Непонятно почему, но Мартину очень не хотелось, чтобы его товарищи видели его таким — голым, да еще и со стояком, почему-то он вдруг почувствовал себя слишком уязвленным.
— Ну не хочешь при всех — иди вон в комнату, а мы с тобой наблюдателя пошлем, точнее наблюдательницу... — решил сжалиться Дерек. Несмотря на придурь Мартина по отношению к Рени, пацан ему нравился — просто он еще слишком молодой и слишком горячий.
Пришлось идти. Слишком хорошо, даже несмотря на выпитое (а, может, благодаря ему), представлялись насмешки парней над его стыдливостью.
— Ты отвернись, — пробормотал Мартин девице, хвостиком увязавшейся за ним под одобрительное улюлюканье двух здоровых лбов и визгливые смешки цыпочек.
Отворачиваться девчонка и не подумала. Наоборот подошла, прижавшись, как кошка, всем телом, промурлыкала:
— Ну что же ты, красавчик, давай помогу...
Дернувшись от ее прикосновенья и умудрившись запутаться в собственных ногах, Мартин всем телом рухнул на кровать, через минуту решив, что так даже удобнее — по крайней мере, пред глазами теперь все не кружится, а просто плывет...
Вздрагивая от прикосновений, Мартин, желавший, чтобы они не прекращались, тем не менее, постарался отстраниться от девушки, жадно домогавшейся раздеть его окончательно. Но ложная бодрость, когда казалось, что все выпитое им только подняло настроение, и больше ни на чем не сказалось, внезапно ушла...
Кружилась голова, и веки наливались незнакомой тяжестью. Все-таки так много парень пока еще никогда не пил. И он просто вырубился, не успев даже осознать этого...
Девчонка, решив дать ему небольшой отдых, вздохнула и устроилась рядом в ожидании, когда он придет в себя...
Едва за еле передвигающимся Мартином и девицей закрылась дверь, Сауш сразу же посадил одну из девиц на колени, причем, похоже, так "удачно", что она тут же, ойкнув, принялась двигать бедрами. Дерек, забрав одну бутылку, поднялся:
— Пожалуй, я пока схожу в купальню, цыпочки, вы со мной или подождете очереди?
— Я с тобой! — тут же повисла из девиц на его руке, прижимаясь жарким телом. Все-таки эти брутальные мужики, подтянутые, сильные, напористые, со всеми прилагающимися атрибутами настоящих самцов, необыкновенно радовали, позволяя от своей профессии получать настоящее удовольствие. Какая разница, что там у него с лицом, когда главное в мужчине вовсе не это.
— Я позже присоединюсь, — пообещала вторая, решив, что светловолосый красавчик "освободиться" быстрее...
* * *
С вечерней тренировки Рени еле приполз, и Тесса иронично поинтересовалась у мужа, не специально ли он загонял ее Солнышко, чтобы у него не осталось сил на ее 'уроки', на которые она возлагала теперь большие планы. Аслан рассмеялся ее предположению, и нежно поцеловав девушку, шепнул:
— Рыбка моя, я не нарочно. Ему в самом деле требуется переходить на более жесткие тренировки, я тебе как-нибудь объясню, почему, только не сейчас, ладно? И, думаю, ты как раз сможешь убедительно скрасить его огорчение от своей неудачи.
— Зачем же ты тогда так резко взялся за него? — удивилась Тесса.
— Чтобы он понял, что ему еще далеко до пределов совершенства и, не волнуйся, дальше я буду постепенно увеличивать его нагрузки, чтобы не снижать самооценку. Просто немного встряхнул. Пойдем, ужинать, — мягко увлек лаэр жену в сторону двери из спальни.
* * *
Рени на удивление быстро смел свою порцию ужина, оставив лишь небольшой листик салата, который теперь медленно 'гонял' по тарелке, косясь на стакан молока, заменивший его привычный сок.
— Рен, ну чего ты застыл, я же тебя предупреждал, Мелкий. Твой рацион слегка изменится, — улыбнулся Аслан, поняв, что настораживает парня.
Насупившийся Рени отправил листик салата в рот и угрюмо уронил голову на подставленные руки, словно забыв, что локти ставить на стол неприлично.
— Солнышко, ну ты чего? — встревожилась Тесса. Поднявшись из-за стола, и, обойдя вокруг, она присела рядом с наложником, осторожно отнимая его ладони от несчастно перекосившегося лица:
— Я не люблю молоко... — убитым голосом сообщил юноша и, снова взглянув на стоявший перед ним стакан, непроизвольно передернул плечами. Извините...
