он превращался в нечто огромное и прозрачное, исходящее пламенем, полыхающее каким-то странным внутренним огнем. Только теперь Гарри видел, какие бывают джинны на самом деле. От человека в нем осталось лишь внешнее, силуэт, края которого стирались в расплывчатой дымке. Если Слизерин в его нынешнем состоянии напоминал демона из самых кошмарных снов, то Джамаледдин точно превратился в карающего ангела. Он простер руки и загрохотал что-то по-арабски. Слизерин отшатнулся и закрылся гигантской рукой. "Да поразит шайтан того, кто был проклят мной, Джамаледдином из Кордовы!!!" — джинн взмахнул призрачной саблей, невесть откуда явившейся у него в руке. — "Да поразит предателя та тьма, которой он продал свою душу!!!" "Нет!" — истошно завопил Салазар. От его крика пригнулись деревья в Лесу Теней, а с крыши замка вновь сорвались камни. — "Ты — джинн! Ты не можешь убить человека, и ты — всего лишь раб своего хозяина, всего лишь его слуга, но сам..." "Я не могу убить по повелению своего господина, но могу убить по своему желанию!" — заревел Джамаледдин, надвигаясь на черного демона Аннуина. — "Накладывая на меня проклятие, ты забыл оговорить в заклинании этот пункт, проклятый неверный! И пусть теперь тебя поразит твой христианский дьявол! Твой повелитель Верховный Маг Рима Грегор Гильдебрант уже сошел в ледяную пасть ада, и тебя, проклятого труса, не выполнившего его приказ, не сумевшего посеять раздор между великими магами — подданными Магомета, теперь ждет та же участь! Ты думал сбежать от него, но не считал нужным скрываться от меня, считал, что навсегда от меня освободился. Ты поработил мое тело, но не душу!!! Так пусть же сгниет твое черное сердце, и дух подвергнется вечному проклятию там, где ты мечтал стать властелином!" Джамаледдин засиял, точно невероятно большой источник волшебного огня. Он уже достиг роста Слизерина и угрожающе тянулся все выше. Взмахнув прозрачно-призрачной саблей, он простер руки над тьмой, будто стараясь проникнуть в небеса, а над ним сверкнул кривой огненный росчерк исполинской молнии. И с этой ослепительной вспышкой край неба вдруг посветлел, и над горизонтом ярким пятном показалось солнце. Оно мгновенно залило все вокруг пронзительным, брызжущим счастьем, и Гарри на мгновение зажмурился, закрываясь ладонью от его обжигающих лучей, а когда он открыл глаза, мир вернулся. Вернулось и зеленое поле, покрытое мягкой, шелковистой травой, и поросшие вереском холмы, и покой зеленых чащ Леса Теней, и далекая дымка Квирдичских болот на горизонте. Вернулся Хогвартс. Покосившийся от напряжения замок стоял, подбочениваясь опорами квадратных арок, плеская водой рвов и ощетиниваясь островерхими соломенными крышами. Вернулись люди. Взрослые и дети группками стояли далеко от Гарри, жались подальше от места схватки двух необычайно сильных волшебников-великанов. Хотя... Гарри недоуменно моргнул: где же два волшебника? Сквозь прозрачную на солнце фигуру Джамаледдина он видел, как к Лесу Теней удаляется черная точка. За один-единственный шаг Джамаледдин догнал Салазара Слизерина, нагнулся и подхватил это крохотное, злобно беснующееся существо за край мантии. "Ну что, Доменико Сордо, бывший легат Его Святейшества Папы Римского Григория Гильдебранта при дворе султана Махмуда Мавританского в Кордове, теперь ты в моих руках! Ты мог обладать гигантской силой, не свойственной никому из смертных, и считать себя безнаказанным и в безопасности, но твое проклятие обратилось против тебя самого! Твое заклинание сделало меня джинном, твое проклятие сделало меня всесильным, чтобы исполнять приказы моих хозяев, поэтому сейчас мои магические способности так же безграничны, как и твои. Я долго ждал этого часа! Твоя судьба настигла тебя!.." За минуту поседевший от ужаса Салазар Слизерин попытался что-то пискнуть, но