Сосредоточиться на учебнике для будущих командиров становилось все труднее. Рени решил пока отложить его и успокоиться.
Он встал, подошел к окну. Открыв его, вдохнул сырого осеннего воздуха. В мозгах немного прояснилось и вроде бы даже возбуждение от нелепых мыслей слегка отпустило. Рени подышал на стекло и, размышляя а тему, что все-таки происходит с ним, почему он так реагирует на Тессу, задумчиво чертил по нему пальцем... Нельзя не признать, что нечаянно подсмотренная сценка за тем, как Аслан и Тесса занимались любовью, выбила его из колеи — она казалась слишком личной, слишком интимной и в чем-то даже пошлой, но вот отделаться от мыслей, что он хотел бы снова увидеть их... Тессу... обнаженную, возбужденную, страстную и такую откровенную... хотелось, чтобы хоть раз ему удалось заставить ее потерять над собой контроль, так, как постоянно теряет он, чтобы она металась по подушке с прилипшими к вискам и шее прядями волос, чтобы с ее губ слетало его имя, чтобы ее глаза не могли найти, за что зацепиться взглядом, потому что в это время мозг прислушивался к внутренним переживаниям организма и ему не было никакого дела о том, что творится вокруг — хоть пожар, хоть потоп — существовало только одно — какое-то сладкое и состояние, из которого не хотелось выныривать в реальность....
Рени отстранился и с удивлением обнаружил, что его палец машинально изобразил контуры женского тела... На улице моросил дождь... и теперь с наружной стороны по стеклу стекали крохотные капельки влаги. На рисунке получилось, словно обнаженная женщина вышла из воды... красиво...
Рени вздохнул и быстро стер все улики — вот до чего дошел, уже и помимо воли все сводится к тому, что все думы только о Тессе... причем неприличные, хоть она и уверяла, что это нормально, когда мужчина постоянно думает о предмете своего обожания и в сексуальном плане тоже... Тесса говорила, что со временем это пройдет, это просто оттого, что он еще слишком юн и для него все впервые... А может быть, он просто испорченный и порочный? Может быть, это какое-то отклонение от нормы? Вот представить себе кого-то из бойцов, постоянно думающих о женщинах, было почему-то странно, пожалуй, за исключением Сауша. Да и то, не похоже, что он от них зависел, судя по его болтовне, для него переспать с очередной женщиной или просто пофлиртовать, было чем-то вроде спортивного интереса... Может быть, потому, что у него их было много? Может быть, если удовлетворить хотя бы свой интерес, пусть и этими похабными картинками, будет легче...
Рени с сомнением покосился на книжечку... Ведь никто не узнает? Нет... представить, что эти девки и Тесса... что у них все одинаковое...
Рени передернул плечами и мысленно попросил прощение у любимой, словно нечаянно толкнул ее в грязь... Нет, Тесса не такая и мотивы ее не такие, даже, когда она заигрывает с ним, она всегда следит за его настроением и, если честно, это обижает и одновременно переполняет чувством благодарности... Значит, он ей все-таки дорог...
И даже ее обнаженные ножки в чулочках... Рени поправил штаны в паху, припомнив один из 'уроков'... это было так откровенно, сладко волнующе, эротично, но никак не вульгарно... К Тессе просто невозможно было применить это слово 'вульгарность'...
Что же делать? Стараться не смотреть на нее, чтобы не выдать нечаянно свои пошлые мысли, чтобы она не догадалась, что он иногда мысленно раздевает ее всю... медленно, осторожно, настойчиво... ни в коем случае нельзя ее разочаровать, что у него только на это и хватает его ума и фантазии... на Сауша уж точно Ренальд походить не хотел в глазах любимой девушки. Но куда деваться от собственных мыслей, если и самому уже тошно?
Все-таки, наверное, можно посмотреть на эти дурацкие картинки...