— Милый, — Тесса участливо погладила его по плечу, кусая губы, чтобы не рассмеяться в такой 'трагический' для мальчишки момент. — Ну, хочешь, я сниму пенку? Я могу ее даже съесть, чтобы тебе было не так обидно, хочешь?
— Правда? — расширились глаза Рени, с восхищением взиравшим на собравшуюся совершить ради него 'героический' поступок любимую. — Да нет, Тесс, ну зачем... Ладно, я сам... я, может быть, привыкну, спасибо тебе, — он благодарно сжал ее пальцы, а Аслан, забавляющейся разыгрывающейся у него на глазах трагикомедией чуть не подавился, сдерживая рвущийся наружу смех — дело в том, что Тесса как раз обожала пенки с кипяченого молока и, когда никто не видел, 'воровала' их и у него. Правда, они редко пили молоко просто так... А вот Ренальд, похоже, этого пока не знал.
— Аслан, а нельзя молоко на что-нибудь другое заменить? — обернулась Тесса, желая облегчить участь своего Солнышка, чтобы мальчишка так не расстраивался.
— Например? — удивился Аслан не совсем поняв, куда клонит Тесса.
— Например... на сметану! — вдруг лукаво усмехнулась она, прямо взглянув в глаза мужа.
— Кхм... — растерялся лаэр, поняв, что она глумиться в отместку за то, что он здорово вымотал сегодня парня, но быстро нашелся и ехидно произнес: — Нет, Тесса, вот уж это, лишнее, уверяю...
— Ладно, — вздохнула притворно огорчившаяся девушка. — Тогда попрошу Антигу, чтобы сделала тебе топленого молока, Рени. Оно на вкус совсем другое и без пенки (на самом деле на пенку рассчитывала она сама — можно же заранее снять).
— А почему на сметану нельзя? — бесхитростно спросил Рени, обожавший этот продукт, особенно с варениками.
— А... а это тебе Аслан объяснит, — мстительно кивнула Тесса в сторону мужа и, состроив невинное личико, приготовилась ждать, что ответит Аслан.
— Эм... видишь ли, Рени... — начал Аслан, — сметана такой продукт... такой... очень хороший продукт... — кинул лаэр хмурый взгляд на Тессу. — Просто тебе не надо им увлекаться, а то это слишком жирная пища... вот! — развел он руками, не желая рассказывать о некоторых других особенностях.
— Понятно? — улыбнулась Тесса одними уголками губ.
— Н-не очень, — честно признался Ренальд. — Не надо, потому, что тогда мне придется больше заниматься, чтобы не растолстеть?
— Вот! Умничка, Солнышко! — облегченно выдохнул Аслан. — Ты и сам все понимаешь! Все, Тесс, хватит трястись над взрослым парнем. Он сейчас выпьет это несчастное молоко, потому что оно полезно, и никаких проблем, правда, Рени?
Конечно, подвести Аслана Ренальд не хотел, поэтому, зажмурившись, он мужественно выпил все молоко почти одним залпом и выпрямился на стуле, неестественно прямо, прислушиваясь к своему организму, отчаянно не желавшему принимать нелюбимую пищу.
— Я тобой горжусь, Солнышко, — тихо шепнула Тесса, погладив его по спинке. — Можешь идти, милый.
— Благодарю, — вымученно улыбнулся юноша и поднялся из-за стола, желая оказаться подальше от несчастного стакана, по стенкам которого стекали белые капельки.
— На здоровье, Рени. Я попозже к тебе зайду, — пообещала Тесса.
Когда за Ренальдом закрылась дверь, Аслан откинулся на спинку стула и рассмеялся:
— Ну и что за представление ты устроила?
— Это ты устроил! — отмахнулась Тесса. — Он ведь и в самом деле не любит молоко в чистом виде, ну зачем его мучить? Пусть ест творог, сметану, сырники, простоквашу...
— Ладно, посмотрим, — благодушно согласился Аслан. — Если не привыкнет, пусть ест... только сметаной не увлекайтесь, — поддел он жену.
— Радость моя, не переживай раньше времени... я сама переживаю, — призналась Тесса.
— Иди сюда, — поманил Аслан поникшую девушку. Тесса послушно подошла и прислонилась к мужу, обвив его шею руками.
Лаэр тут же обнял ее, усадив к себе на колени, и поцеловал в шейку:
— Ну что такое, ангел мой? Что случилось? Ты же сама этого хотела? Что тебя пугает?
