фамильное оружие, заржавевшее еще в руках его предков, которым он, однако, сегодня поверг своего врага, — потерялся где-то в глубинах рва с водой. "И как я не утонул?!" — восклицал он патетически, извлекая из спутанного веника мокрых волос очередного испуганного лягушонка. — "Хорошо, что уцепился за прибрежную осоку... Благородному рыцарю, несомненно, к лицу доспехи, но в воде в них находиться — смерть!" "Вот именно", — Тоби, поднатужившись, стащил у него с ноги сапог, и вылил из него струйку воды. — "Так и утонуть недолго!" "Я не об этом, о юный йомен!" — насупился сэр Кэдоген, тем не менее, благосклонно позволяя разоблачать себя и освобождать от промокшей одежды, пока не остался в насквозь мокром рубище с потертыми завязками и кокетливо расшитым воротом, как у дамской ночной рубашки. — "Мои фамильные доспехи могли заржаветь! Доблестные воины из рода Кэдогенов владели этой кольчугой уже много десятков, даже сотен лет, и... я не могу... Ой!" — воскликнул он в ужасе и зашарил рукой по траве, где уже громоздилась горка его турнирных одежек. — "А меч? Меч-то мой где?" "М-м-м... Вы, наверное, оставили его в воде, сэр Кэдоген?" — бесхитростно предположила Клара. Северина, уже взгромоздившаяся на фамильный металлолом Кэдогенов, фыркнула и презрительно пошевелила носом. Лучше бы герцогиня Ярнли этого не говорила! У сэра Герейнта Кэдогена тут же началась истерика, как у нервной девицы, в первый раз в жизни пережившей бал, на котором ей ни разу не посчастливилось быть приглашенной на тур вальса. "Мой меч! Мое драгоценное оружие! О, что сказал бы мой отважный отец Оуэн ап-Кинан ап-Эрбин ап-Горонви ап-Гливиэу... Я теперь недостоин носить имя моих благородных предков! Подумать только, этим мечом я поверг и чуть не поразил злобного завоевателя и разбойника Маль Фуа Жестокого!.." "А кстати, куда делся этот тип, барон, а?" — с изумлением спросил Гордон. — "И кто же его убил тогда, если не вы?" "А ты не знаешь? Его тело нашли вон там под стеной, возле той большой дыры в каменной кладке", — пояснила Клара. — "Укокошили его. Придушили. Но я думала, что это вы сделали, сэр Кэдоген", — разочарованно протянула она. Гарри прошиб холодный пот. Он вскочил. "Что случилось, Гарри, милый?" — заволновалась Сью, тревожно заглядывая ему в глаза. "Вот оно..." — сдавленно выговорил Гарри. Он задергал застежку шейного доспеха, но она застряла и не пожелала вывинчиваться из крепления. — "Вот оно! Черт! Проклятие! Как же я мог забыть! Слизерин!.." "Где? Где он?!" — переспросили всполошившиеся детские голоса. "Он пошел за мисс Эвергрин!" — нервно выкрикнул Гарри. Распихивая перепуганных ребят во все стороны, он ринулся к замку. Гарри стрелой пронесся по скрипящим балкам опущенного моста, даже не чувствуя веса собственных доспехов, пролетел мимо шотландцев и норманнов, стоящих кучкой вокруг принцев Александра и Дэвида, миновал изумленную Хельгу Хуффльпуфф, растерянно продолжающую сжимать в руке палочку, из которой продолжала хлестать вода. Мимо удивленных физиономий Теда и Кларенса, мимо восторженной рябой мордашки Тео — кажется, юный писака что-то кричал ему вслед, но от быстрого бега у Гарри аж свистело в ушах. Мимо телег с телами погибших, покрытых холстинами, мимо полуразрушенной арки входа, туда — во тьму подземелий Хогвартса. Гарри резко завернул за угол и уткнулся носом во что-то жесткое, кольчужно-стальное, вскрикнувшее от боли, когда парень врезался в него. Железные пальцы крепко впились в плечи Гарри, и раздраженный голос знакомо зашипел ему прямо в лицо: "Куда вы так несетесь, Поттер?! Опять мир спасать торопитесь? Смотрите, не сметите его по дороге к славе!" Гарри поднял глаза. "Профессор Снейп!" "Вы