Эта ночь разделила всё на до и после. Всё что было раньше и будет потом блекло на фоне пережитого. Мир вокруг словно выцвел, утратив цвета и оттенки, погружаясь в бездну серости. Работа душила рутиной, привычные развлечения более не веселили, а казавшееся ранее вполне приятным времяпрепровождением занятие превращалось в очередную пытку скукой. Чтобы от накатывающей с очередной волной чёрной меланхолии депрессии не выйти в окно собственного офиса приходилось искать всё новые и новые источники свежих впечатлений, и новой встречи с Маринеттой, ставшей его богиней, ради которой можно было поступиться любыми имперскими директивами. Только бы ещё хоть раз услышать её голос, не изуродованный бездушными микрофонами и не испохабленный несовершенством звукопередачи динамиков...
Чем дальше, тем больше. Чем больше, тем трудней. Время от времени парадоксальность сложившейся ситуации становилась вопиющей. Ведь в погоне за новыми стимулами и наслаждениями приходилось бежать всё быстрее, чтобы просто оставаться на месте и не сгинуть в бездне меланхолии. Экзотические блюда, алкоголь, психоактивные препараты и даже запрещённые наркотики — всё шло в ход. Как и продажные женщины, при том отнюдь не только близкочеловеческих видов.
Как итог, служба оказалась в числе наименее приоритетных задач, так что уже после второго выговора на стол начальству лёг рапорт об увольнении. Он пошел на этот шаг, чтобы никакие мелочи не мешали предаваться поиску наслаждений и жить полной жизнью, покуда хватит сбережений. Выпав из рядов имперской административной машины и погрузившись в угар кутежа было легко пропустить момент, когда какой-то напыщенный дурак, скорее всего из руководства сектора, решил навести порядок и принялся закручивать гайки. Реакция вызвала резкий рост недовольства среди практически всех слоев населения планеты и вполне закономерный ответ, потому что для многих лишившихся крова и даже родных миров, поиск забвения в вихре развлечений было одним из немногих доступных способов уйти от жестокой реальности, растоптавший их былые жизни, надежды и мечты.
И чем жёстче закручивали гайки, тем больше граждан присоединялось к акциям неповиновения. Закрытие "Дюгоня" стало последней каплей. Начавшаяся акция протеста собрала огромную толпу, а когда с началом введённого комендантского часа её попытались разогнать, столкновения с полицией и пригнанными солдатами гарнизона обернулись не просто потасовками и арестами, но настоящей кровавой битвой, где в ход шло всё что под руку попадётся. От бластеров до камней и палок из выломанных столбов ограждения. То была невероятная ночь. Кровь в венах буквально кипела от адреналина, а в воздухе висел удушливый запах гари от десятков сожжённых машин и спидеров, в котором были замешаны нотки палёного мяса. Страх, переходящий в панику, рождённый вместе с первыми выстрелами солдат, уступил место пьянящему чувству триумфа когда взбешённая толпа обратила их в бегство, гоня по улицам и провожая выстрелами в спину из отнятых у них же бластеров.
Дальнейшая эскалация насилия была столь стремительна, что в такое верилось с трудом. Уже на следующий день планета оказалась в кольце непреодолимой блокады. На второй день начали прибывать войска для подавления мятежа. К вечеру третьего дня бои шли уже во всех крупных городах. Рациональная часть сознания давно смирилась с тем, что сопротивление бесполезно и следует сдаться на милость победителю и надеяться на снисхождение имперского правосудия, ведь в том что Империя победит сомнений быть просто не могло. Но если раньше такой исход был бы наилучшим, то сейчас от одной мысли о бесконечной череде серых дней в четырёх стенах тюремной камеры буквально бросало в дрожь. Смерть в бою, на вершине волнения, начала казаться не такой уж плохой альтернативой.
Однако у восставших появились неплохие шансы продержаться еще какое-то время до полного уничтожения войсками Империи. Из неорганизованных толп в жесточайшем отборе уличных боёв формировались группы бесстрашных и умелых бойцов. И к ним продолжали идти казалось бы изначально ждавшие такого события люди, уже готовые убивать. Успевшие отличиться деятели экстравагантного искусства мигом собрали вокруг себя отряды и соединения, начав направлять взбешенных бунтовщиков. Некоторые же из восставших изначально отличались какими-либо организационными способностями, подкреплёнными харизматичностью и ораторским мастерством, или боевыми качествами. И тут же пробились на вершины внезапно возникшей вертикали власти жестоких уличных банд, возвысившись над остальными мародёрами и бунтовщиками. И люди шли за ними даже в самое пекло. Если в первые дни столкновений напоминали стихийные бойни, когда протестующие безудержной волной катались по городу, громили, жгли и грабили всё что попадалось под руку, и попросту убивали тех, кто не был на их стороне, то в дальнейшем ситуация стала всё больше отдавать планомерной резней и жестокими боестолкновениями. Будто одержимые, бунтовщики с дикими криками, безумными песнопениями и сумасбродной отвагой атаковали правительственные силы, которые отвечали не меньшей жестокостью и беспощадностью, исходящей из страха и жажды мести.
