— Хотели как лучше — "сюрприз" тебе сделать...
— Запомни, Вася, одну простую истину: когда хочешь "как лучше" — получается "как всегда"!
Как бы там не было, за праздничном Новогодним столом мы слушали бой курантов на Спасской башне Кремля, а затем какую-то оперу и лекцию о международном положении. В стране тогда была единственная радиостанция, с несколько некоммерческим брэндом — "Имени Коминтерна".
Действительно — довольно чистый звук, не сравнишь с другими хронооборигентскими радиоприёмниками...
Особенно, когда в его схему впаяли старую колонку от моего "роялистого" компа!
Радиоприёмник, с первой в мире стержневой радиолампой — навсегда остался в доме священника. Отец Фёдор, хоть и ругался сперва по поводу "бесовской проволоки" на колокольне Храма, но затем успокоился и даже пристрастился к новинке цивилизации.
По вечерам собрав старушек, он слушал лекции и беседы на такие темы, как: "Можно ли улучшить человеческую породу", "Жизнь человека до рождения и после смерти", "Когда прекратится жизнь на Земле", "В чем душа держится", "Чудеса исцелений от болезней", "Внушение и гипноз в мире преступности"...
И, даже: "Возможно ли скрещивание между человеком и обезьяной" — честное слово, не вру!
Не успевал им аккумулятор заряжать.
Вскоре конечно, последовал донос от неизвестного "доброжелателя": мол священник слушает по "беспроволочному телеграфу" вражеские голоса и затем распространяет их среди верующих... Даже мол, поддерживает по радио связь с эмигрантскими контрреволюционными организациями! Приходили товарищи из "органов", проводили расследование — но не обнаружив в передачах "Радио Коминтерна" контры, лишь выписали штраф...
— За, что? — спрашиваю.
— Было бы "за что", — отвечают, — вообще бы в ДОПР посадили вас двоих.
С немалым удивлением узнал, что все приемники подлежали регистрации (да, сколько их всего-то по стране?), а радиовещание в стране было коммерческим и за прослушивание эфира — надо было платить особую пошлину. За детекторный приемник — 3 рубля в год, за ламповый на переменном токе — 24 рубля в год, на постоянном — 18 рублей в год.
За коллективные радиоприемники в клубах и домах культуры, предприятия платили еще больше.
Однако, несмотря на то, что сумма пошлины в 18 рублей была довольно приличной для него — мой названный отец от радио не отказался.
"Прикидом" рассчитался с ВВП прямо на месте — одарив того "пролетаркой", "камчаткой" и берцами. Это ныне в большем трэнде у комсомольцев, чем даже традиционная кожаная куртка. При первой же оказии, съездил в Нижний Новгород, нашёл для Василия очень даже приличную комнату в приличном районе и неподалёку от Радиолаборатории.
На прощанье, положив руку на плечо, сказал:
— Когда у тебя появится мотоциклет ли даже — автомобиль, только от тебя зависит!
За первой стержневой радиолампой, вернее за её усовершенствованными образцами — должны последовать маломощные усилители высоких частот, выходные пентоды для усилителей, выходные пентоды усилителей низких частот и мощные генераторные пентоды. По крайней мере, такая номенклатура стержневых ламп — производилась советской промышленностью в "той" реальности.
* * *
Непосредственно перед самым Новым Годом, на собрании первичной партийной ячейки ВКП(б) я отчитался об результате выполнения первого года Первого пятилетнего плана развития Ульяновской области. Красноречиво поглядывая на товарища Анисимова, я читал доклад по памяти, не заглядывая в бумажку:
— ...За прошедший календарный 1923 год, товарищи, население Ульяновска выросло с неполных трёх тысяч — до четырёх с небольшим тысяч человек, включая детскую воспитательно-трудовую колонию и исправительно-трудовой же лагерь... Общая жилая площадь увеличилась на... Число средних образовательных учреждений выросло в два раза — с одного до двух... Вновь заработал Ульяновский чугунолитейный завод... Количество легкового автотранспорта увеличилось с одного до трёх, грузового автотранспорта у нас вообще не было — теперь два десятка мототелег, тракторов не было ни одного — стало три... Первый пятилетний план развития Ульяновска и волости — успешно выполняется. Ура, товарищи!
