— Что случилось? — перебегая взглядом по лицам, спросил Роджер, и, заметив козу, нахмурился. — Где Джем с Германом?
— Держу пари, что маленькие изверги прячутся где-то, — сказала Бри, убирая с лица растрепанные рыжие волосы. Ее коса расплелась, и выбившиеся пряди волос влажно липли к лицу. На мгновение, я возблагодарила свои короткие кудряшки; не важно, как это выглядело, несомненно, это было удобно.
— Мне пойти посмотреть? — спросил Йен, появляясь из-под деревянной формы для пудинга, которую он нес на голове перевернутою вверх дном. — Они не могли уйти далеко.
Звук торопливых ног заставил всех обернуться в ожидании — но это были не мальчишки, а Марсали, запыхавшаяся и с выпученными глазами.
— Анри-Кристиан, — выдохнула она, обежав взглядом всех присутствующих, — Вы его взяли, матушка Клэр? Бри?
— Я думала, ты его возьмешь, — сказала Бри, заразившись ее беспокойством.
— Я и взяла. Маленький Эйдан МакКаллум присматривал за ним для меня, пока я грузила вещи в повозку. А когда я прервалась, чтобы покормить его, — рука стремительно прижалась к груди, — они оба исчезли! Я думала, возможно... — ее слова затихли, когда она начала пристально осматривать кусты вдоль обочины, щеки у нее пылали от напряжения и досады. — Я придушу его, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — А где тогда Герман? — закричала она, увидев Мирабель, которая, воспользовавшись остановкой, щипала вкусный чертополох на обочине.
— Это начинает походить на что-то вроде плана, — очевидно забавляясь, заметил Роджер. Йен тоже, казалось, нашел что-то веселое в данной ситуации, но сердитые взгляды измотанных женщин быстро стерли ухмылки с их лиц.
— Да, пожалуйста, пойди и разыщи их, — сказала я, видя, что Марсали вот-вот либо разрыдается, либо начнет в безумии крушить все вокруг.
— Ага, иди, — кратко сказала она. — И отлупи их заодно!
* * *
— ТЫ ЗНАЕШЬ, ГДЕ ОНИ? — спросил Йен, прикрыв глаза ладонью, чтобы рассмотреть впадину от упавшего камня.
— Да, возможно. Сюда, — Роджер протиснулся сквозь заросли рвотного чая и багряника, Йен шел за ним. Они вышли на берег небольшого ручья, что протекал здесь параллельно тропе. Внизу он разглядел любимое место Эйдана для рыбалки у брода, но там не было никаких признаков жизни.
Тогда он повернул вверх, продираясь сквозь густую сухую траву и рыхлые горные породы вдоль берега ручья. С каштанов и тополей большинство листьев уже опало и лежало под ногами скользким настилом из бурого золота.
Не так давно, Эйдан показал ему тайное место, неглубокую пещеру, высотой едва ли в три фута, скрытую в зарослях молодых дубков, на самой вершине крутого склона. Деревья сейчас были голые, и проход в пещеру можно было легко обнаружить, если конечно знаешь, что ищешь. А в данный момент он был особенно заметен, потому как дым, выходящий из него, скользил вверх, словно вуаль, по скалистой поверхности, оставляя резкий запах в холодном, сухом воздухе.
Йен выгнул бровь. Роджер кивнул и направился вверх по склону, не утруждая себя делать это тише. В пещере стоял дикий шум и гам, слышались ритмичные и глухие крики, и тут вдруг пелена дыма колыхнулась и остановилась, сменившись громким шипением и темно-серыми клубами, вырывавшимися из пасти пещеры, видимо кто-то плеснул воду на огонь.
Тем временем Йен, видя маленькую трещину, из которой исходил тоненький дымок, потихоньку прокрался вверх по грубой скалистой поверхности над пещерой. Цепляясь одной рукой за кизил, что рос из скалы, он опасно высунулся и, приложив ладонь ко рту, испустил устрашающий крик могавков, направленный прямо в расщелину.
Охваченные ужасом, оглушительно-пронзительные вскрики вырвались из пещеры, тут же последовали и мальчишки, в беспорядке толкаясь и спотыкаясь друг о друга в спешке.
