Ходили, конечно, всякие слухи о том, как, по какой причине и за что ему дали сразу лейтенанта, да ещё и в кратчайшие сроки перевели служить поближе к Земле, но теперь, избавившись от головных болей, лейтенант Аленко стал наращивать и уровень своего специфического мастерства. Он — биотик, а значит, этим оружием он тоже должен владеть в совершенстве.
С появлением на борту матриарха азари Бенезии Т'Сони Кайден получил уникальную возможность увидеть и почувствовать, что же такое действительно мастерский уровень владения биотикой. Конечно, природным биотикам — азари люди, для которых эта особенность является приобретённой, полной эффективной конкуренции составить в обозримом будущем не смогут, но... Само присутствие на 'Нормандии' матриарха, а не матроны и не девы азари заставило Кайдена, может быть, впервые понять, что такое биотика на самом деле.
На 'Нулевом скачке' азари почти и не преподавали, хотя здесь Ричард основывался больше на слухах и домыслах, чем на правдивой информации. Не только Аленко, как офицер-биотик, но и другие фрегатовцы, видя, как тренируется возвращённая стараниями капитана Шепарда из почти что небытия к нормальной жизни матриарх азари, стали очень многое понимать гораздо глубже, полнее, чётче, а главное — осознаннее.
Какой же большой путь он, Ричард Дженкинс, прошёл всего лишь за каких-то несколько декад. От всевластия подросткового максимализма к вполне взрослому пониманию многих сторон реальной жизни и воинской службы. Когда фрегат 'Нормандия' огнём своих орудий принуждал к покорности огромную 'креветку' — Жнеца, Дженкинс осознал, от какой горькой участи спас фрегатовцев старпом Шепард. Если бы не его жёсткость и требовательность, граничащие с жестокостью и ультимативностью, корабль был бы быстро подбит, обездвижен, подожжён и ссажен на поверхность Иден-Прайма, жертвы среди нормандовцев исчислялись бы десятками, а Иден-Прайм стал бы первой планетой, на которой развернулась бы во всю ширь Жатва.
Спецназовец капитан Джон Шепард показал остальным фрегатовцам, что есть враги, для победы над которыми надо выложиться не на пятьдесят, не на шестьдесят — только на сто, а лучше — на сто пятьдесят процентов. Такими врагами очень скоро станут Жнецы, вторжение которых в пределы галактики теперь — предсказанная перспектива, а не фантастика, не вымысел, не бред наркомана или сумасшедшего.
Теперь фрегатовцы постоянно носят скафандры и считают их самой привычной форменной одеждой. Понимают, что при боестолкновениях со Жнецами разгерметизация, пожар, разрушение конструкций корабля — самое малое, что может произойти. И потому скафандр — не только средство для того, чтобы выжить, а прежде всего для того, чтобы сохранить способность атаковать врага, сопротивляться его нажиму.
Скоро, очень скоро, максимум через двое суток фрегат придёт на Цитадель. На станцию, где живут в основном богатые, знаменитые, обеспеченные разумные органики. Они-то привыкли к модельной обуви, к вечерним и бальным нарядам. Ричард теперь хорошо представлял, какой сильный они испытают шок, когда на причал из челноков выйдут военнослужащие в скафандрах. Все до единого. Даже гражданская матриарх азари Бенезия Т'Сони — и та выйдет в скафандре. Что-ж, теперь Дженкинсу понятно: такой шок необходим и полезен. Чем раньше обитатели Станции поймут, что мирное время закончилось, тем лучше. И для них и для всех остальных жителей Галактики. Потому что для Жнецов любой разумный органик, вообще органик — враг, подлежащий уничтожению.
