартуна в щеку.

И вновь соплеменники по очереди благословляли своего Шакти, а остальные с удивлением смотрели на всё это действо. Прежде чем эта битва окончиться, и все её участники разойдутся своими путями, у Гартуна будет вечер и ночь, чтобы провести их со своими близкими, рассказать им услышанные истории про индейцев, и о своих дивных приключениях!

В это же время в медицинской палатке братства происходила и другая история. Утомлённый битвой, в крови и грязи, паладин Абден сидел рядом с матрасом, раненной, рыжеволосой девушки. Сегодня он сражался храбро, на его счету было больше пяти противников, в том числе и героический подвиг, когда он, по сути, удержал внезапный натиск найткинов, чем наверняка спас несколько братских жизней. Ему досталось, на левую руку была наложена шина, другие части тела так же были перебинтованы, скрывая ускорено заживающие раны. Но Дженни досталось серьёзнее. Виктории удалось спасти жизнь девушки, стабилизировать её состояние, но первое время не было уверенности, что организм выдержит нагрузки ранений, лекарства, и всего химического хаоса, который вызывают в теле человека усиленные стимуляторы. Она жива, и Абден улыбался, осторожно поглаживая её лицо, и испытывая счастье. В его глазах показались слёзы, но суровый солдат не дал эмоциям над собой власти. Когда Дженни пришла в сознание, Абден взял её за руку, и поцеловал. Девушка откашливалась, стонала от боли, но была счастливая, и улыбалась.

— Это, пожалуй, моё самое счастливое пробуждение в больничной койке... или на чём бы я там не лежала. — сказала она, и сжала его крепкую руку в ответ.

— Я... — замямлил Абден неуверенно. — Я боялся, что потерял тебя, сес... Джен.

Храбрый паладин смущался, на лицо была его внутренняя борьба, с каким-то странным видом противника, который был для него самым сложным.

— Я люблю тебя... — сказал он на выдохе, но, глубоко вдохнув, собрался, и спокойно повторил: — Я люблю тебя, Дженни. Мне кажется, давно, может даже всегда. В моей жизни нет большего сокровища, чем твоя улыбка, твоя доброта, и твоё душевное тепло. Фигурка у тебя тоже кстати хороша...

Дженни плакала, и одновременно смеялась, пыталась что-то сказать, но не могла. Абден достал что-то из кармана, и передал девушке, встав на одно колено. Это было колечко, наспех сделанное из трёх видов проволоки, скрученных между собой, и с маленькой шестеренкой вместо камня.

— Будь моей единственной, Дженни. Я только солдат, но для меня ты всегда будешь бесценной.

— Да!.. — сквозь слёзы и тревогу проговорила девушка, и они впервые смокнулись в поцелуе.

Они долго смотрели друг другу в глаза, улыбались, вновь целовались, и шептали нежности. Их ждала счастливая судьба, где оба дарили друг другу радость и счастье, а долг братства подкидывал им совместные приключения. Многие их потомки стали уважаемыми членами Братства Стали, пронеся идеалы и лучшие стороны своих предков, сквозь годы истории.

Но до вечера случилось ещё нечто необычное. Пока братство лечило раненных, кормило бывших пленных, и планировало свои следующие действия, из завода вышел один из мутантов. На его левой стороне лица виднелся большой шрам, на правой руке была сделана узорчатая татуировка, голова была обвязана чёрной повязкой. Мутант держал руки поднятыми к верху, сжимая кусок белой тряпки. Бывшие пленники мгновенно окружили монстра, как свора разъяренных псов, тыкали в него стволами оружия, покрывали проклятьями и отборной руганью. Ещё бы немного, и они просто бы пристрелили его, но рядом оказался один из паладинов, и он успокоил толпу. Мутант просил разговора с лидерами маленькой армии Братства, но вместе с Викторией и Сермилионом, пришла целая толпа народа, желающая посмотреть на мутанта и послушать, что он скажет. Были среди зевак и Билл с Люси, и большая часть их спутников. Мутант не казался испуганным, но держался стойко и уверенно. При этом, он совсем не был похож на озверевшее существо, с омрачённым сознанием, как большинство его собратьев. Напротив, взгляд мутанта, его движения, и выражение лица говорили о наличии осознанного разума. Первой заговорила Виктория.

— Если думаешь, что эта тряпка спасёт твою жалкую жизнь, ты очень ошибаешься, чудовище!

— То, что я выгляжу не так как вы, и страх, который вы испытываете ко мне подобным, ещё не делают меня чудовищем. — спокойно прогремел мутант.

— Ах, значит вот так?! — ухмыляясь, сказал Френк. — Значит вы совсем не чудовища, не монстры, а все убитые и сожранные вами люди это просто случайность!

— Не случайность. Я никогда не ел человеческого мяса, а мои братья едят и другое мясо. Вы люди так же едите мясо других существ, всех, кто слабее вас. И это почему-то не делает вас чудовищами, но делает нас. Среди вас есть такие, которые так же едят человеческое мясо. Многие из вас поступают так, что ничем не отличаются от самых кровожадных из супермутантов.

— Посмотрите на него! — зло улыбаясь, сказала Виктория. — Он не только умеет говорить, он ещё и умеет умничать!

— Убейте его! — закричали из толпы. — Зачем вы вообще слушаете это существо?! Давайте оторвём ему руки, а потом ноги, посмотрим, как он тогда поумничает!

Толпа вновь зашумела, хлынула к "монстру", но паладины, по команде командора удержали их словно железные великаны. Полетели камни, несколько попало в зеленокожего, один в голову, но никакая эмоция не промелькнула на лице мутанта.

— Тишина! — прокричал Сермилион, и люди вокруг затихли, и вскоре успокоились. — Что тебе нужно?

— Моё имя Самсон. — сказал мутант, на что Виктория пренебрежительно выругалась. — Мы готовы сложить оружие, если вы дадите нам слово не истреблять нас.

В толпе послышался дружный смех, смеялась и Виктория с Френком.

— С чего ты взял, — сказал Сермилион, — что вы в положении о чём-то просить?

— Или что мы настолько глупые? — добавила старший скриптор.

— У нас в строю около тридцати бойцов. Со временем, вы, конечно же, одолеете нас. Но внутри завода, в его узких коридорах и запутанных ходах, это будет стоить вам многих жизней. Эта бессмысленная война стоила нам всем слишком много. Мы убивали людей, за что и поплатились, но и вы многое потеряли. Если вы примите нашу капитуляцию, мы не станем применять вирус, и отдадим его вам.

— Мы просто взорвём ваше логово, и похороним вас всех живьём! — злилась Виктория.

— Нет. Иначе вы бы уже сделали так. — спокойно отвечал Самсон. От его слов лицо скриптора исказила гримаса злобы, но прежде чем она успела что-то сказать, заговорил Командор.

— Вы угроза, мутант. Просить о милосердии в сложившейся ситуации глупо с твоей стороны.

— Мы не угроза, если правильно направить моих братьев. — немного помедлив, Самсон продолжил. — Они подобны детям. Они глупы и слушают тех, кто ими командует. Без руководства они не могут. Они слушали Зевалу, но он был злым и желал мстить. Теперь, когда Зевала мёртв, они готовы слушать меня. Я смогу научить их жить в мире с людьми. И как знать? Возможно, однажды мы сможем быть полезны вам, и отблагодарим за ваше милосердие.

