"Уходите отсюда!" — закричал он, в ужасе представив, что будет, если кто-то из детишек решит поискать приключений на свою голову.
Салазар еще раз в ярости пнул ногой с повисшим на ней профессором Алхимии в стену, и та, наконец, обрушилась. Тучи щебня вылетели наружу, и туман каменной крошки и пыли на секунду застлал Гарри глаза, а потом и остальные колонны начали с грохотом обваливаться вниз, погребая его под собой. Он заработал камнем по плечу, затем по ноге, а потом увидел, как Салазар Слизерин начал расти еще больше. Когда черный маг уперся невероятно громадной головой в потолок, тот сначала подался вверх, а потом Слизерин толкнул рукой перекрытия, и вся внешняя стена замка начала рушиться целиком. Не в силах разглядеть профессора в этом аду, Гарри из последних сил протиснулся в узкую щель наружу, а потом сильно получил по затылку куском щебенки и упал на колени, удерживая в голове только две мысли: жив ли Снейп, и как можно отползти подальше, чтобы его окончательно не завалило. Когда Гарри, обессиленного, бросило на обломки камней рядом со полузаполненным водой рвом, он услышал доносившиеся со всех сторон вопли жителей Хогвартса и визг детей. Потом на какую-то долю секунды стало темно и холодно, но яркий свет солнечного дня вдруг ослепил его, осветив картину полного безумия, царящего в Хогвартсе. Малыши визжали, видимо, решив, что замок почему-то начал рушиться целиком, где-то далеко в глубине двора кричали девушки, лошади безумно ржали и, брыкаясь, носились по полю. Гарри видел, что стоявшие напротив ворот шотландцы в ужасе разбегались, бросая оружие. Мелькнуло и исчезло перекошенное от животного страха породистое лицо Этелинга; взмахнув обшитым золотом краем попоны и отчаянно ржа, его конь понесся в сторону леса. Лишь несколько солдат, шепча молитвы, сгрудились вокруг принцев, закрывая их щитами: Александр схватил наперевес копье и расталкивал своих оруженосцев, не пропускающих его на поле, а юный Дэвид выдернул из ножен длинный шотландский кинжал и явно был захвачен не только причастностью к невероятному событию — у него на глазах происходила схватка двух колдунов! — но и возможностью стяжать себе боевую славу победителя черного мага. Откуда-то сверху, почти с неба, по вороху продолжающих обваливаться камней скатилась круглая фигурка короля Эдгара, сжимающего меч, а за ним скользнула тонкая синяя тень плаща Ровены Рэйвенкло. Гарри в отчаянии дернул ногой, но та крепко сидела в узкой расщелине между камнями, и ему больше ничего не оставалось, как заколотить от бессилия кулаками по земле. Он был исключен из участия в смертельном поединке.
А поединок разворачивался нешуточный. Гарри почему-то вспомнил, как он в четвертом классе стоял перед гигантским драконом. Точно в такой же ситуации оказался сейчас профессор Снейп, только у него не было метлы. У него вообще ничего не было, кроме меча, который он так нахально отобрал у Гарри. Но сейчас ему даже это не помогало: все те раны, которые он смог нанести Слизерину, видимо, причиняли тому намного меньше неприятностей, чем он рассчитывал, не больше, чем дракону — комариные укусы. Снейп висел на нем, впившись в ногу, как упрямый терьер, каждый раз выскальзывая из рук Салазара и карабкаясь все выше. Он ухитрился залезть на плечо Слизерину, и теперь его меч булавкой царапал щеку испанского колдуна. Ни руками, ни своим гигантским мечом Слизерин не мог его достать, поэтому ревел, как взбесившийся слон, испуская потрескивающие искры магии. Его голова уходила в небеса, разметавшиеся черные с проседью волосы путались в облаках, а от шагов содрогалась земля. Перед всеми стоял, несомненно, самый сильный темный волшебник Британии, обладающий неслыханной мощью. Северус Снейп замахнулся мечом еще раз, но не удержал равновесие и начал падать вниз с огромной высоты. Салазар Слизерин подхватил его на лету и злобно захохотал. От этого зловещего грохота на краю Леса Теней пригибались к земле деревья.
"Отпусти его!"
Гарри увидел, как к гигантскому чудовищу, похожему уже не на человека, а, скорее, на ужасного демона, приближаются три маленькие фигурки. Годрик Гриффиндор. Ровена Рэйвенкло. Хельга Хуффльпуфф.