Рении решительно вернулся к кровати, взял в руки книжечку и начал судорожно листать ее, стараясь не слишком задерживаться на деталях и в то же время ничего не упустить, потому что признать, что он снова отчего-то возбудился, было равносильно сознаться в своей никчемности и поражении пороками...
Возбуждение нарастало, душило стыдом и требовало освобождения, уже болезненно концентрируясь внизу живота. Он прислонил руку к пульсирующему бугорку бесстыже оттопырившему штаны и облегченно застонал, сжимая... Так и в самом деле стало чуточку легче...
Сколько прошло времени, как это смотрится со стороны и, вообще, правильно все это или беспринципно — думать не хотелось, Рени ушел мыслями в свои неясные фантазии, причудливо переплетающиеся с тем, что он хотел бы видеть и тем, что имел перед собой наяву, прислушиваясь к требующему продолжения и разрядки телу, не в силах самостоятельно выйти из этого порочного круга и не имея возможности бороться с обуявшими его демонами похоти и вожделения, и вернуться в нормальное состояние... Он откинулся на кровати на спину, все еще продолжая держать открытую книжонку, но под его прикрытыми веками стояли совсем другие картинки, и в его представлении однозначные судорожные движения вовсе не его рук, поднимали на вершину наслаждения, обещая скорую разрядку... и, конечно же, уже ничего не замечал вокруг...
* * *
Тесса аккуратно распахнула дверь в спальню наложника и замерла на пороге, не в силах поверить в то, что сейчас видели ее глаза... Она поборола первый порыв окликнуть Рени и, стараясь ступать неслышно, подошла ближе. Однако, как ни выглядел сейчас бесстыжий мальчишка соблазнительно, порочно и в то же время беспомощно открыто в своих неистовых ласках самого себя, она преодолела желание воспользоваться ситуацией. Неприятно задело его 'пособие', сподвигнувшее Рени, чистого и светлого юношу, трепетно относившегося вообще ко всем проявлениям эротичного характера, на такие непристойные действия. Ренальд же не замечал ничего вокруг, и Тесса не смогла просто уйти — желание присоединиться все же победило.
— Реееени... Чем это ты тут занят, шалунишка?
Теплая ладонь легла поверх его. В первое мгновение Рени замер, даже не поняв, о чем его спрашивают, лишь отметив, что его уединение грубо нарушили. И уже в следующее, накрыла с головой паника, что его обнаружили, застали врасплох за унизительным действием... Подскочив, словно на пружине, Ренальд отшатнулся и судорожно натянул на себя сбившееся покрывало на котором лежал, и попытался спрятать дурацкую книжку за спину, ничуть не заботясь о том, не помнутся ли страницы...
Он только мельком взглянул на недоумевающую Тессу, не в силах вынести ее упреков, почему-то показалось, что ее лицо кривиться от брезгливости и омерзения (на самом деле от смеха), словно он вымарался в нечистотах... и вот это презрение в глазах любимой (которого там и в помине не было), словно он растоптал что-то чистое, светлое, солнечное, ледяными ладонями взяло за горло. Он опустил голову, сгорая от стыда, мечтая вернуть хоть несколько минут, отыграть назад, чтобы предотвратить свое стремительное падение, так и не добравшись до вершин, обещающих феерический экстаз и с размаху рухнул в сточную канаву, обдав брызгами девушку, которую по-настоящему любил, которая говорила ему, что любит его... Это было жестоко и несправедливо. Это было просто немыслимо, что теперь делать? Что говорить? За что просить прощения? Можно ли такое простить?
— Это не мое...
— Я знаю, что это не твое, котенок, интересно, как эта пошлость вообще попала к тебе в руки?
— Я...
Рени не мог признаться, что он взял это нечаянно у Аслана в кабинете, приплетать господина сюда вовсе не хотелось, и неважно, что это, скорее всего, все же было Дамирово наследство, а не Аслана... Сам виноват. Сам.
— Тесс... — горло перехватил спазм и получился еле внятный шепот. — Тесса, это не то, что ты думаешь... это... я не знаю, что на меня нашло... Тесса...
