-Аум, эм... — Асия выразительно произнесла, прежде чем вздохнуть и использовать единственное оружие, что было в ее арсенале — честность,— Я не знаю, к какой именно конфессии принадлежит эта церковь, поскольку она принимает всех оступившихся и заблудших.
-Укрытие еретиков? — в ответ на эти слова экзорцистка уточнила все тем же тоном, что и до этого — однако Асия ощутила, как от чуть сместившегося на нее взгляда двух фиолетовых глаз дрожь пробила ее спину, расползаясь по ее позвоночнику снизу вверх — и только осознание того, что сам Библейский Бог был на ее стороне в этот момент удержал ее невеликую силу воли под контролем.
-Да... Но и нет,— Асия сглотнула вязкую слюну, глядя в глаза экзорцистки,— Официально находящиеся в этой церкви действительно были признаны еретиками, в том числе и я, но... Господь решил даровать нам второй шанс.
После этих слов экзорцистка смерила Асию внимательным взглядом, однако если Асия надеялась на понимание — она определенно выбрала не ту цель для своих слов,— И кто же говорит от имени Господа в этой церкви?
Асия непроизвольно сделала шаг назад, чувствуя, как легкое изменение тона экзорцистки превратилось в занесенный над ее шеей карающий клинок и только осознание того, что именно Господь говорил от имени Господа в данный момент, Асия все же смогла поднять взгляд на девушку,— Сам Господь!
В следующее мгновение жизнь Асии должна была оборваться — не стерпев подобного богохульства от имени еретички экзорцистка бросилась вперед до того, как Асия успела осознать, что день ее похорон придет сегодня — однако занесенная для удара рука экзорцистки замерла, аккуратно поддержанная за локоть фигурой за спиной той,— Не стоит проливать кровь братьев по вере столь поспешно, госпожа-экзорцистка.
Взгляд Асии поднялся одновременно со взглядом экзорцистки к фигуре Демиурга, что аккуратно, едва положив ладонь на локоть девушки, удерживал ту от атаки.
-Демон?!— экзорцистка отреагировала мгновенно, но несмотря на обманчивую легкость позы мужчины — попытка отпрыгнуть в сторону не увенчалась успехом — выбраться из даже не напряженной хватки демона было невозможно.
-Мисс Шидо, не стоит переживать так сильно. Если бы я желал вам зла — я бы причинил его в тот момент, когда вы только вошли в этот город,— голос демона был спокойным, практически благородным и бархатистым, приятно ползающим в ушах и щекочущим все нервы в теле разом,— Однако я решил довериться учению Его Сына — и не ошибся в этой мудрости. Да, я являюсь демоном, но попрошу вас не равнять меня с презрительным племенем этого предателя Люцифера — я являюсь вернейшим демоном на службе Лорда Момонги — или того, кого вам привычно называть Библейским Богом. Мое имя Демиург — и я безмерно рад нашему знакомству
Слова Демиурга заставили Ирину затормозить на половину мгновения — но лишь на это время, после чего Ирина попыталась дернуться прочь вновь, а когда это не получилось — атаковать Демиурга свободной конечностью.
-Ах, я рад, что после разочарования ангелов этого мира, столь презрительных в своем милосердии, я наконец-то смог найти достойную ревнительницу веры, готовую сражаться с врагом Его, не поддаваясь на уговоры врага. Я действительно этому рад, мисс Шидо,— Демиург отпустил руку экзорцистки, так что та мгновенно разорвала дистанцию и замерла, ожидая атаку от противника — не забывая держать в своем поле зрения и Асию, замершую от столь резкого развития ситуации.
-Поэтому, мисс Шидо, как вы смотрите на то, чтобы пригласить мисс Кватру внутрь для разговора? — Демиург улыбнулся удивительно дружелюбной улыбкой девушке,— Я думаю, нас всех ждет увлекательный разговор в котором вам предстоит узнать множество сведений, крайне важных для вашего дальнейшего существования...
* * *
Жизнь была до парадоксального странной и удивительной вещью в восприятии Момонги. И нет, в данный момент он говорил не о том, что он неожиданно оказался в другом мире в теле своего игрового аватара — или, по крайней мере, не только об этом.
После своего попадания в этот новый мир Момонга достаточно быстро почувствовал давление груза обожания, казалось бы, физически излучаемого каждым обитателем Назарика в его присутствии и воспользовался первым выдавшимся ему шансом сбежать из Великой Гробницы. В данном случае, конечно, идея с возможностью обучиться в мире людей показалась Момонге достаточно интересной и даже потенциально полезной, однако в первую очередь он желал сбежать из Великой Гробницы, где каждая встреченная им горничная мгновенно останавливалась для того, чтобы присесть в какой-то изощренной аристократической позе — как выяснил сам Момонга позже, это называлось реверансом и, судя по всему, отличалось от книксена. Нет, Момонга считал Великую Гробницу своим домом и обитателем той детьми своих друзей, созданными по их образу и подобию и унаследовавшими их некоторые черты, однако если бы Момонга находился все это время в Назарике — он определенно бы сошел с ума от постоянного почитания, и потому сбежать в школу в мире людей, более того, с весьма благородной целью сбора информации об окружающем их новом мире, казалось Момонге весьма неплохой идеей.