По планете уже вовсю прошлись свидетельства того, что новоявленные повстанцы делали с попавшими к ним живыми представителями Империи. Записи того, с какой жестокостью и извращенной фантазией их пытают и убивают, а в некоторых случаях применяют и сексуальное насилие, даже смогли выйти в местный голонет, хоть и были, судя по всему, полностью перехвачены властями. Кроме того, сумасшедшие оргии и ненормальные попытки получения удовольствия и наслаждения стали обыденностью. Местных жителей, соблюдающих нейтралитет, такая ситуация приводила в шок, но те не делали ничего, боясь ухудшить свое положение застрявших между молотом Империи и наковальней восстания.
Были слухи, что местная ячейка повстанцев, существовавшая на планете еще до событий закрытия клуба, не желая быть частью происходящих зверств, принялась активно мешать восставшим, дабы после попытаться эвакуироваться с планеты. Результат оказался неудачным, и шли разговоры, что приглашенные поймавшим их всех полевым командиром соратники провели ночь, полную для пленников болью, ужасом и смертью. А для слышавших их восставших они стали усладой для ушей, так что почти никто не мог удержаться от того, чтобы отпустить пару комментариев о том, какие извращённые наслаждения могли быть тогда получены. Особенно после того как гости вечеринки начали щеголять в новых масках из лиц фанатов Старой Республики.
Однако, среди всех групп и банд особняком встали приближенные Маринетты. Впоследствии оказалось, что её свита пользовалась большим авторитетом среди повстанцев, и фактически стала управлять всей новоиспеченной армией, для которой они доставали оружие, даже тяжёлое. Ни у кого не было и мыслей пытаться ослушаться или опротестовать их приказы, ибо Маринетта стала для них настоящей живой иконой, возносящей кого угодно на райские вершины одним своим видом. Негласно её объявили лидером повстанческого движения, которое даже не успело получить имени.
Имперцы же объявили на неё охоту, суля десять миллионов датариев тому кто принесёт её голову. Но на целой планете не нашлось ни одного существа, что смогло бы поднять на неё руку.
Умереть сейчас, ещё хоть раз не услышав чарующий голос Маринетты, стало бы ещё более худшим концом для кого угодно. Поэтому он, как и многие истовые её поклонники, стремился попасть на концерт, что обещал стать последним. К счастью имперцы ещё не дошли до той стадии озлобленности чтобы начать наносить бомбовые удары и расстреливать из турболазеров с орбиты любые скопления людей, но стоило ждать скорого прибытия усиленной бригады штурмовиков для наведения порядка, и наверняка с поддержкой бронетехники. Шлемоголовые вообще отметились тем, что давили бронёй везде где только можно, потому как это им неплохо помогало. Но сейчас, на подступах к тому самому стадиону, что был превращён в концертную площадку, их ждали самые большие баррикады и самое упорное, озлобленное сопротивление.
Мерцающий купол энергощита, о который разбивались бластерные импульсы беспорядочной стрельбы, очаги которой вспыхивали по городу то тут, то там, высится над головой. Достать мобильный генератор было не так просто, но данная по памяти наводка на один из складов в зоне космопорта оказалась верной. Теперь царящая на улицах какофония не помешает поклонникам насладиться всей глубиной и чистотой голоса Маринетты. Не позволит имперским прихвостням раньше времени устроить бойню, обрушив на стадион орбитальный удар.
Однако заветный миг всё ближе, а сцена до сих пор пуста. Шум людского моря всё нарастает, и собравшиеся в нетерпении уже скандируют имя своей дивы, всеми силами пытаясь приблизить то мгновение, когда они снова увидят и услышат её. Протиснуться через эту толпу поближе к сцене невозможно. Привычных для таких масштабных мероприятий кордонов и патрулей службы безопасности и корпуса правосудия нет и в помине, так что давка не началась только чудом. А может быть где-то уже началась, поскольку поклонники Маринетты всё продолжали прибывать со всех концов города, порой даже пробивать с боем через армейские блокпосты и передовые отряды. Но старые связи помогают избежать драки и срезать путь по техническим ходам, которые ведут прямо под сцену.
Трюк удался, однако обход отнял драгоценное время, и к моменту его появления у выхода уже звучал первый куплет вступительной песни. Место сбоку сцены не то чтобы удобное, но ближе только лезть на сцену, а это помешает представлению. Тем более звук и так идеален. А благодаря развёрнутому над головой куполу защитного поля чарующий голос не заглушается эхом взрывов и стрельбы.
Маринетта была особенно прекрасна сегодня в новом сиреневом платье, столь тонком и изящном, что подобно лёгкой дымке обволакивало совершенное тело. Казалось что её голос звучит ещё чище и глубже чем когда либо. Весь громадный стадион единым хором подпевал ей, чтобы хоть на краткий миг почувствовать близость к недостижимым вершинам её мастерства.
Тем более первые пять песен были старыми хитами, слова которых знали все.