Плена — не будет. Не будет лагерей, не будет тюрем, не будет мест лишения свободы. Никаких таких 'мест' не будет. У Жнецов ничего такого не будет. А будет, страшно подумать, индоктринация. Когда за несколько минут друг превращается во врага. Убеждённого, мотивированного, жестокого врага. И бесполезны будут любые уговоры, любые увещевания. Эффективным будет только уничтожение индоктринированных разумных органиков. Физическое уничтожение. Хаски... Такие умелые и беспощадные, как хаск Сарен Артериус, как хаск Бенезия Т'Сони. Ричард несколько минут дрожал мелкой дрожью, представив себе взвод, всего лишь взвод таких мощных биотиков, как матриарх азари. Таких хасков удержать — понадобится полноценный батальон. И не желторотиков-новобранцев, а как минимум сержантов, контрактников, у которых за плечами десятка три жесточайших полигонов, а лучше — две-три реальных боевых операции. И всё равно... потери будут колоссальные. Как выражаются земляне-имперцы — 'и в живой силе, и в технике'.
Если и сохранятся места лишения свободы у разумных органиков, то только для разумных органиков. Не для хасков. Их, ставших слугами Жнецов — 'креветок' бесполезно помещать в какие-либо узилища. Они не перевоспитаются, не вернутся в нормальное состояние, не покаются. Держать их в любых местах лишения свободы — бесполезно.
Теперь Дженкинс считал, что Шепард обошёлся с ним тогда, в том салоне, справедливо. Надо было Ричарду встряхнуться, надо было понять, что капральские нашивки — не украшение, а обязательство. Надо было это остро, полно, а главное — быстро понять.
Ричард не понял. До встречи с Шепардом в том салоне — не понял. А после встречи — быстро понял, проникся, осознал и — изменился. Да, страшно было стоять перед старпомом тогда, в том полутёмном салоне. Сложно было сразу понять многое. Только потом Дженкинсу стало ясно, хотя бы приблизительно, обзорно, поверхностно, через что пришлось пройти Шепарду некоторое время назад.
Благодаря Шепарду, его безжалостности и беспощадности, нормандовцы выжили в боестолкновении со Жнецом. И сумели начать готовить иден-праймовцев к войне с такими разумными кораблями — полуорганиками-полусинтетами. Теперь иден-праймовцы учат других разумных органиков. Тех, кто потом тоже будет учить других разумных органиков. И так... Может быть, за те немногие декады, что остались до массированного вторжения гигантских кораблей в пределы исследованной части галактики Млечный Путь... Может быть, удастся хоть как-то отмобилизоваться и выдержать первый, самый сильный и страшный удар 'креветок'.
Можно сколько угодно раз во всё горло прокричать, проорать главный девиз десантных сил планеты Земля, но настоящее полное глубокое понимание его содержания приходит только в такие критические минуты. Которые довелось пережить Ричарду, видевшему огрызавшегося Жнеца на Иден-Прайме. Легенда становилась слишком серьёзной явью. Опасной явью. Да, уничтожить 'креветку' даже с учётом значимости наземной планетной поддержки тогда не удалось. Зато удалось, благодаря опять-таки Шепарду, добиться некоего вооружённого нейтралитета.
Формально — да, Жнец, оказавшийся кораблём-наблюдателем расы полумашин, заключил некое соглашение с нормандовцами, обязался не вредить разумным органикам. До поры, до времени — не вредить. Сложно вот так сразу, не имея доступа к деталям случившегося, судить о таких вещах, о таких событиях. Главное — начало Жатвы удалось отложить, отсрочить, оттянуть.
После той встречи с Шепардом в полутёмном, навевавшем жуткую тоску и страх салоне, Ричард два часа отрабатывал скоростной комплекс обращения с оружием. Отрабатывал так, как никогда раньше. И теперь, спустя многие сутки, понимал, что старпом не заставил, а побудил капрала Дженкинса стать действительно младшим офицером, а не вешалкой для брюк и кителя. Потом, чуть позже, под влияние Шепарда попал лейтенант Аленко, потом — Джеф Моро, но... Главное было сделано: на корабле появилась работоспособная десантная группа. Ею командовал Шепард, заместителем по десантно-штурмовой работе стал лейтенант-биотик Аленко, а вторым заместителем, командиром группы усиления — он, капрал Ричард Дженкинс. Многое тогда в жизни фрегатовцев изменилось в лучшую сторону. Военные полисмены. 'Палконосители'. Они — тоже изменились. В них остальные фрегатовцы перестали видеть досадный балласт.