сопротивляться огромному светящемуся созданию он уже не мог. Гарри не успел отвести взгляд, как на его глазах Джамаледдин с истерическим ревом рванул это жалко копошащееся тельце в разные стороны, раздирая его в клочья. Сверкнула еще одна молния, над уходящей в небеса головой джинна развернулась яркая радуга магии, и Салазара Слизерина не стало. Радуга, переливаясь оттенками алого, золотистого и фиолетового, начала таять, а Джамаледдин — бесшумно уменьшаться в размерах. Сдуваясь, точно воздушный шарик, он постепенно терял прозрачность и искристость тела, исполинская сабля куда-то делась, и вскоре по зеленому лугу к Гарри шагал обычный человек... если бы только его ноги не таяли в воздухе за несколько дюймов до земли, из-за чего казалось, что он летит по воздуху. Не дойдя до Гарри Поттера шагов двадцать, он наклонился, что-то подобрал в траве, и парень увидел, что это — меч Галахада. С легкостью перелетев через ров с прозрачной водой, Джим протянул Гарри меч рукояткой вперед. "Вы не эту ли штуку искали, о прекраснейший господин мой?" — с любопытством осведомился Джим. Он весело жевал травинку, а рукава его джинсовой куртки промокли от крови. Только сейчас Гарри до конца осознал безумие всего, что сегодня с ним произошло. Дрожащей рукой он ухватился за меч, притянул его к себе и, опершись на рукоять, с трудом поднялся. Его затрясло. Он прикусил губу до крови, стараясь сдержать растущий где-то глубоко внутри комок отчаяния, но темные пятна, пропитавшие куртку Джима, казалось, растекались по поверхности его сознания, а на их фоне всплывали то напряженные лица братьев Эгбертов, то заносчивая ухмылка Уоррика, то застывший на личике Китто предсмертный испуг. А над всем этим кровавым маревом, как жестокий сверлящий мозг укор, плыли синие водопады глаз Валери Эвергрин. Гарри больше не мог, ноги у него подкосились. Впившись в единственную, как ему казалось, в этом мире спасительную соломинку алмазной рукоятки, царапая об нее пальцы, он упал на колени и, будучи больше не в силах сдерживать рвущуюся наружу лавину отчаяния и омерзения от ощущения своей неукротимой живучести, зарыдал. По всем, кто погиб в этот день. ∗ Аннуин — в древнекельтской мифологии Annwyn (Annwn) — название царства мертвых, под влиянием христианства ставшее затем обозначением ада. Значение слова восходит к индоевропейскому корню *dheubhno — "темный, глубокий" (отсюда русское "дно"). От этого слова в кельтских языках происходит название "нижнего" мира dubnoily dumno (domuin — "мир"), противопоставленного "верхнему" миру, название которого связано с albio — "светлый", например, валл. eifydd или Albion, древнее имя Британии, часто ошибочно связываемое с лат. albus, "белый". (Цит. по "Мабиногион". М. 1982. Примечания В.Эрлихмана)
Глава 40. Сэр Гарри Поттер.
"Сидит?" — шепотом спросил Гарри, подталкивая локтем Гермиону. Она выглядывала из-за угла и раздраженно отмахивалась от напирающих сзади Гарри и Рона.
"Сидит", — так же шепотом ответила Гермиона. Она высунулась еще больше и сумрачно прокомментировала только что увиденное. — "Вот теперь он снова на себя прежнего похож. Только еще бледнее и мрачнее. И нос заострился, совсем как у мертвеца..."
Гарри тут же занял место Гермионы, игнорируя попытки Рона тоже поглядеть на это зрелище. Его глазам предстал профессор Снейп, сидящий перед заваленным камнями проходом. Профессор крепко обхватил колени, сжал руки в кулаки и, терроризируя безмолвную каменную кучу пронзительным взглядом черных, как могильная земля, глаз, шизофренически раскачивался вперед-назад, не переставая что-то бормотать себе под нос.
"И долго он так?" — встревоженно выдохнул Рон. Не выдержав, он тоже сунул нос за край стены, рискуя быть обнаруженным, и теперь мрачно наблюдал за тихим душевным крахом своего профессора Алхимии.
