— Я не смогу сидеть, сложа руки. Это чудовище убивает людей. Это мы выпустили эту тварь из армидейских подземелий. Я должен это сделать, — вслух Тард объяснил своему ангелу. Она, сияя белой улыбкой, поднесла палец к губам, указав на двух солдат, что стояли на дозорной башне за спиной Тарда. Она намекала ему, что нужно говорить тише, а то Тарда примут за сумасшедшего. — Да и плевать, — посмотрев на стражников, ответил Тард. — Ничего оригинального я придумать не могу. Да и времени рассуждать нет. Делать нечего: нужно выйти из городских стен и ночью сразиться с чудовищем, приковать его внимание к себе, отвлечь его от остального мира, не допустив новых жертв. Бог знает, что еще движимый гневом монстр может натворить, он может добраться и до Срединных Земель и до Кефалии... Тем более в Эвалте твориться хаос, где гарантия того что армидейцы полностью эвакуировали всех беженцев? В ходе всех войн и невзгод всегда есть те, кто не желают покидать родные дома, что будет с этими жителями Эвалты? А с теми беженцами, что тянутся с юга? Армидейцы только сделали вид, что эвакуировали всех, якобы сделали все от них возможное, просто сняли с себя ответственность. Они просто говорят, что эвакуировали всех, лишь бы меня успокоить. Эвалта огромна, там миллионы людей, даже искренне желая эвакуировать всех их, армидейцы могли многих упустить. Чудовище, разгуливающее на свободе, угрожает еще многим людям. Все из-за моей глупости и недальновидности. Нужно пережить хотя бы эту ночь без потерь. Отвлечь чудовище сегодня ночью. А завтра быть может, отец уже вернется. Знаю. Это звучит как полный бред. Но это единственное решение, что я могу предложить.
— Пережить хотя бы одну ночь, — нежный женский голос зазвучал в голове Тарда. — Ты считаешь, что должен пережить хотя бы одну ночь, один раз выстоять перед темнотой, перед которой остался один. Но ты не прав. Ты не один. Не превращай это в личную проблему. Есть еще целая огромная Армидея с миллионом солдат. Это, прежде всего их проблема.
— Нет, им теперь на чудовище и на Эвалту наплевать. Главное что Армидея пока в безопасности, остальное для них не имеет значения.
— Но ты можешь погибнуть. Там, в темном лесу на его территории моей помощи тебе не хватит.
— Это вопрос принципа. Ждать от Армидеи помощи бессмысленно, их бросил Дух. Они простые смертные. Придется действовать самому. Нужно дождаться ночи. Днем, пока оставшиеся колонны беженцев собранные армидейцами тянутся в город чудовище злить не стоит. Пусть оно сидит в своем логове спокойно. С наступлением темноты я отправлюсь в лес и сражусь с ним. Другого выбора нет. Тем более если не все колонны с беженцами успеют до темноты войти в город, кто-то должен будет отвлечь оборотня на себя. Сидеть в Армидее, пока чудовище бродит где-то там я точно не смогу. Я банально не смогу уснуть. А без покоя на душе эта жизнь теряет легкость. Я предлагаю неразумное, но все же единственное возможное действие в нынешней... дебильной ситуации.
— Пойми, я просто не хочу потерять тебя. Если ты пойдешь в этот лес, то... дальше я твоего пути не вижу. Кефалия далеко на севере, также как и Срединные Земли отрезаны рекой. Им чудовище не угрожает. Остаются только считанные десятки беженцев, что будут тянуться в Армидею из охваченной войной Эвалты. И чем тогда объясняется необходимость такого риска? Жизнь нескольких десятков посторонних людей перевешивает риск смерти? Это в мире, где люди каждый день мрут миллионами. В чем здесь важность лично для тебя?
— Не знаю, — стеснительно улыбнулся Тард. — Спасение нескольких десятков жизней, наверное, это важно. А что еще тогда может быть важным? Если уже это не претендует на ценность, то я просто не знаю... Нельзя убивать людей, так не должно быть. Все должны это понимать. А тех, кто этого не понимает нужно останавливать. Подобное не должно сходить с рук, никому. Простите ваше высочество, но я не могу отступить.