"Отпусти его", — повторил Годрик и поднял свою палочку.
"Я не смог уничтожить тебя тогда, но с легкостью смогу сделать это сейчас!" — прошипел Салазар Слизерин. — "Вы все — хлипкие букашки передо мной! Я могу вызвать все силы Тьмы, чтобы натравить их на вас, но слишком уж много чести! Я могу раздавить всех вас одним пальцем!"
"Попробуй!" — рявкнула Ровена, тяжело дыша. Ее фигура тоже будто бы вытянулась, и она сейчас стала похожа на яркую синюю птицу, Гарри даже показалось, что в складках мечущегося за ее спиной плаща он увидел крылья. Ровена Рэйвенкло порывисто сжала палочку в руке и взмахнула ею. — "Темпестас!"
Небо над головой чудовища нахмурилось, тучи сгустились, почернели, и прямо на голову Слизерину полил ужасный ливень. Грянул гром, молнии засверкали в непосредственной близости от его лица, точно целясь ему прямо в глаза. Слизерин потряс рукавом, отмахиваясь от разрядов магической энергии, но молнии все били и били его, а сплошная стена дождя, создававшая огромный электрический проводник, гудела от напряжения. Сквозь пелену воды Гарри увидел, как из рук Салазара выпал какой-то темный силуэт и полетел вниз. Сразу несколько десятков заклятий подхватили его прямо в воздухе и опустили на землю на безопасном расстоянии от гигантских ступней Слизерина. Гарри увидел, как к профессору бегут какие-то люди, а потом его взгляд остановился на кругленькой фигурке старушки Хельги. Никогда он не представлял ее себе ужасной, грозной ведьмой, скорее, всеобщей милой и доброй бабушкой, но сейчас она была страшна. Длинные волосы старой волшебницы трепетали, свиваясь в седые косы в которых сейчас почему-то показались зеленые побеги, словно сквозь их седую белизну прорастали ивовые ветви. Всегда скромная кругленькая фигурка величественно выпрямилась, а на груди сверкнул отблеск золотистого камня. Хельга Хуффльпуфф подняла к небу ладони.
"Вентус!"
Ураганный порыв налетел откуда-то из-за вершин вековых дубов и грабов Леса Теней, сбивая с ног людей и лошадей, закручивая грозовые тучи, дождь и молнии в громадные воронки смерчей. Ветер загрохотал камнями на крыше Хогвартса, подхватил гигантские глыбы и понес их на Слизерина, бросая тучи пыли и мелких камешков ему в глаза. От горизонта отделилась вереница выломанных с корнем деревьев и тоже закружилась над Слизерином, как стая ворон.
"Делетрио!" — загромыхал Слизерин, размахивая исполинскими руками, отгоняя вихри от собственного лица.
И тогда вперед выступил Годрик.
"Я не хотел этого Салазар!" — прокричал он. — "Видят боги, не хотел, но ты вынудил меня! Игнеус!"
Огромные стволы деревьев, бешено вращаясь вокруг Слизерина, вдруг вспыхнули ослепительным алым пламенем. Воздух загудел и запахло гарью. В лицо Гарри полетел пепел.
"Деле..." — начал грохотать Слизерин, но тут один из горящих обломков ударил его прямо в глаз. Его вопль, казалось, достиг небес, а земля содрогнулась, и по зеленому лугу Хогвартса побежали глубокие трещины.
"Фламме!" — не останавливался Годрик. Вокруг Салазара Слизерина, загудев, встала стена огня. На фоне взметнувшегося до облаков пламени и бешено крутящегося в небесах урагана фигура Годрика Гриффиндора в оборванном килте тоже начала меняться, как раньше менялись Ровена и Хельга. Вокруг старого и смешного кривоногого хромоножки вдруг возник ореол малиново-золотистого света. Он все разрастался и разрастался, пока Гарри не выдохнул от изумления: алый крест на ослепительно белом, бьющемся на ураганном ветру плаще реял вокруг фигуры высокого воина с золотым венцом на голове, от которого во все стороны били пронзительные лучи света.
"Инфламмацио!"