— Эй, а ну-ка! — Роджер ловко поймал своего отпрыска за шиворот, когда он проносился мимо. — Ты попался, приятель!
Герман с крепышом Анри-Кристианом, прижатым к его животу, пытался бежать вниз по склону, но Йен, спрыгнув мимо него вниз на камни, упруго как пантера, выхватил у него малыша, тем самым вынуждая его неохотно остановиться.
Только Эйдан остался на свободе. Видя своих товарищей в плену, он замялся на краю склона, очевидно желая бежать, но, благородно уступив, притащился обратно, чтобы разделить их участь.
— Верно, парни; к сожалению, не вышло, — говорил Роджер, с некоторым сочувствием: Джемми был расстроен несколько дней из-за перспективы отъезда Германа.
— Но мы не хотим идти, дядя Роджер, — сказал Герман, используя свое самое эффективное выражение мольбы, с широко-распахнутыми глазами. — Мы останемся здесь, мы сможем жить в пещере и охотиться для еды.
— Ага, сэр, и я, и Джемми разделим наши ужины с ними, — желая поддержать друга, пропищал Эйдан.
— Я принес несколько маминых спичек, так что у них есть огонь, чтобы согреться, — быстро раскололся Джемми, — и еще буханку хлеба!
— Вот видите, дядя... — Герман изящно развел руками, — мы не причиним никому никаких проблем!
— О, никаких проблем, неужто? — сказал Йен, с не меньшим сочувствием. — Скажи это своей матери, ага?
Герман завел руки за спину, рефлекторно защищая свои ягодицы.
— И о чем только вы думали, притащив сюда малыша? — более сурово произнес Роджер. — Он уже немного ходит. Всего лишь пара шагов... — он кивнул на пещеру, — он бы скатился вниз в ручей и сломал себе шею.
— О нет, сэр! — испуганно произнес Герман. Он порылся в своем кармане и вытащил оттуда кусок веревки. — Я бы связывал его, когда уходил, так что у него не было бы возможности упасть. Но я не мог его оставить. Я обещал маман, когда он родился, что никогда его не брошу.
Слезы начали струиться вниз по впалым щекам Эйдана. Анри-Кристиан, сбитый с толку, начал с сочувствием подвывать, что так же заставило задрожать нижнюю губу Джемми. Он вырвался из рук Роджера, подбежал к Герману и неистово вцепился в него.
— Герман не может уехать, папочка, пожалуйста, не заставляй его!
Потерев нос, Роджер переглянулся с Йеном и вздохнул.
Он присел на камень и сделал знак Йену, который никак не мог определиться, как лучше держать Анри-Кристиана. Йен передал ему малыша с явным облегчением, а Анри-Кристиан, чувствуя потребность в самосохранении, ухватился на нос Роджера одной рукой, а другой вцепился ему в волосы.
— Слушай, a bhailach, — сказал Роджер, с трудом высвобождаясь из хватки Анри-Кристиана. — Малышу нужно, чтоб мама кормила его. Ради Бога, у него же едва появились зубы, он не сможет жить здесь на природе, питаясь сырым мясом с вами — дикарями.
— О, у него очень хорошие зубы! — решительно сказал Эйдан, протянув, в доказательство, укушенный указательный палец. — Смотрите!
— Он ест пюре, — с некой неуверенностью в голосе произнес Герман, — мы мешали бы для него молоко с печеньем.
— Анри-Кристиан нуждается в своей маме, — твердо повторил Роджер, — и твоя мама нуждается в тебе. Ты же не думаешь, что всю дорогу до Нью-Берна она одна сможет управляться и с повозкой, и с двумя мулами, и с твоими сестрами, не так ли?
— Но папа может помочь, — возразил Герман. — Девочки его слушаются, когда думают, что никого нет.
— Твой папа уже уехал, — сообщил ему Йен. — Он отправился вперед, чтобы найти место, где вы все будете жить, когда туда доберетесь. А твоя мама последует за ним со всем вашим добром. Роджер Мак прав, a bhailach, ты нужен своей маме.