В ответ его ангел ничего не сказала. И без того много наговорив, она только улыбнулась и пожала плечами, а после упорхнула растворившись светом в небесах. 'И как это понимать, ваше высочество. Вы со мной мой ангел или нет?' — глядя в дождливое небо, спросил Тард, но ответа не последовало.
Он спустился в картографический отдел одного из военных штабов. Решил ознакомиться с географией Аламфисова леса, изучить место предстоящей ночной схватки. Офицеру, угостившему его кофе, он поведал о своих планах на предстоящую ночь. Офицер, выслушав его, рассмеялся, назвал его сумасшедшим и ушел. Спустя десять минут в комнату, где Тард сидел с картами прилетел генерал Касмий.
— Куда делся Крегер? — пригладив растрепавшиеся при беге волосы, сделав привычное каменное лицо, поинтересовался Касмий.
— Ушел, — совсем не знал, что ответить Тард, ведь правду говорить было нельзя, а то у отца могут возникнуть серьезные проблемы, вроде уголовной ответственности за проникновение в логово дракона без соответствующего разрешения. — У него, похоже, есть какая-то оригинальная идея того как остановить чудовище. Что же! Нам остается только уповать на его 'мудрость'.
— Ты собрался в одиночку сразиться с чудовищем в ночном лесу? — Касмий смотрел на него как на сумасшедшего.
— Вы же мне помогать не хотите, чудовище вас больше не волнует. Что собираетесь делать? Начать переговоры с СБК, будите молить их о помощи?
— Я просто предлагаю подождать. Не торопиться, а как следует обдумать дальнейшие шаги.
— Нет, ждать я не могу. Вы думаете, ждите, я же не против, только меня не трогайте.
— То, что ты задумал — это самоубийство.
— Отец, я думаю... Должен вернуться утром. Завтра утром. Думаю должен. Нам нужно продержаться одну ночь. Кто-то должен отвлечь чудовище сегодня, привлечь к себе его внимание. Это необходимо чтобы не допустить новых сторонних жертв. И это буду я.
— Я конечно не против твоего самопожертвования ради решения нашей проблемы. Только если твоя жертва будет иметь пользу. Но в данном случае ты просто бессмысленно расходуешь себя. А ведь ты ресурс важный в нашей обороне, — как есть пояснил Касмий.
— Господи, какой же ты скучный! — бросив карты начал собираться Тард. — Как вижу, слухи у вас разносятся быстро. Очень быстро.
— Мне был сделан официальный доклад. А ты что собирался уйти, никому ничего не сообщив? Ночью, один в лесу ты будешь лишен шансов...
— Так все тихо! Т-ш-ш-ш! — не желал ничего слушать Тард.
— Вероятность того что ты погибнешь свыше восьмидесяти процентов!
— Знаешь, завтра утром, вернувшись обратно я, планирую съесть огромный хот-дог, запив его какой-нибудь фруктовой газировкой. А через примерно так... неделю, планирую усладиться обществом изнеженных сексуальных молоденьких артэонок, сразу двоих. Все нормально не парься, — похлопав Касмия по плечу Тард, направился к выходу из помещения.
— Ты не думаешь о последствиях? Глупо, но видно в твоем случае это работает, — сквозь зубы говорил Касмий. — Возьми тогда с собой какое-нибудь приемлемое оружие. Что-нибудь из наших стратегических запасов. Хоть как-то увеличишь шансы на победу.
— Хочешь, чтобы я уничтожил себя, утащив с собой это чудовище?!
— Теперь я утратил всякое понимание тебя. Чего же ты вообще хочешь?
— Я собираюсь выжить. Я уповаю на своего ангела... Ой блин! — оговорился Тард. — На Духа. Ладно, пойдем, посмотрим, что у вас есть.
