Нил Никанорович не приехал к вечеру и Виктория самостоятельно подоила корову. Помогая переливать молоко, Александр вдруг ощутил такое спокойствие и такое острое и приятное чувство уравновешенности, что ему захотелось немедленно поблагодарить лесника.
Тот приехал только к обеду на следующий день и сразу занялся ремонтом повреждённого колеса. Виктория по своему обыкновению навела хирургическую чистоту и порядок в доме, на что лесник смотрел с нескрываемым изумлением. Как бы там оно ни было, ни о каком гравилёте больше и речи не было: вызвать представительскую машину сюда значило указать путь, а этого ни Александр ни Виктория больше не хотели.
— Сашок, ты велик. — сказала Виктория, сладко потягиваясь на пятнадцатый день их необычного отпуска. — я никогда так долго, крепко и сладко не спала...
— Спасибо за оценку моих скромных трудов. — Александр обнял жену за плечи. — И ты всё ещё желаешь окунуться в работку?
— Нет и нет, Саша. Я хочу ещё две недели подобного райского блаженства. — Виктория просительно посмотрела на Александра, зная наперёд, что уж чего-чего, а отдых рядом с мужем она получит в любом случае. Так и произошло:
— Ты их получишь. — уверенно заявил Александр.
Дни летели за днями. Ивановы гуляли по лесу, по указанным Нилом Никаноровичем тропкам и просекам, наблюдали лосей, медведей, кабанов, лисиц, зайцев. Александр помог леснику вручную прибрать обширный квадрат леса от валежника и сухостоя. Виктория с головой погрузилась в упорядоченную веками крестьянскую жизнь и она с каждым днём все больше ей нравилась своей обоснованностью, размеренностью и основательностью.
— Саш, я никогда в жизни не была так спокойна и мудра... Это почти храм...— сказала Виктория, присаживаясь на широкую лавку. Александр сел рядом и полуповернулся к жене.
— М-м-м. Храм природы...— сказал он.
— Безусловно. Это спокойное размеренное течение жизни делает во мне настоящие чудеса... Я уже не хочу ни под каким видом появляться в Нижнем...
— Что-ж. Это в наших силах. — подтвердил Александр, радуясь, что и Виктория не изнывает от безделья и не желает в срочном порядке получить пяток-другой десятков проблем для быстрого решения. Но относительно желания жены продолжать бездельничать он, как выяснилось немного позже, сильно заблуждался.
— Но я не могу оставить страждущих без помощи и поддержки. Тут неподалёку есть женский монастырь...
— Изволите желать...— Александр пропустил в тон своего голоса толику неудовольствия — его подруга опять изнывала от безделья, хотя ежедневный крестьянский труд и многочисленные обязанности женщины — хозяйки дома бездельем назвать было трудно. Виктория уловила его неудовольствие:
— Именно. Только не надо дуться и думать невесть что. В обитель приходят люди, им нужна помощь. Там людей немного. Да и мне надо сосредоточиться и подумать... Для того и сохранены монастыри, как острова спокойствия и сосредоточенности в нашей бурной и разнообразной жизни. Мне это надо, Саш. Серьёзно, надо. Отпустишь?
— Гм. На сколько? — Александр почувствовал, что возражать бессмысленно.
— На неделю. — Виктория произнесла это просто и спокойно, как давно решённое.
— Викта...— недовольно протянул Александр, но она успокоительным жестом провела рукой по его плечу и сжала легонько запястье:
— Это — моё решение, Сашок. И оно — твёрдое. Сегодня вечером приедет настоятельница монастыря, матушка Серафима, я с ней переговорю и завтра утром Нил Никанорыч отвезёт меня и её в обитель. Или я уеду с ней сама, без нашего чародея-лесника.
— Ладно, Викта. Но только — на неделю, не больше.
— Хорошо, мой повелитель. — Виктория кивнула и на мгновение прикрыла глаза веками с удивительно длинными и густыми ресницами.