Личико Германа немного побледнело. Он беспомощно опустил глаза на Джемми, все еще сжимавшего его, затем посмотрел вверх на склон — на Эйдана, и сглотнул. Поднялся ветер и отбросил с его лица светлую челку, заставив выглядеть его очень маленьким и хрупким.
— Тогда ладно, — сказал он и запнулся, глотая. Очень нежно он обнял Джемми за плечи и поцеловал в макушку его круглую рыжую голову.
— Я вернусь, брат, — сказал он. — И вы приедете на море навестить меня. Ты тоже приедешь, — заверил он Эйдана, взглянув на того. Эйдан фыркнул, кивнул и стал медленно спускаться по склону вниз.
Роджер протянул свободную руку и осторожно отцепил Джемми.
— Залезай мне на спину, mo chuisle, — сказал он, — склон очень крутой. Я понесу тебя вниз на спине.
Не дожидаясь просьбы, Йен наклонился и подхватил Эйдана, который своими ногами обхватил Йена поперек туловища и спрятал заплаканное лицо в сшитую из оленьей кожи рубашку Йена.
— Хочешь тоже поехать? — спросил Роджер Германа, аккуратно вставая под весом своей двойной ноши. — Йен сможет понести тебя, если хочешь.
Йен кивнул и протянул руку, но Герман покачал головой, его светлые волосы развевались на ветру.
— Нет, дядя Роджер, — ответил он так тихо, что едва было слышно. — Я пойду сам, — и, развернувшись, начал осторожно спускаться по крутому склону.
Глава 69. ПАНИЧЕСКОЕ БЕГСТВО БОБРОВ.
25 октября 1774 года.
ОНИ ШЛИ ОКОЛО ЧАСА, прежде чем Брианна начала понимать, что они идут не за дичью. Они пересекли след небольшого стада оленей, катышки были настолько свежими, что некоторые участки были еще влажными, но Йен проигнорировал знак, продвигаясь вверх по склону в, только ему одному известном, направлении.
Ролло шел с ними, но после нескольких бесплодных попыток привлечь внимание хозяина к многообещающим следам, он рассерженно оставил людей, и, перепрыгнув через внезапно налетевшие листья, отправился на свою собственную охоту.
Подъем был слишком крутым для разговора, да и Йен казался не склонным к разговору. Мысленно пожав плечами, она последовала за ним, но держала ружье в руках и, на всякий случай, поглядывала на кусты.
Они оставили Ридж на заре; и только после полудня они, наконец, остановились возле источника на берегу какого-то небольшого безымянного ручья. Дикий виноград обернулся вокруг ствола ольхолистной калины, что свешивалась над берегом. Животные съели большую часть винограда, но несколько гроздей еще висели над водой, не каждый мог их достать, только самые смелые белки — или высокая женщина.
Она сняла мокасины и забрела в поток, задохнувшись от шокирующе ледяной воды на ее икрах. Виноград был таким спелым, что чуть не лопался, фиолетовый, почти черный и липкий от сока. Белки не добрались до него, но осы могли, она сосредоточенно следила за жалящими медоносами, когда согнулась над жестким стеблем с особенно сочной гроздью.
— Ну, может, ты расскажешь мне, что мы на самом деле ищем? — спросила Брианна, поворачиваясь к кузену.
— Нет, — ответил он с улыбкой в голосе.
— О, это сюрприз? — она отломала стебель и перебросила виноград ему.
Он поймал гроздь одной рукой и положил ее на берегу рядом с обшарпанным рюкзаком, в котором нес провизию.
— Что-то вроде того.
— Мы ведь идем так долго не просто для прогулки? — она сорвала другую гроздь, прошлепала с ней к берегу и села рядом с ним.
— Конечно, нет.
Он положил в рот две виноградинки, раскусил их и выплюнул кожуру и косточки с легкостью длительной привычки. Она грызла свои более изящно, отщипывая по одной, раскрывая и вынимая зернышки ногтем.
— Нужно есть с кожицей, Йен; в ней витамины.
Он скептично двинул плечом и ничего не сказал. И она, и ее мать объясняли понятие "витамины" несколько раз, но со слабым эффектом или вообще без него. Джейми и Йена удалось, хотя и неохотно, заставить поверить в существование микробов, потому что Клэр смогла показать им кишащие моря микроорганизмов через ее микроскоп. Витамины же были, к несчастью, невидимыми и их можно было спокойно игнорировать.