Мастер-сержант, командир подразделения военной полиции... Он называл Ричарда салажонком. Беззлобно. Спокойно и по-доброму. Он прослужил гораздо дольше, чем Дженкинс, он имел на это право. Полное право. Его коллеги... Всё же Андерсон и Шепард отучили фрегатовцев видеть друг в друге подчинённых, побудили видеть только коллег. Так вот, его коллеги... За очень короткий срок стали весьма подготовленными воинами-десантниками. И при этом они не забыли своей основной военной специальности. Правоохранители. Кому как не им приходилось поддерживать, страховать и обеспечивать Спектров-турианцев на Иден-Прайме.
Первое крупное крещение ставшие десантниками военные полисмены получили тоже там, на Иден-Прайме. Потому что... потому что впереди — такая война, в которой не будет разумных органиков, не взявших в руки оружие. Никаких пацифистов не будет. Либо все разумные органики победят, либо все разумные органики погибнут. Третьего — не дано. Это — не патетика, не пафос, это — горькая правда. Это — острый, сложный выбор. Однозначный. Далеко не каждый разумный органик способен на подобную однозначность. Есть те, кто попытаются флюгерировать, менять направленность, но таких, вполне возможно, будет немного. Потому что, во-первых, не будет времени постоянно менять решения, а во-вторых, не будет возможности. Жнецы — опытный враг, уложивший в небытие десятки рас.
Многое относительно Жнецов станет Ричарду понятно позже, когда фрегат 'Нормандия' покинет орбиту Иден-Прайма и ляжет на курс к Цитадели.
Пять военных полисменов теперь входят в состав фрегатской группы высадки. Их никто не считает лишними или случайными. Они прошли полный курс десантно-штурмовой подготовки, сдали зачёты и экзамены, прошли практические тесты на Иден-Прайме, поучаствовали в решении профильных, совершенно реальных и сложных проблем и вопросов. Так что полигон, стрельбище и маневры дополнились реальными боевыми применениями. В любом приемлемом смысле — боевыми.
Если на Цитадели никто из нормандовцев не останется... Что-ж, можно будет рассчитывать на то, что когда-нибудь, может быть — и в самое ближайшее время — фрегат пройдёт модернизацию и численность десантной группы возрастёт. Разве дело в количестве? Дело — в качестве. А качество стараниями Андерсона, Шепарда, Аленко и Дженкинса — улучшается с каждым часом, с каждыми сутками, обозначенными в календарях фрегатовцев как предвоенное время.
Теперь на фрегате есть своя группа быстрого реагирования. И застать врасплох экипаж и команду 'Нормандии' у врагов и оппонентов — не получится. В подавляющем большинстве случаев. Потому что нормандовцы первыми отмобилизовались в полной мере и сейчас планомерно, обдуманно и реально повышают уровень мобилизованности и, соответственно, готовности к действиям в особый период.
Шепард учил фрегатовцев, не читая им нудные длинные лекции. Он учил их собственным примером. Дженкинс вместе с Шепардом полетел к поверженному Жнецу. Капитан-старпом не усомнился в готовности капрала к тому, чтобы ступить на борт корабля-легенды. Знал, понимал и чувствовал, что только так можно сломать страх, столь свойственный, как оказалось, для человека, перед 'креветкой'-полумашиной. Участие в изъятии пилота Жнеца с гигантского корабля... многое перевернуло, даже переформатировало в душе и сути Ричарда.
Что уж там скрывать-то, раньше, рассматривая Жнецов как персонажей древних легенд и сказаний, Дженкинс не считал необходимым разделять корабль-гигант и его пилота. А после того, как он увидел, что пилот и корабль-Жнец это далеко не одно и то же... Пришлось ему быстро и эффективно многое менять в своих 'установках'.
Война с таким противником резко усложнилась, стала более суровой и безжалостной. Жнец-корабль — погибшая раса. Получается, что уничтожив Жнеца, разумные органики уничтожат и последнее материальное воплощение этой высокоорганизованной, сильной, мощной расы? Смириться с этим — очень трудно. И тут вряд ли помогут привычные ссылки на логику войны.