живы, Поттер", — как-то странно сочувственно заметил профессор Алхимии и добавил уже с привычной язвительностью. — "И почему это меня не удивляет? Вы его — убили?" — кратко спросил он Гарри, не выпуская из сильных пальцев его плечи. Черные глаза пронзительно сверкнули и испытующе сощурились. "Некогда, профессор!" — крикнул Гарри. — "Где... где мисс Эвергрин?" "Сказала, что пойдет посмотреть, в порядке ли ходы в подземельях, проверить, не пробрались ли туда, случайно, норманнские лазутчики во время осады. Испугалась, что они там потеряются..." — нетерпеливо и неодобрительно бросил Снейп, чуть заметно прикусив губу от досады. — "Поттер... Вы его..." "Она в опасности! Профессор, Салазар Слизерин отправился за ней!" — выпалил Гарри, хватая Снейпа за руку и таща его за собой. Раны, еще недавно бывшие смертельными и залеченные только благодаря Граалю, явно причиняли Северусу Снейпу боль, но он даже не поморщился, когда Гарри дернул его за кисть и истерично заорал. — "Ее надо спасать! Если он встретит ее возле тайного хода мастера Годрика, то ей грозит большая опасность! Он убьет ее!" Снейп пошатнулся и рефлекторно ухватился за стену. Но, спустя секунду, они оба уже бежали, задыхаясь от напряжения, и Гарри даже прилично отставал от профессора. "Вы точно знаете это?" — бросил Снейп Гарри через плечо, не снижая скорости. Еще недавно треснувшее ребро давало о себе знать, и он бледнел с каждым шагом, сильно утомленный отчаянным бегом. "Я сам слышал это", — выдохнул Гарри. Он нырнул за уже знакомую вышитую лоскутную занавесь с похожей на блин физиономией Талейсина, повернул в темный проход за статуей и услышал, как сзади хрипло и натужно дышит профессор. — "Он зачем-то хотел попасть в тайное хранилище Годрика Гриффиндора, но задолго до этого я слышал, как Вольдеморт велел ему убить ее! Если он ее встретит..." Он замолчал. Наверное, Гарри еще никогда не бегал так быстро. Лестница, еще одна, еще... Люмос! Гарри миновал очередной узкий коридор и отодвинул потайную панель на шпалере, за которой оказалась винтовая лестница. На ходу пытаясь содрать с себя ставшие внезапно ужасающе тяжелыми доспехи, Гарри загрохотал вниз по ступеням, игнорируя колотящееся от напряжение сердце, которое, казалось, было готово выскочить из клетки ребер и улететь куда-то очень высоко. Миновав семь пролетов, он почти перепрыгнул площадку и оказался в мрачном коридоре, где пахло извечной сыростью. В затылок ему хрипел профессор. "Поттер!.. Где..."
"Кажется, где-то рядом..." — Гарри огляделся, и его взгляд уперся в известковую статую надменной саксонской колдуньи. — "Здесь, здесь", — он указал на руническую надпись, вьющуюся по постаменту. — "Этельфледа Грозная, я сразу запомнил. Дурацкое такое имя... Вот два перекрещивающихся коридора", — он заглянул в темноту. — "Но я никаких следов не вижу! Может, их и не было здесь?" — он еще раз тщательно осмотрел темные пятна сырости на стенах и разводы мокрой грязи на полу. Ничего.
"Поттер, вы уверены в том, что говорите?" — Снейп опирался на стену, переводя дух. — "Если он появлялся здесь, мы бы уже давно заметили его следы. И ее следы — тоже", — он облегченно вздохнул. — "Глупый мальчишка-перестраховщик", — буркнул он. — "Надо же, даже палочку взял... И меч..."
"Мне не могло это привидеться!" — рассердился Гарри и в ярости пнул ногой мокрый камень, торчавший из кладки стены. — "Я видел, как он свернул шею барону так же четко, как вижу сейчас вас! Я слышал, что он сказал, будто отправляется в годрикову сокровищницу так же ясно, как и ваши вопли, когда Невилл привез вас в замок на щите и положил на стол. И я видел стрелу, которая торчала у вас из груди, слышал, как..."