Виктория покачала головой, лицо Сермилиона выдавало сомнения.

— Ты же не можешь в серьёз задумываться над этим?! — упрекнула она его. — Это монстры! Выродки! Они никогда не смогут жить вместе с нами! Их нужно всех истребить!

— Мы просто пытались выжить. Так же, как и все вы. Не мы сделали себя такими. Но каждый из нас был однажды таким же человеком, как и вы...

Сермилион ответил, что им нужно время, чтобы подумать. Едва ли они отошли в сторону, как Виктория тут же закатила скандал, упрекала Командора, требовала истребить мутантов всех до единого. Штурмовать логово мутантов после стольких потерь, при опасности биологического заражения, у братства могло попросту не хватить сил. И если мутант не врал, Братство могло бы использовать этих существ для своих целей. Но кроме этого, слова Самсона смогли задеть что-то в душе Командора, и он пытался объяснить Виктории, что если они поступят по её воле, то это навсегда изменит их в худшую сторону. Спор очень быстро перерос в ссору, скриптор угрожала, что будет жаловаться самому Старейшине, и чуть ли не кипя от злобы, ушла к медицинской палатке. Сермилион вернулся обратно к толпе, всё ещё погружённый в глубокие размышления он молчал, пока его собратья внимательно смотрели на него, ожидая приказа.

— Вы сдаёте всё свое вооружение и вирусное оружие. Вы будете находиться под нашим наблюдением в резервации. При малейшем неповиновении, вас будут ждать мгновенные последствия! На таких условиях, мы примем вашу капитуляцию. Я понятия не имею, что будет дальше, и каким образом мы сможем сосуществовать, но мы можем попробовать.

— Мы лишь просим дать нам шанс. И вы не пожалеете об этом решении, я вам обещаю! — довольно проговорил Самсон.

Озлобленная толпа пленников, конечно же, не смогла принять подобное решение спокойно. Но люди Сермилиона остались преданы ему даже в столь странном решении. Потолкавшись немного со своими спасителями, они вскоре успокоились. Мутанты сдались, и вместе с колонной возвращающегося домой Братства, были проконвоированы к своей "резервации". Это были руины маленького городка в двух днях пути от бункера Братства Стали, среди гор и холмов, подальше от всех. Вскоре тревожные слухи о новом "поселении" разлетелись по Пустоши. Рейнджер и его спутники так же вернулись в бункер Братства, чтобы отдохнуть и залечить свои раны, перед новым большим походом в местный, "промышленный центр" — Эмпайр.

"Всё так изменилось..." — думала про себя Люси, осматривая новые части своей брони, которые сделало им братство. Специальные подкладки из полимеров, накладные элементы из керамики и особых сплавов. Новое оружие, её точная и убойная винтовка, и за заслуги за участие в бою плазменный пистолет. Бывший револьвер, хотя и был подарком отца, всё же, не в какое сравнение не шёл со смертоносностью нового оружия, и бедный Вайт тому подтверждение. Правда и новые игрушки требовали к себе и особого отношения и ухода, а порой и особых знаний. Пистолет-пулемёт Гартуна заменили на H&K P90, удобное и точное оружие, и теперь даже Гарти мог стрелять много и точно. Братство забрало у Генриха лазерную винтовку, но прежде чем тот успел огорчиться, за те же заслуги его наградили плазменной. Их изувеченному священнику братство приделало новую руку, гибкий протез, который хотя и блестел металлом, всё же с каждым днём всё лучше слушался Вайта. Священник с недоверием поглядывал на новую руку, ворча о том, что "в этом есть что-то от дьявола". После произошедшего с ним, Вайт стал немного мрачнее, но, как и положено человеку веры, воспринимал всё как ещё одно испытание.

Особенная броня, ракетомёт, пулемёты, куча смертоносного и убойного оружия. Их отряд начинал с малого, а теперь они снаряжены так, как мало кто может себе позволить в эти времена. Теперь их опыт, командная работа, и огневая мощь способны снести любого противника на их пути. Теперь они особая сила, с которой нужно считаться. Но всё это не просто так, всё это стоило огромных усилий. Участие в войне с супермутантами было ещё более необычно, чем с рейдерами Башни. Но увиденное и пережитое меняло навсегда. Чтобы выжить нужно сражаться, возможно, даже всегда. Но с каждым днём растёт усталость, от насилия, от напряжения, от всего, и всё больше хочется покоя. После короткого отдыха в бункере Братства их отряд направился в Эмпайр, где Билл и его товарищи рассчитывали найти ещё осколки Кризалиса или информацию о них, и просто хорошенько отдохнуть.

После всего, через что они прошли, казалось, больше нет опасности, способной угрожать силе их единства. Уверенность в себе была абсолютно заслуженной, но создавала в сердце некоторое ложное ощущение безопасности. Мысли Люси и большинства её товарищей роились вокруг того, что они встретят в Эмпайр. Лэсси рассказывала много интересного об этом месте, и, судя по её рассказам, там было много необычного. А что дальше? Синема? Возможно, они увидят довоенные фильмы своими собственными глазами! А дальше "король всего" Феникс, среди руин величественного города Сиэтла? Говорят, там всё почти как было до войны, и люди совсем не такие, как другие. Что там действительно есть настоящая цивилизация, на фоне которой попытки остальных поселений её восстановить кажутся просто смешными. Думать о плохом, что может встретится им на пути, сейчас не хотелось, особенно после последней маленькой войны.

Будущее звало вперёд, к новому и неизведанному. Люси ощутила что-то необычное. Совершенно новое ощущение не то движения, не то присутствия в своём животике, внезапное и пугающее своей необычностью. Невольно девушка прижала к нему ладонь. Пожалуй, этот вопрос придётся решать задолго до Феникса. Но мысли о том, что ещё есть время, которое можно потянуть, успокаивали. Генрих опять о чём-то шутил, другие о чём-то спорили. Недалеко виднелись останки постройки, похоже, жилого дома. Люси заметила под ногами и вокруг прямоугольные очертания останков других зданий. Раньше здесь было маленькое поселение из частных домов, от которых остались только редкие осколки стен, и несколько обожжённых каркасов автомобилей. Кое-где пытались расти кустарники и жёсткая трава, виднелись уцелевшие участки асфальтной дороги, сохранившиеся в неровностях этой местности. Это означало, что это место находилось очень близко к эпицентру одного из взрывов, что беспощадно уничтожали прошлое, повергая беззащитное будущее в пучину постаппокалиптичной судьбы. Люси подумала, что было бы не плохо проверить показания счетчика Гейгера, и невольно улыбнулась, когда Билл начал проверять их при помощи Пип-Боя. Так мило, теперь у них и мысли то словно одни на двоих, или даже троих.

