Если бы это была не Гордая Акула, Второй Император Мечей, правая рука босса Варии и просто до боли знакомый Занзасу патлатый мусор, можно было бы предположить, что он был растерян от той новости, что принес, и она его не на шутку тревожила.
Но это была та самая Акула, которая, скорее всего, просто никак не может сообщить что-то весьма неоднозначное.
И Занзас напрягся, приготовившись услышать что угодно.
— Босс, аркобалено с желтой пустышкой говорил о том, что Спейд может быть жив. Похоже, чертяка договорилась с ним, чтобы тот ушел спокойно, — проговорил Скуало, наконец взглянув в глаза боссу.
Слова повисли в воздухе, ощутимо его утяжелив своим весом. Сразу целиком осознать их не вышло. Но почему-то руки уже были готовы поползти и нашарить рукояти оружия.
Просто для самоуспокоения.
Босс Варии взглянул в решительное лицо Скуало, считавшего своим долгом передать эту информацию. Незаконченное движение тот прекрасно уловил и тоже был готов к любому повороту, включая любую реакцию босса.
— С хрена ли? — опять же коротко и емко уточнил Занзас, демонстрировавший пока лишь легкое раздражение. — Я лично его сжег дотла. А мелочь бы мне сказала.
— Да чертяка еще даже в себя не до конца пришла, — ответил хрипло Скуало. — Зная ее, возможно, это было единственным приемлемым выходом из ситуации. Этого матерого иллюзиониста, намного старше и нашего Мармона, и Рокудо вместе взятых, судя по всему, не убить, уничтожив тело. Ему, не совсем материальному, побоку было, как мы тут жилы рвали.
'Ведь тела у него нет', — так и осталось неозвученным.
Мужчины оба непроизвольно вспомнили первую схватку.
В которой Спейд не напрягался, в которой основная ударная сила каждой из семей была разметена и обезврежена за считанные секунды. Без особого применения иллюзий. К развлечению всерьез живой мертвец тогда даже не приступал.
— Так что, похоже, единственный, кто действительно помер — это Като Джули, — подвел итог подозрениям аркобалено, а теперь и своим, Скуало.
Да, слова безумца о том, что от тела он отказался, еще следовало бы подтвердить, однако Вария без обсуждения пришла к заключению: так оно и есть. Во многом такому выводу послужила интуиция Мармона и то, что от мелочи, чертяки и гиперинтуиции в одном флаконе опровержения данных слов не последовало. И хотя босс Варии применил свой никогда ему прежде не отказывавший метод — выстрел в упор не сработал.
Как можно было уже уверенно утверждать, перед Деймоном Спейдом весь их опыт пасовал. Зеленые юнцы, которых по непонятным соображениям обошла стороной не знающая промаха боевая коса, вот кем они тогда оказались. И вот о чем они сейчас задумчиво и нерадостно молчали. Пользуясь тем, что их никто не видит.
В каюте стало как будто холоднее и тише, тени стали давать еще больший контраст, яркое солнце за окном стало каким-то белым и холодным. Стало понятнее состояние Суперби Скуало. Какими бы опытными варийцы не были, с подобным они никогда не встречались. Это было за пределами их области знаний и понимания. Жить бок о бок с опасностью и убивать для них стало естественно как дышать так долго, что уже и не вспомнить.
Казалось, Вария в нынешнем составе была всегда. Неубиваемая и неизменно находившая выход из любой западни с помощью верного клинка, огнестрела и такого же верного соратника. А чертовы детские страшилки со всякой призрачной паранормальной дьявольщиной остались где-то так далеко, в такой нереальной, уже прочти прошлой жизни, где еще не было Варии. Вонголы. Было забытое детство, если так можно было это назвать. Со своими глупостями, заблуждениями, надеждами и... страхами. И из каких же глубин они, заворочавшись, теперь восставали.
Сейчас наемники находились на судне, вполне реально изувеченном не в последнюю очередь боевой косой того, что, казалось ранее, не может существовать. Невозможно даже в этом сумашедшем мире.