К сожалению, Момонга мгновенно столкнулся с худшими частями своего решения — его действия оказались весьма неуклюжими — пусть и не катастрофическими — в отношении демонов, а сам Момонга спустя пару дней возжелал желанием любыми силами отвязаться от школы, оказавшейся намного более отвратительным гриндом, чем сам Момонга мог припомнить во времена Иггдрасиля — по крайней мере в Иггдрасиле Момонга во время ожидания выполнения какого-то действия отправиться заниматься своими делами, в то время как в мире людей Момонга мог только продолжать сидеть на месте и смотреть перед собой в одну точку, отсчитывая внутренне пробегающие перед его глазами секунды.
Учитывая тот факт, что Альбедо смогла получить какие-то баснословные доходы с финансового управления, Демиург уже начал собирать картотеку на все расы этого мира, и даже Шалти с Актером Пандоры получили в десять раз больше информации от окружающего мира за то время, что сам Момонга успел только чуть-чуть освоиться с существованием в этом мире и вовсе ставили крест на любой попытке Момонги в дальнейшем стать эффективным агентом Назарика. А тот факт, что для обитателей Назарика этот мир был в несколько раз более странным, чем для самого Момонги и вовсе был добивающим ударом против его чувства собственного достоинства.
То есть, безусловно, Момонга был рад тому, что ему больше не было нужно терпеть бесконечную школу, однако "вознаградив" Альбедо и Шалти за свои действия — и пообщавшись с Катасе и Мураямой — Момонга неожиданно понял, что ему, строго говоря, больше нечем было заняться. Все его подчиненные были более эффективными в исполнении любых действий, чем он, и фактически не нуждались в контроле — потому, что Альбедо и Демиург также оказались более эффективными в контроле подчиненных, чем он. Так что пообщавшись немного с Мураямой и ответив невнятным ответом на ее просьбу показать ему самую сильную магию, что он знает — что Мураяма восприняла в качестве согласия — Момонга даже не стал возвращаться обратно на кухню дома Мики и отправился по улицам города размышлять о сложившейся в данный момент ситуации. Потому, что Момонга, вопреки возможности просто сесть на свой трон и делать вид, что он контролирует весь мир, не сдвигаясь со своего места, действительно хотел помочь Назарику. Он действительно хотел внести свою лепту и сделать что-то хорошее для Назарика, даже если его итоговый вклад в действия того окажется ничтожным относительно вклада его подчиненных — но, конечно же, будет все равно возвеличен как "краеугольный камень всех схем." В конце концов, Момонга, зная свою удачу, даже был готов допустить, что его действия действительно окажутся краеугольным камнем всех дальнейших событий — но Момонга не мог проконтролировать эти события, а потому предпочел вместо концентрации на тех сделать что-то, что он мог контролировать. Существовала лишь одна проблема.
Момонга просто не знал, чем он мог помочь Назарику!
Все то, что приходило ему на ум, его подчиненные либо уже успели сделать, либо могли сделать с эффективностью намного выше, чем сам Момонга. Более того, они могли сделать то, что сам Момонга никогда бы не рискнул сделать — например, будучи лишенным даже самых базовых способностей стелса — исключая заклятия, конечно же — Момонга никогда бы не рискнул отправиться в стан противника лично, однако Демиург уже воспользовался множеством низкоуровневых, но специализирующийся в стелсе мобов, начав проникать в разрозненные анклавы других паранормальных фракций по миру — даже Актер Пандоры вернулся с информацией о работе церкви и падших ангелов в этом мире, что было одним из случаев, когда Момонга даже мог гордиться своим "сыном", почти забыв о том стыде, что он испытал, глядя на его поведение.
Конечно, изначально Момонга отдал приказ Актеру Пандоры исключительно о том, чтобы тот изучил церковь издалека. В конце концов церковь этого мира вроде как являлась порождением и союзниками Библейского Бога, за которого Момонга решил себя выдать в данный момент — учитывая эти сложные условия Момонге однозначно была необходима информация о тех, для того, чтобы определиться в дальнейшем со своим поведением — в конце концов, он не хотел создать у обитателей Назарика впечатления, будто бы он совершенно забыл о своих прошлых творениях и теперь считал их врагами, в конце концов тогда бы Назарик перенес бы эти ощущения на себя и Момонга одновременно не хотел как причинять страдания, так и вызывать сомнения в разуме обитателей Назарика. Однако, пока сам Момонга думал о том, что он получит какую-то размытую информацию о церкви вроде "они выглядят как последователи доброго бога" — Актер Пандоры не только прислал к нему дальнейший отчет о внутренностях церкви, включая распорядок дня и текущие политические интриги — информация, которую Момонга не мог и мечтать осилить в ближайшие недели — но еще и информацию о падших ангелах... Вместе с информацией о том, что падшие ангелы были уничтожены церковью — и, конечно же, это тоже было часть "великолепного плана Лорда Момонги."
