Палка резко втыкается в землю, навершие даже не качается, настолько сильный удар.
— Что ж, поиграем. — Безумная улыбка исказила лицо короля. — Луис, тебе в любом случае нужно уехать. Когда я сунусь в лапы инквизиции, я скорее всего не смогу тебя защитить от мгновенной реакции. Как своего любовника я смогу тебя вытянуть, но это будет уже после первого допроса, — лицо мужчины болезненно дернулось. Первый допрос... Он может быть очень разным...
— Я не поеду. — юноша опустил глаза. Спрашивал ли себя Легрэ, почему Луис так легко поддался на уговоры поехать в Валассию? Наверное, никогда... Фернандо увлечен игрой между государствами и церковью. Герцог прижался к Кристиану плотнее. Положил тому голову на предплечье и закрыл глаза. Блаженство еще гуляло по телу тайными отголосками. Но юноша знал боль. Многообразие боли. Имя молчаливыми губами. имя то ли мертвеца. то ли...
— Что с тобой? — У Легрэ сердце кольнуло льдом от тревоги и что-то в действии герцога его напугало — напугало очень сильно. Он поднял Луиса и, придерживая за плечи, заглянул в лицо, обхватил пальцами подбородок. — Луис... Тебе плохо? Что с тобой? Фернандо!
Юноша не сразу понял, что побледнел. Что его похолодевшие руки слишком сильно обняли Кристиана. Герцог отрицательно покачал головой. Хрусталь в глазах блестел ярко, выдавая что-то темное.
Король мгновенно откликнулся. Глядя все такими же темными глазами на мальчика, он потянулся к нему делом и душой. Опять? Опять это состояние... Ласка или боль? Этот несложный выбор ломал сердце. "Держи его", — шепот Кристиану. И опять навершие рубина жестко упирается в подбородок юноши, царапая, раня его. Рука ласково гладит щеку. Глаза опять ищут ниточку души.
— Луис, мальчик мой, милый, — боль и ласка. — Говори... Скажи нам...
— Сказать? Что сказать? — острие упиралось в нежную кожу. Паника затопила юное и слишком быстрое сердце.
Легрэ уставился на короля во все глаза, не понимая его действий, руки оцепенели, держа Луиса больше инстинктивно, чем по воле разума.
— Что ты делаешь, Фернандо?
— Маленький, — боль все усиливается, ласка все нежнее. — Я тебя люблю. Люблю всем сердцем. Всей душой. — Нежный поцелуй, и боль отпускает, давая передышку. И как только губы короля отпускают юношу, боль опять начинает возвращаться. — Говори, говори, милый. — И опять ласка. — Пожалуйста, милый. Я не смогу помочь, — ласка и боль мигают, перемешиваются, обе зовут. — Мальчик мой, говори.
— Я... хватит... мучить меня... — юноша заплакал. — Ты не должен был сюда приезжать. Никто не думал тебя увидеть в монастыре. Пусти, Кристиан. пусти!
Легрэ перехватил палку короля одной рукой, с упорством глядя прямо в глаза Фернандо.
— Не надо, — сказал Легрэ, тяжело дыша, готовый в любой момент озвереть и встать на защиту герцога, но взгляд вдруг стал мягче, сказал: "Позволь мне. Он сам все расскажет". — Успокойся, Фернандо.
Король спокойно взглянул на Легрэ.
— Держи его.
Сузившийся взгляд говорил только об одном — не смей мешать. И опять внимание только на Луиса.
— Говори. Раз уж начал — говори! Ты же знаешь, мальчик мой, я тебя не оставлю. Никогда. Говори!