Внимание Люси привлёк маленький блеск, на пол мгновения промигнувший среди останков дома. Билл встал с колена быстрее, чем кто-то рассчитывал, и когда он подымался, раздался выстрел, и рейнджер, словно подкошенный упал на землю. За первым выстрелом последовал ещё один, прежде чем даже опытные путники успели залечь на землю. Пуля угодила Джо в левое плечё, и тот так же оказался на земле. Оба выстрела были нацелены прямо в голову, и если рейнджера спасло резкое движение, то Счастливичку похоже просто вновь повезло, как обычно. Путники приникли к земле, испуганная Люси поползла к Биллу забыв обо всём остальном. Но долго находиться на одном месте не было возможности. Противники были повсюду, укрывались за осколками стен и каркасами автомобилей, и быстро окружали путников со всех сторон, снова укрывались, умело используя малейшие высоты. Зашумели выстрелы, пули полетели со всех сторон, вздыбливая сухую землю. Несколько пулемётов, довоенные винтовки, энергетическое оружие. Оставаться на открытом месте было нельзя, и путники рассыпались в разные стороны, пытаясь найти хоть какое-то укрытие. Большая часть из них уже получила свою пулю, нога Лэсси кровоточила, бок Гартуна был серьёзно обожжён лучом лазера. Из-за одного из каркасов авто на мгновение показался один из нападавших, вооружённый ракетомётом. Хлопок, и среди путников раздался взрыв, и волной земли и камня ударило по Хардсону.

Шарк помог Люси затянуть рейнджера в овраг. Девушка пыталась привести в чувства Билла, осмотрела треснувшую нагрудную пластину из полимеров, подарок Братства. Вколола ему стимулятор, осторожно поглядывала из укрытия, пытаясь понять, что происходит. Они были рассеяны, подавлены, напавшие были хорошо обучены и отлично экипированы. Люси поглядывала на лица своих испуганных товарищей, отчётливо ощущая привкус горечи отчаянья, и боль от неизбежного поражения. Было страшно, даже более чем в битве с супермутантами. Наконец-то рейнджер начал приходить в себя, и стал сразу же расспрашивать, где противник, и что с остальными ребятами. Внезапно, стрельба неизвестных начала затихать, пока не настала непонятная пауза. Но, через мгновение причина этого милосердия стала ясна. Это был он, тот самый Драу, от имени которого начинали дрожать даже самые смелые головорезы.

— Вот и встретились, да Билли? — проговорил неприятный, немного писклявый голос.

Люси прицепила к ножу своё небольшое зеркальце, и осторожно приподняв его из своего укрытия в овраге, попыталась рассмотреть этого человека. На первый взгляд обычный мужчина, заметно худоватый, с некрасивым, острым лицом, острым носом, светлыми глазами, коротким ёжиком светлых волос, и серьгой в правом ухе. Внешне самый обычный, даже неприятный, не впечатлял ни своей суровостью, ни силой мужества. Наоборот, его движения были какими-то плавными, лёгкими, мужчинам совершенно не свойственными. Но что-то было, что не объяснить словами. Это было похоже на гнев Кракена, который казалось, можно было бы увидеть глазами, так велик он был. Но в случае Драу это был не гнев. Позже, когда испуганная Люси вспоминала произошедшее, то вновь начинала дрожать от страха. Она не смогла бы объяснить, что исходило от этого мрачного человека, а описать могла только одним словом — зло. Что-то подобное тому мраку, который она встретила в страшной секте Сейлема, по-своему чёрное, по-своему ужасное. И эти тьма и зло были настолько сильны в этом человеке, что подчиняли страхом или волей всех, кто попадал в их окружение. После этой встречи всё изменилось навсегда.

Драу окружали хорошо вооружённые люди в армейской броне. Рядом с ним пускало пену из пасти мерзкое создание, порождённое где-то в глубинах Пустоши. Огромный волк, с чёрной, как ночь шерстью, и лишними лапами. Было неясно, каким образом Драу смог приручить эту жуткую тварь, но монстр во всём слушался своего повелителя, и казалось, обладал умом не меньшим, чем среднестатистический человек. Два адских порождения словно были созданы на одном и том же круге, для того, чтобы совместно нести разруху и ужас в этот мир. Всё затихло не только потому, что Драу захотелось поболтать со старыми знакомыми. В это время его люди осторожно меняли позиции, с юго-запада медленно подходили бронированные протектроны, замыкая кольцо вокруг путников. Пользуясь паузой, товарищи рейнджера вкалывали себе стимуляторы, кто-то активно глотал химию, подготавливали дополнительные обоймы, выкладывая их на землю перед собой. Было страшно.

— Да, это я, малыш Билли! — злорадствовал Драу. — Сколько лет прошло?! Проклятье, не все столько умеют считать, правда, Билли?! — весело посмеиваясь, кричал он. — Говорят, Блэкстоун сдох?! Хорошо! Одним ублюдком стало меньше! Но, знаешь что, лил Билли?! Мне нужна его игрушка! Очень, очень нужна, Билли!

— Можешь взять её! — ответил Билл, так же как и остальные, подготавливаясь к бою. — Только подойди и забери!

— Точно Билли! — хихикнув, продолжил кричать Драу. — Давай так! Ты оставляешь мне все осколки Кризалиса, и честно, очень честно, как положено "настоящему законнику", рассказываешь мне, как ты их находишь! И тогда, вы можете разворачиваться, и ухо... Хотя, кого я обманываю! — крикнул он, весело заливаясь смехом. — Ты же знаешь, что я вас всех убью! Вам проще самим застрелиться, иначе клянусь, вы будите умирать очень долго, и очень мучительно! Я буду вырывать ваши органы по одному, и скармливать Церберу! А потом буду насиловать вас прямо в образовавшиеся отверстия, и грызть вашу мягкую плоть, утолять жажду вашей тёплой кровью! И что бы вы все, его новые друзья знали, я именно так и сделаю!

Люси ощущала, как страх и предчувствие боли проникают в неё вместе со словами Драу. Казалось, даже твоё собственно тело перестаёт слушаться тебя, повинуясь страху и отчаянью, и тёмному желанию подчиниться его словам, в надежде, что это каким-то образом всё отвратит. Люси попыталась найти крепость в своих товарищах, но заметила, что почти все они так же испуганы, и наверняка ощущают то же, что и она. Билл нацепил шлем, слегка выглянул из-за земли, осматривая всё вокруг. Драу продолжал говорить, гипнотизируя страхом товарищей рейнджера. Неожиданно Билли привстал, и, перебивая монотонную речь Драу, крикнул:

— Ты всё сказал?! Клянусь доброй памятью Блэкстоуна, я уже устал тебя слушать!

Он сказал это так уверенно, так бесстрашно, что Люси показалось, что он словно засиял в этот момент отвагой и силой. И она, и все их товарищи, они словно прониклись этим сиянием, и страх отступил. Генрих смеялся, Шарк смеялся, после чего прокричал смесь какого-то проклятья с животным рыком, и Люси вдруг захотелось сражаться, захотелось выпустить кровь этих тёмных тварей, и посмотреть, какого же цвета она будет! Вайт тихо молился, Гартун медитировал, Хардсон набил табаком свою трубку, и, улыбаясь, закурил. "Вот она, сила нашего единства!" — подумала Люси, готовая умереть за этих людей.

— Знаешь, что, Драу?! — продолжил Билл, уже присматриваясь к какой-то цели, сквозь оптику своей винтовки. — Многие пугаются твоим образом, всей этой напускной атмосферой! Но я-то знаю, приятель, что в глубине себя, ты просто маленькое ничтожество! Маленький, обиженный на мир мальчик, который захотел стать чем-то особенным! Но, правда в том, "Драу"!.. — хихикнув, сказал Билл. — Ты не стал особенным! Ты стал ещё более ничтожным, чем был! И осознание этого, вновь толкает тебя вперёд! Осознание того, что ты просто червь! Маленький, ничтожный червь!..