"Заткнитесь, Поттер!" — зло приказал профессор Снейп, скрипя зубами.
"... И слышал как вы сказали что-то о Годрике Гриффиндоре и своем отце", — Гарри в упор смотрел на профессора, с твердым намерением довести до конца этот разговор. — "Что их связывает? Кто ваш отец? И каким боком тут замешан Гриффиндор? Это же мой отец был..."
"Это не ваше дело, Поттер!" — рявкнул Снейп, бледнея от ярости, от чего его лицо приобрело совершенно синюшно-больной оттенок. — "Вы лезете в дела, которые вас никак не касаются!"
"Черт возьми, касаются, да еще как!" — взревел Гарри. — "Я знаю, что вы ненавидите моего отца, я знаю даже за что вы его ненавидите, может он и не был таким идеальным, как мне бы хотелось его видеть, но все знали, кем он был, вы слышите! Все мне об этом говорили!.."
"Не смейте разговаривать со мной в таким тоне, Поттер!" — рыкнул профессор. Он в ярости надвигался на Гарри, точно огромный гриф, сзади как крылья птицы развевался черный плащ. Его руки непроизвольно сжались в острые костлявые кулаки. — "Мерзкий мальчишка! И это — благодарность за мою откровенность?! Я был уверен, что вашей гнилой поттеровской крови нельзя доверять! И надо же было мне быть таким глупцом и метать перед тобой бисер собственного красноречия!.. Если бы ты знал, маленький паршивец, чего мне стоило рассказать тебе..."
"Я верил вам, да!" — Гарри в сердцах повернулся к задыхающемуся от ненависти Снейпу, и в его глазах плеснули дьявольские искры. — "Я-то думал, что вы, наверное, единственный человек из всех нас, которого пребывание здесь не изменило в худшую сторону, не огрубило еще больше, не заставило стать монстром! А, оказывается, вам просто падать дальше некуда! Вы и так всегда были таким — сухим, черствым, беспринципным чудовищем, поэтому-то вам здесь так хорошо и уютно — вы в своей стихии, вся эта кровь и смерть вам нисколько не неприятна, даже напротив — привычна! Я только сейчас понял: все ваши откровения ни стоят и яйца выеденного! Хотели показать, какой вы на самом деле внутри, профессор, белый и пушистый, да? Ну так вот, я вам почти поверил тогда, да, поверил! Я и вправду посчитал, что если моя мама не видела в вас того, что видел мой отец, то... А она просто ошибалась! Да! Она обманулась в вас! Вот поэтому она все-таки выбрала его, слышите! Она любила — его! И все ваши великие страдания — одна видимость, тем более — спустя столько лет! За эти годы вам, небось, приходилось убивать не раз, даже странно, что вы не забыли того, первого ребенка на алтаре Вольдеморта... Я только сейчас понял: вы зачем-то хотите управлять мной. Вы хотите... но я не позволю вам сделать из меня марионетку, поддавшуюся на слезливые откровения, не куплюсь больше на пошлые истории о великой любви, и мне плевать на то, почему вы стали Упивающимся Смертью. Все это — ложь! Я. Вам. Не верю!"
Снейп никогда не обладал могучей комплекцией, но по его лицу, внезапно бросившемуся из смертельной бледности в яркий желтовато-алый жар на щеках, казалось, что профессора сейчас хватит апоплексический удар.
"Управлять тобой — я? Значит, ты так и не понял ничего, Поттер. Ты такой же тупой безмозглый ублюдок, как и твой папаша", — придушенно просипел Снейп, тщетно хватая ртом воздух. — "И из тебя получится точно такой же пустоголовый ура-патриот, готовый бездумно лезть в самое пекло, не понимая, зачем ему приказано туда сунуть голову... И ты поверил тем сказкам, которые о нем рассказывали..."
"И Хагрид, и Римус, и профессор МакГонаголл!" — выкрикнул Гарри в бессильной ярости. — "И сам профессор Дамблдор!.."
"Еще бы, что еще эти люди могли сказать о Джеймсе Поттере, кроме трогательного вранья, которым их напичкали", — язвительно прошипел Снейп. — "Что же касается..."
Гарри выхватил палочку.