— Не заставляйте меня говорить... — замешательство, и вот уже герцог еще плотнее прижимается к Кристиану. Как чуток к переменам король! Как следит за каждым жестом, за поведением юного вассала. — Для этого мне пришлось бы начать с самого начала жизни... — Луис без страха надавил на камень, причиняя себе боль. — Нужны еще раны, Фернандо? Если тебе нравится... — обида появилась в светлых озерах. — Кристиан может много порассказать о настоятеле Валасского монастыря. Но думаю, он вряд ли слышал, что аббат — это падре Ксанте. — юноша замолчал под пристальным взглядом короля на секунду, потом выдохнул, словно решаясь. — Я убежал из столицы после бала не по велению старшего герцога Сильвурсонни. Мой папа — он был слишком мягким человеком. И всецело доверял дела нашему духовнику... моему духовному отцу падре Ксанте. — еще одна, более длинная пауза, за которой скрыто настоящее волнение. — Несколько месяцев назад Себастьян предложил заключить брак с Алисией Аталийской. Мой титул позволил бы объединить земли. Но тогда я не ведал о том, что придется спешно бежать, что... меня призовут ко двору... Этот бал... Я все рассказал духовнику. — смущение, заливавшее лицо, стало ярче. Луис облокотился на Кристиана, утопая в его тепле, пытаясь хоть как-то свести воедино разбегавшиеся мысли. Объяснить логично... Как им объяснить, что Себастьян — его духовник, его мучитель почти шесть лет вызывал мальчика в Валассию. Здесь Луис жил в городе и... избавлялся от демонов, которые, по словам, Ксанте, терзали юного герцога с самого детства. Иногда падре и сам по несколько месяцев гостил в герцогстве. — А свадьба тогда уже была назначена. Потому что... никто не собирался вести переговоры с королем-еретиком. Но отец... отец... падре Ксанте никогда не говорит до конца об истинных своих планах. Он словно специально сталкивал меня с Кристианом. Видел, как я реагирую, и провоцировал... А еще этот мальчик — Сей... Отец, то есть... отец собирался его отправить вместо меня в Аталию, но потом появилась инквизиция. И вы, ваше величество... Я испугался... Я собрался бежать. Под любым предлогом. То есть... я давно думал об этом... опасался... сам не знаю чего. Придумывал письма, чтобы только написать отцу. Я не надеялся на его поддержку, но вдруг бы получилось... А потом все так закрутилось. — Луис вспомнил предложение Кристиана убить короля, когда они пришли из подвалов к Себастьяну, залился яркой краской. Аббат так умело вертел пристрастиями и желаниями людей. — Падре Ксанте впутал Легрэ не просто так. Зная теперь, что он ваш брат, я не удивлюсь, что королем должен был стать именно он...
— Перестань, Луис, я не брат Фернандо, — неуверенно сказал Легрэ, мягко глядя на юношу, словно уговаривая малого ребенка. — Даже если это было бы и так, Себастьян все равно не смог бы втянуть меня в такую авантюру. Я бы никогда не согласился занять место Фернандо. Кроме того, Себастьян мне говорил, что королем желает видеть тебя, а я нужен рядом, чтобы пользуясь твоей влюбленностью контролировать тебя. Впрочем, это уже не важно... Почему тебя не заменили на Сея? Из-за приезда Фернандо?
Король молчал, глядя на мальчика, но видел не его. Пальцы машинально гладили рубин — Луиса он давно отпустил и даже слегка отодвинулся от них с Легрэ. Получалась очень неприглядная в своей целеустремленной жестокости картина. Только нужно уточнить одну вещь.
— Луис, — голос Фернандо был холодный, неживой, также как и взгляд. — Когда Себастьян стал твоим духовником?
— Пожалуйста, не отдаляйся от меня, — чуть ли не заплакал герцог, протягивая руку к королю. — Я не виноват ни в чем. То есть... я, наверное, что-то не понимаю и не знаю... Я всех деталей не знаю. Падре Ксанте сам выбрал меня. Он настоял... Я еще мальчиком был... — пальцы коснулись Фернандо. — Не злись...
— Ну что ты, милый, — король погладил мальчика по руке. — Я знаю, что ты ни при чем. Но мне нужно знать — когда это было?
— Мне еще не исполнилось девяти... Но я не понимаю, какая связь с происходящим теперь... — Луис искренне отозвался на ласку. Сейчас он не боялся. Сейчас рядом с ним были те, кого он любил. Кому хотел доверять — хоть немного. Опасаясь и постоянно пытаясь сделать шаг назад. — Когда отец сказал, что мужеложество — это нормально, я не поверил. Я понял, что он с вами играет... Он каждый раз играет и каждый раз выворачивает наизнанку.
