Ведь если его очередная теория оказалась правдой — значит гибель Зеотикуса в данный момент была одной из меньших проблем для всего демонического сообщества.
* * *
Риас сделала шаг к лежащему телу своего отца и сглотнула слюну, чувствуя, как в поддержку сжимается рука ее матери на ее плече.
Риас хотелось заплакать, она была уверена, что через слезы выйдет и ее боль — по крайней мере какая-то ее часть — однако слезы упорно не шли из глаз Риас. Она прорыдала не один час до этого момента, однако сейчас, добравшись до поминок, слезы перестали течь по ее лицу и она лишь продолжала смотреть на лежащее перед ней тело, словно бы не в силах понять и осознать, что именно она видела в данный момент.
Сазекс положил руку на ее второе плечо, однако Риас это показалось странным — она же не плакала. Зачем кому-то вообще было класть руку на ее плечо, если она даже не плакала?
Риас даже казалось, до смешного, что она была в порядке. Будто бы эмоции, которые терзали ее дни до этого, получив подтверждение всем ее мыслям и страхам, успокоились — и Риас оставалось только смотреть на лежащее перед ней тело ее отца.
Риас непроизвольно открыла рот, словно бы пытаясь что-то сказать, прежде чем закрыть его, не проронив ни звука. На ум не шло никаких слов или мыслей — более того, в голове начали возникать какие-то глупые переживания — о том, достанется ли всем гостям достаточное число мест и о том, где ей нужно будет проводить следующие тренировки с ее [Свитой]...
Риас выстояла несколько секунд, после чего развернулась и отправилась назад — она не понимала, зачем ей нужно было стоять дольше рядом с телом. Ей нужно было отдать слугам указания, поприветствовать кивком других новичков, пришедших отдать дань памяти ее отцу, и лечь спать пораньше — она потратила весь день на организацию похорон, помогая матери разобраться с мелкими проблемами.
По крайней мере теперь [Контракт] ее отца был аннулирован — тот заключался между ним и Лордом Фенексом, а поскольку Сазекс стал Люцифером и отказался от своего родового имени — именно Риас в данный момент стала главой рода Гремори и имела право заключать или не заключать брак. Конечно, она была главой рода лишь на словах — ее мать теперь возьмет управление поместьем и аристократической подоплекой на себя, однако никто не мог теперь женить ее на Райзере насильно...
-Хех... — Риас попыталась усмехнуться, однако ее смех вышел каким-то совершенно не вдохновленным, скорее подобный заглушенному шарканью ботинка по пыли,— Хех-хех...
Риас даже не хотела есть, или видеть все эти лица на похоронах, или сидеть со всеми. Хотелось лечь поспать и поскорее пропустить этот день...
Риас не любила Райзера, конечно же, и она была зла на своего отца за этот заключенный договор, однако это не было какой-то смертельной обидой, из-за которой аристократ может отказаться от своего родового имени и навечно перестать общаться со своей семьей. Риас не думала, что она была неправа в своем решении, но...
Но решив всеми силами отвертеться от помолвки с Райзером Риас столкнулась с злым джином, что извратил ее желание и заставил то исполниться — к полной ненависти самой Риас.
Взгляд Риас натолкнулся на Райзера, что также явился на похороны вместе со своей семьей — после чего уйти дальше, оставив Риас одну.
Не было печали, желания плакать или желания выть на луну.
Риас просто хотелось, чтобы этот долгий день наконец-то закончился...
* * *
Демиург обладал собственными эстетическими предпочтениями — созданный его великим создателем Высшим Существом Ульбертом Элейн Одлом в качестве идеи абсолютного демонического зла Демиург предпочитал отражать свою натуру эстетически. Было что-то чарующе притягательно в костяном троне, увитом черными массивными цепями и установленном на горе изувеченных тел, под сводом угольно-черных туч, нависающих сверху.
Однако несмотря на то, что Демиург превыше всего питал любовь именно к подобному стилю эстетики зла — Демиург был снабжен внимательным взглядом истинного искусствоведа и потому превосходно ориентировался в любой иной эстетике, отдавая себе отчет, что не только развешенные вокруг него трупы могли быть прекрасны, но и наоборот, светлые и просторные помещения из белого мрамора и цветных витражных окон, чья эстетика, казалось бы, была обратно его возлюбленной эстетике. Потому, что Демиург понимал разницу между противоположными и взаимодополняющими друг друга вещами.
Конечно же небольшая церковь падших ангелов в Куо была далека от столь грандиозных описаний — не так давно она представляла из себя изуродованные руины, полные разбитого стекла и разрушенных статуй, и даже с вмешательством Демиурга и полной реставрации той — в конце концов, она оставалась лишь маленькой церковью на задворках столь же маленького городка. Демиургу была необходима работа его верных подчиненных и квалифицированной рабочей силы для того, чтобы заставить эту церковь хотя-бы сравниться с чем-то подобным Базилики Святого Петра — а сам ДЕмиург считал это минимальным уровнем архитектуры для места поклонения Высшему Существу. Сам Демиург даже лелеял в себе небольшую надежду что однажды ему будет позволено полностью срыть этот небольшой город и на его месте возвести церковь достойную Высшего Существа — по крайней мере, приблизившуюся к тому, чтобы быть достойной — однако в данный момент подобные шаги были слишком заметны и подозрительны для этого мира, а потому Демиург был вынужден довольствоваться своим местонахождением в подобной небольшой церкви. В конце концов, Лорд Момонга лично посетил ту в прошлом — могла ли церковь стать святее, чем в этих условиях?