— Я не знаю...
— Ну вот, — притворно огорчился Аслан. — Пойдем-ка повторим кое-какие азы, мое сокровище, — он подхватил легкую девушку на руки и, бережно прижав к себе, потащил ее в спальню.
— Аслан! — опомнилась Тесса. — Ты что? После еды вредно заниматься физическими нагрузками!
— А мы немножечко, — заговорщески пообещал варвар, старательно приглушая желание в заблестевших в предвкушении глазах. И в его голосе появились такие вкрадчивые бархатистые нотки, которые всегда словно вводили Тессу в своеобразный транс, вынуждая подчиняться: — Только поцелую тебя...
— Асссслан! — зашипела Тесса. — Я знаю, чем заканчиваются твои поцелуи, когда ты их обещаешь вот таким голосом. Отпусти.
— Каким? — лукаво прищурился мужчина, делая вид, что не понимает.
— Таким! Сам знаешь, каким, — не пожелала она вдаваться в подробности. — Пойдем лучше погуляем в парке?
— Ладно, рыбка моя, как скажешь, — вздохнул лаэр, опуская любимую на ноги.
Правда, прогулки в парке не получилось — нахмурившееся к вечеру небо все-таки расплакалось мелким противным дождиком, и пришлось остаться на террасе, вдыхая прохладную свежесть осеннего вечера и наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь еле слышным шорохом капель по листве...
* * *
Рени пришел к себе и расстроено завалился на кровать. Мысль о том, что теперь придется пить каждый день эту гадость с пенками, была по-детски обидной. Похоже, что Аслан взялся за него всерьез. А он-то раньше думал, что для него обучение воинской науке проходит очень сложно.
С утра Аслан его просто погонял и потом вроде бы даже похвалил ни за что, а вот вечером не дал даже ни малейшего шанса проявить себя, даже блоки, которые Рени умудрялся ставить Аслан сметал, раз за разом валяя его по земле. Хорошо, что хоть увел его подальше, разогнав любопытных, оставив рядом только Верена, но тот с подсказками не лез. Мужчина хмурился рядом, наблюдая за спаррингом, который можно было бы назвать 'избиением младенцев', с одним лишь отличием — Аслан ронял и сам же помогал подняться. В конце тренировки, Аслан обернулся к бойцу:
— Верен, ты все видел?
— Да, — кивнул тот. — Но... Аслан против тебя и мне сложно было бы...
— Никаких 'но', Верен. Никаких поблажек, но об этом позже, я просто хотел тебе показать то, что увидишь только со стороны. На сегодня, Рен, достаточно. Сам дойдешь?
Аслан специально так спросил, теперь Рени был уверен. На самом деле, хотелось только одного — отползти в сторонку и тихо умереть в тишине и спокойствии, потому что от усталость дрожали руки-ноги, и, может быть, оставь его Аслан в покое, он бы так и сделал, устроив себе небольшой перерыв, но эта явная насмешка в голосе лаэра да еще перед Вереном, здорово задели:
— Конечно! — вздернул он подбородок и поплелся в дом, с ужасом думая о том, как будет подниматься по лестницам, словно его откинули к событиям трехмесячной давности, когда Аслан впервые велел ему заняться улучшением своей физической формы. Только тогда и Тесса, и Аслан, понимая, как ему плохо, сочувствовали, делали массаж... кстати, было бы неплохо... но сегодня, видимо не заслужил.
Контрастный душ немного привел в чувство, но Тесса все рано заметила его состояние, и отчего-то неприятно было видеть ее сочувствие. Очень хотелось быть для нее таким же сильным, как и Аслан, хотя, конечно это глупо и почти нереально.
Молоко просто добило. Может, все-таки Тесса уговорит Аслана, чтобы он разрешил его чем-нибудь заменить... Рени понимал, что, скорее всего, это действительно, надо, для укрепления костной системы или еще для чего, но как же не хотелось...
До сна было еще достаточно времени, и была хорошая возможность почитать учебник, который дал сегодня Аслан.
Рени встал, вытащил учебник и невольно покраснел, книжечка с безобразными картинками все еще стыдливо пряталась внутри. Как ее теперь вернуть незаметно? В кабинет Аслана без разрешения, Ренальд пойти бы не рискнул. А прятать ее здесь? Может, вообще, выкинуть? Отнести в тот сарай, в котором лежит всякое барахло, как будто она там всегда и валялась...