— Сегодняшняя наша встреча проходит в несколько необычных условиях. — переводя дух после серии песен обратилась к слушателям возлюбленная дива, сложив руки вместе — Не всем из нас суждено будет увидеться вновь. Но не стоит предаваться унынию! Чтобы этот вечер запомнился нам всем, я решила подарить вам новую песню!
Вся громадная арена разом потонула в воплях восторженного ликования. Стоило им утихнуть, как на платформе из-под сцены поднялись новые декорации в виде причудливой арки, украшенной искуснейшей резьбой и росписью чарующими узорами, вокруг которой располагались хор и музыканты, собранные из самых талантливых исполнителей и самой приближенной части свиты певицы, которые уже брали первые ноты.
— Я написала эту песню, черпая вдохновение в древних свитках преданий народа Лаэр. — возвестила Маринетта, подняв над собой руки, пока хор у неё за спиной начинал читать неразборчивый речитатив. — Надеюсь, вы поможете мне вновь вдохнуть жизнь в их столь мелодичный, но, к несчастью, мёртвый язык!
Музыка всё нарастала. Гулкая, ритмичная, дурманящая. Мысли словно сами по себе настраиваются на общую волну.
— Обращаясь к самым глубинам бездны,
Взываю к душам нерождённых,
Дабы отыскали они заточённого князя,
И донести ему мой зов:
— Проснись! Проснись! Проснись!
Снова в мир живых явись!
Приди! Приди! Приди!
Своё по праву забери!
Слова были невероятно простыми, но при этом идеально ложились на музыку и ритм, а потому никто из слушателей не остался безучастным, подпевая что есть сил.
— Разрушь тюрьму веков забвения!
Отринь оковы небытья!
И в вихре бурного веселья,
Сквозь морок грёз услышь меня!
Проснись! Проснись! Проснись!
Снова в мир живых явись!
Приди! Приди! Приди!
Своё по праву забери!
Заклинаю тебя: явись!
Явись! Явись! Явись! Явись!
Музыканты выкладываются на все сто, выжимая из инструментов всё что можно, и даже то, что нельзя. Порой даже казалось, что струнные и духовые физически не способны издавать такие звуки. Певцы будто бы сжигали свои тела, выдавая почти что невозможное звучание. Но от этого выступление становилось только интереснее, будоража воображение новыми неожиданным открытиями, благо, организаторы позаботились обо всех компонентах шоу. И то, какими необычными цветами начинали переливаться узоры на арке, притягивает взоры не хуже магнита.
— Мы — творцы твоего явления!
Мы — открыли все пути!
На наш глас, на звуки пения,
Из мира снов скорей приди!
Слова кажутся бессмыслицей, но это не важно. Волна воодушевления уже накрыла с головой. И весь огромный стадион вторит припеву:
— Проснись! Проснись! Проснись!
Снова в мир живых явись!
Приди! Приди! Приди!
Своё по праву забери!
— ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ: ЯВИСЬ! — кричит в микрофон Маринетта на самом пределе своего голоса. Казалось, она горит полувидимым пламенем, покуда её прекрасное лицо утонуло в огромных усилиях, вздувавших вены на её тонкой шее, и томном чувстве, отразившемся в сиянии глаз. Единственным стремлением для всех осталось подпевать, в едином порыве с десятками тысяч голосов повторяя:
— Явись! Явись! Явись! Явись!
Арка вспыхнула изнутри вихрем невозможных цветов, что подобен бушующему морю. Штормовой порыв ветра с воем неведомого существа вырвался из самых глубин, оглушая всех присутствующих, а кому-то в первых рядах разорвав ушные перепонки. Его мощь была столь сильна, что волна звука преодолела барьер щита, разнесшись по всей столице планеты. Из глубин сиявшей фиолетовыми течениями арки на сцену шагнуло необычное создание. В основном языке просто не было подходящих слов чтобы описать увиденное. С рогатой головой дага, длинным и невероятно гибким телом в наряде из тонких полос клёпаной кожи, оставлявших мало простора для фантазии, она необычайно грациозно шагнула вперёд, широко раскинув все четыре руки, издав утробный рёв, отразившийся эхом прямо внутри черепной коробки. Нижняя пара заканчивалась длинными, изогнутыми лезвиями вместо ладоней, которыми она лязгнула перед собой, пока за её спиной из арки продолжали выходить новые создания поменьше.
Это было самое прекрасное явление, виденное им в своей унылой и скучной жизни. Только Маринетта могла соперничать с такой божественной красотой, и рассудок тонул в пороке, когда глаза поедали такое совершенство формы и мысли. Что бы это ни было за создание, ради него можно было отдать всё, абсолютно всё.
Но какого же было его удивление, когда Маринетта шагнула навстречу идеалу, взяв высокую ноту. И создание ответило ей. Это была невероятная, невообразимая в своей чарующей красоте битва двух исполнительниц. Сражение голосов, услышать которые вместе выпадал один шанс из триллионов. Их дуэт был прекраснее всего на свете, и даже вышедшая на сцену группа поддержки из полуголых девиц верхом на чудных ездовых животных вместе с многочисленной подтанцовкой просто терялись на фоне неземного дуэта.