Пламя вытянулось еще выше и полностью скрыло Салазара Слизерина. Гарри перевел дух. Вытянув руки в едином жесте, три волшебника направляли свои палочки на демоноподобное существо, которое больше не было человеком, желая защитить от него то, за что были готовы бороться до самого конца. Три фигуры на фоне вулканически беснующегося огня казались древними богами, сошедшими на землю. И летели по ветру синие крылья плаща Ровены, и трепетали зелено-белые косы Хельги, увитые плющом, и гордо сиял золотой ореол вокруг венчанной головы Годрика...
Но сила, с которой они столкнулись, оказалась намного мощнее, чем все ожидали.
"Трейзиу И Фагдду!!!"
Истошный вопль, пронзивший и небо, и землю, похоже, проник даже в пределы ада. С грохотом камни и все еще тлеющие деревья грянули вниз с большой высоты, круша все на своем пути. Огонь пал. Со всех сторон над Хогвартсом сгустилась тьма.
"Вы думали, что выиграете эту битву, жалкие червяки?!" — точно сквозь облака прорвался голос Салазара Слизерина. Казалось, он шел ниоткуда и со всех сторон, точно эхом отдаваясь от каменной громады замка. Кромешная ночь опустилась сверху, как крышка гроба, принеся с собой звенящую тишину, полную мертвенного ужаса от ожидания чего-то неизвестного и смертельно опасного. Стихли крики людей и ржание лошадей. Не было слышно ни голосов птиц, ни возни насекомых в траве, а в воздухе потянуло запахом тлена. — "Я — обладатель силы Гвинн-ап-Нудда, и мне смешны ваши мелкие потуги. Одним желанием нельзя уничтожить меня! Пусть каждый из вас несет в себе часть Великой Магии своих предков, но во мне скрыто то, что вам никогда и не постигнуть, и не уничтожить. Я — новый наследник Аннуина∗, властитель Тьмы, и кроме своих сверхъестественно огромных знаний унаследовал все могущество Царства Мертвых! Никто из вас не сможет меня одолеть! Никто!!!"
Тишина. И что здесь можно сказать, как возразить?
"Вы не захотели отдать мне Хогвартс по доброй воле, так я заберу его силой. Заберу его с собой, в мой мир!" Голос Слизерина смолк. А затем земля вновь заходила ходуном. Тряслись каменные перекрытия Хогвартса, содрогались своды, трещали лестницы, испуганно мечущиеся от одного выхода к другому, сжимались, точно от ужаса, подземелья, и, мелко дрожа, кособочились окна. Замок будто ожил и, гулко застонав, медленно, как тонущий корабль, начал погружаться в землю. Камни вновь посыпались на Гарри, придавливая его еще больше. Гарри потянул застрявшую в каменному плену ногу, но споткнулся, зацепился ногой за камень и тут же почувствовал, как сверху на него опять валятся громадные булыжники и куски стены. Левая нога намертво застряла в завале, и когда Гарри в отчаянии ее задергал, то потерял равновесие и упал прямо на самые острые глыбы, торчавшие внизу. Кольчуга смогла защитить его от их краев, но у него на груди под доспехами с треском разбилась бутылка, до крови впиваясь ему в тело обломками стекла. Ярость, испытываемая Гарри от невозможности пошевелиться, заставляла его не думать ни о боли в изрезанной стеклом груди, ни о раздавленной камнем ноге. Он мечтал только об одном — добраться до Слизерина, месть горела в нем, точно адский огонь, и он уже был почти готов погрузиться вместе с Хогвартсом даже в ад, но получить возможность оказаться там же, где и проклятый монстр, убивший Валери Эвергрин, чтобы встретиться с ним лицом к лицу в честном, пусть и самоубийственном бою. Тьма сгущалась все больше и больше, накрывая мир плотным покровом мрака. Исчезли яркие вспышки света на месте Годрика Гриффиндора, Хельги Хуффльпуфф и Ровены Рэйвенкло. Все поглотила мгла. Запахло серой. И когда отчаяние уже было готово накрыть и Гарри, у него из-за пазухи вдруг вынырнула золотистая звездочка с искрящимся дымным хвостом. Крошечная комета взвилась вверх, разрастаясь, оформляясь в фигуру человека в модной джинсовой куртке, искусно потертых фабричным способом штанах и лихо сдвинутой на затылок кепке. Точно такой же наряд, кажется, Гарри уже мельком