И тут стена прямо за их спинами пришла в движение. Изнутри ее сотряс истошный вопль, с потолка посыпались пыль и паутина, и камни, точно живые, принялись выдвигаться из кладки, образуя полукруглый темный проход. И Снейп, и Гарри одновременно шарахнулись назад, в тень статуи, чуть не опрокинув ее, когда из тьмы вылетел какой-то огромный темный предмет и, оросив стены брызгами темной крови приземлился у их ног.
Это была голова Макбета, и глаза ее еще моргали.
"Он внутри", — спокойно сказал Снейп и с лязгом вытащил меч.
"Нет!" — завопил Гарри. — "Нет!"
"Стойте, Поттер!"
"Нет!" — Гарри уже стоял возле прохода. Меч был в его правой руке, палочка — в левой, и Гарри чувствовал, что давно готов, подсознательно готов к схватке с самым сильным темным волшебником Средневековья, точно горячая энергия меча Галахада придавала ему сил. Стоящий сзади профессор Алхимии представлялся ему обузой, ненужным придатком к этой битве, потому что после схватки с существом, которое было — или не было? — Вольдемортом Гарри осознал, что способен на все. Но он не успел занести руку с мечом над темным зевом потайного хода, как навстречу ему шагнул Салазар Слизерин.
Салазар Слизерин был высок, — Гарри даже не осознавал раньше, что этот человек так чертовски огромен, — он был разъярен, — Гарри еще никогда не видел его таким злобным, точно от него исходили флюиды гигантской ярости и в то же время — абсолютного торжества. Салазар Слизерин выглядел, как победитель. Он даже не отшатнулся, когда на него из темноты, с трудом рассеиваемой лишь единственным чадящим факелом, глянули два обнаженных клинка, а лишь остановился и с ленивым любопытством поднял бровь.
"Добрый вечер господа", — мягкий, бархатный голос дона Салазара отразился от влажных стен подземелья. — "Чем обязан столь торжественной встрече?" — со светской улыбкой на губах он сделал еще один уверенный шаг вперед, заставляя и Гарри, и профессора попятиться. Аккуратная, продуманная грация человека, понимающего, что сейчас он находится лицом к лицу с двумя противниками, каждый из которых хочет убить его. По лицу Слизерина было видно, что причины этой ненависти ему известны, но он уверенно поднял меч, и одним единственным шепотком заклинания очистил клинок от сгустков крови грифона, черных в свете факелов, не прибегая к не нужному ему дополнительному орудию — волшебной палочке. Его глаза настороженно скользнули по лицам противников, и, придя к выводу, что от этих ему нечего ждать каких-то неприятных неожиданностей, Салазар Слизерин со звоном вложил свой меч в ножны.
Гарри рванулся вперед.
"Где она?!" — выкрикнул он, даже не замечая, что в его голосе проскальзывает оттенок истерики.
"Кто — она?" — спокойно, с легкой светской улыбкой поинтересовался Салазар Слизерин, делая еще один почти незаметный осторожный шаг в сторону лестницы.
"Вы знаете, о ком я говорю, вы знаете! Вы! Вы... Он велел вам убить ее, я сам это слышал..." — терпение у Гарри лопнуло, и он неразборчиво забормотал. — "Вы — жалкий прихвостень... мерзкий обманщик..." — Он придвигался все ближе, не замечая ничего, кроме лица врага и сияющего острия меча на фоне этого такого ненавидимого, такого язвительно улыбающегося, такого чужого и черного...
Смуглые узкие щеки скривились.
"Не знаю о ком ты говоришь, мальчик", — равнодушно процедили губы. В ту же секунду Салазар небрежно отстранил ладонью недоумевающего и одновременно пылающего гневом Гарри и двинулся прочь. На какую-то ненормально долгую долю секунды Гарри почему-то пришло в голову, что он, возможно, ошибся, а воспоминание об удушающей удавке заклятия, наложенной Слизерином на него на мельнице у Темного Брода, — всего лишь дурной сон, но стремительное движение черной мантии — и Северус Снейп преградил испанцу путь. Острие его меча прошлось по краю тяжелого шелка одеяния Слизерина, и тут Гарри увидел это. Из узкого, видимо, потайного кармана рукава Салазара выглядывала золотистая веточка. Эту легкую светлую палочку Гарри узнал бы везде.