— УРА!!!
Товарищ Анисимов держал ответную речь, в которой впрочем — ничего внятного не сказал. Как и любой оратор, как и на любом митинге — опять получасовая "трескотня" о международном положении, об кознях империалистов и, о — "вот-вот" грядущей Мировой революции.
Лишь в конце её, он:
— ...Товарищи! Я думаю, что Свешников Серафим Фёдорович так сказать — вполне достоин быть кандидатом в члены нашей с вами, так сказать — Российской Коммунистической Партии большевиков...
— УРА!!!
Бурные продолжительные аплодисменты, все встают и дро... И снова садятся. Даже, не глянув в зал на количество "леса" рук, Фрол Изотович буркнул секретарю:
— Пиши: принято единогласно.
Мда... И не отмажешься никак!
Состоялись митинги в обоих лагерях, где мы с товарищем Кацем сперва поздравили персонал, осужденных и воспитанников, затем поставили перед ними новые задачи.
Небольшое, думаю — ни на что серьёзно не повлиявшее изменение "реальной" истории, произошедшее в связи с моим вмешательство в её естественный ход.
Певницкий Аристарх Христофорович, теперь уже официально возглавлял в Ульяновске первый в Союзе и истории вообще "Театр рабочей молодёжи". С моей помощью мои земляки утерли нос питерцам: "в реале" первый ТРАМ появился только в 1925 году — в Ленинграде на Литейном проспекте. Вместо первоначального состава любительской театральной труппы, он за это лето-осень набрал новый состав из ещё более талантливой молодёжи. На мой любительский взгляд, конечно...
К слову сказать, уезжая в Москву Надежда Павловна звала его с собой — но он отказался:
— Кем я буду в столице? Да никем — пустым местом.
Указательный палец в потолок:
— А в Ульяновске, я — РЕЖИССЁР!!! Величина первого порядка.
Репертуар труппы остался прежним, но на этот Новый Год, мы с Аристархом Христофоровичем посидев вечерок за самоваром, на пару сочинили новинку: "Голубой огонёк". В этот раз я был чисто сценаристом — никаких ролей, актёрских талантов и без меня хватало. Невероятно зрелищно по местным меркам получилось — хотя, мне было почему-то было слегка грустно... Как на выпускном вечере себя чувствовал: детство кончилось и впереди ждёт — взрослая, неведомая жизнь.
* * *
Новый, 1924 год — начался куда поинтересней, чем закончился старый.
В январе, решением ЦК РКСМ открылся журнал "Смена", с которым я тут же начал сотрудничество.
Начат выпуск газеты "Красная звезда", в которую я тут же тиснул статью о противотанковым оружии и необходимости его иметь на вооружении РККА, как бы мимоходом — лягнув товарища Троцкого, не удосужившегося даже подумать об подобном за всё время своего председательства в Реввоенсовете.
Ну и, наконец главное событие января и знаковое для всей страны — 21 января умер Владимир Ильич Ленин... Наступил новый этап в истории России и СССР.
Тут же, как будто с нетерпением ждали — открылся Второй съезд Советов, на котором кремлёвские вожди принялись делить наследство покойного.
Как водится, пошла волна переименований: Петроград переименовали в Ленинград, а малую Родину Ильича — Симбирск...
Ведь, "Ульяновск" уже есть!
Всё думал, гадал — как же предки-хроноаборигены выкручиваться будут. И, вот нате вам: первое серьёзное изменение "реальной истории" — произошедшее в связи с моим вмешательством в её естественный ход.
Город Симбирск отныне называется...
ЛЕНИНСК!!!
Обскакали, черти!