— Король умер шесть лет назад, — тихо проговорил Кристиан и посмотрел на Фернандо. — Себастьян собирается сделать Луиса королем... или собирался, а мы с Фернандо живы до сих пор только потому, что ему нужно сначала объединить земли... А что потом? Союз с арабами и война с Северным королевством? — Легрэ крепче прижал Луиса к себе. — Жаль, я не добил эту сволочь.
— Не умер... Его убили, — король опять смотрел сквозь сидящих напротив. — Я точно знаю. Его отравили, — он говорил короткими рублеными фразами. Фернандо до сих пор ненавидел тот период своей жизни — беспомощность, бессилие, ярость, страх, гнев. Инквизиция. — Ближний круг замешан не был. Лекарь тоже. Незадолго до смерти он встречался с кем-то из церковников. Инквизиторов. Высокопоставленный. Кто-то из вновь прибывших из Рима. Я не успел проверить. За меня инквизиция взялась...
Мужчина опустил взгляд на рубин, переливающийся кровью в свете костра.
— Значит, все началось шесть лет назад. Странно, что тебя не сломали за это время, — Фернандо с болью посмотрел на Луиса. — Сидел бы сейчас на моем троне, во всем послушный церкви. Герцогство Сильвурсонни, Аталия, Валассия, Вестготское королевство — лакомый кусочек. А на случай, если ты вдруг выйдешь из-под контроля — твое завещание. Получается, тебя все-таки не собрались сейчас убивать. Но с Эдуардо сработало — он поверил, что уберут и тебя, и его.
Король слабо улыбнулся, и на его застывшем лице эта улыбка выглядела неуместно и страшно — как будто совместились два совершенно разных человека.
— Что ж, теперь накопилось еще больше поводов побеседовать с Себастьяном — он должен знать, кто убил моего отца. Выяснить бы еще, кто из инквизиторов меня допрашивал.
— Фернандо, — юноша потянулся к королю, обхватил его шею, поцеловал в побледневшие, почти белые губы. — Я тебя люблю. Все в наших руках. Надо понять, где документы... Я тебе верю. Слышишь? Верю тебе и в тебя... И не поеду никуда, без тебя не поеду...
Легрэ молчал некоторое время, ласково гладя Луиса по спине, словно утешая, потом сказал:
— Следует усилить охрану герцога... И за пределы лагеря не ногой, слышишь, Луис? Без тебя Себастьян такое дельце не провернет, а если ты попадешься, он сможет шантажировать Фернандо. — Легрэ посмотрел на короля и губы подернулись многозначительной ухмылкой. — Ты говорил, что хочешь сунуться в лапы инквизиции, так?
— Кристиан, — король как будто оттаял от объятий мальчика. — Я вообще не понимаю, зачем меня так откровенно... — мужчина на мгновение замолчал, подбирая слова. — Даже не провоцировать. Так откровенно подставляться. Ксавье там почти в одиночестве, а у меня армия всего в трех часах езды. Зачем такая неприкрытая угроза еще одной проверкой? Не понимаю.
Фернандо ласково обнимал мальчика, рассуждал и чувствовал, как отступают воспоминания, в очередной раз чуть не отправившие его в лапы к дьяволу.
— Луис, мальчик мой, это все может быть только приманкой. Тебе не следует ехать. А вообще нужно бы допросить Микаэля. Думаю, ему будет очень интересно узнать о себе такие подробности, — язвительно улыбнулся король.
Легрэ принялся за мясо и хлеб, лениво размышляя: а действительно, зачем?
— Я согласен с Фернандо, Луис, — сказал он. — А вот я бы вместо допроса Микаэля проехался немного верхом... Прогулка часов на шесть мне бы не повредила.
— Легрэ, — король продолжал сидеть с полузакрытыми глазами, легко поглаживая юношу. — Я думаю, ты сам понимаешь, что сейчас лучше всего туда отправить пару опытный егерей. Если это засада, то лучше уж потерять их, чем тебя. Ты сейчас тоже значимая фигура для хорошего розыгрыша партии. И не для меня. Мне, сам понимаешь, тебя было бы выгоднее убить.
— Вы оба сумасшедшие, — выдохнул Луис. — надо знать, что такое Себастьян, чтобы ехать сейчас туда, даже если там Ксавье! Как можно быть такими взрослыми и такими безрассудными? — сорвался он, выдавая весь до этого скрываемый страх. — если только отец жив, он, наверняка, уже продумал план. Он никогда не скажет правды никому. Он — паук... Он... — герцог начал задыхаться от начинающегося приступа.