Давно они забыли это чувство. Давно они не ощущали себя настолько простыми смертными перед лицом неодолимого. И как будто не было всех этих лет подготовки, тренировок и заданий.
Литры крови, что пришлось смывать со всех поверхностей с задействованием атрибута, реальны были ничуть не меньше. Столько потерь, только чтобы понять, что они не сдвинулись ни на шаг, а чертово исчадие Ада осталось при своем, будучи по-прежнему дееспособным.
Впрочем, это не то, что бы могло остановить Варию.
— Тогда найти способ, как его уничтожить наверняка, — нахмурившись еще пуще, поставив цель, приказал Занзас.
У них, Варии, есть самый что ни на есть компетентный специалист по вопросам Туманов и иллюзий. Умело работающий мозгами Ураган. На крайний случай можно было бы подключить и хранителей мелкой и пронырливой заразы, которая могла достать решение задачи прямо из воздуха жестом фокусника в то время, как они ломали головы. Но это уж на совсем крайний случай.
Командный тон немного приободрил Дождь Варии, заставив собраться. Ответить на приказ он не успел.
В дверь тихо поскреблись, разрушив тишину. Спустя полминуты, когда на закрытый вход в каюту уставились пронзительными взглядами двое непроизвольно напрягшихся офицеров Варии, дверь приоткрыл рядовой:
— Босс, мы принесли обед.
Офицеры убрали потянувшиеся к оружию руки.
— Мармона ко мне сразу после обеда, — решил отбросивший приступ паранойи Занзас. Немного подумав, добавил: — И мелочь, как в себя придет.
* * *
Хибари Хизэши открыл глаза, узрев перед собой низкий потолок. Легкая качка подсказала ему, что он все еще на корабле.
Повернув голову, он увидел сидящего рядом с ним его старшего сына, ожидавшего, когда он проснется.
— Отец, — с тревогой позвал он и махнул рукой прислуге, которая как могла быстро собрала тазики и перевязочные бинты и исчезла с глаз.
— Похоже, тебе придется стать главой Хибари раньше, чем я рассчитывал.
Слова давались Хизэши с трудом, но он игнорировал слабость и деревянность тела. Он скосил глаза на свою правую руку. Она была отсечена выше локтя, оставив замотанную бинтами культю.
— Отец, я не думаю, что я справлюсь с этим, — Даи, так похожий лицом на него, опустил глаза.
— Это неважно, — отрезал Хизэши. — В такое время мы просто не можем оставить ветвь Хибари. Если мы еще хоть немного ослабнем, то наша ветвь тут же пересохнет. Хорошо, что ты остался жив.
Эти слова давались ему непосильным трудом. Не из-за слабости тела — слишком тяжело было ему говорить о том, что его сын единственная надежда их ветви. Оставшись с одной, левой, рукой, Хизэши более не мог обладать той же силой. Его боевые навыки, как минимум, сократились вдвое, а значит, Хизэши более не мог отстоять интересы клана Хибари.
Хотя...
Нынче многие кланы остались без своих глав, погибших, как и положено, в бою, с оружием в руках: Ган, Карасу, Конотори. Не только Хибари оказались в похожем положении. То, насколько крепко останутся стоять на ногах их ветви, зависит лишь от наследников.
* * *
Энма ощущал себя хуже некуда. Он даже предпочел бы умереть, если бы это что-то стоило и могло что-то изменить. Их приковали к мачте почти по центру судна. И хотя цепь не могла бы их сдержать, с этим бы успешно справились люди в кожаной форме с нашивками Варии, которыми была переполнена палуба.
Сейчас их основное занятие — сторожить Шимон до вынесения приговора, поэтому несколько десятков недобрых глаз следили за каждым движением затекавших рук и каждым тяжким вздохом пленников.