* * *
Второй этаж "Красного трактира" продолжает потихоньку превращаться в официальный головной офис кооператива "Красный рассвет"...
И неофициально в мой.
Председатель кооператива Клим Крынкин редко здесь бывает: он в основном руководит "практически" и "на местах" — по хорошо известному армейскому принципу "делай как я".
Дед Мартимьян, тоже с какой-то стороны практик. На нём купля-продажа, финансы, заключение договоров с поставщиками и прочее. "Бумажной" работы он не любит и при первой же возможности скидывает на своего помощника — старшего сына Клима или на меня.
Однако, кроме живой "практики" — нужна сухая, скучная "теория": планирование, бухгалтерия, отчёты перед налоговыми службами, работа с кадрами так далее... Хотя предприятие ещё довольно молодо, не особенно крупно и со сравнительно скромным товаро-денежном оборотом — но по существующим понятиям, уже должно иметь довольно солидный управленческий штат.
На деле же, хотя на втором этаже трактира имеются переделанные из гостиничных номеров кабинет Отдела технического консультанта (мой то есть), архив и секретарская, со всем "бюрократизмом" справляются всего два человека: Я и товарищ Ксенофонтова... Не считая моего компьютера в диаконнике Благовещенского Храма, конечно, с программами "1С Предприятие", "1С Бухгалтерия" и прочими.
Я вечером отношу данные, а утром приношу распечатки — секретарь-машинистка их перепечатывает на хроноаборигентской машинке на хроноаборигентскую бумагу и, всё готово. Можно отправлять в архив или в соответствующие государственные органы.
Но, всё равно — потихоньку расширяемся. Вот, по осени в одном из пустующих номеров замутил с согласия Софьи Николаевны первую в Ульяновске "Техническую библиотеку", начав её книжный фонд с тех книг по электромеханике, что проводивший у нас электрификацию инженер Комаров Даниил Игоревич подарил Кузе Домовёнку. Тот их прочитал, как смог изучил-выучил и, из опасения отдал на сохранение мне:
— Как бы сожитель матери — один из строителей, не скурил.
Да! С началом у нас "большого строительства" многие одинокие сердца нашли себе "половинку". Конечно, по большей части временную, но всё же...
Краденное счастье — тоже есть счастье!
Затем я прикупил по случаю ещё кой чё, раскрутил Клима подписаться на научно-технические журналы — в том числе иностранные и, пришлось мне товарищу Ксенофонтовой — доплачивать ещё и за должность библиотекаря.
Вот там и состоялся у нас с ней "случайный" секс "на рабочем месте"... Или, не случайный? Просто меня ещё с весны, как только принял её на работу — была какая-то навязчивая мания: что это за секретарша такая — что "под шефом" ни разу не была?
Скажи кому такое — не поймёт же!
Вот я и говорю ей как-то раз прямо в библиотеке, обнаружив кой-какую несерьёзную оплошность по работе:
— Товарищ Ксенофонтова, это — залёт! Что будем делать?
Товарищ бывалый и понимающий начальство с полуслова:
— Я готова искупить свою вину, товарищ Свешников!
— Ну... Тогда вставайте в позу — Вам более удобную.
Ту долго уговаривать не надо было, буквально минута и придавив тяжёлым бюстом как прессом стопку журналов по химии на столе, она — подставив внушающую невольное уважение "корму":
— Я готова.
Правда, это было всего раз и, думаю больше не повторится — ибо, моя навязчивая мания — от меня наконец отвязалась.
* * *
Профессор Чижевский Дмитрий Павлович — химик-металлург и уже один из членов Правления кооператива "Красный рассвет", самый пожалуй активный абонент "Технической библиотеки"... И дело здесь, думаю, не только в сиськах товарища Ферапонтовой — туго обтянутых гимнастёркой, которые ему втайне ужасно нравятся.