Матушка Серафима прибыла точно в семь вечера на лёгкой бричке, запряжённой парой ухоженных коней. Она благословила Александра и Викторию, пошепталась с Нилом Никаноровичем и вошла в дом. Вскоре все собрались за вечерним столом. Узнав о желании Виктории, матушка просияла и сказала, что ещё ни одна обитель не могла и мечтать о таком: Навигационная Звезда, молва о которой достигла самых глубинных слоёв народа России, изъявила желание помочь сестрам в их нелёгкой работе. Виктория скромно заметила, что она не имеет чести принадлежать к сестринскому братству и рассчитывает только на недлительное послушничество и обет молчания. Матушка, подумав, согласилась. Утром Александр проводил настоятельницу и Викторию в путь.
Неделя ожидания показалась Александру мучительно долгой. Нет, он не хотел мешать Виктории в её послушническом труде, не хотел появляться у стен женского монастыря, не хотел, чтобы по его появлению поняли, кто именно пребывает за стенами обители. Нил Никанорыч каждые два дня ездил по делам лесничества мимо монастыря и обо всём увиденном возле обители подробно рассказывал своему постояльцу. Нет, количество ходоков не увеличилось — Виктория не проявляла запредельных способностей и возможностей, обходилась старыми проверенными безотказными методами. Отсутствие фурора вокруг жены радовало Александра больше всего — он уже начал привыкать к простому ритму крестьянской жизни, где всё было отработано тысячелетиями.
Наконец Нил Никанорыч утром привёз Викторию обратно. Она сошла с телеги спокойно и свободно, но теперь в её движениях чувствовалась ёмкая величавость.
— Привет, Саша. — она крепко обняла и поцеловала мужа.
— Здравствуй, Вика. Надеюсь, сёстры не сместили настоятельницу и не произвели тебя в её сан? — Александр ответил на её поцелуй и объятия.
— О, нет. Я сразу же им запретила любые такие поползновения. Как ты тут без меня? — Она легонько отстранилась, изучающим взглядом прошлась по фигуре Александра, огляделась по сторонам. Иванов понял — старая астронавигаторская привычка постоянно отмечать малейшие изменения стала частью натуры Виктории.
— Ничего, мне определённо очень нравится здешний ритм. — спокойно ответил Александр.
— И мне тоже. — отозвалась Виктория.
Они вошли в ставшую почти родной горницу. Нил Никанорович отвёл лошадь в конюшню, поднялся к себе в горницу и плотно прикрыл дверь. Виктория, сняв платок, причесалась и вдруг в полном изнеможении повалилась на кровать. Александр, хлопотавший у укладки с её вещами, обернулся, обеспокоенно приблизился, но ровный спокойный взгляд подруги остановил озабоченное движение его рук к её запястью и ко лбу.
— Не надо, Саша. Я здорова. — Виктория произнесла это, не открывая cнова закрытых глаз.
— Викта... — сказал Александр полувопросительно-полуобеспокоенно. Она открыла глаза:
— Помолчи, пожалуйста... — Со времени космоцентровского разрыва она не злоупотребляла своим правом женщины заставить мужчину в определенные моменты помолчать. Вот и сейчас она не приказала, а попросила — мягко и не настойчиво. Уловив паузу в речи Александра, Виктория заложила руки за голову и прогнулась. — Я хочу, чтобы у нас были дети, Саша...
Удивлённый и обрадованный Александр посмотрел как никогда внимательно на свою посвежевшую и явно поздоровевшую подругу. Та ответила ему прямым и спокойным взглядом.
— Да, Саша. Я хочу, чтобы у нас были два мальчика и обязательно — девочка. Ты не против?
— Викта, как я могу быть против. — Саша склонился над женой. — это лучший, самый главный подарок...
— Ага, подарок. — довольно улыбаясь, сказала Виктория. — И я хочу его сделать тебе сегодня же, вечером.