"Парвати сказала, что она его здесь видела вчера поздно вечером", — буркнула сзади Гермиона. — "А мистрисс Хуффльпуфф еще третьего дня велела Элинор отнести ему обед, но он даже не отреагировал, когда она предложила ему поесть. Так и ушла ни с чем, даже не догадалась, дурочка, поставить еду рядом с ним. Похудел-то как", — жалостливо прошептала Гермиона. — "Совсем высох".
"Все пытается стену открыть?" — голос Рона тоже был полон сочувствия к так страстно ненавидимому им раньше декану Слизерина.
"Угу. Слышишь, говорит что-то? В первый день, ну, ты помнишь, он чуть все тут не разнес, хорошо, леди Ровена его остановить смогла, Джим только-только кончил ставить подпорки, как он начал здесь бушевать. А стена ни в какую. Ни на дюйм".
Гарри скрипнул зубами.
"Профессор и на леди Рэйвенкло наорал, чуть не наложил на нее Сглаз-Кривоглаз, он прямо возле нее в стенку впечатался, вон там, где барельеф Святого Патрика", — Гермиона кивнула на сильно косящую отныне физиономию великого мага-подвижника и христианского святого. — "А после вообще на нее с кулаками бросился. Мистрисс Хуффльпуфф и король Эдгар их еле растащили. Уже и Годрик с профессором поговорить пытался. Они вместе что-то там над стеной ворожили, да все не впрок", — она прерывисто вздохнула и тихо всхлипнула.
Три дня назад, когда Великая Битва за Хогвартс, наконец, закончилась, Годрик встал в Большом зале, где за столами сидели не только дети, но и оставшиеся в живых норманны, и немногие шотландцы, решившиеся во главе со своим королем переступить порог "сатанинского вертепа", и скорбно объявил, что в неравном поединке с Салазаром Слизерином пала леди Валери Эвергрин. Тело ее, по-видимому, осталось заточено в полуразрушенном подземелье, и все усилия по разбору завалов пока ничего не дали. Годрик предполагал, что на этот коридор еще при закладке было наложено заклятье, заставляющее его периодически исчезать, а затем вновь появляться. И теперь, судя по простукиваниям стен, вход в коридор оказался не просто завален, но и сам коридор в очередной раз исчез неведомо куда. А значит, вместе с ним исчезла и Валери. Джамаледдин прилетал в подземелья, производил какие-то манипуляции со стеной, но потом развел руками и отступился: по его расчетам стена должна была вновь открыться спустя лишь много сотен лет, но в какой именно день — точно неизвестно. Известие это вызвало ужас во всем зале: Валери Эвергрин полюбили все ученики старого Хогвартса, сэр Кэдоген утирал щеки обвисшими усами, старушка Хельга рыдала, не скрывая своих слез, а гордая Ровена так сильно поджала губы, что стало видно, каких усилий стоит и ей не заплакать. Годрик предложил было отправить сову эльфам, попросить их помочь, вызвать Глориана, но Гарри запротестовал. Нет, сказал он твердо. Глориан здесь не появится. Все начали переглядываться и удивленно перешептываться, Годрик был немало удивлен, хотя возражать и не стал. Гарри решил, что если сюда придет еще и Глор, то это окончательно доконает Снейпа, и украдкой оглянулся, чтобы встретить его поддержку. Но Снейпа не было. С того самого часа, как он смог стоять на ногах, он все время проводил возле разрушенного коридора, вслушиваясь в шорох за стенами, беспорядочно шепча сильнейшие заклинания и в отчаянии пиная ногами бессердечные камни. На то, в каком виде его могут узреть его ученики, почтительным страхом, а то и ненавистью которых он всегда дорожил, ему, кажется, уже было наплевать.
"Совсем, видать, рехнулся, если в драку с женщиной полез ", — мрачно поставил диагноз Рон. — "Думается мне, он из тех, что жалости не любят, считают ее признаком своей слабости", — выдвинул он ужасающе глубокомысленное предположение. Гермиона даже взглянула на него с невольным уважением.