— Подожди, — Касмий остановил Тарда. — Твое решение принято в спешке. Это следствие замешательства, ошибка. Давай может, как-то согласуем наши действия. Чудовище снаружи это положительно для нас, но окружающий мир поставлен под угрозу. Это недопустимое положение вещей, мы понимаем это, как и ты. В смерти ни в чем неповинных беженцев этой ночью частично виноваты и мы тоже. Давай разработаем военную операцию по отвлечению чудовища. Задействуем наших солдат, — предложил Касмий.
— Не хочешь отпускать меня?!
— Не хочу твоей напрасной смерти. Только не в нынешних условиях.
— Спасибо за заботу. Брошенные Духом вы просто люди. Без помощи Аркея ваши солдаты простые смертные. Просто пушечное мясо, корм для оборотня. Толку от вашей помощи не будет. За мной все еще стоит Дух, будем надеяться, что хоть он нам поможет, — Тард посмотрел в один из ближайших темных углов, однако никакого ангела там не увидел.
Следом за Касмием Тард спустился в главное военное хранилище Армидеи расположенное под кварталами промышленной зоны в самом центре города. Пройдя через множество дверей, комнату сканирующих лучей они оказались в зале больше похожем на библиотечный, только вместо книг на железных полках стояли черные ящики с бирками вроде: 'Огненный взрыв первой степени'; 'Газ телесного разложения'; 'Вспышка выжигания глаз'; 'Газ озверения'. Все бомбы с начинкой 'Черная Дыра' — главное стратегическое оружие обороны Армидеи, находились в отдельном хранилище расположенном уровнем ниже. Касмий рекомендовал Тарду взять бомбу 'Ледяного Взрыва третьей степени' конечно мощность этой волшебной бомбы недотягивала до мощности классового заклинания Крегера, однако превратить в кусок льда чудовище, находящееся в паре метров было вполне возможно. Тард отказался, лед и холод, в борьбе с оборотнем они уже использовали, к сожалению безрезультатно. Ему вспомнились слова отца: 'что если огонь сможет превратить чудовище в прах, в пепел, просто расщепить его на атомы?'. Он решил взять бомбу 'Огненный взрыв третьей (максимальной) степени'. Волшебная бомба, как и все другие аналоги, представляла собой железный круглый шар, исписанный рунами, едва умещающийся в ладони взрослого человека. Тард поднес этот шар к уху. Было слышно, как внутри него гудит сила способная выжечь все в радиусе километра — смертельный огонь, магически заточенный в тонкие стальные стенки этого шара. 'Я максимально покрою себя слоем защитного льда, а затем активирую бомбу, когда оборотень будет рядом. Быть может, удастся обратить его в прах, сделать его регенерацию невозможной', — объяснил свой выбор Тард.
— Уверен, что твой лед выдержит жар Огненного взрыва? — Касмий остановил Тарда своим вопросом.
— Касмий!
— Слушаю.
— Заткнись! У меня от страха и так мурашки по коже. Ты что хочешь, чтобы я совсем свихнулся?
На белом безжизненном лице генерала Касмия было невозможно разобрать эмоций, но его зубы скрипели от злости, после общения с Тардом.