видел летом в одном из журналов мисс Эвергрин... "Не скажу, что этот способ вызвать меня за советом или даже по срочному делу мне по душе", — строго начал выговаривать Гарри джинсовый человек. — "Вы уже второй раз лишаете меня дома, о мудрейший и красивейший господин мой, Малик-бей ибн-Асад... Я, конечно, не хочу опять делать вам замечаний, рангом не вышел, но не кажется ли вам, о великий и ужасный, что это уже слишком?!" — рявкнул он. — "Я едва-едва ухитрился наладить свой скромный быт, а тут снова..." Джамаледдин остановился, потянул носом и в недоумении огляделся вокруг, осознав, что неспроста так темно, что даже он с трудом может разглядеть своего господина. "А что, собственно происходит?" — с радостным удивлением, точно предвкушая заманчивую заварушку, осведомился он. На кончиках пальцев у Джима загорелись огоньки, и он, любопытствуя, растопырил пятерню, чтобы увидеть что-нибудь хоть в двух шагах. — "Ночь? Благородный хозяин мой, не соблаговолишь ли просветить меня, в чем тут фишка, почему рушится замок? Впрочем", — Джамаледдин, явно козыряя знанием модных штучек, сотворил себе сперва ультрасовременный микроскоп, потом старинную подзорную трубу, окованную золотыми завитушками, а затем — гигантский цейсовский бинокль с неправдоподобно увеличенными стеклами. Джинн повернул его к клубящейся темной туче сперва уменьшающим визором, потом растерянно завозился, путаясь в ремешке, чуть не уронил бинокль прямо на содрогающиеся от рева земли камни, а потом повернул другим концом к Гарри. Сквозь увеличительные стекла виднелись его хитрые, хоть и немного растерянные черные глаза. — "О, мой господин, у вас, кажется, вскочил э-э-э... прыщ на носу!" — печально сообщил он, пристально разглядывая Гарри. — "Не желаете, чтобы я удалил его сию же минуту?" — на его руках, как по команде, возникли резиновые перчатки, и Джим хищно взмахнул рукой с невесть откуда взявшемся в ней серебристым пинцетом с зажатым в нем ватным тампоном. "Джим... по-помоги мне..." — из последних сил прохрипел Гарри, цепляясь за камень. Сверху перестали валиться огромные глыбы, но замок точно жалобно стонал, все глубже и глубже погружаясь в темные глубины подземного мира. Ногу Гарри утягивало вниз, и он чувствовал, что уже начали трещать кости, точно невидимый палач растягивал его на дыбе. Желание уничтожить Слизерина еще упрямо горячилось где-то внутри, но напротив него с отвратительной неотвратимостью вздымалось липкое, жалкое, дрожащее желание жить. — "Вытащи меня отсюда..." — сипел Гарри, чувствуя, что ногу словно бы отрывают раскаленными клещами. Джинн, не обращая более внимания на окружающий их мрак, просиял, точно начищенный галеон. Он полетел к Гарри, на ходу нащипывая свиток, торчащий из рукава, а откуда-то из-под кепки тут же с готовностью высунулось большое орлиное перо. "Итак, о трижды прекраснейший", — сияя, воззвал Джим, в ожидании приказа ковыряя пером в зубах. — "Чем я могу вам помочь? Чего бы вы пожелали в самый-пресамый последний разочек?! Это должно быть нечто удивительное, нечто восхитительное, нечто запоминающееся навечно!.. Что с вами, господин мой?" — от удивления Джим уронил перо. Гарри плакал. Джинн мгновенно растерял всю свою торжественность и, поколебавшись не более доли секунды, с растерянным видом и такой скоростью ринулся на помощь к Гарри, что поднял за собой дымный хвост, как у небольшой кометы. "Что я делаю, что я делаю", — бормотал он, расшвыривая камни одним мановением ладони. Он сотворил здоровенные подпорки, водрузил их на место выковырянных камней и подхватил Гарри на руки. — "Высший Диван Джиннов скормил бы мои мозги гиенам, если бы узнал, что я не воспользовался таким удобным случаем отомстить своему хозяину! И все из-за этого мальчика... Аллах, помоги мне, потому что, кажется, я не буду делать того, что должен..." — Он перемахнул через полуразрушенные столбы ограды, игнорируя дикие крики людей на поле и продолжающую содрогаться землю, и осторожно опустил