— Ты ...— Александра окатила волна беспокойства о готовности Виктории к такому шагу — теперь они были взрослыми людьми, но запрет на многодетность теперь действовал как никогда определённо — возраст Виктории стремительно увеличивался не только календарно, но и биологически из-за непомерных нагрузок и времени оставалось крайне мало. Похоже, осознав это в обители, а быть может — и намного раньше, Виктория решилась на такой шаг только сейчас.
— Как никогда, Саша... — Виктория зажмурилась, потом широко открыла глаза. — Теперь я готова к этому... Ещё три недели назад я бы на это не решилась, но теперь... У нас должна быть полная семья, Саша...
— Но... — Александр, просчитав все положительные доводы, решил всё же проверить силу отрицательных и тут Виктория его остановила неожиданно уверенно и твердо:
— Женщина я или кто, Сашок? Три года на Земле мне не повредят нисколько. Это — моя главная и основная работа, Саша. Всё остальное — только приложение.
— Гм... — астронавт был в явном раздумье.
— Знаю, хочешь сказать — приложение с мотором... Пусть даже с мотором, но это на сегодняшний день — моё основное предназначение. И я хочу, чтобы именно ты и только ты стал отцом моих детей. Я хочу, чтобы у тебя были сыновья, а у меня — моя наследница и помощница — дочь.
— Столбовая дворянка мечтает о всесильной наследнице. — шутливо сказал Александр, покрывая поцелуями лицо жены. — И кого первого будем? — он не удержался от вопроса, который можно было бы счесть излишне деловым.
— Сына, Саша, сына. — нисколько не обидевшись на мужа за внезапно проявившийся практицизм, просто ответила Виктория. — Я же сказала, что сначала — мальчики, а потом — девочка.
— Небось и имя придумала? — улыбнулся Александр, крепко обнимая подругу.
— Аскольд. — прошептала она на ухо мужу.
— Слыхали, знаем. Согласны. — выпалил Александр, прижимаясь к подруге ещё плотнее.
— Ну, вот и хорошо. — Виктории определённо нравились тёплые и сильные объятия самого дорогого человека. — Так что поздно-поздно вечером в нашей с тобой горнице будет событие.
— Всегда готов, Викта. Наконец-то...— Александр отстранился, внимательно посмотрел в глаза Виктории.
— Я рада доставить тебе эту радость, Саша. — Виктория поцеловала его в лоб знакомым крепким и жарким поцелуем. — Ты мой, Саша, только мой. Но я хочу, чтобы у тебя и у меня было закономерное и необходимое продолжение.
— Ага, а...— Александр решился было задать прямой вопрос о состоянии здоровья. Всё же медфайлы одно, а мнение самого человека — другое.
— Не беспокойся. Я в норме. Ты — тоже. Остальное решать природе, в храме которой мы пребываем в блаженном неведении больше трёх недель...
— Ладно, Викта.
Утром следующего дня Александр проснулся первым и посмотрел на Викторию, спавшую рядом. Начинался новый день, первый день новой жизни. Теперь Виктория меньше чем через год уйдёт в запас на три года. Это обстоятельство и радовало и огорчало Александра, знавшего неугомонность своей подруги.
— Сашочек... С первым днём тебя...— Вика открыла глаза. — С первым днём... Боже, какая красота...— она спрятала лицо в поданном Александром букете полевых цветов. — И когда ты всё успеваешь?
— Обязан успевать, Викта. — Александр встал. — Ты не вставай, сегодня у тебя — почти полный постельный режим.
— Да ну?... Караул, замуровали! — с притворным ужасом воскликнула Виктория, увидев своё подоткнутое со всех сторон под матрац одеяло. — И это ты уже успел?
— Обязан успевать. Всё, Викта. Теперь твой график серьезно изменится. Ни о каких очередях просителей и перегрузках ты больше не имеешь права думать. Максимум — три-пять человек раз в два дня на десять минут каждый, но основное время ты будешь уделять себе. Да и регулировать поток страждущих теперь будем я и Михаил, а он — вояка опытный, потому быстро и надёжно отсечёт "мелочь" и допустит только серьезные и неотложные случаи. Но и те я должным образом обработаю, тебе останется лишь изложить решение. Понятно?