— Посмотрим, кто здесь червь! — сдерживая злобу, проговорил в ответ Драу. — Какая ирония, а?! Через столько лет, мы снова здесь, все вместе! А говорят, что у судьбы нет чувства юмора! Вайт! Счастливчик! Конти! Конти, иди ко мне приятель! Помнишь, как вместе нам было весело, а?! Я не сержусь на тебя, только на этих подонков! Иди сюда, малыш, я о тебе позабочусь! Я же твой друг!

— ТЫ МНЕ НЕ ДРУГ!!! — взревел вдруг Бетон. — ТЫ ПЛОХОЙ! ТЫ ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ! И ТЫ УМРЁШЬ!

Не смотря на его габариты, в Бетоне вдруг проснулась несвойственная ему ловкость, и он в одно мгновение показался из укрытия, и выстрелил из ракетомёта в сторону Драу. Хлопок, и злодей со своими людьми едва ли успели прижаться к земле, как их накрыло волной взрыва. Не обошлось без ранений, и рассерженный Драу принялся проклятьями подгонять своих людей в атаку. Начался бой. С обеих сторон затрещали пулемёты, засвистели сотни пуль и заблестели вспышки энергооружия.

— Охоться! — приказал Драу своему Церберу, и хлопнул по задней части туловища.

Кровожадное существо, прижавшееся к земле, словно только и ждало эту команду, и с решимостью охотника начало оббегать позицию путников вокруг. В это время Вайпер прибежала к своему лидеру, чтобы убедится, что он цел. Драу схватил эту змею за горло, и ощутимо сжал.

— Ты промахнулась! Дважды! — прошипел он на неё со злостью.

— Не промахнулась... — прохрипела она в ответ. — Просто попала не так точно, как следовало...

Драу отпустил её горло, его лицо смягчилось. Он погладил её по волосам, потом с нежностью по щеке.

— Бетон опасен. Опаснее, чем кажется. Убей его для меня. — сказал он с любовью в словах, и Вайпер в ответ утвердительно кивнула, и взяв с собой несколько человек, она короткими перебежками направилась в ту сторону, где оборонялся Бетон.

Пожалуй, впервые за время своих путешествий, путники встретили настолько опасного противника. Были страшные мутанты, рейдеры, и разного рода безумные банды. Но теперь они сражались с опытными и профессиональными воинами. Они были похожи, но стояли по разные стороны не только закона, но и всех понятий о добре и зле. Испуганные и подавленные вначале, теперь путники давали храбрый отпор, и, похоже, люди Драу недооценили их. Отряд под предводительством Палача, решил взять правый фланг путников форсированной атакой. Выстрел из ракетомёта, пустили в ход гранаты, и двинулись вперёд, прикрывая друг друга. Полностью подавили огнём Гартуна и Вайта, не давая им высунуть носа, и священнику пришлось кричать рейнджеру просьбы о помощи. Билл закинул за спину карабин, и, подхватив в руки Бозар, перебежал на правый фланг. Шарк прикрыл его огнём пулемёта, и заставил людей Драу прижаться к земле. Хардсон и Люси так же обратили своё внимание на правый фланг, и атакующие были вынуждены отступить, оставив позади одного из своих. Раненный "Вампир" пытался уползти, ему хотел помочь один из товарищей, но выстрел Люси попал прямо в несостоявшегося героя, и тот упал за укрытие. Раненный попытался скрыться, но Шарк накрывал его короткими очередями, пока бандит не перестал шевелиться, растекаясь кровью.

Пулемётный огонь Шарка привлёк внимание самого Драу, любимым оружием которого была винтовка G11. Дав короткую и точную очередь, Драу попал прямо в бывшего рейдера, и Шарку пришлось спрятаться, и доставать из себя пулю прямо во время боя. Вновь прозвучал хлопок ракетницы, и её снаряд, оставляя позади себя дымный след, влетел в землю недалеко от укрытия Люси.

— Хардсон! — кричал рейнджер, махая рукой старику. — Убери его! Нужно от него избавиться!

"Точно, нужно!" — проворчал про себя старик, но, чтобы выйти на линию огня, Хардсону нужно было покинуть своё неплохое укрытие из мусорной кучи, ощетинившейся бетоном и металлом, сквозь просветы которых можно было скрываясь вести огонь. Охотник перебежал между укрытиями, пули разрывали землю прямо за его ногами. Отдышавшись немного и выждав паузу, старик взял на прицел ракетчика "вампиров", который укрывался за каркасом автомобиля. Вампир попытался сделать ещё один выстрел, но не успел. Хлопнула винтовка Хардсона, пуля влетела между армейских пластин в руку бандита, практически оторвав её. Кричащий от боли и ужаса ракетчик вжимался в каркас авто, пытался колоть себе стимуляторы, в надежде спасти собственную жизнь. Эта позиция была повыше, и Хардсон заметил страшного волка, обегающего их линию обороны. "Готовиться к прыжку" — подумал охотник, хорошо зная повадки животных. Выстрел, но старик промахнулся, а влетевшая в землю пуля не испугала зверя. До позиции Лэсси волку оставалось каких-то десять метров, Хардсон невероятно нервничал, но ждал момент. Волк уже чуял кровь, текущую в венах девушки, но внезапно споткнулся от попавшей в него пули. Зверь был очень большим и выносливым, но и пуля охотника была крупной и экспансивной. Волк встал на лапы, большая рана с левого бока блестела вывернутым мясом и истекала кровью. Зверь едва ли мог передвигаться, и пополз обратно к своему хозяину. Драу попытался отомстить старику, но Хардсон скрылся, и побежал обратно к своему первому укрытию в центре их боевого порядка.

Вскоре свою удачу вновь поймал за хвост Джо, пуля которого влетела в голову одного из бандитов. "Вампир" упал на землю, его шлем откатился в сторону, оставляя за собой след из мозгов, крови, и фрагментов костей. Ещё одного ранил Билл, но и он, и его товарищи получали ранения. Кто-то из бандитов Драу выждал момент, когда рейнджер вновь высунется для стрельбы, и Билли поймал выстрел из лазерной винтовки. Руку Гартуна пробила пуля, и даже стимулятор не мог нормально вылечить её. Вайт выстрелом из винтовки гаусса прошил одну из "вампирок", но и девушка успела выпустить очередь в него из автоматической винтовки, ранив священника. Бетон выстрелил в атакующих справа "вампиров", и хотя сам он находился на левом фланге, похоже, держал ракетомёт куда крепче, чем тот же ракетчик Драу. Ракета влетела в ряды бандитов, фрагменты тела одного из них разлетелись во все стороны.

После этого попытки атаковать справа закончились, и Палач со своими бойцами занял оборону. Но находящиеся на правом фланге путники не могли ни контратаковать, ни даже вздохнуть с облегчением. С юга медленно, но очень уверенно подходили бронированные роботы Драу, и их лазерные лучи заскользили по оборонному порядку путников. Один из первых выстрелов попал Люси в спину, и девушку парализовала жгучая боль, выведя её на время из боя. Теперь бежать было не куда. Рейнджер и его товарищи были окружены, а их боеспособность быстро падала. Особенно после того, как левый фланг, где оборонялись Бетон, Генрих, и Лэсси, атаковала Вайпер. Она, и её бойцы приблизились, используя стелсбои, но обрушили свои первые выстрелы на Бетона, ранив его дважды. Лэсси в ответ открыла по ним огонь из пулемёта, Генрих заметил одну из вспышек, и выстрелил плазмой по мерцающему силуэту, заставив его завопить от боли. Разъяренный Бетон, до этого скрывшийся на минуту чтобы вколоть себе лекарство и химию, выстрелил из ракетомёта, взрыв которого превратил в кровавое месиво ещё одного бандита.