Сразу после траурных мероприятий по случаю смерти Вождя — просидев всё это время в техбиблиотеке, он пришёл ко мне в офис изрядно "подшофе", с начатой бутылкой дорогущего французского коньяка:
— Открыли тот "неизвестный" элемент, Серафим Фёдорович... Без меня открыли...
В его глазах, торпедированным "Титаником" — уходила на дно Марианской впадины Нобелевская премия.
— Вот, как?! Чё творят, империалисты проклятые... Кто открыл?
— Датские учёные Дирк Костер и Дьёрдь де Хевеши. Новый элемент назвали "Гафнием". Я, буквально на месяц-другой опоздал — если бы эта рентгеновская установка...
"Рентгеновская установка" пришла от Ксавера вовремя — но изрядно раскуроченной по дороге. Пока искали детали и того, кто их сможет на место прикрутить...
Он отхлебнул коньяк прямо из горлышка и предложил мне. Отказываюсь и пытаюсь утешить:
— "Гафнием"... Ну, прям — как собаку! Но, ничего: у нас с вами впереди — ещё очень много "открытий чудных", профессор. Кстати, как там идут у нас дела по получению чистого диоксида титана?
— Сказать по правде потихоньку... Оборудования не хватает.
Иногда мне кажется, он хочет меня разорить — действуя по заданию контрабандистов! Однако, кто на науке экономит — тот проигрывает технологическую гонку:
— Не хватает — добавим! Когда Вас ждать с очередным "списочком", профессор?
— Ээээ... Пожалуй через месячишко-другой.
* * *
"Акционерное Общество Российского Среднего Машиностроения" — АО "Россредмаш" — организованное из "Приокского горного округа", было открыто ещё в октябре месяце прошлого года и сейчас делает свои первые шаги.
Дыренков Николай Иванович, в "той реальности" — незадачливый конструктор убоищных танков, за что ему лоб зелёнкой намазали, а в этой — Председатель Совета директоров, уже осенью приезжал к нам из Выксы с группой тамошних инженеров, мастеров и рабочих. Я старался держаться подальше от него и Николай Иванович, конечно же меня не узнал. Дыренков, познакомившись с конструкторами из "ОСТБ-007" и, подписав договор о сотрудничестве и взаимной помощи — уехал назад с кипой технической документации, а его группа осталась осваивать литьё остова-корпуса-картера трактора "Мужик".
В ответку, в столицу АО "Россредмаша" — город Выксу, поехала группа наших товарищей, в том числе и ваш покорный слуга. Кооператоры Ульяновска и инженера "ОСТБ-007" присматривались к заводскому оборудованию, я — к отвалам металлургических заводов.
— Что, — спрашивает Клим, — опять "сурьё" себе нашёл?
— Сурьё, сурьё..., — отвечаю, — ещё какое сурьё! Ты бы через Деда Мартимьяна "закинул уду" — почём нам шлак продадут. Только осторожненько, так — не спугните!
Хлопает ладонями об бока:
— Ну, прям беда с тобой! Ладно, "закину удочку" — чёрт с тобой...
Освоив технологию, "Россредмаш" будет сам, на своих заводах отливать корпуса-остовы тракторов в земляные формы-опоки — из своего же чугуна, с добавлением ульяновского — в качестве ферросплава.
На следующий год по моему плану должно быть произведено всего около трёхсот тракторов...
Даже если в реале получится меньше — ничего страшного!
Весь следующий год, по моему плану — уйдёт на "раскачку". Все усилия будут приложены: во-первых на электрификацию, во-вторых на транспорт — сеть ж/д дорог промышленного объединения, должна быть перешита под стандартную узкоколейную колею.
* * *
Зимой, жизнь в российской глубинке как бы замедляется — есть время вдоволь посидеть за перенесённым в тёплый дом компом, порыться в завалах своего "послезнания" на его "жестяке", проанализировать уже свершённое и сделать наметки на ближайшее будущее.
Конечно, "Первый пятилетний план развития Ульяновска" — первым пятилетним планом, я от него не отказываюсь...