Люди, земляне в своём большинстве редко когда имели возможность долго общаться с матриархами азари. Потому Дженкинс и, наверное, большинство военных полисменов, входивших тогда в группу высадки, проникшую внутрь поверженного Жнеца, были настолько сильно потрясены фактом, что перед ними — хаск — матриарх азари.
Тогда, обнаружив потерявших сознание от удара Жнеца о землю Идена азари и турианца, пришлось действовать быстро. Да, Шепарду, прошедшему драконовскую подготовку, выстоявшему при трансформации, может быть, и было легко. Но он не кичился этой лёгкостью и не считал, что раз ему привычно, то и всем привычно. Говорят же имперцы, что 'война — совсем не фейерверк, а просто трудная работа'? Говорят. Шепард тоже сказал, что 'это — часть нашей с вами работы, Дженкинс'. Ричард в первую секунду даже не очень понял, что именно имеет в виду капитан-спецназовец, когда говорит о 'нашей работе' — это стало понятно в большинстве деталей позднее, а тогда... Тогда капрал впервые остро и полно понял, что в предстоящей войне воевать придётся всем. Независимо от расы, возраста, социального положения. Два выбора: выжить и победить или сдаться и погибнуть. Третьего выбора нет в принципе, потому что... Потому что сил на многостолетнее противостояние у нынешних разумных органиков не хватит. У Жнецов — может быть и хватит, поскольку у них огромный опыт, а вот у нынешних разумных органиков — не хватит.
Возможно, что и было случайным решение Шепарда вынести азари на своих руках из Жнеца. А может — и не было случайным. Турианца вынес из Жнеца другой полисмен — настоящий силач. Сарен Артериус был в скафандре, так что пострадал не очень сильно, а вот азари — в мягком обычном платье. Церемониально-ритуальном, к тому же. Потому... нет, не случайно то, что именно капитан-спецназовец взял на руки азари-хаска. Она очень сильно пострадала и сейчас, вертя в памяти ситуацию и расстановку сил в тот момент и так, и этак, Ричард понимал, что кроме Шепарда никто бы не смог безопасно и быстро вынести матриарха азари. Зато Дженкинс пошёл первым — указать безопасный путь к пробоине. Он, к его собственному изумлению, очень хорошо запомнил дорогу. И решил, что сможет сделать что-то реально полезное для своих сокомандников, коллег.
Группа высадки тогда получила самое первое боевое крещение. Ни у кого из землян не было опыта высадки на Жнеца, ни у кого не было опыта пребывания внутри гигантской 'креветки', а у десантной группы фрегата 'Нормандия' такой опыт теперь был. Потом, позднее, благодаря своим новым возможностям и способностям, капитан Шепард вернёт к нормальной жизни обоих пассажиров Жнеца, согласится с правом матриарха азари полюбить его, землянина-воина. Сделает всё, чтобы легендарный, сверхизвестный из-за своей жестокости Спектр Сарен Артериус перестал представлять малейшую угрозу для фрегатовцев и иден-праймовцев. Всё это будет потом, позднее.
Капитан-спецназовец Джон Шепард открывался Ричарду с неожиданных сторон. Деятельно открывался, не словесно. Он не любил говорить много, зато любил действовать — эффективно, точно, правильно. После того, как на 'Нормандию' был доставлен пилот Жнеца, Дженкинс — был такой период — думал, что если уж фрегат утвердился на Иден-Прайме, то его, капрала-неудачника, Шепард спишет с корабля очень быстро. Ведь на Идене можно было набрать профессионалов, а не любителей и — не тратить время и силы на их 'притирку' и 'подгонку' под нужды и потребности экипажа и команды фрегата. Оказалось, что Шепард привык работать с теми людьми — и не только людьми — с какими ему приходилось работать. Он не искал лёгких путей. Не считал, что нужно создавать для себя самого какие-то тепличные условия, опираться только на специалистов и опытных практиков. Для него, как оказалось, важно было сделать очень многое для раскрытия внутреннего потенциала любого разумного органика. Вероятнее всего так его научили в 'Академии Эн-Семь'.