С каждым произнесенным словом его спина все больше горбилась, а повинная голова опускалась все ниже. Возбуждение спало и теперь вместо сладко пульсирующего словно живого комочка, было ощущение, что проглотил ледяного ежа. От горя и разочарования, что все так глупо вышло и, не представляя, как спасти чудовищную ситуацию, хотелось выть, но Рени не мог больше выдавить ни звуки и даже поднять глаз. Из-за натянутых до предела нервов его начало мелко потряхивать, и вот эта беспомощность и невладение даже собственными реакциями, доконали. Он поджал ноги и уткнулся лицом в колени, не рискуя больше оправдываться — разве Тесса будет его теперь слушать, когда он так низко пал в ее глазах?
Тесса тоже слегка занервничала. На ее глазах только что произошла прелюбопытнейшая метаморфоза, похоже, Ренальд немножко запутался в том, что хорошо, а что плохо. И вполне дозрел до того, что она сама собиралась предпринять в отношении его. Даже немного сделалось не по себе — а не из-за ее ли навязанных мальчишке 'уроков' он дошел до таких крайностей? Мало ли, совершеннолетний, но все-таки стоило делать скидку на его воспитание и слегка заторможенное развитие в сексуальном плане. Пожалуй, с него вполне достаточно того, что его просто застали за неприглядным действием, в то вновь займется самоедством и заработает себе еще кучу комплексов вдобавок к тем, от которых пока не удалось избавиться.
Девушка присела рядом.
— Рени, — тихо произнесла Тесса (впрочем, в звенящей тишине комнаты ее голос прозвучал достаточно внушительно, и для Рени, слегка потерявшего связь с реальностью, показался обманчиво ласковым). — Ну, ты чего расстраиваешься-то? Я не буду тебя стыдить, дурачок... Солнышко, ну зачем тебе какие-то картинки, когда у тебя есть я? — Тесса погладила его по спине, хотела обнять, но Ренальд дернулся, понимая, что он не заслуживает такого участия.
— Милый, ну ничего страшного ведь не случилось... — расстроено произнесла девушка, уже жалея, что вообще обозначила свое присутствие.
Рени насуплено молчал.
— Разреши мне помочь тебе, — Тесса придвинулась ближе и, подняв его лицо ладонями, прикоснулась к его губам. Вместо того, чтобы ответить, Ренальд плотно сжал губы, попытавшись вырваться:
— Не надо, Тесс... тебе же неприятно...
— С чего ты так решил? — улыбнулась хозяйка, мягко опрокидывая его на спину и стягивая покрывало, за которое отчаянно цеплялся мальчишка.
— Лучше обними меня, — девушка прижалась щекой к его щеке, потерлась, сохраняя минимальную дистанцию с его пылающей кожей, лишь успокаивая, но Рени пока был не в состоянии воспринимать ее предложение, и снова попытался подняться.
— Лежи смирно! — чуть повысила голос Тесса, все-таки отобрав у него покрывало и задрав наверх рубашку, оголяя живот. Ей было понятно, что упрекать или стыдить, за то, что Рени сообразил, чем занять себя в то время, пока она с Асланом, глупо, но не могла отделаться от мысли, что не хотела бы, чтобы парень связывал свои самые первые сексуальные переживания с какими-то нарисованными девками. Может быть, это ужасно эгоистично, но для своего Солнышка она хотела оставаться единственной в этом плане (судя по тому, как он все еще стесняется наедине с ней, до того, как мог бы присоединиться Аслан, еще очень долго).
Смешно было видеть, как втянувшийся живот юноши обозначил ребра. Грудная клетка вздымалась высоко и часто, и, к сожалению, это было не от схлынувшего возбуждения, а от волнения и страха, что все не так и все неправильно, и с этим надо было срочно что-то делать.
— Тихо, тихо, успокойся, мой воробушек, — ласково произнесла Тесса, оглаживая ладонями живот наложника, спустилась ниже и медленно стащила его штаны. Рени замер, не в силах поверить, что она решилась на такое.