"Мне кажется, что он ее прогнал тогда не из-за того, что она пожалеть его хотела", — тихо вставил Гарри. — "Просто она уж очень, того, похожа на... на мисс Валери. И Ровена — жива, а она — нет... Это его просто бесит. Меня бы тоже бесило. Наверное", — глухо добавил он.
"Гарри, только не начинай опять!" — вскинулась Гермиона. — "Если ты снова начнешь обвинять во всем себя!.."
"И правда, послушай, Гарри, ты не смог бы успеть к ней на помощь: ты ж лежал на поле в это время, раненый. К тому же ты ничего бы не добился, с Салазаром-то..."
"Я и сам не знаю, что могу сделать", — пробормотал Гарри. — "Кто бы ни был в этом виноват, ее все равно не вернуть".
"Ты уверен?" — голос Рона упал. — "Ты уверен, что она действительно умерла? А то вдруг... может, она очнулась там одна-одинешенька, долго пыталась взломать заклятие, стучала по стене, в тот самый момент, когда мы ломились туда снаружи, и — ничего... О, Мерлин..."
"Даже не думай об этом, Рон Уизли" — свистящим шепотом скомандовала Гермиона, в ужасе глядя на то, как передернуло Гарри. — "Гарри же сам слышал, как Слизерин сказал Снейпу об этом, верно, Гарри?"
Тот измучено помотал взлохмаченной головой.
"Я не помню", — честно признался Гарри. — "Я тогда как с ума сошел, у меня все в голове вертелось: убил он ее, убил, убил... А потом меня еще и камнем шарахнуло, и в голове все перемешалось. Но, если честно, в ту секунду мне показалось, что никакой надежды уже не осталось".
"А он все еще на что-то надеется?" — Рон снова осторожно взглянул на Снейпа. Тот перестал раскачиваться и теперь сидел, мрачно уставясь в одну точку. — "Псих. Бедный псих. Слушайте", — вдруг оживился Рон, — "может, от Слизерина осталось что-то такое, что могло навести Снейпа на мысль, что она жива?"
"Да что от него остаться могло", — содрогнулся Гарри. — "Пара кровавых кусков, обрывки мантии, сломанный меч, разбитые песочные часы, да раздавленная фляжка... Все это с ним вместе и похоронили. Рон, идите, там Ровена, кажется, нам какую-то работу в библиотеке обещала дать".
"А ты как же?" — подняла бровь Гермиона.
"Я еще немного тут побуду".
Гарри почти чувствовал, как Рон и Гермиона переглянулись за его спиной.
"Нет, так не пойдет", — запротестовала девушка. — "Я тоже с тобой останусь. Что я в этой библиотеке не видела!"
Рон тихо хмыкнул.
"Иди", — попросил ее Гарри. — " Роберт, кажется, с утра там сидит, не может в чем-то разобраться. Помоги ему, ладно? Ему совсем плохо сейчас".
Гермиона упрямо вскинула голову.
"Да, конечно", — деревянным голосом откликнулась она. — "Я не оставлю его одного. Побереги себя, Гарри, хорошо?" — она отправилась вверх по лестнице, и ее худенькая спина, обтянутая черным полотном платья, показалась Гарри неестественно прямой.
Рон неуклюже завозился.
"Я тоже пойду, наверное", — точно извиняясь, заметил он, не глядя в глаза Гарри. — "Помогу ей и все такое... Там, поди, работы много, так я... В общем, бывай, не переживай, ладно?"
"Пока".
Гарри дождался, когда шаги Рона и Гермионы стихнут на ступеньках, и обогнул каменный выступ подпорки, за которой они прятались.
"Профессор Снейп!"
Северус Снейп даже не подал вида, что услышал голос Гарри. Гарри подошел ближе.
"Профессор..."
Тишина. Только человек в черном снова мерно раскачивается взад-вперед и что-то бормочет себе под нос. Гарри откашлялся.
"Сэр, я говорил с... ней перед тем, как... в общем, за час до битвы. И она... вы слушаете меня, профессор?"
Нет ответа. Черный человек продолжает раскачиваться, упираясь глазами в стену. Но бормотать перестал. Гарри счел это хорошим знаком.
"Я просил ее позаботиться о вас, на тот случай, если со мной что-то случится".