парня на траву. — "О, юный господин мой, очнись, не плачь! Что я могу сделать для тебя, о свет своего времени, о цвет рыцарства и всего волшебного мира? Проси о чем хочешь, я сделаю все, чтобы утешить твою душу... Великий Пророк, какая рана!.." — рука Джима дрогнула, разрывая полотно на окровавленной раздавленной ноге Гарри. — "Ничего, сейчас, сейчас..." "Принеси мне меч, Джим!" — тихо шептал Гарри. — "Принеси мне меч... Он лежит где-то на поле, но пока там это чудовище, никто не сможет добраться до меча. Найди его!" "Меч? Какой меч?" — оторопел переспросил Джим, перестав совершать какие-то таинственные манипуляции с ногой Гарри. — "Какое чудовище? Лежи тихо, прекраснейший, пока я не закончу с твоей ногой..." "Салазар Слизерин... у-убил ее", — язык у Гарри заплетался. — "Он теперь стал... Он еще там, на поле... И меч... Нельзя, чтобы он завладел им... Джим, скорее, достань его, достань..." — его голос прервался от боли. — "Или Хогвартс навсегда поглотит земля". "Не то, чтобы меня когда-нибудь волновала судьба этот мрачного и ужасно холодного замка", — проворчал джинн, нехотя отрывая нахмуренный взгляд от гарриной ноги. — "Но твое слово — закон, мой господин. Этот твой Салазар... кого, говоришь, он убил?" "Мисс Валери... Он ее..." Шаги, которые вдруг раздались в их направлении, казалось, способны сотрясти небо и землю. "Это он", — пробормотал Гарри. "Если этот Слизня... Слизярин посмеет поднять руку на моего господина, я сотру его в порошок" — пылко заявил Джим, обмахивая отчаянно возившегося на траве Гарри. — "И к шайтану все эти дурацкие правила!" — завопил он, когда тьма сгустилась прямо над ними, и ураганом заколыхались складки гигантской мантии. Огромные ступни нетерпеливо переступили совсем рядом, и из облаков откуда-то сверху, где во мгле покачивались спутанные волосы, похожие на крону исполинского дерева, загрохотал леденящий душу хохот. А потом к Гарри, лежавшему на траве с исказившимся от боли лицом, и сиявшей во тьме искорке — Джиму потянулась огромная рука, от которой во все стороны били зеленоватые молнии. "Умри, блоха-а-а-а!!!" — круглые черные глаза прорвались сквозь тучу облаков, излучая кровожадное торжество. "А-а-а-а!!!" — завопил Джамаледдин, меняясь в лице и багровея от ярости при виде чудовищного лица. Его джинсовая попсовость мгновенно куда-то делась, он встал перед Гарри, закрывая его собой. Смуглая лысина блестит от пота, вместо хитрой ухмылки вороватого торговца восточного базара — скрежещущие зубы и невнятный поток ругательств на неизвестном Гарри арабском диалекте. И — бухающий откуда-то с небес изумленный бас: "ТЫ-Ы-Ы-Ы!!!" Джамаледдин Кудама ибн-Омар-ибн-Алим Абд-аль-Азим издал в ответ рык, напоминающий звук прорезающего облака реактивного самолета. Кулак Салазара Слизерина остановился на полдороги. Воцарилась пугающая тишина. Казалось, что даже замок прекратил свое фантастическое погружение к сердцу подземного мира. Все замерло. "Я же убил тебя", — негромко сказал Джамаледдин, и Гарри испугался его голоса. Тихо. А потом раскаты истерического хохота. Слишком натужного, чтобы быть искренним. Неужели, испугался?! "Я живучий! Мне больше некого бояться! Никто, НИКТО не сравнится со мной в могуществе-е-е!.." "Молчи", — коротко оборвал его Джамаледдин. Хохот смолк. — "Я не смог довести свою месть до конца, но ты, мерзкий шпион, подлый испанский вы-ы-ыродок", — последнее слово Джамаледдин выдавил из себя с отвращением, — "ты заплатишь за все. За подлый обман, что ты затеял против великого Махмуда Мавританского со своим господином-шайтаном". "Нет", — истерический шепот Салазара Слизерина казался громом. — "Не может быть. Не может быть, чтобы это был именно ты. Не может судьба свести нас именно здесь и сейчас!" И тогда расхохотался уже Джамаледдин. Он смеялся страшно, счастливо, захлебываясь раскатистыми переливами, меняясь на глазах у всех, увеличиваясь в размерах, как раньше сам Слизерин. Постепенно теряя человеческое обличие,