— А он еще далеко, этот сюрприз?
Виноградные шкурки были, по правде, очень горькими. Ее рот помимо воли скривился, когда она раскусила их. Йен, который старательно ел и сплевывал, заметил это ухмыльнулся.
— Да, немного дальше.
Она посмотрела на горизонт, солнце садилось. Если даже они повернут назад сейчас, стемнеет до того, как они доберутся домой.
— Насколько далеко? — она сплюнула виноградную кожуру в ладонь и выбросила ее прочь в траву.
Йен тоже посмотрел на солнце и сжал губы.
— Ну... Я думаю, мы будем там к средине завтрашнего дня.
— Что? Йен!
Он пристыжено склонил голову.
— Прости, кузина. Должен был рассказать раньше — но я подумал, что ты, возможно, не пойдешь, если узнаешь, насколько это далеко.
На гроздь винограда в ее руке села оса, и Бри раздраженно отогнала ее.
— Ты знаешь, что не пошла бы. Йен, о чем ты думал? У Роджера припадок случится!
Ее кузен, кажется, нашел это замечание весьма забавным, он улыбнулся уголками губ.
— Припадок? У Роджера Мака? Я так не думаю.
— Ну, ладно, он не станет биться в припадке — но он будет беспокоиться. И Джемми будет скучать по мне!
— С ними все будет в порядке, — заверил ее Йен. — Я сказал дяде Джейми, что мы уходим на три дня, и он сказал, что возьмет малыша в Большой Дом. С твоей мамой, Лиззи, и миссис Баг, хлопочущими возле него, маленький Джемми даже не заметит, что ты ушла.
Это было похоже на правду, но ничуть не смягчило ее раздражение.
— Ты сказал Па? И он просто ответил: "Хорошо", и вы оба решили, что это просто замечательно... тащить меня в лес на три дня, не сказав мне, что происходит? Ты... ты...
— Своевольный, невыносимый, грубый шотландец, — сказал Йен, так замечательно имитируя английский акцент ее матери, что Бри прыснула от смеха, несмотря на раздраженность.
— Да, — сказала она, вытирая измазанный виноградным соком подбородок. — Именно!
Йен все еще улыбался, но выражение его лица изменилось; он не дразнил ее больше.
— Брианна, — сказал он мягко, с произношением горцев, что делало это имя таким необычным и элегантным. — Это важно, понимаешь?
Он больше не улыбался. Его глаза смотрели на нее тепло, но серьезно. Карие глаза были единственной красивой чертой в лице Йена Мюррея, взгляд был таким искренним, милым и открытым, что на мгновенье казалось, что он проникает тебе прямо в душу. Она и раньше пыталась понять, знает ли он об этом особенном эффекте — но даже, если знал, перед этим было трудно устоять.
— Хорошо, — сказала она и отмахнулась от кружащей осы, все еще с сопротивлением, но уже сдавая позиции. — Хорошо. Но ты еще не рассказал мне. Ты что, не скажешь мне и теперь?
Он покачал головой, глядя вниз на виноградинку, которую отщипывал от стебля.
— Я не могу, — сказал он просто. Он закинул виноградинку в рот и повернулся, чтобы открыть сумку, которая — как она теперь заметила — была подозрительно полной. — Хочешь хлеба, кузина, или немного сыра?
— Нет, пойдем, — она встала и стряхнула опавшие листья с бриджей. — Чем скорее мы будем там, тем скорее вернемся.
* * *
ОНИ ОСТАНОВИЛИСЬ ЗА ЧАС до захода солнца, пока было еще достаточно светло, чтобы собрать дрова. Чрезмерная наполненность рюкзака свидетельствовала о наличии в нем двух одеял, так же, как и еды, и кувшина пива — очень желательного после особенно тяжелого дня пути, который по большей части шел вверх.
— О, хорошая партия, — сказала она одобрительно, вдыхая аромат из горлышка кувшина и смакуя долгий, ароматный глоток. — Кто его варил?