Рядом с Энмой по правому плечу приковали Адельхейд, которая сейчас сидела с закрытыми глазами, прекратив оплакивать Джули. Для нее это было ничуть не меньшим испытанием, но она решила положиться на Энму, который сделал ставку на Тсунаёши... и что, если он ошибся? Несомненно, Тсуна-кун был не злым, а очень добрым парнем. Словно к мафии он не имел никакого отношения и жил обычной жизнью школьника в доме со своими родителями. Теперь, особенно после всего произошедшего, Энма был уверен, что чего-то нехорошего от него ждать не следует... Но и помощи как босса Вонголы тоже не ожидается. Может быть, Тсуна-кун тогда не врал, когда сказал, что он не босс Вонголы, не мафия, и не хочет иметь к этому всему отношения? Это похоже на правду. Но как же он глуп, если хочет от этого всего сбежать. Да, Тсунаёши протянет ему руку помощи, как другу, несмотря на все обиды и разногласия, но эта рука совсем не крепкая и надежная.
Энма, закусив губу, взглянул налево — на Каору, который был весь в ранах, но твердо смотрел на своих надзирателей. Заметив его взгляд, громоздкий и крепкий парень скосил на него глаза в ответ, и, почти не размыкая рта, сказал:
— Не переживай, мы выберемся из этой передряги живыми.
Энма сглотнул сухой комок в давно пересохшем горле. Вшестером? Невозможно. Они едва унесли ноги с церемонии наследования, а сейчас окружены врагами. Если же попытаются сбежать — их тут же без вопросов убьют на месте. Их жизнь сейчас висела на волоске.
— Взгляни туда, — кивнул подбородком Каору куда-то левее.
Приглядевшись, Энма заметил Сасагаву Рёхея и знакомого Каору — Ямамото Такеши. Эти двое сейчас носились по капитанской рубке, играя в догонялки за убегавшим от них и весело смеявшимся Ламбо. И они играли в эти игры сразу после всего произошедшего?..
* * *
— С чего это, вро-о-ой?! — громко возмутился Скуало.
Он скрестил перед собой руки, непоколебимо взирая на стоящего перед ним Хибари Кёю.
— Сами можете идти хоть на все четыре стороны, — процедил сквозь зубы тот, смотря на него чуть снизу из-за разницы в росте. — Но корабль оставьте.
Заподозрив что-то, капитан Варии, сощурив глаза, всмотрелся в лицо все сильнее раздражавшемуся Облаку и предположил:
— Чертяка это тебе сказала?
— Где ваш босс? — снова задал тот же вопрос Хибари, который уже начал доставать Скуало.
— Я сам ему все передам! — гаркнул капитан. — Ты бы лучше за своей занозой присмотрел, — кивнул он, заметив, что Савада поднялась на палубу.
* * *
Осмотревшись на палубе, быстро нашла взглядом каюту Занзаса, где дежурил Скуало, судя по виду собиравшийся остановить Хибари любой ценой. Кёя же с присущим ему упрямством стоял на своем. Я поспешила к ним вместе с тенью за своей спиной.
— Вро-о-ой! Чертяка, забери этого осла, иначе я за себя не ручаюсь! — сразу же приветствовал меня капитан Варии, быстро пробежавшись взглядом по мне, как будто проверял все ли у меня на месте.
— А что так? — уточнила я.
— Босс обедает, — раздраженно цыкнул сквозь зубы мечник. — Его в это время нельзя беспокоить.
— А-а-а, — понятливо отозвалась я. — Стресс, злость и перевернутые столы.
— Именно, — не в силах справиться с таким бзиком босса и стыдом за это, Скуало прикрыл глаза, скрестив руки перед собой.
— Но мне все равно надо с ним поговорить.
Скуало снова открыл глаза, вперившись в меня серьезным взглядом:
— Срочно?
— Срочно, — кивнула я.
Выждав долгую паузу, мечник приоткрыл дверь:
— Я тебя предупредил, — стоило мне проскочить, как он тут же закрыл ее перед носом Кёи и Мукуро. Я только и услышала: — Без вас двоих!
Осмотрев просторную каюту, встретилась взглядом с боссом Варии, который замер с вилкой, поднесенной ко рту, и уставился на меня мрачным взглядом.