Вайпер пришлось поубавить свой пыл, и остановить атаку, но вскоре удача отвернулась от путников. Направив всю свою злобу на Хардсона, и желая отомстить за раненного любимца, Драу выжидал, вместе со своим резервом ведя лишь сдержанный огонь. Он дождался своего момента, и вскоре старый охотник и сам стал жертвой. Драу прицелился и выпустил короткую очередь из своего точного оружия. Сразу три пули вонзились в плоть Хардсона, дважды ранив его левую руку, и в область селезёнки. Старик колол себе медицинские препараты, но пули в руке и теле застряли, и Хардсон с трудом мог владеть собственным телом. Силы очень быстро покидали старого охотника. После этого, укрывшаяся Вайпер заглушила пулемёт на левом фланге путников, попав Лэсси в область груди. Её нагрудная пластина спасла жизнь девушки, но от этого удара блондинка на несколько минут потеряла сознание, и Генрих помчался ей на выручку. Рейнджер и остальные с правой стороны пытались уничтожить роботов, но те казались неуязвимыми, и стоя на месте, обстреливали позиции путников. Правый фланг был зажат с двух сторон, Люси, и Джо, находясь в центре, пытались помочь огнём на все стороны.

Всё складывалось плохо. Почуяв слабину противника, Вайпер и её люди вновь пошли в атаку, Генрих удерживал их, пока несколько пуль не блеснули искрами о металл его брони. Одна из них пробила его защиту, и Генрих оказался на земле рядом с Лэсси. Всё же, Вайпер не прислушалась к словам своего жуткого лидера, и недооценила Бетона. Злая гора мышц, силы, и ярости, не задумываясь о собственной жизни, налетела слева на их отряд. Первым же ударом кулака Бетон выбил десяток зубов у одного из "вампиров". Потом здоровяк схватился за автоматический ШОББ, и всадил половину боезаряда в ближайшую цель, превращая её в кровавое месиво, вторая половина оторвала другому вампиру ногу. Бойцы Вайпер успели сделать несколько выстрелов ил лазерной и обычной винтовки, пару раз задели Бетона, но это не остановило его. "Яростное чудище" метнуло свой дробовик в одного из них, после чего апперкотом разбило голову другому. Оглушённый ударом дробовика "вампир" успел ещё раз выстрелить Бетону в спину, но здоровяк быстро подбежал к нему, ударил кулаком в живот, и, развернув спиной к себе, одним движением сломал несчастному шею. Выстрелила Вайпер, но её пуля застряла в теле её умирающего товарища, которым закрывался Конти. Испуганная девица выстрелила ещё раз, пытаясь попасть Бетону в голову, но здоровяк вновь закрылся живым щитом. Вайпер попятилась назад, но Бетон подхватив мертвеца обеими руками, бросил им в девушку.

Пока Вайпер приходила в себя от удара и выползала из бот убитого товарища, Бетон приблизился к ней, но теперь уже Конти недооценил своего противника. Видя, что бежать уже поздно, девушка достала из ножен два ножа с закруглёнными лезвиями, и приняла боевую стойку.

— Думаешь я боюсь тебя?! — крикнула она Бетону. — Давай недоумок! Сегодня мы будем пировать над твоими недобитыми друзьями!

Бетон проревел зверем и атаковал девушку. Один только вид этого разъярённого "монстра" мог парализовать страхом даже смелого человека. Страх же Вайпер превратился в её силу, и эта хрупкая на вид, но очень проворная девица, кувырком уклонилась в сторону от атаки Бетона. Могучие кулаки Конти пытались поразить змею слева, снизу и сверху, прямо и справа, но ни один удар не попадал в цель. В ответ же Вайпер наносила ему удары ножами, оставляя на теле Бетона раны, которые были ему как царапины. Бетон вновь прокричал от невозможности поразить шустрого противника, и во время очередной серии атак сумел ударить Вайпер всем своим телом. Она и вправду была весьма хрупкой, и от этого толчка Вайпер чуть не потеряла сознание, и только инстинкты спасли её. Прокатавшись по земле, девушка спасла свою жизнь от ног Бетона, вновь уклонилась кувырком, хотя и видела приближающегося Конти только как расплывчатое, тёмное пятно. Казалось, что у неё нет шансов, но у Вайпер был свой секрет.

После очередного рывка Бетон вдруг пошатнулся, и резко отклонился в сторону. Он вновь попытался атаковать Вайпер, но стал двигаться медленно, бить не точно, и шататься в разные стороны. С каждой секундой храброму Бетону становилось всё хуже, и вскоре он упал на одно колено, не в силах удержаться на ногах. Вайпер вскрикнула, и пронеслась мимо и вокруг него, быстро, словно молния, нанося множество ударов. Бетон закрывал ладонью изрезанное лицо и вытекающий глаз, второй рукой придал себе толчок, попытался встать, но его ноги заплелись между собой, и он рухнул лицом в землю. Первое время Конти ещё шевелился, пытался встать, потом просто шевелил руками, но с каждой секундой слабел всё сильнее. Дыхание Бетона становилось всё реже, истощённая Вайпер рухнула на колени недалеко от него, и молча наблюдала его последние дыхания.

— Билл... — Билл... Кажется я... — едва ли смог проговорить он, недвижимо лежа на земле и смотря в небо.

— Нет здесь никакого Билла, выродок! — зло проговорила Вайпер, держась за ударенную голову, и вколола себе стимулятор. — Теперь ты сдохнешь, и это хорошо. Одним слабоумным станет меньше!

— Ты... плохая... — проговорил Конти, и вскоре его дыхания прекратились.

К Вайпер прибежало несколько человек подкрепления. Находившийся в центре резерв Драу вновь ударил с обоих флангов путников. Раненные Генрих и Лэсси могли стать лёгкой добычей, но приближающихся Вайпер и её людей сдержали пришедшие им на выручку из центра Люси и Джо. Счастливчик палил из винтовки, а когда закончились боеприпасы, начал стрелять из обоих револьверов в духе заправского ковбоя. Кажется, ему вновь повезло, и пуля, которая могла попасть в него, влетела в один из его пистолетов. Люси же напала с фланга "вампиров", укрываясь при помощи стелсбоя, и обстреляла одного из них чуть ли не в упор из плазменного пистолета. Она плакала, понимая, что Бетон мёртв, но продолжала сражаться. Атака "вампиров" приостановилась, но силы путников были практически истощены. В этом бою они не могли победить, как бы храбро и умело не сражались.

Билл понимал это, и пока перезаряжал винтовку и револьвер, встретился взглядом с Шарком. Кажется, бывший рейдер понял его мысли, и грустно улыбнулся. Шарк понял, что без жертвенности им отсюда не уйти, и то, что Билл собирается этой жертвой стать.

— Хочешь, я покажу тебе трюк, Билли?! — крикнул ему Шарк, улыбнулся рейнджеру, и принялся вкалывать себе дозу психо, мед-х, вдыхать каин.