— Успокойся! — Легрэ ухватил юношу за плечи и встряхнул, только не зло, отчаянно. — А теперь послушай меня, Луис, если любишь, послушай и постарайся понять. Я знаю, что Себастьян опасен, но если мы и дальше ничего не предпримем, он нас уничтожит. Меня и Фернандо, и нашу любовь. Со мной ничего не случится, а вам с Фернандо высовываться точно нельзя. — Легрэ погладил юношу по щеке. — Доверься мне, мальчик мой, и я даю тебе слово, что вернусь к тебе. Я знаю, тебе страшно и не хочется отпускать меня, но так надо. Я тоже не лыком шит и тоже за тебя боюсь. Поэтому я хочу, чтобы ты остался здесь и сидел тихо. Если Себастьян захватит тебя, вот тогда он станет для меня опасен по-настоящему, а так ничего он мне не сделает. — Кристиан перевел взгляд на короля. — Ты в любом случае получишь выгоду от меня, Фернандо. Но ни один егерь не узнает того, что могу узнать я. Дай мне двух преданных людей. Если Себастьян там, где мы думаем, то один вернется и доложит где мы, а второй останется в поселении на случай если Себастьян снимется с места. Я постараюсь подобраться к нему поближе.
Юноша, пойманный мужчиной, уткнулся в того и затих. Господи, только не это! Только не новые смерти, — шептал про себя, а слезы все текли, орошая рубашку Кристиана.
— Ладно, — вдруг сказал Фернандо, разбивая установившуюся тишину. — Будь по-твоему. Ты безрассудный идиот, Легрэ, но, судя по всему, если ты принял решение, то уже не отступишь. Лучше уж я тебе дам людей, чем ты сам уйдешь, вообще без подстраховки. Но я бы предпочел, чтобы ты остался тут, с Луисом.
— Я этого больше всего на свете хочу — с ним остаться. Но сейчас надо по-другому. Он понимает. Он сильный и со всем справится. — Кристиан чуть улыбнулся и потерся щекой о макушку юноши. Легрэ смотрел в глаза Фернандо, безмолвно говоря: "Пригляди за ним... Сбереги. Удержи от опасности и необдуманных поступков". — Нужно поговорить с травником.
Король коротко кивнул. Через полчаса он с Легрэ подходил к шатру Луиса, в котором должен был находиться травник. Они с трудом убедили Луиса, что ему не нужно идти к травнику. Решающим аргументом стал рассказ Кристиана о том, как травник расправился с разбойниками. Фернандо молча слушал, и четко понимал, что вчера он, все-таки, поступил опрометчиво. И если травник действительно хочет стать королевским лекарем, не стоит пренебрегать возможностью узнать все его секреты. И очень странно, что отец Франсис, учитель Микаэля, никогда о таком не рассказывал.
Травника в шатре не оказалось. Посреди письма лежали четки, прижимающие простой листок бумаги. Быстро отдав распоряжение о поиске монаха, Фернандо аккуратно, через отрезанную от покрывала ткань, взял письмо:
"До сих пор в снах я вижу тот день, когда шесть лет тому назад, ранней весной, мой наставник привез меня в столицу и представил Вам, Ваше Величество. Тогда я душу был готов отдать за Вашу благосклонность... Тогда Вы были для меня дивным рыцарем без страха и упрека... С того дня и до сегодня я и в самых смелых мечтах не мог представить, что когда-то вы коснетесь меня поцелуем. А сегодня — мечта сбылась. Столь неожиданно, столь нежданно... Столь сладко и столь головокружительно... Вот только — мечты, они хороши для мечтаний... Когда-то — я был юным и наивным. Сегодня — нет, я не стал умнее, лишь старше... И мне пришлось выбирать между мечтой и действительностью.
И сегодня — я не могу поступить иначе. Не могу оставить на произвол судьбы тех, кого взялся защищать. И душа моя разрывается от необходимости сделать такой выбор. Но, мне придется. Я — ухожу. А Вы — берегите себя. И в страшном сне я не хочу видеть, что покушение на Вас может оказаться удачным... Берегите себя, Ваше Величество и не позволяйте демонам путать Ваши дороги.