Именно поэтому в данный момент Демиург находился в церкви Куо и мог наблюдать удивительное зрелище перед его глазами. Две достаточно молодые девушки, укрытые белыми плащами, что изучали строение церкви издалека.
По крайне мере можно было предположить, что для девушек это расстояние составляло "издалека" — и точно также можно было предположить, что они были достаточно неопытны, ввиду того, что полагались лишь на низкоуровневое зачарование, наложенное на свои белые саваны, что рассеивало внимание магически непосвященных созданий при взгляде на них, пренебрегая значительно более простыми и весьма действенными методами маскировки, подобно занятию выгодных позиций.
Конечно же это не позволило бы девушкам действительно скрыться от глаз Демиурга — он знал о прибытии двух экзорцистов еще до того, как те прошли паспортный контроль в Японии — однако это по крайней мере указало бы Демиургу на то, что те обладали толикой опыта. В текущих же условиях — Демиург не мог похвалить их даже в этой мелочи.
Впрочем, с точки зрения ангелов истребление падших являлось прерогативой, а определение условий в Куо являлось вторичной задачей, что они могли поручить новым экзорцистам, послав как одновременно не столь значительные фигуры, чтобы спровоцировать демонов — поскольку ангелы еще не знали о том, что демоны оставили город на попечение Лорда Момонги и Назарика — и достаточно сильные для того, чтобы пережить возможный конфликт с Риас Гремори. Конечно при этом им пришлось пойти на риск и выставить на эту миссию достаточно ценных фигур для того, чтобы остудить возможный пыл демонов, что могли бы неправильно воспринять появление экзорцистов в городе, использовав ценность отправленных экзорцисток как дополнительный щит от попыток демонов разобраться с ними — в конце концов демоны определенно значительно больше задумались бы о необходимости конфликта в том случае, если знали, что перед ними находятся не очередные экзорцисты, а [Святые Мечники] с двумя [Осколками Экскалибуров] сразу — однако это все равно являлось риском. Демиург мог придумать десяток возможных способов избавиться от экзорцисток чужими руками в позиции демонов — но такова была проблема церкви. Не каждому было дано быть гением.
Зеновия Кватра — приемная дочь Гризельды Кватры, с которой чуть ранее познакомился Актер Пандоры — и ее подруга, Ирина Шидо, две молодые девушки, а также две подающие надежды молодые звезды. Каждая — [Святая Мечница], каждая вооружена [Осколком Экскалибура] — более того, как сообщил ему Актер Пандоры — Зеновия также обладала и [Дюрандалем], полноценным [Святым Мечом], намного превосходящим [Осколки Экскалибура] в своей силе. Демиург знал о том, что их отправили на эту миссию когда они только загружались в самолет, и направил наблюдателей к ним до того, как он ступили на территорию Куо, а потому сейчас наблюдал за тем, как те внимательно приглядывались к находящейся перед их глазами церкви.
Действительно, как Демиург, к своему великому сожалению, выяснил чуть ранее — падшие ангелы представляли из себя червей, тварей, смеющих осквернять дом Господень своими мерзостными помыслами и деяниями, так что видеть церковь, что, по информации девушек, принадлежала падшим в ее текущем состоянии было для них странно. В таком случае остановиться и приглядеться к цели казалось вполне логичным следующим шагом.
Однако Демиург не мог позволить этой сцене затянуться.
Безусловно, Демиург не питал любви к ангелам этого мира — каждый из них был предателем — и потому питать любовь к людям этого мира, даже принадлежащим к Церкви Лорда Момонги было бы для него крайне странно, однако вместе с тем Демиург обладал тягой к знаниям — и не мог пропустить мимо себя никакую информацию о Высших Существах и их житие в этом мире. Впрочем, стоило сказать, что он являлся не единственным таковым жителем Назарика — в последний раз, когда он проверял Великую Гробницу — каждая библия, перенесенная в ту мгновенно становилась предметом для изучения, жарких споров и обсуждений. Впрочем, пока горничные Великой Гробницы пытались определить, в чем заключалась причина столь разительной смены поведения Лорда Момонги — то есть, Библейского Бога — между Ветхим и Новым Заветом, Демиург прочел каждое Писание и приблизился к толкованию Откровений, и потому, парадоксально, был значительно более милостив в отношении людей, нежели в отношении ангелов. Сын Лорда Момонги отдал свою жизнь ради прощения грехов этого вида — сжимая зубы, Демиург читал о том, как обладая полнотой божественной силы Сын отдал себя на распятие вместо того, чтобы стереть с лица земли назойливых букашек, смеющих усомниться в его божественной сути.