— Нет Шарк! — крикнул ему Билл. — Не нужно делать этого!

Но Шарк его уже не слушал, ведь хорошо знал, что без этого никак. Покинув своё укрытие, он быстро направился к югу, обходя роботов Драу с боку. Завидев решимость Шарка, Гартун также прибегнул к химии, и побежал за ним. Атаковав роботов со стороны, Шарк чуть ли не в упор начала расстреливать одного из них. Броня и детали разлетались во все стороны, пули рикошетили, пока искрящаяся машина не упала на землю. Шарк обратил свой огонь на другую цель, а когда в пулемёте закончились патроны, он начал обстреливать робота из самодельного автомата. Бронированный робот успел развернуться в его сторону, и сделать несколько выстрелов, один из которых попал Шарку в живот. Он на мгновение скрутился от боли, но заглушённая наркотиками, вскоре она отпустила его, и Шарк добил покалеченного робота. Пока он приближался к третьему, то обстреливал его из крупнокалиберного револьвера, а когда барабан был опустошён, накинулся на машину с дубиной в руках. После трёх сильных ударов разбитый робот оказался на земле, но ещё один выстрел сумел задеть Шарка, но не остановить его яростную атаку берсерка.

Роботы заметили Шарка и его угрозу. Один из них был слева от него, сделал несколько выстрелов, но не успел попасть. На робота, в боевой ярости налетел Гартун, с разбегу ударив обеими ногами. Оба повалились на землю, но если ловкий Гарти встал одним движением, то тяжёлая и плохо подвижная машина могла подняться с трудом. Гартун обратил шквал ударов на лежащего робота, стараясь выбирать слабые на вид места, и разя электрическим усилением своего оружия. Шарк засмеялся, приветствуя Гартуна в этой славной битве, и вколол себе стимулятор. Драу мог только с огорчением наблюдать со стороны, как парочка безумцев разносит его бесценных роботов, и ругать себя за то, что не послал с ними хотя бы несколько живых бойцов. Его люди пытались стрелять по Шарку и Гартуну, но дистанция и подвижность последних сводили их попытки на нет. Драу понимал, к чему всё идёт, и Билл с товарищами понимали, а потому стали сражаться ещё отчаяние, удерживая все атаки.

Но роботы не были беспомощными. Вместе, Гартун и Шарк, работая сообща разнесли ещё двух роботов, но оба получили по ранению. Гартун разбежался, и проскользив по земле на спине, приблизился к ещё одной машине, кувыркнулся к ней за спину, и пока протектрон пытался развернуться в его сторону, наносил удары. Ещё одного толкнул плечом Шарк, и прежде чем робот сумел выровняться, начал забивать его заметно повреждённой дубиной. Робот пал, но Шарк вновь был ранен, в этот раз в ногу. Он споткнулся, но быстро встал, и рванул на двух роботов. Лучи лазеров пролетали мимо него, потом один попал, потом ещё один, а вскоре и третий, и Шарк упал на пыльную землю. Он встал на колени, его тело дрожало. Попытался встать, но резкая боль в брюшной полости парализовала, и из-под брони вывалились его кишки, вперемешку с кровью. Шарк стоял на коленях, пытаясь удержать руками внутренности, и вколоть себе ещё стимулятор.

— Пожалуйста!.. Только не сегодня!.. Не сейчас!.. — вскричал он, но быстро слабел.

Какое-то время он кривил лицом, ждал, надеясь, что стимулятор поможет. Шарк слышал, как безумно колотиться его сердце, как странно в теле ощущается затупленная боль. Но тело слабело, а сознание туманилось. Шарк заплакал, но не от боли или страха перед смертью, а потому что не смог помочь так, как хотел. Он повалился вперёд, упёршись одной рукой в землю, а другой, сдерживая внутренности. Он видел, как Гартун добил одного из роботов, и, прикрываясь от лазеров его побитым корпусом, приблизился к другому роботу. Протектрон попытался ударить Гартуна, но для такого ловкого парня это был слишком предсказуемый выпад. После этого судьба робота была предрешена, и проворно вращаясь вокруг протектрона, Гарти постепенно забил его.

— Хорошая работа... — проговорил Шарк.

Он вспомнил Сисайд, родителей, любимую сестру, и даже сводного брата. А потом обоих "крысят", и улыбнулся, представляя их весёлыми и счастливыми. Шарк задумался, встретят ли его умершие, может там, дома, или там на небе. Он думал о небе, о солнце и свете, о мире, и о чём-то очень хорошем, и благом. Шарк не заметил, как ушла реальность, и остались только мысли. Он успел подумать, и почувствовать то хорошее, что скрывала его пустота. Кажется, если она и не исчезла, то стала намного меньше. Гартуну же оставалось только закрыть глаза своему погибшему другу. Он окрикнул рейнджера, ещё оставалось трое роботов, но они были далековато, и больше не представляли большой угрозы. Настал момент, нужно было убегать, но убегать умело, чтобы это отступление не обратилось бойней. И без очередной жертвы удачно отступить было невозможно. Но Биллу вновь не пришлось жертвовать собой. Он, Люси, и Хардсон, оставались последними, пока Вайт и Джо помогали уйти раненным Лэсси и Генриху.

— Беги! — крикнул Билл своей любимой, но девушка замотала отрицательно головой, не собираясь оставлять его. — Уходим! — окрикнул он Хардсона.

— Уходите! — крикнул ему охотник, стреляя чуть ли не наугад из пистолета.

— Люси! Хардсон! Уходите, прошу! — кричал он им, и если Люси отбежала за укрытие южнее, Хардсон не шевелился. — Хардсон! — крикнул он ещё раз, но старик только помотал головой.

— Я не могу, Билли! Уже не могу!.. — ответил он, перезаряжая пистолет, и с трудом, одной рукой винтовку. — Это конец БиБи. Прошу, малыш... Уходи...

— Хардсон... Прости... — проговорил поражённо Билл, и принялся убегать, подгоняемый стрельбой атакующих "вампиров".

С беспомощным Хардсоном на плечах он бы не смог сбежать, но чувство вины всё же ело его сердце позже. Люси прикрыла отступление рейнджера, и, оставив за собой пару мин, они быстро отступали.

— Я люблю вас!.. — кричал им Хардсон, и улыбался. — Берегите себя!.. И спасибо!.. Это была прекрасная охота!..

В сторону старика прилетело несколько гранат, и после их взрыва он затих. Бойцы Драу насторожено приближались к его куче мусора, не ожидая увидеть старика живым. Но практически обессиленный, он сумел как-то укрыться среди мусора, и, поддерживая ствол винтовки предплечьем раненной руки, от бедра выстрелил в показавшегося бандита. Пуля прошила насквозь армейскую броню "вампира", и куча мяса вылетела у него из спины. Через мгновение с другой стороны показался ещё один боец Драу, и Хардсон накрыл его огнём из пистолета в автоматическом режиме. Но остальные "вампиры" показались сразу же за этими, накрыв старого охотника автоматическим огнём. Хардсон несколько раз вскрикнул, его тело вздрагивало, разрываемое десятками пуль. Пробитая и изуродованная, голова старика опустилась вниз, а меховая одежда быстро краснела, впитывая в себя кровь своего хозяина. "Вампиры" пытались преследовать раненных рейнджера и Люси, но, напоровшись на одну из мин, остановились. Вайпер пыталась стрелять им в спины, но её голова звенела, и зрение расплывалось при попытке смотреть сквозь прицел. Несколько её выстрелов были слишком неточными, остальные люди Драу так же вели огонь, но рейнджер и Люси быстро убегали, стараясь укрываться за редкими преградами. "Вампиры" устали от этой битвы, почти все были ранены, многие были убиты. Для них эта встреча так же была особым испытанием.