Пока я подходила к столу, наверняка во мне были просверлены взглядом дырок десять, если не мысленно прострелены.
Занзас вилку опустил и с практически титаническим спокойствием стал наблюдать за тем, как я поглощаю куриную ножку.
— Чего пришла, мелочь? — грубовато и слегка раздраженно спросил, так как я была слегка занята и не могла так сразу начать разговор.
— Давай задержимся немного, — предложила я, прожевав и перехватив вдобавок пару ложек салата. — У меня тут одно небольшое дельце осталось.
— Что за дело? — поинтересовался он, отложив столовые приборы в сторону с готовностью приступать к важнейшим вопросам.
Взглянув в бордовые зенки, сказала:
— Я там панамку на острове забыла.
Бровь Занзаса дернулась и изогнулась, как бы спрашивая 'какого черта?'. Что ж он такой недогадливый?
— Мою любимую, нежную и такую понимающую панамку, которая не раз меня выручала.
Бордовые глаза стремительно наливались алым цветом.
— Помнишь, я к тебе пришла со своей счастливой панамкой? Именно она меня тогда выручила, — продолжила я.
До того спокойно и неподвижно сидевший босс Варии подскочил на ноги, опрокинув стул и едва не перевернув стол. Его ладони тяжело опустились на столешницу, накрытую скатертью, как будто ударили.
— Какая еще, нахрен, панамка?! — оглушительно рявкнул он. — Ты надо мной издеваешься?! Говори как есть!
Я подскочила, прихватив еще одну куриную ножку, и отошла на всякий случай на пару шагов от стола.
— Просто прими к сведенью, — сдалась я. — И успокойся. Просто я хочу тут немного задержаться.
Говорить всего я не могла. Меня могли слышать.
— Понял, — через паузу фыркнул он, сел обратно и вернулся к прерванному занятию. А затем взглянул на меня так как-то очень уж внимательно и подкинул неожиданный вопрос деловым тоном: — Так, какова вероятность, что Спейд вернется, и может ли он это сделать в ближайшее время?
Тут уж пришла моя очередь чуть не подавиться куриным мясом. Найдя небольшой стакан с водой, сделала несколько глотков и отставила в сторону, думая, что я могу рассказать.
Занзас после всего пережитого от Девятого, видать, стал уж очень недолюбливать недомолвки. По крайней мере, я видела по ожидающему выражению лица, что, если я съеду с темы, чьи-то руки сожмутся на моем горле и будут трясти до конца. Как бы там ни было, как минимум каплю доверия я потеряю. Но и сказать много не могу. Не сейчас.
— Мы сошлись на том, что, как только все заканчивается, он исчезает восвояси и больше не появляется. Насколько этому заявлению можно верить, сложно сказать, но если он нарушит слово и появится, то... мы надерем ему зад, — пожала я плечами со спокойствием.
Занзас прищурился. Кажется, недоверчиво.
Да, в то, что мы сможем одолеть Спейда, слабо верится, но других вариантов не останется в таком случае. Остается уповать на то, что тот все же держит свое слово и, как только все станет явным, — вспомнит о нем.
— И как же ты умудрилась договориться с этим мусором? — спросил Занзас, все еще не слишком веря. — Ты его что, загипнотизировала? Когда умудрилась? На поле боя? Я видел, что ты с ним об этом и словом не обмолвилась.
Вот тут уже становилось опасно. Занзас начинал дотошно допрашивать и, похоже, останавливаться не собирался.
— Он захватил меня в плен и по всем правилам гостеприимства угостил чаем с печеньем, — с самыми честными глазами пояснила я.
— У тебя помутнение не случилось? — изогнул он бровь, сделав какое-то уж очень непонятное выражение лица, как будто разглядывал что-то в лупу и не мог никак увидеть, а затем требовательно поинтересовался: — Как было на самом деле?
— Так и было, — возмутилась я его недоверию. — Я к тебе тоже в гости пришла, а у тебя кроме мяса нечем было меня покормить.