Подобное смирение подходило более к Себасу или Пестонии, нежели к Демиургу, однако сын Высшего Существа по праву был наиболее приближен к Высшему Существу и потому не обитателю Назарика было судить его решения — и потому, если ничто иное, Демиург мог склонить свою голову перед лицом суждения Сына и признать, что не каждый человек являлся греховным червем согласно своей сути.
Сын не говорил об искуплении грехов ангелов, а потому Демиург был намного более строг в суждении своих "собратьев."
Именно поэтому Демиург и находился в данный момент в подобной западне — падшие ангелы этой церкви были выбраны Лордом Момонгой как достойные раскаяния, в то время как люди перед его глазами были теми людьми, ради которых Сын отдал свою жизнь, что принадлежали к институту церкви. Иными словами, Демиург не знал, стоило ли ему удержать падших от столкновения с экзорцистами, или же разрешить то. Включала ли возможность искупления Лордом Момонгой гибель падших ангелов? А если попытаться остановить экзорцистов, то ему придется раскрыть им информацию о том, что сам Демиург находился под началом Лорда Момонги — не только риск раскрытия информации внешнему миру, но и действие что Лорд Момонга до сих пор не предпринял, решив удержать информацию о своем возвращении от людей на данный момент.
К тому же в данный момент демоны уже должны были заглотить наживку с появлением Лорда Момонги, то есть Библейского Бога, в реальности вновь — и начать экстренные совещания — Демиург полагался на те для того, чтобы запустить руки Бригады Хаоса, подконтрольной Назарику, в демонический социум через Фракцию Старых Сатан — появление новой возможной переменной в этих условиях...
Демиург молчаливо продолжил наблюдать за тем, как две экзорцистки, по-видимому, пришедшие к какому-то выводу, все же решили разделиться — Зеновия, судя по ее едва выбивающимся из-под белого капюшона савана синим локонам, осталась позади, чуть отойдя в тень, в то время как Ирина сбросила с себя саван и приблизилась к церкви, планируя провести разведку. Судя по тому, что Ирина выглядела обманчиво-беззащитной — она планировала провести разведку мирным способом.
Демиург, внутренне коснувшись десятка возможных линий поведения, в конце концов решил провести небольшой эксперимент и позволить тем все же соприкоснуться с реальностью существования данного маленького анклава Назарика в данный момент. Он в любом случае мог достаточно легко обезвредить тех не прибегая к физической силе. Однако если они продолжат упорствовать в своих заблуждениях...
Демиург перевел взгляд на живописные статуи, установленные в центральном зале церкви — те, что еще пару недель назад звали себя людьми, а ныне представляли из себя живую демонстрацию того, как именно воздействует бетон на человеческие тела в процессе своего высыхания — и вернул его вновь.
Демиург уже вполне успел поднатореть в карании еретиков — куда больше, чем вечно-сомневающиеся ангелы.
* * *
Асия проделала путь до скрипнувшей было входной двери церкви, прежде чем выглянуть из-за угла небольшой кельи, приспособленной для ее жизни, и воззриться на появившуюся картину молодой девушки, не больше чем на пару лет старше самой Асии, с двумя длинными русыми хвостами по бокам ее головы и двум фиолетовым глазам — впрочем, мгновенно взгляд Асии оказался притянут чуть ниже ее лица. И нет, Асия, воспитанная в скромности и строгости, не воззрилась на грудь появившейся девушки, а на ее форму. Впрочем, обтягивающий ее тело черный костюм можно было также считать в каком-то смысле частью внешности девушки — слишком сильно тот подчеркивал ее выдающуюся грудь и длинные ноги. Хотя Асия и не стала бы мгновенно указывать на непристойность подобного одеяния — как минимум потому, что она знала, что выглядящий кожаным костюм являлся боевым обмундированием экзорцистов, специально приспособленной для устранения целей и укрепленный для защиты тела без снижения его мобильности.
Сперва в голове Асии промелькнула идея о том, что церковь все же прознала о месте ее укрывательства и пришла исполнить долг любого истинного верующего, избавить мир от еще одного еретика, смеющего исцелять врагов Господа дарованной Им святой силой... Прежде чем осознать, что в текущей ситуации Асия была бесконечно более близка к самому Господу, чем любой экзорцист из святой церкви... А потом осознать, что этот факт не означал, что пришедший по ее душу экзорцист вдруг стал для нее совершенно безопасен.
Длительные размышления Асии стали причиной ее медлительности, а потому Ирина смогла заметить ее высунувшуюся из-за угла голову и обратиться к той на японском с заметным акцентом,— Сестра по вере, к какой конфессии принадлежит эта церковь?
Этот простой вопрос заставил Асию открыть рот, а потом замереть, не слишком понимая, как именно она могла ответить. Какой конфессии придерживались христиане, напрямую общающиеся с Богом и наиболее близко держащиеся его настоящей воли?! За такую постановку вопроса Асия могла бы попасть в крайне щекотливую ситуацию даже будь она ангелом!