— Какого чёрта?! — прокричал Драу на своих воинов. — Почему вы встали?! Вперёд, проклятые черви! Не дайте им уйти, иначе я сожру вас живьём, ублюдки!

Жестокость их лидера вновь погнала "вампиров" вперёд. Но момент был во многом упущен. Их отряд растянулся, так как догонять убегающих путников все с одной скоростью "вампиры" не могли. Рейнджер и Люси умело сдерживали тех из них, кто вырывался вперёд, а ещё позже им помогал и Джо. Но казалось, что бежать некуда, а людей Драу гнала вперёд злая воля их лидера. Сложно было сказать, сколько продолжалась эта странная погоня. Люси обращала мало внимания на окружающую местность, и старалась следовать указаниям Билла. В такие моменты теряется ощущение времени, и девушка не была уверена наверняка, сколько же прошло с момента начала этой стычки. Но продолжаться долго это не могло. Товарищи рейнджера были ранены, и быстро истощались, в то время как бойцы Драу и вправду словно владели какой-то дьявольской силой, и могли продолжать преследование. Смотря на спотыкающегося Вайта, и едва держащихся на ногах Генриха и Лэсси, Билли с ужасом понял, что им не сбежать. Он бы мог что-то предпринять, удержать Драу, давая остальным время, или побежать вместе с Кризалисом в другую сторону, но знал, что это мало что изменит. Драу никогда не отпустит ни его, ни его товарищей живыми, даже если получит то, что хочет.

— Я сдержу их. — кричал он товарищам, готовясь стрелять из револьвера, так как для винтовки оставалось всего два полных магазина. — Найдите возвышенность, и готовьтесь к последней драке!

В этот раз Люси не спорила. Граната прилетела к укрытию рейнджера, но ни осколки, ни взрывная волна не смогли задеть его. Билл выстрелил в самого смелого преследователя, попал ему в живот, и, хотя броня надёжно прикрывала "упыря" в том месте, боец Драу оказался на земле, и с трудом сумел отползти от остальных выстрелов. Его поспешность послужила хорошим уроком для остальных, и они остановились, собрались в группу, и, следуя командам Палача, попытались окружить рейнджера. Билл сбежал, уклоняясь от окружения, но одна из пуль попала ему в спину. Броня вновь сумела защитить его, но на некоторое время правая рука рейнджера онемела. Он и его товарищи были практически истощены, но всё же сумели отыскать место, где можно было занять оборону. Остатки довоенной церкви, здание, сильно наклонившееся, и ушедшее наполовину под землю, каменные стены которого были оплавлены, а рядом из земли торчал, словно вкопанный, колокол. Недалеко виднелись остатки могильных плит, разбитые и оплавленные. Не лучшее место для обороны, но в этом выжженном ядерным огнём, радиоактивном месте, путники были рады и этому.

— Ну вот, удачное место мы выбрали, правда?.. — простонав, сказала Лэсси, угрюмо смотря на могильные плиты, пока Генрих поддерживал её.

Но даже бывший адвокат, так любящий добавлять своё мнение, когда нужно или нет, не ответил ей. Несколько пуль попали по торчащему из земли колоколу, от чего он приглушённо зазвенел. Путники забирались в изувеченное, покорёженное здание, полное песка и пыли, из которого торчали остатки скамеек и алтаря. Занимая оборону у окон, они подготавливали остатки боеприпасов, использовали последние медикаменты. Билл успел обнять свою любимую, поцеловать, прошептать ей признания и просил, чтобы она попыталась скрыться, используя стелс-бой, пока они сражаются, но девушка конечно же отказалась. Времени на уговоры и просьбы не было, люди Драу вскоре налетели на последнюю оборону путников, так же уставшие и раненные, но подгоняемые своим жестоким лидером, и словно какой-то дьявольской силой, таящейся в них самих. За поспешность ещё двое из них были ранены, хотя и не серьёзно, и "вампиры" заняли оборону вокруг обожженной церкви. Следуя командам Драу, один из них захватил с собой ракетомёт, которым "упыри" собирались ослабить последнюю оборону путников. Оружие хлопнуло и зашипело, фугасная ракета влетела в каменную стену, и путники припали к земле, а Гартуна задело разлетающимися осколками.

Образовавшейся дыры было достаточно. Драу группировал людей для последней атаки и давал им наставления, чтобы они атаковали и в пролом, и в окна так же. Его люди начали продвигаться, вновь заряжали ракетомёт, чтобы подавить остатки сопротивления, забывая о собственной безопасности. В разгар этой стремительной атаки случилось нечто всеми непредвиденное. Один из людей Драу прокричал, что видит ещё каких-то парней, и жестокий лидер в тайне надеялся, что наконец-то подоспела ещё одна группа его людей, ведомая Горгоной. Но очень быстро он понял, что ошибся. Самодельная броня незнакомцев, из полимеров и довоенных металлов была похожа на стандартизированную форму с надписью USMC на нагрудных пластинах. А ещё они были хорошо вооружены, и накрыли отряд Драу огнём из пары ручных гранатомётов 40мм, пулемётов, довоенных винтовок и пистолет-пулемётов предвоенного периода. "Вампиров" прижали огнём, и Драу закричал от злости и раздражения за то, что его жертву вырывают у него из пасти. Где-то позади их порядков провыл его волк-мутант, часть маршалов начала обходить с фланга. Законники быстро потеряли двоих, но и ещё двое бойцов Драу были убиты. Победа была так близка, но Драу не был дураком, и не собирался рисковать потерять всё ради неясного шанса.

— Будь ты проклят, долбанный рейнджер! — прокричал озлобленно лидер "вампиров". — Я клянусь Билли, это не последняя наша встреча! Я достану тебя, и ты узнаешь, что такое настоящее страдание!

Пылая гневом на весь мир, законников, рейнджера с его товарищами, и на собственных людей, Драу скомандовал отступление, подталкивая их в спины. Маршалы, вступив в бой с ходу, не успели окружить "вампиров", но, практически не теряя времени, начали преследование. Рейнджер, и его друзья не верили в произошедшее, мыслями успев распрощаться с собственными жизнями. Но преследование длилось не долго. Одного из маршалов прошила пуля снайпера, и кровь фонтаном брызнула из разорванной артерии. Ещё один приблизился к плазменной мине, брошенной отступающими, и в одно мгновение расплавился до чёрных костей в зелёной вспышке, не успев даже вскрикнуть. Маршалы дрогнули и остановились, и даже их храбрый лидер не решался продолжить преследование. Страх перед Драу и его людьми был велик и до битвы, и, похоже, этим законникам и так удалось добиться большего, чем они рассчитывали. Растерянные, маршалы переспрашивали у Алана, что делать дальше, но что-то подсказывало ему, что с восемью оставшимися бойцами преследование было бы безумием.

Но вот Билл не мог так просто смириться с этой остановкой. Ещё до того, как маршалы остановились, он побежал за ними, забыв и о своих измученных товарищах, и обо всём остальном. Маршалы с удивлением смотрели на рейнджера, и догоняющих его спутников.