Тард вышел из городских врат, прошел по распаханной свежими взрывами простреливаемой территории. Едва зайдя за деревья, он нашел четкий след оборотня, по которому и двинулся вглубь Аламфисова леса. По следам чудовища израненного серебром, спасавшегося от артиллеристских залпов, спустя пару часов он вышел к месту, где ночью был перебит караван беженцев из Эвалты. Он знал, что это жуткое зрелище ожидает дальше на пути из следов оборотня, поэтому осознанно пришел сюда. Тела убитых оборотнем стали попадаться ему задолго до места основной бойни. Многие пытались убежать, спастись, но ночь была долгая, и чудовище выследило почти всех. Это была поляна на обочине старой дороги идущей через Аламфисов лес с севера. На месте самой бойни в тени под кронами могучих сосен тихо колышущихся на ветру, среди перевернутых повозок лежали изуродованные тела. Многие были разорваны, внутренности валялись вперемешку с оторванными конечностями. Не смысла, не логики. Ни животное, не ради пищи, просто чудовище, просто безумие, неописуемое зверство которое ничем нельзя объяснить. Содержимое одного из мешков с вещами из-за ветра разлетелось по округе. Детские вещи: какие-то рубашки, кофточки, теперь это просто мусор. Тард заставлял себя на это смотреть. Брызги крови на деревьях были еще свежими, казалось если прислониться к земле в этом месте, то можно услышать крики. Испытывая гнев, он смотрел на это бессмысленное зверство. 'Для чего все это, в чем причина?' — глядя на все это спрашивал он себя. Необходимость остановить тварь это совершившую была естественной. Мотивация получена, стресс мобилизует все доступные ресурсы тела, и без помощи Духа усталость пропадает. Самое главное пропадает страх. Столкновение с безумием затягивает полностью, не оставляя возможности поддаться здравому смыслу, на все плюнуть, вернуться в Армидею и как следует выспаться. Теперь просто нет возможности вернуться назад. По веренице более свежих следов он двинулся дальше.
Прекрасные цветы обычно цветущие под могучими соснами повсеместно вяли, просто погибали. Брошенный создателем, как и Армидея, Аламфисов лес быстро угасал. Все вокруг страдало от этого Армидейского Кризиса. Ему нравился этот сотворенный Духом лес. Окружающая угасающая атмосфера, в которой все было готово в любой момент сорваться в бездну, давила усиливая страх зашевелившийся где-то в глубине с наступлением темноты. Солнце опустилось к закату, все вокруг тонуло в тенях деревьев. Главной здешней достопримечательностью в прошлые годы, тем, что манило сюда мечтательную молодежь, романтиков и прочих среди которых был Тард, были цветы в ночи источающие свечение как звезды. Сейчас в опускающейся темноте оскудевший цветочный ковер был мрачным и безжизненным, здесь впервые ярко ощущалось опустение, окутавшее эти места.
Тарду на пути встретился большой алый цветок. Его стебель был сломан пополам и верхняя часть, беспомощно повисла, держась на честном слове. Но в прожилках алых лепестков еще теплился свет, цветок был еще жив. 'И зачем я только обратил на это внимание' — глядя на цветок, улыбнулся он. В темнеющем лесу оглядевшись по сторонам, он убедился в том, что никто не увидит его глупого поступка. Он поднял отломанную верхнюю часть цветка, соединив обе половины. После контакта со стеблем лепестки снова засияли ярким светом, цветок, будто ожил. Место надлома он скрепил небольшим наростом льда, убрал руки и восстановленный цветок продолжил сиять. 'Это удивительно — видеть обычно губительный и холодный лед, служащим во благо жизни' — думал он, глядя на ледяной нарост которым он скрепил надломленный стебель. Здесь в темнеющем лесу, когда он был совсем один, наедине с самим собой, из него струилось какое-то сакральное добро. Зная что за свой хороший поступок он не получит ничего, сделав это для себя, он ощущал как сияет душа. В состоянии такой моральной чистоты даже смерть была нестрашна. Животных он признаться честно любил больше чем людей. Вернее животных в этой дикой жизни ему было больше жалко, чем людей. Он понимал, что это глупо. Четвероногие друзья, прирученные людьми, во всей этой безумной жизни виделись ему совсем беззащитными. Коня Руфуса он всегда считал своим единственным настоящим другом, ведь конь не болтал всякую ерунду, молчанием был всегда со всем согласен и был готов молча следовать за ним куда угодно. Растения из всех форм жизни ему казались самыми прекрасными, беззвучные просто существующие в его глазах они были чем-то источающим недоступную великую мудрость. Это было что-то артэонское, какое-то проявление изнеженной артэонской натуры, которой неведомо, что такое жестокость настоящей жизни, необходимость думать о выживании. Алый цветок, излеченный им, был сломан кем-то, кто-то прошел здесь. В свете струящимся из лепестков на земле был виден след, человеческий след. Здесь чудовище переродилось человеком.