Для начала он полистал учебник — в нем было много примеров и ситуаций, в которые попадают армии, или отдельные люди, было много просто каких-то примеров из жизни, цитаты, притчи и почти анекдотические ситуации. А в некоторых задачах уже были варианты решений, и предлагалось просто выбрать правильное, или предложить свое. Занимательная и не скучная. Его внимание привлекли схемы, на которых было расположение формирований противников. Причем, предлагались ситуации, когда можно было выбирать — за кого будешь принимать решения — за одну армию, или за другую. Рени сначала возмутился подобным кощунством, а потом подумал, что так, наверное, правильно. Ведь каждый стремиться к победе, и представить, как бы ты повел себя, будь командиром, чтобы выиграть сражение, было бы совсем неплохо. И даже, наоборот, для того, чтобы учесть все нюансы, надо как раз представлять себе, на что готов соперник, чтобы выиграть победу, что от него можно ожидать... Да, похоже, этот учебник придется изучать не один вечер, и даже не неделю...
Только вот сегодня почти не было сил думать о чем-то серьезном.
И все-таки надо как-то избавиться от этой Дамировой книжонки, которую Рени утащил нечаянно. Однако стоило только взять ее, как, почему-то рука сама собой потянулась открыть. На что он рассчитывал, что ему в прошлый раз показалось, что там были голые женщины, а сейчас будет что-то другое? А может быть, что лишь на той странице, которая раскрылась, а на других написано или нарисовано что-то еще?
Ренальд открыл ее с самого начала и почувствовал, как, несмотря на пылающие щеки, все-таки хочется полистать ее, ладони вспотели, а в паху стала нарастать приятная тяжесть. Сознание, что это отвратительно, боролось с желанием хоть чуть-чуть заглянуть, узнать то, что ему вряд ли когда-либо придется увидеть, может быть, если он удовлетворит свое любопытство, будет не так уж страшно, ведь никто не узнает, никто не увидит его моральное падение... правда, в собственных глазах это тоже выглядело некрасиво, но все-таки интерес к неизвестному и запретному возымел преимущество перед здравым смыслом.
На первых страницах и текст, и цветные гравюры все еще были на грани пристойности, только слишком откровенные фразы, и выразительные призывные взгляды и позы, дальше уже оголялись ножки и пышные груди, а вот еще дальше... Рени стыдливо откинул тоненький томик и взялся за учебник...
Однако теперь уже разыгравшееся воображение не желало отпускать свою невольную жертву. Почему-то одна за другой сменялись картинки, как нежных поцелуев с Тессой, так и более смелые ее действия, из-за которых ему потом было стыдно и неловко, что она их, наверняка тоже помнит, точнее не то, что она с ним вытворяла, а его реакцию и его беспомощность что-либо контролировать в процессе. А сегодня он, расчесывая ее волосы, ловил себя на мысли, что хотел бы увидеть не только верхнюю часть ее спины, но и то, что было скрыто под платьем, провести ладонями вдоль ложбинки позвоночника, до самого низа, очертить ладонями контуры тела от самых плеч до бедер и щиколоток... Почему-то представлялись Аслановы ладони, собственнически прижимающие девичью спинку так, что было понятно, она ему принадлежит полностью, и он имеет право вот так дотрагиваться до нее, дарить нежные ласки или вжимать пальцы, оставляя свои отметины... И плавные изгибы Тессиного тела, сужающиеся к талии и потом снова так аппетитно и притягивающее округляющиеся... можно было бы целовать их, попробовать вызвать такие же стоны наслаждения, каких добивалась она от него, целуя его спину или грудь, медленно и нежно, пробуждая его чувственность и страсть, заставляя отключаться от действительности, забывать о том, что это слабое тело так реагирует на внешние раздражители нервных окончаний, подменяя знания о том, что это наполовину искусственно... но в голове все равно рождалось что-то другое, и всем телом ощущалась эта связь — Рени мог позволить себе сдаться Тессе, но не представлял, что на ее месте мог быть кто-то другой. Его тело сразу бы начало бунтовать, и эти ласки, робкие или настойчивые прикосновения не вызывали бы ничего, кроме мыслей, что это насилие...С Тессой же подобное не представлялось, и сами мысли о том, что она его 'ломает' сразу же душились, захлебывались в собственном желании подчиняться и отдавать то, что от него требовалось... Почему так? Может быть, потому, что ему не приходилось по-настоящему бывать с женщиной? Может быть, если увидеть, как там что у них устроено не в учебнике Анатомии, а вот здесь, на картинках, предлагаемых для широкой публики, будет понятно...