— Александр... Опять кокон? — с долей искреннего явного недовольства выставленным частоколом жестких ограничений спросила Виктория.
— Да, Виктория. Ты должна выйти из него не просто женщиной, а матерью наших с тобой детей — сильной, мудрой, нежной и цельной, глубокой и полной. — Александр чувствовал, как убеждённость в его словах нарастает. — И я позабочусь о том, чтобы ты не знала никаких проблем ...
— Но мне через месяц... — Виктория и тут усмотрела ограничение своего основного права — много и напряжённо работать, подумав о необходимости полёта.
— Это будет решать Юльева. Только она. Другому врачу я тебя теперь просто не доверю. Только те врачи, которых выберет Юльева, получат доступ...
— Ближе к моему телу?
— Да. Надеюсь...
— Нет, к душе я подпущу только тебя, Сашок. Ты определённо велик...— благодарный взгляд Виктории сказал Александру все остальное.
Неделя подошла к концу. Нил Никанорыч запряг Машку, настлал сено и помог Виктории устроиться на телеге поудобнее, после чего одним слитным движением бросил в телегу все рюкзаки и укладки, на что Виктория посмотрела с нескрываемым изумлением. Через полчаса, в девять они были на станции. Поезд "Нижний Новгород — Московск" стоял ровно пять минут и Ивановы едва успели разместиться в купе спального вагона, как состав тронулся.
— Господи, Саша... Это самый прелестный отпуск в моей жизни...— Виктория устроилась на мягком покрывале застеленной постели широкой нижней полки, взяла термос и отхлебнула глоток родниковой воды, после чего протянула сосуд Александру. — Пей, Нил Никанорыч особо рекомендовал...
— Нет, Викта. Это — только тебе. Всё самое лучшее будет только тебе. Я обойдусь стандартным набором.
— Ну уж нет! Чтобы мой дражайший муж, единственный и неповторимый, хлебал какое-то пойло?!... — в шутливом возмущении Виктории чувствовалась неподдельная озабоченность. — Нигде и никогда! Пей.
— Ну, если ты настаиваешь. — Александр наклонился и отхлебнул глоток. — Божественный напиток...
— Именно, Саша. Да садись ты, а то стоишь как истукан какой...
— Хорошо. — Александр присел. — Скажи, ты хочешь жить со мной в моей "башне"?
— Хочу, но...— осторожность не позволила Виктории сразу выразить бурную радость.
— У нас есть возможность получить там жильё. Нам с тобой. Мы переходим на семейный вариант, гм, базирования. — серьёзно и просто сказал Александр.
— Сашок, ты определённо весьма велик... Но я-то ещё не сделала тебе подарка, а ты мне уже сделал... Надо же — в свою неприступную "башню" приглашает, в нескольких десятках метров от своей главной штаб-квартиры предлагает жить... Красота, кто понимает...
— Вот именно. И потому с вокзала мы убываем не куда-нибудь, а в нашу собственную новую квартиру...
— Но...— Виктория знала, что при всей разработанности программы строительства жилья, в Московске было достаточно трудно получить квартиру, да ещё с такими обычными для небоскрёба, в котором обитал Александр, элитными характеристиками. И проблема заключалась совершенно не в намеренном ущемлении каких-либо прав, а просто в отсутствии чисто технических возможностей.
— Квартира была забронирована за мной три месяца тому назад. Ничего удивительного. Ведь я был в полёте. Мои братья и сёстры сделали все остальное и вот — восьмикомнатные аппартаменты в двух уровнях теперь принадлежат нам...
— Сказал тоже... А...— Виктория сразу просчитала варианты и нашла, что Александр не допустит теперь её передвижения на общедоступных пассажирских внутригородских транспортах.
— О транспорте не беспокойся. Вот документ, прочти...