Иными словами его подчиненные не только выполнили выданную им миссию с невероятной эффективностью — но и выполнили ее вновь совсем не так, как сам Момонга этого хотел!
Точнее, Момонге было совершенно все равно на жизни самих падших ангелов — более того, если эти действия не приводили к усилению других противников — он был только рад устранению потенциального врага. Проблема была только в том, что Момонга уже решил протянуть руку другим падшим ангелам в этом мире — Рейналь, Миттельт и Калаварнер — и еще один парень из падших ангелов, который попытался его предать и был пойман Демиургом, или как-то так, насколько понимал сам Момонга. И если он неожиданно "простил" этих падших ангелов, то любой мог задаться вопросом о том, почему же он не простил всех остальных падших?
В реальности все это было сложной конструкцией из наслоившихся друг на друга обстоятельств, дженгой из лжи и совпадений, однако если бы он попытался сказать правду о той — все это привело бы к обрушению сложной конструкции вранья, что он уже успел рассказать всем подряд, будь то падшие или даже обитатели Назарика... К тому же Момонге совсем не хотелось убивать этих падших!
Как уже было сказано, Момонге было совершенно плевать на жизни падших как таковых, однако даже после первого осмотра места сражения падших и забора тел тех в распоряжении Назарика оказались тысячи тел падших. Учитывая практически неистощимые запасы тел в самом Назарике даже без учета тел падших и ограничение на число призываемой ежедневно нежити на постоянной основе — Момонга просто не нуждался в делах и не будет нуждаться в тех, прикидывая его расчеты, еще как минимум несколько лет. Учитывая то, что принесение в жертву тела нескольких десятков падших не принесло ему ни единого заклятия — что указывало на то, что большая часть способностей падших попадала в категорию [особых способностей], нежели [заклинаний] — Момонга просто знал, что ему было практически нечего делать с грудами мертвецов — даже попытка скормить их трупы в [Обменную коробку], способную превращать любые неживые объекты в золото в зависимости от объема скармливаемых материалов или ценности самого материала — принесло лишь одну золотую монету за почти сотню трупов. Иными словами, уничтожать падших было просто невыгодно.
С другой стороны падшие были уникальным активом этого мира — хотя в Иггдрасиле существовали собственные падшие ангелы, их раса была лишь одной из множества доступных рас, что имела схожесть с обычными ангелами с точки зрения лора, внешности и даже некоторых путей развития, но в конце концов была отдельной расой. Хотя, конечно, превратить ангела в падшего ангела было возможно в Иггдрасиле с помощью предметов, изменяющих расовую принадлежность — уникальная механика превращения ангелов в падших была доступна именно в этом мире, точно также как и их уникальная механика увеличения числа крыльев при увеличении их силы — было ли это связано с ростом [расовых уровней] или с каким-то иным показателем? Момонга этого не знал, но был бы рад прояснить этот момент — и это было бы сложно сделать в том случае, если бы все падшие были уничтожены.
Конечно с точки зрения однозначной эффективности нежить многократно превосходила падших ангелов — она не уставала, не требовала никаких ресурсов для своего поддержания, была бездумно лояльна, могла работать сутки напролет и не требовала никакого содержания вовсе, однако изучение падших ангелов могло пролить свет на некоторые особые способности существ этого мира.
К тому же, если говорить начистоту, Момонге нравились уникальные вещи — даже если это был низкоуровневый артефакт, то он все равно был коллекционером, желающим собрать максимум возможных уникальных вещей под своим контролем. При этом Момонга уже потерял уникального дракона этого мира, и даруемый им уникальный и крайне могущественный артефакт, так что пропустить мимо себя падших Момонге совершенно не хотелось — особенно учитывая то, что падшие предоставлялись в множестве вариаций — двукрылые, шестикрылые, павшие вместе с Азазелем, павшие после гибели Библейского Бога — в общем, полный коллекционный набор!
Однако точно также Момонга не мог и просто сказать об этом — в конце концов он понимал, что падшие являлись врагами и был не настолько глуп чтобы подставлять Назарик ради своего желания собрать как можно более полную коллекцию, тем более зная, что всего одно его слово могло отправить все силы Назарика на захват всех выживших падших в этом мире в ущерб всем иным планам...
И потому Момонга не знал, что именно ему нужно было делать.
Он же не мог просто выйти и сказать, что все выжившие падшие теперь переходят под его контроль — это было просто глупо и контрпродуктивно. И точно также он не желал просто уничтожать тех подчистую — да, у него под контролем уже было трое падших ангелов из церкви в Куо, но это было всего три падших определенного уровня — что насчет кадре или "естественных" четырехкрылых, что уже были созданы таковыми? Рейналь не знала, в какой именно момент она пала, так как находилась под воздействием безумия, Миттельт пала значительно позже гибели Библейского Бога, а Калаварнер и вовсе являлась "естественным" падшим ангелом, рожденным от двух других падших ангелов. Что насчет падших ангелов, что пали во время жизни Библейского Бога? В конце концов, что, если заставить падшего ангела изучить заклинания, после чего убить его и попытаться поглотить его тело — выучит ли Момонга заклятия подобным образом?