— Нельзя останавливаться! — кричал он маршалам, опустив все приличия. — Нужно добить его, пока он слаб!

Но маршалы отвечали нерешительными взглядами, которые вновь и вновь обращались на Алана.

— Я не уверен, что у нас достаточно людей! — отвечал тот. — Может они и слабы, но всё ещё слишком опасны!

— Если упустим его сейчас, второго шанса может не быть! — едва сдерживаясь, прикрикивал Билл, и, сбросив рюкзак, принялся забирать из него медикаменты с водой и оставшиеся боеприпасы. — Мне нужны 5мм? У вас есть немного?!

Но, видя, что маршалами овладела нерешительность, рейнджер едва сдерживал свою злость. К ним доковыляли его товарищи, и почти падали на землю рядом. Их лица так же выражали безмерную усталость и неуверенность.

— Поймите! — горячо говорил Билл, обращаясь ко всем вокруг. — Мы должны остановить его! Вы знаете, что сделал этот человек?! Вы представляете, сколько он ещё сделает?! Если его не остановить сейчас и дать сбежать, злу его не будет конца, и уже завтра кто-то вновь будет страдать!

Маршалы зашевелились, Биллу удалось коснуться их совести, но умирать они пока ещё не были готовы. Гартун встал рядом с рейнджером, верен своей клятве, хотя так же выглядел очень уставшим, и израненным, с перевязанной наспех головой. "Билл... Это конец... У нас больше нет сил..." — проговорила раненная Лэсси, а Люси упала рядом с рейнджером на коленки и заплакала.

— Я помогу вам! — продолжал уговаривать маршалов Билл, посмотрел на своих товарищей, но только убедился, что они истощены. — Вместе, мы сможем остановить его и его людей, и получить все ответы! Нужно всего лишь ещё одно усилие! Я не пожалею себя, но мы точно остановим их!

— Пожалуйста... Билли... — проговорила сквозь слёзы Люси. — Хардсон мёртв... Шарк мёртв... Конти мёртв...

— Тем более мы должны убить этого гада, чтобы эти смерти не были напрасны!

— Они жертвовали собой, чтобы вы жили... — неуверенно проговорил Генрих, впервые переча рейнджеру. — Не для того, чтобы ты ринулся в глупую атаку, которую они вероятно ожидают.

— Главное убить его! — продолжал горячить рейнджер. — Сами по себе они не важны! С его смертью остановится и его ужас!

— А что насчёт твоей смерти, а?! А что насчёт неё?! — прокричала Лэсси, заступаясь за Люси.

Блондинка посмотрела девушке в заплаканное лицо, и та внезапно испугалась, понимая, что с её тайной покончено.

— Она беременна! — продолжала Лэсси, сразу же сокрушив рейнджера. — Или ты думаешь, что она поправляется от плохой кормёжки и постоянных путешествий?! Открой глаза, кретин, чёрт тебя дери! И подумай наконец-то о чём-то важном, а не о своих мальчишеских мечтах и глупой правильности!

Билл ошарашено смотрел на Люси, пытался что-то сказать, девушка заливалась слезами, и не могла смотреть ему в глаза.

— Прости!.. — проговорила она сквозь рыдания.

— Люси... Я... — выдавил из себя Билли, и подавленный чувствами сел на землю.

Настало молчание, прерываемое только всхлипываниями девушки, внезапно расплакавшейся Лэсси, и тихими молитвами Вайта.

— Мне кажется, ваши друзья правы. — нарушив долгую тишину, заговорил Алан. — Не стоит недооценивать нашего врага, и переоценивать наши силы. Не стоит и жертвовать собой, или что ещё хуже, погибать глупо. Я верю, у нас ещё будет шанс.

— Вы типа законники? — спросил Джо, с подозрением смотря на Алана и его людей.

— Свободные Маршалы. — ответил Алан. — По крайней мере, сейчас мы называемся так. Я давно искал с вами встречи, рейнджер. Нам есть о чём поговорить.

— Спасибо вам... — проговорил Билл немного отстранённо. — Мы обязаны всем вам своими жизнями.

— Мы искали вас. — продолжил Алан. — Я догадывался, что нечто подобное произойдёт. Выслеживали вас, и услышали стрельбу. Надеялись вместе одолеть Драу. Но вышло не совсем так, как хотелось... — грустно проговорил он, смотря на то, как его люди тянут тело убитого товарища. — Поверьте, рейнджер, я ненавижу его не меньше вашего. Но всё нужно делать с умом. Вероятно, всё могло быть и хуже. Драу не смог соединиться с группой одного из своих офицеров, Горгоной. Нам удалось отогнать его отряд и заставить отступить.

— Сложись всё иначе, и вам бы не было кого спасать. — грустно заметил Генрих.

После этого вновь настало долгое молчание, которое нарушил Гартун:

— Что теперь? — спросил он, смотря в лицо Билла.

— Ничего. — ответил рейнджер, и взял руку Люси в свою. — Если Драу ушёл, мы похороним наших товарищей, и на этом всё. — его спутники смотрели на Билла с непониманием. — С Кризалисом покончено. Покончено с поисками чёртовых осколков. Покончено с путешествиями. Я буду жить ради неё. Ради них.

"Иди ко мне" — сказал Билл, и крепко обнял всхлипывающую Люси. Лэсси так же всхлипнула, и, положив руку на плечё рейнджера, одобрительно сжала, в ответ он слегка сжал ладонь блондинки. Остальные выглядели немного растерянными. Генрих тут же подумал попроситься в ряды этих парней, что спасли им жизни, Вайт и Счастливчик уже задумались о возвращении в Дримленд. Гартуну так же было куда вернуться, но чувство долга почему-то не пропадало, хотя и было бы неуместно в новой жизни его храброго лидера. Но всё это были первые, спонтанные мысли, на деле же не верилось в происходящее, ведь всё случилось так быстро. Не верилось, что трое их товарищей на самом деле мертвы. "Я люблю вас" — пронеслись слова Хардсона в уме Люси, и она вновь горячо заплакала, всё ещё ощущая присутствие охотника, и не верила в его смерть.

— Куда вы направитесь теперь? — спросил Алан, после того, как отдал приказы своим ребятам и дозорным, но никто из путников не мог ответить.

Алан присел на камень и закурил сигарету, положив шлем в сторону. Он что-то соображал в своей голове, тянул время, поглядывая на этих странных странников.

— Мы были бы рады приветствовать вас в Хоуп. — сказал он как можно доброжелательнее, но путники покосились на него с подозрением. — Послушайте, я не пытаюсь вас втянуть в наши дела. Наше поселение не далеко, оно безопасно и там есть всё необходимое. Отдохните какое-то время, придите в себя, а дальше делайте так, как вам будет угодно. Если вам не понравится у нас, ну, есть и другие места. У нас культурное, справедливое общество, очень подходящее для семейной жизни... Или дружеской компании.

Билл посмотрел в заплаканное лицо Люси, всё ещё держа её за руки, и она кивнула в ответ. Остальные товарищи рейнджера, похоже, были так же не против этого. Их общее будущее стало туманным, единство сильно пошатнулось, но пока они ещё были не готовы расстаться друг с другом. По крайней мере, не сейчас, не после произошедшего, не после тяжёлой утраты.

— Мы пойдём с вами. — ответил Билл.