— Ммм... какой красавец... — мурлыкнула Тесса, прижавшись губами к его паху рядом с почти поникшим членом. — Жалею, что мы не познакомились раньше...
Она легко пробежалась пальчиками по всей длине до самых яичек, ощутив приятную шелковистость нежной кожицы. Полуспущенные штаны ей мешались, она оттянула их еще ниже, Рени попытался прикрыться руками, но Тесса мягко отвела их в стороны:
— Не закрывайся, пожалуйста, — Тесса погладила подушечками больших пальцев выступающие тазовые косточки, отвлекая парня, и в то же время устроилась между его ног, не давая их сдвинуть. Рени оказался в ловушке, такой восхитительно открытый и почти беспомощный. А Тесса сама не могла оторвать глаз от шикарной картинки — вытравленные перед аукционом волоски так и не появились, лишь еле заметный золотистый пушок начал пробиваться на лобке. Она не удержалась, и снова склонившись ниже, провела теперь уже кончиком языка по внутренней стороне бедра, проложив влажную дорожку к подобравшимся яичкам, приласкала их, отметив, что, несмотря на страх Рени и сопротивление подобному 'насилию', он все же реагирует, как положено, и эрекция снова нарастает. Однако теперь Ренальд словно окаменел, вдруг вытянувшись в струнку и замерев. Тесса отстранилась, продолжая удерживать его руки по бокам от тела, и парень, задерживающий дыхание, шумно выдохнул.
Тесса отпустила его запястья и, приподнявшись, нависла над ним, обеспокоенно заглянув в широко распахнутые глаз, выражение которых невозможно было сейчас прочитать — столько всего там было перемешано — неверие, восторг, опасение, досада, ожидание продолжения...
— Рени, Солнышко, расслабься, все хорошо... — тихо шепнула она ему на ушко и снова заглянула в лицо.
Ренальд рассеянно моргнул, пытаясь сбросить наваждение. Тесса улыбнулась и, оперевшись на локти рядом с его головой, погладила его по волосам, убирая с чистого высокого лба светлые прядки. Ее привычные действия, тихий голос, тепло и не обременительная тяжесть ее тела, прижимающегося так близко, слегка разморозили парня. Он пошевелился, снова пытаясь сдвинуть ноги, но Тесса не дала, и покачала головой:
— Нет, Рени, не пытайся, может быть, сейчас и не самый подходящий момент, но я хочу сама подвести тебя к черте, за которой уже нет места стыдливости и твоим надуманным страхам, что это неприлично. Если люди занимаются любовью, то нет никаких правил и ограничений... Я люблю тебя, поэтому не могу тебе сделать больно или неприятно. Все твои страхи вот здесь, — она выразительно постучала указательным пальчиком по его виску, — просто не думай ни о чем и наслаждайся моментом...
— Тесс, я так не могу... — страдальчески сморщился юноша, — давай лучше просто...
— Как 'просто'? Как всегда? — немного иронично выгнула она бровь, и нарочно обиженно надула губы. — Но тогда ты лишаешь меня полноценного удовольствия, Рени. Я так долго ждала... Зачем раз за разом повторять пройденное, когда можно двигаться дальше? Просто мы с тобой перейдем на более высокий уровень, ты уже можешь, я уверена в тебе... а ты... просто доверься мне и расслабься, все будет хорошо, милый... обними меня...
По преданному, но какому-то тоскливому выражению потемневших синих глаз, было понятно, что юноша не разделяет ее оптимизма, но Тесса уже просто не могла отказаться... Скорее всего, выстроенные им барьеры, были достаточно прочны, но любопытство или опасение, что любимая всерьез обидится на него, придали парню решимости. Ренальд порывисто обнял облегченно вздохнувшую девушку, и его ладони жадно заскользили по ее спине, стараясь заглушить свою вину и отвлечься.
